Дочь Селестии (джен)

Над Кантерлотом сегодня не было ни облачка, горячий воздух поднимался вверх, искажая восприятие. Луна вернулась в комнату с балкона.

— Что ж жара-то такая? Тебе хорошо, ты белая… Сделать с этим ничего нельзя?

— Пегасов пригнать, — пожала плечами дневная принцесса, — с Солнцем-то точно лучше ничего не делать. Это нормальный цикл звезды. Лет через триста похолодает.

Луна улеглась на тахту, прикрыла веки.

— Ну, лет через триста разбудите.

— У нас же здесь бывает моль, — пошутила Селестия, — проснешься вся лысая, будут над тобой смеяться.

— Так как сейчас развивается мода, то может, через триста лет это будет высший шик…

Луна посмотрела на огромную — во всю стену — карту мира. Помимо стилизованных изображений драконов, Дискорда и всяких морских чудищ, на карте располагались около сотни разноцветных фишек. Две крупных, примерно в полтора раза больше остальных, чёрная и белая, почти накрывали собой центр Кантерлота, находясь в соцветии нескольких других — белых и оранжевых, синих и зелёных. Каждую фишку, кроме тех больших, украшало число: 10, 20 или 30, притом внимательный наблюдатель мог бы отметить, что «десяток» — десять, «двадцаток» — опять же почему-то десять, зато «тридцаток» даже не тридцать, а почти сорок. Та же картина была с другими, полосатыми, черно-белыми фишками. Десять десяток, десять двадцаток, а тридцаток — тридцать. Но эти, за редким исключением, были сгруппированы на другом континенте.

Луна подсветила заклинанием одну из жёлтых фишек с числом 30, находящуюся в районе Эпалузы.

— Что, ты всё-таки приняла Рыжую в ряды?

— Она сдала ПБ-13, — пожала плечами Селестия.

— Сотни три магов по Эквестрии сдали ПБ-13, но что-то ты не торопишься их всех принять в Пятидесятку…

— Лу, отстань. Она моя дочь. Могу я ей немножко подыграть? По старым правилам она, вообще, должна мне наследовать.

— Конечно, можешь. — Согласилась ночная аликорн, — главное, чтоб ты называла вещи своими именами, и не забывала, что это именно подыгрывание, а не она у тебя столь гениальна… Кстати, по старым правилам наследовать тебе должен Блюблад. А по самым старым, лествичным, вообще-то я.

— Вот ещё, — улыбнулась Селестия, — мы даже не родственники.

— А вот это никакого значения не имеет. Ты приняла меня в род, публично назвав сестрой. Как ты помнишь, если тебя совсем не одолел склероз, тогда только это имело значение, а не кто там на самом деле чей сын. А то ж половина родословных рассыплется.

Белая принцесса в свою очередь подсветила полосатую фишку, особняком от других торчащую в Мейнхеттенском заливе.

— А это, по-видимому, приурочено к твоему грядущему визиту в Мейнхеттен… Лу, я же уже намекала, наведи там порядок, в своей свите… — Она перебрала несколько газет, лежащих на столе, — вот. «Источник при дворе сообщил, что Её высочество на праздник летнего солнца посетит северную жемчужину...» Ты же понимаешь, что источник не просто передал информацию, а её продал. И то, что продал он её не иностранной разведке, а журналисту, не сильно его извиняет, так как нигде не написано, что журналист не может быть шпионом, и вообще, теперь о твоих планах осведомлена вся Зебрика. В связи с чем, где-то в заливе болтается сейчас корабль, на котором маг из первой их полусотни. И что-то мне подсказывает — не на рыбалку они туда приплыли.

Луна равнодушно махнула хвостом.

— Так что, тридцатую — уничтожить? Пожалуй, повременю. Мне интересно, что они затевают на этот раз, и как скоро до них дойдёт, что мы отслеживаем их перемещения?

— Ты там будь осторожнее, — буркнула Селестия, — прилетит свинец в медно-никелевой…

— Отскочит, — отмахнулась Луна, и оживилась, — знаешь, почему копытом отдают воинское приветствие?

— Больше нечем? — предположила аликорн.

— Нет. Толщину брони показываем, — засмеялась Луна, — вот грифоны, например, двумя перьями — у них лобовой лист потоньше, а мы — копытом. Так что сестра у тебя пулеброненепробиваемая.

— Наговариваешь ты на себя.

— Да это ж юмор такой, — ночная аликорн пожала плечами, — конечно, никто не считает себя тупее гражданских, но так уж сложилось… А с двором да, надо что-то делать. Вот не моё это. Приходится терпеть. Эх, был бы жив мой предпоследний супруг, вот он знал, как с ними работать…

Селестия слегка поморщилась.

— Ну, как бы то ни было, если б даже не приключилось всей той истории, он бы уже давным-давно умер… Хотя, конечно, да. На общем фоне он выделялся. Ты просто не могла пройти мимо.

Луна недовольно покосилась на сестру, но ничего не сказала.

— Возвращаясь к корыту в заливе. Что, как думаешь, они хотят?

— Хотят договора, разумеется, — Селестия криво усмехнулась, — равного договора.

— Разве это не справедливо? — подначила Луна.

— Справедливо? Нам не надо, чтоб было справедливо, нам надо, чтоб мы побеждали. Уж ты-то, всю жизнь занимаясь войной, должна это понимать… Мы, если помнишь, десять лет назад заключили рамочное соглашение, оставив, фактически, только шахтные установки. Теперь они хотят ограничения этого числа, притом не в нашу пользу, мотивируя это тем, что мы создаём силовой перевес для Эквестрии.

Черная аликорн вторично согласилась.

— И это таки правда. Ну, пусть приравняют нас к сотне ядерных зарядов каждую, и подпишем этот дискордов договор, потому что каждая шахта стоит бюджету как сельскохозяйственная артель-миллионщик. Хотя это и безумие, конечно, когда один из первых видов осмысленной деятельности на планете — сельское хозяйство — дотационно теперь стало.

— Ну, о безумии современного уклада поговорим как-нибудь особо. В старое время, чего уж себе лгать, безумий разных было не меньше… Скажи, тебя ничего не напрягает в этом грядущем соглашении?

Луна минуту подумала, потом честно ответила:

— Нет. То есть, они безусловно, будут пытаться нас обмануть, как и мы их. Но можно продумать механизмы контроля, которые прописать в соглашении.

— Тут видишь ли какая ерунда получается, — задумчиво сказала Селестия, — вот ты и я, мы, добившись приемлимых условий, больше не будем мучить собачку, а займёмся чем-то другим. А у смертных всё не так. Они не ценят того, что имеют, и то, что завоевали для них предшествующие поколения, считают само собой разумеющимся. И опираясь на это — считая, что уж эта позиция никогда не будет потеряна — они пытаются добиться чего-то еще. В этом, строго говоря, весь смысл их жизни — добиться чего-то ещё. И уступив Зебрике сейчас, лет через двадцать мы встанем перед необходимостью уступить ещё раз. Или войти в жёсткий клинч. Так лучше войти в него сейчас… Поэтому, уничтожь тридцатую. Можешь даже образцово-показательно: из-за одной магички они не начнут войну, а по носу получат качественно.

— И всё же я повременю, — качнула головой чёрная аликорн. — Кстати, чтобы не говорить только о грустном: я нашла новую ученицу.

— А почему опять ты? — нахмурилась белая.

— А вот так. — Луна ехидно подмигнула. — Некто Старлайт Глиммер… Ты тоже думала, чтобы запретить в законодательном порядке громкие имена? Как стало можно, так все заделались «Победителями», «Властелинами» и «Мудрецами». А где же все «Бегуны», «Кузнецы» и «Слуги»? Для них-то понятно, на слух, без словаря, эти имена ничего не означают. Победитель и Победитель. А нам ухо режет. Ну какой ты победитель, ты в зеркало-то смотрел?.. Ладно. Вобщем, эта Старлайт умудрилась в восемь лет сдать ПБ-20, что не всякому выпускнику под силу. И возможно она, одна на десять миллионов, своё имя таки оправдает.

— Кстати, напомни, ПБ это… Подкинь Бобика?

— Подразни Бобика, — хихикнула Луна. — Уж сколько поколений магов мозг сломало над этой аббревиатурой, а оно вон как всё просто.

Перед вторым крыльцом дворца остановился чёрный автомобиль представительского класса, и на пушистую дорожку под навесом выбралась довольно перепуганная фиолетовая единорожка. Внушительного вида пожилой привратник поманил её за собой, и они вместе вступили под крышу огромного кантерлотского дворцового комплекса.

Луна ждала их в кабинете, перебирая бумаги, чтобы не терять зря времени. После обязательных представлений, приветствий и книксенов — Старлайт была должным образом натаскана протокольной службой (принцесса мысленно вздохнула: на бедного жеребёнка обрушилось в последние дни слишком многое, но тут уж ничего не попишешь — порядок такой — в конце-концов, это ей на пользу). Луна вышла из-за стола, чтобы это выглядело более демократично. Но всё равно, конечно, нависала над кобылкой, которая ростом была ей едва до колена.

— Говорят, ты сдала в этом году ПБ-20? Как это у тебя получилось?

— Случайно, — честно ответила единорожка. — Там было три заклинания, которые у меня получаются через раз, а тут так удачно вышло, что я нигде не ошиблась…

Луна кивнула:

— Но и это здорово.

Старлайт помялась, но сказала:

— Ваше высочество, а можно задать вопрос?

— Попробуй.

— Что значит ПБ?

— Ты никому не скажешь? — строго нахмурилась принцесса.

— Никому, обещаю.

— Это значит, — Луна наклонилась к самому уху кобылки, — «подразни Бобика». Видишь ли, маги все такие спесивые и важные, а раньше, не поверишь, были еще гораздо чванливее и зануднее, чем сейчас. И вот, для смеха, я придумала это название. Чтоб они, для продвижения по карьерной лестнице, сдавали экзамен с таким глупым названием, да еще и спорили между собой, что же это за таинственные буквы? А когда я кому- то рассказываю, мне всё равно не верят… Но я хотела бы тебе кое-что показать, пойдём-ка.

Луна телекинезом подняла единорожку и посадила себе на спину, широченную как стол. Сначала Старлайт хотела зажмуриться от страха, но раздумала — эдак пропустишь что-нибудь интересное, а когда еще доведётся прокатиться на всамделишной принцессе?!

Так высоко сидеть ей еще не приходилось, единорожка теперь смотрела сверху вниз не только на обычных придворных, попадающихся в коридорах по пути, но и на рослых раззолоченных гвардейцев.

«Мне же никто дома не поверит», — грустно подумала она…

На демонстрационном стенде, стоящем посреди одной из многочисленных комнат дворца, находились три одинаковых чёрных кубика из какого-то лёгкого сплава.

— Это артефакты, — пояснила Луна, — не слишком сильные. Они просто создают приятную атмосферу в помещении, убирают плохие запахи, озонируют воздух… Но дело в том, что один из этих артефактов создал сам Старсвирл Бородатый, а два других — путём копирования — его ученики, поэтому они практически неразличимы. Но кто-то из бестолковых слуг во дворце перепутал их. А мы с сестрой хотели провести в музее выставку предметов, которые когда-то принадлежали Старсвирлу. И я надеялась, что ты поможешь мне найти правильный.

— Я — вам? — пролепетала единорожка.

— Ну, ты попробуй…

Старлайт вздохнула, прошлась вокруг стола, внимательно всматриваясь в каждый кубик.

— Принцесса Луна… Я очень извиняюсь… Но по-моему, все три артефакта сделал один маг, и это… вы. — Единорожка даже зажмурилась от собственной храбрости.

— Ты точно уверенна? — строго спросила Луна.

— Да, — пискнула Старлайт. — У каждого волшебника, у него же свой «рисунок» заклинания… Вот этот очень похож на ваш… Или, может, вы учились у Старсвирла. Ой… Или он у вас… — Единорожка совсем сникла.

Принцесса тихо рассмеялась, чтоб еще больше не перепугать жеребёнка мощью голоса.

— Нет, ты молодец, всё правильно разглядела. Прямо удивительно — я же всё время почти прикрыта щитами — чтобы взрослых единорогов не корёжило, а тебе, значит, моя защита побоку?

— Я не хотела…

— Нет-нет, говорю же, ты молодец… И как это выглядит для тебя?

Старлайт замялась, подбирая слова.

— Ну, у единорогов обычно светится только рог. У некоторых, вот у директора нашей школы — ещё и голова, а у вас… Вас почти не видно, только это сияние… И оно уходит куда-то вверх, через потолок, и… — Старлайт еще понизила голос, — вас тут нет. То есть, вы, конечно здесь, но и где-то еще, вот.

Луна покивала. Жеребёнку просто не хватало словарного запаса и знания терминов, но в целом описание она дала верное. То есть она действительно видела вторичный облик аликорна. Даже если б она умела только это, её безусловно нужно было забирать в Кантерлот.

— Ну что же. Думаю, тебя можно зачислить в нашу школу. Ты будешь получать стипендию, пока маленькую, но ты будешь расти, и она будет расти. Конечно, тебе надо всё обдумать, и посоветоваться с родителями. Не скрою, что на какое-то время, вне каникул, ты будешь с ними разлучена, если согласишься на перевод. Но может быть в Кантерлоте откроется подходящая вакансия, и мы сможем перевести сюда твоего отца, хотя тут трудно что-либо обещать, не люблю протекций, что для феодального властителя вообще-то нетипично, но вот такая я… — Старлайт моргнула, не поняв новых слов. — Теперь же тебе пора возвращаться. Давай, провожу тебя, в этом дворце я сама боюсь заблудиться… Открою еще одну тайну — я не люблю здесь жить, мне бы что попроще, но положение обязывает.

Единорожка задрала брови: мол, скажете тоже! Как это можно не любить такое великолепие.