Перед падением (джен)

Дело близилось к полуночи, и по улицам Лондона стелился туман. Мимо проезжали машины, освещая окрестности неверным светом фар. Водители ругались и щурились, пытаясь разобрать дорогу и понять, что же происходит. Странно, но этот туман сбивал всех с толку и навевал какое-то беспокойство, не давая сосредоточиться. Люди поскорее спешили домой, чувствуя тоску в сердце и в мыслях. На улицах никого не было, лишь в барах оставались бродяги и бездомные. А также те, кто потерял надежду.

Как раз в эту ночь в одном особенно неряшливом трактире устроился молодой человек. Он допил четвертый стакан вина и думал, не стоит ли заказать еще. И самым интересным было то, что парень явно выделялся среди других посетителей трактира. Во-первых, он, в отличие от многих, так и не напился до потери сознания. Во-вторых, он носил длинное черное пальто, которое с легкостью можно было принять за какой-то странный плащ. И в-третьих, он был очень красив; черные волосы в беспорядке падали на его голубые глаза. Но в красоте его чувствовались холодность и надменность. С этим человеком вполне можно было бы завести разговор, если бы не складка между бровей, которая явно показывала его беспокойство, и губы, сжавшиеся в тонкую полоску. В этом баре не было девушек, которые согласились бы с ним пофлиртовать, поэтому ему приходилось довольствоваться своим обществом. К тому же он явно куда-то торопился. Проворчав что-то и взглянув на часы (где, к слову говоря, было тринадцать стрелок), парень грохнул пустым стаканом по прилавку и жестом попросил счет. Кажется, он выпил сегодня меньше обычного, так почему же ему так трудно отсчитать деньги? Он с трудом перебирал странные на вид монеты и незнакомые сладости, пока, наконец, не заплатил за выпивку и не выбрался наружу.

На улице парень осторожно огляделся и исчез в темном проеме между баром и соседним зданием. Несмотря на середину сентября, его пробирал холод, почти полностью убивая сохранившееся летнее тепло. Кажется, он понимал, что здесь что-то не то, потому что вздрогнул и пробормотал: «Чертовы дементоры», а потом, поскользнувшись на обледеневшем тротуаре, чуть было не врезался в мусорные баки. Наконец парень добрался до своей цели: перед ним белела пустая стена. Из кармана своего странного плаща он достал тонкую палку и постучал по кирпичам только в одному ему известном порядке. Они начали таять и сливаться, и перед ним появилась дверь с облупившейся черной краской и простой бронзовой колотушкой. Тогда парень ударил по ней.

Послышался скрип несмазанных петель, и дверь слегка приоткрылась.

— Что ты сказал мне, когда мы впервые встретились? — произнес чей-то грубый голос.

— «Боже, что этот старый чудак забыл здесь?» — ответил гость со слабой улыбкой.

— Не забывай об этом, Блэк.

— Конечно, Грюм.

Дверь распахнулась, по-прежнему скрипя, и перед Сириусом предстал потрепанный жизнью человек с соломенными волосами. Лицо покрывали безобразные шрамы, но это было ничто по сравнению с его глазами. Один глаз был черным и пронизывающим, а вот второй оказался голубым и больше обычного размера: он бешено вращался в глазнице, и казалось, что от него ничего не могло укрыться. Блэк быстро проскользнул в дом, и Грюм захлопнул за ними дверь. Они стояли в полутемном коридоре, откуда можно было пройти в гостиную с низким потолком. Комната была битком набита разными людьми, которые переговаривались друг с другом.

— Бродяга, — вдруг шепнул кто-то. — Рад видеть, что ты не напился до смерти.

— И оставить тебя защищаться в одиночку? — улыбнулся Сириус молодому парню в очках и взъерошил ему волосы, которые и без того торчали в разные стороны. — У тебя, конечно, прекрасная семья, Сохатый, но вы же без меня не справитесь.

— У нас еще есть Лунатик и Хвост, — отозвался друг, приглаживая волосы лишь для того, чтобы через мгновение взъерошить их снова.

— Ну да, конечно, — улыбка Блэка померкла, и он напрягся.

— Сириус, не надо!

Но Сириус его не слушал.

— Джеймс, — упрямо сказал он. — Мне тоже все это не нравится, но ты ведь должен признать, что…

— Хватит! — оборвал его Джеймс. — Я не хочу снова об этом говорить.

Он нахмурился, оглядывая комнату. Сириус проследил за взглядом Джеймса и увидел Питера: он сидел в полном одиночестве, глядя на столешницу, отделанную под дерево. Питер похудел, и на его всегда круглом лице начали выделяться скулы. Сириус почувствовал укол вины. Ему надо было почаще заглядывать к другу, но из-за войны это не всегда получалось. Да и дружить становилось все труднее. Сириус постоянно где-то пропадал: или днем на работе (после выпуска он стал мракоборцем), или под покровом ночи на заданиях Ордена Феникса. Их редкие встречи все еще напоминали им о счастливой дружбе, но с каждым разом они становились все короче. И не было больше в их отношениях того простодушия, которое сопровождало их в Хогвартсе. Утрата этих солнечных дней беспокоила Сириуса и бередила его душу, как настоящая рана. Ему было больно думать о тех временах, когда их было всего четверо: казалось, они могли выстоять против всего мира, и никто им не помешает. Кстати, что-то здесь не видно их четвертого товарища…

Сириус оглядел комнату, полную встревоженных лиц, пытаясь найти Римуса, но его нигде не было. В душе зашевелилось что-то неприятное, и Сириус нахмурился. Он наклонился к Джеймсу, пытаясь ему что-то сказать, но в этот момент огонь в камине с оглушительным ревом окрасился в зеленый цвет, и в комнате появился высокий пожилой волшебник. На его лице, обрамленном рыжими волосами с серебристыми прядями, застыло серьезное выражение, довольно необычное в любых других обстоятельствах. Но сейчас в этом ничего удивительного не было: шла война. Кто-то торопливо что-то еще говорил, но разговоры постепенно стихали, когда участники встречи начали занимать свои места.

Сириус и Джеймс сели рядом с Питером, который подвинулся, чтобы дать им больше места. Кроме этого, он ничем не показал, что увидел их, продолжая изучать повидавшую виды крышку стола. Теперь, когда все собрались в круг, Сириус наконец-то увидел тех, кто пришел на эту встречу. Рядом с Грюмом неподвижно сидел старший мракоборец — Карадок Дирборн. Марлен МакКиннон, скрестив руки, прислонилась к стене в углу, чуть отодвинувшись от Наземникуса Флетчера, который, кажется, уже несколько дней не мылся. Фабиан и Гидеон Прюэтты с огненно-рыжими волосами сегодня были непривычно молчаливыми. Фрэнк Долгопупс, обычно кроткий и мужественно терпящий все невзгоды, сидел напряженно в конце стола, без сомнения желая вернуться к жене и сыну. Джеймс был таким же, как и всегда. Эммелина Вэнс, Эдгар Боунс и Дедалус Диггл устроились группой в конце комнаты. Элфиас Дож в последнее время очень побледнел и пришел сегодня без своего напарника. Сириус поморщился, неожиданно осознав, что это была их первая встреча без Бенджи Фенвика и его ободряющей улыбки.

Если не считать мертвых, отсутствовали только работники Хогвартса (Хагрид и Минерва МакГонагалл), а также Стерджис Подмор и Доркас Медоуз: они как раз выполняли очередное задание. И Римус. Мерлин знает, где его носит. Если бы это произошло впервые, Сириус бы забеспокоился. Но в последнее время Римус постоянно или опаздывал, или вообще не приходил. Это уже была четвертая встреча, где такое происходило. Сириус ненавидел себя за то, какое направление принимали его мысли, но поделать ничего не мог. Он изо всех сил старался вычеркнуть слово «предатель» из своих мыслей и не думать так о Римусе, но получалось не всегда.

— Всем добро пожаловать! — поприветствовал Дамблдор, прерывая внутреннюю борьбу Сириуса. — Прежде всего я хочу поблагодарить Карадока за то, что он так любезно предоставил нам свой дом.

Карадок в ответ на это только неловко кивнул.

— Нам нужно кое с чем разобраться сегодня, поэтому давайте начнем с того, как прошли последние миссии и наблюдения. Тех, кто работает по делам Ордена в Министерстве, оставим напоследок.

Так как никто, кажется, не хотел говорить первым, Сириус решил начать сам: он громко откашлялся и взглянул на Марлен.

— Пять дней назад мы с Марлен отправились на запад, в Рединг, чтобы проверить отчеты об активности Пожирателей смерти в том регионе. Сначала нам показалось, что они собираются снова напасть на магглов. Мы поговорили со свидетелями и остановились на пару дней в маггловской гостинице, но ничего странного так и не увидели. Но на следующий вечер несколько дементоров атаковали дом, где мы прятались. Мы отогнали их — правда, у нас получилось не сразу. Это было довольно рискованно.

Он почувствовал, как Марлен пробрала дрожь.

«Слишком рискованно».

— Потом мы заметили двух Пожирателей смерти. Одного из них мы узнали — это был Гойл. Они трансгрессировали, как только увидели нас.

— Говоришь, они напали на тот дом, где вы прятались? — переспросил Грюм.

— Да… Мы думаем, что они… что они знали, где мы. Наверное, увидели, как мы опрашивали жителей, или… или еще что-то…

— Не стоит делать поспешных выводов, — строго осадил Сириуса Дамблдор.

Но было поздно. У всех в голове пронесся отголосок предупреждения, сделанного несколько недель назад. В Ордене был предатель.

— Мы с Эдгаром уже четвертую неделю патрулируем Лютный Переулок, — раздался писклявый голосок Дедалуса Диггла, который разорвал неуютную тишину. — Несколько раз там появлялся Люциус Малфой. Других Пожирателей смерти видно не было. Малфой один раз зашел к «Горбину и Бэрку» и два раза — в аптеку. Мы не стали расспрашивать владельцев магазинов, чтобы не вызывать подозрений.

— Ты не заметил, что Малфой купил в аптеке? — спросил Дирборн.

— К сожалению, нет, — виновато ответил Диггл.

Волна разочарования пронеслась по комнате. Всем хотелось знать, что затевает Малфой.

Следующими выступили Прюэтты: они рассказали о нападении в Бракнеле, а после них Фрэнк доложил о том, как идут дела у Стерджиса Подмора и Доркас Медоуз. С каждым словом Сириус раздражался все больше и больше. Волдеморт постоянно набирал силы (скоро с ним вообще нельзя будет сражаться!), а у них до сих пор нет никаких результатов. Джеймс отстукивал ногой под столом бешеный ритм, и Сириус понимал, что друг чувствует то же самое. Наверно, ему было еще хуже, ведь все его мысли теперь занимали Лили и Гарри. Он постоянно о них беспокоился. Чертово пророчество.

— …также в силу вступают новые законы, которые касаются великанов, вампиров и оборотней.

Сириус резко вскинул голову. Джеймс и Питер, которые сидели по обе стороны от него, сделали то же самое. Снова говорил Дирборн, только теперь уже о делах в Министерстве.

— Появились новые законы: оборотни должны по первому требованию являться в Министерство, где их будут допрашивать о том, чем они занимались в предыдущие недели. Никакого расписания нет: их могут позвать в любое время до двенадцати раз в год. Также ведутся горячие споры о том, следует ли менять классификацию оборотней. Некоторые считают, что оборотней стоит поставить на учет в отделе регулирования и контроля над магическими существами.

— Это же глупо! — вырвалось у Джеймса: услышав такие новости, он не смог смолчать.

— Да, Джеймс, глупо, — согласился Дамблдор, пронизывая друзей внимательным взглядом. — Пожалуйста, дай мистеру Дирборну закончить.

Дирборн откашлялся и продолжил:

— Многие в Министерстве поддерживают эти новшества, но некоторые считают, что после этих законов оборотни еще больше отдалятся от людей. Я, кстати, с этим полностью согласен. Возможно, после этого они даже станут более… — Дирборн заколебался, пытаясь подобрать правильное слово, и в конце концов закончил: — …более опасными.

Отовсюду послышались перешептывания, а в коридоре вдруг раздался едва слышный стук. Эдгар Боунс встал из-за стола и отправился встретить гостя.

— Весьма прискорбные новости, — медленно произнес Дамблдор. Обвиняющие шепотки тут же прекратились. — Оборотни опустились до такого уровня из-за того, что они не могут контролировать свое превращение. Было бы несправедливо с нашей стороны присоединяться к Министерству в подобных суждениях.

Дамблдор замолчал, давая всем время задуматься над его словами. Некоторые из членов Ордена явно чувствовали себя неловко, но многие другие с вызовом смотрели на директора: им явно не нравилось его мнение в этом вопросе. Несколько месяцев назад Сириус бы непременно возмутился, но сейчас он чувствовал лишь тошноту. Возможно, он все-таки слишком много выпил сегодня.

И именно в этот момент в комнату вошел Эдгар Боунс в сопровождении Римуса Люпина (лучшего момента для своего появления он выбрать, конечно, не мог). Римус был бледным и очень усталым, а в волосах уже появились седые прядки. Неожиданно Сириус понял, что его тошнота была какой-то дьявольской смесью из вины, предательства, гнева и невероятной грусти. Шепотки прекратились, и в воздухе повисла неловкость от недавних слов. Римус всегда был чувствительным к подобным проявлениям: на его щеках появился румянец, и он бесшумно проскользнул к пустому месту поодаль. Наколдовав себе стул, он сел и прислонился затылком к холодной стене. Сириусу невольно подумалось, что оборотень выглядит смертельно уставшим, но никак не опасным. Но от этих мыслей было не по себе, и Сириус тут же попытался прогнать их.

— Пожалуйста, Карадок, продолжайте, — быстро произнес Дамблдор.

— Конечно, спасибо, Альбус, — отозвался тот. — Люциус Малфой, кажется, снова пытается прибрать к рукам Визенгамот. Его уже неоднократно замечали в компании членов Визенгамота: он делал им подарки или приглашал на званые обеды. Министр Багнолд пытается очистить Министерство от Пожирателей, но все доклады о подозрительной активности некоторых членов она игнорирует. Признаков Империуса не обнаружено. Впрочем, его трудно определить, поэтому мы будем продолжать следить за ней.

— Спасибо, Карадок, — Дамблдор хлопнул в ладоши, и Сириусу тут же вспомнились пиры в Хогвартсе в начале семестра, которые начинались именно с этого жеста. — Вы можете получить задания на следующую неделю у Аластора. Всех прошу об одном: продолжайте искать новых членов, но делайте это очень осторожно. Не раскрывайте себя. Следующая встреча состоится через неделю в полночь в резиденции Маккиннонов. Под конец я бы хотел сказать вам всем несколько слов. — С этими словами Дамблдор оперся о стол, внимательно осматривая всех собравшихся. — Цель Волдеморта — разобщить нас. Будьте дружнее и учитесь доверять друг другу. Если мы позволим страху разъединить нас, зло победит. Желаю вам всем доброй ночи.

Члены Ордена начали расходиться, и Римус тут же встал, пробираясь сквозь толпу к Джеймсу, Сириусу и Питеру. Сириус попытался было тоже подняться, но Джеймс больно схватил его за руку.

— Веди себя прилично, Бродяга, — прошипел он.

Сириус резко кивнул и закатил глаза, но Джеймс, уже не глядя на него, направился к Римусу.

— Выглядишь ужасно, Лунатик, — пробормотал он.

— На себя посмотри, Сохатый, — улыбнувшись, ответил Римус. — Как Лили и Гарри?

— Обижаешь, Римус. С ними все отлично, спасибо. Лили просто устала сидеть в четырех стенах под постоянной защитой заклинаний. Она, кстати, скучает по тебе.

Римус ничего не ответил на последнюю фразу. Он обернулся к Сириусу и Питеру и сдержанно бросил:

— Рад вас видеть, Бродяга, Хвост.

Теперь, когда они были рядом, Сириус понял, что Римус чувствует себя неважно. Он еще две недели назад съехал из их общей квартиры, и с тех пор они не виделись. А между тем, внешний вид Римуса оставлял желать лучшего: под глазами у него от усталости залегли круги, а одежда свисала с его плеч и была очень грязной и потрепанной. Где он теперь живет? Что с ним происходит? К тому же… Сириус пригляделся: да, в лице друга появилось что-то новое — что-то, чего там не было раньше.

— Лунатик, что с твоим лицом? — вырвалось у Сириуса.

— А что такое?

— У тебя новый шрам. Раньше его не было.

Рука Римуса непроизвольно потянулась к складке у подбородка, и он поморщился.

— Да, этот шрам недавний, — согласился он.

— Он наверняка появился после полнолуния в августе! — обвиняющим тоном заявил Сириус.

— Зря ты не разрешил нам остаться с тобой, Римус, — приглушенным голосом сказал Питер. В его вечно слезящихся глазах застыло беспокойство. — Скоро следующее полнолуние, и…

— Со мной все в порядке, — мягко прервал его Римус. — Прости, но я не могу иначе. Я сейчас выполняю задание Дамблдора и не должен привлекать лишнего внимания.

— Ну да, конечно! — бросил Сириус. Римус весь передернулся от его тона, а Джеймс бросил на друга сердитый взгляд.

«К черту Римуса и все его секреты!»

Наступила неловкая тишина.

— Я говорю правду! — яростно прошептал Римус, не поднимая, впрочем, взгляд от пола.

— Ты лгал нам и раньше, — отрезал Сириус.

Римус взглянул на друга: в его глазах бушевало негодование и застыла боль.

— Черт бы тебя побрал, Блэк! — хрипло выплюнул Римус. — Будешь судить меня по прошлым ошибкам, нарвешься на то же обращение.

— Прекратите оба! — приказал Джеймс, становясь между друзьями. Питер широко раскрыл глаза, а Сириус испытал неожиданное удивление. Тихий оборотень никогда в жизни не ругался, а тут…

— Вы же слышали Дамблдора! — услышал Сириус голос Джеймса. — Нам нужно доверять друг другу больше, чем когда-либо, а мы ссоримся. Сириус, отстань от Римуса. Римус, мы знаем, что рано или поздно ты нам все расскажешь. Не волнуйся, мы спокойно можем подождать.

Но Римус лишь покачал головой, словно не вполне веря этим словам, и оттолкнул Джеймса.

— Я должен поговорить с Дамблдором, — пробормотал он.

Джеймс подождал, пока Римус пересечет комнату, и только тогда сильно дернул Сириуса за руку.

— Эй!

— Это за то, что вел себя как самый настоящий придурок! — бросил Джеймс.

— Подумаешь!

* * *

— Поверить не могу, Блэк! Да как ты только посмел сказать такое?! Обвинять Римуса в том, что он перешел на сторону Волдеморта! Он же твой друг, Бродяга! Какого Мерлина… Черт!

Сириус вздрогнул. Встреча Ордена Феникса произошла часов двадцать назад, но он все еще думал о Римусе и его странных отлучках и теперь неосторожно высказал свои подозрения рядом с женой лучшего друга, которая, к сожалению, была очень вспыльчивой. Джеймс самодовольно ухмыльнулся, глядя на Сириуса с другой стороны стола. Питер стоял у буфета, и чувствовал он себя явно неловко. Сириус перевел взгляд на Лили, которая в этот момент яростными движениями выкладывала на тарелку «Чириоc», одновременно с этим удерживая на руках годовалого малыша: он гулькал и хлопал в ладоши, в то время как мать продолжала воспитывать Сириуса.

— Еще хоть раз скажешь такое в моем доме, Блэк, и, клянусь Богом, я выгоню тебя отсюда! Ты почти девять лет прожил с этим человеком под одной крышей, защищал его от нападок, прошел с ним сквозь огонь и воду — и теперь ты считаешь, что Римус стал информатором?! Просто потому что Волдеморт предлагает оборотням лучшую жизнь?! И это говоришь ты, о Наследник Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэков!

— Лили…

— Не смей меня перебивать, Джеймс, или я примусь за тебя! Я просто не могу поверить! Римус бы никогда…

Из палочки Лили вылетели искры, и она прекратила метаться по комнате, как разъяренная фурия. Глубоко вдохнув через нос, женщина опустила Гарри на детский стульчик. Взмахнув палочкой, она призвала к себе чашку с молоком и поставила ее перед сыном.

— Разговор окончен, — холодно бросила она. — Римус выполняет миссию для Дамблдора, и он никогда не продаст нас Волдеморту. Все, хватит об этом!

У Сириуса в голове тут же промелькнули сотни возражений:

«Он постоянно исчезает и не отвечает на приглашения. Он оборотень, и поэтому ему легче повернуться против Министерства и примкнуть к Волдеморту. Он запрещает нам присоединяться к нему в полнолуния. Так куда же он постоянно уходит? И почему он отказывается с нами говорить?»

Но Сириус промолчал. Он уже высказал эти соображения Джеймсу, и тот посоветовал ему не говорить об этом рядом с Лили.

И поэтому теперь Сириус просто фыркнул и потянулся к буфету за «Чириос»⁽¹⁾: беря по паре колечек с тарелки, он отдавал их Гарри и ждал, пока кто-нибудь нарушит молчание.

— Мама через неделю уезжает на юг Франции, — наконец сказал Питер. — Она считает, что там будет безопаснее.

— Наверное, — согласился Джеймс.

— Хотелось бы… — тихо начал Питер и прервался, разглядывая обкусанные ногти.

— Что? — Вопрос прозвучал гораздо резче, чем того хотел Сириус, и Питер вздрогнул.

— Не знаю. Просто, знаете, хотелось бы, чтобы так легко можно было…

— Чтобы можно было просто сбежать?

— Да. — Питер переступил с ноги на ногу, и Сириус подумал, что Питер выглядит одновременно пристыженным и ужасно испуганным. И Сириус просто не смог упрекнуть его. Да и Джеймс промолчал, устало откинувшись на спинку кресла.

Начался дождь. Сириус услышал стук капель по окнам и по крыше. Даже отсвет ламп стал, кажется, не таким ярким.

— Чиос, Сиу! — пропищал Гарри, и Сириус тут же дал малышу еще несколько колечек.

И тут послышался тихий стук в дверь, который заставил всех вздрогнуть. Джеймс фыркнул и вышел в коридор, открывая глазок.

— Кто там? — спросил он.

— Это Лунатик, — раздался тихий голос, приглушенный деревянной дверью. Сириус напрягся, и Лили бросила на него предупреждающий взгляд.

— Что случилось на седьмом курсе, когда мы с Сириусом раскладывали на четвертом этаже навозные бомбы и нас поймал Филч?

— Он отвел вас к себе в кабинет и заставил вывернуть карманы, конфисковав все, что у вас было, в том числе карту Мародеров.

Дверь, скрипнув, приоткрылась, и Джеймс с Римусом вернулись в кухню. Сегодня Римус выглядел лучше, чем прошлой ночью: темные круги под глазами побледнели, и он больше не напоминал оживший труп. Он помылся, и его темные волосы с проседью приобрели тусклый блеск, несмотря на то что он только что попал под дождь. Сириус даже почти посочувствовал оборотню, но это чувство тут же затмила обида. Римус потупил взгляд и засунул руки в карманы. Губы сжались в тонкую линию, и по этим признакам Сириус понял, что его друг — бывший друг? — снова не готов открыть правду.

Первой поздоровалась с Римусом Лили. Она специально толкнула Сириуса, чтобы не высовывался, и обняла Римуса.

— Я так рада видеть тебя, — прошептала она.

— Я тоже, — ответил он.

Достав руку из кармана, Римус похлопал Лили по спине. Питер отошел от стены, бросив неуверенный взгляд на Сириуса.

— Ты совсем отощал, Люпин, — пожурила его Лили. — Поешь, хорошо? У нас остались с ужина картошка и курица.

Римус с благодарностью согласился, что лишний раз показывало, насколько он проголодался. Лили поспешила к холодильнику (ящик для охлаждения продуктов, который используют магглы), а Римус тем временем как-то равнодушно поздоровался с Сириусом и Питером. Они ответили тем же.

— Луни, — раздался детский голосок со стульчика.

— Привет, Гарри, — улыбнулся Римус.

Он улыбнулся впервые с той ночи, неожиданно понял Сириус.

— Где ты остановился на ночь? — спросил Джеймс, пытаясь поддержать разговор.

— Я нашел подходящее место.

К счастью, Джеймс понял, что лучше не настаивать на другом ответе.

— Поговорил с Дамблдором? Все прошло нормально?

— Да.

— А он тебе говорил о…

— Да, твое письмо все объяснило, но Дамблдор рассказал еще кое-какие подробности. Мне очень жаль, Джеймс, Лили, — в голосе Римуса прозвучало настоящее сожаление. — Ни вы, ни Долгопупсы не должны были столкнуться с этим. Дамблдор сказал, что вы сейчас используете сильные защитные чары?

— Возможно, Волдеморт пока ничего не понял. Мы не знаем. Дамблдор уверяет нас, что его шпион среди Пожирателей сообщит, если ситуация станет… критической.

Джеймс уже много раз думал о том пророчестве, которое касалось их сына, но все равно он начинал переживать всякий раз, когда они заводили о нем разговор.

— Держи, Римус, — улыбнулась Лили, закончив разогревать еду с помощью магии. Ей не хотелось обсуждать никакие опасности, связанные с Гарри.

— Спасибо, Лили.

Мародеры расселись за столом и принялись как ни в чем не бывало говорить о квиддиче и девочке, которая впервые за три поколения родилась в семье Уизли. Сириус старался изо всех сил поддержать разговор, Питер же не говорил ни слова, беспокойно съежившись в кресле. Было бы подозрительно и очень глупо, если бы говорили только Поттеры. Кроме того, Сириусу казалось, что, если он будет молчать, стены кухни передадут Римусу все то, что он говорил перед его приходом.

Наконец Гарри пора было укладываться спать, и Лили бережно подняла сонного мальчика на руки. Ступеньки заскрипели, когда Лили поднималась по лестнице на второй этаж, нашептывая что-то сыну. Мародеры остались в кухне, переглядываясь.

— Послушайте, — начал Римус. — Я знаю, что вы думаете, будто я…

— Мы ничего такого не думаем, — тут же возразил Джеймс, бросая быстрый взгляд на Сириуса.

— Пожалуйста, не надо врать, — тихо сказал Римус.

— Почему нет? — огрызнулся Сириус. — Ты, кажется, делаешь это с легкостью.

— Я не могу сказать, чем я занимаюсь, Сириус, — устало заметил Римус. — Но я делаю это для Дамблдора.

Римус уже говорил эти слова, и Сириус невольно подумал, что это уже смешно.

— Ты не доверяешь нам?

— Доверяю, — Римус почти прорычал эти слова, пытаясь не в первый раз переубедить друзей. — Но я должен справиться с этим сам. Вы и так сделали для меня достаточно.

— Если бы это было так, ты не избегал бы нас, — бросил Сириус.

— Хватит! — неожиданно крикнул Римус. Он глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Дождь пошел сильнее. — Я пришел сегодня к вам, потому что завтра рано утром я ухожу. Ухожу надолго. Возможно, на несколько месяцев. Пока меня не будет, вы не сможете общаться со мной. Любые письма придется передавать через Дамблдора. Он сказал, что сможет прислать их мне. Простите, я… мне правда очень жаль. Клянусь, я делаю все это ради Ордена, и…

— Ты уходишь? — прошептал Питер, останавливая нервное бормотание Римуса.

— Да. — Казалось, оборотень был потрясен не меньше остальных Мародеров. И впервые в жизни Сириус не нашелся что сказать.

Джеймс широко раскрыл глаза, пытаясь справиться с удивлением.

— Но… но что будет с нами? А с Гарри? — запинаясь, проговорил он. — У тебя ведь лучше всех получаются защитные заклинания…

— Я ухожу только потому, что эта миссия может помочь свергнуть Волдеморта. Иначе я бы остался, Джеймс, честное слово.

— Мы будем скучать по тебе, Римус. — Лили вернулась и теперь стояла в дверном проеме. Ее изумрудные глаза ярко блестели. — Мы знаем, что ты всегда делаешь то, что нужно.

Она подошла к Римусу и снова обняла его, по пути задев плечом Джеймса. В этот раз Римус ответил на жест, обняв Лили обеими руками.

— Я вернусь, — сказал он, улыбнувшись уголками губ, когда они разомкнули объятия.

— Конечно, вернешься. — Джеймс выступил вперед и похлопал оборотня по спине.

— Будь осторожен, Пит. И присмотри за ребятами.

— Хорошо…

А потом Сириус понял, что Римус смотрит на него настороженным взглядом, а он, Сириус, так ничего ему и не сказал. Римус открыл рот и, так и не найдя никаких слов, сглотнул.

— Прощай, Бродяга, — прошептал он. А затем повернулся и исчез в темной прихожей.

Мародеры услышали, как дверь открылась и дождь зашумел гораздо сильнее, чем раньше.

— Прощай, Лунатик, — произнес Сириус одними губами. А затем раздался хлопок, и Римус исчез.

Римус ушел, и неожиданно Сириус понял, что это все происходит по-настоящему. Это уже не игра. Война давным давно разбросала их друг от друга. Со времени выпуска они слишком изменились, и теперь казалось, что между вчерашними школьниками и теперешними взрослыми протянулась целая вечность. Мародеры словно онемели. И они бы застыли так надолго, если бы не низкий голос Лили, который прервал мрачные мысли Сириуса.

— Сбежать легко, Питер, — прошептала она. Сириус сначала почувствовал смятение, но затем вспомнил, о чем они говорили до прихода Римуса. — Но если мы можем прекратить эту войну, разве нам не стоит помочь? Это будет правильным выбором, разве не так?

Сириус не знал, сбегал ли Римус или делал то, что считал правильным.

1) Чириос — сухой завтрак из цельной овсяной муки и пшеничного крахмала с добавками в виде колечек.

Вернуться к тексту