Перед падением (джен)

Джеймс прислонился ко входной двери и вытянул ноги. Минни мяукнула и потерлась о его ногу, и Джеймс погладил ее, явно думая о чем-то своем. Почему Минни? Так кошку назвал Сириус, в честь профессора Макгонагалл. Правда, профессор этому совершенно не обрадовалась. Наверху Лили ворковала с Гарри, и Джеймс улыбнулся, хотя поводов для радости в последнее время у него было мало.

Сегодня Гарри впервые пошел.

Джеймс и Лили как раз сидели в кухне и готовили завтрак, когда Гарри бросил свои игрушки и пополз к Джеймсу, повторяя одни и те же слова:

— Метла, пап.

Джеймс ворочался всю ночь и очень устал. Он попытался отвлечь сына от игрушечной метлы, но Гарри его не слушал. Он больше не хотел играть с плюшевыми игрушками и повторял снова и снова:

— Метла. Хочу метлу.

И Джеймс наконец сдался.

— Подожди, пока папа допьет чай, Гарри, — сказал он.

Но малыш ждать не стал. Он ухватился за папины штаны и поднялся на ноги. Гарри только недавно научился стоять, и с каждым днем становился все сильнее и сильнее. Когда Гарри отпустил его, Джеймс ждал, что малыш вот-вот рухнет на землю и заплачет, но вместо этого он неуверенно отправился, пошатываясь, к шкафам, где они прятали игрушечную метлу.

— Лили! — закричал Джеймс, отставляя чашку на стол.

Он бросился к Гарри и выставил руки вперед, готовый подхватить сына. Лили вбежала в кухню с зубной пастой во рту и остановилась на месте, глядя на Гарри. Он прошел еще несколько шагов, пошатнулся и упал на руки к Джеймсу.

— Молодец, малыш! — обрадовался Джеймс, подбрасывая Гарри к потолку. Мальчик рассмеялся, а Лили, выплюнув пасту, присоединилась к нему.

— Он ходит, — восторженно сказала она. Впервые в жизни молодая мать увидела, как ее ребенок начинает ходить. Такой восторг нельзя сравнить ни с чем. Джеймс чувствовал то же самое.

— Он хотел взять метлу, — сказал Джеймс, так широко улыбаясь, что у него разболелись щеки.

Лили закатила глаза и поцеловала его. Из-за зубной пасты поцелуй получился мятным на вкус.

— Сын своего отца, — сказала она. — Ходить не умеет — зато уже летает на метле.

Теперь же Джеймс сидел у двери, поглаживая Минни, и это воспоминание согревало его. Гарри сделал сегодня свои первые шаги. Джеймс улыбнулся. С одной стороны, он радовался тому, что у него есть семья, с другой стороны, жить после Хогвартса становилось все сложнее и сложнее.

Через узкие окна, которые находились рядом со входом в дом, серебряные лучи преломлялись и падали на пол. Сегодня было полнолуние. Джеймса кольнула тоска. Он словно наяву видел пса, волка, оленя и крысу, которые резвились при лунном свете в Запретном Лесу. Сохатый изо всех сил хотел вырваться на волю, и Джеймс невольно задумался о Римусе. Как он там?

С того дня как ушел Римус, прошло ровно три недели. Неделю назад Лили отправила ему письмо, но никакого ответа так и не получила. Конечно, никаких поводов для беспокойства не было. Джеймс был уверен, что, если бы что-то случилось, Дамблдор бы обязательно им сообщил. Обязательно. Вот только… А если даже директор ничего не знает о судьбе Римуса? Что тогда?

Сириус теперь постоянно раздражался, и у него все время менялось настроение. Он то взрывался по пустякам, то молчал и о чем-то думал. Сириус всегда был несдержанным и непредсказуемым, постоянно порывался что-то делать, но в этот раз перешел все границы. Он то и дело брался за новые задания, а ведь от обязанностей мракоборца его никто не освобождал. А Джеймсу приходилось теперь сидеть дома: он беспокоился за Сириуса и в то же время завидовал ему. Это все ужасно его утомило.

В Министерстве было полно бумажной работы, и Питер сидел там с раннего утра и до позднего вечера. Он не всегда появлялся на ужине, а когда все же приходил, он был бледным, и его водянистые глазки бегали туда-сюда. Джеймс ненавидел это все. Из-за войны Римус пропал, Сириус странно себя вел, Питер заикался, а у Лили на лбу пролегла складка. А Джеймс не мог ничего сделать. Он сидел, привязанный к дому, и ждал. Он больше не мог выходить на работу, не мог летать на метле… Не мог даже приходить на собрания Ордена. Какой-то голос в его голове настойчиво пытался переубедить его и успокоить.

«Ты же, в конце концов, отец и муж. Если тебя убьют, что станет с твоей женой и ребенком? Что будет с Гарри?»

Порыв ветра взметнул листья, которые пронеслись над каменной мостовой. Джеймс прислушался. Неужели кто-то идет? Нет, кажется, никого… Джеймс вздохнул и снова прислонился к двери.

Хлоп!

Джеймс подскочил, сбрасывая Минни на пол, и выглянул на улицу. За преградами, которые не давали трансгрессировать прямо в дом, появилась темная фигура, которая быстро прошла по аллее. Джеймс отступил на шаг, чувствуя, как у него сердце ушло в пятки. А потом раздался грохот: кто-то заколотил в дверь.

— Джеймс, это Сириус. Открывай!

— На третьем курсе мы пошли в библиотеку и залезли в Запрещенную Секцию. Зачем?

— Искали эту чертову книгу по анимагии.

Джеймс впустил Сириуса и тут же захлопнул дверь. Сириус встряхнул головой, убирая волосы с глаз, и Джеймс понял, что что-то не так. Друг был бледным как смерть, и вид у него был ошарашенный.

— Кто… — начал было Джеймс.

— Маккинноны, — перебил его Сириус. — И… и Прюэтты. Они погибли. В одно и то же время, но в разных местах. Маккинноны были дома, а Прюэтты защищали маглов от нападения. Я как раз был на дежурстве, и меня вызвали к Маккиннонам. И они все просто лежали там… А потом появился Грозный Глаз и рассказал мне о Прюэттах. Господи, Сохатый… Мы ведь только вчера говорили с Гидеоном о том, что Долгопупсам нужно предоставить больше защиты. А как же Лили… Они с Марлен были очень близки…

Джеймс оцепенел и почувствовал, что внутри у него все застыло. Сначала Доркас, а теперь Марлен… Он должен был быть там и помочь им. А Сириус, не обращая внимания на состояние друга, продолжал что-то настойчиво шептать.

— …Дамблдор хочет и с вами поговорить. Кажется, он предлагает принять дополнительные защитные меры. Он сейчас с Долгопупсами, но собирается скоро прибыть сюда по летучему пороху. Ситуация становится слишком опасной, Джеймс. И откуда только Пожиратели смерти…

Сириус осекся, услышав на лестнице легкие шаги Лили. Свет, проливающийся сверху на нижний этаж, осветил ее волосы сверкающим ореолом, и у Джеймса что-то екнуло под ложечкой. Он даже не успел осознать это ощущение, как оно исчезло. Лили встала у подножия лестницы, и тени подчеркнули ее уставшее лицо.

— Здравствуй, Бродяга, — сказала она устало, но совершенно спокойно. В другое время она бы напряглась, но сейчас усталость взяла свое. В последнее время Лили и Сириус не встречались друг с другом. Сириус кивнул, и Джеймс заметил его обеспокоенный взгляд. Он не собирался рассказывать новости.

«Я должен сам сказать ей, что Марлен умерла».

Джеймс вздохнул и взъерошил волосы рукой, понимая, что сделал бы все что угодно, но не это.

— Лилс, Сириус только что рассказал мне, что на Маккиннонов напали, — произнес Джеймс. — И на Прюэттов тоже. Никто не выжил.

Джеймс неожиданно почувствовал неловкость от того, как сухо прозвучали эти слова. Лили поднесла одну руку ко рту, а второй намертво вцепилась в Джеймса. Взглянула на Сириуса и поняла, что это правда.

— Господи… — прошептала Лили. — Она же собиралась прийти сюда завтра к обеду. Я так давно ее не видела…

— Мне очень жаль, Лили, — тихо сказал Джеймс и притянул жену к себе, чувствуя, как она дрожит под его руками. Сириус уставился себе под ноги. Им казалось, что прошло уже много часов, хотя на самом деле они простояли так всего несколько минут. Джеймсу хотелось, чтобы ничего не менялось: чтобы они всю вечность так оставались на месте, никуда не двигаясь. Но наконец Лили успокоилась. Она вытерла слезы и, всхлипнув в последний раз, взглянула на детскую.

— Гарри сегодня сделал свои первые шаги, — сказала она Сириусу сдавленным голосом.

— Правда? — Лицо Сириуса осветила улыбка. — Ух ты… Здорово!

Джеймс в который раз удивился тому, как малыш Гарри успокаивал их всех одним своим присутствием. Что бы они делали без него?

Свистящий звук, раздавшийся в гостиной, напугал их всех.

— Это Дамблдор, — выдохнул Сириус.

Он успел вытащить по привычке палочку и теперь возвращал ее на место. Лили не понимала, что происходит, и Джеймс быстро объяснил, что Дамблдор хочет наложить на их дом новые чары, которые будут гораздо сильнее, чем сейчас. Лили покорно вытерла мокрые щеки и первой вышла в гостиную.

С последней встречи Джеймса и Дамблдора прошло не так много времени, но директор, казалось, постарел еще больше. Пожилой волшебник сгорбился, а морщины на его лице настолько выделялись, что напоминали глубокие трещины. Обычный блеск за очками-половинками едва виднелся.

Поттеры и Дамблдор обменялись быстрыми приветствиями, а затем присели на стулья и на диван. Сириус встал у окна, застыв за Джеймсом и Лили, как ангел-хранитель. Джеймс чувствовал, что Сириус постоянно бросает обеспокоенные взгляды на улицу. Когда Лили предложила выпить чаю, Дамблдор любезно поблагодарил ее, но пояснил, что задерживаться надолго не собирается.

— До того как случилась эта трагедия с Маккиннонами и Прюэттами, со мной разговаривал шпион в стане Пожирателей. Я хотел подождать до завтра, но в свете последних событий… — Директор вздохнул и наклонился, пронзая взглядом Джеймса и Лили. — Волдеморт все больше и больше убеждается, что речь в пророчестве идет именно о Гарри. И хоть Невилла Долгопупса еще нельзя сбрасывать со счетов, я считаю, что Гарри угрожает большая опасность, в основном из-за статуса крови: Гарри полукровка, а Невилл — чистокровный, что имеет некое значение для Волдеморта. Поэтому я думаю, что обеим семьям нужно усилить защиту.

— Заклятие доверия, — сказал Джеймс.

За последние несколько месяцев он не раз задумывался об этой возможности. Более того, неделю назад они с Лили обсуждали это заклинание.

— Да, — подтвердил Дамблдор. — После этого заклинания Волдеморт сможет найти вас только в том случае, если Хранитель тайны сам назовет ему адрес.

— Сколько нам придется прятаться? — тихо спросила Лили.

— Столько, сколько потребуется, — ответил Дамблдор.

И они поняли, что Дамблдор хотел этим сказать. Пока у Волдеморта есть силы и есть власть, им придется скрываться от всего мира. Все внутри Джеймса восстало при этой мысли, и ему неожиданно отчаянно захотелось выйти наружу и вдохнуть свежий воздух, почувствовать дуновение ветра на лице.

«Подумай о Гарри. Подумай о Лили. Они стоят больше, чем твоя свобода. Даже больше, чем твоя жизнь»

Противное ощущение внутри пропало, и Джеймс почувствовал, как в нем разгорается решимость.

— Когда мы будем накладывать Заклятие? — спросил он.

— В течение следующих нескольких дней. Я хочу, чтобы перед Хэллоуином все уже было готово, — серьезно ответил Дамблдор. — Джеймс, Лили, я знаю, что решать вам, но я все еще предлагаю себя на пост Хранителя.

— Это много значит для нас, проф… Альбус, — поправился Джеймс.

Замечательное предложение, но он уже принял решение. Джеймс взглянул на Лили, пытаясь подать ей знак, а потом бросил короткий взгляд на Сириуса, который стоял так, словно собирался защищать их до конца жизни. Лили все поняла и улыбнулась мужу. Джеймс повернулся к директору.

— Я хочу, чтобы нашим Хранителем был Сириус. Я доверяю ему свою жизнь. Я доверяю ему жизни членов всей нашей семьи.

Джеймс взглянул на Сириуса при этих словах, и друг не отвел взгляда.

— Вы уверены? — спросил Дамблдор.

Джеймс и Лили решительно кивнули.

— А ты, Сириус, согласен?

К удивлению Джеймса, Сириус промедлил с ответом. Его лицо ничего не выражало, но Джеймс прекрасно знал, какая буря бушевала в его голубых глазах. Сириус что-то быстро просчитывал. Наконец он встретил взгляд Дамблдора и сказал:

— Да, сэр. Я готов умереть за Джеймса и Лили.

— Спасибо, Бродяга, — тихо сказал Джеймс.

Он улыбнулся Сириусу, чувствуя, как внутри разливается тепло. Друг улыбнулся в ответ уголками губ, но улыбка тут же исчезла. Кажется, он о чем-то напряженно размышлял.

— Значит, все улажено. — Дамблдор встал, и его длинная мантия подмели пол. — Надо будет решить, когда мы будем накладывать заклинание. Желательно это сделать в течение следующих нескольких дней. Сириус, нужно, чтобы ты написал адрес Джеймса и Лили и передал его мне. Я сам произнесу заклинание.

— Вы так много сделали для нас, Альбус, — дрожащим голосом сказала Лили. — Мы навеки в долгу перед вами.

— Для меня совсем не в тягость заботиться о друзьях, Лили, — сказал Дамблдор. Морщинки вокруг его глаз слегка разгладились. — А теперь мне нужно вернуться в Хогвартс. Я не хочу надолго бросать студентов, особенно в эти темные времена.

Он шагнул к камину и достал из кармана мантии горшочек с летучим порохом. Но не успел он бросить горсть пороха в тлеющие угли, как Лили выступила вперед.

— Альбус, — поспешно сказала она. — Я передавала вам письмо для Римуса и до сих пор ничего не получила. Нет ли новостей?

— Ах да, — вспомнил директор. — Хорошо, что ты спросила. Он был очень рад получить от тебя письмо, моя дорогая. Ему очень одиноко там, где он сейчас находится.

Сириус обогнул диван.

— Может, скажете нам, где это? — потребовал он.

Лили ударила его по руке, но Сириус проигнорировал ее, сверля взглядом Дамблдора.

— Если я раскрою эту тайну, Римуса могут найти и вся его миссия потерпит крах, — спокойно ответил Дамблдор.

— Вы расскажете ему, что происходит? — спросила Лили. — Он захочет все узнать.

— Разумеется.

Дамблдор исчез в вихре зеленого пламени, а Лили обернулась к Сириусу, ожидая, что с ней начнут спорить. Вот только Сириусу сейчас было не до нее: у него явно был какой-то план, о котором ему не терпелось рассказать, и теперь он внимательно смотрел на друга. От такого пристального взгляда Джеймсу неожиданно стало неловко, и он приподнял брови, ожидая объяснений.

— У меня есть идея, — начал Сириус.

Лили фыркнула, и Сириус поспешно продолжил, не давая ей возможности перебить его.

— Быть вашим Хранителем тайны — это честь для меня, Сохатый. Ты мне как брат, и я готов сделать все что угодно, чтобы защитить вас. Но проблема в том, что все в волшебном мире знают о нашей дружбе. Если я стану Хранителем, это будет слишком очевидным выбором.

— Что? — удивленно переспросил Джеймс: он никак не мог понять, к чему Сириус клонит.

— Неужели не понимаешь, Сохатый? Это слишком очевидный выбор, — повторил Сириус. — Волдеморт рано или поздно узнает, что вы прячетесь под Заклятием доверия, и начнет искать Хранителя, то есть меня.

— Но откуда ему… — начала было Лили.

— В Ордене. Есть. Шпион, — по слогам произнес Сириус, упрямо сжимая зубы и расправляя плечи. — Когда Волдеморту обо всем доложат, он сразу же отправится меня искать. Конечно, я не боюсь этого ублюдка. Я скорее умру, чем сдам тебя ему, Джеймс.

— И какой же твой план? — спросил Джеймс.

— Пусть он проглотит наживку, — в глазах Сириуса появился стальной блеск. — Он пойдет по ложному следу, а я уж его погоняю по всей Европе. Помнишь, как мы затевали шалости в школе? Кто-то отвлекал учителей, а все остальные раскладывали под Слизеринским столом навозные бомбы. Здесь тот же принцип. Мы скажем всем, что я буду Хранителем тайны, но на самом деле возьмем кого-то другого — того, кто будет скрытым Хранителем.

И Джеймс все понял: его друг хотел обманом отвлечь внимание Волдеморта. Разве кто-то будет сомневаться в том, что больше всего Поттеры доверяли Сириусу Блэку? Но, как сказал сам Сириус, это будет слишком очевидный выбор.

— Он убьет тебя, если найдет, — тихо сказал Джеймс: все внутри него словно окоченело. — Сириус, тебе нужно спрятаться, а не скакать повсюду как идиот! Послушай, я серьезно. Смерть не будет легкой. Он будет пытать тебя.

— А я не скачу, Сохатый — кто у нас здесь олень, в конце концов? Не волнуйся, со мной все будет в порядке. — И Сириус безмятежно взмахнул в воздухе рукой. Он переминался с ноги на ногу: ему явно было некуда девать лишнюю энергию. Джеймс пытался успокоиться, стараясь не поддаваться возбуждению Сириуса, хотя по опыту знал, что это не так уж легко. Любовь Сириуса к разным выходкам была очень заразительной.

— Это же просто смешно, Сириус, — Лили переводила умоляющий взгляд с Джеймса на Сириуса. Ее было убедить труднее, чем Джеймса. — Кого нам в таком случае выбрать? Римуса?

— Нет, — тут же ответил Сириус, — Питера. Во-первых, он превосходный лжец. Слышала бы ты отговорки, которые он придумывал для Макгонагалл. К тому же… Ничего личного, но дерется он плохо. Да и с заклинаниями у него всегда было неважно. Хранитель тайны же должен быть сильным и непоколебимым. Никто даже не подумает на Питера.

Лили закатила глаза, но Джеймс неожиданно задумался над словами друга. Сириус говорил правильные вещи, и Джеймс готов был довериться любому из них — Сириусу, Питеру… даже Римусу.

«Прекрати немедленно. Сириус плохо на тебя влияет. Римус — один из твоих лучших друзей, и ты всегда можешь доверять ему».

— А как же записка? — спросила Лили, пытаясь переубедить Сириуса.

— Питер отлично рисует, — сказал Сириус: он был доволен тем, что продумал все до конца. — Видела бы ты его школьные рисунки! Он с легкостью скопирует мой почерк. Дамблдор ни о чем не догадается.

— Мы что, ничего не скажем Дамблдору? — удивленно перебил Джеймс. Сириус неожиданно замер на месте. Улыбка исчезла, и он стал очень серьезным.

— Лучше, чтобы об этом никто не знал, кроме нас и Питера. Нет, Лили, Римусу мы тоже ничего не скажем.

— Он не шпион, — прошипела она сквозь зубы. — Римус ушел отсюда больше месяца назад, а Доркас, Марлен и Прюэттов предали совсем недавно. Он никак не мог быть в этом замешан!

— Дамблдор постоянно связывается с ним, — возразил Сириус.

Лили раздраженно развела руками и посмотрела на Джеймса. В ее взгляде явно читалось: «Хоть ты ему скажи!»

— Сириус… — начал было Джеймс.

— Пожалуйста, Джеймс, — умоляюще сказал Сириус. Переход от твердых рассуждений к просьбе был настолько резким, что Джеймс невольно послушался.

— Мы не должны ничего говорить Римусу, — продолжал Сириус. — Послушайте, я знаю, что вы мне не верите. Но неужели вы думаете, что мне это нравится?!

Сириус провел рукой, взъерошивая черные кудри. И Джеймс неожиданно понял, что Сириус не так уж сильно сердится. Где-то глубоко внутри он переживал из-за потери друга.

— Пойми, мне тоже больно. Я знаю, что ты хочешь довериться ему, Джеймс, но мы не можем игнорировать факты. К тому же ты никогда не жил с ним под одной крышей, если не считать Хогвартса, а мне постоянно приходилось бороться со скрытностью Римуса, когда он снова начал отдаляться от меня. Как будто мы опять на первом курсе, но в этот раз все было намного хуже. Если я действительно прав… Если есть хоть один крохотный шанс… Пожалуйста… Пусть он считает, что Хранитель тайны — это я.

Джеймс закусил губу, и в нем снова зародились сомнения. На прошлой неделе убили Доркас Медоуз и подбросили ее тело отцу на порог, а сегодня они попрощались с Прюэттами и с Марлен. Он подумал о Гарри, который сейчас крепко спал наверху. Он такой маленький и беззащитный. И он только сегодня научился ходить.

— Хорошо, — тихо сказал он.

Плечи Сириуса расслабились.

— Джеймс, — произнесла Лили. — Неужели ты не понимаешь, как ему будет больно?

— Понимаю, — угрюмо ответил Джеймс, подальше задвигая чувство стыда. Это война, а на войне приходится идти на жертвы. И всегда первым делом должна стоять семья.

«Лунатик — это тоже твоя семья».

Джеймс крепко зажмурился.

«Подумай о Гарри…»

— Завтра первым же делом свяжемся с Питером, — решил он.