Перед падением (джен)

В камере было тесно и сыро, и ее стены сжимались вокруг Питера, как влажные руки дементора. Впервые появившись здесь, он, увидев крошечную прорезь в стене, служащую окном, подумал, что ему повезло. Теперь же Питер уверился, что это всего лишь еще один способ пытки. Ветер хлестал вокруг башни, забрызгивая камеры дождем и соленой водой. Но что было еще более мучительно, он говорил. Отверстие в стене походило на рот, шепчущий, воющий и визжащий, и ветер смешивался с голосами в его голове. Питер часами сидел, съежившись у мокрых камней, зажав уши руками и широко раскрыв рот от ужаса.

«Я тебя оплакал, — повторял нараспев Джеймс снова и снова, и к его голосу присоединялись крики Римуса и смех Сириуса. — Я тебя оплакал, оплакал, оплакал».

Когда дементоры куда-то уходили, скандирование призраков исчезало за воем ветра, и теперь Питер уверился в том, что произошло.

— Я умер, — шептал он самому себе, — умер, умер.

— Поднимайся, Хвост, — грубо окликнул его Макнейр, насмешливо выговорив старое прозвище.

Питер моргнул. Дверь в камеру была открыта. Дементоры зловещими тенями застыли за Пожирателями смерти, а их плащи трепетали в застоявшемся воздухе тюрьмы. Питера освободили, и ветер взревел.

— Заткнись, — всхлипнул Питер.

— Хватит скулить. — Макнейр схватил его за руку и поднял на ноги. — Темному лорду нужны твои услуги. Пора убираться из этой жалкой пародии на тюрьму.

Нижние этажи Азкабана походили на муравьиное гнездо, сплетенное из пустых камер, где повсюду бродили вышедшие из подчинения дементоры. В тюрьме уже почти никого нельзя было удержать, и пленники вытекали оттуда, как вода из решета. Они шагнули на скользкие камни, где лежали мертвыми два охранника и мракоборец, и Питер передернулся. Пожирателей смерти собиралось всё больше и больше: они толпились и взбирались в лодки, ликуя и смеясь над провалом Министерства. Питеру же радоваться было не под силу. Ветер по-прежнему смеялся и грохотал, проносясь над волнами, и он снова задумался, не будет ли тише под водой.

На полпути они трансгрессировали, и Питер так и не узнал ответ.

Пожиратели смерти появились на склоне холма на холодном кладбище. По сравнению с бурными водами безмолвие этого места пугало. По-прежнему слышались шепотки, но теперь они доносились от мертвых костей, лежащих глубоко под землей.

«Я тебя оплакал», — снова раздалось в мыслях Питера.

Он споткнулся, идя за Макнейром. Перед ними стоял дом, неразличимый в темноте, но благодаря зажженным окнам было понятно, насколько он большой. Вероятно, когда-то здесь жила богатая семья.

Внутри дом был заброшенным. Почти всю мебель накрывали белые простыни, а к изысканно украшенным люстрам цеплялась паутина. Портреты на стенах настолько запылились, что Питеру казалось, будто бы он пытается что-то рассмотреть сквозь густой туман. Они взобрались по широкой скрипящей лестнице на второй этаж и зашли в первую комнату. Питеру хотелось захныкать, но он крепко сжал губы.

Темный лорд сидел перед камином в кресле с высокой спинкой, холодно разглядывая Питера красными глазами. Огонь трещал, но совсем не обогревал комнату. Молодой человек с соломенными волосами, стоящий в углу, жадно рассматривал Волдеморта, в его глазах застыло выражение, близкое к обожанию. Малфой, бледный и грязный после Азкабана, тоже был здесь. Рабастан Лестрейндж, расположившись посреди комнаты, смотрел в пустоту. На фоне огня вырисовывался Руквуд, который тихо говорил ровным голосом:

— …с помощью другого человека вам пророчество не достать. Элдридж, вероятно, уже не поправится. Что же касается завесы, она, похоже, отделяет мир живых от мертвых. Если милорд пожелает, я мог бы…

— Я не желаю больше слышать о завесе, Руквуд, — высоким голосом повелительно прервал его Волдеморт. Его губы искривились в презрении. — Мертвые меня не интересуют. Видимо, пророчеству придется подождать. Что находится в запертой комнате?

— Я бы не советовал пробовать ее открывать, милорд, — предостерег его Руквуд.

Больше он ничего не сказал. Глаза Волдеморта сузились, и комната содрогнулась. Но он не стал настаивать на ответе, повернувшись к Рабастану Лестрейнджу.

— Как дела у министра?

— На нее наложили заклятие империус. Всё прошло успешно. Она сопротивляется, но постепенно слабеет. Я нахожусь с ней рядом в облике Аткинса. Меня не раскрыли.

— Позаботься, чтобы заклятие продолжало действовать.

Питер почувствовал угрозу в этом приказе. Рабастан кивнул и отступил назад.

— А как поживает твой отец, Крауч? — обратился Темный лорд к юноше.

Тот ухмыльнулся.

— Отдел магического правопорядка не будет чинить вам препятствий.

— Хорошо. Значит, скоро сможем действовать…

Питер съежился, когда взгляд алых глаз обратился к нему.

— Хвост. Ты благодарен за свое спасение?

— Д-да, милорд. Спасибо вам. Спасибо, — выдохнул Питер.

Волдеморт ухмыльнулся.

— У меня появилась новая работа для тебя. Дамблдор причиняет всё больше неудобств, и я не собираюсь вечно терпеть его вмешательство. Ты должен стать моим шпионом в Хогвартсе. Твой облик анимага принесет большую пользу.

— Я… да, милорд.

— Особенно меня интересует местонахождение Поттеров и их оборотня. — Питер передернулся. — Не разочаруй меня, Хвост, — прошипел Волдеморт.

— Н-нет, милорд.

Питер отвел взгляд. Его очень сильно испугало, что Волдеморт заметит его страх за бывших друзей.

— Пощадив твою жизнь, Джеймс Поттер проявил слабость, — с отвращением выплюнул Волдеморт. — Забирай эту палочку и уходи.

Питер выскочил из комнаты, сжимая неизвестную палочку, которую Волдеморт бросил к его ногам. Ее владелец, вероятно, умер. В его дрожащих руках палочка казалась незнакомой и неудобной, но он всё же сумел трансгрессировать в лес за Визжащей хижиной. Питер был один, дырявые носки промокли от снега, а мысли путались. Он вспоминал Азкабан, своего хозяина, Дамблдора, но всё затмевал дикий страх.

Питер разрыдался, забрызгивая всё вокруг.

«Я тебя оплакал», — снова раздалось у него в мыслях.

Джеймс — идиот. Его снисхождение ничего не значило по сравнению с могуществом Темного лорда. Из носа потекли сопли, и Питер прижался к грубому стволу.

«Как так получилось, что я до сих пор жив?»

— Почему ты не убил меня? — громко спросил Питер.

Деревья были равнодушны к нему, зато ответил ветер: «Я тебя оплакал».

— Да знаю я! — закричал Питер. — Прекрати повторять одно и то же! Хватит врать! Почему тебе до сих пор не всё равно?!

Он икнул, коротко дыша.

— Ты никогда не был моим другом и всегда считал себя лучше меня! Для тебя я уже умер!

«Ты был нашим братом».

— МНЕ ПЛЕВАТЬ! Я ВАС НЕНАВИЖУ!

В лесу царила тишина. Питер встал. В ушах у него звенело, а горло болело. Голова кружилась от частого дыхания, и он снова рухнул на землю.

— Черт возьми, почему вам до сих пор не всё равно? — прошептал Питер.

Руки и ноги у него онемели от долгого сидения в снегу. Питер взял палочку и начал уменьшаться всё сильнее и сильнее, пока на его месте не осталась только крыса с пятнистой шерстью. Она несколько минут дрожала, стоя на месте, а потом умчалась в сторону Хогсмида.