Перед падением (джен)

Третье ноября, вечер, а новостей как не было — так и нет. Дамблдор переселил Лили, Джеймса, Сириуса и малыша Гарри в большой двухэтажный коттедж в Кенте, наложил Заклятие доверия и сам стал Хранителем тайны. Джеймс все еще не разговаривал с Сириусом, и, когда он приходил с работы, напряжение в доме нарастало до предела. Его присутствие давило на Джеймса неподъемным грузом, но, когда он уходил, было еще хуже. Тем более что Сириус никак не пытался оправдаться и не подходил к Джеймсу с неуклюжими извинениями. Вместо этого всегда такой жизнерадостный друг погряз в печали и тоске, без сомнения чувствуя себя виноватым. Но Джеймс не мог заставить себя как-то поддержать его и вымолвить хоть какие-то слова утешения.

Сириус скоро придет домой: наверняка он и сегодняшний день провел, пытаясь убедить мракоборцев заняться поисками. Мало кто соглашался хоть как-то помочь одинокому оборотню. Когда Сириус возвращался, по его лицу можно было понять, что он сейчас находится в подавленном состоянии. Джеймсу казалось, что этой ночью он не сможет быть в одной комнате с другом — настолько он злился. Поэтому он просто стоял на холодном ноябрьском ветру и наблюдал, как на быстро темнеющем небе зажигаются серебристые звезды. Было понятно, что луна взойдет только через несколько часов после полуночи, и Джеймс вдруг, даже не осознавая, что он делает, медленно превратился в оленя.

Изгороди, окружающие сад, успокаивали его встревоженный разум: они шептали о том, что укроют и обезопасят всю его семью. Но кое-кого недоставало. Сохатый подошел к калитке, встряхнув благородной оленьей головой. Не было Лунатика. Он пропал, и виноват в этом был Сохатый. Он же их лидер, он должен был защищать свою стаю. Но он потерпел неудачу.

— Джеймс.

Сохатый повел ушами, услышав голос любимой. Лили оказалась сильнее его. Даже когда самые близкие люди усомнились в Лунатике, она не бросила его. И она смогла простить Бродягу и облегчить его боль.

— Сириус вернулся из Министерства, — говорила Лили, — по его словам, Пожиратели смерти уже не действуют так открыто… Джеймс, пожалуйста, вернись в дом.

Он затряс ветвистой головой, глядя на Лили карими глазами и пытаясь заставить ее понять его без слов. И Лили, которая всегда чувствовала, что хотел сказать ей Джеймс, плотнее запахнула халат и ступила в усыпанный листьями сад. Она стояла у его плеча, такая маленькая по сравнению с могучим оленем, и ее волосы, забранные в растрепанный узел на макушке, блестели в свете огня, льющегося из открытой двери. Джеймс оглянулся и увидел, как Сириус ходит по кухне и подбрасывает на руках Гарри. Лили проследила за взглядом мужа.

— Трудно простить кого-то, если не можешь простить самого себя, — пробормотала она.

Странно, как одна фраза может быть такой простой и одновременно такой сложной? Но Лили была, как обычно, права. Джеймс винил себя не меньше Сириуса. Глубоко вдохнув, Сохатый снова стал человеком с вечно взлохмаченными волосами.

— Я солгал ему. И бросил его в опасности.

Джеймс чувствовал себя побежденным.

— Ты защищал нас, ведь там могли быть и другие Пожиратели смерти. — Лили положила руку на его ладонь, придавая ему сил. — Ты должен простить себя, Джеймс.

— Как? — тихо спросил он.

— Забудь о гордости. Мы все совершаем ошибки, ведь все мы люди. К тому же тебе нужно, чтобы Бродяга был на твоей стороне. — Лили поцеловала его в щеку. — Я буду ждать тебя в доме.

Джеймс не знал, сколько простоял на улице. Он понимал, что никогда не простит себя за тот невозможный выбор, который ему пришлось сделать в ночь Хэллоуина. Всю оставшуюся жизнь Джеймс будет вспоминать этот день, и какая-то часть его будет презирать себя за то, что он ушел тогда. А другая часть будет радоваться тому, что жена и сын живы и в безопасности. Но может быть… может, он сможет простить себя за то, что сомневался в друге.

Когда Джеймс вернулся в дом, щеки у него порозовели от холода, а пальцы утратили чувствительность. В комнате было темно, и единственным источником света оказалась лампа на столе. Сириус сидел за столом, обхватив бутылку огненного виски. Война забрала у них слишком много, и Блэк особенно пострадал. Он потерял младшего брата, и от него отказалась собственная семья. Джеймс изучал друга, не говоря ни слова, и отметил, что ему стоит постричься. Черные волосы непослушными и спутанными прядями свисали до плеч.

— Налей и мне тоже, — сказал Джеймс, садясь рядом.

Сириус резко поднял голову: видно, он не замечал Джеймса, пока тот не заговорил с ним. Джеймс фыркнул от смеха.

— Постоянная бдительность, — довольно сносно передразнил он Грюма.

Сириус хмыкнул, наколдовал бокал и, плеснув туда виски, подтолкнул его Джеймсу.

— Твое здоровье, — хрипло сказал он.

Джеймс быстро осушил бокал, удовлетворенно чувствуя, как горячий напиток скользит по горлу.

— Ну и год у нас, да? — пробормотал он.

— Не просто год. Это длится уже несколько лет, — поправил Сириус, проводя пальцем по деревянной столешнице.

— Сириус.

— Да? — Он не поднял голову, чтобы взглянуть на Джеймса.

— Я тебя прощаю.

Это привлекло внимание друга. Он поднял взгляд, и в нем читалось до того искреннее смущение, что Джеймсу против воли стало весело.

— Вот так вот просто?

— Лили вбила в меня здравый смысл, — сказал Джеймс.

Он чуть было не пожал плечами, но вовремя остановился. Любое движение может нарушить их начинающееся примирение. Джеймс взглянул прямо в голубые глаза Сириуса, в которых можно было заметить надежду.

— Я сердился не только на тебя, но и на себя тоже. Мы оба совершили одну и ту же ошибку.

— Я первый засомневался в нем, — произнес Сириус с болью в голосе, внимательно рассматривая стакан янтарной жидкости в руках. В выражении его лица было что-то мрачное, и это совсем не нравилось Джеймсу.

— Ну, за это будешь извиняться перед Римусом — не передо мной.

— Если он еще жив.

— Конечно жив! — отрезал Джеймс. Он должен был верить в это — по-другому было нельзя. — И мы обязательно найдем его. В конце концов, кто-то же должен надрать тебе зад и вбить в тебя какой-то толк, чтобы ты не слонялся здесь без дела. У меня на это уже терпения не хватает.

— Кто кому бы еще надрал зад.

— Ты бы победил, только если бы я тебе позволил, — отозвался Джеймс.

Сириус улыбнулся чуть шире, и Джеймс с облегчением заметил, что в нем снова зажглась искорка жизни. Впервые за несколько дней (хотя Джеймсу казалось, что прошло уже много лет) друзья молчали, и тишина эта не была неловкой. Когда люди становятся друзьями, ночь провести гораздо легче: она уже не давит тем неподъемным грузом на плечи, что раньше. Потягивая виски, они просидели в молчании всю ночь. Джеймс надеялся, что утром Лили не будет очень уж сердиться. В этот раз ему нужно было остаться с Сириусом, чтобы они могли вместе в тишине разделить свою утрату. Мародеры уже никогда не станут единым целым, и внутренности Джеймса от осознания этого факта скрутились болезненным комком. Питер как-то вспоминал маггловскую психологию, о которой ему рассказывала мать. Там говорилось о стадиях, которые нужно пройти, чтобы пережить горе. Интересно, эти стадии можно было применить к разрушенной дружбе? Питер…

Нахмурившись, Джеймс попытался отстраниться от этих перепутанных эмоций и мыслей о Питере. Рано или поздно ему придется разобраться с этим клубком чувств, но, когда Джеймс вспоминал о предательстве бывшего друга, ему хотелось забыть о том маленьком светловолосом мальчике, которого он когда-то встретил в Хогвартсе.

Но как можно было забыть того человека, каким он был когда-то?

Это были хорошие воспоминания: в них властвовали смех, шутки и веселье. Мог ли он вспоминать об этом без горечи, которую принесло предательство Питера? Ему казалось, что даже земля, по которой он ходил, оказалась ложью — теперь ее словно забрали у него из-под ног, и он упал сквозь пространство, не в силах найти опору…

«Ну хватит, Джеймс, — сказал он сам себе. — Сейчас не время об этом думать. Есть вещи и поважнее».

Сириус дернулся, и Джеймс мигом вернулся в реальность. В кухню влетела полоса серебристого света, превращаясь в сияющего феникса. Друзья вскочили на ноги.

— Жду вас в моем кабинете. Воспользуйтесь летучим порохом.

Не успел голос Дамблдора стихнуть, а Сириус уже бросился к камину в гостиной. Джеймс взмахнул палочкой, оставляя записку для Лили. Теперь-то она уж точно рассердится, но ему настолько не терпелось узнать новости, что он не мог ждать. Когда он подошел к камину, Сириус уже исчезал в языках зеленого пламени, и Джеймс без колебаний шагнул следом. В кабинет Дамблдора он ступил взъерошенный, с очками, съехавшими наискось, но он этого не заметил.

Директор сидел за письменным столом, сложив руки перед собой. Можно было бы сказать, что волшебник выглядел спокойным и умиротворенным, как и обычно, если бы не взгляд голубых глаз, перед которым Джеймс чуть не спасовал. Неудовольствие директора всегда обходилось дорого виновнику, но только теперь стало понятно, почему Волдеморт боялся этого пожилого волшебника. Его взгляд был подобен молнии, которая могла ударить в любое мгновение. Джеймс был уверен, что, если бы директор так посмотрел на него, он бы умер на месте. Ему даже показалось, что сейчас вокруг директора разразится ураган, настолько силен был его гнев. Но когда Дамблдор заговорил, его голос был спокоен.

— Мы нашли Римуса.

— Где? — тут же подался вперед Сириус.

— Он в поместье Малфоев — это укрытие Пожирателей смерти. Сириус, не перебивай, дай закончить.

— Но у нас нет времени…

— Неужели, по-твоему, мне все равно, что станет с Римусом? — строго спросил Дамблдор, и в его глазах полыхнула искорка гнева. Сириус тут же замолчал. — Если мы туда отправимся сейчас, мы ему ничем не поможем. Нам нужен план. Мы должны действовать осторожно, иначе шансы на успех — или даже на выживание — уменьшатся до нуля.

Друзья неохотно кивнули, и Джеймс вдруг понял, что в комнате кроме них есть еще кто-то. У стола Дамблдора недвижно, как часовой, стояла профессор МакГонагалл. В углу что-то бормотал сам себе Наземникус Флетчер. Перед ним был стол, где разложили какие-то чертежи, — похоже, это была карта дома. Раньше там находились инструменты. Наземникус что-то чиркал в блокноте, проверяя устройство строения. Рядом с ним стоял Грюм, его голубой глаз бешено вращался, а другой — нормальный — уставился на человека, скрытого тенями прямо позади Дамблдора. Джеймс прищурился.

— Снейп! — вырвалось у него.

Да, это действительно был его школьный враг — худой, с болезненным цветом лица и носом крючком. Он спокойно стоял и смотрел на Джеймса, и тот неожиданно с удивлением понял, что не видел Снейпа уже почти год. В последний раз он повстречался с ним, столкнувшись с Пожирателями смерти. Собственно, Джеймс не удивился, увидев слизеринца на темной стороне.

— Какого обвисшего Мерлина…

— Сириус! — снова прервал его Дамблдор.

— Что он здесь забыл? Он же Пожиратель смерти! — возмутился Сириус.

Джеймс был согласен с другом. В его груди, как змея, свернулось старое и немного забытое чувство ненависти, обостренное болью от утраты Римуса. И Питера.

— Северус находится здесь по моему приглашению, — подчеркнул Дамблдор. — Он уже несколько месяцев работает шпионом под прикрытием в стане Пожирателей смерти. Это очень опасная работа, поэтому я прошу вас сохранить данную информацию в тайне. Мне бы хотелось, чтобы о Северусе знало как можно меньше народу, но эта миссия слишком опасна, чтобы скрываться и дальше. К тому же я не хочу, чтобы он попал под перекрестный огонь.

— Вы ему доверяете? — неверяще спросил Джеймс.

Снейп, по-прежнему скрытый тенями, ухмыльнулся.

— Да, — твердо ответил Дамблдор, — доверяю, но это касается только нас двоих. Хочу заметить, что только благодаря Северусу мы знаем, где сейчас Римус.

— Прошло уже три дня, а он сказал об этом только сейчас! — возмутился Сириус.

— Нельзя покинуть Темного Лорда просто так, без объяснений, а потом ждать, что тебя примут обратно с распахнутыми объятиями, — ледяным голосом произнес Снейп, заговорив впервые за этот вечер.

Он шагнул ближе к Дамблдору, и свет озарил его бледное лицо. Джеймсу показалось, что волосы слизеринца стали еще грязнее.

— Уверен, твой драгоценный Темный Лорд ждет, когда ты вернешься и расскажешь ему о секретах Ордена! — не желал сдаваться Сириус.

— Я обязательно выдам ему нужную информацию, если она поможет мне остаться вне подозрений, — процедил Снейп сквозь стиснутые зубы.

— А как же Питер? Почему о нем ты ничего не сказал? — вмешался Джеймс, требовательно глядя на школьного врага.

— Я не знал о Петтигрю, — тихо ответил Снейп после небольшой паузы.

Джеймс с удивлением услышал в его голосе сожаление: как ни странно, сердиться ему больше не хотелось.

— Сейчас не время и не место для этих обсуждений, джентльмены, — спокойно остановила перепалку МакГонагалл.

— Спасибо, Минерва, — кивнул Дамблдор. — Давайте не будем тратить время понапрасну. Теперь, когда Сириус и Джеймс прибыли и мы… обменялись приветствиями… Северус, пожалуйста, продолжай отчет.

В темных глазах Снейпа что-то зажглось, но он прежним безэмоциональным голосом продолжил рассказывать о добытых сведениях.

— До появления Блэка и Поттера я рассказывал о том, что поместье Малфоев тщательно охраняется, и попасть туда будет очень тяжело. Чтобы спасательная миссия увенчалась успехом, нам нужна маленькая группа, которая проникнет в поместье, когда там не будет Темного Лорда. Тот-Кого-Нельзя-Называть проявляет… особый интерес к пленнику, и подобраться к нему будет сложно. Можно попробовать выманить оттуда Темного Лорда, но это будет рискованно, особенно если он поймет наши намерения. Или же можно подождать, пока он не уйдет, но это тоже довольно опасно: что-то может пойти не так. В этом случае мы не будем знать, сколько времени у нас в запасе. Я так понимаю, вы в любом случае захотите позаботиться о деталях, чтобы не было неожиданностей. Какой бы вариант вы ни предпочли, действовать нужно быстро. Темный Лорд разыскивает информацию об Ордене, а Люпин, хоть он и невероятно упрям, может скоро сломаться…

Равнодушный тон Снейпа вдруг дрогнул: он прервался и передернулся. Джеймс вздрогнул, слушая рассказ Снейпа.

«Во имя Мерлина, Римус, что с тобой случилось…»

Кто-то схватил его за руку, и Джеймс, даже не оборачиваясь, понял, что это Сириус.

— Пожалуйста, продолжай, Северус, — приказал Дамблдор. По голосу директора было понятно, что он рассержен, хотя он и не позволял себе выпустить гнев наружу.

— После того как вы решите, когда действовать, нужно будет придумать план, — бесстрастно продолжил Снейп. — У Флетчера есть список охранных мер, о которых мне известно, но, возможно, там гораздо больше ловушек, чем может показаться на первый взгляд. Поместье Малфоев — это древнее здание, где испокон веку жили чистокровные, и некоторые меры безопасности остались там еще со времен Средневековья. Кроме Пожирателей смерти, в доме живут также Нарцисса Малфой и ее сын Драко, но они обычно находятся на верхних этажах. Их не заставляют участвовать в боевых действиях, но они живут в поместье все время. Если она что-то заподозрит, то мигом позовет Пожирателей смерти, даже если их в это время в доме не будет.

Внутри все обустроено очень просто. Из гостиной и кухни можно спуститься в подвал: там-то и держат Люпина. Главная проблема не в том, чтобы пробраться незамеченными в подземелье, а в том, чтобы выбраться оттуда. Как это сделать, я пока не знаю. — Лицо Снейпа передернулось. — Но я советую уходить другим путем. Чтобы попасть внутрь, нужно будет положиться на хитрость и скорость. Но вы потеряете это преимущество, когда найдете Люпина. В поместье установлены барьеры против трансгрессии и порталов, так что выбираться будет… очень хлопотно.

Закончив, Снейп снова скрылся в тенях. Джеймсу пришлось признать, что его школьный враг очень тщательно проанализировал возможный план операции. Губы у Джеймса дернулись, когда он вспомнил слова Снейпа: они словно давили на него, не давая думать ни о чем другом.

«Тот-Кого-Нельзя-Называть проявляет… особый интерес к пленнику… он может скоро сломаться… нужно будет положиться на хитрость и скорость… вы потеряете это преимущество, когда найдете Люпина…»

Пытаясь подавить панику, Джеймс вдруг понял, что все остальные уже обсуждали решение проблемы и всевозможные подробности. Грюм и Наземникус пытались понять, какие меры безопасности им стоит принять и на каком плане остановиться. Но для Джеймса это было уже неважно. Римус был там, совсем один. Волдеморт пытал его, а они просиживали тут свои задницы и пытались «найти решение для этой проблемы». Терпение рвалось на части, и Джеймс с трудом сдерживал себя и свои эмоции. Из них четверых Римус лучше всех владел собой.

«Думай, думай, думай… Ты же Мародер, ты обязательно найдешь какое-нибудь решение».

«Но Мародеров больше не существует, — прошептал в его мозгу какой-то мерзкий голосок. — Мародеры погибли давным-давно, когда перестали доверять друг другу. Нарушенные обещания неминуемо привели к тому, что друзья распались, а их дружба закончилась».

«Заткнись, — пробормотал Джеймс. — Дружбу можно восстановить. Мы дадим друг другу новые обещания».

Джеймс неожиданно и совсем не к месту вспомнил ту клятву, которую они дали друг другу много лет назад. Им было по двенадцать лет, и они втроем окружили постель в больничном крыле. Оранжевые лучи заходящего солнца освещали палату, как настоящий огонь, а они торжественно клялись, что всегда будут связаны вместе, всегда будут друзьями и никогда не бросят друг друга. Римус тайком вытирал глаза: для него такая дружба и клятва были настоящим потрясением, но Джеймс этого не понимал. По крайней мере в то время. Той ночью они забрали Римуса, сбежали из больничного крыла (мадам Помфри очень тогда на них рассердилась) и отпраздновали это событие в кухне, которую они обнаружили совсем недавно. Домовые эльфы крутились вокруг них, стремясь во всем им угодить: особенно они тряслись над Римусом, который всегда был очень добр к ним.

Глаза Джеймса распахнулись, хотя он даже не заметил, когда закрыл их. Сириус обеспокоенно наблюдал за другом, все еще поддерживая его за руку. Он держал осторожно, не крепко, просто чтобы можно было опереться в случае чего.

— С ним все будет в порядке, Сохатый, — прошептал Сириус.

— Думаю, нужно подождать ухода Волдеморта, — донесся откуда-то голос Грюма.

— Устраивать диверсию будет слишком опасно. Снейп подаст нам сигнал, когда Волдеморт уйдет, и…

— Делла, — вдруг прошептал Джеймс.

— Что? — брови Сириуса сошлись на переносице, выдавая недоумение. Он наклонил голову и отпустил руку Джеймса. Поттеру показалось, что рука в этом месте осталась холодной.

— Делла, — повторил Джеймс — в этот раз громче.

Дамблдор, МакГонагалл и Грюм обернулись к Джеймсу с одинаково недоуменными выражениями лица. Снейп смотрел так, словно думал, что Поттер сошел с ума.

— Делла, Бродяга! Она же обожала Римуса, помнишь? Приносила ему горячий шоколад каждое полнолуние. А он всегда хвалил ее готовку и помогал ей на четвертом курсе, когда она заболела.

— Конечно, ты прав, Сохатый, — согласился Сириус, но на его лице было написано беспокойство. Он явно не мог сообразить, куда клонит друг. К счастью, Дамблдор, кажется, все понял, и в его голубых глазах зажглась искорка.

— Отличная идея, Джеймс.

— Что еще за Делла? — пробормотал Наземникус.

— Домовой эльф. Она работает на кухне в Хогвартсе, — пояснил Сириус.

— И что с того?

— Барьеры против трансгрессии не мешают эльфам — только волшебникам, — заметил Джеймс. — В семье Малфоев обязательно должен быть домовой эльф — не сама же Нарцисса ходит за покупками. Как только мы найдем Римуса, домовой эльф сможет вытащить нас оттуда…

— Эльф, готовый пожертвовать жизнью ради друга! — закончил за Джеймса Сириус, и его лицо осветила улыбка. — Пока не доберемся до цели, мы будем беречь ее. А потом она поможет нам трансгрессировать оттуда. Этого Волдеморт точно не ждет!

* * *

Когда они вернулись в коттедж, Джеймс услышал птичьи крики. Стервятники всегда задерживались в Лондоне дольше всех птиц, улетая только на исходе осени. За окнами было темно, но птицы кричали, и было ясно, что скоро рассветет.

Делла согласилась на план, сияя от радости. Произошедшее сильно потрясло ее, но она все равно выдвинула нижнюю губу и твердо сказала, что сделает все от нее зависящее. Пока Джеймс был в кабинете Дамблдора, его наполняла энергия, но теперь она пропала, оставляя его полностью опустошенным. Он пожелал спокойной ночи Сириусу, хотя язык у него уже заплетался от усталости, и отправился в комнату, которую делил с Лили, надеясь, что сможет поспать. Хотя он прекрасно знал, что все его мечты напрасны: ничего у него не выйдет.

Лили зашевелилась, когда Джеймс скользнул под одеяло, скинув башмаки. Она тут же прижалась к нему, согревая его грудь и успокаивая боль, поселившуюся там. Он почувствовал, что все его существо заполняет ее запах.

— Который час? — пробормотала она.

— Без понятия. Кажется, скоро рассвет. Мы нашли его, Лил.

Лили обернулась к нему, и одеяла зашелестели. Темные волосы выделялись на белой подушке, и Джеймс, не видя ничего в темноте, представил, как они отливают темно-рыжим цветом. Ее зеленые глаза тоже наверняка заблестели при упоминании Римуса.

— Нашли… — выдохнула она.

— На самом деле, — Джеймс поколебался лишь мгновение, но он не хотел ничего утаивать, — за это нам стоит благодарить Снейпа.

— Северуса? — тихо переспросила Лили, и в ее голосе послышалась надежда. Как ни странно, Джеймс при этом не почувствовал никакого раздражения — наоборот, его любовь к Лили только усилилась. Она всегда верила в то, что в людях есть добро.

— Он уже несколько месяцев работает на Дамблдора, шпионя среди Пожирателей смерти, — объяснил Джеймс.

Глубокий вздох сотряс все тело Лили.

— Значит, мы найдем Римуса.

Все страхи Джеймса мгновенно вернулись и нахлынули как лавина.

— А что, если… если… — он не смог договорить до конца и почувствовал, как Лили всем телом прижалась к нему.

— Тогда нам придется двигаться дальше.

— Не думаю, что мы сможем жить так, как и раньше.

— Джеймс, — тихо сказала Лили. — Произошло столько всего… Вряд ли мы когда-нибудь станем прежними.

Джеймс знал, что она права.

— Это я во всем виноват, да?

— В чем?

— Я всегда старался быть для них самым лучшим другом, помогая им во всем: и Сириусу, и Римусу… И Питеру тоже. Я старался делать для них все что нужно, и мирил их, когда они ссорились. В школе мы всегда были очень близки. Неужели это я виноват в том, что наша компания распалась?

— Ты ни в чем не виноват, Джеймс Поттер.

Он не стал спорить. Ему хватило того, что хотя бы Лили не винила его ни в чем. Джеймс прижал жену к себе, и она расслабилась, прильнув к нему. Но все же он чувствовал, что Лили чем-то опечалена. Он не видел ее лица, но почувствовал это по тому, как изогнулась ее спина и откинулась голова.

— Когда-нибудь это закончится? — только и спросила она шепотом.

Джеймс ответил, почти не задумываясь.

— Да. Когда-нибудь.