Бирюк (джен)

«Да, на такое я не рассчитывал», — подумал Гарри Поттер, медленно фокусируя глаза на самой простецкой маггловской погремушке и переводя взгляд на сжимающую ее собственную пухлую ручонку. Сел бы от неожиданности, если бы уже не сидел — в маленькой кроватке, полностью огороженной красивым деревянным заборчиком.

А потом в комнату вошла она… Рыжая и солнечная, как летнее утро. Мама. И Гарри едва не забыл, как дышать.

Слезы потекли сами, а вот плакать он не мог, что страшно обеспокоило Лили — конечно, это была она. Вот только поделиться ей было не с кем — Джеймс был на дежурстве в Аврорате, а спрашивать у ребенка? Она едва не кинулась писать письмо, но в это время сын выдал четкое и ясное:

— Мама!

И тут же утонул в объятиях, был зацелован, обласкан и… расслабился. Ну, а вы что хотели? Тело-то детское!

Такого потрясения Гарри Поттер не испытывал даже когда в него попала последняя Авада Реддла, оттого попытки членораздельной речи произвел далеко не сразу. Неудачные, к слову, попытки: «ма-ма» у него получалось, а кроме этого только непонятное «ба-ва-ма-а-а-ггу-у, э-э-э, гы-ы-ы». Зато мама наконец успокоилась, заулыбалась и вручила своему хмурому дитятку печенюшку. Ну да, зубки резались, самое то погрызть что-нибудь безобидное.

Гарри же отнюдь не успокоился. Он понял, что получил шанс узнать, каким могло бы быть его нормальное детство. И если само детство ему было, конечно, совершенно не нужно, то спасти родителей… Маленький мальчик Гарри канул в историю, но никуда не делся из того человека, в которого он вырос. Господин Бирюк всегда помнил, кем он был. Разве могло быть иначе?

А потому он начал усиленно думать, как спасти — родителей прежде всего, ну и себя, конечно.

И… никак. Что он только ни делал, только что из кожи не вылезал, что в принципе затруднительно, реакция у родителей на его гуление была одной, на рев — другой, но в чем-то очень даже похожей. За человека его здесь считать не собирались — только за личинку, бессмысленную, глупую и ни на что не способную. Одна только вечеринка, что устроил папаня в честь того, что его отпрыск сделал дела в горшок и с тех пор совершенно четко просился на него, чего стоила. Особенно нервов этого самого отпрыска.

Сначала он решил, что папаша впал в детство, потом — что все еще из него не выпал. А уж что говорить про его друзей… Петтигрю, кстати, практически не светился, особенно после того как Гарри ожег его ненавидящим взглядом. А вот Сириус Блэк заходил в гости часто, но, к счастью, ненадолго, потому что его всегда сразу становилось слишком много. Для господина Бирюка такая феерия была чересчур — он изображал, что хочет спать, но и тогда от него не сразу отставали. Если, конечно, Лили не оказывалась рядом.

— Квелый он какой-то стал, — услышал Гарри, когда мать уносила его в детскую. — Он у вас не приболел?

Идею Сириуса вызвать целителя в Годрикову лощину и потом заобливейтить гневно отвергла Лили. Она была против любых вмешательств в разум, но готова была сходить в Мунго. Джеймс же был категорически против того, чтобы жена с сыном вообще покидали дом. Ох уж эти молодые родители! Скрипеть зубами Гарри опасался — их было мало, восемь всего, и вообще…

Сказать, что ему было трудно — ничего не сказать. Приведем в качестве примера хотя бы то, что для того, чтобы узнать текущую дату ему пришлось выстроить целый план, воплотить который Гарри сумел только спустя два дня и две неудачных попытки. Наконец он успел первым дочапать до почты, опередив родителей, «совершенно случайно» занявшихся поиском его любимой игрушки. Еще повезло, что почтовая сова на его злобное «дяй» отреагировала вполне адекватно — скинула газету, кстати, тот самый «Ежедневный пророк», и была такова.

Прочесть не удалось ни строчки — только дату. Родители отобрали прессу, в очередной раз заведя старую песню о том, какой он умница, рассыпаясь в благодарностях, удивлялись, почему их малыш опять такой хмурый и на полном серьезе объясняли, что газетные страницы вредные. Он что, идиот? Они подумали, что он собрался их жевать, что ли?

Ну да, он замялся, увидев, что до пресловутого Хэллоуина оставалось какая-то пара недель. Такими темпами вряд ли он сможет претворить в жизнь свои планы — как тут не задуматься. Но его тут же вскинули к потолку, поблагодарили, а потом продолжали подкидывать, пока Гарри не рявкнул как мог сердито, и за него не вступилась Лили.

— Ему же всегда нравилось, — растерялся Джеймс, делая сыну «козу» и пропел: — Наш сохатик любит летать!

«Олень», — уныло думал Гарри, взлетая к потолку уже непонятно который раз.

Утренняя каша в желудке явно заинтересовалась происходящим и начала проситься наружу, так что он прикидывал, как получше выцелить в шевелюру Джеймса — страшно хотелось за все отомстить, хотя бы вот так примитивно. К счастью, конфуз откладывался — Лили отобрала его у отца и мирно уселась за стол, за что Гарри был ей немного благодарен.

«Козел, — думал он на руках у матери, протягивая ручонку к газете, которой закрылся отец. — Мог бы и вслух для жены почитать, папаша, чтоб тебя! Мать, ну ты тоже хороша… попросила бы, что ли!»

Увы — никто не внял. Раздражало это все безмерно. А еще часто наваливалась совершенно беспричинная усталость… Хотя как беспричинная — тело ребенка, а эмоции-то и мысли взрослого!

Да, он попытался колдовать, и у него получилось! Однако ни в детской комнате, ни на кухне не нашлось ничего такого, с чем бы он мог показать класс. Хотя нет, на кухне нашлось, он мог бы одновременно вымыть и убрать сразу несколько посудин, показав беспримерный контроль левитации предметов, но Лили подскочила как ужаленная и, восторгаясь сыном, моментально перемыла все сама.

Все его крутые невербальные заклятия принимались дорогими родителями за потрясающие проявления детского волшебства, делились которыми только с Сириусом и под огромным секретом — почему-то дорогие родители очень не хотели, чтобы Гарри обследовали где бы то ни было — ни в Отделе тайн, ни в Мунго. А ведь где угодно было бы лучше, чем в этом доме, секрет которого хранит предатель!

Петтигрю, кстати, Гарри больше не видел — только слышал какие-то разговоры, точнее, отголоски из своей комнаты, так что уверен ни в чем не был. Ну, кроме того, что знал о своей будущей жизни и том, как она сложится. И того, что он против. Категорически! Но объяснить этим тупым взрослым…

А дело, конечно, было в том, что безусловно великий артефактор мистер Поттер, жонглирующий невербальными беспалочковыми заклинаниями с ювелирной точностью, умеющий варить довольно качественные зелья на том уровне, что ему никому и никогда не приходилось их заказывать, не был менталистом ни в каком приближении. Он мог бы собрать артефакт внушения — при наличии нужных частей, конечно, но внушить даже что-то самое простое самому — никогда. Специализация-с.

И нет, детские игрушки в качестве деталей не сгодятся. Он проверял. Исключительно с горя, потому что проверять там было нечего. А еще детская моторика не раз и не два подкладывала ему свинью, так что и с невербальными заклинаниями приходилось весьма и весьма осторожничать… Да и силенок было — аккурат по возрасту. Помагичил — и спать на полдня. Гарри впал бы в депрессию, но времени оставалось все меньше!

* * *

Он долго раздумывал, что будет лучше — разнести наконец одну из стен родного дома Бомбардой или попросту поорать — так, чтобы родители хотя бы сходили с ним в Мунго или, в конце концов, просто к колдомедику или к своим же родителям — неужели никто не понимает, что ребенок ведет себя не так?

Он ограничил свои магические тренировки, которые вызывали слабость и сонливость и начал прислушиваться. Выяснил — понимали. Были в растерянности. Советовались с… Дамблдором, но увидеть того в доме так и не удалось.

«Нашли с кем, бестолочи, — ворчал про себя Гарри. — Вот у кого семеро по лавкам и огромный опыт с грудными детьми. Все-все понимает, только сказать не может!» Увы, последняя фраза была аккурат и о нем.

Потом Лили тайком от мужа сходила к какой-то женщине, которая присоветовала успокоительные капли «Маковка», Гарри даже не сразу понял, что это была Молли Уизли, которая как раз испытывала некоторые проблемы с собственным младшим. Только когда Джеймс увидел те самые капли и Лили пришлось признаться.

«Опиаты же отупляют!» — хотел крикнуть Гарри, но получилось «Агу-гу-тять». Ладно хоть мотание головой воспринималось относительно правильно, так что родители перестали усердствовать. Да и Гарри стал осторожнее — а ведь мог бы запросто разинуть рот, когда мать протягивала ложку и уговаривала выпить — даже подумать не мог, чтоб она могла ему дать что-то вредное. И теперь уже был благодарен отцу...

И вот пришел тот самый день.

«Сегодня или никогда, — думал Гарри, прикидывая, в которой стене лучше будет смотреться дыра и заранее покряхтывая. — Хотя может все же получится обойтись малыми силами? А если уж не выйдет, шарахнуть всегда успею».

Увы, Гарри давно не общался с людьми, и последние несколько недель ничего не исправили, иначе он не был бы так наивен.

— Ма-а-а-а-а!!! — пронзительно затянул он.

А когда родители прибежали, дал себе волю. Он высказал все, что думает, он костерил их на чем свет стоит, и если бы детское горлышко было приспособлено для более сложных звуков, спокойствию родителей точно пришел бы конец. А так… Он едва заметил, как Джеймс подмигнул жене и отошел ему за спину, а вот отреагировать уже не успевал. В него полетело сонное заклинание, да какое!

— Сомнус максима! — с наслаждением проговорил Джеймс и широко улыбнулся, расставил руки и шагнул к жене.

— Ты с ума сошел? — вознегодовала Лили, выворачиваясь из его объятий. — Такое сильное! К нашему малышу!

— Я просто хотел, чтобы и у нас сегодня тоже был праздник, — мурлыкнул Джеймс, призывая роскошный букет роз.

Много ли женщине надо, особенно если она — мать беспокойного и в последнее время очень странного годовалого ребенка? Да хотя бы полчасика тишины! А тут ее ждал, кажется, целый день. Лили вздохнула и крепко обняла мужа.