Во имя науки (гет)

Ремус Люпин стоял в холле Министерства Магии, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь собраться с мыслями.

Прошло всего несколько дней после памятной встречи с Грюмом. И хотя сам Ремус уже не видел смысла за что-то бороться, появление на горизонте Гарри Поттера изменило многое. В первую очередь в мировоззрении Люпина: он нашел цель в жизни, нашел то, ради чего стоило жить дальше не «безвольным куском мяса», как сказал бы Аластор Грюм. Во-вторых, он изменился внешне. Конечно, морщины и шрамы уже никуда не исчезнут, но, побрившись и подстригшись — от него, по крайней мере, уже не шарахались прохожие. А после посещения салона одежды, ему даже начали улыбаться на улице.

В любом случае, Ремус Люпин ждал. Оставалось всего десять минут до начала собеседования, которое неофициально прозвали «испытанием», так как составлял его небезызвестный Грюм. Ходили упорные слухи, что некоторые претенденты на место в аврорате не переживали это собеседование, или оставались в больнице на весьма продолжительный строк. Но Ремус твердо решил начать новую жизнь: слишком долго он оплакивал друзей, и слишком глубоко погряз в самобичевании.

— Мистер Люпин? — спросил кто-то позади, и Ремус обернулся.

Перед ним стоял высокий мужчина со светлыми волосами, ему было около сорока лет, и что самое интересное — на неизвестном была примечательная мантия с причудливой нашивкой

— Да, это я, — ответил Люпин, осматривая его.

— Меня зовут Люсьен Лашанс. Следуйте за мной, — бросил он, и направился в ту сторону, где Ремус никогда ни был — слева от входа. — Мы пойдем по лестнице, заодно я объясню вам кое-что. Нам прислали рекомендательное письмо на ваше имя. В иных случаях мы бы не заинтересовались, но то, что вы оборотень, делает все гораздо… хм, интереснее, да, определенно, — говорил Лашанс, медленно ступая по ступеням вниз. Он много жестикулировал, и говорил с легким французским акцентом.

— Но я не совсем понимаю… — растеряно заметил Люпин, — мне пришло письмо с указанием быть в холле министерства в это время. Разве я не должен сейчас проходить собеседование чтобы стать аврором?

— Да, все так, но вы нам интересны своей… уникальностью. Не часто встретишь оборотня, который всецело предан… хорошей стороне, — подбирая слова, сказал Лашанс.

— Но я все еще не понимаю, вы хотите сказать, что я не буду аврором? Но почему?

— Не совсем, мы хотим предложить вам нечто более, чем обычная работа аврора, — ответил Лашанс, посмотрев в лицо Люпину. — Это откроет вам новые возможности, но и возложит ответственность, которая будет несравнимо больше. Для начала вам нужно пройти небольшой… тест, после — если вы нам подойдете, в чем я не сомневаюсь, я расскажу вам все.

— Вы хотите исследовать меня? — прямо спросил оборотень.

— Нет, что вы. Вы все увидите, и без вашего согласия мы ничего не сделаем.

— Хм, ну хорошо, — растеряно ответил Ремус. Выбора, по большому счету у него не было. Работа — хоть какая-то была ему необходима. Да хоть тем же уборщиком — так он сможет порадовать подарком Гарри на Рождество.

Они опускались все ниже, минуя этажи и различные двери. Люди почти не встречались, они предпочитали лифты, и вскоре Ремус понял почему — они шли уже минут десять.

Наконец, после очередного витка лестницы, Люсьен Лашанс направился к неприметной двери, и встал возле входа.

— Мистер Люпин, за этой дверью вас ждет наш… тест, — Он открыл дверь обычным, довольно дряхлым, ключом. — Ничего смертельно опасного вас не ждет, но все же, будьте настороже.

— Я хотел спросить, а…

— Нет, мистер Люпин, все ответы вы получите после того, как выйдите из этой комнаты, — перебил его Лашанс.

Ремус колебался, но, в конце концов, решился, и вошел внутрь. Дверь за его спиной закрылась, и он осмотрелся. Комната, с первого взгляда, была совершенно обычная: четыре гладкие, чистые стены. На потолке одинокий светильник. В центре комнаты — обычный стул на четырех ножках.

Но благодаря чутью, оборотень мог чувствовать больше — комната была наполнена магией. Сделав несколько шагов и, не очень понимая, что ему нужно делать, он сел на стул. В этот миг свет погас, и вокруг стало темно.

— Нет, уборщиком я определенно не буду, — пробормотал Люпин, когда свет вспыхнул.

Комната изменилась: если раньше это была классическая коробка четыре на четыре метра, то теперь одна из сторон вытянулась метров на сто и это больше напоминало широкий коридор. Путь был усеян препятствиями в виде блоков различной формы и длины, по крайней мере, до половины дороги, а затем был свободен.

— Добро пожаловать, мистер Ремус Люпин, — произнес голос, который, казалось, звучит откуда-то сверху. — Для начала мы протестируем вашу скорость и ловкость. Насколько быстро вы сможете преодолеть этот отрезок? У вас есть минута. Мы понимаем, что, возможно, вы давно не разминались, поэтому отсчет начнется, как только вы преодолеете первое препятствие. Чувствуйте себя свободно, чтобы немного приготовится. -

Далеко впереди зажглись большие цифры.

Ремус шокировано переводил взгляд с препятствий на себя, и тихо вздохнул. Сколько он уже не бегал? Год? Больше?

— Черт, — тихо ругнулся он и, наконец, поднялся, разминая руки. Чтобы преодолеть эти препятствия одних ног недостаточно, в некоторых местах, насколько было видно с того места, где стоял Ремус, нужно было и ползти, и отталкиваться от стен — в тех местах где блоки подступали и сбоку, и снизу.

Несколько раз, глубоко выдохнув, он размял шею и кисти. Куда бы он сейчас не попал, это было интересно.

Еще несколько мгновений и он легко перемахнул через метровый блок. Отсчет начался.

Первые несколько кубов не составили проблем, а вот дальше было уже сложнее. Пригнувшись, Ремус проскользнул мимо двух выдвигающихся блоков и случайно поскользнувшись, приложился головой о выступ. Перед глазами все поплыло.

Нащупав рукой стену, он продолжил бежать, пытаясь удержать равновесие и успешно перепрыгивать препятствия. Время неумолимо шло.

Прыжок, перекат, еще два прыжка, почти половина коридора была пройдена. Быстрый взгляд на часы — прошло тридцать три секунды.

Пока он на бегу рассматривал время, что-то ударило его по ногам, и Ремус отправился в кратковременный полет, который закончился твердым полом. В этот раз подняться уже было сложнее. Оборотень оперся на руки, поднимаясь, и понял — он не успевает. Отчаяние захлестнуло его.

— Ты получишь лучший подарок на Рождество, Гарри. Обещаю тебе, — мрачно поклялся Ремус и с удвоенной скоростью начал пробираться дальше. Ноги все больше привыкали к скорости и прыжкам, пробудив нечто давно забытое — азарт. Тело реагировало на малейшие смены траектории, а время будто замедлилось. Разум фиксировал все, что нужно, не отвлекаясь ни на что иное.

Он буквально перелетел огромный полутораметровый куб и вышел на финишную прямую, где уже не было препятствий. Быстрый взгляд на часы — осталось тринадцать секунд.

Ускорившись до невероятной отметки, он буквально вылетел в зеркально похожую с той, стартовой, комнату и, тяжело дыша, привалился к стене.

— Это было… невероятно, мистер Люпин. Действительно впечатляет, должен заметить, — снова раздался голос, — присядьте и переведите дух. В ваших физических способностях мы убедились, и даже больше, ваш результат: пятьдесят две секунды. До этого рекорд был: две минуты тринадцать секунд. Но вы то, не обычный человек, конечно же. В любом случае поздравляю, переходим ко второй части нашего конкурса, как только вы будете готовы, — подытожил голос.

Отдышавшись, Ремус подошел и сел на стул.

— Я готов.

Свет снова выключился, а затем, спустя несколько мгновений, включился. Это была та самая комната, что и вначале.

— Вы должны будете ответить на несколько вопросов.

* * *

Башня Обозрения одиноко возвышалась над простирающимся вокруг лесом. Внутри было тепло, не смотря на холод снаружи, ведь на каждом этаже горели камины. И возле одного из них, на предпоследнем этаже, за дубовым столом сидел гоблин

Он протер свой монокль и еще раз перечитал письмо, которое держал в руках. Его принесла белоснежная сова около минуты назад. И содержание весьма озадачило гоблина.

— Интересно, — пробормотал он, проводя пальцем по шероховатому пергаменту.

«Мистер Острозор Брук, пишут вам ученики первого курса школы волшебства и колдовских искусств, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Мы были очень возмущены, узнав, что такая важная дисциплина как Астрономия не преподается первокурсникам.

Нам кажется, что это в высшей мере несправедливо, ведь это очень важная и нужная наука. Мы были бы очень признательны, если бы вы смогли принять нас на лето к себе в ранг учеников, и обучить основам Астрономии. С уважением, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер»

— Очень, очень интересно, — выдохнул он, задумываясь. Ему еще никогда не приходили подобные письма. Он вел отшельнический образ жизни, уже много лет не показываясь на люди, особенно после одного инцидента. Почему они написали именно ему?

Гоблин взвесил все за и против: с одной стороны, было бы неплохо снова взять к себе учеников, передать глубокие знания следующему поколению, кроме того Гарри Поттер не самый обычный маг, возможно на него можно будет немного повлиять. Но с другой: брать человеческих детей на обучение премудростей гоблинской астрономии? Да его же предадут суду кланов. Но все же Острозор был не абы кем и поэтому мог и подергать за ниточки в верхушке клана.

— В любом случае нужно посмотреть на них, и тогда увидим, — задумчиво сказал гоблин, и взялся на перо.

«Приветствую, мистер Гарри Поттер и мисс Гермиона Грейнджер. Ваше предложение было для меня неожиданным, но, признаюсь, довольно интересным. Есть некие тонкости, которые следует обсудить с глазу на глаз, только после этого я смогу дать вам свой ответ. Еще должен заметить, что вам нужно будет разрешение директора. В любом случае, назовите любое удобное вам место и время, и мы обсудим все подробности.

Острозор Брук»

Поставив подпись, он привязал письмо за лапу совы, и отпустил её в окно, пустив внутрь немного прохладного воздуха. Его глаза расширились от внезапной, безумной идеи. Постояв так несколько минут, он подошел к камину и взял горсть летучего порошка.

— Пинки.

— Да, мастер Острозор, — мгновенно отозвался домовой эльф, появившись в комнате.

— Меня не будет несколько часов, пригляди за башней, — распорядился гоблин.

— Конечно, мастер. Пинки знает что делать.

— Отлично, — кивнул он и, бросив порошок в огонь, дождался пока тот приобретет зеленый цвет. — Гриннготс.

* * *

Несмотря на позднее время, банк Гриннготс кипел жизнью. Даже ночью тут проводились различные операции, и Острозор быстро вышел из камина, направляясь к самой высокой стойке, в дальнем углу зала.

— Я к Злотосилу, — сказал он, приблизившись к дежурному гоблину.

— По какому поводу? — небрежно спросил тот. Без каких либо слов Острозор вытащил из кармана небольшой знак, и протянул его гоблину. На нем была большая башня, а на вершине — подзорная труба. Все это было сделано из бронзы. Другого такого символа не существовало.

— Конечно, мастер, проходите, — почтительно ответил дежурный, отворяя небольшую дверцу у себя за спиной и возвращая знак.

Кивнув, Острозор двинулся дальше. Не обращая внимания на величественные колонны и убранство, он прошел сквозь большие позолоченные врата с барельефом и, кивнув двум стражникам, вступил в кабинет главы банка. Сам глава сидел за большим резным столом, почти полностью окунувшись в разнообразные бумаги.

— Злотосил, — поприветствовал его старый гоблин.

— Острозор, — ответил ему глава, и кивнул, указывая на стул. — Итак… после стольких лет, ты снова пришел ко мне, — порицательно молвил Злотосил.

— Да, я хочу заключить сделку.

— Хорошо, — глава банка поскреб ногтем подбородок, и добавил: — но ты ведь знаешь правила.

— Конечно, и даже больше. У меня есть информация, которая может… сместить расстановку сил.

— Даже так, — задумчиво сказал Злотосил.

— Есть один человек, поддержка которого изменила бы очень многое. Если он поддержит твой клан — множество гоблинов выкажут тебе свою лояльность, — прищурившись, поведал Острозор. — В таком случае у тебя будет большинство, и ты, наконец, сможешь продвинуть свои идеи.

— Человек? — заинтересовано подался вперед глава, при этом скинув несколько пергаментов на пол. Но никто из двух гоблинов не обратил на это внимания, их взгляды были устремлены друг другу в глаза. — Очень интересно, а что, в данном случае, требуется от меня?

Несколько мгновений в кабинете стояла тишина, прерываемая только пощелкиванием странного прибора на трех ножках. Наконец Острозор отвел взгляд и размял шею.

— Восстановить меня в должности Главы Гильдии Астрономии, а также открыть полный доступ в хранилище номер семьсот четырнадцать.

— Понимаю, — задумчиво кивнул Злотосил, складывая свои небольшие руки на груди. — Что это за человек такой?

— Пока не могу сказать.

— Гарантии?

— Моя клятва.

— Срок?

— Один год.

Злотосил ничего не сказал, погрузившись в свои мысли. Прошло несколько минут, пока наконец он не очнулся от раздумий.

— Насчет Главы Гильдии… это довольно легко устроить. Старый Сверчеблеск умер в позапрошлом году, и с тех пор место пустует. Ни у кого нет достаточного ранга, чтобы занять его. Кроме тебя, конечно. Но вот сейф…

— Ты ведь глава банка, — вставил Острозор.

— Да, но это не значит, что я могу открывать те сейфы, которые мне вздумается.

— Но этот…

— Даже, — перебил его Злотосил, — если они принадлежат твоим умершим предкам. — Он вздохнул и откинулся в кресле. — Но если этот человек действительно… хм, да, ты ставишь меня перед тяжелым выбором. Ладно. Составим клятву. Если ты действительно в течение года приведешь ко мне человека, который сможет пошатнуть равновесие сил в мою сторону среди кланов, то я обязуюсь восстановить тебя в звании Главы Гильдии Астрономии, а также помочь пробраться в сейф номер семьсот четырнадцать.

* * *

— Не могу поверить, что делаю это, — прошептал Гарри, пытаясь устроиться удобнее.

— Уж помолчал бы, — вздохнула Гермиона. — Ай! Моя нога!

— Извини, я не специально, — оправдывался Гарри.

В данный момент они прятались в чулане для метел, и всему виной был Пивз, который бороздил просторы школы именно в этом коридоре, именно в это время.

— Кажется, он улетел, — неуверенно прошептала она.

— Откуда ты знаешь?

— А я и не знаю, просто предположила.

— Тсс, я что-то слышу.

За дверью чулана раздались шаги — кто-то шел по коридору.

— Если нас застукают тут, представь что начнут говорить…

— Тихо!

Шаги стихли, но еще несколько минут ребята сидели тихо, пытаясь унять сердцебиение.

— Кажется, обошлось, — выдохнул Гарри, осторожно приоткрывая дверь чулана, и осматривая коридор, — куда дальше?

— Нужно подняться на два этажа выше, я не совсем уверена, где может находиться эта комната.

— Если она вообще существует, — добавил Гарри.

— Да, — согласилась она, — но все упоминания указывают именно на это место — восьмой этаж, возможно возле какой-то картины, где тролли танцуют балет.

— Тогда пошли, пока кто-то снова не наведался сюда.

— Сейчас тут вообще никого не должно быть! — злостным шепотом произнесла Гермиона, пока они пробирались по коридору, который вел к лестнице.

— Скажи это Снейпу и Филчу, — ответил Гарри.

Поднявшись по лестнице, они завернули за угол и, ступив несколько шагов, уставились на весьма странный портрет, где тролли танцевали какой-то странный танец под аккомпанемент человека.

— Это и есть портрет Варнавы Вздрюченного, как я понимаю? — спросил Гарри, рассматривая этот образец искусства.

— Именно, теперь нужно понять, как именно открыть комнату. Возможно тайный рычаг, или, скорее, секретное слово?

После получаса попыток подобрать пароль, Гарри сел на подоконник и уставился на картину.

— Может разгадка в самой картине? А в той книге, откуда ты узнала об этой комнате, не было подсказки как её открыть?

— Нет, только упоминание о том, что её создала Хельга Хаффлпафф и местоположение самой комнаты.

Внезапно позади них что-то врезалось в окно, и Гарри чуть не упал на пол с неожиданности.

— Это Хедвиг! — крикнул он, пуская её внутрь.

Мгновением позже они склонились над письмом.

— Он хочет встретиться? — недоуменно произнесла Гермиона, переведя взгляд на Гарри. — Но нам нельзя выходить с территории школы.

— Тогда встретимся с ним на территории. Возле озера, например, — предположил Гарри.

— А что насчет разрешения директора? Дождемся его, или пойдем к Грюму сейчас?

— Думаю, у нас будет больше шансов убедить гоблина, если разрешение будет у нас на руках.

— Тогда… к директору? — нерешительно спросила Гермиона.

— Вперед.