Потерянные кусочки единой картины (гет)

В комнате было светло. Солнце встало лишь недавно и сейчас отдельными лучами нагревало дощатый пол, однако в помещении все еще было очень холодно из-за разбитого окна — ветер проникал в отверстие и все выстуживал. Зашедший мог сразу же невольно поежиться и обхватить себя руками… а затем застыть в ужасе. То, что осталось от окна, подоконник и пол под ними было испачкано большим количеством крови. Правая портьера была частично оборвана, оттуда выглядывало высокое, во весь человеческий рост зеркало. Оно разбилось, упав этой же ночью; часть рамы и осколки его также были окровавлены.

Линали сидела на диване в комнате досуга и тихо плакала. Джонни сидел рядом и был бледным и тихим — уголки губ его опустились вниз, глаза спрятаны за стеклами очков. В линзах отражались почти потухшие угли в камине. Джулиан стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на сырую улицу. Трудно понять, о чем он думал в эту самую минуту; глаза его были темными, губы поджаты в тонкую линию, а пальцы рук нервно сминали рукав кофты.

Негромкие шаги вырвали троих из немого ожидания и заставили вскинуть головы. В комнату медленно зашел Аллен — бледный, с опущенными плечами, но донельзя напряженный. Пальцы левой руки сжимали что-то тонкое и блестящее в широком луче утреннего солнца. Линали приподнялась со своего места. Она ожидала, что Аллен скажет хоть что-нибудь и хоть о ком-нибудь, но он молчал, вперив взгляд в пол. Ли неуверенно шагнула к другу и столь же робко обняла его. Уолкер тихо выдохнул и заключил напарницу в ответные объятья. Джонни окинул друзей грустным взглядом, а потом вдруг заметил повисший на пальцах Аллена серебряный крестик, потемневший от крови.

* * *

Шум крови в ушах или биение сердца в груди — не знаю, что было громче в тот момент. Мне казалось, я все же упала куда-то. Туда, где холодно, темно, а еще ужасно страшно. Страшно потому, что я не знала, куда именно попала.

Попытавшись перевернуться на живот, почувствовала дикую резь ниже ребер, но все равно перекатилась и даже приподнялась на локтях. На грязную улицу закапала кровь — слишком густая для обычной, наверное, почти застыла…

Холодно… Ужасно холодно. Казалось, что промораживало все мои органы, все мое тело. Сколько я пролежала здесь? В горле встал комок от ударивших в нос запахов тлена и гнили, затошнило. Нужно было срочно встать, иначе меня точно вывернет прямо на месте. Получилось: я доковыляла на коленях и локтях до стены — дом? — и, цепляясь пальцами за неровную кладку, поднялась, один раз сорвавшись вниз и обломав о камень ногти. По животу снова будто ножом провели. Больно.

«Кросс… — всплыло в голове. — Он убил Кросса… Он... Кто? Кто?»

На подгибающихся от всего этого ногах я двинулась вперед. Там виднелся слабый свет от чего-то и, кажется, раздавались негромкие голоса… Если они не являлись моим предсмертным бредом. А я была готова в это поверить. Все это… Ужасно.

Истерику сдержать не удалось, но все, что от нее осталось, это горячие слезы и хриплый скулеж, вырвавшийся изо рта. Так и не дойдя до конца этого вонючего переулка, я сползла по стене обратно на землю и, зажимая рот ладонями, заплакала. Плакать тоже было больно — живот скручивало от всхлипов и икания, под ребрами сильно-сильно кололо и резало, а в один момент я даже закашлялась — и на ладони осталась кровь. Просто смотря на ладонь и продолжая проливать слезы, пыталась понять, почему же именно плачу.

Потому что Кросса убили? Потому что его убили на моих глазах? Это ужасно, видеть чью-то смерть, особенно если ты знал умершего человека. В голове снова и снова вставала картина: падающий из окна лунный свет, стоящий в нем Кросс, а затем выстрел! И оседающее тело генерала, проливающаяся ручьями на подоконник и пол кровь… Сквозь сумбур роящихся в панике мыслей, медленно, словно во сне, осознавала — я теряю сознание.

Нельзя! — крикнула я сама себе, и это даже помогло. Правда, ненадолго. Минуты через две-три и без того темный переулок снова поплыл перед глазами, собственные всхлипы затихли.

Голова горела, веки отяжелели. Хотелось спать. Я решила для себя: мне нужно поспать. Глядя на мутную из-за слез стену напротив, поняла, что начинаю забываться. Рябящая картинка мертвого Кросса тускнела, мигала, капающая кровь создавала противные круги по изображению… Хотелось забыть все это как страшный сон.

* * *

Все сохранившееся в памяти после потери сознания — это жар, горечь в горле и груди, нехватка воздуха и очень часто появляющийся холод на лбу. Холод немного облегчал положение; иногда я могла попытаться открыть глаза или услышать что-то, что могло происходить вокруг. А вокруг было не сильное изобилие звуков: шаги по деревянному полу, чьи-то приглушенные голоса, скрип двери и хлюпанье воды в каком-то сосуде — вот и все.

Запахи… Запахов было тоже немного, но больше, чем звуков. Постоянным запахом был запах улицы. Такой свежий аромат прохладного воздуха, сырой дороги. А еще был запах марли, чистой выстиранной ткани; резкий запах, напоминающий какое-нибудь лекарство или мазь… К ним примешивались более приятные ароматы. Редко появлялся запах меда и яблок, горьковатый странный аромат, а один раз удалось различить сигаретный дым. Но был один, который находился рядом почти круглосуточно: запах полевых цветов и пряностей. Он стал почти родным, и мои кошмары почему-то смягчались, когда вокруг снова появлялся этот замечательный аромат. Сразу же мне казалось, будто бы он обнимает меня и напевает какую-то колыбельную, стремясь успокоить, усыпить, дать отдохнуть. Это помогало.

…Удары сердца были равны секундам. Перед глазами маячил край бордовой портьеры, в просвете — темная ночь за окном, лунный свет… И темноволосая высокая фигура. Смутно знакомые голоса… Один из которых заставляет содрогаться, от которого хочется сжаться в комок, спрятаться, исчезнуть… Обладателя которого ты ни в коем случае не захочешь увидеть, неважно, добрый он или злой. Секунда, две, три… Мужчина у окна улыбается — и по барабанным перепонкам бьет оглушающий выстрел. Пока в ушах звенит, пока глаза пытаются осознать произошедшее и увиденное, портьера отлетает в сторону — и все накрывается горячей темнотой.

Я просыпаюсь от того, что правую руку неприятно тянет, будто она находится в неудобном положении. Совсем рядом со мной кто-то плачет. Всхлипы тихие-тихие, их почти не слышно. Открываю глаза, и по вискам скользит что-то холодное и мокрое, а в комнате приятно светло и тепло. Моя рука вытянута вверх, будто тянется к чему-то. И я понимаю. Это я плачу.

Кто-то подходит к кровати и мягко берет меня за руку. Вижу темные распущенные волосы, но лицо еще размыто из-за моих собственных слез. Она беспокоится… И крепче сжимает мою ладонь. Кто так может делать? Мама? У меня нет мамы… Моя мама не помнит меня. Фауна? Конечно же, Фауна! Она так заботилась обо мне, так волновалась, совсем как о своем ребенке. Хочу обнять ее, хочу почувствовать себя в безопасности, хочу, чтобы стало наконец-то тепло… Стоит тихонько позвать, и Фауна наклоняется ниже, поглаживая ладонь и глядя так обеспокоенно. Я прищуриваюсь и разочарованно выдыхаю.

— Не Фауна, — вырывается вместе с воздухом. — Не Фауна…

А кто же тогда?

? ? ?

Мне кажется, будто я проспала целую вечность. Сон был до дикости странным — мертвый маршал Кросс, его убийца, едва не прибивший меня, потом темный переулок, кровь, боль, так явственно сковывавшая все тело… Светлая комната и кто-то очень похожий на Фауну… Не-е, не очень. Я же ведь даже лица не смогла увидеть…

Открываю глаза и моргаю несколько раз, чтобы привыкнуть к дневному свету. Глаза даже не болят, хотя я помню сон — ужасно больно, будто глазные яблоки захотели вылиться… Ох, чего я фантазирую? Я не знаю, что человек чувствует, когда его глаз вытекает из глазницы. Сажусь в кровати и смотрю по сторонам.

Волнение закрадывается в грудь не сразу, но постепенно и крепко. Где я? Что за незнакомый интерьер?

— Линали? — решилась позвать я. В комнате подруги в новом Управлении я еще не успела побывать, но это все еще не главный вопрос… Как я сюда попала? Или это моя комната? Да, вполне может быть и моей! Но… Как? Я разговаривала с Кроссом, разве нет? О, это сон… Всего лишь сон. Нет, все равно не пойму.

Дверь открылась, и в комнату кто-то прошел. Я открыла было рот — Фауна! Не приснилась! И вправду! Но среднего роста фигурка развернулась, и я почувствовала, как медленно гаснет мой энтузиазм. Где я, черт возьми?

— Ты очнулась! — воскликнула обрадованная незнакомка (я дернулась). — Наконец-то! Мы думали, ты не просне-… То есть, мы надеялись, что ты все же выкарабкаешься… Но ты спала так долго! И лихорадка никак не хотела спадать…

Ошеломленная таким напором, я попыталась что-то выдавить, но изо рта вырвался только нечленораздельный хрип. Закрыла рот. Посмотрела по сторонам. Открыла рот.

— Где я?

— Мы в гостинице… Прости, на больницу не было денег, но я умею зашивать раны и ухаживать за больными, а еще мне помогал друг, и твоя рана почти зажила… Но тебе лучше не делать резких движений.

— Рана? — единственное, что я услышала из всего лепета незнакомки. Притронулась пальцами к коже чуть ниже солнечного сплетения — больно кольнуло. Пришлось поверить.

— Я понимаю, если ты сейчас напугана… Ты хочешь кушать? — тихонько спросила темноволосая. Мне осталось лишь кивнуть. Пока она будет бегать за едой, я смогу хоть немного прийти в себя. В одиночестве.

Девушка убежала, прикрыв дверь, а я, откинув персикового цвета одеяло, медленно сползла с кровати. На мне была одна лишь длинная рубашка, и, клянусь, я задавалась вопросом о ее хозяине (именно хозяине, а не хозяйке) до самого возвращения темноволосой незнакомки.

Номер был просторным, благодаря широкому окну он был хорошо освещен днем. Одноместная кровать, письменный стол, вешалка в углу, стул с противоположной стороны спального места — вот и все. На стуле я увидела вещи: одни были сложены на сидении, а другие повешены на спинку. Медленно подошла, невольно придерживая руку у живота — торс напрягся, у меня возник испуг, что рана может раскрыться.

Под ребрами я увидела широкий красный рубец. Швов не было, наверное, та девушка уже сняла их, но рубец наводил странное чувство… Будто чего-то не хватало. Будто бы… я что-то забыла сделать? Вообще что-то забыла? Что? Прикасаться к ране было больно. И сейчас, когда я снова необдуманно дотронулась до рубца пальцами, в голове вспыхнуло белым, по ушам ударил шепот незнакомого — и противного — голоса, а я, кажется, упала на пол, зажмурившись.

— Ничего страшного… Просто забудь это, пожалуйста. И никому не говори, что видела меня…

Я распахнула глаза, схватившись за разгоряченный лоб. Голос! Какой знакомый голос! Шипящий, как у змеи, вкрадчивый, гипнотизирующий… Забыть? Что я должна была забыть? Перед глазами появилась мужская темноволосая фигура у окна. Выстрел… Кровь. Много крови…

— Маршал Кросс! — я захлебнулась в эмоциях и желающих вырваться изо рта словах. А потом я вдруг успокоилась и сгорбилась. — Маршал Кросс… Мертв… Это я должна была забыть…

— Ох, что случилось? — раздалось восклицание за спиной.

Темноволосая девушка быстро прошла к столу, поставила на него поднос с чем-то очень вкусно пахнущим, а потом помогла мне подняться на ноги. Совсем чуть-чуть отодвинула край расстегнутой рубашки и посмотрела на рубец. Эмоции на ее лице сложно было прочитать.

— Видишь, ничего страшного, почти зажило… Но тебе все-таки лучше еще отдохнуть. Хочешь суп?

— Да… Пожалуй, — ошеломленно кивнула я, усаживаясь обратно на кровать, но незнакомка знаком велела встать и переместиться за стол. Вещи со стула она убрала на кровать и придвинула его, чтобы я села. Я благодарно кивнула.

— Вот, — подытожила она, подавая ложку и усаживаясь на краешек кровати. Вздохнув, я ухватила столовый прибор и посмотрела в тарелку. Обычный суп с мясом, но такое ощущение, будто я не ела неделю… Поэтому содержимое довольно быстро исчезло, а я поняла, что даже не наелась. Соседка по комнате это заметила и протянула руки к тарелке:

— Давай еще принесу?

— Да… Пожалуйста. — Темноволосая незаметно улыбнулась моему смущению и принесла еще еды.

Эта порция кончалась уже медленнее, а мне становилось все лучше. И вообще захотелось поскорее доесть и поблагодарить эту девушку, но я вдруг перестала жевать и уставилась в наполовину опустевшую тарелку. Суп и хлеб попросились обратно из горла, но я упрямо сглотнула и почувствовала жжение в уголках глаз.

И почему я вспомнила о Марианне Кроссе прямо сейчас? В суп упало несколько капель соленой воды, прежде чем задрожавшая рука поднялась и смахнула слезы со щек. Незнакомка дотронулась до моего плеча, но я мотнула головой, подключая и вторую руку — слезы полились градом.

Мы просидели в относительной тишине довольно долго, пока я не смогла кое-как успокоиться и перестать реветь. Теперь меня преследовала икота, каждый раз отдававшаяся в груди тупой болью. Девушка подала мне стакан воды.

— Расскажешь, что все-таки с тобой случилось? -— осторожно спросила она, робко поглаживая меня по плечу.

— С-самой б-бы уз-зн-нать, — выдавила я, шмыгая носом и пялясь на собственные колени. — Но эт-то было… С-с-страшно… Стран-но…

— Не хотелось бы тебя сейчас тревожить, но я не одна здесь, — вдруг решила сказать девушка. Я подняла на нее вопрошающий взгляд. — Со мной еще двое, мои братья… Они сейчас не в гостинице, ушли за продуктами.

— Спасибо, что предупредила, — сказала я, все еще слегка заикаясь, — это рубашка одного из них?

— Да, Неа, — улыбнулась девушка. — А я ведь даже не представилась тебе!

— Ничего страшного… — против воли улыбнулась я. Эта девушка уже начинала мне нравиться. А еще, немного поглядев на нее, я поняла, что она напоминала мне кого-то из моей прошлой жизни. Во всяком случае, темные волосы (пусть и волнистые) и ровные приятные черты лица напомнили мою хорошую подругу. Темноволосая смущенно улыбнулась уголками губ от такого внимания — у нее на щеках появились милые ямочки, — и чуть сжала мою ладошку.

— Меня зовут Тива, — произнесла она. — А тебя?

* * *

И-и р-р-раз! Первый уровень Акума взорвался, оставив после себя горький запах растворяющегося в воздухе газа, гари и окисляющегося металла. Джулиан почесал пальцем нос и звонко чихнул, потом еще раз, а после этого стряхнул с ресниц выступившие слезы. Нужно поспешить убраться отсюда, иначе газ начнет воздействовать на тело… Вверху засвистело, экзорцист поднял голову, увидел стремительно приближающиеся дула Акума, начал поднимать Сакравор… Раздался взрыв, юношу обдало порывом горячего воздуха, а рядом кто-то приземлился на ноги. Когда дым и пыль рассеялись, Джулиан увидел темноволосого напарника-азиата.

— Спасибо большое, Канда! — обрадовался он и стремительно поднялся на ноги. — А где Аллен?

— Смотри по сторонам, придурок, —не поскупился на эмоцию Канда, вовсе не горевший желанием спасать новенького, — если еще жить не надоело. Ты уже второго демона к себе подпустил ближе, чем на метр.

Джулиан поумерил пыл и чуть-чуть поджал губы. Конечно, он давно помнил, что Канда Юу «не приспособлен» к общению (он так в какой-то папке давным-давно прочитал), но думал, что время может что-то изменить… Не-а, как бы ни так. Хотя, он уважал мечника за его боевой опыт и владение Мугеном… Будь он помладше, он бы просил его научить и таскался хвостом (за что, конечно же, получил бы по щам). Но «ласкательное» «придурок» убавило его любвеобильность и заставило отвлечься на оправление запачканной в саже, земле и хвойных иголках формы.

— Все в порядке? — рядом неожиданно появился Аллен Уолкер, взметнув полами белого плаща хвою и земляную пыль. Джулиан улыбнулся напарнику:

— Да, только что Канда спас мою жизнь… Правда, — экзорцист заговорил шепотом, — он не очень этому рад, кажется.

— Он вообще не рад, когда спасает кому-то жизнь, — хмыкнул парень с пентаклью на левой стороне лица. Японец скосил взгляд.

— Я все слышал. Хватит языками чесать, тут еще полным-полно Акума.

И вправду: только Канда закончил говорить, а Аллен и Джулиан оглянулись, как из-за деревьев показались машины для убийств.

Экзорцистам казалось, что бойня длится вечность, а Акума никак не исчезали. Они напирали со всех сторон, юноши метались из стороны в сторону и чудом до сих пор оставались живы — сверху их прикрывал только плащ и «ленты» Аллена, но это не могло помогать им все время.

— А я уже двенадцатого убил! — крикнул Джулиан, ловко приземляясь и устремляясь к следующему Акума.

— Да-а-а? А я семнадцатого! — ответил ему Аллен, догоняя.

— Это когда? Я не видел! — удивился Уайт, а седоволосый злорадно улыбнулся:

— Сейчас! — и резко исчез из поля зрения напарника. Секундами позже в небе раздался взрыв.

Джулиан не понял, в какой именно момент все произошло. Это случилось быстро и почти незаметно. Тени обострились, когда очередной Акума взорвался в небе за его спиной, а вот оклика Уолкера не оказалось. Кажется, он должен был назвать цифру «25», но вместо этого Уайт услышал заглушенный ревом огня вскрик, а затем Аллен упал на землю.

— Господи! — вскрикнул Джулиан, приканчивая Второй уровень, с которым боролся до этого момента, и кинулся прямиком к упавшему навзничь напарнику.

Он не шевелился. Лицо его быстро бледнело, от уголка губ потянулась кровавая полоска, а потом тело Уолкера выгнулось — и он зашелся в хриплом кровавом кашле. Уайт замер на самую долю секунды перед юношей; перед ним вдруг предстала картина почти двухмесячной давности. Проткнутая лезвиями светловолосая девушка, захлебывающая в собственной крови, полные слез глаза... Парня передернуло, и он спешно опустился на колени рядом с напарником. За спиной снова взорвалось, но парень не обратил ровно никакого внимания — он оголил собственное запястье и поднес ко рту, как вдруг за ворот куртки резко вздернули вверх, а затем и за грудки. Встряхнули и прошипели прямо в лицо:

— Какого черта ты творишь?

— Спасаю другу жизнь! — воскликнул Джулиан, пытаясь вырваться, но безуспешно. Вместо этого он снова получил встряску.

Канда на мгновение отвлекся на лежащее за спиной Джулиана тело и только хотел снова прорычать что-то, как Уайту надоело терять время, и он одним движением освободился и упал обратно на землю. Тонко хрупнула прокушенная на запястье кожа, и темноволосый, приподняв голову Уолкера над землей, приложил кровоточащую конечность ко рту напарника.

Мечник хмуро и даже с каплей отвращения — или презрения — во взгляде наблюдал за этим. Ему была до противного тупого ощущения в голове знакома эта картина, а потому, даже не дождавшись момента, когда Уолкер снова зашевелился и глухо застонал, отправился прочь.

Джулиан смог выдохнуть, увидев, как затрепетали ресницы друга. Конечно, Аллен не сразу придет в сознание, нужно время, чтобы рана полностью затянулась. Поэтому юноша аккуратно поднял седовласого, а потом взвалил на плечо и отправился вслед за Кандой. Джулиан не знал, что Аллену не обязательно спасение от яда Акума, ведь его проклятие могло справиться само. Однако, миссия по зачистке выполнена, и можно возвращаться домой.

* * *

Нейтон подскочил неожиданно, как и всегда, и Джулиан даже подпрыгнул на месте от испуга.

— Что случилось с Алленом?

— Боевая царапина, — улыбнулся немного погодя Уайт, перелистывая страницу книги. — Он уже в порядке, просто ему нужно поспать.

— А-а… — протянул парнишка и уселся напротив друга. — Что ты читаешь?

— «Ромео и Джульетта» Уильяма Шекспира. — Мальчику была продемонстрирована коричневого цвета обложка книги. — Очень здорово… И читается легко.

— А я все никак не могу решить ту задачу по математике! — Бэкер хлопнул ладонями по столу. — Хоть убей.

— Убивать не буду, а вот помочь смогу, — усмехнулся Джулиан и заложил страницу закладкой. — Неси тетрадь и учебник, посмотрим, что у тебя там за задача такая!

Нейтон довольно быстро обжился в Братстве и подружился почти со всеми работниками. Линали в нем души не чаяла, а Комуи издалека умилялся этому и верно продолжал отлынивать от работы. Крепче всего самый юный экзорцист сдружился с Алленом, Линой и Джулианом — один раз его даже отправили на задание вместе с ними, и он набрался немалым опытом. Правда, едва не поседел на пару волосков. Ребята помогали ему продолжать учиться наукам и одновременно тренировали в деле Черного Монаха. Только вот был там один нюанс.

Нейтон не оказался паразитическим типом, как все думали с самого начала. Его Сила была заключена в маленьком ожерелье из полупрозрачных белых камушков, которое мальчик хотел подарить матери на праздник.

Узнали об этом, когда его отвели к Хебраске. Бэкер сначала даже струхнул, но, как и все, кто был до него, осознал безобидность и доброту Хранительницы. Хебраска подтвердила совместимость мальчика, но при нем его синхронизированной вещи не обнаружила и задала соответствующий вопрос. Позже Чистую Силу, конечно же, забрали из деревни и изменили ее вид. Сила Нейтона заключалась в межпространственных перемещениях, поначалу настолько неожиданных, что все в Управлении пугались, когда рядом с ними появлялся мальчишка. Бэкера отдали в ученичество Фрою Тидоллу, и тот забрал юного экзорциста на месяц с собой — на очередную миссию и продолжительное обучение. Нейтон вернулся в штаб недавно, но был доволен, как никто другой, хотя и изрядно напуган новым для него миром чуть ранее.

А Джулиану жутко хотелось вернуться на два месяца назад и узнать, что на самом деле произошло в кабинете Мариана Кросса. Как и Линали с Комуи Ли, и Кроули, и Миранде, Лави, Нейтону.

И Аллену Уолкеру, лежащему в лазарете и перебирающим меж пальцев тонкую серебряную цепочку, выглядывающую из-под чистой рубашки. Юноша огляделся по сторонам, вздохнул и закрыл глаза, зажав в кулаке крестик.

* * *

Где-то внизу громко хлопнула дверь. Вздрогнув, я дернулась назад, зачем-то сжимая кулаки и мгновенно напрягаясь. Раздались шаги, кто-то стал подниматься по лестнице, а потом из коридора позвали:

— Тива, все в порядке? Кстати, корицу мы так и не нашли… Но накупили много чего другого!

Дверь в комнату отворилась, и на пороге показался высокий юноша. У него были такие же, как и у моей новой знакомой, темные волосы (только короткие), желто-карие глаза, да и вообще приятная внешность. Он сразу вытащил руки из карманов плаща и, оглядев меня, вскинул брови.

— Так вот в чем дело… Точнее, в ком.

Темноволосая девушка неловко улыбнулась и развела руками. Я обвела их взглядом, а затем по лестнице снова застучали шаги. В комнату заглянул еще один незнакомец. Он напоминал лицом первого юношу, но у него были длинные волосы, завязанные в низкий хвост, а еще непослушная челка. Его взгляд тоже остановился на мне, а лицо просветлело.

— Очнулась! А мы все испереживались. Как ты себя чувствуешь?

Я смогла выдавить из себя только что-то нечленораздельное и писклявое. Тива переглянулась с парнями и обратила мое внимание на себя:

— Это и есть мои братья. Это Неа, — девушка указала на коротковолосого (он упер руку в бок и теперь очень сосредоточенно меня разглядывал; ах, да, на мне ведь его рубашка. Твою же мать, на мне ТОЛЬКО его рубашка!), — а это Мана! — Ладошка юной особы переместилась в сторону только что появившегося. — Ну, вот… Я ей уже представилась.

— А как тебя зовут? — задал вопрос Неа. Я нашла время подумать, что они только пришли, а уже засыпают вопросами, но тут послышалось легкое стрекотание, и из-за плеча Маны выпрыгнул крылатый золотистый шарик с крестом впереди. Рот мой открылся против моей воли.

— Тимканпи?! — вырвалось довольно громко, а голем нырнул в воздухе и быстро оказался около меня. Три одинаковых золотисто-карих взгляда уставились в мою сторону одновременно. Тим совершил пару кругов над моей головой и плавно приземлился в ладони, озадаченно махая хвостом. Мол, мы знакомы?

<А я плюхнулась обратно на кровать и закусила губу от накатившего щемящего чувства в груди — новая волна паники. Троица смотрела на меня настороженно, изумленно и с тревогой одновременно. Я, решив, что хуже все равно уже не будет, подняла голову и выдохнула:

— Какой сейчас год?

* * *

В комнате царила тишина. Тихо сопя из-за не выветрившейся сонливости, я натягивала рубашку, затем брюки, зашнуровывала ботинки, завязывала ленту под воротником. Подошла к зеркалу, заправила прядь волос за ухо, а затем вовсе пригладила вихры на макушке. Оценивающе оглядела отражение, кивнула и отошла к столу. Дверь открылась, и в комнату заглянула темноволосая девушка.

— Ты готова? Мы собрались!

— Иду, — откликнулась моя персона, хватая со стола котомку, а со стула плащ. Захлопнула дверь и щелкнула ключом в замочной скважине. Темноволосая улыбнулась мне, а потом мы вместе сбежали на первый этаж гостиницы.

— Оп, идем? — заметил нас один из двух парней и подхватил свой чемодан. Он был длинноволосым и похожим на второго юношу, стоящего рядом. Тот тоже взялся за ручку своего чемодана и склонил голову к плечу.

— Тив, не замерзнешь? Не май месяц на дворе.

Вздохнув, натянула плащ и застегнула пуговицы. Темноволосая спутница бухнула мне на плечи шарф, а когда я посмотрела на нее, хихикнула. Неа (который с короткой стрижкой), кажется, остался доволен, хмыкнул и вышел на улицу. Мана (его брат-близнец) улыбнулся нам и последовал за братом. Я и Тива переглянулись, положили ключи от комнат на стол рецептуры, а потом покинули гостиницу.

— Тысяча восемьсот двадцать первый, — решил на всякий случай ответить коротковолосый Неа. — А какое отношение это имеет…

— Двадцать первый! — в тихом ужасе вырвалось у меня, и я даже поднесла руки ко рту, словно боясь собственных слов. — Быть не может! Я… Я ведь не могла…

— Ты можешь объяснить, что с тобой вообще произошло? — осторожно спросила Тива, подходя и касаясь моего плеча. — Потому что мы до сих пор не можем.

Я посмотрела на девушку, а та закусила губу, выдавая неподдельное волнение. Я опустила голову, крепко зажмурилась. Помассировала виски пальцами, почувствовала, как мне в щеку ткнулся голем Тимканпи.

— Ох, Тим… Откуда ты здесь, мне скажи, -— выдохнула я, беря голема в руки и поджимая губы.

— Откуда ты знаешь Тимканпи? — скрестил руки на груди Неа. — Его не было рядом, пока мы возились с бессознательной тобой… На грани смерти.

— Сомневаюсь, что ты мне поверишь… — выдохнула я.

В голове снова случилась мешанина. Тимканпи мял мою щеку лапками, а трое незнакомцев стояли и ждали ответы от той, кто из тысяча восемьсот пятьдесят шестого переместился на тридцать пять лет назад… Ох, как мне захотелось опять уснуть и не просыпаться!

— Меня пытались убить, — сказала я. Все вздрогнули (я тоже). — И моего знакомого… Убили.

— Ты постоянно бредила об этом, — покивала Тива, хмуря тонкие брови. — Только я не могла понять имени, фамилии, хоть что-нибудь…

— А еще… Меня тоже зовут Тива, — вот теперь троица переглядывается удивленно.

— Ого! — наконец, воскликнула темноволосая девушка. — Вот это совпадение!

— Что такое? — заметил перемену в выражении моего лица Мана. — Что-то ведь еще не так?

— Кроме того, что я после покушения на свою жизнь каким-то сумасшедшим переместилась в прошлое, едва не умерла, обнаружила свою тезку? Мне как-то сказали, что это имя очень редкое.

— Как-то все… Запутанно, — Тива потрясла головой и пожмурилась. Наступило недолгое молчание. — Может, обсудим все за чашкой горячего чая? Лично у меня сейчас в голове какая-то сумятица происходит.

Между нами было установлено безмолвное согласие, а когда все вышли, я смогла выдохнуть, а потом судорожно и со всхлипом вдохнуть и обхватить голову руками. Что за чертовщина? Впрочем, я чувствовала себя такой уставшей, что даже мыслей никаких не было. Мне хотелось закрыть глаза, а потом открыть и увидеть кабинет Мариана Кросса, его самого — живого и невредимого. Пусть даже с бутылкой алкоголя и сигаретой в зубах. Но живого. Что за че-ерт…

— Я немного подшила твою одежду и постирала. Она была вся в крови, — в комнату вернулась Тива, неся в руках стопку вещей. — Сейчас посмотрим…

— Спасибо, — обескуражено поблагодарила я. Собеседница неярко улыбнулась и встала у кровати. — Это очень… Очень приятно…

— И страшновато? — девушка улыбнулась шире. — Поверь, я и сама в шоке… От всего, что услышала пару минут назад. Но нужно…

— Идти дальше? — вырвалось у меня. Я подхватила черные брюки. Снова оглядела Тиву. Она была всего на полголовы выше меня. — Мне… Я… Я в полной растерянности. И не знаю, что делать. Совсем. И теперь мне еще страшнее.

— Могу я спросить? — Темноволосая Кэмпбелл (так, кажется?) робко взглянула на меня. — Кого… Кого убили у тебя на глазах?

— Если тебе что-то даст… — из груди вырвался тяжелый вздох. — Его зовут… Звали Мариан Кросс. Я не знаю, зачем его убили… Я не знаю. Но кое-кто будет очень сильно грустить… — Я спохватилась и прижала к груди чистую рубашку. — Аллен! Он ведь… Они все не знают, что со мной произошло! А он… Там…

— Мариан Кросс? — медленно переспросила Тива. Я посмотрела на нее и увидела, как она побледнела. — Мы тоже его знаем… Он экзорцист. И ты тоже, это мы поняли по плащу. Ну конечно! Все логично!

Мы с Тивой в унисон вздохнули, а потом девушка медленно протянула мне что-то маленькое и круглое. Резинка для волос.

— Расскажешь нам все? С самого начала.

— Да. — Кивнула моя персона, беря резинку. — Да, хорошая идея. Заодно постараюсь разобраться с кавардаком в голове… А вы, возможно, не будете опасаться меня…

— Мы не опасаемся! — вдруг улыбнулась Тива. — Все в порядке. Честно. Просто мы… Удивлены.

Я посмотрела на темноволосую красавицу, зная, что она видит мой взгляд просветлевшим, а эмоции на лице не такими напряженными, как минуту назад. И тогда я сказала:

— Может быть, стоит сразу встретиться и с тем Марианом Кроссом, которого знаете вы? Так будет легче. И рассказывать два раза не придется. Рано или поздно мы все равно увидимся. Верно?

— Мы собирались встретиться с ним в следующий вторник в Лондоне. Сейчас мы в Редхилле, всего двадцать две мили от Лондона. — Улыбнулась Тива. — За это время мы успеем получше познакомиться и привыкнуть друг к другу. Как думаешь?

Да, я поняла, что мне все равно придется побыть с этими людьми какое-то время. Но они не представляли угрозы, они помогли мне встать на ноги и хоть как-то разобраться с тем, что происходит. Они… Они не бросят меня. А я постараюсь не приносить много хлопот.

— Отличная идея. Я с вами.

<i>* * *

Кэмпбеллы оказались веселой и доброй семейкой. Тива была самой старшей, ей в середине сентября исполнилось восемнадцать. Мана и Неа — близнецы семнадцати лет; получается, все мы почти ровесники. Я, будучи в своем (двадцать первом) веке, очень любила и искренне восхищалась близнецами, хоть девочками, хоть мальчиками, и поначалу очень смущала братьев своим пристальным вниманием к их персонам. Они были просто двумя каплями воды! Пусть сначала я и подумала, что Тива тоже одна из близнецов. Оказалось, нет. Да и, приглядевшись, я поняла: девушка ниже своих братьев примерно на полголовы, и волосы у нее даже волнистее (почти кудрявые) чем у Маны, который отращивал свои (чтобы их с Неа было легче различать). И глаза у нее были темнее цветом. У Маны и Неа — янтарные, прямо как расплавленное золото, а у Тивы желто-карие. Очень красиво. Завораживающе.

Ко мне проявлялась большая (если не огроменная) забота. Тива починила мою одежду, и рубашку Неа я вернула законному владельцу после стирки; они еще раз объяснили, куда и для чего держат путь. А вообще у нас было очень много времени просто поболтать. Я не могла не проникнуться к братьям и сестре симпатией. Они вселяли доверие, и за ними было забавно порой наблюдать. Иногда они в шутку спорили насчет готовки завтрака, обеда или ужина. Я всегда была свидетелем спора, потому что без устали таскалась за Тивой, что-то вроде хвостика. (Она мне жутко нравилась.) Однажды я предложила свою кандидатуру для готовки. Все сразу замолчали и уставились на меня: Мана любопытно, Тива одобрительно, а Неа с ехидцей.

— А ты умеешь? — протяжно спросил он, упирая руки в бока и прохаживаясь мимо. Смятенная я чуть подалась назад на своем стуле.

— Не умела бы — не предлагала… Могу сварганить суп.

— Отлично! — перебила только хотевшего что-то вставить юношу Тива. — А пока ты тут хозяйничаешь, мы успеем сложить все наши вещи. Да, Неаш? — и утащила последнего за собой на второй этаж. Ворчание близнеца утихло только на втором этаже. Мы с Маной проводили их веселыми взглядами, а затем и Мана куда-то ушел. Мне пришлось заняться делом.

Когда вода закипела, а я уже начала ссыпать в нее нарезанные овощи, на кухню вернулся Мана с книгой в руках. Правда, сначала он помог мне нарезать зелень, подал одну из недавно купленных приправ, а потом улыбнулся, и мы сели на свои прежние места. Зашуршали перелистываемые страницы. Шипела и булькала вода в кастрюле, с улицы доносился гомон только-только проснувшегося городка. Думая о своем, я сама не заметила, как замерла и заулыбалась. На макушку приземлился голем Тимканпи и уютно пошуршал крылышками. Длинный хвост его приземлился за ворот моей рубашки, и я невольно хихикнула. Мана отвлекся от книги.

— Ты ему определенно нравишься.

— И он мне тоже, — я почесала голема между рожек. Тот, кажется, даже мурлыкнул и устроил из моих волос гнездо. — В будущем он частенько за мной приглядывает.

— Профессия экзорциста очень опасна. Как тебя вообще угораздило стать одним из них? — спросил Кэмпбелл. Я ухватила ложку и зачерпнула немного бульона на пробу. С солью все в порядке. Накрыла кастрюлю крышкой и хлопнулась напротив Маны.

— Долгая история. Честно признаться: тогда я тоже переместилась из будущего в прошлое и оказалась прямо в Ордене. До сих пор непонятно, как это произошло. А генерал Кросс пару раз даже спас мне жизнь. Мне очень нужно с ним встретиться...

Мана задумчиво посмотрел на меня и кивнул. Он выглядел самым спокойным из троицы, и за все то время, что мы вместе проделали до Лондона, с ним я подружилась крепче всего.

— Кстати, Кросс еще не генерал, — заметил юноша, а я ахнула.

— Правда?! Вот это да... Спасибо, что сказал!

— ...Но он потенциальный кандидат в генералы, — закончил Мана, и я уставилась на него, чем вызвала веселую улыбку. — У него сейчас на работе жуткая канитель, оформление каких-то документов и прочая бумажная волокита. Будет чудом, если он не опоздает или вообще сможет появиться в Лондоне, в указанном месте встречи. Но в любом случае, нас там будет ждать друг.

— Друг?

— Ему можно доверять. Он ученый, — на этом моменте я невольно улыбнулась, а Мана вдруг склонился над столом поближе ко мне и тоже улыбнулся, — и иногда бывает странноватым. Но в остальном он весьма добрый и отзывчивый. Уверен, вы подружитесь.

Суп закипел и уже начал ароматно пахнуть приправой. Через несколько минут вниз спустились Неа и Тива, и оказалось, что они подрались подушками, просто Мана успел сбежать. Все сели завтракать. Неа сдался и признал, что недооценил меня, а потом веселые и довольные мы перемыли посуду и отправились на второй этаж за вещами. Уже в нашей комнате Тива окликнула меня и подозвала к себе.

— Вот, держи, — девушка протянула мне маленькую книжицу в темном кожаном переплете. — Она давно у меня лежит без дела… Мне кажется, тебе пригодится.

— Ого… Спасибо, — смутилась я и, почесав в затылке, приняла своего рода подарок. — Приятное и полезное.

Тут дверь распахнулась, и в проходе появился Неа.

— Тива!

Обернулись мы обе. Переглянулись. Посмотрели на Кэмпбелла. И обе прыснули. Тот неловко почесал в затылке и неуверенно улыбнулся.

— Да-а, ситуация… В любом случае, если кто-то из нас будет с кем-то из вас двоих наедине — можно будет запросто называть Тив… — парень заикнулся, — Тивой.

— Вот и славно! А теперь, я думаю, нам стоит поторопиться. Вы убили на бой подушками целое утро.

— Моя хата с краю, ничего не знаю, — пожал плечами Неа и стремительно скрылся на первом этаже. Тива ахнула и рванула следом, и я осталась одна.

"Тив" меня решили звать совсем недавно. Точнее, решила я сама и понятно из-за чего. Неа и Мана очень неловко себя ощущали, не зная, как быть, когда нужен кто-то из нас с Тивой. Поэтому поначалу мы обе отзывались на собственные имена. Мы обе быстро привыкли, но иногда подшучивали над братьями. Например, Неа звал свою сестру, а отзывалась я. И мы будто бы менялись местами. Сначала братья смущались, а потом мы вместе хохотали. Так и привыкли.

Примерно через полминуты внизу раздалось громогласное «Ой!» от Неа, смех Маны, а еще через половину минуты Тива вернулась и с улыбкой открыла дверь.

— Ты готова? Мы уже собрались.

— Да, иду. — Я подхватила сумку, куртку и ключ от номера и вышла вместе с Тивой.</i>

* * *

Черный Орден тоже уже не спал. Аллен направлялся в столовую на обед (утренняя тренировка оказалась сегодня длиннее, чем обычно), как вдруг его окликнул голос Комуи Ли:

— Аллен! А я как раз тебя ищу!

— Добрый день, смотритель, — улыбнулся юноша и развернулся к нему лицом. — Что-то срочное?

— Не совсем, но, мне кажется, я должен отдать это тебе, — мужчина кротко улыбнулся и протянул Аллену что-то. — Это нашли в кабинете Кросса. Наверное, хорошо, что это отдали сразу мне. Думаю, никто даже не открывал.

— И вы тоже? — удивленно спросил Уолкер. Азиат кивнул.

— Мне казалось… В общем, я подумал, ты сам разберешься.

— Спасибо, — испытывая легкое смущение, ответил экзорцист. — Правда, спасибо. Как там Линали?

— Собирается в три-тридцать на задание в Северную Ирландию. Думаю, вы еще успеете с ней повидаться. Вроде бы, она сейчас в столовой.

— Отлично, я как раз иду туда! — обрадовался Аллен. — Еще раз спасибо.

— Ага. — Снова кивнул смотритель Комуи. — Ну, а я пойду… Работать. Столько дел, столько дел… — И был таков.

Аллен улыбнулся вслед смотрителю и продолжил путь на первый этаж. На ходу стал осматривать книжицу. Она напоминала записной блокнот, удобный и компактный. Кожаный темно-коричневый переплет, снизу выглядывает василькового цвета ленточка-закладка. Аллен провел пальцами по обложке — теплая… Тут парень зашел в столовую и вынужден был засунуть книжку в карман брюк. Джерри поприветствовал седовласого и спросил о его делах и, собственно, обеде.

Открыл Аллен блокнот уже будучи за столом. Линали пока видно не было, наверное, готовит кофе. Аллен решил ее подождать и вернуться к осмотру книжки. Страницы ее были пожелтевшими, кое-где нещадно помятыми, а задняя сторона переплета, кажется, даже пострадала от огня. В самом начале на корочке было написано вытянутым почерком с красивыми завитушками: «Т. К. от Т., Н. и М. Д. К». Заинтересованный Уолкер перелистнул еще одну страницу — там оказался календарь аж на далекий 1821 год… А прямо на следующей желтой странице запись, датируемая тридцатым сентября тысяча восемьсот двадцать первого года.

«Не знаю, с чего обычно начинают заполнять такие дневники, поэтому начну просто. Чтобы не забыть: сейчас 1821-ый год, я со своими друзьями направляюсь в Лондон, чтобы встретиться с человеком, который поможет разобраться мне с тем, что со мной произошло двумя неделями ранее. Или же с самой собой разобраться? Честно говоря, я запуталась. У меня есть еще примерно сутки перед встречей с М. К. Нужно решить, стоит ли вообще втягивать их во все это. С другой стороны, мне любопытны его слова: «Скоро узнаешь». Еще нужно спросить его о… Ох, черт. Он ведь сам еще не знает. Точнее, я не знаю, что это был за тип. Назову его просто апокрифом. Если я не ошибаюсь, то «апокриф» означает «таинственный», нет? Ладно, неважно. Стоит мне еще самой с собой в записной книге разговаривать — все, finita la commedia».

Запись закончилась, оставив смятенного Аллена со своими мыслями наедине. Он даже еще раз перечитал запись, но все равно ничего не понял, и решил было уже оставить это на потом и заняться обедом, но в самом низу вдруг заметил еще одну приписку, которая окончательно ввела его в ступор.

«Творенье Бога — Смерть»

Примечание к части

Внимание, история "Девочка со спичками" слегка изменена для вписывания ее в сюжет главы! Я знаю, что, возможно, события происходили в Дании, а дата публикации самой книги произошла намного позднее происходящего в самой главе! Мне просто так удобно. Спасибо за понимание.