Потерянные кусочки единой картины (гет)

Примечание к части

https://vk.com/wall-177098795_689 — БАШОЙ арт к главе и парочка саундов.

По раскалывающейся от боли голове барабанили холодные капли дождя. Вся одежда была до противности мокрой и от этого липкой, а тело ломило так, словно была переломана каждая косточка. До сознания долетал странный низкий звук, в нем даже можно было разобрать отдельные слова… Чей-то испуганный вскрик, голоса, принадлежащие мужчине и девушке, затем новый встревоженный голос, говорящий на иностранном, но все же немного различимом языке…

Звук отворяемых тяжелых ворот, скрежет. Эхо шагов, снова протяжный скрип, чье-то хриплое дыхание и надрывный кашель. Все это было слышно словно сквозь плотный слой ваты. Боль не прекращалась ни на секунду, хотелось подать голос, заговорить, попросить прекратить эту муку, — но не было сил выдавить и слова. Горло будто сдавили в тисках, заставляя мучиться кашлем и недостатком воздуха.

А потом незаметно на сознание опустилась тьма.

Веселый говор и звонкий смех не давали спокойно видеть сны. Это доставляло невероятную неприятность, ведь голова и без того сильно болела, а каждое движение доставляло еще большую боль. Нужно было попросить этих неизвестных болтушек замолчать, но мне казалось, что даже скажи я хоть слово, это не возымело бы никакого эффекта. Такое ощущение, словно это была не внешняя помеха… Как будто они говорили в моей голове.

* * *

В опущенные веки как-то очень неожиданно ударил свет, из-за чего перед глазами стало красно, и они заболели. Еле оторвав руку от поверхности кровати, я поднесла ее к лицу, прикрывая глаза и судорожно вздыхая, словно в первый раз. Рука соскользнула с лица, и мне пришлось разлепить веки. Перед глазами замаячил белый потолок. Я снова прикрыла глаза. Чтобы тут же испуганно распахнуть их и вскочить. Голова немедленно отозвалась болью и головокружением, в легких словно разожгли костер, ног я не чувствовала вообще. Спрятав лицо за ладонями, несколько раз вдохнула и выдохнула — горло мгновенно заболело и противно зачесалось. Меня вдруг потянуло вон с кровати, как если бы под одеяло запустили жуков.

Когда босые ноги коснулись холодного пола, по телу пробежались мурашки, и я медленно и с предельной осторожностью поднялась. Тело оказалось неимоверно тяжелым, меня повело в сторону, и очень скоро я встретилась с прохладной стеной, едва-едва успев выставить руки (но это никак не помогло). Голова заболела еще сильнее, я сползла по стене на пол и села, а потом и вовсе легла.

Меня трясло от накатывающих по очереди то жара, то холода. Глазам было горячо, все тело ломило. Хотелось либо просто лежать и не двигаться, желая, чтобы боль ушла сама, либо извиваться от этой боли на полу с тем же желанием.

Нужно открыть глаза и встать.

Кое-как подняв веки, я постаралась сфокусировать взгляд — и у меня это получилось. Первое, что предстало перед глазами — это железная ножка кровати, на которой я недавно лежала. Мой взгляд боязливо пополз дальше: на темного цвета коврик с другой стороны спального места, кафель, на высокую тумбу… В темноте (я только сейчас поняла, что на улице за высокими окнами была ночь) было трудно разглядеть, что стояло на тумбе. Мне это и не было важно.

Я уже не помнила, как поднялась — вроде бы, оперлась на кровать — и прошла по длинной комнате, где у левой стены стояло еще четыре пустых кровати. Повернула дверную ручку и слегка толкнула дверь. Выглянула под страхом вывалиться из комнаты головой вперед, повернула головой из стороны в сторону и вышла, совсем забыв закрыть дверь.

Передо мной предстал длинный и довольно широкий коридор. Выложенные из кирпича стены уходили далеко вперед и заканчивались поворотом направо. Недолго думая (и почему это?) я двинулась по этому коридору, щурясь от света канделябров и вертя головой. Дверей здесь было очень много. Я даже подошла к одной и открыла, но там была такая же комната, из которой сама недавно вышла. Поэтому мне осталось только закрыть дверь и продолжить путь.

До того момента, пока я дошла до поворота, в моей голове скопился вагон и тележка вопросов. Все они вертелись и путались в голове, мысли типа «что вообще происходит?» мешались и кружили голову. Впрочем, все, что сейчас окружало меня, заставляло изумляться с каждым шагом все больше и больше, а мысли становиться еще запутаннее.

Лестница появилась очень неожиданно, как будто выросла из-под земли. Я немного помешкала, глядя на ее верхний конец, а потом опустила взгляд на собственные ноги. Они, оказывается, совсем замерзли, даже окоченели, но я этого почему-то не замечала. Наверное, это так проявляется шок? Была бы я умнее, сразу же вернулась бы обратно в ту комнату и залезла под одеяло, но мое врожденное любопытство не давало мне этого сделать. Поэтому я плотнее запахнула полы длинной рубахи (интересно, откуда она на мне вообще? Где моя одежда?) и осторожно пошла по лестнице наверх.

Почти сразу же на следующем этаже наткнулась на очередную дверь. Сначала мне показалось, что она закрыта, но я все же взялась за ручку и повернула ее. Она едва слышно скрипнула, открываясь… И показала компанию незнакомых людей, столпившихся вокруг чего-то мне невидимого.

— Он такой лапочка! — вскликнул девичий голосок.

— Ага! Интересно, если спросим, нам разрешат его оставить? — раздался следом мальчишеский.

— Размечтались, — проворчал третий голос, принадлежащий самому ближнему ко мне мужчине с русыми волосами «ежиком». — Вы эту мурчащую машину покормили хоть?

— Ой, а ведь точно! За сегодняшний вечер еще не кормили, — виновато сказала девушка, а потом все почему-то разом обернулись ко мне. Точнее, все обернулись к дверям, в проеме которых я стояла, а не ко мне, но… Почувствовала я себя все равно неловко и неуютно. Все так и застыли на местах, не сделав ни шагу. Взгляды уставились на меня, отчего я как-то стушевалась, мельком окидывая взором помещение, только бы не встречаться с глазами людей напротив.

— Разве Матрона уже разрешила ей выходить из палаты? — медленно спросил мужчина в белом халате (врач?) с «ежиком» на голове. Стоящие за его спиной люди как по команде покачали головами из стороны в сторону. — Вы знаете, почему она ходит по штабу одна и без присмотра? — лаконичным тоном задал новый вопрос мужчина. Все снова, как болванчики, помотали головами. — А что она тогда тут делает?..

— Извините. — Коротко сказала я, закрывая дверь — и бросаясь прочь. Сейчас в моей голове путаница немного приостановилась, выдавая мне новый и четкий вопрос: «Что происходит?!»

Бежала я, заворачивая за первые попадавшиеся на глаза углы отнюдь недолго — очень скоро у меня вдруг резко онемели ноги, из-за чего мне пришлось опереться о стену, а потом даже сесть на пол, потому что ноги задрожали. Было такое ощущение, словно мышцы «затекли», а теперь, когда я неожиданно побежала, кровь тоже забегала по венам, создавая то самое ненавистное всем людям ощущение в конечностях.

Я не знала точно, где очутилась. Просто села у стены, обхватила зудящие ноги руками и уткнулась носом в колени, щурясь, хотя вокруг было темно. Что со мной случилось? Что происходит? Почему я здесь? Меня похитили? Я умерла? Или просто сплю? Почему я здесь?

Отчаянно зажмурившись, попыталась вспомнить хоть что-то кроме ужасной боли во всем теле и барабанящего дождя по коже. Судорожно вздохнула и съежилась в комочек.

Где-то вдалеке послышались зовы тех самых незнакомцев.

— Пожалуйста, вернись, мы не причиним тебе вреда! — услышала я голос мужчины в белом халате. — Ты должна вернуться в лазарет!

О чем это он? Я прекрасно себя чувствую, и мне срочно нужно просыпаться! Очень срочно, потому что мне уже становится страшно.

Немного посидев вот так и попялившись в стену, я совершенно случайно опустила взгляд на левую ладонь. Она была плотно перевязана бинтом, а потом я вспомнила, как карабкалась по насыпи на дерево и оцарапалась. Откуда я это помню?

О сгорбленный позвоночник вдруг что-то несильно стукнулось, отчего я отшатнулась, разворачиваясь. Оказывается, я села прямо перед незаметной в темноте дверью, которая сейчас как раз и приоткрылась. Из-за двери высунулась голова в белом (в темноте кажущимся серым) берете, съехавшим набок, темными волосами и очками на носу. Эта голова немного посмотрела в тот коридор, через который я оказалась здесь, — а потом повернулась ко мне. Я отползла к другой стене, шмыгая носом и глядя на нового незнакомца снизу вверх. Мужчина издал короткое «хм», оглядывая меня, а потом вышел из-за двери.

— Почему ты не в лазарете? — полюбопытствовал он, чуть наклоняясь. Я сглотнула ком в горле и выдавила:

— Я убежала.

— Ну, что ж, — после некоторого молчания констатировал незнакомец, качнув головой. — Весомое оправдание… Меня зовут Комуи Ли, — мужчина улыбнулся и протянул мне руку. — Будем знакомы, или ты останешься сидеть на холодном полу в одной ночной рубашке?

Не знаю, что именно меня заставило из этого, но я ухватилась за протянутую широкую ладонь и поднялась на все еще дрожащие ноги. Комуи Ли дружелюбно улыбнулся и вывел меня из этого закоулка коридоров. Только мы вышли, как нас тут же заприметили и окликнули.

— Смотритель Комуи! Слава Богу, вы ее поймали, — к нам подбежал мужчина в халате и вздохнул, посмотрев на меня. — Убежала так, что только пятки засверкали. В прямом смысле.

Я вздрогнула и машинально отступила за Комуи. Мыслительные процессы возобновились с еще большей активностью.

— Начальник отдела Ри-ивер! — пропел смотритель, махая ладонью. — Доброго вечерочка!

— Вы снова сидели у себя в лаборатории и что-то придумывали? — помрачнел Ривер, а я выглянула из-за спины Комуи, облаченной в белый халат с, кажется, рисунком впереди.

— Ничего подобного, — пробормотал недовольно темноволосый мужчина, а потом оглянулся на меня. — Почему никто не присмотрел за нашей гостьей?

— Брат Комуи! — раздался уже знакомый мне девичий голос. К нам подбежала такая же темноволосая, как и смотритель, девушка лет шестнадцати. Она взволнованно посмотрела на мужчин, потом заметила меня, и с ее губ сорвался облегченный вздох: — Как хорошо, что с ней все в порядке… Мало ли, что могло случиться…

— Все в порядке, Линали, — откликнулся Комуи. — Нужно отвести ее обратно в палату, пусть отдохнет и отоспится…

— Но я даже не знаю, где нахожусь, — губы мои против воли искривились в нервной усмешке. Казалось, за время диалога про меня саму все успели позабыть. Или о том, что я стою прямо здесь. — И как я здесь оказалась.

— Мы нашли тебя неделю назад у ворот нашего штаба. — Комуи обернулся ко мне. — Ты была без сознания и находилась в плохом состоянии здоровья. Наши медики помогли тебе оклематься и, как ты сама уже поняла, подняться на ноги. — Мужчина дернул уголками губ в улыбке. — Ты находишься в Главном Подразделении организации Черный Орден.

Неуверенно взглянув на мужчину в халате, я почти сразу опустила взгляд. Голова заболела сильнее, заставив зажмуриться и помассировать виски пальцами. Меня мелко трясло, а еще к груди из живота поднималось противное горькое чувство, похожее на страх.

Выйдя в тот день на улицу, я почти сразу услышала знакомую музыку, которую любила моя хорошая подруга. Только захотев начать спускаться по склону на следующую улицу, я вдруг услышала странный писк. Застыв на одной ноге, когда вторая поднялась для следующего шага, огляделась, пытаясь понять, почудилось ли мне или нет. И тут же снова услышала негромкое, но длинное попискивание. Свернув с дороги, ведущей к зеленеющим культурами участкам, я пошла вдоль частного дома с высоким каменным забором. Когда я прошла мимо старой будки, оттуда высунулась мордашка дворового Мурзика.

— Это ты пищал? — спросила я кота-старожила, словно он сможет мне ответить. И снова услышала зов помощи. Кот вдруг натурально заскулил, прижал изорванные уши к голове и скрылся во тьме будки. Я ошалело поморгала такому явлению и двинулась прямиком к ручью. Раньше он был маленьким, но со временем и с помощью весенних таяний снегов расширил берега и стал глубже.

В один момент остановилась и обернулась. Всего лишь на секунду мне показалось, что кто-то смотрит на меня… Хм, всего лишь показалось.

Вода и весенние течения вымыли ручей уже до колена, так что если кто провалится — не только хорошо намочит ноги, но и увязнет в слое ила, накопившегося за лето. Подойдя к кромке земли, я остановилась и задумчиво оглядела кусты. Снова раздалось пищание, оказавшееся мяуканьем.

Сверху.

Задрав голову, я сразу же увидела источник жалобных звуков. Котенок неопределенного мне снизу цвета сидел, вцепившись в одну из веток ссохшегося дерева, торчавшего из каменной насыпи. Как это дерево еще не переломилось у корня? Даже ребятня опасливо обходила это дерево — они больше всех боялись, что оно сломается. Именно в тот момент, когда они будут лазить по нему.

Котенок пищал. Я лихорадочно размышляла: залезть на гору и скатиться к котенку кубарем оттуда, или перепрыгнуть через ручей и зацепиться за ветку, потом подтянуться на ней и схватить кота за шкирку и благополучно спрыгнуть обратно на землю-матушку. Выбрав второе, я с легкостью перескочила через бегущий поток и быстро вскарабкалась по насыпи, неудачно уцепившись за непрочно торчащий в земле камень и оцарапав ладонь. Тихо шипя от боли в ладошке, я дотянулась до первой ветви и подтянулась на ней, цепляясь за следующую. Удачно забравшись на расстояние метра от котенка и четырех от земли, я потянула руку к животному. То сначала зашипело, а затем принюхалось и подобралось к руке. Я невольно улыбнулась и протянула руку еще на пару сантиметров, как вдруг услышала громкий треск. Сердце замерло, котенок вытаращился на меня, словно понимал мое положение. Внизу снова затрещало, и я с громким криком отчаяния понеслась к земле. Котенок заорал на сопрано и бросился с ветки, а-ля лемминг со скалы. Достигнув меня, вцепился в рукав моей куртки, да так и остался висеть клещом. И в следующий же момент я почувствовала сильный удар об воду. Перед глазами все заволокло пеленой, воздух из легких вышибло падением. Котенок вытаращил глаза, но когтей из рукава куртки не выпускал. Я попыталась уцепиться за бережок, но схватила в ладонь только траву, уже собралась выкинуть на берег кота… И в тот же момент под воду ринулась чья-то рука, с силой ударяя меня в грудь и прижимая ко дну. Я отчаянно задергалась, хватаясь за эту руку и пытаясь отпихнуть ее, но она только сильней вдавливала меня в дно. На помощь пришел котенок. Он замахнулся лапой, мягко положил ее на чужую руку… И со всей возможной подводной скоростью провел когтями. Над водой послышался обескураженный и даже немного злобный вскрик, рука резко отдернулась. И тут же я совершила огромную ошибку.

Почувствовав свободу, распахнула глаза прямо в воде и… Глубоко вдохнула. Легкие зажгло, внутри стало тяжело, я запаниковала… А потом все резко исчезло.

— Черный Орден? — медленно переспросила я, не переставая массировать виски и жмуриться от накатывающих волн головной боли. — Звучит немного грозно... Для чего это место? Может, я вообще просто сплю, и мне это все снится?

Отчаявшись проснуться именно в эту секунду, я начала неуверенно отшагивать назад. Мною снова овладевала противная дрожь. Место для отступления в один момент почему-то нежданно закончилось, потому что я влепилась в кого-то спиной. Развернулась и в следующий же момент уткнулась носом в чью-то рубашку. Пахло чем-то сладким.

— Что-то случилось, смотритель Комуи? — раздался сверху удивленный мальчишечий голос. — Я услышал ваши голоса и подумал, что что-то произошло.

Испытывая неловкость и даже смущение, я неосознанно отшагнула обратно, и вдруг перед моими глазами ярко вспыхнуло белым. Из-за этого я споткнулась, а вот как упала уже не помню. На смену белой вспышке пришла темнота.

* * *

Не знаю, как долго продлилось бессознательное состояние. Очнуться меня заставило появившееся тепло во всем теле (вместо бывшего холода, ведь до этого у меня очень сильно замерзли босые ноги), а еще такое ощущение, словно я лежу на самом мягком матрасе в мире. Сознание постоянно норовило ускользнуть, однако снова этого не произошло, потому что я ощутила, как кто-то смотрит на меня. Я приоткрыла глаза.

— Ох, — вырвалось из груди от того, что предстало передо мной.

Точнее, на до мной... возвышался кто-то огромный, теплый, а еще белый и светящийся. От шока я вжала голову в плечи и поскребла пальцами, сжимая их в кулаки, и этим привлекла внимание. Большая голова отодвинулась от меня и заговорила низким, таким густым, но очень приятным женским голосом.

— Комуи, она очнулась.

Голова начала отдаляться, саму меня приподняло в сидячее положение, и я оказалась напротив небольшой платформы. На ней стоял уже знакомый мне смотритель. Он приветливо улыбнулся и подал мне руки. С его помощью я слезла на пол и тут же поежилась — снова стало холодно. Ноги едва не отказались держать мое тело; колени задрожали и подогнулись, и я машинально схватилась за мужскую руку. Комуи подхватил меня и прижал к себе, да так аккуратно и бережно, что я удивилась. Через время мне удалось побороть дрожь и встать твердо на ноги, но в груди все равно гуляла растерянность. От смотрителя отходить не хотелось, поэтому я даже не отпустила его руки.

— Где мы? — шепотом спросила я.

— В обители Хебраски. Она сейчас проверяла, на что ты способна.

— А на что я способна? — мой голос стал еще тише. Комуи улыбнулся и только указал пальцем вперед. Я проследила взглядом.

Огромное существо, которое до этого говорило женским голосом, возвышалось над нами, полусклонившись. Лица не было видно из-за бело-зеленого света, плавающего наверху. Кажется, большое существо — это Хебраска. И сейчас она что-то очень внимательно изучает.

— Очень любопытно... — прогудел голос. Он и вправду такой приятный на слух! И от его силы, пусть Хебраска говорила негромко, даже вибрировал воздух, как мне показалось. — И занятно. Дай мне минутку, Комуи.

Пробежавшись глазами вокруг себя, я поняла, что Хебраска была основным источником в своей обители. И пусть ее свечение было мягким, но ярким, стен вокруг я так и не увидела. Зато платформа, на которой мы с Комуи стояли, тоже светилась. Я запрокинула голову. В нескольких метрах от головы Хебраски на галереях стояли кресла. В них определенно кто-то сидел, но подсвечивались лишь полы длинных мантий.

— А почему мы тут? — снова подала моя персона робкий голос.

— Ты упала в обморок, а перед этим твоя кожа засверкала, словно тебя искупали в ванне с блестками, — совершенно спокойно ответил смотритель. — И я решил показать тебя Хебраске. Собственно, не зря. Ты оказалась носительницей Чистой Силы.

— Чего-чего? — сощурилась я. Комуи как-то странно улыбнулся и поправил прямоугольные очки на носу. Тем временем Хебраска закончила свое дело и заговорила.

— Все готово. Это оказалось сложнее, чем я думала.

— Отлично, — кивнул мужчина. Я почувствовала себя еще более растерянно, ведь совсем не понимала, о чем речь. — Я как раз собирался рассказать ей о том, что происходит. Смотри, — обратился Комуи уже ко мне, — это та самая Чистая Сила. Около ста лет назад наши предшественники нашли древнее послание. В нем говорилось: «Мы победили тьму не без потерь. Чтобы не повторилось того, что уже произошло, мы оставляем вам это послание». Позже мы нашли описание действия Чистой Силы. Погляди.

Чтобы «поглядеть», мне пришлось отлепиться от Комуи и шагнуть вперед. Сгусток бело-зеленого света парил над полом на уровне моих глаз. Я обошла его по кругу, начиная ощущать любопытство. В середине света удалось рассмотреть что-то маленькое, похожее на куб. Только я подумала, что хочу рассмотреть внимательнее, как свет рассеялся и остался действительно куб — золотистый, маленький и с какими-то мелкими вкраплениями. Я пораженно-восхищенно оглянулась через плечо:

— Я захотела увидеть его лучше, и свет исчез! Вот это да! Так... Эта Чистая Сила — просто как письмо?

— Не только, — качнул головой смотритель. — Чистая Сила служит еще и оружием. По сути, это вещество. И оно было в твоем теле, заставило его светиться. Поэтому я назвал тебя носителем. Понимаешь?

— Ого... — протянула я. — Стоп, оружием против чего? Или кого?

— Против Тысячелетнего Графа, — негромко ответил Комуи. — В прошлом Чистая Сила послужила для победы над ним. Но мир все равно оказался разрушен. В Ветхом Завете это описывалось, как Великий Потоп. И послание... говорит еще о том, что эти дни вернутся. Когда тьма снова накроет землю.

— Да ну? Извините, но такое ощущение, будто я попала в какой-то фэнтезийный фильм, — однако, почему-то я даже не улыбнулась, пусть и хотелось. В голове снова замешалась каша. — Я только вчера в школу ходила, а сейчас...

Странно. Неожиданно я вспомнила, как возвращалась в тот день из школы. Создалось впечатление, будто я должна вспомнить еще что-то, но никак не могу. Память как отшибло. Наверное, из-за удара об воду...

— Знаете, все, что я помню — это как просто хотела достать котенка с дерева, но упала в ручей, — повернулась я к мужчине. Тот посмотрел на меня немного удивленно. — И когда я попыталась выбраться, кто-то помешал мне.

— Помешал? Кто-то не дал тебе вылезти из воды?

— Именно. Меня пихнули в грудь и прижали ко дну, но котенок оцарапал ту руку, а потом... Я резко вдохнула. Прямо в воде. И... я не умерла. И оказалась здесь. Такого быть не может. Мне кажется, я сошла с ума...

— Согласен, звучит дико. Не обижайся, — тут же добавил смотритель. Теперь он неожиданно запустил руку в карман халата и выудил оттуда что-то тонкое и черное. — Кстати, это мы нашли в кармане твоей куртки. Очень похоже на какую-нибудь панель управления чем-то, или пульт, только очень маленькую.

— Божечки, это же мой телефон! — воскликнула я и взяла в руки смартфон. Он оказался включенным — заряда было больше половины. Я с воодушевлением зашла в список контактов и нажала на вызов "Мамы". Однако, в трубке не было гудков. — Может, сеть не ловит... Нужно быть повыше уровнем. Мама наверняка вся извелась... Боже мой.

— Телефо-о-он? — протянул смотритель. — Занятная штука... Но что нам делать с этим?

Я обернулась, дабы понять, о чем говорит мужчина. Ойкнула, отшагнула назад — куб так называемой Чистой Силы был прямо около моего носа, будто ожидал, что я его обратно возьму. А вдруг...

— Я думаю, мы найдем твою семью, — негромко произнес Комуи за моей спиной. — Однако, вряд ли все будет так просто. Ты — носитель Чистой Силы, а это очень важно для нас.

— Для кого? — обернулась я.

— Для Черного Ордена. Каждый такой носитель на счету. Не всякий может синхронизироваться с этой субстанцией. Можно сказать, те, кто это может — особенные в своем роде. И ты не просто так оказалась в ту ночь перед воротами штаба.

— Это не отменяет общей абсурдности ситуации, как и того, что я хочу сообщить близким, что со мной все в порядке, — я вздохнула, поникнув. — А что с этим делать?

— Ты про куб? Коснись его, — пожал плечами Комуи.

«Так просто после всех этих историй?» — засомневалась я на секунду, но потом решила: будь что будет. Вряд ли я что-то потеряю, верно же? Поэтому я протянула руку к кубу и коснулась его грани. Куб неожиданно вспыхнул белым (прямо как у меня в голове перед потерей сознания) и юркнул под мою ладонь. Я ощутила легкое покалывание в ней, а потом сияние исчезло. Как и сам куб. Только я хотела спросить, куда делась эта интереснейшая штуковина, как покалывание стало сильнее, а потом руку резануло болью. Я вскрикнула и схватила ее левой рукой, выронив телефон.

— Почему так больно?! — я прижала руку к груди, но взволнованный Комуи подскочил ко мне и вытянул мою руку, чтобы лучше видеть ее. Я чувствовала, как дрожит конечность, а от кисти к локтю плывут волны боли и жара. Не удержавшись, заскулила, жмурясь и всхлипывая. Создавалось впечатление, будто руку разрывало изнутри, ломало кости, рвало ткани... Из глаз закапали слезы. А с руки на пол закапала кровь. Комуи не хотел, чтобы я видела, но это произошло: кожа на кисти моей правой руки лопнула, оттуда парой тонких ручейков сочилась алая жидкость. На месте багровеющего разрыва медленно формировалось что-то зеленое. Из-за слез я не могла четко все разглядеть, но через время в тыльной стороне ладони появился ярко-зеленый крест. Я снова тихонько завыла, утыкаясь лицом в плечо смотрителя Комуи. Рука онемела, теперь не ощущалась даже текущая по ней кровь.

— Ну-ну, уже все, — тихонечко сказал Комуи и достал из кармана платок, чтобы обмотать им мою ладонь и аккуратно завязать узел. Ткань тут же начала пропитываться и превратилась из нежно-сиреневой в красную. — Она закончила превращаться. Все хорошо. Хебраска, — обратился он уже к существу, — я приведу ее на проверку синхронизации позже.

— Да, — кивнула Хебраска, а потом Комуи помог мне выпрямиться, и вместе мы подошли к панели управления платформой. Там было всего две кнопки, смотритель нажал на стрелочку, указывающую вверх. Платформа дрогнула и поплыла в указанном направлении. Медленно Хебраска исчезла из зоны видимости, оставив лишь мягкое сияние, но и оно вскоре пропало. Источником света остался пол платформы.

Я уже не плакала, но шмыгала носом и всхлипывала. Кисть резало и кололо, одновременно было жарко и прохладно от той штуки, которая теперь врезалась в мою руку.

— И так со всеми происходит? — заикнувшись, поинтересовалась я. Комуи сдвинул брови к переносице.

— Не обязательно... Чистая Сила бывает разной. Есть паразитический тип, а есть технический. У тебя вот паразитический оказался. Таких очень мало.

— Это не добавляет мне радости. И звучит как-то не очень... Па-ра-зи-ти-чес-кий. А технический — это какой?

— Когда, например, Чистая Сила заключена в каком-нибудь предмете, — ответил мужчина. — А вот и наш этаж. Проходи, пожалуйста.

И вправду, платформа остановилась перед недлинным мостиком. Мы друг за дружкой прошли по нему и вышли в широкую дверь. За ней оказалась квадратная комната с выходами в каждой стене. Комуи мягко взял меня за предплечье и повел за собой. Мы прошли совсем немного, как вдруг раздался знакомый голос:

— Вы уже вернулись? Смотритель Комуи, как все прошло? Она в порядке?

Это оказался тот самый юноша, чей голос я услышала перед тем, как отключилась. Мне вдруг стало так неловко из-за своего вида! Зареванная морда и рука еще в крови. Ужас! Не самое лучшее время для произведения первого впечатления.

— Все прошло, э-э-э... В пределах нормы, хотя я немного... удивлен, — протянул смотритель, потирая шею. — Ей нужно обратно в лазарет, к Матроне. С рукой непорядок, было бы хорошо обезболить чем-нибудь.

— Топором... — негромко буркнула я, но Комуи услышал и коротко прыснул. Благодаря этому я смогла отвлечься и тоже неярко улыбнулась.

— Кстати, смотритель Комуи, тот ученый, Керли, он искал вас, — сообщил юноша. — Сказал, что нашел то письмо, которое вы просили. Оно датируется августом.

— О, вот как? Замечательно, я еще успею на него ответить, — обрадовался смотритель. Его собеседник, кажется, эмоции не разделил, а я таки хихикнула.

— Оно за тысяча восемьсот пятьдесят второй, смотритель.

— О-о-оу...

А вот теперь постойте. Я, наверное, ослышалась... Какой-какой год?

— С-смотритель... — я тихонько дернула мужчину за рукав. Тот обернулся, на лице его снова промелькнула тревога. — Который год, он сказал?

— Тысяча восемьсот пятьдесят второй? — неуверенно повторил парень. Я провела рукой по лицу и судорожно выдохнула. Нет-нет, это, должно быть, шутка.

— Что такое? Почему ты так испугалась? — негромко спросил Комуи. Наверное, он почуял неладное. Из глаз у меня от навалившихся чувств снова покатились слезы.

— Потому что не может быть сейчас тысяча восемьсот пятьдесят второго! — надрывно всхлипнула я, закрывая лицо руками. — Я упала в ручей в две тысячи пятнадцатом году! В две тысячи пятнадцатом!

Между нами троими повисла тяжелая тишина. Я честно пыталась успокоиться и замолчать, но вместо этого получила икоту и теперь старалась справиться с ней. В какой-то момент я заметила, что замолчала. Молчание царило и в коридоре. А затем смотритель Комуи положил мне ладони на плечи и чуть наклонился, чтобы заглянуть в мое лицо и слегка улыбнуться.

— Давай сделаем так. Аллен сейчас проводит тебя в лазарет, а я схожу обратно к Хебраске. Тебе нужно отдохнуть и выспаться. Ты очень много пережила. Согласна со мной? А потом я приду, и мы поговорим. Постарайся уснуть, хорошо?

Я только кивнула и снова шмыгнула носом. Комуи усмехнулся, выпрямился и даже потрепал меня по волосам. Почему-то от этого стало очень тепло и приятно. Наверное, за все время своих ночных путешествий я успела привязаться к этому, пусть немного странному, мужчине.

— Эй, ты как? — аккуратно позвал меня юноша. Я вздрогнула и подняла голову. Оказывается, Комуи уже исчез, и мы с, э-э, Алленом? — остались одни.

— Я... Я не знаю, — прошептала я в ответ и снова поникла. Казалось бы, сколько могут литься слезы, но они захотели снова закапать. Каким-то усилием я смогла загнать их обратно. Начала болеть голова.

— Идем со мной, я отведу тебя в палату. Ты, наверное, ужасно устала, да? — юноша обошел меня и протянул мне руку. Так, чтобы я смогла взяться за его ладонь своей левой, ведь правая у меня была перевязана и вся в крови. Очень мило с его стороны.

— Я не знаю, — повторила я и все-таки робко взялась за чужие пальцы. Почему-то было неловко. Я никогда еще так быстро с противоположным полом не знакомилась. И уж тем более при таких обстоятельствах. — Прости за это. Ты ведь не нанимался мне нянькой.

— Все нормально, — улыбнулся Аллен, внимательно на меня посмотрев, когда мы двинулись вперед. — Извини за прямоту, но у меня такое ощущение, будто бы мы уже встречались. Странно, правда?

— Очень, — искренне ответила моя персона. Аллен улыбнулся и посмотрел вперед. Я смогла рассмотреть его в свете канделябров. У Аллена была очень неординарная внешность. Одни белоснежные волосы чего стоили! — У тебя очень красивые волосы, Аллен.

Юноша оглянулся на меня и, кажется, порозовел. Я отвела взгляд. Вдруг это было с какой-то стороны невежливо? Но ведь его волосы и вправду красивые и необычные. А может, он не любит заводить разговор про свои волосы? Может, он вообще не любит разговаривать про волосы. Я вздохнула и опустила глаза. Заметила, что юноша носит белые кожаные перчатки. Хотела спросить, но вовремя остановилась. Вдруг про это он тоже не хочет говорить?..

— Черт... — негромко выругался Аллен. — Я ведь даже не знаю, в какой палате ты была... Я только недавно с задания вернулся и сразу брякнулся спать, так что о тебе даже не знал…

— Смотритель Комуи слишком торопился, чтобы подумать об этом, — заметила я. Беловолосый Аллен, который не любил говорить о волосах, улыбнулся. Я растерянно уставилась в пол. Когда я вышла из той комнаты, я даже не посмотрела на обратную сторону двери.

— Тогда нам точно нужна Линали… — Протянул юноша, оглядываясь. Повернулся снова ко мне. — Она спит уже, наверное… Давай ты постоишь здесь, а я пока быстро-быстро найду Линали?

— Ладно… — Пробормотала я и, получив в ответ улыбку, осталась одна посреди огромного коридора. А я ведь так и не представилась Аллену. Он довольно милый.

Расцепив ладони, я опустила рукав рубашки, ненадолго задержав взгляд на правой руке. Платок теперь был полностью красным и насквозь мокрым. Мысли невольно вернулись назад на пару минут. Как же такое возможно? С каких пор я научилась перемещаться во времени? А может, я действительно сплю? Тогда сон очень уж реалистичный. На всякий случай я ущипнула себя за бедро. Ойкнула, поморщилась, потерла пострадавшее место. Нет. Не сплю.

Решив оглядеться, увидела на стене высоко подвешенное полотно. Нет, это был гобелен: широкий, длинный из черной плотной ткани. Тесьма была белой со всех сторон, а на середине гобелена был вышит большой герб с множеством непонятных мне символов внутри. Я залюбовалась этим настолько сильно, что не сразу услышала, как из правого коридора приближаются топот и голоса:

— Она около гобелена с гербом, я… — услышала я голос Аллена, но его перебил хорошо знакомый мне девчоночий:

— Аллен, нельзя было оставлять ее одну!

— Но она и так выглядела измотанной, зачем было таскать ее за собой? — виновато протянул мальчик, и тут же двое ребят показались из-за угла. Девушка Линали была все в той же одежде, в которой я видела ее совсем недавно: в черной юбке и такой же кофте с белой полосой по середине и похожим на герб с гобелена знаком на левой стороне.

— Здравствуй! — поздоровалась она, остановившись, и улыбнулась мне. — Извини за недавнее, мы очень сильно тебя испугали?

— Все в порядке, — медленно проговорила я, почему-то смущаясь.

— Тогда замечательно! Я знаю, в какой палате ты лежала. Пойдем, — предложила Линали, приглашая меня взмахом руки следовать за ней. Аллен пристроился рядом, а чуть позже я заметила, что и он и Линали косятся на меня с едва скрываемым любопытством. Я оробела еще больше. — Можно задать вопрос?

— Ага, — кивнула я. Линали приулыбнулась:

— Как тебя зовут?

— Э-э... — информативно протянула я и замолчала, словно язык проглотила. Имя я свое, почему-то, тоже вспомнить не могла. — Я-а... Не помню. Прости.

Линали изогнула взволнованно брови и промолчала.

Мы спустились по знакомой мне лестнице, прошли по коридору, завернули налево. Впереди я увидела большое окно, а по правую руку множество дверей — видимо, те же палаты, мимо которых прошла немного ранее в поисках хоть одной живой души. Мы дошли почти до конца коридора и остановились перед второй с краю дверью. Оттуда выбежала молодая девушка в черном аккуратном платьице и белом фартуке поверх подола.

— Ох, слава богу, все в порядке! — негромко воскликнула она, оглядывая нашу троицу. — Матрона еще не знает…

— И пусть не знает! — хором вдруг сказали Аллен и Линали, заставив меня изрядно удивиться. Кто же такая эта Матрона? Главная здесь?

— Матрона — это главврач нашего госпиталя, — увидев мое удивление, прошептал Аллен, наклонившись ко мне. — И она очень строгая, так что ей лучше не знать, что ты убежала из лазарета…

— Вот как… — тоже шепотом пролепетала я, конфузясь от того, что доставила за сутки так много проблем. — Извините…

— Да ничего страшного, — приободрила меня Линали, легонько подталкивая в спину. — Все хорошо. Спокойной тебе ночи… — она запнулась, но тут же закончила: — Да, спокойной ночи.

— Добрых снов, — поддержал ее Аллен, в который раз добро мне улыбнувшись. Меня передали в руки девушке в черном платье. Она повела меня к кровати, но в голове у меня вдруг что-то щелкнуло, и я быстро вернулась к выходу из палаты. Дверь открылась мною так резко, что напугала новых знакомых, которые, оказывается, еще не ушли, а стояли перед дверью.

— Я вспомнила! Меня зовут Тива! — выпалила я, сначала побледнев, а потом снова покрывшись легким румянцем. Аллен и Линали несколько секунд удивленно смотрели на меня, а потом обрадованно переглянулись.

— Приятно познакомиться!

Кто-то аккуратно тронул меня за плечо, вырвав из сна. Приоткрыв глаза, я сощурилась от дневного света, но в следующий миг окно, за которым сияло солнышко, кто-то загородил своей фигурой. Я поморгала и медленно села в кровати. Посетитель оперся о спинку в ее изножье и сказал веселым голосом смотрителя Комуи:

— Доброе утречко! Ну, как ты, отдохнула?

— Доброе утро? — неуверенно ответила я и зевнула, прикрыв рот рукой. — Я спала, как убитая... А где я?

— В лазарете, — напомнил мужчина. — Ух, ты так вчера ночью устала, что почти ничего не помнишь. Как рука поживает?

Вместо ответа я молча подняла правую руку и уложила ее поверх одеяла. Вчера мне вкололи обезболивающее, хотя остаток ночи я не помнила: медсестра заботливо хлопотала надо мной, обрабатывала руку, вытирала кровь, а меня вырубило прямо в сидячем положении.

— Вчера ночью? — переспросила моя персона и подавила еще один зевок. Комуи с улыбкой кивнул.

— Проспала целый день и еще ночь.

— Вау... Мне бы так спать дома... Ну, вы знаете...

Комуи понимающе улыбнулся, а потом указал мне на стул неподалеку от кровати, а сам исчез за ширмой. Это он так велел одеваться, — поняла я и со вздохом вылезла из теплой постели. Через минуту, правда, смотритель извинился и убежал по какому-то делу, а вместо него еще через пару минут появилась Линали. Она терпеливо дождалась, пока я разберусь с кофтой и натяну на забинтованную руку рукав, а затем пригласила следовать за собой.

— Как твое самочувствие? — поинтересовалась девушка, когда мы шли по длинному коридору, перед этим поднявшись по паре лестниц.

— Нормально, спасибо, — ответила я и сцепила пальцы рук. — А... А как твое?

— Мое в полном порядке, — посмеялась Линали. — Брат велел сначала накормить тебя, а потом уже вести к нему. Извини его за резкий побег, у него очень много работы. Пусть он и очень ждал, когда ты выспишься.

— Он сказал, что я очень долго спала... Кстати, о птичках, — Линали любопытно на меня взглянула, — вы и вправду родственники?

— Ага, — улыбнулась она в ответ. — Он пришел в Орден, чтобы мне было легче работать. Это, знаешь... Долгая история. Может, как-нибудь я тебе расскажу. А мы пришли!

— А ты весь Орден как пять пальцев знаешь? — полюбопытствовала я, поспешив догнать собеседницу, потому что останавливалась поправить рукав, а Линали успела отойти дальше к высоким двустворчатым дверям. Из-за них доносился гул голосов, а еще звон ложек и посуды. А еще очень вкусно пахло...

— Можно и так сказать! Было много времени, чтобы все здесь запомнить и выучить. Идем со мной.

Мы зашли прямо в большие двери. Столовая. Это был огромный зал с каменными стенами и полом и множеством длинных деревянных столов и скамеек около них. Над столами, повешенные на гвозди, висели картины. Самая большая изображала белое небо и черный месяц посередке, а по краям были нарисованы ели, тянущиеся вверх. Взгляд мой притянулся почему-то именно к этому изображению, поэтому я отвлеклась и не заметила, как мои сопровождающая отошла вправо. И лишь когда Линали окликнула меня, я подбежала к ней.

Линали стояла около большого окна, откуда доносилось пение, едва слышимое из-за шипения множества сковородок. Там же я увидела еще одно знакомое лицо. Аллен тоже пришел, чтобы позавтракать. Мы с ним мило поздоровались, юноша также поинтересовался моим здоровьем и сказал, что рад моему возвращению. Это было очень приятно слышать. А когда мы закончили разговаривать, он заглянул в окошко и крикнул:

— Джерри! У тебя новый клиент! — И поманил меня поближе.

Я медленно подошла и из любопытства (правда, неуверенно) заглянула за окошко. В тот же момент, чуть не треснув меня широким лбом по носу, из окна появилась голова с волосами странного светлого цвета, собранными сзади в две толстых дреды.

— Доброе утро, Аллен, приветик, Линали! — прощебетал мужчина со смуглой кожей и в темных очках, держа в руке половник, ложку, нож и держатель для котлет одновременно. Взгляд его явно упал на меня, потому что лицо его удивленно вытянулось. — А это кто тут такой миленький?

— Здрасте, — я смущенно поздоровалась. Мужчина по имени Джерри отложил все кухонные приспособления и протянул мне руки из окошка, которые я тут же с готовностью пожала. Руки у повара были теплые, прямо горячие, а еще шероховатые, но очень приятные. — Очень приятно познакомиться.

— Как тебя зовут, пр-релесть? — Джерри заставил меня смутиться еще больше и поалеть, а только потом представиться. — И мне очень приятно! А меня зовут Джерри, как видишь, я тут главный по части набивания животов. Правильно, Аллен?

Беловолосый что-то крякнул, смутившись и улыбнувшись.

— Итак, что будете заказывать? Тут есть гренки, кстати, целая гора... Не хочет кто?

Линали заказала себе лапшу с овощами, а Аллен говорил долго, но быстро — и Джерри очень внимательно слушал. Я попросила гренок (обожаю гренки!) и горячего чаю. На тарелку Джерри еще положил немного риса с каким-то соусом, а тарелку и стакан я поставила на поднос, который мне заранее подала Линали. В итоге, позавтракав под пристальным вниманием сестры смотрителя, я сидела за столом и, потягивая вкусный согревающий внутренности чай, успела оглядываться по сторонам. Очень часто к кому-то из сидящих за соседними столами ученых (их можно было узнать по белым халатам) присаживались их коллеги, заводя разговоры о чем-то своем. Мне было до жути любопытно, чем и как живут здешние люди. Иногда я ловила на себе ответные взгляды — очень удивленные, между прочим, — и утыкалась в свою кружку, чувствуя, как краснеют уши. Линали и Аллен переглядывались, незаметно улыбались, но молчали.

— Слушай, Линали, — позвала я и поставила чашку на поднос. Девушка отвлеклась от своего чая и посмотрела на меня. — Смотритель сказал мне тогда, что я нахожусь в каком-то подразделении. Э-э, и что Черный Орден борется со злом в мире. Но вы ведь не одни на всю планету, правда?

— Правда, — улыбнулась Линали. — Мы живем и работаем в Европейском Подразделении. Оно считается как бы главным, но наша верхушка заседает в Ватикане. Папа Римский, я имею ввиду. А вообще, существует еще пять подразделений, кроме нашего. Ой, нет-нет, вру, — поспешно исправилась девушка. — Шесть.

— Ого! — невольно восхитилась я. — И в каждом есть, э-э, эти... Носители Чистой Силы?

Линали кивнула.

— Здесь, в Главном штабе живем я и Аллен, а еще Канда и Патриция... Кстати, Патриция недавно уехала на задание. А носителей Чистой Силы можно просто называть экзорцистами.

— Так вы с Алленом экзорцисты, — покивала я. Подростки переглянулись и посмотрели на мою правую руку. Ой-ой. Нужно перевести тему. — А где же тогда Канда?

— Он, э-э-э, наверняка сейчас в тренировочном зале, медитирует, — неуверенно протянула Линали. Вау. Аллен что-то буркнул про загадочного Канду, а Линали хихикнула. Я состроила недоуменную моську: что ж это за парень такой? Затем, когда Аллен замолк на время, речь плавно зашла о чтении и книгах. Линали сообщила, что ей немного нравятся романы и разная поэзия. Аллен поделился мнением о ботанических справочниках, его подруга подхватила книгами с тематикой фауны разных стран.

— Кстати, библиотека здесь невероятно огромная! — оповестил меня Аллен, привлекая внимание. Он уже доел свой завтрак (для нормального человека, не имеющего паразитический тип Чистой Силы, это показалось бы полноценным обедом, как они с Линали мне объяснили) и теперь взирал на нас бодрым взглядом. Заметив одну маленькую лишнюю деталь, я все же хихикнула, чем заслужила улыбку Линали — и удивление седоволосого экзорциста.

— У тебя… Тут… — пояснила я парню, указав на его измазанную в соусе щеку. Он сдавленно ойкнул и поспешно скрыл лицо за салфеткой, однако, как я успела заметить, густо покраснев.

* * *

После завтрака Линали сказала, что отведет меня к смотрителю. Аллен пожелал удачи и удалился на тренировку. Оба моих провожатых пообещали, что чуть позже покажут мне все, что захочу, но сначала нужно было сходить к Комуи. По пути в его кабинет Линали рассказывала мне много разного об Ордене. А я узнала, что мне выдадут комнату, чтобы я не занимала лазарет. Так положено, мол. Тем более, я ведь теперь связана с этой Чистой Силой. Пока мы не выясним, что со мной произошло, и могу ли я вернуться обратно, я поживу в собственной комнате.

Мы подошли к широким дверям. Линали бодро мне улыбнулась.

— Брат Комуи! — позвала она, приоткрывая одну створку и заглядывая в кабинет. — Комуи? — Девушка оглянулась на меня и кивком пригласила войти.

Кабинет смотрителя Ли (такая у них обоих фамилия) оказался огромным. Правая, левая и передняя стены были округлыми, правда, полностью скрытыми за книжными шкафами, обильно уставленными фолиантами. Под высоким потолком висела большая люстра, а на самом потолке я смогла рассмотреть трещины. Интересно, сколько этому Подразделению лет? Хоть бы по швам не разошелся!

— Бра-ат… Куда же он подевался? Неужели снова улизнул в лабораторию?

Голос девушки вернул меня к реальности, и я оторвала взгляд от потолка. Пол оказался намного занятнее. Под моими ногами разостлался целый ковер из листов формата А4, чем-то исписанных, изрисованных. Кажется, бумаг не было только около дверей и под красными диваном и двумя креслами. Откуда же их столько?! Прямо напротив меня (Линали сейчас обыскивала эту обитель) стоял широкий письменный стол… Тоже заваленный листами и заставленный стопками книг. На одной стопке сиротливо притулилась белая кружка с рисунком розового подмигивающего кролика. К шкафу за столом были прикреплены какие-то карты и пожелтевшие свитки, и я с нескрываемым любопытством отправилась к ним. Один из свитков, не такой желтый и испещренный темными полосами, как несколько других, был полностью исписан на английском языке. Я протяжно хмыкнула, вчитываясь… И осознавая, что понимаю почти все слова. Пробежавшись взглядом дальше по строчкам, выведенным красивым подчерком, даже не читая, наткнулась на длинную и размашистую подпись.

— Это один из самых первых Кодексов Ордена, — сказала Линали, заметив мое любопытство. Она подошла и сцепила пальцы за спиной. — Не знаю, почему брат не убрал его. Наверное, перечитывает, когда свободен от работы… Или ему просто лень. — Я невольно хихикнула, увидев выражение лица девушки на этих словах. Темноволосая улыбнулась мне в ответ, и тут вдруг двери кабинета распахнулись, впуская прямо сияющего смотрителя.

— Привет! Хорошо, что вы здесь, я думал вас по голему вызывать.

— Голему? — во мне проснулось любопытство. Комуи порылся в кармане и достал оттуда маленький черный шарик, подкинул его в воздухе. Тот, вопреки моим ожиданиям, не упал, но обзавелся парой крылышек и запорхал прямо в воздухе. Я осталась стоять с открытым ртом.

— Вау...

— Мы используем их для связи и иногда отправляем на задания вместе с экзорцистами, — ответил на мой немой вопрос смотритель и разочарованно посмотрел в кружку. — Ну, вот, кофе снова кончилось… Линали, можешь принести еще?

— Конечно, — хихикнула его сестра, забирая кружку и выходя из кабинета. Мы проводили ее взглядами: Комуи — сверкающим, я — участливым. Затем смотритель прошел к столу, сложил там в стопочку какие-то документы и только потом посмотрел на меня.

— Не возражаешь, если я не буду предлагать тебе присесть? Нам все равно нужно...

— К Хебраске, — подхватила я. Комуи улыбнулся и пригласил меня взмахом руки. Когда мы уже спускались на гудящей платформе, я спросила: — Как думаете, смотритель, а Хебраска может видеть будущее?

— Она видит, — негромко мурлыкнул мужчина. — Она у нас провидица. Хочешь спросить у нее что-то?

— Вдруг она знает, вернусь я домой или нет? — жалобно протянула я. Комуи вздохнул и потрепал меня по плечу.

Тем временем, все вокруг заполнилось уже знакомым бело-зеленым сиянием, а совсем скоро появился и источник — большая Хебраска, которая дала мне золотистый куб. Мы поздоровались, а Комуи объяснил, зачем мы прибыли. Тогда от Хебраски ко мне протянулись тоненькие ручки. Догадавшись, что им нужно, я сама (что удивительно, без какой-либо боязни) вытянула правую руку. Конечности коснулась легкая прохлада, ощутимая даже сквозь кофту и слой бинта. От пальцев к плечу пробежалась приятная волна мурашек, и я издала восхищенное "У-ух!", вздрагивая всем телом.

— Сорок два, — вдруг сказала Хебраска. Забывшаяся в своих мыслях, моя персона вскинула голову и любопытно посмотрела на хранительницу Чистой Силы (мне так Комуи нашептал). — Сорок два процента синхронизации. Достаточно много для "Невинности", что только-только сформировалась в юном теле, но слишком мало для...

— Тогда мы поучим ее разным штукам, — с готовностью пропел смотритель и тронул меня за плечо. Я оглянулась. — Спросишь у Хебры, что хотела?

Я кивнула.

— Хм, Хебраска... Позвольте задать вопрос. Комуи сказал, что вы можете видеть будущее. — Хранительница кивнула. — А можете ли вы, м-м... Увидеть, вернусь ли я домой?

Хранительница медленно качнула большой головой сначала в одну, а потом в другую сторону. Из груди моей вырвался тихий вздох.

— Боюсь, это работает не совсем так, как ты могла себе представить, — прогудела Хебраска, окутывая нас своим сиянием. У меня дыхание сперло. Хебраска сейчас смотрела поверх моей головы, поэтому я не видела, как Комуи слегка кивнул ей, с чем-то соглашаясь. — Когда ты только появилась перед этим штабом, я увидела тебя в всполохе белого света. Поэтому Комуи и остальные смогли вовремя забрать тебя внутрь. Каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, чтобы подсчитать уровень синхронизации, я вижу свет, в котором не различить, увы, ничего, кроме неясных теней.

Не ожидав услышать ничего из этого, я стояла, не в силах вдохнуть или выдохнуть, и лишь когда смотритель аккуратно положил ладонь мне на плечо, опустила голову и тихонечко вздохнула. Ничего не понимаю. Свет от хранительницы зашевелился впереди, одна из ее многочисленных рук прикоснулась к моим волосам.

— У тебя есть выбор. Идти вперед или жалеть себя: что предпочтешь?

— Разве это выбор? Это констатация факта. Нельзя же человеку вечно плакать и сидеть на месте, — пробурчала я, поспешно смахивая с ресниц слезы. — А я не буду плакать.

— Хороший выбор, — улыбнулась Хебраска. — Посмотри сюда. Это кое-кто просил передать тебе.

Маленькие ручки снова появились и положили в мои соединенные ладони тонкую серебряную цепочку с крестиком, а потом вернулись к хранительнице. Пару секунд я, словно завороженная, любовалась подарком. А потом ойкнула.

— Но кто? Я ведь никого-никого здесь не знаю!

— Все придет со временем, — загадочно изъяснилась Хебраска и улыбнулась уголками губ.

Я не нашла, что ответить ей, а потому, попрощавшись с хранительницей, Комуи нажал кнопку на панели, и платформа поплыла вверх. Задумчиво вертя цепочку в пальцах, я, казалось, совсем выпала из реального мира до тех пор, пока Комуи не подал голос.

— Ну, и как тебе? — поинтересовался он. Я посмотрела на смотрителя, аккуратно сложила цепочку и положила ее в карман брюк.

— Загадочно, непонятно, тума-а-анно, — произнесла я на выдохе. — И очень странно. Я ведь из будущего, смотритель. Как кто-то может мне что-то передать?

Смотритель только вздохнул и пожал плечами. И я тоже вздохнула.

— Тебе не кажется, что твое попадание сюда даже немного судьбоносно, Тива? — как бы между делом спросил Комуи, пока мы шли по коридору. — Обстоятельства, конечно, до жути странные, но это ведь так необычно. Путешествия во времени... Ты просто идеальный объект для исследования!

— Только вот я человек, смотритель, — я боязливо поежилась. Комуи перестал злорадно хихикать и просто улыбнулся.

— Не бойся, я ведь просто шучу. Кстати, ты больше так ничего и не вспомнила о себе? Откуда ты родом, например. У тебя ведь такой милый акцент, — хихикнул смотритель, а я порозовела. Нет, я не вспомнила о своей родине. Вероятно, так сильно ударилась головой, что все отшибло. Да и вспоминать особо времени не было. Сначала мы были у Хебраски, потом я спала, после этого гуляла с Линали и Алленом, сейчас вот снова к Хебраске ходила...

— Не волнуйся, — посоветовал смотритель. — Возможно, ты просто очень сильно напугана. Шок еще не прошел. Такое бывает, со временем вспомнишь. Кстати говоря, ты очень неплохо владеешь английским. Все, все, про акцент я не заикаюсь...

— Оно само. В школе, я точно помню, у меня по английскому была пятерка. Странно, что такую мелочь удалось вспомнить...

— У кратковременной амнезии есть такой симптом. Вполне возможно, что это и есть кратковременная амнезия, — протянул мужчина. — Тебе просто нужно время.

Мы зашли в кабинет смотрителя. Линали уже ждала нас, вместе с ней на диване сидел Аллен. Они помахали нам руками, только завидев. Я подошла к ребятам и решила поинтересоваться их делами. На плече Аллена сидел маленький золотистый шарик. Этот шарик вдруг взлетел в воздух с помощью длинных крыльев, подлетел ко мне и прижался к щеке.

— Ой! Что это? — удивилась я. Шарик был теплым и приятным. А еще он урчал, совсем как кот!

— Это Тимканпи, голем моего учителя, — пояснил Аллен, улыбаясь. — Обычно он не такой смелый с незнакомцами. Ты ему явно понравилась.

— Приятно познакомиться, Тимканпи, — шарик муркнул и устроился на моей макушке, взъерошив волосы. Опущенные крылышки и длинный хвост щекотали мои щеки и шею.

Комуи уселся за свой стол и взял в руки чашку со свежим кофе. Он коротко объяснил Аллену и Линали, где мы были и что делали, а потом предложил, чтобы ребята устроили мне небольшую экскурсию по Управлению. Подростки восприняли это с энтузиазмом и сразу же утащили меня из кабинета смотрителя. Я успела только рукой махнуть на прощание. То, как смотритель мягко улыбнулся нам вслед, я уже не увидела.

Ближе всего к нам была комната отдыха, поэтому туда мы и направились. Она оказалась настолько просторной, что мне захотелось называть ее не комнатой, а залой. По всему периметру были аккуратно расставлены полосатые диваны и столики перед ними. Окон там было всего три, но они были высокими, а над ними расположилось нечто вроде панорамы — нарисованная листва деревьев и проглядывающая сквозь нее небесная гладь. На стенах еще висело несколько картин, а справа расположилась небольшая галерея с перегородкой примерно мне до пояса. В арочных нишах находились такой же формы зеркала во весь рост; от их поверхностей отражался солнечный свет, падающий из окон. Очень красиво!

— Тренировочный зал этажом ниже, и он занимает почти весь этаж. Классно, правда? Там очень много места для самых разных занятий, -— объяснил беловолосый юноша.

— Ого… А библиотека где? — поинтересовалась я, следуя за «экскурсоводами».

— На два этажа вверх отсюда, — подсказала Линали. — Тоже очень огромная, ее легко найти. Она сразу за высокими двустворчатыми дверьми… Почти как в кабинет смотрителя.

— А-а, ну, теперь точно найду. — Протянула я, и мы все рассмеялись.

— Кстати, тебе же еще нужно определить комнату, — спохватилась Линали и задумалась. — Я займусь этим после обеда. В конце концов, не вечно же тебе ходить до госпиталя. К тому же, лично по-моему, там довольно прохладно. А теперь давайте-ка дружно в столовую, — скомандовала младшая Ли. — Как быстро время пролетело, правда?

* * *

Послеобеденный поход в библиотеку затянулся на целых полтора часа. Мне казалось, что это не библиотека — это какой-то целый отдельный мир со своими лабиринтами — книжными стеллажами, со своим небом — темным неосвещенным потолком, и звездами — лампами на столах. Пока я ходила меж шкафов, а Линали рассказывала мне о разном содержимом библиотеки, Аллен молча следовал за нами и иногда останавливался, дабы я смогла рассмотреть какой-нибудь старый фолиант года этак 1700-го. Пару раз нам на пути попадались люди из Научного отдела, несущие охапки документов и стопки книг едва ли не на головах; мы с ними здоровались и пропускали мимо себя, отойдя в сторонку.

В очередной раз остановившись, я пролистывала страницы книги авторства какого-то англичанина, когда вдруг совсем рядом что-то негромко засвистело-зашуршало — и слева от меня «припарковалась» передвижная лестница на роликах. На ней стоял худощавый юноша в халате ученого. Он смотрел в какую-то книгу через большие круглые очки и, кажется, не замечал меня до того момента, пока я не поставила книгу на полку.

— Привет! — поздоровался он. — Что, у вас до сих пор экскурсия? Мне Комуи рассказал про тебя. Я, кстати, Джонни, Джонни Гилл. Если тебе понадобится какая-нибудь помощь, то можешь обращаться!

— Приятно познакомиться, Джонни, — приятно удивленная я пожала протянутую руку. — А меня Тивой зовут. И спасибо большое.

— У нас особый акцент на библиотеке, — хихикнула младшая Ли, подходя ближе. — Привет, Джонни. Ты здесь по поручению?

— Да вот, ищу учебник физики… — поделился с нами заданием юный ученый. — Никак не могу вспомнить одну мелкую, но важную деталь для отчета. Как выбило из головы.

— Давай поможем? — предложила я, оторвав взгляд от строчек и слов. Гилл просиял.

— Было бы просто замечательно!

Мы довольно быстро разместились по определенным друг другу секциям. Джонни и Аллен искали по левую сторону на нижних и средних полках, Линали ушла чуть дальше и также как я, взобралась на лестницу: нам было поручено искать нужный учебник на верхних полках. Парни о чем-то разговорились, Линали тоже вскоре подключилась к разговору, я же только прислушивалась — они говорили о чем-то своем и общем, и мне было очень любопытно. Влезать не хотелось. Невежливо, да и какой резон? Я совсем-совсем не знаю их темы для простых разговоров, не о миссиях и заданиях… Наверное, все как и у обычных людей. Они же ведь, с одной стороны, и есть обычные люди…

Пока все были заняты поисками учебника, я могла погрузиться в свои мысли. Очень-очень сильно меня удручал тот факт, что я ничегошеньки не помню. Только кусочек про школу, про то, что моя мама места себе не находит, и тот день у ручья. А вот имя... Это выскочило перед глазами так неожиданно и показалось очень уместным, поэтому я назвалась Тивой. Оно казалось мне красивым, хоть и вызывало какое-то смущение... Может, как сказал Комуи, это из-за амнезии, и я могу привыкнуть к своему имени? Уф, все так запутано!

Спустя полчаса безрезультатных поисков с моей стороны Аллен дал всем знать, что нужная книга у него. Джонни пролистал несколько параграфов и ненадолго замер, читая. Я же снова обратила внимание на книжные полки — где-то промелькнула знакомое имя, пусть и написанное на иностранном… Ага!

Я попыталась придвинуться на лестнице ближе, но та отказалась двигаться (или у меня просто не хватало сил), и я просто потянулась к искомому рукой, встав на самый край лесенки. В один момент что-то щелкнуло, лестница двинулась в нужном мне направлении и мне даже удалось схватить книгу, но…

— Почему она не останавливается? — в панике вскрикнула я, цепляясь руками за боковые основы и просто каменея. — Что мне делать?!

— Не беспокойся, такое бывает! — крикнул вслед Джонни, делая несколько неуверенных шагов. — Просто подожди пока она не…

Но я не успела его дослушать и спрыгнула с передвижной лестницы, боясь столкновения со стеной. Подошвы ботинок глухо ударили в каменный пол, от ступней молнией пробежалась несильная боль, ударила в коленки… Я перекувыркнулась через голову назад, по удаче угодив прямо между двух шкафов, и застыла, сидя на полу. Медленно почесала немного зудящий затылок. Раздался топот ног, и в проеме между шкафами появились экзорцисты и ученый.

— Как ты? Не сильно ушиблась хоть? — обеспокоенно спрашивали ребята. Я покачала головой, поднимаясь и слегка приседая. Коленки не болят, уже хорошо. Уверив друзей, что со мной все в порядке, я посмотрела на книгу в руках.

— «Божественная комедия» Данте, — воскликнул Джонни, — очень хорошая поэма!

Ощутив наплыв некого странного чувства, похожего на сон, который ты никак не можешь вспомнить поутру, но флер от которого настойчиво вьется вокруг, я открыла книгу на случайной странице и повела пальцем по строкам. Вот оно...

— «То адский ветер, отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы и мучит их, крутя и истязая. Когда они стремятся вдоль скалы, взлетают крики, жалобы и пени на Господа ужасные хулы. И я узнал, что это круг мучений для тех, кого земная плоть звала, кто предал разум власти вожделений»...

Замолчала. Странное чувство немного отпустило, но не до конца. Мои друзья явно удивились, обменялись взглядами, а затем опять посмотрели на меня и чуть-чуть улыбнулись. Да, мне и самой удивителен этот неожиданный порыв, что поделать. Немножко поизучав страницу взглядом, я, наконец, захлопнула ее и вздохнула.

— Красиво, — похвалил Гилл. — И ты очень приятно читаешь, с выражением. У тебя очень хорошая дикция для иностранки.

— Спасибо, — с усмешкой поблагодарила я ученого и, ухватив лестницу одной рукой, покатила ее к тому месту, где предположительно стояла «Божественная комедия». — Думаю, в школе с английским у меня все-таки было «пять».

Аллен помог подкатить лестницу и, когда я поставила книгу на место и слезла обратно, как-то замялся, но набрался решимости и сказал:

— У тебя глаза красные… Все хорошо?

— Да, — ляпнула я, делая вид, что отряхиваю джинсы. — В полном. Может, из-за пыли покраснели? У меня небольшая аллергия, знаешь...

— Может, — растерянно ответил Уолкер.

В остальном день прошел вполне спокойно. Линали и Аллен показали мне тренировочный зал — он был воистину огромен; арена засыпана песком, а по периметру ее стоят колонны, подпирающие высокий потолок. Окна здесь настолько большие, что прекрасно освещают весь зал, так что он в искусственных источниках света не нуждается.

Потом мы поужинали в столовой. По пути нам встретился кот, который с радостным воплем кинулся ко мне и сразу же вспрыгнул на плечи. Пришлось взять его с собой. Он постоянно мурчал над самым ухом и тыкался холодным носом в шею. Я люблю животных, но к этому коту испытывала смешанные чувства — по меньшей части из-за него я попала сюда, в этот мир. По большей — из-за своей неосторожности, конечно. Но, в конце концов, кот завоевал мою симпатию, и после обчистки собственной тарелки я сидела и начесывала брата меньшего, лежавшего на моих коленях.

Аллен заказал не так много, как на завтрак, но все равно наш стол был уставлен тарелками и плошками. Это было отчасти забавно: Аллен, кажется, немного смущался своего аппетита передо мной, и я старалась смотреть либо на Линали, либо в свою тарелку, чтобы не дергать седоволосого. В один момент Аллена окликнул повар Джерри, выглянувший из окна кухни.

— Аллен! Ты сказал, что хочешь блинчики или вафли?

— «И», — произнес Уолкер, немного подумав. — Я сказал «и».

Наша троица негромко прыснула, когда Джерри улыбнулся и скрылся с обзора. А еще Линали пообещала научить меня варить кофе, но уже завтра. Сейчас его уже поздно варить. «Наверное, совсем скоро Орден будет готовиться ко сну» — подумала я.

— О, вот вы где! — окликнул нас знакомый голос. Наша троица дружно оглянулась. К столу приближался Комуи собственной персоной. — Я вас обыскался, ребятки. Как экскурсия? Понравилось? — обратился он ко мне, придерживая свою чашку с нарисованным розовым кроликом.

— Да, спасибо, — улыбнулась я, окидывая мимолетным взглядом посуду в руках ученого. — У вас тут очень круто... И о-очень много места!

— Вот и славно. А мы приложили немного усилий и подыскали тебе комнатку! — прощебетал мужчина. — Уверен, тебе понравится!

— Здорово! — искренне воскликнула я. После этого, воодушевленные новостью, мы с Алленом и Линали быстро унесли посуду и пошли за смотрителем.

Комуи болтал что-то про то, что комнаты очень уютные, пусть и не кажутся такими на первый взгляд, и что я могу украсить ее так, как захочу сама. Наверное, смотритель прогулял бы так с нами до самого вечера, но неожиданно его вызвал один ученый по имени Ривер Венхам. Линали объяснила, что Ривер замещает Комуи в случае чего. И это он тогда был в той комнате с котом. Получается, мы с ним уже встречались. (Немного неловко.) Уже когда я почувствовала, что хочу спать, Линали попросила брата показать мою комнату.

— Она немного пыльная, — предупредил меня смотритель Ли, открывая дверь ключом. Ключ он, недолго думая, отдал мне, а я, тоже не особо задумываясь, сунула вещицу в карман джинсов. — Но, думаю, не все так критично... Вот. Твоя собственная берлога. Добро пожаловать!

Я немного постояла, медля. А потом повернулась к Комуи и протянула ему руку. Он удивленно взглянул на руку, а потом на меня. Я улыбнулась.

— Буду рада работать с вами, сэр. Надеюсь, вы позаботитесь обо мне, потому что я все еще в полной растерянности, словно слепой новорожденный котенок. — Сидящий у моих ног кот мякнул. Наверное, он так согласился.

— И мы, — смотритель с некоторой задержкой пожал мою ладонь. Улыбнулся, но я заметила, как дрогнули его губы. — Добро пожаловать в Черный Орден, Тива. Мы постараемся сделать все возможное.

«Спокойной ночи» — пожелали мы все друг дружке. Аллен сказал, что Тим вполне может остаться со мной, если я захочу и, кажется, тот тоже был совсем не против этого. Золотистый голем все это время сидел на моей голове, да так тихо, что порой я про него забывала. До тех пор, пока он не начинал ворочаться, устраиваясь удобнее.

В комнате было темно, и свет я включать уже не стала — разблокировала телефон, опять выудив его из кармана. Включила встроенный фонарик. Свет от него охватывал только метр вокруг меня, поэтому я прошлась по периметру полученной комнаты. Нашла стол у левой от входа стены, выключила фонарик, положила телефон. На ощупь обнаружила стул, повесила на спинку куртку. Стянула ботинки и оставила их там же, где сняла. Прошлась вперед, ударилась коленками об кровать, прошипела нечто невразумительное. Замолчала и рухнула на пружинистую мебель.

Зарылась под одеяло и замерла. Понаблюдала темноту. Без мыслей, без слов, без воспоминаний тишины в динамике телефона.

Так быстро я еще никогда не засыпала.

В небесах рокотала и ворчала непогода, деревья качались и шумели, были слышны всплески далеко внизу. На часах не было и шести утра, когда мой сон неожиданно выветрился из головы.

Лежа под одеялом, подложив под голову руку, я бездумно пялилась в потолок, где-то над головой посапывал Тимканпи. В голове лениво текли воспоминания вчерашнего вечера. В конце концов, зевнула, переворачиваясь на бок и снова замирая; Тим заворчал и перебрался на нагретое место. Я уже почти снова задремала, как вдруг дисплей лежащего на столе телефона засветился, и на всю комнату раздалась громкая трель. От неожиданности я подорвалась, запуталась ногами в одеяле, попыталась стянуть его одной рукой, но соскользнула с кровати и ударилась лопатками о каменный пол. Шипя и тихо ругаясь, допрыгала до стола и выключила треклятый будильник. И с чего он, спрашивается, заработал?

Против воли я открыла галерею и нажала на первое попавшееся фото. Листнула вперед, а потом просмотрела всю папку. На фотографиях в галерее были разные пейзажи, а еще коты и тетради с, очевидно, конспектами. Никаких фото с людьми, ни одного. Из груди невольно вырвался вздох, но не грустный, а скорее усталый, несмотря на целую ночь спокойного сна.

У меня наверняка есть семья, и, скорее всего, она уже извелась из-за моего отсутствия. Что они чувствуют? А что чувствую я? Оторвав взгляд от дисплея, я прислушалась к себе. Какие… сложные вопросы я себе задаю.

Тимканпи вспорхнул с кровати и уселся мне на плечо. Его крылышки защекотали мою шею, из-за чего я хихикнула и робко почесала голема между маленьких рожек.

— Забавный ты, — поделилась я с золотистым шариком мнением, на что тот фыркнул и, кажется, расплылся в широкой улыбке. — И очень, очень милый. А еще странный, если хочешь знать...

Тим клацнул зубищами в подобии зевка и уткнулся импровизированной мосей в футболку.

* * *

Примерно в семь утра, плюс-минус десять минут, в мою комнату постучались. За окном было пасмурно и серо, свет я не включала — попросту не могла найти рубильник. За дверью оказалась Линали: с распущенными волосами и в длинном пастельного цвета ночном платье. На руках у нее лежала какая-то стопка.

— Прости, я тебя не разбудила? — немного взволнованным голосом спросила она. Я быстро покачала головой, пропустила ее в комнату и закрыла дверь.

— Доброе утро? — скорее спросила, чем пожелала я: было любопытно, из-за чего темноволосая так обеспокоена. — Что-то случилось?

— Я забыла отдать тебе вчера полотенца, — сообщила младшая Ли, аккуратно сгружая стопочку на кровать. — Прости, пожалуйста… Думала, если ты не спишь, занесу сейчас, надо ведь умываться…

— Все в порядке, не переживай, — заверила я девушку, подходя и ухватывая одно полотенце. — Спасибо тебе.

— Пасмурно на улице, да? — завела снова разговор Линали. — У тебя так темно… Ты у нас сова? — Девушка хихикнула.

— Я просто не могу найти выключатель. — Пробурчала я, складывая полотенце. От него пахнуло чем-то сладким. Линали прошлась по комнате, и через секунду под потолком зажглась маленькая лампочка.

— Та-дам! — провозгласила она, светло улыбаясь. Я широко усмехнулась ее настроению и оглядела комнату.

Она была совсем небольших размеров. Если примериться — в ширину метра четыре, да в длину на один-два больше. У левой стены стоял письменный стол из темного дерева, рядом с ним находился стул с повешенной на его спинку курткой. Окно было высоким, от пола до потолка, округлым сверху и решетчатым; стекло от времени запылилось и стало серым. Справа от входа стояла одноместная кровать, ко всему прочему еще и не прибранная.

— Ой, погляди, — привлекла мое внимание Линали, указывая пальцем на стену над кроватью. — Наверное, его уже сняли, но…

Я посмотрела в указанном направлении. На каменной кладке был отчетливо виден след от тонкого и длинного креста. Я вскинула брови, из чистого любопытства подходя и проводя пальцами по стене. Подушечки почернели.

— Это краска, — обличила я, стараясь не обтереть руку о штаны или кофту. — Простая черная краска.

— Кстати, раз нужно умываться, я покажу тебе душевую, — сказала моя собеседница, следуя к выходу. Я тут же схватила полотенце и выбежала следом. Вернулась, нашла взглядом выключатель, щелкнула им, и выскочила из комнаты.

Сначала мы прошли по круглой галерее, оказались почти напротив моей двери; Линали открыла дверь и вошла.

— Здесь моя комната. Можешь заходить, если что-то понадобится, — она оглянулась на меня. Я положительно кивнула, любопытно оглядываясь. Комната Линали была едва больше моей, но устроена светло и уютно. Я невольно улыбнулась, догадавшись, что об этом позаботился Комуи. Так как живет в Ордене младшая Ли уже давно, в ее комнате можно было увидеть много интересных вещей, которыми она со временем обустраивала свой маленький жилой уголок. Оглядывая убранство комнаты, я не сразу очнулась и услышала, что Линали уже минуту пытается меня дозваться.

— У тебя же совсем нет сменной одежды, — напомнила она, все еще стоя у такого же высокого, как и в моей комнате шкафа. На секунды отвернулась от меня, заглядывая внутрь гардероба. — Я могу…

— В этом нет нужды! — выпалила я. — Линали, я просто постираю кофту и джинсы, меня вполне это устроит…

— И будешь ждать в душевой, пока они высохнут? — скептичным тоном поинтересовалась девушка, даже не глядя на меня. — И будешь ходить в этой одежде все время? Между прочим, как ты относишься к юбкам?

— Нейтрально отношусь… — Тихонько провыла я, поняв, что сестра смотрителя даже слушать меня не хочет. Линали выудила что-то из своего шкафа и закрыла дверцы, одновременно поворачиваясь ко мне.

— Вот и ладнушки! — потом она перевела взгляд на одежду у себя в руках и пробормотала с сомнением: — Надеюсь, тебе будет не слишком велико…

Когда я вышла из душа, мне показалось, что вместе с грязью ушла и какая-то странная тяжесть. Стоя перед зеркалом упершись руками в края раковины, я смотрела на свое отражение и задавала себе всего лишь один оставшийся вопрос: «Неужели все и вправду должно быть так?» Никак не верилось, что когда-то судьба повернулась в эту сторону. Может быть, я вообще умерла тогда в ручье и сейчас вижу, э-э-э... Предсмертный сон. Ну, если так, то больно уж он длинный!

Я оглянулась на стоящий неподалеку стул и вздохнула. Конечно, забота Линали была приятна, но носить чужие вещи мне было неловко. Конечно, можно потом постирать и отдать, но если сестра смотрителя снова упрется? Впрочем, младшая Ли беспокоилась зря, потому что одежда оказалась впору. Только вот ботинки я тоже постирала… Сушиться им теперь дня два точно.

— Блин… — я невольно хихикнула, сетуя на собственную глупость. Это ж надо так! — Ладно, просто помою ноги снова, когда сапоги высохнут…

Выскочив из душевой, побежала в свою комнату, но на полпути была остановлена окликом Линали. Она отдала мне крестик, который был забыт мною в кармане брюк. Поблагодарив сестру смотрителя, я немного подумала и застегнула цепочку на шее. Если его отдали мне, значит, носить можно. И не потеряется.

— Что думаешь насчет завтрака? — спросила младшая Ли после того, как мы отнесли мою одежду в прачечную. — Наши уже подтягиваются в столовую!

— Было бы неплохо, — я улыбнулась, оправляя воротник рубашки и зацепившуюся за его край серебряную цепочку.

В столовой было шумно и полным полно народу. Кто-то из ученых уже натянул белые рабочие халаты, а кто-то только-только поднялся; все сидели за столами и разговаривали кто о чем. Наблюдая это, я вместе с Линали прошла к окошку выдачи еды и дождалась очереди.

— Доброе утро, сэр! — поздоровалась я, заглядывая в окно. Оттуда отозвался веселый голос:

— Доброго утречка! — вскоре сам обладатель голоса показался, улыбаясь. — Чего желаешь?

— А гренки и какао у вас найдутся? — зарядилась я бодростью от повара. — И, пожалуй, можно немного вафель.

— Сейчас все будет! — пообещал Джерри и скрылся. Я осталась ждать, оперившись руками и небольшой подоконник. Линали уже забрала свой завтрак и теперь ждала меня за одним из столов, обещав, что займет место. Подперев щеку ладонью, я уставилась в одну точку, задумавшись. Врезанный в тыльную сторону ладони сосуд с Чистой Силой давил и мешался, почесывался и вызывал легкое раздражение, почти незаметное на фоне всего остального, происходящего со мной уже третий день.

— Привет! Как поживаешь?— сказали прямо над ухом. От неожиданности я подскочила и обернулась. Передо мной стоял знакомый парень с пышной кучерявой копной каштановых волос и очками на носу. Джонни Гилл дружелюбно улыбался, всем своим видом излучая доброжелательность.

— Здравствуй! Неплохо, спасибо. А-а твои дела как?

— Все хорошо, спасибо что спросила, — хихикнул Джонни, вселяя в меня какую-то симпатию. — Как тебе Научное Подразделение? Я слышал, ты остаешься у нас… Уверена, что мы точно не должны больше искать способы вернуть тебя домой? А кот останется с тобой, здесь?

Огорошенную вопросами, как снегом посреди лета, меня спас Ривер Венхам, появившийся неожиданно и словно из ниоткуда.

— Джонни, не трепись на всю столовую, — Гилл оглянулся, когда начальник отдела положил руку ему на плечо. — Хотя, все уже и так знают… Извините, я немного подслушал, — обратился он теперь к нам обоим. — Доброго утра.

— Доброго. — Откликнулись мы с Джонни. Среди толпы вдруг появилось волнение, шум ненамного усилился. Кто-то явно пытался пробраться через толкучку к оконцу.

— Джонни, ты занял мне место? — послышался немного басистый голос из толпы.

— Да, я здесь, здесь! — отозвался кучерявый, подняв руку и помахав ею. Вскоре к нам вывалился полненький парень в белом халате ученого. Выпрямившись, он оправил полы одежды и улыбнулся.

— Спасибо. А я уж думал, не успею…

— Да ладно, мне совсем не сложно, — заулыбался Гилл. — Кстати, это Тапп. — Сказал парнишка мне. — Тапп, это наш новый экзорцист, помнишь, я тебе про нее рассказывал? Представляешь, она все-таки остается у нас!..

Я услышала, как безнадежно вздохнул Ривер Венхам, и хихикнула.

— Очень приятно познакомиться, — произнес Тапп, протягивая мне широкую темную ладонь. — Надеюсь, мы сдружимся.

— Взаимно, — искренне ответила я, пожимая чужую руку и заодно представляясь. Буквально через полминуты снова появился Джерри, поставив передо мной небольшой поднос с двумя тарелками, высоким стаканом и вилкой с ножиком. Я поблагодарила повара, получив от него прямо светящуюся улыбку, и двинулась к столам. Вдогонку мне раздалось удивленное восклицание Джонни:

— А почему ты босиком? Полы ледяные же!

— Я постирала свою обувь, — откликнулась я, полуоборачиваясь. — Ничего страшного, высохнет, и все будет нормально.

Линали честно ждала меня все это время, присев за один из немногих свободных столов. Напротив нее я увидела Аллена — тот уже почти умял весь свой огромный завтрак и теперь отвлекся вместе с подругой на меня.

— Доброе утро. Как спалось?

— Нормально, спасибо. А тебе?

Только я хотела приняться за завтрак, как вдруг в кармане шорт завибрировал телефон, из-за чего меня пробрал озноб, а вилка выпала из рук и зазвенела об стол. Взволнованным друзьям я пояснила, что это снова зазвонил «отложенный» будильник. Убирая гаджет обратно в карман шорт, я невольно бросила взгляд на еще не погаснувший дисплей. По коже пробежались колючие мурашки.

— Какое сегодня число? — как бы невзначай спросила я сидящих рядом ребят. Аллен ответить не смог — набил рот блинчиками, зато ответила Линали:

— Двадцатое октября. А что такое?

Не знаю, насколько пугающим был мой взгляд, но оба экзорциста пошатнулись; Аллен аж своим десертом подавился. Я глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию, но голос все равно оказался каким-то сиплым.

— Когда я… Когда я упала в ручей… Было совершенно точно четырнадцатое сентября.

— Но мы нашли тебя лишь пять дней назад, — поспешила сказать Линали, придвигаясь ко мне. — Сутки после этого ты отсыпалась, потом проснулась ночью…

— Все странноватее и странноватее, — брови мои сдвинулись к переносице, а губы поджались в тонкую линию. Линали дотронулась до моего плеча рукой и улыбнулась, стараясь поддержать.

— О, можно мы присоединимся к вам? — спросил Джонни, проходя вместе с Таппом мимо нашего стола. Мы с Линали подвинулись, освобождая место Таппу, а его друг уселся рядом с Алленом. Джонни снова завел разговор об отсутствии обуви на моих ногах, а Линали спросила его насчет формы. Гилл стал еще оживленнее, чем был до этого и со скоростью света доел свой завтрак. «Точно же! — воскликнул он. — Нам еще нужно снять мерки!». Изумленная, я разделалась с оставшейся вафлей, а потом, отнеся вместе со всеми тарелки в мойку, была подхвачена этой маленькой компанией и поведена из столовой.

— Так ты еще и местная швея? — восхищенно протянула я, следуя за напевающим веселый мотив Джонни.

— Ага! — отозвался тот, оглядываясь через плечо. — Раньше я просто подрабатывал этим, а сейчас полноценно зарабатываю. Хотя наш смотритель тоже может мудрить с одеждой! Например, форму Аллена он сам привел в надлежащий вид.

— Здорово как… — на самом деле, очень. Мне самой всегда было по душе что-то шить и вышивать, но единственное, что получилось у меня сшить хорошо — это юбку на уроках технологии в школе. Это один из тех навыков, которым я владею также плохо, как и с навыком адаптации в других мирах. А может даже хуже…

— Мне выделили отдельную мастерскую, чтоб в комнате среди документов не было ничего лишнего, — сказал ученый и по совместительству швея, открывая дверь и пропуская нас. — На самом деле, это будет быстро.

Комната была небольшой, но убранной и даже уютной. В наличии имелся стол со стоящей на нем швейной машинкой, еще один абсолютно пустой стол, шкаф (наверное, там лежат ткани), диванчик и ширма в дальнем углу. Окна не было, зато присутствовала картина — море, яркое солнце в небе и огромных размеров парусник, рассекающий волны.

— Становись сюда, — предложил Джонни, отходя к столу, открывая ящик и роясь в нем недолго. Я послушно встала на месте почти посередине комнаты, в то время как ребята уселись на диван и с любопытством уставились на Джонни. Тот вытащил из ящика какую-то ленту, развернул ее и подошел ко мне. Лентой оказался швейный метр. Гилл очень быстро сделал пометки в блокноте, лежащем на столе, а потом потребовал: — Приподними ногу, пожалуйста.

Парень измерил длину и ширину стопы, ступни, высоту от пола до моего колена и щиколоток, охватил кругом икры.

— Что ж, самое простое мы уже сделали! — позитивно оповестил он, отходя к шкафу и открывая его. Я оказалась права — на полочках аккуратными стопочками лежали распределенные по цветам ткани. Гилл достал одну стопку черной расцветки и одну белой. Закрыл ногой шкаф и развернул черное полотно на пустом столе. Отвлек меня оклик Линали, заставив оглянуться.

Таппа в комнате уже не было — наверное, он ушел в научный зал работать. Поэтому место на диване освободилось, и темноволосая Ли приглашала меня присесть, что я и сделала. Двое экзорцистов и ученый завели о чем-то разговор, но я не слушала их почти с самого начала. Я смотрела в стену напротив меня, подпирая скулу кулаком в задумчивости. Минут через десять меня ощутимо потянуло в сон, с которым я боролась всего лишь несколько мгновений.

Разбудил меня Джонни, слегка тронувший мое плечо и окликнувший меня. Разлепив веки, я потянулась. С плеч соскользнуло уютное тепло, а на нос упала прядь почему-то встрепанных волос.

— Я все сделал! Хочешь примерить?

— Что? Кого сделал? — спросонья не поняла я, поднимаясь и роняя на пол тонкое покрывало. Подняла, на автомате сложила и вернула на диван. Зевнула. — А где все?

— Они пошли в столовую за чаем и чем-нибудь вкусненьким.

— Недавно ведь только завтракали! И почему меня не разбудили? — опешила я.

— Я не знаю, — с плохо скрываемой хитрецой в голосе пожал плечами Джонни. — В любом случае, примерь! — И протянул мне аккуратно сложенные вещи. Все еще пребывая в растерянности, я проследовала к ширме. За ней оказалась табуретка.

Зевая и потягиваясь, стянула рубашку с шортами, обещая себе, что отключу сегодня будильник или просто лягу спать раньше. Осознала, что рубашку снимать было необязательно, но увидела тоненькую белую полоску и вытянула ее из-под черной стопки. Это оказалась другая рубашка с длинными рукавами и маленьким кармашком на груди. Следующим оказались аккуратные строгие брюки. Застегнув ширинку и ремень, я покрутилась, пытаясь осмотреть себя. Ногам было очень приятно, тепло и удобно. Расправив последнюю стопку — плащ — я услышала, как Джонни снова строчит что-то на машинке. Плащ оказался бесподобным. Честно признаться, я сама по себе любила плащи, но это было нечто… Плотная и вместе с тем легкая ткань удобно облегала руки и плечи, а капюшон совсем не оттягивал воротник. Я скоро застегнула пуговицы и накинула капюшон. На лицо упала тень.

— Если что, я могу поставить зеркало, — предложил Джонни, и я вышла из-за ширмы. Гилл оценил свои труды самолично, оглядев меня и потерев подбородок, а затем поставил передо мной круглое высокое зеркало: — Та-да-ам!

В зеркале выглядело еще лучше, но в один момент я словно очнулась. Почти в тот же момент в дверь постучали, и вошел Комуи.

— О-о, я гляжу, вы с формой решили не затягивать? — протянул он, отпивая из чашки с розовым кроликом. Мы с Джонни переглянулись и кивнули. До меня вдруг дошло, что чего-то не хватает, а швея как раз придвинул ко мне пару черных сапог:

— Пожалуйста. Надеюсь, подойдут. Только нужно будет подождать, чтобы подошва хорошо прикрепилась к основе.

— Джонни, а почему у Линали юбка, а у меня брюки? Я думала, у вас все девушки носят юбки, а мужчины — штаны, — полюбопытствовала моя душа.

— О, это все из-за Чистой Силы Линали, — пояснил ученый-швея. Лицо мое вытянулось еще больше. — У Линали она заключена в сапогах, ее называют "Черными Сапогами". Поэтому я и шью ей юбки, чтобы сражаться было удобнее. Но, если ты хочешь, я могу...

— Нет-нет, я просто спросила, — поспешно переубедила я юношу.

— Довольно-таки неплохо, как думаешь? — жизнерадостным голосом поинтересовался смотритель, тем временем подходя ко мне и тоже глядя в зеркало. Я порадовалась, что натянула на голову капюшон, потому что на лице появилась улыбка.

— Да… — откликнулась я негромко, сжимая в пальцах края рукавов и переступая с ноги на ногу в новых сапогах. — Это круто, конечно.

Джонни снова маялся у швейной машинки. По комнате разносилось ритмичное «чук-чук-чук» и веселый напев ученого. Комуи внимательно всматривался в отражение.

— Всегда и везде есть свое собственное «но», да? — тихо, чтобы Джонни не услышал, спросил мужчина. Я подняла руку, цепляя пальцем застегнутый воротник, медленно выдохнула — и промолчала. Когда машинка замолкла, а Джонни обернулся, в руках у него была пара легких «лодочек» бледно-синего цвета. Он улыбнулся мне, протягивая обувь. Я вернулась за ширму.

Выйдя оттуда уже переодетая в прежнюю одежду, я поблагодарила Джонни, складывающего ткань обратно в шкаф. Новая форма была перекинута через руку, сапоги останутся здесь на какое-то время. Комуи терпеливо ожидал меня у двери. Ученый-швея одарил меня яркой улыбкой:

— Обращайся, если надо что-то подштопать или поправить, да и если просто захочется поболтать. Всегда рад помочь! — На этом наше общение на сегодня почти закончилось, и мы с Комуи вышли из мастерской.

Некоторое время шли в молчании. К слову, новая обувь оказалась почти незаметной, мягкой и удобной, а шагов почти не было слышно. Комуи потягивал кофе и вообще выражал полную апатию ко всему вокруг, но это только с виду. Он шел, подняв руку, в которой была чашка, а вторую сунув в карман своего белого халата с нашивкой герба на груди. Глаз не было видно за очками, а волосы явно были взлохмачены (беретка прикрывала не все великолепие). Можно было подумать, что сегодняшняя прическа у смотрителя встала дыбом.

— Хороший он парень, да? — неожиданно сказал старший Ли, буквально разрывая тишину коридора. Я крупно вздрогнула и посмотрела на попутчика — тот косил на меня взгляд темных глаз и улыбался краем губ.

— Да, — живо отозвалась я. — И очень крутой. Я вот шить не умею, совсем-совсем.

— Я в каком-то смысле понимаю тебя, — произнес Комуи Ли вполголоса, и когда я посмотрела на него, глаза его снова были устремлены вперед. — В Ордене я из-за Линали. Ради Линали… Только я не жертвовал чем-то дорогим ради нее; нет, мой приход не был жертвой. — Он остановился на перекрестке коридоров, оборачиваясь, и я остановилась вместе с ним. — А ты пожертвовала целой жизнью. Любимыми занятиями, друзьями, семьей…

Мужчина внимательно посмотрел на меня, а я опустила взгляд. Да, это было ужасно больно и грустно. Невозможно было быть уверенной, что я снова увижусь со своими родными. Мы с Комуи постояли немного, глядя друг на друга так, словно общались уже давно-давно и могли понимать друг друга без слов. Потом Ли вздохнул и отпил кофе из чашки с розовым кроликом.

— Тренировочный зал дальше по коридору, по лестнице вниз и направо. — Подмигнул смотритель и, отвернувшись, последовал к себе в кабинет. Внутренне прыснув, я отправилась для начала в собственную комнату. — Кстати! — неожиданно воскликнул мужчина. Я обернулась, удивленная. — Аллен и Линали передавали привет и наказали, чтобы ты легла спать пораньше!

— Ладно! — крикнула я в ответ и вильнула в нужный коридор, получив вслед смешок темноволосого китайца.

* * *

Следующее утро оказалось таким же серым и унылым, каким было вчера. За стенами Управления выл ветер и хлестал дождь, однако мне в своей комнате под теплым одеялом было весьма уютно и хорошо. В моем жилом уголке было сухо, прохладно и пыльно. Черный крест над кроватью казался темнее ночи, и даже в царившей сейчас в комнате темноте я различала его очертания. Одеяло пахло, как мне почудилось, травами, а подушка была пыльной и пахла, в принципе, также.

Я перевернулась на другой бок, лицом к комнате. На стуле лежали мои выстиранные кофта и джинсы. Форма — брюки и плащ — висела на вешалке в шкафу, как и кожаная куртка. Сапоги уже стояли на нижней полке. Письменный стол был освещен слабым светом луны, едва-едва выглядывающей из-за завесы дождевых туч. А еще в моей комнате теперь есть ковер. Мне принес его Джонни прошлым вечером, сказав, что у каждого желающего в комнате может быть коврик. Сейчас он лежал у входа свернутый; когда я развернула его, в воздух взвилась целая туча пыли, и мне пришлось поскорее смотать его в рулон обратно.

В дверь странно поскреблись. Я выглянула из-под одеяла, прислушиваясь. Когда звук повторился, недоумевающая я выскочила из постели и приоткрыла дверь — по ногам шмыгнуло что-то пушистое и щекотное, заставив меня тихо взвизгнуть и отпрыгнуть от входа. Метнувшись к стене, я привстала на мыски и щелкнула выключателем. Под потолком замерцала лампочка.

Аккурат в центре комнаты сидел трехцветный котенок, подметая хвостом пол. Я немного поразмышляла, а затем очухалась:

— Так вот кто виновник всех моих бед и несчастий!

Кот видимо струхнул и даже прижал уши к голове. Хвост перестал мельтешить из стороны в сторону, а я вскинула брови. Животное робко мяукнуло.

— Ну и что? Еще рано для завтрака. — Пожала плечами я, выключая свет и возвращаясь в кровать. — Терпи. Боже, я разговариваю с кошкой…

Через несколько минут после того, как я удобно устроилась под одеялом, на постель вспрыгнул котяра. На мои ворчания он не обращал внимания, всего лишь устроился у меня на груди и громко замурлыкал. Вздохнув, я выудила руку из-под одеяла и почесала брата меньшего меж ушей.

— Приубавь громкость, всех соседей разбудишь. — И снова провалилась в сон.

Завтрак прошел навеселе. Джонни шутил про своих знакомых из Научного отдела, Тапп подхватывал, а Линали и Аллен, очевидно знавшие этих знакомых, смеялись. Я только наблюдала и иногда улыбалась в ответ, в основном молча поглощая завтрак и изредка прохаживаясь меж ушей сидящего рядом кота. А уже после завтрака вспомнила свою давнюю мысль — прибраться в комнате. Заинтересованные моим рвением к неизвестному друзья поинтересовались, что же я задумала, а потом сами кинулись мне помогать. Уговоры не возымели эффекта, а потому очень скоро в моей комнате стояло два ведра с водой, а перед входом притулился веник.

Кот постоянно бегал от меня к Линали, от Линали к Аллену, от Аллена ко мне, а мы болтали о чем-то простом и иногда смеялись. Мы разделились: каждый мыл «свою» стену. Перед этим мы вытащили всю мебель, кроме шкафа в коридор, так что в комнате теперь было пусто, а от слов к потолку взлетало короткое эхо.

В закрытое окно все еще стучался дождь, когда мы вымыли три стены из четырех, Линали принялась мыть пол, а я притронулась к четвертой стене. Аллен помог младшей Ли со шкафом. Я взобралась на стул с целью самостоятельно вымыть стену от потолка, но, к сожалению, разочаровалась — росту не хватало. Уолкер вызвался помочь, аккуратно огибая вальяжно развалившегося посредине комнаты кота и подходя ко мне. Я взяла запасную тряпку.

— Могу я спросить? — сказал Аллен спустя несколько минут.

— Ты уже спросил, — усмехнулась я, следя, где уже можно начинать мыть. — Что такое?

— Тебе нравится здесь?

На некоторое время снова воцарилась тишина, которую нарушал только шорох тряпок об камень. Первые секунды я даже не обдумывала вопрос, просто стирая тряпкой многогодовую пыль. Аллен терпеливо ожидал, продолжая очищать стену сверху и иногда кидая на меня взгляды. Я добралась до черного креста на стене и остановилась.

— Будет несправедливо сказать «Нет», — тихо проговорила я, одновременно размышляя, стирать ли чье-то давнее творение являющееся проявлением верности и любви к Черному Ордену. — Здесь много хороших и добрых людей, которые помогли мне. И вы с Линали тоже. Но я ведь совсем не отсюда. И не знаю, вернусь ли домой. Знаешь, у вас здесь абсолютно другая атмосфера, не то, что у меня дома... Это слегка удручает.

— Ты все же хочешь вернуться домой, — догадался седовласый. Рука моя соскользнула, и тряпка стерла почти все основание креста. Я тихо охнула и сполоснула тряпку. Аллен закончил свою работу и спрыгнул со стула. Улыбнулся, когда я подняла взгляд. — Я не могу сказать, что полностью понимаю тебя, однако…

— Все мы, наверное, иногда хотим вернуться к своим прежним жизням, — вздохнула Линали, подходя к нам. — Извините, я подслушала ваш разговор.

— Знаешь, я, конечно, не старый мудрец, но могу подсказать одну полезную вещь, — мы с Линали на это переглянулись с улыбками и вернули взгляды на Аллена. Тот важно поднял палец вверх. — Один хороший человек однажды сказал мне: "Не сдавайся, продолжай идти вперед"! И я тебе тоже это советую.

— Да, пожалуй, ты прав, — оптимистично ответила я. — Я осознаю, что жива и невредима, ну... Не считая этого, — кивнула на правую руку. — Но ты верно сказал. Я ни за что не сдамся.

— Неважно, как тяжело тебе будет, мы всегда готовы помочь, — младшая Ли чуть сжала мое плечо и тепло улыбнулась. — Просто знай это.

Кот, которому, видимо, очень не нравилось сидеть на мокром полу, вдруг шустро вкарабкался по моей ноге и кофте на плечо, из-за чего я пошатнулась и одновременно порадовалась, что надела джинсы. Линали и Аллен по очереди погладили кота, в шутку поражаясь его хитрости, а потом мы снова взялись за работу, более не возвращаясь к теме короткого разговора.

* * *

Полностью мы управились только через пару часов, когда дождь уже стих, а яркое солнце выглянуло из-за хмурых туч. Меня очень тянуло на свежий воздух, но на улице было еще прохладно, грязно и мокро, а потому я оставила вымытое окно открытым, как альтернативу.

Обед оказался пропущенным, а потому в столовой мы оказались почти одни. Мы долго сидели за столом и, даже уже пообедав, все равно болтали: времени было полно. Экзорцисты рассказывали о своих миссиях, путешествиях и вообще о жизни в Ордене. Аллен и Линали поведали о своих Силах, а потом сестра смотрителя предложила:

— Давай покажем тебе в зале для тренировок? Места много, времени тоже, мы с Алленом разомнемся после продолжительного отдыха…

— Правильно! — поддержал ее Уолкер, поднимаясь и подхватывая свой поднос. Я тоже вышла из-за стола, соглашаясь:

— Было бы круто. А "Невинность" — это еще одно название Чистой Силы?

Линали и Аллен ответили положительно.

Я уже бывала ранее в зале для тренировок, то есть, в огромной зале с невероятно высокими колоннами, подпирающими каменный покрытый трещинками, как лицо морщинами, потолок. Если спуститься по ступеням, можно отрабатывать какие-нибудь трюки на мягком песке, а если ты устал — посидеть на деревянных скамьях у каждой из колонн.

Спустившись на песочный «ринг» я осмотрелась по сторонам — с левой стороны в стене находились окна, распростершиеся от пола до самого потолка. Солнце светило во всю, отрабатывая пропущенное из-за дождя время, так что в зале было очень светло, но все еще прохладно. Я поежилась, когда по коже пробежались колкие мурашки.

— Ну, кто первый? — не без интереса спросила я, сцепляя пальцы за спиной. Линали и Аллен переглянулись друг с другом, заставив меня недоуменно вскинуть бровь. А потом Линали активировала свою Чистую Силу.

— Это «Черные Сапоги», — произнесла темноволосая, наблюдая, как Светлая Материя оплетает ее ноги до колен и застывает. Я кивнула, сказав, что Джонни ввел меня в курс дела о Чистой Силе китаянки. Линали переступила с ноги на ногу, подпрыгнула и взлетела в воздух. Не удержавшись, я пораженно охнула и проследила взглядом, как Ли кувыркнулась в воздухе (при этом от ее ног струился бледно-зеленый свет), а потом приземлилась на прежнее место. Нас с Алленом овеяло легким ветерком, а "Сапоги" Линали уже дезактивировались.

Теперь настала очередь Аллена. Он немного помедлил, снимая с левой руки перчатку, а потом... Вдруг начал расстегивать рубашку. Я очень сильно постаралась не подавать виду, что удивлена, но мое лицо все же вытянулось. А может, я даже покраснела. В любом случае Аллен это заметил, и его собственное лицо покраснело.

— Не подумай ничего такого! Просто я не хочу повредить одежду, понимаешь ли... Э-э-э... Сейчас... М-минутку, всего лишь минутку.

Линали явно старалась не хихикать. Я неловко почесала щеку, все же кинув взгляд на Уолкера, когда тот стянул рубашку с левой руки, оставив ее висеть на правой. Торс юноши был надежно скрыт под слоем бинтов, как и левое плечо. Кажется, я немножечко расстроилась... Однако вот Аллен вытянул левую руку — полностью кроваво-красную и с изумрудным крестом в тыльной стороне ладони — вперед и приказал:

— Активация!

Крест вспыхнул. Меня обдало порывом теплого воздуха, в глаза попала песчаная пыль, и я зажмурилась, подняв руки к лицу. Потом опустила их и открыла глаза. Из груди вырвался вздох восхищения.

Рука стала огромной. Она расширялась к ладони и имела стальной серебристый цвет, а изумрудный крест остался таким же маленьким и на том же месте. Пальцы удлинились и превратились в настоящие когти, выглядело очень устрашающе. Я рискнула прикоснуться к этому чуду пальцами. «Холодная» — подумала я и погладила сгиб запястья уже всей ладонью.

— Выглядит сильной и крепкой, — протянула я, когда, наконец, перестала любоваться преобразовавшейся рукой Уолкера. — А она тяжелая?

— Вовсе нет, — ответил беловолосый и аккуратно поднял руку. — Ну... Раньше была. Сейчас я привык.

А потом он дезактивировал Чистую Силу и принялся одеваться. Тут я уделила внимание собственной руке, но правой.

— У меня что, такая же рука, как у тебя?

— Не думаю, — сказала вместо Аллена Линали. Парень в это время завязывал под воротом рубашки бабочку и следил за нами любопытным взором. — Нет двух одинаковых Сил. Каждая неповторима. Твою мы пока трогать не будем, — улыбнулась девушка, — рука должна зажить.

Я была согласна с Линали. Разрыв кожи за все это время уже покрывался коростой и начал будто бы сам прилегать к основаниям креста, кисть иногда начинала зудеть. В медпункте мне несколько раз в день мазали руку заживляющей мазью и не очень сильно забинтовывали, чтобы просто не попадала грязь.

Ужинали мы снова все вместе.

Почти до ночи я гуляла по Подразделению, стараясь запомнить все повороты и закоулочки. Около кабинета Комуи мне встретилась Линали; мы после ужина с ней не виделись, потому что она убегала по каким-то делам. Оказывается, смотритель еще и не думал ложиться спать: все перебирал документы, иногда хватаясь за чашку со свежим кофе (Линали как раз принесла). Берет его съехал в сторону, поэтому волосы на макушке взлохматились и стояли почти дыбом. Мужчина справился о моих делах и, получив маленький отчет, остался довольным. Я не смогла понять, обратил ли он внимание на то, что я не стала активировать обретенную Чистую Силу, или же пропустил мимо ушей, однако в любом случае он никак не отреагировал. Пожелав смотрителю удачи с работой и доброй ночи, а потом и друг другу, я и Линали отправились по своим комнатам.

Не спалось. Я лежала на спине, подложив под голову руку, и смотрела в потолок. Примерно через полчаса после того, как я улеглась, в дверь поскребся кот, и теперь пушистый комок лежал у меня на животе и мурчал в ответ на ласку.

Интересно, у меня все-таки есть семья там, откуда я? Друзья? Волнуются ли они за меня? А если нет? Если я потеряла память почти обо всем, это не значит, что... что у меня было это "все". Что же мне тогда делать?

Посмотрев на руку, я немного подумала, а потом аккуратно сняла бинт и пошевелила пальцами. Сжала и разжала кулак: кожу приятно потянуло. Хорошо, что Линали не предложила мне активировать Чистую Силу. Я этого не хотела. И не смогла бы.

Мне было страшно.

В груди росла неприятная горечь, а нос зашмыгал. Я свернулась калачиком, спихнув с себя муркнувшего кота, полежала так. Потом встала, прошлась туда-сюда по комнате. Под одеялом было тепло, а снаружи — холодно, кожа мгновенно покрылась мурашками. Нет, — поняла я, — мне не только страшно. Еще я очень сильно хочу домой. И почему удалились все фото? Я уверена, в галерее должна быть целая куча разных фотографий. Хоть что-то, что должно рассказать обо мне, напомнить. Схватила телефон, открыла папку, пролистала. Ничегошеньки.

— Ну и пошел ты! — шикнула я и швырнула гаджет на одеяло. — Хрень китайская...

Однако, вместо злости и грусти я ощутила сильную растерянность. Я бы злилась, если бы помнила кого-нибудь оттуда, откуда я сама, если бы было по кому скучать. Как бы я ни старалась вызвать хоть какие-то воспоминания, в голове было пусто.

Уныло пнув попавшуюся под ноги обувь, я плюхнулась обратно на кровать. Кот, словно понимая мое настроение, замолчал и просто улегся под боком, положив мордашку на плечо.

— Что мне делать? — тихонечко спросила я у кота. Тот не ответил, потому что заснул.

* * *

На следующее утро после завтрака меня отыскал смотритель Комуи. Сказал, что нужно проведать хранительницу Хебраску, мол, проверить мою руку. Ну, начальник сказал, выполняю.

Хранительница уже была осведомлена о цели моего визита, а потому почти сразу, как лифт замер, ко мне потянулись ее тонкие полупрозрачные руки-щупальца. Дыхание невольно перехватило, когда я оказалась высоко над платформой, но своим величием Хебраска внушала доверие, и я нисколечко не боялась упасть. Когда она приблизилась к моему лицу, пришлось зажмуриться: свет был очень уж ярким.

— Шесть процентов… Восемнадцать процентов… Двадцать процентов… Двадцать семь процентов… Тридцать процентов… — Хранительница ненадолго замолчала, словно раздумывая. — Тридцать один процент.

Хебраска аккуратно опустила меня на платформу, где я переступила с ноги на ногу. Посмотрела на Комуи. Тот улыбнулся и помахал хранительнице. На этом все — попрощались, уехали обратно. На обратном пути мы не разговаривали. Смотритель явно о чем-то задумался. Я разглядывала руку. Только когда пришла пора разойтись каждому в свою сторону, я окликнула смотрителя.

— В прошлый раз процент был больше. Это очень важно, да?

Удивленный мужчина оглянулся. Края его губ дрогнули в улыбке.

— То, о чем Хебраска говорила. Тридцать один процент.

— Он должен быть чуть повыше, но ты не волнуйся, — улыбнулся смотритель и показал "палец вверх". — Мы что-нибудь обязательно придумаем.

* * *

Смотритель вздохнул, стянув с головы берет. Хебраска задумчиво смотрела куда-то сквозь платформу, на которой стоял ее коллега.

— Это можно как-то исправить? Уровень ее синхронизации? — спросил азиат. Вид у него был уставший и взволнованный.

— Только если хорошо постараться, — прогудела Хебраска над его головой. — Комуи, ты же понимаешь, для активации нужна мотивация. Возможно, уровень резко упал из-за того, что Чистая Сила была вырвана из тела, а затем помещена лишь в одну его часть, но это звучит отчасти абсурдно.

— Она не жалуется на боли, ее кисть почти зажила. Может, обойдется? "Невинность" приживется к руке, сольется с тканями...

— Мы не можем полагаться на "авось", — Хебраска качнула головой. Завитки света завихрились, растаяли и снова собрались воедино. — Когда Малькольм обещался приехать?

— Не в этом месяце точно. В Ватикане завал, все пытаются найти Кросса, — на платформе вздохнули. — Он звонил час назад, мне пришлось доложить ему о проверке на синхронизацию. Судя по его молчанию...

— Полагаешь, он что-то задумал? — быстро спросила хранитель. Комуи промолчал, но в молчании этом можно было бы прочитать многое.

* * *

— Нет-нет-нет, ты все еще боишься, — Линали слегка топнула миниатюрной ножкой, облаченной в невысокие полусапоги. — Я же сказала тебе расслабиться и прислушаться к себе, разве нет?

— Прости, — виновато протянула я. — Я честно пытаюсь… Дай еще один шанс.

Я прикрыла глаза и снова попыталась сосредоточиться. В тыльной стороне правой ладони стало тепло, меня окатила волна мурашек… Приоткрыв один глаз, я скосила взгляд вправо, — в этот же момент крест вспыхнул ярко-зеленым — и погас. Я прорычала что-то типа «Ну что тако-ое!», опуская руки и вскидывая голову. Младшая Ли только вздохнула.

— Возможно, мы просто слишком торопимся? — пожала девушка плечами, когда мы выходили из душевой с полотенцами на головах и старой одеждой, перекинутой через руки. — Или ты просто очень устаешь после тренировок? Говори честно!

— Все в порядке, и я абсолютно привыкла к нагрузкам! — поспешила ответить я. — Я не знаю, может, тут что-то другое…

— Например, уровень синхронизации повышается слишком медленно. — Предположила Линали, а потом вдруг помахала рукой: — Аллен! Не нас ищешь?

— Вас! — с лучезарной улыбкой отозвался показавшийся в коридоре седовласый. — Комуи беспокоится, что вы уже пропускаете обед. Заработались?

— Можно и так сказать, — улыбнулись мы парню, подойдя. — Тогда идем?

Стоит отдать должное Аллену и Линали — они здорово помогают мне с тренировками и соблюдением режима дня. С тех самых пор, как я оказалась в Ордене, прошел месяц, и за этот промежуток времени я успела наверстать знания о новом для себя мире и немножечко освоиться в месте, в котором живу.

Тренировки были поначалу тяжелыми. Линали и Аллен решили сначала поднатаскать меня физически: разминки, растяжки, прыжки и бег по периметру спортивного зала. И хоть мои друзья заметили, что у меня неплохая физическая подготовка и выносливость, упражнения и нагрузки оказались непростыми, и в первые дни я просто валилась с ног от усталости, иногда даже не ужиная.

Пришлось начисто позабыть о четырнадцатом сентября. Да и вспоминать-то было некогда, ведь теперь я целиком и полностью была поглощена физическими подготовками, попытками активировать свою Чистую Силу и привыканием к активной жизни Европейского Подразделения Черного Ордена. Готова признаться: когда я откинула все свои поводы для грусти, мне нравилось в Главном Управлении все больше и больше, а просыпаться утром становилось легче.

Перед обедом я решила заскочить в наши с Линали комнаты и положить полотенца с одеждой; мои друзья отправились в столовую, как всегда пообещав занять место за столом и взять указанную мною порцию. Линали теперь не удивлялась тому, что есть я стала больше: либо сказывались нагрузки, либо то, что тип «Невинности» у меня был паразитическим. Конечно, мои заказы были не такими масштабными, как у Аллена, но теперь я не могла ограничиться одними гренками и какао. К слову, Джерри тоже радовался пополнению списка заказываемых мною блюд. Кажется даже очень.

Пробегая мимо кабинета смотрителя ГУ, я задержалась с желанием позвать и его на обед (иногда он присоединялся к нам, если не был достаточно завален работой и бумагами благодаря Риверу) и только подняла руку, чтобы постучаться в приоткрытую дверь, как вдруг громкий голос мужчины остановил меня.

— Да, я продолжаю наблюдение… Все в порядке. Тренировки проходят без осложнений, хотя она еще не смогла активировать «Невинность». — Наступила непродолжительное молчание, что позволило мне обмозговать услышанное ранее и понять, что разговор ведется обо мне. Комуи вдруг снова заговорил, и голос его был встревоженным и громким: — Но я не могу просто так отправить ее! Она еще не подготовлена! Ее Чистая Сила… — Смотритель резко замолчал, будто его перебили, а сквозь щелку я смогла увидеть, как плечи его опустились, а голова поникла. — Да. Так точно, инспектор.

Не дослушав, я неслышно бросилась вон от кабинета в столовую, позабыв про полотенца и одежду, висящие на руке.

— Линали! — я буквально впечатала ладони в стол, опираясь на него и пытаясь выровнять дыхание. — Там… Я… Они… Меня… Хотят отправить куда-то!

— С чего ты взяла? — взволнованно спросила девушка, заставляя меня присесть. Я не заметила, но с Алленом она обменялась тревожным взглядом. — Куда отправить?

— Это не мысли, я случайно подслушала разговор твоего брата с кем-то, — выпалила я, все еще не в силах отдышаться. Аллен придвинулся ближе, а Линали подалась вперед, чтобы слышать лучше, и я слово в слово передала им беседу смотрителя по телефону.

Некоторое время мы сидели в полном молчании. До еды теперь не было дела. Мне хотелось думать, что я настолько устала и мне все это снится, но щипки за ногу не помогали, я проверила уже несколько раз.

— Нужно поговорить с братом. — Твердо сказала Линали. — Другого выбора у нас пока нет. Все равно рано или поздно он скажет…

— Кто что скажет? — раздался за нашими спинами голос. Линали подпрыгнула на месте, а мы с Алленом вынуждены были переждать, пока с нас обоих спадет оцепенение, пробежавшее по коже морозом.

Комуи держал кружку с кофе в руке и мило улыбался. Казалось, он и вправду не полностью успел услышать наш разговор. Я обменялась с друзьями взглядом. Никто не намекнул на что-то определенное, а потому мне пришлось собрать всю волю в кулак — и все равно осипшим шепотом признаться:

— Смотритель, сэр, я… Я подслушала ваш разговор… — и съежилась, ожидая выговора.

Выговора, как такового, не случилось. Комуи Ли выпрямился, стекла очков снова спрятали его взгляд за собою. Смотритель долго молчал, а потом развернулся и пошел прочь:

— Прошу следовать за мной, пожалуйста.

Уже стоя в кабинете смотрителя, я чувствовала себя очень странно. Он стоял лицом к своему письменному столу, а мы терпеливо ждали. Может быть, даже хотели, чтобы молчание длилось намного дольше, чем было на самом деле.

— Если бы я мог, я бы отказался. — Тихо сказал Комуи, а затем обернулся. — Но это приказ верхушки. Простите.

— Верхушки? — медленно переспросила Линали, привлекая наше с Алленом внимание к себе.

— Отправление сегодня же вечером. — Еще тише произнес смотритель. — В Стивенэйдже группа Искателей была атакована Акума. Им нужна помощь экзорциста.

— Но я же ведь не экзорцист, — медленно произнесла я, начиная постепенно осознавать, куда меня пытаются пихнуть. В бой! Меня! Меня?! Комуи только грустно посмотрел.

Линали и Аллен старались подбодрить меня как могли. Я была безумно им благодарна, хотя к назначенному времени меня трясло, как в лихорадке, а сердце будто стало каменным и тянуло вниз.

В лодке, спущенной на протекающую под Орденом реку, сидел незнакомый мне человек, одетый в светло-коричневый плащ. За плечами у него висел объемный ранец (или что это?), а в руках был длинный шест.

— Сосредоточься на своей Чистой Силе, — спешно бормотала Линали, помогая мне застегнуть несчастную застежку капюшона и оправляя воротник. — Мы бы обязательно отправились вместе с тобой, но ты сама слышала, что сказал брат… Ты одна… Но у Искателей есть талисманы… Просто заставь ее подчиниться, призови ее… Ладно? Пообещай, что ты справишься.

Я бездумно кивнула. Младшая Ли явно порывалась сказать или сделать что-то еще, но она лишь крепко сжала мои плечи и отошла. Я мотнула головой, отгоняя туман паники, и подняла взгляд. Комуи вздохнул. Аллен слегка коснулся рукава моего плаща и улыбнулся:

— У тебя все получится, вот увидишь. Мы верим в тебя.

Действительно. Если очень постараться, все выйдет так, как надо. Я смогу. Я справлюсь. Я активирую Чистую Силу. Я…

«Жу-утко боюсь!» — провыло мое подсознание, когда мы с искателем ступили в чертоги города.

— Могу я задать вопрос? — вдруг разорвал тишину искатель. От этого я вздрогнула.

— Да, конечно.

— Я слышал, что вы — новый экзорцист. Это ваше первое задание?

— Да, это так… — рассеянно откликнулась я, медленно оглядываясь по сторонам и машинально стараясь ступать тише. — И не обращайтесь ко мне на «вы», я же младше вас.

— Да, конечно, извините, — пробормотал мужчина. — Я Бард, кстати. Если что, помогу, чем смогу…

«Кажется, сегодняшняя миссия первая не только для меня» — проскользнула щекотливая мысль, но я довольно резко одернула себя, даже остановившись на долю секунды. Бард что-то пробурчал. В конце концов, я экзорцист! У меня в руке заточен сосуд с «Невинностью» — не-ве-ро-ят-ной силой, которая дарована Богом. Дарована мне. Чтобы я смогла сражаться.

Я. Сражаться. Мамочки.

В темноте раздался тихий щелчок, приведший меня в чувство и заставивший остановиться.

— Бард? — позвала я, оглядываясь. — Куда я…

Отлично. Слишком сильно распинаясь о храбрости и прочем, я унеслась неизвестно как далеко от Искателя. Брависсимо. Экзорцист, блин. Божий апостол, называется. Самый умный и смекалистый. В кавычках. Поозиралась в темноте, пытаясь разглядеть — нет ли кого из запозднившихся прохожих? Ладно, с одной стороны все не так уж плохо. Теперь я хорошо подготовлена физически, а это очень полезно. Да и в любом случае, — думала я, вышагивая по улице, — Чистая Сила должна активироваться, почувствовав рядом с собою Акума. Все получится!

Акума… Какие они на самом деле? Я ни разу не видела их вживую, а теперь… Конечно, мои друзья рассказывали мне о них, но одно дело рассказы, другое дело реальность. Мне придется столкнуться с ними лицом к лицу.

— Так сказать, переговорить с глазу на глаз! — хмыкнула, пытаясь хоть как-то себя приободрить веселым тоном. Уже позади что-то снова щелкнуло, а в макушку мне неожиданно прилетел поток горячего воздуха, пахнувшего чем-то очень едким, от чего зачесался нос. На плечо что-то капнуло, и я оглянулась. На меня смотрела пара больших глаз, грозящихся выкатиться из орбит. Лицо, на котором глаза эти были расположены, было белым с разинутым, будто в немом крике, ртом. Сердце мое дрогнуло, а дыхание перехватило.

Прежде, чем надо мной снова защелкало оружие, я дернулась на онемевших ногах в сторону и вбежала в первый же переулок, спрятавшись в плотной тени. В груди набатом бил жизненно важный орган, казалось, что это было слышно на всю улицу. Дышала сбито и рвано от испуга, несмело выглядывая.

Дошутилась, называется.

Выдохнув и попытавшись выровнять дыхание, стянула с правой руки перчатку (Комуи выдал) и посмотрела на крест. Он светился бледным изумрудным светом, а внутри плавали знакомые мне белые «снежинки» — частицы Чистой Силы. Линали сказала, что если они еще не исчезли, не стали единым целым, значит, и моя Сила еще не сформировалась до конца. И меня до жути это волновало.

— Мисс экзорцист! — раздался на улице вдруг знакомый голос. — Мисс экзорцист, где вы?

Ой-ей-ей! Я ведь ускакала куда-то от Искателя, а он, видимо, заметил пропажу и теперь ищет меня! Выбежать к нему? Страшно! Крикнуть? Привлеку к себе внимание... Что же мне делать? Я мучительно зажмурилась, заставляя себя понять, что выбор невелик, но определиться почти невозможно. Хорошо, мыслим логически! У меня есть не активирующееся оружие, а Бард — искатель... Чем себя защищают искатели? Боже, ну конечно же!

— Бард, Талисман! — крикнула моя персона, появившись из переулка. Акума перевел (перевела? перевело?) взгляд на меня. Страшилище какое, жуть! А искатель тем временем испугался, увидев Акума, приободрился, увидев меня и быстро-быстро стянул ранец со спины. Не успеет!

Решено.

— Эй, ты там! — Акума, уже определившийся с целью, которую хочет поджарить первой, начал поворачиваться снова ко мне. — Что-то потерял?

Когда Первый уровень обернулся, все мое существо захотело сжаться в комочек и укатиться куда-нибудь прочь, как Колобок укатился от волка. Одна загвоздка: Колобка сожрала Лиса! — У меня есть вот эта светящаяся штука! Попробуй, отбери!

И я, собственно, покатилась. Побежала! Держа руку с зеленым крестом на виду, неслась по пустым улицам так быстро, как только могла. Оглянулась (лучше бы не оглядывалась). Уже два Акума приближались с завидной скоростью. Откуда второй-то взялся?! Уповая на удачу, я нырнула в очередной проулок и спрятала руки в карманы плаща, прижалась к стене спиной. Хотелось даже зажмуриться, следуя правилу из детства: "Не вижу я, не видно меня", но я удержалась.

Акума проплыли мимо. Когда я вынула руку из кармана, крест неровно сиял, что и привлекало Акума. Они летели, как мотыльки на свет фонаря; к сожалению, я и была для них этим самым фонарем.

— Ну, хотя бы Бард жив остался...

Итак… Бард сказал, что ближайший от этого входа в город блокпост Искателей находится к западу от ворот. Запад — это сейчас налево от меня. Отлично, если я правильно рассчитываю направление, хотя... Я побежала в противоположную сторону.

Мой маленький план был прост до безобразия и столь же глуп. Мне ничего не стоило взобраться на крышу какого-то магазинчика, вспрыгнув на окно, а потом уцепившись за вывеску и подтянувшись на ней. Первый снаряд вышедшего из терпения (догонялки ему не понравились, ишь ты) Акума просвистел в каких-то жалких сантиметрах от моей макушки, когда я случайно сорвалась и повисла на деревянной вывеске. Она гласила «Выпивка у Сэма». Меня непроизвольно передернуло, а потом я поднатужилась и вскарабкалась на крышу. Крест продолжал светиться, и я высоко вскинула руку:

— Все, кому нужна Чистая Сила, прошу следовать за мной! В конце концов, больше ее тут ни у кого нет. И у меня скоро не будет, — пробормотала я, уже несясь по крышам и чудом замечая всякие порожки и выступы в темноте.

К слову, на каждой улице имелись высокие фонари. Один раз я оглянулась через плечо, и сердце мое едва не остановилось: за мной летело штук семь Акума, и все ружья до одного сейчас были направлены в мою спину. Они жужжали и трещали, предсказывая скорый залп. Я нервно сглотнула, отчаиваясь — и в ту же секунду очередная крыша закончилась под моими ногами, и я с визгом свалилась в переулок. Пришлось перекувыркнуться, чтобы не сломать ноги, но я сразу вскочила и посмотрела на правую руку. Свечение стало почти белым. И что это значит, прошу меня простить? Что мне очень страшно?

Блокпост остался далеко на западе города. Благодаря моему благородству (я выругалась сквозь зубы) я осталась одна с недействующей «Невинностью» в руке и пятеркой (но это неточно) Акума в небе.

Мне почудилось несколько щелчков сверху, но потом под моей ногой продолжила хрустеть каменная крошка, и я откинула панику куда-нибудь поглубже. Хоть спина и взмокла от долгого бега, по коже бежал мороз. Сердце подобно запертой в клетке птице трепетало в груди, а я, подавляя слезы и панику, все еще заставляла себя думать, что все будет хорошо. Просвета впереди, выводящего на улицу, не наблюдалось, поэтому я вскоре остановилась, едва дыша и слушая тяжелое сердцебиение.

Над головой спустя всего лишь пару минут раздалось звонкое «щелк!». Я замерла на месте, ощущая затылком металл пушки. Кровь отлила от лица.

Молилась про себя. Дрожа всем телом, читала первую вспомнившуюся молитву, когда в небе с предохранителей снималось множество оружий. На секунду мир замер… А потом я резко пригнулась и сделала широкий шаг назад, сразу подпрыгивая и подтягиваясь на каком-то выросте на теле Акума.

— Не ожидали, да? Сама в шоке. — выдохнула я, пытаясь удобнее ухватиться руками за выступ. Мои слова потонули в десятке взрывов. Мне показалось, что вместе с переулком взорвалась и моя голова — перед глазами поплыло, а уши вообще заложило так, что я уже не слышала грохота опадающих камней и шипения. Тело Первого уровня странно вибрировало, и я дрожала вместе с ним, пытаясь очнуться. В чувство привел крик:

— Госпожа экзорцист, Талисман!

— Что? — пролепетала я, соскальзывая с Акума и падая на развороченный тротуар. Впереди смутно маячила чья-то фигура — явно не Барда, потому что он был бы поменьше. Теперь уже в моей голове что-то щелкнуло.

— Нет, их здесь гораздо больше! — завопила я, превозмогая боль в ушах и голове. — Одного не хватит…

— А он не один! — ответил мне другой голос, а затем улицу озарил яркий свет прожекторов. Сквозь еще не осевший дым и пыль я увидела в переулке четверых мужчин в знакомых мне плащах. Одним из мужчин был Бард — он тоже держал в руках внушающих размеров фонарь, свет которого переливался и создавал впечатление северного сияния. Ко мне кто-то подбежал и подхватил под руки, помогая подняться.

— Вы не активировали Чистую Силу? — спросил один из искателей. Я помотала головой, все еще приходя в себя.

— Их больше, больше двух, трех, — выпалила я, шагая вперед. — Этого недостаточно…

— Почему Вы… — мужчина не договорил. Он как-то хрипло кашлянул, сильнее сжал мои руки… Словно в замедленном действии я видела, как лицо его и без того затененное покрывалось черными как смоль пятиконечными звездами. Изо рта его вырвалось протяжное хрипение. Хватка на моих руках исчезла, чужие пальцы осыпались пеплом. Уже ненужная одежда опала на землю. В груди у меня все застыло.

— Ансар! — закричали впереди меня. Секундой позже нас с искателями отрезало друг от друга чередой взрывов.

Меня снова ослепило зарево огня, а взрывная волна отшвырнула назад. Вывороченные камни впились в спину и ноги, по затылку и шее потекла теплая кровь. Снова открыть глаза меня заставил страшный скрип и громкое скрежетание. Я кое-как повернула голову, а перед глазами до сих пор витал туман. Где-то впереди слышались крики Искателей и их оклики, зовущие меня. Стена справа очень медленно наклонялась вперед.

Я не успею встать и отбежать. Как минимум мне все равно придавит ноги. Но если останусь, меня расплющит вовсе. Выбор опять невелик. Только я нашла в себе силы приподняться, как новая пуля просвистела в воздухе и врезалась в кренящуюся стену. Меня осыпало каменными осколками; один больно клюнул прямо в колено, а второй врезался в правую руку. Что-то слегка мазнуло над глазом. Скорее всего, рассекло бровь. Я перевела взгляд вправо. Крест тускло светился, переливаясь болотно-зеленым цветом.

— Ну же, давай... Чем я хуже Линали или Аллена? Тридцать один — это уже не мало...

В темном небе прорисовывались силуэты врагов. Будь чуть посветлее, можно было бы различить отдельные детали, а не просто парящие шарики с торчащими из них палками-ружьями. Снизу что-то засветилось. Я опустила голову, с ресниц сорвалась пара слезинок (у меня страшная аллергия на пыль), и одна из них упала рядом с правой рукой, в кисти которой светился крест.

Я охнула от удивления и радости. В этот миг я была готова поверить во все, что угодно, но, клянусь, тогда я была уверена на все сто, что Чистая Сила услышала мою просьбу.

— Надо их убрать, — почему-то шепотом выдохнула я. — Но они очень высоко. Разве мы сможем забраться к ним?

Чистая Сила не умеет разговаривать. Аккуратно поднявшись на ноги, я вытянула вперед правую руку, с любопытством ее рассматривая. Свет был ярким, но мягким и приятным для глаз. Он легонько мигнул несколько раз, и мне показалось, что это был знак.

— Включись, пожалуйста?

Вспыхнуло ярче, теперь уже ослепив, а после свет стал распространяться вокруг, но не хаотично, а направленно. Прикрывшись второй рукой, я в немом изумлении наблюдала, как свет направляется вперед и вверх, прямо к застывшим в небе противникам. Не может же это быть просто свет?

— Покажи мне, — негромко попросила я, и тут же яркое свечение рассеялось в воздухе, оставляя после себя несколько длинных толстых нитей. И они продолжали удлиняться! до тех самых пор, пока не настигли Акума и не пронзили их насквозь. Из груди вырвался новый вздох. Ночь озарилась несколькими взрывами.

Нити потянулись обратно ко мне, поплыли вокруг, будто позволяли: давай, рассмотри получше. Света теперь было еще меньше, к тому же он еще и немного мерцал. Будто меня окружила стайка светлячков.

— Мы закончили, — поняла я с некоторым удивлением. — Можешь выключиться.

Необычно, странно и в новинку для меня. Чистая Сила приблизилась и почти вплотную прилегла к моей правой руке, обвивая ее, поползла вверх к локтю. Это напоминало малюсеньких белых змеек. На секунду во мне поселилось подозрение, и оно оправдалось. Нити резко, не давая понять, что делать, врезались в руку, сжали ее и, игнорируя одежду, буквально прикипели к коже. Я испугалась боли, но ощутила лишь покалывание, какое бывает, когда твой свитер наэлектризуется, и кто-то случайно прикоснется к тебе. Аккуратно приподняла рукав, когда свет погас. В темноте все равно ни черта не видно.

И все же. Я справилась с заданием.

* * *

Путь в подразделение предстояло преодолеть в одиночку. При выписке из местного госпиталя меня встретили те самые Искатели, чей товарищ погиб недавней ночью. Они проводили меня до железнодорожной станции и извинились за невозможность сопровождать меня. Я извинилась перед ними. Они сначала не поняли, за что именно, но потом их взгляды потемнели, и они молча склонили головы.

Мне было тяжело. Не от саднящих ран или ушиба ноги, не от того, что я сама едва не погибла. Я раз за разом вспоминала лицо человека, которого забрала смерть. Прямо передо мной. Может, я и не была в этом виновата, но будь я храбрее и решительнее, все могло бы обернуться иначе. Я глухо вздохнула, закрыв лицо руками, а затем вовсе разлегшись на диване купе. Только теперь, спустя несколько часов после сражения, я поняла, насколько близко была к смерти. Хоть я и смогла выжить, активировать Силу, по коже все равно бегали мурашки.

В подземелье было холодно и влажно, поэтому пока я поднималась — поскользнулась несколько раз на лестнице и едва не улетела вниз.

Коридоры были заполнены тишиной. По коже бегал мороз, но я списывала это на общий климат Подразделения и близость воды. Хотелось спать, в независимости от того, что я заснула в поезде. Хотелось отдохнуть, забыть то, что со мной произошло прошлой ночью.

В кабинете Комуи не оказалось.

Научный зал был полон людей и гомона. Народу было столько, что закружилась голова, но и там смотрителя не обнаружилось. Зато я увидела Джонни, носящегося от человека к человеку и что-то говорящего. Я захотела позвать его и даже шагнула вперед — и вышла обратно в коридор, плотно смыкая губы. Может посыпаться гора вопросов и из них вытекающих. Не хочу.

Из-за спины неуверенно окликнули по имени. Комуи хоть и знал о моем прибытии на сегодня, все равно выглядел растерянным. Но потом его растерянность в глазах сменилась неподдельной радостью, и он спросил:

— Как ты? Как чувствуешь себя? Как твоя Чистая Сила?

Честно-честно, я обрадовалась смотрителю, но странная грусть пересилила. Подойдя к азиату, я просто обняла его и прижалась щекой к белому халату, пропахшему насквозь кофе и пыльными документами. Почувствовала, как меня обхватили теплые руки и прижали к себе, и как широкая ладонь прошлась по волосам.

— Все хорошо, — тихо произнес смотритель. Он аккуратно отстранил меня и ласково улыбнулся. Я поспешно смахнула с ресниц слезы и пару раз шмыгнула носом. А то потечет еще, вот стыдоба будет. — Ты не сильно поранилась?

— Нет, просто бровь рассекло, а еще коленку ушибла, — отрапортовала моя персона.

— Аллен и Линали уже заждались, — прикрыл глаза мужчина, а в моей груди вдруг поднялось странное колющее чувство. Аллен и Линали!

— Смотритель Комуи, вы задержались, — раздался позади незнакомый мне мужской и глубокий голос. — Ох, кто это? Неужели тот самый «иномирский» экзорцист?

Комуи развернулся, и я смогла увидеть обладателя голоса. Им был высокий широкоплечий мужчина в вишневого цвета костюме и брошью под воротником белой рубашки. Он был уже в возрасте — лицо успели очертить морщины, хотя волосы и усы не были затронуты сединой.

— Я инспектор Мальком Рувилье, — представился мужчина, подходя и становясь напротив меня. — И я очень ждал нашей встречи, юная мисс.

— Рада знакомству… — пролепетала я растерянно. — Я…

— Мне известно ваше имя, — улыбнулся — нет, ухмыльнулся краем губ инспектор. — Смотритель Комуи, не составите нам компанию по пути к Хебраске?

— К Хебраске? — тихо переспросила я, вынужденная последовать за смотрителем и инспектором Рувилье. Встреча с Алленом и Линали, понятное дело, откладывалась, и мне стало от этого отнюдь не лучше. Но зачем нам идти к хранительнице Чистой Силы?

На платформе спускались в молчании. Я уже успела успокоиться и теперь смотрела, как тьма вокруг нас наполняется серебристым сиянием. Вскоре величественная в своих размерах Хебраска показалась и сама. Поневоле я вскинула взгляд в поисках Старейшин и прикоснулась к груди там, где сейчас под одеждой висел серебряный крестик.

— Инспектор Рувилье, Комуи, — поприветствовала мужчин Хебраска. Повернулась ко мне: — Здравствуй… Что с тобой случилось?

— Хебраска, ты знаешь, что должна сделать, — не дав сказать мне и слова и даже поздороваться, произнес Рувилье. Взгляд его блеснул в полутьме. — Мы не болтать сюда пришли.

— Да, конечно, — гулко отозвалась та, и ко мне потянулись белые полупрозрачные руки. Проверка на синхронизацию?..

Я словно в полусне слушала Хебраску. «Восемнадцать процентов… Двадцать девять процентов…» — я удивилась тому, что счет идет так быстро. «Тридцать шесть процентов…» — я непроизвольно дернулась всем телом, а в голове у меня словно звоночек затрезвонил. У нас с Линали получилось повысить уровень! Мы смогли! Но Хебраска продолжала изучение.

— Пятьдесят процентов… Шестьдесят четыре… Шестьдесят восемь процентов.

Я сейчас сплю?

— Хм. — Чрезвычайно довольным тоном выдал инспектор. — Моя теория оказалась безошибочно верной.

— Теория? — едва слышно переспросила я. Взгляд инспектора стал еще ядовитее, чем до этого.

— Когда я узнал, что уровень твоей синхронизации достаточно низок, чтобы в критической ситуации ты стала Падшим Экзорцистом, — здесь я невольно вздрогнула, ибо выражение звучало пугающе, — то решил, что это зависит от чего-то определенного. От неуверенности, например. Я подумал, что если отправить тебя на миссию? Возможно, из-за близости ненавистных порождений Тьмы Чистая Сила взъярится и раскроет всю свою мощь… Я оказался прав, не так ли?

До меня не сразу дошел смысл сказанным инспектором слов. Вначале в голове была пустота, а затем тело мелко и противно затрясло, словно в лихорадке. Внутри что-то поднималось, что-то закипало, заставляло кулаки сжиматься, а все мышцы напрягаться до боли в ушибленных местах. Этот человек осознанно отправил неподготовленного ребенка на поле брани. Он даже не знал точно, смогу ли я активировать Силу, и может ли что-то вообще пойти не так. А было ли ему вообще до этого дело? Если бы я погибла, что тогда?

«Что-то мне подсказывает, что ему было бы все равно на тебя» — прошелестела в голове едва слышная из-за бурлящей крови мысль. Неудивительно, но я была согласна с этой мыслью, хотя едва знала этого инспектора. И от всего этого мне вдруг стало очень и очень страшно. Когда ты в полной мере осознаешь, что мог погибнуть, но во время непосредственно боя ты был занят спасением своей жизни и ни о чем другом не думал. А теперь задаешься логичным вопросом: «А что если?..»

Хебраска аккуратно вернула меня на платформу, и я почувствовала, как ее рука незаметно погладила меня по плечу. Наверное, так хранительница хотела меня поддержать. Попрощавшись с ней, мы все вместе отправились обратно на жилой этаж. Какое-то время ехали в молчании.

— Вы же понимаете, что теперь являетесь частью этого мира? — разорвал вдруг тишину Рувилье. Наверное, мы с Комуи вздрогнули оба.

— Да, — ответила я. — Целиком и полностью.

— Отлично, — уже в пустоту сказал мужчина. — Целиком и полностью.

Что-то задело меня в его словах. Словно крюком зацепило за живое и взволновало, заставило засунуть руки в карманы и сжать кулаки. Ладно. Он просто проверяет меня. Все это время проверял. Наверное, хочет, чтобы я разозлилась и ляпнула ему что-то в порыве? Ну уж нет, если он увидел меня в слезах, это не значит, что теперь надо мной можно изгаляться.

Я первой вылетела в коридор, но все же остановилась и дождалась Комуи. Рувилье говорил ему что-то: коротко и четко, и я окончательно убедилась, что инспектор знает свое положение и место, и определенно этим доволен. Ему нравится собственная властность, ему все равно, погибла бы я или нет. Он просто проверял теорию. Уч-ченый.

— Желаю вам удачи, мисс экзорцист, — сказал инспектор напоследок, даруя мне улыбку. — Надеюсь, мы еще встретимся… При более уютной обстановке.

«Надеюсь, что я больше вас не увижу» — мысленно окрысилась я, посылая взглядом молнии в спину удаляющегося мужчины. Рука Комуи, легшая мне на плечо, отвлекла. Ли словно молчаливо извинялся, а я покачала головой — не его вина, что я с самого начала была трусливой и неуверенной в себе.

— Думаю, тебе стоит пообедать, — совсем как впервые сказал смотритель, чуть улыбаясь. Я издала протяжное и задумчивое «хм-м» и кивнула:

— Не откажусь. Прямо сейчас пойду… Если честно, есть хочу еще с момента выписки.

— Я пойду с тобой, — довольный мужчина последовал за мной, приравнявшись к моему не очень быстрому шагу — нога еще побаливала. — Кофейку перехвачу…

— А не вредно столько кофе пить, сэр? — с сомнением и легкой смешинкой в голосе поинтересовалась я. — Мало ли...

— Заботишься? — темноволосый поднял руку и легким движением навел на моей голове бардак: — Та-ак мило с твоей стороны!

— Ну, эй! — я попыталась помешать смотрителю в его нехитрой миссии, но мы оба рассмеялись и из-за этого едва не споткнулись.

— Так, погоди немного, — остановил меня Комуи, подходя к закрытым (почему?) дверям столовой. — Сейчас я их всех заинтригую…

Я усмехнулась, а старший Ли шмыгнул за дверь, едва-едва ее приоткрыв и сразу за собой захлопнув. В плаще стало жарковато, и я расстегнула его, теперь вышагивая по кругу и тихо напевая мотивчик под нос. Комуи не появился ни через минуту, ни через пять. Мне уже ощутимо хотелось есть, а вот ожидать не очень. Вздохнув (может, он ждет, что я сама зайду?), я повернула ручку и толкнула дверь.

— Смотритель Комуи, я больше не могу. Умру с голоду!

Мгновением позже на меня обрушился дружный хор голосов:

— С возвращением домой!

От всех навалившихся на меня чувств в тот момент у меня опустились плечи, а рот открылся, но я не могла сказать и слова. Передо мной стояла огромная толпа, а в предводителях ее были Джерри, Комуи и Линали с Алленом. У их ног вился радостно мяучащий кот. Я честно пыталась сдержать слезы. Кто-то крикнул что-то радостное, и вместе с тем хлопнула открытая бутылка шампанского, с огромного полотнища с надписью «Добро пожаловать!», висящего под потолком упала парочка разноцветных лент.

— Мы заждались! — улыбнулась сестра смотрителя.

— Добро пожаловать домой, — Аллен махнул мне, приглашая.

В объятиях друзей было тепло, безопасно и невероятно уютно. Уолкер и младшая Ли трепали меня по волосам, обнимали и смеялись вместе со мной, рассказывая про то, что кот что-то учудил, и ребята из Научного потом искореняли последствия.

Случайно поймав момент, я заметила, как тихо притворилась дверь столовой за нашими спинами. Представила, что эта дверь отрезала меня от всей моей тоски и печали, вздохнула и снова обняла своих друзей.

Ноябрь был холодным, но бесснежным месяцем. В Великобритании зима начиналась поздно, а если и начиналась, то почти незаметно. Деревья уже лишились листвы, и теперь землю устилал оранжево-красный ковер, шуршащий и мягкий. Поздней осенью небо становится серым и бесцветным, как черно-белая фотография, но это только в пасмурную погоду. Сейчас над Лондоном расстилалось яркое голубое небо с пышными кусками белых облаков. Воздух казался прозрачнее и чище, а легкий морозец коварно щипал нос и щеки. Прохлада раннего утра заставляла ежиться и прыгать на месте, если ты, конечно, стоишь без дела.

— Не-не-не-не-не, стой, я не у-успеваю! — коротко взвизгнув, я попыталась-таки отпрыгнуть, но споткнулась об какой-то корень и полетела на землю. Челку вздыбил резкий порыв холодного ветра, а рядом с распластавшейся на листве мной приземлилась Линали Ли. Улыбнулась, чуть наклоняясь и упирая ладошки в колени:

— Удобно?

— Если принимать во внимание то, что ты гоняешь меня с самого рассвета — очень, — искренне ответила я, а темноволосая девушка хихикнула и подала мне руку.

В кабинете смотрителя Комуи вспыхнул яркий белый свет. Потом сияние немного уменьшилось, и вверх неспешно полетели тонкие нити, освещая находящийся до этого в полумраке потолок. На нем было много трещин, кое-где даже были видны старые сколы. Комуи наблюдал за тем, как нити удлинялись, а потом возвращались ко мне и оплетали мою правую руку. Сияние постепенно угасало, и создавалось впечатление, будто на руке у меня была красивая, но незамысловатая татуировка. От самых пальцев и заканчивая местом чуть повыше сгиба локтя, рисунок переплетался и наощупь был чуть выпуклым. Крест теперь светился ровным изумрудным светом, и это радовало не только меня.

— Чудесно, что Чистая Сила откликнулась на твой зов в Стивенэйдже, — сказал Комуи и мягко похлопал меня по плечу. — Не чувствуешь никакого дискомфорта?

— Вовсе нет. Я даже ее не чувствую. Ну, только когда происходит активация, внутри... Такое странное ощущение.

— Ох, ты привыкнешь к этому, — поспешила заверить меня Линали. Она аккуратно тронула меня за руку и сжала мои пальцы. — В этом нет ничего страшного.

Мы переглянулись с улыбками.

— А ты еще не придумала ей название? — поинтересовался смотритель, а я удивленно на него воззрилась. — Ну, у Линали, например, «Черные сапоги»...

Неопределенно пожала плечами. На ум ничего не шло. Рука, светящиеся нити, которые по желанию могут не светиться... В любом случае, Комуи после сказал, что мне необязательно давать Силе имя. Аллен вон работает и не парится. И мне не стоит. Тем не менее, смотритель наказал мне следить за рукой и приводить ее «в порядок». Этим, кстати, мы с Линали и занимались с тех пор, поднимаясь на рассвете и заканчивая только ближе ко второму обеду, который стал для нас нормой (первый-то мы пропускали).

* * *

Линали была еще в душевой, когда я уже вышла и теперь пыталась привести волосы в порядок. С них капало за ворот рубашки, но мне не было до этого дела, я даже не смотрела на голову, просто быстро собирала все в маленький хвост, лишь бы не мазало по щекам. Опуская руки, мельком заметила что-то лишнее.

— Над чем задумалась? — поинтересовалась у меня девушка, когда вышла из душа и направилась к ширме с одеждой. Я повертела правой рукой и пожала плечами.

— Да так. У меня рука цвет меняет.

— Чего-чего? — явно с изумлением протянула Линали и через минутку присоединилась ко мне, подняла мою ладонь своей и осмотрела. — Ах, думаю, тут ничего страшного... Скорее всего, это признак того, что Чистая Сила приняла тебя. А ты — ее. Но в лазарет все равно сходим, ладно?

В больничном крыле ничего не изменилось. Тихо, чисто, относительно пусто, не считая медсестер и парочки чихающих ученых. Ой-ой, надеюсь, они скоро выздоровеют. С таким количеством работы несложно ослабить иммунитет и подхватить простуду, особенно если работать без выходных и безвылазно из лаборатории. Линали проводила меня в кабинет главврача, которую звали Матрона. Мы с ней уже познакомились, когда я пришла к ней с ушибом ноги, и сейчас она вскинула брови, ожидая новостей. Я показала ей руку, и она надела прямоугольные очки.

— Есть дискомфортные ощущения? Руку покалывает? Или, может, чешется?

— Нет, нет, совсем не чешется, — помотала головой. — Я вообще случайно это заметила.

— Приходи через пару дней или если что-то случится с рукой, — велела врач и отпустила руку, — постой-ка...

Я замерла, не успев даже пошевелиться. Линали в любопытстве вскинула брови. Матрона наклонила мою голову и пощупала ее пальцами, прочесала пряди, сделала пробор. Я заволновалась не на шутку.

— Голова у меня тоже не чешется! Честно!

— Да я не то смотрю, — отмахнулась от моих переживаний врач, заставив с облегчением выдохнуть. — У тебя корни волос побелели, этого ты тоже не заметила? Из-за общего цвета не сильно бросается в глаза, но...

Она отпустила меня и отошла на пару шагов. Мы с Линали переглянулись, а я почесала затылок, хмуря брови. Как это так? Мне всего четырнадцать, ну, почти пятнадцать... Мне еще рано седеть!

— Потери пигмента не бывает просто так. — Матрона едва слышно укоризненно вздохнула. — Ты испытала сильный испуг или стресс. Или все одновременно.

Тут я тихонько вздохнула. Да, стресса и испуга мне хватило давеча. Наверное, если бы я излила главврачу душу о своей первой миссии, она бы согласно покивала головой, а потом сквозь зубы выругалась в адрес инспектора Малькольма Рувилье. Матрона не любила уполномоченного инспектора — это я успела понять еще по прибытию в штаб, когда меня отправили на осмотр в лазарет. Тогда главврач осматривала мое лицо, помеченное ссадинами, и тело, покрытое ушибами. Я не слышала от нее сдавленных вздохов или горестного бормотания. Однако ее глаза говорили за нее саму — ей было больно видеть мои даже такие несильные неприятности в виде синяков и порезов. «Никогда не прощу Ордену его безжалостность, — услышала я однажды, когда главврач стояла за ширмой и с помощью медсестер устраивала припарку. Женщина говорила предельно тихо, но мое и без того скучающее внимание быстро переключилось на шепот. — Отправлять на фронт неподготовленного солдата… Ребенка… Сначала мне показалось, что Орден снова начал…» Ее речь прервалась, и вместе с тем женщина вышла ко мне. Я постаралась сразу же отвлечься на занавеску, но Матрона заметила мои попытки и ничего не сказала.

— Но это пройдет? — спросила Линали.

— Может быть да, а может быть нет. — Хмыкнула главврач, вводя меня в небольшое уныние. — Как я и сказала: волосы у нее светлые, возможно, никто и не заметит. Красить не вздумай, — вдруг строго сказала женщина, — а то испортишь волос.

— А потом я не облысею? — ворчала я, уже уходя из лазарета вместе с Линали. Девушка негромко посмеялась, но быстро замолчала. В тишине дошли до столовой. Меня не сильно тревожили новости о белых корнях, но любопытно было. Насколько мне известно, настоящий цвет волос после поседения не отрастает, верно ведь?

— Снова с самого утра убежали на тренировку? — подскочил в очереди Аллен. Он прибежал почти сразу после нас, зная, что к половине второго мы приходим в столовую.

— Ага, — откликнулась Лина, — а ты где был?

— Да в библиотеке заседал… — седоволосый почесал в затылке. — Хотел найти что-нибудь для повседневного прочтения. Нашел какой-то роман тысяча восьмисотого года издания… Думал, он только в оригинале, однако я нашел перевод на английский!

— И что за роман? — полюбопытствовала я, выглядывая из-за младшей Ли.

— «Генрих фон Офтердинге», — откликнулся Уолкер, переводя взгляд на меня. Я вскинула брови.

— А я его знаю! Читала вне школьной программы. Там описывается образ «голубой мечты».

— Я только начал, — смущенно сказал Аллен, — но обещаю поделиться впечатлениями, как узнаю оттуда немного больше.

На этом и порешили, а потом, взяв каждый свой обед, отправились к общему столу. Линали пообещала помочь мне подтянуть мой английский, потому что я тихонько пожаловалась, что не всегда понимаю речь других обитателей штаба, особенно если они обращаются ко мне. У Джерри так вообще был акцент, поэтому часто приходилось мило улыбаться и кивать, хотя отвечала я, вроде, впопад, что не могло не радовать. Устные тексты я понимала более-менее. Аллен вообще признался, что в силу некоторых обстоятельств у него не было возможности учиться письму, а читать он начал только недавно. Спустя некоторое время Тимканпи, сидящий на плече Аллена вдруг встрепенулся, а секундой позже на мою голову приземлилась чья-то широкая ладонь.

— Привет-привет, детишки, — поздоровался с нами солнечной улыбкой смотритель Комуи. — Ну, как оно?

— Нормально, сойдет, — откликнулись мы. Я запрокинула голову, глядя на мужчину; тот в своей привычке мягко усмехнулся — и вдруг ущипнул меня за нос. Пока друзья посмеивались над ворчащей и прячущей нос за ладонями мной, смотритель присел рядом с Алленом и обвел нас взглядом.

— Матрона рассказала мне о твоей маленькой проблемке.

— Не такая уж это и проблема, — воспротивилась я, выпрямляясь. Во всяком случае, не для Комуи: у него и так слишком много работы, чтобы волноваться еще из-за такой ерунды, как изменение цвета моих волос. — Все в порядке, правда.

— Не знаю, не знаю, — со вздохом покачал головой смотритель. — Хотя, если честно, я пришел по другому поводу. Есть задание по зачистке, — взгляд темных глаз снова остановился на мне, — примешься?

— Что ж вы сразу не сказали, — подавилась я напитком. Старший Ли прыснул, но почти сразу замолчал.

— Я просто подумал, что тебе... Пока не стоит отлучаться от штаба? Проведем еще парочку обследований, отдохнешь получше?

Мы все замолчали и как по команде уставились в столешницу. Поглаживая пальцем гладкие бока своей чашки, я прикусила щеку. Понятное дело, смотритель сильно волновался за меня, и это было очень, очень приятно. Подняв свой взгляд, я встретилась со взглядом Комуи и вздохнула. Мне хотелось бы остаться в штабе, но... что-то внутри меня говорило, что это будет трусостью.

— Раз уж я теперь экзорцист, не является ли это моей работой? К тому же, Канда сейчас на миссии, а Аллен и Линали совсем недавно вернулись из дальних поездок. Если у вас спросят, почему вы не отправляете меня на задание, у вас могут быть проблемы... Так что я в деле.

Азиат мягко улыбнулся мне и поднялся из-за стола.

— Что ж, ладно. Пройдем со мной, я выдам тебе информацию о грядущей миссии.

Согласно кивнув, я встала следом и, бодро улыбнувшись друзьям, побежала сдавать поднос с опустевшей посудой в мойку. Комуи дожидался в коридоре, и уже вместе мы отправились в его кабинет. По пути на этаж Комуи вдруг произнес:

— Очень мило с твоей стороны волноваться о моих проблемах.

— Разве я не должна была подумать об этом? — искренне удивилась я. — Это обыкновенная логика. Так как я ваша подчиненная, я должна исполнять приказы. А вечно прятать меня здесь не получится, так? Должна же я научиться защищать себя с помощью Чистой Силы. Конечно, в моем мире дети до восемнадцати официально не должны работать... вот так, знаете... Но я не то чтобы в претензии, я имею ввиду; в моем мире ведь нет всего... этого! Извините за болтовню. Но вообще... Теперь, когда Сила активировалась, мне нужно больше тренироваться и практиковаться. Вот что я думаю.

Комуи немного странно на меня посмотрел, но я этого не заметила, так как разглядывала собственную правую руку. Мы успели дойти до кабинета, и сейчас смотритель отошел к столу. Взяв с самого верха одной из книжных стопок планшетку с листами, мужчина протянул ее мне.

— Все в порядке. Просто береги себя там, ладно? Я тебе приказываю.

Мы обменялись улыбками, а после, поблагодарив начальника, я убежала собираться. Вдогонку донесся голос Комуи:

— Отправление в пять часов, Тива!

В подземелье было по-обычному сыро и холодно. Река шелестела водой, поблескивающей в свете фонарей. Аллен и Линали спустились сюда вместе со мной — они хотели проводить меня и пожелать удачи в дорогу. Сильно задумавшись по пути со своего этажа, я совсем не заметила, что застегнула только верхнюю пуговицу плаща, и теперь меня слегка морозило. Линали заметила это, чуть улыбнулась и молча застегнула пуговицы, чем заставила меня смутиться.

— Спасибо.

— Когда выдадут зарплату, нужно будет сводить тебя в город и подобрать теплых вещей, — сказала девушка и заботливо поправила воротник моего плаща. Немного подумав, я согласно кивнула. — В конце концов, совсем скоро зима.

— Да, зима, — эхом откликнулась я и снова замолчала, погрузившись в раздумья.

Друзья переглянулись между собой и вернули взгляды на меня. Тимканпи переместился с плеча Аллена на мое плечо и дотронулся до щеки крылышком. Это вызвало улыбку у всех нас.

— Что такое, Тим? Не волнуйся, я в порядке, — негромко проворковала я, а Уолкер чуть склонил голову и изогнул брови.

— Точно? Выглядишь немного... отстраненной, я бы сказал. Волнуешься из-за миссии?

— Угу, — кивнула, — а еще очень много думаю о том, кто же отправил меня сюда. Недавно я спрашивала у Комуи, не обнаружили ли они на записях с големов хоть что-то полезное и интересное, но он сказал, что на запись попало лишь угасание некой вспышки белого света. Он подозревает, что это могло быть то же самое явление, которое вы видели в день, когда я очнулась.

— Это так странно, — включилась в разговор Ли младшая. — Кто бы тебя сюда ни отправил, он мог знать о маршруте патрулирующих големов. Или оказаться просто невероятным везунчиком.

Что верно, то верно. Меня сильно интересовали подробности того самого дня, но память отзывалась лишь вспышками того же света, головной болью и неспокойными снами. Стоило мне хоть немного отвлечься на что-то повседневное, и даже эти мелочи тут же растворялись в сознании. Смотритель и Матрона списывают все на амнезию. Главврач на одном из приемов высказала мнение о том, что моя амнезия может быть совсем не кратковременной. Не то чтобы меня это сильно приободрило...

— Брат уже выдал тебе голема? — снова прервала молчание Лина. Удивившись, я отрицательно покачала головой. — Что? Правда? Может, он забыл... Стандартные големы даются каждому, выезжающему на миссию, на случай если экзорцист или искатель задержатся, или им будет нужно срочно передать какую-либо информацию.

— И надолго обычно задерживаются на миссиях? —поинтересовалась моя особа, опираясь руками о холодное металлическое ограждение и оглядываясь на темноволосую сестру смотрителя.

— Зависит от ситуации, — та пожала плечами. — Искатели обычно выезжают на несколько дней, так как они разведчики в обычных ситуациях. Проверяют город, собирают информацию о смертности за последний квартал — иногда поменьше — расспрашивают людей о явлениях, присущих появлению Акума... А затем передают это все в Орден.

Я кивнула. Искателей в Ордене огромное количество, намного большее, чем экзорцистов. Это и понятно. Интересно, а по сколько носителей ЧС в других подразделениях Ордена? Пожалуй, расспрошу друзей об этом, когда вернусь с задания. Заметив, как я снова погрузилась в мысли, Аллен подошел и легко хлопнул меня по плечу, желая приободрить:

— Не волнуйся! Так как в этот раз ты оправляешься в ночь, скорее всего, тебе придется остаться в городе на ночь, если все будет спокойно. Бывает по-разному, конечно. Но будь осторожна...

— Акума чувствуют Чистую Силу, да-да, я помню, — мы улыбнулись в унисон, но я все-таки поблагодарила юношу за заботу. Линали забавно надула щеки, переводя взгляд то на меня, то на Уолкера, то куда-то в сторону, а потом хлопнула в ладошки:

— Вам не кажется, что брат Комуи задерживается?

— Не идти же за ним в кабинет?

— Я вполне могу, — ответила младшая Ли и тут же ушмыгнула. Нам с Алленом осталось только проводить ее взглядом. Я снова вернулась к разглядыванию глади темной речной воды. В подземельях пахло сырым камнем и землей, водорослями и размокшим деревом. Пару раз я задумывалась, насколько здесь глубоко, но проверять не хотелось. От слова «совсем».

— Не переживаешь насчет волос? — разнесся эхом вопрос Аллена. Он подпирал щеку ладонью и тоже смотрел на воду.

— Не то чтобы очень… — призналась я. — Просто это неожиданно. Но не страшно. Гораздо страшнее было на первом задании.

— Это нормально, — Уолкер прикрыл глаза, чуть усмехаясь, что заставило меня перевести взгляд на его отражение, плавающее на поверхности воды. — Я тоже жутко испугался, когда впервые увидел Акума.

Я тихонько вздохнула, и Аллен вместе со мной. Нелегко ему, наверное, пришлось. А сейчас он умеет обращаться со своим оружием, поднаторел, стал сильнее. Я ему немножечко завидовала, са-амую малость. Но он и Линали так бодро меня поддерживали, что поводов сомневаться в себе у меня почти не осталось. Разве что в одиночку отправляться на задание все еще было страшно. Аллен снова вздохнул и повернул голову в мою сторону.

— Как твоя рука?

— Нормально, — лаконично отозвалась я. — Иногда побаливает и дергает, но это терпимо. А еще сереть начала. Врач сказала прийти через пару дней или если что-то побеспокоит.

— А я уже совсем привык. Даже не чувствую. И у тебя тоже все будет хорошо, я уверен.

Я благодарно посмотрела на юношу. Помолчали. Кинула взгляд на правую ладонь, скрытую под тканью перчатки, незаметно пошевелила пальцами. Обычно от этого тянуло кожу на тыльной стороне ладони, но сейчас я не почувствовала ничего. По привычке облизала сухие губы, оставляя конечность в покое, и глубоко вздохнула.

— Извините за ожидание, — протянул Комуи за нашими спинами, а мы обернулись. — Джонни искал нормального работающего голема и приводил его в порядок. Вот, — и вытянул вперед раскрытую ладонь. На ней лежал маленький черный шарик. Смотритель передал его в мои руки и демонстративно, чтобы мне было видно, нажал на него пальцем. Шарик вдруг подпрыгнул в ладонях, а потом голем расправил черные крылышки и вспорхнул.

— Круто! — заулыбалась я этому зрелищу, а Комуи объяснил, как можно выключить голема, если он не нужен.

Я не смогла помахать друзьям на прощание, так как руки были заняты длинным деревянным шестом. Поначалу мне было страшновато управлять лодкой, руки и ноги дрожали при каждом толчке, но пришлось приноровиться и привыкнуть. Мне даже стало это нравиться, но когда я выплыла из подземелья, пришлось отложить шест и взяться за весла. На этом легкость, к сожалению, закончилась. Один раз я оглянулась на остров. Европейское Подразделение возвышалось неприступной крепостью, высоко с неба на него светило яркое солнце, и это добавляло крепости величия. Я улыбнулась своим мыслям и вернула взгляд на берег впереди. Там меня уже ждали. Нужно поторапливаться, пока совсем не стемнело.

* * *

Рединг был солнечным городком с дружелюбными жителями, чистыми улочками и довольно богатой историей. Пока я читала отчет искателя, мы успели дойти до кафедрального собора и дальше. Не смотря на положение в городе (в любой момент над улицами могли появиться Акума), жизнь здесь бурлила и кипела — работали рынки и лавочки, везде сновали люди. Я внутренне поражалась им, беспрестанно оглядываясь по сторонам и стараясь не расслабляться. У меня не было проклятого глаза, как у Аллена (я очень часто задерживала взгляд на пентаграмме) и я не могла точно знать, кто же Акума, а кто обычный человек. Это безумно напрягало и заставляло нервничать даже в такой погожий денек. Удивительно, как живут остальные экзорцисты, и в каком состоянии находится их нервная система (если она вообще не отмерла).

— Мисс экзорцист, путь был довольно долгим. Не желаете отдохнуть? — предложил искатель, оглядываясь на меня. Я пожала плечами.

На самом деле, не совсем. На поезде от лондонской станции до Рединга я ехала примерно четыре часа, занимая себя чтением какой-то французской пьесы в английском переводе (Линали подсобила), а потом всего лишь немного прошлась пешком. Конечно, можно было бы принять во внимание бывшую усталость после утренней тренировки, но в поезде мне удалось расслабиться.

— Можно пропустить чашечку кофе, — протянула я задумчиво, следуя за мужчиной. На другом конце улицы показалось столпотворение, и я остановилась, в любопытстве пытаясь рассмотреть, что там происходит. Столпотворение оказалось двумя шеренгами идущих куда-то людей в одеждах, где преобладал черный или темный цвет. Позабыв про искателя, уже зашедшего в какой-то кабак, я двинулась сквозь толпу к противоположному концу улицы.

— Мисс экзорцист? — раздалось позади, но я только махнула рукой, когда после этого оклика почувствовала на себе взгляд. — Мисс экзорцист!

Люди словно по волшебству скоплялись и скоплялись на улице, и скоро я буквально пропихивалась между ними в попытках выбраться. Мне это удалось, но когда меня выкинуло из толпы, и я огляделась, странная и навевающая сомнения процессия будто испарилась в воздухе. Я недовольно цокнула и покачала головой. И куда же они свернули?

— Мисс экзорцист, вот вы где! Куда это вы так неожиданно пропали? — ко мне протолкнулся искатель.

— Кажется, увидела похоронную процессию, — откликнулась я, автоматически оправляя ворот плаща. — Хотела проследить, на какое кладбище они отправились.

— А может, это были монахи из собора? — предположил сопровождающий. Я снова пожала плечами, хотя это тоже вполне могло быть правдой. Моя новоиспеченная профессия заставила меня думать только о деле экзорциста, и я зациклилась? Что ж, неплохое начало. В кавычках.

— Да-а уж, — прокомментировала тихо. Может, и вправду устала. В любом случае, задерживаться в городе не хотелось, а ведь уже опускались сумерки.

Точнее можно было сказать — ночь. С горизонта тянулось темное пуховое одеяло облаков, скоро скрывшее собой усыпанное редкими звездами, как родинками небо и еще бледный полумесяц. Вместе с этим незаметно исчезли люди с улиц, в окнах домов зажегся свет. Дворник включил фонари, и город превратился в изображение из детской сказки. Каменный, освещенный желтым светом старых фонарей и свечением из окон.

* * *

Не очень приятный сон разомкнул веки и заставил бездумно пялиться в потолок номера. В номере было душновато, а тело ныло, хотелось пройтись. Видимо, небольшой побочный эффект ежедневных тренировок.

Ночь оказалась холодной и морозной. Повсюду в свете фонарей блестел иней, кончик носа щипало. По телу прошлась крупная дрожь, и я запахнула плащ, медленно шагая по улице. «Как тихо». Изо рта вместе с дыханием вырывались облачка пара. Я не сразу заметила, что довольно далеко отошла от гостиницы и ушла на другую улицу. Ночь была темной, погода — приятной, а мысли затягивали. Было не страшно идти и дальше, я легко ориентировалась по вывескам и украшениям на дверях домов. Немного подумав, выудила из кармана плаща черный шарик и легко коснулась его подушечкой пальца. Шарик расправил крылья и — вуаля! — над моей ладонью вспорхнул маленький голем.

— О, смотри, смотри, есть связь! Она подключилась, — услышала я знакомые голоса.

— Вы еще не спите, — удостоверилась я с улыбкой, продолжив путь. На другом конце «провода» послышались смешки.

— Решили подождать твоего звонка, но уже подумали, что не дождемся. Как твои дела? — спросила младшая Ли.

— Все хорошо. Спасибо за книгу, Линали, я уже записала кучу непонятных мне слов. Вы будете обязаны объяснить мне их значение, — поблагодарила я подругу, и все втроем мы похихикали.

— Как город? — раздался голос Уолкера.

— Не успела осмотреться, хотя в ночи он выглядит… Мистически, — призналась я, оглядываясь по сторонам. — А вы как?

— В порядке! — откликнулись друзья. — Твой кот терроризирует нас своим лбом и требует ласки.

Мы снова дружно посмеялись, но смех все равно заглушило громкое мурчание. Наверное, кот пробился к голему и теперь тыкался в него носом… Я удивилась, когда услышала стук и легкий хруст, а затем протестующие вопли подростков, и это окончательно меня развеселило.

От шума и порхающего маленького робота меня отвлек какой-то странный звук. Я остановилась и обернулась, повертела головой, одновременно прислушиваясь. Звук оказался всхлипом, который сейчас повторился. Всхлипы были тихими-тихими, доносились они сзади. Снова развернувшись, я увидела высокую решетчатую ограду, тускло-зеленую из-за инея траву… Каменные обелиски тоже покрылись изморозью и поблескивали в неярком свете единственного фонаря, стоящего у небольшой часовенки. Отыскав взглядом ворота (они тоже были высокими, решетчатыми и с кованым узором сверху), я тихонько протиснулась на кладбище. «Удивительно, что оно прямо посреди города» — подумалось мне. В моем мире кладбища обычно находились за городскими пределами. Черный голем порхал ровно над плечом, и это успокаивало. В любой момент я могу снова связаться с друзьями. Если, конечно, кот не проглотил их голема… У котов, как замечал Аллен, странная страсть к поеданию орденовских големов. Возможно, это из-за того, что они поразительно похожи на птичек?

Всхлипы не прекращались. Довольно скоро я нашла и их источник — им была маленькая тоненькая фигурка, вероятно женская. Незнакомка сидела перед одной из могил, сгорбив спину и опустив плечи. Над ухом вдруг зашипело, затрещало, и снова раздались голоса друзей:

— Ты на связи? Извини, твой кот едва не слопал голема!

— Я так и подумала, — немедля отозвалась моя персона. — Ребят, тут такое дело… В общем, помолчите пару минут.

Наверняка Линали и Аллен сейчас в удивлении переглянулись, но послушно замолчали. Я тихо подошла ближе, огибая каменные надгробия и деревянные кресты. Значит, вчера была все-таки похоронная процессия? Я заметила, что незнакомая мне девушка (женщина?) уже не всхлипывает и не трясется всем телом. Она молчала, уронив голову на руки и скрыв лицо за ладонями.

У нее были длинные и немного спутанные темные волосы, а одета она была в одно простое льняное платьице: голубое, с цветочками. Спрашивать все ли в порядке было делом бессмысленным — свежая могила и так все объясняла. На секунду меня вдруг пронзило горькое сожаление, но я тряхнула волосами и окликнула незнакомку:

— Мисс? Уже позднее время, вам стоило бы вернуться домой. К тому же, вы рискуете простудиться в таком легком наряде. Я могу проводить вас до дома, если хотите.

Ответом мне послужила тягучая тишина. Почему-то по коже пробежал мороз, несмотря на теплый плащ и капюшон на голове. Я шагнула ближе и положила руку на чужое плечо:

— Мисс, позвольте узнать ваше имя и место проживания?

Меня перебил какой-то звук, очень похожий на треск ломающихся костей. В следующий момент голова и плечи незнакомки стали резко вытягиваться вверх, преображаясь. Мое ругательство потонуло в скрежете и скрипе, а сама я отпрыгнула назад. Чудом не запнувшись о низкую перегородку какой-то могилки, я запрокинула голову и оцепенела на доли секунды.

Это было просто шоком, ведь я еще не привыкла к Акума. А теперь он еще и из человека вылупился… Это и голоса Ли и Уолкера вывели меня из состояния аффекта, заставили отпрыгнуть снова и скрыться в тени выращенного кем-то дерева за очередным надгробием.

— Ты в порядке? — испуганно спрашивали друзья, а я сбивчивым шепотом отвечала им и просила замолчать.

В голову молотом ударила мысль: сейчас пальнет и разнесет все кладбище, да еще и вдруг дома заденет! Сунув голем в карман плаща, я выскочила из своего примитивного укрытия и активировала Чистую Силу. Ладонь резануло несильной болью, а затем воздух вокруг слабо замерцал бело-зеленым светом. Секундой позже знакомо щелкнул предохранитель, а еще позже на том месте, где я стояла, появилась широкая воронка. Меня вынесло на тропинку и ударило о ребро надгробия, в живот врезалась какая-то деревяшка, выбив из меня весь дух. Незакрытые участки кожи горели, захотелось даже стянуть плащ, но времени не было. Пришлось подняться на ноги и найти взглядом Акума. Она висела прямо над тем местом, откуда и выстрелила, только теперь искала меня. Может быть, это даже даст мне секунды форы…

От руки устремился слепящий белый свет. К сожалению, фора кончилась, и меня заметили; нужно было снова спасать жизнь. Унося ноги по тропинке к выходу с кладбища, я беспрестанно оглядывалась, желая узнать, следует ли за мной машина для убийств. Когда над головой раздался звонкий «щелк», волосы встали дыбом, а ноги сами отшвырнули прочь. Рука зудела и страшно болела, и я испугалась, что она снова не пожелает активироваться. В полутьме я смогла рассмотреть, что серость охватила уже всю тыльную сторону ладони и перешла на пальцы.

Крики друзей все еще слышались, искажаемые легкими помехами. Вот ведь незадача, я не выключила голема! Решать эту проблему было некогда. Я выглянула из-за высокого надгробия, нашла взглядом машину для убийств. Она парила в двадцати футах от меня и, казалось, внимательно вглядывалась в пространство между могилами. Если я сейчас выбегу из своего укрытия с активированной Силой, Акума сразу же заметит меня и выстрелит. Добежать я никак не успею, допрыгнуть — тем более. Прятаться смысла не будет, ведь меня либо разорвет, либо в другом случае мое укрытие будет обнаружено. Если я и выживу, Акума может взлететь выше, а рисковать я не хотела — по собственной глупости поленилась проверить дальность поражения своей «Невинности».

Я закусила губу и попыталась сосредоточиться. В шести метрах почти напротив парит механизированная убийца. Еще плюс метров десять-двенадцать — стоит невысокая часовня, по выступающему каменному карнизу которой можно легко взобраться на высоту, если подтянуться на этом странном памятнике, похожем на каменную горгулью. «Или это вовсе не горгулья…» — задумалась я, уже крадясь к часовне и скрываясь в тени памятников и крестов. Акума все еще занимал свое внимание осмотром территории. Я — почти добралась до своей цели и, оглядываясь на машину, поставила ногу на выступающий из кладки камень, цепляясь рукой за раму окна.

Не могу точно сказать, когда же именно я почувствовала на себе взгляд. Он явно был давно устремлен в мою спину, но заметила я это только когда ухватилась за вытянутую вперед и вверх руку статуи и подтянулась на ней. Перед глазами предстало вырезанное из камня лицо: женское, с закрытыми глазами, круглым носом, венком на лбу и открытым в, вероятно, мольбе ртом. Кое-как я развернулась. Прямо напротив моего лица было лицо Акума. Белые глаза навыкате, раззявленный в безмолвном вопле рот и пятиконечная черная звезда на лбу. Кажется, я поседела еще на пару волосков.

Пальцы сами разжались, и я, столь же машинально активируя Чистую Силу, сверзилась обратно на землю. По инерции сделав несколько довольно широких шагов (ноги от падения резануло болью), вскинула голову. Мне показалось, что кто-то выглядывает из окон ближайших домов, но это была игра тусклого света и плотной тени. Обернулась, краем глаза замечая, как вслед за моей манипуляцией ринулась Чистая Сила. Я увидела, как две части неровно разрубленной машины для убийств разъехались в стороны, услышала скрип и писк… А потом в грудь меня ударили горячий воздух и обломки Акума.

В голове гулким эхом отдавались чьи-то шаги по каменной тропинке. Затем зашуршали полы плаща, скрипнула кожа перчатки. Я попыталась открыть глаза. Надо мной склонилась неизвестная фигура с протянутой рукой. Фигура размывалась и казалась невероятно большой; ярко, но так же размыто блеснули очки на чужом носу.

— Хм-м? — протянул незнакомец певучим голосом. — Новый экзорцист? Не тот ли ты седовласый парень, с которым я виделся совсем недавно?

Захотелось возразить, спросить о помощи, подняться и вернуться в гостиницу, но я не могла пошевелиться. Вообще.

— Нет! Совсем не тот! — вдруг воскликнул голос. — Ты не совсем седой, и, оказывается, совсем не парень… Кто же ты тогда? Твое лицо кажется мне очень знакомым... Впрочем, неважно! Ведь в любом случае ты теперь тоже являешься актером в моей постановке!

Все окончательно поплыло перед глазами, в груди стало не хватать воздуха.

— Желаю тебе хорошо сыграть свою роль, экзорцист! — проворковал незнакомец, и ночь застлала все мое сознание.

* * *

Мысль о невероятно красочном сне заставила распахнуть глаза и даже чуть-чуть сжать пальцами одеяло. Когда взгляд сфокусировался, я поморгала и повернула голову в сторону. «Где это я?» — трепетом отозвался в груди немой вопрос.

«Где» оказалось госпиталем при Черном Ордене — синих мягких ковриков больше, я думаю, не было нигде. Одежда нашлась на стуле напротив кровати. Правое плечо и грудь охватывал тугой слой бинтов, поэтому дышать было трудновато, как и совершать резкие движения правой рукой. Негромко отдуваясь, я покинула палату и отправилась в кабинет смотрителя. Хотелось спросить, все ли в порядке с городом, что случилось после моей отключки, почему я оказалась в Ордене…

Комуи очень обрадовался, когда я постучалась и заглянула в кабинет. Он крепко меня обнял, встрепал волосы, поинтересовался моим самочувствием. Отрапортовав смотрителю, я задала ряд своих вопросов.

— С городом все, конечно, в порядке, — посмеялся мужчина, — а тебя сразу же срочным рейсом отправили сюда, в Орден. Мы думали, что тебя заразило вирусом Акума, но ты оказалась здорова. За исключением нескольких ушибов и вывиха плеча, — он подмигнул. Я задумалась.

— Но меня задел осколок Акума. Я жива.

— Да… Это мы знаем, — как-то помрачнев лицом сказал Комуи. — Однако, просмотрев запись боя, записанного твоим големом, мы заметили интересную вещь. Вирус, который охватил твое тело, не разрушил его. Он вышел вместе с кровью. У тебя снова перевязана ладонь,— смотритель кивнул на мою левую руку. — Та рана снова открылась и…

— Понятно, — протянула я задумчиво, вертя рукой. В памяти всплыла фигура незнакомого человека, но я только мотнула головой: — А где Линали и Аллен? Я не видела их.

— Ох, они только-только отправились на задание. — Ответил Комуи. — Вы разминулись совсем чуть-чуть… Ты куда?

— Может, еще успею их проводить! — и я выскочила из кабинета, взметнув каблуками пару лежащих на полу документов.

Дышать быстро стало трудно. На лестнице в подземелье я едва не полетела кубарем вниз, перепрыгнула четыре ступеньки и вывалилась на площадку, тяжело дыша. Аллен и Лина уже собирались отчалить, но увидев меня, подскочили от радости:

— Проснулась!

Я подняла указательный палец, прося их подождать, пока отдышусь. Справившись с восстановлением дыхания, я выпрямилась и шагнула ближе к краю площадки:

— Решили уехать и даже не попрощались?

— Прости-прости, — заулыбался Уолкер. — Как ты?

— Все в порядке, — ответила я, тоже улыбнувшись. — Готова на новые подвиги!

Линали, негромко смеясь, попросила меня для начала выздороветь и натренироваться, а я пообещала ей не рисковать жизнью, пока их не будет. Облокотившись руками о железное ограждение, я пожала ребятам руки и от души пожелала им большой удачи. Друзья поблагодарили меня, попрощались и отчалили. Я долго стояла и махала им, а в груди у меня будто надулся воздушный шарик. Они беспокоились за меня. Переживали из-за вируса. Наверное, места себе не находили, когда связь прошлой ночью снова прервалась из-за взрыва. Это вызывало во мне странное тепло и не менее странную радость.

— Почему бы мне не навестить Джерри? — спросила я у самой себя и, развернувшись, отправилась прямиком в столовую.

* * *

Холодный и влажный кошачий нос ткнулся в щеку и ухо, а потом по комнате разнеслось громкое мурчание. Не открывая глаз, я накрыла пушистый комок одеялом и обняла, а представитель кошачьих свернулся клубком и стал рассеивать волны тепла.

Как говорится, утро считается добрым, если ты его просыпаешь.

Так как Линали уехала, а я наоборот — только прибыла с задания, я вполне могла позволить себе пропустить одну тренировку. Конечно, после прихода доморощенного трактора (он перебрался под самое ухо и теперь лежал там) поспать снова не удалось, а потому уже через двадцать минут я направлялась в столовую, пытаясь привести волосы в порядок и удостовериться, что на лице не осталось зубной пасты.

Джерри пожелал доброго утра, а я, взбодрившись от вкусных запахов пищи, уже бодро пожелала ему того же. После завтрака чисто из-за свободного времени посетила тренировочный зал; там сейчас находился черноволосый азиат, сидящий на полу в позе лотоса и явно медитирующий. Я решила не мешать и по-тихому выбралась из зала, стараясь не издавать ни звука: по словам Аллена Канда был не очень приветлив и порою слишком, хм-м... прямолинеен. Пока не проверишь — не узнаешь, но юноша выглядел очень сильным и строгим, и рисковать мне не хотелось. Если ты медитируешь, резкий перерыв может оказаться очень неприятным, и именно поэтому я ушла бесшумно.

После полудня навестила научный зал, от нечего делать, принеся им кофе, приготовленный Джерри. Сама я варить настоящий кофе не умела. Все встретили напиток с благодарностью, а Джонни с Таппом и Ривером пообещали составить мне компанию на обед. Я даже немного помогла им потаскать кипы документов, но потом у меня разболелось плечо, так что затею пришлось оставить. Но мужчины все равно были благодарны: столы у них были ужасно завалены разными бумагами.

Ближе к трем часам меня вдруг вызвал к себе Комуи. Как выяснилось, Аллен и Линали завершили свое задание с успехом и обнаружили Чистую Силу, но из-за многочисленных ран попали в больницу. Смотритель велел собраться и ожидать его на площадке в подземелье.

— Каково их состояние? — все же спросила я, уже выходя из кабинета.

— Они без сознания, но состояние стабильно, — вздохнул Комуи, а потом улыбнулся: — Волнуешься?

— Естественно! — пфыкнула я, удивляясь такому вопросу. — Они же ведь мои друзья!

— Я рад, — прикрыл глаза смотритель, а я все же немножечко смутилась и поспешила за мужчиной к лодке.

* * *

Германия встретила морозцем, шумным городком, в который мы с Комуи прибыли на поезде, и солнечной погодой. Выбравшись на платформу, моя персона поставила чемодан на землю и потянулась, глубоко и с наслаждением вздохнув.

— Да-а... — протянула я, оглядывая перрон и улыбаясь. — Такими темпами весь мир объеду!

— Весь, не весь, но половину уж точно, — улыбнулся подошедший Комуи и осмотрелся в поисках выхода. — Ага, нам вон туда.

Следуя за смотрителем, я постоянно оглядывалась, запоминая для себя новые виды. «Ну дела!» — восхищенно подумала я, невольно засмотревшись на кукольный театр. Настоящий театр я посещала всего лишь один раз в жизни, да и то лет в пять-шесть. Помню, тогда показывали «Маленького Мука». Было здорово. Только с кем я ходила? Делилась ли с кем-то впечатлениями? Не помню.

— Прие-ем, ты собираешься догонять? — окликнул меня Комуи, успевший удрапать уже на добрые двадцать метров. Спохватившись, я поспешила к старшему Ли, стараясь глядеть одновременно под ноги и по сторонам.

— Томас сообщил, что Аллена и Линали положили в больницу. — Сказал мой спутник, бегая взглядом по строчкам на бумаге. Затем он поднял взгляд и огляделся. — Нам туда!

Я улыбнулась как всегда певучему голосу Комуи, и мне показалось, что я уже как минимум год слышу эти его напевания. Взяв ручку чемодана второй рукой, я не спеша последовала к большому трехэтажному зданию, на большой вывеске которого было выведено большими немецкими красивыми буквами «Больница». Справившись у регистратуры, мы с Комуи поднялись на второй этаж и прошли к палате номер четыре.

Линали до сих пор была без сознания. Около нее стоял низенький старичок с хвостом на затылке и впалыми глазами, из-за чего казалось, что вокруг глаз у старика нарисованы огромные черные круги. Я, сама не знаю отчего, осталась стоять у дверей, в то время как Комуи прошел в комнату к кровати сестры.

— Иглоукалывание? — улыбнулся он, пожимая старику руку. С нежностью посмотрел на младшую сестру и погладил ее по волосам. — Как она?

— Повреждение нервной системы, но она уже идет на поправку. С моей помощью она быстрее придет в себя. — Скрипучим голосом ответил старик. Заметил меня. Перевел взгляд на Комуи. Последний кивнул и тоже кинул на меня быстрый взгляд.

— М-мне выйти? — растерянно спросила я и сразу десантировалась за дверь, подозревая, что молчание означает «да». Когда дверь тихонько закрылась перед моим носом, я глубоко вздохнула и повесила голову.

— Тоже выставили, да? — раздался мальчишеский голос, заставивший меня с непроизвольным воплем сигануть в сторону. Послышался хохот: — Пугливая же ты, однако!

— Не пугливая я! Просто это было неожиданно! — в голосе моем присутствовала капелька досады. Нельзя же так подкрадываться!

Взяв уроненный чемодан, подняла голову. Передо мной стоял мальчишка старше меня на два-три года. Одет он был в форму с эмблемой Черного Ордена, на правом глазу у него была повязка, а огненно-рыжие непослушные волосы оттопыривала широкая бандана, на плечах приютился оранжевый шарф. На специальном креплении на ноге висел маленький молот.

— Меня зовут Лави, — представился рыжий, лучезарно улыбнувшись и протянув руку. — Приятно познакомиться.

— Тива. — Представилась я, теперь несколько смущенно пожимая ладонь нового знакомого. — Взаимно.

Тут дверь палаты Линали отворилась, оттуда вышел Комуи. Улыбнулся нам.

— Я вижу, вы уже познакомились, — произнес смотритель. — Тогда идем, наведаемся к Аллену!

Комуи повел меня к следующей палате, и, открыв дверь, прошел. Я зашла следом, Лави, видимо, решил прогуляться. Аллен тоже спал. Лоб у него был скрыт слоем бинта, на щеке приклеена примочка или припарка, я не знала точно, а на левом глазу была повязка. Комуи внимательно поглядел сначала на меня, потом на Аллена. И только сейчас я заметила в комнате еще одного человека. Это была высокая девушка в шляпке и красивом нежно-лиловом платье. Из-под шляпки были видны темно-каштановые короткие волосы. Незнакомка обернулась и заговорила тихим, но приятным и мелодичным голосом:

— Здравствуйте. Извините, но я уже ухожу, мне предложили изменить размеры моей Чистой Силы, так что...

— Ничего страшного, этот паренек один из наших. — Комуи улыбнулся.

— Он и Линали очень помогли мне, — ответила девушка ему мягкой улыбкой. — Поблагодарите их от меня, когда они проснутся.

Комуи кивнул, а девушка заметила меня. Кивнула в знак приветствия.

— Миранда Лотто, — представилась она. Мы пожали друг другу руки. Мисс выглядела уставшей, но заметно счастливой.

— Тива. Приятно познакомиться. Буду рада сотрудничать с вами!

— Надеюсь, что мы еще встретимся, — новый экзорцист вышла из палаты, тихо шурша юбками.

Наши с Комуи взгляды вернулись к Аллену. Я присела на скамейку у стены, тихо поставив чемодан на пол. В дверях показался Лави, помахал мне ладонью и молча уставился на смотрителя. Тут вдруг дверь снова открылась, и рыжему юноше пришлось посторониться — в палату вошла медсестра. Она тихо-тихо поздоровалась со всеми, положила чистую одежду на маленький комод рядом со скамьей и вышла. Лави проводил ее блестящим взглядом и вдруг скрылся с глаз. Тут послышалось, как зашуршало одеяло, и как что-то тихонько забормотал Аллен.

— О... Смотритель Комуи? Не ожидал увидеть вас... Где это я?

— А, ты уже проснулся... — Радостно пропел сидящий у кровати мужчина. — Как где? В больнице. Из отчета искателей мы узнали, что вам удалось вернуть город в его прежнее русло. С миссией вы справились, поздравляю.

— Правда? А как Миранда? Она в порядке?

— Госпожа Миранда только-только ушла. Ты ее проморгал. Передавала привет и наилучшие пожелания.

— А почему вы вдруг приехали в Германию? — полюбопытствовал парень и сел в кровати удобно, положив руки на коленях. Я сидела молча и просто рассматривала его, благо он был одет. Ну, наверное, я бы постеснялась пялиться на него, если б он был без верха... А еще у Аллена был очень милый вид сонного человека. Все люди милые, когда только проснулись. У Уолкера волосы были растрепанными и длиной уже закрывали всю шею. Наверное, скоро он захочет постричься или будет собирать волосы в хвост. Представив, я задумалась.

— Когда Линали очнется, я введу всех троих в курс дела, — отвечал между тем Комуи. — Пока что можешь отдыхать и набираться сил.

— Погодите, всех троих? — удивленно спросил Аллен и, видимо, удосужился повернуть голову. Левым-то глазом он пока не видел. — Ой! Привет, Тива! А я тебя даже не заметил, прости...

Я приветливо улыбнулась и помахала другу ладошкой. Он и вправду очень-очень милый. И не только спросонья.

За окном светило солнце, и мороз разукрашивал углы окон тонкими кружевами инея. На улице царили оживление и гомон, а я стояла у окна и слушала тишину больницы. Несколько палат не пустовали: где-то разговаривали Книгочей и смотритель Европейского Подразделения Черного Ордена, где-то Аллен Уолкер уже вылез из постели и теперь одевался в выстиранную и отглаженную форму экзорциста. По коридору иногда проходил тот или иной пациент либо в свою палату, либо за лекарствами.

Могу сказать с уверенностью в восемьдесят процентов: Книгочей уже знает обо мне все, начиная с моего первого дня в Ордене. В любом случае узнал бы, ведь он теперь сотрудничает с Черным Братством. Мне это было на руку. Я хотела спросить у старого историка о паре вещей. Вполне возможно, что он знает ответы?

«А вполне возможно, что и не знает, — осадила я сама себя. — Спустись с небес на землю, он не может быть всемогущим и знать о перемещениях во времени».

Я оглянулась на дверь палаты с номерком четыре. «А может?..» Как если бы мои мысли были услышаны, дверь палаты открылась, и вышел сам Книгочей. Он сразу же посмотрел на меня. Глаза у старика были темными, взгляд с виду апатичным, но внимательным и колким. Я отвернулась от окна и шагнула вперед.

— Как она?

— Госпожа Линали в полном порядке, — проскрипел историк, снова скрывая руки под длинными рукавами своей одежды. Честно говоря, я никак не могла понять, кимоно ли это или же какой-то подвид кэйкоги. Может, что-то совмещенное? Линали как-то на досуге, когда мы ходили в Восточную комнату в Ордене, рассказывала мне о национальных азиатских одеждах, да и вообще немного о культуре Китая. — Совсем скоро она придет в себя.

Книгочей развернулся и пошел к палате Аллена. Я помедлила, не решаясь, и только открыла рот, чтобы задать вопрос, как старик остановился и заговорил сам:

— Я не знаю о чуде твоего перемещения в девятнадцатый век. Прошу простить.

— Ничего страшного, — пробормотала я. Плечи мои опустились, а я отвернулась обратно к окну, подпирая щеки ладонями и вздыхая. «А чего ты хотела? Чуда?» — с ехидцей спросило сознание, и я вздохнула снова. Отлично. Теперь я еще сама с собой разговариваю.

В окно было видно, как на улице ходят люди. Моя память подсказывала мне, что я никогда не была за границей страны, где жила. Поэтому сейчас моя душа испытывала детский восторг: я в Германии! Я путешествую! И даже причина, по которой я оказалась в Германии, стояла сейчас где-то в уголке мысли, будто хотела, чтобы я порадовалась как можно дольше. Но потом, как говорил Комуи, начнется мое новое задание. И снова из груди моей вырвался вздох.

— Чего вздыхаем так печально? — поинтересовался у меня бодрый голос. От неожиданности я даже подпрыгнула и развернулась.

— Аллен! Нельзя же так подкрадываться! Я думала, ты разговариваешь с Книгочеем.

— Да я и не подкрадывался, — несколько смутился седовласый. — Честно-честно. А Книгочей разрешил прогуляться, пока он готовит мне лекарство. Но ты выглядела грустной. Что-то случилось?

— У меня все хорошо. Но я волнуюсь за тебя и Лину.

Уолкер еще не был готов к выходу. На нем была все та же серо-голубая пижама, выданная больницей. Что-то в его виде привлекло мое внимание, и я присмотрелась. Седые волосы успели отрасти с момента нашей первой встречи, и упавшая на лицо челка скрывала повязку на левом глазу. Я свела брови к переносице.

— Сильно болит?

— Не беспокойся! Скоро заживет.

— Ага… — голос мой звучал несколько растерянно.

Когда мы решились заглянуть в палату младшей Ли, оттуда вышел Комуи, и улыбка на его лице стала шире:

— Вижу, ты, Аллен, уже бодр. Линали еще спит, думаю, нам стоит подождать.

— Ладно, — кивнули мы с седовласым, переглянувшись. Из кармана плаща Аллена вдруг выскользнул золотистый шарик с крылышками, и Тимканпи закружился над нашими головами.

— А я-то снова его обыскался, — проворчал экзорцист. Мы с Комуи тихонько прыснули, а голем генерала Кросса приземлился на плечо его ученика.

— Мисс Лина уже пришла в себя? — раздался за нашими спинами голос историка. Вероятно, он подумал, что Комуи хочет позвать его. Мы обернулись. Книгочей и его протеже стояли неподалеку и теперь ожидали ответа.

— Еще нет. — Отозвался Комуи, оглядываясь. — Наше дальнейшее путешествие ведь может подождать… Совсем немного.

— Наше дальнейшее путешествие? — обернулись мы с Алленом к смотрителю. Тот кивком дал понять, что объяснит все позже. Лави и Книгочей обменялись взглядами, я задумалась: так значит, Комуи не отправит меня отсюда на задание? Возможно, у меня, Аллена и Линали будет общая миссия?

После осмотра глаза Аллена Книгочеем, мы вдвоем сидели в палате Уолкера и обедали. Я не ела с утра и оплатила себе полноценный обед, а еда Аллена уже была оплачена Орденом. Юноша вкратце рассказал мне о прошедшем задании, о Миранде и о странной девочке с серой кожей. Она-то чуть и не оставила Аллена без глаза. От этого я заведомо не питала к незнакомке симпатии.

— Она называла себя Ноем, — сказал смятенно Уолкер и подхватил ложкой картофельного пюре. — И сказала, что ее семья — самые настоящие люди… И истинные посланники Бога.

Я хмыкнула, отводя взгляд. Почувствовала, что Аллен смотрит на меня любопытно и выжидающе, но только пожала плечами.

— Волнуюсь за твой глаз и за Линали. Она ведь уже почти неделю спит. Считая те дни, что мы с Комуи сюда добирались.

— Все будет хорошо, я уверен, — улыбнулся мой друг и положил ладонь мне на плечо. — Я-то уже отоспался, просто Линали очень устала и переволновалась не меньше твоего. Кстати, раз такое дело, — юноша отставил поднос с пустыми тарелками в сторону и слез с кровати, — может, прогуляемся? Подышим свежим воздухом? Я не выходил наружу все это время.

— Давай! — оживилась и я, и, отнеся посуду в столовую, мы двинулись к выходу. На пути нам встретился Лави и с удовольствием присоединился, мол, Книгочей и смотритель о чем-то разговаривают и заполняют какие-то бумаги, поэтому рыжий снова болтался без дела.

Некоторое время шли в молчании. Я и Аллен постоянно оглядывались и осматривали все вокруг, Лави же был невозмутим. Наверное, он со своим учителем уже давно здесь, успел все оглядеть. Недалеко впереди послышался шум толпы, смех, музыка и какой-то звон.

— Кажется, сейчас идет какой-то праздник, — любопытно протянул Лави, а потом оглянулся на наше с Алленом синхронное «ага» и «похоже на то». — А по сколько вам лет, ребят?

— Почти пятнадцать, — немного рассеянно ответил Уолкер, я вставила свое «четырнадцать».

— Ого, да я вам в старшие братья гожусь! — рассмеялся рыжий ученик историка. — Мне восемнадцать! Хм… — он замолчал ненадолго. — Ты, Аллен, выглядишь старше пятнадцати. Все из-за твоих седых волос, наверное.

— Седых волос… — эхом откликнулся Аллен. Наверное, он и вправду не очень любил говорить о своих волосах... Лави снова хохотнул:

— Кстати, иногда меня зовут «малыш», но Лави тоже сойдет, так что…

Я уже не слышала, о чем говорили остановившиеся парни, так как прошла далеко вперед, прежде чем поняла, что иду одна, и оглянулась. Снова повернулась вперед: там нас ожидала широкая площадь, оттуда слышался плеск воды. «Фонтан, наверное», — как-то тягуче протекла мысль. Мною овладевало странное, но смутно знакомое чувство. Оно было отчасти неприятным, потому что я не понимала, что это и отчего оно появилось. Я вспомнила сентябрьский вечер, это странное ощущение слежки, как если бы кто-то выглядывал из-за угла и наблюдал за мной. Меня будто снова окутала в свой кокон ледяная вода ручья; я крупно вздрогнула и очнулась.

— Граф начал предпринимать серьезные шаги против своих врагов, — будто эхо услышала я голос рыжего книжника. — Вот что обозначает выход на сцену Ноевой семьи.

Ноги сами развернули меня к парням. Сердце дрогнуло, когда вокруг себя я увидела лишь толпу незнакомцев, снующих по площади, а в памяти всплыл певучий и одновременно скрипящий голос: «Ведь в любом случае ты теперь тоже являешься актером в моей постановке… Желаю тебе хорошо сыграть свою роль, экзорцист!»

— Сцена и роли? — пробормотала я, глядя куда-то мимо двух экзорцистов. — Такое ощущение, будто этот Граф считает всех людей марионетками. А вдруг так и есть?

Только ли экзорцисты играют в театре Тысячелетнего? А может, все эти люди вокруг меня тоже — актеры? Кто они? Просто массовка? Акума? Или, может, простые люди — это зрители? Я почувствовала, что меня уже которую минуту колотит крупная дрожь. Даже когда я обхватила себя руками за плечи, это не помогло; меня пронзал жуткий холод, леденящий сердце, заставляющий взгляд метаться из стороны в сторону. Наверное, Аллен прав, и я просто переволновалась.

Огляделась в толпе. Аллена и Лави нигде не было видно. Мне захотелось окликнуть их, но странное оцепенение не дало и слову вырваться, сковав меня по рукам и ногам. Взгляд мой метнулся по домам вокруг, окинул толпу, скользнул по праздничным гирляндам на окнах зданий. «Что это?» Оцепенение немного отступило, дав возможность осмотреться. Толпа все также гудела, яркие огни переливались и рябили в глазах. В груди колючим ежиком засело противное чувство. «Снова Акума?» — медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию. Не нужно поддаваться панике, я и так слишком трушу в последнее время. «Было бы чего трусить, миссис паразитический тип» — хмыкнуло снова очнувшееся подсознание. Между прочим, справедливо так хмыкнуло… Я вздохнула, расслабляясь. Действительно, сколько можно? Пора уже принять то, что я — экзорцист, у меня есть чем защищаться от машин Графа. Опять посмотрела на проходящих мимо людей. Кто-то отвечал любопытным взглядом, кто-то даже не замечал меня. Странно, неужели всем все равно, что это за человек стоит в такой странной одежде посреди улицы?

Сверху что-то засвистело, отвлекая меня от мыслей и заставляя поднять голову. В следующую секунду тротуар под моими ногами вздыбился бугром, я не удержала равновесие и полетела на землю, нелепо взмахнув руками. Приземлиться сразу мне было не суждено: новый взрыв сотряс площадь, меня ослепило на какое-то мгновение вспышкой; послышался вопль ученика Книгочея.

Ух! Переулок распахнул не совсем объятья, и я упала на холодный влажный мощеный камень. Только приподнялась над землей, шипя от боли в пострадавшей пятой точке, как на меня с криком свалился рыжий экзорцист. Я охнула, падая обратно на пол и вдобавок ударяясь затылком.

— Прости! — извинился молодой книжник, пока перед глазами у меня прыгали звездочки. -— Сильно ушиблась?

— Все в порядке… — пробурчала я неразборчиво, а Лави поднялся и поднял за руку меня.

— Лави! Вон там! — закричал где-то Аллен, а меня дернули за руку вперед:

— Агась!

«Меня-то куда?» — промелькнула испуганной птицей мысль, но Лави уже передал меня «в руки» Уолкера, отбежав дальше.

— Ты в порядке? —спросил седовласый. — Похоже, тебя увидел Акума и решил атаковать.

— Все нормально, — повторила я, наблюдая за рыжим книжником. В руках у него был его молот, уже увеличенный в размерах. Любопытная Чистая Сила! Технический тип. Снова раздался свист, заглушивший все на свете, и я не услышала, что прокричал Лави. Он стремительно закрутил молот, а я в этот момент удивилась: как же молот держится на таком тонком черенке, когда увеличивается? Новый взрыв и последовавший за ним грохот сотряс землю под нашими с Алленом ногами, и мы пошатнулись. Лави приземлился рядом с нами, издав что-то похожее на азартное «и-эх!».

— И, все-таки, нужно отсюда убираться. Что-то мне подсказывает, что Акума здесь только из-за нас. — Сказал он, глядя мимо меня и Уолкера.

— Это они! — раздалось из-за толпы зевак и испуганных людей. — Они убили человека! А ну, стоять, не двигаться!

— Вы убили человека? — враз осипшим от неожиданности голосом прошипела я.

— А разве это был человек? — с ехидцей откликнулся Лави. Я сказала нечто типа «ой», а потом к нам вдруг подбежал полицейский, схватив ближнего — Аллена, то есть. И вдруг Лави наставил на него молот. Я сглотнула вставший поперек горла ком, переводя взгляд с одного на другого. Все тело почему-то напряглось, будто я ожидала подвоха.

— Лави, ты чего... — только растерянно начал Аллен, как я услышала громкий лязг, скрежет металла об металл; по барабанным перепонкам ударил взрыв… «Ох!» — вскрикнул Аллен, одновременно хватая меня за руку и утягивая куда-то прочь.

— Прыгай так высоко, как только можешь! — прокричал рядом седовласый экзорцист, все еще крепко стискивая мою ладонь. Пришлось послушаться, так как ничего не было видно, и проводником в этом хаосе был только Уолкер.

— Ой! — вскрикнула уже я, спотыкаясь и удерживаясь на ногах только благодаря Аллену. В ушах все еще звенело, перед глазами плыло. Бормоча слова благодарности, вызволила свою ладонь и с ожесточением потерла уши. Зазвенело сильнее, меня повело в сторону.

— Сколько их тут! — присвистнул Лави, и в этот же момент все мои чувства пришли в норму. Я подняла голову и осмотрелась. Очевидно, мы прибежали на перрон города. Странное дело: все составы стояли, один даже будто сошел с рельс. Из вагонов выходили люди. Мужчины, женщины, дети, подростки, взрослые… Очень скоро я сбилась со счета, и у меня зарябило в глазах.

— Они все?.. — прошептала я, не имея сил говорить в полный голос. Ученик историка уверенно кивнул, а у меня дрогнуло сердце. В который раз из груди вырвался сдавленный вздох.

Было противно наблюдать, как лица и тела людей ломаются, растягиваются или разрываются, становясь механизированным оружием. Я постаралась не наблюдать за этим, опустив взгляд на руку и сосредоточившись. Аллен и Лави уже активировали свои Чистые Силы, медлила только я. «Этого на войне делать никак нельзя» — коротко бросил мне младший книгочей, тем самым поторапливая. Белые нити вспыхнули, обогнув меня, а потом вытянулись вверх и замерли, словно готовящиеся к броску змеи.

Ох, как же это тяжело! Спустя уже три минуты (они показались мне вечностью) мы убили, наверное, уже два десятка Акума, а они все не кончались и не кончались. Мое запястье болело и кололо изнутри, боль перекатывалась к локтю и замолкала там. В один прекрасный момент я заметила, что белое сияние странно мерцает и дергается. Я испугалась. Неужели Чистая Сила вновь задумала капризничать?

Огляделась мельком по сторонам. Где же Лави и Аллен? Я так увлеклась уничтожением машин для убийств, что отошла дальше, чем следовало бы? Тем временем от запястья молнией пронесся сгусток жгучей боли, заставив меня вскрикнуть и дернуться всем телом. От этого «Невинность» дезактивировалась, сияние исчезло — и я осталась практически безоружной посреди толпы жаждущих крови.

«Почему же?» — только и подумала я, прежде чем на меня обрушился шквал снарядов. К собственному удивлению, боли я не почувствовала. Десятки взрывов оглушили, но не причинили более вреда. Я открыла зажмуренные до этого глаза.

— Что случилось? — прокричал Уолкер, закрывающий сейчас меня своей активированной левой рукой. Я вскинулась:

— Чистая Сила дезактивировалась сама по себе!

— Что-о? — шокировано прокричал Лави. Я беспомощно и почти с мольбой посмотрела на собственную руку. Почему именно сейчас?

— Не беспокойся, мы поможем, — сказал седовласый экзорцист, а я сжала кулак. Ага, вы поможете, но не ценой ли собственных жизней?

Да, выгляжу определенно жалко. Как беспомощный котенок. Я не переставала вертеться и смотреть по сторонам, чтобы по возможности предупреждать Аллена и Лави о грозящей опасности, но машины для убийств шли и шли, будто им не было конца. Видя, как мои друзья устали, я уже действительно молилась и стискивала запястье левой руки до боли и онемения. «Это нечестно, — думала я, скрипя зубами от злости и беспомощности. — Нечестно просто так делать! Я не боюсь, я готова сражаться, я уверена в своих силах! Я уже экзорцист, черт тебя дери!»

Крест мерцал и распалял мою злость еще больше. Мне хотелось топать ногами и кричать, мне хотелось прекратить этот грохот над головой и увидеть чистое небо без парящих в нем демонов! Боже, как же я устала от этой несправедливости. Неудача за неудачей в том мире, а теперь еще и здесь? Увольте! Я не хочу стать горсткой пепла, не хочу видеть смерть своих друзей!

— Да сколько можно-то? — воскликнула я, пытаясь в очередной раз активировать «Невинность» и видя, как провалилась моя попытка. Тыльная сторона ладони и запястье были охвачены твердой темно-серой коркой, под которой я все еще чувствовала собственный пульс — быстрый, будто панический. Да, я волновалась сейчас, но как раньше уже не паниковала. Скорее, это из-за… — Я же верю в тебя, ну! Правда, верю!

Всю руку стрелой пронзила ужасная боль, которую даже нельзя описать словами. Я громко вскрикнула и едва не упала на землю, чтобы ударить рукой по ней, в бессмысленном желании прекратить эту муку. Кто-то из ребят окликнул меня по имени, заметив, что я согнулась пополам, прижав к себе руку, а потом я (позже удивляясь) приказала Чистой Силе активироваться. Рука резко перестала болеть. Меня ослепила яркая вспышка белого света, загородившая на мгновения от приближающихся Акума. Я ойкнула и зажмурилась, перестав в одну секунду ощущать страдавшую конечность вообще.

Свет погас, и я открыла глаза. Злость исчезла так же резко, как и вернулось мое зрение. «Что произошло?» — закричали экзорцисты, продолжая отражать атаки монстров и даже не имея времени оглянуться на меня. Мне тоже стало интересно. Кажется, мое сердце пропустило несколько ударов. Начиная чуть выше запястья, откуда обычно белые нити оплетали правую руку, конечность полностью видоизменилась. Тонкая светящаяся материя плавно перетекала в белый клинок. Меня пробрала крупная дрожь, а в голове набатом била мысль: куда делась моя рука? Куда делись пальцы, плоть, кости? Неужто Чистая Сила за такой короткий промежуток времени умудрилась захватить конечность? Стало жутко, в горле встал комок. Нет-нет, я, конечно, задамся этим вопросом еще разок, но позже. Нужно было присоединиться к друзьям.

* * *

— Я так и не понял, что случилось, — послышался сквозь пелену усталой дремы голос Лави. — Эти вспышки и резкая дезактивация…

— Кстати, да, — очнулся и Аллен, и краем приоткрытого глаза я увидела, как парень приподнялся на локтях, — я тоже никак не пойму.

— Не знаю, — протянула я, открывая глаза полностью и глядя перед собой. — Все это случилось быстро и слишком неожиданно, чтобы я успела что-либо сообразить, — подняла левую руку на уровень глаз и пошевелила пальцами, — оно как-то само. Такое ощущение, что Чистая Сила решала за меня, что делать.

— Она уже охватила твою руку? — спросил вдруг Аллен удивленно, а я покачала головой.

— Еще нет, но посмотри, как много серого стало на ней, — повернула руку, чтобы парень смог рассмотреть. Странная серая материя уже добралась до середины предплечья — как раз оттуда начиналось лезвие моего клинка. — Ребята! А вы вообще видели, какой стала моя рука?

Парни снова приподнялись на своих местах и посмотрели на меня.

— Она стала каким-то холодным оружием. Я не сразу поняла, но это похоже на широкое лезвие, а эфесом, похоже, стало запястье… Больно не было. Странно, да?

— Вовсе нет, — вдруг посмеялся Уолкер. — Твоя Чистая Сила перешла на новый уровень. Эволюционировала. Это очень круто, если вспомнить, как недавно ты стала Носителем!

Да, наверное, это и вправду круто. Как уровни в игре. Поменьше бы внезапности!

— Между прочим, Аллен, сколько ты Акума убил? — спросил Лави, снова падая на спину и раскидывая руки в стороны. Кажется, он вообще самый спокойный из нас. Ну или просто привыкший.

— Около тридцати... Я не считал, если честно. — Признался седовласый, тоже улегшись на вагоне, где приземлился после последней атаки.

— В таком случае, я победил у тебя. У меня тридцать семь штук. — Устало хохотнул Книжник и поднял голову, посмотрел на меня: — А у тебя сколько?

— Если я скажу, тебе придется забыть о победе вообще. У меня тридцать восемь. — Лави вновь опустил голову, что-то провыв. Мы с Алленом посмеялись над этим.

— Значит, вместе мы убили примерно сто Акума. — Чуть позже проговорил молодой книжник. — Неужели все они были здесь только из-за нас? Надеюсь, в больнице ничего не случилось.

— Надо бы возвращаться, — я поднялась и максимально отряхнула свой плащ. — Проведаем Линали… Доложим о том, что случилось.

— Согласен, — откликнулся Аллен, тоже вставая, а потом вскрикнул и упал обратно. Вздрогнув от неожиданности, я подошла к другу и подала руку:

— Все болит?

— Еще не зажила? — посочувствовал Лави и упер наконечник молота в землю. Мы с Уолкером спустились с вагона, и подошли к рыжему.

— Иногда я жалею, что Чистая Сила у меня паразитическая... — пожаловался Аллен.

— Лави, а у твой Чистой Силы есть имя? — решила поинтересоваться я, вспомнив недавний разговор со смотрителем и друзьями в штабе.

— Ага! — с готовностью ответил тот. — Тесей. В честь одного из самых известных древнегреческих героев. А почему ты спросила?

— Да так, просто интересно, — я улыбнулась и тут же поймала взгляд Аллена. Он по-доброму сощурил здоровый глаз, отчего моя особа смутилась и поспешно опустила взгляд в пол. Наверное, седой парень понял, почему же я спросила Лави о его ЧС.

— Хватайтесь! — сказал Лави, выставляя перед нами черенок молота. Мы с Алленом переглянулись. Я, решив время не терять, уцепилась рукой за ручку Тесея, предвкушая полет. «Как бы не упасть…» — проскользнула шальная мысль, но я отбросила ее и бодро улыбнулась.

— А зачем? — наивно спросил Аллен, обхватывая древко следом за мной. Лави что-то пробормотал и шаловливо улыбнулся. Мы опять обменялись взглядами.

— Тянись, тянись, тянись! Прямико-о-ом до больницы! — заорал рыжий парень, и я почувствовала, как мои ноги оторвались от земли. Изо рта не вырвалось ни звука — до такой степени мне было страшно. Глаза слезились от ветра. Предвкушающе, что скажешь!

Осоловелые птички, шарахающиеся в стороны, голубые небеса, ветерок в лицо, скоростной полет... Сопровождающийся непрерывным воплем Уолкера. Увидев знакомую разгромленную площадь и приближающуюся вывеску «Больница», мне стало по-настоящему страшно. Мы не даже не замедляли хода!

— Лави! — завопила я хлеще Аллена. — Почему мы не останавливаемся?!

Рыжий историк что-то пропищал, но его слова заглушил ветер и громкий треск проломленной крыши и пола третьего этажа больницы. На какое-то время я потерялась в пространстве, но потом, кажется, кувыркнулась еще в воздухе, больно приземлилась на каменные осколки, кубарем скатилась с них и врезалась в стену спиной, еще раз приложившись макушкой. Под веками запрыгали звездочки. Я не расшибла голову как раз благодаря «Нитям», которыми плотно обвила собственное тело, но ушиблась знатно.

— Лави, беги... — прохрипела я, на самом деле сомневаясь, что смогу подняться без чьей-либо помощи. — Сейчас я буду тебя убивать...

Из-под обломков послышалось нервное хихиканье Книгочея-младшего и рычание старика-учителя. Пыли было так много, что мне показалось, будто в воздухе витает знакомый горьковатый запах, а потом кто-то заслонил собою и без того скудный источник света в разрушенной палате.

— Ты в порядке? — раздался взволнованный голос младшей Ли. У меня в груди надулся воздушный шарик радости, и я даже открыла глаза, рывком подаваясь вперед:

— Линали! Ой… — перед глазами помутнело, а горло сдавил спазм. Девушка поддержала меня, а я оглядела комнату из-под полуопущенных век. Кажется, старик-книжник уже готов нас убивать. А вот я умирать не особо готова…

* * *

Когда городу был оставлен чек о возмещении убытков, а Линали полностью приведена в порядок, мы всей компанией сели в карету и выехали из города. Карета тряслась и подпрыгивала на каждой кочке, на улице снова стало пасмурно, и я ежилась от проникающей под плащ ползучей прохладцы. Старик все еще злился, но молчал, и все трое — я, Лави и Аллен — были ему несказанно благодарны. У меня до сих пор ныла ушибленная голова.

Комуи сказал, что впереди нас ожидает очень долгое и наверняка трудное задание. Мы сразу забыли о саднящих синяках и ушибах, выпрямившись на своих местах и навострив уши. Смотритель прокашлялся, будто новость, которую он собирался сообщить, не очень хорошая. Мы насторожились еще больше и переглянулись.

— Несколько дней назад был убит генерал. — Начал, наконец, Комуи. Эти слова заставили даже меня подскочить и позабыть про боль в спине, а потом во все глаза уставиться на смотрителя. — Убитый — Кевин Йегар, самый старший из пяти генералов, однако, продолжавший бороться в первых рядах. Его нашли в Бельгии распятым на кресте спиной вперед. На его спине были вырезаны вот эти слова. — Смотритель передал Лави листок бумаги.

— Ищейка Бога? — прочитал младший Книгочей и передал бумажку Аллену. — Это связано с Чистой Силой, да?

— Да, — кивнул Комуи. — Когда Йегара сняли с креста, он был еще в сознании, хоть и смертельно ранен. До последнего он пел странную песню. Она на обороте.

Так как Аллен уже передал листок мне, я перевернула его и выставила его перед собой, чтобы было видно остальным.

— «Граф Миллениума что-то сильно ищет: Сердце очень важное ищет он давно. Я пустою фишкой был, следующий кто?» — прочитала Линали, и мы вчетвером переглянулись.

— Граф Миллениума? — переспросил Лави, покарябав пальцем щеку.

— Похоже на еще одно имя Графа.

— Ведь и Ной, что покалечила Аллена и Линали, тоже его так называла, верно? — спросил Комуи и экзорцистов, заставив меня снова вздрогнуть. Младшая Ли и Уолкер обменялись взглядами и кивнули. Я все еще смотрела в блокнот, делая вид, будто думаю над чем-то, но на самом деле я пыталась побороть непонятную мне дрожь во всем теле. Дрожь была не от холода.

— Что такое «Сердце»? — спросил Аллен.

— Это главная часть Чистой Силы, — ответил Комуи и поправил очки. — Основа «Невинности». Она может уничтожить всю Чистую Силу или сделать ее сильнее. Если оно попадет к нам, у нас будет существенный перевес в войне. Но мы не знаем, где оно.

Все ребята взорвались изумленными криками. Я же в этом деле не особо понимала, а потому сидела молчком. Все же, мне до сих пор почти ничего не известно о нюансах этого мира, о его особенностях и самых малых деталях. Все еще первый уровень. Или уже повыше. Мой взгляд метнулся к правой руке. Я вздохнула и посмотрела в окно. О «Сердце» мне тем более было известно ровно ничего.

— Ты знаешь что-нибудь, Тива? — спросил смотритель.

— Нет, — я покачала головой, когда отвлеклась. — Я вообще едва понимаю, о чем вы все толкуете. Сердце — термин для меня едва ли знакомый.

— Если честно, даже в пророчестве о нем ничего особенного не сказано, — затараторил Комуи очень быстро о каком-то пророчестве, оставленном людям сто лет назад, и о каких-то его, Комуи, опытах. Я очень скоро запуталась в словах смотрителя и буквально потерялась. — Отличается ли оно от остальных частиц или нет, появилось ли оно в нашем мире и нашло ли своего носителя...

— В нашем мире? — резко переспросила я, подавшись вперед. — То есть, Сердце могло найти носителя и в другом мире?

— Да, — кивнул Ли-старший, а моя особа откинулась обратно на спинку сидения с растерянным выражением лица. — И это основная проблема в его поисках. Поэтому, с появлением Ноев и Акума генералы становятся в незавидное положение. Граф же считает, скорее всего, что «Сердце» — у сильных носителей. Защита генералов наша первостепенная задача. Вам, ребята, поручено найти генерала Кросса.

«Получается, что и в моем мире вполне могло быть это Сердце?» — подумала я, посмотрев в потолок кареты.

— Именно поэтому «верхушка» так сильно заинтересована в тебе, — вырвал меня из мыслей голос Комуи. Когда я опустила взгляд, на меня смотрели все. Голос нашего смотрителя был серьезным как никогда, а глубоко в темных глазах плескалось хорошо спрятанное сейчас волнение. — Ты из другого мира. Из будущего… Те, кто осведомлен о тебе, хотят знать, что изменилось там, далеко впереди. Кто одержал победу…

— Вы хотите сказать... Если Нои узнают о том, что я из будущего, то тоже захотят узнать такую информацию? — у меня в груди затрепетало. Комуи отчасти печально на меня посмотрел, а Линали взяла за руку. Я ответно сжала ее ладошку, волнуясь. Подобное знание радости не прибавляло.

* * *

— Ух, стало прохладней, — я поежилась, держа в обеих руках свой чемодан и жалея, что убрала в него свой плащ.

— Пожалуй, — улыбнулась Линали и мы услышали гудок приближающегося поезда. Вскоре из туннеля появился наш последующий после кареты поезд и остановился на третьей платформе, испустив из трубы большую порцию дыма. — Ребята, скорее! Этот поезд последний на сегодня!

Книжник треснул по руке Лави, который до этого активно разрисовывал лицо Уолкера чернилами, предавая ему весьма смехотворный вид. «Вот честное слово, как ребенок» — подумалось мне с улыбкой. Лави показал «палец вверх», не обращая внимания на гневных Аллена и Книгочея.

Устроившись на сидениях, Комуи вновь завел разговор о генерале Кроссе, сначала, однако, обратившись ко мне:

— Хоть ты и оснащена кое-какими знаниями, но все же тебе стоит знать еще больше. Вот, информация о генералах, которую тебе следует прочитать. — И сунул мне в руки несколько листов. Сев к окну, я принялась изучать, перестав обращать внимание на остальных, успев только почувствовать, как Тимкампи уже привычно устроился на моей макушке.

...Не знаю, что именно меня разбудило: толчок остановившегося поезда или то, как кто-то пытался заботливо укрыть меня плащом. О-ох, меня теперь всегда укачивать в поездах будет? Я открыла глаза и увидела Комуи.

— Ой, прости, разбудил? — извинился мужчина, таки укрыв меня моим же плащом, за воротник которого я теперь взялась и выпрямилась на своем месте.

— Не-а, — захотелось зевнуть, но я подавила это желание, только смешно пожмурившись, а потом оглядев сонным взором купе. — А где все?

— Линали пошла прикупить всем нам что-то на перекус; на станции оказалась лавочка с продуктами. Аллен тоже вышел проветриться, историки сейчас, кажется, в тамбуре.

— Во-от как… Ой, а где документы? — Смотритель улыбнулся и похлопал по своему чемодану, и я тут же успокоилась. Посидели в тишине.

— Честно сказать, не могу не удивляться тебе, — сказал мужчина, откидываясь на спинку дивана и вздыхая. Я перевела взгляд на него.

— Что, хотите забрать меня на опыты?

— Нет, что ты, — посмеялся китаец. У Комуи приятный смех. — Понимаешь, я — ученый, ты — девочка из будущего, и мне волей-неволей интересна сама суть твоего появления здесь. Способ…

— Ах, — только и вырвалось у меня. На самом деле я была такой сонной до сих пор, что с трудом улавливала слова смотрителя. Опять хотелось заснуть. Комуи тоже замолчал и с легкой улыбкой в уголках губ уставился в окно. Я прикрыла глаза всего на секунду.

Монотонно серый, как утренний туман, свет оказался повсюду, куда только хватало взгляда. Это было каким-то красивым — и жутким одновременно, мне очень хотелось куда-то убежать и столь же сильно не хотелось сдвигаться с места. Серый цвет вокруг показался мне в один момент длинным коридором, и я не нашла ничего более подходящего, чем пойти по этому коридору. Медленно поворачивая голову (шея казалась деревянной, или голова — свинцовой), я замечала тонкие черные линии-паутинки сверху и снизу; значит, это точно коридор. Две стены, пол и потолок. Бесконечные стены, пол и потолок.

Я не слышала шагов или дыхания, кажется, даже мысли мои улетали куда-то, и я даже не успевала понять — о чем же я подумала в эту секунду? А тут есть секунды? Тут вообще есть время? Вдалеке мне показалась маленькая белая вспышка. Я прищурилась, на мгновение (мгновение ли?) останавливаясь, а когда вспышка повторилась (уже ярче), обрадовалась и побежала.

Я думала, что как в любом кошмаре мои ноги окажутся ватными, я ударюсь в панику и не смогу бежать, но бежалось легко и быстро, и белая точка-звездочка была все ближе и ближе. Вот, это уже похоже на дверной проем, из которого льется белоснежный свет, вот — уже огромные ворота…

Только я выпрыгнула из серого коридора, как белое стало черным, а все пространство вокруг меня сотряс оглушающий трескучий гром.

Гром оказался ударившейся о стену дверью теперь открытого купе, из-за которой я распахнула глаза и села.

— Никто не видел Аллена? — спросил Лави, открывший дверь и теперь оглядывающий всех нас. «Нет», — покачали все головами, я потерла веки. Эх, все равно спать хочется…

— А что такое? Не можешь его найти? — таки поднялась со своего места, с неудовольствием замечая, что плащ упал с колен, и наклоняясь, дабы его поднять. Зевнула, посмотрела на ученика Книгочея. — Пойдем, поищем вместе, что ли?

— Ага, давай, — согласился рыжий парень, и мы вместе вышли из купе. Он посмотрел влево. — Я еще там не смотрел.

Вероятность того, что Уолкер по ошибке забрел не в то купе, рассеялась после того, как мы добрались до конца вагона и вышли на площадку с металлическим заборчиком и лесенкой, ведущей на крышу состава.

— Неужели остался на станции? — почесала я затылок. Морозный воздух прогнал мою сонливость, и теперь я волновалась за Аллена. Ему придется ждать до самого утра, а это вряд ли поможет в поисках генерала. Я посмотрела на вылетевшего к нам с Лави Тимканпи, а потом на появившихся из вагона Линали и старшего историка.

— Его нигде нет, — в который раз сказал Лави, оглядывая нас всех.

— Придется тебе лететь за ним, — произнес наставник рыжего. — Давай, давай, бери свою палку и вперед.

— Это молот, Панда! — немедленно отозвался парень, скалясь в безобидной гримасе, а я удивилась, как это он до сих пор не словил оплеуху. Кажется, Книгочею не нравилось это прозвище.

— Найди его, пожалуйста! — взволнованно лепетала Линали, в то время как Тим нарезал круги над ее головой. Я немного подумала, уставившись в ноги, а потом решила:

— Я с тобой, Лави.

— Да? Точно? — удивился рыжий паренек, уже оседлавший увеличенный Тесей и теперь смотрящий на меня через плечо. Я уверено кивнула — и растерялась. Лави ехидно ухмыльнулся: — Усаживайся и хватайся за меня.

Стараясь выглядеть не очень нелепо, я пристроилась за экзорцистом, не представляя, как это — летать на молоте. Может, как на швабре или метле? А как летать на них?..

— Скрести ноги и обхвати меня руками, Тив, — посоветовал Лави каким-то ну донельзя довольным голосом, пока я разбиралась, как удобнее будет «обхватить» историка. Хоть это и не было даже каким-то подобием объятий, мне все равно было донельзя неловко. Я уже пожалела, что вызвалась. Рыжий только оглянулся и хихикнул. — Держись крепче!

В ту же секунду холодный ветер вздыбил мои волосы и полы плаща, а сама я не сдержала испуганного писка, в один момент прижимаясь к спине подростка и с опаской глядя вниз.

Страх исчез, и теперь дыхание перехватывало от восхищения. Потоки ветра заставляли иногда закрывать глаза и ежиться. Я мельком взглянула на «попутчика» — тот тоже скосил взгляд и лучезарно улыбнулся. Во тьме ночи горизонт сливался, небо и земля казались единым целым. Ночные светила мерцали и подмигивали, от этого перехватило дух. Я обожала небо, звезды, другие планеты, космос... И никогда не видела звезды так близко. Они были яркими, разноцветными и такими сверкающими! Не задумываясь о том, что делаю, я высвободила одну руку и вытянула ее вверх, будто могу дотянуться до ночных светил. Легко улыбнулась звездам.

В такие моменты, когда небо и земля кажутся одним, невольно чувствуешь, что и до звезд можешь дотянуться. Генерал — это, конечно, не звезда, и мне показалось, что мы справимся.

«Или?»

— Уф, как тут пусто… — протянул Лави, уменьшая Тесей и пряча его в набедренный кармашек.

Я поддакнула, оправляя полы плаща и оглядывая станцию. Темноту глубокой ночи разверзал лишь свет единственного фонаря на платформе. Придется идти через небольшую лесополосу, чтобы добраться до деревни…

— Странно, куда же Аллен подевался? — продолжал тем временем разбавлять тишину рыжий историк. — Не мог же он улететь…

Хихикнув, я последовала за Лави вон со станции. Может быть, Аллен пошел искать кого-то из жителей, чтобы узнать, когда отправится следующий поезд? Кажется, здесь уже все закрыто на ночь.

— Смотри-ка, и тут ни души. — Окликнул меня Лави. Я оглядела каменные дома и площадь, заглянула в широкие переулки. Аллена нигде не было.

— Может, он нашел гостиницу? — предположила я. Лави повел плечом:

— Странно это все. О, гляди, я вижу какой-то свет вон там! Пойдем, посмотрим, только тихо.

Бесшумно ступая по покрытой тонким слоем земляной пыли площади, мы с юным Книгочеем пробрались к ее краю и выглянули из-за угла. Спустя минуту изучения происходящего издалека Лави дал мне понять, что увидел связанного Аллена (я его даже не заметила) и теперь хочет подобраться ближе — узнать, что там творится. Мне рыжий велел оставаться на месте, хоть я и заволновалась еще больше, узнав, что Уолкер связан.

— Если что, спрячься вон за теми бочками, — сказал Лави, указывая в сторону пальцем, — а если все кончится нормально, выходи.

— Ладно, ладно, — покивала, а Лави под покровом теней двинулся к толпе жителей.

«Какого черта вообще происходит?» — крутилось в голове недоуменное, но я оставалась за углом и едва-едва выглядывала, дабы удостовериться, что рыжий экзорцист добрался до цели. Слышались вскрикивания людей, как будто бы они что-то оживленно рассказывали, негромкий гул остальной толпы, потом услышала резкие крики и высунулась из-за угла. Это почти ничего мне не дало: люди стояли впритык друг к другу, и что происходит в свободном пятачке пространства перед ними, я не видела. А потом все люди вдруг упали на колени и склонились к земле.

Теперь связанным был и Лави, и, кажется, он вместе с Алленом заметил меня. На мое донельзя изумленное выражение лица он только заулыбался, мол «все по плану!», а Аллен резко повернул голову в сторону юного книжника. Взгляд у седого был донельзя возмущенный. Рыжий оглянулся и пожал плечами. Я догадалась, о чем он спросил юношу. «А чего такого-то?»

Я спряталась за одно из деревьев и притаилась, слушая разговоры жителей и идущих впереди них экзорцистов. Все, что успела уловить из них — это то, что сейчас жители деревни вели Аллена и Лави к замку страшного вампира, убившего нескольких людей. Некоторое я не улавливала, потому что старалась идти беззвучно, а с постоянно встречающимися под ногами корнями деревьев и камнями да сухими ветвями это могло быть несколько проблематично. Сейчас мои друзья остановились и связались с помощью голема Лави с Линали и Книгочеем. Я, осторожно выглядывающая из-за дерева, хотела переместиться за другое, чтобы оказаться прямо напротив экзорцистов и слышать лучше разговор. Ничто не было помехой, а потому я быстро перескочила вперед. Под ногой смачно хрустнула невидимая под тонким слоем недавно выпавшего снега ветка, пришлось прижаться спиной к стволу дерева, молясь, чтобы никто не решился пойти сюда и проверить.

Оглянувшись на дорогу, заметила, как Аллен внимательно вглядывается в деревья здоровым правым глазом. Видимо, меня он таки не заметил, и это вызвало у меня довольную улыбку. Хотя, было бы неплохо, если бы Уолкер знал, что я рядом и могу в любой момент помочь ему и Лави. Позади меня негромко хрупнул снег, и треснули веточки под ним. Застывшая я повернула голову и вгляделась в темноту чащи. Могло показаться, что сама тьма шевелится и копошится, а от нее так и веет волнами ледяного воздуха.

Я медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию (вампиров и прочей фигни не существует!), и столь же медленно размяла правую ладонь и пальцы. Что-то звонко щелкнуло, заставив меня вздрогнуть и опустить взгляд. Стянув перчатку, поднесла руку к лицу и снова сжала и разжала кулак. На костяшках и первых фалангах появились странные пластины темно-серого цвета, какой была и кожа вокруг креста. Коснувшись пальцами тыльной стороны ладони, я не почувствовала мягкости. На пальцах кожа тоже стала твердой.

Новый шорох впереди отвлек меня, я вскинула взгляд. Оглянулась через плечо на дорогу и двинулась вперед, засовывая на ходу перчатки в карманы плаща. «Как жаль, что у меня нет глаза, как у Аллена, — тьма чащи обхватывала меня своими объятиями. — Сейчас бы узнать, кто здесь есть или нет, и вернуться к дороге, дабы не тратить время зря. В противном случае…»

Когда справа снова хрустнули ветви, я резко повернулась, активируя Чистую Силу. Что-то взметнулось из темноты, после чего меня толкнул в грудь порыв ледяного ветра, отшвыривая прочь. Сделав еще один шаг, я почувствовала лопатками ствол дерева и на автомате дернулась в сторону. В ту же секунду в дерево врезался этот странный смерч, а я отбежала еще дальше, слыша, как трещит разломанная древесина.

— Что за черт? — прошипела я, активируя «Невинность» и устойчиво вставая, отодвинув ногой ветви и тонкий слой листвы. Темноту рассеял свет от клинка и ленты, обвившей руку на запястье и выше. Хоть свет и был ярким, я едва могла увидеть корни дерева, стоящего меньше, чем в метре от меня, и мне это совсем не понравилось.

Не знаю, сколько я простояла в тишине, ожидая выпада со стороны невидимого противника. Сердце с каждой секундой колотилось все быстрее, дыхание сперло от холода, изо рта вырывались облачка пара, а на ресницах, кажется, даже осел иней. Я вдруг вспомнила одну из книжек, которую читала в своем мире: холод присущ призракам и прочим в этом роде, температура при их появлении всегда падает, появляются миазмы и мелейз. Только вот апатию и полное равнодушие ко всему я не ощущала (значит, мелейза нет), и мне не хотелось лечь на землю и заснуть. Наоборот, я злилась и хотела покончить с этой ерундой.

— Ну, давай, вылезай! — крикнула я, не опасаясь, что кто-то на дороге к замку вампира меня услышит. Они наверняка уже ушли. — Чего ждешь?

Мне показалось, что по ногам пробежал ветерок. Опустив голову, увидела, как вокруг моих ног клубится белесый туман, что поднялся уже до колен…

— Что… — только и успела я сказать, как меня с силой дернуло за ноги, опрокидывая на спину.

Охнув, тут же попыталась выдернуть ноги из донельзя странной хватки, но меня потащило вперед. Несколько раз ударилась плечами о стволы пролетающих мимо деревьев, поцарапала правую руку о камни, за которые пыталась зацепиться, и голые от листвы кустарники. Пытаясь ухватиться хоть за какое-то дерево, я совсем не заметила, что тащило меня прямо к дороге. Поначалу я обрадовалась, но когда пересекла дорогу (не увидела того, кто тащил меня, но туман все так же обвивался вокруг ног) и снова попала в лес, радость моя выветрилась до капли.

«Куда оно меня тащит?!» — выла я мысленно, желая ухватиться за собственные ноги и заставить их прижаться к земле, но провалилась, а скорость только увеличилась. Мне уже хотелось кричать от настоящего страха; закусив губу, я безуспешно дергала ногами, а иногда больно стукалась головой о землю, когда меня встряхивало на кочках и камнях.

Чу-чу-у-уть позже мне, наконец, стало понятно, куда меня волочет этот туман. К покатому обрыву. Впрочем, я уже почти кубарем качусь по этому склону прямо под замком вампира, так что своей цели невидимка почти достиг. Я уже устала от попыток освободиться, все тело безумно болело. Когда меня вдруг отпустили, я кувырком пролетела еще с пару метров и с глухим хлопком упала в холодную палую листву. Хотелось отдышаться, отдохнуть, перетерпеть боль и жжение, но пришлось подняться на дрожащие ноги, чтобы сразу же, к сожалению, упасть. Позади хрупнул снег, вынуждая привстать и обернуться. Из-за деревьев вышла высокая нескладная фигура с неестественно длинными руками и ногами, полусогнутыми в коленях. Я пригляделась. У незнакомца было тонкое тело, он сутулился и, кажется, хрипел. Медленно приподнявшись на руках, я села, а потом все-таки встала и пошатнулась. Облизала пересохшие губы.

— Эк… зор… цист… — раздался тихий шепот, и мне захотелось завыть. Акума!

— Так это ты меня сюда притащил? Удивительно, что ж сразу не прикончил? — взорвалась я, и от этого Чистая Сила снова активировалась, блеснув клинком в свете уже опускающегося полумесяца.

Я увидела, как машина подняла одну руку, и вокруг нее заклубилась полупрозрачная белая субстанция — холодный туман. «Странное оружие даже для Акума, — подумалось мне. — Какое-то новое приспособление Графа?» На самом деле, мне было немного все равно в данный момент. Робот-убийца подался вперед, почти за секунду оказываясь рядом со мной, и я наотмашь рубанула клинком поперек тела, с которого уже слезла плоть. Раздался громкий звон, Акума отшвырнуло от меня, но он все равно успел опалить меня ледяным дыханием. Кожу лица и глаза зажгло, я вскрикнула, закрывая лицо руками и отшагивая. Под ногу попался камень, на котором поскользнулась и упала, успев развернуться и не вмазаться лицом в грязь.

Обе ладони врезались во что-то твердое и холодное, получилось немного приоткрыть глаза. Подо мной оказался чистый лед, и в нем я видела свое отражение — белое лицо и признаки отравления ядом на нем.

— Ох-х, — судорожно выдохнула, чувствуя, как подгибается левая рука, ладонь которой резануло болью. На белый лед закапала сначала красная, а потом черная как смола кровь, вместе с которой выходил вирус Акума. К Хебраске по возвращению точно стоит сходить. Невозможно уже в который раз чудом спасаться от вируса, жертвуя парочкой миллилитров крови! Я, конечно, ничего против не имею, но все это казалось мне странным делом. Я с трудом дышала, наблюдая за этим, глаза норовили закрыться, а ноги отнимались. В сумме это все давало очень плохое ощущение, мне казалось, будто от всего, что произошло со мной за такой короткий промежуток времени, меня сейчас вывернет наизнанку.

Раздавшийся за спиной взрыв привел в чувство; я приподнялась на руках снова, отодвинув правую подальше от черной лужицы. Казалось, она медленно разъедала лед, я немного понаблюдала за этим… А потом будто в замедленной съемке вся льдина раскололась на десятки кусков (Акума притащил меня на озеро!), и я провалилась в ледяную воду.

Грудь сдавило от нехватки воздуха сразу же, в рот и нос хлынула вода, мышцы сковало, но я смогла один и единственный раз дернуть конечностями — и вынырнуть. Фыркая и отплевываясь, цепляясь трясущимися пальцами за лед, кое-как выбралась на берег и отошла поближе к деревьям. Дрожа всем телом, обхватила руками плечи и посмотрела на озеро. Лед постепенно исчезал, испаряясь туманом и уносясь в небо.

— Надеюсь, эта вода не станет отравленной, — челюсти мои стучали друг о друга от холода. — Надо возвращаться…

Когда мое бренное измученное тело поднялось на дорогу, на небе уже начинало светать. Не было никаких сил удивляться прошедшему времени, и поэтому я просто прошла к замку вампира, надеясь, что Лави и Аллен в порядке. Они были в порядке — стояли неподалеку от замка и о чем-то разговаривали. «А как же этот вампир?» Видимость друзей придала мне сил, и я едва не бегом приблизилась к ним.

— Тива! — воскликнули ребята удивленно, увидев меня и тут же подбежав. — Где ты была? Мы перепугались… Ты что, насквозь мокрая?

— Долгая история, — голос у меня оказался хриплым, в носу засвербело. Окинула взглядом замок: — А где же так называемый вампир? Я слышала отрывки вашей болтовни, пока шла за вами.

— Крорик оказался одурманен одной красоткой, которая оказалась Акума (а знаешь, она мне даже понравилась!), но еще он оказался совместимым с Чистой Силой, которую ему привез генерал Кросс, но теперь он с нами, просто вещички собрать хочет. — Выпалил Лави на одном дыхании и улыбнулся.

— Да-а, ничего так домик… — призналась я, ежась от малейшего порыва ветра. Как захотелось сейчас оказаться у горячего камина в сухой и чистой одежде! Желательно еще с пледом и чашкой свежего какао! Ух-х...

Я попыталась найти на плаще хоть один сухой участок и вытереть лицо, но одежда была насквозь мокрой и противно холодной. Рубашка под плащом липла к телу; меня начинала колотить дрожь. Обративший на меня внимание Аллен обеспокоенно нахмурился и потянул с себя плащ, а я почувствовала, как от такой мелочи у меня загорелись уши. Между нами завязалась короткая перепалка — на улице зима, а он плащ снимает! Лави пытался помочь уговорить меня, но всех троих прервали на середине спора.

Огромный замок впереди нас взлетел на воздух. Земля вздрогнула под ногами, и дружной компанией мы шлепнулись на задницы, стоило только горячей взрывной волне настигнуть нас. Кажется, я уже высохла и согрелась, Аллен, одевайся обратно...

— Разве ваш новый друг не ушел туда? — негромко поинтересовалась моя персона. Аллен и Лави кивнули. Неуверенно взглянув на этих двоих, перевела взгляд на зарево огня. — Э-э... А вон там не он идет?

— Это Крорик! — обрадовался Лави.

* * *

Этим же утром было решено догнать Линали и Историка, но сон свалил меня прямо в поезде. Нам пришлось купить полотенца и плед на одной из станций, и я очень долго благодарила нового знакомого за материальную помощь.

— Что вы, что вы, — неловко смеялся он, — я рад помочь друзьям друзей…

«Крорик» оказался Алистаром Кроули Третьим, как он сам представился мне. Было заметно, как румын очень сильно волновался. То ли от поездки, то ли от произошедшего с ним минувшей ночью, то ли от разговора со мной… Может быть, все вместе, но я старалась поменьше шмыгать носом и не упускать клочок бодрости, что еще оставался на тот момент со мной. Лави и Аллен не прекращали утешать его и подбадривать, а я, не смотря на всю запуганность Алистара и его неспособность ориентироваться в социальном мире (его успели обмануть на одном из рынков липовых африканских масок), прониклась к нему симпатией и тоже старалась помогать по мере своих сил. Удивительно, но всего за пару часов мы смогли найти общий язык, и мистер стал нервничать чуточку меньше. Чуть позже Аллен принес из вагона-ресторана горячей еды, что не могло меня не обрадовать, а еще супер горячий чай и сахар. После трапезы меня вовсе сморило, и я благополучно провалилась в сон, кажется, впоследствии упав головой на чье-то плечо. Оставалось надеяться, что это не Кроули, иначе создавался риск, что бедолага совсем сойдет с ума от волнения.

...Я проснулась, когда сползла по спинке сидения, и на меня упал чемодан Аллена. Потирая пострадавшую макушку, поднялась и осмотрелась. Напарников в вагоне не оказалось. Подождать их или поискать? Вещи вряд ли кто-нибудь тронет...

Мне было невероятно интересно, куда все подевались, да и размяться тоже хотелось. Ходить было немного больно, мышцы ныли, а мое здоровье, кажется, решило сдаться простуде. Ребята сказали, что я очень бледная, а с проседью в волосах и красными кругами вокруг глаз выгляжу как девушка-приведение. (На самом деле этим поделился Лави, за что получил оплеуху и от меня, и от Аллена.) Накрыв наши чемоданы уже ненужным мне пледом, двинулась в туалет в конце вагона вместе с собственным чемоданом, потому что там лежала свежая, теплая и полностью сухая одежда. После этого уже можно было отправляться на поиски друзей.

Они обнаружили себя только через три вагона. У самого входа, сидя прямо на полу перед положенным плашмя чемоданом и сидящими по другую его сторону тремя незнакомыми мужчинами. Встав посреди прохода, я выгнула бровь в недоумении.

— О, Тива! — окликнул меня Лави с необычайной радостью в голосе. — Вот и ты!

— Чем вы тут занимаетесь? — сидящий спиной ко мне Аллен оглянулся и просиял улыбкой:

— Отыгрываем одежду Кроули в карты!

— Отыгрываете... одежду... Кроули? — моя персона перевела взгляд влево и наткнулась на Алистера. Тот сидел, пардон, в одних трусах, и выглядел, честно говоря, не очень. — Ох… Кроули, сэр, вы дали себя обдурить?

— Долгая история, Тивушка, — похлопал меня по плечу Лави, подойдя. Рыжий вдруг склонился и зашептал мне на ухо: — На самом деле, Аллен уже третий круг выигрывает. Сказал: «Они обманули Кроули, я обману их»… Говорит, что из-за Кросса научился играть в покер и мухлевать. Жуть, да?

— Да-а-а… — согласилась я, чувствуя, как дернулось веко. Внимание мое, наконец, привлекли незнакомцы.

Трое мужчин, уже тоже почти полностью раздетых и шмыгающих носами от холода, смотрели сейчас на меня, как на новый объект внимания, и явно хотели поскорее закончить с наглым мальчуганом. Позади незнакомцев сидел маленький мальчик лет десяти. Я легко махнула ему в знак приветствия и получила в ответ чуть прищуренный взгляд. Наверное, он так поздоровался?

— Долго вы еще собираетесь играть? — участливо поинтересовалась я, упирая руки в бока. Тут же диспетчер поезда объявил:

— Шахта Кирилленко!

Похоже, на этой станции выходили четверо незнакомцев. Они быстренько собрали свои пожитки и проскользнули мимо нас в тамбур, а оттуда на улицу. Аллен улыбнулся мне, когда собрал все отыгранные у мужчин вещи и подошел к окну. Привлек внимание незнакомцев, протянул им одежду:

— Я отыграл вещи друга, только это мне и надо было. А разгуливать в этот сезон без одежды не стоит.

— О, вы так добры, юноша, — сказал один мужчина, тот, что с черными волосами и круглыми очками на носу. — Большое спасибо.

Поезд уже тронулся и набрал ход, когда наша компания вернулась в свой вагон на места и удобно расположилась. Ребята по сидениям, Кроули остался в тамбуре, чтобы одеться, я — снова под плед. Аллен подошел чуть позже. Когда он сел рядом со мной, я дотронулась до его плеча.

— Аллен... А ты научишь меня играть в покер?

— Ты так этого хочешь? — улыбнулся он и поднял руку с колодой игральных карт в ней. — Смотри, это те мужчины подарили.

— Красивые! — похвалила я, разглядывая подарок друга. — Вот как раз и научишь меня играть.

Мы с Алленом негромко рассмеялись, будто бы кто-то из нас хорошо пошутил, Лави же только закинул руки за голову и улыбнулся. Тут к нам присоединился Кроули и искренне поблагодарил Аллена, а потом извинился передо мной за свой неподобающий вид. Мы дружно успокоили нового друга и предложили ему выпить горячего чаю, чтобы согреться. Тот с благодарностью принял наше предложение, и совсем скоро мы потягивали вкусный дымящийся напиток из термоса, который, кстати, купил сам Алистер еще когда мы были в городе.

* * *

Я звонко чихнула, когда на нос приземлилась маленькая капелька воды. Друзья пожелали мне доброго здоровья, Линали поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую. Подруга заметила с самой нашей встречи мой внешний вид и с тех пор вилась вокруг меня, «как волнующаяся мамочка». Так вездесущий Лави заработал еще один тумак.

В Китае было холодно и сыро. Когда мы прибыли в пункт назначения и получили еще одну зацепку о Кроссе (все, кроме Аллена, возликовали и взбодрились), лично меня слегка знобило, появился легкий насморк, я постоянно чихала, поэтому радость моя была на среднем уровне.

Глаз Аллена полностью восстановился, да и как сказал сам седоволосый экзорцист, он стал сильнее и бодрее, чем обычно. Но стоило мне намекнуть на возможную причину: скорое завершение задания, Уолкер сник и повесил голову. «Лучше бы он вообще не нашелся» — пробормотал он, а я извинялась и обещала больше не заводить эту тему. Конечно, узнать детали отношений Аллена и его учителя было жутко интересно, но реакция Аллена на очевидный вопрос вызывала опасения. Поэтому было решено оставить бедолагу в покое. Может, он просто из-за долгой разлуки еще переживает? Или случилось что-то не очень приятное в тот день, когда генерал Кросс оставил Аллена с первым настоящим заданием? Кто знает...

Сама зацепка привела нас в один вечер к огромному борделю на одной из оживленных улиц китайского города. Я постоянно клевала носом и пропускала, возможно, важные моменты и разговоры, но Ли решила взять опеку надо мной, и водила меня едва ли не за руку, иногда окликая и привлекая внимание. Если бы не Линали, я бы прозевала и сам бордель, и рослого охранника, оказавшегося вполне симпатичной женщиной, но одно не смогла пропустить.

— Доброго вечера, мои милые экзорцисты, — вывел меня из полусонного состояния нежный и мелодичный женский голос. — Меня зовут Анита, я хозяйка этого заведения. Приятно познакомиться.

— Ох, — выдохнули все мы, увидев перед собой женщину просто неописуемой красоты. Она была наряжена в красивые одежды, а на голове ее восседал неизвестный мне убор. Может, поинтересоваться у Линали, вдруг она знает?

— В-взаимно… — негромко заикнулась я, моргнув и получив в ответ добрый взгляд темных глаз. Почувствовала, как лихорадочно краснеют уши и заливаются румянцем щеки. И еще что-то очень странное... Словно бы я уже видела эту женщину. Но это, конечно, ерунда и, возможно, бред воспаленного сознания. Я впервые вижу эту красавицу. Такое сложно даже немного забыть, затерять в памяти. Справа от меня Лави робко вякнул свой «Страйк», вздрогнув всем телом. Это привело меня в чувство, а следующие слова красавицы Аниты наоборот — вовсе на какое-то время заставили позабыть о своих чувствах. Краем глаза я увидела, как побледнел Аллен, почти почувствовала, как окаменели все остальные.

— Генерал Кросс отбыл восемь дней назад в плавание. На корабль было совершено нападение, выживших нет.

...Оставшееся время до отбоя пролетело туманной дымкой. Историк уличил мою простуду, велел немедленно отправиться в кровать, а потом сделал какой-то компресс на лоб. К ночи я стала каким-то мешком с мясом и костями, а потому не особо противилась данным позже лекарствам (Анита и ее слуга предоставили) и заботе Линали. Когда ближе к полуночи я вдруг проснулась, в комнате было сумрачно, а полог кровати затенял все спальное место. Было тихо, за окнами, кажется, шел несильный дождик. Села в кровати и потерла щеки ладонями. Они уже не были красными, лоб стал теплым, а глаза не жгло так, будто под веки сыпанули песок. Чтобы встать, пришлось опереться рукой о край кровати, точнее...

— Боже мой! — под ладонью оказалось что-то слишком жесткое для кровати и слишком теплое для пустого пространства на постели. Аллен, до этого мирно сопящий на самом краю мебели, сдавленно крякнул. Я надавила рукой на его грудь.

— Ты чего? — испуганно воскликнул он, хватаясь за мою руку и приподнимаясь.

— А ты чего? — в тон ему отвечала моя особа. — Развалился тут...

— Я просто глаза прикрыл на секунду… — пробормотал парень и зевнул. — Они там все разошлись, я думал тебя проверить, а ты уже заснула. Я случайно, правда... Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо. Линали уже спит?

— Скорее всего. Тогда и мне пора… Извини за это, — Аллен почесал в затылке и встал. Задумчиво посмотрел на наши руки и аккуратно высвободил мою правую из своей.

— Доброй ночи. Спасибо за заботу! — сказала я вслед напарнику, когда тот был уже у двери и собирался выходить. — Аллен, слушай... Мы найдем твоего учителя. Я не знаю, почему ты так переживал до того, как мы встретились с Анитой, но вижу, что ты на самом деле очень волнуешься за него.

— И вправду так думаешь? Спасибо за теплые слова, это очень важно для меня, — услышала я мягкий тон, а потом и без того неяркий источник света в комнате погас. — Спокойных снов тебе, Тива.

Я, по-моему, слегка глупенько улыбнулась и легла обратно на подушку. Да, спокойной.

* * *

Новое утро вышло ветреным, прохладным и сырым. Наша команда бродила по палубе огромного корабля госпожи Аниты, желая морякам доброго утра и иногда помогая им передвинуть ящики или подтянуть тросы. Мне настолько понравилось находиться на корабле, что, казалось, будь у меня возможность, я бы отправилась в кругосветное путешествие на нем. Однако, уже в Эдо мы должны будем покинуть судно и продолжить поиски генерала Кросса. Вспомнив о настоящей цели предстоящего плавания, я запрокинула голову и посмотрела на реи. Аллен забрался туда почти сразу после того, как зашел на борт, и теперь сидел там. Наверное, он хотел побыть наедине с собой. На плече у него примостился Тимканпи. А ему там не холодно, нет? Решив не тревожить друга, я сбежала по трапу на пристань и остановилась около Аниты. Женщина отвлеклась от разглядывания горизонта далеко впереди и улыбнулась мне.

— Зря ты сошла с палубы, мы сейчас отчаливаем. Только дождемся Линали, она докладывает отчет Главному Управлению.

— Да, я знаю… Успею соскучиться по твердой земле, вот и…

Госпожа Анита негромко посмеялась и я вместе с ней. И все же, ощущение дежавю меня не покидало. Морской воздух, черноволосая капитанша корабля... Потом к нам подошла Маходжа, правая рука Аниты и та самая охранница, и доложила, что корабль полностью готов к отплытию. Капитан назвала это хорошей новостью и велела последним матросам взойти на борт. Я тоже уже ступила на трап, когда над головой раздался крик Уолкера.

Все пребывающие на борту судна экзорцисты мгновенно приготовились к обороне и атаке. Я была в их числе и теперь стояла на носу корабля, наблюдая, как черное облако машин для убийств стремительно приближается к берегу. Мне показалось, не прошло и минуты, как мимо пулей пронесся один из демонов, не обратив на меня никакого внимания. Я впала в ступор, мои друзья, кажется, тоже.

— Они не заметили нас? — сделал попытку объяснить ситуацию Лави, и в тот же момент около нас обоих остановилась парочка Акума. Мы с рыжим даже не успели переглянуться — сразу атаковали, а уже потом обменялись взглядами и пожали плечами. И тогда на нас обрушился шквал.

Мы могли только иногда перекрикиваться, чтобы знать наверняка, все ли живы и целы. Когда я в очередной раз окликнула Аллена и не получила ответа, за капюшон и ворот плаща меня что-то схватило и резко дернуло вверх. В один миг корабль пропал из виду, все вокруг превратилось в одну мешанину из Акума. Мне приходилось только отбиваться и убивать, вертеться, дабы не получить в спину удар, и даже пинаться ногами. Белые нити помогали наравне с клинком, что значительно упрощало мою оборону; я могла сражаться одновременно и первым уровнем и вторым.

Когда меня больно ударило по макушке сверху, таки решилась поинтересоваться собственным похитителем. До этого времени спрашивать, куда меня несут, не было, но сейчас я подняла голову и увидела очередного Акума. Само его тело было округлой формы, а из боков выходили длинные и тонкие руки-лапы. Акума опустил голову, я увидела ровно восемь глаз.

Поняв, что меня тащит почти паук (пусть и механизированный), я завизжала от ужаса и омерзения и резко дернула правой рукой вверх. Над головой взорвалось, все звуки пропали, а моя тушка полетела вниз, чтобы приземлиться почти сразу на другого Акума. Тот, похоже, даже не заметил появления экзорциста на своей спине, а у меня было время оклематься и даже заставить себя не заплакать от ужасной боли, раскалывающей голову.

Перевернувшись на живот, приподнялась на руках и посмотрела вперед. Еще не до конца вернувшиеся звуки будто померкли на фоне чего-то гулкого, густого и громкого. Перед волной живых роботов прямо в воздухе парило огромное нечто. Оно напоминало человеческое тело, только без головы, рук и ног и светилось бледно-зеленым светом.

«Что это… такое?» — громче всего прозвучала мысль, а затем время словно возобновило свой прежний ход. Не успела я и глазом моргнуть, как белое нечто оказалось прямо передо мной — и мы с Акума влетели в него. Меня окутала тьма. Я не могла дышать и видеть, мне стало жутко страшно и захотелось выбраться из этого места поскорее. Недостаток воздуха сказался на буквально загоревшихся легких, глаза заслезились, а удары сердца были такими редкими… Я уже подумала, что умерла, когда услышала чей-то тихий и донельзя грустный голос. Он звал кого-то к себе.

Распахнула глаза и неосознанно вдохнула. В ту же секунду мир вокруг взорвался красками и звуками, а я почувствовала, как лечу куда-то вниз. Кажется, кто-то окликнул меня по моему имени. Моему имени, которое я давно позабыла, а этот голос неожиданно напомнил. Мне отчего-то стало грустно-грустно, а потом громко затрещало ломающееся дерево, и зашуршала потревоженная листва. Я услышала собственный глухой выдох после удара об землю, и все стихло.

...Перед глазами все жутко плыло и двоилось, стоило только открыть их. Небо смешалось с деревьями, деревья с землей. В нос ударили земляная пыль и странный горьковатый запах. Все тело болело и терзало невыносимой болью, мне казалось, что переломана каждая косточка. Когда смогла перекатиться на живот, изо рта хлынула кровь, и я зашлась в мучительном кашле. Пыль от этого взвилась в воздух и даже прилипла к окровавленным губам и щекам. Губа у меня была щедро прокушена, отсюда и лужица крови. Удивительно, как я не подавилась.

Подняться тоже стоило огромных усилий. Левая рука была исцарапана в кровь при падении, правую от плеча до ладони рассекал длинный кровоточащий порез. Серые пластины, теперь заменяющие фаланги пальцем подрагивали и темнели из-за стекающей крови. В животе скрутило, захотелось вырвать, я непроизвольно снова закашлялась. Надо пойти вперед и узнать, есть ли где-то поблизости помощь или что-то. А еще нужно вернуться на корабль… Только где он теперь?

Спустя какое-то время пути среди тонких столов деревьев (кажется, это был самый настоящий бамбуковый лес) я увидела чью-то высокую фигуру. Из-за полумрака я не могла понять, стояла она ко мне спиной или боком, но я продолжала идти, почему-то совсем не наполняясь надеждой и только крепче сжимая правое плечо. Колени норовили подломиться и уронить меня на землю. Впереди послышался шорох удаляющихся шагов, а я как раз приблизилась к небольшой поляне. Черт, ушел. Я хотела попросить о помощи...

Залитые кровью глаза открылись чуть шире, когда я смогла узнать в седоволосой макушке Аллена Уолкера. Он лежал на земле и не двигался. Его глаза были полуприкрыты, лицо бледным, из уголка губ тянулась кровавая дорожка. Опустила взгляд ниже. Левая рука почти от ключицы отсутствовала. Горло мне будто сдавили тисками, изо рта не вырвалось даже хрипа. Господи...

— Аллен? — пальцы мои едва-едва коснулись чужого окровавленного плаща. — Не говори мне, что… Не…

Сознание встрепенулось, я поспешно склонилась над юношей и прижалась к его груди. Сердце стучит?

Ужасно больно двигаться. Я осталась сидеть вот так, прижавшись к другу и зажмурившись. Из глаз покатились слезы. От боли душевной, физической, от испуга и осознания, что Аллен не чувствует моего присутствия рядом. Скорее всего, он не справился с большим количеством Акума, и теперь лежит вот здесь совсем без сил...

Мне нужно обязательно добраться с ним до корабля. Не думаю, что Акума унесли меня сильно далеко, если постараться, то у меня получится дотащить юношу до, хотя бы, борделя. Там нам обязательно помогут. Примерившись, я приподняла юношу и закинула другую его руку на свои плечи. Тяжелее, чем казалось!

— Когда вернемся домой... буду заниматься... до посинения... — вместе со мной обессиленно кряхтело и мое измученное тело. Кое-как поднявшись вместе с бессознательным телом на себе, я смогла сделать несколько шагов вперед. Куда идти? Неизвестно, на сколько меня хватит, но буду идти до последнего.

Мы не успели даже покинуть поляну, на которой все и произошло. Кто-то подошел к крайней линии деревьев и встал напротив нас: темная высокая фигура. Я подняла голову и уже хотела просить помочь, но так ничего и не сказала. Меня захватили странные ощущения, будто бы даже если я попрошу... Никто нам не поможет.

— На-адо же, какие люди. Ты тоже здесь, — протянула фигура мужским голосом. Поспешив отойти обратно в середину поляны, я запуталась в собственных ногах и под дополнительным весом Аллена вовсе упала на землю. Тело Уолкера шумно свалилось рядом, и я скосила на него взгляд. Почему еще не очнулся от такого падения? Но стоило вернуть внимание незнакомцу.

Он ровным шагом прошел ближе и осмотрел представавшую глазами картину. Да, наверняка выглядит странно и жалко. Затем присел напротив на корточки.

— Ты его спутница, да? — мужчина в строгом костюме и странным цветом кожи достал из кармана пиджака какую-то бумажку, пробежался по ней глазами. — Очень странно, что тебя нет в списке. Граф не смог бы забыть такую важную деталь... как ты, например.

— Как я? — почему-то голос стал сиплым и едва слышным. Наверное, мне сейчас стало очень страшно, просто я еще не осознала этого. На самом деле на меня напало странное оцепенение. В мои глаза смотрели другие — яркие, цвета расплавленного золота, обрамленные ровным рядом черных ресниц. Если бы у меня было время и желание рассматривать незнакомца, я бы сказала, что мужчина очень симпатичный. Но времени у меня не было. В голове эхом повторились чужие слова. Граф не смог бы забыть такую важную деталь. Граф. — Ты знаешь Графа? Кто ты?

— А ты меня не помнишь? — удивленно спросил мужчина, наблюдая, как я силюсь подняться на ноги, и как тело Аллена отдаляется от нас подальше с помощью моих «Нитей». — Головой сильно ударилась... Ты что задумала, юная леди?

Защищаться. Я буду защищаться, если он меня хоть пальцем тронет. Но я не нападала первой. Но когда тип со странными глазами попытался протянуть ко мне руку, «Нити» мгновенно загородили ему проход. Мужчина только улыбнулся снисходительно. Наша перепалка вышла короткой и почти бесшумной. Совсем скоро у меня не осталось сил, а черные и фиолетовые бабочки, постоянно лезущие в лицо и к рукам, вызывали опасение, но всех их я не могла перекрошить: попросту не успевала. К тому же они почти полностью скрывали обзор. Теперь ничего, кроме темной мешанины и светящихся изредка крыльев видно не было. Этим враг и воспользовался. Подкрался сзади и сделал простую подножку, и я сверзилась на землю. Нога в стильном черном ботинке впечаталась в грудь и надавила, постепенно перемещаясь к шее.

— Какая ты забавная леди, — поделился мнением противник. — Твое лицо кажется мне смутно знакомым еще с самой нашей первой встречи. Но Суман Дарк сказал, что ты в Ордене относительно недавно. Ах да, ты вообще знаешь, кто такой Суман Дарк?

Даже если бы хотела сказать нет, я бы не смогла. Мужчина это знал и только улыбался, ведь он уже почти задушил меня. Нет-нет, я пыталась спастись, только вот силы покинули мое тело, собственно, как и сознание. В последний момент враг, казалось бы, одумался и убрал ногу, снова присаживаясь рядом со мной. Ладонь в перчатке похлопала меня по щеке, а потом пальцы прижали недокуренную сигарету к тыльной стороне моей левой ладони. Боль от ожога на жалкие несколько секунд прояснила мой разум. На лице незнакомца же не проявилось ни единой эмоции.

— Нужно будет рассказать Графу о тебе... И о том, что ты теперь тоже не помеха.

Я ничего не почувствовала, ничего не видела несколько минут или часов. Когда мне удалось открыть глаза, все перед ними было размытым. Двигаться — больно, но тело еще слушалось. Перекатившись на живот в сторону Аллена, постаралась рассмотреть его внимательнее. Лежит в той же позе, что и раньше. Лица не видно, оно отвернуто в другую сторону от меня. Кое-как я протянула к нему руку и позвала по имени, но даже голоса своего не услышала. Уши заложило. А рука моя светилась бело-зеленым светом, который исходил от меня крупицами, будто бы тело мое постепенно рассыпалось. Тихонько-тихонько я всхлипнула и прижалась щекой к холодной земле, отчаянно жмурясь и в последний раз пытаясь подняться. Ничего не вышло, и из груди вырвался болезненный судорожный вздох, который всполошил опавшие листья бамбука.

Я не хотела умирать.

Становясь частицей паззла, можно спасти весь мир.

Говорят, если во сне увидишь снег, тебя ждет что-то неожиданное. Возможно, гость нагрянет, или придет нежданное письмо… Снег — это предвестие невероятных событий, каким он бывает зачастую сам.

Что если сейчас я и вправду вижу снег… Улетающий от меня? Далеко в темное небо… Может быть, это я? И сейчас я улетучиваюсь высоко в небесные просторы, в которых не было видно ни единой звездочки…

Может быть, я — снег?

* * *

— Никаких следов? — тихо переспросил Комуи Ли, теряясь взглядом в пустом кабинете.

— Никаких, — ответили с другой стороны провода телефона. — Уолкер был совершенно точно один, никого рядом найдено не было. Мы можем послать еще один поисковый отряд, расширить диапазон поисков… Комуи?

— Да, — спохватился смотритель ГУ ЧО, коснувшись холодными пальцами переносицы и помассировав ее. — Пожалуйста, сделайте именно так. На записи Тимканпи лишь однажды уловил присутствие Тивы… Возможно, она тоже где-то там.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал собеседник. — Если она ранена, она не могла куда-то деться. Деревня была уничтожена, других населенных пунктов поблизости нет. Мы найдем и ее, Комуи.

— Да, — снова сказал старший Ли. — Надеюсь на Вас, смотритель Бак.

Азиат положил трубку телефона и замер на какое-то время. С его губ сорвался тихий и обессиленный вздох. Потерять сразу двух подростков было слишком.

* * *

Тихая мелодия коснулась тишины и разнеслась по ней, как круги по воде. Она становилась громче и яснее, но слов было никак не разобрать. Только мелодия… Моя мама не пела мне колыбельных на ночь, и иногда я пела их сама. Сейчас это был не мой голос, но он был мне знаком… Будто бы что-то давно позабытое вдруг всколыхнулось в памяти, высвобождая эти приятные воспоминания.

Не знаю, открылись ли мои глаза, пошевелились ли руки на самом деле; все вокруг оставалось таким же мягко-белым, как и было до этого. Я словно была погружена в теплую воду, где не был заметен недостаток дыхания, вода не режет открытые глаза, и все кажется таким умиротворенным…

На невидимую поверхность снова упала маленькая капля, принеся в тишину звон и новый куплет песни. Вокруг заструились тонкие, едва заметные нити-паутинки; они оплетали пространство вокруг меня, аккуратно касались тела, обвивали руки и ноги. Паутинки блестели и сверкали ярче моей белой колыбели, заставляя закрывать глаза и жмуриться. Скопления паутинок защекотали пятки, и я даже хихикнула, но замолчала и прислушалась к звукам наверху, запрокинув голову. Теперь заколотил целый дождь, и каждая капелька опускалась ко мне, сверкая, как драгоценные камни. Это напомнило мне мой самый первый день в Ордене, когда смотритель Ли рассказал о том, как моя кожа светилась из-за Чистой Силы.

А вдруг вот эти сверкающие капли и есть моя Сила?! Я с ужасом подумала, что тот человек, напавший на меня в Китае, как-то повредил мою руку. «Конечно, я бы хотела вернуть себе свою прежнюю руку... — подумала я, вдруг чувствуя под ногами твердый пол и опуская взгляд. Все пространство до сих пор оставалось белым, но я заметила собственную смутную тень. Мысль была соблазнительной ровно до тех пор, пока в голову не ударила новая порция ужаса. — Но если у меня не окажется моей Силы, я больше не смогу помогать друзьям! Я буду обузой! И вообще, вдруг меня выгонят из Ордена из-за этого? Куда я пойду?! Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке!»

Правая рука к моему громадному облегчению оказалась целехонькой. Она осталась такой же, как и прежде, разве что совсем немного потемнела ниже запястья, из-за чего крест и мельчайшие крапинки вокруг него будто бы светились еще ярче.

Моя Сила с самого начала вселяла в смотрителя Комуи и Хебраску сомнения. Однажды смотритель вызвал меня в свой кабинет, чтобы обсудить мою правую руку. Так как Линали в это время была на задании, сопроводить меня вызвался Аллен, поэтому на уютном диванчике мы сидели вдвоем и в две руки гладили мурлыкающего кота. Тот, к слову, души не чаял в смотрителе и очень много времени проводил в его обители, как и в этот раз. Сам азиат стоял лицом к нам и внимательно изучал некие документы.

— Тива, я получил отчет о твоем последнем задании в деревне Лэкок. В нем искатель описывает, как вас атаковал отряд демонов начального уровня, но ты не сразу активировала свою Чистую Силу.

У меня от позора загорелось лицо вплоть до ушей и шеи. От одного воспоминания о Лэкок у меня мурашки по коже табуном бегут! Все произошло так неожиданно, что мы вместе с Бардом (тем самым искателем с моего са-амого первого задания!) едва не погибли, а по возвращению домой дергались от каждого шороха. Жуть!

— Мне очень жаль! Наверное, я очень сильно испугалась, вот и не смогла сразу включить «Невинность»... — сначала мне показалось, что смотритель смотрит на меня с осуждением, и я пристыженно потупила взгляд. — На тренировках тоже иногда случаются сбои, хоть я и стараюсь изо всех сил...

Но Комуи вовсе не осуждал меня. Он вздохнул и поправил очки на переносице, протянул мне три черных листа. Это оказались мои собственные рентгеновские снимки, только даты разнились. Аллен усадил кота на свои колени, чтобы придвинуться поближе ко мне и тоже посмотреть на документы.

— Это часть твоих обследований. Верхний снимок мы сделали в день, когда ты впервые оказалась в штабе. Видишь, — мужчина обвел пальцем изображенный силуэт. Кроме скелета на нем виднелись сотни, нет, тысячи маленьких точек, рассредоточенных по всему моему телу. — Как будто внутри тебя скопление звезд. Это состояние твоей Силы на тот момент. Хаотичное, постоянно перемещающееся внутри тебя. Полагаю, это был один из факторов, влиявших на твое здоровье. Повышенная температура тела, дезориентация, боли...

Мы с Алленом оба кивнули, а потом я отложила первый снимок. Комуи сначала указал на дату, потом на показатели обследования.

— Это ты уже должна помнить сама. Через пару дней после того, как Хебра вживила в тебя уже собранную воедино светлую материю, мы сделали повторный анализ.

На этом снимке «светилась» только половина моей правой руки. Это и была Чистая Сила. В сторонке ученые приписали показатель синхронизации и общее состояние конечности, цвет ее поверхности и ногтей, даже форму пальцев... Все до мелочей! Аллен показал пальцем на подпись о том, что длины моих рук разные. Я уже было смутилась, но Уолкер поспешно вытянул обе свои руки и показал мне, что, оказывается, его левая рука на несколько сантиметров длиннее правой. При этом у него было такое радостное лицо! Я даже мгновенно передумала смущаться и расстраиваться.

Третий снимок сделали буквально пару дней назад. На нем рука белела уже чуть выше локтя, но, кроме этого, от нее вверх и под ключицу устремлялись все те же белые точки... Что это значит? Я подняла на смотрителя растерянный взгляд.

— У Хебраски есть некоторые подозрения. Однако, уровень твоей синхронизации не падает, наоборот...

— На последней проверке был семьдесят один процент, — отрапортовала я. Комуи кивнул.

— Линали рассказала мне, что на последней тренировке твоя Сила мерцала. Ты при этом испытываешь какой-либо дискомфорт?

— Физический? Нет, — призналась я и почесала затылок. — Но меня злит эта непонятная штука. Я имею ввиду мерцание и заторможенную активацию. Честное слово, я очень стараюсь мужаться, но...

Признаваться, что мне страшно на заданиях, было очень стыдно. Комуи и Аллен, конечно, прекрасно меня понимали и, надеюсь, не осуждали. Седой экзорцист даже легонько похлопал меня по плечу, а я вздохнула. С одной стороны, у меня и вправду есть Сила, созданная специально для уничтожения демонов, но вот я сама их боюсь. Дилемма какая-то. Конечно, я еще относительно новенькая в этом деле...

— У Хебраски есть предположения, — после долгого молчания произнес Комуи. — Возможно, твоя Сила может быть немного нестабильной. Связано ли это с ее извлечением из твоего тела в тот день, или же тому причиной является нечто другое, мы точно не знаем. Так как забирать ее снова может оказаться опасным для тебя, как для экзорциста с паразитическим типом, мы пока будем просто внимательно наблюдать. Периодически делать обследования и анализы... — здесь я измученно вздохнула, не удержавшись. — ...и, конечно, давать рекомендации по мере наших знаний и возможностей. А ты, Аллен, присматривай за ней!

— Так точно! — юноша улыбнулся, а Комуи, наконец, принял расслабленный вид и отхлебнул кофе из своей чашки.

— Отлично! Оба свободны!

Было бы очень плохо, если бы я осталась без правой руки. Мало ли что мог сделать тот человек? Узор из уже давно знакомых мне «Нитей» оплел конечность до верхнего плечевого пояса и напоминал красивую перчатку. А еще рука и плечо до самого изгиба шеи немного зудели.

— Где же я? — голос мой звучал растерянно, совсем как у маленького потерявшегося ребенка. Вокруг было белым-бело, куда идти — непонятно...

Периферией зрения я заметила бледно-голубую вспышку в стороне, повернулась. Маленький огонек тут же погас, стоило мне посмотреть на него прямо, но появился секунду спустя еще дальше. Застыл на месте, лишь слегка подрагивая. Изумленная и очарованная, я медленно двинулась в сторону огонька. Вероятно, это оказалось верным решением, потому что огонек снова пропал и вернул дистанцию между нами к первоначальной. Он будто говорил: «Следуй за мной, и ты найдешь выход». Странно, но у меня совсем не возникало к нему никакого недоверия.

«Любопытная штука!» — подумала я, уже уверенно и быстро шагая за огоньком. Под ногами при каждом шаге расплывались ровные круги, как если бы я шла по воде. Идти пришлось, на удивление, совсем недолго. Огонек замер и перестал двигаться, но когда я подошла почти вплотную, вдруг растворился в воздухе. А мне так хотелось его потрогать!

Перед глазами был по-прежнему белый цвет. Но теперь интуиция мне подсказывала, что это не пустое пространство, а стена. От нее не веяло сквозняком. Вообще, создавалось впечатление, что мое дыхание отражалось от этой невидимой преграды. Именно из-за этих ощущений я осторожно подняла и протянула руку перед собой. Ох! Пальцы коснулись холодной шероховатой стены. Приложив к ней вторую ладонь, я начала искать что-то, что могло служить дверью или ручкой от нее, но в этом не оказалось необходимости. Раздалось негромкое щелканье, и часть стены медленно отъехала вперед. Я толкнула дверь сильнее и шагнула в проход.

В следующую секунду все вокруг вспыхнуло, а я почувствовала странное ощущение во всем теле. Как будто выныриваешь из воды или выходишь из душной комнаты на свежий воздух, не знаю, как еще описать этот необычный переход из одного место в другое... Перед глазами вдруг появилось видение: страшное лицо с вращающимися в глазницах глазами, щерящийся в оскале рот, черный дым, застлавший все вокруг. И сгорбившаяся костлявая фигура с ошметками кожи на черепе. Окружающий мир померк — и погас.

В голову ворвался многоголосый шум, а под веками стало красно из-за появившегося искусственного освещения. Медленно и нерешительно открыла глаза и пару раз моргнула. Где это я? Передо мной стояло что-то высокое и черное. Первой мыслью было зеркало, второй — черное полотно гобелена в Главном Управлении, но позже я вспомнила, что находилась совсем не в Европейском подразделении. Подняла взгляд выше.

Что-то невероятно высокое, похожее на склеенные осколки черного стекла, высилось надо мной, источая странную густую ауру. Эта аура клубилась и вздымалась под потолок, а я поежилась, понимая, что это нечто не очень хорошее. Вспомнилась темная аура тех человеческих останков, которые я видела совсем недавно. Знакомая ткань под пальцами вывела из маленького оцепенения и привлекла мое внимание. Я была в той же одежде, что и прежде. Только вот... От плаща остались жалкие лохмотья. Сапоги были сплошь заляпаны грязью и демонической плазмой. Штаны и вовсе оказались серыми от лесной земли, в которой я достаточно успела изваляться. Перед глазами предстал ночной бамбуковый лес и лежащий на холодной земле друг. В груди засела горькая и едкая печаль, на глаза запросились слезы. «Где же теперь Аллен? Он… Он, правда, умер? Но тот человек в лесу… Он сказал, что разобрался со мной, но я все еще жива. Неужели мне настолько крупно повезло?»

Сквозь грусть вдруг проступила ясная мысль. Если я тут, нужно узнать, где. А потом найти кого-то знающего и узнать самой, что с Алленом. Найти того, кто...

— Эй, ты, там! — крикнули позади, и я аж подскочила на месте, оборачиваясь. — Ты что делаешь? Рабочим нельзя туда заходить!

— Простите? — неуверенно отступила назад и на автомате приподняла ладони. — Я не знаю… Я просто…

— Джи-Джи, что там происходит? — раздался новый голос поверх удивленного гула огромного количества людей в зале. — Кто-то захотел прогуляться по Ковчегу?

— Что еще за Ковчег... — вконец растерявшись, я почувствовала, как от всего сразу закружилась голова.

— Вот это позади тебя — Ноев Ковчег, — поучительно сказал подошедший ближе мужчина в форме, на которой я заметила знакомый герб Ордена, и с черным беретом на голове, сразу же напомнившим мне о Комуи Ли. — Ты новенькая, что… — Незнакомец запнулся на полуслове, а глаза его расширились от удивления.

— Кто это, Бак-сан? — к мужчине подошла невысокая девушка в халате ученого. Такие же халаты носили и в научном отделе Главного Управления... У девушки были темные волосы, заплетенные в две толстых косы, а на маленьком аккуратном носике громоздились круглые очки. Девушка была очень миловидной. Я пару раз моргнула, чтобы удостовериться, что все происходящее сейчас правда.

— Простите, я сама не знаю, как оказалась здесь, просто в один момент я стала вот тут и… — затараторила я, но блондин по имени «Бак-сан» остановил меня одним взмахом руки:

— А тебя случаем не зовут…

— Тива? — услышала я новый голос, оказавшийся мне знакомым больше всего вокруг. Сердце мое дернулось и пропустило удар, я едва оторвала взгляд от удивленного «Бак-сана» и посмотрела вперед.

Почти у самого входа в зал стояла фигура в рубашке, брюках и сапогах. Седые волосы были растрепаны и непослушны, хоть и заметно пострижены, а серые глаза широко открыты и будто не верили тому, что видели сейчас перед собой.

— Аллен? Боже мой... — только и выдохнула я, опуская руки и не имея сил сказать что-то еще. Ноги сами понесли прочь с площадки по лесенке, пальцы сжимали рукава одежды. — Аллен!

Юноша встретил меня с распростертыми объятиями. Дыхание странно перехватило, когда чужие руки обхватили меня и даже покружили в воздухе, чтобы потом крепко привлечь к себе, как никто никогда еще меня не обнимал. Сердце в груди что-то сдавило, дышать было трудно, но я только сильнее прижималась к другу, не в силах поверить, что действительно не сплю. Аллен покачивал меня в кольце крепких рук и повторял все одно: «Мы так волновались, думали, что Ной забрал тебя, думали, что ты погибла при Падении Сумана, мы так волновались…»

— Я буквально пару минут назад видела тебя... полумертвого в лесу... Боже, знал бы ты, как напугал меня! — ой-ой, на глаза снова запросились слезы, и я не смогла их удержать. Ну и пусть, пусть! — А потом тот тип... мы подрались с ним, но я не смогла победить... Ты прости... Слава богу, ты жив, Аллен!

Все вокруг затихло почти полностью, только люди негромко переговаривались. Мы с Алленом, снова крепко обнявшись, отстранились друг от друга, но Аллен опустил свою руку и взялся ею за мою. Улыбнулся, смахивая с лица последние следы печали.

— Пообещай, что больше не потеряешься. — А после моего утвердительного кивка посмотрел поверх моей головы. — Господин Бак, нужно оповестить смотрителя Комуи. Уверен, он будет очень рад.

— Согласен с тобой, — к нам подошел блондин в черном берете. Он улыбнулся мне и протянул ладонь: — Бак Чан, глава Азиатского Подразделения Черного Ордена. Между прочим, как ты тут оказалась?

— Я… Я сама не знаю, — призналась моя персона, когда мы пошли вслед за Баком Чан. — До этого я была словно во сне… Очень странное место, но я нашла дверь и оказалась здесь.

— Мы полагали, что твоя Чистая Сила также была уничтожена Ноем, — сказал смотритель Азиатского Подразделения, оглядываясь. — Но не могли найти тебя саму, ты словно растворилась в воздухе. Как себя чувствуешь? Как твоя рука? У нас есть первоначальная информация о твоей Чистой Силе, но я слышал, что во время миссии в Германии ты получила апгрейд. Не будешь против, если мы взглянем на нее?

Я перевела взгляд на правую руку и кивнула. Ладно с ней, с рукой. Кто такой Ной, скажите на милость? Ах да, кажется, мы с Лави и Алленом обсуждали это еще будучи в далекой Германии. Как же давно это было...

— Все в порядке, — ответила я, но секундой позже спохватилась: — Аллен, а что же с тобой? Я помню, ты лежал без левой руки... Неужели это сделал тот мужчина?!

— Восстановилась, — с улыбкой сообщил Уолкер и поднял конечность. — Она обрела новую форму, видишь? Я смогу позже показать тебе.

— Как здорово… — восхищенно протянула, разглядывая руку друга и позже ловя его мягкий взгляд. Кажется, у меня покраснели щеки. Ба-атюшки святы... Это я просто поревела, вот они и краснеют.

— Сейчас соединю линию с Комуи, — оповестил нас Бак, поднимая трубку телефона. Мы с Алленом переглянулись, а потом я заметила, что позади нас стоит троица незнакомцев в халатах ученых. Те поняли, что их заметили, и ринулись куда-то прятаться, но их попытки были тщетны. Я хихикнула.

— О, ребята, — окликнул троицу Аллен, тоже оборачиваясь. Видно, они уже знакомы. — Вы тут!

— И снова не работаете, — проворчал между делом Бак.

Трое подошли, ощущая некоторую неловкость и позволяя мне разглядеть их получше. По очереди мы пожали друг другу руки и представились. Шифу — темноволосый азиат. Ли Кей — второй парень повыше и с прической посветлее. Девушка в очках, кажется, очень смущалась, когда я протянула ей ладонь, но в итоге она ухватила ее и очень-очень быстро потрясла. «Л-лоу Фа!» — пискнула она и густо покраснела. Удивительно, ведь она, наверное, будет постарше меня, но так смущается! Аллен за моей спиной тихо хихикнул, но я постаралась не обращать внимания.

— Что-то не так, мисс Фа?

— Ничего такого, правда, — опять заикаясь и краснея еще гуще, ответила та. — Просто… Это так необычно: видеть нового экзорциста... Господин Уолкер рассказывал о вас, и мы очень надеялись, что сможем с вами встретиться однажды!

Вот теперь настала наша с Алленом очередь розоветь лицом. Мне — из-за того, что Аллен рассказывал кому-то о моей персоне. А вот отчего сам Аллен покраснел, я не имела понятия, но когда оглянулась на него, юноша отвернул голову и весьма увлеченно разглядывал один из включенных экранов над рабочим столом Бака Чан. Уши у седого, правда, было видно. Красные-красные.

Вернулась взглядом к работникам научного отдела и улыбнулась им со всей своей дружелюбностью, потому что они уже очень и очень мне понравились.

— Очень приятно это слышать! Теперь я тут, рада познакомиться с вами. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество!

Кажется, девушка немного успокоилась, и все они ответили мне взаимными улыбками. Пришлось оторваться от разговора — в кабинете смотрителя Бака появился еще один человек. Это был высокий мужчина с проседью в волосах выше меня как минимум головы на четыре. Это привело меня в трепет и восхищение. На самом деле, я всегда поражалась высоким людям. Я маленькая, а они… Они такие высокие. За такими сразу чувствуешь себя, как за стеной.

— Весь научный зал гудит, — густым басом сказал мужчина. — Что-то случилось?

Стоявшая сейчас между Алленом и смотрителем Баком, моя персона явно была незаметна для новоявленного, а потому шагнула вперед и подняла руку:

— Боюсь, это из-за меня, сэр. Здравствуйте.

— О, так это вы тот самый экзорцист из другого мира? — протянул незнакомец, подходя и осматривая меня. Я робко потупилась. — Я, признаться, удивлен. Меня зовут Само Хан Вонг, я помощник Бака Чан. Очень рад знакомству.

— Тивуртия, — мы пожали друг другу руки, — взаимно!

— Смотритель Комуи, — позвал друг Бак Чан человека на другом конце провода. Я вздрогнула и обернулась. — У меня для Вас отличные новости!

Голоса Ли нам не было слышно четко, но Бак описал сложившуюся ситуацию с моим появлением. Поначалу ответом служило очень долгое молчание. Мы вчетвером — я, Аллен, Хан Вонг и Бак Чан — дружно переглянулись. Затем лицо Бака просветлело, он улыбнулся краем губ и подозвал меня к столу. Переняв из его руки телефонную трубку, я приложила ее к уху.

— Да?

— Рад снова тебя слышать, Тивушка, — раздался добрый и такой родной голос смотрителя. Звучал он так легко, будто мужчина до этого нес тяжелую ношу и только сейчас избавился от нее, а потому был доволен и даже весел. — Вы с Алленом прямо два сапога пара! Просто обожаете влипать в неприятности. Как ты себя чувствуешь?

— Взаимно, сэр! — хоть в этом было мало смешного, я все же посмеялась с чужих слов, ибо интонация и вообще голос смотрителя еще больше подняли мое настроение. — Прошу простить меня за беспокойство. Я чувствую себя замечательно! Только вот наверняка после разговора с вами отправлюсь на очередное обследование.

С той стороны усмехнулись. Помолчали.

— Ты отправишься вместе с Алленом? Он намерен продолжить свой путь. Если так, то вы сможете воссоединиться с отрядом в Эдо. Они ужасно по вам соскучились...

— Конечно, я пойду с ним! Нет смысла терять время и отсиживаться в штабе. Я со всем справлюсь, сэр. Обещаю. Мы справимся.

Я оглянулась через плечо и встретилась взглядом с Уолкером. Тот бодро мне улыбнулся и поднял палец вверх, безмолвно соглашаясь с моими словами. Смотритель вздохнул и опять помолчал.

— Тогда я буду ждать от вас вестей. До скорого, ребятки!

* * *

Стоя сейчас перед зеркалом в небольшой комнатушке, я пыталась дать себе отчет о том, что со мной произошло за последние сутки.

Меня едва не убил странный тип, которого все зовут Ноем. Как рассказал Бак Чан, Нои стремятся уничтожить каждую Чистую Силу, но по невероятному стечению обстоятельств моя оказалась цела. Точнее... Не совсем.

За те сутки, что мы провели в Азиатском подразделении, я под руководством Бака и его коллег успела сделать кучу дел. Обследование и изучение моей правой руки принесло не самые лучшие вести. Как оказалось, моя ЧС все-таки была повреждена Ноем, но она самостоятельно спасла себя от полного уничтожения. Как? Так, что те частицы, которые неизбежно отделялись и распространялись от руки по всему телу, помогли Силе сохранить первоначальный вид и, как объяснил Бак, восстановить саму себя. Регенерация! Я никогда о таком не слышала, чтобы Чистая Сила восстанавливала саму себя посредством собственных частей. «Это как... Размножение растения вегетирующими частями!» — поделилась я мыслью в присутствии Бака Чан и, честное слово, я слышала, как он хихикнул от такого забавного сравнения. Ну... Отчасти ведь я права!

Правда, после более подробного рассказа о странной белой комнате и о том, как я оказалась в подразделении, да еще и в непосредственной близости от Ковчега, Бак Чан сильно задумался и внимательно на меня смотрел. Ничего не сказал, конечно, отправив меня отдыхать и набираться сил перед отбытием, но мне все равно стало не по себе. Ноев Ковчег... Получается, он принадлежит группе людей, которые охотятся на экзорцистов. Но я никак к ним непричастна! И очень надеюсь, что меня ни в чем не подозревают.

Мои отросшие волосы теперь выглядели не очень красиво — все из-за перехода от русого к серому. Аллен, пока мы обедали, поделился со мной историей о том, как побелели его собственные: от первой в его жизни активации Чистой Силы. Хотя, потом он резко задумался и пробормотал что-то о том, что это также могло произойти из-за проклятья... Я попросила его не заморачиваться из-за моей прически и похлопала его по руке. Это ведь просто волосы!

Теперь, стоя перед зеркалом, я размышляла. Наверное, Матрона хотела тогда приободрить меня, сказав, что настоящий цвет волос может вернуться, но теперь про него можно забыть. Хотя, возможно, я смогу покрасить волосы, когда вернусь в штаб? Ах да... Та же Матрона запретила мне их красить, чтобы не портить...

— Хм-м-м...

На столике лежали ножницы. Ими я полчаса назад разрезала пакет с новой формой взамен моей старой, абсолютно непригодной. Я пришла от нее в неописуемый восторг! Смотритель и наши ответственные за пошив и разработку постарались на славу, помня обо всех особенностях и стиле моего боя. Правда, и дизайн тоже немного изменился, однако новое — к лучшему! В сапогах на крепкой шнуровке я чувствовала себя увереннее. Кофту пошили из легкого, но теплого материала, а куртка совмещала в себе сразу два: почти полностью она была пошита из обработанной и укрепленной кожи, кроме воротника и трети рукавов — их сделали из трикотажа. Ну и брюки — обычные, удобные. Я даже потянулась и попрыгала на месте, высоко поднимая ноги. Материал тянулся и полностью повторял мои движения. Красота!

Собрав волосы в кулак, я подхватила ножницы и примерилась, внимательно глядя в зеркало. Щ-щ-щелк! И все отрезанные русые прядки спланировали на пол. Тщательно отряхнувшись и проверив, не осталось ли отрезанных волос на спине, я собрала их с пола и выбросила в мусорное ведро. Именно за этим меня и застал Аллен, когда постучался и заглянул в комнату.

— Как дела? — улыбаясь, вопрошал юноша, прикрывая дверь за собой. — Извини, если от чего-то отвлек.

— Все в порядке. Я просто решила немного поменять прическу. Нормально выглядит?

Я повернулась к юноше спиной и посмотрела в зеркало, отслеживая его реакцию. Аллен положительно кивнул и что-то там поправил. Мило.

— По-моему, все замечательно.

— Прекрасно! Большое спасибо за помощь. — Поворот обратно, ибо общаться, отвернувшись от собеседника, несколько невежливо. — А как твои дела?

— Еще лучше после твоего возвращения. Ты нас всех воодушевила.

— Как будто бы ты нет. Бак мне все рассказал, мистер-я-скромный-юноша.

Мы захихикали, а потом опять замолчали. Постояли, то глядя в пол, то бросая робкие взгляды друг на друга. Аллен заметил, что, даже без прежней русой длины, мои волосы заметно отросли. Я поделилась новостью о том, что вообще не имею аксессуаров, чтобы собрать эти самые волосы; мы вновь обменялись улыбками. А потом я просто подошла к Аллену и крепко обняла его, прижавшись щекой к теплой груди. Теперь в ней билось сердце. Громко. Слышно. Довольно пискнув, уткнулась в теплую одежду носом и зажмурилась. Аллен сказал, что все хорошо, и обнял меня столь же крепко.

— Кстати, Тива, — негромко позвал юноша, — ты тогда рассказала, как видела меня в лесу пару минут назад. Прости, но... Этого не может быть. Я пробыл тут минимум неделю. Все это время люди из Азиатского подразделения искали и тебя.

Отстранившись друг от друга, мы обменялись долгими взглядами. У седого были очень красивые глаза цвета серой стали, и сейчас они смотрели на меня с легким волнением, но и с тем блеском, с которым смотрят на друга после долгой разлуки. Моргнув, я опустила взгляд и бездумно погладила юношу ладонью по груди, расправляя несуществующие складки на одежде. Затем он снова заговорил, еще тише:

— Получается, ты до сих пор видишь ту картину перед глазами...

Брови мои против воли нахмурились, ладонь дернулась и замерла. Да, я видела. И по сердцу от этого словно раз за разом проводили острым ножом, что причиняло мне невероятную боль. Аллен вдруг снова крепко прижал меня к себе, и я уткнулась щекой в теплое плечо. Сцепила руки за чужой спиной и длинно вздохнула, прикрывая ненадолго глаза.

— Я очень сильно испугалась. Даже сейчас сердце колотится... Но ты жив, и даже вернул себе свою Чистую Силу! — погладив друга по плечам, я улыбнулась и вдруг с озадаченным видом заправила седую прядь за ухо. — А еще у тебя очень быстро растут волосы...

Аллен весело улыбнулся в ответ и перехватил мою руку. Я снова поняла, что безумно привязалась к юноше и столь же сильно рада видеть его перед собой — целым, живым и здоровым, улыбающимся, как и прежде. Негласно мы решили отправиться обратно в главный зал, где и встретились час назад. Уже на пути нам попалась запыхавшаяся Лоу Фа. Увидев нас с Алленом, она споткнулась, замерла и снова порозовела. Мы украдкой переглянулись и обменялись легкими улыбками.

— Все уже готовы, — пролепетала она и улыбнулась. — Ждут вас.

Ученая была немного ниже меня ростом, и это еще больше умиляло. Она постоянно смущалась, теребила край халата и прятала взгляд, а я не могла не улыбаться на это, чем смущала бедняжку еще больше. Она милая, эта Лоу Фа.

— Мисс экзорцист, — робко позвала ученая, нарушив тишину между нами. Мы уже шагали дальше, думая каждый о своем. — Можно спросить?

— Да, конечно.

— А это правда, что вы из будущего? — увидев мой изумленный взгляд, Лоу Фа вспыхнула румянцем. — Мы с Ли и Шифу случайно подслушали.

Мы немного помолчали, вышагивая по длинному коридору. Аллен тихонько тронул меня за руку, когда мы украдкой переглянулись. У нас с Алленом поступь была уверенная, твердая, у Лоу Фа — быстрая, частая, маленькие каблучки ее туфель звонко цокали по каменному полу.

— Можно и так сказать...

— А Война… закончилась?

Я вздрогнула всем телом и остановилась. Остановилась и Лоу, и Аллен, посмотрели на меня. Вроде бы, было так просто: объяснить девушке мои проблемы с памятью, но слова словно застряли в горле. В конце концов, я, пряча взгляд и возобновляя шаг, ответила:

— Я не знаю, Лоу Фа. Это трудный для меня вопрос, извини.

— Может быть, это хорошо, что вы не знаете? — медленно проговорила девушка. — Возможно, вы могли бы избежать этой войны там, в будущем? Или она скоро закончится, вот про нее все и забыли...

Снова замолчали. Пока мы не вышли в главный зал, я снова остановилась и повернулась к сопровождающей. Она тоже встала на месте и удивленно-вопросительно посмотрела на меня. Аллен тем временем прошел дальше, легонько коснувшись моего плеча.

— Спасибо большое вам за все, — поблагодарила я девушку. — За помощь Аллену, за помощь мне. Это, правда, очень много значит для меня.

Было видно, как растерялась Лоу Фа, но позже она снова покрылась румянцем и заволновалась. Я усмехнулась и вышла в научный зал, коротко извинившись перед новой знакомой, но она вдруг воскликнула что-то типа: «Ой, совсем забыла!» и бросилась в противоположную сторону. Мне осталось проводить ее недоуменным взглядом, а затем пройти к Ковчегу Ноя.

— Интересно, почему эти Врата все еще не закрылись? — остановилась рядом со смотрителем Баком, глядя на черное стекло Врат. Тот отвлекся от разговора с одним из своих подчиненных и посмотрел на меня.

— Вероятно, потому что тот Акума Третьего уровня должен был вернуться с телом Уолкера. Наверное, Нои думают, что этот монстр еще не выполнил свою работу.

— Акума Третьего уровня, да? — медленно протянула я. В сознании вспыхнула черная дымка и костлявый скелет.

— Что? — Бак не видел моего лица, занятый каким-то списком. Неподалеку от нас я заметила большую коробку, полную самых разных карманных големов для связи. Они выглядели неважно и, скорее всего, не работали.

— Ничего. Все в порядке. Просто я таких еще не видела.

Ко мне подошел Хан Вонг и дружелюбно улыбнулся, справляясь о моем самочувствии и интересуясь, удобно ли мне в новой форме. Поблагодарив мужчину за заботу, честно ответила, что все чудесно, а он пожелал мне удачи и велел приглядывать за Алленом. Посмеявшись, я пообещала, что не спущу с седовласого экзорциста глаз. Минутой позже, правда, подошел и сам Аллен, поинтересовался причиной нашего веселья и очень смутился. Я лишь пожала плечами и улыбнулась в ответ на взгляд друга, пока нас обоих не подозвал смотритель Бак. Он протянул нам две маленькие золотистые клипсы, велел прикрепить их к ушам. Любопытно осмотрев аксессуар, я послушно прицепила его на мочку уха, после чего смотритель почесал нос и сказал:

— Это ваши новые радиопередатчики. Мы протестировали кучу наших големов, но ни один из них не выдержал нахождения в Ковчеге. Пока не понимаю, почему, но мы постараемся разобраться с этим в ваше отсутствие. Эти передатчики являются уже совершенно другим уровнем, поэтому я более, чем на восемьдесят процентов уверен, что они заработают. Проведите пальцем, чтобы включить. Выключать по той же схеме, когда будет нужно.

Мы с Алленом дружно поблагодарили Бака и включили передатчики. Через пару десяток секунд они зашипели, а затем из них раздался голос нашего смотрителя Комуи. Мы обрадовались и коротко проверили связь: слышно хорошо, помех почти нет, носить тоже удобно. Честно признаться, я никогда не носила серьги или клипсы, но к этому, наверное, можно быстро привыкнуть. Аллен со смотрителем о чем-то говорили, пока я отвлеклась: рассматривала Врата Ковчега. Ковчег... Звучит так символично. И иронично.

— Тива, прием, — обратились вдруг ко мне.

— Да-да?

— Рад снова слышать тебя. Пригляди за нашим Алленом, хорошо? А то он очень любит попадать в приключения.

— Конечно! Без проблем. — Улыбнулась, в то время как возмущенный и покрасневший Аллен ворчал что-то в радиопередатчик. Все-таки он так смущается!

Когда все взяли с нас слово вернуться живыми, а мы сами уже ступили на лестницу подставной площадки, за нашими спинами раздались крики. К нам подбежали Лоу Фа, Ли Кей и Шифу; все трое тяжело дышали и не могли сказать и слова. В который раз мы с Уолкером переглянулись.

— Ваши карты, господин Уолкер… — пролепетала Лоу, протягивая Аллену знакомую даже мне колоду. Ее подарил тот мужчина в поезде. Боже, как давно это было! — Вы потеряли одну, а мы нарисовали ее. Решили вернуть!

— Спасибо большое, — смутился Аллен, пряча игральные карты в карман куртки. Я улыбнулась новым друзьям и обернулась к Вратам. Тут же кто-то схватил меня за руку, и голос Лоу Фа заставил обернуться:

— Мисс экзорцист, я подумала… Вот! — и она протянула мне забавную резинку для волос с разноцветными маленькими шариками в виде украшения. — С распущенными волосами будет неудобно. Вот я и… Да…

— Ох, ты даже не представляешь, как сильно помогла мне! — С новой улыбкой я приняла подарок и нежно пожала руки Лоу. — Спасибо большое! И, пожалуйста, зовите меня просто Тивой.

Не удержавшись, я тихонько ухватила Аллена за рукав куртки, когда мы двинулись к Вратам. Он заметил и взялся своими пальцами за мои, ведь шли мы почти плечом к плечу. Мы одновременно шагнули в Ковчег, и я не заметила, как Уолкер уже крепко взялся за мою ладонь.

Я не успела понять, когда перед глазами стало темно, а когда снова посветлело. Впереди теперь расстилалась длинная улица, мощенная серым камнем. Белые дома вокруг выглядели уютно, а цветочные клумбы рассеивали приятный аромат. Тишину нарушали только свист ветра где-то высоко в небе да пение птиц. Повернула голову в сторону и увидела рядом Аллена. Тот тепло улыбнулся мне.

— Вы уже в Ковчеге? — слегка искаженный связью, из передатчиков снова зазвучал голос смотрителя. Ответили положительно и двинулись вперед.

Я оглядывалась по сторонам, пока Аллен и Комуи разговаривали. Почему-то именно сейчас, в важный момент, я не могла собраться с мыслями и пыталась отвлечься. Странное дело — осознавать в один момент, что все происходящее вокруг — не сон, не галлюцинация, а самая настоящая правда. Держащий меня за руку Аллен, впрочем, был вполне реальным, а еще теплым и разговаривающим. Тьфу, какие глупые мысли лезут в голову. Надо сосредоточиться!

— Надеюсь, с остальными все в порядке? — спросил Аллен. Комуи замолчал на какое-то время.

— В тревожные моменты лучше всего думать о радостных вещах, — сказал смотритель.

— Веселые мысли?

— Не в состоянии сейчас думать об этом, да? — кажется, Ли тихонько усмехнулся. — Давайте тогда я. Например: когда все вернутся домой, я скажу: «С возвращением!» И похлопаю вас по плечу.

Я вдруг вспомнила свое возвращение с первого задания. «Добро пожаловать домой!» Ох, жду не дождусь, когда снова услышу эти замечательные слова.

— Я крепко-крепко обниму Линали, а у Аллена будет много-много вкусной еды. Тива наверняка обнимет каждого в зале, а потом включит музыку и заставит всех танцевать. Придется отложить все дела на потом, потому что такое невозможно пропустить. Лави, скорее всего, будет сонным, поэтому я запасусь для него одеялом. Мы закатим шикарную вечеринку, вот увидите! Взрослые будут угощать друг друга вином… И затем мы, уставшие до чертиков, ляжем спать, и все будет прекрасно. А потом, в последний момент, появится Канда. Как всегда, знаете, с кислой миной на лице...

— Да, а потом Аллен, наконец-то, научит меня играть в карты, — хохотнула я, несильно пихнув юношу в бок локтем, и Аллен с Комуи посмеялись вместе со мной. — Канда с Алленом наверняка будут бурчать друг на друга, а Лави пытаться их разнять. Линали будет смеяться их поведению, зная, что на самом деле все они хорошие друзья. Книжник будет ворчать, когда наша троица разгромит какую-нибудь стену, а затем очередной Комурин Комуи погонится за ними, чтобы очистить от пыли, перед этим, конечно же, выпив фирменного кофейку. Знаете, а у вас тут, в девятнадцатом веке, весело бывает...

Мы замолчали, улыбаясь собственным мыслям, а потом Аллен остановился, когда увидел на одной из дверей табличку с надписью «Эдо». Доложив смотрителю о том, что нашли нужную дверь, мы выключили передатчики и собрались. Я сжала кулак, борясь с внутренним напряжением, а в ладонь впилась резинка для волос. Подняв руку, я поняла, что совсем забыла про нее. Не зря же Лоу Фа отдала свой аксессуар...

— Давай помогу? — Предложил Аллен, забирая у меня резинку и заходя за мою спину. Через полминуты волосы мои были аккуратно собраны в низкий хвост, а Уолкер опять поравнялся со мной. Я дернула уголками губ в улыбке, не в силах поднять взгляда. Напарник легко коснулся моей руки: — Вместе?

Я все-таки подняла голову, встречаясь с седовласым взглядом. Стальной серый, блестящий и очень родной.

— Вместе.

Когда держишь за руку друга, море кажется по колено. Стоило шагнуть в проем дверей, и все затянуло белой дымкой…

— Аллен, что происходит?! — вскрикнула я, когда туман заполонил все пространство вокруг меня и не пожелал рассеиваться. — Аллен! Где ты?!

Услышала звон металла об металл, смутно знакомый певучий голос… Голова закружилась, туман тоже закружился, я взмолилась, чтобы эта карусель прекратилась, наконец, все на секунду потемнело… А потом я вдруг увидела очень удивленное лицо Лави. Обрадовалась… И парень исчез, будто его не было!

— Лави!

— Куда делась Тива? Тива! — послышался взволнованный донельзя голос Аллена, и я немедля отозвалась:

— Здесь! Здесь!

И я вправду оказалась «здесь»: в черной пустыне, в нескольких метрах от земли, зависнув прямо в воздухе. Не успев понять, что произошло, всплеснула руками и хлопнулась вниз, перевернувшись в полете и приземлившись прямо на спину. Из груди вырвался вздох и стон: «Не самое лучшее приземление в моей жизни». Буквально через секунду из облака дыма и пыли вынырнул Аллен, оказываясь рядом со мной и протягивая руку:

— Куда ты пропала? Я жутко испугался, когда понял, что тебя нет рядом.

— Не знаю! Та белая дымка не рассеивалась, потом я увидела Лави, который снова пропал, а потом — пуф! И я тут! — на одном дыхании выпалила я. Уолкер помог подняться, и я на автомате оправила куртку. Подняла голову.

Лави имел на лице все то же ошалевшее выражение, что и пару минут назад, Канда, кажется, тоже был немного удивлен (или он просто открыл рот, чтобы сказать что-то едкое, но так и не сказал?). На руках юного историка была бессознательная Линали. Мы обменялись взглядами.

* * *

Небо было беззвездным. Это невольно напомнило мне ту ночь, когда нас с Алленом «убили». Вспомнился и странный снег, и колыбель, а я поняла, что эта дымка очень напомнила мне место моего пребывания до восстановления Чистой Силы Аллена. Линали все еще была без сознания, и мы уложили ее на плащ, а подушку заменил вещмешок Чаоджи Хана — одного из трех выживших матросов корабля Аниты. Я до сих пор пыталась побороть в себе желание зареветь по погибшим друзьям, и пока что неплохо справлялась.

— То есть, — еще раз решил уточнить генерал Фрой Тидолл, — ты появилась именно после того, как «Невинность» Аллена приобрела новый вид и форму?

Я повернулась лицом к маршалу и кивнула, подходя и складывая руки на груди.

— Все это странно… Я могла появиться позже или раньше. И сейчас это необычное явление…

Генерал протянул задумчивое «Хм-м», пока все остальные любопытно смотрели на нас.

— Аллен, активируй-ка свою Чистую Силу, пожалуйста.

— Хорошо, — растерянно кивнул тот и приподнял левую руку. Я любопытно посмотрела на напарника, — а в следующую секунду наш маленький лагерь резко пропал, а земля исчезла из-под моих ног. Я с криком полетела в неизвестность.

— Тива! — крикнул голос Аллена и разнесся эхом вокруг меня. Я знатно испугалась, и поэтому совсем негромко отозвалась:

— Аллен?

— Ты снова пропала! Где ты? Я слышу твой голос, но тебя нет рядом с нами.

— Я не знаю, где я, — сказала моя особа, одновременно принимая вертикальное положение и поворачивая одеревеневшую шею. — А... Снова эта белая колыбель.

Мгновением позже белый мир растворился, а под моими ногами вновь появилась твердая земля. Я пошатнулась, а Уолкер ухватил меня за плечо, чтобы не упала. В горле встал комок, я все еще не могла понять: что за черт?

— Кажется, я понял, в чем тут дело. — Протянул Тидолл, потирая подбородок. Мы с Алленом в сотый раз за сегодня переглянулись и в обоюдном недоумении уставились на экзорциста. Книжник поднялся с земли. Миранда до этого залечивала его раны перемоткой времени, но теперь он подошел к Тидоллу.

— Не знаю пока, как это объяснить, потому что никогда не видел такого за всю свою жизнь, но... Скорее всего, Тива стала Чистой Силой Аллена Уолкера, — слова историка раздались как гром посреди ясного неба. Я застыла на месте, глядя в одну точку. Кажется, даже сердце на секунды остановилось, а мир замер.

Только хотела заговорить долго и очень запутанно, как за спиной раздался тихий стон, и я была вынуждена повернуться к лежащей на земле Линали. Мы с Алленом присели рядом, опять же одновременно решив отложить разбирательство о Чистой Силе и прочем на потом. Младшая Ли чуть приоткрыла глаза и моргнула, приходя в себя.

Первым она увидела Аллена. Я сидела с другой стороны и слушала их разговор, краем глаза замечая, как поменялись в лицах друзья, как усмехается Фрой Тидолл, как слушает Мари. Мари Нойз, кстати, еще один экзорцист из Азиатского подразделения, мы познакомились с ним тут же, в разрушенном Эдо. Он оказался слепым, а его Чистая Сила — музыкой. Нойз был высоким, темнокожим, но ему было всего девятнадцать лет. Я очень удивилась, когда он сказал о своем возрасте. Я думала, ему как минимум двадцать пять или даже тридцать… С Мирандой мы тоже поздоровались и успели мило переговорить. Она была очень рада видеть Аллена в добром здравии, а вот мы с ней пока были почти незнакомы, но пообещали друг другу познакомиться ближе по возвращению домой.

От неожиданно накативших мыслей отвлекли столь же неожиданные объятья. Я машинально обхватила Линали руками, слушая, как девушка тихо всхлипывает, то ли меня прижимая к себе, то ли сама ко мне прижимаясь.

— Ты пропала тогда… Мы так испугались… Я думала, что никогда не увижу тебя больше, как и Аллена...

— Извини, пожалуйста, — виновато сказала я и погладила подругу по вздрагивающей спине. — Мне стоило быть внимательнее в тот вечер. Сейчас со мной все в порядке. Не плачь, Лина, мы здесь. Теперь мы все вместе. И я тебя не оставлю, хорошо?

— Вы с Алленом стоите друг друга, — тихонько шмыгнула носом девушка. — Оба так изменились за небольшой промежуток времени, словно мы не виделись несколько лет. Помнишь, как ты боялась каждого там, дома? А теперь… А теперь тебя просто не узнать, ты словно стала старше меня за каких-то пару дней! — всхлипнув, Ли-младшая крепко прижала меня к себе. Сердце мое бешено колотилось будто от страха, я была растеряна и очень смущена.

— Рано или поздно мне придется повзрослеть, Линали, — с нескрываемой грустью в голосе отозвалась я и мягко обняла девушку в ответ. — Если в своем мире я могла быть подростком, то здесь я вынуждена измениться. То есть, я уже, — мои губы тронула легкая улыбка. — Не бойся. Вот она я, перед тобой, живая и целая. Все будет хорошо!

Жизненно важный орган разрывался от тихих всхлипов Линали. Аллен чуть сжал мое плечо, улыбнувшись, Кроули тоже улыбался, стоя в нескольких шагах от нас. Я выдохнула и уткнулась носом в плечо подруги. Тепло и уютно. Как хорошо снова воссоединиться с друзьями! Ох, а вон и Лави подошел. Стоит, улыбается, дружелюбно подмигивает мне. И я улыбнулась ему в ответ, легонечко помахав ладонью.

Сердце пропустило удар, а тело прошиб озноб. Мне показалось, или земля под моими ногами стала мягче? Предчувствия редко меня подводили, не подвели и сейчас. Я постепенно погружалась в черную вязкую жидкость, и Линали вместе со мной. Девушка вскрикнула и прижалась ко мне. Я поспешно вытянула руку вверх, и Аллен тут же схватил меня за запястье, но вытянуть не смог, как бы ни старался. Вместо этого парень буквально полетел следом, и мне пришлось сжать его руку в ответ, чтобы не потерять в этой странной жиже. Перед глазами уже разлилась темнота, а последними звуками сверху были испуганные возгласы взрослых.

Земля подо мной оказалась так же неожиданно, как исчезла, поэтому я глухо выдохнула при ударе и была вынуждена наблюдать летающие вокруг звездочки. Затылок саднил.

Сверху раздался хрип. Аллен героически удерживал целую ораву, которая грозилась упасть прямо на меня и Линали. Они упали вслед за нами? Когда могучая, простите, кучка таки распалась, а Аллен с Кандой первые поднялись на ноги, я села на сером каменном тротуаре (кажется, только из-за него я подумала о Ковчеге) и передала Линали подошедшему Лави. Девушка упала первой и ударилась головой, не удивительно, что она потеряла сознание. Он кивнул, подхватывая ее на руки, а затем задержал взгляд за моей спиной. Вскинула брови и тоже оглянулась через плечо.

— Ребята! — окликнул выясняющих отношения Канду и Аллена юный книжник. Те мигом оказались рядом, а мне пришлось отодвинуться в сторону, чтобы не быть задетой катаной Канды или «когтями» Аллена. Между прочим, а почему Канда вдруг оказался здесь вместе с нами?

— Где выход отсюда? — спросил азиат, наставляя на зонт свое оружие — длинную и наверняка очень острую катану. Да, за нашими с Линали спинами, точнее, под, лежал розовый зонт с, э-э... Тыквой вместо наконечника. Готичненько, ничего не скажешь.

Пока было время, я поспешила подняться и отойти, отряхнуть совершенно новую форму. Грязи на ней не оказалось, потому что улицы Ковчега были поразительно чисты. Как ни странно, но такому скорому возвращению сюда я мысленно обрадовалась: Ковчег с первых секунд завоевал мою симпатию. Тихий, совершенно безлюдный и чистый город очаровывал незнакомой для меня архитектурой (Аллену это явно что-то напоминало, как удалось уловить из его разговора со смотрителем), пением птиц и аккуратными цветочными клумбами. Где-то тихонько шумели деревья. Вероятно, поблизости располагался зеленый парк. Ковчег вселял в меня чувство уюта и безопасности, хотя из-за этого зонтика и только что закрывшегося портала вверху это ощущение подпортилось.

— Ну… — тем временем отвечал писклявым голосом зонтик. Я невольно вздрогнула: разговаривает... — Выхода отсюда нет.

Пробормотав строчку из песни моей современности: «Ключ поверни и полете-ели…», я отвернулась от друзей и осмотрелась. Вполне возможно, что где-то рядом может быть дверь, ведущая в Азиатское подразделение? Или... Мы попали сюда не по своей воле, да. В конце концов, насколько мне было известно на данный момент, Ковчег был неизвестным способом перемещения, а Орден пока опасался изучать его изнутри. Аллен решил переместиться с его помощью в Эдо, потому что так ему советовал Акума. Наверное, когда-нибудь я обязательно задамся вопросом, насколько именно странный этот юноша, но с помощью Ковчега мы буквально за пару минут попали к друзьям, не потратив ни дня на путь до Японии.

Итак, если мы в незнакомом, но таком приятном глазу Ковчеге, на что вообще можно надеяться? «Поздновато ты, подруга, такими вопросами задаешься» — неожиданно проснулось подсознание. Фыркнув, велела ему заснуть обратно. Молчало? Вот и молчи себе дальше, бестелесных не спрашивали.

Меня громко окликнули, заставив обернуться, и я испугалась того, что предстало перед лицом. По коже снова пробежал мороз от осознания одной страшной вещи. Огромная фигура в плаще и цилиндре уже поплыла вверх, подхваченная неощутимым ветерком. Искаженный, чем-то неприятный и знакомый голос издевательски захохотал:

— Этот корабль прослужил нам на протяжении многих лет, а потому вы можете немного развлечься, пока он доживает свои последние часы. Время отступать, экзорцисты. Вы и этот корабль отправитесь прямиком в Ад!

— Это он тогда пришел на кладбище, когда я убила Акума на своем втором задании! — воскликнула я. Меня словно осенило. — Я узнала его голос!

Друзья хотели что-то ответить, но в следующую секунду земля под нашими ногами вздрогнула, а высокие башни и дома заскрипели, разрушаясь и падая именно в переулок, где мы стояли. Рванув вместе с друзьями прочь, вскинула голову всего на секунду и увидела, как в небо улетают разноцветные воздушные шарики и что этот незнакомец со знакомым голосом — тоже шарик. Теперь есть еще и разговаривающие шарики! И почему в моем веке такого нет? Ладно-ладно, это просто в моем мире нет подобной Материи, но отчего-то я даже рада... Меньше магии — меньше проблем!

— Осторожно! — хихикая, воскликнул шарик в очках и цилиндре. — Загруженные в другой Ковчег места немедленно разрушаются! Если не поторопитесь…

Мы не переглядывались, а сразу припустили прочь. Знаете, сейчас не было в груди давящего чувства ужаса от приближающейся смерти. Сейчас я представляла, что бегу кросс в школе, весной обычно такой устраивали, если моя замечательная память мне не врет. Опять же: вспомнить какую-то ерунду я смогла, а вот, например, внешность мамы нет. Бежишь себе, в общем, и бежишь, только не останавливайся и не оглядывайся назад. Но я оглянулась. И тут же запнулась и полетела бы кубарем прямо в бездну вслед за каменными обломками, если бы не неожиданный крик Уолкера: «Коронованный Клоун!» Все вокруг подернулось белой дымкой, и вновь я оказалась в бесконечном белом пространстве. Кажется, меня даже овеяло прохладным ветерком. Буквально через полминуты белизна по частям растворилась, а я приземлилась ступнями на еще целый тротуар. Чья-то ладонь крепко сжала мое плечо.

— Ты как? — тяжело дыша, спросил Аллен.

— Спасибо, в порядке… — я поддержала Линали, пока Лави восстанавливал дыхание. — Откуда ты узнал? То есть... Ты понял, что я имела ввиду.

— Почти в последний момент вспомнил, что ты исчезаешь при активации моей Чистой Силы. То есть… Тебя… — седовласый экзорцист запнулся и неловко посмотрел на меня. — Подумал, это сработает.

— Еще раз спасибо, — с облегчением вздохнула. Линали ухватилась за мою правую руку и приблизилась. Я приобняла ее за плечи и посмотрела вперед. Девушка тряслась от страха и усталости. — Кстати, тот человек... Это и был Тысячелетний Граф, правильно ведь я понимаю?

Аллен кивнул, посерьезнев еще больше, чем до этого. Глаза его сверкнули недобрым огоньком, и я могла его понять. Жуткий он, этот Граф. А если учесть то, как он постепенно разрушает мир и практически обрекает людские души на страшные муки... В последний раз я взглянула вверх, но шариков уже и след простыл. Спросить бы, зачем он все это делает, но увы...

— Я не знаю, чему мне удивляться больше: тому, что ты так неожиданно появилась прямо из воздуха или тому, что ты все еще жива. Или твоему имени...

Обернулась, недоумевая. Это ко мне обращались? Ощущение, будто именно ко мне. Впереди стоял высокий брюнет в очках, рубашке, брюках... Будничный вид, словно только проснулся и готов выпить чашечку кофе после душа. Однако, я этого парня впервые вижу... Нахмурилась. Нет. В этом мире знакомые незнакомцы обычно ничего хорошего не сулят.

— Мы знакомы?

— О, еще как, — отвечал мужчина. Улыбнулся. — Китай, ночной лес, и твои жалкие попытки обороняться. Было интересно поначалу, но вы, рядовые экзорцисты, больно слабые. Гораздо интереснее со старшими, они хотя бы могут сопротивляться.

Боже.

Как это возможно? Все произошло для меня меньше суток назад, воспоминания все еще яркие и отчетливые. Ужасное чувство. Страх смешался с дикой злобой, граничащей с ненавистью. Кулаки сжались до кровавых следов от ногтей на ладонях. Он сказал что-то еще, но не знаю, в мой ли адрес, или вообще, непонятно, ибо в ушах звенело, а перед глазами поплыло. Это произошло одновременно: Линали сжала мою руку, а на Ноя упала разрушенная башня. Не было времени проверять, выжил ли этот тип, да и с одной стороны не очень-то и хотелось. Ковчег разрушался и грозил забрать наши жизни вместе с собой. Мы вновь рванули прочь.

* * *

Глухие удары падающих зданий и треск разверзающейся земли остались недалеко позади, но было негласно решено хотя бы немного передохнуть. Упершись ладонями в коленки, я пыталась отдышаться и избавиться от горечи в разгоряченном горле; в ушах шумела кровь, по вискам и щекам стекал горячий пот. Пришлось выпрямиться и вытереть рукавом плаща лицо, а потом оглядеть друзей.

— Как вы?

Все откликнулись более-менее положительно, а Канда поднял руку. На ладони его лежал маленький медный ключ. Канду я совсем не знала, да и познакомиться времени как-то не выдалось. То он постоянно на миссиях, то я, на выходных он пропадает в зале или в восточной комнате, куда я пути не запомнила, ибо была там с Линой единожды. Медитировать пыталась — не получилось. Я все надеялась познакомиться с японцем позже, но пока что это «позже» не настало. Надеюсь, настанет. Сейчас парень украдкой осмотрел всех нас и кинул ключ Аллену. Тот ловко поймал и, совсем немного помешкав, подошел к первой же двери.

— Попробуем эту?

— А может, какую-нибудь другую? — поинтересовался Лави. А какая разница? Канда вот цыкнул:

— Открывай уже!

В замочной скважине щелкнуло, и дверь, будто по мановению волшебной палочки, окрасилась в яркие цвета, бабочки, радугу и блестки. Не одна я сильно изумилась и невольно посмотрела на своих друзей. Остальные были не менее удивленными, но нам, видимо, нужно было именно за эту дверь, либо ключ был таким, что отворял любую дверь, перенаправляя проход в нужное ему русло. И нужное нам, полагаю. Наверное. Надеюсь.

За дверью нас ждал прохладный песок, в котором ноги утопали по щиколотку, темное небо, усыпанное яркими звездами и тяжелый воздух, пропитанный чем-то неприятным. Я бы сказала, он был пропитан злобой, ненавистью и жаждой крови. Это было знакомое чувство, будто бы раньше я уже ощущала его где-то. Но направлено оно было именно на меня, не на кого-то другого, как сейчас… Тот Ной, что предпринял попытку убить нас с Алленом в бамбуковом лесу в Китае? Нет, этому апостолу было все равно. «Бр-р, жуть какая, — я встряхнулась от пробежавшего по телу озноба. — Мне и вправду стало жутко, когда я вспомнила этого типа?»

Конечно, он ведь почти убил меня, и ему ничего для этого почти не нужно было делать. А я еще хотела кинуться в бой… Спасибо Линали, а еще той башне, иначе бы… Мне захотелось прямо сейчас поблагодарить друзей, и я обернулась, готовая излить благодарную речь.

Прямо перед моим лицом в воздухе парило странное существо, похожее то ли на паука, то ли на рыбу, то ли вообще на стрекозу-мутанта… От неожиданности и испуга вскрикнула и упала на месте, споткнувшись, пораженно глядя на существо с несколькими глазами алого цвета. Существо посмотрело на меня и шмыгнуло прочь, вильнув голубовато-прозрачным хвостом. Мне оставалось в шоке проводить его взглядом.

— Да ну тебя в задницу, Канда! — услышала я вопль Лави. — Помогай тебе после такого! Пошли, ребята!

— Куда пошли? — растерянно спросила, поспешно поднимаясь. — Что вы успели натворить, я ведь только отвернулась?

— Канда не желает, чтобы ему помогали, — проворчал отчего-то раскрасневшийся Аллен, беря меня за руку и уводя прочь. Я проскочила мимо не менее растерянной Линали, а посмотрев вперед, увидела большое кирпичное здание с множеством окон и одной-единственной дверью.

— Не желает? Вы уверены? Канда, ты уверен, что тебе не нужна помощь тут?

Я так разволновалась, что даже не подумала обратиться к Канде на «Вы», хотя ему, похоже, было совершенно все равно. Тем лучше.

— Иди-иди, — крикнул вслед темноволосый. Голос у него был строгий, но очень приятный. Если задуматься, я впервые услышала его голос вблизи. — У меня свои счеты с этим Ноем, вам тут делать нечего.

Оглянувшись в последний раз, увидела, как Канда стоит на месте и, кажется, разговаривает с Линали. Затем девушка тоже направилась к зданию, а в самый последний момент перед тем, как дверь захлопнулась перед моим носом, мне удалось заметить большую фигуру в полусотне метров от Канды. Сколько же этих Ноев на самом деле? Та девочка, что ранила Аллена и Линали в Германии, Граф, убийца из бамбукового леса, этот, с которым остался разбираться Канда... Четверо. Пока что четверо.

Совсем скоро младшая Ли догнала нас и пошла в ногу с Кроули, Алленом и Лави. Чаоджи Хан, улетевший в портал вместе со всеми, шел на шаг позади них, я шагала в самом хвосте процессии: засунув руки в карманы плаща, сначала пытаясь насвистывать какой-то мотивчик. Мелодия забылась на середине, и мне пришлось замолчать.

Шаги гулко разносились по широкому коридору, конца которого не было видно. Я смотрела в спины друзей, но видела не их, а темноту, что была перед их лицами. Некоторое время в голове было пусто, но сама я и не заметила, как в сознании закрутилась одна фраза. «Я не знаю, чему мне удивляться больше: тому, что ты так неожиданно появилась прямо из воздуха или твоему имени».

Имя… Что в нем такого странного? Оно — единственное, что осталось при мне после перемещения в этот мир. Я даже не смогла вспомнить толком, откуда я. Помню национальность и то, что у меня проблемы с разговорным английским, есть языковой барьер, который за все время пребывания здесь почти растворился. У меня нет фамилии и отчества. Вероятно, нет семьи, потому что я не могу ее вспомнить, а друзья шагают на несколько метров впереди. Я знаю себя ровно столько, сколько помню. Откуда тогда меня может знать Ной? Возможно ли, у него есть свои источники информации? Пораженная догадкой, я застыла на месте и уставилась в пол. А вдруг? И что мне делать? Я же не могу заявиться к Ноям и потребовать: выкладывайте все, что знаете и не знаете обо мне! Тьфу, глупость какая.

— Тива?

Напротив меня стоял Аллен; он протянул руку, видимо, желая положить ладонь мне на плечо. Я растерянно улыбнулась:

— Что-то случилось?

— Я хотел спросить это у тебя, — одарил меня ответной улыбкой экзорцист. — Ты выглядишь мрачной.

— Волнуюсь за Канду, — чуть ускорила шаг и повела плечами. — Он остался один на один с Ноем… Я бы струхнула, честно.

— Ты оставалась, — тихонько проговорил Уолкер, чуть сжимая мое плечо и отпуская. — Я знаю.

Прошла целая минута, прежде чем я очнулась и кинулась догонять уже отошедшего на приличное расстояние Аллена. Он посмотрел на меня, стоило мне поравняться с ним в шаге.

— Я еще не до конца потерял сознание… Думал, он не заметил тебя, но потом увидел, вы разговаривали… Честно, я испугался до жути, потому что не мог тебе как-то помочь, защитить…

— Тем не менее, сейчас все в порядке, — мне очень хотелось тут же прекратить этот разговор, потому что я вспомнила ночь в лесу и… И…

— И? — раздалось над головой. Произнесла последнее вслух? Аллен смотрел на меня без улыбки, серые глаза казались темнее, чем обычно. Обычно? Да, ведь в прошлый раз он смотрел на меня так... В общем, по-другому. А сейчас он снова сильно волновался.

— И я рада, что это так, — выпалила моя особа, а потом раздался вздох Уолкера. Это было похоже на что-то вроде: «Ох, какая безыскусная ложь!». Или типа того. Мы шли некоторое время в тишине.

— Кстати… — только начал парень, как вдруг под ногами раздался тихий щелчок. Мы взглянули друг другу в глаза и оба опустили взгляд под ноги. Там снова что-то щелкнуло, а потом нас всех оглушил грохот, а земля исчезла из-под наших с Алленом ног. Я едва успела выкрикнуть его имя и протянула ему руку, но тут же передо мной появилась знакомая белизна. Снова белый пол, а моя персона с весьма удивленным выражением лица протягивает руку к пустоте.

— А-А-А-Л-Л-Е-Е-Е-Н! — заорала я в гневе, хватаясь за голову. — Немедленно выпусти меня!

— Не могу, я активировал Чистую Силу! — раздался вокруг невинный голос седоволосого. — Потерпи немного, чуть позже…

Я уже вскочила и яростно топнула ногой. Аллен не отозвался на это, я скрестила руки на груди и фыркнула. Постояла в тишине. Постучала носком сапога по полу, громко сопя и глядя перед собой. Окончательно поняла, что Уолкер намеренно запер меня здесь и выпускать до окончания сумятицы не собирается. Рухнула обратно на пятую точку и села по-турецки. Остается только ждать.

В этом месте к моему удивлению очень быстро исчезало восприятие времени. Очень скоро (или нет?) я перестала понимать, сколько уже просидела тут; стало скучно, захотелось размяться. Пространство здесь тоже не существовало. Точнее, ему действительно не было конца. Это успело испугать меня, заинтересовать, а затем снова испугать, и поэтому через какое-то время я решила снова сесть на месте и ждать.

Этого я так и не сделала, потому что заметила боковым зрением будто бы вспышку. Повернулась, огляделась по сторонам. И точно — впереди снова что-то коротко сверкнуло. Конечно, другой бы на моем месте поостерегся и остался там, где стоял, но я личность любопытная. И сейчас мне было очень любопытно.

Это что-то было на довольно-таки большом расстоянии от меня, потому что когда я приблизилась, маленькая сверкающая точка превратилась в огромную сферу, и теперь мне пришлось запрокинуть голову, чтобы окинуть ее всю взглядом. Вскинув брови, обошла сферу вокруг и остановилась на прежнем месте. Немного подумала, предполагая, что же это может быть. Тем временем от вершины сферы отделилось что-то маленькое и направилось прямиком ко мне. Я отошла на пару шагов, но бело-зеленые снежинки целеустремленно сократили дистанцию, закружились над головой — и растворились, будто не было их.

На плечи мне вдруг опустилось что-то легкое, а затем над ухом раздался мягкий шепот:

— Здравствуй.

От неожиданности я развернулась довольно резко, но мне показалось, будто время (но было ли оно?) замедлилось. На меня сейчас смотрели чьи-то чужие голубые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Я невольно отшатнулась и теперь смогла полностью оглядеть незнакомку. Она была бледной, но миловидной лицом, длинные светлые волосы струились блестящими локонами по плечам и спине, а полы белого платьица слегка колыхались, хотя здесь не было ветра. И девочка была бы явно ниже меня на голову, если бы не парила прямо в воздухе.

— Ты выглядишь много лучше с нашей последней встречи, — улыбнулась девчонка, все еще не убирая рук с моих плеч, пока я приходила в себя. — Рада видеть тебя, Тив.

Уже странное выделение имени заставило меня дернуться назад и напрячься. Откуда эта девочка знает меня? И когда это мы успели встретиться?

— Не бойся меня, — поспешно сказала светловолосая, взмахивая руками. — Я не причиню тебе вреда!

— Откуда ты меня знаешь? — лучшая защита — это нападение.

— Ты не поймешь сейчас, — мягко и медленно проговорила незнакомка, касаясь ступнями пола и действительно оказываясь ниже ростом. — Это сложно объяснить… Но позже ты обязательно все узнаешь.

— Позже я узнаю то, что происходит сейчас? — переступила с ноги на ногу, несколько сбитая речью девочки. Напряжение в мышцах против моей воли ослабевало, и скоро я чувствовала лишь растерянность. Девочка снова улыбнулась.

— Не время и не место, — покачала она головой. — Сейчас одному твоему другу нужна помощь.

— Стой… Так кто ты? — воскликнула я, заметив, как все вокруг стал застилать белый туман. — Скажи хотя бы имя, эй!

Все уже было почти заполнено холодным туманом, когда девочка оглянулась на меня через плечо. Я выдохнула, поняв, что ничего не услышу в ответ.

— Лейра, — словно капля воды ударилась о поверхность озера и разнесла повсюду тихий звон. — Меня зовут Лейра.

...Если тьма умеет бить по глазам, то именно такой удар я почувствовала сейчас. Передо мной резко стало темно, в нос ударил запах тины и гари одновременно. Повсюду слышался тихий треск огня, пожирающего последние листы упавших на каменный пол книг. Я оказалась в огромной библиотеке с большим пьедесталом посередине. В воздухе витал еще один странный горький запах.

— А-а? А это еще кто? — раздался спереди и слева незнакомый голос. — Неужели кто-то вернулся, чтобы забрать этого вампира?

Голос, как ни странно, сразу же заставил меня содрогнуться и покрыться мурашками. Он был будто сдвоенным, как если бы говорили двое, но настолько синхронно, что вызывало восхищение… Или ужас.

Ударили со спины, что меня испугало и заставило выпрыгнуть к середине библиотеки. Повсюду были видны валяющиеся осколки камня, в одном месте книги были свалены на пол вместе с разломанными полками. Будто бы кто-то специально толкнул меня, чтобы рассмотреть лучше.

— Так ты девушка? — произнес тот же голос. — Я уж обрадовался, что ты — Аллен Уолкер… Тем не менее, мне все равно. Я и тебя убью, потому что ты одета в форму экзорцистов.

Пока я искала владельца (владельцев?) голоса (голосов?), прямо между лопаток пришелся сильный удар, поваливший меня на пол. Вторая атака вдавила меня в него, и я уткнулась щекой в холодный камень, совсем потерявшись. Эхом по залу разнесся стук каблуков, и пока я пыталась сообразить, не растеклись ли мои мозги повсюду, по ребрам прошелся мощный пинок, отшвырнувший меня прочь и перевернувший на спину. Захотелось глубоко вдохнуть — и не получилось.

— Какая-то ты скучная, — протянул голос; я перекатилась на живот и встала. — Еще одна причина убить тебя быстро.

Передо мной стоял высокий некто. У него были длинные золотистые волосы, смуглая кожа, а одет он был в длинный красный плащ. Выглядел этот некто и красиво — и стремно одновременно. Но этого я вслух не сказала. Я вообще ничего не могла сказать, потому что посмотрела за спину приближающегося незнакомца и увидела огромную Железную Деву. И из нее была высунута чья-то рука.

Кто-то их моих друзей был там?..

— Ты все-таки одна из его дружков? — отвлек меня от ужасных мыслей парень (вроде бы). — Не думал, что кто-то вернется за ним. Это заставляет меня думать, что вы не считаете его настоящим монстром. Кста-ати, а как же тебя зовут?

Попыталась вдохнуть, и вдох получился судорожным. В длинном изящном запястье с острыми ногтями я узнала руку Алистера. С нее на пол капала кровь. Воздух был ужасно холодным, меня пробирало прямо до костей и начинало трясти. Или это… от ярости?

— Кроули… Монстр? — дрожащим шепотом переспросила я. — Ты… Назвал его монстром? Это… Там — он? Кроули?

Странное чувство. Знакомое, но странное. Когда ты снова видишь смерть друга, когда старуха в черном балахоне проскальзывает мимо ледяным сквозняком, когда ты будто бы слышишь ее издевательский смех. Когда ты осознаешь, что кто-то дорогой тебе мертв… Это чувство уже прекрасно мне знакомо. И сейчас оно захлестнуло меня с лихвой. Линали удержала меня от атаки, когда напротив нас стоял убивший Аллена Ной. Сейчас никто не мог меня удержать.

— Ты… Убил… КРОУЛИ? — скорее прорычала, чем прошептала я на выдохе. В груди больно кольнуло.

— Ну и что? — растягивая гласные, спросил парень, наматывая на палец прядь своих золотистых волос. — Таким как он не место в этом мире… Он ведь монстр. Да?

— Кто тут настоящий монстр, так это ты! — вырвался у меня крик, и прежде, чем я успела образумить себя или подумать о том, чтобы как-то освободить Кроули, кинулась на убийцу своего друга.

Он, видимо, очень удивился, а потому лишь уклонился от моей первой атаки. Все произошло настолько резко, что длинные волосы обмотались вокруг правой руки с активированным лезвием, а потом на пол посыпались вмиг обрезанные пряди. Парень отскочил, ухватывая рукой локоны и созерцая неровно обрезанную шевелюру. Я уже приготовилась атаковать снова, когда тихий двойной голос противника эхом прокатился по зале:

— Ты… Обрезала прекрасные волосы Джасдеби!

К концу фразы его голос был уже подобно грому, а сам Джасдеби несся на меня так быстро, что я едва успела отпрыгнуть в сторону. Я поскользнулась на каменном полу и приземлилась на одно колено, упершись ладонью в пол. Меня снова трясло от накатывающихся волн ужаса. Далее произошло что-то необычное. Я бы сказала, из ряда вон выходящее. Длинные волосы Джасдеби неожиданно дернулись вперед — и с невероятной скоростью устремились ко мне! Кажется, я теряю хватку, потому что удивление охватило меня настолько, что эти волосы с силой ударили меня в живот и снова отбросили. Судорожный кашель сотряс тело, я подавилась и поспешила перевернуться на бок.

— Обрезала! Волосы! Джасдеби! — кричал парень, наступая и с каждым разом ударяя все сильнее и сильнее. Казалось, этому не будет конца. — Не прощу! Не прощу! Не прощу-у-у!

Я сама не поняла, как умудрилась так извернуться и сделать подсечку. Ослеплённый гневом противник свалился на пятую точку и взвыл громче; теперь я смогла сесть и попытаться встать, но парень перестал вопить и протянул руку в моем направлении. Теперь я не могла двинуть и пальцем. В груди все будто заковало льдом.

— Как же просто тебя поймать, как же просто! — сказал длинноволосый, как-то подбираясь и все еще не опуская руки. — Ты просто слабачка, а не экзорцист! Удивительно, что ты перебралась через тот коридор и выжила! Такие, как ты умирают, когда рассказ еще не успел начаться.

Горло сжал спазм страха и паники. Так страшно! Из-за моей спины лилось лиловое свечение, Джасдеби поднялся на ноги, не опуская руку… А потом ключицу, прямо над сердцем, насквозь пронзило что-то невероятно острое. Под высокий потолок взвился мой собственный громкий крик. На какое-то время перед глазами появилась смутная тьма, иногда переливавшаяся лиловым и красным с золотом. Я слышала громкое биение своего сердца, тяжелое дыхание, слышала, как на пол тонким ручейком льется кровь. Моя кровь. Нехорошо... Перед полузакрытыми глазами появилось размывающееся лицо Джасдеби.

— Вот и все, вот и все! — казалось бы, вполголоса говорил он, покачивая головой передо мною. — Всего один удар, и ты уже умираешь… Это и весело и нечестно одновременно… Вы оба так быстро умерли! Скучно и неинтересно…

Наверное, мое лицо приподняли за подбородок, чтобы рассмотреть лучше, и именно поэтому я увидела, как за спиной Джасдеби поднимается что-то высокое и темное. Уголки моих губ против воли вздернулись вверх. Услышала громкий изумленный и испуганный крик парня, когда его смело что-то в сторону от меня, а потом грохот проломленных полок и опадающего камня. Сквозь шелест десятков страниц падающих книг слышалось легкое журчание.

Кто-то поднял меня на руки и зашагал к центру залы, потому что сквозь полуопущенные веки было видно, что свет из открытых дверей все ближе и ближе. Я приоткрыла глаза, подняла взгляд.

— Кроули? — Ответа не последовало, а меня снова окружила белизна. Чужие руки аккуратно уложили меня на белый пол, прошлись по волосам — и исчезли. — Кроули, сэр!

Через некоторое время пришлось подняться сначала на правой руке, а потом и на ноги. Меня немного повело в сторону, но я справилась с головокружением и подняла голову. Впереди ожидала недлинная белая тропинка и лестница. На пол что-то закапало, опустила голову. С правой руки все еще текла алая кровь, на белоснежном светящемся кафеле кажущаяся черной. Опять посмотрела вперед.

— Аллен? Линали? Лави? — позвала я и вместе с этим сделала первый шаг к лестнице.

Почему же я не появилась прямо около друзей, как это было в прошлый раз? Где они теперь? По какой лестнице из их десятков идут? Вокруг было так много разных подъемов и открытых в конце дверей, но я не видела ни одного из своих напарников. Я уже устала подниматься, ключица и плечо болели, поэтому решила попробовать перебинтовать их «Нитями», соединив много-много светящихся ниточек в сплошное полотно. Это полотно облегло мою руку и охладило, прилипло к коже и эластично двигалось вместе с суставом. Конечно, лишний раз тревожить конечность не хотелось, но проверить стоило. Результатом я осталась довольна. Со временем боль улеглась, а я волновалась все больше — когда же кончится лестница? Где мои друзья? Все ли с ними в порядке? Когда я… догоню их?

Высоко и впереди не было видно прохода, но сквозь выступавшие от странной горечи в груди слезы я все еще видела тонкую вертикальную полосу света. Обрадовалась, ускорила шаг, и, конечно, в один момент споткнулась и упала. Меня затошнило от темноты, которая, будто бы увидев мою слабость, сразу же надавила на меня.

Вскинула голову. На лесенке остался кровавый отпечаток, когда я поднялась и двинулась дальше. Колени неприятно саднили, в плече кололо, а в голове, словно сердцебиение, стучали слова Комуи Ли.

«В тревожные моменты лучше всего думать о радостных вещах. Когда все вернутся домой, я скажу: „С возвращением!“ И похлопаю вас по плечу. Я крепко-крепко обниму Линали, а у Аллена будет много-много вкусной еды. Тива наверняка обнимет каждого в зале, а потом включит музыку и заставит всех танцевать. Придется отложить все наши дела... Лави, скорее всего, будет сонным, поэтому я обязательно запасусь для него одеялом. Мы закатим шикарную вечеринку, вот увидите! Взрослые будут угощать друг друга вином… И затем мы, уставшие до чертиков, ляжем спать, и все будет прекрасно. А потом, в последний момент, появится Канда. Как всегда, знаете, с кислой миной на лице…»

Из груди вырвался судорожный вдох, когда я встала на самую верхнюю ступень. Кулаки у меня были крепко сжаты, в уголках глаз щипало от подступающих слез. Я сама не поняла, чему улыбнулась. Сама себе или тьме, пытавшейся окутать меня… Тьме, пытавшейся захватить меня с самого начала. С того четырнадцатого сентября и по сей день.

Подойдя к самому краю последней белой лесенки, остановилась и уставилась в темноту. Она была прямо перед моим носом, дразнилась, но от нее не веяло холодом, царящем во время всего моего подъема. Передо мной не было пустоты, я не боялась оступиться и кануть во тьму. Ковчег, пусть местами опасный и пугающий с первого взгляда, отчего-то вовсе меня не пугал. И лестница с темнотой тоже меня не испугали. Я подняла руки и протянула их вперед. Ладони мои уткнулись в твердое дерево закрытых дверей.

Что ждет меня там, за дверью? Найду ли я там своих друзей? Или встречусь с Ноем и буду вынуждена сражаться с ним, дабы мои напарники смогли двигаться дальше? Как же я люблю заморачиваться... Усмешка затронула мои губы, и я почувствовала себя совсем как прежде. Стоит как-нибудь сесть и просто вспомнить мои былые времена, жизнь в двадцать первом веке. С губ сорвался удивленный вздох. Я что-то помню? Если хоть на секунду забыться, уединиться в углу гостиной Ордена, можно попробовать разобраться в себе и вспомнить хоть что-нибудь. Ковчег порождал странное чувство уверенности и внутренней силы. Надеюсь, так будет и дальше, — мысленно сказала я самой себе и толкнула тяжелые створки.

Поначалу они не поддались, и я нахмурилась, бросая взгляд вверх. Ну, же, Ковчег! Мне очень нужно попасть к моим друзьям. Провела ладонью по деревянной поверхности, и медленно огромная дверь материализовалась. Она была ну просто громадной, по ощущениям этажа в три высотой и шириной метров пять, как и все лесенки позади.

— О, так мне просто нужно приложить немного больше усилий!

Я облегченно выдохнула и снова положила руки на дерево. Показалось, что оно стало теплее, чем прежде. Переместив все силы в руки, я уперлась ботинком в лестницу и надавила на дверные створки. И невероятно обрадовалась, когда они с протяжным скрипом поехали в стороны. Одновременно с этим я услышала оглушительный грохот, похожий на тот, когда роняешь на бетонный пол длинную цепь, и она громко, словно обидевшись, звенит.

Дверь открылась, ослепляя меня ярким белоснежным светом. Прикрыв поднятой рукой глаза, я шагнула через невидимый порог.

Аллен Уолкер еще раз огляделся по сторонам в надежде увидеть свою младшую напарницу. Однако за его спиной были лишь некоторые его друзья: Линали Ли, посмотревшая на него с удивлением, рыжий книжник Лави, все еще потирающий покрасневшую от недавнего удара Ли щеку, и Чаоджи Хан, матрос с затонувшего корабля госпожи Аниты, помогшей ему и его друзьям. Розовый зонтик по имени Леро болтался над их головами, своим хриплым голосочком мурлыча какую-то песенку, кажущуюся седому парню смутно знакомой. Экзорцист вздохнул и поднялся еще на несколько ступеней.

— Аллен, как там Тива? — спросила у него Линали. Парень вздрогнул и на долю секунды опустил плечи. Знала бы Лина, что Аллен уже дезактивировал Коронованного Клоуна полчаса назад! Только вот Коронованного не оказалось с ними рядом.

— Я… — Уолкер сглотнул подступивший к горлу комок и неглубоко вздохнул. Он не имел права заставлять Линали волноваться, но и врать тоже не мог. — Я… Дезактивировал Силу еще полчаса назад. Думаю, — заикнулся он, когда друзья остановились и посмотрели на него ошарашенно, — что Тива скоро догонит нас. Простите, что не сказал сразу.

— Может, мы подождем ее? — темноволосая девушка неуверенно оглянулась назад, на лестницу и путь, который они уже преодолели. Лесенки терялись где-то далеко и глубоко в темноте. Было невозможно понять, поднимается ли кто-то по ним сейчас или нет.

— Нам нельзя терять время, — вставил Лави. — Не смотрите на меня так, Тива сказала бы то же самое.

Рыжий преемник Книгочея видел, как переглянулись младшая Ли и Уолкер. Он и сам не был в восторге от того, что сказал, но он знал, что прав в обоих случаях. Он достаточно успел изучить самого младшего экзорциста из всех них, чтобы понять ее. Проникнулся ли я к ее чувствам? — спросил себя Лави в тот момент, когда Аллен снова подал Линали руку, и они все вместе продолжили подниматься по белой лестнице.

Или же просто запомнил ее, как делал всегда? Лави был твердо уверен только в одном: то, что случилось с Тивой несколько дней назад, не сломало ее до конца. Скорее, это, как и для всех них, было для девушки закалкой, проверкой на прочность. Уголки губ парня поневоле дернулись вверх на секунду. Иногда он смутно относился к собственной проницательности.

Аллен на секунду опустил веки и позвал Чистую Силу по ее имени. В голове не раздалось ответа, как было чуть ранее. Осталась только растерянность и горьковатое чувство разочарования на языке. Парень тихо вздохнул и дернул левой рукой вверх, к груди. Сердце колотилось, он действительно волновался за напарницу. Где-то она сейчас? «Надеюсь, ты и вправду сейчас следуешь за нами, — на выдохе подумал Уолкер, — Тива».

* * *

Лязг цепей смолк и вдруг сменился чьим-то звонким, приятных смехом. Невидимый мне юноша словно услышал хорошую шутку и теперь заливался хохотом, и этот хохот отдавался эхом в моей голове, как только я ступила за край белого проема дверей. Челку вздыбил порыв прохладного ветра, такого приятного и освежающего. Это заставило, наконец, отвлечься от ласкавшего слух смеха и открыть глаза. Под ногами серый каменный пол, кое-где уже разъедаемый трещинами времени. Прошла целая минута, прежде чем я медленно подняла взгляд и прогнала из головы странный, мешающий думать, туман. Отголоски смеха стали совсем тихими — и исчезли.

Просторная зала с высокими колоннами по краям помещала в себе лишь длинный стол, накрытый на множество персон. Полы скатерти цвета красного вина колыхались на сквозняке, пронизывающем залу, а в воздухе витал грохот разрушающегося города. Взгляды всех присутствующих устремились на меня. С губ сорвался тихий вздох.

— Тив… — начал было неизвестно насколько обрадованный Уолкер, но тут пространство пронзил громкий довольный крик:

— Тивушка-а-а-а!

Сверху на меня бросился кто-то невысокий, но не совсем легкий. Вокруг шеи оплелись чужие руки, и по инерции я покрутилась вместе с этим кем-то вокруг своей оси, обхватив руками, чтобы удержать равновесие. Аллен замолчал столь же резко, как заговорил.

— Наконец-то мы встретились! — воскликнула темноволосая девочка, отстранившись и с улыбкой посмотрев на меня. От удивления я не могла сказать и слова, только вскинула брови.

— Разве мы знакомы?

— Трудно сказать, — протянула незнакомка, улыбаясь еще ярче и звонко чмокая меня в щеку. Кажется, у меня покраснели уши. — Но я действительно рада! Тики весь извелся, пока ждал тебя, правда, Тики?

— Не-е-е думаю, — протянул высокий мужчина в строгом костюме, сидящий во главе стола. Он окинул меня скучающим взором и только вскинул тонкую бровь.

Когда девчушка снова прижалась ко мне, уже стоя своими ногами на полу, я смогла оглядеть смотрящих на меня друзей. Аллен стоял около своего стула, полуобернувшись ко мне; за его спиной я увидела Линали, Лави и Чаоджи. Из груди вырвался вздох облегчения. Все живы и целы. Лави поднял ладонь, Лина чуток приподнялась со своего места, словно хотела рассмотреть меня получше. Я улыбнулась ей краешками губ и кивнула, таким образом давая понять, что все со мной хорошо. Но Канды и Кроули не было видно. Вероятно, они подоспеют чуть позже. Во всяком случае, Кроули точно жив, я видела его собственными глазами! А Канда, по моему скромному мнению, не даст так просто себя убить.

Ной за другим краем стола привлек мое внимание простым движением руки. Он сейчас подпирал щеку кулаком и смотрел на меня сквозь ресницы, на его губах играла непонятно что выражавшая полуулыбка. Это заставило меня стиснуть челюсти и помрачнеть лицом. Одного взгляда на этого типа хватало, чтобы во мне проснулась первобытная злость и настоящая ненависть.

— Добро пожаловать, — не спеша проговорил брюнет. — А я уже успел подумать, что больше не увижу тебя. Граф, узнав некоторые тонкости, дал мне крепкого нагоняя за то, что я тебя убил. Но ты выжила! И это будет моим искуплением. Роад... Ты теперь и к ней прилипнешь?

— Мечтай больше, — огрызнулась я сразу же, а девочка стиснула мою ладошку своими тонкими пальцами и потянула куда-то в сторону. Я осталась твердо стоять на месте. — Как будто тебя вообще волнует что-то вроде извинений.

Роад осталась недовольна игнорированием, надула щеки и посмотрела сначала на мужчину, потом на меня и подергала за рукав кожаной куртки.

— Тива, хочешь, покажу тебе что-то красивое?

Тут я уже послушно позволила увести себя к краю залы, но постоянно оглядывалась на друзей. Они все разом побледнели, а когда темноволосая снова подергала меня за рукав, я отвернулась и посмотрела перед собой. Сердце дрогнуло и пропустило удар, когда стало понятно, что осталось от города. Точнее, он него не осталось почти ничего. Было только бескрайнее море и падающие в него ошметки земли. Почувствовала, что воздуха словно стало не хватать. В груди закололо. Получается, Канда и Алистер не успели догнать нас?...

— Красиво, правда? — раздался над ухом вкрадчивый шепот.

Все произошло быстро. Мы с Алленом одновременно воскликнули имена друг друга, и меня окутал белый свет. Тело сковало ужасное напряжение. Глаза жгло от того, насколько сильно я их зажмурила. У меня было такое ощущение, что я вот-вот разрыдаюсь, сжимая кулаки до такой степени, что ногти впивались в ладони до крови, но все слезы будто высохли. Глаза были закрытыми до того момента, когда Сила Аллена (то есть я) вдруг дезактивировалась и оказалась на том же месте, с которого исчезла. Все тело пронзила судорога, я согнулась пополам от боли, а потом и вовсе упала на колени. Из носа почему-то потекла кровь. Подняла глаза, щурясь от яркого света вокруг.

— Аллен?

Чаоджи и Линали были вместе заперты в большом кубе с прозрачными стенками. Лави стоял на коленях почти рядом, голова его была опущена. Аллен почти пробил собою одну стенку куба-тюрьмы, вся его левая рука покрылась трещинами. Роад сидела на зонтике-тыкве высоко над нашими головами, а темноволосый Тики стоял напротив Аллена метрах в десяти и имел время наслаждаться моментом. И сколько же этого времени прошло?

— Тива! — отчаянно окликнула меня Линали, когда я поднялась на ноги и активировала собственную Силу. «Чистая Сила у Чистой Силы, — промелькнула мысль. — Стоит ли говорить Комуи, или он потом все же заберет меня на опыты?»

Ной с легкостью увернулся от нескольких моих неуверенных атак. Меня качало из стороны в сторону, голова кружилась, но я все еще могла стоять на ногах. Не стоило во всем полагаться на Аллена, и после этой мысли я заставила нити снова собраться вместе, превратив их в толстый кнут. Пришлось собрать всю волю в кулак и сделать еще пару выпадов. Один из них, кажется, задел рукав пиджака брюнета, а кнут обхватил его предплечье, и я только собралась дернуть оружие на себя, но Ной меня опередил. Заметно морщась, он быстро накрутил материю на ладонь и дернул так сильно, что я с изумленным криком полетела вперед. Но не успел мужчина схватить меня руками, как вокруг все вспыхнуло ярким светом и растворилось в белизне.

Теперь я была даже рада, что Аллен активировал Коронованного. Хотелось лежать вот так на белоснежном полу хоть целую вечность, лишь бы боль и головокружение прошли. Я поморщилась, когда в груди снова закололо, переждала, пока пройдет, и перевернулась на бок. От этого определенно стало легче. Да и вообще... В этой колыбели раны словно сами по себе затягивались. Удивительно наблюдать, как кровавые полосы на ладонях исчезают и затягиваются, оставляя только старые пятна крови. Боль исчезла, и теперь я оглядывалась по сторонам в ожидании увидеть снова ту светловолосую девочку. Может, она теперь будет появляться всегда? У меня были вопросы, которые хотелось задать незамедлительно, но Лейры не было.

— Итак, — стараясь говорить воодушевленно, стукнула кулаком по раскрытой ладони и вздохнула. — Что мы имеем?

Секундой позже почувствовала, как воздух вокруг меня будто содрогнулся. От этого в груди появилось странное трепещущее чувство. Слух уловил легкий звон, иногда возникавший, когда об воду ударяется капля. Что-то заставило меня опустить взгляд под ноги… и увидеть расходящиеся от моих ступней круги. «Если я подумаю, что под моими ногами бездонное озеро, это место может стать бездонным озером?» — мелькнула глупая, но о-очень пугающая мысль. Сердце мое снова странно затрепетало, и мне показалось, что сейчас что-то должно произойти.

— Мы идем, Коронованный Клоун! — раздался вдруг громкий голос Аллена Уолкера, и я, не успев и глазом моргнуть, провалилась в «бездонное озеро», но не тонула. Меня окутало приятное тепло и свет, который не резал глаза. И снова Аллен заговорил. — Мне сейчас очень потребуется твоя помощь, Тив.

Я тихонько охнула, но думать об имени времени не было. Вместо этого я послушно повторяла образы, возникавшие в голове, и Аллен тоже что-то делал, а что именно, я не видела. Создавалось впечатление, что сквозь пальцы мои текли тонкие струйки прохладной воды, и я с удовольствием перебирала их, сплетала и связывала в красивый рисунок. Какой — не запомнила...

Громкий мужской крик вырвал меня из моего «небытия», заставив резко распахнуть глаза и появиться посреди круглой залы. Ной лежал на полу без сознания. Неподалеку стоял Аллен. Девочка Роад сидела на коленях около Тики, приподняв его над полом и обняв. Ее глаз не было видно, но одного взгляда на нее хватило, чтобы мое сердце сжалось. Странное чувство. Я ведь сидела рядом с Алленом точно также.

— Ты многое упускаешь, Тива, — будто прочитала мои мысли Роад, из-за чего я вздрогнула и прекратила оглядываться. — Но так даже интереснее. Твой разум затуманен, и это сильно мешает как тебе, так и Тысячелетнему Графу. Рано или поздно тебе придется предстать перед ним с ответом.

Что она такое говорит? Неужели Нои уже прознали, что я из будущего, и теперь хотят узнать, чем закончилась Священная Война? В груди задрожало, но сейчас я была в окружении своих друзей, и это достаточно приподняло мой дух. Тихий стук подошв о каменный пол заставил меня оглянуться. Краем глаза заметила, как вздрогнул окруженный парящими в воздухе свечами Аллен, а потом увидела стоящего почти рядом с ним Лави. Роад недобро посмеялась, и стало понятно, что с нашим Лави что-то не так.

Первым, до кого он смог бы дотянуться, был Аллен, поэтому я оказалась за спиной историка в полной растерянности. Без единого слова книгочей ринулся в драку на приготовившегося седого экзорциста. Я, хоть и не совсем понимала, что случилось с Лави, бросилась было на помощь Уолкеру, но путь преградила целая стена конусовидных горящих свечей. Несколько из них оказались в опасной близости от моей шеи, вынудив замереть и медленно оглянуться. Позади теперь уже громко и злорадно расхохоталась Роад; она посмотрела на меня исподлобья и растянула губы в улыбке. Резкий поворот к парням — и в тот же момент Лави крепко приложил кулак Аллену под ребра. Решив, что этого упавшему на пол парню достаточно, Лави двинулся ко мне.

В первый раз я увернулась просто чудом. Преемник книжника был быстрым и ловким, несмотря на раны. В конце концов, кулак рыжего меня настиг, я согнулась пополам, а на хребет прилетел еще один удар, поваливший на землю. Когда приподнялась на руках, по ребрам пришелся пинок, и я закашлялась, приземлившись уже на спину совсем рядом с Ноями. Темноволосая Роад смотрела на меня из-за полуопущенных пушистых ресниц и молчала. Я заметила на лице мужчины кровавую дорожку, а потом меня резко подняли с пола.

— Лави, — позвала я, голос из-за удара был немного хриплым. — Ты что творишь?! Это Роад что-то сделала с тобой? Очнись, мы ведь друзья! Напарники!

— Я никогда не считал вас друзьями, — перебил меня тихий, но пробирающий до костей голос историка. Я не могла видеть его глаз, но видела странную темно-лиловую татуировку под левым глазом. — И тебя — тоже.

Глупо было обижаться на эти слова, ведь взгляд зеленых глаз лишен жизненного блеска, присущего нашему Лави. Во второй руке книгочея-младшего появился увеличенный Тесей. Я сама ответила на собственный вопрос, и внутри снова все застыло. Новый оклик рыжего друга потонул в реве алого огня. В какой именно момент Лави отпустил меня, не понятно. Веки жгло от яркого света и бликов, я невольно вскинула руки к лицу. И поняла, что пламя не обжигает. Вопль историка сотряс воздух:

— Огненная Печать: Адское Пламя!

В следующую секунду перед глазами все стало огненно-алым, а я потерялась в пространстве, перестав чувствовать собственное тело. Эхом в голове отразился далекий крик Линали.

…В ушах еще стоял звон, когда я соизволила поднять веки и сфокусировать взгляд на чем-то. Постепенно начали ощущаться руки и ноги, мне удалось сесть. Потерла зудящий затылок. Откашлялась: во рту было сухо, как в Сахаре. Где-то впереди и в стороне слышался негромкий говор знакомых голосов. Среди них я с чувством огромного облегчения и счастья услышала голос рыжего историка. На душе сразу потеплело. «Наведет шуму, а потом разгребай… Мальчишки…» Сначала хотела подняться, но обнаружила, что левую ногу обложили обломки чего-то серого и явно очень тяжелого. Волосы взъерошил легкий ветерок.

— М-да, ситуация, — прокомментировала я, а потом меня вдруг окликнули по имени. Наверное, услышали мой голос. — Я здесь. Вы в норме?

— Почти в полной, а ты? — откликнулась Линали.

— И я в порядке!

Лави явно недоумевал, а потому спросил самым первым, явно не в силах отыскать меня взглядом где-то поблизости:

— Где ты есть?

— Здесь, — буркнула моя особа, пытаясь вытянуть ногу, но проваливаясь в этом деле. — Отсюда есть выход? Поищите его, а я тут пока…

— Погоди, я тебя сейчас найду, — попросил Аллен, а я вздохнула и подергала левую штанину. Это не возымело какого-либо эффекта, моя тушка упала обратно на спину и даже раскинула руки в стороны. Чуть поднялась и уперлась макушкой в пол. Позади меня, у колонны, в перевернутом виде полулежал мертвый мужчина-Ной.

Ох. Спереди послышалась возня и шорох, хруст и треск, а потом на мою маленькую полянку вывалился Аллен. Увидев меня, он сразу просиял радостной улыбкой.

— Вот ты где! А почему ты… А, ясно, — под конец тирады Уолкер лишился улыбки и присел на корточки рядом со мной. — И зачем было врать?

— В каком месте я врала? — искренне изумилась я и похлопала ресницами. — Я ведь цела, всего лишь нога застряла. Я боюсь использовать «Бритву», чтобы избавиться от этой штуки. Руки дрожат... Вдруг промажу.

Уолкер что-то пробурчал, сочувственно нахмурив брови, и послал в дело «Ленты». Они ловко юркнули в щели между обломками, и через секунды те раскатились в стороны. Аллен помог мне подняться и даже услужливо отряхнул плечи от серой пыли. Это заставило меня позабавиться.

— Лави, Линали и Чаоджи уже верхнем ярусе, там Роад оставила дверь, — сказал экзорцист, предполагая, что мне тяжело идти, и предлагая помощь, но я отказалась. — Нам тоже пора.

— Ага, — просто ответила я и обернулась, не удержавшись. Аллен тоже оглянулся через плечо. — Я бы могла спросить позже, но... Что произошло здесь? Я почти ничего не видела, пока ты сражался. Да и после «Печати» Лави все как в тумане.

— Я убил Тики. Роад пришла в ярость, а Лави едва не пропал в одном из ее измерений, поэтому и сражался против нас, как под гипнозом. Сейчас он снова в норме. А Роад... Она погибла. Знаешь... Надо забрать его и Леро, — тихо сказал седой и кивнул в сторону брюнета, — но сначала я отправлю всех вас в безопасное место.

— Забрать? — меня по макушке словно огрели увесистой книжкой, настолько поражали слова Уолкера. — Зачем?.. Он ведь убил тебя там, в лесу... И меня попытался убить.

Аллен грустно посмотрел на меня и пояснил, что убил он не самого Тики, а Ноя-Тики. Человеческая сущность теперь была свободна, и Уолкеру хотелось вернуть мужчину его друзьям. Да, те самые шахтеры и маленький мальчик... Я испытывала сомнения по поводу этой идеи. С одной стороны я силилась понять друга, с другой — мою душу кошки разрывали когтями в мясо. Разве можно оправдывать того, кто покусился на твою жизнь несколько раз? И как это возможно вообще? Две сущности в одном теле: человеческая и Ноева... Бросив еще один взгляд на тело, внимательно вгляделась в мужское лицо. Ни стигматов на лбу, ни этой пугающей серости кожи. Растрепавшиеся волосы, покрытый каменной пылью костюм. Сейчас этот Тики больше всего напоминал того самого шахтера, которого мы встретили впервые в поезде.

— Если что-то пойдет не так, клянусь, я убью тебя... — глубоко вздохнув, я направилась к лежащему мужчине. Присела рядом на корточки, неуверенно осмотрела чужое лицо. В это время Аллен тоже подошел и встал поблизости. Голос его был удивленным.

— Почему ты пошла? Он ведь тебе... ненавистен.

— Пытаюсь брать с тебя хороший пример и не быть эгоистом. Не думать лишь о том, что он убил тебя или меня, что его могут ждать... У тебя совершенно другое восприятие мира, Аллен, но я не могу просто взять и проигнорировать его. Это сложно, но я постараюсь. И давай поторопимся. Насколько я помню, Ковчег не будет услужливо ждать, пока мы закончим все наши дела. Лучше помоги мне поднять его.

Мой друг улыбнулся, когда протянул руки и подхватил Микка под локоть. Мне до сих пор не нравилась эта идея. Почему же именно? И вдруг меня осенило. Мне не нравилась не идея, не ситуация, и не то, что мы хотим забрать с собой тело некогда Ноя. Мне не нравилась атмосфера. Вокруг нас сгущалось что-то тяжелое, но прозрачное и поначалу незаметное. Я крепко сжала ладонь Аллена и оттащила его за собой подальше к каменным обломкам, бывшими Огненной Печатью книжника.

— Но, Тива… — попытался сказать что-то Уолкер, но не успел. Пол под нашими ногами вздрогнул, мелкие камешки подпрыгнули и упали обратно. Схватив друг друга за руки, мы с напарником кое-как удержали равновесие и подняли головы. Высокий брюнет висел прямо в воздухе, а над ним витали странные черные лозы. Я услышала, как сдавленно вздохнул друг, а потом в полной тишине между нами произошла активация Коронованного Клоуна.

* * *

До моего слуха долетали отзвуки ожесточенного боя. Я не видела ничего, кроме бесконечной белизны, и, наученная в прошлый раз, не стала шататься туда-сюда в поисках выхода. Сейчас я сидела прямо на полу, сложив ноги по-турецки и устроив на них руки. У меня не было возможности вырваться отсюда, лишь ждать и держаться в полной сосредоточенности. Если Аллен вдруг устанет или окажется ранен, мне нужно будет... вернуться.

Вопрос о Коронованном Клоуне остается открытым. Физически я не могу быть его Силой, да и Фрой Тидолл не выглядел особенно уверенным, когда произносил те шокирующие слова. Несомненно, между мной и Уолкером есть какая-то связь. Во всяком случае, я ее ощущаю: неясно, но как-то... Как будто бы между нами существует тоненькая ниточка. Стоит нам расстаться, и ниточка натягивается, заставляя меня чувствовать что-то странное, что-то, чему я никак не могу подобрать правильных слов. Хотелось узнать, ощущает ли сам Аллен нечто подобное? Я вздохнула, чуть качнув головой, и на скулу мою соскользнула одна светлая прядь. Заправив ее обратно за ухо, снова уселась удобнее и посмотрела вперед. А может, все-таки стоило побыть в этот раз напористее и идти до тех пор, пока ноги не устанут?..

— Тяжела жизнь экзорциста, да? — раздался голос за спиной.

Развернувшись, я увидела светловолосую девочку. Она стояла всего в паре шагов от меня, заведя руки за спину, и вообще, выглядела дружелюбно. Снова вместо настороженности в груди разлились лишь мягкость и растерянность.

— Не то слово, — согласно кивнув, я поднялась на ноги. — Кто же ты? И почему постоянно появляешься... здесь?

— С места в карьер… — вздохнула Лейра. Она подняла голову и вдруг прямо посмотрела на меня. Глаза у нее были голубые-голубые, но вместе с тем и светлые, и вообще она выглядела так красиво… — Я, можно сказать, Чистая Сила.

— А что, возможно было и догадаться…

— Ты не удивлена? — спросила девочка, подняв брови и посмотрев на меня забавно. Вместо ответа я ухватила ускользающую мысль за хвост и сказала:

— Что ты имела ввиду, когда говорила «с нашей последней встречи»? Разве мы виделись раньше?

Лейра только загадочно улыбнулась. Я нахмурилась, когда мы простояли в тишине целых три минуты. Вздохнула. Сказала что-то типа: «Совсем ничего не понимаю»; отвернулась и прошлась туда-сюда. Стук ботинок о белую поверхность чего-то гулко разносился вокруг.

— Снаружи так шумно.

— Одного Ноя разбудили раньше будильника, и он взбесился, — шутка показалась неуместной, даже глупой. В голове звучало смешнее... Однако Лейра звонко рассмеялась, и это заставило меня поднять взгляд.

— Мы обязательно поговорим еще, Тива! — воскликнула она, когда просмеялась. — Сейчас просто не время и не место.

Ответить или изумиться я не успела: перед глазами вспыхнуло, и через секунду я почувствовала, что лечу куда-то вниз.

Впрочем, то было просто обманчивое впечатление из-за дующего откуда-то снизу холодного ветра. Глаза мои слезились от смены освещения, да и, честно говоря, все тело ныло. Плюс левое плечо напомнило о себе колкой неприятной болью. Пропитанная кровью рубашка, кажется, прилипла к коже и подсохла. Не очень такое ощущение. Хвост волос сильно расслабился, и, стянув резинку Лоу, я сунула ее в уцелевший карман куртки. Быстро смахнув с ресниц слезы, проморгалась и тут же увидела своих друзей. Между нами зияла пропасть, в которую я ме-е-едленно скатывалась из-за крутого склона отломавшейся от башни стены. Шустро поднявшись на ноги, сложила руки рупором у рта и позвала друзей:

— Ребята, как вы там? Все в порядке?

В ответ мне была звенящая тишина, а потом над головой послышался шелест трепещущих крылышек. Перед моим лицом появился золотистый голем с широким крестом на мордашке.

— Тимканпи! Откуда ты взялся?

Голем облетел меня по кругу и исчез за спиной, заставив обернуться. Он уже уселся на плече высокого рыжеволосого мужчины в черном плаще и с белой маской на пол-лица. Я не вскрикнула от испуга, но дернулась назад и оступилась на склоне. В эту секунду, казалось, затихло все вокруг. А затем мужчина протянул руку и крепко ухватил мое запястье.

Когда я снова ощутила под ногами твердую землю, все звуки резко вернулись, а меня дернули вперед. С глухим «ух» влепившись в генерала, попыталась понять, что происходит в данный момент. Кажущийся грозным, но безопасный незнакомец (Тим ведь не будет сидеть на плечах у кого попало, правда?) надежно держал меня рукой, обнимая, и стрелял из пистолета в одетого во все черное мужчину, пытавшегося атаковать нас. Почему-то я сразу догадалась, что нападает тот самый Тики, которого Аллен, вроде как, убил. Честно говоря, уже не впервые видя чудесное воскрешение из мертвых, постепенно перестаешь удивляться таким вещам. Но страшно было. До трясущихся коленок.

— Давай, беги, — сказал тут мужчина и убрал руку с моего плеча. Кинув исподлобья робкий взгляд, я единожды взглянула в сторону Ноя и быстренько побежала вниз. Оттолкнувшись от края стены, почувствовав, как перехватило дыхание — а вдруг край обкрошится?! — все-таки перепрыгнула пропасть и оказалась рядом с остальными экзорцистами.

Мы с Линали крепко обнялись, а Лави хлопнул меня по плечу. Аллен улыбнулся уголками губ и коснулся моей руки. Чаоджи Хан посмотрел на меня как-то странно, на что я предпочла не обращать внимания, нет времени выяснять отношения.

— Кто этот мужчина? — таки задала я волнующий вопрос.

— Генерал Кросс, которого мы искали столько времени, — ответила Лина и неярко улыбнулась на мое вытянувшееся в удивлении лицо. — Ничего страшного, ты ведь не представляешь, как выглядит большинство генералов.

— Ага, только Тидолла знаю. А Кросс... Выглядит очень крутым.

— Не позволяй ему себя охмурить, — со знакомой ехидцей в голосе предупредил Лави и постучал пальцем по моему предплечью, — он тот еще черт, не даром же рыжий!

Я посмотрела на книгочея-младшего, не сдержав веселой улыбки. Ты сам рыжий, хитрюга! Громкий крик генерала отвлек. Прямо из воздуха, как из невидимого портала, появился длинный черный гроб, опоясанный цепями. Кросс произнес слова на неизвестном мне языке, и цепи со звоном упали вниз, а крышка гроба отворилась. На свет вышла женщина в шикарном пышном платье, но скрытой под черными повязками головой, шеей и руками. Завороженную меня привел в чувства Аллен:

— Это Мария Магдалина, она сейчас скрыла нас защитным барьером. Нам ничего не угрожает. Она — Чистая Сила, если что.

— Целая женщина — Чистая Сила? А пистолет у Кросса?

— Тоже ЧС, но технического типа. Ну, — смутился Уолкер, — Мария была женщиной со своей паразитической ЧС, но теперь это только ее труп, которым учитель с помощью магии управляет.

— Невероятно... Целых две Силы! И вы посмотрите, как он сражается с Тики: даже с места до сих пор не сдвинулся.

— Это напоминает о том, насколько ничтожен наш уровень по сравнению с генералами, — сказал Лави, пока я выглядывала за край обрыва, желая узнать, насколько высоко от воды мы сидим.

От башни, в которой мы сражались с Тики и Роад, остались одни руины. Вот и сейчас земля под нами задрожала, Линали испуганно отодвинулась подальше от края земли, и Аллен загородил ее собою, словно хотел этим сказать: «Не волнуйся, я тебя защищу». Лави посоветовал и мне отойти подальше, но в тот же миг все вокруг снова сотряслось, а земля подо мною пошла крупными трещинами и осколками. Я успела только оглянуться и увидеть, как рыжий ученик книгочея кинулся мне на выручку, но и под его ногами земля уже осыпалась.

Я не услышала криков друзей. Уши будто заложило ватой, и даже шум воды недалеко внизу не был различим. Сердце мое провалилось куда-то в живот, волосы спутались от ветра, а конечности ослабели от ужаса и осознания смерти. Еще секунду назад я видела яркое небо вверху, а потом высокий пик оставшейся земли и сидящий на его краю Уолкер резко исчезли.

* * *

Позже меня очень удивило то, что я не оказалась снова в той колыбели. Когда довольно резко открыла глаза, испугавшись, что умерла, передо мной все было белым, но имело очертания. Кожаный диван, два отдельных стула, высокие белые двери, а также фортепиано… Даже стены, пол и потолок — белые!

Где я? — выдохнула моя персона невольно. Шепот эхом разнесся по комнате, и я вздрогнула. Сделала шаг вперед… Ох! Ноги тут же подломились, я упала на пол и больно ударилась коленками и ладонями. Словно издалека до меня вдруг донеслась смутно знакомая мелодия — и исчезла, не моргнула я и глазом.

— Аллен? — решившись, позвала и снова поднялась. В радиопередатчике царила тишина, поэтому у меня все же было время осмотреться досконально. Позади оказалось высокое окно, до самого потолка. А в нем… Издав испуганное, но тихое «Ой!», я отшатнулась и опять чуть не упала. Напротив, в отражении стояла темная фигура. На лице — две белых пустых глазницы, широкая улыбка… Оскал на месте рта.

— Какое… Знакомое лицо… — раздался шепот прямо из окна. — А этот крест...

— Кто вы такой? — я заикнулась и подавилась воздухом. Голос незнакомца казался слабым. Он, видимо, хотел спросить что-то еще, но уставился на меня... озадаченно? — Вы можете сказать, что это за место?

— Второе «Сердце» Ковчега, — прошелестел голос. — А ты ведь…

Но и тут его снова прервали. Легкий скрип и чей-то вздох заставили меня обернуться. На кожаном диване вдруг появился Аллен Уолкер собственной персоной, а мое сердце снова убежало в пятки. Он же ведь не…? Только лишь седой экзорцист увидел меня, присев на диване, он тут же вскочил и оказался рядом. Через секунду меня крепко прижимали к себе, из-за чего я порядком смутилась.

— Я уже испугался! — воскликнул Аллен и отстранил меня за плечи. — А Лави и Чаоджи? Они тоже, получается, здесь?

— Нет… Я не видела их. — Он тихо и грустно вздохнул, а потом перевел взгляд на меня — темно-серый, блестящий, какой всегда был, когда Аллен пытался всеми силами сдержать грусть. Я подняла руку и чуть сжала плечо напарника, желая хоть как-то поддержать.

— Что это за место? — через некоторое время снова заговорил юноша, отпуская меня и отворачиваясь. Тень в окне за нашими спинами опередила меня, наверное, он наблюдал все это время:

— Это тайная комната «Четырнадцатого», — прошелестел его голос по комнате. Аллен дернулся от испуга и резко обернулся. Выражение его глаз изменилось, а сам он прошептал еле слышно: «Ты…?». Хотелось спросить, знает ли Аллен этого типа за окном, но я подумала, что это глупый вопрос — ведь это тень за окном, в Ковчеге… Или?

— Аллен… Мой Тимканпи… Обладают силой «Исполнителя», — продолжила тень и подняла руку, указывая на отражение белого фортепиано в окне: — Мой ключ…

— Что все это значит? — невольно поднесла сжатый кулак к груди, будто это как-то могло утихомирить мое бешено колотившееся сердце. — Откуда ты его знаешь, Аллен? И кто такой этот «Четырнадцатый»?

— Тимканпи не твой! — громко сказал Уолкер, я вздрогнула. — Кто ты такой, черт подери?!

Понятно, ответа на мои вопросы нет. Прежде, чем кто-то из всех нас смог что-то ответить или сказать, раздался тонкий писк, а потом все помещение сотряс разгневанный (или раздраженный?) голос Мариана Кросса:

— ТУПОЙ УЧЕНИК! Ты уже попал в комнату управления? Тогда прекрати заниматься ерундой и останови загрузку!

— Так мы можем это сделать? — воскликнула я, когда в ушах перестало звенеть. — Как остановить это?

— Тива! — послышался из радиопередатчика вскрик Линали Ли. — Ты жива!

— Как я вообще могу прекратить погрузку? — не дал ответить Аллен, ведь время и так было на счету. — Я не понимаю, что мне делать!

— Ты должен играть на фортепиано! Есть там фортепиано? — снова заговорил генерал Кросс. Мы с Уолкером одновременно повернули головы, а потом переглянулись. Аллен, кажется, испытывал некоторые трудности: уж очень долго он молчал, уставившись в одну точку.

— Но, учитель… — сказал парень через некоторое время. — Я даже ноты читать не умею…

Я отвлеклась на Тимканпи, который прекратил кружить над нашими с седым головами и полетел к музыкальному инструменту. Снова шагнув к нему — и окну, коснулась белого лакированного дерева пальцами и нашла место для незаметной улыбки. Почему-то мне показалось, что я умела раньше играть на нем. Уж больно теплые чувства вызвал во мне инструмент.

— Ты должен сделать это Аллен. Тимканпи поможет вам, — искаженный свистящими помехами, ответил голос маршала. Его почти полностью заглушал грохот разрушающегося Ковчега. — Аллен должен играть, а Тива… жна…

В передатчике забарахлило, забулькало, заскрипело — и все замолкло. Я встревоженно посмотрела на Аллена; тот выглядел не лучше, когда поднял голову. Шагнул к фортепиано. Тимканпи уже устроился на пюпитре, взмахнул хвостом и, казалось бы, оглядел нас с Алленом любопытно: «Ну, что, будем играть или нет?»

— Партитура принадлежит Аллену… — сообщила тень. — Аллен должен играть…

Сглотнув вставший поперек горла ком, перевела взгляд с окна на напарника. Он уже протянул руку, но не к клавишам, а к возникшей голографической «партитуре». Мне тоже стало любопытно, и я подошла ближе. «Напоминает рондо, — промелькнула мысль. — Я играла подобное со своей учительницей, когда готовилась к экзамену по специальности…» И снова в голове воспоминания. Словно в сознании моем раскрыли старый учебник. Рондо — это термин музыкальной формы, в которой неоднократные проведения главной темы чередуются с отличающимися друг от друга эпизодами. На схеме можно было бы показать рондо как «А — В — А — С — А». И хоть сейчас я видела на «партитуре» не привычные для меня ноты, а совсем другие — палочки, круги и странные символы, рондо было первым, что пришло мне в голову. Может, потому что переводится «рондо» как «круг»?

— Это «музыка», — прошептали за окном. — Что касается «мелодии»… Она внутри Аллена.

Уолкер коснулся черной клавиши, и с губ его сорвался тихий вздох. Мне показалось, что ему отчего-то больно видеть эту странную, но очень красивую партитуру, однако юноша погладил подушечками пальцев клавиши... И заиграл. От этого я вздрогнула и быстро посмотрела на него, а потом на окно — тень тоже играла. Но Аллен ведь сказал, что не умеет играть! Что за бессмыслица? Не понимаю. Но тут меня заинтересовало кое-что поважнее.

— Эта музыка! — от неожиданности пальцы будто сами впились в боковую перегородку клавиатуры. — Это ее я слышала в той колыбели!

— Голос в моей голове… — в ужасе прошептал Аллен. Мне показалось, будто он прямо сейчас хотел оторвать пальцы от клавиш, но не мог этого сделать. — Откуда эти слова… Ты слышишь их, Тива?

Я хотела было признаться, что слышу только игру Аллена (тени?), которая заставляет волосы на голове шевелиться, а кожу покрываться морозом, но вдруг…

«Дитя… глубоким… сном…» — послышалось будто издалека. Слова обрывались, отдавались эхом, путались, и от этого очень скоро голову охватила тупая неприятная боль. «Внутри тебя пламя… дыханием… скроет мир…»

— Серой тенью… — выдохнула я, приложив холодную ладонь к разгоряченному лбу. Я уже слышала эти слова. Красивая мелодия вкупе с прекрасными стихами усыпляли меня в колыбели, пока мой организм восстанавливался после драки с Ноем. Аллен оглянулся на меня. Наверное, теперь я выглядела не лучше него: побледневшая, испуганная, изумленная. В голове, будто чужие мысли, плавно текли слова.

— Воскреси во мне облик тех, кого я так любил, — слова мне понравились, как и понравилось их петь, а потому захотелось продолжить. Пришлось выпрямиться, чтобы было легче, руки мои сами расслабились, и пальцы уже не сжимали бортик клавиатуры до белых костяшек. — Мои мечты просочатся на землю тысячью сновидений…

Слова в голове свободно появлялись и сменялись друг другом, а мне настолько понравились песня и мелодия, что я даже позабыла на ту минуту о Ковчеге, в котором нахожусь, об этой странной комнате «Четырнадцатого»… Да и Аллен играл уже не так напряженно, не через силу. Казалось, будто его пальцы сами летали по черным и белым клавишам… А если так и есть?

— А когда гнев коснулся серых глаз, ты пришёл души мрак тревожный осветить… Я не хочу знать, сколько ещё раз на землю те вернутся, кто о новой жизни не просил…

Будто во сне, я почувствовала, как легкий ветерок овеял лицо и встрепал волосы. Песня навевала приятные чувства и заставляла представлять что-то теплое и родное. Например, родные горы дома, поля, полные цветов, звонкий ручей и сладкий запах пряностей... Запястья коснулось что-то тонкое и щекотное, и, открыв глаза, я снова увидела играющего Аллена и комнату.

— Пока есть мой бог, пою я молитву: не бросай, прошу, меня без любви! Поцелуем моих рук коснись…

Медленно и аккуратно песня и мелодия закончились. Мы с Алленом стояли на местах и смотрели перед собой: в молчании и, может быть, ступоре. После оба мы словно очнулись от забытья и теперь приходили в себя после этого, шевелились, громко дышали, словно хотели убедиться, что все еще живы. Оглядевшись вокруг, я поняла, что спазм страха, сжимавший мое сердце все это время, рассосался. Радиопередатчики зашуршали, а потом из них раздался спокойный голос маршала Кросса:

— Мы тут, типа, торчим… Не хочешь открыть нам дверь? Она появится, если ты только захочешь.

Аллен нажал указательным пальцем на первую попавшуюся клавишу. В тот же момент за моей спиной что-то затрещало, а когда я обернулась, в стене появились двустворчатые двери. Как раз в них сейчас вошли Линали и генерал Кросс. Младшая Ли сразу же кинулась к нам.

— Аллен, Тива! Мы слышали отголоски фортепиано… Как вы?

— Все в порядке, — ответил Уолкер, беря девушку за руки и чуть сжимая ее ладошки в своих. — Я рад, что ты цела, Линали.

Потом в комнате ненадолго наступило молчание, потому что Аллен перевел взгляд на своего учителя, но и этой паузы мне хватило, чтобы посмотреть на окно. Тени там больше не было. Как не было и отражения фортепиано, дивана, стульев… Окно было пустым. Пустым в таком смысле, как будто бы за ним не было ничего — ни улицы Белого города, ни какого-нибудь коридора, ни даже другого мира. Просто пустота. Из груди вырвался негромкий вздох. Жаль, ведь я хотела спросить ту странную тень о том, что он говорил. Как странно, что он обратил внимание на мой крестик! Что-то в комнате зашипело, как телевизор со сбитыми настройками, а потом комнату «Четырнадцатого» в который раз сотряс вопль:

— ПОРА ЖРА-А-А-А-АТЬ!

От испуга даже я оступилась и хлопнулась на один из белых стульев. Голос Лави, преемника Книгочея, нашего рыжего и вечно неугомонного Лави, постоянно ищущего приключения на одно интересное место, сейчас во всю глотку орал на весь Ковчег и предлагал Аллену самые разные вкусности: от жареного картофеля до телятины и бифштексов. Сквозь его крик неуверенно пробивался голос матроса Чаоджи Хана. А когда послышался рассерженный голос Канды Юу, я окончательно поняла, что не сплю и слышу их голоса по-настоящему. Не сдержав по-настоящему счастливой улыбки, вскочила в одно мгновение, пронеслась мимо всхлипывающей Лины и восседающего на стуле невозмутимо курящего Кросса и выпрыгнула за вовремя появившуюся дверь.

Бежать я прекратила только из-за боли в ребрах и ногах, но шла скорым шагом, желая скорее найти, увидеть своих друзей. Потрепанных, но живых. Очень скоро до меня донесся оклик, а потом со мной поравнялся в шаге Аллен. Он длинно выдохнул и усмехнулся:

— Как быстро, прямо не догонишь!

Я ответила ему такой же усмешкой и едва удержалась, чтобы не пойти еще быстрей. Помолчали немного, заворачивая за углы улиц и пропуская мимо себя дома из белого камня с клумбочками цветов под окнами. Они живы. Живы. Жи-вы.

— Ты молчишь с самого момента восстановления Ковчега, — заметил Уолкер, не сбавляя шага. — Все в порядке?

— Да. Просто эта песня вызвала во столько разных чувств... Не знаю, как объяснить, правда. А у тебя?

— И у меня все нормально теперь, — кивнул юноша, переводя взгляд вперед. — Но станет еще лучше, когда мы уже найдем ребят.

Какой же огромный этот город! Аллену нужно было открыть еще одну дверь прямо рядом с нашими друзьями, чтобы не изнывать от ожидания встречи. Но мои мольбы были услышаны, за ближайшим поворотом послышались знакомые голоса. Мы с Алленом прибавили шагу и скоро выскочили на новую улицу. Напротив нас теперь стояли все — и Лави, и Канда, и Чаоджи… Кроули не стоял — свисал с плеча темноволосого мечника и, кажется, пребывал в бессознательном состоянии. Я, не удержав счастливого визга, мгновенно повисла на Лави и получила в ответ ласковое похлопывание широкой ладони по голове. Кивнула Чаоджи, дружелюбно сжала плечо Канды. Он даже, кажется, слегка усмехнулся, и я посчитала это добрым знаком. К сожалению, Кроули был без сознания, поэтому мы решили отнести его в комнату Четырнадцатого, чтобы он не висел вот так, как мешок картошки.

После этого Аллен и Канда решили прочесать город и проверить, остался ли здесь кто-то еще из Ноев. Я и Аллен рассказывали друзьям о том, как удалось вернуть Ковчег до последнего кусочка, а Лави и Канда, в свою очередь, пожаловались на свои разрушенные орудия. Жаль, конечно, что Ковчег не смог их восстановить. Пока Лави рассказывал, что действительно слышал чье-то красивое пение, я смущенно разглядывала порхающих в небе птичек. Нет, ну приятно же, когда тебя хвалят... Даже если люди не знают, что это делал именно ты. Аллен, правда, попозже раскрыл мой маленький секрет, и рыжий экзорцист ахнул, схватившись за сердце. Я совсем смутилась.

— Мы достаточно осмотрели все вокруг. Был бы тут кто-либо из Ной — объявился бы. — С фырканьем объявил мечник, останавливаясь и оглядываясь. Создалось впечатление, что он раздосадован отсутствием серокожих людей. А вот моя особа очень даже порадовалась...

— Кстати, Канда… — пробормотал Уолкер, всматриваясь в мечника. — Что это за знак на твоей груди? У тебя ведь, вроде, раньше не было этой татуировки…

— А ты проверял? — мурлыкнула я мимоходом, подходя к одному из домов и вертя ручку из стороны в сторону от скуки. Лицо Аллена как-то странно помрачнело, и это вызвало у меня новый приступ веселья. Уолкер подошел ко мне, одной рукой обхватил поперек туловища и рук, чтобы не вырвалась, а другую сжал в кулак и начал «гладить» меня кулаком по макушке, создавая гнездо из волос на моей голове.

— Какие это у тебя мыслишки в голову забрались, а, Ти-ива? — кровожадно поинтересовался напарник, игнорируя мой хохот и мольбы остановиться. Через минуту он все же отпустил меня и одарил легким щелбаном по лбу. — Так что с татуировкой? — повторил он, в то время как я наигранно обиженно терла ладонью лоб и кое-как поправляла бедлам на голове. Мечник прищурился и отвернулся:

— Забей.

— Хей, это как-то не очень дружелюбно! Я, вообще-то, жизнь тебе спас, а ты меня буквально посылаешь, — глаза белобрысого вновь заблестели, а я еле сдержала смех. — Ну, давай же, надо ведь поддерживать разговор!

— Пошел лесом. Отсюда вообще есть выход, стручок?

— Аллен я! — огрызнулся тот, оглядываясь на мечника и берясь за первую попавшуюся дверь. Моя персона опять тихо захихикала. — Я как раз-то и ищу, откуда мы можем…

Лави громко завопил, привлекая всеобщее внимание. Я любопытно оглянулась на друзей как раз в тот момент, когда они поочередно стали исчезать за дверью с криками. Да что это такое! Только-только все ожили, а они опять туда же — приключения на жопу искать. Благо, Чаоджи был рядом и умудрился не упасть внутрь. Бедный, он старался в одиночку удержать троих здоровых коней. Но волноваться за него, как оказалось, не стоило. Бывший матрос вдруг крякнул и резко дернул руку вверх. В тот же миг я ощутила странный порыв не менее странной энергии (или это просто ветер, и я надумываю?), а мои друзья один за другим появились из-за дверей. Оставалось лишь осоловелым взглядом наблюдать, как друзья отползают подальше от двери и ворчат то ли на нее, то ли друг на друга. Мальчишки...

— Не успели оправиться от одной смерти, решили другую найти? — я уперла руки в бока и фыркнула. Друзья поднялись на ноги, потирая ушибленные задницы. Лави пробормотал, что-то, я ему что-то ответила, завязалась короткая и дружелюбная перепалка, в конце которой мы уже хохотали и пихали друг друга локтями, мол, отстань.

Еще немного походили по городу, открывая двери и осматривая содержимое комнат. Аллен и Канда, каким удивительным делом это ни было, умудрялись до сих пор перекидываться язвительными фразами и обзывательствами, веселя меня и Лави, а Чаоджи заставляя вздыхать.

Аллен в очередной раз огрызнулся на мечника ( удивляюсь, как темноволосый до сих пор не залепил Уолкеру затрещину (они ведь вполне могут сейчас взять и подраться)), когда я, с улыбкой оглядываясь на друзей, взялась за ручку очередной белой двери и опустила ее вниз.

В лицо пахнуло морозным воздухом и запахом прелой листвы. Откуда-то справа доносилось журчание ручья, слева — детские гомон и хохот. Меня это изумило с самого начала, а поэтому я неуверенно окликнула Аллена, шагая вперед. За дверью меня встретило начало зимы, ряд почти оголившихся кленов и легкий, только-только начавшийся снегопад. Слева был небольшой «городок», состоявший из четырех двухэтажных многоквартирных домов с детской площадкой. Справа широкий ручей, а над ним старое высохшее дерево. Одна ветка его была сломана кем-то довольно давно и теперь концом пересекала воду.

Сердце в груди отчего-то вдруг превратилось в тяжелый камень.

Медленно, будто боясь каждого своего шага, прошла вперед, на дорогу. Услышала позади себя голос Аллена, но комок в горле не дал отозваться. Увидев сейчас людей, странную, смутно знакомую обстановку, я чувствовала что-то непонятное, смешанное… Будто на бумагу ляпнули самых разных красок — светлых и темных одновременно — и размешали тупым концом кисти, из-за чего на бумаге остались заметные вмятины. Я прошла дальше и оказалась во дворе, окруженном несколькими двухэтажными домами.

Голова жутко разболелась, я потерла горячий лоб и поморщилась. Что происходит? От эмоций, взявшихся непонятно откуда, закружилась голова. Когда со стороны послышалась знакомая легкая поступь, я встрепенулась, обрадовалась, испугалась… Помедлила, чувствуя, как перехватывает дыхание. Обернулась. Женщина с каштаново-рыжими волосами остановилась и изумленно уставилась на меня серо-голубыми глазами. Я вдруг вспомнила, как теплым сентябрьским утром она приготовила мне бутерброды на завтрак и уложила красиво волосы перед школой, ведь прическа была новой, и я не знала, как с ней возиться.

Мы стояли прямо напротив друг друга. Мои руки, неосознанно поднятые на уровень груди, словно в защитной позе, нервно сцепились в замок, и сердце хотело уже пробить собою грудную клетку: так сильно оно билось там, под ребрами. А потом я, будто и не я сама вовсе, отошла в сторону, освобождая для незнакомки дорогу. В переносице засвербело, и в уголках глаз сильно зачесалось, но то, как неслышно и хрипло-хрипло я позвала ее: «Мама...», осталось вместе со мной.

Аллен попытался остановить меня, но я вихрем пролетела мимо него и остальных удивленных ребят, запрыгнула в светящийся белым портал и быстрым, но сильно дрожащим шагом отправилась обратно в комнату управления Ковчегом. На полпути меня догнал Уолкер и несколько раз окликнул, но почему-то я не могла заставить себя остановиться. Тогда седой схватил меня за плечо и развернул к себе, хватая уже за оба и встревоженно заглядывая в мое лицо. Я оторопело уставилась на него в ответ.

— Тива, что с тобой? Куда ты убежала? Ты слышишь меня, эй?

— Скажи, что я могу назвать Черный Орден своим домом! — выпалила я. Лицо Аллена вытянулось в изумлении, а я уже почувствовала, как на глазах стремительно появляются слезы. — Пожалуйста, скажи, что я могу!

— Конечно, конечно, ты можешь! — уверенно сказал экзорцист и погладил легонько мои плечи. — Для всех нас Орден — это дом. И для тебя тоже!

Мне не удалось сдержаться. Громко всхлипнув, я крепко прижалась к парню и уткнулась лицом в его куртку, только бы спрятать предательские слезы. Я не смогла расплакаться, когда осознала, что переместилась во времени на два века назад. Не могла расплакаться из-за шока, когда увидела Аллена мертвым в бамбуковом лесу, когда поняла, что Кроули едва не погиб в Железной Деве, когда узнала, что Анита и весь ее экипаж канули в море. И сейчас слезы почему-то не катились из глаз, хотя, казалось бы, вот он, мой предел! Аллен очень крепко, но одновременно нежно и тепло обнял меня и будто бы загородил собою от всего мира, чтобы никто не увидел, как я слаба в данный момент, по какой тонкой грани иду. И я, как никогда раньше, была ему за все это благодарна.

В комнате Четырнадцатого нас встретили Линали и Кросс; Кроули, находящийся в бессознательном состоянии, не считался. Не знаю, как я выглядела в тот момент, но внимание на меня обратили оба.

— Тива, все в порядке? А где остальные? Ты такая бледная… — Линали в один миг оказалась рядом со мной и заглянула в мои глаза.

— Да, все... все в порядке. Мальчики скоро подойдут, мы осматривали вместе Город.

Кросс внимательно посмотрел на меня, будто изучая. Я ответила ему таким же испытующим взглядом. Генерал почесал в затылке и затянулся сигаретой, Линали сжала мои ладони. В темных глазах девушки плескалась неподдельная тревога. Я улыбнулась ей и поправила выбившуюся короткую прядь за ухо.

— Все отлично, Лина. Не волнуйся.

Аллен, зашедший следом за мной, остановился где-то позади и, скорее всего, сверлил мою спину взволнованным взглядом. Мне не хотелось к нему поворачиваться. Вместо этого я крепко обняла подругу и уткнулась носом в ее плечо. Девушка ответила взаимными объятиями и ласково погладила меня по спине. Генерал Мариан Кросс негромко хмыкнул, скрипнув стулом. Под потолок улетел клуб белого едкого дыма, похожего на тот, что сейчас разъедал меня изнутри в обличье мыслей.

Гулкий гомон ученых Азиатского Подразделения эхом гулял под высоким потолком, пока смотритель Бак Чан и Вонг носились с телефонной связью и големами. Кто-то мимоходом хлопнул меня по плечу, кто-то потрепал, кто-то даже погладил по голове, заставив смешно зажмуриться и сказать что-то типа: «Эй, прекрати!» Аллен, Кросс и Линали сейчас немного выясняли отношения: кажется, генерал вознамерился снова исчезнуть где-то в толпе. Линали (которой очень не хотелось искать маршала снова) вцепилась в него мертвой хваткой и состроила одно из тех милых лиц, от которых в груди теплело и таяло. Кто-то легко дернул меня за оставшиеся от рукава лоскутки. Повернув голову, я увидела удивленную Лоу Фа. В пальцах у нее остался маленький кусочек кожаной куртки, а щеки поалели.

— Простите, пожалуйста, я не хотела...

— Ничего, — я устало выдохнула и вовсе потянула куртку с плеч, — от нее все равно одни дыры остались.

— Как себя чувствуете? — осторожно спросила ученая. — Вы вроде не так давно вошли во врата, но сейчас все взволнованы сильнее обычного, а господин Алистер до сих пор без сознания...

— Кстати, куда всех растащили? — оживилась я на секунду и осмотрелась. Лоу Фа приподнялась на цыпочки и повертела головой.

— Наверняка в медицинское крыло. Канду Юу и Мари Нойза давно увели под присмотром генерала Тидолла, а еще с ними тот мужчина, Чаоджи Хан. Линали Ли, господа Книгочеи и Аллен Уолкер вон там, за теми ширмами, их позже переведут в палаты, когда удостоверятся, что срочных ран не осталось. Госпожа Миранда Лотто совсем без сил и находится вон там. Ее хотят заставить отключить ее Чистую Силу, но с этим, кажется, происходят какие-то трудности...

Кивнула, поняв. Себя же я чувствовала... Не очень. Если не прислушиваться к себе, то просто не очень. Да, раны саднили, но мне казалось, что я пострадала меньше всех. Наедине с собой мне сейчас лучше не оставаться. Решив, что больше пользы от меня будет, если перестану стоять истуканом на месте, я вызвалась помочь медперсоналу, но стоило только сделать один шаг, как в стороне Миранды и парочки медсестер раздался болезненный вскрик. На меня в следующую секунду обрушилась такая усталость, что словами не описать. Боль сковала все мышцы, и я со стоном осела на пол, выдохнув. В ушах медленно нарастал звон, плечо загорелось болевыми ощущениями, а одежду снова начала пропитывать кровь. Лоу немедленно позвала на помощь, пока я медленно легла на холодный бетон и расслабилась. Создалось впечатление, будто улеглась в собственную кровать после долгого рабочего дня, и теперь все тело ломит в неприятной истоме. Осталось только закрыть глаза, чтобы ненадолго заснуть...

* * *

Спокойный и безмятежный сон прервало громкое мурлыканье, а потом щекотливое чувство над ухом. Приоткрыв глаза и несколько раз моргнув, я скосила взгляд. Чтобы с воплем подскочить, дернуться в сторону и удариться спиной об стену — и снова упасть под одеяло.

— Кот… — прохныкала я, садясь в кровати и принимая животное на коленки. — Ты снова за свое…

Заметно подросший за все время Кошак замурлыкал еще громче и боднул меня лбом в правую ладонь. Это заставило расплыться в улыбке и потрепать его между ушами. Кот принюхался и перестал мурлыкать, ткнулся холодным носом в руку, а потом облизнул ее. Я хихикнула и завалилась обратно на спину, усаживая питомца на живот. Тот не пожелал устраиваться там, хотя очень любил, но спрыгнул с кровати и устремился к дверям. Остановился, оглянулся и громогласно мяукнул. Снова присев, я скептично посмотрела на кота.

— Ты серьезно думаешь, что я выйду из комнаты? В такую рань? — фыркнула и отвернулась к стенке, зарываясь под теплое одеяло. — И не надейся.

Через полминуты раздалось угрюмое ворчание, а затем громкий хлопок довольно тяжелого кошачьего тела об одеяло (читайте: на мое не переставшее саднить тело) и мой визгливый от испуга вопль. Короче говоря, через час я уже шла в столовую в сопровождении Кота, пытаясь привести гнездо на голове в порядок и застегнуть верхнюю пуговицу рубашки.

Повар Джерри пожелал мне наидобрейшего утра и подал по своему усмотрению: овсяную кашу со сливками, два яблока и стакан свежего горячего какао. Несмотря на кашу (ох и намучился Джерри со мной, но приучил к ней), я была готова расцеловать нашего повара, а потому к столам пошла с еще более высоким расположением духа, чем вылезла из-под одеяла.

Свой стол найти не составило труда — он весь был заставлен тарелками, чашами и мисками с едой, стаканами с питьем и парочкой плошечек с молотым перцем и солью. За ним орудовал Уолкер, клацая зубами и одновременно пытаясь что-то говорить: что именно, я, конечно же, не разобрала. Лави сидел с таким видом, будто все понимает, и даже поддакивал седому парню, параллельно отправляя в рот суп ложку за ложкой. Его учитель сидел неподалеку и уплетал, кажется, тоже какой-то суп с длинной лапшой, похожей на спагетти. Миранда, Мари и Линали сидели напротив и жевали свои порции — кто булочку, кто доедал овощное рагу или рис, или макароны; я же, отыскав свободное местечко с самого краю, подошла к столу.

— До-оброе у-утро-о всем.

— Доброе утро! Доброго утреца! Как жизнь? — посыпалось с разных сторон стола, и я коротко и просто ответила, что все «лучше не бывает».

— Ти-ива-а! — радостно воскликнула Линали, как если бы не видела меня продолжительное время. — Ты сегодня раньше обычного. Как твои руки?

— Скажи спасибо Коту: он устроил артобстрел. Собой-любимым, — я с укоризной взглянула на животное, но Кот без зазрения совести игнорировал меня и клянчил вкусность у Аллена. Тот щедро угостил пушистого куском вареной говядины. Сговорились, не иначе!

— У вас, прошу заметить, сбитый режим сна, — произнес вдруг блондин, сидящий по правую руку от Уолкера. Облаченный в строгий темно-вишневый костюм, с заплетенной длинной косой и блестящей брошью под воротом рубашки, парень выглядел... слишком целым и живым среди нашей компании. Остальные — лохматые, чуток сонные и совсем немного неряшливые. Прелесть.

— Вас, попрошу заметить, приставили к Аллену, а не ко мне, так что я со своим режимом разберусь сама. Благодарю за беспокойство и заботу! — вполне дружелюбно, но с веселой ноткой в голосе ответила я и приземлилась рядом с Линали, прямо напротив Аллена. Тот все еще ворковал с Котом, отдав ему все свое внимание и не обращая его ни на кого другого.

Блондина звали Говард. Говард Линк. Инспектор Говард Линк. Прислан руководством из Ватикана. За Алленом, значит, приглядывать. Впервые встретившись с Линком в день его прибытия, точнее, буквально столкнувшись с ним в коридоре, я не обратила на него должного внимания. Потом по Ордену волной пронеслась новость о том, что к Аллену приставили надзорного, и я уже знала, кто он и как выглядит.

Все это было связано с Ковчегом и комнатой загадочного Четырнадцатого. Хотя, даже с той информацией, которая была у меня припасена за все время жизни в Ордене, этот Четырнадцатый не казался кем-то абсолютно неизвестным. Узнав о Ноях побольше, мне стало понятно, что у каждого есть своя очередь вслед за Тысячелетним Графом. Граф был как раз первым. Девочка Роад — девятой, Тики — третьим, Джасдеби — десятый и одиннадцатый Нои. И тот Ной, которого убил Канда, Скин Борик, восьмой по счету. Следовательно, Четырнадцатый тоже был Ноем, но тут мои мыслительные процессы однажды застопорились. Почему же он так охотно помог Аллену сыграть? Разве Четырнадцатый не должен быть на стороне Графа? «Должен, да не обязан!» — справедливо заметило собственное Я. Как бы сильно я не пыталась держать в памяти то, сколько бед Нои причинили моим друзьям, у меня не выходило остерегаться силуэта, живущего по ту сторону окна. Представляя его расплывчатое отражение, я ощущала нечто сродни дежа вю, и с каждым днем противоречивые чувства росли, пока я не пришла к согласию с самой собой. Я была благодарна Четырнадцатому за помощь Аллену. И точка.

Конечно, в тот момент в комнате были только я, Аллен и Тимканпи, и о своем больно позитивном мнении я не распространялась. Вообще никому. И о том, что же случилось за очередной дверью-порталом тоже.

За двое неполных суток, что мы провели вне лазарета и палат, свободно гуляя по штабу и радуясь возвращению домой (боже, казалось, в последний раз я была тут целую вечность назад!), меня не оставляли мысли о том, что произошло в Ковчеге. Об этом знали только парни и Комуи, который по возвращению просто очень крепко меня обнял и не отпускал несколько минут. Аллен, казалось бы, занял позицию наблюдателя. Он был рядом, шутил и занимал меня какими-то разговорами, но не лез в душу, только лишь иногда бросая на меня внимательные взгляды и улыбался, стоило мне посмотреть в ответ. Я была ему за это очень благодарна, так как не хотела заводить разговор о том месте с кем-либо.

Мне было больно. Перед глазами то и дело вставал образ красивой женщины с серо-голубыми глазами, но уже спустя пару дней эта картинка начала размываться, становиться мутной и неразборчивой. Из-за этого на душе словно кошки скребли, и часто по ночам я обнимала скомканное одеяло и утыкалась в него лицом, лишь бы видеть темноту, да что угодно, но не этот образ. Не его, так как он причинил мне огромную боль.

Зачем? Зачем Ковчег открыл эту дверь? И, главное, как? Как связана моя прошлая жизнь — уже без сомнения, я полагаю, прошлая — с Ковчегом, который достался Аллену всего неделю назад? Все это было так сложно, так запутанно, перемешано, как один огромный паззл на несколько тысяч элементов! Но и заглушить эти чувства, как-то забыться не получалось. Разве что возобновить тренировки в спортивном зале? Но Матрона строго запретила не только мне, а всем нам напрягаться и заниматься физическими нагрузками. Оставалось пинать воздух в коридорах Ордена и иногда соваться в Ковчег, пока никто не видит.

— Штаб вызывает Тиву, прие-е-ем! — сообщил рыжий книжник, монотонно завывая мне прямо в ухо. Я усмехнулась и подвинулась поближе к Линали.

— Простите, задумалась.

— И что за пища для размышлений? — полюбопытствовал Лави, потянувшись за салатницей.

— Да так, — пожала плечами и погладила прыгнувшего на колени Кота, — вспомнила, что у меня в прежнем доме было три кота. Скорее всего, они и сейчас есть, просто не помнят меня, — Кот так громко мурчал под моей ладонью, а я так сильно сконцентрировала свое внимание на пушистике, что не заметила, как все замолчали и обратили взгляды на меня. — А может, животные помнят, а вот люди — нет?

Тишина затянулась, и мне пришлось обратить на это внимание. Я неловко улыбнулась и взяла в руки ложку.

— Прошу прощения, что-то я заболталась немного. Приятного всем аппетита.

Съесть удалось едва ли половину. Спустя несколько минут в горло уже кусок не лез, брови мои против воли хмурились, а глаза неприятно жгло. Тогда я извинилась и поспешила покинуть столовую, стараясь не заплакать на глазах у всего подразделения. Натирая нещадно бедное веко, будто соринка под него попала, я даже не заметила, как проскочила мимо Комуи. Тот только удивленно посмотрел мне в след и пошел к столу моих друзей: спрашивать, что случилось.

* * *

В спортивном зале было прохладно. По песку прыгали лучи солнца, падающие из огромных окон. Свет здесь сегодня не включали, так как день был солнечным. Будучи в легкой хлопковой майке, я поначалу мерзла, но после разминки и нескольких кругов по периметру зала уже не чувствовала холода. Остановившись на финише своего забега, выравнивая дыхание, я осмотрелась. Вокруг было пусто. Странно, а мне показалось, будто кто-то на меня смотрит. Что ж, тем лучше, если нет.

Сегодня моей целью было испытать собственную Чистую Силу. Раз уж у меня уже есть апгрейд, его стоило изучить и пробовать использовать на полную мощность. Меня смущал факт того, что я являюсь Силой Аллена Уолкера, а смотритель подлил масла в огонь, узнав; теперь все звали меня Кроун, а Аллена прозвали Джокером. Правда, лично мне быстро понравилось, и я мысленно повторяла новообретенную фамилию вместе с именем. Тивуртия Кроун. Звучало неплохо, даже красиво. Лави давеча вообще промурлыкал, что имя «Тивуртия» довольно редкое, а все остальные на него воззрились так удивленно, будто в первый раз видели. А потом старший Книгочей залепил ему крепкий подзатыльник.

Помотав головой, привела мысли в порядок. Хорошо, теперь стоит поработать. Мне уже не требовалось полностью концентрироваться, чтобы активировать Чистую Силу; сейчас я просто отдала мысленный приказ, и тут же крест в тыльной стороне ладони сверкнул, а от локтя по предплечью плавно потекли узоры «Нитей». Вблизи и в спокойной обстановке это завораживало. Тонкие «Нити» переплетались в замысловатый рисунок, который оплетал все предплечье вплоть до пальцев, а уже ими я могла сгрести множество ниточек в одну охапку. Взяв удлиняющуюся материю второй рукой, выставила впереди, намотав немного на ладони, и от души дернула в стороны. Не порвалось.

— Отлично. Как там объяснял Комуи? Чистую Силу может повредить только Темная Материя или другая Чистая Сила. Дальше.

Отпустив «Нити», позволила им свободно плавать прямо в воздухе, а после стала их удлинять. Материя поплыла вперед и вверх, завихрилась под самым потолком и там же засветилась ярче. Я стала отходить назад, потом в сторону, кругами, не переставая удлинять материю, и вскоре почти весь зал был заполнен светло-зеленым светом, а «Нити» подобно газовой ткани медленно-медленно опускались на песок. А после деактивации они тут же стали постепенно таять, напоследок ярко поблескивая, словно первый снегопад зимой. Улыбнувшись, я кивнула самой себе и снова произвела активацию. Теперь «Нити» обхватили каменную и явно резную балку, поддерживающую потолок. «Если никто не увидит, ничего за это не будет» — неуверенно шепнуло подсознание. Крепко обхватив правой получившийся толстым канат, левой рукой взялась повыше и сделала короткую разбежку.

— Вай! — только и вырвалось у меня, когда я оказалась на другой половине зала и взрыла ногами песок при приземлении. В груди надулся шарик радости. Это каким же крутым штукам можно научиться с такой Чистой Силой? — Нужно попробовать еще раз.

Правда, за неимением других мест, куда можно было бы прицепить «Нити», я скоро почувствовала себя малым ребенком на тарзанке, поэтому решила не тратить больше времени и попробовать последнее, что пришло мне на ум. «Нити» пришлось укоротить и оставить примерно полтора метра, может меньше, а потом представить, как они переплетаются между собой, и чтобы к концу все плотнее и плотнее... Подумав, что сработать — сработает, я приняла удобную стойку и замахнулась правой рукой. Импровизированный кнут звонко щелкнул, а песок взметнулся и тут же успокоился. На губах моих появилась невероятно довольная улыбка. Нужно обязательно показать друзьям!

Меня застал врасплох голос из маленького черного шарика-голема, который непонятно когда оказался в зале. Может, он и следил за мной все это время? От испуга я даже подпрыгнула, а когда осознала то, о чем говорил голос диспетчера, в груди моей все похолодело.

— Вражеское нападение! Всем экзорцистам и членам Главного Управления! Акума вторглись в Пятую лабораторию! Генералы и экзорцисты должны немедленно пройти к третьим вратам Ковчега! Миранда Лотто, Мари Нойз, Тивуртия Кроун! Все искатели следуют указаниям смотрителя!..

На середине сообщения я уже неслась из зала к вратам со всех ног. В коридорах творились суматоха и шум, но люди успевали расходиться в стороны, завидев, что к Ковчегу бежит экзорцист. Краем глаза я заметила бегущих в сторону врат Нойза и Лотто. Отлично! В следующий миг перед глазами вспыхнуло белым, и я в мгновение ока из большого холла переместилась в заблокированную Пятую лабораторию.

Активация Силы произошла за одну секунду, а вторую я потратила на убийство вмиг оказавшегося рядом Акума. Вихрем слетев по ступеням вниз, скрутила «Нити» в кнут и от души прошлась им по спине другого демона, склонившегося над чем-то и отвратительно чавкающим. Я боялась представить, чем, но догадка сама мельтешила перед глазами, зал-то был не маленький, и один Акума не смог бы загородить весь кровавый ужас, произошедший за такое короткое время. Щелчок кнута, казалось, разнесся по всей лаборатории, обратив на меня внимание ближайших тварей. Я активировала клинок и по привычке встала в стойку, будто собралась драться врукопашную.

— Девочку не убивать! — послышался совершенно незнакомый женский голос, и взгляд мой заметался по сплошной стене из разномастных Акума, силясь отыскать владелицу. — Она нужна хозяину живой.

«Хоть какой-то плюс: тебя не будут стараться убить!» — радостно оповестило подсознание. «Ага, просто ласково треснут по макушке и утащат вон в тот черный портал» — нервно согласилась я. Но, несмотря на странную горечь в груди, подсознание, все-таки, было право. У меня есть преимущество.

Демонов я пыталась не подпускать к себе столько, сколько это вообще было возможно, но везение продлилось недолго. Сидящая где-то на пару метров выше женщина, видимо, устала наблюдать за тем, как я крошу ее слуг, поэтому в один момент меня и вправду приложили чем-то жестким по голове, да так, что я пропахала носом кафельный пол и от боли была готова заплакать. Какой-то Акума грубо сгреб меня рукой и полетел вперед, намереваясь сбросить ношу в портал. Отчаянно шмыгая, кажется, разбитым носом, чувствуя, как кровь с рассеченного лба заливает глаза, я уже заново активировала Силу, но тут меня уже выпустили из лап. С единственным коротким вскриком я полетела вниз, не понимая, за что же можно ухватиться «Нитями».

Долететь до портала не успела: кто-то перехватил меня у самой границы и на ноги поставил уже на твердом полу лаборатории.

— Ты как, в порядке? — спросил Мариан Кросс. Я принялась поспешно вытирать кровь с лица прямо краем одежды.

— Да, только голова немного кружится... Спасибо, сэр.

— Держись поближе, -— только и сказал мужчина, и моя особа послушно осталась стоять рядом, активировав клинок на всякий пожарный. — Нельзя позволить им забрать тебя.

Голова и вправду болела, а нос противно, просто мерзко ныл. Наверное, и вправду разбила. Завидев летящего на уровне второго этажа демона, я обхватила его «Нитями» и дернула вниз. Тот с грохотом впечатался в пол, и разбитая плитка фонтаном брызнула из-под его тела. Клинок вошел в металл, как в масло, а после я поспешила отбежать, чтобы меня не задело взрывом. Отовсюду шумели взрывы, выстрелы, верещанье и людские крики. Что-то иногда сверкало зеленым, а посреди зала ровно светился огромный покрытый сад, созданный генералом Тидоллом. Кросс велел мне пробраться туда и пообещал прикрыть спину, и я даже не стала спорить. Он генерал, ему виднее, к тому же он лихо справляется с несколькими демонами сразу меньше, чем за минуту, в то время как в моих силах прикончить всего пару штук. Правда, и Акума оставалось всего ничего, и самые слабые, боящиеся, вероятно, генералов, пикировали сверху ко мне.

Хлыст почти трещал от ударов направо-налево, на выручку ко мне подоспел Мари Нойз с его «Ноэлем». До сада я так и не добежала, но решила остаться поблизости от Миранды и Мари, изредка отпугивая от Лотто демонов, дабы те не мешали ее активации. Фабрика Ковчега полностью вернулась в Пятую лабораторию, раздалась еще пара выстрелов, звон металла, грохот...

И все постепенно затихло.

Первыми заговорили генералы. Они, казалось, даже не заметили той паузы, границы между боем и затишьем, а троица экзорцистов, охранявших Фабрику, переглянулась между собой и облегченно выдохнула.

— Неужели все и вправду закончилось? — негромко спросила я, но это был больше риторический вопрос. Миранда улыбнулась мне, а Мари как раз пытался связаться с центром.

С Мирандой я еще толком не познакомилась, но с нашей последней встречи она стала выглядеть лучше, будто выздоровела от долгой болезни. Вид у нее все равно был немного усталый. Напротив выставленных вперед ладоней крутились концентрические круги, и это подходило к Чистой Силе госпожи Лотто. Напоминало циферблат каких-нибудь мудреных часов, только без стрелок. Оказывается, именно благодаря Миранде и ее ЧС мои раны в Ковчеге быстро затянулись и позволили мне сражаться дальше, и лишь потом, после дезактивации Силы уже в Ордене, раны снова появились. Миранда очень долго извинялась, но весь наш состав экзорцистов от души благодарил ее за такую чудесную способность.

Предупредив коллег, я спрыгнула с нашего небольшого островка и покатилась к саду Тидолла, куда изначально и держала путь. Из-под обломков то и дело выглядывала то чья-нибудь рука, то было видно часть рабочего халата, вывернутые под неестественным углом конечности... У меня голова кружилась от смеси самых разных чувств, поэтому до сада я постаралась добраться как можно быстрее, выбирая участки повыше уровня пола, чтобы точно не наступить на чье-то мертвое тело. В конце концов, я забралась внутрь сада и выдохнула. Там меня встретил сам генерал и те, кого он успел спасти от демонов.

— Здравствуйте, — поздоровалась моя персона. — Генерал Кросс велел мне идти сюда. Кому-нибудь нужна срочная помощь?

— Здравствуй-здравствуй, — генерал кивнул и оглянулся на ученых, — кажется, все более-менее в порядке. Как там обстановка?

— Маршалы завершили зачистку. Мари сейчас связался с центром, докладывает результаты боя.

— О, а это мой ученик, кстати, — приметил мужчина и улыбнулся, заметив удивление на моем лице. — Да-да! А еще тот вечно хмурый юноша Канда Юу. Кстати, раз уж мы заговорили об учениках... Тебя тоже обещали отдать под мое опекунство. Ты знала об этом?

— Нет, сэр, — почему-то я разволновалась и даже встала ровно, спрятала руки за спину. — Никто не упоминал, что у меня будет учитель...

— Конечно, когда ты только появилась в Ордене, я был в далеком путешествии и присоединился к твоим друзьям только в Эдо. А ты с тех пор успела и без меня много всего узнать, да?

Я только неярко улыбнулась. Знала-то я, может, достаточно для базы, но чтобы у меня был собственный учитель здесь... Да и Тидолл создавал только приятные впечатления. Повезло Мари и Канде!

Когда снаружи раздались испуганные крики, все, кто находился внутри сада, испуганно вздрогнули. Бросившись к лианам, я раздвинула их и высунулась в зал. Над Фабрикой нависло огромное полупрозрачное существо, грозно скалясь, а внутри него находилась неясная фигура, похоже, женская.

— Там Миранду захватили в плен! — воскликнула я и дернулась вперед, но одна лиана крепко обхватила меня вокруг талии и затащила обратно в сад. Я шлепнулась на пятую точку и тут же возмущенно обернулась к экзорцисту. — Генерал!

— Снаружи есть Мари и остальные генералы, — спокойно ответил Тидолл. — А у тебя уже вся одежда в крови. И носик разбит. Посиди тут.

Мне оставалось только открыть рот, а потом закрыть его и послушно остаться сидеть на попе ровно. Что-то мне подсказывало, что сбежать не удастся, а мой потенциальный наставник весьма тверд характером.

Ладно, есть время на размышления. Если Аллен тоже сражается где-то там, он наверняка уже сто раз активировал Коронованного Клоуна. Так почему же я до сих пор ни разу не исчезла с поля боя? «А если я не исчезаю, то и Аллен не может активировать Силу?» — как набатом по голове ударила мысль. А следующая — еще хуже. «А что, если он... мертв?!» От такого я аж вскочила на ноги и нервно заходила туда-сюда по саду, немало удивив своим поведением генерала и ученых.

— Волнуешься за Аллена? — спросил Тидолл. Я покивала, грызя ноготь.

— Во время активации я исчезаю, но за все это время не исчезла ни разу. Мне тревожно. А вдруг он сильно пострадал?... А я сижу тут и даже не знаю, где он именно. Генерал, пожалуйста, выпустите меня! — я буквально взмолилась, не выдержав напряжения. Тидолл задумчиво посмотрел в сторону, где раньше был вход и выход из сада.

Словно почувствовав мое волнение, где-то там, снаружи, закричал Аллен, зовя меня по имени. В ту же секунду раздвинулись лианы, а я сорвалась с места. Не успев даже выбежать в зал, почувствовала, как перемещаюсь в Колыбель. «Слава богу, ты в порядке!» — одновременно воскликнули мы с Уолкером.

— Ты видела кого-нибудь из научного отдела? — спросил Аллен между тем, как разбирался с остатками демонов.

— Только тех, кого спас генерал Тидолл. А ты? И почему я не оказалась здесь, когда ты впервые активировал Силу?

— Ривер и большинство остальных выжили, — я облегченно выдохнула, — а вот Тапп... Таппа больше нет. Мы пришли слишком поздно. И я не знаю... Я думал, ты рядом, но дозваться не мог. Тогда я решил, что ты сильно сконцентрировалась, потому что я выкладывался на полную.

— Вот как. Все-таки, я безумно рада, что ты жив.

— Взаимно, Тив.

Я тихонько вздрогнула. Странно, но когда меня так называют, я словно ловлю слабое дежавю, напоминающее круги на воде после того, как в нее бросили камень. Так, ладно, сейчас не время отвлекаться на такие мелочи, стоило и вправду собраться и помочь другу... Который вдруг резко деактивировал Силу, а я с коротким воплем приземлилась коленями прямо на жесткий пол, усеянный каменными обломками.

— Аллен! — позвала я и перевернула упавшего ничком парня на спину. — Эй, очнись!

Он глухо застонал, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха в легкие. Левый глаз у него был черно-красным, и на бледном лице выглядело контрастно. Я почувствовала на себе внимательный изучающий взгляд, от которого по коже побежали мурашки; перестала звать друга и повернула голову.

Самое четкое мое воспоминание за ту ночь — это как Акума с широко раскрытыми, прямо как у человека, глазами смотрит на меня, улыбается радостно, как ребенок — и сжимает металлические пальцы на моем горле все сильнее и сильнее. В уголках глаз от боли во всем теле скапливались слезы, из открытого рта вырывался только хрип, рана на ноге кровоточила. Впрочем, крови везде было так много, что уже непонятно, где моя, а где чужая.

Наверное, мне даже подумалось, что все время вокруг остановилось. Красные глаза смотрели с восторгом, превосходством, каким-то садистским обожанием… А над спиной демона взвивались лиловые столбы потустороннего тумана, и под потолок взносились десятки и сотни стонов и рыданий душ людей, корчащихся в этом, до ужаса похожем на человеческое, маленьком теле. Я видела это из-за того, что деактивация произошла резко, сознание не успело вернуться полностью в реальный мир, и я видела глазами Коронованного Клоуна. Глазами Чистой Силы. Это был первый и последний раз, когда я увидела душу демона. С тех пор моя легкая зависть Аллену с его способностью различать Акума и обычных людей растворилась и исчезла навсегда.

Мерзкое хихиканье еще долго отдавалось эхом в ушах. Оно пробирало до костей, заставляло содрогаться и замирать в ужасе. Было так противно и страшно слышать его. Сразу стало понятно, что этот демон отличается от своих предшественников по всем параметрам, и когда он подал голос, он подтвердил мои самые худшие опасения.

Так не бывает, — хотело пропищать мое подсознание, но не смогло. Я уже едва могла дышать, даже на крик сил не хватало. Тогда я активировала клинок и замахнулась так сильно, как могла.

Выпустив жертву из лап, Акума тоже закричал, но по-своему. Голова моя, по ощущениям, просто взорвалась от невероятной боли. Собственный хриплый крик потонул в визге демона. После него в ушах еще долго звенело, но головокружение прошло быстро. Теперь был мой черед ходить; я на секунду представила себя и Акума фигурами на шахматной доске. Высокий король и маленькая пешка. Тяжелая фигура Графа и просто единица Ордена.

Пф.

Я не хочу быть просто пешкой. И пусть до ферзя мне пока далеко... До ладьи я точно дотянусь!

«Нити» помогли мне удержаться в воздухе, а правая рука уже была активирована в клинок. Вниз я старалась не смотреть. Там было море трупов и кучи пепла, сердце и без того зрелища сжималось. Акума вильнул в сторону, пропуская меня мимо, взмахнул рукой. Мне удалось избежать удара и поднырнуть под демона, чтобы тот снова отлетел: теперь вверх и вправо. Я закусила губу, проворачивая свой трюк снова и снова разрубая правой рукой воздух перед противником — где-то позади меня раздался вопль Говарда Линка и Аллена.

— Это все, что ты можешь? — задал вопрос демон, а я дернула все «Нити» на себя, намотав края на кулак. Далее раздался вскрик машины для убийств и ее ругательства, скрип металла об металл.

— Не хочу рушить интригу, — я позволила себе улыбнуться, переворачиваясь в воздухе и Акума тоже видя перевернутым. Моя резинка благополучно затерялась где-то внизу, и я поспешила встать на что-нибудь твердое ногами: например, на уцелевшие перила одной из галерей. Тем временем Четвертый гневно зарычал, закричал, заерзал в путах… «Нити» порвались с громким треском прежде, чем я успела вновь атаковать Акума. Я как раз оказалась в зоне его досягаемости, и демон этим воспользовался. В следующую секунду я с воплем полетела вниз. Акума снова закричал, то ли вторя, то ли просто передразнивая.

Вокруг все стало ало-рыжим, в спину мне ударил жар… И перед глазами стало темно, будто телевизор выключили. Последнее, что я услышала сквозь треск ревущего огня под собой, это победный вопль машины для убийств:

— Ты сражаешься не в полную силу!

«Когда-нибудь эти оковы рассыплются ржавой пылью, и ты, правда, сможешь познать всю мощь своих сил, — сказал мне чей-то смутно знакомый голос, и я непроизвольно сжала правую ладонь. — Будь уверена, это будет не самый лучший момент твоей жизни, но он станет твоей опорной точкой, твоим первым шагом…»

Шагом к чему? — хотела спросить я, но не успела. Белый туман начал рассеиваться прежде, правая ладонь захотела сжать пальцы крепче на чем-то холодном и жестком. Мне захотелось посмотреть, что же так сильно оттягивает мою уставшую руку.

Не знаю, как это получилось, и что это было за место, в котором я оказалась на доли секунд, но там было темно, холодно, но по-странному знакомо. Более подробно поразмышлять над этим мне удалось намного позже. Прежний крик вырвался из горла хрипом, когда я снова появилась в этой реальности в сопровождении вспышки яркого света и упала на высокий мост, соединяющий два прохода в обитель Хебраски. Еще ни разу мне не удавалось спуститься на самый нижний этаж этого места. Жаль, что это произошло именно при таких обстоятельствах.

— Тива? — позвал Комуи, когда я пошевелилась и приподнялась над полом. Его голос дрогнул через пару секунд: — Тива, т-ты жива?..

Расслышать зов удалось только со второго раза. Отлепив голову от холодной поверхности, я увидела смотрителя и Линали в его объятьях. От удара об мостик я прокусила щеку, и во рту теперь накапливалась кровь. Все вокруг заполонил ее жестковатый запах, от которого свербело в носу, и привкус железа на языке. Глухо и с хрипом застонав, кое-как я села, покрутила головой и расправила плечи, проверяя, целы ли кости. Вытерла мокрый от крови подбородок, ну, попыталась; подняла взгляд на смотрителя. Вид бессознательной подруги привел в какое-никакое чувство, и я подобралась к ним ближе, про себя отмечая: ноги тоже не пострадали. Разве что колени ободрала на славу.

— Лина... — прошептала я и замолчала, глуша кашель и снова бросая взгляд на азиата, все быстрее приходя в себя. Если по ее лицу стекает кровь по вине этого ублюдка Четвертого, я его в пыль растопчу, и плевать, чего это будет стоить... Комуи слегка погладил сестру по плечу, прижимая ее крепче к себе и кивая.

— Просто без сознания.

Новую порцию крови пришлось откровенно сплюнуть, не стесняясь смотрителя, но тот вообще не возражал. Лишь взгляд его стал более взволнованным, более... болезненным. Да, наш смотритель всегда смотрит на нас, экзорцистов, по-особенному. С примесью горечи и глубокой вины, хотя сам он не виноват в том, что Орден... в принципе существует. Но сейчас не об этом.

Крест на правой руке сиял бело-зеленым светом, распространяя вокруг маленькие блики и едва заметные частички, напоминающие снежинки. Я уже видела это раньше, поэтому не особенно обрадовалась, но было что-то еще. Ощущения не такие, как при затрудненной активации. Наоборот, Сила сама хотела активироваться! И я ей это позволила. Перед глазами вспыхнуло и зазвенело, мы с Комуи оба зажмурились. Клинок, созданный правой рукой, выглядел длиннее, чем прежде. Была бы рукоять, это можно было бы назвать полноценным мечом. Лезвие поблескивало в полумраке, несколько «Нитей» обхватывали лезвие там, где обычно находится запястье. Я коснулась пальцем лезвия и тут же отдернула руку — оно оказалось острым, как бритва.

Отвлеченная, я подняла голову и сощурилась. Наверху продолжалась битва: Аллен, разгневавшись на демона пуще прежнего, пытался нанести больший урон, но с его состоянием у него это получалось из рук вон плохо. Наспех поднявшись на ноги и пошатнувшись, я оказалась схвачена за руку Комуи. Стало понятно, почему. Невольно на губах моих появилась улыбка.

— Не бойтесь, смотритель. Я еще могу драться. Позаботься о сестре, пока мы с Алленом отвлекаем этого урода от вас и Хебраски. Лучше отнеси Лину подальше отсюда.

Начальник не проронил ни слова, но глаза его сузились, будто он хотел заплакать, но сдерживался всеми силами. Пальцы его медленно разжались, но я успела подхватить их своими и слегка покачать в воздухе. Когда мужчина поднялся на ноги, подхватив свою сестренку и направившись ближе к выходу из обители, я лишь проводила его взглядом. Правда, все в порядке. Это моя работа. Я ведь не хочу остаться без дома, верно?

Я ведь хочу отомстить за тех, кто погиб? Я ведь хочу показать этому уроду, кто здесь хозяин? Я ему покажу.

— Не в полную силу, значит,— я облизала пересохшие губы и повела плечами, шагая ближе к предполагаемому центру мостика и в который раз задирая голову вверх. — А что в твоем понятии «полная сила», страшила?

Одежда в некоторых местах была безнадежно испорчена, и из-за этого мне было немного прохладно. Как пару часов назад в зале. Пока я собиралась с мыслями и силами, Акума успел контратаковать моего седого напарника и огреть его по голове. Наверное, он хотел его уже добить, ибо юноша, схваченный за плащ на груди, не шевелился, а голова его была запрокинута назад. Длинные лоскуты от «клоунского» плаща едва заметно колыхались на сквозняке. Видеть Аллена таким было невыносимо и... страшно. И снова это треклятое дежа вю.

Шмыгнув едва-едва успокоившимся носом, я поменяла лезвие на «Кнут» и направила его прямо на демона. Хлыст намертво вцепился в ногу Четвертого, а я изо всех сил дернула своеобразный аркан на себя, ухватившись второй рукой повыше. Акума издал странный звук и повернул голову на сто восемьдесят градусов, сразу же находя меня взглядом.

— Эй, ты, банка консервная! — ухмыльнувшись, я подмигнула ему. Так бы ладошкой помахала, но обе руки заняты. — Насколько сильно Граф разленился и растерял фантазию, раз ты, его последнее творение, выглядишь, как груда металлолома, наспех сшитая поганой сваркой?

Были бы возможность и желание осмотреться по сторонам, стало бы понятно, что все взгляды устремились на меня. Даже Уолкер, кажется, пошевелил головой, а из-за серебряной маски блеснули его глаза. Акума смотрел неотрывно, прямо, и в его механических глазах не было блеска, в отличие от человеческих. Он медленно разжал пальцы, и Аллен, мгновенно укутанный плащом Клоуна, полетел вниз, упал на пол и замер на какое-то время. Желая подлить маслица в огонь, я освободила левую руку и красноречиво показала демону один лишь средний палец.

— На месте Миллениума я бы хоть подзапарилась над дизайном. А так тебя даже всерьез не воспринять, посмешище и только.

— Ты… — дрожащим от дикой злобы голосом проскрежетал Номер Четыре и поднял засветившиеся ладони.

Реакция была мгновенной. Взрывная волна ударила мне в спину, лишь сыграв на руку. Оказавшись на противоположном конце моста, я заставила второй конец кнута обмотаться вокруг металлической плоскости и склеиться намертво. Тут же оказались схвачены и руки противника, а скопления «Нитей» прилепились в других разных местах, но выше, на третьей галерее. Демон заверещал и задергался, поразительно походя на муху, попавшуюся в паутину. Моя пусть и едва заметная улыбка разъярила слугу Графа еще больше, пока я не обмотала светлой материей его голову и не приклеила «Нити» к колонне на галерее пониже. Подозревая, что это не задержит врага надолго, я крикнула, что есть сил:

— Аллен, давай!

Напарник не заставил долго ждать. Меч сверкнул, отразив сияние Хебраски, и ударил Четвертого прямо в торс. Даже с заклеенным ртом тот визжал так, что в ушах звенело. Его конечности напряглись, потянулись к туловищу. Послышалось потрескивание множества тонких ниточек, из которых и были созданы крепкие путы толщиной с добротный трос. Пока это происходило, я создавала себе этакий полигон, натягивая такие же тросы между галереями, чтобы было удобнее перемещаться, а не дергать демона каждый раз вниз — это был уже предсказуемый прием, а прыгать и подтягиваться на «Нитях» постоянно возможности нет. В ином случае я смогу ими поддерживать сама себя и более-менее сражаться с Акума обеими руками. А может даже и одной ногой, это как получится...

Я уже взбежала по одному из толстых тросов выше к демону, когда два из пяти «Кнутов» порвались с треском и звоном. Следом за ними скоро отправится и третий, так как Номер Четыре схватился за путы на голове. Пока он не обрел возможность видеть снова, я прыгнула прямо на врага, активируя клинок и направляя его в чужое туловище. Тот все понял и резко повернул его на девяносто градусов. Вскрикнув от неожиданности, я пролетела мимо, задев Акума плечом, и расшиблась бы о перила моста, если бы Аллен не перехватил меня вовремя и не поставил на пол ближайшей галереи.

В один момент его лицо оказалось очень близко к моему, и в иной раз я бы очень смутилась, но сейчас как-то было не до этого. Большая маска съехала вниз, на грудь, а серые глаза напарника блестели. Еще не успев отпустить мои плечи, парень с жаром и воодушевлением произнес:

— Сделай так еще раз! Свяжи его! Сдерживай его до тех пор, пока я не расплавлюсь с этим гадом!

Расспрашивать не было времени и смысла, поэтому я послушно и быстро покивала, и мы оба бросились к краю галереи. Перила здесь превратились в каменную крошку, и от их основ по полу поползли трещинки. Время для действия еще есть! Сформировав очередной «Кнут», я удвоила его, переплетя со вторым; один край обхватил уже освободившего голову демона опять за торс, второй я обмотала вокруг колонны.

— Я убью вас обоих! Убью! Плевать, что ты нужна Графу, мерзкая ты дрянь! — разошелся в словах Акума и кинулся ко мне, но дернулся из-за скованных ног и заорал. Мы с Алленом обменялись кивками и бросились каждый в свою сторону.

Первым делом обездвижив чужие руки заново такими же сдвоенными тросами, я обмотала его шею, бедра, даже ладони обвязала, повторяя недавнее подобие паутины. Седой экзорцист тем временем воспользовался моим же приемом, ловко взбежав по одному из «Кнутов» вверх и замахнувшись мечом.

— Обзывать девушек крайне невежливо, особенно незаслуженно! — расслышала я недовольный вопль друга и нашла место для улыбки. Не стоило удивляться таким словам от нашего Аллена, но все-таки...

Меч Уолкера не смог разрубить тело Акума, но нанес значительный урон. Сделав удар, юноша сразу же отпрыгнул, но демон вдруг замер и обмяк в путах. Я, уже шагнув на один из толстых тросов, остановилась и уставилась на опутанное белым коконом тело. Наши с Алленом взгляды встретились — одинаково настороженные, неверящие. Повисла почти что абсолютная тишина. С крайней осторожностью я приблизилась и оказалась почти на уровне с коконом. Внизу было заметно какое-то движение, но отвлекаться и рассматривать пока было рано. Возможно, это Линали пришла в себя.

— Разве он не должен был взорваться, если ты его уделал? — почему-то шепотом спросила я у Аллена. Тот качнул головой, с дрожью выдыхая.

— Проклятье еще не дезактивировалось... Думаю, он жив, просто без сознания.

— Тогда прикончим его, пока не очнулся, — решительно произнесла я и уже замахнулась активированным клинком.

В следующую секунду произошло много чего сразу. Сначала слух уловил нарастающий звон и будто бы вибрацию, и только потом все путы разорвало изнутри. Демон пропитал их своей энергией и разрушил! Испуганно хватанув ртом воздух, я покачнулась — трос под моими ногами тоже лопнул, лишив опоры, — но не упала, оказавшись схваченной за горло. Аллен, успевший ухватиться «Лентами» за что-то, уже хотел атаковать, но Четвертый даже не повернул в его сторону головы, но выставил ладонь и ударил лучом бело-лилового света. Я сдавленно вскрикнула, увидев, как мой седой друг свалился вниз и не встал. Оттуда же послышался испуганный девичий вопль.

Алые глаза смотрели с глубокой ненавистью и довольством от провернутой уловки. Это было чертовски знакомо и очень страшно одновременно. Металлические пальцы больно сжимали шею и горло, тихий голос шептал проклятия и обещал болезненную и мучительную смерть. Не знаю, зачем, но я посмотрела вверх. Наверное, мне захотелось увидеть там яркое голубое небо, бело-желтое солнце и облака, но я увидела темный дым, вьющийся вокруг меня и Акума. Насколько ужасным нужно быть существом, чтобы вокруг сгущалась такая тяжелая и едкая аура? Чудовищно. Отвратительно.

Такое ощущение, будто я висела в петле, и под ногами уже открылся люк в пустоту.

Прекратив держаться за чужую руку своей правой, я завела ее назад для удара клинком, но меня опередили. Четвертый уровень замахнулся и наотмашь ударил прямо по трансформированной руке в область запястья прежде, чем я успела ударить. Сначала показалось, что у него ничего не вышло, а затем раздался хруст и звон, а я закричала так громко, что сорвался голос и заложило уши. Такое ощущение, будто вместе со мной закричала и поврежденная Чистая Сила. Пронзенное невероятной болью мое тело обмякло, совсем как сам демон недавно.

Увидев, как закатились мои глаза, Акума отпустил меня, и я безвольно упала прямо на пол, благо, было не сильно высоко. Рядом с жалобным звоном упал обломанный клинок. Я смотрела на него из-под ресниц, и голова кружилась, как после бешеной карусели. Сдавленная глотка никак не хотела возобновлять свою работу, а сама я будто разучилась дышать. Издалека как сквозь плотный слой ваты доносились зовущие голоса друзей и смотрителя Комуи.

Правая рука медленно дезактивировалась и выглядела она ужасно. Искаженные, будто переломанные пальцы заскребли по полу, и было понятно, что они ищут клинок. Тот, что лежит совсем рядом. Где-то позади закричал Мариан Кросс, и это почему-то заставило меня открыть глаза, и слипшиеся легкие, наконец, вернулись в норму. Акума уже отошел от меня, считая поверженной, и это прекрасно.

Потому что медленно, тщательно стараясь не шататься и не упасть снова, я поднялась, заодно ухватив клинок за подобие эфеса правой рукой. В конце концов, он — ее часть. Боль отступила назад, уступив место холодной ярости и странному, смутно-знакомому чувству. Словно в моей груди разгорается ледяное пламя и дает мне силы, чтобы двигаться. Не знаю, что такого было в моем виде, но где-то в стороне тихо ахнул Комуи, и даже Кросс передумал одобрительно усмехнуться.

Один тихий шаг, второй, третий — и я уже бегу прямо к демону, замахиваясь оружием и всаживая острое лезвие прямо меж чужих металлических лопаток. Левую ладонь глубоко порезало от усилия, но я не обратила внимания. Акума пронзительно вскрикнул и упал на колени, а я навалилась сверху, всаживая лезвие еще глубже. И сразу же отпрыгнула прочь, но демон вскочил и, разъяренно рыча, снова провернул этот отвратительный и неестественный трюк со своим телом, вытащил осколок моей Силы и повернулся. Я успела загородить всю себя толстой стеной «Нитей», но под ключицами больно кольнуло. Кожу проткнуло кончиком лезвия.

Завопила Линали, злостно гаркнул проклятье давно очнувшийся Аллен, и Четвертый был вынужден отстать от меня под натиском экзорцистов. Раздался оглушительный выстрел. В это время «Нити» растворились в воздухе, осколок упал на пол, порезав мой торс еще немного ниже. Больше сил не осталось, и я упала сначала на колени, уперлась ладонями в пол, но и руки подломились в локтях. От усталости о-очень хотелось заснуть.

Кто-то, чьи шаги гулко отдавались в голове эхом несмотря на звуки ожесточенного боя где-то на фоне, подошел и очень бережно приподнял меня, обнял одной рукой и поддержал голову. Отключиться не позволяла только боль, начавшая разгораться во всем теле. Чуть открыв глаза, я различила над собой расплывающуюся от слез фигуру маршала Кросса. Он погладил меня по голове, коснулся пальцами руки чуть ниже локтя, где начиналось уродство от удара Акума; кажется, вздохнул. Устало прижавшись щекой к чужому плечу, я совсем тихо всхлипнула, и маршал что-то успокаивающе пробормотал, что именно — не разобрать. Затем мужчина подхватил меня на руки и куда-то понес.

Хранительница Чистой Силы осталась сейчас единственным источником света: бело-зеленого и настолько яркого, что теперешнее отсутствие ламп было почти незаметным. Она сначала долго смотрела вверх, а потом опустила голову и посмотрела прямо на меня. Ее руки потянулись к моему телу, приласкали и охладили зудящие раны. В правой руке появилась такая же прохлада, а потом внутри нее закололо. Продлилось это удивительно недолго, и совсем скоро маршал снова держал меня, а на грохот вверху, под самым потолком, поднял голову и сощурился. Смолк и вопль Четвертого, но и этого я не слышала.

Однако бой закончился.

* * *

Встретиться с друзьями вновь удалось только на рассвете, когда были закончены спасательные работы, эвакуация и спасение Пятой лаборатории от пожара, который там устроил Четвертый уровень. Мои раны обрабатывала девушка Софи и зорко наблюдала, чтобы я никуда не исчезла со своей кушетки. Я не особо-то и хотела совершать лишние телодвижения. На торс мне наложили крепкую повязку, диагностировав гематому (позже еще сделают рентген), рану на ноге заштопали и закрыли стерильной повязкой, велев наведаться в медпункт после того, как схожу в душ. Насчет носа прогнозы тоже были оптимистичными, хотя дышала я сейчас исключительно через приоткрытый рот.

Спортивная майка совсем никуда не годилась, и Софи дала мне чистую больничную сорочку. В ней все равно было прохладно, а пачкать одеяло не хотелось. Медсестра удалилась с аптечкой к следующему пострадавшему, оставив меня сидеть за ширмой. Я ни о чем не думала. Уставилась в пол и тихонько качала здоровой ногой. Честно говоря, даже не верилось, что все это закончилось.

Дверь кабинета щелкнула дважды: открывшись и снова закрывшись, а через пару секунд передо мной оказался Уолкер собственной персоной. Он выглядел жутко вымотанным и заметно побитым. Все лицо в царапинах, левую скулу залепили марлей и пластырем. На его плечах лежал длинный халат смотрителя — одежда юноши тоже висела лохмотьями. Не нарушая тишину, он присел рядом на кушетку и укрыл меня второй половиной вместительного халата. Я тихонько положила голову на чужое плечо. От Уолкера пахло пылью, медицинским спиртом и кровью. Потершись щекой о рубашку юноши, я с аккуратностью обняла его за торс. Хотелось тепла и уюта, а рядом с напарником я всегда чувствовала себя в безопасности, пусть поначалу и опасалась, что избитый Уолкер вежливо попросит меня отстраниться.

Но он не попросил. В ответ пришли взаимные теплые объятия, настолько крепкие, насколько мой друг мог себе позволить при нашем общем самочувствии. Его щека приземлилась на мою макушку. Было не видно, но и серые глаза устало и спокойно закрылись.

Наступило утро.

«Творенье Бога — Смерть». © Записка в старом дневнике.

Шум поезда и свистящая за окном непогода убаюкивали. В закрытое окно купе бились снег и ветер, серые тучи смешивались в небе с черными грозовыми, которые только выглядели так устрашающе. Я подпирала щеку ладонью и смотрела на пролетающие мимо поля и лесополосы, иногда проваливаясь в легкую дрему. Поезд ехал уже почти три часа, а погода не изменялась.

Меня вызвали резко и без предупреждений. Почти недалеко от Лондона обнаружили всплески энергии Светлой Материи, и меня, оторвав от переезда в новое управление Черного Ордена, отправили туда. Друзья мои почему-то жутко переволновались, когда узнали, да и я осталась не очень довольной. Правда, позже мне сообщили, что вернусь я уже в то самое новое управление. Это заставило немного успокоиться, но про сопровождение я спросить забыла. Зря, если честно.

Сейчас осень только вступала в свои права, но уже в первые дни начинал сыпать мелкий снежок, который, припорошив землю, тут же таял, а потом по новой — сыпал, порошил и таял. Сыпали крупные хлопья снега, наверное, вокруг управления уже лежат небольшие сугробы. Это было странно для английской осени, в прошлом году было очень тепло... Не считая дождей. Джонни Гилл пошил новую форму для нас, экзорцистов. Она оказалась теплой, плотной и легкой, не стесняла движений, да и выглядела довольно круто. Мы могли не беспокоиться о холодном времени года. Да и шилась форма для каждого экзорциста индивидуально, учитывая тип его ЧС и тактику боя, например.

Фактическим местом моей остановки был небольшой городок неподалеку от Лондона. Название у него было заковыристым и трудно запоминаемым, поэтому я не утруждала себя занятием по восстановлению такой мизерной информации, во всяком случае, сейчас. Сейчас мне хотелось размять ноги и выпить чего-нибудь горячего и бодрящего. Спать захотелось, почему-то, именно сейчас, а не в поезде.

Приблизившись к местной церквушке — безусловный центр каждого нашего задания (обычно здесь открывают Врата Ковчега, чтобы перемещать экзорцистов, но не в этот раз) — я остановилась и достала из кармана черный шарик, чтобы легко коснуться подушечкой пальца маленькой белой точки. Шарик коротко завибрировал, дернулся, по бокам от белой активирующей кнопки появились два отверстия, из которых появились маленькие черные механизированные крылья. Я не удержалась и выгнула бровь — до сих пор не могу понять, как в девятнадцатом веке смогли добиться такого, а голем тем временем впорхнул и устремился за мной. Над ухом раздалось недолгое шипение и треск, а потом голос Комуи отозвался из маленького динамика:

— Главное Управление!

— Комуи, это я, уже на месте. Не похоже, чтоб здесь были нападения Акума.

— Уверена? — спросил смотритель.

— Здесь слишком спокойно, — пожала плечами и огляделась. Жизнь здесь текла своим чередом. Работали магазины и лавочки, несмотря на уже прохладное время года, туда-сюда сновал народ, по улицам гулял оживленный гомон. Я цокнула языком.

— Хм, — послышалось протяжное из динамика. Тут Комуи Ли вдруг встрепенулся, будто что-то вспомнил: — Тива! Совсем из головы вылетело… У тебя на этом задании должен быть напарник…

— Да ладно? — делано удивленно ахнула я. — И где же этот экзорцист?

— Уже обязан появиться в городе через Ковчег, — явно смущенно пробормотал смотритель. Я не сдержалась и насупилась — меня в трехчасовую скучную поездку на поезде, а его… — Его тоже сорвали с места, так что не дуйся, — сказал чуть позже мужчина. С его стороны послышался трезвон телефона, а потом голос азиата чуть отдалился: — Да, Главное Управление? Да, экзорцист Кроун уже прибыла в место назначения… Да. Да. Конечно, спасибо, Ренни.

Я водила носком сапога по мощеному камнем тротуару и мычала под нос один из современных мотивов, из двадцать первого века. Даже не помню сейчас, как именно называется эта песня, но какая разница, если именно сегодня ее еще даже нет? От противной пустоты в голове отвлек голос смотрителя и одновременно свечение, появившееся недалеко от меня. Я вскинула голову.

— Аллен открыл Врата… Кажется, он хотел тебе что-то передать еще, — говорил Комуи.

Разве я что-то забыла? — подумалось мне. Во Вратах появилась тень, а затем белоснежная поверхность колыхнулась и выпустила из Ковчега Аллена Уолкера. Он сразу же меня заметил и лучезарно заулыбался. Я подошла ближе.

— Снова привет! Я только хотел пожелать тебе удачи… Ну, и Джулиана заодно проводил.

— Джулиана? — только и успела спросить я, как заметила очень забавную вещь. — Аллен, что с твоими волосами?

Уолкер удивленно на меня посмотрел, а потом поднес руку к длинному хвосту и, отчасти нервно, рассмеялся:

— Это прямо пару минут назад произошло… Я заснул и уронил на себя одно из зелий Комуи… Ривер сказал, что это был бальзам для волос, изготовленный для смотрителя Бака.

— Невозможно ведь, чтобы волосы выросли так быстро… — растерянно пробормотала я и, не удержавшись, протянула руку и пропустила меж пальцев пару прядок. Аллен смущенно улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. Волосы оказались мягкими и приятными, а виду напарника я даже повеселилась. — А знаешь, мне нравится!

— Правда? — засиял Аллен, и мы вместе посмеялись. Я даже обошла друга вокруг, чтобы рассмотреть получше. У Уолкера волосы всегда были очень мягкими и ухоженными, но, видимо, чудо-бальзам сделал их еще лучше. Я даже пошутила, что Аллену теперь любой модник позавидует, и тот зарделся, почесав седой затылок.

Наш разговор прервался, когда во Вратах появилась вторая тень, а затем и ее обладатель. Он вышел, держа перед собой в руках чемодан и оглядываясь. На нем тоже была новая форма, а еще длинный темный шарф вокруг шеи и такие же перчатки. На голову он накинул капюшон, так что лица видно не было. За спиной у него висел длинный футляр.

— Вот и он, — весело подытожил Уолкер и снова обернулся ко мне: — Что ж, удачи! Надеюсь, ты скоро вернешься. То есть, — спохватился вдруг парень, — вы скоро вернетесь. Пока!

И, все так же смущенно улыбаясь — по пути он хлопнул парня в капюшоне по плечу, — Аллен скрылся во Вратах, которые потом закрылись. На сырой улице остались только мы, сентябрь и прохладный ветер. Мимо пролетел одинокий коричневый кленовый листок.

* * *

— Никак не могу понять, где Чистая Сила может находиться, если здесь никто ничего не видел и не чувствовал? — бормотала я себе под нос, вышагивая по улице и глядя под ноги. Новичок (я успела забыть его имя) топал за мной и постоянно оглядывался, иногда из-под капюшона слышались вздохи и ахи, из-за чего у меня пару раз появилось ощущение, что этот парень ни разу в городе не бывал. Говорить он не говорил, но я и не особо этого желала — хотелось сейчас только выяснить, напутали ли Искатели что-то при осмотре территории или это я что-то упускаю? Я сдавленно рыкнула и топнула ногой, чтобы затем вздохнуть и помассировать переносицу пальцами. Почему-то я чувствовала себя дико раздраженной всем этим.

— Мисс экзорцист… — раздалось за спиной, и я даже вздрогнула, застыв на месте. Обернулась. — Мисс экзорцист, а вы совсем-совсем не устали?

— К чему вопрос? — недовольно буркнула я, оглядываясь и пытаясь понять, как далеко мы ушли от церкви. Как далеко я увела нас от церкви. Ну, блин!

— Мы довольно долго ходим… Вечер уже, — из-под капюшона вырвался клубочек пара от вздоха. — Может, стоит отложить на завтра то, что сегодня не нашло развязки? Утро вечера мудренее.

Я только пожала плечами и снова осмотрелась. Теперь нужно найти гостиницу или что-то типа того? На самом деле я слишком наивна — думаю, что задание всегда может ограничиться одним днем, и я смогу скорее вернуться в Управление. Наверное, просто очень сильно привязалась… Гостиницы я не видела, а потому помрачнела еще больше. Позади что-то зашуршало, а потом новичок снова подал голос:

— Неподалеку есть кафе и, если верить карте, оно совмещено с гостиницей… Мне кажется, вполне сойдет на одну ночь.

Когда я развернулась, напарник уже протягивал мне довольно старый пергамент. Раскрыв рот, я сразу же его закрыла и взяла карту в руки. Поверх нее лег тонкий палец, указывающий на квадратик и надпись над ним. Я еле-еле кивнула, протянула карту обратно новичку и двинулась дальше по улице. За спиной раздалось торопливое топанье — напарник спешно меня догонял.

— А-а-а, как же тут тепло! — протянул радостно юноша и потянулся к завязкам своего дорожного плаща. — Такое ощущение, что я себе все на свете отморозил сегодня!

Приняв это как укор на свою душу, я возмущенно буркнула что-то и отправилась сразу к небольшой рецепции слева от входа в кафе. Там миловидная девушка лет семнадцати предложила мне на ночь две комнаты: «Одна для Вас и одна для Вашего друга» и выдала ключи. Поблагодарив ее, я двинулась в другую часть зала и, даже не дойдя до стола, кинула один ключ уже усевшемуся за стол напарнику. Тот немного неловко поймал ключ и, повертев его в руках, спрятал в карман. Я тоже села на стул и откинулась на спинку.

Несколько минут спустя к нам подошла та самая девушка с рецепции и спросила, что мы желаем заказать. Напарник заказал что-то из первого и второго, а я, чувствуя усталость, попросила просто чашку чая с лимоном и парой ложек сахара. Ждать, пока напарник поест, не стала; ухватив чашку и поблагодарив девушку, отправилась на второй этаж.

Номер был размером почти как моя комната в Управлении, даже чуть меньше. Одноместная кровать, тумбочка, стол и стул, стоячая вешалка в углу у самой двери. И еще одна неприметная дверь справа, за кроватью. Душевая и туалет, наверное. За весь день я так намерзлась, что без промедления отправилась именно в душ.

Кровать оказалась пружинистой, а потому, плюхнувшись на нее, я глубоко провалилась, ойкнула и упала на спину. После все же поднялась, отодвинула в сторону стол и подошла к небольшому окну. Открыла его и высунулась почти по пояс, сложив руки на раме. Воздух был сырым и морозным, холодил грудь и щекотал нос. На небе уже проглядывали первые звезды, но почти сразу их скрывали снежные облака. Наверное, ночью снова заметет… Я прикрыла глаза, глубоко вдохнула да так и замерла.

Меня снова одолевало странное чувство. Сейчас девятнадцатый век, я здесь. Своим домом я теперь зову Главное Управление и одновременно Европейское Подразделение Черного Ордена, организацию, борющейся со злом в этом мире. А еще я часто вспоминаю о своем старом доме — двадцать первом веке, где осталась моя семья, мои друзья, мои любимые занятия и остальное… Которые больше вовсе не мои, потому что меня там теперь нет. Потому что меня все забыли. Каково это — забыть кого-то, с кем ты жил всю жизнь или общался так долго, что, казалось бы, человек стал тебе родным… Не знаю. И они все не знают. Меня ведь больше не существует. И даже короткие отрывки воспоминаний, проскальзывавшие изредка в голове, не помогали восстановить картину полностью.

А может, так лучше? — проскочила шальная мысль. Возможно, на твое место уже пришел кто-то другой? Кто-то лучше?

Я коротко выдохнула и уронила голову на руки. Что со мной такое? Когда я стала вгонять себя в депрессию подобными мыслями? Да я даже понятия не имею, какой была до Ордена. Ну, может, вот такой, какой меня знает тот же Аллен, или Линали, или Лави. В какой момент я успела нарушить собственное обещание оставить прошлое за спиной? А как вообще можно оставить это прошлое, зная, что вернуться можно — открой только желанную дверь в Ковчеге!

Я хотела домой, но мне было некуда идти. Прошлое — уже не дом, там мне больше нет места. Орден — тоже не мой дом, это просто приют, как для осиротевшего ребенка или как для потерявшегося животного. Я так хотела домой… И никак не могла его нигде найти. И вряд ли найду.

* * *

Утром в городе оказалось так же спокойно, как и вчера. Люди говорили, что у них тут спокойно и мирно, ничего плохого не происходит — разве кто буханку хлеба бессовестно с прилавка стащит или за место в пивной подерется. Это вогнало меня в некоторое уныние. Что же мне, с пустыми руками возвращаться? Да когда такое было?

— Мисс экзорцист! Мисс экзорцист, вот вы где!

— О, э-э… Напарник, — неловко промямлила я, увидев подбежавшего ко мне парня. — Как тебя бишь там… — еще тише добавила я.

— Джулиан, — пытался отдышаться юноша. — Меня зовут Джулиан.

— Ага, — просто сказала я и забыла сама представиться. — А чего ты такой загнанный?

— Вас искал, — икнул Джулиан и замолчал. Я незаметно закатила глаза, но промолчала, пусть отдышится. — Вы пропали с самого рассвета, думал, на утреннюю пробежку вышли или еще что…

Я уставилась на новичка с каким-то неприятным чувством, взбурлившем в груди после его слов. На пробежку я выходила по утрам только в своем мире, и то, если время позволяло. Здесь все это заменили тренировки, тренировки и еще раз тренировки. И задания. И вообще, следит он за мной, что ли? С самого рассвета, блин…

— Я, кстати, с Молли поговорил, — парень запнулся, когда я выгнула бровь, и пояснил: — Девочка на рецепции… И которая чай вам приносила… Так вот… Она сказала, что у них в городе тихо, но вот недалеко совсем недавно прогремел взрыв… Молли сказала, где-то в миле-две отсюда есть деревенька, там часто что-то странное происходит. Может, нам нужно наведаться туда?

— Но ведь в отчете искателя говорилось о городе…

— О местности, которая охватывает и город, — поправил парень. Я пожала плечами и засунула руки в карманы плаща.

— Ну, если Молли говорит…

Деревню окружала череда деревьев со стороны города, дальше, по словам Джулиана, был лес и река, а за ними сельскохозяйственные поля, сейчас, конечно же, занесенные снегом. Стоило нам выйти из-под навеса покрытых инеем ветвей деревьев, на нас упал гомон деревеньки, на секунды обескураживший. Я протянула задумчивое «хм» и невольно улыбнулась, когда мимо меня пробежал какой-то ребятенок. Он задорно смеялся и кричал что-то друзьям, а потому совсем не заметил, как из кармана выпала вязаная светлая варежка, и побежал дальше. Охнув, моя персона склонилась и подняла вещицу. Она оказалась мягкой и приятной на ощупь. Непонятно чем воодушевленная, я сжала варежку в руке и направилась вперед.

— Добрый день! — поздоровалась я, подходя к небольшому столу на улице, за которым сидела компания взрослых и пожилых людей. — Могу ли я увидеть здешнего старосту?

— Добрый день, — откликнулась одна старушка, пока другие переглядывались и с любопытством оглядывали меня и Джулиана. — Я здесь за главного, муж у меня отлучился в лес. Чем могу помочь и с кем разговариваю?

— Меня зовут Тивуртия Кроун, я представляю организацию Черный Орден…

— Черный Орден? — перебила вдруг старушка. Я сглотнула появившийся в горле ком и чуть кивнула. Светло-светло-зеленые глаза внимательно посмотрели на меня, будто насквозь, а потом вдруг пожилая женщина кивнула: — Знаю, зачем вы пришли. — Она вытянула шею, повертела головой — и вдруг вскрикнула: — НЕЙТОН! Ты опять исчезать надумал, зараза такой?

— Да тут я, бабуль, тут! — откликнулся не менее громкий мальчишеский голос и вдруг прямо в метре от меня вдруг появился мальчик в потрепанной зимней парке, шапке, поверх которых были натянуты летные очки и изношенных сапожках. Тот самый, обронивший варежку. — Не уходил я в лес за Дарием, я с ребятами в снежки играю…

Взгляд мальчишки вдруг упал на нас с Джулианом, окинул нас с головы до пят и заметно помрачнел. Я спохватилась и протянула мальчику его варежку.

— Ты обронил… Вот.

— Спасибо, — буркнул Нейтон, ухватывая вязаную вещь и пряча ее в карман парки, сопя носом. — А вы кто такие?

— Нейтон, не груби, — миролюбиво попросила жена старосты.

— Ничего страшного, — поспешила заверить я. Мальчик в ответ пробормотал что-то неразборчивое и был таков. Мы с Джулианом проследили за ним взглядом, но совсем недолго, потому что мальчик бежал и вдруг…

— Пропал! — ахнул тихо мой напарник из-под капюшона. Я просто стояла с раскрытым от удивления ртом, пока чуть дальше, ближе к остальной ребятне вдруг не раздался громкий хлопок — и в сугроб свалился Нейтон.

— Снова исчез? — рассмеялись дети, пока мальчик отфыркивался и отплевывался от снега.

— Оно само так получилось! Не виноват же я!

— Предлагаю обсудить подробности в более теплом месте, — воззвала к нашим ошалевшим разумам жена старосты. — Что-то мне подсказывает, давно вы носы на улице морозите…

— Вы извините парня, он хоть и маленький, а на плечи его столько свалилось. — Говорила жена старосты, хлопоча у стола.

— Да говорю же: ничего страшного… — повторила я, помахав ладонью. Да, ничего страшного. Это еще ничего, он хотя бы не пытается меня убить. И то хорошо.

Сейчас мы с Джулианом сидели на кухне в доме старосты деревни и его жены. Здесь было тепло, была затоплена печь, пахло деревом, свежим сеном и заваренным прямо сейчас чаем. Мы даже стянули свои плащи и повесили их на спинки стульев, а согревающиеся конечности приятно покалывало. Я чувствовала, как мое настроение поднимается все выше и выше.

— Понимаете… — вздохнула женщина, наливая в круглые чашки ароматный чай и садясь за стол напротив меня. — Парень злобный ко всем незнакомцам.

— Это почему же? — невольно вырвалось у меня, и я поднесла кружку к губам. Чай приятно пах лавандой и немного зерном, и это убаюкивало, создавая впечатление дома родной бабушки.

— Родители у него погибли. — Проговорила старушка. — Прямо на глазах у него убили и отца, и мать.

Мы с Джулианом одновременно поперхнулись чаем и закашлялись. Прочистив горло, я сглотнула и посмотрела на женщину:

— То есть? Кто убил?

— Не знаю, как вы их там называете… — медленно проговорила жена старосты. — Но выглядят они жутко, аж дрожь пробирает… Монстр он и есть монстр, что взять.

— С монстра подробнее, пожалуйста, — кашлянула я последний раз и замолкла. Джулиан посмотрел на меня и тоже перевел взгляд на старушку. Та оглядела нас по очереди и, вздохнув, начала рассказ:

— Обычный день был, зима шесть лет назад, а помню, словно вчера. Родители его охоту любили и мальчонку тоже приучали — вырастет, жить-то надо будет, да и семью, дай бог, кормить! И в тот день вернулись с добычей удачной. Парень за водой на речку пошел, баню топить, я видела его тогда — краснощекий, счастливый от первой охоты, светился весь… — старушка покачала головой, но взяла себя в руки. — Пришел он домой, заходит, кричит: «Я воды принес!», а ему в ответ вдруг крик: «Беги, сынок, и остальным скажи бежать!» и хрип с криком пополам. Так мальчишка же малой был, он вместо того чтобы убежать, в дом кинулся, — а там… Я сама на крик забежала, да полдеревни принеслось! А в комнате уже ни матери, ни отца, дед с бабушкой тоже пропали, — только пепел и одежда их на полу. А над ними… — старушка глубоко вздохнула, покачала головой. — Неизвестно что, то ли шар какой, то ли машина в воздухе летающая. Как повернется, как глянет — всех аж до костей пробрало. Само скалится, а на глазах слезы, точно помню. Нейтон как закричит… А потом вдруг взрыв, слава богу, живы все остались… Смотрим, он в обломках сидит и плачет — не плачет так ребенок, ой не плачет… — старушка не выдержала и всхлипнула. — С тех пор и живет у нас. Сирота, единственный такой… Его детвора обходила сначала, а потом вроде попривыкли… Так он теперь на каждого незнакомца скалится, гляди, кинется еще!

Старушка дала волю чувствам и, извинившись, удалилась умыться.

Чай стыл на столе. По краям небольшого оконца мороз накудесничал замысловатые рисунки из инея. Я смотрела на улицу, подперев щеку кулаком и размышляя. «Час от часу не легче…» — думалось мне.

— Тяжелое детство у парня, — тихо протянул Джулиан. Я вздрогнула и едва не опрокинула свою чашку — совсем забыла, что и мой напарник здесь. Я посмотрела на него и сама себе поразилась. До сих пор даже не удосужилась рассмотреть его как следует; он ведь постоянно в капюшоне бегал.

У него было прямое довольно светлого оттенка лицо, ровный маленький нос, тонкие губы и миндалевидные глаза с очень пушистыми ресницами, совсем как у девушки; сейчас он смотрел куда-то вниз, в столешницу, и поэтому я смогла это заметить. И еще маленькая родинка с правой стороны переносицы, почти незаметная. Волосы — темные и средней длины, едва-едва вьющиеся к концам. Парень зачесал пятерней челку на затылок, но она опять упала ему на лоб, и тогда он заметил, что я откровенно на него пялюсь. Это заставило очнуться и очень спешно переключить внимание на что-то другое. На воротник рубашки? Нет, лучше на собственную чашку. Да, определенно лучше.

— Он не кажется таким уж мрачным, когда не общается с незнакомцами, правда? — решил развеять тишину Джулиан и даже коротко посмеялся. Я постаралась улыбнуться и отпила чаю. На языке стало сладко.

— Жалко его, — медленно сказала я, — такой маленький и совсем один. Может, кто-то из старших в его семье стал Акума? Бабушка там, дедушка...

Наступило долгое молчание. В голове у меня сейчас было совершенно пусто, будто все мысли стерли. Когда я подняла взгляд, оказалось, что Джулиан очень внимательно на меня смотрит, совсем как я на него пару минут назад.

— Что? — только и вырвалось у меня.

— Ничего, — поспешно ответил юноша и отвел взгляд. — Просто я думал, что ты… Вы… Ну…

— Не могу жалеть? — наугад спросила я. И опешила, когда Джулиан стушевался и явно едва сдержался, чтобы не натянуть по привычке свой капюшон.

— Просто вы постоянно такая… строгая. И мрачная. И задумчивая. И… — мой вздох заставил парня замолкнуть и проскулить что-то невразумительное. — Извините…

— Ничего страшного. Я тебя даже понимаю и… Знаешь что, раз уж мы напарники — давай на «ты», ладно? А то все «выкаешь».

— Извини, — смущенно повторился Джулиан. Я повторно закатила глаза.

— А какая у тебя фамилия, между прочим?

— Уайт, Джулиан Уайт.

— Красиво! — искренне сказала я. — А я Тива. Кроун. Э-э, Тивуртия Кроун… Вот так.

— Ты не уверена насчет собственного имени? — улыбнулся Джулиан, а вот теперь

стушевалась я.

— Да не в том дело! И вообще, это долгая история.

— Расскажешь на досуге? — дружелюбно попросил Джулиан. Вдруг двери дома распахнулись, и по нашим ногам хлестнул морозный сквозняк.

— Бабуль, я там дров нарубил, и дед с охоты возвращается! — услышали мы уже знакомый мальчишеский голос.

— Ой, наконец-то! Наловил чего? — вышла из комнат жена старосты, вытирая руки полотенцем.

— Ага! У него там одних белок целая шуба! — радостно возвестил Нейтон и взгляд его упал на меня. Однако, мальчик только угрюмо засопел и прищурился. Дверь снова отворилась, впуская очередную порцию сквозняка, и мне показалось, что в избу зашел медведь.

— Арианна, вся деревня гудит о каких-то детях в странной форме, что я пропустил? — раздался густой басистый голос из-под пушистой бурого цвета бороды. Но вот, новый незнакомец опустил на пол что-то громоздкое и явно пушистое, и мы смогли разглядеть морщинистое лицо, большой нос и маленькие веселые глаза.

— З… Здравствуйте… — пролепетал Джулиан. Я мысленно фыркнула. «Дети»!

— Здравствуйте, здравствуйте! — поприветствовал нас мужчина, оглядывая мою персону с ног до головы. Взгляд его задержался на Розе — так назывался Орденский крест, нашитый на плащ каждого экзорциста. Взгляд старосты мгновенно посерьезнел, когда он досконально изучил вид Джулиана.

— Черный Орден, значит? Долго же вы соображаете! А если бы нас всех уже перебили?

— Простите, — извинилась я непонятно за что. Любопытство пересилило: — А откуда вы все-таки знаете о Черном Ордене?

— Вас никто не просил приезжать! — вдруг встрял Нейтон. — Уезжайте обратно в свой Орден!

— Нейтон, не будь таким грубым, — пожурила Арианна. — Эти люди хотят помочь тебе.

— Не нужна мне их помощь! Почему нам никто не помог, когда моя семья погибла? — сдавленно выкрикнул мальчик и вынесся из дома, хлопнув дверью. Я опустила руки, беспомощно вздохнув.

— Простите за это, — грустно вздохнул староста деревни, снимая шубу и грузно оседая на стул. — Он все еще ребенок. Сильно обиженный жизнью ребенок.

— Все в порядке. — Уже в который раз сказала я, про себя вздыхая. И где мне его теперь искать?

— Посмотрите на окраине деревни, — понял мои мысли мужчина. — Там они раньше жили. От дома там почти ничего не осталось, так мальчонка под обломки залезает и сидит там, пока обида не растает.

Я благодарно кивнула и, запахнув плащ, вышла из дома. Между нами с Джулианом было негласно решено, что он останется в доме старосты и его жены, разузнать побольше об их осведомленности.

Приветливо улыбаясь любопытно глазевшим на меня детишкам и стараясь не обращать внимания на косые взгляды детей моего возраста и старше, я шла по одной из немногочисленных улочек. Вокруг были невысокие домишки, чаще всего в один этаж, но иногда попадались и двухэтажные. Улица была очень широкой, у каждого дома стояло по лавочке или даже по две. На какой-нибудь из них примостились старожилы или даже уставшая ребятня.

— Совсем ребенок… — доносилось со всех сторон. — Может, просто выглядит так молодо? Да какой ребенок, ты на ее волосы посмотри!..

— Бабушка, она что, ангел? Ангел, да? — послышалось откуда-то сзади.

— Глупости какие, милая… С чего ты взяла?

— Но у нее такие светлые волосы и она вся белая, а одежда у нее черная…

«Интересно, я и вправду выгляжу настолько жутко? Стоит последить за своей мимикой в зеркало, а то так все окружение распугаю...» Пропустив мимо себя старушку с девочкой лет шести, я завернула за угол улицы и прошла еще немного, чтобы наткнуться прямо на разрушенный взрывом энергии дом. Предо мной предстали развалины. Почерневшие, а местами уже и прогнившие бревна наверняка так и не были тронуты после пожара. Подойдя ближе, я услышала тихие всхлипы. Вот дурень! А если все здесь заражено газом? Потоптавшись, я все-таки нашла дырку между бревен и пролезла в нее, конечно же, шлепнувшись на землю. Всхлипы умолкли, а из-за огромного бревна выглянуло лицо Нейтона.

— Убирайся, — буркнул парень, вновь прячась. Промолчав, я перекатилась на живот, поднялась на колени, стукнувшись макушкой об одно из наваленных наискось бревен, и поползла вперед. Достигнув своеобразной развилки, оба конца которой упирались в тупик из наваленных сгоревших досок, увидела Нейтона. Тот сидел, обхватив колени руками и упершись в них подбородком. Щеки у него были краснючие.

— Я же сказал тебе уходить, — недовольно проговорил Нейтон, даже не поворачивая головы.

— А я не могу теперь оставить тебя здесь одного. Кто знает, вдруг злые люди захотят присвоить твою силу себе? Если такое произойдет, ты должен уметь постоять за себя. А ты до сих пор не в состоянии контролировать свою способность.

— Я умею, — буркнули мне в ответ. Брови мои удивленно поднялись. — Эта штука давно со мной, и я понял, как она работает. Нужно просто представить место, куда ты хочешь переместиться, и сильно-сильно захотеть исчезнуть с того, где ты сейчас. Просто иногда оно получается само.

Вот оно как! Таким образом мальчик и избежал гибели во время взрыва: переместился на улицу, даже сам не осознав. В тишине я смотрела на пляшущее пламя маленького огарка свечи, что дрожало при любом движении.

— У меня тоже нет родных. — Разорвал тишину мой голос. Я смотрела в щель между наваленными сверху бревнами. Мне показалось, что Нейтон чуть заметно шевельнулся, но это могла быть игра теней. — Мой отец погиб, когда я была совсем маленькой, а мама и остальные…

— Что — мама? — тихо переспросил Нейтон.

— Меня вычеркнули из ее памяти и я теперь не существую для нее, — ответила более простым голосом. — Представь это гипнозом.

— Ты плакала, когда узнала об этом? — также тихо спросил мальчик, смотря на пламя свечи.

— Нет. Хотелось бы, но как-то не вышло.

— Ты же ведь плакала бы из-за мамы, — возразил Нейтон.

— Хм… Ради мамы не жалко, верно? — улыбнулась я и увидела, как Нейтон едва заметно улыбнулся. — Если ты не хочешь ехать, я уеду прямо сейчас. Только вот, после меня могут прийти другие экзорцисты, а они уж точно церемониться не будут… Просто возьмут тебя за шкирку и…

— Моя мама была красивая… — произнес он, заставив меня замолкнуть. — Они рассказывали, что папа в нее сразу влюбился. А уже через месяц они поженились, а еще через год появился я… Они очень любили охоту, и меня учили. А папа показывал мне, как делать ловушки, а еще мы каждую осень мастерили кораблики для всех ребят… — мальчик всхлипнул и из глаз его снова покатились слезы. — А еще на их восьмую годовщину я хотел сделать им сюрприз… Папе я смастерил большой корабль, старался каждую деталь вырезать, чтобы правдивее выглядело. А маме целый год собирал прозрачные камни и сделал ей большое ожерелье… Я еще боялся, что им не понравится, волновался… Я хотел это им весной подарить… А этот гад! Он их… Он их!..

Мальчик попытался сдержать плач, но не смог и прижался ко мне, когда я обняла его.

— Он их убил! Убил! … Просто так, ни за что! — всхлипывал Нейтон, прижимаясь ко мне все крепче и крепче, а мне оставалось только молчать, давая ребенку возможность выплеснуть все накопившиеся за столько лет эмоции. Взгляд случайно упал в угол этакой комнатки, куда свет от свечи не доставал. Там стоял парусник с высокими мачтами, реями и уже обвислыми тряпочками, раньше служившими парусами. Цепляясь за грот-мачту и поблескивая изредка на дрожащих отблесках свечи, висело красивое, почти прозрачное ожерелье, состоящее из цепочки маленьких, практически равных по размеру, камешков.

— У тебя получилось очень красиво, Нейтон, — прошептала я, мягко трепля того по волосам. Еще полминуты я слышала только тихие всхлипы, а потом вдруг в деревне послышался крик Джулиана:

— Тива! — А в следующую секунду раздались крики и взрыв.

— Что это… — только спросил Нейтон, поднимая голову.

— Акума! — ахнула я, немедленно пробираясь к выходу, — Нейтон, оставайся здесь и сиди ниже травы, тише воды! Они пришли за тобой!

Прибежав на площадь, я увидела Второй уровень, на данный момент находящегося ко мне спиной. Рукой он сжимал горло той самой девочки, которая назвала меня «ангелом смерти», и хохотал.

— Эй, ты! Отпусти Люси! — я резко оглянулась. «Ну да, конечно, так он меня и послушал» — подавленно подумалось мне, когда посреди улицы появился Нейтон. Акума развернулся, заинтересованно присвистнув.

— Я думал, тут будет одна цель, а тут еще и экзорцисты! — глумливо протянул он, сжимая горло Люси еще сильнее. Девочка уже была в полуобмороке, где-то рыдала ее бабушка. — И что же мне будет, если я ее не отпущу, мальчик?

— В любом случае, ты умрешь, — холодно ответила я за Нейтона, активируя Силу и бросаясь вперед. Акума увернулся от первого удара, дернув руку с девочкой в сторону от меня, и гулко засмеялся. Я проскользнула еще несколько раз у него под боками, на что Второй Уровень хохотал и издевался:

— Что, зрение подводит? Слабачка! Все экзорцисты такие негодные?

Я только ухмыльнулась, делая ровную стойку на руках, упираясь в лапу демона. Последовал короткий рубящий удар и рука Акума рассыпалась на части, а тот взвыл, посылая в меня проклятья. Ох, Люси сейчас упадет. Ухватив девочку, я на "Нитях" поднялась высоко над Акума, который уже готовился к прыжку за мной.

— Сейчас я тебя уничтожу, наглая девчонка! — заревел Акума.

— Уверен в этом? Ты, конечно же, не заметил моих «Нитей», да? Хочу увидеть, как ты будешь дергаться, подобно кукле, стоит мне только потянуть за ниточки.

Акума пораженно застыл, скованный поблескивающими на зимнем солнце тонкими нитями. Второй Уровень закричал и взорвался.

— Ты… Ты и вправду ангел? — услышала я восхищенный шепот под ухом и взглянула на девочку, прижавшуюся ко мне. Мягко улыбнулась и спустилась на землю.

— Люси! — вскричала старушка, подбегая и принимая девочку на руки. — Люси! Спасибо тебе, экзорцист… — прошептала она, прижимая к себе внучку.

— Никто не постра… — только начала я, разворачиваясь… И мгновенно получая пулю в плечо. Последней мыслью перед тем, как упасть, был лишь вопрос: где Джулиан?

Я знала, что сейчас моя кожа покрывается черными звездами, стремительно сереет. Все тело пробирали противные до невозможности зуд и дрожь, хотелось просто замереть и больше ничего не чувствовать, но я поняла, что все же буду жить, когда услышала легкий хлопок и вскрик Нейтона, упавшего рядом на колени.

А увидев над собой и мальчиком огромный Первый уровень, поняла, что жутко разозлилась. За машиной для убийств поднялась бело-зеленая стена из "Нитей", после сплошным покрывалом падая на демона, закутывая его и постепенно сжимая до тех пор, пока тот не взорвался.

Я медленно села, еще не до конца соображая. Меня прикрывает Джулиан, держа в руках огромную секиру и имея на лице весьма недружелюбное выражение. «И где ты был?» — захотел вырваться глупый вопрос, но остался только в мыслях. Пока появилось время, я активировала "Нити" и вытащила из плеча ядовитую пулю. Поднялась на ноги, облизывая окровавленные губы и ставя на ноги Нейтона.

— Тива, будь добра, спрячь жителей в амбаре. А я постараюсь задержать этих ребят, — совершенно непривычным тоном произнес Джулиан, крепче сжимая секиру. Я только кивнула и подтолкнула Нейтона вперед, к остальным испуганным жителям. Он послушно последовал, куда велено, но вцепившись в мою ладонь мертвой хваткой.

Народ беспрекословно подчинился и — кое-как, — но поместился в общий амбар на самом краю деревни. Еще раньше я услышала взрывы и звон оружия. Нужно было торопиться, но Нейтон еще успел дернуть меня за ладонь и посмотреть взглядом, знакомым мне до дикости — запуганным и молящим:

— Ты же ведь вернешься?

Я только встрепала парню волосы и, высвободив руку, закрыла двери амбара. Развернулась. «Ты вернись с лучами весенними…» — протянула я и подняла взгляд. Мне в лоб целилось дуло Первого уровня.

...Из-за пулевого ранения было очень больно двигаться. «Нити» не совсем помогали — они уже насквозь пропитались кровью, я вся была в крови и снег подо мною тоже. От странного щекочущего разум чувства я очнулась посреди битвы, когда меня больно ударили в живот и откинули в дом, пробив окно. Я провалялась там ровно три минуты, пока в меня снова не прицелились, и не пришлось уносить избитые ноги.

Я давно не слышала Джулиана. Как он там, жив ли вообще — не знаю, но хотелось верить в лучшее. Сейчас мои атаки были направлены на уничтожение второго за этот долгий день Третьего уровня, и дела шли не совсем хорошо. У меня было совершенно точно сломана пара ребер, вывихнуто три пальца на правой руке, а правая ладонь вылила уже столько зараженной крови, что я готова была упасть и не вставать, лишь бы отстали.

Голова жутко закружилась, когда я поднялась на ноги в очередной раз. У этого Акума было противное оружие — тонкие лезвия, способные удлиняться настолько, насколько их хозяин захочет. Я так устала уклоняться от его атак и никак не могла подобраться ближе. Он не давал мне оторваться от земли и пресекал любые попытки атаковать «Нитями» со спины.

Я устала. Так устала и сильно хотела остановиться и опустить руки, рухнуть лицом в снег и заснуть. Но сначала хотелось узнать, жив ли Джулиан. Ладно, наверное, я из-за своего плохого настроения просто не пригляделась к нему, а ведь он совсем неплохой парень. И оружие у него интересное — секира… Никогда не видела настоящую секиру вживую. Может, попросить потом посмотреть поближе?

— Тива! — крикнул знакомый голос со стороны площади, и я повернула голову на негнущейся шее, из последних сил сдерживая лезвия Акума ноющей правой рукой.

А потом по всему телу вдруг прокатилась острая и жгучая боль, в горле забулькала моя собственная кровь… Я уже не увидела, как Джулиан из последних сил швырнул секиру в Акума и попал, как тот взорвался и исчез. Зато я слышала и чувствовала. Джулиан упал рядом со мной на колени, что-то судорожно бормоча, а я могла лишь подергиваться в предсмертных судорогах и захлебываться кровью.

— Сейчас будет больно… — услышала я. — Опять, но ты потерпи, ладно? Я видел, ты сильная, потерпишь ведь, да? Потерпишь?..

Ничего не оставалось, но я все равно закричала и сразу же закашлялась, когда Уайт выдернул один из четырех длинных осколков лезвий Акума из моего плеча. Потом из-под одного из правых ребер. Потом из живота… Ногу я уже почти не чувствовала, так что было почти не больно. Джулиан перевернул меня на бок — изо рта вылилась кровь, затем снова на спину. Я лежала и смотрела в застывшее серое небо. Серое-серое… Почему-то я вспомнила Аллена.

— Ну, открой рот, глупая, — слышался шепот, а потом и всхлипывания. — Да открой же ты… Да что ж это такое!..

Губам стало тепло-тепло, меня будто напоили сиропом от кашля. Вроде безвкусный, а вроде немного горьковатый. Кстати, я так и не увидела, какого цвета у Джулиана глаза...

Мне снилось, как кто-то с голосом Джулиана постоянно вился рядом и то поил чем-то теплым и горьким, что-то тихо приговаривая и даже слегка поглаживая дрожащими пальцами по волосам. А потом сон прекратился, и я упала в тихую темноту.

* * *

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что все мои раны заботливо обработаны и, где требовалось, закрыты слоем бинта. На ребрах чувствовалась жесткая повязка, из-за которой я едва-едва дышала, но в целом — все было в порядке. Я села в кровати и приложила ладонь ко лбу. Он был теплым и влажным — на коленки мне хлопнулось мокрое холодное полотенце.

— Ты проснулась! — воскликнул женский голос, заставив меня вздрогнуть. — Ох, прости, ты еще не совсем очнулась? Мне позвать Джулиана? Он сейчас с Нейтоном, рассказывает ему о…

— Я умерла, — тихо сказала я, прервав оживленный монолог. — Умерла ведь?

— Нет, — через некоторое время мягко сказала приятной внешности женщина и присела рядом с кроватью на корточки. — Ты жива. Здесь и сейчас.

— Здесь и сейчас, — кивнула я. В животе заурчало.

— Есть хочешь? — коротко прыснула незнакомка, а я жутко смутилась и захотела зарыться обратно под одеяло.

— Извините за причиненные неудобства, — неловко извинилась я, когда Фауна — та самая незнакомка — меняла мне повязку на голове с окровавленной на чистую. — Орден выплатит нужную сумму на починку разрушенного.

— Вы отплатили нам защитой от этих монстров, — покачала головой Фауна, завязывая концы бинта в узелок и отходя от меня. — Нам достаточно и этого, да и тем более, наш староста слишком горд, чтобы принимать деньги от кого-то. — Женщина улыбнулась и я вместе с ней.

— И все же, я жалею о том, что теперь у ваших детей останется осадок от всего увиденного… — проговорила я, массируя пальцем ноющий висок. Фауна покачала головой:

— Это послужит им уроком, что не все люди на земле хорошие, да и не все люди.

Я вздохнула, соглашаясь. Кинула взгляд на запястья и ноги. Мои вчерашние ранения никак не были совместимы с жизнью. Это пугало — и порождало множество вопросов. Я помнила Джулиана, который напоил меня чем-то и тряс за плечи. Этот Джулиан, он неплохо работает. Быстро соображает. Не то, что я! — усмешка затронула мои губы. Наверное, теряю хватку после всего того, что произошло за последний год…

Связаться со штабом я теперь не могла. Голем раскололся на части и мне было тревожно — ребята наверняка не находят себе места. Фауна, видимо, заметившая мое состояние, удивилась:

— Что-то случилось?

— Мой радиопередатчик сломан, — я кивнула на осколки прибора, сиротливо лежащие на тумбе. — И теперь я не могу дозвониться до друзей. Они наверняка волнуются за меня, — я хохотнула, потерев затылок и ойкнув, когда задела шов.

Вдруг, мантия моя закопошилась, заставив нас с Фауной застыть в ужасе. Подол плаща задергался, приподнялся…

— Тимканпи! — ошарашенно воскликнула я, принимая золотистого голема на ладони. — Откуда ты здесь появился?

Рот голема растянулся в широкой улыбке, и я счастливо прижала Тима к себе:

— Какое счастье, что ты прилетел! Наверное, Комуи и ребята извелись все, да? — когда голем покивал всем своим существом, я рассмеялась. — Устрою им сюрприз! Я уверена, Тим, что ты успел записать даже бой! Да?

Тимканпи снова продемонстрировал острую пасть в улыбке и пристроился на моей макушке. Вот радость-то! — хохотнула я, поглаживая довольно урчащего голема.

— Твои друзья, видимо, очень любят тебя, — улыбнулась Фауна, все это время наблюдавшая за мной.

— Ага! Правда, есть один парень, что верно ворчит, но на самом деле он душка, — откликнулась я, посмеиваясь, но сразу же умолкла, увидев слезы в глазах женщины. Я встревожилась: — Фауна, с вами все в порядке? Я что-то не то сказала?

— Нет, все в порядке, — сквозь слезы улыбнулась темноволосая, вытирая глаза платком. — Просто ты мне немного напомнила мою дочь.

Я присела обратно на кровать, глядя на всхлипывающую женщину. Любопытство перебороло осторожность, и я тихонько спросила:

— А-а… А где она, позвольте спросить?

— Исчезла, — ответила Фауна, кидая взгляд за окно, на улицу. — Уже полгода как… В лес, на речку за водой пошла. Так и не вернулась. — Фауна вновь всхлипнула, пряча лицо в ладонях, и мне стало совсем неловко. — Это она мне подарила, почти перед самым исчезновением. — Женщина дотронулась пальцами до маленького медальончика на шее.

— А вы мне, в свою очередь, напомнили мою маму, — тихо произнесла я, не поднимая взгляда на Фауну. Та всхлипнула снова и удивленно посмотрела на меня. — И у меня тоже нет возможности встретиться с ней. Точнее… Возможность есть, но… Она меня все равно… Не узнает. — В конце концов, голос мой совсем потух, и я непроизвольно сжала кулаки, упертые в колени. Я мотнула головой и услышала знакомые, несерьезно переругивающиеся голоса:

— Я не поеду в этом в Орден, ба! Оно же старое! Мне стыдно!

— А так замерзнешь в пути и простудишься ненароком! Кто там с тобой нянчиться будет?

Из комнат вышли Нейтон и его бабушка; первый отчаянно стягивал с себя поеденный молью полушубок, вторая наоборот — пыталась его натянуть на мальчишку.

— Ага! Я вижу, наш юный экзорцист готов отправляться! — смеющимся голосом возвестила я, глядя на Нейтона, который сбросил-таки с себя шубейку. Мальчик густо покраснел и надулся, на что я только улыбнулась. Поднявшись с кровати, стянула со стула свой плащ, присела около Нейтона на корточки и накинула на его плечи плащ: — Ну-ка, примерь.

Нейтон просунул руки в рукава, я подвернула их края и застегнула пуговицы.

— Немного великоват, но подрастешь — и будет самый шик, — улыбнулась я мальчику, одернув капюшон, чтобы было видно его лицо. Тот улыбнулся во все тридцать-два и довольно упер руки в бока. Капюшон мгновенно сполз на лицо, закрыв половину, и мы все рассмеялись, а юный экзорцист вспыхнул краской.

— Тива! — воскликнул Джулиан, выскочив из комнаты. От неожиданности я дернулась и растерялась.

— И тебе привет… Как ты?

— Я… Я хорошо, — Уайт мотнул головой и подошел ближе. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Голова немного кружится, — протянула я и внимательно посмотрела на напарника. Тот дернулся, как от щипка за бок и сглотнул. Оставалось только недоуменно на него посмотреть. Когда Нейтон, Дарий и Арианна снова удалились собирать пожитки новоиспеченного экзорциста, мы с Джулианом остались вдвоем. Фауна ушла на кухню. Напарник неловко переступил с ноги на ногу. — Сколько я…

— Два дня с половиной, — с полуслова понял Уайт. Вскинув брови, я кивнула своим мыслям и вернулась к кровати, села на край. Джулиан медленно подошел и осторожно приземлился рядом. Помолчали.

— Слушай, давай на чистоту. — Довольно резко попросила я, поворачиваясь к юноше. Тот вздрогнул и посмотрел на меня исподлобья, будто боялся. — Что произошло? Почему ты такой… Такой…

— Испуганный? — тихо подсказал Джулиан. Я замолчала и вложила во взгляд всю свою требовательность. Парень спрятал глаза за упавшей челкой и грузно вздохнул. Это заставило меня как-то съежиться, будто причиной такой негативной эмоции внутри напарника была я сама. — Я впервые был на задании… И я испугался.

— Ну, что ж, — после некоторой паузы промолвила я. — Я тоже дико испугалась на своем первом задании… Даже поседела. Мог бы сразу сказать…

— Чтобы упасть в твоих глазах еще больше? — с долей обиды в голосе вскинулся Уайт. Я заметила на его глазах слезы. Затем он снова сгорбился и шмыгнул носом. — Да и испугался я больше не за свою жизнь, а за тебя. — Юноша икнул. Я с каменным лицом просидела среди тихих всхлипов примерно минуту-две.

— Ни в чьих ты глазах не падал…

— Я видел, как ты на меня смотрела первые два дня, — я мысленно ударила себя по голове и провела ладонью по лицу. — Я знал, что еще совсем новенький, сопляк, но хотелось же понравиться… И у меня никогда не было напарника. Я когда узнал, что буду на задании не один, так обрадовался. С самого детства я думал, как это — быть чьим-то напарником, мечтал, что буду ему помогать...

Складывалось впечатление, что этот Джулиан был полностью изолирован от общества сверстников до этого задания. А кто сказал, что так не могло быть?

— И когда ты там лежала, до смерти испугался. И решил попробовать… Правда, мне сказали, что может не сработать… Но сработало…

— Что сработало? — ухватилась я за чужую фразу. Что-то меня в этом взволновало. Вспомнился всхлипывающий Джулиан над моим полумертвым телом, его странные слова. Уайт молчал очень долго и заговорил только, когда я легко подтолкнула его локтем в бок, подумав, что он заснул.

— Кровь, — икнул он в последний раз. — У меня большой уровень регенерации, я подумал, что могу лечить людей своей кровью. Если бы не был экзорцистом, конечно же. Но они сказали, чтобы я не маялся дурью и забыл об этом. Но сработало! Ты ведь живая… Но я боялся, что что-то может пойти не так, потому что ты очень долго лежала без сознания…

Я молчала, закрыв рот ладонью и уперев локоть в колено, отведя взгляд в сторону. В груди и животе странно крутило, я старалась как можно быстрее уничтожить внутренние заростки отвращения и ужаса. Кровь? С какого черта кровь экзорциста может помочь человеку излечить раны? Что за чушь вообще этот парень несет? Я медленно вздохнула и — ничего не сказала. Не нужно. Лучше я поговорю с Комуи, чем получу еще одну порцию бреда от этого парнишки. Да и вообще, возможно, у меня самой высокий уровень регенерации клеток из-за того, что я Чистая Сила. Тьфу, чертовщина какая-то.

— Джулиан, первое задание всегда самое страшное, — тихонько сказала я и ободряюще накрыла его ладонь своей. — Что бы там ни произошло, спасибо тебе. Я жива только благодаря твоей смекалке.

Юноша робко взглянул на меня и, наконец-то, улыбнулся. У меня с плеч будто камень свалился.

* * *

Ребятня галдела, толпясь вокруг нас троих: меня, Нейтона и Джулиана. Кто-то по наивности своей пытался дотянуться до Тимканпи, но тот, как существо вполне разумное, устроился на моей макушке и сопел оттуда на визжащих детей. Наверное, вся небольшая деревушка высыпала на площадь, чтобы проводить экзорцистов.

— Обязательно пиши нам! — попросили Дарий с Арианной, невольно прослезившись. Нейтон широко улыбнулся:

— Ну конечно же, ба, дед!

— Тива, — позвала меня Фауна, и я против воли улыбнулась ей:

— Да?

— Возьми это. — Женщина сняла с шеи медальон. Я подалась назад, чего-то испугавшись. — Но я н-не м-могу! Это же вашей дочери!

— Пусть будет у тебя, — мягко улыбнулась темноволосая, все-таки застегивая цепочку на моей шее. — Так я смогу отпустить свое грустное прошлое… Да и у тебя какое-никакое украшение будет!

Я едва заметно улыбнулась, дотронувшись до висящего медальона. Фауна улыбнулась в ответ и слегка сжала мои плечи, а потом все-таки обняла.

— Спасибо большое, Фауна.

Связавшись с помощью Тимканпи со Штабом, я узнала, что все уже переехали в новое Управление и только ждут нас. Аллен обещался открыть Ковчег ровно в 19:00, сейчас на часах значилось без пяти минут. Все мы трое испытывали радостное предвкушение перед вступлением за порог нового Штаба. Я — потому что было жутко любопытно, каким оно будет, Джулиан — потому что его только сегодня с утра по приказу Ренни Эпстейн (глава Северо-Американского Подразделения) перевели в наше Европейское отделение, а Нейтон — потому что ему вообще все это было в новинку, и он хотел поскорее увидеть свой новый дом. Дом, где ему не будет угрожать опасность.

Я на минуту отвлеклась от общего шума и задумалась. Как сейчас там мои друзья? Наверное, Линали уже присмотрела комнаты или успела заварить чашечку кофе, Комуи наверняка носится с документами и помогает ребятам из Научного отдела, Джерри готовит вкусный ужин. Я совершенно случайно заметила, как медальон вывалился из-под рубашки вместе с крестиком, и потянулась к ним рукой, чтобы спрятать. Стоило лишь коснуться тонкой цепочки — в голове резко вспыхнуло белым, а потом красным, кто-то незнакомый очень громко рассмеялся, и этот смех ударил по барабанным перепонкам, заставил отшатнуться назад…

— Оп! — сказал кто-то над моей головой. Запрокинув ее, я увидела Керли, одного из работников Научного отдела. Он улыбнулся: — Что ж ты спиной вперед идешь? Голова закружилась?

— Да, что-то типа… того… — промямлила я и развернулась. Джулиан с Нейтоном зашли следом за мной; последний держал моего напарника крепко за руку и из-за его спины показывал только любопытный нос. Это заставило меня позабавиться. Я посмотрела на Джулиана. Тот тоже как раз кинул на меня взгляд.

— Идемте, отведу вас к Комуи, — похлопал меня по плечу Керли и, держа под подмышкой какую-то папку, пригласил следовать за ним. Я поманила рукой Нейтона — тот перебрался под бок ко мне, а Джулиан скоро нагнал нас. Мы все не могли перестать оглядываться, а я чувствовала себя крайне странно — в голове все еще гудело, перед глазами было светло. В груди засело не то торжественное волнение, не то… Тревога. «Ничего, так бывает при переменах» — успокаивала я себя до тех пор, пока кто-то легко не дернул меня за рукав куртки и не заставил обратить внимание. Уайт улыбнулся мне. Я довольно неожиданно для себя самой смутилась, но благодарно улыбнулась в ответ — и мы зашли в просторный кабинет через открытые Керли двери.

— Тива, — позвали меня в который раз.

— Добрый вечер, смотритель, — облегченно улыбнулась я и даже прикрыла глаза. Кого-кого, а Комуи видеть было в радость. Без него Управление трудно было бы представить домом. И только сейчас я уловила напряженность в голосе азиата. Открыла глаза.

— Доброго вечера и вам, Тивуртия Кроун, — раздался из кресла до мурашек знакомый голос. Чуть позже из него показался и обладатель, улыбаясь так же, как и всегда: приторно, противно и ужасающе.

— И вам не хворать, инспектор Рувилье, — как можно тверже ответила моя персона и едва сдержалась, чтобы не сжать кулаки. Больше почему-то ничего выдавить не получилось.

В последний раз с инспектором я виделась после бойни в бывшем штабе Ордена. Общими усилиями все экзорцисты спасли большинство ученых и уничтожили новый уровень Акума, Четвертый. Было очень страшно, сложно, но я получила новый апгрейд, хотя назвать это плюсом, когда было море минусов, трудно. Тогда Рувилье допрашивал Аллена о Ковчеге, а меня о песне. Мы с седым другом еще обсуждали это пару раз, но ни к чему путному не пришли. Совпадение? Случайность? Или судьба, черт знает. Вот сейчас инспектор смотрит на меня с легким прищуром, с ехидцей, и от этого взгляда мне хочется спрятаться. Кстати, поседела я из-за Рувилье. Тот еще гад, правда?

— Отчет можете сдать немного позже, сейчас, сами понимаете, кутерьма с переездом… — Только слепой не заметил бы, что Комуи сильно нервничает. Я хотела задать вопрос, но смотритель посмотрел на меня почти с мольбой — и я захлопнула рот, отшагнув назад.

— В таком случае, еще раз доброго вечера, — кивнул Джулиан. Мне показалось, что он сам хочет поскорее покинуть помещение, где вместе с ним находится еще и Малкольм Рувилье. И я напарника прекрасно понимала. — Мы сами разберемся с комнатой для Нейтона… До встречи.

— Я думаю, мы еще пересечемся сегодня, мисс Кроун, — донеслось мне в спину уже на выходе. Вздрогнув, я оглянулась. Рувилье улыбался уже лишь уголками губ, и было в его улыбке что-то угрожающее. — Нас ожидает весьма занимательный разговор.

Оставалось лишь опустить взгляд и покинуть кабинет. А еще забиться в какой-нибудь уголок и не вылезать из него до самого утра.

Нейтона отдали на попечительство Матроны и ее помощниц; главврач обещала отмыть мальчика и выдать ему чистую одежду. Позже было решено, что эту ночь он переночует в лазарете. Нас с Джулианом тоже осмотрели, прежде чем отпустить дальше гулять по новому Управлению. Я еще раз задумалась о полученных в бою травмах и ранах — если ребра еще болели, то сквозных ран уже не было. Захотелось пока выбросить это из головы и просто отдохнуть. Так я и постаралась сделать.

— Здорово здесь, — протянул Джулиан. Он вышагивал вровень со мной, сцепив пальцы в замок за спиной, и осматривал коридор, по которому мы шли. Находясь в состоянии сомнамбулы, я только кивнула и еле удержалась от зевка. Чуть позже я подала голос:

— Эй, Джу… — напарник удивленно оглянулся. — Могу я тебя так называть? Сокращенно от твоего имени…

— Ага, — кивнул Уайт, слегка зардевшись. — Конечно, если хочешь.

— Так вот. Прости, что вела себя при первой встрече, как стерва. Порой я плохо высыпаюсь и не слежу за своим поведением. Простишь?

— А я даже не обижался, — задумчиво протянул юноша и вдруг потупил взгляд. — А… То есть, мы теперь друзья? Ну…

— Давно стали! — хихикнула уже я и протянула юноше ладонь. Тот залился густым румянцем, но руку мою пожал и довольно крепко. Глаза его блестели, а сам он прямо светился. Это придало мне хорошего настроя. В кармане куртки вдруг закопошился Тимканпи и, выпорхнув оттуда, полетел дальше по коридору.

— Куда это он? — удивился Джулиан.

— Не знаю… Пойду, посмотрю и верну его Аллену. Хотя, возможно он к нему и полетел. Спокойной ночи, Джу, — заранее пожелала я и махнула рукой.

— Спокойной ночи, Тива! — откликнулся напарник и заулыбался.

Я испугалась, что заблужусь в этом Управлении, как плутала в прежнем. Здесь было намного теплее, светлее и даже как-то уютнее, но многого я так и не заметила, пока преследовала золотистого голема.

У одной из дверей я остановилась и заглянула в помещение. Оно напоминало зал досуга. Тёплый камин, заставленные книгами шкафы, диван и кресла… На диване расположились сопящие Аллен, Линали и Джонни. Я невольно умилилась этому и, ухватив с кресла одеяло, расправила его и аккуратно укрыла друзей, постаравшись накрыть всех. Взгляд мой упал на седоволосого напарника. Левая щека у него была ярко-красного цвета и чуть опухла. Я выгнула бровь. Успел побывать на задании?

Как мне хотелось, чтобы Аллен сейчас проснулся, увидел меня и сказал, что все будет хорошо! Что я не увижу сегодня ни в коем случае Рувилье, что я лягу спать в новой комнате под тёплое одеяло… Но я только осторожно поцеловала Аллена в лоб, дотронулась до снова коротких седых волос и юркнула в коридор.

Оказывается, Тимканпи ждал меня на углу коридора. Он заставил меня взбежать по лестнице на второй этаж, пробежать еще несколько коридоров, окончательно потеряться и… Упереться взглядом в одну из дверей, охраняемую двумя незнакомыми типами.

— Доброго вечера, — пожелала я несколько осторожно, в то время как Тим стукался всем существом в дверь. — Позволите войти?

— Вас вызывал Марианн Кросс? — спросили охранники. Я осмелилась ответить твердое «да», и дверь передо мной отворили. Тим сразу же юркнул внутрь, я за ним.

Генерал сидел на подоконнике и пил вино ровно до того момента, пока за мной не закрылась дверь. Застыв так посреди комнаты, я прикусила язык. А теперь-то что?

— Тива? — выгнул бровь Марианн.

— Генерал, — наверное, это можно было считать за своеобразное приветствие друг друга, но я все же повторилась: — Добрый вечер… Извините за беспокойство, просто Тим внезапно улетел, и мне стало любопытно.

— Ничего страшного, — вздохнул мужчина. — У тебя есть еще что-то ко мне?

— Нет.

Вообще, я не думала, что впаду в такой ступор. Кросс заставлял меня чувствовать себя странно. Наверное только потому, что он учитель Аллена, а все думали, что и я стану его ученицей… Но меня, вроде как, приставили к Фрою Тидоллу, однако, мое обучение ограничивалось заданиями, редкими пересечениями с генералом Тидоллом в Ордене, во время которых он радостно восклицал мое имя и тискал до потери пульса. Вообще, Тидолл очень добрый малый, и я бы воспринимала его как своего дедушку… Если бы не девятнадцатый век, альтернативная вселенная и вообще — война и Орден. Впрочем, сейчас мы не об этом.

— Ты пьешь вино? — спросил вдруг генерал.

— Не-ет, — откликнулась я. — Я вообще не пью. И не курю. А вы вот гробите здоровье.

— Да, я знаю, просто решил проверить, — как-то устало усмехнулся Кросс. Он отпил из бокала и снова посмотрел на меня. — Эй, Тива… А что ты здесь делаешь?

— Простите?

— Здесь, в девятнадцатом веке. Какая у тебя цель?

Я выгнула бровь и замолчала, зачем-то снова коснувшись цепочки. Ну, сюда я попала не сама, меня отправили. А цель… Что может делать человек в неизвестном мире?

— Выжить. Моя цель — выжить. — Я настолько осмелилась, что пошла на встречную: — А вы?

— Живу, — выдохнул Марианн после небольшой паузы. Затем он внимательно на меня поглядел. — Что это там у тебя?

— А? Это… Это кое-кто подарил… А это, — я выудила крестик, — дали Старейшины. В день, когда я очнулась. Сказали, что пообещали отдать это мне. До сих пор задаюсь вопросом, от кого это.

— Скоро узнаешь, — совершенно уверенно сказал Кросс и опять отпил вина.

— Надеюсь, — протянула я, рассматривая вещицу. Подняла взгляд. — Генерал, это вы ударили Аллена?

— Как ты догадалась? — усмехнулся мужчина, оставляя бокал в стороне. Я насупилась.

— Интуиция.

— Я думал, ты спросишь, за что я его ударил.

— Насколько мне стало известно за все время, вы довольно эксцентричная личность, — Кросс громко захохотал, и я даже не смутилась, сложив руки на груди. — Кстати, спасибо, что спасли мою жизнь. Дважды.

— А ты все такая же смелая, Тив, — протянул генерал, когда просмеялся. Я удивленно моргнула и выдохнула, отводя взгляд. — Что, смущает собственное имя?

— Я просто... Когда меня так называют... — брови мои чуть нахмурились, я волновалась. Кажется, Кроссу можно было это доверить. — У меня словно дежавю. Может, это последствия амнезии?

Кросс явно хотел ответить, но вдруг знаком велел замолчать и мне самой. Я как-то сразу подобралась и выпрямилась.

— Слышала это? — спросил мужчина. Я повела плечом и прислушалась. За моей спиной — снаружи, в коридоре — раздавался тихий стук. Раз, два, будто бы что-то упало, три — кто-то шагнул к дверям...

— Генерал Кросс, вы кого-то ждете? — почему-то спросила я и развернулась к двери лицом, а потом на плечо мне легла чужая рука. Маршал стоял, держа пистолет наготове.

— Спрячься и не подавай признаков жизни. — Одними губами сказал генерал. Помедлив самую малость, я нырнула за широкие бардовые портьеры и затаилась в углу. Оглянулась — позади меня притаилось высокое зеркало на подставке. Надо же, а я думала, что Кросс любит на себя посмотреть…

Тихо скрипнула отворившаяся дверь, кто-то медленно зашёл в комнату. Жутко хотелось выглянуть, посмотреть хоть краем глаза… Я едва отодвинула в сторону край портьеры. В комнате теперь находился ещё один человек — высокий, в длинном пальто и очках, короткой стрижкой и отсутствующим выражением лица. В горле встал комок — он целился в генерала его же Судом. Но ведь…

— Так это ты... — Раздался в полной тишине голос Марианна, а затем его смешок. — Как же я не догадался… Ведь Аллен тогда даже не называл себя «Алленом». Нужно было заметить этот промах раньше!

«Что?» — только и пронеслось в голове, как раздался оглушающий выстрел. От испуга я вскрикнула и тут же за хлопнула рот ладонями. Я видела, как Кросс отшатнулся к окну, а затем осел на подоконник. На пол закапала кровь, сердце моё колотилось где-то в горле. Портьера резко отлетела в сторону, открывая моё укрытие. Незнакомый тип стоял передо мной. Он внимательно посмотрел на меня, оглядел с головы до ног — и улыбнулся. Жутко…

— Тива Кроун, — от его голоса волосы на затылке встали дыбом, — вот мы и встретились… Жаль, что при таких обстоятельствах…

«Зачем ты его убил?!» — хотела закричать я, но успела только кинуть взгляд на бездыханное тело генерала, — а потом незнакомец резко накрыл моё лицо своей широкой ладонью и сжал.

— Ничего страшного… Просто забудь это, пожалуйста. И никому не говори, что видела меня.

Глазам стало невероятно больно, я перестала что-либо видеть. Словно что-то пыталось проклюнуться сквозь глазные яблоки, вырваться наружу… Я закричала — и столь же резко замолкла, будто звук выключили. Мужчина отпустил меня и больно ударил прямой ладонью под ребра. Внутри зажгло, закололо, рубашка противно прилипла к телу, и я словно в замедленном действии упала на пол… Нет, я даже не коснулась пола. Завалившись на спину, я упала на зеркало — и оно, будто дверь в другую комнату, приняло меня в свои холодные объятья. Мёртвый Кросс и его такие же омертвевшие апартаменты исчезли, сменившись чем-то тёмным и страшным.

В комнате было светло. Солнце встало лишь недавно и сейчас отдельными лучами нагревало дощатый пол, однако в помещении все еще было очень холодно из-за разбитого окна — ветер проникал в отверстие и все выстуживал. Зашедший мог сразу же невольно поежиться и обхватить себя руками… а затем застыть в ужасе. То, что осталось от окна, подоконник и пол под ними было испачкано большим количеством крови. Правая портьера была частично оборвана, оттуда выглядывало высокое, во весь человеческий рост зеркало. Оно разбилось, упав этой же ночью; часть рамы и осколки его также были окровавлены.

Линали сидела на диване в комнате досуга и тихо плакала. Джонни сидел рядом и был бледным и тихим — уголки губ его опустились вниз, глаза спрятаны за стеклами очков. В линзах отражались почти потухшие угли в камине. Джулиан стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на сырую улицу. Трудно понять, о чем он думал в эту самую минуту; глаза его были темными, губы поджаты в тонкую линию, а пальцы рук нервно сминали рукав кофты.

Негромкие шаги вырвали троих из немого ожидания и заставили вскинуть головы. В комнату медленно зашел Аллен — бледный, с опущенными плечами, но донельзя напряженный. Пальцы левой руки сжимали что-то тонкое и блестящее в широком луче утреннего солнца. Линали приподнялась со своего места. Она ожидала, что Аллен скажет хоть что-нибудь и хоть о ком-нибудь, но он молчал, вперив взгляд в пол. Ли неуверенно шагнула к другу и столь же робко обняла его. Уолкер тихо выдохнул и заключил напарницу в ответные объятья. Джонни окинул друзей грустным взглядом, а потом вдруг заметил повисший на пальцах Аллена серебряный крестик, потемневший от крови.

* * *

Шум крови в ушах или биение сердца в груди — не знаю, что было громче в тот момент. Мне казалось, я все же упала куда-то. Туда, где холодно, темно, а еще ужасно страшно. Страшно потому, что я не знала, куда именно попала.

Попытавшись перевернуться на живот, почувствовала дикую резь ниже ребер, но все равно перекатилась и даже приподнялась на локтях. На грязную улицу закапала кровь — слишком густая для обычной, наверное, почти застыла…

Холодно… Ужасно холодно. Казалось, что промораживало все мои органы, все мое тело. Сколько я пролежала здесь? В горле встал комок от ударивших в нос запахов тлена и гнили, затошнило. Нужно было срочно встать, иначе меня точно вывернет прямо на месте. Получилось: я доковыляла на коленях и локтях до стены — дом? — и, цепляясь пальцами за неровную кладку, поднялась, один раз сорвавшись вниз и обломав о камень ногти. По животу снова будто ножом провели. Больно.

«Кросс… — всплыло в голове. — Он убил Кросса… Он... Кто? Кто?»

На подгибающихся от всего этого ногах я двинулась вперед. Там виднелся слабый свет от чего-то и, кажется, раздавались негромкие голоса… Если они не являлись моим предсмертным бредом. А я была готова в это поверить. Все это… Ужасно.

Истерику сдержать не удалось, но все, что от нее осталось, это горячие слезы и хриплый скулеж, вырвавшийся изо рта. Так и не дойдя до конца этого вонючего переулка, я сползла по стене обратно на землю и, зажимая рот ладонями, заплакала. Плакать тоже было больно — живот скручивало от всхлипов и икания, под ребрами сильно-сильно кололо и резало, а в один момент я даже закашлялась — и на ладони осталась кровь. Просто смотря на ладонь и продолжая проливать слезы, пыталась понять, почему же именно плачу.

Потому что Кросса убили? Потому что его убили на моих глазах? Это ужасно, видеть чью-то смерть, особенно если ты знал умершего человека. В голове снова и снова вставала картина: падающий из окна лунный свет, стоящий в нем Кросс, а затем выстрел! И оседающее тело генерала, проливающаяся ручьями на подоконник и пол кровь… Сквозь сумбур роящихся в панике мыслей, медленно, словно во сне, осознавала — я теряю сознание.

Нельзя! — крикнула я сама себе, и это даже помогло. Правда, ненадолго. Минуты через две-три и без того темный переулок снова поплыл перед глазами, собственные всхлипы затихли.

Голова горела, веки отяжелели. Хотелось спать. Я решила для себя: мне нужно поспать. Глядя на мутную из-за слез стену напротив, поняла, что начинаю забываться. Рябящая картинка мертвого Кросса тускнела, мигала, капающая кровь создавала противные круги по изображению… Хотелось забыть все это как страшный сон.

* * *

Все сохранившееся в памяти после потери сознания — это жар, горечь в горле и груди, нехватка воздуха и очень часто появляющийся холод на лбу. Холод немного облегчал положение; иногда я могла попытаться открыть глаза или услышать что-то, что могло происходить вокруг. А вокруг было не сильное изобилие звуков: шаги по деревянному полу, чьи-то приглушенные голоса, скрип двери и хлюпанье воды в каком-то сосуде — вот и все.

Запахи… Запахов было тоже немного, но больше, чем звуков. Постоянным запахом был запах улицы. Такой свежий аромат прохладного воздуха, сырой дороги. А еще был запах марли, чистой выстиранной ткани; резкий запах, напоминающий какое-нибудь лекарство или мазь… К ним примешивались более приятные ароматы. Редко появлялся запах меда и яблок, горьковатый странный аромат, а один раз удалось различить сигаретный дым. Но был один, который находился рядом почти круглосуточно: запах полевых цветов и пряностей. Он стал почти родным, и мои кошмары почему-то смягчались, когда вокруг снова появлялся этот замечательный аромат. Сразу же мне казалось, будто бы он обнимает меня и напевает какую-то колыбельную, стремясь успокоить, усыпить, дать отдохнуть. Это помогало.

…Удары сердца были равны секундам. Перед глазами маячил край бордовой портьеры, в просвете — темная ночь за окном, лунный свет… И темноволосая высокая фигура. Смутно знакомые голоса… Один из которых заставляет содрогаться, от которого хочется сжаться в комок, спрятаться, исчезнуть… Обладателя которого ты ни в коем случае не захочешь увидеть, неважно, добрый он или злой. Секунда, две, три… Мужчина у окна улыбается — и по барабанным перепонкам бьет оглушающий выстрел. Пока в ушах звенит, пока глаза пытаются осознать произошедшее и увиденное, портьера отлетает в сторону — и все накрывается горячей темнотой.

Я просыпаюсь от того, что правую руку неприятно тянет, будто она находится в неудобном положении. Совсем рядом со мной кто-то плачет. Всхлипы тихие-тихие, их почти не слышно. Открываю глаза, и по вискам скользит что-то холодное и мокрое, а в комнате приятно светло и тепло. Моя рука вытянута вверх, будто тянется к чему-то. И я понимаю. Это я плачу.

Кто-то подходит к кровати и мягко берет меня за руку. Вижу темные распущенные волосы, но лицо еще размыто из-за моих собственных слез. Она беспокоится… И крепче сжимает мою ладонь. Кто так может делать? Мама? У меня нет мамы… Моя мама не помнит меня. Фауна? Конечно же, Фауна! Она так заботилась обо мне, так волновалась, совсем как о своем ребенке. Хочу обнять ее, хочу почувствовать себя в безопасности, хочу, чтобы стало наконец-то тепло… Стоит тихонько позвать, и Фауна наклоняется ниже, поглаживая ладонь и глядя так обеспокоенно. Я прищуриваюсь и разочарованно выдыхаю.

— Не Фауна, — вырывается вместе с воздухом. — Не Фауна…

А кто же тогда?

? ? ?

Мне кажется, будто я проспала целую вечность. Сон был до дикости странным — мертвый маршал Кросс, его убийца, едва не прибивший меня, потом темный переулок, кровь, боль, так явственно сковывавшая все тело… Светлая комната и кто-то очень похожий на Фауну… Не-е, не очень. Я же ведь даже лица не смогла увидеть…

Открываю глаза и моргаю несколько раз, чтобы привыкнуть к дневному свету. Глаза даже не болят, хотя я помню сон — ужасно больно, будто глазные яблоки захотели вылиться… Ох, чего я фантазирую? Я не знаю, что человек чувствует, когда его глаз вытекает из глазницы. Сажусь в кровати и смотрю по сторонам.

Волнение закрадывается в грудь не сразу, но постепенно и крепко. Где я? Что за незнакомый интерьер?

— Линали? — решилась позвать я. В комнате подруги в новом Управлении я еще не успела побывать, но это все еще не главный вопрос… Как я сюда попала? Или это моя комната? Да, вполне может быть и моей! Но… Как? Я разговаривала с Кроссом, разве нет? О, это сон… Всего лишь сон. Нет, все равно не пойму.

Дверь открылась, и в комнату кто-то прошел. Я открыла было рот — Фауна! Не приснилась! И вправду! Но среднего роста фигурка развернулась, и я почувствовала, как медленно гаснет мой энтузиазм. Где я, черт возьми?

— Ты очнулась! — воскликнула обрадованная незнакомка (я дернулась). — Наконец-то! Мы думали, ты не просне-… То есть, мы надеялись, что ты все же выкарабкаешься… Но ты спала так долго! И лихорадка никак не хотела спадать…

Ошеломленная таким напором, я попыталась что-то выдавить, но изо рта вырвался только нечленораздельный хрип. Закрыла рот. Посмотрела по сторонам. Открыла рот.

— Где я?

— Мы в гостинице… Прости, на больницу не было денег, но я умею зашивать раны и ухаживать за больными, а еще мне помогал друг, и твоя рана почти зажила… Но тебе лучше не делать резких движений.

— Рана? — единственное, что я услышала из всего лепета незнакомки. Притронулась пальцами к коже чуть ниже солнечного сплетения — больно кольнуло. Пришлось поверить.

— Я понимаю, если ты сейчас напугана… Ты хочешь кушать? — тихонько спросила темноволосая. Мне осталось лишь кивнуть. Пока она будет бегать за едой, я смогу хоть немного прийти в себя. В одиночестве.

Девушка убежала, прикрыв дверь, а я, откинув персикового цвета одеяло, медленно сползла с кровати. На мне была одна лишь длинная рубашка, и, клянусь, я задавалась вопросом о ее хозяине (именно хозяине, а не хозяйке) до самого возвращения темноволосой незнакомки.

Номер был просторным, благодаря широкому окну он был хорошо освещен днем. Одноместная кровать, письменный стол, вешалка в углу, стул с противоположной стороны спального места — вот и все. На стуле я увидела вещи: одни были сложены на сидении, а другие повешены на спинку. Медленно подошла, невольно придерживая руку у живота — торс напрягся, у меня возник испуг, что рана может раскрыться.

Под ребрами я увидела широкий красный рубец. Швов не было, наверное, та девушка уже сняла их, но рубец наводил странное чувство… Будто чего-то не хватало. Будто бы… я что-то забыла сделать? Вообще что-то забыла? Что? Прикасаться к ране было больно. И сейчас, когда я снова необдуманно дотронулась до рубца пальцами, в голове вспыхнуло белым, по ушам ударил шепот незнакомого — и противного — голоса, а я, кажется, упала на пол, зажмурившись.

— Ничего страшного… Просто забудь это, пожалуйста. И никому не говори, что видела меня…

Я распахнула глаза, схватившись за разгоряченный лоб. Голос! Какой знакомый голос! Шипящий, как у змеи, вкрадчивый, гипнотизирующий… Забыть? Что я должна была забыть? Перед глазами появилась мужская темноволосая фигура у окна. Выстрел… Кровь. Много крови…

— Маршал Кросс! — я захлебнулась в эмоциях и желающих вырваться изо рта словах. А потом я вдруг успокоилась и сгорбилась. — Маршал Кросс… Мертв… Это я должна была забыть…

— Ох, что случилось? — раздалось восклицание за спиной.

Темноволосая девушка быстро прошла к столу, поставила на него поднос с чем-то очень вкусно пахнущим, а потом помогла мне подняться на ноги. Совсем чуть-чуть отодвинула край расстегнутой рубашки и посмотрела на рубец. Эмоции на ее лице сложно было прочитать.

— Видишь, ничего страшного, почти зажило… Но тебе все-таки лучше еще отдохнуть. Хочешь суп?

— Да… Пожалуй, — ошеломленно кивнула я, усаживаясь обратно на кровать, но незнакомка знаком велела встать и переместиться за стол. Вещи со стула она убрала на кровать и придвинула его, чтобы я села. Я благодарно кивнула.

— Вот, — подытожила она, подавая ложку и усаживаясь на краешек кровати. Вздохнув, я ухватила столовый прибор и посмотрела в тарелку. Обычный суп с мясом, но такое ощущение, будто я не ела неделю… Поэтому содержимое довольно быстро исчезло, а я поняла, что даже не наелась. Соседка по комнате это заметила и протянула руки к тарелке:

— Давай еще принесу?

— Да… Пожалуйста. — Темноволосая незаметно улыбнулась моему смущению и принесла еще еды.

Эта порция кончалась уже медленнее, а мне становилось все лучше. И вообще захотелось поскорее доесть и поблагодарить эту девушку, но я вдруг перестала жевать и уставилась в наполовину опустевшую тарелку. Суп и хлеб попросились обратно из горла, но я упрямо сглотнула и почувствовала жжение в уголках глаз.

И почему я вспомнила о Марианне Кроссе прямо сейчас? В суп упало несколько капель соленой воды, прежде чем задрожавшая рука поднялась и смахнула слезы со щек. Незнакомка дотронулась до моего плеча, но я мотнула головой, подключая и вторую руку — слезы полились градом.

Мы просидели в относительной тишине довольно долго, пока я не смогла кое-как успокоиться и перестать реветь. Теперь меня преследовала икота, каждый раз отдававшаяся в груди тупой болью. Девушка подала мне стакан воды.

— Расскажешь, что все-таки с тобой случилось? -— осторожно спросила она, робко поглаживая меня по плечу.

— С-самой б-бы уз-зн-нать, — выдавила я, шмыгая носом и пялясь на собственные колени. — Но эт-то было… С-с-страшно… Стран-но…

— Не хотелось бы тебя сейчас тревожить, но я не одна здесь, — вдруг решила сказать девушка. Я подняла на нее вопрошающий взгляд. — Со мной еще двое, мои братья… Они сейчас не в гостинице, ушли за продуктами.

— Спасибо, что предупредила, — сказала я, все еще слегка заикаясь, — это рубашка одного из них?

— Да, Неа, — улыбнулась девушка. — А я ведь даже не представилась тебе!

— Ничего страшного… — против воли улыбнулась я. Эта девушка уже начинала мне нравиться. А еще, немного поглядев на нее, я поняла, что она напоминала мне кого-то из моей прошлой жизни. Во всяком случае, темные волосы (пусть и волнистые) и ровные приятные черты лица напомнили мою хорошую подругу. Темноволосая смущенно улыбнулась уголками губ от такого внимания — у нее на щеках появились милые ямочки, — и чуть сжала мою ладошку.

— Меня зовут Тива, — произнесла она. — А тебя?

* * *

И-и р-р-раз! Первый уровень Акума взорвался, оставив после себя горький запах растворяющегося в воздухе газа, гари и окисляющегося металла. Джулиан почесал пальцем нос и звонко чихнул, потом еще раз, а после этого стряхнул с ресниц выступившие слезы. Нужно поспешить убраться отсюда, иначе газ начнет воздействовать на тело… Вверху засвистело, экзорцист поднял голову, увидел стремительно приближающиеся дула Акума, начал поднимать Сакравор… Раздался взрыв, юношу обдало порывом горячего воздуха, а рядом кто-то приземлился на ноги. Когда дым и пыль рассеялись, Джулиан увидел темноволосого напарника-азиата.

— Спасибо большое, Канда! — обрадовался он и стремительно поднялся на ноги. — А где Аллен?

— Смотри по сторонам, придурок, —не поскупился на эмоцию Канда, вовсе не горевший желанием спасать новенького, — если еще жить не надоело. Ты уже второго демона к себе подпустил ближе, чем на метр.

Джулиан поумерил пыл и чуть-чуть поджал губы. Конечно, он давно помнил, что Канда Юу «не приспособлен» к общению (он так в какой-то папке давным-давно прочитал), но думал, что время может что-то изменить… Не-а, как бы ни так. Хотя, он уважал мечника за его боевой опыт и владение Мугеном… Будь он помладше, он бы просил его научить и таскался хвостом (за что, конечно же, получил бы по щам). Но «ласкательное» «придурок» убавило его любвеобильность и заставило отвлечься на оправление запачканной в саже, земле и хвойных иголках формы.

— Все в порядке? — рядом неожиданно появился Аллен Уолкер, взметнув полами белого плаща хвою и земляную пыль. Джулиан улыбнулся напарнику:

— Да, только что Канда спас мою жизнь… Правда, — экзорцист заговорил шепотом, — он не очень этому рад, кажется.

— Он вообще не рад, когда спасает кому-то жизнь, — хмыкнул парень с пентаклью на левой стороне лица. Японец скосил взгляд.

— Я все слышал. Хватит языками чесать, тут еще полным-полно Акума.

И вправду: только Канда закончил говорить, а Аллен и Джулиан оглянулись, как из-за деревьев показались машины для убийств.

Экзорцистам казалось, что бойня длится вечность, а Акума никак не исчезали. Они напирали со всех сторон, юноши метались из стороны в сторону и чудом до сих пор оставались живы — сверху их прикрывал только плащ и «ленты» Аллена, но это не могло помогать им все время.

— А я уже двенадцатого убил! — крикнул Джулиан, ловко приземляясь и устремляясь к следующему Акума.

— Да-а-а? А я семнадцатого! — ответил ему Аллен, догоняя.

— Это когда? Я не видел! — удивился Уайт, а седоволосый злорадно улыбнулся:

— Сейчас! — и резко исчез из поля зрения напарника. Секундами позже в небе раздался взрыв.

Джулиан не понял, в какой именно момент все произошло. Это случилось быстро и почти незаметно. Тени обострились, когда очередной Акума взорвался в небе за его спиной, а вот оклика Уолкера не оказалось. Кажется, он должен был назвать цифру «25», но вместо этого Уайт услышал заглушенный ревом огня вскрик, а затем Аллен упал на землю.

— Господи! — вскрикнул Джулиан, приканчивая Второй уровень, с которым боролся до этого момента, и кинулся прямиком к упавшему навзничь напарнику.

Он не шевелился. Лицо его быстро бледнело, от уголка губ потянулась кровавая полоска, а потом тело Уолкера выгнулось — и он зашелся в хриплом кровавом кашле. Уайт замер на самую долю секунды перед юношей; перед ним вдруг предстала картина почти двухмесячной давности. Проткнутая лезвиями светловолосая девушка, захлебывающая в собственной крови, полные слез глаза... Парня передернуло, и он спешно опустился на колени рядом с напарником. За спиной снова взорвалось, но парень не обратил ровно никакого внимания — он оголил собственное запястье и поднес ко рту, как вдруг за ворот куртки резко вздернули вверх, а затем и за грудки. Встряхнули и прошипели прямо в лицо:

— Какого черта ты творишь?

— Спасаю другу жизнь! — воскликнул Джулиан, пытаясь вырваться, но безуспешно. Вместо этого он снова получил встряску.

Канда на мгновение отвлекся на лежащее за спиной Джулиана тело и только хотел снова прорычать что-то, как Уайту надоело терять время, и он одним движением освободился и упал обратно на землю. Тонко хрупнула прокушенная на запястье кожа, и темноволосый, приподняв голову Уолкера над землей, приложил кровоточащую конечность ко рту напарника.

Мечник хмуро и даже с каплей отвращения — или презрения — во взгляде наблюдал за этим. Ему была до противного тупого ощущения в голове знакома эта картина, а потому, даже не дождавшись момента, когда Уолкер снова зашевелился и глухо застонал, отправился прочь.

Джулиан смог выдохнуть, увидев, как затрепетали ресницы друга. Конечно, Аллен не сразу придет в сознание, нужно время, чтобы рана полностью затянулась. Поэтому юноша аккуратно поднял седовласого, а потом взвалил на плечо и отправился вслед за Кандой. Джулиан не знал, что Аллену не обязательно спасение от яда Акума, ведь его проклятие могло справиться само. Однако, миссия по зачистке выполнена, и можно возвращаться домой.

* * *

Нейтон подскочил неожиданно, как и всегда, и Джулиан даже подпрыгнул на месте от испуга.

— Что случилось с Алленом?

— Боевая царапина, — улыбнулся немного погодя Уайт, перелистывая страницу книги. — Он уже в порядке, просто ему нужно поспать.

— А-а… — протянул парнишка и уселся напротив друга. — Что ты читаешь?

— «Ромео и Джульетта» Уильяма Шекспира. — Мальчику была продемонстрирована коричневого цвета обложка книги. — Очень здорово… И читается легко.

— А я все никак не могу решить ту задачу по математике! — Бэкер хлопнул ладонями по столу. — Хоть убей.

— Убивать не буду, а вот помочь смогу, — усмехнулся Джулиан и заложил страницу закладкой. — Неси тетрадь и учебник, посмотрим, что у тебя там за задача такая!

Нейтон довольно быстро обжился в Братстве и подружился почти со всеми работниками. Линали в нем души не чаяла, а Комуи издалека умилялся этому и верно продолжал отлынивать от работы. Крепче всего самый юный экзорцист сдружился с Алленом, Линой и Джулианом — один раз его даже отправили на задание вместе с ними, и он набрался немалым опытом. Правда, едва не поседел на пару волосков. Ребята помогали ему продолжать учиться наукам и одновременно тренировали в деле Черного Монаха. Только вот был там один нюанс.

Нейтон не оказался паразитическим типом, как все думали с самого начала. Его Сила была заключена в маленьком ожерелье из полупрозрачных белых камушков, которое мальчик хотел подарить матери на праздник.

Узнали об этом, когда его отвели к Хебраске. Бэкер сначала даже струхнул, но, как и все, кто был до него, осознал безобидность и доброту Хранительницы. Хебраска подтвердила совместимость мальчика, но при нем его синхронизированной вещи не обнаружила и задала соответствующий вопрос. Позже Чистую Силу, конечно же, забрали из деревни и изменили ее вид. Сила Нейтона заключалась в межпространственных перемещениях, поначалу настолько неожиданных, что все в Управлении пугались, когда рядом с ними появлялся мальчишка. Бэкера отдали в ученичество Фрою Тидоллу, и тот забрал юного экзорциста на месяц с собой — на очередную миссию и продолжительное обучение. Нейтон вернулся в штаб недавно, но был доволен, как никто другой, хотя и изрядно напуган новым для него миром чуть ранее.

А Джулиану жутко хотелось вернуться на два месяца назад и узнать, что на самом деле произошло в кабинете Мариана Кросса. Как и Линали с Комуи Ли, и Кроули, и Миранде, Лави, Нейтону.

И Аллену Уолкеру, лежащему в лазарете и перебирающим меж пальцев тонкую серебряную цепочку, выглядывающую из-под чистой рубашки. Юноша огляделся по сторонам, вздохнул и закрыл глаза, зажав в кулаке крестик.

* * *

Где-то внизу громко хлопнула дверь. Вздрогнув, я дернулась назад, зачем-то сжимая кулаки и мгновенно напрягаясь. Раздались шаги, кто-то стал подниматься по лестнице, а потом из коридора позвали:

— Тива, все в порядке? Кстати, корицу мы так и не нашли… Но накупили много чего другого!

Дверь в комнату отворилась, и на пороге показался высокий юноша. У него были такие же, как и у моей новой знакомой, темные волосы (только короткие), желто-карие глаза, да и вообще приятная внешность. Он сразу вытащил руки из карманов плаща и, оглядев меня, вскинул брови.

— Так вот в чем дело… Точнее, в ком.

Темноволосая девушка неловко улыбнулась и развела руками. Я обвела их взглядом, а затем по лестнице снова застучали шаги. В комнату заглянул еще один незнакомец. Он напоминал лицом первого юношу, но у него были длинные волосы, завязанные в низкий хвост, а еще непослушная челка. Его взгляд тоже остановился на мне, а лицо просветлело.

— Очнулась! А мы все испереживались. Как ты себя чувствуешь?

Я смогла выдавить из себя только что-то нечленораздельное и писклявое. Тива переглянулась с парнями и обратила мое внимание на себя:

— Это и есть мои братья. Это Неа, — девушка указала на коротковолосого (он упер руку в бок и теперь очень сосредоточенно меня разглядывал; ах, да, на мне ведь его рубашка. Твою же мать, на мне ТОЛЬКО его рубашка!), — а это Мана! — Ладошка юной особы переместилась в сторону только что появившегося. — Ну, вот… Я ей уже представилась.

— А как тебя зовут? — задал вопрос Неа. Я нашла время подумать, что они только пришли, а уже засыпают вопросами, но тут послышалось легкое стрекотание, и из-за плеча Маны выпрыгнул крылатый золотистый шарик с крестом впереди. Рот мой открылся против моей воли.

— Тимканпи?! — вырвалось довольно громко, а голем нырнул в воздухе и быстро оказался около меня. Три одинаковых золотисто-карих взгляда уставились в мою сторону одновременно. Тим совершил пару кругов над моей головой и плавно приземлился в ладони, озадаченно махая хвостом. Мол, мы знакомы?

<А я плюхнулась обратно на кровать и закусила губу от накатившего щемящего чувства в груди — новая волна паники. Троица смотрела на меня настороженно, изумленно и с тревогой одновременно. Я, решив, что хуже все равно уже не будет, подняла голову и выдохнула:

— Какой сейчас год?

* * *

В комнате царила тишина. Тихо сопя из-за не выветрившейся сонливости, я натягивала рубашку, затем брюки, зашнуровывала ботинки, завязывала ленту под воротником. Подошла к зеркалу, заправила прядь волос за ухо, а затем вовсе пригладила вихры на макушке. Оценивающе оглядела отражение, кивнула и отошла к столу. Дверь открылась, и в комнату заглянула темноволосая девушка.

— Ты готова? Мы собрались!

— Иду, — откликнулась моя персона, хватая со стола котомку, а со стула плащ. Захлопнула дверь и щелкнула ключом в замочной скважине. Темноволосая улыбнулась мне, а потом мы вместе сбежали на первый этаж гостиницы.

— Оп, идем? — заметил нас один из двух парней и подхватил свой чемодан. Он был длинноволосым и похожим на второго юношу, стоящего рядом. Тот тоже взялся за ручку своего чемодана и склонил голову к плечу.

— Тив, не замерзнешь? Не май месяц на дворе.

Вздохнув, натянула плащ и застегнула пуговицы. Темноволосая спутница бухнула мне на плечи шарф, а когда я посмотрела на нее, хихикнула. Неа (который с короткой стрижкой), кажется, остался доволен, хмыкнул и вышел на улицу. Мана (его брат-близнец) улыбнулся нам и последовал за братом. Я и Тива переглянулись, положили ключи от комнат на стол рецептуры, а потом покинули гостиницу.

— Тысяча восемьсот двадцать первый, — решил на всякий случай ответить коротковолосый Неа. — А какое отношение это имеет…

— Двадцать первый! — в тихом ужасе вырвалось у меня, и я даже поднесла руки ко рту, словно боясь собственных слов. — Быть не может! Я… Я ведь не могла…

— Ты можешь объяснить, что с тобой вообще произошло? — осторожно спросила Тива, подходя и касаясь моего плеча. — Потому что мы до сих пор не можем.

Я посмотрела на девушку, а та закусила губу, выдавая неподдельное волнение. Я опустила голову, крепко зажмурилась. Помассировала виски пальцами, почувствовала, как мне в щеку ткнулся голем Тимканпи.

— Ох, Тим… Откуда ты здесь, мне скажи, -— выдохнула я, беря голема в руки и поджимая губы.

— Откуда ты знаешь Тимканпи? — скрестил руки на груди Неа. — Его не было рядом, пока мы возились с бессознательной тобой… На грани смерти.

— Сомневаюсь, что ты мне поверишь… — выдохнула я.

В голове снова случилась мешанина. Тимканпи мял мою щеку лапками, а трое незнакомцев стояли и ждали ответы от той, кто из тысяча восемьсот пятьдесят шестого переместился на тридцать пять лет назад… Ох, как мне захотелось опять уснуть и не просыпаться!

— Меня пытались убить, — сказала я. Все вздрогнули (я тоже). — И моего знакомого… Убили.

— Ты постоянно бредила об этом, — покивала Тива, хмуря тонкие брови. — Только я не могла понять имени, фамилии, хоть что-нибудь…

— А еще… Меня тоже зовут Тива, — вот теперь троица переглядывается удивленно.

— Ого! — наконец, воскликнула темноволосая девушка. — Вот это совпадение!

— Что такое? — заметил перемену в выражении моего лица Мана. — Что-то ведь еще не так?

— Кроме того, что я после покушения на свою жизнь каким-то сумасшедшим переместилась в прошлое, едва не умерла, обнаружила свою тезку? Мне как-то сказали, что это имя очень редкое.

— Как-то все… Запутанно, — Тива потрясла головой и пожмурилась. Наступило недолгое молчание. — Может, обсудим все за чашкой горячего чая? Лично у меня сейчас в голове какая-то сумятица происходит.

Между нами было установлено безмолвное согласие, а когда все вышли, я смогла выдохнуть, а потом судорожно и со всхлипом вдохнуть и обхватить голову руками. Что за чертовщина? Впрочем, я чувствовала себя такой уставшей, что даже мыслей никаких не было. Мне хотелось закрыть глаза, а потом открыть и увидеть кабинет Мариана Кросса, его самого — живого и невредимого. Пусть даже с бутылкой алкоголя и сигаретой в зубах. Но живого. Что за че-ерт…

— Я немного подшила твою одежду и постирала. Она была вся в крови, — в комнату вернулась Тива, неся в руках стопку вещей. — Сейчас посмотрим…

— Спасибо, — обескуражено поблагодарила я. Собеседница неярко улыбнулась и встала у кровати. — Это очень… Очень приятно…

— И страшновато? — девушка улыбнулась шире. — Поверь, я и сама в шоке… От всего, что услышала пару минут назад. Но нужно…

— Идти дальше? — вырвалось у меня. Я подхватила черные брюки. Снова оглядела Тиву. Она была всего на полголовы выше меня. — Мне… Я… Я в полной растерянности. И не знаю, что делать. Совсем. И теперь мне еще страшнее.

— Могу я спросить? — Темноволосая Кэмпбелл (так, кажется?) робко взглянула на меня. — Кого… Кого убили у тебя на глазах?

— Если тебе что-то даст… — из груди вырвался тяжелый вздох. — Его зовут… Звали Мариан Кросс. Я не знаю, зачем его убили… Я не знаю. Но кое-кто будет очень сильно грустить… — Я спохватилась и прижала к груди чистую рубашку. — Аллен! Он ведь… Они все не знают, что со мной произошло! А он… Там…

— Мариан Кросс? — медленно переспросила Тива. Я посмотрела на нее и увидела, как она побледнела. — Мы тоже его знаем… Он экзорцист. И ты тоже, это мы поняли по плащу. Ну конечно! Все логично!

Мы с Тивой в унисон вздохнули, а потом девушка медленно протянула мне что-то маленькое и круглое. Резинка для волос.

— Расскажешь нам все? С самого начала.

— Да. — Кивнула моя персона, беря резинку. — Да, хорошая идея. Заодно постараюсь разобраться с кавардаком в голове… А вы, возможно, не будете опасаться меня…

— Мы не опасаемся! — вдруг улыбнулась Тива. — Все в порядке. Честно. Просто мы… Удивлены.

Я посмотрела на темноволосую красавицу, зная, что она видит мой взгляд просветлевшим, а эмоции на лице не такими напряженными, как минуту назад. И тогда я сказала:

— Может быть, стоит сразу встретиться и с тем Марианом Кроссом, которого знаете вы? Так будет легче. И рассказывать два раза не придется. Рано или поздно мы все равно увидимся. Верно?

— Мы собирались встретиться с ним в следующий вторник в Лондоне. Сейчас мы в Редхилле, всего двадцать две мили от Лондона. — Улыбнулась Тива. — За это время мы успеем получше познакомиться и привыкнуть друг к другу. Как думаешь?

Да, я поняла, что мне все равно придется побыть с этими людьми какое-то время. Но они не представляли угрозы, они помогли мне встать на ноги и хоть как-то разобраться с тем, что происходит. Они… Они не бросят меня. А я постараюсь не приносить много хлопот.

— Отличная идея. Я с вами.

<i>* * *

Кэмпбеллы оказались веселой и доброй семейкой. Тива была самой старшей, ей в середине сентября исполнилось восемнадцать. Мана и Неа — близнецы семнадцати лет; получается, все мы почти ровесники. Я, будучи в своем (двадцать первом) веке, очень любила и искренне восхищалась близнецами, хоть девочками, хоть мальчиками, и поначалу очень смущала братьев своим пристальным вниманием к их персонам. Они были просто двумя каплями воды! Пусть сначала я и подумала, что Тива тоже одна из близнецов. Оказалось, нет. Да и, приглядевшись, я поняла: девушка ниже своих братьев примерно на полголовы, и волосы у нее даже волнистее (почти кудрявые) чем у Маны, который отращивал свои (чтобы их с Неа было легче различать). И глаза у нее были темнее цветом. У Маны и Неа — янтарные, прямо как расплавленное золото, а у Тивы желто-карие. Очень красиво. Завораживающе.

Ко мне проявлялась большая (если не огроменная) забота. Тива починила мою одежду, и рубашку Неа я вернула законному владельцу после стирки; они еще раз объяснили, куда и для чего держат путь. А вообще у нас было очень много времени просто поболтать. Я не могла не проникнуться к братьям и сестре симпатией. Они вселяли доверие, и за ними было забавно порой наблюдать. Иногда они в шутку спорили насчет готовки завтрака, обеда или ужина. Я всегда была свидетелем спора, потому что без устали таскалась за Тивой, что-то вроде хвостика. (Она мне жутко нравилась.) Однажды я предложила свою кандидатуру для готовки. Все сразу замолчали и уставились на меня: Мана любопытно, Тива одобрительно, а Неа с ехидцей.

— А ты умеешь? — протяжно спросил он, упирая руки в бока и прохаживаясь мимо. Смятенная я чуть подалась назад на своем стуле.

— Не умела бы — не предлагала… Могу сварганить суп.

— Отлично! — перебила только хотевшего что-то вставить юношу Тива. — А пока ты тут хозяйничаешь, мы успеем сложить все наши вещи. Да, Неаш? — и утащила последнего за собой на второй этаж. Ворчание близнеца утихло только на втором этаже. Мы с Маной проводили их веселыми взглядами, а затем и Мана куда-то ушел. Мне пришлось заняться делом.

Когда вода закипела, а я уже начала ссыпать в нее нарезанные овощи, на кухню вернулся Мана с книгой в руках. Правда, сначала он помог мне нарезать зелень, подал одну из недавно купленных приправ, а потом улыбнулся, и мы сели на свои прежние места. Зашуршали перелистываемые страницы. Шипела и булькала вода в кастрюле, с улицы доносился гомон только-только проснувшегося городка. Думая о своем, я сама не заметила, как замерла и заулыбалась. На макушку приземлился голем Тимканпи и уютно пошуршал крылышками. Длинный хвост его приземлился за ворот моей рубашки, и я невольно хихикнула. Мана отвлекся от книги.

— Ты ему определенно нравишься.

— И он мне тоже, — я почесала голема между рожек. Тот, кажется, даже мурлыкнул и устроил из моих волос гнездо. — В будущем он частенько за мной приглядывает.

— Профессия экзорциста очень опасна. Как тебя вообще угораздило стать одним из них? — спросил Кэмпбелл. Я ухватила ложку и зачерпнула немного бульона на пробу. С солью все в порядке. Накрыла кастрюлю крышкой и хлопнулась напротив Маны.

— Долгая история. Честно признаться: тогда я тоже переместилась из будущего в прошлое и оказалась прямо в Ордене. До сих пор непонятно, как это произошло. А генерал Кросс пару раз даже спас мне жизнь. Мне очень нужно с ним встретиться...

Мана задумчиво посмотрел на меня и кивнул. Он выглядел самым спокойным из троицы, и за все то время, что мы вместе проделали до Лондона, с ним я подружилась крепче всего.

— Кстати, Кросс еще не генерал, — заметил юноша, а я ахнула.

— Правда?! Вот это да... Спасибо, что сказал!

— ...Но он потенциальный кандидат в генералы, — закончил Мана, и я уставилась на него, чем вызвала веселую улыбку. — У него сейчас на работе жуткая канитель, оформление каких-то документов и прочая бумажная волокита. Будет чудом, если он не опоздает или вообще сможет появиться в Лондоне, в указанном месте встречи. Но в любом случае, нас там будет ждать друг.

— Друг?

— Ему можно доверять. Он ученый, — на этом моменте я невольно улыбнулась, а Мана вдруг склонился над столом поближе ко мне и тоже улыбнулся, — и иногда бывает странноватым. Но в остальном он весьма добрый и отзывчивый. Уверен, вы подружитесь.

Суп закипел и уже начал ароматно пахнуть приправой. Через несколько минут вниз спустились Неа и Тива, и оказалось, что они подрались подушками, просто Мана успел сбежать. Все сели завтракать. Неа сдался и признал, что недооценил меня, а потом веселые и довольные мы перемыли посуду и отправились на второй этаж за вещами. Уже в нашей комнате Тива окликнула меня и подозвала к себе.

— Вот, держи, — девушка протянула мне маленькую книжицу в темном кожаном переплете. — Она давно у меня лежит без дела… Мне кажется, тебе пригодится.

— Ого… Спасибо, — смутилась я и, почесав в затылке, приняла своего рода подарок. — Приятное и полезное.

Тут дверь распахнулась, и в проходе появился Неа.

— Тива!

Обернулись мы обе. Переглянулись. Посмотрели на Кэмпбелла. И обе прыснули. Тот неловко почесал в затылке и неуверенно улыбнулся.

— Да-а, ситуация… В любом случае, если кто-то из нас будет с кем-то из вас двоих наедине — можно будет запросто называть Тив… — парень заикнулся, — Тивой.

— Вот и славно! А теперь, я думаю, нам стоит поторопиться. Вы убили на бой подушками целое утро.

— Моя хата с краю, ничего не знаю, — пожал плечами Неа и стремительно скрылся на первом этаже. Тива ахнула и рванула следом, и я осталась одна.

"Тив" меня решили звать совсем недавно. Точнее, решила я сама и понятно из-за чего. Неа и Мана очень неловко себя ощущали, не зная, как быть, когда нужен кто-то из нас с Тивой. Поэтому поначалу мы обе отзывались на собственные имена. Мы обе быстро привыкли, но иногда подшучивали над братьями. Например, Неа звал свою сестру, а отзывалась я. И мы будто бы менялись местами. Сначала братья смущались, а потом мы вместе хохотали. Так и привыкли.

Примерно через полминуты внизу раздалось громогласное «Ой!» от Неа, смех Маны, а еще через половину минуты Тива вернулась и с улыбкой открыла дверь.

— Ты готова? Мы уже собрались.

— Да, иду. — Я подхватила сумку, куртку и ключ от номера и вышла вместе с Тивой.</i>

* * *

Черный Орден тоже уже не спал. Аллен направлялся в столовую на обед (утренняя тренировка оказалась сегодня длиннее, чем обычно), как вдруг его окликнул голос Комуи Ли:

— Аллен! А я как раз тебя ищу!

— Добрый день, смотритель, — улыбнулся юноша и развернулся к нему лицом. — Что-то срочное?

— Не совсем, но, мне кажется, я должен отдать это тебе, — мужчина кротко улыбнулся и протянул Аллену что-то. — Это нашли в кабинете Кросса. Наверное, хорошо, что это отдали сразу мне. Думаю, никто даже не открывал.

— И вы тоже? — удивленно спросил Уолкер. Азиат кивнул.

— Мне казалось… В общем, я подумал, ты сам разберешься.

— Спасибо, — испытывая легкое смущение, ответил экзорцист. — Правда, спасибо. Как там Линали?

— Собирается в три-тридцать на задание в Северную Ирландию. Думаю, вы еще успеете с ней повидаться. Вроде бы, она сейчас в столовой.

— Отлично, я как раз иду туда! — обрадовался Аллен. — Еще раз спасибо.

— Ага. — Снова кивнул смотритель Комуи. — Ну, а я пойду… Работать. Столько дел, столько дел… — И был таков.

Аллен улыбнулся вслед смотрителю и продолжил путь на первый этаж. На ходу стал осматривать книжицу. Она напоминала записной блокнот, удобный и компактный. Кожаный темно-коричневый переплет, снизу выглядывает василькового цвета ленточка-закладка. Аллен провел пальцами по обложке — теплая… Тут парень зашел в столовую и вынужден был засунуть книжку в карман брюк. Джерри поприветствовал седовласого и спросил о его делах и, собственно, обеде.

Открыл Аллен блокнот уже будучи за столом. Линали пока видно не было, наверное, готовит кофе. Аллен решил ее подождать и вернуться к осмотру книжки. Страницы ее были пожелтевшими, кое-где нещадно помятыми, а задняя сторона переплета, кажется, даже пострадала от огня. В самом начале на корочке было написано вытянутым почерком с красивыми завитушками: «Т. К. от Т., Н. и М. Д. К». Заинтересованный Уолкер перелистнул еще одну страницу — там оказался календарь аж на далекий 1821 год… А прямо на следующей желтой странице запись, датируемая тридцатым сентября тысяча восемьсот двадцать первого года.

«Не знаю, с чего обычно начинают заполнять такие дневники, поэтому начну просто. Чтобы не забыть: сейчас 1821-ый год, я со своими друзьями направляюсь в Лондон, чтобы встретиться с человеком, который поможет разобраться мне с тем, что со мной произошло двумя неделями ранее. Или же с самой собой разобраться? Честно говоря, я запуталась. У меня есть еще примерно сутки перед встречей с М. К. Нужно решить, стоит ли вообще втягивать их во все это. С другой стороны, мне любопытны его слова: «Скоро узнаешь». Еще нужно спросить его о… Ох, черт. Он ведь сам еще не знает. Точнее, я не знаю, что это был за тип. Назову его просто апокрифом. Если я не ошибаюсь, то «апокриф» означает «таинственный», нет? Ладно, неважно. Стоит мне еще самой с собой в записной книге разговаривать — все, finita la commedia».

Запись закончилась, оставив смятенного Аллена со своими мыслями наедине. Он даже еще раз перечитал запись, но все равно ничего не понял, и решил было уже оставить это на потом и заняться обедом, но в самом низу вдруг заметил еще одну приписку, которая окончательно ввела его в ступор.

«Творенье Бога — Смерть»

Примечание к части

Внимание, история "Девочка со спичками" слегка изменена для вписывания ее в сюжет главы! Я знаю, что, возможно, события происходили в Дании, а дата публикации самой книги произошла намного позднее происходящего в самой главе! Мне просто так удобно. Спасибо за понимание.

Декабрь, 1821.

В помещении витал запах свежего хлеба и чего-то сладкого. Слышно было, как где-то в глубине дома хлопают двери, шумит печь. Со второго этажа можно было услышать топот нескольких детей и веселый хохот. Я нежилась в тепле пекарни, расстегнув уже потрепанный плащ экзорциста и ожидая, пока пухленькая и низенькая хозяйка принесет заказ. После встречи с Кэмпбеллами прошло почти два месяца. Чтобы хоть как-то помочь им и отблагодарить за спасение моей жизни, я без зазрения совести продала серебряные украшения со своего служебного плаща и отдала вырученные деньги братьям и сестре. Они долго упрекали меня за это, говоря, что оно того не стоило, но видя мою непоколебимость, сдались. На улицы Англии медленно наползала зима: яркая, морозная, задорно щиплющая носы и заставляющая искать теплое местечко четырем путникам.

Сейчас мы находимся в небольшом городке, названия которого я не смогла запомнить. Путь наш лежит в Лондон, где Кэмпбеллы планируют осесть хотя бы на время холодов. Я уже знала, что устроюсь в какую-нибудь забегаловку или что-то типа того. На время, опять же. Мои друзья не особо это одобряли и волновались, но на большее я была непригодна. Так я думала, во всяком случае.

Вот и хозяйка появилась. Она, забавно отдуваясь из-за жаркой печи, подошла к прилавку и с доброй улыбкой подала мне пакет с хлебобулочными изделиями. Горячо поблагодарив женщину, я отдала деньги, пожелав ей всего только самого лучшего, и выскочила на улицу. За нос ущипнул коварный морозец и улетел тонкой струйкой ветерка, будто бы насмехаясь надо мной. Я уткнулась носом в мягкий теплый шарф, подаренный Тивой, и осмотрелась по сторонам. Где же стоит эта повозка, ямщик которой согласился довезти нас прямо до Лондона?.. Тем временем пакет с едой перекочевал в мою собственную котомку. Рукам было все еще тепло, а вот изо рта вырвалось облачко пара. Только я захотела чихнуть, как вдруг в меня влепилось что-то маленькое, круглое и шустрое. Я поперхнулась холодным воздухом.

— Тимканпи! Что ж ты делаешь?

Золотистый голем, принадлежащий Неа, как умалишенный завертелся вокруг меня, задевая хвостом и крыльями лицо. Покрутился — и стремглав бросился в сторону, где раньше стояла повозка. Раньше, но не сейчас.

— О боги! — я ахнула и сорвалась с места, устремляясь за големом. — Они уехали! Уехали! Почему уехали?!

Чудом мне удавалось не задевать идущих по улицам прохожих. Я неслась быстрее ветра, котомка неудобно хлопала по ногам, а те к счастью не путались в полах теплого черного с красным плаща. Перебежав огромную площадь, беспомощно остановилась, часто дыша. Холодный бок Тима уткнулся в щеку, ухватил миниатюрными лапками прядь волос и потянул вправо и вперед. Туда! Всполошив прыгающих по бортику фонтана воробьев, я пробежала по нему и устремилась по одной из главных широких улиц, что словно лучами солнца ответвлялись от площади. Вот оно, вон там, впереди! Кэмпбеллы тоже заметили меня и замахали руками. Я припустила быстрее.

— Давай, давай! — подгоняла меня Тива.

— И номер двадцать вырывается вперед! — активно комментировал Неа и даже заулюлюкал.

Я состроила ему рожицу и бросила вперед сумку. Юноша не успел скоординировать свои движения и ойкнул, едва не получив котомкой по лицу. Они с братом уселись у края нашего маленького дилижанса и протянули мне руки, пока Тива и парочка других пассажиров (эмигранты, кажется) наблюдали. Конечно, попросить водителя остановиться им не судьба, да? Впрочем, я не присутствовала в тот момент, когда Кэмпбеллы договаривались с хозяином транспорта насчет поездки, а потому не видела и не слышала их попыток объяснить на простейшем английском то, чего друзья от него хотели.

Случайно задев в небольшом столпотворении какого-то мужчину, я на бегу оглянулась и извинилась. Волосы вылезли из-под шарфа и теперь мотались с одного плеча на другое. «Давно пора их отстричь» — промелькнула мысль, и тут Мана ухватил меня за руку. Дыхания уже не хватало, ноги болели. Я едва не споткнулась и решила, что пора.

— Последний рывок! — не удержался Неа, в тот же момент я прыгнула. Парень крепко ухватил меня под правый локоть и подтолкнул вперед и вверх. Мана резко потянул на себя, я больно ударилась коленями о край повозки, а потом уперлась ими же в мягкую солому, постеленную на деревянное дно. Уткнулась носом в плечо друга, пока восстанавливала дыхание. Вместе с морозом Мана приятно пах медом и яблоками. Это успокаивало и даровало чувство уюта.

— Номер двадцать прибежал первым и урвал себе победу! — Неа решил довести дело до конца. Мы все переглянулись и звонко прыснули.

* * *

По Лондону я определенно успела соскучиться. Широкие улицы, сумрачные проулки, вечерняя прохлада и говор прохожих... Небо этим вечером хмурится, обещая снегопад, и белое зимнее солнце едва-едва проклевывается лучами сквозь плотную пелену клубящихся туч. Это навевало еще совсем свежие воспоминания о моем Лондоне, в будущем, и от всего этого в груди зарождался нежный трепет.

— Тив, сюда, — позвали меня Кэмпбеллы. С усилием оторвав взгляд от улицы впереди, я юркнула вслед за двумя братьями и их старшей сестрой к торцу двухэтажного каменного корпуса.

Мне хотелось спросить, почему мы так спешим, попав в Лондон, но меня уже пихнули в спину ладонью, а деревянная толстая дверь захлопнулась. На голову обрушился веселый гвалт, песни, музыка, звон десятков стаканов и кружек… А от запахов вскружилась голова! В тепле начали отогреваться и пощипывать замерзшие конечности. Паб был погружен в полумрак, вероятно, из-за обстановки: изнутри он был обработан красным деревом, столешницы и стулья были темные, а чуть дальше, впереди и слева от нас находился огромный и пока пустой камин, около которого стоял еще один столик и кресло-качалка. Под потолком висели широкие люстры с настоящими свечами, зажженными, что придавало всей атмосфере еще больший уют, несмотря на общую шумиху.

В пабе не обнаружилось ни одного человека моего возраста. Заведение наполняли в основном подавляющее количество мужчин и намного меньшее женщин, которым уже перевалило за тридцать, а может даже и сорок лет. Я ни разу не бывала в подобных местах. Во время выходных от работы мы с Линали часто просто гуляли в городе, ходили за покупками или отдыхали в штабе. Выпивка меня не привлекала, как и в принципе подобные заведения. Из-за всего этого появился некий дискомфорт, я машинально начала обыскивать помещение взглядом, желая найти хоть что-то, что может показаться знакомым или привлечь мое внимание... И нашла! Взгляд. Неожиданно, но я будто бы уже видела его — пронзительно серый, словно слиток серебра. Меня сразу отпустило оцепенение, а из груди вырвался облегченный вздох. А потом я вдруг поняла: я не в тысяча восемьсот пятьдесят шестом, и Аллена Уолкера тут быть не может. На меня смотрит абсолютно незнакомый мне человек.

Тива жестом пригласила меня к столу, и я неуверенно подошла. Незнакомец — молодой парень, может, наш ровесник или чуть старше, с длинными темно-медными волосами, собранными в низкий хвост, в дорожном плаще, из-под которого выглядывал воротник белой рубашки. Он был здесь совсем недавно: об этом говорили раскрасневшиеся с мороза щеки. Юноша посмотрел на моих друзей, а затем улыбнулся мне. Дружелюбно, но легко, самыми уголками губ.

— Добрый вечер. Как добрались?

Я уже определенно видела этот искристый и по-детски задорный взгляд! Ясный и яркий, но немного другой… Будто бы видящий тебя насквозь. Может быть, мне всего лишь кажется? Только сейчас я вспомнила, что должна что-то ответить.

— Здравствуйте, — вырвалось что-то скомканное из горла, а затем посыпался сумбурный и перепутанный набор слов: — Мне бы хотелось встретиться с Кроссом, нужно было поговорить… В смысле, я хочу спросить… И рассказать… Ему надо знать… То есть, не все, но хотя бы то, что я делаю здесь… Точнее, я хотела узнать, что мне здесь делать…

— Мариан? — брови незнакомца сложились «домиком». — Да, об этом: я должен вас всех огорчить. Мариана срочно отправили на задание в Непал, Катманду, без него там сейчас никак. Мне очень жаль, если это было что-то очень важное…

Сердце мое упало. Уехал! И так далеко! В груди снова защекотала паника, и я поджала губы, опустив взгляд. Нужно было срочно взять себя в руки, еще ничего не было потерянным. Нельзя сдаваться! Я вскинула голову.

— Тогда я отправлюсь за ним, больше мне ничего не остается. Спасибо вам за все, — обратилась я к Кэмпбеллам, а те очень растерянно переглянулись, — если бы не вы, мне пришел бы конец в ту ночь. И вам спасибо, — незнакомец слегка удивился, — теперь я хотя бы знаю, где Мариан Кросс.

— П-постой, Тива! — воскликнула старшая Кэмпбелл и ухватила меня за руку, стоило мне проскочить мимо. — Тебе небезопасно отправляться одной, тем более, когда впереди зима!

Общий друг небольшой семейки пробормотал что-то про мое имя, и Мана тут же объяснил ему с легкой улыбкой. Парень уставился на него любопытно, а потом снова зацепился взглядом за меня. Я тем временем снова повернулась к подруге.

— Я больше не могу попросту терять время. В крайнем случае, я все еще помню, где находится штаб Ордена и могу направиться туда. Крест в моей руке станет моим пропуском внутрь.

— И все-таки, кто ты? — встрял вдруг незнакомый юноша и сложил руки на груди. Он выглядел как-то знакомо, не считая глаз, в которых читалась некая смесь потаенной мудрости и хитрости. Весь его облик навевал странное чувство дежавю. Где же я могла такое ощущать?

— В первую очередь, я экзорцист, — твердо ответила я и устояла перед испытующим взглядом юноши. — Мне необходимо встретиться с Кроссом, чтобы обсудить с ним очень важные события.

— Которые еще не произошли... — шепотом закончил за меня Неа, чуть наклонившись в сторону своего знакомого.

Тот потер шладкий подбородок пальцами и чуть-чуть сощурился, будто хотел разглядеть мою особу получше, уличить во лжи или уловке. Но и теперь я выдержала этот взор, не отведя своего ни на секунду. Тогда парень посмотрел вниз, отчего я на автомате прикрыла свою правую руку левой. Перчатки остались еще в Ордене, а новые я так и не купила, до этого умудряясь постоянно прятать обе конечности в карманах плаща. Но этот заметил. Спустя полминуты молчаливых раздумий, он качнул головой и вполне обычно улыбнулся, протягивая мне руку.

— Не стоит так торопить события. Я уверен, Мариан быстро справится и скоро вернется; тем более у нас с ним есть незаконченные дела в городе неподалеку. Мое имя Аллен, хотя друзья зовут меня Рэдом. Будем знакомы?

Этот обыкновенный жест почему-то вызвал удивление. Дежавю накрыло новой волной и почти сразу же разбилось. Больше не хотелось поддаваться таким простым чувствам, которые рассредотачивали в долю секунды. Стоит быть внимательнее и увереннее в себе. Если я выжила после встречи с тем ужасным человеком, значит, мне предначертано жить и продолжать свой путь, какими дебрями бы он не вел меня. С готовностью я пожала теплую ладонь Аллена.

— Приятно познакомиться. Мое имя Тивуртия Кроун.

* * *

Проведенные в Лондоне недели пролетели незаметно. Мы с Кэмпбеллами поселились в местной гостинице (Рэд, то есть Аллен жил там же) и были вынуждены покорно ждать возвращения Мариана Кросса. Я все думала о способе заработка денег на то время, пока мы все будем в городе, ибо средства у нас не бесконечные. Право слово, это удручает, но куда деваться! А Тива могла играть на своей скрипке. Я очень удивилась, когда, наконец, увидела инструмент девушки — они постоянно в пути, как же ей не тяжело постоянно носить футляр? Я еще ни разу не слышала ее игры, а попросить стеснялась.

Зимы в Англии короткие, промозглые и сырые. Снег выпадает очень редко, а если и выпадает — то в скором времени тает, а малочисленные снегопады сменяют сильные дожди и густые туманы. Именно это в одно утро я и увидела, проснувшись раньше всех. В гостинице было тихо, на улице тоже, только слышно было, как по карнизу окна одиноко стучит одна-другая капля воды, капающие с черепичной крыши. Когда я открыла окно, в комнату медленно, словно осторожничая, вместе со сквозняком влился полупрозрачный туман и стал пропадать у самого пола, окутав мои босые ступни в прохладный кокон. Выглянула наружу, посмотрела по сторонам и, глубоко вдохнув холодящий легкие воздух, я прыгнула обратно в комнату и закрыла створки окна.

Тива еще спала, и мне не хотелось тревожить ее сон. Задержавшись около ее кровати, я невольно загляделась — она выглядела очень мило, будто маленький ребенок. Успев узнать ее характер, привычки, заметить какие-то мелочи в поведении, ни разу не удавалось моей персоне увидеть этого человека в самой беззащитной фазе повседневной жизни. Переодевшись, вышла в коридор и снова осмотрелась. Коридор в гостинице не узкий и не широкий, здесь вполне могли бы пройти три человека вряд, он поворачивал недалеко справа в обе стороны. Слева лестница, ведущая на первый этаж. В одном из боковых коридоров находился номер Маны, Неа и Реда. Они сейчас тоже наверняка спят.

В холле тихо. Столовая и кухня уже пребывали в бодрости, оттуда уже доносились звон кастрюль и негромкий говор поваров и персонала. Побродив по нижнему коридору, я подумала выйти на улицу, но не решилась. Прогулялась в противоположное крыло и неожиданно наткнулась на жутко сонного Неа. Он даже испугался, отшагнул, а потом выдохнул и как-то бледно мне улыбнулся.

— Привет, снежок, — я резко зарделась, но парень потрепал меня по светлым волосам, — не спорь, ты похожа на снег.

— Ты тоже, потому что такой же внезапный, как первый снегопад! Тебе нездоровится? Ты какой-то бледный.

— Да так, ночью долго не мог уснуть. Не бери в голову, — парень зевнул и с "моего позволения" отправился досыпать.

Когда вернулась туда, откуда пришла, за одним из столиков уже сидела знакомая фигура. Подойдя, я пожелала доброго утра. Фигура вздрогнула и повернулась ко мне.

— Доброе утро, — тут же улыбнулся Мана, когда удивление сошло с его лица, сменившись привычным мягким выражением. Улыбнувшись в ответ ему, я села напротив и положила руки на колени и поболтала ногами в воздухе. Мана читал маленькую книжицу в твердом переплете цвета темной сочной травы. Золотыми буквами было выведено название на французском языке. Ух ты!

— Ты знаешь французский! — восхитилась я, невольно подскакивая с места и заглядывая юноше через плечо. Тот несколько смутился.

— Не в совершенстве, но тренируюсь. Наша мама с детства сама учила нас французскому. Тива с Неа тоже его знают.

— Я начинала изучать итальянский, но в итоге знаю пока только алфавит и всего лишь несколько слов. — Я потупила взгляд и вернулась на стул. — А о чем эта книга?

— Это почти что автобиография писателя. — Улыбнулся Мана, посмотрев на меня поверх книги. — Марсель Пруст, «В поисках утраченного времени».

— Звучит интересно…

— Хочешь, я прочту пару строк? Заодно потренируюсь в переводе.

Я тут же согласилась, и Мана, выбрав наиболее подходящее место для начала, стал читать. Иногда он запинался, но тут же продолжал, а я даже не обращала внимания на маленькие остановки — настолько сразу заворожилась голосом юноши и происходящим в книге.

— «Во время сна человек держит вокруг себя нить часов, порядок лет и миров. Он инстинктивно справляется с ними, просыпаясь, в одну секунду угадывает пункт земного шара, который он занимает, и время, протекшее до его пробуждения; но они могут перепутаться в нем, порядок их может быть нарушен. Пусть перед утром, после часов бессонницы, сон овладеет им во время чтения, в позе очень отличной от той, в которой он спит обыкновенно, тогда достаточно ему поднять руку, чтобы остановить солнце и повернуть его вспять, и в первую минуту по пробуждении он не узнает часа, ему будет казаться, что он сию минуту только прилег. Если же он заснет в еще более необычной и несвойственной ему позе, например после обеда, сидя в кресле, тогда в мирах, вышедших из орбит, все перепутается, волшебное кресло со страшной скоростью помчит его через время и пространство, и в момент, когда он поднимет веки, ему покажется, что он лег несколько месяцев тому назад в другом месте. Но достаточно бывало, чтобы, в моей собственной постели, сон мой был глубоким и давал полный отдых моему уму; тогда этот последний терял план места, в котором я заснул, и когда я просыпался среди ночи, то, не соображая, где я, я не сознавал также в первое мгновение, кто я такой; у меня бывало только, в его первоначальной простоте, чувство существования, как оно может брезжить в глубине животного; я бывал более свободным от культурного достояния, чем пещерный человек; но тогда воспоминание — еще не воспоминание места, где я находился, но нескольких мест, где я живал и где мог бы находиться, — приходило ко мне как помощь свыше, чтобы извлечь меня из небытия, из которого я бы не мог выбраться собственными усилиями: в одну секунду я пробегал века культуры, и смутные представления керосиновых ламп, затем рубашек с отложными воротничками мало-помалу восстанавливали своеобразные черты моего "я"».

Сидя, словно зачарованная мягким тембром друга, я не заметила, как в столовую подтянулись остальные. Мана тоже не заметил — он читал, лишь изредка кидая на меня взгляды (интересно, насколько глупо я выглядела, если губы Кэмпбелла так и норовили растянуться в забавную улыбку, но в итоге пару раз лишь дрогнули их уголки?). Мы оба очнулись, лишь когда за столик подсели Неа, Тива и Аллен вместе с подносами с едой. Все пожелали друг другу доброго утра, а Тива с легкой улыбкой поставила передо мной глубокую тарелку, полную чего-то вроде каши. На подносах стояло еще по тарелке, но с жидким супом, а рядышком — высокие стаканы, наполненные ароматным кофе. Только сейчас я почувствовала голод и с удовольствием принялась за предоставленный завтрак.

Мы с Рэдом почти сразу разговорились. Не знаю, как так получилось, но у нас оказалась пара общих интересов, и скоро мы были готовы болтать о временных и пространственных перемещениях, о необычных физических явлениях, о загадках природы и о многом другом хоть целую вечность. Кэмпбеллы порой пытались встрять в наш разговор, но лишь посмеялись и сдались, наблюдая за нами и потягивая кофе.

Я загляделась на друзей. Сейчас они выглядели очень забавно, а еще так уютно и по-домашнему. У всех встрепанные волосы после сна, ясные взгляды (мы все смогли хорошо выспаться за последнюю неделю), порозовевшие щеки. У Тивы волосы завились еще больше, чем были до этого, и некоторые прядки торчали в стороны. Очень забавно! Аллен хоть и собрал рыжие волосы в низкий хвост, все равно не смог скрыть бардак на голове, а о Неа и говорить было нечего — сплошное темно-каштановое гнездо вместо прически. Тимканпи, видимо, проснулся позже всех. Он влетел в столовую и тут же уселся на мою макушку, примостившись и негромко засопев. Какой-то мужчина средних лет (наверное, официант) принес нам газету; Тива поблагодарила его и стала читать.

— Совсем скоро Рождество, — оторвала нас всех от болтовни Тива. —— Так быстро время летит!

Все согласно покивали и заговорили уже на тему новогодних празднеств и подарков — какое же Рождество без них? Я будто мысленно отделилась от своей компании и перенеслась к друзьям из Ордена. Наверное, сейчас полным ходом идет подготовка к Рождеству… Линали говорила, что даже в таком месте, как Черный Орден, все празднуют наступление нового года. Еще одного года… В котором предстоят еще сражения, кровопролития, возможно, потери… И тут в моей голове вдруг щелкнул выключатель: скоро у Аллена день рождения! У того Аллена, который остался в будущем. Стоит поискать что-нибудь подходящее… Может, карманные часы? Это было бы символично. А хватит ли моих сбережений на них?

Я перевела взгляд на окно. За ним уже мелькали тепло одетые люди, проезжали телеги с запряженными в них лошадьми, а вот мимо медленно прошла светловолосая девочка с бледным лицом; она оглядывалась на людей и протягивала к ним руки, говоря что-то. «Наверное, просит милостыню» — подумалось мне, и в груди засел странный неприятный комочек. Такая маленькая, а уже такая несчастная! Вдруг зазвонил телефон, стоящий на столе рецептуры. Мужчина-официант подошел и поднял трубку, а затем оглянулся на наш столик. Что-то сказал, положил трубку на стол и, подойдя к нам, вежливо сообщил:

— Аллена просят к телефону.

Все мы переглянулись, а Рэд вышел из-за стола и отправился к рецептуре. Пока мы все задавали друг другу одни и те же вопросы, Аллен поговорил, несколько раз кивнул, а затем положил трубку, поблагодарил мужчину-официанта и вернулся.

— Это Мариан, — утолил он наш интерес. — Он выполнил задание в Катманду и даже успел побывать в Дании. Говорит, что ему некогда было искать телефон, чтобы позвонить, и сейчас ему немедленно нужно отправляться в Эстонию.

— Как он узнал, куда звонить? — не смогла удержаться я от волнующего меня вопроса. Рэд улыбнулся, пожав плечами.

— Он появляется всегда, когда его не ждут.

Значит, с Кроссом я увижусь еще очень не скоро. Это заставило мои плечи и голову опуститься; я не сдержала расстроенного вздоха. В голове снова замелькали лица друзей — возвращение опять откладывается. Сколько же мне еще ждать? Где-то вдруг хлопнула дверь, и мы все словно очнулись.

— Не расстраивайся сильно, — посоветовал Аллен, и я вскинула голову, услышав в его голосе что-то такое… — Он велел нам… Гм, передаю дословно: «Поднимать свои задницы и отправляться во Францию». Там его следующее задание, и там же он планирует встретить нас.

Все мы только разинули рты.

— Да, нелегкая предстоит дорога, — медленно проговорил Неа, потирая подбородок.

— У нас хватит денег? — задала насущный вопрос Тива. Все переглянулись. Едва ли заработанного за три недели хватит даже на одну каюту…

— Можно отправиться на грузовом. — Предложил Рэд. Сейчас он выглядел серьезным, глаза его потемнели и потеряли тот блеск, с которым он обсуждал со мной перемещения во времени и уживчивость Чистой Силы в человеческом теле. — Выйдет намного дешевле, а если нам предложат работу вместо оплаты, будет самое то.

Мы снова обменялись взглядами. Все лучше… Чем отдать все сбережения и в итоге получить лишь каюту, но ни еды, ни воды. Тива решила все же купить хотя бы немного еды в дорогу, на случай, если что-то пойдет не так, как мы себе представили. Я вызвалась с ней — хотелось подышать свежим воздухом. Парни остались в гостинице собирать вещи.

На улице было сыро и холодно. Под сапогами хлюпала вода, с черепичных крыш капало. Мимо проходили жители, по бокам то и дело стояли мелкие лавчонки с домашними овощами (в основном в консервах). Мне почудилось, что где-то пахнуло сладкими цветами, что напомнило о весне, а свернув на следующую улицу, запахло жареным гусем. Благо, мы с Тивой были сыты, и запах нас не дразнил.

— Как оживленно перед праздниками, — заговорила старшая Кэмпбелл. Взглянув на ее лицо, мне показалось, ей очень нравится предпраздничная суета. Что ж, не поспоришь — мне она тоже нравилась. Особенно в Ордене, когда даже Научный отдел предвкушает банкет и уже не так сильно хныкает над бумажной волокитой, а Комуи щебечет пуще прежнего, позабыв про кофе и питаясь радостной аурой приближающегося праздника. В груди снова появился комочек, и я отогнала мысли об Ордене.

Лишь кивнула, решив отвлечь себя разглядыванием домов и прохожих людей. Завернув за угол, я вдруг заметила знакомый маленький силуэт. Светловолосая девочка в выцветшем голубом платьице с затертым и порванным передником, с шалью на плечах, от которой, казалось, остались одни дыры… Взгляд почему-то метнулся к ногам — грязным от слякоти и луж, босым… И почти посиневшим. Я негромко ахнула и встала как вкопанная.

— Пожалуйста, купите спички! — донесся до меня звонкий голосок. От него внутри будто что-то дернулось.

— Что-то случилось? — полюбопытствовала отошедшая вперед Тива. — Тив?

— Ты иди, я тебя догоню! — сказала я, махая рукой, мол все нормально. — Не переживай.

— Осторожнее там, не заблудись, — крикнула мне вслед подруга. Я кивнула и почти сразу затерялась среди толпы прохожих, оставив Тиву одну.

— Пожалуйста, купите спички! — звенел девичий голосок. Мне казалось, что я вот-вот выберусь из толпы и окажусь прямо перед его обладательницей, но секунды спустя голос звучал уже так далеко, словно я стояла все это время на месте, а девочка убегала все дальше и дальше… — Хотя бы один коробок! Пожалуйста!

И что меня дернуло побежать за ней? Могу я как-то ей помочь? Что мне, забрать ее с собой? Ребята вряд ли одобрят еще один рот, который нужно кормить, пусть я и старалась зарабатывать деньги. Вот что меня заставляет бежать вперед, расталкивая людей перед собой? Что в этой девочке увидели мои глаза? И сколько еще я собираюсь задавать себе глупые вопросы?

«Пожалуйста, купите спички!» — стояло в мыслях, как вода в болоте. Голос будто был повсюду, в один момент я почувствовала себя будто в липких нитях паутины. Перед глазами не исчезал образ босой бледной девочки. Что со мной…

Не успела мысль завершиться, как я буквально вывалилась из толпы и попала в руки прямо к испугавшейся Тиве. Она не позволила мне упасть, а я уткнулась носом куда-то ей в воротник и стояла так пару минут, пытаясь отдышаться. Где это я? Как я тут вообще оказалась?

— С тобой все хорошо? — медленно спросила подруга. Она заглянула мне в лицо; в глазах ее плескалась тревога. — Где ты была? Как ты оказалась впереди меня? Ты же шла совсем в другую сторону.

— Я… Я не знаю, — я выдохнула и смахнула с лица выбившиеся пряди. — Я шла за девочкой. А она будто испарилась.

— За девочкой? — выгнула бровь темноволосая. — Какой девочкой?

— Ну, такая светленькая, в синем платье и шали… Босая… Она продает спички! — выпалила я, искренне надеясь, что это даст хоть что-то моей недоумевающей спутнице.

— Странно, я ее не видела, — девушка осмотрелась по сторонам поверх чужих голов. — Возможно, тебе показалось? Кстати, я купила все, что нужно. Мы можем возвращаться.

«Но девочка!» — выкрикнуло мое сознание и будто бы угасло. Тряхнув головой, я огляделась, увидела лишь галдящую толпу и лавчонки и нетвердым шагом двинулась за подругой. Выйдя на дорогу, мы задержались около какой-то старушки, продающей лук-порей. Я попыталась сначала вспомнить посевной календарь и спрашивала себя, выращивают ли на дому в конце декабря лук, но не смогла найти ответа. Все вокруг казалось каким-то нереальным… Будто во сне, меня это здорово дезориентировало. Слегка закружилась голова.

— Пожалуйста… Вам не нужны спички? Коробок всего за шиллинг! Купите спички…

Резко мое сознание было выдернуто из полусна. Этот голос, девчонка снова впереди! Да как же такое возможно?

— Да куда же ты? — воскликнула Тива, но я уже неслась сквозь толпу. Черт возьми, вокруг меня будто веревку обвязали! Чувствую себя щенком на поводке.

— Спички, купите спички!

Совсем рядом. Казалось, будто я могу протянуть руку и ухватить загадочную незнакомку, но впереди только не менее незнакомые люди, шарахающиеся от меня в стороны с крайне изумленными лицами. Я выпрыгнула на дорогу и посмотрела вправо — пусто. Влево… Девочка стояла в паре шагов от меня, прижимая бледные обвязанные грязными полосками ткани ручки к груди и не глядя на меня. Появилось знакомое ощущение нереальности… А потом я увидела несущуюся во весь опор карету.

Как если бы время вдруг замедлило свой ход, позволив разглядеть в этот момент все до мельчайшей подробности. Девочка со спичками поворачивает голову, и ее длинные спутанные волосы взметаются с плеча на плечо. На лице страх, сама она будто окаменела. И я, словно увязнув всем телом в болотной трясине, с огромным усилием отрывая ноги от сырого скользкого тротуара бегу к незнакомке. Вот-вот лошади с испугом в глазах снесут нас обеих грудью…

Время, звонким потоком ударившись о камень площади, вновь зажурчало вокруг. Все ожило, люди загалдели громче прежнего, кто-то вскрикнул, а я упала вместе с девочкой навзничь, прижимая к себе дрожащее тельце. В затылке и пояснице засаднило.

— Тив! — донеслось до меня из густой толпы. — Тива!

Люди столпились вокруг, карета давно проехала мимо и, кажется, даже не удосужилась остановиться. Где-то засвистел в свой свисток один из городовых смотрителей, созывая сослуживцев преследовать грубого нарушителя. В ушах стоял звон, в голове происходила сплошная сумятица. Кто-то из гражданских протянул мне руку помощи, и я уже схватилась за ладонь, как вдруг мою конечность до самого локтя опутало что-то твердое, холодное, впившись маленькими шипами сквозь ткань куртки в кожу, а меж глаз уставилось дуло оружия. Дыхание перехватило.

— Эк-… Эк-зор-цист… — раздался заикающийся голос с перерастающими из неуверенных в безумные нотками голос, а я почувствовала, как моя схваченная правая рука странно завибрировала. — Чи-чистая С-Си-и-ила-а!

Я вскрикнула, вокруг пояса меня что-то здорово схватило, а правая рука резко активировалась в клинок, почему-то принеся мне очень неприятные ощущения. Странные металлические отростки рассыпались в прах, Акума (бывший мужчина в строгом костюме и распахнутом пальто) обиженно завизжал и отпрыгнул прочь, прижав раненную лапу к груди. Все это произошло так быстро, я не успевала соображать и действовать.

Люди закричали и бросились врассыпную. Девочка, о которой я успела напрочь забыть, всхлипнула и прижалась ко мне, жмуря глаза от ужаса. Стигмат на ладони раскрылся и стал кровоточить черной отравленной кровью. Я уже и забыла, как это больно и неприятно! Смахнув девочку со своих колен, я вскочила на ноги и на всякий случай встала правым боком вперед, чтобы в случае новой атаки можно было защититься. По лицу Акума стали расползаться странные волдыри, кожа запузырилась, рот оскалился в оскале. Раненная рука поднялась, отростки зашевелились.

А потом мое левое плечо прошил один из них. В горле у меня застрял собственный крик. Боль вспыхнула, только когда металлическое щупальце выскользнуло прочь; перед глазами все на мгновения закружилось и застлалось белой пеленой. Я услышала, как шумно дышала испуганная девочка, а потом как она вскочила и бросилась прочь. Дико хотелось броситься вслед за ней, но ноги, коленки которых тряслись от навалившейся тяжести (яд Акума, бывший на щупальце, стремительно распространялся по телу), не позволяли сделать и шагу. На площади уже не было никого кроме меня, Акума… И Тивы. Тива! — вспыхнуло в голове. Она же сосем-совсем безоружна!

— Уходи, — попросила я подругу. — Прямо сейчас уходи!

— Именно тогда, когда ты истекаешь кровью, а перед нами стоит Акума? Прекрасный момент для побега! — подала голос Кэмпбелл, а потом у меня в груди словно что-то взорвалось:

— Ты безоружна! Во всяком случае, можно предупредить Неа или Ману, или А… — я запнулась всего на долю секунды, потому что в голове неожиданно помутнело. — Аллена! Тива… Ну пожалуйста...

Договорить я не успела — Акума надоело ожидание, и он напал. Чудом мне удалось увернуться, но раненное плечо дало о себе знать острой болью. Я зашипела, схватившись за него и закусив губу. Безмолвный враг снова напал, будто не видя Тиву — для него она была пустым местом, а я со своей рукой и впаянным в нее крестом — маяком.

Не знаю, как мне удалось забыть про боль и начать битву с демоном. Наверное, сработала старая привычка, а может я просто как-то смогла себя уговорить. Акума был уровня Второго, потому что в его арсенале были только щупальца, но вот обратился он не полностью: с лица сползла половина кожного покрова, да из спины торчала пара металлических шипов. В остальном он все еще был сравним с человеком.

Я очень быстро и сильно устала. Яд необыкновенно медленно выливался черной субстанцией из стигмата на левой ладони, а вот врага мне зацепить никак не удавалось. Мне чудилось, будто он глумится надо мной, улыбается, издевается, и это болезненно воспаляло мое самолюбие и одновременно пробуждало презрение к самой себе. Всего лишь каких-то два месяца без единого сражения, а уже так расклеиться! Уму непостижимо, а ведь я все еще зову себя экзорцистом!

Экзорцистом… А вообще, почему я зову себя экзорцистом? Сейчас тысяча восемьсот двадцать первый год, год, где я совсем-совсем не должна быть. Где я даже с Орденом не знакома, где даже Аллен Уолкер не родился, или Комуи Ли! Один только Кросс вселяет надежду о том, что я вернусь домой. Домой, в Орден. В тот Орден, который я знаю…

Я отпрыгнула в очередной раз, разрубив клинком пару щупалец и услышав в свой адрес нечленораздельный вопль. Колени все-таки подкосились, в тот же момент я оскользнулась на мокром камне, начала заваливаться назад, а затем за моей спиной будто кто-то зажег яркий фонарь. Я упала в чьи-то руки, которые тут же крепко обхватили за плечи (я протестующе завопила) и утащили вглубь какого-то странного белого помещения. Перед глазами появился Неа — без плаща, с закатанными до локтей рукавами рубашки и держащий в руке широкий клинок. Он выскочил на площадь… И перед глазами от боли у меня померкло.

* * *

Мне снились синие колокольчики. Они качались на ветру и звенели — тонко и приятно, а другие цветы тихонько подпевали…

Я проснулась от того, что Тива завязала на моем плече крепкий узел из марли. Песня цветов прекратилась, а вот звон колокольчиков никуда не исчез. Девушка посмотрела на мое лицо, в ее глазах сначала прочиталось изумление, а затем радость.

— Чтобы ты не задавала вопросов: ты проспала всего пару часов, Акума больше нет, Неа в полном порядке, ужин сейчас будет, а девочка убежала.

Захлопнув рот и моргнув пару раз, я огляделась. Мы находились в нашем гостиничном номере. Аллен — он же Ред — собирал с прикроватной тумбы слева от меня немногочисленные скляночки и малюсенькие бутылочки из темного стекла. Юноша улыбнулся мне и подмигнул, это заставило меня почувствовать себя еще лучше.

Рана была обработана, зашита и надежно закрыта марлевой повязкой. Тива сделала мне нечто вроде фиксатора, чтобы рука не болталась вдоль тела и не причиняла боли, а была приподнята на уровне груди. Когда мы все сели за стол, я дико обрадовалась, что ранена была не правая рука. Тиве могло прийти в голову накормить меня с ложечки, а этого я никак не хотела. По виду Неа было заметно, что он едва сдерживался, чтобы не хлопнуть меня по левому плечу и не спросить при этом ехидно, как мои дела. Мана честно его одернул, а сам пожелал мне доброго вечера и улыбнулся. Мне стало совсем хорошо, и я заставила себя забыть про рану. Заживет, куда денется!

Тива рассказала мне, что пока я спала, они с Неа заметили еще Акума. Их пришлось уничтожить, иначе бы они могли на кого-то напасть. Благо, в этот вечер уже никто из жителей не решился показать нос на улицу. Торговцы — и те попрятались. Девочка так себя и не обнаружила. Я снова позабыла о ней, но как только зашла речь о светловолосой продавщице спичек, под сердцем у меня в который раз надулся шарик с тревогой и еще чем-то странным.

«Я просто увидела ее и пожалела из-за ее вида. Она явно из бедной семьи, но что я могу сделать? Ровно ничего. Нужно просто успокоиться и забыть о ней» — так я подумала, прикрыв глаза, пока Кэмпбеллы и Ред обсуждали что-то про Кросса и предстоящий путь. «Но ведь ты понимаешь это чувство, что возникает каждый раз при упоминании маленькой девочки со спичками, — вдруг вкрадчиво прошелестел голосок где-то внутри моего разума. — Такое ощущение возникает, когда ты рядом со своими друзьями-экзорцистами… Когда ты находишь Чистую Силу, держишь ее в руках после завершения задания… Когда ты спускаешься в подземелье к Хранительнице… Когда ты смотришь на свою руку с изумрудно-зеленым крестом на ней… Ты слышишь зов «Невинности», и ты жаждешь откликнуться на него…»

Ложка выскользнула из моих пальцев и со звоном упала на стол. Оживленная беседа друзей прекратилась, а я прояснившимся взором уставилась сквозь сидящего напротив меня Реда.

— Девочка — Чистая Сила. Вот почему я постоянно хочу найти ее. Меня тянет к ней, потому что мы обе схожи. Частицы Чистой Силы когда-то были одним целым, и они всегда могут прийти во взаимодействие друг с другом.

Через минуту я уже бежала по улицам Лондона, одной рукой удерживая на плечах куртку, а вторую прижимая к груди, чтобы не было сильно больно. В моей голове больше не было сумятицы, наоборот — сознание очистилось, все встало на свои места.

Чистая Сила способна чувствовать и перекликаться с другой «Невинностью», ведь они когда-то были чем-то одним большим и мощным. В тот день я впервые почувствовала присутствие девочки и ощутила привязанность — именно привязанность, будто щенок на поводке, потерявший и стремительно желающий найти хозяина. Только вот странно, почему девочка убегала? Почему она постоянно будто водила меня за нос, появляясь то там, то здесь? Это мне непонятно.

Моего слуха внезапно коснулся легкий звон. Прямо как колокольчик на ветру… Я остановилась и завертела головой по сторонам. В переулке вспыхнул ярко-синий огонек. Прямо в воздухе он висел и трепетал на сквозняке. Огонек вытянулся и превратился в полупрозрачную фигурку маленькой девочки, смотрящей теперь на меня прямо и без страха. Она легко взмахнула рукой, приглашая. Скованная чувством чего-то мистического, я шагнула вперед, за красивой белокурой незнакомкой.

Мы шли долго, уходя дальше от главных улиц и площадей Лондона, вглубь переулков, переплетающихся между собой как паутина. Вскоре вокруг меня были лишь покосившиеся двухэтажные дома с вылезающими из стен камнями, под ногами — грязный тротуар, а сквозь освежающий морозец обоняния касался затхлый запах гниющих помоев. Я не решалась подходить ближе, шла медленно, равняясь под размеренный и медленный шаг девочки и оглядываясь. Окна были пустыми и темными, в большинстве не было даже стекол — их заменяли либо газеты, либо множество и множество грязных тряпок.

Казалось, в этом захудалом районе никто не живет, но до меня доносились шорохи, скрип половиц, а то и редкие голоса, казавшиеся пробегавшим мимо ветерком. Отвлекшись на окружение, я прозевала момент, когда девочка исчезла за поворотом, но тут же, будто услышав мои испуганные мысли, впереди появился знакомый огонек — и я поспешила к нему. Огонек повернул вправо, и я за ним. Этот переулок между двумя тесно построенными домами был таким узким, что я плечами едва ли не протирала скользкие стены.

Выбравшись из переулка, я облегченно выдохнула и аккуратно расправила плечи. Огонек танцевал прямо перед моими глазами, но тепла я не чувствовала. Наоборот, стало прохладнее, рукава моей куртки заполоскались на сквозняке, которого я не ощущала кожей. Огонек медленно поплыл снова вправо, прямо к тупику меж домами, в углах которого явно были свалены кучи мусора и прочего. Не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним. Не дойдя до горы ненужного жителям хлама, огонек замер и снова вылился в тоненькую девичью фигурку, и дыхание у меня сперло только сейчас, а не когда я почувствовала тошнотворный сладковатый запах гниющих отходов, прелой ткани и дерева.

Фигурка шагнула вперед, чуть ближе к стене, опустилась на колени, а затем и вовсе села, оперлась спиной о стену… Прилегла на бок, не потревожив слоя свежего снега, к счастью моих глаз прикрывшего ковром маленькую мусорку, и посмотрела на меня. Так, как не смотрел бы маленький ребенок. Она подняла руку и снова опустила ее, но уже себе под щеку, умостилась, будто бы перед сном — и закрыла глаза. Вместе с этим она исчезла без следа.

Я постояла на месте с минуту, пялясь перед собой и ни о чем не думая. Подошла к стене, опустилась на корточки и, все еще неуверенная в своих домыслах, стряхнула пальцами снег перед собой. Пальцы дотронулись до холодной, затвердевшей от мороза кожи детского личика. Под рукой медленно загорелось синим холодным светом. Я отшатнулась — снег словно по своей воле сполз с маленького тела белокурой девочки. Тлен не затронул ее только потому, я думаю, что в руках она сжимала маленький золотисто-зеленый кубик, испещренный множеством надписей на неизвестном мне языке.

— Так ты всего лишь охраняла ее? — недоуменно, но тихо спросила я. — Нет, тут что-то не так…

Чего-то не хватает, будто бы последнего паззла в почти законченной картине… Кубик в ладонях девочки вспыхнул синим огоньком. Заметив, как дрожит моя рука, я аккуратно разжала тонкие холодные пальчики и взяла куб. Только он оказался в моих руках, он перестал сиять синим, и остался как есть — золотым с ощутимыми углублениями — словами. Он был холодным на ощупь и, как мне показалось, слегка пульсировал. Как будто бы маленькое сердце…

За моей спиной хрупнул снег под чьими-то ботинками. Подавляя нехорошее ощущение в животе, и заставляя себя не обливаться холодным потом, я все же медленно развернулась, сжимая в кулаке Куб. Тихо и безмолвно, если бы они тоже боялись нарушить тишину этого места, со спины подкрались Акума. Они стояли и смотрели на меня, как на экспонат в музее, а я, сглотнув ком в горле, на автомате шагнула обратно к узкому переулку.

У меня, как максимум, секунда. Когда я нырнула в переулок, улица за моей спиной взорвалась.

Я не знаю, жил ли кто-то в этих домах, или это место вовсе забыто Богом, но когда дома по обе стороны от меня начали крошиться камнем и рушиться, не издалось ни единого крика. Можно было подумать, что весь мир замер, пока я находила Чистую Силу, что время остановилось снова, но, к сожалению, только не для меня и Акума. Их я, кстати, слышала прекрасно — визг, вопли и подначивающие странные кричалки, смысл которых я так и не уловила, преследовали и не отставали. Я уже выскочила на широкие и чистые улицы Лондона, когда мир решил закончить с тишиной и вдруг взорвался. "Нити" с легкостью прошили насквозь парочку демонов.

Меня отшвырнуло далеко прочь и приложило об стену одного из множества домов. Из легких вышибло весь воздух, перед глазами поплыло, а голова раскололась болью. Упав лицом в снег, я, кажется, отключилась на минуту-другую, а когда снова открыла глаза и приподнялась над землёй, на широкой улице стояли все мои друзья. Неужели галлюцинации? Они ведь не могли оказаться здесь так быстро...

У Неа и Маны в руках были уже знакомые глазам клинки, Тива держала свою скрипку и смычок, имея очень грозное выражение лица, а у Реда был револьвер. Ого-о, во всеоружии... Стоп, если они решили сражаться с Акума, то простое оружие здесь не поможет! Неужели они не знают? И как назло я не могу слова из себя выдавить — от такого удара у меня внутри все будто перемешалось и сейчас запросится наружу. Я уткнулась носом в тротуар и закрыла глаза, не сдержав стона. Все тело просто раскалывается после этого полета! Как бы я ничего себе не сломала...

Не найдя в себе больше сил находиться в сознании, я ненадолго провалилась в небытие, но оттуда меня вырвали звуки битвы: звон мечей, грохот металла, выстрелы. А потом раздалась мелодия. Она была мягкой и нежной, совсем не вписывающейся в творящийся хаос. Я сразу догадалась, что это Тива играет на скрипке. Но зачем? А потом я заметила, что лязг и грохот пропали. Открыла глаза и кое-как приподнялась, опираясь на правую руку.

Акума замерли в воздухе, на земле, на зданиях. Они смотрели в одну точку — на мою подругу, а она играла, и глаза ее странно, но красиво мерцали ярко-золотистым цветом. В голове промелькнула ассоциация, что Акума — это змеи, а Тива — их заклинатель. Я думаю, что это еще надолго впечатается в моей памяти. Мне показалось, что я тоже замерла. Даже сердце в груди стало биться медленнее. Мысли в голове спутались и растаяли… Я смогла увидеть, как Ред прицелился в самого ближнего Акума, а вот выстрела и взрыва я уже не услышала, уткнувшись лицом в снег, чтобы глаза не ослепило десятками взрывов.

* * *

Как только я проснулась, к векам тут же словно прикоснулся мягкий белый свет. Тишина вокруг была необычной, спать резко расхотелось, и я открыла глаза. Сесть сразу не получилось — все тело болело и саднило. Первые попытки увенчались лишь головной болью и головокружением. Когда я все-таки села и огляделась, то удивилась, а затем и обрадовалась знакомому месту — я же ведь в комнате Четырнадцатого! Я в Ковчеге!

Хотелось резво соскочить с белого кожаного дивана, запрыгать от радости и закричать во весь голос! Но мне пришлось подниматься осторожно и не спеша, чтобы не потревожить голову. И желудок.

Все выглядело так по родному! И два кресла с диваном, и белое фортепиано, и даже окно, в котором обычно появлялась Тень Четырнадцатого! Мне даже захотелось поприветствовать его, и я подошла к окну, но увидела лишь свое полупрозрачное отражение.

Преисполненная чувством счастья и безграничной радости, я как можно скорее покинула комнату управления Ковчегом и сразу попала на улицу. Здесь тоже ничего не изменилось! Где-то щебечут местные птички, далеко-далеко слышно шум бескрайнего океана… А ветер доносит сладкий запах цветов с клумб. В голове вдруг возникла идея.

— А-а-а-а-л-л-е-е-е-е-н!

Эхо прокатилось по улицам и взвилось вверх. Я замерла в предвкушении, но ничего не произошло. Я не сильно расстроилась — всегда можно просто найти нужную дверь и выйти к своим друзьям… Друзья.

— А где же Тива с Маной и Неа? И Рэд? — я даже осмотрелась и снова двинулась вперед по улице. Даже странно, что я в порыве радости забыла о своих нынешних друзьях и спутниках. Теперь в голове, помимо этого вопроса возникали и другие. Как я оказалась в Ковчеге? Что стало с Кэмпбеллами и Рэдом? В порядке ли они, живы, целы? И, если сейчас я могу вернуться домой, как мне искать нужную дверь?

Гуляя по белым улицам, я уже полностью расслабилась и наслаждалась погодой. А когда впереди послышались голоса — сначала замерла, а затем двинулась дальше так быстро, как только позволяли болящие ноги. В голове пела мысль и мольба: «А вдруг это Линали и Аллен с Лави? Или Кроули с Мирандой? Или Нейтон?» Но, завернув за угол, я увидела Рэда и Ману; заметив меня, они очень сильно удивились, и на лицах их прочиталось облегчение.

— Господи, ну какая же ты шустрая! — со смешинкой в голове воскликнул Рэд, подходя ко мне и слегка обнимая. — Мы уже подумали, куда ты запропастилась.

— Простите, я просто… Я очень удивилась, когда проснулась там… И… — я не могла подобрать правильных слов. Пусть я увидела не тех, кого хотела, но в груди все равно надулся шарик счастья.

— Я тоже был поражен, когда впервые сюда попал, — по голосу было понятно, что в Аллене проснулась его личность ученого. — Пространственные перемещения…

— Ага, — поддакнула я. Мана улыбнулся мне, поймав мой блуждающий вокруг взгляд.

— Как чувствуешь себя?

— Лучше, чем отбивная, — решилась моя персона пошутить. — Думаю, что все еще хочу спать, но… Я слишком удивлена, чтобы прямо сейчас отключиться еще на пару часов.

— Ну, раз ты нашлась, то стоит вернуться к Тиве и Неа. Мне кажется, они уже извелись, обыскав вторую половину города, — сказал Кэмпбелл и толкнул ближайшую к нам дверь. — Дамы вперед!

Прыснув и поблагодарив юношу, я прошла в помещение, с изумлением отметив для себя, что мы снова в комнате Четырнадцатого. Все-таки удивительная штука этот Ковчег! Ко мне тут же подлетела Тива и обняла. Я пискнула от боли в плечах, и девушка чуть ослабила объятья, но не отпустила меня.

— Никогда так больше не пугай! Я думала, что ты в этот раз не выкарабкаешься, — попросила меня подруга, и я почему-то ощутила себя не в своей тарелке. Мало того, что опять посреди сражения выключилась и не помогла друзьям, так теперь Тива меня еще как мама отчитывает.

— Да ладно тебе, я ж ее подлатал мелодией, — хмыкнул Неа, стоя около музыкального инструмента. Когда Тива отошла в сторону, он приветственно махнул мне: — Йо. Кстати, как там насчет Кросса? Он что-то еще передавал?

— Сказал отправиться пока куда-нибудь подальше от Лондона, затеряться, — ответил Рэд. — Можно, конечно, переждать и тут, но не стоит заставлять Мариана сражаться с этой оравой. Настолько я понял по его голосу, ему здорово досталось во Франции, а еще он не курил и не пил целую неделю.

— Вот беда-то, — снова, но уже саркастично хмыкнул Неа, отворачиваясь к фортепиано. — Итак, держим путь… Скажем… В Нортгемптон?

— Жаль, что постоянно так нельзя, — вздохнула Тива, удобно усаживаясь в кресло. Она выглядела немного уставшей. Все трое переглянулись, а я сейчас не могла оторвать взгляда от одного из близнецов.

Улыбка давно сползла с моего лица. В моей голове последнюю минуту было совершенно пусто, а тело будто превратилось в камень. Я крупно вздрогнула, когда Кэмпбелл вдруг начал играть мелодию, и даже пошатнулась, на что Мана спросил, все ли в порядке, — и я медленно покачала головой. Нет. Не все в порядке.

— Что такое? Голова кружится? — чуть взволнованно спросил длинноволосый, подходя. Наверное, мой взгляд был очень странным и необычным, потому что когда я посмотрела на него, он приобрел еще более переживающий вид.

— Я сейчас просто… Немного не понимаю… — смогла я выдавить из себя. Все замерли, только Неа продолжал играть некоторое время. Я пыталась судорожно соображать, но немногочисленные мысли путались, созидая панику. — Неа… Играет на фортепиано…

Игра закончилась в тот же момент, когда я перестала панически блуждать взглядом от окна до фортепиано и фигуры Неа Ди Кэмпбелла перед ним. Теперь в картину вставили нужный паззл, и я смогла увидеть ситуацию чуть четче. Неа обернулся, я шагнула назад.

— Это ведь комната Четырнадцатого… Так мы ее называем… И та тень за окном... Четырнадцатый был прежним Исполнителем... Боже.

Неа очень внимательно посмотрел на меня. Его янтарные глаза блестели в ярком свете люстры, а во мне смешалась целая куча разных эмоций. В их числе — благодарность за мою некогда спасенную жизнь и спасенные жизни моих друзей.

— Ты же ведь, Неа... Четырнадцатый Ной, да?

8 декабря 1821 г.

Совсем скоро у А. день рождения, если я правильно помню. Как только я вернусь домой, то отдам ему подарок и обниму так крепко, как только смогу. Если я вернусь…

М. К. в Эстонии. В Лондоне не происходит ничего необычного, хотя я и ожидала обратного. Погода солнечная, но прохладная. Мы редко выходим на улицу. Здесь безопаснее, а еще тише. И привычнее. Мне казалось, что я не была в БГ целую вечность, и на самом деле сбилась со счета, сколько мы с А. и К не пользовались им. Чертов инспектор М. Р., если бы не его… Ох, ладно. Стоит начать злиться на этого старого (здесь слово напрочь закрашено чернилами), так еще и посадят, если, конечно, кто-то из наших найдет этот блокнот.

10 декабря 1821 г.

<i>Чертовски сложно ждать. Такое ощущение, что ЧБ просто заваливает М. К. работой, он связывается с нами только редкими телефонными звонками. Иногда мне кажется, что вот-вот, и я не выдержу всего этого.

* * *

Как и всегда, здесь было тихо. Ветер свистел между колонн, внизу, над крышами белокаменных домов щебетали птицы, шуршали деревья в садах и цветы на клумбах. Одна проворная птичка долетела сюда, до самого верха. Она по-хозяйски облетела залу и села на край длинной деревянной скамьи. Маленькие коготки застучали по лакированной поверхности.

Приоткрыв глаза и увидев неожиданную гостью, я снова их закрыла и тихо вздохнула. Даже такое общество было приятным, если спустя почти двое суток я сидела одна здесь, иногда пересекаясь с Кэмпбеллами и Рэдом.

Я размышляла. Долго и судорожно. Орден боится — будет бояться — Четырнадцатого Ноя. Все, что я узнала за время своего пребывания в Черном Братстве, это то, как Четырнадцатый уничтожил Семью Ноя и погиб сам от рук Графа, однако оставался Исполнителем, ну или Музыкантом. Я его не боюсь, как бы часто об этом не задумывалась. Встречаясь в Ковчеге, мы могли обменяться долгими взглядами. Я коротко объяснила ему свое поведение, не вдаваясь в тонкие подробности, ведь всякая информация может повлиять на дальнейшие события. Узнав, что он послужил спасению моих друзей, Неа чуть улыбнулся и сжал мое плечо. После этого все встало на свои места, но у меня все же складывалось впечатление, что с Неа что-то не так. Порой он был невыспавшимся, и порой я ловила на себе его взгляды — грустные и сопереживающие. Спрашивать смелости не хватало.

Тива иногда играла мне на скрипке, Мана порой читал мне вслух ту самую книжку, отрывок из которой я услышала от него в гостинице. С Рэдом наши дискуссии стали реже, но более оживленными и интересными. Он был занят какой-то работой.

Нет, я не могла бояться Неа, презирать его или ненавидеть. Только не после того, как он несколько раз спас мне жизнь, не после того, как позволил мне остаться с его семьей. Однако могу ли я прямо сейчас быть уверена, что он до конца доверяет мне?

— Тив!

В зале появился Рэд. Он взбежал по ступеням и быстро пересек залу, остановившись в паре шагов от меня. Его лицо озарила приветливая улыбка.

— Ты как, нормально?

— Вполне, а ты? — удивленная таким простым началом разговора, ответила я. Рэд засунул руки в карманы брюк. Сейчас на его переносице восседали круглые очки, наверное, он снова сидел в библиотеке Ковчега. Огромная круглая комната с книжными стеллажами, забитыми битком разными фолиантами и энциклопедиями, я помнила ее. Там Алистер Кроули, один из моих хороших друзей, победил двоих членов семьи Ноя по имени Дебитто и Джасдеро. Кстати говоря, огромного пьедестала в центре библиотеки сейчас не было.

— В порядке, — кивнул рыжий. — Я просто пришел сообщить, что Мариан велел нам двигаться к Лондону.

— Но мы ведь наоборот ушли оттуда! — еще больше изумилась я. Маленькая птичка от моего возгласа возмущенно чирикнула и была такова. — Зачем тогда было отправлять нас на север?

— Он сказал, что у него новая миссия, — виновато пожал плечами Рэд. — Черт знает, что ему понадобилось от нас, но Неа с минуты на минуту направит Ковчег обратно. Он попросил сообщить тебе.

И точно, не прошло и пяти секунд, как по всему Белому Городу разнеслась красивая песнь. Мы с Рэдом замерли и приподняли головы, наблюдая, как над домами от той самой башни, в которой мы сейчас стояли, проносится легкий порыв свежего ветра. Я встала как раз тогда, когда ветер вернулся и встрепал мои волосы. Песня умолкла, умолкло и море внизу, и ветер. Только птицы в городе взволнованно кричали некоторое время.

— Не знаешь, что нужно Кроссу, говоришь… — протянула я негромко и не нарочно перевела взгляд на Рэда. Он тоже смотрел на меня, и снова выражение его лица, взгляд серых глаз показались мне до невообразимости знакомыми. Мы пялились так друг на друга, казалось бы, несколько минут, а потом Рэд тихо, но с прежней улыбкой, спросил:

— Снова видишь во мне кого-то знакомого?

— Просто задумалась, всего-то, — я мотнула головой и прошла мимо юноши к лестнице. В груди опять засел горький комок.

Тива и Мана встретили меня дружественными улыбками, Неа помахал ладонью, отвернувшись от фортепиано. Он только что отошел от него и сейчас облокотился о спинку одного из белых кресел, засунув руки в карманы. На лице его читалось умиротворение — так песня действовала на всех.

— Можем выходить хоть сейчас, — разорвал тишину голос одного из близнецов. — Я направил Ковчег прямо к дому Матушки, полагаю, Кросс уже ждет нас там.

— Тогда не будем тянуть кота за хвост, — хлопнул в ладони Рэд и придержал дверь, когда Тива проходила мимо него. — Может, нас еще и накормят?

— Тебе лишь бы пожрать, — хмыкнул Неа, выходя из комнаты, и Рэд тут же удостоил его не легким пинком коленки под зад. На улице были слышны громкие возмущения и угрозы расправы. Мана взялся за ручку двери и оглянулся на меня.

— Идем? — улыбнулся он. Я единожды оглянулась на музыкальный инструмент. Тимканпи вспорхнул с пюпитра и сделал круг над моей головой.

— Идем, — согласилась я и вышла из комнаты.

* * *

Матушка оказалась весьма задорной особой примерно сорока лет. Волосы ее уже тронула седина, на лице были заметны морщины, но шуточки она отпускала уже с самого порога. Казалось, выглядела она старше из-за нелегкой жизни, а юмор только подкреплял мои мысли. А ее черному юмору можно было позавидовать… Конечно, живет-то она посреди кладбища!

Мои друзья чувствовали себя в доме, окруженном покосившимися могилами и памятниками, как в своем собственном, а вот я нашла себе угол и затаилась там. Тимканпи скоро прилетел на мое плечо и пытался меня развлечь ровно до тех пор, пока та самая Матушка решила-таки меня разговорить.

— И какая лихая тебя с этой компашкой спутала? — спросила женщина как бы невзначай. Она сейчас накрывала на стол и негромко припевала неизвестный мне мотив.

— Трудные жизненные обстоятельства, — слегка улыбнулась я, почесывая пальцем Тима между рожек. Голем урчал и щекотал хвостом мою шею.

— Слышал, Рэд? — окликнула Матушка темноволосого. — А я говорила, что иначе не бывает?

Послышались смешки, а я опустила взгляд. Между прочим, а почему Рэд путешествует вместе с Кэмпбеллами? И как давно они знакомы? Мои размышления были прерваны громким стуком в дверь, а затем скрипом петель. Матушка отправилась встречать гостя, мои друзья высыпали из кухни и теперь толпились у выхода из гостиной. В коридоре раздался негромкий говор и недовольное ворчание Матушки. А затем…

— А я-то думал, что вас еще и ждать придется. С каких это пор ты, Неа, стал выполнять мои просьбы так стремительно? — услышала я знакомый голос. Настолько знакомый, что по спине пробежали мурашки, а Тим и вовсе покинул мою скучную компанию и ускользнул в гостиную.

— Ты сказал, что это срочно, — ворчал Неа.

— А, ну да, — хмыкнул мужчина. — Прости, я задержался.

— Возникли какие-то трудности? — спросил Рэд, а мне было слышно, как новый посетитель снял плащ, отодвинул стул и сел на него.

— Парочка Акума по дороге сюда. Их слишком много в последнее время, Орден не успевает рассылать экзорцистов. Если я правильно помню, один из учеников Кевина Йегара так и не вернулся с задания на севере. Мать, а сегодня кормежка включена?

— Такое ощущение, будто вы все сюда поесть приехали, — беззлобно пробурчала Матушка и скрылась в кухне. Все были слишком заняты разговором, чтобы заметить, как я появилась в проеме дверей гостиной и теперь смотрела на еще молодого, но уже потасканного жизнью Мариана Кросса, сидящего за столом и хрипловато смеющегося вместе со всеми. Когда я заговорила, все резко замолчали, будто забыли про мое существование за этот короткий промежуток времени.

— Генерал Кросс?

Мужчина повернулся ко мне, перестав улыбаться. На его правой стороне лица не было белой привычной маски, волосы были длиной только по плечи и собраны в низкий хвост.

— Тебя повысили? — выглянула с кухни Матушка.

— Почти, — отозвался Кросс. Он изучал меня внимательным взглядом несколько минут, а затем посмотрел на своих друзей. — А это еще кто?

Все переглянулись, а потом дружно посмотрели на меня. Вечер будет долгим.

— Итак, это Кросс, — возвестил Неа ленивым голосом, подперев скулу ладонью и прожигая Кросса соперническим взглядом, который бывает между двумя тринадцатилетними мальчишками, которые хотят помериться друг с другом силой. — Мариан Кросс, если тебе, конечно, так интересно знать…

Мы все сидели за большим столом, накрытым для ужина. Матушка постаралась на славу, и, если бы не напряженный момент, когда я должна была уверить будущего учителя моего (опять же будущего) друга Аллена Уолкера, что я прибыла из (опять) будущего, я бы с удовольствием попробовала все приготовленное своей новой знакомой. Однако, в горло мне кусок не лез. Тем временем «Мариан Кросс» одарил одного из Кэмпбеллов изничтожающим взглядом, после чего посмотрел на меня со знакомой мне ухмылкой и почти слово в слово повторил недавние слова Матушки:

— Доброго вечера желаю, юная леди. Какая лихая столкнула тебя с этой компашкой?

Ярко-рыжие, почти алые волосы были все так же растрепаны, но растрепаны как-то элегантно и даже красиво, а темные глаза смотрели с тем же участливым равнодушием; не хватало разве что привычной аккуратной бороды. И того странного неуловимого выражения в глазах.

— Вы не поверите, — сразу поняла я, и внутри что-то оборвалось.

— Я еще ничего не сказал, потому что ничего не сказала ты. И, пожалуйста, представься, ибо я до сих пор не знаю твоего имени…

— Меня зовут Тивуртия Кроун, я экзорцист из организации «Черный Орден». Из той, что вы увидите лишь спустя тридцать пять лет уже в качестве маршала и наставника. — И, прежде чем брови рыжеволосого снова поднялись, я начала рассказ с самого четырнадцатого сентября две тысячи пятнадцатого года.

* * *

У Мариана Кросса на самом деле не оказалось никаких срочных миссий. Фактически, его приезд считался отпускным, однако он решил подежурить на местной земле. Акума никогда не становится меньше. Уничтожают дюжину в Лондоне — столько же появляется на следующий день, а то и через несколько часов по всему континенту.

Кажется, я медленно превращаюсь в параноика.

На часах уже двенадцать ночи, за окном осенний холод и темень, а вышедшего на разведку Маны все еще не было. Я бы и не волновалась, наверное, если бы напарник не предупредил меня, что вернется через час, а ушел он в девять вечера, и до сих пор от него ни слуху, ни духу.

«Начинаю понимать Тиву, — подумалось мне с усталым вздохом. — Одно дело, когда генерал Кросс задерживается, и ты точно знаешь, что он где-то в кабаке за углом улицы. Но вот когда пропадает напарник, а тем более брат!»

Можно сказать, что я волнуюсь за Ману не только из обычных соображений. Если с ним случится беда, может рухнуть все, что уже случилось в будущем. Впрочем… Да, я больше волнуюсь, как бы он не получил ранения или чего похуже.

Тива и Рэд сейчас были в соседнем городе к востоку, в четырех милях отсюда. Неа и Кросс еще дальше, но на севере. Нам с Маной пришлось остаться в Рединге. Все это было ради проверки. Мы с Кэмпбеллом уже успели за эти два дня уничтожить около тридцати Акума, что очень выматывало и одновременно удивляло. А еще заставляло обоих беспокоиться о друзьях: если за двое суток на нас напало три десятка приспешников Графа, что же у них?

Хлопок закрывшейся двери заставил вздрогнуть и очнуться. Я подскочила, в одну секунду оказываясь в коридоре. Вообще, гостиницы тут очень странные, по-моему. Номера здесь были большими, с коридором (здесь есть вешалка, зеркало и маленький столик), большим номером и, так сказать, санузлом. Но между делом гостиница за проживание много не брала. Странно. И хорошо.

— Мана! — окликнула я, вылетая из номера и цепляясь за косяк двери, чтобы не впечататься в стену. — Как ты?

— Немного потрепан, — послышался тихий смешок, — но жив.

— Ох, — только выдохнула я, успевая окинуть напарника взглядом, прежде чем помочь ему не упасть и дойти до кровати. — Говорила же, что лучше мне пойти с тобой.

— Чтобы я потом тащил и тебя? — тихонько посмеялся парень, а я надула щеки.

— Чтобы ты получил как можно меньше увечий! К слову, я могу постоять за себя. Подожди, принесу полотенца.

Когда я вернулась со стопкой полотенец и плошкой с теплой водой, Мана все так же сидел на кровати, сгорбив спину и опустив голову. Я поставила плошку на тумбу и опустила в воду одно полотенце. Мана выпрямился и убрал волосы с лица.

— У тебя нет серьезных ран? — я мельком взглянула парню в глаза. Тот отвлекся от каких-то своих мыслей и посмотрел на меня.

— Нет. Только россыпь синяков, честно.

— Понятно, — хмыкнула я тихо.

Одними синяками тут, естественно, не обошлось. Почти вся правая половина спины юноши была утыкана мелкими осколками стекла; наверное, взорвалось какое-нибудь окно или витрина, и юноша попал под удар.

— Все мальчишки такие хвастуны? — задала я риторический вопрос и, в задумчивости оглядевшись, схватила с тумбочки стальные ножницы. — Прости, но будет больно.

— Надеюсь, не из-за моего мальчишечьего хвастовства? — усмехнулся юноша, а я только бледно улыбнулась, позабыв, что Кэмпбелл не видит моего лица.

Мана не проронил ни звука за все то время, пока я с предельной аккуратностью вытаскивала тонкими ножницами стеклянные осколки, а затем протирала его спину мокрым полотенцем и обрабатывала ранки. Казалось, он вообще уснул, но как только я закончила — поднялся, медленно распрямил плечи и рассеянно попытался собрать волосы. Они были все в пыли и местами слиплись от капелек крови. Мана опустил руки и огляделся. Я поняла, что он ищет расческу, но она сейчас была в моих руках, поэтому я быстро почистила ее, смочила в теплой воде и вопросительно посмотрела на друга. Тот слегка улыбнулся, сел обратно на постель и снова чуть сгорбился, уперев локти в колени.

Мы сидели в тишине. Мне нравилось расчесывать волосы Маны, да и он не имел ничего против. Волосы у него были мягкие, шелковистые, и совсем немножечко вились. У Тивы были такие же, а у Неа просто короткие, поэтому и прямые, как у ежика иголки.

— Спасибо, — вдруг тихо-тихо сказал Мана.

— Пожалуйста, — ответила я немного растерянно. Послышался смешок, а потом парень выпрямился и обернулся ко мне лицом.

— Все-таки, как бы там ни было, хорошо, что ты появилась. Иначе я бы валялся здесь, истекая кровью и корчась от боли.

— Возможно, если бы не я, тебя бы вообще тут не было... — негромко сказала я, против воли опуская взгляд. — Понимаешь, в прошлое совсем-совсем нельзя вмешиваться, а я уже второй раз за жизнь попадаю туда, куда не следует... И все порчу.

— Почему же ты так думаешь? — юноша подсел ближе ко мне и склонил голову, наверное, чтобы видеть мое лицо. Я взглянула на него неуверенно и села на край кровати, складывая руки на коленях и вздыхая.

— Знаешь... Однажды я совершенно случайно нашла выход в свой мир. В свою жизнь, в будущем, то есть. Думала, что, возможно, смогу вернуться к семье, зажить прежней жизнью, совершенно забыв на тот момент о друзьях, о долге, который лег на мои плечи. Но в итоге узнала, что все меня просто забыли. Я даже понятия не имею, как описать то чувство, что навалилось на меня в тот миг. А может, наоборот, я ничего не почувствовала? Может, внутри меня образовалась пустота? У меня такое ощущение, что мне теперь совсем не за что бороться. Зачем тогда сражаться, если у меня нет цели?.. А теперь еще я и здесь успела накуралесить. Уже своим присутствием я меняю ход истории, что-то может пойти не так, возможно, даже из-за того, что я все рассказала Кроссу, я уже совершила наигромаднейшую ошибку! Я запуталась... Я не знаю, что лучше: вернуться туда, откуда я прибыла изначально, или же остаться здесь, смириться, но... Я не знаю. Я, правда, не знаю...

Мана осторожно обнял меня за плечи и тихо, словно не хотел, чтобы нас подслушали, начал говорить:

— Прости, я думаю, мне не понять, каково это, когда родные напрочь тебя забывают. Но разве ты желала обременить себя долгом? Долгом экзорциста? Почему ты вдруг убедила себя, что обязана сражаться? Я понимаю, что ты нашла друзей, стала волноваться за них и их жизнь, и разве ты сражаешься не ради них? Зачем проливать кровь ради фанатиков, которые считают солдат пешками? Не лучше ли биться за тех, кто дорог твоему сердцу? А то, что ты попала сначала в пятидесятые года, побыла там, а теперь появилась здесь, может быть, так предречено судьбой... Никто не знает, что ждет нас завтра, возможно, ты даже вернешься домой. Точнее туда, что ты сама считаешь сейчас для себя своим домом. На твоем месте я бы не проливал лишних слез, — юноша аккуратно смахнул пальцем слезинку с моей щеки, и у меня тут же от стыда загорелись уши. — Понимаю, это трудно. Но ты боец, верно? Так не останавливайся. Продолжай идти.

Я вскинула голову, а Мана тепло улыбнулся.

— Прости за это, — пробормотала я, опять заливаясь краской и ухватываясь за расческу: нужно было сконцентрировать на чем-то внимание.

— Рад, что мы поболтали по душам, — с веселой ноткой в голосе откликнулся темноволосый парень, убирая руку с моих плеч. Без нее стало как-то прохладно, и вдруг я, не совсем понимая зачем, потянулась обратно и обняла друга за шею. — Иногда полезно выпустить пар.

— Спасибо.

— Все хорошо. Мы же друзья, — тихонько сказал Кэмпбелл и обнял меня в ответ. Впервые за долгое, долгое время на душе у меня стало легче, а в груди потеплело.

* * *

Над полем невидимой вуалью порхала тишина, прерываемая лишь пением редких пролетающих мимо птиц и шелестом ветра между стеблей растений. Небо было голубым-голубым, прямо как дикие васильки, а солнце ярким и бело-желтым. Даже английская зима, неуверенно царящая сейчас в Лондоне и его окрестностях, не добралась до этих полей, а сегодня выдался такой теплый денек! Для меня было в диковинку видеть в начале января все еще цветущие растения; да, пусть немного вялые, но пахнущие ярче прежнего, отдающих свою последнюю прелесть, чтобы через два месяца снова зацвести.

Дыхание мое было ровным, мысли ясными, а сознание спокойным. Лежа на прохладной земле, я держала на вытянутой руке над собой маленькие карманные часы с откидывающейся крышкой и следила за мерно шагающей вперед секундной стрелкой. Не знаю, что именно меня в этом заворожило, но уже несколько минут я не могла оторвать взгляда. От этого немного хотелось спать.

Мимо меня вихрем пронесся один из близнецов-Кэмпбеллов, хлопнув раскрытой ладонью по колену, а затем задорный голос возвестил: «Тив водит!».

— Эй, я не говорила, что играю! — вскрикнула я и вскочила, пряча часы в глубокий карман платья. Ответом мне служила тишина. Мимо мирно пролетела светло-коричневая бабочка с двумя черными пятнышками на крыльях. Я сощурилась и протяжно фыркнула. — Ну, кто не спрятался, я не виновата...

Кэмпбеллы любят салки. Это выяснилось давно, просто я вот ни разу не участвовала в играх, поэтому не знала, насколько были хитры и быстры двое братьев и их старшая сестра. А поэтому сейчас перед моим взором простиралось, казалось бы, абсолютно пустое поле, заросшее дикими цветами и прочей сорной растительностью. Но я-то знаю, что эти непоседы где-то здесь!

— Раз, два, это не только слова, — тихонько запела я себе под нос, медленно шагая в траве и шаря взглядом вокруг. — Три, четыре, меня нету в этом мире...

В кармане тикали часы. Сейчас почти четыре часа после полудня, мы на окраине портового города. По идее, должны сейчас идти по городской улице и искать гостиницу, где нас ждут Неа и Кросс. Там немного отдохнем.

— Пять, шесть, у меня для вас есть весть...

А затем двинемся через Ковчег в Китай. Кросс не представлял нам подробности своего плана, но я смогла понять, что в Китае есть люди, которые помогут нам (точнее, самому Кроссу) что-то добыть или сделать... Все это было так сложно, мне казалось, будто бы меня не хотят посвящать во все подробности, но как-то не особо хотелось, если вспомнить, что я из будущего. Необязательно мне все знать. Последнее время моя голова была занята Орденом. Друзьями. Во мне снова проснулась тоска, а еще я безумно начала переживать за друзей-экзорцистов. Сейчас, когда я наконец-то встретилась с Марианом Кроссом, я все больше думала о доме. Почему мне казалось, что я смогу попасть домой именно благодаря маршалу? Не знаю. Возможно потому, что я знала его давно, или потому что будущий он явно таил множество загадок. Может, прямо сейчас происходит одна из них?

— Семь, восемь, как придет сырая осень...

Но еще тоскливей мне было от мысли, что я могу вовсе не вернуться. Ковчег не всесилен, Неа и Кросс тоже. Мне оставалось лишь ждать и надеяться, предлагать идеи и разочаровываться. Но мне хотелось идти до самого конца.

Справа от меня слишком резко при таком слабом ветре дернулись стебли высокой травы. Я сощурила взгляд, внимательно вглядываясь в заросли, — и прошла мимо.

Чтобы медленно обогнуть подозрительное место по кругу, бесшумно подобраться к темноволосому ничего не подозревающему юноше со спины и:

— Девять, десять, вас всех повесят!

— Сдаюсь! — поднял руки Мана и рассмеялся. Тива выскочила из травы спереди и мигом оказалась рядом.

— Ты гляди, а меня еще ни разу не находила!

— Ты просто везучая, — подал голос Рэд, тоже вылезший из зелено-желтого моря. Он вытягивал из волос травинки и поправлял очки на носу. — Вам не кажется, что уже пора бы идти?

— Все хорошее когда-нибудь кончается, да? — протянула Тива немного разочарованно, но пошла вперед, вон с поля. — Хотя, ты прав...

— Если бы я был не прав, я бы откусил себе язык, — негромко и безобидно буркнул парень, а мы с Маной переглянулись и хихикнули.

* * *

В гостинице мы пробыли недолго; как только Неа и Кросс удостоверились, что мы ничего не потеряли и не забыли, Неа тут же открыл Врата Ковчега. Я жутко этому обрадовалась, ведь хотелось снова побывать в комнате Четырнадцатого. Конечно, мои друзья называли ее просто «комната управления», но я все равно чувствовала себя там почти как дома. Пусть это и добавляло позже грустных и от этого совсем ненужных мыслей.

Отвлекла меня от мыслей в тот же вечер новость о том, что мы отправимся на корабле. Он был огромным, блестящим, и паруса его казались снегом на темном фоне неба. Мой взгляд запутался во всех реях и лестницах, потерялся в толпе матросов и юнг, да и сама я как-то на мгновение растерялась, увидев, с кем сейчас разговаривает Кросс, стоя у деревянной лестницы, ведущей на палубу.

— Анита? — спросила я враз обессилевшим голосом сама у себя, даже останавливаясь.

Тива оглянулась на меня, удивленная, а я лишь покачала головой, уже присмотревшись к собеседнице Мариана и возобновив путь. Она была высокой и тоненькой, ее черные как смоль волосы собраны в низкий хвост, а приглаженные края челки едва закрывали бледные скулы. Одета она была в кофту темного цвета и брюки, что были заправлены в высокие сапоги. Когда Кросс что-то сказал и указал пальцем в нашу сторону (когда он успел вообще нас заметить?), девушка обернулась. Нет, это была уже женщина, но она оставалась такой… Такой изящной, такой статной, такой…

— Красивая какая… — шепотом восхитились все трое Кэмпбеллов, заставив меня внутренне прыснуть. Ред промолчал, только прикрыв глаза и усмехнувшись. Наверное, он уже знаком с черноволосой красавицей. Я же видела в ней хозяйку борделя Аниту, что была влюблена в Кросса. Сразу же в голове появились воспоминания той кошмарной ночи: нападение полчища Акума, Миранда на грани, смерть всего экипажа корабля… И Тики Микк, тогда убивший Аллена и меня...

Я тряхнула головой, прогоняя мрачные воспоминания. Это не Анита, до тех событий еще целых тридцать пять лет, а сейчас перед нами… Ее мама. Она тоже работает на Черный Орден!

Кросс пригласил нас взойти на корабль. Мать Аниты что-то сказала ему, адресовала нам четверым очаровательную — и такую знакомую для меня! — улыбку и отошла отдавать приказания экипажу перед отправлением.

После полуночи, когда корабль уже бороздил спокойное полотно моря, я стояла на палубе, положив локти на перила и глядя куда-то вдаль. Над морем веял прохладный соленый ветерок, шелест волн убаюкивал, однако песни экипажа под палубой, в каютах, напоминали о том, что корабль еще не спит. Мои друзья тоже пока бодрствовали, однако вскоре обещали отправиться на «боковую». Мать Аниты наверняка сидела у себя в каюте и читала карту. Мне удалось поговорить с ней за выдавшийся вечер: она оказалась милой, доброй и ну очень внимательной женщиной. Я не преминула заметить, что Анита была… Будет такой же. И глаза у нее будут блестеть также, и осанка будет такой же, и голос… Я тихо выдохнула, прикрывая глаза.

— Тива, — позвали из-за спины. Неа сейчас я ожидала услышать меньше всего, а потому подпрыгнула от испуга. Обернулась. — Кросс попросил позвать тебя к нему в каюту. Он хочет поговорить.

— Спасибо, — поблагодарила я, незамедлительно последовав к маршалу. Мне почему-то очень захотелось, чтобы Неа снова меня окликнул, но позади меня оставалась все та же тишина.

Наши отношения с Неа стали несколько натянутыми с того дня, как я догадалась, кто он такой — Неа Ди Кэмпбелл. Исполнитель, Музыкант... Четырнадцатый Ной, от которого в будущем исходит главная угроза для Аллена. Для Аллена, который... Который дорог мне сильнее, наверное, даже Ордена. Мы с Неа стали меньше разговаривать, он старался не оставаться со мной наедине, хотя я сама ну никак не могла уже представить, что этот парень может быть опасным для нас в будущем. А после того как я рассказала подробности, Неа и вовсе будто подменили. Я могла понять его чувства, однако самой мне было... Немного неприятно? Мне было обидно. Я тянулась к Неа, а он словно убегал от меня, как от огня. Конечно, моя особа уже придумала ему кучу отмазок, но подсознание любило подлить масла в огонь.

Я лишь тряхнула волосами, выкинула из головы грустные мысли и зашла в каюту Кросса.

Только здесь я смогла понять, как же холодны ночи в море. В каюте было тепло и очень светло; Кросс сидел за круглым столом и что-то записывал. Когда я вошла, он поднял взгляд и кивком указал на стул напротив. Я неуверенно прошагала к нему и столь же робко присела. В жесте непонимания вскинула брови.

— Нам нужно поговорить, — напомнил Мариан, откладывая перо и откидываясь на спинку стула. Я продолжала пялиться в стол, а Кросс тем временем запрокинул голову и длинно вздохнул. — Боишься изменить будущее?

— Очень, — ответила я. Подняла взгляд, случайно улучив момент, дабы рассмотреть будущего учителя Аллена. Единственное, что сейчас можно было о нем сказать: он был чертовски уставшим. Да, пожалуй, именно и только так. Кросс выпрямился и посмотрел на меня поверх очков:

— Можешь не бояться. Я обещаю не влезать в события лишний раз. Могу тебе даже поклясться. — После двухминутного молчания с моей стороны он чуть усмехнулся: — Не доверяешь…

— Вы хотите знать какие-то подробности? — решилась спросить моя персона. Кросс медленно покивал.

— Ты тогда очень странно запнулась перед тем, как резко закончить свой рассказ. Тому есть причина, верно? В тот день на меня свалилось довольно много странной информации, и я, честно признаться, долго размышлял над тем, верить тебе или нет.

В который раз за день я тихо-тихо вздохнула. Перед глазами предстала освещенная люстрой комната, красные портьеры и мертвое тело генерала. Под грудью у меня кольнуло, я машинально положила ладонь поверх солнечного сплетения, как раз там, где розовел свежий шрам от раны, нанесенной тем убийцей. В конце концов, я собралась с духом и негромко произнесла:

— Вы умрете, маршал.

Лицо Кросса нисколько не изменилось. Наоборот, казалось, он вообще нисколько не удивлен. Ну, наверное и сейчас думает, поверить или нет. Честно признаться, его можно понять.

— Я... Это трудно объяснить... Он сказал забыть мне, и тут же все вылетело из головы... Я не помню ни внешности, ни даже голоса... Только слова — и те почти стерлись.

— Смахивает на Апокрифа, — раздался за моей спиной голос.

Я резко развернулась. У входа, подпирая спиной косяк, и скрестив на груди руки, стояла Тива. Все трое парней стояли рядом почти в одинаковых позах. И когда они успели зайти?!

— Апокрифа? — медленно и негромко переспросила я. Ведь именно так он был окрещен в моем дневнике.

Будучи однажды в масштабной библиотеке Лондона, еще до того, как на меня напали Акума, я нашла небольшой справочник имеющихся в библиотеке книг по отделам. Детская литература, романы, поэмы, Шекспир, Бёртон, Бомонт... В самом конце помещения, на полке с несколькими детскими христианскими сказками, где описываются обязательно "добрые" и всегда "плохие", где есть якобы четкая граница между черным и белым, где добро (авторы сознательно умалчивали о негативных чертах тех, о ком они писали, предлагая юному читателю лубочный и во многом выдуманный портрет того или иного деятеля) всегда побеждает зло, стояла небольшая рукописная книжица, больше похожая на личные записи. Не имею ни малейшего представления, как подобная вещь могла оказаться в самом темном углу библиотеки без должного надзора. В ней-то как раз и упомянули об Апокрифах. На языке Церкви так обозначаются тексты, которые каким-либо образом относятся к христианству, но имеют весьма сомнительное происхождение. «Слово «апокриф» переводится с древнегреческого языка как «тайный», «сокровенный». Изначально оно было почти что ругательством и применялось для обозначения еретических книг, которые использовали в своем тесном кругу сектанты, выдававшие себя за христиан и считавшие, будто именно они обладают спасительным знанием, недоступным «обычным смертным». Необычность исповедуемого учения, а также замкнутость самих этих сект заставляла их адептов скрывать свои истинные постулаты и открывать тайные записи лишь самым посвященным и «достойным», по их мнению, людям». Прочитав это и вернув книгу на место, я допустила мысль, что это учение чем-то напоминает наш Черный Орден...

— Так его называет Тысячелетний Граф. Апокриф что-то типа Хранителя «Сердца» Чистой Силы. И, как сама понимаешь, он означает для нас, Ноев, смерть, — Тива медленно прошла в центр каюты и опустила руки по швам. Впервые Тива заговорила о себе и братьях, как о Ноях. Теперь она меньше всего походила на знакомую мне улыбчивую девушку. Лицо ее выражало явно не дружелюбную эмоцию, а золотистые глаза будто бы стали ярче. Пальцы сжаты в кулаки, а стойка твердая, уверенная, будто она собралась с кем-то драться.

— Его способность позволяет ему избавляться от нежеланных свидетелей, — подал голос Мана. Он тоже смотрел на меня, но его лицо выдавало легкое волнение. Неа все это время задумчиво молчал и лишь иногда бросал взгляды на каждого из нас. — Однако то, что по твоим словам он сделал с тобой...

— Он попытался убить меня, — я кивнула. — И я совсем не понимаю, зачем... Зачем он тогда убил...

— Возможно, это раскроется, — сказал, наконец, Кросс, затягиваясь новой сигаретой. Под потолок каюты вместе с вязкой, медленно разливающейся тишиной взвился клуб белого дыма. — А, может быть, и нет. — Тут мужчина посмотрел на меня, и вот он! Вот этот взгляд смотрел на меня с тех пор, как мы с друзьями повстречали маршала в Ковчеге. — Спасибо за доверие.

— Мне самой легче стало. В какой-то степени, — я обхватила себя руками за плечи и поднялась со стула. — Наверное, пора спать? Сегодня много чего произошло.

— Отличная идея, — поддержал меня Мана, — такая шумиха весь день!

— Что больше всего тебя утомило: салки или только что начавшееся плавание? — задал риторический вопрос Рэд, вместе с тем выходя из каюты. Что ему ответил Мана, я уже не услышала. Тива и Неа тоже потянулись прочь.

— Странно, что я все забуду, — протянула я, разглядывая небольшую картину на стене каюты-кабинета Кросса. Экзорцист, казалось, успел позабыть о моем присутствии (наверное, подумал, что я ушла вместе со всеми), а потом вздрогнул и вскинул голову. Некоторое время на лице его застыл вопрос, а затем он задумался.

— Теория о самом времени? Пока ты сюда не попала, ничего этого не происходило. Поэтому не было ни единого воспоминания.

— Получается, я здорово напортачила? — по моему лицу все-таки скользнула бледная улыбка.

— Называй это как хочешь, — пожал плечами Мариан. Это дало мне понять, что разговор закончен, и я, наконец, покинула кабинет экзорциста, не забыв пожелать ему доброй ночи.

Все мои друзья не стали мешкать и уже давно разошлись по своим каютам. Небо совсем почернело, обзавелось созвездиями и ярким полумесяцем. Тихо шелестела вода внизу, облизывая высокие бока шхуны. Матросы уже замолкли и наверняка видели каждый по третьему сну.

Лицо мое горело, в груди тоже. Я неслышно прошла к борту и снова оперлась об него руками. Глубоко вдохнула холодный соленый воздух, прикрыв глаза и призвав себя к спокойствию. Перед взором предстали вдруг лица всех моих друзей — от Ордена до маленькой деревеньки недалеко от Лондона. Это, почему-то, действительно успокоило, и я теперь уже открыла глаза, устремляя взгляд в темные воды. Позади кто-то негромко кашлянул, обоняния коснулся легкий запах сигаретного дыма.

— Прекрасная погодка сегодня ночью, не правда ли?

Я резко развернулась и от накатившего волной ледяного ужаса вцепилась в край борта пальцами так, что побелели костяшки. Все мое спокойствие было снесено в один момент.

У противоположного борта стоял молодой человек лет двадцати-двадцати пяти. Вокруг было темно, но лунного света, как ни странно, хватило для того, чтобы разглядеть до гулкого биения сердца в груди знакомые черты. Я очень надеялась, что мои глаза обманывали меня, ведь иначе бы Кэмпбеллы знали об этом... Но напротив меня стоял и улыбался самой миловидной из всех мне известных улыбок лорд Тики Микк.

Следующее утро встретило нас безоблачным небом и прохладным ветром. Он вынуждал обхватывать себя руками за плечи и ежиться, словно пташек, хохлиться и морщить носы. Весь экипаж уже был на ногах, отовсюду слышались веселые разговоры, переклички, кто-то просил кого-то что-то сделать.

— Доброе утро, Тив!

Даже мои друзья, все до одного, бодрствовали. Одна я, похоже, дрыхла без задних ног, крепко уснув после разговора с Кроссом, который заставил меня хорошенько поволноваться.

Ребята сидели на скамье у самого борта, даже Мариан, освободившийся от бумажной работы, стоял, облокотившись на перила и придерживая у рта сигару. Вид у него был задумчивый, когда я подошла. Темноволосая Кэмпбелл улыбнулась мне приветливо, другие тоже заулыбались. Неа вдруг тоже ярко улыбнулся и помахал ладонью. Я удивилась, но ответила ему взаимностью. Настроение быстренько взлетело выше.

— Как спалось?

Все откликнулись положительно, да и я сама морской болезнью не страдаю, а потому спала довольно крепко, без снов. Тива вдруг внимательно посмотрела на меня, затем украдкой взглянула на Неа.

— Все хорошо?

— Да! Почему ты спрашиваешь?

— Можем мы поговорить наедине?

— Конечно.

Мы вернулись в нашу каюту. Девушка аккуратно притворила дверь и обернулась ко мне. От волнения она прикусила нижнюю губу и сцепила пальцы рук, перед этим заправив за ухо прядь волнистых волос.

— Ну, с тех пор, как ты узнала... Неа... Вы, в общем...

— Мы не в ссоре, — тут же сказала я. Снова поежилась, как от утреннего бриза. Тива снова одарила меня прямым взглядом, словно хотела тщательно изучить, и из-за этого я вдруг ощутила странное чувство. Будто в голову ударило дежавю, понять которое не удалось. Но тут девушка вздохнула, прикрыв глаза на секунду, и улыбнулась мне, обняв себя за плечи, словно тоже замерзла.

— Тогда я рада и спокойна. Если тебя что-то беспокоит, то не бойся делиться, хорошо?

— Да, хорошо, — я была несколько растеряна от таких слов; казалось, Тива резко сменила тему. — Спасибо большое.

Тива подошла и мягко обняла меня, погладив по голове. Ее рубашка пахла чем-то сладким, что напоминало полевые цветы, букеты которых мы набрали накануне. Отстранившись, мы улыбнулись друг другу, а потом вместе вышли из каюты, начав обсуждать поездку.

* * *

Ближе к полудню мать Аниты объявила о скором обеде для всех. Мы с Тивой вызвались помочь благодарности ради и из-за скуки, провожаемые одобрительными окликами парней, удалились вслед за улыбающейся капитаншей. В кухне нам велели собрать волосы, а потом выдали фартуки. Нарезая мясо и кроша зелень, мы болтали о пустяках и девичьих темах. Один раз я даже засмотрелась на подругу, а когда та вопросительно на меня посмотрела, покачала головой.

Тива была очень красивой. Иногда я даже забывала, что мы почти ровесницы: она казалась старше из-за своего поведения и заботы о братьях: порой она напоминала мне заботливую маму, которая может и приласкать хорошим словом, и пожурить за какую-либо шалость. Наблюдать за обоими случаями бывало забавно, но нарочно Тиву лучше было не злить. Однажды какой-то Акума, напавший на меня из-за "Розы" на моем плаще, едва не сломал скрипку Тивы, попытавшись вырвать чехол из ее рук. Она пришла в такую ярость, что Акума съежился под диким взглядом янтарных глаз, и даже мне, честно признаться, стало жутковато. Но в остальное время, Тива Кэмпбелл была заботливой, милой и очень умной девушкой, а потому я считала ее примером, на котором можно было бы чему-то учиться.

На обеде мы сидели на палубе и разговаривали. Кросс и Рэд рассказывали о своих путешествиях, а все остальные часто смеялись, из-за этого обжигаясь едой. После все разбрелись кто куда: Неа с Маной и Рэдом отправились помогать морякам, Кросс снова скрылся у себя в каюте, а Тива увлеклась беседой с капитаншей корабля. Я осталась у борта, снова оперившись об него локтями и устремив взгляд на горизонт. В один момент спина аж зачесалась от чьего-то взгляда, что заставило меня завертеть головой вокруг.

Неподалеку на бочке сидел мальчик. Пару раз я видела его со взрослыми моряками: все крутился рядом и постоянно старался чем-нибудь им помочь. Он-то и сверлил мою спину взглядом, но когда я повернулась, спешно опустил глаза уставился на свои руки. Удивленная тем, что оказалась не самой маленькой на судне, я проследовала к мальчику. Тот скосил взгляд и, заметив, что я подхожу, заволновался. Щеки его покрылись румянцем, да и сам он заерзал на месте, сжимая меж пальцев что-то белое и твердое.

— Привет. — Поздоровалась я, дружелюбно улыбнувшись. Незнакомец покраснел еще больше, но выдавил из себя тихое «Привет». — Как тебя зовут?

— Йохан, — еще тише сказал мальчик.

— Приятно познакомиться, Йохан. А мое имя Тива.

Тот робко пожал мою протянутую руку, подняв голову и прямо посмотрев на меня. Это позволило рассмотреть его лучше. У Йохана было белое, усыпанное такими же бледными веснушками лицо, большие голубые глаза, пухлые губы и светлые, под стать курчавым белокурым волосам, брови и ресницы. Несмотря на голубой цвет глаз, я словно увидела Аллена, и на секунду перед глазами поплыло. К реальности меня вернул тот же тихий голос:

— А ты… А ты тоже такая, как я, — выпалил мальчик, краснея, от чего веснушки на его лице становились отчетливее, а брови особенно выделялись.

— Да, — улыбнулась я.

— Ты немка? — полюбопытствовал Йохан, склоняя голову вбок.

— Нет. А ты да, — мальчишка вовсе попунцовел от смущения, а я хихикнула. В самом деле, его внешность говорила за него самого — не считая имени и хорошо заметного акцента можно было понять, что Йохан уроженец Германии. — Что это у тебя? — я обратила внимание на вторую руку мальчика, чтобы отвлечь его.

— Это папа сделал, — охотно откликнулся тот и показал мне маленькую лошадку, вырезанную из дерева, тут же горделиво вздергивая подбородок и кивая в сторону. — Он тут работает.

Я повернула голову и почти сразу обличила в одном из моряков отца Йохана; такой же светловолосый и курчавый, высокий и явно сильный мужчина проверял узлы и затягивал туже некоторые, переговариваясь с коллегами.

— Я с ним всегда плаваю… Потому что дома не хочу один.

— А мама? — удивилась я. Йохан нахохлился и засопел.

— Умерла, — сказал он после недолгого молчания. — Заболела.

— Ой... Мне жаль, Йохан, — тихо сказала я, чуть сжимая его маленькую ладошку. Йохан вдруг вскинул вихрастую голову:

— Не надо меня жалеть! Я не калека!

Такая реакция заставила меня изрядно удивиться. Йохан смотрел на мою персону блестящими (но не от слез) глазами, поджав губы и выпятив подбородок. Он и вправду не терпел жалости к себе, этот мальчик. Я невольно улыбнулась и прикрыла глаза, выпрямляясь. Некоторое время мы молчали, а затем Йохан снова поднял на меня смущенный взгляд.

— Хочешь, я тебе на корабле все покажу? Я тут все-все знаю!

— Отличная идея, — согласно кивнула я. — Мне как раз нечем заняться. Веди!

Белокурый снова покрылся румянцем, а потом спрыгнул с бочки и, взяв меня за руку, повел по кораблю. Вскоре я столкнулась с Кэмпбеллами и Рэдом: они стояли у руля и что-то бурно обсуждали. Улыбаясь, познакомила их с Йоханом. Парни очень быстро сдружились, и уже все вместе мы двинулись дальше. Компания очень часто задерживалась рядом с моряками, чтобы поболтать и расспросить об их работе. «Экскурсия» продлилась почти до вечера, когда небо уже стало сереть, и подул прохладный ветер. Йохан светился от счастья, сжимая в одной руке деревянную лошадку, а во второй мои пальцы.

— Тив, нас зовут готовить ужин! — сообщила Тива, выглянув из кухни. — Ты идешь?

— Да, сейчас! — откликнулась я, а потом повернулась к Йохану: — Ну, спасибо тебе большое, Йохан. Теперь я точно не потеряюсь.

— Кстати, Йохан, — спохватился Рэд. — Мы, кажется, еще не видели твоего отца.

— А, и точно ведь! — подтвердил Мана. — У нас ведь еще есть время до ужина?

— Да, давайте я вас к нему свожу, — покивал белокурый сын моряка и, крепко обняв меня, побежал прочь, уводя за собой улыбающихся ребят. Я же наклонилась, чтобы завязать ослабшую шнуровку на сапоге, как вдруг меня окликнул тихий голос:

— Тива?

Я подскочила на месте, так и не завязав шнурок. Неа стоял прямо передо мной, засунув руки в карманы брюк и как-то подобравшись. Глаз его не было видно из-за растрепанной ветром челки, а губы поджаты в тонкую линию. На какое-то мгновение я испугалась. Но Кэмпбелл, кажется, ругаться не собирался. Он наоборот молчал до тех пор, пока мне стало неловко, и я не подала голос:

— Что?

— Я хотел спросить... У нас ведь все в порядке?

— Конечно, — я удивленно взглянула на юношу, поворачиваясь всем корпусом и шагая поближе. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто решил уточнить. Меня кое-что волнует с тех пор, как... ну, знаешь. Но если ты говоришь, что все в порядке, то я могу тебе верить. — И он прямо посмотрел на меня. Взгляд его был ясным и очень... пронзительным.

Я кивнула и улыбнулась, а потом Неа потрепал меня по голове и обнял. После этого он удалился за Маной и Рэдом, а я почти бегом бросилась в кухню, ощущая, как в груди разливается тепло.

Ужин прошел в шумной и веселой компании моряков. На палубу вынесли фонари и повесили их над головами, поэтому палуба была хорошо освещена мягким светом. Сначала нам рассказывали всякие истории из плаваний, потом кто-то затянул какую-то старую песню, а остальные ее подхватили. Даже Кросс и мать Аниты стояли и немного подпевали. А следующим последовала какая-то канитель; кто-то из молодых моряков вдруг отказался петь длинную и протяжную песню предков и завел веселую и задорную песенку, которую тоже скоро подхватили. Вскоре по палубе уже отбивали ритм множество ног в сапогах, моряки хохотали и подпевали; некто даже гармошку притащил, а один из старших моряков отбивал ладонями музыку по бочке с элем. Маленький Йохан тоже танцевал и веселился вместе со своим отцом, а мои друзья уже давно были втянуты в шумиху и даже громко пели.

Тива танцевала с Рэдом, Неа и Мана «давали жару», находясь в центре круга моряков, лихо танцуя и подшучивая друг над другом. Я сидела на бочке эля, чуть качая ногами и постукивая ладонями по коленям в такт музыке. Потом запрокинула голову, глядя в почти ночное небо — оно было затянуто тонкими промозгло-серыми облаками, явно предвещавшими дождь ночью. Словно в подтверждение моих мыслей на нос мне упала маленькая холодная капля.

— Какая уютная атмосфера здесь. Добрый вечер, мисс. Мы, кажется, встречались вчера?

Я подпрыгнула на своем месте и оглянулась. Слева от меня, как и ранее вечером, оперившись о борт шхуны, стоял уже знакомый мне молодой человек. Сейчас он перевел взгляд на меня и дернул уголками губ в легкой улыбке.

— Да, — я, не удержавшись, окинула незнакомца взглядом, сама не поняв, на что именно ответила.

Он был одет, как и прежде: черный расстегнутый плащ из плотной ткани, белая сорочка, заправленная в брюки, и стильные черные туфли. «Наверное, он какая-то важная шишка, а может, просто богатый человек» — думала я, пока не вспомнила, что мужчина все еще внимательно разглядывает меня. В голове всплыли мои сравнения этого человека с уже знакомым мне Тики Микком.

Нет, этот парень не был Третьим Апостолом, определенно. У этого хоть и имелись бледная кожа и волосы цвета вороного крыла, но глаза были темно-синими, а под левым глазом не наблюдалось родинки. Да, я не могла не проводить между этими двумя параллели, но остальное меня это невероятно успокоило. И все равно я ощущала какое-то странное напряжение. Будто ожидала подвоха. Впрочем, я, наверное, от каждого незнакомца жду подлянки? Жизнь научила быть подозрительной.

— Куда вы направляетесь, если не секрет? — снова заговорил мужчина. Он глядел не на меня и даже не на веселящуюся толпу, а куда-то в море, в темный и невидимый горизонт.

— К матушке, — тут же нашлась я. Больше я ничего не сказала, и поэтому мужчина перевел на меня темный взгляд. Улыбка затронула его губы.

— Какое совпадение. Однако я возвращаюсь к своему отцу. Как ваше имя?

— Тив.

— А мое — Феликс. Весьма рад знакомству с такой очаровательной особой.

— Взаимно.

Мне казалось, что мы больше не заговорим. У меня не было желания, уж не знаю, как насчет этого Феликса. Между прочим, странное имя, не звучное для Англии... Он тоже иностранец?

— Вам известно, что означает имя Тивуртия? — вновь подал голос мужчина. Я едва уловила его в шорохе волн и звучании песен за своей спиной. — Оно означает «светлая, яркая, великолепная». Родители выбрали вам правильное имя.

Не совсем понимая, к чему это все сейчас было сказано, я решила не остаться в долгу:

— А ваше имя означает «счастье», верно?

— Откуда вы знаете? — негромко посмеялся Феликс.

— Прочитала в одной книжке про волшебников, которые варили такое зелье «Феликс-Фелицис», что еще можно было назвать «жидкой удачей» или «счастьем». Между прочим, название греческое.

— Что за книжка?

— Я забыла название, к сожалению, — невинно солгала я.

— Что ж, я попробую поискать в библиотеке своего отца, — негромко хмыкнул Феликс.

Я все порывалась спросить, кто же у этого Феликса отец и насколько большая у него библиотека, как меня вдруг сдернули с бочки, обхватив ладонями за талию.

— Та-ак, не следует юной леди сидеть на бочке без дела, когда вокруг столько желающих с ней потанцевать! — доверительно протянул Мана, ухватывая меня за руку и кружа в танце. Неа и Рэд одобрительно заулюлюкали, чем знатно меня развеселили.

Конечно, первые секунды я чувствовала себя растерянно и была вынуждена некоторое время просто следовать за Кэмпбеллом, быстро переставляя ноги и крутясь. Мана ободряюще улыбнулся, когда я осмелилась поднять взгляд, и я сама заулыбалась — не то от заразного веселья Кэмпбелла, не то от того, что Мана не заметил, что я разговаривала со стоящим в тени Феликсом.

А затем вдруг Мана исчез, и передо мной появился Неа. Он бодро улыбнулся и тут же подхватил меня в танце, а потом я заметила, что Мана танцует со своей сестрой, а все моряки хлопают нам и громко поют песню. Рэд тоже танцевал, когда Мана подтолкнул Тиву к нему и вернулся ко мне.

— Смелее, Timide*, — шепнул он через некоторое время, когда чуть наклонился.

Я вскинула удивленный взгляд, а через секунду Кэмпбелл быстро поднял меня в воздух, из-за чего я вцепилась ему в плечи и тихо ойкнула. Оказывается, одновременно с этим закончилась и песня, и теперь все хлопали в ладоши, довольно смеясь. Мана опустил меня обратно на дощатую палубу, тепло улыбаясь. Мне снова стало жарко, наверное, покраснели даже уши, и Мана это заметил, а потому тихо хихикнул и погладил меня по волосам. Тива, Рэд и Неа подошли, каждый одобрительно хлопнул меня и Ману по плечу, а потом похвалили.

Я удивилась руке Маны, неожиданно сильно сжавшейся на моем плече, и обернулась как раз в тот момент, когда он вдруг стал оседать на пол. Почти мгновенно отойдя от шока, ко мне пришли на помощь Неа и Рэд, подхватив юношу под руки. Время вокруг словно замедлилось. Я видела глаза своего друга в тот миг: ярко-желтые, лишившиеся блеска, а сам он так резко побледнел, что мне стало жутко. Я слышала, как Неа звал брата по имени, а потом с Рэдом повел его в каюту. Некоторые моряки, еще не занявшиеся делом, провожали их удивленными взглядами. Мне хотелось спросить у Тивы, что происходит, но она молча пошла вслед за парнями. Когда я последовала за подругой, кто-то схватил меня за предплечье; обернувшись, обнаружила, что Кросс смотрит на меня предупреждающе. Мариан, казалось, понял немой вопрос, но покачал головой, уводя меня в свой кабинет-каюту. Там я села на небольшой диванчик, а маршал приземлился на стул за письменным столом и закурил.

Под потолок взвились клубы дыма. Вскоре в каюту зашел Рэд и сразу же хлопнулся в одно из двух кресел. Видно было, как дрожат его руки, и от этого мне стало только хуже. Кросс и Рэд переглянулись, а потом как по команде посмотрели на меня. Я ответила им ничего не понимающим взглядом.

— Не беспокойся, — бледно улыбнулся ученый. — Ему просто немного нехорошо.

— Немного нехорошо? Да ты его глаза видел? — я вздрогнула при воспоминании и вскочила со своего места. — Ему угрожает опасность?

— Такое бывает… Иногда, — подал голос Мариан, выпуская очередной клуб дыма.

— И как долго?

Мужчины переглянулись и снова вернули взгляды мне. Тишина набросила на каюту свои липкие сети.

Не знаю, сколько мы так просидели, но в один момент мне самой вдруг стало не по себе, и я вынуждена была покинуть кабинет Кросса. На свежем воздухе стало легче дышать, но голова все еще шла кругом. Немного постояв у борта, я оглянулась на каюту братьев Кэмпбеллов. «Ничего страшного не случится, если я просто спрошу, как дела» — думала я, твердым шагом направляясь к каюте. Однако, рука моя дрогнула, так и не схватив ручку. Мысли мельтешили в голове, мешались, путались. Странная причина для страха. Моему другу просто стало плохо во время плавания. С кем не бывает? Тем не менее, ручка повернулась сама, пришлось отшагнуть назад. Неа посмотрел на меня прямо, а потом отошел в сторону и пропустил меня в каюту.

Мана спал. Неа и Рэд уложили его на кровать и укрыли. На лбу темноволосого покоилось мокрое полотенце. Наверное, Тива сбегала за водой, пока я сидела в кабинете Кросса. Сейчас девушка стояла у стола, прикрыв глаза. Захотелось подойти и взять ее за руку.

Так мы просидели в тишине до полуночи. Потом брат и сестра, видимо, уже почти уснули, а потому спросились посидеть на свежем воздухе, дабы освежить головы; я осталась сидеть с Маной. Заходил и Рэд, справился о состоянии друга, ненадолго составил мне компанию.

— Прости, что не предупредили об этом, — негромко произнес он и кивнул на спящего Кэмпбелла. Я лишь покачала головой. Рэд беззвучно чему-то усмехнулся, сначала посмотрев на мое лицо, а потом постепенно опустив взгляд в пол. Он сидел на стуле, уперев локти в колени, сплетя пальцы.

Вообще, если признаться честно, в него можно было очень легко влюбиться. Есть такие люди, с виду ничем непримечательные, но если к ним приглядеться, уловить что-то, что обычно незаметно… Можно полюбить любую мелочь. Я симпатизировала Рэду не только из-за того, что он напоминал мне Аллена. И даже если глаза у него поразительно знакомы цветом и выражением на глаза моего Аллена. Совсем как осенние дожди… Я упустила момент, когда эти глаза уставились на меня с любопытством, но голос Рэда вернул меня к реальности:

— О чем-то задумалась?

— Да, немного. Прости.

— Ничего, — собеседник улыбнулся и со вздохом откинулся на спинку стула. — Могу я задать вопрос?

— Да, конечно.

— Мы знакомы в будущем?

— Не знаю... Но ты все равно кажешься мне знакомым. Возможно, мы встретимся когда-нибудь, — я бледно улыбнулась.

— Извини, я помню, что ты боишься много разбалтывать, — и юноша улыбнулся мне в ответ. Я только благодарно кивнула.

Вскоре Рэд ушел. Я пару раз сменила полотенце на лбу Кэмпбелла, а потом, устроившись ближе к кровати, задумалась и не заметила, как заснула. Проспала недолго. Поначалу я даже не поняла, что именно меня разбудило. Выпрямившись, осмотрелась по сторонам. За маленьким окошком простиралась ночная темнота. Слух улавливал тихий скрип корабля и легкий шелест волн. Все матросы давно должны были спать.

— Давно тут сидишь? — раздался тихий голос. Я развернулась. Мана проснулся только что и теперь смотрел на меня, чуть прищурившись от сонливости.

— Не знаю… Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — Мана прикрыл на мгновение глаза и вздохнул. — Правда, такое ощущение, будто ни разу в жизни воды не пил.

Снова огляделась и заприметила на столике стакан и графин с питьевой водой. Мана поблагодарил, когда я помогла ему сесть. Бледность еще не прошла, но то, что Мана очнулся, уже послужило для меня хорошей новостью. Кэмпбелл вздохнул.

— Теперь придется всю поездку проваляться в кровати, — но он улыбнулся.

— Мне позвать Тиву и Неа?

Когда ответа не последовало, я удивилась. Мана снова уснул. Пожав плечом, подошла с бокалом к кровати и присела на ее край. Юноша тут же приоткрыл глаза: может, просто задремал? Выпив всю воду до дна, юноша облегченно вздохнул и снова расслабился на подушке. Длинные распущенные волосы рассыпались по плечам и упали на лоб. Не особо задумываясь, я поправила явно мешающиеся прядки и помахала на чужое лицо ладонью, чтобы был хоть какой-то сквозняк.

— Спасибо, — Мана улыбнулся и прикрыл глаза, чуть повернув голову к руке.

— Пожалуйста.

Неа с Тивой пришли минут пятнадцать спустя после того, как их брат снова забылся во сне. С собой они принесли легкий перекус; вероятно, капитан не спала и позволила Кэмпбеллам слегка обокрасть кладовую. Неа бросил мне красное яблоко, и я ловко его поймала. Мы тихо разговаривали еще час, а потом всех сморило, и было решено отправиться по кроватям.

Несмотря на сонливость, я долго лежала на спине, подложив под затылок сцепленные ладони и глядя в потолок. Волны бились о борта корабля, где-то скрипел неубранный фонарь, слегка подмигивающий из-за прохладного сквозняка. Из-за того, что корабль постоянно качало на волнах, сон таки пришел ко мне и укрыл полупрозрачным покрывалом забвения.

...Резкий толчок откуда-то снизу, а затем столь же резкое падение с кровати выдернули из сна. Растерянная и обескураженная, я пыталась выпутаться из одеяла и понять, что именно меня разбудило: неприятный сон или то, что корабль подскочил на волне? Рядом пробежались босые ноги, дверь каюты резко открылась. В помещение ворвался невообразимый шум: крики, какой-то грохот, треск. В тот момент, когда Тива захлопнула дверь, я вывалилась из злосчастного одеяла и вскочила на ноги, испуганная и обескураженная еще больше.

— Что происходит?

— Я не знаю, — ответила Кэмпбелл, быстро натягивая повседневную одежду. — Я не знаю. Нужно найти наших.

Нападение пиратов? Кораблекрушение? Путаясь в рукавах рубашки, я постаралась одеться как можно быстрее. На ходу машинально проверила, не свалился ли подаренный Фауной медальон, выскочила на палубу… В ту же секунду меня что-то смело прочь, повалив на мокрый дощатый пол, я и охнуть не успела. После сильного удара головой о палубу перед глазами запрыгали черные мушки. Виновник моего падения как-то странно то ли крякнул, то ли вскрикнул, заставив меня разлепить веки и сфокусировать взгляд.

Нечто черно-серое, с огромными лилово-красными глазами смотрело на меня в упор, а пасть напоминала акулью. Словно пытаясь понять, кого он (или что это) смел, «нечто» приблизилось к самому моему лицу, втягивая воздух в себя, хотя носа или хотя бы ноздрей не наблюдалось. Я же метнула взгляд вверх и увидела на высоком покатом лбу огромную черную пятиконечную звезду. Секундой позже моя правая рука наотмашь треснула Акума, отшвыривая его подальше. Сама я вскочила на ноги, чтобы тут же пошатнуться — корабль неожиданно повело в сторону. Сейчас словно снова включили звук: вокруг меня взвились человеческие крики вперемешку с плачем, в черных небесах что-то взрывалось, отовсюду слышался чей-то злорадный хохот, визг, частый-частый говор и звон. Все это ударило по барабанным перепонкам, а потом совсем рядом со мной палубу пронзила упавшая рея. Меня накрыло тяжелой сетью-лестницей, я снова поскользнулась на мокром полу, но смогла устоять на ногах лишь чудом. Перерезав сеть-лестницу активировавшимся клинком, кинулась к каюте парней, оскальзываясь и постоянно оглядываясь в поисках хоть кого-нибудь, кто мог так истошно кричать.

— Мана! — позвала я, как только открыла дверь. Парень уже пытался одеться, но когда я увидела, как он свалился на кровать при легком качке корабля и выронил из рук сапог, поняла, что у него совсем нет сил. — Мана, где Неа с Тивой?

— Я не видел их, — ответил Кэмпбелл. Из-за резкого толчка я опять упала и врезалась плечом в кровать. Мана помог мне подняться, я ухватила его за руки. — Неа сорвался сразу же после начала этого балагана. Что происходит снаружи?

— Балаган! — нервно ответила моя персона. — Акума. Во всяком случае, одного я лично завалила.

Мана ужасно бледен. Глаза у него цвета жидкого золота, они светились и переливались… А еще я увидела на лбу Кэмпбелла черные кресты. Стигматы. Решив подумать об этом позже, встряхнулась и, чуть сжав ладони темноволосого, сразу же их отпустила и бросилась к двери.

Едва успела я подойти к выходу, как дверь разлетелась в щепки, а меня обдало потоком горячего воздуха. Скорее, это была взрывная волна; меня опрокинуло на спину, деревянные щепки разбросало по всей каюте. В ушах звенело, под зажмуренными веками расплывались фосфоресцирующие пятна. Сквозь оглушающий звон в сознание отдаленным эхом проникали крики экипажа, и что-то отдаленно похожее на хихиканье.

Я еще долго не могла ничего слышать, кроме этого. На голове неожиданно почувствовалась смутно-знакомая прохлада, затем распространившаяся волной по всему телу. Вздернувшие на ноги «Нити» извивались в воздухе змеями, распространяя холод и бледное сияние. Пониженная температура воздуха отрезвила и помогла очнуться от удара, так что теперь я уже твердо стояла на ногах.

— Желание…

— Что? — удивилась я, моргая пару раз, дабы прогнать выступившие от едкого дыма слезы.

«Желание»? Что за желание? Сфокусировав взгляд, я всмотрелась в образовавшийся в стене проем. Горящая от пролившегося из фонарей масла палуба и пылающие паруса светили в спину неожиданному гостю, скрывая его лицо. Он был высоким, голова его была какой-то вытянутой со странными выступами на уровне висков. Руки тонкие и до того длинные, что пальцы почти касались пола, а на локтях тоже были странные шипы. Я слышала хриплое дыхание, сопровождавшееся каким-то металлическим скрипом, и от этого по коже невольно пробежались мурашки. А потом в каюту волной хлынул темно-лиловый дым, и до моих ушей донесся разрывающий голову и сердце плач. Сердце словно сжали в железных тисках, дыхание сперло, а колени подкосились. «Что это еще такое?..»

— Тива! — позвали меня из-за спины. Я помотала головой, стараясь прогнать наваждение и сразу же отходя назад. Мана ухватил меня за руку чуть выше локтя, легко сжимая:

— Ты в порядке?

— Да, вроде, — откликнулась я, поводя плечами — в каюте стало заметно холоднее, да и сердце до сих пор не успокоилось.

— Желание… — снова повторил долговязый гость, делая аккуратный шаг в каюту... А прямо в следующую секунду я прямо перед собой увидела искаженное разрезами, с выпученными глазами, металлически-серое, с черными губами и такими же черными пятиконечными звездами на щеках, лицо. — Ты желаешь умереть?

Застигнутая врасплох, я глухо ойкнула, когда длинные крючковатые пальцы одной руки крепко обхватили шею, а вторая рука была отведена назад для атаки в живот. Однако, глядя в выпученные глаза Акума, я думала почему-то вовсе не о своей жизни. «Мана сейчас совсем беззащитен, — словно в замедленной съемке текли события и мысли. — Будет совсем нехорошо, если вдруг…»

Следующее произошло уже быстро, словно кто-то возобновил воспроизведение видео.

Явно догадавшегося о моих целях Ману скрыло за белой стеной "Нитей", а вот меня резко опрокинули на спину, и мне даже на секунду показалось, что сейчас мое горло просто сплющит, и я действительно умру.

— Ты желаешь умереть? — снова спросила машина для убийств, глядя прямо мне в глаза. Не знаю, как мне удалось, но я с силой сжала тонкое, но металлическое запястье Акума, и прохрипела, даже найдя время ухмыльнуться:

— Ты даже не представляешь, насколько сильно.

Быстрые движения правой рукой были сделаны уже на автомате. Я укрылась за "Нитями" прежде, чем крестообразная рана на животе Второго уровня взбухла, и машина взорвалась. Послышался едва уловимый слухом звон… Из оцепенения меня вывел возглас выбравшегося Маны.

— Что ты… Как ты… Только что… — я оглянулась. Мана был все таким же бледным, но глаза у него сверкали янтарным, и смотрел он на меня так странно, что я даже не смогла прочитать ту смесь чувств, промелькнувшую в его взгляде. — Чистая Сила…

— У каждого свое проклятье, да? — бледно улыбнулась я, наверняка заставив парня растеряться еще больше, но секундой позже до нас обоих донесся обезнадеженный и испуганный вопль. Я сразу же узнала, кому он принадлежал. Йохану.

— Я должна…! Тива! — одновременно вскрикнули мы с Маной, но оба восклицания потонули в грохоте волн и треске дерева. Где-то снова закричали, я услышала знакомый голос капитанши, Кросса, промелькнули голоса Рэда и Неа…

— Тив, стой! — закричал мне в спину Мана, но я уже выскочила из полу разнесенной каюты и теперь выискивала взглядом белокурую кудрявую макушку маленького пассажира судна. Словно откликнувшись на мои мысли, тонкий голос снова закричал:

— Помогите, кто-нибудь! Папа! Папочка! Помогите!

Я резко огляделась — и почти сразу нашла. Йохан был почти у носа корабля. Он сидел у самого края поврежденной палубы, запутавшись ногами в сеточной лестнице, пытаясь выбраться и одновременно не сверзиться в темные бурлящие волны.

— Йохан! — так громко, как могла, закричала я, кидаясь к мальчику. Тот вскрикнул в ответ, стараясь хотя бы ползти в мою сторону, протягивая руки. — Сейчас… Сейчас!

Я прыгнула, когда под ноги мне с быстротой молнии понеслась какая-то упавшая бочка. Больно ударилась животом о палубу, рванулась вперед, схватила мальчика за руки. Они были теплыми, несмотря на холодную морскую воду, в которой мы все уже успели искупаться. Мгновением позже палуба под нами взорвалась. Звуки резко исчезли после того, как я ударилась всем телом о поверхность воды. Я перестала чувствовать руки и ноги, хотя прижимала к себе Йохана.

Он был оглушен, но жив, из его носа и рта вырывались пузыри воздуха, поэтому мне пришлось всеми силами превозмочь боль в теле и заработать ногами и свободной рукой. Едва показавшись на поверхности, я положила голову Йохана на свое плечо и заорала:

— Кто-нибудь, спустите трос, сеть, хоть что-нибудь! Мистер Альберт, ваш сын за бортом! Мистер Альберт!

Я определенно точно знала, что наверху уже идет бой между неожиданно появившимися Акума и моими друзьями. Я слышала грохот выстрелов, не для детских ушей выражения Кросса, звон клинка Неа и даже на секунду разобрала в этом хаосе скрипку Тивы. Но больше всего я сейчас переживала за ребенка на моих руках и за Ману.

Тут же, будто услышав мои мольбы, над остатками носа корабля появился светловолосый, весь в крови и порезах, но живой Альберт, отец Йохана. Он что-то крикнул срывающимся голосом, исчез на секунду, но появился снова и сбросил в воду длинный канат. Дрожащими от холода и страха руками я как можно крепче обвязала Йохана канатом вокруг его тонкого тела и дернула за канат, давая понять, что можно тянуть мальчика наверх.

— Я скину тебе веревку обратно и затащу тебя на палубу! — кричал Альберт, быстрыми и судорожными движениями поднимая бессознательного сына на борт. Я только кивала головой — сил говорить не было.

Я закоченела от холода, ноги мои сводило болезненными судорогами, но я упорно продолжала работать руками и ногами, дабы не уйти на дно. То и дело меня с головой накрывало волнами, иногда совсем рядом проносились обломки дерева, обрывки веревок, а один раз прямо рядом со мной в воду грохнулся развороченный фонарь. Я несколько раз пыталась зацепиться хоть за что-нибудь «Нитями», но доски то и дело обламывались и падали рядом со мной или вовсе обращались в пепел.

Мне было безумно страшно. В небесах все еще кричали Акума, но их уже было не так много, кричали выжившие люди, я слышала, как перекликаются мои друзья. Я слышала, как они не могут найти меня, когда я находилась тут, уже почти погребенная под холодными морскими волнами.

Что-то громко шлепнулось в воду за моей спиной, истошно вопя двумя голосами. Кое-как развернувшись, отплевываясь от воды, я пыталась высмотреть, что же там происходит. Увидела голову какого-то матроса, на секунду появившуюся над водой, затем чью-то длинную руку. В голове уже металась страшная догадка, но что-то мешало мне сообразить ее до конца. В тот же миг над головой закричали:

— Тив! Тив, где ты?!

— Я здесь! — вскрикнула я в ответ и тут же снова оказалась под водой. Вынырнула, фыркая, взмахнула рукой и ударила ею по воде, привлекая внимание. — Здесь, прямо под бортом!

— Вижу тебя! — Мана, — а это был именно он, — скрылся на секунду, видимо, ища что-нибудь, что можно сбросить мне вниз. Я дико обрадовалась, что Мана нашел меня, но все тело обуял страшный мороз. Секундой позже что-то цепко схватило меня за лодыжку и резко дернуло вниз. Все звуки исчезли, сменившись гудением водной толщи.

Я едва успела задержать дыхание, а потом опустила голову. Меня к себе быстро притягивал очередной Акума; видимо, это он стащил матроса в воду, расправился с ним и теперь решил заняться мной. Если бы могла, я бы завизжала от страха и боли, но из моего рта только вырвались огромные пузыри воздуха, когда Акума сжал меня длинными твердыми пальцами, напоминавшими простые вытянутые лиловые конусы. Я забрыкалась и попыталась активировать Чистую Силу. Акума громко взвизгнул, когда прямо около его лица тускло сверкнул клинок, а я, ни секунды не раздумывая о последствиях, прямым движением вонзила в металлическую тушу преобразовавшуюся правую руку.

Меня отбросило прочь взрывной волной, обдав пузырями воздуха и сдавив легкие. Я знала, что на ноге у меня теперь длинный порез, рану щипало. Мне очень сильно хотелось вдохнуть, легкие, казалось, слиплись, сквозь странную полупрозрачную бело-красную пелену я видела, как останки машины уходили глубоко-глубоко, к самому дну.

Все, что я смогла, это пару раз дернуть руками и ногами, прежде чем поняла, что все, конец. Руки и ноги уже настолько замерзли, что двигать ими было невозможно. Они казались неподъемными.

Под водой очень тихо. До меня еще дотягивались отсветы огня и уцелевших фонарей, но я уже опускалась на дно. Противное чувство беспомощности от того, что я не могу и пальцем пошевелить, исчезло, оставив место равнодушию. Это чувство такое знакомое… Не его ли я испытывала, когда вышла из госпиталя в Германии далекой осенью? Не оно ли появлялось каждый раз, когда была на волосок от смерти? Почему же человеку становится вот так все равно, когда он уже понял, что умирает?

Мне осталось только вдохнуть в себя соленую воду, и все это закончится. И я перестану плакать ночью, скучая по тому, чего не могу вспомнить, но что терзает меня каждый день. Я перестану мучиться странными чувствами к Ордену и его обитателям, я перестану бояться, я перестану... Существовать.

Я и вправду этого хочу?

Готова поклясться, мне еще рано умирать. Каждый раз, когда я должна была вот-вот погибнуть, что-то или кто-то спасал меня, будто невидимая рука везения, или какой-нибудь ангел-хранитель отодвигал от меня все неудачи и прикрывал собою от бед. Я не могу умереть сейчас. Не сейчас, я еще не увидела Аллена, я не обняла друзей, я все еще не разгадала загадочное убийство Кросса, я хочу найти убийцу, я...

Я хочу жить! Мне нужно жить!

Я распахнула глаза, не поняв, когда успела их закрыть, и в это же мгновение кто-то крепко прижал меня к себе и отвел от лица серые волосы. Перед глазами все расплывалось, и я поняла, что вот-вот потеряю сознание, а значит, вдохну в собственные легкие воду.

Передо мной был Мана с его янтарными глазами, бледным лицом и длинными волнистыми волосами. Он быстро положил ладонь на мой затылок, притянул меня к себе и прижался своими губами к моим.

Легкие стали гореть чуть меньше, но даже этого воздуха было мало, поэтому Мана быстро поплыл к поверхности, не отпуская меня. Я крепко зажмурила глаза. Не хотелось больше видеть черную пучину вод.

Когда мы вынырнули, я сильно закашлялась, а Мана что-то кричал. Положила голову ему на плечо и жадно дышала, чувствуя, как в груди у меня горит огнем и больно покалывает около сердца. В какой именно момент сознание все-таки отключилось, понять было невозможно.

* * *

Пробуждение было тяжелым и через «не хочу». В закрытые веки мне ударило белое свечение, поэтому я пожмурилась, поняла, что веки у меня тоже болят, и снова замерла на какое-то время. Кто-то загородил собою свет, а затем до моего лба дотронулась мягкая рука.

— Ты проснулась? — шепотом спросил у меня голос Рэда. Едва-едва покивала в ответ.

Юноша помог мне сесть, придерживая за спину, а потом подал мне стакан с теплым чаем. Я тут же ощутила невероятную жажду и сухость в горле, поэтому выпила все до дна. Пошевелившись, поморщилась. Болела, казалось, каждая клеточка моего тела.

— Как ощущения? — все так же негромко спросил рыжеволосый.

— Как будто меня разжевали пару раз и сплюнули на тротуар, — пробормотала я, справляясь с головокружением и еле-еле разминая шею. — Где мы? Что произошло?

— В Ковчеге. Корабль затонул, но Неа... Неа нас вытащил. Всех.

— А они сами? В порядке?

Рэд кивнул и провел ладонью по собранным в хвост волосам. Я тихо застонала, вспоминая кораблекрушение во всех его подробностях и прелестях.

— Хочешь есть?

— Если честно, то да. Дико хочу.

Мой друг улыбнулся и помог мне встать, после чего повел меня вон из малюсенькой комнатки, в которой была только кровать и длинный комод с широким табуретом.

Из рассказа Рэда, пока он усаживал меня за стол и накладывал еду, я узнала все в мельчайших подробностях. Акума напали почти под утро, когда даже матросы еще не проснулись. Рэд точно был уверен, что это была точная наводка. Просто так Акума такими стаями не шастают по поднебесью, что было и ежу понятно. Большинство матросов погибли, застигнутые в собственных постелях, но некоторые, в том числе мать Аниты, Кросс и остальные успели спастись. Когда я спросила про Йохана и его отца, Рэд посмотрел на меня потемневшими от грусти глазами.

— Прости, Тива, но... Я собственными глазами видел, как они потонули в очередном взрыве.

Я уткнулась взглядом в собственную тарелку. И без того тяжелая от мыслей голова стала еще тяжелее от слез, которые вскоре все-таки закапали в суп. Получается, все было зря? Я ощущала такую вину за Йохана и Альберта, мне казалось, что я была в ответе за маленького мальчика. В итоге, он все равно погиб. Но хотя бы вместе с отцом. Ни одному из них не пришлось бы горько оплакивать свою утрату. Наверное, вместо них должна была плакать я.

Рэд присел рядом со мной и, обняв меня за плечи, негромко продолжил рассказ. Справиться с полчищем демонов оказалось очень трудно, мои друзья были на волосок от гибели. Только чудо могло уберечь их от пуль и лезвий, но совместными усилиями они смогли уничтожить почти половину врагов перед тем, как они вдруг решили оставить уже почти ушедший под воду корабль. Все еще роняя слезы, я, заикаясь, горячо просила у Реда прощения за то, что не смогла им помочь. Парень только улыбнулся и мягким полотенцем вытер мое лицо, говоря, что я была занята почти тем же самым — спасала маленькую жизнь.

Неа, пока шхуна не затонула окончательно, открыл Врата и транспортировал всех выживших матросов обратно в порт Китая. Они убедились, что всем, включая мать Аниты, была оказана медицинская помощь, а потом и сами от нее не отказались, после чего Неа настоял на том, чтобы они отдыхали в Ковчеге. Рэд сказал, что Неа потратил очень много сил, поэтому упал сразу же, как только убедился, что Ковчег предоставил всем достаточно уютные и «без подвоха» комнаты. Рыжеволосый ученый сам точно не знал, сколько проспал, но проснулся первым. Кросс остался вместе с матерью Аниты, поэтому пока было неизвестно, как он, проснулся ли, ждет ли нашего появления. Также я узнала, что Тива во время боя повредила скрипку. Какой-то Акума толкнул ее, скрипка отлетела далеко в сторону и едва не упала в воду. Теперь на корпусе было видно трещину, а две струны были порваны.

Когда я поела, стало намного лучше. После мы с Рэдом еще долго сидели за чашкой чая и тихо разговаривали о разной всячине, но только не о Тысячелетнем Графе, Акума и недавней катастрофе, пока меня снова не сморило, и я не попросила Рэда проводить меня обратно в комнату. Я совсем забыла, что у меня ранена нога. Наступать на нее было больно, но ученый уверял, что совсем скоро все заживет, и беспокоиться не о чем.

Несколько дней мы провели в Ковчеге практически в абсолютной тишине. Иногда Тим развлекал меня, показывая записанные воспоминания о моих друзьях, что невероятно веселило. Позже проснулся Мана, чуть позднее него Тива. Они оба были со своими распущенными волосами и золотыми глазами как две капли воды, разве что Тива была на полголовы ниже своего младшего брата. Они зашли в «кухню», зевая и растирая заспанные лица ладонями, обняли меня и Рэда, а потом мы приготовили им поздний завтрак.

Мана сообщил, что чувствует себя прекрасно, если не считать ссадин и царапин, Тива ему вторила и лишь опечаленно сказала, что ей жаль свою скрипку и она не представляет, где ее можно починить. Мы решили оставить этот вопрос до пробуждения Неа, который, кстати говоря, спал дольше всех.

Некоторое время спустя я, решившись, таки поймала Ману и искренне поблагодарила его за спасение моей жизни. Он улыбнулся мне и крепко обнял, поцеловав в макушку, сказал, что я поступила бы также. Это было правдой.

Когда Неа проснулся (а это произошло аж через три или четыре дня), он первым делом вломился в уютную кухоньку и экстренно потребовал еды. Выглядел юноша бледным и осунувшимся, но это можно было объяснить. Тем более, шутки он отмачивал как и прежде, с завидной скоростью и едкостью, поэтому я быстро перестала за него волноваться и даже зарядила ложкой по его темной макушке, когда он с самым невинным выражением лица спросил о способе моего спасения. Конечно, мы все посмеялись, но я, в силу своего характера, смутилась. Допляшется этот серый Ной когда-нибудь, ой допляшется со своими шутками!

Когда наш Музыкант немного оправился, он сразу же предложил Тиве вернуться в Англию и обшаривать все города до тех пор, пока мы не найдем хоть какую-то музыкальную мастерскую. Собственно это и было нашим занятием на следующую неделю. Мы начали от пригородов Лондона и пошли на север, выбирая только крупные города. Я все еще не могла быстро передвигаться из-за не до конца зажившей ноги, но ребята не позволили мне ни отсиживаться в Ковчеге в одиночестве, ни мучиться болью во время ходьбы. Когда я в очередной раз уставала топать за друзьями по городу, кто-нибудь просто подхватывал меня на руки и нес, не обращая внимания на мои протесты, пока я все-таки не замолкала и не обнимала его за шею для большего удобства. Всех это, кажется, более чем устраивало.

* * *

Январь шел к своему концу, когда мы остановились в Нортгемптоне. Здесь нам даже искать долго не пришлось: почти сразу же мы наткнулись на магазин музыкальных инструментов и состоящую в нем же мастерскую.

Тива невероятно обрадовалась и тут же отправилась внутрь. Там нас встретил пожилой, но прекрасно сохранившийся мужчина, оказавшийся хозяином магазина, мастерской и, собственно, всего дома. Он очень долго осматривал скрипку под большущей лупой, аккуратно водил подушечкой пальца у трещины, а затем сказал:

— Конечно, это можно исправить. Однако, не быстро, моя юная леди. Вся работа может занять как от двух недель, так и до месяца, если вы, конечно же, хотите вновь играть на своей чудесной скрипке так, будто она новая.

Моя подруга даже захлопала в ладоши и немедленно согласилась на любой срок, лишь бы ее скрипку снова починили. Мне было невероятно приятно смотреть, как ее лицо расцветает улыбкой, когда хозяин унес скрипку в мастерскую. А когда он вернулся, он вдруг предложил нам всем выпить по чашечке чая.

— Я не уверен, что вам есть где остановиться тут. Вы выглядите усталыми и измотанными. И, между прочим, я видел, как вы, молодой человек, несли эту юную мисс на своих руках. Что-то стряслось? — сказал хозяин магазина, вернувшись за прилавок.

— Мы попали в... В аварию, — сказал Неа. — К сожалению, у Тив была ранена нога, но все скоро пройдет.

— У меня наверху есть несколько свободных комнат, — на лбу хозяина лавки пролегла складка. — Если так, я могу оказать медицинскую помощь...

— Вы сделаете для нас и так слишком много, если почините скрипку Тивы... Для нас будет чудом расплатиться за ремонт, какая речь о проживании и медицинском обслуживании?

— Что ж, тогда вы легко можете помогать мне по дому, — легко и непринужденно пожал плечами мужчина. — Знаете, я всегда мог различать тех, кто наживается на чужом добре, и тех, кому действительно нужна помощь.

Мы все дружно переглянулись. Рэд пожал плечами, Мана вскинул брови, а я посмотрела на Тиву, а потом на Неа — и кивнула. Тогда он тоже кивнул и вдруг искренне улыбнулся:

— Спасибо вам огромное. Мы принимаем ваше щедрое предложение.

— Очень рад, — улыбнулся в ответ хозяин магазина. — Тогда прошу следовать за мной!

Мы прошли за прилавок и оказались в большом помещении, сплошь заставленном стеллажами, полками, столами и подставками. Тут и там покоились музыкальные инструменты: от флейт и губных гармошек до огромного коричневого рояля. Насквозь пройдя эту чудную комнату, мы оказались в тесном коридорчике и поднялись по лестнице на второй этаж.

Там из одной из комнат вышел еще один мужчина, намного моложе хозяина мастерской, но старше меня и даже Кэмпбеллов.

— Дедушка? Кто это? — спросил он, окидывая нас взглядом. Мы невольно ощутили некоторое смущение.

— Они остановятся у нас некоторое время, помогут то там, то тут... А я взамен починю им скрипку, — в голосе пожилого мужчины слышалось лукавство и довольство собой. Новый незнакомец только улыбнулся, когда его предок прошел мимо него.

— Он всегда так, — негромко сказал он, когда мы поравнялись с ним. — Просто очень любит помогать.

Мы с друзьями опять переглянулись и заулыбались.

Пожилой мужчина представился Арнольдом Саймоном, а его внука звали Арчибальдом. Они вместе чинили и создавали музыкальные инструменты и продавали их. Как сказал Арнольд, это было их семейным делом.

Нам было отдано как раз две комнаты: одна для нас с Тивой, вторая для парней. Как объяснился Арнольд, в одной из них жила его уже покойная сестра, а вторая была гостевой. Тем не менее, мы были очень довольны и долго благодарили Саймонов за невероятное гостеприимство.

Пока мои друзья отдыхали, расположившись каждый в своих новых кроватях, я размышляла и мысленно удивлялась. Невероятно, даже здесь, тридцать пять лет назад, есть такая доброта и взаимопонимание, которое редко встретишь в двадцать первом веке. Встретишь, но редко. Это заставляло меня переполняться теплом и благодарностью, а затем крепко засыпать под начавшийся легкий снегопад за окном.

* * *

Моя нога зажила полностью за первую неделю, что мы жили у Саймонов. Я уже могла ходить без помощи друзей. Мы с Тивой сразу же взяли на себя готовку и стирку. Парни занимали себя уборкой дома и мастерской, и все были, вроде бы, довольны, особенно когда периодически менялись работой, а иногда и вовсе дурачились во время ее выполнения.

Мы поближе познакомились с Саймонами. Арчибальду было тридцать три года, он с самого детства перенимал навыки у своего дедушки, которому, на минутку, было уже девяносто пять! Это нас шокировало, и мы зауважали этого старичка с лукавым прищуром голубых глаз еще больше прежнего. Отца и мать Арчибальд не помнил, но зато мог описать всю свою жизнь с дедушкой. Мы каждый вечер сидели у большого теплого камина и слушали разные интересные истории, потягивая вкусный ароматный чай вприкуску с печеньем, которые испекли мы с Тивой по рецепту матушки Кэмпбеллов.

На это время я почти что забылась в событиях. Просыпалась, делала свои дела, засыпала с теплыми и ясными мыслями. Мы гуляли по Нортгемптону и однажды даже встретили фотографа. Аппарат у него был старый и допотопный, так сказать, с «птичкой», но мы с Тивой пришли в такой восторг от этой возможности, что заставили сфотографироваться даже Неа, притянув его в последний момент за руку. Фотография получилась смешной, но милой. Тива отдала ее мне на хранение, сославшись на то, что в моем блокноте она будет в безопасности от рук Неа.

Если грусть и охватывала меня, то редко и совсем ненадолго. Я поняла, что печалиться каждый день нет смысла, это не даст мне абсолютно ничего, кроме разбитого корыта и слез. После того кораблекрушения у меня словно открылись глаза: жить нужно здесь и сейчас, и если у тебя есть какая-то цель, к ней нужно идти. Поэтому я однажды снова попросила Неа пустить меня в Ковчег. Там вместе с друзьями открыла каждую дверь, прошла весь Белый Город, но, к сожалению, так ничего и не нашла. Нет, я не осталась к этому равнодушной. Я делала очень много записей в своем блокноте, а нашу общую фотографию аккуратно вложила между корочкой и кожаной обложкой, чтобы не потерялась. Я плакала последней ночью, очень долго и очень горько, потому что ни один способ и даже Мелодия не смогли мне открыть нужную дверь, но с этим ничего нельзя было поделать. Видимо, я застряла в «тридцать пять лет назад» навсегда.

Правда, был вариант вернуться в Орден: отправиться туда вместе с Кроссом. Но как меня там примут, стоит ли мне рассказывать о своих приключениях, я не знала. И с экзорцистом об этом даже не разговаривала. Возможно, не все было так плохо. Пока что у нас есть крыша над головой, горячая еда и чистая постель, и от обычной жизни нас отделяло лишь поочередное патрулирование окрестностей от Акума, которые при каждой встрече норовили поджарить нас заживо.

Со временем мне даже стало казаться, что все хорошо. У Маны уже давно не было приступов, мастер потихоньку чинил скрипку Тивы, а Неа почти полностью поправился и даже однажды предложил мне снова подшутить над Рэдом, но мы не успели.

Проснувшись очередным солнечным утром, мы вдруг обнаружили, что Мана пропал.

Мы снова и снова прочесывали Ковчег и город, мы звали, мы отправляли Тима патрулировать улицы, но в конце концов вызвали через Ковчег Кросса, чтобы все подробно обсудить. Я не знаю, кто из нас волновался больше всего. Наши чувства и переживания свалялись в огромный ком, зависший над домом Саймонов, которые эти чувства полностью разделяли. Мы долго говорили, но в итоге не пришли ни к чему путному. Мы не знали, куда делся наш Мана Ди Кэмпбелл.

* * *

В тот день я снова вышла на улицу, чтобы обойти пару кварталов и опросить местных жителей, не видели ли они симпатичного длинноволосого юношу в светлом пальто и темных брюках. С неба сыпал мелкий снежок, серое полотно вселяло легкое уныние в истерзанное переживаниями сердце. Я глядела перед собой и шла, одновременно пытаясь обдумать все услышанное и желая думать только о хорошем. Мне ужасно хотелось разобраться, что же происходит вокруг.

Резко остановившись посреди широкой улицы, подняла взгляд на серо-голубое небо. На город стремительно опускались сумерки, воздух холодал, заставляя меня поежиться и обхватить плечи руками. Если сейчас уже третий вечер после исчезновения Маны, где же он может быть? Может, на него напали бандиты? Вдруг он не смог отбиться? Или он решил куда-то отправиться через Ковчег на некоторое время? Нет, он не мог просто так оставить брата и сестру. Даже я понимала, что эти трое — все равно что единое целое, без согласования действий друг друга они ни за что ничего не сделают опрометчивого. Мана бы не заставил так волноваться их, да и меня с Рэдом тоже.

Золотистый Тимканпи вспорхнул с моего плеча и уселся на палец. Голем тихо урчал, наверное, пытаясь меня как-то приободрить и успокоить, и я была ему за это очень благодарна. Отвлекшись от существа, окинула взглядом серую улицу и шагающих по своим делам людей.

Снова от всего происходящего, от напряженных донельзя нервов, в моем сознании стал расплываться этот странный вязкий туман. Прохожие торопились домой, торговцы уже складывали оставшийся товар, чтобы вернуться сюда завтра и вновь начать его расхваливать. Солнце уже начало скрываться за горизонтом, а луна восходила позади меня, готовясь ночью ощериться в своем жутковатом оскале. Она скалилась каждую ночь, когда я выходила на балкон своей комнаты в Ордене, когда мне не спалось здесь, в прошлом. Странная у меня жизнь: попасть в прошлое один раз, затем угодить еще дальше снова... Что произойдет потом? Может, меня забросит в, скажем, античный Рим? Представив что-то подобное, я вздрогнула и как можно скорее отогнала от себя такую мысль. Конечно, я смогу выжить, если мои силы останутся при мне, но что если нет? Я погибну в ближайшие сроки, а мое необычное во всех смыслах приключение закончится.

В этот момент мне, как никогда до этого, захотелось вернуться домой. Обнять смотрителя Комуи и Линали, Аллена, послушать шутки Лави или хотя бы увидеть хмурого мечника Канду, ведь они для меня были олицетворением дома.

Но также теперь я необычайно привязалась к семье Кэмпбеллов и их друзьям. И, наверное, мне будет очень трудно с ними расстаться, если и удастся вдруг найти способ вернуться в Орден. Если нет... Я останусь с ними, наверное. Или, может, отправлюсь с Марианом Кроссом в путь, опять же вернусь в Орден и буду надеяться, что меня там примут. Какая путаница получается...

Из груди вырвался громкий усталый вздох. Мне уже хотелось найти хоть что-то, что могло меня немного взбодрить, как вдруг послышался странный свист, а затем оглушительный грохот сотряс улицу впереди меня.

Камень под ногами вспучился буграми, из-за чего я всплеснула руками в надежде сохранить равновесие, но все равно пришлось отпрыгнуть в сторону, дабы следующий взрыв не превратил меня в кучку пепла. Народ, оставшийся на улице, с криками бросился врассыпную, прячась по домам. Удачно приземлившись на корточки, я запрокинула голову к вечернему небу. Огромные Акума Первого уровня медленно приближались, целясь прямо в меня. Откуда они взялись?!

Я огляделась мельком, оценивая ситуацию: улица хоть и широкая, но это не позволяло мне разрушить ее в бою с демонами. Выводить Акума из города было делом бесполезным — они разрушат еще полгорода, пока будут гнаться за мной и пытаться убить. Хмыкнула приближающимся демонам в рожи, готовая рваться в бой. И, тем не менее, мне нужно предупредить друзей.

— Тимканпи, отправляйся к Неа! — крикнула я, но голем уже все понял сам и стремительно умчался. Я осталась наедине с пятеркой демонов. Эх, час от часу не легче!

Не знаю, в какой именно момент им удалось загнать меня в угол. Наверное, я попросту потеряла хватку, но по спине у меня пробежал неприятный холодок. А когда снова подняла голову, то вообще взмокла, поняв свое положение. Сделала аккуратный шаг назад, во все глаза глядя перед собой. Спина вжалась в каменную стену, а дыхание мое сбилось от страха. Ноги вдруг стали ватными, картинка перед глазами слегка поплыла.

И тут Акума склонился прямо надо мной. Огромные выпученные темные глаза с сузившимся до минимальных размеров зрачками будто бы смотрели в душу, словно ища что-то… Что никак не могли найти. Может, они искали надежду? Сочувствие? Хоть что-то?

Время словно замедлилось. Я могла рассмотреть лицо Акума до мельчайших деталей, и останется еще ровно вечность до того, как демон поднимет свое оружие, чтобы выстрелить.

Темная Материя вблизи выглядела еще уродливей, чем когда я видела ее издалека. Я так и не смогла понять, чешуей это было, или же эти выросты вытягивались, когда Акума появлялась на свет, то есть, вылезала прямо из человека… Оторвав взгляд от искаженного в судороге рта демона, я против своей воли посмотрела в его глаза. И сейчас, только сейчас поняла, что же на самом деле чувствовал Аллен Уолкер каждый раз, когда вот также смотрел на Акума перед тем, как освободить его.

Я увидела прозрачные слезы, когда Первый уровень поднял оружие. Пушка чуть коснулась моего разгоряченного лба, а я, не в силах больше смотреть перед собой, прикрыла глаза, медленно выдыхая. И все вокруг словно снова погрузилось в тягучую временную паузу.

Тихо хрустнули фаланги выпрямленных пальцев правой руки.

Щелкнул затвор.

Казалось бы, в абсолютной тишине раздался мой новый судорожный вздох, но внутренне я уже почти кричала одно слово, выпуская за своей спиной белые «Нити». Мир вокруг взорвался красками и звуками прежде, чем я распахнула глаза.

— Тива, ты в порядке? — окликнули меня сверху. Я разлепила веки, до этого с силой зажмуренные от ослепившего меня взрыва. Подняла голову, щурясь и шипя из-за ноющей боли во всем теле.

Мариан Кросс держал меня за руку, крепко стиснув мою руку в запястье.

— В полном. Огромное спасибо, сэр!

Кросс затянул меня на крышу дома, одновременно держа пистолет наготове, если какой-нибудь из Акума решится напасть. Я закашлялась от кружившей вокруг пыли, пошатнулась, закрывая рот рукой. Картина передо мной представала не веселая: вся улица, в которой я находилась минуту назад, превратилась в каменное месиво. Сквозь плотную завесу пыли я смогла разглядеть Неа и Рэда, сейчас сражающихся с двумя Акума. В один момент мне все это показалось полнейшим бредом. А потом мне пришлось заново осознать, что творящееся вокруг — правда, заставить свое внутреннее «Я» заткнуться, а затем попытаться активировать Чистую Силу. Правую руку овеяло теплым порывом воздуха, и я облегченно вздохнула, увидев привычный и ставший родным клинок.

— Интересная вещица. Позволишь на досуге разглядеть повнимательней? — поинтересовался Кросс, скосив взгляд на мою правую конечность. Вместо ответа я кивнула экзорцисту, неуверенно вгляделась в пыльную завесу и спрыгнула вниз, на улицу, сразу же погрузившись в оглушительный грохот, звон и звуки выстрелов.

Среди криков и воплей Акума я определенно точно слышала: «Он вернулся, он возродился! Он снова с нами!» и что-то типа того, но не могла понять о ком шла речь. И не поняла, даже если бы хотела. В какой-то миг я услышала громкий крик Неа и подорвалась с места.

— Неа! Рэд! — позвала я, оторвавшись на секунду от боя, резво оглядываясь и щуря глаза из-за витающей вокруг пыли и дыма. — Тива!

Меня позвали откуда-то слева, и я вслепую бросилась на зов, поднырнув под каким-то огромным Акума и вывалившись прямиком в переулок. Над головой что-то просвистело, заставив меня испуганно охнуть и пригнуться еще ниже…

— Тива? Уходи немедленно! — вскрикнул вдруг знакомый голос совсем рядом; я почувствовала, как меня с силой толкнули в плечо. Я споткнулась о какой-то камень, по лицу мазнула ткань светло-бежевого плаща. Упав на ладони, я сразу же их ободрала — и перевернулась на спину, упираясь руками в камень тротуара. Тива Кэмпбелл мельком оглянулась на меня, отбиваясь от… Графа?! — Я сказала: прочь!

Мне уже был знаком этот яростный взгляд, от которого кожу морозом пронзало, и грозные нотки в девичьем голосе вызывали дрожь. Но я не сдвинулась с места, заново активируя Силу и хмурясь.

— Н-но как ты... Твоя скрипка ведь все еще на ремонте! Зачем ты полезла в бой?! — я подавилась словами, когда Граф вдруг переключил внимание с Тивы на меня и... Улыбнулся. Точнее, улыбнулся еще шире, чем до этого, но выглядело все равно жутко. Меня пробрало до костей.

В одну секунду темноволосая девушка, не имевшая особой защиты, отлетела в сторону и ударилась о стену дома, после чего осела на землю и больше не пошевелилась. Я коротко вскрикнула от испуга и попятилась, стоило только Графу шагнуть в моем направлении.

— Так это ты то самое дитя, способное перемещаться во времени? — если бы в переулке никого не было, кроме нас, мне бы показалось, что говорил кто-то другой. Этот голос едва ли был знаком, но, возможно, со временем голос Графа поменялся? Во всяком случае сейчас он несколько отличался от того, который я слышала в пятидесятых годах. Казался более... Сумасшедшим. Хотя мне ли знать и судить об этой страшной градации сумасшествия?

Я ничего не ответила врагу, но титаническим усилием заставила себя активировать Силу, чем вызвала у Графа приступ громкого хохота. От этого у меня коленки затряслись, и от побега мою душу сдерживала только совесть и лежащая за чужой спиной подруга. Больше ничего. Ужасно хотелось развернуться и убежать прочь и больше никогда не видеть Миллениума.

Он, к слову, снова шагнул вперед, но в следующий миг его остановило нечто невидимое мне. Когда Граф обернулся, я поняла, что Тива очнулась и атаковала врага. Или, может, это была не она: глаза девушки яростно сверкали золотым светом, а пальцы и ладони были испачканы в некой темно-фиолетовой вязкой жидкости. Она что-то кричала в адрес Графа и беспорядочно била его кулаками, из глаз ее текли слезы — от злости, тоски и предательства. Граф явно был озадачен этим и теперь пытался уворачиваться от разъяренной девушки. Шокированная всем этим, я успела заметить, что подругу мою окутывала странная черная дымка. Эта же дымка плотной завесой лилась от тонких рук, сейчас наносящих удары такой силы, которая могла бы передробить любые кости в труху.

На меня больше никто не обращал внимания и я, пользуясь моментом, отступила назад, к площади. А затем развернулась и побежала прочь, неистово желая поскорее отыскать Неа и Ману, Рэда, Кросса, хоть кого-нибудь. Хоть кого-нибудь!

Сверху камнем упал Акума. Взвизгнув, я отпрыгнула назад, не устояла на ногах и упала, тут же панически начав отползать назад, чтобы не попасть под атаки рук-лезвий. Кое-как поднявшись, путаясь в плаще, не успела понять, когда демон оказался так близко, и только прикрыла голову левой рукой и отскочила одновременно. От локтя до кисти руку полоснуло жгучей болью, а затем на плащ потекла кровь. Когда стало ясно, что оружие повредило вены, меня охватил ужас, перед глазами поплыло, но я, наконец, активировала Силу и в последний момент наотмашь полоснула им прямо перед собой. Раздался скрежет металла, хрип побежденного демона, и ногой я пнула его в живот подальше от себя, но взрывная волна задела меня и отбросила назад. Больно ударившись при падении о землю, я потеряла сознание.

...Мне снился голос Маны и его заплаканное лицо рядом со мной. Он гладил меня по щекам и голове и захлебывался плачем, одновременно пытаясь извиняться передо мной за что-то и причитая, что я совсем ни в чем не виновата. Возможно, он мне даже вовсе не снился, а был вполне реален. Только вот я так сильно приложилась головой, потеряла так много крови, пока лежала в отключке, что мозг едва ли воспринимал происходящее вокруг. Но из-за Маны я очнулась, и его же в самый последний миг ухватила пальцами за изорванный край пальто. Юноша крупно вздрогнул и остановился. Повернулся ко мне лицом. Я видела очень смутно, как будто через толщу воды, хотела позвать по имени, но вместо этого безмолвно заплакала от боли.

Мана все-все-все понял. Он упал рядом на колени, погладил меня по лбу и обхватил мои ладони своими — такими холодными, испачканными в чьей-то крови до тонких запястий... Он шептал слова извинений снова и снова, но совсем не обещал, что все будет хорошо. Долго поцеловал меня в лоб дрожащими губами, прижался к нему своим лбом, а потом резко поднялся, выпустил мои руки из своих...

И просто исчез.

* * *

Меня нашли позже Рэд и Кросс. Как сказал Мариан, мне очень здорово досталось. Мол, была уже на грани между жизнью и смертью. Ему и Рэду повезло чуточку больше.

Я ничего не говорила, почти не ела и просто сидела в комнате какой-то мелкой гостиницы, в которую Рэд и Мариан принесли меня наспех, чтобы обработать и перевязать раны. Иногда плакала. Без истерики, без крика, без икоты и всхлипов. Словно во мне появилось такое озеро, вода из которого стала резко убывать через мои глаза. Мариан по большей части много курил на улице или около окна моей комнаты, и от него сильно-сильно пахло дымом, а Рэд сидел на стуле около стола и смотрел в никуда. Мы почти не разговаривали. Я ничего не говорила о Мане, они ничего не спрашивали. Я знала, что Неа тоже мёртв. Не спрашивала, просто знала.

Что-то в моей груди оборвалось. Чего-то словно не хватало, но я не хотела знать, чего именно. Мне хотелось уснуть и не проснуться, забыться, или очнуться в Ковчеге, где все живы и смеются над пригоревшей стряпней Рэда. Что-то колыхнулось в воспоминаниях, что именно — я так и не поняла, но это заставило слезы политься из моих глаз снова, а я этого даже не заметила. Рэд тогда сел рядом со мной на кровать и, обняв за плечи, прижал к себе. А я плакала и плакала, пусть и знала, что Рэду и Кроссу также тяжело, но не могла заставить себя перестать. Пару раз за этот день забывалась во сне, но просыпалась из-за новых слез. А Рэд никуда не уходил. Мне казалось, он тоже уснул, поэтому не двигалась до самого вечера.

Проснулась окончательно я от странного покалывания в пальцах рук и ног. Рэд дернулся, когда я попыталась сесть нормально, Кросс тоже отвернулся от стола, и мы все вместе уставились на мои конечности. От них медленно поднимался белый светящийся снежок. Я, словно завороженная, наблюдала за тем, как светились и растворялись мои пальцы, как сияние на ногах переходит на лодыжки, икры, поднимается к коленям.

— Что это? — тихо спросил Кросс, присаживаясь на корточки напротив.

— Она исчезает. — Так же негромко ответил Рэд. Он поднял собственные руки — от его пальцев тоже поднимался снежок. — И я. Тива, ты?..

— Я... я не понимаю... — слова приходилось буквально выдавливать из горла. Голос был осипшим, едва слышным. Нет, от того, что мои руки светятся, мне не было страшно. Наверное, меня уже ничто в этой жизни не удивит. Впервые за очень долгое время я решила позвать рыжего по имени. — Аллен, тебе известно, что это значит?

— Ты что-то говорила Тиве перед тем, как она... ну... — спросил юноша, внимательно заглянув в мои глаза. Я моргнула и покачала головой. Я вообще почти ничего не помнила о том дне. Ученый нахмурился. — Это неправильно. Такого не может быть. Если только...

— Что? Что такое? Что с нами происходит?

— Перед тем, как Неа умер, я, э-э... Попросил его кое-о-чем. Но ты точно ничего не говорила?

Я снова ощутила, как к горлу подступает горький комок, и помотала головой. Ничего я не говорила ей. Не успела я. Даже попрощаться не смогла.

— Не знаю, на что вы подписались, но вы все равно идиоты, — сокрушенно вздохнул Кросс. Казалось, все, это его окончательно добило. Он с шумом втянул воздух и выпрямился, взъерошив ало-рыжие волосы. Мы с Рэдом переглянулись и позволили себе бледно и неярко улыбнуться. Что было в этом комичного, мы не знали сами.

— Мариан, — позвала я.

Тот обернулся, кажется, нисколько не удивленный исчезнувшей формальности. Указала продолжавшей растворяться рукой на своё изорванное и испачканное в крови пальто. Он снял его со спинки стула и передал мне. Я вытащила из глубокого кармана свой блокнот, ручку и открыла его. Некоторое время я строчила запись в полной тишине, парни лишь наблюдали за тем, как бегает туда-сюда ручка по бумаге. Закончив, проверила, на месте ли была фотография, заткнула ручку за корешок обложки, захлопнула блокнот и протянула его Кроссу.

— Вы знаете, что сделаете в будущем. В новом будущем. В новом ответвлении нашей реальности.

— Ты выглядишь такой уверенной, — негромко хмыкнул мужчина, но не без меньшей уверенности взял предметы и аккуратно положил их в свой чемодан.

— А мне остаётся что-то ещё?

И мы снова улыбнулись.

— Боюсь, осталось совсем немного, — немного тревожно ответил Рэд. — Как думаешь, что с нами будет?

— Не знаю. Но какая теперь разница?

Дальше мы сидели в тишине. Свечение уже охватило нас почти до груди, потом до плеч, и мы сидели в обнимку, потому что больше ничего не оставалось. Кросс стоял напротив кровати, скрестив руки на груди и глядя на нас с лёгким прищуром. На секунду показалось, что в глазах его стоят слёзы, и я даже улыбнулась.

— До свидания, генерал Кросс.

— Извини, Мариан, — сказал у меня над ухом Рэд и ещё крепче обнял меня, прижавшись щекой к моей макушке. — Надеюсь, мы встретимся там, в будущем.

— До встречи. — Услышала я, и перед глазами стало белым-бело. Затем объятья и тепло рыжего друга исчезли и на секунду мое тело и сознание словно зависли в невесомости. Складывалось ощущение, что я просто уснула.

А затем резко вокруг меня пространство заполнилось предметами, свет сменился полумраком... И я с грохотом упала прямо на что-то деревянное и ветхое, потому что оно тут же разломалось под моим весом, из моих лёгких на какое-то время выбило воздух.

Я лежала посреди комнаты той же гостиницы, пялясь в обшарпанный потолок, оставшийся без люстры. Точнее, вместо люстры под потолком висело большое овальное зеркало, видимо, привязанное за крючки на нем к остаткам той самой люстры. Зеркало было частично разбито, большинство осколков сейчас впивались в мою спину. В остатках, не выпавших из рамы, я видела своё заплаканное лицо, белые рассыпавшиеся волосы и очень яркие зелёные глаза.

Я вернулась.

Ты вернись с лучами весенними,

Появись случайно и обними.

Знаешь ли, что я совсем один —

Будто субмарина под льдинами?

В то время я очень плохо соображала, что делала и что происходит вокруг меня. Мысли мои жутко путались, смешивались, налезали одна на другую, но в тоже время необычным образом в моей голове образовалась сосущая пустота. Та же история повторилась в груди — сердце бешено колотилось, но я будто бы его не чувствовала.

Кое-как поднявшись, не имея сил даже на то, чтобы шипеть от боли, причиняемой впившимися в спину осколками зеркала, пошла прочь из пустой и заросшей пылью и паутиной комнаты.

Это был поздний вечер. Вероятно, я переместилась мгновенно, не задерживаясь надолго в том белом пространстве. Возможно, отключилась на пару часов от боли, но сейчас я дошла до лестницы и начала спускаться. На какой-то ступеньке (кажется, это была уже середина лестницы) одна нога у меня подвернулась, и моя особа кубарем прокатилась по оставшейся половине. Перед тем, как закрылись мои глаза, успела заметить покосившуюся дверь и пару забитых досками окон, сквозь которые можно было увидеть темно-синее небо.

...В голове щелкнуло, когда я очнулась. Все тело ныло, спина не чувствовалась совсем. Но это только до тех пор, пока я не задвигала руками и не приподнялась на них. Тогда по всему торсу прошлась крупная дрожь, руки подогнулись в локтях, но упасть я себе больше не позволила. Собрав все ошметки воли в кулак, все-таки поднялась на ноги.

На улице царила холодная предрассветная пора. Ветер тут же пробрал до костей, я вздрогнула, обхватывая себя за плечи руками и осматриваясь. Вокруг было абсолютно пусто, в окнах сквозила негостеприимная темнота. Но меня это не волновало. Я стояла здесь, снова спустя тридцать пять лет, я... Вернулась! Я жива!

Я не удержалась и, запрокинув голову, рассмеялась. Вернулась и скоро увижу друзей!

И тут же резко замолчала.

Из глаз у меня чуть было не полились слезы, но я быстро взяла себя в руки и глубоко, до боли в легких, вдохнула ледяной февральский воздух. Или мартовский? Я совершенно запуталась во времени. В груди, как молот по наковальне, бабахало сердце. Нужно держать себя в руках. Нельзя давать волю эмоциям. Не сейчас.

В заброшенную гостиницу возвращаться не хотелось, поэтому я медленно побрела вперед. Рассвет разгорался необычайно быстро, или, может быть, это я очень долго бродила по улицам, наблюдая, как просыпаются дома, начинают гудеть, как пчелиные ульи, городские площади. Я чувствовала сильную усталость и голод, но шла до тех пор, пока мимо меня уже почти плотным потоком не начали ходить прохожие, пока не открылись магазины и мелкие лавчонки. Город проснулся.

Я плохо помнила, как наткнулась на какого-то фермера, который вот-вот должен был уезжать. Он уже запряг лошадей в повозку и вспрыгнул на козлы, когда я услышала название деревни, в которую он возвращался после того, как что-то продал на ярмарке. Я незаметно пробралась сквозь толпу прохожих и встала за мужчиной, с которым разговаривал сейчас сидящий на козлах, и когда один из незнакомцев переспросил, откуда этот торговец приехал, я убедилась, что не ослышалась.

Совсем недалеко от Лондона есть очень много мелких и побольше того деревень. Их можно было назвать как «дачными», так и полностью заселенными. Поэтому, осознав, что хоть до самого Лондона я не доберусь, то хотя бы до одного нужного места доехать точно смогу, я вышла вперед и остановилась перед самыми козлами повозки.

— Не подбросите? Все равно по пути ехать. Я заплачу вам.

Ямщик с минуту удивленно смотрел на меня, а затем пожал плечами.

— Чего бы и не подвезти, раз по пути?

Я улыбнулась и шмыгнула к телеге, набитой сеном почти до самых краев.

Ямщика звали Ханком. Он был здоровым детиной с огромными руками, которые я бы не смогла обхватить обеими своими ладонями, мощным торсом и квадратной челюстью. От уголков его маленьких темных глаз тянулись лучики морщин, а фыркал мужчина в пышные каштановые усы. Несмотря на свою внешность, Ханк был весьма добродушным и милым малым, и мы быстро нашли с ним общий язык. Он рассказал, что занимается фермерством, дома его ждут очаровательная жена и двое ребятишек — девочка и мальчик. Я, конечно, не хотела распространяться о своих делах, но то и дело косящийся на мое изорванное и испачканное в крови пальто Ханк явно изнывал от вопросов. Я, кажется, наплела ему что-то о неудачной поездке до матушки, аварии и приплела про неудачную ночную прогулку, но убедила попутчика, что я в полном порядке. Не знаю, поверил ли Ханк, но он больше так на меня не смотрел.

Ехали долго. Я успела задремать, скатившись полностью на мягкую подстилку из сена, и Ханк разбудил меня аж под вечер. Меня слегка морозило.

Остановка наша случилась у небольшой гостиницы. Она одиноко стояла посреди широкой степи, краска цвета слоновой кости на ее деревянных стенах местами откалывалась и тонкими листиками белела под каменным низким фундаментом. Над дверью висела деревянная вывеска, буквы с которой давно стерлись. Конечно, не пятизвездочный отель, но выглядело это намного лучше, чем то место, где я очнулась почти двадцать четыре часа назад. Поэтому я и заикнуться о претензиях не могла и следом за Ханком зашла в двухэтажное здание.

Первый этаж здесь был почти полностью открыт для моих глаз. У противоположной входу стены стояла лестница, ведущая на второй этаж. Справа от нас с Ханком располагалась небольшая рецептура. Она состояла из простого стола, когда-то явно бывшего обеденным, только теперь на нем стоял допотопный телефон, стойка с журналами и газетами, а также раскрытый толстый журнал. Поверх исписанных аккуратным витиеватым почерком страниц лежал маленький кусочек бумаги, на котором теми же бисерными буковками было написано: «Простите, отлучилась, вернусь через пять минут». Мы с Ханком переглянулись и стали послушно ждать.

В левом от входа углу находилась зона общего досуга. Закрывая пыльный угол, в холл смотрел забитый донельзя книжный шкаф. Вокруг него пристроились четыре кресла. Сиденья и подлокотники на них были стерты почти добела. Светло-зеленый ковер местами лысел от старости, но выглядел чистым. Под подошвами ботинок не хрустела грязь, с малюсенькой люстры, торчавшей из середины потолка, не свисала паутина. Что не говори, о внешнем порядке тут заботятся.

Мне уже захотелось подойти к книжному шкафу и взять симпатичную книжицу, как со стороны лестницы послышалась поспешная поступь, и, обернувшись, я увидела вышедшую в холл хозяйку гостиницы.

Это была низенькая высохшая старушка, одетая в вязаный свитер цвета морской волны, темную юбку ниже колен и мягкие, затертые домашние тапочки. На переносице у нее примостились круглые очки с толстыми стеклами, из-за них нас старались получше рассмотреть поблекшие, когда-то бывшие ярко-голубыми, любопытные и добрые глаза. Я вновь подошла к рецепшену и улыбнулась. Ханк встал рядом.

— Доброго вечера, очень рада видеть вас в своей гостинице! Могу предложить вам горячий чай или какао, может быть, яичницу или гренки? У меня, правда, не предусмотрено питание, обычно посетители здесь не задерживаются...

Голос у старушки был дребезжащий, с какой-то неугасаемой звонкой нотой в словах. Она встала за столом, быстро убрала записку и взяла блестящую, явно новенькую авторучку, а затем подняла блестящий взгляд на нас. На лице у нее играла счастливая улыбка, и я невольно задумалась: насколько часто у этой леди появляются клиенты?

Наверное, довольно редко.

Ханк отказался слушать мои возражения по поводу оплаты отдельного номера и заплатил за меня. Старушка представилась нам как мадам Гретхен и проводила на второй этаж к номерам, посоветовав нам по любым вопросам, касающихся гостиницы, обращаться к ней.

На втором этаже было около восьми пустых комнат, две из которых оказались раздельным санузлом. Зайдя в комнату с самодельной табличкой, гласящей «№6», я увидела не пышную, но уютную обстановку. Одноместная кровать у левой стены, прикроватная тумба с ночником на ней, привинченная к стене вешалка, коврик у входа и нежно-розовые занавески на единственном окне. Мило.

Примерно спустя полчаса после того, как мы с Ханком обустроились в своих номерах, в дверь моей комнаты негромко постучались. За нею оказалась мадам Гретхен с подносом в руках. На подносе стояла тарелка с ранее упомянутыми гренками, непрозрачным стаканом и просто огромным зеленым яблоком вдобавок. От вторгшихся в комнату аппетитных запахов у меня свело желудок. Я ужасно голодна!

— Не волнуйтесь насчет этого, доплачивать не нужно, — мадам Гретхен прошла в комнату и поставила поднос на тумбу. — Я просто вижу, какая вы, девочка моя, уставшая. Да еще и осунувшаяся, одна кожа да кости! У вас с вашим отцом все в порядке?

— Ох, спасибо вам огромное, я даже не знаю, как вас благодарить... — Я заикнулась было, несколько смущенная. — Что? Нет, Ханк не мой отец, он просто согласился подвести меня до нужного места. А это...

— Тем не менее, еще лучше, что я принесла вам ужин, — мадам покачала своей седой головой с пучком некогда пышных волос, — вам стоит набраться сил перед завтрашним днем!

— Большое спасибо, — улыбнулась я. Мадам Гретхен улыбнулась мне в ответ, окидывая меня ласковым взглядом, словно смотрела на родную внучку. Такого взгляда я не видела уже почти три года, с тех самых пор, как попала в девятнадцатый век, а потому не выдержала и отвела взгляд, сделав вид, что очень (а я была очень!) заинтересовала в гренках. Тем временем хозяйка гостиницы заметила на вешалке мое пальто.

— Боже мой! Милая моя, что же с вашей одеждой?!

Я дернулась, уже было взяв одну гренку прямо в руки, и круто развернулась к вешалке. Мадам Гретхен расправила пальто и теперь с откровенным ужасом рассматривала дыры и щедрые пятна крови, сажи и засохшей грязи на нем. Когда она оглянулась через плечо, ее широко раскрытые глаза блестели в свете лампы и походили из-за толстых линз на стрекозиные.

— У вас с Ханком точно все в порядке?..

— Д-да, я же говорила, все прелестно... Понимаете... У-у меня непростая жизнь. — И я как-то виновато улыбнулась старушке.

— Я заберу его и починю. — Твердым, не терпящим возражений голосом сказала мадам. — А вам советую посетить ванную и поужинать.

Честно сказать, я едва удержалась, чтобы не крикнуть: «Да, мэм!», но не крикнула, и только глазами по пять рублей проводила решительно настроенную хозяйку гостиницы, которая ушла, зажимая подмышкой мое пальто. Потом посмотрела на свои руки, ноги, дотронулась до волос — они были ужасно сальными. Я даже поморщилась, представив, как выгляжу со стороны, и, с сожалением посмотрев на поднос с едой, пошла в душ.

В ванной комнате было также чисто, как и в остальных частях дома. Благодаря убранству ванной комнаты я смогла понять, что когда-то хозяева этого дома были довольно богатыми людьми: пол был обклеен настоящей кафельной плиткой, пусть и жестковатой, похожей на хорошо отесанные пласты камня. Стены оббиты где-то до середины панелями из темного дерева, а дальше изрисованы красивыми ярко-желтыми подсолнухами. Мне даже подумалось, что вручную.

В правом дальнем углу стоял туалетный столик с огромным зеркалом, стулом около самого стола, и парой крючков для полотенец. На столике стояли аккуратно прибранные флаконы и маленькие бутылочки с шампунями и маслами. В мыльнице лежал кусок свежего светло-лилового мыла.

Я не помнила, было ли в девятнадцатом цветное мыло, знала лишь, что мужчина с фамилией Пеарсн (или Пирс?..) впервые изобрел прозрачное мыло в конце восемнадцатого столетия. Возможно, мадам Гретхен занимается мыловарением и добавляет в него пищевые красители?

Ванная была из эмали, но старая и потертая внутри. Под самым потолком висел газовый бойлер, такой большой и старый, что я подумала, а не упадет ли он на меня? Но, откинув плохие мысли, я отыскала пробку для ванны и открыла воду. Бойлер вздрогнул (и я тоже), странно чихнул, а потом загудел. В подставленную ладонь ударила сначала холодная до мурашек, а затем уже теплая, начавшая нагреваться вода.

Когда я уже разделась, проверила с помощью зеркала, не осталось ли в спине осколков, и забралась в ванную, в дверь постучали, и слегка приглушенный голос мадам Гретхен спросил:

— Деточка, ты уже купаешься? Я принесла полотенца и халат, и если ты стесняешься, можешь опустить занавеску, она вверху, закинута на перекладину.

Я запрокинула голову и увидела занавеску. Опустив ее и задернув, разрешила мадам зайти.

— Ты прости за такое вторжение, я никак не могла отыскать халат. Он новый и мягкий, ни разу не использованный, не бойся. И никаких «но»! Я хочу, чтобы мои посетители чувствовали себя уютно, пока они отдыхают здесь, тем более, ты выглядела такой уставшей... Я предложу мистеру Бребэну тоже посетить ванную, когда ты выйдешь. Ну, все, дорогуша, отдыхай, а я пойду, почитаю... Кстати, я так и не узнала твоего имени... Если ты не возражаешь, как тебя зовут?

Я отвлеклась от каких-то бессмысленных мыслей и посмотрела на темный силуэт мадам за занавеской. До меня тягучей, как смола, мыслью дошло, что «мистер Бребэн» — это Ханк.

— Меня зовут Тива, мадам. Тивуртия Кроун. Спасибо.

Смущенно бормочущая что-то хозяйка гостиницы вышла из ванной, пожелав мне приятного отдыха, и тихонько прикрыла за собой дверь.

Лежа в горячей воде и думая о чем-то, что даже на минуту не задерживалось в голове, я рассматривала одинаковые желтые подсолнухи на голубом фоне. Теперь понятно, почему стены до потолка в таких же подсолнухах... Мое уставшее, избитое и израненное тело расслабилось и размякло, я чувствовала себя, как кусок сливочного масла на горячем блине — легкой и тающей... Глаза мои постепенно закрылись, пальцы перестали бездумно барабанить по бортику ванны...

Шум воды натолкнул на далекие воспоминания, превратившиеся в сон. Вокруг меня царила темнота и холод, такой, когда кожа покрывается мурашками, а волосы встают дыбом. Было тихо, но одновременно слуха достигал глубокий гул. На поверхность улетали пузырьки воздуха, вырвавшиеся из носа и рта. Я щурилась, пыталась ухватиться рукой за что-нибудь, что могло спасти меня, не дать утонуть, в другую руку что-то крепко вцепилось маленькими коготками... Я щурилась, пытаясь рассмотреть то, что было там, над водой...

И я увидела, одновременно от бессилия вдохнув ледяную воду.

Из-за резкого импульса в мозгу мои мышцы сократились, и пальцы еще крепче, до боли, вцепились в бортик ванны. Я подскочила, глубоко и с присвистом вдыхая теплый влажный воздух. В груди до безумия испуганной птицей билось сердце.

Над головой мирно гудел бойлер. Из крана текла горячая вода, наполнившая ванну уже выше половины. Я сидела прямо, дрожа и судорожно дыша. Еле-еле заставив пальцы правой руки расслабиться, закрыла кран. Вздохнула, медленно откинулась спиной назад, прикрыла глаза. Темнота тут же сменилась грязной синевой, в которой поднимались пузырьки воздуха, и я опять распахнула глаза. Пожалуй, хватит валяться.

Из ванной моя персона вылезла еще более уставшей, чем была до этого, но зато свежей, отмытой от сажи и крови.

На вешалке теперь висел белоснежный мягкий банный халат, на стуле лежало полотенце. Моя грязная одежда, которую я повесила ранее на спинку стула, исчезла. Я случайно взглянула в зеркало, когда подошла за полотенцем. Интересно, есть ли у меня риск пугать прохожих своим видом? Под глазами залегли темные круги, лицо белое, а синяков и царапин по всему телу не сосчитать. Спутанные после полотенца волосы серебрились в неярком свете лампы. Создавалось впечатление, что я продиралась через джунгли диких роз на выходных.

Но это были далеко не цветочки.

В комнате с табличкой «№6» меня покорно дожидался поднос с едой, теплая кровать, а еще лежащая на этой кровати стопка одежды. Сверху примостился гребешок для волос. Стягивая с головы полотенце, я подошла, чтобы рассмотреть «находку». Из одежды там оказалась чистая и пахнущая порошком пижама и белье. Пижама очень даже миленькая. С ромашками. Переодевшись, я решила наконец-то поесть, и уже только после этого внутри меня словно щелкнули выключателем — мне на немного стало легче.

Я лежала в постели и грызла яблоко, укрыв ноги толстым ватным одеялом, когда в комнату заглянул Ханк и пожелал мне доброй ночи. Он уже покормил лошадей с помощью мадам Гретхен (она тоже позже зашла ко мне), принял ванну и отправлялся спать. Я поблагодарила мужчину и ответила ему взаимными пожеланиями, закончила дела с яблоком и, выключив лампу, устроилась удобнее на подушке.

Неглубокие промытые в ванне ранки на спине немного ныли и чесались, заживая, все тело ломило от приятной истомы. Я начала было думать об этом невероятно долго тянувшемся дне, но остановилась в самом начале, потому что уснула.

...Разбудило меня нечто, мягко светившееся прямо перед моими опущенными веками. Я открыла глаза и моргнула несколько раз, чтобы привыкнуть к сумраку. И резко подскочила в постели.

На тумбе лежало это что-то, и свет напугал меня, потому что был неожиданным и одновременно знакомым. Он пульсировал и не проникал в комнату во всей своей яркости из-за того, что его источник был завернут в чистый носовой платок нежного голубого цвета с темно-синими широкими полосами по краям.

Я решила не включать лампу и осторожно протянула руку к платку. Свет стал пульсировать ярче, а когда я взяла скрытый платком предмет в руки, снова стал прежним. В моей ладони словно забилось маленькое теплое сердце. Когда моя правая рука потянулась развернуть платок, я удивилась еще больше, чем до этого. Впаянный в кисть зеленый крест тоже светился, но светился он зеленым, почти ярко-бирюзовым светом. С губ сорвался изумленный вздох, а затем я развернула ткань.

На моей ладони лежал маленький куб с выгравированными на шести его гранях словами на древнем языке. Куб светился, грани переливались, и из-за этого иногда было видно оттеняемые слова. Я уставилась на куб, словно завороженная, и только потом в моей голове возник вопрос.

Откуда?

Ответ появился сразу же, потому что я вспомнила предрождественский вечер, городскую суету и маленькую девочку в старой шали. Мне показалось, что в уголках моих глаз защипало, но я мотнула головой, прогоняя тоску. Тем временем пульсирующий свет сошел на нет, крест в моей руке тоже потемнел. Я завернула куб Чистой Силы обратно и вернула на тумбу, случайно коснулась рукой чего-то металлического и прохладного. Включила лампу. Рядом с кубом лежали маленькие карманные часы, которые я планировала подарить Аллену. Моих губ невольно коснулась легкая улыбка.

Теперь уж я точно ему их подарю.

* * *

За окном уже начинало светать. На горизонте прямо за моим окном по небу разливались лилово-розовые краски, ночные тучи уплывали вдаль. Во всей гостинице царила тишина, но мне казалось, что Ханк и мадам Гретхен уже на ногах. Ханк наверняка возился с лошадьми, готовя их в дорогу, а мадам Гретхен хлопотала на маленькой кухней на первом этаже.

Мне так не хотелось вставать с кровати!

В изножье кровати лежала стопка чистой одежды, очевидно, моей старой. Починенное пальто без единого пятнышка крови или грязи висело на вешалке. Под ней же стояли мои чистые ботинки. Говоря «чистые», я имела ввиду абсолютно чистые. Мне сначала даже показалось, что это не мои, а какие-то другие. Учитывая мой «активный» образ жизни и способность постоянно влипать в передряги, моя одежда фактически никогда не бывает идеально чистой, выглаженной и все такое. В общем, не суждено мне быть принцессой.

Вернемся к суровой реальности.

Я была безмерно рада, что мадам Гретхен вообще не выбросила мою изорванную до этого момента рубашку. Нет, это была все та же рубаха, но зашитая так искусно и незаметно, что я подумала о ней, как о новой. Выскочив из постели, я расправила одежду и поднесла рубашку к самому лицу. От нее пахло порошком, но самое главное — от нее все еще исходил знакомый, успевший стать родным, запах пряностей и свежих яблок.

Рубашка принадлежала Неа. Он разрешил не возвращать ее, поэтому я с чистой совестью в ней спала, а в последний день своего пребывания в тысяча восемьсот двадцать втором году сидела в ней, обнимая Реда и разговаривая с Кроссом.

— Завтрак готов, мои дорогие, если не хотите, чтобы все остыло, поторапливайтесь! — раздался с первого этажа голос мадам Гретхен. Я вскинула голову, сжимая рубашку в руках. Нужно было поторапливаться, еще неизвестно, сколько мы с Ханком будем ехать до его деревни.

На завтрак хозяйка гостиницы подала картофельное пюре и маринованные овощи. В плетеной корзинке, стоявшей в середине стола, лежали ломти свежего ржаного хлеба. По всей маленькой кухоньке разлетался запах еды и свежего чая. Я быстро заправила постель, переоделась, положила сложенную пижаму на покрывало кровати и спустилась на первый этаж. Громко хлопнула парадная дверь — это Ханк пришел с улицы. Встретившись в кухне, мы все пожелали друг другу наидобрейшего утра.

— Спасибо вам огромное за одежду, — сказала я мадам Гретхен. — Она будто только что из магазина.

— Не за что, милая, не за что... — Мадам несколько рассеянно раскладывала около тарелок столовые приборы. — Но вам следует быть аккуратнее с вашей одеждой. Что с вами такого приключилось?

— Это долгая и совершенно неинтересная история, — я натянуто улыбнулась и поскорее села за стол, стараясь не замечать ставших еще более заинтересованными взглядов Ханка и мадам Гретхен. Очевидно же, что для них это очень даже интересная история!

Завтрак прошел в некотором оживлении. Мадам Гретхен что-то рассказывала Ханку о своей прежней жизни: о том, что у нее когда-то был муж, и они жили счастливо до тех пор, пока он не скончался после инсульта, о своем хозяйстве, ухаживании за огородом и садом, находящимися на заднем дворике гостиницы. Я в разговоре участия не принимала, потому что в определенный момент забыла про еду и утонула в своих мыслях.

Совсем скоро я попаду домой, в Орден. Как меня там встретят? Думают ли они, что я могла остаться в живых? Или же признали меня погибшей и пропавшей без вести? И как отреагирует главное руководство? «Меня наверняка ждет допрос... — с мысленным стоном я закатила глаза и сжала губы. — Но меня больше волнует реакция Комуи, Линали... Аллена, наконец. Что скажут они? Спросит ли Аллен, знаю ли я, кто убийца Кросса? И что же я ему отвечу?»

В горле встал комок. Действительно, до этого момента я совершенно забыла о том, что произошло здесь, в моем времени. И все-таки, теперь реакция начальства меня взволновала больше.

Провожала нас мадам Гретхен почти что со слезами на глазах и с крепкими материнскими объятиями. В дорогу она дала нам по несколько тех самых огромных зеленых яблок, а еще сосуд с домашним компотом. Кажется, вишневым. Лошади фыркали и нетерпеливо притаптывали копытами землю, желая поскорее размять ноги и вернуться домой, в родное стойло. Мы в последний раз обняли мадам Гретхен, забрались по своим местам: я в телегу, Ханк — на козлы, и поехали.

— Грустно ее оставлять, — поделился мыслями Ханк, когда мы уже отъехали на приличное расстояние, но все еще видели гостиницу. Мадам Гретхен еще стояла на крыльце и даже махала нам. — Она совсем одна.

— Думаю, я наведаю ее как-нибудь, — задумчиво сказала я. — Обязательно.

Ехали долго, много разговаривали, молчали, снова разговаривали. Иногда я доставала из кармана брюк часы и смотрела на циферблат, одновременно совсем не следя за временем, разглядывала резьбу на крышке, гладила узоры пальцами. Мне было приятно представлять момент, когда я вручу Аллену свой подарок, но в то же время эта сцена была такой размытой и далекой, что я почти сразу прекращала мечтать. Я даже не могла подумать о том, как произойдет наша встреча. Не знаю, боялась ли я чего-то, или это было просто волнение, но долго об этом я размышлять не смогла, а поэтому просто стала смотреть, как повозка проезжает степь, и как колышутся редкие кустики ковыля среди сухой низкой травы.

«А ведь обещала Аллену больше не теряться...» Я негромко усмехнулась сама себе. Вот ведь напасть, я даже такого простого выполнить смогла. Что же я тогда за друг?

— Уже подъезжаем! — сказал Ханк радостным голосом и подстегнул лошадей. Я поднялась на ноги и оперлась руками о пятачок свободного места на козлах.

Впереди нас ждала высокая деревянная арка, обозначающая главный въезд. Ярко разрисованная красками табличка оглашала название деревни. Сначала мы проехали палисадники и, очевидно, яблоневые сады, проскочили мимо огороженных только с дальней стороны вспаханных участков, и только потом въехали в деревню. Собой она напоминала одну огромную ферму, где все дома между собой всегда на связи, на подхвате. Дома были деревянными, аккуратными, будто только вчера построенными. Ведущая от деревянной арки дорога перетекала в широкую площадь, а уже от этой площади в разные стороны, как лучики у солнца, уходили дорожки поменьше. Почти у каждого дома имелось по еще одному маленькому садику или просто по ухоженной клумбе, в которой совсем скоро будут цвести цветы.

Ханк поздоровался с кем-то из знакомых мужчин, проходивших мимо по площади, и поехал дальше. Его дом и двор были в некотором отдалении от площади, но даже так у меня свело в животе от скорой разлуки и начала нового пути.

Мужчина остановил лошадей напротив самого крыльца и спрыгнул на землю. С крыльца дома к нему сошла высокая женщина лет сорока, может, пятидесяти, в длинном домашнем платье и кухонным подолом поверх юбки. Ее темно-русые с легкой проседью волосы были заплетены и уложены на затылке, а карие глаза светились радостью от встречи с мужем. Мне даже захотелось затаиться и переждать, пока Ханк поприветствует жену, но женщина уже заметила меня, и на лице ее появилось легкое удивление.

— Жаннет, познакомься, это Тива, — сказал мой попутчик, отпуская жену из объятий и поворачиваясь ко мне полу боком. — Ей было по пути со мной, но ехать дальше, в соседнюю деревню... За рекой, помнишь?

— Ах, вот оно как! — женщина по имени Жаннет лучезарно улыбнулась мне. — Может, тогда останешься до завтра, Тива? Уже довольно поздно.

Тем временем из-за входной двери дома показались две мордашки — девчоночья и мальчишечья. Я, конечно, уже знала, что у Ханка есть дети, но он говорил о них такими уменьшительно-ласкательными словами, что мне представлялась детвора по пять-шесть лет... Эти двое явно были почти, а может и вовсе моими ровесниками. А еще они были очень похожи на своих родителей, как я успела заметить. Лица ребят удивленно вытянулись, брат с сестрой переглянулись и шмыгнули на крыльцо.

— Здравствуйте, — неловко поздоровалась я. — Спасибо вам, конечно, большое, но Ханк итак очень много для меня сделал... Кстати, вот деньги, я чуть было про них не забыла. — Я выудила из кармана все, что у меня там было, кроме часов (завернутый в платок Куб находился во внутреннем кармане пальто), и протянула Ханку. — Мне лучше продолжить свой путь прямо сейчас, чтобы не терять время.

Ханк некоторое время молча смотрел на мою протянутую ладонь, а потом с решительным видом отодвинул ее. На его квадратном и добродушном лице появилась лучистая улыбка.

— Мне только в радость быть попутчиком такому человеку, как ты. Но ты уверена, что не хочешь остаться? До соседней деревни идти две мили, если напрямую, а уже почти ночь...

Я посмотрела в сторону, туда, где был простой, не огороженный забором выход из деревни, а потом снова взглянула на Ханка. В груди у меня надулся теплый шарик счастья от такой заботы.

— Спасибо, да, я уверена. Меня там... Меня ждут. Правда. Спасибо за все.

— Иди прямо, сворачивать никуда не нужно. Улицы сквозные, легко поймешь, когда выйдешь из деревни, — с легким вздохом сказал Ханк. — Примерно через полмили будет река, сверни чуть вправо, найдешь мост, а дальше опять по прямой, через негустой лес. Надеюсь, ты быстро доберешься.

— Все будет хорошо, обещаю. Если смогу, пошлю весточку.

Я улыбнулась, и мы с Ханком крепко обнялись. Мужчина легонько похлопал меня своей здоровой ручищей по плечу, улыбнулся и отпустил. Я попрощалась с Жаннет, махнула на прощанье их детям и пошла вперед. Я слышала, как Ханк заводит распряженных лошадей во двор, и обернулась как раз в тот момент, когда закрывалась входная дверь его родного дома.

Постояла, окруженная мягким полумраком из-за светящихся окон уютных домов.

И потом я ушла.

* * *

Было уже далеко за полночь, когда мною было пройдено широкое поле, крепкий деревянный мост через сонно, но жизнерадостно бурлящую реку, и теперь путь лежал через лес. Мне было скучно, поэтому я пела самые разные песни, которые только могла вспомнить. Иногда даже пританцовывала, но скоро успокаивалась и снова шла нормально.

В лесу царили необыкновенная тишина и покой. Я слышала только сверчков и кузнечиков, порою мимо носа пролетали ночные мотыльки. Высокие деревья сонливо перешептывались между собой, провожая меня, раздвигая свои ветки, чтобы я могла, запрокинув голову, видеть звездное небо. Под ботинками хрустели прошлогодние листья и сухие ветки. По пути я съела оставшееся у меня яблоко, поэтому чувствовала только усталость и желание спать. Но мысль о том, что совсем скоро я дойду до цели, подстегивала меня, и я шла быстрее.

После леса находилось широкое поле, полное посеревшего житняка, прошлогодней пшеницы и чего-то еще. Их стебли тоже говорили между собой шепотом, когда я проходила мимо и проводила по ним раскрытыми ладонями. Впервые за последнее время я дышала свободно и полной грудью.

— Ты выглядишь такой счастливой.

Я вздрогнула и развернулась, остановившись. А потом из груди моей вырвался облегченный вздох. Передо мной прямо над землей висела старая знакомая. На ней было то же самое светлое платье, белокурые прямые волосы плавали в невидимых потоках воздуха. Добрые глаза внимательно, но с какой-то лаской оглядывали меня, будто девушка очень сильно по мне соскучилась.

— Привет, Лейра! Да, я, пожалуй, действительно счастлива, — ответила я и продолжила свой путь, полагая, что Лейра последует за мной. Так и было.

— Давно я тебя такой не видела, — негромко посмеялась белокурая. — Твои чувства сейчас очень светлые.

— Ага, — кивнула моя персона, — светлые.

Некоторое время мы молчали. Мне показалось, что Лейра хочет задать какие-то вопросы, но когда я взглянула в сторону, ее уже не было рядом. Что? Неужели я ее чем-то обидела? Но едва слышный шепоток, сперва показавшийся дуновением ночного ветра, хихикнул мне на ухо: «Иди вперед, не останавливайся». И я пошла.

Наверное, уже скоро должно было рассвести. Во всяком случае, когда я прошла тонкую лесополосу и зашла в небольшую деревню, ночной мрак уже расступался, отползал, небо медленно серело, тучи рассасывались. Вокруг было тихо-тихо, а утренний холодный и влажный воздух приятно освежал лицо.

Я решила не стучаться в двери домов и не пугать жителей, а подождать, пока совсем рассветет. Не знаю, может, это было глупо с моей стороны, но я просто прошла к скамейке и столику в центре деревни и села, откинувшись на спинку скамьи. Вздохнула, прикрыла глаза. Так хорошо...

Не удержавшись, я тихонько запела. Пела и сразу же забывала слова, но мне было хорошо и спокойно, поэтому я не волновалась. Может быть, когда-нибудь еще мне удастся вспомнить эти слова, и я спою еще раз для кого-нибудь. Мне не хотелось кого-то будить, но я не знала, что через какое-то время у меня появится слушатель. И когда я закончила, этот слушатель вдруг позвал меня хриплым, дрожащим и полным слез голосом Фауны:

— Тива... Это и вправду ты?

* * *

Деревня буквально стояла на ушах весь день с самого рассвета. Меня обнимали, расцеловывали, снова обнимали, кричали, спрашивали, в порядке ли я, нужна ли мне помощь, а я только смеялась и говорила, что мне ничего не нужно, только поспать и избавиться от такого количества внимания. «А вдруг я заболею звездной болезнью?» — спросила я в шутку у Дария и Арианы, старосты деревни и его жены, а они только пуще смеялись и снова обнимали меня.

Фауна все это время была где-то рядом, кажется, держала меня крепко за руку, улыбалась, смеялась, но не отпускала меня. А потом меня отвели в дом, накормили, дали умыться и уложили спать, пока местная детвора не посыпала ко мне с разговорами. И даже когда я уже лежала в постели и проваливалась в крепкий сон, Фауна сидела на краю кровати, гладила меня по волосам и молчала. А мне и не нужно было что-то говорить.

...Проснулась я, когда солнце уже заходило. В животе крутились и бесновались голодные спазмы, того и гляди, на всю комнату запоют местные киты. Переодевшись, зевая и пытаясь собрать волосы хоть как-то, я вышла из комнаты на кухню.

Фауна хлопотала у стола, что-то негромко напевая. Услышав мои шаги, она оглянулась, подошла ко мне, погладила по голове и смахнула с моего лица мешающуюся прядь волос. А потом мы очень-очень крепко обнялись, и Фауна поцеловала меня в макушку. Совсем как родная мама.

— Сколько я провалялась? — зевнула и уселась за стол, после того как попыталась помочь Фауне накрыть для завтрака и она (Фауна) шлепнула меня по руке в знак протеста.

— Чуть меньше суток, — ответила женщина, накладывая в мою тарелку овсяную кашу и пододвигая стакан с ароматным чаем. — Неужели ты всю ночь шла по лесу?

Я только кивнула, потому что уже набила рот едой. Фауна негромко прыснула из-за моего вида. Если вам сложно представить мое лицо с раздутыми щеками, то представьте белого хомяка. Или кролика. Вот так вот.

Наверное, Фауна хотела задавать вопросы и слышать на них ответы, но она молчала, и я была ей безмерно благодарна. Сейчас был тот момент, когда я находилась в безопасности, в уюте и тепле, и ужасные воспоминания прошедших дней даже при желании не всплыли бы в моей памяти. Мне не хотелось вспоминать это. Хотя бы сейчас.

В один момент мое внимание отвлекло что-то маленькое, шмыгнувшее в кухню из жилых комнат. Это что-то сделало круг под потолком, спустилось пониже, а затем подлетело к самому моему озадаченному лицу. Перед глазами парил черный орденский голем.

— Это-о... — протянула я, медленно опуская ложку обратно в тарелку и таращась на робота. Фауна, кажется, улыбнулась из-за выражения моего лица. Думаю, теперь я была похожа на хомяка, который впервые увидел кошку и теперь пытается понять, что это и чего от этого можно ожидать.

— Да, верно, это голем, — сказала Фауна, поднимаясь и становясь за големом, продолжающим внимательно изучать мое лицо, — его дали мне Аллен и Линали пару месяцев назад, для связи с ними в любое время суток. Они сказали, что так им будет спокойнее и... Было бы спокойнее тебе, если ты все еще... Ну...

«Если она все еще жива» — вот что они сказали. Наверняка они думали, что я жива, моих друзей просто так не сломить. Но что-то екнуло в груди от этих недосказанных слов, однако я стряхнула с себя странное наваждение. Да, идея действительно отличная.

— Ну и как оно? — заставила я себя выдавить из себя хоть что-то.

— Для серьезных целей пока, слава богу, не понадобился, но мы иногда общаемся с его помощью. Кстати, я хотела предложить тебе связаться с Главным Управлением прямо сейчас, так что... — Фауна вздрогнула, не закончив, потому что я слишком резко поднялась со своего места, ударив раскрытыми ладонями в столешницу. Ложка звякнула об тарелку и вывалилась из нее.

— Ты же ведь еще не звонила им? — почему-то шепотом спросила я.

— Нет, — тоже шепотом ответила Фауна.

— Этот голем записывает происходящее?

— Нет...

Не знаю, почему я так резко отреагировала на слова Фауны, но мое сердце колотилось, а поперек горла встал горький ком. Голова пошла кругом, но я мотнула головой и зажмурилась на секунду. Фауна ждала, немного тревожно меня рассматривая.

— Все хорошо?

— Да, прости, просто я... Мне столько нужно будет рассказать им и объяснить, что я даже не знаю, как все это можно будет сделать. Прости, я просто испугалась, вот и все. Я думаю, стоит связаться со штабом прямо сейчас.

— К тебе так быстро пришла твоя былая уверенность, — негромко усмехнулась женщина и взяла черный шарик с крыльями в руки. Затем она нажала на сенсорную поверхность, заменявшую голему глаза, и перед нами появился широкий полупрозрачный серый экран. Я невольно ахнула.

Интерфейс был небогатым и состоял всего из двух кнопок, наименованных «Настройками» и «Прямая связь». Фауна оглянулась на меня, я почему-то сжала кулаки и зачем-то оглядела себя. Выглядела я нормально, разве что волосы были спутанными и не собранными... Меня чуть было снова не заколотила дрожь, но я не дала страху и волнению меня захватить. Не сегодня, не сейчас. Поэтому я уверенно кивнула Фауне, и та отвернулась, нажав кнопку вызова. Экран стал узким и длинным, на нем появились маленькие точки. А я тихо отшагнула к столу и оперлась о него руками и поясницей. Ноги стали ватными.

— Алло, кто-нибудь есть дома? — наверняка с улыбкой заговорила Фауна. Динамик голема негромко зашипел, а потом заговорил голосом Ривера Венхама, голосом замначальника смотрителя управления.

— Приветик, Фауна! Давно тебя не слышал, примерно сорок... Сорок шесть часов... Ладно, я шучу, шучу, — Фауна и Ривер усмехнулись одновременно. — Рад тебя слышать, честно. Что-то случилось?

— Хороший день случился, — отвечала женщина. — Там рядом с тобой много народа?

— Мы на ужине, все в столовой. Джонни тут, Кэт, вон Нейтон с Тимоти подходят... Скоро смотритель с Линали придут, они около Джерри, за чаем пошли. Что такое, собственно говоря?

— Ох, замечательно! Честно говоря, мне хотелось бы вам кое-что показать. Точнее, кое-кого...

Голос Фауны уже дрожал на этих словах. Я же стояла, затаив дыхание и чувствуя, как мои внутренности скручивает от волнения. Создавалось впечатление, что я должна выступить на сцене перед огромной аудиторией, а я всегда боялась сцены. Конечно же, я выступала. Но сейчас, когда голем вспорхнул в воздух, направив сенсор-глаз на меня, а над ним появилось изображение прямой трансляции всей черно-орденской столовой, я, вскинув голову, забыла слова, которые должна была говорить.

Ривер молвил: «О, боже праведный...» и выронил из пальцев чашку. Весь зал за его спиной, увидев огромный экран, замер.

И взорвался криками.

* * *

Над широкой деревенской площадью возвышались огромные белоснежные врата Ковчега. Врата источали мягкое сияние, холодные лучи падали на мое лицо, гладили руки, щекотали шею. Едва слышный звон стоял в ушах, но это были те же Врата — они приветствовали меня, они торжествовали. Я чувствовала это всем своим существом и, пожалуйста, не принимайте меня за сумасшедшую из-за этих слов. На самом деле все происходило намного быстрее, чем я рассказываю сейчас.

Итак, Врата открылись, и буквально через секунду оттуда вылетела младшая Ли. Она выпрыгнула из Врат, увидела меня и за секунду оказалась рядом. Ее тонкие белые руки обняли меня за шею, мокрая от слез щека случайно соприкоснулась с моей сухой и бледной. Я покачнулась, но устояла на ногах и обняла Линали за талию. Девушка крепко сжимала меня в объятьях и без каких-либо стеснений рыдала, уронив голову мне на плечо. Я только гладила ее по вздрагивающей спине, не в силах вымолвить хоть что-то. Губы у меня пересохли и слиплись, и я решила, что лучше пока помолчать.

После Линали появился Комуи; он так спешил, что запутался ногами в своем белом рабочем халате и едва не споткнулся, когда вышел из Врат. Он даже не щурился, чтобы привыкнуть к естественному свету солнца после белого сияния Ковчега, потому что его темные глаза уже уперлись в мое такое же белое, как и Врата, лицо. Он подошел ближе, но не стал отстранять сестру, только смотрел.

Вышел Нейтон. Ох, Нейтон, он так вырос за эти месяцы! Стал намного выше, ростом почти с меня, отрастил волосы, которые теперь постоянно собирал в низкий хвост. Он явно затаил дыхание, когда увидел меня. А в следующую секунду прижался ко мне, да так крепко, что я едва могла вдохнуть. Линали уже не плакала, но тихо икала и шмыгала носом. Ее лицо покраснело, тонкий носик и вовсе был похож на маленький помидор черри. Отросшие темные волосы спутались, но даже в таком виде она оставалась такой же прекрасной, даже если бы не плакала вовсе. Я чувствовала, что рубашка на моем плече насквозь мокрая от слез подруги. Нейтон отстранился и поднял взгляд, но даже теперь уголки моих губ едва дернулись в неяркой улыбке. Я вся была напряжена, как гитарная струна, не знаю, почему. И еще я вовсе не хотела плакать. Наверное, после той роковой ночи в тысяча восемьсот двадцать втором мои слезные каналы усохли.

Объятья Комуи были самыми безмолвными и самыми крепкими. Нейтон отошел на шаг, и теперь я сама обняла смотрителя — обеими руками, крепко, так, словно бы прижималась сейчас к родному отцу. А потом смотритель выпрямился и оглядел всех нас. Фауна стояла совсем рядом, ее глаза опять блестели от слез. Вокруг успела столпиться вся деревня, но все люди молчали. Кажется, даже природа затаила дыхание в этот момент. Комуи мягко, с нежностью сжал мои плечи своими широкими теплыми ладонями, его лицо расцвело такой родной и такой знакомой улыбкой:

— Ну что, идем домой, Тива?

Я длинно и тихо выдохнула, подняла усталый взгляд и бледно улыбнулась смотрителю. Он, конечно же, знал, догадывался, что я чувствую. Он всегда знает. Все-все. Всегда все понимает.

— Идем домой, смотритель.

Наверное, холл нового Главного Управления был больших или хотя бы средних размеров, но точнее оценить я его не могла, потому что вокруг столпилось так много людей, что рябило в глазах от такого количества разных лиц. Во главе всей толпы стояли мои старые друзья из научного отдела — Ривер Венхам, Джонни Гилл и Кёрли, фамилию которого я так и не узнала за все то время, пока жила и работала в Ордене. Наш суровый Ривер не удержался и проронил слезу, когда обнимал меня до хруста костей, а Джонни откровенно захлебывался в рыданиях и прижимал меня к себе. Впрочем, все мои друзья и знакомые из научного отдела старались пробиться ко мне, обнять, хлопнуть по плечу, сказать что-нибудь приветствующее и радостное. Я была счастлива, но измотана, хотела увидеть ещё кое-кого, но не видела его поверх голов. Всю эту слёзную и счастливую канитель прервал повар Джерри, протолкавшийся к нам с Линали и Комуи сквозь толпу. Он увидел меня и ахнул так, будто лицезрел что-то ужасное.

— Боже мой, Тива! Как ты исхудала! Ты что, работала на каторге? Кожа да кости, что я ещё могу сказать!? Я должен немедленно начать исправлять это!

— Это именно то, что ты хочешь сказать спустя несколько месяцев разлуки? — я не удержалась и весело фыркнула. Джерри мягко улыбнулся, а затем заключил меня в кольцо объятий, пахнущих свежей зеленью и печеным картофелем.

— С возвращением домой, моя дорогуша.

Все уже вернулись в столовую, Джерри отправился готовить щедрую добавку и ужин для меня, конечно же, не слушая все мои протесты и слова о том, что я сыта. Научный отдел возбужденно гудел, как пчелиный рой, продолжая обсуждать возвращение экзорциста, то есть меня. Никто так и не сел на свое место. Вместе с Линали и Нейтоном мы прошли до свободного столика, но не могли просто сидеть. Пусть мы и не разговаривали прямо сейчас, но смотрели друг на друга и понимали все без слов. Из холла к нам подошёл незнакомый мне мальчик. У него были длинные удивительные ярко-бирюзовые волосы, а в середине лба сиял самый настоящий драгоценный камень. Большие блестящие карие глаза рассматривали меня с вежливым интересом. Я отвечала ему таким же взглядом, а потом, наконец, нарушила тишину в нашей маленькой компании:

— Привет. Меня зовут Тива.

— Тимоти. Херст, вообще-то, — мальчик смущенно шмыгнул носом, но ладонь протянул уверенно. — Я тут относительно недавно. Нейтон помогает мне освоиться.

— Молодцы, — улыбнулась я. — Я очень рада за вас.

Тут Линали тронула меня за длинный рукав рубашки, но из холла раздался громкий хохот и недовольное ворчание, едва уловимое сквозь гул голосов.

— Канда, я пойму, если ты стесняешься это признать, но буду считать, что ты благодарен за спасение своей жизни!

— Ещё одно слово и, клянусь, я разрежу твою глотку от уха до уха.

— О-ой, кажется, мы с Алленом зря старались...

Меня будто током прошибло. Это были голоса Джулиана и Канды. Последний уже протолкался сквозь столпотворение и прямо сейчас встал передо мной. Увидел меня. Застыл. Брови мечника медленно поднялись, в темно-синих глазах появился странный проблеск, будто он только что выиграл спор сам с собой.

— Надо же, кто соизволил вернуться. — Хмыкнул Канда и пошёл дальше, рассекая толпу, как шхуна рассекает морские волны. Все работники плавно отступали в стороны, пропуская мечника, а затем смыкались вновь. — Доброго вечера.

— И тебе привет, Канда... — Я не ожидала теплого приема от японца, но и не думала обижаться на его слова. Правда, думать об этом было уже некогда, потому что меня смел с места и заключил в крепкие объятья увидевший меня Джулиан. Я ахнула, когда мои ноги оторвались от пола.

— Поверить не могу... Это и вправду ты... Живая! Невредимая!

Джулиан отстранил меня за плечи, оглядел всю с ног до головы и обратно, а когда наши взгляды встретились, ослепительно улыбнулся. Он явно хотел сказать что-то ещё, но вместо этого снова крепко обнял. Если быть честной, в моём сознании были смутные подозрения, что в этот вечер случится что-то ещё, но я не знала, что оно случится прямо сейчас. В эту самую секунду.

Аллен вышел из Врат самым последним, потому что едва не выронил из кармана плаща старую записную книжку. Он прочитал ее почти всю, и сегодня хотел прочесть последнюю страницу. Там оказалось больше рисунков, чем записей, но иногда график заданий был таким плотным, что у Уолкера элементарно не хватало времени или сил даже просто открыть блокнот. Конечно, можно было сейчас спокойно умыться, поужинать и дочитать в своей комнате, но любопытство сегодня пересилило усталость и злость от новой перепалки с Кандой. К тому же осталась всего одна страница. Юноша открыл блокнот с конца и сразу же удивился — был исписан весь маленький лист. И Аллен принялся читать.

«Привет, Аллен. Я знаю, что это, скорее всего, сильно шокирует тебя, когда ты прочтешь до конца, но, пожалуйста, прочитай до самого конца, раз уж начал. Вообще, я делала эти записи для себя и на случай... Если все пойдет совершенно под откос. Никто не застрахован от смерти в бою.

Сейчас мне больше нет смысла шифровать имена и как-то прикрываться.

Кэмпбеллы... Мертвы. Граф убил их. Граф??? Я не знаю, сколько еще буду скитаться здесь, но надеюсь, что найду способ вернуться домой.

Пожалуйста, не паникуй и прими это с холодным разумом. Я все расскажу, когда найду тебя, обещаю. А я обязательно тебя найду, как и ты пообещал это же мне.

Маршал Кросс передаст тебе этот блокнот, когда придёт время.

Если захочешь, за корочкой найдешь фотографию.

И пожалуйста, подожди ещё немного. Я скоро вернусь. Обещаю, я вернусь.

Тивуртия Кроун, март 1822»

Аллен, если честно, ещё даже не до конца вник в прочитанные только что строки, но уже вытянул из-за корешка потрепанную и посеревшую от времени фотографию. На ней были шестеро людей. Трое темноволосых, с почти одинаковыми чертами лица, только двое были парнями, а третья девушкой. Слева от них стоял длинноволосый парень в круглых очках, он мило улыбался и крепко держал за запястье единственного знакомого Аллену на этом снимке человека — Мариана Кросса, его учителя. Хотя, нет, не единственного... Перед улыбающейся троицей стояла светловолосая девушка. Она смеялась на фотографии, и Аллен действительно услышал ее смех.

Он поднял голову как раз тогда, когда толпа тихо расступилась в стороны, а я повернулась к выходу лицом. Наверное, чемодан показался Аллену слишком тяжёлым, потому что он выронил его из руки.

Я видела, как Аллен смертельно побледнел, но увидела, как засверкали его глаза. Глаза... Он смотрел на меня и не мог оторвать взгляда, не мог перевести внимание на кого-то другого. У него в груди все застыло секунду назад, но сейчас уже таяло, закипало, в горле становилось горько от подступающих слёз, а ноги становились ватными и непослушными. Я говорю об этом так уверенно, потому что чувствую сейчас то же самое.

Зал замер, ожидая того, что будет дальше. Взгляды переводились с меня на Аллена, и обратно.

Ровно секунду я чувствовала нечто очень странное, сковавшее мое тело по рукам и ногам. Что-то сродни сильному дежавю, когда кружится голова, а сам ты теряешься на мгновения в пространстве. Но секундой позже это чувство меня отпустило, а я, облегченно улыбнувшись, побежала прямо к Аллену.

Он крикнул что-то, кажется, моё имя, и уже через миг поймал меня, обхватил за талию, приподнял и крепко-крепко прижал к себе. Он что-то неразборчиво шептал, его пушистые волосы щекотали мне висок и щеку, а я цеплялась за него, за его плащ, и клялась себе, что никогда, никогда больше его не отпущу.

Помните, я говорила о ватных ногах? Так вот, они нас не выдержали. Мы просто осели на каменный пол столовой и сидели так, а народ окружал нас и ласково трепал по плечам, гладил по головам, что-то кто-то говорил. Рядом присела Линали и обняла нас обоих. Затем подсел Нейтон и даже Тимоти, Джулиан, в толпе я слышала быстро приближающиеся вопли рыжего проказника Лави. Опустился на колени Комуи.

А мы с Алленом, окружённые этим тёплым и надёжным щитом, прижимались друг к другу и молчали. И потом я все-таки сказала:

— Я нашла тебя, Аллен.

Примечание к части

*endless internal screaming*

Dhanyavad. Pyar. — Спасибо. Люблю. (Хинди.)

Кто вообще мог подумать, что мое настроение с каждым новым днем весны будет падать все ниже и ниже, пока не достигнет самого Ада? Правильно, я могла так подумать. Возможно, вы сами уже угадали причины моего плохого настроя, но даже если так, список ваш все равно остался неполным.

Вообще, если честно, с тех пор как я вернулась из прошлого, вся моя жизнь пошла наперекосяк. Мне казалось, что весь мир отвернулся от меня и старается на каждом шагу подложить очередную гадость, но я, вы знаете, человек терпеливый.

С такими мрачными мыслями я шагала по мокрому от дождя городу, сжав губы в тонкую линию и пытаясь не задеть никого из прохожих, плотной волной летевших мне навстречу. За мной старался поспевать мой вечный коллега и друг по имени Джулиан Уайт, но у него маневренность была явно похуже моей, или же он просто пытался улыбаться абсолютно всем, кто попадется на его пути. Вряд ли ему это помогло сделать день теплее и солнечнее, потому что когда он нагнал меня, лицо у него было серым и разочарованным.

Остановились мы на узком дорожном перекрестке, на котором едва ли смогли бы провернуться два дилижанса, однако в этой части города транспорту как-то удавалось не создавать аварийных ситуаций. Что, кстати, поражало и без того пораженный в последнее время событиями мой бедный мозг. Джулиан встал около меня, поправил ремень длинного черного чехла, висящего за его спиной. Поймав мой взгляд, юноша снова обзавелся оптимизмом и прежним блеском в глазах.

— Ну, что? Куда дальше? Или ты снова запуталась в карте?

Между прочим, это был подлый ход! Всем моим друзьям доподлинно известно, что в картах я практически полностью не разбираюсь, а потому не стоит доверять мне идти первой в незнакомом мне городе. Конечно, на заданиях карту я сразу отдавала напарнику, если таковой имелся, а если нет... Приходилось как-то выкручиваться (может, это значило, что не все так плохо). Но если за мной гналось стадо Акума от Первого до Третьего уровня включительно, то я позволяла себе петлять по улицам столько, сколько душа пожелает, главное — спасти шкуру. А с выходом потом разберемся.

— Ничего не запуталась, — буркнула я, окидывая мрачным взглядом скользкие улицы и краем уха слушая дробь дождя по черепичным крышам домов, — просто задумалась и решила остановиться, пока не врезалась в кого-нибудь... Или во что-нибудь.

— Тива, шестнадцать годиков, а врать так и не научилась, — притворно вздохнул Джулиан и покачал головой, а затем ловко выудил из кармана моего плаща свернутую трубочкой карту.

Она не была свежайшей, но выглядела более-менее целой. Комуи не потрудился найти новейшую карту города, потому что был: а) слишком занят работой, б) слишком занят бездельем, в) пытался разгрести завалы перевезенных и так до конца не распакованных вещей в своем новом кабинете (точнее, в подсобке кабинета, куда неразобранные коробки были бесцеремонно запихнуты). Поэтому плакала наша новенькая чистая карта города Лидс с блестящей ламинированной поверхностью и четко различимыми линиями улиц и их названий.

— Семнадцать, к твоему сведению! — громко возмутилась моя персона, а увидев, как улыбка Джулиана стала еще шире, скрипнула зубами. Ну что за юноша, а?

— Мы совсем рядом, — юноша отчасти удивленно хмыкнул из-под капюшона своего плаща. — Ты как-то умудрилась не завести нас в дебри городских трущоб. Бордель «La Passione» находится прямо вон за тем углом. — И он указал пальцем как раз туда, куда я смотрела пару минут назад. Напарник перевел на меня взгляд. — Не ощущаешь некоторой неловкости?

— Ты что-то стал слишком острым на язык, — мгновенно огрызнулась я, — это на тебе так сказывается то, что ты братался с Лави слишком долгое время без присмотра взрослых?

— Ладно, ладно, брейк, подруга, — примирительно сказал Джулиан и даже мягко сжал мое плечо. Этот жест быстро смягчил гнев, но ровно до того момента, пока Уайт не расплылся в широкой улыбке: — Да, скорее всего, из-за Лави.

Не хочу вдаваться в дальнейшие подробности, но чтобы вас не мучил интерес: Джулиан пытался угнаться за мной до самого борделя, и потом подколол еще разок: «Как ты к нему спешила!», после чего я не разговаривала с ним, кроме как по делу, до самого утра.

А теперь, по порядку. Меня все еще зовут Тивуртия Кроун, в конце января мне исполнилось семнадцать лет, а всего пару недель назад я вернулась из путешествия в тысяча восемьсот двадцать первый-двадцать второй года. Если честно, до сих пор задаюсь вопросом: если я провела последний январь в прошлом (то есть в двадцать втором году, а не в пятьдесят четвертом), считается ли, что мне официально исполнилось семнадцать? Я надеюсь, что да.

Мы находились в городе Лидс, графство Йоркшир. На дворе стоял конец марта, почти черное от дождевых туч небо и промозглая сырость и холод. Лидсцы торопливо семенили по делам или по своим теплым уютным домам, прикрываясь от беспощадного ливня кто чем мог — котелком, газетой, портфелем, а самые везучие спасались прихваченным из дома зонтиком. Погода последние четыре дня стояла отвратная. Весенние ливни шпарили по периметру всей Англии с завидной продолжительностью и маленькими передышками, во время которых из-за туч робко пробивалось бледное солнце и пыталось прогреть и высушить размокшую землю. Я имею ввиду реально ливни, а не романтизированную сырую погоду, так горячо любимую особо тронутыми трогательными подростками: здесь были и чавкающая под подошвами новеньких ботинок слякоть, и не спасающий от ледяной воды промокший плащ поверх униформы, темно-серые тучи до самого горизонта... Как на подбор, уверяю вас.

Ладно, к делу.

От жителей Лидса в местную полицию поступали сообщения о пропаже людей. Когда пропал четвертый, дело передали в Скотланд-Ярд, а уже оттуда — в Орден. Ни одного тела на данный момент уже шестерых пропавших найдено не было, весь город стоял на ушах, никто не знал, что становилось с исчезнувшими без следа людьми. И только мы двое, я и Джулиан, шагали сквозь ливень к первому пункту в нашем списке и знали возможную причину переполоха в Лидсе.

Все шестеро жертв были мужчинами, на каждого нам еще в штабе дали характеристику. Папочки были тоненькими, но с мелким шрифтом, поэтому ко всему прочему у меня еще болели глаза. Двое из пропавших были женаты, третий часто выпивал и был однажды арестован за необоснованное оскорбление какого-то приличного джентльмена. Остальные трое были холосты, работали и вообще, кажется, славные ребята. Разные по внешности, месту рабочей занятости, они жили в разных частях города и, так сказать, дышали разным воздухом в каком-то из смыслов. Опрошенные семьи и друзья подтверждали тот факт, что мужчины совершенно точно друг друга не знали. Но, все-таки, была у них всех точь-в-точь одинаковая строка в характеристиках: «Однократно был замечен в борделе с названием «La Passione».

Именно перед его дверьми мы с Джулианом сейчас и стояли.

Это было большое двухэтажное здание с кричащей ядовито-розовой вывеской над двустворчатыми стеклянными дверьми, гласящей название заведения. Вообще, это здание было очень заметным в серости и унынии этого дня, не взглянуть на него было практически невозможно. Мы с Джулианом переглянулись, придерживая пальцами капюшоны плащей, посмотрели на стеклянные матовые двери и двинулись вперед.

Створки дверей беззвучно сомкнулись за нашими спинами. Звуки непогоды и холод были напрочь отрезаны от нас, сменившись теплом и уютом. Я не успела даже оглядеться как следует, как меня окружила толпа вызывающе раскрашенных и не менее вызывающе наряженных молоденьких девиц, наперебой щебетавших «Добро пожаловать!», «Ах, на улице такой кошмар творится!», «Позвольте ваш плащ?», и все это одновременно. С Джулианом происходило то же самое, и он был обескуражен также как и я. Среди девушек оказалось примерно такое же количество и юношей. Дела-а.

— Э-э-э! — я запротестовала, когда из последних упомянутых деликатно потянул с моих плеч мокрый плащ. Поймав мой взгляд, он чуть улыбнулся, мол, да-да, что такое? Негромко пробормотав благодарности, я заставила парня оставить мою одежду в покое. Вновь улыбнувшись, он пожал плечами и вернулся к своим коллегам.

— Похоже, ты им по вкусу, — негромко бросил Джулиан, с усмешкой наблюдая за тем, как розовеют мои лицо и уши. Нет, ну это же нарушение личного пространства!

— Окстись, — шикнула я без особой злобы и плавно выскользнула из этой хитрой ловушки. Парочка девчонок, до этого успевших обвить мои руки своими, разочарованно вздохнули за моей спиной.

Развернувшись на каблуках, я застала момент, когда и мой напарник тоже отошел от кучки местных, хм, работников и встал рядом со мной, сдерживая улыбку. Согласна, друг, незнакомки и незнакомцы очень симпатичные, но мы здесь не за этим, помнишь? Девушки постепенно прекратили похихикивать и перешептываться, стоя перед нами и разглядывая блестящими глазами. Парни просто смотрели. Я коротко кашлянула.

— Здравствуйте. Прошу простить нас за столь ранний визит, но у нас весьма важная причина для встречи с вашим управляющим. Мистер Сандерс, кажется, да? Мы можем увидеть его?

— Мистер Сандерс в данный момент не здесь, — откликнулась одна из девочек во втором ряду. Ее острый подбородок лег на плечо той, что стояла впереди, карие глаза дружелюбно сощурились. — А мы и с утра готовы обслуживать клиентов, так что совсем не сердимся на вас. Не хотите?..

— Нет, спасибо, — поспешно заверила я первую собеседницу, чем заслужила сдавленный смешок от стоявшего слева Уайта и едва сдержала острое желание ткнуть его локтем в бок. — А заместитель на месте? Секретарь?

— Мадам Дорис у себя, — кивнула рыженькая красотка из первого ряда и поплотнее закуталась в тоненький шелковый халатик. Да, на первом этаже все-таки как-то прохладно. — А что такого случилось, и кто вы, собственно?

— Мы из полиции, — подал, наконец, голос Джулиан. — Пропали люди. Все они посещали ваш бордель и, увы, до сих пор не вернулись домой.

По толпе девушек пробежался легкий шепоток. Они как-то сразу отстранились и заговорили друг с другом, кося на нас взгляды. Было видно, что леди взволнованны таким заявлением. Мне-то казалось, что они точно должны знать последние городские сплетни. Очевидно, нет.

— Вы проводите нас к Дорис, пожалуйста? — продолжил Джулиан и обворожительно улыбнулся той самой девушке в халате. — Мы не особенно хотим задерживать вас, леди.

— Тогда ты иди, а я немного задержусь. Искатели все еще не прибыли, — пояснила я напарнику, встретив его любопытный взгляд. — Нужно убедиться, что никто сегодня не помешает расследованию. Ну, знаешь, клиенты, все такое.

— Да, конечно, я понял, — кивнул парень и покрепче взялся за лямку своего чехла. Вернул взгляд на толпу девиц.

Те заулыбались как по команде. Рыженькая отделилась от общего сбора, и вместе с Уайтом отправилась вглубь зала и чуть влево. Я заприметила в самом углу лестницу. Немного погодя, за двоими засеменили и остальные девчата, иногда оглядываясь на меня. Оглянувшись на входную дверь, я окликнула одного из юношей, пока все они не ушли:

— Простите, у вас здесь есть телефон?

— Да, конечно! — отозвался один из последних в процессии. Остановившись, он указал рукой на особо плотно заставленный цветочными горшками пятачок пространства у правой стены. — Вон там, прямо посередке, мисс.

— Благодарю.

Он улыбнулся мне и легко взбежал по лестнице. Пройдя к растениям, я заглянула в середину и действительно обнаружила прикрепленный к стене телефонный аппарат. А ничего такая идея. Стоять здесь в окружении зеленых и явно ухоженных цветов, скрытым от чужих глаз... Да, определенно неплохо. Достав из внутреннего кармана куртки своего голема, я подключила его к аппарату, набрала код и стала ждать ответа. Вызов приняли меньше, чем через минуту; в трубке щелкнуло, раздался голос Комуи Ли.

— Да?

— Сэр, это Тива Кроун. Мы с Джулианом уже опросили свидетелей и изучили первые дела, данные в участке, пару минут назад прибыли в бордель для опроса свидетелей.

— Хорошо, — одобрительно протянул смотритель, — а вы быка за рога не тянете. Еще не утомились с утра?

— Спасибо и нет, все в порядке, — по губам скользнула улыбка, сразу сменившаяся серьезностью, — смотритель, разве сюда же не должны были еще утром прибыть обещанные искатели?

— Что, прости? — удивился собеседник. — Но они должны быть там...

— Но их нет, — выразилась я уже конкретно. Комуи немного помолчал, затем что-то зашуршало и он окликнул кого-то:

— Тэрра, будь добра, проверь утренние вызовы из Лидса, код 53-32-49!

Послышался приглушенный девичий отклик, зашуршали бумаги. Мне было слышно дыхание смотрителя. Предупредив его, я отошла от аппарата и вернулась к дверям. Вышла на улицу — дождь мгновенно забарабанил по неприкрытой голове, но я решила это проигнорировать, — осмотрела все близлежащее пространство, благо, народу было уже не так много. Знакомых светло-коричневых плащей не было и в помине.

Вернувшись к голему и телефону, я сразу же получила от начальника ответ:

— От них уже был отчет о прибытии и ожидании вас с Джулианом.

— Я никого не увидела на улице. Будь они внутри, давно бы уже встретились с Джу; он отправился наверх без меня.

— Думаешь?.. — начал было Комуи, но не закончил. Я пожевала нижнюю губу.

— Пока рано утверждать, но ясное дело, просто так они бы никуда не слиняли. Если они вообще куда-то уходили. Ладно, разберусь. Спасибо и до связи.

— Берегите себя, вы двое, — сказал смотритель. Я кивнула, не задумавшись о том, что азиат меня не видит.

Выйдя на середину холла, кинула еще один взгляд на вход. Нет, двери не открылись, пропуская внутрь искателей с массивными ранцами за плечами. Чуть нахмурившись, я спрятала голема обратно в карман и направилась к лестнице.

На втором этаже было тихо. Выглянув с лестничного пролета, я увидела только плохо освещенный коридор со стенами, заклеенными обоями цвета темной фуксии и утыканными дверьми по обеим сторонам. Вполне вероятно, что свет здесь нарочно такой ужасный. Атмосфера, все дела... Что-то подсказывало мне, что нужный кабинет не здесь. И правильно: на третьем этаже оказалось намного светлее. На обоях стал различим рисунок одинаковых медных эдельвейсов, а комнат раза в два меньше. Левый коридор был полон приглушенных голосов; вероятно, в этой части этажа жили девушки. Справа от меня было только две двери. В конце коридора стояла тумба, а на ней примостилась большая ваза. Пустая. Пхех.

Табличка на левой двери оглашала имя главного здесь, Флойда Сандерсона. Правая была нужной. Постучавшись, я повернула ручку и толкнула дверь.

— Вот и она, — послышался голос Джулиана. Ответом ему было длинное угуканье.

Кабинет был оформлен в дубовых тонах и освещен мягким теплым светом большой люстры, висящей под потолком. Окна здесь были занавешены темными плотными шторами, дабы мерзость погоды не было видно из этого уютного гнездышка. В дальнем конце комнаты стоял рабочий стол, перед ним журнальный столик и вместительный диван, на котором и сидел Уайт. В углу пристроилась еще одна дверь. Ковролин под ногами местами не очень заметно, но подтерся. Книжные стеллажи, занявшие всю стену прямо напротив входа, покрылись тонким слоем пыли. Хм.

— Вот и я, — вторила я напарнику, прикрыв за собой дверь и пройдя ближе к дивану. Сидящая за рабочим столом женщина изучала меня внимательным взглядом. — Прошу простить за задержку. Мое имя Тивуртия Кроун. Что я пропустила?

— Ничего страшного, мисс, мы не особо много успели обсудить с мистером Уайтом, — мадам улыбнулась верхним рядом зубов и плавно взмахнула ладонью. — Я Дорис Дош, заместитель нашего мистера Сандерса. Сегодня он приболел, поэтому решил остаться дома. Прошу, устраивайтесь поудобнее.

Дорис была женщиной бальзаковского возраста с плотным телосложением, но миловидным личиком с круглыми щеками, темными подкрашенными глазами, поблескивающими за стеклами квадратных очков, круглым носом и пухловатыми губами, намазанными бордовой помадой. Волосы у нее, как мне показалось, тоже были бордовыми и собраны в пышную гульку. Сейчас женщина оправляла полы своего бурого пиджака в тонкую вертикальную белую полоску.

— Мы уже обсудили цель вашего визита. Я изучила данные мистером Уайтом дела пропавших. Страшное дело, — Дорис покачала головой. — Надеюсь, они всего лишь где-то загуляли. У нас такое бывает, особенно с людьми из низкого сословия, если позволите.

— Вы не узнали ни одного из них? — поинтересовалась я, присаживаясь на диван рядом с Джулианом и замечая на столике вазочку с печеньем и две чашки чая. Та, что стояла напротив Джу, наполовину опустела. Вторая, вероятно, предназначалась мне, но я уже не стала к ней притрагиваться. За время моего отсутствия напиток наверняка успел остыть, а прохладный чай я не жалую. — Все мужчины пропали именно после того, как посетили ваше заведение.

— Несмотря на то, что публичные дома в наше время все больше порицаются обществом и церковью, — мы с Джулианом невольно обменялись взглядами, — у нас достаточно большой приток клиентов. «La Passione» единственное заведение подобного рода на широкую округу, к тому же, обеспечивающее «чистых» девочек и мальчиков и не допускающее в свои стены кого попало. Всех запомнить, увы, невозможно.

Дорис отодвинула от себя стопку документов в папках и похлопала по ним пальцами. Поднявшись, я забрала стопку и вернула ее в собственный чемодан, садиться уже не стала.

— Я понимаю. Мадам, у нас есть ордер на обыск вашего борделя. Вы не будете возражать, если мы осмотримся сразу, чтобы не возвращаться по сто раз?

— Да, конечно, — с некоторой задержкой ответила секретарь и прикрыла на секунду глаза. Это заявление явно ее не устраивало, но это уже не мои проблемы. — Сообщите мне, когда будете уходить, прошу.

— Конечно, — улыбнулась я и взглядом велела напарнику следовать за мной. Благо, Дорис осталась сидеть на месте, лишь проводила нас взором до двери, пока ту не закрыл за собой Джу.

Первым делом я ссыпалась по лестнице вниз на самый первый этаж и осмотрела холл. Искателей до сих пор не было. Да что же это такое?

— Что-то мне подсказывает, что у тебя есть новости, — сказал Джулиан. — Будем осматривать все отсюда? Прекрасно.

— Искатели. — Только и ответила я, сверля взглядом пустое пространство перед входом, будто двое из Ордена в светлых плащах с минуты на минуту должны были материализоваться там из воздуха.

— А что с ними? — не понял юноша. Я посмотрела на него с укоризной.

— Их нет, Джу. До сих пор. А Комуи сказал, что они отзвонились и доложили о прибытии еще с утра. Здесь что-то не так.

— Не паникуй, — спокойно произнес напарник и поправил футляр за спиной, — пока еще рано делать выводы. Давай исполним поручение и изучим это местечко хорошенько. Если у тебя проснулась чуйка, не стоит ее игнорировать.

— А еще Дорис как-то странно себя вела. То есть, я имею ввиду... — я неловко повела плечами. — У нее мелко дергалось левое веко, — я поднесла указательный палец к левому глазу. — Ничего не могу утверждать, может, у нее нервный тик? Но по правде: мужчин и вправду никто после этого не видел. Они просто зашли и — пуф! — исчезли. И искатели...

— Может, они выходили через черный ход? — с сомнением в голосе предположил напарник. — Может, тут клиентов чем-то накачивают, обслуживают и отпускают в свободное плаванье?

— В таком случае нам нужно искать их по всему Лидсу и окрестным канавам, — мрачно сказала я. — Тем не менее, осмотревшись здесь, мы ничего не потеряем, а как думаю я — так, возможно, приобретем.

— Фанатов на всю свою жизнь... — тихо произнес Джулиан, невольно оглядываясь. Я решила эту фразу пропустить мимо ушей.

На первом этаже не оказалось ничего примечательного. Пока Джулиан осматривал подсобку и ронял там швабры и ведра из-за увиденной мыши, я нашла в столе рецептуры толстый журнал, подписанный нынешним годом. Открыв его с конца, нашла записи за февраль и март. За только-только начавшийся март записей была всего пара-тройка штук. Запомнив имена пропавших мужчин уже наизусть, я не стала доставать характеристики и принялась читать записи о клиентуре. Краем уха слушая, как Джулиан топает по холлу и пытается найти в заставленных цветами углах что-то интересное, я вдруг наткнулась на первое знакомое имя. Через несколько записей еще одно. А потом имена стали появляться почти через каждые три-четыре записи. Посещение борделя последним пропавшим датировалось всего парой дней назад. Я захлопнула журнал с довольным выражением лица. Бинго. Даже дети врут искусней, чем эта Дорис. С другой стороны: может, и не врала? Но тогда почему умолчала о журнале? Неужели понадеялась, что мы ее не найдем? Может, и вправду ее подвела память.

— Ну, что, нашел что-нибудь? — спросила я, выйдя из-за стола рецептуры и облокотившись о стойку боком. Джулиан, чеша в затылке, подошел.

— Ничего занятного. Думаешь, на других этажах будет чем поживиться?

— Стоит посмотреть, — утвердительно кивнула я.

Весь второй этаж, пожалуй, полностью состоял из оформленных в красные оттенки комнат с зашторенными окнами, подсвечниками прямо на полу, широких кроватей, застеленных мягкими шелковыми покрывалами и небольших деревянных комодов с парой выдвижных ящиков. В одной из таких комнат, пока я рассматривала кровати и то, что на них было, Джулиан на свое несчастье открыл один из ящиков комода. Лицо его тогда вытянулось от удивления, побелело, потом стало красным, словно перец-чили, а затем юноша с громким хлопком задвинул ящик обратно. Я оглянулась, удивившись такому шуму.

— Что там?

— Тебе все равно не понравится, — кашлянул Джулиан и даже похлопал ладонями друг о дружку, словно притронулся к чему-то грязному. Я произнесла короткое: «Гм...» и, задернув обратно шторы, пошла к двери.

— Здесь ничего, идем дальше.

По обе стороны от нас в стенах было по десять дверей. Между каждыми висели маленькие канделябры, но даже когда они были включены, второй этаж был погружен в полумрак, от которого лично мне было неуютно. Мой напарник, видимо, чувствовал себя также — он постоянно оглядывался, да и вообще мы шли по коридору почти что плечом к плечу. Так нам было надежнее.

Когда на счету осталась всего одна комната, нам уже хотелось сдаться и уйти, но какая-то часть меня все равно твердила свое: доведите дело до конца, здесь не может быть все слишком просто. Мысль о пропавших искателях назойливой мухой мельтешила в сознании. Пришлось открывать дверь в очередную неуютную комнату для плотских утех и начать ее осматривать.

Комоды мы уже не трогали, наученные горьким опытом. Последняя комната не отличалась почти ничем, разве что выглядела еще более мрачной. Я потрясла головой и снова обратила внимание на стену, которую осматривала. Во всех комнатах были обои, абсолютно идентичные тем, которыми обклеены стены в коридорах. Кое-где было видно место состыковок полотен; наверное, после дождей в борделе может быть сыро, а сырость вызывает вот такие проблемы с отклеивающимися обоями и даже разной живностью под полом. Я вздохнула оттого, что снова ничего не нашла, и повернулась к Джулиану. Он стоял у кровати и просто пялился на нее, засунув руки в карманы своего плаща.

— Ну что, идем? — без энтузиазма в голосе спросила я. — Здесь тоже ничего нет.

Джулиан поднял на меня взгляд. Некоторое время он смотрел на меня, а потом опять опустил глаза на кровать.

— Здесь постель не заправлена.

Я подошла ближе и тоже посмотрела на кровать. Да, постельное белье действительно было смято, подушки валялись по всему периметру предмета мебели. Шелковое покрывало почти наполовину сползло на пол. Ну, да, я это еще с самого начала заметила.

— Может, не успели прибраться после... ну, ты понял.

— Дорис сама сказала, что они тут не обычная шарашка, а достойный публичный дом. Уверен, обычно они следят за чистотой и порядком. — Юноша выглядел сосредоточенным. От его юморного настроения не осталось и следа.

Джулиан уставился на стену за моей спиной, потирая пальцами свой острый подбородок. Я не могла оторвать от него взгляда — что происходит с этим парнем? А он обошел меня и, встав у стены, вцепился в край обоев пальцами. Я ойкнула.

— Что ты делаешь?

— Здесь обои отстают. И вон там выпирают. Помоги мне подцепить край.

Я поспешила к напарнику, и он пропустил меня вперед, чтобы встать позади и ухватиться за обои по бокам от моих рук. Я попыталась уже оторвать красные обои с эдельвейсами, но вместо бумаги с оставшимися на ней комьями старого клея почувствовала под подушечками пальцев твердое дерево вместо камня. Джулиан крякнул, я потянула на себя край невидимой дверцы.

— Не поддается, — пропыхтела я и уперлась мыском ботинка в плинтус рядом с дверью, пытаясь этим себе как-то помочь. Раздался глухой щелчок, на долю секунды я прямо ощутила, как замок открылся, а потом с коротким визгом полетела назад, одновременно распахивая и дверь, за которую все еще держалась пальцами. Джулиан охнул и обхватил меня руками, а потом мы оба шумно свалились на пол. После недолгого молчания голос напарника спросил над самым моим ухом:

— Ты как? В порядке?

— Задницей ушиблась об твое колено, но в целом все нормально, — я поморщилась, пытаясь подняться, но Уайт уже сам поднимался и поднимал на ноги меня, все еще крепко обхватив руками. Когда он отпустил и обогнул меня, я оправила полы плаща и сказала: — Спасибо.

— Пожалуйста, — оглянулся юноша с улыбкой через плечо. Я легко усмехнулась в ответ. Такую же улыбку я видела на его лице в первый день нашего знакомства, почти... Ох, почти пять месяцев назад... Конечно, для других не прошло и больше одного, но я-то провела времени в прошлом больше, чем пролетело здесь, в настоящем.

Почти пять месяцев прошло с гибели Мариана Кросса, а я до сих пор понятия не имею, кто его убийца и по совместительству тот, по чьей вине я отправилась в путешествие на тридцать с лишним лет назад. В тысяча восемьсот двадцать первом году я встретилась с семьей Кэмпбеллов — братьями-близнецами Неа и Маной и их старшей сестрой Тивой. А еще я встретила Реда и молодого Кросса, но теперь... Все они мертвы. По-настоящему живой из нашей некогда дружной и почти родной компании можно было считать меня.

Только вот живой я себя все время после возвращения из прошлого не особо чувствовала.

— Ничего себе! — раздался откуда-то издалека свист моего напарника. — Тива, если я говорил тебе, что тут ничего нет, я извиняюсь.

— В чем дело? — вскинув голову, я поняла, что Джулиан уже зашел в открытую нами потайную комнату, и поспешила сделать то же самое.

В предыдущей комнате не было светло, но здесь на меня обрушилась еще большая темень. Понятия не имею, как Джулиан тут что-то разглядел, но потом он достал из глубокого кармана своего плаща фонарик-карандаш и кинул его мне. Фонарик ударил меня по груди и упал в руки, а я шикнула, пока нащупывала кнопку. Джулиан тихо хихикнул, извинившись.

Луч яркого белого света выхватил из темноты все ту же знакомую темно-красную и полную шелка и атласа обстановку. Окна тут не было, только стены и обои с эдельвейсами. Эти цветочки уже начали действовать мне на нервы. Широкая низкая кровать с разбросанными по ней подушками и простынями, валяющиеся на полу бокалы и бутылки из-под элитного алкоголя. Здешний комод, к счастью, был закрыт. Но общий кавардак навел на странные мысли: что беспорядок в потайной комнате, что снаружи нее, все будто бы оставили наспех.

— Чувствуешь запах? — спросил Уайт. Я замерла и принюхалась.

— ...Сера?

— Уж точно не ароматические свечи, — севшим голосом откликнулся юноша. По его голосу стало понятно, что ситуация с каждой секундой нравилась ему все меньше и меньше.

Подойдя к кровати, направила на простыни фонарик. Розовый атлас был весь в каких-то темных пятнах и маленьких белых каплях. Догадавшись о происхождении этой грязи, я тихо выругалась себе под нос и поспешила отойти прочь от постели, опустив «глаз» фонарика в пол. Не прошло и минуты, как я наткнулась на Джулиана (точнее, влетела в его грудь носом), а потом заворчала, как он вообще тут что-то видит. Под ногами что-то постоянно хрустело при ходьбе, и по началу я принимала это за какие-нибудь крошки или осколки разбитой в порыве неожиданной страсти посуды, но затем невольно прислушалась к этому шороху и хрусту. В итоге, я остановилась совсем рядом с напарником и посветила прямо себе под ноги.

— Джулиан, — негромко позвала я, — смотри.

Весь пол был усыпан странным темно-серым песком. Запах все это время никуда не исчезал, но внизу он был более едким, от него резало в носу, слезились глаза, щипало кожу лица. Превозмогая эти неприятные ощущения, также кажущиеся знакомыми, я провела пальцами по полу. На белых перчатках остался налет.

— Напоминает... — неуверенно протянул Джулиан, а я уже твердым голосом закончила:

— Прах убитого демоном человека.

Мы как-то резко выпрямились и огляделись, будто бы прямо сейчас в темноте притаился убийца. Мышцы против моей воли напряглись до предела, слух и зрение обострились. Джулиан, похоже, испытывал то же самое, и поэтому мы молчали несколько минут, замерев на месте.

Никто не выпрыгнул из темных углов, не защелкали ружья и острые клыки. Все тихо.

И мы дружно выдохнули, задвигались, затопали тяжелыми рабочими ботинками по деревянному полу, вспоминая, что сами вполне себе живые и целые. Правда, больше нам ничего и искать не нужно было, поэтому мы покинули потайную комнату и плотно закрыли дверь. Встроенный замок щелкнул, запирая вход.

— Вот и все, что нам было нужно. Думаю, кто-то из работников точно наш клиент.

— А я думаю наоборот, — задумчиво произнес Джулиан. — Никто из них не сторонился меня или тебя, кто-то так вообще вис на твоей правой руке. Акума чувствительны к Чистой Силе, а ты ею, тем более, сама являешься почти на восемьдесят процентов. Если бы среди них был Акума, он бы либо сбежал как можно скорее, либо трансформировался.

— Да, ты прав... И где же мы тогда будем искать виновного?

Этот диалог происходил уже в холле около рецептуры. Все девушки куда-то разбрелись, наверное, уже ушли спать, пока мы осматривали номера, а за рецептурой стояла Дорис собственной персоной. Она не слышала наш разговор, мы говорили тихо и стояли близко друг к другу. Нужно было решать, что делать дальше, когда меня вдруг отвлекла от разговора открывшаяся входная дверь. На секунду на нас с Джулианом пахнуло сыростью и дождем, а затем не выветривающимся запахом табака. В холл зашел мужчина в темном от влаги пальто, широкополой шляпой на голове, в брюках и грязных ботинках. Он подошел к рецептуре — медленно, явно пытаясь рассмотреть нас с Джулианом из-под полей шляпы, но вместе с тем не показать своего лица, определенно заросшего щетиной до самых скул.

— Запишите, пожалуйста... — хриплым и прокуренным голосом попросил незнакомец.

Дорис окинула его взглядом и достала журнал и ручку. Выложила перед мужчиной фотографии девушек. Мы с Джулианом решили отодвинуться подальше, чтобы не мешать, и стояли молча. Я теребила рукав черного с алым плаща, мой напарник увлеченно рассматривал свои ногти. Они у него были необычайно ухоженными, красивыми, розовыми. Да и сам Уайт за те четыре месяца, которые я его не видела, существенно изменился: стал уверенным, твердым в характере, подтянулся и обзавелся очаровательной улыбочкой.

Это, конечно, все очень мило, но с Лави я все равно вынуждена поговорить по возвращении в штаб.

— Вот эта, — тем же дрожащим хрипом говорил тем временем посетитель. Я краем глаза заметила, как он указал на фотографию с изображением знакомой мне девицы с коровьими здоровыми глазами и маленьким ростом.

— Н-да-а-а, не повезло девочке, — прокомментировала я, когда Дорис и мужчина удалились на второй этаж.

— Безвкусная у него шляпа, согласись? — улыбнулся Джулиан. Я коротко прыснула, а потом подняла с пола свой чемодан.

— Ладно, что хотели, мы выяснили. Идем?

— Идем, — положительно кивнул Джулиан.

И мы, застегнув плащи и накинув на головы капюшоны, поспешили покинуть бордель.

Уже поздно вечером, когда мы с Джулианом по очереди приняли душ и разбрелись каждый в свой номер гостиницы, я стояла перед высоким зеркалом и расчесывала мокрые волосы. В комнате не было тихо, потому что я уже довольно долго напевала себе под нос колыбельную, которую пела в Ковчеге. Боже, как давно это было...

Положив расческу на стол, подхватила лежащее рядом серебряное кольцо. Оно не было обручальным, но так получилось, что подаривший его человек целенаправленно надел его на мой безымянный палец. Я немного полюбовалась им, покрутила рукой из стороны в сторону, думая, что кольцо исчезнет, но оно никогда не исчезало. Оно было настоящим, и как бы по-детски и слишком романтично для меня это ни было, я была счастлива, что кольцо оставалось на месте и не мерещилось мне.

Аксессуар подарил мне Аллен спустя неделю после моего возвращения. Вообще, как только я вернулась, произошло так много всего, что я еще долго приходила в себя и расставляла все по полочкам в своей голове.

* * *

...Когда толпа вокруг нас расступилась, а мы со всеми друзьями поднялись на ноги, мы снова обнялись. Потом вдруг в зале появилась Матрона. Наш главврач протолкалась сквозь толпу и, заметив меня, улыбнулась, а это было нечасто, но очень приятное явление. Я улыбнулась ей в ответ. Понятное дело, что в обозримом будущем мне нужно будет пройти медосмотр. Тогда мадам кивнула, но мы все-таки обнялись. Отстранившись от заведующей лазаретом, я снова повернулась к друзьям и сцепила руки в замок. Ученые вокруг негромко переговаривались, а мы смотрели друг на друга и улыбались. А потом Комуи положил мне на плечо свою широкую ладонь.

— Нужно сходить к Хебраске, пока есть время. Думаю, это важно.

— Да... Мне как раз нужно с ней перекинуться парой слов, — я кивнула и последовала за смотрителем. Проходя мимо Аллена, внимательно следящего за мной взглядом, быстро взяла его за руку. Он незаметно улыбнулся, кивнул и отпустил мою руку, перед этим крепко сжав ладонь.

К Хранительнице спускались в молчании. Я не знала, что говорить, а Комуи что-то негромко напевал себе под нос. Уже когда мы почти прибыли к месту и тьма вокруг нас стала сменяться мягким зелено-серебристым сиянием, я повернулась к Комуи и сказала:

— Пожалуйста, не вызывайте пока Рувилье. Хотя бы до завтра.

Комуи посмотрел на меня, улыбнулся, кивнул. Я облегченно вздохнула, и потом лифт остановился. Было безрассудно просить об этом своего начальника, учитывая, что по Ордену новости разносятся необычайно быстро, а при необходимости инспектор мог отправиться сюда через Ковчег... Несмотря на это, на запрос и разрешение также требовалось время.

На уровень лифта к нам поднялась огромная Хранительница Чистой Силы. Сияющая, величественная и добрая, словно родная мать, встречающая своих детей. Я запрокинула голову, потому что даже так Хранительница была очень высоко над нами.

— Здравствуй, Хебраска!

— Приветствую, моя дорогая, — низким голосом поздоровалась Хебраска. Ее полные губы (единственное, что присутствовало на ее большом лице) растянулись в улыбке. — Невероятно рада видеть тебя снова. Знала бы ты, сколько шороху навелось в Черном Ордене после того, как ты пропала...

Я опустила взгляд, улыбка потускнела. Минуту вокруг нас царила полная тишина, пока Комуи не положил мне на плечо руку и не сжал его. Это немного помогло, но в груди у меня уже скреблись кошки. Отчаянно не хотелось думать о том, что ждет впереди. Мужчина заговорил первым.

— Хебраска?

— Да, — кивнула она и обратилась ко мне, привлекая внимание. Я стянула плащ и не воспротивилась, когда десятки отростков Светлой Материи обхватили мою правую руку. Хебраска молчала пару минут, подсчитывая процент синхронизации. От прохлады у меня побежали мурашки по коже. — Восемьдесят восемь процентов, но я чувствую что-то... странное.

Мы со смотрителем безмолвно переглянулись и вернули взоры на Хранительницу. Та склонилась ниже к платформе.

— Создается впечатление, что твоя Чистая Сила... неспокойна. Словно испуганный ребенок, она волнуется в тебе, капризничает. Что произошло с тобой, Тива?

Мы смотрели друг на друга, а слова, которые я хотела сказать, застряли в моем горле. Понадобилось усилие, чтобы заставить себя заговорить, но голос превратился в дрожащий шепот. Я едва сдерживала слезы. Хебраска все еще держала меня за руку.

— Я... Я сражалась с Графом. И... Там были мои друзья. Они все... Они все...

Горло сдавил спазм, и я резко опустила голову, хватаясь за него ладонью. Дышать стало трудно. Прошла всего пара дней, я еще не... Я не смирилась. Не готова это принять. И буду ли вообще?

Хебраска медленно отпустила меня, а смотритель незаметно обнял за плечи. Он всегда такой — заботливый, но ненавязчивый, и, боже, какой же он родной! Быстро смахнув с глаз слезы, которые, впрочем, появились на своем месте снова, я вздохнула и подняла голову.

— Что-нибудь еще?

— Просто хочу пожелать тебе удачи. Советую позже наведаться ко мне еще раз, нам нужно убедиться, что с твоей Силой все в порядке, — негромко произнесла Хранительница. Я медленно кивнула. Комуи попрощался с Хебраской за нас обоих. Лифт поехал вверх. Мы молчали.

— Смотритель, Рувилье считает, что я убила Кросса?

— Нет, — ответил азиат. Я повернула голову и удивленно посмотрела на него. Он тоже посмотрел на меня и улыбнулся краешками губ, правда, очень уж грустно. — Он не настолько слеп, чтобы не видеть элементарных вещей; тем более, ты не смогла бы вырубить тех двух профессиональных бойцов. Во всяком случае, я ему так сказал.

Снова тишина. Поездка до Хранительницы и обратно всегда занимала много времени, к тому же, лифт не был особо быстрым. Здесь горела лампа с белым светом и пахло одеколоном Комуи. Кажется, смотритель сменил парфюм. Меня ведь всего пару месяцев не было...

— Что меня ждет, сэр?

— Осмотр. Полное медицинское обследование. Допросы, — с расстановкой ответил тот. Я повернула голову и улыбнулась, с какой-то стати желая пошутить:

— С пристрастием?

Смотритель посмотрел на меня и не разделил моего веселья от слова совсем. В его взгляде плескалась тревога.

— Очень надеюсь, что нет, Тива. Очень надеюсь.

Спина моя сразу похолодела и взмокла. Только-только расслабившееся горло снова напряглось, а челюсти сжались сами собой. Меня охватил хорошо знакомый страх.

В холле нас по-прежнему дожидались друзья, сейчас о чем-то оживленно переговаривающиеся. Увидев нас с Комуи, они замолчали, переглянулись и поспешили приблизиться. Линали снова крепко обняла меня, а подоспевший Лави стиснул так, что приподнял над полом, а затем встрепал мне челку. Я улыбнулась — кривовато, судя по изменившимся взглядам друзей, — обняла подошедших Кроули, Джулиана и Нейтона. Мальчик стукнул меня кулаком по руке и неловко улыбнулся.

— Не пропадай так больше. Никто не придирается к моей домашке по литературе, как ты.

— Прости, малыш, это не повторится, — хохотнула я и снова крепко прижала к себе своего названного братца. — Надеюсь, ты не трогал по нашему уговору Данте.

— Я думал над этим, — протянул Нейтон и следующими словами заставил меня улыбнуться уже более искренне и тепло, — но решил дождаться тебя.

Благодаря мальчику мне стало спокойнее (он всегда вот так действовал на меня, будто мы и вправду были родственниками), мысли перестали метаться. Но сердце до сих пор стучало будто бы через раз, и все мои попытки утихомирить ритм шли крахом.

Повернув голову, я увидела Аллена, сжимающего в руке блокнот в темном переплете. Под солнечным сплетением резко закололо, и я неожиданно закашлялась, схватившись за торс. Голова пошла кругом, но стоящая рядом Линали помогла устоять на ногах, огромное ей спасибо. Девушка взволнованно осмотрела меня, приложила ладонь к моему лбу, и я даже прикрыла глаза от удовольствия — ладонь была спасительно-холодной.

— Тива, по-моему, у тебя температура...

— Гляди-ка, и вправду, — согласился ее брат, когда сам проверил мой лоб. Я почувствовала себя так уютно и хорошо, что была согласна на все, что последовало далее, а именно: — Лина, будь добра, отведи ее в комнату. До лазарета топать намного дальше, а до жилой части рукой подать. Затем позови кого-нибудь из медпункта.

— Хорошо, — кивнула девушка, мягко взяла меня за руку и повела за собой. Я нисколько не сопротивлялась, только оглянулась на оставшихся позади юношей. Смотритель уже удалился дальше по коридору, а вот парни так и остались стоять и смотреть нам вслед.

Линали не отпускала моей руки. Было необычайно приятно спустя столько времени держать лучшую подругу за ее теплую ладошку и понимать, что все это правда, а не очередной сон, после которого я просыпалась тридцать пять лет назад в слезах.

— Она до сих пор почти пустая и совсем не украшена, — подала вдруг голос младшая Ли, оглядываясь на меня через плечо. Я вскинула голову, отвлекаясь от своих дум. — Я про твою комнату. Все твои вещи мы перенесли еще тогда, когда ты отправилась на задание вместе с Джулианом, думали, ты сама их разберешь...

— М-м-м, большое спасибо, — искренне поблагодарила я. Помолчали.

— Кажется, та рубашка, что на тебе, слегка великовата в размерах, — улыбаясь, произнесла Лина. В ответ ей было неопределенное мычание, которое она трактовала как согласие. — Чья она, если не секрет?

— Это моего друга... Когда я исчезла, моя старая рубашка быстро износилась из-за частых сражений, вот он и одолжил мне свою.

— А-а...

Снова пошагали в тишине, поднялись, кажется, на третий этаж и теперь шли по длинному коридору. Я на свое горе поняла, что совсем не запоминаю дорогу, так как голова была забита совсем другим. Вздохнув, я нагнала Линали и пошла с ней в ногу. Темноволосая подруга неярко улыбалась и напевала под нос какую-то песенку. Я улыбнулась, немного за ней понаблюдав, а затем устремила взгляд вперед. От ярких бра на каменных стенах в коридорах было очень светло, не то, что раньше, в старом управлении. Я вдруг вспомнила высокую башню на островке посреди огромного озера и поняла, что от этого некогда великого здания теперь почти ничего не осталось. В его руинах наверняка гуляет ветер, а в покинутых кабинетах и жилых комнатах шуршат листья да завивается в углах пыль с паутиной. Но зато у экзорцистов и ученых теперь есть новый дом! Есть место, куда я теперь могу вернуться после миссии...

— А где твой друг сейчас? — разорвал тишину голос Линали. В груди болезненно екнуло, перед глазами на мгновение вспыхнул образ темноволосого юноши.

Линали остановилась, так как я не отвечала очень долго. Наверное, она все поняла по моему взгляду, а потому обхватила мое лицо ладонями и погладила его, затем крепко меня обнимая. Ее рука прошлась по моим волосам.

— Мне очень, очень жаль...

Я глубоко вздохнула, борясь со слезами, и сцепила руки за спиной подруги, сжимая ее в ответных объятиях и жмурясь от подступившего к горлу горького кома. Ах, Линали, Линали, знала бы ты, кем был этот мой друг!.. Ты бы, возможно, и не горевала так сильно, а меня тот час загребли бы в тюрьму. Мы отстранились друг от друга, и я сразу спросила, кивая на дверь в стене справа от меня, имея ввиду свою комнату:

— Это здесь?

— Нет, это душевая. А комнаты вон там, — девушка потянула меня за рукав рубашки дальше, и мы вышли на галерею, только отверстие в полу было квадратным и огораживалось опять же каменными перилами.

Правая сторона галереи перил не имела, но от нее вниз вела широкая лестница. Внизу я заметила проходящих людей в белых халатах с папками, наполненными бумагами. Пол был выложен черно-белой крупной плиткой, а в просвет галереи на меня смотрел огромный рисунок герба Черного Братства. Завороженная всеми тонкостями нашего герба, я застыла с открытым ртом, пока Линали снова не потянула меня к себе.

— Это восточное крыло, здесь все жилые помещения. Вообще, почти по любому коридору можно выйти на площадки, они есть на каждом этаже. А если подниматься по главной лестнице до упора, то можно выйти на крышу.

— Ничего себе... — я таки оторвала взгляд от галереи, и тут мы с Линали остановились. Девушка оглянулась на меня и снова улыбнулась, что меня в глубине души очень даже обрадовало.

— Здесь, если честно, намного уютнее, чем в прежнем штабе, но лично я поняла это только когда попривыкла ко всему этому. Ко всему новому.

— Здесь намного теплее, — мы с Линали захихикали, а потом я посмотрела на дверь перед собой. — Если хочешь, Линали, можешь остаться со мной пока что.

— Спасибо, но я лучше принесу тебе постельное белье и позову медсестру, — девушка еще раз хихикнула и отправилась назад, а я только издала короткое «А-а, точно» и опять повернулась к двери. Взялась за круглую ручку и, услышав щелчок, толкнула ладонью дверь. Она открылась без единого скрипа. На меня пахнуло сухим теплым воздухом, а затем я прошла внутрь.

Комната выглядела опустошенной, безмолвной, словно застывшей посреди потока времени и событий, которые происходили в Ордене без меня. Я увидела под потолком лампу со светлого цвета стеклянным плафоном и свисающий вниз шнурок. Прошла вглубь, буквально почувствовав, как здешний полумрак обнял меня за плечи, словно бы присмотрелся ко мне, прислушался к моим ощущениям, — а затем отступил, приняв меня, и я дернула за шнурок. Комнату залило мягким светом. У правой стены стояла кровать, слева от входа, если стоять лицом к комнате, находился высокий деревянный шкаф, а ближе всего к двери стояла тумба для обуви. У левой стены громоздился шкаф для книг. На его полках уже примостилась парочка, я понятия не имею, откуда они там взялись. Между книжным шкафом и шкафом для одежды вместились письменный стол со стулом из того же дерева, что и первые два предмета мебели, а также что-то продолговатое, накрытое белой тканью до самого пола. Под ногами оказался новый белый ковер, на вид очень мягкий, поэтому я поспешила спрыгнуть с него в страхе запачкать. Но, пожалуй, не это было для меня самым удивительным. Теперь за моей спиной оказалось большущее окно, хотя я предполагала по архитектуре этого здания, что окон в комнатах в этом крыле быть не должно. Мне казалось, противоположная стена с другой стороны являлась стеной коридора, однако из-за стекла на меня смотрела прохладная ночная погода, и перешептывались кроны высоких деревьев, словно боялись потревожить медленно готовящийся ко сну штаб.

— Да-а, красота, конечно...

Стянув с плеч пальто, я положила его на широкий подоконник и еще раз окинула апартаменты взглядом. На кровати лежал голый матрас, обернутый в целлофан и такие же упакованные подушка со сложенным одеялом. От нечего делать я подошла к шкафу и открыла его. Кроме двух картонных коробок, заклеенных скотчем, в шкафу ничего не было. Даже паутины и пыли во всей комнате будто не бывало никогда. В голову пришла мысль о том, что мои друзья постоянно поддерживали здесь порядок, и от этой мысли в груди мгновенно потеплело. Я закрыла шкаф и еще разок прошлась по комнате. Теперь еще около стола я заметила штепсельную розетку и совсем не удивилась.

Еще несколько минут молчаливого ожидания, и дверь моей комнаты снова распахнулась. В помещение зашла Линали, неся на руках стопку белья, а поверх него железные ножницы. За ней внутрь прошла уже давно знакомая мне медсестра Софи с небольшим медицинским чемоданчиком. Лина положила белье на кровать, а ножницы на стол и улыбнулась мне, заправив прядь волос за маленькое ушко. Я только сейчас заметила, как сильно отросли темные волосы подруги — четыре с лишним месяца назад они едва доставали до мочек ушей, но сейчас длиной стали до плеч. Красота...

— Привет, Софи, — мы с нею обнялись. Молодая медсестра не раз обрабатывала мои раны после миссий и синяки от тренировок в спортзале. Она была старше нас с Линой на четыре года и работала в Ордене примерно столько же. В ее семье это что-то вроде традиции.

Софи вручила мне градусник, и пока я сидела с ним, мы разговаривали о какой-то отвлеченной ерунде. В основном, я расспрашивала девушек о делах и ситуации в Ордене. Убийство Кросса вызвало огромный резонанс, а его тела до сих пор не нашли. Последние пару минут я сидела молча, не пытаясь детализированно воспроизвести в памяти тот роковой вечер. Память, собственно, слабо откликалась — мне было прекрасно известно, почему, — но на этот раз я ей была даже благодарна.

У меня действительно поднялась температура. Вероятно, сильно разволновалась, да и прогулка по ночному лесу не сказалась на пользу переутомленному организму. Софи посоветовала лечь спать пораньше, а завтра, если состояние не улучшится, наведаться в лазарет. На том и порешили. Девушки, пожелав мне заранее доброй ночи, удалились, оставив меня наедине с собой.

Первым делом я расправила постельное белье. Кроме него в стопке оказалось банное полотенце, в которое были завернуты мочалка и мыло. Душ это, конечно, восхитительно, но сначала застелить кровать. Разорвать целлофан голыми руками у меня почему-то не получилось, и поэтому пришлось сразу догадаться, зачем моя подруга принесла ножницы. Сбросив целлофан на пол, я сначала заправила простынь, затем запихнула подушку в наволочку. Секундой позже поскользнулась на одном из защитных пакетов, а потому провалялась на полу минут десять с постной миной, шевеля ступнями и что-то мыча под нос. Конечно, потом мне все равно пришлось вставать и заняться прохождением одного из кругов Ада, то есть, я имею ввиду — заправлять одеяло в пододеяльник. Запутавшись в нем однажды, я едва не уснула, но вспомнила, что еще даже не приняла душ, а потому уже в скором темпе закончила с постелью. После подхватила полотенце и отправилась в душевую, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Про оставшуюся на спинке стула приготовленную одежду я вспомнила только после того, как чистая и едва ли не блестящая вышла из душевой кабинки. Во попадалово!

К моему великому счастью никто в это время не проходил к своим комнатам, а поэтому до собственной я добралась без происшествий, плотно завернувшись в банное полотенце. Повернувшись лицом к своей комнате, я поняла, что с застеленной кроватью и включенным светом она выглядит намного уютнее, совсем как та прежняя. Конечно, в нынешней комнате было теплее и больше мебели, но, тем не менее, мне было комфортно и спокойно.

Надевать чистую одежду было тем еще удовольствием. Приводить отросшие длинные волосы в порядок оказалось непростой задачей, и, как мне показалось, пока я распутала нижнюю часть волос, корни успели высохнуть. Прошло немало времени, прежде чем я справилась с волосами и взялась за пижаму. Я уже одернула футболку, когда в дверь коротко постучали, а затем вдруг ойкнули и снова ее закрыли. Я оглянулась, дернувшись, и громко спросила:

— Кто там?

Дверь опять приоткрылась, и из образовавшегося проема выглянула седая голова Уолкера. Из груди моей вырвался облегченный вздох, и я улыбнулась, разрешая ему войти. Парень закрыл за собой дверь и сделал пару шагов в комнату. Аллен уже переоделся после миссии и, я надеюсь, успел поужинать. На нем была серая однотонная кофта и светлые брюки с простыми повседневными ботинками. Я вдруг почувствовала себя ужасно неловко в своей пижаме, но Аллена это, кажется, нисколько не смутило, поэтому я решила взять себя в руки и сказала:

— Привет.

— Привет, — ответил Уолкер, и вся моя решительность куда-то испарилась. На ее место снова вернулось смущение и неуверенность, я сцепила руки за спиной и переступила с одной ноги на ногу. Ступни мои щекотал мягкий ворсистый ковер. — Привет...

— Наверное, лучше стоило сказать «Доброй ночи», ведь уже ночь на дворе, — я коротко посмеялась и пришла в ужас — что за бред я только что ляпнула? Поэтому мое лицо вдруг загорелось от стыда, и я сделала вид, будто у меня зачесалась переносица, и подняла руку к лицу. — Боже, и это то, что я сказала спустя столько времени...

— Все в порядке, ты права, — вдруг негромко усмехнулся седой, — доброй ночи, Тива.

Я от его слов как-то резко замерла, покраснела еще больше, хотя, казалось бы, куда больше, медленно выдохнула, опустила руку, качнулась с мыска на пятку и с пятки на мысок. Заправила за ухо прядь все еще влажных волос, посмотрела себе под ноги, будто бы могла найти среди ворсинок ковра что-то интересное. А потом, решив, что это невежливое молчание не может дальше продолжаться, подняла голову и сказала:

— Мне жаль.

Аллен только вскинул брови и едва открыл рот, чтобы что-то сказать, но я уже затараторила:

— Мне безумно жаль, что исчезла тогда, и за то, что не смогла ничего сделать с Марианом, в смысле, я бы и не смогла ничего, но я могла хотя бы попытаться, то есть, я пыталась, но потом и сама... Я имею ввиду, я потом пропала и не могла вернуться обратно в Орден... То есть, не то чтобы не могла, потому что оказалась где-то очень далеко, но я оказалась так далеко в смысле далеко не в километрах или милях, я имею ввиду я упала в зеркало и провалилась в переулок задолго до того, как вообще попала в Орден... Но я оказалась не в будущем, а в прошлом, то есть снова в прошлом, еще дальше в прошлом, и там получилось так, что я встретила некоторых людей, а потом пыталась вернуться, но ничего не вышло, и я думала, что никогда не вернусь и не увижу тебя... В смысле не только тебя, я хотела увидеть и остальных, но...

И только увидев ошарашенное выражение лица Аллена, я закрыла рот и прикусила губу. Мой друг потряс головой, пожмурился, а потом спросил:

— Постой, Тива, не волнуйся, ты не на допросе... Я безумно хочу узнать лично от тебя, что происходило с тобой эти четыре месяца, но ты можешь вполне спокойно рассказать мне... Если хочешь.

Юноша шагнул ко мне, ободряюще улыбнувшись краешками губ. Я укусила губу еще сильнее и, не удержавшись, робко протянула другу руку. Аллен подхватил ее своей, чуть сжал, а затем вдруг поднял на уровень своего лица и приложил мою ладонь к собственной щеке, прикрыв глаза. Я в этот момент была настолько очарована, что даже не сразу поняла, насколько смущающая сложилась ситуация. Аллен не отпускал мою руку и стоял молча, будто превратился в красивую статую, а я смотрела, смотрела и никак не могла налюбоваться... А потом седой прижался к ладони губами, и лицо мое вспыхнуло краской. Проконтролировать это не вышло от слова совсем. Но кто сказал, что мне не нравится?..

— Я так соскучился. Боялся, что никогда тебя больше не увижу, — тихонько и очень жалобно произнес юноша, до сих пор не открывая глаз. — На каждом задании молился, желая услышать твой голос, но тебя все не было и не было... Знаешь, это может прозвучать глупо, — он открыл глаза и обхватил мою ладонь своей второй, словно я могла и сейчас исчезнуть, — но от меня будто оторвали целый кусок, когда ты пропала.

Мы молчали и смотрели друг на друга буквально десять секунд, а потом я ответила очень радостным и искренним голосом:

— И я тоже чувствовала то же самое! И каждый раз, когда у меня не выходило вернуться обратно, когда очередная надежда и попытка проваливались, я... Я... Не знаю, как описать это в полной мере...

Уолкер улыбнулся и крепко-крепко меня обнял, и долго не отпускал. Седые волосы щекотали мне щеку и висок, а еще очень приятно пахли шампунем. Не удержавшись, я взъерошила другу прическу и глубоко вздохнула, довольная. После того, как мы снова встали друг напротив друга, Аллен достал из кармана брюк маленькую книжку. Я признала в ней собственный дневник. Парень подержал ее немного, словно над чем-то раздумывал, а потом протянул ее мне. Мы встретились взглядами.

— Ты ее прочел, да?

— До самой последней строчки, — кивнул юноша.

— И видел фотографию? — спросила я намного тише.

— Нашёл её между корочкой и обложкой.

— И... — запнулась на секунду, но продолжила: — И узнал меня?

— Узнал... — выдохнул Аллен и покачал головой. — И совершенно запутался. Кто эти люди? Кроме учителя, конечно... Его я узнал. И он... Я... Боже, не могу подобрать слова. В голове все перемешалось...

Аллен глубоко вздохнул, и вздох этот вышел дрожащим. Его волнение передалось мне, и я заглянула ему в лицо, снова касаясь ладонью теплой щеки. Казалось, это его отрезвило.

— Этот дневник... Учитель говорил со мной в тот вечер, когда... Когда его убили, — тут я вздрогнула. — Он сказал, что во мне хранится память Четырнадцатого Ноя... И что мой отец, Мана, был его старшим братом...

— Твой отец — Мана? — ошарашенно выдохнула я. Аллен замолчал, а я убрала руку с его лица и даже отошла на пару шагов. Не знаю, почему, само как-то вышло. — Господи... Но ведь он... Я думала...

Я думала, что он мертв.

— Тива... — тихо произнес Уолкер, и по коже у меня пробежал мороз. — Во время того разговора учитель сказал мне, что ты можешь мне все объяснить... Если я до чего-то «не допру». Я тогда абсолютно не понял, зачем он приплел тебя к разговору о Четырнадцатом, но он рассказал еще кое-что. Он сказал, что в Семье Ноя был еще один человек... Старшая сестра Маны и Четырнадцатого, ее звали так же, как и тебя. Тива.

— Неа, — спустя почти минуту повисшего в комнате молчания сказала я. — Его имя Неа, а не «Четырнадцатый». Вы все так называете его, будто проклинаете. Его зовут Неа.

Я взглянула на Аллена, и на его лице промелькнула смесь разных чувств, разобрать которые я не успела; он снова заговорил, и в голосе его вдруг послышалось терпение. Между нами явно нарастало нездоровое напряжение.

— Учитель сказал еще что-то. Сказал, что я скоро стану Четырнадцатым, а ты... В тебе память Пятнадцатого Ноя. Той Тивы.

Мы стояли в молчании минут пять, не меньше, если мне не показалось. Аллен смотрел на меня, а я смотрела на ножку стула и никак не могла собрать свои мысли в единое целое. Голова загорелась тупой болью, сердце заколотилось как бешеное. Нет. Нет, нет, нет, этого быть не может. Не может.

— Что ты сказал?..

— Так ты тоже не?.. Не знала?

Я медленно покачала головой, шея словно одеревенела. Уолкер зарылся пальцами в седые волосы и зажмурился. Я бы сделала то же самое, если бы не была скована шоком. То есть... Нет, мой мозг отказывается обрабатывать эту информацию.

— Я был так зол на учителя, на то, что он сказал и как он это сказал, — сдавленным голосом сказал Аллен. — Мол, я обязательно стану Четырнадцатым, убью тех, кто был мне дорог больше всего... В тот момент я, честно сказать, больше хотел убить учителя с его загадками и этого... Четырнадцатого, будь он неладен!

Меня эта горячая тирада неожиданно растопила. Моргнув пару раз, я тихо ответила:

— Неа спас нас однажды. Всех нас. В Ковчеге. И меня тоже спасал много раз. И Тива тоже...

— Это не меняет ситуации сейчас, — упрямо покачал головой Уолкер. — Ты осознаешь, в какой мы ситуации? Нои, они... Да неужели ты сама не знаешь, какие они?

Мне вдруг стало так обидно, и эта обида затмила здравый смысл. Да, Аллен был прав, но и неправ одновременно! Сейчас он мыслил категорично, не беря в расчет мелкие, но очень важные детали.

— Не меняет ситуации? Да если бы не Неа, я бы, возможно, не стояла здесь перед тобой! Ты совсем его не знаешь, точно также как не знаешь и Тиву! Вы все смотрите на Семью Ноя, на Тысячелетнего Графа и думаете, что и Неа с Тивой такие же! Ты не знаешь их! А я прошла с ними остаток их пути до самой смерти, благодаря им я стою сейчас — живая и невредимая! Однажды на наш корабль напали, и знаешь, кто меня спас? Мана! Знаешь, благодаря кому зажило большинство моих ран, от которых могла остаться куча шрамов? Благодаря Неа! Ах да, и как же я могла забыть, получается, благодаря Тиве я вернулась сюда, домой, в Орден, хотя прекрасно знала, что меня тут ждет! Да все наверняка думают, что это я убила Кросса, и это ужасно, потому что я бы никогда и ни за что!.. И ведь он был там... И знал все это... Получается... И...

Никогда бы не подумала, что буду кричать на Аллена вот так. Я поздно поняла, что из глаз моих градом льются слезы. Грудь сжало, словно я разучилась дышать, но на самом деле я просто судорожно всхлипывала, машинально пытаясь успокоиться и прекратить истерику. Господи! Я только что стояла перед Алленом, только что говорила такую яркую и полную звенящего негодования речь, и вдруг заревела, как обиженный ребенок. Хотя, почему «как»? Я была жутко обижена и задета словами Уолкера. Я опять попыталась избавиться от слез и перестать плакать, но уже все мои ладони были мокрыми, а слезы никак не останавливались...

Да, в словах Аллена есть правда, он имеет право возмущаться, но как он может так кидаться на меня, не зная даже капли правды?! Я вскинула голову, желая озвучить собственные мысли, но горло словно сдавило тисками, снова.

На секунду мне показалось, что Аллена будто током шибануло, но уже через секунду он подлетел ко мне и стал смахивать с моих щёк солёную воду. Складывалось впечатление, будто он пытался стереть следы ужасного преступления — с таким самозабвенным старанием он старался избавиться от моих же слез.

— Прости, пожалуйста, прости, я не должен был, я не мог просто так взвалить на тебя все это! Я не хотел срываться... Я просто так волновался за тебя, еще с того момента, когда ты вышла в ту дверь в Ковчеге, там было все по-другому! Я понял, что ты попала домой, по-настоящему домой, но потом ты так резко ушла... И все время держала это в себе! А потом ты пропала, я думал, ты погибла, что я больше тебя не увижу... А теперь ты тут, и я столько всего хочу тебе сказать!.. Я...

Я действительно опять постаралась прекратить икать и всхлипывать, пока сквозь пелену нахлынувших эмоций тягуче достигали моего сознания слова Аллена. Теперь я поняла, что у него несметное количество вопросов, что он хочет знать все от и до, а что я? Я вряд ли могу рассказать ему о его прошлом! Мало ли что может произойти из-за таких махинаций? Я боялась, что это будущее едва ли держится таким, каким было, поэтому хотела объяснить Аллену, что совсем-совсем не могу ему ничего рассказать, как вдруг поняла, что прекратила всхлипывать и уставилась на Уолкера, как завороженная.

Аллен тоже давно замер, поймав мой взгляд. Наверное, мне просто показалось, но создалось ощущение, словно Аллен хотел запомнить каждый сантиметр моего лица, потому что его пальцы легко-легко гладили мои скулы и виски, а серые глаза, не отрываясь, смотрели в мои. Если бы я наблюдала такое со стороны, я бы обязательно отвернулась и фыркнула, потому что в силу своего характера не очень любила смотреть на подобные нежности. Но сейчас это почему-то абсолютно вылетело из головы, и я думала только о том, насколько же мой друг теплый и заботливый, особенно после стольких месяцев разлуки. Мне казалось, что я не смогу пошевелиться еще долгое время.

Частенько создавались неоднозначные ситуации, в которых мы с Алленом нарушали личное пространство друг друга. Мы смеялись, извинялись, смущались или просто кивали друг другу, все зависело от обстоятельств, в которых это происходило. По утрам я всегда неуклюжая, и врезаться в Уолкера по пути в столовую стало чем-то вроде традиции. На тренировках, отрабатывая дезориентирующие приемы, было нормой свалиться друг на друга, а потом хохотать, подниматься, взявшись за руки, и продолжать работу. На совместных миссиях мы и вовсе стояли спина к спине, порою оказываясь окруженными. Обниматься после долгих разъездов, сидеть на диване в комнате досуга и слушать, как Нейтон зачитывает вслух очередное выученное стихотворение, желать друг другу спокойной ночи посредством едва ощутимых объятий, с каждым разом становившихся все длиннее и крепче...

Сейчас все было как-то... по-другому.

Мы не обнимались, но ладони Уолкера лежали на моих плечах и согревали их своим теплом. Между нами практически не было свободного пространства, но никто из нас не спешил его увеличивать. Серые глаза рассматривали меня, ресницы трепетали. Аллен поднял одну руку и коснулся большим пальцем моей скулы, нежно провел в сторону и заправил за ухо прядку волос. Огладил линию подбородка, следя взглядом за этим маршрутом, смахнул последнюю слезинку и снова заглянул в мои глаза. Под своими ладонями, лежащими сейчас на его груди, я чувствовала сердцебиение и тепло. Жар.

Меня это смущало, но в то же время мне это нравилось. Я вдруг вспомнила, как сильно мне хотелось поскорее вернуться в Орден, но не ради самого Ордена. А ради Аллена. Я хотела обнять его самым первым, хотела услышать его голос, хотела снова ощутить тепло его рук и улыбку, от которой у меня в последние месяцы затягивался узел в груди. Мой взгляд сам по себе опустился на чужие губы, сейчас приоткрытые, будто в немом вопросе.

Я никогда не задумывалась о любви и прочих штуках; меня больше занимало то, как выжить на задании и как не сойти с ума от волнения, когда мои друзья из экзорцистов или искателей долго не выходили на связь. Когда ты невольно сам следишь за тем, сколько друзья отдыхают и как себя чувствуют, когда взашей гонишь парней из спортивного зала, чтобы они пообедали и перевели дух, когда идешь вместе с Нейтоном и Алленом в лазарет на прививку и держишь обоих за руки, потому что они, совсем как маленькие, боятся шприцов и оба утыкаются моськами в мои плечи, жалобно пища. Думаю, это и есть любовь, которую мы дарим людям вокруг неосознанно.

Любовь к друзьям.

Когда Аллен касался меня, даже случайно, мне хотелось подпрыгнуть, как от разряда тока. Когда он встречал меня с миссий, подбегая одним из первых и по-джентльменски забирая сумку, подавая руку и посмеиваясь, я всегда смеялась вместе с ним и принимала игру, вкладывая свою ладошку в его и чувствуя трепет в груди. Иногда он прикрывал меня собой и получал жуткие ушибы от врагов, а потом, сидя на кровати в госпитале, неловко смеялся и улыбался с нежностью, пока я отчитывала его, сдерживая слезы.

И если бы Аллен действительно сейчас задал вопрос, я точно знала ответ на него.

Он чуть подался вперед и прижался своими губами к моим губам, поддержав край моего подбородка пальцем. Испугался, что я не отреагировала, отстранился и даже отшагнул назад. Тепло его тела исчезло, и без него сразу стало жутко холодно. Призрачное ощущение после такого робкого поцелуя покалывало мои губы.

— Прости, я не подумал, я должен был спросить... Точнее, я вообще не должен был ничего делать...

— Нет, — выдохнула я и прервала бессвязные бормотания седого. Шагнув к нему, сократила появившееся расстояние, снова положила одну ладонь выше его груди, второй касаясь порозовевшего лица. — Не уходи, только не сейчас.

Замерев, юноша поймал мой взгляд и вновь протянул руку к лицу, но остановился в считанных сантиметрах. Будто теперь спрашивал: можно?.. Я прильнула щекой к его ладони и прикрыла глаза, но ненадолго. Неумолимое желание нарастало, глуша всякое смущение и дробя мое определение «любовь как к другу» в мелкую крошку.

Пока моя смелость не испарилась, чтобы оставить нас обоих стоять дураками посреди комнаты, я приподнялась на мысках и поцеловала седого, больше всего боясь, что что-то может пойти не так. Что именно? Ну, например, все.

Но все было в порядке. В определенном смысле, конечно же.

Аллен обвил мою талию рукой и прижал меня к себе крепче, второй зарываясь в волосы, которые еще пять минут назад старательно поправлял. У Аллена были прохладные и слегка шероховатые губы — искусанные от постоянного волнения и мыслей о самом страшном. Посередке на самом краю пристроился старый маленький шрам, после какого-то там задания. И если нехватка воздуха не отрезвила меня, то вполне привела в сознание. Нет, это не было страстным поцелуем, какие любят показывать люди в будущем на экранах в кино; это было чем-то менее интенсивным, но невероятно подкашивающим, даже невинным, и из-за этого мы... Мы просто забыли, как надо дышать.

Если бы не рука Аллена, у меня совершенно точно подкосились бы колени. Дыша каждый через раз, боясь нарушить тишину слишком громким вздохом, мы все-таки взглянули друг на друга. Так, чтобы увидеть в глазах напротив полное подтверждение маленькому сумасшествию, имевшему честь произойти именно сейчас. Щеки у Аллена были красными, горячими, а глаза блестели, и, готова поклясться, я выглядела точно также. Сердце в груди под моей ладонью отбивало уверенный ритм.

— Извини, что я так... — пробормотал Уолкер и чуть приподнял плечо, чувствуя себя более неловко, чем до извинений. — Было и вправду невежливо целовать тебя, не спросив...

— Можешь в принципе не спрашивать разрешения, я не против, — больно уж легко ответила я и только потом спохватываясь и густо краснея: — То есть, если ты вообще когда-нибудь еще... Захочешь...

Замолкнув, подняла виноватый взгляд и встретилась с удивленным. А потом мы оба в унисон прыснули, не особо задумываясь на тем, как странно эти смены эмоций выглядят со стороны. Аллен прижался своим лбом к моему, взял мою ладонь и переплел наши пальцы.

— Хорошо, я понял тебя.

Мы снова улыбнулись друг другу. Мне вдруг стало так хорошо, что все волнения и страхи улетучились в один миг, и не особенно мне хотелось вообще задумываться о чем-то еще, кроме того, что меня обнимает Аллен. Правда, кое-что я все-таки вспомнила и нехотя отстранилась от юноши. Мимолетом поймав его удивленный взгляд, я покраснела снова и поспешила пройти к стулу, на сидении которого валялось мое небрежно брошенное пальто. Достав из кармана часы, вернулась к седому и с некоторой робостью протянула ему подарок.

— Я надеялась, что успею вернуться к твоему дню рождения, но... В общем, с прошедшим тебя. Вот...

Аллен моргнул пару раз, посмотрев то на меня, то на часы в моей руке, и негромко прыснул. Я тихо ахнула, вовсе вспыхнув краской и прикусив губу. Уолкер тем временем прикрыл на секунду лицо рукой, продолжая улыбаться, а затем шагнул ко мне и накрыл часы своей ладонью, одновременно с этим мягко целуя меня в лоб.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять, Тива, — шепотом сказал он и снова коснулся губами лба. А потом переносицы. После — поцеловал в скулу, в щеку, вернулся к губам и, помедлив всего секунду, прикоснулся к ним в невесомом поцелуе. У меня перехватило дыхание, опять.

Казалось, этим он поставил точку, выпрямился и добро улыбнулся мне. Вернув ему улыбку, я все-таки отошла и заодно решила убрать пальто в шкаф, как вдруг обратила внимание на постель громко охнула от удивления.

— Кот!

Трехцветный здоровый Кот сидел на кровати, но сейчас спрыгнул на пол и кинулся ко мне. Он стал самозабвенно тереться о мои ноги мордой и издавать такие урчащие звуки, что любой бы двигатель современных машин позавидовал! Но тут я увидела, как около Кота бегает около четырех (на самом деле шестеро) маленьких комочков от такой же расцветки, как и Кот, до светло-серого цвета.

— Э-э-э...

— Ну, если официально, то Кошка, — с улыбкой пожал плечами Аллен.

— Ну дела... — протянула я, присев на корточки и почесав, оказывается, Кошку за ухом. Аллен подошел и сел рядом прямо на пол. Самые шустрые котята мигом забрались к нему на колени, некоторые стали пытаться вскарабкаться по рубашке. — Вот чего-чего я не ожидала, так этого. И вы не планировали их раздать?

— Нет, зачем? — Уолкер снова пожал плечами, взяв на руки одного котенка. Он легко уместился у него на ладони, но из-за шкодливости начал с нее соскальзывать и скоро плюхнулся на широкую ладонь Аллена пузом, вызвав у нас обоих веселые улыбки. — Здесь тепло и сытно, да и кому они мешают? Абсолютно никому. Джонни и Кэт с Джулианом так вообще счастливы. Носятся с ними, как с собственными детьми.

— Кэт? Кто это? — удивленно спросила я.

— Кэт Допп, она к нам из Южноамериканского отдела пришла, — Аллен поднял на меня взгляд, — и она младшая сестра нашего Таппа.

— Ох, вот как... — негромко ответила я, переваривая информацию. — То-то я думаю, фамилия знакомой показалась...

Тапп Допп был одним из ученых нашего отдела. Он был веселым и добродушным, любящим пошутить, но ответственным и старательным работником, и все мы его очень любили. К сожалению, он погиб во время нападения Ноя на наше подразделение. Теперь оказалось, что у него есть младшая сестренка!

— Я думаю, вы подружитесь, — улыбнулся седой экзорцист. Я улыбнулась ему в ответ, но затем улыбка вдруг застыла на моих губах, и Аллен заметил это. Я смотрела на его бледную шею и ключицы, выглядывающие из-под кофты. На шее моего друга висел хорошо знакомый мне серебряный крестик.

Аллен понял, на что я уставилась, и поэтому ойкнул, выпрямился и поспешил снять с себя цепочку. Затем он придвинулся поближе ко мне и аккуратно застегнул цепочку уже на моей шее. Я машинально притронулась к тонкому ювелирному изделию — оно было холодным, но таким родным!

— Я нашел его около зеркала в комнате учителя, — негромко сказал мой друг. — Тим тогда неожиданно улетел, и я пошел его искать, пришел к учителю... На окне, подоконнике и на полу рядом была кровь, она вся принадлежала учителю. А в углу, почти у самого окна, за портьерой стояло зеркало... И там тоже была кровь, но уже твоя. И цепочка тоже там была.

— Спасибо, — я тихо вздохнула и против воли опустила ладонь под грудь, чуть ниже солнечного сплетения. Рана давно превратилась в неширокий, но и не слишком узкий розовый шрам, но время от времени он все равно напоминал о себе покалывающей болью. Это было напоминанием о том страшном дне, когда был убит Мариан Кросс, и когда я оказалась на грани смерти.

Тут теплая ладонь седоволосого юноши легонько коснулась моей шеи, а затем аккуратно погладила щеку и скулу. Я вздрогнула и подняла взгляд. Аллен смотрел на меня с тревогой. Хотелось признаться, что от каждого такого взгляда у меня ноги отнимаются, но я, мягко сказать, постеснялась.

— Все в порядке, я просто... Он принадлежал Тиве. Вероятно, это Кросс отдал крестик нашим Апостолам, чтобы они отдали его мне. Господи, как же это все трудно и запутанно... Я уже ничего не понимаю.

Аллен приблизился и поцеловал меня в лоб, а я сама обняла его за шею, утыкаясь носом в ключицу. Сильные юношеские руки заключили меня в кольцо объятий и, едва ли не убаюканная этим, я прикрыла на некоторое время глаза.

— Я безумно рад, что ты вернулась, Тива, — раздался над моим ухом шепот. Я слегка кивнула и прижалась к другу крепче, чувствуя себя как за крепким щитом. Я была благодарна Аллену за то, что он больше не задавал мне вопросов.

Мы могли бы просидеть так всю ночь, если бы оба не уснули там же, где сидели. Меня из дремы вытянуло секундное исчезновение чужого тепла, и глаза я разлепила уже тогда, когда Аллен почти уложил меня на мою же кровать. Я что-то промычала, кажется: «Что такое?», на что Аллен ответил, что нам обоим пора уже нормально поспать. Я была и согласна, и против одновременно, хотя мое сознание было готово снова провалиться в царство Морфея. Тогда Аллен опять поцеловал меня в лоб и заботливо укрыл одеялом, после чего выключил свет в комнате и открыл дверь. В этот момент я все-таки перевернулась на правый бок и поймала взглядом фигуру Уолкера на фоне дверного проема. Улыбнулась краями губ и негромко сказала:

— Спокойной ночи, Аллен.

— Добрых снов тебе, Тива, — так же тихо и с едва угадывающейся в темноте улыбкой ответил седой парень. Постояв так немного, он добавил совсем, совсем неслышно: — Dhanyavad. Pyar.

А потом аккуратно закрыл дверь, и моя комната погрузилась в ночной мрак.

Под боком уютно мурчали семеро котов, и я нащупала их левой ладонью. Чей-то холодный влажный носик ткнулся мне между пальцев, заставив хихикнуть, особо смелые ухватили пальцы лапками и стали кусать маленькими зубами. Самая большая Кошка в это время удобно устроилась под моим левым боком и оглашала всю комнату громким мурлыканьем. Это очень успокаивало, и вот так, играясь с котятами и слушая своеобразную кошачью колыбельную, я, наконец-то, провалилась в глубокий спокойный сон.

Проснулась я поздним утром, когда в незакрытое шторами окно во всю светило солнце, а на улице щедро трелями разливались птицы. Под самым ухом, прижавшись пушистым боком к моей шее, сопел один из котят, и именно из-за него я еще долго не хотела подниматься с постели. Я лежала и рассматривала белый потолок, потом повернула голову и стала разглядывать свою комнату. Все было залито солнечным светом, от стула и пальто на нем на пол падали четкие тени. Я еще немного повалялась и решила подниматься.

Умывшись и переодевшись в неспешном темпе, заправив постель и дождавшись, пока все семеро котов и кошек выкатятся из комнаты, я тоже вышла, закрыла дверь и, неловко поозиравшись по сторонам, пошла к лестнице. Если размышлять здраво, то, спустившись на первый этаж, я должна была от лестницы пойти на запад. Представив в уме компас, я представила, что стою на буковке «В», и пошла в левую от лестницы сторону — на буковку «З». По пути мне встречалось много людей в халатах ученых, я увидела охранников, которые, видимо, возвращались из столовой. Скорее всего, я провалялась до самого обеда, но зато чувствовала себя просто замечательно. В конце концов, я вышла в знакомый холл с колоннами и арочными проемами в стенах, и прошла в самый дальний. И не прогадала — впереди уже слышался гул множества голосов, звон ложек и вилок, скрип отодвигаемых скамеек. Шмыгнув через широкие двустворчатые двери, я огляделась и прошла к окну приема блюд. За ним, в огромной кухне, из которой вылетало множество ароматных запахов, раздавалось шкворчание сковородок и пение повара Джерри. Усмехаясь, я уперла локти в подоконник и подперла щеки ладонями.

— А что сегодня на обед подают в новом штабе?

— Все, что душа ваша пожелает, милая леди! — пропел Джерри и вскоре сам появился перед окном. На лице его расцвела радостная улыбка. — Доброе утро, Тивушка! Как спалось? Как чувствуешь себя? Что будешь заказывать?

— Доброе утро, отлично, спасибо, чувствую себя замечательно, а есть буду то, до чего дотянутся твои умелые руки, — я тоже заулыбалась и весело прищурилась. Джерри кивнул и скрылся на некоторое время, а вернулся уже с полным подносом.

— Паста, какао, гренки,— отрапортовал повар, пока отдавал мне завтрак. Я заинтригованно присвистнула и поняла, что очень голодна. От всего сердца поблагодарив Джерри, я уже развернулась лицом к залу, да так и застыла. Народу было до сих пор много, а разглядеть своих друзей в такой толпе было просто невозможно.

На меня почему-то вдруг навалилась странная тяжесть. Так много времени прошло, и все четыре месяца меня не было рядом с ними, и теперь я даже не знаю, где мне их искать. А еще я вспомнила, как вместе с Кэмпбеллами и Рэдом мы завтракали, болтали и смеялись из-за какой-нибудь ерунды. Пришлось поджать губы, чтобы они не задрожали от подступивших к горлу слез. Неожиданно на плечи мне опустилась чья-то крепкая рука, а потом меня притянули к себе и усмехнулись на ухо.

— Что, потерялась, маленькая девочка?

Около меня стоял Джулиан Уайт собственной персоной. Он улыбался, но в его глазах плескалось странное чувство, прочитать которое я не смогла. Он слегка сжал мои плечи и потрепал по макушке.

— Подождешь немного, пока я еду возьму? Потом провожу тебя к нашему столу.

Я молча наблюдала, как Джулиан подходит к Джерри и что-то заказывает. Минуту спустя они оба громко рассмеялись, затем о чем-то негромко заговорили. Я стояла и понимала, что все опять проносится мимо меня, будто в ускоренном режиме просмотра видео, только одна я стою посреди реальности и не шевелюсь. Руки у меня затекли держать поднос, и я опустила взгляд, размышляя затуманенным разумом: будет сильно плохо, если я просто уроню поднос и освобожу уставшие руки?

— Эй, о чем задумалась? — раздался прямо передо мной голос Джулиана. Я вскинула голову, и время вернулось в свое русло. Джулиан смотрел на меня изучающе, словно пытался понять, что со мной происходит. Я улыбнулась ему и сказала веселым голосом:

— Да так, о ерунде всякой. Что заказал?

— Омлет с беконом, — Джулиан тряхнул кудрявыми волосами, скидывая со лба непослушную прядь, — а еще забрал себе остатки клюквенного морса. Если хочешь, могу поделиться.

— Спасибо, но у меня есть какао, — усмехнулась я и пошла следом за Джулианом, когда тот улыбнулся мне в ответ и зашагал к обеденным столам. Ученые вокруг здоровались и желали нам обоим доброго утра. Джулиан отвечал весело и взаимно, я же кивала и неуверенно улыбалась, оробевшая под таким вниманием. Джулиан иногда оглядывался на меня, ободряюще улыбаясь, а вскоре мы подошли к нашему столу и остановились. За ним сидели уже все наши друзья. Нас встретили возбужденным гулом и неодновременными приветствиями.

Я села на самый край рядом с Линали, Джулиан уселся напротив меня, рядом с Линком. Ах да, кстати, о Линке. Этот парень, первая пешка Рувилье, почти ничуть не изменился, разве что отрастил челку и стал еще более смазливым. А еще мне показалось, что черты его лица как-то смягчились, но когда он посмотрел на меня, его взгляд-гвоздь опять пронзил меня насквозь. У меня даже в груди екнуло, кажется, но я все-таки дернула уголком губ в улыбке и отвлеклась на Линали, взявшую меня за руку пониже локтя.

— Как дела? — улыбнулась китаянка.

— Все хорошо, спасибо, — ответила я, оглядывая девушку. Лина, как всегда, выглядела безупречно. Хотя, если честно, Линали даже после миссии, побитая и уставшая, выглядит восхитительно. — Я даже выспалась. А вы как? Есть задания на сегодня?

— Вроде бы нету, все выходные, — ответила подруга и отвернулась на секунду, чтобы потом протянуть мне тарелку с нашими любимым кремовыми эклерами. — Это Джерри принес, сказал, чтобы мы и тебе оставили!

— О-о-о, вот это дело! — я приободрилась, но решила сначала съесть завтрак, прежде чем приниматься за сладкое.

— Вы покажете мне, где у вас тут спортзал? — я повертела головой, ожидая от кого-нибудь ответа. — Я давно не занималась, хочу наверстать упущенное…

— Доешь сначала, — звонко и безобидно рассмеялась Линали, и я усмехнулась вместе с ней. У меня сложилось впечатление, что сейчас все мои друзья смотрят на меня, ждут еще каких-то слов. От этого почему-то расхотелось завтракать, и я прикусила губу, выпрямляясь. От молчаливой игры в «гляделки» нас оторвал Аллен, неожиданно появившийся рядом со столом и заставленным подносом в руках.

— Привет! Извините, я сегодня что-то заспался.

Мы все поздоровались, Джулиану и Линку пришлось слегка подвинуться, но вскоре Аллен устроился за столом и, приняв пожелания доброго утра, принялся за еду. Я сама не заметила, как задержала на юноше взгляд, и, как позже подумала, это могло выглядеть глупо. Аллен заметил, что я таращусь на него, и мы пару десятков секунд просто смотрели друг на друга, как два изваяния в музее. Лави заметил наши гляделки первым и очень уж любопытно, медленно свистнул.

— Вы в порядке? По-моему, ваши завтраки находятся немного ниже...

Мы оба сначала повернули головы в сторону книжника, затем снова посмотрели друг на друга и, синхронно покраснев, уткнулись взглядами в собственные тарелки. Лави буквально взорвался хохотом, а Кроули, явно поняв, в чем дело, безуспешно пытался его утихомирить. Поймав мой мимолетный и смущенный взгляд, румын добродушно улыбнулся — и пнул нашего Лавика ногой под столом. Рыжий икнул и замолк, только продолжая тихо похихикивать. Лина решила отвлечь меня и стала аккуратно перебирать пряди моих волос.

— Они так отросли у тебя за все время, — негромко и с восхищением сказала девушка, — ты ни разу их не стригла?

— Что? А… Да как-то времени не было. Стоит немного подравнять, они… Мешаются, — я неуверенно улыбнулась подруге, но та вдруг просияла.

— Если хочешь, я могу помочь! Но только давай много не будем отрезать, тебе так идет с длинными волосами!

— Линали права, Тив, — откликнулся Джулиан, оторвавшись от своего бекона. Я благодарно ему улыбнулась.

Линали вылезла из-за стола и, встав за моей спиной, принялась расчесывать тонкими пальцами мои серые волосы. Я неярко улыбалась, пока ковырялась вилкой в несчастной гренке.

Тива любила заплетать мои волосы. А мне нравилось заплетать ее и Ману, один раз я даже добралась до Рэда. Однажды смеха ради сделала всем троим по два высоких хвостика. Кросс на это смешливо фыркал, Тива, Мана и Рэд указывали друг на друга пальцами и не могли перестать смеяться, а Неа так и вовсе хохотал, как умалишенный и долго держался за живот.

В остальном завтрак прошел мирно и весело. Я даже была удивлена тем, что Линк не задал мне ни единого вопроса, но смотрел внимательно, будто все же хотел что-то сказать. Я думала, он подойдет ко мне позже, подловит в коридоре, но нет. Он всюду ходил за Уолкером, как и было ему положено, а как только я приближалась, превращался в немую рыбу. Не то чтобы меня это настораживало, но я полностью понимала причины его поведения. И это было откровенно неприятно.

Весь оставшийся день я посвятила своеобразной ревизии своих старых вещей. Линали с удовольствием вызвалась мне в помощницы, и мы почти не выходили из комнаты, разве что бегали в столовую за вкусностями, да Линали убегала ненадолго в свою комнату, как мне показалось, желая напялить на меня весь свой гардероб. Позже к нам присоединилась Миранда Лотто. Она только-только прибыла с долгого задания, но как только услышала о моем возвращении, сразу же пошла ко мне. Она, кажется, слегка всплакнула, потому что глаза ее покраснели. Потом она сходила в душ, поужинала и вернулась в мою комнату. Мы много смеялись, слушали музыку — я отыскала свой телефон в одной из коробок и даже смогла его зарядить, спасибо мастеру на все руки Джонни, который имел однажды возможность разобрать гаджет по винтикам, — просто валялись на ковре и разговаривали о всякой ерунде. Девушки завуалированно спрашивали меня о том, что происходило со мной, но я волшебным образом умудрялась либо отшучиваться, либо переводить темы.

Уже вечером мне все-таки удалось уговорить Лину проводить меня в спортзал. После спортзала, выйдя из душа и переодевшись в старые шорты и майку, я шла за подругой в столовую и все так же рассматривала все вокруг себя. По пути нам встретились Нейтон и его друг Тимоти, а еще какой-то высокий мужчина с необычайно яркими лиловыми волосами, бледной кожей и, кажется, тенями под глазами и крестом во лбу. Я даже не успела поздороваться с мальчишками, потому что застыла на месте от изумления. Мужчина сначала смотрел на меня отчасти равнодушно, но потом его взгляд изменился на недоуменный, а затем и испуганный. Он чуть-чуть наклонился к Тимоти и шепнул:

— Эй, а чего она на меня так смотрит?

Тимоти даже сообразить не поспел, а я уже перевела на него взгляд.

— Тимоти, а это кто? Я его раньше не видела.

Мальчик застыл и вытаращился на меня так, будто увидел восьмое чудо света. Потом он переглянулся с мужчиной, посмотрел на меня, моргнул пару раз… И только-только мальчик хотел что-то сказать, как за нашими спинами раздался веселый голос рыжего Лави.

— О, ребята! Вы в столовую? Прекрасно, я с вами! А то я уже часа два как подпеваю китам в собственном животе, это даже Панде надоело, и он отпустил меня на ужин пораньше. Привет, Нейтон, привет, Тимоти! А чего вы тут столпились?

— Тебя ждем, — я улыбнулась и пошла дальше, легонько тронув светловолосого Тимоти за плечо. Понятно, что ему было бы неловко отвечать на мои вопросы в компании, поэтому решила отложить это на потом. Высокий мужчина также последовал за нами и, как я заметила, он не шагал по полу, как мы, но летел прямо над ним. Весь путь до столовой я искоса поглядывала на незнакомца, и он отвечал мне таким же испытующим взглядом.

Когда мы встретились в столовой с другими друзьями, заказали еду и уселись за свой стол, я уже заставила себя позабыть на время о загадочном мужчине и принялась за ужин, как вдруг он сам собственной персоной возник прямо около моего правого плеча и сказал:

— Так ты меня видишь.

От неожиданности я подавилась соком и едва не выплюнула все обратно в стакан, но каким-то усилием этого не сделала и только закашлялась, проглотив сок. Лави похлопал своей широкой ладонью по моей спине, посмеиваясь и что-то приговаривая, а я тем временем оклемалась от испуга и посмотрела вправо. Незнакомец продолжал зависать в воздухе около меня, спрятав обе ладони в рукава своего кимоно, или во что он был одет, и рассматривать меня одновременно с беспардонным любопытством и вежливым ожиданием. Заверив друзей, что со мной все в порядке, я немного отодвинулась к краю скамьи и отвернула голову, подперев скулу ладонью, чтобы не было видно, что я говорю сама с собой.

— Вижу. И не надо меня так больше пугать, чуть душа в пятки не улетела…

— Прошу прощения,— мужчина усмехнулся краем подкрашенных губ. — Так могу я узнать, кто ты? Меня зовут Тсукиками, я являюсь Чистой Силой Тимоти. И почему ты можешь меня видеть?

— Тива Кроун, — негромко ответила я. — Я… Я не знаю. Когда я только вернулась в Орден, я тебя не увидела.

—Потому что меня там не было в тот момент, но Тимоти все мне рассказал, — Тсукиками вскинул голову, оглядел всех обедающих, вернул взгляд на меня. — Удивительно, если честно. Никто еще из экзорцистов и ученых меня не видел…

— А мне удивительно то, что ты… Ты как человек, — и я, в свою очередь, тоже оглядела парня с ног до головы. Тут же меня посетила безумная догадка. — Слушай! Это все может быть потому, что я тоже Чистая Сила! Только я не полностью, — несколько смутилась, увидев шокированное лицо Тсукиками, — а как-то серединка на половинку…

— Тива, ты там чего? Блинчики сейчас закончатся, моргнуть не успеешь! — окликнул меня Джулиан. Я отвернулась от Тсукиками и привстала со своего места.

— Эй-эй-эй, не так быстро! Я съела только один!

Когда я уселась обратно, ухватив один из далеко не последних блинов с творогом и рассмеявшись, Тсукиками хлопнул меня по плечу, проплывая за моей спиной, и сказал с улыбкой:

— Добро пожаловать в клуб.

Я улыбнулась ему в ответ, а через пару минут моему приподнятому настроению, да и всей веселой обстановке за нашим столом пришел конец.

Первым к столу подошел Комуи. Походка у него была скорая, лицо выражало крайнюю степень взволнованности, которую наш смотритель, как всегда, старался скрыть за беззаботной улыбкой. Если в этот раз он и попытался прикрыться ею, то вместо этого на лице мужчины была изображена ее неимоверно искаженная вариация. Короче говоря, Комуи был напуган и напуган сильно. Отставая от него шагов на пятнадцать-двадцать, в столовую прошли люди в красных одеждах и со странными сеточками-масками, прикрывающими лица так, что нельзя было угадать ни единой черты лица, даже глаз.

Комуи подскочил к нашему столу и остановился прямо около меня. Я ощутила, как чувства азиата стали медленно передаваться мне, хотя никогда я еще не позволяла чужим эмоциям захватывать мой разум. Но сейчас было все иначе, и это поняли уже все за столом. Линали, Джулиан и Аллен почти одновременно поднялись, я же осталась сидеть, словно прикованная к своему месту. Что-то подсказывало, нет, кричало в моем мозгу о том, что незнакомцы пришли именно по мою душу. Тем временем люди в красных одеждах подошли и окружили нас. Руки их были спрятаны в широкие рукава, а все белые маски (мысль о масках заставила меня мысленно рассмеяться, но рассмеяться слегка истерично) безмолвно смотрели, казалось, только на меня. Комуи протянул руку, наверное, чтобы положить ее на мое плечо, но остановился и заговорил.

— Тивуртия Кроун… Вас вызывает специальный инспектор Малкольм Рувилье.

— Если вы будете оказывать сопротивление, нам придется принять определенные меры, — сказал кто-то из людей в красном.

— «Вороны» и за Тивой пришли… — донесся до моих ушей негромкий комментарий Лави, когда я послушно двинулась вслед за Комуи.

Я оглянулась уже на выходе из столовой. Все мои друзья встали из-за стола, к ним присоединилось много ребят из научного отдела. Нет смысла врать, мне было страшно. Но что-то внутри заставило меня натянуть улыбку пободрей и естественней; я кивнула ребятам, мол, все хорошо, не волнуйтесь за меня! А потом отвернулась и в окружении этих странных «Воронов» направилась на встречу с инспектором.

Шли молча, тишину нарушали только шаги и шорох длинных одежд. Буквально через пару минут все зашли в какое-то помещение, где нас ожидала Матрона. Она что-то сказала «Воронам», и те вышли, прикрыв за собой дверь, а я только тогда оторвалась от мыслей. Было велено переодеться. Полностью, даже обувь дали другую. После этого «Вороны» вернулись в комнату и обступили меня. Раздался тихий шелест, и вдруг прямо из воздуха появились светящиеся золотистым светом листы. Они походили на обычные бумажные, но на них были неизвестные мне иероглифы. Один из «Воронов» подошел ближе и, крепко взяв меня за запястья, свел мои руки вместе. Тогда листы с иероглифами подлетели почти вплотную и обвились вокруг рук. В этот же момент я ощутила дикую тяжесть, словно бы мне поручили нести несколько килограммов книг из библиотечного архива!

— Что это такое, черт возьми? Ужасно тяжело!

— Меры предосторожности, — ответил глухой голос, а затем двое «Воронов» подхватили меня под руки, помогли встать прямо и подтолкнули к выходу.

Едва не споткнувшись, я все-таки собралась и двинулась вперед, изо всех сил стараясь держать спину прямой. Совсем не хотелось показывать свою слабость, особенно перед такими как людьми, что работают в центре. Рувилье, например. Уже на полпути к кабинету, где в будущем пройдет допрос, я добротно взмокла, а колени норовили подогнуться на каждом шагу. Длинные пряди несобранных волос постоянно норовили упасть на лицо, но я пока с этим справлялась. Могли бы хоть сначала резинку или ленту дать… А еще лучше было бы, если бы я вовремя сообразила постричься.

После этого мы прошли еще немного, и потом перед нами появилась обычная деревянная дверь, почти ничем не отличавшаяся от остальных дверей. Комуи прошел вперед и открыл ее, почти все «Вороны» прошли внутрь помещения, а чья-то ладонь легонько подтолкнула меня в спину, и я вышла сразу на середину комнаты. Сопровождающие разбрелись по всей комнате, образовав прямоугольник, а затем снова появились светящиеся листки; теперь они примыкали плотно друг к другу и тоже прямоугольником окружали меня.

Здесь царил полумрак. В кабинете явно имелась люстра, но зажжены были только четыре бра на стенах и две настольных лампы впереди меня. За этим самым столом сидел уже хорошо знакомый мне инспектор Малкольм Рувилье. Личность пренеприятная, властная, но, должна отдать ему должное, кое-в-чем он мне даже помог, когда я только вступила в ряды экзорцистов. С помощью его сумасшедшей теории моя Чистая Сила проснулась и не позволила мне умереть на самой первой миссии. Поэтому я все еще жива, пусть и поседела ровно в тот же день. Короче, счет у нас шел один к нулю в пользу инспектора, но еще не вечер. Неизменным оставался лишь один факт: к Рувилье я испытывала лишь злость и даже, наверное, ненависть. Некоторые воспоминания из прошлого пробудили во мне не самые приятные чувства, поэтому в кабинет я зашла уже хмурой, а не испуганной.

Около стола стоял мой учитель, Фрой Тидолл. Туда же направился и Комуи. Как не крути, а присутствие наставника и смотрителя сегодня меня очень приободрило.

— Добрый вечер, мисс Кроун, — добродушным тоном поздоровался со мной Рувилье. — Очень рад видеть вас снова в наших рядах. Как только услышал о вашем возвращении, сразу же отправился сюда.

— О, не стоит, инспектор, — после некоторого молчания, поняв, что за меня никто говорить не будет, произнесла я. — Все мы знаем, что вы не на чашечку чая меня пригласили. Быстрее начнем, быстрее закончим.

— Придержите язык, — с ноткой возмущения обратился ко мне некий юноша, стоявший по правую руку от инспектора. Я только выгнула бровь в ответ на это, мысленно примечая: разве не Говард Линк должен стоять на его месте, нет? Странно...

Малкольм лишь приподнял раскрытую ладонь, давая знак своему подопечному, а затем улыбнулся одной из тех своих улыбок, которые больше напоминали хищную ухмылку животного. Он сцепил пальцы в «замок» и упер локти в подлокотники стула, на котором сидел.

— Полагаю, вы догадываетесь, какие вопросы я буду вам задавать.

— Полагаю, вы догадываетесь, что генерала Кросса я не убивала.

— О, нет-нет, конечно же, это я и ожидал услышать, — Рувилье усмехнулся, прищурив темные глаза и слегка склонив голову к плечу. — Но я бы хотел услышать более интересную информацию. Генерал Кросс, знаете ли, проговорился: нарочно ли, случайно… Черт его знает. Но узнали мы нечто ошеломляющее, и это как-никак, но почти прямо касается вас.

Я сглотнула подступивший к горлу горький ком. Так-так-так... Руки тянуло вниз, но я держалась прямо и даже гордо, твердо, старалась выглядеть непоколебимой.

— Мы узнали, что у Четырнадцатого была, помимо брата, еще и старшая сестра. И ее тоже звали Тива. Она была Пятнадцатым Ноем. И вы носите в себе ее память.

Рувилье наслаждался гробовой тишиной, обрушившейся на кабинет. Я стояла, чуть склонив голову. Волосы упали на лицо и скрыли его, и это было хорошо, потому что я таки потеряла свою уверенность. Меня словно окатило ледяной водой, ноги снова задрожали, а перед глазами на секунды потемнело от страха. Кое-как смогла поднять глаза на инспектора. Впервые я смотрела на него не со злобой, ненавистью или презрением. Впервые я смотрела на Рувилье так беспомощно и слабо. Мой голос потерял всякую силу и превратился в сбивчивый шепот.

— Что... Что вы только что сказали?..

— Удивительно, правда? — вкрадчиво спросил инспектор, но, тем не менее, я успела уловить в его глазах странный блеск. Удивление? Я незаметно переступила с ноги на ногу, стараясь не наступить на край длинной туники. А потом подняла голову и стряхнула с лица мешающиеся пряди.

— Чего вы хотите от меня, раз не считаете, что я убийца генерала Кросса?

— Я знаю, где вы находились эти четыре месяца, — просто ответил Рувилье. Я недоверчиво зыркнула на него. Зачем, зачем Кросс все им рассказал? И про Аллена? Ничего не понимаю. — Кросс любитель говорить загадками, поэтому я вынужден трясти информацию с вас, мисс Кроун.

Со стороны выглядело так... Словно я снова переместилась во времени и стояла перед инспектором вот так: беззащитная, маленькая, обессиленная. Прямо как в день нашей первой встречи. Он хочет, чтобы я все-все рассказала. Считает, что я знаю слабые места этих троих, Кэмпбеллов, но я уже не уверена, что знаю хоть что-то, что достоверно и правильно.

Было бы намного легче, если бы здесь и прямо сейчас был Кросс. Я даже немного позавидовала Аллену, пусть он и получил так много шокировавшей его информации, которую я видела собственными глазами. Однако я все же собралась с силами, огляделась, чувствуя, как взгляды всех, даже «Воронов», сосредоточились на мне, глубоко вздохнула и начала рассказывать. То, что знаю. А то, чего не знала... Кажется, еще узнаю от уполномоченного инспектора.

Когда я закончила, то чувствовала себя измотанной и просто до дикости уставшей. Теперь в этом были виноваты не только мои оковы, напряженная обстановка и взгляд инспектора, но и сам рассказ. Я словно бы опять пережила все, что произошло тридцать пять лет назад, и это толстой острой иглой кололо в сердце. Я рассказала все от самого дня убийства Кросса до того момента, как исчезла из тысяча восемьсот двадцать второго года и очутилась в своем времени.

— Была ли вероятность, что кто-то из Ноев остался жив?

— Я... Не знаю. Я сражалась с демонами, меня крепко приложили тяжелым по голове, и я вырубилась. К чему этот вопрос, если...

Я замолчала и сглотнула горький ком в горле. От одной только мысли о том, что где-то в моем сознании затаился Ной, мне было, мягко говоря, не по себе.

— Почему вы, мисс Кроун, вдруг решили принять память своего врага?

Я дернула шеей от этих слов. Что-то в моей груди начало закипать, подниматься, я сжала зубы и кулаки, собираясь разразиться гневной речью… А потом с силой, до крови, прикусила губу и тихо выдохнула.

— Я не принимала ее память... Я впервые услышала об этом только здесь и сейчас... — мой взгляд осмотрел Комуи, Тидолла, остальных генералов и остановился на вскинувшем брови инспекторе. — Клянусь, я говорю правду и только правду. Тем не менее, я...

— Тем не менее, вы обычный человек, — негромко произнес Рувилье, и эти слова острым колом пронзили мне сердце. — Увы, однажды память захватит ваш разум, как и других... — тут он немного помолчал. — Мне придется принять некоторые меры, дабы обезопасить не только вас. Поверьте, я также забочусь и о ваших друзьях.

Я насторожилась, напряглась. Не нравились мне эти его слова и тон, которым инспектор говорил. Мужчина увидел мое настроение, но не улыбнулся своей фирменной улыбкой, как я ожидала. Он был чертовски серьезен, и это добило меня окончательно.

— Я запрещаю вам как-либо контактировать с Алленом Уолкером. Так как вы оба представляете собой опасность становления Ноями, недопустимо, чтобы вы постоянно находились рядом друг с другом. Приказ прибыл из самого Ватикана, и если он будет нарушен, боюсь…

Инспектор не договорил, но все и так было понятно. Пару секунд я боролась с шоком и победила. Мой голос был испуганным, молящим, ведь я только-только обрела друга после стольких месяцев разлуки!

— Вы не можете! Я ведь его Сила, мы связаны, я...

— Вас не было четыре месяца, мисс, — медленно ответил Малкольм. — Аллен Уолкер за это время выполнил больше десяти миссий, на которых без особых затруднений активировал свою Силу. Вопрос закрыт?

Поняв, что аргументов нет, я выдохнула с дрожью и даже сделала пару шагов назад. Хотелось заплакать от всего, что вихрилось в моей голове.

Я с усилием сдержала громкий вздох облегчения, когда с моих рук сняли магические оковы, и меня перестало пригибать к полу. Переодевшись и собрав волосы, еще долго стояла перед зеркалом в той комнате, где переодевалась, и смотрела в свое отражение. Да, постричься стоило бы. И поспать. И прогнать из головы этот вечер. Навсегда.

Вряд ли мои друзья уже легли спать, пока не узнали, что со мной и где я. Но в столовой их не оказалось, а потому я очень медленно двинулась по темным коридорам мимо длинной столовой в комнату досуга. Растирая руки, я размышляла, не сказала ли я лишнего и насколько правдоподобно все это звучало. Как можно тверже я говорила о том, что Четырнадцатый, если и пробудится (особое ударение я делала на слово «если»), то не будет обращать ни малейшего внимания на Черный Орден. Что я ни за что не предам своих друзей.

Кто-то шел ко мне навстречу из противоположного конца коридора. Из-за темноты я не могла рассмотреть фигуры и лица, да и не хотела. Слишком уставшей была, слишком измотанной. И даже услышав, как этот кто-то остановился, все равно прошла мимо.

— Мисс Кроун, уделите мне еще одну минутку своего времени. Ваши друзья все равно еще не знают, что вы освободились от дискуссии, они могут подождать еще немного.

Я дернулась и остановилась. Развернулась так резко, что волосы переметнулись с одного плеча на другое, а потом инспектор Рувилье опять заговорил. Казалось, между его словами протянулась целая вечность или может это потому, что я была настолько шокирована, что не могла выдавить и слова.

— Я хочу предложить вам заключить сделку.

— С-сделку? Со мной? Простите, но не меня ли вы тридцать минут назад называли опасным объектом? — я даже запинаться начала от шока.

— И я все еще придерживаюсь своего мнения. Тем не менее, это также и мнение Верхушки, — ответил Рувилье. Я не могла видеть его лица и не хотела даже представлять его выражение. И была рада, что та же история повторялась с моим лицом.

— Сделка тоже идет от имени Верхушки?

— Сделка идет уже от моего имени, мисс Кроун.

Помолчали.

— Что за сделка?

— У вас определенно есть связь с Четырнадцатым. Если вы постараетесь сблизиться с ним снова, если он вас узнает… Вы должны любой ценой выведать его планы насчет Тысячелетнего Графа и Черного Ордена. Вы будете с ним, когда он пробудится. Как и раньше.

Меня словно громом поразило. Не знаю, если бы не что-то подсознательное, я бы упала на месте. Он предлагает мне… Предлагает мне бросить Аллена… И…

— Это…

— Мариан Кросс все мне рассказал. Я не нуждался в ваших россказнях, мне нужно было лишь представление, дабы все выглядело как можно правдоподобнее. Вы и вправду отличная актриса.

«И он тоже?!..» Я смотрела перед собой и пыталась воззвать к здравому смыслу. Зачем? Неужели Рувилье видит Неа, как помощь в одолении Тысячелетнего Графа? Я настолько сильно задумалась, что крупно вздрогнула, когда звучный голос Рувилье снова ко мне обратился.

— Вы не должны никому об этом говорить, в том числе и Уолкеру. Это главное условие сделки.

— Я еще не согласилась, — резко огрызнулась я. — Возможно, у меня есть свои условия.

— Вы не в том положении, — прохладно отозвался инспектор.

— Вы тоже, судя по моим выводам, — ответила я ему в тон. Постояли в тишине, наверное, обдумывая каждый свои слова. Затем инспектор вдруг расслабленно вздохнул.

— Я все равно не смогу позволить вам контактировать с Уолкером. Было бы странно: я только что вам под страхом казни запретил общаться с напарником, а на следующий день вы уже рассекаете с ним по Управлению.

Молчание уже затянулось. Я не знала, что мне делать. С одной стороны я могла расположить к себе Рувилье своим согласием, с другой я могла практически предать Неа… Но я все равно, будто не по своей воле, протянула руку и пожала уже протянутую ранее ладонь инспектора. Она у него была крепкой, горячей, а хватка цепкой. У меня ничуть не хуже, потому что в моей правой руке, черт подери, заключена Чистая Сила. Я могу вести свою собственную игру.

— Вы не заметили, мисс Кроун? — спросил вдруг мужчина. Я вскинула голову, удивлённая его тоном, ставшим намного мягче, чем было ранее. Я знала, что в этот момент инспектор улыбнулся. — Сейчас вы уже самая настоящая пешка Ордена. А теперь еще и мой агент. Помните нашу первую встречу? Целиком и полностью, мисс.

Я осталась стоять посреди коридора в полной тишине, а Малкольм Рувилье развернулся и зашагал далее, куда и направлялся с самого начала. В груди застыло, от лица отлила кровь, но щеки мои пылали.

С самого начала.

Я стала частью этой схемы с самого начала. Целиком и полностью.

Примечание к части

Спустя почти ровно год, а точнее 11 месяцев и 2 дня. Ничего не говорите. Ничего.

Да.

Было темно, холодно и страшно. Вокруг раздавались шорохи, удары дождевых капель о каменные дома и дорогу, звонко хлюпала грязная вода в лужах, когда подошвы сапог врезались в них. Я поскользнулась на повороте, сильно накренилась в сторону, но чудом смогла устоять на ногах и побежать дальше. Промокший до нитки плащ тянул к земле, в груди горело и кололо, по телу периодически пробегали волны онемения. Я бежала, преодолевая поворот за поворотом, но так торопилась, что даже не ругалась сквозь зубы на бесконечный лабиринт темных городских переулков. Я искала. Искала ее и никак не могла найти в этом лабиринте. Сердце то билось свихнувшейся птицей, то замирало, заставляя дышать тяжело и с присвистом.

В который раз забежав за угол, вдруг стало понятно, что я, наконец-то, отыскала ее. Она сидела, привалившись к стене и положив одну руку на живот. Голова ее была склонена к груди, длинные темные волосы закрывали лицо. Я подавилась вздохом и бросилась вперед.

— Тива!

Выкрикнув ее имя, я привлекла лишнее внимание. Почти сразу после этого проход в переулок оказался закрыт. Откуда-то, вероятно с крыши, спрыгнул высокий длинноволосый юноша. Его лицо было настолько бледным, что казалось серым, золотистые глаза блестели в полумраке, а из стигматов на лбу некоторое время назад текла темная кровь, перечертив все лицо. Испуганная я вовремя отшатнулась и поэтому не влепилась в его грудь. В руке юноша сжимал эфес большого меча. И эта рука только что поднялась, а вторая ладонь тоже схватила эфес.

— Тива. Тив, проснись!

Я дернулась сквозь сон и, резко развернувшись, открыла глаза. Надо мной стоял Джулиан, сжимая мое плечо пальцами и сверкая глазами в неровном лунном свете, падающем из окна над кроватью. Он прищурился, а затем чуть стиснул пальцы, наверное, желая совсем меня разбудить.

— Еще один пропавший. Нас вызывают в участок.

Сборы были короткими и быстрыми. Прямо на ночную рубашку я натянула куртку, надела брюки, обулась секунд за десять, а плащ натягивала на плечи уже в коридоре, где меня ждал давно одетый Джулиан. Вместе мы спустились на первый этаж гостиницы и вышли на улицу. Прямо перед дверьми стоял автомобиль. Джулиан придержал для меня дверь, а потом сам запрыгнул внутрь и захлопнул ее за собой. Сразу же машина тронулась с места.

— Который час? — сквозь зевок спросила я, поправляя одежду и плотнее запахиваясь в плащ. Было жутко холодно и сыро. Казалось, что в Лидсе дождь лил круглосуточно. Темень стояла такая, словно за окном было часа четыре утра. Джулиан окинул меня взглядом и сказал:

— Я не уверен, но где-то около семи утра. Может, половина восьмого... Узнаем, когда прибудем в участок.

Ехали всего десять-пятнадцать минут, слушали грохот дождя по крыше и корпусу авто. Я то и дело подавляла зевоту и старалась держать глаза открытыми. Приснившийся кошмар не вылезал из головы, но не спать я пыталась не поэтому.

Выбравшись из машины при остановке, мы, накинув капюшоны, быстро проскочили к дверям участка и зашли. Здание Лидского полицейского участка имело два этажа, козырек над входом, добротное отопление и приятную, ухоженную обстановку. Внутри было относительно тихо, только где-то кто-то разговаривал по телефону, а еще где-то еще кто-то шуршал бумагами, документами и отчетами. Почти сразу после того, как мы попали в участок, к нам подошел незнакомый мужчина и попросил следовать за ним. Прошагали через весь первый этаж к противоположной входу стороне и прошли в открытую мужчиной дверь. Сам он остался снаружи и наверняка уже ушел. Мы с Джулианом скинули капюшоны плащей с голов и огляделись. В кабинете было довольно уютно, правда, под потолком витал сигаретный дым, а на рабочем столе стояло две грязных кружки из-под крепкого кофе. Его аромат до сих пор присутствовал в комнате и мешался с сигаретным дымом, создавая несколько головокружительное амбре. Приятное или не очень, я так и не определилась. Наверное, что-то среднее.

— Доброй ночи, — пожелал нам шериф, отходя от железных шкафчиков в левом дальнем углу кабинета и сбрасывая какие-то папки на свой и без того заваленный стол. Затем он криво усмехнулся. — Вернее, доброго утра. Погодка оставляет желать лучшего, верно?

— Доброе утро, мистер Якоб, — поздоровался Джулиан. — Вы не уходили домой сегодня ночью?

— Промозглое и довольно противное, — откликнулась я, — уж извините за нагнетание.

— К черту эти приличия и хорошие пожелания, полностью с вами согласен, мисс Кроун, — мужчина покачал головой и фыркнул в густые посеревшие усы. — Да, я не уходил и не спал. Утро отвратительное, боюсь, не только из-за погоды. Вижу, я вырвал вас прямо из рук Морфея. Прошу меня простить.

Шериф Якоб Вернон прибыл из Йорка на дело об исчезновении мужчин в Лидсе и взял это дело на себя. Мы познакомились с ним сразу по приезду в город и с тех пор работали вместе: сообщали друг другу новые сведения и очень долго сидели в кабинете, ища связь между исчезновениями и пытаясь прийти хоть к какой-то зацепке, какому-то логическому выводу. Якобу было за сорок, может, даже за пятьдесят. Ввиду работы у него всегда были встрепаны седеющие короткие волосы, а пышные усы сегодня стояли торчком и во все стороны. Будто бы у него над губой был приклеен злой ежик. Злой, не выспавшийся и уставший до чертиков ежик. Как и сам Якоб.

— Работа не ждет, долг зовет и требует исполнения, — я в последний раз зевнула и передернула плечами, пытаясь хоть как-то привести себя в чувство. — Мы слушаем, мистер Якоб.

— Примерно час назад к нам прибежала миссис Хорсби, — уставшим, севшим от долголетнего курения голосом начал шериф. — Она живет на Док-стрит, ну, знаете... Еще однажды обед нам заносила. Прибежала вся в слезах, едва живая. Сказала, что ее сын пропал. Она думала, что он вечером ушел к другу, но когда позвонила им, чтобы разбудить парня и напомнить, чтобы он пришел домой и начал собираться на репетицию (вы же не знаете, парень — студент театра, а собирают их рано, даже слишком рано), но его друг сообщил, что сын миссис Хорсби ушел еще поздно вечером, мол, передумал ночевать у него. С тех пор его никто и не видел.

Мистер Якоб замолчал, мы все переглянулись. Непогода бесновалась, где-то внутри нее, возможно, находился парнишка. А у нас в кабинете еще одна загадка.

— Она что, бежала ночью, под дождем, по Бридж-Энд? — спросила я.

— О, так ты запомнила хоть что-то из карты! — вдруг не удержался от комментария Джулиан. Я поморщилась.

— Ой, заткнись...

Обстановка резко разрядилась. Якоб снова усмехнулся и потер переносицу пальцем, склонив голову, мы с Джулианом тем временем обменялись несколькими безобидными колкостями и только потом успокоились. Якоб, предложив нам сесть напротив стола, начал рассказывать о парне все, что знает. Он с давних времен знал миссис Хорсби, она была всего на пять или шесть лет младше него. Чуть позже нам принесли горячий кофе, один запах которого уже освежил наши головы. Потом я с чашкой в руке стояла около карты и свободной рукой отмечала канцелярскими кнопками последние местонахождения сына миссис Хорсби. Дом на Док-стрит, дом его друга там же, но чуть дальше, а еще малый театр. «Малый» — потому что я считала его маленьким. Позже, в будущем, он будет больше. И дороже. Я полагаю.

* * *

— Куда же мог подеваться мальчик...

Вода в Темзе была мутной и грязной, темно-коричневой. Отражения лица было невозможно разглядеть, но можно было заметить фигуру в черной одежде. Это была я. Стояла, оперившись в перила моста руками и уставившись вниз. Мои мысли должны были быть заняты делом об исчезновении семерых людей. Вместо этого перед моими глазами стоял серый мокрый переулок, лужи, кровь на каменном тротуаре и занесенный над моей головой меч, который вот-вот...

— Ты здорова?

Вздрогнув и обернувшись, увидела Джулиана. Он потрепал мое плечо и взглянул мне в глаза. Я поморгала, пришла в себя, тряхнула головой.

— Что, прости?

Около реки проводился обыск. Близлежащий к Док-стрит район и сама эта улица тоже обыскивались до дыр. Искали хотя бы тело семнадцатилетнего юноши. Ранее мы сами встретились с миссис Хорсби. На женщине не было лица: бледная, с кругами под глазами, трясущаяся от каждого звука. Пока она сама рассказывала нам свою версию произошедшего, Джулиан и Якоб слушали, я была не в этом месте. Все мои мысли сводились к одному зданию с вызывающей вывеской. И я настолько задумалась, что едва не ляпнула: «А не ходил ли ваш сын часом в местный бордель, там, за мостом?», но одернула себя так резко, что пошатнулась. Мой напарник мельком взглянул на меня, но ничего не сказал. А когда испереживавшаяся, горюющая мать ушла от нас под конвоем заботливого шерифа, мы остались одни, окруженные едва заметной моросью, оставшейся после ночной непогоды.

Часы стояли на одиннадцати утра. Темза матово и недружелюбно блестела в лучах белого солнца. Все мои мысли тревожно вертелись вокруг публичного заведения Лидса, мне казалось, что ответ на все вопросы кроется за этой бессмысленной завесой метавшихся дум. Я медленно запрокинула голову вверх, к постепенно светлеющему небу. Скоро от дорог начнут подниматься испарения. Мы с Джулианом молча переглянулись. Наверное, в наших головах вертелась одна-единственная мысль.

Нам нужно было пойти в бордель.

Мы значительно задержались по пути в «La Passione» из-за очень важного события — Джулиан проголодался. Оно и было понятно: нас вырвали из кроватей, мы промотались по городу, ходили вместе с полицейскими по улицам и искали то, чего там не было и не будет, на самом-то деле, а потом еще и выслушивали повторные показания матери пропавшего мальчика. Она выглядела усталой, но немного лучше, чем рано утром. Наверное, мистер Якоб смог внушить женщине, что с ее сыном все будет в порядке. Невероятно, как она в это поверила... Если поверила.

В борделе было тихо, если не считать мягкую музыку, разливавшуюся по холлу подобно спокойным морским волнам. Зайдя с улицы внутрь, я даже подумала, что мы ошиблись заведением, но регистратура и здоровые цветы в не менее здоровых горшках вернули меня к действительности. А еще... Тот странный смутно знакомый едкий запах. Теперь он витал и в холле. От него непроизвольно начинали дергаться ноздри. Джулиан тоже почувствовал его и тихо шмыгнул носом, незамедлительно проходя вперед.

За спиной что-то тихо щелкнуло, и я резво оглянулась, но позади ничего и никого не было. Всего лишь закрылась входная дверь. Я тихо кашлянула, прочищая горло, подошла к двери и толкнула створку, взявшись за ручку. Она мгновенно приоткрылась. Полы плаща сразу же всколыхнулись от ворвавшегося сквозняка, тихо зашуршали его складки, выпрямляясь. Закрыла дверь и последовала за Джулианом. Тем не менее, с новым щелчком закрывшейся створки я почувствовала, что она действительно закрылась. На замок.

— Странно, — вдруг протянул Джулиан, когда мы поднимались на второй этаж. — Мы не находили комнат девушек. Ну, Дорис упоминала, что они отдыхают в определенное время суток. Однако мы нашли только кучу комнат для приема клиентов и ни одной комнаты для отдыха... рабочих.

Я подумала, что девушки могли расходиться каждая по своим домам, но так и не сказала этого вслух. С каждым шагом вглубь этого злачного места его мрачная аура давила мне на плечи и пыталась заставить унести ноги. Меня никак не покидало ощущение, словно нас загоняют в ловушку, которая вот-вот захлопнется с громким треском. Но тут вдруг Джулиан тихо позвал меня по имени, тем самым вырвав из мрачных раздумий. Он стоял в самом конце коридора и указывал мне кивком на последнюю дверь. Знаком он велел мне тихо подойти.

Напарник осторожно повернул круглую ручку и приоткрыл дверь, заглянул. Выглянул, посмотрел на меня. Глаза его были похожи размером на два шиллинга, а рот приоткрыт в немом шоке. Затем он моргнул пару раз, тряхнул волосами.

— Кажется, я нашел нашего пропавшего...

— Что? Какого из? — изумилась я и тут же полезла вперед, но Джулиан остановил меня, выставив руку.

— Тише, — шикнул юноша, — разбудишь его... — тут я посмотрела на него недоуменно. Разве не это нам нужно? — Он тут не просто так. Я слышал — ни одной из девушек сейчас в борделе нет. Поверь, у меня очень острый слух. А парень лежит тут, спокойно сопит и совсем не спешит домой, к матери. Это прям так обычно, каждый день такое видим, да? Надо разузнать, что и как. Не все так просто, как кажется.

Уайт был прав. Снова прав, поэтому я успокоилась и беспрекословно последовала за ним, когда он предельно тихо зашел в соседнюю комнату, снова прикрыл дверь и выдохнул.

— Будем ждать, — едва расслышала я шепот напарника. — Я почти на все сто уверен, что кто-то придет. Он сюда явно не для утех своего молодого тела пришел.

Парень неслышно прошел вглубь комнаты и присел на край кровати. Тихонечко скрипнули пружины, сместилось с прежнего места шелковое покрывало. Несколько минут Джулиан водил подушечками пальцев по этому одеялу, явно пребывая в легкой задумчивости, а затем он замер и не издавал ни звука последующие минут пять. Я же в это время стояла посреди комнаты между левой стеной и кроватью, погруженная в темноту и тишину. И в напряжение, незаметно сковавшее все мое тело и отдающееся в кончиках пальцев легким покалыванием.

— У меня странное ощущение, — решила, наконец-то, поделиться своими переживаниями с напарником. Когда тот вскинул голову, а его глаза удивленно блеснули в темноте, я замялась и почесала в затылке, снова проделав пару шагов по комнате. — Это все слишком странно. Слишком... Просто. Я чую подвох.

— Я тоже, — улыбнулся в темноту Джулиан. — С самого начала мне казалось все не таким простым, но я считал, что это дело простого маньяка. Только вот до этого момента меня волновала не сама пропажа людей в этом городе. И не этот город меня волновал и не волнует. Сейчас я просто пытаюсь выполнить порученную работу, за которую нам заплатит начальство в Ордене.

— Что? — ошарашенно переспросила я. Уайт тихо и длинно хмыкнул и почесал острый гладкий подбородок пальцами. Я выжидающе уставилась на него.

— Все это странно. За половину месяца тебя отправляли на кучу заданий в разные города, в разные концы страны. Удивительно, что еще за границу не пнули. Но еще ни одно дело не было связано с Акума, Семьей Ноя или Чистой Силой. Просто суют в помощники полиции. Это ли не странно?

Снова в комнате повисла тишина. Сквозь нее из соседнего помещения доносилось тихое сопение спящего юноши. Мысли в голове текли медленно, словно в слоу-мо. Джулиан был прав — Комуи еще ни разу не заговаривал со мной о задании, связанном с тем, что действительно должен делать экзорцист Черного Братства. Убивать демонов, например. Или «Невинность» искать, в конце концов. Я не делала ни того, ни другого уже две недели. Ровно с того момента, как вернулась в Орден. Как заключила контракт с Рувилье. От которого, кстати говоря, мало проку; с Алленом я не пересекалась лично (не считая пары моментов) уже, хм, сколько же? — ах да, две недели! Это все очень действовало на мое состояние, и если с отсутствием Акума на своих заданиях я могла смириться, то нынешняя ситуация с Уолкером угнетала нас обоих.

Да, Аллен знал о контракте с Рувилье. В конце концов, общение с Кэмпбеллами давало результаты: теперь мне было известно, что Тим может не только записывать информацию, но еще и стирать ее, если того требовала ситуация.

* * *

Это случилось на следующее утро после заключения идиотского договора с идио— кхэм, точнее, с Малкольмом Рувилье. Я, как и обычно, отправилась в столовую и взяла завтрак, а вот о том, что по утрам в столовой также обитает Уолкер, совсем забыла. Поэтому и застыла около столов с подносом в руках. А потом, поняв, что мои друзья меня заметили и уже позвали к себе, развернулась и пошла прочь из столовой. В спину раздались удивленные восклицания. Позавтракав в собственной комнате, отнесла посуду в кухню, а в коридоре неожиданно столкнулась ни с кем иным, как Линали. Китаянка очень обрадовалась встрече.

— Тива! Доброе утро. У тебя все хорошо?

— Э-э-э... — замялась я. Из-за плеча подруги выпорхнул Тимканпи и приземлился на мою макушку. Я сняла голема с головы и посмотрела на него. Тим смирно сидел на ладонях и помахивал длинным хвостом. Кажется, я не выдержу. Нет.

— Тива, Аллен рассказал нам кое о чем, — осторожно произнесла Линали. Мои глаза стали круглыми, как медные монеты. — Так что не волнуйся.

— Оу. Вот как...

— Мне кажется, Тим хочет побыть с тобой, так что я вас оставляю. Брат наверняка уже выдул весь свой утренний кофе. Работа не ждет! — моя очаровательная (и немного странно ведущая себя) подруга обняла меня, чмокнула в щеку и убежала обратно в столовую. Я только оглянулась ей вслед.

Тимканпи громко заурчал и уткнулся мордашкой мне в пальцы, елозя по ним и щекоча миниатюрными ручками и рогами. Затем он вспорхнул и полетел прочь, свернув к лестницам на верхние этажи. Делать мне было особо нечего, тренировка начнется только через час, да и Лина сказала, что Тим явно хочет побыть со мной. Поэтому я последовала за золотистым крылатым шариком. А летел он, видимо, как раз к моей комнате, причем, не оглядываясь и не останавливаясь, чтобы подождать меня. «Да, Тим, мы знакомы достаточно давно, чтобы я сразу шла за тобой, если ты куда-то полетишь» — с усмешкой подумала я, ведя пальцами по гладким перилам, когда поднималась по лестнице.

Моя комната в штабе всегда была для меня чем-то вроде убежища. Здесь хранились все мои вещи, которые были со мной, когда я оказалась в девятнадцатом веке, а также немногочисленные сувениры из разных городов, в которых мне удалось побывать, а еще небольшие подарки от моих друзей. Зайдя в нее, можно было позабыть о том, что комната находится в здании штаба могущественной организации, в которой люди борются с мировым злом. Обычная комната подростка. На кровати лежал мой старый джемпер, который мне подарил Джонни целых два года назад. Я очень люблю этот болотно-зеленый джемпер. И Джонни я тоже очень сильно люблю. Благодаря его поддержке я продолжаю верить в себя. Скажете, как экзорцист может не верить в себя, если у него в руках такая огромная сила? А очень легко. Когда на твои плечи резко опускается огромная ответственность, не каждый может выдержать, особенно если ответственен ты за жизни миллионов людей. Очень важно в такое время иметь верных друзей.

На рабочем столе дела обстояли хуже. Он весь был завален рисунками, исписанными тетрадями, карандашами и... кто-то принес мне печенье? К слову, уже неважно, потому что Тимканпи без зазрения совести приземлился на стол и, кажется, собрался полакомиться угощением. Но перед этим голем открыл пасть и выронил на стол что-то небольшое и белое. Выполнив поручение, он с чистой душой отвернулся и взялся за первую печенюшку. Я же взяла сложенный кусочек бумаги и развернула.

«Эй, я знаю, почему ты убежала. Линк проболтался о том, что Рувилье запретил нам общаться из-за этой «головомойки» с Ноями. Есть предположения о том, что будем делать дальше? Я не собираюсь ходить мимо тебя каждый день после четырех месяцев разлуки. В три около витража. Не опаздывай!

А.У.»

— Витраж? Это ведь те большие окна парой этажей выше, верно, Тим? — рассеянно спросила я. Тимканпи согласно хрустнул печеньем. Я отложила записку и открыла одну из ближайших тетрадей. Оторвала половину листа, схватила ручку и вывела:

«Очень хорошо, что ты не злишься и не обижаешься. Спасибо Двоеточию, хоть где-то он оказался полезен. Все ребята будут там, или ты пригласил меня за свидание? Я приду.

Т. К.»

— Ти-и-и-им? — позвала я. Тимканпи дожевал, облизнулся и повернулся ко мне. Я протянула ему сложенную в несколько раз бумажку. Голем схватил ее, вспорхнул, дождался, пока отроется дверь, и был таков. Я же закрылась и оперлась спиной о дверь, окидывая комнату взглядом. Спасение мира и путешествия во времени — это, конечно, круто, но в комнате нужно прибраться.

Уборка была закончена как раз к началу тренировки. Мари Нойз, приехавший недавно в штаб с выполненной миссией и отчетом, обещал попрактиковать со мной борьбу. Это было так круто! Особенно когда у меня начало получаться уворачиваться от выпадов и ударов напарника. Завалить Мари я, правда, смогла лишь однажды, да и то случайно. Упав на покрытый толстым слоем песка пол, я неудачно извернулась и ударила ногой лодыжку Нойза. Тот элементарно не ожидал удара и свалился следом за мной. После этого на ноге у него некоторое время красовался синяк.

Честно говоря, я думала, что мой ужин пройдет в одиночестве, однако Линали умудрилась занять стол и сразу же утащить меня за него. И к нам даже присоединилась Миранда, правда, ненадолго: она быстро перекусила, справилась о наших делах и вкратце рассказала о своем задании. После ужина она пожелала нам удачи и упорхнула — наверное, к своей наставнице, Клауд Найн.

Вернувшись в свою комнату, я занялась обычным любимым делом. Оно не касалось ни девятнадцатого века, ни Акума, ни даже Графа. Я рисовала. Кого угодно и что угодно; рисование помогало мне вымещать эмоции и отвлекаться от внешнего мира. Еще я снова вела дневник. Причем мыслей оказалось намного больше, чем я предполагала, поэтому заполнялся толстенький блокнот быстро. Кое-где на страницах встречались размазанные бледные пятна крови, а почерк был не самым аккуратным.

Так я и просидела до самой ночи и даже умудрилась заснуть за столом, уткнувшись щекой в свеженький портрет темноволосого юноши с задорными золотисто-карими глазами. Разбудил меня Тимканпи. Оказывается, на часах уже было без десяти три ночи, а бедный маленький голем тянул меня за пряди волос. Я быстро захлопнула дневник, спрятала листы в ящик и, сунув обрадованного Тима за ворот кофты, выскочила из комнаты, не забыв выключить свет.

Не знаю, как долго я добиралась до «витража», но когда добралась, там никого не было. Витраж и вправду оказался большим круглым окном, и лунный свет, проходя сквозь разноцветные стекла, ронял на пол темный, но такой же рисунок. Получилось так, что я встала в середину большого круга и уставилась на луну, как завороженная. Сегодня она была полной и яркой-яркой. Наверняка снаружи видно весь штаб, словно днем... Позади мне почудилось движение, а затем кто-то схватил меня за запястье и крутанул вокруг моей оси, обнимая за талию и притягивая к себе. Я испуганно охнула и прижалась к теплой груди улыбающегося беловолосого экзорциста.

— Аллен Уолкер! Еще раз испугаешь меня так, и я больше никогда не соглашусь идти с тобой на свидание.

— Это тайная операция, о чем ты? — промурлыкал довольный юноша и хихикнул, чем вызвал у меня волну возмущения.

— Дай хотя бы помечтать!

— Ладно, ладно, — согласился он, склоняясь ко мне и щекоча дыханием мои губы. — В полнолуние это можно назвать свиданием.

Я тихо пискнула, но теперь от смущения, и крепко вцепилась в плечо парня, но он этого, кажется, не заметил. В конце концов, у него было дело поинтересней, а я... Ух-ох. Совсем как маленькая девочка!

Когда Аллен отстранился, я даже осталась недовольна и, хмуря брови, потянулась обратно, чтобы поцеловать Уолкера в нижнюю губу, и только потом успокоилась, нехотя убирая руки с его шеи. Сама даже не знаю, когда успела обнять юношу. Мы стояли молча, каждый приходя в себя и выравнивая дыхание, хотя лично я больше разволновалась от смущения, чем от недостатка воздуха. Все-таки, первые поцелуи очень волнительны. Особенно если целует тот, нужный человек. А я все «телячьи нежности, телячьи нежности»...

— А может, ну его, план действий? — задумчиво протянул Аллен, а потом все же покраснел. Я хихикнула и взяла его за руку.

— Дело в первую очередь.

— Ну да, я заметил. Извини.

— Глупости.

Ладно, мы оба похожи на маленьких смущенных детей. Ух-х! Устроившись прямо под витражом, мы тихо обсуждали, что будем делать дальше. Тимканпи опять сопел на плече Аллена, а сам Уолкер устроил свою голову уже на моем плече.

— Получается, мы оба под угрозой стать одними из тех, с кем сражаемся, — негромко говорил Аллен. — Не такого я ожидал, когда пришел в Орден пару лет назад.

— Я вообще ничего из этого не ожидала, — хмыкнула. Ну, действительно. Фантастика. — Аллен, я вот что хотела тебе сказать... Я не знала, что Тива передала мне свою память. Честно. Тогда она умерла на моих руках, но... Ничего такого не было. Я не просила и не ждала. Но без нее я бы не вернулась сюда.

Аллен промолчал, только ладонь мою сжал крепче. Его отношение к Ноям вряд ли изменится от одной моей фразы. Да, если сравнивать Неа и его старшую сестру... Они разные. А возможно ли, что и цели у них разные? Я вздрогнула от такой догадки. На самом деле мне неизвестны причины такого поступка Тивы. Если бы она не хотела, она могла бы не перерождаться в другом человеке? Или... Она тоже преследует какую-то цель. И если так, то какую? Мне хотелось поделиться с другом мыслями, но я не стала. На него и так свалилось слишком много, а тут еще я со своими добрыми словами о Ноях, которые никак не вяжутся с его, Аллена, мнением.

— А-ах, как же все сложно...

— Придется слушать Рувилье и не косить на тебя взгляды, когда Линк ошивается рядом, — уныло протянул юноша, растягиваясь поперек моих коленей. — А он ошивается рядом постоянно... — сейчас он уже тихо выл. Ну совсем как ребенок!

— Будем бегать на тайные встречи каждую ночь? — мы переглянулись и захихикали. Уолкер вдруг встрепенулся и сел ровно, запуская руку в карман.

— Ах да, кстати! Помнишь, ты подарила мне часы ко дню рождения? Я купил это давно. Просто увидел и вдруг подумал о тебе... думал отдать по возвращению, ну, когда ты... Я верил, что ты вернешься. Дай руку.

Заинтригованная и взволнованная такими трогательными словами, протянула ладонь. Юноша выудил из кармана брюк что-то маленькое, серебристо блеснувшее в неясном свете луны. Когда я поняла что это, то смутилась и умилилась одновременно, тихо запищав, как маленькая девочка.

— Предупреждая твой вопрос: не скажу, сколько, — сказал Аллен, сосредоточенно поправляя кольцо на моем пальце. — Это наша с Тимом тайна, и он поклялся тебе не рассказывать. Верно, Тим?

Тот щелкнул зубами. Я фыркнула, но сразу же крепко обняла парня, громко сопя от радости и приятного удивления подарком.

— Это офигенно, чтоб ты знал! И очень трогательно. Большое-пребольшое тебе спасибо!

Мы сидели в обнимку еще очень долго и обсуждали какие-то мелочи. Аллен немного жаловался на Линка, а я рассказала ему о своей комнате, да и вообще мы успели обсудить новый штаб по каждому кирпичику. Расходиться было решено, когда Тим настойчиво тянул меня за косу, заставляя проснуться. На улице совсем потемнело: похоже, ночные тучи заслонили луну. Попрощавшись, разошлись с Алленом в разные стороны. Голем полетел за своим нынешним хозяином. Вернувшись в комнату, я поняла, что замерзла, пока сидела на полу, пусть и рядом с Алленом. Сходила в душ, согрелась и поспешно переоделась в пижаму, чтобы снова не замерзнуть. Стоя теперь к зеркалу спиной и расчесывая волосы, я и вправду задумалась над тем, что стоит поменять прическу. Я с такими длинными волосами в жизнь не управлюсь!

Повернулась, чтобы забрать висящее на зеркале полотенце, и удивилась. Очень сильно удивилась, ведь одна половина полотенца исчезла из виду, как отрезали ее, но тогда ткань соскользнула бы на пол. Недоумевая, взялась за вещь, стянула ее рукой, и заметила: исчезнувшая половина появилась прямо из зеркала!

— Что еще за чертовщина? — прошептала еле слышно, откладывая полотенце в сторону и подходя поближе. Это что-то новенькое... Нерешительно я коснулась пальцами отражения. Оно, словно поверхность воды, пошло кругами, искажаясь и изворачиваясь, но стоило мне убрать руку — тут же успокоилось.

Что бы сделал другой человек на моем месте? Остался и подумал бы, стоит ли идти вперед. Но я — не другой человек, (я гораздо глупее) поэтому, пусть и не совсем уверенно, протянула руку, засовывая ее в зеркало. Поверхность опять заволновалась, но с рукой все было в порядке. Сжала, разжала пальцы, вроде, все хорошо. И шагнула внутрь, аккуратно переступив через зеркальную раму. На пару секунд стало очень светло, но затем все снова стало обычным. Точнее, все стало таким, как в Ковчеге.

Ну, да, нормально. Стою посреди Белого Города в пижаме и носочках в полосочку. Нет, ну, а кто знал-то, кто знал? Я вот нет.

— Интересно девки пляшут...

Нашла взглядом главную башню. Целая, невредимая. Высится гордо, безмолвно наблюдает за всем Ковчегом. А где-то там, в своем убежище, сидит Неа... Я вдруг поняла, что мне очень его не хватает. Хочется с ним поговорить, но как я попаду в комнату управления без Аллена?

— Никак, — вслух ответила я самой себе и вздохнула. — Но ситуация действительно интересная. Ну-ка, посмотрим, что тут за дверьми.

Открыла первую — немножко, чтобы была маленькая щелочка, заглянула. Темно, хоть глаз выколи... Закрыла. Пошла к следующей. Там уже была полоска света. Ага! Подсмотрела тихонько и раскрыла дверь шире. Впереди простирался длинный серый коридор с множеством дверей в стенах. Заходить и проверять, что там, я не рискнула, а поэтому закрыла дверь и пошла дальше. Пока шла, обратила внимание на кольцо, заулыбалась и вспомнила Аллена. За следующей дверью было по-будничному светло и даже присутствовали звуки, правда, не совсем понятные. Я подалась вперед и осторожно заглянула.

О чудо! Я снова в Ордене, судя по обстановке. Почти такая же комната, как у меня, разве что мебель немного по-другому стоит. На вешалке висит плащ экзорциста. Ага, интересно... Главное, чтобы не Канды. Мало ли, как он отреагирует... Мало ли, как кто угодно отреагирует! Так, ладно, что у нас на горизонте? А на горизонте у нас рабочий стол с тарелкой пончиков и чашкой, содержимое которой все еще дымилось. Видимо, напиток свежий. Чуть дальше... Лежат серебристые часы. Ой, мамочки...

Дверь самой комнаты вдруг открылась, зашел Уолкер собственной персоной. Я не успела спрятаться в зеркало, да и не пыталась, поэтому парень просто уставился на меня, так и не стянув с мокрой головы полотенце. Моргнул.

— Привет, — махнула рукой.

— Привет, — ответил Аллен. — А ты, э-эм...

— Оно само, — пришлось все-таки выйти из зеркала и осмотреть его, придержать. Аллен просто стоял рядом. Наверное, он в шоке. Мне неловко. Убираю руки за спину, понимаю, что стою перед ним в пижаме. Опять. Неловко в квадрате. Обвожу взглядом комнатушку. — Мило у тебя.

— Да, спасибо.

Мы встретились взглядами. Негромко посмеялись. Вкратце объяснила Аллену, что и как произошло, а потом я, почесав подлетевшего Тима, под любопытный взгляд Уолкера попробовала зайти обратно в зеркало. Наверное, со своей стороны он не видел меня, потому что не отреагировал, когда я ему помахала. «Ладно, потом поговорим об этом» — кивнула сама себе и отправилась к «своей» двери. Правда, стоило мне только ее коснуться, как вдруг послышался тихий скрип и стук дверной ручки о стену. Хочешь, не хочешь, а мурашками пробрало...

Я тихо отошла назад и заглянула за угол улицы. Никого. Теплый сквозняк только да бабочки пролетают иногда. Вон, на скамейке даже птица сидит. Тихо, мирно все. Однако одна из дверей была настежь открыта. Подошла ближе, но не увидела комнаты за дверью — проход был белым и... словно похож на ткань.

— Что-то мне не по себе, — может, стоит позвать Аллена? Спросить, открываются ли в Ковчеге двери сами по себе? А ему-то откуда знать? Он совсем недавно, считай, Ковчег заполучил, и то против своей воли. Аккуратно отодвигаю рукой настоящую белую ткань. Простыня какая-то обычная, пыльная вся с другой стороны, ужас. Следя, как она падает на пол, прохожу внутрь.

Темно. Воздух сухой и какой-то безжизненный, что ли. Наверное, складское какое-нибудь помещение. Спасибо, Ковчег, но я, пожалуй, пойду спать. Спасибо за прогулку и незабываемые впечатления, все такое...

Немного жутковато.

Поворачиваюсь снова лицом к комнате и тихо выдыхаю. Ладно, просто посмотрю. Жаль, нет с собой телефона или просто фонарика. Пришлось активировать Чистую Силу. Нити потекли по воздуху, словно по воде, источая мягкое сияние и потихоньку освещая комнату. Она оказалась ни разу не складской. Светлый диван, ковер, комод... Очередная жилая комната. Жилая-нежилая. Ленты постепенно расплываются по всему периметру, поднимаются выше, заставляя и меня заинтересованно посмотреть вверх. Темно-красные в полумраке портьеры неожиданно оказались порванными и запачканными в нескольких местах. Подсознание решило проснуться спустя долгое время и позвонить в тревожный колокольчик.

По моему желанию Нити стали светиться ярче, заполняя помещение светом и открывая мне картину.

Новое окно не позволяет холоду проникать в комнату, но стена под подоконником и пол запятнаны потемневшей от времени кровью. Правая портьера почти полностью отсутствует, как оказалось; в темноте этого заметно не было, ведь угол я не освещала. В этом самом углу стоит зеркало. Перед ним тоже большое кровавое пятно. Круглая деревянная рама в нескольких местах также испачкана красными полосами. Совсем как следы от пальцев, которые пытались ухватиться хоть за что-нибудь, когда умирающий человек падал прямо в это зеркало.

Меня заколотило, пришлось зажать рот ладонями и зажмуриться, чтобы не завопить от резко накатившего ужаса воспоминаний. Словно все произошло только вчера... По слуху ударил выстрел, а под грудью резануло болью. Сдерживая слезы, я юркнула прочь из кабинета Кросса, захлопнула дверь и почти бегом направилась к своей комнате.

* * *

Джулиан, имеющий слух более острый, чем у меня, вдруг поднялся и подозвал меня к себе.

— Я слышу шаги в коридоре. Походка похожа на мужскую. Я встану за дверью, а ты вон там, за кроватью. Лучше еще присесть, да, вот так. Теперь даже я тебя не вижу. Сейчас тише...

Мы заняли позиции и застыли. Шаги я услышала уже тогда, когда человек оказался перед дверью. Тихо зашел, плотно закрыл за собой дверь. В комнате раздались тихие голоса, заскрипела слегка кровать. Я неуверенно выглянула из-за кровати, а потом поднялась и максимально тихо, осторожно пошла к Джулиану. Тот тоже вышел из укрытия: парню даже вытянуться пришлось и буквально вжаться в стену, чтобы его не заметили в случае чего. Переглянулись.

— Думаешь, это Сандерс? — одними губами спросила я. Джу кивнул.

— Видел его. Помнишь того мужчину, что заходил в бордель и заказывал у Дорис девочку? В безвкусной шляпе? Это он, я успел разглядеть через щель.

Джулиан кивнул на дверь: «Сейчас или никогда». Я кивнула ему, соглашаясь, и пошла вперед. У меня оружие всегда с собой, а вот у Джулиана оно громоздкое, так что он побудет на подхвате. Подождав, пока напарник шмыгнет в коридор, я собралась с мыслями. И пнула ногой дверь. «Твою мать, свет!» — мысленно выругалась моя ослепленная на пару мгновений персона, но уже активировала оружие и, не обращая внимания на, пусть и легкую, но неприятную боль, открыла глаза, быстро заходя в комнату.

— Флойд Сандерс, вы обвиняетесь в убийстве шестерых мужчин. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас.

Круто! Ощутила себя прямо как в одном из любимых детективных сериалов их современности. Эта фраза придает уверенности! Только вот не нужна она мне была вовсе, так, для отвлекающего маневра. Тем временем Сандерс оправился от шока, метнул на все еще сонного парня взгляд — и бросился прямо на меня. Расстояние между нами было маленькое, я едва успела прикрыться правой рукой. Мужчина сильно отпихнул меня в сторону и выскочил прочь. Уже в коридоре раздался грохот упавшего тела, ругань, а вот потом — лязг металла и угрожающее рычание. Я поспешила подняться и вернуться к Джулиану.

— Джулиан, он ведь разнесет половину здания, если взорвется...

Напарник вовсю дрался с Акума и такие мелочи, как здание, его не волновали. А штраф-то нам же и выплачивать! Подловив момент, бегу мимо Джулиана к преображающемуся Сандерсу и плачу ему той же монетой, грубо толкая его назад и активируя «Нити». Те мгновенно ринулись в атаку, но были неожиданно отбиты — чем, я так и не смогла понять. Сандерс вдруг разинул искаженную пасть, и в нас с Джулианом полетело какое-то странное облако.

— Не вдыхай! — крикнул юноша, и я задержала дыхание. Дурман какой-то? Демонический яд? Прикрывшись руками, побежали следом за Акума, щурясь от отравленного воздуха. Он почти кубарем скатывается с лестницы, оглядывается; Джулиан опередил меня и прыгнул далеко вперед, надеясь упасть прямо на Флойда, но тот слишком уж быстр для коротышки! Когда парень с шумом упал на пол, я лишь проскочила мимо него с укоризной во взгляде — ну как можно, а, друг?

Казалось бы, все так просто, а бегает гад быстро, так еще и отравляет воздух, пока бежит, так, что дышать невозможно, и я почти задыхаюсь, сил бежать нет. Спрашивается, чего нормально не атакует? Или я экзорцист какой-то неправильный, что Акума бегут от меня, а не нападают?

Не могу бежать, поэтому «Нити» хватают горе-Акуму за ноги-руки или что у него там отросло и швыряют об землю так, что демон взвыл. Однако «Нитями» его не возьмешь, больно крепкий, но до того, как я подошла к демону, нас уже нагнал Джулиан с секирой. На всякий случай крепче перевязала Акума и тогда кивнула напарнику. Уайт уже спокойно подошел и, немного понаблюдав за копошащимся и визжащим в луже Акума, без лишних слов разрубил его пополам и поспешил отойти. Взрыв осветил всю широкую улицу и опрокинул пару мусорных баков. Где-то, кажется, раздался звук битого стекла. Ну, лучше стекло, чем целое здание.

— Вернемся? Надо парня матери отдать, — сказал Джу, поравнявшись со мной.

— Странный какой-то Акума. Готова поклясться, это мое самое мирное задание. Как думаешь, почему он не сражался?

— Не знаю... Может, слишком слаб? Хотя на первый уровень не похож, — пожал плечами парень.

Мы зашли обратно в бордель, а там нас уже ждала Дорис. Ну, как Дорис... То, что осталось от нее. Забираю слова о мирном задании обратно. Дорис оказалась той еще... стервой! Не знаю, что было не так с Сандерсом, но его секретарша знатно нас потрепала, при этом успев обойти тонной нецензурных слов. Джулиан ей не понравился больше всего, почему-то, что он еще долго мне припоминал: мол, это ты была плохим полицейским, я-то хороший!

— А я вас предупреждала! Надо было убираться отсюда, пока был шанс! — ревела Дорис, силясь задеть кого-нибудь из нас руками-лезвиями или остроконечным механическим хвостом. Речь у нее исказилась и имела странные булькающие звуки, а поэтому не всегда была понятной. Сквозь разбитые напрочь окна ужасная погода снаружи переместилась и в здание, а люстра под потолком лишилась большинства своих ламп. Ветер завывал в холле, пол был скользким, вдобавок вокруг были разбросаны земля и цветы из разбитых горшков.

— Я считал ее милой! — обиженно крикнул Джулиан и прикрыл меня, отвлекая всю тушу Дорис на себя, пока я оббегала холл и соображала, что же делать. А потом просто прыгнула на стол, а со стола уже на Акума, чтобы прямо в шею вонзить активированный клинок.

Рана тут же начала набухать и пузыриться, а вторую руку мне обожгло, потому что металл вокруг начал нагреваться. С недовольным воплем я сверзилась на пол и больно ударилась мягким местом. Джулиан крикнул, но я уже не успевала отбежать, только немного отползти и сжаться в комок на полу. После взрыва нас обоих осыпало обломками и осколками. В городе уже было слышно полицейскую сирену. Наверняка это мистер Якоб схватился сразу же после первого взрыва. Пока ехала полиция, мы вернулись на второй этаж, ойкая и айкая от каждого шага. Юноша до сих пор был на своем месте. Спал.

— Вот везучий, а, — протянула я, подходя и несильно толкая парнишку в плечо. — Эй, парень, подъем! Тебя мать заждалась.

Ему было чуть больше, чем мне. Короткая стрижка, темные волосы, худое вытянутое лицо. Он явно испугался, стоило ему открыть глаза. Парень отпрыгнул, запутался в одеяле и упал с кровати, вскрикнув. Я сразу же отвернулась — бедолага вдобавок был еще и полностью голым. Ну, замечательно. Благо, одежда его валялась неподалеку, почти под самой кроватью, и долго мне пялиться в стенку не пришлось, хотя я не была против. Хотелось поразмыслить.

В участке шериф допрашивал парня, а мы с Джулианом сидели в кабинете Якоба и отдыхали после того, как нам мало-мальски обработали заработанные ушибы. Часы показывали девятый час вечера. Даже не верится, что прошло уже так много времени. По голему, выданному Орденом, я сообщила Комуи, что задание завершено, и скоро мы прибудем в штаб. Еще через полчаса после этого вернулся Якоб: уставший, недоспавший, но довольны-ы-ый... Он хлопнул нас с Уайтом каждого по плечу и крепко обнял, поблагодарив, а заодно и рассказав, как было дело на самом деле.

Юноша действительно решил вернуться тем вечером домой и лишний час порепетировать перед сном, но на полпути его перехватил некий человек в костюме и шляпе. Он ничего не говорил, только прыснул парню в лицо каким-то газом, и вот с тех пор юноша помнит происходящее отрывками, да и то смутно. Очнулся только тогда, когда я его разбудила уже после всего. Плачущая от счастья мать долго обнимала сына, Якоба, благодарила нас и желала доброго здоровья, долгих лет жизни...

* * *

— Сандерс отравлял его дурманом, — поделился догадками Джулиан, флегматично пережевывая салат с кусочками куриного мяса. — А других, кто был до него, сжирал. Но тоже отравлял. Но зачем? Почему он не убивал их сразу, а держал?

— У него была больная фантазия. Забыл, что парнишка проснулся голым и едва не сварился там, когда понял, что перед ним девчонка стоит? — я бессовестно стянула с тарелки последний сэндвич. Джулиан не воспротивился. — Мне кажется, этот Акума сначала удовлетворял одни свои потребности, а потом... Фу, гадость какая, он их сжирал! Думать даже не хочу.

Джулиан гыгыкнул, а я, фыркая, бросила в него листиком салата. Тоже мне, джентльмен!

Прибыли в штаб мы рано утром и сразу совершили набег на столовую. Джерри уже не спал, а готовил завтраки и обеды, а поэтому до отвала накормил нас всем, что наши души смогли заказать. Ну, я взяла больше Джулиана, и, честно говоря, такое количество еды меня смущало, пусть для моего типа ЧС это было нормально. Жутко, честно говоря. Будто можешь кушать бесконечно. Не так много, как Аллен, но и не так мало, как было раньше.

— Ты чего такая кислая, Тив? — все-таки спросил у меня Джулиан спустя какое-то время, когда мы убрали тарелки и просто пили чай. На улице начинало светать, просыпались птицы. Джерри, словно сам был птицей, упорхнул в кладовку за специями. Я же неопределенно пожала плечами.

— Просто немного утомилась. Вся эта беготня выжимает соки. — Вздохнула. — Еще этот Рувилье с его Ватиканом и запретами, приказами и прочей лабудой, жесть с Ноями и па-а-амятью, чтоб она неладна была...

Легла грудью на стол и положила голову на сложенные вместе руки. Я никому до сих пор в подробностях не рассказала, что произошло после восстановления Ковчега. Когда я поняла, что все мои друзья и родные из моего века позабыли меня, как ночное сновидение, я держала эмоции в себе и не особо распространялась, а потом оно как-то отодвинулось на второй план и всплывало лишь иногда, когда мне было особо тяжело и грустно. Поэтому Джулиан смотрел на меня с капелькой удивления и, возможно, старался понять. А потом он слегка потрепал мне волосы.

Эх, — вздохнуло мое подсознание. Покой нам только снится. А ведь, если не думать о Акума, Графе, Ноях в целом и о том, что в тебе, собственно, тоже есть «изюминка», жизнь не такая уж и плохая.

Мы с Джулианом посмотрели на двери столовой, когда оттуда раздались голоса и легкая поступь нескольких людей. А потом в зал заглянули все наши друзья, от Лави до Тимоти. Они закрыли за собой дверь и подошли к нам. Поздоровались, обнялись, потом все заказали у появившегося и очень удивившегося Джерри очень-ранний-завтрак, и уселись к нам. Аллен специально сел рядом со мной и под столом сжал мою ладонь. Мы обменялись улыбками.

Ладно, все действительно не так уж и плохо.

Примечание к части

*с ворчанием подметает разбросанное конфетти, косясь на виновника беспорядка*

По главному управлению Ордена разнесся пронзительный вопль, наполненный шоком и болью. Не один.

— Сэр, отпустите меня, пожалуйста.

— Как-Ты-Могла?!

— Сэр, мне больно.

— Они же были такими длинными!

— Если продолжите, то выдерете остатки.

На крики Комуи сошлась дюжина ученых, плюс-минус пара экзорцистов, вставших ради первого завтрака. Комуи Ли, наш милый и добрый смотритель, сейчас крепко обнимал меня и рыдал в мое плечо. Белая рубашка в том месте, где утыкалась мордашка китайца, чуть-чуть промокла. Обнимая мужчину в ответ и поглаживая его по спине, я тщетно пыталась его успокоить. Видимо, моя новая стрижка очень сильно пошатнула его, э-э... эмоциональную стабильность?

Постричься мне помог Джонни. У него вышло очень неплохо, так что теперь у меня вполне красивая и стильная прическа. Правда, по привычке я уже успела зачесать челку со лба на макушку, а она все равно упала и теперь обрамляла мое лицо. В зеркале выглядело прилично. Я бы не постеснялась сказать, что симпатично. Мне пришлось помахать остальным ладошкой, мол, ничего страшного, сама справлюсь.

Все-таки, когда-нибудь Комуи должен был замолчать и отстраниться от меня, и когда это произошло, взгляд его был странным. Он погладил меня ладонями по плечам и улыбнулся, после встрепав мои теперь короткие волосы. В темных глазах можно было заметить понимание и неподдельную печаль. Наверное, смотритель знал, почему я так резко сменила имидж.

— И все же ты осталась очень красивой, — сказал мужчина, смахивая с ресниц слезы. Это смутило.

— Спасибо, сэр. Могу я идти?

— Да, конечно, — рассеянно откликнулся тот. — И да, Тива! Зайди после завтрака ко мне, пожалуйста.

Кивнула смотрителю и отправилась заказывать у Джерри завтрак. Тот снова навалил мне кучу съедобного (снова ОЧЕНЬ много овсяной каши, боже) и отправил с миром. За завтраком к моей скромной персоне присоединилась Миранда, чуть позже Линали. Парни завтракали на несколько столов дальше и постоянно оглядывались на нас, а когда уже собрались уходить, Лави и Джулиан громко заулюлюкали, и темноволосый Джу крикнул через весь зал:

— Классная стрижка, Тив!

Я благодарно помахала им рукой, польщенная до глубины души, а потом пересеклась взглядом с Уолкером. Он ничего не сказал. Ну да, нам ведь теперь только переглядываться можно, и то, вряд ли. Хотя, Линк вон заметил наши гляделки, ничего не сказал, только что-то в книжечку свою записал. Тем временем Аллен привлек мое внимание: он поднял руку к своим волосам, а потом показал мне «класс» и улыбнулся. Тут и вовсе мое лицо порозовело, и я смущенно уткнулась взглядом в свою тарелку, поспешно заправив за ухо выбившуюся прядь.

Когда мы с девушками вышли из столовой и обсуждали предстоящие планы на выдавшийся свободный денек, меня громко окликнули из-за спины. Нейтон, только вернувшийся из далекого путешествия совместно со своим обучением, буквально снес меня и заобнимал. Правда, одна рука у него была загипсована и подвешена на повязке. Следом за ним подошла и Клауд Найн вместе с Тимоти Херстом. С генералом мы обменялись приветствиями, и даже она заметила изменения в моей внешности. Перед тем, как уйти вместе с учениками в столовый зал, Найн мимоходом положила мне руку на плечо, но ничего не сказала. Линали и Миранда переглянулись, а я промолчала.

* * *

Шла третья неделя после заключения контракта с Рувилье. На самом деле, я очень часто задумывалась над тем, зачем вообще согласилась на эту авантюру. Сейчас было время обмозговать все, как следует. Во время разговора с уполномоченным инспектором я была сильно напряжена и испугана, а когда он сообщил, что я… Что во мне Память Ноя… Это сложно объяснить. До сих пор от одной мысли об этом все внутри меня застывало и превращалось в глыбу льда. Несомненно, я любила Тиву и дорожила всеми Кэмпбеллами. Но... Позже мне показалось выгодным собственное необдуманное соглашение. Ведь теперь Рувилье мог сообщать мне свои планы. Или он мог сообщать их Говарду Линку — не зря же он затеял вызывать меня через день в тренировочный зал и, ну нет, вы не поверите — тренировать. Учитель из него, признаюсь, примерный. Не выполнишь упражнение, получай дополнительное. Заупрямишься — гони несколько штрафных кругов по всему периметру засыпанного песком плаца. В особо крайних случаях (честно-честно, их было мало — один раз всего), когда он выбешивал меня (точнее, это я не высыпалась и уставала после заданий, а пропускать тренировки запрещалось строго), я получала хорошую взбучку. Победить Линка в рукопашном бою было нереально, а в итоге он все равно запихивал меня в кружок этих своих летающих бумажек с иноязычными письменами, и сиди ты, Тива, смирно, будешь нашим ручным псом. Тьфу, ирония какая.

Конечно, Линк больше не бесил меня так, как прежде, когда мы только познакомились. Он следил не за мной, а за Алленом (или за нами обоими?), тренировки я находила полезными и познавательными, узнавая новые техники ведения боя и стратегии. Да, информации было многовато для меня, но я честно старалась. Однажды случился первый раз, когда это все окупилось.

Я устало плюхнулась на скамью в зале и уткнулась в махровое полотенце. Одежда, как и всегда, была насквозь мокрой от пота, а бинты на руках неприятно липли к коже. Зачесав пятерней волосы на затылок, взялась за бутылку с водой, но в следующее мгновение ее вдруг не оказалось в руке. Ошалело моргнув, подняла взгляд. Это Линк отобрал у меня воду, стоя напротив с привычно непробиваемым выражением лица.

— Уже десять вечера, друг, тренировка кончилась, — выдавила моя персона. В горле пересохло, говорила я негромко.

— Тренировка закончится, когда я скажу, — напомнил Говард. — И ты должна забрать у меня бутылку.

— Линк, харе прикалываться, — я начала раздражаться. — У меня с ночи была дюжина-две Графских утырков, потом старательные попытки не пересекаться с Уолкером, что довольно трудно, когда мы живем в одном Подразделении, а теперь ты еще после почти пяти — пяти, чувак! — часов мордобоя вздумал строить из себя мастера кунг-фу с присущими им заморочками типа этой. Дай попить!

Иногда, психуя, я забывала, что некоторые слова беру из некогда бывшего родным слэнга двадцать первого века. За годы моего проживания в Братстве все привыкли к этому, поэтому лицо Линка осталось неумолимым. В горле у меня зарокотало. Ну что за балда непрошибаемая!

Перепалка наша вышла короткой. Не знаю, поддался ли мне Линк (маловероятно) или это я была настолько решительна (процент вероятности больше), но в итоге мне удалось уложить блондина на лопатки. Предотвращая его удар рукой, приставила к чужой глотке активированный клинок. Мы немного попялились друг на друга, будто опять в немом поединке, а потом парень хмыкнул и выпустил бутылку из рук. Фыркнув, мол, то-то же, я подхватила воду и поднялась. Чтобы в тот же миг рухнуть снова от резкой и болезненной подсечки, чудом увернуться от пинка по ребрам, но оказаться прижатой к песку подошвой чужого ботинка, легшей на мое горло.

Внутри у меня все застыло. Видимо, Говард заметил, что я смотрю как-то иначе, а потому он убрал ногу и помог мне подняться. Я была настолько шокирована, что без слов приняла его помощь и лишь потерла шею и горло ладонью правой руки. Позже заметила, что она мелко тряслась. Тремор?

— Эй, — окликнул меня инспектор. — Ты здесь?

— А?.. А, да… Извини.

Линк фыркнул, стягивая тренировочные перчатки и хватая свое полотенце.

— Извиняешься передо мной?

— Ой, не вздумай принимать это близко к сердцу, — мигом огрызнулась я. Руку заставила не дрожать, воду открыла и выпила почти все сразу. Блондин наблюдал за мной искоса все это время. Я поняла его немой вопрос, но ответила не сразу. Собиралась с мыслями. — Просто… В тот миг мне показалось… Что я снова в бамбуковом лесу, в Китае… Что рядом лежит мертвый Аллен, а надо мной стоит Ной, который вот-вот придушит меня ботинком. Затопчет, как жука…

— Тики Микк, — задумчиво кивнул Говард. — Вам тогда досталось.

Неожиданно я почувствовала огромное облегчение и благодарность за то, что инспектор не начал свой нудный монолог о нашей тогдашней неподготовленности и прочая и прочая.

— Поэтому я должен сообщить, что наши тренировки не проходят зря. Это было рекордное время, за которое ты смогла меня повергнуть.

Мой взгляд, обращенный на Говарда, был ну очень удивленным. Затем я не удержалась и усмехнулась, пихая парня кулаком в плечо. Раньше я не позволяла себе такой несдержанности в общении с инспектором, но сейчас мне казалось, будто какая-то преграда между нами дала трещинку.

— Да-а, теперь я смогу надрать зад этому Ною! Все благодаря тебе и твоей неумолимой жажде надрать мой зад. Признайся, это ты мне мстишь за то, что я с самого начала на тебя огрызаюсь. Верно ведь? Да? Линк, ну куда ты, невежливо оставлять даму без ответа!

Линк стоически терпел, а моя особа засыпала его издевательскими подколками. А когда нам уже нужно было расходиться по разным коридорам, я не выдержала, окликнула парня. Тот оглянулся.

— Знаешь, Линк… Вот ты ведь в курсе, что внутри меня есть Ной. Почему ты согласился тренировать меня? Я знаю, что Рувилье велел не распространять информацию обо мне, но про Аллена ведь Орден судачит. И, в общем…

Я замялась. Меня долго волновал этот вопрос. Меня вообще уже очень долго волнует мое нынешнее положение. Я без пяти минут враг тем, кого уже считаю своей семьей. Говард немного помолчал и тихо хмыкнул.

— Я сам решил тренировать тебя. Мне никто не приказывал. Я был на твоем допросе, и теперь мы по одну сторону баррикад. Точнее, мы на самой баррикаде. А по обе стороны от нас Нои и Орден. Не думал, что скажу тебе это… Не думал, что вообще когда-нибудь посмею сказать что-то подобное… — по лицу блондина скользнула неожиданно мрачная, но такая ироничная ухмылка. — Однажды нам придется выбирать, Тива.

* * *

В кабинете Комуи было тихо и пусто. На столе стыла чашка кофе. После переезда в новое управление наш смотритель либо стал более опрятным, либо подвергся внимательной слежке со стороны своей младшей сестры: все бумаги, папки и книги были рассортированы по стеллажам и шкафам со стеклянными прозрачными дверцами, а стол был почти безукоризненно чистым. На одном из двух мягких диванов мирно сопели двое котят. Ишь ты, уже все себе присвоили! Пока я гладила мурлыкавших малышей, в кабинет вернулся Комуи и обрадовался, завидев меня.

— Спасибо, что зашла! Ты очень вовремя, — прошел к столу, уложил стопочкой документы, бывшие до этого в его руках, — уже виделась с Нейтоном?

— Да. Он сейчас в библиотеке. Он там, что, каждый перерыв проводит? — мы со смотрителем обменялись улыбками. Нейтон, едва освоившись в Ордене, как его новый экзорцист, облазал все закоулки, и больше всего ему полюбилась большая библиотека. — Так о чем Вы хотели…?

— Как раз о Нейтоне, — покивал мужчина. — На последнем задании он сломал запястье, и пока его отстранили от заданий. Каникулы! — тут я неярко улыбнулась. — Я выдал ему разрешение побыть хотя бы немного дома, и…

Комуи замолчал, я вскинула брови. Один из котят, уже как минуту лишенный внимания, подошел и ткнулся носом в мои пальцы. Смотритель пожевал губами.

— Не знаю, почему я так стыжусь просить тебя о чем-либо… Возможно, потому что тогда позволил Рувилье схватить тебя в когти и мучить с этим… допросом…

Я тихо охнула. Ведь даже предположить не могла, что совесть Комуи Ли была угнетена тем днем! Помню, каким испуганным он был, как старался быстрее Воронов предупредить меня о допросе, но после него у меня память как отшибло. Аккуратно ссадив с себя котенка, я подошла к столу и привлекла внимание смотрителя, накрыв его сжатые кулаки своими ладонями.

— Сэр, я благодарна Вам за Вашу заботу, правда. Но я уже не маленькая девочка. Не та, что сидела под Вашей дверью и тряслась от страха. Вспомните, сколько времени прошло? Теперь я понимаю больше, знаю больше и могу рассуждать о том, что люди могут, а что нет. Вы не виновны в допросе, который устроил этот, — я понизила голос, — параноик. Вы не виновны в том, что со мной произошло до допроса. И в том, что происходит сейчас — тоже. Вспомните, сколько Вы сделали для меня. Вы не отвернулись от меня после того, как узнали то, о чем молчит руководство. Это я не смею просить Вас о чем-либо.

Я ярко и искренне улыбнулась, чуть сжимая пальцы. Смотритель вздохнул и покачал головой.

— Как же быстро растут дети, — и устроил мне целый кавардак на голове, встрепав волосы.

— Смотритель! — мы рассмеялись. Обстановка снова стала обычной, но, когда я поправляла прическу, то заметила, как азиат спешно избавлялся от слез, отвернувшись к стеллажу позади себя и притворившись, что проверяет, закрыты ли дверцы. Ох уж этот наш Комуи…

— Так вот, к делу сути! — заулыбался азиат. — Я хотел бы попросить тебя сопроводить Нейтона и побыть с ним, пока он будет отдыхать дома. Как тебе идея?

— О-о… А разве мне можно покидать вот так Орден? — с сомнением протянула моя персона. — За мной, вроде как, Линк присматривает, и все такое…

— У него не было приказа за тобой присматривать, — будто что-то маловажное, бросил Комуи. — Рувилье не отдавал его. Но почему этот проныра проводит с тобой так много времени? — лицо у смотрителя вытянулось еще больше, став любопытным и подозрительным одновременно. Ух-ох…

— Ах, это так… Гоняет меня по спортзалу и изнуряет всякими боевыми приемчиками, — со смехом отмахнулась я, — ну, знаете, типа, я ведь ничего не знаю, вся такая неподготовленная... А Линк зануда.

— Ну, ладно-ладно, — протянул собеседник и поправил очки на носу. — Так вот, раз ты согласна, то завтра вас с Нейтоном отправят через Ковчег. Так надежнее и быстрее. Вопросы есть?

— Никак нет! — усмехнулась моя особа и отсалютовала.

— Тогда бегом марш собирать вещи!

...Раннее утро — прекрасное время суток. Особенно если вокруг тебя лес и никого из Черного Ордена. Мысль странная, но утешающая. Я шла, пиная старую труху под ногами после утренней пробежки. Было около семи часов утра, до завтрака еще минимум час. Благодать.

Переломы срастаются довольно долго, хотя здоровый организм Нейтона обещал быстрее справиться с этим недугом. Ему мало что позволяли делать из тяжелых бытовых работ, но мальчик старался помогать всем, чем сможет. Он очень сильно соскучился по семье и друзьям, нас тепло приняли и устроили жить в прежние места. Нейтон вернулся в свою старую комнату в доме Дария и Арианы — старосты деревни и его жены, меня же поселили к Фауне.

Фауна — молодая женщина, можно даже сказать девушка, однажды приютившая меня и Джулиана после опасной миссии. Ей нет и тридцати, но, к сожалению, горя она уже хлебнула. Из коротких рассказов, ее собственных и жителей деревни, я узнавала, что Фауна рано потеряла мужа-охотника и маленькую дочь. Виола пропала в лесу, когда ходила за водой к реке. К сожалению, ее тела или даже останков не нашли. Однажды Фауна упомянула, что мы с девочкой были очень похожи, но меня этот факт нисколько не удручал, ведь женщина сама напоминала мне мою родную маму из моего времени. Встретились два одиночества, что называется.

Воспоминания о родном веке невольно подпортили мое настроение, и я в пылу секундной эмоции сильно пнула ворох коричневых листьев. Что-то отлетело от моей ноги и, срикошетив о ближайшее дерево, улетело в сторону. «Палка какая-то?» — удивилась моя особа. Если так, то слишком уж короткая и светлая, форма ровная. Любопытство взяло верх, и я пошла туда, куда улетела странная вещица. Она ярко выделялась на фоне старого перегноя, и уже издалека у меня появилось нехорошее предчувствие. Это была чья-то кость. Чья-то… Подразумевается человеческая. Я решила не паниковать раньше времени, в конце концов, это уже сухая обветренная кость, могло пройти много лет, как она лежит здесь в лесу. Мне бы сейчас пойти в деревню и забыть о находке (или рассказать старосте?), но я личность необычная, мне надо лезть в гущу событий. Противясь голосу разума, пошла дальше, активно пиная листья и сухую траву. Тем временем земля пошла под уклон вниз, пришлось прекратить размахивать ногами, но лишь в тот момент, когда я запнулась о спрятавшуюся под естественным ковром ветку и вцепилась в стоящее рядом дерево, чтобы не упасть. Пришло время осмотреться.

Это было некое углубление посреди леса, будто старый котлован или… не знаю, что-нибудь еще. В нем не росло деревьев, только одно поваленное сиротливо лежало на самом дне, заросшее мхом и грибами. Выглядело удивительно и немножко жутко. Позади послышалось легкое хлопанье крыльев, чему я удивилась, ведь уже около десяти минут не было слышно никого из обитателей леса. Птицы умолкли, насекомые не стрекотали над ухом. На плечо приземлился Тимканпи, сложил крылья.

— Привет, Тим, — поздоровалась я. — Не думала, что ты полетишь за мной. Глянь на это.

Голем улыбнулся и уркнул, медленно махая хвостом. Говорить Тимканпи не умел, но зато ухватил зубами ворот моей рубашки и потянул назад. Ну, ладно, раз уж он настаивает… Немного посмотрев вперед, я развернулась и потопала обратно, болтая с големом о всякой ерунде. Поэтому движения за поваленным деревом на дне ямы не увидела, ровно как и блестящих круглых глаз на темном морщинистом лице.

К моменту моего возвращения деревня уже проснулась. После завтрака на улицу высыплют детишки, а пока я увидела лишь Дария, что стоял у колодца и озадаченно чесал затылок. Тут же находились молодые ребята с ведрами, мои ровесники. Свернув от дома Фауны, пошла к старосте.

— Доброе утро! Что-то случилось, Дарий?

— И тебе не хворать. Вы с Фауной еще не набирали воду с утра?

Я покачала головой. Обратила внимание на парней, один из них наклонил одно ведро, дабы показать. Вода в нем была странного красно-коричневого цвета. Запах был соответствующе странный, точнее — какой-то сладковатый и будто отдающий гнилью.

— Пахнет не очень, — поделилась мнением моя особа, морща нос. — Из-за чего это могло случиться?

— Впечатление такое, будто бы там кто-то сдох, — честно признался мужчина. — Никогда такого не было, мы хорошо следим за колодцем. У нас даже слизняков никогда не было. Придется откачивать воду и чистить снова. Парни, у вас дома совсем нет воды? Тогда сходите в амбар, там со вчерашнего вечера две свежие бочки стоят…

Когда юноши удалились, мы с Дарием немного постояли перед колодцем в задумчивости. Потом я решилась заговорить.

— Слушай, раз уж мы о странностях говорим… Как часто в вашем лесу можно найти, м-м… Человеческие кости?

— Озадачила, — признался староста после полуминуты тишины. — У нас много лет никто не пропадал, если ты на это намекаешь. Да и вообще, спокойный у нас лес, я его знаю, как свои пять пальцев. А где ты такое отыскала?

— Примерно в полумиле от конца поля с житняком и прочей сорностью. Случайно пнула, подумала, что это ветка. А чуть дальше — глубокая яма с пологим склоном, в диаметре, ну… Метров десять? На дне лежит дерево. Видно, что яма там давно и…

— Нет в лесу таких ям, — перебил меня вдруг Дарий, — не смотри на меня так, я тебе сказал: я лес этот с детства знаю. Всю жизнь туда охотиться хожу.

— Но ведь я не брежу! — удивленно откликнулась моя персона. — Хоть сейчас пойдем, я тебя отведу.

— Сейчас тебя уже Фауна заждалась, — мужчина вздохнул. — Не исчезай пока из ее обзора, она до сих пор не верит своему счастью. — На мой немой вопрос последовал укоризненный взгляд. — Очень она обрадовалась, когда ты вернулась в ту ночь. Ну, знаешь… иди уже. С колодцем будем разбираться после.

Пока мы попрощались. На крыльце меня ждала Фауна, а может, она просто вышла посмотреть, что происходит на улице, но я для уверенности улыбнулась ей и неспешно двинулась к дому.

После завтрака, пока Фауна хлопотала над свежим пирогом и чаем, не позволяя себе помогать, я сидела за столом и пялилась в окно. Нужно будет сходить еще раз в лес и снова спуститься в эту яму. Рукой я по привычке потянулась к шее, чтобы дотронуться до креста и медальона, однако обнаружила только первый. Фауна заметила мое беспокойство, когда я начала шуршать по карманам в поисках аксессуара. На свой вопросительный взгляд она получила мой растерянный.

— Я не могу найти твой медальон.

Проверила в комнате, в чемодане, куртке, даже в ванной — нигде не было сокровенной вещицы. Вполне возможно, что я забыла его в штабе, в комнате. Обычно я снимаю бижутерию перед душем и надеваю снова утром. В крайне расстроенных чувствах я уселась обратно на стул и уставилась перед собой. И ведь у меня совсем вылетело из головы, куда я могла деть такой дорогой для сердца подарок: казалось, только вчера он был со мной, а сейчас его уже нет.

— Домовой, наверное, заиграл. Поиграет и отдаст, вот увидишь, — негромко посмеялась Фауна, наверное, стараясь хоть как-то подбодрить меня. Я заставила себя поднять на женщину виноватый взгляд.

— Уж лучше ему поторопиться...

Весь оставшийся день я помогала старосте и некоторым ребятам чистить колодец. На дне его ничего не оказалось, но для верности дружным скопом ребятня вычистила его, вымыла, и всех нас распустили по домам с чистыми душами.

...Мне снились неспокойные сны. Обрывки скакали и менялись, звуки то резали слух, то были почти неразличимы. Резкому пробуждению послужила режущая боль, пронзившая грудь. Испугавшись темноты, я сбросила с себя одеяло и резво уселась в кровати. Ночная одежда была насквозь мокрой от пота, тело мелко колотило дрожью, хотя явных картин ночного кошмара я даже не помнила. Отдышалась, встала, слегка размялась, взглянула на время. Еще даже двух ночи нет. Подошла к окну, желая окинуть взглядом деревенскую площадь, и вдруг увидела недалеко от дома Фауны ребенка. Это что еще за шутки?

— Надо узнать, чего это чудо-юдо в такую темень на улицу выбралось, — сказала я сама себе и шустро-шустро натянула одежду прямо поверх пижамы.

Тихо вышла, прикрыла за собой дверь, повернулась лицом к площади. Ребятенок, мальчишка лет восьми-десяти, стоял около колодца и с любопытством заглядывал за каменную ограду. Подходя, я постаралась рассмотреть внешний вид, вдруг знаю лично? Растрепанные темные волосы, рубашка с подтяжками, шорты... Это ночью-то? Вот проказник! Покачав головой, я прибавила шагу, специально шаркнув ногой по земле, чтобы не напугать мальчика сильно неожиданным появлением из-за спины.

— Эй, парень, ты чего тут один делаешь?

Мальчик повернулся, оглядываясь. На его лице не было ярких эмоций, только равнодушие и... Светящиеся ярко-золотым в темноте глаза. Я застыла на том месте, где была. Дыхание сперло. Нет, этого быть не может...

— Постой! — я ахнула, когда юнец неожиданно сорвался с места и побежал прочь. Совсем забыв, что криком могу разбудить кого-то, громко позвала: — Неа, подожди!

Не было сомнений, что это именно он. Я этот взгляд везде узнаю, в какие наряды или обличья не засунь Кэмпбелла. И теперь этот мальчишка удирает! Спрашивается, с чего вдруг?

К собственному удивлению, я никак не могла догнать ребенка, меньше меня ростом в два раза. Припустив что есть мочи, старалась не упускать его из виду и не путаться ногами в расстегнутом плаще, я, в конце концов, выбежала за дома и сразу с разбега влетела в темно-желтое море житняка и дикорастущей полбы. Замерла.

— Откуда здесь эти заросли?

Культурные поля находятся в полумиле отсюда, а всходы озимой пшеницы только-только принимались за активный рост — колосья не достали бы даже до колена. Заросли впереди зашуршали, и я машинально отступила назад, надеясь выйти на чистую часть земли, однако этого не случилось. Я быстро осмотрелась. Вокруг был только желтый цвет, освещаемый тусклым лунным светом... и никаких домов поблизости. «Что за чертовщина?» Пару раз я позвала Неа по имени, но в ответ была тишина. Хотя, нет... Прислушавшись, можно было услышать тихое ворчание, напоминавшее недовольного кота, у которого грозятся отобрать кусок мяса. Этот звук вызвал волну мурашек по спине, и я даже пригнулась, прячась под покровом культуры. Спустя пару секунд напряженного выжидания, к ворчанию добавился негромкий шелест и хрупанье ломающихся стеблей. Оно доносилось за моей спиной и, конечно же, приближалось именно ко мне.

— Лейра, — хриплым от окутавшего страха голосом позвала я. Девочка не отреагировала, и я, позвав снова, похлопала ладонью по карманам. Куба ЧС в них не ощущалось. Неужели вытащила в доме? — Твою мать!

Шорох нарастал, ворчание превратилось в гортанный рык, и я успела активировать клинок и развернуться, как меня снесло с ног непонятное существо, шарахнув об землю и...

Я подорвалась на месте и зашлась в громком лающем кашле. Грудь сдавило от недостатка воздуха, пальцы судорожно сжимали одеяло и ткань ночной кофты, пришлось совершить усилие, чтобы разлепить легкие глубоким вдохом. Наступила резкая тишина. Потом она медленно начала растворяться: в окно осторожно поползли звуки с улицы, с первого этажа послышались шипение сковороды и напевы Фауны. Рука моя сама потянулась к горлу, потерла кожу, легла ладонью на грудь. Сердце потихоньку начинало возвращаться в прежний ритм. Это был просто кошмар. Двойной кошмар.

— С кем не бывает? — шепнула я и поползла с кровати.

Переоделась, умылась, еще раз перерыла всю комнату в поисках медальона — как сквозь землю провалился. Позавтракала вместе с Фауной, поделилась с ней тем, что приснилось ночью. Она покачала головой и погладила меня по волосам, предложила на этот вечер заварить мне ромашку. Мне стало легче на душе, но я согласилась и даже обняла женщину, уткнувшись носом в теплое плечо. Тогда Фауна крепко обняла меня в ответ и немного покачала из стороны в сторону, чмокнула в щеку и отпустила с миром.

На улице все было прекрасно. Слегка холодило, кучка детишек играли в «классы», «резиночку», кто-то возился с местными дворняжками, взрослые ходили по делам. Где-то в конюшне пыхтели лошади. Я подумала, что хотела бы прокатиться верхом, пока мы с Нейтоном не уехали обратно в Орден. Но сейчас у меня появилось дело поважнее. Сказав Фауне, что вернусь в кровать на пару часов, и, получив понимающий кивок, поднялась в спальню. Проверила карманы плаща, покрутила в пальцах Куб и засунула его как можно глубже в карман. Подошла к зеркалу, висящему над комодом, примерилась, аккуратно сняла его и вертикально поставила у стены. Постояла, нерешительно замявшись и почесав затылок. «Ну, была не была». И осторожно полезла в зеркало. Тело окутала приятная прохлада, темнота быстро сменилась мягким белым светом. Ковчег встретил меня теплом и ароматом цветов.

— Отлично. Теперь осталось найти нужную дверь, — я пошла вперед по улице. — В прошлый раз я просто подумала об Аллене и открыла первую попавшуюся дверь, и за ней оказалась его комната... Сработает ли такой же трюк с Неа?

Сначала я пыталась в точности воссоздать образ Кэмпбелла в голове: темно-каштановые волосы, черченый профиль, взгляд... А потом неожиданно вспомнила, как он утром ласковым голосом предложил мне чаю, в который вместо сахара намешал соли. Плевалась я далеко, как, впрочем, и Неа убегал — от меня. У меня даже нахмуриться не получилось, но я тихо прыснула, останавливаясь перед очередной дверью. Сработало?

— Сработало! — обрадованно пискнула я и выглянула за дверь.

По обе стороны от меня располагался небольшой коридорчик мотеля, в котором мы однажды остановились. Свет в нем горел, и я постаралась вспомнить, в какой же комнате жил Неа с братом. Эх, никак. Прикрыв дверь (удивительно, что в этот раз я вышла через нее, а не через какое-нибудь зеркало), пошла к двери одного из номеров. Встала в неуверенности. Так, ну, ладно. И аккуратно приоткрыла. Темно... Неужели на улице ночь? Черт, это может осложнить поиск, но... Я активировала «Нити», заставив парочку проползти над самым полом. Свечение было не сильно ярким, но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть вещи на стуле, свисающую с кровати руку... Блин, это вообще какой-то левый мужик!

Зажав рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху, отозвала ЧС и закрыла дверь. Тихо хыкнула, справившись с эмоциями, но с улыбкой до ушей пошла к другой двери. Чуть какого-то незнакомца не разбудила. Героиня века, ей-богу... Первый — горелый, второй — золотой! За следующей дверью оказался номер Неа и Маны. Это было понятно по упавшему с тумбы красному галстуку, который любил носить Неа. Я зажмурилась, сопя толи от довольства собой, то ли от адреналина, то ли от скорой встречи со старым другом. Вдруг раздался щелчок замка слева, а я буквально нырнула в номер рыбкой, оставив дверь открытой. Тенью метнулась в ближайший угол и засела там, натянув на голову черный капюшон плаща. Затаила дыхание. В дверном проеме, освещаемым светом канделябров из коридора, появилась фигура Реда. Он заглянул в комнату, дернул бровью и тихонько закрыл дверь. Я выдохнула. Прислушалась, чтобы убедиться, что юный ученый ушел. Сердце колотилось. Кажется, ушел. А я кинулась к кровати Неа.

— Неа, проснись! Проснись немедленно! — мои руки настойчиво тянули с юноши одеяло, а сама я была готова спрятаться под кровать в любой момент. Неа заворчал, падая на спину.

— Ты сменила имидж? — сонно пролепетал он, кое-как разлепив глаза.

— Неа, я из будущего!

— Я знаю... — зевнул парень и провел ладонью по лицу. Секундой позже он широко распахнул почти что светящиеся в темноте золотистые зенки и уставился на меня. — Чего-чего?

— Через плечо! — я зашипела и потянула друга прочь из постели. — Надо поговорить, срочно!

В скором темпе Кэмпбелл скатился с кровати и похватал свою одежду. Пока юноша одевался, я тревожно поглядывала на кровать Маны, но тот явно крепко спал. Я порадовалась дважды: нас с Неа не заметят, а еще крепкий сон второго близнеца означал, что его не мучают кошмары.

— А часто ты так приходишь за спящими наблюдать? — тихо, но ехидно поинтересовался Неа, со старательным сопением натягивая второй сапог.

— Предлагаешь мне пялиться на полуголого тебя? — вскинула брови, отчасти смущенная этим замечанием.

— А чем я плох? — мурлыкнули мне в ответ, а я, закатив глаза, вышла в коридор. Неа, тихо хмыкнув, последовал за мной и прикрыл дверь, остановившись прямо за моей спиной. — У-у, ты кардинально сменила прическу?

Широкая пятерня в этот момент залезла в мои и без того лохматые волосы, потянула пряди и отпустила, потом — снова. Кэмпбелл буркнул что-то типа: «Ух ты, мягонькие какие…», а я, дико смутившись, развернулась и шикнула:

— Я не за этим тебя из кровати вытащила.

— Мы можем вернуться, — немедленно предложил тот. — У меня полуторка, места хва— Тив, ну ты куда, я же пошутил!

— Мне твои шутки… — недоговорив, улыбнулась. Не буду ему говорить, что я ужасно скучала по этим самым шуткам.

— Эй.

Мы уже выбрались на улицу. Под свободную рубашку забрался зимний колкий воздух, кожа покрылась мурашками. Меня снова мелко трясло, но не от холода, а от радости. Старательно пряча глупую улыбку за серьезным выражением лица, я оглянулась. Неа смотрел без улыбки, уперев руку в бок и осматривая меня оценивающим взглядом, будто насквозь просматривал. Действительно я или же какая-то особо умная — или глупая — Акума-перевертыш? Золотой и внимательный взгляд вернулся к моему, отчасти смущенному и напряженному ожиданием.

— Классная прическа, — улыбнулся. Я выдохнула. — Мне стоит спрашивать, каким образом ты… снова здесь?

Это был двойной вопрос. Пришлось объяснить Кэмпбеллу историю о зеркалах и о моей маленькой новой способности. Это юношу озадачило, но ненадолго; совсем скоро он повел меня подальше от гостиницы, чтобы мы могли спокойно переговорить. Я крепко держалась за чужую руку и шла шаг в шаг. Вдруг, если отпущу, то проснусь? Или Неа исчезнет? Или…

— Ты мне сейчас кисть сломаешь, Тив, — жалобно сказал парень. Ойкнув, я спешно спрятала руки в карманы брюк. Ну, вот… Вроде, никто никуда не исчез. Пока.

Мы решили забежать в круглосуточную кафешку. Она пропахла выпечкой и кофе. За прилавком прибиралась миловидная девушка в круглых очках. Мы заняли дальний от окон столик, в карманах у обоих к удивлению завалялась мелочь, которую мы потратили на чай и парочку круассанов со сладкой начинкой. Сначала сидели в тишине, грелись и потягивали горячий чай, а после Неа все-таки завел разговор.

— Итак, ты... из будущего, снова. — Я улыбнулась, отведя чашку от губ. — Умеешь ходить по зеркалам...

— Не то чтобы умею, мне еще надо разобраться с этой штукой... Я даже не представляю, почему вдруг так случилось.

— ...И теперь ты здесь, вытащила меня посреди ночи из постели и устроила целое свидание в кафе... — Неа многозначительно посмотрел на меня и тихо прыснул, заметив, как мое лицо стало пунцовым. Я не смущаюсь, мне просто стало стыдно! Я действительно лишила парня целой ночи отдыха! Пришлось спрятаться за чашкой и переждать бурю эмоций.

— На самом деле, это не просто так, — фыркнув, поставила чашку на стол, подхватила круассан и сосредоточила на нем внимание. Неа немного склонил голову, выражая свое любопытство. — В том времени, где я сейчас... Короче, я потеряла очень важный для меня медальон. Везде обыскала, конечно. Может, еще нужно в Ордене поискать, но... Он будто в воздухе растворился. И я подумала, что могла потерять его еще в прошлом.

— И-и... Причем тут я?

— При том, что не мог бы ты проверить? — я жалобно взглянула на Кэмпбелла. Тот аж чаем подавился, кажется. — Я имею ввиду, напомнить мне... Той Тиве, которая я... Держать медальон всегда при себе? Не снимать там лишний раз, например.

— А не легче ли мне сейчас отдать тебе этот медальон?

— Не легче, потому что в этом времени я тоже начну его искать.

— Ла-адно... Напомню, — согласился юноша, откинувшись на спинку стула. Я благодарно улыбнулась и расслабилась, прикрывая глаза. — Знаешь, а ты подросла. Особенно эта твоя новая прическа тебя очень... взрослит, что ли.

Тут же открыла глаза и удивленно посмотрела на собеседника. Он усмехался краем губ, сложив руки на груди.

— Совсем немного времени прошло, а случилось уже достаточно, — я тихонько вздохнула, потирая плечи ладонями. — В Ордене суматоха, знаешь ли. Сначала я пропала, потом резко появилась... Теперь я «подозрительный субъект»...

Посидели в тишине. Наверняка Неа хотел что-то сказать, но посчитал лучшим промолчать, и я ему даже благодарна за это. Мы еще немного посидели, поговорили о каких-то пустяках. Я поспрашивала о том, что мои друзья делали сегодня, а Неа поведал, что мы (именно мы вдвоем) усыпили вчера Рэда до самого вечера, подмешав ему в чай снотворное. Якобы ученый наш не спал несколько ночей, занимаясь какими-то записями, изучениями, исследованиями... Совершенно забыв про сон. И не ругался он на нас только потому, что стал себя лучше чувствовать после того, как хорошенько проспался. Я покидала прошлое в прекрасном настроении, крепко обняв Кэмпбелла на прощание и получив ласковый поцелуй в макушку. Наверное, никто, кроме самых близких его друзей такого недостоин. Такая мысль согрела лучше любого свежего чая. К слову, пришлось прибегнуть к помощи Неа, чтобы залезть в зеркало из ванной мотеля. В овальную маленькую раму пришлось буквально протискиваться...

Вернувшись в настоящее, я тут же ощупала собственную шею, а потом полезла обыскивать комнату. Медальона нигде не оказалось, но ничто не могло сломить мой настрой. Я буквально скатилась с лестницы на первый этаж и громко позвала:

— Фауна, ты точно нигде не видела наш медальон?

Мне никто не ответил. Я вышла на кухню, осмотрелась. Окна покрылись тонкой изморосью, но было понятно, что уже сумерки. Как быстро пролетело время... Мы ведь с Неа были вместе от силы часа два! На плите стыл ужин. Через пару минут легкого оцепенения я вдруг почувствовала, что в доме слишком холодно, поежилась, обхватив себя руками. Вышла в коридор и поняла, почему — дверь оказалась распахнутой настежь. Но тут же у меня на душе заскребли кошки.

На улице царила тишина. А еще не было ни взрослых, ни детей. Небо затянуло серым, но ни малейшего дуновения ветерка не наблюдалось. Я вышла к центру площади, подошла к колодцу. Круглая крышка от него валялась совсем рядом, хотя обычно ее ставили на ребро. Из колодца снова разило тухлятиной, поэтому заглянуть туда я не решилась. Кошки в душе зацарапались ощутимее, и я скорым шагом зашла в ближайший дом, благо, он был открыт. Точнее, дверь была так же открыта нараспашку, а внутри... ни души. Только я хотела выйти прочь, как где-то в углу раздался тихий скулеж. Спустя минуты я отыскала в дальнем конце гостиной комнаты одного пса. Завидев меня, он единожды вильнул хвостом и понурил голову, снова заскулив.

— Эй, малыш, в чем дело? — я медленно подошла и аккуратно показала псу руки ладонями вверх, показывая, что не представляю для него опасность. Позволила обнюхать руки, после чего животное начало их облизывать, не прекращая издавать жалобные звуки. У меня сердце совсем сжалось от этой картины, и я присела рядом, чтобы потрепать пса по холке. — Почему ты тут совсем один? Куда все подевались...

Побыв немного с собакой, решила быстро обойти все остальные дома поблизости. Странное поведение пса меня вовсе обескуражило, но я уже достала из кармана голема, когда на улице что-то зашумело, отвлекая меня от мыслей. Я выскочила на улицу, но никого не стала звать. Вместо этого аккуратно выглянула из-за крыльца и осмотрелась, но так никого и не увидела. Включила голема, но связь никак не желала настраиваться. Я его даже потрясла немного, выключила, опять включила и только хотела выругаться, как где-то вдалеке раздался пронзительный вопль. Едва не выронив голема, я испуганно замерла на месте — и бросилась туда, где предположительно кричал человек.Лес резко стал каким-то неприветливым и угрюмым. На него словно наложили сепию и оставили так, все вокруг было однотонным и... как будто мертвым. Не знаю, почему, но мне казалось, что ноги несут меня прямиком к той самой яме, где лежало поваленное дерево. Больше никто не кричал, и я не знала, радоваться или бояться. В глубине души мечтала, что это просто сон, и с утра я действительно легла спать, даже не отправляясь к Неа в прошлое. Уже несколько лет я мечтаю проснуться. Тряхнув головой, припустила быстрее, примечая про себя, что нахожусь уже совсем недалеко от цели. Пришлось уставиться под ноги, чтобы не споткнуться при быстром спуске по склону, и вот я уже на краю кратера (или что это уже, в конце-то концов).

Я бы закричала секундой позже, если бы могла.

Меня сковало по рукам и ногам ледяное оцепенение. Ужас, шок, не знаю, в тот момент было столько ощущений и в то же время казалось, что мое сердце и разум резко опустели от каких-либо чувств.

Они все были здесь. Даже двух сотен душ в деревне не было, но все тела, все до единого, как я узнала позже, лежали в этой яме. Белые лица, окровавленная одежда, следы борьбы на руках, головах, везде, где можно. Знакомые мужчины, добродушные и иногда ворчливые женщины, беззаботные дети, я только вчера играла с ними в прятки. Им нравилось мое внимание. Нравились мои сказки, иногда собственного сочинения.

У меня закружилась голова. К горлу подступил отвратительно горький ком, который сдержать не удалось, и меня вырвало на землю. Живот больно скрутило, а сердце в груди, оказывается, бешено колотилось, вызывая удушье. Мыслей о «без паники» не было, никаких мыслей не было, я просто села рядом с деревом, о которое опиралась до этого, и с присвистом дышала, благополучно словив паническую атаку. А может, это было что-то другое. Не знаю.

Где-то в стороне хрустнула ветка. Я резко замолчала, задержала дыхание. Встала, чуть-чуть пошатываясь и снова цепляясь за дерево. В голове неожиданно появилась целостная мысль: «Тот, кто это сделал, все еще здесь. Он обязательно должен быть где-то здесь». Над головой раздалось уже откуда-то знакомое тихое урчание. Я подняла взгляд. И столкнулась лицом к лицу с безликим существом красно-коричневого цвета.

У него не было глаз, только две дырки — нос и широкая полоса рта. Оно было длинным, конечности были тонкими и тоже длинными. Существо выглядело ассиметрично и мерзко, будто было слеплено наскоро и «на отвали», а потом выпущено в свет.

Вот оно.

Все произошло очень быстро. Не успела я даже активировать Силу, а существо уже замахнулось и отшвырнуло меня в сторону, отвесив крепкую затрещину. Я кубарем скатилась оставшиеся метры до ямы и упала на мягкое. На тела. В ужасе вскочила, пошатнулась от дикой боли в голове, ногами опять наступая на мягкое — и уже с воплем прыгая обратно на пустой склон. Вот теперь меня крупно затрясло, вместо дыхания из горла вырывался хрип и жалобный стон, а руки больно покалывало. Существо уже слезло с дерева и теперь медленно качалось из стороны в сторону, направив свое лицо на меня, будто могло видеть. Клинок уже был активирован. Закричав только для того, чтобы перестать трусить и трястись, я кинулась в атаку.

Тварь неожиданно ушла в сторону и сделала мне подсечку, уронив на землю. Я на автомате махнула рукой и услышала шипение — сталь противнику не пришлась по вкусу. Перекатилась, вскочила и снова упала под весом существа; оно схватило меня за горло длинными пальцами, второй лапой замахнувшись для удара. Я наотмашь ударила по душащей конечности, и во все стороны хлынула вязкая темная кровь. Тварь пронзительно завизжала, и тут меня осенило: это кричала она. Она привлекала меня, зная, что я в деревне. Глаза словно затуманило и, пока враг катался по земле, я снова поднялась и от души пнула тело в тощий бок, обтянутый тонкой кожей. Оно взвизгнуло, откатилось, но я подбежала снова, теперь уже падая рядом на колени и со всей силы вонзая лезвие туда, куда придется. А потом еще раз, и еще, крепко сомкнув губы, чтобы стекающая по лицу мерзость не попала в рот, для уверенности в действиях в последний раз еще и повернув клинок из стороны в сторону. Отползла назад, встала, наблюдая, как оно издает последние вздохи. А потом сверху раздался такой же крик, и меня снова снесло с ног.

В правую руку вцепились острые зубы, но тварь зашипела, отцепилась и укусила уже в живот, прокусив одежду. Я заорала не своим голосом и ударила прямо по гладкому лбу уже просто кулаком левой руки, рывком подняла ноги и от души пнула тварь. Оно снова завизжало на меня, словно проклиная, и мы поднялись на ноги почти одновременно. Я развернулась и побежала к деревне. Существо — за мной. Сильно болела рана на животе. На руке почти не ощущалось, так, терпимое, но неприятное покалывание. Это существо — не Акума и не Ной, повредить ЧС не сможет, а поэтому беспокоиться о руке не стоит. Не знаю, почему существо не настигло меня еще в лесу, но я добралась до деревни, а вот выбежать на площадь не успела, и мы сцепились в переулке. Клыковидные длиннющие зубы то и дело щелкали перед носом, норовя сожрать мое лицо, будто бешеный пес, которого из последних сил сдерживает цепь. Мне удалось вонзить лезвие в чужой бок, а секундой позже я с радостью вспомнила о существовании «Нитей» и активировала их, обмотав ими тварь и с наслаждением треснув ее несколько раз об землю. Меня лихорадило от ужаса, мне хотелось плакать и орать в голос, тело немело от укусов, царапин, ушибов, а ведь прошло всего несколько минут. Треск ткани отвлек меня от паники, пришлось использовать еще больше «Нитей», но сил осталось так мало, что существо уже напролом неслось ко мне прямо так, обмотанное белой светящейся тканью, вопя то ли от нанесенных ран, то ли от прилипших к коже полос режущего глаза света. В последний миг я сделала огромное усилие и отшвырнула его от себя, упала сама и только успела заметить, как оно упало прямо в колодец. Наступила тишина.

Очнувшись, я похлопала целой правой рукой себя по карманам, нащупала голема. Дрожащими пальцами включила, мысленно молясь и громко шмыгая носом, как только услышала голос смотрителя. Наверное, он даже без слов все понял, а я и не могла говорить, только несвязно мямлить и икать. А потом голем вдруг отключился и упал на землю.

Я не хотела подходить к колодцу, потому что дико боялась того, что я туда скинула, но мне хотелось подойти, потому что такова природа человека — любопытство и глупость чаще всего перевешивают даже такое чувство, как страх.

Медленно подошла, под моими ботинками не хрустнула даже веточка, и дрожащими руками дотронулась до ледяного камня колодца. Шагнула ближе, заглянула за самый край. Ничего. Мне захотелось увидеть ещё, поэтому я слегка наклонилась, чтобы увидеть больше. В глубину колодца с моих ресниц, не удержавшись, сорвалась слезинка. Я услышала, как она врезалась в гладь воды там, внизу. Что-то не ярко блеснуло в темноте, окруженной камнем.

А потом это что-то резко дернулось вверх, схватило меня вокруг шеи, вцепилось в плащ на спине — и дернуло вниз. Я только начала кричать, но уже упала в леденящую мышцы воду, поэтому захлебнулась в собственном крике. Существо умудрялось душить меня одной рукой, а второй давить на мою макушку, не позволяя всплыть. Я ничего не видела, чувствовала — тощие ноги существа лупили меня по груди, рёбрам, животу, да с такой силой, словно мы не под водой вовсе. Подумала, что мне страшно, но не страшнее, чем минуту назад.

Свет сверху резко исчез. Мне показалось, что я умерла, глотнула воды, но в тот же миг существо вдруг резко выдернули из воды, и меня вместе с ним. Меня отшвырнуло в сторону, на траву, где я осталась возиться, откашливаясь и заходясь в пока что немой истерике, а чуть дальше от меня развернулась целая баталия.

Огромный Тимканпи, размером как раз с дырку колодца, самозабвенно грыз и швырял из стороны в сторону человекоподобную тварь. Знаете, как собаки мотают головой и рычат, играясь с зажатым в зубах хозяйским тапочком? Вот и Тим сейчас напомнил мне собаку. Злую, взбешенную, яростную, готовую растерзать кого угодно.

Я лежала, замерев, до тех самых пор, пока Тим не закончил своё дело, а существо коротко не взвизгнуло. Потом раздался громкий мокрый хруст, стук упавшего на землю тела...

Тимканпи развернулся и, уменьшаясь на ходу, приблизился ко мне. Вокруг пасти его медленно застывала коричневая жижа. Я опять начала задыхаться, и тогда золотой голем прижался к моей щеке, урча как бы жалобно, негромко, пытаясь успокоить.

Откуда-то послышались голоса. Я не отреагировала, но когда рядом со мной почти что упал на колени Комуи, перевела на него взгляд. Поднялась, плавно уклонившись от чужих рук. Постояла немного, убеждаясь, что не упаду на первом же шаге, и повела смотрителя и остальных прибывших людей в лес.