Слишком много Поттеров (джен)

Окончательно сбросив на пол ставший жарким плед, Гарри сел на кровати и мрачно уставился в фальшивое окно. Чужая тайна жгла. Какой уж тут сон? Мучительно хотелось поделиться хоть с кем-нибудь. Вот Рона бы сюда. С ним можно было бы во всех подробностях обсудить странности Снейпов! А потом можно было бы и Гермиону посвятить, но аккуратно. Ну, отругала бы она для начала — первый раз, что ли? Однако не отказалась бы разобраться в случившемся. Ей только задачку дай – вцепится, не оттащишь! Милая Гермиона…

«Как жить-то теперь?» — тяжко вздыхал Гарри. Ладно, сегодня Сайлин весь день проспал и на глаза не попадался. А завтра? А вдруг профессор догадается, что Гарри подслушивал? Ох… Не то, чтобы он так уж Снейпа боялся, но и становиться причиной его ярости совершенно не хотелось.

Пошарив ногами по полу, Поттер нехорошо ругнулся — тапки никак не находились. От его неосторожного движения Бэмби завозился, захныкал, не просыпаясь. Но утешать его не потребовалось — уткнувшись носом в макушку Сохатика, он сам затих.

Потревоженный шумом Джеймс бдительно всхрапнул на своей стороне кровати. Не открывая глаз, зачем-то сунул руку под подушку, да так и засопел. Надо же, не бдит в лаборатории у котла! И будильник не завёл – значит и не собирается. Неужели у профессора Снейпа совесть завелась, и он решил дать Джеймсу отдых? Верилось в это с трудом. Наверное, ингредиенты закончились и не из чего варить очередную бурду.

Светильник в коридоре не горел, но его успешно заменял щедро льющийся в волшебное окно лунный свет. Проскользнув на кухню, Гарри выпил воды, посидел за столом, без аппетита пожевал оставшееся с ужина печенье. Чем заняться? Всё равно ведь не уснуть. Может, домашнее задание сделать? На лето задали много. Хотя… до сентября ещё далеко.

Вдруг в коридоре скрипнула паркетина. И не просто так скрипнула, а явно под чьей-то ногой. Поттер испуганно затаился – неужели Снейп? На фоне тёмного прямоугольника дверного проёма блеснул и промелькнул двойной огонёк, отражённый в стёклах очков. Тонкий силуэт двигался почти бесшумно. Генрих! Гарри облегчённо выдохнул, сгрёб в карман остатки печенья и поспешил за Победителем Волдеморта.

Герой далеко не ушёл. Он побродил по крапиве в окрестностях палатки и остановился на берегу речки под чахлыми ивами. Гарри помялся в нерешительности – Генриха он всё же опасался. Да ещё вот так, ночью. Но не шпионить же за ним из кустов, как гнусный слизеринец! Надо просто подойти, как бы случайно…

Как ни старался Гарри, близко к Герою тайком подобраться не удалось — под кроссовкой предательски хрустнуло. Герой отреагировал мгновенно, к пущему восхищения Гарри. Вроде стоял расслабленно и раз — уже к бою готов. Поттер сглотнул под прицелом волшебной палочки. Неудивительно, что Генрих самого Волдеморта уделал! Тот, поди, и понять-то ничего не успел.

— А, это ты мелкий. Чего не спишь? – Герой качнулся с пятки на носок и спрятал руки в карманы.

— Ты тоже, — не остался в долгу Поттер, облизав пересохшие губы. Интересно получается: призраки магией пользоваться не могут, а кончики палочек светятся яркой искрой у них в руках, когда им колдовать хочется. Почему так?

— Ночь-то какая! – повёл подбородком Герой, указывая на местные красоты. И добавил мечтательно: — В такую ночь только с девушкой гулять.

— Ага, с Джинни! – смущённо хихикнул Гарри.

— Много ты понимаешь! — беззлобно ухмыльнулся Победитель Волдеморта. Потом, погрустнев, добавил:

— Моя Джинни осталась там... А в этом мире Джинни твоя.

Гарри вспомнил о тощих рыжих хвостиках над пламенеющими ушами младшей Уизли и скривился. Нет уж, он как-нибудь без Джинни проживёт! Если выбирать подружку, то Лизу Турпин или Алисию Спиннет – они хоть красивые.

— А почему у тебя палочка другая, не как у нас с Джеймсом? – спросил он первое, что пришло на ум, чтобы отвлечь Героя от амурных мыслей. — Конечно, у Джеймса волшебная палочка сломана, но рукоять-то знакомая.

– Боярышник и волос единорога, — Генрих охотно добыл из кармана и покрутил в руках светлый прутик. — Это палочка Драко Малфоя. Мою Гермиона случайно сломала – пришлось чужую одолжить. Вот только вернуть её хозяину уже не получится.

— Малфой тебе свою волшебную палочку одолжил?! – вытаращился Гарри.

— Ну-у, почти, — Генрих дурашливо сморщил нос. – Не то, что бы он возражал…

Поттер недоверчиво покачал головой. Белобрысый гад скорее бы удавился, чем добровольно…

— Так ты у него отобрал! – осенило Гарри.

— Взял в бою, — поправил Герой, но сбавил пафос и смешливо фыркнул. – Если честно, то да, отобрал.

— А как?!

— Это долгая история. Как-нибудь в другой раз расскажу, — Поттер не стал настаивать, хоть и очень хотелось. Тем временем Герой снял мантию, постелил на траву и сел. Гарри пристроился рядышком. Плечо Генриха было твёрдым и тёплым. Не как у Джеймса, но всё же… Победитель Волдеморта глубоко задышал, как делали все призраки, коснувшись Гарри, но тут же скривился и застыл — от реки довольно сильно попахивало. Однако от печенья не отказался. После уроков зельеварения никакая вонь была неспособна отбить аппетит юных волшебников.

А вокруг звенела настырными комарами летняя ночь. Пиликала одиноким сверчком. Шелестела ивами. Яркие звёзды дрожали в чёрной воде. Почти полная луна серебристым мячиком зависла над фабричной трубой. Эх, сесть бы сейчас на метлу и как квофл отбить загонщикам эту самую луну! И вообще, погоняться бы за снитчем с Генрихом на пару. Жаль, метла одна…

То ли луна подействовала, то ли речное журчание, но как-то так получилось, что Гарри внезапно выложил Герою всю подслушанную историю. Генрих вдумчиво хрумкал печеньем и не перебивал. Потом он долго смотрел на воду, едва заметно кивая своим мыслям, но высказываться не спешил.

— Это хорошо, — наконец озвучил Герой результат своих размышлений.

— Хорошо? – Гарри нахмурил брови. Он ожидал чего-нибудь более… эмоционального, что ли.

— Да. Хорошо то, что у профессора с мамой ничего не было, — неловко поправив очки, пояснил Герой. – Значит, папе она не изменяла. Просто… — Генрих неопределённо пошевелил пальцами, — так обстоятельства сложились. Может, Сириус уехал куда, вот и пришлось… Мы же не знаем, что у них там случилось, правильно? Только вот как тот Снейп согласился ребёнка Джеймса принять? У них же с отцом такая вражда была. Странно всё это.

Гарри согласно покивал. Странно? Ещё бы!

— И хорошо, что нас тогда профессор Дамблдор Дурслям отдал, а то мало ли… — Генрих многозначительно умолк, но Гарри понял недосказанное. Аж вспотел, как представил! И вправду – повезло им с Дурслями! О чём только мама Сайлина думала? Ужас какой!

— Думаю, Джеймс зря во всё это влез, — Генрих бросил в воду камешек. – Снейпы и сами бы разобрались. – Гарри снова закивал как заведённый. Теперь проблемы профессора с сыном его не так уж и сильно волновали. Спрашивается, чего он переживал? Их дела.

— Джеймсу виднее. Раз влез, значит, так надо было, — всё же высказался Поттер.

— Мал ты ещё, многого не понимаешь! — неожиданно вспыхнул Генрих. – Наш господин аврор вовсе не такой распрекрасный, как ты себе навоображал, мелкий. Тоже мне – кумира нашёл! А знаешь, кто у него лучший друг? Нет, не Рон. Блейз Забини! Каково, а?

— Какой такой Забини? – опешил Гарри.

— Смуглый такой, с Малфоем на Слизерине учится. Всю войну в Италии у родни просидел, а после победы в авроры подался. Много лет у Джеймса напарником был. Потом каким-то экспертом заделался. А Рона Джеймс вообще не вспоминает! Словно не с Роном во всех передрягах… Да что там! – Генрих расстроено махнул рукой.

— А Гермиона? – пискнул Поттер.

— А что Гермиона? Всё у неё нормально, — явно остывая, произнёс Победитель Волдеморта. – Работает в Министерстве, крёстная у одного из детей Джеймса. У самой дети есть.

— А-а, — Гарри растеряно шмыгнул носом. Ещё с первого дня жизни с призраками ему очень хотелось узнать, что там, в будущем. Но старшие Поттеры к откровениям не стремились. Дебора — та да, с удовольствием о себе рассказывала. Только кому это интересно? А старшие если что-то и говорили, то мимоходом, безо всяких пояснений. Лишнего слова не вытянешь! Сейчас Гарри подумалось, что может оно и лучше? Не знать. Слишком уж непонятно и непредсказуемо это самое будущее.

Тем временем, Генрих поёрзал на подстилке, чертыхнулся, вытащил из-под зада осколок черепицы и бросил в воду.

— Джеймс… Я не знаю, как к нему относиться, — тихо произнёс он. – С виду вроде нормальный мужик, аврор, сразу видно, что гриффиндорец, а копнёшь глубже… — Генрих невидяще уставился в пространство. Потом заглянул в лицо Гарри жутковато горящими глазами. – А глубже – Тьма! Тёмный маг. Мастер чего? Пентаграммы, кровавые жертвы, ритуалы. Тошно представить! То самое, чем на досуге развлекался Волдеморт! Я видел… наблюдал… — Герой мучительно сморщился, потёр ладонью лоб. – Как такое возможно, а?! И ты, и я – мы светлые. А он? Почему он ушёл во Тьму? А ведь мы – это он!

— Может, мы тоже не совсем светлые? – осторожно предположил Поттер. Мысль о том, чтобы стать таким, как Джеймс, его вовсе не ужасала.

— Думай, что говоришь! – снова взъярился Генрих. Казалось, ещё немного и у него злые зелёные искры из глаз полетят. – Да Джеймс… Он же всё обесценивает! Все жертвы… все смерти защитников Хогвартса! За что мы воевали, а?! За что ребята погибли? Не понимаешь? Тёмная магия, вся та грязь и дрянь – всё это узаконено! Каково? Тёмную магию в Хогвартсе, как в каком-то Дурмстранге преподают! Дикость! И все наши усилия зря!!! – Генрих вскочил, потоптался на месте, потом сел обратно. Струхнувший Гарри неожиданно для себя успокоился. Трудно бояться того, кому сочувствуешь.

— Тёмную магию преподают в Хогвартсе? – запоздало сообразил он.

— Да! — Генрих закинул в рот печеньку и нервно захрустел.

— Мы не можем этого допустить! – всполошился Поттер. – Надо идти к Дамблдору!

— Надо, — устало согласился Герой. – Надо, но не пойдём. Тут Джеймс прав – нельзя нам на глаза посторонним показываться. А Дамблдор… Он же глава Визенгамота, а мы, как не крути, опасные для магического сообщества преступники.

— Преступники???

— Да мне, собственно, не привыкать преступником числиться. И здесь я не номер первый, а один из семи. Прогресс какой! Прямо утешает! — Генрих зло сплюнул в воду и угрюмо уставился на луну.

Над рекой появилась лёгкая дымка предрассветного тумана. Вблизи его не было видно, а вот если взглянуть вдаль… Там туман густел. Даже различались отдельные белесые щупальца-завихрения, которые бессильно тянулись ввысь к ночному светилу.

Продолжительное молчание нарушил Герой. Столкнув ногой в воду крупный булыжник, брызги от которого украсили его брюки с «пузырями» на коленках, он произнёс:

— Ремус как-то сравнил действие Статута Секретности с кругами на воде. Мол, оплошал какоё-нибудь волшебник – магглы это увидели и пошли круги слухов. А тут раз — и Статут! Никто толком ничего понять не успел, а круги уже обратно к «бульку» возвратились. По сути, не надо никаких обливиаторов – наши предки не дураки были, магии море в это дело вбухали. Так сказать, защитили потомков. И никакая маггловская техника древнюю магию не пересилит. Это уж так — обливиаторами Министерство подстраховалось для солидности.

— Обливиаторы? – наморщил лоб Гарри. Незнакомое слово почему-то напомнило о Локонсе. К чему Генрих вообще об этом заговорил?

— Ну да. Я-то думал, почему после налёта сов с письмами перед первым курсом никто из соседей на Тисовой ни разу об этом не заикнулся? А оно вона как. Соседи просто об этом не помнили. Как и фееричный полёт тёти Мардж. Она ж верещала, как сирена! Вся округа слышала. Если вдуматься, наверное, у каждого волшебника такие промахи случались. Тут уж точно на всех никаких обливиаторов не напасёшься! Без Статута Секретности нас бы давно магглы рассекретили. Это да.

— А, — неопределённо откликнулся Поттер. Спросить бы, куда это летала тётя Мардж…

Генрих подвигал складками на лбу, тяжко вздохнул:

— Так и моя жизнь… Стоило появиться Джеймсу и всё пережитое словно покатилось обратно к «бульку» — рождению. Всё не эдак, всё не так! Его послушать, так… Нет, я не утверждаю, что Джеймс совсем не прав. В чём-то он очень даже… Дослужился ведь как-то до Главного Аврора, правильно? Да и Грюм говорил: мол, аврор, не знающий Тёмной магии, долго не живёт. Сам-то Шизоглаз очень ловко Непростительными кидался! А ведь светлый! И Дамблдор…

— Что Дамблдор? – вскинулся Гарри.

— Ну, директор ведь и правда легиллименцией владеет, а ментальная магия относится к Тёмным искусствам, — замялся Герой. – И способности у него к языкам нечеловеческих рас: на русалочьем только так скрипит-свистит – сам слышал! Это тоже не светлые навыки, если понимаешь, о чём я.

— Серьёзно?

— И он алхимик. Гермиона как-то говорила, что алхимики светлыми не бывают, мол, способности к этому делу нужны особые. Врождённые. Вон по Снейпам сразу видно… и что тогда получается? – Герой наморщил лоб.

— Получается, что Дамблдор – Тёмный маг! – брякнул Гарри.

— Думай, что говоришь, идиот! – вызверился Генрих, отвесив Поттеру смачный подзатыльник. Гарри больно ткнулся носом в колено, но даже не обиделся – ужаснулся. Надо ж такое ляпнуть!

— И тут Джеймс прав, — как-то безнадёжно произнёс Герой. – Вот говорю с тобой о вроде бы простейших вещах и вижу — ты и половины не понимаешь. Если же понимаешь, то совсем неправильно. А ведь между нами всего-то пять лет разницы! Вроде бы такая малость! Ничего-то ты в этой жизни не знаешь и не понимаешь, мелкий! Так и я для Джеймса – глупый щенок, как Снейп обзывается. Что Джеймс пережил за двадцать лет? Если сравнить – бездна времени и… опыта? И всё, что в его мире произошло… И если сам Дамблдор… — Генрих растерянно умолк.

Туман сгущался на глазах, неотвратимо наползал на берег, промозглым холодом обдавая ноги. Гарри зябко поджал колени к груди, стараясь сохранить остатки тепла, но встать и уйти не мог. Казалось неправильным оставить Генриха одного с его горькими думами.

— Как же всё сложно, а? На войне и то проще было: там враги, тут друзья. Найти крестражи, уничтожить, как-нибудь победить Волдеморта и… и будет прекрасная жизнь. Думал, всё закончится — снова пойду в школу – пропущенный год наверстаю. Будет как в прежние времена: учёба, квиддич, ребята… Джинни, – Генрих светло улыбнулся луне. – Потом аврорская академия, свой дом, семья и дети, – улыбка его погасла. — А по словам Джеймса после победы всё только начнётся. Зашевелится министерское болото, завоняет. Оказывается, Фадж и Амбридж — типичнейшие представители министерской братии. Честных людей там совсем мало. Волдеморт, мол, это цветочки… Хотя мне-то чего теперь переживать? Я в войне не выжил.

— Может всё ещё образуется, — неловко утешил Гарри.

— Нет, — грустно покачал головой Герой. – Даже если смогу вернуться в свой мир живым, на аврора уже не пойду. Не после рассказов Джеймса. Тут он прав: надо, действительно, чему-то полезному обучиться, а приключений я нахватался уже досыта! Навоевался.

— И на Джинни женишься? – неожиданно для себя спросил Гарри и тут же запоздало прикусил язык.

— Да, — твёрдо произнёс Победитель Волдеморта, выпятив подбородок. – Джинни – самое лучшее, что было в моей жизни. А Джеймс со своими нравоучениями пусть утрётся! Тоже мне…

Вдруг на ясном круге Луны возникло тёмное пятно. Гарри моргнул, но оно не исчезло. Напротив, стало быстро увеличиваться в размерах, превращаясь в жуткого монстра.

— Что это? — ахнул Поттер. Победитель Волдеморта привстал, вглядываясь в приближающееся нечто. Волшебная палочка, словно сама собой, оказалась в его ладони.

— Да это же почтовые совы! – расхохотался Генрих, когда «монстр» распался на трёх птиц, две из которых поддерживали в воздухе третью. Обессиленная сова рухнула в траву у ног Гарри.

— Стрелка! – опознал он престарелую собственность семьи Уизли. Та слабо ухнула, но попыток пошевелиться не предприняла.

— А вот и подарки прибыли! Ну что, братец, с Днём рождения!

* * *

Свечек было не тринадцать, а семь. Каждому Поттеру по одной. И даже Сайлину. Ведь праздник тридцать первого июля у всех, а не только у Гарри. Хотя Джеймс и утверждал обратное. Мол, у каждого призрака День рождения должен быть свой — по разным датам в зависимости от времени ухода из своего мира. А Генрих попросил Джеймса не занудствовать. Какая, мол, разница? Праздник — значит праздник.

И пусть не было ни воздушных шариков, ни клоунов… Такого великолепного дня рождения у Гарри не было никогда! Впечатления не портил даже Снейп, брезгливо ковырявший ложечкой свою долю угощения. И манерная Дебора не мешала. И сопливый Снейпёныш не раздражал… Гарри млел и таял. От широченной улыбки уже щёки болели. Жаль только, что друзей за столом не было. По Рону и Гермионе он успел сильно соскучиться.

Даже подарок был общим — зелье, постепенно исправляющее зрение. Снейп авторитетно заверил, что через полгода никакие очки не будут нужны. Только Сай и Дебора в таком зелье не нуждались и получили какое-то другое. Поттеры же дружно чокнулись бутылочками и весело выпили редкостную дрянь на вкус. И профессор пил. И малыши. Сохатик было раскапризничался — Джеймс не позволил ему выплюнуть бяку, но марципаны с торта его утешили. Гарри для него даже парочку со своего куска сковырнул, а потом предприимчивый карапуз ещё и у Деборы угостился.

А после застолья всё слилось в весёлый кавардак. Позже Гарри толком и не мог сказать, как прошёл праздничный день. А вечером…

Свечи в вычурных канделябрах россыпью огоньков отражались в зеркале над камином. Из музыкальной шкатулки лились чуть дребезжащие мелодии. Профессор Снейп по-особому разливал густое зеленое вино: зачем-то крутил и встряхивал бокалы, лил напиток тонкой струйкой и сразу же укупоривал горлышко бутылки притёртой пробкой. Вино пахло терпко, вкусно и солнечно, но попробовать его Гарри никто не предложил. Впрочем, сливочное пиво было ничуть не хуже. А когда стемнело…

— …а тётя Петти взяла и не пошла на этот их благотворительный пикник! Ладно бы джинсы, но надеть спортивный костюм в приличное общество…

Поленья в камине уютно потрескивали. Свернувшись в кресле клубком, спали умаявшиеся за день малыши. Взрослые лениво прикладывались к бокалам вина. Подростки смаковали конфеты. И все по очереди рассказывали смешные истории. Кроме профессора, конечно.

— Тут из кустов ка-а-ак выпрыгнет нечто черное! Билли как взвизгнет: — А-а, пацаны! Вампир!!! А вампир как заорёт голосом Нэнси: — Оборотни!!! И мы все ка-ак ломанули в разные стороны! А Билли Нэнси кирпичом засветил!

Честно говоря, в историях Деборы Гарри юмор улавливал редко. Как, впрочем, и у Сайлина. Зато Джеймс мог им обоим дать фору.

-…а Ларри как заорёт: — Вылезайте, придурки и сдавайтесь! Гарри Поттер в ярости – мы ж его долго не сдержим! Да он вас сейчас разнесёт вместе с домом, как Тёмного Лорда… Скорее!!!

И не поверите – эти матёрые бандюги сдались! А меня и в рейде-то не было.

Джеймс оказался замечательным рассказчиком. Захватывающие истории сменяли просто забавные, а то и совсем анекдотичные. Временами у Гарри бока от смеха болели. Даже Снейп кривил губы в улыбке. А Сайлин и Дебора и вовсе ржали безо всякой солидности.

Конфет было съедено столько, что Гарри пренебрежительно отвернулся от очередной вскрываемой коробки. Только благодаря этому он заметил странный маневр Снейпа. Тот зачем-то покинул своё любимое кресло и пересел в тёмный угол на табурет – лишь глаза из сумрака поблёскивали. Чего это он? И от камина далеко, и от рассказчиков. Сайлин дёрнулся было за ним, но профессор так его шугнул, что тот обиделся и демонстративно устроился рядом с Джеймсом. Гарри сочувственно вздохнул: Снейп — Снейп и есть!

— …ловили мошенника по кличке Жук. Тот ещё был жучара! Свои поделки выдавал за памятные вещицы знаменитых волшебников, и втюхивал их доверчивым коллекционерам. Ведь так похоже с оригиналов копировал – не придерёшься! Даже магический фон имитировал. А через месяц гордые приобретением волшебники обнаруживали в своих коллекциях ржавый котелок вместо бронзовой чаши сэра Ланселота или пару пуговиц вместо нефритовых серёг Магды Охотницы… Вот выследили мы и окружили Жука в Лютном переулке. Обложили по всем правилам – мышь не проскочит. Вокруг никого. Домишко маленький и трухлявый, ставни заколочены, только и жизни, что дымок из трубы идёт. Ну каминную-то сеть заранее перекрыли. И только мы начали охранные щиты взламывать, как бабахнет на крыше! Кирпичи вниз так и посыпались! Вылетает в небо на метле ведьма и кричит: «Спасите! Помогите! Меня похитили!» А на самой только нижнее бельё, да и то почти прозрачное!

— Ах, стыд какой! — схватилась за щёки Дебора, едва не вылив себе в колени сок из кружки. Генрих с Гарри раздражённо переглянулись.

— А над домом мы уже с десяток ловушек навесили. В том числе и «мухоловку» для отлова выброшенных из окон предметов. Мало ли... Метла врезалась в щит, увязла, гася скорость, и девица не удержалась – сорвалась вниз. Но ребята ей разбиться не дали – чарами в воздухе подхватили и на землю поставили. И такая она вся испуганная была, такая жалобная и злодеями обиженная, а красивая-а-а… Быстро глянув на зачарованно подавшихся вперёд мальчишек, Джеймс помахал руками, наглядно показывая Снейпу и Генриху объёмы девичьей красоты. Те впечатлились. – И если бы не Гестия Джонс, как пить дать, упустили бы мы Жука! Уж она-то на дамские прелести не повелась! Прямо за шкирку поймала жучару, когда он лаз в заборе открывал. А потом нас так пропесочила… Лично я ещё неделю с красными ушами ходил.

Когда гомон аудитории утих, Джеймс кинул «бомбу»:

— А через час после задержания у спасённой девицы действие Оборотного зелья закончилось. И оказалось, что в дамское бельё наряжен подельник Жука – потрёпанный жизнью воришка и прощелыга Мундугнус Флетчер.

Мужская часть аудитории разразилась хохотом и только Дебора, довольно сощурив хитрые глаза, сладко улыбнулась:

— Какая прелесть!

Вечеринка всё не кончалась. В честь праздника Джеймс даже предложил не спать, а всем вместе встретить рассвет. Когда, мол, ещё так повеселимся? И Снейп промолчал! Если бы не бессонная ночь накануне, Гарри был бы только рад. Но спать хотелось немилосердно. Генрих мужественно держался, но тоже тайком позёвывал.

Сидя на ковре между Сайлином и Деборой, Гарри рассеяно любовался отблесками огня в блестящих, явно парадных башмаках профессора. Издали казалось, что огоньки любопытно выглядывают из глубин обуви и снова прячутся. Старшие Поттеры на диване тихо ссорились из-за политики. Гарри даже не вслушиваться – ничего интересного в этом не было. В шею размеренно дышала прикорнувшая Дебора. С её расслабленных пальцев на ворс ковра медленно сползала растаявшая конфета. Поттер тоже прикрыл слипающиеся глаза, но острый локоть Сая безжалостно выдрал его из царства Морфея. Снейпёныш был отвратительно бодр, и бодрствовать в одиночку он не желал. Из мягкого шоколада Сайлин лепил уморительных зверюшек и разыгрывал с ними целые представления. А под конец изобразил человечка с подозрительно знакомым большущим носом, и нагло поглядывая на профессора, этот нос отъел. Гарри только жалобно поскуливал. Смеяться он уже не мог.

Тем временем старшие Поттеры раззадорились не на шутку

— Да с чего ты взял?! Ни Сириус, ни наш отец аврорами не были! После Хогвартса они вообще нигде не работали и не учились.

— Но они же были боевыми магами – штурмовиками Ордена Феникса! – запальчиво выкрикнул Герой.

— Генрих, в Ордене Феникса был один единственный боевой маг – это Алиса Лонгботтом. Фрэнк, Грюм, Гестия Джонс – авроры. Остальные — самоучки. И нет, боевым магом нельзя стать, им можно только родиться. Это наследуемый родовой талант.

— Постой, — Генрих ошеломлённо тряхнул шевелюрой, — но бабушка Невилла именно Фрэнка ставила внуку в пример! Даже волшебная палочка у Нева была отцовская!

— А палочка точно была отцовская? – ехидно осведомился Джеймс. – Почему же родичи так упорно старались пробудить у Невилла именно дар боевой магии? И топили ребёнка, и из окна выбрасывали… Не даром же Лонгботтомы тайно ввели в род жену Фрэнка — Алису Лестрейндж. По древнему обычаю старшей супругой. То есть именно её кровь должны были унаследовать рождённые в браке дети.

— Л… Лестрейндж?

— Именно Алиса, как Елена Троянская, стала причиной большой свары между родами Лонгботтомов и Лестрейнджей. Мутная история… Тайный брак без помолвки и сговора. Заметь, разрешения у клана Лестрейнджей никто не спрашивал. Можно только гадать, почему семья Невилла решилась на подобное. Поверь, на кражу Крови от хорошей жизни не идут.

Думаю, расчёт был на то, что Алиса из младшей ветви, и дар у неё был откровенно слабоватый. То есть особой ценности для своих родичей она не представляла, раз после окончания школы оставалась не помолвленной. Это общеизвестные факты. Даже предположить не могу, чем Августа откупилась от Лестрейнджей, раз они позволили Невиллу родиться. Когда дельце вскрылось, молодая миссис Лонгботтом была уже в положении, а откатом изгнания из рода… Поверь, это было очень милосердно со стороны Лестрейнджей. Думаю, они всё-таки рассчитывали забрать Невилла, унаследуй он кровь матери. А что там было на самом деле... Лонгботтомы свои секреты хранить умеют.

А последствия… Скандал в газеты не попал, в массах его не мусолили, но места в Визенгамоте Лонгботтомы лишились, как запятнавшие честь.

А теперь оцени иронию судьбы: Нев всё равно родился с даром Друидов! Всё было зря. И что там между семьями дальше произошло, можно только гадать. Результат ты знаешь.

— Это… многое объясняет, — тихо произнёс Генрих. – Знаешь, мне всегда казалось, что Августа такая же сумасшедшая старуха, как и Вальпурга Блэк.

— А вот это ты зря! С Вальпургой всё гораздо печальнее. И какая старуха? На момент смерти ей чуть за пятьдесят было! По меркам волшебников пора расцвета и молодости. А сумасшествие… Леди Блэк, как настоящая мать, отдала свою жизнь в обмен на жизнь своего ребёнка. Так же, как поступила наша с тобой мама. И если смерть Лили была мгновенной, то Вальпурга умирала шесть лет. И это были страшные годы. Не понимаешь? Сириус, наш магический крёстный, бросил доверенного ему осиротевшего ребёнка в смертельной опасности. Он из рук в руки передал нас Хагриду на развалинах дома Поттеров, в близости от трупов родителей и родового алтаря. Ещё и брякнув при этом что-нибудь вроде: «позаботься о Гарри». То есть, были соблюдены все условия отречения от уз крестного и опекуна. Так в нашу жизнь вошёл Хагрид: по сути дела совершенно посторонний человек.

— Не может быть!

— Может. И Дамблдор это понял, — припечатал Джеймс. – Иначе, почему с письмом о поступлении в Хогвартс он прислал именно Хагрида? А зачем наш полувеликан ночью прибыл на остров маяка? Для формального соблюдения условий опекунства он должен был провести хотя бы одну ночь с крестником под общей крышей. Хёдвиг в подарок, тортик, ключ от сейфа… Он ввёл нас в магический мир, обучая, наставляя, даря поддержку. И все школьные годы к кому мы шли со своими радостями и горестями? К Хагриду. Другое дело, что бедолага и не подозревал о наших узах. Я сам-то узнал об этом, когда уже Джеймс родился.

— Но Сириус…

— А Сириус получил тяжелейший магический откат. Я нашёл в архивах министерства его дело. Там на первых страницах есть освидетельствование задержанного Невыразимцами: нарушение Магических клятв, явные признаки откатного безумия. И вердикт: «Виновен». Никому и в голову не пришло уточнить, а в чём же конкретно Сириус виновен? До клятвопреступника никому не было дела. Кроме его матери. Вальпурга ясно понимала, что с откатом в Азкабане её непутёвый сын не протянет и недели. Тогда она перевела наказание с Сириуса на себя.

— Это неправда! – Генрих вскочил и заметался, пребольно оттоптав ноги Гарри и Сайлину.

— Именно поэтому Сириус в тюрьме не вспоминал о Гарри. Не было у него крестника. И мать он очень своеобразно отблагодарил…

— Хватит! – Герой сжал уши ладонями. Потом выпрямился и пронзил взглядом недобро ухмыляющегося старшего Поттера. – С меня довольно. Можешь и дальше клеветать на Сириуса, но без меня, – выпятив упрямый подбородок, он метнулся к двери.

— Стой! – одновременно заорали Снейп и Джеймс.

И тут полыхнуло.