В лабиринте кривых зеркал (джен)

В дверях «кают-компании» Мегавольт вдруг резко повернулся и решительно преградил шедшему следом главарю дорогу.

— Слушай, ты это что, всерьез?

— Что всерьез?

— Насчет сделки с этим… Прэттом и его бритоголовыми?

Антиплащ нервно потрогал разбитую губу.

— А по-твоему, это похоже на шутку?

— Ну, знаешь! — Мегавольт, яростно морща лоб, подступил ближе и сердито уставил на Антиплаща указательный палец. — Мне это не нравится.

— Почему?

— Не нравится — и все! Понял?

— Нет, — мрачно сказал Антиплащ. — Отойди. Ты хочешь воткнуть палец мне в нос?

Но Мегавольт продолжал негодующе бурлить.

— Сидим мы тут тихо-мирно, никого не трогаем… и нас никто не трогает, ясно? Ни копы, ни обыватели, ни эти дегенераты из ВАОН… Это тебе вечно хочется драйва и приключений, черт бы тебя побрал! Ну так иди и приключайся сколько влезет — только без нас! Шипишь на нас, чтобы мы сидели тихо — а сам влез в эту историю с сейфом! А мы должны все расхлебывать, как всегда!

Антиплащ смотрел на него исподлобья.

— Ты всё сказал? — спокойно спросил он.

— Нет, не все!

— Что еще?

— Черныш, конечно, сволочь, спорить не буду, но все-таки он… не настолько сволочь, чтобы вот так с ним обходиться!

— А как, по-твоему, мы должны с ним обходиться?

— Погладить его утюгом по башке, дотащить до ближайшей скамейки, позвонить в полицию и умыть руки… пускай сами там разбираются! Какого черта вообще стоило лезть в эту затею?

Антиплащ, скрестив руки на груди, обвел своих дружков насмешливым взглядом.

— Странное дело! Только что вы недоумевали, за каким таким лешим мы его сюда притащили — а теперь, когда я объясняю вам свои мотивы и предлагаю извлечь выгоду из сложившейся ситуации, вы уже готовы пойти на попятный и забиться по своим норам? Мегавольт! А кто больше всех брызгал слюной по поводу того, что мы попусту и безо всякой отдачи теряем время? Кто говорил: «Ну и что, что одним копом станет меньше?» Твои слова, разве нет?

— Ну… ну… — Мегавольт побледнел от злости. — Может, и мои! Но я ничего такого не имел в виду… я просто хотел сказать, что мы зря в это дело влезли… И вообще! Как-то все это… все это не по-человечески, вот что!

— Ах, не по-человечески, значит? — Антиплащ нервно потер запястья: то ли вновь напомнили о себе старые шрамы, то ли главарь попросту разминал суставы перед тем, как дать нахальному Мегсу в рожу. — Вот почему бы тебе не поговорить на эту тему с Чернышом, а?

— Остынь, Антиплащ. Мегавольт прав, — негромко заметил Бушрут, обычно предпочитавший в споры дружков не вмешиваться. — Ни нам, ни тебе любить Черныша абсолютно не за что, но все-таки, что ни говори, он такого не заслужил… Он действительно однажды за меня поручился, и с моей стороны было бы последним делом отплатить ему столь черной неблагодарностью. И… ещё одно.

— Что?

Выразительный голос Репейника звучал, как всегда, миролюбиво, спокойно и безгранично вежливо, но в нем холодной несгибаемой стрункой звякнула железная убежденность:

— Мы с ним по разные стороны баррикад, это верно, он — коп, мы — преступники. Мы грабим, он нас ловит, иногда удача оказывается на его стороне, иногда — на нашей, все это в порядке вещей… Но, как бы там ни было, Антиплащ, он всегда действовал по совести и никогда не поступал с нами подло. Вот, в общем, и все, что я хотел тебе сказать.

— С вами — может, и не поступал, — хрипло процедил Антиплащ. — А со мной…

— А-а, так у тебя на него зуб, значит? С этого и надо было начинать! — Мегавольт извлек из кармана носовой платок и от души в него высморкался. — Ты про это мнимое похищение, что ли?

Антиплащ по-прежнему был холоден и невозмутим, как гранитное надгробие… но щеки его слегка порозовели.

— При чем тут… это похищение? Черныш нас всех оставил тогда у разбитого корыта, вы об этом забыли?

Мегавольт хмыкнул.

— Да не забыли, не забыли. Но с чего это тебя вдруг начали беспокоить наши интересы, а?

— Глупо винить Черныша за то, что он всего лишь делал свою работу, — глухо сказал Бушрут. — И я, признаться, не думал, что под словами «он может оказаться для нас полезным» ты подразумевал именно эту… эту сделку. Я полагал, ты имеешь в виду, что в случае чего он сможет замолвить за нас словечко перед копами.

— Кроме того, — хрипло добавил Мегавольт, — мне не нравится перспектива связываться с ВАОН. Если они узнают, что Черныш у нас… Ты думаешь, Прэтт захочет делиться с нами своими богатствами — вместо того, чтобы послать по наши души своих бритоголовых и укокошить всех разом вместе с Чернышом?

— Хм! Да с чего бы это мы должны позволить ему нас укокошить? Квага! — Антиплащ оглянулся на Квагу, который, накрыв лицо разворотом комиксов, тем временем расслабленно и ко всему индефферентно вытянулся на диване. — Ну-ка выйди из сумрака… А ты что думаешь по этому поводу?

— А? Что? — Квага, дернувшись всем телом, с трудом вернулся к действительности и стянул с головы журнал: выражение лица у него было тоскливо-мученическое. — Я? Думаю? Что я думаю?

— Ну это уж тебе лучше знать… если ты вообще хоть что-то иногда думаешь.

— Ну, иногда — думаю. — Квага, прикрыв один глаз, рассеянно изучал другим прилипшую к потолку игрушку-лизуна. — А иногда — нет. А зачем?

— Действительно, незачем, даже спорить не буду…

— Эй, парни, — вдруг негромко позвал Бушрут, отступивший вглубь комнаты: его внимание привлекло что-то на экране ближайшего телевизора, где беззвучно сменяли друг друга кадры городской хроники и лениво ползла внизу экрана лента бегущей строки. Репейник огляделся в поисках пульта и торопливо прибавил громкость звука. — Подите-ка сюда. Тут, кажется, кое-что интересное в «Новостях»…

* * *

— …о чрезвычайном происшествии, случившемся в ШУШУ минувшей ночью. По словам господина Прэтта, который стал невольным свидетелем произошедшего, дело происходило следующим образом: Черный Плащ, один из агентов, ворвался в лабораторию около половины девятого вечера и вел себя неадекватно… угрожая оружием, совершил нападение на сотрудников лаборатории и похитил из сейфа важные чертежи и секретные документы… после чего скрылся в неизвестном направлении, застрелив охранника…

— …пресс-служба ШУШУ отказывается каким-либо образом комментировать происходящее, но полиция Сен-Канара принимает все необходимые меры для скорейшего розыска и ареста преступника…

— …господин Прэтт утверждает, что все произошедшее стало для него настоящим шоком…

— …сегодня в северной Калисоте атмосферный фронт…

— …следовало ожидать! Недаром ШУШУ старательно скрывает свою деятельность от общественности! Давно было понятно, что в этой организации не все чисто… Рыба гниет с головы… До каких пор мы станем терпеть возмутительное самодурство чиновников и коррумпированность властей?..

— …а потом в теплую смесь добавить два стакана муки…

— …Черный Плащ?.. Да, один из агентов, мне как-то довелось с ним встречаться по долгу службы… Странный тип, малопредсказуемый, себе на уме, я бы сказал… Но Хоутер его ценил, это верно. Жаль старика… А, так оно всегда и бывает — доверяй, но проверяй…

— …у Фрэнка Холдера осталась семья: жена, сын и два маленьких внука… да, да, в голове не укладывается, совершенно дикий, вопиющий случай…

— Бред какой-то. — Мегавольт, устав переключать каналы, сердито бросил на стол дистанционный пульт. — Во всех городских новостях одно и то же…

— Что бы все это могло значить? — задумчиво пробормотал Антиплащ, вертя в пальцах чайную ложечку.

Они сидели в маленьком отсеке-кухоньке, вмещавшем в себя раковину, электроплитку, шаткий столик и пару крохотных скрипучих табуреток. Находиться здесь можно было только вдвоем, ибо для третьей персоны уже попросту не нашлось бы человеко-места. Но зато неоспоримым (и, вероятно, единственным) достоинством этого закутка было то, что здесь можно было дотянуться до любого предмета, не вставая с пятой точки, чем Мегавольт активно и пользовался, восседая на трехногой крутящейся табуретке в центре кухоньки. Табуретка была старая и несчастная, изрядно побитая жизнью: Квага, обожавший на ней кататься, расшатал бедолагу до такой степени, что теперь она отчаянно взвизгивала от ужаса всякий раз, когда на неё кто-нибудь садился — и потом громко и мучительно стонала и скрипела при каждом движении, докучливо оповещая мир о своих страданиях.

Негромко зашипел и заурчал, закипая, электрический чайник — и щелкнул, выключаясь. Чуть слышно, на низких басовитых тонах гудела под потолком вентиляционная вытяжка. В углу вполголоса бормотал телевизор, где программа новостей сменилась ярким рекламным роликом, а затем — заставкой какой-то музыкальной передачи.

— Черныш вел себя неадекватно, — задумчиво повторил Антиплащ, помешивая ложечкой кофе в большой чашке. — Покинул здание, застрелив охранника. А потом попался в лапы нашим веселым бритоголовым ребятам, которые вытряхнули из него все награбленное и решили пришить до кучи, чтобы уж наверняка спрятать все концы в воду… Ох уж этот непредсказуемый Черныш, прямо-таки кладезь сюрпризов и неожиданностей! Черт побери, да все мои мелкие грешки попросту меркнут перед таким громким криминальным дебютом, я прямо начинаю ему завидовать!.. Слушай, — вытянув губы, он осторожно прихлебнул кофе с ложечки, — а вы с ним что, и впрямь учились в одной школе?

Мегавольт втянул носом воздух как-то особенно яростно.

— Ну, может, и учились… А может, и нет. Ты обязательно должен верить всему, что он говорит? Да и какая, собственно, тебе разница, кто, когда и с кем учился?

— Да никакой, успокойся. Просто… любопытно. С чего это ты вдруг с таким рвением взялся за него радеть…

Мегавольт сердито поджал губы — но, подумав, решил сделать вид, что последнюю фразу не расслышал. Ловко откинулся на стуле, дотянулся до микроволновки и вынул из неё горячий сандвич на горячей тарелке. Сосредоточенно на него подул. Взял бутерброд двумя руками, откусил кусок и принялся жевать, скосив глаза к переносице, сверля сандвич свирепым подозрительным взглядом. По каким-то своим соображениям Мегс всегда пристально гипнотизировал еду и во время питья неотрывно смотрел на дно стакана — точно опасался с его стороны каких-либо неожиданных и недружелюбных контрударов.

— Слушай… — чуть помолчав, он рассеянно почесал пальцем переносицу, — слушай, не пойму, ты действительно веришь во всю эту чушь, а? Которую толкают сегодня по телеку? Ты действительно веришь в то, что Черныш мог кого-то там убить?

Антиплащ лениво поглядывал на кадры мелькающего на экране бойкого попсового клипа.

— Отчего же нет? Я вполне верю, что он мог кого-то убить, Мегс. Но, откровенно говоря, я не верю, что он мог сделать это просто из желания стибрить что-то там из ШУШУ.

— Вот-вот, мутное какое-то дело… Нелепица!

Антиплащ внезапно приглушенно захохотал, фыркая в чашку и прикрывая лицо рукой. Мегавольт нервно посмотрел в телевизор, нервно посмотрел на дверь, нервно посмотрел на главаря и на лежащий рядом с ним хлебный нож — и как-то суетливо, неприметным движением спрятал этот нож подальше, в ящик стола.

— Что смешного?

— Не знаю, где уж и как Черныш там нашалил, но, черт побери, его разыскивает полиция! Полиция! Интересно, они назначат награду за его поимку? — Антиплащ прямо-таки корчился от едва сдерживаемого смеха, опустив голову на руки и запустив пальцы во взлохмаченную шевелюру, плечи его едва заметно подрагивали. — «Разыскивается некто имярек, сотрудник ШУШУ под агентурной кличкой Черный Плащ… убийца и грабитель… вооружен и опасен…» Ха-ха! Слышишь, Мегс! Да мы с тобой можем вот прям щас сдать его копам — да еще и получим финансовый бонус… плюс пятьсот очков к карме за проявленную гражданскую сознательность и «содействие властям»! Ну разве это не смешно, а?

— Смешно, — Мегс, жуя сандвич, презрительно скривил губы. — Но, черт побери, я бы руку дал на отсечение, чтобы узнать, что же там на самом деле произошло…

— Узнаем. Черныш никуда от нас не денется, расскажет, как миленький… Ха-ха, любопытно, что там за «важные чертежи» и «секретные документы» он ухитрился похитить из закромов ШУШУ, а? Черт побери, это уже становится интересным! Ладно, посмотрим, — Антиплащ решительно отодвинул чашку, поднялся и взял со стола свою шляпу. Надвинул её пониже на лоб. Немного поразмыслил, извлек из кармана куртки темные дымчатые очки и нацепил их на нос.

— Это еще что за шпионский прикид? Ты куда? — мрачно спросил Мегавольт. — С твоей-то физиономией…

— Пойду в город, наведу кое-какие справки. Похоже, дело-то грозит оказаться куда любопытнее, чем представляется на первый взгляд… — Посмеиваясь, главарь хлопнул Мегавольта по плечу — так, что тот едва не подавился непрожеванным куском. — А за физиономию мою не переживай, она, надо полагать, не хуже твоей, уж какая досталась… мне в ней в кино не играть и на обложку глянцевых журналов не сниматься. Ну, бывайте… аʼревуар, как говорят французы, не скучайте тут без меня…

— Развлекаться пошел, ну-ну. А нам… с этим… чего теперь делать, а?

— Ничего не делайте, пусть пока покумекает о смысле жизни, поварится в собственном соку, ему это будет… полезно. Я скоро вернусь, тогда и посмотрим… Наверное. Пока!

* * *

До конца обеденного перерыва оставалось еще двадцать минут, и Гейл решила выскочить до ближайшего магазинчика и купить яблок для планирующегося вечером фруктового пирога.

Она шла по длинному больничному коридору, широкому и чинному, как то и полагается любому длинному коридору уважающей себя клиники, завернула за угол, к лестнице, ведущей к служебному входу. И вдруг — она не успела даже пискнуть — чья-то крепкая рука схватила её за шиворот и мгновенно засунула в какую-то темную комнату. Тесную и маленькую, чем-то плотно заставленную, наполненную запахами не то мыла, не то моющих средств, не то еще какой-то химической мяты…

— Что…

— Тихо, детка, — сказал над ухом негромкий хрипловатый голос.

— Дирк? Это ты? — Глаза Гейл медленно привыкали к темноте. Выступили из мглы обитатели комнатки: швабры, щетки, пустые ведра, банки с чистящим порошком, какие-то тряпки, развешанные на радиаторе, сломанные офисные стулья… Антиплащ, как всегда, хитро посмеивался уголком губ, его глаза светились в сумраке подсобки мягким зеленоватым светом, точно у дикого камышового кота.

— Боже мой! — Гейл — безуспешно! — попыталась усмирить вдруг взволнованно забившееся сердце. — Ты… откуда… откуда ты здесь взялся? Ненормальный! Не надо было… не надо было так на меня… нападать!

— Не надо было. Но я соскучился, — виновато сказал Антиплащ — и сердиться на него оказалось совершенно невозможно… Он был теплый и близкий, как никогда, и воротник его водолазки мягко щекотал Гейл щеки, и руки у него были горячие и сильные, и от его прикосновений по телу проходил электрический разряд и начинали сладко подкашиваться ноги. И Гейл вдруг поняла, как же на самом деле ей не хватало его все последние дни…

— Спокойно, детка, только не надо падать в обморок, — хрипло пробормотал Антиплащ ей в ухо. — Я тоже рад тебя видеть…

Каморка была совсем крохотная: чуланчик для хозяйственного инвентаря размерами едва ли больше платяного шкафа, и, чтобы поместиться в ней, им приходилось стоять, тесно обнявшись, буквально вжавшись друг в друга, словно незадачливым пассажирам переполненного автобуса. Гейл чувствовала на шее тёплое сбивчивое дыхание Дирка; он торопливо нашел её губы… и чуть прикусил их — мягко, почти невесомо, прямо-таки осторожно, точно пробовал на вкус новое незнакомое блюдо. И Гейл ответила, видимо, слишком уж жадно и яростно — он неожиданно вздрогнул, шипя от боли, и неловко отстранился. Нервно потрогал разбитый подбородок.

— Извини.

— О, господи! — Гейл коснулась кончиками пальцев его опухшей горячей кожи. — Что с тобой опять стряслось?

Он прижал её к себе ещё крепче. Сквозь тонкую ткань блузки Гейл отчетливо ощущала сотрясающую его тело крупную и жаркую дрожь.

— Да так, ерунда. Ударился…

— О чей-то кулак?

— Да неважно. Знаешь, — он как будто замялся, подбирая подходящие слова, — вообще-то я хотел выяснить у тебя один вопрос… Скажи, Гейл, тебе не приходилось иметь дело с, э-э… огнестрельными ранами?

— С огнестрельными ранами? — Гейл постаралась не показывать своего изумления. — Эм, дай-ка подумать. Нет… к счастью. Ты удивлен? Я вообще-то детский врач, а не военный хирург, если ты забыл.

— Не забыл. — Он прерывисто вздохнул. — Но нам действительно нужна помощь.

— А что случилось, если не секрет?

— Ничего особенного. Просто кое-кто получил пулю в плечо.

— «Кое-кто»? «Кое-кто» из твоих… друзей?

— Нет. Кое-кто из моих… врагов. Ты только ничему не удивляйся, хорошо?

Гейл не удержалась от улыбки:

— Я уже очень давно ничему не удивляюсь, Дирк.

— Ты не думай, — добавил он как-то поспешно, — в этом нет ничего такого особенно ужасного. Просто… нам действительно больше не к кому обратиться. Когда у тебя заканчивается смена?

— Через три часа.

— Я буду ждать тебя на углу Корнер-лейн и Пятнадцатой улицы — и по дороге все объясню, хорошо? А пока…

— Что?..

Он не позволил ей договорить: попросту съел её вопрос — уже не нежными, скорее бесцеремонными, изголодавшимися, слегка неуклюжими от боли губами. Одна его рука с грубоватой лаской зарылась в волосы Гейл, а вторая скользнула за спину и нашарила замочек на двери чуланчика — и металлическая задвижка негромко щелкнула, отсекая их в этой уютной мятной темноте от всего мира: шумного, назойливого, любопытного мира, оставшегося там, в коридоре, за тонкой филенкой, где-то далеко-далеко на краю земли.

— Ты… что ты делаешь! — едва слышным шепотом, смеясь, выдохнула Гейл, чувствуя, как бежит вдоль её позвоночника стайка мягких и теплых плюшевых мурашек. — С ума сошел! Мой перерыв заканчивается через четверть часа…

— И что? У нас есть еще целых пятнадцать минут, — нетерпеливо шепнул в ответ Антиплащ. — Это же просто прорва времени.

Гейл по-прежнему беззвучно смеялась:

— Чокнутый! А вдруг кому-нибудь понадобится швабра? Или ведро? Вот прямо сейчас?

— Не понадобится. — Он протянул руку и решительно подпер закрытую дверь сломанным стулом. — Вот так. И пусть весь свет провалится там со своими ведрами в тартарары…

* * *

Летнее кафе в скверике на углу Пятнадцатой улицы уже не работало, но столики были еще не убраны — и потрепанные зонтики-навесы торчали под серым сентябрьским небом, как шляпки унылых голубых поганок. До назначенного часа встречи оставалось несколько минут — и Антиплащ присел за крайний столик, сминая в пальцах сигаретную пачку, внезапно найденную в кармане: не то чтобы ему очень уж хотелось курить, просто надо было чем-то занять руки и как-то убить время... Ах да, вдруг вспомнилось ему, он же вроде бы бросил эту навязчивую привычку — сегодня утром. В очередной раз.

Он старался держаться в тени и не привлекать к себе излишнего внимания и любопытных взглядов. Но это не помогло.

— Что, Черныш, в бегах, значит? — заговорщицки шепнул над ухом чей-то глухой сиплый голос.

Антиплащ поднял голову. Ему в собеседники набивался Пузырь — мелкий жулик и барыга, прозванный Пузырем то ли из-за рыхлой бутылкообразной фигуры, напоминающей ёмкость для рома, то ли из-за того, что эта побулькивающая стеклянная посудина постоянно торчала у него из кармана старой, заношенной чуть ли не до бахромы на рукавах болоньевой куртки. У Пузыря была небритая одутловатая физиономия, маленькие, поросячьи, остренькие, как иголочки, глазки, утопающие в складках отечной кожи, обрюзгшие щеки и вислый, сизого цвета нос, мясистый и бесформенный, нависающий над верхней губой, как огромная и плотная тяжелая капля.

— Ты обознался, приятель, — Антиплащ неторопливо снял черные очки. Пузырь пригляделся — и в его хитреньких красноватых глазках мелькнуло явное разочарование.

— А-а, это ты…

— Я.

Пузырь шагнул вперед, к столику, и втиснул свои телеса в узкое пластмассовое креслице, которое тревожно хрюкнуло под его тяжестью.

— Чего-то тебя в последнее время не видать, не слыхать… Залег под корягу?

— Может, и залег. Может, и под корягу. — Антиплащ все-таки вытряхнул из пачки сигарету, достал зажигалку, неторопливо прикурил. Выдохнул клуб дыма прямо в лицо незваного собеседника. — А твое-то какое дело? К лягашам нанялся, стукачишь потихоньку?

Пузырь пропустил последнюю фразу мимо ушей. Физиономия его лучилась тихим плутоватым самодовольством.

— Последние новости слыхал небось, а? Аккурат про твоего двойника.

— И что? Я-то тут при чем? У меня с ним что, астральная связь без абонентской платы?

— Да, может, и ни при чем. — Пузырь ухмыльнулся — и, оглядевшись, с таинственным видом перегнулся через стол. — Только умные люди говорят, что там, в ШУШУ, вовсе не Черныш пошалил, а именно ты…

Антиплащ криво улыбнулся. Ну надо же, черт возьми, сказал он себе, только этого не хватало… это кто же из сен-канарской шушеры такой мозговитый и скорый на выводы, любопытно узнать? Хотя предположение, пожалуй, остроумия не лишено.

Он лениво потянулся, разминая затекшие плечи, и выбросил недокуренную сигарету в ближайшую пепельницу.

— Вот как?.. Говорят, что кур доят. Надо полагать, я там на проходной засветился, или «пальчики» мои на месте преступления нашлись, э? Умные люди обычно язык за зубами держат, а не повторяют за идиотами всякую несусветную дичь.

— Ну ладно, ладно, я пошутил… — Пузырь для вида оскорбился. — Слушай, тебя тут Крот искал. Хочет тебе какое-то дельце предложить. Что-то насчет банковских сейфов в Парадиз-сити. Кинешь ему телефончик?

— Я не при делах, Пузырь. Заказы не беру. Пока.

Пузырь как будто удивился. Лицо его обескураженно вытянулось — казалось, его вислый аморфный нос вот-вот медленно стечет с унылой физиономии и смачно капнет на засаленную куртку.

— Правда? С чего это вдруг? Тебе что, баблосы не нужны?

— Когда мне будут нужны баблосы, я этого Крота сам найду, уж не сомневайся. Из-под земли достану, понял? И без болтливых посредников вроде тебя как-нибудь обойдусь и процент за наводку тебе отстегивать не стану…

— Ну, ну, чего ты ощетинился, я просто хотел тебе по-дружески халтурку подкинуть… Или ты теперь зазнался, только по-крупному работаешь, а?

— Да уж, в отличие от тебя, на мелочи не размениваюсь...

— Простите… я не помешала?

Гейл подошла неслышно — одетая, как всегда, не только в скромное демисезонное пальто и вязаный шарфик, но и в теплую, окутывающую её с ног до головы приветливую доброжелательность. Пузырь шарахнулся в сторону, как будто оторопев от её появления:

— Э-э… мисс…

— Это ко мне, — сказал Антиплащ — так колюче и сухо, словно во рту его внезапно образовалась поросшая кактусами солончаковая пустыня.

— А-а… — Пузырь как-то скукожился. — Ясно-понятно. Так у тебя тут свиданка, значит? Ну-ну. Ухожу-ухожу. — Он смерил Гейл оценивающим взглядом и как-то маслено, понимающе ухмыляясь, наконец-то поднялся — и отчалил, зачем-то на секунду оглянувшись через плечо. Взгляд его — цепкий, внимательный, запоминающий — Антиплащу не понравился; или меня просто одолевает очередной приступ чертовой паранойи, с раздражением спросил он себя.

Он поднялся и предложил спутнице руку:

— Пройдемся до бара Фелисити? Мороженое или коктейль?

— Мороженое. Ты что-то хотел мне рассказать?

...Центральная дорожка бульвара была пустынна, окутана сероватой вечерней мглой — ленивые сентябрьские фонари еще не горели. Деревья стояли притихшие, осенние, задумчивые, время от времени роняя под ноги редким прохожим широкие разноцветные листья. Под ближайшим кленом мужественно рос на тонкой ножке серенький мухоморчик — одинокий, хрупкий, вызывающе неуместный в городе и оттого стыдливо прячущийся под мокрой бурой травинкой.

Антиплащ как будто обдумывал, с чего начать разговор:

— Гейл. Я хочу тебя похитить.

— В каком смысле?

— В прямом. Завязать тебе глаза и утащить в подземелье. На пару часов.

Гейл потребовалось несколько секунд, чтобы переварить эту информацию:

— Зачем? Ты говорил, кто-то ранен…

Антиплащ нервно крутил на пальце чертика на веревочке, подбирая слова.

— Видишь ли... Ты слышала о сегодняшнем скандале в ШУШУ?

— Наверно, только слепоглухонемой о нем не слышал…

— И что ты об этом думаешь?

— Хм! А почему я должна что-то об этом думать?

— А почему бы тебе что-то об этом и не думать? Мне казалось, ты знаешь этого типа не понаслышке… ну, того, о котором говорят в новостях.

— Черного Плаща? «Знать» и «видеть два раза мельком» — это, мне кажется, немного разные вещи… Я не настолько хорошо с ним знакома, чтобы иметь какое-то определенное мнение по поводу того, о чем говорят в новостях. — Она невольно улыбнулась своим мыслям. — Мне кажется, ты знаешь его куда лучше меня.

— Ну… — он внимательно изучал ближайший фонарный столб, — возможно.

— И что?

— Что "что"?

— К чему этот разговор? Ты думаешь, он действительно виновен?

— Откровенно говоря, я думаю, он виновен только в том, что перешел дорогу кому-то очень важному и влиятельному. Нельзя всю жизнь охотиться на дикобразов и не получить однажды пучок игл в... нос. Между прочим, его разыскивают копы.

— Да? И ты знаешь, где он?

— Знаю.

— И хочешь сказать об этом мне.

— Да.

— Но чего-то боишься. Например, того, что я тут же побегу сообщать об этом в полицию.

Антиплащ насупился.

— Я просто не уверен, что хочу втягивать тебя в это дело...

— Что с ним случилось?

— Именно это я и хочу узнать... Но он действительно ранен и прежде, чем это выяснять, его… надо привести в дееспособное состояние. Вот, в общем-то, и все, что мне от тебя нужно. — Он взял её за локоть и внимательно заглянул в глаза, словно надеясь найти там ответ на пока еще невысказанный вопрос. — Дело это... скользкое и даже для меня до конца не ясное, Гейл. Я тебе все расскажу, и ты сама решишь, стоит ли тебе в него лезть, только… Ты обещала мне ничему не удивляться, помнишь?