Карета мерно покачивалась в такт шагам костлявых ног. Отодвинув занавеску, Драко рассеянно наблюдал проплывающий за окном пейзаж. Всю ночь он промучился в душной полудрёме, проснулся с раскалывающей головой и ещё час пробыл в душе. Письмо ворвалось в его вечер, как неуправляемый бладжер, не дав времени на подготовку, и вот он уже едет на первое после войны свидание с отцом.

После вчерашнего Пэнси вряд ли станет допытываться, куда он ездил, и слава Мерлину. От её идиотизма у него сводило челюсти. Обвинить его в попытке приравнять маглов к магам?! Откуда только взялся этот бред в её голове?

Драко посмотрел на Крочера. Вот кому искренне начхать на происходящее. У других безразличие было напускным, попыткой скрыть истинное к нему отношение, но Кадмус Крочер выглядел по-настоящему невозмутимым. Как можно оставаться настолько равнодушным, везя сына-Пожирателя на свидание к отцу-Пожирателю?

Мысль об отце заставила сжать зубы. После провала в Отделе тайн Драко винил только Поттера, потому что отец — незыблем, незабвенен, неуязвим. Всегда будет виноват кто угодно, только не он. Драко не мог допустить даже мимолётной мысли, что Пэнси права в своих обвинениях. Потому что отец — кумир его детства, и Драко не желал верить, что детской иллюзии настал конец. Не желал верить, что всё это лишь детская иллюзия.

Карета остановилась.

— Прибыли, — бодро сообщил Крочер. — На выход, пожалуйста.

Драко с недовольным видом потёр локоть, которым ударился об угол рамы, выбрался наружу и едва не оступился: они оказались прямо перед входом в «Три метлы».

— Зачем мы приехали в Хогсмид?

Крочер, уже шагавший к дверям трактира, строго посмотрел на него через плечо.

— Не задавайте лишних вопросов, юноша. За мной.

— Доброе утро! — добродушно сказал он мадам Розмерте. — Мы воспользуемся вашим камином для отправки в Министерство. Директор МакГонагалл должна была вас предупредить.

— Да, разумеется, — отозвалась хозяйка, посторонившись в дверях и явно стараясь не смотреть в сторону Драко; он был с ней полностью солидарен. — Может, вы знаете, когда починят основной узел? Мне надоел этот проходной двор!

Взяв с каминной полки летучий порох, чиновник дежурно улыбнулся.

— В самое ближайшее время, мадам. Мистер Малфой, прошу. Адрес места прибытия: атриум, Министерство магии.

Драко зачерпнул пороха, шагнул в камин и вдохнул поглубже, готовясь к перемещению. Глаза Розмерты опасливо сверкнули ему вслед. Камин, из которого он вышел спустя несколько душных мгновений, оказался самым крайним — им прибывали в Министерство те, кто жил далеко от Лондона. Дежурящий рядом охранник тут же подступил к нему, насупив брови, но не успел открыть рот, как во вспышке зелёного пламени появился Крочер.

— Доброе утро, Уэбстер.

— А, это ты, Кадмус, — сменил гнев на милость охранник. — Ну и работёнка у тебя, а, — криво ухмыльнулся он, кивая на Драко.

Крочер не обратил на его замечание никакого внимания. Отряхнув мантию, он как ни в чём не бывало прошёл мимо Уэбстера к лифтам. Драко последовал за ним. Охранник проводил его подозрительным взглядом.

Чем ниже опускался лифт, тем сильнее становилось волнение. Резкие слова Пэнси не шли из головы. Он должен убедиться, что она не права! Потому что он хотел называть Люциуса своим отцом и знать, что это не зазорно.

— Допросная номер пять, — объявил Крочер, вырывая его из размышлений. — Прошу.

Драко открыл появившуюся в стене дверь и встретился с усталым взглядом Джозефа Хоггарта.

— Доброе утро, мистер Малфой. — Хоггарт довёл его до следующей двери и пропустил вперёд. — У вас пятнадцать минут.

Драко перешагнул порог.

Ещё каких-то два месяца назад он сидел в камере, голодный, уставший, напуганный, и думал о том, что может больше никогда не увидеть родителей. Тогда он и помыслить не мог, что скоро суд практически оправдает его. И вот он стоит здесь, сытый, чистый, здоровый — и видит отражение самого себя в сидящем напротив человеке.

— Здравствуй, Драко, — хрипло произнёс Люциус. — Рад, что ты согласился прийти.

Драко моргнул.

— Я мог отказаться?

Люциус дёрнул плечом, но промолчал. Тюремная роба оттеняла сероватую бледность кожи и гематомы на плечах. Драко невольно сглотнул и уселся напротив. Люциус пристально следил за ним исподлобья.

— Как… твои дела? — спросил Драко, едва ли не впервые чувствуя себя неловко в обществе отца. — Я читал в «Пророке» о пойманных Пожирателях… — Он посмотрел на синяки.

— Всё нормально, Драко. — Люциус попытался натянуть рукава до локтя, опасливо косясь ему за спину. — Мне не на что жаловаться. — Он изобразил очередную кривую улыбку. — Я позвал тебя, потому что нам нужно поговорить.

Драко ничего не ответил. Видя, что отец ждёт его реакции, он запоздало кивнул. Люциус деловито положил ладони на стол.

— Сын, как ты понимаешь, после окончательной победы Поттера всё изменилось.

— Допустим, — осторожно согласился Драко.

На лице Люциуса промелькнула радость.

— Прекрасно. Наступает время перемен, и сейчас нам нужно держать нос по ветру. Мы должны проявить уважение к новой власти. Было бы неплохо, если бы тебе удалось… подружиться с Гарри Поттером…

— Что?! — От его вскрика Люциус вздрогнул. — Подружиться… Что ты несёшь?

— Я только хочу сказать, что в сложившихся обстоятельствах…

— Всю жизнь ты внушал мне, что нас должны уважать уже за то, кто мы есть, а теперь просишь пресмыкаться?

Люциус невозмутимо смотрел на сына.

— Да, мы чистокровные, и нас должны уважать. Но для этого нужно исправить положение, в котором мы оказались.

— Ползая в ногах у Поттера?

Уголок губ отца дрогнул, он бросил взгляд на дверь, за которой ждал Хоггарт.

— Порой нужно уметь смирять свою гордость, — произнёс он наконец.

Драко чуть не расхохотался. Он запустил пальцы в волосы, не в силах поверить в то, что слышит и видит перед собой. Уж лучше бы отец принялся рассказывать о чести и достоинстве чистокровных семей, потому что тогда всё, чему Драко учили с детства, имело бы хоть какой-то смысл.

— Драко, жизнь сложнее, чем тебе кажется. Извини мне моё философствование, но мир — это прежде всего сцена. Никогда не знаешь, в какой момент тебе достанется роль всей жизни.

— Ты хотел сказать, унижение? Меня лишили палочки и сослали на исправительные работы в Хогвартс, где я горбачусь, как эльф, на глазах у победителей. Ты не имеешь права просить меня унизиться ещё больше!

Люциус пропустил тираду сына мимо ушей.

— Твоё поведение неразумно. Жизнь не чёрно-белая игра. Послушай меня. — Драко в очередной раз подивился, как искусно отец управляется с интонациями. — Ты ещё молод и многого не понимаешь, но сейчас не время для кризиса бытия. Мы должны признать свою неправоту. Ты в курсе, что с нашими гринготтскими счетами? Если у нас в распоряжении достаточно средств, мы можем отку… я хотел сказать, пожертвовать. На восстановление или в фонд госпиталя.

Драко усмехнулся.

— Ты сам себя слышишь? Понимаешь, как жалко выглядишь со стороны? И ты ещё говоришь о гордости!

Люциус разозлился.

— Попридержи язык, Драко! Именно благодаря тому, что я вовремя подстраивался, мы не знали горя! Жили в достатке и уважении…

— Уважении, которое ты купил? Деньги! А если их не станет, что тогда? Кто ты без своих богатств? Пустое место! Думать противно, что я хотел быть на тебя похожим!

Люциуса явно задели эти слова. Его голос вибрировал от сдерживаемых эмоций, когда он заговорил:

— Ты не слишком жаловался, хвастаясь в школе дорогими мантиями, обувью и портфелями из драконьей кожи, павлиньими перьями и хрустальными чернильницами. Всего этого у нас бы не было, если б не моё умение быстро ориентироваться.

— Ты хотел сказать — прогибаться.

— Не говори о том, о чём не имеешь понятия.

— Зато ты в этом специалист. И что ты намерен делать? Снова лебезить?

Он ожидал новой отповеди, но вместо этого Люциус побледнел.

— У меня нет выхода, — забормотал он. — Исполняющий обязанности министра… Он знает меня очень давно. Он меня недолюбливает. Хотя это, конечно, мягко сказано…

Драко неожиданно понял, кого сейчас напоминает ему отец. В детстве он очень любил демонстрировать степень своей власти над эльфом Добби, ему нравилось выражение неописуемого ужаса на его уродливой мордочке, когда домовик понимал, что молодой хозяин чем-то недоволен, и в любой момент ожидал удара.

Вот так. Прекрасный сияющий всесильный Люциус Малфой сейчас был похож на жалкого домового эльфа…

— Он будет использовать меня, пока я ему полезен, а потом бросит в Азкабан. Ты должен понять. Ты учился вместе с Поттером.

Сцена странного разговора во дворике замка всплыла в памяти. Нет, он не понимал. Потому что между ними всё совсем не так, как у отца с министром. Драко почему-то был уверен, что, если бы на их месте оказались они с Поттером, исход был бы совершенно иным.

— Ты никогда об этом не рассказывал, — заметил Драко, пристально глядя на отца.

— Потому что это не было настолько важно, как теперь, когда…

— Когда Шеклболт занял пост министра?

Люциус вскинул голову, и кровь отхлынула от его измождённого лица, хотя казалось, что сильнее бледнеть уже некуда.

— Я читал об этом в «Пророке» на прошлой неделе, — равнодушно пояснил Драко. — Теперь он новый министр магии.

Люциус принялся нервно вертеть перстень. Он был явно напуган, а Драко с отстранённым изумлением понимал, что его это совершенно не волнует.

— Послушай, Драко, пока я здесь, я бессилен. Сейчас твоя очередь помочь семье преодолеть кризис. Поттер — наш выход. Наш ключ ко всему. Если тебе удастся…

— Я не собираюсь быть мальчиком на побегушках! Если для тебя это ничего не стоит, сам этим и занимайся!

Лицо Люциуса пошло розовыми пятнами.

— Такова твоя благодарность, сын? Ты отказываешься поступиться своими детскими принципами ради семьи?

— Семьи, которую ты всё равно что уничтожил? После твоего провала в Отделе тайн мы стали посмешищем, а теперь мы попросту отбросы!

— Да как ты смеешь… — гневно зашипел Люциус. — Как смеешь судить меня, твоего отца, человека, которому обязан обеспеченным детством! — Люциус окончательно потерял контроль над собой. — Поттер был у нас в руках! В РУКАХ! И тебе не хватило мозгов опознать его, сказать «да, это Поттер»! Вот почему я оказался здесь! Так что не смей… — Он осёкся и испуганно покосился на дверь.

Драко ошарашенно смотрел на отца.

— Так вот что тебя беспокоит… Твоё заключение.

— Нет! То есть, разумеется, меня это беспокоит! Я хотел сказать… — Люциуса одолел приступ косноязычия.

— Значит, теперь я виноват в твоих бедах? А где ты был во время финальной битвы, когда я пошёл в замок искать Поттера?

— Я был рядом с Тёмным Лордом. Ты исчез, и Лорд полагал, что ты примкнул к стану сопротивления. Я не мог уйти. Руквуд ненавидел нас и наплёл бы Лорду, что я предал его и сбежал. Тогда нам всем пришёл бы конец. Драко, я делал всё, чтобы защитить тебя! Всех нас!

Драко не верил ни единому слову. Обида и разочарование душили за горло.

— Ты ведь даже не спросил, как мои дела.

Губы Люциуса задрожали.

— Драко, я…

Он едва ли не впервые в жизни видел отца таким растерянным, но сейчас его это совершенно не трогало.

— Время истекло, — сказал Хоггарт, прерывая разговор.

Драко встал и молча вышел, не обращая внимания на оклики отца.

Всю обратную дорогу до Хогвартса он не мог избавиться от ощущения гадливости. Ему хотелось видеть отца гордым, сильным, несломленным. Таким, каким он видел его в детстве. А вместо этого встретил трусливую жалкую развалину, пытающуюся использовать собственного сына, чтобы освободиться. Манипулятора, которому есть дело только до себя самого.

Уже покидая карету, Драко на миг задержался.

— Вы что-то хотели, молодой человек?

— Я мог отказаться от этой встречи?

Крочер поправил пенсне и утвердительно кивнул.

— У вас есть такое право.

Спустя полчаса Драко подпирал косяк Главных ворот в ожидании МакГонагалл. С того момента как он покинул Большой зал и отправился в Министерство, прошло не больше двух часов, а казалось, будто целая жизнь. Драко чувствовал себя так, словно по нему пробежалось стадо кентавров.

Из вестибюля вышел Корнер в компании рейвенкловца.

— Какая жалость, — разочарованно протянул он. — Я-то надеялся, что тебя выгнали.

Драко смерил обоих тяжёлым взглядом и отвернулся, решив делать вид, будто ничего не происходит.

— Так куда же тебя возили?

— Майкл, что ты делаешь?

На площадку поднялась Грейнджер, следом появился Уизли. Драко заметил, что Корнер напрягся, но растянул губы в усмешке.

— Вежливо беседую с нашим общим другом. Присоединяйся!

— Нет, спасибо, — сухо ответила Грейнджер. — Лучше займитесь оба делом.

Её тон Корнеру явно не понравился.

— Теперь ты раздаёшь приказы вместо МакГонагалл, Гермиона?

Из его уст имя прозвучало почти как ругательство.

— В тех случаях, когда она не может предотвратить балаган, я готова помочь следить за порядком, который ты, похоже, опять хочешь нарушить.

— Вот как?

Корнер некоторое время пристально смотрел ей в глаза, словно пытаясь переиграть. Улыбка стала фарфоровой.

— Как скажешь, — в фальшиво-вежливой манере отозвался он.

Теперь в его глазах горела злоба. Уизли попытался что-то сказать, но смолчал, хмуро косясь на Грейнджер.

— Я думал, что кое у кого проклюнулось благоразумие… — Корнер окинул Драко неприязненным взглядом. — Но ошибся.

— По-моему, ты куда-то спешил, — любезно напомнила Грейнджер.

Драко показалось, что он услышал, как скрипят зубы Корнера. С плотно сжатыми челюстями очередная его улыбка больше смахивала на жуткую гримасу. Грейнджер сделала приглашающий жест. Корнер прошёл мимо, на его скулах играли желваки. Долговязый рейвенкловец просеменил следом. Грейнджер преспокойно двинулась к мраморной лестнице. Уизли напоследок бросил на Драко мрачный взгляд и поспешил ретироваться.

Сидя вечером на ужине, Драко невольно посматривал в сторону Грейнджер. Та невозмутимо наслаждалась куриной ножкой, не замечая сверкающего глазами Корнера. О точно такую же стену разбивались в своё время и оскорбления Драко. Конечно, он дёргал её больше для того, чтобы позлить Поттера, но и сама по себе она его раздражала. Да ещё отец не забывал напоминать, что какая-то простачка учится лучше него по всем предметам. Ещё бы! Грейнджер практически жила в библиотеке. Драко смотрел на её потуги свысока. Как бы ни пыталась, она всё равно не изменит своё происхождение. В каждом его взгляде, брошенном ей, читалось: «Что бы ты ни делала, ты навсегда останешься всего лишь грязнокровкой!». Он был искренне в этом убеждён. Даже мысли не допускал, что какая-то магла, ничего знать не знавшая о магии до одиннадцати лет, сможет чего-то добиться в волшебном мире лишь благодаря упорству.

Но судьба сыграла злую шутку: теперь её фамилию произносят с почётом, а от его кривятся, как от гадости, случайно попавшей в рот.

* * *

Проведя особенно жаркие часы в замке, к вечеру Гарри, Рон и Джинни условились организовать первую полноценную тренировку по квиддичу. Утомлённая духотой Гермиона согласилась составить им компанию, но всё же прихватила с собой томик «Молота ведьм».

— И зачем только читать этот бред? — недоумевала Джинни. — Большей чуши в жизни не встречала!

— Во-первых, — оживилась Гермиона, — книга написана на латыни, а во-вторых, это же настоящий образчик уязвлённой гордости чистокровного! Автор на самом деле был волшебником. Он хотел стать Верховным чародеем, но его никто не поддержал. Тогда он поклялся отомстить всем, кто способствовал его провалу. Над ним смеялись, пока он не издал «Молот ведьм», вызвав бурную волну охоты на волшебников…

Заметив, что Гермиона смотрит на неё, Джинни поспешно подавила зевок и принялась усердно кивать. Она явно пожалела, что задала вопрос. Гермиона про себя вздохнула. Ей очень не хватало кого-то, с кем она могла бы обсуждать подобные темы.

— Майкл до сих пор на взводе, — как бы между прочим вставил Рон.

Гермиона почувствовала глухое раздражение. Вчера он не унимался добрых полчаса, пытаясь доказать, что она разговаривала с Майклом слишком жёстко. На аргументы Гермионы о том, что Майкл накликивает себе же на голову неприятности, он никак не реагировал. Спор закончился лишь благодаря тому, что в гостиную вернулись Гарри с Джинни и предложили сыграть в магическую Монополию.

И вот опять двадцать пять.

— Рон, мне не хочется портить вечер беседами о Майкле.

Повисла неудобная тишина. Джинни попыталась разрядить обстановку:

— Я позвала Анжелину. Думаю, ей тоже будет полезно развеяться.

Гермиона почти услышала застывший на губах каждого вопрос о Джордже. Осознав свой промах, Джинни поспешила в раздевалку. Гарри ретировался следом за ней.

Гермиона потёрла висок.

— Обязательно было снова поднимать эту тему?

— Ты отчитала Майкла, как младшекурсника! — выпалил Рон то, что она слышала уже раз пять. — Да ещё на глазах у Малфоя.

— Кто-то должен был ему сказать, что он поступает неправильно. Мы приехали сюда, чтобы помочь, а не сделать хуже. МакГонагалл просила держать себя в руках, Майкл поступает ровно наоборот. Он уже один раз отправил Малфоя в больничное крыло, неужели этого мало?

— Только не говори, что тебя беспокоит благосостояние Малфоя. Могла бы вести себя не так высокомерно. Майкл только разозлился.

— Он не должен был вмешиваться. У него нет на это никаких прав.

— Ты сама себе противоречишь!

Гермиона посмотрела на горизонт.

— Я хочу успеть прочесть хотя бы три главы до того, как солнце сядет, а тебя уже заждались в раздевалке.

Она развернулась и зашагала к трибуне.

У самых ступеней её нагнала Анжелина в компании Джорджа. Он молча прошёл мимо и поднялся наверх.

— С трудом уговорила его прийти, — объяснила Анжелина. — О тренировке даже слушать не стал. Ты его не трогай, ладно?

Она бросила ещё один обеспокоенный взгляд на Джорджа и побежала в раздевалку.

Выбрав место, Гермиона села, раскрыла книгу на заложенной странице, но глаза сами собой нашли спину Джорджа. О чём он думает, сидя сейчас здесь? О чём вспоминает, глядя на то, как ребята выходят из раздевалки и седлают мётлы; как взмывают вверх; как перебрасываются для разминки мячами? Действительно ли привести его сюда было настолько уж хорошей идеей?

Гарри и Джинни не составили пару, а разделились, так что девочки получились против мальчиков. Гермиона задержала взгляд на Роне, замершем возле колец. Его возмущение удивило. Хоть Рон никогда не был примерным исполнителем правил, он должен понимать, насколько тяжело приходится МакГонагалл. Его упрёки были непонятны и неприятны. Чего он ждал от неё? Будто она позволит Майклу творить что вздумается? Рон словно нарочно заводил эти разговоры, словно хотел вывести её из себя и поругаться.

Вздохнув, она всё же раскрыла книгу и погрузилась в спасительное чтение.

От пространных излияний обиженного на весь свет Генриха Крамера отвлекло движение: Джордж чуть не бегом покидал трибуну. Над полем образовалось смятение, и ребята один за одним начали спускаться на газон. Анжелина бросилась догонять Джорджа.

Гермиона подошла к запыхавшимся друзьям. Рон утёр пот со лба и стянул перчатки.

— Неплохо потренировались, — сказал он, даже не попытавшись придать голосу радости. — Тебя ждать? — этот вопрос относился к Гарри.

Тот бросил беглый взгляд на Джинни.

— Э-э-э, да. Сейчас иду.

Рон сощурился.

— Чего вы там переглядываетесь?

— Ничего… — Покрасневшие вовсе не от полёта щёки выдавали Гарри с головой.

Рон подозрительно покосился на него. Джинни возвела глаза к небу.

— Не переживай, братец, обсуждать тебя мы точно не собирались, — поддела она Рона. — Поверь, куда приятнее говорить тебе всё прямо и наблюдать за палитрой оттенков на твоём лице.

Рон одарил её тяжёлым взором из-под насупленных бровей.

— Пошли, Гарри, — мрачно буркнул он и повернулся. — Ну? Идёшь ты или… — Слова замерли у него на губах, когда он увидел, как Гарри тянется к Джинни, чтобы поцеловать.

Уши Рона запылали.

— Я всё понимаю, — осипшим от негодования голосом начал он, — но, может, вы не будете миловаться посреди квиддичного поля при всех?

Гарри растерянно промолчал. Джинни, напротив, вскинула брови.

— При всех — это при тебе, что ли?

Краска уже начала заливать шею Рона.

— Я сказал… — От гнева он не мог нормально говорить. — Я сказал тебе, и ты должна слушать. Потому что я…

— Ну? И почему же?

— Потому что я твой старший брат! Кто ещё о тебе позаботится, когда у тебя от глупостей совсем крышу снесёт?! Нечего заниматься чем попало… на виду…

— И это говорит человек, обжимавшийся с Браун на всех поверхностях Хогвартса.

— Джинни!

— Да, братец? — сладким голоском пропела та.

— Короче, просто найдите более укромное место, ясно?

Джинни подошла к Гарри и демонстративно переплела их пальцы.

— Не возражаешь, если мы уже нашли такое место?

— Что ты сказала? — едва слышно проговорил Рон.

— Что слышал.

— Гарри…

— А что Гарри? Это наши отношения! Наши, ясно тебе?

Рон её не слушал, он шёл на Гарри, целенаправленно и неумолимо. Гарри невольно шагнул назад. Но, прежде чем Рон успел что-то сделать, между двумя друзьями возникла Джинни.

— Отойди в сторону, — прорычал Рон.

— Слушай, Рон, — начал Гарри как можно более мирным тоном. — Если ты думаешь… Мы с Джинни… Ты же знаешь, я бы никогда…

— Никогда что? — рявкнул Рон.

— Я бы никогда не причинил вреда твоей сестре. Ты знаешь почему.

— Это почему же?!

— Ну хватит! — вмешалась Джинни, прежде чем Гарри успел открыть рот.

Гермиона перехватила его взгляд, и на мгновение ей показалось, что она знает, как он хотел ответить.

— Что ты опять пристал ко мне со своей навязчивой заботой? Брат года! Не суй нос в чужие дела. Я сама решу, что, с кем и где мне делать!

Отпихнув брата с дороги, она бросилась в замок. Рон, всё ещё багрового цвета, повернулся к Гарри.

— Это правда? То, что сказала Джинни, правда?

— Что именно тебя интересует?

— Не строй из себя идиота, Гарри! Между вами что-то было?

— Это я строю из себя идиота? Ты обидел собственную сестру, обвинил невесть в чём. По-твоему, я полный кретин?

До Рона, кажется, стал медленно доходить смысл происходящего. Гермиона предпочла не вмешиваться и позволить парням выяснить отношения между собой.

— Я не тронул её и пальцем. Не только ты здесь в курсе, что ей даже нет семнадцати.

Рон открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Но… Джинни сказала…

— Джинни сказала, что мы нашли укромное место, — отрезал Гарри. — А ты уже дополнил картинку собственными фантазиями. Мне казалось, я вполне заслужил твоё доверие, жаль убеждаться, что это не так.

Не дожидаясь ответа, он вскинул на плечо метлу и ушёл вслед за Джинни.

— Рон… — Гермиона хотела тронуть его за плечо.

— Просто оставь меня, ладно?!

На полпути к школе он свернул с тропинки и исчез в сумерках. Гермиона тяжело вздохнула. Час от часу не легче. Безучастно посмотрев на книгу в руках, она побрела в сторону замка.

Добравшись до гостиной, Гермиона уже открыла рот, чтобы сказать пароль, как Полная Дама с трагическим придыханием произнесла:

— Ах, деточки, как вы ещё юны и глупы…

Гермиона изумлённо покосилась на портрет. Решив проигнорировать её слова, она назвала пароль, но Полная Дама не унималась.

— Хочу дать тебе один совет, юная леди. Не позволяй чувствам затуманивать твой разум. Это очень, очень опасно…

— Я вас прекрасно поняла. Могу я войти?

Полная Дама раскрыла веер и принялась оскорблённо обмахиваться.

— Что за поколение! Хочешь доброе дело сделать, а тебе хамят. Уже третий хам за последнюю четверть часа!

— Сигур…

— Ну хорошо, хорошо. Я и с первого раза отлично расслышала.

Портрет отъехал в сторону, и Гермиона смогла наконец-то попасть в гостиную. Голоса заставили замереть в тени арки.

— Может, не стоило так его провоцировать?

— Гарри, мне надоело прятаться. Сколько можно? Он следил за нами весь мой пятый курс, не давал прохода в «Норе». Мне не двенадцать лет.

Гарри привлёк её к себе и обнял, поглаживая по волосам.

— Мне мамы с папой хватает с лихвой, чтобы ещё и от него выслушивать. И ладно бы сам пример подавал, так нет же! Думала, хоть тут от него отдохну… — Она вздохнула. — Пойду в душ.

— Хорошо. — Гарри поцеловал её в лоб.

В этом жесте было столько нежности, что у Гермионы защемило в груди. Между ней и Роном никогда не было таких чувственных моментов… Поспешно подавив зародившуюся зависть, Гермиона отвернулась.

Когда закрылась дверь в спальни девочек, а Гарри опустился на диван, она вышла на свет.

— Привет, — бледно улыбнулся он.

— Привет. — Гермиона села рядом. — Нехорошо получилось там, на поле.

Гарри не успел ответить: портрет с шумом отъехал в сторону, полилась красочная брань Полной Дамы, и в гостиную ввалился взъерошенный Рон.

— Не нужны мне ваши поганые советы! Так и запишите!

Портрет с возмущением захлопнулся. Рон остановился, упёршись взглядом в друзей. Повисла пауза.

— Я пойду, — бросил Гарри. — Спокойно ночи, Гермиона.

— Что, нечего мне сказать, да?

Гарри резко затормозил.

— Я не прикасался к Джинни. Что ещё ты хочешь услышать? Если тебе есть что сказать, валяй. Я готов послушать.

— Мальчики, прошу вас…

— С ума сойти, Гарри, значит, теперь тебе интересно моё мнение!

Гарри сложил на груди руки, совсем как Джинни полчаса назад.

— Тебя честь сестры беспокоит или собственное самолюбие?

— А тебе главное свои потребности удовлетворить!

Гермиона вздрогнула, как если бы слова Рона хлестнули её по лицу. Гарри побледнел.

— Мои потребности?.. — хрипло повторил он. — Ну прости, что захотел немного побыть счастливым. Не знал, что тебя это так заденет! Но нет, мне не стыдно, так что не подходи ко мне, если, по-твоему, я настолько плохой друг!

Гарри взбежал по лестнице и громко хлопнул дверью.

Гермиона уронила тяжёлую голову на руки.

— Теперь ты доволен? — глухо проговорила она. — Как у тебя вообще язык повернулся после всего, что Гарри пережил, ещё обвинять его в чём-то?

— Она несовершеннолетняя! Он не имеет права поступать с ней…

— Ты понятия не имеешь, как он с ней обходится. Гарри — лучшее, что могло случиться с твоей сестрой, и только ты один этого не понимаешь!

— Знаешь что… Не говори о том, чего не знаешь. У тебя нет сестры!

— Я понимаю гораздо больше тебя. Джинни — подросток, а ей даже поделиться не с кем своими переживаниями, потому что у неё под боком есть только полоумный брат, который сначала кулаками машет, а потом думает. Может, ты хочешь, чтобы она замкнулась в себе и шага не ступала без твоего разрешения?

— По-твоему, я порчу жизнь собственной сестре?

— На этот вопрос ты должен ответить сам.

Рон красноречиво пнул диван и вылетел из гостиной, едва не сорвав портрет с петель. Проклятия Полной Дамы в адрес хамского поколения ещё долго разносились по пустынному коридору, отдаваясь в ушах болезненным эхом.

Гермиона просидела в пустой гостиной до часу ночи. Подниматься в спальню не хотелось. Чтение не помогло отвлечься. Книга Крамера казалась бестолковой, а сам автор — излишне горделивым и глупым. В конце концов она отшвырнула её подальше и уставилась в огонь.

Около половины второго ночи портрет тихо скрипнул. Гермиона, задремавшая на диване, вздрогнула. В гостиную с виноватым видом вошёл Рон. Он так и не снял квиддичную форму, полы мантии взмокли от росы.

— Где ты был? — спросила Гермиона, подвигаясь, чтобы Рон сел рядом.

— Гулял.

— Разве Филч не запирает ворота на ночь?

— В этот раз не закрыл.

Они замолчали.

— Слушай, я… — Рон крутил в руках защитную накладку, отчаянно пытаясь подобрать слова. — Мне не стоило… Короче, я погорячился. Просто она моя младшая сестра, и я…

Гермиона накрыла ладонью его напряжённые руки.

— Это же Гарри.

— И ещё я хотел сказать… В общем… Я не хочу с тобой ссориться.

— Я тоже не хочу.

Они посидели в тишине.

— Если не планируешь обрасти плесенью, советую всё-таки снять форму, — заметила Гермиона.

Рон с облегчением рассмеялся и прижал её к себе.

* * *

Стук в окно заставил вздрогнуть. На привязанном к лапе совы свитке снова красовалась бордовая печать Министерства. Ещё одно свидание с отцом? Но ведь с предыдущего прошло всего два дня. Драко сломал печать.

Мистеру Драко Малфою, Хогвартс, Шотландия

Министерство магии, Лондон, Англия

Уведомляем Вас, что в четверг, шестнадцатого июля, в десять часов утра Вам назначено свидание с миссис Нарциссой Малфой в Министерстве магии, допросная номер пять.

Подтверждено за подписью Кадмуса Крочера.

С уважением, Мафалда Хопкирк.

Он медленно опустился на кровать. Похоже, его ждёт ещё одна душная ночь.

Вопреки ожиданиям, ночь прошла быстро, даже удалось немного поспать. Когда лифт начал медленно спускаться под землю, Драко подумал, что ни разу не общался с матерью по душам. До шестого курса его, как всякого подростка, раздражала излишняя опека, потом они только и делали, что ругались, а за год войны почти не разговаривали. Драко вообще не мог припомнить случая, чтобы мать как-то высказывалась в их доме. Всегда говорил отец, и все должны были слушать и соглашаться.

Хоггарт уже встречал на пороге.

— Мистер Крочер.

— Доброе утро, Джозеф. Мистер Малфой, пожалуйста, пройдите в допросную.

Драко сглотнул и шагнул в комнату, уже готовый к её ослепительной белизне. Хоггарт открыл для него вторую дверь. Стул, на котором Драко ожидал увидеть мать, пустовал. Что-то нехорошо ёкнуло внутри. Он посмотрел на Хоггарта.

— Вы прибыли раньше, так что придётся подождать. Свидание начнётся в десять.

Драко сел за стол. Минуты текли невыносимо медленно. Когда показалось, что он сидит здесь уже целую вечность, дверь открылась. Драко резко встал.

— Прошу, миссис Малфой. — Хоггарт дождался, пока Нарцисса займёт своё место. — У вас пятнадцать минут.

Он ушёл, а Драко всё смотрел на дверь и не решался обернуться.

— Забавно, что они напоминают нам о времени, но не предоставляют часов, чтобы за ним следить.

Драко вздрогнул и повернулся к матери. Нарцисса взирала на него ясными, ровным счётом ничего не выражающими глазами. Тон, которым она произнесла дежурную фразу, был таким, словно Нарцисса пыталась поддержать вежливую беседу в не очень приятной компании.

Драко сделал над собой усилие и сел. Мать продолжала равнодушно смотреть на него. Выглядела она немногим лучше, чем отец, но держалась гораздо прямее.

— Как ты? — спросил он.

— Жизнь здесь далека от того, к чему я привыкла, — всё так же отстранённо ответила Нарцисса. — Как твои дела? Выглядишь здоровым и отдохнувшим. О тебе хорошо заботятся?

— Да, — пробормотал Драко. — Неплохо.

Подобная манера общения окончательно смутила. Вдруг стало стыдно за то, что он всё это время жил в тепле и уюте, а мать сидела в сырой тёмной камере. Он попытался расспросить о её жизни, но мать прервала:

— Драко. Всё в порядке.

Услышав холодную настойчивость в голосе, он решил перевести тему.

— Два дня назад я виделся с отцом.

— Я знаю.

— Знаешь? Откуда?

— Мне рассказали, — невозмутимо пояснила Нарцисса.

«Должно быть, Гордон», — мелькнуло в голове. Мысль показалась абсурдной. С другой стороны, кто ещё?

— О чём вы говорили?

Драко был бы рад как можно дольше не вспоминать ту злосчастную встречу, так что решил опустить подробности, изложив только суть.

— Отец… В общем, он спрашивал, что стало с нашими счетами, а ещё… Он сказал, что мне нужно подружиться с Поттером.

Нарцисса выразила свои впечатления слегка приподнятой бровью.

— Он выставил всё так, будто это я виноват, что он в тюрьме. И теперь я должен водить дружбу с Поттером и его компанией?

— В его словах есть смысл.

— Да это чушь драконья!

Нарцисса строго посмотрела на сына.

— Твой отец в тюрьме, ему не на что надеяться. Если тебе удастся заручиться поддержкой Поттера, для него это станет решением очень многих проблем. Кого именно ты используешь для того, чтобы добиться доверия Поттера, не столь важно.

— Я уже однажды протянул ему руку, и он её не принял. Семь лет назад, в вагоне «Хогвартс-Экспресса». С тех пор мы стали против мальчика, который выжил. Почему отец не велел мне попытаться ещё раз? Почему принял мой провал так спокойно?

— Всё просто, Драко. Раньше у Поттера была известность, но не власть. Он был знаменит, но ничего не решал и ни на что не влиял. Номинально он был победителем Тёмного Лорда, но по сути ничего для этого не сделал. Сейчас всё иначе. Поттер действительно победил Тёмного Лорда. Теперь он не просто знаменитость, он — герой, тот, к чьему мнению прислушаются в девяноста девяти процентах случаев из ста. И Люциус понимает это лучше многих.

— Значит, у меня нет выбора?

Драко ожидал ответа, словно приговора.

— Ты волен поступать, как захочешь, — ответила Нарцисса.

Словно гора с плеч.

Мать по-прежнему разговаривала отстранённо, но по крайней мере она поинтересовалась его делами, не давила, ничего не требовала. Даже не пожаловалась, и явно не потому, что, как Люциус, хотела выслужиться перед победителями. Драко почувствовал потребность сделать хоть что-нибудь, чтобы ей помочь.

— С тобой хорошо обращаются? — спросил он, услышав волнение в собственном голосе. — В «Пророке» печатают ужасные снимки…

Щёки Нарциссы слегка порозовели.

— Всё в порядке, Драко. Беспокоиться не о чем.

— А суд? Когда тебя выпустят?

Она снова побледнела.

— Полагаю, скоро мы всё узнаем.

Драко протянул руку и положил поверх маминой, не зная, как ещё подбодрить её.

— Ты ничего не сделала, — заговорил он тихо, — и ты вернёшься домой до конца лета, я уверен. Тебя не в чем обвинить.

На лице Нарциссы впервые проявились эмоции: по губам пробежала едва заметная грустная улыбка.

— Это решать не нам. — Она вдруг опустила голову и перевернула его ладонь. — Что это? Что с твоими руками?

Драко почувствовал, как краснеет. Он кашлянул и ответил не сразу.

— Помфри сказала, что это мозоли.

Нарцисса вскинула на него удивлённые глаза.

— Мозоли?

— От работы. Я… Мне запрещено пользоваться магией. Я ношу перчатки, но они не слишком помогают. — Он убрал руки под стол. — Когда всё закончится, стандартное заклинание заживления всё уберёт.

Взгляд Нарциссы отяжелел.

— Вот, значит, какое наказание для тебя придумали.

Драко пожал плечами.

— Иронично, да? — Он усмехнулся. — Знаешь, я даже кое-что почитал о маглах. Кстати, Кэрроу нам врали. Не все маглы тупые грязные животные. И они давно придумали, как облегчить себе жизнь. — Драко провёл пальцами по загрубевшей коже. — Я был бы рад воспользоваться каким-нибудь изобретением, чтобы не терпеть всё это.

Мать посмотрела на него с настороженностью и неодобрением.

— Мне бы хотелось, чтобы впредь ты держал подобные мысли при себе, — произнесла она чопорно. — Одной из важнейших ценностей нашей семьи являются убеждения о чистоте крови. Если мы откажемся от них, у нас ничего не останется.

Драко быстро обернулся к двери. Не рискованно ли выражать подобные мысли сейчас? Он был уверен, что их подслушивают.

— Ты говоришь так даже после всего, что произошло? Если бы не слепая вера, Тёмный Лорд бы вообще не появился. Он использовал нас, чтобы получить власть!

— Он хотел власти, это верно, — согласилась Нарцисса. — А если человек жаждет власти, он найдёт любой способ её получить. Не наши убеждения привели к трагедии, Драко. Каждый чистокровный, примкнувший к рядам Тёмного Лорда, желал иметь больше. Это нас и погубило. Гордыня и тщеславие — вот настоящее зло. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Мы — чистокровная семья, а у семьи должны быть устои, которые не меняются с дуновением ветра. Мы должны верить в избранные нами идеалы, иначе к чёрту такие идеалы и такую веру.

Всю дорогу до Хогвартса Драко крутил в голове слова матери и удивлялся, как с такими жёсткими понятиями она умудрилась выйти замуж за отца, который всю жизнь извивался ужом, выбирая более выгодную позицию. «У семьи должны быть устои». Он только усмехнулся. Какой, к дракклам, семьи? Его семья разбита и растоптана.

Вечером того же дня Драко вошёл в гостиную Рейвенкло, мечтая о покое и тишине. Но его желанию не суждено было сбыться: в кресле, будто поджидая его, сидела Пэнси.

— Куда тебя возили?

— На встречу с родителями, — безразлично отозвался Драко.

Лицо Пэнси исказилось гримасой отвращения.

— Что, бедненький Дракусик Малфойчик не может прожить без своих папочки и мамочки? Ты же всегда был на особых условиях.

Драко пропустил её слова мимо ушей.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что такое добро и зло? — спросил он.

— Что за бред сивого фестрала, Малфой? Нет никакого добра и зла. Это иллюзия! Реальна только власть. — Её глаза алчно блеснули. — Есть власть и есть те, кто слишком слаб, чтобы к ней стремиться.

Он как будто уже где-то слышал эти слова. Горло сжала стальная рука. Волдеморт. Это были его слова.

— Мы сделали выбор, Малфой! Ты увидишь его на своей левой руке!

Её смех преследовал его полночи, смешиваясь с хохотом безумной тётки Беллы.

Утром он спустился в Большой зал, успешно избежав встречи с Пэнси. Она пришла позже, сделав вид, что его не существует. Значит, вот почему Паркинсоны присоединились к Лорду. И миссис Паркинсон рыдала возле ступеней школы не потому, что им грозит тюрьма, не потому что боялась за единственную дочь. Она рыдала от разочарования. Поэтому ни мать, ни отец до сих пор не попытались увидеться с Пэнси. Люди, стремящиеся к власти, не нуждаются ни в семье, ни в близких.

Со стороны победителей раздался взрыв хохота. Вот кому не о чем больше беспокоиться. Они выиграли, установили свой порядок. Теперь они герои, перед ними открыты все двери. Зависть обожгла рёбра. Зависть к людям, которые живут в своё удовольствие и даже не подозревают, каково тем, кто оказался по другую сторону.

Отпихнув тарелку, Драко вышел из зала.

Встреча с родителями заставила всерьёз задуматься над тем, что всегда казалось для него незыблемым и неизменным. С раннего детства они заложили фундамент его убеждений, и он был прочен до тех пор, пока война, словно воды подземной реки, не подмыла его. Впервые в жизни Драко засомневался. Мать сказала, что не убеждения в чистоте крови виноваты в разразившемся кошмаре, а отец и вовсе ни во что, похоже, никогда не верил искренне. А что же сам Драко? Во что верит он? И нужна ли ему вообще какая-то вера во что-то?

Драко провёл остаток дня на воздухе, без препятствий закатав рукава (по-прежнему стояла жара), и вернулся в замок только к ужину. У Главной лестницы праздно стоял Корнер, вернее, делал вид. Не стоило сомневаться, что он оказался тут неслучайно. Драко попытался незаметно натянуть левый рукав.

— Гляди, Терри, наша принцесса решила прогуляться. Что, Малфой, прячешь своё клеймо? Не старайся, мы все знаем, что ты меченый!

Корнер насмехался. Он был полон торжества и собственного превосходства. Захотелось стереть эту мерзкую усмешку с его глумливого лица. Драко задрал рукав и выставил руку вперёд.

— Какие-то проблемы с этим? — вызывающе бросил он.

Бут отшатнулся от Метки, а Корнер издевательски заулюлюкал и оттолкнулся от перил.

— Свежий воздух сделал тебя дерзким! Я поговорю с директором, посоветую запирать вас с Мопсихой в подземелье для профилактики.

Драко шагнул к нему, замечая, что они практически одного роста.

— Знаешь, в чём между нами разница, Корнер? — процедил он. — Моя Метка однажды исчезнет, а вот ты как был, так и останешься убожеством.

Потребовалось несколько секунд, прежде чем Корнер сообразил, что произошло. Его лицо пошло красными пятнами.

— Так-так. Драться собрались? — Рядом, как из-под земли, вырос аврор. — А ну марш отсюда! Нечего петушиные бои устраивать.

Спорить с аврором у Корнера духу, конечно же, не хватило. Драко проводил его взглядом, развернулся и нос к носу столкнулся с Пэнси. Она смотрела на него так, словно у него выросли рога. Отмахнувшись от неё, Драко взбежал по ступенькам.

Он почти жалел, что их прервали.