Второй шанс (джен)

— Ракеш, я не уверена, что эти ловушки сработают так, как надо. Может, проверишь какую-нибудь? — невинно спросила Ксери. Ракеш фыркнул и осторожно переступил через только что натянутую ею растяжку.

— Я что — выгляжу так, как будто вчера родился? — уточнил он, рассматривая веревки, к которым вела растяжка — те, к которым были привязаны несколько больших камней. Если потянуть за одну из них, камни полетят вдоль тропы, убивая всех, в кого попадут. Ксери пожала плечами и усмехнулась — благодаря её шрамам результат оказался несколько странным.

— Но попробовать стоило, — ответила она.

— Скажи-ка мне вот что: если инки все же сумеют преодолеть препятствия, которые мы им обеспечим, как они собираются войти в Вайлапе? Чары...

— У инков есть свои колдуны, — оборвала его Ксери. — За все те годы, что наши города были скрыты, только инки оставались для нас настоящими врагами. Остальные кланы беспокоили нас, потому что знали о нашем существовании, но только инки способны до нас добраться, несмотря на то, что у них мало магов.

— Откуда их колдуны узнали, как разрушить чары? — поинтересовался Ракеш.

— Магия. Они убивают людей и используют силу, полученную от их смерти, — отрезала Ксери, и Ракеш понял, что большего он от нее не добьется. Значит, инки имели представление о началах магии крови, магии души и некромантии, которые они использовали для разрушения мощных чар, скрывающих города чачапоайро.

Ксери повернулась и направилась к месту сбора; Ракеш не отставал — до этого он никогда не бывал в лесах, поэтому плохо ориентировался. Под густым пологом было темно, до земли доходило совсем немного солнечного света. Было жарко и влажно, запахи растений и цветов били Ракешу в нос. И каждая следующая тропа походила на предыдущую.

— Хорошо, а как же тогда инки так быстро передвигаются, если у них нет дорог? — спросил Ракеш.

— Чачапойа. Наши неволшебные родичи. Они построили удивительную систему дорог, очень похожую на нашу. Инки пользуются ими для передвижения по окрестностям, — ответила Ксери. — Сюда, — добавила она, указав на почти невидимую тропинку, что вела к лагерю под самыми стенами города.

— Почему же чачапойа не воюют с ними? — продолжил расспросы Ракеш; их хозяева были очень немногословны в отношении своего происхождения и неволшебных родичей.

— Они наши предки, однако не так давно стали покидать эти земли. Их численность неуклонно уменьшается. Инки не могут миновать укреплений чачапойа, да они и пытаться не будут, пока чачапойа совсем не уйдут из этих краев. Тем временем их колдуны обнаружили нас и решили попытаться нас завоевать. Они не знают, что мы все поголовно маги. До сих пор они сталкивались только с нашими патрулями — ну, до недавнего времени. А теперь, после поражения, они знают, на что мы способны. Но наступающая на нас армия не имеет связи с другими. Воины Ксуэлуалы уничтожили всех их связных. Поэтому здешняя армия не знает, чего ожидать, — вновь усмехнулась Ксери. — Надеюсь, будет весело.

Ракеш хмыкнул в ответ; да уж, гостям приготовили смертельно радушный прием. Он обошел колючий куст и постарался не сбиться с пути. Ник и Ксери учили их ходить по тропам в лесах под Вайлапе, но там стёжки были куда более заметными, чем здесь. И мягче ложились под ноги. От ходьбы босиком за последние три месяца у него образовались удивительно жесткие мозоли, но у чачапоайро были прямо таки «настопники», как прозвал их Сайлас, и аборигены часто не обращали внимания на палки и колючки, от которых у Ракеша болели стопы.

Река негромко журчала в нескольких ярдах(i) в стороне. Слишком широкая, чтобы перепрыгнуть ее, она была небыстрой, кроме разве что стремнины в середине; ее не сложно будет переплыть. Но весьма мучительно. Воины Ксуэлуалы были настоящими садистами. Как и стражи Вайлапе. И вампиры. Все три группы провели не один час, стараясь превзойти друг друга в мерзопакостности своих творений и идей. Воины собрали больше сотни ядовитых водяных змей, и Ракеш приказал им нападать на всех, до кого они смогут добраться. Помимо этих гадов еще несколько дюжин электрических угрей ждали в огромных деревянных кадках, когда их опрокинут в воду. Электрические угри вырастали до двух метров в длину и с удовольствием били током в пять сотен вольт любого, кто попадается на пути.

Стражи Вайлапе выпустили щелкающих черепах — местный вид. Еще они наловили пираний, несколько сотен рыбок, и держали их в кадках — ждали появления инков. Ракеш прогулялся вдоль реки и вернулся в сопровождении дюжины огромных анаконд.

Но соревнование кто-сунет-в-реку-самую-отвратную-гадость с большим отрывом выиграли вампиры. В конце концов, трудно состязаться с гигантскими пиявками и рыбами-вампирами, так же известными как Candiru Urethra(ii), или Carnero, из-за склонности проникать в уретру и, выпустив острые шипы, удерживаться там, питаясь кровью и плотью. Вампиры трансфигурировали сотни голышей в рыб-вампиров и запустили в бак. Чачапоайро пришли в такой ужас, когда посмеивающиеся вампиры показали им свою задумку, что Дарэй даже предположил: если пригрозить инкам этой маленькой рыбешкой-паразитом, то и делать ничего не придется — инки сами убегут.

Чачапоайро решительно настроились победить самодовольных вампиров в состязании по неприятным сюрпризам на земле. В тот день Ник взял группу стражей и вернулся к вечеру — они собрали кислотные поливалки, срабатывавшие от растяжек. Конструкции представляли собой деревянные бочки с кислотой с тяжелым камнем сверху. Дернешь за веревочку — камень упадет в бочку, и оттуда польется кислота через где-то с дюжину отверстий на другом конце. Эта кислота обычно применялась для гравировки по металлу, и бочки были заколдованы, чтобы ее удерживать.

Не желая уступать страже или студентами, ксуэлуальцы сотворили маленькие дротики с водой, содержащей холеру и другие смертельные бактерии. Они проверяли воду из луж и канав на пленниках, пока не обнаружили смертоносную. Эту воду залили в дротики и приготовили духовые трубки — стрелять ими в котлы с едой. Оснастили леса и дротиками на тетиве, которые срабатывали, когда стрела со стены города перерезала натягивающую струну веревку. Еще воины Ксуэлуалы натащили столько пауков, что хватило бы, чтобы утопить целый корабль. Города раз в год очищались от опасных пауков, но самих пауков держали живыми на как раз такой случай. Последние годы были щедры на бразильских странствующих пауков(iii) и сумочных пауков(iv), и Ксуэлуала освободили всех, которых удалось найти.

Вампиры же остановились на — вот так сюрприз! — вампировых летучих мышах(v). Еще они набрали скорпионов в горах и в лесу и оставили тех на другой стороне реки — инкам придется сначала пройти мимо них.

Помимо живой опасности все пытались превзойти друг друга в создании различных неживых ловушек. Капканы, растяжки, ямы-ловушки, падающий на людей сухостой, кислотные поливалки, летающие на веревках валуны, сети, утыканные ядовитыми иголками, — все это настолько густо усеивало лес, что вряд ли первые две-три сотни инков доберутся живыми до рубежа в половину мили от стены.

Этим вечером ребята устроились вокруг бивачного костра, ужинали и делились впечатлениями о дневной работе. У всех были равные шансы в соревновании на самую мерзкую идею, пока Ракеш не представил свою — измельченное стекло. Точнее, стекло, размолотое между двух голышей до такой степени, пока осколки не станут еле заметны, однако стеклянные осколки любого размера могут причинить большой ущерб, особенно если их вдохнуть. Ракеш надумал распылять их с вершины стены. И наколдовать ветер, который направит их прямо на армию инков — и только на них. Оставшееся не у дел стекло можно будет призвать обратно и вновь использовать.

— Зарубить себе на носу: ни в коем случае не злить этого змееныша, — пробормотал Сайлас, уставившись на мешочки, наполненные толченым стеклом. Ракеш, а это он перетирал стекло, лишь улыбнулся по-волчьи.

— Значит, я выиграл?

Воины и стражи, вытаращившиеся на него в каком-то нездоровом, оцепенелом ужасе, все-таки ответили:

— Похоже, воистину так, юный извращенец.

— Само зло.

— Вдыхать осколки стекла... это просто отвратительно.

Ракеш пожал плечами — по правде говоря, ему и самому не особо импонировала эта идея. Но ему нравились чачапоайро. А инки уже использовали биологическое оружие, когда послали больного человека в город, зная, что его будут расспрашивать и тот окажется достаточно близко к чачапоайро, чтобы заразить их. К тому дню погибло уже больше четырехсот человек, и он хотел отомстить.

— Я знал, что ты настоящий садист, — хмыкнул Дарэй. — Может, отправим стекло уже сейчас? Ударим их, пока они на той стороне реки? — вампирье воодушевление по отношению к такому жестокому до ужаса способу умерщвления заставило всех вздрогнуть.

— Как только будут готовы те, кто зачаровывает ветер, — ответил Ракеш. — И это уже сверхсадизм. Последствия воздействия стекла будут просто ужасными; оно попадет в глаза, в нос, на кожу, в легкие. Люди проглотят пыль вместе с едой и вдохнут её с воздухом. Садизм — недостаточно сильное слово.

— Полагаю, ты прав. А кто заколдует воздух? — осведомился Дарэй. Они с Сайласом до сих пор не оправились после выпитой ими зараженной крови во время проверки чачапоайро на это смертельное заболевание. С тех пор все три вампира ослабели и не слишком хорошо себя чувствовали. Эффекты от плохой крови сойдут на нет по мере её замещения на хорошую. Для этого три вампира сцеживали собственную кровь, разрезая себе запястья, а потом охотились, восполняя ее. Дарэй хотел было начать охоту на инков, но остальные решили не торопиться. В сущности, ничто не мешало инкам приближаться к городу. Надеялись на психологический эффект — что длинные марши сквозь незнакомый лес, неспокойный и действующий на нервы, высматривание врагов под каждым кустом утомит инков еще до того, как они подойдут.

— Ньякахалия сказала, что к нам на помощь подойдет Калахимран с парой студентов — ну, с теми, кто ещё остался, — передал Ник. Ни один из четырех волшебников, которые должны будут отправить студентов Акрен домой, не заболел, но они потеряли большую часть своих учеников — тех, кто занимался одной магией.

Город теперь поделился на две половины: больных и тех, кто не болен; здоровые начинали готовиться к войне. Армия Ксуэлуалы была еще в нескольких дня пути, а инки быстро приближались благодаря старым дорогам чачапойа, и, похоже, городу придется отражать первые атаки только с теми, кто в строю.

К счастью, ксуэлуальцы относились к своим обязанностям очень серьезно и буквально заставляли защищаемые ими города всегда быть готовыми к войне. В городском арсенале хранились сотни тысяч стрел, а также луки, щиты, дубины, духовые трубки, миллионы дротиков и ножей. Нашлось даже несколько небольших требушетов и камни к ним. Лестница, обычно ведущая на стену, была разборной: в скрытых отверстиях в сплошной скале располагались металлические перекладины, на которые добавляли ступени. Когда убирали ступени и перекладины и скрывали отверстия каменными плитками, стена становилась неприступной. Инженеры чачапоайро, строившие город и стены, были невероятно искусны. Скалы вырезали и подгоняли друг к другу настолько плотно, что даже без строительного раствора между скалами вогнать лезвие ножа было невозможно. А если кому-то и удавалось заползти вверх, несмотря на все ухищрения, тогда вступала в действие другая линия защиты. Почти на самом верху стены располагались небольшие каменные блоки, втягивавшиеся в случае нужды в специальные хранилища. Оттуда можно было лить горячее растительное масло, кипяток, расплавленный металл и метать стрелы прямо на карабкавшихся по стене. К тому же чачапоайро следили, чтобы у вершины стены не росло ничего выше фута-двух высотой — так у защитников крепости оставалось место для передвижения. А за основной стеной, но до входа в город воины Ксуэлуалы возвели меньшую стену — её необходимо было преодолеть. Они натыкали в ней штырей острием вниз, скрученных и заточенных до степени колючей проволоки, и смазали их самыми смертельными из доступных им ядами.

В устройстве защиты, как и во всем остальном, их хозяева показали такой высокий уровень развития, какого никто не ожидал от столь древней культуры. В центре города был прорезан в сплошной скале штрек, идущий вертикально вниз, в котором на глубине около ста футов плескалась вода. По штреку, сначала в воздухе, а потом и под воду, их группа спускалась в небольшом, похожем на птичью клеть, аппарате, герметично закрытом стеклом. Сама скважина медленно сужалась, а в самом низу кабина так плотно вошла в горловину штрека, что запечатала его. Потом воду под ними спустили, открыв дренажные каналы — те тянулись еще несколько сотен футов вниз к реке. Прибывшие открыли дверь кабины и ступили по короткой лесенке на влажную, но уже не залитую водой поверхность. Потом они прошли через герметичную дверь; когда та вновь закрылась за ними, кабину подняли, позволив воде вновь порыть дно. Не контролируя подъемник, попасть туда было невозможно, а пункт контроля находился в самой защищенной точке города. Их несомненно гениальное сооружение давало возможность войти в город и покинуть его без ведома инков — даже если те его и обнаружили бы, то утонули бы при попытках пробраться внутрь.

За стенами города разбили небольшой палаточный лагерь. Как только инки нападут, те, кого вампиры объявили здоровыми (пока что они пребывали в изоляции), присоединятся к ним и помогут защищать город. Последняя идея Ксуэлуалы по защите городов была простой, но поистине гениальной: каждый житель умел сражаться и был обязан поддерживать хорошую боевую форму, пока не становился слишком стар.

Поужинали рыбой и какими-то растениями, названия которых Ракеш так и не вспомнил. Прихватившие с собой флейты два стража теперь играли на них — по лесу разносились навязчивые мелодии. Ракеш отдыхал у одного из костров вместе с Ксери, Ником, Сайласом, Дарэем и старшей сестрой Ксери, Вэй. Чачапоайро учили акренцев играть в одну из своих настольных игр со свежими мини-моллюсками и деревянной круглой доской, несколько похожую на манкалу(vi), однако в данном варианте участвовать могло до десяти человек.

Когда солнце уже почти село, их всполошил низкий рык из высокой травы. Через миг из кустов на границе окружавшего город леса высунулась черная мохнатая морда.

— Нури? — возмутился Сайлас, пока юная пантера пробиралась сквозь густые заросли и приближалась к ним. Подойдя, котенок с любопытством принюхался к костру и отпрыгнул, когда от огня полетели искры.

— Я думал, что ты оставил его в городе, — удивился Дарэй.

— Я тоже так думал, — встав со своего места между Вэй и Дарэем, ответил Сайлас и подошел к своему фамилиару. — Нури, как ты сюда попал? — кот ткнулся носом в его руку и тут же растянулся на месте вампира. — Нури! — недовольно вскрикнул Сайлас. Кот принялся чистить когти, явно игнорируя своего хозяина. Сайлас плюхнулся на свое место, используя Нури вместо подушки и уложив ноги на своего кузена. — Если ты собрался занять мое место, то это меньшее, что на что ты можешь рассчитывать, — пояснил он пантере, когда та ткнулась в него головой. Кот шумно вздохнул, чуть подвинулся, уложил голову на Вэй и заурчал. Вэй рассмеялась и начала чесать его под подбородком и за ушами. Пантера заурчала еще громче и положила лапу на ее щеку.

— Он такая кокетка, — пожаловался Сайлас. — И все его балуют до неприличия.

Вэй сердито посмотрела на него поверх пантеры.

— Он не избалован. Он — очаровашка, — строго отчитала она владельца Нури. Пантера потыкалась в ее руку и опять заурчала. Вэй тихо что-то ворковала большому коту. Закативший глаза Сайлас сдался.

Сигра сползла с шеи Нури и потихоньку направилась к Ракешу — вокруг пантеры с вампиром, мимо Дарэя и Вэй, а ещё — Ника (который лежал головой на ногах Ракеша).

— Сигра. Почему вы ушли из города? — негромко прошипел Ракеш, подняв змею к груди; Сигра обернулась вокруг него и положила голову ему на плечо. Все остальные с интересом смотрели, как он потирает голову змеи и тихо что-то ей шипит.

— Нури пытался выбраться из города. Я пошла с ним. Мне было скучно.

— Скоро будет война.

— Ох, хорошо. Я не кусала людей уже очень давно. Кого я могу убить?

— Ты и в самом деле ужасное создание. Как только узнаю, на кого ты сможешь нападать, сразу дам тебе знать.

— Быть ужасным хорошо.

— Как Нури сумел выбраться?

— Я выбралась. Он прошел со мной.

— Ух ты. Я думал, что стены города слишком сильно зачарованы, чтобы ты могла пройти сквозь них.

— Я тоже так думала, но нет. Это больше не так — с тех пор как я сбросила свою последнюю кожу.

— Любопытно. Твои силы растут с каждой линькой. Еще что-нибудь новенькое? — поинтересовался Ракеш. В который раз ему подумалось: «Как хорошо было бы знать, откуда Сигра родом и к какому виду принадлежит...»

— У меня растет второй комплект ядовитых желез.

— Еще один тип яда? У тебя их уже три!

— Да, видимо, скоро будет еще один.

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— Спасибо.

— Ракеш? Она сказала тебе, как они выбрались? — задал вопрос Ник.

— Да, Сигра... ну, она способна проходить сквозь стены, — признался Ракеш. Он уже смирился с тем, что еще один секрет, хранимый им из соображений безопасности, стал известен этой компании. Что ж, довольно скоро он покинет троих из них, а вампиры... им он доверял больше, чем даже Хмури. Странно — даже и не заметил, как это случилось.

— Сквозь стены? — переспросила Ксери.

— Да, и, как видишь, чар на городской стене недостаточно, чтобы ее удержать. Не волнуйся, она их не повредила, — уверил Ракеш. Сигра тихонько зашипела, как будто приглаживая при этом перышки — ну, насколько это возможно для змеи.

— А что умеет делать это великолепное создание? — спросила Вэй, по-прежнему гладя Нури. Большой кот смотрел на нее своим фирменным («Ну разве я не великолепен?») взглядом. И Вэй ему поддалась, как и все остальные.

— Она не волшебная. Или никогда не показывала своих способностей, — ответил Сайлас.

Раздался пронзительный писк, и огнедышащая мышь Дарэя спикировала вниз и укрепилась на плече своего мастера всеми четырьмя конечностями.

— А это мышь-вампир? — поинтересовалась Вэй.

— Да. Он умеет выдыхать огонь. Это не местный вид, — просветил её Дарэй. Сатана был больше южно-американских мышей-вампиров, имел меньше меха, а спину зверя украшала кожа наподобие чешуи, с жестким гребнем, как у дракона. На вопрос, почему неволшебные мыши-вампиры водятся в Южной Америке, а волшебные — в Австралии, даже в их времени никто не сумел найти ответ.

Сатана потерся головой о Дарэя, потом укусил хозяина за ухо и принялся сосать кровь. Вампир проигнорировал удивленные взгляды в свою сторону и просто позволил своему мышу делать все, что требовалось.

Деревянные флейты продолжали напевать свою мрачную песнь, а компания лежала и рассматривала звезды, забыв про игру.

* * *

Позже той ночью — или уже ранним утром (это уж смотря кого спрашивать) элитный патруль Ксуэлуалы, преследовавший инков, походным бегом добрался до лагеря. Они воспользовались обходным маршрутом через горы, обогнув стены и город, и подошли сразу к бойцам, расположившимся за стенами. Ракеш, стоявший утреннюю стражу вместе с Ником, наблюдал, как они подбегали к лагерю. Несмотря на трудное путешествие длиной в три сотни миль бок о бок с врагом, патрульные бежали легко, бдительные и готовые ко всему.

— Они подойдут к реке, когда солнце взойдет над вершинами деревьев, — доложил один из воинов.

— Нам нужны наблюдатели внизу, — проговорил кто-то за их спинами Ракеша и Ника. Они обернулись и увидели Калахимрана с тремя учениками. — Ракеш, мы воспользуемся твоим стеклом позднее, — продолжил одноглазый волшебник. Ракеш кивнул.

— Мы с Дарэем и Сайласом имеем возможность становиться невидимыми, — сказал Ракеш. Они втроем обсудили ночью этот вопрос и решили, что ничего плохого не случится, если их хозяева узнают о способности, полученной благодаря колпакам йеков. Воины чачапоайро были поражены.

— Невидимыми? — тихо переспросил Калахимран; его единственный глаз смотрел прямо на Ракеша. Тот кивнул.

— Мы можем проследить за инками, но не слишком хорошо ориентируемся. Шараак способен воспользоваться телепатией, чтобы его не обнаружили. Пусть вместе с нами пойдет и он, и еще кто-нибудь, человек или два, — предложил Ракеш. Проснувшийся Шараак согласно кивнул.

— Ник, ты идешь с ними, — решил Калахимран. — Найдете место неподалеку от реки, откуда сможете все рассмотреть. И не попадитесь.

— Их колдуны теряют терпение. Они пытаются выполнять магические ритуалы, убивая всех пленников самыми страшными способами, какие только могут придумать, — произнес один из патрульных. — Возьмите с собой яд — если вас поймают, лучше умереть до того, как они начнут.

У Ракеша с собой в сундуке имелись кое-какие яды, и один из них он вручил Нику. Однако таких, что смогли бы убить вампира, у него не оказалось.

Ник повел их в лес тропой, которая по дуге привела их к месту недалеко до реки, туда, где стояла большая часть ловушек.

— Здесь проложены тропы, поэтому инки скорее всего будут пересекать реку именно тут, — объяснил им проводник.

— Ник, а почему выбрали тебя, а не кого-нибудь из воинов? — поинтересовался Сайлас.

— Два года назад я помогал прокладывать тропы и создавать схроны в этой части леса. Я знаю окрестности, а команда, с которой я работал, мертва, — ответил Ник.

Прямо перед ними бурая вода поблескивала в лучах раннего утреннего солнца. Край другого берега был чист, а место, выбранное Ником, располагалось на склоне небольшого холма. Оттуда хорошо просматривался большой участок реки, где скорее всего и будут переправляться инки. Прямо перед ними стояли деревья с густой листвой, и Ник сдвинул несколько веток так, что им все было четко видно, а вот их самих заметить было непросто. Солнце вставало, и воздух прогревался; день обещал быть знойным.

Внизу, на противоположном берегу реки появились инки. Один из них задрожал и медленно опустился на землю, а от его лодыжки отползла змея. Выше по реке несколько раз всплеснуло — это освободили припасенных тварей.

Вот еще группа воинов-инков, разодетых в змеиную кожу, ткани и золото, с красными и белыми татуировками, выбежала вперед, таща с собой каноэ. Они спустили каноэ на воду — в тот момент, когда Ракеш заметил, как его анаконды скользнули в реку. Все больше и больше каноэ опускалось в реку — сотни лодок, перекрывших реку таким образом, что люди просто переходили по ним. И в этот момент ударили анаконды.

Толстые кольца обернулись вокруг каноэ и смяли их, как сухие листья, петли тугих мускулов утаскивали вопящих инков под воду. Миг спустя остатки каноэ уже плыли вниз по течению, а инки с трудом принялись выбираться из реки.

И тут раздался пронзительный крик. Страшный, ужасный вопль, не похожий ни на что, слышанное Ракешем. Он не слыхал таких криков даже при круциатусе. К переправе подошли пираньи — после нескольких дней голодовки рыбы пожирали инков заживо.

Кто-то пытался переплыть реку, некоторые даже почти удалось выбраться, но тут подтянулись электрические угри и ядовитые змеи, пиявки, следом за ними и рыбы-вампиры. У инков не было выбора: чтобы добраться до Вайлапе, им требовалось форсировать реку, и наступающая армия сталкивала передние ряды в воду. Инки подошли к реке бегом, а теперь не могли вовремя остановиться. Под понукания своих командиров воины входили в воду и сразу же атаковались.

Со временем инки преодолели созданий в воде — наступающих просто было слишком много. Но ловушки и животные, ждавшие на другом берегу, убили ещё с дюжину из переправившихся первыми воинов.

Наблюдатели зачаровали насекомых, чтобы те их не кусали. Следя за инками сквозь жаркое марево и слушая жуткие крики, Ракеш почувствовал, что за ними кто-то следит. Неужели они что-то упустили? Может, инки пересекли реку и теперь были где-то рядом?

— Шараак, давай поднимемся на холм и повнимательнее осмотримся? — предложил Ракеш. Старший вампир кивнул и тихо поднялся. Ставший невидимым Ракеш последовал за ним вверх по склону. Там была всего одна тропинка, и по ней уже давно никто не ходил. Им пришлось сдвигать густой подлесок, стараясь не задеть ничего высокого, что могли бы заметить поверх деревьев. Вершину холма выжгло в сильную грозу несколько лет назад, и растительность вокруг них не достигала и метра. Ракеш вновь стал видимым, и они с Шарааком четко выделялись на фоне неба, но инки остались слишком далеко внизу, под густым пологом леса.

Среди деревьев что-то двигалось — нечто очень большое, определенно не человек. На мгновение Ракеш решил, что это длинное, широкое, изгибающееся нечто — огромная змея. Тут эта штука пошла вверх, и над лесом взвились мощные крылья и голова пресмыкающегося.

Дракон. У инков был дракон. Как же им удалось этого добиться?

— Дракон! — выдохнул Шараак. Ракеш наблюдал, как тварь цвета зеленых джунглей повернулась, раскрыла крылья и взмахнула ими. Ее, скорее всего, было видно с вершины стены, но не с того места, где остались ещё трое из группы.

— Шараак, нам тут негде спрятаться. Он нас видит, — предупредил Ракеш. Слишком поздно. Дракон поднялся в воздух и пошел прямо на них. Размерами он сильно уступал венгерской хвостороге, с которой Ракеш сражался, но его пронзительный крик был настолько громким, что в ушах зазвенело — до боли.

Они оба бросились вниз и распластались на земле, когда в их сторону ударила струя пламени. Шараак вскрикнул и схватился за плечо — его рубашку сожгло в пепел. Воздух наполнил запах обуглившихся кожи, волос и костей. Сквозь черные ошметки кожи Ракеш заметил белый цвет кости. Шараак покатался по земле, сбивая пламя, а потом взглянул вверх. Ракеш уже стоял наготове с палочкой в руке. Дракон был не длиннее тридцати футов в длину от носа до задних лап, и еще на двадцать футов протянулся ярко-зеленый с фиолетовым хвост. Тварь куда больше походила на змею, чем любой другой дракон, виденный Ракешем, а голова существа заметно напоминала голову василиска. Дракон был довольно юным и, скорее всего, непривычным к сражениям.

Дракон облетел их по кругу, ревя и рыча; он летел так низко, что еще чуть-чуть и задел бы хвостом холм. Потом он резко развернулся, сложившись почти пополам, и спикировал на них. В этот раз возможности уклониться от пламени у объектов атаки не было. Ракеш поставил мощный щит и потянул Шараака за собой вниз. Вампир вскрикнул, ударившись раненым плечом о землю. Огонь окружал их со всех сторон. А дракон взлетел вверх и разворачивался на другую атаку.

На этот раз за огнем последовали когти — со всех четырех лап. Щит Ракеша продержался достаточно долго, чтобы спасти их от огня, хотя от жара и заныло тело. Потом в ход пошли когти. Реакция ловца спасла Ракеша, но заплечный рюкзак с него сорвало — тот упал в нескольких футах и тут же вспыхнул на обугленной земле. Шараак же, уже раненый в плечо, оказался не достаточно быстрым. В него вонзился метровый коготь.

Вампир не закричал — он не издал ни звука, когда огромный коготь прошил его грудь насквозь и вышел из спины, а кончик другого чуть не оторвал руку. Чудовищное орудие разорвало мускулы, Ракеш услышал, как сломалась кость. Потом этот коготь вышел из руки, а когда дракон пошел вверх, первый коготь тоже выскользнул из Шараака, и тот все также молча рухнул на землю.

— Конджунктивис! — прошептал Ракеш, вложив в заклинание все свои силы. Оно попало прямо в глаз дракону, и тот отозвался яростным ревом и громадной волной огня. Очевидно, одного заклинания оказалось не достаточно.

— Инсендио! — невербальное огненное заклинание Ракеша встретило драконье пламя, порождая мощную вспышку. Дракон удвоил усилия, и Ракеш вложил в огненное заклятие все свои силы. Тварь приземлилась на другой стороне вершины холма и все выдувала и выдувала пламя, а Ракеш противопоставлял ему своим собственным огнем.

Получившийся на стыке двух языков пламени шар рос все больше и больше, сияя так ярко, что Ракеш вынужден был закрыть глаза. Землю жгло, она обугливалась, превращалась в золу и медленно начинала плавиться и испаряться от накала жара.

Когда подул ветер, пламя вытянулось стеной огня вдоль холма. С вершины стены стражи видели центр огненного шара, изменявший цвет по мере того, как он раскалялся. Пламя был настолько ярким, что инки замечали его сияние и чувствовали волны жуткого исходящего от него жара даже под пологом леса.

Одежду Ракеша подпалило, и он чувствовал, как его волосы трещат и превращаются в золу от такой температуры. У него болело лицо и ныло все тело. Ракеш без палочки возвел невербальный щит, чтобы не дать себе и Шарааку сгореть. Избавившись от боли и яростного жара, он смог лучше сосредоточиться.

И потихоньку начал выигрывать бой. Более взрослый и опытный дракон прервал бы противостояние и вновь атаковал, но этот не сообразил и продолжал выдувать струи пламени, пока их не откинуло почти до его пасти. В конце концов, тварь отстранилась и перестала дуть. Ракеш прервал заклинание и вновь повернулся лицом к дракону.

Когда существо вцепилось в землю и взревело, его когти вырвали огромные комья земли и растений. Встав перед неподвижным телом Шараака, Ракеш принялся ждать. Дракон зарычал на него. Ракеш сжал палочку и швырнул в противника одиночную молнию. Дракон уклонился и стряхнул молнию с крыла, в которое она попала. Воздух трещал, смутно прогремел гром.

Ракеш стоял перед драконом и ждал. Он старательно не смотрел ему в глаза — любой хищник воспринимает это как вызов. Но и не отступал. Дракон тоже застыл неподвижно и так же смотрел на него, немного скосив глаза в сторону, но никуда не двигался. В конце концов кто-то должен был уступить, и Ракеш решился. Он встал посвободнее и вздохнул, взглянул на Шараака, а потом перевел взор на город на склоне горы.

Сражение тут же прекратилось: дракон на мгновение отвлекся — проверить крыло, куда ударила молния, — потом очень аккуратно, нежно потер глаз когтем на крыле. Заклинание отказалось сниматься, и глаз остался закрытым.

У юного дракона были шрамы, очень много шрамов. И оставили эти шрамы отнюдь не другие драконы. До этого Ракеш не обращал внимания, но чешую дракона покрывали длинные уродливые шрамы. Значит, инкам было нелегко контролировать его. Может, он не захочет возвращаться к ним в рабство. Ракеш ненадолго поймал его взгляд и поклонился. Дракон наблюдал за ним и, кажется, немного смутился, а потом ступил вперед.

Зная, что Шараак умирает у его ног и нуждается в скорой помощи, Ракеш ждал, следя за драконом и чуть скосив глаза в сторону, пока тот приближался. Дракон опустил свою большую голову, и Ракеш медленно поднял руку, тварь отпрянула, но потом вновь подалась вперед. Ракеш развеял заклятие, как только смог дотянуться до морды дракона. Глаз открылся, и дракон замер.

— Я тебе не враг, — негромко проговорил Ракеш. — Я не причиню тебе вреда.

Дракон издал необычный звук. Ракеш интуитивно решил попробовать еще раз. На серпентарго.

— Я не твой враг, — успокаивающе прошипел он, настолько мирно, насколько смог.

Дракон встал на дыбы и пораженно вскричал. Ракеш не отпрянул. Дракон успокоился и подался вперед. Неуверенный, правильно ли его понял, Ракеш тем не менее воспользовался шансом и очень медленно двинулся вперед, потом потянулся и вылечил обожженную кожу на носу дракона, где ее повредило пламенем. Когда тот никак не отреагировал, он подошел ближе и начал чесать чешую прямо под глазом.

Дракон заурчал. Тут Ракеш почувствовал смутное давление на свой разум. Закрыв глаза, он вздохнул, чтобы успокоиться, и приоткрыл свой разум так, как будто хотел почувствовать вампира.

— Энирет.

Когда в его голове внезапно загрохотал голос, Ракеш чуть не упал от изумления. Он сразу же понял, что произошло: дракон говорил с ним. Но драконы не способны разговаривать, это ведь всем известно. А этот мог. Но лишь после того, как Ракеш открыл свой разум и прислушался. Может, он сделал что-то, что позволило ему слышать дракона, не осознавая, что делает? Гадая, способен ли дракон его слышать, Ракеш медленно потянулся к нему — возникло странное ощущение, как будто он действительно тянулся своим разумом и искал кого-то ещё.

— Ракеш, — передал он.

Дракон поднял голову, повернулся и сфокусировал оба своих бледно-зеленых глаза на нем.

— Человеки не говорят, — на этот раз слышимость была куда лучше.

— А я говорю, — парировал Ракеш. У его ног застонал Шараак, отвлекая их обоих. — Моему другу больно. Я должен ему помочь, — к его удивлению, дракону, кажется, было немного стыдно.

— Мои извинения, — сказал дракон, но не стал пояснять свои слова. Ракешу этого и не требовалось. Он опустился на колени и осмотрел вампира. Шараак не регенерировал.

— Он умирает, — четко подумал Ракеш, не понимая, что делает. Дракон посмотрел на вампира, который уже не дышал, и ощутил страдания Ракеша.

— Вот, — Ракеш обернулся: дракон аккуратно разрезал когтем тонкую кожу между двумя чешуйками возле одного из когтей на крыле. Пошла кровь. — В крови моего вида таятся удивительные силы. Мои хозяева используют ее в зельях. Я думаю, что она способна лечить раны, — не очень уверенно передал дракон. Ракеш сотворил небольшой флакон и наполнил его кровью. Он не был уверен точно, как ее использовать, но отказываться от предложенного не стал.

Внезапно волосы на загривке у Ракеша встали дыбом, а потом он почувствовал приближающееся заклинание.

— Протего! — уклоняться от проклятья было уже поздно; он еле успел выставить щит, когда на него обрушился прилетевший из леса заряд силы.

Эта магия отличалась от всего, что он когда-либо ощущал. Она ревела вокруг него с такой яростью, что было больно телу. Кто-то кричал — кричало множество людей — все его тело болело. Сквозь его разум проносились видения крови и разодранной плоти. Боль обожгла его чувства, а чей-то голос начал монотонно скандировать. Заставив себя сосредоточиться, Ракеш закрыл разум.

И магия исчезла. Он стоял на коленях возле Шараака на выжженной и покореженной жаром земле. Энирет рычал и ревел под градом бивших в него мощных стрел пурпурного света. Колдуны инков желали вернуть своего дракона.

Мокрые, залитые кровью, ободранные, отравленные и помятые воины-инки вбегали на холм и немедленно бросались в атаку с боевым кличем и копьями навесу. Но Ракешу было чем заняться и помимо драки с ними. Шарааку требовалась помощь. Извивающийся дракон все еще стоял между ними и инками; Ракеш накастовал на вампира заклинание и побежал — Шараак летел вслед за ним.

Инки наводнили лес. Ракеш понимал, что не сумеет добраться до стен, и даже не стал пытался. Днем ранее Ник показал ему небольшую скрытую пещеру у подножия холма — в ней он и решил укрыться. Беспалочковой магией он отодвинул закрывавшую вход скалу, отправил Шараака внутрь и сам забрался туда же. Еще капелька беспалочковой магии, и скала покатилась на место, перекрыв вход, а упавшие листья взлетели из грязи, скрыв большую ее часть.

Вампир истекал кровью. Он до сих пор не оправился от проверки всех оставшихся жителей Вайлапе, и вампирья регенерация почти не работала. Большинство внутренних повреждений было излечено, но этого оказалось не достаточно. В сиянии наколдованных светильников Ракеш видел осколки сломанных костей, торчащих из руки Шараака; на разодранных внутренностях вампира было слишком много крови, чтобы тот смог исцелиться. Шараак умрет, если в ближайшем будущем Ракеш что-нибудь не придумает.

У Ракеша до сих пор был флакон с кровью дракона. Но парень почти ничего не знал о ее использовании. Только то, что одним из двенадцати способов применения крови являлось лечебное зелье, но как и из чего его варить, он не знал. И у него совершенно не было времени. Что же делать? Вылить на раны? Но сырая драконья кровь воздействовала исключительно необычно. И как минимум была смертельна для вампиров — практически единственное смертельно опасное для них вещество.

Шарааку нужна кровь, и как можно могущественнее. Ракеш знал, что его кровь очень сильная. Но окажется ли её достаточно? Он вновь посмотрел на флакон. «Драконья кровь светится», — рассеянно подумал Ракеш, пытаясь хоть что-то сообразить. И вновь его инстинкты подсказали ответ, а Ракеш научился им доверять. Он поднял флакон и выпил жидкость.

Ему показалось, что он выпил кислоту. Горло и рот ужасно болели, да даже зубы у него ныли. Потом боль опустилась в его желудок и быстро распространилась по всему его телу. Не способный даже кричать, Ракеш чувствовал, как его мускулы беспомощно сжимаются и коченеют. Он не мог двигаться... дышать... видеть. Давление на глаза росло, пока Ракеш не уверился, что они вот-вот взорвутся. Он чувствовал, как его сердце бьется все быстрее и быстрее, пока не решил, что оно сейчас взорвется. Боль была хуже, чем от круциатуса — в сотни раз хуже. Кости как будто пылали в огне, он чувствовал дрожь пульса, и каждый удар слал волны огня по его телу. Легкие горели от недостатка кислорода. Кожу жгло — он сиял, освещая собой пещерку. Свет исходил от чего-то под его кожей. Он смутно понимал, что его рвет. Из глаз текли слезы — он чувствовал их на щеках, но не видел. Все болело. Через какое-то время тело начало расслабляться, но когда Ракеш коснулся земли, то отпрянул, дрожа от боли, настолько чувствительными стали его руки. Потом пошли судороги. Ракеш ощутил, как его голова развернулась и ударилась о стену, а руки и ноги дергаются — он не мог их контролировать. Парень до сих пор ничего не видел и не слышал. Лишь чувствовал, как магия драконьей крови просачивается сквозь стенки желудка и растворяется в крови.

Наконец, он сумел закричать — его горло раздирало, когда звук рвался наружу. Ракеш не знал, но этот крик не был даже отдаленно похож на вырвавшийся из человеческого горла. Он больше походил на что-то среднее между ревом дракона и визгом смертельно раненой виверны. Страшный вой, доносившийся эхом из-под земли, слышался в самой глубине города и был настолько громким, что жители закрывали уши, пытаясь спастись от жуткого звука. Инки, услышав доносящийся из-под земли рев какого-то существа, скрылись в лесу, оставив только стражу — воины стояли, зажимая уши руками. Все живые и способные слышать создания в джунглях в ужасе спасались бегством.

Потом боль ушла — так же быстро, как и пришла. Ракеш сполз на пол, всхлипывая после пережитого и приподнимаясь каждый раз, когда его рвало. Он дрожал настолько сильно, что почти не мог двигаться, а его конечности были слишком слабыми, чтобы удерживать вес. Ракеш перекатился к Шарааку, сумев не попасть в лужу рвоты. Вампир находился при смерти, но Ракеш все же чувствовал в нем жизнь. Он притянул Шараака к себе и трясущейся рукой вытащил нож. Парень так сильно дрожал, что ему понадобилось несколько попыток, чтобы поднести нож к коже. Затем он разрезал ладонь — его потрепанные нервы уже не реагировали — и пустил кровь по капле в рот умирающего. Он терпеливо ждал, уронив нож, пока в конце концов не включились вампирьи инстинкты и Шараак не сглотнул.

Через несколько минут Ракеш оторвал от штанины кусок ткани и перевязал рану на руке. Потом подтащил Шараака вверх к своей шее. Вампир почувствовал кровь и вонзив клыки глубоко в горло Ракеша.

(i) Ярд = 91,44 см

(ii) Рыба-вампир (Candiru Urethra)

Встречаются в Южной Америке. Редкое существо может внушить мужчине такой ужас, как эта маленькая рыбка. Дело в том что Candiru Urethra проникает в пенис несчастных, которые неосторожно мочатся в воды Амазонки. Оказавшись внутри, это создание выпускает шипы, и вытащить рыбку очень трудно. Заметить ее во время купания невозможно, поскольку она вырастает максимум до 40 миллиметров и абсолютно прозрачна. Почувствовать, как она забирается в член, можно только тогда, когда уже слишком поздно. Рыба поедает человеческое мясо изнутри и сосет кровь. Одному ученому во время эксперимента Candiru Urethra внезапно проникла в небольшой порез на руке. После этого жертва науки с ужасом наблюдал, как рыбка устремилась в глубь его тела — поближе к вене, почти как жуткие механические штуковины под кожей Киану Ривза в "Матрице". Если тебе не повезло, и ты все — таки помочился(ась), купаясь в Амазонке, придется принимать экстренные меры. Современная медицина предлагает операцию по вскрытию пениса, которая, впрочем, не гарантирует успех. Традиционная медицина индейцев Амазонии предлагает введение в уретру ядовитой жидкости на основе сока дерева ксагуа и буитачского яблока, убивающей коварное существо.

(iii) http://en.wikipedia.org/wiki/Brazilian_wandering_spider

(iv) http://en.wikipedia.org/wiki/Cheiracanthium_punctorium;

http://ru.wikipedia.org/wiki/Araneomorphae

(v) http://en.wikipedia.org/wiki/Vampire_bat; http://ru.wikipedia.org/wiki/Вампиры_(млекопитающие);

(vi) Манкала — семейство настольных игр для двух игроков, распространённых по всему миру (особенно в Африке, в Средней Азии, в некоторых областях Юго-Восточной Азии и Центральной Америке) и часто называемых игры в зёрна. Можно получить некоторое представление о числе и разнообразии игр этого семейства, проведя аналогию между терминами «игры семейства манкала» и «карточные игры». С другой стороны, значение и роль игр манкала в Африке и Азии уместно сравнить со значением и ролью игры в шахматы на Западе. Среди игр семейства манкала наиболее распространенными являются вари, omweso и бао.