Орочий путь (джен)

Следопытов вернулось только двое. Оба с мрачными лицами, а выглядели они так, словно вышли из самого тяжёлого боя в жизни. Не говоря почти ни слова, они взяли коней, расплатились серебром за припасы в дорогу и стали готовиться к немедленному отъезду. Даже Азрутана, командира крепости и капитана сил Гондора, который в тихом закутке попытался выяснить хоть что-то, вежливо отшили, ничего не сказав. Лишь подойдя к местной конюшне, два мрачных северянина сбились с шага и остановились. Около входа сидел крайне серьёзный Индарик и резал на части яблоки, подкармливая лошадей вкусностями.

— Вы расскажете мне, что там случилось, почему вас двое и почему вы выглядите, будто едва выбрались из лап смерти? Да в конце концов, мы имеем право знать, сдохли те орки или нет! — и уже чуть мягче добавил: — Я хочу знать, выполнена ли работа, а если нет — всё, что поможет мне её доделать, даже ценой жизни.

— А то что, следопыт? Мы не должны отчитываться перед тобой, пусть даже делаем одно дело, — резкий тон старшего из двойки, специалиста по убийству тёмных тварей и стрельбе, ясно говорил о глубине их ран. Видимо, смерть их лидера оставила сильный отпечаток. Но так не пойдёт.

— Мне здесь ещё жить. Защищать этих людей. Нам ещё воевать с этими орками. Если вы не желаете говорить сами, я выбью из вас ответы. И не надо думать, что я не смогу этого сделать. Я готов здесь лечь костьми, но добьюсь от вас ответов! — резкий тон несвойственен Индарику. Знающие его люди сказали бы вам, что он выходил из себя лишь пару раз, и тогда все старались быть тише воды, ниже травы да обходить тяжёлого на руку воина за десять шагов. Некоторые части крепости ещё не отремонтировали после его последней вспышки ярости. Поединок взглядов двух воителей был так же опасен, как иной бой на клинках. Такая сила воинского духа была в каждом из них, что казалось, поставь перед ними орка — тот умрёт на месте от страха. Самый юный северянин понимал, что никто не хочет драки, но и отступать не будет. Поэтому решил вмешаться сам.

— Хватит, я скажу ему, — лучник зло махнул рукой и стал седлать коней. Индарик же впился взглядом в мастера кулачного боя, и тот начал свой короткий ужасный рассказ.

— Мы недооценили угрозу. Орк оказался слишком сильным для нас. Наш старший товарищ погиб в битве с ним. Мы были готовы к его взрывчатке, ядам, туману. Но он оказался ещё и умелым колдуном. Это была не орочья магия проклятий, а магия холодная и смертельная. Никогда такого раньше не видел. Он оказался опасен, но в одиночку смог бы убить всех нас. По случайности, я ещё не знаю, счастливой или нет, но он отпустил нас и даже спас. Поэтому мой напарник такой взбудораженный. Я тренировался некоторое время назад с одним эльфом, который показывал приёмы боя, похожие на те, которые применял ты…. И, как ни странно, тот орк... Он дал мне сделанную на заказ трубку, назвав её самопал. И она действительно палит сама. Ей я едва не убил того орка, но он исцелил смертельные раны за несколько секунд. Орк откуда-то знает приёмы боя, и он знает тот язык, на котором иногда ругался эльф. Язык этот я никогда не слышал, но привычка ко мне привязалась, это меня и спасло. Он исцелил наши ранения, причём тоже очень серьёзные, а потом отпустил, дав лишь письмо. Оно написано странным языком, полагаю, тем, на котором он говорил. Он был очень странный. Сказал: если хотите найти друга в Мордоре и сокрушить зло, доставьте письмо, — с каждым словом суровый взгляд Индарика становился всё более растерянным, а под конец старый воин впервые за долгие годы не знал, как поступить дальше.

— Друг в Мордоре, из орков? Немыслимо. Но он вас победил?! Да ещё в живых оставил… Всё это очень странно. Я думаю, что смог бы убить его, если подкрадусь, вот только если вы не смогли подкрасться к нему, вряд ли это возможно. Видимо, он может зрить в призрачном мире, и тогда самая тишайшая походка не поможет. Его не обманет даже маскировка, а в прямом бою я колдуна не одолею, если уж ваш старший не смог. Что думаете делать дальше? — опытный военный слегка лукавил. Был один приём, который помог бы ему одолеть даже вдесятеро более сильного противника. Вот только был у него побочный эффект: смерть. Выйти в размен — так когда-то выразился один из его учителей. Поистине последнее средство. Он хранил в стальной малюсенькой плоской фляжке напиток из самого Имладриса. Мирувор. Это мощнейшее зелье, вдобавок благословленное, дало бы ему невероятный прилив сил. Тогда можно выходить против любой твари, которую берёт меч. Он лишь единожды видел, как его учитель применил подобный способ против невероятно могучего в плане воинского мастерства вождя южан. Чтобы союз нескольких племен распался, он вызвал на бой вождя, который был достаточно силён, чтобы держать всех в узде. Тот имел невероятно богатую и качественную броню, а ещё, видимо, был одним из невероятно редких талантливых людей, которые боевое искусство впитывали словно губка. Они прокрались в лагерь вождя, но скрытно убить цель не вышло. Учитель вышел в прямой бой, сокрушая врагов и выкрикивая вызов вождю южан. Он оскорблял его и всячески провоцировал. Когда прошло несколько минут, а в теле Учителя было уже несколько стрел и обломков копий, вождь вышел против ослабленного, потерявшего много крови следопыта. И просчитался. Словно не было никаких ран, словно не было тяжёлого боя: его наставник подскочил к вождю и, игнорируя несколько смертельных выпадов, просто приняв их, нанёс смертельный удар сам. Голова вождя южан покатилась по земле. А наставник на своих ногах вышел из лагеря южан, чтобы умереть пятью минутами позже. Индарик мог поступить так же, и плевать, насколько тот клинок проклят или насколько быстро орк умеет исцелять раны. Отрезанную башку он не прирастит точно. Однако умереть он всегда успеет. Надо дослушать исповедь северянина.

— Мы отправимся на поиски этого эльфа. Он двигался от Итилиэна в Гондор, когда мы его увидели и часть пути прошли вместе вплоть до Осгилиата. Там через несколько дней он отправился в Лориен по какому-то делу к Владычице Галадриэль. А нам пришла просьба о помощи, и мы поспешили сюда. Наш путь лежит в Золотой Лес, и двигаться надо быстро.

— Как думаешь, смерть этого орка многое изменит?

— Не охоться за ним, Индарик. Хотя бы пока мы не добрались до эльфа. Если вдруг каким-то немыслимым способом мы сможем использовать этого орка против сил зла, то это куда лучше, чем просто убить его, теряя людей. Ты должен понимать это, — следопыт коротко кивнул.

— Доберись до эльфа. А потом пришли мне ответ с птицей. Если выйдет — используем орка, если нет — я не хочу, чтобы он жил дольше, чем надобно. Он и сам опасен, и других орков тренирует. Обещаешь?

— Клянусь честью, — даже второй северянин слегка сбавил мрачности после таких слов. Оба северянина успели убедиться, что у Индарика всегда припрятан трюк на любой случай, но подозревали сердцем, что за смерть Оркгрима придётся ему заплатить и своей жизнью.

— Вот, возьмите мою лошадь. Так у вас их будет четыре, сможете быстрее продвигаться, давая лошадям отдых, да и припасов больше взять, чтобы не отвлекаться на охоту.

— Спасибо, Индарик. Сегодня мы проиграли битву, но война только впереди, — лучник кивнул, и между ними установилось шаткое перемирие. В итоге, нагрузив дополнительно лошадь припасами, уже через пару часов двое всадников и следопыт разошлись не прощаясь, чтобы больше никогда не увидеться в этой жизни.

Индарик коротко пересказал Азрутану разговор и свои мысли по этому поводу. Тот покачал головой и обещал подумать над этим. Жизнь в крепости не останавливалась. Патрули удвоились, население готовили к защите: если раньше они просто жили в неспокойном краю, то сейчас некоторые уехали в Гондор, кто-то наоборот записался добровольцем в гарнизон. Все люди под началом Азрутана словно перешли в режим повышенной готовности. А на тренировках Индарика все стали жаловаться вдвое чаще на возросшую нагрузку. Однако офицеры понимали, зачем он повысил планку, а обычные люди это поймут, когда подготовка спасёт им жизни.

Две долгих недели, на пределе выносливости своей и лошадей, следопыты скакали до Золотого Леса. Они никогда не были в Лотлориене, но не сомневались, что эльфов там найти не удастся. Те найдут их первыми. Проезжая между лесом Фангорн и Дол-Гулдуром, они практически перестали есть, довольствуясь лишь редкой птицей и водой, ради экономии времени. Уставшие, осунувшиеся, словно после тяжелой болезни, они доехали до границы Золотого Леса на взмыленных конях. Лишь взгляд был так же твёрд, как в первый день пути. Внезапно перед ними встал вопрос: а как же найти эльфов как можно быстрее? Углубляться в лес — это хорошо, но ещё лучше, чтобы им навстречу уже кто-то шёл. Доедая последние запасы из седельной сумы лошади Индарика, юный северянин наткнулся на что-то твердое, завёрнутое в ткань. Жуя сухарник, оба следопыта с интересом развязывали узелки на ткани. А когда вещь открылась, они не удержались от смеха.

— А Индарик всё же хорош! Как он всё наперёд продумал! Знал, что эльфов так просто не найти. В обычном снаряжении следопытов такого не найдёшь, — оба следопыта рассматривали красивую вещь под светом солнца.

— Может, если бы он пошёл с нами, итог был бы другой, — воспоминания слегка омрачили радость момента.

— Ты же понимаешь, что никто не мог предугадать такого, чтобы трое следопытов, да не справились с орком. Индарик и сам мог там умереть. Да и не узнать теперь, как бы всё сложилось.

— Эх, твоя правда. Ладно, давай используем его последний подарок, — с грустным вздохом лучник поднёс к губам рог Гондора и сильно выдохнул. Пронзительный звук, который знаком любому солдату Итилиэна и Минас-Тирита, раздался у границы Золотого Леса.

— Вот, теперь нас, думаю, услышали. Эльфов нельзя назвать глухими.

— Да. Поехали вглубь леса, будем давать сигнал через каждые пару часов, — кивнув, они отправили лошадей шагом под сень деревьев.

Давать сигнал пришлось ещё дважды. Живности они не встречали, да оно и понятно. Распугали всю дичь в округе. Лишь подходя к реке Нимродэль, когда в третий раз был дан призыв, к ним из-за деревьев вышел патрульный отряд эльфов, держа их под прицелом луков.

— Кто вы такие и зачем почем зря шумите тут?

— Мы — следопыты севера. Дунэдайн. Пришли сюда в поисках эльфа по имени Менелтор. Мы встречались с ним в Итилиэне и шли какое-то время вместе. У нас к нему срочное дело, от которого зависит очень много жизней в Средиземье. Если он не в гостях у вашей Владычицы, то просим сказать, куда он отправился, и тут же пойдём следом, не беспокоя больше ваших лесов.

— Гостей из людского племени у нас давно не было, но вы правы. Эльф по имени Менелтор действительно находится у нас в гостях и в своих рассказах упоминал, что знаком с тремя следопытами. Так где же третий? — мрачный взгляд всё сказал эльфам, и те опустили луки.

— Простите меня, друзья. Я не подумал. Что сгубило вашего друга?

— Мы держим путь из Мордора, — при упоминании этой земли пара эльфов вздрогнули. — Мы потеряли друга в бою с одним опасным орком.

— Мерзость. Не думал, что орки способны убить кого-то из вашего племени. Сколько же их было? — ещё более мрачными стали лица северян.

— Один. Он одолел нас троих.

— Этого не может быть! Что за ужас! Впрочем, вы устали с дороги и, верно, спешите. Спускайтесь с лошадей, их отведут отдельно, через брод. Здесь пройдём по верёвочному мосту. Мы доставим вас в Карас-Галадон, пред очи Владычицы, но вам придётся надеть мешки на головы: никто из смертных не видел, где находится наш дом, и не увидит, пока на то воля Владычицы.

— Не самое сложное испытание, которое мы перенесли, — двое дюжих нуменорцев спешились и спокойно пересекли реку по двум натянутым верёвкам, затем дали нацепить на головы мешки и отправились в сердце земель эльфов Лориена.

— Уже почти пришли, — тихий голос эльфа звучал приятно и участливо. Эльфы не сильно любили гостей, однако с людьми Запада у них был мир, а потому следопыты не были пленниками. Но тут внезапно раздался куда более звонкий и такой знакомый голос.

— Друзья! Вы что здесь делаете?! — голос нолдора по имени Менелтор ни капли не изменился. Громче, чем обычно говорили эльфы, с куда меньшим налётом загадочности и почти без двусмысленностей в речи. В общем, приятный и понятный в общении эльф.

— Да сними уже с них мешки, Халдир! Последние десять шагов они могут сделать и так! — и действительно, мешки с их голов исчезли, и взор затопила буйная, изумрудного цвета, зелень, какой больше нет нигде в Средиземье. Всё вокруг словно несло оттенок древности и магии. Следопыты как будто шли не в пространстве, а во времени, и попали в юные дни Средиземья, когда оно не знало ещё стольких бед. Серебряные стволы маллорнов с золотыми листьями уже кое-где начали осыпаться. Осень вступала в свои права и здесь, но холодно пока было лишь по ночам. Им указали на один из маллорнов, вокруг которого винтовая лестница уходила на много метров вверх.

— На вершине этого дерева ваш талан, пока вы в гостях. Отдыхайте и ешьте. Потом вас желает видеть Владычица, — был уже вечер, и повсюду горели серебряным светом фиалы, раздавалось пение и музыка. Хотя эльфы поют не только весёлые песни, но сегодня их творчество было куда более сдержанный, чем обычно.

— У вас всё ещё траур? — два следопыта и один эльф сели треугольником прямо на полу талана и ели. Люди — явно с голодом, хотя и сдерживая себя, помня о манерах, а эльф — просто за компанию.

— Да, хотя уже почти прошёл. Мне неловко, ведь я страдаю куда меньше, чем остальные, хотя должен переживать это острее.

— У тебя было куда больше времени. Да и пусть мы знали тебя недолго, ты один из тех редких эльфов, которые не унывают почти никогда.

Тёплая улыбка озарила молодое лицо с древними глазами:

— Спасибо, друзья. Ваше появление было негаданным лучом света в мрачное время. Но я чувствую, что вы не щадили себя не для того, чтобы просто увидеться со мной. Что случилось?

— Присядь поудобнее, Менелтор. Это неприятный рассказ. Когда ты отправился сюда, мы поехали в землю под названием Мордор.

Нолдор не вздрогнул, как патруль. Он лишь нахмурил брови и чуть опустил голову, а заодно сделался более серьёзным.

— Значит, третьего нет, потому что вы его там и потеряли, — это был даже не вопрос. Все эльфы чуткие на подобное. А потому люди лишь кивнули.

— Мы не только потеряли там своего товарища, но и сами едва не погибли. Взгляни, — с этими словами мастер лука и охоты поднял одежду и показал страшный шрам в районе груди. Глаза эльфа расширились. Он ощупал место раны, и от его рук стало распространяться тепло, даже шрам перестал болеть на какое-то время.

— Выглядит серьёзно! Я бы даже сказал — смертельно, если бы ты тут не сидел сейчас.

— Этот орк меня ранил. Проткнул лёгкое, и рана действительно была смертельная.

— Но... Как…

— Он же нас и исцелил потом.

Совершенно ничего не понимающий эльф уставился на следопыта. Тот вздохнул и начал с самого начала:

— Мы отправились на зов старого друга. Убить особо опасного вождя, который тренирует других орков. Обычно убить орков не проблема, но его стая сильнее обычных, и это сулило большие проблемы, так как гарнизон в восточных землях всё-таки не резиновый. Один очень опытный следопыт добыл нам разведданные, но мы всё же недооценили противника. Это очень сильный орк, который владеет магией, мастерски владеет клинком, а ещё превосходно знает кулачный бой, — с каждым словом взгляд эльфа суровел.

— Продолжай.

— Эх, Менелтор. Не понравится тебе продолжение. Он знал твой язык.

Враз растеряв всю суровость, эльф просто хлопал глазами. Древнее существо, выглядящее как недоумённый ребёнок — такое зрелище поди найди.

— В каком смысле?!

— Я лежал с проткнутым лёгким, а вот он лежал на спине и шептал последние свои слова в жизни. И, казалось, ничто нас не спасёт.

— Я говорил на твоём языке слово «пиздец», оно прицепилось ко мне от тебя во время тренировок, — что удивительно, эльф покраснел. С чего бы?

— Что оно значит?

— Эээ… Если честно, это ругательство. Я иногда говорю его, когда долго что-то не выходит, как я хочу, но так как никто не знает языка, я не стеснялся особо.

Тут с открытыми ртами сидели следопыты. Ругающийся эльф — тоже неслыханная диковинка.

— Орк говорил что-то ещё, но мы не поняли. Он дал нам это письмо, исцелил раны и отпустил. Что ты можешь сказать об этом?

Следопыт достал из-за пазухи то самое письмо и вручил его эльфу. С каждым новым словом эльф то вскрикивал, то белел лицом, а в конце он отдал письмо обратно, вскочил на ноги и стал расхаживать туда-сюда по талану. Абсолютно бесшумно: закрой глаза — и вовсе не подумаешь, что кто-то рядом, если не брать в расчёт поток воздуха от шагающего. Раз за разом Менелтор прокручивал в голове содержание письма.

«Я не знаю, кто ты. Но ты, как и я, говоришь на русском языке. Тот следопыт на нём матерился. Я не знаю, кто ты, как и когда попал в этот мир из нашего, но молю тебя, приди и помоги мне. Мне не угрожает смерть, болезнь или нищета, но всё-таки мне сильно нужна помощь, и никто другой в целом свете не станет меня даже слушать, а если всё же выслушает под принуждением, никогда не поверит. Да, ты, наверное, уже понял. Я тоже человек, но я заперт в теле орка. Ни один представитель свободных народов Средиземья не станет со мной даже говорить. Я не знаю, как выбраться из этой ситуации. Прошу, стань мостом между мной и миром, ведь если ты провел бок о бок со следопытами севера некоторое время, тебя хотя бы слушают. Мне неважно, эльф, человек, гном, хоббит, майар или ещё кто. Приди, и я присягну светлой стороне, лишь бы меня выслушали. В мире орков есть только война. Я не чувствовал, как это тяжело, пока не услышал родную речь. Никогда не думал, что буду так радоваться русскому матерному. Я едва ли не каждый день вынужден защищаться от кого-либо или убивать орков, чтобы те не подумали напасть на меня. А хуже всего то, что я никуда не могу пойти. Я не зло. Я хороший человек или, по крайней мере, считаю себя таким. Помоги мне выбраться из этой ситуации. Я готов присягнуть силам света и выступить против сил зла. Мне ведомо, как должна пойти история этого мира, и я не знаю, знаешь ли это ты. Может ты уже что-то изменил? Я — нет. По крайней мере, специально не менял. Прошу тебя, кем бы ты ни был, — найди меня. В этом мире я известен как Оркгрим Тёмный, но моё настоящее имя Владислав. Следопыты знают, где мой форпост. Я вождь орков. Представь себе: если довольно долго не давать себя убить, ты поневоле становишься выше в среде орков. Словно гора трупов тех, кто хотел тебя убить, возвышает тебя и толкает наверх.

Найди меня. Пожалуйста."

— Что ты можешь на это сказать, Менелтор? Я даже не знаю, что думать. Я бы подумал, что ты с ним сговорился, если бы ты был человеком или гномом, или даже магом. Но ты эльф. Говори.

— Вы себе и представить не можете, что на самом деле мне привезли! Скажу лишь то, что это не орк. Это запертый в теле орка человек! Видимо, его прокляли, или он стал жертвой какого-то страшного ритуала, такого же как… Неважно! Я сейчас же отправляюсь туда!

— Тише, дружище. Человек, говоришь?! Такого я прежде не слышал, но в землях Мордора действительно творится что-то неладное. В крепости, которую мы посетили, был дезертир, которого вытащил следопыт. Дезертиров не любят, и он быстро ушёл, однако оставил всё, что знал про орков и, в частности, этого Оркгрима Тёмного. Говорил, что однажды он не стал убивать двух изгоев, женщину и мужчину. Дал им еды, воды, даже оружие. Сказал безопасный маршрут и просто ушёл. Тот мужчина-изгой смог вывести в подполье свою жену, но сам вернулся и поведал о странном орке, которым и оказался этот самый вождь. Тогда мы всяко думали, что он поглумиться хотел, затравить их позже или просто с ума сошёл. Но если он и правда человек, может он это сделал просто чтобы помочь. Жаль, конечно, что мы все чуть не умерли за эту информацию, но если он будет сражаться против тех, кто его проклял — сил зла, то вождь орков — это невероятная возможность нанести удар, откуда Тёмный Властелин его не ждет.

— Именно поэтому мне сейчас же нужно туда!

— И что же ты будешь делать? Что написано в письме?

— Он пишет, что он человек, запертый в теле орка. Он просит помощи, и ему невероятно тяжело. Он не хотел творить зло и лишь защищался, но жизнь у орков похожа на… ну, жизнь у орков. Его часто пытались убить, и он, защищаясь, убивал тех, кто хотел убить его. В результате он стал вождём. Он действительно владеет невероятными знаниями о Враге, может, даже больше моего. Нам надо ему помочь и вытащить его оттуда!

— Ты знаешь, как? — только после этого пыл Менелтора поубавился.

— Нет… Но уверен, Владычица знает!

— Она нас и так ждёт, не спеши. Пойдём к ней все вместе.

Эльф согласно вздохнул и снова сел, свернул в несколько раз письмо и спрятал в мешочек на поясе. К еде он больше не притронулся и постоянно посматривал на выход, однако не торопил друзей и даже поддерживал разговор когда надо. Наконец, покончив с довольно вкусным и питательным ужином, следопыты умылись из таза с водой, привели себя в порядок и вместе с нолдором предстали перед Келеборном и Галадриэль.

Перед Владыками Золотого Леса даже опытные северяне опускали глаза и порой сбивались в словах. Вот только казалось им, что в словах не было даже нужды. В опредёленный момент Келеборн перестал их о чем-то спрашивать, а следопыты перестали рассказывать. Мысли обоих людей как на ладони были для Владычицы. Она говорила с их душами напрямую. А потом обратилась к Менелтору:

— Он такой же, как ты?

— Да, моя госпожа. Только ему повезло куда меньше, чем мне.

— Я вижу, что дело тут не в удаче. То, что случилось с этим незнакомцем, такой же закон этого мира, как вода из кувшина, что льется вниз, если его наклонить. И тот, кто всё это начал — за пределами моего взгляда. Что ты хочешь спросить, Менелтор?

Эльф встал на одно колено, словно рыцарь.

— Моя госпожа. Я ищу помощи для него. Можете ли вы исцелить его?

— Разве ты болеешь? Его существование прискорбно, но не болезнь. Как я могу это исцелить?

Менелтор уставился на пальцы Владычицы, где, конечно же, ничего не было, следопыты явно это видели. Но, тем не менее, с ними вежливо попрощались и отослали отдыхать. Они будут здесь гостями, пока не восстановятся, а дальше вольны идти куда вздумается. С эльфом же разговор продолжится. Владычица прикоснулась рукой к мужу и что-то сказала ему на ухо, так тихо, что и острый эльфийский слух Менелтора ничего не уловил. Тот мягко улыбнулся и кивнул. У всех эльфов сразу нашлись какие-то дела, а Келеборн начал выслушивать доклады патрулей. Галадриэль сделала приглашающий жест в сторону своего сада. Менелтор шёл довольно плавной и грациозной походкой, свойственной всем эльфам, но если сравнить с шагами королевы эльфов, то он явно нервничал.

— Ты не должен знать об этом секрете и не мог его увидеть. Поведай же, кто рассказал тебе о нём.

— Я просто знаю, моя госпожа. Как и будущее Средиземья, на сотню лет вперёд.

— Будущее туманно и таинственно. Оно меняется, и даже мудрейший из мудрых не знает, как всё будет.

— Да простят мне моё безрассудство, но я знаю.

— Разве ты знал про это существо далеко на Востоке?

Тут эльф смутился.

— Нет. Этого я не ожидал.

— Вот видишь. Я чувствую, что твои знания куда сильнее целой армии эльфов могут повлиять на судьбу Средиземья. И ты поступаешь очень мудро, обращаясь с ними крайне бережно. Такая великая сила, пусть даже в добрых руках, может обернуться настоящей катастрофой, если её применить не там, где следовало бы.

— Вы очень мудры, моя госпожа. И сами не представляете, насколько оказались правы. Я действительно не хотел сильно вмешиваться в судьбу этого мира, лишь смягчить некоторые раны для Средиземья.

— Это похвально и достойно награды. Хорошо, ты знаешь про моё Кольцо, но как оно может помочь тому, кто написал тебе письмо?

— Вы ведь видите душу. Моя не совсем такая, как у других эльфов, и даже в теле держится неплотно, а он такой же, как и я, в некотором роде. Орки ведь когда-то были эльфами. Можете ли вы исцелить его тело, чтобы оно вновь стало эльфийским?

— Это не под силу никому, мне печально говорить подобное, но это так.

— Средиземье не примет орка. Слишком уж память о них ужасная. Я совершенно не представляю, как ему помочь. Ну вот вытащу я его из Мордора. Как мне быть дальше? Я прошу совета у вас, моя госпожа.

— Действительно, орков в этом мире не любят, и не зря. Но у меня нет знаний, как ему помочь. Если они и содержатся где-либо в Средиземье, то лишь в Имладрисе.

— Ривенделл? Но почему?

— Владыка Элронд является одним из величайших мудрецов, а в своей твердыне он собирал мудрейших представителей всех рас Средиземья. Если хоть какой-то способ помочь этому бедному человеку-орку существует, то он находится там.

Менелтор поклонился эльфийке.

— Благодарю, моя госпожа. Утром я отправлюсь в землю Мордор, я чувствую, что ему нужна моя поддержка. Оттуда вместе с ним я отправлюсь в Ривенделл. Там мы вместе что-нибудь придумаем.

— Я вижу, что твои друзья-следопыты захотят отправиться вместе с тобой. Мы поможем вам собраться в дорогу.

— У меня нет слов, чтобы выразить всю благодарность.

— Ты помогаешь нуждающимся и радеешь за благо Средиземья, так что в этом нет нужды.

На этой ноте окрылённый, в предвкушении новых приключений, Менелтор отправился коротать остаток ночи к следопытам. Утром их ждали отдохнувшие и ухоженные кони, а также большой запас эльфийского хлеба, завёрнутый в листья. Им обоим дали мощные Лориенские луки и запас стрел. Сама Владычица вышла их провожать. Она поцеловала каждого в лоб и сказала лишь: «Удачи вам», и столько тепла было в этих словах, что они словно отвели всю тьму и все их мрачные мысли. Словно и не было всех тревог последних дней, трое всадников отправились в путь, им было по пути довольно долго. Только следопыты собирались свернуть в Осгилиат и отправить птицей письмо в крепость, чтобы рассказать обо всём как можно быстрее, как и обещали Индарику. А эльф поехал напрямик. Он взял лошадь того следопыта, чтобы вернуть её владельцу, положил уздечку в седельную сумку и прямо так галопом помчался к крепости Гондора на Востоке.

* * *

Я не находил себе места. Гримуар давно прочитан, а перечитывать его смысла нет. И так всё помню, да и всё равно ничего в голову не лезет. Уже через пару часов, вернувшись в лагерь, я заказал себе новую броню, сославшись на тварей Мордора. Увидев, во что превратилась моя броня, Скуга в очередной раз заскулил извинения пополам с обещаниями самой лучшей брони, что он когда-либо делал, да только мне было всё равно. Даже не слушая, я лишь развернулся и пошёл прочь. Теперь лишь бы утерпеть, лишь бы дожить до ответа. У меня были серьёзные опасения, что если в ответ на письмо я получу насмешку или, и того хуже, удар в спину, то это окончательно меня сломает, и я действительно стану просто очередным очень злобным и сильным орком. Мордор незаметно подтачивает твои душевные силы: я даже стал куда холоднее и циничнее относиться ко всему окружающему, и тут всё не спишешь на защитную реакцию психики. Даже изгои мне всё чаще виделись рабами и инструментом, а не народом, к которому принадлежу и я. Этот привет из другого мира словно обновил всю душевную защиту. Впереди всё ещё была неизвестность, но теперь она сулила надежду и какой-то выход, а не всё возрастающие опасности. Во мне просто кипел океан энергии. Это чуяли орки на тренировках, это чуяли мои противники в бойцовских ямах, куда я снова заглядывал время от времени. Ни у кого не было шансов против меня в таком состоянии. Я словно всё время на боевом наркотике. Знаете это чувство, когда сильно чего-то ждёшь? Подарка на День Рождения — и не спишь всю ночь. Или ждёшь звонка человека так сильно, что просто держишь телефон в руке и смотришь на него в ожидании. Тем невыносимей было в клетке под названием Мордор. А потом у меня начало складываться мнение, что судьба повернулась против меня. Когда появился один из назгулов и спросил, как проходит подготовка, я отчитался, однако на вопрос, справятся ли орки-инструкторы какое-то время без меня, я, не подумав, опрометчиво сказал, что сколько угодно, просто качество будет ниже. Это было ошибкой. Мне сказали, что формируется отряд орков для похода в Пустоши за Пепельными горами, что к западу от моря Рун. И оказывается, я войду в этот отряд благодаря своим талантам разведчика, а ещё призрачному зрению. Мне было велено взять с собой лишь волчьих всадников да кое-какой обоз. И отправляемся мы через месяц. Сейчас под эти нужды специально выращивают нужное количество варгов и готовят золото. Я переспросил. Действительно, золото, но его не нам дают. Мы лишь разведка. Тёмный Властелин смог узреть логова драконов в пустошах. Пусть их несколько, пусть они не так сильны, но среди них есть даже парочка взрослых. Да и драконы со временем становятся лишь сильнее. Мы должны их найти и установить точное местоположение для второго рейса, который совершит уже один из назгулов, чтобы уговорить драконов присоединиться к нам. Всё в общих чертах понятно и ясно, кроме того, что я буду, блин, делать, если сюда явится тот, кому я писал письмо, а меня нет. Я не могу заехать в крепость людей и сказать что-то вроде: «Эй, если спросит Оркгрима или Владислава кто-нибудь, кто говорит на странном языке, скажите, что я в командировке». Меня слушать не станут. Да и своим оркам такого не прикажешь. Тоже не поймут, и не хочется втягивать кого-либо из верных слуг Тёмного Властелина. Поэтому если раньше ожидание было просто томительным, то сейчас я изнывал от беспокойства, опасаясь, что разминусь с человеком, который меня понимает. Где вот мне потом его искать?! Вот в такой атмосфере и тянулась неделя за неделей, и чем ближе был момент отправки, тем сильнее я нервничал. Чтобы отвлечься, я начал ковать себе шлем, вливая в него магию, как было написано в гримуаре. Раньше я бы выковал ещё один шлем, Хаку. Обязательно череполикий и массивный. Это помогло бы отвлечься. Хорза носил капюшон и маску, а Болг обходился вообще без всего, так что пришлось бы ковать лишь два. Но теперь, теперь мне это скоро будет вовсе не нужно. Поэтому буду ковать лишь себе. Вливать силу оказалось муторно и долго, но за десять дней я справился. Полностью закрытый шлем, как у рыцарей Средних веков, с опускающимся забралом. Вот только магия, влитая в изделие, которое я сделал сам, придала ему некоторые свойства. Теперь вокруг меня витала слабая аура страха и слабости. В разы слабее, чем у назгулов, и почти такая же, как у обычных умертвий, но всё же она была. Любая мелочь может мне помочь, так что собственной безопасностью пренебрегать не стоило. А время всё текло. Вот уже через день выходить в путь, и четыре сотни волчьих всадников готовы. Из них лишь одна сотня на карагорах, в основном те орки, что живут подольше, в основном, как не трудно догадаться, — мои убийцы и охотники. Я не спал уже сутки. Валялся на грубой лежанке с открытыми глазами и ждал незнамо чего. Как это бывает только в фильмах, в последнюю ночь я гулял по границе своих владений и призрачным зрением всматривался вдаль. И увидел их. Две души. Одна — каких я раньше не видел, вторая человеческая, сильно похожая на тех северян. На всякий случай я начал призывать магию и собирать концентрацию в кулак. Но эти двое не подавали признаков агрессии, а потому я тихо скользнул им навстречу. Следопыт, явно тот, который едва не убил Хорзу, да ещё эльф. Человек смотрел на меня с прищуром, а эльф с какой-то взволнованностью. Я снял шлем. Сглотнул. Во второй раз за всё время, используя родной язык, сказал:

— Привет.

Следопыт лишь едва шевельнулся, а вот рот эльфа расплылся в довольной улыбке. Эльф, стало быть. Ну прям повезло. Тут меня окончательно отпустило, и я расслабился. Времени было мало, лишь несколько часов, но самое главное случилось. Я дёрнулся, как от снега за шиворот, когда мне ответили на моём же языке:

— Привет. Я примчался как только смог. Мне столько всего надо сказать и ещё больше хочется спросить!

— Мне тоже, мне тоже, — я бы, может, даже заплакал, но, видимо, орки не плакали, хотя глаза жгло.

— Я, конечно, очень рад, но давайте говорить на общем наречии. Я ничего не понимаю из вашего разговора, и мне это не нравится. А ещё в округе что-то слишком много воет волков. Тебе надо многое объяснить… Кем бы ты там ни был, Оркгрим.

От следопыта не веяло даже намеком на симпатию и, тем более, дружбу, но он говорил со мной, не собираясь убить и не допрашивая, и я чувствовал, как ему было нелегко, а потому всё равно был абсолютно счастлив.

— Да, давайте на общем наречии. Мне много нужно вам сказать, и по поводу волков, и по поводу всего остального.