Орочий путь (джен)

Нечем дышать! Грудная клетка разрывалась от боли, и каждая клеточка тела вопила о том, чтобы вздохнуть; мышцы сотрясали судороги, но что-то сковывало движения, словно он был в коконе и никак не мог выбраться. Наконец кто-то взрезал эту оболочку снаружи, и Владислав вздохнул полной грудью.

"Наконец этот кошмар закончился", — мелькнуло в голове. Однако ужасная мешанина запахов и холодный камень под щекой говорили ему, что он вовсе не в своей квартире! И Влад быстро вскочил. Открыв глаза, он сощурился: в лицо било красноватое сияние, и на фоне его стояло странное темное существо, от которого несло холодом, а еще оно заставляло испытывать страх. Оглянувшись вокруг, Владислав удивился, что находится среди некоей вулканической долины, а затем он услышал внутри себя первые слова в этом новом мире.

«Единственный выживший, на пятой попытке, всего один на сотню, и даже непонятно, почему выжил именно он, выше и сильнее обычного орка, но на этом и все. Прекращаем эксперимент, он провалился, возвращайся немедленно, тебя ждет новое задание».

Затем новоиспеченный урук-хай упал и провалился в забытье.

— Вставай, лежебока! Пора за работу! — противный голос орал на него, а затем ему обожгло бок кнутом. Он встал, взял в руки грубый топор, он рубил дрова, он жрал объедки от каких-то волкообразных тварей, иногда пил какую-то бурду, обжигавшую горло, и так было, пока вокруг светло. Когда темнело, он валился без сил до утра, пока следующее утро не начиналось с нового ора и удара хлыстом. Что он такое, где он и зачем он рубит дрова — его не интересовало, вопросов в голове не было, не было даже мыслей, были примитивные желания и ежеминутные нужды. Иногда его пытались убить за кусок объедков, что ему доставался. Тогда топор рубил вместо дерева чью-нибудь руку или шею, тогда все жрали того, кто умер, только его тошнило еще на подходе, и он голодал. Все косились на него странно, но ведь так им больше достанется. Иногда вместо топора была кирка, и тогда весь жаркий день он колол камни в шахте, впрочем, удар по голове врага все еще был смертельным. День встречал его жгучим жаром, а ночь сильным холодом. Однажды на них ночью вылезли маленькие голые твари в большом количестве, которые вдобавок плевались ядом. Тогда была кровавая жатва, но жрать трупы не стал никто, кроме троих самых голодных. Раны на следующий день болели, но быстро заживали. Нескольких таких же, как он, убили эти твари, так что пришлось работать больше. Из тех троих, что жрали вчерашних тварей, двое откинулись, а один раздулся, и из него тек яд. Почему-то к нему стали относиться лучше и забрали куда-то еще. Проклятье, теперь еще больше работать.

На следующий день появился десяток новичков, с таким же потухшим взглядом без интеллекта, голые и жалкие, но достаточно сильные, чтобы держать инструмент и делать простую работу. Им кинули тряпье трупов, такое же, как на нем, только в крови, а затем поставили ящик с топорами и кирками. Славно, пришлось меньше работать сегодня. Он отобрал целый огромный кусок мяса с ноги волкообразной твари у другого орка и дал ему обухом по уху. Орк упал без сознания, и его зарезали свои, они жрали его, а я — дополнительное мясо. Совсем хорошо, сегодня высплюсь.

— Шевелитесь, жирные лентяи! — вскрик того надсмотрщика, как по будильнику, разбудил меня на рассвете. Сколько прошло с того видения о черном призраке и огненном оке, я не знал, но впервые с того момента взгляд мой сделался осмысленным. Со свистом взвился хлыст, но я откатился в сторону и взялся за топор, оскалил зубы и зарычал.

— Смотрите, кто тут у нас такой шустрый! Сегодня будешь работать без еды! — со злобой сказал орк с хлыстом.

Очевидно, я обломал ему кайф бить спящих своей плеткой, и теперь он измывался надо мной. Скорее всего, он носил палаш в ножнах на поясе не для красы, и хлыстом пользоваться умел, так что убить его может быть не так уж просто. Взяв в левую руку камень и дождавшись, пока тот будет будить другого орка, я помчался на него с низким рыком. Тот сразу обернулся, выхватывая палаш: он не был удивлен, видимо, не я такой первый, не я последний. Он ждал меня, но не ждал летящего ему в морду камня. С глухим звуком камень ударил эту сволочь в левый глаз, и, пока его развернуло от удара, и он загибался от боли, мой топор опустился сверху ему прямо на место, где плечо переходило в шею. Древко дрянного топора сломалось от такой силы удара, и лезвие, вошедшее почти полностью, там и осталось. Другого в руках у меня не было, потому я схватил палаш этой твари в одну руку, хлыст в другую, и, развернувшись, угрожающе зарычал. Все, кто в этот момент смотрели на нас, резко словно потеряли интерес и разбрелись работать. Тут до меня долетел смех.

— Ты всего неделю как выполз из ямы, а уже завалил надсмотрщика! Думаю, из тебя будет толк! Ты теперь стоишь побольше дерьма, из которого сделан! Будешь следить, чтобы остальные не халтурили, или умрешь сейчас же! Что скажешь? — закованный в броню орк, сидя на волкообразной твари, которых мы изредка жрали, не шевелился и смотрел на меня немигающим взором. В его руках была алебарда, и, я уверен, он знает, как ей махать. Да что там махать, он уделает меня, просто приказав зверю меня убить. Надо соглашаться, иначе я тут сдохну.

— Да, господин! — низкий бас вырвался из моей глотки. Слова я понимал, но это явно был другой язык, наполненный гортанными звуками и рычанием. Для пущей убедительности я склонил голову.

— Хорошо, принимайтесь за работу! — махнув алебардой в сторону шахты, он развернул волка и поехал прочь.

Я осмотрел себя и окружающих. Почти ничем не отличаюсь, у меня разве что палаш и кнут вместо кирки. Значит, сегодня шахта. Я забрал все тряпье и более-менее приличные вещи надсмотрщика и надел их. Затем пошел в сторону шахты, и все орки быстро бросились вперед меня.

«Ну да, логично, видимо, оставь я их за спиной, потом смог бы убить по надуманной причине, что они ленятся или хотят убить меня», — кивнул я сам себе. И всё-таки, какой же ты злой, Влад! Ты ведь всегда был спокойным!

ВЛАДИСЛАВ, так меня зовут! "Нет, теперь нет", — нашептывал внутренний голос, — "ты уже, по словам той твари, неделю как гребанный орк, который пашет на шахтах, и ничего больше". Но ведь дом, Надя, работа, друзья, увлечения. "Нет, все в прошлом", — вторил тот же голос. Я же просто спал, была обычная неделя, ничем не примечательная, и тут я здесь?! КТО ЭТО СДЕЛАЛ, ПОЧЕМУ ВСЕ ТАК?!

Поневоле я оскалил и сжал зубы и зарычал. Так как мы уже дошли до шахты, они начали активно стучать кирками по камням. Твою ж мать. И что теперь делать? Сев на ближайший камень, я занимался одной из вечных вещей — смотрел, как другие работают. Предаваясь невеселым мыслям, я вспоминал свою жизнь и проклинал все и вся, и делал бы это дальше, да только приперся какой-то орк с дюжиной рабов-орков. Они несли тушу какого-то зверя.

— ХА! Так ты прикончил старину Корга? Капитан уже говорил нам, но я не верил в то, что какой-то недельный переросток это сможет! — толстый орк, раздувшийся от еды и какой-то болезни, судя по наростам, смотрел на меня. Я непроизвольно выпрямился во весь рост, напрягся и положил руку на палаш.

— Да не дергайся ты, щенок! Я был должен Коргу аж пять порций грога, но теперь-то он сдох, а?! Теперь я никому ничего не должен, но на радостях отдам тебе, скажем, одну лишнюю, если ты отдашь мне его труп, что скажешь?

Я посмотрел на труп Корги, который лежал в десяти метрах передо мной. Но ведь он умер не здесь, тогда как?.. Хм, похоже рабы оттащили его, как мой трофей, сюда. Интересный момент.

— Да забирай, этот кусок мяса мне не нужен, — кивок в сторону трупа обрадовал Мясника так же, как разочаровал он рабов.

— А ну, кидайте мясо поближе к новому надсмотрщику! А теперь взяли тот труп и понесли ко мне обратно, если потеряете хоть часть тела, или найду следы зубов, то всех убью!

Ну, теперь понятно, чего рабы расстроились, они-то думали, что пойдут обратно налегке.

Вскоре Мясник (надо хоть узнать, как того зовут) отправился восвояси, а я, видя уже косые взгляды рабов и их постоянные оборачивания на меня, понял, что пора делать обед.

— Все ко мне! -рыкнул я на них. С гиканьем ватага побежала ко мне, так резво, что некоторые побросали кирки, надеясь добежать быстрее, и у них это получилось, но те, кто не бросил, явно понимали, что удар этой тяжелой штукой может им помочь отбить лакомый кусок.

Увидев подобное непотребство, я щелкнул кнутом в воздухе, и лапы самого шустрого орка тут же отдернулись от мяса, как от огня. Пора дать им знать, кто главный, они себе позволяют куда больше, чем перед Коргой, как я сам помню. И вот кучка орков столпилась полукругом передо мной и мясом у моих ног.

— Все в шеренгу по одному! Мясо брать по очереди! — среди орков возник гвалт и ругательства в мою сторону, мол, а чего этот снага будет первым, если я тут прибежал. "А того, что у него кирка, а ты пустой", — отвечали ему вторые.

— Молчать! Это приказ! — гвалт стих за секунду. Причины многих поступков орков мне предстояло, видимо, изучать много времени. Сроду не подумал бы, что у такой шелупони без мозгов выучка солдат, которых два года муштровали в армии. Пора сделать эту ватагу своей, так я смогу обеспечить себя защитой, а значит, если вспомнить о том, что те, кто слабее или неудачливей, остается без еды, а также о нападениях всяких тварей, придется заботиться хотя бы минимально об этих уродцах, но так, чтоб не почувствовали, будто я дал слабину. Я был уверен: за такое меня убьют очень быстро. Подобное знание было странным: скажем, настолько естественным, словно такой образ жизни в меня вдолбили с самого детства. И все же я чувствовал себя не в своей тарелке.

— Все в шеренгу по одному! Все ИДИОТЫ, кто додумался бросить свой инструмент по дороге сюда и, тем самым, остался беззащитным, сейчас же бегут его подбирать и будут последними в очереди! Бегом!

Несколько самых резвых орков под тычки и смех собратьев с ругательствами побежали за кирками, а тем временем первый в очереди сунулся к мясу. Отхватив киркой большой сочный кусок, он начал отрывать его от туши волка, потому как ножей тут не водилось, и сразу отрезать всё не вышло бы, это же кирка. Я прикинул и понял, что последние человек (в смысле, орков) пять или семь останутся такими темпами без еды. А потому просто ударил хлыстом по морде высунувшего язык от усердия орка. Удар получился удачный, видимо, потому, что цель близко, и он его не ждал: хлыст рассек язык, и тот потек черной кровью. Сегодня вечером еда этому парняге будет не в радость, в любом случае.

— Ты урвал мяса больше, чем стоишь сам, ничтожество! Те, кто вздумают еще жадничать, получат не хлыстом, а палашом по своей тупой черепушке без мозгов! — я демонстративно достал палаш. И на меня посмотрели очень странно, даже последние вернувшиеся орки: видимо, такое поведение никак не вязалось в орочьем племени. Что ж, надо срочно придумать какое-то объяснение своим поступкам.

Лихорадочно осматривая всех, я встал, несколько раз прошелся вдоль туши и помахал палашом, словно примериваясь. Затем я примерно представил, какая должна быть у них логика, и нашелся со словами.

— Или вы, дурачье, думаете, что я сам должен работать киркой из-за того, что кто-то откинется без еды? Или вы думаете, я собрался один отбиваться ночью от тварей из-за того, что вы, слабаки, еще и мяса не пожрали? Следующее пополнение еще не скоро, так что мне не нужны лишние трупы, всем ясно?! — как ни странно, такое поведение орки приняли на ура. Ну еще бы, видимо, личная выгода, сила и эгоизм у них во главе культуры, если можно употребить такое слово. Так что уже тот, с рассеченным языком, отрезал половину от того, что собрался хватить изначально, и посмотрел на меня. Дождавшись кивка, он с веселым гиканьем оторвал мясо и убежал его жрать в сторону шахты. Дело пошло: один за другим, все получили мясо, и под конец остались лишь кровавые разводы и ошметки на земле. Большое бедро волка осталось мне — оно было больше обычных кусков, но никто и не думал его тронуть, ведь это было явно мое. Ну что ж, время есть.

Вечером Мясник приехал еще раз, привез на телеге два бочонка грога, кучу сухарей и вяленого мяса. После работы мы пришли обратно к лагерю, видимо, изначально лагерь был сразу около начала шахты, а сейчас работы продвинулись, и туда приходилось идти несколько сотен метров. Сколько же он тут существует, хотелось бы знать. Впрочем, лагерем это было сложно назвать. Стояла какая-то халупа: то ли шатер, то ли навес, обмотанный шкурами зверей, и, судя по тому, что никто туда не сунулся и раньше я там не бывал, это логово надсмотрщика. Остальные валялись на таких же шкурах, рваном тряпье или просто на земле по ночам.

— Вот, один твой, один им, по плашке на снаггу. Хе-хе, интересно сколько ты продержишься на этом месте, — с этими словами он оставил оба бочонка мне и ушел. Я оглядел свой нехитрый скарб и понял, в первую очередь, одно: Корга был сукой. Даже ростки жалости человека 21 века были задушены тем, что я увидел. Черепа орков, куча вяленного мяса, мешок сухарей, даже половина туши волка, а также три(!) бочонка грога. Эта тварь издевалась и убивала своих рабов, не давала им есть и пить. Орки есть орки, но как же меня это бесит! Мне приходилось быть жестоким в том мире и явно придется в этом, но вот такого бессмысленного садизма я все равно не понимаю, хоть убей!

Осматривая халупу, я заметил две плашки, одна явно чистая и более тонкой работы, вторая грязнее и более грубая. Видимо, одна моя, одна общая для рабов. Нашел парочку ножей, дубинку с гвоздями, какие-то серебряные монеты, совсем немного, на дне сундука. Обнаружились кое-какие вещи из одежды, и я переоделся в них. Корга был поменьше меня, так что я кое-что разорвал по швам в плечах, но, в целом, нормально. Тут же обнаружилась кольчуга, но понятно, что надевать ее против рабов, да еще когда ты целый день на солнце, — удовольствие так себе. Впрочем, я потерплю. Надел кожаный подкольчужник из шкур на голый торс, к слову, черный и мускулистый, уже в синяках и шрамах, но они быстро заживали. Пальцы рук были грубые, но не когти. В общем, типичный такой урук. Посмотрел на свое отражение в плашке воды в свете лучины. И, думаю, именно в этот момент понял, что назад пути нет, и это не затянувшийся кошмар. Ударив с досады кулаком по бочке с водой, пробил крышку и уронил чашу с нее. Влага очень быстро впиталась в землю, не оставив и следов. Ладно, пора ужинать, думаю. А затем мне пришла в голову идея.

— Эй, трупаки недоделанные, все ко мне! — зычно подозвал я орков.

Если днем они бежали за мясом, то после трудового дня шли уже пешком. Впрочем, им хватило ума, или страха, чтобы сразу столпиться вокруг меня полукругом, как днем, но за едой подходить по одному. Споры за место уже были им не интересны: своё и так получишь, а за день все устали, чтобы еще и воевать. В общем, когда первый подошел за едой, я не сдвинулся с места, и вот тут-то все затихли и начали глазеть на меня.

Я был в новой одежке, из-под ткани, что служила верхним слоем одежды, видно кольчугу, так как ее края достают до локтя, а ткань — нет. За поясом сзади — хлыст, слева — палаш, справа — один из ножей. Второй я сунул за сапог на всякий случай, благо, один был покороче, видимо, как раз для этого.

К тому же я был повыше и посильнее всех этих орков, так что они смотрели и ждали, что сейчас будет.

— Итак, сегодня я первый день ваш новый начальник! — несколько орков, кого я смутно помню с первых дней, вздрогнули, видимо, побоялись, что сейчас я начну проявлять власть, как прежний, или что похуже.

— А, как вы понимаете, старый был совсем дерьмовый! — все орки дружно зашумели, поддерживая меня. Ну ещё бы им не согласиться.

— А потому я решил, что такое надо отпраздновать, кто за?! — тут уже почти два десятка глоток дружно заревели: орки на ура восприняли такую мысль после рутины дня.

— Каждому двойная порция грога и мяса с сухарями сегодня, пейте и ешьте вволю, и помните мою доброту! — еще один вой пуще прежнего! Я кинул им кучу мехов, что нашел в халупе, меха для воды. Они были, но Корга их просто забрал, и орки были вынуждены все пить из бочки около моего навеса, хотя могли бы таскать с собой на работы как раз когда жарче всего. А ведь её пополняли такие же орки-рабы, которые просто проходили мимо, когда видели полную бочку. Только я знал, что внутри у меня стоит два бочонка из-под грога, в которых вода.

Когда орки увидели мою щедрость, они начали славить меня, но называли просто "надсмотрщик" или "хозяин", так как имён тут ни у кого не было. Что ж, надо будет придумать его себе.

Каждый получил мех для воды, двойную порцию вяленого мяса и сухарей, а затем выпивал залпом две чашки грога подряд в мою честь и уже шатающийся отходил жрать и пить. Через час уже все поели, через два раздавался храп. Я лег на грубо сколоченную кровать в халупе, устланную шкурами с мехом, и заснул. Проснулся я, как ни странно, через буквально пару-тройку часов, судя по луне. Очевидно, оркам не сильно нужен отдых, если их не держать на пределе сил, как делал предыдущий надсмотрщик. Остаток ночи до рассвета я размышлял о своей новой жизни и думал, какое же имя выбрать себе в этом новом мире.

Перед самым рассветом я взял из своей халупы металлический таз для, очевидно, воды, только я не использовал его все равно: вынес и поставил на плоский камень, который принес из шахты. На рассвете, когда нас обычно и будил Корга, я начал лупить плоской стороной палаша по тазу, издавая громкий гулкий звук, и крикнул:

— Всем встать! Собраться, живей! — орки, видимо, на инстинктах вскочили куда быстрее, а может, просто лучше выспались и отдохнули, с нормальной-то едой. Они привыкли к хлысту, но не к этому звуку, потому может и вскочили быстрей. Инстинкт самосохранения — сильная штука, скажу я вам.

— У всех кирки с собой? А теперь в шеренгу по одному и шагом марш в шахту! — строго говоря, это не было шахтой, скорее, каменоломней. Шахта была чуть в стороне и уже давно истощилась, однако название среди орков прижилось, и менять я его не собирался. Я замыкающим добрался до старого места, где вчера делил мясо. Рядом было какое-то поваленное сухое дерево. Накинув на него шкуру, одну из тех, что заменяли мне постель, я стал ждать обеда. Мясник появился точно по расписанию. Рабы снова тащили тушу мяса, но сегодня это, видимо, был не волк, а что-то куда большее, потому как туша была словно больше волчьей, но было видно, что это лишь малая его часть.

— Сегодня сдох один из Великих Зверей, — поведал Мясник. — Так что, считай, у вас сегодня добавка. Смотрю, ты раздал им меха для воды, стало быть, ты не садист, как Корга, может и выживешь подольше, хе-хе.

С этими словами он бросил на шкуру несколько монет серебром и флягу, судя по запаху, с грогом.

— Корга продавал мне полпайка за серебро и грог и иногда что-нибудь полезное, что здесь не найти. Сегодня надо было бы обновлять сделку, но он, как видишь, умер. С тобой делаем то же самое или договоримся чё по новой?

Так вот откуда серебро и много чего остального. Это надо обдумать.

— Давай новую, я же не Корга.

— Хорошо, чего тебе надо, чёрный, или как тебя там звать?

— Оркгрим, меня звать Оркгрим.

— Хо-хо, ишь, имечко выбрал. Ладно, чего тебе надо, Оркгрим? Золота за свое мясо не жди, но кое-что я могу.

— Шкуры и ткань, много надо, затем нормальных ножей две штуки и пару топоров, веревки метров тридцать, 20 плашек для грога , гвоздей кучу и пару молотков. Это то, что один раз, потом, если надо будет, думаю, чтоб ты таскал двойную порцию грога постоянно.

— Ишь, завернул, ты думаешь, я за полпайка мяса тебе это доставлю?! Ты им будешь расплачиваться дольше, чем проживешь, я уверен! — при этих словах я бросил Мяснику мешочек, что собрал в халупе, и те несколько монет, что он мне дал сам. В мешочке было всё серебро, что я нашел в доме, и несколько медных колец, а также маленький кусочек золотой руды. Видимо, Корга в свободное время шарился по шахте и нашел-таки то, что когда-то пропустили рудокопы. Порыскав в мешке и что-то похмыкав и прикинув, Мясник сказал:

— Итак, Оркгрим, вижу, денежки-то мои ко мне и вернулись. Ладно, этого хватит на твой заказ, а вот двойной грог, увы, нет, да и полпайка мяса неделю придется отдавать.

Я вскочил со своей импровизированной скамьи и зарычал. А затем начал торговаться:

— Да что ты мне тут блеешь, Мясник?! Ткань у тебя хрен кто купит, ее от трупов новым рабам дают, я сам видел, она у тебя валяется, пока пылью не покроется. От убийства Великого Зверя остается шкур на пол-Мордора, а ты мне тут лепишь, что их дорого достать! И это только то, что я сразу вижу! Ты меня за кого принимаешь?!

Мясник довольно ощерился:

— Да, выйдет толк, не тупой, хоть и меньше двух недель прошло от ямы. Ладно, сыграем по-честному. Буду возить тебе неделю двойной паек грога, мясо в полном объёме, тут без дураков. Потом может еще на что сговоримся, а пока — прощай, мне еще много куда заехать надо.

Вечером недовольные рабы во главе с мясником привезли тюки со шкурами и какой-то льняной тканью. Было немного шерстяной ткани, какие-то меха, куча плашек для грога, пара ножей, пара топоров, веревка, пара молотков и ящик гвоздей, уже привычное вяленое мясо и сухари. Через полчаса вернулись несколько рабов и наполнили бочку водой.

Моя ватага рабочих стояла и смотрела на это, не понимая, что происходит. Ну да ладно, не их ума дело.

— Эй, придурки! Все бегом жрать! Потом объявление.

После раздачи грога и еды все уселись на вытоптанную площадку перед моим шатром.

— Мне надоело слушать ваш храп, кашель и стоны, что ночью холодно! Мне нужно, чтобы самые толковые построили большой шатёр или навес и обтянули его шкурами, выложили и пол тоже. Спальные места себе делает каждый сам из мехов и шерсти: кинете на землю шкуры, поверх шерсть или мех, и будете так дрыхнуть. Из ткани сделаете себе одежду поприличнее, а то меня уже воротит от вашего уродства и потных рубах. Все ясно?! — в ответ раздалось недружное ворчание и согласие. Ну да ладно, вышло и так более гладко, чем я думал. Впрочем, несколько орков подошли и сами вызвались это делать. А значит, выбирать не придется.

— Так, вы двое берёте молотки и строите навес, вы двое — ножи и режете ткань на то, чтоб закрывать входы у шатра, и на одежду, а вы, придурки, берёте топоры и рубите деревья, и тащите их сюда, потом следите, чтобы остальным не мешали. Тех, кто будет вредить моим планам, можете бить и пинать, но не убивать, иначе я сам вас убью, ясно?! — уже более бодрое и оформленное "да" раздалось от активистов, и, чтобы придать им рвения, я добавил:

— Когда всё закончите, вам на группу отдам дополнительный бочонок грога!

С воем и ревом, размахивая топорами и потому шугая других орков, активисты высыпали из халупы, где я им всё объяснял и раздавал инструмент, и весь вечер и полночи кипела работа.

К утру уже было размечено место под общий шатер и спальные места, нарезаны отрезки тканей для орков и нарублено и дотащено дерево, уже появились деревянные основы. Утром после побудки все шли к шахте, переговариваясь и споря о том, что происходит в лагере. Отдав мясо, Мясник как-то странно на меня покосился, но ничего не сказал и уехал в закат. Вечером я пообещал всем двойную порцию грога, если они смогут закончить шатер. Мясник приехал отдавать ужин и грог и остался даже посмотреть на все это, сидя рядом со мной на камне, где раньше стояла бочка с водой. Её переставили его рабы, а теперь заливали туда воды доверху. Идиоты, им же обратно ещё ставить. Но да не мое дело.

— Зачем тебе всё это, Оркгрим? Они же все просто дерьмо.

— Да, пожалуй, но это хорошо влияет на их работу, и мы служим Великому Оку куда лучше других.

От упоминания Саурона Мясник вжал голову в плечи на секунду, но всё-таки сказал:

— Мы все и впрямь служим Ему, но ты правда думаешь, Ему есть дело конкретно до тебя?

— Не знаю, но однажды он проскользил по мне взглядом, так что он точно знает, что я есть.

Как-то странно и даже боязливо он на меня посмотрел после такого, но, думаю, вопросов хоть больше не будет.

— Ладно, дело твое, скоро жди пополнение и новое предложение по обмену.

— Жду, — коротко кивнул я.

Следующее утро орки встречали в прохладе шатра наподобие каких-никаких спальных мест. На рассвете, когда я ударил в первый раз по тазу, они уже выбежали из шатра и стояли в ряд передо мной. Короткого взмаха палашом хватило, чтобы они убрались в сторону шахты. Несколько орков из активистов тащили с собой и бочонок грога, а парочку с топорами я сделал неким подобием стражников. Они уже не работали в шахте, но я иногда посылал их в лесок неподалеку, который я еще сам рубил, будучи рабом, за дровами или за бочонком воды для меня, когда он быстро кончался. Ещё они ходили промеж орков и раздавали тумаков лентяям и тем, кто хотел подраться. Парочка, что взяла молотки, сделала для меня небольшой стул и навес на том месте, где днём я сижу, а там, куда скидывает туши Мясник, выложили плоскими камнями небольшую площадку. За это им была отдана фляга грога и указание двум первым стражникам поменьше к ним придираться. Мясник, привезший днем мясо, молча посмотрел на навес и ничего не сказал, зато вечером, увидев шатер и практически марширующих по первому моему слову и жесту орков, пробормотал, что, может быть, в этом и есть какой-то смысл.

Впрочем, главное событие дня было в том, что он привел десяток почти голых, без признака интеллекта в глазах, зато злости хоть отбавляй, орков.

— Вот твое пополнение. Обычно к этому времени орки отчасти дохнут в конфликтах, голоде, попытках убийства вожака или нападении гулей или карагоров, но у тебя, смотрю, всё в порядке.

— Да, в порядке, но эти лишними не будут. Будет три десятка вместо двух, хорошо же.

В ответ на это Мясник рассмеялся:

— Ты учти, что инструменты, еда и вода выдаются на одну ватагу — это два десятка орков. Всё, что сверх, можешь оплатить мне из своих личных запасов, но и только.

Вот тут я и задумался. Понятно, зачем это сделано, вот только это идет слегка в разрез с моими планами.

— Ладно, а что ты предлагаешь? Что можно сделать с этими снагами?

Тот пожал плечами.

— Можешь их оставить, все равно рано или поздно количество сократится, так или иначе. Можешь просто их убить или… — тут он оскалился, — или можешь их продать.

— Продать? — я поднял одну бровь, насколько позволяла моя морда.

— Ну да, можешь продать их мне, так иногда делают, если где-то их оказался излишек. Я куплю их.

— Зачем они тебе-то?

— Мне особо незачем, но есть ведь и другие ватаги, вроде твоей. Некоторые экономят на еде и гроге так сильно, что орки почти все дохнут, и они живут только за счет прибытия новичков, зато сами как сыр в масле. Некоторые, как наш знакомый Корга, садисты: они любят мучить и убивать орков и платят за такую возможность. Некоторые любят жрать именно орков, и многое другое.

Хотя я старался этого не показать, внутренне я содрогнулся.

— Так что стало с Коргой?

— Я съел его и сделал из черепа безделушку, — словно само собой разумеющееся сказал Мясник.

— Понятно. А черепа тебе нужны?

— Да, давай, я собираю себе из них всякое, — с усмешкой сказал он. — А чего сразу не продал, если есть?

-А откуда было знать, что ты их собираешь?

— Ну ты даешь, я Глург Собиратель Черепов. Это все знают. А хотя, ты же не знал, да, — и Глург рассмеялся.

— Ладно, у меня есть черепа, которые остались от Корги. Он их, видимо, готовил для тебя. Затем обсудим цены за рабов.

— Конечно, давай! — хлопнул в ладоши Собиратель Черепов.

Я вынес ему мешок с черепами, в который он чуть ли не нырнул, вытаскивал каждый, обнюхивал, щупал, вроде даже лизал некоторые и урчал от удовольствия.

— Итак, — довольным голосом вещал орк, — я тебе скажу, как работорговец: орки-рабы нужны многим. Твои орки крепкие, хорошо жрали и работали, я дам тебе за них хорошую цену. А новичков можешь оставить себе или можешь продать новичков, но за них я дам меньше. Они ведь вот только из ямы и еще толком не соображают нихрена!

Моя ватага смотрела на меня с опаской: а ну как я ими недоволен и решу продать. Они начали прятаться друг за друга, но, что примечательно, ни один не ушел за шатёр или ещё что, видимо, чтобы не прослыть трусом, которого можно продать, потому что от него нет толку.

— Ладно, забирай черепа и всех новичков. Что ты можешь предложить?

— Мясо, грог, серебро, — это основное, что берут. Ещё всякие материалы, типа шкур, иногда нужны, оружие и всё такое, и, конечно, ещё рабы.

— Тогда пару бочонков грога, затем два лука, остальное серебром.

— Сделаем, — довольно кивнул Глург.

Так кончился очередной день.

Следующая неделя не принесла ничего принципиально нового в распорядке жизни лагеря. На следующий день после сделки мне привезли грог, а через ещё три дня — луки. К этому времени я дал ножи стражникам, и они делали стрелы из дерева. Широкие стрелы-срезни были не слишком бронебойными, но против орков без брони или гулей годились. На следующую партию рабов, проданную Глургу, я заказал железных наконечников, еще один лук себе помощнее и пару грубых кожаных перчаток, где на месте костяшек были кольчужные звенья и шипы, что делало мой удар очень страшным. Однажды новичок, который понял, что его ждет только смерть, уж больно плотоядно облизнулся на него. Глург схватил камень и напал на него, тот отскочил и уже взялся было за клинок, но я оказался рядом и ударил того дерзкого раба в скулу. Кожу и мышцы ему с лица содрало, он валялся в пыли и орал от боли, было видно белую кость под всем этим месивом, и кровь маленькой струйкой пачкала землю. Остальные орки с тех пор, и так шелковые, старались вообще не гневить меня. Пока моя ватага работала на шахте, я тренировался с луком. Получалось, как ни странно, очень хорошо. Я увлекался Средними веками и в студенчестве бегал даже ролевиком, но тут... Видимо, то, что орки это эльфы, изуродованные темными чарами, — правда, ну или это просто свойство орков использовать любое оружие очень хорошо.

За неделей текла неделя, пару раз нас атаковали стаи гулей, но их быстро убивали. Я потерял пятерых за эти две атаки, но новые рабы восполнили потери. Обычно потери куда больше, однако я держал их не на голодном пайке. Опять же, стражники дежурили по полночи, так что все было куда эффективней. Мне даже стало слегка обидно, что теперь я получу меньше за рабов. Но парочка моих сожрала гулей: они раздулись и обрели способность выделять яд гулей со слюной, яд самих гулей был им теперь также не страшен. Я продал их, и они покрыли ту пятёрку. Видимо, что-то ценное в них находят, но самого меня на эту жратву не тянет. Как-то раз доплатил грога за то, чтобы привезли вяленой рыбы, а не мяса. Даже такое событие было ярким. Появилось очень много свободного времени, я даже стал отправлять орков на шахту без присмотра, приходил утром, уходил, затем снова приходил в обед, встречал Глурга и вечером выходил проверить, сколько они сделали, затем все возвращались. Однажды они халтурили, и я лишил всех грога на неделю. Больше такого не повторялось. Много думал: что же теперь, жить, пока не помрешь вот здесь? Пока особо ретивый или удачный орк меня не убьет, или не начнется война Кольца и силы тьмы проиграют? Отправят меня штурмовать силы света, или я сдохну тут? Может, спасусь, забившись в какую-нибудь щель или убежав далеко-далеко. А что же дальше? Моя раса даже не южанин — человек, коих считают сплошь бандюгами на западе. Я — орк. Ладно, я Урук-хай. Я пришел к этому выводу, потому что был больше, слегка отличался и куда лучше переносил солнце. Видимо, повезло, может есть какой процент. А может, в меня вложили что-то типа магии, не зря же я видел назгула и Саурона, когда появился здесь впервые. И ведь я из той расы, что ни к кому не может пойти. Другие орки — это тот же сброд, они проиграют, какая-нибудь община внутри так же друг друга режут, так что не вариант, это как быть на постоянной партизанской войне. Гоблины не лучше, убьют, скорее всего, рано или поздно. Тролли тоже. Южане? Ну, Южане еще вариант, и то там чисто отношения наемника. Я бы смог продать умения, и то очень далеко они живут, и я буду чужаком, которого грех не кинуть. Уважаемым членом общества я не могу стать нигде, кроме Мордора, а здесь это означает подняться по головам нынешних крутых орков в иерархии и, как следствие, иметь много всяких плюшек для настолько хорошей жизни, которая только и может быть в Мордоре, но и огромную мишень размером с самого себя. Все будут бояться, но хотеть убить меня, чтобы подняться по иерархии и занять место повыше, или вовсе моё. И так плохо, и эдак нехорошо, в общем.

Неделя лениво текла за неделей. Я немного расширил свой шатер, затем сделал себе примитивные тренажеры и начал качаться от нечего делать. Примитивные штанга и брусья, турник. Физиология орков причудлива: я очень быстро стал набирать мышечную массу, через месяц мне это надоело, но, что удивительно, мышцы практически не ушли после того, как я бросил тренировки, видимо, физиология орков накладывала свой отпечаток. Грог бросил пить совсем, и не из-за ЗОЖ. Поначалу я наоборот его пил помногу, но однажды я едва не умер при атаке гулей, и потому боялся, что напьюсь излишне, и меня пьяного всё-таки сожрут ночные твари или зарежут свои. Топить горе и скуку в алкоголе ни в 21 веке Земли, ни в черт знает каком году в Средиземье не является хорошим решением. К слову, меня стали бояться еще больше, если возможно, — я был почти двухметровой машиной для убийства после всех тренировок. Обменял очередную партию рабов на клинок получше палаша. Тренировался с деревянными мечами против стражников, раздав им такие же. И тут я неожиданно понял ещё одну фишку орков. Видимо, они всё-таки давным-давно были эльфами. Но, мать его, все забывают одну вещь. Эльфам может быть несколько тысяч лет. Помимо всего, что есть хорошего в бессмертии, должно быть кое-что, что многие упускают. Память. Не просто хорошая, а идеальная. "Эйдетическая", на языке 21 века нашего мира. Потому что запомнить за все тысячелетия всё, что нужно, — проблематично. Да память человека бы не вместила этого, личность бы упрощалась и деградировала. Точнее, количество такой информации хранить-то можно, но использовать, увы, нет. Так вот, орки тоже ей обладали. Я не сразу это осознал. Поначалу-то я просто вспоминал свою прежнюю жизнь по ночам и даже не заметил, что могу вспомнить всё, что угодно, прямо посекундно, всё, что хоть раз видел и знал в жизни. Я уже говорил, что был ролевиком? Я видел много занятий, фильмов и книг по фехтованию. Конечно, много всего сейчас не нужно, здесь не дуэли по правилам, а орочье рубилово, но вообще-то мастерство можно почерпнуть. А ещё растяжки, упражнения и тому подобное. Короче говоря, взяв в руки деревянный меч, я понял, что помню все уроки. И тело орка, что предназначено для войны изначально, буквально за пару недель непрерывных упражнений стало двигаться как следует, плавно, но при этом по-звериному мощно. Упражнения со штангой, на которую я подвешивал камни, сделали из меня устрашающе сильного орка. На нас в очередной раз напали гули, и я убивал их налево и направо. Сначала я блокировал, обманывал, убивал точными уколами и ударами туда, где у обычных воинов слабые места в броне или клинковом бою, там будет дырка в защите. К середине боя я просто осознал, что быстрее, ловчее и сильнее любого из гулей, и тогда битва превратилась в вырезание тварей. Тогда не погиб ни один из моей ватаги. Чему, кстати, способствовали стражники, что тренировались со мной. Впрочем, я уже вполне мог выстоять против этих двоих, однако не тщился тем, что уделаю кого угодно. Я отдал свой старый палаш и клинок с доплатой взамен на новый, который был гораздо тяжелее обычного. С моей силой я использовал его так же свободно, как другие орки — обычные клинки, но зато удар в полную силу таким тяжелым клинком отразить не мог никто из окружающей ватаги, а удар, попавший по броне, даже если не убивал противника, то оставлял жуткий заброневой урон: это переломы и травмы мягких тканей под броней, пусть даже кожа не разрезана. Так я убил карагора, проломив ему череп, хотя заточка клинка еще не была закончена, и шкуру я не пробил. В тот вечер мы пировали дополнительным свежим шашлыком из карагора — вот как звали этих волков. Мне было особо нечего делать, и я понял однажды вечером, что больше мне здесь ловить нечего. Я понемногу зарабатываю денег, но, в целом, тут больше ничего не добиться. Здесь я рано или поздно умру, а если отправлюсь куда подальше, то — неизвестно. На следующий вечер я говорил с Глургом.

— Глург, мне здесь надоело, — начал я прямо с ходу.

— Что ты имеешь в виду, Оркгрим? — теперь он обращался ко мне только по полному имени и вел себя более-менее уважительно, как только я стал сильнее, вот тварь.

— Мне обрыдло сидеть и смотреть, как орки ломают камни, изредка убивать гулей или волков, затем спать, жрать, и по новой.

— И чего же ты хочешь?

— Был ведь начальник, в тот день, когда я убил Коргу. Я с тех пор его не видел, где он, откуда, что там происходит.

— Вот, смотри — с этими словами он показал мне грубую карту Мордора из кожи. — Мы примерно посередине между Серегостом и Литладом, около гор, вот здесь. Начальник наш с Восточной заставы вот здесь и объезжает он все такие, как твои, и подобные участки раз в полгода. Через полтора месяца он снова будет тут. Просто так уйти ты не можешь, тебя сдадут другие орки, и это неподчинение приказам. Начальник выследит тебя на своем волке и скормит ему. Я бы советовал тебе оставаться здесь, или валить к озеру Нурн: там полно рыбацких деревень, постоянно кто-то тонет или рубят друг друга, даже целые деревни, так что новый орк там не будет подозрительным. Но тебе нужен шлем, чтобы не примелькаться, и другая броня, чтобы выжить, кое-какие припасы и все остальное, что нужно в дорогу.

Он облизнулся.

— Зачем ты мне помогаешь? И ты ведь тоже можешь меня сдать.

— Да, конечно, но еще я могу тебе и помочь, если мы договоримся, — его глаза аж заблестели от предвкушения.

— И что ты предлагаешь?

— Твоя ватага должна умереть.

Я задумался. Не то чтобы я испытывал к ним особую любовь, но они были более-менее верны мне. Опять же, ну умрет вся ватага, а почему бы ему не убить и меня, когда я буду один? Немного поразмыслив, я принял решение.

— Подожди меня внутри, — налив ему грога, я вышел из халупы и скомандовал оставить весь инструмент в ящик под предлогом, что Глург привезет наконец новые, а затем скомандовал отбой.

Подозвал стражу и сказал им:

— Вы двое — самые верные, и я решил оставить вас в живых. Кто-то из остальных задумал меня убить, так что сегодня мы убьем их всех, а Глург привезет нам новичков. Если хотите выжить, будете со мной, или я вас сейчас зарежу, — я стоял с новым клинком наголо, а их топоры были на поясах. А ещё я их обоих уделывал каждый раз на тренировках: у них не было выбора, кроме как согласиться. Я вошел в свою палатку.

— Завтра приезжай и привози всё, что нужно. Всю пайку и грог, а также грог, который здесь есть, продаю так же за серебро. Твоя помощь — это черепа всей моей ватаги, которые ты добудешь, плюс скажешь начальнику, что все умерли. Кнут надсмотрщика дам одному из стражников.

— Я знал, что ты любишь кровь! Да, я согласен.

— Да тише, не ори! — оборвал его я .

Через пару часов, когда сон орков был самый крепкий, я выскользнул из палатки и вместе со стражниками крадучись приближался к шатру ватаги. Мы все были босыми и не использовали основное оружие; в руках у нас были ножи.

Через пять минут всё было кончено. Под конец несколько орков всполошились из-за того, что один из стражников споткнулся об спящего, но тогда мы уже достали клинки и топоры и просто зарубили оставшихся.

— Отрубить всем головы и сложить в пирамиду снаружи! Изуродовать тела! ЖИВО!

С рассветом я стоял с клинком наголо, по обе стороны чуть впереди стояли стражники с топорами, у каждого на поясе был еще и нож.

Глург появился на рассвете в сопровождении закованных в кандалы тощих рабов-орков, которые тащили несколько мешков. Я слегка расслабился: если бы он привел ватагу бойцов, мы бы лежали мертвыми.

Глург подошел ко мне, бросил мешок на землю — там отчетливо звякнуло серебро. Снаряжение рабы положили рядом. Собиратель Черепов смотрел на пирамиду из голов и едва мог сдержать возбуждение, охватившее его.

— Я выполнил, что ты просил, а вот ты, смотрю, не придерживаешься условий сделки! — ткнул он пальцем в мою сторону. Стражники зарычали, но я знал, о чем он, и коли мне не нужно прикрытие от его бойцов…

Два ножа, из-за пояса и засапожный, воткнулись в спины двух самых верных стражников, и те осели на землю. Я достал кнут и прицепил к поясу одного из них, затем отрубил им головы и забрал себе топор того, у кого теперь хлыст.

— Теперь готово.

— А, страхуешься! Правильно! — обрадованно воскликнул Глург. — А теперь тебе лучше свалить быстрее. Днем орки обычно не смотрят по сторонам.

— А эти рабы? Они меня видели.

— Они умрут, когда дойдут до лагеря. Сам видишь — истощены и калеки, — только тут я увидел, что у одного из них не было руки, другой хромал, и какие-то увечья были у всех. Что делало их почти бесполезными рабами и, тем более, воинами.

— Хорошо. Мне пора. Было приятно поработать вместе.

— И мне, Оркгрим, может свидимся, ты выгодный клиент.

Быстро накинув шлем, броню, взяв припасы и снарядившись в дорогу, я вдоволь напился воды и пошел на юг. Там я в паре мест пересеку приток Нурнена, где смогу пополнить воду, а затем уже доберусь и до него. А там видно будет. Ещё мне удалось узнать, что сейчас идет 2952 год третьей эпохи, то есть Саурона уже выбили из Дол Гулдура, и он год как объявил себя в Мордоре. Я бы никогда не вспомнил этого, будь я еще человеком. Мне лишь повезло, что у орков память идеальная, но ведь никто этого и не проверял, зачем да и как. И если раньше единственное, ради чего я использовал её, — это воспоминания прошлой жизни для утешений, да пара навыков, то сейчас я искал и находил в своей памяти всю информацию по миру Средиземья, что когда-то видел в книгах и кино. Через пару лет Саруман уже начнет создавать свою армию, чтобы завладеть Кольцом и будет искать его для себя. В 3017 году Саурон узнает, где Кольцо, и в 3018 начнется война Мордора и Гондора, нападение на Осгилиат и так далее. А в 3019 Саурон уже будет повержен. Победа сил добра уруку вроде меня ничего хорошего не сулила, но и победа силы зла и, как следствие, превращение на всю вечность всего Средиземья в подобие Мордора и власть Саурона над всеми как-то не прельщали. Короче говоря, до того, как все станет неуправляемым, у меня есть примерно 65 лет.

Я путешествовал почти круглыми сутками, лишь изредка забираясь на несколько часов в какую-нибудь щель подремать. Днем выше вероятность меня заметить, потому что светло и все орки работают, ночью все спят, но я знал, что Корга спал не всю ночь, да и я делал так же — оркам нужно меньше отдыха. А потому меня могли увидеть надсмотрщики другой ватаги, которые рыщут в поисках интересного, и не стоит забывать, что ночью в Мордоре опасно из-за тварей. Я бы, может, и справился со стаей гулей или парочкой карагоров, но лишний раз рисковать не собирался. Так что шёл, сколько мог, а спал в зависимости от ситуации и местности. Если были следы логова тварей, то шёл днем; если следы орочьих ватаг — то ночью. Так опасность не исчезала совсем, но всё-таки минимизировалась. Один раз я наткнулся на порванный в клочья караван, похожий на те, что были у Глурга. Они везли воду, мясо и всякие инструменты. Караван уничтожил какой-то огромный зверь, скорее всего, тролль, потому что повреждения, нанесенные оставшимся трупам, и следы на земле явно принадлежали существу, гораздо более крупному, чем я. Тролль, видимо, учуял запах мяса и решил поохотиться на лёгкую добычу. Он забрал тушу волка и несколько трупов, зато вода, инструменты и кое-какие другие вещи остались нетронуты. По итогам мародерства я разжился горсткой серебра, двумя флягами воды и мешком сухарей, которые тролль не забрал. Ещё за поясом глава каравана хранил маленький драгоценный камушек. Рубин — редкая и ценная вещица. Ещё от него чем-то странно веяло, но лишним не будет. К несчастью, я слишком долго задержался в этом месте, и запах трупов привлек падальщиков. Полтора десятка гулей, окружив меня кольцом, атаковали. На холме стоял какой-то большой гуль и верещанием подгонял мелких сородичей. Плевков ядом я избежал, и гулей вырезал подчистую, но вот с большим выдалось непросто. Я почти одолел его и сильно ранил, когда он плюнул ядом прямо в меня. Я защитил предплечьем лицо, но когда опустил руку, тот уже несся на всех парах от меня подальше. К счастью, лук не подвел, и спустя две стрелы всё было кончено. Я подобрал стрелы, чтобы не оставлять своих следов — слишком уж явно — и побежал прочь. Ещё однажды я наткнулся на ватагу орков. Их надсмотрщик был тварью, вроде Корги: об этом явно говорила его расплывшаяся харя на фоне почти дистрофичности всего десятка орков-рабов. Мне стало любопытно, а ещё мне надоели сухари. Поэтому, устроившись в скалах и присыпав одежду пылью, я неподвижно залег до вечера, а потом вернулся со всеми в их лагерь. Красться за усталыми орками-рабами было легко — они ещё ничего не понимали, и им хотелось только жрать и спать, ну еще убить кого-нибудь. Жизнь этой ватаги мало отличалась от моей прежней, разве что тут мясник был другой. Ночью я выкрал одного орка: просто подкрался, зажал ему рот и приставил нож к горлу. Когда тот перестал дёргаться, я дал ему знак идти со мной, и тихо. Он недоверчиво смотрел на меня, но один из последних кусков вяленого мяса и фляга воды подарили мне его доверие. Шепотом я сообщил ему, что убью главного и дам занять ему место надсмотрщика, если тот даст мне забрать добычу из его шатра и скажет, что это он убил хозяина. Тот тут же согласился. Утром я уходил, потяжелев на два мешка вяленой рыбы и три фляги воды. Из интересного у надсмотрщика были пара маленьких баночек с какой-то чёрной мазью, которая имела резкий запах. На самом орке было много шрамов, видимо, нападения гулей давались маленькой слабой ватаге нелегко, и часть более свежих ран была покрыта остатками такой же мази. Стало быть, что-то лечебное. Тоже пригодится. Вообще, это видимо была одна из тех ватаг, про которую Глург говорил: мол, продолжает жить только за счёт пополнения новичками, зато командир как сыр в масле. В халупе было много всего: и грога, и мяса, и шкур всяких зверей, полно мехов и ткани, даже несколько ножей, пара хлыстов и еще кое-какое оружие. Но я взял только монеты да мазь, всё остальное имело ценность, но не имело смысла мне тащить с собой. Разумеется, я там вдоволь напился и наелся перед тем, как откинуть полог и подозвать нового надсмотрщика. У того натуральным образом загорелись глаза, когда он увидел всё, что теперь ему досталось. Первым делом он с ненавистью взял один из ножей и отрезал ухо бывшему главарю, а затем просунул через кожаный шнурок и надел на шею.

— Поздравляю, новый надсмотрщик, — с усмешкой сказал я.

Тот лишь довольно кивнул и ощерил зубы. Затем он повернулся и начал жрать, как жрёт голодный орк, которого никогда не кормили. Думаю, этой ночью он не заснёт до самого утра. Впрочем, это уже не мое дело. Я уходил дальше на юг, от места этой ватаги, под жующие и чавкающие звуки нового местечкового вождя. Рыба вместо мяса говорила о том, что тут уже иные пути снабжения и влияния. До моей цели оставалось уже недалеко. Я уже пересек пару раз притоки Нурнена. Можно было бы идти и вдоль, но сокращение пути, даже на несколько километров, стоило того, чтобы переплыть реку пару раз. Пока я шел, не раз задумывался, что же дальше? Принципиального различия между жизнью на своей старой заставе и в больших деревнях-обиталищах орков около озера не было. Однако одно отличие было. Эти обиталища можно было бы назвать городами орков. Там их было много, туда стекались беглые рабы, выжившие в различных схватках против зверей или друг друга, те, кто просто по какой-то причине остался один в Мордоре, ну и, конечно, те, кого изначально посылали в эти места. Это были укрепленные жилые районы, часто с крепостью или чем-то подобным в центре или на дальнем конце. Иногда крепостей не было, но все и так знали, кто у них в деревне вождь, кто его телохранители. Отдельно выделялись капитаны, которые были в хорошей амуниции, часто имели помимо имен клички и часто с ними было хотя бы несколько обычных орков на побегушках. Капитаны имели уже какую-то репутацию, были неглупы и сильны, однако всегда стремились подмять под себя больше орков, ресурсов, и потому вся деревня находилась или в хрупком мире, или в локальных войнах между собой за влияние. И вот в это место я шел. Потому что это то место, где всем на тебя плевать, пока ты не перешел им дорогу. Это не ватага, которую проверяют дважды в сутки эти мясники. Там хоть и два десятка дерьмовых орков рабов, но свободы меньше. А тут я бы мог просто ловить рыбу или охотиться, может быть, отбирать мясо у орков или делать какую-нибудь работу за вознаграждение. Если до меня докопается обычный орк, я вполне справлюсь, а капитанам и вождю абсолютно плевать на меня, если я не лезу во власть. Я говорил, что у меня примерно 65 лет до событий войны Кольца? Ну так я решил хоть немного просто пожить мирно и, не торопясь, раздумывать, что мне собственно делать дальше, причем в участке Мордора с какой-никакой нормальной природой. Вон и озеро рядом, и, если не отсвечивать, даже докапываться никто не будет. Лепота.

Ворота деревни встретили меня утренним туманом и парой стражников. Они были в кольчугах — ростовые деревянные щиты обитые железом, — и по алебарде.

— Стой, Снага, куда идешь? Я не помню твоего рыла, — направив острие алебарды мне в морду, прорычал один из них.

— Я просто бреду в деревню, потому что всех моих убили гули, а тут, слышал, пожить можно.

— Мы не пускаем всякое отребье в нашу крепость! -плюнул мне под ноги второй.

Это меня слегка насмешило: конкретно в этой деревне не было крепости или даже башни, которая бы означала, что она принадлежит вождю. А ещё оба этих стражника выглядели даже беднее меня. На мне была броня, меч, лук, нож на поясе, явно хорошая одежка поверх этого и мешки с припасами. Впрочем, ссориться с этим отребьем не стоит, я, может, и смогу их убить или пробраться втихаря, но это создаст лишь дополнительные проблемы. Однако всегда есть другой путь, не так ли?

— Ну так я ж не отребье, вот вам доказательства, — с этими словами я бросил одному флягу с грогом и несколько монет в узелке ткани — другому. — Теперь можно пройти?

Стража переглянулась, один кивнул другому, и уже оба скалились в мою сторону.

— Чё-то маловато, за такое мы разве что вместо того, чтобы отрубить твою тупую башку, просто дадим тебе пинка под зад отсюда!

Как только они начали гоготать, я рванулся на того, которому кинул монеты. Он сразу и резко ткнул в меня алебардой, но я отбил ее клинком, затем сблизился ещё и выпустил меч из рук. Правой рукой отогнул щит этой твари и ударил прямо по морде левой рукой. Кольчужные звенья, вшитые в перчатку, сослужили ещё раз хорошую службу. Оглушенный орк рухнул как подкошенный, и с его морды потекли ручейки крови на землю. Тут же я подобрал алебарду и меч, алебарду метнул в щит второго орка, а когда он её отбил в сторону и, тем самым, открылся на секунду для удара, я, не сбавляя хода, мощно пнул его прямо в центр груди. Удар откинул его, и тот ударился об стену, а затем упал на одно колено, пытаясь вдохнуть. Через секунду этот орк пытался выпрямиться, но острие моего меча уже касалось его горла.

— Ну что, по-твоему, всё ещё отребье?!

— Нет, господин, простите, я, видимо, перепил грога, раз не разглядел вас сразу, — молил тот.

— Так значит, мне можно пройти?

Тот удивленно моргнул глазами, казалось, на секунду забыв про меч. Он явно думал, что умрёт через несколько секунд.

— Да, конечно, проходите, господин.

— Вот так бы сразу, — прихватив у них свою плату за вход, я вошёл в деревню и, завернув за угол, почти сразу растворился в узких проулках, тропках, тупиках и поворотах нагромождения орочьих жилых помещений. Они строили явно без генерального плана, там, кто где мог, кому где понравилось. Чьи-то хибары были круглые, чьи-то — квадратные, у кого-то косые. Они часто стояли просто друг на друге, образуя целые конгломераты. Видимо, тут жили более-менее дружественные друг другу орки: может, один клан или типа ватага под одним капитаном. Иногда узкая тропка между зданий оканчивалась тупиком, потому что какому-то орку вздумалось там построить дом, и если орка не убивали за это в течение пары дней, в том смысле, что он отбивался от других, то этой тропой просто переставали пользоваться, потому что где-то наверняка умер другой орк, и появилась новая тропинка. Где-то можно было просто перелезть прямо поверх домов по крышам, если ты достаточно ловок и не одет в полный доспех. Жизнь орочьей деревни напоминала немного агрессивный муравейник, который сами же орки и строят, и рушат одновременно. Я побродил немного по деревне, приметил, где у них тут ставят сети и ловушки на рыбу, где ходит большинство стражи и капитанов: это были, как правило, несколько широких прямых дорог, на которых никто не строил. Было что-то вроде примитивной лавки, но туда я ещё не заходил. Мне нужно было сухое и достаточно просторное, но при этом далекое от основных конфликтов место, ещё желательно в уголке, чтобы не отсвечивать. В трущобах было такое. С одной стороны был уже забор селения, за которым было пусто, так как тот стоял на самом краю. Впрочем, отвесная скала начиналась не сразу: берег был кое-где пологий, и имелся спуск к воде. То есть можно было бы подойти из-за пределов деревни, а потом, если тебе хватит силы и ловкости, забраться по уступам скалы, грубым веревкам и сучкам забора прямо в деревню. Это был большой плюс. Вторым большим плюсом было то, что с другой стороны, в шаге от забора, стоял большой деревянный дом какого-то вождя. Его давно убили. Давно — это значит месяца два или три по местным меркам. Нынче там возилось всякое отребье. Дом был в несколько этажей, но ни одного выхода, окна или ещё чего-то в мою сторону не было. Ведь там было просто озеро, и оттуда нападения быть не могло. Тропинка шла между забором и этим домом и оканчивалась уютным тупичком с крепкой хибарой, которую когда-то, видимо, построил довольно хитрый орк, потому что со стороны она выглядела как часть большого дома и находилась прямо за поворотом, то есть ты не увидишь её, пока не дойдешь до самого конца. Этот хитрый орк хорошо устроился: с одной стороны забор, с другой — большой дом с ватагой орков, которая здесь довольно давненько и за дом не заглядывает. Можно перебраться прямо через забор туда-обратно из деревни, а ещё не видно твою халупу, пока совсем близко не подойдешь. В общем, я просто скинул свой мешок в хибару и встал сразу за поворотом с мечом наголо ждать хозяина. Ждать пришлось где-то минут сорок. Вот только появился ушлый орк не на тропинке. Если бы сам не слазил пару раз туда и обратно через забор, то и не подумал бы его оттуда ждать, но когда со стороны озера из-за забора раздался звук удара металла о дерево, я понял, что сегодня хозяин жилища, видимо, был за пределами деревни и решил вернуться, минуя стражу. Похоже, ударил клинком о забор, пока лез. Проворные и мускулистые руки перебросили орка с раздутым заплечным мешком прямо через забор, а приземлился он уже отдельно от головы. Этот снага успел меня заметить и, кажется, даже понять, что случилось, но вот менять направление движения в полете он всё-таки явно не умел, а потому пал жертвой собственной самоуверенности в том, что он умнее всех. Надо бы это запомнить, чтобы не повторить его судьбу. Раз уж я нашел это место, то и другие смогут. Обобрав тело, я разрубил его на части и выкинул за пределы деревни через тот же самый забор, только кидал помощнее и прямо в озеро. Затем присвоил себе все вещи покойного и стал разглядывать, что же есть. Честно говоря, этот орк был явно очень хитрым и явно везучим, или я просто чего-то не знаю, потому что добра всякого лежало навалом. Довольный сделанным за день, я впервые за долгое время глотнул грога из фляжки и, поужинав свежей рыбой из баула того орка, лёг спать.

— Что интересного нарыл за неделю, Глоб?

— Есть кое-что, господин. Фарк Обожженный послал червя к Могу Клыкастому; они сговорились против Скорга Укротителя. Завтра на рассвете Фарк нападет на него, а Мог ударит своему хозяину в спину, мой господин.

Диалог двух странных фигур никто не слышал. Это было глухое место в деревне, где никто не жил: слишком близко были обиталища гулей, и эти твари в итоге выкурили всех здешних обитателей, но те, кто сегодня стоял здесь, не боялись гулей — один потому, что был крайне силен и одарен даром яда гулей, а второй потому, что знал, что нужен первому, и тот его защитит. Юркий и крепкий, как все орки, но куда более мелкий и тщедушный, Глоб Тихий был из отряда Гурка Мрачного, точнее, сам он именно так и считал, ведь его нашли и спасли от убийства, а потом пообещали защиту, кров и еду за работу, и Глоб с радостью присоединился к странным оркам. Они были остатком одного мощного клана и жили в этой деревне после того, как их вождя и почти всех капитанов, а также половину клана, убили. Славился и специализировался клан на, скажем так, ловкости, интригах, скрытых атаках. Они скорее убивали ядом и клинком убийцы меж пластин брони в темноте. Поэтому их клан в открытом бою не устоял против другого, чьи обитатели считали, что настоящий орк должен сражаться с ревом в открытом бою, большим топором или мечом, а не изогнутым клинком убийцы в спину. Всей хитрости и силы клана хватило лишь, чтобы треть из них спаслась, точнее самые смышленые и наиболее далекие от фронта атаки сбежали в эту деревню и слились с местными, а чтобы выжить, они держали руку на пульсе, они тратили много ресурсов на таких идиотов, как Глоб, чтобы знать, кто, где и что делает в этом орочьем муравейнике. Это окупилось уже трижды: два раза они знали, где будет богатая добыча и либо зарезали, либо отравили всех владельцев и присвоили ее себе, а один раз нанесли упреждающий удар ночью тем, кто хотел вырезать уже их. Потому опытный, умный орк и стоял сейчас ночью там, где часто видят гулей, в компании орка-раба. Грог, нормальная еда и место, где можно спокойно спать — вот что получали рабы за то, что давали информацию остаткам клана Лезвий. И для них это было немало. Никто из них не смог бы подняться в иерархии за счет силы или умения — это были бездарности, мусор, но вот амбиций и злости им было не занимать, как, впрочем, любому орку.

— Хорошо, еду и ночлег ты отработал. Эта информация нам пригодится. Если хочешь грога, скажи еще что-нибудь интересное.

Глоб облизнулся. Ему не всегда хватало на еду и сон, но грога он не пил уже очень давно. А сегодня ему ещё было что рассказать.

— За эту неделю в деревню пришла дюжина новичков, господин, -заискивающий голос выдавал тягу к спиртному.

Гурк пнул раба в лицо.

— Этих тварей постоянно сюда как мух на мясо тянет. Ты думаешь, этого хватит на грог?

— Нет, господин. Просто они пришли двумя отрядами. Сначала было одиннадцать орков, они поругались со стражей, но те их пропустили за пару монет.

Глаза Гурка сузились.

— Ну, не тяни! — произнес убийца.

— Второй раз пришёл всего один орк. Он дал несколько монет и флягу грога, но стражники Мога Клыкастого не захотели его пропускать.

— Значит, прихвостни одного из капитанов решили развлечься. Ясно. Конечно, они его не хотели пропустить; раз так дорого платит, значит, с собой ещё больше, и он один. И что дальше?

— Он напал на них и победил обоих, господин. Причём он сделал это не только силой, но и умением: я не видел раньше, чтобы орк бросал меч ради того, чтобы ударить кулаком, или чтобы бил ногой, когда меч у него в руках. Оба щитоносца проиграли, но он их не добил, забрал то, что дал им, и пропал в лабиринте жилого района.

С каждым словом раба выражение морды Гурка становилось всё более удивлённым, а под конец ещё и хмурым. Он взял мех с грогом, сделал большой глоток и бросил остатки рабу, затем развернулся и быстрым тихим шагом пошел прочь. Следом через несколько мгновений шумно засеменил раб.

Опытный убийца не боялся одиночку, он мог быть кем угодно, но всё-таки есть вероятность, что он один из того клана, полагающегося на мастерство боя, которые и перебили его сородичей. Однако спешить нельзя. Если одного из телохранителей вождя убьют, это вызовет оживление и драки за место, пойдут дуэли капитанов, как в бойцовых ямах, один на один, так и на узких улочках, отряд на отряд, ножи в спину, казни и побоища. Это может помешать, а может и помочь. Но после очередного раздела власти надо найти этого одиночку и как следует пощупать на предмет драгоценных вещиц. Впрочем, если он окажется одним из этих тварей, то его следует и убить, и месть их клана начнется с него.

* * *

Встав с утра, я перебрался через забор и оказался за пределами деревни. Надо будет хорошо замаскировать вход на тропинку до хижины. Пройдя через ворота, обнаружил других стражников, но эти были просто орки с клинками, поэтому, когда они с довольным видом уже вытаскивали свои палаши, я прыгнул в сторону, одновременно вытягивая более длинный и тяжелый клинок, куда быстрее, чем любой из стражников. После такой демонстрации стражники стали делать вид, что достали палаши, чтобы рассмотреть поближе лезвие, которое надо вроде бы и почистить, и всячески отводили взгляд от урука, который явно сильнее. Ладно, буду в основном возвращаться, видимо, через забор. Каждый раз тут сражаться, или даже просто демонстрировать навыки, вообще никак не сочетается с тем, чтобы спокойно жить и не отсвечивать.

Следующие дни я ходил и изучал город. Шлем снял, потому что почти никто его тут не носил; лук оставил под шкурами дома по той же причине. Самым интересным за день оказалась их торговая точка, если можно так сказать. Та лавка оказалась стихийно образованной. Там жила группа орков, которые занимались мясом. И орочьим тоже. Они были неким аналогом докторов и мясников, к тому же варили грог и за свои услуги брали не только деньгами. В результате у них была практически полная неприкасаемость, потому что они нужны всем, а со временем у них накопился избыток других товаров, которые выменивали орки, и так ассортимент разросся до полноценного магазина. Мне там ничего не было надо, и я пошел смотреть бойцовые ямы. Два капитана сражались ради денег, славы, грога, мяса и места в иерархии. Оказалось, я могу немало почерпнуть там для себя, и через час я уже сам не заметил, как ору и топаю ногами, подбадривая того или иного орка. Тем временем, в мозгу у меня откладывались некие типичные приемы орков, их хитрости и стиль боя, не тех жалких мозгляков, а орков, которые не раз уже сражались. Среди них были просто те, кто опытный и брали своим боевым опытом, понимая, как дерется орк перед ними, даже если тот сильнее; были те, кто впадал в ярость берсерка и, не чувствуя боли и повреждений, крушил любого противника; были низкие, немного сгорбившиеся и от того кажущиеся еще меньше орки: они брали ловкостью, с легкостью ныряя под руку противника и втыкая клинки прямо между пластин брони или в слабые места кольчуг. Я видел и охотников с копьями, которые убивали за несколько бросков противника. Они чаще всего умирали, если не успевали этого сделать. Были особо заинтересовавшие меня орки, которые явно оттачивали мастерство: это было видно по финтам, по местам ударов и методам их проведения. Они были редки, но каждое их выступление запоминалось. Был также и один щитоносец с алебардой, как те двое стражников. Ему полностью сломали щит боевым молотом, но он успел отрубить одну руку противнику алебардой. А затем просто поднял орка на вытянутой руке и кинул в стену, и пришпилил алебардой. Сила орков продолжала меня поражать: орк не был какой-то ходячей горой мышц, но вот такой трюк с бросанием орка на вытянутой руке мало кто из людей мог бы повторить, и я сейчас про тяжелоатлетов своего времени. Видимо, очередной вычур физиологии орков. В принципе, логично — они должны быть машинами для войны, так что, очевидно, при прочих равных средний орк физически должен быть сильнее человека. Интересно даже, на что я сам способен, учитывая мою явно более хорошую физическую подготовку. Под вечер вышел за пределы деревни и пошел вдоль берега. Наконец-то более-менее тихая жизнь, ну, по орочьим стандартам, конечно. Правда, по возвращении наткнулся на четырех орков у костра, за несколько десятков метров до деревни. Пришлось драться — этим тварям не хватало денег на проход, и они решили меня убить. В итоге я уничтожил всех четырех, брони на них не было, так, только шкуры тварей Мордора. Но я получил несколько глубоких ран из-за своей самоуверенности и невнимательности, а мазь осталась в хибаре. И тут я почувствовал камень. Маленький рубин заставлял кружиться мою голову при взгляде на него, и я чувствовал слабость, но, как ни странно, кровь быстро перестала течь, хотя раны всё ещё зияли. Добравшись до дома, я намазал мазью раны и наложил бинты. В свете лучины рубин казался застывшей каплей крови, он почти перестал светиться. Это второй случай моего столкновения с магией в этом мире, не считая, собственно, моего появления здесь. Вряд ли я откопал что-то невероятное. Он был у надсмотрщика ватаги, а не у простого орка, но всё-таки у надсмотрщика ватаги, а не у какого-нибудь истари или майара.

Некая орочья магия должна быть. Вот такой вывод я сделал. Эльфы вполне владеют магией, и вообще ей пропитано все средиземье Толкина. Допустим у орков магия такая же, как они сами — более грубая подделка под эльфов. Наверняка они могут не совсем то же, что и эльфы, наверняка другими путями, но всё же могут. Скорее всего, ко мне попало нечто такое. Штучка тянет из меня силы, зато лечит раны. Не идеально, но сойдет. Ещё зверский голод. Видимо, ускоряет собственное исцеление, а не лечит какой-то там магией. Ладно, в городе явно что-то поменялось, и у меня возникло ощущение, что за мной следят. Видимо, назрела крупная драка. Надо будет отлежаться пару дней и не отсвечивать. А теперь спать.

* * *

Новый день встретил меня шумом сражения. Какой-то мощный урук с ожогами на лице кричал оскорбления и угрозы группе орков, чей глава и пара его ближайших охранников восседали на карагорах. Потрясая в их сторону топором, он всячески глумился над главарем вражеской шайки, что было очень странно, если честно. Странно потому, что, хотя за обоженным уруком и стояла своя ватага, она была поменьше, и какого-то особого преимущества в виде оружия, брони или особо сильных солдат не имела. Впрочем, главный наездник на волках не стал долго терпеть, он воздел алебарду с рыком, повелевая своим воинам убить «мордорскую шваль», а затем через несколько секунд умер от разрыва сердца алебардой одного из своих охранников. Теперь стало всё ясно. Один телохранитель предал командира. Те, кто был верен командиру, уже бежали вперёд, и почти никто не увидел смерти своего вождя, а предатели, теперь обнажив оружие, молча преследовали своих бывших однополчан и резали их в спины; таким образом, последних воинов вождя во главе со вторым телохранителем-наездником зажали в клещи и быстро уничтожили. Почти невероятный план как для орков, хотя, может, это я не совсем понимаю, как работают их разумы. Может, они и не в силах придумать что то мирное, но на военные подлости и всякие орудия убийства их злобные мозги должны быть куда способнее.

Судя по оживлению деятельности во всей деревне, а также по тому, что один из двух главных предателей поднял знамя павшего вождя, этот волчий всадник был не последний орк, и только что сместилось несколько мест в иерархии орков. Еда у меня есть, вода тоже, раны почти зажили. Пожалуй, лучше отсидеться сегодня в хижине, а то, чего доброго, ещё зарубят разбушевавшиеся победители. К вечеру на центральной площади, которая служила и местом сбора в особо важных случаях, разожгли большой костёр; неподалеку, кстати, располагалась и лавка мясников, и было ли это совпадением, или у какого-то орка были способности к маркетингу, мне осталось неясным. Я расхаживал медленнее обычного и выглядел абсолютно расслабленным, чтобы не быть похожим на сбежавшего и недобитого орка бывшего вождя. Слушая треп и сплетни болтающих орков, мне удалось узнать, что какие-то Фарк и Мог убили Скорга Укротителя, и теперь Мог Клыкастый — новый вождь, который взял уже себе в приближенные капитаны-телохранители того самого Фарка Обожженного, грубо говоря, на свое предыдущее место. Ещё одно место пока осталось свободным, и сегодня в бойцовых ямах примерно через часок начнется серия поединков, после которых Мог выберет себе ещё одного орка. Это было действительно событием для многих. Ведь можно было буквально вчера прийти в эту деревню чужаком или даже выползти из ямы, но, победив, ты сразу сильно поднимался в глазах других орков и иерархии деревень. Да, я узнал, что эта деревня считалась главной, и ей платили дань три ближайшие, потому что тут жил вождь, который силой заставил признать себя главным. Разумеется, в ямах ещё и набирали способных бойцов на службу, ведь теперь некоторые из этих деревень могут попробовать выйти из подчинения, поэтому сегодня народу в ямы должно набраться гораздо больше обычного. Так как это было чуть ли не единственное из немногих безопасных для орка развлечений (разумеется, если ты не внутри бойцовой ямы), то я отправился туда и занял место поудобнее и поближе к арене.

Вскоре на стенах уже не было места, чтобы и яблоку упасть, если бы они даже взялись откуда-то в этой части Мордора. Куча орков кричали, топали и махали руками; кое-кто махал и ножами да клинками, но таких быстро успокаивали тычками или даже палашом по дурной башке: орки пришли развлекаться и не любили тех, кто им мешает. Вскоре пришел и Мог Клыкастый — он сидел на неком подобии трона и бросал куски мяса своему волку. Рядом стоял тот орк с ожогами. Оба, между прочим, выглядели уже более представительными. Они где-то раздобыли броню и оружие получше, ну да нехитрое дело, поди добрались до казны и запасов вождя. А ещё нанесли себе боевые узоры на кожу белой краской в виде изломанных линий — единственное, наверное, повсеместно распространенное творчество у орков. По величавому жесту Мога начались бои.

Первые три пары воинов почти ничего из себя не представляли: явно обычные орки, рискнувшие всем; из шестерых выбыли четверо. Трое, соответственно, умерли, и ещё один из победителей просто ушел, так как оказался слишком серьезно ранен, не смертельно, но сражаться уже не мог. Не будь он победителем, его бы убили, а сегодня на волне местечковой славы он вполне мог рассчитывать на то, что его не тронут и, возможно, даже позовут в ватагу нового вождя. Двое других явно покусились на главный приз и остались ждать своей очереди. Еще несколько боев были уже интереснее: был один мечник, который рассчитывал на мастерство, а ещё запомнился берсерк, морда которого была раздутая и зеленая, а из пасти сочилась такая же зеленая слюна. Я впервые видел в бою орков с дарами гулей, как их называли. Все относились к таким по-разному: кто презирал или боялся, кто поклонялся. Этот дар давал им больше сил и делал опаснее, но часто лишал возможности банально носить шлем, а позднее влиял на разум. Говорили даже, что бывают орки, которые через длительное время заражения начинают поклоняться гулям и даже обладают возможностью их призывать, но те остаются враждебными ко всем, кроме своего племени, и даже такие избранники вынуждены или убегать, или убивать всех гулей, что призовут. Не знаю, не встречал, но иметь в виду стоит. Так, задумавшись обо всем этом, я не заметил, как сзади меня явно какой-то перебравший грога орк хотел пройти поближе и, когда его отказались пустить, начал размахивать чем-то вроде палицы. Конечно, у него её отняли, вместе с рукой. А самого этого тупого засранца со всей дури толкнули в сторону, только, мать его, почему-то в сторону арены, а не наружу. Это уже полумертвое тело врезалось в меня, и я, задумавшийся о своем, не успел среагировать, а потому полетел прямо на землю, внутрь круга бойцовой ямы. А то упитое и однорукое тело осталось лежать на том месте, где совсем недавно был я. Ну, он добился, чего хотел, более или менее. Осталось только бочком по краю выйти из этой ямы и….

Да нифига. Сражались как раз этот ядовитый берсерк и один из орков первого этапа, который уже, видимо, пожалел, что остался. Берсерк уже занес топор, чтобы добить противника, и тут свалился я.

Похоже, яд гулей явно влияет на мозги, потому что вместо того, чтобы добить противника и выйти из круга, этот урод направил топор на меня и, заревев, пошёл в мою сторону. От такого поворота дел Мог Клыкастый расхохотался, а орки дружно поддержали его гиканьем. Сжав зубы, я оскалился и поднялся. Если путь наружу идет через труп этого орка, так тому и быть. С этими мыслями я выхватил свой тяжелый полуторный клинок и стал ждать противника. Вечерок не задался, и чего мне в хижине не сиделось?..

Внезапно берсерк оскалился, подскочил ко мне и опустил топор сверху мне на голову. Я заблокировал его клинком по деревянной рукоятке, но тот просто продолжал давить сверху, прикладывая немало сил. Только я думал уже ударить его ногой по туловищу, пока он не может защититься, как тот наклонился и злобно сказал так, чтобы слышал только я:

— Я помню тебя, поганая тварь.

Удивление на моем лице, наверное, было заметно всем. У меня нет знакомых живых орков, кроме того мясника Глурга, а это явно не он.

— Должно быть, ты меня с кем-то спутал, зеленомордый.

Тот зарычал, оскалив зубы, с которых капал яд. Когда яд капнул на мою броню, я поневоле поднял взгляд и увидел, что топоры явно отравленные и, скорее всего, его собственной ядовитой слюной. Вот гадство, нельзя, чтобы он меня ранил. Рубин не подавал признаков магии больше, как его перезарядить — я не знал, а поможет ли мазь, мне неизвестно. Опять же, становиться из-за яда гулей таким же, как эта тварь, мне не хотелось; может, ядовитая слюна это и неплохо, но вот безумие в долгосрочной перспективе — это не мой вариант.

— Да нет, я тебя помню, Оркгрим. Ты продал меня Глургу после того, как я обрёл дар гулей. Я надеялся просто выживать там, а ты продал меня, и я, ещё слабый, попал в бойцовые ямы, но я выжил, надеясь однажды вонзить свои клыки и топор в твою шею, и видимо не зря!

Твою мать, он был одним из тех рабов, что я когда-то продал, будучи еще надсмотрщиком ватаги!

Как тесен мир, даже этот. Вот уж не ждал, что та сделка мне так обернется. Впрочем, нет времени думать, надо убить его, пока он не сделал того же со мной.

Наконец я ударил противника ногой в грудь, но он в этот же момент перестал давить топором и отпрыгнул, поэтому удар получился скользящим и не очень сильным. А затем пошло рубилово.

Он беспорядочно орал и с большой скоростью наносил удары со всех сторон. Благодаря тому, что это был именно топор, берсерк имел другой рычаг и, соответственно силу удара, зато я был бронирован и мог резать его всей длиной клинка, а не только острием оружия. Через несколько ударов я подошёл к нему и заблокировал топорище предплечьем, затем пнул его ногой в латном ботинке по колену. Хруст костей и выгнутая в обратную сторону нога возвестили всем, что удар явно удался. Впрочем, орать от боли орк не стал, он лишь шире раскрыл глаза и отскочил, пытаясь удержать равновесие, а также одновременно махнуть топором в мою сторону. Просто прыгнув за ним вдогонку, я колющим ударом вонзил меч прямо в широко раскрытую пасть берсерка и, выдернув клинок, снёс ему голову вторым ударом. Чтоб наверняка, а то вдруг живучий какой.

И только мне показалось, что всё позади, как я услышал сзади крик и топот. Даже не став смотреть, что там, я прыгнул в сторону с разворотом. Это тот недобитый орк пытался убить меня со спины, когда я разобрался с его противником. Отчего-то это так сильно выбесило меня, что я, практически наплевав на всё, что знаю о фехтовании и чему успел научиться, просто стал наносить ему удары со всей скоростью и силой, на которую был способен. Ему хватило трёх, после чего я отрубил ему руку, державшую меч, и добил его четвёртым ударом. Когда его тело упало, я в ярости подскочил к нему и со всей силы пнул по ребрам — отчётливый хруст, и туша орка летит к стене ямы. Этот удар и глумление над трупом вызвали неистовый ор среди зрителей. Только потом я наконец начал успокаиваться и приходить в себя. Тяжело дыша, я осматривал бойцовую яму, и до меня, наконец, дошло, что, видимо, орочья физиология даёт о себе знать. Я сроду не был таким злым и яростным: сегодня это могло даже погубить меня, если бы я не был сильнее этого последнего орка, да всё равно могло погубить, если бы ему просто повезло удачно ударить. Надо брать ярость под контроль — она, может, и даст силу и уберет страх, но смерть не входит в мои планы. Однако я не учел еще кое-чего. А конкретно того, что я слишком долго стоял на месте, пытаясь прийти в себя. Это было воспринято как вызов любому, кто захочет со мной сразиться. Твою ж мать. Я видел это лишь однажды в первое посещение ям. Тогда один из мечников-мастеров, как я их окрестил, выдержал три раунда подряд, чтобы умереть в четвёртом против ловкого охотника, который быстро убил уставшего и раненого орка. Ситуация ухудшается. Надо валить как можно скорее.

Надеюсь, противник будет наподобие последнего, я убью его и уйду отсюда. Но мне опять не повезло. Так и знал, что следовало сегодня сидеть в хижине. Против меня вышел орк из тех, кого я уже окрестил мастером. Это те, кто именно владели искусством оружия, а не яростные берсерки или подлые убийцы. Тут подал голос Мог Клыкастый:

— Этот бой покажет, кто будет капитаном! За сегодня вы оба самые сильные уруки, что я увидел!

Трижды будь всё проклято! Либо я здесь умру, либо стану капитаном очередного вождя, а значит, хрен уже поживёшь, не отсвечивая! Ну твою налево через коромысло! Чтоб этого Мога приподняло и шлёпнуло об землю! С такими мыслями и злобным рычанием я повернулся к своему последнему на сегодня противнику. Тот направил меч в мою сторону:

— Я видел, как ты уделал берсерка. Это было расчётливо и эффективно. Но вот второго ты уделал, как дикий зверь, и больше был похож на того самого берсерка. Так кто же ты? Яростный Берсерк или же Воин, что знает свой клинок? Сейчас посмотрим, но в любом случае сегодня тобой накормят карагоров моего нового вождя!

Я лишь махнул клинком и отчего-то произнес фразу, которая мне показалась наиболее удачной и наводящей ужас, без лишних угроз. Я уже заметил суеверность орков относительно некоторых моментов и решил этим воспользоваться.

— Тьма придаёт мне сил.

Почему-то на секунду даже показалось, что все притихли, а воин напротив слегка замешкался, но мгновение прошло, и всё осталось таким же: орки орали, а противник шёл на меня с клинком наперевес. С этим нельзя затягивать — чем дольше мы сражаемся, тем лучше он изучит мой стиль боя и, скорее всего, уничтожит меня. Необходимо расправиться с ним быстро, но без ярости, потому что я рискую оставить себя без защиты, как тот берсерк. Я опустился на одно колено и положил руку на землю, пытаясь успокоиться и развеять кровавый туман ярости перед глазами. Судя по звуку, мой визави остановился, видимо, удивленный моими действиями. Несколько глубоких вздохов спустя я поднялся, держа в правой руке меч, в левой — камень, скрытый до поры до времени моей ладонью, и внутри меня наконец было спокойно. Хотя я чувствовал, как меня переполняет движение. Видимо, адреналин. Всё вокруг словно замедлилось, а по краям даже расплылось. "Туннельное зрение, вот как это называется", — пришла ко мне мысль с информацией ещё из прошлой жизни. Ладно, время убивать.

Теперь уже я приближался к противнику. Он изучающе прищурился и крутанул клинком, а затем резко метнулся в мою сторону, однако только затем, чтобы получить камнем по морде и пару раз столкнуться со мной клинками, а затем отпрыгнуть. Он скалился на меня и, казалось, кайфовал от боя с сильным противником, а я жалел, что попал в лоб по касательной — он в последний момент успел слегка повернуться. С его лба свисал лоскут кожи и текла кровь, но лучше бы я попал ему в глаз и, тем самым, уменьшил поле зрения.

— Неплохо, но этого маловато будет. Сдавайся, и умрёшь быстро, — пытался вывести меня из себя боец. С орками такое работало, наверное, они ненавидят сдаваться, но я-то человек, и очень важно этого не забыть при такой жизни. Его фразу я оставил без ответа. Лишь перехватил меч поудобнее и стал атаковать, пытаясь сблизиться для ближнего боя. Во-первых, несмотря на вполне понятную вещь, что противник — это источник опасности, чем ближе к противнику, тем на самом деле безопаснее в моем случае: любой удар мечом требует расстояния, и если я буду вплотную, он не сможет ударить почти никак. Во-вторых, вряд ли орки в Средиземье знают рукопашный бой, борьбу или каратэ. Я, конечно, и сам не мастер, но в юности посещал несколько лет секцию, а потому знал несколько приемов из бросков и ударных техник. А знание анатомии позволит мне нанести ему максимум ущерба за короткое время. Не поймите меня неправильно. Я не супер-боец-убийца. И не смог бы такого, будучи в своём теле человека, там, в той жизни. Но здесь я был куда сильнее, быстрее, помнил досконально каждую секунду прошлых занятий и даже успел их потренировать, а ещё здесь никто не владеет этим и, соответственно, не знает, как защищаться. А потому это и было моим небольшим преимуществом перед орком, который не уступает мне в искусстве боя на мечах. Я занимался фехтованием и читал много про клинковый бой, но вон тот орк напротив меня явно дрался в этом мире куда дольше, и хоть от моих знаний несомненно был толк, это не делало меня лучшим мечником Средиземья. Противник мне явно попался не тупой. Он не знал, чего я добиваюсь, но не собирался потакать моей тактике и потому отступал и кружил вокруг меня, пытаясь смахнуть кровь с глаз и выжидая, пока рана перестанет кровоточить, что, уверен, произойдет куда быстрее, чем у человека. Однако с какой-то попытки мне это удалось, потому что мечник споткнулся об труп берсерка, пока отступал, и потерял равновесие. Мой клинок в этот момент находился уже в положении после удара, и я не успевал ударить ещё раз, а потому я просто бросил его и, подойдя вплотную к противнику, совершил, возможно, первый в Мордоре технически правильный бросок через бедро. Глухо ударившись, орк выдохнул остатки воздуха от броска о землю и на секунду оказался оглушён. Схватив его руку, я ударом колена сломал ему локоть в другую сторону, а затем обрушил эту же ногу сверху вниз, всё ещё держа его за сломанную руку, и вторым ударом собирался сломать ему несколько рёбер, но его броня выдержала удар. Тогда я сам опустился на колени и стал превращать его морду в кровавое месиво ударами правой руки. На это не ушло много ударов. На мою перчатку ещё были нашиты кольчужные звенья и небольшие шипы. Когда мой противник уже мог только хрипеть и явно не способен был уже ничего видеть, мне прилетел удар коленом в бок, и меня откинуло от него. Орк перекатился на четвереньки и стал рыскать здоровой рукой по полю боя, ища свой клинок. Однако исход боя был уже решен. Вытащив из-за правого сапога небольшой кинжал, я подбежал к противнику и воткнул кинжал под нижнюю челюсть. Затем, когда он перестал трепыхаться, я перевернул его спиной кверху и воткнул нож ещё раз в место, где череп переходил в шею, для гарантии. Оставив нож там, я поднялся и пошёл за своим клинком. Только тогда я осознал, что орки давно уже непрерывно что-то орут: очевидно, вид крови и небывалого поединка начал сносить им крышу. Подняв меч, я стряхнул с него капли крови и сунул в ножны. Дома почищу, а пока не до того. Затем я внезапно понял, что до дома-то вряд ли уже доберусь. И тогда поднял глаза на нового вождя.

Наши взгляды встретились. Разгоряченный, с нотками превосходства и уверенности, оценивающий и слегка опьяненный от вида крови взгляд вождя и, не выражавший ни капли ярости и жажды крови, мой, холодный, как ночи в Мордоре. Через несколько секунд он произнёс:

— Вот и наш новый капитан! Достойный бой! Сегодня я доволен! Так как же зовут нашего чемпиона вечера? Мы все хотим поприветствовать тебя!

— Меня зовут Оркгрим.

— Хорошо, но негоже моему телохранителю быть лишь с одним именем. И отныне я, Мог Клыкастый, вождь Южной деревни, нарекаю тебя Оркгрим Тёмный! А теперь славьте победителя!

Отовсюду вокруг ямы из рядов орков начало доноситься моё имя, просто имя, без титула, через несколько секунд оно уже не просто выкрикивалось из рядов орков, его скандировали:

— Орк-Грим, Орк-Грим!

Я воздел клинок кверху и издал мощный рык, его тут же поддержали. Что ж, думаю, сегодня меня вряд ли убьют — никто не рискнет навлечь на себя мой гнев или гнев вождя.

Пройдя через ворота бойцовой ямы, я лицом к лицу встретился с Могом и Фарком.

— Отныне ты служишь мне. На колени перед своим вождем.

Я вынул клинок и воткнул его в землю. При этом жесте все орки немного дёрнулись. Затем я встал на колено, склонив голову к эфесу своего клинка.

Мог расхохотался:

— Какие вы все трусы, раз вздрогнули от клинка. Может, мне устроить ещё бои и заменить всех остальных на таких же бравых воинов?! — от волны замешательства даже я поднял голову.

Впрочем, этот урук просто пошутил в свойственной всему орочьему племени манере. Ну да не суть важно. Важно, как же моя жизнь изменится теперь.

— У тебя есть свой дом в этой деревне?

Я отрицательно покачал головой.

— Хорошо, выберешь себе, потом пошлёшь гонца, скажешь мне, где тебя искать в случае чего. Тебе в подчинение даю отряд в три десятка рыл, слушаться только меня, клювом не щёлкать. Пошли, по пути скажу остальное.

Я шёл вдоль дороги, а вождь медленно ехал на своем карагоре. Нас сопровождали несколько стражников с копьями и щитами. Когда мы удалились от ям метров на пятьсот, Мог продолжил:

— Через дней пять мы наконец закончим чистку в рядах воинов, а также узнаем, чё у нас по припасам. А после этого пойдем за данью в соседние три деревни. На восток поеду я, на запад — Фарк. Ты со своими орками пойдешь к северной деревне, она в паре километров отсюда, вон туда, — он махнул алебардой. — Они живут около протока реки и рядом с лесом, а потому не чисто рыбаки. И ещё близость этого леска почему-то даёт им чаще других право думать, что можно не подчиняться нам. Заберёшь дань и вернёшься; если начнут бузить, лучше, чтобы ты справился сам, но если не сможешь, то позовёшь уж нас. Однако надеюсь, что я не зря тебя выбрал, и до этого не дойдет, ты понял?

— Да, мой повелитель.

Вот же гадство, послал, разумеется, в самое пекло, а себе и своему дружку приберёг направления полегче. И ведь не справиться нельзя. Тогда, скорее всего, убьют, типа не выполнил первое же задание вождя. Остаётся надеяться только на себя, да на то, что, может, деревня спокойно примет смену власти. Вряд ли и орков мне дадут в подчинение самых-самых.

Тут прискакал на волке Фарг, а за ним, немного поодаль, бежали со всех ног примерно три десятка орков. И я, кажется, догадывался, чьи это орки.

— Отряд доставлен, мой вождь, — сказал Фарг. Речь его была слегка искажена, а белок правого глаза залит кровью, видимо, последствия того самого серьёзного ожога.

— Хорошо, на сегодня можешь быть свободен. А ты принимай командование и тоже иди по своим делам. Пять дней на подготовку, затем в северную деревню.

Три десятка орков построились в какую-никакую линию передо мной, пытаясь отдышаться. Очевидно, это была разномастная толпа. Несколько орков с алебардами и щитами, кто-то с мечами или топорами. А ещё было несколько охотников, судя по виду. Они были вооружены скорее длинными ножами, а также метательными копьями и луками. Охотники, а не воины. Ясно, скинули мне ширпотреб и самых ненужных. И справляйся, как хочешь. Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Первым делом мы пришли к тому самому большому дому, который не раз горел, перестраивался, где-то рушился, где-то отстраивался и был оплотом для кучи отребья, которое вряд ли смогло бы выжить в открытую. Честно говоря, я подумывал свалить и отсюда. Однако здесь свидетелем были вождь и куча орков. Всех не перережешь, а оставлять их и тупо убегать — это как мишень дезертира на спине. Хорошим ничем не кончится. Да и в других деревнях будет принципиально то же самое. А тут я хоть уже чего-то добился. Ну и, в конце концов, я зря сражался в яме, что ли? Надо хоть что-то поиметь с этого. Первым делом я отправил свой отряд расчищать дом. Тех, кого мы могли хоть как то использовать, и тех, кто согласился подчиниться, выволакивали в центр, остальных или убивали и выкидывали, или просто выпинывали из дома и отправляли восвояси. Предпочитали, кстати, выпнуть, чтобы не таскать трупы и не напрягаться лишнего. Ещё часть орков заваливала лишние входы и укрепляла оставшиеся проходы, а также делала запасные выходы и места под кладовые. Я лично завалил то место, где проходила тропа к моей хибаре, камнями наглухо, чтобы туда не пробрались. Если сильно припечёт, переберусь через забор. А так пусть пока не знают про мою хибарку. Набралось негусто. Я послал нескольких воинов, дав им денег из своих запасов, чтобы они купили мяса на всех. Завтра отправлю охотников охотиться, а часть орков похуже — на рыбалку. Но перед этим завтра утром следует посмотреть на их бойцовские навыки.

Наутро я провёл смотр своего войска, если можно так сказать. Если честно, середнячок, в лучшем случае. Все орки в каком-то смысле умеют и всегда готовы воевать. Но очень часто этого мало. Количество орков мне пока не изменить толком, но качество могу подтянуть за пяток дней. Тех жалких рабов, что всё-таки оставили в доме, в количестве семерых орков, разделили на две группы и отправили по делам. Троих я признал более-менее годными к тому, чтобы стать охотниками. Их телосложение было, скорее, именно чтобы быть ловким прохвостом, а те старались, по примеру большинства орков, действовать грубой силой. Остальных — просто безвольные куски мяса — я в компании нескольких орков с нормальным оружием отправил на рыбалку с утра пораньше.

Когда и охотники, и рыболовы ушли, пришло время тренировать оставшихся.

Это было сложно: внутри деревни места особо не было, так что я оставил стражу у нового логова и вышел за пределы деревни. Получилось примерно полтора десятка воинов. Целый день я ставил им удары, блоки, заставлял отрабатывать связки ударов, внушал им понимание минимальной тактики и стратегии. Ставил одних в авангард других наоборот, выделил тех, кто мог бы быть сержантами, пинал и мутузил тех, кто халявил. Одного особо наглого пришлось даже убить.

Зато к вечеру у меня было не полтора десятка разномастных орков, а уже некое подобие бандитской шайки. Лучше, чем ничего — эти теперь хоть не разбегутся и не начнут в горячке боя резать своих. Вернувшиеся с охоты и рыбалки два десятка других орков, можно сказать, сменили первую половину. Дав всем час на еду и отдых, я отправил первую половину доделывать защиту нового логова моего отряда, а со второй повторял первую половину дня: удары, блоки, связки ударов, тактика стратегия. Ночь выдалась бессонной, в том плане, что я не дал никому спать: наконец выстроил всю ораву в один кулак, поставив максимально крупных и мощных орков вперёд. Несколько бывших рабов уже начали вырезать щиты для первой шеренги, последняя была лучниками. Просто и действенно. Однако качество отряда явно оставляло желать лучшего. Орава бандитов, а не преданный легион, но хотя бы орава бандитов, а не всякий сброд, который режет друг друга. Помимо всего прочего была ещё одна проблема. В ресурсах. Достать оружие и броню получше было бы замечательно, однако моих сбережений и казны — всего, что удалось стрясти с этих орков — не хватило бы даже на питание моей оравы в следующие пять дней. Конечно, можно было бы оставить их на самообеспечение, как и делали многие капитаны да вожди, однако мне вскоре предстояло идти с этим сбродом и, возможно, воевать, и я не хотел бы отпускать их кого куда ни попадя. Если не сбегут или не сдохнут, то воинского мастерства не прибавится точно. Утром я со злым видом перебирал последние монеты, шкуры и прочие товары, что можно было загнать мясникам, и думал, как бы сэкономить или где бы заработать, а в более глобальном смысле — как бы мне выжить. Видимо, мой вид был достаточно мирным, чтобы ко мне осмелился подойти один из двух моих сержантов. Это два более-менее толковых и сильных орка, которые были главными каждый в своей смене — один днем, второй ночью. Я скинул много рутины на их плечи, однако легче не становилось. Подняв взгляд на орка, я положил свою лапу на клинок и стал ждать, чего он скажет. Помявшись, тот начал:

— Простите, господин, но почему бы Вам не приказать принести мясо и прочие нужные вещи?

— Не считай себя самым умным, Болг, я ещё решаю, кого отправить и что купить.

Тот отчего-то замялся ещё больше и, хотя рисковал навлечь на себя мой гнев, причём знал об этом, всё же продолжал говорить:

— Простите, мой господин, но зачем Вам это покупать? Теперь Вы один из капитанов, более того, — приближённый телохранитель вождя. Просто прикажите, и Вам доставят всё, что необходимо. Конечно, всякие излишества они исполнять не будут, по крайней мере, пока у Вас нет более серьезной репутации и славы, или пока Вы не договоритесь, но необходимым нас обеспечат.

Честно признаться, об этом я как-то и не подумал. Я до этого рассчитывал только на себя: всё, что нужно, я покупал или брал силой с трупов, и все мирные отношения с орками и были на основе торговли. А тут я упустил свой новый статус, который мне даёт некоторые полномочия, скорее, является ещё одним видом ресурса в этой дыре, которую зовут Мордор. Я ведь вчерашний чемпион ям и новый телохран вождя! Ну, теперь хоть проблем станет куда меньше. Скинув все невеликие пока богатства в небольшой сундук, орки убрали его в секретное место под половицами, где вырыли яму и заранее выпилили часть дерева, а затем всё замаскировали. К тому же, к низу специальных половиц вдоволь прикрепили железа и камней, так, что они не шатались под шагами орков, и так, чтобы одному орку было крайне сложно, а то и невозможно достать наш нехитрый скарб. Разумеется, кто-то вроде меня по физической силе смог бы отодвинуть половицы и один, но наделал бы шума и долго провозился. После того, как всё было убрано, я стал отдавать приказы:

— Ты, Болг, как раз-таки и пойдёшь к мясникам, а ты, — я кинул какую-то небольшую деревяшку в сторону обычного орка, что стоял неподалеку, — пойдёшь и найдёшь второго сержанта. Доставь его ко мне немедленно!

И если орк часто закивал и сразу куда-то метнулся, то сержант передо мной принял ещё более виноватый вид, но с места не тронулся.

— В чём дело? Ты не слышал мой приказ?

— Повелитель, это ведь Вы известный воин, чемпион ям и телохранитель вождя, и новый капитан Оркгрим Тёмный! А я просто Болг, у меня даже нет клички. Мясники обсмеют меня и выкинут. Надо чтобы шли Вы сами, господин. Нас здесь не знают и считают, в лучшем случае, за обычных орков, а чаще — вообще за отребье.

М-да, жизнь среди орков не сахар. Ладно, это, думаю, решится со временем, а пока придется сходить самому, но, конечно, не в одиночку. Тут прибежали два орка, сержант и тот, кого я за ним посылал.

— Звали, хозяин?

— Да. Ты помнишь вчерашние тренировки?

— Конечно, хозяин.

— Собери всех из своей смены и выходи за пределы деревни на старое место тренироваться. Вечером я проверю ваши навыки, и если они не улучшатся, я отрублю тебе палец. На второй раз — руку, на третий — голову. И это если ещё буду в настроении с тобой возиться три дня, когда у нас их всего пять. Ты понял?

Побледневший орк быстро закивал и тут же куда-то унесся, раздавая приказы, крича и пиная «своих» орков.

— Так, ты, Болг, разбуди из своей смены тех орков, что с алебардами и щитами, а также двоих охотников получше. Остальные пусть отсыпаются ещё часа три, и потом отправишь их улучшать и укреплять жилище. А, и ещё одного охотника к вождю. Скажешь, где наш отряд теперь обретается. Сбор у выхода через десять минут. Время пошло!

И ещё один орк-сержант ускакал раздавать приказания и тумаки уже в другую, более глубокую, часть здания, где спали и отдыхали орки.

За следующие десять минут, стоя, прислонившись к косяку главной входной двери, я раздумывал над тем, что мне следует запросить из ресурсов. Точнее, затребовать, иначе ведь орки не поймут и скажут, что я размазня. И успел проводить взглядом колонну бегущих по двое и почти в ногу орков с сержантом во главе. Интересно, что из этого выйдет.

Стоя во главе небольшого отряда, я шествовал по одной из главных троп города. Впервые привлечения внимание к своей персоне я не мог избежать от слова никак. Но этого вроде пока и не требовалось. Дойдя до центральной площади, где всегда горел костёр и сидело хотя бы несколько орков, я даже поздоровался и немного пообщался с Фарком Обожжённым. Он в несколько насмешливой форме пожелал мне удачи, но сильно не лез на рожон: всё-таки с ним было лишь четверо воинов, и, хотя сам он явно опытный вояка, я теперь считался тоже не пальцем деланным, поэтому разошлись мирно. Один большой длинный прилавок в виде буквы П стоял чуть поодаль, и именно к нему мы и шли. На прилавках лежали все нужные орку вещи в деревне, по левому боку был Прилавок со всякой едой, за ним и сейчас работали, рубили, резали и совершали прочие вещи с едой мясники. По правому прилавку шли больше сопутствующие материалы и инструменты типа шкур, тканей, рыболовных крючков или сетей, и тому подобного. Там тоже сидела парочка орков вполне обычного вида и что-то мастерила. Всё это дело медленно обходили туда-сюда патрулем трое орков, вполне прилично вооруженных и защищенных. И, видимо, это было их единственной работой, что, кстати, говорило о выгодности такого предприятия, ведь они, по большому счёту, содержали на зарплате троих орков-дармоедов, дураков воровать тут было очень мало. У мясников репутация и имя, а ещё связи со всеми. Тебя убьют в течение суток, в какой бы дыре ты ни прятался, даже за кражу рыболовного крючка. Тут либо не воруй, либо не попадайся. Чисто по-орочьи. Последний, тот, что посередине, прилавок состоял из небольшого арсенала оружия и наковальни, горна и так далее, короче говоря, небольшая кузница и оружейная. То, что как бы включали внутри себя эти прилавки, было внутренними помещениями «магазина». И я не видел за свои пару дней, чтобы кто-то посторонний туда заходил. Ещё дальше шли уже дома и хижины всего этого конгломерата, и там, я полагаю, вообще почти никто не бывал из тех, кто не замешан в этом бизнесе изнутри.

Для начала я подошел к кузнецу в оружейном отделе:

— Я — Оркгрим Тёмный, телохранитель нашего вождя Мога Клыкастого. Как тебя звать?

— Скуга Стальная хватка. Чего же надо дорогому телохранителю?

— Я пришёл сделать заказ на оружие и броню для своего отряда. Срочный.

Тот скривился:

— У всех срочно. У вождя срочно, у Фарка срочно, у тебя срочно. И никто не хочет платить денег, всё им дай да положи. Чего ты хочешь от старого Скуги?

— Три десятка клинков. Не ятаганов или палашей, а прямых мечей подлиннее, полуторники, как мой, только полегче, можно не затачивать, вес чтоб был, как у палаша. Затем броню, тоже десятка три, и ещё железные оковки для ростовых щитов.

С каждым моим словом лицо орка-кузнеца становилось все кислее и кислее.

— Ишь, чего захотел, оковки-то можешь забрать хоть щас, их валом, клепают из металла даже рабы от нечего делать. Брони у меня тоже запасец найдётся: как вождя убили, знал, что будут вооружаться все и придут к старому Скуге. А вот клинки твои — заказ не типичный. И вообще, я тебе колдун, что ли, какой? Как я сделаю меч по весу такой же, а по длине — длиннее?! Твой полуторник не узенькая сабелька! Металла уйдет больше, и будет такой меч тяжелее, да и ковать их надо, а не просто на склад зайти! С мечами, дорогой телохранитель, ничего не выйдет.

— Сделай кровосток.

Кузнец удивлённо воззрился на меня, а уже через несколько секунд, облизываясь и сверкая на меня жадными глазюками, кликнул стражу:

— Эй вы, обормоты! Присмотрите за лавкой, пока я отойду!

А затем уже мне:

— Пошли за мной, расскажешь, что такое, этот твой кровосток.

Дав знак своим воинам оставаться на месте, я зашел за прилавок и пошёл внутрь этого «бизнес-центра» деревни за орком-проводником.

Дом оказался вроде нашего, только искуснее сделан, явно сразу для большого количества народу. И тут были отдельные комнатки, отделённые натянутыми шкурами друг от друга вместо стен. В одну такую меня и завели, где оказалась еще одна небольшая кузница, и старый кузнец начал допытывать меня по поводу странного слова.

— Смотри, если сделать вот здесь ложбинку с обеих сторон клинка, то прочность не теряется, но при этом тратится меньше металла. В моём случае этого примерно хватит, чтобы сравнять вес, если сделать ещё и сам клинок чуть поуже. Палаши слишком широкие, мой полуторник просто не для всякого орка, а для того, кто посильнее.

Жадно кивавший орк тут же бросился в соседнюю кузницу, и через десять секунд два раба внесли железную бадью с расплавленным металлом. Кузнец начал ковать, а я ему стал помогать, параллельно давая комментарии. Честно говоря, не думал, что именно так пригодятся увлечения Средними веками и ролевыми играми, не говоря уж про то, что банальные уроки труда в школе и всякие фильмы из нэшнл джиографик, которые я смотрел, чтобы убить время, дают тебе некоторые преимущества, до которых местные кузнецы ещё явно не дошли. Впрочем, скорее только орки. Наверняка всякие там гномы да эльфы и, возможно, люди Гондора могут и кое-что получше.

Орк, освоивший новый навык, который делает его ценнее соперников по цеху, да и помогает делать более совершенные орудия убийства, выглядел очень довольным и пообещал, что этот первый меч будет доставлен мне сегодня же вечером, а если надо будет переделать, он готов ждать меня тут ночью. За это он также пообещал, что моим заказом займется лично и как можно быстрее, даже если совсем не будет спать следующие дни. Обещал закончить за три дня. И когда мы уже ударили по рукам, я поднялся, и от работы, видимо, он слегка сбился. Ну, тот самый рубин, что когда-то вылечил меня, а ныне был абсолютно не магической штучкой и просто висел у меня на цепочке на шее, сверкнул в пламени огня кузни. И очень нехорошо отразился в глазах кузнеца.

— Откуда у тебя это?!

— Не твоё дело, кузнец.

Тот сжал молот и зарычал, но я просто выпрямился во весь рост и тоже оскалил клыки. Я был куда выше и сильнее, он был кузнец, а у меня репутация воина. Поэтому он опустил молот и стал упрашивать:

— Продай мне это, ты же всё равно не знаешь, как им пользоваться!

— Знаю, он лечит раны.

— Но этот уже выдохся, а заново сделать ты его не сможешь! Для тебя это просто камушек, а мне он очень сильно может помочь в одном дельце.

— И что же ты за него готов дать?

И тут я увидел редкостное зрелище: работу мысли у орка. Он прикидывал и подбирал варианты, однако почти ничего не мог мне предложить. Конечно, оружие да броню я получу всё равно, так или иначе, то же самое с едой и грогом. Ему нечего было предложить, кроме…

— Серебро. Тридцать, нет, сорок монет!

Ценная, однако, безделушка.

— Большая сумма, но камушек такой красивый, серебро я ещё заработаю, пусть и не сегодня. Пожалуй, лучше оставлю у себя.

Кузнец заскрежетал зубами:

— Чего ты за неё хочешь?!

Пока мы вместе делали первый клинок, я уже обдумал и перетряхнул все свои воспоминания по поводу кузнечного дела за жизнь, и у меня возникла одна идейка, а теперь удачно подвернулся и способ её осуществления. Поэтому, сделав вид, что я раздумываю, я выждал секунд десять и сказал:

— Вполне возможно, я бы смог здесь что-то сделать новое, или научиться, или научить. Я бы хотел иметь доступ к вашей кузнице здесь, где тихо и никто не мешает. Если мне можно будет здесь работать, а также кое-какие более хорошие вещи делать с тобой или одному, уникальные заказы, так сказать, то я уступлю этот камушек без доплаты.

Орк думал не слишком долго, хотя и слегка колебался:

— Вот, возьми, эта железная бляшка даст тебе проход к кузнице за нашими рядами, даже если за прилавком не я. Но это дает тебе право ходить только в кузницу, к мясникам или складу инструментов тебе всё ещё нельзя. Увидят — убьют.

— Понял. Согласен, — я взял стальную шайбу и спрятал ее за пазуху. — Ещё увидимся.

С этими словами я быстро пошел наружу, а орк семенил за мной, поглаживая карман, где лежал странный рубин.

Выйдя к уже начавшим волноваться и оттого злиться на стражников прилавка своим воинам, я коротко кивнул сержанту и пошёл к столу мясника. Тот отложил тесак и медленно рассматривал меня, пока я говорил ему, куда и сколько мяса, рыбы и прочей снеди надо притащить сегодня и во сколько будут забирать такие же порции мои воины раз в день. Мясник, словно думая о чём-то своем, махнул пару раз рукой, и требуемое начало выгружаться на прилавок. Я сделал знак своим, и они стали нагружаться провизией и припасами, однако, когда все было готово, меня попросили остаться, чтобы «поболтать». Заинтригованный, я отправил своих людей в логово и сказал им не возвращаться, ждать меня в доме.

Войдя за грубую сетку из обрезков кожи, что свисала наподобие шторки, я оказался в прохладном помещении, где в одном углу хранилось мясо, а в другом — стоял стол, за который и уселся довольно большой и, что редкость для орков, толстый мясник. Очевидно, специфика работы, да ещё и не ходит никуда. Физиология орков вообще-то сжигает лишний вес, да и с лишним весом они все еще очень сильны, проворны и выносливы, и всё-таки. Выпив залпом плашку грога и оторвав зубами кусок от мяса, лежавшего на грубой тарелке из дерева, орк тут же проглотил его и, наконец, обратился ко мне:

— Ты — новый телохранитель вождя.

— Верно.

— Оркгрим Тёмный, победитель бойцовой ямы.

— Всё так. Зачем я здесь?

— Я видел, как ты расправился с противниками в той яме. Ты разделал их как куски мяса.

А затем такой весь из себя новоиспечённый мастер меча, которого не видели прежде в деревне, заходит за оружием да броней, и, конечно, за харчами. И всё по приказу вождя.

— Было дело, — я слегка напрягся.

— Да, такое часто видишь. Но вот нечасто новичка тут же ведет в свой цех Скуга, который известен тем, что цепляется стальной хваткой за то, что ему выгодно. А сейчас этот не делающий лишнего телодвижения без выгоды для себя орк начал как заведённый работать молотом, напрягая всех своих подмастерьев, и вроде даже не собирается спать, иначе не заказал бы грога с добавками для бодрости. И ещё у тебя стальная бляшка кузнецов, дающая право на проход. Каждый отдельный факт нормален и не раз встречался сам по себе. Но вот всё вместе, да у такого новичка, впервые. Скажи мне, кто ты и откуда? Я бы хотел сотрудничать с таким могучим орком.

Я чуял нутром, что ответы дать придётся, иначе без крови не обойтись, но и распахивать душу перед этим мясником не следует. Слова придётся подбирать осторожно.

— Я Оркгрим, которого вождь нарек Тёмным. Я пришёл с севера, был в компании рабов, которые отбились от ватаги во время налёта гулей. Мы шли на юг и постепенно обретали разум, хотя теряли в численности. Уже не помню, сколько мы шли и сколько нас вообще было. Но потом мы нарвались на разграбленный кем-то вроде тролля караван и остановились там. Набравшись сил и разума, мы смогли добраться до этой деревни, по пути разжившись оружием и снарягой. Правда, в живых в итоге остался я один, последние несколько орков умерли буквально за несколько десятков метров до деревни. Дальше я пришел сюда и на второй день попал в яму. Дальше ты и так видел.

Узкие, заплывшие жиром глазки мясника, который даже не счел нужным представиться, решали, убить меня или нет. Почему-то меня это не трогало. Наверное, я думал, что легко с ним справлюсь. Хотя, по здравому размышлению, он вполне мог меня отделать этим вон тесаком для мяса, так же, как вон того карагора на крючке.

— Ладно, не знаю, чего ты там такого сказал Скуге, раз он так пашет, как вол. Но у нас тут соперничество за сферы влияния, так сказать. Внутри стаи. Обращайся ко мне с нуждами. И раз уж Скуга расщедрился на ходачиху, то и я тебе такую дам. Забирай и иди. Твои воины уже, наверное, донесли мясо до логова. Это ведь большой дом в западном тупике?

— Да, теперь я пойду, — на стол шлёпнулась такая же шайба, но из чего-то белого и с другим рисунком. Она оказалась куда легче первой и сделана из кости. Впрочем, для кости всё равно много весит. Явно какая-то из тварей Мордора.

Так, с новыми дарами и то ли новыми союзниками, то ли врагами начинался мой очередной день.

В прохладном помещении, где сидел глава мясников, было тихо и спокойно; мясник знал каждый камушек в комнате и где висит каждая туша каждого зверя. Подкрасться к нему было невозможно. Когда Грол Мясник моргнул и в очередной раз открыл глаза, на расстоянии удара кинжалом от него стояла темная и ловкая, пусть и не слишком большая, фигура.

— Как ты это сделал? Я ничего не слышал.

— У меня свои секреты, но сегодня я не в настроении их обсуждать. Рассказывай.

С этими словами Гурк Мрачный бросил мешок монет на стол.

— Явно много чего скрыл, даже не могу сказать, чего. С оружием обращаться умеет, судя по движения. Несмотря на то, что я видел его в приступе ярости тогда, в яме, он владеет собой лучше большинства орков, что я знаю, — каждое слово мясника было как удар тесаком по туше, он отделял части личности нового орка и разделывал их, делал выводы и наблюдал, так же, как судил о качестве мяса.

— Хотя он телохранитель вождя, от него нет запаха грога, а ведь он должен был отмечать победу, да и в принципе может себе грог позволить. Очень странно развит, словно тягал огромные камни в гору много дней или бился очень тяжелым оружием. К слову, его меч явно больше и тяжелее обычных, но владеет он им легко. Видал я тот сброд, что ему дали. Уже к концу первого дня он начал делать из них отряд воинов, с которыми можно именно победить, когда его отправят на север в случае чего, даже если их будет меньше. В итоге, я думаю, он очень похож на одного из клана Песни Войны, но вряд ли из них. Скорее всё-таки одиночка. Я так чую.

— Ты уверен?

— Почти нет. Он был скрытен, рассказал странную байку о том, как выжил. Явно соврал про то, откуда и как пришел. Ему не пара недель от ямы, а несколько месяцев минимум, при таком уровне подготовки, физической силы и разумности.

— Значит, скорее всего, он один из щенков того клана!

— Да, сильно смахивает на правду. Что будешь делать?

— Не скажу. Ты получил свою награду, теперь прощай. Новый заказ внутри мешка. Оплата, как всегда, после получения.

Гурк Мрачный махнул полой плаща, и волна воздуха заколыхала пламя свечи на столе, а ещё ударила орка по глазам и заставила мясника моргнуть. Когда тот открыл глаза, в комнате он снова был один. Или он так думал.

* * *

Три дня подготовки орков показали, что они очень хорошо усваивают военную науку там, где считают нужным. Попытки заставить этих тварей бегать вокруг деревни и отжиматься наткнулись на непонимание, зачем это нужно. А мои попытки объяснить, зачем, наткнулись уже на зачатки враждебности. Полный бред. Однажды мне придется найти способ добиться от них беспрекословного подчинения, иначе, рано или поздно, мы потерпим поражение от более подготовленного или попросту более многочисленного врага. Как ни странно, нашего полку снова немного прибыло. Часть орков, которые видели мой бой в яме, а потом последующие тренировки моих отрядов, рискнули заявиться на порог и попроситься на службу. Я понимал, что их, скорее всего, отверг вождь, но мне-то что до этого, главное, что они поднимут шансы на выживание. Итак, сорок орков, если считать вместе со мной. Достаточно большой отряд, чтобы собрать дань с деревни, в принципе, более-менее достаточный, чтобы подавить бунт мятежной деревни. Наверное. Скуга прислал клинки, от мясников периодически забиралось мясо, но больше я к тому прилавку не ходил. Мне и так казалось временами, что за мной следят чьи-то злые глаза. Хотя до выступления войск был ещё один день, я решил рискнуть и вывел свой отряд на двадцать четыре часа раньше, чем вождь и Фарк. А ещё я нещадно гнал их в сторону деревни, разослав вперёд охотников налегке, чтобы они вязали и убивали всех орков из той деревни, в которую мы отправились. Если деревня мирно примет смену власти, я выиграю полтора дня времени, если нет — у меня будет фактор внезапности, нас не будут ждать, а значит, больше шансов победить. Я скомандовал привал лишь за две сотни метров до последнего поворота, за которым и будет нужная деревня. Подальше от леса и реки, но под защитой холмов. Также я пообещал отрезать язык всем, кто зашумит слишком сильно. Утром мы максимально тихо проникнем в деревню и начнем качать свои права. И если бы не волнение перед первой такой миссией — совершенно не свойственное орку, но вполне объяснимое для человека двадцать первого века, — я бы пропустил интересную деталь. Ночью новое пополнение из пятерых орков-охотников, тех, кто пришли на службу последними, прицепили какой-то клочок бумаги к адскому ястребу и начали расходиться по своим местам. Предатели. Но явно шестерки. Следовало немедленно что-то сделать, и моя орочья часть уже знала, что. Через полчаса они стояли передо мной на коленях, с завязанными за поясницей руками. Я ходил взад-вперед и думал, как из них вытащить информацию. Мои орки глумились втихаря над пленниками и ждали лишь знака, чтобы их казнить.

— Кто из вас, тварей, главный? — разумеется, они промолчали. Но пара косых взглядов указали на второго справа орка. Я поднял его подбородок ножом так, чтобы он смотрел мне в глаза.

— Значит, ты. Или думал, укроешься от моего взгляда? — орк мелко задрожал.

— Простите, хозяин. Не убивайте слабого Хорзу. Хорза принесет Вам пользу.

— Мне не нужна помощь предателей. Если ты не назовешь мне стоящую причину, чтобы оставить тебя в живых, я скормлю тебя тем птичкам, к которым ты привязывал письма, — глаза орка округлились, а сам он отпрянул от меня телом, насколько это позволяло его положение, но тут же, наткнувшись на клинок сзади стоящего орка, он ойкнул и вернулся в прежнее положение. А ведь орк, если честно, добротный в плане повоевать. Хорошо сбитый, ловкий. Разве что зашуганный и явно не на своём месте. Но не суть. После моего лёгкого кивка, всем пятерым засунули кляпы в пасти, а один из моих сержантов достал нож и со зверской улыбкой поднёс его к глазу Хорзы.

— Говори всё, сейчас же. Мой хозяин ждёт. Если ты не заговорить, я лишу тебя глаз, — было видно, что пытка доставляла сержанту наслаждение. Он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик, и лишь утробно рычал.

— Лучше лишим его только одного глаза, чтобы он мог видеть всё, что с ним случится дальше. А первый заставим проглотить и вытащим у него из пуза, а затем затолкаем обратно, — второй сержант тоже оказался кровожадной тварью. Похоже, плохо тут только мне. Ну, ещё и нашим пленникам, которые задёргались, узрев, что с ними станет. Вряд ли орки в таких случаях ограничиваются только командиром: само собой, весь отряд ждали пытки и казнь, даже если им действительно нечего сказать. Хорошо, что сейчас темно и что на мне шлем. Мой вид должен соответствовать главарю шайки, которая пытает пленников, а не быть как у этих самых пленников.

К счастью, Хорза замотал головой и всем видом пытался показать, что он вполне понял своё место и будет лояльным. Пытки отменяются. Орки вокруг разочарованно бурчали, а я понял, что только сейчас выдохнул. Слишком мягок я для орка этого мира. Надо будет как-то отучиться от этого и постараться при этом не потерять часть своей человечности. После моего взмаха у Хорзы вытащили кляп из пасти, но один сержант держал его за волосы, приставив нож к горлу, чтобы тот не смог вскрикнуть, если вдруг собирается пожертвовать жизнью, лишь бы нас раскрыли пораньше.

— Говори, что вы отправили и кому? — мой собственный голос прозвучал неожиданно глухо. Видимо, пленнику показалось, что это едва сдерживаемая ярость, потому что он быстро начал тараторить.

— Вождь нашей деревни отправил нас в вашу уже месяц назад, мы должны были передавать ему новости, кто и когда к нему пойдёт. Благодаря этому он может устраивать засады и чаще других деревень имел шанс не подчиняться вашей. В этот раз я написал, сколько и когда народу пойдёт, но мы вышли раньше, поэтому я, рискнув, отправил ещё одну птицу, — может, из-за двойного предательства, а может потому, что Хорза только что понял, что именно и кому он сказал, а может, всему виной нож сержанта, который слегка оцарапал ему горло и пустил кровь, но пленник захлопнул пасть и вытаращился на меня. Значит, враги знают, что мы близко. Если подумать, то как раз наш лагерь удобное место для засады: если бы эти холмы заняли наши враги, то мы были бы лёгкими мишенями. Скорее всего, прямо сейчас всех орков спешно будят, вооружают и пинают в нашу сторону. Сколько нам до боя, хотелось бы знать — час или два. Вождь, скорее всего, спит, ястреба никто не ждет, да и засаду на нас устраивать собирались лишь завтра. Сбежать тоже не вариант, придётся драться. Хорошо хоть они не подумают запереться в крепости и, в каком-то смысле, тоже вынуждены нас атаковать. Если бы я даже не взял деревню сам, то осада не выгодна, в первую очередь, северной деревне. Я бы просто встал лагерем и отправил весточку вождю. И тогда пришли бы ещё два отряда, и тогда им бы уже не спастись. Ладно, значит, будем воевать. Приняв решение, я выпрямился и подошёл к пленнику:

— В отличие от двух твоих прежних хозяев, я более великодушный. Сейчас ты можешь купить жизнь себе и своим работягам, если сможешь помочь мне.

— Вы-вы-вы дадите Хорзе и его охотникам оружие, чтобы мы дрались вместе с вами? — округленные от удивления глаза охотника очень хорошо сочетались с недоверчивыми перешептываниями моей ватаги, мол, вождь, похоже, совсем того.

— Не мели чепуху, конечно, нет, — в этот раз рык пришлось подавлять уже мне. Времени то мало! — Говори мне о своём вожде всё, что знаешь, что может помочь нам победить его и его армию. Если я сочту помощь достаточной, то ты будешь жить, пока что. Если нет, то я отдам твой отряд своим оркам, чтобы они вас разодрали на лоскуты перед боем и выставили ваши кишки напоказ вашему же вождю.

Второй раз в Средиземье за всё своё время я видел судорожную работу мысли у орка. Начинаю входить во вкус. Главное, чтобы вышло выжить в этот раз.

— Наш вождь приведёт всех, ведь вас нельзя отпускать. Он приведёт даже самых слабых рабов. Думаю, почти две сотни орков там будут, хотя не все из них хорошие воины, — при этих словах моя ватага зароптала, кто-то даже начал посматривать в сторону дома, однако, когда я на них глянул, все сделали вид, что им просто не терпится идти в бой, да и вообще, подумаешь, две сотни орков, просто каждому надо убить по четыре снаги противника, делов-то.

— Неплохо, но мало. Продолжай.

— Из оружия, как правило, топоры, мечей не так много, топоры удобнее, тем более, лес рядом. Ещё лучники, орков тридцать будет, — я достал свой меч, чтобы убить этого Хорзу и начать подготовку к бою, оставлять его в живых я не собирался. Ещё бы, из-за него и я сегодня могу не выжить! Однако это движение подействовало прямо-таки магически на Хорзу. Его взгляд метался с такой скоростью, что не удивлюсь, если у него кружилась голова. А затем он и изрёк фразу, которая его спасла, неожиданно для всех, в том числе и для меня, и, может быть, даже для него.

— Ещё наш вождь сильно боится черной магии, он суеверный! Как-то раз мимо проехал черный всадник, так вождь три дня не выходил из крепости и жёг по ночам столько костров, чтобы было светло, как днём! — я остановил движение и, вместо того, чтобы снести голову пленнику, поднял клинок на уровень глаз, рассматривая творение мордорского кузнеца. Несколько невыносимо долгих минут в полнейшей тишине я боялся спугнуть свою мысль, которую еще даже не облёк в слова. Она ворочалась, несформированная, где-то на периферии моего сознания. Затем до меня наконец дошло, что можно сделать со всем этим. Как только появился чёткий план, время наоборот полетело со скоростью пули.

— Кляп ему! Всех этих придурков в кучу и связать так, чтобы не могли дёрнуться! Выкинуть их назад, и одного охранника! Вздумают освободиться, ползти или заголосить — всех убить! А сейчас слушайте меня внимательно, отбросы, если хотите дожить до утра!

Вождь северной деревни был недоволен. И одновременно доволен. Его среди ночи выдернули в срочную схватку. Наспех собирать всю деревню не слишком-то легко, когда почти все уже спят. Это все было плохо. Но он был доволен, что его лазутчики сыграли свою роль чётко. Скорее всего, они уже мертвы, если капитан врагов глазастый хотя бы вполовину так, как хитёр. Отправиться на сутки раньше! До него таких выходок не бывало. Но теперь, теперь они в ловушке. Неважно, знают они или нет про нас, две сотни орков против полусотни. А потом придётся, конечно, окопаться и жить настороже какое-то время. Однако это оправдано. Новый вождь получил свою власть кровью, а значит, много орков полегло в этой усобице. Сейчас на них идёт меньше трети их сил, ведь они пошли за данью и в другие деревни, да и в своей надо оставить гарнизон. А ещё, может, и те другие деревни потреплют ватаги ненавистной южной деревеньки! Пусть в этом он не признавался даже себе, но тогда у него будет шанс захватить южную деревню через пару месяцев! И самому собирать дань с окрестных деревень, а не платить её! Расплывшись в довольной и злой улыбке, он погладил череп ворона, висевший у него на нагрудной цепи. На удачу. Если ему улыбнется удача, то уже через пару месяцев он станет куда более могучим орком.

— А теперь действуем, как я сказал! И не зевать! — топот приближающегося войска был слышен уже без прикладывания уха к земле. Поэтому я тоже уже не таился. Зычные выкрики сержантов разнеслись над моим отрядом. Мы вышли навстречу врагам. Поднялись на холмы, разбившись на пять групп по семь человек, в смысле, орков. Ещё шестеро были слегка отдельно сбоку. Пятеро пленников лежали связанные, и за ними смотрел один орк из наших. Я хотел показать, что поймал его людей и что даже не стал их убивать, якобы мне хватит сил убить моих врагов и продать этих предателей работорговцам. А затем началось самое сложное. Я начал громко выкрикивать слова несуществующего заклинания:

— Тёмный Владыка этих земель! Наполни нас своей силой и яростью! Дай нам часть своей тёмной силы, дабы мы одолели наших врагов! Наполни эти костры и наши клинки мощью Роковой Горы! И ДА НАЧНЕТСЯ РЕЗНЯ!!! — с этими словами все мои воины опустили своё оружие в костры с громкими криками, а затем с рыком собрались в единый кулак, прямо как на тренировках, и ударили по внезапно попятившимся противникам.

Вождь уже видел своего противника. Он был рослый и хорошо защищён. А еще этих идиотов подсвечивали костры. Видимо, он переоценил его хитрость, может быть, ему просто повезло. Он хотел подогнать своего карагора, на котором ехал, но так как он был один на волке, то сдерживал свой порыв. Умереть сейчас ему не хотелось. Неееет, его ждёт великое будущее после этой ночи. Он даже дал отмашку лучникам не стрелять почём зря, он хотел взять рабов, чтобы освободить максимум своих воинов для битв и таким образом ускорить свой путь наверх, к власти и силе. А когда между двумя войсками осталось метров тридцать, их командир начал что-то кричать. Когда вождь северной деревни осознал, что именно, его живот скрутила невидимая рука, а сам он чуть не выпустил щит, чтобы погладить череп ворона. До последнего он убеждал себя, что это лишь бредни, про орков, владевших магией, ходили только слухи, а про орков, на которых обращал взгляд сам Тёмный Властелин, даже слухов не ходило. Однако внезапно они все опустили свои клинки в костер, и те загорелись. И не тухли! Похожие на демонов древнего мира из ночных кошмаров, отряд этого рослого орка сплотился и словно соединился в одно огромное чудовище с кучей огненных когтей! Против своей воли вождь завопил и дернул карагора прочь от опасности, назад! В деревню! Укрыться от чар! Вместе с этим застопорился и весь отряд, слыша, как их вождь кричит от страха. А между тем огненный вал настиг эту беспорядочную массу орков, не собранное войско, а просто кучу орков, собранных вместе, от рабов и охотников до воинов, настиг и вгрызся в неё. Тут заголосили первые жертвы клинков этого чудища. И хотя их было в несколько раз больше, они побежали назад. Однако подготовка орков северной деревни уступала нападающим. Страх порой даёт крылья, однако паника может и опутать ноги не хуже тяжелых цепей. С другой стороны — их противники, увидев бегущее войско, зарычали, и их силы словно удвоились. Они бежали и резали бегущих в спины. Уже почти никто не обращал внимания, что клинки шедших в первых рядах почти у всех потухли. Некоторые охотники кидали копья или стреляли из луков, бежали, подбирали копья и стрелы и использовали вновь. До стен своей пустой деревни добежали единицы, которые к утру были уже мёртвы. Вождя северной деревни убил какой-то орк просто походя. Его карагору попали в лапу стрелой, и тот упал, придавив хозяина и сломав ему ногу. Карагор-то поднялся и кое-как ускакал, а вот вождь остался на земле. Так он и умер от клинка безвестного орка, сжимая в руке череп ворона.

Утро выдалось ясным и безветренным. Два десятка орков, всё-таки оставшиеся в деревне, очень быстро и оперативно притащили оброк, а теперь стояли на коленях перед нами. Это были дозорные, которые в любом случае должны быть у деревни, хотя бы для того, чтобы предотвратить нападение диких тварей или, например, пожар. Ещё были мясники и кузнецы. Причем не все, а только старшие, опытные мастера своего дела. Они откупились почти всеми своими подмастерьями, но сами в бой не пошли, чётко зная, где их место и что их обычно не трогает никто. Думаю, я всё равно бы не смог сдержать свой отряд, который удовлетворил жажду крови, но не жадность. Моя репутация быстро вознеслась на недосягаемую высоту среди своих, но есть некие еще примитивные инстинкты у этих орков, и с этим придется считаться. А потому я, стоя у главного здания, служившего бывшему вождю домом, просто указал вперед рукой и скомандовал своему войску.

— Болг! Твои орки собирают добычу в центр деревни, мы будем делить её все вместе. Если я обнаружу, что ты или твои воины что-то припрятали, продам как рабов. Шорк, твои воины собирают передо мной всех живых в этой крепости и следят за ними. Выполнять! У вас сутки.

Итого — двадцать четыре орка. Кузнецы, мастеровые, мясники. Четверо дозорных. А ещё Хорза со своей четверкой охотников сверх этого, но этих-то мы взяли с собой, так сказать. Ноги им распутали, а вот остальное — нет, наверное, лапы у них затекли. Но об этом я, пожалуй, тревожиться не стану.

По всей деревне раздавались крики и смех, лязг вещей, которые выносили в центр деревни, треск запертых дверей, которые мои орки выламывали, чтобы добраться до внутренних помещений. Часть охотников пыталась искать, где что орки заныкали. Ведь все знают, что орки всегда что-то ценное где-то прячут. Но где хранится тайная казна деревни, я понял быстро. Точнее, как её найти. Просто подозвал Болга и указал ему на пленных. Тот сначала не понял, но потом до него дошло. Он выволок одного дозорного, мясника и кузнеца. А затем повторил тот же монолог, что перед Хорзой ночью. Дозорные сломались сразу. А вот цеховые орки все же потеряли одного кузнеца. Видимо, до последнего не верили, что я буду убивать или пытать кого-то из них. Зато сэкономил время. Сейчас моей задачей было решить — убивать ли всех этих орков под корень или оставить жить. Добычи, с учетом тайников, хватило бы на пять месячных оброков. Стоило ли тащить больше одного? Однозначно, да. Вот только сколько брать с собой? Как пронести мимо вождя, чтобы он не сказал, что мы его обокрали? Зарыть по пути? Так ведь он узнает, что деревня почти вымерла, и добычи явно больше, чем на один оброк. Дилемма. Я даже вёл какую-то беседу с пленниками, о чем-то их допрашивал, что-то выслушивал, но в голове вертелась мысль, как бы не попасть в итоге в клыки другому любителю поездить на карагорах. Могу Клыкастому, моему вождю. На данный период времени.

Я даже усмехнулся про себя. Интересно, это орочья природа даёт о себе знать, или я сам так решил? Всего несколько дней назад я просто искал спокойной жизни, а сейчас рассуждаю так, будто Мог Клыкастый лишь ещё одна ступенька к моему могуществу. В итоге я принял решение, которое все посчитали странным, и, думаю, меня от ножа в спину сейчас спасла репутация, заработанная мной этой ночью на поле боя.

— Мы заберём причитающееся нашей деревне за этот месяц. За ваше подлое предательство мы заберём еще столько же, сколько положено нам за месяц. Остальное можете оставить себе, и каждый раз, когда вы будете пользоваться этими вещами, помните, кто вас уже однажды одолел и великодушно оставил вам этот мусор. Может быть, тогда таких проблем будет меньше.

Орки вокруг зароптали и начали перешептываться, даже пленники были удивлены. Сначала все подумали, что я лгу или издеваюсь над пленными, но когда мы взяли двойной оброк, я скомандовал отход. Нас возвращалось столько же, сколько уходило. Единственным отличием, помимо загруженных телег со всяким добром, было то, что пятеро охотников возвращались в путах. Мы шли медленно, не торопясь, устроив по пути привал. Два километра — дистанция ни о чем. Это прямая видимость нашей деревни, если бы не было всех этих холмов, скал и деревьев. Однако я решил раз и навсегда прекратить все эти перешептывания по поводу добычи, которую мы взяли.

— Вы все, наверное, хотите знать, почему мы не забрали у них всё, — общий одобрительный гвалт был мне ответом.

— Тогда, может, кто-нибудь скажет мне, в чем причина? Может, кто-то из вас догадался? — сытые, подвыпившие орки выкрикивали варианты, но это всё ни о чем. Правда, один из них выкрикнул что-то вроде «да потому что у тебя кишка тонка всё забрать», но когда я повернул голову в его сторону, этого снагу уже били по лицу. Ногами. Все понимали, что пережили ночь и идут домой с добычей только благодаря мне. Даже этот жалкий орк уже извиняющейся интонацией просил прощения, как только его перестали пинать. Даже как-то гордость берет, если честно. Сейчас мой отряд мне больше напоминает верное войско, чем сутки назад.

— Не думаете ли вы, что вы умнее меня? — все помотали головами и ждали, что же в этот раз выкинул капитан, то есть я.

— Я тоже так не думаю. А еще я не думаю, что вы умнее вождя, да и я, наверное, тоже, потому что вождь он, а не я. Когда мы вернемся в нашу деревню, вождь узнает, что северная деревня разорена. И если мы принесем ему лишь один оброк, он начнет говорить, что мы прикарманили себе его богатства. Если же мы вернемся вот так, то и вождь будет доволен, а мы может и не заработаем в эту вылазку кучу денег, зато останемся живы и сможем заработать на этой деревне в следующие месяцы. Разумеется, если вы не думаете, что прямо сейчас можно и вождя нашего победить, нашими силами, — после этого многие орки начали напряженно думать над моими словами. Но в итоге мою правоту признали и просто подчинились, считая, что уж Оркгрим Тёмный-то не подведет. С такими вот результатами я вошел в деревню, опоздав лишь на час от караванов вождя и Фарка. Они не воевали, их деревни, как я и подозревал, мирно отдали дань.

Однако увидев моё возвращение, вождь поинтересовался, откуда столько богатств, неужели северная деревня так разбогатела. Ну и тут я его, конечно, удивил.

— Северная деревня выступила против Вас, вождь. Они отправились нам навстречу, чтобы убить нас, вместо того, чтобы заплатить Вам дань, как и положено, — я склонил голову в шлеме перед вождем.

— Хм, и что же с ними стало? Вас вроде не уменьшилось сильно, — вождь и Фарк переглядывались, пересчитав моих воинов. Лишь семерых не было с нами. Пятерки Хорзы и двух охранников, которых я к ним приставил.

— Я уничтожил их войско, мой вождь, и разорил деревню, — тут надо сказать, что реакция двух орков отличалась. Если простые орки вокруг, которые собрались и слушали мой доклад, просто одобрительно загоготали, то вождь посмотрел как-то растерянно, а Фарк, между тем, стал смотреть злобно и не мигая, точно на меня.

— И как же ты это смог сделать?! Вас не так много, чтобы уничтожить деревню, пусть даже не слишком большую! — это подал голос Фарк, которому, видимо, казалось, что я подлизываюсь к вождю своими подвигами.

— Мне повезло: их вождь оказался трусливым и недалеким, а потому и войско у него слабое, — на это орки вокруг опять загоготали, а Фарк лишь зарычал. Впрочем, вождь махнул рукой, и все богатства начали загружаться в дом вождя, куда, кстати, Мог Клыкастый пригласил и меня с Фарком. Мы взяли по два охранника, как жест приличия, и пошли за ним.

Оказавшись внутри, я улыбнулся. Разумеется, у орков нет такого выражения, как дорого-богато, но именно этим словом можно было описать всё вокруг. Напоказ выставленное богатство, которое говорило, что тут живет кто-то важный. Стоял целый стеллаж с грогом, рядом, около окна, была коптильня, а за окном на балке висела туша карагора. Повсюду вдоль стен валялись шкуры зверей, стояли стойки с оружием, за тройном, обильно украшенным костями, виднелись несколько сундуков, как бы нарочно неприкрытые до конца, — там блестело серебро, золото и драгоценные камни. Рядом с троном было большое полотнище какой-то красной ткани, явно более дорогой, чем просто шерсть или лён. На ней возлежал карагор вождя, вокруг него валялись объедки и кости других тварей Мордора. Повсюду, где только можно, вождь пихал атрибуты своего богатства и власти. Интересно, думал ли он, что это всё делало его слабее для опытного убийцы, которому даже оружие с собой приносить не надо. Хватит щепотки яда в мясо, или несколько капель в грог, а если прямо хочется крови, то тут повсюду оружие на стенах. Карагора бывалый воин убьёт легко, а стража в полном латном доспехе неповоротлива, и можно убежать через окно с коптильней, благо оно аж в рост среднего орка. Но это всё меня не слишком интересовало. Вождь впервые позвал меня сюда, видимо, я прошёл экзамен на профпригодность, справившись с заданием. Непонятно, конечно, чем был недоволен Фарк, но мне как-то плевать.

— Мы все славно потрудились. Богатство нашей деревни сильно возросло, и сейчас мы, безоговорочно, самая сильная деревня, особенно после того, как Оркгрим убил почти всю северную. Однако я этим не сильно доволен. Да, ты привез два оброка, и мои люди говорят, ты не притырил ничего лишнего себе в карманы, но за два месяца эта деревня не восстановится, так как мне получать оброк дальше, если она вот-вот развалится?! — тут Фарк наконец перестал злиться и даже оскалился в мою сторону. Честно говоря, я об этом не думал — у меня стояла задача выжить. Сначала в битве за деревню, потом не попасть под раздачу своего вождя. Так что теперь я усиленно крутил шестерёнки в своей голове и выдал первое, что пришло в голову.

— Отправьте туда верного человека с отрядом воинов, вождь. Это поможет продержаться деревне до восстановления численности.

— ЕЩЁ ЧЕГО?! ДЕЛАТЬ ПОДЧИНЕННОГО РАВНЫМ СЕБЕ?! ТЫ В СВОЕМ УМЕ, ОРКГРИМ?! — вождь не на шутку разбушевался, его карагор встал со своего лежака, откинув кость, и зарычал в тон хозяину.

— Вовсе нет, вождь. Если вы отправите именно верного человека, то проблем с доставкой дани вообще не будет, придется контролировать силой лишь две деревни. Более того, тот, кто будет в северной деревне, может прийти на помощь в случае опасности от других деревень, — вроде пойдет, что придумал на скорую руку. Но как же я невнимательно отнесся к этому вопросу! Сейчас опасность для меня не меньше, чем в момент битвы ночью.

— И ты, наверное, хочешь, чтобы я отправил Фарка? Ведь тебе доверять я точно еще не могу, не до такой степени! Хорошая мысль. Фарк не подведёт.

Но тут уже Фарк начал спорить:

— Вождь, это же смешно! Ты отправишь верного человека в разрушенную деревню? Да мы сами её и разрушили! Нас там поубивают в спины или отравленным мясом! Это уловка, чтобы подобраться к тебе и ослабить! Он сам хочет убить тебя! — Фарк не на шутку взволновался, его речь местами была картавой, а глаз прямо-таки налился кровью на стороне лица с ожогом.

— ХА! И в самом деле, Оркгрим, думал меня провести?! Коли ты действительно считаешь, что это принесет пользу, может быть, ты сам туда пойдешь? Я даже не буду брать дань в следующем месяце с тебя, если выживешь? Или Фарк прав, и ты просто хочешь бросить мне вызов, убрав от меня верного помощника? — вождь уже веселился, почесывая толстую шкуру карагора.

— Нет, вождь, я не думал свергать тебя, — солгал я. Ну, по крайней мере, не сейчас свергать же. — Я приму твою волю, если ты отправишь меня в северную деревню наместником, чтобы я держал их в повиновении и платил оброк без лишних проблем, я подчинюсь, — я еще раз склонил голову перед вождем.

— Так тому и быть! Бери своих воинов, отдыхай день, и завтра проваливай! Через два месяца жду оброк, иначе лично явлюсь посмотреть, что там творится!

Так многим моим планам на эту деревню пришёл конец. Вернувшись с воинами в дом, который очень скоро быть им перестанет, я сначала остановил тех, кто по старому моему приказу улучшал жилище. Это уже ни к чему. Затем собрал свой отряд и объявил им волю вождя. К слову, орки может и не блещут интеллектом, но на подлости они горазды, поэтому уже довольно скоро кто-то выдал тот же вариант, что и Фарк. Нас отравят или убьют в спину, ведь мы их деревню разрушили. Но потом внезапно вмешался Хорза, который всё это время лежал в уголке и не отсвечивал. Он вроде даже не двигался и совершенно слился с куском дома.

— Я не знаю, повезло вашему капитану, или он так и задумал, но ничего этого не будет. Кузнецы и мясники до политики не охочи, у них своя власть в деревнях, и они за неё держатся. Редкий мясник или кузнец становится хотя бы капитаном. Они слишком любят своё дело, чтобы отвлекаться на грызню за власть. Вы их почти не тронули, а вот власть, вождя, который забрал у них всех подмастерьев, вы убили. Да и добычу оставили больше, чем обычно. Как ни странно, именно у вас есть шанс там не только выжить, но и стать гораздо сильнее, — после этого Хорза как-то вжался в себя, поняв, что привлек всеобщее внимание.

Я в очередной раз приблизился к этому орку, обнажая меч. Тот лишь закрыл глаза и стал трястись. Но я разрубил его путы и поднял на ноги одной рукой. Не слишком большой от рождения орк, не кормленный два дня, он почти ничего не весил.

— Ты был далеко не на своем месте там. Не знаю, кто подсказал тебе, или почему ты сам так решил, но охотник не твоя стезя. Ты там справлялся, и неплохо, но это не предел твоих сил. Если будешь честно служить мне, то я дам тебе и силу, и богатство, — орки вокруг притихли. Все были уверены, что этим оркам жизни не будет. Оркгрим сам сказал, что предателям веры нет. Но с другой стороны, предать такого, как Оркгрим, никто бы и не захотел, — это признавали все орки между собой, обсуждая вождя. Хорзе просто не повезло быть не на той стороне.

Хорза, между тем, встал, потирая конечности, и, еще не веря в свою судьбу, посмотрел на капитана орков. Самого странного капитана, которого он когда-либо видел. Лишь долю секунды он размышлял над своим ответом, а затем упал на колено и начал клясться в верности.

— Развязать остальных. Дают клятву верности и работают со мной, или умирают, — через пару минут в моем отряде стало на пятерых орков больше. И хотя я по-прежнему не сильно верил им, но они могут помочь по-своему мне. Просто тем, что они со мной, и они живы. Это лишний раз покажет оставшимся в северной деревне оркам, что со мной можно иметь дело, и даст нам какое-то преимущество, в пользу того, что нас надо не резать и травить, а принять как нового вождя и его ватагу. В течение суток мы собрали всё, что можно собрать, и продали всё, что нельзя было унести с собой. Скуга и тот главный мясник очень странно на меня посмотрели, когда я возвращал ходачихи, однако в другой деревне они мне ни к чему. Жаль только было рубина, который я обменял на лояльные услуги кузнецов, а не на деньги, но теперь у меня в каком-то смысле будут и свои кузнецы, так что потеря равноценная, более или менее. Утром мы опять совершали марш-бросок в сторону деревни, но в этот раз упор делали на скорость, а не на бесшумность, поэтому довольно быстро вышли к тем же воротам, которые охраняли те же дозорные. При виде нас они сначала перепугались, а потом все же решили открыть. Деваться-то им все равно некуда. Деревня встретила нас молча и враждебно, орки ждали, что мы пришли забирать последнее. Но услышав, что решил вождь южной деревни, они даже как-то расслабились. Я прошел в покои вождя и начал там обустраиваться, дав приказ всем поступить так же. Может, в обычное время и возникли бы споры за места. Но моя ватага была сбитая в совместном бою, а ещё в деревне на двести рыл сейчас было полно места, так что проблем не возникло. Хорза доложил мне, что, пока нас не было, временно под контролем остатки деревни держали главный мясник и кузнец. И что они недавно собирались поболтать в кузнице. Оказывается, этот орк, чтобы выслужиться, умудрился как-то пробраться сбоку и подслушать их. Скорее всего, этого никогда не могло случиться раньше. Ведь там всегда ходил кто-то из кузнецов или подмастерьев, но сейчас народу почти не осталось, а привычка и уверенность в безопасности кузницы главного мастера остались. Это дало шанс такому ловкачу, как Хорза, пробраться и подслушать их диалог.

Кузнец говорил, что надо по-тихому перерезать нас во сне, а вот мясник нас защищал. Сказал, что теперь деревня может и выжить, что они не станут как какая-то ватага рабов колоть камень или рубить лес. Теперь можно дальше делать своё дело. Это для кузнеца было аргументом, однако он не сдавался и говорил, что мы захватчики, убили кучу народу, в том числе и подмастерьев. В ответ ему было сказано, что это прежний вождь отобрал даже тех парняг, которых обычно не трогает никто. Хорза сказал, что думал, будто они уже вот-вот возьмутся за клинки, но всё же мясник смог убедить кузнеца, добив того тем, что им вообще-то и припасов оставили, и капитана этого сюда, скорее всего, сослали, и он их не добил, но последним гвоздем стало то, что тот капитан не убил Хорзу и даже принял его на службу, а значит, он толковый малый. Если честно, я не знаю, придумал ли Хорза последнюю причину, чтобы показать, что я не зря сохранил ему жизнь, или же это и вправду было сказано. А может, было сказано, но он приукрасил. Это не имело значения. Сейчас всё немного повторялось, как и в бытность надсмотрщиком. Только теперь это не два десятка рабов, а целая деревня. Интересно, кто тут у них вместо Глурга. И передо мной стояла всё та же дилемма. Количество орков не увеличить, остается качество. Хорзу надо тренировать как убийцу и командира. Этот орк пригодится мне, если правильно его использовать. Мясник тоже проявил лояльность, а значит, надо будет сходить познакомиться. В остальном надо исподволь выпросить, как же у них пополняется численность, а то я стал вождем деревни, толком не побыв обычным орком, и сейчас ровным счетом ничего не знаю во многих аспектах. Но это всё дела завтрашних дней. Дав Хорзе добротный нож и несколько серебряных монет, я отпустил его обживаться в этой деревне, а сам до конца дня обустраивал дом по своему вкусу. Например, окна явно следует зарешетить, а ковры с пола убрать, а то заглушают шаги в сапогах, и мне этого совсем не надо в полувраждебной деревне орков. Под конец дня я еще раз собрал уже всех орков. Сначала хотел собрать всех своих, но ведь теперь тут все орки мои. Как-то непривычно, что я теперь вождь. С южной деревней пока не сравнить, это точно. А, кстати...

— Теперь я ваш новый вождь. А старый, как я понимаю, был совсем дерьмовый. Забрал подмастерьев, которых обычно не трогают, даже рабов, да и вообще зря полез на сильного противника. Так что давайте-ка отпразднуем моё назначение! — с этими словами я закатил оркам пирушку, которая кончилась ближе к утру, и пошел спать.

Уже к обеду жизнь в деревне снова бурлила. Мой старый отряд и «местные» потихоньку притирались друг к другу. Я думал, не выйдет без жертв, однако дело пошло. Видимо, местные решили нас принять и не уменьшать и без того малое количество орков. А ещё мы бы, разумеется, если что, их всех убили. Тоже аргумент, кстати. Сегодня надо сходить к «главам» этого селения. Кузнец и мясник. Но, немного подумав, я просто призвал их к себе. Вождь я или нет? Пора отучаться от этих привычек орка на побегушках. Когда те пришли, я затребовал отчеты о состоянии дел в деревне. Все было не очень хорошо, но всё-таки неплохо. Количество ртов снизилось, а саму деревню не ограбили до нитки, поэтому запасы были. Но это всё, разумеется, пустой трёп. Мне нужна была жизненно важная информация, причем так, чтобы никто не догадался, о чем я хочу узнать.

— Скажи, Горк, вот завтра прибудет в пополнение нам сотня-другая новых орков. Как бы с ними поступил прежний вождь? — Мясник упал на колено и стал докладывать, но неуверенно, словно я задал ему загадку, где цена — его жизнь, а в чём подвох, он не знает.

— Господин, я не знаю, кто соврал Вам, но новых рекрутов нам присылают раз в месяц, и это будет только через шесть дней, а не завтра. И обычно их полсотни, а не сотня или две. Я могу поискать и наказать этого лжеца, если он находится среди старого населения деревни, — с этими словами он поднял на меня взгляд, словно показывая свою готовность немедленно пойти и тряхнуть всеми связями. Ну, слава Богу. Значит, полсотни новичков через шесть дней. Нужное узнал.

— Не стоит, Горк. Я прекрасно знаю, сколько и когда рекрутов пришлют. Я просто спросил как бы действовал твой вождь, если бы всё произошло так, как я сказал.

— Да, господин. Он бы отобрал самых крупных и сильных в воины, а остальные делали бы черную работу, до тех пор, пока не смогут отличиться каким-то навыком, который сделает их полезным, или не отличатся в бою или охоте. Часть таких орков, кто не хочет долго ждать, идут к нам подмастерьями. Жизнь их тоже поначалу не сахар, но те, кто остаются и добиваются чего-то, живут себе потом вполне неплохо.

М-да, интересная политика у старого вождя. Чисто орочья, но такая тупая, если честно. Кто же отправляет прирожденных охотников и убийц на черновую работу из-за того, что они просто не вышли ростом и силой? Узнав таким образом всё, что хотел, я отдал им приказы и отправил восвояси. Мясникам было поручено заложить в меню двойные порции мяса к приходу рекрутов, а кузнецу — уже зарекомендовавшие себя клиники, как у моего отряда, и броню сразу на всех. Если не хватит железа, то хотя бы из шкур тварей Мордора. Чтобы не ходили полуголые рабы по нашей деревне. Отпустив обоих, я несколько минут размышлял, а потом наконец позвал:

— Хорза, выходи, — из-за моего трона тихим шагом вышел неудачник-охотник, который слышал весь диалог. Теперь он стоял и выглядел так же, как мясник. Думал, в чем подвох, и что за загадку я ему задал. Но, разумеется, так далеко он смотреть не может. Он просто не мыслит на таком уровне, как я, в силу своего жизненного опыта.

— Как ты думаешь, какова была цель моего с ними разговора?

— Узнать положение дел в деревне и тактику старого вождя, чтобы сделать все лучше и по-своему.

— Неплохой ответ, — ты даже подлизаться попытался — но уж слишком поверхностный. Этого я от тебя больше не хочу слышать. Впредь сначала подумай, зачем вождь спрашивает, тогда, может, поймешь, что надо ответить, — Орка медленно кивнул, как зачарованный. Словно я ему какую-то тайну мира открыл.

— Слушай меня, Хорза. Ты прав отчасти, но ещё я спросил это потому, что не знал, когда и сколько рекрутов придёт. Я ведь сам был обычным орком еще несколько дней назад и только пришел в южную деревню, — охотник передо мной склонил голову набок и слегка сморщил брови. Он понимал, что я ему говорю, но не понимал, зачем, зачем вождь показывает, что он слаб в некоторых вопросах. Хотя теперь он действительно увидел скрытый смысл в диалоге между вождем и мясником. И это как-то странно радовало его. Словно он убил несколько врагов и остался невредим.

— Теперь слушай предельно внимательно, чего я от тебя хочу и что тебе предстоит. Старый вождь ценил таланты только рослых и сильных орков, пропуская таких, как ты. Ты не прирожденный воин или берсерк, но ты вполне ловкий и опасный, если этим правильно пользоваться, — Хорза лишь кивал в такт словам, а выражение его морды менялось каждые несколько секунд. Он оказался в нетипичной для орка ситуации и просто не знал, как реагировать.

— Я хочу, чтобы ты стал моим клинком, которым я буду воевать. Не тем клинком, которым являлся мой отряд, а тем, который втыкают в спину врагу под покровом ночи. Ты должен стать неуловимым убийцей и разведчиком, а я помогу тем, чем смогу. За это ты получишь спокойную жизнь под моим руководством и возможность творить невероятные вещи одним взмахом ножа. Сегодня же и начнем. Возьми четверых, тех, кто, на твой взгляд, обладает схожими с тобой талантами. Это необязательно те четверо охотников, что я повязал тогда вместе с тобой. Потом мы начнем делать из тебя хищника, которого однажды будут бояться даже вожди Мордора, — после этих слов Хорза как-то странно вздрогнул и, поклонившись, побежал исполнять приказ. Я долго думал, что же мне делать с этой ситуацией, но приоритет, конечно же, выжить. К несчастью, события понеслись вскачь, и я даже слегка скучал по тому времени, когда просто тренировался или размышлял, или просто лежал и ничего не делал, будучи надсмотрщиком ватаги рабов. С Хорзой дальнейший путь был более-менее ясен. Понять, что он умеет, дополнить тем, что я сам знаю или умею. Очень кстати придутся и некоторые знания двадцать первого века. Все эти посты пабликов в соцсетях, групп про всякое выживание, походы и тому подобное. Тема милитари продолжала оставаться популярной даже в относительно мирное время, и это может меня неплохо выручить в некоторых моментах. Рассказы родственников, кто где служил или воевал, внезапно открылись с новой стороны. Конечно, и этого недостаточно и совершенствоваться придется и мне, и ему самостоятельно. Но нормальную базу для кузницы кадров я устроить смогу. Опять же вопрос беспрекословного подчинения. Не знаю, как я однажды его смогу решить. Это не благородные люди Гондора, которые верны клятвам, это, мать его, орки. Однако старый добрый кнут и пряник никто же не отменял. Обещание силы и власти сильно запало в душонку этого орка. Он даже вздрогнул от перспектив. Следующие недели будут полны работы.

* * *

Хорза впервые за долгое время чувствовал себя невероятно хорошо. Сначала он умудрился выжить, а потом внезапно ему дали служить новому вождю. И не вшивым рабом или охотником, его хотели сделать приближенным! Странная сладость разливалась внутри его тела, когда он чувствовал себя вершителем судеб и тайной силой. Слышать чужие разговоры и следить за орками, убивать неугодных, быть тайным клинком в ночи. Все это будоражило рассудок орка. Он решил, что добьётся этого места любыми способами, даже если придется сутками бегать связанным и лежать в дерьме. Отбор четверых орков из ватаги вождя был несложным. Хорзу просто лихорадило от предвкушения, хотя он смутно представлял, чему же в плане убийств и скрытности может его научить этот огромный орк, который бьется в открытую, хотя предыдущие поступки вождя показали, что тот далеко не дурак, и Хорза тоже хотел быть таким. Самым умным и могущественным. Поэтому будь что будет. К ночи он и четверка избранных, среди которых был лишь один охотник его старого отряда, стояли на заднем дворе дома вождя и ждали его в центре вытоптанной площадки. Здесь была клетка карагора вождя, теперь настежь открытая и пустая. Рядом стоял стог сена, из которого стлали новую подстилку для карагоров, которых вождь приручал. В центре было кострище, но Хорза запретил зажигать огонь. Вождь опаздывал. Орки нервничали, ходили взад-вперед, о чем-то спорили вполголоса. Внезапно один из них с шумом повалился в стог, и из сена торчали только дрыгающиеся ноги незадачливого убийцы. Еще через несколько секунд из стога вышел их вождь, весь в сене, держа удушающим захватом на весу того охотника. Его ступни были босые, обернутые лишь в какую-то ткань. Он мягко и бесшумно ступал по вытоптанной площадке, затем бросил их сотоварища им под ноги и плюнул на землю.

— Вы идиоты. Но я сделаю из вас настоящих убийц. Всем снять эти сапоги. Убийцу не должно быть слышно. Чтобы ступать более неслышно, наступайте сначала на носок, потом пятку. Вес переносить постепенно. Следите, куда наступаете, никаких веток или листьев. Еще урок. Запомните, лучший способ не опоздать к какому-то событию — это уже быть там, когда оно случится. Дальше. Обмотайте всё снаряжение мягкими тряпками или замените его по возможности. Убийце нет смысла носить полный доспех, его доспех — это внезапность и скрытность. Если вам он не поможет — вас не спасет и полная латная броня. — Хорза и охотники, едва дыша, внимали словам вождя. Он бы действительно мог подкрасться и убить их, если бы хотел. Кое-что они и так знали, — охотнику тоже требуется осторожность и скрытность, — но это было только начало. После того, как вождь признал их внешний вид более-менее пригодным, они дружно должны были прокрасться к дозорным на вышках, и их не должны были заметить. Однако была довольно светлая лунная ночь. Части доспехов и оружие бликовали. Тогда вождь просто кинул им плащи из льняной ткани. Они были светло-серые, натурального цвета, короче говоря. Заданием вождя было сделать их черными и незаметными. Если подобное задание с оружием было сделано быстро, — просто обмотали тряпками, хотя вождь заметил, что можно зачернить сажей или углем металл, — то равномерно и без промежутков измазать пылью и грязью весь импровизированный плащ у них заняло минут двадцать. Вождь шел с ними, но свой плащ он не пачкал. Проверив их подготовку, он покивал и обратился лично к Хорзе.

— Ты неплох и быстро учишься. Ты — опасное оружие. Но этого мало. Ты должен не просто выполнять моё задание, а делать это максимально эффективно и быстро! — с этими словами вождь сделал небольшую ямку в земле, налил туда флягу воды, а затем вновь забросал туда выкопанную землю и размешал. В получившуюся грязевую лужу он опустил свой плащ, подержал некоторое время и поднял. Равномерно испачканный и темный. Две минуты против их двадцати, и без усилий. Хорза чуял нутром: вот именно такие вещи отличают обычных убийц от самых лучших. И до него начало доходить, чего же именно хочет от него добиться вождь. Как ни странно, это сильно совпадало с тем, чего хотел сам Хорза, а потому он учился очень быстро. До дозорных добрались незаметно лишь Хорза, вождь и еще два охотника. Двое облажались, но смертей не последовало. Вместо этого вождь раскрыл себя и отчитал как дозорных, так и будущих убийц.

Хорзу словно ударило молнией! Да вождь ведь тренирует сразу и их, и дозорных! Их на скрытность, дозорных на внимательность. Одушевленный этим озарение, он посмотрел на вождя, улыбаясь во всю пасть, и внезапно наткнулся на очень внимательный и оценивающий взгляд вождя в упор. И потом медленный кивок. Это снова был экзамен, и Хорза его прошёл! Он понял задумку вождя! Внезапно орк почувствовал то, чего ни разу в жизни до этого не чувствовал. Что здесь он на своём месте. Именно эта стезя его, и он пройдёт её всю, до конца, и с удовольствием. Уже не казались важными эти общеорочьи мечты, как стать вождем или хотя бы капитаном, пить кучу грога и жрать мяса, водить в битвы орков. Куда притягательнее было пройти в шаге от дозорного так, чтобы он тебя не услышал, не увидел, не почуял. Держать жизнь орка в своих руках, когда тот этого даже не подозревает. Ходить тайными тропами, как тень в ночи. Всё знать, всех видеть и слышать, и при этом оставаться для всех лишь мороком. По позвоночнику бегали приятные мурашки, а пальцы невольно сжимались в кулаки. Теперь он даже понял кузнецов и мясников, которые любили своё дело и не пытались становиться вождями, даже если могли. Он жаждал ещё уроков, ещё силы и могущества. И за следующую неделю вождь дал их с избытком. Ориентировка на местности, методы допроса, строение организма людей и орков, как сеять раздор или вдохновлять окружающих с помощью игры словами. Вождь говорил, что вовремя сказанное слово порой опаснее тысячи клинков для врага. Он научил их настоящим диверсиям. А на сладкое... О да, вождь не знал, но Хорза тогда приметил нового высокого орка в южной деревне. Его бы, наверное, позвали в ватагу вождя, даже если бы он не свалился в яму в тот вечер. Хотя так он стал сразу капитаном. Но Хорза видел, как тот справился с мастером-мечником. И великий Оркгрим Темный, вождь южной деревни, показал им это боевое искусство. Как и куда бить, связки ударов и броски. Какие места не защитить никак. Как более слабому или легкому орку одолеть более сильного и большого в ближнем бою даже без оружия. Или же как превратить обычную палку или веревку в смертельное оружие. Эти тренировки были болезненными, потому что в качестве показательного примера они разбились на пары и отрабатывали приемы друг на друге. Вождь кидал самого Хорзу и бил его как следует. Но тот уже понимал: так лучше доходит. Хорза на себе ощутил всю науку вождя и потом легко повторил ее на своих охотниках. Последним уроком было держать лицо. Без агресии или страха. Вождь говорил, что даже если сам Темный Властелин во плоти пройдет мимо них во главе своих назгулов, те должны и глазом не моргнуть, словно их морды — это выдолбленные из камня статуи. Последний урок дался труднее всего, ведь орки привыкли реагировать эмоциями. Как правило яростью или страхом. Но вождь объяснил: их внешний вид тоже оружие. Вид приближающейся смерти, которая остается безразличной ко всему, очень сильно пугает, даже если у врагов преимущество. Пугает своей неотвратимостью. И Хорзу с охотниками действительно проняло. Потом было еще много мелочей и уроков, а часть, вождь сказал, оставит на потом, потому что для некоторых вещей еще не готовы они, или еще нет возможностей. Дав им, как он сказал, «фундамент», вождь наказал им тренировать свои навыки и наращивать число убийц. Он дал им название Тёмное Братство, которое всем пришлось по душе. Наказал отобрать лишь толковых орков и обучать всему, что им должно знать. После этого их великий вождь дал им «базу» — заколоченный заброшенный дом одного из бывших телохранителей старого вождя. Снаружи он остался заколоченным, но была пара тайных входов. Внутри же была база убийц, с тренировочными залами и жилыми помещениями. Убийцы теперь редко ходили днем и без масок. И даже те, кто ходили, старались походить друг на друга, чтобы никто не знал их точное число. Конечно, сейчас неглупый орк их сосчитает и так, слишком мало было народу, но со временем никто не будет знать их истинное число, сколько их, десять или сотня. Их временем теперь стала ночь, а оружием — страх и знание слабых мест.

Из нового пополнения они отобрали дюжину рекрутов и стали их тренировать. Хорза заметил, что когда объяснял другим оркам науку вождя, то и сам стал понимать её гораздо лучше, а еще что это неплохая тренировка лица. Сдерживать эмоции порой было очень трудно, так как вчерашние рабы, едва вылезшие из ямы, не блистали интеллектом. Но это была приятная трудность. Впервые в жизни, Хорза понял, что даже испытания и трудности могут быть приятными, когда творишь то, что хочешь.

* * *

Из нового пополнения дюжина ушла моему едва созданному ордену ассасинов. Два десятка я завербовал себе, раздал сержантам поровну и велел тренировать. Остальные остались рабами, хотя кузнецы и мясники хотели бы и себе пополнения. Тогда я сказал, что если они найдут работорговца, я дам им денег, чтобы закупили себе подходящих рекрутов сверх этого пополнения. Через десять дней число «цеховых» орков увеличилось в два раза, а моя казна просела на треть. Но репутация определённо того стоила. По ночам я видел усердные тренировки своих карманных убийц, а днём в ямах тренировался основной ударный отряд. Я временно запретил бои в ямах насмерть из-за малого числа орков, но, чтобы не лишать их досуга, теперь в ямах были битвы не насмерть, хотя без ран и увечий не обходилось. Чтобы было интереснее, я ввел бои не только один на один, но и три на три и пять на пять. Больше не было смысла, ямы не резиновые. Это нововведение орков сильно порадовало, и они туда ходили, как на зрелище. Порой даже я там выступал, совершенствуясь в боевом искусстве. Я уверен, мне не раз придется воевать в этом мире, и надо уметь делать это хорошо. Однажды я получил несколько легких ранений, когда сражался против трех орков, и отправился к мясникам, которые служили и аналогом докторов в этом странном мире. Ради меня они расщедрились и на ту черную мазь, и я завязал разговор на тему медицины. Я был врачом когда-то. Сейчас я только отнимаю жизни. Я не был великим врачом, просто делал своё дело. Однако все книги, что я прочел во время студенчества, теперь были доступны, если хорошенько посидеть-подумать. Поэтому я стал учить местного главного доктора и мясника десмургии — науке о перевязках, видам хирургических швов, некоторым более сложным вещам. Горк Кровавый пришел в восторг, услышав всё это, а в ответ я узнал, как готовить хороший грог, кое-что о местных травах и ядах, включая и ту мазь, и об орочьей «медицине», если можно так сказать. Я свёл Хорзу и Горка, сказав, что они оба мои приближенные в определенных аспектах. Сначала пришлось объяснить, что такое "аспект", но потом дело пошло. Заодно теперь можно было втихаря поставлять еду и грог своим убийцам, а еще я сказал обеспечить всех той мазью, бинтами, и, конечно, ядами. После урока первой помощи настало время идти в кузницу и там наводить мосты. Однако ни мои знания и советы, ни какая-то помощь не возымели эффекта. Все принято с нарочитой вежливость, и вели они себя послушно, но было ясно: эти орки мне не доверяют. Точнее один, самый главный. Его бы, если честно, убрать, да заменить некем. Вот со Скугой я нашёл общий язык. Внезапно и меня осенило. Кажется, нашим убийцам предстоит первое задание. Уже в закатных лучах я сидел в одиночку в тронном зале. Охрана была за дверьми. Я щёлкнул пальцами. Из тени справа от трона бесшумно вышел Хорза в темной полумаске и черном плаще. Не испачканном, а просто в плаще из черной ткани. Это было очень неплохо. Уже несколько дней я ходил открыто со своими сержантами и с Хорзой. Все видели, что он мой приближенный. А затем он не просто начал носить плащ. Он стал закутываться в него, накинув капюшон и маску, лишь изредка скидывая её. Затем и вовсе перестал. Теперь я могу отправить его на задание, а рядом будет идти совсем другой убийца, но все будут думать, что Хорза еще в деревне, или же гадать, где он на самом деле. Благо, убийце не полагается быть болтуном.

— Хорза, пришло время твоего первого задания. Когда ты с ним справишься, получишь наконец прозвище, так как негоже главному моему убийце щеголять голым именем. Ты вернешься и тайно проникнешь в южную деревню, затем найдешь там кузнец, которого зовут Скуга Стальная хватка, и предложишь ему место главного кузеца в моей деревне. Вроде он хотел подняться, но не вышло. Я очень хочу, чтобы он согласился, даже если уже стал главным кузнецом в той деревне. Как доберёшься, доложишь ситуацию и скажешь, сколько времени тебе понадобится. Адского ястреб, думаю, знаешь, где брать. На этом всё, бери, что необходимо, и отправляйся немедленно.

Мой лучший убийца и лазутчик коротко кивнул и так же бесшумно исчез через тайный ход в задней части дома. Удобная штука. Через несколько минут убийца в таком же плаще и маске вернулся и стал в тень позади трона. Его дыхание было чуть чаще, чем у Хорзы, а рост несколько выше. Но для начала сойдет. Дав ему указание чуть больше горбиться, чтобы сильнее походить на Хорзу, и тише дышать, я погрузился в свои мысли.

* * *

Хорза был возбужден предстоящим делом. Уже в закатных лучах он отправился на север. Никто не задал ему ни одного вопроса, а стража и вовсе делала вид, будто его не существует, по договоренности между ними. Однако вид одинокого орка в черном плаще был очень странным на фоне каменистой пустоши, в которую постепенно превращалась эта часть Мордора. Надо будет что-то с этим сделать, какой-нибудь тайный туннель прокопать из деревни. Идея показалась Хорзе хорошей, но, по некоторому размышлению, он убрал её на потом. Пока просто не хватит рук копать такой туннель, может позже. Если бы не срочность задания, он бы и вовсе вышел ночью, и тогда проблем бы не было. Через четверть часа он уже подкрался к деревне и перелез через забор там, где ему и говорил однажды вождь, прямо за их старым домом, в котором снова кто то поселился. Но, пройдя по тропке вдоль дома, он выскользнул и растворился в муравейнике жилого квартала. До ночи следует кое с кем поболтать, собрать слухов, узнать положение дел. Потом он отправит ястреба с донесением и, наконец, начнет работу.

Скуга Стальная хватка яростно ковал броню для карагора нового вождя. Его планы один за другим рушились, и, хотя это не сказалось на нем плохо, выше он забраться тоже не смог. Рубин, которым он расплатился с одним мясником, не помог ему свергнуть главного. Он взялся за сложный трудоемкий заказ, за броню для карагора, с прицелом на то, что вождь его заметит и приблизит к себе, а там и возвыситься до главного кузнеца недолго. Когда работа уже почти была сделана, вот, остался только шлем на морду, Скугу снова обошли. Он думал, что его работа останется в тайне, всё делал сам, в своей личной кузне. Но нет, вчера мимо прошел главный кузнец и со смешком сказал, мол, может сравним вид доспехов? Чтобы твой доспех для карагора вождя нормально смотрелся с доспехом самого вождя, который он делает. ОН! ДЕЛАЕТ! Доспех для вождя! Это был самый эксклюзивный заказ. Такое не переплюнешь. Он хотел убить этого жалкого лизоблюда. В деревне не было кузнеца лучше Скуги, никто бы не смог больше выковать доспех волку. Но нееет. Главный кузнец лучше подлизался к вождю. А еще кто-то из подмастерьев явно стучит на него. Но он до сих пор не понял, кто именно. Как же это всё бесило. Закончив работу, Скуга хотел отполировать металл, чтобы добавить товарного вида, но потом плюнул на это и пошел к себе в дом. И так опередил график на сутки, отполирует завтра, ничего с этим волком не станется. Скуга шел по конгломерату жилых помещений своего цеха. Это были добротно сделанные домишки, между которыми едва расходились двое орков. И защититься легко, и сразу знаешь, кто главный. Скуга шел по центру, и все остальные вытягивались по струнке, вдавливали себя в щели и проходы, уступая дорогу одному из мастеров кузни. Скуга усмехнулся. Хоть немного приятных вещей в жизни еще есть. В этом конгломерате он знал каждого, и каждый знал его. И чужих орков в этом большом лабиринте помещений не было уже очень давно, с последней битвы между деревнями, когда старые вожди решали, кто главный. А ныне и вовсе ни один орк не проберется незамеченным в место, где все друг друга знают и постоянно кто-то куда-то идет. Ни один.

Скуга скинул с себя защитный фартук и взгромоздился на грубо сколоченную, но добротную и широкую кровать. Он смотрел в потолок, вспоминая всё, что должен был сделать за день и что успел сделать, как вдруг из-под кровати вынырнула чья то рука и приставила нож к горлу. Скуга хотел вскочить, но вовремя передумал, иначе бы просто зарезал сам себя об нож незваного гостя. Но кто это мог быть? Главный кузнец? Очень может быть, но пока Скуга не завершил доспехи для карагора, его бы трогать не стали — вождь не одобрит. Мясники? Но с ними вообще сложностей не было, да и влияние давно поделено, и уже давно решено, кто чем занимается, а куда не лезет. Тем временем из-под кровати показалась довольно проворная фигура, закутанная в черный плащ, и с маской на морде. Склонив голову набок, неизвестный убийца (а кто же еще) смотрел на него. Затем раздался голос из под капюшона:

— Ты — Скуга Стальная хватка? Мой хозяин хочет передать тебе привет, — наверное, логично было бы соврать, но тогда его точно убьют, — не оставлять же свидетеля, — да и гордость кузнеца вновь взыграла в крови, поэтому он лишь кивнул.

— Хорошо. Мой хозяин, вождь северной деревни, Оркгрим Тёмный, — при этих словах морда Скуги вытянулась от удивления. Ему-то он что сделал?! Или это из-за рубина того?

— Мой хозяин хорошо отзывался о тебе и хотел бы видеть тебя на своей стороне. Он обещал тебе место главного кузнеца в своей деревне. И я не могу вернуться без положительного ответа. Что скажешь? — сказать Скуга хотел много чего, но сдержался. Если честно, интересная мысль. Тот Оркгрим вроде уважает кузнецов, да и стать сразу главным можно. Вот только не хотелось бы оставлять безнаказанным того стукача, да и местному главному отомстить. Эти условия он и озвучил убийце. Тот задумался.

— Стукач к утру будет мертв, но вот главного кузнеца убивать рискованно по многим другим причинам. Ведь подозрения падут именно на тебя. Есть варианты, как ему навредить, не убивая?

— По поводу кузнеца, конечно, идеи есть. Надо тогда просто испортить доспех. Но вот как ты найдешь стукача к утру, я не понимаю!

— Тише ты! Сюда и так было нелегко попасть. Значит, согласен? Тогда расскажи, как повредить доспех, собирай вещи и сваливай из деревни, остальное на мне.

— Вот, склянка с едкой кислотой, для травления по металлу, если просто вылить ее во внутреннюю часть нагрудника, то до утра металл разъест почти до основания, и тогда доспех можно будет проткнуть даже пальцем. После такого позора, да еще и перед вождем, кузнец свой пост не сохранит. А с остальным согласен, — убийца убрал нож от горла и взял склянку с кислотой. Обмотал ее тканью и засунул куда-то внутрь плаща. Скуга тем временем взял свои инструменты, сложил в заплечный мешок, достал сбережения в виде монет, затем обернулся, — а убийцы уже как не бывало. Скуга вышел в коридорчик и думал, как бы не пришлось объяснять, куда он идет с мешком на ночь глядя. Но тут же за поворотом он вздрогнул, когда наткнулся на спящего подмастерья главного кузнеца. Через несколько секунд до него дошло, что тот мертв, причем следов не было видно. Понятно, как убийца прошел незамеченным. Там, где он не мог пройти тихо, он убивал и шёл по трупам. Забрав кое-какие редкие и личные инструменты из кузницы, он ушел из деревни через одну лазейку в заборе, о которой знали только кузнецы да мясники, обошел деревню по широкой дуге и отправился на юг. Меж тем Хорза уже тихо клал нагрудный доспех на заранее подстеленную ткань и лил туда кислоту. Выйдя из кузницы, он отправился в жилое помещение и притащил в импровизированную столовую два бочонка грога, вскрыл их и высыпал туда весь яд, который взял с собой. Медленного действия, который работает лишь через час. Затем он скинул плащ и переоделся в обычную броню орков этой деревни, которую стянул с трупа одного из подмастерьев, ну и потом, стараясь подражать голосу Скуги, он выкрикнул:

— Эй, приговорённые, тут вождь прислал задаток за доспех, всем грога!

Понемногу подтянулись все подмастерья из крыла, которое принадлежало Скуге. Они придирчиво осмотрели орка, но тот хранил каменное спокойствие на лице.

— Ты кто такой?! Что тебе здесь нужно?! — один из рослых орков зарычал на незнакомца. Не дрогнув ни одним мускулом, Хорза перевёл взгляд на орка и так же спокойно и тихо ответил:

— Я посланник вождя. Он прислал задатком эту пару бочонков грога. Самого Скугу вызвал наш вождь, чтобы внести изменения в заказ, правда, мне не сказали, что именно надо изменить. Поэтому Скуга пошёл к вождю, а мне наказали убедиться, что грога хватит всем благородным кузнецам, и потом удалиться прочь, — с этими словами Хорза слегка поклонился, словно выказывая уважение и принижая себе перед этими орками. С самодовольными кивками они снисходительно согласились, что да, они благородные кузнецы, да и собрались здесь уже все, так что давайте, мол, выпьем, а ты иди отсюда, посланец, пока вперед ногами не вынесли. Хорза вежливо поклонился и ушел, затем забрал мешок со своими вещами из укромного угла и прошелся по всему крылу со словами про грог. Везде было пусто, кроме тех мест, где он до этого уже кого-то зарезал. Значит, и стукач наверняка будет мертв. Конечно, грязновато сработал, но времени ждать нет, да и не хотелось. По пути он лил из фляг грог на мертвые тела, а в конце поджег одно из тел и комнату. Теперь и следы сотрутся. После убийца покинул деревню тем же путем, что и пришел. Перелез через забор и обратно надел плащ. Из деревни уже слышались крики, и видно было отсветы большого костра. Неутомимой волчьей трусцой главный убийца вождя северной деревни отправился домой.

Четыре убийцы, тренировавшиеся вместо со мной и Хорзой, получили задание по-тихому убить главного кузнеца моей деревни. Я хотел, чтобы всё было обставлено как несчастный случай. Даже травить его нельзя. Моя репутация должна остаться чистой. Пришлось втолковать этим оркам, что если они попадутся или грязно сработают, то я скажу, что ничего не знаю, а затем сам прилюдно их казню. После этого до них вроде дошла серьёзность момента, и они пошли выполнять заказ. Адский ястреб Хорзы уже донес мне информацию, Скугу опрокинули с местом главного кузнеца, и он уговорит его прийти еще до утра. Поэтому действовать надо было быстро и точно. Наблюдать за ключевыми фигурами этой деревни — мясником, кузнецом и, как ни странно, мной, — я поручил с первого же дня. Поэтому маршрут и привычки кузнеца были известны, а дальше — дело техники, и мне не сильно интересно. Либо я потеряю четырех недоучек убийц, либо все пройдет гладко, но кузнеца в любом случае сживут со света до утра. Больше меня волновал вопрос, который, как опять же ни странно, волновал меня и в 21 веке Земли. Как, блин, заработать побольше денег?!

У меня есть фиксированное количество орков. Иногда оно уменьшается. Увеличивается оно раз в месяц на полсотни голов. Но также рыбалка, торговля лесом и кузнечными изделиями дает небольшой ручеек серебра и товаров в мою казну каждый месяц. И этого крайне недостаточно. Такого дефицита я не помнил в прошлой деревне, а всё, видимо, из-за той дани, которую я теперь должен платить, а та деревня принимала. В случае серьезных потрясений, как сейчас, когда большая часть населения вырезана, моя деревня, не имея достаточно ресурсов, чтобы закупить много рекрутов сразу и покрыть расходы, оказалась на очень опасной грани, за которой — полное уничтожение. Вздумай кто напасть, или если случится катастрофа, — деревне, скорее всего, конец. Что, в таком случае, будет уготовано мне, лучше даже не думать. Отсрочка оброка на месяц ничего особо не решит. Допустим, я отряжу больше орков добывать лес или варить грог, или ковать клинки. Это не меняет ситуации. Товар не сильно дорогой, усилия принесут дополнительный доход, но слишком медленно, уповать на везение я не хочу. Перетряхнув все знания по маркетингу и экономике своего мира, я понял, что ловить мне практически нечего. Единственный момент: необходим уникальный продукт на рынке, который не смогут толком повторить и который будет стоить достаточно дорого. Пока светлых идей не было. Со временем мои убийцы вполне могут обеспечить мне редкий и прибыльный заработок. Однако это надо их натренировать, заработать репутацию, короче говоря, опять всё упиралось в сроки. Я вызвал мясника и предложил ему продавать спасательные пакеты: небольшие свертки, в которые уложены бинты, уже пропитанные мазью, а также маленькие фляжки с грогом, в которые добавили различные травы и добавки к силе, ярости и бодрости. Этакий боевой наркотик. Идея, как ни странно, пришлась на ура, и ручей серебра увеличился в первое время, но потом снова пошел на спад, потому как их начали изготавливать и на местах, пусть качество и было хуже. Конечно, всегда был грабеж, но воевать против южной деревни еще рано, а остальные близлежащие трогать нельзя, разве что совсем далеко уйти и трясти отдельные деревушки или ватаги надсмотрщиков. Поразмыслив, я отправил более-менее перспективных новичков из Темного Братства на это дело. Опять же, в течение пары недель всё вернулось очень неплохими результатами. Пока ватага с надсмотрщиком вкалывали на своих участках, мой боец пробирался и крал все ценное у главаря. Однако их ценности тоже копились медленно, поэтому постоянно этим не поживёшь. Чтобы отвлечься ненадолго от бремени орка-бизнесмена, я начал проводить с Хорзой, которого теперь звали Хорза Безмолвный, и его Темным Братством эксперименты с ядами. Иммунитет человека можно обучить сопротивляться ядам змей, если понемногу вводить долгое время, и то же самое я рискнул проделать с орками. Была лишь одна проблема. Не придумали еще шприц. Да и технологии его сделать пока нет. Потому пришлось обратиться к старым знаниям второго курса университета, когда преподавали историю медицины. Я купил пару гусей у работорговцев, и те реально стоили довольно дорого, так как были редкостью в этой части света в живом виде. Их перья вполне годились вместо примитивных шприцей, оставалось лишь приделать к ним рыбий пузырь или нечто подобное и сжимать вместо введения поршнем. Поначалу орки с испугом к этому отнеслись, кроме Хорзы: он не колеблясь воткнул себе в руку шприц. Конечно же неправильно. Пришлось учить их находить вену, затягивая жгут. Мясник, кстати, тоже заинтересовался, зачем мне яд в таком разведении, а когда узнал — захотел сделать себе так же. Сначала мы брали слабые яды пауков Унгол и яды некоторых змей и других тварей Мордора. Затем пошли яды, приготовленные самими орками, и, уже под конец, как вершина, яд гулей. Я сильно боялся, что мой организм примет его и начнет выделять вместо того, чтобы бороться, но из двух десятков Темного Братства и Горка ни один не обратился, так что я решил рискнуть. Теперь тела моих приближенных, убийц и мое собственное куда менее восприимчивы к ядам. Я знал, что эта возможность со временем ослабнет, поэтому придется принимать их постоянно, но это быстро стало рутиной. Даже колоться мне уже больше не надо было. Я просто пил или вдыхал яд, размешанный с грогом. Это же стало ритуалом посвящения в моем ближнем круге, а также частью подготовки моих войск, скажем так, специального назначения. Отдельным моментом шли боевые наркотики. Так как Горк научил варить грог и меня, уже вдвоем мы долго экспериментировали с составом и, почти выпарив весь грог, оставили практически одну выжимку из экстрактов трав и частей животных, которые входили в традиционные эликсиры бодрости, силы или ярости. Но пить это почти не имело смысла. Зато колоться — да. Мы с Горком загубили рабов пятнадцать, прежде чем выяснили стабильную рецептуру. Я раздал это своей охране и убийцам, да и при себе держал одну такую дозу. Это как кольнуть себе чистого адреналина. Поначалу орки, которые были одарены этим средством, думали использовать его постоянно, но я их остановил. По приказу ко мне привели раба, и я вколол ему этот экстракт прямо в сердце. Он так сильно начал биться в путах и рычать, что его едва сдерживали четверо мощных орков, но через пятнадцать минут он умер. Я объяснил, что средство очень мощное и принимать его можно только в крайнем случае. После наглядной демонстрации вроде бы все всё поняли. Надо же, я сделал орков-наркоманов-берсерков. Такого Средиземье ещё не видело.

За всеми этими делами пробежал еще месяц. И вот уже великий вождь Мог Клыкастый лично заявился в нашу деревню собирать оброк. Я лично вышел ему навстречу, имея лишь двух охранников, которые тянули телеги с добром. Конечно, я их накачал стимуляторами, не внутривенно, но все-таки. Этого прикрытия хватит в плохом случае, чтобы я добежал до ворот, а там уж видно будет. Но новый вождь, увидев, как я преклоняю колено и выношу дары лично, просто кивнул с нотками превосходства. Его люди забрали телеги, и он уехал. Мои воины смотрели на меня как на лидера, который несколько опустился в их глазах. Однако, когда я снял шлем, моя морда была маской злобы и ненависти. Я увидел спасательный сверток у вождя на поясе. Причем не нашей работы. Да и вообще, не хочу платить кровные деньги ему за то, что он как бы сильнее нас. Мы еще повоюем! В следующем месяце ему точно конец. Оказывается, последнюю фразу я сказал вслух. Поэтому орки вокруг меня лишь злобно заулыбались и, как бы поняв мою задумку, одобрительно что-то бурчали и кивали. Если обычную ватагу заниматься физкультурой не заставить, то убийцы с неохотой приняли мои очередные выходки. Хорза без разговоров просто начал делать то, что я сказал, просто слепо доверившись вождю, остальные, пожалуй, больше повторяли за ним, чем подчинились странному приказу. Главное, что это работает. Растяжки, статические нагрузки, кардиотренировки помогли сделать из этих орков более сильных и ловких существ. Только Хорзе я объяснял смысл тренировок, уже потом, наедине. Что убийца должен делать всё незаметно, а если у тебя язык через плечо после двух километров бега, ты и вокруг ничего не слышишь, и сам сильно шумишь. Убийца часто преследует цель, а значит, должен быть быстрее неё. Они должны быть ловкими, чтобы карабкаться по практически отвесным скалам, и точными. Отдельными нововведениями стала селекция карагоров. Я велел выбирать не самых здоровых и сильных, а самых ловких и быстрых карагоров из потомства, скрещивать с такими же и затем повторять постоянно. На вопрос, сработает ли это, я ответил, что да, но не сразу. И все же однажды карагоры Темного Братства будут самые быстрые и ловкие во всем Мордоре. Еще одной новинкой стали духовые трубки. При правильном использовании они вполне пробивали кожаный доспех, да еще если и отравить. Мне не поверили, но, как обычно, демонстрация сыграла свою роль. Компактное, ранее не виданное, тихое, бьет на хорошую дистанцию, да еще и смертельное. Это стало настоящим вторым дыханием для моих убийц, и вскоре я стал замечать много отметок от грубых игл на разных поверхностях по всей деревне. Это даже вызывало улыбку. Они тренировались с пылом неофита. Неожиданно один из моих сержантов, Болг, чуть не умер в бойцовой яме, сражаясь один на один с каким-то берсерком. Я лично его латал вместе с Горком. Я даже переливал ему кровь, иначе бы он точно сдох, и использовал боевой наркотик. Одна ли группа крови у орков, или их физиологии плевать на это, но главное, что это сработало. Мы пришили ему руку, ногу; в бок, куда ему вгрызся берсерк, Горк установил стальную пластину, и она, как ни странно, не отторгалась. Ужасные швы шли по всему телу орка: лицу, спине, груди. Я только сейчас к нему присмотрелся. Он был коренастый, ниже меня, зато невероятно мускулистый; он не качался специально, как я, — все свои дополнительные мышцы он обрел, сражаясь в бойцовых ямах. Это был странный вечер, если честно. Я стоял у каменной плиты, на которой немигающим взором смотрел вверх мой сержант. Вокруг валялось несколько досуха выжатых рабов, отдавших свою кровь. Вокруг все тоже было в крови, как и я с Горком. Под конец сержант уже выглядел как мумия из кошмара. Но я действительно удивился, когда он сел. Похоже, такое количество боевого наркотика вкупе с околосмертными переживаниями и, кажется, даже клинической смертью что-то навсегда сдвинуло в башке у этого орка. Он и раньше любил бойцовые ямы, а теперь ходил в них каждый день, всегда сражался один против хотя бы трех, и иногда кто-то из этих трех умирал, несмотря на дежуривших докторов. Отныне его звали Болг Яростный, и его все боялись. Он теперь не хотел ничего другого, кроме как сразиться в бою с кем-то достойным. Единственный, кто против него справлялся в одиночку, был я. И то под стимуляторами. Позже я разобрался с его стилем боя, и справлялся уже сам. Это странно на него влияло. Он слушал теперь только меня. Его ватага, как ни странно, прониклась новой энергией своего капитана, и теперь они все носили не клинки, а два топора. И никого из них нельзя было увидеть в чем-то, что превосходило кожаную безрукавку. Конечно, воины, которые не боятся идти в битву, — это очень хорошо, но они ведь быстро и умрут. Поэтому следовало как-то им помочь. Все их топоры были сначала для рубки леса, но мы заменили их со временем нормальными боевыми. Еще я велел выковать им очень массивные браслеты из металла, с креплением для цепи. Такое же было и на топорах. Технология карабина на самом деле не такая уж сложная, да и пружину орки уже знали. Теперь боец может метнуть топор на полтора метра и не потеряет его даже в гуще боя. Он может защититься предплечьем с браслетом вместо щита. Его отряд стал Боевыми Топорами, и я обещал им честь быть в первых рядах моего войска в любой битве. Шорк, второй сержант, наоборот после этого стал избегать бойцовых ям, да и боев вообще. К сожалению или нет, но орки посчитали это слабостью, а потому через несколько дней его зарезал в поединке другой орк, который стал следующим сержантом. Его звали Хак. И, похоже, у него были все задатки капитана. Он сам однажды пришел ко мне, упал на колени и стал просить силы. Но не бездумной силы берсерка Болга, который, кстати, стоял рядом, но ему совершенно было начхать на оскорбление. И не тихих вылазок моих убийц, про которых уже ходили шепотки и слухи даже среди других деревень. Он просил чистой силы и мощи, чтобы никто не мог его превзойти и он выдержал любой напор. Он хотел нести смерть всем моим врагам и готов был пройти через что угодно ради этого. Это было интересно. Скуга к тому времени уже занял место главного кузнеца. Предыдущий кузнец на глазах у всех провалился на шатких мостках через реку, куда он ходил отведать свежей рыбы, запутался в сетях и утонул. Все четверо убийц получили один мешочек с тридцатью серебряными монетами и, как ни странно, отдали часть доли Хорзе. Все довольны. Так что Скуга, который точно знал в чем дело, с энтузиазмом взялся за работу. Я решил сделать этого воина латником, и мы потратили железа куда больше, чем на нескольких обычных орков. Также я наконец задумался об отличительном признаке своих воинов и решил сделать чуть больший левый наплечник, с шипами в ладонь длиной. У Хака и так была мощная броня, но я решил утопить его голову и шею в наплечниках, насколько это возможно, а потому увеличил их еще. Теперь его наплеч защитит не хуже щита, лишь бы успеть его подставить. На удивление Хаку Смертоносному понравился ритуал с ядами, и теперь все, что он пил, всегда содержало яд или даже смесь нескольких. Он даже завел привычку носить с собой нечто вроде табакерки, с размолотыми в мелкую пыль ядовитыми травами, и вдыхал их. Его морда приобрела бледновато-землистый оттенок, но он внушал страх. К слову, и кучу других наплечников Скуга с подмастерьями делал не покладая рук. Для обычной ватаги это были просто железные наплечники с тремя шипами в виде огромных клыков. Как у Хака, но поменьше. Чтобы выделить берсерков и убийц, у Темного братства это были маленькие щитки, практически не помогающие в бою, с очень маленькими шипами, зато сделанными из серебра: это выдавало в них элиту специального назначения, и они были довольны. А вот у берсерков это были наплечники, которые держались на голом теле лишь кожаными ремнями, зато шипы были выполнены из реальных костей и клыков Мордорских тварей, что сильно понравилось ватаге. Особенно этот символ крови и бойни понравился Болгу, который щеголял по деревне, пугая всех своими шрамами и прицепленными к браслетам топорами. Их он не отстегивал вообще. Хотя бы его воины делали это лишь в бойцовской яме, и на том спасибо. Хак тоже попросил такую цепь, и она была выкована, но я не мог определиться с оружием. Впрочем, если вспомнить, что он хотел нести смерть, то пусть будет как смерть. Его шлем был стилизован под череп, а оружием ему стала боевая коса, которую я ему, конечно, сразу не отдал. Для начала ему вытесали деревянную косу и проводили учебные поединки. Он много раз её ломал или попадал по себе. Часто воюя косой, ты не знаешь, где она окажется в следующий момент. Даже я видел лишь один учебник фехтования по косам, и, насколько мне известно, его никто не воплощал в жизни всерьёз. Через две недели и два десятка сломанных кос из дерева он, наконец, заслужил боевую. Потратив почти весь бюджет, включая оброк, я докупил рекрутов и наказал всем максимально их готовить к битве. Следующий отряд Мога Клыкастого не уйдет мирно. За всеми этими приготовлениями я не заметил, как деревня за это время разрослась и вновь наполнилась гомоном орков. А еще я не заметил убийцу. Ко мне однажды подошел Хорза и спросил, кто тот странный орк, который сегодня выслеживал и собирал информацию про меня. Это экзамен для Хорзы и Братства или нет?

Тут старые опасения, что за мной следили еще в деревне, нашли своё подтверждение.

— Ты можешь сказать, кто это был? — Безмолвный лишь пожал плечами.

— Убийца с примерно нашей подготовкой и талантами, а так орк незнаком мне.

— Проследи за ним, затем прими меры. Впредь докладывать о таком сразу, — видимо, что-то такое отразилось в моем голосе, потому как Хорза лишь кивнул и бросился прочь. Его место занял один из опытной четверки, стало быть, Первый убийца решил сам взяться за дело. Похвально.

Тень опасности прошла около меня. Я даже почувствовал слабый укол тревоги, которой давно не ощущал. Это тревожило. Через день вернулся Хорза и сказал мне о странном клане каких-то убийц южной деревни, которые по какой-то причине интересовались моей персоной. Их логово он выследил. Оказывается, орк, который считал себя мастером скрытности, не проверял, следят ли за ним. Хорза рассмеялся, а я лишь мрачно добавил, что ему следует помнить об этом тоже, раз он считает себя убийцей из тени. Тот заткнулся. В общем, я отправил почти весь отряд своих убийц вырезать к чертям этот клан. Не знаю, зачем, может плохое настроение, но сейчас мне плевать. Меньше врагов и дурных мыслей. Ещё я велел начать наконец строительство настоящей крепости с донжоном и куда более высокой и крепкой стеной. Деревня — уже пройденный этап, для спокойствия мне нужна своя цитадель, пусть и небольшая. Даже смешно: превращаюсь в какого-то феодала Средних веков. Ров еще выкопать вокруг крепости и пустить туда русло реки, тогда будет совсем хорошо. Правда, Скуга, не будь дураком, подсказал пустить рукав реки и сквозь город хотя бы краешком, для нужд орков и в случае осады. Умён черт, и откуда только что берется. Приказав сдохнуть, но сделать ров и стену к следующей дате сдачи оброка, я решил обратиться к более тайным знаниям орков. К тому, как их вообще делать, как появляются новые орки и могу ли я эти «орочьи ямы» делать прямо на месте. Тогда количество рекрутов я смогу контролировать сам, хотя бы в какой-то степени, а не платить за них работорговцам втридорога. Всем ясно, что они делают дикую наценку на этот специфичный товар, но сделать ничего с этим нельзя. Вторым моим вопросом к работорговцам-караванщикам был интерес к магии как таковой. Я точно столкнусь с её проявлениями в рядах сил Света однажды, и они точно есть среди сил тьмы. Один из назгулов вообще зовется Король-Чародей. Он наложил на себя интересное проклятие: не убить смертному мужу. Это ведь обеспечивает ему бессмертие практически в любой армии, тем более в армии тьмы. Будь на мне такое, я бы мог не опасаться даже тысячи клинков в спину. Даже просто за туманные ответы на эти вопросы, работорговцы запросят много денег. Так что отдавать каждый месяц кусок своего богатства точно больше никак нельзя. Решив, наконец, что делать дальше, я стал готовиться к нападению на казначеев южной деревни, что придут ко мне за дарами, и к последующей войне с Могом Клыкастым. Если всё пройдёт, как я задумал, то... Нет, делить шкуру неубитого медведя не стоит. Вот пусть сначала всё пройдёт, как я задумал, а потом видно будет.

Следующее пополнение было вполне обычным. Однако был момент, который всё изменил. Я увидел в караване рабов-людей. Жалкие и тощие, в каких-то обрывках и тряпье, они, тем не менее, были именно людьми. Я выспросил у караванщика, кто это такие. Оказалось, местные. Исконные жители этих мест. Люди. Они были здесь до орков. Это всё меняло. Впервые я видел людей в этом мире. Наплевав на все удивлённые гримасы, я забрал вместо орков себе всех людей. Пришлось даже доплатить слегка, чтобы не оставить никого. Теперь надо о них как-нибудь позаботиться, а заодно постараться поговорить. Это было просто невероятно! Живые люди! Как мне этого не хватало, оказывается. Вокруг были только орки. Те, что гораздо старше меня и живут подольше, а также те, кто нахватался умных слов от меня, говорили почти как люди, я даже иногда путал их с людьми, называя так про себя. А вот ватага обычных рубак умом не блистала. Рубленые короткие фразы, избыток нечленораздельных звуков. Разговоры, в основном, о еде да битвах. Хоть приказы они выполняли, этого хватало. Скинув почти всю рутину и управление деревней на Горка и Скугу, я занялся лишь новыми рабами-людьми и подготовкой к войне. Велел выдать всем нормальную одежду и еду, инструменты, и отправил работать, запретив оркам излишне к ним придираться, бить плетью и, тем более, убивать. Когда из толпы начали раздаваться недовольные крики, я просто выхватил парочку недовольных с помощью охраны и зарубил их на глазах у всех.

— Орки созданы для битвы! Пока я здесь вождь, орки будут только воевать, если это возможно. Пусть люди трудятся на нас. Если вы попортите или убьете моё имущество — я убью вас следом! Всем ясно?! — мой крик разнесся на весь городок. Орки послушно притихли, а затем начали расходиться. В течение нескольких часов мои убийцы приволокли на центральную площадь ещё трёх орков, которые осмелились нарушить приказ, пока думали, что я не вижу. Хак наконец опробовал свою косу на орках. Может, хоть это их вразумит. Меж тем я ходил среди людей и понял, что не могу завязать разговор. Для них я — вождь орков, с которым нельзя говорить, как с кем-то разумным. Ты либо дерзишь в ответ орку и умираешь, либо стоишь и молчишь. Походив промеж них, как дурак, целый час, я отправился к себе в покои. Орки разбегались с моего пути, как когда-то перед Могом Клыкастым разбегались рабы. Плевать. Я словно действительно старался построить нормальное государство среди орков. Половина из них меня пырнёт при удобном случае. Раздраженно сняв шлем, я кинул его в стену. Мой спутник-убийца вздрогнул от резкого звука. А может от моего гнева. Плевать. Я поднял его за грудки и стал орать ему в морду:

— Эй ты, мозгляк! Я же ясно выразился: настоящий убийца должен быть хладнокровен перед лицом самой смерти! А ты задрожал от громкого звука?! — приложив его об стену, я ударил его по рёбрам, и он согнулся пополам, выхаркивая кровь. Рёбра у него хрустнули.

— Приведи другого! А сам в лазарет. ЖИВО! — орк часто закивал и убежал, сипя на всю комнату.

Вот так. Я, похоже, совсем перестал быть человеком. Если подумать — когда я в последний раз делал что-то действительно человеческое? Наверное, когда спасал того сержанта, которого считал своим, и хотел спасти одного из первых верных мне солдат. А ведь он не зарубил меня только потому, что не смог. И в будущем, скорее всего, не отступится от этой идеи. Как же всё это меня достало. Кожа на перчатках заскрипела из-за того, что я слишком сильно сжал кулаки. Строю тут какую-то цитаделишку на краю мира. Считаю шкуры, ткань, клинки, орков, серебро, в конце-то концов. Пытаюсь выгадать лишнюю монету, чтобы прибрать себе к рукам ещё больше денег, власти и орков в будущем. Ну и чем я тогда от них отличаюсь?! Я оказался в невероятном мире и уже который месяц до сих пор тухну здесь. Среди орков. Может, влияет тело, а может и окружение. Я уже совсем не тот, каким себя помню. Я сел на трон и опустил лицо в ладони. Слева послышался шелест плаща. Новый убийца занял место прежнего. Вот, создаю ассасинов Темному Властелину. Уже надавал тут знаний и технологий оркам, а зачем, спрашивается. Всё еще топчусь здесь, как в клетке. Я помню, что Гондор построил свою крепость в Мордоре таким образом, чтобы сложнее было выбраться из Мордора, чем попасть в него. Однако не ожидал, что сама жизнь в этой клоаке мира среди орков построена так, что ты скорее десять раз сдохнешь, чем по-настоящему куда-то выберешься. Помассировав надбровные дуги, я поднялся. Значит, решено. Нельзя больше размениваться на мелочи. Завтра придут за оброком, и я выйду во главе своей ватаги, и мы погоним ссаными тряпками эту шелупонь до самой южной деревни, где я скажу, чтобы катились куда подальше. И этого Мога Клыкастого вместе с Фарком на фарш порублю, если придется. А потом зашлю Хорзу с убийцами во все деревни, чтобы всякими посланиями напоминали вождям о судьбе моих врагов, если вдруг те сильно много о себе возомнят и решат на меня дернуться. Я едва не зарубил орка, который именно в этот момент вошел в тронный зал со свертком в руках. Мой взбешённый вид и недавние выходки зставляли его трястись. Он передал мне свёрток и спешно покинул зал. Хм, подарки от кузнеца и мясника. Кремень с кресалом, небольшой топорик, пара метательных ножей, кое-какой полезный скарб и мелочи, которые всегда пригодятся в походе или на войне. У убийц и приближенных скоро тоже появятся такие. Хотя Болг Яростный, скорее всего, плюнет и не станет это носить. Ну и хрен с ним. Смерти подобно наблюдать за этими тварями. Я совсем забыл спросить, что там по поводу магии и как делать новых орков, со всеми этими событиями. Поэтому спешно встал и, собрав отряд, бегом выдвинулся к каравану. Тот уже достиг южной деревни, выполнил свои дела и теперь шёл на восток. Через полчаса бега мы их перехватили. Караванщики явно такого не ждали, а потому ощетинились оружием, встав кругом за повозками и телегами. Но мне война с ними ни к чему.

Я вышел вперед и просто пошел к каравану. Один. Не вынимая оружия. Навстречу вышел тот рабовладелец, что со мной торговал. Он начал голосить что-то типа, чего вам здесь нужно, мы вас не звали, идите лесом. Я заткнул его рыком. Потом сделал знак рукой, что нам надо поговорить наедине. Это расслабило караванщиков, и они быстро раскинули поодаль шатёр, куда вошли только я и тот рабовладелец.

— Чего тебе, Оркгрим? Мы все делишки сделали. Иди гуляй! — огрызался караванщик, сразу перейдя в атаку словами. Но мне не было дела до его расстроенной душевной организации.

— Завали хлебало, работорговец. Не хочу даже знать, как тебя зовут. У меня к тебе два серьезных вопроса, за которые я могу серьёзно заплатить. Но ты выложишь мне всё и сразу и будешь помалкивать об этом. Понял? — тот от возмущения слюной чуть не подавился.

— Да ты кто такой?! Жалкий капитан кучки рабов в затхлой деревушке! Я главный караванщик Восточного Пути! Мне хватит связей, чтобы уже завтра ты был рабом! И я тебя даже не продам, а буду медленно убивать! Я командовал орками, когда тебя ещё из говна лепили! Я Вар… — тут я сунул ему в морду кулаком, отчего он упал и захлебнулся словами и слюной. Когда эта жалкая тварь поднялась на ноги, я уже стоял с клинком наголо. На всякий случай, как следует, ударив его плашмя по башке, я начал добиваться ответов:

— Ты или денег получишь, или клинок в брюхо. И срал я с Роковой Горы на твои связи. Перережем вас, как щенков, и обстряпаем всё так, словно тролль порезвился. И плевать Темному Властелину на такой кусок мяса, как ты или я! Так что выкладывай всё, что знаешь, или прощайся с жизнью, — орка всего аж искривило от недовольства, но, не будь он совсем тупым, всё-таки начал вести конструктивный диалог.

— Хорошо! Чего тебе? Говори.

— Как делают новых орков? Я хочу знать всё от и до. Я слышал слухи про орков, владеющих магией. Что тебе об этом известно?! Говори всё! — тут побитый орк, из носа которого уже текла кровь, начал смеяться, причём начал с глухого уханья и перешел в раскатистый смех, полный чистого злорадства.

— Твои вопросы связаны! Тупой ты шрах! Да только ты такой тупой, что мне плевать! Я расскажу тебе всё, а толку не будет! Ты ничтожный и дальше вождя мелкой деревни ты не пройдешь! — я ещё раз ударил его плашмя клинком, уже по другой стороне его самодовольной башки.

— Не отвлекайся! Говори! — потирая с проклятиями ушибленное место, орк пожал плечами.

— Роется яма. Или строится стена. Метра два высотой. Залить всё водой и грогом, забросать глиной или землёй. Положить туда трупы эльфов или орков. Хе-хе. А затем добавить чёрной магии и нужное заклинание. АХАХАХАХА! Заклинание знают только орки, которые не дураки поколдовать. И те едва справляются! Магии им не хватает, и им свою кровушку лить в яму приходится. На десяток трупов орков выйдет два десятка новых тупых рабов, таких, как ты! — выплюнул в меня последнюю фразу этот клоп. — С эльфов орки мощнее, с орков — слабее. Чем сильнее и могущественнее жертва, тем более хороший урожай выйдет. Орки же колдуны — очень редкая птица. Все почти под контролем нашего Властелина. Заклинание на орочьем не тайна, да только колдовство или дано, или нет. Тебе так точно нет! Иначе бы это знали давно. Теперь гони мою плату и проваливай в свою жалкую халупу! — пожав плечами, я потянулся за кошелем, но остановился на полпути.

— Так какое заклинание, говоришь?

— Здесь, на темном наречии! Вот, возьми этот свиток. И не рычи потом, что не понял ни слова! Это твои проблемы! Гони монету и вали отсюда!

— На, — с этими словами я снёс голову клинком этому работорговцу. Как только я выглянул из шатра, на меня обратились взгляды всего каравана. И именно в этот момент мои орки начали убивать караванщиков. Это не было сложно. Караванщики воевали только против бродячих тварей Мордора, никто из орков и не думал кусать руку, которая им даёт торговлю и рекрутов. Но я не орк. Важно это не забыть. Провозившись ещё часа три, мы обставили всё как нападение тролля. Благо, я уже один раз видел эту картину и могу воссоздать её. Награбив добра, мы ушли к себе в деревню, сильно потяжелевшие от груза, но никто не жаловался. Уже вечером я пробовал сотворить новых орков. Не вышло. Заклинание я сумел прочесть с помощью Горка Кровавого, который умел читать, но толку нет. Магия внутри меня может и есть, но пользоваться я ей не могу. Нужно найти учителя или хотя бы узнать, как она устроена. На следующий день я, злой и бодрый, вышел навстречу — кому бы вы думали? Фарку Обожженному. Значит, его в этот раз послал вождь. Пускай. Не став с ним церемониться и даже болтать, я просто указал на них рукой, и пошла жара. Фарк был во главе целой сотни орков, а потому чувствовал себя уверенней. Я же взял лишь семь десятков солдат, но зато куда более проверенных и тренированных. Берсерки, накачанные боевыми стимуляторами, рубили всех на лоскуты по левому флангу. Справа — вполне собранная команда, мой старый отряд. В новой броне, с хорошим оружием и тоже под стимуляторами. А по центру, как волнорез, разделяли эти два отряда я и Хак Смертоносный. Его движения были медленнее моих, из-за веса оружия и доспехов, но обратной стороной было полное игнорирование блоков или брони. Щитоносцы не помогли против него: он просто бил косой сверху вниз или отрубал ногу, просовывая кривое лезвие косы сбоку, вот и весь сказ. На меня в гневе тоже было страшно смотреть. Я не стал исключением и закинулся стимуляторами. Все наши враги казались такими медленными и слабыми. Я лично убил Фарка и нанизал его тупую башку на алебарду. А когда мы дорезали последних, погнал своих до южной деревни. Выйдя из-за последнего поворота в зону прямой видимости дозорных, я воткнул заостренное древко алебарды в землю, плюнул себе под ноги и отправился в свою деревню. Некоторые другие орки, особенно берсерки, повторили мою выходку, нанизав на алебарды и копья или даже просто заостренные деревянные палки головы поверженных врагов и воткнули рядом с моим. Уже из-за этого импровизированного частокола они глумились над дозорными и уходили вслед за мной. Я заметил одного из своих убийц в деревне, который вышел на стену посмотреть, что происходит. Думаю, раз они особо не таятся, работа уже скоро будет сделана. С тем и ушли. К закату вернулся отряд Хорзы, сказав, что весь клан каких-то Лезвий перерезан, потери — два орка. Я кивнул и махнул им отправляться отдыхать. Сам же, второй раз за день, вывел уже всё войско навстречу Могу Клыкастому. Я не стал его слушать или что-то отвечать. Плевал я на всех этих орков, что на последнего раба, что на вождя. Просто молча махнул рукой, и тут хорошо показали себя охотники и убийцы. Они целились в карагоров, а не в воинов, а во вторую очередь — во вражеских лучников. Карагоры полегли все, кроме личного волка Мога, так как тот был защищён хорошей бронёй. Кто, мать его, только сделал ему её. С лучниками было сложнее, но это уже не имело значения. Второй раз за свою карьеру Боевые Топоры первые ворвались в ряды врага и смяли их. В этот раз вражеского командира достал Хак. Он отрубил карагору лапу и добил волка вторым ударом. Того не спасла кольчужная бармица на шее от могучего удара косой. Уже мертвого вождя просто изуверски изрубил топорами Болг. Увидев такое, орки побежали от нас прочь, но от берсерков в кровавом угаре не убежать. Собрав все более-менее ценное с тел поверженных врагов, мы вновь ушли в свой лагерь. В соседние деревни уже отправилась весть о смерти этого вождя, и теперь южная деревня не главная, а такая же, как все остальные. Хотел ли я быть главным? О нет, с меня хватит и одного поселения орков. Я рассказал Хорзе, что надлежит делать, и тот отправил своих людей к вождям всех трех окрестных деревень. Ночью у каждого из вождей на постели лежал кинжал со змеевидным лезвием специально для удара в спину и подпись: «Не ходить на Север, если жизнь дорога! Оркгрим Темный».

Утолив свою ярость и эмоции в битве, я наконец нашёл время сесть и на трезвую голову поразмышлять. Магия остается под вопросом, но, в целом, она должна быть. Я сам по себе экстраординарное событие в мире Средиземья, а тут все расы владели какой-то своей магией. Даже люди, которые, пусть и измельчали со времен Нуменора, но всё еще могучая раса. Помнится, у следопытов Итилиэна вполне рядовым событием было наложить заговор на дорожный посох, чтоб тот не терялся. Если орочья магия мне недоступна, может быть я смогу овладеть людской. Вот только проблема та же: где и каким образом. Ладно, оставим это. Теперь второй момент, из-за которого и была сегодняшняя вспышка ярости. Люди. Было крайне радостно видеть этих людей. Первых людей в этом мире. Пусть они и считаются изгнанниками-северянами, пусть люди Гондора их и недолюбливали порой, это хороший народ, который смог выжить в землях Мордора. И тем больнее было осознать, что для них я чужак. И даже не просто чужак, как другие орки, я хуже. Я главный орк в этом городишке. Про какой-то дружелюбный контакт и речи быть не могло. К тому же, я знал, что по городку поползли нехорошие слухи обо мне. Я выдавал хороший инструмент и одежду, а также нормально кормил рабов-людей. Почти наравне с орками. Многим это сильно не нравилось. Пока мне ещё важны эти орки под моим началом, и власть моя не абсолютна, придётся как-то выкрутиться. Но люди мне важнее, пусть даже чужие, пусть даже они меня ненавидят. Хак Смертоносный опирался на свою косу, мрачно хмурился, но молчал. Болг Яростный с нескрываемой злобой смотрел на меня после приказа о снабжении людей. Хорза Безмолвный держал каменное выражение морды, но взгляд его выдавал полное непонимание и растерянность. Орки шептались между собой, кое-где у костров после третьей плашки грога уже начинались пьяные громкие разговоры про то, что я слабак. Горк и Скуга, мои мясник с кузнецом, смотрели с интересом, словно говорили: ну давай, ты нас удивил, в чем фишка, где вторая часть плана, которая всё ставит на места? С этим следовало что-то делать, и срочно. Я не могу пустить дело на самотек, ведь меня точно убьют или просто уйдут в другие деревни, и тогда я умру в любом случае, не выдержав конкуренции. А проигравшим конкурентам орки оставляют мало вариантов: смерть или мучительное существование под пытками, пока не умрёшь. Но я просто не могу относиться к людям хуже, чем к оркам. Если я это сделаю, то внутри меня точно умрёт что-то важное, о чём я буду жалеть всю жизнь. Часть человеческой души. После этого переселения я точно был уверен, что она есть, жаль только, учёным из нашего времени это не доказать. Следовало выкрутиться так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Вспомнив своё первое подобное замешательство, когда делил меж орков тушу карагора по-честному, я даже усмехнулся. Ну, значит, принять для себя их культуру и психологию и попытаться как-то объяснить всё это непотребство, хотя бы для себя. Спать мне не пришлось всю ночь, зато к утру я знал, что сказать.

Не стану делать заявлений на толпу: на толпу вождю должно быть плевать, но вот сказать ближайшему окружению, да ещё их конвой услышит, — этого должно быть достаточно. Слухи пойдут быстро, но уже другие. Об этом дополнительно позаботится Хорза.

— Я слышал, тупое отребье, из которого состоит почти всё моё войско, мной недовольно. Они уже вслух иногда кричат, что я слабак. Есть ли среди вас согласные с ними? — я обвел взглядом ближний круг подданых, но все молчали. Интересно, каких усилий это стоило Болгу. Берсерк явно едва сдерживался, крылья его носа раздувались, но всё-таки он держал себя в руках. Может, потому что знал: в случае чего, он не сможет меня одолеть, и я его убью. Остальные отводили взгляд или смотрели в пол.

— Ладно, если таким тупым оркам нужно лишнее объяснение, я его дам. Орки должны воевать. Тёмный Властелин создал нас для войны. И мы будем воевать. Люди, которые будут попадать под мою власть, станут рабами. Но это мои рабы. Они стоят дохрена денег. Поэтому я не желаю, чтобы вы портили мою собственность. Люди размножаются не так, как орки. И растут они медленно. У меня пока нет неиссякаемого источника из рабов или тысяч орков под своим началом. Если кто-то из вас захочет испортить мою собственность или вовсе уничтожить, вы ответите передо мной. Будете жить на одной воде и рыбьей требухе, а вкалывать за двоих рабов, и это если повезет, и я буду добрый. Так всем ясно?

Теперь уже более-менее все благосклонно согласились со мной, что, мол, потерпим, а уж потом отыграемся, лишь бы не возвращаться к чёрной работе. С тем все и вышли, кроме Хорзы. Ему я дам ещё больше полуправды.

— Хорза, я хочу, чтобы твои люди донесли до орков ещё один мой приказ. И до рабов-людей тоже. Если они будут ломать инструменты или чинить восстания, то их ждет порка, голод и боль. Но также если они будут полезными рабами, то смогут обрести свободу. Каждый раб, который сообщит мне, или кузнецу с мясником, или тебе, достаточное количество чего-то полезного, обучит навыку или поделится знаниями, получит палаш, еду и воду на два дня и одежду. А также право идти на все четыре стороны, — тот выглядел потрясённым, даже потерял маску безразличия. Ну что ж, видимо, до орков все лучше доходит через задницу, как говорится.

* * *

Хорза слышал объяснение вождя и в очередной раз поражался уму и хитрости Великого Оркгрима Темного. Он знал, что повелитель устроит ему экзамен, когда все уйдут, но не ожидал, какой именно. Дополнительные приказы походили на то, как будто люди повелителю были ближе орков. Мерзость. Хорза видел разных могучих орков. Некоторые из них, ещё в бытность капитана ми, слегка сходили с ума. Кто-то любил поджигать мясо и вдыхать этот запах. Кто-то даже говорил стихами или молчал вовсе. Иногда это были сильные стороны: например, такие капитаны и вожди впадали в ярость при виде огня, и их уже ничего не могло напугать; иногда такой капитан боялся карагоров и, видя волка не на тарелке, а вживую, просто бросал всё и бежал с поля боя. Примерно таким и был прошлый вождь северной деревни, которого очень хитро победил Оркгрим Темный. Неужели его вождь ударился в человеколюбство?! К сожалению, он в таком случае проживёт очень недолго, а жаль. Хороший был вождь.

— Хорза, скажи мне, в чём истинный смысл моего приказа? — вопрос, как всегда, застал врасплох, даже если орк знал, что его спросят. Ну вот откуда ему знать? И так иногда после разговоров с вождём башка болит, а тут такая задача. Помявшись пару минут, он сказал, что не знает. Вождь встал, медленно потянулся, а потом словно взорвался движением. Удар ногой с доворотом корпуса в ухо бросил убийцу на холодный пол. Хорза ещё никогда не видел такого удара, да ещё так быстро! Вождь ударил ногой так же быстро, как Хорза бил кулаком! Тот говорил ему, что всё дело в технике удара, но что такое техника, так и не объяснил. У орков были механизмы из шестерней и рычагов, но как они относились к дуракам, тот не понимал. Причем самому вождю удар было нанести так же легко, как и пощечину. Полежав секунд десять, орк поднялся, потирая ухо и едва вдыхая воздух. К удивлению, он услышал похвалу:

— Хороший ответ, Безмолвный. Не ожидал, что ты осмелишься.

— Вы... Вы довольны мной, хозяин?

— Конечно, нет! Но запомни: лучше признать, что ты ничего не понял, чем притвориться, что всё знаешь, а потом облажаться в нужный момент из-за того, что ты тупой кусок мяса! Понял?

— Кажется, да, хозяин. Но в чём же смысл приказа?

— В силе и власти Скуга. Почти всё и всегда сводится лишь к этому. Народ этих рабов живёт здесь давно. У них должно быть полно знаний и секретов этой страны. Даже если это банальные знания трав и их свойств, орки смогут это превратить в еду или яд. Знания о других землях тоже очень полезны, особенно таким разведчика, как ты. Если вдруг они смогут чему-то научить кузнецов или мясников, то сила войска Темного Властелина лишь возрастёт со временем. Теперь понял?

— Почти всё, хозяин. Скажи, а зачем давать им оружие и еду, а затем и свободу? Можно просто выбивать из них эти знания.

— Есть принцип, который можно назвать... ээээ… принцип кнута и грога. Я угрожаю кнутом — вечным рабством, болью, голодом, а затем за то, что нужно мне, я обещаю грог — свободу, оружие, пищу — то, что хочется и нужно этим рабам. Если так делать, то все куда быстрее соглашаются с тобой, будь уверен. А по поводу свободы... Вот представь — освободился этот раб или даже несколько. Они ушли, и они одни в землях Мордора. Всегда есть шанс, что их убьют твари Мордора, или они повстречают орков. Но давай представим себе караван, как тот, что мы вырезали, но если бы его на самом деле уничтожил тролль. А потом какие-нибудь рабы-люди нашли и забрали всё себе. Затем они бы забились в какую-то щель и стали исподтишка воевать с нами. Я уверен, так и есть или так и будет, им просто некуда деваться. И вот наш раб приходит к ним и рассказывает, как дела обстоят у нас. Если вдруг этих рабов однажды захватят, они сами будут стараться попасть именно в мою крепость, где их не убивают почем зря, дают нормально жрать, и даже есть шанс нормально уйти на волю. Однажды я получу себе поток рабов, которые сами будут идти ко мне, при этом эти жалкие люди сами отдадут мне всю силу и знание своего народа за жалкие крохи с моего стола. Теперь тебе всё ясно?

Чем дальше рассказывал вождь, тем больше пухла и болела голова Хорзы, но он не сдавался и, не обращая внимания на боль пытался всё запомнить и понять. Когда вождь закончил, то убийца был просто в ступоре — как до такого можно было додуматься! Если взять всё, что вождь говорил, за чистую монету, то это был самый коварный и тайный план, что он слышал! Но почему вождь платит практически цену раба, да еще оружия и припасов, за знания о каких-то травках или дальних землях? Что он и спросил. На что вождь только посмеялся:

— Иди к Горку и Скуге. Спроси, как дорого стоят даже крохи знания и мастерства, не говоря уж об их тайных знаниях и секретах. Тогда поймешь, что я кругом в выигрыше, ведь раб умрет, еда кончится, а знать эту тайну я уже буду всегда. А теперь иди, и пусть твои убийцы пустят слухов о том, как на самом деле обстоят дела. А то придется казнить полдеревни, я уже раз так делал, не хочу повторять зазря из-за их тупости.

Тут Хорза замялся еще раз:

— Можно мне подумать до вечера, хозяин? Я сам не до конца всё понял, вы всегда так сложно говорите, остальные орки говорят куда проще. Чтобы донести до них эти мысли, придётся говорить на их языке.»

— Да, но только до вечера. А тебе надо как следует поумнеть, раз уж силой и ростом не вышел, иначе долго не протянешь. А если думаешь, что это ни к чему, скажи-ка мне, кто наш главный противник?

— Ээээ, пару дней назад я думал, что южная деревня, но сейчас не уверен — вы её одолели.

— Дурачьё! Но мне надоело давать тебе всю еду для ума разжеванной. Думай сам. Кто был твоим самым главным хозяином полгода назад?

— Тёмный Властелин Саурон, — шёпотом произнес убийца и даже слегка вжался в себя.

— Верно, и он остаётся им до сих пор, хотя у тебя сменился вождь. Так кто наш главный враг?

— Союзы людей, проклятых эльфов и гномов?!

— Вот именно! И они не дураки. Если ты не сможешь однажды понять их планов, когда войска нашего повелителя выйдут из Мордора завоевывать Средиземье, то ты умрешь и, значит, почти ничего не стоишь. Если ты не станешь достаточно быстро соображать, ты умрешь; если ты не сможешь обхитрить и опередить их, ты умрешь. Есть эльфы, которые живут уже тысячи лет. Даже если треть жизни они спали, а треть пели да плясали, они всё равно в сто раз лучше тебя сражаются и в сто раз умнее, просто потому что куда больше уделяли времени битвам и тренировке. Если ты не сможешь их превзойти, ты умрешь. Есть гномы, которые живут сотни лет. Они делают лучшие доспехи и оружие, и если ты не будешь достаточно смертоносным и точным, ты умрешь, особенно в открытом бою. Люди не воюют, как орки. Среди них есть те, кто тренируются годами. Они живут не так долго, зато не теряют времени даром. Даже жалкие людишки Запада считают, что каждый их воин должен стоить четверых орков, и это при плохом исходе. На три тысячи таких людей уже нужно больше десяти тысяч орков! А такой армии в этом мире просто нет. Ты должен быть как наш Темный Властелин, который превзошел их всех. Все эти силы Света еще пару лет назад думали, что его убили, а ещё год назад — что его окончательно изгнали, но наш повелитель их всех обманул уже много раз, и вот Мордор под его властью. Теперь тебе ясно? Да, орки, особенно низшие, очень тупые, они станут умнее, если достаточно долго проживут и накопят знаний. Но ты не должен просто ждать, хватайся за них как голодный карагор за кусок свежего мяса!

Ошеломлённый Хорза лишь молчал. Так вот какой идеал себе поставил их вождь! Тёмный Властелин! Хорза жил уже много месяцев. Уже восемь. А вождь явно куда меньше. И всю жизнь Хорза не верил, что можно превзойти какие-то границы. Нельзя победить, если ты слабее и меньше, нельзя победить, если твоя ватага в три раза уступает числом и так далее. А тут приходит этот орк, который за неделю становится из обычного орка вождём. Но вот был ли он обычным хоть когда-нибудь? Теперь Хорза думал, что нет. Временами он злобно завидовал Оркгриму, которому достались и ум, и ловкость, и сила, и рост. А теперь он уже не был уверен. Ведь если его вождь просто «тренировался» всю свою жизнь сразу по всем фронтам, то он мог достигнуть этого и своими силами. Он словно не видел границ или просто ломал их. С тех пор Хорза просто слепо верил и исполнял приказы вождя, надеясь стать сильнее. Теперь он сможет это делать прозревшим. И не забросить тренировки. Он уже думал, что освоил всё, что нужно лучшему убийце вождя, а оказывается, он лишь в начале долгого пути, где, конечно, будет куча крови. Но ему нравилось! Он станет лучшим, и сам Тёмный Властелин его заметит. Хорза даже вспомнил фразу вождя, на которую тогда не обратил внимания. Тот сказал, что со временем их карагоры станут самыми быстрыми в Мордоре. В Мордоре! Не меньше! Не в деревне или ещё где. Планы вождя всегда были сложными, лишь потому, что охватывали куда больше, чем Хорза видел. Больше такого не повторится!

— Вы величайший из вождей, которых я видел! — орк в приступе верности упал на колени и начал прямо-таки стелиться передо мной. Я уж думал, что мозг ему испёк своими фразами, но, похоже, он кое-как справился. Ладно, последнее ободрение, заодно проверим, что он на самом деле понял.

— И мне нужен величайший убийца, меньшего я не желаю. А если ты не справишься, что ж, тебя легко заменить, — Хорза несколько мгновений долго смотрел мне в глаза.

— Это же и есть принцип Кнута и Грога!

— Ну что ж, у тебя действительно есть шанс стать лучшим. А теперь иди и донеси мою волю до всех орков! — едва не расшибая лоб в поклонах, мой, видимо, самый преданный слуга отправился к своей потайной двери.

Следующий месяц протекал слишком рутинно, особенно после насыщенных событий прошлых дней. Но только в том смысле, что внешних экстренных событий практически не возникало. Со стороны просто могло показаться, что я лишь тренируюсь в искусстве кузнеца, зельевара, хотя, скорее, там бы больше подошли алхимик или даже фармацевт. А ещё обучаю новичков ратному делу. Но внутри — внутри я думал, как наконец свалить из этой дыры под названием Мордор. Желательно не на тот свет и желательно по своей воле и туда, куда захочу. Может я и раскатал губу, но уж помечтать мне никто не запретит. Скуга и Горк справлялись с хозяйственным управлением городком, достраивали стену, дозорные башни и уже начали строить донжон в центре городка. Через городишко бежал рукав реки, огибая примерно треть всей территории, а вокруг уже была пущена вода в ров. Просто ради смеха я велел наделать всяких колючек и колов, а потом утыкал ими дно. Сюрприз будет вероятному противнику. Как ни странно, мир Средиземья был «честным». Не знаю, как у людей Запада, но даже орки здесь часто воевали грудь на грудь, в открытую, а их интриги были довольно-таки простыми. Ну или я просто не видел хитрых. Поэтому вряд ли кто-то ещё в Средиземье так парился насчёт защиты, что ров еще и такой подлянкой украсил. Новички обучались туго, как и всегда, хотя не без талантов. Выделив пяток таких, я приказал Хаку и Хорзе натренировать конкретно эту пятёрку и сделать их инструкторами для новичков навсегда. Так, скинув почти всю рутину на «придворных», я мог позволить себе заниматься более важными и, что самое главное, интересными делами.

Мои поступки прошлого принесли плоды, порой самые неожиданные. Когда я отправлял убийц Хорзы в деревни с посланиями, я, видимо, был совсем вне себя, потому как план они в каком-то смысле перевыполнили. Восточная и западная деревеньки неожиданно сами прислали мне оброк, пусть и скромнее, чем раньше был у меня. Я решил с этим ничего не менять. В конце концов, я ничего особо и не требовал. А вот моя идея, что пахать должны люди, а не орки, неожиданно пришлась всему орочьему племени по вкусу. Особенно южной. Там, конечно же, появился новый вождь, который, наученный горьким опытом предшественников, не стал пытаться качать права, зато спустил львиную долю накопленного богатства за время, пока их деревня процветала, на рекрутов и людей. И неожиданно оттуда действительно стали приходить люди в мою деревню. Не прямо уж приходить. Они бежали из своих деревень к моей, а потом отирались неподалеку и изображали, что убегают от моих патрулей, которые высылали, как только их замечали. Разумеется не все, кого-то убивали при попытке побега, кто-то убегал, видимо, к своим. Может, подполье где-то уже есть, я не интересовался и Тёмное Братство узнавать не посылал. Кстати, и орки к нам приходили, но уже сами. Часть новичков, прослышав, что жизнь у нас совсем не плохая по орочьим меркам, уже целенаправленно стекались к нам, как и всякие беспризорники, каким и я когда-то был. Неожиданно пришли часть кузнецов из южной деревни, которые хотели работать под началом Скуги. Это были совсем тупые подмастерья, но оказалось, что когда умер главный мастер и пропал второй, толком учить стало некому. А кузнецам важно много чего уметь, чтобы жить, как они хотели. Из западной деревни пришла группа мясников-докторов. Это они пытались повторить наши спас-пакеты и зелья. А после того, как их чуть не скормили адским ястребам за то, что они не могут повторить всё так же хорошо, они сбежали к нам. По поводу Тёмного Братства. Им понравилась операция с надсмотрщиками ватаг рабов. Теперь это был экзамен для новичков: притащить незаметно денег или ресурсов на двадцать монет серебром. В ту же западную деревеньку неожиданно пришёл их первый заказ как убийц. Местный капитан заказал убийство вождя, который допустил упадок количества грога в деревне из-за ухода части мясников. За увесистый мешочек серебра в тридцать полновесных серебряников он хотел, не особо напрягаясь, стать новым вождём, в чём ему должен помочь наш человек, в смысле орк. После моего молчаливого кивка Хорза лично побежал исполнять заказ. Причем бежал он от предвкушения и восторга, а не потому, что я его гнал. Начало страшной репутации наёмных убийц было положено, хотя не стоит никому знать, что на свой первый заказ главный убийца мчался чуть ли не вприпрыжку и, я уверен, улыбаясь под маской во все клыки. Что же касалось интересного… Один раб с хорошо маскируемым сарказмом и иронией предложил когда-то упрятанную невесть куда книгу по эльфийскому языку. Его высокопарные речи про то, что это целый учебник, который поможет изучить целый язык, едва не переходили в смех, ведь все знали, что на эльфийском орки говорить не могут в принципе. Может это была проверка и провокация, может ему надоело жить, а может он думал, что обманывает тупого орка. Мне, если честно, всё равно. Вот только я не орк. Внешне я урук-хай, а душа и вовсе человеческая. Однажды ночью, будучи один, я едва слышно, со страхом, шептал "Элберет". Эльфийское слово. Язык болел, скулы сводило, морда морщилась, но я мог произнести его. А значит, я ещё не совсем зло. Будет мне индикатором. Поэтому бесполезная для любого орка книжица представляла для меня сильный интерес. Но играть на публику было надо: кто знает, сколько таких вот драгоценных подводных камней хранится в загашниках у этих рабов. Хотя, какие нафиг загашники. Ясно, что эту книгу ему принесли свои со стороны. Кто-то извне деревни. Видимо, как проверку, если что — и отдать не жалко, мол, всё равно выкинут и не воспользуются, а если да — тоже хорошо: и своего освободим, а орки всё равно ничего сделать не смогут. Поэтому я подыграл:

— Книга по эльфийскому языку. Действительно, целый новый навык, который орки не могут использовать. И всё-таки, в отличие от тебя, раб, который явно где-то украл эту книгу — так как её не было с тобой, когда ты пришёл — так вот, в отличие от тебя, раб, Оркгрим Темный выполняет свою сделку, даже если она заключена с таким паршивым рабом, — с этими словами я лично вручил ему стандартный орочий палаш, еду, воду, простую одежду и дал указание проводить на километр в любую сторону, а затем оставить. Раб выбрал сторону, где всё было как на ладони, ближайшие пару километров. Ну, я в любом случае играл честно. Краем глаза указал на это и убийце из Тёмного Братства, который находился рядом; было видно, что рабы посветлели лицом, а значит, новые сделки не заставят себя ждать. И действительно: Горку рассказали про кучу растений, что растут в этой части света, и их свойства. Видимо, бесполезные, по их мнению, секреты ещё не кончились, ведь орки не жрут «всякую траву». Но это бред: нужда припрёт — и землю жрать станешь, и обычную траву. А вот позже пошли более интересные вещи. Пыльный, но вполне сносный экземпляр Азбуки Следопыта, которая была у некоторых следопытов, охранявших Мордор. Видимо, добыли с трупа или в мусоре. Содержала массу полезных вещей, да еще местами и на общем наречии. Передал её Горку и Хорзе, чтоб прочли и учились. Наверняка для ассасина там будет что-то полезное. А самой последней, но крайне важной вещью была серебряная монета. Всего одна. Зато какая: на одной стороне герб гномов, на другой — наковальня. Я знал её описание и освободил раба, который её принес лично. Это мириан, но дело не в том, что эти монеты во Вторую Эпоху использовали как деньги. Она сделана из итильдина или, по-другому, — мифрила. Ценность этой монеты куда больше, чем месячный оброк, который я когда-то платил Могу Клыкастому, земля ему пухом. Стараясь не подать виду, я сказал, что каждый, кто принесет такое, будет свободен немедленно. Даже группу разом в пять рабов я отпускал с лёгким сердцем. Они дали мне куда больше, как и я убеждал Хорзу. Хотя сам, если честно, до конца не верил. Оставив остальные случаи сделок своим приближённым, ночью я изучал Эльфийский и Азбуку, а днём продолжал поиск информации о том, как можно выйти из Мордора. Уверен, если я сейчас окажусь перед Черными вратами, в лучшем случае меня пошлют туда, откуда пришёл. Приехали новые караванщики, и я, задабривая старшего грогом с новыми добавками, уже чисто для вкуса, исподволь расспрашивал о делах вне Мордора. Тот не поддерживал тему. Тогда я вскользь уронил пару фраз про то, как здорово было бы иметь рабов из-за пределов Мордора. Может быть даже гномов или проклятых эльфов. Подвыпивший караванщик начал с раздраженного тона, а под конец уже кричал от злобы. Никаких вылазок, силы копятся, все отряды, которые отправляются вне Мордора, — это разведка или штурм и осада сил противника, да ещё и ведут их всегда назгулы, хотя бы один. Его поставщики уже давно не видели людей, кроме изгоев, что живут в Мордоре. Всех охранников стены перебили, а гномов и эльфов вообще никто не видел уже давно. Говорят, можно достать гнома-раба через пиратов и южан, которые занимаются работорговлей, да только стоит он столько, что можно сотню новеньких рабов-орков купить. Пусть и тупые, а с работой справятся. Гном же нужен только для личного удовольствия и злорадства. Сложного ничего всё равно не куется сейчас у орков, да и будь у тебя гном, поди заставь его ковать что-то сложное. И сам секреты выдавать не захочет, и часто кузницы для них толковой нет. В общем, бред полный. А эльфа не достать вообще ни за какие коврижки. Даже сундук золота не поможет. Даже два. Повздыхав в тон караванщику, что да, это ужасно, и когда-нибудь всё станет так, как мы хотим, я подарил ему флягу грога в дорогу и спровадил куда подальше. Значит, единственный выход — это выйти под началом назгула на боевую операцию. Звучит, конечно, совсем не так, как я хотел. Зато караванщик сказал, что можно наладить торговлю еще и с пиратами Умбар и южанами. Вспомнив, как начиналась первая книга Властелина Колец, я попросил привезти гоблинских громобоев, а по-простому — взрывчатку, коей и являлись их примитивные феерверки. Будем делать бомбы. Можно было бы, конечно, купить их сразу готовые, но они были только примитивные, даже не осколочные. Впрочем, осколочную и я, наверное, не сделаю, нужных знаний нет, но вот идея распылить какой-нибудь яд, пусть даже метр на два в поперечнике, или дымовую — это да, это, пожалуй, и сработает. Скуга внезапно представил мне новый доспех. Сказал, что доспех для вождя — самый почётный заказ, что может сделать кузнец. Доспех был хорош, по моей фигуре, и металл был зачернённый. Видимо, под стать моему прозвищу. В полном черном доспехе я выглядел устрашающе. Теперь бы меч под стать. Мой нынешний хорош и не раз это доказал, да только всегда ведь хочется что-то лучше. А что у нас лучше всего в Средиземье? Правильно, мифрил. На клинок надо килограмма два-три. Сделаю себе такой типичный полуторник-бастард. Итак, цели — пусть будет два с половиной килограмма мифрила. Дано — одна монета из мифрила весом в сколько-то грамм. Вопрос — как же быть? Думая о мифриле, мне конечно мечтался и полный латный доспех из него, и клинок. Да только тут губу точно можно закатать. Даже кольчужка стоила как город. А на полный латный доспех его, поди, и в принципе нет в одном месте. А еще, вспоминая ту кольчугу из мифрила, которая будет принадлежать одному хоббиту, я внезапно понял, на какой ещё фантастический металл похож мифрил. На вибраниум. Тот самый, из Мстителей. Щит Капитана Америки и всё такое. Вибраниум гасил всю энергию и волны. Самый мощный удар Тора даже не отбивал руку Капитану. А вот мифрил спас Фродо от удара пещерного тролля. У Фродо была кольчуга, под ней — кожаный подкольчужник. Тролль ударил копьем, которое пронзило бы насквозь вепря, а у хоббита остались лишь синяки, пусть и серьезные. Вообще-то есть такое понятие, как заброневой урон. Если бы Фродо был в обычной сверхпрочной кольчуге, то его внутренние органы просто превратились бы в фарш от удара тролля. А тут кольчуга явно поглотила часть кинетической энергии, причем большую. Будь у него там латный доспех из мифрила, он бы даже не получил и синяка. Теперь, возвращаясь из мечтаний о полном латном доспехе, который позволил бы мне сразиться со всей армией Гондора и парочкой драконов сверху, я начал думать всерьёз. Где сейчас есть мифрил и докуда я могу добраться? Однозначно копи Мории, Одинокая Гора, уверен, в любом другом великом королевстве гномов и эльфов. Что же касается остальных мест, то это как раз-таки могут быть места обиталищ драконов, которые отбили их у гномов или еще кого, и разные отдельные кусочки, как монета, что сейчас при мне. Во Вторую Эпоху Саурон искал и уничтожал все изделия из итильдина, включая эти монеты. Найдётся ли ещё несколько их в Мордоре? Или, может, хоть один орк с броней или оружием из мифрила? Озадачу Хорзу и караванщиков. Платить за него придется много, но оно того стоит. Мне ведь не нужен даже доспех или оружие. Хватит руды. Хорзе я монету показал, по слухам металл ковкий, как медь, так что Хорза теперь тренируется на медяшках, да ещё уверил, что такой металл опознает всегда. Обычная его стоимость — это в десять раз дороже золота. Поэтому двадцать килограмм золота или его аналогов надо найти. Как бы я не бесился недавно от того, что занялся всеми этими мелочами, но оказывается, без них никуда. Скрепив сердце, я начал откладывать и выменивать часть богатств на золото, чтобы потом разом не пришлось изымать огромное количество денег из обихода. Воины может и стерпят, да только это может застопорить работу деревни, так что, пока могу обойтись, будем без крайних мер. А вот чтобы привлечь внимание назгула и потом затесаться в отряд, который отправят за Чёрные Врата, я даже не знал, что делать, если честно. Из остального интересного в этом месяце было добавление небольших взрыв-зарядов. Бомб, по-простому. Поэкспериментировав с дозировкой и формой, вышли небольшие, удобно ложащиеся в руку гранаты. Осколочные я делать не рискнул, в виду отсутствия знаний. Обычные были очень хороши против небронированных целей и тварей Мордора, которые к такому не привыкли. Хорошо бронированную цель могло лишь контузить или отбросить. Ядовитые вышли лучше всего. Меньший заряд взрывчатки рассеивал едкую смесь ядовитых трав, к которым мой организм уже имел иммунитет. Хотя глаза болели нещадно. С дымом было сложнее, но всё-таки знания изгоев помогли выбрать растение, которое давало очень много дыма и долго тлело. Завеса на два-три метра в поперечнике и минут на пять времени. Только разгореться надо было ей почти полминуты. Раньше было минуты две, но Горк чего-то там придумал, чем-то пропитал траву, и вышло куда лучше. Это дало ощутимый толчок нашей нехитрой экономике, и на радостях мы вырезали южную деревню, которая посмела попробовать делать что-то подобное. Прямо из густого сизого дыма вываливались берсерки с горящими топорами. Их поливали чем-то вроде смеси торфа с густым маслом из трав Мордора, и лезвия их топоров могли гореть минут пять, даже в бою. От этих импровизированных факелов было легко поджигать гранаты и примитивные коктейли Молотова. Стекла орки еще не знали, пришлось делать смесь в керамику, хотя это обходилось дорого. Но в качестве испытания не стоит жалеть денег. Атакующие как демоны, берсерки вынесли стражу и дозор взрывами, а потом выломали нехитрые ворота тараном. После уже всё войско прошлось по деревне, захватывая пленных и убивая неугодных. Первых было почти столько же, сколько вторых. Так как я и Хорза не раз тут бывали, то ни один уголок не остался без внимания. Таким образом, южная деревня перестала существовать, мы не разбогатели, так как потратили кучу ресурсов на подготовку и штурм, но кое-что домой принесли, главное, новых рабов и рекрутов, но самое важное — никто больше не делал бомбы, как у нас. Если были нужны, их покупали. Жестко и эффективно, и никакой демократии и антимонопольных законов. Вторым же значимым событием, но отнюдь не по значению, оказался один орк из бойцовых ям. Ему единственному проиграл Болг, не считая меня. А до этого у него шла серия побед подряд, которой никто ещё не видывал. Орк не выделялся чем-то особенным. Ну крепок, силен, высок. Обычный вояка. Меч только у него нетипичный. Он был уже, зато длиннее обычного орочьего. Однако побеждал этот вояка не за счет выигрыша в дистанции или искусстве боя, как я сначала подумал. Я лично явился смотреть его бои в яме, и увиденное не укладывалось в голове, словно не хватало какой-то одной важной детали. После первого же ранения противники этого орка воевали словно пьяные и орали даже от незначительных ударов, как резаные. Хорза и Горк проверили, но яда на клинке не было, обычный клинок. В том смысле, что кусок железа, без трюков. И тут меня осенило. Почти все орки-колдуны под контролем Темного Властелина. Почти.

Я вызвал его к себе и спросил напрямую:

— Ты проклял свой меч и так побеждаешь? — тот не стал отпираться. Лишь кивнул.

— Да, хозяин. Я наделил меч своей силой, и теперь он куда опаснее разит.

— Чего ты ищешь в моём городе?

— Я ищу грога и свежего мяса! Я ищу битвы и сильного вождя! Я хочу командовать отрядом орков!

— Я дам тебе грог и мяса, сколько пожелаешь, если ты будешь делать то, что я скажу. И тогда однажды ты сам встанешь во главе войска, которое будет не меньше моего сейчас.

— Я согласен, мой хозяин. Что мне делать?!

— Ты будешь тренироваться в воинском искусстве и делать мне новых орков в яме. Я давно искал сильного воина-колдуна. В подчинение возьмешь десяток орков для начала.

Чёрный орк растерялся:

— Мой хозяин, я не знаю, как делать орков!

— Я покажу, следуй за мной.

К вечеру вторая и единственная на данный момент орочья яма в моей крепости была готова. Орк не знал Тёмного Наречия в письменном виде, поэтому я просто заставил его зазубрить правильные слова. Пусть у бойцовских ям и дежурили доктора, чтобы мое войско не сокращалось почём зря, десяток трупов или безнадежно раненых мои три бойцовские ямы за несколько давали. Сначала я даже думал слегка спустить поводок с докторами и правилами, чтобы трупов хватало на каждый день. Правда вот, хотя я и наказал жрать больше свежего мяса, орк не мог «сдавать» свою кровь каждый день. Даже несмотря на «переливания донорской крови» и на то, что орки восстанавливаются быстрее. Углук Чёрный говорил мне, что он просто внутренне исчерпал свои силы, устал, хотя и отдыхал всю ночь. Пришлось ориентироваться на его возможности. Одна партия орков в два-три дня. Очень ощутимая прибавка. Вот только кормить их надо, да обучить. Пройдёт много времени, прежде чем эти вложения окупятся, так как сейчас я ни с кем не воевал, а жрать вся эта орава хотела три раза в день минимум. Число орков под моим началом медленно приближалось к заветной тысяче, и через день после очередного пополнения караванщиками, когда оно, наконец, за эту самую тысячу перевалило, появился чёрный всадник.

Я изучал Эльфийский, когда в тронную залу ворвался перепуганный орк. На морде — паника, язык через плечо, дышит тяжело. Бежал сломя голову, только вот зачем? Пришлось захлопнуть книжку, подняться и встряхнуть бегуна.

— Господин! Там к нам посланник! Назгул, — последнее слово было произнесено боязливым шёпотом. Я не боялся никаких вестей, которые мне могут принести орки. Ну что это может быть? Армия орков соседней деревни? Смешно, мои войска давно их превзошли и числом, и качеством. Отряд изгоев, которые пришли за своими? Это даже не смешно. Нападение грауга? Опасно, но не критично. Самое страшное, что могло случиться, это предательство капитанов, но об этом я бы знал заранее — убийцы собирали слухи со всего городка. Конечно, мог предать и Хорза, но вряд ли что-то у него бы вышло. Так всё и было, пока я не услышал слово "назгул". Меня пробрало. Стая мурашек пробежала вдоль позвоночника, а живот скрутила в узел невидимая рука. Главное, держать лицо спокойным, иначе уроню репутацию. Тем не менее, я отбросил орка в сторону и почти бегом зашагал навстречу гостю. Подъёмный мост уже опустили, и конник, медленно осматриваясь, словно вынюхивая и оценивая, въехал внутрь. Когда я вышел навстречу со своей охраной, он резко вздёрнул свой капюшон, и тьма под ним явно посмотрела на меня. Один из величайших представителей людей своего времени спустился с ужасного чёрного коня и подошёл ближе.

— Ты... Ты выжил. Странный урук-хай. Помню. Неважно. Мне нужны твои воины, отдай мне половину своего войска. Сейчас, — каждое слово было словно тихим шёпотом, и ухо невольно силилось вслушаться в его речь, но при этом она приносила почти физический дискомфорт. Странное ощущение. Я упал на одно колено перед посланником Саурона и лишь с помощью усилия воли смог открыть рот:

— Да, господин. Позволено ли мне узнать, зачем вам нужны мои воины?

Тьма шевельнулась.

— Воевать. Не твоего ума дело.

— Да, мой господин, я лишь хочу лучше послужить своему Властелину. Нужно ли будет штурмовать вражескую крепость, или это разведка и рейд по сёлам и деревням, а может мои воины сами должны будут выдержать осаду в какой-нибудь крепости? Я подберу лучших воинов для каждой задачи.

— Твоё рвение похвально. Пусть. Нужны войска для защиты одного форпоста и разведки. Есть? — продолжать разговор было физически тяжело, и сердце колотилось как бешеное, словно я веду тяжёлый бой уже минут сорок.

— Да, господин. Хорза, половину своих людей господину! Скажи Хаку Смертоносному, что ему оказана честь. Пусть берет свою фалангу целиком, остальных добрать из лучников. Разрешаю взять всех ездовых карагоров, которые уже достаточно приручены. Возьмите с собой половину всех резервов, спас пакетов и боевых зелий, яды — на твоё усмотрение. Стрелы берите все, что есть. Возьмите с собой резерв подмастерьев, кузнецов и докторов. Выполнять!

— Да, повелитель, — Хорза умудрился сохранить спокойствие, хотя немного ускоренная нервная походка выдавала его страх. Несколько быстрых жестов, и часть тёмных фигур разошлись каждая по своему делу. Тем временем, весь городок бурлил. Рабов-людей временно запихали по углам и куда подальше, да и вообще улицы опустели. На главной площади, в центре городка, уже собирались первые из отрядов Хака, через минуту подошёл и он. Темный всадник слегка склонил голову, рассматривая фалангу щитоносцев с алебардами и копьями. Словно тень интереса промелькнула у него, когда он увидел закованного в очень массивную броню, в череполиком шлеме урука, с косой наперевес. Внезапно я понял, с каким именно назгулом меня свела судьба. Он знает меня, значит это сам Король-Чародей! Кто другой мог выполнять эксперименты по выведению орков новой породы, как не колдун? Вот именно. Возможности может больше и не представиться, поэтому я решил, несмотря на страх, задавать вопросы:

— Мне идти с вами, повелитель?

— Нет. Не меняем вождей. Принесешь больше пользы тут.

— Как скажете, хозяин. Есть ли во мне сила, чтобы творить новых орков? — тут назгул повернулся уже ко мне. Я сразу пожалел о сказанном, так как он приблизился и втянул в себя воздух, стоя в шаге от меня. Мне пришлось много страхов натерпеться, но этот, этот был самым сильным.

— Чувствую силу. Не понимаю, какая. Орочьей магией не пахнет. Помочь нечем.

— Может быть, я могу использовать человеческую магию? — всадник уже забрался на своего коня, но после моих слов замер. Послышался какой-то ужасный звук, в котором я распознал смех.

— Магия людей. Смешно. Хотя никто не может знать. Я не стану тебя учить. Можешь попросить остатки колдунов Ангмара, если захочешь. Я разрешу им поселиться здесь за твой счёт, если тебе не терпится, — такая длинная фраза наталкивала на мысль, что тень интереса всё же и впрямь была у этого бесплотного духа. Он заберёт много воинов, да и, уверен, надолго. Поэтому прокормить его колдунов не проблема. Была не была.

— Почту за честь, господин. Пусть приходят. Я всеми силами постараюсь заполучить мощь магии!

— Заполучить магию. Силой. Ты явно ничего об этом не знаешь. Ты можешь использовать любые средства для достижения своей цели. Если достигнешь, я сам проверю, насколько высоко в моём искусстве может подняться орк.

— Я не подведу.

Не кивнув и вообще никак не отреагировав, назгул пришпорил коня и выдвинулся в сторону выхода из городка, за ним двинулись и мои войска с обозами. Внезапно Хорза сообщил, что других деревень и вовсе больше не существует, их мобилизовали в полном составе, а нашу оставили как самую сильную. Это он узнал от убийц, которые ушли из тех деревень и передали весточку через птиц. Интересное дело. Теперь понятно, почему вожди боролись за власть между деревнями. В итоге мне обломилось выйти из Мордора, зато в качестве утешительного приза достанутся ангмарские колдуны, которые, возможно, смогут научить меня человеческой магии, которой, возможно, я владею. Здорово, да? Но делать нечего — приказы назгулов не оспариваются. С этими мыслями я тяжко вздохнул и велел готовиться к прибытию гостей.

Через два дня они прибыли. Три сотни с небольшим колдунов. Точнее, один колдун и десять его учеников. У колдунов были посохи, а у учеников — нет. Интересно, почему так мало? И ещё полсотни человек обслуги. В общей сложности почти четыреста человек. Среди обслуги были, в основном, изгои. А вот в колдунах узнавались совсем другие народы. Уверен, те статные и, в целом, подходящие под определение «витязь» люди имеют нуменорские корни. Значит, чёрные нуменорцы. Из таких вот и состоял костяк колдунов. Даже несмотря на то, что они вряд ли сражались много в ближнем бою, они были мощные и отличались даже взглядом от других. Я встретил их у стен города и предложил более-менее расчищенные места и дома ушедших орков, но они лишь брезгливо сморщились и разбили палаточный лагерь около деревни. Я пожал плечами и велел рабочим начать возводить хотя бы частокол вокруг этого лагеря. Магия магией, да вот только ночные нападения гулей или карагоров никто не отменял. Я обменял довольно много своих денег и ресурсов на обычное вино и другую более «человеческую» еду у караванщиков, которые её купили у южан и пиратов. Это, к счастью, оценили благосклонно. Горк, конечно, вздыхал, что зря переводится столько денег, но я рыкнул на него, и тот заткнулся. Спустя ещё один такой день я решил, наконец, подойти к главному и спросить по поводу обучения.

— Колдун, назгул говорил, что вы попробуете обучить меня вашей магии.

— Великий Король-Чародей тебе не просто какой-то там назгул! Не знаю, что на него нашло, но только тупые орки не в силах понять всю прелесть магии. Ни один орк в истории ещё никогда не использовал магию Ангмара, даже простейшее заклинание ослабления сил.

— Я не обычный орк. Меня создавал лично Король-Чародей под присмотром самого Саурона. Да и разве хоть один орк пытался обучиться до меня? — чародей возмущённо поднял брови, но не нашёлся, что ответить. Так и думал. Конечно, орков и не было смысла учить, но я-то не совсем орк. Точнее, совсем не орк. Да и наконец пригодился тот факт, что появился не как все «нормальные» орки. Хотя уже не раз вспоминался мне тот момент, когда я впервые очутился в Средиземье. «Единственный выживший, на пятой попытке, непонятно, почему он». Может, создание таких орков и было каким-то экспериментом для Саурона, но он, видимо, не удался. А я тут появился… Даже не знаю, почему. Повезло мне или нет, замешан тут какой-то закон или событие — это мне неведомо, а значит, и голову нечего ломать. Если назгул сказал, что сила во мне есть, а магию орков мы отметаем, то остаётся лишь магия людей. Конечно, ангмарская так себе, эта магия только тёмная, холодная даже. Северная, одним словом. А ещё это, видимо, последние остатки некогда великой силы. Ангмар уже воевал в одной древней войне и проиграл, вряд ли они сохранили всё своё могущество. Я бы поверил, что они здесь из жалости Короля-Чародея, да только нет в нём жалости уже очень много лет. Может их, как и многих других сторонников тьмы, призвал к себе Тёмный Властелин, а может они здесь из-за каких-то своих целей. Это неважно. Важно сейчас получить силу. Первый урок был назначен в полночь.

Я стоял перед главным колдуном и его десятком «учеников». Некоторые, как я заметил, были едва ли не старше колдуна передо мной. Так, может, это и не ученики вовсе? Разберёмся. Колдун воздел посох, на вершине которого сияла синяя искра, а затем моё сознание поплыло, руки и ноги стали ватными.

— Это заклятие тёмной ярости. Одно из сильнейших боевых в арсенале Ангмара. А вот ещё одно. Чёрный лёд! — со вспышкой вокруг меня образовался пятачок льда в пару метров, кожу обожгло холодом, двигаться стало сложнее, а холодный ветер стал быстро вытягивать силы.

— Воздействие магии на тебя будет продолжаться, пока ты не ощутишь в себе течение некой энергии, силы, которая рвётся наружу. Тогда сможешь творить их и сам, — довольно жёсткая тренировка. Но я сжал зубы и кивнул. Сам ведь хотел. Хотя никто не запрещает мне слегка облегчить себе участь. Хлебнув грога с добавками для бодрости, яя продолжал терпеть. Но маг неожиданно сменился. Подошёл другой волшебник со своей свитой и применил те же самые заклинания. Затем ещё один. И ещё. На пятом я сломался и вышел из круга на отдых. Под презрительные взгляды волшебников пришлось отправиться в свои покои, иначе я рисковал совсем умереть. С каждым шагом силы мои быстро восстанавливались, и к своему трону я подошёл уже твёрдой походкой. Но мышцы ныли, как после тяжелой тренировки, а конечности я до сих пор ощущал очень плохо. Велев подкинуть дров в костёр и принести грога, откинувшись на спинку трона, я не собирался что-то ещё делать сегодня. Слишком тяжело дался первый день тренировок. Так прошла целая неделя. Пришлось даже завести себе шерстяное одеяло и снимать железные доспехи, чтобы они не морозили меня лишнего, а заодно отдать приказ вырезать к чертям всех волшебников, если однажды я не вернусь. Уж больно злобно они на меня смотрели. Ещё через несколько дней очень-очень-очень мрачный Хорза подвёл ко мне раба-изгоя. После тренировки магией я до сих пор не знал, насколько сильно продвинулся, но считал, что подвижки есть. Я выдерживал заклинания уже семерых магов. Интересно, когда будет качественный рывок? Давно я так не мучился ради неизвестного результата. Поэтому освобождать раба лично не хотел. И так сегодня намучался. Но вот Хорза... Я хотел было рыкнуть, да уж больно мрачный взгляд был у него. Либо знание очень серьёзное, либо непонятное, либо ещё что-то. Переборов слабость и лень, я сбросил одеяло и поднялся с трона. Хорза бросил раба на колени передо мной.

— Скажи моему повелителю то, что сказал мне.

— Колдуны обманывают вашего вождя! Они смеются над ним за его спиной и гадают, когда же он бросит бесполезное занятие, — что-то очень нехорошее и тоскливое поселилось внутри меня. Какое-то внутреннее предчувствие, что следующие слова мне сильно не понравятся, и это приведет к ситуации, которая изменит некоторые вещи раз и навсегда.

— Что ты имеешь ввиду? Говори чётко и подробно, — не было настроения кричать, но и спокойный тон подействовал как удар плетью. Не каждый день раб говорит с вождем.

— Они вас не учат! Они смеются и говорят, что им весело пытать вас, вождь. Они лишь изнуряют вас слабостью и морозят вас льдом. Они делают это ради веселья, учат они совсем не так.

— Откуда ты знаешь?

— Я один из тех рабов, кого вы послали прислуживать этим колдуна. Я подслушал разговор двух колдунов, которые выпили вина и болтали в своем шатре, — кровавая ярость, которой я не испытывал со времен первого попадания в бойцовые ямы, застила мне взгляд. На весь тронный зал раздался глухой гортанный рык, от которого отпрянул даже Хорза, а руки непроизвольно выхватили меч. Медленно отложив меч и вылив на себя флягу воды, чтобы охладиться, я грузно сел на свой трон и стал думать, что же делать. Потратил кучу денег, выполнял их условия, договаривался с назгулом, а в итоге... Меня пытали. Просто так, из-за веселья и презрения. Холод отступил, а вот усталость навалилась десятикратно. Молчание затянулось, и никто из присутствующих не смел нарушить его вперёд меня. Я вяло махнул рукой:

— Дай ему всё, что полагается, и освободи.

— Да, мой повелитель. А колдунов? Вырезать? — очень участливо поинтересовался орк.

— Да, мы их убьём за это, не сейчас, так, как я решу, и тогда, когда я решу, — Хорза уже более уверенно кивнул и утащил раба прочь.

На следующую ночь я вновь пошёл на тренировку, но, выдержав заклинания лишь пары колдунов, я сослался на занятость и оставил их. Позже мне донесли, что колдуны были рады наконец избавиться от напыщенного орка, который незнамо что о себе вообразил. Я слегка кивнул в благодарность за информацию и ударил по зубам орка, который её принес. Пока тот валялся оглушённый, я бросил на его тело мешочек с серебром и, переступив, пошёл по своим делам. Всё дело в орочьем поведении. Нельзя нарушать свои слова, иначе твоя репутация будет втоптана пыль, хотя, при этом, у орков каким-то непостижимым образом уживается и вполне себе такая же твердая традиция предательства. Впрочем, они всегда это оправдывают тем, что старый вождь или капитан стал слабым или допустил промашку, а, стало быть, предательство не в счёт — просто смена руководства. Запутанная фигня. До сих пор сам во всём не разобрался. Ладно, хоть я сильный орк и вождь. Могу позволить себе промашки, которые окружающие воспринимают как вольности или причуды сильного. Вот, например, я не мог не заплатить за ценные сведения орку, так как сам ввел такую традицию, а с другой стороны, не наказать гонца с плохой вестью у орков — значит лишиться уважения. Если бы он не донёс, а я бы узнал — он бы и вовсе умер. Так что мы оба были в западне традиций. Он знал, что должен рассказать, но не был уверен, умрёт или получит серебра, а я не мог его не наказать и не мог не заплатить. То же самое с колдунами. После того, как какие-то людишки, пусть даже те, кто сами служат Тёмному Властелину, пытали их вождя несколько дней безнаказанно, они должны умереть. А если вождь стерпит, то тогда умереть должен он. Хочу я этого или нет, но мне придётся убить всех этих поганых колдунов. С такими мрачными мыслями я шёл по своему городку, раздавая указания, пинки и вообще занимаясь обычными делами вождя, которые я часто стал скидывать на мясников и кузнецов. Сейчас я пошёл с некоторой ревизией их деятельности и уже отдал приказ убить нескольких мясников и кузнецов из подмастерьев, которые крали из казны. Горк и Скуга не стали за это предъявлять мне что-то. Во первых, я был прав. Во вторых, я главнее. Ну и ещё, это явно их промашка, но они предпочтут замять дело, ведь сейчас они управляют всем городком. Как они будут решать вопрос внутри своих цехов, меня мало волновало.

У реки построили водяную мельницу. Нурн был самым цветущим местом в Мордоре, и тут была житница Тёмного Властелина. Рабы выращивали животных и засеивали поля. Теперь, когда есть мельница, можно было купить просто зерна и делать хлеб самим. Небольшая выгода, хотя теперь и больше сил прикладывать. Поди, Скуга догадался. Или просто захотел построить что-то этакое. Такое с кузнецами иногда бывает.

Хорза ловил каждое моё движение и слово, и, в конце концов, до него допёрло, что я почти ничем не занимаюсь. Мои действия почти ни к чему не приводят. К концу второго дня он даже решился спросить, почему, может он чего-то не видит или вроде того?

— Пойми, Хорза. Орки — это явное зло. Мы считаем, что красота существует лишь затем, чтобы её можно было разрушить. И это привычно. От каждого орка ожидаешь злобы, ярости, жажды власти и силы. Куда реже — хитрости, ума, мастерства. Ещё реже — какого-то благородства или ярких талантов, не связанных с убийством и разрушением. С людьми всё не так. Они могут мирно существовать с природой, они ценят красоту и просто наслаждаются её видом. Поэтому, когда люди предают, когда предают другого, или просто Свет в пользу Тьмы, они, Хорза, куда хуже орков. Они более злобные, безжалостные, хитрые, подлые. Даже уруки чаще наносят открытый удар, чем такие люди. Я даже думаю в такие моменты, что люди куда большее зло, чем орки. Вот, с чем я столкнулся — я получил удар, Хорза. Знаешь, какой самый страшный удар? — Хорза помотал головой. — Самый страшный — тот, который ты не видишь. Именно он попадёт в тебя и может даже сразить. Сейчас я зализываю раны и вынашиваю планы мести, вот потому и не занимаюсь ничем важным.

Если честно, я просто тосковал, что меня предали представители моей же расы. Для них я, конечно, был орком, но я не ждал от людей такой подлости, просто потому что не было даже предпосылок. Это была воля их Короля и назгула, они жили здесь за мой счёт, мы их защищали, и я даже дал им рабов в обслугу. И вот благодарность. Наверное, не будь я таким уставшим за эти недели магических пыток, уже бы рвал и метал. Вместо этого я с головой нырнул в глубокую меланхолию. Но время не ждёт. У меня есть неделька-другая, чтобы придумать, что делать, а потом пойдут последствия, если я ничего не сделаю. У стен есть уши, и я уверен, что некоторые уже знают, с чем именно связано отсутствие моих походов к этим колдунам. Я уже решил, что просто нахрен их вырежу. Магией они точно владеют, так что половину перережем втихую, остальных — в плен и казнить. Мало ли что они мне не показывали. Вот только не суждено этому было случится.

В день перед нападением вернулись мои войска, что я отправил с Королём-Чародеем. Точнее, их остатки. Израненный не хуже Болга Яростного, в искореженных остатков былых доспехов, опираясь на свою поломанную косу как на посох, шагал Хак Смертоносный. За ним следовала маленькая горстка потрёпанных и перевязанных алебардщиков. Следом шли менее всех потрёпанные убийцы и часть охотников, которые тащили немногих выживших мясников и кузнеца. Событие, конечно, не рядовое. Их отправлялось пять сотен, а вернулось меньше пяти десятков. За ними медленно ехал назгул. Открыв ворота, я вновь поспешил их встретить. Все орки мне поклонились, а Хак даже хотел что-то сказать, но промолчал, потому как подъехал назгул.

— Твои воины? — я кивнул. — Ты берёшь весь свой сброд и отправляешься в окрестности крепости Барад-Дур. Приказ Короля-Чародея. Приду завтра, будь готов, — не говоря более ни слова, всадник развернулся и галопом умчался прочь. Судя по его словам, и раз он меня не узнал, это какой-то другой назгул. Но даже не это важно. Барад-Дур?! Зачем я Тёмному Властелину?! Хотя, мне сказали, это приказ Короля-Чародея… А, чёрт с ним! Разберусь на месте! Резко повернувшись, я заорал на всех:

— Эй, трупаки недоделанные, бросайте всё, завтра к утру быть готовыми к выходу! Колдунов тоже касается! — те хотели что-то возразить, но моё терпение давно лопнуло. По знаку пальцами, Тёмное Братство пришло в движение. Вместо кинжалов у них были короткие дубинки, даже без гвоздей. Вместо луков наши примитивные гранаты с несмертельными ядами. Через час возни каждому из колдунов и их прислуги был на голову надет мешок, а руки связаны за спинами. У них отобрали все драгоценности и ценные вещи. Да и вообще все вещи, кроме тех, что на них были надеты. Каждый, кто пытался возмущаться, получал зуботычину, а я же, наконец, взял в руки посох одного из магов для изучения. В этот момент колдун начал поносить меня как пугливого недомерка, и я с яростью ударил его этим посохом. Удар оказался куда сильнее, чем я думал, причём дело не в ярости или силе. Тягучая волна силы и холода прошла по моим нервным окончаниям сквозь руку в посох и дополнительно придала силы удару. Выглядело так, словно я ударил одновременно чем-то ещё. Так, значит, есть во мне сила, просто эти твари не дали мне проводник этой самой силы. Сами-то, поди, стонут и проклинают меня, потому что без этих посохов мало на что способны. Твари. Будете пока жить, мало ли что интересного я придумаю. Осталось последнее. Хак.

— Рассказывай!

— Мы защищали какой-то форпост. Убийц послали в разведку, а остальных разместили внутри. Нас атаковали войска Гондора. Помимо нашего форпоста, там был ещё ряд фортов и укреплённых районов, каждый защищал отряд примерно нашей численности. Враги напали утром. Солнце сильно мешало воевать, особенно после обеда. Пока оно было у нас за спинами, было легче, но под вечер жгло глаза уже нам. Врагов было меньше, всего пара сотен на каждый форпост, но мы были словно окружены. Назгул велел под угрозой смерти не отдавать форпосты противнику. Мы заделали дыры в стенах и укрепили ворота, но у врагов были осадные орудия. К счастью, немного. Они разрушили часть стен и ворота. На нас хлынули враги. Но это был лишь передовой отряд, который узнавал, есть ли гарнизон в форте,и сколько нас. Один за одним, все форты пали. Где-то трусливые орки бежали, бросив укрепления, где-то их вырезали. Мы остались стоять, вождь. Мы не подвели. Пять сотен врагов было против нас, но мы устояли. И то, нам повезло. К обеду подошли наши разведчики, убийцы Тёмного Братства ударили в тыл врагу. С помощью гранат и грога они сожгли и разрушили осадные орудия и начали резать раненых, которых вынесли в лагерь, тем самым оттянув часть сил на себя. Затем на карагорах по широкому крюку пробрались к нам. Тем временем, я со своими ребятами убивал врагов внутри. Было тяжело, но мы держались. Их доспехи очень крепкие, а клиники — длинные, как ваш. Если бы наше оружие было не такое длинное, мощное и массивное, мы бы быстро погибли, как некоторые другие форты, потому как их подготовка — она устрашает. Они не отступали, пока их лидер не приказал им. Я вколол себе аж две дозы боевого наркотика и то едва успевал следить за движениями их командира. Их лучники стреляли очень метко, но вскоре были вынуждены больше прятаться, когда подоспели наши убийцы. Они спустили карагоров во фланг, а сами взялись за луки. Так мы потеряли всех карагоров, но вынудили отступить людей в первый раз. Через три часа они пошли на штурм вновь, и там командир противников сошёлся в бою со мной. Если бы не бои с вами, вождь, я бы проиграл. Он действовал так же опасно, как и вы, и он был быстрее и сильнее меня, хотя я и был под зельями. Много моих щитоносцев пожертвовали собой, чтобы из-за их спин убийцы смогли закидать врагов всеми ядами и гранатами что у нас остались. Только это меня и спасло, потому что их командир закашлялся и начал щуриться. Я попытался его добить, но он ударил на звук и чуть не проткнул мне пасть, я едва успел подставить наплечник. Так мы отбили вторую атаку. К вечеру они предприняли финальную атаку. Они шли стеной щитов, господин. Было понятно, что нам не жить. Наше число сильно сократилось, никаких уловок не осталось, а чистой силой нам их было не взять. Мы просто держались и медленно умирали один за другим, но внезапно тёмные тучи закрыли заходящее солнце. Сражаться стало полегче, без солнечного света, который нас жёг. А ещё внезапно к нам вышел назгул. Он издал свой визг, и вожак людей дал приказ к отступлению. Нас осталось совсем немного, ещё некоторые умерли в пути, но мы выжили, хозяин. Нас отправили сюда, а с назгулом пришло новое пополнение. Их почти тысяча, но, я уверен, они не сдержат даже остатков тех людей! Клянусь своей косой!

Вот тварь, лучше бы ты сдох. Теперь меня заметила верхушка сил зла, и мне это вообще сейчас не кстати, но вслух, конечно, сказать надо другое:

— Ты славно повоевал, Хак Смертоносный! Сходи к нашим лекарям и кузнецам, пусть исцелят тебя и дадут новое оружие с броней! Завтра мы выступаем в Барад-Дур, и я думаю, именно твоя хорошая служба помогла нам. Нас заметил сам Тёмный Властелин! Гордись собой. Выпьем за смерть! — это был самый новый ритуал, я ввёл его, чтобы отмечать великие победы в будущем, но сегодня его исполняли впервые. Я и самый отличившийся капитан пили смесь ядов с грогом и боевым наркотиком. Обычный орк, скорее всего, умер бы, но я и Хак были к такому привычные. Он, наверное, даже более привычен, хотя его зашатало, а меня — нет. Видимо, сказалась слабость и откат от предыдущих стимуляторов, что он употребил в битве. Утром он выглядел уже довольно свежим и, самое главное, очень счастливым. Ещё бы, он первый из всех нас вкусил настоящую битву с врагами Саурона. Вот только, думаю, мы все столкнемся в бою со свободными народами Средиземья в течение этого месяца. Я не любил карагоров, но идти пешком в Барад-Дур точно не собирался. Поэтому пришлось ехать верхом. Зверушка была приручена, но я всё же был начеку. Помимо меня честь ехать на карагоре досталась всем приближённым. Хак сделал это с гордостью, хотя, уверен, он просто скрывает, что в таких латах и с такой косой идти ему очень тяжело, особенно в такой дальний путь. Хорза тренировал и отбирал карагоров лично, поэтому неудивительно, что он ехал на своём. Он был поменьше, зато я видел даже щитки на суставах его волка. Поди, Скуга постарался. Вот, кстати, мясник и доктор ехали на скрипучей телеге, которую забрали у колдунов. Болг отказался ехать на звере, и я не удивлён — он скорее загрызет волка по дороге, чем сможет мирно усидеть на спине злобной твари столько времени. Помимо них, на волках ехали только те, кто всегда на них ездил — некоторые охотники и убийцы. Неприрученных карагоров вели в намордниках и цепях. Нашим провожатым был один из новых караванщиков, который теперь выглядел несколько по-другому. И я гадал, чем вызваны эти изменения, ведь просто так караванщиков не меняют. Меня на своем волке, которого он лично укротил, нагнал Углук Черный, наш маг. Он сказал, что чувствует надвигающиеся изменения в судьбе всего Мордора. Сказанное чувствительным к волшебству орком, это наложилось на мои собственные наблюдения, и путь в самую мрачную крепость Средиземья я начал в столь же мрачном настроении.

Путь до Барад-Дура занял несколько дней из-за медлительности рабов, которые устали идти. Другой орк, может, и казнил бы их, но мне это было на руку. Я не спешил пред очи Тёмного Властелина или его назгулов. Кстати, нас должен был вести назгул, а не караванщик. Видимо, опять что-то важное. По окончании пути нас привели к остаткам какой-то древней заставы людей и сказали, что это — наш новый дом. Посреди заставы валялись запасы еды и всяких материалов, видимо, их тут бросили именно для нас. Я дал приказ обосноваться. Постепенно орки разбредались по всей заставе. Скуга и Горк осматривали укрепления, решали, где делать помещения для варки грога, а где — кузницы, смотрели, какие укрепления надо починить, какие — сломать и возвести заново. Убийцы изучали все слабые места в крепость и следили за рабами. На время всех моих пленников посадили в вытоптанную площадку в центре заставы, чтоб никуда не разбежались. Место мне не нравилось. Конечно, с точки зрения защиты, это было очень хорошее место, лучше прежнего, но близость Роковой Горы и крепости Барад-Дур вообще не радовали. А ещё местность здесь была практически мертвая и каменистая. Я впервые увидел, насколько не ценил Нурн. Там земля была порой жёсткая, но копать её было легче. Рабы стонали, инструмент ломался быстрее, а работа шла медленнее. Я же всё ждал, когда поступят очередные приказы, и заранее составлял схемы возможных разговоров. Вечером прискакал караванщик на карагоре. На удивление, он был один. В смысле, с тремя охранниками, но без товаров и рабов. Он просто спросил, что именно нам нужно. Немного подумав над этим вместе с кузнецом и мясником, я выкатил ему ряд требований, довольно обширный и серьёзный. Тот, к удивлению, просто кивнул и, развернувшись, уехал. Видимо, платить не требовалось. Это странно. Орки своей выгоды обычно не упускают. Ещё более странно, что все припасы прибыли через несколько часов, уже ближе к закату. Хотя, учитывая постоянные тучи, здесь уже был полумрак. Припасы точно так же молча бросили и, не говоря нам ни слова, уехали прочь. Всё страньше и страньше, как говорилось в одной детской книжке моего мира. Раньше мне бы пришлось несколько месяцев копить на жёсткой экономии, чтобы получить все это. А тут на, забирай. Но дарёному коню в зубы не смотрят. Орки взялись за работу вместе с рабами и даже не сильно бухтели. Страх перед неведомым у них не был таким же осознанным, как у меня, зато выражался в желании побыстрее как следует защитить свою нору и ощетиниться из неё оружием, чтобы чувствовать себя в безопасности. Убийцы уже произвели оценку местности и увиденное доложили мне. Местность более жестокая, но относительно безопасная. Здесь почти нет бродячих тварей, зато много разных кланов и крепостей орков, похожих на нашу. Тёмный Властелин собрал силы в кулак? Да вроде бы рановато до войны. До неё ещё много-много лет. Опять же, неважно. На глаза мне попались колдуны. Тоска и меланхолия, отступившие перед суматохой последних дней, навалились с новой силой. Не видать мне, похоже, магии. Таскать посох вместо клинка я не хочу, да и толку не так много, а заклинаниям меня не обучили. В живых кого-то оставлять не вариант. Вновь, словно окутанный саваном мрачности, я сам ходил в разведку окружающих мест, причем один и даже не на карагоре. Это помогало отвлечься. Хорза поначалу думал следовать за мной, а когда я запретил, даже растерялся. Он все говорил, мол, вот если наткнусь я на тварей Мордора, или на враждебного орка, или изгоя. На что я просто ответил, что нет твари Мордора, которая может меня убить, я всегда смогу её уничтожить или обхитрить. Не говоря уж про орка или человека. Тот вроде согласился, но бурчал, что орков-то может быть и много. Я рассмеялся, правда невесело:

— Хорза, мало кто в Мордоре может мне навредить, но от всего не убережешься, даже сидя взаперти в самой надежной крепости. Так что нет смысла там сидеть.

Потом до меня дошло, зачем этот орк печётся о моей безопасности. Я не питал надежд, что он предан мне, как благородный рыцарь своему королю, он лишь не хочет терять источник навыков и силы, а также свое положение в среде орков. Ведь если я умру, ему придется отстаивать место для своего клана убийц силой в этом мире, а пока я жив, они как бы принадлежат мне, и эта проблема перед ними не стоит. Приказ вождя, и всё ясно. Что ж, придётся его отучать от этих мыслей.

— Хорза. Ты никогда не станешь самым опасным убийцей Мордора, пока не прекратишь надеяться лишь на моё обучение, — орк сжался, как будто я поймал его на воровстве. Ну да. Им же психология не известна.

— Хорза, однажды и я умру, или меня призовет Тёмный Властелин, и я буду служить ему по-другому, в отрыве от вас всех. Что тогда ты будешь делать? Знай, я дал вам крепкую основу для строительства ваших навыков, а насколько высоко ты возведешь свою стену из способностей, зависит только от тебя, — поняв, что тот вообще не понимает, о чём речь, и причём тут строительство крепостей, я вздохнул.

— Придумывай свои способы боя. У тебя есть начальная подготовка, а мастером тебя не сделает никто, кроме тебя самого. Если ты не придумаешь сам вообще ничего, ты навсегда останешься на том уровне, на котором находишься сейчас. Я больше не буду тебя учить, даже если есть чему. Потому что мне неинтересно учить орка, который никогда не сможет стать самым опасным. Дошло? — вот тут Хорза уже мрачно закивал и бесшумной поступью покинул меня. Так и началось моё путешествие по земле Мордор. Я ходил многие часы и, возвращаясь порой уже глубокой ночью или наоборот, ранним утром, я с удивлением узнавал, что меня никто никуда не призывал. Словно забыли про меня. Один раз я ушёл сильно далеко, чтобы не видеть этих ненавистных орков и ещё более ненавистных колдунов. Изгои меня избегали, орки всё ещё внушали презрение, колдуны оказались предателями и презирали уже меня. Не хочется ими ни править, ни даже находиться среди них. Я был вождем большой орды, но при этом словно очень одинок. Изредка я встречал бродячих чудищ Мордора или дерзкий отряд разведчиков другого клана. Моих орков, как я услышал, местные нарекли кланом Стальных Клыков, из-за наших наплечников, на которых красовались эти самые клыки. Орки научились даже их использовать. Теперь, бросаясь лоб в лоб, они подставляли этот наплечник и били им врага, тот довольно часто умирал, если удар попадал в полную силу. Единственным серьёзным отличием, что бросалось в глаза, были олог-хаи. Огромные полутролли, которые отличались безмерной верностью Саурону, но процент действительно мастерски владеющих оружием орков среди них был мал. Да и умом они часто не блистали. А всё потому, что вполне обходились чистой силой, и их сила — вполне весомый аргумент. Они были фаворитами местных бойцовых ям, в которые стекались представители самых разных кланов и которые негласно считались мирной территорией. Орки туда приходили отдохнуть и развлечься зрелищем, как другие убивают друг друга, а потом сами старались не воевать. Разумеется, туда пошли и мои капитаны. С этого дня эра абсолютного превосходства олог-хаев в ямах кончилась. Болг Яростный мог метать свои топоры, пристегнутые к наручам, и при этом не терять их. Под боевым наркотиком этот берсерк рубил более медлительных олог-хаев как вентилятор. Это помогало ему выиграть. Хак Смертоносный почти не уступал в силе олог-хаям. Он очень долго носил массивные доспехи и косу. При этом тренировался не покладая рук с тех пор, как вернулся из-за пределов Мордора. Да и сама коса была нетипичным оружием. Олог-хаи не привыкли сражаться против такого, поэтому часто лишались конечности, а то и двух, и бой на этом, чаще всего, завершался. В том смысле, что Хак казнил противника. Тут таких добреньких вождей, как я, не водилось, никто не ограничивал смертоубийство. Хотя своим оркам я лекарей предоставил: мне не хотелось, чтобы они умирали почём зря. Однажды в яму зашёл даже Хорза. Может, повлиял мой совет, может, он не выдержал азарта, как и всякий орк, но он зашёл в яму. Ему достался очень сильный олог. Обычные орки уже не рисковали воевать против моих капитанов. Но подкованный в боевых искусствах Хорза, более быстрый и ловкий, чем любой из капитанов, нырнул под удар и забрался на загривок ологу в два прыжка, а затем просто резанул по горлу. Рана была не смертельная, но олог умер. Видимо, лезвие моего убийцы отравлено чем-то очень мощным. Устав от поражений своих воинов, глава клана и, по совместительству, один из тех редких матеров клинка, олог-хай вызвал на бой именно меня. Другому можно было бы отказать или даже просто зарезать за наглость, но он тоже был вождём, поэтому делать было нечего. Закинувшись боевым наркотиком, я вышел на бой. Кровь в висках стучала, но этот звук быстро уходил из-за действия зелья. Думаю, мой враг тоже где-то достал одно из наших зелий. Потому что двигался он тоже быстро. Мне нельзя было принимать ни один удар на жёсткий блок, всё время приходилось отводить его удары в сторону или уклоняться; с другой стороны, он на своих мощных наручах имел прикреплённые щиты, что позволяло ему какое-то время не уклоняться от моих ударов. Щиты долго не выдержат, но и ему нужен лишь один чёткий удар. В конце концов, я совершил ошибку и подставился под обманный удар этого олога, и тот с воплем резко сменил направление своего топора. В последний момент я успел слегка среагировать, сделав удар скользящим, но всё равно. Более сильного удара за эту свою жизнь я ещё не получал. Меня отбросило к стене ямы, доспех был разворочен косым ударом. Из меня впервые за долгое время текла кровь, причём довольно бодро. Не смертельно, но серьёзно. Главное, щас не сдохнуть. Я вскочил и прижал левую руку чуть боком к ране, подставляя ладонь, собранную лодочкой, под капающую кровь. Олог, уже почуявший запах победы, бросился на меня в лобовую атаку. Я держал клинок для блока, но лишь для виду. Когда он был уже очень близко, я брызнул кровью из своей ладони ему в глаза и перекатом ушёл в сторону. Орки на стенах взвыли от невиданного приема. Олог мотал башкой и пытался сморгнуть мою кровь из глаз, рукой он стереть её не мог. Слишком большие пальцы не пролезут в прорезь шлема, да и к наручи прикреплен щит. Но он, всё ещё ориентируясь на звук, повернулся в мою сторону и даже изредка взмахивал топором, спиной прижимаясь к стене ямы. Круглая яма была не сильно похожа на октагон бойцов ММА, но сходство было. Я прыгнул на стенку ямы и, оттолкнувшись от неё, взвился в воздух, а затем всем весом рухнул ударом клинка ему в шею. Ологи были выше других орков и уступали лишь троллям, а потому они не защищались от ударов сверху почти никогда. Это и подвело моего противника. Его голова покатилась по утоптанной и смоченной кровью земле бойцовской ямы, под яростные вопли озверевших от такого зрелища орков. Среди зрителей я видел и своих капитанов, которые первыми начали скандировать моё имя. Через пару минут я, как и когда-то давно, вновь слышал своё имя, которое кричали другие орки. Орк-грим, Орк-грим! Даже слегка начинаю понимать тех орков, которые ходят сюда постоянно. Подняв клинок и издав мощный рык, я забрал голову поверженного врага и вышел из ямы. Горк и Скуга хлопотали вокруг меня. Один чинил мой доспех и всё рассыпался в извинениях, обещая сделать его прочнее, а второй оказывал мне первую помощь. Капитаны успели выразить мне своё восхищение ещё по дороге в крепость, а Хорза выглядел задумчивым. Видимо, возьмёт эти трюки на вооружение. Сегодняшний день был не так плох, как прошлые. Но когда пыл битвы прошел, старые проблемы навалились по новой, и я, раненый, в едва залатанном доспехе, вновь ушел на «разведку». Даже странно, хожу, страдаю, как какой-то школьник, которому его первая любовь отказала. Не думал, что орки могут так долго предаваться меланхолии. Или же это связано с тем, что мыслю я как человек? Может, это что-то ломает в организме орка, и тот ведёт себя необычно. Да не суть. Проведу ночь за пределами заставы.

Под утро меня ждало необычное зрелище. Уставший и абсолютно потерянный, я возвращался в крепость. Надо будет притвориться бодрым и сильным вождём, а то дождусь ещё клинка в спину. И вот с такими мыслями я неожиданно набрел на укрытие в скалах двух изгоев. Мужчины и женщины. Они явно бежали из какого-то лагеря, но не моего. Другие рубища, не то более-менее нормальное облачение, которое носят мои рабы. У мужчины в руках был небольшой нож для разделки мяса, явно худосочное телосложение и решимость умереть в глазах. Он защищал женщину своим телом, которая с ужасом смотрела на меня из-за его плеча. У этих двоих нет шансов добраться куда бы то ни было, с таким запасом «снаряжения», как один маленький ножик на двоих. Странно, что они вообще ещё живы до сих пор. Я медленно приблизился на расстояние трех метров от них. Вообще-то они неплохо укрылись в этих скалах. Почти со всех сторон незаметно, если смотреть беглым взглядом. Но им просто не повезло, что я шёл именно так, что они были как на ладони. Я глубоко вздохнул, так сильно, что аж рана разболелась. Как вот мне помочь этим людям? Остаётся делать лишь то, что смогу, а там уж судьба им выжить или нет. Медленно присев, я достал из-за пояса длинный нож и топор, который носил с собой на всякий случай. Положил мех с водой и узелок с вяленым мясом и хлебом. Следом пошёл лук и колчан со стрелами. Мужик смотрел на меня уже даже как-то растерянно, но с места не двинулся. Последним я положил карту Мордора, где моими убийцами были сделаны самые свежие заметки, горстку серебра, и сказал на общем наречии, каким путём им лучше идти, чтобы не нарваться на тварей и патрули до самого Нурна, впрочем, отметил, что сведения могут и устареть. С этими словами я встал и, медленно развернувшись, пошёл прочь. Я сделал, что мог, а там — судьба. С некоторым разочарованием я услышал, как скрипит натягивающаяся тетива моего лука. Я развернулся и просто смотрел в глаза этому изгою. Как ни странно, его я понимал. Страх за женщину, их загнали в угол, орк, который явно, как минимум, капитан. Никогда орки не отпускали просто так рабов, а тут я им даже припасов подкинул. Интересно, что он думал? Что я пущу по его следу охотников на карагорах и устрою травлю? Неважно. Мужчина выпустил стрелу, но я был готов, поэтому отбил её клинком. После этого плюнул себе под ноги и пошёл более быстрым шагом в сторону своей крепости, изредка оглядываясь на незадачливого раба. Тот бросил свои попытки меня убить, и они уже жадно набросились на скудные мои припасы, особенно воду. Земля Мордора словно высасывала её в три раза быстрее, чем обычная. На карте были отмечены несколько колодцев, надеюсь, им хватит ума не попасться оркам и везения, чтобы колодцы не были вычерпаны до конца. В этот раз в лагерь я вернулся с лёгким сердцем. Однако Хорза, который встретил меня, сказал, что, мол, наказание колдунов откладывать уже почти нельзя, и оно должно быть достаточно кровавым и устрашающим, иначе некоторые взбунтуются. Я кивнул и сказал тянуть сколько можно.

Утром приехал посланник. Человек на коне. Не назгул и не орк. Видимо, черный нуменорец, уж больно подозрительно на него Хак косился, поди, насмотрелся на таких за Вратами. Я оседлал карагора и поехал с ним. Нас привезли прямо пред ворота крепости Бард-Дур. Во второй раз в своей жизни на нас лежал взгляд Саурона, и несколько назгулов лишь нагоняли страха окружающим. Здесь был я и ещё десяток-другой орков. Видимо, вожди или те, кто особо отличился. Внезапно я почувствовал силу Тёмного Властелина. Внутри меня словно поселили злой костёр. Звучит, может, и глупо, но по-другому описать это не могу. Моя ярость и злость удвоились, а страхи исчезли. Даже сил вроде прибавилось. Видимо, Саурон наложил заклинание. Даже холод назгулов стало переносить полегче. Нас действительно позвали как самых сильных и отличившихся орков. Нас нарекли Чёрными Полководцами сил орков в Мордоре и вне его и сказали, что с этой минуты Мордор будет совсем другим. К нашему распоряжению была вся военная машина Мордора, если нам будет угодно и если мы докажем, что это необходимо. Задачей было невероятное усиление армии орков, её числа и качества. Готмог Железный кулак был назначен полководцем тех сил, что начнут войну с Минас-Тиритом; Охта Стальной Зуб был назначен главным кузнецом, ему приведут сотни орков, а со временем — и тысячи, чтобы он, не отвлекаясь ни на что иное, ковал доспехи и оружие для армий Тёмного Властелина. Отдельно стоял орк, который явно владел колдовством. Ему предстояло запустить массовое производство орков в Мордоре. На плечи других орков ложились подобные же задания. Кто-то должен был охотиться на тварей Мордора или разводить нужных. Карагоры были сильны, но слишком медленно плодились. Для массовых партий их заменили варгами. Кто-то был отправлен на плато Горгорта собирать войско троллей, и, разумеется, туда отправили трёх Олог-хаев. Должны были четверых, я полагаю, но один успешно убился об меня. Кому-то поручено было возводить крепости, кому-то — массово варить грог и лекарства для армий сил тьмы. В общем, здесь распределялись роли министров в государстве, если провести парллель с нашим миром. Мне досталась качественная подготовка орков специального назначения. О моих талантах хорошо отозвался один из назгулов, рассказав про то, что только воины Оркгрима, единственного из всех присутствующих вождей орков, выстояли против сил света, пусть и с гигантскими потерями. Вот ведь счастье привалило. Заодно нам, как высокопоставленным офицерам, были раскрыты некоторые военные планы и ситуация в целом. Тёмный Властелин смог совратить на свою сторону главу Белого Совета Сарумана, и, в качестве жеста «доброй» воли, он отправляет туда отряд орков трудиться на этого мага. Ему были раскрыты некоторые секреты создания урук-хаев, таких, как я. Правда, Саурон не дурак, он не стал давать все свои знания. Поэтому его уруки, скорее всего, будут слабее меня, зато выживать будет не один из сотни. Понятно, откуда у него такая армия будет через несколько лет. Уклад жизни самого Мордора кардинально меняется. Больше не будет деревушек и маленьких крепостей орков. Не будет надсмотрщиков над ватагами в два десятка орков. Тёмный Властелин достаточно сильно закрепился в Мордоре и теперь направил свои силы на внутренние изменения. Если раньше большая часть орков тонким слоем размазывалась по Мордору, который был полон изгоев, сражающихся за свою жизнь, полон тварей, которые ещё были многочисленны и не подчинялись напрямую Саурону, то теперь ситуация более-менее выровнялась. Твари укрощены или разводятся для нужд армий. Ресурсы поступают постоянным потоком, изгои сломлены и обращены в рабов по большей части. Следопыты изгнаны или уничтожены. Заключены союзы с пиратами Умбар и южанами, так что вместо войны на несколько фронтов мы получили несколько союзников, которые теперь воюют не против нас, а против врагов. Хорошая стратегия. Теперь дело лишь во времени, за которое размножится достаточно много орков, чтобы начать войну. Сейчас основные пополнения отправляются на Чёрные Врата или другие крепости, где нужен сильный гарнизон. Плюс — редкие вылазки за Чёрные Врата, и уже в третью очередь — восполнение рекрутов в крепостях орков.

Дальше орки разошлись по своим интендантам, а я отошёл к своему. Нас предупредили, что орочью природу не сломить, и даже Тёмный Властелин не может гарантировать, что кому-то из нас не бросят вызов или не зарежут в спину. Но советовали всё-таки не умирать, а то хуже будет.

Интендантами были бывшие караванщики, и это было разумно. Вот только у каждого стояли назгулы, отвергавшие большую часть требований, которые выдвигали вожди и которые были продиктованы лишь орочьей жадностью, а не нуждами армий. Выглядело это так: стоят караванщик и рядом назгул. Вождь подходит и требует своё. Если прошение принималось, то караванщик уходил, а на его место приходил новый. Если назгула что-то не устраивало, то он жестом отсылал орка обдумать, что ему на самом деле нужно, а не чего он хочет. Я долго не подходил к ним. Сначала пытался прислушаться к себе, но пламя внутри словно слегка задремало. Может потому, что Саурон наконец перестал обращать на нас свой взор. Значит, специалистов надо будет выращивать. Кто-то будет массово выращивать орков, а я буду, стало быть, их учить. Это плохо. Если из стен Мордора выйдет хотя бы пять тысяч орков, каждый из которых будет стоить хотя бы одного воина людей, то силы света, скорее всего, падут. Ведь орков будет в разы больше. Однако затянуть и ужесточить тренировки я могу. Всё равно на это потребуется очень много времени, всё равно они будут умирать в междоусобицах и бойцовых ямах. Но уверен, если развернуто промышленное производство орков, скоро во все крепости потянется поток рекуртов, который перекроет потери. Трупы же используют по новой в орочьих ямах, и ни один не пропадёт впустую. Специалисты. Лучше бы я убивал особо опасных тварей Мордора, которых нельзя поставить на службу в армии. Этакий ведьмак от мира орков. Только серебряный меч тут необязателен, да и магии Знаков у меня не будет. И тут меня пробил пот. Мозг лихорадочно соображал, что я могу попросить помимо очевидных материальных потребностей для обеспечения баз, где орки будут тренироваться, или снабжения. Не знаю, дерзость ли это моя, или новые чары Саурона, что сидели во мне, помогли избавиться от страха, но я подошёл к самому главному назгулу. Его определить было не сложно — он стоял в самом центре, как и положено лидеру, а ещё к нему подходили реже всех. Начав, запинаясь и мямля, перечислять список необходимого, я понемногу привыкал к ауре страха, и под конец говорил уже довольно чётко. Пока что меня не отослали куда подальше, и это хороший знак. Завершив вполне обычную часть, я вдохнул, чтобы набраться духу, и начал вещать уже про свои личные хотелки:

— Мне нужны несколько пещерных троллей, или кто ещё, достаточно сильные. Мне нужен десяток орков-инженеров и полсотни рабов, которые смогут построить их механизмы. А ещё стеклянные колбы и… Полтора килограмма мифрила, в руде или изделиях, — я сглотнул и стал ждать реакции. Караванщик удивлённо на меня вылупился, а назгул повернулся и стал вести разговор.

— Всё обычное. Получишь. Зачем колбы? Зачем мифрил? Это редкость.

— Колбы и мифрил мне нужны для того, чтобы получить силой магию. Колдуны у меня в плену, но вы приказали любой ценой, так что я отпущу, если прикажете, но, думаю, они мне ещё нужны. А ещё доступ к Роковой Горе и пара гномов-рабов, сведущих в кузнечном деле, чтобы выковали мне броню. Если я единственный, кто куёт орков-специалистов, я хочу и сам быть лучше всех вооруженным и бронированным, чтобы не умереть, — расчёт, конечно, был рискованный, но всё лучше, чем вовсе не попробовать. По крайней мере, убивать меня за эту дерзость не станут, я им ещё нужен.

— Силой получить магию. Думаю, ты ничему так и не научился. Меня не тревожат эти колдуны. Ты — полезный урук, но не незаменимый. Ты получишь свой мифрил и рабов с инженерами. И стекло тоже. Гномы-рабы редкость, и их можно использовать лишь в шахтах. Они слишком упрямы и не принимают нашу сторону, даже если склоняются перед нами, чтобы выжить. Поэтому их знания нам недоступны, ни один из них не станет ковать тебе броню. Теперь уходи, больше ты не получишь ничего, — окрыленный неожиданным успехом, пусть и не полным, я откланялся и поспешил в свою крепость. Там я с особым усердием взялся за химические опыты, которые в студенчестве не любил. Также я заказал у Горка сделать как можно больше кислоты, добываемой из едкой крови или жал некоторых тварей Мордора. Вряд ли кто в этом мире знает, что кровь переносит кислород. А ещё — что в ней содержится железо. Я помню, когда-то читал про одного химика нашего мира, который узнал про это первым из людей. Тогда он хотел сделать кольцо из железа, добытого из собственной крови, чтобы впечатлить свою возлюбленную. Конечно, у него ничего не вышло. В крови одного человека всего лишь несколько грамм железа. Примерно четыре или пять. И тот химик, не зная такого результата, умер от малокровия. А ещё вспомнился анекдот про донора крови, который пришел сдавать сразу несколько литров крови, но возмутился, так как никто не сказал ему, что кровь обязательно должна быть своя. Чуете, чем пахнет? Железо из крови не так просто добыть, его мало, и оно не сильно твёрдое, зато у меня будет мифрил. Я сделаю основу из железа, которую покрою толстым слоем мифрила. Когда прибыли рабы и драгоценный металл, я велел им строить нечто вроде примитивной центрифуги. Они, конечно, не понимали, зачем, но я несколько раз ударил плетью особо строптивых, и дело пошло. К вечеру машина была готова. Это несколько этаких шестерён и блоков, которые позволяли очень быстро крутить последнее, где была специальная колба, для фракционирования. Я столько раз видел их в лабораториях, куда носил анализы ещё студентом, что сейчас чуть не прослезился. Единственным ограничением было то, что крутиться всё это должно очень быстро. Поэтому пришлось извращаться с рычагами. Как говорил один античный ученый: дай мне точку опоры, и я переверну мир. Он построил схему из блоков и в одиночку перетащил корабль. Мне же предстояло чуть другое. Нужна огромная сила, чтобы в итоге достигнуть достаточной скорости в конечной точке. Как велосипед. Для этого и нужны тролли. Теперь, наконец, стоит приступить. Сначала были рабы, в отдельные сосуды, а затем… По очереди каждого мага и его ученика ставили перед сосудом для крови и выжимали досуха. Потом эти сосуды крутили тролли, а после того, как я выделял лишь фракцию эритроцитов, операция повторялась заново. Кучу трупов отдали на растерзание оркам, а я с драгоценным грузом пошёл к Горку. Там мы, экспериментируя заранее на крови рабов, смогли подобрать нужное количество и концентрацию кислоты, которой разрушали структуру белка. Уже после этого я в темпе собрал этот полуготовый продукт. Железо следовало восстановить обычной реакцией в нашем мире, но вот домны здесь могли быть только у гномов, и те в зачаточном состоянии. Мне нужна была температура не менее пятисот, а желательно в тысячу градусов. Зато Роковая Гора, как и любой вулкан, давала аж несколько тысяч градусов в жерле. Спустив туда кровь, я ждал, пока вся она не превратится в железный порошок. Из него, там же, потея, я лично выковал основу для клинка, которую покрою истинным серебром. Скуга тут же, рядом, с каким-то маниакальным рвением ковал рукоятку, в которую мы собрали все осколки из посохов колдунов по крупице. Я знал, что это мельчайшие части палантира, который когда-то был разбит, а ныне это его осколки, которые не были утеряны или уничтожены, а пережили распад Ангмара. Капнув своей крови в железный порошок, я выковал тонкий железный прут, на который мы посадили рукоятку, а затем медленно покрыли истинным серебром. Затем я, уже один, гравировал руны Тёмного наречия, которые дали имя клинку. Может, так вышло само собой, но, скорее всего, тут дело в моём бессознательном подражании самому сильному клинку, который я видел в том мире. Пусть и на экране компьютера. Клинок немного напоминал проклятый рунный меч, и имя я ему дал такое же. Ледяная скорбь. Жаль, никто не сможет оценить отсылки и шутки в этом мире. По окрику раб притащил ведро воды из-за пределов жерла Роковой Горы. Тут она бы быстро испарилась. Я охладил клинок и впервые взялся за его рукоятку голой ладонью. Словно током, меня ударило волей клинка, но в нем не было части души колдунов, лишь их дух. Я выдержал натиск, и меч мне покорился. Не знаю, моей ли силы воли хватило, или меч признал каплю моей крови внутри себя, а может, помогло заклинание Саурона. Важно, что вышло. Я сосредоточился на своем клинке. От него веяло силой, он светился синим ледяным огнем, а в центре был белый свет. Не солнечный, а тот мертвенно-бледный белый свет, который несет лишь смерть. Интересно, как я его буду носить, если он постоянно сияет? А потом я открыл глаза. Стоп. Я закрыл глаза, но в этот раз просто была тьма. Вновь сосредоточиться на своем клинке. Да, сквозь тьму проступало сияние моего клинка. Подняв голову, я увидел огни душ своих подчиненных. Скуги, который светился ярче, и раба, который светился слабее. Я четко чувствовал маниакальный экстаз Скуги, который ковал нечто невероятно тёмное, и страх раба, который хотел лишь свалить отсюда и не умереть. Я открыл глаза и попытался удержать сосредоточение. Вышло неважно. Довольно быстро всё вернулось на место. Но это дело поправимое. Главное, что я теперь наконец владею магией! УРА! Я получил её, своими силами и трудом! Только сейчас я понял, что меч словно продолжение руки. То есть, конечно, во всех книгах говорилось, что у мастера клинок должен быть словно продолжение его руки, но я не мастер клинкового боя. Видимо, это связано с природой клинка. Я ощущал даже дуновения ветра, которые касались лезвия, словно это была часть моего тела. В полном экстазе я внезапно взмахнул клинком, который белой вспышкой располовинил раба, а обратным взмахом перерубил нашу небольшую наковальню, едва привезённую сюда карагорами на телеге. Я чувствовал каждый момент. Как меч прогрызается сквозь дрянную защиту раба и впивается в его мясо и кровь, как меч овевает воздух, пока он вновь не вгрызается в металл наковальни. Мне даже не надо было его осматривать. Я знал, что не появилось ни единой зарубки. Вставив клинок в ножны, я пошёл прочь. Скуга собрал инструменты и побежал вслед за мной. Рабы забрали труп, остатки мусора и всё остальное. Я не хотел мусорить внутри Роковой Горы. Она мне помогла. Клинок прорезал ножны в некоторых местах, так как они были для другого меча. Не беда, сделаю новые. Теперь уже в абсолютно приподнятом настроении духа я возвращался в лагерь. Новый клинок явно обладал своей аурой. Меня старались обходить и даже не смотреть на меч. Больше всего это заметил Хорза. А ещё был Углук Черный. Он вышел из своего дома, чтобы запустить очередную партию рабов в яму орков, но, увидев меня, бросился на колени. Из его слов выходило, что мои глаза горят синими огнями, а сам я словно облачён в зиму и смерть. Клинок он видел как ослепительно белое лезвие, с тёмно-синими краями, которые слабо светились, и весь мой клинок словно был покрыт инеем. Я ничего такого не видел, если смотреть обычным зрением, но может теперь Король-Чародей покажет мне глубины своего мастерства. Я хотел испытать свой меч против серьезных врагов и потому знал, что сегодня точно пойду в бойцовские ямы. Я даже знал, какую фразу буду говорить перед каждым боем. И пусть всё, что за ней на самом деле было скрыто, понимал лишь я, но все орки надолго запомнят и будут трепетать перед ней по-своему.

— Ледяная скорбь жаждет крови.

Азрутан, капитан отряда сил Гондора, посланный отбить у орков Чёрные Врата, менял влажную повязку на глазах. Зуд и покраснение уже почти ушли, однако глаза еще слезились и болели, когда он моргал. Тем не менее, он присутствовал на совете офицеров, потому что он капитан. И он проиграл битву. Хуже того, из-за этого он не смог выполнить приказ наместника Гондора. В приятные запахи сдобы и жареной баранины в соусе с травами приплетался запах едких трав земли Мордор, который никак не желал выветриваться и часто заставлял чесать нос. Кожа кое-где до сих пор была красная и зудела, как после укуса комаров, а при глубоком вдохе ему иногда всё еще не удавалось сдержать свой кашель. Хотелось бы ему сказать в донесении, что всё поначалу шло хорошо, но это было не так. Передовые отряды показали, что абсолютно все форпосты на границе заняты орками, и, более того, сдавать они их не собираются. Ситуация нелёгкая, но вполне им по силам. Утром они начали планомерную зачистку форпостов, и вот тут всё выходило лучше некуда. Очевидно, связанные приказом своих владык, орки не выходили на помощь друг другу. Солнце пока что било людям в глаза, но это малая цена за несколько часов лишнего времени. В любом случае, оркам под солнцем было куда хуже. Им даже удалось обратить в бегство орков в некоторых форпостах, и капитан даже пустил в сердце надежду на то, что эти битвы станут первым шагом к планомерному восстановлению власти Гондора над всем Мордором и Чёрными Вратами в частности. Никто из гондорцев не любил эти восточные земли, но он был офицером нуменора, а значит, не мог даже показать этого. Его друзья слегка бранились около него. Кто-то горько вздыхал, кто-то баюкал свою рану. Последний форпост. Он чем-то неуловимо выделялся среди остальных. Азрутан решил собрать все силы в кулак, уничтожить любое возможное подкрепление и лишь затем атаковать этот, казалось бы, лишь один из многих. Только сейчас, взвешивая все за и против, ему становилось ясно, как его нутряное чутье и опыт опередили его разум. Орки заделали бреши в стенах, расставили дозорных и совсем не выглядывали из-за стен посмотреть на то, что творится в округе. Когда их атаковали осадными орудиями, никто из них даже не показался снаружи. Пришлось идти на штурм вместо битвы в чистом поле. Вторым неприятным сюрпризом оказалось вооружение врагов: ростовые щиты и алебарды с копьями. Самый неудобный противник для мечника, особенно в некоторых узких проходах форпоста. Будь они в зеркальной ситуации, Азрутан с копьеносцами и щитами мог бы удерживать этот форт от вдесятеро большего количества орков, которые были бы вооружены клинками, сколько угодно времени. Но судьба решила иначе. Поэтому под остатки прохладного утреннего ветра, постепенно меняющего свою прохладу на тепло обеденного солнца, они пошли в атаку. Ветер дул им в спины и развевал знамя, впереди были лишь очередные орки, причём последние. Победи их — и можно будет укрепиться в одном из фортов, да ждать подкрепления и приказов. И опять всё пошло наперекосяк. Сначала они потеряли почти всех раненых и все осадные орудия. Мелкие ловкие орки верхом на волках уничтожили их орудия и перерезали их бойцов, получивших раны в честном бою. Азрутан отправил Аглахада, лучшего своего сержанта, защитить тех, кого тот сможет. А сам с удвоенной яростью атаковал укрепления орков. Земля содрогалась под бегом сотен бронированных людей. Засвистели редкие стрелы со стороны орков. Им ответили лучшие лучники его отряда, которые не позволяли себе тратить выстрелы впустую, не после того, как их друзей там, в лагере, сейчас режут поганые орки. И тут орки продемонстрировали нехарактерную для них дисциплину и хорошую подготовку. Фаланга дружно ударила как единый кулак, и только ярость и обида за своих братьев по оружию помогла стене щитов Гондора выстоять. Лица их были страшны, они выкрикивали боевые кличи, а орки начали умирать. И тут Азрутану пришлось впервые за сегодняшний день командовать отступление и перегруппировку. Проклятые волчьи всадники! Эти волки прямо со всадниками на спине взобрались по стене, а затем этих волков натравили на них! Прыгающий на тебя сверху двухсоткилограммовый зверь, который хочет только рвать и метать — это серьёзно. Вдобавок, их новое пополнение взялось за луки и какие-то длинные трубки. И тут начали стенать от боли и умирать уже люди. Вдвое уменьшившийся отряд Аглахада уже бежал обратно, оставив часть воинов в качестве охраны, они подоспели почти вовремя. Почти. Потери они всё же понесли, но убили всех проклятых волков. Орки, как ни странно, не полезли за ними в драку, а потому Азрутан смог забрать всех раненых и почти всех убитых, а затем отступить. Уже в лагере они перегруппировались, перевязали раненых и, восстановив силы, отправились во второй бой, который обещал быть для орков последним. Орки это словно чуяли. Практически не сражаясь, линия щитовиков просто выдавливала и держала натиск людей своими щитами. Как только умирал щитоносец, на его место вставал новый орк. Азрутан лично вступил в битву, и косил орков направо и налево. Внезапно на него выпрыгнул капитан этих тварей из-под прикрытия одного щитоносца. Массивный орк двигался неожиданно ловко и быстро, но недостаточно технично. Слишком вкладывался в удар, теряя равновесие и скорость, слишком выдавал начало удара движением плечей, ног и взглядом. Но и капитану пришлось нелегко. Огромная коса была очень опасным оружием, с которым капитан прежде не сражался. Казалось, оркам нужно нечто невероятное, чтобы остановить его в этот раз. И, как выяснилось, у орков было это самое нечто. Внезапно несколько залпов метательных снарядов посыпалось из-за спин орков. Сначала Азрутан думал, что это камни и осколки форпоста, которые они используют вместо кончившихся стрел, но потом эти осколки начали взрываться. Кого-то оглушило, кого-то откинуло. Одному его воину, ещё молодому парню, не повезло совсем. Вражеский снаряд зацепился за часть доспеха у плеча, и парню разворотило поллица. Он умирал, истекая кровью и истошно вопя на всю крепость. Через десяток секунд его крик затих, а капитан наоборот взвыл, пытаясь достать главного из орков. Тогда есть вероятность, что они все побегут. Но тот был слишком крепким и умудрялся всякий раз подставить под удар броню, которая была слишком массивной, чтобы пробить ее насквозь и добраться до мяса. Затем повсюду начал распространяться дым и та едкая смесь, от которой он страдал и сейчас. Второй раз за день ему пришлось трубить отступление. Орки опять не догоняли их, осыпая лишь стрелами. И вновь, превозмогая себя, люди перевязали раны, оставили тех, кто не мог сражаться, и к вечеру пошли на последний штурм. Их лекари дали им какие-то мази и промыли глаза, но эффект они оказали ненадолго. В этот раз они атаковали по всем правилам военной и осадной науки, не считая больше орков в этой крепости за тех, кто слабее. И орки начали умирать, один за другим. Перевес в этот раз был в пользу людей, и ухищрений у орков не осталось. Но внезапно красный свет закатного солнца, окрасивший все клинки людей в кроваво-огненный цвет, пропал, и небо заволокло чёрными тучами. Издалека капитан услышал топот множества ног и, что самое ужасное, крик, от которого кровь стынет в жилах. Хозяин крика явно приближался, и, чтобы их не зажали в клещи, Азрутан скомандовал быстрое отступление в основной лагерь. И вот они здесь. Оборонять форпост было куда проще, чем штурмовать. Да и оснащение здесь было хорошее, а гарнизон опытный, закалённый в боях. Здесь можно перевести дух и зализать раны. Звуки родной крепости успокаивали не хуже отваров ромашки. Из-за двери их рабочего кабинета для совещаний раздалось пение одной девушки: она пела о бескрайних полях и вольном ветре, который по ним гуляет. Жена одного из его офицеров, рождённая в благородной стране Рохан и последовавшая за своим мужем даже далеко на восток, где её ждали лишь трудности. Азрутан много раз пытался отправить самого преданного сержанта с его женой в Гондор или Осгилиат, но тот так же пылко отстаивал своё право закончить службу там, куда его послал наместник, как резво убивал орков в пылу боя. Азрутан не раз любовался на их пару. Они были отдушиной для многих солдат его гарнизона. Пример их чистой любви и верности посреди всех этих мрачных земель служил многим солдатам бальзамом для души и прямым показателем того, за что они вообще сражаются и зачем остались в этих проклятых землях. Азрутан знал: прямой приказ капитана Аглахад не нарушит. Прикажи ему вступить в гарнизон Осгилиата, и старый друг согласится, но затаит обиду. Он давно для себя решил: его друг волен выбирать свой путь, но если его жена забеременеет, то он, несмотря на все обиды и последствия, отправит его туда, где сейчас безопасно. Может, он это поймет со временем. А может даже сам не станет спорить. Кто знает. Но они явно были осторожны, словно понимая, что для чуда деторождения пока не то время и место.

Азрутан отвлекся. Силой воли он вернул свой разум к проблеме орков.

— Орки того форпоста были сильны, хорошо обучены и дисциплинированы. А их капитан сражался боевой косой и носил невероятно толстый доспех. Если таких орков будет много, то мы просто погибнем. Все сами видели, как они опасны, как тяжело с ними сражаться. Едва ли не тяжелее, чем со всеми остальными вместе взятыми. Мы потеряли больше половины воинов убитыми и ранеными, а также почти все осадные орудия, что у нас были.

— Инженеры уже строят новые, капитан, — ещё один из офицеров пытался утешить своего командира, но выходило слабо. Он давно не видел Азрутана столь взбешённым и одновременно печальным.

— Да, строят, но это не изменит всей картины целиком. Мы недооценили врага, за что сильно поплатились, — с этими словами Азрутан поднес ко рту кубок с водой, но, едва отпив, выплюнул и закричал страшным голосом:

— Всем внимание! Не пейте воду, что мы забрали с собой! В ней явно какой-то яд! Лекаря! И пусть все, кто успел съесть еду или воду из запасов, что мы брали с собой, покажутся лекарям немедленно! — Азрутан почувствовал едва ощутимый вкус и горечь в воде, сильно смахивавший на один из ядов, которым его отравили во время битвы. Вскоре подтвердилось, что у всех, кто пил или ел те запасы, что они брали с собой, надеясь укрепиться в форпосте и съесть их на ужин и завтрак, разболелись животы или началась лихорадка. Лекари, которые сроду не подумали бы на яд в собственных запасах, лишь едва могли помочь своим пациентам, но когда причина ясна, полдела уже, считай, было сделано. Главный врачеватель гарнизона решил, что они всю ночь спать не будут и не присядут ни на секунду, но больше ни одного своего воина не потеряют сегодня!

С отвращением вылив кубок в окно, капитан отряда указал на этот невидимый удар, что орки им нанесли, и едва не достигли цели:

— Никто и подумать не мог, что, между вырезанием раненых и сжиганием наших катапульт, орки ещё и додумаются отравлять воду с едой. Будет нам уроком, — Аглахад пылал праведным гневом, и было видно, как он хочет проверить свою жену, друзей, боевых братьев, да всех. Но лекари обещали, что никто больше сегодня не умрёт, и сержант решил им довериться. Однако этого они так не оставят!

— Ты отправил письмо с докладом и просьбой о помощи, капитан? — их капитан наконец мрачно стянул повязку с глаз, прежде чем ответить.

— Да. Думаю, наместник пришлёт достаточное войско, чтобы нашу заставу эти орки не взяли, даже с подкреплением тех чёрных всадников, — он некоторое время помолчал, словно думая, как сказать им ещё кое-что.

— Я отправил ещё одно письмо. Своим очень старым друзьям, которые не раз меня спасали, и никогда не отступали перед подобными сложностями, более того, сами просили звать их, если дело будет совсем худо, — многие офицеры удивлённо уставились на командира.

— Вы говорите о Следопытах Севера? Разве они еще остались? Разве служат силам Гондора?

— Да, я говорю о них. Их действительно мало, но каждый из прямых потомков Нуменора стоит целой армии. Они действительно еще служат силам нашего королевства, пусть больше и тайно. Некоторые из них часто ходят на восток и даже в сам Мордор, охотятся на орков, особо злобных и сильных тварей. Даже один такой воитель стоит армии, и раз орки стали сильнее, я тоже позову особую подмогу, — некоторые по-доброму улыбнулись. Капитан слегка принижал себя, рассказывая об этих витязях из древнего рода. Он вполне приходился им родственником, и, может, его кровь была не так чиста, как у прямых потомков Исилдура, но все видели, как она влияет. Командир почти никогда не болел, не ведал усталости в бою. Он был рослым и плечистым, невероятно сильным, при этом не утратил ловкости в обращении с инструментами, был образован, когда нужно суров, а когда надо — вполне нежен и обходителен. Капитаны Гондора были образцом человека, к которому каждый стремился, а они воплощали на деле. Он даже складывал стихи и играл на инструментах, но в последнее время всё реже, а стихи были всё мрачнее. Командир был на десяток лет старше любого из офицеров, но лицо его было лицом молодого воина в самом расцвете сил. И знали они, что он уйдет в могилу куда позже любого из них, так как стареет их капитан куда медленнее. Что ж, значит, следопыты Севера придут к ним на помощь? Одна из немногих действительно хороших новостей за день. Обсудив необходимые мелочи и насущные дела крепости, они выработали план действий на ближайшее будущее. Орки не лезли большими стаями из Мордора, но и мелкие могли доставить неурядиц. Надо предупредить население и удвоить патрули. Наконец, закончив совещание, они вышли в трапезную, наполненную разговорами и вкусными запахами. На востоке люди быстро привыкали отпускать плохое и держаться за хорошее. Слишком мало было хорошего, слишком часто попадались поводы для грусти. Вот и сейчас уже изредка звучал смех. Некоторые старые воины, собрав у камина немногочисленных детей и подростков, рассказывали им сказки и разные истории из жизни. Про древесных эльфов, про могучих волшебников Белого Совета, про живые деревья до неба, которые могли ходить, и многое, многое другое. Азрутан наблюдал, как Эловис, жена Аглахада, ухаживала за ранеными, поднося им еду. Статная дева была воительницей, не понаслышке знала, как управляться с копьём и мечом, а ещё едва ли не лучше любого в крепости могла укротить даже самого дикого и необузданного жеребца. Сотоварищи часто шутили над Аглахадом, что самым необузданным жеребцом, которого укротила Эловис, был он. И что раз уж этого ретивого воина укротили, у диких жеребцов не было и шанса. Да, Аглахад каждый раз переживал, что необъезженный конь выкинет его любовь из седла и растопчет. Ни разу так не случилось, но чуткая девушка стала куда реже рисковать собой для спокойствия супруга. Её черты уже слегка потеряли резкость. Если раньше она была гранёным драгоценным камнем, то семейная жизнь слегка растопила сталь, и её лицо приятно смягчилось, открывая очередную грань. Не гордую воительницу, но спокойную и счастливую женщину, нашедшую равного, воина и мужа, на которого можно положиться. После ужина капитан напомнил всем про дозоры, и жизнь в крепости людей медленно погрузилась в сон, исключая дозорных на башнях. Кончился очередной день, наполненный и слезами, и радостью — такова была жизнь людей Запада на Востоке. Через несколько дней, гораздо быстрее, чем ожидалось, Азрутан получил послание с птицей, которых использовали лишь следопыты. Трое следопытов прибудут в течение пары недель, они просили лишь собрать для них как можно больше информации, чтобы она не устарела, пока они в пути. Они сильно просили не пускать всё на самотек, что дело серьёзное, они чувствовали это сердцем. Описание их битвы сильно не понравилось дунэдайн, и Азрутан поневоле нахмурился. Ничего не попишешь. Он попросил лучшего их следопыта вновь накинуть свой потрёпанный плащ и в очередной раз совершить невозможное. Один из старых воинов, уже потерявший былую молодецкую живость, но не убавивший ни в силе разума, ни в силе тела, лишь поднялся со своего стула у камина и выпрямился, глядя капитану в глаза. Неожиданно он оказался одного с ним роста, хотя он всегда горбился, и оттого Индарик казался ниже капитана. Если в нем и была кровь Нуменора, то совсем мало, ибо время его не сильно щадило, но и без этой крови он был полон благородства и силы. Глядя прямо командиру в глаза, Индарик лишь молча кивнул и пошёл собираться в дорогу. Каждый раз, когда Азрутану приходилось просить Индарика о помощи, он чувствовал смущение и стеснение, и даже неловкость, хотя и был капитаном сил Гондора. Старый ветеран Итилиэна не так давно поселился здесь, придя увидеться с единственным живым родственником. Племянником, который служил на Чёрных Вратах еще пару лет назад, до того, как они пали под натиском орков. С тех пор Индарик лишь сидел у камина, грея старые кости, как он говорил, да рассказывал сказки, легенды и истории из своей жизни, которые подчас звучали куда фантастичнее любых сказок. Поначалу Азрутан думал, что тот приукрашивает ради красного словца и детей, но после падения Врат Индарик узнал, что выживших нет. Тогда этот ветеран мрачно подошел к капитану и сказал, что если нужно будет сделать тяжёлую работу следопыта или разведчика, или даже убийцы, он сделает. Глядя ему в глаза, Азрутан каждый раз чувствовал себя щенком, на которого обратил внимание старый, бесконечно мощный и опытный пёс. Уже не казались преувеличением разговоры про огромных боевых слонов размером с дом, про живые деревья, которые ходили и говорили, про двух странных могучих волшебников, которые косили орков далеко на востоке, будто траву во время жатвы. Про их битвы, когда гнулись к земле деревья, сверкали молнии и гремел гром. Редко кого брали в провожатые те два мага, но Индарик был среди них аж трижды. Про многомудрых эльфов, живших в лесах, откуда изгнали могущественного Некроманта, и до сих пор кишащих пауками, которые больше лошадей. Он уже не числился в рядах армии по выслуге лет, и Азрутан прибегал к его помощи лишь в исключительных случаях. На штурм он с ними не пошёл, заявив, что он больше одиночка, и это не совсем его стезя, да и мечом он хуже владеет, чем луком. Видевший его в клинковом бою в одном из патрулей, Аглахад потом говорил, что он видел, как Индарик обращается с клинком, и даже боится представить, что ждёт врагов, если он возьмет в руки лук. Этот ветеран надел своё старое снаряжение итилиэнского следопыта и отправился в путь. "Совершить невозможное", как сказал Азрутан. Невозможное для любого в этой крепости, включая самого капитана. Может капитан и лучше, как полководец или воин, да только тут нужен опытный следопыт, а в историях, рассказанных не для детишек у костра, а для офицеров, фигурировали пара историй, как надо правильно допрашивать орков, и даже некоторые взрослые воины после них спали плохо. Невозможное. Проникнуть за Чёрные Врата, захваченные орками, пройти по тёмным землям, кишащими тварями Мордора и орками. Найти тех самых орков, которые ушли, вызнать, где они, сколько их, в чём их преимущество. Ударить, если возможно, или собрать информацию и отступить, а затем вновь пересечь земли Мордора и выбраться через Чёрные Врата, что в десять раз сложнее, чем войти через них. Один человек, с трёхдневным запасом пропитания и своим собственным снаряжением. Ходили слухи, что под плащом итилиэна у Индарика не иначе как скрыто целое королевство гномов, которые делают ему всевозможные хитрые устройства абсолютно на все случаи жизни, ибо в любой момент он порой, как волшебник, доставал из плаща какую-либо невиданную штуковину, которая оказывалась невероятно полезной. Для детей это опять же были невиданные заводные игрушки из Озерного города или фейерверки, среди офицеров он мог достать и какую-то трубу, через которую все было видно как вблизи, и универсальную гномью отмычку, которой можно открыть почти любой замок. Если Индарик не справится с этим заданием, можно было с тем же успехом посылать весь гарнизон или вообще никого. Крепко обняв его перед уходом, Капитан сказал ему непременно возвращаться и, как всегда в таких случаях, стоял и смотрел вслед следопыту, который неутомимой волчьей рысью бежал туда, куда ни одному человеку в здравом уме не придёт в голову. Капитан стоял, пока запах всевозможных дорог и диковинных мест от плаща следопыта не перестанет будоражить его ноздри, а потом, ступая по изумрудно-зелёной траве в лучах закатного солнца, медленно пошёл в крепость. Его манила стезя следопыта, с которой он однажды свернул, и потеря Индарика глубоко ударит по нему в случае чего, но это жизнь, это война, и лучшего выбора он сделать не мог.

* * *

Король-Чародей ждал меня на своем чёрном скакуне прямо за воротами крепости. Когда я выехал на карагоре, он спешился, и я, разумеется, тоже. Но вместо приветствий или вопросов, он протянул руку к моему клинку и просто ждал. Нехотя, я отдал своё лучшее оружие. Он очень внимательно рассматривал его, довольно долго. Затем вернул его мне. И приказал:

— Покажи. Что ты можешь, — направляя свою ярость и волю в клинок, я ударил клинком своего карагора. Ну а кого ещё? Назгула, что ли? Или его чёрного коня? Так вот, карагор отлетел от моего удара, хотя и весил поболее меня. Упав набок, он выл от боли. Лёгкий иней тронул землю подо мной, а края раны у волка выглядели обмороженными.

— Не ждал. Что ты справишься. Но много силы впустую. Я покажу тебе магию Ангмара. Следуй за мной.

Довольно умный, как для орка, Хорза, уже дал приказ вывести ко мне нового карагора, так что мне не пришлось как придурку бегать туда-сюда. Звери теперь слушались меня куда охотнее, хотя я думал, что они просто стали больше меня бояться. Я это видел, закрывая глаза. Волк сам шёл вровень с конем назгула и даже не пытался рычать. Видимо, чуял, в какую непростую компанию попал. Поэтому я позволил себе сосредоточиться, закрыв глаза. Внутреннее зрение, как я его назвал, становилось вызывать всё проще. Волк подо мной действительно испытывал сильный страх, а слева от себя я видел мрачную фигуру в короне, на которую было очень тревожно смотреть. Словно живой труп, измождённое призрачное лицо, с темными провалами в глазах, смотрело лишь вперёд. Обернувшись, я даже мог видеть и, с некоторых пор, различать огоньки душ моих подданных. Они и сейчас мелькали в отдалении, забирая труп карагора. Но вот чем было плохо такое зрение, так тем, что ты не видишь ни черта. Я имел в виду нематериальный мир. Живые и разумные создания имели свой свет в призрачном мире, а вот камни — нет. Мне хватило одного раза, когда я шёл с закрытыми глазами, тренируя призрачный взгляд, и ударился лбом об огромную скалу, которую я вообще не видел. Хорошо хоть в разведку хожу один, иначе пришлось бы убить всех свидетелей такого позора вождя. Приехав на руины какого-то старого то ли дома, то ли храма, Король-Чародей спешился. Последовав его примеру, я привязал карагора цепью к куску стены и, кинув ему кусок мяса, отправился к назгулу. Конь Чародея встал неподалеку и словно замер. Назгул смотрел на меня некоторое время, словно собираясь с мыслями, а может ему много лет не приходилось читать лекции по магии, кто его знает.

— Я научу тебя. Ты уже освоил призрачное зрение. Это хорошо. Ты странным образом можешь использовать магию людей. Это очень странно. Я не видел такого никогда. Но теперь важно получить выгоду. Магия Ангара — это путь холода и тьмы. Некоторые вещи ты будешь делать просто усилием воли. Направь волю и силу в свой клинок.

Подчинившись, я заметил, как клинок постепенно разгорается светом даже без призрачного зрения. Уверен, это заметно лишь тем существам, что видят в призрачном мире. В обычном же мире мой клинок начал покрываться инеем, а вокруг клинка пошёл лёгкий снег, снежинки даже не долетали до земли, но они были.

— Хорошо. Люди тратят много сил на эти упражнения, но у орков нет такой слабости. Попытки обучить орков любой магии столкнулись с полным провалом. Они умеют лишь проклинать свои клинки и делать себе подобных. Может быть, через тысячи лет, если какой-нибудь орк-колдун проживет достаточно долго, он сможет развить искусство орочьего колдовства, но до этого далеко. Ты же непостижимым образом можешь использовать мою магию. Я начертаю и произнесу руны особо сложных заклинаний. Если обычной силой воли ты можешь вливать свою магию в вещи или живых существ, то для более сложных форм и заклятий не хватит лишь одной силы воли. Твоя магия как река силы, а твоя воля задает ей русло. Но это неоформленная сила. Чтобы получить серьёзное заклинание, ты должен придать этой реке форму. Я учил своих последних учеников так. Представь, что твоя воля — это таран, сделанный из соломы. Он может сбить с ног бронированного бойца, но не сможет его поразить. Сконцентрируй всю магию в одной точке, чтобы она стала узким клинком, тогда ты поразишь врага. Для этого и нужны руны и слова заклятия. Первое из них. Чёрный лед.

Король-Чародей воздел руку и произнёс несколько слов. Уже знакомый мне чёрно-синий лед покрыл пятачок земли, а внутри него шёл снег — так быстро упала температура. Не делая паузы, назгул воздел вторую руку и направил её в сторону моего карагора.

— Тёмная Ярость.

Затем снова несколько слов, и явно видимое призрачным зрением тёмное облако окружило местность вокруг карагора, включая и его в себя. Тот завыл и упал на землю, а я почувствовал резкий прилив сил.

— Это два простейших заклинания, которые не требуют жизненной силы, если их не применять часто.

Моё вопросительное лицо было ему ответом.

— Основная слабость магии Ангмара — в слабости и бренности человеческого тела. Заклятие Ледяных Оков! — мощный голос назгула едва не бросил меня на колени. Вокруг карагора поползли кристаллы льда, и вот он уже прикован к месту. Беснующийся волк не мог разорвать оковы, может, потому что они из магии, может, потому что его ослабили.

— Колодец душ! — вокруг карагора поднялся невидимый вопль, иссушавший его жизнь, я видел это своим вторым зрением. Внезапно назгул вынул клинок и порезал мне щёку, так как тут я был без шлема. Я не успел среагировать от неожиданности, но тут же почувствовал, что рана уже затянулась. Довольно тёмное лечение, если честно. Карагор умер, и я видел странный призрак над его телом. Назгул кивнул в такт моим мыслям

— Если враг умирает от этого заклинания, он некоторое время привязан к этому миру насильственной смертью и твоей магией. Он умертвие, которое может помочь тебе в бою, но «живёт» лишь несколько минут, после чего исчезает. И финальное одиночное. Гибельный дождь.

Невероятно быстро над карагором собралась маленькая тучка, и из неё пролился очень короткий и невероятно проливной ливень. Тело карагора разъело до костей, словно он горел призрачным огнём. Посмотрев вторым зрением, я понял, что так и было.

— Что значит финальное одиночное?

— Для большинства магов это предел, который они могут использовать. Есть ещё вот такие. Страх. Северный Ветер!

Сначала от назгула разошлась волна кроваво-красной силы, и меня действительно обуял страх, но я смог сдержаться, просто вливая силу зимы в самого себя. А затем был сильный резкий ураган в том месте, куда указал назгул, а так как указал он в паре метров от меня, меня бросило на землю и протащило несколько метров.

— Подобные заклинания колдуны Ангмара использовали в крайних случаях. Совсем немногие имели достаточно силы, чтобы не умереть после них. Ты видел. Колдун и десяток учеников. Они связаны душами и делят нагрузку друг с другом. Если продолжить творить магию, когда твой запас сил на исходе, то ты начнешь отдавать дни и годы своей жизни взамен на заклятия. Многие колдуны-люди состарились и умерли всего за пару месяцев войны. Ещё больше умерло подмастерьев. Великие ритуалы, вроде Чёрного Поветрия, требовали сотни невероятно сильных душ, но и охватить могли целые королевства, а чего стоил мой ритуал неуязвимости, я никогда и никому вообще не расскажу. Твое преимущество может быть в том, что орки — подделка под эльфов. Их коверкали тёмные силы. Но орки унаследовали кое-что от эльфов, например, долгую жизнь. Ни один орк ещё не умер от старости, но мне подчинялся орк ещё времён войны Последнего союза, умудрившийся остаться в живых. Орки живут минимум две тысячи лет, если только их не убьют. Примени все заклинания, что я показал.

С кивком, я начал вспоминать каждое слово, а Король-Чародей начертал клинком на камне руны: я должен был держать их картинку в голове, когда творю заклятие. Одно за другим, я повторил все заклятия, включая страх и северный ветер. Я невероятно устал уже после колодца душ, но продолжал их творить. После северного ветра ко мне подошел назгул и придирчиво обнюхал.

— Есть ли у тебя седина? Я не вижу.

— Нет, повелитель. А должна быть?

— Даже юный маг был бы седой и находился при смерти после всех этих заклятий, но ты не умер. Того орка прозвали Седым, значит и вы стареете, пусть и медленно. Не используй эту силу часто. Глубинные Законы этого мира не дадут тебе делать это безнаказанно. Даже я не использую колдовство постоянно, предпочитая клинок. Вот, держи. Это последний сохранившийся гримуар заклятий Ангмара, кое-что ты можешь взять и оттуда. Большая часть давно бесполезна, но это всё, что у меня есть. Ты освоил новые приемы и взял в руки новое оружие. Но, как и очень острым клинком, ты скорее зарежешь себя, если не умеешь пользоваться. Там написано, как управлять своей грубой силой. Не используй серьёзные заклятия, пока не научишься как следует. У некоторых колдунов на это уходит вся жизнь. У кого-то десятки лет. Посмотрим. Что сможешь ты.

С этими словами назгул стёр записи рун, видные лишь призрачным зрением, и отправился к своему жеребцу. Мне предстоит теперь, видимо, ковылять пешком всю ночь. Не то чтобы я сильно возмущался, есть о чём подумать, но блин, как же это всё странно. Вот тебе великая сила, не вздумай использовать её всерьез. Отлично, суть твою.

— Покажите хоть ещё одно полезное заклинание, которое я могу использовать против своих врагов, не такое мощное! — взмолился я. Что толку прийти обратно и не использовать ничего из того, что показали?

— У тебя за поясом топор. Подними его.

Я вытащил новый запасной топор и поднял его в сторону назгула, словно собираясь атаковать его или метнуть. Назгул приподнялся на стременах и воздел руку в мою сторону. Оружие в моих руках сломалось пополам, а я от неожиданности бросился на колени, чтобы защититься от невидимого удара. Но воздействие было именно на оружие.

— С магическим клинком или легендарными клинками работы эльфов это не пройдёт. Гномье оружие также почти невозможно сломать, требуется слишком много сил, лучше применить другое заклятие. Но среди орков нет настолько хорошего оружия. Разве что твой магический клинок.

С таким напутствием назгул развернулся и галопом отправился прямо к крепости Барад-Дур, а я — пешком в свою крепость. Теперь, вместо Азбуки Следопытов и книги по Эльфийскому, у меня появилась новая книжка, которая явно станет моей настольной книгой на долгое время. Как там говорил назгул? Всю жизнь или десятилетия, значит. Это очень печально, но это же были люди. Посмотрим, как дело пойдёт у меня. Я был уверен, что овладею вершинами контроля максимум за пару месяцев. А ещё было интересно подумать о том, чего этот назгул мне и вовсе не сказал. Когда-то Саурон был известен как Податель Даров и предложил Королю-Чародею могущественное кольцо, усилившее его мощь. Разве колдун мог отказаться от подобного? Конечно, нет. Думаю, именно с помощью этой силы он и наложил на себя ритуал неуязвимости. А ещё это наверняка позволяло ему не тратить жизнь на мощные заклятия, обходясь своей силой плюс мощью кольца. Что интересно, он ведь и теперь, будучи тенью самого себя, может безраздельно использовать магию Ангмара. Раз он сейчас фактически живет вечно, пока не уничтожат его Властелина, то и годы жизни для него ничего не стоят. Вот и получился самый мощный колдун-человек, ставший тенью среди теней. Орки, значит, всё-таки стареют, но медленно. Ладно, это тоже учтём. Мой потенциал больше, чем у любого человека, но не дотягивает до назгула-колдуна или майара. Они-то и вовсе духи, которые лишь приняли какую-либо форму, а значит, изначально бессмертны. Может, магия Ангмара — это попытка адаптировать магию майар или эльфов под людей? И поэтому смертные существа сгорают, используя слишком сильную магию, предназначенную для бессмертных? Кто знает. Вряд ли единственный колдун, который может это знать, мне ещё что-то расскажет. Мне предстоит долгий путь, и я сейчас не про дорогу до крепости. Поэтому следует поспешить.

Индарик видел в деле следопытов севера. Знаменитых потомков Нуменора. Один из них обучил его почти всему, что надо знать таким, как они, и дал ему его первый экземпляр Азбуки Следопыта. Теперь старый воин мог бы написать дополнение едва ли не такой же величины и даже уже сделал первые наброски. Но после вести о смерти племянника он просто сжёг их и больше никогда не возвращался к этой идее. Слишком больно было ему вспоминать о последнем родственнике, который так хотел себе первый экземпляр этих «Записок следопыта», как их предварительно прозвали все, кто был в курсе. Но и знаниям пропадать было не след. Поэтому он рассказывал истории, вплетая в них свою науку и знания. Были и для детей, находились и для взрослых. А там, поди, кто другой догадается всё свести в один труд. Индарик никогда не отказывался от войны против орков, но воевал на своём фронте, так случилось и теперь. В один из своих рейдов он долго плутал по гиблым топям, но нашёл заветную тропку среди болот, да ещё и не одну. Вот и сейчас, опытный следопыт полукругом бежал через болота, экономя время и срезая сразу много лиг, чтобы не ходить кружной дорогой. Маска из специальных трав, пропитанная секретными растворами, защищала и от пыли, и от яда, и от болезней, и от вредных испарений Гиблых Топей. Тёмно-зелёный цвет защитной маски вполне сочетался как с болотом, так и с остальным снаряжением следопыта Итилиэна, а потому он был почти невидим. Сильная воля и крепкий ум не давали отвлекаться на блуждающие огни, зовущие лишь к смерти. С помощью крюка с веревкой и лука он вскарабкался почти по отвесному участку скалы, чуть в стороне от Чёрных Врат. Лук, железный крюк, приделанный к стреле, который может выковать любой кузнец, и моток верёвки, привязанный к крюку. Всё, что понадобилось опытному воину, чтобы пробраться через самую неприступную стену, охраняющую силы тьмы от внешней угрозы. Стража там ходила редко, ибо только птица могла перелететь через это препятствие; даже ловкие карагоры, гули и самые ловкие орки не могли взобраться по ней. Индарик не был никем из выше перечисленного. Старый следопыт взял привычный ритм, в котором мог бежать сутками, сохраняя дыхание и силы для боя. Он подмечал все детали, что изменились в земле Мордор с его последнего рейда. Стало больше орков и меньше тварей. Что-то неуловимо изменилось, словно Мордор сбросил пелену тумана и предстал во всём своем опасном облачении, ощетинившись клыками, когтями и клинками. Он бежал через пустынные пустоши Удуна, пока совсем не стемнело. Засыпав свой плащ, который был пошит специально, чтобы хранить тепло, мелким щебнем, воин оставил щель для взгляда и доступа воздуха и, прикинувшись кучей камня, заснул чутким сном. С первым же лучом солнца он стряхнул с себя маскировку и, словно не было целой ночи без движения, всё той же волчьей трусцой бежал дальше. Наконец он нашёл, что искал. Отряд орков. Патруль был больше, чем ходили прежде, но это не имело значения. Подкравшись со спины к этой колонне тупых тварей, он подстроился под их ритм шага и дыхания, а затем, от конца строя до начала, начал тихо вырезать тварей. Невероятно острый кинжал гномьей работы, который не знал заточки уже десять лет, потому что в ней не нуждался, пронзал дрянные доспехи патруля как нож горячее масло. Разорвать лёгкое, на всякий случай зажать пасть орку и подгадывать удар под бряцание снаряжения или другой шум от орков. Затем плавно и тихо опустить труп на землю и идти к следующему. Вскоре остался лишь командир, который и шёл первым. Индарик так же тихо шел за ним. Они удалились от последнего трупа уже на добрых полсотни метров, когда главарь что-то спросил у одного из своих воинов, но, не получив ответа, обернулся. Увидев перед собой мрачного человека с какой-то тряпкой на перевес, орк резко вздохнул от страха и собирался завопить. Именно в момент вдоха следопыт ударил коленом орку в солнечное сплетение и сунул в раскрытую пасть этой твари, которая пыталась вдохнуть, самодельный кляп из плаща орка, которого зарезал вторым. Остатки ткани он разорвал на ленты и скрутил руки орку за спиной. Пообещав ему мучительную смерть шёпотом в ухо на Тёмном наречии, Индарик срезал с орка ножны с оружием, вещмешок и броню. В таком обезоруженном виде следопыт накинул пленнику на голову мешок, который у следопытов был в штатном снаряжении, и, пинками поправляя траекторию движения орка, погнал того в своё укрытие в скалах. Там следопыт спросил, правша орк или левша. Из-под мешка донеслось лишь невнятное мычание. Индарик убрал мешок и сочувственно сказал, что не беда, он сможет и так справиться с этой задачкой. А затем сломал орку запястья обеих рук и пинком выбил колено правой ноги в обратную сторону. Когда вопли, приглушённые кляпом, утихли, Индарик спросил, нужна ли орку последняя здоровая конечность? Увидев частые кивки, он посоветовал не орать, иначе смерть его не будет лёгкой. Следопыт вытащил кляп, и орк лишь шумно вздыхал да отплевывался от ткани. Человек развёл маленький бездымный костер и подвесил над костром маленькую чашу, в которую что-то налил, и теперь ждал, пока она закипит.

— Отвечай быстро и чётко, не лги, и тогда я, так и быть, не стану поить тебя кипящим маслом. Как видишь, я только что подвесил его греться. Ты его выпьешь в любом случае, и чем раньше дашь все ответы, тем холоднее оно будет, когда мои вопросы кончатся. Понимаешь? Твоя жизнь зависит только от тебя, — орк испуганно замер, а затем часто закивал.

— Спрашивай, следопыт, спрашивай, не молчи! — истеричные нотки страха в орке не радовали разведчика, он не любил насилие, но орки понимали лишь такой язык. А потому он с каменным лицом начал задавать вопросы.

— Орк с боевой косой, главный над щитоносцами, кто он, что ты о нем знаешь, где его найти?

— Ты говоришь о Хаке Смертоносном. Во всём Мордоре косу носит лишь он, другие пытались, но больше резались сами. Он живёт в крепости Клана Стальных Клыков, далеко отсюда, их крепость чуть дальше половины пути от границы Удуна к крепости Барад-Дур. И чуть ближе в сторону Роковой Горы. Там много крепостей, но ты найдёшь. Их орки носят левые наплечники с шипами. Отпусти, следопыт!

— Ещё не все. Где ближайшая стая карагоров? Что случилось с тварями Мордора, где они все?

— Тёмный Властелин подчинил себе всех тварей и теперь их разводит, лишние почти все мертвы. Карагора можно достать в лагере охотников, три лиги к югу, или случайно встретить в чистом поле, но такие случаи уже редкость. Отпусти, человек!

— Что ещё ты знаешь об этих орках? Отвечай!

— Почти ничего, ходят слухи, что у них полно разных могущественных орков и есть даже свои убийцы, колдуны и даже свой Чёрный полководец.

— Что за чёрные полководцы? — масло в чашке начало слегка шипеть, и орк заверещал тонким голосом.

— Самые главные орки в Мордоре! Каждый отвечает за своё! Мой полководец отвечает за разведение тварей Мордора, которых мы приручили! Есть и другие, которые отвечают за свои вещи! Среди них есть и тот, который тренировал орка с косой! Отпустииии, не губи, следопыт! — орк блеял слишком тонко и громко. Гномий кинжал отрезал ему голову, и та упала около тела. Воин бросил голову на туловище, полил горячим маслом и кинул горящую головню из костра. Пусть горит. Этого орка по-новой никто не использует. Устранив следы своего пребывания, разведчик двинулся в лагерь охотников и выпустил всех волков, которых они поймали в клетки, а на последнюю клетку он забрался сам и, открыв её, набросил на выбегающего карагора цепь вместо сбруи, запрыгнув ему на спину, несколько раз ударил пятками с пристёгнутыми шпорами по бокам, и когда злобная тварь извернулась посмотреть на наглеца, прыснул ей в морду водой, которую набрал в рот заранее. Карагоры, которые не переносили влагу вообще никак, бурно реагировали даже на такое. Вот и этот волк сначала задал стрекача, но сдался под градом ударов шпорами и подчинился всаднику. Отлично, так будет быстрее, и следов своих он не оставит. Дёрнув цепью, он направил свой новый транспорт в сторону крепости Барад-Дур, с поправкой на Роковую Гору. Вскоре уже были видны орочьи форпосты и крепости. Была вторая половина дня, и следопыт зарезал в затылок ездового волка. Дальше он пойдет пешком. Забравшись на отдалённую скалу, он достал подзорную трубу. Это изобретение одного гнома, который то ли усовершенствовал то, что ему принесли, то ли просто услышал про такую фиговину, которая есть у пиратов Умбар, и сделал свой вариант. Маленькая подзорная труба раскладывалась и занимала совсем немного места. А пользы от нее было — не рассказать сколько. Вот и сейчас разведчик рассматривал один форпост за другим. Промежутки между ними были порой в несколько километров, но это не сильно усложняло дело, с таким-то инструментом. С одной стороны, старый ветеран подмечал все изменения и мелкие детали каждого форпоста, знания об их местоположении и планировке навсегда врезались ему в память, которая за годы тренировок стала послушным инструментом, не меньше, чем крепкое тело или острый клинок. С другой стороны, он искал нужный форпост. Ему не давала покоя мысль, что тот орк с косой был не самым главным. Если это был капитан, над которым стоял вождь, то значит вождь был сильнее, чем этот капитан, иначе бы он давно умер. А ведь тот орк с косой почти держался на равных с капитаном Азуртаном. Сам Индарик может и смог бы победить капитана в расцвете своих сил, но сейчас он бы предпочел использовать уловки и хитрости, а не выступать в прямой бой. Так насколько должен быть силён вождь, который держит в капитанах такого опасного орка? Если в Мордоре существует орк, способный на равных тягаться в прямом бою с капитаном Гондора и наследником Нуменорской крови, то дела людей Запада очень плохи. Если этого вождя поставили тренировать и повышать силу других орков армии их тёмного господина, то из просто очень опасной твари он превращается в целую серьёзную проблему. Конечно, Индарик воевал с орками очень много лет. Он знал, что некоторые вожди и капитаны часто были слегка сумашедшие. Он однажды убил орка, который говорил только стихами: то ещё было зрелище. Он не перестал складывать свои жалкие вирши, даже стоя перед следопытом на коленях, истекая кровью и доживая последние секунды перед тем, как он отрубил ему голову. Если какой-то орк сошёл с ума на почве совершенствования боевых навыков и тем более обучения других, то он станет очень сильной головной болью. Наконец, следопыт нашёл вдалеке отряд орков, на левых наплечниках которых красовались шипы, которые и впрямь походили на клыки. Он проследил их маршрут и стал ждать ночи, чтобы подобраться поближе. Как только стемнело достаточно сильно, бесшумная тень скользнула со скалы на землю. Утоптанная каменистая земля этого региона не хранила следов и не издавала шума под ногами старого воина, но это почти не имело значения для конкретно этого человека. Сапоги эльфийской работы были мягкими и не промокали, почти не горели, хранили тепло зимой, и нога в них не потела в жару. Мелочь, скажет кто-то? Опытный военный знал, как важны чистые сухие ноги и отсутствие простуды, не говоря уж про удобство — с мозолями и километра не пройти, а его работа подразумевала порой десятки километров пути в день. Но главным их качеством была именно прочность и бесшумность. Даже сухие листья и ветки очень тихо шумели под его ногами. Индарик не знал, как эльфы этого добились, но тех серебряных монет за такую обувку не жалел. Подумаешь, пришлось месяц дичью питаться, а не в харчевнях. И не такое проходили. В очередной раз благодаря эльфов за их чудесное творение и себя — за благоразумие, он добрался до стен форпоста и слился с тенью, отбрасываемой факелами. Он добрался до цели очень быстро, но теперь спешить не следует. Днём он приметил это место. Орки обходили стороной эти несколько валунов, сваленных в кучу, потому что там не было ничего интересного. Следопыт начал тихо копать себе ложе прямо в земле и готовиться к многодневному лежанию в одном месте. Постоянное положение, лишь раз в несколько часов лёгкие, едва заметные движения конечностями, чтобы разогнать кровь, туалет и еда один раз в сутки, ночью, когда никто не видит, но отсюда он сможет слышать все разговоры орков, и когда придёт час, он или устранит командиров противника, или возьмёт языка и выбьет из него дополнительную информацию, после чего — по обстоятельствам. Лишнюю землю прямо в плаще он вынес к наблюдательной скале, а часть — оставил, присыпав себя сверху. Половина его тела находилась под валунами, а вторую было не видно под кучей земли. Холодновато будет по ночам, но он выдержит, не впервой.

* * *

Хорза уже давно не видел вождя таким сосредоточенным. Он изучал какую-то страшную книгу целыми днями. Причем было ясно, что она по колдовству. Новый клинок вождя его пугал, а последнее выступление Оркгрима в бойцовой яме заставило пересмотреть свои взгляды. Убийца в итоге понял, что хотел объяснить ему вождь, но внутри таилась уверенность в том, что вождю просто нечему его толком учить. И эту планку в два метра, которую задал Оркгрим, Хорза уже тоже перепрыгнул. А потом был бой против вождя олог-хая, и вождь показал, почему он до сих пор их вождь. Хорза знал, что любой из капитанов бы проиграл. Включая его. А потом он просто с ходу сделал устрашающий ритуал, собрал невиданные механизмы. Точнее, такие машины у орков уже были, но никто их так не использовал до Оркгрима. Стал Чёрным полководцем, обрёл силу магии и ужасный проклятый клинок. Словно он задрал планку еще метров на десять и спокойно её перешагнул. Даже сейчас, Оркгрим сидел почти безвылазно на троне и читал свою книгу, но убийца чувствовал нутром, что даже так их вождь становится сильнее с каждым днём. Лишь пару раз в день он выходил лично тренировать их пополнение и отдельно — сержантов да капитанов окружающих крепостей. Выполнял свои обязанности, короче говоря. На тренировках к чужакам да и их пополнению он был куда жёстче. Часто орки калечились или умирали, но в целом потихоньку уровень их рос. Тогда Оркгрим отправлял сержантов и капитанов по своим крепостям, а те уже учили своих. Хорза видел, что он не учит их всему, но те явно уходили сильнее, чем пришли. Так тянулись долгие дни. И это рисковало затянуться на долгие месяцы и даже годы. Армия Саурона должна быть самой величественной. Но десятки тысяч орков, о которых однажды вскользь упомянул Оркгрим, — это много лет работы. И дело даже не в том, что надо запустить кучу орочьих ям. Это как раз-таки возможно. Уже через довольно короткое время, если сосредоточить все силы орков на воспроизводстве себе подобных, можно достичь и армии в сорок тысяч орков. Вот только делать этого не то, что нежелательно. Нельзя. Доспехи и оружие сами себя на такую ораву не выкуют. Нужно как минимум огромное количество железа. А ещё армия из сорока тысяч орков за день сожрёт столько мяса, сколько сейчас хватит всем войскам на месяц. Можно было бы и закупать всё это, но казна Тёмного Властелина тоже не была бесконечна. Сокровища Минас-Моргула, Ангмара, Барад-Дура уходили потоком на подкуп пиратов, южан, предателей среди людей, информации, редких и нужных товаров, в конце концов. Они, конечно, возвращались набегами или из шахт, да даже торговлей, но это даже сравнивать нельзя. Саурон не экономит деньги, но считать их явно умеет. В один из дней после возвращения вождя с этой книжицей им поступил новый серьёзный заказ. В смысле, Тёмному Братству. Дело было так. Целый вождь и Чёрный полководец одновременно заявился на ездовом волке в компании охраны на встречу к Оркгриму. Разумеется, его пропустили, а вождю доложили о прибытии важного орка. Тот велел проводить его в тронный зал и дал знак подготовиться убийцам. Новая крепость подверглась перепланировке, и теперь по всему форпосту то тут то там в нужных местах торчали крепкие бревна или камни. По многим внутренним помещениям под высокими потолками проходили большие балки, обитые железом. Они были достаточно массивные, чтобы выдержать среднего орка, поэтому убийцы часто использовали их для перемещений. Это была и тренировка всех мышц, а также ловкости и скрытности, и преимущество в бою. Со стороны вождь казался незащищенным, но в любой момент сверху могли спрыгнуть несколько высококлассных убийц, прямо на врага. На своём новом троне Оркгрим Тёмный сидел, подперев голову кулаком. В дверь вошёл Чёрный полководец, который ныне был главным орочьим магом и отвечал за массовое производство орков. Он, оглядываясь по сторонам, подошёл с тремя своими стражниками ближе, но на колено вставать не стал.

— Оркгрим, я слышал ты победил вождя Олог-хаев в бою.

— Да, победил, ты видел его череп на пике, у ворот. Говори прямо. Чего ты хочешь?

— Их новый вождь вызвал на бой уже меня. А я почти всю жизнь делал новых орков и не так силен в бою. Он тоже мастер клинка и убивает вполне мастерски. Владыки сказали, что нам лучше не умирать, а то хуже будет. Я не знаю, что может быть хуже смерти, но назгулам верю. Да с меня и смерти хватит. Я не хочу умирать в этом бою.

— Тебе нужно чтобы я убил его? Сразиться за тебя в яме я точно не могу. Но он может перестать дышать довольно быстро.

— В том-то и проблема. Мне надо его победить лично, но я не знаю, как. Если его убьёшь ты, на меня продолжатся нападки, но если убью я, то буду в безопасности долгое время. Никто не нападет на меня зазря.

— Это интересный заказ. Я беру его!

Оркгрим шевельнул пальцами, и пятеро убийц спрыгнули с потолочных балок, приземлившись по периметру тронной залы. Хорза преклонил колено и ждал указаний, а четверо лучших, что учились ещё вместе с ним, держали наготове заряженные духовые трубки с ядовитыми дротиками и длинные кинжалы, едва ли не доходившие до размеров одноручного меча. Гости слегка попятились и только сейчас поняли, что они не были одни никогда. Но главный орочий колдун всё-таки был колдуном. Он видел свет силы от глаз Оркгрима, видел, как горит силой его меч и книга, что он читал. Оркгриму не нужны защитники против нескольких орков, но вот кого другого такая демонстрация может поставить на место.

— Хорза, ты слышал детали заказа? Нам надо помочь моему другу-полководцу. Тёмный Властелин велел нам не умирать. Сделаешь?

— Да, хозяин, будет исполнено в лучшем виде. Сам займусь этим. — Голос Хорзы Безмолвного редко звучал в этих стенах, да и вообще, он предпочитал отдавать приказы давно принятым языком жестов среди убийц, и одним из немногих моментов, когда он говорил, был разговор с вождем. Некоторые даже шептались, мол, Хорза когда-то прогневил Оркгрима, и тот зашил ему рот или вырвал язык. Тут мнения разделялись. Но самого убийцу это только забавило. Да и задание ему понравилось. Победить цель куда сложнее, чем убить. Этот урок вождя он усвоил давно. Здесь же следовало как-то ослабить олог-хая, чтобы он мог выйти в яму, но проиграл. При этом — не попасться самим. Приятное задание грело чёрную душу, давно томившуюся от безделья или мелких дел.

— Располагайся здесь до утра, тебе укажут свободный дом. Мои убийцы вернутся и доложат о результатах, — само собой, бой в яме откладывать не будут. Ограничение по времени в одну ночь лишь подстегнуло убийцу действовать коварнее. Получив знак, что они могут идти, Хорза медленной походкой шёл прямо на посетителей, остальные убийцы подходили к нему и шли следом, когда он равнялся с ними. Даже полководец со своей свитой уступили ему дорогу, и маленький орк, чувствовавший себя очень-очень большим и важным, величаво вышел из залы. Один из его убийц коротко приказал щитоносцам у двери показать свободный дом заказчикам, и те подчинились. Убийцы редко ходили по главным улицам днём, да ещё отрядом, но сейчас был именно такой случай, и все остальные убирались с их пути. Хорза никогда не думал, что огромные сильные орки будут, как вчерашние рабы, опускать глаза в землю и стараться свернуть с дороги, пока он идёт. Те немногие новички, которые еще не знали о репутации этих орков, видя маленькие наплечники с серебряными шипами, резко менялись в лице и тоже спешили убраться прочь. Уже у ворот они повстречали Болга Яростного. Тот лишь криво ухмыльнулся кровавой улыбкой садиста и пожелал удачной охоты. И продолжил жрать ещё живого адского ястреба.

К ним уже подвели карагоров, и к закату они добрались до форпоста, где главным был тот Олог-хай. Им предстоит весёлая ночка. Дав знак следовать за собой, Хорза пробрался в крепость. И были злодейства, и было веселье. Их пару раз чуть не поймали, и им пришлось убить нескольких орков и рабов-свидетелей, но главного олога они достали, а значит, пора было выбираться и отчитаться о выполнении.

Оркгрим призвал к себе заказчика и Хорзу. Безмолвный с удовольствием начал говорить:

— Олог сейчас представляет мало опасности. Во-первых, мы отравили его грог и еду слабыми ядами немощности. Его мышцы болят, он двигаться будет куда хуже и медленнее, ему даже моргать будет больно, не то что поднять оружие. Мы не давали ему спать всю ночь, то тут, то там поднимая переполох или тревогу, гоняя его по всей крепости от одного очага беспокойства к другому. Когда он проходил мимо клетки с карагором, та «случайно» открылась, а карагора мы накормили мясом с добавками для берсерков. Он разодрал Олог-хаю ногу, и тот будет хромать пару дней, а ещё сильно вгрызся в плечо, так что его левая нога и рука повреждены. Он не сможет двигаться так же быстро, а в руке не будет силы заблокировать достаточно мощный удар. Его раны осматривал доктор в свете масляной лампы. Я подбросил сверху маленький заряд взрывчатки в лампу. Кипящее масло также обожгло левый глаз этого вождя. Несколько дней он практически будет слеп на одну сторону. Доктора мы давно подкупили, и тот ввёл ему разбавленный яд гулей вместо лекарства. А утром, вместо нашего боевого наркотика, который они иногда покупают, он даст ему яд кровопотери. Олог его выпьет, и его раны перестанут заживать. Кровь будет течь даже из маленьких ранок, пока он не издохнет или пока не пройдут восемь часов. Под конец ночи мне удалось скинуть на него несколько пауков Унгол и моржайских мух. Их укусы горят огнём и очень болезненны, так что, думаю, ему сейчас вообще не до битвы, — закончив самую длинную за много месяцев речь, Хорза поклонился и отошёл в густую тень. Когда один из стражников бросил взгляд на то же место через некоторое время, убийца уже исчез.

— Вот тебе и ответ. Заходи справа, там он не сможет увидеть быстрого удара и среагировать на него, нанеси несколько мелких порезов по ногам и рукам, думаю, клинок ты свой проклинать умеешь, так что эффект будет сильный. Когда олог ослабеет, добей его. На всякий случай я буду наблюдать за боем и в случае чего вмешаюсь, но скрыто. Доволен?

— Да! Это поможет мне победить! Тридцать монет серебром! Держи!

Оркгрим поднял одну бровь.

— Разве мы убили орка? Мы ослабили олог-хая, что куда сложнее, и спасли жизнь целого Чёрного полководца. Ты думаешь, это стоит тридцати серебряных монет? Да у меня и так есть пара сундуков с серебром.

— Чего же ты хочешь?

— Девять орков-колдунов. У меня есть один, хочу дать ему отряд.

— Это очень много!

— Дороже твоей жизни? Мы можем согласиться и на мешочек серебра, но тогда однажды мои убийцы могут прийти и за тобой. А так я дам слово, что против тебя заказы браться не будут, — пойманный в ловушку полководец немного поерзал, скривился, но согласился на условия.

— Будут тебе колдуны! А теперь мне надо идти убивать!

— Возьми с собой одного нашего лекаря. Он введет тебе в кровь наш боевой стимулятор. Подстрахуемся, — полководец только кивнул.

Бой был больше похож на избиение, и мне даже не пришлось вмешиваться, хотя я был готов применить магию, которой назгул сломал мой топор. Оно тоже было в гримуаре. Но не пришлось, и ладно. Получать после боя новое пополнение пришлось долго, я отдам их Углуку Чёрному, который будет рад наконец стать во главе отряда таких, как он. Теперь сможет передохнуть и реже проливать свою кровь, заодно, может, орки ещё чего знают или умеют, поделятся с ним. Целый день и ночь я провел в лагере колдунов, выискивая лучших, смотря на них призрачным зрением. Мне норовили подсунуть новичков, которые ничего не умеют, или слабаков, а пару раз даже и вовсе никаких не колдунов, а обычных орков. Если бы я не взял с собой Болга и Хака, думаю, они бы даже рискнули меня атаковать. Хорза заслужил немного отдыха. А вот эти двое засиделись. Яростный берсерк вступал в перепалку при каждом удобном случае и всё время держался за топоры, а мрачный массивный Хак с косой пресекал множество споров одним своим видом. В конце концов, девятеро «добровольцев» были найдены, и мы отправились в свою крепость пешим ходом. Дойдя к следующему утру, я почуял, что что-то тут не так. Бегом бросившись в крепость, я увидел то тут, то там следы крови и боя. Я ворвался к Горку и Скуге, которые в моё отсутствие были главными. Хорза же пропадал неизвестно где. Нашёл я их всех троих вместе. Горк пытался спасти Хорзу на «операционном столе». Я растолкал их и сам взглянул на своего убийцу. Хирургически точные раны, которые били четко на нужную глубину и дистанцию, чтобы поразить крупные сосуды или перерезать мышцы и связки. Рядом уже валялся один мёртвый орк-новичок, только из ямы. Значит, ему уже переливали кровь, чтобы он выжил. Орк не мог даже говорить, лишь сипел, хотя явно пытался что-то сказать. Кто бы на него ни напал, он очень филигранно перерезал голосовые связки, чтобы мой убийца не смог поднять тревогу или рассказать о чем бы то ни было, если выживет. Орк ещё был жив, это видно призрачным зрением. Я велел быстро вытащить его на улицу и привести два десятка рабов-орков. После чего применил на них Колодец Душ. Углук Чёрный и его новое пополнение смотрели на меня широкими глазами. Два десятка орков умерло, а Хорза резко вдохнул и застонал. Его раны заживали. Окружающие смотрели на меня со странной смесью страха и почтения.

— Рассказывай!

— Это, это был... Вторженец. Он едва меня не убил, — с этими словами орк отключился.

Ладно, узнаем, что тут стряслось, позже. Я уже успел заметить несколько трупов, которые явно принадлежали Тёмному Братству, а также несколько десятков других. Кто-то один забрался в мою крепость, пока меня нет, и убил полсотни моих воинов. Причем едва не убил лучшего убийцу, к которому хрен подкрадешься, да и в бою поди одолей. И смог перерезать глотки другим оркам из Тёмного Братства. Что за профессионал в Мордоре, о котором я ни разу не слышал?! На следующий день, очнувшийся Хорза дал мне ответ.

— Отвечай, что случилось.

— Хозяин, это была обычная ночь. Мы патрулировали замок, заодно тренируя ловкость и скрытность, как вдруг я наткнулся на сидящих вокруг костра берсерков, — Хорза Безмолвный сглотнул. Горло ещё болело, но это было куда лучше, чем взаправду стать безмолвным. Да и вообще, он сейчас жив только благодаря магии вождя. Лучший убийца Оркгрима Тёмного продолжил рассказ:

— Эти берсерки... Что-то в них мне не понравилось. Я присел и стал наблюдать, а через минуту понял. Они не издавали ни звука и не двигались. Я медленно подкрался к ним и увидел, что они все убиты одним точным ударом. Кто-то убил нескольких, прежде чем они успели среагировать. Под последними двумя есть следы на земле. Они успели вскочить, возможно даже вытащить оружие, но не более того. Их убили и уложили тела, словно они все молча смотрят в костер. Следов я не нашел, берсерки опытные, вместе с вами ещё южную деревню брали и в живых умудрились остаться. Сначала я не понял, как кто-то мог подойти к ним вплотную, в свете костра, да так, что они не всполошились. Ощущение, что это был невидимка, не оставляющий следов. Дальше вверх взвилась огненная стрела. Это наш знак, если что-то случилось. Я поспешил туда. По пути я ещё несколько раз столкнулся с работой этого убийцы. Щитоносцы, пригвождённые к стенам или нанизанные на собственные алебарды и копья, словно они спят стоя. Кто-то выпустил наших карагоров, но их уже отлавливали и загоняли обратно. Тут-то мне и повезло, — Хорза выпил глоток воды. Скоро завтрак, но он его скорее всего пропустит, уж слишком болит горло. Немного помолчав, выживший продолжил:

— Точнее, в тот момент я думал, что мне повезло. Я увидел, как один мой убийца споткнулся, пока он шёл по гладкой ровной крыше над всеми. Я даже удивился, но тут вместо того, чтобы завалиться вперёд, его дёрнула назад какая-то невидимая сила. Стало ясно: его только что убил враг! Но я никого не видел. Тогда я чуял что-то неладное нутром. Холодок страха пробежал внутри. Однако я был зол, и огонь ярости победил. Со всех ног припустив к месту убийства, я начал карабкаться на крышу. Там сидел один из моих убийц, который сказал мне нашим языком жестов: «Смотри вниз». Внизу валялся труп того орка, но когда я подошёл к своему подчинённому, он ударил меня ногой в колено. Сначала я подумал, что это предатель! Но нет, это был человек. Какой-то человек пробрался к нам в крепость. Он, видимо, убил одного из моих убийц и взял его плащ с маской. Ночью подмены не заметить даже в упор, если не посмотреть на его глаза. Стало ясно, как он незаметно убивал наших воинов. Я всё искал способ сделать это с расстояния или из засады, или даже с помощью магии. Я правда думал, что он невидим! Так и было для его жертв. Они видели лишь орка из Тёмного Братства, который неслышно подходил к ним, а затем убивал вблизи. Он очень опытный воин, не оставляет следов, знает язык жестов Тёмного Братства. Стало ясно, что мне не повезло, это он сам захотел, чтобы я его увидел, и подумал, что мне повезло. Он хотел взять меня живьём в первую минуту боя, но потом, видимо, понял, что не сможет, и решил убить. Он быстро сблизился, и я не смог достать его ни одним своим приёмом. Я успел выстрелить в него из духовой трубки, но он, видимо, носит кольчугу, так что тело не пробило, а второго выстрела он мне не дал сделать. Кинжал у него что надо. Он попытался оглушить меня в ближнем бою и, казалось, он знал все приемы и удары, которые я применял, кроме нескольких, которые показали мне вы, хозяин. Как только я его смог парировать его удар и ударить в ответ, он на секунду потерялся, но дистанция была маленькая для удара ножом. Я бросил его через бедро, как вы учили. А он вскочил так быстро, словно сама земля его подтолкнула, как пружина! Я такого никогда не видел. В этот момент он решил не брать меня живьём и просто ударил изо всех сил в шею. Я поставил блок, но чутьё подсказало ещё и изогнуться как можно дальше. Его кинжал просто перерубил мой нож, а затем и моё горло, он не отрезал мне голову, но я понял, что не могу толком дышать и не могу крикнуть. Эта тварь перерезала мне связки. Я прижал руку к горлу, а затем сразу брызнул своей кровью ему в лицо, как вы в той яме. Затем я просто развернулся и побежал прочь, к ближайшему костру, на одних инстинктах. Прижимая одну руку к глотке, второй рукой я выбросил ненужный обрубок кинжала и выхватил гранату, которая не яд и не дым, а просто взрыв. Я кинул её в ближайший костер и упал на колени. Это меня спасло. В спину ударило что-то метательное, а потом дёрнулось обратно. У меня со спины вырвали кусок мяса. Видимо, это было что-то вроде зубчатого гарпуна для ловли крупной рыбы, с привязанной верёвкой или тонкой цепью. От костра бахнуло, и я рискнул развернуться. Ночной ужас, не таясь, подошёл к клетке с карагорами, выпустил одного и, накинув на него цепь вместо сбруи, умчался прочь. Тут ко мне подоспел Горк, и потащил к себе — спасать. А дальше вы знаете, — не привыкший столько говорить, орк жадно глотал воду из меха, пока тот совсем не опустел, а затем сразу взялся за второй. Горло болело, но жажда была сильнее.

Картина ночного происшествия начала вырисовываться чуть более ясно.

— Ты взял язык жестов из Азбуки Следопытов? — орк сначала закивал, а потом до него дошло.

— Вот именно. Это и был следопыт, причем опытный. И теперь ты понимаешь, насколько их подготовка отличается от нашей. Он явно шёл сюда за Хаком или даже мной. Но мы по случайности были совсем в другом лагере орков в эту ночь. А потому он просто провёл разведку боем, и ушёл. Думаю, он получил не всё что хотел, но достаточно, чтобы посчитать своё дело сделанным и уехать.

Внезапно в шатёр ввалился едва стоящий на ногах, бледный Хак Смертоносный.

— Хозяин! Грог и мясо отравлены! — даже я замер на мгновение. Понятно кто это был, но зачем?

— ГОРК! Антидот, быстро! Остальных орков нет смысла спасать, они наверняка трупы. Если Хака едва не убило, с его-то стойкостью и иммунитетом к ядам, то остальных убьёт стопроцентно. Горк, видимо, тоже это понял, потому как не отдал приказ подмастерьям идти и спасать кого смогут.

— Что с Болгом? Он тоже отравился? — капитан берсерков был мощным воякой и, что самое важное, умел направлять свою ярость, а потому хорошо держал в узде свою орду цепных псов. Будет сложно найти ему подходящую замену. Но мне неожиданно ответил Горк:

— Болг уже давно не пьёт воду, и даже обычный грог. Он пьёт только грог, разбавленный с боевым наркотиком, который я ему готовлю отдельно. А вот остальные пили из общих бочек, потому и поплатились.

— Хорошо.

Хорошо-то хорошо, но непонятно, зачем опытный вояка разыграл эту карту сейчас. Нам явно нанесут как минимум ещё один визит. Он ведь понимает, что не достал ни одного капитана насмерть, и не может не понимать, что теперь мы будем внимательнее. Тогда зачем? Немного поразмыслив, я велел привести ко мне одного из убийц Тёмного Братства, которые были в отряде Хака во время операции за Чёрными Вратами. Когда таковой нашёлся и пришёл пред мои гневные очи, я ещё раз велел детально рассказать все их действия в тот день. Не выслушав доклад даже до половины, я пнул орка по морде, и тот с колен упал на спину, отхаркивая зубы и кровь.

— Вы бесполезные куски мяса! Что толку вас было учить?! На кой, спрашивается, вы отравили ВОДУ?! Яд в ней можно почувствовать! Поэтому вы травите ГРОГ! Вот нам и прилетел ответный удар за вашу промашку. Тоже мне, мастера скрытного удара.

Невероятно злой, я вышел из «госпиталя». Следопыт явно не тратил времени зря. Если смотреть на картину уже после того, как все кончилось, то, конечно, всё становится понятно. Он тихо вырезал орков именно в тех местах, где были карагоры и запасы грога с едой. Думаю, это у него даже заняло больше всего времени в крепости. И ведь этот «ночной гость» даже не утруждал себя приготовлением яда. Он взял запасы убитых орков из Тёмного Братства и часть запасов Горка, тот уже доложился об этом. Максимальная эффективность, при минимуме усилий. Будь я этой ночью в крепости и не владей магией, я бы точно умер. Сейчас — сейчас неизвестно. Но я слишком привык быть сильнее других и расслабился. Надо будет исправиться. С такими мыслями я невесело рассматривал несколько сотен орков, которые умирали по всему лагерю. Теперь всех их в ямы и на переработку. Нас откинули на несколько месяцев минимум. Новые орки будут тупые, и их снова надо будет учить. Аж злость берёт. Хорошо хоть теперь есть десяток магов, и численность восстановим быстро, глядишь, даже сжигать трупы не придётся.

— С этого дня в первую очередь кормить самых свежих и тупых орков, а также рабов. Если еда будет ещё раз отравлена, я не хочу терять опытных воинов!

Если раньше первыми свой кусок получали самые сильные и важные орки, прямо как в стае зверей, то сейчас всё будет наоборот. Но что-то я не вижу недовольства этим фактом на мордах оставшихся в живых орков. Может, потому, что они таскают сейчас в одну кучу трупы тех, кто тоже хотел когда-то жрать первым, но это не точно. А ещё я надеялся, что людей, пусть даже изгоев, они травить не станут, а потому и опасаться больше нечего. Всё же люди Запада благородны, ну уж благороднее орков точно.

* * *

Индарик сделал, что хотел, пусть и не полностью. Подкрасться к орку, мнившему себя незаметным и тихим убийцей из тьмы, а затем тихонько свернуть ему шею. Крови и лишних прорех в этот раз ему не надо. Он скинул всё лишнее, что не понадобится ему в этом рейде, завернул в плащ и закопал неподалеку. Опытный воин запомнил, в каком углу замка выли карагоры, откуда доносились мерные удары кузнечных молотов, а откуда трижды в день — чавканье и крики скопления орков. Много он почерпнул и из подслушанных разговоров. Выходило так, что сейчас лишь капитан убийц был в лагере, хоть никто и не знал, где именно он сейчас бродит. Вождь же с двумя капитанами был сейчас в отлучке. Индарик верил опасениям северян и рассказу Азрутана, а потому решил, что это даже хорошо. Четверых очень сильных орков, с нагрузкой в виде сотен их более слабых прихлебателей, он бы не осилил. Уже не те годы. Накинув на себя пахнущий орком плащ, он замотался в него по глаза и, опустив взгляд в землю, пошёл по маршруту, который себе наметил. Берсерки у костра сначала обернулись на него, но сделали вид, что его не существует. Интересная репутация у этих убийц. Но это на руку. Усаживая последний труп к костру, он вылил весь яд парочки убитых до этого орков-убийц в бочонки с грогом и пошёл дальше. Обычных орков, берсерков, щитоносцев он убивал словно мимоходом, ударяя в самый неожиданный момент, это было даже слишком легко. Стоило лишь подстроиться под походку орка и слегка сгорбиться, как его подпускали на расстояние удара, вообще не озаботившись защитой. Броня орков также не была для его клинка помехой. Парочка орков спали стоя, опершись на алебарды. Он насадил их мордами на лезвия и поставил чуть под углом, чтобы не упали. Пусть теперь спят вечно. Ещё шаг к клеткам карагоров. Тут начнётся самое интересное. Он выпустил всех волков, а потом притворился одним из убийц. Индарик понял, что орки откуда-то узнали и стали использовать язык жестов из Азбуки Следопытов. Видимо, кто-то из орков нашёл книгу — это раз, оказался обучен грамоте — это два, смог по ней обучиться и обучить других — это, соответственно, три и четыре. Опасные твари. Желательно бы прибить их всех, но наверняка их вождь тоже знает этот навык, да и книга могла сохраниться. Вырезать всех убийц смысла нет. Но вот прием «иди сюда» или «смотри туда» действовал безотказно. На абсолютном доверии к «своему» эти убийцы и попадались. Собрав достаточно яда с тел убитых орков, считавших себя обученными воинами тени, следопыт пробрался в запасник их местного «лекаря» и мясника, пополнив запас, сколько смог унести незаметно. Затем по уже зачищенному маршруту трусцой, пока остатки карагоров убивают или ловят и загоняют в клетки. Грог и мясо этих тварей теперь отравлены. Вот и ответный удар, да только око за око маловато будет, а потому он заберет столько их гнилых жизней, сколько повезёт. По его тропе шёл какой-то орк, тоже из убийц, но движения явно более плавные, и снаряжение побогаче. Он заметил трупы, но не стал поднимать тревогу, значит, скорее всего командир, который хочет сам разобраться. Быстро накидав с десяток вариантов, как достать вражеского капитана, он выбрал трюк с наживкой в виде ещё одного убийцы. Зазубренный острый гарпун с веревкой Лориенского плетения идеально сработал. Было интересно, попадётся ли на уловку «смотри туда» их капитан. И он попался. Правда, пленником он быть отказывался. Ладно, проверим и его уровень. Если в ножевом бою орк его ничем не удивил, просто очень хорошая и серьезная подготовка, абсолютно недостаточная против таких, как он, то вот в рукопашном Индарик впервые за много-много лет пропустил удар, да еще и бросить его умудрились как-то по-хитрому. Это уже ни в какие ворота. Разведку следовало заканчивать. Изо всех сил ударив гномьим ножом, он рассчитывал вскрыть орку горло, но тот достаточно сильно выгнулся. Даже не думал, что он такой гибкий. Но вид тщетно зажимающего ладонью горло орка всё говорил сам за себя. Кровь текла из-под ладони. И тут этот орк брызнул ему в глаза своей же кровью, а сам задал стрекача к костру. Он сипел, а значит, голосовые связки следопыт ему разрезал. В полсекунды сменив клинок на гарпун с веревкой, Индарик пару раз крутанул его в воздухе и запустил. В тот же момент орк бросил что-то в костёр и бросился на колени. Гарпун задел лишь мышцу спины вскользь и вырвал её к чертям. Следопыт хотел уже добить полудохлого орка, но тут костер громко бахнул, и, не раздумывая ни секунды, опытный воин оставил его подыхать, а сам выпустил карагора, скормив ему кусок мышцы со спины орка, оседлал его и помчался к стене. Там следопыт сделал широкий крюк вдоль стены лагеря и ещё раз пересек границу крепости в том месте, где ему всегда слышались голоса людей по ночам. Так и есть. Рабы. Изгои. Времени было мало, но оно было. Он скинул орочий плащ, и отпрянувшие рабы заохали от удивления.

— Мне нужен тот, кто больше всего знает про этих орков, чтобы нанести им самый смертельный удар, на который мы будем способны. Я вытащу вас за пределы Чёрных Врат.

Буквально через полминуты активного шепота к нему вышел покрытый шрамами мужчина, явно воин когда-то, но сейчас это были мышцы раба, который делал тяжелую работу каждый день, а не солдата, который тренируется каждый день. Молча ему кивнув, Индарик протянул руку и забросил мужчину на волка, себе за спину. Карагор едва вытащил их двоих через стену, но справился. Дальше — марш-бросок к тайнику за своими вещами и вновь к Чёрным Вратам. Следопыт вёл тайными тропами изгоя, не давая толком отдохнуть. Затем он высадил у подножия Чёрных Врат изгоя и спрятал его, а сам на карагоре в нескольких километрах на юго-восток устроил диверсию из всех гранат, как дымовых и ядовитых, так и обычных. Привязав разрезанный на ленты плащ орка-убийцы, он сделал из него как бы длинный фитиль и поджёг. Когда следопыт вернулся, он отпустил карагора, чтобы тот не выдал место, где так удобно пересекать стену. Затем старым способом вскарабкался на Врата и спустил верёвку вниз. Он не был уверен, что у изгоя хватит сил подняться самостоятельно, а потому они заранее договорились, что тот обвяжет себя, и Индарик его поднимет сам. Как раз когда он начал поднимать изгоя, вдалеке бахнуло, и все взгляды стражи Чёрных Врат на несколько так нужных лишних минут были прикованы к облаку дыма, растекавшегося вдалеке. Затем были Гиблые Топи, но под присмотром следопыта и там всё обошлось. Выбравшись из Мордора, изгой словно удвоил силы. Они в довольно хорошем темпе добрались до форпоста Азрутана.

— Индарик! Как я рад тебя видеть! Я переживал, — дозорные доложили о них, и капитан лично вышел встретить героя. Он выглядел действительно радостным. После крепких объятий, которые старый следопыт вынес стоически — силушка у капитана была медвежья — Азрутан с интересом уставился на одетого лишь в простенькую тканевую одежонку тощего лысого изгоя.

— Знакомься, капитан. Этот человек просил называть себя Рыжий, хотя у него сейчас и нет его знаменитых бороды и волос, как он мне рассказывал. Если не соврали, то он знает побольше остальных про тех, кого мы искали. Вести довольно тревожные, но я всё расскажу, идём внутрь.»

— Индарик, ты, как всегда, справился отлично, давай, рассказывай, что вызнал.

Следопыт снял почти всю боевую амуницию, сел в своё кресло у камина, выпил целый кувшин молока и лишь потом начал рассказывать, как прошла его разведка боем, словно ещё одну из своих вечерних историй. «Вот так они и рождаются, видимо» — думал Азрутан.

— В Мордоре новый хозяин. Видимо, какой-то тёмный маг, а может и не один. Ни один орк не сможет управлять столькими орками, скольких я видел. Они перегрызут друг друга за власть куда раньше. А раз на верхушке всё стабильно, там сидит зло куда страшнее орков. Их военная мощь растет, но медленно. Однако эта медлительность так же обманчива, как огромная приливная волна, которая затем обрушится, сметая всё на своем пути. Капитан, этого вождя надо убрать в любом случае. Даже десять тысяч орков не смогут завоевать Гондор, но если дать им время на подготовку, то, боюсь, чаша весов может качнуться в их пользу. Я проверил их крепость. Она устроена очень грамотно. У них чёткое разделение труда и мало конфликтов. У этого вождя, видимо, сдвиг на военном мастерстве, поэтому он муштрует своих орков почище, чем мой капитан когда-то гонял меня в Итилиэне. Орки изучили и взяли на вооружение все приёмчики из Азбуки Следопыта, включая приемы боя и язык жестов, — на этом моменте все офицеры, которые также присутствовали при разговоре, тревожно зашептались.

— Да, именно так. Орки становятся умнее и сильнее. Я их по-прежнему убиваю как щенков, но вот их вождь… Я вышел в ближний бой против одного из капитанов. Не того, который воевал с Азрутаном, а другого, он был главным над их убийцами. Он смог достать меня в рукопашной, чего не случалось уже очень давно. Я почти добил его, но у орка оказался трюк в рукаве и достаточно удачи, чтобы выжить. Боюсь, их вождь в прямом поединке вполне мог бы победить нашего капитана, — тут взволнованный шёпот уже перерос во вполне себе ропот в полный голос, но сам Азрутан шикнул на них.

— Индарик знает, что говорит, и уж точно знает мой уровень подготовки. Если он говорит, что я могу проиграть их вождю в прямом поединке, значит, так и есть, — хмурые и молчаливые офицеры переваривали новую информацию.

— Они используют яды, боевые наркотики. Их убийцы используют духовые трубки с метательными дротиками. Нам надо убить их вождя, пока все орки не стали на порядок сильнее, а ещё, хоть я и не хотел к этому возвращаться… Капитан, если ты позволишь, я кое-чему буду учить твоих людей, им пригодится моя наука. Если орки выучили трюки следопытов, то и твоим воинам понадобится с ними хотя бы ознакомиться, чтобы быть готовыми в случае чего.

— Добро. Завтра я соберу офицерский состав и добровольцев, покажешь им, а там по цепочке. Следопыты уже будут со дня на день здесь, с такими воителями любой орк не страшен, — постаравшись закончить на весёлой ноте, капитан ушел раздавать указания, и все уже почти разошлись, когда Аглахад услышал бурчание старого воина себе под нос:

— Да, с такими воителями действительно любой орк не страшен. Да только этот орк не любой, чую я, раньше таких в Мордоре еще не водилось.

А в это же время, где-то далеко-далеко в маленькой землянке, сидел один майар. Он был из странников, записывал историю Средиземья и жил вполне себе одинокой жизнью мудрого отшельника. Иногда он помогал заглянувшим к нему путникам советом или делом, но сам практически не вмешивался в дела Средиземья, предпочитая наблюдать со стороны. Сейчас он взял в руки дощечку, представлявшую собой спил дерева с тремя десятками годичных колец, испещренных вдоль и поперек какими-то символами и рисунками звезд. Магический посох у него тоже был, но он не входил в Орден истари, а просто однажды появился в Средиземье и решил не вмешиваться в дела смертных. Однако сейчас он творил более приятную магию. Как раз под стать летописцу и наблюдателю. В его разуме горели души, словно яркие точки, и от них к другим тянулись тонкие светящиеся паутинки. Их было так много, что пытаться предсказать будущее было почти невероятно, всё еще очень смутно. Он редко обращался к этому колдовству, однако недавно он увидел тоненькую нить, которая тянулась прямо к нему, прямиком из далёких восточных земель. Это была явно душа человека, но она появилась совсем недавно, а встреча обещала быть в течение нескольких лет в самом долгом сценарии и пара недель — в самом лучшем, хотя этот вариант отсёкся несколько дней назад. Что за человеческий ребенок, которому наверняка принадлежала недавно появившаяся душа, да ещё в Мордоре, да ещё должен будет с ним встретиться? Ещё к ним двоим тянулась ниточка от более древнего света. Так для него горели души эльфов. Этот эльф имел странный оттенок души: его звезда словно отбрасывала блуждающий отблеск и была лишь отражением. Эльф был прочно связан с ребенком в Мордоре, а майару выпало судьбой как-то вмешаться в судьбу Средиземья, хотя он этого никогда не искал. И он видел, что может очень сильно навредить или же помочь силам Света. Очень уж сильное напряжение у линий вероятности, вокруг судеб этих двух. Вот только не было ясности, как именно это сделать. С этим всегда проблема, когда глядишь в будущее. Да и что он может сказать новой душе, которой не больше пары лет от роду. Может, это ребенок следопытов или изгоев. Остаётся лишь ждать и готовиться к встрече. От эльфа к тому ребенку в Мордоре тянулась уже первая нить, посланник, который запустит весь вальс их душ. Ждать осталось недолго.

С возвращения Индарика прошло несколько дней. Того изгоя, Рыжего, сначала приняли радушно, но он не отвечал взаимностью. Вечно настороже, изгой щедро делился всеми деталями, которые только интересовали гондорцев, но сам вёл замкнутый образ жизни. Когда его волосы немного отросли, его переодели в обычную одежду, а лицо из измождённого стало вполне свежим и здоровым на хорошей еде и отдыхе, Азрутан признал в нём не только изгоя. Это был один из гондорцев, которых отправили однажды на Чёрные Врата. Это был дезертир. Редкий случай. Обычно бежали или клятвопреступленики, или убийцы. Рыжий не стал долго отпираться: имя он так и не назвал, но назвал причину поступка. Влюбился в девушку, одну из изгоев, и убежал с ней в поисках лучшей доли. Как видно, не срослось с лучшей долей, но о поступке он не жалел. Понять его было можно, да только преступать клятву и бросать своих — всё еще ужасное преступление. С тех пор и остальные обитатели крепости стали относиться к нему чуть более холодно. Дошло даже до того, что он попросил Индарика вернуть его в Мордор, на что тот отмахнулся. У него времени на это нет. Тогда Рыжий попросил много бумаги и перо с чернилами. За пару суток безвылазного сидения в своей каморке он написал вообще всё, что знал и успел увидеть в Мордоре, а на следующие сутки ушёл из крепости в сторону Чёрных Врат. Хотя немногие смотревшие ему вслед всё ещё осуждали его, все они желали ему удачно добраться до своей возлюбленной, если она жива. Только крепость покинул один гость, как заявились сразу трое других. Могучие северяне прискакали на быстрых лошадях, и их приняли со всем радушием. Но опытные вояки не стали отдыхать с дороги, попросив ужина сразу в рабочий кабинет. Азрутан быстро собрал офицерский состав и дополнительно пригласил Индарика.

— Я был на заседании Белого Совета, в Имладрисе. Целых два года понадобилось, чтобы собрать его даже в неполном составе. Владычица была опечалена, что земле Средиземья не удалось отдохнуть от войн даже нескольких лет, но все сошлись на мнении, что какой-то тёмный маг или группа магов захватили власть в Мордоре и теперь набирают силу. Саруман Белый высказался против идеи о том, что это может быть Саурон. Его поддержал посланник от наместника Гондора. Эльфы же высказались что Саурон не мёртв окончательно. Саруман отвечал, что так как его Кольцо навечно сгинуло в морских пучинах, то и Саурон привязан к этому миру бессильной тенью самого себя. Что Некромант, которого они изгнали из Дол-Гулдура, был последним его шансом, и он этот шанс упустил. В первый раз понадобилось собирать Последний Союз людей и эльфов, чтобы одолеть Властелина Кольца. Во второй же раз понадобились куда меньшие силы, хотя там были и девятеро кольценосцев, и сам Саурон с орками. Ныне это тени мира призраков, которые могут лишь нашёптывать страхи в темноте, неспособные ни воплотиться, ни тем более взять и удержать власть в Мордоре. А значит, мы имеем дело с одним или группой тёмных магов, которые решили развязать очередную войну. Скорее всего, это недобитые слуги старого Тёмного Властелина, каким и он был когда-то, но про него я вам рассказывать не буду. Сами знаете. Возможно, недобитки из ангмарских чернокнижников, да знатоки моргульского колдовства. Мой самый рабочий вариант — мощный клан чёрных нуменорцев, которые считают себя вправе забрать трон Гондора и имеют достаточно силы, чтобы попытаться его взять войной, — когда дунэдайн замолчал, слово взял капитан крепости.

-Ты уверен? Тёмный Властелин силён, куда сильнее обычного темного мага или даже их группы. Он держит под контролем весь Мордор.

На это глава следопытов отмахнулся.

— Не будем плодить сущностей сверх необходимого. Все знают, кто такие майары. Саурон был сильнейшим из них. Есть Орден истари, а ещё неизвестное количество гуляет по Средиземью, порой в виде животных, порой в виде отшельников. Не все из них были на стороне добра, а потому, может, и на троне Мордора сейчас сидит нечто подобное. Один из сильнейших и самый мудрый из майар на нашей стороне — Саруман Белый — сказал, что это не может быть Саурон, а он разбирается в этом вопросе побольше нашего. Я этому верю. Хотя может быть так, что новый Тёмный Владыка выдает себя за Саурона, чтобы пользоваться его репутацией. Так что подобного исключать нельзя. Как всегда, действуем в условиях частичной неопределенности и тумана, но сгущать его лишнего не нужно. Теперь ты, брат-следопыт, ты сказал, что даже их убийца был силён наравне с тобой?

— В клинковом бою его подготовка была выше средней. В рукопашной я проиграл, чего не было вообще никогда.

— А ну, вставай, позвеним, — это был не вызов на бой; северянин хотел посмотреть, на что способен местный следопыт, а через него оценить и уровень предполагаемого соперника. Индарик не заставил себя долго ждать. Мягким звериным движением он перетёк из кресла сразу в боевую стойку и без предупреждения атаковал дунэдайна. Полторы минуты раздавалось лишь дыхание двух поединщиков да звон мечей. Дыхание со временем тяжелело, а звон клинков лишь учащался. В конце концов, наследник Нуменора отпрыгнул и поднял ладонь.

— Достаточно, я вижу, что ты опытный мастер, и верю в твою оценку угрозы. Но, прости меня за недоверчивость, другой из нас проверит твоё рукопашное мастерство. Он сам захотел этого. Ты можешь взять передышку или отказаться, если захочешь, — Индарик лишь слегка улыбнулся. Передышка после полутора минут нагрузки? Он ещё не настолько стар. Скинув плащ и лишнее оружие, он встал в боевую стойку и движением ладони поманил ещё одного следопыта. Самый юный из них, хотя он также мог оказаться старше Индарика, резво вскочил на ноги, уже без оружия, и, не теряя ни секунды, сблизился, нанося удары. Ещё несколько минут уже плотного рукопашного боя. Они оба были опытными военными и оба знали назубок Азбуку Следопыта, и, когда казалось, что их силы равны, Индарик применил те приёмы орка, которые тогда испытал на себе. Внезапно дунэдайн успел среагировать на удары, но подпустил итилиэнца слишком близко, а потому попал на бросок через бедро. Нуменорец как следует приложился о землю и признал поражение.

— Не ожидал, что кто-то сможет меня одолеть в кулачном бою! Я тренировался усердно, всегда любил это дело, даже учился разным приемам у гномов и эльфов, которых встречал! Это что-то новенькое. Особенно бросок.

— Ты учился у гномов? Чему можно у них научиться в плане рукопашного боя? Они же всё-таки гораздо ниже нас! -Аглахад по-доброму шутил, но ему правда было интересно.

— А вот этому и учился. Они как никто другой знают, как дотянуться до морды противника гораздо выше себя, — все дружно посмеялись, но быстро вернули себе серьёзный вид.

— Если капитан орков и впрямь был почти на твоём уровне, то их вождь опасен. Ещё полезные сведения?

— У нас тут дезертир был, которого притащил Индарик. Он уже ушёл, но оставил подробные рассказы и записи. Из полезного у вас будет подробная карта местности, а особенно их крепости, а также кто есть кто и как там всё устроено. А ещё он клялся, что вождь явно владеет магией и имеет проклятый клинок.

— О, а вот это действительно опасно. Орки, способные к колдовству — большая редкость. Но они не способны на сложную магию. Пока что они лишь и могут проклинать свои клинки, да делать себе подобных. Если вас хоть слегка порежет этот клинок, то боль будет просто нестерпимой, а тело словно станет плохо слушаться некоторое время. Очень опасные вещи, но если не давать себя ранить, то ничем от обычного не отличается, — все приняли это к сведению, но от своего не отступились. Имена они решили свои не раскрывать, потому как не любили последние прямые потомки Нуменора известности. Они просили называть их Странники и на этом сошлись. Все — специалисты-одиночки, они очень хорошо действовали вместе. Старший из них ответил на вопрос, хватит ли их троих на растревоженную крепость орков и не попадут ли они в безвыходную ситуацию, такими словами:

— Хороший воин выберется из любой безвыходной ситуации, но по-настоящему хороший воин в такую даже не попадёт. Так что не переживай за нас, Аглахад, — тревоги это не уменьшало, но уверенный вид всей троицы не позволял даже возникнуть мысли, что у них ничего не получится. Дав наконец себе отдых, они взяли в провожатые Индарика, который вызвался проводить их более коротким путем через Гиблые топи, мимо мёртвых воинов Последнего Союза, и переправить на другую сторону Чёрных Врат. Немного поспорив над картой Мордора, дунэдайн согласились, что план хорош и экономит кучу времени. Следующим вечером они выдвинулись, и не было силы, что могла их остановить. Никто бы не удивился, если бы эти четыре витязя просто зачистили бы часть Чёрных Врат от орков, но у них стояла иная задача. Переправив их через Чёрные Врата, Индарик сказал, что его ждут дела в крепости. Северяне попросили его не тревожиться за них: они выберутся сами. С этими словами четыре профессионала разошлись, не прощаясь, по старой традиции следопытов.

* * *

Менять образ жизни и поведения было нельзя. Если я начну прятаться всё время в крепости, моя репутация явно зашатается, а потому я так же днём изучал гримуар и тренировал сержантов да капитанов соседних крепостей. А по ночам, поспав пару часов, уходил на долгие пешие прогулки. В конце концов, у меня были все шансы остаться в живых. Ко мне уже не подкрадётся даже абсолютно бесшумно шагающий эльф. Призрачное зрение засекало огонь души даже через некоторые стены. Я научился использовать не жизни окружающих, а свой собственный запас жизненных сил. Магия пила в три раза больше сил, зато мне не нужны были жертвы, если уж сильно припечёт. Создать вокруг себя мороз или залечить свои раны, усилить скорость, ловкость и силу — это я теперь могу. Более поздними набросками, видимо, сделанными самим Королем-Чародеем, когда он уже имел кольцо, но ещё не стал призраком, были сделаны некоторые записи о моргульском колдовстве. В частности, заклятии моргульского клинка. Я удивился, что это было именно заклятие, заключённое в меч, а не просто проклятый клинок. Оно словно создавалось именно под назгулов, словно уже тогда Ангмарский Король-Колдун знал, что однажды станет бесплотной тенью, которая почти не ориентируется в реальном мире с помощью зрения. Интересно, каково это — ориентироваться на запахи, да всё время в призрачном зрении, как у меня? Неважно. Заклятие моргульского клинка направляло острие силой воли прямо в сердце. Поэтому назгулу даже не нужно было отчётливо видеть цель. А дальше был поединок их душ. Если сила воли жертвы была достаточно сильна, то клинок попадал не в сердце, а рядом, но и эту неприятность Чародей обошёл. Клинок обламывался, и осколок медленно приближался к сердцу: тем медленнее, чем крепче воля и дух жертвы, однако рана эта не заживала никогда, и почти невозможно было достать осколок. А значит, один удар — один труп. Причём даже хуже. Умершие такой смертью становились умертвиями и жили тенями самих себя, подчиняясь воле их убийцы. Понятно, почему именно моргульским клинком атаковали Фродо у Амон-Сул. Это был практически беспроигрышный вариант. И попасть можно гарантированно, и либо убить сразу, либо убить довольно скоро, причём стать господином свежей нежити. Опасная штука. Не хочу её использовать. Нежить в этом мире была куда как менее разнообразна, чем я встречал в литературе и играх своего времени. Там были скелеты, зомби, вампиры, да что угодно. А здесь были лишь мертвые призраки, обретшие силу и подобие тела. Вот только были они куда страшнее, потому что тут они на самом деле БЫЛИ. Это уже не просто персонажи в игре, такой тебя и убить может. Их постоянно сопровождала аура страха, слабости и безысходности. Упустишь момент — даже убежать не будет сил, не то что сражаться. Говорят, Минас-Моргул охраняет ещё и недремлющее зло. Интересно, сколько сотен неприкаянных душ, которые обратил в умертвия Король-Чародей, там находится? С такой стражей и орков не надо, хотя они там тоже есть. С этими мрачными мыслями я бродил в окрестностях по своему обычному маршруту. Прошло несколько ночей с нападения, но обострившееся восприятие говорило, что скоро последует второй визит. Интересно, это тоже последствия магии? Как, блин, с этим живут эльфы или майары? Всеми фибрами чуешь, что что-то не так, но не можешь понять, что именно и куда бежать, что делать. Ужасно. Хотя, если честно, им вряд ли следует сильно переживать из-за смерти. А потому их жертвенность и не очень трогает. Ну убьют тело эльфа или майя. Он перенесётся в чертоги Мандоса и будет себе вечно прохлаждаться в Валиноре или ещё где. А если его путь будет не окончен, то его и вовсе валары вернут в Средиземье. Интересно, знал ли об этом Гэндальф, когда выходил против балрога? Блин, а ведь он ещё не выходил против него. Так вот, уверен ли он был, что его вернут, или считал, что это его последний бой. Как-то даже ореол героичности теряется.

А вот люди — это загадка. Дар Эру. Ага. Неизвестно, что после смерти. Хотя, вот, может мне известно? Другая вселенная, другой мир и так далее. Это выглядит более радикально, но и поинтереснее, чем всю посмертность быть в однообразном раю для эльфов. Ну серьёзно, за столько тысяч лет их лучшее достижение — это Сильмариллы. То есть отдельное магическое творение отдельно взятого эльфийского гения. Из-за которых потом были самые кровавые страницы эльфийской истории, которые показали, что даже эльфы способны на подлость, коварство и предательство. Те же гоблины, да и другие расы, придумали порох, механизмы. И с высоты знаний человека двадцать первого века я могу уверенно сказать, что их потенциал много выше, чем у магии. Хотя не везде. Если палантир человечество давно повторило, сделав интернет и спутники, а медицину может даже превзошли, то есть вещи, которые магия пока повторить не в силах. Оружие моего века куда более смертоносно, чем любое заклятие Ангмара, а возможности передвижения транспортом не идут ни в какое сравнение даже с легендарным скакуном Гэндальфа, который, как эпический легендарный конь, один-единственный в своем роде. Зато у магии в этом мире есть пассивные свойства, и они мне нравятся. Я всем сердцем признателен за оставленную мне возможность овладеть магией. Хватило бы даже призрачного зрения. Я даже понимаю, почему эльфы так воспевают луну и звёзды. Ведь там свет одного из Сильмариллов. Так приятно редкими лунными ночами смотреть на эту непередаваемую красоту прямо из дымного душного Мордора. А в Валиноре все бессмертны, просто потому что это свойство валар — наделять землю, где они живут, подобной благодатью. Там даже самая мятежная душа обретёт спокойствие и исцелится от недугов духа, так же, как и тела. До подобного технологии неизвестно когда доберутся и доберутся ли вообще. А уж учитывая, сколько вреда порой наносил технический прогресс, я даже вполне серьезно и положа руку на сердце могу сказать — я за магию. Пусть уж лучше Мордор, чем радиоактивные пустоши на тысячи лет.

Из-за своих собственных мыслей я едва не упустил шорох неподалёку. Лежал я около небольшого озерца, которое тут появилось лишь моими усилиями. Я применял магию льда, а за день он таял. Так продолжалось довольно долго, пока тут, в камнях, не образовался водоём. Здесь я иногда даже плавал, вспоминая давно забытые ощущения. Вот и сейчас я лежал рядом с озером без доспехов. Сев на корточки, стал снаряжаться, но без лишней спешки. Нельзя показать, что я заметил их. Призрачное зрение сказало о троих, и их души горели ярко. Сильные, стало быть. Да ещё и люди. Видимо, спецотряд, который пришёл за моей головой. Время проверить, отправлюсь ли я сегодня в Валинор или другой мир. Может, даже вернусь к себе, если умру? Но, конечно, я не собирался сдаваться. Умереть я всегда успею. Я не успел надеть лишь шлем, как на меня прыгнул карагор. Причём белый, из хозяев стаи. Их даже звали ужасными. Неожиданный привет. Ледяная скорбь выпила крови Мордорского монстра. Мой клинок вбирал в себя лишь то, что его укрепляет. Вот и сейчас, на несколько минут я обрел ночное зрение, силу и ловкость карагора, пусть и в ослабленном варианте. Чары Саурона во мне смешались с яростью твари Мордора. Хотя лёд моей магии успешно позволял себя контролировать, и новых вспышек безрассудства не наблюдалось. В меня уже летела бронебойная стрела, причём куда быстрее, чем из самого мощного лука, что я видел. Восприятие времени как бы замедлилось, но я понимал, что не успеваю ни отбить клинком стрелу, ни подставить конечность. Уверен, стрела пробьет мою броню: она должна быть в пару раз толще, чтобы выдержать такой удар. Хммм, толще... Усилием воли я точечно направил заклятие Ледяных Оков прямо на свой нагрудник. Из него полезли твердые кристаллы льда, которые тут же осыпались и разрушились от удара стрелы. Но нагрудник не пробит. Продолжаем. Два воина, явно не изгои, наступали на меня с двух сторон. Я успел выпить грога со стимуляторами. Колоться боевым наркотиком времени не было. Даже с новым клинком и под зельем мне пришлось туго. Я опять влил свою жизнь в своё же заклинание и направил его на себя. Черная ярость сначала на мгновение вытянула всю силу из моих рук, но уже в следующее мгновение она вернулась утроенной. Теперь я справлялся с их скоростью и силой, но они иной раз умудрялись меня доставать, используя финты и сложные запутанные серии ударов. Иногда они резко расходились, или кто-то из них пригибался, и у меня было лишь мгновение, чтобы подставить клинок или увернуться от следующей бронебойной стрелы. Я медленно отступал, постоянно находясь в защите, и ждал ошибки или пока они выдохнутся. Однако минута шла за минутой, а их силы не убавлялись. Более того, они стали доставать меня чаще, подстроившись под мой стиль боя. От доспехов откалывались куски, я уже получил несколько неглубоких ран, которые болели. У них явно отравленное оружие. Хорошо хоть иммунитет у меня есть. Ладно, или я перейду в атаку, или они меня тут и забьют насмерть. Применить какое-то мощное заклинание я не мог. Они требовали времени и концентрации, которых я не мог набрать в таком напряжённом бою. Значит, нужна передышка. Я бросил себе под ноги пару гранат с дымом. Оба воина отпрыгнули, а затем синхронно натянули какие-то травяные маски на лица. Значит, в курсе про мои примочки. Но это не яд. Отразив очередную стрелу, я потянулся за метательным ножом и вошёл прямо в облако густого дыма, используя призрачное зрение. Следопыты не рискнули соваться в бой слепыми. А вот я применил первую половину заклинания моргульского клинка на свой метательный нож. Он не проклинает и не делает умертвий, зато моя воля всё еще направляет его в сердце врага. Изо всех своих могучих сил я бросил метательный нож в лучника. Вылетевший прямо из дыма кинжал пронзил стрелка. Я слышал его крик боли, но огонь его души не погас. Значит, не в сердце, но он валялся на земле и пытался что-то сделать с раной, значит нейтрализован. С криками ярости два воина приблизились к границе дымной завесы и начали колоть её клинками. Я сделал шаг назад и бросил себе под ноги ещё две дымовые, все мои запасы. Яд или обычные я с собой не таскал. Не было нужды. Любого, кого я смогу убить, я смогу убить и так. Мой удар клинком куда смертельнее любой моей гранаты, а вот для отступления перед слишком сильным или многочисленным противником дымовые были что надо. Стоя в облаке дыма, я собирал волю в кулак. Вот уже неслышный вопль едва не бросил меня на колени. В животе была слабость, но мои раны стали исчезать, а яд выжигался из крови. Эти двое не отступят. А потому надо сражаться на своих условиях. Мощное заклинание чёрного льда очень быстро вытянуло из воздуха всё тепло. Весь дым каплями или снегом опал прямо на мерзлую, покрытую инеем и льдом землю. Я стоял посреди этой ледяной поляны с закрытыми глазами, но всё же смотрел прямо на двух следопытов. Они удивились и даже едва не сделали по полшага назад, однако их смелость возобладала. Холод быстро вытянет из человеческого организма силы, будь он даже трижды могучим. Лишь меня холод не тревожил. Конечно, минимальный дискомфорт он тоже приносил, хотя бы и через холодное железо, в которое обратилась и моя броня, но во мне пылали чары Саурона, боевой наркотик и Колодец Душ, а в них — только праведная ярость, но был у этого огня их душ стальной отблеск. Они не отступят и пойдут до конца. Значит, будет им здесь конец пути. Последним усилием я разрушил их клинки заклинанием Короля-Чародея. Это оказалось неожиданно сложно. Оружие было очень качественным. Я потратил больше сил, чем на всю остальную магию, но это того стоило. Теперь они безоружны… Ага, как бы не так. Даже не замедлив шага, один достал боевые кинжалы, а второй намотал цепь на кулак правой руки. Хех, видимо, рукопашник. Во мне было уже слишком много чар и адреналина, чтобы бояться по-настоящему. Резко сблизившись с противником, державшим пару боевых кинжалов, я позволил ему воткнуть их в мою грудь, а в ответ я воткнул Ледяную Скорбь в грудь ему. Он схватился мёртвой (ха-ха, мёртвой) хваткой за мой клинок и не отпускал. Второй воин уже подскочил ко мне и сильно ударил в скулу, так что я невольно выпустил клинок и сделал пару шагов в сторону. Следопыт взглянул краем глаза на своего товарища и понял, что тот нежилец. Кровь из его уже мертвого рта медленной тягучей струей текла на мой клинок, но не дальше. Она примерзала к ледяному лезвию, образуя кровавые узоры на клинке. Он обернулся ко мне, и взгляд его был полон гнева. Я вытащил из своей груди ножи мертвеца. Они засели так глубоко, что пришлось сорвать и остатки нагрудника вместе с ними. Из моих ран крови вылилось совсем мало, и теперь они затягивались прямо на глазах. Боль в скуле уже утихала. Я неожиданно даже для себя хрипло рассмеялся. Последний, самый юный воин, сжал зубы и бросился на меня. Дрался он очень неплохо. Ярость и адреналин даже позволяли ему какое-то время держаться со мной на равных в скорости. Он даже успешно парировал множество техник каратэ и бросков, чему я был сильно удивлён, но при этом несказанно рад. Достойный соперник. Всё-таки Чёрный Лёд взял своё. Вот он уже замедляется и не может поспевать за моими движениями, вот я уже опрокидываю его на спину очередным мощным ударом ноги в грудь, и он уже не может подняться. Воин с какой-то печальной улыбкой отбрасывает свою цепь и достаёт что-то вроде короткой медной трубки. Попытка скопировать духовую? Ну-ну, словно меня сейчас можно убить дротиком, пусть даже ядовитым. Ещё на кураже, абсолютно опьянённый силой и битвой, я широко расставляю руки и, глядя ему прямо в глаза, рычу на общем наречии:

— Давай, убей меня, если сможешь, следопыт!

Его улыбка на секунду становится злой, а у меня мелькает мрачное подозрение, но тут его трубка щёлкает, высекая искру, и вот меня уже отбрасывает на спину, с развороченной грудной клеткой. Резкая боль была невероятно сильной, даже несмотря на адреналин и наркотик. Самопал! Да еще какой! По меньшей мере, удивительно. Выплёвывая сгустки крови, я поднимаюсь на четвереньки и ползу к своему клинку. Мертвый следопыт уже намертво примёрз к моему мечу из-за магии льда, но мне надо лишь коснуться его. С третьей попытки я смог дотянуться до рукоятки и ещё раз применить на себя Колодец Душ. Едва справился. Больше никаких шуток. Уже твердо встав на ноги, я вырвал клинок из посмертной хватки героя. А ведь они меня почти убили. Куски замерзшего за несколько минут трупа падают на землю. Я поворачиваюсь к последнему живому. Хоть немного сил восстановлю с его смертью. Лежащий на спине, доживающий последние минуты следопыт вдруг что-то начал упорно говорить, но я поначалу не понял, что. Может последние слова или желание? Я опустил занесённый клинок и прислушался.

— Пиздец, пиздец, пиздец, как так-то… — я слегка усмехнулся. Мат от благородного воина перед смертью, с осознанием того, что он проиграл. Я уже опускал клинок, как вдруг меня оглушило пониманием! Удержав меч в считанных сантиметрах от шеи этого следопыта, я дрожащими руками убрал клинок в ножны и, встряхнув его за груди, спросил его:

— ТЫ ГОВОРИШЬ ПО РУССКИ?! — я столько времени был здесь, но, разумеется, не применял родную речь. Однако следопыт матерился на великом и могучем, а я этого даже не сразу понял!

Я продолжал трясти его, но он лишь удивлённо на меня смотрел.

— Откуда ты знаешь это наречие? — я орал на него уже на общем языке Средиземья.

— Нет, откуда его знаешь ты? — следопыт продолжал выглядеть удивленным. Впрочем, его дыхание уже стало прерывистым. Твою мать. Нет, этого так нельзя оставлять. Он знает лишь пару матюков на моем языке, но не сам же он его придумал?! Я выдернул его из ледяной корки и, перекинув через плечо, помчался к полумёртвому следопыту, который мучился от метательного ножа. Ага, проткнул лёгкое. Он так пару часов мог мучиться от смертельной раны. Положив второго следопыта рядом, я уже в который раз применил Колодец Душ. Оба следопыта тут же вскочили, но они были без оружия. Лук я перерубил, а с голыми кулаками против моего клинка не повоюешь.

— Сидите и не рыпайтесь. Я дам вам уйти живыми. Ты взамен доставишь это письмо тому, от кого услышал эту речь. Если вы хотите найти друга в этой стране и сокрушить зло, то вам лучше мне поверить.»

— Верить орку, который нас всех чуть не убил? — лучник ещё иногда сгибался в судорогах фантомной боли от уже зажившего ранения.

— Верить орку, который вас обоих исцелил и только защищался, — затем я глубоко вздохнул. — Я не зло, просто выгляжу как орк. Представь, что тебя в мою шкуру засунули, что бы ты делал?

Оставив их думать над вопросом, я бросил им свой запасной топор, пару своих метательных клинков и те боевые ножи их мёртвого товарища.

— Вы сможете выбраться из Мордора с этим снаряжением?

— Да, но мы не оставим нашего друга здесь.

— Я сожгу его тело, так пойдёт? Он не достанется тварям Мордора, — презрительно смотревший на меня лучник скривился, но кивнул.

— Хорошо, а теперь идите.

"И помните: от вас сильно зависит, как повернётся судьба Средиземья, а ещё от вас зависит и моя судьба". Но этого я, конечно, им не сказал. Дальше я лишь провожал взглядом следопытов, которые всё норовили оглянуться, да собирал погребальный костер из редких сухих деревьев, которые находил в окрестностях, а в голове был полный сумбур. Но впервые за всё время моего существование в этом мире из душного смрада злобы ко мне пробился луч надежды. Надежды на то, что меня ждёт что-то хорошее, а не две тысячи лет в теле орка под пятой Тёмного Властелина. Когда безымянный дунэдайн сгорел, я отправился обратно к тому озерцу. Лишь пятно замерзшей крови и небольшая полянка снега говорили о том, что здесь произошло нечто странное. Вода моего рукотворного водоема была так же прозрачна и гладка, как зеркало. В ней отражались редкие звёзды, не скрытые тучами, а ещё ненадолго выглянувшая сегодня луна и, конечно, один странно выглядящий большой чёрный урук. В ту ночь я смотрел на луну и звёзды до самого утра и лишь на следующий день, у себя в лагере, я заметил у себя седую прядь. Плату за мое колдовство.

Следопытов вернулось только двое. Оба с мрачными лицами, а выглядели они так, словно вышли из самого тяжёлого боя в жизни. Не говоря почти ни слова, они взяли коней, расплатились серебром за припасы в дорогу и стали готовиться к немедленному отъезду. Даже Азрутана, командира крепости и капитана сил Гондора, который в тихом закутке попытался выяснить хоть что-то, вежливо отшили, ничего не сказав. Лишь подойдя к местной конюшне, два мрачных северянина сбились с шага и остановились. Около входа сидел крайне серьёзный Индарик и резал на части яблоки, подкармливая лошадей вкусностями.

— Вы расскажете мне, что там случилось, почему вас двое и почему вы выглядите, будто едва выбрались из лап смерти? Да в конце концов, мы имеем право знать, сдохли те орки или нет! — и уже чуть мягче добавил: — Я хочу знать, выполнена ли работа, а если нет — всё, что поможет мне её доделать, даже ценой жизни.

— А то что, следопыт? Мы не должны отчитываться перед тобой, пусть даже делаем одно дело, — резкий тон старшего из двойки, специалиста по убийству тёмных тварей и стрельбе, ясно говорил о глубине их ран. Видимо, смерть их лидера оставила сильный отпечаток. Но так не пойдёт.

— Мне здесь ещё жить. Защищать этих людей. Нам ещё воевать с этими орками. Если вы не желаете говорить сами, я выбью из вас ответы. И не надо думать, что я не смогу этого сделать. Я готов здесь лечь костьми, но добьюсь от вас ответов! — резкий тон несвойственен Индарику. Знающие его люди сказали бы вам, что он выходил из себя лишь пару раз, и тогда все старались быть тише воды, ниже травы да обходить тяжёлого на руку воина за десять шагов. Некоторые части крепости ещё не отремонтировали после его последней вспышки ярости. Поединок взглядов двух воителей был так же опасен, как иной бой на клинках. Такая сила воинского духа была в каждом из них, что казалось, поставь перед ними орка — тот умрёт на месте от страха. Самый юный северянин понимал, что никто не хочет драки, но и отступать не будет. Поэтому решил вмешаться сам.

— Хватит, я скажу ему, — лучник зло махнул рукой и стал седлать коней. Индарик же впился взглядом в мастера кулачного боя, и тот начал свой короткий ужасный рассказ.

— Мы недооценили угрозу. Орк оказался слишком сильным для нас. Наш старший товарищ погиб в битве с ним. Мы были готовы к его взрывчатке, ядам, туману. Но он оказался ещё и умелым колдуном. Это была не орочья магия проклятий, а магия холодная и смертельная. Никогда такого раньше не видел. Он оказался опасен, но в одиночку смог бы убить всех нас. По случайности, я ещё не знаю, счастливой или нет, но он отпустил нас и даже спас. Поэтому мой напарник такой взбудораженный. Я тренировался некоторое время назад с одним эльфом, который показывал приёмы боя, похожие на те, которые применял ты…. И, как ни странно, тот орк... Он дал мне сделанную на заказ трубку, назвав её самопал. И она действительно палит сама. Ей я едва не убил того орка, но он исцелил смертельные раны за несколько секунд. Орк откуда-то знает приёмы боя, и он знает тот язык, на котором иногда ругался эльф. Язык этот я никогда не слышал, но привычка ко мне привязалась, это меня и спасло. Он исцелил наши ранения, причём тоже очень серьёзные, а потом отпустил, дав лишь письмо. Оно написано странным языком, полагаю, тем, на котором он говорил. Он был очень странный. Сказал: если хотите найти друга в Мордоре и сокрушить зло, доставьте письмо, — с каждым словом суровый взгляд Индарика становился всё более растерянным, а под конец старый воин впервые за долгие годы не знал, как поступить дальше.

— Друг в Мордоре, из орков? Немыслимо. Но он вас победил?! Да ещё в живых оставил… Всё это очень странно. Я думаю, что смог бы убить его, если подкрадусь, вот только если вы не смогли подкрасться к нему, вряд ли это возможно. Видимо, он может зрить в призрачном мире, и тогда самая тишайшая походка не поможет. Его не обманет даже маскировка, а в прямом бою я колдуна не одолею, если уж ваш старший не смог. Что думаете делать дальше? — опытный военный слегка лукавил. Был один приём, который помог бы ему одолеть даже вдесятеро более сильного противника. Вот только был у него побочный эффект: смерть. Выйти в размен — так когда-то выразился один из его учителей. Поистине последнее средство. Он хранил в стальной малюсенькой плоской фляжке напиток из самого Имладриса. Мирувор. Это мощнейшее зелье, вдобавок благословленное, дало бы ему невероятный прилив сил. Тогда можно выходить против любой твари, которую берёт меч. Он лишь единожды видел, как его учитель применил подобный способ против невероятно могучего в плане воинского мастерства вождя южан. Чтобы союз нескольких племен распался, он вызвал на бой вождя, который был достаточно силён, чтобы держать всех в узде. Тот имел невероятно богатую и качественную броню, а ещё, видимо, был одним из невероятно редких талантливых людей, которые боевое искусство впитывали словно губка. Они прокрались в лагерь вождя, но скрытно убить цель не вышло. Учитель вышел в прямой бой, сокрушая врагов и выкрикивая вызов вождю южан. Он оскорблял его и всячески провоцировал. Когда прошло несколько минут, а в теле Учителя было уже несколько стрел и обломков копий, вождь вышел против ослабленного, потерявшего много крови следопыта. И просчитался. Словно не было никаких ран, словно не было тяжёлого боя: его наставник подскочил к вождю и, игнорируя несколько смертельных выпадов, просто приняв их, нанёс смертельный удар сам. Голова вождя южан покатилась по земле. А наставник на своих ногах вышел из лагеря южан, чтобы умереть пятью минутами позже. Индарик мог поступить так же, и плевать, насколько тот клинок проклят или насколько быстро орк умеет исцелять раны. Отрезанную башку он не прирастит точно. Однако умереть он всегда успеет. Надо дослушать исповедь северянина.

— Мы отправимся на поиски этого эльфа. Он двигался от Итилиэна в Гондор, когда мы его увидели и часть пути прошли вместе вплоть до Осгилиата. Там через несколько дней он отправился в Лориен по какому-то делу к Владычице Галадриэль. А нам пришла просьба о помощи, и мы поспешили сюда. Наш путь лежит в Золотой Лес, и двигаться надо быстро.

— Как думаешь, смерть этого орка многое изменит?

— Не охоться за ним, Индарик. Хотя бы пока мы не добрались до эльфа. Если вдруг каким-то немыслимым способом мы сможем использовать этого орка против сил зла, то это куда лучше, чем просто убить его, теряя людей. Ты должен понимать это, — следопыт коротко кивнул.

— Доберись до эльфа. А потом пришли мне ответ с птицей. Если выйдет — используем орка, если нет — я не хочу, чтобы он жил дольше, чем надобно. Он и сам опасен, и других орков тренирует. Обещаешь?

— Клянусь честью, — даже второй северянин слегка сбавил мрачности после таких слов. Оба северянина успели убедиться, что у Индарика всегда припрятан трюк на любой случай, но подозревали сердцем, что за смерть Оркгрима придётся ему заплатить и своей жизнью.

— Вот, возьмите мою лошадь. Так у вас их будет четыре, сможете быстрее продвигаться, давая лошадям отдых, да и припасов больше взять, чтобы не отвлекаться на охоту.

— Спасибо, Индарик. Сегодня мы проиграли битву, но война только впереди, — лучник кивнул, и между ними установилось шаткое перемирие. В итоге, нагрузив дополнительно лошадь припасами, уже через пару часов двое всадников и следопыт разошлись не прощаясь, чтобы больше никогда не увидеться в этой жизни.

Индарик коротко пересказал Азрутану разговор и свои мысли по этому поводу. Тот покачал головой и обещал подумать над этим. Жизнь в крепости не останавливалась. Патрули удвоились, население готовили к защите: если раньше они просто жили в неспокойном краю, то сейчас некоторые уехали в Гондор, кто-то наоборот записался добровольцем в гарнизон. Все люди под началом Азрутана словно перешли в режим повышенной готовности. А на тренировках Индарика все стали жаловаться вдвое чаще на возросшую нагрузку. Однако офицеры понимали, зачем он повысил планку, а обычные люди это поймут, когда подготовка спасёт им жизни.

Две долгих недели, на пределе выносливости своей и лошадей, следопыты скакали до Золотого Леса. Они никогда не были в Лотлориене, но не сомневались, что эльфов там найти не удастся. Те найдут их первыми. Проезжая между лесом Фангорн и Дол-Гулдуром, они практически перестали есть, довольствуясь лишь редкой птицей и водой, ради экономии времени. Уставшие, осунувшиеся, словно после тяжелой болезни, они доехали до границы Золотого Леса на взмыленных конях. Лишь взгляд был так же твёрд, как в первый день пути. Внезапно перед ними встал вопрос: а как же найти эльфов как можно быстрее? Углубляться в лес — это хорошо, но ещё лучше, чтобы им навстречу уже кто-то шёл. Доедая последние запасы из седельной сумы лошади Индарика, юный северянин наткнулся на что-то твердое, завёрнутое в ткань. Жуя сухарник, оба следопыта с интересом развязывали узелки на ткани. А когда вещь открылась, они не удержались от смеха.

— А Индарик всё же хорош! Как он всё наперёд продумал! Знал, что эльфов так просто не найти. В обычном снаряжении следопытов такого не найдёшь, — оба следопыта рассматривали красивую вещь под светом солнца.

— Может, если бы он пошёл с нами, итог был бы другой, — воспоминания слегка омрачили радость момента.

— Ты же понимаешь, что никто не мог предугадать такого, чтобы трое следопытов, да не справились с орком. Индарик и сам мог там умереть. Да и не узнать теперь, как бы всё сложилось.

— Эх, твоя правда. Ладно, давай используем его последний подарок, — с грустным вздохом лучник поднёс к губам рог Гондора и сильно выдохнул. Пронзительный звук, который знаком любому солдату Итилиэна и Минас-Тирита, раздался у границы Золотого Леса.

— Вот, теперь нас, думаю, услышали. Эльфов нельзя назвать глухими.

— Да. Поехали вглубь леса, будем давать сигнал через каждые пару часов, — кивнув, они отправили лошадей шагом под сень деревьев.

Давать сигнал пришлось ещё дважды. Живности они не встречали, да оно и понятно. Распугали всю дичь в округе. Лишь подходя к реке Нимродэль, когда в третий раз был дан призыв, к ним из-за деревьев вышел патрульный отряд эльфов, держа их под прицелом луков.

— Кто вы такие и зачем почем зря шумите тут?

— Мы — следопыты севера. Дунэдайн. Пришли сюда в поисках эльфа по имени Менелтор. Мы встречались с ним в Итилиэне и шли какое-то время вместе. У нас к нему срочное дело, от которого зависит очень много жизней в Средиземье. Если он не в гостях у вашей Владычицы, то просим сказать, куда он отправился, и тут же пойдём следом, не беспокоя больше ваших лесов.

— Гостей из людского племени у нас давно не было, но вы правы. Эльф по имени Менелтор действительно находится у нас в гостях и в своих рассказах упоминал, что знаком с тремя следопытами. Так где же третий? — мрачный взгляд всё сказал эльфам, и те опустили луки.

— Простите меня, друзья. Я не подумал. Что сгубило вашего друга?

— Мы держим путь из Мордора, — при упоминании этой земли пара эльфов вздрогнули. — Мы потеряли друга в бою с одним опасным орком.

— Мерзость. Не думал, что орки способны убить кого-то из вашего племени. Сколько же их было? — ещё более мрачными стали лица северян.

— Один. Он одолел нас троих.

— Этого не может быть! Что за ужас! Впрочем, вы устали с дороги и, верно, спешите. Спускайтесь с лошадей, их отведут отдельно, через брод. Здесь пройдём по верёвочному мосту. Мы доставим вас в Карас-Галадон, пред очи Владычицы, но вам придётся надеть мешки на головы: никто из смертных не видел, где находится наш дом, и не увидит, пока на то воля Владычицы.

— Не самое сложное испытание, которое мы перенесли, — двое дюжих нуменорцев спешились и спокойно пересекли реку по двум натянутым верёвкам, затем дали нацепить на головы мешки и отправились в сердце земель эльфов Лориена.

— Уже почти пришли, — тихий голос эльфа звучал приятно и участливо. Эльфы не сильно любили гостей, однако с людьми Запада у них был мир, а потому следопыты не были пленниками. Но тут внезапно раздался куда более звонкий и такой знакомый голос.

— Друзья! Вы что здесь делаете?! — голос нолдора по имени Менелтор ни капли не изменился. Громче, чем обычно говорили эльфы, с куда меньшим налётом загадочности и почти без двусмысленностей в речи. В общем, приятный и понятный в общении эльф.

— Да сними уже с них мешки, Халдир! Последние десять шагов они могут сделать и так! — и действительно, мешки с их голов исчезли, и взор затопила буйная, изумрудного цвета, зелень, какой больше нет нигде в Средиземье. Всё вокруг словно несло оттенок древности и магии. Следопыты как будто шли не в пространстве, а во времени, и попали в юные дни Средиземья, когда оно не знало ещё стольких бед. Серебряные стволы маллорнов с золотыми листьями уже кое-где начали осыпаться. Осень вступала в свои права и здесь, но холодно пока было лишь по ночам. Им указали на один из маллорнов, вокруг которого винтовая лестница уходила на много метров вверх.

— На вершине этого дерева ваш талан, пока вы в гостях. Отдыхайте и ешьте. Потом вас желает видеть Владычица, — был уже вечер, и повсюду горели серебряным светом фиалы, раздавалось пение и музыка. Хотя эльфы поют не только весёлые песни, но сегодня их творчество было куда более сдержанный, чем обычно.

— У вас всё ещё траур? — два следопыта и один эльф сели треугольником прямо на полу талана и ели. Люди — явно с голодом, хотя и сдерживая себя, помня о манерах, а эльф — просто за компанию.

— Да, хотя уже почти прошёл. Мне неловко, ведь я страдаю куда меньше, чем остальные, хотя должен переживать это острее.

— У тебя было куда больше времени. Да и пусть мы знали тебя недолго, ты один из тех редких эльфов, которые не унывают почти никогда.

Тёплая улыбка озарила молодое лицо с древними глазами:

— Спасибо, друзья. Ваше появление было негаданным лучом света в мрачное время. Но я чувствую, что вы не щадили себя не для того, чтобы просто увидеться со мной. Что случилось?

— Присядь поудобнее, Менелтор. Это неприятный рассказ. Когда ты отправился сюда, мы поехали в землю под названием Мордор.

Нолдор не вздрогнул, как патруль. Он лишь нахмурил брови и чуть опустил голову, а заодно сделался более серьёзным.

— Значит, третьего нет, потому что вы его там и потеряли, — это был даже не вопрос. Все эльфы чуткие на подобное. А потому люди лишь кивнули.

— Мы не только потеряли там своего товарища, но и сами едва не погибли. Взгляни, — с этими словами мастер лука и охоты поднял одежду и показал страшный шрам в районе груди. Глаза эльфа расширились. Он ощупал место раны, и от его рук стало распространяться тепло, даже шрам перестал болеть на какое-то время.

— Выглядит серьёзно! Я бы даже сказал — смертельно, если бы ты тут не сидел сейчас.

— Этот орк меня ранил. Проткнул лёгкое, и рана действительно была смертельная.

— Но... Как…

— Он же нас и исцелил потом.

Совершенно ничего не понимающий эльф уставился на следопыта. Тот вздохнул и начал с самого начала:

— Мы отправились на зов старого друга. Убить особо опасного вождя, который тренирует других орков. Обычно убить орков не проблема, но его стая сильнее обычных, и это сулило большие проблемы, так как гарнизон в восточных землях всё-таки не резиновый. Один очень опытный следопыт добыл нам разведданные, но мы всё же недооценили противника. Это очень сильный орк, который владеет магией, мастерски владеет клинком, а ещё превосходно знает кулачный бой, — с каждым словом взгляд эльфа суровел.

— Продолжай.

— Эх, Менелтор. Не понравится тебе продолжение. Он знал твой язык.

Враз растеряв всю суровость, эльф просто хлопал глазами. Древнее существо, выглядящее как недоумённый ребёнок — такое зрелище поди найди.

— В каком смысле?!

— Я лежал с проткнутым лёгким, а вот он лежал на спине и шептал последние свои слова в жизни. И, казалось, ничто нас не спасёт.

— Я говорил на твоём языке слово «пиздец», оно прицепилось ко мне от тебя во время тренировок, — что удивительно, эльф покраснел. С чего бы?

— Что оно значит?

— Эээ… Если честно, это ругательство. Я иногда говорю его, когда долго что-то не выходит, как я хочу, но так как никто не знает языка, я не стеснялся особо.

Тут с открытыми ртами сидели следопыты. Ругающийся эльф — тоже неслыханная диковинка.

— Орк говорил что-то ещё, но мы не поняли. Он дал нам это письмо, исцелил раны и отпустил. Что ты можешь сказать об этом?

Следопыт достал из-за пазухи то самое письмо и вручил его эльфу. С каждым новым словом эльф то вскрикивал, то белел лицом, а в конце он отдал письмо обратно, вскочил на ноги и стал расхаживать туда-сюда по талану. Абсолютно бесшумно: закрой глаза — и вовсе не подумаешь, что кто-то рядом, если не брать в расчёт поток воздуха от шагающего. Раз за разом Менелтор прокручивал в голове содержание письма.

«Я не знаю, кто ты. Но ты, как и я, говоришь на русском языке. Тот следопыт на нём матерился. Я не знаю, кто ты, как и когда попал в этот мир из нашего, но молю тебя, приди и помоги мне. Мне не угрожает смерть, болезнь или нищета, но всё-таки мне сильно нужна помощь, и никто другой в целом свете не станет меня даже слушать, а если всё же выслушает под принуждением, никогда не поверит. Да, ты, наверное, уже понял. Я тоже человек, но я заперт в теле орка. Ни один представитель свободных народов Средиземья не станет со мной даже говорить. Я не знаю, как выбраться из этой ситуации. Прошу, стань мостом между мной и миром, ведь если ты провел бок о бок со следопытами севера некоторое время, тебя хотя бы слушают. Мне неважно, эльф, человек, гном, хоббит, майар или ещё кто. Приди, и я присягну светлой стороне, лишь бы меня выслушали. В мире орков есть только война. Я не чувствовал, как это тяжело, пока не услышал родную речь. Никогда не думал, что буду так радоваться русскому матерному. Я едва ли не каждый день вынужден защищаться от кого-либо или убивать орков, чтобы те не подумали напасть на меня. А хуже всего то, что я никуда не могу пойти. Я не зло. Я хороший человек или, по крайней мере, считаю себя таким. Помоги мне выбраться из этой ситуации. Я готов присягнуть силам света и выступить против сил зла. Мне ведомо, как должна пойти история этого мира, и я не знаю, знаешь ли это ты. Может ты уже что-то изменил? Я — нет. По крайней мере, специально не менял. Прошу тебя, кем бы ты ни был, — найди меня. В этом мире я известен как Оркгрим Тёмный, но моё настоящее имя Владислав. Следопыты знают, где мой форпост. Я вождь орков. Представь себе: если довольно долго не давать себя убить, ты поневоле становишься выше в среде орков. Словно гора трупов тех, кто хотел тебя убить, возвышает тебя и толкает наверх.

Найди меня. Пожалуйста."

— Что ты можешь на это сказать, Менелтор? Я даже не знаю, что думать. Я бы подумал, что ты с ним сговорился, если бы ты был человеком или гномом, или даже магом. Но ты эльф. Говори.

— Вы себе и представить не можете, что на самом деле мне привезли! Скажу лишь то, что это не орк. Это запертый в теле орка человек! Видимо, его прокляли, или он стал жертвой какого-то страшного ритуала, такого же как… Неважно! Я сейчас же отправляюсь туда!

— Тише, дружище. Человек, говоришь?! Такого я прежде не слышал, но в землях Мордора действительно творится что-то неладное. В крепости, которую мы посетили, был дезертир, которого вытащил следопыт. Дезертиров не любят, и он быстро ушёл, однако оставил всё, что знал про орков и, в частности, этого Оркгрима Тёмного. Говорил, что однажды он не стал убивать двух изгоев, женщину и мужчину. Дал им еды, воды, даже оружие. Сказал безопасный маршрут и просто ушёл. Тот мужчина-изгой смог вывести в подполье свою жену, но сам вернулся и поведал о странном орке, которым и оказался этот самый вождь. Тогда мы всяко думали, что он поглумиться хотел, затравить их позже или просто с ума сошёл. Но если он и правда человек, может он это сделал просто чтобы помочь. Жаль, конечно, что мы все чуть не умерли за эту информацию, но если он будет сражаться против тех, кто его проклял — сил зла, то вождь орков — это невероятная возможность нанести удар, откуда Тёмный Властелин его не ждет.

— Именно поэтому мне сейчас же нужно туда!

— И что же ты будешь делать? Что написано в письме?

— Он пишет, что он человек, запертый в теле орка. Он просит помощи, и ему невероятно тяжело. Он не хотел творить зло и лишь защищался, но жизнь у орков похожа на… ну, жизнь у орков. Его часто пытались убить, и он, защищаясь, убивал тех, кто хотел убить его. В результате он стал вождём. Он действительно владеет невероятными знаниями о Враге, может, даже больше моего. Нам надо ему помочь и вытащить его оттуда!

— Ты знаешь, как? — только после этого пыл Менелтора поубавился.

— Нет… Но уверен, Владычица знает!

— Она нас и так ждёт, не спеши. Пойдём к ней все вместе.

Эльф согласно вздохнул и снова сел, свернул в несколько раз письмо и спрятал в мешочек на поясе. К еде он больше не притронулся и постоянно посматривал на выход, однако не торопил друзей и даже поддерживал разговор когда надо. Наконец, покончив с довольно вкусным и питательным ужином, следопыты умылись из таза с водой, привели себя в порядок и вместе с нолдором предстали перед Келеборном и Галадриэль.

Перед Владыками Золотого Леса даже опытные северяне опускали глаза и порой сбивались в словах. Вот только казалось им, что в словах не было даже нужды. В опредёленный момент Келеборн перестал их о чем-то спрашивать, а следопыты перестали рассказывать. Мысли обоих людей как на ладони были для Владычицы. Она говорила с их душами напрямую. А потом обратилась к Менелтору:

— Он такой же, как ты?

— Да, моя госпожа. Только ему повезло куда меньше, чем мне.

— Я вижу, что дело тут не в удаче. То, что случилось с этим незнакомцем, такой же закон этого мира, как вода из кувшина, что льется вниз, если его наклонить. И тот, кто всё это начал — за пределами моего взгляда. Что ты хочешь спросить, Менелтор?

Эльф встал на одно колено, словно рыцарь.

— Моя госпожа. Я ищу помощи для него. Можете ли вы исцелить его?

— Разве ты болеешь? Его существование прискорбно, но не болезнь. Как я могу это исцелить?

Менелтор уставился на пальцы Владычицы, где, конечно же, ничего не было, следопыты явно это видели. Но, тем не менее, с ними вежливо попрощались и отослали отдыхать. Они будут здесь гостями, пока не восстановятся, а дальше вольны идти куда вздумается. С эльфом же разговор продолжится. Владычица прикоснулась рукой к мужу и что-то сказала ему на ухо, так тихо, что и острый эльфийский слух Менелтора ничего не уловил. Тот мягко улыбнулся и кивнул. У всех эльфов сразу нашлись какие-то дела, а Келеборн начал выслушивать доклады патрулей. Галадриэль сделала приглашающий жест в сторону своего сада. Менелтор шёл довольно плавной и грациозной походкой, свойственной всем эльфам, но если сравнить с шагами королевы эльфов, то он явно нервничал.

— Ты не должен знать об этом секрете и не мог его увидеть. Поведай же, кто рассказал тебе о нём.

— Я просто знаю, моя госпожа. Как и будущее Средиземья, на сотню лет вперёд.

— Будущее туманно и таинственно. Оно меняется, и даже мудрейший из мудрых не знает, как всё будет.

— Да простят мне моё безрассудство, но я знаю.

— Разве ты знал про это существо далеко на Востоке?

Тут эльф смутился.

— Нет. Этого я не ожидал.

— Вот видишь. Я чувствую, что твои знания куда сильнее целой армии эльфов могут повлиять на судьбу Средиземья. И ты поступаешь очень мудро, обращаясь с ними крайне бережно. Такая великая сила, пусть даже в добрых руках, может обернуться настоящей катастрофой, если её применить не там, где следовало бы.

— Вы очень мудры, моя госпожа. И сами не представляете, насколько оказались правы. Я действительно не хотел сильно вмешиваться в судьбу этого мира, лишь смягчить некоторые раны для Средиземья.

— Это похвально и достойно награды. Хорошо, ты знаешь про моё Кольцо, но как оно может помочь тому, кто написал тебе письмо?

— Вы ведь видите душу. Моя не совсем такая, как у других эльфов, и даже в теле держится неплотно, а он такой же, как и я, в некотором роде. Орки ведь когда-то были эльфами. Можете ли вы исцелить его тело, чтобы оно вновь стало эльфийским?

— Это не под силу никому, мне печально говорить подобное, но это так.

— Средиземье не примет орка. Слишком уж память о них ужасная. Я совершенно не представляю, как ему помочь. Ну вот вытащу я его из Мордора. Как мне быть дальше? Я прошу совета у вас, моя госпожа.

— Действительно, орков в этом мире не любят, и не зря. Но у меня нет знаний, как ему помочь. Если они и содержатся где-либо в Средиземье, то лишь в Имладрисе.

— Ривенделл? Но почему?

— Владыка Элронд является одним из величайших мудрецов, а в своей твердыне он собирал мудрейших представителей всех рас Средиземья. Если хоть какой-то способ помочь этому бедному человеку-орку существует, то он находится там.

Менелтор поклонился эльфийке.

— Благодарю, моя госпожа. Утром я отправлюсь в землю Мордор, я чувствую, что ему нужна моя поддержка. Оттуда вместе с ним я отправлюсь в Ривенделл. Там мы вместе что-нибудь придумаем.

— Я вижу, что твои друзья-следопыты захотят отправиться вместе с тобой. Мы поможем вам собраться в дорогу.

— У меня нет слов, чтобы выразить всю благодарность.

— Ты помогаешь нуждающимся и радеешь за благо Средиземья, так что в этом нет нужды.

На этой ноте окрылённый, в предвкушении новых приключений, Менелтор отправился коротать остаток ночи к следопытам. Утром их ждали отдохнувшие и ухоженные кони, а также большой запас эльфийского хлеба, завёрнутый в листья. Им обоим дали мощные Лориенские луки и запас стрел. Сама Владычица вышла их провожать. Она поцеловала каждого в лоб и сказала лишь: «Удачи вам», и столько тепла было в этих словах, что они словно отвели всю тьму и все их мрачные мысли. Словно и не было всех тревог последних дней, трое всадников отправились в путь, им было по пути довольно долго. Только следопыты собирались свернуть в Осгилиат и отправить птицей письмо в крепость, чтобы рассказать обо всём как можно быстрее, как и обещали Индарику. А эльф поехал напрямик. Он взял лошадь того следопыта, чтобы вернуть её владельцу, положил уздечку в седельную сумку и прямо так галопом помчался к крепости Гондора на Востоке.

* * *

Я не находил себе места. Гримуар давно прочитан, а перечитывать его смысла нет. И так всё помню, да и всё равно ничего в голову не лезет. Уже через пару часов, вернувшись в лагерь, я заказал себе новую броню, сославшись на тварей Мордора. Увидев, во что превратилась моя броня, Скуга в очередной раз заскулил извинения пополам с обещаниями самой лучшей брони, что он когда-либо делал, да только мне было всё равно. Даже не слушая, я лишь развернулся и пошёл прочь. Теперь лишь бы утерпеть, лишь бы дожить до ответа. У меня были серьёзные опасения, что если в ответ на письмо я получу насмешку или, и того хуже, удар в спину, то это окончательно меня сломает, и я действительно стану просто очередным очень злобным и сильным орком. Мордор незаметно подтачивает твои душевные силы: я даже стал куда холоднее и циничнее относиться ко всему окружающему, и тут всё не спишешь на защитную реакцию психики. Даже изгои мне всё чаще виделись рабами и инструментом, а не народом, к которому принадлежу и я. Этот привет из другого мира словно обновил всю душевную защиту. Впереди всё ещё была неизвестность, но теперь она сулила надежду и какой-то выход, а не всё возрастающие опасности. Во мне просто кипел океан энергии. Это чуяли орки на тренировках, это чуяли мои противники в бойцовских ямах, куда я снова заглядывал время от времени. Ни у кого не было шансов против меня в таком состоянии. Я словно всё время на боевом наркотике. Знаете это чувство, когда сильно чего-то ждёшь? Подарка на День Рождения — и не спишь всю ночь. Или ждёшь звонка человека так сильно, что просто держишь телефон в руке и смотришь на него в ожидании. Тем невыносимей было в клетке под названием Мордор. А потом у меня начало складываться мнение, что судьба повернулась против меня. Когда появился один из назгулов и спросил, как проходит подготовка, я отчитался, однако на вопрос, справятся ли орки-инструкторы какое-то время без меня, я, не подумав, опрометчиво сказал, что сколько угодно, просто качество будет ниже. Это было ошибкой. Мне сказали, что формируется отряд орков для похода в Пустоши за Пепельными горами, что к западу от моря Рун. И оказывается, я войду в этот отряд благодаря своим талантам разведчика, а ещё призрачному зрению. Мне было велено взять с собой лишь волчьих всадников да кое-какой обоз. И отправляемся мы через месяц. Сейчас под эти нужды специально выращивают нужное количество варгов и готовят золото. Я переспросил. Действительно, золото, но его не нам дают. Мы лишь разведка. Тёмный Властелин смог узреть логова драконов в пустошах. Пусть их несколько, пусть они не так сильны, но среди них есть даже парочка взрослых. Да и драконы со временем становятся лишь сильнее. Мы должны их найти и установить точное местоположение для второго рейса, который совершит уже один из назгулов, чтобы уговорить драконов присоединиться к нам. Всё в общих чертах понятно и ясно, кроме того, что я буду, блин, делать, если сюда явится тот, кому я писал письмо, а меня нет. Я не могу заехать в крепость людей и сказать что-то вроде: «Эй, если спросит Оркгрима или Владислава кто-нибудь, кто говорит на странном языке, скажите, что я в командировке». Меня слушать не станут. Да и своим оркам такого не прикажешь. Тоже не поймут, и не хочется втягивать кого-либо из верных слуг Тёмного Властелина. Поэтому если раньше ожидание было просто томительным, то сейчас я изнывал от беспокойства, опасаясь, что разминусь с человеком, который меня понимает. Где вот мне потом его искать?! Вот в такой атмосфере и тянулась неделя за неделей, и чем ближе был момент отправки, тем сильнее я нервничал. Чтобы отвлечься, я начал ковать себе шлем, вливая в него магию, как было написано в гримуаре. Раньше я бы выковал ещё один шлем, Хаку. Обязательно череполикий и массивный. Это помогло бы отвлечься. Хорза носил капюшон и маску, а Болг обходился вообще без всего, так что пришлось бы ковать лишь два. Но теперь, теперь мне это скоро будет вовсе не нужно. Поэтому буду ковать лишь себе. Вливать силу оказалось муторно и долго, но за десять дней я справился. Полностью закрытый шлем, как у рыцарей Средних веков, с опускающимся забралом. Вот только магия, влитая в изделие, которое я сделал сам, придала ему некоторые свойства. Теперь вокруг меня витала слабая аура страха и слабости. В разы слабее, чем у назгулов, и почти такая же, как у обычных умертвий, но всё же она была. Любая мелочь может мне помочь, так что собственной безопасностью пренебрегать не стоило. А время всё текло. Вот уже через день выходить в путь, и четыре сотни волчьих всадников готовы. Из них лишь одна сотня на карагорах, в основном те орки, что живут подольше, в основном, как не трудно догадаться, — мои убийцы и охотники. Я не спал уже сутки. Валялся на грубой лежанке с открытыми глазами и ждал незнамо чего. Как это бывает только в фильмах, в последнюю ночь я гулял по границе своих владений и призрачным зрением всматривался вдаль. И увидел их. Две души. Одна — каких я раньше не видел, вторая человеческая, сильно похожая на тех северян. На всякий случай я начал призывать магию и собирать концентрацию в кулак. Но эти двое не подавали признаков агрессии, а потому я тихо скользнул им навстречу. Следопыт, явно тот, который едва не убил Хорзу, да ещё эльф. Человек смотрел на меня с прищуром, а эльф с какой-то взволнованностью. Я снял шлем. Сглотнул. Во второй раз за всё время, используя родной язык, сказал:

— Привет.

Следопыт лишь едва шевельнулся, а вот рот эльфа расплылся в довольной улыбке. Эльф, стало быть. Ну прям повезло. Тут меня окончательно отпустило, и я расслабился. Времени было мало, лишь несколько часов, но самое главное случилось. Я дёрнулся, как от снега за шиворот, когда мне ответили на моём же языке:

— Привет. Я примчался как только смог. Мне столько всего надо сказать и ещё больше хочется спросить!

— Мне тоже, мне тоже, — я бы, может, даже заплакал, но, видимо, орки не плакали, хотя глаза жгло.

— Я, конечно, очень рад, но давайте говорить на общем наречии. Я ничего не понимаю из вашего разговора, и мне это не нравится. А ещё в округе что-то слишком много воет волков. Тебе надо многое объяснить… Кем бы ты там ни был, Оркгрим.

От следопыта не веяло даже намеком на симпатию и, тем более, дружбу, но он говорил со мной, не собираясь убить и не допрашивая, и я чувствовал, как ему было нелегко, а потому всё равно был абсолютно счастлив.

— Да, давайте на общем наречии. Мне много нужно вам сказать, и по поводу волков, и по поводу всего остального.

— Сначала я — потом будете говорить, сколько угодно, — Индарик выбрал жёсткую линию ведения диалога, да и сотни волков поблизости его нервировали.

— Конечно, следопыт. Спрашивай. Но у нас не так много времени, этим утром я отправлюсь по заданию назгула в рейд по Пустошам за Пепельными Горами.

— Тогда вкратце скажи текущее состояние дел, и мне нужно что-то весомое, вещественное доказательство того, что ты на нашей стороне.

— Мордор под контролем, Тёмный Властелин наращивает армию и собирает силы. Он очень опасен, но начать войну не сможет ещё долго. Сейчас его основные силы направлены на разведку глубоко за пределами Мордора, подкуп союзников и ещё на формирование условий для содержания таких армий.

— С разведкой ясно, информация ему важна. Да и подкуп тоже вполне понятное дело. Зачем в пустоши? И в любом случае, этого мало.

— Меня отправляют во главе нескольких сотен волчьих всадников, чтобы установить точные места обитания драконов. Затем будет второй рейд, который поведёт уже лично Король-Чародей, чтобы подкупить или уговорить драконов встать на сторону сил зла. По поводу того, что мало… Вынесу вам документы. Всю информацию, что успели собрать, добыть и купить мои убийцы, которых ты так славно резал. Не смотри на меня так, я не против. Но там много чего есть.

— Драконы — это плохо. Очень. Пусть даже они и не такие могучие, как Смауг, которого убили под Одинокой Горой. Значит, ваш рейд должен быть вырезан подчистую, — следопыт нахмурился.

— Ну, кроме тебя, видимо.

Я покачал головой.

— Нет смысла. Во-первых, будет странно, если я проиграю кучке людей. Я слишком силен, ты знаешь. Во-вторых, они просто соберут новое, орков делать куда проще, чем людей-воинов. В этом задании качество не требуется.

— Предлагаешь пропустить вас, а затем уничтожить второй конвой? — Индарик склонил голову набок и с прищуром рассматривал орка, выискивая признаки вранья или западни.

— Это куда мудрее. Второй рейд будет идти медленнее, так как они будут гружены золотом. Да и золото с драгоценностями вы сможете забрать. Это будет серьёзным подспорьем вблизи надвигающейся войны. Закупите нормальное снаряжение, еды, отправите в Гондор, в конце концов. Это одновременно ослабит силы зла и даст преимущество Гондору.

— Всё так, но одного орка-колдуна и четыре сотни волчьих всадников куда проще перерезать из засады, чем несколько назгулов и охрану конвоя, а я уверен, назгул будет не один. И я прекрасно знаю легенды про главного кольценосца. Никто из нас не сможет его убить. Вот и думаю, не заманил ли ты нас в ловушку? Да и сам по себе отряд из почти полутысячи наездников — огромная сила.

— Мы пойдём кружным путем через Гиблые Топи. Перехватите нас на обратном пути: с одной стороны будете вы, с другой — смертельные болота. Я смогу по ним пройти, я чувствую путь, и огни мне не страшны. Так и выглядеть всё будет, как очередная стычка, и орков вы убьёте, не дав использовать их ещё раз, и задание я как бы выполню. А по поводу назгула… Его может убить дева-воительница, но я сомневаюсь, что его час пришёл. Он будет не один, будет использовать колдовство и оружием махать умеет. Думаю, отправятся трое или четверо назгулов. Да и если его убьёт девушка, она все равно умрёт: слишком уж сильное на нём проклятие, поверь мне. Но вам не обязательно их уничтожать. Возьмите побольше всего горючего, залейте во что-то хрупкое, вроде кувшинов, и закидайте назгулов, а потом подожгите огненными стрелами или факелами. Огонь их отпугнет, а может даже поможет развоплотить на время. Вам надо будет лишь уничтожить конвой и отойти. Четверо назгулов не утянут телеги с дарами, даже если выживут. Они будут вынуждены вернуться в Мордор, и обозы можно будет захватить без труда.

— Ты думал, как победить назгула, да?

— Конечно, я был уверен, что рано или поздно с ними столкнусь. Или выполняя очередную их проверку, или уже выступая за силы света. Что-нибудь ещё?

— Если разведданные твоих убийц достаточно полные, то, думаю, больше ничего такого. Но хочу предупредить: скоро на крепости орков, в том числе и на твои, я и некоторые мои ученики начнем делать вылазки, освобождая рабов, убивая стражу. Я хочу любым образом замедлить становление их сил.

Я понятливо покивал:

— Хорошо, пусть так. В разведданных есть имена орков, которые обозначены как инструкторы. В моё отсутствие они тренируют других орков. К моим капитанам соваться не советую, если не хочешь жертвовать скрытностью. Ещё могу посоветовать как следует потрепать крепость вождя орков-колдунов, там тоже будет указано, где это. Они гораздо опаснее, но именно от них зависит скорость массового производства орков. Все земли ты не охватишь, Мордор слишком велик, но замедлить, выиграть месяцы или даже годы — это да. Можно.

— Отлично. Вижу, есть от тебя толк. Менелтор, говори с ним, и поехали, уже скоро светает.

— Оркгрим, может бросишь всё, и поедем в Ривенделл прямо сейчас? Я уверен, там тебе помогут. И не придется никуда ехать.

— Менелтор. Как твоё второе имя?»

— Андрей.

— Приятно познакомиться наконец, Андрей. Слушай, мы не должны разбрасываться нашими общими тайнами, это слишком опасно, так как может привести к непредсказуемым поворотам судьбы. Отправляйся в Ривенделл один. Если есть способ мне как-то помочь, найди его. Я так понял, что ты или Владычица додумались до того, что я не хочу коротать жизнь в теле орка. Это приятно, чёрт возьми. Раз уж мы попали в эти тела, то может, меня можно «переселить» и в другое. Я буду только за. Но ещё раз заклинаю тебя: не трепись о наших тайнах на каждом углу. Старайся вообще словно про них забыть. А поэтому без них, в глазах всех добрых сил Средиземья, я странный орк-дезертир, который, видимо, ищет для себя какой-то выгоды или типа того. Мне придётся заработать репутацию у сил добра. Я просто не могу сейчас уйти. Может быть я и сам доберусь до Имладриса в компании людей из местной крепости, да хоть этого же следопыта, когда мне начнут доверять. Если мы поедем сейчас вдвоём или я один, мне придётся сражаться с каждым встречным, а в самом Имладрисе меня без лишних разговоров нашпигуют стрелами, и поминай как звали. Теперь мне есть ради чего жить и воевать, так что просто сделай свою часть работы, большего я не прошу, — с этими словами я глянул на горизонт, где медленно вставало красное солнце. Времени совсем мало. Следопыт мне кивнул, и я быстрой походкой отправился за нужными листами. Запихав всё, что было, в мешок, отдал этому следопыту и, попрощавшись, отправился коротать последние минуты перед выездом. Стража немного подозрительно косилась в мою сторону: я шатался туда-сюда под утро, что, видимо, выглядело странно, но да кто их спрашивает. Хорошо иметь репутацию колдуна, сильного воина, вождя да ещё и странного орка. Никто не спросит, куда ходил, зачем ходил, где мешок, который только что куда-то вынес?

Тем временем следопыт своей трусцой бежал по землям Мордора, рядом под его темп подстраивался эльф.

— Что думаешь, Индарик? Теперь ты всё ещё уверен, что он предаст нас, и это всё хитрая уловка?

— Нет, скорее всего, ты говоришь правду, хотя в такую сказку было тяжело поверить. Если представить себя в его шкуре, он действует довольно правильно и логично, я бы сам почти так и делал. Вот только ты говорил, что тоже имеешь человеческую душу.

— Я такого не говорил.

— Да, но я не дурак и давно на свете живу. Из слов орка и его советов многое можно понять, да и ты совершенно не похож на эльфа. Я долго думал, что в тебе отличается от всех других эльфов, и понял, что ты слишком человечный. Разве я не прав?

— Это тайна.

— Мне всё равно, честно. Но я замечал, что у тебя иногда словно по-другому текут мысли. Ты словно то безусый юнец, то древнее существо, то похож на салаг, которых я тренирую, то очень тонко чувствуешь какие-то вещи, словно самый что ни на есть эльфийский эльф. Вот этого я и опасаюсь.

— Чего тут опасаться?

— Того, что этот твой Оркгрим заперт в теле орка. И его мысли тоже текут по-другому. Ты, пока был в Осгилиате, сильно разбогател, рассказывая доселе неслыханные сказки, из-за тебя даже их кухня сменилась. Ты не похож на кулинара эльфов, зато эти рецепты пришлись по душе всему Гондору. Даже сюда в следующем месяце придет пайка этой твоей шавермы и куры-гриль. Однако когда ты увидел фейерверки, смог сделать ту медную трубку, пусть и с помощью кузнеца. И эта трубка — невероятно сильное оружие, пусть и вблизи, пусть и шумное. А вот Оркгрим делает всё вокруг себя опаснее и смертоноснее. Его орки сильнее, его броня крепче, его навыки опаснее, у него иммунитет к ядам, он владеет магией и знает тактику и стратегию. Уверен, это он заставил орков выучить Азбуку Следопыта и даже сделал себе войска на все случаи жизни. Диверсии, атака, защита. Его заметила верхушка сил тьмы и поставила улучшать армию, а ведь там точно сидят не дураки. Если раньше орки пили грог и, максимум, грог с добавками некоторых бодрящих трав, то сейчас там целая куча боевых наркотиков, и я видел орков, которые вкалывали себе гусиными перьями его прямо в кровь. Единственное, что я заметил из невоенного, чего раньше у орков не было — шашлык из карагора, ну или варга. Нанизанное на стальной прут мясо в собственном соку с приправами. Очень похоже на тебя, да только в обратную сторону. Вот, что меня беспокоит.

— Откуда ты столько знаешь?! И о нём, и обо мне?!

— Я разведчик и, могу уверить тебя, очень хороший разведчик. Единственное, что меня правда беспокоит, это если сейчас он на нашей стороне, и дальше будет на нашей стороне, но силы тьмы подтачивают его душу изнутри. И потом однажды он из-за пустяка, или даже просто так, предаст уже нас, уже обретя наше доверие. Поэтому я просто на всякий случай никогда не стану ему полностью доверять. Если ошибусь — хорошо, а нет... А если нет, то я буду готов.

— Индарик… Ты умный человек, даже, пожалуй, очень мудрый. Единственное, о чём я прошу — не делай поспешных выводов и действий. Если мы сами случайно толкнём его на тропу тьмы, я боюсь представить, как он может нам навредить.

— Хочешь сказать, до этого момента он не был на стороне сил зла? Пусть даже сохранял остатки человечности?

— Абсолютно точно нет. Просто поверь. До сих пор он лишь старался выжить. Если он начнёт творить зло с размахом, я не знаю, сколько боли он принесёт в мир и сколько крови прольёт. Возможно, её хватит, чтобы утопить все свободные народы Средиземья.

— Не преувеличивай. Даже Саурон не смог сделать подобное. Это лишь орк — или человек, неважно.

— Даже если я преувеличил в десять раз, всё равно прошу, прислушайся ко мне.

Старый воин посмотрел в лицо эльфа и понял, что тот не шутит.

— Хорошо. Я буду осторожен и аккуратен.

«Но не спущу с него глаз и буду держать руку на клинке» — добавил про себя следопыт.

Добравшись до крепости, эльф купил коня, еды и тут же отправился на запад, попрощавшись лишь с капитаном да следопытом. А вот сам Индарик пошёл с докладом и новостями к капитану.

— Значит, говоришь, драконы? Отправлю весточку в Гондор. А с засадой неплохо придумано. Не знаю, кто твой союзник в этих мрачных землях, но он нам полезен. К нужному времени собрать людей не проблема, да и экономить, пожалуй, не будем. Возьмём всего, что нужно, побольше, даже если вместо сокровищ найдём лишь пустые телеги. Людям нужна победа для поддержания боевого духа. Да и подкрепления из Минас-Тирита придутся кстати. Разведданные уже разбираются. Жаль, что половина на тёмном наречии, но и на это дело свои специалисты найдутся.

— Я помогу, капитан.

— Спасибо. Впервые впускаю в сердце мысль, что всё наконец выравнивается.

* * *

Я взял с собой несколько колдунов, просто на всякий случай. Может их призрачное зрение и было на латентном уровне, зато если нас где-то зажмут на долгое время, и мы вынуждены будем держать осаду, я смогу пополнять их число прямо в полевых условиях. Сев на своего карагора, я поднял клинок и дал знак выступать. Поход начался. Первые дни тянулись довольно скучно. Сначала земля Мордора, Удун, затем Гиблые Топи по одну сторону и царство людей — по другую. Наконец по правую руку осталась гряда Пепельных Гор, и мы вступили на Пустоши. Мне сказали, что их логова в восточной части, не доходя до моря Рун. Редкие пещеры и высокие холмы служили этим тварям вполне сносным логовом. Никто из них не был достаточно силен, чтобы занять какую-либо гномью твердыню, зато они рядом, и их довольно много. Единственное, что приносило действительное неудобство — холод. Пронизывающий ветер и ледяной ливень быстро вытягивали силы зверей и орков. На Пустошах толком не было укрытий, поэтому приходилось ставить шатры и навесы во время привалов на ночь. Выносливые твари Мордора тихим шагом могли идти весь день, так что остановок было не так много. Хотя меня эти сложности уже не касались. Мои новые доспехи были чуть легче, зато более гибкие. Меховой плащ и тёплая одежда под броней делали существование в это бренном мире куда комфортнее. Ледяной ветер бил мне в лицо, но мне было даже приятно. Зато всё остальное тело не продувало вообще, словно моё туловище находилось в другом, более теплом мире. Дополнительным приятным моментом было ощущение всё возрастающей силы. Магия Ангмара сильнее зимой. Я чувствовал, как нужное количество силы для заклинаний снижается, а их эффект усиливается. Грубые кожаные перчатки я сменил на максимально тонкие шерстяные и ловил ими снежинки, подставив снегу ладонь. Зима по-своему прекрасна, хотя я больше любил переходные времена года — осень и весну. Но после однообразно-удушливого Мордора снег казался невероятно красивым, а зима куда более желанной, чем вечная дневная жара Мордора. Около Роковой Горы, куда я несколько раз забредал, вообще не бывало снега никогда. Лишь иногда — черные хлопья вулканического пепла.

Я поднял голову и высунул язык, стараясь поймать снежинку ртом. Они приятно холодили язык. Я ехал первым, поэтому сзади не особо видно, чем я занимаюсь, хотя сейчас мне так спокойно, как давно не бывало, поэтому пересуды орков меня не беспокоили. Ветер ненадолго оставил терзать мой отряд, и сейчас снег падал мелкими хлопьями вниз. Давно так хорошо не было. Я был полон сил, подо мной мерно шёл карагор, слегка покачиваясь из стороны в сторону своей звериной походкой, изо рта вырывались клубы пара, и я то выдыхал его сильной струёй, то облаком, широко разинув рот. Я скомандовал тишину и надел шлем, чтобы заглушить большинство звуков. Так как ехать прямо ещё было порядочно, я просто закрыл глаза и постарался расслабиться, чтобы полностью насладиться редкими моментами полной тишины и безопасности. Изредка до меня долетали звуки, когда очередной орк встряхивался, сбрасывая с себя излишки снега, или ворчание карагоров друг на друга. Не знаю, сколько прошло времени в таком режиме: может несколько минут, может час. Но всё кончилось, когда я услышал, как сзади меня переговариваются орки. Даже мелькнула тень злобы на них, я же ведь приказывал молчать. Однако, открыв глаза, я передумал их наказывать. Впереди шла одинокая фигура в плаще и широкой шляпе. Фигура опиралась на посох и сильно смахивала на старика, который непонятно как оказался посреди Пустошей. Я поднял сжатый кулак. Колонна остановилась. Орки шептались, но не решались ни заговорить во весь голос, ни выйти вперёд меня. Я же решил перестраховаться и уже напрягался, чтобы использовать призрачное зрение. О да, душа этого «старика» горела очень ярко и совершенно не так, как у людей или эльфов. Это определенно маг. Всю приятную дремоту и расслабленность как ветром сдуло. Хотя спокойствие я ещё сохранял. Это чувствовали и орки, и звери и были вынуждены тоже ждать. Они не знали, как реагировать, когда их вождь явно не собирается с яростью нападать на человека, что было также естественно для орка, как дышать. Вот честно, если это какой-нибудь Гэндальф Серый или любой другой из их Ордена, ебал я в рот этих драконов. Я отправлю весь свой отряд волчьих всадников в атаку, а сам со всей возможной скоростью уеду в Мордор, и будь что будет. Умирать я тут не собираюсь. Думать, что я ровня боевому магу — значит сильно себя переоценивать.

— Второй отряд. Схватить и привести ко мне. Живым.

После этих слов, с боевым кличем и гиканьем, сотня орков на варгах вырвалась вперёд и помчалась к одинокой фигуре. Кто-то уже размахивал веревкой, кто-то — дубинкой. Стая волчьих всадников вели себя как реальные волки на охоте. Они словно загоняли дичь и уже кружили вокруг мага. Волшебник выпрямился. На его спокойном лице не было ни следа страха. Интересно, в этом мире Гэндальф выглядит как актёр, который его сыграл, или нет? Вот поди разберись. Скорее всего, вряд ли. Я судорожно вспоминал, где был Гэндальф после событий битвы Пяти Воинств, но ничего путного в голову не приходило.

Внезапно один из всадников наконец решил сблизиться в магом и треснуть его по голове какой-то дубинкой. Волшебник парировал дубинку посохом и вытащил из-за пояса обычный одноручный меч, однако не стал бить в спину атакующего. Искра магии на навершии его посоха всё больше разгоралась в моем призрачном зрении.

— Всем стрелкам. Натянуть тетиву, целимся в человека.

Орки выполнили приказ беспрекословно. Им было плевать, если под удар попадут свои же. Но команды стрелять я не давал, ожидая развития поединка. Тут прямо в лицо старику в плаще прыгнул волк. Проявив неожиданную ловкость, маг сделал широкий шаг в сторону с разворотом, оставляя на боку твари широкий красный след от клинка, а посохом сбросил орка с волка. Волк пробежал несколько шагов и упал, воя от боли. Рана смертельная, но он ещё какое-то время поживёт. Маг обратным движением клинка снёс голову орку. А вот орк явно уже умер. Кровь и вой взбудоражили орков, и сразу два десятка рванули к волшебнику. Тут из центра бури, которым являлся колдун, ударил мощный гром, такой сильный, что даже карагор подо мной присел на лапы. Орков и волков разметало, словно огромной взрывной волной. Те волки, что выжили, мчались как можно дальше от страшной угрозы. Волки не слушали команд и понуканий тех немногих всадников-орков, которые оказались достаточно удачливыми, чтобы выжить, и достаточно ловкими, чтобы не свалиться со спины зверя. Гораздо больше было тех волков, который тащили за собой по земле ещё живых или уже мёртвых орков, зацепившихся ногами в стремёнах. Твари Мордора покрепче орков, но мыслят примитивней. Волшебник повернул голову и посмотрел на нас. Его глаза горели странным синим светом.

— Стрелять по готовности! — туча чёрных стрел отправилась нести смерть одному майару. Но ни одной не было суждено долететь. Волшебник воздел руку с посохом, и стрелы бессильно падали, врезаясь в невидимую стену, которая выглядела как полупрозрачный серый купол над магом в призрачном зрении. Купол сначала охватывал большую площадь, но затем начал сужаться, зато становился плотнее. Волшебник неотвратимой походкой шёл в нашу сторону, игнорируя всё новые и новые стрелы. Ладно, попробуем мой метод. Я приподнялся на стремёнах и вытянул Ледяную Скорбь в сторону волшебника. Мощное заклинание Гибельного Дождя обрушилось на щит волшебника. Он слегка запнулся и остановился. Поднял взгляд вверх. И резко ударил посохом об землю. Яркая вспышка — и моё заклинание рассеялось. Волшебник в ответ поднял руку, и из тех туч, что сгустились от моего заклинания, ударила молния в левый фланг моего отряда. Ещё несколько десятков орков и волков умерли мгновенной и страшной смертью. Карагор подо мной поджал куцый хвост и стал скулить, хотя с места двинуться не решался. Я спешился. Моя армия бежала во все стороны. Ослепшие и оглушенные, полные страха, они бежали, лишь бы выжить. Те, кто был дальше всех от места удара, приблизились ко мне, готовые пойти в бой. Я чувствовал, как их держит лишь тонкая нить уверенности во мне. Маг взмахнул посохом, и по миру призраков прокатилась незримая в реальном мире волна его воли, наводя ужас на его врагов. Мне тоже досталось. Так как глаза мои были большей частью закрыты, чтобы следить за магом в призрачном мире, меня не ослепило, но слегка оглушило. Я уже осушал флягу грога с боевым зельем. Руки плохо слушались. Тёмная Ярость и, на всякий случай, Колодец Душ начали пылать во мне уже через десять ударов сердца. На сегодня я уже перешагнул предел, использовав Гибельный Дождь и Тёмную Ярость. Колодец Душ уже черпал мою жизнь. Но немного. Я использовал не свой собственный запас, а жизни орков и волков, что в обилии были при смерти неподалеку. Готовый настолько, насколько это возможно, я проводил взглядом последних орков, которые убегали от своего вождя. Телеги со всем взятым имуществом были перевернуты, орки бежали, звери вырвали с мясом свою упряжь и тоже спасались в ужасе. Ладно, бежать не вариант, значит. Возможно, я смогу убить его, если использую Гибельный дождь столько раз, сколько смогу. Однако, как только во мне снова начала бурлить сила заклятия, волшебник махнул посохом, и в мою сторону очень быстро, не со скоростью пущенной из лука стрелы, но довольно быстро, полетело выпавшее из рук орков оружие, и те стрелы, которые мои орки отправили в мага. Чертовски смахивает на телекинез. Умный волшебник отправлял их штук по десять, зато часто. Не давал мне набрать нужную концентрацию, вынуждая закрываться от снарядов. Если бы среди них были только стрелы, я бы может и выдержал, но он с тем же успехом метал палаши и топоры, а потому тактика размена не сработала бы. Тогда по-другому. Я со всех сил помчался на мага и поднял клинок. Сила незавершённого могучего заклинания бурлила в моем магическом проводнике. Даже в реальном мире клинок покрылся инеем и оставлял за собой след из снежинок и капель тумана. Удар, затем ещё. Волшебник тоже устал, но махал клинком здорово. Его посох, явно сделанный из дерева, ничуть не уступал по прочности оружейной стали, и если на его клинке появлялись зарубки — мой-то меч не только магический проводник, это ещё и меч, да ещё и из мифрила, — то вот его посох выдерживал натиск. Видимо, зачарован. Маг тоже это быстро смекнул. Теперь он парировал или блокировал посохом, а меня старался задеть клинком. Я был быстрее и сильнее из-за допингов. На его стороне явно огромное количество опыта и неизвестная магическая сила. Бой надлежит закончить быстро. Если он наберёт сил для заклятия, я могу и умереть. Он мог сражаться клинком и посохом сотни лет, а я вот против таких людей не сражался. Это как с боевой косой Хака. Значит, надо уменьшить преимущество. Отпрыгиваю, вливаю без оглядки всю силу, что успеваю собрать, в заклинания Короля-Чародея, и меч мага… Остаётся, каким был. Но уже следующий удар о мою броню откалывает от его клинка кусочек, и вдоль по мечу змеится предательская трещина. Маг на чистом автомате делает ещё несколько ударов, и в руках у него лишь эфес с небольшим обломком лезвия. Теперь уже отскакивает маг и отбрасывает бесполезный кусок металла. Я прыгаю за ним, но в мою грудь уже направлен посох. Виски пронзает боль, я скалю клыки, но из моего нагрудника уже лезут кристаллы льда заклятия Ледяных Оков, чтобы через секунду распасться пылью. Меня словно ударили тараном, но я выжил. В глазах темно, я получил столько повреждений, что даже Колодец Душ не справляется с таким количеством сразу. А ведь мне нужно куда больше. Я рычу и бью лезвием по земле около себя, а потом встаю. Виски снова пронзает боль, из ноздрей течет струйка крови, но по земле послушно начинает расползаться Чёрный Лед. Будем воевать на моем поле боя. Маг сначала не спешит ко мне подходить, и я чувствую несколько ударов стрел и оружия по моей броне. Не беда, потерплю. Я вонзаю клинок в землю и становлюсь перед ним на колено, чтобы закрыть лицо лезвием и дать время Колодцу Душ исцелить мои раны. Призрачное зрение говорит, что старик всё ещё стоит передо мной в нерешительности. Но вот он уже призывает какой-то из орочьих палашей себе в руку и решается вступить в границу Чёрного Льда. Зрение вернулось, и в груди перестало странно шуметь при каждом вздохе. Я выпрямился в ответ. Сейчас время играет на меня в краткосрочной перспективе. Чёрный лед вытягивает из мага силы, а Колодец Душ восстанавливает мои. Но если он сможет ударить меня молнией или этой вспышкой силы на полной мощности, я умру на месте. Орочий палаш ломается об мой клинок даже без заклинания Ангмара, а волшебник чувствует, как силы его покидают. Он вскидывает посох в мою сторону, и меня откидывает на пяток метров, выбрасывая из границы Чёрного Льда. Колдун оббегает пятачок снега по кругу, и я вижу, как разгораются его глаза. Он сейчас использует что-то мощное. Значит, и мне придется. Из великих заклинаний сейчас подойдет только Северный ветер. В глазах снова потемнело, но не от ран, а от чрезмерного напряжения. В последний момент вокруг мага возникает буйство стихии воздуха буквально на несколько секунд, его резко дёрнуло в сторону, и молния бьёт из его руки в небо, а не в меня. Он уже опирается на свой посох, просто чтобы стоять, но и мне нужно время.

— Что за зло завелось в землях Мордора? Раньше таких орков не было. Я не уничтожу тебя, если отдашь мне дитя.

Отлично, потянем время, но… Какое, чёрт возьми, дитя?!

— Со мной нет детей. Я Оркгрим Тёмный и не использую детей. Мне хватает силы всё делать, не прикрываясь ими.

— Ты лжёшь. Я видел в этом войске человеческую душу, появившуюся в этом мире не более двух лет назад.

Двух лет… Человек… Аррргх. Это же про меня! Но как ему доказать?!

— Маг, это я. Ты видел меня. Я человек, запертый в теле орка!

— И чего только вы, орки, не выдумаете перед лицом смерти! Я бы давно уничтожил твой отряд, если бы не угроза задеть ребенка. Скажи, где он, и твоя смерть будет лёгкой.

— Я клянусь тебе, что я не орк!

Хорошо, хоть нас никто не слышит. Я понимаю, что маг тянет время, чтобы восстановиться, но и я сам на пределе. Дело даже не в количестве моей оставшейся жизни. Тело просто не выдержит таких нагрузок и умрёт, несмотря на Колодец Душ. Вот и выходит, что сейчас я не могу победить его магией, а если подойти с клинком, он снова меня отбросит и продолжит копить силу. Зато он прямо сейчас не может убить меня магией, а клинка у него вовсе нет. Интересно, у меня хотя бы пара минут есть?

— Ага, а я тогда, наверное, просто очень высокий гном, — на лбу волшебника пульсировала жилка. Я чувствовал, как магия собирается в его посохе, и поднял в ответ клинок. Да, на сегодня я с заклинаниями точно закончил, но магический меч из мифрила может взять на себя большую часть урона. Маг это тоже понял, а потому вместо удара продолжил копить силы.

— Как мне тебе это доказать?!

— Умри. Тогда я поверю.

Он еще шутить умудряется! Суть твою. Гном он, блин, высокий, чего не эльфом представился. Стоп. Эльф. Мозг зацепился за это слово, и мысли бежали судорожным пожаром. Если это не поможет, я в любом случае труп. Поэтому я опустил клинок, сорвал с себя шлем и бросил о землю. Волшебник не расслабился ни на секунду. Лишь навел посох мне в лоб, а не в грудь. Затем всё же передумал и снова опустил. Видать, боялся ухнуть удар мимо, если я опять выкину какой-нибудь трюк. Но вот трюков, которые помогли бы против такого противника, у меня не было. Гранаты? Смешно. Дым ему не помеха, яд и взрыв могли бы ему повредить, но не убить, да и не таскал я их с собой. Значит, последнее средство. Надо сломать ему шаблон. Я сказал громко и чётко, прямо ему в лицо:

— А Элберет, Гилтониэль!

Надо было видеть вытянувшееся лицо волшебника. Он не опустил посох, но явно не спешил бить магией.

— Что ты сказал?

— А Элберет Гилтониэль. Ни один орк не может произнести слов на эльфийском языке.

Вообще-то мне тоже сводило челюсть, и болел язык, а глотку жгло, но это терпимо.

— Действительно. Что это за трюк?

— Не трюк. Я не орк, ты же видишь, я использую далеко не орочью магию.

— Да. Магия Ангмара, я в курсе. Тёмная магия чернокнижников. Одно другого не лучше.

— Да не водится в Мордоре другой! Что важнее, это магия далеко не орков, а людей! Проклятый я! Заперли меня в теле орка! Человек я и живу в этом теле примерно пару лет. Меня ты и искал, видимо, только вот откуда ты знаешь о моём существовании и зачем ищешь, я не понимаю.

— Отложи свой клинок и отойди на несколько шагов в сторону.

Я подчинился. Тело слушалось неожиданно хорошо. Раны уже залечились, а Тёмная Ярость пополам с боевым зельем наполняла тело силой. Обидно будет сдохнуть сейчас.

— Если ты тот, кого я ищу, то недавно ты встречался с одним странным существом… Кто это?

— Старик, я, блин, из Мордора приехал. Там полно странных существ! Ты уж уточни, пожалуйста.

— Он должен быть связан с тобой какой-то невидимой нитью. Чем-то очень общим, только между вами двумя.

— О! Да, было такое. Это эльф, но не такой, как все остальные эльфы. Большего я не могу сказать. Это наша с ним тайна.

— Действительно. Эльф, причем свет его души совсем другой. Невероятно! Я ожидал ребёнка, но никак не взрослого, запертого в теле орка! Воистину, и Мудрейшим не дано предвидеть будущее. Но раз так, скажи, ты подчиняешься силам зла?

— А как ты ещё выживешь в Мордоре? Конечно, подчиняюсь, иначе бы давно умер. Но подчиняться им и быть злым в душе — разные вещи.

Маг недовольно скривился.

— Нет, ты делал силы тьмы сильнее и сам имел тёмную репутацию, я чувствую.

— Если ты так мудр, волшебник, скажи мне, куда мне было идти. Ты мудр, а едва меня не убил. Любой человек, гном или эльф тоже не стали бы со мной говорить. А живя среди орков, ты обретаешь такую репутацию поневоле, или умираешь.

— Нет, добро есть добро.

— Ты можешь отличить сказанную мной ложь от правды?

Маг немного подумал, но кивнул.

— Я не творил зло из удовольствия, я стал вождём орков просто потому, что это был способ выжить. Я относился к людям под моей властью так хорошо, как только мог. Я делал окружающих меня орков сильнее, чтобы не умереть. Я был принужден делать войско Тёмного Властелина сильнее. Я уже заключил сделку с силами Гондора против Владыки Мордора и сейчас сражаюсь за силы света, пусть и служу до сих пор под знаменем багрового ока. Ну, солгал я или нет?!

Целую минуту волшебник пристально смотрел мне в глаза.

— Хорошо. Ответ принимается. В таком случае, нам надо серьёзно поговорить. Я тут, чтобы помочь тебе. Моя судьба — столкнуться с тобой, и вот я вышел ей навстречу. Признаю, я удивлён.

— Откуда ты вообще здесь взялся?

— Я живу у моря Рун. Вело меня чутьё, судьба и возможности прорицания, — тут маг внезапно посмотрел куда-то за моё плечо.

— Орки возвращаются. Заклинание страха прошло. Что будем делать? Бежим? Убьём их всех?

— У меня идея получше, но она тебе не понравится, — с этими словами я поднял свой меч, убрал в ножны и весело улыбнулся, что в исполнении урук-хая выглядело довольно зловеще.

— Я бы мог просто наложить иллюзию, и мы могли бы прямо там на месте и остаться или же уйти.

Маг ворчал себе под нос, хотя моя идея была изящнее. По крайней мере, мне так кажется.

Когда эти трусливые собаки вернулись к месту битвы, они могли лицезреть довольно удивительную картину. На поле боя, посреди трупов и раскиданного оружия, на местами замороженной, а местами обугленной земле стояли двое. Я и волшебник. Причем он на коленях, посох был в моих руках, а его — связаны веревкой перед собой.

— Мне бы вас всех казнить за трусость, но Тёмный Властелин приказал найти драконов, так что придется вас оставить в живых. Разбить мне шатёр, стражу — у входа, внутрь не входить. У вас сутки на то, чтобы починить всё, что можно, и собрать всех, кого можно, включая волков. Затем выдвигаемся.

Орки забегали ещё после слова "шатёр", и довольно быстро требуемое строение было возведено. Внутри были только я да этот майар. Как только мы остались наедине, он разорвал верёвки словно травинки и забрал свой посох. Колдун что-то зашептал и просто поставил посох в центре шатра. Как ни странно, тот не падал, словно пустил корни и врос в землю. Прокатилась какая-то волна заклинания. Оно не было сильным, скорее изощрённым.

— Вот, теперь нас не услышат. Можем говорить, но кричать не советую, заклинание может не справиться.

— А меня научишь?

Волшебник лишь рассмеялся.

— Нет, оркам и людям такое волшебство недоступно. Тут дело не столько в словах заклятия, сколько в более тонком чувстве энергии и её направлении. Иными словами, нужно лишь управлять чистой силой с помощью воли и создать полог тишины. Заклинания лишь упрощают работу с мыслью, не более. Ты скорее вокруг снегопад устроишь, чем сможешь повторить это.

— Ладно, не сильно-то надо. Так зачем ты меня искал?

— Ты можешь довольно сильно качнуть чашу весов Средиземья в какую-либо сторону. Я здесь, чтобы разобраться на чью сторону ты решил встать.

— Я обеими руками за добро. Только вот понятия не имею, как орку выступать за силы Света.

— Да, такого союза ещё не бывало в этом мире. Но всё когда-то случается в первый раз. Хотя я не представляю орка на стороне людей, даже когда вижу тебя перед собой.

— Тот эльф — он отправился в Ривенделл. Владычица Галадриэль сказала, что если и есть способ мне помочь с этим орочьим телом, то только там.

— О, какие у вас советчики. Да, если такой ритуал существует, то в Ривенделле есть знания о нём.

— Скажи, маг, а могу ли я этому помочь?

— Помочь?

— Да. Сейчас один эльф старается найти для меня какой-то выход, но я не могу просто сидеть сложа руки. Он единственный, кто верит мне безоговорочно, и есть ещё несколько людей, вроде тебя, которые всё ещё не сильно доверяют. Я согласился шпионить в пользу Гондора, чтобы заслужить их доверие и сделать им шаг навстречу. Этот эльф ищет способ достать меня из тела урука или исцелить и изменить его так, чтобы я им перестал являться. Могу ли я сделать шаг навстречу в этом пути? Как-то помочь своему единственному другу?

Волшебник свёл свои кустистые брови вместе и глубоко задумался. Он даже не моргал минут пять точно.

— Давай я не буду тебе говорить, что это вовсе невозможно. Сразу будем считать, что выход есть. Магия, которая способна на такое, должна быть невероятно могущественная. Скажем, у меня таких знаний нет, но я могу представить, сколько сил для этого может понадобиться. Если бы я применил такое заклинание — я бы наверняка умер. Моё тело не выдержало бы этого, да и сил не хватило бы. Это не просто очень мощный ритуал, это качественно иной уровень магии. Ты знаешь, кто такие Валар?

— Да.

— Так вот. Они могут своей силой создавать нечто новое или изменять существующее. Они же суть бесплотные духи, но могут принимать любое обличие. И именно они творили некоторые народы Средиземья. Магия, которая тебе в силах помочь, должна быть их уровня.

— Но мне в жизни не добраться до могучих Валар.

Честно говоря, сердце моё упало после этих слов. Словно воздух из шарика выпустили. Вот только маг досадливо махнул рукой, мол, не перебивай.

— Это должна быть магия уровня валар, но это не значит, что применить её могут лишь они. Допустим, если взять майара, ещё его усилить, напоить каким-нибудь мощным зельем, да делать всё в месте силы, то он не умрёт от нагрузки и сможет тебе помочь.

— Задачка не из лёгких, но это уже похоже на какой-никакой план.

— Ты правда считаешь, что это осуществимо?

— Да. Думаю Гэндальф Серый достаточно мудр и силён. Если на время ритуала ему одолжить одно из Великих Колец эльфов, дать напиток из Имладриса, который называется мирувор, и провести ритуал в Ривенделле или, например, Лориене, то, думаю, всё получится.

— Да проще звезду с неба достать, чем подобные условия выполнить, — колдун смотрел с недоверием, может даже подозревал у меня безумие. Но я знал, что Гэндальф — один из тех, кто выслушает своих союзников и поверит им, если они за меня поручатся. А ещё ему достанется одно из Великих Колец даже само по себе. Мирувор ему дадут, просто стоит попросить Элронда. Может даже Андрей справится.

— И всё же другого выхода нет. А значит и терять времени зря не будем.

Только я поднялся после этих слов, как маг усадил меня обратно одним только жестом.

— Это не всё. Допустим, сам ритуал можно по кусочкам собрать, восстановить или найти в Ривенделле, хотя и это маловероятно. Но ещё есть ты. На тебя будет оказано мощнейшее магическое воздействие. Если бы речь шла об эльфе или майа, то это одно. Твоя душа — человека, и неизвестно, что с ней случится.

— О чём ты говоришь?

— В процессе ритуала твоё тело умрёт в любом случае, но основная проблема в том, что оно не такое крепкое, как тебе кажется. Не перед лицом таких сил. Оно обратится в прах куда раньше, чем ритуал будет закончен, и потому выполнять весь ритуал даже смысла нет.

— Как мне укрепить его? Магией? Тренировками? У меня просто нет другого пути. Я пройду через всё, что понадобится.

— Тренировки? Нет, ты уже почти достиг предела сил. Я вижу, что твоё тело и сильное, и ловкое, и стойкое, даже переносит яды. Орочьего предела крепости ты достиг, и мало способов есть перешагнуть через него.

Волшебник опять задумался на некоторое время.

— Дай мне свой клинок, — уже в который раз я расстаюсь со своим клинком. — Ага. Одним из его свойств, которое не зависит от тебя, является поглощение всего, что его укрепляет.

— Верно, когда я убиваю, например, карагора, то на несколько минут я получаю его скорость и ловкость, ночное зрение, хотя всё это не в полную силу. Ты предлагаешь мне убить клинком что-то очень живучее, могучее и крепкое перед ритуалом?

— Боюсь, этого маловато будет. Да и никто не даст тебе пронести твой клинок в сердце земель сил Света. Вот как поступим: я научу тебя одной грубой манипуляции силой, и ты сможешь втягивать свойство того, кого убьёшь. Это будет так же сложно для тебя, как использовать призрачное зрение.

— Это невероятно могущественная способность!

Колдун снова рассмеялся.

— Вовсе нет. Ты её используешь через клинок, грубо говоря, через костыль. Да и магия, хоть и простая манипуляция силы, но ты даже к такому не приспособлен. Вспомни наш бой. Под конец у тебя ещё был запас сил для твоих тёмных заклятий, но ты их не использовал. Ты же чувствовал, что умрёшь?

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Примерно то же самое с тобой случится и при ритуале. Но с помощью поглощения у тебя получится повысить сродство к магии и крепость тела.

— Ты говоришь, что одним из первых шагов к Свету должно стать массовое ритуальное убийство разных существ, которых я должен убить, чтобы стать сильнее? Боюсь, силы Света меня не поймут.

— Ну, для начала — нет смысла убивать людей или орков. Может быть, каких-то чудовищ. Тебе придется не раз и не два их сразить, от одного убийства ты не получишь всего, чего хочешь. Если же существо владеет магией, то это ещё лучше.

— А ты не боишься мне говорить такое, маг? — на меня снисходительно посмотрели, как на ребенка.

— Ты мне проиграл, сам знаешь. Если прямо сейчас я дам себя убить, то сила твоя возрастёт, это правда, но где ты найдешь себе с десяток магов, чтобы всех перебить? Да и никто не станет с тобой иметь дел, если ты сотворишь подобное. Я не страшусь умереть, и мне известно, что будет со мной после смерти этого тела. Так что нет, не боюсь.

— Да ладно, я не собирался тебя убивать. А как насчет драконов?

Маг погладил бороду, пропуская её между пальцев.

— Их тела крепкие, долго живут и становятся сильнее со временем. Да и магия в них есть. Но если ты надеешься овладеть огнем, должен тебя разочаровать. Это часть их сути, не твоей, не орочей и не человеческой. Даже убей ты десяток таких драконов, как Анкалагон Чёрный или Смауг Великолепный, ничего, кроме дополнительной силы духа, ты не получишь. То же самое со всеми остальными существами Средиземья. У тебя даже кожа прочнее не станет после убийства дракона. Так что не мечтай о том, что овладеешь всеми силами Средиземья.

— Эх, и помечтать не дают. Это столько проблем бы решило! — я улыбнулся. К счастью, маг понял шутку и улыбнулся в ответ.

— Мирных способов увеличить крепость организма и количество магии, которое твоё тело безопасно может через себя пропустить, я, увы, не знаю.

— Спасибо тебе, волшебник. Но как быть с обратной стороной?

— Что ты имеешь в виду?

— Это звучит слишком хорошо. Когда я поглощал силу карагора раньше, я получал и хорошее, и плохое, не выбирая. Ярость и некоторые инстинкты примешивались к моим, и это не всегда хорошо. Иначе бы я перед каждым боем убивал по карагору, чтобы использовать преимущество.

— Да, я научу тебя отсекать лишнее и брать лишь нужное. Тебе по большому счёту только запас сил да сродство тела к магии и необходимы.

— Как это повлияет на мою магию Ангмара?

— Количество заклинаний, которое ты можешь совершить прежде, чем умрёшь, уже перешагнув черту. Не повлияет на их силу. Да и не используя жизненную силу, ты по-прежнему будешь творить лишь пару средних. Лавры Короля-Чародея Ангмара тебе тоже не светят.

— Учитывая то, чем он стал, не сильно-то и хотелось.

— Согласен. Теперь давай учиться, думаю, за сутки управимся.

Я кивнул и использовал призрачное зрение. Учёба обещала быть несложной, но муторной: придётся повторять однообразные действия до тех пор, пока я не освою этот навык на достаточном уровне. Так и случилось. Целые сутки я неподвижно сидел напротив такого же колдуна, похожего на каменное изваяние, а не человека, но всё-таки справился. Если волшебник не выглядел сильно уставшим, то я был на грани истощения. Призрачное зрение было одним из свойств его сущности, а мне оно доступно лишь напряжением духа, пусть и не слишком большим. Но лучше так, с костылем в виде клинка, чем вообще без этого. Не овладей я магией Ангмара, у меня бы и вовсе не было варианта выжить в ритуале.

— Куда ты теперь отправишься?

— Моя роль в ваших судьбах кончилась. Я не ведаю, к добру или худу обратит тебя моя наука, но смею надеяться, что к добру. Теперь мне пора домой, к морю Рун. Как выйдешь из шатра, я сбегу. Прожгу дырку в стенке и уйду, меня никто не услышит и даже не увидит, не переживай.

— Я тут с охотниками вообще-то, да на волках ещё. Твой запах не почуют?

— Это возможно… Отвлечёшь их?

— Да, не переживай и иди с миром. Накинь мой плащ — он пахнет орком. Как отойдешь подальше, выбросишь, делов-то.

— Отлично.

Так состоялось моё прощание с первым волшебником Средиземья. Призрачным зрением был виден купол скрывающего заклятия, но самого волшебника — нет. А ведь я даже его имени не спросил. Видать, навсегда тайной останется. Теперь оседлать карагора да провести ревизию всего войска, а затем отправиться дальше в Пустошь. Через полчаса, когда все уже двинулись, до каких-то орков внезапно дошло, что пленника-мага уже нет. Они переполошились, но я казнил двух самых прытких и скомандовал ехать дальше.

— Я его уже одолел, так что не нойте, у нас ещё есть работа в этих краях.

Возражений не последовало. И снова ветра, снег, мерно шагающий карагор и почти полная тишина. Я тренировался в новом навыке даже сейчас. Это не конкретное заклятие, скорее, управление чистой силой, но более осмысленное. Внезапно пригодилась старая, словно из другой жизни, монетка из итильдина. Итильдин — это уже зачарованный мифрил. Вот эти самые чары я и выталкивал из монеты своей силой. Со стороны могло показаться, что орк просто поглаживает пальцами серебряную монетку, но кроме меня никто призрачным зрением-то и не владел. Из колдунов в живых остался лишь один орк. Случайно ли почти все маги были на левом фланге или нет, но уж как есть. Древняя магия не спешила уходить из монетки, словно насмехаясь над моими попытками. Пусть это и было похоже на толкание стены, моя воля всё осмысленнее направляла магию, всё меньше её зазря рассеивалось в пространстве.

К концу второго дня мы наткнулись на логово драконов. Детёныши драконов, размером чуть больше лошади, сожгли высланных вперёд разведчиков и теперь жрали горелое волчье мясо. Специальный орк отметил место на карте, и мы обошли это логово стороной. Здесь только дети, нам нужен достаточно разумный дракон, который мог бы говорить. К сожалению, никто из орков, включая меня, не умели охотиться на драконов и не знали их повадки, а потому не знали, что оставлять их за спиной крайне плохая мысль. Волки среагировали куда раньше орков и стали выть. Обернувшись, мы увидели дюжину тварей, всё логово в сборе. Все взгляды потрёпанного орочьего отряда косились на меня. Время испытать новый навык. Монета отправилась во внутренний кармашек у сердца, а клинок перекочевал мне в руки. На карагоре я добрался до заднего ряда, а затем спешился и пошёл на драконов один, дав знак всем стоять. Где-то через минуту и полсотни метров мы встретились. Я ударил по земле, и пламя драконов опало. Чёрный Лёд который раз расползался подо мной. Острый клинок из мифрила, вкупе с моей мышечной силой, усиленной Тёмной Яростью, позволял пробивать чешую детёнышей не сложнее, чем шкуру карагора в обычном состоянии. Очевидно, что драконы были здесь высшими хищниками, и никто не мог составить им конкуренцию, поэтому, прежде чем они сбавили свой напор, трое из них уже умирали подле моих ног. Я не добивал их, а ранил остальных. Когда около меня корчилось уже шестеро ящеров, остальные решили сбежать, но мне нужен хотя бы десяток. Сильное заклятие Ледяных Оков, как ни странно, впервые применённое не на себя в бою, сковало лапы драконам, и они выли от холода и боли. Самый большой и, видимо, вожак уже заливал огнем всю землю под собой, остальные поступили так же, и лёд начал поддаваться. Пришлось перейти с торжественного шага на бег и обезвредить ещё четверых. Оставшуюся парочку я отпустил. Теперь вернуться к первым драконам, что уже при смерти, и применить то, чему учил колдун. Две-три секунды на одну тварь. Честно говоря, ничего не чувствую. Вот вообще. Словно толку нет. Хотя мои физические силы полностью восстановились, но это Тёмная Ярость и Колодец Душ. Ладно, я ожидал большего, но, думаю, сейчас мой предел несколько отодвинулся.

Драконы бежали не в сторону логова, а крюком куда-то ещё. Проследив за ними взглядом, я махнул рукой в их сторону, и мы поехали по их следу. Я угадал: среди высоких холмов стояла небольшая гора, всего метров десять в высоту, зато с естественной пещерой и углублением вниз. Когда из этой пещеры высунулась пасть, которая сама по себе была больше только что убитых ящеров, орки резко затормозили, и в этот раз я не стал геройствовать, поступив как и все. В карте появилась новая пометка. Стоя на одном из холмов, я перешёл на призрачное зрение и увидел в нескольких километрах тут и там ещё стайки ящеров-детёнышей, но большое логово было только здесь. Сквозь поднявшуюся вьюгу мы спешно покидали негостеприимное место. Обратный путь занял куда меньше времени, так как можно было ехать быстро. А ещё я не давал оркам и волкам отдохнуть специально. Забрал карту и вслух сказал, что надо как можно быстрее её доставить. Со мной конечно же согласились. Зато у них не будет сил спасаться и сражаться во время засады.

Люди не подвели. Они устроили такую грамотную засаду, что хоть в Азбуку Следопыта вписывай как эталон. Пять сотен воинов обрушились как острый клинок, с поддержкой лучников. Разом умерла ещё половина моего отряда. Я разыграл страх и неожиданность и направил карагора в Гиблые Топи. Когда он достиг границы болот, то отказался бежать дальше, и я просто спешился, добивая его. Затем пошел по тропке, которая была видна в призрачном зрении. Слишком много раз по ней ходили последнее время, и следы ещё не исчезли до конца. Уверен, именно тут проходили и те следопыты, и Индарик, причём не раз. Орки бежали за мной, но болото начало их забирать одного за другим. Что удивительно, уже в самом болоте орков начал кто-то отстреливать. За мной ушло всего пара десятков. Я остановился и вгляделся. Так и думал. Индарик и кучка следопытов. Видимо, ученики. Последовали за нами в болота, чтобы точно никто не ушёл. Эх, не доверяют мне, но да ладно. Без меня орки не рискнули бежать дальше, а потому просто один за другим умерли. Индарик отправил парой жестов своих учеников обратно на тропу, а сам достал клинок и приблизился.

— Почему вас так мало?

— Нарвались в Пустошах на пару тяжёлых битв.

— Ты точно не оставил в Пустошах половину отряда гарнизоном?

— Точно.

— Сними шлем и повтори.

Я подчинился.

— Хорошо. Сколько драконов нашли?

— Не могу точно сказать. Больше десятка детёнышей, чуть больше лошади, но огонь уже выдыхают. Видел одного взрослого, в разы больше, но один ли он в той пещере — не знаю, побоялся сунуться.

— Драконы не живут по двое. Там один.

Почему-то я сомневался.

— Вокруг много детёнышей. Может, у них брачный период? Могут тогда они быть вдвоём в одной пещере, хотя бы временно?

— Не знаю… Не задумывался. Думаешь, их двое?

Пожимаю плечами:

— Я бы перестраховался.

— Учту. Я проберусь через пару дней туда, где маленькое озерцо и где ты дрался со следопытами. Как только отчитаешься и узнаешь сроки отправки конвоя, придёшь и расскажешь.

— Я буду там. Обещаю.

Следопыт ушёл, а я сидел где-то час, для верности. Затем вышел на тропу, где валялась мёртвыми основная часть моего отряда, и пошёл обычной кружной дорогой к Чёрным Вратам. Да уж, уезжал во главе грозного отряда на волке, возвращаюсь один и пешком. Но ничего не попишешь. Наверное, впервые Чёрные Врата открывались для того, чтобы впустить лишь одного-единственного орка. Стража меня узнала, так что мне подвели варга, и я отправился к себе в крепость. Чтобы не терять зря времени, влил Тёмной Ярости в волка, и тот помчался быстрее. Меня уже ждали. Понятно, что Саурон заметил открытие Врат и решил посмотреть, что к чему, но я ждал назгула, если честно. Какой-то бледный человек в тёмной броне забрал карту, выслушал рапорт и уехал. Видимо, слишком велика честь посылать назгула, а может они заняты. С меня стребовали сотню воинов, как оказалось, с остальных вождей тоже. Таким образом, они набрали новый отряд довольно быстро, но если следопыты будут хоть вполовину так же хороши, как при засаде на меня, то они справятся. Тут даже не надо изобретать засаду таким образом, чтобы никто не ушёл. Пока назгулы на поле боя, да ещё товары с золотом, орки не побегут. Я выбрал самый середнячок и отправил их в Барад-Дур. Мне предстояли долгие тренировки нового навыка, а для этого надо как-то выбраться из Мордора. Так как сейчас выпускают лишь по важным заданиям, то мне лучше всего самому выдумать себе работу за пределами этих земель. Глядя в след удаляющемуся чёрному нуменорцу, а скорее всего это именно один из их племени, я продолжал водить большим пальцем по монете, пытаясь вытолкнуть древние чары. Вид удаляющегося человека в странной броне и монеты из мифрила, давно вышедшей из обихода, всё никак не складывались во что-то осознанное. Герб гномов на одной стороне монеты, наковальня — на другой. Никого не выпускают, кроме как на разведку или по заданию. Герб гномов, черный нуменорец, разведка. Наковальня, странный человек, задание за пределами Мордора. В очередной раз прокручивая эту мысль со всех сторон, я сжал монету в кулаке. А затем окликнул удаляющегося всадника:

— Эй ты! У меня есть пара хороших идей для нашего Владыки, но мне придётся уехать далеко и надолго за пределы Чёрной Страны. Пусть пришлют кого-нибудь кто решает, кому можно выходить.

Всадник обернулся, но ничего не сказал. Просто кивнул и продолжил свой путь.

Уже довольно скоро, в очередную ночную вылазку, я говорил со следопытом.

— С каждого вождя стребовали сотню орков. Не знаю, кого именно пошлют остальные, я послал середнячок, чтобы отвести подозрения. Это же должна быть миссия по маршруту, сам понимаешь, ничего сложного, но и тупых рабов нельзя отправить.

Индарик кивнул.

— Также мне неведомо, сколько вождей они заставили отрядить орков. Если всех Чёрных Полководцев из орков, то тогда их будет не менее пяти сотен. Некоторых Полководцев нет смысла дёргать. Это кузнецов или лекарей, например. Они тут полезнее. Вы готовы к стычке с назгулами?

— Да. Готовы. Не переживай за нас. Капитан не станет экономить на битве. Я здесь не только за этим. Ты доказал, что с тобой можно иметь дело. Так ты, наверное, думаешь, да?»

Я удивлённо смотрел на следопыта:

— А разве нет?

— Пока ты нас не обманул. Но ведь это всё может быть частью плана твоих хозяев, о котором даже ты не в курсе.

— Это уж слишком сложный план, он не имеет шансов на успех.

— Но и верхушка сил тьмы не тупая. Давай посмотрим, что мы на самом деле имеем. Ты дал мне разведданные, и они верны. Но страдают лишь орки, которых легко восполнить. Это довольно малая цена. Никаких тайн или стратегического преимущества ты нам не добыл. Мы может и стали действовать эффективнее, но не намного. Твои тренированные орки это, может, даже компенсируют однажды. Да и золото — всего лишь золото. Может у Тёмного Властелина нет бесконечного запаса богатств, но ведь оно ему и не нужно. Для него это только средство. Вот и выходит, что пока мы от тебя видели лишь золото, и то его ещё достать надо, да смерть нескольких сотен орков, которые расходный материал для Короля Чёрной Страны. Скажешь, нет?

— Я согласен со всем, что ты сказал, но чего же ты хочешь? Залезть в голову другому я не могу. И передаю всё, что мне известно. Если ты задаёшь вопрос, и я знаю ответ, то я отвечаю, причём честно и, насколько возможно, развёрнуто.

Воин достал гномий кинжал и стал им играть, выписывая пируэты лезвием, крутил его в руке, подбрасывал. Давит на психику, но это не работает на мне. Я знаю, в чём тут прикол.

— Ты знаешь, недавно у нас в гостях было трое северян, правда, уехало лишь двое.

Ну вот к чему это он?!

— Знаю. Вроде обсуждали. Что не так?

— Один из них говорил, что был на заседании Белого Совета, пусть и неполного. И там решили, что Саурон сейчас бесплотная тень самого себя и никогда не сможет воплотиться вновь. Что его назгулы тоже опасны не более умертвий. Что власть в Мордоре, несомненно, держит что-то страшнее орков, но это скорее всего майар, что на стороне зла, или сильный клан черных нуменорцев-чернокнижников. Или и то, и другое вместе. И они лишь пользуются репутацией и именем Саурона. Так скажи мне, ты знаешь, кто у власти в Чёрной Стране?

— Да. Это Саурон. Тот самый, настоящий, вне всяких сомнений. И назгулы его опасны куда более, чем умертвия. Далеко не каждый может выйти хотя бы против одного и победить.

— И почему я должен верить твоим словам больше, чем словам Белого Совета?

В отместку за психологические трюки с ножом я демонстративно лёг на спину, закинув руки за голову, и продолжил вещать лёжа. Следопыт растерялся, но лишь на мгновение, и виду особо не подавал. Видимо, в его представлении орки не вели себя мирно.

— Смотри, Индарик. Назгулы — это бывшие короли людей. Они не могут быть уничтожены, пока жив Тёмный Властелин. Ну, кроме Короля-Чародея. Его проклятие неуязвимости было наложено им самим ещё в бытность живым человеком, на пике могущества, а потому он может умереть окончательно и сейчас, если сможете его убить. Так вот, назгулы сейчас не сеют страх лишь потому, что они единственные, кому может доверять Саурон. Потому что они полностью ему подчиняются. На любое ответственное задание он отправит только их. И сейчас они укрепляют власть Багрового Ока в Мордоре и близлежащих землях. Как только возникнет нужда отправить их в более дальнее путешествие, о них услышат и далеко на Западе, и далеко на Севере, куда только пошлёт приказ Саурона своих слуг. Что касается самого Саурона… Подумай, Индарик. Он ведь наибольший из майар. И большая часть его силы в Едином Кольце. Оно утеряно для него, но это не значит, что он мертв. Он смог бесплотным духом улететь из Дол-Гулдура в Барад-Дур. И посмотри на него — он же калека.

Следопыт не удержался, и из маски спокойствия его лицо стало отражением абсолютного удивления. Ну да, лежит себе орк около озерца в лунном свете и называет Тёмного Властелина калекой. Расскажи кому — не поверят.

— Поясни.

— Сейчас у него мало сил. Большая часть сил в Кольце. Но у него мало сил, а не знаний. Хитрости и коварства ему не занимать, а потому он пользуется костылями. Скажи мне, что ты знаешь о судьбе Великих Колец?

— Девять у назгулов, три у эльфов, и никто не знает, у каких именно. Единое потеряно, а Семь частью уничтожены, частью… эээ, утеряны.

— Да, этого ты не знаешь досконально. Действительно, часть Колец гномов уничтожили драконы, но несколько сохранилось. Их захватил Саурон. Они не сделаны для него, но они сделаны по его знаниям, он открывал тайны Келебримбору. Думаю, их в лучшем случае три. Вот эти Кольца и позволяют ему использовать какую-то часть своей старой силы. А посмотри, в виде кого обратился Саурон? Он же сам сделал себя духом башни Барад-Дур. Фактически заточил себя. Но если мы оба согласны, что он не глуп, тогда зачем?

— Не тяни.

— Так у него больше силы. Башня словно олицетворение его тела. Он может копить её, даже заклинания творить, но покинуть свою твердыню не может. А почему именно Око? Я тоже скажу. Да потому что это очередной костыль, как и гномьи Кольца. Я уверен, ему даже не нужны все кольца гномов, ведь он не забрал для своего усиления ни одного кольца у назгулов. Нужно хотя бы одно, как символ власти и запас силы.

— Так что за костыль с Оком? — Индарик слушал очень внимательно и даже перестал играть с ножом. Теперь его пальцы побелели на рукоятке — так сильно он её сжал.

— Крепость Минас-Итил когда-то была людской. Но, что ещё важно, в ней хранился…

— Палантир! Точно, как я сам не догадался.

— Именно. Лишь благодаря этому дух Саурона, обращённый в Око, может прозревать далеко за пределы Мордора, но лишь какую-то область. Он не вездесущ, хотя очень хочет казаться таковым. И, судя по суевериям, что популярны в среде орков, он в этом преуспел, хотя бы в Мордоре. Думаю, граница его возможностей всё же существует, но я не знаю точной.

— И ты вот так просто мне это говоришь?

— А почему я должен молчать? Но это мало что изменит. Даже если твой капитан напишет в Гондор, от него отмахнутся. Единственные, на кого эти знания могут повлиять, это ты и твой капитан с гарнизоном. Вы будете знать, что это за противник, надеюсь, это вам поможет.

— Не хочется с тобой соглашаться, но ты прав. Даже репутации капитана Гондора на границе с Мордором не хватит, чтобы переубедить наместника людей Запада, если у Белого Совета другое мнение.

Мы несколько минут просто помолчали.

— Ладно. Я верю, что сейчас ты на нашей стороне. Что дальше?

— Я собираюсь вскоре покинуть Мордор на очень длительный срок.

— Опять приказали?

— Нет, в этот раз сам придумал себе задание, выдам как идею.

— Рассказывай.

— Поеду до королевства гномов в Железных Холмах.

— К королю Даину? Зачем?

— Предложение союза, да разведка, ну всё как всегда. Ещё куплю там брони гномьей работы или оружие, чтобы повторить в Мордоре.

— Броня и оружие гномов несомненно очень хороши. Но ты веришь, что их удастся повторить в Мордоре? Оркам?

— Конечно, нет. Но идея неплоха. Я справился с разведкой у драконов. Кроме меня за пределы Мордора можно послать только назгулов, а им точно сейчас не до этого.

— Гномы не станут слушать орка.

— Поэтому я хочу взять с собой отряд людей из чёрных нуменорцев.

— В чём истинная цель твоего путешествия к Железным Холмам?

— Я побывал в нескольких опасных битвах и чуть не умер. Мне нужна хорошая защита и самому. Гномья броня подойдёт. Да и по пути я могу помочь уже сам себе, если повезёт. Это касается моего существования в теле более подходящем, чем тело орка.

— Конкретнее. Если ты начнёшь вырезать крестьян, то лучше тебе умереть здесь.

— Ритуал будет мощным. Моё тело не выдержит. Знакомый маг сказал, что если я убью достаточно сильных монстров, особенно имеющих сродство к магии, то часть их сил передастся мне. Я не стану всесильным демоном, но смогу выдержать большое количество магии. Сам понимаешь, людей или орков убивать смысла нет. Зато нескольких детёнышей драконов я убил. Может нарвусь на каких-нибудь горных гигантов или ещё кого. Мало ли тварей по Средиземью ползает.

— Даже не буду спрашивать, где в Пустошах ты нашел мага. Расскажешь какую-нибудь сказочку про странствующего майара, который был так любезен, что открыл магические знания орку.

Я хмыкнул:

— А если всё почти так и было?

— Не имеет значения. Эту информацию я не смогу проверить, а дел с домыслами не имею, если это возможно. Ты ходишь по грани, Оркгрим. Не оступись, — молча поднявшись, следопыт оседлал карагора, на котором приехал.

— Если объявится Менелтор или весточка от него, то скажи ему, куда я отправился.

Индарик лишь коротко кивнул и покинул меня. Я вернулся, как обычно, к себе в крепость под утро. И там меня уже ждал тот же самый бледный всадник.

— Мне велено узнать, что ты придумал, и дать ответ.

— Хорошо. Смотри, что я придумал. Далеко на севере есть королевство гномов на железных холмах… Этим гномам дела до наших мест нет, они довольно замкнуты, и, хотя орка они слушать не станут, можно послать со мной чёрных нуменорцев и сделать вот что…

Менелтор галопом пересек реку, которая являлась границей Ривенделла. Несомненно, обладающий пророческим даром Элронд почувствовал пересечение своей границы. И действительно, ворота твердыни были открыты, а его ждал теплый приём. Даже жаль, что он идёт сюда просить помощи, и нет возможности просто остаться и слегка отдохнуть. Найдя в главном зале Владыку Эльфов, который сидел у окна с книгой, Андрей подошёл и поклонился ему.

— Здравствуй, Владыка Элронд. Я Менелтор, пришёл в Последний Приют за наставлением и советом.

Эльф, чей возраст давно перевалил за несколько тысячелетий, отложил книгу и встал. По нему нельзя было сказать, что он стар, выдавали возраст лишь глаза.

— Да, я ждал гостя, который придёт за советом. Времена становятся всё более беспокойными. Рад, что ты заглянул. Твоё дело не терпит отлагательств или ты можешь отдохнуть?

— Прошу прощения за неудобство и спешку, но дело действительно срочное, хотя оно вполне может потребовать столько времени, что я десять раз успею отдохнуть.

— Вот как? Необычно. Что ж, пройдём в мою мастерскую и обсудим детали.

Владыка Имладриса сделал приглашающий жест рукой и повёл гостя по Ривенделлу сквозь залы, сады, небольшие беседки. Навстречу им попадались эльфы и даже несколько людей. Эльфы приветливо им махали и улыбались, те, кто был поближе, здоровались с гостем. От такого радушия внутреннее напряжение Андрея улетучивалось поневоле. Он всё пытался настроиться на серьёзный лад и собраться, но аура спокойствия, напоминавшая разве что таковую в Лориене, мягко и исподволь проникла в его душу. Заметив метания гостя, Элронд дал совет:

— Если твоё дело безотлагательно и требует скорости, это не значит, что тебе нужно быть напряжённым и суетливым. Спешка здесь ни к чему, — вняв словам полуэльфа, Андрей встряхнул головой и наконец смог расслабиться по-настоящему.

— Снова делитесь своей мудростью, Владыка Элронд?

Молодой голос раздался от углового столика, за которым сидел какой-то человек со стопкой книг и как раз листал одну из них. На вид ему было четверть века, но когда он поднялся из-за стола, то оказался куда выше Менелтора. Двухметровый, широкоплечий, хорошо сложенный. Андрей подумал, что у такого наверняка не было бы отбоя от девушек в его родном мире.

— А, Эстель. Что читаешь на этот раз?

— Описание Восточных Земель и их обитателей.

Элронд кивнул.

— Не самое приятное чтение, но, несомненно, полезное.

Статный воин поклонился, поздоровался с Андреем и вновь уселся за чтение.

Наконец они пришли в рабочий кабинет Элронда. В нём было чисто, уютно, хотелось творить что-то изящное и красивое. Повсюду стояли произведения искусства или какие-то заготовки под будущие творения.

— Моё небольшое развлечение, когда выдаётся свободная минутка. Теперь поведай же мне, что привело тебя в мой дом, — полуэльф заметил интерес гостя к некоторым экспонатам в мастерской, но их было невероятно много, и говорить о каждом можно было часами, а потому эльф мягко вернул гостя к делу.

— Я ищу могущественные знания, Владычица Галадриэль сказала, что если они где-то и есть, то здесь.

Мудрец эльфов позволил себе поднять одну бровь и стал серьёзнее.

— Если Владычица сама не смогла тебе помочь, то дело, видимо, сложное. Рассказывай.

— У меня есть друг, которому нужно помочь. Он находится в рабстве своего проклятия. Мне нужен ритуал, который позволит переселить человеческую душу в иное тело.

Элронд нахмурился ещё больше. Глаза его словно подёрнулись дымкой. Он явно копался в своей памяти, которая насчитывала столько событий, что просто невозможно передать.

— Способ существует, хотя мне неизвестен. Я не интересовался этим аспектом знаний. Что ж, придётся как следует потрудиться.

Элронд быстро что-то написал на бумаге и отдал Андрею.

— Вот, если какие-то подсказки и есть в книгах Ривенделла, то они могут быть только в этих книгах. Найди все из списка и принеси сюда. Если какие-то найти не сможешь, обратись к кому-нибудь. Хотя бы к Эстелю. Он часто бывает в библиотеке.

Менелтор кивнул и, взяв список, пошёл за книгами, решив сразу обратиться к тому человеку для скорости. А многомудрый эльф отправился в кузницу. Кузница эльфов была непохожа на людские или гномьи, но функции свои исполняла очень хорошо. Молодой эльф в кузнечном фартуке, надетом на голый торс, прислонился затылком к стенке, сидя на стуле. Глаза его были закрыты а грудь мерно вздымалась.

— Ты спишь, друг мой?

— Только прикрыл глаза, Владыка. Вам нужно моё мастерство?

— Да, но если ты устал, то я зайду позже.

Юный эльф поднялся и потянулся всем телом. Ему было всего несколько сотен лет.

— Всё в порядке. Я отдыхаю, но готов к труду. Что конкретно надо сделать?

— Мне нужен резной деревянный посох. Укрепи его оковками из серебра. В навершие я хочу вставить драгоценный камень. Будь добр, выкуй на навершии для него гнездо. Справишься?

— Да. Сколько граней будет у камня и какой размер?

— Восемь граней с перепелиное яйцо.

— Хорошо. Какую породу дерева лучше брать?

— Самую твердую.

Кузнец кивнул и начал качать меха:

— Будет готово к следующему вечеру.

После этих слов для кузнеца перестал существовать весь остальной мир и осталась только работа.

Когда Элронд вернулся в свою мастерскую, он увидел, как Эстель с Менелтором ставят на стол с два десятка книг.

— Спасибо, Эстель, я бы сам не справился, — Андрей крепко пожал руку Эстелю.

— Был рад помочь, — рослый парень тепло улыбнулся и вышел из мастерской.

— Теперь самое сложное, Менелтор. Нужно будет найти все главы и темы, которые я тебе сейчас перечислю…

* * *

— Что это такое? — десять человек смотрели на меня.

— Это называется телега с припасами. Путь неблизкий.

— А ты взял не слишком много?

— В самый раз. Не вам же тащить.

Чёрные нуменорцы лишь пожали плечами да стали дальше отдавать приказы слугам.

Нас было одиннадцать. Десятеро сильных воинов-нуменорцев и я. За свою жизнь мне не было страшно. Уверен, десяток людей, даже без колдунов, не одолеют меня. Я сражался с существами, куда сильнее, чем эти люди, и до сих пор жив. Хотя в последний раз мне повезло, но это лишь подстегнуло меня добыть себе хорошую броню. Не хватало умереть, не дожив до ритуала. На экспедицию пришлось изрядно потратиться даже из своих ресурсов, но денег не жалко. Огромный, выносливый конь-тяжеловоз достался втридорога через пиратов-контрабандистов, зато эта груженая телега для него почти ни о чём. В телеге лежал запас еды, корм для коня, всякие нужные в походе мелочи, да ещё второй комплект доспехов на случай тяжёлой битвы. А ещё почти все мои накопления в драгоценных камнях. Мешочек увесистый, но куда лучше сундука с серебром или золотом. Хотя и пару кошелей я с собой прихватил. Жаль, орков нельзя с собой взять. Я еду потому, что главный в этой шайке, да и у меня единственного шлем с броней походили не на орочьи, а на людские. Я могу даже говорить на эльфийском и в целом сойти за рослого человека в полном доспехе. Хотя в этом отряде мне якобы отводилась роль молчаливой охраны для группы купцов или путешественников, смотря кто спросит. Конечно, нуменорцы тоже были вооружены. У каждого по два копья — метательное и обычное боевое, клинок, уверен, и с бронёй всё в порядке. Но они ограничились лишь тремя повозками на десятерых, хотя их кони не были загружены седельными сумками. Я сначала думал, что поеду в своей телеге, но ко мне подвели двух чёрных коней. Только тут до меня дошло, что коней действительно в два раза больше, чем всадников. Ну понятно, менять, чтобы кони отдыхали, и быстрее продвигаться. Чёрные кони были под стать таким же чёрным доспехам, но взгляд их был хищным. Видимо, это те, которых специально выращивали, чтобы они могли нести назгулов. Обычная лошадь тёмного призрака к себе не подпустит. И орка, кстати, тоже. Ну что ж, так даже лучше, можно даже приказать положить несколько дополнительных мешков с едой. Вся наша процессия двинулась по старому моему маршруту, и первая часть пути обещала быть довольно быстрой и лёгкой. Люди на нас не нападут, Индарик в курсе, что я должен проехать, да и не похожи мы на нескольких назгулов с караваном золота, с охраной в сотни воинов. По земле Мордора и вовсе как у себя дома, таким-то составом. Дальше будет часть пути в Пустошах, что я уже разведал. С детёнышами драконов я справлюсь и сам, а пещеру взрослых мы обогнём. Главное, чтобы еды хватило до реки. Уверен, там, где сливаются реки Бегущая и Красная вода, будут время от времени стоять трактиры, ведь места более-менее жилые. А даже если нет — всегда можно обойтись рыбалкой.

Пока мы ехали по земле Мордора и огибали Гиблые Топи, нуменорцы молчали. Даже между собой. Два-три слова по поводу маршрута или припасов не в счёт. Это неспроста. Не хотелось заводить разговор первым; ощущение, что они просто чего-то ждут, а пока момент не пришёл, всё равно толку не будет. Когда же через несколько часов пути мы наконец вступили в Пустоши, ко мне подъехал актёр. Это единственный чёрный нуменорец, который поехал только потому, что я так захотел.

Пришлось найти воина одного со мной роста и телосложения, чтобы было кого отправить в крепость гномов. Не мне же туда идти, честное слово. Ему уже подготовили легенду, но этот детина явно предпочитает воевать, а не играть диверсанта. Как бы всё не накрылось из-за мелочёвки. И именно этот воин сейчас сблизился со мной и ехал бок о бок. Когда же я обратил внимание на него поворотом головы, он начал диалог:

— Мы согласились на твои условия. В итоге мы в лучшем случае пару месяцев не увидим дом и будем пропадать незнамо где, незнамо зачем, с неизвестным результатом и вообще ради твоей выгоды, орк.

— Тёмный Властелин сам увидел в этом выгоду, лишь поэтому мы сейчас туда и едем. Выгода будет и всему Мордору. А я не просто орк, а один из Чёрных Полководцев. А теперь, когда все детали выяснены, говори, к чему ты это всё?

— Саурону нет дела до этого похода. Гномы вряд ли примут нашу сторону. Ты лишь взялся за одно второстепенное дело раньше, чем он собирался самостоятельно им заняться. Твой поход согласовывал один из назгулов, и то тебя выпустили лишь потому, что мы поддержали эту идею.

— Не ожидал, что ваше племя так обо мне печётся, хотя ты ведь можешь и врать. Так чего вам надо?

— Я не лгу. Ты куда более полезен в Мордоре, тренируя орков.

— Допустим. Ближе к делу.

— Ты ведь усиливаешь орков. Мне и моему клану тоже нужно подобное.

— Тренировка воинского искусства? Пока едем, конечно можно устроить, но смысл?

Нуменорец слегка сморщился и отрицательно мотнул головой:

— Нам нужно не твоё боевое искусство. Мы и сами владеем оружием, и нас устраивает наше мастерство.

— Тогда что? — это даже становилось интересным.

— Я чую слабую ауру страха и слабости от тебя. Нам нужны такие же шлемы, а ещё моргульские клинки на каждого в нашем клане.

— Сколько вас?

— Сорок девять человек в моём клане, а в главной ветви семьи нас двенадцать.

— Значит, дюжину шлемов и полсотни клинков, так?

— Да. Шлемы только моей семье.

— Вы тут в полном составе, что ли?

Воин ещё раз отрицательно махнул головой.

— Пятеро из главной, пятеро помощников каждому из нас. И ещё я. Я из главной, но тут лишь по твоему желанию. Хитро отправить меня вместо себя, но не знаю, насколько это сработает.

— Ладно. Я согласен на эту сделку. Как только вернёмся, я лично это выкую. Месяц или два максимум на всю работу. Но только если мы получим для меня комплект брони и оружия. Таково моё условие.

Так как мы уже не таились, то разговор слышали и остальные. Детина посмотрел на некоторых и увидел короткие кивки.

— Согласен. Хотя никогда не изображал из себя другого.

— Придётся поучиться. Ты должен быть благородным и весельчаком. Гномы упрямые, но с людьми Запада у них мир. А тебя можно выдать за потомка Нуменора, у тех репутация всё же получше, — громила насупился и теперь зло смотрел на меня.

— Да не зыркай ты так. Ишь, вылупился. Давай, пока мы в пустошах, ты должен научиться вести себя, как человек Гондора. Легенда у тебя хорошая, да только её и сыграть надо. А ну, скажи-ка мне весело и задорно: «Привет». Или благородно и смело почитай стихи вслух.

Казалось, у него сейчас пар из ушей пойдёт.

— Ты издеваешься надо мной, орк?! Я не собираюсь тут изображать клоуна.

— А придётся. Иначе всё зря.

Это обещало немного разбавить путешествие. День за днём я вбивал ему в башку, как он должен себя вести, а тот после нескольких попыток выходил из себя, гневно что-то орал и ехал несколько часов молча. Потом всё повторялось. Пустоши мы пересекли уже наполовину, затратив всего восемь дней пути. Мне удалось убить ещё парочку детёнышей драконов и отодвинуть свой предел смерти подальше. Наверное. До сих пор не ощущаю его.

Так и тянулись серые холодные дни в Пустошах. Из-за холода и метелей мы продвигались медленнее, а потому, чтобы не отстать от графика, приходилось сильнее гнать коней. Разумеется, это не могло на них не сказаться, поэтому мне пришлось применять Тёмную ярость на лошадей. Это ускоряло их восстановление и добавляло сил. Но это тоже не проходило бесследно. Темп мы выправили, зато кони стали есть больше корма, так как куда больше тратили энергии. Тут и пригодились те мешки с едой, которые я дополнительно положил к себе в телегу. Тот же детина, нелепо подражая воину Гондора, с наигранной веселостью и добротой попросил моих запасов, чтобы накормить лошадей своего клана. Я теперь не реагировал на его речь, если он не играл роль, так что ему поневоле приходилось это делать. Дальше я говорил ему, где он ошибается, но корм давал. На семнадцатый день пути мы вышли с пустошей. По левую руку темнело Лихолесье. Справа ветер иногда доносил солёный ветер Моря Рун. Река ещё лишь изредка блестела серебряной полоской на горизонте, но местность вокруг уже не была такой мёртвой. Вопрос с кормом решился сам собой: лошади теперь часть еды добывали сами. На одном из привалов я тренировался против этого актёра, как я привык звать его про себя. Вот уже скоро и люди первые пойдут, а он до сих пор не справляется. Я уже использовал разные подходы, даже методику Станиславского, но он упорно делал всё, чтобы ему не поверили в самый ответственный момент.

Спарринги на оружии тоже были полезны. Нельзя, чтобы он потерял в габаритах из-за месячного сидения в седле и ничегонеделания. Да и противник он опасный. Бился отчаянно и неистово, хотя ни разу не попал по мне. Признаю, это благодаря магии, которой я себя усиливал, но вряд ли это нечестно. Он всю жизнь тренируется, а у меня только пара лет и есть. Чего я точно не ожидал, так это того, что на горизонте раздастся крик орла. Сначала я не обратил внимания, как и все остальные, но один из людей всё же взглянул туда, а затем уронил меч, который чистил, чертыхнувшись в полный голос. Это был один из Великих Орлов. И этот могучий зверь, а точнее дух, явно видел меня. Неудивительно. Во время привалов я снимал шлем, да и аура, уверен, у меня или моего клинка далеко не добрая. А этот Орёл способен травинку за несколько километров углядеть. Да и не Орёл это никакой. Дух Манве, валара воздуха. Короче говоря, майар, который принял облик Великого Орла. Это не такой же народ Средиземья, как люди или эльфы. В конце концов, настолько огромный орёл в принципе не может летать — слишком тяжёлый. Восходящие потоки ветра такую тушу не поднимут. Но если вспомнить, что это майар воздуха, то всё становится на свои места. Часть его магической сущности позволяет даже такому огромному зверю летать в небе, как драконам дышать огнём. И он явно собирался убить орка. Возможно, даже с людьми вокруг. У некоторых из нас были луки, включая меня. Всё-таки мы бы не упустили возможности поохотиться, чтобы сэкономить припасы, или отбиться от врага. Но уверен, стрелы его оперение не возьмут. Это не обычный зверь, я уже говорил. Вряд ли мощности луков хватит. Тут взгляд мой упал на копье одного из нуменорцев. Не говоря ни слова, я подошёл и схватил его. Оно было тяжёлое, не метательное. Влив в себя максимум силы, отрываю наконечник от копья и заколдовываю его заклятием моргульского клинка. Затем надеваю наконечник обратно. Конечно же, он едва держится на древке. А Орёл уже преодолел половину расстояния до нас. Вливаю силу Ледяных Оков в древко, и наконечник примерзает, окружённый кристаллами льда. На меня напряжённо смотрят все нуменорцы. Кто-то держит лук, кто-то — копье, но все понимают, что шансов почти нет. На открытой местности орёл нас всех убьёт. Беру свою импровизированную смерть и готовлюсь кинуть. Орёл не дурак. И даже не зверь. Он видит, что копье проклято, а потому, не обращая внимания на редкие стрелы нуменорцев, которые и впрямь не пробивают его оперение, смотрит лишь на меня, начиная делать обманные маневры. Это не поможет. В последний момент, когда я едва не сделал бросок, он резким кульбитом уходит на второй круг, поднявшись почти в вертикальное пике. Нет, бросать нельзя. Если удар будет хотя бы вскользь, не получится. Уверен, воля у этого существа крепка. Я забираюсь на чёрного скакуна назгулов и пускаю его в галоп, прочь от птицы. Сзади и слева раздается пронзительный орлиный крик, который так силён, что едва не оглушает. Резко натянув поводья на себя и вбок, я заставляю обученное животное развернуться, и теперь дух с той же стороны, с какой я держу копье. Но даже будучи уже в считанных метрах от меня, орёл резко спикировал полукругом, за секунду оказываясь уже слева и в зоне моей досягаемости. Огромные, размером с мою руку, его чёрные когти тянутся ко мне, намереваясь вырвать из седла и, несомненно, убить. И неважно, убьют меня, скинув с высоты, заклевав или разорвав лапами. Потому что копье всё-таки длиннее. И даже резкий кульбит не помог орлу. Кончик копья так же быстро повернулся за огромной птицей, метя ей в грудь, в тот же момент я выпрямляю руку в прямом ударе. Копьё вонзилось на доли секунды раньше, и от сопротивления тела могучего орла древко ломается, а меня сбрасывает с коня, чем и спасает от погребения под тушей моей жертвы. Ударившись о землю, ломая крылья, орёл пропахал несколько метров в земле пустошей, а конь, что нёс меня, сейчас издыхал неподалеку. Орёл Манве умудрился всё же попасть когтями по нему. Я поднялся и подошел к умирающей птице. Вытащил Ледяную Скорбь. Кажется, мышцы разорваны, и связки я потянул. Надеюсь, перелома нет. Так быстро дёрнулась моя рука вслед за копьем с моргульским заклятием, так силен был удар от столкновения. Давать последний шанс я этому существу не буду. Сначала Чёрный Лёд и Ледяные Оковы, и плевать на боль в висках. Он и взмахом крыла мне шею свернуть может. И только потом нанести решающий удар клинком в шею, одновременно применяя поглощение. Могучий майар должен отодвинуть мой предел дальше, чем детёныши драконов, жаль, я не чувствую, насколько. Орел настолько силён и могуч, что ещё несколько секунд трепыхается под этим смертельным ударом. И даже перед смертью он умудрился чётко посмотреть на меня и моргнуть. Словно запечатлел в памяти. Лишь затем это создание прекратило двигаться. Ко мне уже подъехали нуменорцы. Сейчас, в следующие несколько минут, я мог видеть довольно чётко и далеко. Каждую каплю пота и дрожание ресниц этих людей, выдававших их страх.

— Надо сжечь тело, сейчас. Потом идём дальше и в темпе.

Возражений не последовало. Разобрав одну телегу, мы разожгли погребальный костер сразу и для орла, и для моего скакуна. Благо, был ещё один. Да и запасы поубавились, а потому оставшиеся вполне нормально размещались и в двух телегах нуменорцев, да одной моей.

Мы не обсуждали убийство Великого Орла. Да и я всё думал, убийство ли? Тело его мертво, но дух сейчас в чертогах Мандоса. Останется ли он там навечно или вернётся в Средиземье? Мысль о том, что я мог нежданно обрести врага в Великих Орлах, которые, на секундочку, тесно взаимодействуют с Орденом истари, пробирала до дрожи. Зато, словно по наитию, мне открылось, как подготовить нуменорца к своей роли. Уже в ближайший наш разговор он слушал совсем иные поучения:

— Ты ведь воин. Вот и представь, что это тоже битва. Иногда приходится стрелять из лука, иногда приходится колоть мечом. Иногда спасаться бегством, если знаешь, что не победишь. Твоя роль — не ради смеха или ещё чего-то. Это тоже битва. Представь, что твои шутки, стихи, поведение, словно ты рыцарь Гондора — это броня. Самая надёжная. Потому что она тебя скроет. Но если будет хоть маленькая трещина, то ты проиграешь бой. Твоя речь — твой клинок. Чем больше ты понравишься упрямым гномам, тем больше шанс того, что всё получится. Они вполне могут отказать любому, просто потому что им не нужны твои деньги. У них и своего полно.

Это возымело успех. В одном из редких трактиров, куда отправился этот детина, он получил и добрый совет, и смог купить еды в дорогу. Вдоль реки идти было уже не так тяжело. Лишь перед сном он скидывал с себя маску дружелюбия и снова становился мрачным воином тёмной страны.

Единственное, что он спросил у меня, когда по левую сторону уже виднелась Одинокая Гора и огни озерного города, было про перестраховку.

— А что если они всё-таки не поверят? Как мне их убедить? Золото действительно работает в Мордоре, но я не подумал, что у гномов и своего в избытке, и нет им смысла убиваться ради моих монет.

— Купи два комплекта. Скажи, что один — тебе, один — твоему брату, который остался на службе.

— Идея неплохая. Вот только денег у нас не хватит на два топора, кольчуги да полных латных доспеха. И не унесу я это, я же не гном. И она всё еще не гарантирует победу.

— Да, твоя правда. Возьми мою телегу и тяжеловоза. Закупи дополнительно припасов. Закати кузнецам, к которым пойдёшь, пирушку, гномы такое любят. Я дам тебе своих денег, этого хватит точно. А по поводу победы… Есть одна вещь, которую гномы любят больше хорошей драки, пирушки и золота.

Я достал из внутреннего кармашка мириан, полностью сделанную из зачарованного мифрила монетку, которая имела герб гномов и наковальню.

— Вот, возьми. Это если они заупрямятся; не предлагай сразу, но и не медли воспользоваться, если дело будет под угрозой провала. Это итильдин. Зачарованный мифрил. Мифрил стоил и в лучшие времена в десять раз дороже золота. А конкретно эта монета ещё дороже, ведь для гномов это утерянная память, привет из Второй Эпохи.

Нуменорец зачарованно протянул раскрытую ладонь, на которую я едва не опустил монетку, в последнюю секунду сжав свою руку в кулак.

— Если вздумаешь её припрятать себе, знай: я вижу в призрачном мире, и она светится серебряным светом даже сквозь одежду. Вздумаешь меня обмануть — в Мордор я вернусь один, а вас постигнет судьба того Орла, — только после этого я отдаю мириан нуменорцу.

Пока остальные снаряжали его в дорогу, я начал разбивать шатёр. На недоуменные взгляды я отвечал, что, мол, вы чего? Такие дела за пару часов не делаются, тут хорошо, если за пару суток управятся. Может, броню и кольчугу с оружием они и быстро подгонят, ведь запасов хватает, но саму сделку вряд ли совершат тут же. Немного поразмыслив, нуменорцы тоже стали ставить палатки. Меж двух холмов, не разводя костра, в стороне от тракта, мы стали коротать время в ожидании «диверсанта».

Прошло два месяца. Элронд и Менелтор, иногда привлекая сторонних мудрецов, по кусочкам составляли ритуал. Для переселения души в другое тело было мало одних книг. Пользуясь своими знаниями и даром провидца, Владыка эльфов словно наощупь создавал плетение заклинания. Через сутки им принесли посох, и эльф, не прерывая обсуждения деталей и размышлений, стал заниматься огранкой драгоценного изумруда. Хрупкий драгоценный камень, с которым не любят работать ювелиры. Он подойдёт лучше всего — таково мнение провидца, и возражений не было. Посох покрывался затейливой рунной резьбой, и за две недели они подготовили всё, что могли. Следующие две недели они пытались создать что-то, что Элронд назвал «стержнем».

— Пойми, Менелтор. Такие знания столь древние, суровые и могучие, что последний раз магия такого уровня применялась в Древней войне, против врага, которому служил сам Саурон. Я много чего знаю, даже был там, но тут нужна основа. Мы с тобой словно сделали дерево, у которого нет сердцевины. Боюсь, дело может занять годы, потому что такое сложное плетение просто не сделать с нуля быстро. Не нашими силами.

Андрей приуныл, но оказалось, что Элронд не собирается отступать. Пусть уйдут годы. Уже после обеда он начал делать эту работу. Так прошло ещё несколько дней, и, видя основы будущего заклятия, Менелтор явно видел что-то знакомое.

Головная боль и какое-то нежелание лезть в эту часть памяти были для него внове. Прошло еще несколько дней упорного труда. Когда Андрей спросил, зачем целый Владыка Имладриса так старается ради одного человека, ему ответили, что его гонит вперёд предчувствие чего-то, чего он даже не может описать. Краем глаза наблюдая за метаниями Андрея, полуэльф внезапно уставился на него и спросил:

— Ты ведь из рода древних нолдор. Твои предки воевали в той войне. И вынесли немало суровых тайн. Помнишь ли ты что-нибудь подобное?

— Ничего на тему переселения душ или создания тела. Лишь заклятие… мести.

Почему-то Владыка разволновался, что редкость.

— Скажи мне его, но не договаривай до конца.

Андрей кивнул и сначала немного помолчал с закрытыми глазами, затем внезапно его стало мелко трясти, а когда он вновь открыл глаза, они были полны белого света, который уже давно не видели в Средиземье, потому как эти слова произносили лишь сыновья Феанора, и из-за них были написаны самые кровавые страницы истории эльфов. Более того, слова эти, смешанные с заклятиями одного из валар, гремели, казалось, на весь Ривенделл. Древняя клятва мщения на крови была наследием Феанора, и добавленные к этому слова силы, которые призывали в этот мир силу, способную покарать его врагов, рвались с языка Менелтора, и он уже не был способен остановиться. Элронд нанёс сокрушающий удар в челюсть юному эльфу, и лишь тогда всё прекратилось. Даже природа молчала ещё несколько минут, словно весь мир замер в ожидании, когда нечто страшное пройдёт мимо. На последнем слоге последнего слова успел Элронд остановить юного эльфа и не собирался он говорить никому, что проще было шагать против урагана, чем подойти к эльфу с такой аурой силы.

— Невероятно. Никогда не произноси этих слов в Средиземье, если жизнь дорога. Они уже привнесли в этот мир много крови и боли, а твои так и дополнительно подкреплены словами силы Валар. Измождённый и истощённый эльф смог только моргнуть глазами, соглашаясь с тем, что он не хочет это повторять. Владыка эльфов достал флягу с мирувором и стал поить лежащего, который смог сам держать флягу лишь через несколько глотков.

— Это тебя восстановит, но не полностью. Слова клятвы мщения на крови, смешанные со словами силы. Это и есть сердечник, который теперь не придётся создавать с нуля, лишь видоизменить. Мы справимся меньше, чем за месяц, — ободрённый такими словами и действием напитка, Андрей смог даже сесть и улыбнуться.

— Это хорошо, — тихий, сиплый, сорванный голос раздался из уст эльфа.

— Даже не буду спрашивать, какие ещё тайны вынес твой род из той войны, мне хватит и этой. Надеюсь, это заклятье никогда не будет произнесено в мире Арды. Даже незавершённое, оно оставило свои следы на тебе, а если его завершить, раны, оставленные им, будут неизгладимыми, а ты скорее всего умрёшь, — глядя на кислую улыбку эльфа, Элронд задумался на пару минут. — Ты ведь уже один раз применял его, Менелтор? Поэтому твоя душа такая странная?

Менелтор тяжело вздохнул, и это было одновременно и согласием, и нежеланием обсуждать данную тему. Мудрый эльф решил не давить на гостя и вернулся к работе. Крепкие ловкие пальцы изящно вырезали слова на посохе, кое-где их видоизменяя. Менелтор смотрел на работу мастера, сидя на полу, прислонившись к какому-то столу. Когда через шесть часов работа была завершена, он прочитал новое заклятие и нашёл его не менее могущественным, зато менее жестоким. Двое возьмутся за этот посох, и после заклятия душа Владислава перенесётся в новое тело. Погоди-ка...

— Владыка, а где мы найдём того, кто согласится обменять своё тело на тело орка?!

— Ты не сказал мне, что твой проклятый друг — орк! Ты говорил, это человек! Тогда можно было бы использовать эльфа, и благодать моего народа исцелила бы практически любое проклятие, а затем обменяться обратно!

— Это человеческая душа, запертая в теле орка.

Полуэльф помрачнел.

— Можно было взять этот посох, и тогда любой бы справился с заклятием. Я вложил достаточно магии в драгоценный камень. Но теперь случай несколько иной. Я переделаю посох. Его душа на момент ритуала будет привязана к нему, а потом его тело изменится и будет создано заново, в соответствии с его душой. Вот только теперь это сможет сделать лишь сильный майа, невероятно сильный, может быть один из Ордена истари, да и его как-то надо усилить. Тут даже я не справлюсь. И ни один орк не выдержит до конца ритуала. Прости, но как есть. Даже на это мне необходимо две недели работы.

Элронд не подвел, и в две недели новый посох был готов. Вот только и пары слов он за это время не сказал. Менелтор хмуро писал весточку Оркгриму, описывая все детали. Полуэльф мрачновато смотрел на него.

— Вот, возьми свой посох, я сделал его покороче, теперь это скорее жезл. Если твой друг сможет удержать его в руках, то он выдержит и ритуал. Пока этого не произойдёт, ритуал применять нельзя. Я обращусь к Саруману Белому, чтобы он провёл ритуал, как только твой орк будет готов. Этот мудрый может и осилит его без усиления.

— Нет, только не его, пожалуйста. Просто не хочу иметь с ним дел, — произнёс он чуть более резко, чем требовалось для вежливого ответа, что заметил Элронд.

— Что не так с одним из членов Белого Совета?

— Просто предчувствие. Можно попросить Гэндальфа Серого?

Эльф поднял брови, но согласился:

— Мне неведомо, где он сейчас и когда будет в Имладрисе, но я сообщу ему обо всём, как только смогу.

— Спасибо, Владыка Элронд.

Андрей низко поклонился и прижал жезл к себе. Изделие покалывало руку и словно вибрировало от заключённой в нём силы. Чем дальше существо от благодати валар и эльфов, тем хуже ему придётся при касании к этому жезлу. Как Сильмариллы жгли руку любого недостойного, так и этот жезл примет не каждого — так ему объяснили. Сможет ли Оркгрим его удержать? Кто знает. Проверим и узнаем. Письмо он получит гораздо раньше, чем сам Менелтор доберётся до Чёрных Врат. Более не было смысла ему оставаться в земле Мордор. Теперь им надо вдвоём найти способ, как ему выжить в ритуале, и достаточно могущественного волшебника. Возможно, даже Гэндальф не справится, и тогда дело совсем тяжкое. Он вроде бы съездил до Железных Холмов за броней гномов: в таком виде можно безопасно путешествовать по Средиземью, если не походить на орка.

* * *

Два месяца прошло. Наша экспедиция добралась обратно той же дорогой без всяких приключений, заслуживающих внимания. Монетки из итильдина больше не было, зато был полный доспех, топор и даже щит. Щит, как сказал актёр, выдали за ту монетку, пусть и пришлось доплатить. Пьяный, распевающий песни, сидя на телеге, он был словно совсем другим человеком. И даже увидев нас, не до конца пришёл в себя. Всё же гномья пирушка — это страшное дело. Было немного боязно, что доспех окажется где-то велик или мал, но гномы, услышав, что придётся делать второй комплект на брата нашего засланного казачка, подумали-подумали да и сделали доспех, который можно было подгонять хитрой системой ремешков как бы на несколько «размеров». До такого вроде бы даже в нашем Средневековье не дошли, хотя может я просто не знаю. Доспех сидел на мне как влитой. Более того, его можно было надеть и снять в одиночку, да и отдельные части можно было снимать, не тревожа остальной доспех. Чудо инженерной мысли и кузнечного труда. Щит висел на спине, топор справа, меч слева. Интересно, как я выгляжу со стороны. Единственное, что не очень меня радовало — такой шлем уже не зачаруешь. Надо вливать силу в момент ковки. По крайней мере, мне это не под силу. Чёрные нуменорцы получили свои шлемы и клинки. А кузнецы орков получили доспех гномов и теперь пытались повторить его, понять секреты стали. Когда кузнец орков сказал — это невозможно, мне пришлось спорить, ведь иначе поход был бы так себе. Предложение мира и союза конечно же отклонили: разведка — дело хорошее, но не столь важное сейчас, не в далёком севере. Поэтому пришлось спорить, указывая, что это же не магия, это знания и опыт. Да, гномы чувствуют сталь и её секреты, но это просто высокий уровень мастерства и знание законов ремесла. А то, что было открыто однажды, может быть открыто вновь. Полководца-кузнеца слова убедили, а потому доспех он забрал себе, время от времени пытаясь познать его секреты. Уверен, они его скорее разломают, но время покажет.

Индарик принёс весточку от Андрея и пару приказов от себя. Если мой друг писал, что дело оказалось сложнее и займёт недели, если не месяцы, то Индарик требовал довольно жёстких вещей. То обеспечить проход ему и его команде в глубины Чёрных Земель, то убить пару вождей, чтобы стравить их капитанов. Иногда он даже посылал мне своих людей, и под видом рабов я продавал их другим вождям. Ничем хорошим для покупателя это конечно же обернуться не могло.

Сильных магических или особо живучих и крепких тварей в Мордоре не так чтобы много. Ритуал готовится. А всё, что мне оставалось делать — набирать репутацию у сил Гондора. Честно говоря, форпост сил людей ещё не снесли, потому что Тёмный Властелин копил силы для войны и словно ждал чего-то. Понятное дело, он ждал, когда сможет поставить дела в своей стране и близлежащих землях на поток, чтобы не следить за этим с помощью назгулов и отправить их на поиски Кольца. Могут пройти годы до этого, а если точнее, то более полусотни лет. Долгий срок, когда ты орк. Я боялся форсировать события. Андрей — тоже. В данный момент любому из нас было бы легко сказать несколько слов, и война бы началась тотчас. "Единое Кольцо в Шире, у Бэггинса" — и всё. Элронд или Галадриэль поверили бы Андрею и послали кого-нибудь проверить. Пусть даже Арагорна, хотя тот сейчас молод, ему лет двадцать пять, и вряд ли он такой опытный следопыт, каким будет через много лет. Я тоже мог поступить так же, и тогда девять всадников отправятся в Шир и даже не будут плутать, ведь я точно знаю, куда идти. И в Шире сейчас нет Гэндальфа, который отвёл бы беду. Есть некоторое количество следопытов, которые, исполняя древние клятвы, следят за границами Шира, но это не смешно. Да и если я буду с ними, то вопрос точно решится. Был соблазн просто уехать в Шир. Самостоятельно. И пусть кто-то попробует меня остановить. Захватить Кольцо и принести в дар силам Света. В фильмах такого не было, но книга давала ответ на подобные вопросы. Кольцо усиливало владельца до его предела. Фродо видел во сне Гэндальфа, запертого на вершине башни Изенгарда, и это был не просто сон. С таким артефактом я бы выдержал любой ритуал, а потом отдал Кольцо силам света, и всех делов. Вот только хоббиты — крепкие и простодушные добрые существа. Возможно даже, их отличительной чертой является стойкость ко злу, разъедающему душу. А в себе я не так уверен. Что если тело орка не сможет устоять в ту же секунду или по пути в Ривенделл? Да даже если нет: и достойнейшие представители рода людского, к которому я отношусь, тоже пали перед властью Кольца, раньше или позже. Конец один. Хоббит в конце сдался, мудрый и волевой Гэндальф даже не стал браться. Арагорн смог отказаться от кольца, но он сказочный герой, которых один в сотню лет на весь мир. А вот достойный королевич Боромир соблазнился, и ему не понадобилось много времени. Даже не знаю, что хуже. Если Кольцо меня поработит, и я стану таким же призраком, как назгулы, и буду вечность служить Саурону, которого никто не одолеет, или если я смогу принять вызов и убить Тёмного Властелина, не стану ли я ещё страшнее его? Знание слабых мест этого мира позволит мне вести войну максимально страшным и эффективным способом. К чертям сжечь Фангорн, даже не заходя туда, подослать убийцу к Саруману, заранее подорвать Хельмову Падь, чтобы им было негде прятаться. Я бы мог быстро развернуть производство примитивных ружей и пистолей. Как у нас в древние времена. Ведь порох здесь уже есть. И ни одна армия не устояла бы перед моим могуществом. Уверен, я бы смог творить заклинания Ангмара столько раз, сколько пожелаю, а потому просто стал бы неистребим.

Нет, слишком опасно. И игра не стоит свеч. Надо усмирить своё желание поскорее выбраться и начать трезво мыслить. Иначе наломаю дров. Сидим, ждём вестей от Андрея, потихоньку ослабляем Чёрную Страну. На меня всё же рискнуло напасть несколько капитанов-орков, желавших резко перейти в вожди, а может даже Чёрные Полководцы. Броня держала удар отлично: я едва чувствовал их потуги меня убить. Зато моего клинка перенести никто не смог. Даже магией уже почти не пользовался. Но это мелочи. Хуже всего быть Чёрным Полководцем на побегушках. И ладно если это Саурон или назгулы, которые тревожат тебя редко, но метко. Один конкретный следопыт дёргал меня куда чаще, и ему тоже хрен откажешь. Привези кучу яда в одно место, кучу дымовых снарядов в другое, убей того вождя, расскажи про этого. Поначалу я даже рвался исполнять всё это с великим энтузиазмом, но сейчас задания следопыта стали просто головной болью. Орки умирали сотнями от наших совместных операций. По крайней мере, в этой части Мордора. Уверен, в Нурне или ещё где их число растёт. А вот каждый раз, когда кто-то из его учеников страдал или умирал из-за своей неопытности, я выслушивал упрёки и ворчание старого воина. Долбанный провокатор. До сих пор злится за тот форпост, где полегло множество воинов его капитана, да за того северянина, которых и на свете-то осталось несколько десятков.

В таком вот темпе, с назойливым следопытом и мелкими поручениями, по которым в большинстве своём мне приходилось бегать самому, прошёл ещё месяц. Зима кончалась, и моя сила вновь немного пошла на спад.

В очередной раз встречаюсь со следопытом, который последние месяцы чуть ли не поселился в Мордоре. Даже еду я ему оставляю. Но сегодня явно что-то особенное. Он передаёт мне приказы и дополнительно даёт запечатанный конверт с каким-то эльфийским символом. Я киваю и как можно быстрее стараюсь попасть к себе в крепость. Едва сдерживая волнение и дрожание в пальцах, я сначала пробегаюсь по приказам следопыта — ничего особенного, опять кое-какая беготня, — и теперь медленно ломаю печать на письме. До моего носа доносятся запахи далекой страны. Подобных трав в Мордоре точно нет. Текст на русском языке, и это дополнительно греет душу.

«У меня и радостные, и не самые радостные новости. У меня есть резной жезл, который поможет совершить ритуал. Если ты сможешь удержать его в руке, то можно хоть в тот же момент ехать к любому могучему магу, который проведёт ритуал. Правда, Элронд сказал, что даже Гэндальф его может не потянуть, мол, сил ему не хватит. Не знаю, что мы с этим будем делать, но что-то да придумаем. Я еду в ту крепость людей — ну ты знаешь. Тебе больше нет смысла оставаться в Мордоре, особенно если ты в новой броне не выглядишь как орк хотя бы со стороны. Выбирайся из этой тьмы, пока она тебя не поглотила. Андрей.

Несколько раз пробегаюсь по строчкам, чтобы понять смысл таких простых слов. Больше не надо оставаться в Мордоре. Чёрт возьми, как же мне хорошо. Я словно пьян. Какие плохие новости, о чём он? Кольцо Огня у Гэндальфа, просто про это никто не знает. Оно поддержит его и восстановит силы. Как раз то, что нужно, не боевая магия, а та, которая спасёт самого мага от чрезмерного истощения. Единственное, что слегка тревожило — сможет ли он взять в руки жезл и удержать. Но и это лишь вопрос времени, если честно. Даже если не сможет, то просто будет наращивать своё сродство к магии, пока всё не выйдет, как он хочет. Путешествовать по Средиземью, убивая тёмных магических тварей, пока он не станет достаточно сильным, чтобы выдержать ритуал, затем в Ривенделл или Лориен, и прощай шкура орка, здравствуй желанная жизнь среди людей или эльфов, да всё равно, лишь бы не в Мордоре!

Складываю письмо в четыре раза и прячу в кошель. Счастье переполняет меня доверху, но кое-что надо закончить. Иду в кузницу, затем к лекарям, и вырезаю всех мастеров, которые умеют варить боевые наркотики и делать хорошее оружие. Капитанов убивать, пожалуй, нельзя: эти орки всё равно умрут рано или поздно, а сейчас у меня нет времени. И я просто выхожу, седлаю своего чёрного коня, которого мне оставили, и еду прочь из этой крепости, зная, что я больше в неё не вернусь. Пусть эти Хорза, Болг, Хак и прочие теперь сами своё говно жуют. Никто, разумеется, не посмел меня остановить, да и не вышло бы. Сейчас внутри у меня неудержимая сила, которая влечёт меня к свободе. Уже на пустынных землях Удуна меня стал нагонять большой отряд орков. Волки бегают куда быстрее, чем чёрный конь, да и убегать мне вроде как не надо, поэтому я пустил коня шагом. Когда несколько сотен орков приблизились, я понял, что это МОИ несколько сотен орков. Тут были и Хорза, и Болг, и Хак. И несколько сотен моих воинов, все с отличительными наплечниками. Я даже растерялся. Новый приказ назгулов?

Разворачиваюсь к ним лицом и поднимаю руку, останавливая их. Они послушались. Даже Хак и его алебардщики на варгах. И даже Болг с берсерками. Откуда они их столько взяли? Рейд на крепость людей? Что происходит?!

— Оркгрим Тёмный, куда это ты собрался?

О как. Оркгрим Тёмный, значит, не вождь и не хозяин. Болг всегда был скор на язык, но не позволял себе такое никогда.

— Я не отчитываюсь перед тобой, берсерк. Проваливайте в крепость.

Хак хмыкнул и грузно спустился с варга. Пока мои глаза следили за ним, в чёрного скакуна впилось несколько игл из духовых трубок и даже стрел. Конь заржал, но тут же упал, начав биться в судорогах и пуская пену. Я перекатился и поднялся с земли, вытаскивая Ледяную Скорбь. Тааааак, что тут происходит такое, мать твою? Они решили предать меня?! Но тогда почему с ними обычные воины?!

Все капитаны и воины спешились с волков. О да, эти твари умны. Я владею заклятием страха, и волки точно убегут, а вот орки — вряд ли. Их простыми умами овладевает первая же эмоция. Если это страх — они убегут в панике, но сейчас это была ярость и злоба, вкупе с чарами Саурона, которые горели в каждом орке Мордора. Моё заклятие пропадёт втуне.

— Ты слишком хорошо обучил нас, Оркгрим. Я долго не понимал, что происходит. Но ты предавал нас. Сначала я думал, ты хочешь больше власти или убить какого-то вождя. Я не понимал, кого и зачем ты предаёшь. А потом до меня дошло. Я увидел, как следопыт, который меня едва не убил, даёт тебе приказы и письма. А сейчас ты убегаешь из крепости. Ты предаёшь всех орков в пользу вонючих людишек! В это было сложно поверить, а поэтому и догадался я лишь спустя столько времени. Думаешь, никто не заметит и не спросит, куда ты девал столько еды, ядов, почему потом эти яды всплывали в других крепостях в гроге у вождей?! Ты щедро использовал моих убийц, убивая порой самых странных капитанов или вождей, которых не было смысла убивать! Ты даже стал рабов продавать, чем никогда не занимался! А потом я заметил, что эти рабы устраивали бунты или убийства особо сильных уруков. Я не знаю, да мне и плевать, что именно пообещали тебе людишки за это предательство — что ты будешь править всем Мордором или ещё что-то, но это не имеет значения. Мы убьём тебя, пусть даже ты сможешь положить большинство из нас!

С этими словами все орки начали рычать.

— Довольно длинная речь для Безмолвного. Иди сюда, вонючий шрах, я отрежу тебе язык, чтобы ты стал больше соответствовать своему имени.

Чёрт, хотелось бы просто залить их Гибельным дождем, но нельзя. Если внутри Мордора начнут собираться такие большие тучи, на меня может обратить внимание сам Саурон и послать назгулов, тогда мне точно крышка.

— Знаешь, почему я такой спокойный для берсерка?! Потому что всю свою ярость я направил на то, чтобы превзойти и убить тебя! И сегодня у меня наконец есть шанс! — двое орков уже вкалывали в каждую из рук по боевому наркотику, и зрачки его превратились в точки.

— Ты сделал меня слишком стойким, и сегодня это тебе дорого обойдётся, — Хак щедро лил на косу яд гулей, смешанный с грогом. Алкоголь позволит крови вытекать быстрее. Все убийцы уже взяли гранаты. Только взрывные: они знали, что ни яд, ни туман мне не повредят. Я заметил и Углука Чёрного среди воинов. Он проклинал клинки окружающих орков вместе со своими колдунами. Дело пахнет керосином. Конечно же они вначале пустили на меня всех волков, но сильнейшее заклинание страха заставило их поджать хвосты и разбежаться. Ледяные Оковы создали барьер, который выдержал залп гранат, пусть и был разрушен. Тёмная Ярость уже кипела в моей крови, и несколько десятков моих воинов умерли, превращаясь в умертвий, в то время как во мне запылал Колодец Душ, готовый исцелить любые раны. Болг был напорист, его берсерки — тоже, но они умирали под моими ударами. Я не уступал им в скорости, зато был не в пример лучше вооружён. Ледяная скорбь пила кровь берсерков, смешанную с боевым наркотиком. Они явно приняли смертельную дозу: даже лишившись двух рук, они старались загрызть меня. Когда раздалась команда ещё раз забросать меня взрывчаткой, я сильно отпрыгнул назад и создал Северный Ветер в рядах убийц. Их гранаты упали практически им же под ноги, вырванные из рук ураганом. Раздались взрывы, а затем крики умирающих. Надеюсь, больше таких попыток не будет. В меня периодически попадали стрелы и копья, но ни одно ещё не пробило хорошую броню, лишь иногда особо удачный удар отталкивал меня. Берсеркеры уже почти кончились, я медленно отступал назад и вбок, а они шли напролом, оставляя тропу из трупов и крови. Но тут подоспели более медлительные щитоносцы во главе с Хаком, а во фланг зашли убийцы с Хорзой, намереваясь ударить с двух сторон. Не выйдет. Мой клинок игнорировал и щиты, и массивную броню. А любой их удар я позволял себе принять на щит. На меня бросился однорукий берсерк с зажатой в руке связкой гранат. Я успел принять его на щит и едва не упал на спину, когда он рванул. Щит выдержал. Болг уже лишился руки и головы от моего удара, берсеркеры начали умирать от своих наркотиков, их тела не выдерживали. Убийцы и вовсе не могли ничего сделать. Даже удар щитом, учитывая мою силу, ломал им черепа, ведь они не носили броню. Сошлись в мясорубке я и фаланга щитоносцев. И снова было море крови. Вся моя броня была ей залита, я едва выдерживал такой натиск, каждый раз напрягаясь так сильно, что рвались мои жилы, но Колодец Душ исцелял мои раны. Спустя десять минут нескончаемой резни вокруг меня было лишь несколько сотен трупов. Скоро сюда заявится куча самых разных падальщиков. Надо уходить. Хак пал от удара клинка в грудь, который пронзил его могучую броню. Остался лишь Хорза и несколько тяжелораненых орков. Убийца скалился, пятился, но не решался поворачиваться спиной и бежать. Хищник стал добычей. К несчастью, я тоже слишком расслабился, даже позволил себе заговорить.

— Да кто ты такой вообще?! У орков не бывает такой силы! — блеяние Хорзы заставило меня рассмеяться. Или это так адреналин действовал? Неважно.

— Знаешь, я появился не так, как остальные орки в Мордоре. Я был обычным человеком, который жил далеко отсюда, и однажды я проснулся в теле орка, будучи ещё рабом, вместо того, чтобы встретить новое утро в своём доме. Саурон и Король-Чародей проводили свои исследования и, видимо, как-то заключили меня в тело орка. Видишь, Хорза, даже я, довольно средний человек, смог стать самым опасным и сильным орком за всю историю Мордора. У вас, орков, нет ни единого шанса уцелеть в войне, вы даже друг с другом ужиться не можете, поэтому вы настолько жалкие, слабые, что одна мысль выступить на вашей стороне вызывает у меня рвотные позывы. Ты додумался кое-как до очевидной вещи и даже не смог убить меня. Ты так и не стал самым опасным орком в Мордоре, а я говорил, что в таком случае ты однажды умрешь. Вот и настал твой час.

Внезапно слева словно медведь встал из берлоги. Огромная массивная туша Хака, у которого из пасти текла кровь, обрушилась на меня, заключая в объятия. Я не удержался и упал на землю вместе с этим орком. Всё-таки он стал слишком живуч! Более того, преодолевая раны, он силился что-то сказать Хорзе:

— Беги! Скажи… назгулам… о предательстве! Скажи, Тёмн.. Тёмному Властелину! Они… Аррр… Они убьют этого Оркгрима.

Я бился в путах этого орка как зверь, но он держал крепко, понимая, что выигрывает лишь время. К несчастью, битва длилась слишком долго. Уже возвращались первые волки, привыкшие служить моим убийцам и привлечённые запахом крови. Одного из них и оседлал Хорза, со всей прыти пускаясь куда-то в сторону крепости Барад-Дур. Тут Хака покинули силы, и он наконец выпустил меня. Я вскочил и подобрал первые же лук со стрелой, до которых добрался. Говоря вслух заклинание моргула, отправляю стрелу в полёт под сорок пять градусов вверх. Уже на излете она пробивает спину Хорзы, но тот держится на волке. Их стрелы отравлены мощными боевыми ядами, у Хорзы может и есть какой-то иммунитет, но ему не выжить. Хотя Хак этого уже не мог видеть, смотря лишь в небо, изредка кашляя и гогоча.

— Я — Хак Смертоносный и достал тебя. Пусть и чужими руками, пусть и из могилы! Я победил, — это были последние слова одного из моих капитанов. Хорза тоже умрёт через пару минут. Волк доставит в крепость лишь мёртвое тело, но и этого достаточно. Люди в моей крепости, скорее всего, поднимут бунт, учитывая, что там почти никого. Но эти трупы найдут. А я пропаду. Времени у меня чуть меньше, но цели те же. Ловлю очередного варга и, подчиняя его, дальше двигаюсь к Чёрным Вратам. Эти твари не добились ничего, кроме того, что отняли у меня кучу сил и времени. Но я знал. Седых волос на моей голове прибавилось. Я потратил очень много сил сегодня. Если каждый раз придётся отбиваться от сотен врагов, до ритуала я не доживу.

Благо, Чёрные Врата мне открыли. А там я дальше продолжил скакать к крепости людей. Я примерно представлял, где она находится, так что это не сложно. Волку здесь было не место, поэтому когда под вечер я увидел дым, поднимающийся от костров, и огоньки вдали, то убил свой последний Мордорский транспорт и пошёл к ним пешком. Две фляги воды потратил я, чтобы хоть как-то смыть с себя кровь орков, и всё равно от меня пахло смертью. Не дойдя до лагеря людей нескольких километров, я разжёг огонь в каких-то развалинах и стал ждать, когда кто-то выйдет на меня посмотреть. Конечно же, это был Индарик. Я заметил как-то раз у него подзорную трубу. Да и кого ещё посылать сюда? Следопыт приехал на коне и, привязав его к камню, подошёл ко мне вплотную.

— Какого рожна тебе здесь надобно, Оркгрим?! Тебя здесь не ждали, и если бы я не оказался поблизости, уже бы выслали отряд убивать.

— Ты же знаешь, что у них бы ничего не вышло.

— Если бы ты умер, это бы сказалось на наших планах. Если бы умерли они, поверь, это гораздо хуже. Особенно для тебя.

— С этим всё, Индарик. В том последнем письме от Менелтора говорилось, что он уже едет сюда с волшебным жезлом, который поможет мне. Разумеется, не прямо сразу, но дальше мы уже с ним вдвоём будем путешествовать по Средиземью, пока не сможем вытащить меня.

Следопыт отреагировал довольно странно. Он нахмурил брови, сделал как бы естественный отшаг в сторону, словно просто переминался с ноги на ногу. Вот только теперь он стоял на идеальной дистанции для удара. Не ближе и не дальше, с точностью до сантиметра. Это меня напрягло.

— А кто дал тебе разрешение?

Я не верил своим ушам:

— Какое разрешение, зачем оно мне? О чём ты вообще ведёшь речь?!

— Ты убил очень много воинов Гондора. Пусть и руками своих орков. Ты убил одного из легендарных северян, а сейчас по твоей милости большая часть Мордора уже знает, как готовить боевые наркотики, и имеет более хорошую подготовку, чем раньше. Тысячи более подготовленных орков, куда опаснее, чем те сотни, что мы вырезали с твоей помощью, а потому ты должен вернуться и отработать весь ущерб.

Я просто опешил.

— Они меня раскусили. Последние несколько месяцев за мной следили мои же убийцы, и они увидели, как я с тобой говорю. Когда я уходил, я зарезал и кузнецов, и мясников, так что сейчас никто не может варить наркотик или ковать оружие на том же уровне качества. Из-за последних месяцев, когда я, как ручная собачка, бегал по твоим поручениям, на меня сегодня напали все мои капитаны с большей частью войска. И они все мертвы. Я не могу вернуться после того, что натворил, даже если захочу, а я не хочу.

Следопыт пожал плечами и холодно продолжил.

— Это мне не интересно. Тем более, ты говоришь, что почти все свидетели мертвы. Вернись и снова стань вождём, воспитай других орков, по-другому. Гондору полезен вождь и Чёрный Полководец, который знает тайны верхушки сил зла и может ударить им в спину, а человек, или кем ты там станешь после ритуала, всего лишь ещё один человек на нашей стороне. Это неплохо, но когда там вскоре будут тысячи хорошо обученных орков — это капля в море. Может через несколько лет, когда власть Гондора в этих землях укрепится, а власть Мордора будет подточена изнутри, тебе позволено будет выйти и заняться своими делами. Так что не смей тут думать лишь о себе! Не знаю, эгоизм в тебе из-за орочьего тела, или ты таким был всегда, но судьба свободных народов Средиземья важнее твоей одной. Все мы служим в ужасных условиях, жить вождём в Мордоре не хуже, чем раз в неделю мотаться туда-сюда через Чёрные Врата и убивать орков по Мордору, прячась в тенях!

Словно внутри упала какая-то преграда, из меня полилась почти ощутимая ярость, а речь превратилась в рык.

— Ты слишком много о себе возомнил. Ты всего лишь следопыт, и не тебе решать мою судьбу, а хотя бы капитану твоей крепости. Ты и понятия не имеешь, каково жить в Мордоре, ежедневно ожидая ножа в спину! Когда не с кем поговорить! Некому довериться! Когда если ты не жесток, то ты размазня, которую надо убить! Я пытался быть самым мирным орком в Мордоре и заслужил себе репутацию одного из самых сильных и опасных, но никак не жестоких! И я не собираюсь туда возвращаться. ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ?!

Когда я выкрикнул последнее предложение прямо в лицо следопыту, я осознал, что уже какое-то время держу его на вытянутой руке прижатым к древнему обломку стены. Кровавая пелена спадала с глаз, но взгляд следопыта мне не нравился. Прежде чем я успел извиниться за вспышку ярости, он оттолкнул меня ударом ноги в грудь и вытащил клинок и нож. Я хотел поднять руки и извиниться, но мне пришлось поднять клинок и защищаться. Сделав всего несколько стремительных ударов, Индарик ткнул меня ножом, но латы не пробил. Это его удивило, и он отпрыгнул, а затем полез во внутренний карман. Я думал, что теперь-то и можно снова начать говорить, но он лишь мотнул головой на моё извинение. Он что-то пил из фляги, светившейся золотом в призрачном мире. А потом и его душа разгорелась золотым костром, в несколько раз ярче, чем была до этого. Он спокойно ждал, когда подействует зелье, а затем просто сказал:

— Ты зарвался, Оркгрим Тёмный. Ты неуправляем, и тебе нельзя доверять. Если ты лжёшь, то тебя следует убить, если ты говоришь правду и более не можешь вернуться в Мордор, ты бесполезен, но пытался меня убить. Сколько людей и представителей других народов Средиземья может умереть от твоей руки, прежде чем ты найдёшь смерть, я даже боюсь представить, а потому я убью тебя сейчас.

После этого, словно белая вспышка, его клинок метнулся к моему горлу. Я накачивал себя Тёмной Яростью, а потому успел уклониться, но еле-еле. Дальше был бой не на жизнь, а на смерть. Удары сменялись уколами, невиданные приёмы и финты много раз доставали меня в жизненно важные точки тела или сочленения доспехов, и лишь мастерство гномов да моя скорость спасали мне жизнь уже в который раз. Каждый раз удар Индарика доставал меня, и каждый раз моей подготовки и скорости хватало лишь на то, чтобы смягчить силу удара или сделать его скользящим. Иначе бы даже гномьи доспехи не выдержали такого удара. Клянусь, сильнее, чем у этого человека, был удар лишь у того вождя-олога, которого я однажды одолел в яме. Но он-то был полутролль! Отчаявшись, я широко махнул клинком, и следопыт отпрыгнул. Достаю из поясной сумки метательный клинок и с заклятием моргула метаю в следопыта. Как бы не так. Он отбивает нож прямо на лету. Собираю всю силу и бросаю её в Индарика. Его меч распался на части, как только столкнулся с моим, и нерастраченная инерция удара заставила потерять его равновесие, и край моего клинка разрезал его шею, он практически сам напоролся на клинок.

Когда я наконец осознал, что именно я сделал, то меня обуял ужас. Я же действительно никого не знаю, кроме Менелтора и Индарика. Первый сейчас ещё далеко, а второй очень мертвый. Мои размышления прервал полный отчаяния и горя истошный крик. На дозорной башенке, с той самой подзорной трубой следопыта, стоял человек в слишком богатой броне, чтобы быть меньше, чем капитаном Гондора. Он опустил трубу, и наши взгляды встретились. Внутри зародилось чувство, что отныне и навсегда весь Гондор и его союзники станут мне врагами. Я предал Мордор, я убил ветерана Гондора на глазах у капитана Гондора, который даже не знает, кто я такой. Для всех я теперь враг, кроме, может быть, Андрея, но его дождаться я теперь здесь не смогу. Оседлав шарахающегося от меня коня, который принадлежал Индарику, я пустил его в галоп, сам не зная куда. Вот так, за одну ночь, я потерял всё то немногое, что у меня было, и теперь просто скакал в темноту, не разбирая дороги, не зная куда, не зная зачем, просто чтобы не умереть этой ночью, просто чтобы что-то делать, не думая о том, как же всё повернётся дальше.

В землянке у подножия гор, скрытой от глаз обычных смертных, сидел старик. Он бережно записывал что-то в толстенный фолиант и время от времени поглядывал на вход. Дойти сюда мог далеко не каждый. Узенькая тропка, ведущая к его дому, была не видна. На местности вокруг лежал хороший заговор, который не позволял его увидеть и услышать, а около самой землянки висели несколько примитивных с виду амулетов, отгоняющих различную живность, включая людей. Меры защиты были установлены не так чтобы давно, по меркам майара, но всё же теперь без них никуда. Тьма расползалась с востока. Сегодня один из немногих отшельников майа ждал гостя. Когда за дверью раздался сначала мерный шаг, а затем стук в дверь, последняя строчка на сегодня была записана, и старик со вздохом отложил труд своей жизни.

— Входи, раз уж пришёл.

В дверь вошёл урук.

— Здравствуй, волшебник. Мне вновь нужна твоя помощь.

Волшебник вспылил и ударил по полу землянки посохом. По всему домику прокатилась волна оглушительного звука.

— Ну и чего тебе на этот раз надо, Оркгрим?! Тебе повезло, что я сейчас просто не убил тебя одним махом.

— Не сердись. Время двигаться дальше настало.

— И почему же мне не нравится твоё "дальше"? Чем дальше ты идёшь по своему пути, тем больше вокруг тебя смертей!

— Я убиваю лишь тёмных тварей.

— Да. А ещё об тебя успешно убиваются куча светлых. Вот на кой чёрт ты подался в Фангорн, скажи на милость?!

— Я думал, что если найти дом энтов, их питьё мне может сильно помочь, и не придётся убивать кучу всяких чудищ, — как ни странно, в словах был смысл, и волшебник заинтересовался.

— И как? Сработало?

Урук пожал плечами.

— Я слегка подрос, даже чувствую, что мой срок жизни увеличился немного, а ещё стал посильнее, хоть и чуть менее гибким. Но нет, это тоже капля в море. Надо выпить целое озеро этой их еды, чтобы помогло.

— Зря я учил тебя всему, что ты оказался способен воспринять. Знал бы, как ты применишь науку, не стал бы учить. Надо было убить тебя в первую нашу встречу!

Урук стоял, опустив голову, выслушивая знакомые упреки далеко не первый десяток раз.

— За время своих странствий ты убил нескольких Великих Орлов!

— Я защищался.

— И несколько сотен солдат Рохана и Гондора!

— Я лишь защищался и не атаковал первым.

— А ещё ты зарубил парочку энтов в Фангорне!

— Это были хуорны, уже наполовину деревья. Не знаю, почему они проснулись, я их усыпил холодом, но мне пришлось выбираться из этих тисков, иначе бы я там сгинул, — урук вздохнул. — Я лишь защищался. Видимо, достаточно хорошо, чтобы остаться в живых даже против особо сильных врагов, но я всё ещё недостаточно силён, чтобы одолеть их, не убивая.

— Я это уже сто раз от тебя слышал! Чем тебе не нравилось жить тихой жизнью здесь! Я же тебя принял! Даже обучил кое-чему… — волшебник казался задетым. А может, он чувствовал часть вины за каждого убитого мной, потому что это он меня обучил и не удержал в этом предгорье.

— За эти годы я излазил половину всего Средиземья к Востоку от Мглистых Гор. Спасибо за науку, мне правда она пригодилась, но драконов в этих пустошах я истребил в первые пять лет, всех, даже того самого большого, и ты же помнишь, как приходил Менелтор с жезлом. Посох всё ещё мне не даётся. Стоит мне его коснуться, моя рука загорается белым пламенем.

— И что ты придумал на этот раз? Кто весь этот сброд у начала тропы?

— Это истерлинги. Я стал вожаком разбойничьей шайки, используя их для своих целей.

— А им это зачем? Да и вообще, ты же орк.

— Они сначала этого не знали. Я спас их от нападения другого клана. Уже довольно долго мы бродим по землям Средиземья, и они мне преданы. Я усиливаю их перед боем, за годы битв ни один из них не умер благодаря моему исцелению. Они всегда сыты, пьяны, если этого хотят, а их кошельки тугие от золота. Этот отряд в семь десятков разбойников — крепкая шайка, которая пойдёт за мной в самое пекло.

— И зачем тебе всё это? Ты с годами всё больше похож на орка и всё меньше в тебе человека. Ты даже не сказал "отряд воинов", для тебя это разбойничья шайка. Ты повсюду ходишь ради личной выгоды и уже не щадишь своих врагов.

А вот эти обвинения были действительно болезненными и даже заставляли испытывать страх, что я действительно меняюсь.

— Они сами полезли, поэтому поплатились жизнью.

— Они на своих землях и в своем праве атаковать нарушителей, просто не знали, с кем столкнулись! Даже я до сих пор, видимо, не знаю. -

Мне нечего было ответить, кроме того, что я не собирался чинить вред землям людей, и того, что я просто защищался. Поэтому я промолчал. Подобные аргументы для этого мага — не аргументы. Он, конечно, прав, да только мне другого не оставалось в тех ситуациях.

— Ладно, зачем ты ко мне пришёл по прошествии стольких лет?

— Я должен пойти в самое пекло.

— Что ты имеешь в виду? — взгляд мага стал тревожным, а ведь он ещё ничего не знает.

— Ты сам видел: мне и за полсотни лет не стать достаточно мощным, чтобы выдержать ритуал. А времени у нас куда меньше. Всего через несколько лет начнётся великая война.

— Тьма действительно расползается из Мордора, но в войнах я не участвую. Поди прочь.

— Тебе придётся. Я старался выжить в Мордоре, как ты помнишь. Побочным эффектом оказалось то, что орки сейчас куда сильнее, их латы и оружие крепче, они знают кучу всяких трюков, пусть это всё и не сохранилось на том уровне, что было при мне. Ты позвал Менелтора, как я просил? — резкая смена темы не сбила мага с серьёзного вопроса.

— Да, позвал, он скоро будет. Но без жезла. Не отвлекайся.

Я махнул рукой:

— Мне его не взять. Сам знаешь. А вот по поводу войны ты не прав. Эта последняя война захлестнёт всё Средиземье, и в случае проигрыша сил света тьма будет править миром до конца времён.

Пальцы мага на посохе побелели от напряжения.

— Даже Мудрейшие не знают будущего.

— Но ты чувствуешь, что я прав. Я ещё никогда не ошибался насчёт будущего.

— Силы света всё равно победят, в любом случае.

Тут настал черёд мне стать напряжённым.

— Представь себе мудреца, который находится… Ну, например, где-нибудь в Валиноре. И внезапно ему снизошло видение будущего, но он ничего не может сделать, никому не может сказать. Он знает, что всё закончится хорошо, и поэтому всё же спокоен.

— Ты не из Валинора.

— Это была метафора, я примерно из такого же места. Далёкого, тебе оно бы показалось волшебным, и я тоже всё знаю, но ничего не мог сделать. Но сейчас, сейчас равновесие сил изменилось. В армии Саурона будут десятки тысяч воинов, — на этих словах глаза мага поползли из орбит. — Да, именно. Десятки тысяч воинов, среди них не только орки. Но если они все станут сильнее, я боюсь, что силы Света падут, ведь Менелтору не приходилось выживать, как мне. Он не усилил силы света. Если тьма победит слишком быстро, это будет провалом для всего Средиземья. И в этом я не хочу быть виноват. Я искал путь на светлую сторону, чтобы сразиться одним из многих против Саурона, зная его слабости. И, как видишь, не выходит. Полсотни лет я убил на свой крестовый поход за силой, а приблизился лишь на сотую часть. По твоим же словам, мне нужно сверхъестественное усилие, чтобы добиться цели!

— И что же ты задумал?

— Отщепи кусочек палантира и мифрила с рукоятки. Заколдуй их, как я попрошу. А сам отправляйся в Осгилиат, отдай свой труд тамошним историкам и мудрецам. Помоги оборонять город. Я боюсь, без тебя их сметут через несколько лет.

— Книга не закончена.

— Если силы тьмы победят, ты её никогда не закончишь, да и не будет в этом смысла.

Колдун вскинул голову и посмотрел куда-то за моё плечо. В помещение вошёл эльф.

— Андрей, рад тебя видеть. Минутку, поговорим на свежем воздухе.

Нолдор кивнул и опёрся о стену, ожидая меня. Рассказав, что именно мне надо сделать с частичками клинка и зачем, я заставил волшебника хвататься за голову и громко причитать. Хотя ему оставалось лишь согласиться, что план дерзкий, и если получится, то всё будет очень даже хорошо. Но если не получится… В лучшем случае я скорее всего умру, а в худшем — даже говорить не хочется. Оставив бранящегося на всех языках Средиземья волшебника со своим клинком, я вместе с Андреем вышел из этой землянки, в которой уже начали раздаваться странные слова силы.

— Зачем ты меня звал, Влад? Я слышал твой план — рискованно, и хочу отсоветовать так поступать. Ты уже всё чаще шагаешь по тёмной стороне, а так можешь и совсем пропасть.

— Без этого я пропаду точно. Ты же знаешь. Война Кольца окончится победой света. Вот только время эльфов уже почти прошло. Сила Колец также истает, со смертью Единого Кольца. И не будет в этом мире майара, способного меня вытащить, а мне уже не хватило времени, чтобы усилить себя достаточно для ритуала, хотя все драконы пустошей мертвы. Сам знаешь, какие подвижки за столько лет. Скоро уже Война Кольца. Но не это тревожит меня. Слишком уж сильными стали орки, не забывшие моих уроков. Уровень уже не тот, но сам знаешь, их будут десятки тысяч. А что если Сэм не сможет перебить орков Кирит-Унгола, потому что они будут в куда более хорошей броне и лучше обучены? Ты думал, что будет, если этого Сэма разорвёт гранатой от рук орка, который загнан в угол?

Осознание того, что я прав, и что он об этом даже не задумывался, ясно читалось на встревоженном лице эльфа.

— Значит, поэтому ты идёшь в Мордор?

— Да, это одна из причин. Я оставлю нескольких убийц из отряда, что ты видел внизу. Когда придёт время, они перережут орков и скроются.

— Ты настолько уверен в них? Они не похожи на благородных воителей.

— Я успел их изучить за эти годы. Они уже безмерны преданы мне, а когда я кое-что им расскажу, можно будет сравнить их с религиозными фанатиками. Они убьют стражу и сбегут.

— И какую ложь ты хочешь им скормить?

— Самую опасную. Замешанную на правде. Двое шпионов сил Света, неказистых с виду, несут сокрушающее оружие в самое сердце Мордора и нанесут ему непоправимый ущерб.

— Действительно, может сработать. Но я боюсь за тебя.

— Я уверен, что если останусь орком после того, как кончится Война Кольца, то останусь им уже навсегда. Ты можешь, конечно, спросить, что такого в этом плохого, но... Знаешь, лишь магия льда Ангмара помогает мне остужать мою ярость, и то не всегда. Иногда во время странствий я видел цветы. Невероятно красивые цветы. Но это я понимал лишь умом. Внутри же было лишь желание растоптать их и вырвать с корнем. Столетия мирной жизни — не для орка. Даже если я буду жить в тихом краю, и меня никто не будет трогать — это будут столетия, проведённые в ненависти и борьбе с ней. Я так жить не хочу, это даже не жизнь.

— Всё настолько плохо? Думаешь, ты не обретёшь спокойствия?

— Представь себе душу эльфа как музыкальный инструмент с миллионами струн. Мелькор когда-то, будучи гением, смог изменить некоторые струны. Какие-то он переналадил, и в результате появились орки. Но разве ты думаешь, что он хотел себе орков, которые слабее эльфов? Вовсе нет. Он направил струны души на ненависть к красоте, верность тьме, противодействие силам света. На ярость, битву, ненависть к окружающему миру. Однако это хрупкий инструмент. Когда он переналадил эти струны, другие порвались, потому что ему не хватило силы управляться сразу со всем творением Илуватара. Вот и вышло, что орков жжёт солнце, они меньше живут, они сами по себе меньше и слабее эльфов. Не видят в призрачном мире и не могут жить в мире, никогда. Это нам просто не дано. Я не питаю ощущения, что я главный герой в этом мире. Мы оба с тобой знаем, кто эти главные герои, и оба в своё время пришли к выводу, что не надо вмешиваться. Но всё же я старался выжить, поневоле меняя всё вокруг себя, а ты старался сгладить раны Средиземья. Вопрос в том, не слишком ли сильно мы вмешались? А ещё, пусть это покажется эгоизмом, но думаю, я такого не заслужил. У меня была жена, работа, друзья, увлечения. Я просто лёг спать и проснулся в теле орка. Проходил через страшные вещи, но разве я это заслужил? Смерть или столетия ненависти просто потому что? Я сохраняю достаточно рассудка, чтобы не винить в этом Эру или ещё какое-либо божество, но и оставлять всё как есть я не хочу, если существует хотя бы маленькая возможность. Я даже не прошу тела мага или эльфа, какое досталось тебе. Дайте мне мой остаток человеческого срока дожить в мире в любимой вселенной. Это хотя бы не так обидно. Кстати, ты сделал то, о чём я тебя просил?

— Да. Других попаданцев я за эти годы не нашёл. Никаких, несмотря на все наши усилия. Слова на языках нашего мира и всё в таком роде не дали никакого результата. Или нас здесь двое, или они зачем-то скрываются.

— А что с Орлами?

— Владыка Элронд сказал, что они майа Воздуха и не вмешиваются напрямую во многие дела Средиземья из-за глубинного равновесия. Когда чаша весов на стороне зла перевешивает силы, они прилетают, чтобы их уравнять. И даже тогда силы Света могут проиграть. В этом и равновесие, и честность. Если Саурон победит, он станет править Средиземьем до конца времён. Поэтому, когда значительно более малое войско людей вышло к Чёрным Вратам, Орлы прилетели, чтобы уравнять их силы. То же самое было в битве Пяти Воинств. Глубинные законы этого мира — так назвали эльфийские Владыки подобное. Если Орлы начнут помогать всегда, скорее всего, сама природа придёт на помощь силам зла. Так устроена Арда. Поэтому в основном люди справляются своими силами.

— Я слышал подобное от Короля-Чародея. Он говорил, что и сам больше применяет клинок, чем магию. Хотя в его распоряжении ритуалы, способные опустошить целые королевства.

— Я тоже слышал подобное до этого. От Галадриэли, — мы немного помолчали, думая каждый о своём.

— Иди в королевство людей, Менелтор. Я слышал, ты богат?

Андрей слегка смущённо улыбнулся.

— Кое-что из кулинарии и медицины нашего мира, а также литература, которой здесь ещё не написали.

— Здорово. Примени эти деньги правильно.

— Я вижу, что и ты не бедствуешь, да и вся твоя шайка… Каждый одет как вождь племени. И что значит правильно?

— Я убил дракона, и его пещера полна золота. Да и вообще, годы, проведённые в качестве довольно эффективного отряда наёмников, добавляют денег. Ступай. Силы тьмы сильнее в разы, чем прежде. Усиль защиту света. Найми гномов и хорошенько перетряхни память. Убери эту жалкую решётку у основания Хельмовой Пади. Замени её нормальным отводом воды как-нибудь в обход, а стену замуруй. Купи наёмников и поставь их сторожить Осгилиат или ещё что-нибудь. Даже если эти наёмники нам не пригодятся, они не примкнут к злу. Колдун пойдёт в Осгилиат защищать его, и тебе тоже следует там быть, — я положил обе руки ему на плечи. — Стань дополнительным щитом, чтобы было меньше вдов и сирот.

Андрей кивнул со всей серьёзностью.

— Не уступи тьме, ты затеял опасное дело, но не отворачивайся от света. Прошу тебя.

— Обещаю всё, что в моих силах.

Эльф ушёл, а меня позвал колдун.

— Вот, кусочек проклятого истинного серебра и маленький осколок палантира. Осколок я заколдовал, как ты и просил. Серебром сам занимайся.

Я поклонился колдуну:

— Ты чрезвычайно мне помог, — но радости у волшебника не прибавилось.

— Прошлая моя помощь обернулась горем для тех, кому ты попался на пути. Хочется верить, что я всё сделал правильно. Ступай, мне тоже надо собираться в дорогу.

Не говоря ни слова, колдун отвернулся, и я словно перестал для него существовать. Что ж, пора идти. Моя верная шайка стояла в боевом построении, ожидая меня. Сегодня, чувствую, что этот разговор будет сегодня.

Мы шли по пустошам, приближаясь к Пепельным горам. За годы скитаний я отчасти нашёл, отчасти сам построил путь через них. Кое-где перекинуть мостки или свалить пару камней. За несколько лет управился, и теперь у меня была тропинка в Мордор, в обход всех их защитных сил.

Уже у подножия Пепельных гор, мы остановились на ночлег. Высокий, размером с человека костёр горел в центре, воины сидели кругом. Я ждал уже второй час и дождался.

— Вожак, а зачем мы идём в Мордор? Чего нам там искать?

— Я ищу там силы и отмщения. Вы туда идёте просто потому, что я приказал. Мне надо свести счёты с Тёмным Властелином.

Смех и разговоры у костра прекратились.

— Ты идёшь воевать против Саурона? Дело твоё. Но зачем мы там? Ты нас спас, и до сих пор мы не сомневались в тебе, тебе всегда сопутствует удача в военных делах, ты словно великий Кхамул. Но у нас нет счетов к Властелину Тьмы.

Теперь надо сделать вид, что я немного перебрал, и сейчас начнутся пьяные откровения.

— Это лишь вы так думаете, ибо мало знаете. Вы все, гордые люди моря Рун, слушайте мои слова. Вы иногда величаете меня Кхамул, по имени самого легендарного вождя гордого племени истерлинов. Но у нас с вами почти один и тот же счёт к Саурону. Я лично видел вашего Кхамула, и не один раз, между прочим. Саурон — это тёмный волшебник, который правит орками. Но орками должны править ОРКИ! И я думаю, что подхожу на роль вождя ВСЕХ орков. Я пойду туда и вырву одну из опор его силы, чтобы он узнал обо мне и начал бояться, затем подчиню столько орков, сколько смогу, и завоюю весь Мордор!

Вокруг уже поднимался шёпот.

— А вы! Вы даже не знаете историю своего народа! Ваш Кхамул, сильнейший из назгул, после Короля-Чародея Ангмара. Этот некогда гордый воин, герой вашего народа, ныне лишь жалкий призрак, который не может до конца умереть и служит Тёмному Властелину, и будет служить вечно, потому что однажды Саурон его обманул!

Шёпот уже превратился в крики:

— Невозможно! Так великий Кхамул не пирует с предками, а до сих пор служит какому-то тёмному волшебнику?! Он лишён достойной смерти! Это не в обычаях нашего народа! Какой-то майар не должен быть хозяином нашего легендарного вождя! Он лишил его возможности встретить предков в том мире! — крики и возмущения ещё долго раздавались около костра, пока наконец один из сержантов не задал вопрос, после которого все замолчали и посмотрели на меня.

— Но что же нам делать?

— Ваш легендарный король обретёт покой, когда Саурон падёт. А я собираюсь сделать всё, чтобы он пал как можно скорее и навсегда. Вы со мной?!» — сильнейший выкрик «ДА!» из семи десятков глоток раздался вокруг костра.

— Тогда слушайте меня. Мы пойдём в Мордор, там я заявлю о себе. Вам не придётся напрямую воевать с Сауроном. Когда доделаем работу в Тёмной Стране, я отправлю часть из вас на родину, где вы должны будете собрать под своей властью как можно больше кланов.

— А потом мы откажем Саурону в союзе и начнём войну против него?

Я усмехнулся:

— Неплохой план, как для мальчишки. Из тебя выйдет толк, — юный воин смутился. — Но этого мало. Нееет, он своим коварством поработил легендарного короля Кхамула. Вы захватите власть среди истерлингов и за деньги пойдёте на службу в Мордор. Не забывайте про людей Запада, для них вы такое же зло, как и орки. Но вы сможете передать информацию людям Запада и подчинитесь им. Они или призовут вас в бой вместе с ними, или скажут всей вашей армии проваливать в свои земли. В любом случае вы нанесёте удар по силам тьмы. Я ослаблю его своим нападением сейчас, вы — позже своим возмездием, а дальше силы Запада сокрушат его окончательно. Потом приду я и наконец добьюсь справедливости для орков и истерлингов!

Однако голос моего сержанта вновь возвысился над толпой:

— Вожак, мы согласны и до последней капли крови будем воевать против Саурона за честь истерлингов. Но кроме Кхамула никому и не удалось до сих пор собрать под свои знамёна все кланы.

— Если вы действительно готовы пойти до конца, я дам силу тому, кто решится её принять. Не скрою, вы станете куда быстрее стареть, зато будете сильнее в несколько раз!

Я не удивился, когда все семь десятков людей синхронно подняли руки. Теперь они точно как фанатики.

— Ты! Подойди. Ты самый опытный сержант. Я могу сделать так, чтобы твоя жизнь и сила горели ярче в несколько раз, но свеча, что горит ярче, быстрее потухнет. Если ты всё ещё хочешь этой силы, подойди, пади на колени и открой грудь.

Не сомневаясь ни мгновения, воин сбросил доспех и разорвал рубаху, падая передо мной на колени. Моя ладонь, в центре которой лежал маленький осколок проклятого митрила, впечаталась ему в грудную клетку. Я вталкивал заклинания Колодца Душ и Тёмной Ярости в этого воина. Митрил с моим заклятием будет огоньком, который питается жизнью этого истерлинга. Зато он всегда будет ходить под заклятиями Тёмной Ярости и Колодца Душ, пусть и несколько ослабленными. Кусочек металла вошёл под плоть. Я читал заклинания вновь и вновь, опустошая себя, добавляя сил человеку. Когда я оторвал свою ледяную латную перчатку от его груди, остался бурый след моей длани. И ни следа от митрила. Лишь глаза воина в призрачном мире горели теперь угольками, правда ледяного цвета. Воин вскочил одним плавным движением и воздел меч в воздух. Я поднял Ледяную Скорбь вверх, и моя ватага ответила тем же. Каждый из истерлингов произнёс клятву мщения на крови, разрезав себе ладонь и бросив несколько капель в костёр.

— Клянусь солью в моей крови, что родом из Моря Рун. Не будет моему врагу покоя ни под землей, ни на земле, ни на воде, ни даже в воздухе, покуда я живу.

Долгий общий крик разнёсся на многие километры вокруг.

Спустя двое суток мы были на территории Мордора. Никто другой не пошёл бы за мной туда, куда я их позвал, но фанатичный огонь горел в глазах моих разбойников. В последнюю часть пути я снял доспехи, оставшись в обычной рубахе и штанах, на босую ногу. Лишь Ледяная Скорбь и тонкая цепочка на шее с мельчайшим осколком палантира. Заклинание волшебника не давало нас обнаружить, хотя я понимал, что это не панацея. В тёмной Башне Барад-Дур было пусто и страшно. Немногие живые охранники здесь старались не ходить, а чарам едва сопротивлялись даже фанатично настроенные люди. С нижнего яруса вела винтовая лестница вверх, оставляя по центру колодец в несколько метров шириной. В башню, разумеется, никто не пошёл, кроме меня. Красноватая дымка в призрачном мире полностью заполняла эту башню, и лишь осколок палантира с заклинанием не давал меня обнаружить. Я медленно и бесшумно поднимался наверх. Спешить нельзя. Пройдя пару десятков метров вверх, лестница делала ответвление вбок, и вместо колодца был каменный пятачок, на котором стояла небольшая колонна мне по пояс. На ней лежали три кольца с драгоценными камнями, через которые поток силы проходил дальше наверх. Я поднял голову. Там была ещё одна площадка, и магия на ней сильно отличалась. Ладно, я не за этим сюда пришел. Излишняя жадность губит. Я посмотрел на кольца гномов и выбрал то, которое светилось ярче остальных. Как только я взял его и надел на палец, случилось сразу несколько вещей. Во-первых, я почувствовал небывалый прилив сил, словно всю жизнь ходил с огромными гирями. Тело моё словно стало состоять из цельного куска нерушимого камня — так я себя чувствовал. А во-вторых, Багровое Око обратилось вовнутрь своей башни, и заклинание на осколке палантира разлетелось вдребезги. Меня, конечно же, обнаружили. Но сила уже захлестнула меня. Я едва сделал несколько шагов по лестнице без перил, после чего лишь усмехнулся и спрыгнул прямо вниз. Оказавшись через пару секунд на нижнем ярусе, понял, что это было как спрыгнуть с одного метра. Мои кости не сломались, я даже боли не чувствовал. А стоя на земле, я ощутил, что даже сильнейший ураган не сдвинет меня с места, как не может сдвигать горы. От выхода донеслись звуки боя. Мои истерлинги убивали немногих живых охранников, уже спешивших ко мне. Разумеется, меня бы они не остановили, но могли задержать. Уверен, сюда уже мчатся назгулы. Выйти мне не дали. Из тьмы и пламени передо мной вырос призрак — огромный железный воин с булавой. В моё сознание рвались тьма и ярость, приказ подчиниться, но я смог справиться с этим. В ответ на ураган огня воли Саурона во мне бушевал ледяной буран, стократ сильнее, чем я мог вызвать раньше. Я понял, что подчинить меня он сейчас не в силах, но и выйти я не смогу. Значит, будем давить сильнее. В шуме боя начали звучать слова силы. Когда заклятие было закончено, ничего не произошло. Но Тёмный Властелин знал, что оно может сделать.

— Если ты не выпустишь меня, я поднимусь на самый верх и разрушу заклятием палантир, через который ты так далеко смотришь. И даже попытаюсь уничтожить другие кольца своим клинком.

Несколько мгновений призрак ещё удерживал пелену, через которую не было хода, но затем замерцал и развеялся. Как только я пересёк грань башни, она возникла снова, отрезая мне путь туда. Мои воины держались. Но колебания земли сказали мне, что сюда движутся тысячи воинов. Взмахом руки я вызвал Ледяные Оковы, затем ещё, и ещё, и ещё. Вокруг нас была стена льда. Некоторые кристаллы даже содержали в себе ещё живых или уже мёртвых врагов. Накинув Тёмную Ярость на всех своих воинов, мы как спринтерские бегуны бежали от сердца тьмы. Я прикрыл левый фланг Гибельным Дождём. Сзади Барад-Дур и Ледяные Оковы, справа вулканические долины, где никто не ходит, потому что туда время от времени извергается пламя и лава из жерла вулкана. Впереди Пепельные горы, через которые нет пути официально. Хотя дорогу за собой придётся разрушить. Бешеная гонка нам всё же удалась. Хотя я и позволил себе расслабиться, лишь устраивая небольшой обвал и сбросив собственноручно сделанный мост в глубокую пропасть. В ближайшей же пещере, способной нас всех вместить, мы пережидали несколько часов, пока назгулы на крылатых тварях не исследуют всё пространство над нами.

Было странно слышать и чувствовать горы. Я слышал, как зовут меня драгоценные металлы и россыпи ещё не огранённых драгоценных камней. Где в горе полость, а где родник с водой. Даже закрыв глаза, мне было ясно, где каждый из моих воинов, пока они касались горы хоть одной частью тела. Так вот она какая — сила Кольца гномов. Взяв добротный истерлингский кинжал, бью себя по руке лезвием. Вместо раны, которая должна почти сразу перестать кровоточить и начать затягиваться, на коже остаётся лишь белый след от удара, который даже не пробил мою шкуру. Взяв уголёк из маленького костерка пальцами, я ощущал лишь приятное тепло, и никаких ожогов.

— Мы показали себя, вожак. Что дальше? — заклятый истерлинг уже восстановился и рвался в новый бой. Остальные выглядели уставшими, но слушали внимательно.

— Мне нужен десяток из вас. Когда мы выйдем за пределы Мордора, вы отправитесь кружным путем к перевалу Кирит-Унгол. И будете ждать, когда там пройдут или их поймают два полурослика, возможно сопровождать их будет странное существо.

Видя растерянность на лицах моих воинов и нежелание оставаться в этой стране малым числом, особенно после того, что они совершили, я дал разъяснения:

— Они шпионы сил света, и не обманывайтесь их внешним видом. Перережьте заставу, с полуросликами не говорить, не смотреть в глаза и на них вообще желательно. В идеале всё должно выглядеть как внутренняя разборка сил зла с силами зла, ясно? Можете всех отравить или перерезать, но обеспечить проход полуросликам.

— Зачем? Никому из нас не хочется оставаться здесь дольше положенного.

— Сейчас я отвечу, и вы замучаетесь выбирать среди желающих, — я позволил себе улыбнуться. — Они несут могучее заклятие сил света и пожертвуют своей жизнью. Удар их по Саурону будет явно смертельным. Это случится через несколько лет, так что вы можете не спешить, но я хочу, чтобы никаких накладок не было, поэтому посылаю вас сильно заранее.

— Почему тогда нам не захватить это заклятие? Вы можете его применить, а уж информацию мы доставать умеем, — все одобрительно закивали.

— Мы идём войной на сильнейшего из майар, который уже пару раз пережил нападение целых армий людей и эльфов. Чужими руками убить его — оно вернее будет и безопаснее. А если они его не уничтожат, уж я смогу добить ослабленного Тёмного Властелина. Коварство за коварство. Только так.

И это сработало. Истерлинги уже наперебой спорили, кто останется на ближайшие несколько лет в окрестностях Кирит-Унгола. Для них это была возможность как можно ближе поучаствовать в кровной мести, которую они затеяли против Саурона. В итоге три десятка человек вместо десяти всё же останутся. А я любовался кольцом в отсветах костра и думал, как быстрее добраться до жезла и проверить результат. Хотя внутренний голос нашептывал мне, что ещё рановато, и можно много чего сделать, чтобы обеспечить победу силам света. Вместо Лориена или Осгилиата я в итоге решил направиться куда севернее, в Гундабад. По пути отправить всех оставшихся истерлингов на родину завоёвывать кланы для меня. Если добро не может противостоять злу, ему будет противостоять другое зло. Я подчиню всех орков Гундабада и отправлю их в лобовую самоубийственную атаку на силы Мордора, когда они нападут на Осгилиат. А сам наконец встречусь с Менелтором и доберусь до жезла. Да, это сильно ослабит зло и на севере, и на востоке, и всё благодаря мне. Пусть я и не сказал им всю правду, но это лишь к лучшему, они бы меня не отпустили. Я не соврал по сути, я появлюсь в Осгилиате, просто есть ещё дела, которые надо сделать, чтобы помочь силам света. Времени теперь хватает. Гномьи кольца ведь не сделали своих владельцев призраками. Я в безопасности. Мелькнувшая мысль что гномы отличались от людей благополучно скользнула по краю сознания и исчезла. Я слишком долго надеялся на людей, эльфов и волшебников. Как и магию Ангмара, я завоюю себе уважение и право на ритуал своими силами и талантами, без работы на кого-то ещё, без уговоров. Сейчас не до философии, время воевать и мстить.

В месте нашей старой стоянки, у кострища, перед которым разбойники давали клятву, мы разделились. Шайка разбойников во главе с заклятым истерлингом отправились к морю Рун, а я в одиночку пошёл на север сквозь всю пустошь. Мне теперь не нужен был отдых, я мог идти круглые сутки, а сон требовался лишь раз в два дня на несколько часов. Мои доспехи и оружие словно перестали что-либо весить, чувство голода притупилось. Редкая охота на бродячих животных стала куда удобнее, колебания земли выдавали мне местоположение существ размером с кролика в километровом радиусе. Магия не истощала, как прежде, и даже солнечный свет стал просто неприятен, совсем перестав ослаблять меня. Для мощного урука в гномьей броне с проклятым клинком, владеющего магией и одним из колец гномов, это была легкая прогулка. Так мне казалось, так я сказал истерлингам, которые хотели пойти со мной в качестве охраны. Похоже, когда практически нет внешних раздражителей, ты подвергаешься куда более серьёзному испытанию. Остаёшься наедине сам с собой и своими мыслями, на которые нет времени в горячке боя. Я неожиданно натыкался на свои старые мысли, страхи и тревоги, словно на что-то колючее в тёмном чулане, где ищешь нужную вещь. За столько лет их скопилось немало. Внутренний голос наконец говорил в полную силу, а у меня не было серьёзной задачи в ближайшее время, чтобы на ней сконцентрироваться.

— Ты убил следопыта, первого же человека, который тебе доверился, помимо Андеря. Андрей не в счёт, вас с ним связывает один и тот же мир. Следопыт считал тебя опасным и ограничил твоё влияние на гарнизон Гондора лишь собой, и он не ошибся, — спор казался бесконечным, тем более когда тебе практически не надо спать и отдыхать.

— Я не смог погасить вспышку ярости, за что поплатился сполна. Индарик не имел права мне приказывать в таком тоне. И я бы умер, если бы послушался его или не стал бы защищаться. Во всём виновата орочья кровь во мне, — психологию проходят ещё на первом курсе меда, самое время для самоанализа, иначе вылезет какой-нибудь внутренний конфликт, когда нельзя мешкать, поэтому я прокачивал ситуацию дальше.

— Ты сам себе врёшь. Он имел право приказывать, так как ты нуждался в их благосклонности и сам на это подписался. А твои попытки всё списать на орочью кровь, или твой любимый аргумент, что ты защищался, смотрятся жалко. Уже давно ледяная магия Ангмара остужает орочью ярость. А твой аргумент про защиту уже давно стал лишь отговоркой, чтобы не думать обо всех тех людях, которых ты убил.

— Я давал им выбор, они всегда могли уйти и оставить меня в покое, они сами выбрали свою судьбу, — земля под ногами превратилась из каменистой почвы предгорья в жёсткую почву пустошей.

— Ты сам знаешь, как это выглядело. Орк, да ещё и полностью вооруженный. А в последние несколько лет ещё и с отрядом истерлингов. Ты дал им выбор между смертью и предательством своего народа. Они давали клятву верности своим королям. И ты сказал им или нарушить клятву, сделав вид что тебя тут нет, да отправиться восвояси, оставив врага на своих землях, или умереть.

Твой первый вождь ясно видел твоё нутро. Не зря он прозвал тебя Оркгрим Тёмный.

— Я оставлял в живых тех, кто бросал оружие или спасался бегством. Мне неприятно убийство, но если придётся замарать руки, значит так тому и быть.

— Первым человеком в этом мире был изгой. Ты уже даже и не вспомнишь его лица, хотя имеешь идеальную память. Когда твоя собственная раса, твой народ, к которому ты себя продолжаешь причислять, стал для тебя так неважен? Ты защищал изгоев-рабов, которые рады вонзить нож в спину любому орку, перед всеми, рискуя жизнью и репутацией. А сейчас, став многократно сильнее, ты убиваешь лучших представителей Гондора и Рохана, говоря, что ты лишь защищался. Колдун был прав, он не знает, с кем имеет дело, в тебе всегда было больше орка, время и сила лишь обнажили эту суть, несмотря на все наши людские замашки.

— Колдун был неправ. Таких, как я или Андрей, в этом мире никогда не было, и он просто никогда с этим не сталкивался. Он помог мне не раз, пусть даже не одобряя мои методы.

— Он тебе не верит. Он даже так и не открыл тебе своего имени. Ты стал гораздо сильнее, но он всё ещё может испепелить тебя одним удачным ударом. Поэтому ты ещё жив. Как только он решит, что твоя жизнь и судьба уже не стоят всех смертей, которые ты принёс в этот мир, он направит свою силу против тебя.

— Он годами мне помогал. Когда я сбежал тогда, после убийства Индарика, он единственный, кто принял меня, пусть и бранил много дней подряд. Позволил мне поселиться, пока я был в глубоком раздрае, помог залечить раны и двигаться дальше. Я ел и пил за его счёт долгие месяцы, прежде чем оправился и в первый раз вышел в пустоши.

— И вот как ты ему отплатил. Убил многих воинов Запада и продолжал дальше просить его о помощи.

— Он знает, что иначе было бы хуже. Пусть даже он поддерживает во мне свет, чтобы я не скатился во тьму, и не выступил на стороне зла, он мне не врёт и помогает. Этого достаточно, — слева виднелись скелеты нескольких молодых драконов.

— Да, твоя первая вылазка по пустошам была довольно давно. С тех пор ты устроил геноцид драконов ради собственной выгоды. Драконов уже нет, а своего ты не добился.

— Никто ещё не был в такой ситуации, как моя. Никто не мог знать, что этого не хватит. Драконы — очевидное зло, созданное Тёмным Властелином ради войны.

— Тогда почему ты не сказал про тот патруль эльфов у окраин Лихолесья? Боялся, что за убийство эльфов на тебя разозлятся куда сильнее, чем за людей?

— Да. По какой-то причине убийство эльфа здесь считается куда большим злом, чем человека. Хотя в обоих случаях я защищался, и обе жизни важны. Подвергать себя излишней опале из-за их предрассудков я не собираюсь.

— Ты уже позволяешь себе решать, что для них предрассудок и что лучше. И даже врать. Зачем ты солгал про тех двух хуорнов? Пусть даже ты действительно не знал, какой силы заклятие льда надо на них наложить, ты их зарубил вместо того, чтобы наложить новое, сильнее. Ты же просто хотел посмотреть, насколько эффективны энты как жертва на твоём алтаре к собственной цели. Зло и эгоизм как они есть.

— Повторить заклятие льда ещё раз, хотя оно уже один раз подвело? Безумие — как раз повторять одно и то же, что уже не сработало, надеясь на другой результат.

— Ну давай поговорим о безумии. Ты убил кучу народа, истребил весь народ драконов в этой части Средиземья, лгал единственным людям, которые тебе доверяют, и считаешь себя не злым орком, а добреньким человеком. Или даже лучше, хорошим человеком, который просто попал в такую ситуацию, где приходится выбирать из двух зол. Так может это безумие?

— Нет. Я всегда знал, ради чего делаю что-либо. И я не иду к своей цели любыми средствами, иначе бы энты или эльфы Лихолесья не раз оказались под моим клинком.

— Последние жалкие попытки цепляться за человечность, которой в тебе не осталось ровно с того момента, как ты выковал этот клинок. Ты же помнишь, как обескровил не только чернокнижников, но и их прислугу, чтобы кровь чернокнижников не пропала втуне. Твои орки выжимали их ещё живыми, чтобы вытекло побольше крови, ради твоей выгоды. А ещё казнь была максимально жестокой. Ты же оправдывал себя тем, что вынужден на это пойти, но было ли это так?

— Да, это было так. Они пытали меня и получили возмездие. Я не испытывал удовольствия от их смерти.

— Хорошо, если ты хоть сам веришь в это. А помнишь, как мы ходили этими тропами много-много лет подряд? Как прошёл первый год, с убийством нескольких Великих Орлов? Ты ведь убил нескольких. А по прошествии года жезл не дался тебе в руки. Только это заставило тебя изловчиться и, вместо убийства следующего Орла, рискнуть жизнью и пленить его, сказав, что ты не враг, и договориться о хрупком мире. Не второго, лишь седьмой ушёл от тебя живым. Уже тогда человеческое в тебе сильно стёрлось, и ты не можешь отрицать это.

— Я делал это от отчаяния. Столько трудов — и всё оказалось впустую. Орлы это майа, и я не убивал их по-настоящему. Они отправлялись на свой Заокраинный Запад или куда там ещё.

— Но страдали они по-настоящему сильно.

— Я уже давно это прекратил.

— О да, мы ходим пустошами многие годы. Скажи, когда твоя граница, после которой начинается тьма, стала отодвигаться? После первого года убийств? Или когда жезл так же жёг твою руку после десяти лет и двадцати убитых молодых драконов? Годы и десятилетия неудач ожесточили тебя, так ты думаешь, но они лишь обнажили твоё нутро. Когда ты видишь, что можешь проиграть, жизни окружающих начинают терять свою ценность. Под нож уже идут и эльфы, и энты. Люди Запада становятся такой же помехой, как заблудший отряд орков.

— Я делал то, что должно, но не пересёк черту.

— Зато много раз заступал за неё одной ногой. А помнишь, как ты едва не сорвался? Причём дважды. Один раз — в самом начале, когда жезл не дался тебе после пяти лет попыток. Ты же отбросил все свои рамки, полностью погрузился в ярость и жажду убийства и пошёл умирать в пещеру главного дракона этих мест. Ты шёл не за его сокровищами и не за его силой. Ты шёл умирать, сражаться изо всех сил, но всё-таки проиграть, чтобы было честно, в тот момент в тебе был лишь злобный урук и ни следа достойного человека. И вот туша этого дракона — твой заслуженный трофей, а ты лежишь около отрубленной головы, размером больше тебя самого, и кровь последнего дракона этих мест стекает по твоим латам, пока ты медленно приходишь в себя. Волшебник не выпускал тебя из землянки месяц, исцеляя твой дух всеми средствами. Но хуже, гораздо хуже, был второй раз. Помнишь, как твои поиски тёмных тварей в глубине Мглистых гор каким-то образом привели тебя в Шир через несколько лет? Помнишь того самого хоббита в ярко-жёлтой жилетке, качающегося на кресле-качалке, изредка теряющегося в клубах ароматного дыма? Как он рассказывал о своих приключениях мелкой ребятне, а ты сидел в зарослях и наблюдал, как в его кармане горит силой артефакт невиданной мощи? Ты же тогда едва удержал руку, чуть не пустив в ход клинок. Тебя удержало не благородство, а страх, что ты не совладаешь с силой Кольца и тут же обратишься во тьму. Как будто ты ещё не Тёмный.

— Я шёл в Древний Лес около Шира. Если кто и мог мне помочь, то Старейший из Нерождённых.

— О да, тот, над которым не властно даже Единое Кольцо. Возможно единственное существо, способное тебя спасти, обойдясь лишь своей силой, без всяких жезлов, мест силы и ритуалов. И напомни, что там случилось? Ах да, его воля кружила тебя в лесу, вечно выводя за его пределы. Бомбадил не хотел, чтобы ты до него дошёл, не хотел иметь с тобой дела, ведь он чувствовал зло в тебе.

— Его не волнуют судьбы народов Средиземья. Мало кто смог бы его найти. Да и сделал я это от отчаяния, он был в силах меня убить, против такого врага я никогда не смогу воевать.

— Ты опять обманываешь себя. Не ты ли сам когда-то думал, что выступи великий Оркгрим Тёмный на стороне зла — и армия Мордора завоюет весь мир? Твои знания, оружия и тактики чрезвычайно опасны для этого мира. Ты уже знаешь, как воевать против него. Силу даёт ему по большей части земля. Сжечь лес и проклясть землю ты сможешь, после чего закидаешь трупами и зальёшь кровью своих слуг, пока он не совершит ошибку и не умрёт. Ты мысленно воевал уже против всех сил Света. И лес Фангорн пал бы, если бы тебе приказал это Саурон, а ты не видел причины увильнуть. И Том Бомбадил бы умер, пусть и ушли бы куча времени и сил. И Минас-Тирит, и Осгилиат, Лориен, даже Линдон пали бы перед твоим напором. У них есть лишь несколько тысяч лет, они до сих пор честны и благородны. Среди них встречается и зло, и коварство, но до тебя им всем далеко. Твоя идеальная память хранит тысячи лет войн твоего мира. Все подлости и трюки. Дай тебе задание сделать неприступную крепость, и уверен, кипящее масло со стен будет детским лепетом. Дай тебе волю — через несколько лет все крепости сил тьмы будут обнесены колючей проволокой, а ещё через несколько лет ты с помощью примитивных динамо-машин сможешь пустить по ним ток. Сколько останется Средиземью жить мирно, как только появится пневматическое и вполне себе примитивное огнестрельное оружие? Сколько раз ты отгонял от себя воспоминания о строении трёхлинейки и автомата Калашникова, которые не раз видел на военных сборах и плакатах в классе ОБЖ, не говоря уж про ежегодную зарницу в наших школах? С твоей памятью ты бы рано или поздно создал подобное оружие. Даже школьники твоего времени опаснее местных чёрных нуменорцев. Да ты отгонял эти мысли не потому что добрый, а потому что любая сила, светлая или тёмная, заинтересуется подобным. А это опять несёт угрозу и твоей жизни, и твоим планам. Дай твоей злой воле свободу, ты и до Заокраинного Запада доберёшься.

— Возможно. Поэтому таким вещам никогда не бывать в Средиземье. Если они здесь появятся, то не из-за меня, — спор продолжался уже почти неделю, едва ли не каждая стычка возникала в памяти, а некоторые особо противные моменты возвращались множество раз. Голос внутри не знал усталости, когда дело касалось нападок на меня. Но лучше уж так, чем сомнения в решающий миг.

— А помнишь, как ты хотел просто найти какую-нибудь деревню или поселение людей, поселиться на отшибе и просто хранить их покой от всяких разбойников и прочих врагов? Твоя единственная действительно благородная попытка вернуть себе благородный облик достойного человека, хотя бы морально. Ты же даже не дошёл ни до одного поселения. Вместо этого ты вынудил майара тратить на тебя своё время, оттачивал мастерство боя на клинках, магические знания, чтобы потом много лет подряд убивать всё живое, что поможет тебе дойти к своей цели. Твой путь вымощен костями сотен и сотен твоих жертв, и далеко не все из них тёмные, далеко не все из них заслуживали смерти. Хочется спросить, когда умрёт твоя последняя разбойничья шайка? Ты ведь уже даже не сближаешься с ними. Хорза долгое время был тебе ближе, чем любой из сержантов сейчас. Они лишь орудие, которое ты повернул против Саурона, дёргая их за ниточки, как кукол. Ты не можешь не понимать: если Саурон не уничтожит твоих истерлингов, это сделают люди Запада. Они не позволят злым народам усиливать своё влияние.

— Это дело будущего. Даже нейтралитет истерлингов сильно ослабит Саурона, нанеся ему удар, откуда он не ждёт. А ещё по нему ударю я.

— Твоя жалкая попытка исправить содеянное. Но мы же идём в Гундабад, чтобы покорить всех орков. Когда ты появишься около Осгилиата во главе орочьей армии, не думаешь ли ты, что будешь плохо выглядеть?

— Я натравлю орков на орков. И всё будет хорошо. Они поворчат за моё отсутствие, но дело будет сделано. Север будет очищен, нападение на Осгилиат отбито малой кровью для людей.

— Послушай свои речи. Ты бросаешь на смерть тысячи жизней, пусть даже орков. Вздумай кто-то поступить так с тобой, он бы долго не прожил. Ритуал ведь даст тебе новое тело, соответствующее твоей душе. Как думаешь, что с тобой станет, если после всех убийств и свершений ты достаточно пропитался всей этой смертью, болью и кровью? Ты носишь проклятый клинок, а теперь проклятое кольцо, думаешь, это не сказывается на душе? Что если после ритуала твоё новое тело тоже будет орочьим? Или даже новой неведомой тёмной тварью. Если такое случится, тебе не помогут никакие слова и оправдания. Уверен, тебя казнят прямо на месте проведения ритуала, и ты получишь наконец по заслугам, — сердце дрогнуло от этой мысли, и я даже сбился с шага, но быстро выровнялся. Делай, что можешь — и будь, что будет. Этот девиз ещё не подводил. Твёрдой походкой я продолжал свой путь на север Средиземья. Минута тишины, вторая, третья. И когда появилась надежда на то, что внутренний голос, отчитывавший меня за все неизбежные ошибки и за все сознательные, не вернётся, в голове снова всплыл мой же голос:

— Ты убил следопыта, первого же человека, который тебе доверился, помимо Андрея, — я мысленно застонал. Это будет куда более долгое путешествие, чем казалось вначале.

* * *

Тёмный Властелин Саурон был в гневе. Назгулы не смогли найти дерзкого вора. Почти забытый орк вернулся, да ещё как. Никто даже не задумывался о подобной дерзости, а он смог осуществить. Его сила ослабла, и ему пришлось забрать все девять колец у назгулов, ослабив их. Зато он станет сильнее. Кольцо гномов долго пропитывалось сутью Саурона, пока было в башне, и даже очень сильный и волевой орк, человек, да кто угодно, кроме, может быть, эльфов, поддастся злу. Причём куда быстрее, чем это было раньше с людьми. Он абсолютно точно вернётся и бросит ему вызов. Кольца вгоняли в своих владельцев одни и те же пороки, одним из которых была жажда власти и силы. Он попробует собрать армию и придёт во главе её, а Тёмный Властелин уже знает, за какие ниточки дёргать, чтобы поставить таких как он себе на службу. Дерзкий орк со своими примитивными интригами против тысячелетней мудрости и коварства Саурона — даже смешно. Однако усиленный поиск вора дал неожиданные результаты. Шпионы Саурона уже поймали и теперь допрашивают странное существо, несущее на себе отпечаток силы Единого Кольца. Мастера пыток в Мордоре отменные, и даже этот фанатичный и безумный мозгляк скоро выдаст местонахождение Его собственности. Девятеро всадников выйдут из стен Мордора, как только узнают хотя бы примерное направление. А теперь ещё и этот вор. Война начнется в три тысячи пятнадцатом году Третьей Эпохи, на пару лет раньше, чем он хотел. Назгулам потребуется прикрытие для их деятельности, и лучший отвлекающий маневр, чем полномасштабная война, придумать сложно. Он уже послал вести в Харад и к морю Рун: ближайшие его союзники скоро начнут готовить к отправке первые подкрепления. Мощный отряд орков во главе с Готмогом Железным Кулаком отправится в атаку на Осгилиат, и у Саурона было несколько вариантов развития событий, к каждому из которых он был готов и каждый из которых сыграет ему на руку.

А где-то далеко Менелтор лично отправился с отрядом гномов-инженеров в Хельмову Падь, чтобы оставить их там и отправиться прямиком в Шир, подстраховать хоббита, не допустить промедления. Ощущение незримой беды слишком ясно шевелилось в сознании эльфа, чтобы у него были силы сидеть на одном месте. Наёмники стекались в Осгилиат, где некий капитан Гондора Азрутан щедро платил за труд из своего кармана и ещё некоего анонимного доброжелателя. Незримый механизм войны неотвратимо набирал обороты. Словно необъятно огромный зверь, просыпавшийся от долгой спячки, война всё чаще была в мыслях и словах всех народов Средиземья. Затишье перед бурей не обещало затянуться надолго. Всего год — так говорили им. Пустели деревни, пустел тракт. Люди всё большим потоком ехали в города-крепости своих государств, чтобы спрятаться от беды. В стране Рохан появились первые нападения мародёров и горцев Дунланда, хотя из Эдораса слали депеши, что всё хорошо, и король бдительно охраняет покой страны.Пираты Умбар вовсю готовили свои корабли, а с южных границ Итилиэна всё чаще приходили известия об отрядах харадрим, иногда подкрепленных гигантскими слонами, которые шли в Мордор. Тень нависла над Средиземьем, и последняя великая война покажет, нависнет ли она навсегда или же её рассеют, как уже бывало прежде.

Я дошёл до Гундабада спустя несколько долгих недель непрерывного пути. Передо мной открылась холодная и неприветливая земля, поделённая между кланами орков. Их было несколько тысяч, но никогда не больше пяти или семи. Границы их земель давно были определены. Люди не совались на земли орков, но и не отдавали своих. Орки были слишком разрозненны, чтобы стать действительно мощной силой, и были слишком орками, чтобы их всех вместе смог надолго удержать какой-то один вождь. До сих пор. Я захвачу первый же попавшийся клан, а затем буду присоединять их один за другим, пока передо мной не падёт весь Гундабад. Затем направлю своё войско обратно мимо Ангмара и Лихолесья в Осгилиат. Если поспешить, то я успею к битве ещё до Арагорна с его мертвецами. В таком случае, он сможет их использовать при штурме Чёрных Врат, раз их клятва всё ещё не будет выполнена. Осгилиат теперь охраняет не гарнизон из пяти сотен гордых человечишек, а куда больше сил. И пусть хоть кто-то встанет на моём пути.

Искать первый клан оказалось делом несложным. Топот огромного количества ног, который я чувствовал сквозь колебания земли, вёл меня не хуже компаса. У меня больше нет времени на красивые жесты, да и желания тоже. Поэтому я сразу показываю, кто здесь главный, вламываясь через главные ворота. Несколько стрел, пущенных дозорными, отскочили от брони, не причинив вреда, а тяжёлые ворота я вынес, словно тараном, ударом ладони. Пусть со стороны и не видно, но осадное заклятие, которое Король-Чародей должен будет применить на Минас-Тирите, удачно ослабит и такие ворота. Крики вокруг затихли, и местный вождь уже посылает сотни орков убить вторженца. Северный Ветер разметал орков, успевших подойти достаточно близко и окружить меня. Я шёл среди этих жалких тварей как высшее существо. Орки этих земель были меньше и слабее, чем уруки Мордора. Их щиты были деревянные и маленькие, а броню приходилось сочетать с меховой теплой одеждой, чтобы защищаться от холода, что не могло не сказаться на её качестве. Холод совсем перестал меня тревожить после того, как я стал владельцем кольца гномов. Те немногие, кто был слишком далеко от эпицентра или уже успел подняться, бежали на меня, обнажив свои клинки и палаши. Я не собирался марать свой клинок об такую дрянь. Я и сам по себе был силён, даже по меркам урук-хая, а усиленный Тёмной Яростью, с новообретённой мощью кольца, — и подавно. Любой осмелившийся подойти ко мне орк умирал от одного резкого и мощного удара латной рукавицей. Их откидывало на несколько метров, на землю они падали уже мёртвыми. Когда стало понятно, что до них туго доходит, пришлось схватить одного за ногу и метнуть в гущу противника. Он пропахал колею в рядах орков, и лишь после этого нападки на меня прекратились. Хотя бы их вождь не трус. Он не стал бежать от меня, напротив, с громким воем взял двузубое копьё и помчался в лобовую атаку. Одним усилием воли воздействую на его оружие, и оно рассыпается в прах, лишь задев мой нагрудник. Бежавшего на меня вождя хватаю за шею одной рукой, поднимаю в воздух и сжимаю ладонь в кулак. Из-под рукавицы брызнуло красным. Его хрип быстро обрывается, и на землю падает труп.

— Я Оркгрим Тёмный! Отныне я ваш вождь! Вы все подчинитесь или умрёте. Я соберу весь Гундабад и стану королем всех орков Средиземья. Выбирайте, поучаствовать в самой великой войне на моей стороне или умереть здесь и сейчас! — через десять секунд раздался первый робкий голос, восхвалявший нового вождя. Затем добавился ещё один и ещё. Словно приливная волна, крик рос, охватывая всё больше орков. Наконец через пару минут уже весь клан скандировал моё имя. Приятно.

— Мне нужны координаты ближайших кланов. Я отправляюсь туда немедленно.

Несколько орков, больше похожих на охотников, чем на воинов, стали рассказывать мне, где находятся ближайшие логова кланов, причём на общем наречии. Вестрон у них в ходу, а вот Тёмного наречия я тут не услышал. В Мордоре тоже далеко не все его знали, измельчала порода орков, но тут и вовсе беда. Оказалось, что кланов около десятка, и очень часто они расположены далеко друг от друга, чтобы не пересекались охотничьи угодья. Неважно. Я дойду до всех. Один из орков предложил собрать совет кланов, мол через неделю соберутся сразу все, и там можно будет заключить временный союз. Орк умер, договорив последнее слово. Они не поняли, что я собираюсь делать.

— Никаких временных союзов. Я подчиню или убью всех орков Гундабада!

Мне подвели самого сильного и большого варга, которые тут были редкость. Влив Тёмной Ярости в волка, я отправился к ближайшему клану орков. Затем ещё и ещё, и так десять раз. Сценарий был практически один и тот же, различаясь лишь в деталях убийства вождей да того, как именно я вламывался в крепость, учитывая местность и укрепления. Кроме двух последних кланов. Они сразу пали ниц передо мной. Хоть и слабаки, а быстро учатся. Впервые за очень долгое время все орки Гундабада подчинялись единой воле одного командира. Моими первыми приказами было сосредоточиться на подготовке к куда более серьезной войне. Забыв обо всех внутренних и внешних войнах, орки сейчас лишь охотились и ковали оружие с доспехами, в то время, как я и горстка их шаманов повышали число моей армии. Пары месяцев должно хватить. Потом ещё два месяца на то, чтобы дать им какие-то навыки. И затем в путь. Перед самым походом последний раз сделаем новых рабов. Они не будут ничему учиться, и я применю их лишь как тягловую дешёвую силу. В Гундабаде никому в принципе в башку не могло прийти атаковать меня в спину или даже нелестно отозваться. Передо мной испытывали страх и трепет. Впрочем, орки есть орки, некоторые то ли из смелости, то ли от тупости начали спорить и задавать вопросы:

— Зачем нам идти войной на Мордор? Их больше, и они сильнее. Мы просто проиграем, даже не дойдя до туда. Нас убьют проклятые эльфы или люди! Гундабад уже однажды был под пятой одного колдуна, с такой же холодной магией и ледяным сердцем, которого невозможно одолеть, и мы проиграли людям и эльфам.

— Дурачьё. Больше не желаю слышать ничего подобного, иначе тебя ждёт смерть в орочьей яме. Вами в тот раз правил человек, ставший призраком на службе тёмного духа по имени Саурон. Теперь же вами правит такой же орк, как и вы, просто гораздо сильнее. Тем более я живой, а не трупак, который ничему не может научиться. Мы пойдём в Мордор, и там орки подчинятся мне, потому что орки должны править орками, и никак иначе. Те, кто не подчинятся, умрут так же, как и ваши тупые вожди, посмевшие пойти против меня. Люди и эльфы не осмелятся напасть на нас, это я беру на себя. Моё имя известно в Средиземье в определённых кругах. А теперь заткнитесь, если не хотите попасть в яму.

Орочья яма, в которой делали новых орков-рабов, была теперь единственным наказанием за любую провинность. Каждый день туда сбрасывали любых нарушителей и самых слабых орков. Была даже попытка бунта среди сотни, которая должна была идти в тот день на убой, но когда я свернул шеи каждому из них, так и не достав оружия, орки наконец стали молчать и терпеть, а ещё старались не попадаться мне на глаза, не нарушать правила, и теперь из кожи вон лезли, чтобы стать как можно сильнее и избежать ямы. Идеальная тренировка. А я когда-то думал что придётся найти способ заставить их отжиматься или вроде того. Ха! С орками надо по-орочьи. Как же глуп я тогда был. Орки с природным талантом к скрытности или кузнечному делу, а также мясники-доктора теперь старались впервые поистине развить свой талант. Они даже дошли до сотрудничества, и бывшие враги из разных кланов работали вместе, обмениваясь хитростями и премудростями ремесла. Никогда бы не подумал, что они на это способны. Я дал им чертёж Мордорской катапульты, и несколько уже были готовы в разобранном виде. Чёрные Врата ими не разрушишь, но если вдруг какую малую крепость или форпост взять — пригодится. Да и плевал я на их правила. Буду бить из осадных орудий по живой силе, если надо будет. Шансов, что мои орки прорвут фалангу щитовиков, какие когда-то были под командованием Хака, не было от слова "совсем". Конечно, всегда оставались заклинания, но они тоже мне достаются не просто так. Я стал гораздо сильнее, но всё же не бог. Спустя четыре месяца моё свежеиспечённое войско было готово. Последняя партия рабов появилась на этот свет буквально несколько дней назад. Их взгляд ещё не стал толком осмысленным, зато они могли нести груз. Даже до меня дошли вести о том, что Саурон развязал войну, от моих истерлингов. Поэтому, вместо запланированных двух лет, пришлось выжимать всё, что возможно, за четыре месяца на невероятно жёстком графике. Орки уже дышать боятся в моём присутствии, как бы в яму не отправиться. Наконец настал час выдвигаться к Осгилиату. Возглавляли войско двое оставшихся в живых вождей, а замыкал я. Не очень стройной шеренгой в десять орков, шесть тысяч моих пехотинцев бежали марафонской скоростью по моему старому маршруту. Еды я взял в обрез и только на воинов, чтобы было легче идти. Тяглового транспорта на севере почти не было, поэтому пришлось заменять их рабами: за четыре месяца лучшего решения я не нашёл. Тюки с поклажей накрепко привязывались к их спинам на манер рюкзака. Рабы были в штанах, а то и вовсе лишь в набедренной повязке, и дрянном рубище, порой без башмаков и сапог. Вопрос с пропитанием среди самих рабов я решил просто, эффективно и очень жестоко. Последние, самые медленные, два десятка рабов наказывались каждые два дня. Последних десятерых я убивал и скармливал им же, а предпоследний десяток лишался одной руки на выбор. Конечности тоже шли в котёл. Если орк за следующий переход лишался ещё одной конечности, то дальше он бежал без обеих своих лап, с привязанным тюком за спиной. Это был его последний переход. Безруких убивал вне зависимости от того, какими по счёту они прибегут. В результате такой беспроигрышной лотереи никто и не думал филонить, а к концу пути у меня останутся самые быстрые и сильные рабы, которые уже обретут разум к тому моменту, достаточный, чтобы держать оружие. Конечно, они пойдут в первых рядах, ослабляя и истощая оборону противника. Или они все сдохнут, не дойдя даже до Осгилиата, и тогда проблема с их пропитанием решится сама собой. Когда моё войско проходило мимо Лихолесья, я чувствовал на себе взгляды незримых наблюдателей, и всё больше с каждым днем. Эльфы стягивали силы к границе леса, но не они моя цель. Пусть спят спокойно. Некоторые редкие путешественники иногда мелькали на горизонте. Они уносили ноги в сторону Озёрного Города и Эребора. Тоже мимо. Мне нужен лишь Осгилиат, а точнее, армия сил тьмы, что соберётся у его стен. Лишь бы успеть. Мне допустимо прийти раньше, я просто отправлюсь навстречу войску Саурона, но вот опоздать нельзя. Потом мне пришла в голову мысль, о которой я раньше не задумывался. Если я приду чётко в момент битвы, когда им на помощь придёт Арагорн с мертвяками, они могут и меня за милую душу зарубить, не спросив имени. Упущенная деталь вызвала гнев, и я щёлкнул хлыстом в воздухе, подгоняя войско. Теперь мне и вовсе жизненно важно прийти раньше на эту вечеринку.

* * *

Всадник в золочёном доспехе возглавлял приличное войско всадников и пехотинцев, компанию ему составлял волшебник в белых одеждах, воин с конским хвостом на шлеме и эльфийский воитель. В этот раз, видимо, все стороны сразу решили сыграть на опережение, поэтому ни у кого ничего не получилось. Армия Сарумана налетела на Хельмову Падь как коса на камень, и крепость, спасавшая народ Рохана множество раз, справилась и в этот. Даже тёмное колдовство Сарумана не справилось с их стенами. Мощная взрывная волна ударила по сплошной стене, огонь облизал камень, но крепость выстояла. То, что Саруман дал своим урук-хаям какое-то колдовство и сказал, где и как его применить, сильно тревожило Теодена Роханского. Этот волшебник ответит за своё предательство сразу, как только они выполнят клятвы Гондору и помогут в этой войне. Эльфийская помощь оказалась очень кстати. Это было неожиданно и приятно. Сначала эльф, который привёл команду гномов, и их новая кладка уже прошла испытание тем самым оружием Сарумана, все остались довольны. Теоден щедро отсыпал таким мастерам золота и даже оставил гномов в крепости. Они чинили, улучшали, достраивали Хельмову Падь и обещали, что её стойкость возрастёт в разы. Древние горы, к которым примыкала крепость, привлекли их внимание и будоражили разум. Совет эльфа поселить их там оказался удачным. Затем и вовсе подмога из Лориена, которую Теоден не ждал от слова "совсем". Несколько сотен эльфийских лучников отстреливали врага на протяжении нескольких суток без устали и даже отдыха. Людям лишь и оставалось, что спешно подносить им стрелы из запасов. Яростно толпившиеся под стенами урук-хаи в бессильной злобе умирали сотнями, идя на приступ с помощью осадных лестниц и таранов. Если бы они смогли разрушить стену, то жертв было бы в разы больше. А так подмога роххирим обрушилась на изрядно истощённые силы врага с тыла на пятый день с восходом солнца. Горн Хельма Молоторукого огласил Падь в очередной раз, и из так и не взятых приступом ворот выехал цвет конницы Рохана, во главе со своим королем. При поддержке сотен метких лучников-эльфов, зажатые между молотом и наковальней уруки умерли все до единого. Десять тысяч урук-хаев, с отличными латами и оружием, рослые, злобные и сильные, умерли в первой же своей битве. Великие герои, сопровождавшие его в той битве, отправились куда-то за подмогой. Без Арагорна, Гимли и Леголаса их боевой потенциал, конечно, упал, и в плане стратегического ума, и в плане чистой силы. Но уничтожив почти без потерь самую большую армию Средиземья до сих пор, войско Рохана было сильно как никогда и теперь спешило на помощь своему союзнику — королевству Гондор. Подкреплённые несколькими сотнями эльфийских лучников, во главе с Халдиром, который вызвался отдать дань Последнему союзу и воевать в этой войне бок о бок с людьми, конники Рохана были уверены в победе даже в самых тяжёлых битвах. Скорость, мощь и напор лучших конников Средиземья, сочетавшаяся с многолетней мудростью, зоркостью и меткостью эльфов, давали колоссальный результат.

* * *

Готмог Железный Кулак вёл огромное войско Мордора на приступ Осгилиата, а затем и Минас-Тирита. Бывшая столица Гондора и жемчужина этого королевства Осгилиат ныне должен быть практически пуст. Конечно, защитный отряд там есть, но его попросту не хватит против орков. Они займут этот город, и он станет лучшим плацдармом и крепостью для их следующего шага. Даже если не удастся взять город с наскока, они укрепятся в этом городишке и подождут подкрепления из Умбара. Под его началом было множество уруков Мордора, куча харадрим, даже Муммакилы, возвышавшиеся над троллями и олог-хаями, как сами тролли и олог-хаи возвышались над обычными орками. Гоблины предпочли сидеть в своей Мории из-за угрозы от эльфов Лориена. На открытом пространстве их истребят, это точно. Зато основные силы эльфов так же связаны угрозой исхода войска гоблинов из Мории, так что они тоже вынуждены сидеть на границе своих лесов. Проклятые истерлинги задерживались из-за внутренних распрей, и их подкрепление опоздало. Они теперь будут вынуждены сидеть в стенах Мордора, пока не пойдёт вторая волна, сокрушать остатки светлых сил. Придурки, так считал Чёрный Полководец Мордора. Вот только реальность оказалась куда неприятнее. Шедшие на приступ под покровом темноты орки были атакованы из пустого и тёмного города. В один момент не было ни огонька, ни единого движения. Орки гребли в своих лодках через реку, окружавшую город, в полной тишине и темноте. В следующий же момент они словно попадали в другую реальность, где повсюду светили факелы и свистели куча стрел. Гораздо большее, чем доносила разведка, число воинов, вполне профессиональные и далеко не все в броне сил Гондора. Их ночной штурм захлебнулся под утро, и орки отступили. Этого просто не могло быть. Если бы Готмог сам не шёл в первых рядах и не видел всего своими глазами, то он бы казнил любого капитана, который бы рассказал подобные сказки. Смотришь на пустой заброшенный город, моргаешь — и вот перед тобой залитое огнём и войсками неприятеля пространство. Ответ нашёлся быстро. Небольшой отряд чёрных нуменорцев сказал, что это может быть какой-нибудь волшебник, скрывший до поры до времени их от взора орков. Но днём он скрыть всю крепость не сможет, так что надо повторить попытку через какое-то время. Брызжа слюной от ярости, Готмог отдал приказ развернуть катапульты и разбить лагерь; как только всё будет готово, они сразу пойдут на приступ крепости. Ему был дан чёткий приказ — захватить Осгилиат и сделать из него плацдарм, а затем выступить на Минас-Тирит. Если даже Минас-Тирит захватить не удастся, это не беда — следует отступить в захваченный город и ждать подкрепления во главе с назгулами. Назгулы. Готмог словно попробовал слово на язык. Вкус был страшный и мерзкий. Ему не хочется докладывать назгулу о неудаче, лучше уж смерть. К несчастью, это оказалось ещё не всё. В лагере вдруг резко начали умирать офицеры, капитаны и вожди. А ещё орки-колдуны. И никто не мог понять, в чём дело, пока один из вторженцев не прокололся. Носившие Итилиэнское обмундирование люди замаскировались под орков и вырезали их, прикинувшись своими. Когда они поймали одного, тот, жертвуя жизнью, дунул в маленький пронзительный рог, а уже через час от их лагеря бежали пара десятков «орков», на ходу скидывавшие орочью броню и плащи. Они поймали лишь троих. Некие «Наследники», название отряда, — вот и всё, что удалось вызнать от них пытками и уговорами. Отряд из гарнизона, который когда-то охранял Чёрные Врата. Их смели первыми, но кое-кто выжил. Пойманных скормили варгам, но ущерб был ощутимым. Выяснилось, что некоторые из них успели отравить бочки с водой и грогом. Они ещё не захватили даже Осгилиат, а уже потеряли более тысячи воинов. Это непростительная ошибка, и за такое его казнят, если он не успеет её исправить до прибытия назгулов. Готмог ждал подкрепления Умбарских пиратов или даже Мордора, которые неожиданно быстро подойдут, но вот новую силу с северо-востока он не ждал. Никто не ждал. Будучи сначала темной ниточкой на горизонте, эта сила разрасталась по мере приближения, и скоро уже все достаточно зоркие люди и прочие существа могли увидеть армию низких горбившихся орков. Их одежда была в меху, их было около шести тысяч. Они были меньше и слабее, чем уруки Мордора, но представляли серьёзную силу. Возглавляли армию два вождя. Готмог выехал на своём варге вперёд. Стало быть, Гундабадские кланы смогли собраться и откликнулись на зов Саурона. Это очень хорошо. Можно будет послать их в бой первыми и по их трупам захватить город. Потерю даже всего их войска Готмог мог списать на неизбежные жертвы. Войско орков севера остановилось напротив пёстрой армии Мордора. В отряде Гундабада не было ни северных горных троллей, ни пещерных. Были в некотором количестве прирученные северные волки, служившие как боевые псы и авангард. Они были достаточно сильны и свирепы, чтобы загрызть человека-воина даже в доспехах, но слишком малы, чтобы использовать их как транспорт. Да и шкура не прочнее обычной волчьей. Несколько сотен таких вот волков почти не разбавляли общую картину. Просто море орков. А вот армия Мордора могла похвастаться и немногими чёрными нуменорцами, и харадрим со слонами. Готмог выехал вперёд и спросил:

— Эй, вы, кто у вас главный? Я здесь по приказу Саурона. Подчинитесь, и вам будет позволено воевать с нами против людишек, — армия орков севера стояла молча. Они все были мрачны и спокойны, хотя дышали тяжко, было видно, что они долго бежали. Задние ряды начали раздвигаться, пропуская кого-то, кого-то, кто тоже был на варге и закован в броню.

«Видимо, настоящий их вождь» — так думал Готмог, -«умно следить из тыла, чтобы никто не сбежал и не отстал, заодно можно и подгонять рабов».

Наконец вперёд выехал куда более рослый урук. Чёрный Полководец пробежался по нему взглядом. Не похож на северного орка. И тут глаз зацепился за клинок. Этот клинок он знал, и такой был лишь у одного урука. Тоже Чёрного Полководца.

— Оркгрим! Какого ты делал на Севере! От тебя было ни слуху ни духу с тех пор, как вся твоя армия погибла! Тёмный Властелин отправил тебя завоёвывать Гундабад?! Он невероятно мудр и коварен.

За прибытием новой армии орков и разговором двух вождей тревожно наблюдали люди в крепости. Наёмники тихо матерились и сетовали на то, что согласились слишком задёшево, против такой армии-то биться. Лишь у одного майара дрогнуло сердце и стало нехорошо на душе, когда он увидел Оркгрима во главе орочьей армии. А вот одного капитана Гондора, а по совместительству — работодателя всех наёмников, переполняла ярость, когда он узнал этого орка. Лишь Фарамир, младший королевич Гондора, тревожился больше за то, как им теперь защищать город от самой большой армии орков, что он видел за всю жизнь. Цепкий и умный взгляд его изучал как самого орка, так и реакцию своих ближайших сотоварищей на него. Он не знал, что тревожило больше: орк в гномьей броне и, похоже, с мифрильным клинком, или то, что его советники знали этого орка. Причём могучий волшебник, благодаря которому они отразили ночной штурм, был словно напуган, а вот капитан Гондора явно в ярости и тоже уже раньше видел этого орка. Отложив эти мысли на потом, Фарамир стал отдавать приказы, готовя свои войска к обороне. После такого подкрепления враги явно сразу пойдут на штурм, не делая передышки. Тем временем, «беседа» орков продолжалась.

— Да, это я. И я здесь не чтобы подчиниться тебе, Готмог. Ты сложишь свои полномочия, а твои орки раз и навсегда станут подчиняться мне. Если сдашься прямо сейчас, то даже будешь жить, пусть плохо и недолго.

Изуродованное многочисленными травмами и шрамами «лицо» Готмога выражало такое удивление, на какое вообще он был способен.

— Это приказал Тёмный Властелин? Не может быть!

— Конечно нет, я сам так решил. А теперь склонись или умри.

Оба спешившихся орка теперь держали руки на клинках. Готмог помнил, что Оркгрим затребовал у интенданта мифрил, и ему его дали, а затем появился этот меч. Его клинок был очень хорош, один из лучших в Мордоре, но, разумеется, он не выдержит и нескольких ударов по мифрильному лезвию во всю силу. Однако он и не полагался на свой клинок слишком часто. Оружие орка, который жаждет власти и из-за этого постоянно находится в гуще боя, ломается гораздо чаще, чем обычно. Его не зря прозвали Железным Кулаком. Он долгими ночами тренировал свой удар левой рукой. Десятки тысяч раз. Это оружие у него не отнимут, разве что отрубят саму руку. Это оружие не должно было сломаться. Он бил и бил своим кулаком, одетым в стальную перчатку. Бил, пока его удар не стал раскалывать деревья, камни, черепа тварей Мордора и нагрудные пластины доспеха орков вместе с их грудными клетками. Готмог убивал орков одним ударом. И он решил положиться на своё самое верное средство в этой ситуации. Ударить мечом справа, сделать шаг к этому выскочке и снести его тупую голову, пока он отражает обманный удар клинком. Вот только броня его смущала. Она была гномья, и это он тоже знал. Он может и выжить, поэтому придётся пойти на хитрость…

— Я склонюсь, ты ведь всё-таки тоже Чёрный Полководец, а там пусть назгулы и Саурон решают, кто из нас должен вести это войско. Но я склонюсь лишь перед Оркгримом. А ты же просто орк с его клинком. Откуда мне знать, что ты не самозванец?! Я знаю Оркгрима Тёмного в лицо, открой его!

Могучий урук слегка склонил голову, а затем просто снял шлем и держал его левой рукой. Как только Оркгрим завершил движение, Готмог подскочил, нанося удар клинком справа. Удар был обманный, поэтому силу он не вкладывал, а значит мог ударить куда быстрее. Урук заблокировал клинок своим шлемом, но даже не потянулся к своему клинку. Железный Кулак собирался снести его тупую башку к чертям и сразу отпрыгнуть, ведь тот мог успеть выхватить клинок и распороть ему живот. Репутация у Оркгрима Тёмного была среди бойцовых ям страшная. Он выступал там редко, но метко. Первая половина плана прошла как надо, а вот дальше начались проблемы. Мощнейший удар стальной перчатки в скулу заставил Оркгрима лишь слегка повернуть голову, вместо того, чтобы уже упасть с раздробленными челюстями, а то и черепом. Готмог уже отскакивал назад, когда Оркгрим как-то плавно, словно не спеша, но при этом очень быстро, шагнул за ним и, сложив ладонь лодочкой, резко ткнул в грудь, словно копьём, и так же резко вытащил, смахивая редкие капли крови со своей латной рукавицы. Разорванный нагрудник, сама грудная клетка и даже сердце заставили многих наблюдателей содрогнуться и даже неосознанно потереть свою грудь, словно примеряя на себя такую смерть.

Когда агония военачальника сил Мордора закончилась, я спросил:

— Ещё возражения?

Честно говоря, ожидал выскочек из вождей или телохранителей этого орка, но никого не было. Удивительное послушание. Медленно, словно две плохо смешивающиеся жидкости, моя армия начала смешиваться с армией Саурона. Я отдавал приказы, вызывал к себе всех офицеров, в общем, узнавал положение дел. А между тем тихо окружил орками людей, присягнувших Саурону, велел расчехлять катапульты. Когда все вожди людей стояли передо мной, я резко выкрикнул приказ:

— Убить всех Человеков!

Орки Мордора на миг замешкались, а вот северные — нет, те с удовольствием стали выполнять приказ. А уж по принципу обезьянка видит — обезьянка повторяет, Мордорцы тоже быстро втянулись в процесс. Вожди, конечно, возопили:

— Как так! Мы же служим Саурону.

— Верно. У вас клятва верности Тёмному Властелину, а не мне. Кто сказал, что я на его стороне?

Объяснение причины было единственным знаком и данью уважения к лидерам войск. После этого их казнили. Не осталось ни одного человека в моей армии. Один из капитанов-южан успел дунуть в свой рог. Видимо, он означал сигнал атаки слонам, так что я дал знак убить и слонов. Катапульты ломали огромным зверям ноги и проламывали черепа при особо удачном попадании. Чёрный Лёд очень хорошо действовал на постоянно живших в жаре животных. Гибельный дождь быстро убивал особо опасных особей. Но я смог сохранить парочку для своего использования. Как тягловая сила они незаменимы. Орки-охотники справятся с их управлением или умрут. Потери в моих войсках были в основном среди вчерашних рабов. Одноруких, без брони. Но теперь это неважно. Я повторил свою речь, вливая магию в себя и клинок для пущего эффекта. Накинул Тёмную Ярость на окружающих орков, чтобы они вроде как почувствовали вдохновение или что-то максимально близкое к этому. Исцелил Колодцем Душ своих раненых. Орки вняли моим словам и присягнули мне. Войско снималось с лагеря и готовилось к отбытию. Не хочу здесь находиться, когда придёт Арагорн с кучей неуязвимых призраков или Теоден со своей конницей. Впрочем, ради некоторых вещей задержаться придётся. Я взял свой личный флаг и в одиночку отправился к городу. На пол пути воткнул древко с полотнищем, на котором был кулак, поднятый вверх, окружённый языками пламени, и стал ждать. Навстречу мне уже выехали восемь всадников. Ну пусть, если им так спокойнее.

— Я Фарамир, капитан сил Гондора и сын наместника Гондора. Это капитан Азрутан, и лейтенант Аглахад. А еще маг, предпочитающий остаться безымянным. Хотя, я думаю, ты с ними уже встречался.

Я кивнул.

— А что за охранники, похожие на недоследопытов Итилиэна?

— Они из отряда, называющего себя «Наследники». Воплощают в себе лучшие стороны разных военных образований Гондора.

— Наследники… Уж не Индарика ли наследство? — я сказал наугад, но тут сложно ошибиться.

— Заткни свою поганую пасть, орк. Не смей произносить его имени! Ты убил его, я видел! — Азрутан сильно злился, а мне было весело.

— Не смей мне указывать, человек. Я могу убить вас всех, не сходя с этого места. Ну, кроме, может быть, мага. Так что выбирай выражения, а то пойдёшь по пути Индарика. Тот тоже много чего о себе возомнил.

— Хватит, зачем ты сюда пришёл? Ради переговоров? Между Мордором и Гондором мира не будет.

— Да ладно тебе, Фарамир. Прямо так и скажи, что тебе интересно, какого чёрта сейчас у нас происходило и что за битвы. Уверен, и маг тебе сказал, что со мной можно встретиться.

Волшебник кивнул.

— Хорошо, говори. Я слушаю.

— Слушай, королевич, я вам не друг. Но и не враг. Я уйду во главе этого войска атаковать Чёрные Врата и Мордор. Разумеется, я не смогу их завоевать, зато сильно истощу силы Саурона, а вы отправляйтесь за мной через некоторый промежуток времени и добейте ослабевшего. Ты не потерял ни одного воина и обратил противника вспять, если тебе такая версия больше нравится. Я лично сбегу в конце и найду мага, с которым у нас есть незаконченное дело. Вот такой план.

— И почему я должен тебе верить?

— Ну не верь, если хочешь. Однако я сейчас соберу войско и отправлюсь прямиком в Мордор.

— Тогда почему просто не ушёл?

— Встретиться хотел кое с кем. Но вот его тут нет, — взгляд метнулся к волшебнику, но тот лишь пожал плечами. Интересно, блин, выходит. — А ещё здесь скоро будет подкрепление. Теоден с армией Рохана и Следопыты Севера с кучей призраков на Чёрных Кораблях. Они вместо пиратов прибудут.

Фарамир изумлённо на меня воззрился, да и остальные казались сбитыми с толку.

— Ну что вы на меня так смотрите? Мне не улыбается, если меня атакует сначала лучшая конница Средиземья, а затем ещё и неубиваемые неуязвимые призраки во главе с наследником Исилдура, — Фарамиру, кажется, от таких новостей даже поплохело. Ещё бы, его отец — наместник, и короля у Гондора не было уже много десятилетий.

— Ты хочешь, чтобы мы дали приказ не нападать на тебя?

— О да, я этого ещё как хочу. Все в плюсе. Вы не тратите силы и жизни, я сохраняю армию для удара по Чёрным Вратам.

— Если ты сейчас же соберёшь войско и уйдёшь, то так тому и быть. Но не надейся, что я тебе верю. Если бы не маг, мы бы с тобой не разговаривали вообще, — я шутливо поклонился колдуну, но тот был серьёзен и мрачен. — Сними шлем. Я должен запомнить тебя на будущее, — я пожал плечами. Ну их дело.

Взгляду Фарамира предстал обычный урук. Здоровее и сильнее большинства, а черты морды чёрного цвета были настолько правильные, что можно было бы даже сказать лицо, а не морда. Обычные уруки скорее вызывали отвращение или страх, а на этого просто было немного неприятно смотреть. Грива абсолютно седых, убранных в боевую косу волос раньше не встречалась ему среди их племени. Он даже не знал, что орки тоже могут стареть. Речь его была куда чище обычной орочьей, хотя рычащие звуки выдавали специфический «акцент», говоривший знающему человеку, кто перед ним. Фарамир кивнул, и голову снова скрыл шлем.

— Как хочешь, командир, а я не дам ему уйти живым. Индарик был лучшим из нас! — Азрутан поднял клинок. Аглахад его поддержал. Следопыты натянули тетивы луков, а мне было смешно.

— Опустить оружие, мы на переговорах. Никаких убийств.

Азрутан в ярости сплюнул на землю:

— Тогда дуэль чести!

— В этом я не могу отказать, если орк согласится.

— Ох, целый капитан Гондора на одного орка. Так и быть, я принимаю вызов.

— Аглахад, бери следопытов и иди в город. Это приказ.

Мрачный лейтенант дал отмашку, и часть людей ушла. Как только они скрылись за городской стеной, из ножен Азрутана вылетел клинок словно сам собой и полетел в сторону моей шеи. Выглядело это так стремительно, словно капитан Гондора просто держится за меч, который сам захотел убить врага, едва успевая за движениями своего клинка. Он был примерно на уровне Индарика, но я был уже совсем не тот. Отдохнувший, с новыми силами — у капитана просто не было шансов. Ныряю под его удар и наношу косой удар в грудь своим клинком. Вот и всё. Короткая и славная смерть. Мгновенная и максимально щадящая. Единственное уважение, которое я могу оказать противнику.

Фарамир был внешне спокоен, но внутренне похолодел. Азрутан был определенно хорош, лучше Фарамира на клинках, может даже лучше его брата Боромира. Но чёртов орк метнулся так быстро, что словно смазался в пространстве, опережая движением свой зрительный образ. И это несмотря на комплекцию и броню. Внушает ужас. А ведь колдун говорил, что он ещё и заклятиями Ангмара владеет. Не хочется иметь такого врага. Здесь его миссия и как парламентера, и как судьи поединка, и как главы города выполнена. Он бережно поднял мёртвое тело товарища-капитана и, закутав его в плащ, понёс в Осгилиат. Маг и орк стояли друг напротив друга одни, смотря ему вслед.

— Он отправил Аглахада в город, потому что знал, чем всё закончится. Знал, но не смог переступить через это. Через свою ненависть. Ещё одна душа, павшая от твоей руки, которую я не смог спасти.

— Я бы мог извиниться лишь за вспышку ярости перед тем следопытом, которая ко всему этому привела, не более.

— Так почему не стал?

Я пожал плечами:

— Не хочу.

— Ты вернулся совсем другим. У тебя и раньше бывали плохие дни и даже месяцы, ты не раз ступал одной ногой во тьму, но сейчас всё совсем плохо.

— Как будто ты не принимал никогда решений, будучи напуган или в ярости. Словно ты никогда плохих эмоций не испытывал. Не надо читать мне мораль на эту тему.

— Я несомненно совершал поступки, будучи в ярости или горе, и даже часто жалел о них. Но ты не совершил поступок в ярости, ты в ней живёшь уже долгое время. Не слишком ли ты далеко шагнул во тьму? Есть ли ещё что возвращать? Я взял с собой тот жезл, а ты обрёл то кольцо. Если и с ним не выйдет, уже ничто не поможет. Давай я превращу тебя обратно.

Его слова меня злили.

— Я спокоен, но если ты хочешь ярости, я могу её тебе дать. Скажи мне, где Менелтор? Он должен был быть здесь!

Маг выглядел растерянным.

— Я не знаю, где он, он точно был в Хельмовой Пади, но затем отправился куда-то ещё. Ты готов сбросить шкуру орка?

Было чувство, что это неправильно, и в будущем я буду жалеть об этом, но остановиться прямо сейчас — уже не могу…

— Ты не сильнейший майар. Здесь не место силы. Ты меня или обманываешь, или проверяешь. Оба варианта меня не устраивают и злят. Если ты решил пожертвовать жизнью, то умри ты раньше времени при ритуале, со мной вообще неизвестно, что станется. Так что я не согласен прямо сейчас. А может ты решил, что я совсем погрузился во тьму, и используешь жезл, чтобы обратить меня горсткой пепла, как только я его коснусь? Единственного, кому я точно могу доверять, здесь нет, хотя он обещал, ты внезапно это предлагаешь прямо тут. А кто армию орков поведёт на Саурона, ты, конечно, не подумал. Всё, хватит этого. Мне ещё нужно воевать.

Волшебник достал тот самый резной жезл с драгоценным камнем и протянул мне.

— Ты сам сказал, подкрепления на подходе. Я выдержу, давай закончим это.

— Я ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ — НЕТ!

Ледяная Скорбь перерубила узорчатое древко магического жезла, и волна силы хлопком ударила в пространство. Мага откинуло, я смог устоять на месте, но лишь силой кольца.

— Основная сила в камне, не в посохе, мы оба ясно это видим. Не надо мне говорить про мои поступки, следи за своими. Камень можно погрузить и в обычный посох истари, а руны и вовсе лишь слова заклятие, да ещё и какие-то переделанные, словно там второй вариант поверх первого. Слишком много всяких мелких "но", чтобы я согласился прямо сейчас. Моя тропа лежит во тьму и ведёт в Мордор, но я ещё служу свету. Ты же чувствуешь правду?

Даже лёжа на земле и смотря на меня снизу вверх, маг умудрялся каким-то непостижимым образом словно возвышаться надо мной. Он посмотрел в мои глаза и медленно кивнул. Хорошо, значит он ещё верит, а главное — я говорю правду, даже если сам слабо верю. На меня он не напал, но и руку помощи отверг, встав самостоятельно. Не говоря ни слова, мы разошлись. И когда я уже повернулся к своему войску, произошли сразу две вещи. Из ворот Осгилиата вылетел стрелой Фарамир с небольшим отрядом рыцарей, и из Чёрных Кораблей вышло три десятка следопытов. Их души горели сильным огнем, а на челе их вожака сияла звезда. Ну здравствуй, Арагорн. Я надеялся тебя никогда не встретить, особенно пока я орк, особенно когда у тебя неуничтожимая армия под рукой. И крепкий гном, и статный эльф были подле него. Сквозь материю кораблей, шагая по реке аки по суху, шли полупрозрачные зелёные фигуры, несущие лишь смерть. В призрачном мире они выглядели как сгнившие трупы в броне древних дней. Может, какая-то магия и может им навредить, но проверять я этого не хочу. Фарамир пошёл на перехват, и я отдал приказ не трогать его. Проехав в считанных метрах от строя моих воинов, он заставил Арагорна замедлить свой шаг. О да, владыка людей. Понятно, почему он не носит доспеха. Как и было написано в книге, клинок его светился светом и солнца, и луны. Более того, даже орки и гоблины, которые не видели в призрачном мире, не могли смотреть на клинок. Это вызывало физическое отвращение и боль. А мне и вовсе было не с руки с ним сражаться. Вот идёшь ты в ближний бой, а противник размахивает ослепительным источником света, за которым нифига не видно. За клинком противника не уследить, даже видеть неприятно. У Арагорна десятки лет тренировок, он мастер меча. Его клинок разрубит и гномью броню, а кровь нуменорца позволит выдержать любое заклятие страха и придаст сил рубить орков хоть весь день. Читая давным-давно книгу, я не понимал слов Боромира, что меч Элендила может сместить чашу весов. Я думал, что это лишь символ, и люди будут биться охотнее за короля. Но теперь понимал, что Арагорн против орков сам себе маленькая армия и непобедимый сказочный витязь. Фарамир уже преклонил колено перед своим истинным королём и что-то сбивчиво докладывал. У них завязалась дискуссия. Я спешно дал приказ выступать. Для орков объяснение ещё придумаю, а вот, боюсь, второго Фарамира, чтобы если что тормознуть атаку Теодена с Гэндальфом, у них нет. А этот не умеет телепортироваться и быть в двух местах одновременно. Значит, в путь. Кольцо, помимо приземлённых вещей вроде дополнительной физической силы, давало и более сложные способности. Так я, например, чувствовал, что у Чёрных Врат оборвутся многие нити. Но лучше чем сейчас я уже точно не подготовлюсь. Только вот где Менелтор… Ладно, разберемся. По моему знаку раздались звуки орочьих труб, и многотысячное войско, состоявшее из одних только орков, волков, да пары слонов отправилось к Чёрным Вратам. Я чувствовал спиной взгляды колдуна, Арагорна, Аглахада, который понимал, зачем его отправили в город, но от этого не менее злой. И внимательный взгляд Фарамира, и оценивающий — Леголаса. А ещё я почувствовал на себе тяжёлый и тёмный взгляд, очень издалека. Кажется, сам Саурон наблюдал за своим войском и тем, что я сделал. Не будем заставлять Тёмного Властелина ждать. Чёрный Полководец возвращается в Мордор, и это не несёт Саурону ничего хорошего.

* * *

Саурон видел, как пришли орки Гундабада и как встретились два Чёрных Полководца. Оркгрим был силён по меркам орков, а украденное кольцо и вовсе не оставляло шансов его противнику. Пока всё шло по плану. Никаких назгулов, никакого подкрепления. Он придёт сюда сам и здесь же склонит колено. Ноша, что он на себя взял, велика, а сейчас Тёмный Властелин добавил ему тяжести, отдав войско. Немного неожиданно было только то, что он вырезал всех людей, оставив в армии лишь орков, но это мелочь. Когда он дойдет до Чёрных Врат, Саурон бросит последний камушек на его плечи, и жалкий орк надорвётся. Ноша, которую он так долго нёс, утянет его во тьму. Непонятно, на что этот орк рассчитывает и как договорился с людьми, но это и не важно. Когда Саурон его сокрушит и обратит на свою сторону, это не будет иметь никакого значения…

«Река красная от крови людей и эльфов. Поля битв, усеянные трупами, повсюду тела. Война и смерть сопровождают меня, словно тень. Многотысячные войска орков под моим контролем не знают ни поражений, ни потерь, ни даже усталости. Люди, посмевшие меня обманывать и использовать, умирают по моему приказу. Эльфы, смотрящие на всех свысока, хотя не имеют к своей благодати и совершенству никакого отношения, умерли по моему приказу или трусливо сбежали в свой рай за море. Гномы в своих твердынях, занятые лишь золотом и собой, были порабощены и истреблены по моему приказу. Чёрный Властелин, вздумавший использовать меня, уступил мне и остался жив лишь по моей воле. Все непокорные получили урок. Я — сильнейшее существо в этом мире. Урук, владеющий магией Ангмара и многими секретами человечества далёкого будущего. Весь «свет» Средиземья хотел убить или использовать меня при первой же встрече — и захлебнулся своей кровью. Вся «тьма» Средиземья хотела убить или использовать меня при первой же встрече — и теперь боится меня. Я Великий Оркгрим Тёмный. Убийца драконов, Вестник смерти, Повелитель Хлада и тьмы. Весь мир страшится моей силы, хотя не видел и половины того, на что я способен. По мановению моей руки бесконечные армии орков растекаются по миру чёрной волной и ставят на колени любого, кто смеет бросить мне вызов. Ледяная Скорбь впервые больше не жаждет крови, выпив целое красное озеро, наполненное этой тягучей и вязкой жидкостью моих врагов».

Варг подо мной оступился, и видение сгинуло. Встряхнувшись, я огляделся. Уже близко. Всего в дне пути Мораннон. Чёрные Врата, место, которое должно стать апогеем моей личной войны против сил тьмы. Моя армия против армии Саурона, во взаимном истреблении. А затем придёт свет и сокрушит остатки выигравшей стороны, позволив мне наконец достичь такой далёкой цели. Да, стать человеком здесь сложнее, чем достать звезду с неба, но я уже почти дотянулся до звёзд, хотя это и заняло десятки лет и кучу испытаний, зачастую смертельных. О том, что мой путь к небу был выстлан войной, смертью и трупами, я старался не думать. Последнее время мне плохо спится. Даже после нескольких часов сна я просыпаюсь уставшим. Сон не приносит отдыха, лишь кошмары. Редкая дрема вызывает странные видения, как сейчас. Если бы не стойкость и запас сил, дарованные мне кольцом, я бы наверняка уже сошёл с ума или даже умер. Наверняка это чёртов Саурон истязает мой разум, но ему недолго осталось. Битва у Чёрных Врат должна стать и его концом, если мы с Андреем ничего глобально не поменяли. Братство также распалось, я видел лишь часть их, как и должно быть. Два маленьких хоббита наверняка уже несут погибель Саурона по территории Мордора, а целые две армии, идущие на него в лоб, — достаточно сильный отвлекающий маневр. Орки не умрут после смерти их Властелина. Я их соберу и направлю на Харад, а затем ещё куда-нибудь, пока все они не умрут. Стоп, я же собирался их бросить уже у Чёрных Врат. Чёрт, мои мысли всё чаще путаются последнее время, но я выдержу. Власть над такой силой опьяняла, что не лучшим образом сказывалось на моем расшатанном состоянии, но я ещё соображаю. Злая улыбка пересекла моё лицо под шлемом. Им всем не уйти от меня. Никому. Они все заплатят. Кто эти «они», я не очень себе представлял, но это и не важно. Главное — двигаться вперёд. Как только я перестаю что-то делать или чем-то заниматься, ко мне возвращаются видения умирающего Средиземья. Сглотнув, внезапно почувствовал сильнейшую сухость во рту. Сколько времени я дышу как загнанный пёс, с открытой пастью, и даже не замечаю этого? Час, два? Сутки? Неважно, фляга с водой справится. Это мелочь. Нельзя отвлекаться от главной миссии. Я наложу Тёмную Ярость на как можно большее число орков и отправлю их на штурм. Это позволит им не струсить и продержаться достаточно времени, чтобы я успел уйти. Груз последних дней давит на меня как скала, но я сам по себе крепок как гора. В моих мыслях была лишь ближайшая битва и план действий. Я не чувствовал вкус воды, не замечал, что именно жую и глотаю во время всё более редких перекусов. Всё моё существо было направлено на Саурона. В одном дневном переходе за нами шла сильнейшая армия света со времён Последнего Союза. Впереди была сильнейшая армия тьмы с тех же времен. А посередине был я. Ни рыба, ни мясо. Уже не совсем урук, ещё далеко не человек. С армией орков, но воюющих против тьмы и зла. Чёрт подери. Почему они мне не помогают?! Ах да, я сам составил такой план. Вмешиваться раньше времени силам света нельзя. Моя голова снова повисла, а разум погрузился в тревожную дрему, наполненную картинами мира, лежащего под моей пятой.

И снова лишь резкая остановка всего войска привела меня в чувство. Мы были на равнине пред Чёрными Вратами, и взгляд Саурона был направлен на наше войско. Его слова шептали в моей голове, но я уже давно привык к голосам и просто не стал обращать внимания на ещё один. Единственный способ их прекратить — следовать своему плану. Штурмовать ворота — неэффективная стратегия, так что будем играть роль короля орков до конца. Я беру двух вождей, одного знаменосца, и мы все вместе подъезжаем на варгах почти вплотную к Чёрным Вратам.

— Я — Оркгрим Тёмный! Бывший Чёрный Полководец Мордора, Король орков Гундабада, вызываю на бой силы Чёрной страны, за право править всеми орками! Довольно над нами власти злых духов, майаров и призраков! Орками должны править орки, и я самый достойный! Выходите на бой, или сдавайтесь!

С ужасным лязгом скрежещут цепи, которые тянут несколько пещерных троллей, чтобы приоткрыть одну створку Врат. Громкие звуки раздражают меня и причиняют дискомфорт, я уже довольно долго не спал. Касаюсь Ледяной Скорби, и холодок магии зимы пробегает по моему телу, освежая его и помогая взбодриться. Навстречу мне вышло посольство Мордора. Несколько чёрных нуменорцев во главе с каким-то колдуном, чей шлем полностью закрывал глаза пластиной, не позволяя видеть, зато рот полностью открыт.

— Смотрите, вы оба. Даже посольство страны, которую все считают страной орков — полностью из чёрных нуменорцев. Вот как низко пали орки на востоке, — тем временем ко мне подъезжает Глашатай Саурона. Уста его обрамлены чёрными губами, а вокруг них — следы старых ожогов. Кожа его бледная до невозможности, но слабым и больным его не назвать. Остальные воины здесь видимо были для виду, так как говорил лишь он.

— Моими устами с тобой говорит сам Властелин Саурон. Ты однажды предал своего истинного Повелителя, но наш щедрый правитель согласен дать тебе второй шанс. Возглавь войско Мордора и сокруши армию людей, что идёт позади тебя. И наш щедрый хозяин даст тебе любую награду на твой выбор.

— Ты лишь жалкая марионетка. Обычный человек, жаждавший силы, и оттого продавшийся Саурону. Я видел клан чёрных нуменорцев, обычные злые люди, разве что могут чуть больше. Нуменорцы, что пошли за Сауроном, теперь лишь его прихвостни, их кланы немногочисленны, и у вас нет даже шанса на былое могущество этой династии. А вот те, что за свет, пусть едва и не вымерли, сейчас восстанавливают своё королевство. На троне Гондора снова наследник Исилдура. Чего ради мне идти во тьму, как вы? Не надо лгать мне про то, что твоими устами говорит Саурон, ты лишь зачитываешь текст, который написал кто-то ещё. Мы пришли сюда за войной, орки будут биться ради орков. На Вратах слышали мой возглас, и в мире призраков я явно вижу, что души многих орков колеблются. Они никогда раньше не думали о своей судьбе, а я позволю им взять её в свои руки! Тебе нечего мне предложить, ибо ты ничем не владеешь.

Глашатай некоторое время молчал, потом словно сгорбился. А когда высокий человек выпрямился, из его рта снова лились слова, вместе с пламенем, обжигавшим его губы и кожу вокруг рта.

— Ты действительно самый достойный урук из всех, что когда-либо появлялись в Мордоре и за его пределами. Я не боюсь ни тебя, ни ту армию света, что идёт за тобой. Я могу позволить себе потерять всю свою армию и остаться в выигрыше. Ты знаешь, что вашей совместной силы не хватит, чтобы сокрушить меня. Но… я вижу… твоя душа светится уверенностью в победе. Ты ещё не проигрывал серьёзных битв, и я не представляю, что именно ты придумал, чтобы одолеть меня. Это не важно, Оркгрим. Не было ещё уруков, способных меня удивить, поэтому ни с кем я не говорил на равных из твоего племени. Но ты можешь стать первым. Я действительно могу дать тебе всё. Я даже знаю, зачем тебе это кольцо. Я наблюдал за той вспышкой силы у Осгилиата и разобрал плетение разрушившегося заклятия. Тебе ненавистен путь орка? Помни, я сильнейший и мудрейший из майар. Я дал этому миру Кольца Власти. Роковая Гора — место силы. Я дам тебе тело майара, если ты того хочешь. Оно будет выглядеть как человеческое, но не будет стареть. Твоя магическая сила останется при тебе, ты до сих пор сможешь использовать магию Ангмара как никогда свободно. Тебе кажется, что ты знаешь способ окончательно меня убить. А даже если так, сила Колец тут же начнет таять, — проклятый майар начал давить на больные точки.

— Я избавлюсь от этого тела до того, как она истает, это недолго, ты знаешь, что ритуал уже готов.

— Но станут ли они его проводить? Если меня и вправду не станет, зачем им ты? Эльфы уходят и скоро уйдут совсем. Майары, Орден истари, направленный в этот мир, чтобы противостоять мне, выполнив свою миссию, не останутся в этом мире. Они не привязаны к нему ничем, кроме своей миссии, и потому покинут его в первых рядах. Некому будет совершить ритуал. Никто не будет жертвовать своей силой и жизнью ради орка, который уже не нужен. Они могли это тебе пообещать взамен на верность, но после моей смерти твоя верность свету ничего не будет стоить. Подумай, будет ли волшебник рисковать, пытаясь превратить тебя в человека, когда это бесполезно? Они уйдут, сказав тебе пару отговорок. Я видел в твоих мыслях, что ты надеешься на Гэндальфа Серого. Почему ты думаешь, что маги бескорыстно помогают? Он может быть добр по людским мерками, но ничего не делает зря. Если он спасал гномов от гоблинов и помог им вернуть богатство, то лишь чтобы убить сильнейшего дракона и лишь чтобы он случайно не присягнул мне. У них у всех есть своя корысть. А некоторые просто пишут историю Средиземья, и им вообще наплевать на тебя. Я не бескорыстен, но честно называю тебе условия сделки. Мне будет выгоден такой союзник после падения людей. Ты же догадался, почему?

— Ты ведь можешь и лгать по поводу магов, — но, признаюсь, семена сомнения упали на благодатную почву. — По поводу орков тоже всё ясно. Лишь небольшая армия останется на всё Средиземье, чтобы гасить любые возможные очаги сопротивления. Огромные армии орков нужны для войны. Ты, наверное, завоюешь все царства людей, убьёшь или изгонишь оставшихся эльфов, штурмом уничтожишь царства гномов, а потом примешься и за вчерашних союзников. Ни Харад, ни Прирунье, ни даже Дунланд или Изенгард не должны представлять угрозы никогда. Но после этого… Да, не будет никаких армий из сотен тысяч орков. Править голыми землей и камнями, с которой орки сдерут всё до последней травинки, вряд ли входит в твои планы, особенно до конца времён. Я не знаю, что именно ты будешь делать со всем Средиземьем, но орки явно лишь средство для тебя. И твоих россказней недостаточно, я всё ещё собираюсь воевать против тебя, — я заметил, что оба вождя орков и знаменосец словно в трансе. Понятно, разговор этот лишь между двумя.

— Я не знаю, с чего ты взял, что тебя не уничтожат как ненужного свидетеля, как неудобное воспоминание о том, что свет не обошёлся и не смог бы победить без помощи орка. Это внесёт слишком большую смуту. Люди на такое не пойдут. Но чем плохо моё правление, если ты сможешь вечно жить в Средиземье? Я не хочу тебя убивать, и ты слишком силён, чтобы я смог быстро тебя подчинить. А как только я попытаюсь, ты сможешь обратить свою мощь против меня, и это может сработать. Я не обманываю, потому что и правда чую от тебя опасность всем своим существом. Неведомым мне способом ты обладаешь разрушительным потенциалом, превосходящим таковой у целых армий. Лишь по этой причине между нами вообще возможен этот диалог. Я не вёл подобных речей многие тысячелетия.

— Я могу себе представить на примере Мордора, на что будет похожа твоя власть над всем миром. Провести вечность или даже просто сотни лет в подобной клоаке, какой несомненно станет всё Средиземье, я точно не собираюсь. Ни в теле орка, ни в каком другом.

Обожженная пасть изобразила нечто вроде улыбки.

— Ты ведь мыслишь шире, так почему твой взгляд столь узок в этом вопросе? Мне действительно не нужен полностью опустошённый мир у моих ног. Чем больше в нём жизни и магии, что подчиняется мне, тем сильнее буду я. Не стану тебе лгать или обманывать, я действительно буду воевать, и много. Из-за войны и орочьей природы действительно множество земель будет выжжено. Но ты можешь выбрать себе любой край на выбор. Хочешь весь Фангорн или Лориен, или Лихолесье? Или, может, тебе по душе горы? Забери Одинокую Гору или Карадрас вместе с Морией, тамошний повелитель из тьмы и огня как раз недавно освободил трон. Хочешь Изенгард или может тебе по душе наблюдать за своими владениями из Минас-Тирита? Забери Море Рун, леса Итилиэна, Линдон или весёлый беззаботный Шир с Древним Лесом впридачу. Я в любом случае не стану выжигать всё Средиземье, так почему бы мне не отдать кусок земли своему верному подданному? Ты даже можешь там выращивать свою армию из любых народов Средиземья, чтобы обезопасить себя от моего предательства.

Я стоял и не знал, что сказать. Точнее, знал. Знал, что надо сделать дальше, но не мог. Не мог исторгнуть из себя отказ и продолжить следовать плану. Слишком много "но", слишком много всяких странностей. Странно ведущий себя колдун из Прирунья. Люди, которые уже пытались меня использовать, были сзади и с радостью отправили меня на смерть сюда. Да, это был мой план, но никто не стал мне препятствовать или помогать. Не попытался сделать его лучше. Если целью магов была лишь победа над Сауроном, помощь мне с угрозой для жизни и впрямь теряла смысл, если я уже им не нужен. Ближайшее место силы довольно далеко. Изенгард или Лориен. Успеет ли сила кольца истощиться достаточно, чтобы я вновь не смог пережить ритуал? Тогда все труды пойдут прахом, и даже в лучшем случае я умру. А вот Саурон, как ни хочется это признавать, прав почти везде. С моими знаниями я действительно могу его одолеть. Срезать с пальца Кольцо вышло у великого короля людей, и всё же он был обычным человеком. Армии орков мне теперь тоже не страшны. Неважно, сто или тысяча, или десять тысяч, обычные орки мне уже не соперники. Назгулы уже тени самих себя. Я способен выйти против всех девяти разом и, как минимум, отогнать их огнём. И самому Саурону нет смысла выжигать весь мир и нет смысла воевать против меня. Даже если я чувствовал нити судьбы, уж он явно чуял, что у меня есть шанс его убить, даже если он вновь наденет Единое Кольцо. Абсолютная каша в голове. Все факты, за и против, никак не могли улечься на свои места. Неужели я уже всерьёз рассматриваю вариант согласиться на условия Саурона? Но тут это скорее потому, что свет оказался не такой уж безгрешный. Переполненный сомнениями, я совершал всякие бессмысленные мелкие движения. Чуть дёрнул поводья варга, поправил ножны с Ледяной Скорбью, хлопнул по поясной сумке, проверяя, на месте ли она. Абсолютно на автомате я на ощупь начал перебирать вещи в сумке, думая совершенно о другом. Натыкался на всякие полезные в походе мелочи, расставляя их по полочкам памяти, пока не наткнулся на сложенный вчетверо лист бумаги. Не сразу вспомнив, что это такое, я вытащил листок и пробежался глазами по письму. Последнее, которое я получил от Андрея. На своём родном языке. Может быть, это удержало меня, не знаю, но ответа давать не пришлось. Как только внутри меня наконец сформировалось решение, глашатай Саурона встрепенулся и опередил меня.

— Иди, отдай приказ атаковать своей армии. Я раскрою Чёрные Врата настежь, и оттуда выйдет моё войско. Давай поступим по твоему плану. Ты отправишь своих орков в бой, а сам вернёшься к силам света. И когда они тебя предадут, когда они откажутся тебе помогать, когда вместо помощи ты услышишь отговорки или очередные условия, ты поймёшь, кто был прав. Тогда возвращайся, и я исполню свою часть сделки.

С этими словами пламя и сила ушли из слов глашатая, тот снова осунулся и, не разгибаясь, словно из него досуха выжали все силы, дёрнул коня обратно. Я тоже поехал к своему войску. Над Чёрными Вратами раздался звук орочьего рога, и обе створки начали открываться во всю ширь. Я уже стоял на небольшом каменном возвышении во главе своей армии. У меня под началом было более десяти тысяч орков, самая большая армия, которую до сих пор видело Средиземье Третьей Эпохи. За исключением, конечно, армии Мордора, которая ещё не покидала его границ. Уже маршировали бесчисленные ряды уруков Мордора. Только уруки. Никаких южан или даже троллей. Саурон думает, что это как бы максимально «честно»? Или пытается продемонстрировать безграничную мощь? Неважно. Собирая своё самое мощное заклятие Тёмной Ярости за всё время пребывания в этом мире, я израсходовал почти весь запас, что давало кольцо, и свой собственный, но смог охватить почти четверть своих ближайших отрядов. В ответ Мордорскому, затрубил рог Гундабада.

— Идите и принесите мне победу над Чёрными Вратами! Удержать и захватить крепости-клыки! Потом двинемся дальше! Я собираюсь править в Мордоре всеми орками Средиземья! Поэтому тот вождь или капитан, который принесёт мне победу над Чёрными Вратами, получит себе в вечную власть весь Гундабад! А теперь вперёд. За орков!

Не знаю, что сработало сильнее: моя промывка мозгов, Тёмная Ярость или обещание невиданной власти, но главное, что это сработало. С криками «За орков» мои войска побежали в атаку. Битва за Чёрные Врата началась!

Я стоял на месте почти пятнадцать минут, пока мимо меня бегом неслась вся моя армия. Немногие орки-охранники и обозы с едой — всё, что не двинулось с места после моего приказа. Немного восстановив свои силы с помощью кольца, подзываю всю охрану и убиваю Гибельным Дождём. Мне тут больше делать нечего. Путь подходит к концу. На горизонте уже видна армия света, которая спешит изо всех сил. Видимо, кто-то особо глазастый увидел, что Врата открыты, и теперь они стараются поймать выгодный момент. Звуки боя и вопли уже разносились по всем окрестным землям. Орки резали орков. Такое бывало не раз и будет до тех пор, пока хотя бы два орка будут в Средиземье, но никогда подобное не принимало такой размах. Наверняка эльфы в рядах армии людей видят, СКОЛЬКО орков сейчас воюют, и это припишут мне в плюс. Очередная гора трупов, которая возвысит меня и приблизит к заветной звезде на небе. Лишь слова Тёмного Властелина о предательстве не давали покоя. Он много знал и был хитёр. Но что он имел в виду? Знает ли он что-то такое о силах света? Что он мог увидеть в свой палантир? Неважно. Время пришло. Теперь все ставки сделаны. Я жду на краю своего лагеря первые отряды сил Света. Вон тот майар в белых одеждах на белом скакуне, который явно может всех опередить, но не делает этого — Гэндальф. Рядом человек со звездой на челе и клином, светящимся светом солнца и луны — Арагорн. Эльф с мощным лориенским луком и двумя кинжалами, едущий вместе с гномом. Древний и сильный. Королевич Леголас и его друг Гимли, сын Глоина. Тоже аристократ среди гномов, так сказать. Какой-то статный эльф в одеждах, отличающихся от одежд Леголаса. Видимо, командир отряда Лориена. Неужто Халдир выжил в битве при Хельмовой Пади? Вот и отличия от книжной истории подъехали. Роханские всадники. Вижу и Теодена в золотой броне, и Эомера с конским хвостом на шлеме. Эовин тоже тут, с ней хоббит, не вижу, какой именно. Второй хоббит у Гэндальфа, сразу не заметил за его аурой силы. Призраков с ними нет, значит Арагорн всё же счел клятву исполненной, чисто за помощь с пиратами. Жаль, конечно, но да ладно. Моих знакомых не видать что-то, и это меня тревожит. Интересно, смогу ли я реквизировать Гэндальфа раньше времени и прямо сейчас отправиться в путь до ближайшего места силы? Ведь по моим расчётам всё хоть и случилось куда быстрее, чем должно было по книге, но два хоббита уже сейчас где-то на территории Мордора, и Саурон может пасть в любой момент. Всё это хорошо, но моя паранойя не даёт мне расслабиться. Пока армия света приближается, я разливаю весь грог, масло и другие горючие вещества максимально широкой полосой. Если всё же придётся убегать от армии света, удобнее это делать, имея за собой несколько метров горящей земли. Оставляю у внешней границы пропитанной земли зажжённый факел, варг привязан у внутренней. Мне огонь не повредит, а вот волку — да. Если что, я смогу пробежать это расстояние и, оседлав волка, получу преимущество в скорости. Я едва перевел дух, как подъехала армия сил света.

— Так значит, вот тот орк, который на самом деле проклятый человек? О тебе последнее время ходило много разговоров, — слова Арагорна вроде бы не были угрожающими, но его тон и взгляд… Мне стало не по себе.

— Верно. Я Оркгрим. Вот, открыл для вас Чёрные Врата и истощаю армии орков.

— Это ведь играет лишь малую роль, если самого Саурона не убить, — ой не нравится мне, куда он клонит.

— Ну, думаю, прикрытие я обеспечил хорошее, для той парочки, что идут сейчас в сердце тьмы, — по изменившимся взглядам людей стало понятно, что для них подобное стало шоком. Ну ещё бы, орк знает, что Кольцо в Мордоре и несут его два хоббита. Поневоле закрадётся мысль, а не стоит ли где засада на них?

— Ты знаешь очень много.

— Достаточно, чтобы переломить ход боя в пользу Саурона, и я не делал этого все эти годы. Надеюсь, ты оценишь этот поступок выше, чем избавление Средиземья от десятка тысяч орков, Элессар, — Арагорн посуровел лицом и стал даже каким-то печальным. А затем спешился со своего скакуна. Ростом он был выше меня, в плечах не уступал. Его броня — верх мастерства Гондорских кузнецов, а клинок жёг мой взгляд, хотя я смотрел не мигая, даже сквозь резь в глазах.

— Твои деяния воистину велики. Ты смог исправить всё то зло, что сделал, и, возможно, даже чуть добавил сверху, — вот сейчас мне точно не нравится его фраза. Что-то за ней последует. Слова Саурона о предательстве или ужимках поневоле вновь появились в голове.

— Я бы с удовольствием прекратил своё существование в качестве орка и стал бы человеком или кем-либо ещё. Вот только не вижу я ни эльфа Менелтора, ни колдуна с Прирунья. Единственные двое, которых я могу назвать друзьями, почему-то отсутствуют здесь, хотя знают, как это важно для меня. Где они?

— Колдун ушёл за Менелтором. Сам эльф где-то пропадает, но маг обещал его найти. Их души связаны, и он сможет это сделать.

Я опустил голову.

— Значит, великий Гэндальф Белый проведёт ритуал? Вроде как Кольцо Огня должно придать тебе достаточно силы, — если бы взгляд мог убивать, я бы умер на месте, так сурово и пристально смотрел на меня маг.

— Не знаю, откуда у тебя такие познания, но лучше бы тебе помалкивать о таком, орк. Я вижу и на твоем пальце кольцо, принадлежавшее когда-то одному из королей гномов, — на этом моменте Гимли поперхнулся воздухом. — Но ритуал я провести не смогу. Тот майа забрал с собой остатки посоха и камень.

— Тогда что же мне делать? Ждать? Но Тёмный Властелин может пасть в любой момент, и сила колец начнёт истощаться. Это очень похоже на то, что все вы на меня просто плюнули.

— Спросишь у своих друзей сам, — Арагорн всё ещё был печален. — Но у меня есть более важное дело. Ты убил Азрутана, капитана сил Гондора, ты убил Индарика, посмертно получившего звание командующего следопытами Итилиэна, и много сотен людей Рохана и Гондора за эти десятилетия. Я не раз видел эти сводки.

— Азрутан погиб на дуэли чести, Индарик погиб по глупости. Я извинился за вспышку ярости, но он уже принял решение, и мне пришлось сражаться всерьёз. Солдаты Рохана и Гондора, разумеется, атаковали орка на их землях без вопросов, и я не мог оставить их в живых, но ты должен был видеть в этих сводках, если они конечно не лгали, что я оставлял в живых и не преследовал нападавших, если они отступали. Никто в Средиземье не станет говорить с орком иначе как с помощью клинка или хотя бы ножа у горла. Некоторый ущерб был неизбежен, — разумеется, мои слова разозлили окружающих меня воинов. Настроение быстро менялось на гневное, я это чувствовал. Лишь Арагорн оставался печальным, и почему-то это беспокоило куда больше остального.

— Верно, всё так. И ты, наверное, в какой-то мере даже искупил содеянное. Азрутан действительно погиб на дуэли чести, и за него не надлежит мстить. Возможно, что и Индарик был с тобой резок, и ты вынужден был защищаться. Да и в твоих словах про солдат Рохана и Гондора полно правды. Я при всех отпускаю тебе эти прегрешения и дарую королевское прощение, — на душе у меня стало чуть полегче. — Но... — и тут я напрягся пуще прежнего.

— Что — "но"?

— Пусть и защищаясь, пусть это и было давно, пусть тогда тебя считали лишь очередным сильным орком — ты убил одного из моих родичей, следопытов севера. А мы поклялись не оставлять такое без возмездия, стоя друг за друга горой. Я хоть и король, но всё ещё нуменорец и следопыт. Они бывшими не бывают. Я так же связан клятвой верности, и среди этих воинов присутствуют другие дунэдайн, чтобы подтвердить мои слова. Король не должен и не может быть клятвопреступником. Будь ты обычной злой тварью или орком, я бы просто убил тебя без лишних слов. Но ты разумен и даже вроде как действуешь за силы света. Однако клятва вынуждает меня вызвать тебя на бой за честь и кровь моего народа, — я просто потерял дар речи. Мне нельзя сражаться с Арагорном, вообще нельзя, никак.

— Арагорн! Мне нельзя с тобой биться! Ведь если ты меня убьёшь, то зачем я вообще всё это делал?! А если я тебя убью, то ты прекрасно понимаешь, твоя армия от меня и мокрого места не оставит! Это же ловушка! Безвыходная! Ты просто загоняешь меня в угол! Зачем?! Это же глупо! Ты уже почти девяносто лет живёшь на этой земле, ты должен понимать, что ничем хорошим это не кончится, не может кончиться!

Арагорн поднял на меня полные мрачной решимости глаза и кивнул:

— Не может, но клятвы надо чтить. Ты очень много знаешь и наверняка видел армию клятвопреступников, что нарушили свои клятвы верности. Я таким быть не собираюсь. Никто и подумать бы не смог, что однажды клятвы заведут нас в подобный тупик, а потому и никакого обходного пути не предусмотрено. Извини, но это единственный способ.

Я сжал челюсть так сильно, что стало больно. Гнев медленно овладевал мной, разливаясь по венам жидким огнём. И впервые я не хотел его остужать ни волей, ни магией Ангмара, а лишь дать ему полностью меня поглотить. Вот значит как. Отличный, мать его, план, надёжный, блять, как гномья броня из мифрила. И король вроде как за меня, но и убить меня сейчас можно, и даже надо. И друзей моих нет, и сказать мне нечего, приговор уже вынесен. Так и хочется сказать: «Ой как удобно вышло.»

Но биться нельзя. Я умру, даже если заберу с собой кучу этих войск. Значит остаётся бежать, уже второй раз бежать, потеряв всё, незнамо куда, незнамо зачем. С сильнейшим рыком я бью по земле клинком, и лёд быстро расползается к армии света. Кони встают на дыбы, люди отпрянули от колдовства. Я же разворачиваюсь и, накинув на себя Тёмную Ярость, бегу прочь со всей возможной скоростью. Достигнув границы своей огненной ловушки, бросаю факел на пропитанную землю, и она вся вспыхивает пламенем за мгновения. Уже из стены огня я выхожу к своему лагерю, исходя дымом и злобой, седлаю карагора и отправляюсь в единственную доступную мне сторону — восток. Чёрные Врата и Саурон. План второй. Затянуть эту войну. Оттянуть во времени поход хоббитов к Роковой Горе. На достаточное время, чтобы Саурон провёл ритуал, а уж потом помочь силам света. В новом облике я смогу скрыться в любой части Средиземья. Хотя, стоит ли помогать силам света после такого? Саурон оказался прав. Чёрт. Неужели всё кончено? Неееет. Мы ещё повоюем. Хотел меня убить, Арагорн? Посмотрим, как вы запоёте, когда Чёрный рыцарь Мордора обрушится на вас. Не хотел быть клятвопреступником? Не хотел стать призраком? Будешь просто трупом. Тоже мне, связан он клятвами. Посмотрел бы я на тебя, будь ты связан собственным телом против всего, что любишь.

* * *

Саурон внимательно смотрел за манипуляциями одного отдельного орка. Даже битва двух армий у Чёрных Врат не так сильно его сейчас занимала. Семена сомнений посеяны и взойдут довольно быстро, ведь упали на благодатную почву. Иначе и быть не могло. Орк, впервые за всю историю попытавшийся договориться с людьми, не мог не наткнуться на недоверие и жестокость к его племени. Вот и сейчас, после некоторого раздумья, этот Оркгрим уже поливает землю горючими жидкостями. Прелестно. Он уже не полностью верит свету, уже готовит путь отхода, а отходить ему некуда, кроме как к Саурону. Уж Тёмный Повелитель сделает так, чтобы это пламя не гасло и обжигало куда сильнее. Магия Удуна доступна ему. Орк оказался в ловушке слов Саурона. Когда ты наталкиваешь собеседника на какую-то мысль, и он становится ей одержим, то дальше работу твой собеседник сделает сам. Разум, порабощённый какой-то идеей или мыслью, находит подтверждение своим опасениям в любой ситуации, в любых словах и событиях, при этом игнорируя всё остальное. Это в своё время помогло ему сделать из части нуменорцев чёрных фанатиков и склонить парочку назгулов ко злу раньше срока. Даже древнего короля людей, который желал бессмертия и отправился на кораблях в Валинор, убедили примерно таким же способом. Какой был шанс у орка? Да никакого. А тут ещё и так удачно всплывшее убийство дунэдайна. Конечно, Тёмный Властелин знал про это. Та душа, вознесённая из Мордора на погребальном костре, привлекла его внимание одной ночью. Там и так было сильное магическое возмущение, а тут ещё и далеко идущие последствия. Глубинные законы мира. Оркгрим поплатился за своё частое колдовство в таких масштабах. Даже Саурон действует больше армиями орков. Даже Орден истари больше направляет и воодушевляет людей, чем колдует напропалую. А этот орк использует магию в каждом удобном случае. Вот и нарвался на ответ самой судьбы. И теперь он прибежит обратно. В его сердце уже червоточина, проделанная кольцом и самой сутью орка; усилив эту пустоту, Саурон поставит этого бойца себе на службу. Сильнейший из майар не врал. Он чуял опасность от орка. Но теперь этот орк будет подчиняться не потому, что он родился орком в Мордоре, а по собственному желанию. Саурон будет в безопасности, а мир Средиземья очень скоро содрогнётся.

— Ты думаешь, стоило его отпускать? — Гэндальф мрачно смотрел вслед орку. Орку, которого переполняла сила и гнев. Король людей Запада вздохнул.

— Не знаю. Клятва есть клятва, и лучшее, что я могу — это не искать и не преследовать его специально. Пусть он найдёт своих друзей и обретёт новый облик. А я не стану узнавать его новое лицо и имя. Да пусть даже орком забьётся в какую-нибудь дыру. Мы и правда многим ему обязаны, вот только мир — штука слишком сложная, не ожидал, что всё так скверно обернётся.

Гэндальф начал что-то шептать, и огонь постепенно стал опадать. Крайне тревожные эльфы присматривались к битве у Чёрных Врат.

— Там сражаются десятки тысяч орков, — голос Халдира выдавал его тревогу, но тут никто и никого не посмел бы упрекнуть в страхе. Армия для Средиземья действительно невиданная, пусть это и всего лишь орки.

— Смотри, там лишь орки. Нет ни людей юга, ни даже троллей и других тварей. Также не видно и назгулов, — принц Лихолесья хмурил светлые брови.

— Мы знали, что у нас нет шансов ни победить, ни даже выжить в прямой битве против всей армии Саурона. Мы же здесь, чтобы отвлечь внимание Врага от Фродо. Так что нечего теперь бояться.

— Ты прав, Гимли. Не тратим силы, как только битва у Чёрных Врат начнёт затухать, выступаем все вместе. Не торопимся, бережём силы, наша задача продержаться как можно дольше. За Фродо.

По всей армии раздался клич «За Фродо!», солдаты подгоняли снаряжение, кто-то словно в последний раз пил воду из мехов, кто-то снимал шлем, подставляя тёплому солнцу и ветру голову, пока ещё есть такая возможность. Шум битвы не мешал им расслабиться перед лицом верной смерти. А в это время одинокий волчий всадник в гномьей броне уже достиг границы Чёрных Врат.

* * *

— Всем остановить бой! Я сказал, опустить клинки! — потихоньку сначала ближайшие ко мне воины, затем всё дальше и дальше, опускали оружие. Багровое Око следило за мной, это несомненно, так как все орки Мордора опустили оружие и отступили почти синхронно. М-да, магией куда удобнее управлять армией. В течение нескольких минут установилась тишина. Узкая прослойка пространства в пару метров между моей армией и уруками Саурона оставалась пустой. Никто не смел шагнуть туда, будучи уверенным, что тогда он умрёт. Кроме меня, конечно. Я вырвался к внутренней границе своих войск и закричал что есть сил:

— Люди нас подставили, нарушили договор и теперь хотят ударить в спину. Мы разберёмся между собой, когда покончим с ними. Собраться вместе и пешим шагом атаковать! — только после этих слов армия Мордора сдвинулась, как бы включила в себя мои отряды и теперь медленно выходила из Чёрных Врат. Лишь около меня был пустой пятачок пространства в несколько метров, заполненный красным светом. Точно таким же, как когда я только появился в этом мире.

— Итак, ты здесь. Свет подвёл тебя. Говори, что тебе нужно, время воевать. Что задумали силы света? Почему они выходят столь малым числом?

— Дай мне знания.

— Что именно ты хочешь знать?

— Тайны изготовления Колец силы и всю магию, что тебе известна. Просто вмести это в мой разум, я выдержу.

Некоторое время Око хранило молчание.

— Зачем тебе это?

— Я, будучи орком, добился своими силами много чего, вполне сравнимого с твоими деяниями. Дело орков — война, и я лучший в этом. Мне нужны знания, чтобы воевать ещё эффективнее. Я смогу увидеть, что было упущено или как можно было использовать это оружие. Землю на свой вкус я выберу потом.

Саурон смотрел прямо в мысли орка, и тот попросту не мог солгать ему.

— Что ж, держи, — поток видений наполнил мою голову и не прекращался. Я свалился с волка, а из носа потекла струйка крови, но это меня не убьёт. Спустя пару минут я поднялся уже куда более просвещённый в делах магии. Саурон перестал давить на мой разум, и мне было куда легче, ну да, я же теперь выступаю против света, подтачивать моё состояние кошмарами и видениями больше не требуется.

— А теперь говори, что я упустил? — я снял шлем и вытер кровь. Мысли были чёткими и ясными, холодная ярость на Арагорна позволяла контролировать себя как никогда прежде.

— Во-первых, я удивляюсь, как ты вообще ещё жив.

— Объяснись.

— Некогда. Мне нужен самый быстрый скакун.

Око вновь замолчало. Через минуту около меня опустился древний летучий ящер, на котором сидел назгул. Чёрный всадник спешился и отошёл. Да, это может сработать, так я точно успею. Седлаю ящера и больше своей волей, чем поводьями, направляю его прямиком к Роковой Горе. Саурон не дурак, он непрерывно продолжает читать мои мысли, а потому направил ближайшие сотни орков к тому же входу. Покинув меня на некоторое время, взор Ока обратился ко входу. У меня была лишь пара минут подумать о следующих шагах без присмотра Тёмного Властелина и привести мысли в порядок. Затем он вернулся.

— Пусто. Никого. Объяснись.

— Ты ведь думаешь, что никто не способен отказаться от Кольца и даже не подумает его уничтожить. Но ты оцениваешь всех по себе. Гэндальф Серый может и имел корысть в походе на Одинокую Гору, но не значит, что он не помогал бескорыстно никогда. Прямо сейчас в сердце твоих земель идут путники, способные отказаться от Кольца и уничтожить его в недрах Роковой Горы.

Взгляд снова метнулся ко входу. Уже сотня орков стояли там, осматриваясь и не понимая, что они там делают, но не смевшие нарушить приказа своего повелителя. Вдруг один из них умер от чего-то незримого, затем ещё и ещё. Саурон послал волну силы, и маскирующее заклятие какого-то майа рассыпалось, обнажив неприглядную картину. Двое полуросликов, один из них носит при себе Его Кольцо. Тот самый Голлум, связанный по рукам и ногам, лежит неподалёку, а его орков выкашивают какой-то эльф и колдун. Ужас обуял сильнейшего из майар. Он направил всех назгулов на крылатых тварях и всех ближайших орков к Роковой Горе. Однако вынырнувшие из небесных высот Орлы стали терзать тварей назгулов. Они были выше облаков, и Саурон их проморгал, слишком сосредоточившись на том, что происходит на земле. Из тех, кто способен составить конкуренцию этим двум, остался только Оркгрим. Теперь главное успеть. Он придал оркам силы сколько смог, но эльф и маг были слишком сильны. Маг понял, что его раскрыли, и ударил посохом, не таясь. Сразу два десятка орков умерли от вспышки силы. Эльф заметался ещё быстрее от одного орка к другому, убивая его слуг неуловимыми ударами в щели доспехов. Он вовремя сломил Оркгрима. Тот уже близко, но, кажется, не успевает. Один полумёртвый орк остался позади. Саурон влил в него силы и дал приказ перерезать путы на Голлуме, сейчас даже секунда может решить всё. Теперь сильнейшему Владыке Мордора оставалось лишь наблюдать за разворачивающейся картиной.

* * *

Двое хоббитов уже вошли внутрь Горы, за ними, как собака, на четырех лапах, пробежал с воплями Голлум. Андрей не успел его убить. На нём повис уже получивший несколько смертельных ран орк, блокируя удар, направленный против Голлума, в последние секунды своей жизни. Новый напор орков не дал ему пойти следом — ещё один отряд из двух сотен уруков подбирался ко входу. Однако один Голлум против Сэма и Фродо, у которых есть оружие, это приемлемая цена. Да и фильмы он явно смотрел, а потому уверен, что всё закончится хорошо. Хех. Коснувшись своего Кольца, я отправил мысленный посыл Саурону.

— Дай мне власть над орками, пусть они слышат мой мысленный посыл и подчиняются мне! — через несколько ударов сердца внутри меня прокатилась волна жара, и я почувствовал орков внизу и даже далеко у границы Врат. Конечно, пробиться внутрь, убив этих двух. Что за нелепость, зачем отдавать такой приказ? Им в жизни не одолеть этих двоих, похоже на жест отчаяния.

«ЗАБУДЬТЕ ПРО ОРУЖИЕ! НАВАЛИТЕСЬ НА НИХ ВСЕМ СКОПОМ СВОИМИ ТЕЛАМИ! ИСПОЛЬЗУЙТЕ ТЕЛА ПАВШИХ КАК ЩИТЫ! ВАМ НУЖНО ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ!» — я не знал, насколько хорошо они меня слышат, поэтому влил в мысли много силы. Орков словно оглушило криками на секунду, и это стоило жизни ещё нескольким. Но затем они и впрямь послушали меня. Словно весь смысл их жизни в том, чтобы нанизать себя на клинки двух этих воинов, орки грудью бросались на них, хватая руками за лезвия, за руки, за ноги… Волшебник расчистил на пару мгновений немного места вспышкой силы, но на место убитых тут же встали новые.

Я не стал дожидаться, пока крылатая тварь сможет сесть. Спрыгнув на голые камни где-то с высоты двадцати метров, тут же бегу в жерло вулкана. Кольцо не подвело: ни боли, ни травм у меня всё так же не было. Приземлившись как раз между этими двумя, разметал их вместе с орками, используя Северный Ветер. Ну что, решающий миг, да? Внутри Роковой Горы Сэм стоял на четвереньках, из его светлого затылка текла кровь. Видимо, Голлум ударил камнем. Почти у самого края два полностью поддавшихся своему пороку хоббита бились друг с другом за Кольцо. Но этот Фродо подвергался воздействию Кольца меньше времени, да и последняя часть пути была с поддержкой мага и эльфа. Они явно восстановили ему часть душевной защиты и физических сил. Фродо вытащил свой легендарный клинок и с невероятно злым выражением лица убил пляшущего от искреннего счастья Голлума, забрав Кольцо из его мёртвой руки.

— Нет! Мастер Фродо! Не поддавайтесь. Одумайтесь! — столько эмоций бушевало в голосе второго хоббита, что даже я обернулся на мгновение. Фродо тоже обернулся и узрел меня. Сэм, проследив за взглядом своего друга, уставился в мою сторону.

— Кольцо моё! — хоббит надел его и исчез. Я рассматривал картину битвы, полностью расслабленный. Тут особых сложностей не предвидится. Взгляд упал на маленькое тощее тельце, прикрытое лишь набедренной повязкой.

— По крайней мере, он умер поистинне счастливым. Хорошая смерть. Лучше многих, — я повернул голову влево, чётко смотря на Фродо. — Дурачок. Я вижу в призрачном мире, а ещё ты громко дышишь, топаешь и пахнешь кровью. Тебе от меня не скрыться.

Иду прямо на хоббита. Может быть, его клинок мне и крайне сложно увидеть, но этого и не надо. Ледяная Скорбь куда длиннее, один колющий выпад, как только позволит дистанция, — и дело в шляпе.

— НЕТ! — с оглушительным, как для хоббита, криком верный Сэм бросается на меня со своим клинком, только чтобы получить оплеуху тыльной стороной моей левой ладони и отлететь на пару метров, упав без чувств. Силу гномьего кольца нельзя недооценивать. Хоббит пытается обойти меня, но я иду наперерез. Через несколько неудачных попыток слышится голос, словно из подпола. Но это крик отчаяния хоббита, который находится в призрачном мире. Фродо решился на атаку. Одним верным взмахом я отрубаю хоббиту кисть вместе с кольцом, и тот падает на колени от боли и шока. Накидываю на его раны лёд и швыряю к Сэму. Подхожу к маленькой отрубленной кисти, словно детской. На ней уже нет одного пальца, и вместо указательного Кольцо надето на средний. Сзади слышен вопль ужаса. Куда более высокий голос, чем у охрипших хоббитов.

— Влад, какого чёрта ты творишь?! — Андрей сжимает эльфийскй клинок, полностью чёрный от крови орков.

— Я завершаю эту великую историю так, как должно. Смотри сам, этот Фродо смог убить Голлума, да и полумёртвый Сэм ему, невидимому с клинком, никакой помехой не станет. А взгляд Саурона уже нашёл его. У света нет ни шанса здесь.

Опираясь на посох, как на палку, входит колдун. Его лицо всё забрызгано каплями чёрной крови, он тяжело дышит, но глаза горят силой. Слова его негромкие, но отчётливо слышны:

— Менелтор. Мы с тобой говорили о подобном варианте развития событий, помнишь? Ты сам говорил, что ни охраны, ни самого Оркгрима тут быть не должно, если всё пойдёт как запланировано. Иди, забери остатки уже ненужного жезла и уходи. Я одолею его.

Я позволяю себе улыбнуться. Слегка размахивая рукой, в которой сжимаю отрубленную кисть хоббита с Кольцом, я смеюсь. Их глаза смотрят за Кольцом как за маятником гипнотизёра.

— Ну привет, друзья. Говорили, значит? Говорить — это хорошо. Ещё лучше, когда слова не расходятся с действиями. Где вы были всё это время? Менелтора не было уже около Осгилиата, а ты, колдун, до Чёрных Врат уже и сам не дошёл. Меня, мать его, Арагорн, сын Араторна на смертельную битву вызвал за смерть одного следопыта десятилетия назад. И мой единственный шанс спастить находился в ваших руках. Так где вы, говорите, были?

— Я сопровождал хоббитов. Подстраховывал, потому что боялся, ведь мы изменили течение событий. Кирит-Унгол оказался и вовсе зачищен какими-то южанами, и я не мог бросить их.

— Это мои южане, как и должно было быть! Или погоди… Ты думал, что они отнесут Кольцо мне? Как усилитель для ритуала или вроде того? Или и того хуже, Саурону, который меня подчинил?

Как же ты жалок. Из-за шлема не видно моей гримасы презрения, но надеюсь, голос достаточно передал всю мою злость.

— Ты был на волоске от тьмы, когда сломал жезл, ещё там, в Осгилиате. Ты не солгал, что тогда ещё был против Саурона, но долгий поход к Чёрным Вратам и последующие события… Я предположил, что ты уже обратишься во тьму, и, как видно, не ошибся. Ты прилетел на крылатой твари Саурона, в тебе горит заёмная сила пламени Удуна. Посмеешь ли ты теперь сказать мне, что ты против сил зла? Как думаешь, сможешь ли ты это произнести, не солгав мне?»

Я широко улыбнулся под шлемом.

— Из меня вытравили всё добро по кусочкам, это так. Но ведь и зло может восстать против зла. Забирайте этих двух Хранителей и валите отсюда, это всё, что я могу посоветовать. Вот вам остатки моей доброты.

Колдун вздохнул, а эльф, казалось, сейчас расплачется. Менелтор забрал остатки жезла с камнем и, взвалив на плечи двух хоббитов, пошёл прочь. Я ждал сиюсекундной атаки, но её не было. Это плохо. Кладу руку хоббита с Кольцом на землю и вмораживаю ее в кусок льда. Так она никуда не денется. Колдун явно ждёт, когда Андрей с хоббитами выйдет из зоны поражения. Что он задумал? Похоронить меня здесь? Обрушить гору? С рычанием вытягиваю Ледяную Скорбь и призываю магию. Как ни странно, я ей словно переполнен. Вот чёрт. Я надеялся, что колдун будет истощен, но здесь место силы. И я, и он сейчас гораздо сильнее в плане магии и восстанавливаем силы куда быстрее. Затяжной бой меня убьёт, как и тогда. Но сейчас, сейчас я с гномьим кольцом.

— Ну что, закончим старый бой?

Колдун не отвечает, что-то шепчет, направив на меня посох, и магия уже готова сорваться по его велению. С громким криком я бегу на него в лобовую атаку. Будь ты хоть трижды могучий волшебник, мой удар Ледяной Скорбью в полную силу сейчас никто в Средиземье не способен отразить. Десятилетия тренировок, Сильнейшая Тёмная Ярость, Кольцо гномов. Да я драконов убивал! Волшебник завершил шёпот, и в меня полетел сгусток белого огня. Броня выдержала, меня объяло пламенем, но я, даже не остановившись, применяю на себе Ледяные Оковы, и лёд быстро гасит пламя. Весь исходя паром, я опускаю клинок прямо на голову волшебнику, тот закрывается сразу посохом и клинком. Глупец. Хороший клинок гондорской работы сломался, а через мгновение сломался и посох. Вспышка силы от смерти артефакта даже меня заставила отшагнуть назад, а вот маг, хотя и растерялся, остался на месте. Прежде чем я успел восстановить равновесие, волшебник подошёл ко мне и ударил обеими ладонями в нагрудник, крича прямо в лицо слова силы. Несмотря на всю стойкость, меня словно ударило тараном, и вот я уже валяюсь на спине, откинутый почти до места битвы Фродо и Голлума на краю огненной бездны. Полсекунды на то, чтобы прийти в себя, ещё столько же — чтобы вскочить и отразить удар молнии из рук волшебника. Ну, отразить — это громко сказано, мне удалось принять его на меч, и проклятый мифрил выдержал, хотя клинок ощутимо нагрелся. Волшебник не сдавался. Цепные молнии продолжали непрерывно стегать меня огненными разрядами, а я в ответ просто держался изо всех сил, вызывая лёд, чтобы не зажариться окончательно. В итоге колдун сдался первым. Я выстоял, но противный червячок страха закрался в мою душу. Приглядевшись к своему кольцу, я увидел маленькую трещину. Майа не справился с творением Саурона и Келебримбора, но он был близок. Будем надеяться, в ближайшее время он не в силах это повторить.

— Я Повелитель пламени Анора, Сила зимы не поможет тебе, Лёд Ангмара! — волшебник бьёт остатком посоха по единственному каменному мосту между центром жерла и выходом. Погоди-ка. Я, мать его, где-то это уже видел. Ага, конечно, ищи дурака. Волшебник стоит с обломком клинка и обломком посоха и изображает из себя вселенскую усталость. Мол, вот он я, из последних сил сражаюсь, подойди и убей. Так бы и было, будь здесь любой противник, кроме меня. Вместо того, чтобы атаковать волшебника, я беру мёртвое тельце Голлума и швыряю под ноги волшебнику. От легчайшего прикосновения трупа многотонные камни перед колдуном осыпаются, и труп пятисотлетнего проклятого хоббита падает прямо в лаву вместе с камнями. Лицо волшебника в очередной раз искажается гневом, а я хохочу, хохочу до упада, пока не кончается кислород в лёгких, до кашля. Ишь, задумал меня убить таким дешёвым трюком.

— Вас всех в одном инкубаторе что ли выращивали? Никакого полёта фантазии у магов, честное слово!

Волшебник не обращает внимания на мои оскорбления. Он отбрасывает бесполезные остатки оружия, и с его рук снова срываются целые цепи молний. Я мгновенно прячусь за клинком, но удар направлен не в меня. Лавовое озеро внизу забурлило, первые капли лавы уже начали падать на каменную площадку. Ей-то ничего не будет, а вот я не смогу охладить вулкан. Роковая Гора сильнее меня, моей магии льда не хватит, чтобы заморозить её. Словно каменный обломанный язык, на меня смотрит выход из этого адского пекла. Почти десять метров. Тут надо рекорды бить. А я в броне, с клинком, да и вообще скорее силач, чем бегун и прыгун. Да, Тёмная Ярость придаст скорости, но мне всё равно не хватит, я чувствую. Очевидно, моё замешательство отражается в мире призраков, так как колдун, теперь уже по-настоящему истощённый всеми манипуляциями, разворачивается и уходит прочь. Я метнул в него сразу оба своих метательных ножа, но он отбил их, молниеносно развернувшись. Даже обломки посоха и клинка в его руках — сильное оружие. Как только я один остался в сердце Роковой Горы, во мне вновь заговорил Саурон. Правда, говорил он лишь несколько слов.

— Кольцо! Спаси Кольцо! Я приказываю!

А, точно. Совсем забыл про него. Я подхожу к булыжнику изо льда и силой воли разрушаю своё заклятие. Единое Кольцо, сильнейший артефакт Средиземья со времён Сильмариллов, всё ещё надет на уже мёртвую и задеревеневшую от колдовского льда руку. Уже и не снять даже, лишь разбить кисть на кусочки и достать из обломков.

— Надень его! Оно придаст сил! Ты сможешь выбраться!

Я в очередной раз смеюсь. Весёлый денёк, однако. Как будто меня сможет остановить эта жалкая пропасть. Чистое злорадство переполняет меня, когда я подхожу к краю и вытягиваю руку с зажатой в ней кистью и Кольцом над лавой.

— Стой. ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ПОЧЕМУ?! — заметив, что я застыл, Саурон продолжил: — Ты же против света, ты зло, я вижу. ОТВЕЧАЙ! Ты не мог мне лгать.

— Ты древнее говно этого мира. Ты снова обманул сам себя. Я и своими силами добился достаточных успехов, сравнимых с твоими. Я закончу эту великую историю так, как должно. А я знаю, как она должна закончиться.

— Но ты же, ты же...

— Я не лгал. Я выберу себе землю по своему вкусу позже, сам, любую, какую захочу завоевать. Ты дал мне всё, что я хотел. Знания о том, как изготовить кольца власти, и всесторонние знания о магии. Ты думаешь, я настолько тупой, что не пойму, чьих рук дело все эти кошмары и видения? Все эти угрызения совести и так далее? Да, эмоции хлестали через край, добро, зло, гнев, ярость, надежда. Но интеллект-то никуда не девается. А ты, отродье мрака, даже не знаешь, наверное, что значит слово "интеллект". Ты положился на свои многотысячелетние навыки коварство, хитрости и дипломатии, только с одним единственным орком в Средиземье они не могли сработать. Твои жалкие потуги всё контролировать ничего не стоили. Я знал каждый твой шаг и каждый шаг сил света. Я знал будущее на десять шагов вперёд любой из сторон, оставалось лишь подстраховать себя в самые мутные моменты. Наконец я смирился с тем, что я орк, и поэтому я пойду своим путём, не человеческим или ещё каким. Но и рабства, как все орки этого мира до меня, я не потерплю. Я стану королём орков, а если мне это наскучит, то ещё кем-нибудь. Ты хотел использовать меня, и вот тебе возмездие. Свет хотел использовать меня и убить, и их возмездие придёт сразу после твоего, — рука начала тяжелеть, а желание забрать Кольцо себе проникало в мысли. Поэтому я бросил кисть Фродо в вулкан, пока моя непокорность и нежелание кому-либо подчиняться ещё давали мне силы сопротивляться. Вот так, я сказал истерлингам, что ударю по Саурону, я это сделал. Это мой путь, и я пройду его сам, больше никто не будет властен надо мной, кроме меня самого. Собирая остатки мощи в сложное заклятие, я разбегаюсь и прыгаю что есть мочи к выходу. Конечно же мне не хватает нескольких метров. Но я отпускаю сконцентрированное в руке с кольцом заклинание Северного Ветра, и ледяной ураган швыряет меня об свод горы у выхода, помогая преодолеть последние заветные метры. Дыхание на мгновение перешибает, но я быстро встаю. Чары Саурона внутри меня теперь пропали, раз и навсегда. Где-то снаружи раздавался предсмертный вой назгулов. Позади меня бушевала Роковая Гора, изрыгая из себя пламя. Менелтор уже довольно далеко унёс хоббитов, их даже уже не было видно. Не щадил себя ради двух Хранителей, как подобает светлому герою. Хех. Впереди я вижу очертания спины колдуна, который бежит вниз по склону Роковой Горы. В моём оскале уже нет ничего человеческого. Майар, который бросил меня подыхать в центре Роковой Горы, умрёт. Я бегу следом за ним, и расстояние между нами быстро сокращается. Он не слышит меня из-за гула вулкана, но что-то чувствует и оборачивается, когда я уже метаю в него гномий топор, что всё это время висел за поясом. Он отбивает топор осколком посоха с яркой вспышкой, но как только свет гаснет, я уже пронзаю его Ледяной Скорбью, вплотную глядя, как жизнь уходит из его глаз. Его взор и последний жест рукой, сжимающий моё запястье, больше похож на извиняющийся и растерянный. Ну да, он бросил меня умирать, а я уничтожил кольцо. Смешно. Я медленно качаю головой. Нет, старый друг. Света во мне не осталось. Спи спокойно. Его глаза вдруг покрываются белой дымкой, а лицо искажается в ужасе. Он силится что-то мне сказать и скребёт пальцами по броне, но я отбрасываю его на землю. Какое бы видение будущего ни посетило его в момент перед смертью, этого никто никогда не узнает. Да и не хочу я знать. Я буду сам творить свою судьбу. Багровое Око горит пламенем, и это выглядит странно. Словно огонь может сгореть. Но так и случилось. С сильнейшей вспышкой Око исчезает, и башня, которая была вместилищем майара, рушится до основания. Волна воздуха прокатилась по всему Мордору. Девятеро сгинули навечно, и их хозяин вместе с ними. Земля под орками разверзлась, поглотив большую часть сил тьмы. Армия сил света же почти не понесла потерь и теперь скандировала что-то. Наверняка имя Фродо. Орлы уже летели к Роковой Горе, но они сядут куда раньше. Менелтора с двумя хоббитами они точно не пропустят. Меня тут не заметят. Сила кольца стала понемногу таять, словно сугроб под майским солнцем. Вдобавок из трещины дополнительно вытекала струйка магии. Используя новообретённые знания, я запер эту щель своим заклятием, но этого хватит лишь на несколько дней. Самое долгое через неделю моё кольцо станет просто ювелирной драгоценностью. Сейчас мне надо выжить. Хотя сзади явно припекает, я остаюсь на месте, покуда Великие Орлы не опускаются и не подбирают своих героев. Порядок, теперь можно не таясь бежать прочь. Руины Барад-Дур — место, где тебя точно никто не станет искать. Незачем, да и земля проклятая. Хорошо хоть мне это проклятие пока ещё нипочем. Я слился с остатками Чёрной Башни и оттуда наблюдал триумфальный исход людей обратно, а также убийство тех немногих орков, кто смог выжить. Разумеется, не весь Мордор ушёл под землю. Но фактически это должно стать абсолютной победой света. Десятки тысяч тварей тьмы умерли в один миг и без потерь со стороны людей. Но Гондор и Рохан всегда будут воевать с Харадом, Прируньем, Дунландом. Орки Гундабада и Мордора размножатся вновь. Гоблины Мглистых Гор никуда не делись, да и других мест тоже. Плато Горгорот приютит остатки троллей, да и помимо орков в Средиземье есть куда более древнее зло, которое не подчинялось даже Саурону. Взять хоть ту же Унголиант. Её не убили, а меньше жрать она не станет. Если раньше ее подкармливал Саурон орками-рабами, то сейчас есть возможность, что она вылезет из своей норы. И всё же это величайший триумф сил света. Долгие годы и десятилетия зло будет зализывать раны, а на престол Короля Людей наконец взошёл мудрейший и сильнейший царь, прямой наследник Исилдура. Однако у монеты всегда две стороны.

Примечание к части

Всем привет. Двадцать пятая часть будет последней. У меня было альтернативное развитие событий, где Оркгрим некоторое время воюет на стороне Саурона против сил Света, но я решил не тянуть несколько глав ради пары экшн сцен. Да и честно признаюсь устал немного. Всё же первая работа макси. Если кому интересно, можете написать в лс, я расскажу как все могло повернуться, но постараюсь высказать все мысли что у меня еще есть в следующей главе. А теперь главный вопрос. Хэппи-энд или нет? Что думаете?)

Орден истари отплывает за море. То же касается и эльфов. Гномы вернулись к своим делам, и их единственная активность в ближайшее время — вернуть себе Морию и, может, пару новых колоний основать. Так что по большому счёту это время не самое плохое для одного предприимчивого урука в гномьей броне. Выждав сутки, в полной тишине я использую силу кольца гномов на руинах Чёрной Башни. Знание камней и руды позволяет проводить поиски и раскопки весьма эффективно, и за ночь я нахожу и выкапываю все остатки сокровищ Барад-Дура, которые Свет счёл навсегда потерянными и потерявшими силу. Вот ничему их жизнь не учит. Дал бы Элронд по затылку Исилдуру и выкинул бы Единое Кольцо ещё три тысячи лет назад, но неееет. Оставим всё как есть, даже следить не будем. Оставить Кольцо силы у хоббита, когда твоя миссия воевать против Саурона, — та ещё тупость со стороны Гэндальфа. Хотя он был под эффектом влияния Сарумана, это ещё понять можно. И вот теперь снова. Никто не хочет доделать работу до конца и нормально. Ладно, мне же лучше. Собрав всё найденное в мешок, за остаток вторых суток я нашёл какую-никакую наковальню, молот и прочие необходимые кузнечные инструменты, позаимствовав всё в одном из наименее разрушенных кварталов чёрных нуменорцев. Хотел было сунуться к Чёрному Полководцу, который отвечал в своё время за броню, но там пролом в земле, а не крепость. Даже живность надолго ушла из этих мест. Даже падальщики не хотят лететь сюда на запах трупов. Слишком много тёмной магии всё ещё растворено в воздухе и земле. Придётся тянуть телегу со всем необходимым самому, благо сил пока ещё хватает. Взбудораженная Роковая Гора ещё хранит в себе остатки чёрной магии своего хозяина, но они быстро выветриваются. За третий день и ночь я смог перекинуть деревянный мост через пропасть, расчистить каменную площадку и обустроить себе место для ковки. Девять колец, почти уже потерявших свою силу, и два кольца гномов, находящихся в таком же состоянии, как и моё. Сняв латные перчатки, я шептал слова заклинаний, полученные от Саурона. Разрывая плетения заклинаний в мире призраков, я одновременно разрывал кольца пальцами в реальном. В горячую заготовку лились лучшие части колец, как людских, так и гномьих. Саурон очень хитро поступил, не дав Келебримбору все знания, но мне он просто выдал сразу всё, что есть, так как был уверен, что я не смогу их использовать, а вот указать, как их может использовать какой-нибудь Гэндальф — это да, и тут нужны все знания. И где теперь этот ваш Саурон, я спрашиваю? Кольцо было вершиной его мастерства. Тончайшее и при этом сложнейшее плетение замыкалось само в себя, поэтому кольцо было гладким и не имело камня. Менее совершенные Кольца, выкованные Келебримбором, были другие. Он был вынужден использовать драгоценные камни, вкладывая в них множество магии, и кольца как бы замыкали магический контур на камне, а не на самих себе, что делало их куда слабее. Он экспериментировал и с камнями, и с металлами и смог создать свой шедевр — три эльфийских. И всё же они уступали Единому. Я перенаправил весь остаток магии всех колец в свою заготовку. Конечно, сделать второе Единое Кольцо я не смогу. Мне тоже нужен будет камень. Разумеется, для этого я использую камень из своего гномьего кольца, с его силой я уже знаком. Но это всё действительно не имеет смысла. Чтобы сотворить кольцо хотя бы на уровне гномьего, требуется не просто огромное количество разнородной магии. В моё кольцо была заключена и магия людей — тех девятерых, и магия Ангмара, и гномья, но это не решало ровным счетом ничего. Для закрепления, фиксации, всего магического контура нужно качественно иное волшебство. Куда как более древнее и могущественное, чем способен сотворить любой из ныне живущих орков или людей. Даже многим эльфам и некоторым магам это не под силу сейчас. И как же быть обычному орку-колдуну вроде меня? Правильно, взять что-то древнее и использовать. Чтобы у меня не получилось просто ювелирное украшение с наложенными чарами, которые довольно быстро выдохнутся, мне нужно вместе с ударом молота, скрепляющим металл, воздействовать мощнейшей древней магией, которая скрепит магическую суть моего кольца. Эти придурки ничему не учатся. Вместе с ударами молотом я говорю второй раз в своей жизни слова заклятия, но в этот раз они направлены в цель. Вместе с последним ударом молота палантир, находившийся в руинах Барад-Дура, раскалывается, и древнейшая магия Нуменор, способная посоперничать с валар, хлынула вниз, сковывая магический контур. Новое Кольцо готово. Магия гномов и магия орков ныне заключена в этом Кольце. В самый раз для меня. Я бы мог использовать и магию Удуна, и Ангмара, но заключить более двух разнородных магических субстанций в кольцо — для меня это слишком. Магию Ангмара по-прежнему придётся использовать с помощью клинка, а для магии Удуна придётся найти или сделать ещё один артефакт, и я даже знал, куда мне стоит пойти.

* * *

Андрей лежал на мягкой траве Лотлориена и вдыхал аромат цветов. Вечно зелёная и неувядающая красота этого места потихоньку стала уступать времени. Сила эльфийских колец, позволявших сохранять красоту и неизменность земель, таяла. Арагорн вернулся в Гондор вместе с Гэндальфом и хоббитами. Гимли и Леголас же отправились сначала с ним. Они звали его на прогулку по лесу, но Менелтор решил побыть в одиночестве. Двум друзьям было что обсудить, а он чувствовал себя лишним. Даже знаменитый эльфийский лес не смог до конца погасить глубокую затаённую печаль и страх касательно судьбы Оркгрима. Он ведь мог что-то исправить, поступить по-другому. Практически не двигаясь, день за днём Андрей лишь созерцал небо и лес, находясь в меланхолии. Он с этим справится, просто нужно время. Может быть тоже уплыть на заокраинный запад? Должно же быть такое место, где его душа найдёт покой. Колдун из Прирунья мёртв и забрал с собой на тот свет Влада. Кольцо уничтожено… Но на душе было неспокойно. Спустя несколько дней Гимли и Леголас решили отправиться в Рохан, их путь должен был пролегать мимо входа в Морию, откуда братство уже однажды вышло, но сейчас все силы тьмы глубоко спрятались, да и днём двум великим воинам нечего бояться кучки гоблинов. Они хотели повидать какие-то древние сказочные горы. После этого эльф хотел побывать у моря, а Гимли собирался вернуться к своим родичам и собрать новый поход в Морию. Теперь, когда проклятия Дурина больше нет, они смогут отбить своё царство. Менелтор простился с ними и впервые за неделю лёг спать, вместо особого состояния, доступного эльфам, когда силы можно восстанавливать даже с открытыми глазами и на бегу. Сон пришёл мягко и незаметно, и вот Менелтор уже идёт по знакомым пустошам. У скрытой землянки в подножиях гор вьётся дым от костра. Он присел к костру, у которого всё так же привычно сидел майар, что-то записывающий в громадную книгу, изредка споря с самим собой и что-то припоминая. Андрей помнил тот вечер, и сон был приятен. Вот только в следующий момент волшебник отложил книгу, взял посох и потянулся к Андрею. Этого он не помнил.

Майар легко бьёт посохом по лбу эльфа и говорит что-то вроде: «Смотри!», а в следующее мгновение они оказываются перед лориенским лесом, в котором сейчас и спит сам Андрей. Вот только лес этот горит. Метательные машины закидывают огненными снарядами ближайшую часть леса. Он видит и горящих животных, и пытающихся всё остановить остатки эльфов, что не ушли ещё на запад. Огромная волна орков, не щадя себя, наводняет лес, вырезая эльфов. Вот уже и великий Карас-Галадон пал, а сад Галадриэли вытоптан. Благословенная земля восстановит лес после пожара, и довольно быстро, но теперь это будет просто очень хороший и светлый лес, единственным напоминанием об эльфах здесь будет лишь благодать и красота, обильное цветение и хорошая природа. А также голоса деревьев и камней, рассказывающих об эльфах, правда, лишь для тех, кто умеет их слушать.

— Смотри ещё! — новый удар, и они оказываются в другом лесу. Он тоже большой и сильный, но куда как более мрачный. Тёмным пятном в отдалении видится крепость Дол-Гулдур. Они в Лихолесье. Орда гоблинов опустошает королевство Трандуила, и вот уже он сам пал, сражённый полчищами паучьих всадников. Древние противники лихолесских эльфов, пауки, от маленьких, размером с ладонь взрослого мужчины, до больших, на которых ездят гоблины, сообща напали на эльфов. Их словно вела единая злая воля, и, сокрушённые численным превосходством, эльфы пали, а весь лес начался покрываться паутиной. Целые квадратные километры леса теперь были одним огромным гнездом пауков, коих могло быть неисчислимое множество.

— Смотри дальше! — вот они уже стоят у Озерного Города. Куча паучьих всадников и обычных пауков просто переползли через стены, и за сутки город пал, столкнувшись с ранее невиданным врагом. А тёмная масса двинулась в сторону Одинокой Горы. Гордые гномы дали достойный отпор неведомому противнику. Огромная чёрная тень, новый вожак сил тьмы, остававшийся лишь чёрным пятном для Менелтора, с каждым новым видением обретал пугающе знакомые детали. Властный взмах рукой — и огромные олог-хаи с пещерными троллями вгрызаются в твёрдый камень, непрерывно копая достаточно широкий туннель. По кратчайшей траектории, словно вожак гоблинов и орков знал все подземные планы крепости, они прорубились в один из нижних ярусов. И пока войско гномов было сконцентрировано перед главными воротами и у бойниц, прямо в сердце их владений уже хлынула река врагов, ударив в спину. Тёмная фигура главного вождя воздела руку, на которой светилось ярким светом кольцо, куда слабее Единого, но всё же магическое. Крепчайшие ворота словно состарились на много лет и потеряли в прочности. Через тридцать залпов пары десятков катапульт главные ворота всё же не устояли, и тёмная орда хлынула в брешь. Гномы спокойно держались и смогли бы выстоять, но им в спины ударила вторая часть армии зла, и их, пусть и с трудом, поработили. Подобные сцены мелькали несколько раз, с небольшими изменениями. Одинокая Гора, Эребор, Железные Холмы и прочие колонии гномов пали одна за другой.

— Вот тебе ещё, — картины начали меняться очень быстро, одна за другой, и каждая показывала ужасные трагедии. Итилиэн постигла участь, схожая с Лориеном и Лихолесьем, только пал он быстрее, ослабленный южанами, которых изгнали из земель Итилиэна, не пожалев как союзников. Фангорн держался дольше, но даже вышедшие в последний поход энты с хуорнами пали пред злобой тени, на груди которой красовался амулет в виде кривого рога, пылающий пламенем Удуна. Орки и гоблины воевали огненным оружием. Они не стали входить в лес в поисках древолюдей. Орда орков просто начала вырубку края леса, а потом использовала эти дрова для своих нужд и розжига лесных пожаров. Вышедшие из леса древолюди были расстреляны из гигантских баллист, разрывавших их тела, в них стреляли камнемёты, заряженные огненными снарядами. Многие метры земли были пропитаны чем-то горючим, и энты сгорали прежде, чем могли нанести серьёзный ущерб. Почти никто не сражался в ближнем бою, все орки что-то метали в энтов, а потом кто-то стрелял огненной стрелой. После бойни народа древолюдей орки достигли жилища энтов, и главный орк сделал из их родника, дававшего им еду и воду, зелье, раздав его олог-хаям и троллям. Их шкуры стали менее чувствительны к солнцу, к тому же прочнее, а сил прибавилось в разы. Тролли — подделка под энтов, как орки под эльфов, злобный разум, давший зелье энтов троллям, явно знал что делает. В следующем же видении именно эти тролли и ологи в первых рядах ударили по Рохану. Закованные в железную броню, несшие огромные клинки и топоры, разрубавшие всадников вместе с лошадями, силы тьмы оказались сильнее лучшей конницы Средиземья. Эдорас, золотой чертог, запылал, будучи уже почти пустым. Ценой почти всей конницы роххирим и жизни их вожака Эомера, Теодену удалось увести мирных жителей и пехотные войска к Хельмовой Пади, которая стала лучше чем прежде. Но их ждала ловушка. Гоблины и пауки уже заняли крепость, пока там был лишь небольшой гарнизон. Ни осадных лестниц, ни таранов, ни катапульт, ни тёмной магии не понадобилось, чтобы захватить стены этой крепости. Пауки просто взобрались по ней. Народ Рохана почти полностью был истреблен так же, как когда-то армия урук-хай Сарумана. С холмов на закате дня спустились преследовавшие их убийцы роххирим, а впереди была их же неприступная крепость, взятая гоблинами. Несколько видений показали, как взамен на сокровища завоёванных государств и гномьи твердыни, несколько драконов согласились уничтожить древний лес около Шира. Словно в насмешку, один-единственный дракон, достаточно сильный, чтобы выдыхать огонь и летать, был отправлен в Шир, чтобы спалить его дотла. Спросите, в чём насмешка? Его чешуя отливала зелёным цветом. Древний лес за Широм сжимался, сгорал, пока его хранитель не вышел защитить свой дом. Все драконы погибли, погибли и все три тысячи воинов, что пошли помогать вырубать и сжигать лес. Но всё-таки и сам остаток Древнего леса уменьшился почти наполовину. Зло отвлеклось на последний оплот людей — Минас-Тирит. Осгилиат был захвачен с великим трудом. Долгая осада, в которой людей медленно выкуривали из города обстрелом из катапульт. Все беженцы успели добраться до Минас-Тирита, и лишь затем орки пошли на штурм. К несчастью, Минас-Тирит пал быстрее. Среди беженцев были давно внедрённые туда истерлинги, которые травили еду, резали офицеров и капитанов, а однажды ночью и вовсе открыли боковые ворота врагу. Это помогло склонить чашу весов в пользу орков.

— Рука предателя бьёт с мощью легиона, — голос тёмного вожака показался странно знакомым.

Элессар смог избежать гибели, так как находился в путешествии вместе со своей женой. Всего на неделю. Конников Линдона постигла участь конницы Рохана. Ветераны-ологи были уже научены войне с копьеносцами на конях. Всадники Дол-Амрота, закованные в броню рыцари, ударили по силам тьмы сильно и внезапно. Без всяческих хитростей их просто забросали трупами. Они были одни из лучших воинов Средиземья, но врагов было слишком много. Вожак шептал странные заклинания около мерзко выглядящих ям, и каждый день сотни новых рекрутов пополняли его войско, казавшееся бесконечным. Серые Гавани были в морской блокаде из-за остатков пиратов Умбар, которые могли отомстить за своих старых капитанов, и, разумеется, им щедро заплатили гномьими богатствами. Эльфы более не могли отплыть на запад. Последний оплот сил света — Ривенделл. Лишь кусок Древнего Леса, Серые Гавани и Ривенделл не поддались врагу, став островками света в бушующем море тьмы. В следующем видении вожак орков шёл вдоль ряда пленных. Их были тысячи. Люди, эльфы, гномы, даже хоббиты. С удивлением там можно было увидеть и орков. Слишком уж знакомый меч перерезал глотки каждому из них. Вожак шёл вдоль линии жертв, держа клинок на вытянутой руке, изредка меняя его высоту, сообразно шее пленника. Какой-то то ли рог, то ли коготь пламени Удуна на груди, яркое кольцо на пальце, Ледяная Скорбь в руках. Неужели какой-то могущественный майар или чёрный нуменорец отыскал клинок Оркгрима? Тот ведь должен был быть мертв. Хотя теперь Андрей сомневался. Уж слишком жёсткая и эффективная тактика, как раз в стиле Влада. После многотысячного жертвоприношения по землям Древнего Леса расползлось Чёрное Поветрие, и сама земля начала умирать. Тысячи орков и тёмных тварей Мордора полегли в бою на пустоши, среди которой стоял лишь один седой старик в смешной одежде. И все эти жертвы были лишь обманным маневром. Златовласая девушка была схвачена орками, и старику было обещано, что она будет жить, и её даже отпустят, если старик не станет покидать той маленькой рощицы, что ему осталась. Тот согласился. Повторив Чёрное Поветрие в Серых Гаванях, вожак тьмы навлёк на себя гнев Великих Орлов, но их всех удалось истребить; в этом сильно помог зелёный дракон. Он позволил себя оседлать вожаку тьмы, взамен на трупы всех Орлов и Одинокую Гору. Вожак орков метал тяжеленные копья как пушинки и ни разу не промахнулся. Каждый бросок проклятого копья достигал цели. Из-за ритуала в Серые Гавани пришёл голод, вынудивший ослабевших эльфов на самоубийственную атаку. Трупы эльфов закидывали в орочьи ямы, и оттуда спустя время появлялись новые орки. Третье Чёрное Поветрие не дало результата на Ривенделле. Там всё ещё были хранители эльфийских колец — Галадриэль, Элронд и Гэндальф. Пусть их сила таяла, но куда медленнее, и свою землю они ещё способны защитить. Не говоря про то, что благодатную землю эльфов отравить сложнее, чем другого народа. Перед Ривенделлом развернулась многомесячная осада. Орки не пересекали реку, служившую границей владений Полуэльфа. Они знали, что их просто сметёт бурный поток. Тьма чего-то ждала. Долгие месяцы шло время, и наконец к осаждающим принесли трупы. Странные трупы. Эльфы в броне древних дней и такие же орки. Они были твёрдые как дерево и зеленоватого цвета. Сколько орков сгинуло в Гиблых Топях, пока они вытаскивали воинов Последнего Союза людей и эльфов из болот? Никто никогда не узнает. Но новые уруки из них были куда сильнее, медленнее, зато куда более стойкие. Они могли сражаться, даже будучи полностью утыканы стрелами и копьями. Но не только этого подкрепления ждал вожак зла. Вместе с приходом зимы он сотворил сильнейшее заклинание силы Ангмара, и река, разливавшаяся в бурный поток, сметавший любое войско, замерзла. По скованной льдом воде эта новая, самая стойкая часть орочьего войска смогла перейти границу и закрепиться на другой стороне, несмотря на усилия всех её защитников. Под действием Тёмной Ярости болотные твари действовали почти так же быстро, как обычные орки без магии. Этого хватило, чтобы удержаться. В течение следующего месяца Последний Приют пал. Над Средиземьем не воцарилась тьма, как было бы при правлении Саурона. Щебетали на многих землях птицы. Светило солнце, поля давали урожай. Вот только весь свет Средиземья захлебнулся в крови. Зло, воцарившееся в земле Мордор, было злом другого порядка, нежели майар, повелевающий самой природой, но от этого даже было более жутко. Харад и Прирунье платили огромные налоги и навсегда отказывались от претензий на Средиземье, лишь бы их не уничтожили. То же касалось и пиратов. Гордые вольные разбойники отказались, и теперь по водам Средиземья под флагами Умбар плавали лишь «летучие голландцы», с которых орки даже не удосужились убрать трупы. Вожак тьмы в гномьей броне сидел на троне Минас-Тирита. Главного города главнейшего королевства людей. К Белому древу была прикована Арвен, чья красота и страдания забавили вожака зла. Она рыдала и угасала день за днём, находясь напротив изрубленного тела мужа, вмороженного в огромный прозрачный кусок льда напротив неё. Когда она умерла, её сожгли вместе с Белым древом. Род Исилдура прервался.

— Стой, хватит. Перестань! — дышавший словно загнанная лошадь Менелтор смотрел на призрачную фигуру колдуна, который хмуро тянулся к нему посохом в очередной раз.

— Что ты мне показываешь? Это невозможно. Ты же вроде погиб, и Оркгрим погиб. Этого всего не может быть. Я отказываюсь в это верить.

— Я и правда умер. И меня убил Оркгрим. Но это произошло уже за пределами жерла Роковой Горы. Это было невероятно. Он по своей воле завладел Единым Кольцом и уничтожил его, однако я был прав, и он совсем склонился в сторону тьмы. Оркгрим выжил. В момент моей смерти я был близко к нему, только что умер Саурон, да и вообще мы были в месте силы. Это всё — будущее. Обычно вариантов много, но в каждом варианте, где он жив, война охватывает всё Средиземье.

— Он может и злой, но никогда не был так жесток. Зачем ему это всё?!

— Ну, он собирался изначально лишь отомстить Арагорну да завоевать себе место под солнцем. Однако его кольца и меча не хватало. Он понимал, что проиграет силам наследника Исилдура. Поэтому в первую очередь Оркгрим опять отправился за силой. Он получил много знаний от Саурона с помощью хитрости. И может использовать силу кольца гномов, магию людей и орков, а также конкретно Ангмара и Удуна. Не знаю, как он обошёл условие, что сила кольца истает, но оно всё так же даёт ему свои свойства. Магия людей ему и так свойственна, а магию орков он в себе разбудил, когда убил первого же колдуна-орка, ещё до встречи со мной. Я предпочёл об этом ему не говорить, но теперь он знает. Однако у него нет знаний о магии именно людей, пока ещё нет. Пока он не добрался до хранилищ Изенгарда, Гондора, Ривенделла. Магия орков всё ещё в зачаточном состоянии, но он уже в силах производить новых орков, а с учётом стойкости кольца гномов, прирост армии почти не прерывается. Магию же Ангмара он по-прежнему вынужден использовать с помощью клинка, а магию Удуна — пока ещё не может. Тот коготь или рог с магией Удуна он обретёт в ближайшем будущем, если ты ему не помешаешь. После этого уже никто в этом мире ему не соперник. Эльфы и волшебники почти уже ушли. Может один на один его и одолеют, но он не дурак и в такую битву не ввяжется. Однако он ослеплён злобой и тьмой. Иначе бы никогда не пошёл за магией Удуна. Она придаст ему сил, это так, но он не подумал, или ему наплевать, или он уверен, что справится с другой стороной этой силы. Лёд Ангмара помогал ему бороть свою орочью ярость. А вот пламя Удуна всегда будет гореть в нём, подогревая её. В результате получится сильнейший урук, лишившийся тормозов. Ты должен его остановить до этого момента.

— Это глупо. Даже если он и впрямь завоюет всё Средиземье, его сокрушат валар.

— Не знаю. Если бы Саурон победил, они бы не пришли. Но это и не важно. Если они не придут — будет ужасно. Если придут — всё равно перед этим вся земля Средиземья отсыреет от крови. Я покажу тебе, что открылось моему взору. Я знаю, куда он идёт. Нагони и останови его. Не справишься ты — уже не справится никто.

— Но как?! Ты ему проиграл. Его уже не обратить на сторону света, а силой мне его не одолеть и подавно.

— Придумай. От этого зависит будущее. У тебя есть лишь несколько дней. Я не успею вернуться. Придётся тебе действовать в одиночку. Это единственная подсказка, которую я могу дать. Тебя одного он подпустит, ведь ослеплён силой и тьмой и знает, что ты его не одолеешь. Отряд же эльфов он атакует сразу. Вся надежда на тебя, Менелтор

Колдун вызвал ярчайшую вспышку света, и эльф проснулся в сильном поту. Не говоря ни слова, он взял лишь клинок в дорогу и бросился в сторону Мории. Келебдил, самая западная из вершин. И что он забыл на верхушке мира? Решил договориться со злом Карадраса? Или может у него палантир есть, и он сможет найти то, что ищет? Чёрт, действовать придётся в полном тумане.

* * *

Я подумывал взять с собой нескольких прихвостней. Редкие огоньки душ ещё горели в Мордоре. Но дорогу, которую я собираюсь пройти, им не осилить. Значит пойду один. Кольцо довольно сильное получилось, но и то не дотягивает до предыдущего по силе примерно на треть. Это плохо. Следует себя усилить ещё, прежде чем я смогу открыто выступить против Арагорна в поединке и хотя бы выжить. А раз уж я теперь в состоянии повелевать магией Удуна, то ей и займёмся. Уже потом я доберусь и до архивов людей. Да и магию орков кому как не мне развивать. Однако это дело времени. Сейчас хватит и того, что теперь я сам могу творить новых орков. Это мне сильно поможет в будущем. Надо подняться на Келебдил, самую западную вершину. Именно там, согласно книге, где-то чуть ниже дозорной башни, валяется труп последнего Балрога. Существо из тьмы и пламени, хозяин пламени Удуна. Сделать артефакт из части его тела, и будет то, что надо. Наверное, стоит взять часть рога. Ещё одно оружие будет лишним, а вот оковать его цепью и носить на груди — самое то. Без устали, сна и отдыха я опять шёл по пустынному Средиземью. Вот только чужая воля уже не подтачивала мою. Интересно, Гундабад скоро восстановится? Хотя зачем он мне? Я поднимусь, получу силу Удуна, а затем сразу спущусь в Морию и подчиню гоблинов. Ещё одна сила, которую можно успешно совместить с ними и которая особо не пострадала в последней войне — Шелоб и лихолесские пауки. Договориться с Шелоб я смогу или даже приручить и припугнуть, а она позволит мне контролировать пауков. Вот так за пару шагов я снова обрету сильную армию, а там и восстанавливать численность орков начну. За всеми этими мыслями я не заметил, как в мой висок ударилась стрела. Гномий доспех выдержал, но меня знатно шатнуло. Какой-то эльф стоял у выхода из чащи Лориена и посылал одну за другой бронебойные стрелы прямо в слабые места брони. Я зарычал и бросился на него. Расстояние всего полсотни метров, земля ровная, так что я закрыл предплечьем глаза, затем закрыл сами глаза и, ориентируясь лишь на свет душ, бежал на врага. Ещё десять раз стрелы били по суставам, но моё кольцо держало удар, хотя синяки могут и остаться. Эльф мгновенно сменил лук на два кинжала и довольно виртуозно стал от меня отбиваться. Ого, да это же Леголас! Однако все его противники слишком привыкли полагаться именно на оружие. Удар моего кулака он остановить не смог и теперь отхаркивал кровь на земле в нескольких метрах от меня, баюкая сломанные ребра. Наверняка я ему и желудок разорвал, удар вышел удачным. С воплем берсерка из чащи на меня налетел Гимли, сын Глоина, собственной персоной и стал атаковать большой секирой, я даже вынужден был защищаться. Боюсь, это оружие может разбить броню или даже меня убить. Гнома ослепляла ярость за друга, а я наконец мог дать волю давно скопившимся эмоциям. Мы оба друг друга стоили. Однако я был быстрее. Никакой техники, как когда-то давным-давно в яме. Я просто бью сверху вниз, ещё и ещё, и ещё. Удары поставили и так низкого гнома на колено, сразу за его спиной валялся беспомощный эльф. Три удара в полную силу выдержал его топор, прежде чем сломаться. Гимли воскликнул и свёл крестом руки над головой. Крепкий гном в гномьих доспехах выдержал еще один удар, прежде чем его руки опустились. Из глаз его возможно лились слёзы, я не смотрел. Я продолжал наносить удары сверху вниз ещё и ещё. Вот уже и одна рука отрублена, вот я и шлем пробил вместе с черепом, следующий удар разломил наплечник и впился в плечо. Уже мёртвый гном всё ещё стоял как скала над умирающим другом. Лишь на пятый удар я смог остановиться и просто пнул в сторону изуродованный труп знаменитого гнома. Стон вырвался из груди принца Лихолесья. Интересно, от боли душевной или же физической? Неважно. Ледяная Скорбь воткнулась в его грудь, оборвав этот стон. Для этих двух я даже Гибельного Дождя не пожалею, чтобы их не клевали трупоеды. Сотворив заклинание, я начинаю подъём в гору. Вьюга здесь лютует, а снег доходит порой до пояса и даже до груди. Но мне нипочём холод, и я обладаю большой физической силой, поэтому иду как таран. Медленно, больше суток, я взбирался на вершину к дозорной башне. Не дойдя до нее совсем немного, я вгляделся в призрачный мир и свернул в сторону. Эманации смерти и пламени ещё бурлят в трупе великого демона древнего мира. Хотя его тело и занесло снегом. Смахнув потоком ветра с него весь снег, я ужасаюсь. Конечно, я убивал дракона, но балрог внушает ужас даже мёртвый. И как только с ним Гэндальф бился? Обойдя его по кругу, подхожу к черепу и с силой воли касаюсь рога. Искра пламени и тьмы ещё жива внутри и никогда не угаснет. Ведь тьма и пламя — сама суть этого существа, а не наложенные чары. С громким возгласом я опускаю свой клинок в ударе, и часть рога откалывается. Подняв свой трофей, я чувствую огромный магический потенциал, а главное — как пламя разгорается в моём теле, даруя доселе невиданные возможности. Одной силой воли я поджигаю свой меч, и тот горит багровым пламенем, как факел.

— Развлекаешься?

Стремительным прыжком я отскакиваю в сторону, разворачиваясь. Крайне печальный Андрей сидит на каменном уступе в нескольких шагах от меня. Он бы смог ударить незаметно, но не смог бы убить. Как он вообще сюда пришёл? Ах да, эльфы же не проваливаются в снегу. Для него это как пробежка по ровной поверхности.

— Зачем ты здесь? Я думал, тебе уже давно стала неприятна моя компания, — клинок тухнет, и я прячу Ледяную Скорбь в ножны. Лишь в левой моей руке остался кусок рога Балрога.

— Ты обратился во тьму, но, возможно, и я в этом виноват, потому и грущу.

— Ты разводишь слёзы и сопли. Орки физически не могут плакать, но я бы не стал и будучи человеком. Какой из тебя воин? Ты ещё жив лишь потому, что нас много что связывает.

— Да. Последняя ниточка к человечности. Думаешь, глупо будет сейчас упирать на это и просить тебя пойти со мной, найти мага и провести этот треклятый ритуал?

— Конечно. Для некоторых вещей уже слишком поздно. Я даже не уверен, что перерожусь человеком после всего, через что прошёл.

— И что тогда? Оборвёшь эту последнюю нить, как оборвал нити жизней Гимли и Леголаса, там, внизу? — несколько секунд я молчу.

— Я их не заметил. Первое, что случилось — стрела, пущенная Леголасом, прилетела мне в шлем. Я их, конечно, понять могу, но и в живых оставить было бы странно. Почему он меня атаковал, интересно? Я думал, моей смерти желал лишь Арагорн, и то как бы вынужденно.

Андрей понуро свесил голову. Сейчас он даже не видит меня и не сможет среагировать на внезапный удар. Какой из него воин? Хотя у Роковой Горы он воевал прилично, но против меня никаких шансов.

— Прости, в этом тоже я виноват. Отчасти. Ты сам сказал, что добра в тебе не осталось. Так что когда меня спросили о судьбе того колдуна и твоей, я им рассказал, что вы оба сгинули в Роковой Горе.

— Понятно. Отчасти виноватый в этом, отчасти в том, и в итоге набрал себе на целую вину, достаточную для самобичевания? — эльф пожал плечами, не поднимая голову. — А тут-то тебе что надо? Не знаю, как ты вообще меня нашёл, но куда более интересно, зачем? Убить ты меня явно не хочешь, да и не сможешь, поверь мне. И посильнее существа пытались. Морали читать уже поздно. Так зачем ты тут?

— Не знаю. Извиниться, попробовать вернуть тебя к свету. Ты ведь не станешь жить мирно, когда спустишься с гор. Наверняка начнешь новую войну, — Андрей поднял глаза в надежде, что я опровергну его предположение. Но я не стал.

— Начну. У меня ещё есть враги и цели, которых мирно не добиться. И знаешь, мы ведь всё равно встретимся на поле боя рано или поздно. Ты тоже не сможешь остаться в стороне. И ты знаешь множество тайн, как моих, так и знаний людей нашего времени. Ты можешь стать опасен, так что зря ты сюда пришёл. Ты оставил меня на смерть у Роковой Горы. Это было ошибкой. Работу надо доделывать нормально. Так что я покажу тебе, как это делается. Не следовало тебе сюда приходить, — на удивление, эльф взялся за клинок, лишь чтобы отбросить его прочь.

— Я не стану с тобой сражаться на клинках. Можешь убить меня, если и впрямь этого хочешь, — эльф протянул мне руку, не для рукопожатия. Для братания, после которого обычно собеседников крепко обнимают второй рукой. Даже если у него там мифрильный скрытый клинок или игла, я не умру, даже от прямого удара в сердце, даже если оно ядовитое. А ещё его отражение в призрачном мире говорит о том, что никаких злых намерений у него нет. Решив перестраховаться, я накидываю на себя Колодец Душ и лишь затем сжимаю его руку. Ну пусть скажет, что хочет. В последнем желании приговоренному не отказывают. Одного со мной роста эльф крепко взялся за латную перчатку голой ладонью. Из глаз Андрея лились слёзы. Что же ты хочешь сказать на пороге своей смерти, эльф?

— Помнишь, ты говорил, что у тебя были семья, друзья, увлечения? А потом ты просто вместо квартиры проснулся уже в Мордоре, уруком? — я кивнул. Интересно, к чему это он? — Ты тогда не спросил, как тут очутился я, а я сам и не сказал тебе. Если честно, во всём этом отчасти или целиком, смотря как поглядеть, моя вина. Нолдор по имени Менелтор действительно жил в Средиземье довольно долго. Однажды он поехал в гости. К Галадриэль. И там встретил свою суженую, Каленгил. Они понравились друг другу, но у её рода было особое благословение жены валара Земли. Если деве из их рода дарят особый цветок, их ждёт лишь счастье в семейной жизни. Единственным местом, где эти цветы ещё не вырваны и не изменены в угоду людям, культивирующим их, было Запретное Озеро в Итилиэне, где люди ничего не трогали. Семена цветов Каленгил и с собой привезла, но они растут в саду Владычицы, и первые будут лишь через много лет.

Я слушал исповедь эльфа не перебивая, это будет несложно, пусть выговорится перед смертью.

— Менелтор, тот настоящий Менелтор, сказал, что все и так думают, мол, они торопятся как для эльфов, так что предложил ей съездить в Итилиэн, где он подарит ей этот цветок, а заодно они узнают друг друга получше. Уже в Итилиэне, во время привала, когда он… я… пошёл за водой, на неё напала банда бродячих орков. Её убили отравленным оружием, а я в гневе убил почти всех орков, но бросил погоню, стараясь исцелить раны своей любимой. Капитан орков пересилил себя и вернулся, чтобы выстрелить мне в спину, пока я сидел и рыдал. Нолдор воспользовался самой опасной клятвой мщения на крови со словами силы самих валар. Он призвал меня в этот мир, а сам перенёсся в чертоги Мандоса, умерев от перенапряжения. Я был здесь словно в тумане первые пару часов. И на чистом автомате зарезал орков, повинуясь приказу клятвы. Лишь после этого я уже осознанно похоронил Каленгил у Запретного Озера и стал жить жизнью человека в теле эльфа, разве что, как дань памяти, вернулся в Лориен и рассказал об утрате, — эльф прервался, чтобы всхлипнуть пару раз, затем продолжил: — Мне было восемнадцать, я только закончил школу и поступал в университет. Мы собрались отметить это всё, и меня послали за тортом в магазин. Когда я уже возвращался с тортом домой, я переходил дорогу на зелёный свет, но водитель то ли не справился с управлением, то ли ещё что. Меня сбили. Помню агонизирующую боль во всём теле и последние глупые мысли, что я помял торт. Для меня появление в этом мире не просто неожиданность. Это подарок судьбы. Я умер, но мне позволено жить дальше. Уверен, заклятие эльфа выдернуло меня, как одного из наиболее подходящих людей. А потом… Потом я однажды услышал про глубинные законы мира. И понял, что ты, ты тот ответ на заклятие нолдора. Тебя выдернуло из жизни в ответ на его заклятие. Вот так и вышло, что Менелтор мёртв, но как бы и жив, а я, пусть только этим телом, но причастен к тому, что ты тут оказался.

Вот это было неожиданно. Странно понимать, что ты-то по большому счёту должен быть второстепенным персонажем книги, который существует лишь как ответ самой природы на появление вот этого эльфочеловека. Ради такого следовало и послушать. Андрей обнял меня в порыве чувств.

— Прости, дружище, прости. Я слишком боялся умирать или страдать ещё раз. Я столько раз умалчивал обо всех этих деталях, которые давно могли тебя спасти. А теперь в тебе есть только зло, и я в этом виноват.

Вот тут не очень понятно, о чём он, но это уже эмоции. Я тоже заключаю его в объятия и вонзаю рог Балрога ему в спину, в того, кто одновременно и мой последний друг, и самый первый враг, по вине которого я столько страдал. Я послал немного силы через рог, и пламя Удуна начало жечь Андрея изнутри. Ему жить меньше пары минут, и это будут ужасные пара минут. Он лишь несильно вскрикнул, но объятия не разжал, лишь прошептал ещё раз «Прости». А вот затем его хватка на перчатке стала столь сильной, что металл слегка помялся. Я не мог высвободить руку, особенно учитывая, что он меня до сих пор держит второй рукой. В мое ухо уже рвались какие-то слова силы, и мне это не нравилось. Я попытался воззвать к магии Ангмара, но вся моя магия тут же стиралась. Андрей творил колдовство, на которое способны лишь могущественные майа! Внезапно я моргнул и вот уже упал на землю, смотря в небо. Вот только чувствую я себя очень странно. Внутри всё горит. В левой руке вместо рога балрога зажат драгоценный камень с остатками какой-то могучей магии. Я поднимаюсь, и внезапно ноги мне отказывают. Я падаю назад и приземляюсь чётко на тот камень, где сидел Андрей. А передо мной, упав на четвереньки, пытается блевануть какой-то монстр в чёрных доспехах, с моим клинком и рогом. Не может быть. Сознание как никогда чистое. Я наконец чувствую леденящий холод снаружи и адскую боль внутри. Она всё разгорается, и вот я уже начинаю кричать, но из моей глотки выходит лишь крик голосом Менелтора.

Элронд говорил, что хотя первый вариант заклинания и может применить почти любой эльф и майа, никто не захочет меняться телом с орком, и сейчас Андрей понял, почему. Раньше он боялся. Боялся, что умрёт, боялся потерять это тело, но сейчас страха не было. Однако новый мир ощущений бросил его на четвереньки, заставляя пустой желудок что-то вытошнить. Его душу словно заключили в гроб с гвоздями, торчащими внутрь. Красота Келебдила покинула его сознание, осталась просто высокая холодная гора, и так было со всем остальным. Орк не замечал ничего хорошего, а всё плохое словно бросалось в глаза. Постоянная ярость, злость и жажда чего-то, чего он даже не мог описать. Если Влад жил так десятилетиями и сошёл с пути света, а также с ума, лишь в последний год, то он был невероятно крут. Более полусотни лет в аду — это ужасно. К несчастью для него, сейчас он лишь больше страдает. Его собственное тело перед ним агонизирует и вот наконец перестаёт двигаться. Почему его крики боли было так приятно слушать? Чёртова орочья физиология, как бы самому не сойти с ума. Он поднялся. Отбросил от себя как мерзость рог балрога. Поднял Ледяную Скорбь, которая не отзывалась на его волю. Он на всякий случай отрубил голову самому себе, в смысле эльфу, а затем, пока ещё был в силах, снял шлем и попытался лишить себя жизни клинком. Не вышло. Инстинкт самосохранения был выше него. А ещё страх смерти. У орков страх остался, а вот что такое доблесть, они почти не знали. Андрей начал снимать с себя всю оставшуюся броню. Внезапно взгляд упал на кольцо. Точно, придётся ещё и это… Ненадолго задержавшись, Андрей искал в памяти всё, связанное с кольцами силы. И, буквально меньше недели назад, он увидел, как Оркгрим куёт это кольцо. Разорвав плетение заклятий, он выбросил Орочье кольцо силы и затем снял латную перчатку. Полностью без брони, без защиты кольца, он стоял на высокой вершине горы и собирался шагнуть в бездну, правда тоже безуспешно. Холод уже заставлял его дрожать, но страх сковывал ещё сильнее. Нет, хватит. Он уже однажды испугался и не обменялся телами, а ведь они это могли делать часто, как вахту передавая эту тяжёлую ношу друг другу. Однажды он испугался и не пришёл на место встречи. Хватит страхов. Их здесь и не должно было быть вовсе, а его так и вообще в живых. Ему была дана долгая хорошая жизнь в любимой вселенной. Более полусотни лет, которых у него быть не должно. История Войны Кольца в итоге закончилась так, как и должна была, пусть и с оговорками. Дальше люди этого мира разберутся и без них. Кивнув своим мыслям, Андрей наконец смог собрать волю в кулак и шагнул в бездну.