Орочий путь (джен)

В прохладном помещении, где сидел глава мясников, было тихо и спокойно; мясник знал каждый камушек в комнате и где висит каждая туша каждого зверя. Подкрасться к нему было невозможно. Когда Грол Мясник моргнул и в очередной раз открыл глаза, на расстоянии удара кинжалом от него стояла темная и ловкая, пусть и не слишком большая, фигура.

— Как ты это сделал? Я ничего не слышал.

— У меня свои секреты, но сегодня я не в настроении их обсуждать. Рассказывай.

С этими словами Гурк Мрачный бросил мешок монет на стол.

— Явно много чего скрыл, даже не могу сказать, чего. С оружием обращаться умеет, судя по движения. Несмотря на то, что я видел его в приступе ярости тогда, в яме, он владеет собой лучше большинства орков, что я знаю, — каждое слово мясника было как удар тесаком по туше, он отделял части личности нового орка и разделывал их, делал выводы и наблюдал, так же, как судил о качестве мяса.

— Хотя он телохранитель вождя, от него нет запаха грога, а ведь он должен был отмечать победу, да и в принципе может себе грог позволить. Очень странно развит, словно тягал огромные камни в гору много дней или бился очень тяжелым оружием. К слову, его меч явно больше и тяжелее обычных, но владеет он им легко. Видал я тот сброд, что ему дали. Уже к концу первого дня он начал делать из них отряд воинов, с которыми можно именно победить, когда его отправят на север в случае чего, даже если их будет меньше. В итоге, я думаю, он очень похож на одного из клана Песни Войны, но вряд ли из них. Скорее всё-таки одиночка. Я так чую.

— Ты уверен?

— Почти нет. Он был скрытен, рассказал странную байку о том, как выжил. Явно соврал про то, откуда и как пришел. Ему не пара недель от ямы, а несколько месяцев минимум, при таком уровне подготовки, физической силы и разумности.

— Значит, скорее всего, он один из щенков того клана!

— Да, сильно смахивает на правду. Что будешь делать?

— Не скажу. Ты получил свою награду, теперь прощай. Новый заказ внутри мешка. Оплата, как всегда, после получения.

Гурк Мрачный махнул полой плаща, и волна воздуха заколыхала пламя свечи на столе, а ещё ударила орка по глазам и заставила мясника моргнуть. Когда тот открыл глаза, в комнате он снова был один. Или он так думал.

* * *

Три дня подготовки орков показали, что они очень хорошо усваивают военную науку там, где считают нужным. Попытки заставить этих тварей бегать вокруг деревни и отжиматься наткнулись на непонимание, зачем это нужно. А мои попытки объяснить, зачем, наткнулись уже на зачатки враждебности. Полный бред. Однажды мне придется найти способ добиться от них беспрекословного подчинения, иначе, рано или поздно, мы потерпим поражение от более подготовленного или попросту более многочисленного врага. Как ни странно, нашего полку снова немного прибыло. Часть орков, которые видели мой бой в яме, а потом последующие тренировки моих отрядов, рискнули заявиться на порог и попроситься на службу. Я понимал, что их, скорее всего, отверг вождь, но мне-то что до этого, главное, что они поднимут шансы на выживание. Итак, сорок орков, если считать вместе со мной. Достаточно большой отряд, чтобы собрать дань с деревни, в принципе, более-менее достаточный, чтобы подавить бунт мятежной деревни. Наверное. Скуга прислал клинки, от мясников периодически забиралось мясо, но больше я к тому прилавку не ходил. Мне и так казалось временами, что за мной следят чьи-то злые глаза. Хотя до выступления войск был ещё один день, я решил рискнуть и вывел свой отряд на двадцать четыре часа раньше, чем вождь и Фарк. А ещё я нещадно гнал их в сторону деревни, разослав вперёд охотников налегке, чтобы они вязали и убивали всех орков из той деревни, в которую мы отправились. Если деревня мирно примет смену власти, я выиграю полтора дня времени, если нет — у меня будет фактор внезапности, нас не будут ждать, а значит, больше шансов победить. Я скомандовал привал лишь за две сотни метров до последнего поворота, за которым и будет нужная деревня. Подальше от леса и реки, но под защитой холмов. Также я пообещал отрезать язык всем, кто зашумит слишком сильно. Утром мы максимально тихо проникнем в деревню и начнем качать свои права. И если бы не волнение перед первой такой миссией — совершенно не свойственное орку, но вполне объяснимое для человека двадцать первого века, — я бы пропустил интересную деталь. Ночью новое пополнение из пятерых орков-охотников, тех, кто пришли на службу последними, прицепили какой-то клочок бумаги к адскому ястребу и начали расходиться по своим местам. Предатели. Но явно шестерки. Следовало немедленно что-то сделать, и моя орочья часть уже знала, что. Через полчаса они стояли передо мной на коленях, с завязанными за поясницей руками. Я ходил взад-вперед и думал, как из них вытащить информацию. Мои орки глумились втихаря над пленниками и ждали лишь знака, чтобы их казнить.

— Кто из вас, тварей, главный? — разумеется, они промолчали. Но пара косых взглядов указали на второго справа орка. Я поднял его подбородок ножом так, чтобы он смотрел мне в глаза.

— Значит, ты. Или думал, укроешься от моего взгляда? — орк мелко задрожал.

— Простите, хозяин. Не убивайте слабого Хорзу. Хорза принесет Вам пользу.

— Мне не нужна помощь предателей. Если ты не назовешь мне стоящую причину, чтобы оставить тебя в живых, я скормлю тебя тем птичкам, к которым ты привязывал письма, — глаза орка округлились, а сам он отпрянул от меня телом, насколько это позволяло его положение, но тут же, наткнувшись на клинок сзади стоящего орка, он ойкнул и вернулся в прежнее положение. А ведь орк, если честно, добротный в плане повоевать. Хорошо сбитый, ловкий. Разве что зашуганный и явно не на своём месте. Но не суть. После моего лёгкого кивка, всем пятерым засунули кляпы в пасти, а один из моих сержантов достал нож и со зверской улыбкой поднёс его к глазу Хорзы.

— Говори всё, сейчас же. Мой хозяин ждёт. Если ты не заговорить, я лишу тебя глаз, — было видно, что пытка доставляла сержанту наслаждение. Он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик, и лишь утробно рычал.

— Лучше лишим его только одного глаза, чтобы он мог видеть всё, что с ним случится дальше. А первый заставим проглотить и вытащим у него из пуза, а затем затолкаем обратно, — второй сержант тоже оказался кровожадной тварью. Похоже, плохо тут только мне. Ну, ещё и нашим пленникам, которые задёргались, узрев, что с ними станет. Вряд ли орки в таких случаях ограничиваются только командиром: само собой, весь отряд ждали пытки и казнь, даже если им действительно нечего сказать. Хорошо, что сейчас темно и что на мне шлем. Мой вид должен соответствовать главарю шайки, которая пытает пленников, а не быть как у этих самых пленников.

К счастью, Хорза замотал головой и всем видом пытался показать, что он вполне понял своё место и будет лояльным. Пытки отменяются. Орки вокруг разочарованно бурчали, а я понял, что только сейчас выдохнул. Слишком мягок я для орка этого мира. Надо будет как-то отучиться от этого и постараться при этом не потерять часть своей человечности. После моего взмаха у Хорзы вытащили кляп из пасти, но один сержант держал его за волосы, приставив нож к горлу, чтобы тот не смог вскрикнуть, если вдруг собирается пожертвовать жизнью, лишь бы нас раскрыли пораньше.

— Говори, что вы отправили и кому? — мой собственный голос прозвучал неожиданно глухо. Видимо, пленнику показалось, что это едва сдерживаемая ярость, потому что он быстро начал тараторить.

— Вождь нашей деревни отправил нас в вашу уже месяц назад, мы должны были передавать ему новости, кто и когда к нему пойдёт. Благодаря этому он может устраивать засады и чаще других деревень имел шанс не подчиняться вашей. В этот раз я написал, сколько и когда народу пойдёт, но мы вышли раньше, поэтому я, рискнув, отправил ещё одну птицу, — может, из-за двойного предательства, а может потому, что Хорза только что понял, что именно и кому он сказал, а может, всему виной нож сержанта, который слегка оцарапал ему горло и пустил кровь, но пленник захлопнул пасть и вытаращился на меня. Значит, враги знают, что мы близко. Если подумать, то как раз наш лагерь удобное место для засады: если бы эти холмы заняли наши враги, то мы были бы лёгкими мишенями. Скорее всего, прямо сейчас всех орков спешно будят, вооружают и пинают в нашу сторону. Сколько нам до боя, хотелось бы знать — час или два. Вождь, скорее всего, спит, ястреба никто не ждет, да и засаду на нас устраивать собирались лишь завтра. Сбежать тоже не вариант, придётся драться. Хорошо хоть они не подумают запереться в крепости и, в каком-то смысле, тоже вынуждены нас атаковать. Если бы я даже не взял деревню сам, то осада не выгодна, в первую очередь, северной деревне. Я бы просто встал лагерем и отправил весточку вождю. И тогда пришли бы ещё два отряда, и тогда им бы уже не спастись. Ладно, значит, будем воевать. Приняв решение, я выпрямился и подошёл к пленнику:

— В отличие от двух твоих прежних хозяев, я более великодушный. Сейчас ты можешь купить жизнь себе и своим работягам, если сможешь помочь мне.

— Вы-вы-вы дадите Хорзе и его охотникам оружие, чтобы мы дрались вместе с вами? — округленные от удивления глаза охотника очень хорошо сочетались с недоверчивыми перешептываниями моей ватаги, мол, вождь, похоже, совсем того.

— Не мели чепуху, конечно, нет, — в этот раз рык пришлось подавлять уже мне. Времени то мало! — Говори мне о своём вожде всё, что знаешь, что может помочь нам победить его и его армию. Если я сочту помощь достаточной, то ты будешь жить, пока что. Если нет, то я отдам твой отряд своим оркам, чтобы они вас разодрали на лоскуты перед боем и выставили ваши кишки напоказ вашему же вождю.

Второй раз в Средиземье за всё своё время я видел судорожную работу мысли у орка. Начинаю входить во вкус. Главное, чтобы вышло выжить в этот раз.

— Наш вождь приведёт всех, ведь вас нельзя отпускать. Он приведёт даже самых слабых рабов. Думаю, почти две сотни орков там будут, хотя не все из них хорошие воины, — при этих словах моя ватага зароптала, кто-то даже начал посматривать в сторону дома, однако, когда я на них глянул, все сделали вид, что им просто не терпится идти в бой, да и вообще, подумаешь, две сотни орков, просто каждому надо убить по четыре снаги противника, делов-то.

— Неплохо, но мало. Продолжай.

— Из оружия, как правило, топоры, мечей не так много, топоры удобнее, тем более, лес рядом. Ещё лучники, орков тридцать будет, — я достал свой меч, чтобы убить этого Хорзу и начать подготовку к бою, оставлять его в живых я не собирался. Ещё бы, из-за него и я сегодня могу не выжить! Однако это движение подействовало прямо-таки магически на Хорзу. Его взгляд метался с такой скоростью, что не удивлюсь, если у него кружилась голова. А затем он и изрёк фразу, которая его спасла, неожиданно для всех, в том числе и для меня, и, может быть, даже для него.

— Ещё наш вождь сильно боится черной магии, он суеверный! Как-то раз мимо проехал черный всадник, так вождь три дня не выходил из крепости и жёг по ночам столько костров, чтобы было светло, как днём! — я остановил движение и, вместо того, чтобы снести голову пленнику, поднял клинок на уровень глаз, рассматривая творение мордорского кузнеца. Несколько невыносимо долгих минут в полнейшей тишине я боялся спугнуть свою мысль, которую еще даже не облёк в слова. Она ворочалась, несформированная, где-то на периферии моего сознания. Затем до меня наконец дошло, что можно сделать со всем этим. Как только появился чёткий план, время наоборот полетело со скоростью пули.

— Кляп ему! Всех этих придурков в кучу и связать так, чтобы не могли дёрнуться! Выкинуть их назад, и одного охранника! Вздумают освободиться, ползти или заголосить — всех убить! А сейчас слушайте меня внимательно, отбросы, если хотите дожить до утра!

Вождь северной деревни был недоволен. И одновременно доволен. Его среди ночи выдернули в срочную схватку. Наспех собирать всю деревню не слишком-то легко, когда почти все уже спят. Это все было плохо. Но он был доволен, что его лазутчики сыграли свою роль чётко. Скорее всего, они уже мертвы, если капитан врагов глазастый хотя бы вполовину так, как хитёр. Отправиться на сутки раньше! До него таких выходок не бывало. Но теперь, теперь они в ловушке. Неважно, знают они или нет про нас, две сотни орков против полусотни. А потом придётся, конечно, окопаться и жить настороже какое-то время. Однако это оправдано. Новый вождь получил свою власть кровью, а значит, много орков полегло в этой усобице. Сейчас на них идёт меньше трети их сил, ведь они пошли за данью и в другие деревни, да и в своей надо оставить гарнизон. А ещё, может, и те другие деревни потреплют ватаги ненавистной южной деревеньки! Пусть в этом он не признавался даже себе, но тогда у него будет шанс захватить южную деревню через пару месяцев! И самому собирать дань с окрестных деревень, а не платить её! Расплывшись в довольной и злой улыбке, он погладил череп ворона, висевший у него на нагрудной цепи. На удачу. Если ему улыбнется удача, то уже через пару месяцев он станет куда более могучим орком.

— А теперь действуем, как я сказал! И не зевать! — топот приближающегося войска был слышен уже без прикладывания уха к земле. Поэтому я тоже уже не таился. Зычные выкрики сержантов разнеслись над моим отрядом. Мы вышли навстречу врагам. Поднялись на холмы, разбившись на пять групп по семь человек, в смысле, орков. Ещё шестеро были слегка отдельно сбоку. Пятеро пленников лежали связанные, и за ними смотрел один орк из наших. Я хотел показать, что поймал его людей и что даже не стал их убивать, якобы мне хватит сил убить моих врагов и продать этих предателей работорговцам. А затем началось самое сложное. Я начал громко выкрикивать слова несуществующего заклинания:

— Тёмный Владыка этих земель! Наполни нас своей силой и яростью! Дай нам часть своей тёмной силы, дабы мы одолели наших врагов! Наполни эти костры и наши клинки мощью Роковой Горы! И ДА НАЧНЕТСЯ РЕЗНЯ!!! — с этими словами все мои воины опустили своё оружие в костры с громкими криками, а затем с рыком собрались в единый кулак, прямо как на тренировках, и ударили по внезапно попятившимся противникам.

Вождь уже видел своего противника. Он был рослый и хорошо защищён. А еще этих идиотов подсвечивали костры. Видимо, он переоценил его хитрость, может быть, ему просто повезло. Он хотел подогнать своего карагора, на котором ехал, но так как он был один на волке, то сдерживал свой порыв. Умереть сейчас ему не хотелось. Неееет, его ждёт великое будущее после этой ночи. Он даже дал отмашку лучникам не стрелять почём зря, он хотел взять рабов, чтобы освободить максимум своих воинов для битв и таким образом ускорить свой путь наверх, к власти и силе. А когда между двумя войсками осталось метров тридцать, их командир начал что-то кричать. Когда вождь северной деревни осознал, что именно, его живот скрутила невидимая рука, а сам он чуть не выпустил щит, чтобы погладить череп ворона. До последнего он убеждал себя, что это лишь бредни, про орков, владевших магией, ходили только слухи, а про орков, на которых обращал взгляд сам Тёмный Властелин, даже слухов не ходило. Однако внезапно они все опустили свои клинки в костер, и те загорелись. И не тухли! Похожие на демонов древнего мира из ночных кошмаров, отряд этого рослого орка сплотился и словно соединился в одно огромное чудовище с кучей огненных когтей! Против своей воли вождь завопил и дернул карагора прочь от опасности, назад! В деревню! Укрыться от чар! Вместе с этим застопорился и весь отряд, слыша, как их вождь кричит от страха. А между тем огненный вал настиг эту беспорядочную массу орков, не собранное войско, а просто кучу орков, собранных вместе, от рабов и охотников до воинов, настиг и вгрызся в неё. Тут заголосили первые жертвы клинков этого чудища. И хотя их было в несколько раз больше, они побежали назад. Однако подготовка орков северной деревни уступала нападающим. Страх порой даёт крылья, однако паника может и опутать ноги не хуже тяжелых цепей. С другой стороны — их противники, увидев бегущее войско, зарычали, и их силы словно удвоились. Они бежали и резали бегущих в спины. Уже почти никто не обращал внимания, что клинки шедших в первых рядах почти у всех потухли. Некоторые охотники кидали копья или стреляли из луков, бежали, подбирали копья и стрелы и использовали вновь. До стен своей пустой деревни добежали единицы, которые к утру были уже мёртвы. Вождя северной деревни убил какой-то орк просто походя. Его карагору попали в лапу стрелой, и тот упал, придавив хозяина и сломав ему ногу. Карагор-то поднялся и кое-как ускакал, а вот вождь остался на земле. Так он и умер от клинка безвестного орка, сжимая в руке череп ворона.