Перед падением (джен)

Кабинет Сириуса Блэка перевернули с ног на голову. Мусор усеивал потертый ковер и поцарапанный стол. В самом низу можно было заметить книги и ненужные заметки из разных отделов, на них в беспорядке лежали наполовину заполненные документы, старые выпуски «Ежедневного пророка» и очередные заметки, а временами попадались даже шоколадные лягушки. Пустые мусорные корзины, высохший совиный помет и новые документы оказались на самом верху. И даже стены не пустовали: на одной из них висела сложная карта с фотографиями преступников, объявленных в розыск, предполагаемыми местонахождениями и вырезками из газет. Все это соединяла красно-золотая нить, которая вела наверх, к схематичному и не очень искусному изображению Волдеморта. Над рисунком красивым небрежным почерком было написано: «Иди к черту, Мордоворот». На другой стене криво висела полка, где лежали самые разные предметы и стояли пыльные книги. Рядом с ней можно было увидеть дверь, ведущую в другие отделы мракоборцев.

Кажется, аккуратной оставалась лишь стена с окном, которое вечно показывало осень и вокруг которого висели фотографии. На многих из них были изображены Мародеры в Хогвартсе и поместье Поттеров, но толстого светловолосого мальчишку, который располагался рядом, почти везде вычеркнули. На некоторых из них можно было увидеть свадьбу между Джеймсом Поттером и его рыжеволосой избранницей, а на более новых фотографиях оказался маленький мальчик. Также на стене висела пробковая доска с письмами, написанными самыми разными почерками: некоторые были очень корявые, но среди них выделялось два листа с довольно аккуратными буквами. На полу под доской лежали скомканные тщательно отпечатанные письма.

Посреди всего этого хаоса крепко спал человек, положив голову на руки. Закончив обучение на мракоборца, Сириус быстро получил повышение и взлетел по карьерной лестнице. Никто не проводил в полевых условиях больше времени, чем Сириус Блэк. Ну, если не считать, конечно, Грозного Глаза. С тех пор как война с Тем-Кого-Нельзя-Называть обострилась, Сириус все время проводил в своем кабинете, уходя только для того, чтобы выполнить обязательства перед своей семьей (конечно, он имел в виду не своих кровных родичей, а тех людей, с которыми познакомился в Хогвартсе) и долг перед тайным орденом Дамблдора. Неудивительно, что Сириус вконец вымотался и теперь громко храпел (впрочем, сам он категорически это отрицал), а грива черных волос была спутана и не расчесана как следует. Часы показывали три часа дня, и ровно через минуту дверь с грохотом распахнулась.

Сириус тут же среагировал: он вскочил с места (на его лице остались красные пятна из-за скомканных мантий, на которых он лежал) и достал палочку из кармана брюк. Вошедший тут же поднял руки, становясь в защитную позу.

— Спокойнее, Блэк, — сказал он.

У него были светлые волосы и веснушки на дружелюбном лице, которое наискось пересекал розовый шрам. Из-за скромной внешности темные волшебники часто недооценивали его, но не было никаких сомнений в том, что Нельсон Хапли на самом деле был выдающимся мракоборцем.

— Всемогущий Мерлин, Хапли! Постучать не мог? — бросил Сириус, опуская палочку.

— Прости, я торопился, — извинился Хапли. — После тебя зайду к Джеймсу. На косой переулок напали. Портал расположен в большом зале: отправление через две минуты.

Пока старший мракоборец говорил, над его головой пролетели три совы с заметками из разных отделов. Письма были красного цвета, а это значило, что ситуация серьезная.

— Вот черт, — выругался Сириус, отгоняя сов.

Им и правда нужно было придумать другой способ для отправки заметок. Он вышел из кабинета вслед за Хапли и услышал позади негодующие совиные крики. Отдел мракоборцев был похож на муравейник: туда-сюда бегали волшебники и ведьмы, а под потолком метались совы. Поток людей вынес Сириуса в центральный зал: там установили столы, и за пишущими машинками рьяно работали стажеры, время от времени что-то бормоча. Рост Сириуса в этот раз сослужил ему хорошую службу: он осмотрел помещение поверх голов мракоборцев, то там то здесь выхватывая взглядом разнообразные незначительные предметы. Через минуту он заметил копну неряшливых черных волос, владельца которой, собственно, и искал. Сириус протолкался к лучшему другу.

— Готов, Сохатый?

— Когда-то было иначе, Бродяга? — мрачно отозвался Джеймс.

Они вместе схватились за ржавый чайник. Рядом с ними встали Хапли, Грозный Глаз Грюм, Фрэнк Долгопупс и молоденькая кудрявая ведьма, которую звали Авой Финч.

— Добро пожаловать обратно, Фрэнк! — широко улыбаясь, поприветствовал его Сириус.

— Я рад вернуться, — ответил Фрэнк, но лицо у него было довольно-таки мрачным. — Устроили же ради меня вечеринку. Косой переулок, значит. Интересно, какого Мерлина он там забыл?

Времени на ответ уже не было. Сириус почувствовал крючок, который дернул его под пупком, и земля исчезла. Звуки исчезли, какое-то время ничего не было слышно. Три, два, один…

Он врезался ногами в утрамбованный снег, и температура тут же упала. Ветер отбросил его плащ, и Сириус оказался под порывами холодного ветра, но он этого даже не заметил. Косой переулок превратился в военную зону. Воздух сотрясали крики и взрывы от заклятий, а нос Сириуса щекотали дым и сера. Слева обрушилось окно, и мракоборец инстинктивно пригнулся, пропуская над головой зеленый луч. Повсюду в капюшонах были Пожиратели смерти, скрытые под пугающими масками. Сириус обернулся. Два Пожирателя смерти в плащах надвигались на Флориана Фортескью, который яростно оборонялся.

— Остолбеней! — закричал Сириус.

Один из противников, не успев среагировать, рухнул на землю. Фортескью неловко кивнул в знак благодарности и продолжил сражаться с другим Пожирателем, тесня его назад.

— Прикройте друг друга, — приказал Грозный Глаз, перекрывая шум битвы. — В первую очередь нужно обеспечить безопасность владельцев магазинов, покупателей и жителей. Если хотят, пусть сражаются. Есть порталы, с помощью которых можно эвакуироваться: они отправляются каждые три минуты из «Дырявого Котла» и Гринготтса. Начали!

Воцарился настоящий хаос. Сириус изо всех сил старался держаться рядом с Джеймсом, но вскоре им пришлось разделиться. Фрэнк и Финч погнали группу из четырех Пожирателей смерти прочь от «Флориш и Блоттс»: листы бумаги вылетели наружу и закружились в воздухе, как смерч. Сириус присоединился к коллегам. Они яростно дрались, и никто не мог одержать победу: какое-то время все оставалось как прежде, пока Финч не закричала:

— Пригнитесь!

Сириус упал на землю. Волосы взъерошил очень сильный ветер с наколдованным градом размером со снитч — и все это сделала Ава Финч. Ледяные осколки разметали и оглушили Пожирателей смерти, и теперь они лежали посреди каменных обломков и листов бумаги.

— Черт возьми, — пробормотал Сириус, вставая. — Это метеорологическое заклятие просто невероятное. Где ты ему научилась?

Ава пожала плечами.

— Флитвик показал.

— Когтевран? — предположил Сириус.

— Пуффендуй, — с ухмылкой поправила она его. — Я на два года младше тебя, Блэк.

— Вот как, — глупо произнес Сириус.

Ава Финч закатила глаза и побежала к одному из жителей, который пытался вытащить из-под упавшего бревна друга. Сириус покачал головой и снова вступил в драку.

Рядом с ним Хапли набросил щитовое заклятие, чтобы защитить нескольких пожилых ведьм, и начал старательно пробираться к точке эвакуации, расположенной рядом с Гринготтсом. Сириус поспешил к нему, пытаясь его прикрыть, как вдруг в переулок неподалеку от них трансгрессировали два Пожирателя смерти. Сириус обездвижил одного из противников и отразил проклятие, брошенное вторым. За считанные мгновения мракоборец связал Пожирателя черными путами, от которых тот изо всех сил пытался освободиться.

Теперь начали прибывать и другие члены Ордена. Сириус увидел Дедалуса Диггла, Эммелину Венс, Эдгара Боунса и даже заметил Наземникуса Флетчера на крыше дома, который швырял в Пожирателей смерти закупоренные бутылки: судя по всему, это были какие-то взрывающиеся смеси. У Сириуса вырвался злобный лающий смешок, когда одно из зелий впечатало Фенрира Сивого в стену.

От дома впереди послышались крик и безумный смех. У Сириуса вскипела кровь, и он помчался к источнику шума, по пути сметая с дороги Пожирателей смерти. Это была Беллатриса.

Она не носила маску, выставляя напоказ свою верность Темному Лорду. Так же она вела себя и в детстве. У ее ног кричал и извивался Стерджис Подмор, которого она пытала заклятием Круциатус. Ее густые растрепанные локоны радостно подскакивали, когда она кружилась вокруг него. Сириус метнул в нее оглушающее заклятие, но Беллатриса, отвлекшись от своей жертвы, легко его отразила. Она сердито огляделась вокруг, заметила Сириуса, и у нее на лице медленно расплылась насмешливая улыбка.

— А, малыш Силиус, — протянула она, намеренно картавя слова, и ухмыльнулась, забавно нахмурившись и широко раскрыв глаза. — Ты злишься на кузину Тликси?

— Добрый день, Белла, — произнес Сириус, сохраняя невероятное спокойствие. — Остолбеней!

Взмахнув палочкой, она отразила красный луч и рассмеялась.

— Какой ты скучный, малыш Сириус. Боишься навредить мне?

Подмор отползал в сторону, но Беллатриса не обращала на него внимания, не сводя глаз с Сириуса.

— Остолбеней! — снова крикнул он, и она отскочила, уворачиваясь от заклятия.

— Круцио! — воскликнула Беллатриса.

Сириус отступил и бросил в нее ослепляющее заклятие. Она ответила черным лучом, который, казалось, высасывал свет на своем пути. Сириус сжал зубы. Битва вокруг них начала стихать, в отличие от их дуэли, которая только набирала обороты. Они были хорошими противниками, не уступая друг другу ни в скорости, ни в уме.

— В чем дело, Сириус, испугался толики темной магии? — дразнила его Беллатриса, уворачиваясь от еще одного разоружающего заклятия. Сириус подавил в себе раздражение: сейчас не время было терять сосредоточенность. Он бросил в нее еще одно заклятие, но она отразила и его.

— Ты и моя сестрица всегда были самыми никчемными членами семьи. Оба лишь место занимали, — продолжила она, широко улыбаясь, в то время как Сириус все сильнее стискивал зубы. — Энди поступила как самая настоящая животная самка: ради получения плотских удовольствий спуталась с грязнокровкой.

— Импедимента!

— Сектумсемпра!

— Протего!

Заклятие Беллатрисы разбилось о его щит.

— И ты, конечно же, вечно ошиваешься с этими предателями крови… — она отразила еще одно заклятие, — и грязными полукровками. Слышала о твоем чокнутом волке, который пытается укусить любого, кто подходит к нему слишком близко. Ну как, задевает это твои чувства, глупыш Сириус?

Сириус едва слышно зарычал. «Только не теряй самообладание, — велел он сам себе. — Сосредоточься. Она не стоит того, чтобы ты злился».

— Редукто!

Огромные камни у ее ног взорвались, и Беллатриса отскочила назад. Обломок распорол ей щеку.

— Ха! — ликующе воскликнула Беллатриса, не обращая внимания на кровь, текущую по шее. — И это все, что ты можешь?! Темный Лорд порвет этого зверя на части, когда узнает, где ты его прячешь. Авада Кедавра!

Сириус отклонился: зеленый луч света попал в магазин позади него — «Мантии Мадам Малкин», — и на месте происшествия появилось пламя и осколки стекол. Сириус бросился на колени, отражая еще одно заклятие, совсем не известное ему. Прекрасное лицо Беллатрисы исказилось и превратилось в уродливую маску с красными полосами.

— Ты слаб, — прошипела она. — Совсем как твой младший братец-идиот.

— Оставь его в покое, — выплюнул Сириус. Руку пронзила острая боль, а стекло проделало дыры в его плаще. Особенно длинный осколок вонзился в предплечье. Спиной Сириус чувствовал жар от огня. Он поднялся на ноги, и Беллатриса не стала ему мешать, радуясь тому, что нашла больное место.

— Регулус не годился для того, чтобы служить Темному Лорду. Он умер как трус.

— Заткнись!

— Никто не может отказаться служить Темному лорду. Регулус заслужил смерть.

— Я сказал: заткнись!

Сириус бросил в нее еще одно заклятие, но из-за злости не смог как следует прицелиться, и оно пролетело высоко у нее над головой. Беллатриса неистово рассмеялась и снова завизжала:

— Круцио!

На этот раз Сириус не успел уклониться. Его пронзила сильная боль, и он рухнул на землю. Кто-то закричал. Неужели это был Сириус? Казалось, боль длилась уже целую вечность. Ничего не осталось, кроме этой муки, которая сжигала его нервы…

— Нет, Бродяга!

Пытка резко прекратилась, и Сириус опомнился. Он сжимал палочку, тяжело дыша; слякоть просачивалась сквозь его одежду и холодила кожу. Сбитый с толку, он встал на четвереньки. Волосы, залитые ледяной водой, прилипли к лицу, но Сириус все еще видел происходящее. Джеймс оттеснял Беллатрису назад, лицо у него исказилось от ярости. Сириус с трудом дышал, но он все же встал и сделал шаг к дуэлянтам, пытаясь подобраться к Джеймсу.

И вдруг он замер от ужаса.

Прямо позади Беллатрисы бесшумно появился Волдеморт. Его бледное лицо было бесстрастным, а черная мантия колыхалась за ним, словно тень. На какое-то мгновение волшебники и ведьмы, сражающиеся между собой, застыли на месте, а потом по Косому переулку пронеслись испуганные крики. Пожиратели смерти рассмеялись, завидев этот страх, который распространялся от их хозяина, из центра происходящего. Паника заражала людей, Сириус и сам ее чувствовал, но он подавил ее. Джеймс был слишком близко к Волдеморту, но он сражался с Беллатрисой.

— Сохатый! — закричал Сириус, предупреждая Джеймса, и он взглянул ведьме за спину. Друг ничем не выдал того, что увидел темного волшебника, лишь слегка сменил позу. Но он отвлекся, и этого было достаточно. Беллатриса закричала что-то, ее палочка рассекла воздух, и Джеймса ударил в грудь луч багрового цвета. Мракоборец рухнул на землю.

— Нет!

Сириус побежал к упавшему другу. Волдеморт поднял палочку, пристально глядя красными глазами на Джеймса, на того человека, который не дал ему прикончить его жертву в поместье Малфоев…

— Протего! — заорал Сириус, и между Джеймсом и Волдемортом возник щит. Сириус, спотыкаясь, поспешил к Джеймсу и бросился перед ним. Пожиратели смерти начали забрасывать щит атакующими заклятиями, и череда белых взрывов мешала сосредоточиться.

— Давай же! — прорычал Сириус.

«Он жив, жив, жив…» — постоянно повторял мракоборец себе.

Сириус изо всех сил пытался удержать щит, но он гас, пропадая…

Хлоп!

Тут же произошло сразу несколько событий. Щит Сириуса взорвался, и он бросился на Джеймса, закрывая его собой. Несколько заклинаний пролетели над головой мракоборца, чуть не задев его, и волосы Сириуса взъерошил ветер. А потом все замерло, и в тишине раздался один-единственный голос.

— Глупо было приходить сюда сегодня, Том.

Дамблдор говорил совершенно спокойно. Сириус обернулся: директор казался высоким, грозным, и от него исходила огромная сила. Спиной Дамблдор стоял к Сириусу, раскинув в сторону руки: в правой ладони он некрепко держал волшебную палочку. Глаза Волдеморта сузились.

— Дамблдор. Снова пришел на помощь, да? — спросил он, и в его тихом голосе была слышна насмешка. — Ты не успел спасти своего ручного оборотня и чуть не опоздал к своим драгоценным гриффиндорцам.

— Достаточно, Том, — приказал директор. Сейчас он совсем не был похож на того измученного старика, который наблюдал за школьными пирами и встречами Ордена. Перед ними стоял могущественный волшебник, сильный и непобедимый. — Забирай своих сторонников и уходи. Здесь ты больше ничего не достигнешь.

— Но кое-чего я все же достиг, — прошипел Волдеморт. — Например, привлек твое внимание.

Пожиратели смерти не двигались, наблюдая за своим хозяином. Волдеморт склонил голову, позабавленный, а затем, без предупреждения, напал. Дамблдор тут же отреагировал, причем очень быстро и ловко: Сириус и не знал, что директор на это способен.

Это был самый настоящий магический поединок. Заклинания сталкивались друг с другом, подобно молниям, и Сириусу казалось, что он наблюдает за ночной тьмой, которая пытается поглотить всю солнечную энергию. Мракоборец оттащил Джеймса подальше от сил света и тьмы. Половину заклинаний, которые Волдеморт использовал, Сириус не знал, но он видел, что Дамблдор пресекает любое нападение. Острые осколки льда растаяли и превратились в поток воды: он, в свою очередь, трансформировался в огненную птицу, которая напала на Волдеморта. Птица стала черным дымом: он уплотнился, превратился в змею и бросился на директора. Но Дамблдор палочкой разрубил ее и уничтожил. Волдеморт использовал убивающие заклятия, но ни одно из них не достигло директора. Обломки стены и булыжники с улиц взлетали, защищая свидетелей от смертельных зеленых лучей. С грациозной яростью Дамблдор теснил Волдеморта назад, прочь от Сириуса и Джеймса.

И вдруг борьба прекратилась. Волдеморт, казалось, почти выдохся и теперь неверяще смотрел на Дамблдора. Но самым удивительным было не это: темный маг вдруг начал смеяться — сначала тихо, а потом все громче и громче. Жуткий смех эхом прокатился по разрушенной улочке, и, помимо него, были слышны только лишь всхлипы от боли и страха.

— Впечатляюще, профессор, — сказал Темный лорд. — Но этого недостаточно, чтобы победить меня. Все, что произошло… — Рукой, смахивающей на паучью лапу, он указал на разрушения и раненых. — Во всем случившемся виноват ты сам, Дамблдор. Это предупреждение. Тебе больше не удастся прятать оборотня и детей из пророчества. Это лишь начало. Скоро твоя жалкая команда из предателей крови и грязнокровок будет умолять тебя выдать их, плача над любимыми, которые умерли напрасно.

И, не говоря больше ни слова, Волдеморт исчез. Словно по команде, все Пожиратели смерти растворились в воздухе, если не считать тех, кто потерял сознание и кого связали волшебными веревками.

Сириус даже не стал осматривать разрушения, которые произошли в Косом переулке. Вместо этого он обернулся к лучшему другу. Глаза Джеймса, скрытые треснувшими очками, были закрыты, и крошечные снежинки, попавшие на его бледные губы, почти сравнялись с ними цветом. Сириуса охватил самый настоящий страх, когда он начал искать пульс на шее у Джеймса и поначалу ничего не почувствовал. Сириус задержал дыхание, чувствуя под пальцами едва заметные толчки.

— Сохатый? — прошептал он.

Джеймс не двигался, словно уже умер. Сириус понял, что кто-то присел рядом с ним, но он не мог отвести взгляда от напарника. Он был жив, но с ним явно произошло что-то серьезное.

— Джеймс? — повторил Сириус, тряся друга.

— Ему нужно в больницу Святого Мунго, Сириус, — мягко сказал Дамблдор.

— Что с ним случилось?

— Я не знаю, — ответил директор. Он позвал кого-то, а потом приманил к себе магией кусок кирпича. — Вот, Сириус, возьми.

— Лили…

— Я пошлю ей патронуса. Вы можете встретиться в больнице.

— А Гарри…

— Римус за ним присмотрит. Положи руку на кирпич, Сириус. Артур и Эммелина отправятся с тобой.

Сириус, онемевший и потрясенный, позволил Дамблдору приложить его руку к порталу. Кто-то с рыжими волосами — Артур Уизли — опустился на колени рядом с ним и тоже взялся за кирпич. Он поддерживал Эммелину Вэнс, которая была белой как призрак и сжимала живот. Ее ноздри и губы усеивали красные пятна. Сириус сильнее схватил Джеймса за плечо и вот уже во второй раз за этот день почувствовал, как у него под ногами исчезает земля.

* * *

Снег падал густыми хлопьями в темноте, когда Сириус трансгрессировал в коттедж Кент. Окна в доме проливали золотой свет на белую площадь перед домом. У Сириуса заурчало в животе, и он вспомнил, что так ничего и не съел после завтрака. Впрочем, несмотря на бурные жалобы организма, аппетита у него не было. Он вошел в парадную дверь, стряхнул снег с обуви и пробормотал заклинание для сушки одежды. В коридоре послышались быстрые шаги, и появился бледный Римус: одной рукой он удерживал малыша Гарри, другой сжимал волшебную палочку.

— Лунатик, это всего лишь я, Бродяга, — сказал Сириус, и Римус опустил палочку. Рука у него дрожала.

— Джеймс?

— С ним все будет в порядке.

У Римуса чуть не подогнулись колени, но он собрался и устроил Гарри на бедре.

— Слава Мерлину, — выдохнул он.

— Прости, мы не могли раньше сообщить тебе новости, — сказал Сириус, неожиданно чувствуя вину из-за того, что Римус за целый день так и не услышал ни слова из новостей. Но, с другой стороны, ему пришлось сидеть в больнице, а это было ненамного лучше.

— Какое-то время положение было рискованным, но, к счастью, лекари знают, что прилетело в Джеймса. Правда, ему придется еще немного остаться в больнице святого Мунго.

— Я должен был быть там, — прорычал Римус.

Ему приходилось безвылазно сидеть в коттедже, и впервые за много недель Римус показал, насколько его это раздражает.

— Их было слишком много. Ты бы погиб, если бы отправился с нами, — устало пояснил Сириус.

Римус выдохнул и скептически осмотрел Сириуса.

— Ты тоже не очень-то хорошо выглядишь, Бродяга, — отметил оборотень.

— Со мной все в порядке, — отмахнулся Сириус.

Ему не хотелось сейчас заниматься собой. Римус неверяще поднял бровь, однако Сириус не сводил с него взгляда, мысленно умоляя, чтобы оборотень оставил его пока в покое. К счастью, молчаливую борьбу прервал Гарри.

— Луни, Сиу, сказку!

— Правильно, малыш, мы собирались прочитать сказку, — согласился Римус. Он еще раз взглянул на Сириуса, а потом вернулся в коридор.

— Идем, Бродяга! — позвал Римус его через плечо.

Сириус хрипло рассмеялся, но отправился за ним, стараясь не обращать внимания на усталость, скопившуюся внутри. Когда Сириус вошел, Римус устроился в детской и как раз усаживал Гарри к себе на колени. Заколдованные звезды на потолке ярко сияли, и малыш деловито раскладывал вокруг себя плюшевые игрушки: оленя, волка и пса. Потирая предплечье, которое до сих пор жгло, Сириус наколдовал еще один стул и с удовольствием сел рядом. Ему нужно было избавиться от боли в груди, а для этого не помешает хорошая порция наивного простодушия.

— «Зайчиха Шутиха и пень-зубоскал», — начал Римус нараспев. Сириус тихонько рассмеялся, а потом откинулся назад и закрыл глаза. — «Жил-был в одной далекой стране глупый король, и решил он однажды, что только ему одному должно быть позволено колдовать…».

Сириус почувствовал, что сознание уплывает от него: неспешное чтение Римуса успокаивало нервы, которые расшатались за сегодняшний день, и Сириус начал дремать. «Все так, как и должно быть», — мелькнула мимолетная мысль. У него перед глазами чуть не появились Джеймс и Лили: они наслаждались романтическим вечером, а Сириус и Римус в это время следили за Гарри. Такая картина была гораздо лучше действительности, где друг лежал без сознания в больничной палате, а его жена беспокойно расхаживала по белым стерильным коридорам. Впервые за несколько лет Сириус, вместо того чтобы бороться с чувством вины, позволил себе отдалиться от войны и ненадолго сбежать от реальности. Он представил, что Джеймс здоров, Лили может расслабиться, за Римусом не идет охота, а Питер…

«Не думай о Питере», — приказал Сириус себе.

Но было уже слишком поздно. В его мечты ворвался мальчик с мышиными волосами, которого он знал в детстве. Как посмел Питер проявлять доброту? Как он смел подбадривать Сириуса, когда тот злился на Римуса, и делать все так, как нужно? Эта крыса испортила все, и Сириус пожалел, что они вообще когда-то встретились.

Он резко выдохнул и вдруг понял, что в детской очень тихо. Открыв глаза, Сириус посмотрел на Римуса и Гарри: малыш крепко спал, прислонившись к груди оборотня, которую покрывал изношенный свитер. В руках он легко сжимал оленя. У Римуса же, наоборот, не было сна ни в одном глазу: он не сводил глаз с открытой книги, которую держал в руке, покрытой шрамами. Костяшки пальцев у него побелели.

— Лунатик? — позвал Сириус.

Римус моргнул.

— А?

— Ты в порядке?

— Да.

Теперь была очередь Сириуса скептично поднимать бровь.

— Кажется, ты напряжен.

— Сказал же: все хорошо, Бродяга! — отрезал Римус.

Впрочем, он тут же, кажется, пожалел о своей вспышке, так как сделал глубокий вдох, успокаиваясь.

— Извини, я просто устал. Давай просто… отправимся спать.

Что-то точно было не так. Римус встал, закрыл книгу и положил ее в кресло-качалку. Потом он осторожно уложил спящего годовалого малыша в кроватку и укрыл его одеялом.

— Спокойной ночи, — тихо произнес Римус и вышел из детской.

Сириус услышал, как друг спустился по лестнице на первый этаж и как стукнула дверь в спальню, эхом отзываясь в доме. Как только Сириус убедился, что Римус не вернется, он пролистал книгу до последней страницы «Зайчихи Шутихи». Дальше начиналась «Сказка о трех братьях». Внимание Сириуса привлек крошечный рисунок, небрежно нарисованный в углу: треугольный глаз с чертой, пересекающей центр.

* * *

Часы Сириуса на прикроватном столике засветились, тринадцать стрелок указывали на сегодняшнюю дату и на время: 2.13. Сириусу казалось, что он бесполезен, и у него никак не получалось прогнать это чувство. Джеймсу он помочь не мог, Лили домой еще не вернулась, а Римус напрочь отказывался от всякой поддержки. Где-то в глубине души Сириус пытался понять, почему так происходило: не потому ли, что их дружба была непоправимо разрушена?

Перекатившись на кровати и опустив на пол ноги, он потер лицо: этой ночью было бесполезно сражаться с бессонницей. Поднявшись, Сириус услышал тихий щелчок двери, а потом глухие шаги: тот, кому они принадлежали, шел в кухню. Выходит, не только Сириус не мог заснуть сегодня. Он помешкал: ему ужасно не нравилась эта внезапная неуверенность, которая появлялась, когда дело касалось его дружбы с Римусом. Несколько лет назад Сириус стремительно прошел бы вслед за другом и потребовал бы, чтобы тот поделился всем, что его мучило, за чашечкой какао. Или бокалом с огненным виски.

Сириус быстро принял решение и вышел из комнаты. На кухонном столе стояла зажженная лампа, а сам Римус сгорбился над бокалом с янтарной жидкостью. Несмотря на острый слух, оборотень явно не заметил появления Сириуса. Спокойная маска, которую друг носил до этого, спала, и теперь на его лице отражался целый спектр эмоций. Сириус вздохнул.

— Подвинься, — пробормотал он, садясь напротив Римуса и наколдовывая себе бокал. Оборотень вздрогнул, расплескав немного жидкости себе на руки.

— Смотри, что ты натворил, Бродяга, — застонал он, и его лицо снова стало бесстрастным.

— Сам виноват. У тебя лунатизм, Лунатик. — Шутка вышла не очень хорошей, но Римус все же слабо улыбнулся в ответ. Он взял бутылку с огненным виски и налил немного Сириусу, а потом отпил из своего бокала.

— Мне не стоит пить в такой поздний час, — сказал сам себе Римус.

— И все же именно этим мы и занимаемся, — криво усмехнулся Сириус. Римус тихонько рассмеялся, но глаза у него оставались темными и невыразительными. Свет от единственной лампы отбрасывал тени на его щеки и глазницы, отчего они казались более пустыми и мрачными, чем обычно. Даже волосы Римуса, казалось, полностью поседели.

— Прошлой ночью я шпионил ради Ордена, — сказал Сириус, пытаясь завязать разговор. — Под мантией-невидимкой следовал за Руквудом. Когда я отвлекся, меня чуть не задавила толпа работников Крауча из Отдела магического правопорядка. — Он глотнул огненный виски. Римус молчал, поэтому Сириус продолжил. — Знаешь, я совсем забыл, что у Барти Крауча есть сын. Вспомнил, только когда увидел. Волосы у него, как солома. Руквуд отвел парня в сторону, и я так и не услышал их разговор. Как думаешь, что Руквуду от него надо?

Оборотень снова не ответил. Казалось, он серьезно задумался, борясь в это время с чем-то невидимым. Сириус вздохнул и собрался с духом.

— Скажешь, что у тебя на уме, или мне придется вынюхивать информацию?

— Не нужно сегодня ничего вынюхивать, — устало ответил Римус.

— Ну и что тогда, просто будем сидеть здесь в тишине?

— Нет. — Римус глубоко вздохнул, а потом громко выдохнул. — Я хочу сказать, что я… возможно… возможно, я готов обсудить кое-что. Если ты меня выслушаешь.

Римус взглянул на друга сквозь каштановую челку с седыми прядями.

— Я всегда буду слушать, — искренне ответил Сириус. Весь скептицизм исчез. Пальцы Римуса слегка дрожали, когда он отпил виски, избегая взгляда друга. Они долго сидели в мертвой тишине, но Сириус терпеливо ждал.

— Он хотел, чтобы я потерял разум.

Римус начал так неожиданно, что у Сириуса чуть сердце не остановилось. Но он не осмеливался двигаться или говорить, боясь, что друг снова испугается и замолчит.

— И он почти достиг своей цели. Когда вы пришли, от меня остались лишь… лишь фрагменты. Словно остался один лишь волк… и так бы могло быть всегда. Перед тем как покончить со мной, он захотел сломать меня — полностью и насовсем. — Римус еще раз судорожно вздохнул. Голос у него прерывался. — И что-то из этого ему удалось. Я… я пока еще не вернулся. У меня в мыслях все перепуталось, и сам я иногда не могу найти себя. Мне всегда было страшно, что волк может захватить надо мной власть, но я и подумать не мог, что каждый божий день придется сталкиваться с мыслью о том, что можно потерять разум. Я все время задаю себе вопрос, почему он так поступил со мной…

— Лунатик…

«Это я так поступил с тобой», — подумал Сириус.

— Думаю… думаю, теперь я знаю, в чем дело. — Римус прервал его тихие мольбы. Он словно не мог остановиться и на автомате говорил дальше. Теперь его голос изменился: он стал увереннее, сильнее. — Он… искал информацию об Ордене и не мог ее найти. В конце концов он отнял у меня почти все, со мной остался только волк. Я чуть не забыл тебя, чуть не забыл о том, кто такие друзья. Но все же кое-что осталось. У меня перед глазами вдруг всплыл тот момент, когда вы вошли в хижину. Мой разум очистился…

Сириусу показалось, что его язык стал свинцовым и неповоротливым. У него напряглись мышцы, когда он слушал историю Римуса, испытывая одновременно и восторг, и ужас. Но сам Римус, казалось, сделал из всего сказанного какой-то вывод. Синие глаза встретились с карими: в них странным образом смешивались страх и удивление. Наконец-то с этой тайны спадал покров.

— Теперь я знаю, почему он хочет убить меня. Я обратил его заклинание, его собственную легилименцию против него. Не знаю, как так получилось, но мне действительно удалось увидеть его, Бродяга. Эти фрагменты, которые не складываются в общую картину, не мои воспоминания. Теперь я знаю, что Риддл ценит, Сириус. А еще я знаю, чего он боится и что презирает больше всего на свете.

Сириус замер на месте, пытаясь понять смысл сказанного.

— Что… что это значит? — прошептал он.

— Это значит, что я не схожу с ума, — твердо произнес Римус. Его лицо, находящееся в тени, озарило страшным отблеском. — Я в здравом уме и смог запомнить его. И теперь собираюсь выяснить, почему Волдеморт боится моего здравого рассудка больше, чем смерти. Поверь мне, Бродяга, этот страх поглощает его всего.

Тишина, которая настала в кухне после слов Римуса, теперь была не такой тягостной, как раньше. По комнате словно пронесся ветерок, дуновение которого Сириус почувствовал на коже. Неудивительно, что Волдеморт бросил все силы на то, чтобы стереть Римуса Люпина с лица земли и лишить его здравого смысла. Римус сбежал, забрав с собой частичку Темного лорда и заглянув в душу Тома Риддла.