Это не игра, мистер Блэк (джен)

Можно воображать себя могущественным волшебником. Имея хорошую фантазию, несложно представить, какие захватывающие дух возможности дарует своему обладателю магический дар, сколько всего можно провернуть, насколько сильно разнообразить такую знакомую, скучную жизнь. Воображение, способность жить в нереальности, добровольно кидаться в плен собственных иллюзий, возможно, лучший из талантов человечества.

Но и оно не способно воспроизвести, позволить ощутить то, чего ты сам никогда не испытывал по-настоящему. И эта граница — край той пропасти, что лежит между обычным человеком и магом.

Потому что насквозь пропитанный энергией, мерцающий воздух вокруг тебя дарует власть. Физически ощутимую власть над реальностью. И это пьянящее чувство неповторимо.

Я с трудом приходил в себя, пытаясь отрезвить улетевшее куда-то далеко сознание. Организм, явно словивший суровый передоз, отзывался неохотно. Да-а, возможно, шагнуть прямиком в напитанную энергией пентаграмму, не задумавшись о последствиях, было несколько опрометчивой идеей.

Впрочем, ничего критичного не должно было произойти в любом случае, это я хорошо знал. Так что всего лишь слегка переоценил пропускную способность собственных энергетических каналов и плотность ауры. Главное — это доказать самому себе, что на самом деле все было под контролем, да-да.

«Не столько в ауре и каналах дело, сколько в недостаточном самоконтроле, и ты прекрасно это знаешь. Иначе бы сумел удержаться от философских размышлений, даже испытав сильные новые ощущения» — ехидно разрушил жалкие попытки оправдаться внутренний голос.

Вздохнув, я плавно провел рукой, с любопытством наблюдая, как едва заметно рябит воздух вокруг кожи. Концентрации энергии явно было недостаточно, чтобы физически влиять на руку, так что никакого особого жара или холода я не ощущал. Но выглядело красиво и необычно. Жаль, такое можно провернуть лишь в Хогвартсе или в других крупных магических источниках. В других местах подобная пентаграмма соберет в десятки раз меньше энергии.

Сосредоточившись, я направил энергию в ладонь, мысленно концентрируясь на нужном мне заклинании. Спустя пару секунд пальцев коснулся легкий ветерок, а воздух заметно задрожал, свиваясь в упругие потоки. Воздушный щит формировался удивительно легко и получался заметно более мощным, чем во все разы до этого. Как я и думал, он впитывал свободную энергию, заключенную в пентаграмме, и усиливался практически самостоятельно. Разумеется, усваивался лишь малый процент, но при такой концентрации его влияние было весьма заметным.

Прозрачная полусфера наконец приняла устойчивую форму, дрожа изнутри перекрученным плотным воздухом.

Хм, а если попробовать вот так?

Сначала мне показалось, что ничего не получится. Сформированное заклинание совершенно не желало перестраиваться, но спустя минуту дикого напряжения у меня вышло заставить щит начать съеживаться, уплотняясь в комок. Но исполнить задумку все же не вышло.

— Ашшширеть твою Мордред налево! — сдавленно выдал я невесть что, понимая, что сейчас произойдет, и пытаясь все же удержать стремительно выскальзывающее из-под контроля заклятье. И, разумеется, не сумел. Воздушной волной разорвавшегося заклинания мое мелкое одиннадцатилетнее тело швырнуло через весь зал и знатно приложило о стену. Приложило, даже несмотря на то, что я умудрился на рефлексах по-кошачьи извернуться в полете и сильно смягчил этим последствия удара.

Получилось все равно больно, но, кажется, без травм.

— Хорошо, что я выбрал для начала не огненную стихию, — задумчиво резюмировал вслух я, разглядывая пыльные потолочные своды. В углу, на заботливо свитой паутине, сидел паук. Думаю, умей он размышлять, был бы одновременно недоволен и согласен со мной, так как часть паутины задело отголосками воздушного взрыва и она порвалась. Но не сгорела же. Да и сам жив остался. Везде можно найти свои плюсы.

Тихо зазвучали напевные переливы скрипки, мир озарился слабым изумрудным светом, и в поле зрения плавно проявилось системное окошко.

Иногда неудачи — лишь ступенька на пути к достижениям. Пробуя снова и снова, мы развиваемся для того, чтобы однажды внезапно достигнуть успеха.

+1 параметра Резерв.

+1 параметра Плотность ауры.

А вот это уже действительно приятно. Не зря экспериментировал. Тем более, в последнее время такие сообщения возникали довольно редко. Впрочем, оно и понятно: чем дальше, тем тяжелее подниматься.

Закончив провожать взглядом медленно тающее окошко, я, вежливо кивнув пауку и слегка поморщившись, поднялся и зашагал обратно к пентаграмме. Со стихийными заклятьями все ясно, лучше не пробовать откусить больше, чем можешь проглотить. Что следовало уяснить и без наглядной демонстрации. Чем мощнее заклинание, тем сложнее удержать над ним контроль. И если со стабильным, уже сформированным щитом я вроде справлялся, то при попытке перестроить его в нечто иное получилось… то, что получилось, в общем.

Вздохнув, я вытащил палочку и уже второй раз за утро шагнул в сияющую пентаграмму. Будем потихоньку развивать пределы менее взрывоопасными чарами.

— Инсендио! — огненная вспышка воспламеняющих чар ударила в стену напротив, стряхнув пыль с древних камней и пригладив их поверхность рыжими язычками пламени.

* * *

Получасом позже я, вымотанный до предела, устало смотрел на потемневший участок стены, куда в основной своей массе приходились мои заклинания. Конечно, навредить массивным, да еще и магически защищенным камням, из которых был сложен замок, я не сумел бы при всем желании, уровень слегка не тот. Но инсендио, в которые я вливал чудовищные по моим меркам количества энергии, сумели солидно подкоптить места своего попадания.

Преимущества такой тренировки с помощью пентаграммы были несомненны — мой резерв был полон, как будто и не колдовал полчаса практически без перерыва. Но магическое истощение это не столько резерв, сколько перенапряжение энергетических каналов и ауры, так что колоссальные запасы энергии это еще далеко не все.

Хорошо, что сегодня нет уроков. Потому что, похоже, сейчас я не в состоянии наколдовать даже левиосу. Пожалуй, стоит быть аккуратнее с нагрузкой при тренировках на неделе, когда ежедневно идут занятия.

Примерно в таком ключе протекали мои мысли, пока я терпеливо стоял на лестнице, вздумавшей внезапно сменить свое направление в самый неподходящий момент. Стоит попробовать запоминать загадочные перемещения этих грешных носительниц ступенек. Вдруг в них есть какая-то логика или система, которую можно выучить.

Тем временем, гулко щелкнув, лестница застыла, предлагая мне подняться на пятый этаж, вместо того чтобы спуститься на второй, как я собирался изначально. Да, они еще и удлинялись по собственному желанию, с легкостью прокладывая прямой путь с первого этажа на третий, и все в таком духе. Если повезет, то может выйти даже удобнее, чем с нормальными, не волшебными, аналогами. Возможно, именно в этом состоял замысел гения, заколдовавшего лестницы Хогвартса подобным образом.

Вздохнув, я принялся подниматься, на ходу прикидывая наиболее короткий путь. Прыгать в таком состоянии с лестницы на лестницу, что я иногда проделывал, срезая дорогу, не хотелось.

* * *

За три дня до описываемых событий

Рональд Уизли пребывал в весьма непривычном для себя состоянии. Он думал. Вообще, различные мысли забредали в лохматую рыжую голову не так уж и редко. Будь у Рона хоть какой-либо интерес к учебе и саморазвитию, он бы, вполне вероятно, ничуть не уступал в уме тому же Перси, или, например, близнецам. Но Рональду были интересны совсем другие вещи — например, квиддич и его любимая команда с весьма сомнительным названием. Еще было весьма занимательно играть в плюй-камни с младшей сестренкой, или, что случалось реже, с кем-нибудь из братьев. Шахматы Рон тоже весьма уважал. Наконец, можно было просто побегать с деревяшкой, заменяющей волшебную палочку, где-нибудь в перелеске рядом с Норой, воображая себя великим волшебником древности.

Примерно в таком ключе проходило детство младшего из братьев Уизли, веселое и беззаботное. Думать, собственно, приходилось разве что о том, как бы не стать жертвой очередной шутки близнецов, или о других бытовых мелочах в том же духе. Именно поэтому с приездом в Хогвартс для Рона началась весьма непростая жизнь. Если бы мальчик знал, что такое зона комфорта, он бы мог сказать, что его из нее весьма бесцеремонно вытолкнули. И произошло это не только, и даже не столько из-за смены привычной обстановки, сколько по вине вполне конкретного человека. Звали эту, вне всякого сомнения, ужасную личность, Лейтаном Блэком.

Ко всему прочему, мальчишка, так жестоко пошутивший над ним в поезде, в итоге оказался на Слизерине. А про этот факультет шестой Уизли знал только одно — хорошие люди туда не попадают.

«Мордредов слизеринец. Разумеется, куда же еще Блэк мог попасть, кроме как в обитель темных магов — угрюмо рассуждал Рон, — всю свою суть он показал сразу же, выставив меня доверчивым идиотом перед всей школой».

Унижения сильнее, чем пережитое на Распределении, рыжий мальчик не испытывал никогда в жизни. А подколки, шутки и напоминания о том случае преследовали юного гриффиндорца до сих пор, лишь подогревая затаенную обиду и горячее желание отомстить. Хоть как-то. Стереть ироничную улыбочку, которую нахальный Блэк так часто натягивал на свою физиономию. Этой цели оказалось достаточно, для того, чтобы заставить Рональда напрячь мозг.

Он понимал, что в прямую конфронтацию с Блэком вступать нельзя — тот хитрее и умнее, как бы горько ни было это признавать. Значит, нужно застать его врасплох. И уже тогда…

Рон, лежавший под уютным одеялом в спальне мальчиков Гриффиндора, мысленно запнулся. Мысль упорно не желала развиваться. Что он, по сути, может сделать Блэку? Да и как застать врасплох слизеринца, если они встречаются только на занятиях и в Большом Зале?

Проворочавшись до середины ночи, Уизли так и не сумел найти ответы на эти вопросы и уснул, во снах сражаясь с десятками мерзких слизеринцев, так и лезущих на одинокого героя. Самое ужасное, что каждый из них заливисто хохотал голосом Блэка и постоянно повторял «И ты в это поверил, серьезно? Я не могу-у.». Протяжное «у-у», доносившееся со всех сторон, казалось Рону настолько противным, что проснулся он от легкой головной боли.

В спальне было еще темно, до завтрака, похоже, было еще несколько часов. Но ни головная боль, ни разбитое состояние не волновали гриффиндорца. Он наконец-то понял, что ему делать. И кто ему для этого нужен.

* * *

Я немного заплутал в хитросплетениях коридоров на пятом этаже, поэтому обходной путь вышел весьма длинным. Настолько, что в какой-то момент меня занесло в ту часть замка, где я и вовсе никогда не бывал. Просто потому что основные маршруты передвижения студентов и профессоров пролегали между аудиториями, где проводились занятия, факультетскими гостиными и Большим Залом. А ведь Хогвартс был огромен. И значительная часть помещений замка была элементарно заброшена.

Со вздохом покосившись на высокие арки стрельчатых окон, из-за мутного стекла которых пробивался неяркий солнечный свет, я наконец нашел поворот, который должен был привести меня к лестнице, ведущей на четвертый этаж. И привел бы. Но судьба явно решила, что в последнее время кое-кто непозволительно сильно расслабился.

— Петрификус Тоталус! — выпалил кто-то срывающимся мальчишеским голосом у меня за спиной. Мысль только начинала формироваться в голове, а я уже шарахнулся куда-то вбок, к стене. К сожалению, все же слишком медленно: в следующее мгновение левая рука и часть лица, тоже с левой стороны, стремительно принялись неметь.

Скажите на милость, кому вообще сдался безобидный, черный и пушистый первокурсник-слизеринец, мирно прогуливающийся по коридорам, причем в весьма усталом состоянии? Правильно, я тоже не смог сходу это придумать. Но голос был знакомым.

— Уиииссли, ш-ш-шс, Моррдред четыреждылядский! — искаженно полупрошипел-полупрорычал я, со всего размаху вписавшись в твердую стену, но все же умудрившись не упасть и относительно быстро развернуться, узрев нападающего. Шипение с рычанием вышло таковым из-за того, что нормально говорить, с наполовину отнявшимися лицевыми мышцами и едва ворочающимся языком, элементарно не получилось.

Рон, с красным от напряжения лицом, стоял в нескольких шагах, держа меня на прицеле своей потрепанной волшебной палочки. Похоже, гриффиндорец изрядно переволновался — рука с палочкой ходила ходуном, дрожа столь отчаянно, словно у её владельца началась лихорадка.

— Б-блэк, — слегка заикаясь, выдал он. Кажется, теперь парень еще и изрядно струхнул, увидев, что заклинание сработало не до конца. Мои догадки оказались немедленно подтверждены идиотским вопросом: — П-почему ты не упал?

Я тихо зверел, ощущая, как пульсирует болью голова в том месте, где я приложился ею о камень стены. Здоровенная шишка мне обеспечена.

— Потому шшто ты, мой дор-рохой, — нежно глядя на сглотнувшего Рональда, сладко прошипел я, — феерриш-шеской кривор-рухости идиотс-с.

Стоило мне сделать маленький шажок вперед, широко улыбнувшись одним уголком рта отчего-то вздрогнувшему Уизли, как он, весьма ожидаемо, швырнул в меня новое парализующее. Удивительно, кстати, что он вообще им владеет. Неужели специально для меня разучил?

Неуклюже нырнув в сторону, я, как и планировал, сумел уклониться от белой вспышки заклинания. Откровенно говоря, будь на месте Рона тот же Малфой, шансов на успех такого маневра у меня бы не было. Но рыжий вкладывал в петрификус так мало энергии, что тот даже летел значительно медленнее положенного.

В глазах шестого Уизли, когда он понял, что снова не попал, а я стремительно сокращаю дистанцию, отчетливо проявился страх. Мальчишка отступил на шаг назад, и, получив от меня сильный толчок в грудь одной лишь правой рукой, рухнул на спину. Но это был не конец.

— Ступефай! — раздался сзади сдвоенный выкрик, и меня снесло невидимым тараном, перебрасывая через распростертого на полу Рональда и впечатывая в пол.

Последнее, что я успел осознанно сделать, была попытка сгруппироваться, чтобы не сломать себе чего-нибудь при падении. После чего мир вокруг плавно окунулся во тьму.

Но ненадолго. Пришел в себя я почти сразу же. Перед глазами в багровом мареве плавали разноцветные звездочки, то ярко вспыхивая, в такт пульсирующей боли, то угасая. За ними смутно проглядывался потолок коридора и смутный силуэт, нависший надо мной.

— Петрификус Тоталус, — уверенно проговорил чей-то голос. Здравствуй, полная парализация.

— Фред, ты уверен, что он ничего себе не сломал? — с легким беспокойством поинтересовался кто-то, вне поля моего зрения. Хотя почему кто-то. Джордж, наверное. — Мне кажется, мы слегка перестарались с двумя оглушающими одновременно.

— Вроде нет, я уже проверил, отделается синяками и ушибами, — успокоил его второй близнец. — Согласен, но я что-то слегка струхнул, когда этот парень рванул к Ронничке. Такое ощущение было, что он сейчас нашему альтернативно одаренному братцу, неспособному на нормальное парализующее, голову откусит.

— Спасибо, что помогли, — угрюмое бурчание Рона. Похоже, стоит позади. — Этот психопат прикончил бы меня.

— Не хотим тебя разочаровывать…

— Маленькая жертва большого розыгрыша…

— Но, как нам кажется, у него были бы на то причины, — хором закончили близнецы. А они и правда забавно это делают.

— А вообще, Блэк, в отличии от тебя, Ронни, умеет думать головой, и серьезные неприятности ему вряд ли нужны, — неожиданно заметил Джордж. — Так что не бойся, не съест…

— Чуть-чуть пообглодает и все, — закончил за него Фред и захихикал.

— Придурки, — уязвленно отозвался Рон. И внес предложение: — Лучше давайте закончим, а то еще кто-нибудь сюда забредет.

— Как ни странно, но даже ты иногда бываешь прав, — хмыкнули ему в ответ. Интересно, что они задумали?

Я попытался было скосить глаза в сторону, но увидел лишь склонившегося ко мне близнеца. Кажется, это был Джордж.

— Та-ак, выпей-ка, — насмешливо улыбаясь, парень что-то влил мне в рот из маленького флакончика. Вкус был, как ни странно, довольно приятным. Какого Мордреда эти два придурка творят?

— Не волнуйся ты так, Блэк, ничего непоправимого с тобой не произойдет, — видимо, заметив мой злой взгляд, сообщил Фред. — Невинная шутка, даже не особо оригинальная. Всего лишь выполняем просьбу мелкого братца. Подожди, сейчас, еще немного поколдую для закрепления эффекта…

Близнец принялся что-то нашептывать, поводя палочкой вокруг моей головы. Рон же решил-таки вставить свои пять копеек в разговор:

— Чтоб ты знал, это все я придумал! Я знаю, что у вас там, на Слизерине, очень дорожат репутацией. Вот и попробуй её сохранить, после того как на тебя в таком виде вся школа посмотрит!

Как же мне хотелось хорошенько пнуть этого великого мстителя. Единственный плюс, теперь понятно, что задумали эти два гения. Похоже, всего лишь что-то натворят с моим внешним видом. Могло быть и похуже. Но, в любом случае, это провал. Крайне обидный и поучительный. И как я только умудрился не заметить, что за мной следит Уизли? Позор, вот уж где действительно испорченная репутация, если кто узнает.

— Готово, Фордж, — прокомментировал Фред, поднимаясь и пряча палочку в карман. Второй рукой он звонко отбил пять брату.

— Отлично, Дред. Блэк, ничего личного, но ты же понимаешь, что никто не смеет составлять конкуренцию нашей репутации лучших шутников Хогвартса? — и, подмигнув мне, оба близнеца, судя по звукам шагов, удалились по своим делам.

Рон, в отличие от них, особо не спешил. Наслаждался зрелищем поверженного соперника, я полагаю.

Наконец он присел, заглянул мне в глаза и тихо произнес:

— Я, может быть, и в самом деле глупее своих братьев, но все же сумел придумать план, который сработал. И научился парализующим чарам всего за три дня. Понял, Блэк? Я не полный идиот, каким ты меня считал, запомни это! — последние слова разозленный Уизли практически выплюнул в мое лицо.

Еще несколько секунд мальчик с яростью смотрел мне в глаза, затем поднялся и ушел, оставив мою обездвиженную тушку валяться в полном одиночестве.

Что ж, в чем-то он прав. О вероятности того, что рыжий гриффиндорец способен затаить обиду и отомстить хоть каким-либо образом, я даже не задумывался, будет мне уроком на будущее. Кстати, интересно, как долго еще будут действовать чары? Конечности начинали откровенно затекать, так как лежал я в довольно неудобной позе. Если не смогу двигаться еще минут двадцать, то это может превратится в настоящую пытку, пусть и не слишком суровую.

К счастью, двадцать минут ждать не пришлось. По моим прикидкам, и трех не прошло, как в коридоре послышались чьи-то тихие шаги, а затем спокойный голос произнес заветные слова:

— Фините Инкантатем!