Это не игра, мистер Блэк (джен)

На первое занятие по Трансфигурации я чуть было не опоздал. Причем совершенно не по своей вине. Напротив, вышел с завтрака специально пораньше, для того чтобы никакие неожиданности не испортили первое впечатление обо мне у МакГонагалл. Я твердо намеревался попасть в списки лучших учеников школы и не просто так — большие магические возможности у среднего студента вызвали бы значительно больше вопросов, чем аналогичные у лучшего на курсе.

В общем, причина моего опоздания обладала растрепанной с утра гривой пепельно-белых волос и хмурым лицом. Она поймала меня на полпути к кабинету Трансфигурации и заявила:

— Блэк, нужно поговорить.

Я в ответ лишь удивленно приподнял бровь, но позволил затащить себя в какую-то кладовку. Темную, но, кажется, не заброшенную, так как пыли при свете немедленно наколдованного мною люмоса я не заметил. Окинув взглядом сощурившую глаза на яркий огонек девчонку, я невозмутимо поинтересовался:

— И чего ты хочешь? — вообще, идеи по этому поводу у меня были. После памятного завтрака первого дня Стелла постоянно ходила с мрачным и задумчивым видом. За минувшие несколько дней мы перебросились едва ли десятком слов — Блэр явно о чем-то напряженно размышляла и не была настроена на общение. Навязываться привычки у меня не было, так что я её не трогал. Весь факультет тоже, хотя атмосфера холодной неприязни к непонятной безродной девчонке так и витала в воздухе. Полагаю, в немалой степени возникновению такого отношения поспособствовал тот самый старшекурсник. Звали его Кайл Элрой, насколько я успел выяснить, чистокровный, чем чрезвычайно кичился. А еще больше — своим поступлением на Слизерин. Ничего особенного из себя этот тип не представлял, особым авторитетом на факультете не обладал, но друзей к четвертому курсу обучения завести успел, да и в силу своего возраста влиянием на младшие курсы обладал. В общем, я имел все основания полагать, что Стелла хочет поговорить о чем-то из этой области. И мои ожидания оправдались:

— Не нужно меня защищать, — заявила она мне в ответ, сжав губы в тонкую линию. — Я сама справлюсь.

Я вздохнул, оглядел тесное помещение кладовки и уселся на стопку каких-то тряпок.

— Почему ты вообще оказалась на Слизерине? Шляпа тебе что-то говорила?

— Причем здесь это… — начала было Блэр, но встретив мой серьезный взгляд, умолкла и задумалась, видимо, припоминая. — Ничего особого она мне не говорила. Перечислила некоторые мои качества, заявила, что мне бы подошел Гриффиндор, но полностью мой потенциал способен раскрыться лишь на Слизерине. Я и сказала ей, что если так, то и думать нечего. К чему ты это спросил?

— Любопытно, — пожал плечами я. — Ты ведь успела уже разобраться с тем, почему к тебе здесь так относятся?

— Более-менее. Все как и везде — я не своя. И здесь это, кажется, как-то связано с кровью. Плевать, я всю жизнь так живу и ничья помощь мне не нужна, ясно? — Стелла независимо скрестила руки на груди, пристально глядя на меня. Видимо, желая понять, проникся ли.

— Куда уж яснее, — хмыкнул я. — Навязываться не собирался и не собираюсь, делать мне больше нечего, тебя защищать. Могу разве что совет дать, хочешь?

— Какой? — недоверчиво уточнила Блэр, кажется, не ожидавшая столь быстрого согласия. Забавно, а чего она ждала? Что я начну убеждать её в необходимости со мной дружить? Ага, щас.

— Хороший, — насмешливо фыркнул я, поднимаясь. — Упирай на то, что жила в приюте и о своих родителях ни сном ни духом. Дескать, маглорожденная ты или нет, это еще неизвестно. И, ты как знаешь, а я пошел на занятия. Не хочу опаздывать на первую же Трансфигурацию.

С этими словами я погасил огонек на палочке и вышел из кладовки. Чуть позже, прислушавшись к себе, понял, что разговор меня все-таки немного задел.

«А чего ты ждал, интересно?» — иронично уточнил внутренний голос. — «Что девчонка, выросшая среди таких же озлобленных волчат, как и она сама, проникнется к тебе глубочайшей благодарностью? Сомневаюсь, что она вообще знает такое слово»

«Наверное, ты прав»

* * *

Уже у дверей кабинета Трансфигурации я чуть не врезался в Алексу, вылетевшую из-за угла с другого конца коридора. К счастью, реакции у обоих хватило на то, чтобы резко затормозить и замереть на расстоянии вытянутой руки, уставившись друг на друга.

— Привет, — выдала она, тяжело дыша и отбрасывая с лица непослушные волосы.

— Ага, — не нашел лучшего ответа я, кивая и отзеркаливая её жест — мои патлы хоть и были значительно короче, но показателем специального навыка «лезть в глаза хозяину» ничуть не уступали. Наверняка прокачан до абсолютного максимума их загадочной и непостижимой лохматой расы. Тьма, какой бред в голову лезет.

— Заходим? — неуверенно уточнила Снейп, скосив взгляд на ручку кабинета. Я внезапно подумал о том, что глаза у неё тоже зеленые. И, наверное, мы весьма любопытно сейчас смотримся рядом, оба взъерошенные, черноволосые и зеленоглазые.

— Других вариантов вроде нет, — задумчиво признал я и открыл дверь.

Пара у нас была совмещенная с гриффиндорцами и должна была стать первой из серьезных предметов — ни Чар, ни Зелий у нас еще не было. Первая неделя вообще была больше посвящена акклиматизации первокурсников, и более-менее настоящая учеба начиналась именно сегодня.

Пришли мы практически последними, но МакГонагалл еще не было. Я даже быстро окинул кабинет взглядом в поисках кошки — анимагической формы профессора тоже не наблюдалось. Отлично. Класс четко разделился на две половины — слизеринскую и гриффиндорскую. Причем, что любопытно, первая парта со стороны гриффиндорцев была свободна.

«Действительно, Гермиона же на Рейвенкло и лезть вперед некому» — мысленно хмыкнул я.

Со слизеринской же стороны первую парту заняли Малфой и Гринграсс. Уверен, будь эти двое могущественными волшебниками, а не одиннадцатилетними детьми, половина кабинета уже давно бы покрылась льдом — с настолько независимым и холодным видом эти двое сидели рядом, с идеально ровными спинами и абсолютно равнодушными лицами. Полагаю, друг с другом они уселись по той простой причине, что любому другому соседу каждого из аристократичной парочки грозила бы неминуемая смерть от обморожения. А так оба, похоже, получали некое удовольствие, обмениваясь вежливыми фразами и ничего не выражающими взглядами.

Вообще нам полагалось занять одну из последних парт на слизеринской половине и не отсвечивать, но… Когда это Блэки поступали так, как полагается?

— Снейп, — шепнул я стоящей рядом девочке, толкая её локтем в бок. Она, видимо, как и я, оценивала обстановку и прикидывала, куда можно сесть. — В тебе живет бунтарский дух?

— Предлагаешь послать все их расстановки к Мордреду и занять вон ту первую парту? — хихикнула в ответ Алекса, ловя мысль на лету.

— Смекаешь, подруга, — широко улыбнулся я.

На нас уставились абсолютно все и с неким немым возмущением во взглядах. Разве что Дафна никак не отреагировала, занятая полировкой своих и без того идеальных ногтей, а Драко лишь вопросительно приподнял бровь, взглянув на меня. Я молча развел руками в ответ, едва сдерживая смех.

— Вы чего тут уселись? Это наша половина! — донесся сзади чей-то возмущенный голос. Я обернулся. Озвучить витавший в воздухе вопрос осмелился какой-то мальчишка, рядом с которым сидел Уизли. Сам Рональд, кажется, меня несколько побаивался, иначе бы наверняка спросил сам.

— Разве? Никогда не слышал о разделении аудиторий на факультетские половины, — удивленно покачал головой я. — Наверное, ты знаешь больше меня. Расскажешь нам, в каком году это положение вошло в Устав Хогвартса?

— Ну… — явно сдулся парень, похоже, не обладавший такой информацией. А жаль, было бы интересно послушать. — Но…

Его красноречивый монолог прервала влетевшая в класс Стелла. И едва Блэр успела устроиться за партой, как в класс вошла МакГонагалл. Кажется, некоторые гриффиндорцы очень рассчитывали, что профессор восстановит справедливость и отправит нас с Алексой куда-нибудь подальше на галерку слизеринской половины, но Миневра не оправдала их ожиданий. Она, правда, все равно обратила на меня внимание, но по иному поводу:

— Мистер Блэк, — после демонстрации нам возможностей трансфигурации путем превращения стола в настоящую живую свинью, обратилась ко мне профессор.

— Да, мэм? — удивленно ответил я. Чего это она от меня хочет?

— В свое время Сириус Блэк был одним из лучших моих учеников, и я искренне рассчитываю, что вы похожи на него не только страстью к глупым шуткам.

По классу пробежали тихие смешки — народ вспомнил распределение.

— Так точно, мэм, — бодро ответствовал я. — Моя цель — лишь учеба, учеба и еще раз учеба. И никаких глупых шуток.

— Очень хорошо, мистер Блэк, — недоверчиво кивнула в ответ профессор.

— Исключительно хорошие и умные шутки, мэм, — уточнил я. Смешки усилились.

МакГонагалл со вздохом покачала головой и все-таки начала урок, рассказав нам о сути своего предмета и базовом заклинании трансфигурации. В котором и предложила попрактиковаться, выдав каждому по десятку спичек и велев попытаться превратить их в иголки.

Я задумчиво смотрел на лежавшую передо мной спичку. Та, видимо, не выдержав настолько пристального внимания, попыталась было взлететь, но я вовремя опомнился и заставил её остаться на месте. Украдкой кинул взгляд на Алексу — не заметила ли. Вроде нет. Девочка столь же сосредоточенно уставилась на свою спичку и, шепча слова заклинания, упорно пыталась выполнить задание. Причем прогресс определенно присутствовал — форму иголки её спичка уже приобрела, хоть и оставалась деревянной.

Вообще я полагал, что у меня получится если не с первого раза, то близко к этому. Делов-то, представил на месте спички иголку, произнес нужное заклятье и готово. Но нет, похоже, простой визуализации было недостаточно. Ну что же, тогда будем стараться всерьез.

Прикрыв глаза, я сосредоточился и попытался ощутить свою магию. Ощутить и собрать, направляя поток энергии в палочку. Почувствовать, как теплая волна прокатывается по всему телу, зарождаясь где-то в районе груди и вливается в руку. А затем открыть глаза, четко произнести заклинание, выполняя необходимый жест и одновременно представив, как на глазах деревянная палочка перетекает в острую стальную иглу.

Я выдохнул, расслабляясь, и уставился на результат. Передо мной лежала самая настоящая иголка, правда, стальная всего лишь наполовину. И без ушка.

— Неплохо, — шепнула заметившая мои успехи Алекса. — Как только у тебя так быстро вышло? Меня отец пытался учить трансфигурации, но быстро сдался, заявив, что мне не хватает концентрации и терпения, которые пока что не компенсируются магической силой.

— Вот тебе и ответ, — фыркнул в ответ я. — Сконцентрировался и во время произнесения заклинания четко представил, как спичка становится иголкой. Как дерево становится сталью, изменяется форма и все такое… А слова твоего отца многое объясняют — видимо, при достаточной силе волшебнику не нужно так сильно заморачиваться с концентрацией, просто представил конечный результат, а дальше магия сама все сделает.

— Звучит логично, — кивнула головой Снейп и с явным воодушевлением вновь занялась колдовством. Я же отложил в сторону свой первый трансфигурационный опыт и продолжил издеваться над спичками. Полностью получилось с третьей попытки, и я был этим весьма доволен. Алекса добилась того же парой минут позже, правда, у неё иголка вышла почему-то короче. Ну да ладно, мы здесь не длиной этих иголок меряться собрались.

— Отличный результат, мистер Блэк, мисс Снейп! — с удивленной улыбкой похвалила нас подошедшая МакГонагалл, которой мы предъявили свои достижения. Она взяла иголки и продемонстрировала их всему классу. — У немногих учеников получается выполнить это задание на первом же занятии. По десять баллов каждому!

Мы с Алексой довольно переглянулись и, не сговариваясь, дали друг другу пять.

Впрочем, до конца урока справиться с заданием успели и Малфой, и Гринграсс и, что крайне меня удивило, Невилл. Пусть его иголка оказалась весьма странной, с редкими вкраплениями деревянных пятнышек, но… он это сделал. Ошеломленная таким количеством талантливых учеников МакГонагалл лишь покачала головой, одаривая десятью баллами и его тоже.

* * *

Вообще на Слизерин стоило поступать только из-за того, что здесь в комнатах жили по двое, а не как гриффиндорцы, всей толпой. Да и сами змейки, хоть и не отличавшиеся дружелюбием, были, на мой взгляд, куда как приятнее в общении. И полезнее. Никто не трогал твое личное пространство, никто не навязывал свое общение, все прекрасно знали такое слово как «тактичность». Впрочем, ладно, не все, но точно большая часть. С другой стороны, тебе постоянно приходилось следить за тем, чтобы не оказаться втянутым в чьи-либо интриги, а прося о помощи, всегда следовало помнить, что бескорыстной помощь у слизеринцев не бывает. Это и было полезной стороной общения — не давало расслабиться.

Размышлял я над этим всем, стоя под струями теплой воды в душе и блаженно жмурясь. Занятия на сегодня были закончены и до отбоя в моем распоряжении оставалось еще несколько часов, если считать вместе с ужином. Их я намеревался посвятить сразу нескольким делам.

В библиотеке было тихо и пустынно. Собственно, как я подозревал, тут почти всегда царила подобная атмосфера, а уж в самом начале учебного года, тем более. Студенты справедливо полагали, что посещать библиотеку полагается лишь накануне экзаменов, и никак иначе. Исключение составляли немногие увлекающиеся личности, одну из которых я и рассчитывал здесь найти.

Привычно цапнув с полки недочитанные вчера «Взлеты и падения Темных Искусств», я уселся напротив погруженной в чтение девочки и с улыбкой поздоровался:

— Привет, Гермиона. Что читаешь?

— Ой, а я тебя и не заметила, — чуть смутилась рейвенкловка. — Привет. Да вот, нашла очень интересный трактат о разных магических расах. Я и не знала, что их столько существует! Представляешь, и вампиры, и оборотни реальны!

— Конечно представляю, — весело хмыкнул я. Общение с этой жизнерадостной девочкой неизменно поднимало мне настроение — уж не знаю почему. Может быть, Грейнджер просто умиляла меня своей наивностью и обаятельной непосредственностью.

— Точно, ты же из волшебной семьи, — кивнула Гермиона. — Постоянно об этом забываю.

— Дай угадаю, потому что я не похож на остальных чистокровных?

— Ага, — согласно тряхнула гривой девчонка. — Когда с ними общаешься, сразу видно, что они иначе воспитаны и о простых людях почти ничего не знают. А с тобой как-то… ну, словом, как будто ты тоже маглорожденный.

— Забавно, — фыркнул я. — И хорошо, что тебя не слышит моя бабушка, а то досталось бы мне…

— Почему? — удивленно посмотрела на меня Грейнджер.

— Как тебе сказать… — деланно замялся я. На самом деле, я давно собирался поговорить с девочкой на эту тему — чем раньше она осознает реалии волшебного мира, тем лучше. Но прямо заявлять «Гермиона, давай поговорим о том, почему многие волшебники будут считать тебя неполноценной» не хотелось. Потому я ждал удобного случая. — В общем, эта тема, возможно, окажется для тебя не самой приятной.

— Ничего не понимаю, — в карих глазах Грейнджер поселилось недоумение.

— Сейчас объясню, — вздохнул я. — Видишь ли, Гермиона, в нашем обществе многие весьма неоднозначно относятся к маглорожденным. Считают, что маги, рожденные в семье маглов, заведомо слабее потомков волшебников и вообще люди второго сорта.

— Но… — девочка так и замерла, ошеломленно приоткрыв рот. — Я встречала в книгах какие-то упоминания о статусах крови и прочем подобном, но везде сказано, что любой маглорожденный автоматически приобретает все права и вообще ничем не отличается от чистокровных!

— Так и есть, — согласился я. — Официально. Только не стоит всегда верить книгам. На практике, любой маглорожденный считается по умолчанию потенциально слабее чистокровных в магическом плане, да и возможностей во взрослой жизни у него значительно меньше. Пойми, я не хочу тебя как-то обидеть или оскорбить, но ты должна как можно раньше понять, что мир вокруг — не совсем светлая сказка, которой, возможно, он показался тебе вначале.

Гермиона молчала, похоже, переживая крушение некоторых внутренних иллюзий. К её чести, реветь или как-либо еще бурно реагировать девочка даже и не думала — она всерьез восприняла полученную информацию и пыталась с ней примириться. Я ей не мешал, тактично не нарушая молчание.

Кроме нас в библиотеке никого не наблюдалось. Лишь мадам Пинс, как всегда, строго следившая за сохранностью своих драгоценных книг, бросала на нас подозрительные взгляды из-за своего столика. Но располагался он на другом конце зала и услышать о чем мы говорим, она не могла. С некоторым удивлением я понял, что уже стемнело и за высокими стрельчатыми окнами гуляют сумерки. Свет теперь исходил исключительно от библиотечных ламп, одну из которых я не преминул подтащить поближе, частично осветив лицо сидевшей напротив девочки. Та-ак, кажется, я несколько переоценил её выдержку. Глаза у рейвенкловки явно были на мокром месте.

— Я и не считала все окружающее светлой сказкой, как ты говоришь, но узнать, что мне никогда не суждено стать сильной волшебницей, чуточку неприятно, — наконец сказала Гермиона, предательски шмыгнув носом. — Знаешь, Лейтан, как обидно, когда тебе говорят, что как бы ты ни старалась, превзойти какого-нибудь лентяя, но чистокровного, никогда не сможешь, просто потому что твои родители не волшебники?

— Бред какой, — изумленно посмотрел на неё я. — Гермиона, ты чересчур близко к сердцу все воспринимаешь. Даже и не думай таким образом!

Она что, серьезно решила, будто я имел в виду именно это? Кошмар какой. Поднявшись с места и обойдя стол, я уселся рядом с девочкой, со вздохом приобнимая. Грейнджер попыталась было невольно дернуться, явно не привыкшая к таким жестам, но отпускать никого я не собирался, и она, смирившись, затихла, изредка всхлипывая.

— Для начала, держи, — с этими словами я вручил ей платок, некоторое количество которых Вальбурга меня с раннего детства приучила таскать с собой. И, кажется, знала, что делала. Гермиона благодарно шмыгнула носом и принялась приводить себя в порядок. — А во-вторых, сама подумай о том, какие глупости только что наговорила. Разумеется, если ты будешь стараться стать сильнее, много учиться и при этом правильным вещам, то в итоге превзойдешь многих чистокровных. Я всего лишь имел ввиду, что некоторые люди будут не очень хорошо к тебе относиться. Ну и что чистокровные потенциально сильнее. Понимаешь? Потенциально! А ведь этот потенциал еще нужно суметь раскрыть, чего абсолютное большинство никогда не добьется.

— Да? Тогда, наверное, все не так уж и плохо, хотя все равно обидно, — неуверенно согласилась внимательно слушавшая меня девочка. — Это ведь несправедливо.

— В жизни вообще нет справедливости, — пожал плечами я. — И в мире маглов тоже. Согласись, кто-то рождается дочерью миллионера, но тебе же от этого не обидно.

— Вроде нет, — прислушавшись к себе, задумчиво признала моя собеседница.

— И наконец, хочешь небольшой секрет? — перешел я на таинственный шепот.

— Хочу, — проникшись атмосферой тайны, доверчиво кивнула Гермиона.

— Говорят, сам великий Мерлин был всего лишь полукровкой, — улыбнулся я. — А значит, все зависит не столько от твоего происхождения, сколько от тебя самой.