Сердце Астории (гет)

За окном была уже глубокая ночь. Я лежала на кровати звездой и играла в гляделки с не видимым в темноте потолком. Вчера я не легла на диване, потому что Малфой бы не промолчал насчёт Люмоса, без которого невозможно читать, но с которым невозможно спать; сегодня — потому что Драко разложил диван и преднамеренно улёгся на самую середину. Ладно, подумала я, и ушла к себе в спальню.

Вечером я прочла ещё один том о сновидениях, но ничего для себя не нашла. Писали, что кошмары чаще всего возникают из-за нервного перенапряжения в дневное время, но я-то не могла нервничать. В общем и целом, нужно было всё-таки наведаться во «Флориш и Блоттс», посмотреть какие-нибудь особо редкие и непопулярные книги или хотя бы просто книги о призраках.

Что нужно было сказать Вайнелу? Как только Малфой отчётливо дал мне понять, что эти поцелуи больше не повторятся и чтобы я забыла о нём как об источнике острых ощущений, я уже бросала цепкие взгляды на незнакомого целителя. Маме было бы за меня стыдно, как говорится.

Но можно же посмотреть на это с другой стороны. Если я, например, всё рассказала бы Вайнелу? Может, он понял бы и принял всё как есть? Как же тяжело вот так, вслепую, было распоряжаться отношениями с людьми! А вдруг он мне действительно понравился бы? Хотя нет, если бы он мне ещё и нравился, было бы куда сложнее…

Чтобы хоть как-то отвлечься, я время от времени наведывалась в кухню. Два раза это обходилось стаканом выпитой воды или съеденным леденцом, но на третий прямо в дверном проёме мне в спину прилетело что-то мягкое. Я инстинктивно пригнулась, закрывая голову руками, но потом поняла — это всего лишь подушка.

— Грейнджер, ещё раз ты протопаешь здесь — я тебя убью, — послышалось из глубины гостиной. — Иди уже спать.

— Я не могу.

— Не дают уснуть грёзы о молодых целителях?

Я обернулась. Малфоя не было видно в кромешной темноте, но я понимала, что он издевательски ухмылялся.

— Ревнуешь?

Драко тихо рассмеялся и протянул:

— Было бы кого.

Я зажгла на кухне свечи и оперлась на стол, уставившись в одну точку. Казалось, Астория везде. Стоит только о ней вспомнить, как она уже тут, рядом, смеётся на ухо, взъерошивает Малфою волосы и взмахивает подолом платья… И твердит, какую услугу мне предоставляет. Бойся, мол, Гермиона, бойся и говори «спасибо».

Малфой глубоко вздохнул и прислонился к столу рядом со мной. Я не сразу заметила, что он протягивал мне бокал с огневиски, и вздрогнула, когда холодное стекло коснулось моего плеча.

— Спасибо, — хрипло выдавила я.

— Кошмары?

Я пожала плечами.

— Если усну, наверное, будут.

— И что, совсем спать не будешь?

— Не знаю, — ответила я, не отрывая взгляда от невидимой точки перед собой. — Может, теперь с огневиски и отключусь.

— Всё с тобой понятно, алкоголичка, — беззлобно поддел Малфой.

— На себя бы посмотрел.

— Да я-то ладно… — весело откликнулся он.

Я повернула голову. Взлохмаченные волосы, помятое лицо измученного моими ночными хождениями Малфоя были совсем близко, несмотря на то, что он стоял у самого края стола. О том, что однажды Драко всё-таки вернётся в мэнор, к своей семье, к приличной жизни, оставив меня наедине со своими именными бутылками огневиски, напоминала только его гордая, непреклонная аристократическая осанка.

— Грейнджер, — завёл он, словно прочитав мои мысли, — сколько нам ещё отсиживаться в этом бункере, как думаешь?

— Сколько понадобится. Мы отсиживаемся по отдельности. Не обязательно это будет один и тот же срок, — ответила я, подавив глубокий вздох.

Он немного помолчал, подливая огневиски мне в бокал.

— Кстати, давно хотел спросить… Ты-то почему отсюда никуда не выходишь? Меня сторожишь?

Я отрицательно покачала головой, нехотя произнесла:

— Нет. Но об этом говорить не буду.

— Как хочешь, — бросил Драко и залил свой вопрос без ответа смачным глотком огневиски, как всегда, прямо из горла красивой бутылки.

Мы ещё немного постояли так, молча, думая каждый о своём. Не знаю, о чём размышлял Малфой, но я мысленно махала ручкой снам с Асторией и проклинала себя за эту выходку с Вайнелом. По очереди. И когда поняла, что сознание путается, а я машу ручкой Вайнелу и проклинаю Асторию, отдала Малфою бокал, тихо пожелала ему спокойной ночи и, зевая, ушла в спальню.

* * *

— Привет, Гарри, — поздоровалась я, выходя из спальни ещё в пижаме и с беспорядочной причёской.

Сначала я, до сих пор сонная, прошла мимо гостиной; но когда увидела, что он сидел на стуле, облокотившись на колени и сложив руки в замок, прямо напротив Малфоя, а Малфой — в кресле, закинув ногу на ногу и хмуро глядя на Гарри в ответ, остановилась, позабыв, куда собиралась.

— Что-то случилось?

Гарри обернулся, словно только что меня заметил.

— Доброе утро, Гермиона. Блейза вчера допрашивали у нас в отделе.

Я перевела взгляд на Драко. Он не смотрел на меня. Весь он, до кончиков пальцев, был напряжён.

— И чем закончилось?

— До заклятий не дошло. Слухи о самодеятельности прямо в Министерстве дошли до Бруствера, и Забини быстренько отпустили.

Гарри снял очки и потёр переносицу.

— Малфой связывался с ним только что. Забини сказал, что спрашивали насчёт него: где Малфой, с кем Малфой, как Малфой… Но, в общем-то, хорошо, что Бруствер лично занялся нашими аврорами.

Я села на диван и, слегка склонив голову в сторону Драко, аккуратно поинтересовалась:

— Всё нормально?

— Да, — сухо отрезал он.

— И что собираетесь делать? — обратилась я уже к Гарри.

Он пожал плечами.

— Пока не знаю. Забини ничего дельного им не сказал. Да и, дай Мерлин, они теперь замнут это дело. Всё Министерство пышет слухами об отряде мстительных авроров.

Я кивнула и встала.

— Кофе налить, Гарри?

— О, нет-нет, — спохватился он, вскочив. — Мне на работу.

— Ладно. Когда зайдёте?

— Вечером к тебе забежит Джинни, — крикнул Гарри уже из прихожей, одеваясь.

— Вечер у Грейнджер занят, — холодно вставил Малфой, уставившись в «Ежедневный Пророк».

— В смысле?

— Торопится на свидание к смазливому целителю.

— Серьёзно? — Гарри даже вернулся в гостиную. — И как его зовут?

— Курт Вайнел, — нараспев ответил Малфой.

— Малфой! — прикрикнула я. — Подслушивать нехорошо. И никуда я не иду, Гарри.

— Почему? — искренне удивился Гарри. — Я Рону не скажу. А он остынет и…

— Я не поэтому не иду.

Он поймал мой многозначительный взгляд, и мне показалось, его плечи даже немного поникли.

— О! — только и произнёс он в итоге.

— Ты торопился, — напомнила я, подавая ему шарф. — Заглядывайте в субботу, я испеку что-нибудь.

— Хорошо, — Гарри подарил мне напоследок долгий тяжёлый взгляд и обнял. — Ты всё-таки подумай.

Я только кивнула.

* * *

— Гермиона! Ге-е-рмиона-а!

Я забежала в гостиную на звонкий голос Джинни. Её настырное лицо очерчивали шальные язычки огня в камине.

— Что?

— Я не поняла, какого дементора ты отказываешься от грозящего быть приятным пятничного свидания?! — вдруг почти прокричала она, увидев меня.

Я резко оглянулась, и почти с сожалением заметила не скрывающего веселую усмешку Малфоя, зачем-то меняющего цвет занавесок на зелёный.

— Ну, я тебя внимательно слушаю, — поторопила меня Джинни. Могу поспорить, она уперла руки в бока, облачённые в спортивную форму.

— Джинни, ты же прекрасно понимаешь, почему я отказалась, — прошептала я, как можно ближе подобравшись к камину и всё ещё косясь в сторону Малфоя.

— Нет-нет, понятия не имею о чём ты! — упрямо заявила она.

Я обвиняюще на неё посмотрела, но решительное выражение не сходило с лица Джинни.

— Малфой.

— М-м-м? — невинно отозвался он.

— Оставь нас, пожалуйста.

Он нарочито глубоко вздохнул, послал мне насмешливый взгляд и скрылся в кабинете. Я убедилась, что Драко плотно закрыл за собой дверь, и устало вернула своё внимание камину.

— Джинни…

— Гермиона, — внезапно смягчилась она. — Я всё, конечно, понимаю, но не упускай такие шансы, пожалуйста.

— Ты не понимаешь. Нельзя с ним так. Никого нельзя так обманывать.

— О Мерлин, можно! Конечно, можно, — заявила Джинни. — Ничего страшного, если ты пару раз изобразишь удивление подарку или ревность, когда он засмотрится на официантку. Осо-о-бенно, если он смазливый, как выразился Гарри…

— Это не Гарри так выразился, а Малфой, — угрюмо отметила я.

— Это неважно, — нетерпеливо отмахнулась она. — Тем бо-о-лее, если он юбочник. Он юбочник?

— Да откуда же я знаю.

— Заигрывал?

— Ну…

— Значит, юбочник.

Я с натянутой улыбкой уставилась на настырное лицо Джинни, окружённое пламенем, и покачала головой.

— И что я буду делать потом? Когда…

— Гермиона, — перебила она. — «Потом» будет потом. Вот тогда мы об этом и подумаем.

— Когда он по уши влюбится, и я буду вынуждена разбить его сердце этим: «Милый, извини, я к тебе ничего не чувствую»?

— Знаешь, мы всё ещё надеемся вылечить твой… недуг. А этот, как его… Кайнер приглашает тебя сейчас, а не потом.

— Вайнел, — поправила я.

— Ну да, да, — кивнула Джинни. — Подожди, — и, обернувшись, крикнула кому-то: — Да иду я уже, иду! Тренируйте пока пасы, вы ни черта не видите перед собственным носом!

— Ты спешишь?

— Как бы да. Но, знаешь, я не уйду, пока ты не пообещаешь связаться с ним и согласиться. Может, ты станешь той самой, приручившей Казанову, — мечтательно промурлыкала Джинни. — А к тому времени, как он в тебя, как ты выражаешься, «по уши влюбится», мы уже вернём тебе все твои чувства. И ты прекратишь быть той, которой наплевать на всех, всё и на свою личную жизнь в частности.

— Я ему расскажу всё. Сразу.

— Ты уверена? — печально переспросила она. — Признаюсь, рассуждаешь ты здраво. Всё-таки жаль будет парня, если совсем не сложится, — и тут же ободряюще вскинула голову: — Даже если этот уйдёт, найдёшь другого, более сговорчивого красавца, проблем-то куча. Ну так что, обещаешь?

— Обещаю, — выдохнула я. — Я, конечно, могу без зазрения совести промолчать об этом всём, но потом буду жалеть.

— Понимаю. Гермиона, я пойду, пока меня не пришибли бладжером прямо в раздевалке, — она улыбнулась. — Пока. И удачи.

— Спасибо, Джинни. Пока.

После того, как её лицо исчезло, я сидела у камина ещё несколько минут. Подбирала слова; я всё же впервые соглашалась на свидание, пытаясь показаться искренней. Наконец, когда все фразы в голове окончательно перепутались между собой, я махнула рукой, отыскала на тумбочке заветный кусок пергамента, бросила в огонь летучий порох и прочитала адрес.

Пламя стало ярко-зелёным, но никого не появилось.

— Курт? — осторожно позвала я.

Как раз тогда, когда открылась дверь нашего с Малфоем кабинета, камин заполнило улыбающееся лицо Вайнела.

— Гермиона! — радостно воскликнул он. — Я уже отчаялся.

— Не отчаивайтесь, Курт, никогда, — философски и немного неуместно заметила я. — Я, к слову, согласна сходить с вами на ужин. Если, конечно, ещё не поздно…

— О, нет-нет, — заверил он и опустил голову, сверяясь, видимо, с карманными часами. — Я зайду за вами через… м-м-м… три часа, предположим. Устраивает? — Курт ослепительно улыбнулся и посмотрел на меня глазами, полными слегка переигранной надежды.

— Да, вполне.

— Хорошо! — воскликнул он. — До встречи, Гермиона. Не перестарайтесь с подготовкой, а то ослепите своей красотой — а я ещё хочу любоваться вами.

— Я постараюсь, Курт.

Пламя вскружилось и вернулось в привычное состояние. В это же время с кухни послышалось приглушённое:

— Ослепите… Пфф… Устаревшие фишки банального пикапа.