Тёмный Командир - 2 (джен)

Гарольд легонько сжал плечо Тома, когда ощутил его резкую вспышку злости. Главы и старейшие вампиры крупных кланов Англии, сидящие перед ним за длинным столом, будто бы совершенно не понимали того, что ходили в данный момент по краю, припоминая Тёмному Лорду его прошлые грехи и поражения. Том и так довольно остро реагировал на любые высказывания о недавней войне, но когда в этом же контексте мелькали его собственные «заслуги», Реддл каждый раз с трудом сдерживался, чтобы под шумок не уменьшить в этом мире число помнящих о его провале. С недавнего времени маги были для него ценным ресурсом.

Вампиры же лишь ехидно переглядывались. Ночь потихоньку вступала в свои права, прибавляя им уверенности в себе. Только самоубийца задумал бы напасть на них в замкнутом помещении после заката, и осознание этого давало жителям ночи ложное чувство безнаказанности, невзирая на присутствие в зале пары сильнейших тёмных магов.

Это вечернее собрание проходило на самом нижнем уровне Слизерин-менора, в небольшом каменном зале, куда по необходимости был установлен длинный стол переговоров. Раньше этот зал имел дурную славу пыточной, но сейчас чары, наложенные на его стены, прекрасно служили и другим целям Тёмного Лорда. О том, что это помещение, при случае, способно было выдержать даже жар Адского Пламени, ни Том, ни Гарольд особенно не распространялись. Они прекрасно знали об уверенности вампиров в собственной непобедимости. Сейчас это даже играло им на руку. Ведь самый лучший исход сделки — тот, при котором обе стороны расходились уверенные, что переиграли друг друга.

Гарольд, стоя чуть позади супруга и будто бы небрежно положив руку ему на плечо, цепко сканировал их вечерних гостей. Вампиры, хоть после обращения и лишались магических способностей, привычных людям, имели хитрый ментальный блок, который тяжело поддавался легилименции, но из-за своих особенностей были уязвимы к эмпатии, как ни одно другое магическое существо. Чем командир совершенно бесцеремонно пользовался, прекрасно читая вампиров без проникновения в их разум.

«Тише, Том. Они лишь трухлявые пни, что любят окунуться в ностальгию», — Гарольд едва заметно улыбнулся, пытаясь удержать супруга в допустимых эмоциональных рамках, хотя у него и самого мелькали заманчивые мысли покончить со всей этой кровососущей верхушкой одним махом. Не зря же они выбрали именно этот зал…

«Как бы они не остались в прошлом окончательно».

Тёмный Лорд на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул, что не укрылось, однако, от внимания этих стариков, выглядящих для своих лет слишком уж молодо. Компания, которая в любое другое время уже перегрызла бы друг другу глотки, сейчас искренне веселилась, сплотившись против единого оппонента. Вампиры прекрасно помнили исход предыдущей войны и явно собирались в полном объёме донести до Тёмного Лорда, который имел наглость воззвать к старым союзникам, всю горечь своего унизительного положения под Министерством Магии в течение всех этих лет.

«Тот, что ближе всех к нам, слева… можешь забыть о нём, — продолжал Гарольд, выискивая у зарвавшейся нечисти новые бреши и рычаги давления. — Рядом с ним сидит его преемник. Самопровозглашённый».

«Молодой и честолюбивый? — мысленно хмыкнул Том, немного расслабляясь. — То, что надо».

Тихие подсказки Гарольда совершенно не мешали ему, напротив — это была уже проверенная временем, надёжная схема ведения переговоров. Тёмный Лорд лениво возражал вампирам, у которых в запасе, казалось, была ещё тысяча сомнений и аргументов, ожидая нужного момента.

«Видишь того мужчину с усами, похожими на обувную щётку?»

Губы Тома едва заметно дрогнули на это сравнение, но взгляд безошибочно нашёл того, о ком говорил Гарольд.

«Он чем-то обеспокоен. Хочет поскорее вернуться в гнездо».

«Я так полагаю, боится он не нас», — с лёгким неудовольствием заметил Том.

«Скорее от нас он надеется получить помощь, — Гарольд замолчал, будто бы прислушиваясь к гостю, от которого исходило слишком явное для вампира беспокойство, и вдруг поражённо закончил: — У него целый выводок новорожденных в лондонском гнезде, а вчера пришло письмо от Министерства о какой-то проверке…»

«И он оставил молодняк одних? — Реддл сощурил глаза. — Надо же… я почти польщён».

Гарольд едва не дёрнулся, неожиданно ощутив, как внутри что-то резко кольнуло, а потом и вовсе требовательно потянуло командира прочь из зала. Это был зов. Неужели его Тени опять что-то натворили…

Вампиры обменялись многозначительными взглядами. Молодой паренёк, представленный им как вернувшийся из объятий смерти Тёмный Командир, вдруг сжал плечо супруга, словно извиняясь, и, дождавшись мрачного кивка Тёмного Лорда, молча вышел из зала. Дышать гостям сразу стало легче, хоть вампирам это было и вовсе не обязательно. Неприятное чувство слежки и контроля почти полностью пропало, стоило только пареньку закрыть за собой дверь. Этот день был действительно полон подарков.

Гарольд столкнулся с тяжело дышащим, местами покрытым копотью и ссадинами парнем, уже почти дойдя до комнаты перемещений. Ещё пара секунд ушла на то, чтобы опознать в этом белокуром чуде с весьма невинной мордашкой вечно небритого заместителя Тёмного Командира.

— Долохов, — только и констатировал Гарольд, пытаясь обращать на маскировку своей Тени минимум внимания. Всё же это было вполне в духе Антонина. — Ты ведь понимаешь, что если твои новости не стоили того…

Опустив стандартные приветственные фразы, Долохов, в своей излюбленной манере перебив командира, с жаром начал что-то вещать, периодически принимаясь размахивать руками, будто иллюстрируя события, о которых говорил. По мере рассказа, выливавшегося на командира с рекордной скоростью, Гарольд хмурился всё больше.

— И почему вы двое даже банальный выходной умудряетесь превратить в катастрофу? — командир лишь тяжело вздохнул, когда словесный поток его заместителя, наконец, иссяк. — Где Слава?

— Сторожит спасённых на нашем месте.

Гарольд устало потёр переносицу и хотел было уже сказать что-то ещё, как вдруг в его голове всё стало на свои места.

— В Косой Аллее значит… — командир криво усмехнулся. — Антонин! Бери с собой Регулуса и возвращайся к молодняку. Судя по твоему рассказу, им требуется медицинская помощь… а они нам ещё могут понадобиться.

Долохов с готовностью кивнул.

— Оставайтесь на месте и ждите гостей. Скоро я отправлю к вам их папочку-вампира.

Обратно к залу, в котором проходили переговоры со старшими вампирами, Гарольд шёл чуть ли не мурлыча от удовольствия. Настроение резко поползло вверх. Наконец-то Тени начали радовать своего командира.

«Эй, Ре-е-еддл, — ехидно пропел Гарольд, поддавшись хорошему настроению и, прежде чем супруг успел возмутиться подобному обращению, улыбаясь, добавил: — У меня есть несколько замечательных новостей для тебя».

* * *

Этой ночью Косая Аллея была ещё более пустынна и мрачна, чем обычно. Впервые за столько лет битва проходила не где-то далеко, за гранью понимания простых жителей магического Лондона, а прямо на главной улице. Под окнами домов. Стёкла их, местами чёрные от копоти, некоторые — выбитые случайными заклятиями, нисколько не скрывали ужасного зрелища отгоревшего сражения.

На смену аврорам пришли колдомедики в белых мантиях. Некоторые оказывали помощь пострадавшим: случайным жертвам и аврорам, другие же — уносили с собой тела убитых. В темноте все они выглядели человеческими, и оттого магам было ещё тяжелее.

Когда Перси вышел из магазина братьев, так и не сказав им ни слова, единственным, что занимало его мысли, был тот человек. Пожиратель Смерти, поддерживавший раненого вампира — совсем ещё пацана. Перси до сих пор не мог ответить честно даже самому себе, зачем и почему отпустил с поля боя врага. Да и по правде говоря, он не особенно задумывался над этим до этого времени.

Тёмные существа, что представляли угрозу мирному населению, с сожалением, но всё же уничтожались Охотниками, как и было приказано. Сейчас же Перси неожиданно вспомнил профессора Люпина, который так же подпадал под определение «тёмного магического существа». Почему же до этих самых пор в голове не было таких явных сомнений?

Уизли неловко осел на каменные ступени, внезапно ощутив всю тяжесть того, что он уже успел натворить. Защитники? Герои? Перси невесело хмыкнул. Да ведь они ничем не отличались от рядовых Пожирателей, которым лишь указывали на цель. Просто солдаты. Безвольное живое оружие. Но это отчего-то волновало его не так сильно, как могло бы. Лишь на одно мгновение Уизли стало вдруг нестерпимо горько и… совершенно пусто от этого осознания.

Взгляд, бездумно метавшийся по улице, вдруг наткнулся на Десятого, что лежал прямо на мощёном тротуаре. В голове промелькнула чудовищно равнодушная мысль: «Неужели мёртв?». Около Охотника крутилась колдомедик, словно не решаясь предпринять хоть какие-то активные действия. При весьма скудном ночном освещении Косой Аллеи она казалась привидением. Верно. Охотники не были так уж всемогущи, как Перси думалось. Мозг часто отвергал саму вероятность смертельного исхода на заданиях, словно надевая маску, Уизли становился кем-то другим. Более сильным, выносливым… и совершенно непобедимым.

Колдомедик нерешительно потянулась к маске Десятого. Видимо, долг оказался сильнее страха. Но уже через мгновение женщина негромко вскрикнула: «мертвец» перехватил её руку, не давая прикоснуться к застёжкам. Перси облегчённо выдохнул. Как бы он ни презирал этого человека, смерти не желал даже ему.

— Отличник, — голос Десятого, раздавшийся в ушах, звучал немного хрипло. — Где ты там болтаешься опять?

Охотник, не обращая внимания на суетившуюся женщину, принял сидячее положение, тяжело опираясь на землю, и чуть заторможенно повернул голову. Перси, вскинув подбородок, посмотрел в ответ. Их разделяла улица, заваленная обломками и телами, стаскиваемыми в одно место методичными колдомедиками.

— Жду, пока ты наконец соизволишь проснуться, как видишь, — спокойно ответил ему Уизли, несмотря на затянувшуюся паузу. — Остальные давно уже вернулись.

Перси не видел его лица и даже не слышал ничего больше, кроме его голоса, но на мгновение парню показалось, будто бы Десятый скрипнул зубами, отчего-то злясь. Однако слова, прозвучавшие так, словно и не было между Охотниками никакого расстояния, отдавали льдом лишь самую малость.

— Как они там?

— Удалось схватить двух вампиров, ещё один — убит, — на удивление Перси не чувствовал сейчас никакой жалости или сожаления, хотя пару минут назад готов был идти с повинной к кому угодно, чтобы только грехи не висели на его шее. Всё это ушло так же внезапно, как появлялась порой уверенность в себе или готовность по одному лишь приказу их Главного броситься в любое пекло. — Никаких потерь с нашей стороны, если тебе это интересно.

— Чёрт, а они удачливые сволочи! — Десятый всё так же хрипло рассмеялся, но обычные для него фразы сейчас звучали как-то неловко. — Куда удачливее нас, да?

Перси промолчал, поднимаясь со своих ступеней. Ольф уже давно звал недостающую часть их команды, и что-то подсказывало Уизли, что сегодня их не будут хвалить. Десятый, тем временем, так же попытавшийся было встать, только грязно выругался. Видимо раны, полученные им в ходе сражения, оказались серьёзнее, чем он это показывал.

Повинуясь внезапному порыву, Перси в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и протянул руку сидящему на камнях Десятому. Тот несколько мгновений недоверчиво колебался, и парень уже хотел было уйти без него, как вдруг ощутил крепкую ладонь в своих пальцах. Охотник оказался много легче, чем Перси предполагал. Позволив тому буквально повиснуть на себе, Уизли активировал портал в их штаб.

Первое, что он увидел после перемещения, было не злобное лицо Ольфа, как он думал. Двое мужчин в тёмно-синих мантиях безмолвно освободили парня от его ноши в виде раненого Охотника: поспешно, но осторожно. Они вышли из комнаты, так ничего и не сказав Перси, словно тот был лишь частью интерьера. Оставшись в одиночестве, он первые пару секунд даже не мог заставить себя двинуться с места, проглатывая заготовленные им оправдательные фразы для Ольфа. Постояв так немного в темноте и тишине, Перси, собравшись с духом, решительно толкнул дверь, ведущую из каморки перемещений.

Вот только в общей комнате тоже никого не оказалось, что было более чем подозрительно. Главный Охотник всегда встречал своих подчинённых с заданий, какими бы пустяковыми они ни были. Перси в нерешительности застыл у двери, не зная, что ему делать дальше. Руки немного подрагивали, но мысли были кристально чистыми, будто бы он только что воспользовался Омутом Памяти.

Ольф пинком распахнул дверь, ведущую из отдалённых коридоров Отдела Тайн как раз в тот момент, когда Уизли, устав от ожидания, решил разместиться на удобном диванчике у стены. Моментально подскочив от резкого звука, он так и застыл под сканирующим взглядом Главного. Перси хотел было уже привычно отчитаться о проделанной работе, но Ольф только махнул на него рукой, молча проходя к своему одинокому креслу, стоящему почти в центре комнаты, прямо напротив стены из тёмного, не пропускавшего свет стекла.

Кажется, крики и метание подручных предметов откладывались на неопределённое время. Что не могло не обрадовать Перси в любое другое время, но только не после столь позорно прошедшей операции… и собственного своевольного помилования Пожирателя. То, что этот факт не укроется от внимания Ольфа, Уизли знал точно. Главный с самого первого их задания демонстрировал потрясающую осведомлённость о ходе операций и даже, порой, о действиях каждого из команды.

Тем временем Ольф, будто бы уже забыв про Перси, постучал волшебной палочкой по виску, словно в задумчивости, и прикрыл глаза. Со стороны казалось, что мужчина просто задремал в своём кресле, но глаза его находились в беспрестанном движении, словно он что-то читал прямо сквозь опущенные веки.

Прошло не менее двадцати минут, и Уизли хотел уже было осторожно напомнить о себе, как вдруг в темнеющем дверном проёме показался Десятый. Он шёл, немного прихрамывая, тяжело опираясь на длинную палку. Перси чуть повернул голову, проверяя реакцию Главного. Ольф всё так же пребывал в одном положении, подперев голову рукой, но стоило только Десятому переступить порог, как тот мгновенно встрепенулся, вперившись в него взглядом.

— Все калеки в сборе. Наконец-то, — Ольф говорил ровно, но щека его, та, которую глубоко прорезал шрам, изредка дёргалась, выдавая всю степень раздражения.

Десятый так и остался стоять у двери. В любое другое время он бы развалился вальяжно на диване, приготовившись выслушивать скупую похвалу, или же готовя ехидные комментарии в сторону менее удачливых своих товарищей. Теперь же Десятый не только не чувствовал уверенности в себе, но и ощутимо нервничал, практически провалившись не только как Охотник, но ещё и как командир группы.

— Что? Не по зубам вам оказались враги, а?! — Ольф резко повысил тон, не выходя, правда, за рамки своей обыденной манеры разговора.

— Мы не ожидали нападения, — вдруг вырвалось у Перси.

На мгновение повисла звенящая тишина.

— Дурни! — Ольф вскочил с места. — Разве я послал бы вас тогда?!

Перси явственно почувствовал, что задыхается:

— Так вы с самого начала предполагали…

— Нет! — рявкнул Главный, вновь опускаясь в кресло. — Я знал это точно, дурачьё. И если бы вы хотя бы на этот раз перестали жевать сопли, то все жители магического Лондона вздохнули бы спокойно!

Перси невольно покосился на Десятого. Тот молчал, неожиданно покорно принимая все упрёки. Уизли тоже чувствовал, как внутри что-то настойчиво скреблось, словно предостерегая его от возражений. Вот только силы этого «что-то» было явно недостаточно.

— Вампиры покинули Лондон и в нашем случае, — Перси подёрнул плечами, избавляясь от навязчивого чувства липкой паутины, заставлявшего его застыть на месте. — Кроме того, некоторые из них были убиты, что является…

Во взгляде Ольфа проскользнуло неподдельное удивление. Неужели контроль всё ещё не установился? Четырнадцатый номер и раньше периодически, совершенно не стесняясь, высказывал своё мнение, часто идущее вразрез не только с мнением большинства Охотников, но и самого Главного. Ольф в такие моменты, сцепив зубы, лишь ворчал на игрушки невыразимцев, что никак не хотели работать, как было заявлено. И хотя маги в тёмно-синих мантиях в один голос утверждали, что это было лишь делом времени… в случае Четырнадцатого, похоже, ожидание давало принципиально обратный эффект — тот становился всё упрямее и своевольнее день ото дня. И хотя этот парень по-своему нравился Ольфу, главным образом потому, что имел свою голову на плечах, в отличие от уже почти сломленных болванчиков-остальных, ровно это же в нём Охотника и раздражало. Поддаться на уговоры Скримджера и гениальных умов из Отдела Тайн, представляя себя игроком, а не фарфоровой фигуркой… чтобы потом какая-то одинокая пешка противилась его воле и обсуждала приказы. Подумать только!

Ольф внимательно следил за Четырнадцатым, голос которого креп с каждым новым словом. Говорил он очень складно, как по написанному. Не даром же коллектив единогласно окрестил парнишку Отличником. В какой-то момент Ольф даже поймал себя на довольно опасной мысли. Что, если подпустить Четырнадцатого поближе? Если промывка мозгов не давала нужных эффектов, почему бы не воспользоваться этим? Принять парня как соратника, не вылепляя из него один из инструментов, в которые неуклонно превращались нынешние Охотники стараниями невыразимцев? Ольфу вдруг до безумия стало интересно, кто скрывался под этой маской с блестящими круглыми линзами. Ему отчего-то показалось, что он не разочаровался бы, если бы узнал…

Вдруг все мечтательные мысли ушли прочь, как по щелчку: Главный внезапно вспомнил причину своего раздражения. Охотнику было почти плевать и на подпаленную Косую Аллею, и на сбежавший молодняк кровососов — всё это казалось чем-то несущественным на фоне главной проблемы. Эти идиоты…

— И вы думаете, что поимка парочки комаров вас оправдывает? — дождавшись, пока Четырнадцатый закончит свою речь, чуть ли не рыча, поинтересовался Ольф.

Что-то в тоне Главного заставило Охотников нерешительно переглянуться. Сейчас они были похожи на провинившихся школьников в директорском кабинете. Только плачущих матерей не хватало, и отцов с суровыми взглядами, что явственно обещали установление непререкаемой диктатуры на неопределённое время.

— О!.. Если бы дело было только за этим, — немного неразборчиво пробормотал Ольф, глаза которого горели теперь безумным огнём. — Я бы и не стал выделять вас из общей группы из-за такой ерунды.

Перси вдруг пожалел, что вообще решил открыть рот. Сейчас он совершенно перестал понимать, за что его ругали. Разве урон Косой Аллее и сбежавшие вампиры не были главными пунктами провала операции? Ольф теперь выглядел крайне взбешённым — кажется, время, в течение которого он мог сдерживаться, истекло.

— Вы оба… Грёбанные идиоты! Да кто вам вообще позволял оставаться в живых, после того, как вы упустили единственного в Англии некроманта?!

— Некроманта? — язык Перси отяжелел, во рту пересохло. Он прекрасно помнил все те истории и сказки про магов, магию которых даже нельзя было назвать тёмной — настолько та была ужасна.

— Доброе утро! — крикнул Ольф, подаваясь вперёд. — Вас не напрягло, что какой-то тип без палочки разбрасывает авроров по всему переулку как конфетти? Где ты был, Отличник, когда твой товарищ загнал эту тварь в тупик?! Где были твои мозги, Десятый, когда ты позволил ей себя обскакать?!

Вопросы продолжали сыпаться, но ни один из них не требовал ответа. Уизли невольно жмурился, когда голос Ольфа превышал допустимый порог громкости. Перси с детства не переносил криков: Молли Уизли обладала действительно громким голосом, особенно, когда была чем-то недовольна. Быть может это даже сыграло свою роль в том, что Перси стал «гордостью семьи». Ему просто не хотелось, чтобы мать кричала на него, как на его братьев.

— …и такого шанса может уже не представиться никогда, — вдруг поставил жирную точку в своей обличительной речи Ольф.

Он всегда переключался мгновенно. Перси иногда думалось, что на каждое состояние у Ольфа было определённое допустимое время, и когда оно кончалось, тот не по своей воле вынужден был перейти к другому настроению, порой, меняясь совершенно непредсказуемым образом.

— Я ожидаю от вас лучших результатов впредь, — глубоким, спокойным голосом произнёс Ольф, Перси снова непроизвольно дёрнулся: это состояние Главного было ещё даже хуже криков. Будто бы змей, гипнотизирующий свою жертву, пока кольца его плотнее сжимаются на горле. — Как бы вы двое ни вывели меня сегодня… вам удалось выжить после встречи с некромантом. Хоть это и был всего лишь ритуалист.

Уизли нахмурился, мысленно ставя себе пометку, найти достоверную информацию о некромантах. Тех редких обрывков, что выдавались Охотникам, было явно недостаточно.

— Такие маги редко вступают в открытую битву, — продолжал Ольф, словно прочитав мысли Перси. — Обычно они прячутся позади товарищей или выходят, только обзаведясь мощной поддержкой, которая сможет отвлекать врагов, пока некромант творит свою магию. И вот уж здесь… не приведи Мерлин, дать ритуалу завершиться! — зрачки Главного пугающе расширились, а в голосе появились рычащие нотки. — Это автоматически означает проигрыш… или чаще всего — смерть.

* * *

Мстислав громко чихнул уже в четвёртый раз. То ли этот дом, в котором они обосновались, был настолько пыльным, то ли у некроманта резко разыгралась самая натуральная аллергия на вампиров, что, сбившись в кучу у дальней стены, нервно перешёптывались между собой…

— // Будь здоров, Славик! // — раздался голос Долохова от входной двери. — // Ты чего это? Здоровьем ослаб, как-никак, на старости лет-то? //

— //Иди в пень, Долохов, // — лениво огрызнулся Мстислав, несмотря ни на что, чувствуя неподдельное облегчение при виде друга: эта ситуация в целом уже порядком начинала нервировать даже Хощеведова. — // Вспоминает, видимо, собака какая-то… //

— Не многим нравится слышать, как вы двое общаетесь на своём языке в их присутствии, — укоризненно заметил Регулус Блэк, входя в комнату следом за Долоховым.

— Нижайше прошу простить меня, мистер Блэк, за то, что вы имеете неосторожность быть столь незаметным для моего уставшего взора, — Мстислав закатил глаза, их с Регулусом вражда давно уже сошла на нет, но ни один, ни другой, не упускал случая ввернуть шпильку при возможности.

Блэк окинул товарища недовольным взглядом, но уже через мгновение потерял к некроманту всякий интерес, приметив у стены раненый молодняк, заняться которыми его попросил командир. Долохов, маскировка которого уже начала сама собой расползаться и смазываться, уселся прямо на пол около Хощеведова и, выудив из кармана небольшое зеркальце, небрежно принялся счищать с себя остатки былого великолепия. Со стороны казалось, будто бы за кончиком его волшебной палочки тянутся кусочки кожи, отходившие тонкими слоями.

— Обязательно это здесь делать, Долохов? — фыркнул Мстислав, заметив, как лица вампирёнышей начинают вытягиваться от довольно тошнотворного зрелища. — Ты травмируешь психику подрастающего поколения.

Антонин недовольно зыркнул на друга, на пару секунд отрываясь от своего дела. Он успел снять совсем малую часть, из-за чего теперь его лицо казалось ужасно непропорциональным, да ещё и с жуткими лоскутами отстающей кожи на некоторых участках.

— Да, друг мой… — Слава вдруг почувствовал приступ ничем не обоснованного веселья, словно всё, что накопилось за день, решило выплеснуться в столь странной форме. — Не быть тебе королевой красоты. Даже если твоими противниками окажутся зомби годовалой свежести.

Долохов снова покосился на некроманта, плечи которого мелко тряслись от едва сдерживаемого хихиканья.

— Зато ты бы у нас прекрасно сошёл за мисс Тёмной Армии. Так… только локоны завить осталось, — парировал Антонин, криво усмехаясь, и поддел палочкой ещё один слой осточертевшей за день маскировки.

— Я бы не был в этом столь уверен, — вдруг включился в разговор Регулус, колдовавший над покалеченной нежитью, которая странным образом притихла, самым натуральным образом «грея уши». — Даже учитывая то, что других кандидатов на это звание всего двое.

Мстислав вопросительно выгнул бровь, невольно заинтересовавшись абсурдным обсуждением:

— Допустим, я предполагаю одну… но, как мне известно, больше достойных кандидатур в Пожирателях на данный момент нет.

Долохов, не сдерживаясь больше, прыснул со смеху, сразу догадавшись, кого имел в виду его друг.

— О! Поверь, Славик. Белла — не главный твой противник!

Регулус согласно кивнул, ехидно ухмыляясь. В голову Мстислава понемногу стали закрадываться смутные подозрения.

— Истинная королева красоты у нас — это Люци, не знаешь разве? — почти пропел Долохов. — И тут уж всё будет зависеть от судей, дорогой мой.

— Ну, милорд, как известно, предпочитает блондинов, — чуть понизив голос, произнёс Регулус, отводя взгляд.

Мстислав, не отвечая, устало прикрыл глаза ладонью, кривя губы в полуулыбке. И почему только его занесло в коллектив, который любую тему мог превратить в балаган?

— Точнее… предпочитал, — хохотнул Долохов, отправляя ещё один слой со своего лица в неопрятную кучку, что уже образовалась рядом с ним, и, мгновенно меняя тон на серьёзный, задумчиво добавил: — В былые времена за такие разговоры одним Круцио мы бы не отделались.

— Так то раньше… — Регулус посмотрел на товарищей. — В светлое будущее ведь идём.

Долохов и Мстислав только переглянулись. Звучало это слишком радужно, чтобы оказаться реальностью. Да и мало кто из Пожирателей вообще задумывался, к какому итогу приведёт их вся эта война. На несколько секунд повисла неуютная тишина.

— Ну, волей Госпожи, — пробормотал чуть слышно Мстислав, откидываясь на пыльную стену, и вдруг добавил, ворчливо: — До вашего светлого будущего ещё дожить нужно.

Тени снова рассмеялись. Долохов пихнул друга под бок:

— Это кто бы волновался, Славик!

Разговор плавно перетёк в более спокойное русло: Регулус выспрашивал у Долохова, как прошёл их выходной и как они докатились до такого его исхода. Слава же сидел по большей части молча. В голове навязчиво крутилось осознание того, что если бы тот Охотник со светящейся цифрой «четырнадцать» на рукаве не был столь великодушен, то он действительно мог бы и не дожить до этого момента. Не важно, сколько у него в запасе «жизней», если истратить их все… Мысли резко обжёг один единственный вопрос. Не затянулась ли его игра?

Не стоило ли всё бросить и вернуться под крыло Семьи? Благословение было получено, важные сведения — тоже. Мстиславу с малых лет прививали осознание того, что Род и Семья — самое важное.

«Всё на благо Семьи». Это было практически девизом Хощеведовых… и порой, заменой их морали.

Мстислав бездумно сверлил противоположную стену тяжёлым взглядом, не реагируя даже на попытки Долохова растормошить его. Кажется, кое-что не смогло в нём измениться даже после всех этих лет в семье Хощеведовых. Совесть просто не дала бы Мстиславу спокойно жить, зная, что он сбежал, подставив товарищей. И хотя они не были его семьёй, значимости их это не умаляло.

Некромант тяжело вздохнул, кивнув своим мыслям. Что ж, у него ещё остались здесь незаконченные дела и цели, которых следовало добиться. Дома его могли и подождать.