Теневые прогулки (гет)

Моя тень единственная, кто идет рядом со мной

— Green Day, «Boulevard of Broken Dreams»

Иногда я понимаю, что ты всегда будешь единственным мальчиком, который принял меня такой, какая я есть.

— Бонни Тайлер, «Total Eclipse of the Heart» («Полное затмение сердца»)

Гермиона снова появилась из-за угла, и ее руки были полны всевозможных вещей, которые Гарри не мог и надеяться опознать. Ее глаза казались слишком большими на худом взволнованном лице, и Гарри сказал:

— Ну же, позволь мне, — и протянул руки.

Им не было необходимости разговаривать, не было времени даже для самых пустых фраз — они слаженно работали вместе, словно этот колоссальный план был подготовлен заранее.

Как только ее руки опустели, она начала сбрасывать в рюкзак все, что нёс Гарри, накладывая на все предметы уменьшающие чары. Дверь снова затрещала, и по тяжелому дереву поползла вертикальная трещина.

Гарри наложил на нее Амортизирующие чары, Гермиона обернулась, и он закрыл ее рюкзак и помог ей надеть его на плечи; они бросились к задней части комнаты, к решетке — к свободе.

Через расширяющуюся щель в двери промелькнул луч заклинания, которое Гарри увидел лишь боковым зрением, когда оно пролетело мимо него, едва не задев его за ухо — но ударило Гермиону в плечо.

— Гермиона! — его собственный крик смешался с ее криком, и она пошатнулась, но не упала, повернулась и рванулась к нему. Ее пальцы впились в ткань его рукава.

— Я… я… в порядке, — сказала она, хотя ее бледность и рассеянный взгляд говорили об обратном.

— Ты истекаешь кровью, — произнес он, и она посмотрела вниз, туда, где на светлом материале ее хлопчатобумажной рубашки начало расползаться ярко-красное пятно.

— Режущее проклятие, — сказала она, поморщившись, и попробовала пошевелить плечом. — Больно, но со мной все будет в порядке. Они пытаются остановить нас, а не убить.

Гарри ловко снял лямки рюкзака с ее плеча, так осторожно, как только мог, и надел его себе на плечи.

— Вставай под вентиляцию, — приказал он, и она не стала с ним спорить, что, по его мнению, было весьма освежающей переменой в её поведении. Она левитировала вверх, аккуратно приземлившись в пределах воздуховода, когда дверь, наконец, сдалась под ударами извне.

— Гарри! — хрипло крикнула она и увидела, как он дернул головой в сторону трещащего дерева, и у неё от ужаса расширились глаза.

— Уходи! — крикнул он, не глядя на нее, и поднял палочку.

— Я не пойду без тебя! — крикнула она в ответ.

Его проклятие Reducto впечатляюще ударило в ближайший стеллаж, и тот разлетелся фейерверком клочков бумаги, осколками дерева и стекла, а затем упал на соседний блок, создав эффект домино. Боевые кличи приспешников Малфоя быстро сменились криками гнева и ужаса.

— Accio решетка, — сказал Гарри и схватил плоскую металлическую панель одной рукой, когда та метнулась к нему.

Он знал, что он всего лишь выиграл для них с Гермионой время, и быстро взмыл вверх, приземлившись в вентиляционном отверстии, когда Гермиона бросилась с его пути. Он заменил внешнее покрытие, добавив в качестве дополнительной меры защиты несколько слоев сложных заклинаний.

— По-моему, я велел тебе уходить, — прорычал он Гермионе, причем довольно злобно.

Она сердито посмотрела на него, хотя её явно беспокоило раненое плечо.

— Я думала, ты уже понял, что мы вместе, — вызывающе сказала она.

— Покажи мне своё плечо.

— Это может подождать, — настаивала она, хотя ее левая рука практически висела. — Давай сначала уберемся отсюда.

Гарри хотел возразить, но умолк, ведь до них все еще доносились крики Пожирателей Смерти, которые изо всех сил пытались освободиться из-под завалов в комнате.

Они двинулись вниз по вентиляционному отверстию, ползя медленно — чересчур медленно — и Гермиона перемещалась со странной неуклюжестью, совсем не опираясь на левую руку. Гарри полз позади нее, все его чувства были обострены, каждый нерв трепетал от потребности спешить. Он внимательно прислушивался к малейшему усилению шума позади них.

Он ничего не услышал, и когда они достигли вертикальной шахты, почувствовал некоторое облегчение. Возможно, им удалось благополучно уйти.

— Ты можешь подняться примерно наполовину и побыть там? — спросил он, позволив себе порадоваться, что провал их миссии хотя бы позволил им использовать магию.

— Зачем?

— Потому что сначала мне нужно кое-что сделать, и я хочу, чтобы ты не мешала, но не хочу, чтобы ты поднималась на крышу одна — по крайней мере, пока ты ранена.

Он опытным взглядом осмотрел ее плечо; кровавое пятно разрослось и покрыло большую часть ее рубашки, но, похоже, оно не увеличивалась со слишком пугающей скоростью.

Она кивнула и вздохнула, направив палочку на дно воздуховода и медленно поднялась вверх. В какой-то невидимой точке у него над головой, затерянной во тьме, он услышал, как она произнесла:

— Arresto Momentum.

Он тоже начал подниматься и при этом вынул из кармана монету и позволил ей упасть, превратив ее на полпути в большой квадратный лист металла, очень похожий на тот, что окаймлял вентиляционные отверстия. Прежде чем тот смог упасть на дно воздуховода, Гарри тщательно запечатал его на месте отверстия вертикальной шахты. Можно надеяться, что если Пожиратели Смерти зайдут так далеко, то они будут ползти вперед, даже не подозревая, что прямо над их головами есть доступ к крыше.

Он продолжил свое восхождение, которое внезапно остановилось, когда он оказался зажатым между парящей Гермионой и стеной.

— Теперь ты наделал гадостей в системе вентиляции, — сказала она хрипло, но с восхищением.

Гарри судорожно вздохнул, и он надеялся, что она примет это за смешок, и быстро рванулся вверх, внутренне проклиная себя за то, что он наслаждался тем, как его тело скользит в трубе так близко к ней.

Он осторожно высунул голову из воздуховода, внутренне радуясь тому, что крышка все еще прислонена к вентиляционному отверстию и к ней все так же привязан лохматый конец веревки. Вполне возможно, что Пожиратели Смерти догадались, как они выбрались из комнаты мультивселенной, и бросились на крышу, чтобы преградить им путь.

На крыше было тихо; ярко-синее небо было сплошь усеяно бриллиантовыми звездами, а на краю восточного горизонта потихоньку загорался утренний свет.

— Все чисто, — прошептал он Гермионе и выбрался наружу.

Гарри наклонился, чтобы помочь ей, и она неуклюже выбралась наружу, используя лишь одну руку, и чуть не споткнувшись о край вентиляционного отверстия в том месте, где оно выступало из крыши.

Гермиона использовала его грудь в качестве рычага, прижавшись к нему, чтобы убедиться, что она не упадет. Их обоих словно ударило током, как будто они прикоснулись к оголённому проводу.

— Гарри? — произнесла она, почти затаив дыхание.

— Что? — его голос звучал так, словно он тоже страдал от внезапной нехватки кислорода.

За одинокой дверью на другом конце крыши внезапно послышался шум, и они обменялись встревоженными взглядами. Кто-то с шумом ударился о защитный брус, и дверь начала открываться. С лестничной клетки вырвался одинокий луч света.

Гарри и Гермиона окинули взглядом сначала свои брошенные метлы, едва различимые в виде нечетких очертаний под действием дезиллюминационных чар, а затем — все еще открытое вентиляционное отверстие.

— Если мы вернемся вниз по воздуховоду, они точно будут знать, где мы, — сказал Гарри. — Они отрежут нам путь к выходу.

Ему не нравилась идея играть в прятки с Пожирателями Смерти в вентиляционной системе Министерства.

— Если мы улетим на метлах, они обязательно нас заметят. У нас не хватит времени, чтобы уйти достаточно далеко.

Он подхватил ее под руки и притянул к себе, стараясь не слишком сильно задевать ее плечо.

— Какого черта?..

— Ты мне доверяешь? — спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

Как раз в это время на крышу выбрались приспешники Малфоя, и она могла слышать восклицания, означающие, что их заметили.

Лишь мгновение, сердцебиение, вздох — и в них начали лететь проклятия.

— Конечно, доверяю, — ответила она, и он опустил руку с палочкой, направив ее на крышу, и они взметнулись в небо.

Он почувствовал, как ее руки отчаянно сжались вокруг него, а крики стихли. В них было брошено несколько проклятий, но Пожиратели промахнулись. Гарри ждал этого — и вот это случилось — трепетное ощущение, подобное электричеству, схожее с тем, когда они проходили через антиаппарационные защиты министерства. Когда они оказались достаточно высоко, Гарри выпустил заклинание левитации.

Пронзительный вопль ужаса Гермионы окутал их, когда они упали всего на мгновение, и он тут же аппарировал их прочь.

* * *

Гарри не мог расслабиться по-настоящему, пока они не вошли в дом и не спустились в секретную комнату Гермионы.

— Они будут здесь искать? — спросил он, наблюдая обеспокоенным взглядом, как она машинально идёт к маленькому занавешенному туалету.

— Они знают, что я была здесь когда-то, — ответила Гермиона, и ее голос стал слегка неразборчивым, когда она вошла за эту хлипкую преграду. — Они время от времени следят за этим местом, но так и не нашли меня. Защита от аппарации позволяет мне только входить и выходить — вот почему мы оказались в саду.

Послышался шорох ткани, и Гарри увидел, как ее окровавленная рубашка упала на пол. Через мгновение она вышла в свежей рубашке, попробовав пошевелить рукой.

— Я прошел обучение аврорской полевой медицине. Не возражаешь, если я взгляну? — небрежно спросил Гарри.

Изогнутые брови Гермионы ясно говорили: «Вообще-то возражаю».

— Спасибо, я вполне способна сама наложить на себя исцеляющее заклинание, — сухо сказала она.

Наступила долгая неловкая тишина, во время которой Гарри тщетно пытался думать о чем-то другом, а не о том, как ее поцеловать, и о миллионе причин, по которым было бы правильно — и неправильно — если бы он это сделал.

— Ну и что теперь? — через мгновение Гермиона рискнула задать вопрос, не встречаясь с ним взглядом.

— Что? — у Гарри внезапно возникла паника — а не читает ли она его мысли?

— Что ты собираешься делать… с этим? — она кивнула в сторону рюкзака, который Гарри бросил на диван.

— Ну, я… полагаю, что если я смогу понять, как, то есть… когда я использую свою… свою магическую подпись, чтобы откалибровать новый кристалл. Если только я не нахожусь ближе к своей вселенной, чем к ней — в чем я сомневаюсь — это должно вести меня прямо к ней — или — или, по крайней мере, к той вселенной, где она находится.

— Значит, после того, как он будет откалиброван, ты наложишь заклинание и… уйдешь? — последнее слово было очень тихим, и Гермиона крепко сжала губы.

Она по-прежнему не смотрела на него.

Гарри шумно сглотнул и понял, что боль в груди от этого не уменьшилась.

— Да, — наконец выдавил он.

Гермиона деловито кивнула, но Гарри мог прочесть в ее полных боли глазах бурные эмоции, и увидел стук пульса на её тонкой шее.

— Ну, тогда, я полагаю, мы должны… — начала она с крайне сосредоточенным видом, потянувшись одной рукой за рюкзаком.

— Гермиона! — это слово сорвалось с его губ прежде, чем он успел опомниться.

Ее голова дернулась к нему, словно ее привязали к кнуту.

— Что? — она процедила это слово сквозь зубы. — Что тут скажешь? Нам пора за работу.

— Я… я не хочу оставлять тебя здесь вот так, — чуть слышно сказал он.

Ее глаза угрожающе вспыхнули.

— Тогда возьми меня с собой, — бойко сказала она, извлекая предметы из глубины рюкзака и бережно раскладывая их на хлипком карточном столике.

— Я… не могу, — медленно сказал он. — Я надеюсь, что ты поймешь.

— Пойму что? Я Гермиона Грейнджер, твоя лучшая подруга, генетически идентичная той, которую ты ищешь! Неужели я так сильно изменилась за те несколько лет, что наши вселенные разошлись? Почему ты не можешь?.. — она судорожно выдохнула и зажала рот; после этого взрыва ее гордость была практически растоптана.

— Почему я не могу что? — парировал Гарри. — Почему я не могу тебя любить? Ты думаешь, что я не люблю? Позволь мне сказать тебе кое-что прямо сейчас, Гермиона — я люблю тебя всей душой. Ты это хочешь услышать? Я всегда тебя любил и никогда не прекращал любить. И я никогда не прощу себя за то, что не сказал ей — тебе — об этом, когда у меня была такая возможность. Ты такая же Гермиона, как и та девушка, которую у меня отняли. Но сейчас речь не об этом.

— Тогда в чем дело? — дрожащим голосом спросила она; ее лицо залила яркая краска от его полных эмоций слов.

— Речь идет о том, что нужно поступить правильно. Речь идет о возвращении Гермионы во вселенную, из которой ее украли, забрали против ее воли. Нечестно оставлять ее там. И если бы я забрал вас обоих, одной из вас пришлось бы выйти из фазы.

— Ты можешь никогда её не найти, — сказала Гермиона, чувствуя, что умоляет его, и ненавидя себя за это.

— Я должен попытаться, — невозмутимо ответил он, зная, что она пытается до него донести. Я уверен. Я есть у тебя, прямо здесь. — Кроме того, ты всегда будешь бороться с притяжением своей собственной вселенной. Я не знаю, что нам пришлось бы сделать, чтобы удержать тебя там. Это твоя вселенная, твое место…

Гермиона прервала свою кропотливую работу и опустилась на диван, словно в ее ногах расплавились все кости.

— Мое место… — повторила она слабым голосом. — О боже.

Какое-то время он бесстрастно смотрел на нее, совершенно опустошенный внутри, но сел рядом с ней и обнял ее одной рукой, и она, наконец, заплакала.

— Уезжай отсюда, Гермиона, — сказал он. — Езжай в Австралию, Америку, да куда угодно, но подальше отсюда. Здесь тебя больше ничего не держит. Мы проиграли. Даже я, Гарри, и то не справился. Все кончено. Ты должна уехать — попробуй построить свою жизнь заново где-нибудь в другом месте.

— Я никогда не могла представить себе жизнь без тебя, — глухо сказала она. — Пока я сражалась с Пожирателями Смерти, отстаивая то, что было правильно… мне казалось, что я поддерживаю твою жизнь… Как будто я все еще сражаюсь за тебя. Если… если я уеду, значит, ты действительно мертв.

— Может быть… — Гарри замялся, чувствуя себя самым большим лицемером в мире. — Может, пришло время это принять.

— Как ты? — возразила она, но без прежней злости.

— Мой путь еще не окончен, — просто сказал он.

Какое-то время они сидели молча, Гарри наслаждался ощущением ее тела на своем боку; его пальцы гладили ее косу сверху вниз. Желание Гарри сменилось другим чувством — его заменило сострадание, давно знакомая ему любовь к Гермионе — как к другу, как к человеку, о котором он заботился. Он цеплялся за это чувство, потому что все другие чувства были опасны.

Он почувствовал, как она задумчиво вздохнула и выпрямилась.

— Тогда я лучше помогу тебе на твоем пути, — сказала она медленным, размеренным тоном.

Он посмотрел на нее, и её настороженный взгляд предупредил его, чтобы он больше ничего не говорил.

«Позволь мне хотя бы сохранить мое достоинство», — словно говорила она без слов, подходя к маленькому столику и начала перебирать его содержимое. Через некоторое время она сказала:

— Я даже не знаю, с чего начать. Я не настолько хорошо разбираюсь в этих теориях…

Рука Гарри метнулась вверх и коснулась лба.

— Я совсем забыл! — воскликнул он, залезая в карман и вытаскивая миниатюрную книгу. Он поспешно увеличил её, и несколько листов пергамента разлетелись во все стороны. Гарри торжественно вручил её Гермионе, и в ее глазах вспыхнуло любопытство, когда она увидела её название.

— Ты украл её? — спросила она, хотя это даже нельзя было считать вопросом.

— Думаешь, Люциус Малфой придёт в бешенство?

В его голосе было явно различимо беззастенчивое ликование, и Гермиона рассмеялась — это был её первый искренний смех, который он услышал от нее с тех пор, как появился в этой вселенной. Однако он творил забавные вещи с её грудью.

Когда она открыла книгу и начала просматривать содержащуюся в ней информацию, её брови нахмурились, и это было до боли знакомо… Гарри зевнул так широко, что ему показалось — ещё немного, и он может вывихнуть себе нижнюю челюстью. Этот жест привлек внимание Гермионы.

— Как давно ты не спал? — спросила она почти обвиняюще, и Гарри пожал плечами, моргая слезящимися глазами.

— Луна сказала, что я не буду уставать, пока я не в фазе. Это первый раз, когда я нахожусь в фазе в течение столь длительного времени, но я не спал больше двадцати четырех часов перед тем, как сюда попасть. Я даже не уверен, сколько прошло времени, пока я тут — и сколько прошло, пока я перемещался между вселенными.

— Иди спать, — небрежно сказала она. — Я поработаю над этим.

Она махнула своей палочкой в сторону дивана, заставив его расшириться, и кивнула на сложенное на подлокотнике постельное белье.

— Гермиона, это моё… — попытался возразить Гарри.

— Разве было такое, что я не помогала тебе, когда ты в этом нуждался? Кроме того, ты ведь не сможешь ее найти, если будешь еле стоять на ногах? — она очень старалась, чтобы ее голос звучал бодро и легкомысленно, и у неё получилось почти убедительно.

— Я мог бы тебе помочь… — предложил Гарри, но мысль об отдыхе опьяняла его, и он снова зевнул.

Еще один взмах ее палочки заставил подушки и постельное белье взлететь и устроить вокруг него кокон. Эта пушистая мягкость пахла самой Гермионой, и он глубоко вдохнул этот запах, от чего его глаза закрылись сами по себе.

— Если повезет, к утру я все разузнаю, — сказала она.

— Спокойной ночи, Гермиона, — пробормотал он сквозь сон.

Его дыхание стало ровным и медленным.

— Спокойной ночи, Гарри, — ответила она почти чопорно, но её взгляд жадно и печально пробежался по его усталому лицу.

* * *

Рона затрясло, когда он вошёл в подземный зал суда, который казался одновременно пугающим и угнетающе темным. Суд был закрытым, и на слушаниях разрешили присутствовать только паре десятков представителей СМИ и «вовлеченной в это дело» публике. Послышался тихий ропот голосов, указывающий на то, что мероприятие, ради которого они все здесь собрались, еще не началось.

Драко Малфой сидел за низким полированным столиком вместе с элегантно одетым мужчиной, который, очевидно, был его адвокатом. Его глаза встретились с глазами Рона с той дружелюбной открытостью, которую обычно излучает большая белая акула.

— Какого черта он здесь делает? — Рон скорее прочитал по губам, а не услышал произносимые им слова.

Адвокат наклонился и что-то прошептал Малфою на ухо. Его холодный и резкий взгляд сменился ухмылкой.

— Вы, должно быть, шутите, — воскликнул он с притворным весельем, и теперь его голос стал громче, но все равно он был почти неразличим среди бурлящих разговоров. — Уважаемый Гарри Поттер не смог найти никого, кто мог бы появиться здесь вместо него, кроме запойного предателя крови?

Казалось, что адвокат побледнел при этих словах — «предатель крови» — безнадёжно запятнанный этой глупой связью с бывшим Темным Лордом, и прошептал Малфою на ухо еще что-то. Зал суда заметил их перепалку, и воцарилась гробовая тишина.

— Где же Поттер? — спросил слизеринец с небрежным любопытством.

Рон сунул дрожащую руку в карман, с легким отвращением заметив, что Малфой, кажется, увидел это движение.

— Он отправился искать Гермиону, — сказал Рон как можно отчетливее.

Ропот в комнате многократно усилился. Глаза Малфоя погасли, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Грейнджер мертва, — парировал он. — И каждый, у кого голова не в заднице — и не в бутылке огденского виски — об этом знает.

Губы Рона изогнулись в понимающей ухмылке, но он направился к трибуне для зрителей, а главный аврор Шеклболт и прокурор министерства заняли места за соседним столом. Рон заметил, что Перси тоже сидит за трибуной, но обошел его стороной, сев как можно дальше от него.

Вошел судья — он выглядел ослепительно в развевающейся мантии цвета индиго и конической шляпе — и открыл заседание суда.

— Это делается для того, чтобы определить, заслуживают ли обвинения, выдвинутые против лорда Драко Малфоя, предания суду в соответствии с Законом о волшебстве, в соответствии с поправкой 17.3 Министерства, Кодекс 031-84A, — бубнил какой-то там заместитель министра.

Адвокат Малфоя быстро встал.

— Я считаю, что все обвинения, выдвинутые против моего подзащитного, абсолютно беспочвенны, и предлагаю их немедленно снять.

— На каком основании? — спросил судья скучающим тоном, и Рон почувствовал, что он будто бы ждал именно этого заявления.

— Арестовавший моего подзащитного аврор так и не появился. Любые представленные улики не сравнятся с прямыми показаниями. Подобная дистилляция фактов вряд ли разумна для моего подзащитного.

— Арест может быть подтвержден аврорами, дежурившими на четвертом уровне, — тихо заметил прокурор, — а также парижским подразделением. У нас также есть показания двух невыразимцев из Министерства — по их наводке аврор Поттер и произвел арест. Также у нас есть показания самого аврора Поттера из Омута памяти.

— Свидетельские показания нужно перепроверять в каждом конкретном случае, — сказал адвокат защиты почти торжествующе. — Их очень легко сфальсифицировать.

«Кому это надо»? — захотелось фыркнуть Рону, когда он вспомнил рассказ Гарри об изменённой памяти Слагхорна — того, что касалось его разговора о хоркруксах с юным Томом Риддлом.

Заговорил Кингсли Шеклболт:

— Воспоминания были получены от аврора Поттера по его собственному желанию, в присутствии других авроров в качестве свидетелей, а также в присутствии помощника министра Перси Уизли; они были помещены в штатный министерский омут памяти для хранения и просмотра.

— Свидетельские показания будут приняты в качестве доказательства в соответствии со стандартами министерства, — монотонно произнёс судья.

— Замок моего подзащитного был взломан незаконно, — произнес адвокат. — Любые найденные в нем доказательства должны быть отклонены.

— Неопровержимые свидетельские показания демонстрируют, что у аврора Поттера была веская причина войти в это здание и задержать его жителей. Обвинение может их огласить.

— Любая информация, полученная аврором Поттером с помощью его несанкционированной легилименции в отношении моего подзащитного, также не должна быть использована, — завершил свою речь адвокат.

Со зрительской трибуны послышался вздох, а по лицу Кингсли прошла мрачная тень.

— Информация, полученная с помощью принудительной легилименции, не будет использоваться в этом судебном разбирательстве… Где сейчас находится аврор Поттер, мистер Шеклболт? — спросил судья.

— Он… он расследует то, что имеет прямое отношение к задержанию и аресту Драко Малфоя и Беллатрикс Лестрейндж.

— Может ли это иметь какое-то отношение к предполагаемому похищению некой Гермионы Грейнджер?

На этот раз волнение в зале суда было настолько громким, чтобы судья вынужден был использовать заклинание Усиления и постучал своей палочкой по трибуне.

— Да, сэр, это так.

В глазах Малфоя вспыхнуло торжество, и Рон ощутил в животе неприятное посасывание, которое не имело никакого отношения к его алкогольному воздержанию.

«Он выкрутится, — мрачно подумал Рон. — Гарри здесь нет, и этот маленький ублюдок останется безнаказанным».

— Суд постановил, что обвинение в похищении Гермионы Грейнджер с целью заговора против аврора Гарри Поттера будет снято из-за отсутствия улик и свидетельских показаний. Поскольку мисс Грейнджер давно объявлена умершей — она не присутствует здесь и не может давать показания в отношении себя, у суда не остается другого выбора.

Голова Рона упала на его сложенные ладони. В его голове промелькнула дразнящая мысль о янтарной жидкости, обжигающей горло.

— Однако есть достаточно оснований для судебного разбирательства по обвинению в укрывании преступницы — известной Пожирательницы Смерти, некой Беллатрикс Лестрейндж. Кроме того, Драко Малфою предъявлено обвинение в использовании Непростительного заклинания.

— Это был не я. Это была… — завопил Драко, но резко замолчал, когда адвокат усадил его на свое место и строго приказал ему заткнуться.

Рон ухмыльнулся.

— Суд согласен с тем, что разбирательство по этим обвинениям нужно продолжить. Из-за богатства и влияния лорда Малфоя суд считает разумным не рисковать, поэтому он не будет освобожден из-под стражи Министерства до суда, — судья снова постучал палочкой по трибуне. — Суд откладывается.

Со всех сторон раздались вспышки камер, и зал суда вновь наполнился шумом. Малфой сидел в кресле совершенно неподвижно, словно его вырезали из мрамора. Рон взглянул на Перси, но напряженные черты лица того почти ничего не выражали. Он снова задумался о последних словах Гарри, которые тот выкрикивал прямо в камин перед тем, как они отправились в Отдел тайн.

Когда люди начали медленно выходить из зала суда, Рон небрежно прошел мимо Малфоя, не встречаясь с ним взглядом, но позволив себе блаженно улыбнуться.

«Надеюсь, тебе понравятся дементоры, Малфой», — радостно подумал он, хотя знал, что Малфой не окажется в Азкабане, если его не осудят.

Когда он вышел из зала суда, его тут же задушили объятия маленьких рук и окутало облако блестящих светлых волос.

— Как все прошло? — спросила Луна.

— Привет, любовь моя, — сказал Рон, убирая ее волосы изо рта.

Луна стояла и молча выжидающе смотрела на него своими широко раскрытыми голубыми глазами. Рон стоял неподвижно, и вокруг них собирались люди, пока он, наконец, больше не смог сдерживать ухмылку.

— Ему предъявлены обвинения, — сказал он. — В отношении Гермионы — ничего, потому что нельзя выдвигать обвинения без личного присутствия Гарри или Гермионы, но им чертовски надоела Беллатрикс.

Луна почувствовала, как ее глаза закрылись — она думала о Гарри, тянулась к нему, чувствуя его отсутствие так, как скучают по отрубленной конечности.

— Слава Мерлину, — сказала она гораздо более благоговейно, чем обычно.

Рон с удивлением взглянул на нее.

— А ты думала, что его ни в чем не обвинят? — спросил он. — Признаюсь, я немного волновался, но они нашли в его чертовом доме ведьму. Она сотворила Непростительное заклинание из собственной зарегистрированной палочки. Это как раз тот случай, который нельзя замять! Думаю, сейчас Скримджер не посмеет уволить Гарри.

По лицу Луны скользнула задумчивая улыбка.

— Тогда отпразднуем это? Может, подойдет что-нибудь безалкогольное?

Рон какое-то время весело обдумывал её предложение, но потом его глаза потемнели, а лицо помрачнело. Он покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Пока нет. До тех пор…

Луна поняла то, что ему не нужно было говорить.

Не раньше, чем они вернутся. Пока мы снова не будем все вместе.

Там, где сейчас был Гарри, во вселенной была дыра, и все, что оставалось Луне — лелеять свою хрупкую, цепляющуюся за равновесие веру в то, что он вернется. Прошла почти неделя, и не было никакой возможности с ним связаться, никакой возможности что-то узнать.

«Возвращайся скорее, Гарри…»