Теневые прогулки (гет)

Моя тень единственная, кто идет рядом со мной

— Green Day, «Boulevard of Broken Dreams»

Потому что я пришел сюда с бременем, и с тех пор, как я встретил тебя, кажется, что стало намного легче

— Coldplay, «Green Eyes» («Зеленые глаза»)

Сидящий в негнущемся и неудобном пластиковом кресле во внутреннем зале ожидания в больнице Святого Мунго Гарри нервно поерзал.

«Кто-то явно давно не обновлял здесь Амортизирующие чары», — недовольно подумал он.

Гарри услышал легкий вздох сидящего напротив Рона, но его взгляд по-прежнему был направлен на коридор, что изгибался под прямым углом и исчезал из виду. Вдалеке были слышны шум и суета большого зала ожидания и поста медицинских ведьм, и он был рад, что его оттуда увели. Иногда служебное положение действительно давало привилегии.

Он снова пошевелился, пытаясь восстановить чувствительность своего онемевшего зада.

— С ней все будет в порядке, приятель, — сказал Рон, и Гарри впервые с тех пор, как они приехали, посмотрел на своего рыжеволосого лучшего друга. — В любом случае, это всего лишь меры предосторожности.

— А если что-то не так? — забеспокоился Гарри. — Им даже не на что ориентироваться, не с чем сравнивать. Такого раньше никогда не было.

— Вот почему сюда привели Луну и Кальпурнию, — почти терпеливо произнёс Рон, явно не привыкший быть голосом разума. — Начальник их отдела сказал, что нет более квалифицированных специалистов, способных консультировать по проблемам Мультивселенной, чем эти двое. И ты нанял для нее лучших целителей во всей больнице Святого Мунго. Они проверят ее, отпустят, и мы все уйдём.

Гарри вытянул перед собой обе ноги, а затем по очереди поджал их обратно. Беспокойные морщины на его лбу так и не разгладились, но он заговорил небрежным тоном, который ничуть не обманул Рона.

— Ну что… у тебя с Гермионой все наладилось?

Теперь настала очередь Рона неловко ёрзать на неудобном кресле.

— Я… я думаю, да. У нас не было возможности поговорить, но она… Но мне не показалась, что она не собирается таить на меня обиду. — он покачал головой, словно не мог этого понять. — Ты знаешь, она меня так обняла… И после того, что я ей сказал… — в его глазах читалась горечь самобичевания.

Гарри прикинул, не мечтает ли тот сейчас глотнуть огневиски.

— Я считаю, что после того, как оказываешься вдали от всего, что ты знаешь и находишь знакомым, — это лучший способ правильно расставить приоритеты, — медленно сказал Гарри. — Все, чего она хотела, это снова увидеть нас — увидеть нас всех. И не имеет значения, что ты сделал до ее исчезновения.

Рон уперся локтями в колени, опуская голову ниже плеч.

— Это она тебе сказала? — спросил он вслух.

Гарри покачал головой и пожал плечами.

— Ей не нужно было говорить, — лаконично ответил он. Какое-то время он смотрел куда-то вдаль, а затем перевел взгляд обратно, чтобы встретиться со взглядом Рона. — Тебе нужно отпустить это, Рон. Навсегда. Гермиона это сделала. И знаешь, когда она узнает, что ты делал с собой последние пять лет…

На веснушчатом лице Рона отразился страх.

— Может, она и не узнает.

Гарри испепеляюще взглянул на него.

«Это же Гермиона, — казалось, говорил его взгляд, — черт возьми, ну конечно, она узнает».

Они снова погрузились в молчание, но Гарри казался не менее обеспокоенным, чем раньше.

— Почему так долго? — он наклонился вперед, надеясь поймать взгляд подходящего целителя или медицинской ведьмы, но в коридоре не было людей. — Что, если она… Что, если ее руническая подпись была скомпрометирована ее отсутствием в собственной вселенной? Ее константа могла быть изменена… Она снова может без предупреждения исчезнуть…

Глаза Рона начали слегка стекленеть уже при слове «руническая», но он бросил на Гарри довольно сочувственный взгляд, в котором легко читалось: «Знаешь, ты сейчас выглядишь довольно нелепо».

— Я не думаю… — нерешительно начал он, но его перебили.

— Если бы «константу» было так легко изменить, тебе не кажется, что они назвали бы ее как-то по-другому? — заметил тихий голос, который заставил обоих мужчин вскинуть голову вверх.

Наверное, Луна могла считать одним из своих многочисленных талантов умение материализовываться из воздуха.

Гарри уже успел вскочить на ноги.

— Все в порядке? С ней все в порядке? — он чуть ли не выкрикивал эти вопросы — быстро и отрывисто.

Луна бросила на него ласковый, веселый взгляд.

— Она в порядке, Гарри, и полностью здорова. Ее магическая подпись идеальна, без признаков колебаний — хотя мы и не ожидали иного. Ее хронологический возраст немного изменился…

— Изменился? — резко спросил Гарри.

— Опять же, это не так уж важно. Она даже сказала, что отметит свой день рождения. Ей было бы больше, но нужно учитывать тот факт, что на третьем курсе она использовала Маховик времени.

— О чем ты говоришь? — его вопрос был не грубым, но Гарри совершенно растерялся.

— Пока она была не в фазе, она не старела. А на третьем курсе она старела быстрее, потому что прожила несколько часов дважды. Обследование целителя показало, что ей не совсем двадцать два… Хронологически…

— Ты имеешь в виду, что она помолодела? — Рон выглядел озадаченным.

— Конечно же, нет. Просто она не старела с той же скоростью, что и все мы.

Рон пронзил ее взглядом, который, казалось, говорил: разве я не это только что сказал? Но Гарри совсем не хотелось мудрить.

— Мы можем её увидеть?

— Конечно, можете, — ответила Луна. — Она уже должна быть почти готова к выписке.

И не успели они свернуть в сторону коридора, как Гарри услышал, как кто-то сзади, из суеты главного зала ожидания, окликнул его по имени. Он развернулся и увидел родителей Гермионы, которые неслись к нему, бросив ведущую их медицинскую ведьму, как только он попал в их поле зрения. По мере приближения они казались все более запыхавшимися.

— Мы добрались сюда так быстро, как только смогли, — сказала миссис Грейнджер.

— Проклятое такси проезжало это место четыре раза, — проворчал мистер Грейнджер. — Они могли бы немного ослабить действие заклинания, отталкивающее магглов.

— Вы не могли бы рассказать нам, что происходит? Пожалуйста… — умоляла мать Гермионы.

— Простите, — извинился Гарри. — Я просто… я не… Это не то, что можно просто так выпалить по телефону.

— Конечно, это касается Гермионы, — уверенно заявила миссис Грейнджер. Она откашлялась, сцепила и разжала руки. — Вы… вы ее нашли?

Гарри опустил взгляд на свои ботинки и нервно сунул руки в карманы.

— Вообще-то, у нас есть… но… Но это не то, что вы думаете, — поспешно добавил он, когда глаза миссис Грейнджер наполнились непролитыми слезами. — Пожалуйста, — он показал жестом, чтобы Луна шла впереди, а Грейнджеры шагали за ней.

— Это действительно чудо, — мечтательно заметила Луна. — И даже не было никаких наблюдений Харбинглоу.

Миссис Грейнджер обменялась со своим мужем испуганными, но полными надежд взглядами.

— Вы хотите сказать, что она…

А потом Луна толкнула неприметную дверь.

Грейнджеры застыли прямо в дверном проеме, закрыв Гарри обзор. Единственным звуком был писк, который последовал за быстрым вздохом миссис Грейнджер. Молчание, казалось, длилось бесконечно, пока Гарри не услышал голос — тихий, робкий голос, совсем не похожий на голос Гермионы.

Он произнес:

— Мама? Папа?

И эти слова словно рассеяли в комнате невидимое заклинание Stupefy.

Миссис Грейнджер всхлипнула что-то неразборчивое, что вполне могло означать: «О боже мой». А затем они ринулись вперед, в комнату, заливая Гермиону слезами и что-то бессвязно бормоча.

Гарри неловко топтался на пороге, не обижаясь на Грейнджеров, но сейчас в их присутствии он чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, как поступить.

Руки миссис Грейнджер порхали над Гермионой, касаясь ее плеч, мокрых щек, приглаживая её волосы.

— Мы думали, что ты… И как ты… где ты… о, моя милая малышка.

Ее руки сомкнулись вокруг дочери, словно она хотела слиться с нею воедино, как будто иначе Гермиона навсегда исчезнет из ее поля зрения.

— Это долгая история, мама, — приглушенно сказала Гермиона, заключая мать в ответные объятия. Ее глаза искали глаза Гарри, и она одними губами произнесла: «Спасибо». — Но это… это все благодаря Гарри. Он… он никогда не переставал верить, что я жива, и он… Он пришел за мной… он меня спас.

Тень чего-то вроде вины промелькнула на лице миссис Грейнджер, и она повернулась к двери, хотя в тоне ее дочери не было и намека на упрек. Румянец смущения залил щеки Гарри, когда он попал под пристальное внимание обоих родителей Гермионы.

— Как мы можем выразить нашу благодарность за то, что вы сделали? — сказал мистер Грейнджер довольно ровно, хотя его голос был подозрительно грубым, а глаза блестели. Его руки были сжаты в кулаки и спрятаны в карманы, и в них мелодично позвякивала мелочь.

— Вы мне ничего не должны, — сказал Гарри, и его взгляд встретился со взглядом Гермионы. — Я счастливчик. Да я уже ровно через минуту сделал бы это снова — это того стоило.

Гермиона внезапно опустила взгляд, и глаза миссис Грейнджер метнулись от ее дочери к Гарри, и он вдруг задумался, неужели его чувства настолько откровенно написаны у него на лице. Внезапно он снова почувствовал себя неловко, и ему пришлось подавить желание выбежать из комнаты. Как только он об этом подумал, то почувствовал чей-то локоть, ткнувший его в ребра.

— Черт возьми, приятель, — сказал Рон вполголоса, — почему бы тебе прямо сейчас не встать на одно колено?

Гарри сердито уставился на него.

— Отвали, Рон, — прошипел он в ответ.

В этот момент в комнату вернулся целитель; он выглядел крайне официально — в руке была больничная карта, а из нагрудного кармана мантии торчали палочка и перо. Он вежливо кивнул всем присутствующим в комнате и обратился к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, результаты вашего обследования довольно хороши, насколько это вообще можно было ожидать, учитывая эту довольно беспрецедентную ситуацию. В вашей больничной карте была сделана пометка о разнице в возрасте, но с медицинской точки зрения в этом нет ничего страшного. Вы можете быть свободны.

— Благодарю вас, сэр, — вежливо сказала Гермиона, легко спрыгнув со стола для осмотра.

— Разница в возрасте? — спросил мистер Грейнджер, и Гермиона быстро объяснила ему суть дела. Родители ее окружили, они всё никак не могли с ней наговориться, как будто они до сих пор не верили, что она здесь, с ними.

Гарри мог понять их чувства. Он с деланной небрежностью прислонился к дверному косяку, хотя все фибры его души кричали, чтобы он приблизился к ней, протянул ей руку, прикоснулся к ней.

Все направились к двери, и Рон, Луна и Гарри вышли в коридор впереди Грейнджеров.

— Где… Где ты остановилась, дорогая? — все тем же не верящим тоном спросила миссис Грейнджер; обычно так говорят с кем-то дорогим, с кем не виделся очень долгое время.

Гермиона открыла рот, не зная, что сказать, она была явно не готова к такому вопросу. Она снова почти непроизвольно взглянула на Гарри.

— Я, ну… У парней… Знаешь, у меня там есть комната. Мы втроем собирались вместе снимать квартиру, но тогда… но тогда… — остаток ее фразы остался невысказанным, и повис в воздухе. — Все… Все хорошо, мам, пап?

— Конечно, любовь моя, — успокаивающе сказала миссис Грейнджер, снова ненадолго бросив взгляд на Гарри, но без малейшей тени обвинения. — В конце концов, ты уже взрослая. Просто… Просто не забывай, как сильно мы по тебе скучали.

— Ну конечно, мам, тем более, что я скучала по тебе в два раза сильнее, — ответила Гермиона, как будто все это было само собой разумеющимся.

Но не успели они переступить порог коридора, как мать схватила ее за локоть, оттащила от остальных и отвела обратно в смотровой кабинет.

— Это… это были те Пожиратели Смерти? — спросила она, и в ее темных глазах мелькнуло беспокойство. Гермиона сочувственно поджала губы, даже не представляя, через что прошли ее родители за последние пять лет, и кивнула, чуть опустив подбородок вниз. — Ты… все еще в опасности? — этот вопрос был задан нерешительно, мать медленно растягивала слова, словно ей во что бы то ни стало нужно было знать ответ, каким бы он не был.

— Я так не думаю, мама. Судя по тому, что говорят Гарри и Рон, большинство из них были убиты или задержаны во время Финальной битвы. Те, что… те, что забрали меня, сейчас осуждены. Шансов, что их освободят, мало. Да и вообще, мы скоро сами отправимся в Министерство. Гарри считает, что мне, возможно, придется сделать заявление.

Переваривая эту информацию, миссис Грейнджер позволила себе вздохнуть с облегчением.

— Ты и… и Гарри говорили о… чем-нибудь? — осторожно спросила она, хотя смысл ее слов был совершенно очевиден. — Он говорил тебе, как к тебе относится? — она задала этот вопрос так, словно все уже было заранее предрешено.

Румянец залил щеки Гермионы, и у нее на лице появилась довольно безмятежная улыбка.

— Да, мы говорили об этом… Хотя и немного. Мы оба — мы оба чувствуем одно и то же.

Гермиона почувствовала, как кончики пальцев матери впиваются в кожу над ее локтем, когда та сжала ее руку. Гермиона почувствовала в этом прикосновении материнское одобрение.

— Я никогда в жизни не видела, чтобы кто-то был так растерян. Мы прибыли в больницу Святого Мунго после того, как обо всем узнали; мы оказались в отдельной комнате ожидания вместе с Уизли, как и тогда, когда они привели Гарри. Он… бился с ними как мог, несмотря на то, что во время Финальной битвы и так был сильно истощен. У него были какие-то внутренние повреждения... и ещё что-то с его магией, я не поняла, что именно. В конце концов, они были вынуждены его оглушить, просто чтобы иметь возможность на него воздействовать; он кричал, что они должны его отпустить, ведь он должен тебя найти.

Голос миссис Грейнджер дрогнул на последних словах.

— Гарри после этого приходил к нам через какое-то время, рассказывал нам о поисках, он ничего от нас не скрывал, а вот другие в Министерстве только отделывались отговорками. Тогда он только делал первые шаги как стажер, но ваш мистер Люпин сказал, что потенциал Гарри внушает благоговейный трепет. Мы были так рады, что он работал над тем, чтобы найти тебя, но в то же время замечали, как сильно он себя винил, ведь он ставил своей целью твое благополучное возвращение, и никак иначе. Он навещал нас всё реже и реже, ведь его новые зацепки ни к чему не приводили… Я думаю… Я думаю, что ему было больно к нам приходить — мы напоминали ему о тебе и обо всем, что он потерял. А еще ему приходилось видеть то, что происходит с бедным Роном.

Гермиона не оставила без внимания её последнюю фразу.

— А что происходило с Роном?

— У него были почти столь же тяжелые времена, как и у Гарри. Наверное, они оба считали, что несут ответственность за твое исчезновение. Рон не видел выхода, как и Гарри, поэтому начал пить. В последний раз, когда я разговаривала с Молли, она сказала, что он губит себя.

Одна рука Гермионы потянулась ко рту.

— Я не… я не знала, мама. Спасибо.

Когда она проговорила это, Гарри оглянулся на дверной проем, и в его глазах было нескрываемое любопытство — а что же они обсуждали? Но он ничего не спросил.

— Скоро начнется суд. Нам нужно идти, если ты хочешь вовремя попасть на заседание. — Где-то позади него появился разноцветный вихрь. — Лучше надень это снова.

— Зачем это? — спросил мистер Грейнджер, когда Гермиона взяла у Гарри мантию.

— В СМИ будет фурор, когда волшебный мир узнает, что Гермиона жива, — сказал Гарри деловым тоном, которого Гермиона раньше не слышала.

Это его аврорский голос, решила она. Они не говорили о его карьере, но, судя по тому, что сказала ее мать, он выбрал эту профессию именно из-за неё.

— Я бы предпочел, чтобы она не участвовала во всем этом, но это невозможно. Гермиона была указана на суде в качестве свидетеля, но больше для того, чтобы досадить защите, а не по какой-то другой причине, — он обращался к ее родителям, так как Гермиона уже слышала это объяснение. — То, что с ней случилось, совершенно не рассматривалось в судебном процессе, так как не было никаких доказательств того, что она жива. Но теперь, когда она вернулась… — глаза Гарри сверкнули чем-то совершенно не поддающимся определению, и Гермиона снова задумалась, через что он прошел за все эти годы.

Гермиона неуверенно посмотрела на Гарри, обняла родителей и накинула капюшон мантии на голову. Она не знала, что произойдет в следующие несколько часов, но знала, что доверяет Гарри… и этого было достаточно.

* * *

Может, кто-то и считал странным появление Гарри, Рона и Луны в коридорах Министерства, но в основном никто не обращал на это внимания. Они воспользовались специальным камином для авроров, предоставляющим доступ по паролю, поэтому Гермиона смогла появиться в Министерстве в мантии-невидимке.

В отделении авроров кипела бурная деятельность — кругом беспорядочно располагались целые лабиринты из кабинетов и офисов. Совы кружили вокруг и пикировали, ловко уворачиваясь от парящих в воздухе меморандумов.

Гарри машинально уклонился от летящих документов, даже не заметив их, и целеустремленно шагнул в кабинет Кингсли Шеклболта. Он тихо постучал в дверь и, получив указание войти, так и поступил. Его друзья столпились позади него, и Рон осторожно запер за ним дверь.

— Гарри! — воскликнул Главный аврор с немалой долей удовольствия в голосе. — Приятно видеть тебя снова, — его голос немного понизился, глаза стали настороженными, и он добавил: — Ты что-нибудь нашел?

Гарри слегка кивнул, оглянувшись через плечо. Пустое пространство между ним и Роном слегка зарябило, и плащ заструился вниз, открыв его взору Гермиону Грейнджер.

Кингсли уставился на него, ошеломленная полуулыбка то появлялась, то исчезала с его лица.

— Призрак Великого Мерлина, — пробормотал он себе под нос и поспешно поднялся на ноги; его стул с шумом чиркнул по кафельному полу. — Мисс Грейнджер, вы отрада для моих уставших глаз.

— Спасибо, сэр, — сказала она.

Шеклболт повернулся к Гарри, одновременно пожимая ему руку и хлопая по спине.

— Хороший спектакль, Гарри. Я должен был знать, что ты не вернешься без нее.

Что-то в формулировках Кингсли заставило глаза Гермионы опасно заблестеть. Гарри искоса взглянул на нее и почти рассеянно взял её за руку.

— Что это означает для сегодняшнего судебного разбирательства? — спросил он, возвращая все свои мысли к предстоящему суду.

— Она была указана в качестве свидетеля до того, как часть дела, касающаяся её лично, была отклонена. Я полагаю, что у прокурора не возникнет проблем с повторным рассмотрением. По-моему, судья нам симпатизирует.

— Но… но я никогда не видела Малфоя, — нерешительно заметила Гермиона. — Я не могу доказать, что он был там, что он каким-то образом был причастен к моему… моему похищению. — рука Гарри сжала её руку.

— У Луны и Кальпурнии были улики, связывающие Малфоя с комнатой Мультивселенной, — сказал Гарри. — Но Рон говорит мне, что моя легилименция в отношении Малфоя незаконна? — это был даже не вопрос, но Шеклболт кивнул.

Гарри потянулся к воротнику рубашки и вытащил кристалл, который вернул их домой.

— Это ожерелье я видел в памяти Малфоя. Да, мы не можем использовать эту информацию напрямую, но поскольку это то ожерелье, которое я использовал, чтобы вернуть Гермиону, не могли бы мы представить эту информацию подобным образом? Малфой был в комнате Мультивселенной.

— Это косвенные доказательства. Мы не можем использовать твои показания, которые напрямую связывают Малфоя с этим конкретным ожерельем, — ответил Кингсли.

— А как насчет резонансного магического следа? — внезапно выпалила Гермиона, напугав всех присутствующих в комнате.

— Магический резонанс не продержался бы пять лет, — сказал ей Гарри. — Единственный след, который можно будет найти на ожерелье, при использовании Adjicio, будет моим.

Все собравшиеся в комнате выглядели мрачно.

— По крайней мере, Малфой ненадолго отправится в Азкабан, — через мгновение заметил Рон. — Он укрывал Лестрейндж. Скримджер может надавать ему по рукам, но он не сможет отпустить его на свободу.

— Я была оглушена, — сказала Луна, и это несвоевременное заявление привлекло удивленные взгляды остальных. Ее взгляд прошелся по сторонам, оценивая всеобщее изумление, и она объяснила: — Когда Малфой ворвался в комнату Мультивселенной, я была оглушена, а Кальпурния подверглась заклинанию Obliviate. В это время ожерелье все еще было на Малфое. Разве не так?..

Широкая улыбка — настоящая улыбка — расползалась по лицу Гарри, и она же отразилась на лице главного Аврора.

— Магический осадок, — торжествующе закончил за нее Гарри. Он обменялся взглядами с Кингсли. — Вполне возможно, Луна. Ты гений.

Улыбка Луны была самодовольной, как будто Гарри сказал ей что-то такое, что она уже и так знала.

Кингсли аккуратно сунул протянутое Гарри ожерелье в конверт и что-то нацарапал на нем. Затем он подошел к двери, высунул голову и заорал на Маккая. Как только стажер примчался, главный аврор вручил ему конверт.

— Отправь его в отдел магической криминалистики, — кратко проинструктировал он. — Скажи им, что это очень срочно, всё остальное может подождать. Пусть они пришлют результаты в зал суда номер семь. — Маккай кивнул, затаив дыхание, и скрылся за углом, убегая со скоростью человека, относительно недавно пришедшего на работу.

— Скоро начнется суд. — Кингсли повернулся к своим посетителям. — Нам нужно идти.

— Вы должны привести ее к двери зала суда, — напомнил ему Гарри. — Меры безопасности не позволят пронести внутрь плащ-невидимку, — он снова заговорил тем же деловым тоном, и Гермиона не смогла сдержать изумленного взгляда, оценивая его.

— Что? — спросил Гарри, перехватив этот взгляд.

— Ты аврор. Просто… Кажется… — она беспомощно пожала плечами, не в силах описать словами свою реакцию.

Гарри слегка прищурился, пытаясь понять причину ее комментария.

— Мне кажется, большинство людей считают, что я был рожден для этого.

Она смущенно опустила голову и ответила:

— Почему-то я всегда думала, что ты будешь преподавателем — мне казалось, ты всегда считал Хогвартс своим первым настоящим домом.

Рон изумлённо уставился на нее, а Гарри чуть отвернулся, явно пытаясь сохранить контроль над своими эмоциями.

— Найти тебя было чрезвычайно важно, — грубовато ответил он. — И лучшим способом сделать это было стать аврором. А Хогвартс после всего этого больше не был для меня прежним…

Она не знала, что на это ответить.

— Прости, — прошептала она, но затем он снова повернулся к ней и натянуто улыбнулся.

— Не стоит, — сказал он. — Ты здесь. А все остальное сейчас не имеет значения.

* * *

Гарри вошёл в седьмой зал суда, и вокруг начались шорохи и перешёптывание. Замелькали фотовспышки, хотя операторы надеялись, что их не видно; никто не хотел ставить под угрозу свое привилегированное положение — ведь внутрь попали совсем немногие представители СМИ.

Малфой холодно, хотя и не без некоторого удивления, встретил настороженно-нейтральный взгляд Гарри. Его оценивающий взгляд сменился насмешкой, когда он перевел взгляд на Рона. Луна как свидетель осталась за пределами зала суда вместе с Гермионой.

Гарри проследил взглядом за Кингсли, пока тот шел к столу прокурора; он тайком воспользовался заклинанием Muffliato и серьезно заговорил с адвокатом. Гарри увидел, как глаза адвоката расширились от удивления, и он начал что-то торопливо записывать — его перо так и летало по пергаменту.

Малфой лениво откинулся на стуле, изо всех сил стараясь создать ауру беззаботности, но его глаза с напряженным интересом были прикованы к соседнему столу. Он оперся на локоть и что-то пробормотал своему адвокату самыми краешками губ.

Как раз в этот момент прибыл судья и созвал суд на заседание.

Не теряя времени, прокурор вскочил на ноги и призвал к пересмотру ряда обвинений, которые были сняты в соответствии с Кодексом министерства 84 А, раздел 13.2.

— Какие именно обвинения? — спросил судья.

— Те, что касаются предполагаемого похищения некой Гермионы Грейнджер.

Зал суда взорвался. Драко гневно заговорил со своим адвокатом, и тот вскочил на ноги, выплевывая возражения. Потребовалось несколько ударов палочки судьи о стол, чтобы все успокоилось.

— А какие новые доказательства вы можете предоставить? — спросил судья.

Кингсли Шеклболт торжественно кивнул аврору, стоявшему на страже у двери зала суда; тот потянулся и открыл ее, держа так широко, чтобы можно было войти.

Зал суда ждал, затаив дыхание, а внимание Гарри и Рона было приковано не к дверному проёму, а к подсудимому.

На пороге даже воздух слегка завихрился, и в комнату вошла Гермиона Грейнджер.

Шум перерос в крики, разразился настоящий ураган вспышек фотокамер, и судья ударил палочкой с такой силой, что чуть не расколол ее; лицо Драко Малфоя смертельно побледнело.

* * *

Гарри, сгорбившись, сидел в кабинке маггловского паба на сиденье из потрёпанного винила, а Гермиона аккуратно устроилась на сгибе его руки. Рон и Луна сидели прямо напротив них. Двое последних выглядели радостно-взволнованными, они были в прекрасном настроении, а Гарри казалось, что его и Гермиону внезапный конец всей этой долгой истории лишь слегка вымотал.

— Я просто не могу поверить, что все действительно закончилось, — сказал он в восьмой раз с тех пор, как они сюда пришли, и его глаза упали на сложенную газету на столе перед ними.

Заголовок гласил: «Найден давно потерянный член героического трио: Гермиона Грейнджер воскресла из мертвых».

— Это немного чересчур, тебе не кажется? — усмехнулась, прочитав это, Гермиона.

Статья, помещенная ниже справа, называлась «Наследник Малфой получит поцелуй наряду с тетей».

— Ну же, Гарри, — поддразнил его Рон. — Ты снова Герой, мальчик-мы-не-достойны-целовать-подол-твоей-мантии, вокруг царит всеобщее восхищение… Скримджер практически полз на четвереньках, чтобы предложить тебе вернуться на работу. Это, по крайней мере, заслуживает улыбки?

Гарри посмотрел на своего лучшего друга, вежливо приподнял уголок рта.

— Он не хотел предлагать мне вернуться на работу. Так же, как и не хотел, чтобы Малфой заслужил Поцелуй. Он просто понял, что на этот раз общественное мнение против него. Скримджер хочет играть в команде победителей.

— Тебе не нужно было говорить то, что ты сказал, — мягко заметила Гермиона, — но я рада, что ты это сделал.

Полуулыбка Гарри превратилась в полноценную ухмылку, и он перевернул газету, чтобы показать всем нижнюю половину первой страницы.

Заголовок гласил: «Мальчик-Который-Выжил» отказался от возможности работать в Министерстве».

— Довольно дипломатично с их стороны, не так ли? — сказал он. — Не знал, что «Пророк» на это способен.

— Твоё заявление не совсем подходило для публичного употребления, — напомнила ему Гермиона, и Рон подавил ухмылку.

— Но оно было не так уж и плохо, — возразил он.

— Самое приятное из того, что ты сказал, это то, что Руфус может засунуть предложение о работе себе в задницу!

— Не забудь ту часть, где он сказал, что там должно быть место, ведь Малфоя больше нет! — Рон хмыкнул, а потом в голос захохотал, вспомнив, реплику Гарри на пресс-конференции.

Тот попытался выглядеть раскаявшимся, но все еще казался чрезвычайно довольным собой.

— Ну все! — пробормотала себе под нос Гермиона, но тем не менее в ее темных глазах мелькнуло одобрение.

Гарри откинулся на потертый черный винил, отодвинул газету и притянул Гермиону ближе, наслаждаясь ее теплом рядом с собой.

— Итак, — спросил Рон, делая большой глоток газировки, все еще не рискуя прикасаться к алкогольным напиткам. — Что ты собираешься делать дальше? Мама дразнит меня из-за моих «планов»… и тебе передавала своё неодобрение.

Его взгляд беззастенчиво скользил между двумя его лучшими друзьями.

— Да, Гарри, — сказала Гермиона дразнящим тоном, который говорил о том, что она слишком хорошо осведомлена об инсинуациях Рона. — Что ты собираешься делать дальше?

Внезапно в зеленых глазах Гарри вспыхнуло голодное выражение, полыхающее жарким обещанием, от которого Гермиона слегка покраснела. Его тон был достаточно безобиден, он помнил о том, что они сидели в компании, и о публичном месте, где находились, но взгляд говорил совсем о другом.

— О, поверьте мне, у меня есть планы, — торжественно ответил он, поднося кружку к губам.