План изменился (джен)

Заседание уже официально было объявлено закрытым, однако в просторном зале все еще находилось множество волшебников. В углу Корнелиус Фадж что-то настойчиво втолковывал Амбридж, которая плотно сжала губы, видимо, выслушивая, что он думает о ней и несогласованных с ним действиях. Часть членов Визенгамота окружила Сириуса, поздравляя с возвращением роду Блэков доброго имени и законных прав. Кингсли также коротко поздравил Блэка с освобождением и подошел к Дамблдору, о чем-то говорившим с Огденом, который после окончания заседания выглядел так, будто сбросил с плеч тяжелый груз.

— Я могу быть свободен, сэр?

— Да, Кингсли, я свяжусь с вами в ближайшее время, — произнес Дамблдор, поворачиваясь к Брустверу.

В этот момент мимо как раз проходила Скитер, и Альбус ненароком задел ее, отчего красная сумочка Риты соскользнула с ее плеча.

— Ох, извините старика, Рита, — Дамблдор тут же виновато улыбнулся, поднимая упавшую сумку, чтобы вручить ее обратно хозяйке.

Скитер же только настороженно кивнула Альбусу и, взяв сумочку, направилась к выходу из зала. Посчитав реакцию Риты немного странной, Бруствер пошел за ней, а выйдя из помещения, он обнаружил её стоящей в коридоре. Одной рукой она прижимала к себе сумку, а в другой держала какую-то записку, которую сейчас внимательно читала. Подняв глаза, она сухо сказала Кингсли:

— А старик все еще проворен. Сколько он сумочку держал? Секунды две, а записка уже внутри.

Бруствер заинтересовался:

— И что хочет?

— Встречи, впрочем, не он, а я. Во время интервью с Поттером пришлось пооткровенничать — естественно, мальчишка побежал рассказывать все своему директору, — снисходительно хмыкнула Скитер. — Так что все идет по плану.

— То есть просто попросить встречи с Дамблдором не судьба? — усмехнулся Кингсли, который хоть и понимал, как ведутся подковерные игры, но откровенно недолюбливал их.

— Это было бы слишком просто, — пожала плечами Рита. — В конце концов, должна я была убедится, что он в действительности не такой сумасшедший, каким притворяется?

— Верховный чародей Визенгамота и сумасшедший? Ну конечно, — улыбнулся Бруствер.

— Знаешь, после того как Фадж стал Министром магии, я бы над этим серьезно задумалась, — без тени улыбки ответила Скитер.

— Да ладно, не так уж он и плох. В конце концов, Британия все еще цела, Визенгамот функционирует, и мы ни с кем не воюем.

— Это пока что, и черт его знает, что будет, когда нам все-таки придется воевать. Кто-кто, а Фадж — это последний человек, которого я бы хотела видеть на месте министра во время войны, — пряча записку обратно в сумочку, ответила Скитер. — Лучше бы Крауча из Мунго достали: от него даже в бреду больше пользы будет.

— А вот я бы предпочел увидеть...

— Аврор Бруствер! Зайдите ко мне в кабинет, когда освободитесь, — с легким холодом произнесла невесть откуда взявшаяся Амелия.

— Да, мадам Боунс, — на автомате ответил Кингсли, удивляясь внезапной официальности. Амелия говорила с ним так, только когда на что-то была обижена...

Скитер, кажется, что-то поняла и улыбнулась:

— Мне показалось, или я уловила нотки ревности в голосе Железной леди ДМП? Кто бы мог подумать, что мозг стратега может подводить в амурных делах.

Бруствер недовольно посмотрел на Скитер:

— Ну, у нее они хотя бы есть, в отличие от некоторых.

— Ой, ладно тебе, Кингсли, — усмехнулась Рита и направилась к лифтам.

Амелия, так же ожидавшая лифта, подчеркнуто вежливо кивнула Скитер.

Бруствер некоторое время задумчиво постоял на месте, пока не вспомнил, что он должен найти одного человека и поговорить с ним. Вернувшись в заметно опустевший зал, он нашел взглядом нужного ему мужчину. Тот, кажется, как раз направлялся к выходу, но, заметив Кингсли, поприветствовал его первым:

— Здравствуйте, мистер Бруствер, аврор Тонкс говорила, что вы захотите со мной поговорить.

— Да, по поводу Гордона Спаркса...

— Кингсли, так, кажется, вас зовут? Давайте начистоту: все, что связано с ним, я уже рассказал аврору Тонкс, а мусолить все по второму кругу не хочу. Не нравится мне все, что происходит в этой секте, да ещё и мой работник там… В общем, давайте как можно меньше привязок ко мне и моему бизнесу. Пенсию я его матери буду выплачивать, и как бывший работодатель все обязательства выполнил, но это все, что я могу сделать.

— Я понял вас, извините за беспокойство, — ответил Бруствер и, проводив его взглядом, устало сел в одно из кресел.

Расследование продвигалось очень медленно: за три дня они узнали не многим больше, чем выяснили в самом начале. Жертвы ничем особо не выделялись, врагов не имели, даже Николсон, имея какое-никакое влияние, был удивительно аккуратен в своей работе и старался никому не переходить дорогу. Общего ничего не было, и это хоть и настораживало, но давало одну специфическую зацепку: убийца просто уничтожал прихожан церкви Маккоя.

* * *

В редакции было на удивление пусто — это в такой-то день, когда можно было достать любого члена Визенгамота и быстренько раздуть какой-нибудь свежий факт до скандальной статьи. Риту всегда поражала такая журналистская неграмотность коллег, однако и грех было жаловаться: конкуренты ей не нужны.

Хоть Рита и не хотела признавать, но она была откровенно рада возвращению Сириуса. Его исчезновение в тот проклятый Хеллоуин... Она помнила, как они сидели у нее и попивали шикарное вино из погреба Блэков, нагло позаимствованное Сириусом, как он получил письмо и трансгрессировал прямо из дома, ничего не объяснив. И уже на следующий день Рита узнала, что он в Азкабане. Без суда и следствия. Она помнила, как тогда сама лично уничтожила написанную кем-то в редакции статью, чтобы в утреннем выпуске ни слова не было о Сириусе Блэке, впрочем, ей повезло: тогда все писали про падение Волдеморта, и никто не заметил её выходки. Она помнила... и не понимала, как человек, который так яро уговаривал её вступить в Орден Феникса, мог предать Дамблдора и своего лучшего друга.

Рита отогнала неприятные мысли, готовясь написать про заседание, о котором уже завтра утром будет знать вся Британия, ведь у нее вновь есть повод намекнуть на старые ошибки Министерства.

Взгляд наткнулся на сегодняшний выпуск, кем-то забытый на столе, где, как и положено, на первой странице красовался снимок — четыре чемпиона улыбаются и машут в камеру. Над картинкой мерцал заголовок: "Четвертый чемпион — результат ошибки Бартемиуса Крауча!".

Хоть репортаж и должен был быть о чемпионах, Скитер удалось ненавязчиво перевести тему на арест Краучей, заметно подогревая интерес общества к этой истории, и завтрашняя статья должна удовлетворить голод читателей.

Сегодня Риту ждало еще одно задание, вероятно, гораздо сложнее, чем заполнение первой страницы завтрашнего «Пророка». Альбус Дамблдор. Несомненно, она боялась его. Старик мог действовать слишком непредсказуемо, даже протекция Блэка не давала полную гарантию того, что Дамблдор примет её в Орден. Возможно, простой отказ устроил бы Скитер, но почему-то она была уверена, что если она придет к нему, то просто так ей с рук это не сойдет: много крови она попортила не только Министерству, но и Визенгамоту, и сейчас это показывало ее в крайне невыгодном свете. С другой стороны, чем она хуже Снейпа, который и вовсе был Пожирателем?

Кабанья голова, в восемь вечера, бармен проводит. А.Д.

Рита еще раз внимательно прочитала записку. Бармен... Как будто она не знала, кем он приходится Дамблдору, впрочем, до четырех еще есть время обдумать, о чем говорить с главой Ордена Феникса.

* * *

Бруствер вздохнул, зажмурился и постучал в дверь. Раздалось холодное "Войдите". Кингсли тихо вошел в кабинет:

— Вызывали, мадам Боунс?

Амелия заметно удивилась:

— Почему так официально?

— Ну, у зала ты... — замялся Кингсли.

Боунс смотрела на него, ожидая продолжения.

— ... официально позвала, и я подумал...

— Подумал что? — не выдержала Боунс.

— Что ты обиделась на меня из-за...

Амелия выразительно подняла бровь, глядя на Бруствера.

— Ты меня заинтриговал. На что же я могла обидеться, видимо, повод все же есть?

Мерлин, ну и как прикажете теперь выкарабкаться из этого капкана? Молодец, Кингсли, прямо мастер интриг. В голову не приходило ничего дельного, но Амелия, включив какой-то раздел мозга, который отвечает у женщин за интуицию, выдвинула догадку:

— Неужели ты подумал, что это из-за Скитер?

— Так подумал не только я, она тоже... — запнулся Бруствер, поняв, что сказал.

— То есть вы обсуждаете... такие вещи?

— Это она обсуждает, я вообще... Так, все, — окончательно стушевался Бруствер и сел в кресло у стола Амелии, которая с трудом сдерживала улыбку. Убедившись, что Кингсли не краснеет исключительно из-за цвета кожи, она смилостивилась:

— Расслабься. Я обратилась официально, потому что рядом была половина членов Визенгамота, и Скитер тут абсолютно ни при чем.

Логично. И где была это логика, когда была нужна? Ладно Скитер так подумала, у нее мозги на этом завязаны — интриги... Да, тут она была права: мозг стратега действительно подводит в амурных делах, только Амелия тут как раз-таки в плюсе. Кингсли оставалось лишь виновато кивнуть.

— Как дела с...

— Слушай, — перебил Бруствер. — Раз уж мы затронули эту тему, может, придадим нашей встрече в Хогвартсе менее официальный характер?

— Это ты меня так на свидание приглашаешь? — улыбнулась Амелия.

— Ну, можно и так сказать, — выдохнул Кингсли. — Так…?

— Борюсь между желанием попросить тебя оставить официальный запрос на свидание, который будет рассмотрен в течении двух месяцев с даты подачи, и ответить просто "Да", — пояснила Боунс, окончательно рассмеявшись.

* * *

Кабинет директора обычно производил впечатление спокойной и уютной обители, однако сейчас здесь явно царила мрачная атмосфера: тусклое освещение, острые тени в углах и тревожные звуки неизвестных устройств заставляли поежиться даже Сириуса Блэка, который, между прочим, не один год просидел в Азкабане. Дамблдор вновь был в своей привычной бирюзовой мантии — положив подбородок на пальцы, он внимательно и с некой угрозой в глазах смотрел на своего бывшего ученика.

— Нужно поговорить, садись, — Альбус махнул рукой в сторону пурпурного кресла.

Блэк настороженно выполнил просьбу, не сводя взгляда с Дамблдора: Сириус прекрасно чувствовал настроение директора и для него было загадкой, почему после удачного исхода суда тот был так мрачен.

— Ты просидел в Азкабане почти двенадцать лет, — не спросил, но обозначил Дамблдор.

Блэк сдержано кивнул, стараясь производить при этом как можно меньше шума.

— Ни за что, — тихо обронил Дамблдор, и после этих слов тишина еще сильнее сгустилась в кабинете — казалось, что само кресло внезапно начало затягивать Сириуса, словно вязкое болото.

— Я же получил за это компенсацию, директор, что нам еще нужно? — недоуменно спросил Блэк, ерзая под пристальным взглядом Дамблдора.

— Мне любопытно, — делая паузы между словами, продолжил Альбус. — Почему это произошло через двенадцать лет, а не на следующий день, после того как тебя обвинили? Я не могу понять, почему ты все двенадцать лет молчал о том, что не предавал их. Ты думаешь, что если бы позвал меня, я бы проигнорировал? Или Люпин бы не пришел?

Дамблдор резко поднялся и подошел к окну, смотря на кривой, но мощный ствол Гремучей ивы:

— И почему не сделал это сразу, в прошлом году? Твоя глупость, Сириус, какова её природа? Подростковый индивидуализм? Хоть как, но сделаю все сам? Или у меня есть привычка кидаться в узников Азкабана Авадами? Я искренне не могу понять, что помешало тебе связаться со мной. Да простое письмо с воспоминанием о том, как вы решили поменять Хранителя, избавило бы нас от необходимости думать, где сейчас находится Хвост!

С каждым словом Сириус все больше мрачнел, явно пытаясь слиться с тенями в кабинете директора. Однако тишина затягивалась, ясно давая понять, что Блэку нужно что-то ответить, но...

— Мне нечего ответить, директор.

Дамблдор развернулся к Сириусу и устало произнес:

— Гарри нужен опекун, поскольку Дурсли... слегка не подходят для этой роли, хоть мне и приходилось использовать их в этом качестве. Но. Проблема в том, мистер Блэк, — директор намеренно выделил обращение, — что мне не нужно, чтобы опекун и его подопечный были одинаковы в своем поведении.

Блэк отметил, как ненавязчиво его обозвали ребенком, но ради одного дела он должен был стоять на своем.

— Я могу позаботится о Гарри!

— Да? И поэтому он попал в одно помещение с оборотнем в полнолуние? — Снейп бы значительно добавил количество баллов Дамблдору за такую показательную язвительность.

— Я не понимаю, вы завуалированно пытаетесь назвать меня тупым или что?! — не выдержал Сириус. — Да, я понимаю, что большинство моих решений абсолютно глупы, если начать их разбирать по полочкам!

— Я рад, что ты понимаешь это. Ты просто не успел вырасти, Сириус, и времени у тебя на это до конца учебного года. Только когда я увижу, что ты действительно мужчина, которому идет четвертый десяток, ты получишь опеку над Гарри, — спокойно ответил Дамблдор. — Теперь же нам стоит обсудить одну любопытную особу...

* * *

Получив разрешение от Дамблдора на прогулку в Хогсмид, Гарри, Рон и Гермиона решили провести там остаток дня, отмечая освобождение Сириуса. В «Трех Метлах» было почти пусто, что позволило им обсуждать серьёзные темы.

— Но рано или поздно им придется сообщить обществу о его возвращении, — произнес Гарри.

Гермиона задумчиво кивнула:

— Да, но сейчас они попытаются подготовить людей к этому, хотя я, если честно, не представляю, как можно подготовить людей к тотальному уничтожению части общества.

— Скорее подготовка не общества, а авроров, — заметил Рон. — Мама говорила, что в прошлую войну они оказались не готовы к нападениям Пожирателей. Крауч был в ярости, что единственная силовая структура магической Британии не способна была дать отпор.

— В конечном итоге все сводится к тому, насколько волшебник хорошо знает и применяет магию. Ведь Волдеморт не уйдет просто так... Хотя мне непонятно: он действительно настолько силен, что его нельзя остановить просто большим количеством волшебников? — спросила Гермиона.

— Я тоже задавался этим вопросом, — признался Рон. — Проблема в том, что его просто нельзя задержать. Волшебники его уровня вполне способы смять антитрансгрессионный щит и уйти. А так, вероятно, да, десяток-другой боевых магов наверняка смогли бы его победить.

Гарри внимательно слушал, вспоминая второй курс, когда они не могли отбиться от толпы акромантулов, впрочем, сейчас, попади он в такую же ситуацию, было бы гораздо легче.

— Я слышала, что во время одной из битв с Гриндевальдом, его не смогло остановить и целое подразделение авроров, пока не вмешалось какое-то магическое существо, — вспомнила Гермиона.

— Гриндевальд? Где-то я уже слышал это имя, кто он? — откликнулся Гарри.

— Темный волшебник, побежденный Дамблдором в сорок пятом году. Он терроризировал всю Европу, делая все, чтобы Статут о Секретности пал. Говорят, Гитлер был его ставленником, что он специально натравил магглов друг на друга.

— Мой дедушка сражался на стороне Дамблдора, — мрачно произнес Рон. — Его застрелили. Это было еще до того, как волшебники придумали заклинания против этого оружия… огнестрельного, кажется.

— А простой Импервиус, он же защищает от физического воздействия? — удивился Гарри.

— Ты не успеешь его наколдовать. Не знаю, что именно они придумали, но это вроде был какой-то ритуал, который работал постоянно вокруг волшебника на протяжении некоторого времени, — пояснила Гермиона. — В конечном итоге очень много магов погибло от огнестрельного оружия. Боюсь, волшебники в то время, впрочем, и сейчас слишком уверены в своем превосходстве.

— Нет, — покачал головой Рон. — Сила волшебников лишь в одном заклинании. Мой отец имел с ним дело. Империо — оно непростительное, оно подчиняет любого маггла.

Гермиона внезапно нахмурилась:

— Да, точно, я совсем об этом не подумала. Тогда все, что имеют они, может обернуться против них, а... ядерное оружие!

— Что? — спросил Рон.

— Самое сильное взрывное заклинание покажется фейерверком по сравнению с ядерным оружием, — пояснил Гарри. — Это большие металлические коконы, напичканные разной гадостью, они способны уничтожать целые континенты, не оставляя ничего живого. Такие есть много где, от их запуска магглов удерживает лишь то, что у врагов они тоже имеются.

— Но зачем магглы создали такое? — ужаснулся Рон.

— А зачем волшебники создали смертельное заклятье? — вспыхнула Гермиона. — Отнюдь не только магглы изобретают ужасные вещи.

— Смертельное заклятье? Разве не любое может стать таковым? — спросил Гарри.

— Креативно мыслишь, — с долей ядовитой усмешки ответил Рон. — Смертельное проклятье особое: оно действует на саму душу, разрывает нити, связывающие ее с плотью. Если можно так выразится, напрямую отправляет на тот свет.

— Я не знала об этом, — тихо сказала Гермиона.

— Такие вещи можно узнать либо от волшебников, либо в книгах, которые вряд ли есть в библиотеке Хогвартса, — сказал Рон. — Ладно, давайте не будем о грустном, в конце концов, Сириуса освободили.

* * *

Осенний вечер для одного из работников Министерства выдался весьма неприятным. Легкий мороз пробирал до костей, напоминая о том, что было бы не плохо обновить гардероб, благо финансовое положение позволяло. Однако, как в дальнейшем покажет практика, отнюдь не все решают деньги.

Принудительная трансгрессия карается приличным штрафом в отношении инициатора, но все равно является излюбленным приемом мелкого криминала. Впрочем, немного придя в себя после неприятного ощущения сего действия, работник Министерства увидел, что не только мелкие воришки используют принудительную трансгрессию.

— Что вы себе позволяете?! Вы хоть представляете, кто я такой? Даже вам это не сойдет с рук!

— Вы здесь именно потому, что мы знаем, кто вы такой. Нам требуется, чтобы одна община, вероятно, вы вполне способны догадаться, какая именно, была закрыта, согласно всем юридическим нормам.

— И как это воспринимать, приказ?! Может, взятка? Вы забываетесь, мистер...

— Тихо! Я настоятельно рекомендую принять и выполнить нашу просьбу, — протягивая конверт, холодно ответил мужчина. — В противном случае...

— Угроза? Вы бы задумались над последствиями, — уже спокойно, но жестко ответил собеседник. — И еще одна подобная выходка вам с рук не сойдет.

Один из мужчин быстрым движением спрятал конверт в карман и уже через мгновение в его руке была палочка, однако что-то хлопнуло, и её владелец безмолвно осел на холодную мостовую.

— Неудивительно, что проиграл... с такими-то идиотами, — тихо раздалось перед очередным хлопком трансгрессии.

* * *

Устало потирая виски, Северус Снейп сидел в своих апартаментах. Все, что было запланировано — выполнено. Ингредиент ему помогут достать Рита и Кингсли, работы всех курсов проверены, запас зелий — свой собственный и Помфри — значительно пополнен. Впервые за несколько дней Северус был предоставлен самому себе, но, как водится, лучше не допускать эту мысль, иначе тут же произойдет что-то, что перевернет его спокойный вечер с ног на голову. И, несомненно, закон Мерфи работал в отношении многоуважаемого профессора даже сильнее, чем это бывало обычно.

В камине, несмотря на то, что там было нечему гореть, внезапно запылало зеленое пламя и оттуда, к удивлению Снейпа, высунулась рука, которая поманила его к себе. Северус, не раздумывая ни минуты, в один прыжок преодолел расстояние до камина и аккуратно коснулся руки. Всего мгновение понадобилось Снейпу, чтобы понять, кто это. Рука исчезла, как и Северус, который уже минуты через три, захватив с собой какие-то зелья, исчез в зеленом пламени.

— Что в вас попало? — осматривая неожиданного пациента, спросил Снейп.

Старик, тяжело опираясь спиной на кресло, стоявшее у камина, хрипло ответил:

— Да если бы знал, сам бы разобрался. Могу лишь сказать, что это светлое.

— С чего решили?

— Чувствую, да и сам человек не расположен к нашей пакости.

— К нашей пакости... — повторил за ним Снейп, сделав плавный жест палочкой. — Да, действительно так, светлое.

— Почему тогда...

— Угадайте, — язвительно ответил Северус.

— Ясно. Но все будет нормально?

— Будет, если вы выйдете на пенсию. Как это вообще произошло?

— Неважно, это дело чистокровных, — отмахнулся старик, тяжело поднимаясь с пола. — Спасибо, Северус.

— Хорошо, что позвали, — сухо ответил Снейп. — Боюсь, что вам не повоевать в следующую войну.

— Значит, — устраиваясь в кресле пробормотал старик. — Ты уверен, что она будет?

— Вы не чувствуете?

Некоторое время собеседник молчал, а затем молча закатал рукав, где, к огромному удивлению Северуса, не было ожидаемой метки:

— Но... как?

— А её и не было, — хрипло рассмеялся старик. — Уже тогда он понимал, что я не молод, решил, что отыграется на Теодоре.

— И что вы собираетесь делать?

— Не знаю. То, что произошло сегодня, сильно скажется на моей репутации. Если честно, вообще не понимаю, зачем в это ввязался, если в ближайшем будущем придется сваливать отсюда. Ладно, тебе пора, Северус.

— И вам доброго вечера, мистер Нотт, — откликнулся Снейп, прежде чем исчезнуть в камине.

* * *

Поборов в себе желание подойди к известному Трио, выходившему почему-то в столь поздний час из «Трех Метел», Рита отыскала взглядом «Кабанью голову». Место, где никому ни до кого нет дела... Некоторое время сюда повадились ходить авроры, если уж план по арестам не закрывался, но уже спустя некоторое время это прекратилось, видимо, кто-то оказывал протекцию. Другой вопрос: чем выгодна эта протекция непосредственно защитнику?

Скитер же, сколько бы она не хотела это признавать, такое положение дел также устраивало. Не все источники информации Риты могли похвастаться идеальной репутацией, отнюдь — некоторые из них заслуживали не одного пожизненного срока в Азкабане. В общем, «Кабанья голова», как кто-то недавно выразился в конторе — местный филиал Лютного переулка.

Незаметно подойдя к барной стойке, Рита кашлянула, бармен обернулся и, слегка сморщившись, призывающе махнул рукой. Комнаты трактира были не в лучшем состоянии... внешне. Однако стоило Скитер немного поменять спектр зрения, как привычно увидела множество линий и переплетений. Говорят, защиту наложили примерно двенадцать лет назад, почему? Никто не знает. Но произошло что-то, что заставило бармена либо заплатить, либо найти человека, который поставил весьма мощную и по сей день защиту от прослушивания. Приятный бонус, не раз облегчавший журналистке жизнь.

Ничем не примечательная дверь открылась, явив взору спокойно стоявшего к ней спиной Альбуса Дамблдора. Собравшись с мыслями, Рита опустилась на ближайший к ней стул, случайно, даже не задумавшись над этим, смахнув с него пыль невербальным Эванеско.

— Недурно, еще и беспалочковый. Вероятно, вы действительно можете быть полезной... со всех ракурсов, — поворачиваясь, произнес Дамблдор.

Не директор, не профессор, а именно он. Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. Стратег, политик и тактик.

— Навряд ли я соглашусь быть боевиком, — ответила Рита.

— Это и не потребуется, — усаживаясь на второй стул, произнес Альбус. — Скорее понадобится... Впрочем, не мне вам рассказывать, какие опасности встречаются при добыче информации.

— Быстро мой профиль определился.

— Скорее не определился... а так, на перспективу, — усмехнулся Дамблдор. — Вы придерживались нейтралитета, не так ли? Что же поменялось?

— То, что дальше такая тактика не оправдает себя, — честно ответила Рита. — Не сказать, что я за чью-то политику, я скорее за тех, кто предлагает мирное существование.

Дамблдор удивился:

— Это вы-то за мирное существование?

— Не надо сарказма, — поморщилась Скитер. — Даже если вспомнить все скандалы, спровоцированные мной, ни один из них не принес чьей-то смерти. А то, что лопнули чьи-то репутации, ну...

— За репутациями лопаются и жизни, — многозначительно заметил директор. — Впрочем, ваша позиция мне понятна. Проблема, скорее даже не проблема, а факт в том, что здесь у меня довольно источников информации. Насколько у вас все хорошо со связями за границей?

— Смотря для чего. Явно не вербовка, если только наемники, возможно, пара хороших информаторов с криминальной стороны.

Дамблдор прищурился:

— Это и нужно. Германия, Франция и...

— Нет, — жестко ответила Рита. — Даже не думайте, я не полезу сейчас в Россию.

— Ладно, — согласился Дамблдор. — Тогда остановимся на этих двух странах. Мне нужно знать, ведет ли там свою вербовку Волдеморт. Справитесь — будете с нами. Нет... это мы решим потом.

— Всего доброго, мистер Дамблдор, — закрывая дверь, произнесла Рита.

— Даже не вздрогнула, — задумчиво произнес директор. — Что ж, не всем бояться твоего имени, Том.

* * *

Тяжелый и насыщенный день магической Британии подходил к концу. Вечернее, уже даже ночное, небо не было чистым, переливающимся синеватым сиянием. Оно было обыденным, серым, с некрасивыми движущимися массами облаков, но множество людей, смотрящих на это небо, что-то находило в нем. Вероятно, каждый свое — кто-то думал о будущем, которое по цвету мало чем отличалось от этого самого неба, кто-то о прошлом, которое, напротив, было ярким и светлым. Но где-то, довольно далеко от магической Британии, был человек, который думал о настоящем. С хрустом разогнув спину, он подошел к окну, вдохнул свежий лесной воздух и, глядя вдаль чуть прищуренными глазами, произнес:

— Пора.