Орочий путь (джен)

Прошло два месяца. Элронд и Менелтор, иногда привлекая сторонних мудрецов, по кусочкам составляли ритуал. Для переселения души в другое тело было мало одних книг. Пользуясь своими знаниями и даром провидца, Владыка эльфов словно наощупь создавал плетение заклинания. Через сутки им принесли посох, и эльф, не прерывая обсуждения деталей и размышлений, стал заниматься огранкой драгоценного изумруда. Хрупкий драгоценный камень, с которым не любят работать ювелиры. Он подойдёт лучше всего — таково мнение провидца, и возражений не было. Посох покрывался затейливой рунной резьбой, и за две недели они подготовили всё, что могли. Следующие две недели они пытались создать что-то, что Элронд назвал «стержнем».

— Пойми, Менелтор. Такие знания столь древние, суровые и могучие, что последний раз магия такого уровня применялась в Древней войне, против врага, которому служил сам Саурон. Я много чего знаю, даже был там, но тут нужна основа. Мы с тобой словно сделали дерево, у которого нет сердцевины. Боюсь, дело может занять годы, потому что такое сложное плетение просто не сделать с нуля быстро. Не нашими силами.

Андрей приуныл, но оказалось, что Элронд не собирается отступать. Пусть уйдут годы. Уже после обеда он начал делать эту работу. Так прошло ещё несколько дней, и, видя основы будущего заклятия, Менелтор явно видел что-то знакомое.

Головная боль и какое-то нежелание лезть в эту часть памяти были для него внове. Прошло еще несколько дней упорного труда. Когда Андрей спросил, зачем целый Владыка Имладриса так старается ради одного человека, ему ответили, что его гонит вперёд предчувствие чего-то, чего он даже не может описать. Краем глаза наблюдая за метаниями Андрея, полуэльф внезапно уставился на него и спросил:

— Ты ведь из рода древних нолдор. Твои предки воевали в той войне. И вынесли немало суровых тайн. Помнишь ли ты что-нибудь подобное?

— Ничего на тему переселения душ или создания тела. Лишь заклятие… мести.

Почему-то Владыка разволновался, что редкость.

— Скажи мне его, но не договаривай до конца.

Андрей кивнул и сначала немного помолчал с закрытыми глазами, затем внезапно его стало мелко трясти, а когда он вновь открыл глаза, они были полны белого света, который уже давно не видели в Средиземье, потому как эти слова произносили лишь сыновья Феанора, и из-за них были написаны самые кровавые страницы истории эльфов. Более того, слова эти, смешанные с заклятиями одного из валар, гремели, казалось, на весь Ривенделл. Древняя клятва мщения на крови была наследием Феанора, и добавленные к этому слова силы, которые призывали в этот мир силу, способную покарать его врагов, рвались с языка Менелтора, и он уже не был способен остановиться. Элронд нанёс сокрушающий удар в челюсть юному эльфу, и лишь тогда всё прекратилось. Даже природа молчала ещё несколько минут, словно весь мир замер в ожидании, когда нечто страшное пройдёт мимо. На последнем слоге последнего слова успел Элронд остановить юного эльфа и не собирался он говорить никому, что проще было шагать против урагана, чем подойти к эльфу с такой аурой силы.

— Невероятно. Никогда не произноси этих слов в Средиземье, если жизнь дорога. Они уже привнесли в этот мир много крови и боли, а твои так и дополнительно подкреплены словами силы Валар. Измождённый и истощённый эльф смог только моргнуть глазами, соглашаясь с тем, что он не хочет это повторять. Владыка эльфов достал флягу с мирувором и стал поить лежащего, который смог сам держать флягу лишь через несколько глотков.

— Это тебя восстановит, но не полностью. Слова клятвы мщения на крови, смешанные со словами силы. Это и есть сердечник, который теперь не придётся создавать с нуля, лишь видоизменить. Мы справимся меньше, чем за месяц, — ободрённый такими словами и действием напитка, Андрей смог даже сесть и улыбнуться.

— Это хорошо, — тихий, сиплый, сорванный голос раздался из уст эльфа.

— Даже не буду спрашивать, какие ещё тайны вынес твой род из той войны, мне хватит и этой. Надеюсь, это заклятье никогда не будет произнесено в мире Арды. Даже незавершённое, оно оставило свои следы на тебе, а если его завершить, раны, оставленные им, будут неизгладимыми, а ты скорее всего умрёшь, — глядя на кислую улыбку эльфа, Элронд задумался на пару минут. — Ты ведь уже один раз применял его, Менелтор? Поэтому твоя душа такая странная?

Менелтор тяжело вздохнул, и это было одновременно и согласием, и нежеланием обсуждать данную тему. Мудрый эльф решил не давить на гостя и вернулся к работе. Крепкие ловкие пальцы изящно вырезали слова на посохе, кое-где их видоизменяя. Менелтор смотрел на работу мастера, сидя на полу, прислонившись к какому-то столу. Когда через шесть часов работа была завершена, он прочитал новое заклятие и нашёл его не менее могущественным, зато менее жестоким. Двое возьмутся за этот посох, и после заклятия душа Владислава перенесётся в новое тело. Погоди-ка...

— Владыка, а где мы найдём того, кто согласится обменять своё тело на тело орка?!

— Ты не сказал мне, что твой проклятый друг — орк! Ты говорил, это человек! Тогда можно было бы использовать эльфа, и благодать моего народа исцелила бы практически любое проклятие, а затем обменяться обратно!

— Это человеческая душа, запертая в теле орка.

Полуэльф помрачнел.

— Можно было взять этот посох, и тогда любой бы справился с заклятием. Я вложил достаточно магии в драгоценный камень. Но теперь случай несколько иной. Я переделаю посох. Его душа на момент ритуала будет привязана к нему, а потом его тело изменится и будет создано заново, в соответствии с его душой. Вот только теперь это сможет сделать лишь сильный майа, невероятно сильный, может быть один из Ордена истари, да и его как-то надо усилить. Тут даже я не справлюсь. И ни один орк не выдержит до конца ритуала. Прости, но как есть. Даже на это мне необходимо две недели работы.

Элронд не подвел, и в две недели новый посох был готов. Вот только и пары слов он за это время не сказал. Менелтор хмуро писал весточку Оркгриму, описывая все детали. Полуэльф мрачновато смотрел на него.

— Вот, возьми свой посох, я сделал его покороче, теперь это скорее жезл. Если твой друг сможет удержать его в руках, то он выдержит и ритуал. Пока этого не произойдёт, ритуал применять нельзя. Я обращусь к Саруману Белому, чтобы он провёл ритуал, как только твой орк будет готов. Этот мудрый может и осилит его без усиления.

— Нет, только не его, пожалуйста. Просто не хочу иметь с ним дел, — произнёс он чуть более резко, чем требовалось для вежливого ответа, что заметил Элронд.

— Что не так с одним из членов Белого Совета?

— Просто предчувствие. Можно попросить Гэндальфа Серого?

Эльф поднял брови, но согласился:

— Мне неведомо, где он сейчас и когда будет в Имладрисе, но я сообщу ему обо всём, как только смогу.

— Спасибо, Владыка Элронд.

Андрей низко поклонился и прижал жезл к себе. Изделие покалывало руку и словно вибрировало от заключённой в нём силы. Чем дальше существо от благодати валар и эльфов, тем хуже ему придётся при касании к этому жезлу. Как Сильмариллы жгли руку любого недостойного, так и этот жезл примет не каждого — так ему объяснили. Сможет ли Оркгрим его удержать? Кто знает. Проверим и узнаем. Письмо он получит гораздо раньше, чем сам Менелтор доберётся до Чёрных Врат. Более не было смысла ему оставаться в земле Мордор. Теперь им надо вдвоём найти способ, как ему выжить в ритуале, и достаточно могущественного волшебника. Возможно, даже Гэндальф не справится, и тогда дело совсем тяжкое. Он вроде бы съездил до Железных Холмов за броней гномов: в таком виде можно безопасно путешествовать по Средиземью, если не походить на орка.

* * *

Два месяца прошло. Наша экспедиция добралась обратно той же дорогой без всяких приключений, заслуживающих внимания. Монетки из итильдина больше не было, зато был полный доспех, топор и даже щит. Щит, как сказал актёр, выдали за ту монетку, пусть и пришлось доплатить. Пьяный, распевающий песни, сидя на телеге, он был словно совсем другим человеком. И даже увидев нас, не до конца пришёл в себя. Всё же гномья пирушка — это страшное дело. Было немного боязно, что доспех окажется где-то велик или мал, но гномы, услышав, что придётся делать второй комплект на брата нашего засланного казачка, подумали-подумали да и сделали доспех, который можно было подгонять хитрой системой ремешков как бы на несколько «размеров». До такого вроде бы даже в нашем Средневековье не дошли, хотя может я просто не знаю. Доспех сидел на мне как влитой. Более того, его можно было надеть и снять в одиночку, да и отдельные части можно было снимать, не тревожа остальной доспех. Чудо инженерной мысли и кузнечного труда. Щит висел на спине, топор справа, меч слева. Интересно, как я выгляжу со стороны. Единственное, что не очень меня радовало — такой шлем уже не зачаруешь. Надо вливать силу в момент ковки. По крайней мере, мне это не под силу. Чёрные нуменорцы получили свои шлемы и клинки. А кузнецы орков получили доспех гномов и теперь пытались повторить его, понять секреты стали. Когда кузнец орков сказал — это невозможно, мне пришлось спорить, ведь иначе поход был бы так себе. Предложение мира и союза конечно же отклонили: разведка — дело хорошее, но не столь важное сейчас, не в далёком севере. Поэтому пришлось спорить, указывая, что это же не магия, это знания и опыт. Да, гномы чувствуют сталь и её секреты, но это просто высокий уровень мастерства и знание законов ремесла. А то, что было открыто однажды, может быть открыто вновь. Полководца-кузнеца слова убедили, а потому доспех он забрал себе, время от времени пытаясь познать его секреты. Уверен, они его скорее разломают, но время покажет.

Индарик принёс весточку от Андрея и пару приказов от себя. Если мой друг писал, что дело оказалось сложнее и займёт недели, если не месяцы, то Индарик требовал довольно жёстких вещей. То обеспечить проход ему и его команде в глубины Чёрных Земель, то убить пару вождей, чтобы стравить их капитанов. Иногда он даже посылал мне своих людей, и под видом рабов я продавал их другим вождям. Ничем хорошим для покупателя это конечно же обернуться не могло.

Сильных магических или особо живучих и крепких тварей в Мордоре не так чтобы много. Ритуал готовится. А всё, что мне оставалось делать — набирать репутацию у сил Гондора. Честно говоря, форпост сил людей ещё не снесли, потому что Тёмный Властелин копил силы для войны и словно ждал чего-то. Понятное дело, он ждал, когда сможет поставить дела в своей стране и близлежащих землях на поток, чтобы не следить за этим с помощью назгулов и отправить их на поиски Кольца. Могут пройти годы до этого, а если точнее, то более полусотни лет. Долгий срок, когда ты орк. Я боялся форсировать события. Андрей — тоже. В данный момент любому из нас было бы легко сказать несколько слов, и война бы началась тотчас. "Единое Кольцо в Шире, у Бэггинса" — и всё. Элронд или Галадриэль поверили бы Андрею и послали кого-нибудь проверить. Пусть даже Арагорна, хотя тот сейчас молод, ему лет двадцать пять, и вряд ли он такой опытный следопыт, каким будет через много лет. Я тоже мог поступить так же, и тогда девять всадников отправятся в Шир и даже не будут плутать, ведь я точно знаю, куда идти. И в Шире сейчас нет Гэндальфа, который отвёл бы беду. Есть некоторое количество следопытов, которые, исполняя древние клятвы, следят за границами Шира, но это не смешно. Да и если я буду с ними, то вопрос точно решится. Был соблазн просто уехать в Шир. Самостоятельно. И пусть кто-то попробует меня остановить. Захватить Кольцо и принести в дар силам Света. В фильмах такого не было, но книга давала ответ на подобные вопросы. Кольцо усиливало владельца до его предела. Фродо видел во сне Гэндальфа, запертого на вершине башни Изенгарда, и это был не просто сон. С таким артефактом я бы выдержал любой ритуал, а потом отдал Кольцо силам света, и всех делов. Вот только хоббиты — крепкие и простодушные добрые существа. Возможно даже, их отличительной чертой является стойкость ко злу, разъедающему душу. А в себе я не так уверен. Что если тело орка не сможет устоять в ту же секунду или по пути в Ривенделл? Да даже если нет: и достойнейшие представители рода людского, к которому я отношусь, тоже пали перед властью Кольца, раньше или позже. Конец один. Хоббит в конце сдался, мудрый и волевой Гэндальф даже не стал браться. Арагорн смог отказаться от кольца, но он сказочный герой, которых один в сотню лет на весь мир. А вот достойный королевич Боромир соблазнился, и ему не понадобилось много времени. Даже не знаю, что хуже. Если Кольцо меня поработит, и я стану таким же призраком, как назгулы, и буду вечность служить Саурону, которого никто не одолеет, или если я смогу принять вызов и убить Тёмного Властелина, не стану ли я ещё страшнее его? Знание слабых мест этого мира позволит мне вести войну максимально страшным и эффективным способом. К чертям сжечь Фангорн, даже не заходя туда, подослать убийцу к Саруману, заранее подорвать Хельмову Падь, чтобы им было негде прятаться. Я бы мог быстро развернуть производство примитивных ружей и пистолей. Как у нас в древние времена. Ведь порох здесь уже есть. И ни одна армия не устояла бы перед моим могуществом. Уверен, я бы смог творить заклинания Ангмара столько раз, сколько пожелаю, а потому просто стал бы неистребим.

Нет, слишком опасно. И игра не стоит свеч. Надо усмирить своё желание поскорее выбраться и начать трезво мыслить. Иначе наломаю дров. Сидим, ждём вестей от Андрея, потихоньку ослабляем Чёрную Страну. На меня всё же рискнуло напасть несколько капитанов-орков, желавших резко перейти в вожди, а может даже Чёрные Полководцы. Броня держала удар отлично: я едва чувствовал их потуги меня убить. Зато моего клинка перенести никто не смог. Даже магией уже почти не пользовался. Но это мелочи. Хуже всего быть Чёрным Полководцем на побегушках. И ладно если это Саурон или назгулы, которые тревожат тебя редко, но метко. Один конкретный следопыт дёргал меня куда чаще, и ему тоже хрен откажешь. Привези кучу яда в одно место, кучу дымовых снарядов в другое, убей того вождя, расскажи про этого. Поначалу я даже рвался исполнять всё это с великим энтузиазмом, но сейчас задания следопыта стали просто головной болью. Орки умирали сотнями от наших совместных операций. По крайней мере, в этой части Мордора. Уверен, в Нурне или ещё где их число растёт. А вот каждый раз, когда кто-то из его учеников страдал или умирал из-за своей неопытности, я выслушивал упрёки и ворчание старого воина. Долбанный провокатор. До сих пор злится за тот форпост, где полегло множество воинов его капитана, да за того северянина, которых и на свете-то осталось несколько десятков.

В таком вот темпе, с назойливым следопытом и мелкими поручениями, по которым в большинстве своём мне приходилось бегать самому, прошёл ещё месяц. Зима кончалась, и моя сила вновь немного пошла на спад.

В очередной раз встречаюсь со следопытом, который последние месяцы чуть ли не поселился в Мордоре. Даже еду я ему оставляю. Но сегодня явно что-то особенное. Он передаёт мне приказы и дополнительно даёт запечатанный конверт с каким-то эльфийским символом. Я киваю и как можно быстрее стараюсь попасть к себе в крепость. Едва сдерживая волнение и дрожание в пальцах, я сначала пробегаюсь по приказам следопыта — ничего особенного, опять кое-какая беготня, — и теперь медленно ломаю печать на письме. До моего носа доносятся запахи далекой страны. Подобных трав в Мордоре точно нет. Текст на русском языке, и это дополнительно греет душу.

«У меня и радостные, и не самые радостные новости. У меня есть резной жезл, который поможет совершить ритуал. Если ты сможешь удержать его в руке, то можно хоть в тот же момент ехать к любому могучему магу, который проведёт ритуал. Правда, Элронд сказал, что даже Гэндальф его может не потянуть, мол, сил ему не хватит. Не знаю, что мы с этим будем делать, но что-то да придумаем. Я еду в ту крепость людей — ну ты знаешь. Тебе больше нет смысла оставаться в Мордоре, особенно если ты в новой броне не выглядишь как орк хотя бы со стороны. Выбирайся из этой тьмы, пока она тебя не поглотила. Андрей.

Несколько раз пробегаюсь по строчкам, чтобы понять смысл таких простых слов. Больше не надо оставаться в Мордоре. Чёрт возьми, как же мне хорошо. Я словно пьян. Какие плохие новости, о чём он? Кольцо Огня у Гэндальфа, просто про это никто не знает. Оно поддержит его и восстановит силы. Как раз то, что нужно, не боевая магия, а та, которая спасёт самого мага от чрезмерного истощения. Единственное, что слегка тревожило — сможет ли он взять в руки жезл и удержать. Но и это лишь вопрос времени, если честно. Даже если не сможет, то просто будет наращивать своё сродство к магии, пока всё не выйдет, как он хочет. Путешествовать по Средиземью, убивая тёмных магических тварей, пока он не станет достаточно сильным, чтобы выдержать ритуал, затем в Ривенделл или Лориен, и прощай шкура орка, здравствуй желанная жизнь среди людей или эльфов, да всё равно, лишь бы не в Мордоре!

Складываю письмо в четыре раза и прячу в кошель. Счастье переполняет меня доверху, но кое-что надо закончить. Иду в кузницу, затем к лекарям, и вырезаю всех мастеров, которые умеют варить боевые наркотики и делать хорошее оружие. Капитанов убивать, пожалуй, нельзя: эти орки всё равно умрут рано или поздно, а сейчас у меня нет времени. И я просто выхожу, седлаю своего чёрного коня, которого мне оставили, и еду прочь из этой крепости, зная, что я больше в неё не вернусь. Пусть эти Хорза, Болг, Хак и прочие теперь сами своё говно жуют. Никто, разумеется, не посмел меня остановить, да и не вышло бы. Сейчас внутри у меня неудержимая сила, которая влечёт меня к свободе. Уже на пустынных землях Удуна меня стал нагонять большой отряд орков. Волки бегают куда быстрее, чем чёрный конь, да и убегать мне вроде как не надо, поэтому я пустил коня шагом. Когда несколько сотен орков приблизились, я понял, что это МОИ несколько сотен орков. Тут были и Хорза, и Болг, и Хак. И несколько сотен моих воинов, все с отличительными наплечниками. Я даже растерялся. Новый приказ назгулов?

Разворачиваюсь к ним лицом и поднимаю руку, останавливая их. Они послушались. Даже Хак и его алебардщики на варгах. И даже Болг с берсерками. Откуда они их столько взяли? Рейд на крепость людей? Что происходит?!

— Оркгрим Тёмный, куда это ты собрался?

О как. Оркгрим Тёмный, значит, не вождь и не хозяин. Болг всегда был скор на язык, но не позволял себе такое никогда.

— Я не отчитываюсь перед тобой, берсерк. Проваливайте в крепость.

Хак хмыкнул и грузно спустился с варга. Пока мои глаза следили за ним, в чёрного скакуна впилось несколько игл из духовых трубок и даже стрел. Конь заржал, но тут же упал, начав биться в судорогах и пуская пену. Я перекатился и поднялся с земли, вытаскивая Ледяную Скорбь. Тааааак, что тут происходит такое, мать твою? Они решили предать меня?! Но тогда почему с ними обычные воины?!

Все капитаны и воины спешились с волков. О да, эти твари умны. Я владею заклятием страха, и волки точно убегут, а вот орки — вряд ли. Их простыми умами овладевает первая же эмоция. Если это страх — они убегут в панике, но сейчас это была ярость и злоба, вкупе с чарами Саурона, которые горели в каждом орке Мордора. Моё заклятие пропадёт втуне.

— Ты слишком хорошо обучил нас, Оркгрим. Я долго не понимал, что происходит. Но ты предавал нас. Сначала я думал, ты хочешь больше власти или убить какого-то вождя. Я не понимал, кого и зачем ты предаёшь. А потом до меня дошло. Я увидел, как следопыт, который меня едва не убил, даёт тебе приказы и письма. А сейчас ты убегаешь из крепости. Ты предаёшь всех орков в пользу вонючих людишек! В это было сложно поверить, а поэтому и догадался я лишь спустя столько времени. Думаешь, никто не заметит и не спросит, куда ты девал столько еды, ядов, почему потом эти яды всплывали в других крепостях в гроге у вождей?! Ты щедро использовал моих убийц, убивая порой самых странных капитанов или вождей, которых не было смысла убивать! Ты даже стал рабов продавать, чем никогда не занимался! А потом я заметил, что эти рабы устраивали бунты или убийства особо сильных уруков. Я не знаю, да мне и плевать, что именно пообещали тебе людишки за это предательство — что ты будешь править всем Мордором или ещё что-то, но это не имеет значения. Мы убьём тебя, пусть даже ты сможешь положить большинство из нас!

С этими словами все орки начали рычать.

— Довольно длинная речь для Безмолвного. Иди сюда, вонючий шрах, я отрежу тебе язык, чтобы ты стал больше соответствовать своему имени.

Чёрт, хотелось бы просто залить их Гибельным дождем, но нельзя. Если внутри Мордора начнут собираться такие большие тучи, на меня может обратить внимание сам Саурон и послать назгулов, тогда мне точно крышка.

— Знаешь, почему я такой спокойный для берсерка?! Потому что всю свою ярость я направил на то, чтобы превзойти и убить тебя! И сегодня у меня наконец есть шанс! — двое орков уже вкалывали в каждую из рук по боевому наркотику, и зрачки его превратились в точки.

— Ты сделал меня слишком стойким, и сегодня это тебе дорого обойдётся, — Хак щедро лил на косу яд гулей, смешанный с грогом. Алкоголь позволит крови вытекать быстрее. Все убийцы уже взяли гранаты. Только взрывные: они знали, что ни яд, ни туман мне не повредят. Я заметил и Углука Чёрного среди воинов. Он проклинал клинки окружающих орков вместе со своими колдунами. Дело пахнет керосином. Конечно же они вначале пустили на меня всех волков, но сильнейшее заклинание страха заставило их поджать хвосты и разбежаться. Ледяные Оковы создали барьер, который выдержал залп гранат, пусть и был разрушен. Тёмная Ярость уже кипела в моей крови, и несколько десятков моих воинов умерли, превращаясь в умертвий, в то время как во мне запылал Колодец Душ, готовый исцелить любые раны. Болг был напорист, его берсерки — тоже, но они умирали под моими ударами. Я не уступал им в скорости, зато был не в пример лучше вооружён. Ледяная скорбь пила кровь берсерков, смешанную с боевым наркотиком. Они явно приняли смертельную дозу: даже лишившись двух рук, они старались загрызть меня. Когда раздалась команда ещё раз забросать меня взрывчаткой, я сильно отпрыгнул назад и создал Северный Ветер в рядах убийц. Их гранаты упали практически им же под ноги, вырванные из рук ураганом. Раздались взрывы, а затем крики умирающих. Надеюсь, больше таких попыток не будет. В меня периодически попадали стрелы и копья, но ни одно ещё не пробило хорошую броню, лишь иногда особо удачный удар отталкивал меня. Берсеркеры уже почти кончились, я медленно отступал назад и вбок, а они шли напролом, оставляя тропу из трупов и крови. Но тут подоспели более медлительные щитоносцы во главе с Хаком, а во фланг зашли убийцы с Хорзой, намереваясь ударить с двух сторон. Не выйдет. Мой клинок игнорировал и щиты, и массивную броню. А любой их удар я позволял себе принять на щит. На меня бросился однорукий берсерк с зажатой в руке связкой гранат. Я успел принять его на щит и едва не упал на спину, когда он рванул. Щит выдержал. Болг уже лишился руки и головы от моего удара, берсеркеры начали умирать от своих наркотиков, их тела не выдерживали. Убийцы и вовсе не могли ничего сделать. Даже удар щитом, учитывая мою силу, ломал им черепа, ведь они не носили броню. Сошлись в мясорубке я и фаланга щитоносцев. И снова было море крови. Вся моя броня была ей залита, я едва выдерживал такой натиск, каждый раз напрягаясь так сильно, что рвались мои жилы, но Колодец Душ исцелял мои раны. Спустя десять минут нескончаемой резни вокруг меня было лишь несколько сотен трупов. Скоро сюда заявится куча самых разных падальщиков. Надо уходить. Хак пал от удара клинка в грудь, который пронзил его могучую броню. Остался лишь Хорза и несколько тяжелораненых орков. Убийца скалился, пятился, но не решался поворачиваться спиной и бежать. Хищник стал добычей. К несчастью, я тоже слишком расслабился, даже позволил себе заговорить.

— Да кто ты такой вообще?! У орков не бывает такой силы! — блеяние Хорзы заставило меня рассмеяться. Или это так адреналин действовал? Неважно.

— Знаешь, я появился не так, как остальные орки в Мордоре. Я был обычным человеком, который жил далеко отсюда, и однажды я проснулся в теле орка, будучи ещё рабом, вместо того, чтобы встретить новое утро в своём доме. Саурон и Король-Чародей проводили свои исследования и, видимо, как-то заключили меня в тело орка. Видишь, Хорза, даже я, довольно средний человек, смог стать самым опасным и сильным орком за всю историю Мордора. У вас, орков, нет ни единого шанса уцелеть в войне, вы даже друг с другом ужиться не можете, поэтому вы настолько жалкие, слабые, что одна мысль выступить на вашей стороне вызывает у меня рвотные позывы. Ты додумался кое-как до очевидной вещи и даже не смог убить меня. Ты так и не стал самым опасным орком в Мордоре, а я говорил, что в таком случае ты однажды умрешь. Вот и настал твой час.

Внезапно слева словно медведь встал из берлоги. Огромная массивная туша Хака, у которого из пасти текла кровь, обрушилась на меня, заключая в объятия. Я не удержался и упал на землю вместе с этим орком. Всё-таки он стал слишком живуч! Более того, преодолевая раны, он силился что-то сказать Хорзе:

— Беги! Скажи… назгулам… о предательстве! Скажи, Тёмн.. Тёмному Властелину! Они… Аррр… Они убьют этого Оркгрима.

Я бился в путах этого орка как зверь, но он держал крепко, понимая, что выигрывает лишь время. К несчастью, битва длилась слишком долго. Уже возвращались первые волки, привыкшие служить моим убийцам и привлечённые запахом крови. Одного из них и оседлал Хорза, со всей прыти пускаясь куда-то в сторону крепости Барад-Дур. Тут Хака покинули силы, и он наконец выпустил меня. Я вскочил и подобрал первые же лук со стрелой, до которых добрался. Говоря вслух заклинание моргула, отправляю стрелу в полёт под сорок пять градусов вверх. Уже на излете она пробивает спину Хорзы, но тот держится на волке. Их стрелы отравлены мощными боевыми ядами, у Хорзы может и есть какой-то иммунитет, но ему не выжить. Хотя Хак этого уже не мог видеть, смотря лишь в небо, изредка кашляя и гогоча.

— Я — Хак Смертоносный и достал тебя. Пусть и чужими руками, пусть и из могилы! Я победил, — это были последние слова одного из моих капитанов. Хорза тоже умрёт через пару минут. Волк доставит в крепость лишь мёртвое тело, но и этого достаточно. Люди в моей крепости, скорее всего, поднимут бунт, учитывая, что там почти никого. Но эти трупы найдут. А я пропаду. Времени у меня чуть меньше, но цели те же. Ловлю очередного варга и, подчиняя его, дальше двигаюсь к Чёрным Вратам. Эти твари не добились ничего, кроме того, что отняли у меня кучу сил и времени. Но я знал. Седых волос на моей голове прибавилось. Я потратил очень много сил сегодня. Если каждый раз придётся отбиваться от сотен врагов, до ритуала я не доживу.

Благо, Чёрные Врата мне открыли. А там я дальше продолжил скакать к крепости людей. Я примерно представлял, где она находится, так что это не сложно. Волку здесь было не место, поэтому когда под вечер я увидел дым, поднимающийся от костров, и огоньки вдали, то убил свой последний Мордорский транспорт и пошёл к ним пешком. Две фляги воды потратил я, чтобы хоть как-то смыть с себя кровь орков, и всё равно от меня пахло смертью. Не дойдя до лагеря людей нескольких километров, я разжёг огонь в каких-то развалинах и стал ждать, когда кто-то выйдет на меня посмотреть. Конечно же, это был Индарик. Я заметил как-то раз у него подзорную трубу. Да и кого ещё посылать сюда? Следопыт приехал на коне и, привязав его к камню, подошёл ко мне вплотную.

— Какого рожна тебе здесь надобно, Оркгрим?! Тебя здесь не ждали, и если бы я не оказался поблизости, уже бы выслали отряд убивать.

— Ты же знаешь, что у них бы ничего не вышло.

— Если бы ты умер, это бы сказалось на наших планах. Если бы умерли они, поверь, это гораздо хуже. Особенно для тебя.

— С этим всё, Индарик. В том последнем письме от Менелтора говорилось, что он уже едет сюда с волшебным жезлом, который поможет мне. Разумеется, не прямо сразу, но дальше мы уже с ним вдвоём будем путешествовать по Средиземью, пока не сможем вытащить меня.

Следопыт отреагировал довольно странно. Он нахмурил брови, сделал как бы естественный отшаг в сторону, словно просто переминался с ноги на ногу. Вот только теперь он стоял на идеальной дистанции для удара. Не ближе и не дальше, с точностью до сантиметра. Это меня напрягло.

— А кто дал тебе разрешение?

Я не верил своим ушам:

— Какое разрешение, зачем оно мне? О чём ты вообще ведёшь речь?!

— Ты убил очень много воинов Гондора. Пусть и руками своих орков. Ты убил одного из легендарных северян, а сейчас по твоей милости большая часть Мордора уже знает, как готовить боевые наркотики, и имеет более хорошую подготовку, чем раньше. Тысячи более подготовленных орков, куда опаснее, чем те сотни, что мы вырезали с твоей помощью, а потому ты должен вернуться и отработать весь ущерб.

Я просто опешил.

— Они меня раскусили. Последние несколько месяцев за мной следили мои же убийцы, и они увидели, как я с тобой говорю. Когда я уходил, я зарезал и кузнецов, и мясников, так что сейчас никто не может варить наркотик или ковать оружие на том же уровне качества. Из-за последних месяцев, когда я, как ручная собачка, бегал по твоим поручениям, на меня сегодня напали все мои капитаны с большей частью войска. И они все мертвы. Я не могу вернуться после того, что натворил, даже если захочу, а я не хочу.

Следопыт пожал плечами и холодно продолжил.

— Это мне не интересно. Тем более, ты говоришь, что почти все свидетели мертвы. Вернись и снова стань вождём, воспитай других орков, по-другому. Гондору полезен вождь и Чёрный Полководец, который знает тайны верхушки сил зла и может ударить им в спину, а человек, или кем ты там станешь после ритуала, всего лишь ещё один человек на нашей стороне. Это неплохо, но когда там вскоре будут тысячи хорошо обученных орков — это капля в море. Может через несколько лет, когда власть Гондора в этих землях укрепится, а власть Мордора будет подточена изнутри, тебе позволено будет выйти и заняться своими делами. Так что не смей тут думать лишь о себе! Не знаю, эгоизм в тебе из-за орочьего тела, или ты таким был всегда, но судьба свободных народов Средиземья важнее твоей одной. Все мы служим в ужасных условиях, жить вождём в Мордоре не хуже, чем раз в неделю мотаться туда-сюда через Чёрные Врата и убивать орков по Мордору, прячась в тенях!

Словно внутри упала какая-то преграда, из меня полилась почти ощутимая ярость, а речь превратилась в рык.

— Ты слишком много о себе возомнил. Ты всего лишь следопыт, и не тебе решать мою судьбу, а хотя бы капитану твоей крепости. Ты и понятия не имеешь, каково жить в Мордоре, ежедневно ожидая ножа в спину! Когда не с кем поговорить! Некому довериться! Когда если ты не жесток, то ты размазня, которую надо убить! Я пытался быть самым мирным орком в Мордоре и заслужил себе репутацию одного из самых сильных и опасных, но никак не жестоких! И я не собираюсь туда возвращаться. ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ?!

Когда я выкрикнул последнее предложение прямо в лицо следопыту, я осознал, что уже какое-то время держу его на вытянутой руке прижатым к древнему обломку стены. Кровавая пелена спадала с глаз, но взгляд следопыта мне не нравился. Прежде чем я успел извиниться за вспышку ярости, он оттолкнул меня ударом ноги в грудь и вытащил клинок и нож. Я хотел поднять руки и извиниться, но мне пришлось поднять клинок и защищаться. Сделав всего несколько стремительных ударов, Индарик ткнул меня ножом, но латы не пробил. Это его удивило, и он отпрыгнул, а затем полез во внутренний карман. Я думал, что теперь-то и можно снова начать говорить, но он лишь мотнул головой на моё извинение. Он что-то пил из фляги, светившейся золотом в призрачном мире. А потом и его душа разгорелась золотым костром, в несколько раз ярче, чем была до этого. Он спокойно ждал, когда подействует зелье, а затем просто сказал:

— Ты зарвался, Оркгрим Тёмный. Ты неуправляем, и тебе нельзя доверять. Если ты лжёшь, то тебя следует убить, если ты говоришь правду и более не можешь вернуться в Мордор, ты бесполезен, но пытался меня убить. Сколько людей и представителей других народов Средиземья может умереть от твоей руки, прежде чем ты найдёшь смерть, я даже боюсь представить, а потому я убью тебя сейчас.

После этого, словно белая вспышка, его клинок метнулся к моему горлу. Я накачивал себя Тёмной Яростью, а потому успел уклониться, но еле-еле. Дальше был бой не на жизнь, а на смерть. Удары сменялись уколами, невиданные приёмы и финты много раз доставали меня в жизненно важные точки тела или сочленения доспехов, и лишь мастерство гномов да моя скорость спасали мне жизнь уже в который раз. Каждый раз удар Индарика доставал меня, и каждый раз моей подготовки и скорости хватало лишь на то, чтобы смягчить силу удара или сделать его скользящим. Иначе бы даже гномьи доспехи не выдержали такого удара. Клянусь, сильнее, чем у этого человека, был удар лишь у того вождя-олога, которого я однажды одолел в яме. Но он-то был полутролль! Отчаявшись, я широко махнул клинком, и следопыт отпрыгнул. Достаю из поясной сумки метательный клинок и с заклятием моргула метаю в следопыта. Как бы не так. Он отбивает нож прямо на лету. Собираю всю силу и бросаю её в Индарика. Его меч распался на части, как только столкнулся с моим, и нерастраченная инерция удара заставила потерять его равновесие, и край моего клинка разрезал его шею, он практически сам напоролся на клинок.

Когда я наконец осознал, что именно я сделал, то меня обуял ужас. Я же действительно никого не знаю, кроме Менелтора и Индарика. Первый сейчас ещё далеко, а второй очень мертвый. Мои размышления прервал полный отчаяния и горя истошный крик. На дозорной башенке, с той самой подзорной трубой следопыта, стоял человек в слишком богатой броне, чтобы быть меньше, чем капитаном Гондора. Он опустил трубу, и наши взгляды встретились. Внутри зародилось чувство, что отныне и навсегда весь Гондор и его союзники станут мне врагами. Я предал Мордор, я убил ветерана Гондора на глазах у капитана Гондора, который даже не знает, кто я такой. Для всех я теперь враг, кроме, может быть, Андрея, но его дождаться я теперь здесь не смогу. Оседлав шарахающегося от меня коня, который принадлежал Индарику, я пустил его в галоп, сам не зная куда. Вот так, за одну ночь, я потерял всё то немногое, что у меня было, и теперь просто скакал в темноту, не разбирая дороги, не зная куда, не зная зачем, просто чтобы не умереть этой ночью, просто чтобы что-то делать, не думая о том, как же всё повернётся дальше.