Сломанные крылья (джен)

— Так, так, мистер Поттер, — окончательно оправившись от шока, Амбридж смерила его жёстким взглядом. — Незарегистрированный анимаг. Студент, прогуливающий занятия вот уже более полтора месяца. Молодой человек, вы хоть представляете, сколько проблем всем доставили? Мне бы следовало исключить вас за такое поведение!

Гарри судорожно сглотнул. Неужели она собирается сломать его палочку прямо здесь и сейчас? Но тут тошнотворное чувство внутри исчезло, и он поднял голову, посмотрев Амбридж прямо в глаза. Будучи ястребом, он не позволял ей запугать себя, и сейчас не позволит. Он по-прежнему Свобода, хоть и вернулся к своему прежнему облику. Но до того как он успел что-то сказать, вмешался Снейп.

— Долорес, позвольте напомнить вам, что вследствии произошедшего несчастного случая Поттера нельзя призывать к ответственности за его отсутствие во время учёбы.

Амбридж мрачно посмотрела на него.

— Как это?

— Так написано в директивах Хогвартса, глава двенадцатая, отдел десятый, — ровно произнёс Северус. — Если студент пропустил занятия ввиду непредвиденного несчастного случая магического характера, включая случайное изменение формы, его нельзя наказывать снятием баллов или исключением из школы, так как вышеупомянутый студент не был в состоянии контролировать магический выброс.

У Амбридж был такой вид, словно она хотела превратить Снейпа в лужу. Призвав толстую, обтянутую кожей книгу, она рявкнула:

— Перекрёстная ссылка — глава двенадцатая, отдел десятый, — книга открылась и сама перелистнулась на нужную страницу.

По мере чтения лицо Амбридж стало совсем красным.

— Очень хорошо. Исключить я вас не могу, мистер Поттер. Но назначить наказание — вполне. До конца семестра. Вдобавок вам придётся переделать все задания, которые вы пропустили за эти полтора месяца, а также подготовиться к сдаче СОВ.

Гарри растерянно посмотрел на неё.

— Но, профессор, как мне одновременно успеть всё это и не отстать от программы?

Амбридж холодно улыбнулась.

— А это, мистер Поттер, ваша проблема. На будущее советую воздержаться от сомнительных экспериментов. Явитесь сегодня ко мне в семь часов. Надеюсь, вы придёте вовремя?

— Да, мэм.

Он мысленно содрогнулся. Конечно, она вряд ли заставит его писать кровавым пером, но он не сомневался, что она придумает что-нибудь не менее ужасное. Кроме того пока он будет пытаться нагнать своих однокурсников в учёбе, ему придётся адски трудно, он сомневался, что в процессе не сломается под давлением. «Как мне объяснить всё Рону и Гермионе? И что сказать Северусу?» Он украдкой посмотрел на него — бледное лицо мастера зелий не отражало и тени эмоций.

С одной стороны это успокаивало, с другой — нагоняло страх. Он знал, что Снейп просто ждёт того момента, когда они окажутся наедине, и вот тогда одному из них придётся несладко. А безразличие на его лице было всего лишь фасадом.

Амбридж поднялась и, обойдя стол, ухватила Гарри за подбородок. Снейп дёрнулся было в её сторону, но остановился, когда та произнесла:

— Я хочу, чтобы вы кое-что поняли, Поттер. Пока главой этой школы был Дамблдор, вам многое позволялось. Но теперь я здесь директор, и вы будете подчиняться моим правилам, или же ответите за непослушание. Ещё хоть одно нарушение школьных правил, мальчишка, и я, не колеблясь, сломаю твою палочку!

Гарри вырвался из её хватки, вздрогнув, когда её ногти царапнули его по щеке.

— Я понял, профессор. Могу я теперь идти?

— Можете. О! Ещё кое-что, мистер Поттер. Невыполненные вовремя задания будут считаться нарушением правил. Свободны.

Опешив от такой несправедливости, Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но наткнулся на жёсткий взгляд Снейпа.

— Мистер Поттер, после того, как вы сообщите вашему декану о том, что вернулись, я ожидаю вас в своём кабинете, — сказал Северус абсолютно ровным голосом. Почему-то это испугало Гарри больше, чем если бы он накричал на него. Как же сильно Снейп злится, если ему удаётся настолько хорошо контролировать свои эмоции?

— Да, сэр, — как можно более почтительно сказал Гарри. «Он не простит. Теперь он ненавидит меня за то, что я сделал. Мерлин, Северус, мне так жаль! Я должен был всё рассказать раньше, но я просто не смог». Он напоследок посмотрел на — когда-то — своего волшебника взглядом полным вины и сожаления и поспешно вышел из кабинета.

Северус хмуро потёр виски, чувствуя всё нарастающую мигрень.

— Если вы больше не собираетесь предъявлять мне никаких обвинений, мадам, то мне надо идти работать.

Амбридж одарила его до омерзения приторной улыбкой.

— Разумеется, Северус. Увидимся за обедом.

Сжимая в руке палочку, Снейп вихрем покинул кабинет. Сегодняшнее утро оказалось самым худшим в его жизни. Он всё ещё пытался осознать тот факт, что его фамильяр, ястреб, которого он полюбил и которому доверил свои самые сокровенные тайны, в действительности оказался ни кем иным как проклятым Гарри Поттером.

Спустившись в подземелья, он заперся в лаборатории. У него был примерно час до того, как Поттер постучится в дверь его кабинета. Час для того, чтобы побороть нарастающие внутри гнев и боль от предательства.

Он доверял своему фамильяру так, как не доверял ни одной другой живой душе. Ни с Хагридом, ни даже с Лили он не говорил о том, что порой рассказывал Свободе. Хотя Поттер и заявил, что потерял память, но всё же… как много он помнил из того времени, когда был ястребом? Насколько ему было известно, анимаги сохраняли человеческий разум, даже находясь в другом обличии, и, превращаясь обратно, помнили всё, что говорили и делали, пока пребывали в своей анимагической форме. Если в случае Поттера это правда, то… он знал. Всё знал.

Северусу захотелось от души вмазать кулаком по стене.

Даже тогда, когда Джеймс и Сириус подвесили его вверх тормашками на глазах у толпы, даже тогда, когда Тёмный лорд копался в его мыслях, ему не было так мерзко, как сейчас. Мальчишка словно побывал в его личном Омуте памяти, перерыв все хранящиеся там воспоминания. Вот только… он сам же рассказал о них Поттеру, спрятавшемуся за обликом невинного ястреба! «Я доверял ему, а он предал меня! Что я за дурак! Ведь всё это время у меня были какие-то подозрения… Я должен был догадаться! Как бы ещё пятнадцатилетнему подростку удавалось скрываться так долго без чьей-либо помощи? Анимаг! Как и его отец!»

Возникло желание разбить вдребезги парочку флаконов с зельями, но для этого он был уже староват. Порча предметов не изменит того факта, что теперь Поттер многое знал о нём. Он подумал о тех днях, ночах, когда беседовал со своим ястребом, гладил его, лечил, как хорошо ему было, когда рядом был кто-то, с кем можно было поговорить, кто слушал его, не осуждая, был верным и никогда бы его не предал. Он сжал зубы. Теперь всё это обратилось в прах, ведь как Поттер может не осуждать его за то, как Северус говорил о его родителях? Он даже признал, что любил Лили, её сыну!

Северус застонал, спрятав лицо в ладонях. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько униженным.

Он начал яросто строгать корешки акации, пытаясь за привычным рутинным занятием отвлечь себя от мыслей о Поттере. Этот паршивец, должно быть, сейчас втихаря посмеивается над тем, какой развалиной оказался его профессор зельеварения. Два сломленных существа нашли друг друга. Рука, сжимающая нож, замерла, а в голове всплыли воспоминания о той ночи, когда он вернулся от Тёмного лорда. Знал бы он тогда, что сказал это сыну своего злейшего врага.

Но потом он вспомнил, что ястреб тогда ответил ему. Ты не один. Мне не всё равно, что с тобой будет.

Ястребу, может, и не было всё равно, но сколько в нём от ястреба, и сколько от Мальчика-который-выжил? Когда память Поттера вернулась? И почему, чёрт возьми, он не превратился обратно сразу же, как она вернулась, а продолжил этот идиотский маскарад? Или он просто забавлялся, выставляя дураками его и всех остальных преподавателей? Вполне в духе Джеймса Поттера.

Он прямо видел перед собой эту картину — Поттера, который хвастливо рассказывал своим друзьям о том, как облапошил его, шпиона с многолетним стажем, ухмыляясь при этом, как Чеширский кот. Стоп, вообще-то так всегда делал Джеймс, в очередной раз разыграв кого-то. Он никогда не видел такую же ухмылку на лице его сына. И если подумать, Поттер не так уж и часто улыбался. Даже когда его команда выиграла у Слизерина в Квиддич. Поттер был… серьёзен. За исключением тех моментов, когда начинал ему дерзить.

Решено. Поттер не уйдёт отсюда, пока Северус не получит ответы на свои вопросы. Хотя бы на это он имеет право. Он не мог не признать, что поступок Поттера, когда тот пытался защитить его от Амбридж, был смелым и неожиданным. Но горечи от того, что его предали, это всё равно не умаляло.

* * *

Макгонагалл что-то втолковывала ему о том, как опасно превращаться в первый раз без присмотра, но Гарри её почти не слушал. Он осознавал, что надо бы, конечно, ведь она — декан его факультета, она самый опытный педагог в Хогвартсе по части трансфигурации, и она, в конце концов, заслуживает уважения с его стороны, но от одной лишь мысли о том, как именно поведёт себя Северус, когда они, наконец, останутся наедине, его выворачивало наизнанку. Предчувствие буквально орало о том, что ничего хорошего ждать не стоит. С другой стороны, что ещё можно ожидать? По сути, он лгал ему в течение двух недель после того, как вернул свои воспоминания, подслушивал его разговоры о сокровенном, хотя знал, как Снейп относится к личному пространству, особенно если это касалось его собственной жизни. Снейп был подобно раковине, которую заставишь раскрыться разве что при помощи лома.

— Мистер Поттер! Вы вообще хоть что-нибудь услышали из того, что я говорила? — требовательным тоном спросила декан Гриффиндора.

Гарри подпрыгнул.

— Что? А… да… я… ммм… — он покраснел. — Нет… не совсем. Простите… а что вы только что сказали?

Минерва вздохнула, поняв, что мыслями Поттер был где-то на расстоянии тысячи миль отсюда.

— Я сказала, мистер Поттер, что пока я не внесу вас в министерский реестр и лично не прослежу за тем, чтобы трансформация удавалась вам без всяких проблем, вы не будете пытаться превратиться самостоятельно. А пока считайте себя условно наказанным. И приготовьтесь к тому, что в свободное от учёбы время у вас будут индивидуальные занятия со мной.

Гарри мысленно застонал.

— Хорошо, профессор. Только я не знаю, когда мне всё это успеть, ещё и отработки у Амбридж… — он запнулся, осознав, что ударился в нытьё. Он не хотел говорить всего этого вслух!

Но вместо того, чтобы рассердиться, профессор лишь взволнованно посмотрела на него.

— Амбридж назначила вам отработку? На сколько?

— До конца семестра.

Взгляд Макгонагалл стал твёрдым.

— Да это же… Я поговорю с ней… Вы не сможете нормально готовиться к занятиям, если каждый день будете тратить время в её кабинете. Она должна понимать, что вы неспециально пропускали уроки, и наказать вас соответственно…

Гарри просто кивал, впрочем, не думая, что из этого выйдет толк. Амбридж не принимала критики ни от кого, держа всю школу в железных рамках.

— Спасибо, профессор.

— Иди, Гарри. Возвращайся в общежитие. Уверена, твои друзья обрадуются, что ты, наконец, вернулся домой. Как и я. Тебе очень повезло, знаешь ли. Очень повезло. Не каждый способен сохранить своё Я, пережив ранение в анимагической форме. Похоже, у тебя талант от природы, как у меня. Или как у твоего отца, — она улыбнулась. — Ладно, всё. Ступай!

Гарри вышел из кабинета. Он не сказал Макгонагалл, что собирается зайти к Снейпу. Как странно — снова спуститься с небес на землю. После стольких недель, которые он провёл в воздухе, собственные ноги казались ему неуклюжими, непривычными. До этого момента он никогда не задумывался над тем, как быстро можно добраться куда-то при помощи лишь одной пары крыльев. Но, может, он и не должен так сильно спешить на собственную казнь, фигурально выражаясь.

Затем он напрягся, подумав, что, как только встретится со Снейпом лицом к лицу, по крайней мере, всё это закончится. Хотя и было горько от того, что он отнял у него фамильяра. И, что самое главное, друга. Возможно… возможно ему удастся убедить Снейпа в том, что он всё ещё хочет быть его другом? Он хмыкнул. Да уж. А Амбридж постигнет озарение, и она превратится в пушистого розового кролика. Снейп никогда не захочет быть другом студента, а тем более — другом сына своего злейшего врага.

Подойдя к двери кабинета декана Слизерина, Гарри медленно взялся за ручку, глубоко вздохнул и повернул её. Потом замер, подумав, что для начала неплохо бы постучаться. В конце концов, Снейп ценит хорошие манеры в людях. Так он и поступил.

Какое-то время тишина была ему единственным ответом. Может, его вообще там нет?

Но затем знакомый бархатный голос приказал:

— Войдите.

И Гарри послушался.

Офис Снейпа выглядел так же, как и всегда — аккуратные стопки пергаментов на столе, перья, фиалы с зельями. За ним — полка со стоящими на ней банками, напичканными маринованными глазами и другими не менее странными, но ценными ингредиентами. Снейп сидел за столом, и вид у него был самый что ни на есть враждебный. Гарри почувствовал, как жившая до этого в его душе крохотная надежда на примирение окончательно умерла.

Северус взмахом палочки закрыл дверь и наложил на помещение Муффлиато. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь их услышал.

Сунув руки в карманы, Гарри приблизился к столу и устремил на профессора тревожный взгляд, ожидая, когда тот начнёт говорить.

Но Снейп просто молча смотрел на него, хотя Гарри видел, как эмоции, подобно кипящему котлу, бурлят в его тёмных глазах. Пальцы сжали изумрудно-зелёное перо, и Гарри почувствовал, с каким трудом он сдерживает себя… и свою магию. Пространство и без того было пропитано ею, от чего кожу слегка покалывало.

Наконец Северус произнёс:

— Итак. Ястребом, которого я спас и которого сделал своим фамильяром, всё это время были вы, мистер Поттер.

Гарри кивнул.

— Да, сэр. Но я, правда, не помнил, кем был. Я дважды ударился головой, в первый раз, когда упал с неба, и второй — когда Малфой столкнул меня с жёрдочки в вашей лаборатории. Клянусь, я не лгу.

— Я знаю. Но скажите мне, Поттер, как насчёт того, что было потом? Спустя недели выздоровления и… выявления моих тайн? Я ведь знаю, что ваша память не вернулась внезапно этим утром. Мой фамильяр вдруг начал вести себя странно две недели назад, и я никак не мог понять причину таких перемен. Именно тогда вы всё вспомнили, так?

— Да, но я не хотел… Я не был готов превратиться обратно…

— Почему же? Может, вы хотели побольше разузнать о сальноволосом ублюдке? О, не надо выглядеть таким шокированным, Поттер, я прекрасно знаю, как вы все называете меня за моей спиной, — лицо Северуса исказила горькая усмешка. — Ну что, вам понравилось? Повеселили разговоры с Хагридом о моём детстве с вашей матерью? Или о моих школьных годах с вашим отцом? Вам было смешно, когда я рассказывал о том, что они с Блэком сделали со мной в тот день у озера?

— Нет! Я вовсе не думал, что это было смешно. Сев, пожалуйста, послушай меня…

— Никогда не называй меня так! — прорычал Северус. Взгляд чёрных глаз полыхал, словно вулкан, который вот-вот рванёт. Перо в его руке с треском переломилось. — У тебя нет на это права! Так меня называл только мой лучший друг, а ты… не… мой… друг! Ты обманул меня!

Гарри побледнел, но не стал отступать. Пусть Снейп был злой как чёрт, но вряд ли он попытается проклясть его. Он достаточно умел контролировать себя, чтобы не причинить вред студенту. Но его слова полоснули хуже кнута, разрывая в клочья его и без того хрупкую решимость.

— Я был когда-то. Я был твоим фамильяром.

— Моим фамильяром, — повторил Северус, и в его исполненном гнева голосе ясно прозвучала нотка горького отчаяния. — Да, моим фамильяром, которому я поверил, и вот что из этого вышло. Моим фамильяром, который на самом деле оказался лживым анимагом! Зачем вам понадобилось продолжать этот маскарад, Поттер? Вас что, забавляло водить за нос меня и остальных? Каждое утро я искал вас, тратя впустую своё время и магию на поиски треклятого мальчишки, который, оказывается, всё это время прятался за моим плечом!

— Сэр, послушайте, мне жаль, что я лгал вам, я должен был превратиться обратно сразу же, но я… — внезапно горло перехватило, и он больше не смог произнести ни слова. Он не мог назвать Северусу истинную причину и быть потом отвергнутым за это. — Это не было шуткой… мне нужно было время…

— Вам нужно было время? Для чего? Чтобы ещё немного погреть уши? Скажите мне, Поттер, что вы сделаете с информацией, которую узнали? Расскажете всё своим дружкам? — Снейп презрительно усмехнулся. — Разнесёте по школе? Напишете статью в газету? «Снейп разоблачил себя перед неизвестным студентом, притворившимся его фамильяром!» Риту Скитер удар хватит от счастья! Как подумаю о том, что доверял тебе! Решил, что впервые в жизни у меня появилось что-то дорогое, чего уж точно никто и никогда у меня не отнимет. Я, дурак, верил, что ты никогда меня не предашь.

— И я не предал бы! — в агонии закричал Гарри, бессильно сжав кулаки. — Ты не понимаешь…

Тяжело дыша, Снейп упёрся ладонями в стол.

— Не смейте орать на меня, мистер Поттер. Вы забыли, что я ваш профессор и что я больше не ваш волшебник. В точности такой же фокус выкинул бы ваш отец, если бы мог. Какая уникальная возможность — узнать все маленькие грязные секреты Снейпа. Его веселью бы не было конца.

— Я не мой отец! Когда вы это поймёте? Когда вообще кто-нибудь это поймёт?! — взревел Гарри. — Только потому, что я выгляжу как он, не значит, что я думаю, как он, и веду себя, как он!

— Нет? По-моему, это очевидно. Вы ведь так и не ответили на мой вопрос. Почему вы не превратились обратно, когда ваша память вернулась? Разве не для того, чтобы продолжать шпионить за мной и заниматься баловством, наплевав на учёбу? Потому что это тоже было типично для вашего отца. Он ходил на занятия тогда, когда ему вздумалось. Должно быть, тенденция нарушать правила у вас в крови. Равно как и выставлять меня на посмешище перед всеми, — Северус ударил кулаком по столу. — Бедный Снейп, он думал, что нашёл себе идеальную компанию, только чтобы понять, что всё это было обманом! — этот саркастичный тон, пропитанный болью, подействовал на Гарри как пощёчина.

— Я… я не сделал это для того, чтобы унизить тебя, Северус. И если ты думаешь наоборот, то… то ты действительно совсем меня не знаешь! — в отчаянии выкрикнул он. — Я сожалею, ясно? Сожалею, что поранился, что тебе пришлось за мной ухаживать, я сожалею, что предал тебя…

Всё катилось к чертям. Северус не слушал его, разрывал на части своим взглядом, своими словами, и это было невыносимо.

— Да лучше бы я не вернулся! Лучше бы я так и остался проклятым ястребом!

Он заморгал, чувствуя, как слёзы жгут глаза, чувствуя, как начинает ломаться, как в груди разливается тяжёлый жар. Нет, он не может разреветься перед Снейпом. А потому пора обороняться.

— Хорошо, профессор! Вы правы, это всё была шутка. Одна большая шутка. Я мстил вам, вы это хотели услышать? Прекрасно! Теперь можете снова продолжать ненавидеть меня, как вы того и хотели.

— Поттер, я никогда не испытывал к тебе ненависти…

— Нет? По-моему, это очевидно! — выкрикнул Гарри, бросив Снейпу в лицо его же слова, затем развернулся и выбежал из кабинета, проигнорировав приказ вернуться. Пусть делает, что хочет. Огреет проклятием. Назначит отработку. Какая разница? Всё кончено. Дружбы, которой он так дорожил, больше нет. Он разбил её вдребезги, и разбитого уже не восстановишь. Никогда.

Тяжело вздохнув, Снейп опустился обратно в кресло, чувствуя, как усталость и боль затапливают его, как к горькому отчаянию примешивается сожаление. То, что было между ним и его фамильяром… редкое, бесценное… всё исчезло. Его кошмарный характер, вечный спутник катастроф в его жизни, в очередной раз стал причиной того, что всё вокруг него лежало в руинах. Он снова один. Нелюдимая летучая мышь подземелий, преследуемая видением изумрудных глаз, как когда-то давно, много лет назад.

Он потёр глаза, чувствуя болезненное пульсирующее жжение. Боль от слёз, подавленных, непролитых, за то, что было, и чего уже не будет.

С губ сорвалось тихое проклятие, а рука потянулась к полке позади стола. Схватив банку с мёртвыми тараканами, он замахнулся, и та, врезавшись в дверь, рассыпалась стеклянным дождём.

Снейп криво улыбнулся. «Как символично», — с иронией подумал он, созерцая пустым взглядом крошечные осколки, осевшие на пол в виде пары блестящих крыльев.