Сломанные крылья (джен)

Свобода вне себя от отчаяния носился по коридорам, силясь вспомнить, не упоминали ли Рон с Гермионой место собраний АД, хотя бы какой это был этаж. Он смутно припомнил, что они что-то говорили о седьмом, и молнией взмыл вверх. Но как только он долетел до седьмого этажа, то растерялся. Он понятия не имел, какое именно помещение являлось Выручай-комнатой. И даже если бы имел, как бы он смог открыть дверь, не говоря уже о том, чтобы как-то передать сообщение друзьям. Никто из них не понимал ястребиный язык.

Не зная, что предпринять, он заметался.

«Что же делать? Я должен предупредить их, но как? Думай, думай, чёрт возьми, ты же умный! Докажи, что соображаешь не только тогда, когда дело касается шалостей, как сказал бы Снейп. И так, кто в школе, способный понять тебя, смог бы появиться здесь, найти комнату и успеть предупредить их? Сев бы смог, но он занят в лаборатории. Пока он сюда придёт, Амбридж уже будет здесь. Так… кто ещё?»

И тут он вспомнил, как однажды позвал на помощь, когда Снейп пострадал от заклятия Круциатус.

«Ну конечно! Что ж я за тупица!»

Глубоко вздохнув, он прокричал:

— ТВИКСИ!

Спустя одну-две секунды раздался хлопок, и перед ястребом появилась эльфийка Снейпа — во всяком случае, Гарри именно так её воспринимал.

— Ты звал, Свобода?

— Твикси, ты знаешь, где Выручай-комната? Это очень важно. Моих друзей предали, Амбридж будет здесь с минуты на минуту, чтобы, эм, арестовать их. Пожалуйста, предупреди их!

Твикси моргнула, затем произнесла:

— Я не знаю, где эта комната, но, может, Добби будет знать, — она хлопнула в ладоши и позвала: — Добби!

Ещё один хлопок.

— Что случилось, Твикси? — спросил Добби.

Та всё рассказала, и маленький эльф со словами «Я предупрежу юных волшебников, я спасу их от старой гадкой ведьмы!» снова исчез.

Свобода издал радостный клич.

— Вперёд, Добби! Спасибо, Твикси! Ты лучшая.

Эльфийка покраснела.

— Всегда пожалуйста, юный ястреб. Теперь мне надо идти, полы сами собой не подметутся. Кстати, господин Северус ищет тебя, так что ты тоже возвращайся домой, — и она растворилась в воздухе.

«Да. Я вернусь. Как только буду уверен, что они в порядке», — подумал Свобода.

Минуту спустя послышался звук открывающейся двери, и кучка студентов с бледными от страха лицами высыпала в коридор.

— Быстрее, вниз по лестнице! Она идёт с другой стороны!

Свобода резко развернулся. Он уже явственно слышал цоканье каблуков Амбридж, словно отбивающих похоронный марш. Кроме того, с ней был ещё кто-то.

Большинство студентов уже успело сбежать, последними комнату покидали Рон, Гермиона и Невилл, но скрыться им не удалось — Амбридж заметила их.

— Стоять! Что вы трое делаете здесь? Старосты или нет, вам запрещено покидать гостиную после отбоя!

Гриффиндорцы замерли словно олени, пойманные при свете прожектора.

Дверь в Выручай-комнату была слегка приоткрыта. Амбридж указала на неё, и двое авроров, Шеклболт и Долиш, сопровождаемые Корнелиусом Фаджем, который прибыл в школу разузнать, почему Долорес не отвечала на его письма, протолкнулись внутрь.

Амбридж же, довольно улыбаясь, подошла к троим студентам.

— Сейчас узнаем, что тут происходит. По всей вероятности вы нарушили Декрет об образовании № 24.

— Мы ничего плохого не совершили! — выкрикнул Рон, веснушки на его пепельно-бледном лице выделялись ярче чем обычно.

Гермиона в ответ лишь молча посмотрела на ведьму и сжала губы. Невилл похныкивал и трясся, но тоже ничего не сказал.

Разъярённый Свобода с трудом удерживался от того, чтобы впиться когтями в затылок Амбридж.

«Остановись и подумай! Остановись и подумай!» — твердил он себе снова и снова. «Помни своё обещание. Ты сделаешь только хуже, если набросишься на неё сейчас».

Из-за двери раздался голос Фаджа.

— Идите сюда, Долорес, посмотрите, что мы нашли! Доказательство попытки поднять бунт и свергнуть правительство! Я знал, что ему нельзя доверять!

Долорес взмахнула палочкой, и троицу окружил сияющий барьер.

— Ждите здесь. Очень скоро нам предстоит долгий разговор в моём кабинете!

И она скрылась в комнате.

Три минуты спустя все вышли в коридор. Выражение лиц авроров было строгим и серьёзным, а Амбридж с министром выглядели так, словно хотели разорвать кого-то на кусочки. Амбридж подтолкнула студентов к лестнице, и Свобода в ужасе выдохнул.

«Простите. Я пытался».

Он надеялся, что им не слишком сильно достанется от Амбридж. Ястреб уже собрался было лететь обратно в подземелья, но что-то заставило его повернуть назад и последовать за только что отбывшими.

Он должен узнать, какая участь ожидает его друзей, иначе он лишится сна.

Прикрываясь спиной Фаджа, он успешно проскользнул вслед за ними на винтовую лестницу за гаргульей, а затем — и в кабинет директора, хотя Свобода никогда бы не признал Амбридж директором. Для него она была не более чем узурпатором. Кстати, ещё одно слово, которое он подхватил у Снейпа. Этот человек был буквально ходячим словарём, подумал ястреб, пытаясь отвлечься от усиливающегося чувства тошноты внутри.

Как только все зашли в помещение, Амбридж расслабилась. Никто из них не заметил притаившегося на книжном шкафу краснохвоста. Никто, кроме Фоукса, который тут же встревоженно прощебетал:

— Птенец, что происходит?

Свобода не ответил, одновременно борясь с желанием вцепиться Амбридж в волосы и вырвать тут же на месте. Неужели их исключат? Нет, только не по такой причине! Хотя от этой жабы всего можно было ожидать.

Протопав к камину, Фадж набрал горсть летучего пороха.

— Вызовем Дамблдора, посмотрим, что он на всё это скажет, Долорес! А вы разберитесь с этой троицей!

Амбридж улыбнулась, и гриффиндорцы громко сглотнули — уж слишком сильно эта улыбка походила на оскал пираньи.

— Вы сядете здесь, здесь и здесь! — под прицелом её палочки появилось три жёстких деревянных стула.

— Профессор, я могу объяснить, — начала было Гермиона, снова, наконец, обретя дар речи.

— Неужели, мисс Грейнджер? Что ж, мне не нужны ваши объяснения. Мне и так известно, чем вы занимались ночью в той комнате каждые четверг и пятницу. Кхе-кхе! Мистер Малфой, мисс Эджком, извольте войти!

Висящий рядом с камином гобелен отъехал в сторону, и в кабинете появились Драко с Мариэттой. Вид у последней был виноватый и испуганный, лицо всё в пятнах от слёз, а высыпавшие на лбу прыщи складывались в слово «ЯБЕДА».

Увидев её, Гермиона разочарованно покачала головой, а Рон подскочил на стуле, закричав:

— Ты продала нас, прогнившая, коварная, двуличная..!

Мариэтта разрыдалась.

— Силенцио! — гаркнула Амбридж, эффективно прервав гневную тираду.

— Итак. Как вы понимаете, я всё знаю о ваших тайных занятиях по Защите, — проговорила Амбридж, и её улыбка стала чуть шире. — Я также знаю, что это были не совсем простые занятия.

— Не совсем простые? — встрепенулась Гермиона. — Нет, профессор, это были всего лишь…

— Тихо! — оборвала её Амбридж. — Я сама решу, когда вам можно будет высказаться! А пока молчите, — Амбридж мило улыбнулась. — Так-то лучше. Теперь, как я говорила, я знаю, какова была реальная цель этих встреч — привлечь сторонников для Альбуса Дамблдора. Вы планировали поднять восстание против меня. А значит — и против Министра магии.

Гриффиндорцы раскрыли рты от ужаса, услышав это. Повернувшийся к ним Фадж строго сказал:

— Не трудитесь отрицать, доказательство мы нашли на доске и на куске пергамента, на котором были ваши подписи. Мы назвали себя Армией Дамблдора, не так ли?

— Да, сэр, — тихо сказала Гермиона.

— Большего мне и не требуется! — триумфально провозгласил Фадж. Тут пламя в камине окрасилось в зелёный цвет, и из него вышел Дамблдор.

— Возникли какие-то проблемы, Корнелиус? — вежливо поинтересовался директор, но Свобода заметил, как он незаметно изъял палочку из рукава.

«Отлично. Старик не так прост, каким кажется на первый взгляд. Они с Северусом, должно быть, прошли одну и ту же школу. Оба умеют прятать палочку в рукаве. Вот бы и мне так научиться».

— Вы, Альбус! Вы и есть проблема! — рявкнул Фадж, покраснев, как помидор, и буквально дрожа от ярости. — Вы строили козни за моей спиной ещё с лета, когда я почти исключил из школы Гарри Поттера. Тогда вы сказали поостеречься и не навлекать на себя гнева волшебника. Тогда я не понял, к чему вы это сказали, но сейчас понимаю.

— Ах… Значит, вы тоже читали Толкиена, Корнелиус?

— Что? — растерянно спросил министр. Но тут же взял себя в руки. — Не пытайтесь отойти от дела! Вы обвиняетесь в тайной вербовке школьников, чтобы создать из них армию против меня. Я это знаю, вы знаете, и они тоже знают! Что ж, ничего не выйдет! Вас раскрыли, и теперь… теперь пришло время расплаты!

И Фадж навёл свою палочку на директора Хогвартса, целясь прямо ему в сердце.

Свобода напрягся, прикинув, сможет ли он вырвать палочку из рук министра до того, как тот произнесёт слова заклятия.

Его остановило тихое шипение Фоукса.

— Держись в стороне, птенец! Это не твоя битва, а моя! Никто не посмеет тронуть моего волшебника!

Свобода посмотрел вниз и обомлел: крылья обычно спокойного феникса были слегка расправлены, исходящие от него искры оседали на пол, а в тёмных глазах плескался гнев. Похоже, когда его волшебнику грозила опасность, даже самый кроткий фамильяр мгновенно преображался.

Альбус вскинул бровь.

— В самом деле, Корнелиус? Поэтому вы взяли с собой Долиша и Шеклболта? Чтобы привлечь меня к суду?

— Именно! — воскликнул Фадж. — Я обвиняю вас, кроме всего прочего, в попытке свергнуть власть в министерстве. А сейчас сдайте палочку и по-хорошему проследуйте за нами, Альбус. Может, тогда я соизволю сократить вам срок в Азкабане. Учитывая ваш возраст, вы там всё равно долго не протянете.

— Корнелиус, я вовсе не намерен отправляться в Азкабан. Я собрал этих студентов, чтобы противостоять Вольдеморту. Я не планировал смещать вас, друг мой. Вы заблуждаетесь, предполагая, что я желаю этого.

Фадж побледнел.

— Ложь! Видите, какие лживые речи исходят из его уст? — обратился он к присутствующим аврорам. — Тот-кого-нельзя-называть МЁРТВ, и вы меня не переубедите! Он умер той ночью, остались только его последователи. А вы хотите передать мой пост какому-нибудь вашему «избранному», может быть, даже этому герою, у которого ещё молоко на губах не обсохло, если, конечно, вам когда-нибудь посчастливится узнать, куда он смылся. Но пока я способен держать в руке палочку, этому не бывать! Я не потерплю такого отношения к себе, Дамблдор. А теперь вы тихо-мирно пойдёте с нами, или я вынужден буду оглушить вас.

Дамблдор прищурился, и Свобода невольно вздрогнул — от старого мага исходила невероятная магическая мощь.

— Нет, Корнелиус. Я… тихо-мирно не пойду с вами. Как я уже сказал, Азкабан в мои планы не входит, и любые попытки заставить меня закончатся для вас… плачевно. Поэтому лучше не стоит, — в голосе директора зазвенела сталь.

Фадж заскрипел зубами.

— Долиш, Шеклболт, взять его! — гаркнул он.

Но прежде чем остальные успели хотя бы поднять палочки, Фоукс с громким криком соскочил со своей жёрдочки и полетел прямо к Дамблдору. Подняв его в своих когтях, птица испустила пронзительный воинственный клич, её тело объял мистический огонь. Затем раздался громкий треск, похожий на раскат грома, и Дамблдор с Фоуксом исчезли в вихре ало-золотого пламени.

Какое-то мгновение никто не мог пошевелиться.

«Чё-ё-ёрт, Фоукс, уж кто-кто, а ты знаешь, как уйти эффектно!» — восхищённо подумал Свобода.

— Куда он делся?! — взревел Фадж. — Выследите его!

— Мы попытаемся, сэр, — сказал Долиш.

Шеклболт усмехнулся.

— Ну, хоть вы его не жалуете, сэр, но вы не можете не признать — у него есть стиль.

Амбридж с министром оскалились.

— Что ж, больше мне тут делать нечего, Долорес. Надеюсь, дальше вы сами справитесь?

— Разумеется, министр. Всё под контролем.

— Тогда флаг вам в руки! — после этих слов Фадж вместе с аврорами переместился по каминной сети обратно в министерство, а Амбридж повернулась к своим строптивым студентам и сказала:

— Завтра утром в семь часов вы трое будете отбывать со мной наказание, и не только завтра, а всю следующую неделю в это же время. Та же участь постигнет всех, кто находится в этом жалком списке! Поверить не могу, что вы возомнили себе, будто подобное сойдёт вам с рук! Вам повезло, что я достаточно милосердна, чтобы не потребовать вашего немедленного исключения из этой школы! — взмахнув палочкой, она сняла с Рона чары тишины. — Теперь возвращайтесь в гостиную своего факультета!

Троица поднялась и молча покинула кабинет.

Амбридж посмотрела на Мариэтту и Малфоя.

— Вас двоих это тоже касается. Хотя вам, мисс Эджком, наверное, стоит заглянуть к мадам Помфри. Эти прыщи вас совсем не красят.

— Да, мэм, — пробормотала Мариэтта и спешно удалилась.

Драко же задержался. Положив ладонь на дверную ручку, он сказал:

— Профессор Амбридж, фамильяр Снейпа ранее напал на меня без всякой причины. Я бы хотел подать на него жалобу.

«Ах ты трус!» — разъярённо подумал Свобода. «Прибежал и настучал, как маленькое дитя! Я даже не тронул тебя!»

На лице Амбридж появилась блаженная ухмылка.

— Я учту это, мистер Малфой. Утром я поговорю с профессором Снейпом. Молодец, мальчик мой. А теперь бегом в кровать, — она выпроводила его из помещения, и Свобода успел незаметно выскользнуть следом.

Всю дорогу до подземелий ястреба так и подмывало хорошенько расцарапать слизеринцу рожу, но он сдерживался, напоминая себе, что вспыльчивый характер часто доводил его родителей до проблем, и что он, Гарри, хочет извлечь урок из их ошибок.

Поэтому он позволил Малфою спокойно дойти до гостиной Слизерина, а сам полетел к апартаментам Снейпа. Громко постучав клювом в дверь, он позвал:

— Северус! Я дома, впусти меня!

Стена замерцала, дверь открылась, и Снейп отошёл в сторону, пропуская фамильяра внутрь. Когда тот уселся на спинку дивана, зельевар хмуро посмотрел на него и спросил:

— И где, позволь спросить, ты пропадал?

Свобода удивлённо моргнул. Почему Северус сердится? Неужели Амбридж уже успела донести на него?

— Там был, сям был. Я потом заснул в совятне.

Северус фыркнул.

— Что ж, ты успел вернуться вовремя, иначе бы ночевал вместе с совами. Я как раз собирался лечь спать. В следующий раз не задерживайся так сильно.

— Хорошо, Сев! Не обязательно дракониться. Я не знал, что мне, оказывается, установили комендантский час.

— Может быть, тебе его, действительно, стоит установить, чтобы не возвращался так поздно, — проворчал профессор, сев на диван и начав почёсывать птицу за затылком.

Свобода потянулся к ласкающей его руке, не слушая чужое ворчание. Он знал, что оно ничего не значит. Пока что. А вот завтра… В животе заурчало, и он только сейчас осознал, что после полудня вообще ничего не ел.

— Э… Сев? У тебя цыплёнка нет? Я проголодался.

Вздохнув, Снейп призвал свою сумку.

— Немыслимо! Сперва пропал на весь день и всю ночь, теперь нарисовался и тут же: «Сев, покорми меня!». Это всё, чем я для тебя являюсь? Ходячей кормушкой, а?

— Нет, конечно, нет! — заверил его Свобода, затем принялся жадно поглощать сырого цыплёнка. — М-м-м! Спасибо, Сев! Это самый вкусный цыплёнок, которого я когда-либо ел, а ты — самый лучший волшебник, какого фамильяр может себе пожелать.

— Можешь не подлизываться, — брюзгливо ответил Северус, но Свобода распознал в его голосе улыбку и остался доволен.

Покончив с едой, ястреб уселся на плечо Северуса, решив ещё какое-то время поластиться к нему, ведь завтра утром его волшебник будет ох как недоволен им. Странно, но от этой мысли в горле возник ком, а в животе всё скрутилось от волнения. Он не хотел, чтобы Северус разочаровался в нём, хотя месяц назад ему было бы всё равно. Но теперь… теперь всё изменилось, и он чувствовал себя виноватым за то, что теперь зельевар постоянно волнуется и заботится о нём.

«Мерлин, да что со мной происходит? Сперва Хедвиг, теперь Снейп. Оба относятся ко мне, как… ну, к ребёнку. Никто раньше такого не делал, и это как-то… непривычно. И приятно, и раздражает».

Свобода вздохнул. По крайней мере, это лучше, чем то, как с ним обращались Дурсли — словно его вообще не существовало.

«Хотя, это, наверное, не сравнится с тем, что сделает Северус, когда узнает, что я от него скрывал. Ох ладно, завтра побеспокоюсь об этом».

Сунув голову под крыло, ястреб сонно подумал о том, что Дамблдор в кои-то веки всё сделал правильно. Он надеялся, что где бы они сейчас ни были, у Фоукса на столе было вдоволь винограда и ананасов.

 

За завтраком члены АД находились в подавленном состоянии, остальные же ученики взволнованно переговаривались. Темой горячих обсуждений было исчезновение директора. Некоторые кидали обеспокоенный взляд на преподавательский стол, во главе которого с видом королевы восседала Амбридж. Выражение её лица было чрезвычайно довольным, чего нельзя было сказать об остальных учителях. Снейп хмуро смотрел на тарелку с яйцами — ему только что сообщили, что его фамильяр, по словам мистера Малфоя, напал на него. Причём без всякой провокации со стороны последнего.

— Держите свою птицу в узде, мистер Снейп, иначе я сама займусь её. Поступлю с ней так, как поступают со смертельно опасными чудовищами! — предупредила Амбридж самым своим ядовитым тоном. — А вам, профессор, я назначаю испытательный срок за то, что вы, как хозяин этого животного, подвергли студентов опасности.

— Сама ты смертельно опасное чудовище! Тобой и должен кто-то заняться! — дерзко прочирикал ястреб.

— Тихо! У тебя и так неприятности! — уголком рта прошипел Снейп. — Мы ещё это обсудим!

Свобода неловко съёжился на плече своего волшебника. Не было сомнений в том, что он реально влип.

 

— Зачем ты это сделал? О чём ты только думал? — требовательно начал Снейп. После завтрака они со Свободой вернулись в его комнаты. У него было в запасе ещё полчаса до начала первого урока.

Свобода, сидя на своей жёрдочке, наблюдал, как разъярённый профессор взволнованно ходил перед ним из стороны в сторону. Сейчас он был похож на отца, готового покарать нашкодившего подростка.

— Я… не напал на него… Просто налетел…

— Почему?

— Он повёл себя как козёл по отношению к девушке.

Снейп вскинул бровь.

— Вот как. А с чего ты решил, что личные отношения других тебя касаются? Когда ты успел переименоваться в Купидона?

— Нет, не совсем так. Просто это же Малфой… Этот ублюдок чуть не убил меня… Да ладно тебе, Сев, ты же знаешь, что я его не выношу.

— А я не выношу Амбридж, но мне теперь что, проклятия на неё насылать на каждом шагу?

— Ну ты ведь хотел бы, да? — озорно спросил Свобода, но, когда Северус многозначительно посмотрел на него, быстро сдулся.

— После последнего раза я думал, что ты научишься держать себя в руках. Ты дал мне обещание, а потом взял и сделал вот это.

Ястреб грустно повесил голову.

— Мне жаль.

— Не сомневаюсь, — Северус одарил птицу суровым взглядом — у той сейчас был вид кающегося шестилетнего ребёнка. Подойдя к торчащему из стены крючку, на котором висела сумка с оборудованием для тренировки птиц, он извлёк оттуда опутенки и короткий шнур. Затем повернулся и с выражением величайшего огорчения подошёл к своему фамильяру.

Увидев опутенки, Свобода сразу вспылил:

— Нет! Нет, Северус! Ты сказал, что сделаешь это, если я нападу на Амбридж.

— А нападать на Малфоя, значит, по-твоему, можно было, — резко парировал Северус. — Ты обещал, что не попадёшь в неприятности, но слово своё нарушил.

— Ничего я не нарушал, — запротестовал ястреб. — Я и когтем не тронул эту жабу. Всего лишь её маленького жополиза, — он умоляюще посмотрел на Снейпа. — Не делай этого, Северус. Ну пожалуйста.

— Думаешь, мне очень приятно? Но ты, по всей видимости, считаешь, что можно пренебрегать правилами, когда вздумается, и никаких последствий за это не будет. Это не так. Ты слышал Амбридж — она только и ждёт, когда у неё появится причина уничтожить тебя, глупая птица! И когда это произойдёт, она, не медля, отдаст приказ убить тебя, а меня заставит смотреть на это. И я никак не смогу её остановить, пойми ты уже.

— Я понимаю. Прости. Я не хочу, чтобы ты волновался, Северус. Я буду осторожней.

— Хорошо. Но это дела не меняет. Иди сюда.

Свобода обиженно зашипел.

— Но, Северус!

— Я тебя предупреждал. Я слов на ветер не бросаю. Если ты сам не будешь заботиться о своём благополучии, тогда это сделаю я. Не для того я вырвал тебя из лап смерти, чтобы после потерять из-за твоего взбалмошного нрава, неисправимый ты птенец.

Не успел Свобода двинуться, как Северус пробормотал заклинание, и опутенки сами собой прикрепились к его лапкам и к кольцу вертлюжка, надёжно привязывая его к жёрдочке.

— Пока у меня сегодня не закончатся занятия, ты останешься здесь. Когда я вернусь, то отпущу тебя, — твёрдо сказал Снейп. Затем вздохнул. — Я… сожалею, что пришлось так сделать.

— Сожалеешь? Тогда отпусти меня.

Но зельевар отрицательно покачал головой.

— Нет. Ты должен усвоить урок.

— Злой ты, Северус.

— Да. Только не дуйся. Тебе не подходит, — с этими словами профессор направился к двери. — Позже увидимся.

Ястреб не ответил, холодно проигнорировав своего волшебника. Конечно, он ожидал, что его отчитают, как следует, но уж точно не думал, что его посадят под домашний арест как… как нашкодившего подростка. Неужели родители наказывают своих детей таким образом? Ссылаться он мог только на Дурслей, но вряд ли те относились к категории нормальных.

Расправив крылья, он пролетел несколько футов от жёрдочки до дивана, дальше не смог — шнур не позволил. «Блин! Как же бесит!» Протопав к зелёному пледу, он устроился на нём. «Всё-таки я, наверное, заслужил. Нужно стараться лучше сдерживать себя». Постепенно он провалился в сон и проснулся тогда, когда в комнаты на обеденный перерыв вернулся Северус.

Пока профессор наслаждался рубленным кроликом в меду, Свобода снова и снова пытался убедить его отменить наказание, но Северус не поддался.

— Нет. И не смотри на меня такими глазами, не сработает. Останешься здесь до ужина, и точка.

Свобода насупился.

— Здесь же адски скучно. Ну, Сев, ну имей сердце, а? Я тут с ума схожу.

— Вот если тебе это так не нравится, больше не влипай в истории, — Северус взъерошил ему перья. Свобода буквально прожёг его взглядом в ответ, на что Снейп лишь пожал плечами, доел и ушёл, снова оставляя ястреба одного.

Свобода принялся раздражённо грызть свою деревяшку. Чёрт, если бы только Снейп не был так… последователен, когда дело касалось наказаний. Неужели так трудно было пойти на компромисс? В конце концов, это был первый раз, когда он ослушался зельевара.

«Может, поэтому он и не хочет давать мне поблажек», — уныло заключил анимаг, затем устроился поудобнее и погрузился в дрёму, намереваясь проспать остаток дня.

Когда он снова открыл глаза, то увидел Северуса. Пальцы зельевара проворно развязывали опутенки на его лапах. Свернув в кольцо шнур, Снейп убрал его подальше.

— Ну что, буйная голова, усвоил урок?

— Да, Сев. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы Малфой не смог никому и слова пикнуть, — дерзко ответила птица.

— Свобода! Хочешь и завтрашний день тут отсидеть?

— Нет! Ради Мерлина, я же пошутил! — взвизгнул фамильяр. — Знаешь, тебе бы не помешало обзавестись чувством юмора.

— Мысль о том, что какой-нибудь министерский служащий может тебя усыпить, вовсе не кажется мне забавной.

— Этого никогда не случится. Я буду осторожен, обещаю.

— Для тебя же лучше, — Снейп вытянул руку, и Свобода перебрался на его запястье.

Они поужинали в дружеской атмосфере, после чего Северус устроился на диване с книгой, не забыв и чай с черничными сконами.

Северус едва дочитал страницу, когда сидящий на спинке дивана Свобода спросил:

— Сев, раз у тебя испытательный срок, получается, она может сразу уволить тебя, если захочет?

Отложив книгу, зельевар посмотрел на своего ястреба.

— Нет. Она должна предъявить основания для моего увольнения. Без сомнений, она всеми силами будет пытаться найти изъян в моих учебных планах и в том, как я преподаю. Но пусть и не мечтает. Я намерен предельно точно придерживаться её смехотворной политики. Пускай побесится, — он злорадно усмехнулся. — У неё появится причина убрать меня только в том случае, если я выступлю против неё по какому-нибудь поводу. А повод будет у меня только один, так что за меня не переживай.

Какое-то время Свобода молчал, раздумывая над тем, что сказал Северус.

— Я. Ты выступишь против неё ради меня, да?

— Всегда. Это даже не обсуждается.

— Я… так много значу для тебя?

— Да, несносная ты птица. Значишь.

Ощущение разливающегося внутри ласкового жара было неожиданным. Он никогда не знал, каково это — быть нужным, любимым. До этого момента. Согревающее тепло переполняло всё его существо, рассеивая поселившуюся в душе тьму, мысли об одиночестве, о слезах, которые ему ещё предстоит пролить, и на одно потрясающее мгновение он почувствовал себя по-настоящему счастливым.

— Спасибо, Северус.

— За что?

— За всё, — искренне ответил ястреб. Резво соскочив со спинки, он легко приземлился на живот Северуса, который расслабленно растянулся на диване, положив ноги на подлокотник и слегка согнув колени. — Можно, я тут побуду?

— Можно. Только не грызи страницы.

— Фу! Я бы никогда такое не сделал! Это же бумага… Это же отвратительно!

— Я тоже так думаю, — Северус незаметно улыбнулся уголком рта и вернулся к чтению, время от времени поглаживая ястреба по груди. Благодарные слова Свободы приятно грели изнутри, ведь редко когда он получал признание за свои умения. Иногда он чувствовал, что Альбус воспринимал его талант зельевара как данное, о Тёмном лорде вообще можно молчать. Какая ирония, в самом деле, что ястреб знал больше о благодарности, чем двое величайших волшебников в мире. А люди ещё считают животных «глупыми чудищами».

Время близилось к ночи, а волшебник и его фамильяр всё наслаждались тихой компанией друг друга, не подозревая, что уже скоро будут лишены этого.

 

Поскольку даже совам был запрещён доступ в личные покои Северуса, они оставили свежую копию Пророка в его почтовом ящике. Готовясь к предстоящему рабочему дню, профессор попросил Твикси принести ему газету в гостиную, а также заказал горячий шоколад. Обычно Северус пил чай, но так как любил сладкое, то иногда позволял себе чашечку какао.

Аккуратно застегнув на все пуговицы свою профессорскую мантию, которая была зачарована против большинства ингредиентов для зелий, а также защищала его от чрезмерной жары, холода и едких растворов, он сел на диван и принялся просматривать свежий выпуск, в процессе попивая какао. Сидящий за его плечом Свобода тоже с любопытством просматривал заголовки.

И тут Северус зашёлся в сильном кашле.

Свобода испуганно закричал:

— Сев, ты в порядке?! Позвать Твикси?

Борясь с приступом, Северус отрицательно потряс головой и наконец смог восстановить дыхание. Вытерев глаза платком, он выпрямился и наградил газету злым взглядом.

— Лучше? Я уж думал, ты сейчас лёгкие выкашляешь, — обеспокоенно проурчал ястреб. — Что случилось? Не в то горло попало?

— Нет. Вот, почему я чуть было не подавился насмерть. Эта проклятая Рита Скитер снова вцепилась в Хагрида. Мерзкая стерва готова на всё, лишь бы привлечь читателей, ей наплевать на то, что её откровения могут разрушить чью-то репутацию, — сунув газетный лист Свободе под клюв, он громко прочёл:

 

ЛЕСНИЧИЙ ХОГВАРТСА РАСКРЫТ!

РУБЕУС ХАГРИД — ПОЛУВЕЛИКАН!

 

Из тайного источника стало известно, что у Рубеуса Хагрида, лесничего Хогвартса, преподающего в школе Уход за магическими существами, не совсем простое прошлое. Его мать-великанша Фридвульфа умерла, когда Хагриду было три года, оставив его на попечение его отца-мага. Тем не менее остаётся только гадать, что же перенял от великанши её сын, проявляющий странную склонность брать под своё заботливое крыло разных зверей, в том числе и опасных монстров? Рубеус Хагрид — неудачливый волшебник, который был исключён из Хогвартса на третьем курсе при весьма подозрительных обстоятельствах, а также был на какое-то время заключён в Азкабан, хотя позднее его имя было очищено…

 

— Нет! — воскликнул Свобода. — Сев, если Амбридж увидит это… Она взбеленится! Ты же знаешь, как она относится к таким, как Хагрид. Она ненавидит полу-людей.

— Да, знаю. Но, боюсь, мы мало что можем сделать. Дамблдора нет, она вольна делать, что хочет. Уверен, она придёт в восторг от этой информации и использует её для того, чтобы немедленно уволить Хагрида.

Свобода издал пронзительный крик горечи.

— Но это так несправедливо, Сев! Неужели ничего нельзя сделать?

— Я бы рад, но нет. Разве что проявить сострадание, если это всё-таки случится.

— Как же бесит, чёрт побери! — громогласно заявил Свобода, невольно сжав когтями плечо мастера зелий.

Северус вздрогнул.

— Следи за когтями, ястреб. Я не горю желанием снова заниматься самоисцелением.

— Ой! Прости.

Северус допил какао, хотя после статьи Скитер напиток показался ему горьким.

— Пойдём в зал. За завтраком как раз узнаем реакцию Амбридж. Если она ещё не прочла газету, Хагрид будет там. Если прочла… его место будет пустым.

В Большой зал они направились вместе. Свобода опередил Северуса и завис у двери, ожидая, когда волшебник откроет её. Проскользнув внутрь, он устремился прямо к преподавательскому столу и устроился на спинке стула, на котором обычно сидел зельевар. За столом находились только Помона и Минерва, лица у обоих были очень серьёзными.

— Северус, ты уже читал утреннюю газету? — с несчастным видом спросила Спраут.

— Да, Помона. Читал, — ответил Снейп, садясь на своё место. — Но читала ли её она?

— Не знаю, — пробормотала Минерва. — Но ведь прочтёт, в конце концов. Бедный Хагрид! Он так старался быть хорошим учителем и примером для студентов, но теперь эта параноидальная фурия, скорее всего, уволит его.

Скоро прибыла госпожа Высший инквизитор, облачённая в очередной уродливый тёмно-фиолетовый костюм, который Свободе очень захотелось «украсить» помётом. Усевшись, Долорес постучала ложкой по стакану, и на столе появились подносы, полные еды.

Снейп почти ни к чему не притронулся — желудок скрутило в несколько узлов после проклятой статьи. Он украдкой поглядывал на Амбридж, у которой сегодня было на редкость хорошее настроение.

Скоро к ним присоединились другие профессора, и Северус со страхом отметил, что Хагрида среди них нет. Неужели это уже произошло?

Он вяло ковырял вилкой бекон с яйцами, чувствуя, как желудок стягивает ещё сильнее.

— Кхе-кхе! — откашлялась Долорес. Если бы она только знала, как это притворное покашливание раздражало весь преподавательский состав. — Перед тем, как мы вкусим этой превосходной пищи, я должна сделать объявление. Из-за некоторых особенностей личности Хагрида и его неподходящих преподавательских методов я вынуждена отстранить его от должности учителя Ухода за магическими существами. Этот предмет теперь будет вести профессор Граббли-Плэнк, — она кивнула рукой в сторону сероволосой ведьмы с выразительным подбородком, которая сидела на месте Хагрида. Все другие преподаватели, за исключением Снейпа, дружески поприветствовали её.

Сжав зубы, Северус уставился в свою тарелку, чувствуя, как внутри закипает гнев. «Лицемерная гарпия! Уволить учителя из-за расы! Что бы я только ни дал за то, чтобы проклясть тебя к чертям». Он не уделил Вильгельмине никакого внимания, хотя не имел ничего против неё. Но он был слишком расстроен увольнением своего наставника, чтобы заводить разговор о погоде с кем-то, кто только что заменил его.

— Сев, я к Хагриду, — сказал ему на ухо Свобода.

— Иди. Встретимся там, когда у меня закончатся утренние занятия.

Когда тень летящего ястреба скользнула по преподавательскому столу, Амбридж тут же вздрогнула и, поморщившись, спросила:

— Куда эта… птица направляется, Северус?

— На охоту, — коротко ответил тот, с удовольствием узрев, как Инквизитора вновь пробила дрожь.

 

После окончания второго урока по зельям, Северус отправился к своему наставнику. Он нашёл Хагрида, Клыка и Свободу на улице — лесничий, держа в руке приманку, наблюдал за тем, как Свобода гоняет по лугу зайца.

Наконец птица нанесла смертельный удар, и заяц обмяк в когтях хищника. Ястреб уже готов был вцепиться клювом в добычу, но Хагрид свистнул, помахав приманкой, и Свобода оставил тушку в покое, позволив Клыку отнести её хозяину.

— Умница, Свобода, — одобрительно сказал Хагрид, пока ястреб уминал крупный кусок куриной печени. Клык тоже не остался без угощения. Погладив собаку, лесничий засунул мёртвого зайца в большой кожаный мешок, висящий на его боку. Он обернулся, когда услышал тихие шаги Северуса, и Свобода, оставив приманку, уселся на плечо профессора.

— Привет, Северус. Мы тут со Свободой обед ловили. Я собираюсь стряпать охотничье рагу, так что присоединяйся, если захочешь.

— Он опечален, но не истерит, как Трелони, — отрапортовал ястреб.

Северус кивнул, затем мягко спросил.

— Как ты, старый друг?

— Ничего так, — ответил Хагрид. — Ты, наверное, уже слышал, что Амбридж уволила меня из-за мамы.

Выражение лица мастера зелий стало напряжённым, чёрные глаза гневно сверкнули.

— Она не имела никакого права! Если она уволила тебя из-за твоих предков, то чем всё это в итоге закончится? Что мешает ей уволить меня следом за то, что я полукровка? Или Чарити Бербидж за то, что она маглорожденная? Я чувствую себя узником под гильотиной.

Хагрид вздохнул и легонько похлопал Северуса по плечу.

— Всё хорошо. Она насытила свой голод, ещё и Дамблдора выгнала. Этого ей хватит на время.

— А как же ты? Она уволила хорошего учителя всего лишь из предрассудков.

Полувеликан вздохнул и почесал бороду.

— Я, в общем-то, ожидал этого с того самого дня, как ей дали власть над школой. Немногие будут терпимо относиться к таким, как я. К полу-людям.

— Дураки они! Ты лучше, чем почти все чистокровки, которых я знаю! — горячо возразил Северус.

— Точно! — согласился Свобода.

— Северус, не кипятись ты так. Есть более важные вещи, чем работа, знаешь ли. По крайней мере, у меня всё ещё есть крыша над головой, друзья, с которыми можно поговорить и о которых надо порой позаботиться. Это намного больше, чем есть у многих. Больше, чем есть у неё, готов поспорить.

Тёмные глаза зельевара замерцали. Он коротко кивнул.

— Пошли, Северус, у меня что-то в горле пересохло, пока мы тут охотой занимались. Мне бы сейчас не помешала чашечка чая. Хочешь тоже?

— Не откажусь, — согласился Северус и последовал за лесничим в его избушку. Смирение его друга, спокойно принявшего свою долю, остудило пыл мастера зелий, позволив ему снова взять контроль над своими эмоциями.

Пока они пили чёрный бохайский чай с хлебом и с маслом, Свобода решил отомстить Амбридж за то, что произошло.

 

Следующим утром из комнат Инквизитора понеслась череда ругани и проклятий.

— Мой лучший комплект кружевных мантий из Оверни испоганила проклятая птица!

Раздалось несколько громких ударов, словно кто-то швырнул туфли в стену.

— Винки! — прогремела Долорес.

Хлопок.

— Вы звали, госпожа? — спросила дрожащая с головы до пят эльфийка.

— Посмотри! Только посмотри на мой гардероб! — возопила ведьма. Половина одежды в самых разных оттенках розового была разбросана на полу и испачкана птичьим помётом. — Я только что вернулась со встречи с министром и вот что обнаружила! Весь мой гардероб… обкакан!

— Госпожа, какой ужас! Винки постарается всё исправить!

— Уж постарайся, а не то исправлять придётся твою голову! — прорычала Амбридж.

Винки, испуганно пискнув, щёлкнула пальцами, и парадная мантия в руках Амбридж мгновенно приобрела чистый опрятный вид.

— Вот, госпожа! Одна готова! Винки сделает остальное.

— Хорошо, займись делом! И я хочу узнать, как это случилось! Каким образом птица сумела проникнуть в мои апартаменты?

— Винки понятия не имеет, как, госпожа. Винки вообще ничего не знает, — и, собрав одежду, эльфийка исчезла из спальни, оставив пыхтящую от злости Амбридж в одиночестве.

 

Новость о том, какая катастрофа постигла гардероб Амбридж, скоро облетела всю школу. Студенты перешёптывались и тихо посмеивались всякий раз, когда ведьма проходила мимо, разглядывая её внешний облик в поисках какого-нибудь… пятна. Когда Падма и Парвати Патил пошли навестить Трелони в её башне, то позже доложили, что у предсказательницы случился приступ конвульсивного смеха, когда они рассказали ей о трагедии нынешней главы Хогвартса.

Даже Северус не смог сдержать усмешки, хотя не преминул наградить своего фамильяра строгим взглядом.

— Надеюсь, ты никак не причастен к этому её… фиаско с гардеробом.

Ястреб на взгляд Северуса не ответил, увлечённо продолжая чистить перья.

— Хмм… а, это. Поделом ей.

Снейп от комментариев воздержался, хотя безразличное поведение ястреба вызывало подозрения. Всё же, доказательств того, что его фамильяр снова напроказничал, у него не было, так что Северус решил пока что поверить ему.

Кроме того был ещё кое-кто, о ком следовало поволноваться. А именно — о Поттере, которого спустя полтора месяца так и не нашли.

— Где же прячется это мальчишка? Скорее всего, он находится достаточно близко к замку, чтобы возвращаться сюда за едой, но в то же время достаточно далеко, чтобы его не нашли, — раздражённо пробормотал он, ткнув пальцем в страницу Ежедневного пророка, все заголовки которого касались исчезновения Мальчика-который-выжил.

 

КУДА ТОЛЬКО ПОДЕВАЛСЯ ГАРРИ ПОТТЕР?

 

ПРОПАВШИЙ ИЛИ НАРУШИТЕЛЬ? ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЮНОГО МИСТЕРА ПОТТЕРА СТАВИТ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ В ТУПИК.

 

— Срок, установленный Амбридж, скоро истечёт. К тому времени я должен найти мальчишку, или его, в конце концов, выкинут из школы за неоправданное отсутствие.

Услышав это, Свобода прекратил своё занятие.

«Точно. Вот чёрт, я и забыл про это. Значит, мне уже надо искать способ, как превратиться обратно… и поскорее. Я только надеюсь, что Северус поймёт и простит меня за моё притворство. Если бы только всё было иначе между нами… Если бы только мне не пришлось решаться на такое… Хмм, продолжаем в том же духе? Если бы только Дамблдор не придумал фальшивое пророчество, если бы только мои родители не умерли, если бы только Вольдеморт снова убил себя сам».

Он остервенело продолжил чистить свои перья, глубоко в душе зная, что какой бы выбор он ни сделал, ему в конечном итоге будет чертовски больно, и он никак не сможет это изменить.

 

Теперь, когда слухи об исчезновении Гарри вспыхнули с новой силой — хотя в самой школе они никогда и не утихали — Рон с Гермионой решили, что надо бы связаться с тем, кто совершенно точно скучает по Гарри так же сильно, как и они, и у кого, возможно, будут идеи, как найти их пропавшего друга. Первым о Сириусе вспомнил Рон, сказав как-то, что тот, должно быть, с ума сходит, сидя взаперти в доме на площади Гриммо и гадая, что же происходит с остальными, и с Гарри в частности.

— Гермиона, мы должны написать ему. Может быть, он скажет что-нибудь дельное. Он ведь учился здесь, наверняка у него было много потайных мест в замке и на его территории. Может, он рассказал о каком-то из них Гарри.

— Да. Думаю, стоит попробовать. Учителя в поисках пока не преуспели, и это очень пугает меня, Рон. Вдруг он… поранился? Или потерял память, или ещё что-нибудь случилось? Возможно, нам стоит поискать в магловских больницах. Вдруг там будет кто-то, подходящий под описание Гарри.

— В магловских больницах? Но как бы его туда занесло?

— Если человек не знает, кто он, его отправляют именно туда, — объяснила она. — Может, Гарри… ну скажем… по какой-то причине вернулся через камин к своим родственникам, и случился какой-то несчастный случай…

Рон покачал головой.

— Не знаю, Гермиона. Странно это звучит. Давай вначале напишем Сириусу, узнаем, что он думает, ладно?

Так они и поступили. Содержание составили вместе, а письмо написала Гермиона, поскольку обладала более красивым почерком. Письмо они отправили с совой Рона — Сычиком, и начали взволнованно ждать ответ.

Два дня спустя пришло письмо Гермионе Грейнджер без обратного адреса, и после занятий Рон с Гермионой уселись читать письмо вместе, обрадованные, что Блэк ответил им. Сириус писал, что находится на грани нервного срыва, гадая, что же случилось с его крестником, к тому же Дамблдор твёрдо запретил ему покидать фамильный дом, чтобы отправиться на поиски Гарри. Его единственной связью с внешним миром были газеты, которые ему каждое утро приносил Люпин. Он предложил поискать в Визжащей хижине. Может, Гарри спрятался в ней, а никто даже не догадался посмотреть там, поскольку о Хижине говорилось, что она полна привидений.

Рон подумал, что это гениальная идея, но Гермиона возразила:

— Макгонагалл проверяла Хогсмид.

— Знаю, но вдруг она пропустила Хижину?

— Невозможно. Она в этом отношении дотошна.

— Ну мы же ничего от этого не потеряем.

И они решили наведаться в Визжащую хижину в следующие выходные.

Они также рассказали Сириусу, что все профессора, в том числе и Снейп, постоянно прочёсывают Хогвартс и его земли, пытаясь обнаружить хотя бы какую-то зацепку, которая помогла бы найти Гарри.

Сириус ответил, что Снейпу бы он ни за что не стал доверять.

 

В школе он постоянно зависал с компанией слизеринцев, которые в итоге стали Пожирателями смерти. Откуда нам знать, может, он всё ещё поддерживает связь с ними. Его самого чуть не осудили, но Дамблдор поручился за него, и они спустили его с крючка. Мне он не нравится, никогда не нравился. Он вечно шнырял вокруг, пытаясь доставить нам неприятностей. До сих пор не могу поверить в то, что они сделали его проподавателем! Хорошая шутка! Он, кстати, до сих пор использует разные красивые словечки, пытаясь выдать себя за образованного аристократа? Ха! Я прекрасно знаю, где он родился — в какой-то Йоркширской дыре, сын глупого магла и слизеринской ведьмы, которые никогда толком не могли свести концы с концами. Когда он только приехал в школу, он говорил как придурок из северных краёв. Мы с Джеймсом всегда дразнили его за его акцент.

 

Прочитав эту часть, Рон начал истерично хихикать. Гермиона же нахмурилась.

— Что в этом забавного — насмехаться над человеком за его произношение? — неодобрительным тоном сказала она.

— Да ладно, Гермиона! Это ведь Снейп, кому какая разница?

— Это неправильно. Он не виноват в том, что родился и рос там. Кроме того, теперь он разговаривает нормально. Должно быть, он долго работал над тем, чтобы говорить без акцента. Сириус бы подумал, прежде чем насмешничать.

— Ну, а я считаю, что он прав. Я тоже не доверяю Снейпу, что бы там ни говорили Дамблдор и Хагрид. Он всегда вёл себя мерзко с Гарри. Что, если из-за него Гарри исчез?

— Не думаю. Снейп спас его на первом курсе. Зачем бы он это делал, если хотел причинить ему вред.

— Ты думаешь, что, если он профессор, значит, он идеален.

— Нет же! Я просто говорю, что в твоей логике есть изъян.

— Кому есть дело до логики? Я говорю, что Сириус прав, и что Снейп, скорее всего, причастен к исчезновению Гарри.

Гермиона фыркнула.

— И как ты докажешь это, Рон?

— Он ублюдок, которого не любит никто, кроме слизеринцев.

Гермиона раздражённо закатила глаза.

— С тобой иногда просто бесполезно говорить! — она встала и сунула письмо в сумку. — Пошли, нам уже пора в кабинет директора.

— А? Зачем?

— Наказание отбывать, балда!

— Ой, точно. Я и забыл.

— Честное слово, Рон! Ты бы и мозги забыл, если бы они не были внутри твоей головы! Идём! А то Амбридж ещё снимет баллы за опоздание.

 

В тот вечер наказанием было эссе длиной в три фута на тему соблюдения школьных правил. Кроме того нужно было перечислить все декреты, изданные Амбридж, и пояснить, почему этих декретов надо придерживаться. Задание было настолько скучным, что Рон в процессе чуть не уснул, и даже Гермионе пришлось сдерживать зевоту. Но, по крайней мере, Амбридж больше не применяла кровавое перо, занервничав после выговора от членов Попечительского совета.

К тому времени, как старосты сдали эссе, было уже десять часов вечера. Оба практически засыпали на ходу. Стоило только Амбридж разрешить им уйти, как Рон буквально вихрем вынесся из кабинета.

Гермиона же не стала торопиться, аккуратно укладывая перо и чернила в свою объёмистую сумку. Пришлось немного повозиться, чтобы уместить чернильницу так, чтобы та не опрокинулась. Вынув тетрадь и пару запасных кусочков пергамента, она не заметила, как уронила на пол письмо Сириуса.

Устроив, наконец, чернильницу так, как надо, Гермиона вернула на место книги и, коротко бросив: «Спокойной ночи, профессор», удалилась. Презрение презрением, но вежливое отношение к учителям ей прививали с малых лет.

Амбридж фыркнула, затем привела лежащие на столе бумаги в порядок и поднялась, дабы привести свой офис в порядок перед уходом. Взмахом палочки она отправила парты, за которыми ранее сидели провинившиеся студенты, обратно в классную комнату.

И тут заметила на полу кусок пергамента.

— Это что? Любовное послание? — развернув письмо, она прочла его, и её дряблое лицо медленно расплылось в улыбке, выражающей поистине дьявольский восторг.

«Вот как… У Снейпа тёмное прошлое. Бывший Пожиратель, значит? Ну-ну».

Она довольно потёрла руки. Наконец-то. Теперь уж великий и могучий Северус Снейп падёт пред ней на колени. А вместе с ним и этот его проклятый фамильяр.

Сжимая в руке письмо, она подошла к камину и, назвав адрес, бросила в огонь летучий порох.

— Долиш, мне нужны данные по Северусу Снейпу. Всё, что затрагивает его сотрудничество с Пожирателями в прошлом.

— Зачем вам это, Долорес? Снейп никогда не был осуждён.

— Неважно. Давай их сюда! — рявкнула Амбридж.

— Ждите.

Через пару минут он вернулся, держа в руках маленькую папку, которую протянул ведьме.

— Вот. Хотя мне всё-таки непонятно, зачем оно вам. Это история стара, как Иерусалим.

— Больше нет, — усмехнулась Амбридж. Отойдя от камина, она раскрыла папку и начала читать.