Исцеляя душу (джен)

В субботу у нас не было уроков, поэтому после завтрака я долго еще валялся в кровати, читая книжку, а пообедав, пошел в библиотеку писать эссе по трансфигурации. Драко заворчал было, что не стоит так рано садиться за домашнюю работу — все воскресенье впереди, но все же согласился со мной, что лучше сделать все обязательные дела, чтобы потом быть совершенно свободным.

Мы заняли место в своем излюбленном углу. Вскоре к нашему столу подошли Невилл, Гермиона и, как ни странно, Рон. Еще более странным мне показалось, что рыжик стал старательно листать книжки, выискивая информацию по применению эликсира Виггенвельда. С каких пор этот лентяй-гриффиндорец начал так усердно заниматься, да еще и столь нелюбимыми им зельями? Заинтригованный, я наклонился к уху Невилла и шепотом спросил:

— Ты не знаешь, что это с Уизли?

— А что? — Невилл глянул на строчившего что-то в пергаменте рыжика и с недоумением уставился на меня.

— Да так, ничего, — я пожал плечами.

— Мальчики, а давайте потом погуляем, — предложила Гермиона. — Погода просто восхитительная.

Мы охотно согласились: солнце так светило в высокие окна замка, что усидеть в мрачных каменных стенах было невозможно. Рон промолчал, но, когда мы закончили эссе и поставили книжки обратно на полки, он тоже свернул свой пергамент и двинулся за нами.

— Уизли! — едва выйдя из библиотеки, недобро прищурился Драко. — Ты чего тут забыл?

Рыжик как-то пришибленно глянул на нас и, не ответив, поплелся прочь.

— Что это с ним? — удивился Драко. — Я еще и сказать-то ничего не успел.

— Он уже несколько дней такой ходит, — озабоченно сообщила Гермиона. — Не разговаривает ни с кем, даже с нами.

— Рон! — не успев даже подумать, позвал я. — Пойдем с нами гулять.

— Ты что, Гарри? Вспомни, как он в Большом зале на тебя… — зашипел Драко. Но Гермиона и Невилл поддержали меня, и Малфой смирился. Ребята подхватили хмурого Уизли под руки и поволокли к выходу, а я и мрачный Драко пошли следом.

* * *

После обеда Снейп отнес Люпину новую порцию противоядия. Морщась, оборотень проглотил противную жидкость и вернул зельевару пустой флакон:

— Спасибо, Северус.

— Неважно выглядишь, — заметил Снейп, внимательно глядя на осунувшееся лицо Люпина. Тот с силой потер ладонями бледные щеки:

— Да, как всегда перед обращением.

— Тебе не пора в Визжащую хижину? — спросил зельевар. — Не забывай — тут дети, а даже с противоядием ты все равно опасен.

— Я помню, Северус, как раз собирался уходить, — устало ответил Люпин. — Знаешь, меня укусил оборотень, когда я был совсем маленький. Родители перепробовали все для моего исцеления, но в те дни таких лекарств, как сейчас, еще не было. Зелье, которое ты готовишь для меня, делает мои превращения менее болезненными. Раньше я царапал и грыз самого себя, потому что был заперт в хижине, где некого было кусать. А теперь твое зелье помогает после трансформации сохранять разум, и я очень тебе благодарен.

— Оставь свои благодарности, — грубовато ответил Снейп. — Я забочусь вовсе не о тебе. Будь моя воля, ты не вышел бы из какого-нибудь подвала до конца своих дней.

Люпин только грустно улыбнулся и молча вышел из кабинета вслед за зельеваром.

* * *

Выйдя из замка, мы зажмурились: не по-осеннему яркое солнце болезненно хлестнуло по глазам, привыкшим к полутьме хогвартских коридоров. Немного проморгавшись и вытерев набежавшие слезы, я спросил:

— Куда пойдем?

Драко пожал плечами, ему было все равно, где гулять, как, впрочем, и Невиллу, не говоря уж о Роне. Гермиона встряхнула гривой каштановых волос:

— Давайте сходим к Визжащей хижине. Говорят, там раньше было полно привидений, и они часто выли, особенно по ночам.

— Ночью тебя никто не выпустит из замка, — проворчал Драко. — Чего в такую даль тащиться? Что мы, привидений не видали?

— Ну, Драко! — возмутилась Гермиона. — Это же интересно! Вдруг там какая-то тайна?

Малфой скептически фыркнул:

— Как же, тайна! Вляпаешься в какую-нибудь историю — мало не покажется!

— Ой, только не говори, что испугался! — насмешливо протянула девочка, озорно сверкая карими глазами.

— Я не трус! — вскипел Драко. — Но и не глупец, чтобы соваться туда, где тебе башку оторвут. Призраки призраками, а вдруг там действительно что-то другое, более опасное?

— Так давайте узнаем! — Гермиона была полна решительности.

— Гриффиндорка! — бросил Драко с каким-то презрительно-снисходительным выражением лица. — Вы, львиное семейство, готовы в любое пекло лезть, не раздумывая. Лонгботтом, а ты что молчишь? Ты же тоже гриффиндорец!

Невилл пожал плечами и застенчиво сообщил:

— Вообще-то я хотел на Пуффендуй.

— Тебе подошло бы, — оценил Драко и вздохнул, наткнувшись на нетерпеливый взгляд Гермионы: — Ну, ладно, ладно, хижина так хижина.

Не спеша, наслаждаясь солнечным теплом, мы двинулись к Визжащей хижине.

* * *

Ремус шел по подземному ходу. Обостренные перед близкой трансформацией чувства остро реагировали на каждое изменение вокруг. Люпин слышал, как где-то далеко внизу, под сводами подземной пещеры, захлопала крыльями проснувшаяся летучая мышь. Несмотря на почти полную темноту, он видел каждый камешек, каждую щепку на полу.

Воспоминания о прошлом навалились на него с новой силой. Много лет назад, узнав про волшебников, он очень боялся, что из-за своей болезни не сможет попасть в магическую школу. Кому из родителей понравится, если его ребенок будет учиться рядом с опасным зверем? Однако директор Дамблдор решил эту проблему. В тот год, когда Ремусу пришло время приехать в Хогвартс, рядом с Визжащей хижиной была посажена Гремучая ива. Волшебное дерево с мерзким характером надежно защищало лаз в подземный ход, ведущий в хижину. Накануне полнолуния Ремуса отправляли туда, и он мог пережить трансформацию, не причиняя никому вреда.

Люпин поморщился: превращение было очень болезненным, но хуже боли оказалась мучительная тяга к убийству. Он почти не осознавал себя в образе волка, однако желание вонзить клыки в живую плоть, ощутить на языке горячую кровь помнил очень хорошо.

Волчье противоядие значительно облегчило это состояние, и Люпин не кривил душой, когда благодарил Снейпа. Зельевар не принял его благодарности. Впрочем, Ремус не обижался: слишком много зла причинили они Снейпу в годы их учебы, чтобы тот так легко это забыл.

Вспомнив о проделках Мародеров, Люпин усмехнулся: да, они часто зло и опасно шутили над мальчишкой-слизеринцем, но надо отдать тому должное — он никогда не просил пощады и ни разу не оставил их выходки без ответа. И хотя Снейп был один, а Мародеры всегда действовали вчетвером, он не давал им спуску, так что со временем они научились даже по-своему уважать его, поскольку они отваживались нападать только всей компанией, а Северус безжалостно расправлялся с ними в одиночку, с истинно слизеринской хитростью выслеживая каждого из них.

* * *

Оборотень поднялся по старой скрипучей лестнице в небольшую комнатку и осмотрелся. С того времени, когда он был здесь в последний раз, ничего не изменилось: та же куча рваных матрасов в углу, кровать с жалкими остатками балдахина, даже сломанное пианино осталось тут. Все было так, как Люпин помнил, разве что пыли стало больше: похоже, после отъезда Мародеров сюда никто не заглядывал.

Ремус посмотрел на стены, испещренные глубокими следами от когтей. Если не считать превращений, то, пожалуй, он был тогда счастлив, как никогда. Впервые у него были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Джеймс Поттер, отец этого мальчика-слизеринца Гарри. Они придумали нечто такое, отчего трансформации Ремуса оказались самыми счастливыми днями его жизни — они сами стали анимагами. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Как животные — они составляли компанию своему другу. Ведь оборотни опасны только для людей…

Люпин грустно вздохнул. Из их теплой компании остался он один: Джеймс и Питер погибли, Сириус сгинул в Азкабане. Теперь некому будет скрасить ему часы трансформации. Благо, что Снейп не отказался сварить противоядие. Хотя мог. Ведь он едва не погиб после выходки Сириуса и вряд ли горел желанием помочь чуть не убившему его оборотню. Однако же помог.

Люпин снял свою потрепанную мантию. Время было на исходе, осталось всего несколько часов, и тело уже начала охватывать знакомая боль.

* * *

Мы прогулялись по берегу Черного озера и при мягком свете заходящего солнца подошли к Визжащей хижине.

— Интересно, почему ее так называют? — пробормотал Драко, вглядываясь в темные стены хижины без малейшего признака окон.

— Жители деревни слышали какой-то шум, завывания и думали, что это бушуют особенно неистовые призраки… — тут же выскочила с информацией все-всегда-знающая Гермиона. — Даже теперь, когда в доме уже много лет все тихо, люди опасаются приближаться к нему.

— Ну, конечно, — скривился Драко. — Люди опасаются, а мы, как придурки, приперлись прямо сюда.

— Да ладно тебе, Драко, — примирительно сказал Невилл. — Нас пятеро, в случае чего, отобъемся, а не сможем, так убежим. К тому же Гермиона сказала, что тут давно уже никто ничего не слышал, так что, может, призраки покинули это место.

В удивительно быстро сгущавшихся сумерках хижина выглядела зловещей тенью. Я поежился:

— Жутковато как-то. Пока солнце светило, было не так мрачно.

— Возле Гремучей ивы есть вход в хижину, — неожиданно заговорил молчавший до сих пор Рон. — Мне братья рассказывали.

Мы тут же забыли про темноту и свои страхи, любопытство толкало вперед. Обойдя хижину, мы пошли к Гремучей иве.

— Не подходите близко, она дерется, — предупредил Рон.

Рыжик был прав. Едва мы появились рядом, дерево замахало ветками, со свистом рассекая ими воздух. Внизу, у самого ствола я увидел что-то темное.

— Вон лаз! — воскликнула Гермиона. — Только как нам туда попасть? Ива запросто убить может.

Рон уже тащил какую-то длинную палку:

— Фред и Джордж говорили, что на стволе ивы есть выступ, если на него нажать, она перестанет двигаться.

Пыхтя, он вытянул руки, крепко сжимая конец палки, и стал тыкать ею в дерево. Я не видел в темноте никакого выступа, но, видимо, он там все-таки был, и Рон умудрился попасть в него, потому что ветки ивы вдруг застыли. Мы с опаской проскользнули под ними и очутились у черного зева лаза.

* * *

— Слушайте, вы серьезно собрались туда лезть? — занервничал Драко. — Совсем ополоумели? Уже темно, и ужин скоро.

— Проголодался? — фыркнула Гермиона.

— Нет! — сердито огрызнулся Драко. — Просто если мы опоздаем, то вам Маккошка ничего не сделает, а нам декан по первое число всыплет!

Я с удивлением почувствовал, как вздрогнул и тяжело задышал рядом со мной Рон. Отступив от чернеющей под стволом присмиревшей ивы дыры, рыжик пробормотал:

— Наверное, ты прав, Малфой, нам надо вернуться.

Драко от изумления не нашелся, что ответить, а Гермиона рассерженно топнула ногой:

— Тогда я одна пойду, раз вы такие трусы!

Не успели мы опомниться, как девочка бесстрашно нырнула в черный зев лаза.

— Гриффиндорка! — простонал Драко.

— Я тоже пойду! — решительно заявил Невилл. — Гермиону нельзя бросать одну.

Надо ли говорить, что под иву полезли мы все? Я понимал, что в случае чего декан с меня и Драко шкуру спустит, но и Невилл прав: нельзя девчонку одну оставлять.

Мы очутились в узком, усеянном обломками камня и веток коридоре. Было темно, только впереди мелькал огонек: Гермиона зажгла люмос. Мы тоже наколдовали себе огоньки и осторожно двинулись вперед.

Конечно, не будь мы вместе, уже давно каждый из нас сбежал бы отсюда, но впятером мы чувствовали себя намного храбрее. В крови бушевал адреналин, и даже у Рона азартно сверкали глаза. Было одновременно и страшно, и интересно: что там, в этой таинственной хижине?

Не знаю, сколько мы бродили в этом темном коридоре. Но вот в подрагивавшем свете наших люмосов появилась старая лестница с деревянными, потрескавшимися от времени ступеньками. Гермиона подняла повыше свою палочку, вглядываясь в терявшуюся во тьме верхнюю площадку, и прошептала:

— Ну что, идем?

Но не успела она поставить ногу на первую ступеньку, как прямо у нас над головами раздался дикий вопль. Мы оцепенели. Однако жуткий звук больше не повторялся, и Гермиона ступила-таки на лестницу. Вот безрассудная девчонка! На самом деле, истинная гриффиндорка!

Прокравшись по поскрипывающим ступенькам, мы очутились в небольшой пыльной комнате, в которой рядом с кучей рваных матрасов пораженно застыл… профессор Люпин.

* * *

Ремуса скрутил первый приступ боли, и он, не выдержав, громко взвыл. К счастью, продлилось это недолго, судорога отпустила, Люпин, тяжело дыша, подошел к пыльным матрасам: трансформация переносилась легче в лежачем положении.

Повернувшись, Ремус замер: в дверях стояли пятеро первокурсников и ошеломленно смотрели прямо на него.

— Профессор Люпин? — первой опомнилась девочка. — Вы слышали жуткий вой, профессор?

Ремус вздрогнул. Приближалась вторая волна боли, а эти неразумные дети и не думали уходить.

— Убирайтесь! — прохрипел Люпин, изо всех сил сдерживая крик.

— Профессор?!

* * *

Мы не успели ничего сообразить. Профессора Люпина вдруг выгнуло дугой. Он упал навзничь на матрасы, прижав кулаки к бокам. Каблуки ботинок заскребли по деревянному полу. Жуткий вой вырвался из груди учителя. Мы были в ужасе. Что происходит?

Как всегда, Гермиона пришла в себя раньше всех:

— Надо помочь профессору!

— Как? — прохрипел я, не отводя глаз от метавшегося по рваным матрасам Люпина. — Откуда ты можешь знать, что с ним такое? Ты же не колдомедик!

— Какая разница? — тряхнула головой девочка. Она была бледной, как мел, но ее карие глаза горели решимостью. — Ему плохо и больно!

Профессор вдруг замолчал и через минуту поднялся на ноги, очень медленно, очень осторожно. Его глаза приобрели яркий оранжевый оттенок, черный зрачок стал вертикальным, как у кошки.

— Профессор? — пискнула Гермиона.

Но я видел, что это нечто уже не было нашим учителем. Прямо у нас на глазах пальцы на руках существа странным образом поменяли свою форму, ногти удлинились, превращаясь в огромные острые когти. Лицо приобрело звериные черты, челюсти выдвинулись и стали похожи на волчьи, с длинными желтоватыми клыками. Мне даже показалось, что фигура Люпина стала выше и больше… Хотя нет, не показалось. Рубашка на плечах существа вдруг затрещала, в прорехах появилась кожа, покрытая густой темной шерстью. Минуту спустя перед нами стоял огромный свирепый волк с мощными лапами, по величине сродни львиным, широкой мордой и острыми зубами.

— Оборотень… — тихо ахнул Драко.

Родившийся зверь упругим и сильным прыжком кинулся к нам. Опомнившись, мы с воплями ужаса ринулись прочь. Правда, у Невилла хватило соображения захлопнуть дверь комнаты. Мы понимали, что такая хлипкая преграда вряд ли надолго задержит жуткую тварь, в которую превратился профессор, но несколько секунд у нас все же было.

Спотыкаясь, налетая в темноте на стены, натыкаясь друг на друга, мы неслись по коридору, а за спиной у нас выл и с грохотом ломился в дверь огромный монстр.

* * *

Снейп был обеспокоен и зол одновременно: Драко и Поттер опять пропустили ужин. Также отсутствовали трое гриффиндорцев — Грейнджер, Уизли и Лонгботтом. Однако Минерва спокойно ужинала, словно не ее учеников не хватало за столом в Большом зале.

— Минерва! — прошипел Снейп. — Где твои выкормыши?

— О чем ты? — удивилась Макгонагалл. Снейп возмущенно фыркнул и, отвернувшись, жестом подозвал слизеринского старосту. Тот, выслушав декана, ушел опрашивать учеников, потом вернулся и доложил все, что узнал.

От услышанного Снейп на секунду окаменел, потом сорвался с места и, не обращая внимания на удивленные взгляды преподавателей и учеников, выбежал из зала. К изумлению всех, Дамблдор тоже рванул за зельеваром, проявив прыть, фантастическую для его более чем почтенного возраста.

Директор не успел догнать своего молодого коллегу, уже скрывшегося за гулко хлопнувшей входной дверью, однако его должность позволяла ему аппарировать в замке, чем он и воспользовался, перехватив Снейпа у ворот.

— Северус!

— Это все вы! — зельевар кипел от злости и… Дамблдор удивленно моргнул, ясно разглядев в яростном взгляде черных глаз панику. — Вы его взяли на работу! Этого проклятого оборотня!

Снейп взвился в воздух и черной молнией метнулся в сторону Визжащей хижины. Несмотря на охватившую Дамблдора тревогу, он все же не мог не восхититься своим зельеваром: летать самостоятельно, без каких-либо приспособлений, мог только по-настоящему сильный маг.

* * *

Задыхаясь, мы выскочили наружу, но не успели далеко отбежать от ивы, как услышали за спиной торжествующий рык. Гермиона споткнулась, мы налетели на нее и, упав на траву, застыли, в ужасе глядя на медленно приближающегося оборотня.

— Профессор Люпин? — дрожащим голосом позвала Гермиона. Монстр только зарычал, сверкая оранжевыми глазами.

Мы уже прощались с жизнью, когда какая-то черная тень буквально упала с неба между нами и волком. Я с изумлением узнал Снейпа. Ничего себе, наш декан умеет летать без метлы?

Оборотень вдруг замер, как-то неуверенно зарычав. Снейп молча показал рукой на иву, все также закрывая нас собой. Волк опять заворчал, но я заметил, что неистовый огонь в его оранжевых глазах погас. После нескольких секунд колебаний оборотень повернулся и, повинуясь жесту зельевара, полез обратно в подземный ход.

Рядом с нами с тихим хлопком появился Дамблдор. Снейп кивнул на иву, и директор отправился вслед за оборотнем. Декан повернулся к нам. В свете взошедшей луны его лицо выглядело устрашающе. Впрочем, ледяной голос пугал не меньше:

— В мой кабинет! Все пятеро!

Ослабев от пережитого, мы покорно поплелись в подземелья. Ничего хорошего в кабинете Снейпа нам, похоже, не светило, уж слишком разъяренным выглядел наш декан.