Избранный Силой: сны о былом (джен)

Он заснул в своем маленьком закутке на Эндоре, мечтая о блаженном забытье хотя бы на несколько часов, а очутился в странном месте, подобного которому ему не приходилось видеть никогда ранее, даже в голонете, даже в своих самых фантастических снах. Где-то в глубине сознания какая-то часть Люка понимала, что он спит и видит до ужаса реалистичный сон, однако все его ощущения говорили об обратном…

Огромные, уходящие далеко ввысь декоративные колонны из черного блестящего камня с высеченной на них искусной резьбой. Стены, украшенные различными барельефами на батальную тематику, повествовавшими о великих победах древних воителей. Пол из того же черного отполированного до блеска камня с таинственными узорами, складывающимися в художественные орнаменты и символы на неизвестном языке. А возле самой дальней от входа в эту черную залу стены стоял массивный трон, украшенный хищно поблескивающими в лунном свете алыми драгоценными каменьями. От него исходили настолько опасные и предупреждающие возмущения в Силе, что молодой джедай даже и не рисковал приближаться к символу чьего-то могущества. В этом месте было темно, однако благодаря прозрачному потолку, сквозь который были видны необычайно яркие, но чужие звезды и светящаяся, как небольшое солнце, луна, позволяли молодому пилоту без труда более-менее все здесь разглядеть.

Но вот что странно: Люк видел эту комнату как-то не так, что-то странное было в ней. Сначала ему показалось, будто у него просто-напросто двоится в глазах, а потом, приглядевшись, джедай понял, что видит её в двух вариантах одновременно. В одном перед Скайуокером предстала зала во всем своем блеске и великолепии, выглядя так, будто её только что покинули дроиды-уборщики. В другом варианте — будто над дворцом, в котором располагался тронный зал, кто-то устроил ковровую бомбардировку, причем не меньше, чем лет сто назад. Не сразу он догадался, что видит это место одновременно в блеске своей славы и величия и в период запустения и забвения. Что из этого прошлое, а что настоящее или, быть может, будущее, юный Скайуокер даже и не представлял. Но тем не менее, несмотря на нынешнее плачевное состояние залы, в ней каждый камень, будь он целый или разрушенный, ощущался в Силе как нечто лениво разлегшееся в темноте и с интересом за ним наблюдающее.

Наблюдающее и оценивающее его по каким-то своим мерилам.

Молодой джедай поежился — ему здесь не нравилось.

Он стал пленником собственного сна.

Огромные двустворчатые двери залы, до этого наглухо закрытые, внезапно распахнулись. Обернувшись, главный и он же единственный джедай Альянса увидел, как сквозь проем в комнату вскользнули какие-то тени, казалось бы, сотканные из самого настоящего черного дыма. Откуда он взялся, если здесь и гореть-то нечему было, Люк не знал.

По спине незваного гостя будто строем промаршировал батальон мурашек — сон начал откровенно пугать его, превращаясь в кошмар.

Следом за тенями в зал деловито вошел мальчик лет десяти в старой, сильно поношенной одежде, по крою чем-то напоминающее то, что носили фермеры на Татуине. То, что когда-то носил и сам Люк.

Скайуокер пригляделся — этот ребенок с любознательными ярко-голубыми глазами и золотистыми волосами казался маленьким ангелочком и был странным образом ему знаком. От него исходило ощущение чего-то до боли родного, чего-то такого домашнего, что у него невольно защипало в глазах. Он не знал, кто этот мальчик, но с удивлением для себя осознавал, что уже был готов любой ценой защищать его ото всех бед.

Меж тем ребенок пробежал мимо молодого джедая, даже не заметив его, взлетел по ступеням и, ничуть не смущаясь, с ногами забрался на черный трон. И к большому изумлению Люка, тот безропотно принял такое издевательство над собой! Казалось, трон был даже рад тому, что на него взгромоздился этот малыш.

И тут же странные черные тени уплотнились, материализуясь во что-то чуждое и зловещее, и вот уже по каменным плитам, подметая пол своими черными балахонами, к трону мрачно и целеустремленно шагают пять фигур, по виду и ощущениям в Силе неприятно напомнивших Люку о ныне почившем Императоре.

Ситхи — с ужасом осознал молодой джедай. Он машинально схватился за световой меч и только потом с отчаянием осознал, что ничего не сможет сделать, никак не сможет помешать служителям Темной стороны Силы причинить вред мальчику, ему оставалось только бессильно наблюдать, судорожно сжимая пальцы в кулаки. Не желая видеть смерть малыша, которого он уже считает родным, Скайуокер закрыл глаза, с ужасом ожидая гудения лайтсейбера.

Однако время шло, а световые мечи никто так и не активировал. Вместо этого кто-то хриплым голосом с шипящими интонациями проворчал:

— Итак, ты снова здесь, мальчишка. Зачем ты явился на этот раз?

— Я пришел попрощаться, Аржанта, — печально вздохнув, ответил ребенок.

— Энакин, неужто ты собрался умирать? — с мрачным юморком поинтересовалась какая-то седовласая ситхская дама.

Услышав знакомое имя, младший Скайуокер вздрогнул и подбежал ближе, до боли в глазах всматриваясь в детские черты, ища подтверждение тому, о чем робко шептало сердце… и он его нашел. На черном троне сидел десятилетний будущий ужас галактики и, беспечно болтая ногами, мило беседовал с ситхами.

Неужели ему представилась возможность узнать, каким был в детстве его отец?

Но учитывая то, что он уже успел узнать, абсурдность разворачивающихся перед его глазами действий разила наповал. Но это же сон — напомнил сам себе Люк. Чего еще ждать от выверта воспаленного сознания?

— Нет, тетя Трея, — отрицательно мотнул головой мальчик и тут же с восторгом в голосе добавил: — Утром я уезжаю на Корусант, чтобы стать джедаем!

— Еще лучше! — выдохнул сквозь зубы еще один ситх в небрежно накинутом на голову капюшоне, не скрывавшем чуть вытянутой багровой маски с т-образным визором, сквозь прорези которой хищно блестели желтые глаза.

— Страшно подумать, чему эти выкидыши Светлой стороны Силы научат ребенка! — возмутился другой.

— Эй-ей, полегче, Шакна, я, например, на свою выучку не жалуюсь, — прошипел названный Аржантой, активируя световой меч.

— Говори-говори, джедайское отродье, — отмахнулся его оппонент, откидывая капюшон и включая свой клинок.

Завязалась потасовка. Не похоже было, что ситхи собрались драться всерьез — так, выпускали пар, но для не имевшего особого опыта в подобных сражениях Люка выглядело это со стороны все равно эффектно. Остальные адепты Темной стороны привычно отошли к трону и с любопытством принялись наблюдать за ходом поединка из первого ряда.

— И вот так почти всегда, — тяжело вздохнув, прокомментировал Энакин, ставя локоть на подлокотник трона и подпирая щеку кулачком. — Интересно, им когда-нибудь надоедают эти разборки?

— Мы — ситхи, ребенок, — философски пожал плечами сидящий на последней ступеньке перед троном мужчина мощного телосложения, — постоянная борьба и желание идти наперекор судьбе есть часть нашей сущности. Если ситх перестанет идти вперед, перестанет ставить перед собой недостижимые цели и пытаться их добиваться — он умрет, растворится в Великой Силе.

— Но, Экзар, разве вам никогда не хочется покоя? — полюбопытствовал будущий Дарт Вейдер.

— Покоя? — хохотнул его собеседник. — Нет, это ты не по адресу, ребенок. По части покоя это тебе к джедаям. «Нет эмоций — есть покой», — процитировал ситх. — Любимая сентенция, со временем превратившаяся в жизненную позицию всего Ордена. Звучит красиво и пафосно, если не вдаваться в подробности.

— Но что в этом плохого? — не понимал его отец, и Люк в этом вопросе был с ним полностью солидарен. Помнится, магистр Йода цитировал ему это изречение едва ли не каждый день, сидя у него на шее, как раз в перерывах между ударами деревянным посохом по макушке и очередными порциями убойного супчика.

— А то, что покой этот со временем становится вечным, — с презрением протянул Экзар. — И тогда приходит время для следующей мудрости: «Смерти нет — есть Великая Сила».

Видя, что Энакин все еще ничего не понимает, впрочем как и примостившийся поближе к отцу Люк, в нелегкое дело просвещения обоих Скайуокеров вмешался другой ситх — тот самый, что посчитал, что для ребенка обучение в Храме Джедаев на Корусанте хуже смерти.

— Вот скажи мне, малыш, ты же любишь свою маму? — присев на ступеньку рядом с Экзаром, мягко спросил он, так и не сняв своей багровой маски.

— Конечно! — возмущенно воскликнул тот. — А как же иначе? Она ведь моя мама!

— Это просто замечательно, Эни, никто тебя за это не осуждает, — миролюбиво произнес ситх. — А теперь представь себе, что, став джедаем, ты должен будешь перестать её любить, более того, в Ордене тебя просто не поймут, если все будет иначе.

— Но почему? — побледнев, спросил мальчик — судя по всему, он уже не особо хотел становиться джедаем.

Следует отметить, Люк был с ним солидарен. Если то, что говорят эти ситхи, правда, то он бы точно не выдержал обучения в Храме Джедаев.

— Потому что привязанности — это цепи, которые удерживают адептов Светлой стороны Силы от исполнения своего долга, — ласково взъерошив будущему ситху волосы, пояснила седовласая дама, которую его отец называл Треей. — Как ты будешь нести мир и спокойствие галактике, если все твои мысли заняты дорогими тебе людьми?

— А что, нельзя ну… как-то совмещать и то, и другое? — испуганно спросил Энакин, все больше убеждаясь, что быть рабом на Татуине не так уж и плохо.

— Увы, никак, малыш, — пожал мощными плечами Экзар.

— По мнению магистров Ордена, любое колебание, сомнение или страх ведут на Темную Сторону Силы…

— Заметь, говорится это всегда с огромной долей пафоса и обязательно с большой буквы, — презрительно фыркнул Аржанта, на миг отвлекшись от сражения, чем тут же и воспользовался его противник, выбив меч у него из рук.

— Одни старые пни говорят, а другие — молодые лопухи — их и слушают, заучивая Кодекс до звездочек перед глазами — вот и получаются, в большинстве своем, дроиды с лайтсейберами. Нормальные джедаи долго не живут: либо их убивают, либо они не выдерживают и становятся темными, — горько проговорил ситх-просветитель.

— Спасибо за разъяснения, Реван, — грустно поблагодарил его ребенок, без особого интереса наблюдая за тем, как лишившийся лайтсейбера ситх Силой призвал клинок и со все неутихающим воодушевлением бросился на противника.

— Не за что, малыш, — небрежно отмахнулся адепт Тьмы, но, даже не видя его лица, Люк со стопроцентной уверенностью мог сказать, что тот просто смущен. Более того, он рад делиться своими знаниями и опытом с его отцом.

Маленький Скайуокер вздрогнул и на мгновение стал прозрачным, став похожим на Бэна, когда тот являлся ему после смерти.

— Ой, меня мама будит, мне пора просыпаться! — воскликнул будущий Темный Лорд, вскакивая с трона. — Спасибо тебе, Экзар, — коротко поклонился он мощной фигуре у трона, — спасибо тетя Трея, — повторил он поклон перед ситхской дамой, — спасибо всем! — махнув рукой на мгновение отвлекшимся от сражения мужчинам, скороговоркой воскликнул он уже на полпути к дверям.

Фигура мальчика начала постепенно терять плотность, становясь все более и более прозрачной, пока, наконец, совсем не растворилась во мраке ночи.

— Да пребудет с тобой Сила, Энакин Скайуокер, — едва ли не хором произнесли Реван с Треей, и никто, кроме Люка, не услышал, как Экзар тихо пожелал того же самого, но Дарту Вейдеру.

— Жаль, что на утро он, как обычно, ничего не вспомнит, — печально вздохнул, как оказалось, слишком много знающий ситх, покачав головой. — Ему бы это очень пригодилось.

— Кун, ты что-то знаешь о будущем этого ребенка? — насторожилась Трея.

— Я вижу лишь туманные образы, сулящие большие перемены в галактике. Но одно я знаю точно: Энакин станет либо посредственным джедаем, либо — великим ситхом, равного которому не было за всю историю существования обоих Орденов, — поделился Экзар, — однако какой бы путь ни выбрал юный Скайуокер, на каждом из них его поджидают океаны боли: и физической, и душевной, только где-то чуть больше, а где-то чуть меньше. И ни вы, ни я не в силах помешать этому. Мы всего лишь призраки великих Лордов, которых изредка навещает Избранный, увы, наше время уже прошло. Нравится нам это или нет.

— Неужели все так плохо? — полюбопытствовал владелец стильной маски, названный Реваном.

— Боюсь, все будет только хуже, учитывая характер нашего Избранного, — вздохнул Экзар.

...Ситхи говорили что-то еще, но постепенно их голоса начали становиться все тише и тише, сознание начало куда-то от него уплывать…

Люк почувствовал, будто куда-то падает и…

…очнулся в своей комнатушке.

...

Молодой джедай сел на жестком лежаке, что служил ему постелью, и дрожащими руками схватился за виски — чувствовал он себя так, будто только что несколько раз подряд Силой вытаскивал свой крестокрыл из болот Дагоба, а тот при этом усиленно сопротивлялся.

Его начали посещать странные сны и видения с тех пор, как он вернулся со Звезды Смерти. Каждый миг, едва Люк закрывал глаза, ему чудились какие-то смутные тени, незнакомые звезды, старые корабли, вспышки лазерных мечей и совершенно чужие ему люди, среди которых постоянно мелькало лицо чем-то похожего на него молодого русоволосого мужчины с обаятельной улыбкой и добрыми ярко-голубыми глазами. За последние две недели это был первый сон, что Люк смог досмотреть от начала и до конца. И хотя он оставил больше вопросов, чем ответов, Скайуокер был рад увидеть отца хотя бы так, пусть даже в таком глупом и нелепом сне, как этот.