Сердце Астории (гет)

Казалось, длинный деревянный стол, стоящий во дворике моего нового дома, готов был разломиться пополам от огромного количества аппетитно выглядящих угощений, приготовленных Молли. Несмотря на такую заботливую подготовку, торжество, посвящённое моему возвращению к обычной жизни (да и вообще, жизни), лишь с большой натяжкой можно было назвать весельем. Военные трудности и потеря Фреда явно охладили страсть семейства Уизли к шумным застольям.

Для меня это были только слёзы Молли и Джинни и повторяющиеся слова о том, как все рады, что моё сердце бьётся. Оставалось лишь мысленно поправлять, что сердце-то не моё, и обнимать каждого подошедшего в ответ. Я, наверное, плакала бы навзрыд, уткнувшись кому-нибудь в плечо. Но осознавала, что сейчас испытываю столько же желания пролить слёзы, как и во время глубокой комы в своей белой палате.

Немного успокоившись, все уселись за заранее накрытый стол. Лишённые привычной суматохи, посиделки в основном заключались в тихих разговорах, а моё участие в них ограничилось удовлетворяющим всех ответом на вопрос, как я себя чувствую. Никто, кроме троих, за этим столом не знал о моей неспособности эмоционально отреагировать на всё происходящее; да и те трое пытались вычитать на моём лице хотя бы намёк на изменения.

Купер так и не смог посоветовать ничего дельного. Более того, после разговора с Гарри он без стука залетел в палату и долго отчитывал меня за то, что я не рассказала ему о возникших неприятностях. В конце концов он, неохотно опираясь на предположение Джинни о «лёгком побочном эффекте», напутствовал проводить больше времени с близкими и отпустил. Целитель обещал позже прислать ко мне своих коллег для осмотра и «более глубокой диагностики». Несмотря на обещание, тогда рухнула первая колонна, подпирающая крышу моих надежд избавиться от состояния ледяной статуи.

Я подняла голову и наткнулась взглядом на Джорджа. Он ещё несколько секунд смотрел сквозь меня, затем едва заметно тряхнул головой, избавляясь от оцепенения, и натянуто мне улыбнулся. Склонна предположить, что мы с ним подверглись самым серьёзным изменениям под рукой войны. И я даже не берусь утверждать, чьё положение предпочтительнее.

Неожиданно сквозь деревья пролился яркий голубой свет. Все разговоры притихли, и наш с Джорджем зрительный контакт был разорван. Взоры устремились вглубь леса.

— Извините, — сдавленно произнёс Гарри, встал из-за стола и поспешил к источнику света.

Подождав, пока все вспомнят, о чём говорили, или подберут новую тему для обсуждения, я практически незаметно поднялась и пошла за Гарри. Только Рону пришлось сделать знак, что всё нормально, и взгляд Джорджа по пути в лес я чувствовала спиной.

Видимо, Гарри ушёл довольно далеко, поэтому я прислонилась к одному из стволов, освещаемых луной, чтобы подождать. Наконец, отодвигая со своего пути мешающие ветки, он приблизился ко мне.

— Патронус из Министерства?

— Да, — вздохнул Гарри. Я только сейчас заметила, насколько уставшим он выглядит. — Личных границ и приватной жизни для авроров не существует.

— Ты всегда можешь поговорить с Бруствером или взять отпуск. Я уверена, есть такое правило, которое позволяет…

— Нет, Гермиона. Я там только-только обосновался, не время искать лазейки и качать права.

У меня, конечно, было что возразить, но дуновение прохладного ветра заставило сделать глубокий вдох и замолчать об Аврорате.

— Так жаль, что я пропустила целое лето, — протянула я.

Ответом мне был лишь шелест травы под ногами.

— Гарри?..

Его профиль выдавал глубокую сосредоточенность; стало понятно, насколько трудно будет пробиться в его сознание со своими вопросами.

— С чем пожаловал министерский патронус, если не секрет? — поинтересовалась я, слегка дёргая Гарри за рукав.

Он взглянул на меня так, словно впервые увидел. Потом покачал головой, разгоняя мысли.

— Да нет, вроде не секрет, — ответил он, нахмурившись. — Передал сообщение о срочной операции в Малфой-мэноре.

— Зачем? — удивилась я. — Что-то произошло? Кажется, Люциуса посадили в Азкабан сразу после того, как утихла…

— Странно, — перебил меня Гарри. — Патронус не сказал ничего дельного. Для простого сообщения, по-моему, патронус — это слишком.

Действительно странно. Мне казалось, Нарциссу и Драко решили оставить в покое.

Вчера Джинни принесла мне в палату пачку «Воскресных пророков», подводящих итоги тех недель, которые я провела в глубоком сне. Так вот, ни в одном из них не было ни одного упоминания о Малфое-младшем. Даже о Люциусе писали всего два раза: когда утвердили дату его суда и когда он занял одну из камер Азкабана. По сравнению с этой аристократической семьёй, героиня войны, лежащая в коме с новым сердцем в груди, была настоящей знаменитостью.

— Гарри… — аккуратно начала я, заранее зная ответ, — можно я пойду с тобой?

Он озадаченно приподнял брови.

— Гермиона, у нас и недостаёт людей. Но ты уж точно не можешь участвовать во всём этом.

— Здесь мне должно быть обидно, — заметила я, почувствовав, однако, только приглушённый импульс где-то глубоко внутри.

— Извини. Ты же знаешь, я не это имел в виду, — поспешно оправдывался Гарри. — Ты же всё знаешь, — добавил он с улыбкой.

— Ладно. Забудь.

Наш дальнейший путь до дома прошёл в молчании. Я хорошо понимала, что Гарри теперь неизбежно почувствует уколы совести за не такие уж, если быть честной, обидные слова.

— Кажется, торжество сворачивается, — я кивнула на мистера Уизли, уменьшающего длинный стол до размеров обычного, кухонного.

— Правильно, мне тоже пора.

— Когда отправляетесь?

— Через три часа собираемся в атриуме, — устало отозвался Гарри.

— Мерлин Всемогущий… Ты можешь остаться у меня, подремать хотя бы пару часов…

— Нет, спасибо, Гермиона. Джинни сейчас в слишком расстроенных чувствах, лучше доставлю её до дома и буду уверен, что всё нормально.

— Вообще-то слабо верится, что Джинни может пропасть куда-нибудь во время аппарации, но ладно, как хочешь. Главное, старайся хоть иногда отдыхать.

Гарри неправдоподобно кивнул.

— Сладких снов, Гермиона, — тихо произнёс он.

— Удачной операции, Гарри, — ответила я, зная, что пожелание спокойной ночи прозвучит для него по меньшей мере — шуткой. — Пойду попрощаюсь с остальными.

* * *

Уже четвёртый час я ворочалась без сна, путаясь в неприятно тёплых простынях. Тело ныло от усталости, а царство Морфея всё не принимало в свои объятия. Походы на кухню за стаканами воды лишь ненадолго отвлекали от тщетных попыток заснуть. Меня вновь затягивали мысли о том, у кого отняли сердце, которое теперь бьётся внутри меня; все предположения обрисовывались яркими красками воображения, уже готового к показу ночных снов. Кошмаров.

Я в пятый раз встала с кровати и распахнула шире окно, пытаясь справиться со странной одышкой. Холодный ночной воздух, однако, совсем не помог.

— Акцио, одежда, — я направила волшебную палочку на стул у кровати.

Быстро натянула подлетевшие джинсы, футболку и кофту и обула старые кроссовки. Наплевала на то, что надвигался рассвет, а мои ноги еле меня держали. Не всё ли равно, что оттуда, куда я собиралась, меня, скорее всего, сразу же вышвырнут. Лишь бы убраться подальше от образов бледных девушек, раздирающих тонкими пальцами дыры с окровавленными краями у себя на груди.

Я набрала целый кулак летучего пороха и, наклонившись, шагнула в камин.

— Малфой-мэнор!