Лучшая ведьма Хогвартса (гет)

Попасть в Мунго было несложно. Кричер бдил, невидимый для «охотниц на Гарри Поттера», и очень быстро на руках у Сириуса оказался список из полутора дюжин девиц, пытавшихся приворожить его крестника. Прочитав, Гарри даже не нашёлся, что сказать. Там была Джинни, к которой он настолько привык относиться как к младшей сестрёнке, что до сих пор — несмотря на предупреждения Сириуса! — не принимал всерьёз её намерение выйти за него замуж. Там были Ромильда Вейн с третьего курса Гриффиндора и Мелисса Бишоп, семикурсница из Равенкло. Там обнаружилась, к полнейшему ужасу Гарри, даже Паркинсон! Хорошо ещё, что Сириус, поразмыслив и посоветовавшись с целителями Мунго, отказался от предложения вовсе не пить блокирующее зелье. Две капли вместо положенных трёх, и ослабленный адский коктейль сделал своё дело — не в смысле, что Гарри начал пускать слюни по целому гарему сразу, но организм взбунтовался и попытался самостоятельно избавиться от лишних компонентов в крови. Пришлось перетерпеть симптомы довольно сильного отравления, но дело того стоило.

Жаль только, вопрос с нападением на Гермиону так и остался открытым. Круг подозреваемых, конечно, сузился, но не настолько, чтобы принимать какие-то публичные меры. Впрочем, Сириус демонстративно, с полным соблюдением протокола, от имени рода Блэк уведомил семьи девушек, что отныне конкретно им в отношении Гарри Поттера не светит ничего при любых обстоятельствах.

Чего уж точно не ожидали ни Гарри, ни Сириус, так это что целители из Мунго заодно разберутся со знаменитым шрамом. Сказать по правде, лечение оказалось не слишком приятным — голова у Гарри просто раскалывалась от боли, даже зелья не помогали, зато потом! Во-первых, шрам пропал, как не бывало! Никто больше не будет пялиться на его лоб — то есть, наверное, какое-то время будут, удивляясь, куда делось «главное украшение» Мальчика-Который-Выжил, но это в школе. А вот по Косой аллее теперь можно гулять спокойно! Особенно, как подсказала помощница Сметвика, если что-то сделать с причёской и очками. К большому сожалению Гарри, исправить зрение в Мунго не могли. Зато оказалось, это умеют делать магглы — совсем простая операция, и прощайте, очки! Правда, такую операцию делали только совершеннолетним, но ещё несколько лет Гарри потерпит, не беда. А пока можно просто сменить круглую оправу на прямоугольную и слегка затемнить стёкла, маскируя цвет глаз. Удивительно, как меняют лицо такие простые меры!

Во-вторых, едва Гарри достаточно пришёл в себя, как выяснилось, что в его голове заметно прояснилось. Исчезли накатывавшие временами приступы раздражительности, мир стал ярче и как будто светлее, и гораздо легче стало колдовать. А Сметвик обрадовал сообщением, что магическая сила ещё вырастет — оказывается, незалеченный след от тёмного проклятия тянул из него магию. Сметвик вообще так ругал Дамблдора, МакГонагалл, мадам Помфри и даже Сириуса, что Гарри аж заслушался и постарался запомнить несколько особенно цветистых оборотов. Сириус краснел, бледнел и скрежетал зубами— ну да, он ведь хотел ещё летом отвезти Гарри в Мунго, но у них всё время находились какие-то более срочные дела. Но сам Гарри всё равно лишь безоблачно улыбался — мало ли, что там было раньше? Главное — сейчас ему хорошо! Хотя, что на Дамблдора лучше не полагаться и не слишком ему верить, он запомнил. Всё-таки Гарри был довольно злопамятным и даже в какой-то мере мстительным, хотя старался эти свои качества не проявлять. Хотя вон, бабушка Вальбурга считает, что это вовсе даже достоинства, а не недостатки!

И наконец, в-третьих… Гарри толком сам не понял (а объяснять подробно ему отказались), но Сметвик предположил — и Гарри тут же вспомнил подтверждения из своих школьных приключений! — что по этому шраму Волдеморт мог его найти. А если вспомнить и слова Дамблдора, и, что гораздо важнее, случай с Квиррелом и то пророчество Трелони, которое Гарри слышал собственными ушами, такой маячок ему вовсе даже ни к чему! Уж если этот тип снова вернётся — совсем не хочется изображать из себя мишень и постоянно сигналить «я тут, приди и убей меня!» Нет, он, конечно, не против когда-нибудь встретиться с убийцей родителей, но на своих условиях, и уж точно не в ближайшее время! После парочки летних учебных дуэлей с Сириусом и сражения с драконом Гарри весьма трезво оценивал свой боевой уровень. Куда ему против взрослых тёмных магов!

Отдельную радость доставил визит МакГонагалл.

Декан приходила как раз за день до того, как разобрались с его шрамом. Она вошла в палату вместе с целителем Сметвиком и прямо с порога спросила:

— Мистер Поттер, как вы себя чувствуете? Бал через три дня!

— Мадам, а почему вы спрашиваете его, а не целителя? — сладко, так сладко, что Гарри аж страшно стало, проворковал Сметвик. — Или надеетесь, что ваш студент проникнется вашими проблемами и сбежит недолеченным? У нас здесь не Хогвартс, правила для всех едины.

— Мистер Сметвик, не надо инсинуаций! Дисциплина в Хогвартсе поддерживается на высоком уровне. А мистер Поттер должен открывать бал вместе с другими чемпионами.

— А вы, мадам, должны поддерживать порядок во вверенной вам школе, раз уж директору не до того. Вы ведь не только декан, но и заместитель директора, я ничего не путаю? Причём на деле, а не на словах. Студенты вашего факультета серьёзно пострадали. Вы уже нашли тех, по чьей вине это произошло? Дисциплина у них, — как будто про себя, но достаточно внятно проворчал Сметвик, — конечно!

— Послушайте, господин целитель, — количеству яда в голосе МакГонагалл мог бы позавидовать и сам Снейп, — мы сейчас обсуждаем вашу работу, а не мою. Поппи сказала, что у мистера Поттера отравление любовным зельем. Я достаточно долго работаю в Хогвартсе, чтобы знать: во-первых, эта проблема вполне по силам школьной целительнице, и во-вторых, она решается максимум за два дня. И это в самом худшем случае!

— А в какие сроки решается проблема последствий недопустимого для детей контакта с дементорами, вы тоже мне расскажете? А практически не леченный укус василиска? Или вы вместе с мистером Дамблдором считаете, раз феникс поплакал, всё прошло? Смею вас заверить, мадам, вы глубочайшим образом ошибаетесь. Феникс — это спасение от смерти, скорая помощь, как говорят магглы. Категорически не заменяет дальнейшего лечения и реабилитации. Впрочем, что говорить о мистере Дамблдоре — по его милости Поттер тринадцать лет носит в себе тёмное проклятие, высасывающее магию. Как ещё сквибом не стал! Видимо, исключительно забота о благополучии ребёнка помешала уважаемому председателю Визенгамота доставить этого самого ребёнка в Мунго. Я, мадам, не рвусь учить ваших студентов, не рвитесь и вы лечить моих больных. Бал прекрасно обойдётся без мистера Поттера. Всего вам доброго. Лиза, проводи мадам на выход!

— Но… позвольте, какое проклятие?! О чём вы?

— А вот это уже конфиденциальная информация, которую я вправе открыть лишь опекуну мистера Поттера. Вы опекун?

— Я его декан!

— Как его декан, вы три с половиной года имели возможность обратить внимание на проблемы мальчика и хоть что-то предпринять. Мадам, у меня нет времени с вами препираться, меня ждут больные.

— Пойдёмте, профессор. — Гарри показалось, в голосе Лизы, помощницы Сметвика, мелькнуло затаённое злорадство. МакГонагалл поджала губы и вышла, очень ровно держа спину. И лишь от дверей, спохватившись, всё-таки пожелала:

— Выздоравливайте, мистер Поттер.

— А это правда, насчёт василиска? И дементоров? И что я мог стать сквибом? — поинтересовался Гарри, когда шаги МакГонагалл затихли в глубине коридора.

— Подозреваете, мистер Поттер, что я мог и приврать? — Гарри не понял, спросил это Сметвик всерьёз или в шутку, но на всякий случай замотал головой и быстро объяснил:

— Я просто удивился.

— Видишь ли, Гарри, — Сметвик придвинул к его кровати стул и сел на него «верхом», — Дамблдор может быть сколь угодно великим волшебником, председателем Визенгамота, победителем Гриндевальда, но он не целитель. Никто ведь не отрицает, что Уинстон Черчилль был великим политиком, правда? — Гарри неуверенно кивнул. — Но, полагаю, никто не доверил бы ему лечить даже банальную детскую простуду, не говоря уж о чём-то серьёзном.Волшебники более универсальны, чем магглы, но и у нас есть понятие «специализация». Ни один по-настоящему разумный волшебник не станет шутить жизнями близких, пытаясь приготовить сложное зелье, если он не мастер-зельевар. Или зачаровать дом, если он не мастер чар и рун. Дамблдору стоило бы постараться, чтобы в его школе дети не встречались с василисками и дементорами, но если уж такая встреча произошла, не ему определять, нуждается ли ребёнок в лечении.

— А Гермиона тоже встречалась с василиском, — спохватился Гарри. — Она лежала окаменевшая, пока не созрели мандрагоры и Снейп не приготовил зелье.

— О да, — фыркнул Сметвик, — твоя подруга рассказывала и об этом тоже. Снова Дамблдор во всей красе: пусть дети остаются окаменевшими несколько месяцев, но передать их в Мунго — Мерлин упаси! Ведь за те два дня, что понадобятся на лечение, о происшествии могут узнать журналисты! Мы проверили мисс Грейнджер и уже вызвали на обследование остальных пострадавших. К счастью, профессор Спраут отменный мастер своего дела, и её мандрагоры высочайшего качества. А Снейп хоть и отвратительный учитель, но прекрасный зельевар. Иначе во внутренних органах могли остаться следы окаменения.

Когда Сметвик ушёл, Гарри вспомнил своё возвращение из Тайной комнаты. Слёзы феникса не дали ему умереть, но, очевидно, целитель прав: это помощь, спасение, но не лекарство. Он ведь тогда едва на ногах держался и чувствовал себя отвратительно. Просто привык не обращать внимания на такое — тётя Петунья никогда не считала болезни племянника поводом о нём позаботиться.

«А Джинни после встречи с Волдемортом и после того, как она целый год была одержима и чуть не умерла, Дамблдор посоветовал в качестве лекарства выпить горячего шоколада», — вдруг вспомнил Гарри. Да, Сметвик целиком и полностью прав — лучше бы директору не пытаться изображать целителя!

К Рождеству Гарри признали более-менее здоровым и отпустили, велев, правда, до самого возвращения в школу пить несколько зелий, полноценно высыпаться и не нервничать. Гермиону выписали всего на день раньше, но Сметвик шепнул по секрету: «Твоя подружка просто не хотела тебя бросать. Цени, парень!» Она зашла к Гарри, прежде чем отправиться к родителям. Вместе с ним ещё раз порадовалась избавлению от шрама, одобрила идею сменить очки и посоветовала не стричься коротко, как он собирался, а, наоборот, слегка отпустить волосы — как у Сириуса. Правда, такая длина считалась «взрослой», но Поттера, как последнего представителя своего рода, никто не упрекнёт за подобную причёску.

— Не будь ты магглорождённой, решил бы, что ты выучила наизусть «Наставления юной ведьме», — усмехнулся Сириус. Гермиона отчего-то покраснела и пробормотала:

— Нет, я не учила её наизусть. Но у меня хорошая память.

— Твоей любимой бабушке она понравится, — подмигнул крестнику Сириус. — Правда, не уверен, что это будет взаимно.

— А я уверен, — чисто из вредности возразил Гарри. — Бабушка Вальбурга интересно рассказывает, а Гермиона любит узнавать новое.

На самом деле Гарри не был так уж убеждён, что Гермиона и мадам Вальбурга Блэк проникнутся, как говорят в кино, взаимной симпатией. Но никто не мешает надеяться, правда? К тому же он, со своей стороны, очень постарается сгладить возможные неприятности. Он, в конце концов, любит обеих! Так он и сказал, уловив откровенно встревоженный взгляд Гермионы, и не сразу понял, отчего та вдруг покраснела до самых ушей, а Сириус рассмеялся. Неловкий момент сгладил вошедший Сметвик, велевший мисс Грейнджер и «её сопровождающему» прощаться и отправляться, наконец, домой.

Правда, Сириус, выходя из палаты, оглянулся, подмигнул и написал палочкой в воздухе: «Мне уже договариваться о помолвке?»

— Глупости! — крикнул вслед Гарри, но крёстный лишь ещё громче расхохотался.

А Гарри, оставшись один, подумал вдруг, что сам-то он совсем не против, вот только Гермиона… Они ведь просто друзья, правда? Он вспомнил их случайные объятия, когда у Гермионы получилось по-настоящему летать, и другие — после дракона. Вспомнил танцы в пустом классе, свой разговор с Крамом… Нет, стоило быть честным хотя бы перед самим собой: в этом году Гермиона перестала быть для него «просто» подругой. И он ведь уже сказал однажды Сириусу, что спросит у Гермионы, согласна ли она…

Он крепко зажмурился, отчего-то боясь даже мысленно продолжить: «на помолвку». Как бы ни относились к такому волшебники, но Грейнджеры — обычные люди. Гермиона наверняка считает, что сначала мальчик должен за ней ухаживать, оказывать знаки внимания… Что там Лаванда говорила? Подносить сумку и угощать шоколадками? Да и сам Гарри считал, что правильный и логичный порядок действий — сначала взаимная симпатия, может, даже поцелуи, а уже потом помолвка! А у волшебников всё наоборот.

По крайней мере, он пригласил её на бал в Хогвартсе, а потом — в гости в дом Сириуса. Кстати, по меркам волшебников это очень серьёзный шаг. И, если уж быть честным, следовало предупредить подругу, как истолковывается её согласие среди волшебников.

«Я просто у неё спрошу», — пообещал себе Гарри.