Лучшая ведьма Хогвартса (гет)

Платформа Хогсмида осталась позади, поезд набрал скорость, за окном замелькали зелёные луга с белыми ватными шариками овец, каменистые холмы и взгорья. Казалось, этот край так же застрял в прошлом, как весь чопорный и замшелый магический мир. Но первозданную дикость пейзажа вдруг нарушала автострада или железные столбы линии электропередач, и волшебство развеивалось: жители этих мест не писали перьями на пергаменте, в их домах стояли телевизоры, а труд хозяек облегчали пылесосы и микроволновки, а не волшебные палочки.

— И всё же Лондон мне нравится больше, — пробормотала Гермиона.

— Ну, мы ведь туда и едем, — Гарри притянул её к себе, и Гермиона опустила голову ему на плечо. Запирать купе не имело смысла, ведь единственное развлечение по дороге до Лондона — ходить по вагонам от компании к компании. Где поболтать, где позадираться, где обменяться планами на лето… Социальное взаимодействие, так это называется. И никуда от этого не деться. А если кто-то попытается уединиться, это сразу же станет главной сплетней дня, а то и всего лета. Проще потерпеть до дома.

— Интересно, Малфой придёт сыпать оскорблениями, как всегда? Может, окончательная смерть Волдеморта вправила ему мозги хоть немного?

— Думаешь, там было что вправлять?

Они дружно рассмеялись.

Год назад Гермиона не поверила бы, что можно быть настолько счастливой. Но за этот год многое произошло, да и сама она сильно изменилась. Год выдался тяжелее прежних — или это лишь потому, что дементоры уже подзабылись, и их заслонил Турнир? Но главное — Гарри жив, Волдеморт мёртв, а они с Гарри вместе. Наверное, стоило жалеть о потерянной дружбе с Роном, но Гермиона не жалела: плохая какая-то выходила дружба, односторонняя. Рон любил получать и ненавидел отдавать. Куда делся тот мальчишка-первокурсник, который единственным криво выученным заклинанием вырубил тролля, а потом был готов пожертвовать собой ради друзей? Как будто заколдовали. Хотя, если вспомнить, он и тогда мечтал стать лучше всех, вот только ничего ради этого не делал. Так что… как ни печально признать, всё закономерно. Как говорится, не стоит искать чёрную кошку в тёмной комнате, если её там нет.

— Что-то ты загрустила.

— Задумалась.

— О чём? — выдохнул Гарри ей в волосы, коснувшись губами уха.

— О Роне, — призналась она. — Знаешь, подумала, вдруг он не сам собой так изменился, а кто-то его заколдовал или зельем опоил? А потом подумала, что это я, наверное, просто очень хочу найти оправдания. Потому что обидно терять друга, который дружбе предпочёл собственные амбиции.

— Славы ему не хватает. Ну и попробовал бы мою славу. Жрал бы хоть полной ложкой, мне не жалко!

— Прости, — Гермиона развернулась и обняла напрягшегося Гарри. — Зря я о нём заговорила. Надо просто забыть.

— Ну, по крайней мере, для нас с тобой последствия дружбы с ним не такие катастрофические, как для моих родителей — от дружбы с Хвостом. И ты не права — не надо забывать. А то снова доверишься такому вот…

— Всё равно — Мерлин с ним, с Роном. Лучше… — «Лучше обними меня крепче», хотела онасказать, но тут в гости заглянули Седрик с Чжоу, и разговор ожидаемо свернул сначала на Турнир, а после — на квиддич. Следить за болтовнёй трёх ловцов Гермионе быстро наскучило, она отодвинулась к окну и достала старый номер «Ежедневного Пророка».

«Неожиданный финал… или ожидаемый?»

— Гермиона! Идём скорее со мной! — у ворвавшейся в купе Лаванды нехорошо, по-ведьмовски горели глаза. — И ты тоже, Гарри! Скорей же!

Никак Гермионе не удавалось дочитать эту статью. Будто заколдована! Сначала не получалось оторвать взгляда от скандального колдофото разборки Каркарова с Дамблдором, а затем из раза в раз что-то отвлекало. То свидание с Гарри, то новая шутка близнецов, то сборы на каникулы…

С места сорвались все четверо. Лаванда притащила их к купе, где сидел одинокий и надутый Рон, но войти не дала, а провела мимо. На столе стояли две пустые бутылки из-под сливочного пива, на полу валялись смятые конфетные фантики.

— Это всё близнецы, — быстро полушёпотом объяснила Лаванда. — «Безудержная болтушка» с добавлением зелья правдивости. Я купила у них две порции, в сливочном пиве. Дорого, но дело того стоило! Теперь стойте здесь и слушайте!

И, не дожидаясь вопросов, согласия или возражений, проскользнула в купе.

— Чего это она? — прошептал Гарри.

Ответить Гермиона не успела, хотя что толку будет от её «не знаю»?

— Ро-он, — послышался из купе какой-то почти незнакомый, слишком вкрадчивый и сладкий голосок Лаванды, — пожалуйста-пожалуйста, Рон, повтори ещё раз, что ты говорил?

— Ты красивая, Браун, — голос Рона тоже казался не совсем привычным — будто пьяным. — Я хочу полапать тебя за сиськи, дашь?

Седрик чуть слышно хмыкнул, прижав к себе Чжоу, а та шепнула:

— Насколько я знаю Браун — даст, но не грудь полапать, а по морде.

— Ой, Ронни, не ври! — Лаванда деланно захихикала. — У нас столько красивых девочек. Хотя бы Патил. Или Грейнджер.

— Не-е, их не хочу, — отозвался Рон так возмущённо, будто ему впаривали негодный товар в лавке старьёвщика. — Патил тёмная, мне беленькие нравятся. А Грейнджер слишком умная.

— Это же хорошо, что умная. Я вот ей даже завидую.

— Или я её всё-таки не знаю? — задумчиво протянула Чжоу.

— Тс-с-с, не мешай, потом обсудим, — прошептала Гермиона. Рон уже отвечал:

— Ты что! Мерзкая заучка, вечно всех поучает, будто она лучше всех! И что только Гарри в неё вцепился? Я-то думал…

— Что думал?

В купе повисла тишина. Гермиона сжала руку Гарри в безмолвной просьбе оставаться на месте и слушать дальше. За этот год она достаточно изучила Лаванду, чтобы понимать: та не привела бы их сюда только ради того, чтобы они в сотый раз убедились, насколько сильно Рон не любит «заучку Грейнджер». Повод должен быть намного серьёзней.

— Рон, ты, наверное, выпил слишком много сливочного пива. У тебя здесь ещё бутылка, лучше оставь её на потом.

— Браун, ты красивая, только глупая. Разве бывает много сливочного пива? Я же не девчонка. Дай сюда.

Судя по звукам, Рон выпил залпом не меньше половины бутылки.

— Так что ты думал о Гарри и Гермионе? — напомнила Лаванда.

— После драконов я хотел с ним помириться! Пришёл к нему сказать, как круто он выступил, а эта… эта бобриха! Ты же видела, что она сделала!

— Она переволновалась за Гарри, только и всего.

— Из-за неё Гарри даже говорить со мной не хотел! Подумаешь, ставки, что здесь такого? Все ставили, а она! И тогда перед балом… Гарри должен был пойти с моей сестрой, Джин сварила верное зелье, а я… Проклятие-то оказалось слабеньким. Дин клялся, что верняк, а она уже после каникул вернулась, как была, аж цветёт вся, тьфу. Невеста самого великого Гарри Поттера, фу-ты-ну-ты! И Гарри всё равно бал пропустил…

— А Дин при чём? Ты о нём не рассказывал.

— Да ни при чём он! Он дурак, но не такой дурак, чтобы ссориться с Поттером. Мы просто болтали как-то в Хогсмиде, и он рассказал мне. Верное проклятие его матушки — семейное, можно сказать.

— Погоди, Рон! У Дина мать маггла, он сам говорил!

— Ага-а. Маггла, ещё какая! Чернокожая маггла с Карибов. Только тс-с-с! Там, на Карибах, она уморила своего мужа самой настоящей магией. Вуду, слыхала? А потом удрала через океан от его родни и сделала вид, будто слыхом не слыхала ни о каком-таком волшебстве. Только млч-чи, вот…

Послышался глухой стук, и Гарри рванул в купе. Гермиона ринулась следом, гадая, сумеет ли удержать жениха от убийства. Но всё сделала Лаванда. То есть, она просто не пустила их в купе, сначала встав на пороге, а потом вытеснив в коридор.

— Сонное зелье подействовало. Часа два проспит. Гарри, не надо его сейчас убивать, я придумала месть получше. Идёмте к вам, расскажу.

Естественно, Седрик с Чжоу и не подумали уходить. Гермиона запечатала купе коллопортусом, а Седрик навесил ещё каких-то чар, пояснив:

— Чтобы не подслушали.

— И что это было, Лаванда? — не выдержала Гермиона. Хотя подруга, кажется, только и ждала, чтобы её начали расспрашивать. — То есть я поняла, что именно он меня тогда проклял…

— Убью мерзавца, — коротко и веско перебил Гарри. — Пусть только проснётся. Он должен знать, за что.

— Но как тебе вообще пришло в голову спрашивать его именно об этом?! — продолжила Гермиона. — И почему ты вообще захотела расспросить его под зельем? Чего ради?! Это же Рон, ты сама знаешь, чего он стоит!

Лаванда тяжело вздохнула.

— Мне мальчик из Дурмстранга предложение сделал. Аль-оша Ржевский. Мне он нравится, вот. Он добрый и весёлый. И целуется… — не договорив, Лаванда покраснела и прижала ладошки к щекам.

— И ты молчала! — в лучших традициях хогвартских сплетниц Гермиона всплеснула руками и обняла подругу. — Поздравлять можно?

— Не знаю! Он не болгарин, он русский, а мама говорит, в России скоро будет совсем плохо. Моя мама не предсказатель, как профессор Трелони, но у неё есть способности, так что это правда. А Аль-оша не то чтобы не верит, но… — Лаванда беспомощно пожала плечами. — Я ему предложила переехать к нам, но он не ответил сразу. Сказал, как отец решит. А мой папа…

— Не хочет тебя отпускать? — понимающе кивнула Гермиона.

— Он мне ещё прошлым летом намекал, что неплохо бы породниться с Уизли. Сильный клан, хоть со стороны и не видно — но это как раз то, что папе нравится. Он говорит, всегда безопаснее, когда на самом деле семья сильна, но её не принимают всерьёз. И я весь год присматривалась к ним и всё думала, думала… Близнецы хорошие, но им нравятся девушки из команды. Перси встречается с Пенни, старостой Равенкло. Хотя у них всё не слишком серьёзно. Попытаться-то можно… но мне самой Перси не нравится. Зануда! Остаётся Рон. Но он весь год вёл себя как последняя задница! Я писала папе, а он ответил, что это мальчишеская придурь, вырастет — поумнеет. И я подумала, что надо проверить — ну, узнать точно, что у него на уме. А потом рассказать папе с мамой и думать. Хотя что тут думать! Если сравнивать Рона и Альошу, я б поехала в Россию, не испугалась бы!

— И ты пошла раскручивать его на откровенность, а услышала…

— Что он тебя проклял ради того, чтобы свести Гарри с Джинни. И думал, будто Гарри помирится с ним, стоит лишь поманить…

— Ага, сейчас! — буркнул Гарри.

— И что я ему нравлюсь в том смысле, что хочется затащить меня в чулан для мётел и лапать за сиськи, а жениться он хочет обязательно на богатой. Не то чтобы я бедная, — Лаванда победно усмехнулась, — но Брауны не пускают пыль в глаза. Я хочу, чтобы полюбили меня, а не моё приданое.

— И чего же ты хочешь? — спросила Гермиона.

— Покажу родителям этот разговор — я пока не умею извлекать воспоминания, но папа может. Уверена, этого хватит, чтобы избавить меня от перспективы выбирать между Альошей и Уизли. А остальное… Гермиона, ты пострадавшая сторона, решать тебе. Но я думаю, это воспоминание можно, ну, пустить в оборот. Или прижать им Рона, чтобы даже смотреть больше не смел в твою сторону, или прижать его отца — так будет даже вернее, но это нужен взрослый. И в любом случае, пусть он знает — если вдруг с тобой что-то случится, первым станут подозревать его. За магглорождённую, может, в Азкабан и не посадят, а вот за невесту Поттера — запросто.

— Шантаж — это правильно, — кивнула Чжоу. — Некоторые только его и понимают, и Уизли, похоже, из таких.

— Ну, Джинни извинилась, — справедливости ради заметил Гарри. И тут же жёстко усмехнулся: — Правда, только после того, как глава древнейшего и благороднейшего дома Блэк официально обратился с претензией к мистеру Уизли.

— Вот и пусть снова обратится, — энергично кивнула Лаванда. — В идеале пусть Рона вообще уберут из Хогвартса. Видеть его не могу!

— Я поговорю об этом с крёстным, — пробормотал Гарри, и в его голосе Гермионе почудилось обещание куда больших неприятностей для Рона, чем просто исключение. Но она решила не вмешиваться.