Попаданки на завтрак не остаются (джен)

Переход был долгим и тяжелым. Эомер боялся не успеть, поэтому на привал ночью мы не останавливались, подгоняя уставших лошадей. Местность давно изменилась, степное разнотравье сменилось каменистым нагорьем. В темноте можно было различить темные силуэты гор, лежавших впереди. Звезды постепенно гасли, прощально мигая напоследок, а мой непривычно острый слух уже мог различить звуки далекой битвы. Я тревожно посмотрела на Гэндальфа, зная, что он слышит то же, что и я. Маг кивнул в ответ на мой взгляд и направил коня к Эомеру, что-то настойчиво ему втолковывая. По войску прошла волна, передавая из уст в уста приказ командира — пускать коней в галоп, выжать из них последние силы.

Ветер засвистел в ушах, заставляя пригибаться к лошадиной шее, не обращая внимания на гриву, бьющую по лицу. Мы полетели как камень, выпущенный из пращи умелой рукой. Как один цельный организм, без рассуждений и вопросов. Крики и звон оружия становились все громче, даже воины расслышали их, погоняя коней. Странный азарт наполнил мою душу, сердце стучало о грудную клетку, разгоняя адреналин по крови. Звук могучего рога разорвал воздух, всадники радостно переглядывались:

— Это рог Хорне! Хельм поднялся!

Солнце вставало за нашими спинами, зов десятков рогов разнесся по горной долине, оповещая оборонявшихся о нашем приходе. Войско остановилось на бровке горы, глядя вниз, в каменную чашу, заполненную черным войском. Ворота крепости были распахнуты, и последний отряд, собранный из уцелевших, сражался из последних сил.

— Вперед! — голос Эомера разнесся над войском, подхваченный сотнями голосов. Кони летели вниз, забыв про усталость, роняя тяжелую пену, грызя удила. Страха не было, бесшабашная уверенность в своих силах разлилась по телу, и я звонко засмеялась, вытаскивая из ножен один из своих кинжалов. Воины, скакавшие рядом, скалили зубы в ответ, охваченные тем же предвкушением скорой битвы. Мы врезались в орков, сметая их, как волна смывает песчаный замок. Все смешалось перед глазами: звон стали, крики, орки, люди… Я крепко вцепилась одной рукой в поводья, понимая, что если упаду, то точно не выживу в этой страшной кутерьме. Мое оружие было слишком коротко для боя верхом, поэтому я могла лишь пробираться к крепости, отражая удары и тыкая лезвием в мерзкие морды. Да, с мечом было бы сподручнее, но, во-первых, меча у меня не было, а даже если бы и был, я не знала, умела ли эльфийка, живущая во мне, сражаться на мечах.

Внезапно стало очень тихо. Воины замерли, потрясенно глядя куда-то мне за спину. В глазах орков и людей отражался первобытный ужас. Я медленно повернула голову, вздрагивая от неожиданности: равнина, ведущая в ущелье, превратилась в непроходимый лес. Туман клубился меж корней могучих древних деревьев, листья тихо шевелились, хотя ветра не было. Орки и дунгарцы переводили взгляд с войска на лес и обратно, решая, как быть дальше. Наконец несколько человек не выдержали и бросились в волшебную чащу. За ними побежали и остатки Саруманова войска. Лес принял их, всех до одного, и снова затих. Люди недоуменно переглядывались, не в силах решить, радоваться им или бояться. На их стороне таинственные деревья либо же это новые происки Сарумана и сейчас лес выплюнет новую порцию врагов?

— Эти деревья пришли из леса Фангорна, — звучный голос Гэндальфа пролетел над долиной. — Не стоит его бояться людям, он забрал черные души, — несмелые улыбки начали появляться на измученных лицах защитников крепости и воинов Эомера. — Но заходить туда я бы пока не советовал, — добавил маг.

Я смотрела на окружавших меня людей, пытаясь разглядеть знакомые лица, но пока взгляд натыкался лишь на роханцев. Маг ехал к воротам, и я поспешила за ним, стараясь объезжать тела, разбросанные на земле. Азарт отступил, и все больше накатывало понимание произошедшего. Тошнота волнами подкатывала к горлу, в воздухе стоял жуткий смрад от распоротых животов, от крови и тел, еще дымящихся в прохладе утра. Я старалась смотреть вперед, не думая о тех, кто лежал под ногами моего коня. Еще немного — и я зайду внутрь. А когда выйду, всех уже уберут. Да, надо думать именно так, и тогда тошнота отступит. Вдох-выдох, медленно, через нос.

— Аля! — я была настолько поглощена уговорами своего организма, что даже не заметила, как оказалась у ворот. Гэндальф уже разговаривал с высоким мужчиной, державшимся так величественно, что не оставалось ни капли сомнений — перед тобой король. А рядом стоял Арагорн, он-то и окликнул меня. Я осторожно слезла с лошади, чувствуя, как облегчение накрывает меня, заставляя ноги задрожать.

— Я рад, что ты цела, — Арагорн положил руку мне на плечо и осторожно сжал его. — Мы волновались за тебя, — искренняя улыбка осветила его лицо, делая его моложе.

— Аля! Ты живая! — мелодичный голос эльфа раздался совсем близко, заставляя повернуться. Теперь пришла моя очередь улыбаться до ушей, глядя на спешащего ко мне Леголаса. Он был более несдержан в выражении своей радости: положил мне на плечи обе руки, глядя сияющими глазами. — Мы думали, что потеряли тебя, — лицо Леголаса помрачнело на миг, будто на него набежало маленькое облачко.

— Я жива, а значит, не будем о грустном, — я накрыла ладонью одну из сжимавших мои плечи рук. — А где остальные?

— Мне тоже интересно это знать, — проговорил Леголас, пытаясь скрыть тревогу в голосе. — Бой разделил нас несколько часов назад, так что остается лишь надеяться на лучшее…

— Где мой друг Леголас?! Я хочу рассказать ему о великолепии ваших пещер! — зычный голос Гимли разнесся над окружавшей нас толпой, а вскоре появился и его обладатель, расталкивая воинов. — Леголас! Ты должен это увидеть! Такую породу я встречаю впервые в жизни! А как она сияет и переливается, а… Аля! — гном наконец меня заметил, подходя ближе и беря за руку. Он крепко сжал ее в своих мозолистых ладонях, молча глядя на меня заблестевшими глазами. — Живая… — он смущенно отвернулся, вытирая глаза ладонью.

— Аля-я-я! — этот визгливый голос я не смогла бы спутать ни с чьим другим — Женечка налетела на меня, повиснув на шее, не переставая верещать от радости: — Живая! Я знала, знала, что ты выжила! Мы же в Средиземье! Разве может с нами что-нибудь здесь случиться?! — я мысленно закатила глаза: горбатого, видать, могила исправит… Но настроение было слишком хорошее, и портить его пререканиями с Женечкой совсем не хотелось. Тем более я действительно по ней соскучилась! Ну кто бы мог подумать?!

— А где Боромир? — я наконец отодрала от себя девушку, тревожно оглядывая друзей.

— Он еще в пещерах, — Гимли уже взял себя в руки и подошел к нам. — Его ранили, но не сильно, — поспешил добавить гном, заметив тревогу на наших лицах. — Жить будет, не волнуйтесь!

Мы сидели на крепостной стене, подставляя лица теплому весеннему солнышку. Гэндальф собирался в Изенгард, и теперь все, кто решил присоединиться к нему, готовились отправляться. Я ехать смотреть на Сарумана, как на обезьянку в клетке, желания не испытывала. Все, чего мне сейчас хотелось, — искупаться в горячей воде и заснуть в настоящей постели. Женечка, к моему удивлению, решила остаться со мной, и теперь мы ждали, когда соберут обозы с раненными, чтобы отправиться в Эдорас.

— Так здорово, что ты снова с нами, — девушка раздобыла где-то сухари и теперь с удовольствием хрустела ими. — Хотя странно, что ты не смогла нас найти! Мы бежали не очень быстро, Гимли постоянно отставал. Ты даже не представляешь, какой он неповоротливый! — Женечка фыркнула.

— А ты, конечно, бежала впереди всех? — я скептично посмотрела на нее.

— Я бежала сразу за Леголасом и Арагорном, — гордо ответила девушка, — хотя эльфийский князек и пытался доказать, что он лучше меня. То делал вид, что он слышит лучше, то может что-то разглядеть дальше… Высокомерный выскочка…

— Смотрю, твои чувства к нему ничуть не изменились, — я окинула Женечку внимательным взглядом.

— Теперь, когда во мне живет настоящая эльфийка, я точно завоюю его! Завоюю, а потом брошу, чтобы знал, как меня игнорировать! — девица гордо вздернула подбородок, кивая в такт своим словам. Бедный, бедный Леголас! Он даже не подозревает, какое коварное существо находится рядом с ним…

— Да ты прям роковая женщина! — протянула я, прикидывая, на сколько у Леголаса хватит терпения и воспитания не послать настырную Женечку.

— Смотри, вон раненых вывозят, — Женечка показала на вереницу носилок, на которых лежали люди. Их выносили из пещер и осторожно спускали по склонам, укладывая в повозки. — Пойдем, Боромир должен быть там!

Мы спустились со стены и выбежали за ворота, поджидая, пока повозки доедут до нас. Теоден уже распорядился, чтобы нас забрали с собой в Эдорас, так что возничие не удивились двум девам, замершим у дороги. Повозка ехала за повозкой, но Боромира ни в одной пока видно не было. Мы беспокойно переглядывались, с надеждой замирая у каждой новой телеги. Наконец наши ожидания увенчались успехом — в одной из телег на наспех сооруженном ложе из соломы ехал наш гондорец. Одна нога его была согнута в колене и перевязана, так же как и голова. Но в целом он выглядел бодрым для раненного воина и приподнимался на локте, пытаясь разглядеть что-то перед собой.

— Боромир! — я первой увидела его и побежала к повозке, жестом попросив возницу остановиться. Кроме Боромира в телеге больше никого не было, видно, места в ней оставили нам с Женей. Воин дернулся, ловя мой взгляд, и по лицу его разлилась такая радость, что мне даже стало неловко. Мы влезли в повозку, чтобы не задерживать вереницу таких же за нами, и устроились поудобнее, отодвинув свои мешки в сторону.

— Ну ни на минуту тебя оставить нельзя! Уже раненый лежишь! — проворчала я и, встретившись взглядом с Боромиром, не удержавшись, рассмеялась. — Я рада видеть тебя живым и почти невредимым.

— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — тихо сказал воин, откидываясь на подушку из соломы. Колеса тихо скрипели по дороге, когда мы въехали под своды таинственного леса. На удивление, внутри было светло и солнечно, кроны расступались, а вдоль дороги приветливо журчал ручеек. Неумолимо клонило в сон, Боромир давно уже дремал, а Женечка не уставая рассказывала об их путешествии. Я устроилась поудобнее на соломе, подложив ее под голову и накрыв себя плащом от солнца.

— И тогда я встала из-за камня и громко крикнула: «Всадники Рохана! Нет ли вестей с Севера?!», — после этой фразы я провалилась в долгожданный сон.

* * *

Эдорас встретил нас молчанием. Не тем замершим молчанием перед грозой, а тем, которое обычно сопровождает похороны. Скорбь и беззвучный плач накрыли наш обоз плотным покрывалом. Завтра будут песни и пляски, будет ликование и чествование вернувшихся воинов. Но сегодня жители позволили себе выказывать свою боль открыто, не стесняясь быть замеченными королем или придворными, не боясь быть осужденными за свою скорбь во время победы. Мы въехали в город в сумерках, мечтая поскорее добраться до замка. Тихие улицы, заполненные безмолвными взглядами, провожали нас, огни свечей в руках жителей освещали путь. Складывалось впечатление, что нас везут на катафалке на собственные похороны. Я передернула плечами, сбрасывая жуткие ассоциации, вглядываясь в темноту, из которой выплывал Медусельд.

Нас встречали советники и дева, при виде которой приходило на ум лишь одно сравнение: мороз и солнце — день чудесный! Она стояла среди них, тонкая, как тростинка, натянутая, как струна. Ее взгляд непрерывно скользил по прибывающим, и тепло от узнавания не могло спрятаться за льдом властности. Она знала многих своих подданных и искренне радовалась тому, что они остались живы. Подошла и наша очередь предстать перед племянницей короля.

— Ваше Высочество, — Боромир взял на себя переговоры, представляя нас Эовин и учтиво прося приюта. Принцесса давно было предупреждена о нашем приезде, что не помешало ей милостиво согласиться дать нам кров. Все эти церемонии прошли мимо меня, а в свои покои я уж точно двигалась на автомате. Теплая ванна… Боже, вот это настоящее счастье! Я погрузилась в воду, едва сдерживая крик от облегчения. Тепло, ароматно пахнет травами, рядом чистая одежда и, о боже! мягкая НАСТОЯЩАЯ постель с периной!!! Я в восторге упала на кровать, кутаясь в мягкое одеяло и проваливаясь в блаженный сон…