Попаданки на завтрак не остаются (джен)

«Этот день был одним из самых мерзких в этом году», — я устало возилась с ключами, стоя перед дверью и изнывая от желания скинуть каблуки. Вспоминать все, что успело произойти на работе за несколько несчастных часов, совсем не хотелось. Несносные ключи обнаружились на дне сумки, перепутанные наушниками и какими-то чеками. Да, пора навести там порядок...

Скинув шикарные, но тем не менее ненавистные при этом шпильки, я сразу почувствовала, что вечер не так уж и плох. К тому же на кухне стояла давно припасенная для таких случаев бутылка коньяка, привезенная друзьями не помню уже откуда. Через полчаса, щедро плеснув горячительного в стакан со льдом и бухнув в него колы, я уютно расположилась за компьютером, чувствуя, как настроение поднимается выше и выше.

Экран привычно мигнул заставкой любимой книги, и я радостно заурчала — вечер определенно задался. Устроившись поудобнее, я принялась за чтение, периодически добавляя в стакан расслабляющей жидкости с колой. Вечер подходил к концу, коньяк тоже. Поднеся полупустую бутылку к глазам, я пыталась определить, откуда она все-таки взялась. Однако этикетка вдруг стала совершенно нечитаемой. Неумолимо клонило в сон, глаза разбегались, мешая сосредоточиться. Откинув голову на спинку кресла, я прикрыла глаза, прислушиваясь к вяло текущей мысли о том, что неплохо было бы пойти спать...

Тяжелая капля упала мне на нос, заставляя испуганно распахнуть глаза и оглядеться. Вокруг была кромешная тьма: понятное дело — свет я так и не включила, а компьютер давно ушел в режим ожидания. Сверху снова капнуло, холодная вода потекла за шиворот, заставляя зябко поежиться. «Неужели опять соседи топят?» — промелькнула раздраженная мысль, и я решительно встала с кресла, намереваясь идти ругаться. За это лето это был уже третий раз, и уж сегодня я точно заставлю их заплатить за ремонт! Резко поднявшись, я задела головой что-то большое и колючее, и град капель обрушился на меня ледяным дождем.

«Твою мать!» — пронеслось в голове. Я отпрыгнула в сторону и осторожно повела рукой над собой. Ветка, ага, иголки — замечательно. Что там за коньяк мне привезли? Может, это был абсент, и пора ждать зеленых фей, танцующих канкан? Зажмурившись и встряхнув головой, я с надеждой приоткрыла один глаз, затем второй: вокруг стало светлее, можно было различить стволы деревьев. И тут будто разом включились все чувства: лес наполнился звуками капающей воды, шорохом ветвей, писком и визгом, воздух ворвался в легкие — влажный, густой, тяжелый. Земля под ногами мягко пружинила, даже близко не напоминая мой вытертый ковер.

«Что ж, видно, придется ждать, пока этот сон закончится», — философски пожала я плечами и решила пока пройтись по лесу, раз уж представилась такая возможность. Сны мне снятся часто, а точнее — почти каждую ночь. Яркие, цветные, почти всегда с запахами и вкусом, иногда такие реальные, что утром не можешь разобраться — что было на самом деле, а что приснилось. Вот поэтому я не люблю смотреть фильмы ужасов перед сном. Да за мной потом всю ночь гоняются зомби или бодрые парни с бензопилами...

Пригнувшись, я вышла из-за дерева, оглядываясь вокруг. Заметно посерело, скорее всего, приближался рассвет. Стоять посередине леса в гордом одиночестве не улыбалось, к тому же в своих снах я одна никогда не бываю. Я попыталась представить, как за соседним деревом появляется домик и приветливо светящиеся окошки так и зовут меня зайти... Странно, обычно создать в своем сне такую элементарную вещь мне удавалось, но сейчас лес не кончался, а домик все не появлялся. Может, надо изменить желание? Пусть будет полянка, и солнце уже встанет, и речка рядом... Единственное, чего мне удалось добиться, — стало еще светлее, ну хоть что-то, значит, скоро будет и полянка! Приободрившись, я пошла вперед, случайно задевая рукой что-то противное и липкое. Подняв руку к глазам, я взвизгнула и гадливо обтерла руку о юбку — пауки в мои планы явно не входили. Хотя, стоит признать, снились они мне с завидной регулярностью. Правда, сонник обещал, что видеть во сне паука — к веселью с друзьями, и еще ни разу не подвел — после таких снов мне всегда отчаянно хотелось их забыть... Я опасливо оглянулась — не притаился ли где обладатель паутины, которую я задела? Ненавижу пауков. С детства панически их боюсь, поэтому собирать малину для меня всегда сущий ад — они там, кажется, везде. Бр-р-р, холодные мурашки дружной толпой промчались по телу, как делали всегда при одном лишь упоминании этих тварей...

Лес обступал меня со всех сторон, заставляя испуганно вздрагивать от каждого звука. Казалось, сотни глаз наблюдают за моими передвижениями, только и ожидая ошибки. Я нервно сглотнула, подавляя тревогу, и постаралась разглядеть хоть что-нибудь впереди. С веток капало, густой туман клубился меж стволов, покрытых давно вросшими в них лианами плюща. Мох мягкими прядями опускался до земли, и я постоянно отодвигала его, чтобы пройти дальше.

Ступая осторожнее, я пробиралась между деревьев, все еще надеясь отыскать полянку. Упрямый лес никак не хотел поддаваться моему воображению, зато паутина стала появляться чаще. Окончательно рассвело, и теперь можно было заметить серые клочья, свисающие с нижних веток деревьев. Поднимать голову наверх я боялась и, думаю, правильно делала. Слева и справа начали появляться сплетенные сети, и в голове мелькнула здравая мысль: «А не повернуть ли мне назад? Там, кажется, мое кресло осталось…».

Кивнув себе и стараясь сохранять спокойствие, я бодро развернулась, готовясь след в след возвращаться назад. «Мать моя женщина!» — мелькнуло в голове, пока я пыталась осмыслить, какие боги помогли мне пройти в темноте по лесу, сплошь затянутому паутиной. «Божечки, ну что я вчера плохого сделала, что ты мне такой кошмар послал?!» — тоскливо подумала я, стараясь не задеть нити и отступая назад.

Лес редел, кажется, я все же скоро найду свою полянку. Паутины становилось меньше, что не могло меня не радовать. Высокие буки, стройные ясени, резные клены и не поддающиеся классификации, но от этого не менее красивые деревья сменили мрачную хвою. Появившийся подлесок быстро остудил мой восторг — пробираться сквозь него было тяжело. Я даже пару раз умудрилась уколоться, недовольно бормоча ругательства и обливаясь потом. Моя длинная шерстяная юбка и теплая кофта были сейчас совсем некстати.

Звонкий и чистый звук рога разорвал лес — до боли знакомый, словно я слышала его уже сотню раз. «Кажется, сон наконец начал поддаваться!» — радостно подумала я и побежала вперед, надеясь встретить того, кто ждал меня впереди. В общем неуклюжестью я не страдаю, но в этот раз корень будто специально вырос из-под земли. Лихорадочно шаря руками в воздухе, пытаясь удержать равновесие, я схватилась-таки за паутину, услужливо свисавшую с ближайшей ветки. Отдернув руку, я испуганно оглянулась, но, не увидев никакого зловещего шевеления, облегченно выдохнула и поспешила на звук рога.

«Бесконечный лес, бесконечный сон», — раздраженно думалось мне, пока я пробиралась через непролазный кустарник. Мерзкое ощущение того, что за мной следят, не отступало, заставляя нервно оглядываться. Но лес, пронизанный лучами восходящего солнца, выглядел мирно, почти идиллически, если не считать остатков паутины на стволах.

«Поляна. Ну наконец-то!» — я облегченно выдохнула, выдирая подол юбки из кустарника и кулем вваливаясь на сочную траву. Ветки обиженно зашелестели, но я уже не обращала на них внимания. Поспешно отерев грязные руки об юбку, я кинулась вперед, стремясь разглядеть владельца рога. Ветки не переставали шелестеть, и я медленно повернулась назад, чувствуя, как волосы встают дыбом на голове и начинают шевелиться. Медуза Горгона бы мне сейчас позавидовала.

«Пауки. Да. Всего лишь пауки. Ну конечно, прям как в „Хоббите“, только больше и хуже. Или как во „Властелине Колец“», — тоскливо подумала я, надеясь, что они просто уйдут. Ну что им со мной делать в моем же сне? Кажется, они так не думали. «Эх, мне бы колечко сейчас».

Один из пауков замер на краю поляны, словно не решаясь пройти дальше. А может, прыгнуть собрался. Или...

«Приближается, твою мать, он бежит!»

— А-а-а-а-а! — Поляну разорвал крик, достойный лучших фильмов Хичкока. Я упала на землю, накрыв голову руками и сплетаясь в плотный комок. «Меня нет, меня нет. Я сейчас проснусь, — шептала я себе, кожей ощущая приближение паука. — Интересно, а если я потеряю сознание, мне это поможет?»

Я сильнее зажмурилась, но сознание упорно не хотело оставлять меня. Они что, сговорились сегодня все?! Меня накрыло волной смрада, и я невольно закашлялась, чувствуя, как из желудка поднимается волна. Зловонное дыхание и тихий стук клыков над головой обратили меня в безмолвную статую. Даже при всем желании я не смогла бы пошевелиться. Я чувствовала, как меня окружают и берут в кольцо, ожидая, что паук, застывший надо мной, наконец вонзит свои клыки.

«Боже, эти пауки топают, как кони!» — мелькнула в голове неуместная мысль. В тот же момент я услышала свист — и тяжеленное тело паука упало на меня, мешая сделать вдох. Я окаменела от отвращения, стараясь перестать двигаться, лишь бы лишний раз не дотронуться до мохнатого насекомого.

Я слышала крики и понимала, что с остальными пауками успешно расправляется какой-то отряд. Но я по-прежнему боялась открыть глаза, чувствуя, что могу потерять сознание теперь, когда оно особенно мне необходимо. Наконец кто-то то ли разглядел меня под пауком, то ли просто решил его перекинуть. Продолжая жмуриться, я на ощупь поползла в противоположную сторону, впиваясь пальцами в землю и обдирая коленки. Наконец я уткнулась в чьи-то ноги и осмелилась открыть глаза. Передо мной стоял высокий мужчина, но разглядеть его лицо не представлялось возможным — солнце светило мне прямо в глаза.

— Кто ты и каким образом здесь оказалась? — суровый голос заставил меня вздрогнуть.

— Где я? — хрипло получилось пробормотать. Голосовые связки явно ушли на отдых раньше меня.

— Ты в Лихолесье, дева, — чуть мягче произнес голос, и мужчина опустился передо мной на колени, осматривая мое лицо.

Я прищурилась, пытаясь после слепящего солнца разглядеть черты незнакомца. Темные волосы (блин, никогда не знала, как называется этот цвет), серые глаза... «Надо же, какой интересный. Приве-ет, — некстати мелькнула шальная мысль. — И ушки нечего так, остренькие. Ушки. Остренькие. Ага. Ну да».

— В Лихолесье, — тупо повторила я. Истерический смешок слетел с губ. Я огляделась на незнакомцев, что внимательно разглядывали меня, и... сознание благодарно покинуло меня, выключая свет перед глазами.

Меня мягко покачивало, будто на волнах, и на миг я представила, что лежу в каюте какой-то роскошной яхты где-нибудь в Средиземном море, ожидая завтрака в постель от шикарного миллионера. Сладко улыбнувшись, я собралась потянуться, когда чье-то громкое фырканье заставило меня резко распахнуть глаза. Никакой яхты, естественно, не было и в помине, зато была лошадь, на которой, собственно говоря, я и сидела. А также наблюдался эльф за спиной, видимо, один из тех, что помогли мне на поляне.

В общем, то чумазое существо, что вылезло из леса, трудно было назвать мной. Однако эльф не подавал вида, с каменным лицом терпя прикосновения моих грязных рук к своему камзолу и вдыхая дивный запах перегара, который заставлял его спутников держаться от нас как можно дальше. Шок от пережитого и услышанного сделал меня нечувствительной к таким мелочам. Наверное, потом будет стыдно, но сейчас мне точно все равно. Ощущая небывалый подъем пофигизма, я с интересом осматривалась. Окружающий лес радовал все больше. Исчезли кусты, ветки были аккуратно собраны вдоль дороги, по которой мы ехали. Было видно, что за этой частью леса ухаживали. Интересно, у них сейчас тоже лето? Надо будет спросить.

Неожиданно лес закончился, являя нашим взорам дворец, высеченный в скале. Я задрала голову, откидывая ее на плечо несчастного эльфа и открыв рот. Красота дворца лишила меня дара речи. Ажурные балконы, словно парящие в воздухе, с невероятно тонкими витыми и на вид хрупкими перилами, что казалось — тронь — и рассыплется; кованые решетки с таким обилием вензельков, что при одном взгляде начинало рябить в глазах... Никакой барокко с этим не сравнится! Каменные фигуры эльфов в два человеческих роста выступали из скалы по обе стороны ворот. Они были выполнены так реалистично, что я невольно поёжилась, представив, как встречаюсь с ними на тёмной дороге. Да как такое вообще возможно сотворить из камня?!

Видимо, решив, что я достаточно увидела (или понимая, что скоро задохнется), эльф тронул поводья, направляя коня по мосту к воротам. Огромные, в несколько человеческих ростов, они поражали своей мощью. Тяжеленные створки легко распахнулись, пропуская нас.

Оказавшись в полумраке после солнечного леса, я заморгала, пытаясь что-либо разглядеть. Тем временем один из всадников успел спешиться и что-то шепнул слуге, который моментально исчез в коридоре. Наконец глаза привыкли к освещению, и я смогла различить просторный внутренний двор, из которого лучами расходились арки-проходы. Некоторые вели к мостикам, иные терялись в темноте. Командир отряда давно стоял на земле, я же выжидающе сидела на коне, делая вид, что все идет именно так, как и должно идти. На самом деле, я понятия не имела, как спускаться с этой махины на землю! Я распрямила спину и с чувством оскорбленной невинности осматривала окружающих меня эльфов. В конце концов капитан стиснул зубы (я ясно слышала их скрип) и протянул мне руки, в которые я не преминула скользнуть. Подарив ему полную благодарности улыбку, я отряхнула юбку от листьев и травы, отмечая, как сильно она успела заср... кхм, испачкаться в лесу, и сложила ладони в замок, ожидающе посматривая на эльфов. Те, заметно нервничая, переглядывались между собой, то и дело бросая беспокойные взгляды на коридор, в котором исчез слуга.

Понятное дело — притащили непонятную бабу во дворец, а вдруг Владыка будет против?! Желание поскорее увидеть Трандуила пересилило во мне даже подступающий зов природы. Раз уж это мой сон, значит, я просто обязана увидеть короля! Облегчение, написанное на лицах эльфов, было почти осязаемо, стоило появиться слуге и поманить меня за собой. Обернувшись напоследок, я окинула взглядом своих спасителей и благодарно им кивнула, улыбнувшись. Интересно, мне показалось или командира передернуло?

Следуя за своим проводником, я очень быстро сбилась со счета: куда мы повернули пять минут назад, сколько мостов прошли, какая по счету дверь осталась позади? Не удивительно, что Бильбо потратил не один день на изучение этого лабиринта! Мосты, пролеты, лестницы и балюстрады, бесконечные переходы и закрытые двери — и никого вокруг. Дворец производил гнетущее впечатление. Нет, не мрачности, а какого-то ожидания что-ли...

Очередная дверь раскрылась перед нами, и я оказалась в тронном зале. То, что это был именно он, не понять было невозможно — огромный величественный трон возвышался посередине, освещаемый десятками свечей в высоких канделябрах. Но мне было не до разглядывания красот зала — все мое внимание сосредоточилось на короле. Он сидел там, такой прекрасный и невозмутимый, что у меня перехватило дыхание и я вдруг четко поняла, что выгляжу просто отвратительно.

Повинуясь знаку короля, я робко прошла вперед, вперив взгляд в носки его сапог. Сапоги оказались на редкость красивые, заставляя меня забыть о том, кто является их обладателем. Загипнотизированная узором, выбитым на коже, я потянула руку, чтобы его потрогать. Со мной такое иногда бывает — едешь так в автобусе в час пик, а перед тобой такая шуба стоит, что так и хочется к ней прикоснуться. А что? Все равно никто не увидит...

Тран­ду­ил под­тя­нул но­гу к се­бе, зас­тавляя ме­ня вздрог­нуть и вер­нуть­ся в ре­аль­ность. Я ви­нова­то под­ня­ла на не­го гла­за, с удив­ле­ни­ем от­ме­чая ин­те­рес, мель­кнув­ший в них.

— Кто ты та­кая и от­ку­да по­яви­лась в мо­ём ле­су? — бар­хатный го­лос мяг­ко проз­ву­чал в ти­шине за­ла.

Я мол­ча­ла, не зная, что ска­зать. Ко­неч­но, мо­мент раз­го­вора с ко­ролём я об­ду­мыва­ла всю до­рогу, но в ито­ге так ни­чего пут­но­го и не при­дума­ла, ре­шив пос­ле­довать со­вету Биль­бо: «Ся­ду на по­роге и по­думаю, как вой­ти в го­ру». И вот, го­ра пе­редо мной, а мыс­лей нет. Пе­чаль­но.

— Прос­ти­те, Ва­ше Ве­личес­тво. — Я под­ня­ла гла­за на ко­роля и тут же опус­ти­ла их, сму­тив­шись. — Я знаю, это зву­чит стран­но, но я не знаю, как я здесь ока­залась. — Я по­нима­ла, как ди­ко и глу­по зву­чит мой от­вет. Сей­час как за­пиха­ет в тем­ни­цу, и по­минай, как зва­ли!

— Про­вал в па­мяти? — по­ин­те­ресо­вал­ся Тран­ду­ил, скло­няя го­лову на бок и про­дол­жая ме­ня рас­смат­ри­вать. Мне ка­жет­ся, или в его го­лосе заз­ву­чало со­чувс­твие?

— Не знаю. — Для пу­щего эф­фекта я по­кача­ла го­ловой. Ка­жет­ся, с неё что-то по­сыпа­лось. На­де­юсь, не на­секо­мые…

— Я хо­тел бы ус­лы­шать боль­ше под­робнос­тей. — В го­лосе ко­роля явс­твен­но заз­ву­чали раз­дра­жен­ные нот­ки .

— Я не знаю, как сю­да по­пала. Прос­то прос­ну­лась и ока­залась в ле­су. — Я по­пыта­лась изоб­ра­зить ми­лую улыб­ку. Тран­ду­ил дёр­нулся. Но про­мол­чал. За­думал­ся он на­дол­го. Я ус­пе­ла три ра­за пе­рес­ту­пить с но­ги на но­гу, чувс­твуя, как на­чинаю хо­теть в ту­алет.

— По­гово­рим поз­же, ког­да ты от­дохнешь. — Ко­роль от­ки­нул­ся на спин­ку тро­на, де­лая влас­тный жест слу­ге. Про­бор­мо­тав что-то, что дол­жно бы­ло зву­чать как бла­годар­ность, се­бе под нос, я пос­пе­шила за слу­гой. Ос­та­новив­шись пе­ред оче­ред­ной дверью, он с пок­ло­ном от­крыл ее пе­редо мной, объ­явив, что ско­ро при­дет слу­жан­ка и по­может мне.

Едва дверь за ним закрылась, как я принялась обводить свою комнату лихорадочным взглядом, ища то место, что обычно посещают в одиночестве. Мои двухминутные метания ни к чему не привели, а меж тем мочевой пузырь грозил перестать слушать мои команды. Наткнувшись взглядом на неприметную дверь, я с надеждой потянула ее на себя и радостно заурчала — передо мной явно была ванная комната. Большая ванна, вырубленная из цельного ствола неизвестного мне дерева-гиганта, стояла посередине и была наполнена теплой водой. Рядом находились скамеечка и несколько крючков, вбитых в стену, — видимо, для одежды. И...и...и?! Они что, в туалет не ходят?! Я обошла всю ванную по кругу, обстукивая и осматривая каждый уголок, но все было бесполезно — ни унитаза, ни горшка, ни даже дырки в полу не наблюдалось. Обреченно застонав, я присела на лавочку.

— Вам помочь, госпожа? — Я вздрогнула, замечая невысокую эльфийку, застывшую в дверях с ворохом полотенец. Живые серые глаза с интересом наблюдали за мной.

— Не думаю, что вы сможете мне помочь, — пробормотала я, чувствуя, что скоро случится непоправимое.

— Возможно, вы ищете это? — она вытащила из неприметной ниши большой фарфоровый горшок и протянула мне его с самой что ни на есть доброжелательной улыбкой.

Буквально вырвав горшок из ее рук, я любовно обхватила его, прижимая к себе, и покосилась на эльфийку — она что, смотреть будет? Но девушка уже благоразумно скрылась за дверью, предоставив меня самой себе.

Как же все-таки мало человеку нужно для счастья! Вот не устаю я этому удивляться! Впрочем, счастья хватило ненадолго — теперь остро встал вопрос с тем, куда девать содержимое! Мучительно краснея, я отодвинула несчастный горшок подальше и, скинув одежду, забралась в ванну, погружаясь туда по самые ноздри. Изображать из себя бегемота долго не пришлось — вскоре появилась служанка, бросила на меня быстрый взгляд и, нажав на какую-то панель на стене, вылила содержимое горшка в появившуюся дыру в полу. Цивилизация, блин.

— Вам помочь, госпожа? — Она что, других слов не знает? Я отрицательно покачала головой и фыркнула, чувствуя, как в нос залилась вода.

— Я приду к вечеру, чтобы помочь вам одеться к ужину, — кивнула эльфийка и поспешила скрыться с моих глаз. Интересно, невозмутимость у эльфов в крови?

Вдоволь накупавшись, я выползла из ванны и прошла в спальню. Если честно, разглядывать ее красоты у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Забравшись на высокую кровать под уютное одеяло, я погрузилась в сон с горячим желанием открыть глаза уже дома...

Странно, но, проснувшись в той же кровати, я ничему не удивилась. Смысл удивляться тому, что не можешь изменить? За окном было темно, кто-то зажег свечи и камин в комнате, что не могло не радовать. Завернувшись в шелковое покрывало, как в римскую тогу, я направилась в ванную. Знакомый горшок приветливо сверкнул фарфоровым боком. Пощупав рукой белье, предусмотрительно постиранное мной накануне, и констатировав его полное нежелание высыхать, я философски пожала плечами и вернулась в комнату.

Тонкое батистовое платье цвета кофе с молоком уже ждало меня на кровати. Оглянувшись, я быстро скинула покрывало и поспешно натянула платье, втискивая в него все свои килограммы обаяния и доброты. Обнаружив в углу комнаты зеркало, я не могла удержаться, чтобы не посмотреть на себя.

Жуть. Нет, не так. Жесть. Вот, это точно про меня. Волосы — а они давно уже являют переходное состояние между сеном и соломой схожего с ними цвета — пышным одуванчиком окружали мою голову, укоризненно напоминая о золотом правиле — не ложиться спать с мокрой головой. Платье облепляло фигуру, как перчатка, являя миру то, что современная мода так удачно помогала мне скрыть. К тому же эльфы, видно, чересчур невозмутимы — платье было полупрозрачным, а в свете свечей вообще казалось, что на тебе ничего нет. Нервно хихикнув, я представила, как появляюсь перед Трандуилом, будто пельмень на ножках с одуванчиком на голове...

Звук открываемой двери предотвратил начинавшую зарождаться истерику. Появившаяся эльфийка разложила передо мной светло-коричневое платье из тяжелого атласа, расшитое янтарем.

— Вы уже начали одеваться, — удовлетворенно кивнула она, пока я рассматривала прекрасное творение, раскинувшееся передо мной. Платья я всегда любила, люблю и буду любить. Не выношу штаны, соглашаюсь на них лишь тогда, когда без них уже никак. Помню, на свою первую рыбалку я вообще отправилась в мини и на каблуках. До сих пор помню выражение лица друзей, что меня туда позвали... Поэтому сейчас я благоговейно проводила рукой по вышивке, не в силах стереть восхищенную улыбку с лица.

— Оно прекрасно, — выдохнула наконец я. Невозмутимая эльфийка на миг дрогнула, допуская улыбку на свое лицо. Я видела, как гордо блеснули ее глаза, — скорее всего, мастерицей, создавшей этот шедевр, была именно она.

Я в нетерпении протянула руки, ныряя в платье. Широкий пояс, украшенный теми же камнями, что шли по подолу, завязывался под грудью, удачно приподнимая ее и скрывая все, что шло ниже. Под умелыми руками эльфийки даже мои непонятные волосы сложились во вполне себе приличную прическу. Подмигнув своему отражению в зеркале, я приняла подобающий событию важный вид и шагнула в коридор, готовясь предстать перед Владыкой.

Зал был наполнен равномерным гулом, словно рой пчел летал над головами. Окружающие меня эльфы не умолкали ни на минуту, постоянно что-то обсуждая, пересмеиваясь и перешептываясь. На меня никто не обращал ни малейшего внимания, словно человеческие женщины в этом дворце были привычным делом. Я же пыталась привыкнуть сидеть без белья — трудное это дело, скажу я вам.

Время от времени я ловила на себе задумчивый взгляд Короля и стремительно опускала глаза, чувствуя себя как девочка на первом свидании. Трандуил был хорош. Нет, не так — Трандуил был прекрасен! Настолько, что при одном лишь взгляде на Короля я подавляла желание раздеться и лечь перед ним прямо здесь, на этом столе. И плевать на пару десятков эльфов, сидящих вокруг. А пусть завидуют!

Меня всегда привлекали харизматичные мужчины, от Трандуила же несло харизмой за километр. От него буквально исходили волны власти и силы. Пытаясь отвлечься от созерцания сексуального эльфа, я принялась изучать содержимое стола. Интересно, кто сказал, что эльфы вегетарианцы? Мясо едят как миленькие! Я с удовольствием положила себе свиные ребрышки, полив их непонятной по составу, но безумно ароматной подливкой. Маленькие картофелинки уютно расположились рядышком, потеснив салат. Кивнув эльфу, разливавшему вино, я приступила к еде. Кстати, первой моей еде в Средиземье.

Второй бокал вина начал настойчиво нашептывать мне о моей неотразимости. Набравшись смелости, я снова подняла взгляд на Короля, всеми силами стараясь выглядеть пристойно и вспоминая уроки стрельбы глазами из советского мюзикла. Видимо, я слегка переусердствовала, потому что сидящие рядом эльфы стали недоуменно на меня коситься. К сожалению, я не сразу это заметила, а когда обратила внимание, было уже поздно.

— Тебе не хорошо? — поинтересовался Трандуил, пристально глядя на меня, словно ожидая, что мои глаза вот-вот выпадут в тарелку.

— Спасибо, все в порядке, — я мило улыбнулась, отводя взгляд и ища глазами бокал — смелость стремительно таяла под взглядом Короля.

Ужин подходил к концу, и эльфы расходились по покоям.

«Ну попроси же меня остаться, в конце-то концов!» — возмущенно вопило мое подсознание, пока я буравила взглядом спину Трандуила. Но Король то ли не чувствовал, то ли игнорировал мой взгляд, беседуя о чем-то с парой эльфов. Посверлив его взглядом еще пару минут, я с сожалением вздохнула и, прихватив со стола графин, величественным шагом удалилась в свои покои.

Кстати, о покоях. Вы боитесь высоты? Я — нет, но шагать по коридорам дворца, не являясь эльфом, — занятие не из приятных. Нет, я все понимаю — изящные линии, тонкая работа... Но мостики без перил? Вы серьезно?! Я не белка, по тонким веткам прыгать не могу, а вниз глянешь с серединки моста, так сердце в горло сразу прыгает. До зала я добиралась перебежками, представляя, как ржут в кулаки эльфы, наблюдавшие за мной со стороны. А то, что они наблюдали, я даже не сомневалась.

Мой путь назад был несоизмеримо легче. Кажется, я поняла, почему у эльфов везде стоят графины и стаканы: они под своим вином вообще ничего не боятся! Размахивая графином и напевая под нос «Е-есть в графском па-арке черный пру-уд, там лилии цвету-у-ут», я бодрым шагом направлялась к своим покоям, ни на минуту не сбившись и даже не наступив на длинный подол. Оказавшись у себя, я забралась на подоконник, распахнув одну из створок окна и щедро плеснув себе вина, вдохнула полной грудью лесной воздух.

Мысли вяло текли в голове, странное умиротворение охватило меня, унося куда-то далеко-далеко. Именно сейчас я остро осознала, что все происходящее со мной — правда. И я действительно нахожусь здесь, в Средиземье. Сижу во дворце Трандуила и пью его вино. Надо, кстати, поинтересоваться, не легендарное ли дорвинионское это.

Интересно, какой сейчас год? Получится ли у меня увидеть кого-нибудь еще, может, Леголаса? Я про него столько фанфиков написала, он бы, наверное, меня убил, узнай, что и как я там расписывала... Наверное, еще бы на гномов хотелось бы поглядеть. Интересно, они бруталы, как Гимли, или метросексуалы, как Кили и Фили? Еще.... Еще к хоббитам бы попасть, вот где я чувствовала бы себя в своей тарелке (не считая роста, разумеется). Огород днем, трактир вечером — что еще для счастья надо?

Хочу домой. Эту мысль мне принес последний бокал вина, пробив на жалость к себе и заставляя всплакнуть. С сожалением встряхнув графин, я аккуратно поставила его на столик и поплелась спать. Сон навалился сразу, едва голова коснулась подушки.

Сколько я уже провела времени во владениях Трандуила? Неделю или две? А может, месяц? Я сбилась со счета, настолько каждый день был похож на предыдущий. Обычно я сидела в саду и пыталась разобраться в хитросплетениях синдарина, почему-то напомнившего мне галльский язык. Все книги, что по моей просьбе принесла служанка, были на эльфийском. Что в общем-то не удивительно. Судя по всему, вестроном я владела, а теперь хотелось научиться понимать хотя бы самые элементарные слова синдарина.

Ужин всегда проходил в большом зале с неизменным присутствием Владыки. Наше с ним общение так и застопорилось на уровне «Добрый вечер» — «До свидания», и это жутко бесило. Ну а что я могла сделать, не кидаться же ему на шею с криками: «Возьми меня, я вся твоя!». Конечно, мне очень хотелось думать, что Король хоть как-то заинтересовался моей персоной. Но пока никаких знаков он не подавал. Иногда мне казалось, что он ждет чего-то, так же, как все в его дворце.

Леголаса я пока не видела. Где пропадал принц, мне не докладывали, а я не спрашивала, чтобы не вызвать подозрений своей осведомленностью о королевской семье.

Мне было скучно, и, если бы не прекрасное вино из погребов Трандуила, я бы завыла от тоски. Не знаю, кто разгадал мою любовь к этому напитку, но на столе в своей комнате после ужина я неизменно находила полный графин. По ночам дворец наполнялся дивными звуками моего пения, начиная от Лепса и его «Рюмки водки» и заканчивая Вeatles «Let it be».

Кто-то явно стоял рядом. Я приоткрыла один глаз, пытаясь понять причину этого неприятного ощущения. Так и есть — рядом с кроватью замерла эльфийка, сверлившая меня взглядом. Я со стоном перекатилась на спину, открывая второй глаз и щурясь от яркого солнца.

— Вас ожидает Владыка, — сказала эльфийка, облегченно выдыхая, словно от передачи мне этого сообщения зависела ее жизнь.

Перспектива провести утро с мужчиной моей мечты заставила меня мечтательно улыбнуться. Может, сегодня получится его разговорить? Мужчины любят, когда их слушают. А слушать я умею. Так, глядишь, потихоньку и до спальни доберемся. А что? Я никуда не спешу! А он и подавно.

— Я зайду за вами через полчаса и провожу к Владыке, — вернула меня с небес на землю эльфийка. Едва она скрылась за дверью, как я кинулась в ванну наводить марафет. Завернувшись в полотенце, чистая и довольная, я принялась бродить по комнате в поисках платья. В надежде приоткрыв шкаф, я смогла лишь тихо прошептать: «Уа-у-у-у-у!». Звучит, конечно, странно, но за все дни я так и не добралась до этого великолепия.

Рай. Это рай, и я останусь жить в этом шкафу. Нет, серьезно, я останусь тут жить. Пусть Трандуил сам приходит, если захочет, я за полчаса не управлюсь со всеми этими нарядами! Мои восторги утихли на третьем платье, в которое я не влезла. Они тут что, анорексички все вокруг?! Подобрав что-то более-менее налезшее, я с грустью вышла из шкафа, расчесывая волосы. Не знаю, что тут у них за шампунь, но моя солома ему явно рада. Оценив свои труды перед зеркалом, я все же решила, что выгляжу очень даже ничего. Не так сногсшибательно, как вчера, но все же.

Выглянув за дверь и махнув дежурившей рядом эльфийке, я отправилась на встречу с Королем. «Порхай, как бабочка, жаль, как пчела!» — почему именно эта фраза крутилась у меня в голове, я не понимала, но упрямо проговаривала ее всю дорогу до зала.

Затаив дыхание, я шагнула в распахнувшиеся передо мной двери, нацепив на лицо саму любезную улыбку, и почувствовала, что она намертво приклеивается к лицу. Рядом с Трандуилом, пуская клубы дыма из трубки, сидел Гэндальф. По-любому он — не узнать не получится. Ох, чую я, не к добру это...

Разочарование от того, что не получится позавтракать с Королем наедине, было столь велико, что на меня моментально накатила злость.

«И что этот старикан забыл тут? У него что, нюх на попаданок?» — я подошла к столу, продолжая приторно улыбаться и стараясь не показать, что догадываюсь о личности гостя.

— Садись, — кивнул на стул напротив мага Трандуил, внимательно наблюдая за моими передвижениями. Я села на указанное место и как ни в чем не бывало начала накладывать на тарелку еду. Понаблюдав за мной еще некоторое время и удостоверившись, что я поглощена завтраком, эльф продолжил прерванный перед моим приходом разговор.

— Ты уверен, что мой сын лично должен доставить эту новость? — недовольно проговорил Трандуил. Очевидно, они уже не раз обсудили это за время моего отсутствия.

— Уверен, Трандуил, — отрезал Гэндальф, бросая на меня быстрый взгляд из-под кустистых бровей. Я невозмутимо обмакнула булочку в малиновый джем и сосредоточенно принялась ее разжевывать. — Присутствие твоего сына необходимо, я чувствую это, — сказал маг, отводя наконец от меня взгляд.

— А что делать с ней? — кивнул на меня Трандуил. Я возмущенно посмотрела на Короля: «Нет, ты, конечно, мачо и все такое, но я же не вещь, в конце-то концов! Можно говорить обо мне не в третьем лице?!»

— Она отправится с отрядом, — ответил маг.

Видимо, возмущение было так явно написано на моем лице, что Трандуил крякнул и поспешно отвернулся. За него ответил Гэндальф.

— Не стоит давать волю своему гневу, дитя, — его учительский тон тут же вывел меня из себя. К тому же ненавижу, когда меня так называют. Пусть даже маг на несколько тысяч лет меня старше, но «дитя»?! Да еще и при мужчине, который мне более чем симпатичен?!

— Не давать волю гневу?! — взвилась я. — Я, между прочим, тут нахожусь, а вы обсуждаете мою судьбу, будто я стул какой-то, а не человек!

Маг и эльф недоуменно переглянулись. Видимо, то, зачем я сравнила себя со стулом, у них в голове отказывалось укладываться.

— Я, между прочим, не специально сюда попала. Могли бы и посвятить меня в планы относительно моей дальнейшей судьбы! — злые слезы навернулись на глаза, и я позорно шмыгнула носом, повернувшись спиной к мужчинам.

— Ты права, Аля, прости нас, — если Трандуил и думал извиняться, то раскаяния в его голосе я не услышала. — Возможно, это было невежливо с нашей стороны. Мой сын отправляется в Имладрис по важному делу. Ты поедешь с ним. Гэндальф считает, что там тебе помогут.

«Имладрис. Замечательно. Просто замечательно. Только я тут обживаться начала — и на тебе, приехали. И чего это Леголасу дома не сидится?! Стоп. Леголас. Имладрис. Только не это!»

— А какое сегодня число какого года? — как можно более невинно поинтересовалась я, поворачиваясь к сидящим за столом.

— Второе июля три тысячи восемнадцатого года третьей эпохи, — Гэндальф подозрительно посмотрел на меня.

Прикинув в голове даты, я робко покосилась на Короля:

— А можно я тут останусь? Мне тут понравилось, — я красноречиво окинула взглядом эльфа.

— Не думаю, что это хорошая идея, — кашлянул Трандуил, слегка отодвинувшись от меня.

— Из леса я выеду с вами, дальше наши пути разойдутся, — поспешил вклиниться в наши гляделки Гэндальф. — По дороге сможешь задать мне все интересующие тебя вопросы.

Я рассеянно кивнула, с сожалением отводя взгляд от Короля. Эх, не судьба... Маг поднялся, давая понять, что мне следует идти за ним.

Эх, была не была!

— Вы позволите мне сказать несколько слов наедине? — я просительно посмотрела на Трандуила.

Королю ничего не оставалось, как милостиво кивнуть, не сводя с меня подозрительного взгляда и явно ожидая подвоха. Едва дверь за магом закрылась, как я мигом растеряла всю решительность. Мы впервые остались наедине, и я явственно ощущала, как дрожат мои коленки.

— Так что ты хотела? — первым нарушил молчание Трандуил.

«Да ладно, лучше жалеть о сделанном, чем о том, что не сделал!» — подумалось мне, и я, выдохнув, выпалила:

— Можно я вас поцелую?

Большего от Короля я явно не дождусь, так хоть буду вспоминать потом, что целовалась с Трандуилом. А может, он вообще целоваться не умеет, тогда я разочаруюсь и с легким сердцем поеду в Ривенделл.

Явно не ожидавший такого поворота, Трандуил сидел, опешив, не в силах вымолвить ни слова. Боясь, что он заговорит и с криками выставит меня из комнаты, я стремительно шагнула вперед и наклонилась к мужчине.

Его губы были мягкими и податливыми, от них не хотелось отрываться. Я осторожно взяла его лицо в ладони, наконец получив возможность дотронуться до волос, шелковых и гладких. Король сидел неподвижно, но его губы и язык отвечали мне, прикусывая и слегка посасывая. Поцелуй затягивался, явно выходя за рамки прощального, и я с сожалением оторвалась от его губ, стараясь напоследок насмотреться в его глаза. Вздохнув, я отошла от Короля, который так и не шелохнулся, будто прирос к креслу.

Я медленно прошла к двери и, положив ладонь на ручку, не удержалась:

— Если бы у нас было больше времени, я бы вас соблазнила!

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Король, откидываясь на спинку резного кресла.

Я вышла из комнаты все еще под впечатлением от произошедшего. В животе порхали бабочки — такое забытое и приятное ощущение... Глупая улыбка расплылась по лицу, и больше всего на свете мне хотелось сейчас запереться в своей комнате и еще раз во всех подробностях вспомнить свою отчаянную выходку.

Опомниться, вернуться в свою комнату и хотя бы переодеться мне не дали. Нет, я понимаю, они спешат и все такое... Но должны же у них существовать хоть какие-нибудь понятия о приличиях?! Я, между прочим, там свои трусы оставила! Едва поспевая за Гэндальфом (шустрый старик!), я старалась не смотреть по сторонам. Вина нет, а мосты без перил остались. Маг ориентировался в коридорах дворца как рыба в воде, уверенно ведя нас к выходу. Шум реки становился все громче, запах воды наполнял легкие, мягкая прохлада пришлась так кстати после бега по мостикам.

И почему меня ни разу не удивило то обстоятельство, что нас уже ждали? Непонятно, как они это делают, но отряд уже стоял у ворот, кони нервно перебирали ногами, стремясь пуститься вскачь. Я с удивлением заметила среди собравшихся эльфов, что спасли в лесу. Они меня тоже заметили, чуть заметно поморщившись и переглянувшись. Я помахала им рукой, искренне улыбнувшись знакомым лицам. Они криво улыбнулись мне в ответ, что-то поясняя заинтересовавшимся эльфам. Видно, их рассказ был полон реалистичных подробностей нашей встречи, потому что несколько мгновений спустя остальные мужчины поглядывали меня с подозрением. Я гордо вскинула подбородок и встала рядом с Гэндальфом, ожидая дальнейших указаний и любуясь лошадьми.

— Гэндальф, — я робко потянула его за рукав, — а на чем я поеду?

Маг посмотрел на меня, как на слабоумную, мол, неужели не понятно?

— А может, на орлах? — с надеждой протянула я.

Маг подозрительно окинул меня взглядом, наверное, прикидывая, откуда мне известно про это средство передвижения. Он не успел ответить потому, что в рядах эльфов началось шевеление. Они расступались, пропуская кого-то вышедшего из дворца.

Леголас. Не думаю, что кому-либо еще, кроме его шикарного папашки, тут могут оказывать такое почтение. Высокий, голубоглазый, мускулистый. Таково было мое первое впечатление о принце. Стараясь не пялиться на него так явно, я сделала шаг назад, отступая за спину Гэндальфа. Леголас направлялся к нам, и я невольно смутилась, встречаясь с его прямым взглядом.

— Рад видеть тебя, Гэндальф, — мелодично пропел принц. Украдкой разглядывая его, я не могла не отметить сходства с Королем. Если бы я встретила Леголаса первым, уверена — любовь с первого взгляда была бы гарантирована! Прекрасный, сказочный и какой-то легкий что-ли... Даже не могу подобрать слова, чтобы описать его. Приятная улыбка, мягкий взгляд — чем не рыцарь на белом коне?

Трандуил привлекал меня больше. Определенно. Слишком нежным показался мне Леголас, даже невинным в каком-то смысле. А может, во всех?

— Среди моих воинов только и разговоры о девушке, накричавшей на паука, — я вздрогнула, не сразу поняв, что Леголас обращается ко мне. — Леголас Трандуилион.

Принц приветственно склонил голову, ожидая от меня ответа и улыбаясь.

— Аля, — я почувствовала, как мои губы растягиваются в ответной улыбке. От эльфа исходили волны дружелюбия, и я сразу почувствовала себя рядом с ним так, будто мы были знакомы сто лет.

— А-а-ля-я, — принц протянул мое имя, умудрившись поставить ударение сразу на обе гласные, напомнив мне эстонца из анекдотов. — Странное имя, что оно значит?

— Ничего не значит, — я вздохнула. Кто его знает, какую траву покурили мои родители, когда решили меня так назвать? — Сокращенно от Алевтина, — призналась я.

— Это имя намного лучше и, мне кажется, больше тебе подходит, — Леголас повернулся к лошадям. — Тебе приготовили лошадь, слуги упаковали походную суму. Времени на сборы не было, надо выезжать немедленно. Надеюсь, они ничего не забыли, собрав твои вещи.

Я покосилась на прекрасное животное, оно покосилось на меня. Кажется, мы друг друга поняли. Я люблю лошадей. Правда, безумно люблю. И во сне, кстати, отлично на них езжу. Но в жизни... Блин, она такая большая! Она огромная, хотя и непередаваемо прекрасная, буланая, с тонкими черными ногами... Да, как я уже говорила, я люблю лошадей, много про них читала, смотрела, обожаю ходить на ипподром. Но залезть на нее верхом? Я оглянулась, надеясь, что никто за мной не наблюдает, и потянула ногу к стремени. Мать моя женщина, высоко-то как! Чувствуя, что еще немного — и я упаду назад, я поспешно опустила ногу и как ни в чем не бывало встала рядом с лошадкой.

Видимо, мое замешательство было написано на моем лице, потому что, повинуясь знаку принца, один из эльфов подошел ко мне, подставляя руки, сплетенные в замок. Фильмов, где галантные кавалеры помогают таким образом дамам сесть на лошадь, я тоже насмотрелась немало, потому схватилась за луку седла и поставила ногу в руки эльфа. Он легко подкинул меня вверх, и я едва успела перекинуть ногу через спину лошади.

«Мама дорогая, как высоко падать!» — промелькнуло у меня в голове, прежде чем я заметила косые взгляды эльфов, уже сидящих на конях. Опустив глаза, я залилась краской — платье задралось дальше некуда, открывая колени. Вспомнив об отсутствии белья, я неуклюже начала натягивать платье на ноги, пытаясь прикрыть их хотя бы наполовину. Более-менее приведя себя в порядок, я оглянулась — отряд медленно выезжал со внутреннего двора. Робко потянув поводья, я развернула лошадь и осторожно тронула ее бока пятками. Послушно мотнув головой, она медленно тронулась. Выдохнув от облегчения, я выпрямилась, стараясь привыкнуть к необычным ощущениям. Меня плавно покачивало, как бывает, когда выйдешь на катере в открытое море. В общем, пока я была вполне довольна поездкой.

Гэндальф и Леголас ехали впереди, обсуждая какие-то свои дела. Мы с лошадкой плелись в хвосте, постепенно привыкая друг к другу. Солнышко светило, птички пели, признаков пауков нигде не наблюдалось, так что я чувствовала себя почти счастливой. Через час в пути я приноровилась к покачиванию, вспоминая, как подпрыгивают жокеи, когда едут по стадиону. Слегка приподнимаясь и опускаясь назад, я почувствовала, что так ехать намного удобнее.

Мы ехали через лес весь день. Полностью полагаясь на разум моей лошади, я даже вздремнула в дороге под монотонный стук копыт. Солнце клонилось к закату, хотя в лесу этого особо не ощущалось — чаща, обступившая нас несколько часов назад, не пропускала ни одного солнечного луча. Лес закончился внезапно. Просто раз — и мы уже на опушке, провожаем последние багряные лучи. Решив расположиться здесь на привал, эльфы спешивались, разбивая лагерь.

Что ж, учиться слезать с лошади когда-то все-таки надо. Так что я осторожно перекинула через нее ногу и посмотрела вниз. Сжалившись надо мной, рядом возник один из эльфов, я сразу его узнала — он вез меня во дворец.

— Меледир, — представился он, протягивая мне руки. Я с благодарностью оперлась на его плечи, слезая с лошади.

— Спасибо, — я улыбнулась и отошла в сторону. Точнее, я попыталась отойти, но не удержалась и упала на колени. Мои ноги! Гордо отказавшись от протянутой руки и кое-как поднявшись, я поковыляла к кустам на опушке. Как же все болит! Все тело разваливалось на куски! Возвращалась к лагерю я в отвратительном настроении. Молча получив свой кусок мяса, разогретый на веточке над огнем, я мрачно впилась в него зубами, представляя, сколько еще дней мне предстоит провести в седле.

— У тебя все в порядке? — участливо спросил появившийся из темноты Леголас. Я кисло кивнула, поморщившись от боли в спине.

— Через несколько дней боль пройдет, — догадавшись о причинах моего настроения, сказал принц.

— Спасибо, — я хмыкнула, представляя эти несколько дней пытки.

— Ты раньше никогда не ездила верхом? — полуутвердительно произнес эльф. — Гэндальф сказал, что ты из другого мира, — он заинтересованно посмотрел на меня.

— Я вижу, его это не удивило, — усмехнулась я, глядя в огонь.

— Он сказал, что знает несколько историй о девах, прибывших в Средиземье из других миров. Такое случается иногда, так он сказал.

«Кто б сомневался!», — промелькнуло у меня в голове. — А где он сам, кстати?

— Он оставил нас, пока ты... э-э... отсутствовала, — проговорил Леголас, слегка покраснев. Странно, у них про туалет так стыдно говорить, что ли?

— Зашибись, сам обещал на вопросы ответить и свалил по-тихому! — моему возмущению не было предела.

— Гэндальф никогда не отчитывается в своих действиях, — пожал плечами эльф. — Если он так поспешно покинул нас, значит, на то были причины.

С этим трудно было не согласиться. Я дожевывала мясо, понимая, что меня начинает клонить в сон. Пожелав Леголасу спокойной ночи (чему он тоже удивился — видать, не принято...), я рухнула на заботливо расстеленный кем-то плащ и провалилась в сон.

Утро добрым не бывает. Истина стара как мир, но сегодня она заиграла новыми красками. От лежания на земле затекли все мышцы. Собираясь сладко потянуться, я напрягла их и, не удержавшись, застонала — сказывалась вчерашняя езда на лошади. Лагерь уже проснулся, эльфы собирались в путь. Очевидно, завтрак я проспала. Кое-как взгромоздившись на лошадь, я взяла хлеб с холодным мясом от одного из воинов и, пытаясь не вздрагивать от каждого движения моей лошади, принялась есть.

Мы были в пути уже час. Я нашла в седельной сумке расческу и, приведя в порядок гнездо на моей голове, почувствовала себя бодрее. То ли жалея меня, то ли никуда не торопясь, эльфы не спешили пускать лошадей в галоп, довольствуясь легкой рысью, за что я им была безумно благодарна.

Солнышко приветливо пригревало, заливая светом пустошь перед нами. Впереди, насколько хватало взгляда, тянулась равнина. Да уж, до гор еще ой как далеко, но что поделать, орлов нам явно никто не хочет подавать, значит, обойдемся своими силами. Бедное мое тельце...

Ривенделл возник перед нами внезапно, как сияющая драгоценность, спрятанная в глуши лесов. Я не удержалась от восхищенного вздоха — это воистину прекрасное зрелище! Мягкий свет заходящего солнца заливал долину, делая строения в ней еще более воздушными и нереальными. Горный воздух смешивался с запахом хвои и вереска, неумолчный гул множества водопадов заглушали трели многочисленных птиц. Хотелось петь, и я не удивилась, услышав нежные напевы, звучащие то тут, то там, пока мы спускались в долину. Лесные эльфы обменивались улыбками. Глядя на их посвежевшие лица, я невольно позавидовала: мое состояние оставляло желать лучшего.

За время в пути многое успело произойти — например, я научилась ездить верхом. Свалившись несколько раз (семнадцать) на землю. Помыться получилось лишь однажды — когда мы пересекали Андуин. После этого потянулась долгая и грязная дорога, удавалось только обтираться влажной тканью. Эльфы, хочу я вам сказать, не цветочками пахнут. Особенно когда не мылись несколько недель. Я мечтала искупаться. Просто полежать в горячей воде, давая отдых измученным мышцам. Пакля, в которую превратились мои волосы, выглядела отвратительно.

— Устала? — ехавший рядом Леголас участливо посмотрел на меня. Я уныло кивнула, прикидывая, сколько еще нам спускаться вниз. — Скоро отдохнешь, — улыбнулся эльф, проезжая вперед.

С Леголасом мы подружились. Вот так просто и навсегда. Он оказался общительным парнем (если так можно назвать того, кому несколько тысяч лет), мы могли болтать ни о чем и обо всем часами. Я рассказывала ему о нашем мире. О прозрачных горных озерах и бескрайней тайге, о тропических джунглях и необъятных океанах. О море. О море ему нравилось слушать больше всего. Это была главная тема разговоров. Когда я впервые спросила его: "Ты никогда не был на море? Там, наверху, тебя окрестят лохом!" — он обиделся и не разговаривал со мной почти три минуты. Нет, я знала, конечно, что он море только через год увидит, но не могла не вспомнить фразу из любимого фильма. Она так и вертелась на языке!

Про фильмы я ему не рассказывала. Ни про фильмы, ни про машины, самолеты, электричество и остальную фигню, которой забит мой мир. Не знаю, мне кажется, что ему это ни к чему. По вечерам эльфы садились вокруг костра и пели песни. Они звучали прекрасно и печально одновременно. Правда, я ни хрена не понимала, кроме разве что отдельных слов. Поэтому у меня получалось что-то типа: «Он… она… звезда… люблю… сильмарилл… люблю… смерть… люблю…». Хрень, короче, но красивая. Синдарин я, кстати, так и не выучила. Не мое это. Да и зачем? С Леголасом разговаривать? Так он и на вестроне вон как шпарит! Эльфы вообще создания воспитанные и на незнакомом языке старались не говорить или говорили редко. Мне было приятно.

Лошадь оступилась, и меня качнуло, выдергивая из дремы, в которую я незаметно провалилась. Я заморгала, пытаясь разглядеть хоть что-то в обступившей нас темноте. Ривенделл скрылся с глаз, вокруг были лишь могучие ели и сосны. Лошади устало брели по дороге, эльфы вполголоса напевали какую-то песню. Ага, про любовь опять. Последний Домашний Приют появился внезапно, выныривая из-за поворота и сияя перед нами огнем свечей и факелов. Ворота были приветливо распахнуты, и несколько эльфов ожидали, когда мы спешимся. Понять, кто из них Элронд, не представлялось возможным. Они были одинаковые! Все на одно лицо, с одним и тем же цветом волос и почти в одинаковых одеждах. Хотя лихолессцы мне тоже поначалу на одно лицо показались, так что я понимала, что это дело привычки — научиться различать эльфов. Ну не китайцы же они, право слово!

Тем временем Леголас прошел вперед, прикладывая руку к сердцу и склоняясь в поклоне. Навстречу ему вышел мужчина, и я поняла, что это и был Элронд.

— Приветствую вас, гости из Лихолесья, в долине Ривенделл, — мягко сказал эльф, оглядывая каждого из нас. Наконец его взгляд остановился на мне. — Гэндальф прислал мне весть о твоем прибытии, чужестранка, — Элронд внимательно посмотрел на меня. — У нас гостит одно… кхм… одна девушка, что тоже попала к нам из твоего мира. Уверен, Вы найдете о чем с ней поговорить. Лично я нахожу ее очень… кхм… занимательной.

Я почувствовала, как падает моя челюсть от удивления. Что, еще одна попаданка? Неужели мне так повезло?! Я даже почти забыла про ванну, стремясь найти девушку. Но благоразумие все же пересилило, и я пошла за эльфом в отведенную мне комнату. Да, назвать покоями ее было трудно. Да и нету в Ривенделле дворцов. Обычная комната, вот только почему-то без стекол на окнах. Занавески колыхались от ветра, надуваясь белыми парусами. Днем тут, наверное, очень светло. Ванная обнаружилась за дверью. Скинув поскорее грязную одежду, я залезла в воду, жалея лишь о том, что нельзя ее слить и заново наполнить: так быстро она стала грязной. Посвежевшая и порозовевшая, я с удовольствием надела чистое платье. Их мне упаковали три штуки (остальные зажали, Плюшкины). Это было светло-серое, с красивой вышивкой по рукавам и глубоким квадратным вырезом. Я с нескрываемым удовольствием разглядывала себя в зеркале — или оно врало, или я слегка схуднула за время, проведенное в дороге. Хотя это не удивительно. Зная себя, я очень быстро отъемся на местных харчах.

Голова категорически отказывалась сохнуть. Я успела съесть ужин, который принесли мне в комнату, и теперь мужественно боролась со сном. Не буду утомлять описанием нашей битвы. Скажу кратко — сон победил. Решив, что попаданка от меня никуда не денется, чистая, сытая и довольная, я разделась и забралась под одеяло. Перина тут была великолепная — мягкая, пушистая, как облако. Аромат цветов, исходивший от белья, заставил блаженно улыбнуться и свернуться в клубочек. Заснула я моментально.

Не знаю, который сейчас был час, но мне показалось, что я слышала звук гонга. Ну вот, я проспала завтрак! Огорченно вздохнув, я нехотя выбралась из-под одеяла. На столе уже ждал поднос с едой — гренками, яичницей с беконом и кувшином молока. Настроение стремительно поползло вверх. Приведя себя в порядок и утолив голод, я все же решила отправиться на поиски таинственной попаданки. Но все вокруг было таким необычным, что я быстро забыла о своей цели и принялась просто глазеть по сторонам. Стекол здесь не было нигде. Это вам не суровое северное Лихолесье с его огромными каминами и суровым лесом. Здесь повсюду царил свет и заправлял ветер. Солнце заливало дивную долину, пронизывая ее насквозь своими лучами. Легкое, невесомое ощущение волшебства щекотало нос. Пару раз я даже чихнула от него. Здешние эльфы отличались от лихолессцев. Они были более непринужденными и открытыми. Взрывы хрустального смеха и звонкие песни раздавались тут и там, хотя самих обладателей голосов видно не было. Я бесцельно бродила по анфиладам, переходящим в закрытые дворики с неизменными фонтанами. Мраморные беседки так и манили заглянуть, что я и сделала, подходя к одной из них. Там, расположившись на скамеечке, на которой лежали красные бархатные подушечки, дремал хоббит. Маленькие мохнатые ножки были первым, что я увидела. Изнемогая от любопытства, я вытянула шею, вглядываясь в его лицо. Это явно был Бильбо. Сеть морщин покрывала его лицо, а седые волосы слегка шевелились от слабого дуновения ветерка. Он был такой маленький! Я всегда думала, что хоббиты побольше будут… Хотя может это из-за того, что он лежит? Я тихо вышла, стараясь не потревожить сон легендарного старичка.

Задумчиво останавливаясь у очередного фонтана, я залюбовалась игрой золотых рыбок в его бассейне.

— У-и-и-и-и! Ты тоже попаданка! — пронзительный девичий голосок заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я обернулась, встречаясь глазами со своей товаркой. Худенькая девочка лет шестнадцати-семнадцати смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Длинные, до поясницы, волосы красивого золотого цвета густой волной лежали на спине. Пушистые ресницы создания явно намекали на то, что тут не обошлось без вмешательства мастера по наращиванию. Одета она была в коричневые штаны и белую рубашку, а за спиной висел колчан и лук.

— Меня зовут Евгениэль! — представилось создание, протягивая мне руку. — Моя мама спрятала меня в другом мире, спасая от Сарумана, — тут мои глаза медленно полезли наружу, грозясь выпасть на мраморный пол: чем же они Саруману-то не угодили?! — А ты кто?

— Я Аля, — я с трудом подавила желание сделать пару шагов назад — так близко она стояла.

— Аля и…? — девчушка явно чего-то ждала от меня. — Просто Аля? Нет, так дело не пойдет! Надо или Алиэль, или еще что… Ну, не знаю, короче, просто это не имя для попаданки!

— Подожди, не так быстро, — я выставила перед ней ладонь, призывая помолчать. — Мне мое имя нравится, и менять я его не буду. Тебя, я так полагаю, Женей звали?

— Ну да, только больше меня так не зовут!

— Хорошо, допустим, — меня начинал забавлять наш разговор. — А что это имя означает?

— В смысле? — захлопала опахалами-ресницами девчушка. — Разве оно должно что-то значить?

— У эльфов, представь себе, да, — я впервые видела столь напряженную борьбу, что велась в ее голове. Женечка нахмурилась и замолчала, беззвучно шевеля губами.

— Ладно, проехали, — смилостивилась я. — Ты откуда и куда?

— Я из Иваново, — расслабившись и выкинув все ненужные мысли из головы, ответила Женечка, — меня сбила машина прямо перед домом, и я очнулась уже здесь. Теперь я обязательно должна помочь Братству с Кольцом и спасти Боромира!

— Удачи, — я похлопала ее по плечу. — А лук зачем? Умеешь стрелять?

— Пока нет, — беззаботно пропела Женечка, — но скоро появится Леголас, и уж он-то меня научит!

— Ты в этом уверена? — осторожно спросила я, мысленно заранее жалея Леголаса.

— Конечно! — бодро ответила девочка. — Куда он денется!

— Удачи! — повторила я. — А ты здесь давно?

— Уже третью неделю!

— И что, за три недели нельзя было поучиться стрелять? — да, я забыла, с кем я имею дело.

— Ты что-о-о! — Женечка возмущенно вылупила на меня глаза. — Это должен сделать Леголас! Он лучший лучник в Средиземье!

«Полюбить, так королеву…» — пронеслось у меня в голове. Думаю, пока о нашем с ним знакомстве лучше промолчать…

Эта девица меня вымотала. Нет, честно, она выела мне мозг маленькой чайной ложечкой, не обращая внимания на мои попытки избавиться от нее. Женечка успела исходить Ривенделл вдоль и поперек, поэтому скрыться от нее мне не удавалось. Хотя надо отдать ей должное — топографическим кретинизмом она явно не страдала. Запишем ей это в плюсы. Хм. В плюс. Он там один пока. Из ее непрерывной трескотни я узнала, что она училась в десятом классе, что ее родители развелись, когда ей было восемь, и что мама давно не обращает на нее внимания, полностью отдав себя воспитанию новой дочки и второму мужу. На мой резонный вопрос — при чем тут Саруман — девчушка созналась, что придумала эту легенду для эльфов. Сомневаюсь, что они поверили, но эльфы — ребята воспитанные, по-любому важно покивали головами и сделали вид, что это правда. Хотя наверняка в уме пальцем у виска покрутили… В общем, Женечка теперь одиночка. В классе ни с кем не общается, друзей не имеет. Любит "Властелина колец" и "Хоббита", причем знакома с ними исключительно по фильмам. А еще пишет фанфики. Кто бы сомневался… Про попаданок, ну да. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Непрерывный поток детского красноречия прервал эльф, возникший в одном из проходов и объявивший об ужине. Если честно, я и не заметила, как пролетел день. Да, умение убивать время можно тоже записать в Женечкины плюсы. Радуясь, что смогу на время избавиться от Евгениэль, я преувеличено удрученно оглядела себя:

— Надо переодеться к ужину. Но мы там обязательно встретимся! — и, тяжело вздохнув для порядка, я приготовилась возвращаться к себе. Вот только теперь я понятия не имела, где мы находимся. Запутала меня, зараза малолетняя!

— Вот еще, переодеваться! — воскликнула Женечка. — Мне и в брюках удобно! Я тут прихорашиваться перед этими эльфами не собираюсь! К тому же там наверняка Леголас будет! Решит еще, что я для него прихорашиваюсь! А вот ты, по ходу, заблудилась! — она лукаво посмотрела на меня. — Не бойся, я провожу.

Я мысленно застонала, поднимая глаза к небу: за что мне такое наказание?! С этими словами невозможная девица важно посмотрела на меня, ожидая, что я последую за ней. Что, в общем, мне и оставалось сделать. Очутившись в комнате, мне удалось включить в голове белый шум и погрузиться в приготовления к ужину, не обращая внимания на Женечкину трескотню. Спустя сорок минут я расправила последнюю складку на платье и позволила наконец голосу девчушки проникнуть в мою голову.

— …и поэтому они меня возьмут! — торжественно заключила она, ожидающе заглядывая в мои глаза.

— Конечно, возьмут! — я ободряюще похлопала ее по плечу, пропуская вперед. Понятия не имею, о чем она, но мне заранее жалко тех, с кем она собралась куда-то идти…

Трапезная Ривенделла была полна народа. Поначалу я замерла, стесняясь проходить дальше, — слишком много незнакомцев было вокруг. Но Женечка, успевшая завязать знакомства, потянула меня к столу, за которым нам были приготовлены места. Отсюда я видела Элронда и Гэндальфа, который, казалось, со странным смешком в глазах наблюдал за мной. Рядом с Элрондом сидела прекрасная девушка. Честно, такая красивая, что слезы наворачивались на глаза при взгляде на нее. Рядом с Арвен (а это, естестенно, была она) сидел высокий статный мужчина средних лет. Интересный, даже очень, но он не сводил своих глаз с Арвен. Арагорн. Свет зеленого камня у него на груди отбрасывал на его лицо причудливые блики. Хотелось бы познакомиться с ним поближе. Надеюсь, успею перед тем, как меня домой отправят.

Два гнома — один совсем старый, но видно, что еще крепкий, должно быть, Глоин. А рядом по-любому Гимли. Бросает косые взгляды на эльфов и недовольно хмурится. Коренастый и… рыжий?! Зато косы знатные плетет, надо бы подучиться. Хотя на мои три волосины такие косы вряд ли пойдут. А вот и хоббиты. Кто из них кто, пока не разобрать — они все кучерявые, ясноглазые и веселые. Хотя нет, один из них побледнее будет. Да, точно, это Фродо. На лице уже вселенская печаль. Что же с тобой дальше будет, малыш? А рядом Сэм заботливо подкладывает подушечки под руку и накладывает еду на тарелку. Сам поесть не забудь, толстячок. Да нет, такой не забудет. А вот Мэрри с Пиппином точно не различить пока. Локтями толкаются и что-то обсуждают, пострелята.

Наши с Женечкой места оказались как раз рядом с хоббитами и гномами. Глоин и Фродо почти сразу завели неспешную беседу о том, как дела в Эреборе и Дейле. Гном важно оглаживал шикарную бороду, рассказывая о гномах, что ходили с ним и Бильбо в путешествие. Я поначалу прислушивалась, но потом поймала себя на мысли, что его голос меня усыпляет. Пришлось отвлечься и поесть, благо вкусностей на столе было полно.

Мэрри с Пиппином поглощали еду, не прерываясь на пустые разговоры. Женечка разговорилась с Сэмом, а я, подперев ладонью подбородок, окидывала сытым ленивым взглядом окружающих. Вон сидит Леголас, заметил меня и дружелюбно кивнул. Я помахала ему рукой и улыбнулась. Интересно, как это Евгениэль его еще не заметила… Мой взгляд наткнулся на такой же скучающий взгляд Гимли. Мы синхронно моргнули и усмехнулись друг другу.

— Ты не эльф, — одобрительно сказал гном, подвигая к себе мой бокал и наливая в него рубиновую жидкость. Я проследила за его действиями.

— В точку, — прищурившись и указав на него пальцем, ответила я. Мы отпили вина, и гном поморщился.

— Не нравится? — участливо спросила я.

— Не очень, — вздохнул гном. — Гимли.

— Аля.

Дружба, она такая штука — когда и как начинается — не понять и не проследить. Спустя пару часов, когда закончился пир и все перешли в Каминный зал слушать эльфийские баллады, мы под предлогом отсутствия слуха прихватили пару кувшинчиков вина и нашли уютный столик в темноте балкона. И пока прекрасный чистый голос вещал на эльфийском:

А Элберет Гилтониэль,

из нашего угла раздавались сдавленное хрюканье и просьба повторить на бис:

— А ты такой, мужчина с бородой…

* * *

От эльфийского вина не болит голова. Не знаю, из чего они делают это чудо, но его прекрасное свойство я заметила еще у Трандуила. Там, конечно, вино другое было, но от него голова тоже не болела. Да. Я блаженно потянулась и посмотрела в окно — судя по всему, было часов девять. Вчера все сидели до утра, так что боязни проспать завтрак у меня не было. Я перевернулась на бок, собираясь поваляться еще немного, когда меня бесцеремонно прервали. Женечка, кто же еще?!

— Ты что, еще спишь?! — возмущению юного создания не было предела.

— Тебя это так волнует? — я недовольно повернулась к нахалке.

— Там Совет вот-вот начнется!

— И? — я вздохнула, понимая, что поваляться мне точно не дадут.

— Что «и»?! Нас туда пригласили!

— Чего?! — вот тут я удивилась. Честно. Аж слова закончились.

— Того! — ехидно ответила Женечка, кидая мне платье. — Одевайся давай, без нас не начнут.

Почему-то у меня задрожали руки. И ноги. И глаз задергался. Зачем на Совет? Не хочу я туда. Я домой хочу. Вот.

— Давай скорее, что ты копаешься! — почему-то желания спорить с Женечкой у меня сейчас не было. Никакого. В голове билась только одна мысль: какого хрена я забыла на этом гребаном Совете?! Там сейчас судьбу Средиземься будут решать, я тут при чем?! Гэндальф. Вот сатир старый! Точно все с самого начала знал! Эх, надо было у Трандуила оставаться, глядишь, уже раскрутила бы его на что-то…

Когда мы тихо проскользнули в зал, я выдохнула с облегчением — не опоздали! Собравшиеся тихо переговаривались друг с другом, в ожидании поглядывая на дверь. Когда я и Женечка прошли внутрь, на мгновение все внимание было обращено на нас, но через мгновение окружающие вернулись к прерванным разговорам. Я пробежалась глазами по сидящим вокруг, выискивая знакомые лица. Из правого угла мне вовсю махал рукой Гимли, и я уже приготовилась идти к нему, но Женечка с силой, неизвестно откуда взявшейся у нежного создания, потянула меня в противоположную сторону.

— Это Леголас! — ее яростный шепот, казалось, обжег мои уши. Проследив за ее рукой, я действительно увидела лихолесцев, зеленым пятном выделявшихся на фоне остальных эльфов. Пожав плечами в извиняющемся жесте и бросив красноречивый взгляд на Гимли, я вздохнула и пошла за Женечкой. Напустив на себя неприступный, как ей казалось, вид, юная дева важно прошла мимо эльфов, мотнув своей густой гривой перед их лицами, и уселась на стул неподалеку. Всеми силами стараясь не заржать в голос, глядя на недоумевающих лихолесцев, я прошла следом.

— Это она так волосами хвастается! — шепнула я стоящему ближе всех Меледиру. Искра понимания мелькнула в его глазах, и эльф проводил девушку уважительным взглядом. Встретившись глазами с Леголасом, я искренне ему улыбнулась и открыла было рот, чтобы поприветствовать друга, но тут в зале резко воцарилась тишина, и мне пришлось упасть на ближайший стул. В дверях появились Фродо, Бильбо и Гэндальф.

Пересказывать совет полностью нет смысла. Это было самое длинное собрание в моей жизни, честное слово! Нет, конечно, мне было интересно. Слушать историю Кольца из уст Элронда и Гэндальфа — я только сейчас начала понимать, что действительно попала в сказку. И что, наверно, это не сказка вовсе…

Порывистость Боромира вызвала у меня уважение: темноволосый воин отстаивал свои принципы, искренне переживая за судьбу родины. Когда Бильбо вызвался читать посвященный Арагорну стих, я украдкой посмотрела на Женечку. Судя по всему, в голове у девушки шла нешуточная битва — слишком многое из происходящего не состыковывалось с привычной картинкой, сложившейся в ее мозгу.

Историю Бильбо и Фродо я слушала вполуха — казалось, я сама прошла с ними каждый шаг. Невольно промелькнула мысль, что Толкин и вправду взял свои произведения из книги старого хоббита. Тогда можно вздохнуть спокойно — все в этой сказке закончится хорошо! Если не помешает никто…

Почему-то противно засосало под ложечкой, и внезапно потемнело перед глазами. Стало тяжело дышать, и я приложила руку к горлу, пытаясь глотнуть воздуха. Эльфы вокруг зажимали уши ладонями, а грозный голос продолжал неумолимо вещать:

…АГ БУРЗУМ — ИШИ КРИМПАТУЛ!

И тут мне стало страшно. Просто страшно до ледяного сгустка в животе. Тело моментально покрылось липким потом, а налетевший после слов мага ветер заставил зябко поежиться. Захотелось забиться в темный уголок и сидеть там, уткнувшись головой в коленки. Следующий час я ничего не слушала и не слышала. Побег Голлума, предательство Сарумана — все это неслышным гулом билось на задворках подсознания, вытесняемое одной мыслью:

«Неужели мне предстоит участвовать в этой жо.., хм, пардон, приключении?!»

Я зажмурилась и потрясла головой, отгоняя картинки с приветливо улыбающимися орками. Оставалось надеяться, что про меня счастливо забудут. Что касается Женечки, то мне в принципе абсолютно все равно, пойдет она с Братством или нет. Хозяин, как говорится, барин. Странное чувство заставило меня вынырнуть из размышлений, и я неохотно оглянулась. Десятки глаз смотрели на нас с любопытством и ожиданием. И что я пропустила?! Словно почувствовав мое замешательство, Элронд произнес:

— Как я уже говорил, эти девы попали к нам из другого мира, и я считаю, что их появление здесь в такой момент не случайно, хоть и прибыли они в разное время и оказались в разных местах. Леди Галадриэль согласна со мной — судьбы их тесно связаны с Кольцом. А каким образом — то Мудрым не ведомо.

— Какова вероятность, что девы присланы нам в помощь? — Глорфиндейл заинтересованно рассматривал нас, словно ожидая, что за спинами вырастут крылья и мы начнем дышать огнем. — Вы, вероятно, великие воины у себя на родине?

Трудно оставаться невозмутимой под взглядом Перворожденного. Я покраснела и опустила глаза, остро сожалея о том, что придется разочаровать прославленного светловолосого эльфа.

— Я знаю будущее! — звонкий девичий голосок пронзил своды, а я с трудом подавила желание хлопнуть себя ладонью по лицу. — Я знаю, чем закончится поход к горе! — повторила Женечка, явно наслаждаясь произведенным эффектом. — Только я вам не скажу, потому что нельзя менять то, что уже написано!

Я мысленно застонала, качая головой. «Ой, ду-у-ура-а-а!»

— А ты? — голос явно обращался ко мне, и игнорировать его не представлялось возможным. — Что ты можешь, прекрасная дева из другого мира? — "Это я-то? Ну, спасибо на добром слове, Глорфиндейл! Нет, чтобы великой Вангой удовлетвориться! Мало им что ли?"

— Я крестиком вышивать умею, — буркнула я, исподлобья смотря на эльфа. Видно, что-то ему в моем взгляде не понравилось, потому что эльф как-то быстро кивнул и поспешил повернуться к Элронду. Кольцо было решено нести в Мордор, что и следовало ожидать. А вот тот факт, что обсуждение состава Братства будет происходить позже снова, заставил Женечку зависнуть, и это не могло не радовать.

Мы молча вышли из зала, думая каждая о своем. В том, что от похода не отвертеться, я уже поняла. Оставалось смириться и принять это как неизбежное зло. Времени еще полно, но не так много, как кажется. А значит, надо употребить его во благо. Прежде всего тщательно продумать, что взять с собой в дорогу. В походах я не сильна, но знания из школьного курса ОБЖ еще теплились в голове, надо постараться их оттуда извлечь. Так. Значит, смена одежды, расческа, мыло, спички… блин, у них тут нет спичек! …веревка, а то ее вечно Сэм забывает, соль…

— Почему они не собрали Братство! — свершилось! Все мысли Женечки наконец оформились в связное предложение! — Они же должны были это сделать! Почему сказали, что идем только мы, Фродо и Сэм?! Неужели больше никто не пойдет! А что если наше появление изменило ход истории!

— Выдыхай, бобер! — я попыталась прекратить зарождающуюся истерику. — Нам тут еще два месяца сидеть, успеют еще всех собрать.

— В смысле — два месяца? — кажется, прекрасные очи Евгениэль сейчас упадут мне в ладошки. — Мы разве не завтра выходим?

— Учи матчасть! — вырвалось у меня. Я раздраженно посмотрела на притихшую девушку и досадливо поджала губы. Не буду ничего объяснять, сама додумается.

— Чего учить? — непонимающе пробормотала Женечка.

— Стрелять, говорю, научишься, пока мы тут, — ответила я, ободряюще похлопав ее по плечу. В дверях показался Глорфиндейл, который просиял, едва увидел меня. — Кажется, кто-то очень хочет узнать, что за странная техника боя такая — вышивание крестиком. Я пошла.

Послав эльфу ослепительную улыбку, я поспешила скрыться в одном из бесконечных переходов Ривенделла.

* * *

Яркое солнышко припекало совсем не по-осеннему. Я блаженно приземлилась на прохладную мраморную скамейку в тени раскидистого клена. Прозрачные золотые листья приветливо шумели, медленно застилая пестрым ковром землю. Легкие паутинки летали вокруг, заставляя меня испуганно шарахаться в стороны при каждом дуновении ветра. Ненавижу бабье лето.

В нескольких метрах от меня расположились эльфы и Женечка. Пардон, Евгениэль. Эта малолетка умудрилась построить мужиков, словно полковник роту новобранцев! Несчастные воины не привыкли, чтобы девы так вели себя, и теперь ошарашенно исполняли ее приказы, не в силах переломить себя и поспорить с женщиной. Сейчас они всеми силами делали вид, что дева превосходно стреляет из лука и что нет среди них воина, способного победить ее. Учитывая то, что ни одна из стрел Женечки не маячила в пределах видимости мишеней, можно было предположить, что она попала. Куда-то. Далеко-далеко в лесу. Надеюсь, никто живой не пострадал.

— Почему ты не хочешь соревноваться со мной? — ее звонкий голосок разлетался по поляне, заставляя меня морщиться каждый раз. — Ты струсил! Великий принц Леголас Трандуилион испугался!

Тут мне стало интересно — момент появления Леголаса я благополучно пропустила, занятая тем, что задремала на лавочке. Открыв глаза, я с удовольствием наблюдала разворачивающуюся картину: Леголас, видно пришедший на поляну, чтобы потренироваться, удивленно разглядывал Женечку, торжествующе расхаживающую перед ним.

— Не думаю, что нам следует соревноваться друг с другом, — спокойно ответил Леголас, — не дело девы сражаться наравне с воинами.

— Ты что, считаешь, что я должна сидеть дома, готовить, стирать и рожать детей?! Я воин, и я сейчас докажу тебе это, заносчивый эльфийский князек!

Леголас едва успел отшатнуться от разбушевавшейся девицы, а я азартно подалась вперед, гадая, что она дальше выкинет, как у меня над ухом пропел чарующий голос:

— Надеюсь, сейчас Вы сможете показать мне вашу технику «вышивания крестиком», Аля?

Взвизгнув, я подобрала юбку и кинулась в лес, надеясь, что прославленный Глорфиндейл не опустится до преследования девицы на глазах у нескольких десятков наблюдателей.

— И все-таки это не правильно, — Мы с Леголасом лежали на берегу реки. Здесь вода вымыла маленькую заводь, отвоевав немного земли у поросших камышом склонов. Я лениво следила глазами за водомеркой, осторожно рассекающей водную гладь.

— Я знаю, — этот разговор повторялся уже не первый раз, и я была полностью согласна с эльфом. — Но ты сам слышал, что сказал Элронд на совете. Мы связаны с Кольцом, а значит, должны идти с Фродо. Хотя бы до Лориэна.

— Девам не место в тяжелом походе, — упрямо сказал Леголас, опуская руку в воду и глядя на мальков, метнувшихся в сторону.

— Знал бы ты, как я не хочу туда идти! — я тяжело вздохнула, переворачиваясь на спину. Яркое солнце не проникало сквозь длинные листья ивняка, в котором мы лежали. Причудливые тени пробегали по одежде эльфа, отчего казалось, что он сливается с травой, на которой лежит. Я поморгала, прогоняя это наваждение.

— Легола-а-а-ас! — знакомый звонкий голос прозвучал недалеко от нашего укрытия. Леголас стремительно повернулся на спину, тревожно всматриваясь в кусты. Необузданное желание Женечки научиться стрелять могло сравниться лишь с ее желанием влюбить в себя лихолесского принца. Шумно протопав мимо, девушка скрылась за поворотом. Но расслабляться было рано. Как показывала практика — беда никогда не ходила одна. И действительно, спустя несколько мгновений в просвете листвы промелькнули светлые волосы, и воин бесшумно прокрался следом за Евгениэль. Выждав время и убедившись, что все наконец ушли, мы облегченно улыбнулись, обменявшись красноречивыми взглядами.

— Когда они наконец от нас отстанут? — задумчиво произнес Леголас, закидывая руки за голову. Я рассказала ему о причине, по которой меня преследовал Глорфиндейл, и о своей тайной технике «вышивки крестиком». Принц долго хохотал, и теперь при встрече с прославленным эльфом улыбка не сходила с его лица.

— От меня — когда мы уйдем, — я почесала живот. — А от тебя... — я приподнялась на локте, вытаскивая травинку из волос принца. — Никогда, друг мой. Ни-ко-гда, — я села и сочувствующе похлопала Леголаса по плечу. — Крепись!

Увернувшись от полетевшей в меня ветки, я вылезла из кустов, отряхиваясь. Солнце постепенно клонилось к закату, приближая время ужина. И если дни я проводила с эльфом, то вечера неизменно были посвящены гному. Я могла без устали слушать его рассказы и петь песни.

С остальными членами будущего Братства пока отношения не складывались. Точнее, им было не с чего складываться. Хоббиты все время проводили вместе, появляясь лишь во время ужина. Арагорн ушел со Следопытами и близнецами проверить дороги и узнать о судьбе Черных Всадников. Думаю, его еще долго не будет. Боромир пока не особо располагал к общению: если он не пропадал на тренировочном поле, оттачивая движения, то сидел у себя в комнате.

Сегодня мы в очередной раз засели с Гимли у балкона, любуясь полной луной. Говорить не хотелось. Из открытых дверей Каминного зала доносилось пение. Женечка наверняка сидела там, сверля Леголаса взглядом. Вчера я рассказала Гимли о том, что скоро нам выступать в поход. И теперь он явно намеревался вернуться к прерванному разговору.

— Нечего девкам по походам ходить, — гном почти слово в слово повторил слова своего будущего лучшего друга. — Вам дома сидеть да детей рожать надо, а вы туда же.

— Полностью с тобой согласна, — с жаром поддержала я, отпивая из своего бокала. — Вот скажи мне, что я там делать буду, а?

— А что ты там будешь делать? — подозрительно посмотрел на меня гном.

— Хрен его знает, — я сокрушенно вздохнула. — Может, готовить?

— А подружка твоя, — Гимли повертел в воздухе пальцами, пытаясь вспомнить ее имя, — Евгениэль. Она что будет делать?

— Мир спасать, — буркнула я, прикладываясь к бокалу. — Миссия у нее такая — всех спасти. Прям как у Нео.

— У кого? — не понял гном.

— Не обращай внимания, — я отмахнулась от гнома, подливая ему вина. Он удовлетворенно крякнул и откинулся на спинку стула.

* * *

Сегодня Глорфиндейл меня все-таки поймал. Я проворонила тот момент, когда он опустился на лавочку рядом со мной и умоляюще посмотрел в мои глаза.

— Прошу, Аля, не убегай! — взмолился эльф, хватая меня за руку.

Я вздохнула, глядя в лучистые глаза великого воина, с надеждой ожидавшего от меня ответа. Бежать было некуда. Сейчас я расскажу ему, что именно имела в виду, и он будет чувствовать себя круглым дураком еще лет эдак сто. А может, и больше. Но выхода у меня не было. Набрав воздуха в легкие, как перед прыжком, я начала.

— Техника вышивания крестиком очень сложная. И осилить ее дано не многим. Для начала надо выбрать рисунок.

— Рисунок? — недоуменно посмотрел на меня эльф. Затем его лицо прояснилось. — Каждый бой — это танец. А у вас — рисунок. Но я перебил, прошу, продолжай.

— Когда рисунок выбран, приходит время выбрать полотно, — я мысленно попросила прощения у Глорфиндейла и продолжила: — И иголку...ой!

Не зря у меня с утра живот болел, а я все на вчерашнего ягненка грешила... Шел третий месяц моего пребывания в Средиземье, и, если честно, я немного подзабыла о ежемесячных женских прелестях. Видно, организм наконец очнулся и решил напомнить о себе. Я была почти готова запрыгать от облегчения — разговор опять откладывался. Вот только ощущение тепла внизу живота и отсутствие нижнего белья быстро остудили мой пыл.

— П-простите, мне надо идти, — только и смогла пролепетать я и, сжав как можно сильнее ноги, поспешила по дорожке прочь от изумленного Глорфиндейла. Да, гейши бы определенно позавидовали моей походке. Едва оказавшись в своей комнате, я с сожалением принялась рвать одну из рубашек. Жалко, но что делать? Что обычно в таких случаях делают эльфийки, я не знала. Как-то не с руки было об этом спрашивать. Да и знакомы ли они с этой проблемой? Надо вообще у Женечки поинтересоваться, она вроде с местными чаще общается.

* * *

Вчера вернулся Арагорн. Мы с Женечкой наблюдали, как мимо нас прошли Гэндальф и хоббиты. Ну вот и начинается наш поход. Сейчас Элронд объявит им о Братстве — и вперед и с песней. Блин, коленки трясутся, аж противно! Спустя полчаса за нами пришел эльф и пригласил в зал к Владыке. Едва мы появились на пороге, как все уставились на нас. Кто улыбаясь (Леголас и Гимли), кто с интересом (хоббиты), а кто и с неприязнью (Боромир). Арагорну, кажется, было все равно. Гэндальф улыбался в бороду, подмигнув нам.

— Итак, теперь все в сборе. Я хочу сказать вам одно — все вы идете с Хранителем до тех пор, пока захотите или пока позволит удача. Первое время отряд будет идти по ночам — слишком много слуг Врага вокруг наблюдают за долиной. У вас еще есть время собраться. Выступаете через две недели.

С этими словами Элронд вышел, оставив нас недоуменно смотреть друг на друга. Нет, я не поняла, а где же: «У кого есть вопросы?». У меня, например, их немало накопилось. Что ж, видно, придется разбираться с ними своими силами.

— Девицы в походе! О чем только думают эти эльфы! — Боромир прошел мимо нас, даже не пытаясь скрыть свое недовольство. Мы с Женечкой переглянулись и пожали плечами.

Следующие два дня пролетели незаметно. Мы были заняты сборами. Если честно, если бы не эльфы, хрен бы я что собрала. Нет, честно, я совершенно не понимаю, как можно запихнуть столько вещей в такую маленькую котомку?! Я три часа мучила миловидную эльфийку, и под конец у меня почти стало получаться упаковывать все компактно. Кстати, узнала я у нее и о деликатной проблеме... Короче, не повезло мне. Да и Женечке тоже. Придется радовать мужчин живописным видом постиранных тряпочек. Незадача...

На третий день нас позвали в кузницы. Я чувствовала себя здесь как дома — в детстве я провела много времени в кузнице у папы. Запах металла, теплый и скрипящий на зубах, жар горнов и стук молотков — я впитывала до боли знакомую обстановку, и улыбка сама расплылась на лице.

— Какое оружие! — раздался восхищенный шепот Женечки под ухом. Я посмотрела вперед — вдоль стен стояло, лежало и висело множество мечей, стрел, копий, луков и прочего железа. Девушка уже с восторгом расхаживала вдоль рядов, благоговейно трогая сталь.

— А вас как сюда занесло? — Гимли появился из недр кузницы, красный и мокрый, неся на плече секиру. — Заходил подточить перед походом, — проследив за мной взглядом, ответил гном.

— Оно превосходно! — возглас Женечки долетел до нас, заставив Гимли поморщиться.

— Ты еще гномьего оружия не видела, красавица! — воскликнул Гимли. — Вот настоящее произведение искусства! — и гном потряс секирой в воздухе.

— Таким оружием вы, гномы, дрова рубите? — насмешливо пропел невесть откуда взявшийся Леголас. — Согласен, это прекрасное оружие для таких целей.

— Я покажу тебе, эльф, какие дрова рубит моя секира, — сердито ответил Гимли. — Дай только повод!

— Не с того мы поход начинаем, — из глубин кузницы появился Арагорн, любовно натирая Андрил. Даже я, далекая от оружия, открыла рот в немом восхищении. Меч был огромным, почти с меня ростом, а звезды, луна и солнце на нём вспыхивали серебристым светом. Легко крутанув его, Арагорн отправил меч в ножны и оглядел нас:

— Вам надо подобрать оружие, раз вы с нами, — кивнул дунадан на нас с Женечкой. Покорно кивнув, мы отправились в кузницу, оставив Леголаса и Гимли испепелять друг друга взглядами.

— Признаться, меня озадачил выбор Владыки Элронда, — покачал головой Арагорн, пока мы шли к стеллажам.

— Не поверите, но нас тоже! — горячо ответила я, приложив руку к груди.

— Мы должны идти с Братством! — как мантру, повторила Женечка. — Без нас они не справятся!

Я тихо закатила глаза и кинула извиняющийся взгляд на Следопыта. Кажется, мы поняли друг друга без слов. Следующие полчаса мы выбирали оружие. Точнее, выбирала Женечка, Арагорн предлагал, а я стояла у стеночки. Два небольших кинжала я присмотрела сразу и решила остановиться на них. С мечами мне не справиться, стрелять я не умею, а этим хотя бы ткнуть смогу. В глаз, например. Женечка, напустив на себя важный вид, возилась с луком, проверяя тетиву и прикладывая к нему стрелы. Арагорн стоял неподалеку, уговаривая девушку взять лук поменьше размером. Заметив, что на меня никто не обращает внимания, я улизнула на улицу. Странно, но эльф и гном все еще стояли тут, хоть и по разные стороны от входа. Я улыбнулась им, собираясь похвастаться обновками, как меня бесцеремонно перебили:

— Этими зубочистками только грязь из-под ногтей выковыривать. Я все еще не понимаю, к чему нам такая обуза в дороге. Хотя... — Боромир, а это был именно он, обвел меня красноречивым взглядом. — Может, для чего и сгодитесь.

— Извинись перед девой!

— А ну извинись перед девицей!

Мои мальчики! Как я вас уже люблю! Ох, чувствую, весело нам будет в походе...

Мы покидали Ривенделл на закате. Мягкая осень прощалась с нами, оставаясь за поворотом. Отзвучали последние напутствия, и уютные огоньки Последнего Домашнего Приюта утонули в вечерних сумерках. Звон рога Боромира все еще звучал в воздухе, провожая нас в путь. Теплый ветер долины дул нам в спины, и идти было легко и привольно. Арагорн и Гэндальф шли далеко впереди, уверенно ведя нас. Хоббиты, сбившись кучкой, шагали по обе стороны от пони Билла. Женечка вилась пчелой вокруг Леголаса, замыкавшего нашу процессию. Вежливый принц что-то отвечал ей, и я чувствовала взгляд, которым он буравил во мне дыру. Но Гимли, шагающий рядом, травил такие веселые байки, что отвлекаться и спасать эльфа не было ни малейшего желания.

Дорога повернула на юг, оставляя Ривенделл позади, и на нас моментально обрушился ледяной ветер с далеких гор на востоке. Вот тут я живо вспомнила о теплом камине и столике в уютном закутке Ривенделла. Ветер проникал под одежду, заставляя запахиваться сильнее, в темноте было абсолютно невозможно разглядеть, куда именно мы идем. Если бы не темные силуэты впереди, лично я давно бы уже заблудилась. Даже Гимли замолчал и шагал, слегка наклонившись вперед, кутаясь в свой плащ. Бледная луна слабо освещала наш путь, идти было тяжело, под ногами хрустели камни. Не знаю, сколько прошло времени, но мне стало казаться, что мы идем вечность. Только вой ветра, шорох камней под ногами и тяжелое дыхание, срывавшееся с губ, — вот и все звуки, что окружали нас.

Я шла, не поднимая головы, обреченно вглядываясь в темноту под ногами, пока не наткнулась на мягкий волосатый бок, оказавшийся боком Билла. Подняв глаза на пони, я обнаружила почти всех своих спутников, сгрудившихся у бедной груженой животинки и собиравшихся на ночлег. Вокруг заметно посветлело — близился рассвет.

— Ой, как я замерзла, — простучала зубами Женечка, появляясь вслед за мной из темноты.

— Костер разводить не будем, — предупредил Арагорн, помогая хоббитам разложить теплые плащи на камнях.

— Не бу-у-у-удем?! Ты хочешь, чтобы мы все замерзли? — кажется, у Женечки вот-вот начнется истерика. — Я не могу спать в этом холоде! На земле! А есть мы что, холодную еду будем?!

— Лучше замолчи, пока я тебя первая не прибила, — прошипела я, дергая нахалку за локоть и сжимая пальцы вокруг ее руки.

— Вокруг слишком много глаз, которые могут доложить о нас Врагу, — успокаивающе произнес Леголас, подталкивая девушку к хоббитам.

— А ты лучше помолчи, остроухий! — фыркнуло юное создание, заставляя Леголаса в очередной раз удивленно посмотреть на нее. — Я с тобой разговаривать не собиралась!

— Не понимаю, почему она все время огрызается? — прошептал он, наклоняясь ко мне.

— Это она так внимание проявляет, — шепнула я в ответ. — Ну, знаешь, как в школе мальчики за косички девочек дергают и учебниками по голове бьют.

Тень понимания промелькнула в глазах эльфа — возможно, у них не было школ, но девочки и косички наблюдались в достаточном количестве.

— И все-таки она странная, — сказал он напоследок и отошел в тень — ему первым дежурить полагалось.

Если бы не поход с эльфами из Лихолесья, хрен бы я пережила эту ночь! А так вполне себе ничего было, даже какую-то выемку в земле удалось найти, чтобы забиться туда и накрыться с головой плащом. Сон пришел моментально, заставляя забыть о том, что под головой была рука, а не мягкая подушка.

Тихое всхлипывание и подвывание выпиливало на моих нервах узоры, пока терпение не закончилось и я не повернулась к Женечке. Девчушка обнаружилась неподалеку, с покрасневшими щеками и носом, из которого лилась вода. Скорчившись под плащом, она лежала на пригорке рядом со мной, обдуваемая всеми ветрами. Желание послать ее куда подальше как-то сразу испарилось, уступая место жалости.

— Что случилось? — я с трудом заставила себя высунуть нос из своего теплого кокона, недовольно разглядывая бедолагу.

— Т-так хо-холодно, т-так жестко, — шмыгнула носом Женечка, поднимая на меня глаза, полные слез, — т-так не честно, в к-книжках об-б эт-том не пишу-ут, — голос сорвался на высокие ноты, грозясь перейти в банальный рев.

— Иди сюда, — я вздохнула, приподнимая свой плащ и впуская девчушку под бок. Ну что поделать, если гребаный альтруизм порой реально не дает мне жить?! Ледяное тело с готовностью забралось ко мне, заставляя тихо вскрикнуть. Закатив глаза, я мысленно досчитала до десяти, пока Женечка устраивалась поудобнее, и снова провалилась в сон.

Мы шагали уже несколько дней. Несколько бесконечных дней, наполненных завыванием ветра, холодной землей, ледяной едой и водой, вечно недовольными лицами спутников. Женечка ластилась ко мне, как щенок к мамке, держась рядом. В ее головке никак не могло уложиться, что этот поход не легкая прогулка по солнышку в окружении друзей. В мире ее грез Средиземье было похоже на Шир из фильмов Джексона — яркое, солнечное, приветливое. Ей и в голову не приходило ранее, что может быть по-другому.

Наше Братство походило скорее на монахов, давших обет молчания. Каждый вечер мы вереницей выбирались из укрытия и шагали вслед за Арагорном и Гэндальфом, поплотнее запахиваясь в меховые плащи. Среди ночи мы неизменно где-то останавливались, становясь как можно ближе друг к другу, и передавали заледеневшими пальцами куски мяса и черствый хлеб, вытаскивая их из котомок, что висели на Билле. Поход в кустики становился настоящим испытанием — снимать штаны на этом пронзительном ветре было невыносимо! Затем, так же молча, мы собирались и двигались дальше в путь. На рассвете Леголас чаще всего уходил вперед, отыскивая закуток, в котором мы могли бы переночевать. Кидая пожитки и падая вслед за ними, мы вырубались, привыкнув спать при свете дня. Я как-то пошутила, что так и упырем стать не долго, осталось только кровушку пить научиться. Боромир после этого рядом спать перестал ложиться. Жалко, он такой большой — от ветра хорошо загораживал…

Очередной день встретил нас теплым ветром и ясным рассветом. Глаза, уставшие от серых дней и черных ночей, жадно впитывали открывающуюся картину. Прекрасная горная равнина лежала перед нами. Высокие, неизвестные мне, но очень красивые деревья с матовыми темно-зелеными листьями цеплялись за каменистые нагорья, сливаясь с ними, будто были высечены из одной породы. В кронах деревьев проглядывали ярко-красные ягоды, напоминая о том, что уже пора бы поесть. Я прислушалась к восторженному голосу Гимли, показывающему Женечке на три вершины, острыми зубцами подпиравшие небо далеко на юге.

— Устроим привал здесь, — Гэндальф отошел от хоббитов, с которыми беседовал до этого, — здесь, в Эрегионе, нам не угрожает опасность. Эльфы давно покинули эти края, но память о них все еще живет в камнях и деревьях.

Густые ветви дерева, которое оказалось падубом (так вот ты какой, цветочек аленький), надежно укрыли нас от любых наблюдателей, если такие оказались бы поблизости. Мы развели костер и впервые за две недели от души позавтракали (или поужинали). Откинувшись на локоть, я разглядывала Боромира, думая о том, что воин за это время так ни разу с нами не заговорил. Сейчас он точил меч, плавно и нежно проводя по лезвию точильным камнем. Я, как загипнотизированная, следила за ним, не в силах отвести взгляд.

— Нравится? — в голосе воина прозвучала усмешка, но пререкаться с ним абсолютно не хотелось.

— Нравится, — кивнула я. — Очень тяжелый?

— Хочешь подержать? — насмешка прозвучала еще ярче.

— Почему нет? — я поднялась с земли, обтряхивая штанины от мелких травинок и потягиваясь. — Всегда мечтала подержать богатырский меч, — я подмигнула Боромиру. — Большо-о-ой, тяже-е-елый… — я мечтательно закатила глаза, приближаясь к гондорцу. Тот отложил меч и, поддерживая нашу игру, встал, разводя руки в стороны.

— Он весь твой, красавица, бери!

— Ой, сейчас как возьму, что потом делать-то будешь? — усмехнулась я, подходя почти вплотную к Боромиру. Почувствовав жар от руки, что я практически поднесла к его телу, мужчина сглотнул и сделал шаг назад. Несколько мгновений он стоял нахмурившись и смотрел на меня. Затем ухмыльнулся и вдруг раскатисто захохотал.

— Ну, дева, уделала! — уважительно произнес он, рассмеявшись. — И не смутишь-то тебя ничем!

— Ну да, мы такие, не пальцем деланные, — пробормотала я, отчего-то застеснявшись. Нормальный мужик Боромир, что у нас раньше с ним не заладилось?

— Зубочисткой-то своей управляться можешь?

— Не-а, — я с сожалением посмотрела на свое оружие. Красивое, но абсолютно бесполезное в моих руках.

— Так давай научу, — великодушию Боромира можно было позавидовать. Учить? Меня?

— Может, ну его? — я с надеждой посмотрела на воина, который отложил меч и поднялся. — Я, того... лучше патроны подносить буду…

— Бери свое оружие и нападай! …Э, да ты не так его держишь, ты так все пальцы переломаешь! …Замах небольшой делай, вот… Когда бьешь — всем телом бей, не только рукой…

Советы Боромира перемежались моими неуклюжими попытками парировать воображаемого противника. Я прыгала по поляне, как бегемот, пыхтя и обливаясь потом. Хоббиты с интересом наблюдали за нами, Мерри даже пытался повторять движения, шевеля губами и вскидывая руку. Гимли пыхтел трубкой, качая головой, а Гэндальф открыто улыбался, глядя на нас. Женечка, в очередной раз поругавшись с Леголасом из-за какой-то фигни, утопала в пролесок — тренироваться, как она сказала. Леголас же решил разведать дорогу впереди. Чувствуя, что мои легкие вот-вот разорвутся от нехватки воздуха, я остановилась, опираясь ладонями о свои колени и тяжело дыша. Капли пота падали на землю, и я с тоской подумала, что новые ароматы не придадут мне привлекательности… Арагорн тревожно вглядывался в ясное небо, словно пытаясь увидеть там знак Ока.

— Я много раз бывал здесь, — задумчиво произнес Следопыт, подходя к нам, — Эрегион всегда был полон зверья, особенно птиц. Сейчас же кроме нас никого не слышно.

— Как ты думаешь, в чем причина? — заинтересованно спросил Гэндальф. — Возможно, интерес вызван нашей странной компанией? А может…

— Все может быть, — отрезал Арагорн. — Да вот только в Эрегионе никогда я не чувствовал тревоги, если ни чего похуже…

— Надо бы нам потише, — озабоченно произнес Гэндальф, — если рядом с тобой такой Следопыт, как Арагорн, стоит прислушаться к его словам.

Мы потихоньку укладывались спать, впервые за долгое время расположившись на мягкой травке под еще пригревающим солнышком. Я сладко зевнула, едва успев подумать, куда запропастилась Женечка, и провалилась в сон. Кажется, глаза только-только закрылись, а меня уже вовсю будил Леголас.

— Вставай, мы собираемся и уходим, — тревога в его голосе быстро передалась мне. Не задавая лишних вопросов, я спешно собирала свои вещи в наступающих сумерках. Солнце уже скрылось за хребтами гор, и длинные тени легли на долину. Братство тихо и сосредоточенно сновало по поляне, убирая все, что могло навести на мысль о том, что здесь кто-то был.

— Что случилось? — я тронула за рукав Леголаса, заметив наконец хмурую Женечку, замершую неподалеку от Пиппина.

— Кребайн из Фангорна или Дунгара, — тихо ответил эльф, бросая взгляды на небо, в котором уже зажигались первые звезды. — Арагорн и Гэндальф считают, что за Эрегионом наблюдают. Возможно, они ищут и не нас, но выходить нам придется сегодня и снова идти по ночам.

— Опять без горячей еды, — мимо прошла Женечка, увлеченно болтающая с хоббитами. Она полностью разделяла их негодование по поводу отказа от костров из-за нескольких ворон. — Они всего разок мимо пролетели, что тут такого, подумаешь…

Я поправила на плече свою котомку и вдохнула полной грудью аромат смолы и прелых листьев — даже ночью идти здесь намного приятнее! Хотя впереди Карадас, а потом и Мория... Куча ледяных мурашек пробежала по спине, меня аж передернуло.

— Все в порядке? — появившийся из ниоткуда Леголас тревожно посмотрел на меня.

— Д-да, просто прохладно, — я попыталась улыбнуться и поспешила пройти вперед. Не следует тревожить друзей, успеют еще попереживать. Надо Женечке сказать, чтоб не ляпнула ничего лишнего...

Полная луна заливала долину Эрегиона мертвенно-белым светом. Угольно-черные тени камней рисовали причудливые узоры на дороге. Чувство тревоги придавливало к земле, заставляя вжимать голову в плечи. Тишина вокруг стала невыносимой, казалось, что мы идем по необитаемой планете и лишь стук сапог и топот копыт окружали нас. На мгновение стало страшно, будто какое-то жуткое воспоминание кольнуло глубоко в груди. Я выдохнула, вдруг осознав, что задержала дыхание на несколько секунд. Впереди Фродо и Гэндальф тревожно переговаривались, устремив свой взгляд на небо. Да уж, неприятностей не избежать, как бы сильно мы ни желали обратного…

Наша дорога неуклонно поднималась, идти стало сложнее. Карадрас уже закрывал полнеба, теряясь в облаках. Ледяной ветер с вершин пробирал до костей, страшно представить, что будет там, наверху. Как бы хотелось предупредить всех о бесполезности перехода через перевал! Впрочем, Женечка уже пыталась рассказать об этом Арагорну, но тот либо не поверил девушке, либо счел этот путь безопаснее перехода под землей. Она еще долго бормотала себе под нос проклятия, совсем не вяжущиеся с обликом юного невинного создания.

Вязанка хвороста, прикрепленная к спине, не добавляла удобства, но мы и так взяли меньше остальных, не говоря уже о Билле, что взирал на окружающих с немым укором. Гэндальф сказал, что мы пройдем через перевал за два перехода, и почему-то очень захотелось в это поверить. Чем больше я думала о Мории, тем меньше хотелось туда идти. Подъем давался нелегко: камни катились из-под ног, пронизывающий ветер дул все сильнее, дышать становилось труднее. Хоббиты жались друг к дружке, ступая за Гэндальфом. Я подтянула сползающую вязанку, отгоняя предательские мысли о том, чтобы спуститься по-тихому назад и подождать внизу у теплого костра. Постепенно эта мысль так завладела мной, что я начала оглядываться по сторонам, досадливо отмечая, что Арагорн и Боромир шли позади и проскользнуть незамеченной мимо не представлялось возможным. Впереди обозначилась тропа, прильнувшая к горе. Справа зияла черная пропасть, слева нависала скала — путь вниз для меня был отрезан.

Снег начался внезапно. Еще несколько мгновений назад было ясно — и вот уже невозможно разглядеть спину идущего впереди. Острые снежинки хлестали по лицу, забиваясь в рот и нос, не давая свободно дышать. Буран грозил сбросить с узкой тропинки, и оставалось только прижиматься к камню. Глаза непрерывно слезились, превращаясь в ледяную корку на лице. Я смотрела на Гимли, шагающего передо мной, и вспоминала его рассказы о каменных великанах, живущих в древних горах. Мы остановились внезапно. Ночь вокруг наполнилась зловещим хохотом. Страшные звуки напоминали завывание ветра, но едва ли он служил их причиной. Сверху начали сыпаться камни, заставляя вжиматься в скалу, мечтая срастись с ней.

— Дальше мы не пройдем! — крик Боромира, идущего позади меня, на мгновение оглушил. Я помотала головой, пытаясь вернуть слух на место.

— Это все проделки Сарумана! — авторитетно прокричала Женечка.

— Сарумана?! — удивился Гэндальф. — Есть силы намного сильнее и старше Сарумана.

— Карадрас не даром прозвали Жестоким мои предки! — воскликнул Гимли, стряхивая снег с бороды.

Снег продолжал падать, неумолимо клонило в сон. Я прикрыла глаза, чувствуя, как немеют пальцы на ногах. «Давайте мы уже пойдем назад. Просто пойдем назад», — я шептала и шептала себе под нос, подавляя желание завалиться на бок и заснуть. Будто сквозь вату, я слушала встревоженный голос Боромира, ответ Гэндальфа. Камень, к которому я прислонилась, был таким мягким, что глаза открывать совсем не хотелось.

— Аля, не спи! — в рот полилась какая-то жидкость, проглотив которую я немедленно открыла глаза, пытаясь отдышаться. Горло обожгло огнем, который бодро разлился по телу, вызывая покалывание в кончиках пальцев. Стоящий рядом Гимли удовлетворенно крякнул, вытирая рот рукавом. Леголас, протягивающий флягу Женечке, удовлетворенно кивнул, заметив, что я распрямилась, потягиваясь. Почему-то запахло жарким летним полднем: горячим степным ветром, цветущим разнотравьем, сухой землей. Улыбка невольно забрела на лицо, и я подмигнула Гимли, улыбавшемуся рядом. Боромир и Леголас возились с костром, пытаясь развести его из отсыревших дров. Гэндальф некоторое время наблюдал за их попытками, затем, покачав головой, пробормотал несколько слов и направил свой посох на дрова. Вспыхнуло яркое зеленое пламя, и огонь весело побежал по веткам. Как зомби, мы потянули руки к костру, не обращая внимания на ручейки воды, стекающие под ногами. Вокруг бушевала буря, порывы ветра поднимали плащи, но скала закрывала нас хотя бы с одной стороны, а огонь уютно трещал, и сейчас этого было более чем достаточно для комфортного отдыха.

Серый рассвет застал нас сгрудившимися вокруг умирающего костра. Хоббиты, укрытые плащом Леголаса, дремали. Я медленно поднялась, расправляя затекшие мышцы, растирая руками тело, пытаясь разогнать кровушку побыстрее.

— Давайте мы уже пойдем вниз, а? — наконец высказала я это вслух, с надеждой глядя на спутников.

— Если мы пойдем дальше, у Карадраса хватит снега, чтобы засыпать нас, — согласился Гимли, поднимая взгляд на свинцовые тучи, нависшие над нами.

Женечка сонно смотрела на нас, выбираясь из-под плаща. Почти всю ночь она проспала рядом с Пиппином, с которым в последнее время очень сдружилась.

— Собирайтесь, собирайтесь! — мной овладело какое-то лихорадочное возбуждение. — Чем быстрее соберемся, тем быстрее уйдем, а значит, быстрее спустимся вниз. А там тепло и сухо!

Притоптывая на месте, как Женя Лукашин в любимом новогоднем фильме, я за малым не повторяла: «Пить надо меньше, меньше надо пить!». Кажется, мой энтузиазм передался окружающим, потому что пару минут спустя мы уже повернули назад, бодрым шагом спускаясь вниз. Сугроб, возникший из ниоткуда, заставил меня пожалеть, что я не эльф. Леголас стоял наверху, глядя на Арагорна и Боромира, разгребающих снег. Мы восхищенно наблюдали, как они плывут по сугробу, словно величественные корабли. Эльф убежал осмотреть дорогу впереди. Вскоре за поворотом скрылись и Арагорн с Боромиром. Мы заскучали. Женечка с Пиппином и Мерри играли в «камень-ножницы-бумага», периодически до нас доносили выкрики победивших. Сэм и Фродо дремали, обнявшись у теплого бока Билла. Я стояла рядом с Гэндальфом и Гимли, раскурившими свои трубки, и впервые жалела, что бросила курить. Ароматные клубы табака были сейчас единственным запахом в этой стерильной снежной тишине. Я бросала взгляды на флягу мага, мечтая стянуть ее и основательно погреться. Перехватив мой взгляд, Гэндальф притянул ее к себе поближе, сверкнув глазами: «Даже не думай!».

Время тянулось нестерпимо медленно, я снова начала замерзать. Появление тяжело дышащих мужчин было встречено приветственными криками. От них валил пар, пот стекал по лицам, капая в снег и оставляя в нем ямки. Я с завистью смотрела на них — вот кому точно было жарко! Перед нами лежала дорога, протоптанная Арагорном и Боромиром. Месиво из рыхлого снега, приветливо блестящее под редкими лучами солнца. Хоббиты растерянно смотрели на проход, снег в котором доходил им до пояса. Поведя плечами, Боромир вытянул Пиппина из снега, закидывая себе на спину.

— Держись крепче! — воскликнул гондорец и пошел вперед; следом двинулся Арагорн, неся Мерри.

— Подожди, пусть протопчут получше, — остановила я Женечку, метнувшуюся было вслед за Леголасом. — Гимли, тебе на Билле ехать придется, — гном придирчиво обошел пони, прикидывая, с какой стороны сподручнее будет на нее сесть.

— Скорее бы покинуть Карадрас, — бормотал Гэндальф, тревожно поглядывая на собирающиеся тучи. Бурые, подсвеченные желтым изнутри, они наползали с вершины, медленно, но верно подбираясь к нашей стоянке.

— А пони его выдержит? — Женечка критично смотрела на Гимли.

— Выдержит, конечно, правда, Билл? — Сэм ласково погладил пони, пристраивая на него увесистую суму. — Он же понимает, что нам без него не справиться, он у нас умный. Если бы смог, заговорил бы, точно.

Почти говорящий Билл мрачно посмотрел на хоббита, хрустя невесть откуда взявшимся у садовника яблоком. Гимли пыхтя взбирался на пони, устраиваясь между свисавшими с его боков сумками и мешками. Боромир и Арагорн вернулись, забирая Фродо и Сэма. Гэндальф повел Билла, ступая за Арагорном. Я пропустила Женечку вперед и побрела за ней, замыкая наше шествие. С вершин подул слабый ветер, подталкивающий нас в спину. Дорога, хоть и утоптанная, давалась тяжело. Ноги проваливались в снег, и я поминутно выдергивала их, боясь потерять сапоги. Спустя несколько шагов стало жарко, плащ безумно мешал, путаясь в ногах. Намокший подол с налипшим на него снегом тянул вниз. Ветер позади нас усилился, прогоняя с перевала. Огромный сугроб, в три моих роста, вынырнул из-за поворота, и я на секунду представила, что было бы с нами, захоти Карадрас нашей смерти.

Огромный сугроб тянулся всего несколько метров, постепенно сходя на нет. Снег заканчивался так же резко, как и начинался — дальше тянулась обычная каменистая тропа. Я выползла последней, валясь на землю рядом с Женечкой и тяжело дыша.

— Неужели мы прошли, — я провела рукой по лицу, стирая пот. Рука соскользнула, бессильно валясь на землю, и в этот момент, словно в ответ на этот слабый шлепок, из недр горы послышался гул. Откуда только взялись силы вскочить и отбежать к замершим в тревоге спутникам? Земля под нами задрожала, мелкие камешки запрыгали под ногами. В нескольких метрах от нас посыпались огромные камни, увлекающие за собой толщи снега с вершин. На несколько мгновений нас накрыло облаком из мелких снежинок, заставляя зажмуриться и задержать дыхание. Когда снег наконец улегся, тропы за нами больше не существовало — ровная снежная гладь в несколько человеческих ростов вперемешку с камнями закрывала перевал.

— Охренеть! — противная слабость разлилась по ногам, стоило мне представить, что могло случиться, замешкайся я хоть на пару минут.

— Мы уходим, Карадрас, угомонись, — воскликнул Гимли, глядя на гору. Легкий ветерок коснулся наших лиц, будто усмешка могучего великана. Бросив последний взгляд на багровую вершину, мы поспешили вниз. Там уже виднелась долина и место, с которого начался наш подъем. Ноги болели нещадно, в глазах рябило. Хотелось упасть прямо здесь и больше не вставать несколько часов.

— Надо идти, — Гэндальф раскошелился на еще один глоток из своей замечательной фляги, — мы не будем ночевать даже на коленях у Карадраса.

Тяжело вздохнув и подтянув котомки, мы двинулись к подножию горы, мечтая только об одном — поскорее спуститься и лечь спать.

Когда мы спустились с горы, то едва могли стоять. Ноги дрожали и подкашивались, руки отказывались подниматься. Мы просто попадали на землю, не в силах даже пошевелиться. Надо было разводить костер, поэтому, неохотно скинув с себя котомки, мы с Женечкой и Пиппином побрели в сторону редких деревьев, цеплявшихся за камни.

— Я бы сейчас что угодно отдал за теплую постель, — хоббит уныло брел меж камней, наклоняясь, чтобы поднять очередную ветку.

— И теплую еду, — эхом откликнулась Женечка.

— А мне бы просто поспать, — я с хрустом потянулась, потирая спину. Тело невыносимо ломило, и я с тоской подумала о том, что завтра будет болеть каждая мышца. Эти изматывающие сутки уже казались кошмарным сном. От усталости хотелось плакать, спать и есть — всего сразу и побольше. Желудок давно свернулся в комочек, переваривая сам себя. Я подобрала корягу, валявшуюся под ногами, и посмотрела на хоббита и Женечку.

— Думаю, для того, чтобы развести костер, нам хватит, — я критически осмотрела нашу добычу, — дальше пусть другие идут.

— То-то Мерри обрадуется, — ухмыльнулся Пиппин, перехватывая поудобнее охапку хвороста. Я подмигнула хоббиту и пошла к лагерю.

Братство встретило нас ожесточенными спорами. Ну ни на минуту нельзя оставить их одних, тут же ругаться начинают! Мы сбросили ветки на землю, прислушиваясь к крикам. Ну да, решали, идти в Морию или нет. Гэндальф все больше горячился, доказывая, что безопаснее пути сейчас не сыскать. Боромир горячо спорил с магом, призывая идти через гриву Рохана.

— После неудачи на Карадрасе я расцениваю наше положение как отчаянное. Нам надо скрыться с глаз Врага как можно скорее. Об этом пути Враг подумает в последнюю очередь, — Гэндальф воинственно смотрел на соратника.

— Да откуда нам знать, о чем вообще думает Враг?! — отчаянно воскликнул Боромир, размахивая руками. — Может, он именно этого и ждет — что мы отправимся в Морию, а оттуда сразу в Мордор!

— Не стоит сравнивать Морию и Барад Дур, — сурово ответил волшебник, — я единственный из вас, кто был в Дол Гулдуре и выбрался оттуда, я немало времени провел в Мории, пытаясь найти Трайна, сына Трора. Я прошел Морию насквозь и жив, как видишь. Из Барад Дура не возвращаются... — Гэндальф замолчал, тяжело дыша.

— Мне пришлось побывать там, — тихо произнес Арагорн, — и одного раза мне хватило.

— Я тоже не хочу туда идти, — в один голос сказали Сэм и Мерри.

— Так ведь никто не хочет, — Гэндальф обвел всех взглядом, — вопрос в том, кто пойдет со мной, если я поведу вас?

— Я пойду! — пылко воскликнул Гимли, сверкая глазами от предвкушения.

— Я пойду, — вздохнул Арагорн, — ты ведь пошел со мной на перевал, хотя сразу говорил, что путь небезопасен.

— Я пойду, — я вздохнула: чему быть, того не миновать.

— Конечно, я тоже пойду, — поспешила ответить Женечка, будто испугавшись, что ее не возьмут.

— А я не пойду, — заявил Боромир, но тут же поспешил добавить: — Если, конечно, Хранитель не решит идти туда.

— Я не хочу спускаться под землю, — ясным голосом сказал Леголас, делая вид, что не замечает усмешку Гимли и его бормотание: «Белокурый неженка!».

— Я тоже не хочу туда идти, — устало произнес Фродо, — но и от совета Гэндальфа не отказываюсь. Давайте поспим и решим завтра. При свете решать всегда легче, слышите, как ветер завывает?

Никто не захотел продолжать споры, Леголас и Сэм развели костер, и мы сгрудились вокруг него, погруженные в свои думы. Усталость была такой сильной, что заснуть никак не удавалось. К тому же вдруг жутко захотелось в туалет. Я нехотя поднялась, решая, в какую сторону лучше пойти.

— Далеко собралась? — Боромир вскинул голову.

— А то не понятно? — я раздраженно уставилась на воина, краем глаза отмечая, что хоббиты и Арагорн кинули на нас заинтересованные взгляды. Отлично, теперь все Братство в курсе, что я собралась посетить кустики.

— Я с тобой, — воин поднялся.

— Слушай, тут места на всех хватит, не обязательно идти вместе, — попробовала отшутиться, но не получилось. Боромир упрямо сжал губы, идя следом. Тяжело вздохнув, я засела в кустах, в очередной раз бормоча про себя ругательства, чувствуя, как ледяной ветер обдувает филейные части тела. Теплый туалет, оказывается, роскошь покруче, чем горячая еда… Мне показалось или между камней мелькнула чья-то тень? Совсем нервы ни к черту! Поспешив закончить все свои дела, я стянула ремешки, когда тишину прорезал громкий крик Арагорна:

— Варги!

— Аля! — Боромир вломился в кусты, ища меня глазами. Я выскочила к нему, радуясь, что не одна. Воин схватил меня за руку и потянул за собой. Я спотыкалась о ветки, но бежала на свет нашего костра, припоминая, что варги на нас напали непростые и долго раздумывать, кого съесть, они не будут. Оказавшись в освещенном круге, мы выдохнули.

— Далеко ли отсюда до Мории? — Боромир посмотрел на Гэндальфа.

— От Карадраса для ворона по прямой пятнадцать миль, — Гэндальф прищурился, прикидывая расстояние. — Как рассветет — сразу выступим.

Ночь была неспокойная, то тут, то там раздавался вой, казалось, разрывавший душу. Хотелось забиться в глубокую нору и накрыться с головой, лишь бы не слышать этих звуков и не видеть горящие точки глаз, окружавшие нас. Внезапно в освещенный круг выпрыгнул огромный волк. Такого зверя я еще никогда в жизни не видела. Представьте себе алабая, только раза в три больше. И с зубами поострее. И еще с горящими желтыми глазами. И с пеной изо рта. Милая собачка. Я неосознанно отодвинулась к хоббитам. Тварь завыла, вызывая волны панического ужаса.

— Сауронова дворняга! Убирайся отсюда! — голос Гэндальфа разнесся по поляне.

Варг коротко тявкнул и прыгнул вперед. Я зажмурилась, перестав на миг дышать. Тренькнула стрела Леголаса — и варг упал. Стая исчезла так же бесшумно, как и появилась, и вокруг повисла тишина. Я наконец выдохнула, поднимаясь и подходя к варгу. Огромное животное было идеальной машиной для убийства. Мощные лапы, мускулистое тело, уши и морда все в порезах и царапинах — это был прирожденный вожак. Даже сейчас, мертвый, он все же вызывал страх, и мы решили, что лучше его оттащить подальше от лагеря. Подкинув побольше дров в костер, мы сгрудились вокруг, постепенно погружаясь в сон. Голова будто налилась свинцом, я провалилась в сон, успев только подумать, что спать сидя становится недоброй традицией.

Пронзительно заржал Билл, и в тот же момент рядом подскочил кто-то из хоббитов, кажется, Фродо. Я открыла глаза, испуганно озираясь. Яркий свет костра на миг ослепил, но вскоре я смогла различить темные силуэты, перебегающие меж камней.

— Больше огня! — прокричал Гэндальф, оборачиваясь к хоббитам и нам с Женечкой. — Приготовьтесь, они сейчас нападут!

Я швырнула охапку хвороста в костер, с ужасом глядя на множество серый теней, выхваченных светом из тьмы вокруг нас. Кажется, у меня щелкнули зубы, когда прыгнул первый варг. Арагорн коротко взмахнул мечом, насаживая на него зверя. Рядом хекнул Гимли, разрубая еще одного варга пополам. Мы с хоббитами сжались в кружок, по очереди подкидывая ветки, не давая потухнуть костру. Рядом Женечка стащила наконец с себя лук, дрожащими пальцами пытаясь вставить стрелу. В конце концов ей это удалось, и она натянула тетиву, пытаясь прицелиться. Зажмурившись, она отпустила стрелу и приоткрыла один глаз, проверяя, куда попала.

Казалось, этим варгам нет конца. Звери подбирались к нам, и вот уже хоббиты достали свои мечи, приготовившись обороняться. Я вытащила свой кинжал, сильнее обхватывая его, судорожно пытаясь вспомнить уроки Боромира. Вот один из волков прыгнул вперед, и Мерри подскочил к нему, всаживая свой меч по рукоятку в мохнатый бок. Рядом возник Пиппин, запрыгивая сверху и ожесточенно тыкая в варга мечом. Неподалеку Сэм и Фродо добивали еще одного волка, когда Сэм поднял глаза, я поразилась азартному блеску, сиявшему в них. Женечка едва успевала пускать стрелы, я же в нерешительности застыла, ожидая нападения. Вокруг вовсю кипел бой, а мне вдруг показалось, что время замедлилось, растягивая секунды на часы. Огромный варг летел на меня из темноты, распахивая в прыжке лапы. Я подняла ставшую вдруг непослушной руку, выставляя ее вперед, чувствуя, как сталь проходит сквозь шкуру и плоть, упираясь в кости. Волк по инерции пролетел дальше, вырывая из моих рук застрявший в нем кинжал. Время снова помчалось, и я подбежала к зверю, упираясь в него ногами и выдергивая из него свое оружие. Позади почудилось движение, и я развернулась, втыкая кинжал в бок очередного варга. Присоединившийся ко мне Мерри помог его добить.

Руки давно стали липкими от крови, в глазах рябило от вспышек костра и ярких глаз, возникавших из темноты. Все тяжелее было поднимать руку, словно отлитую из железа. Я ошалело водила головой, выхватывая отдельные картинки сражения. Женечка уже стояла рядом с Леголасом, убирая выбившуюся прядь волос с лица, медленно тянувшись за последней стрелой. Боромир тяжело дышал, опустив меч и глядя на наступающего варга. Арагорн стоял неподалеку от Фродо, напряженно замерев. Гимли вытаскивал секиру из бока очередного зверя, а хоббиты возились рядом со мной, добивая волка, растянувшегося рядом.

Гэндальф внезапно вырос, держа в руках сияющий посох. Его голос зазвенел в наступившей тишине, произнося заклинание. Яркая вспышка на миг ослепила всех, пламя костра метнулось в воздух, заставляя нас отпрянуть. Стоящие рядом деревья занялись огнем, рассыпая искры. Волки отступили. Озаренную поляну покрывали серые и черные тела, разрубленные, тихо скулящие. Запах крови удушливой волной поднимался над нами, отсветы бушующего пламени блестели на распоротых животах, испускавших жуткую вонь. Я вытерла пот, градом стекавший по лицу, и уставилась на черную от сажи руку. Меня мутило, и я едва успела отойти в сторонку, выплескивая из себя долгожданный ужин.

Мы снова сбились в кучку, оттирая от крови свое оружие, передавая из рук в руки флягу Гэндальфа с мирувором. Я сидела на камне, тупо глядя перед собой, и, кажется, находилась в ступоре, не в силах пошевелиться или сказать хоть слово. Рядом тихо всхлипывала Женечка, дрожа и икая. Пиппин робко гладил ее по спине, не зная, что говорить в таких случаях. Подумать только: я только что убила несколько живых существ, и их кровь все еще засыхала на моих рукавах. Даже раздавить ненароком жука всегда было для меня трагедией, но сейчас все было так правильно, никакого сожаления. И это пугало меня сильнее, чем все то, что уже произошло.

— Аля, — Гимли помахал передо мной рукой, присаживаясь рядом. Потом вздохнул, накидывая сверху свой плащ: — Ну, ничего, девонька, такое иногда бывает в первый раз, — гном замолчал, глядя на горы, уже вырисовывавшиеся на фоне рассветного неба. Стремительно светлело, день обещал быть ярким и солнечным.

— Мамочки! — крик Женечки вывел меня из задумчивости. Поляна вокруг нас была пуста, лишь стрелы валялись на земле, да тихо тлели деревья.

— Так я и думал, — Гэндальф нахмурился. — Это не обычная стая, рыщущая в поисках добычи. Нам надо добраться до Мории к закату.

Я сползла с камня, понимая, что отдохнуть удастся совсем не скоро. Если вообще получится. Из Мории не выйдет Гэндальф. Но ведь про нас в книге вообще ничего не говорилось…

Еще пару часов назад я думала, что не смогу сделать и шагу, но сейчас бодро шла рядом с Гимли, зачарованно глядя вокруг себя. Чем ближе мы подходили к воротам Мории, тем больше вокруг нас возникало напоминаний о былом величии Эрегиона. Камни вокруг, подсвеченные розовым восходом, все больше напоминали строения. Оплетенные плющом, будто укрытые одеялом от промозглых ветров, они возникали из ниоткуда печальными воспоминаниями о прошлом. Леголас то и дело принимался напевать песни на эльфийском, и мне казалось, что он утешает камни, навсегда покинутые эльфами.

Деревья попадались все чаще, огромные, могучие. Но все же в том, как они росли, еще угадывалась заботливая рука. Когда-то они росли на просторных площадях, в тенистых дворах, вдоль мощеных дорог. Как раз на одну из этих дорог мы и вышли, глядя на уходящий вдаль древний тракт с шумящими по обе стороны от него падубами. Рядом обнаружилось пересохшее русло реки, Гэндальф назвал ее Сираннон, Привратный Поток. Я с сожалением вздохнула — так хотелось бы окунуться в воду, смыть с себя пыль и грязь и просто дать отдых усталым ногам.

— Это — земля моих предков! — гном раздувался от гордости, обводя рукой местность вокруг. Будто мы шли не по пустынной равнине, а по шикарному дворцу. — Когда-то тут был оживленный тракт, эльфийские повозки сновали туда и обратно, люди вели свои караваны в Подгорное Царство.

— Не вина эльфов в том, что край пришел в запустение, — шагавший рядом Леголас поджал губы, — расскажи лучше Але, как гномы разбудили Ужас Глубин.

Гимли бросил сердитый взгляд из-под бровей, ускорив шаг и бормоча под нос ругательства. Вскоре он уже шел рядом с Гэндальфом, обсуждая дорогу. Леголас усмехнулся, легко занимая его место рядом со мной.

— Это действительно был Благословенный Край, — тихо произнес он. — Но теперь благодать ушла из него, хотя я все еще слышу стоны камней, что грустят о своих создателях. «Они сделали нас прекрасными, они поднимали нас, но они покинули нас.» Мне грустно слышать это, ведь придет время, и мой народ покинет лес, оставляя его печалиться о нас так же, как эти одинокие камни.

Я бросила быстрый взгляд на эльфа, замерев на миг от восторга: лучи восходящего солнца заискрились в его волосах, отражаясь на матовой коже, наполняя его неземным сиянием. Глаза вдруг стали невероятно голубыми, отражая солнечный свет. Я даже споткнулась, засмотревшись на принца.

— Все в порядке? — Леголас вовремя подставил мне руку, помогая удержаться на ногах.

— Ты в курсе, что ты безумно красивый? — я притворно нахмурилась, преувеличенно внимательно оглядывая его. Леголас заметно смутился, опуская глаза.

— Ты специально так говоришь, чтобы смутить меня, — пробормотал покрасневший эльф. Я недоверчиво посмотрела на него.

— Постой-постой, ты что, не считаешь себя привлекательным?!

— Во дворце мне часто говорят об этом, но я давно разучился верить словам придворных дам, — Леголас помрачнел, качая головой. Видать, достали его местные барышни хуже горькой редьки. — Им всем нужно только одно — стать ближе к престолу.

— Ой, ну только не говори, что ты ни разу этим не воспользовался! — я всплеснула руками, на минуту и впрямь поверив, что трехтысячелетний мужчина передо мной все еще являлся девственником.

— Ну-у-у, иногда предложения были и впрямь слишком заманчивы, — лукавая улыбка озарила красивое лицо, — да и разве могу я отказать даме в столь незначительной просьбе?

— Да ты, батенька, распутник! — я шутливо толкнула Леголаса в бок, подмигнув обернувшемуся на смех Боромиру.

К обеду мы стали уставать — сказывались вторые сутки без хорошего сна. Пришлось расположиться на привал, жуя сухари и закусывая яблоками. Я с сожалением посмотрела на болтавшуюся рубаху — что за закон подлости, почему грудь всегда худеет первой?! Я ощупала свои бока, отмечая, что там, кажется, появилась талия. Эх, сейчас бы каблуки надеть, да платье короткое… Глаза вдруг наполнились слезами, и я отчаянно заморгала, тайком шмыгнув носом — как же хочется домой! К друзьям и родным, на свой слегка продавленный диван, к компьютеру и чашке горячего чая… Тоска накатила внезапно, возможно, сказывался перенесенный стресс, а может, просто усталость решила напомнить о себе. Я отвернулась, стирая слезы, внезапно чувствуя себя дико одинокой. Пробормотав что-то о необходимости уединиться, я скрылась за камнями, садясь на корточки и разрешая себе вдоволь пореветь. Мне вдруг стало себя так жалко, ведь я даже не знаю, вернусь ли домой когда-нибудь. Причины моего появления здесь вообще были неизвестны, и я дико сомневаюсь, что Галадриэль сможет их разгадать. Они ничего не знали, никто вокруг, делая умные лица и важно кивая, что я появилась здесь неспроста. Мне от этого было ни холодно, ни жарко. Просто очень сильно хотелось домой. К маме.

Решив для себя, что больше положенного грустить вредно, я оперлась о землю, поднимаясь и тут же одернула руку, в которую что-то больно впилось. Пошарив в пыли и камнях, я с удивлением подняла колечко, украшенное двумя камнями непонятного пыльного цвета. Помня о том, что кольца на дорогах Средиземья не валяются просто так, я поспешила поделиться находкой с Гэндальфом, на ходу вытирая остатки слез с лица. Маг поначалу нахмурился, осторожно разглядывая мою находку, но вскоре лицо его прояснилось.

— В этом кольце нет зла, его делали эльфы, — он протянул назад, кладя колечко мне в ладонь. — Думаю, ты сможешь узнать у Владычицы о его происхождении.

— О какой Владычице ты говоришь? — вздернулся Гимли, глядя на мага. — Уж не о Владычице ли Золотого Леса?

— О ней, Гимли, о ней, — Гэндальф внимательно посмотрел на гнома, — вот уж не думал, что память об эльфийских Владыках живет у гномов.

— Я узнал о ней, когда мы были в Ривенделле, — смущенно опустил глаза Гимли.

— Чудны пути наши, один другого лучше, — проворчал Боромир. — Тут бы Морию пройти, а следом сразу в Золотой Лес? И что нам не ходится обычными дорогами?

Дорога резко вильнула, и за поворотом открылся пересохший порог, ранее бывший шумным водопадом. Широкие ступеньки уводили вверх, и Гимли уже вовсю карабкался по ним.

— Лас, помоги мне! — Женечка просительно протянула руку успевшему подняться на пару ступеней эльфу. Кажется, он сразу не понял, что обращаются именно к нему. — Ну чего уставился, — девчушка давно оправилась после нападения варгов, и к ней снова вернулся мерзостный характер. — Или тебя, остроухий, не учили, что надо помогать девушкам?!

— Ле-го-лас, — принц спустился к ней, нехотя протягивая руку, — меня так зовут, Евгениеэль.

— Ой, подумаешь, невелика разница! — фыркнула Женечка, становясь на один уровень с эльфом. Я взобралась следом, переводя взгляд с обескураженного принца на девушку. — Вон Ара не возражает, и Пину нравится.

Мне показалось, или Арагорн, шедший впереди, дернулся при звуке этого имени? Хоббит натянул улыбку на лицо, кивая, как китайский болванчик. Я не удержалась и заржала самым наглым образом, хватаясь за живот, — перед глазами проплывали «довольные» лица моих спутников.

— Так что не задавайся, князек! — с этими словами Женечка поползла по ступеням вперед, пытаясь делать это как можно более величественно. Боромир замер рядом, следя задумчивым взглядом за ее пятой точкой.

— Смотри, скоро и тебя Борей обзовут, — я пихнула локтем гондорца, указывая на Женечку. Воин вздрогнул, отводя взгляд и помогая мне залезть дальше.

Ворота Мории открылись нам наверху, прячась в тени горы. Огромное озеро блестело в заходящем солнце глянцевой пленкой. Ни малейшей ряби не пробегало по ее поверхности. Мы притихли, стараясь как можно скорее обойти озеро. Говорить никому не хотелось. Солнце стремительно садилось, и, когда мы оказались у ворот, на небе вовсю мерцали многочисленные звезды. Озеро молча разливалось слева от нас, и казалось, что за нами наблюдают незримые глаза. Вдруг где-то в середине озера что-то булькнуло, будто плюхнула большая рыбина. Мы поспешили вперед, останавливаясь перед огромными деревьями, подпиравшими скалу. Сэм, вздыхая и вытирая нос рукавом, снимал поклажу с Билла, причитая над его судьбой. Стараясь отвлечься от гнетущего чувства тревоги, я принялась помогать хоббиту, разбирая еду, одежду и одеяла на равные кучки. Рядом приглушенно ахнула Женечка. Я подняла голову и увидела, как на скале появились очертания ворот, будто нарисованные тончайшими мазками и серебрившиеся в лунном свете. Позади нас опять плюхнуло, надо было торопиться. Когда с поклажей было покончено, мы все уставились на мага, стоявшего перед дверью. Гимли ходил вокруг, простукивая скалу, а Леголас приник ухом к стене, будто что-то там мог расслышать.

— И как долго нам тут еще стоять? — пробурчал Боромир. — Ты же говорил, что проходил через Морию, так чего мы ждем сейчас?

— Я шел через Морию с востока, — спокойно ответил Гэндальф, глядя на воина, — с той стороны ворота открываются от легкого толчка. С этой их невозможно открыть, если не знаешь нужного слова.

— Тогда толку было тащиться сюда?! — воскликнул в сердцах Боромир. Внизу слышался волчий вой, и Билл тихонько заржал, перебирая копытами. Сэм успокаивающе погладил его по холке, шепча что-то на ухо. — Придержи его, Сэм, он нам наверняка еще понадобится, — гондорец угрюмо посмотрел на мага и вдруг, подхватив камень, запустил его в середину озера. — Как же мне ненавистна эта вонючая лужа!

— Зря ты так, — Фродо укоризненно посмотрел на Боромира, — мне оно тоже не нравится, но лучше не тревожить воду понапрасну.

Я потихоньку пододвинулась к волшебнику, мечтая оказаться от воды подальше. В этот момент Гэндальф вскочил с камня, на котором сидел до этого, и воскликнул:

— Меллон! — дверь тихо распахнулась, открывая взору каменную лестницу, залитую лунным светом. Вопреки ожиданиям из подземелья не доносилось никаких неприятных запахов, обычно сопровождающих закрытые помещения. Гэндальф улыбался, говоря о своей недогадливости, и уже готовился ступить внутрь, когда случилось сразу несколько событий. И хотя мы с Женечкой, каждая по-своему, ожидали их, все равно было неожиданно и страшно.

Волчий вой раздался совсем близко, и Билл, махнув хвостом, вырвался из рук Сэма и исчез в темноте. В тот же миг из воды появилось бледно-зеленое, испускавшее могильный свет, щупальце и ухватило Фродо за ногу. Сэм заметался, на зная, к кому бежать, но затем все же бросился к Фродо, рубя своим маленьким мечом скользкую чешую.

— Скорее, все внутрь! — Гэндальф быстро заталкивал нас вглубь пещеры. Едва мы все оказались на первых ступенях, как из воды вынырнуло несколько десятков щупалец, замирая на миг, будто разглядывая нас. Маг тоже не двигался, словно решая, каким словом закрыть двери. Но этого не понадобилось — щупальца метнулись к нам, цепляясь за скалы и обрушивая камни. Тяжело ухнули гиганты-падубы, закрывая собой последний путь в Морию. Мы закашлялись от поднявшихся клубов пыли, растирая слезящиеся глаза. В наступившей тишине можно было услышать причитания Сэма: «Волки и змеи! Бедный Билл!»

Тьма навалилась на нас, укрывая тяжелым удушливым пологом. Казалось, ее можно потрогать — такой осязаемой она была. Гэндальф зажег слабый свет на конце своего посоха, но даже он с трудом пробивался сквозь чернильную темноту. За стеной еще можно было услышать слабые отголоски творящейся там бури: что-то скрежетало и стонало, накатываясь на гору. Мы поспешили за магом, поднимаясь по широкой лестнице. Хотелось убраться отсюда как можно скорее. Несколько коридоров все шагали молча, переваривая произошедшее. Если бы не Гэндальф, вряд ли нам удалось сделать больше пары шагов в бывшем царстве гномов — тут и там зияли огромные провалы, дыры непонятного назначения и трещины, рассекавшие пол. Наконец мы остановились, тяжело дыша — внутри горы было очень тепло, хотя легкий сквознячок иногда касался лица. Гэндальф дал нам глотнуть из своей фляги, с сожалением потрясая ей в воздухе и сокрушенно качая головой.

Мне было не по себе, не отпускало ощущение, что ты забрел в старый склеп. В катакомбах в Риме было то же чувство, но там над тобой не нависает километровая гора! Казалось, что она давит сверху всем своим весом, грозясь вот-вот обрушиться. Расписные арки и лестницы, выплывающие из темноты, только увеличивали напряжение. Стараясь не впасть в панику, я села на пол, обхватывая голову руками и тяжело дыша.

— Мне тоже здесь не по себе, — тихо произнес Леголас, присаживаясь рядом. — Кажется, тут все пропитано злом.

— Жаль, что я не могу показать вам Морию во всем ее величии, — грустно сказал гном, прислонившись к стене рядом с нами и раскуривая трубку. — Когда-то эти коридоры были полны света, смеха и звона молотков. Будем надеяться, что Балин все же сумел отвоевать хотя бы часть царства. Может, они там, дальше? — Гимли с надеждой посмотрел в темноту. Я тихонько вздохнула, не в силах сейчас разрушить вот эту призрачную надежду.

Мы вновь шли по бесконечным коридорам и комнатам. Нас окружала тишина, лишь топот наших ног легким эхом отражался от стен. Тишина угнетала не меньше, чем темнота, заставляя вслушиваться в нее, пытаясь различить посторонние шорохи или крики. Мысль о том, что где-то в глубине есть неведомое, но очень могущественное зло, заставляла испуганно сжиматься. Мы шли вниз, спускаясь к самому сердцу гор. Наконец Гэндальф остановился, в раздумье замерев перед тремя коридорами.

— Совсем не помню этого места, — пробормотал маг, поднимая жезл повыше и освещая черные проломы. — Нет, я слишком устал, да и всем нам уже пора отдохнуть. Мы шли всю ночь, скоро рассветет, — Гэндальф обвел место вокруг себя посохом, освещая стены и ветхую дверь, наполовину открытую. Женечка и Мерри с Пиппином восторженно вскрикнули и ломанулись было вперед, но вовремя были пойманы Арагорном и Боромиром за шкирку.

— А ну стой! — Арагорн укоризненно посмотрел на Женечку. — Куда ты летишь, как угорелая? Ты знаешь, что там может быть?!

Девушка насупилась, исподлобья глядя на следопыта. Она молча выдернула свою руку из хватки воина и отошла в сторону. Гэндальф прошел вперед, освещая круглый черный проем, зиявший посреди комнаты. Я тихо присвистнула, опасливо обходя по кругу зловещую дыру.

— Это была комната караульных, — Гимли протиснулся следом, кидая свою поклажу на пол. — А это колодец, его крышка разбилась. Нам надо быть осторожнее, колодцы тут очень глубокие.

Мы с облегчением поскидывали вещи на пол, раскатывая одеяла и устраиваясь спать. Усталость пришла внезапно, напоминая, что мы последний раз нормально отдыхали перед подъемом на Карадрас. Теперь тот отдых у подножия гор под завывание ветра казался райским. Снегопад, подъем и спуск с горы, битва с варгами, спешный отход к воротам Мории — мы уже несколько дней нормально не отдыхали, спали и ели урывками. Я чувствовала, как воет каждая мышца на теле, протестующе крича и требуя полноценного отдыха. До волос было противно дотрагиваться, все тело зудело от неимоверного слоя грязи. Подозреваю, еще несколько дней — и на мне поселится дружная семья вшей. Я устало вытянулась на полу, задумчиво наблюдая за Пиппином, что на четвереньках подполз к колодцу и теперь пытался что-либо там разглядеть. Внезапно он схватил с пола камень и кинул вниз, слушая, как он отскакивает от стенок. Слабый «плюх» мы услышали спустя несколько секунд.

— Туковская дурость! — проворчал Гэндальф, раздраженно глядя на съежившегося хоббита. — В следующий раз прыгай туда сам, если так хочешь проверить, что там! А теперь всем тихо!

Мы напряженно прислушивались к наступившей тишине, когда из глубин горы раздались мерные удары. «Тап-том», «том-тап», «тап-тап-том» — табун мурашек промчался по спине. Звук больше не повторялся, но уж очень он был похож на… Я посмотрела на Гимли:

— Это удары молота! Или я их раньше никогда не слышал! — гном убежденно посмотрел на нас.

— Да, мне тоже так показалось, — Гэндальф нахмурился, — конечно, камень Пиппина не обязательно в этом виноват. Но, может быть, он разбудил то, что будить не следовало…

— Эта гора кишит орками! — надо же, Женечка решила о себе напомнить. — Не пройдет и часа, как на нас нападут орки и тролль!

— Не накличь беду! — сурово сказал Арагорн. — Пока тихо, а нам очень нужен отдых. Хотя бы несколько часов сна!

— Орков мало осталось в этих горах, — подключился Гэндальф, — почти все они сгинули в Битве Пяти Воинств или ушли в Мордор. В любом случае, мы не будем расслабляться. Первым будет дежурить Пиппин.

Хоббит вздрогнул, покорно садясь у входа. Женечка села рядом, что-то бормоча о «тупых дебилах», которые «скоро помрут» и «лучше бы спасибо сказали, что предупредила». Все остальные разлеглись по углам комнаты, заворачиваясь в одеяла. Я провалилась в сон моментально. Наверно, если останусь жива, больше никогда не буду страдать бессонницей.

Спустя несколько часов маг разбудил нас, заставив наскоро перекусить и следовать дальше за ним. Средний проход, который он выбрал, вскоре превратился в широкий коридор. Идти стало легче, мы ускорились. Каждому хотелось как можно скорее покинуть негостеприимные своды. Боромир не преминул уколоть Женечку:

— Кажется, твой дар подвел тебя, провидица?

— Орки нападут на нас, — угрюмо буркнула девушка, — тогда посмотрим, кто из нас умнее! — Женечка фыркнула и гордо прошла дальше. Я почему-то размечталась, что мы спокойно преодолеем подгорное царство и не придется жертвовать Гэндальфом. От мага исходило такое тепло, что его невозможно было не полюбить. Он редко вступал в разговоры, но иногда рассказывал интересные истории из древних времен, и тогда слушать его было безумно интересно. Иногда начинало казаться, что он знает все и обо всем, просто пока молчит до поры. Хотя он больше времени проводил с Фродо и Арагорном, но пара добрых слов для каждого из нас у него всегда находилась. Я вдруг с удивлением подумала, что впервые подумала о Братстве как о «нас», а не как обо мне и Братстве. Я стала привыкать к окружавшим меня людям, хоббитам, гному и эльфу. Мы не сидели за шумным столом, не пели песен у костра и не делились друг с другом самым сокровенным. Да, собственно говоря, мы и разговаривали мало, погруженные каждый в свои мысли. Тем не менее, испытания сплотили нас, незримо связывая друг с другом. Я была частью этого путешествия, и мне безумно понравилось это ощущение!

Коридор внезапно оборвался, в лицо пахнуло свежим горным воздухом.

— Я был прав, мы почти пришли! — Гэндальф походил на довольного старого кота, улыбаясь в усы. — Большая часть пути уже позади. Такие залы обычно оборудовались световыми шахтами. Утром мы рассмотрим все как следует.

Мы устроились на ночлег в одном из углов — там меньше дуло. Фродо и Леголас заступили на дежурство, собираясь охранять наш сон. Меня дежурить не звали, чему я была несказанно рада. Все-таки приятно быть женщиной среди кучи мужчин! Женечка дежурила. Сама напросилась, жутко поскандалив при этом с Арагорном и Боромиром. Мне слабо понятно ее желание во всем быть наравне с могучими воинами. Ведь ясно, что ей их все равно не превзойти, но несносная девушка стремится доказать всем, что уже достаточно взрослая и может сама принимать решения. Хозяин, как говорится, барин.

Я зевнула и прикрыла глаза, вполуха слушая рассказ Гэндальфа о гномах, мифриле и Глубинном Ужасе, что они разбудили. Размеренный голос мага усыплял, а перед глазами вставали залы, залитые светом факелов, гномы в богатых одеждах, громкая музыка и взрывы смеха. И тут Гимли запел. Его голос был глубоким и звучным, будто сам камень пел вместе с ним. Я даже открыла глаза, глядя, как сверкает его взгляд, как изменилась осанка и следы усталости исчезли с лица.

О, Мория! О, Казад Дум!

Слезы выступили на глазах, и я тихо смахнула их. Это было безумно печально. Я представила, что чувствовала бы, если бы вдруг оказалась в прекрасных дворцах Петербурга, заброшенных и разворованных. Сердце привычно закололо, напоминая о родных и близких, что вероятно даже не знают, что со мной. Я стиснула зубы, заставляя себя отбросить эти воспоминания до лучших времен и наконец заснуть. Последнее, что я видела — фигура эльфа, вытянувшегося в струнку и, казалось, всего превратившегося в слух.

Я проснулась от странного ощущения, открывая глаза и радостно выдыхая, — зал заливал солнечный свет! Настоящий, теплый свет! Заливал, конечно, слишком сильно сказано: слабые лучи едва проникали сквозь толщу горы, но надобности зажигать посох у Гэндальфа не было. Он объявил, что к вечеру мы уже выберемся наружу. Это безумно радовало — не хотелось провести еще одну ночь в подземелье. Мы поспешили собраться и покинуть зал. Идти стало веселее, мы оглядывались, комментируя то, что могли разглядеть. Впереди показалась комната, ярко освещенная солнцем. Конечно, мы не смогли пройти мимо. Толстый слой пыли укрывал пол, под ногами что-то хрустело и перекатывалось. Свет лился из шахты, наклонно прорубленной в стене, в ней можно было разглядеть лоскут голубого неба. Столб света падал на плиту, оказавшуюся надгробием Балина. Мы тихо подошли и стали вокруг, Гимли молча опустил капюшон на лицо.

Поскорбев несколько минут, мы тихо разошлись по комнате, наконец разглядывая ее всю. Вдоль стен стояли сундуки, окованные железом, сейчас открытые и разоренные. В одном из углов нашлась еще одна дверь, рядом лежало множество костей. Я с ужасом смотрела на черепа и обломки костей, еще кое-где скрытые металлом доспехов. Стены были в зазубринах, будто по ним били топорами. Гэндальф нашел книгу народа Балина и теперь изучал ее, читая обрывки.

— Ну чего вы все замерли! — Женечка нетерпеливо прыгала вокруг нас, поправляя сползающий колчан. — Они придут сюда, нам надо уходить!

— «Они идут...» — Гэндальф осторожно закрыл книгу, прочитав последнюю запись. — На этом все обрывается.

— «Нам не выбраться...» — повторил Гимли одну из фраз, прочитанных магом. — Наверно, когда мы подошли к воротам Мории, озеро отступило, а страж спал далеко. Нам повезло, что мы прошли.

— До ворот уже совсем близко, нам надо спускаться вниз. Мы на двадцатом уровне, а ворота на первом. Надо спешить.

— Неужели, вы все-таки собрались! — воскликнула Женечка, метнувшись к двери. Но ей пришлось отпрыгнуть от нее, так как в глубине раздалось звучное «ррок!» и показалось, будто вздрогнул камень вокруг. Раздались звуки рогов, крики и топот. «Ррок-ррок!» — будто вся Мория превратилась в один большой бьющий барабан. Его звук отдавался эхом в груди, заставляя сердце забиться быстрее.

— Они идут! — воскликнул Леголас, бросаясь к двери и закрывая ее.

— Нам не выбраться! — побледнев, сказал Гимли. Глядя на гнома, я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Там, под открытым небом, с варгами все казалось проще. Было страшно, но не так, как сейчас.

— Это ловушка! — Гэндальф досадливо стукнул посохом по полу. — Нас загнали сюда, как до этого загнали этих гномов! Но теперь здесь я, а значит, мы выберемся! Заклиньте двери и не снимайте котомок!

За дверью звенело железо, раздавался топот ног, хриплые выкрики и звон рогов. Леголас и Боромир подошли к двери, прислушиваясь. Отодвинув их, Гэндальф перехватил посох поудобнее и громко спросил:

— Кто смеет тревожить покой Балина, Государя Мории? — в ответ раздались хохот и улюлюканье. Маг приоткрыл дверь, и стоящих за ней ослепила яркая вспышка. Гэндальф быстро засунул посох назад и едва успел закрыть дверь — в дерево вонзилось несколько стрел. — Там черные мордорские уруки, злобные и большие. И еще пещерный тролль, а может, и не один. Этим путем нам не уйти.

— Здесь пока тихо, — Арагорн стоял у противоположной двери, чутко вслушиваясь. — Придется уходить здесь, но надо задержать орков, иначе нам не уйти.

— Они надолго запомнят Зал Мазарбул! — Гимли вскинул секиру, становясь перед надгробием. За дверью повисла тишина. Нервы были натянуты до предела. Я крепче стиснула рукояти своих кинжалов, пообещав, что все-таки начну серьезнее относится к урокам самообороны, если выберемся отсюда живыми. Тяжелые шаги прорезали тишину, и дверь ухнула, пропуская внутрь огромную руку болотистого цвета. Вот пролезла нога, и Боромир с криком налетел на тролля, наотмашь рубя его руку мечом. Меч отскочил, а на лезвии появилась зазубрина. Внезапно вперед вырвался Фродо и с криком «За Шир!» воткнул свой меч в ногу чудовища. Тролль завыл и дернулся, едва не потянув за собой хоббита. Фродо отскочил, успев вырвать меч, дверь дрогнула и распахнулась, впуская внутрь орков.

«Твою ж мать!» — я с ужасом смотрела на приближающееся чудище, с желтых клыков которого капала слюна. Он замахнулся кривым ятаганом, не видя во мне соперника. В общем, так оно и было: разум оцепенел, оставляя телу поступать так, как ему заблагорассудится. Тело меня удивило — оно дернулось в сторону, пуская удар орка по касательной, и воткнуло кинжал ему в подмышку. Изумление мелькнуло в глазах орка, начинавшего заваливаться на бок. Я извиняюще пожала плечами — сама не поняла, как это случилось. Рука, продолжавшая жить своей жизнью, резко ушла вправо, распоров живот еще одному нападавшему. Я оглянулась и с визгом пырнула в лицо третьего орка, оставляя в его глазнице свой кинжал и брезгливо одергивая руку. Бой вокруг меня уже закончился, орки были смяты Братством, не ожидая такого яростного сопротивления. Я встряхнулась, все еще неверяще глядя на поверженных мною врагов.

— Это ты их убила? — подошедший Леголас держал в руках стрелы: свои и орочьи, он собирал их.

— Кажется, да, — я подняла ошарашенный взгляд на эльфа. — Только не спрашивай, как.

Леголас бросил на меня долгий задумчивый взгляд и отошел, продолжив свое занятие. Я подтянула котомку за плечом, наклоняясь и рывком выдергивая кинжал из глаза орка. Противная слизь, в которой он был вымазан, хлюпнула на пол. Я сглотнула подступивший комок и вытерла лезвие об одежду орка. Сэм воинственно блестел глазами, оттирая кровь со щеки, — его слегка задел убитый им после орк.

— Уходим, пока тролль не вернулся! — Гэндальф торопил нас, стоя в дверях. В этот момент в зал ворвался огромный орк в кольчуге и шлеме, держа наперевес копье. Он разрубил щит Боромира, легко увернулся от удара Арагорна и, ворвавшись в наш отряд, пригвоздил Фродо к стене. Сэм с криком подлетел к нему, перерубая древко копья. Орк откинул обломок и схватился за ятаган, когда Андирл перерубил его шлем пополам.

— Уходим! — Гэндальф подгонял, выталкивая из зала. Арагорн подхватил Фродо, и мы поспешили выбежать, закрывая дверь и заклинивая ее обломками оружия, валявшегося под ногами. Пока Фродо вставал под изумленным взглядом Арагорна, я наконец смогла стряхнуть с себя охватившее оцепенение, удивленно разглядывая свои руки. Нет, я, конечно, слышала истории, когда в отчаянных ситуациях вдруг люди ощущают небывалый подъем сил. Теперь я убедилась, что это правда. Сверху грохнуло, Гэндальф кубарем скатился к нам с лестницы, быстро поднялся и отряхнулся.

— Пока будем идти в темноте. Я сделал все, что мог, но даже меня едва не раздавило. Гимли, иди вперед, нам нельзя останавливаться.

Мы шли в полной темноте, чутко прислушиваясь. Вокруг было тихо, барабан гремел где-то внизу. Становилось жарко, пот градом катился по лицу, застилая глаза. Перед очередным поворотом Гэндальф остановился, тяжело дыша. Сейчас он больше всего был похож на обычного старика, а не на могущественного мага.

— Даже если все орки Мории гонятся сейчас за нами, мне надо отдохнуть, — он тяжело дышал, опираясь на посох, — там, наверху, за дверью был кто-то намного сильнее орков. Когда он появился, даже они испугались. Я пытался закрыть дверь, но с той стороны зазвучал такой наговор, что меня чуть не разорвало! Тогда я попросту обрушил свод горы на всех, кто был в Зале. Боюсь, могилу Балина теперь не отыскать.

Мы вновь побежали, отмечая, что становится светлее. Впереди показалось красное зарево, и мы остановились. Гэндальф прошел вперед и скрылся за поворотом. Вернулся он через пару минут, тяжело глядя на нас.

— Я понял, где мы находимся. Это второй уровень, осталось совсем немного. Надо пройти через мост, потом по лестнице наверх и наружу через Первый зал.

Мы вышли, потрясенно поднимая головы вверх. Это был самый огромный зал из всех, что я когда-либо видела. Высокие черные колонны в виде деревьев уходили вдаль двумя рядами. Сполохи огня плясали на них — зал пересекала огромная трещина, и пламя вырывалось оттуда.

— Это была ловушка для нас, — Гэндальф указал на разлом, — пройди мы основной дорогой, и этот разлом остановил бы нас. Теперь она ограждает от орков. Надо сделать последний рывок, вперед!

— Они нас не ждали! — захохотал Боромир, устремляясь за хоббитами.

Мы побежали, стараясь как можно скорее пересечь зал. За пламенем плясали черные фигурки орков — нас заметили. Засвистели стрелы, со звоном ударяясь в каменный пол. Впереди показался мост, узкий, высокий, аркой раскинувшийся через большую глубокую пропасть. Гениальная задумка древних архитекторов — в случае нападения мост легко можно было обрушить, оставляя врагов вне стен древнего царства. Мы остановились у пролета, оглядываясь назад, — там орки уже кидали каменные плиты, перебираясь на другой берег. Леголас натянул стрелу, прицеливаясь, но та выпала у него из рук, а эльф даже не заметил. Там, в глубине зала заклубилась тьма, а огонь услужливо метнулся навстречу шедшему, облизывая его ноги. Высокая фигура легко перепрыгнула через провал, расправляя огромные крылья.

— О-е! — высоким голосом закричал Леголас, опуская лук. — Это Барлог! Барлог пришел!

— Погибель Дарина, — просипел Гимли, опуская топор и закрывая лицо руками.

Шлейф тьмы тянулся за демоном, бич был зажат в одной руке, а огненный меч в другой. На нас пахнуло жаром, таким нестерпимым, что стало невозможно дышать. Я прижала ладонь ко рту, с ужасом глядя на усталого Гэндальфа. Внезапно по залу разлился чистый звук, на миг разогнав жар, повеяв прохладой гор, — Боромир протрубил в свой рог. Орки присели на миг, даже демон помедлил мгновение.

— Бегите за мост! — Гэндальф вытащил из ножен меч, становясь перед пролетом. — Я задержу его!

Забыв о том, что под нами сотни метров пропасти, мы кинулись бежать по узкой дорожке. Но, оказавшись на той стороне, застыли, не в силах идти дальше. Одинокая белая фигурка осталась стоять посередине моста.

— Ты не пройдешь! — могучий голос мага разлился по залу, заставляя орков замолчать. Я молилась, вспоминая давно забытые слова молитв, не чувствуя, как слезы текут по лицу. Молилась, чтобы то, что должно произойти, не случилось. Пусть он останется живым сейчас! Просто пусть бежит к нам, а Барлог… Да к Барлогу этого демона! Слепящий свет разломил мост надвое, и я замерла в надежде, повторяя про себя: «Иди, только иди, не стой! Ну же!». Но бич неумолимо вспыхнул во тьме, захлестывая ногу Гэндальфа и увлекая за собой. Его «Бегите!» еще звучало в голове, а мы уже спешили из Мории наружу.

Солнечный свет слепил глаза, ярко-синее небо раскинулось над головой. После подземелья краски казались особенно сочными, такими живыми. Мы повернулись к воротам Мории, не в силах сдержать слез. Последнее «ррок!» донеслось из глубин, и Мория затихла...

Бросив последний взгляд на Морию, я посмотрела на друзей. М-да, видок у нас сейчас тот еще: черные от пыли и копоти лица с белыми потеками от слез да горящие глаза — ни дать, ни взять — шахтеры после смены. Я поднялась с камня, на котором сидела, и тихо охнула от боли, внезапно пронзившей правый бок. Приложив к нему руку, я почувствовала что-то липкое. Полная дурных предчувствий, осторожно отняла руку от бока — так и есть, это кровь! Стараясь не привлекать внимания своих спутников, я ощупала себя, пытаясь понять, с чем связано ранение. Никаких стрел нигде не торчало, да и сама рана на ощупь оказалась не более чем царапиной. Видать, зацепило, когда бежали к мосту. Горящий зал снова возник перед глазами, заставляя судорожно вздохнуть, — сейчас Гэндальф летел туда, в глубочайшую горную впадину, сгорая в пламени древнего демона…

— Нам пора уходить, — Арагорн помог подняться Пиппину, окидывая всех тяжелым взглядом, — сейчас полдень, до заката орки не высунутся. Стоит уйти как можно дальше от ворот.

Мы посмотрели вперед, на узкую горную долину, что раскинулась перед нами. С юга, куда позволял проникнуть взор, тянулись горные хребты. Три вершины выделялись на фоне неба: Келебдил, Фануидол и Карадрас. Ущелье пересекала шумная горная река, искрясь водопадами. Яркое солнце освещало ее; в небе, невидимый нам, летал орел — его пронзительный крик доносился до нас, падая с высоты.

— Мы должны были спуститься там, вдоль реки, — вздохнул Арагорн. — Я предупреждал тебя, Гэндальф, — чуть слышно произнес он, обращаясь к Мории. — И оказался прав. Но от этого мне не легче...

На востоке горы внезапно обрывались, дальше смутно синели неведомые земли. Неподалеку, метрах в пятистах, лежало озеро в форме наконечника копья. Ровную и гладкую поверхность не нарушала рябь. Но если озеро у входа в Морию выглядело мутным, а вода в нем казалась отравленной, то от этого веяло величием и покоем, если можно так сказать про водоем.

— Там дремлет наш легендарный Келед Зарам, — печально произнес Гимли. — «Да возрадуется твое сердце, когда ты увидишь его…» Сколько дорог я теперь пройду, прежде чем оно снова возрадуется?

— Я, возможно, не сильно тебя утешу, — я тихо подошла к гному, — но я уверена, наступит то время, когда ты больше не будешь испытывать этой боли... — я положила руку ему на плечо, осторожно сжав.

— Ты же знаешь, что Гэндальф жив, — прошептала Женечка, когда мы начали спускаться вниз, — к чему делать вид, что тебе так же тяжело, как и им? Давай расскажем все, как есть!

— Я тебе расскажу! — я зло посмотрела на девушку. — Даже то, что мы идем с Братством, может все изменить, что случится, расскажи ты им все?

— Ой, да все нормально будет, — отмахнулась Женечка, — Боромир выживет, Халдир выживет и… и…

— А дальше что?! — я с интересом посмотрела на нее. — Что будет дальше? Если все Братство пойдет с Фродо, они не спасут Теодена, Рохан, а значит, и Гондор. А если Фродо пойдет с Братством, вообще неизвестно, что будет. И, кстати, Халдир вообще умирать пока не собирается, зря ты его хоронить решила. Хотя если ты появишься, все может быть…

Я поспешила вперед, пытаясь не обращать внимания на тянущую боль в боку. Мы вышли на остатки широкой мощеной дороги, радуясь возможности хоть немного пройтись по ровной земле. По бокам от нее сохранились остатки зданий, все это очень походило на тот тракт, по которому мы шли к Мории. Вот только руны здесь были другие, гномьи. Гимли и Фродо ушли посмотреть озеро, мы же пока присели, пользуясь любой минутой, чтобы передохнуть.

— Евгениель, что с твоим глазом? — Леголас осторожно обошел Женечку, разглядывая ее лицо. Боромир заинтересованно подошел поближе и даже чуть присел. Я присмотрелась повнимательнее и, не удержавшись, прыснула со смеху, хватаясь за больной бок.

— У тебя ус отклеился! — проговорила я наконец сквозь смех. Двое мужчин недоуменно уставились на меня как на полоумную. Видно, пока мы были в Мории, шикарные нарощенные ресницы типа «норка» отклеились наконец от одного глаза. Интересно, конечно, как они умудрились продержаться все это время, подозреваю, что Женечка как-то их подклеивала в Ривенделле. Теперь один глаз хвастался почти полным отсутствием ресниц, а на втором уже угрожающе трепыхались уголки былого великолепия. Я как можно бодрее поднялась и, осторожно взявшись за кончик, потянула его, снимая. Женечка всхлипнула, закрывая глаз рукой. Я помотала в воздухе опахалом, показывая его удивленным воинам.

— Что это? — на лице Боромира отразилась небывалая гамма брезгливости.

— Этим юные, да и не юные тоже, девы моего мира украшают себя, дабы нравиться мужчинам! — я положила ресницы ему на ладонь. Боромир поспешил выкинуть остатки ресниц подальше, вытирая руку о штаны.

— Интересно, к чему им это? — гондорец окинул Женечку подозрительным взглядом, затем посмотрел на меня. — А что еще делают девы, чтобы нравиться мужчинам?

— О, мой друг, много чего! — я наклонилась к уху Боромира и прошептала: — Но тебе об этом знать необязательно. Это наши женские секреты.

Если честно, я давно подозревала, что Женечка носит пуш-ап, — мне слабо верилось, что у шестнадцатилетней очень худенькой, если не сказать тощей, девушки может быть грудь минимум третьего с половиной размера. Обратив внимание на то, как вспыхнула девушка, я поняла, что была права. Теперь уже и Леголас с интересом посмотрел на нее, словно пытаясь угадать, в чем еще может быть подвох. Да, сегодня я была очень злой, поэтому, возможно, переборщила с жестокими шутками, вон стоит теперь чудо в перьях и слезы глотает. Ну ничего, быстрее поймет, как выглядеть хорошо, не обманывая окружающих.

Мы снова бежали вперед, на ходу глотая остатки воды и размазывая ее по лицу. После душных подземелий воздух был слишком чистым и холодным. Я чувствовала, как меня бьет озноб и кружится голова. Не хотелось задерживать всех из-за одной себя любимой, благо Арагорн заметил, что Фродо тоже очень устал, и велел останавливаться на привал. Мы давно уже шли вдоль ручья, постепенно разлившегося рекой. Арагорн сказал, что это Серебрень, она впадает в Андуин, пролегая через Лориэн. Берега облепили низкорослые пихты и заросли ягод, галечный пляж полого входил в прозрачную воду.

Пробормотав что-то о крайней необходимости помыться, я побрела вдоль берега, стараясь далеко не отходить. Чистая рубаха и штаны аккуратно расположились рядом со сброшенным в кучу грязным тряпьем, три недели служившим мне одеждой. Вода показалась ледяной, толпа мурашек моментально пробежала от кончиков пальцев до корней волос, перехватывая дыхание. Но, понимая необходимость купания, я глубоко вздохнула и нырнула, моментально выныривая и хватая ртом воздух. Схватив пригоршню песка со дна, я принялась яростно себя скрести, оттирая грязь, пыль и пот, растирая тело до красноты. Окунув голову, потерла ее песком, понимая, что сильно тут делу не поможешь и без теплой воды хорошо не отмоешь. Однако результат все же был — волосы начали поскрипывать, избавляясь от львиной доли грязи. Все купание заняло не больше пяти минут. Щелкая зубами, я втиснулась в штаны и накинула на себя рубаху, наконец получив возможность рассмотреть свою рану. Скосив глаза на бок, я почувствовала, как меня замутило: царапина оказалась глубиной почти в два сантиметра, пропоров слой кожи и подкожного жира (никогда не думала, что скажу это, но спасибо тебе, жир!). Кровь уже перестала идти, порез слабо поблескивал от сукровицы. Надо было чем-то его перевязать, ведь пока мы доберемся до эльфов, все может стать гораздо хуже. Позади послышались шаги, и я спешно опустила ткань, поворачиваясь к шедшему. Это оказалась Женечка. Она с ненавистью смотрела на меня, явно собираясь высказать все, что обо мне думает.

— Как ты могла так поступить со мной?! — девушка пересекла поляну, останавливаясь передо мной. — Унизить меня перед Боромиром и Леголасом?! Сначала я была зла, но потом поняла — ты просто мне завидуешь! — Женечка уперла руки в боки и уставилась на меня, прожигая во мне взглядом дыру.

— Завидую? — я удивленно посмотрела на Женечку, опускаясь, чтобы поднять грязные вещи. Я понимала, что этого разговора не избежать, но при чем тут обвинения в зависти?!

— Конечно, завидуешь, моей красоте и молодости, тому, что Леголас любит меня, а не тебя! — девушка торжествующе уставилась на меня. — Ты старая дура, никому не нужная! — еще немного, и девушка была готова перейти на визг.

— Старая?! — я возмущенно посмотрела на Женечку. Нет, всякая наглость должна иметь свои пределы! Да я даже комментировать это не собираюсь! Голова немного закружилась, когда я резко поднялась. Развернувшись, я пошла к месту стоянки, понимая, что без помощи Арагорна мне все же не обойтись.

— Беги-беги! Тупая старуха! — голос Женечки разнесся по воде, долетая до лагеря.

— Это она кого там старухой назвала? — Боромир поднял взгляд от меча, который точил. — Тебя, что ли?

Я пожала плечами, подходя к Арагорну. Он только закончил врачевать Фродо и поднял на меня глаза. Я присела, молча приподнимая край рубахи.

— Что же ты сразу не сказала? — следопыт укоризненно покачал головой, осторожно дотрагиваясь до краев раны.

— А это что-нибудь бы изменило? — я зажмурилась, чувствуя, как защипало края от прикосновения теплой ткани.

— Рана, конечно, не глубокая, но все же не стоит скрывать такие вещи, — мужчина промакивал кожу, стирая кровь и сукровицу. Он осторожно стянул края, накладывая зеленую жижу из листьев на порез. — А если бы мы были далеко от любой помощи, ты бы тоже молча шла с нами, пока не свалилась бы от воспаления? А нам бы потом пришлось тебя на себе тащить!

Я стыдливо опустила голову, признавая правоту дунадана. Решила, что не стоит тревожить, а оказалось, думала только о себе.

— Прости, Арагорн, — я подняла глаза, встречаясь с понимающим взглядом. — Я действительно думала, что так будет лучше, но, выходит, ошибалась.

— Я понимаю твое желание не быть обузой, — воин осторожно положил ладонь на мои пальцы, теребящие край ткани на коленях. — Но я так же хочу, чтобы ты помнила, что не одна, а рядом друзья, готовые помочь и поддержать. — Он так посмотрел на меня, что я сразу поняла — следопыт знает про мои слезливые истерики по дому, в которые я иногда впадала, когда думала, что никто не видит.

— Спасибо, — я с трудом проглотила стоящий ком в горле. Арагорн наложил повязку, и я благодарно кивнула ему, присаживаясь на поваленный ствол дерева. Я всегда немного робела перед этим мужчиной, признавая его опыт и силу. Он казался таким мудрым и усталым, что даже шутить на любые темы с ним не очень получалось. Вот Боромир — другое дело.

— Так сколько же тебе лет? — гондорец с любопытством подсел поближе, протягивая миску с похлебкой. Я поспешно сунула ложку в рот, радуясь тому, что наконец появилась горячая еда. Это был второй или третий раз за весь поход, когда мы разводили костер, чтобы нормально поесть, так что очередь проявлять свои кулинарные таланты до меня пока не дошла. Сегодня готовил Гимли, точнее, разогревал остатки сухого мяса со сморщенной картошкой, завалявшейся в мешке у Сэма. Если бы не Лориэн под боком, вскоре пришлось бы выходить на охоту.

— Шришать два, — я все-таки обожглась и теперь осторожно дула на ложку. Боромир присвистнул, глядя на меня внимательнее.

— Многовато для незамужней девы, — он осмотрел меня. — Будь ты попышнее, — воин слегка ущипнул меня за бедро, — я бы на тебе, может, и женился.

— Не женился бы, — я улыбнулась, — родом для тебя не вышла.

— Может, и не женился бы, — легко согласился воин, — но на сеновале бы не раз повалялись, это точно! — он обаятельно улыбнулся и подмигнул. — А сколько же тогда Евгениеэль?

— Шестнадцать, — из ниоткуда возник Леголас, присаживаясь с другой стороны от меня. — Слишком мало для того, чтобы так вести себя со старшими. — Эльф поджал губы, неодобрительно глядя на только что появившуюся девушку. Она демонстративно отошла на другой конец поляны, присаживаясь рядом с Фродо.

— В самый раз, чтобы жениться! — жизнерадостно заключил Боромир. — Вот только она совсем для меня тощая!

— Я с тобой согласен полностью, — подключился Гимли, — в девушке все должно быть прекрасно — и грудь, и бедра… — гном показал на себе, как именно все должно выглядеть на его идеале.

— Ха-ха-ха, мастер гном знает толк в женской красоте! — захохотал Боромир, хлопая себя по коленям.

— Я, если честно, тоже пышненьких люблю, — смущенно проговорил Сэм.

— И мы! — хором ответили Мерри и Пиппин. Арагорн промолчал, вспоминая свою любимую, а Фродо просто тихо дремал, завернувшись в плащ.

Солнце клонилось к закату, когда впереди возникла серая стена. Издалека было не разобрать, что это, но Арагорн и Леголас заметно ободрились.

— Это Лотлориэн! — глаза эльфа заискрились. — В песнях моего народа много говорится о неувядающих лесах! Как бы возрадовалось мое сердце, приди мы сюда весной!

— Мое возрадуется и зимой, — ответил Арагорн, ускоряясь. Вскоре огромные деревья уже закрывали небосвод от нас; в звездном свете серые стволы таинственно мерцали. Серебрень нырнула следом, приглашая идти за собой.

— Эльфы живут дальше, в глубине, — следопыт указал на лес, — но сегодня мы больше не пойдем, заночуем здесь. Надеюсь, чары благословенного народа уберегут нас от напасти.

Мы прошли еще немного, навстречу сбегала еще одна речка, звонкая и игривая, полная неглубоких водоворотов. Золотые листья кружились в ней, похожие на редких рыбок.

— Это Нимродель, — с небывалой нежностью в голосе проговорил Леголас. — В Сумеречье поют песни о ней. Давайте перейдем реку вброд, возможно, она поможет нам на время забыть свою скорбь и смыть усталость.

Мы с готовностью разулись, входя в холодную воду. Странно, но она не казалась ледяной, мягко обволакивая, нежно плескаясь вокруг ступней. Я осторожно шла по гладким камням, чувствуя, как уходит малейшая боль и становится легче дышать. На другом берегу мы расположились на привал, и Леголас пел нам чудесную песню. Казалось, что лес вокруг затих и прислушивается к нам, подпевая.

— Это прекрасная песня и печальная, ибо рассказывает о том, как Зло пробудилось в горах и многие эльфы из народа Нимродели ушли за море. Но она заблудилась в горах и не успела попасть на корабль, где ждал ее возлюбленный Амрот. Говорят, по весне звучит голос Нимродели и тогда можно услышать, как ей отвечает Амрот, — Леголас вздохнул, обводя взглядом берега реки. — Она жила здесь, на берегу реки, на дереве, как это принято у лориэнских эльфов, их даже называют Галадрим, Древесный Народ. Думаю, там, дальше, мы обязательно встретим дома-на-деревьях. Древесный Народ не зарывается под землю, как гномы, и ранее не строил укреплений, пока не пришла Тень.

— И я прекрасно их понимаю, — проворчал Гимли, выразительно глядя на дорогу, по которой мы пришли. — Это намного безопаснее, чем спать на земле.

— Я согласен с тобой, друг, — Арагорн поднялся, — нам стоит уйти с дороги подальше. Хотя раньше орки не осмеливались появляться на границах Золотого Леса, но кто знает, как изменился мир вокруг.

Отряд углубился в лес, деревья стали попадаться большие, некоторые в несколько обхватов. В темноте меллирн мало чем отличались от обычных деревьев. Думаю, завтра, при солнечном свете, все будет казаться другим, но сейчас я видела перед собой обычный ночной лес. Ветки густо переплетались над головой. Леголас решил проверить, сможем ли мы забраться на одно из деревьев, и без разгона подпрыгнул наверх, зацепившись за ветку и раскачиваясь, чтобы прыгнуть дальше.

— Даро! — Леголас от неожиданности выпустил ветку и мягко приземлился на ноги. Сверху раздался смех и голоса на непонятном языке. На синдарин он почти не походил, но Леголас легко ответил им, поворачиваясь к нам.

— Это лориэнские эльфы, и они давно уже наблюдают за нами, — он с улыбкой посмотрел на Сэма, — и они сказали, что ты так пыхтишь, что в тебя легко попасть даже в полной темноте.

Сэм в испуге зажал рукой рот, глядя наверх.

— Мы с Фродо поднимемся наверх, они предупреждены о нашем прибытии, — с этими словами Леголас легко вскарабкался по слабо мерцавшей лестнице, спущенной сверху. Следом полез неотвязный Сэм, мы же пока сели под деревом, тихо обсуждая произошедшее.

Спустя полчаса Леголас вернулся и повел нас к другому дереву, рассказывая, что сегодня мы заночуем здесь, а завтра стража отведет нас в город. Мы забрались наверх, осматриваясь. Под ногами был крепкий деревянный настил, но ни перил, ни стен вокруг не было. Укладываясь в центр, мы постарались прижаться друг к другу поближе и поочередно провалились в сон, боясь к утру оказаться на земле.

После долгих пререканий Гимли с эльфами мы шли по Лориэну с завязанными глазами. Было непривычно шагать неизвестно куда, держась за спину идущего впереди Боромира. Вокруг шумел лес, трава мягко пружинила под ногами. Лишенная зрения, я полностью отдалась во власть обоняния, ощущая миллионы запахов вокруг. В голове было ясно, усталость отступила. Чуть впереди Халдир рассказывал о Зле, окружившем Лориэн, и о том, что пришла пора уходить за Море.

— Так оно ж недалеко от нас, почитай, за Широм прямо! — воскликнул Мерри.

— Повезло вам жить рядом с Морем, — вздохнул Халдир. — А какое оно, расскажи, пока мы идем?

— Да я там не был никогда, — пригорюнился хоббит, — я дальше Шира вообще раньше нигде не бывал.

— Море прекрасно, — нараспев произнесла Женечка, — большое, бескрайнее. Белые барашки плывут по волнам, яркое солнце отражается в голубой воде… Ветер приносит запах водорослей, соленые брызги оседают на лице…

— Ты так красиво описала его, — в голосе Халдира послышалось восхищение, — будто очень сильно его любишь.

— Мы с родителями часто ездили на море, — ответила девушка, — катались на катамаранах, ныряли с аквалангом…

Слушая, как Женечка объясняет спутникам значение непонятных слов, я сама погрузилась в воспоминания. Последний раз я была на море три года назад, а кажется, будто прошло уже сто лет. Тогда все было по-другому, жизнь казалась яркой, простой. То лето запомнилось мне на всю жизнь: море цвета индиго, насыщенная зелень тропических деревьев, безумные расцветки птиц — калейдоскоп красок! И белые стены больницы… и синие стены морга…

Идущий впереди Боромир дернулся — я случайно сжала его плечо слишком сильно. Прошептав «прости!», я ослабила хватку, вновь приноравливаясь к неспешному шагу. Казалось, боль уже отпустила, но малейшего упоминания о море здесь, так далеко от него, хватило, чтобы снова окунуться в те переживания.

— Ай! Ты долго будешь меня щипать?! — Боромир недовольно повел плечом, не имея возможности прожечь взглядом. Я успокаивающе погладила его, усилием воли загоняя непрошеные воспоминания глубоко внутрь.

— Да что ты так распереживалась? — судя по всему, Боромир слегка повернулся ко мне. — Если споткнешься, дальше меня не упадешь! А уж я тебя обязательно поймаю!

— Обязательно учту это, когда буду падать, — я улыбнулась, представляя, как будет ловить меня гондорец, если идет впереди меня, да еще и с завязанными глазами.

День перевалил за полдень, а мы все шли по лесу, слыша лишь пение птиц и шелест травы. Я начала хотеть в туалет, слабо себе представляя, как об этом объявить нашим провожатым. Халдир шел впереди, другой эльф, один из его братьев, шагал позади. Привлечь их внимание незаметно было невозможно, а терпеть становилось все тяжелее. Наконец я не выдержала и остановилась. В меня врезался Гимли, а за ним и шагавший последним эльф.

— Что случилось? — Халдир заметил остановку и подошел к нам.

— Мне бы в кустики сходить, — я повернулась на его голос. Да ни фига мне не стыдно, вон мужики наши уже по несколько раз останавливались в сторонке! Мне ж слышно прекрасно, что вокруг происходит!

— И мне! — подала голос Женечка, подбираясь к нам.

Судя по затянувшемуся молчанию, эльф был в замешательстве. Видимо, этот момент он совсем не учел. Как не учел и то, что мы не мужчины и ходить в туалет с завязанными глазами у нас получится с большим трудом. Он взял нас за руки, отводя в сторонку, и, тихо наклонившись, прошептал:

— Я развяжу вам глаза ненадолго, но потом завяжу опять. А пока подожду здесь.

Мы зажмурились, привыкая к яркому свету. Когда способность видеть вновь к нам вернулась, мы обнаружили пунцового Халдира, упорно отводившего глаза. Переглянувшись, мы улыбнулись и направились за большое дерево, стараясь отойти подальше, дабы не смущать и без того смущенного эльфа.

— Я все равно на тебя обижена, — тихо сказала Женечка, пока мы пробирались сквозь заросли кустарника с огромными темно-зелеными листьями.

— Ты права, получилось грубо, — я посмотрела на девушку. — Но и ты подумай — какой толк в этих примочках? Представь, что ты наконец окажешься наедине с Леголасом, он раздевается, а там вместо мускулистого тела обвисший живот и грудь к пупку стремится. Представляешь?

Женечка, не удержавшись, прыснула со смеху.

— И он такой: «Это для тебя, любимая, чтобы остальные на меня смотрели и завидовали! А так я утягивающее белье ношу, с начесом, чтоб не холодно было!» — продолжила я, смеясь вместе с ней.

— Уверена, в тебе немало достоинств, которые можно подчеркнуть, удачно скрыв то, что ты считаешь недостатками.

Назад мы вышли довольные и помирившиеся, чему я была рада, а то иногда мне казалось, что в один прекрасный день я проснусь с ножом, торчащим из какой-нибудь особо выпирающей части тела… Стало прохладно, видно, мы шли до самых глубоких сумерек. Перекусив хлебом и сыром, которыми любезно угостили нас эльфы, и запив все родниковой водой, мы легли спать в густую мягкую кровать. Не совру, если скажу, что это была лучшая ночевка за все время, что мы были в пути! Не надо было выставлять дозорных, ложе было в меру мягким и душистым, вокруг было тепло и под одеялом очень уютно. Короче, выспались мы все от души.

Яркий солнечный свет заливал долину, раскинувшуюся перед нами. Огромный курган уходил далеко ввысь, и там, на его вершине, росли огромные деревья, опоясывая холм по кругу. Невероятные, по размерам похожие на секвойи, растущие в национальном парке Америки. Вот только выглядели они совсем по-другому: белоснежные стволы скрывались в золотой листве и если бы я встретила такое дерево, то, скорее всего, решила бы, что это платан-переросток! Огромный исполин, стоявший в центре, выделялся даже среди своих сородичей. Взмывая в небесную синь, он смотрел на всех с высоты своего невероятного роста. Вдоль дерева вилась лестница, теряясь в ветвях, вознося единственный находящийся там флет (это нам Халдир утром рассказал, как называются их дома) на немыслимую высоту.

Трава на склонах кургана пестрела от белоснежных и золотых цветочных звездочек, которые легко покачивались на ветру. Если в Ривенделле волшебство щекотало нос, то тут был его последний приют. Оно разливалось в воздухе, и казалось, что время здесь навсегда остановилось. Но во всем окружающем нас великолепии чувствовалась грусть, уже накрывшая легким пологом деревья и травы, оставляя печать печали на лицах эльфов…

— Это Керин Амрот, — торжественно произнес Халдир, указывая на курган, — сердце нашего королевства. Раньше здесь стоял дом Амрота, теперь же здесь вечно цветут золотой эланор и белоснежный нифредил. Отдыхайте пока, мы вступим в город на закате.

Мы с восторгом повалились в траву, вдыхая непередаваемый аромат цветов, глядя на золотые листья, шелестевшие на ветру. Уходить никуда не хотелось, и, будь моя воля, я бы осталась здесь навечно. На этом холме, под этим солнцем. Боромир плюхнулся рядом, брякнув мечом, и раскинул руки.

— Странное место, — он перекатился на бок, подперев подбородок рукой. — Вроде бы лес как лес, а чувство такое, — он пошевелил пальцами в воздухе, подыскивая нужное слово, — такое...

— Как будто здесь живет магия, — закончила я за него, глядя в небесную синеву.

— Да! Это я и хотел сказать! — нахмурился Боромир. — Только мне не нравится это чувство — кажется, что кто-то пытается залезть к тебе в душу.

— И вытащить наружу самые плохие воспоминания, — тихо сказала я. Перед глазами снова полыхнуло яркими красками море, искрясь и вспыхивая. Я отвернулась, зажмуриваясь.

— Аля, — Боромир осторожно дотронулся до моего плеча, заставляя повернуться. — Я все спросить хотел... А почему ты так и не вышла замуж? Возраст подходящий, дева ты видная...

— Я была замужем, — я с усилием загнала внутрь горький комок, подкативший к горлу. — Утонул он. В море. — Я поднялась и пошла вперед, к огромным меллирн, опоясывающим холм. Зайдя за ствол, я прислонилась к нему спиной, больше не сдерживая слезы. Прошло три года, а этот день все еще стоял у меня перед глазами, как и парнишка-коридорный, что пришел в номер сказать мне, что меня ожидают полицейские... Судорожно вздохнув, я зло стерла слезы — я не собираюсь больше об этом думать и никому не позволю расстраивать меня. Даже если в воспоминаниях виновата местная магия! Я вернулась к Боромиру, тихо присаживаясь рядом, вертя в руках белую звездочку цветка, сорванного по дороге назад.

— Прости, — тихо сказал воин. — Я не хотел тебя расстраивать.

— Ничего страшного, — я вымученно улыбнулась. — Когда-нибудь кто-нибудь все равно спросил бы. Не ты, так другой. Расскажи лучше, почему ты до сих пор не женился...

— Я все время на войне, — Боромир положил руки под голову. — Жена будет часто оставаться одна. А если она будет одна, кто-нибудь обязательно захочет скрасить ее одиночество. Зачем мне это? Вот придет мир, тогда и подумаю о женитьбе. А пока мне и так хорошо, — гондорец широко улыбнулся, потягиваясь, как мартовский кот на солнышке.

Солнце зашло за холм, погружая прекрасный лес в сумерки, и Халдир повел нас дальше. Я с сожалением посмотрела на курган, прощаясь с ним. Шли мы недолго, эльфы зажгли фонари, тихо ступая по дороге. Перед нами вставал невероятных размеров лес, огоньки вспыхивали в кронах деревьев, сверху доносились песни, полные печали, но пока мы не встретили ни одного эльфа, кроме наших провожатых. Зеленая стена с белыми воротами выросла перед нами, Халдир поднес к ним руку, произнося несколько слов, и створки бесшумно распахнулись, пропуская нас внутрь.

— Добро пожаловать в Карас Галадон, — сказал эльф, приглашая нас следовать дальше. Ночь опустилась на лес, но огни вокруг сияли и переливались, делая атмосферу еще таинственней. Дороги, мостики, площади — перед нами был настоящий город, вырастающий прямо из земли. Мы остановились на большой площади, посредине ее возвышался огромный белоснежный фонтан, из него брал начало ручей, исчезающий за деревьями. Огромный меллорн возвышался за ним, а у подножия лестницы мы наконец увидели эльфов: три стражника застыли у прохода, преграждая нам путь.

— Это меллорн Владык, они ждут вас, — Халдир подошел к воинам, здороваясь с ними и что-то говоря, показывая на нас. Один из воинов поднес к губам серебряный рожок и легко подул в него. Ответный звук прозвенел где-то наверху.

— Нас ждут, стража наверху уже предупреждена. Подниматься будем долго, поэтому не спешите, — с этими словами Халдир начал подниматься по лестнице, поманив за собой Фродо.

Я посмотрела наверх, ощущая, как неясное предчувствие наполняет меня, заставляя сердце быстрее забиться. Кажется, сегодня я наконец узнаю, зачем я здесь и как мне поскорее вернуться домой...

Зал, что сейчас раскинулся перед нами, превосходил по размерам Каминный Зал в Ривенделле. Потолок терялся где-то в темноте, зеленые стены мерцали и переливались, и было не понятно: это живые ветви деревьев или искусно выполненная работа мастеров? Владыки Лориэна сидели на возвышении в белоснежных одеждах, внимательно глядя на нас. Повинуясь знаку Владыки Келеборна, мы приблизились. Высокий светловолосый мужчина был молод и красив, вот только глубокая грусть отражалась и на его лице. Он расспрашивал о походе, не сводя глаз с Фродо, но стоило зайти речи о Мории и о том, как погиб Гэндальф, как благодушие эльфа моментально сменилось ледяной яростью.

— Если бы я знал, что гномы вновь разбудили Ужас Глубин, я бы не пустил сюда тебя, Гимли, сын Глойна! Ни тебя, ни твоих спутников! — он гневно сверкал глазами, сурово глядя на нахохлившегося от незаслуженной обиды гнома.

— Ваше положение действительно было отчаянным, раз Гэндальф повел вас в Морию, — мягкий голос Владычицы слегка остудил пыл Келеборна. — И если бы наш народ надолго покинул Лориэн, неужели, спустя годы, ни один из эльфов, будь то даже Келеборн Мудрый, не захотел бы взглянуть на свой , будь он даже обителью дракона? Холодны ключи Кибель Налы, темны воды Келед Зарама, прекрасны многоколонные залы Казад Дума в памяти своего народа.

Гимли поднял взгляд, встречаясь глазами с Галадриэль, и внезапно низко поклонился.

— Но куда прекрасней живой цвет Лориэна и его Владычица, превосходящая красотой все самоцветы, хранящиеся под землей!

— Я прошу простить мне опрометчивые слова, Гимли, сын Глойна, — проговорил Владыка после непродолжительного молчания. — Я постараюсь помочь каждому из вас, особенно Хранителю, возложившему на себя такое бремя.

— Владыка Келеборн — один из мудрейших эльфов, живущих в Средиземье, — вновь заговорила Галадриэль. — Его дары превыше могущества королей. Моя же сила в знании. В знании прошлого и настоящего и отчасти будущего. Но не ждите от меня совета, как поступить, когда каждого из вас коснется выбор. Путь ваш по лезвию меча, оступитесь — и погибнет всё, — она обвела нас взглядом, задерживаясь на каждом.

Я вдруг увидела уютный домик в маленькой деревушке, цветущий сад, чайник, вскипающий на плите. От картинки так повеяло теплом, что мне невыносимо захотелось туда. «Зачем я здесь?» — единственная мысль, что забилась в голове. Причин не было, как не было и ответа на этот вопрос. «Я отвечу тебе!» — прозвучал в голове голос. Я посмотрела в глаза Владычице и отвела взгляд — мне стало страшно от того, что могла она рассказать.

— Сейчас отдыхайте и не думайте больше о дурном. Здесь вы в полной безопасности, — Галадриэль улыбнулась, давая понять, что прием окончен. Мы спускались вниз в молчании, каждый был погружен в свои мысли. Внизу нас уже ждали палатки — о, чудо! Неужели мы будем спать под крышей, на кроватях?! Если бы можно было помыться, я бы заплакала от облегчения!

Полог палатки был откинут, выставляя на обозрение ряд кроватей, застеленных белоснежным бельем.

— Эллет, вам сюда, — спустившийся с нами Халдир указал на отдельно стоящую маленькую палатку.

— Скажи, пожалуйста, — я подошла к эльфу, — а где здесь можно искупаться? И одежду постирать не мешало бы…

— Завтра вам покажут дорогу к источникам, — Халдир поклонился, собираясь уходить.

— Подожди! — я в отчаянии окликнула его. Это был единственный местный эльф, которого мы пока знали. — Мы же не можем ложиться грязными на такие прекрасные кровати! Значит, нам придется спать сегодня на полу.

Халдир тяжело вздохнул, снова поворачиваясь к нам. На его лице было написано полное смирение со своей судьбой.

— Следуйте за мной, — сквозь зубы пробормотал он. Схватив сумку и крикнув Женечке, заболтавшейся с Мерри, чтобы шла за нами, я поспешила по тропинке. Ночь давно перевалила за половину, но пение вокруг не смолкало. Я вдруг подумала, что, если они поют всю ночь, заснуть явно не получится. И чего им не спится, неугомонным? Женечка, запыхавшись, нагнала нас и теперь шагала рядом.

— Аля, а что тебе Владычица предлагала? — я неопределенно пожала плечами. — А я видела себя замужем за Леголасом! — шедший впереди Халдир споткнулся, но быстро выровнялся, шагая дальше. — Представляешь! Значит, это все-таки случится!

— Видно будет, — я с трудом представляла Леголаса в роли мужа Женечки, но чем черт не шутит?

— Мы пришли, — эльф остановился, отодвигая ветви ивы, спускавшиеся к земле. Перед нами лежало небольшое озеро, вода слегка парила, навевая мысли о тепле. Мы с восторгом прошли вперед, опускаясь на землю и пробуя воду на ощупь. Она действительно оказалась теплой, что несказанно нас обрадовало.

— Я буду ждать неподалеку, — Халдир уже скрылся за деревом. Скинув одежду, мы погрузились в воду, прикрывая глаза. Вот оно — блаженство. Я бы провела тут немало времени, но перед ждущим нас эльфом было стыдно — он же пропускал службу, задерживаясь с нами. Завтра обязательно спрошу у кого-нибудь, чем можно помыть голову, а пока хватит и того, что я смыла с них грязь. Халдир проводил нас до палатки и поспешил скрыться, на ходу кивая, пока мы не придумали для него еще одного постыдного занятия.

— Боже, как же мне сейчас хорошо! — я растянулась на кровати, кутаясь в мягкое одеяло. Странно, но я чувствовала себя свежей и отдохнувшей, словно и не было этих бессчетных километров в дороге, погонь и страха.

— Как ты думаешь, Галадриэль сказала правду? — голос Женечки был тих и задумчив. Надо же, она думать все-таки умеет?!

— Я не думаю, что она показывала будущее, — я повернулась к ней. В темноте глаза девушки ярко сверкали. — Скорее всего, она вытащила наружу самые потаенные желания, чтобы мы заглянули внутрь себя и спросили: «Нужен ли нам поход и Братство?».

— Быть замужем за Леголасом кру-у-уто, — судя по всему, Женечка улыбалась. — Все тебе прислуживают, Трандуил прислушивается к моим советам, а Леголас носит на руках…

Я усмехнулась, представляя Трандуила, внимающего Женечкеным бредням. Мысли плавно потекли по направлению к лесному Владыке и я подумала, что с удовольствием вернулась бы в Лихолесье и все же попробовала соблазнить короля. В королевы я определенно не метила бы — к чему мне это? Слишком много ответственности и дел…, а вот в любовницы — самое то! И спрос меньше, и удовольствий больше! С такими мыслями я погрузилась в сон.

— Владычица… — Гимли мечтательно закатил глаза, в очередной раз вспоминая Галадриэль, — она как чистый горный ручей, прозрачный, звенящий. Как утро на рассвете, еще не обжигает, но уже посылает свои благодатные лучи. Как…

Я весело смотрела на гнома, с утра проявлявшего недюжинные способности в красноречии. Вот уж никогда не подумала бы, что гномы могут так говорить… Мы сидели у своей палатки, вытянув ноги и наблюдая за снующими по площади эльфами. К нам пока никто не подходил, лишь утром принесли завтрак. Но это было так рано, что я не успела ничего спросить: мы еще спали. И вот теперь, сытые, мы блаженствовали на солнышке, наслаждаясь ничегонеделанием. Леголас ушел к эльфам, Женечка, расстроенная, что он улизнул без нее, угрюмо сидела в палатке. Хоббиты разбрелись по поляне, стесняясь идти дальше. Я смотрела на фонтан, с хрустальным звоном стекавший в большую чашу и расслабленно слушала Гимли, поющего дифирамбы Владычице. Делать ничего не хотелось. Может, пойти поспать?

Два стражника спустились с лестницы и сейчас направлялись к нам. Хотелось верить, что не для того, чтобы позвать опять наверх. Вчерашний долгий подъем до сих пор вспоминаю с содроганием.

— Прошу Евгениэль и Алю следовать за нами, вас ожидает Владычица, — стражники замерли рядом, не глядя на нас. Такие надменные, жуть!

Мы шли по дороже, обходя меллорн Владык и с каждым шагом мои ноги будто наливались свинцом и идти было все тяжелее. Сердце холодело от неясного предчувствия и, когда мы наконец оказались на поляне, оно уже билось где-то в горле. Поляна была ровная, будто кто-то прочертил ее края циркулем. Прямо перед нами наверх уходил небольшой холм, сквозь камни на его склонах пробивался маленький ручеек, стекавший вниз, в каменную чашу. Я с опаской смотрела на нее, чувствуя пятой точкой, что о хорошем этот предмет мне не расскажет…

— Приветствую вас, чужеземки, в моем саду, — голос Галадриэль прозвучал совсем рядом, заставляя нас дружно вздрогнуть от неожиданности. Она вышла из-за дерева, мягко улыбаясь нам, приглашая присесть на мраморную скамеечку, притаившуюся за чашей. — Полагаю, у вас есть ко мне вопросы? На одни смогу ответить я, на другие — мое зеркало. Но будут и те, на которые ответить сможете только вы сами.

— Я правда стану женой Леголаса? — Женечка посмотрела на эльфийку. Мне показалось, или та чуть поморщилась?

— Это твой самый главный вопрос? — Галадриэль пристально глядела на девушку.

— Н-ну, да, — она недоуменно пожала плечами, — разве есть что-то важнее? Хотя, я еще хотела узнать, как меня примет Трандуил, а так же, когда я стану бессмертным эльфом. — Кажется, в глазах Владычицы что-то промелькнуло, хотя, может мне просто почудилось.

— На твой главный вопрос я не в силах тебе ответить, — Галадриэль покачала головой, — я не могу изменить веление сердца и если принц еще не отдал тебе его, не думаю, что это случится в дальнейшем.

— А если отдал? — жадно спросила Женечка, — я же чувствую, что он любит меня, именно поэтому он всегда такой противный и вредный со мной!

Галадриэль еще раз внимательно посмотрела на девушку, затем кивнула сама себе, будто сделав для себя какой-то вывод, и повернулась ко мне.

— А какой самый главный вопрос для тебя, Аля? — на миг от волнения у меня перехватило дыхание. Глубоко вздохнув, я все же спросила:

— Когда я вернусь домой? — и почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, а руки становятся ледяными от плохого предчувствия — слишком уж по-доброму и сочувствующе посмотрела на меня эльфийка.

— Думаю, ты и сама сможешь ответить на этот вопрос, если хорошенько вспомнишь детали вашего с Евгениэль прибытия сюда.

— Но я не знаю, о каких деталях Вы говорите! — я расстроенно всплеснула руками. Все эти детали я перебирала в голове сотни раз, в надежде, что они подскажут мне причину, но ничего важного там не было. — Я просто заснула и оказалась здесь!

Галадриэль поднялась со скамейки и подошла к чаше, поднимая кувшин, что стоял на постаменте рядом. Она набрала воду из ручья и принялась наливать ее в сосуд, то поднимая кувшин, то опуская.

— Эльфам дарована долгая жизнь, — р-раз, вода полилась тонкой струйкой вниз, — но так же нам дано разрешение уйти из нее, когда мы слишком устанем, — кувшин погрузился в воду, наполняясь водой. — Мы уходим в Валинор, чтобы там забыть все печали этого мира, — вода снова лилась с высоты, ее журчание завораживало, а медленный голос Владычицы вводил в транс, — и там мы находим долгожданный отдых. Но иногда и мы умираем, — кувшин снова оказался в воде, — и тогда наши фэа оказываются в чертогах Мандоса, ожидая своей участи. Впоследствии, души умерших эльфов могут переродиться и вернуться к родным в Валинор, — я следила за прозрачной струей, казалось, я могла разглядеть каждую каплю в ней. — А могут вернуться, но не сразу, перед этим попав в иной мир. Так и случилось с душами двух эльфиек, чей срок перерождения подошел. По случайности ли, или специально, но вместо Валинора они попали в тела двух девушек из другого мира. — Галадриэль опустила кувшин на мрамор и посмотрела на нас. — Девушек, которые погибли.

— Ой, так значит я все-таки стану эльфийкой?! — Женечка захлопала в ладошки, подскакивая и кружась по полянке. — А когда у меня ушки станут острыми?

Я тупо следила за ее передвижениями, пытаясь переварить услышанное. Какие-то эльфийки, перерождение, Валинор, погибшие девушки… Стоп. Но ведь я не погибла! Я просто заснула дома!

— Я просто заснула дома! — я во все глаза смотрела на Владычицу, пытаясь втолковать ей, что она ошиблась. — Я же не погибла!

— Подойди ко мне, — голос Владычицы мягко звучал на поляне, перекрывая радостные крики Женечки: «Я — эльф! Ура! Я — эльф! Теперь Трандуил не будет против нашего брака!». Звуки доносились до меня как сквозь вату, а ноги отказывались идти, но я все-таки медленно подошла, останавливаясь рядом с чашей.

— Смотри. — Я опустила глаза вниз, на воду, чувствуя себя как в замедленном кадре какой-то дешевой мелодрамы. Там, в глубине, отражались звезды. А еще почему-то расходились круги по воде, будто сверху шел дождь. Я провела рукой по лицу, ставшему мокрым, и вздрогнула: из глубины зеркала выплывал мой дом — обычная кирпичная пятиэтажка, окруженная зелеными тополями.

Машины сгрудились возле моего подъезда — скорые, пожарные, полиция, а на первом плане стоял репортер, что-то говоря в микрофон. Звука не было, но выражение лица у него было торжественно-печальным. Я разглядела толпу за его спиной, что смотрела в сторону дома. Ой, да это же Светка! И дядя Леша, и Пашка — мои соседи. И мама… Почему она плачет? Мама, не плачь, я тут, я живая и здоровая! Я проследила за ее взглядом и почувствовала, как крик рвется наружу, но, кажется, внутри меня тоже выключили звук.

От моего подъезда не осталось ничего — только груда камней. Кажется, я даже могла разглядеть край моего зеленого дивана. Но как же так, я же живу на первом этаже! Внизу, под изображением с репортером появилась бегущая строка: «Взрыв бытового газа унес жизни четырнадцати человек».

Я отпрянула от воды, чувствуя, как темнеет в глазах. «Я стала эльфом! Леголас теперь мой!». Какой-то дурной сон. Я сейчас засну, а потом проснусь и все будет хорошо. Завтра будет суббота, ко мне приедет мама, мы поедем в Икею… Надо только лечь и поспать. Прямо здесь. Лечь и поспать. Я медленно опустилась на колени, в глазах темнело. Последнее, что я увидела — рука Галадриэль, коснувшаяся моей головы.

Я проснулась в полной темноте, пытаясь сообразить, где же именно нахожусь. В голове мелькнула шальная мысль, что я дома, а все случившееся было очередным ярким сном. Но потом рядом заворочалась Женечка, возвращая меня в реальность. Голова болела невыносимо, казалось, по ней стучат молотками сотни гномов. Я тихо поднялась и вышла из палатки, оглядываясь. Была глубокая ночь, даже эльфы вокруг давно спали. Впереди серой лентой мерцала тропинка, и я пошла по ней, сначала медленно, потом ускоряясь… Я бежала не разбирая дороги, не обращая внимания на свисающие ветки, на корни, торчащие под ногами. Бежала подальше отсюда, в никуда, только бы не быть здесь! Очередной корень подставил мне подножку, и я упала, ударяясь коленями и подбородком, не успевая подставить руки. Острая боль пронзила внезапно, заставляя свернуться в клубочек, подтягивая к себе коленки и обхватывая их руками. Из груди вырывались судорожные всхлипы, мешая нормально дышать.

Осознание того, что мне больше никогда не вернуться домой, обрушилось внезапно, вызывая долгожданный вой, стекая потоком слез по лицу. Моя жизнь, моя семья, мои друзья — они все живы и здоровы, а я теперь умерла. Они похоронили меня, оплакав, и продолжают жить дальше. Помню, в детстве, когда родители, как мне казалось, несправедливо наказывали меня, я сидела у себя в комнате и представляла, как умру, а они будут плакать и жалеть, что ругали. А я буду смотреть на них с небес и удовлетворенно улыбаться. Я выросла, давно выросла. Я больше не хочу, чтобы так было! Я хочу домой, хочу обнять маму и сказать ей, что со мной все хорошо, что я жива и здорова. Разве может такое быть? Ведь я не умерла, я здесь!

— Я жива-а-ая! — хотелось кричать, но получалось только хриплое бормотание.

Рядом хрустнула ветка, и тяжелая рука опустилась на мое плечо, разворачивая к себе, приподнимая и крепко прижимая к груди. Я всхлипнула, обхватив плечи мужчины, чувствуя, как отступает истерика, уступая место обычным горьким рыданиям. Все мы считаем себя сильными, гордо взирая на слабаков, что ноют при каждом удобном случае, твердо уверенные, что мы так себя вести не будем. Но правда в том, что нам всем нужна поддержка. Всем, какими бы сильными мы себе ни казались. И сейчас, чувствуя руки, успокаивающе поглаживающие меня по спине, я вновь стала маленькой девочкой, у которой просто разболелась коленка.

— Тише, Аля, тише, — голос Боромира звучал размеренно, — все будет хорошо. Не знаю, что там наговорила тебе колдунья, но все обязательно будет хорошо. Ты живая, конечно, живая. С чего ты взяла, что это не так?

— Она… она сказала, — было тяжело говорить сквозь непрерывные всхлипывания, — она сказала, что я умерла-а-а! — слезы опять полились рекой, мешая нормально говорить и соображать.

— Ну что за ерунда? Ты же здесь, вот же ты! — он ущипнул меня за руку, и я невольно вскрикнула. — Вот видишь, разве мертвые это чувствуют?

— Н-нет, — я улыбнулась сквозь слезы, постепенно приходя в себя. Отодвинувшись от гондорца, я кое-как вытерла лицо, все еще судорожно вздыхая.

— Тогда с чего ты веришь россказням лесной ведьмы? — Боромир нахмурился. Тяжело вздохнув, я рассказала ему о том, что увидела в зеркале и что сказала нам Галадриэль. Когда я замолчала, вокруг нас повисла тишина.

— Видишь, Боромир, выходит, что я все же умерла, — усмешка вышла корявой. Я поднялась, отряхивая одежду и морщась от боли в колене. Осторожно дотронувшись до подбородка, я обнаружила, что разбила его в кровь. Неплохо для мертвеца! — И теперь останусь здесь, ожидая, пока душа непонятной эльфийки не вернется полностью в мое тело. А потом… не знаю, что будет потом, но я уже ее ненавижу!

— А ведь я говорил: не надо сюда идти! — мрачно проговорил Боромир, поднимаясь и становясь рядом со мной. — Дурное это место!

— Что ты теперь думаешь делать? — Леголас появился так неожиданно, что мы с Боромиром синхронно вздрогнули, глядя на эльфа, отделившегося от ствола дерева.

— Давно ты здесь? — на душе стало легче: какие-никакие, а ведь это единственные мои друзья здесь, не считая гнома. Да уж, собрала компанию…

— Я видел, как ты ушла, и стоял за деревом, но решил не мешать. Видения из зеркала Владычицы многих повергают в ужас. Поэтому мы не стремимся смотреть туда.

— Я не знаю, что мне теперь делать, — я пожала плечами, разворачиваясь и направляясь к нашим палаткам. — Мне некуда идти и не к кому, — я горько хмыкнула, — у меня и дома-то нет.

Боромир и Леголас пошли следом, тихо переговариваясь. У палаток нас уже ждал недовольный Гимли, который обиженно сопел, глядя на нас.

— И чего это вы там без меня совещались?

— Они тебе расскажут, — я махнула на идущих позади воина с эльфом, заползая в свою палатку и падая на кровать. Ничего не хочу. Спать-спать-спать.

Утро вечера мудренее, не зря так говорят. Утром мне стало стыдно. Очень стыдно за свою вчерашнюю истерику. Внутри зияла огромная дыра, так пусто мне еще никогда не было. Женечка уже убежала куда-то, я же вяло переоделась и вышла на солнышко. Сидящий под деревом Гимли встрепенулся, поднимаясь.

— Боромир и Леголас мне все рассказали, — гном вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. — Ты как вообще? Помощь нужна?

— Спасибо, Гимли, но я сейчас слабо представляю, что мне нужно.

— Зато я знаю, — Гимли оглянулся по сторонам и вытащил из-за пазухи внушительную бутыль. — Это верное средство — хоть на время, но поможет.

— Ты где это достал?! — несмотря на паршивое настроение, я улыбнулась.

— Леголас принес, — Гимли подмигнул, разворачиваясь и скрываясь в ближайших кустах. Я отправилась следом, раздвигая густые ветки.

Вот что мне нравится в Лориэне, так это его удивительная непредсказуемость. Только что мы стояли на поляне, вокруг сновали эльфы, а теперь оказались в затерянном уголке на берегу небольшого ручья, весело звеневшего водопадом. На камнях у воды уже был накрыт небольшой стол, Боромир резал мясо, а Леголас следил за костерком.

— Привел! — Гимли победно указал на меня, пройдя вперед и плюхаясь на землю рядом с Боромиром.

Недолго думая, я присоединилась к ним, полагаясь на волю случая и не собираясь заводить никаких душещипательных бесед. Так и получилось: мы просто сидели, пили, пели песни и рассказывали глупые (для нас) истории из жизни. Алкоголь, он все-таки того — сближает, пусть и на время, и, конечно, в нужной компании. Так вот, мне попалась самая нужная. Бутылей оказалась не одна, а многим больше, причем вино было крепленое, выдержанное. Спустя некоторое время я уже валялась на траве, размахивая руками и крича:

— Я птица вольная! Куда хочу, туда лечу!

— А куда лететь-то, Аля? — Гимли почему-то хохотал рядом, не в силах остановиться.

— А хрен его знает! — я улыбалась в ответ. — Я ж теперь сирота! У меня никого нет, и идти некуда!

— Аля, у тебя уши острыми стали! — Гимли с ужасом взирал на меня, и я не преминула ему поверить, быстро ощупывая свои уши. Все оказалось в порядке, и я бросила грозный взгляд на гнома, давящегося от смеха под камнем…

Мы плясали на поляне, пытаясь изобразить ламбаду (у Боромира неплохо получалось), и пытались играть в импровизированный твистер, где Леголас был ведущим. В общем, спасибо им, единственным друзьям, что остались рядом со мной! Я отвлеклась ото всего, расслабляясь от души.

— И вот мы с отрядом засели у стен Осгилиата… — Боромир зловещим голосом в третий раз рассказывал об атаке на город, — город уже был захвачен черным отродьем, а мы ждали сигнала разведчиков, дабы накрыть их разом…

Я повернулась к Леголасу, лежащему рядом, кажется, он единственный сохранил полную трезвость ума после всех возлияний.

— Грустно мне все это, — меня потянуло на философский лад, — что дальше делать — ума не приложу, — я подперла подбородок рукой, пытаясь не обращать внимания на то, что лицо постоянно съезжало вниз.

— А что тут думать, Аля, — Леголас осторожно заправил мне за ухо выбившиеся волосы, — оставайся здесь до конца войны, а потом, если мы проиграем, в Валинор уплывешь.

— Ну, во-первых, вы не проиграете! — я возмущенно отодвинула его руку от лица. — А во-вторых, я здесь одна не останусь! Я ж кроме вас в этом мире вообще никого не знаю!

Леголас открыл было рот, чтобы возмутиться, но крики Гимли и Боромира отвлекли его.

— Владычица — прекрасная и мудрейшая эльфийка! — Гимли схватил секиру, сверкая глазами на Боромира.

— Она ведьма, наколдовавшая Але смерть! — кричал гондорец, стиснув меч. Я несколько секунд беспомощно взирала на это действо, прежде чем мой пьяный мозг скомандовал: «Абсу-у-у-урд!» и я запела:

— Оставайся, мальчик, с нами! Будешь нашим королем! Ты будешь нашим королем! Ла-ла-ла! — двигая конечностями в такт музыке, я ходила по кругу по травке, надеясь, что мужики перестанут тупить и присоединятся ко мне. Но они стояли столбами, ошарашенно глядя на меня. Показалось, или Боромир пробормотал:

— Эка бабу развезло…

Не в силах это больше терпеть, я подхватила Гимли, кладя его руки себе на талию и показывая, как надо двигаться. Воодушевленные нашим примером, к нам присоединились и Леголас с Боромиром, и вскоре у нас на поляне отплясывала целая дружба народов!

Домой меня кто-то нес. Не знаю кто, но явно не Гимли, ибо его бормотание раздавалось где-то позади, перемежаясь ругательствами на его языке. В свою палатку меня осторожно занесли и положили, а я вспомнила забытое чувство «вертолетиков». Через час вернулась Женечка, скидывая с себя лук и колчан и с сомнением глядя на меня. Она принюхалась и подозрительно на меня посмотрела:

— Ты что, пила? А с кем? — она присела на край моей кровати. — А меня сегодня лучники стрелять учили, вот! Только мечом не давали драться. Не знаю почему… Так ты что, правда, пила? А меня почему не позвали?

— Женечка, иди…

— Больше не называй меня Женечкой, я теперь Евгениэль! — она гордо (наверно, ибо я не видела) вскинула голову, глядя на меня.

— Евгениэль, иди в жопочку! — я повернулась к ней спиной, обхватывая подушку и проклиная в душе эльфа, спершего суррогат у лориэнцев, — голова раскалывалась нещадно…

Я с трудом разлепила веки, пытаясь вспомнить, как именно я вчера добралась до палатки… Хвала автопилоту, он не подводит даже в абсолютно незнакомом месте! С улицы доносились приглушенные рассерженные голоса, и я невольно прислушалась. Голос оказался один и принадлежал он Арагорну. Он сурово отчитывал моих погибающих от похмелья собутыльников.

— Хватило ума, надо же! Деву напоить! Да как вы до такого додумались-то?! — шипел воин, видимо, чтобы не разбудить ненароком меня.

— Никто не пострадал, Арагорн, — мягко начал Леголас, — ей даже понравилось.

— Эта дева по части выпивки тебя превзойдет, — хрюкнул Гимли. Ну спасибо за рекламу…

— Вы вообще думаете, что несете?! — взбеленился Арагорн, повышая голос. — Вы бы ее еще в бордель потянули!

— Ну, был бы бордель под рукой, я бы их сама туда потянула, — я решилась и вышла из палатки, щурясь на яркое солнце.

Если честно, перед Арагорном я робела. Мне сложно было воспринимать его как обычного человека, он был слишком серьезный, задумчивый. Я смущалась в его присутствии, постоянно думая, что сказать и сделать, чтобы он не решил, что я законченная дура. Найти общий язык у нас пока так и не получилось, а после вчерашней выходки боюсь, что уже и не получится… Вот и сейчас он странно посмотрел на меня, задыхаясь от возмущения.

— Как себя чувствуешь, красавица? — Гимли подмигнул, опираясь на секиру. Леголас стоял неподалеку, пристально разглядывая меня и пытаясь найти следы тяжкого похмелья. Боромир сидел неподалеку, обхватив голову руками. Ну не бывает у меня от эльфийского вина похмелья, говорила же!

— Замечательно, лучше не бывает! — я хитро посмотрела на Боромира: — Когда повторим? — он поднял на меня мутный красный взгляд и глухо застонал.

— Негоже себя так девам вести, — угрюмо проговорил Арагорн, подходя ко мне и заглядывая в глаза.

— А я, поди, и не дева более, — в тон ему ответила я, — я теперь вообще неведома зверюшка, два в одном, как говорится.

Вот не зря говорят, что вином горе не зальешь, а лишь притупишь ненадолго. Едва я вспомнила о причине вчерашней пьянки, как настроение сразу упало.

— Прости, Арагорн, ты прав, — я опустила голову, скрываясь в своей палатке.

— Ну вот зачем ты так?! — громким шепотом прошипел Гимли. — Аля, выходи, вчера ж вроде порешили все. С нами пойдешь, куда мы тебя бросим?! А потом… потом само как-нибудь решится… Может, замуж выдадим!

Я усмехнулась, вспоминая про колечко, найденное в Эрегионе. Приданое есть уже, что переживать-то?! Да и что из себя на весь мир обиженную строить?! Друзей, опять же, расстраивать… Я вздохнула и вышла назад, замечая бегущую к нам Женечку. Вот что мне нравилось в Лориэне, так это то, что ее тут и не видно практически. Она или с хоббитами «шалит», как они это называют (то в прятки играют, то у эльфов еду из-под носа воруют, то водой их обливают), или третирует местную стражу, заставляя учить ее стрельбе из лука.

— Проснулась? — она усмехнулась, пробегая по мне взглядом. — Тебе что за сны снятся?

— В смысле? — я недоуменно уставилась на девушку. Хоть убей, не помню, что снилось!

— Да бормотала ты всю ночь, просила кого-то уйти, потом остаться… — пожала плечами Женечка. — А я уговорила Халдира меня научить на мечах сражаться!

— И что, он согласился? — заинтересованно протянул Леголас в надежде, что девчушка перекинет свои симпатии на несчастного стражника.

— Согласился, — надменно процедила Женечка, — а ты что, ревнуешь?!

Леголас приложил руку к груди и картинно поклонился:

— От всей души желаю счастья, прекрасная Евгениэль!

Девушка вдруг покраснела и несколько раз удивленно моргнула. Но быстро взяла себя в руки и задрала подбородок повыше.

— И не надейся, что я отвечу тебе взаимностью, эльфийский князек! — она демонстративно отвернулась от принца, обращаясь ко мне: — Нас ожидает Галадриэль, хочет что-то рассказать про то, что нас ждет теперь. Я потому и прибежала, а то оставалась бы с Мерри и Пином, они хоть не сбегают от меня!

Она фыркнула и пошла по тропинке к королевскому меллорну, возвышавшемуся над всеми деревьями и потому видному из любой точки города. Я вздохнула и пошла следом. Вопросов к Владычице у меня не было. Вот вообще никаких. И видеть я ее особо не хотела. Но что поделать — надо значит надо…

Галадриэль ждала нас в своих покоях на высоте нескольких десятков метров над землей. Не то чтобы я боялась высоты, но комнаты без стен реально нервируют…

— Вчера я не стала рассказывать вам всего, — вместо приветствия начала эльфийка, — слишком неожиданным оказалось все, что вы узнали. У вас было время все обдумать, и теперь я хочу узнать: что именно вы хотите у меня спросить?

— Кто я была?! — Женечка вышла вперед. — Мне кажется, или я была великой воительницей?! Меня так и тянет сражаться!

— Ты — это ты и есть, — поправила девушку Галадриэль, — а кем была эльфийка, чья фэа теперь живет в тебе, ты узнаешь сама. Ее сущность постепенно будет проявляться, пока ты не привыкнешь, а потом… решать лишь тебе, захочешь ли ты ей поддаться и полностью переродиться или останешься собой, но с ее способностями.

— В смысле, переродиться? — я ошарашенно смотрела на Владычицу. — То есть она еще и мои воспоминания пожрет?! Ей моего тела мало, так теперь еще и душу подавай?! — я с отвращением перевела взгляд на себя, будто сквозь одежду уже вылезал чей-то силуэт.

— Я не знаю, как это произойдет с вами, — вздохнула Галадриэль, — такого вообще раньше не было. Те, кому дали разрешение вернуться, всегда возвращались в своем обличии. Быть может, произойдет так, что вы примете их воспоминания и научитесь жить вместе. А может, они даже не смогут пробиться через вашу защиту, если вы того не пожелаете.

— Конечно, пожелаем! — воскликнула Женечка. — Я безумно хочу стать великой воительницей, я хочу поскорее познакомиться с духом той, кто во мне живет! Постичь ее мудрость, силу, знания… — она мечтательно закатила глаза, — острые ушки… вечная жизнь…

— Хренушки, — я прервала поток ее красноречия, — мне одного голоса в голове хватает, не надо мне чужие слышать. Это уже на шизофрению похоже…

— На шизо… что? — заинтересованно подалась вперед Галадриэль.

— На болезнь такую, — охотно пояснила я, — раздвоение личности по-другому. Это когда один голос в голове говорит: "Какая милая женщина!", а другой кричит: "Убей ведьму!".

Владычица вздрогнула, на всякий случай отойдя от меня на пару шагов. Но тут ее взгляд упал на кольцо, которое я надела утром. Она взяла меня за руку, разглядывая золотой ободок с мутными камушками.

— Вы ведь знаете, чье оно? — тихо спросила я. Сейчас опять хрень какую-нибудь скажет, как пить дать!

— Я знаю, кто его делал, но не знаю, кому оно предназначалось, — прошептала Галадриэль. — Думаю, оно не случайно к тебе попало… — нет, ну кто б сомневался?! Я отняла свою руку, невольно бросив взгляд на палец. Кольцо как кольцо, она их что, все наперечет знает?

— И кто его сделал, Вы мне, конечно, не скажете, — хмуро спросила я.

— Ты права, не скажу, — улыбнулась Галадриэль. Вот коварная стерва! — Ты сама узнаешь. Со временем…

— И почему я ни разу не удивлена? — пробормотала я, отходя в сторону и «спуская с поводка» Женечку. Милое создание, поняв, что мои вопросы закончились, градом обрушилось на Галадриэль. Я злорадно улыбнулась, поклонилась Владычице и побрела вниз.

Сколько времени мы провели в Лориэне? Боюсь, что ни один из нас не смог бы дать ответа на этот вопрос. Дни текли плавно и размеренно, а уходить совсем не хотелось. Памятуя, что это последняя передышка перед изнуряющим переходом, я пыталась отоспаться на месяцы вперед. Жаль, что это на самом деле нельзя сделать… Волосы отросли, закрывая лопатки, но моя любовь к ежемесячным издевательствам краской давала о себе знать. На голове были мои мягкие тусклые волосы мышиного цвета. А вот ниже ушей спускались белые пергидрольные пряди, с огромным удовольствием превратившиеся в паклю. Короткую стрижку я не любила и никогда не носила, поэтому пока пришлось обрезать паклю до плечей, надеясь, что, если я доживу до коронации Арагорна (и если меня туда пустят), мне уже будет из чего сделать приличную прическу…

День отплытия неумолимо приближался, и я со страхом ожидала его — ведь нам придется плыть по реке! Ненавижу воду! Да еще и когда ее так много, а ты плывешь в маленькой лодочке посередине реки! Лодок нам выделили четыре, и теперь мы активно спорили, кто с кем поплывет.

— Я не поплыву с этим остроухим! — верещала Женечка, пытаясь перекричать нас.

— Да будто он с тобой поплывет, — пробормотала я, отворачиваясь и ловя на себе веселый взгляд эльфа.

— Сэм и Фродо поплывут со мной, — отрезал Арагорн. — Остальные — решайте сами.

— Править лодкой могут еще Леголас и Боромир, — я посмотрела на спутников, — а значит, четвертая лодка нам ни к чему.

— Значит, ты поедешь со мной, — вступил Боромир, — а еще мы возьмем Мерри и Пиппина.

— Нет! — дружно воскликнули Леголас и Гимли, косясь на Женечку.

— Я же сказала, что не хочу плыть с этим самодовольным принцем! — девица скрестила руки на груди, ожидая, что ее будут уговаривать.

— А можно, мы ее утопим? — с надеждой спросил подошедший ко мне гном. — Осторожно так: «плюх!» — и нету девы…

Я фыркнула в кулак, представляя эту картину, но потом взяла себя в руки и с сожалением покачала головой. Гимли вздохнул и пошел собирать вещи.

— Ну он еще у меня попляшет, самовлюбленный князек! — прошипела Женечка, проходя мимо меня в нашу палатку. Я вошла следом, надо было проверить, все ли я собрала.

— Ты же вроде в Халдира влюбилась? — я покосилась на Женечку, подмигивая ей. И в самом деле, она прожужжала мне все уши стражем лориэнской границы. Сомневаюсь, что эльфу доставляло удовольствие общество нахалки, но ведь она его и не спрашивала, будто он и так был обязан с ней заниматься. В итоге Халдир отпросился назад, на границу, раньше положенного срока.

— Я?! В Халдира?! Да это он от меня без ума! — самодовольно усмехнулась девица. — Видела бы ты, как он смотрит на меня! А как вздыхает, когда думает, что я не слышу! Чувствую, его сердце будет разбито с нашим отъездом… А знаешь, он ведь спрашивал у меня, что у нас с Леголасом! Ревнует… Но, к сожалению, он не в моем вкусе… Мое сердце навеки отдано Леголасу!

Этот разговор с Халдиром я невольно слышала, Женечка как раз приволокла бедного эльфа в наш лагерь, рассчитывая, что Леголас увидит ее с ним и будет ревновать. Даю руку на отсечение, что в вопросе Халдира об отношениях с Леголасом буквально кричала надежда.

— Я мечтаю, как он вопьется своими губами в мои, обхватит мою талию и прижмет к себе, а я положу руки на его ягодицы и…

— Давай без подробностей, — я подняла руки, пытаясь остановить поток красноречия этих бушующих гормонов.

— Я буду задыхаться от похоти и страсти, — не обращая на меня внимания продолжила девушка, — он будет властно сжимать меня в объятиях, а я в ответ обхвачу его чл…

— Хватит! — рявкнула я, представляя эту картину. За что так с Леголасом-то?! Внезапная догадка пронзила меня: — Ты ведь еще ни с кем никогда не…

— Нет, конечно! — смущенно пробормотала девушка. — За кого ты меня принимаешь?!

Кто бы мог подумать: опыта ноль, зато какие сцены расписывает…

Лориэн скрылся в полуденной дымке. Стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь стуком весел о воду и звуком капель, стекающих по дереву и возвращавшихся в реку. Братство погрузилось в молчание, вспоминая последнюю встречу с Галадриэль, ее подарки и напутственные слова. Женечке Владычица подарила пяльцы и нитку с иголкой. Она расстроилась — надеялась, что эльфийка одарит ее лориэнским луком. Смешная, она их луки видела вообще? Да его только Леголасу впору сгибать, он же с нее ростом будет! Хотя мне подарок не лучше достался… Ленты! Связка белых и зеленых атласных лент! Это что, намек на мои три волосины? Что она этим хотела сказать?!

«Для радостного дня, для печального ли, а может, и в час величайшей тревоги и страха они помогут тебе…» — зашибись! Вот уж действительно — подарила, так подарила… Гимли тихо вздыхал в соседней лодке, прижимая руку к сердцу, где был спрятан золотой локон. Я перевела взгляд вперед, невольно встречаясь глазами с Боромиром. Воин понимающе кивнул, но ничего говорить не стал.

Чем дальше от нас уходил Лориэн, тем тяжелее становилось у меня на душе. Мы плыли посередине огромной могущественной реки — три утлых суденышка, удерживаемые сильными руками. До дна ее было не менее пяти, а то и десяти метров, что не прибавляло мне энтузиазма. Случись что, я ж даже до берега не доплыву! Вероятно, мой страх отчетливо читался у меня на лице, потому что Пиппин не выдержал и сжал мою руку. Я вздрогнула, глядя на хоббита.

— Не надо бояться, — тихо произнес он, — неужели ты не доверяешь Боромиру? Уж он-то нас не утопит.

— Конечно, доверяю, — сквозь зубы проговорила я. — Но ничего не могу с собой поделать. Я плавать не умею.

— Так мы тоже не умеем, — улыбнулся Мерри, отвлекаясь от изучения содержимого мешка. — Случись что, вместе на дно пойдем.

— Обнадежил, — хмыкнула я, поражаясь беспечности этих созданий. Я, конечно, преувеличивала опасность, в целом наше плавание проходило спокойно. Лодки плавно скользили по воде, река то сжималась отвесными скалами по бокам, то разливалась по равнине, открывая превосходный обзор на сотни метров вперед.

Потянулись унылые дни, а также влажные, наполненные промозглым ветром ночи. Когда появлялась возможность, мы причаливали к берегу и разводили небольшой костерок. Но бывало, что приходилось спать прямо в лодке, сжавшись в комочек. Тело нещадно ломило от постоянного сидения в скрюченной позе, и потому, когда возникала возможность, мы разбредались по берегу, разминая затекшие мышцы. Слева давно шли выжженные земли, бывшие сады жен Энтов. Справа же шумел тростник, иногда вспархивали птицы, голые деревья уныло кивали черными ветками. Приключений хватало, несмотря на спокойное продвижение вперед. То Леголас заметил на другом берегу орков, и мы всю ночь просидели в тени скалы, напряженно вглядываясь в соседний берег. То Фродо увидел Голлума, и теперь мы прислушивались к любому всплеску, пытаясь разглядеть его среди коряг и камыша. Так или иначе, мы приближались к Тол Брадниру, месту, где Братство должно было распасться. Туда, где мы должны потерять Боромира.

Чем больше проходило времени, тем тоскливее становилось на душе. Мне с трудом верилось, что этот открытый дружелюбный воин может напасть на Фродо, требуя у него кольцо. Это как же оно должно завладеть его разумом, чтобы настолько изменить его?! Я все чаще переглядывалась с Женечкой, которая думала о том же. Один раз во время привала она даже отозвала меня в сторонку, чтобы обсудить, что делать дальше.

— Ты же знаешь, что мы должны его спасти! — она выжидающе смотрела на меня, будто я знаю ответы на все вопросы.

— Я не могу себе представить, как мы это сделаем, — я пожала плечами. Если честно, то последние два дня я только об этом и думала, но вариант со следованием за воином по пятам отпадал. Во-первых, это слишком странно, во-вторых, если кольцо действительно заставит его совершить бесчестный поступок, кто может гарантировать, что он не бросится на нас, пытаясь убить?! Все это я изложила Женечке, которая, как ни странно, согласилась с моими опасениями. Оставалось лишь ждать и надеяться, что мы сможем помочь в последний момент.

Неумолчный гул водопадов заполонил все пространство вокруг. Течение стало сильнее, снося нас туда, где тонны воды срывались с огромной высоты вниз. Всем пришлось сесть на весла, сражаясь с рекой, наконец нам это удалось. Когда лодки оказались на берегу, все основательно вымотались и вспотели. Небольшая заводь, окруженная желтым тростником, скрывала от нас радужное сияние над водопадом, но его рев мы слышали так же хорошо. Приветливая лужайка спускалась к воде, а меж корней деревьев журчал прозрачный ручеек.

— Заночуем здесь, а завтра решим, куда идти. — Арагорн устало опустился на землю, прислоняясь к стволу разлапистой ели.

— Конечно, в Минас Тирит, что тут решать, — будничным тоном произнес Боромир, вытаскивая вещи из нашей лодки. Мы с Женечкой переглянулись — кажется, пора быть начеку.

— Мне надо в Мордор, — напряженно произнес Фродо. — Остальные вольны идти туда, куда хотят.

— Давайте обсудим все завтра, — примирительно сказал Арагорн, вытягивая ноги. — А сегодня отдохнем после трудного перехода.

Спорить с ним никому не хотелось, к тому же сегодняшний сплав действительно нас вымотал. Гимли и Леголас занялись костром, Женечка с Пиппином тихо решали, что приготовить на ужин. Эльфийские лепешки давно стояли у всех поперек горла, поэтому Леголас предложил сходить в лес и попытаться подстрелить нам что-нибудь на ужин. Едва эльф скрылся за деревьями, как я подошла к Боромиру, сидящему в стороне ото всех и строгающему ветку.

— Ты же знаешь, что Братство не может идти в Минас Тирит всем составом, — я посмотрела на гору стружек, растущую под ногами воина. — Кольцо уж точно туда не пойдет.

— Ты тоже считаешь, что лучше его уничтожить? — Боромир поднял на меня глаза. — Своими руками убить последнюю надежду на победу?

— Ты удивишься, — я хмыкнула, — но победа зависит не только от Кольца. Кому станет легче, если черная крепость сменит свое место положения?

— Ты думаешь, я бы не справился с его мощью? — в голосе гондорца зазвучала слабая угроза. — По-твоему, я настолько слаб?!

— Исильдур уж точно слабым не был, — я пожала плечами. — Однако из-за его слабости мы все тут сейчас сидим.

Боромир дернулся было что-то сказать, но промолчал, отложив ветку в сторону.

— Думаешь, меня не пугают эти мысли? — тихо начал он, спустя некоторое время. Я аж вздрогнула от неожиданности, погруженная в себя.

— Иногда мне кажется, что во мне живет какое-то существо, злобное и жестокое. И оно нашептывает мне о том, каким могущественным я могу стать, возродить величие былых королей, защитить свой город… — Боромир посмотрел на меня, и я поразилась отчаянию, плескавшемуся в его глазах. — Неужели это не так?! Неужели Кольцо не поможет мне в этом? Я ведь не желаю поработить весь мир, я лишь хочу мира для своей страны…

— Ты же знаешь, что это не так, — я сама толком не понимала, какова сила Кольца, потому что не чувствовала его притяжения, но правильные слова сами приходили в голову. — Оно создано для войны и никогда не будет служить благим целям. Победив Саурона, ты захочешь расправиться с теми, кто сражался на его стороне…

— Ну конечно! — воскликнул воин.

— А победив их, ты задумаешься о том, что такое могучее княжество имеет слишком маленькую территорию. И тогда твой взор обратится к Рохану, к Дол Амроту, к тем, кто раньше был твоим союзником…

— Я объединю их всех в сильное государство, никто не сможет напасть на нас! — глаза Боромира загорелись азартом.

— Ты не слышишь меня, — я с сожалением посмотрела на воина. — Прошу, не совершай того, о чем впоследствии будешь жалеть! — я похлопала его по плечу и поднялась, отходя к костру.

Утро выдалось туманное и промозглое. Горячий чай с травами с трудом согревал, сырая одежда липла к телу. Напряжение повисло над нами, все переглядывались, пытаясь понять, что же делать дальше. Фродо попросил время, чтобы подумать, оставляя нас ожидать на берегу. Чтобы занять себя чем-то, я принялась перебирать свой мешок, с удивлением обнаружив там давно забытое платье, которое мне положили еще в Лихолесье. Я осторожно провела рукой по вышивке, удивляясь, как же могла забыть о нем. Можно было в Лориэне пощеголять.

— Где ты оставил его?! — рев Арагорна вывел меня из задумчивости. Я откинула в сторону мешок и поспешила к лагерю, где Арагорн тряс за плечи Боромира.

— Я не знаю, что на меня нашло… — растерянно лепетал гондорец, оглядываясь по сторонам, будто видя нас всех впервые. — Он не мог убежать далеко… Я знаю, он где-то здесь…

— Ох уж, сударь, имейте смелость признать — наговорили мастеру Фродо всякого, а он теперь себя накручивать будет. А как накрутит, так один и уйдет, как пить дать!

— И правда, слиняет, как Бильбо, по-тихому, — встревоженно добавил Мерри.

— Нам надо разделиться по двое и отыскать Фродо, — Арагорн обвел нас взглядом. Но хоббиты уже не слышали, бросившись в лес с криками. За ними помчалась Женечка.

— Стойте! Так мы все потеряемся! — выкрикнул Арагорн, бросаясь вслед. Не прошло и пары минут, как лагерь опустел. Я побежала было за Леголасом, но быстро потеряла его в густой чаще. В лесу эльф был дома, он несся вперед, не разбирая дороги. Я остановилась, пытаясь понять, куда же мне надо идти. Лес вокруг был совершенно одинаковый, а крики друзей давно стихли впереди. Пришлось двигаться наобум, периодически останавливаясь и прислушиваясь к звукам. Прошло не меньше часа моих бесполезных блужданий, а я так и не встретила ни одного из своих спутников. Осознав всю бесполезность этих плутаний, я решила повернуть назад, к лагерю, и тут меня прошиб ледяной пот — я понятия не имела, где находится лагерь. Беспомощно озираясь, я приготовилась отчаяться, когда лес прорезал чистый звук рога Боромира.

«Опоздали!» — пронеслась горестная мысль и тут же забылась, пока я неслась по лесу, не разбирая дороги. Рог прозвучал еще раз и стих, но направление я угадала точно — через несколько метров стали доноситься звуки битвы. Я с разбегу выскочила на поляну и, не успев затормозить, врезалась в орка, натягивавшего лук. Опешив на мгновение, орк отвлекся, опуская свой взгляд на меня. Я пришла в себя быстрее, выкидывая руку вперед и продавливая ему нос тыльной стороной ладони. Не знаю, откуда этот прием появился в моей голове, но уже мгновение спустя я держала в руках свой кинжал, всаживая его орку в шею. Отпрыгнув от падающей туши, я не глядя выбросила руку назад, вспарывая чей-то живот. Липкая горячая кровь полилась по руке, но времени для брезгливости сейчас не было. Я вновь, как и уже так давно в Мории, отдалась во власть своего тела, позволяя ему творить на поле все, что ему заблагорассудится.

Кувырок под рукой орка, быстро ударить его под мышку, перекатиться, вскочить на ноги, отклониться от удара, всадить сталь в желтый глаз, не забыть выдернуть и снова кувырок. Казалось, что я движусь в замедленном пространстве, настолько ясным и четким сейчас выглядело все вокруг меня. Мне даже стало удивительно, почему так тормозит Боромир, медленно поднимая меч, отбивая очередную стрелу, летящую в него. Я встретилась с его удивленным взглядом, коротко улыбнувшись, и пропустила удар. Ятаган полоснул по плечу, заставляя отшатнуться, и я невольно сделала несколько шагов назад, цепляясь за камень и кубарем скатываясь вниз с пригорка. Острые ветки больно кололи, а плащ, нацепленный утром от холода, спеленал меня, не давая свободы рукам и ногам. Я никак не могла замедлить свое падение, надеясь лишь на то, что скоро это закончится. Так оно и произошло: склон заканчивался грудой камней, оставшейся после многочисленных обвалов. Туда-то я и влетела на полной скорости, подлетая по инерции и падая. Большая серая груда была последним, что я увидела, прежде чем свет в глазах потух.

Вокруг было поразительно тихо. Не открывая глаз, я постаралась пошевелить ногами, затем руками, радуясь, что ничего вроде бы не сломано. Левая нога отозвалась острой болью, а неглубокая рана на руке защипала. Я открыла глаза, не понимая, отчего я до сих пор ничего не вижу. В панике я начала их тереть, в этот момент плащ наконец развернулся и я скатилась с камней, на которых лежала, на землю, усыпанную листьями. Очертания деревьев и камней появились передо мной, и я осторожно села, в ужасе осознавая, что уже наступила ночь.

Тишина вокруг была наполнена шорохом ночных зверей и птиц, шелестом ветра, ревом далекого Рэроса… Вот только голосов было не слышно… Они ушли без меня… А я осталась здесь, одна, не имея возможности ни догнать их, ни найти хоть какой-нибудь мало-мальский приют. И вот тут мне действительно стало страшно. Так страшно, как не было еще никогда в жизни. Я было одна в совершенно незнакомом лесу, не зная, куда пойти и что делать дальше…

Луна, до этого прятавшаяся за тяжелыми тучами, показалась на небе, заливая все своим жутко-прекрасным мертвенным светом. Я осторожно ощупала ногу, пытаясь понять, чем именно вызвана острая боль. Осмотр привел к утешающему выводу — ничего не сломано. Скорее всего, я просто подвернула ногу и сильно растянула связки, споткнувшись о камень наверху. Рука болела намного меньше, но раной на ней следовало бы заняться, ведь даже незначительные повреждения могут воспалиться. Мне следовало подняться наверх, а затем вернуться в лагерь, чтобы разобраться, в какую сторону идти дальше. Но лезть наверх в темноте, затем блуждать по лесу в поисках лагеря — это было чистейшим безумием. И, признаться честно, мне просто было очень страшно.

Я не боюсь темноты, но и особой любви к ней не испытываю. К тому же мало ли что скрывается в лесу? Надеюсь, что дикие звери здесь не водятся — все-таки это остров. Остров, на котором я совершенно одна… Вот черт, паника опять начала возвращаться, отдаваясь в груди тяжелыми ударами сердца. Так, спокойно, главное, дышать глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох… Я справлюсь, в первый раз, что ли? Тут хотя бы пауков нет… Да, в Лихолесье было не страшно. Я ведь думала, что сплю, а то, что происходило сейчас, было реальней некуда…

Я легла меж камней, пытаясь поудобнее устроиться на них. Надо было поспать, хоть немного. Когда рассветет, я смогу оглядеться и попытаться найти выход из сложившегося положения. Куда идти дальше, как попытаться догнать друзей, что делать, в конце-то концов?!

Сон не шел. Мысли теснились в голове, наползая одна на другую. Я гнала их от себя, но они не отступали, напоминая мне о моем действительно отчаянном положении. Я оказалась абсолютно одна в совершенно незнакомой местности. Даже если мне повезет и я не встречу орков, то кроме них еще полно опасностей, и первая из них — голод. Как добывать себе еду, как развести костер, куда идти?! Куда мне идти теперь?!

Беспокойный сон все же сморил меня перед самым рассветом, но стоило небу слегка посветлеть, окрашиваясь в бледный серый цвет, как я уже открыла глаза, садясь и потягиваясь. Нога болела чуть меньше, но по-прежнему стреляла до бедра, не давая нормально двигаться. Рядом что-то блеснуло, и я потянулась, чтобы достать свой кинжал, упавший рядом и чудом не воткнувшийся в меня. Я посмотрела наверх, туда, откуда вчера так глупо свалилась, пытаясь играть в героя, спасать Боромира… Выжил ли он или историю не изменить при любом раскладе? Я вздохнула, оглядываясь и пытаясь найти что-нибудь наподобие трости — какую-нибудь ветку, палку, что угодно. Но вокруг меня лежала лишь груда камней, а оставаться здесь дальше не было ни малейшего желания. Стиснув зубы, я поднялась, подпрыгивая на одной ноге и намечая путь подъема.

Путь наверх казался в принципе не сложным. Подлесок цеплялся за камни корнями, трава проступала сквозь камни. Казалось, что наверх взбираться не больше пятнадцати метров, возможно, так оно и было. Преисполненная энтузиазма, я рванула наверх, забывая про ногу. Но она про меня забывать не собиралась, резко отозвавшись болью. Я стиснула зубы, свистяще сквозь них выругавшись. Отступать было некуда. Или я поднимусь, или помру здесь в одиночестве, так как в ближайшие лет двадцать на этот остров вряд ли кто ступит…

Судя по положению солнца, дело близилось к полудню, когда я наконец поднялась наверх, падая на землю и раскрывая ладони, которые намертво вцепились в жухлую траву. По лбу струился пот, оставляя бледные дорожки на покрытом пылью лице. Руки дрожали от напряжения, а вздохнуть полной грудью не получалось. Я несколько часов взбиралась на крохотный холм, как я смогу продвинуться дальше?!

Дальше разлеживаться не было возможности — с моей скоростью я к вечеру до лагеря едва ли доберусь. Усилием воли я перевернулась, поднимаясь на четвереньки, и тут же зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик. Небольшая поляна передо мной была завалена трупами орков, большинство из которых уже начали разлагаться, киша зелеными мухами, ползающими по развороченным ранам. Запах, поднимавшийся над землей, заставлял вспомнить о завтраке, съеденном сутки назад.

Я поползла по кругу, обходя поляну и пытаясь не смотреть на мерзость, разлитую вокруг… Наконец я добралась до деревьев, цепляясь за нижние ветки и тяжело поднимаясь. Солнце палило вовсю, жужжание мух действовало на нервы. Я похромала вниз, прыгая от дерева к дереву. Очень сильно хотелось пить, просто нещадно. Шум водопада все явственнее раздавался впереди, служа мне ориентиром к нашему лагерю. Стыдно признаться, но надежда на то, что они ждут меня, все еще жила во мне. Лес становился реже, впереди блеснула лента Андуина, и я приободрилась. Палка, подобранная по дороге, помогла ускориться, и к реке я почти выбежала, если можно так назвать мой притоп с прискоком. Пройдя несколько шагов, я прислонилась к дереву, переводя дух. Надежде не суждено было сбыться — лагерь был пуст…

Вода потихоньку плескалась у песчаного берега, несколько мешков были свалены в кучу — видно, они уходили в спешке. Я опустилась на колени у родника, не обращая внимания, что от ледяной воды сводит зубы, размазывая грязь и пыль по лицу, вздрагивая от холодных капель, затекавших за шиворот. От души напившись, я села, пытаясь решить, что делать дальше. Первым делом стоило осмотреть мешки, что я и сделала. Мой лежал в самом низу, нетронутый. Влекомая нехорошим предчувствием, я принялась судорожно обшаривать остальные мешки и, осмотрев последний, отбросила его от себя, готовая завыть от досады. Они забрали всю еду! Жалкие крошки лембаса, которые я дрожащими руками запихала в рот, да фляга с водой, валявшаяся под корнями ели и потому не замеченная моими друзьями, — вот и все, что осталось мне и с чем я должна была догонять Братство.

Кстати, о догонять… На чем? Лодок на берегу не наблюдалось. На одной уплыли Фродо и Сэм, на второй… неужели Боромир все же погиб?! Не думать об этом сейчас, подумаю потом. В первую очередь мне надо перебраться на другую сторону, а для этого нужно пересечь остров по диагонали. На том берегу тянулись выжженные земли, значит, Рохан был в противоположной стороне. Я набрала воды во флягу, взяла свой мешок, палку-посох и побрела обратно в лес.

Ранней весной лес не изобилует дарами, да и я не следопыт, так что найти хоть что-нибудь, что можно поесть, мне не удалось. Моя дорога неуклонно вела наверх, становилось светлее. Безумно надеясь, что я снова не набрела на злосчастное поле битвы, я пошла вперед. И остановилась, пораженная: это была самая высока точка на острове, а прямо передо мной стояло большое каменное кресло, обращенное на запад. Ступени, что вели к нему, были наполовину разрушены, плющ обвил их, кроша камень, поэтому я поднималась наверх очень осторожно. Камень нагрелся под солнцем, и я с удовольствием опустилась на него, вытягивая ноги. Теперь можно было немного оглядеться.

На том берегу тянулось узкое нагорье, навскидку пара километров, не больше. А вот за ним, насколько хватало взгляда, разливалось бескрайнее зеленое море. Вот он, Рохан, во всем своем великолепии. Где-то там сейчас мои друзья… Ладно, нечего тут рассиживаться, еще одну ночь на этом острове я проводить не собираюсь. Я спустилась с кресла и поспешила, насколько это было возможно, вниз. Берег с этой стороны был не столь приветлив, камни лежали у самой его кромки, вода беспокойно билась о них, закручиваясь и взбивая пену. Одно не могло не радовать — берег был намного ближе, чем там, куда ушли Фродо и Сэм. Возможно, метров двадцать-тридцать, не больше. Придется плыть. Солнце уже коснулось верхушек самых высоких деревьев, медлить дольше не было возможности.

Тяжело вздохнув и стараясь не думать о предстоящем плавании, я сбросила сапоги, разделась и увязала свои вещи в мешок. Оставленным ремнем я привязала мешок к голове и, придерживая его руками, вошла в воду. Ледяная! Мамочки, какая же она ледяная! Дыхание перехватило, а организм всеми силами воспротивился переохлаждению, придумывая сотни причин остаться здесь. Например, можно стать местным Тарзаном, научиться находить грибы и ягоды, есть сырое мясо… Все, перестарался, сам виноват! Я глубоко вздохнула и погрузилась в воду, отталкиваясь от камней и стараясь держать голову повыше. Течение здесь было не особо сильное, но оно все же чувствовалось. Холод сковывал мышцы, удлинившиеся тени деревьев на воде делали ее мрачной и жуткой. Я тихо плыла, слыша только свое дыхание и стук сердца. Берег не приближался, хотя прошло уже несколько минут, и меня начала охватывать паника. Я же стою на одном месте, а сил уходит все больше! Хочется откинуться на спину и отдохнуть, но тогда мешок с вещами может утянуть меня на дно. Если я сейчас сдамся, я себе никогда этого не прощу! Только не так! Только не утонуть! Дышать было все тяжелее, казалось, что вода сдавливает грудь, выдавливая воздух по капле. Руки отказывались слушаться, с каждым взмахом загребая все меньше и меньше. Я прикрыла глаза, понимая, что не смогу доплыть. Даже такое маленькое расстояние, которое с легкостью преодолел бы любой мало-мальски умелый пловец, оказалось мне не по силам… Меня осторожно сносило в сторону водопада, и я отдалась на волю течения, распластавшись по воде, как лягушка.

Нога зацепилась за что-то… Зацепилась за что-то?! Я осторожно опустила ногу вниз, боясь открыть глаза, и… погрузила ее в мягкий, скользкий, превосходный ил! Берег был в нескольких метрах от меня, пологий склон уходил прямо в воду, на берегу виднелись следы животных, приходящих сюда на водопой. Берег. Земля. Берег! Я выползла на него, тяжело дыша, через силу отползая дальше и падая у корней бука, покрытого нежно-зелеными листочками. Неожиданно на меня напал смех, и вот я уже хохотала, хохотала, как одержимая, расстегивая ремень и скидывая наконец мешок на землю. Смех перерос в бешеное стучание зубами от холода. Деревянными пальцами я развязала мешок, доставая одежду и натягивая ее на мокрое тело. Разводить костер я не умела, а значит, чтобы согреться, надо двигаться дальше.

Прошел еще час, прежде чем я позволила себе опуститься на землю, прислоняя спину к нагретым закатным солнцем камням. Нагорье осталось позади, впереди раскинулись бескрайние степи. В воздухе царили непередаваемые ароматы трав, куропатки звали — «спать пора!», и почему-то мне стало так спокойно здесь! День выдался сумасшедшим, как я смогла пережить его — не представляю! Остается надеяться, что орков я по дороге не встречу, хотя какая дорога и куда? Завтра подумаю над этим, обязательно, а сейчас, сделав глоток воды, я завернулась в плащ, скрытая камнями от ветра, и почти моментально провалилась в сон. Завтра, все завтра…

* * *

Как же я ненавижу солнце, кто бы только знал! Эта бескрайняя степь, она убивает меня. Сил идти уже нет, двигаюсь просто на автомате, скорее из упрямства. Вода попадалась пару раз, так что от жажды я не умру, а без еды, кажется, дней двадцать можно продержаться? Ну что ж, еще шестнадцать дней в запасе у меня есть. Вокруг прыгают милые зайки, толстенькие куропатки вспархивают из-под ног. Несколько раз мне удавалось набрести на их гнезда, и я смогла хоть немного утолить голод их яйцами. Ненавижу сырые яйца, но боже мой, как же это вкусно с голодухи!

Нога совсем не болит, а вот руку почему-то печет, кажется, в порез все же попала грязь. А может, и пот, кто его знает... Я в последнее время на орка больше похожа, чем на человека, тем более женского рода. Благо, сейчас только начало весны, страшно представить, как здесь парит летом. О, зайка! Какой жирненький! Поймать бы его, да ка-а-ак… В животе опять заурчало, на привычную слабость в виде дрожащих рук и ног давно не обращаю внимания. Вчера шла по степи и пела песню про джунгли и льва, который в них спит, подпрыгивая и размахивая ногами. Так как кроме первых нескольких строк песню не знаю, наверное, выглядело странно… Зато настроение хоть немного поднялось. Орел наверху кружится уже второй день, а может, и не орел вовсе, а стервятник. Ждет, падла, когда упаду и не поднимусь. Как же я люблю Средиземье, кто б только знал! Где они, эти прекрасные эльфы, могучие воины, древние энты? Стоило умирать, чтобы очутиться в обычной степи, родом из которой я была? Чем она отличается от моей родной, донской, спрашивается?! Пора отдохнуть, начинается очередной приступ паники и жалости к себе любимой. Я легла на землю, глядя на колоски, склонившиеся надо мной. Тишина и покой. И орел, падла. И стук копыт.

Стук копыт?! Я резко села, пытаясь разглядеть, откуда он доносится и не является ли плодом моей воспаленной фантазии. Нет! Дымка далеко слева — они едут на запад! Но ведь они не проедут мимо меня, они меня не увидят! Я в отчаянии поднялась, схватила мешок и побежала на встречу всадникам. Это же они, сомнения не было! Я бежала и кричала, размахивая руками, спотыкаясь о кочки, подпрыгивая. Их уже можно было разглядеть — воинов в шлемах с плюмажами из конского волоса. Ну же, услышьте меня! Я тут, не уезжайте, пожалуйста! Кажется, меня заметили! Они развернулись и помчались ко мне. Я остановилась, тяжело дыша, понимая, что они могут снести меня, как цунами, и даже не заметят! Одинокая женщина непонятного происхождения на их территории, а сейчас идет война… О чем я думала?! Не примут ли меня за шпионку и не пришибут на месте? Несколько десятков мужчин, а я одна… Что-то я очкую…

Всадники приближались, окружая меня в кольцо и направляя свои копья. Высокие, русоволосые, они сурово смотрели на меня сквозь забрала шлемов. Никаких знаков отличия на них не было, поэтому различить начальство не представлялось возможным. Оставалось дождаться, когда меня спросят, но они молчали, я тоже. Наша игра в гляделки продолжалась пару минут, когда один из всадников все же решился прервать затянувшееся молчание.

— Кто ты и что делаешь на землях Рохана? — он проехал чуть вперед, делая знак рукой опустить копья.

— Я Аля, иду из Лориэна, — рядом с воином на огромном коне я вдруг почувствовала себя совсем маленькой и очень одинокой. Так кстати подкатившаяся жалость на себя придала дрожи голосу. — Мы шли отрядом, но на острове Тол Брандир на нас напали орки, и они… — мне даже удалось всхлипнуть. Пора завязывать, а то и вправду разревусь. — Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, рядом уже никого не было. Вероятно, мой отряд решил, что меня унесли орки, и ушел без меня.

Я представила, насколько жалко сейчас выгляжу, не удивительно, что воин спешился, снимая шлем, и сочувствующе посмотрел на меня.

— Мы встретили твоих спутников день назад, — он откинул со лба волосы. — Но тебе их точно не догнать. К тому же я так полагаю, что местности ты совсем не знаешь. Предлагаю тебе отправиться с нами, наш лагерь стоит неподалеку. При первой же весточке от твоих друзей мы поможем тебе с ними встретиться.

— Спасибо..? — я вопросительно посмотрела на воина, чьего имени до сих пор не знала.

— Балдор, — кивнул роханец, подводя ко мне коня. — Верхом умеешь ездить?

— Приходилось, — я тяжело вздохнула и полезла на каурую махину. Не в силах наблюдать за моими мучениями, Балдор подсадил меня, подтягивая стремена по росту. Спустя несколько минут мы уже мчались по степи. Я распласталась на шее у моего коня, подставляя лицо под сухой ветер, свистевший в ушах. Впереди блеснула лента реки, запахло водой, лошади радостно заржали, ускоряясь. Я слегка прищурилась, пытаясь разглядеть красные точки, ровными рядами расставленные на зеленой траве. Стоило напрячь зрение, как картинка стала значительно четче, я даже удивилась, что могу видеть так далеко! Это были шатры, а вскоре между ними я смогла разглядеть и людей. Дым от костров поднимался к небу, ветер донес ароматы готовящейся еды. Я почувствовала, как заурчало у меня в животе. Мы въехали в лагерь, встречаемые приветственными криками. Я удивленно разглядела в толпе женщин, улыбающихся всадникам.

Балдор оказался рядом, стоило моим ногам коснуться земли.

— Я отведу тебя к командиру, — он кивнул в сторону большой палатки, стоявшей в центре. — Он лично говорил с твоими спутниками, думаю, он сможет тебе помочь.

Я зашла за воином, останавливаясь за его спиной и оглядываясь. Палатка была обставлена скромно: заправленная кровать да пара кресел. Центр занимал огромный стол, заваленный картами, над которым склонились несколько человек. Все они обратили на нас свои взгляды, а стоявший ближе всех нахмурился.

— Зачем ты привез сюда женщину, Балдор? Тебе местных мало?

— Я нашел ее блуждающей по степи, господин, — поклонился воин, отходя и слегка подтолкнув меня вперед. — Ее зовут Аля, и она утверждает, что шла с путниками, встреченными нами накануне.

— Так ты и есть та потерявшаяся девушка? — светлая бровь роханца чуть приподнялась. — Они спрашивали о тебе. Они думают, что тебя похитили орки вместе с двумя полуросликами.

— Сколько их было? Они все живы? — сердце неистово забилось в груди, разгоняя по венам надежду.

— Их было пятеро: четверо мужчин и странная девушка, — ответил воин.

— Он все-таки выжил! — не удержалась я, поднося руки ко рту.

— Один из спутников является твоим женихом? — заинтересованно спросил военачальник.

— Нет, — я не смогла стереть улыбку, растянувшую лицо. — Он мой очень хороший друг. И я рада, что он остался в живых, ведь в последний раз, когда я его видела, он сражался с десятком орков.

— Ты тоже умеешь сражаться? — роханец вытянулся вперед, окидывая меня еще более заинтересованным взглядом.

— Я?! — нервный смешок сам слетел с губ. — Я даже меч в руках держать не умею!

— Но ты же сказала, что… — подозрительность во взгляде воина буквально затапливала меня.

— А Вы так и не представились! — поспешила я перевести тему. О том, откуда у меня появляются боевые навыки во время боя, мне хотелось бы и самой разобраться. Но в более спокойной обстановке…

— Эомер! — мужчина слегка склонил голову, приложив руку к груди.

— Очень приятно, Эомер! — я попыталась изобразить как можно более дружелюбную улыбку. Но дело в том, что напряжение сегодняшнего дня наконец навалилось на меня и я чувствовала, что еще немного и я упаду в обморок от усталости и голода. — Не могли бы Вы сказать мне, где я могу отдохнуть?

Видно, моя слабость отразилась на лице, потому что мужчины, стоявшие рядом, поспешно бросились ко мне, подхватывая на руки.

— Прости мою невнимательность, Аля, — встревоженно произнес Эомер, передавая меня на руки Балдору. — Тебя отнесут отдыхать, поговорим позже.

* * *

Сознание постепенно возвращалось в измученное голодное тело, и я осторожно открыла глаза, обводя взглядом красный полог палатки. Снаружи кипела жизнь, я слышала крики мужчин, визгливые голоса женщин и шикарнейший аромат еды. Желудок утробно заурчал, напоминая о своем существовании. Осторожно поднявшись, я выглянула из платки. Солнце уже давно зашло, но яркий свет горевших повсюду костров позволял разглядеть все вокруг. Десятки воинов ходили меж шатров, громко перекрикиваясь и смеясь. Женщины распустили свои корсеты, позволяя тяжелым прелестям свободно болтаться в рубашках. То и дело один из воинов скрывался в палатке с одной из женщин. Кажется, меня отнесли к маркитанткам… Шика-а-арно…

— Ой, проснулась! — ко мне подбежала ярко накрашенная девушка, вытягивая меня за руку наружу. — А мы все ждали! Пойдем, поешь!

Она тянула меня за собой, не переставая тарахтеть. Я как во сне смотрела, как мимо проплывают шатры, яркие огни костров и все сильнее становится аромат мяса. Наконец мы очутились у огромного котла, содержимое которого помешивала женщина не менее внушающих размеров.

— Это та дева, что наши воины в поле нашли? — полуутвердительно спросила она, черпая ароматное варево половником и наливая его в тарелку. — Ешь, ишь, тощая какая!

«Я — тощая?! Ну только если с Вами сравнивать…» — я благополучно промолчала, осторожно отпивая вкусную похлебку. Горячая, жидкая, она растеклась по организму, и я, не удержавшись, прикрыла глаза от удовольствия. Боже, это пища Богов, и я попала в рай!

— Нравится? — женщина удовлетворенно кивнула. — Старая Гэота еще тебя откормит! Так откормит, что отбоя от мужчин не будет!

Я поперхнулась и закашлялась, девушка, что привела меня, заботливо постучала по спине. Я подняла на нее слезящиеся глаза, благодарно кивая.

— Мэолин, — представилась девушка, дружелюбно кивая. Я улыбнулась ей в ответ:

— Аля.

— Ты пришла издалека, Аля? — Мэолин с интересом смотрела на меня. Нет, ну не дадут мне спокойно поесть! Я с сожалением отложила ложку, начиная долгий рассказ о моих странствиях, «забыв» упомянуть о том, что я из другого мира, естественно…

* * *

Сон все не шел, и я бесцельно ворочалась на жесткой походной кровати, окруженная десятком женщин разных возрастов. Вокруг меня храпели, пыхтели, бормотали… Изредка полог палатки взлетал, пропуская очередную ночную бабочку внутрь. Легкий аромат перегара наполнял пространство вокруг, заставляя завистливо вздыхать…

Итак, к делу. Стоит обдумать те случаи, когда мое тело вдруг превращалось в тело высококлассного бойца. Я не умею драться, в детстве и юности никогда этого не делала. А уж с холодным оружием и подавно обращаться не умею. Откуда тогда эти навыки?! Они появились еще в Мории, вот только тогда мне было слишком страшно, да и чересчур много событий произошло, чтобы анализировать происшедшее… А вот то, что случилось на Тол Брандире, непременно требовало подробного анализа. Я убивала живых существ. Убивала! Неважно, что они хотели убить меня, они же были ЖИВЫЕ!!! Меня вдруг замутило, и пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы продолжить думать.

У меня появились боевые навыки. Хорошо. Почему? Ледяной пот прошиб меня с ног до головы, заставляя кутаться в плащ плотнее, — это просыпалась эльфийская сущность, как пить дать! Она давала знать о себе снами поначалу, этими непонятными, тягучими снами, где мужчина без лица протягивал мне кольцо, а я его отвергала, убегая во тьму. Я боялась этих снов поначалу, а потом просто свыклась с ними, принимая как должное. А теперь вот это… Я не хочу ее впускать в себя! Я так боюсь, а вдруг я забуду себя насовсем?! Я стиснула зубы, останавливая готовую начаться истерику. Я не допущу ее к себе, не позволю завладеть моим разумом!

* * *

— Не забудь про рубахи! — резкий оклик Гэоты заставил меня вздрогнуть. Я вздохнула, подбирая грязно-желтые рубахи, лежавшие на земле, чтобы отнести их к реке. Шел третий день моего пребывания в лагере Эомера. Не сказать, что мне было скучно, — Гэота взяла меня в оборот, отправляя то готовить, то рыбачить, то стирать. Мой категоричный отказ заниматься древнейшей профессией был воспринят ею спокойно, но работы от этого не убавилось. По вечерам я падала без сил, больше не обращая внимания на входящих и выходящих по ночам женщин. Сон постоянно возвращался, наполняясь яркими красками. Сегодня он был особенно реален.

Яркий лунный свет заливал белоснежные стены, отражаясь в полированных камнях. Я неслышно ступала по саду, отодвигая ветви, свисающие до земли, оплетенные мхом. Сердце бешено билось в груди, мешая дышать, и я боялась, что его услышат, и поэтому прижимала руки к груди. Дорожка все не кончалась, а нетерпение нарастало, но, если бы не мои навыки воина, отточенные столетиями, я бы пропустила ЕГО приближение.

— Ты все-таки пришла! — голос мягко прошелестел в тишине, теплые руки легли на плечи, разворачивая к себе. Я опять утонула в этих серо-зеленых глазах, скользя взглядом по лицу.

— Как я могла не прийти?! — слезы подступали к горлу, мешая дышать.

— Он не следит за тобой? — неверие скользило в его голосе.

— Он мне верит, — мне было противно от самой себя. Я предавала доверие того, кто безумно любил меня, того, кто готов был сложить к моим ногам королевство. Ради кого?! Ради своей единственной любви. Ради того, без кого жизнь казалась пустой. Кто из нас был не прав?! Тот, кто любил?! Или та, кого любили?!

— Ты вернула ему кольцо? — голос любимого тихо шелестел в тишине.

— Да, — эта маленькая ложь легко далась после тонн лжи, сказанных мною жениху накануне. Я оставила его кольцо из смешанных чувств. Возможно, сентиментальности, а может, чувства вины… В любом случае это уже не важно. Я просто сжала кольцо, спрятанное в кармане, рукой и пошла вслед за любимым…

* * *

Громкие голоса вывели меня из тяжелого сна, и я повернулась на бок с твердым намерением продолжить сон и узнать наконец, кто есть кто! Но голоса становились сильнее, и я невольно прислушалась к ним, замирая при звуке знакомого имени:

— Гэндальф! Это Гэндальф!

Гэндальф! Он пришел к Эомеру! Значит, битва за Хельмову Падь вот-вот начнется! А никто так и не знает, что я жива! Я кинулась из палатки, падая на ходу и поднимаясь. Только бы успеть с ним увидеться до его отъезда!!

Подбирая длинную юбку, я выскочила из палатки, спеша на приветственные крики. Не надо было обладать особым умом, чтобы понять, куда именно направился неугомонный маг. Я спешила меж шатров, щурясь от яркого света костров, выплывавших то и дело из темноты. Наконец оказавшись на месте, я остановилась, тяжело дыша, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди от нетерпения, — Гэндальф уже скрылся за красным пологом вместе с Эомером. Я отошла в сторонку, намереваясь дождаться волшебника и если не уговорить его забрать меня с собой, то хотя бы передать весточку остаткам Братства, что я еще жива.

— Что-то я тебя тут раньше не видел, красавица! — из тьмы выплыло лицо мужчины, покрасневшее от вина и жара от костра. Он схватил меня за локоть, притягивая к себе и обдавая винными парами.

— А у меня отпуск! — я брезгливо выдернула руку, отступая на шаг назад. — Переработала!

Усмехнувшись, воин снова подошел, кладя руки на талию и пытаясь прижать к себе.

— Не знаю, что ты называешь «отпуск», но я тебе помогу его скрасить! — слюнявые губы потянулись ко мне, но я вовремя увернулась, и поцелуй пришелся в щеку, оставляя влажный след на коже. Я с силой оттолкнула его от себя, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Я сказала, что не работаю, дубина! — вокруг уже начала собираться небольшая толпа, заинтересовавшаяся нашей перепалкой. Одни выкрикивали слова поддержки воину, другие, среди них были женщины, одобрительно выступали за меня. Кажется, сейчас запахнет жареным…

— Гэндальф! — мое терпение лопнуло, и дожидаться окончания его переговоров я больше не собиралась. Драться ни с кем я не собиралась, да и едва ли Эомер одобрил бы убийство одного из его воинов. А в том, что я бы его убила, я почему-то не сомневалась ни секунды…

Полог палатки распахнулся, выпуская стремительно вылетевшего наружу мага и недоуменно шагавшего следом Эомера. Волшебник на мгновение замер, окидывая меня взглядом, но почти сразу его лицо прояснилось, и искренняя, широкая улыбка прочертила лучистые морщинки у глаз.

— Аля! Ты жива! — Гэндальф сделал несколько шагов мне навстречу, позволяя метнуться вперед и крепко обнять его. Только сейчас я поняла, как же соскучилась по этому старику! Как я на самом деле успела к нему привязаться и в глубине души до самого конца не верила, что он вернется обновленным. Глаза защипало от слез, и я даже не пыталась их сдерживать, хлюпнув носом и смущенно улыбаясь.

— Они очень обрадуются этой радостной вести, — тихо сказал маг, мягко погладив меня по голове. — Мы не знали, что с тобой произошло и где тебя искать.

— Я здесь уже несколько дней, — я осторожно отстранилась от волшебника, — надеялась, что удастся дать знать о себе со временем.

— Что же ты мне не сказал, что у тебя гостит спутница Арагорна?! — Гэндальф строго посмотрел на ошарашенного Эомера. Он, кажется, до сих пор не мог понять, как обычная женщина может так привольно вести себя с могущественным волшебником.

— А еще он меня к маркитанткам определил, — пробурчала я тоном из мультика: «А еще он меня грязнухой-ползухой обозвал!».

Эомер покраснел, не зная, куда спрятать глаза от возмущенно фыркнувшего мага.

— К маркитанткам?! — возмущению мага, казалось, не было предела. — Да знаешь ли ты, кто перед тобой стоит?! Что это дева из другого мира, не раз доказавшая свою отвагу и мужественно согласившаяся пуститься в нелегкий путь с Братс…

— Гэндальф вовремя замолчал, благоразумно решив не посвящать собравшихся вокруг роханцев в подробности нашей цели. — Думаю, лучше продолжить наш разговор внутри.

Маг кивнул на палатку, и Эомер первым поспешил скрыться в ее темноте, коря себя за пренебрежительное отношение к судьбе найденной в степи девы. Сказать по правде, он забыл о ее существовании, едва она скрылась из его глаз… Очутившись в знакомой палатке, я села в кресло, на которое поспешил указать мне воин, и учтиво кивнула, принимая из его рук бокал с вином. Воистину, разыгрывать из себя оскорбленную невинность мне определенно нравилось.

— Армия Сарумана приближается к Хельмовой Пади, — Гэндальф как ни в чем не бывало продолжил прерванный разговор, не забыв метнуть в меня искрящийся насмешливый взгляд, отметив мой «царственно-оскорбленный» вид. — Я покинул Медусельд несколько часов назад, но и конь мой необычен.

— Мы должны выдвигаться немедля! — стукнул по столу Эомер, до того напряженно слушавший мага. — Я сейчас же отдам приказ на сборы.

— Ты прав, Эомер, надо торопиться, — Гэндальф оперся о посох, наблюдая за взволнованным роханцем. — Сколько времени понадобится твоим воинам, чтобы добраться до Пади?

— Около двух дней, если будем спешить и поедем налегке. Но даже без палаток и обозов нам понадобятся привалы как для людей, так и для коней. Боюсь, раньше чем за три дня не успеем.

— Я обещал им вернуться через три дня, — тихо, будто про себя, прошептал Гэндальф. Несколько томительных секунд мы провели в тишине, не сводя глаз с волшебника. Он встрепенулся, распрямляя спину, и посмотрел на Эомера. — Не волнуйся, Эомер, сын Эомунда. Мы успеем вовремя. Пойдем! — это уже предназначалось мне. Я поспешила поставить бокал на стол, покрытый картами, и выбежала за Гэндальфом.

— Как бы ни спешили всадники, выступить раньше чем через час у них не получится. А пока ты покажешь мне, где можно поесть, и расскажешь, как случилось, что ты оказалась так далеко от Братства?

Пока маг утолял свой голод, я поспешила к палатке, в которой провела последние дни, забирая свою сумку и с сожалением переодеваясь из платья в походные штаны и рубаху. Не скажу, что платье, в котором я ходила, было произведением портновского искусства, но оно было все же приятнее, чем затасканные, выцветшие, местами порванные и зашитые вещи. А вот плащу я обрадовалась — вот уж действительно мастерство эльфов! Плащ выглядел так же, как и в день, когда мне его подарили, кажется, даже лучше и мягче стал. Я застегнула пряжку у горла, перехватила поудобнее сумку и вышла наружу, наблюдая за бегающими по лагерю воинами.

— Уезжаешь? — подошедшая Гэорта стала рядом, подперев руками необъятную талию.

— Спасибо за гостеприимство, — как ни странно, но я говорила искренне, — и за платье, и за еду, и за все-все…

— Женщины всегда должны помогать друг другу, — протянула пожилая маркитантка. — Мир принадлежит мужчинам, а мы лишь можем пытаться выжить в нем… — она помолчала, затем вздохнула и вдруг подмигнула мне: — Зря ты отказалась у нас работать! Через год бы уже накопила денег да купила где-нибудь трактир свой, жила бы не тужила.

— А что же ты тут тогда до сих пор делаешь? — заинтересовалась я. Гэота хмыкнула и отвернулась.

— Люблю я ее, жизнь такую, кочевую, — услышала я ее ответ спустя несколько мгновений. — Эх, ладно! Пойду я девочек собирать. Войска хоть и уходят без обозов, но мы их потом нагоним, как они с победой назад засобираются, — с этими словами женщина пошла прочь, даже ни разу не обернувшись.

Я постояла немного, глядя ей вслед, и поспешила к Гэндальфу. Мага я нашла откинувшимся на бревнышке и блаженно раскуривавшим трубку. Я тихо присела рядом, устраиваясь поудобнее и начиная рассказ о своих злоключениях. Волшебник слушал, не перебивая, лишь изредка вспыхивали его глаза, освещаемые табачным угольком из трубки. Небо уже начинало сереть, последние звезды подмигивали и гасли, когда я замолчала.

— Я сразу понял, что ты не могла попасть в Средиземье, просто провалившись сюда, — протянул Гэндальф. — Значит, леди Галадриэль увидела в тебе эльфийку из давних времен… Кто она, вот что интересно…

— Зашибись! — не удержалась я. — Тебе только это интересно?! А мне что теперь делать? Покорно позволить чужому духу завладеть моим телом?!

— Ну, до сих пор этого не произошло, — рассудительно заметил маг, — значит, что-то пошло не так, как предполагалось. Как я понял из твоего рассказа, она проявляется в тебе лишь в моменты потрясений или когда ты расслаблена и спишь.

— И что мне теперь, не спать что ли? — недовольно буркнула я. В принципе я злилась зря — чем мог помочь мне Гэндальф, если даже Галадриэль сказала, что не знает ничего о том, что нас ждет?

— Надо научиться с этим жить, — веско ответил волшебник, вставая. — Пойдем, все уже почти собрались. По дороге у нас еще будет время обсудить это.

— Ага, как тогда, когда из Лихолесья ехали, — ядовито прошептала я себе под нос, подхватывая сумку.

* * *

Мы ехали весь день, на ходу поя лошадей и время от времени переходя с галопа на шаг, чтобы дать отдохнуть благородным животным. Но не останавливались ни на секунду. В этот раз ехать мне было намного легче, чем тогда, несколько бесконечно далеких месяцев назад, когда мы ехали из Лихолесья в Ривенделл. Но ноги все равно болели, равно как и бедра, опять умудрившиеся стереться. На привал остановились, когда число звезд на небе перевалило за несколько десятков. Стреножив лошадей, люди укладывались спать прямо на землю, укутываясь в плащи и подкладывая под голову мешки, а то и просто руки. Я постаралась устроиться поближе к Гэндальфу, расположившемуся под кроной чахлого степного деревца. Он сидел как ни в чем не бывало, рассматривая звезды. Вот двужильный старик! Кажется, он вообще не устал! Поворочавшись, как собака, что пытается найти удобное место на маленькой подстилке, я наконец удобно устроилась, но сон упорно отказывался приходить.

— Спи уже, впереди еще один долгий переход. А потом сразу в бой, — маг мягко улыбнулся в темноте.

— Как воодушевляет, — я скептично посмотрела на Гэндальфа. Призрачный свет звезд окутывал его сияющим ореолом, заставляя поверить, что перед тобой настоящий волшебник. Почему-то показалось, что перед тобой тот, кто знает все судьбы этого мира, ответы на все вопросы…

— Мне страшно, — я сказала это очень тихо, но точно знала, что Гэндальф меня услышит.

— Ты справишься, — Гэндальф посмотрел в небо, туда, где раскинулись сотни тысяч незнакомых мне созвездий. Странно, не сказала бы, что хорошо знала наше небо. Единственное, что могла найти безошибочно, — ковш Малой Медведицы, Полярную звезду да пояс Ориона. Созвездий южного полушария так вообще не знала, разве что Южный Крест. Но это были мои, родные, звезды. А здесь небо было другим, совсем другим. Чужим, но почему-то таким прекрасным… И хотелось верить в рассказы Симбы из «Короля Льва», что это действительно великие короли прошлого глядят на нас, осуждая или одобряя.

* * *

Их было много, очень много. Гора изрыгала этих тварей непрерывно, и даже рассвет уже не мог их остановить. Я смотрела на три вершины, чернильными пиками подпиравшие стремительно светлеющее небо, и понимала, что помощь не придет. Что гномы сами оказались в ловушке в своем царстве и зло, что они разбудили, уничтожило их. Единицы, что смогли выбраться, сейчас сражались наравне с нами.

— Альффаин! — я обернулась на окрик, отбивая очередной удар. Бой длился не один час, и руки уже начали уставать, а мышцы сводило судорогой. Это пугало, но не могло заставить сдаться. Он сражался рядом, и сейчас, глядя на своего любимого, я встретила его последний взгляд. Полный тоски и отчаяния. А еще боли. Боль плескалась в его зрачках, заслонивших столь любимую мною зелень. Я дернулась, словно это меня пронзил ятаган, уворачиваясь от стрелы, разодравшей мне кожу на щеке. Слезы полились сами, не советуясь со мной, застилая глаза соленой пеленой. Я зло смахнула их, но они не останавливались, упрямо продолжая литься, мешая видеть нападающих. Внезапно мне показалось, что силы мои удесятерились, словно сами Валар вдохнули в меня их. Я вихрем пронеслась по оркам, оставляя после себя обезглавленные тела, разбрасывая их, очищая пространство вокруг себя. На долгий миг время замерло, словно замедлилось, и я опустилась на колени перед Его телом. Заглянула в распахнутые глаза, в которых отражалось поднимавшееся солнце. Рука легла на его лицо, осторожно проводя по нему, такому холодному.

— Прощай! — загнав скорбь как можно глубже, я поднялась, поудобнее перехватывая клинки, собираясь если не выжить, то хотя бы забрать с собой побольше порождений Мелькора.

Да, их действительно было слишком много. Я лежала на холодных плитах чьего-то разрушенного дома, чувствуя, как жизнь уходит с каждым судорожным толчком сердца. Моя кровь такая горячая. Странно, раньше я даже не задумывалась об этом. А еще ее много. Очень много. Я лежу в большой луже, боясь перевести взгляд на грудь, из которой торчит стрела. А еще на живот, от которого почему-то исходит пар. Наверное, его разрезали, но боли нет. Нет ничего, кроме огромных синих глаз, что смотрят на меня из яркого неба. Собрав остаток сил, я потянулась к карману, доставая колечко с двумя мутными камнями.

— Прости, — кольцо выпало из ослабевших пальцев, с тихим звоном прокатившись по плитам.

Я распахнула глаза, тяжело дыша, и села, пытаясь понять, где я нахожусь.

— Ты вовремя проснулась, — Гэндальф спокойно посмотрел на меня. — Войско выдвигается через час. Пора собираться.

Переход был долгим и тяжелым. Эомер боялся не успеть, поэтому на привал ночью мы не останавливались, подгоняя уставших лошадей. Местность давно изменилась, степное разнотравье сменилось каменистым нагорьем. В темноте можно было различить темные силуэты гор, лежавших впереди. Звезды постепенно гасли, прощально мигая напоследок, а мой непривычно острый слух уже мог различить звуки далекой битвы. Я тревожно посмотрела на Гэндальфа, зная, что он слышит то же, что и я. Маг кивнул в ответ на мой взгляд и направил коня к Эомеру, что-то настойчиво ему втолковывая. По войску прошла волна, передавая из уст в уста приказ командира — пускать коней в галоп, выжать из них последние силы.

Ветер засвистел в ушах, заставляя пригибаться к лошадиной шее, не обращая внимания на гриву, бьющую по лицу. Мы полетели как камень, выпущенный из пращи умелой рукой. Как один цельный организм, без рассуждений и вопросов. Крики и звон оружия становились все громче, даже воины расслышали их, погоняя коней. Странный азарт наполнил мою душу, сердце стучало о грудную клетку, разгоняя адреналин по крови. Звук могучего рога разорвал воздух, всадники радостно переглядывались:

— Это рог Хорне! Хельм поднялся!

Солнце вставало за нашими спинами, зов десятков рогов разнесся по горной долине, оповещая оборонявшихся о нашем приходе. Войско остановилось на бровке горы, глядя вниз, в каменную чашу, заполненную черным войском. Ворота крепости были распахнуты, и последний отряд, собранный из уцелевших, сражался из последних сил.

— Вперед! — голос Эомера разнесся над войском, подхваченный сотнями голосов. Кони летели вниз, забыв про усталость, роняя тяжелую пену, грызя удила. Страха не было, бесшабашная уверенность в своих силах разлилась по телу, и я звонко засмеялась, вытаскивая из ножен один из своих кинжалов. Воины, скакавшие рядом, скалили зубы в ответ, охваченные тем же предвкушением скорой битвы. Мы врезались в орков, сметая их, как волна смывает песчаный замок. Все смешалось перед глазами: звон стали, крики, орки, люди… Я крепко вцепилась одной рукой в поводья, понимая, что если упаду, то точно не выживу в этой страшной кутерьме. Мое оружие было слишком коротко для боя верхом, поэтому я могла лишь пробираться к крепости, отражая удары и тыкая лезвием в мерзкие морды. Да, с мечом было бы сподручнее, но, во-первых, меча у меня не было, а даже если бы и был, я не знала, умела ли эльфийка, живущая во мне, сражаться на мечах.

Внезапно стало очень тихо. Воины замерли, потрясенно глядя куда-то мне за спину. В глазах орков и людей отражался первобытный ужас. Я медленно повернула голову, вздрагивая от неожиданности: равнина, ведущая в ущелье, превратилась в непроходимый лес. Туман клубился меж корней могучих древних деревьев, листья тихо шевелились, хотя ветра не было. Орки и дунгарцы переводили взгляд с войска на лес и обратно, решая, как быть дальше. Наконец несколько человек не выдержали и бросились в волшебную чащу. За ними побежали и остатки Саруманова войска. Лес принял их, всех до одного, и снова затих. Люди недоуменно переглядывались, не в силах решить, радоваться им или бояться. На их стороне таинственные деревья либо же это новые происки Сарумана и сейчас лес выплюнет новую порцию врагов?

— Эти деревья пришли из леса Фангорна, — звучный голос Гэндальфа пролетел над долиной. — Не стоит его бояться людям, он забрал черные души, — несмелые улыбки начали появляться на измученных лицах защитников крепости и воинов Эомера. — Но заходить туда я бы пока не советовал, — добавил маг.

Я смотрела на окружавших меня людей, пытаясь разглядеть знакомые лица, но пока взгляд натыкался лишь на роханцев. Маг ехал к воротам, и я поспешила за ним, стараясь объезжать тела, разбросанные на земле. Азарт отступил, и все больше накатывало понимание произошедшего. Тошнота волнами подкатывала к горлу, в воздухе стоял жуткий смрад от распоротых животов, от крови и тел, еще дымящихся в прохладе утра. Я старалась смотреть вперед, не думая о тех, кто лежал под ногами моего коня. Еще немного — и я зайду внутрь. А когда выйду, всех уже уберут. Да, надо думать именно так, и тогда тошнота отступит. Вдох-выдох, медленно, через нос.

— Аля! — я была настолько поглощена уговорами своего организма, что даже не заметила, как оказалась у ворот. Гэндальф уже разговаривал с высоким мужчиной, державшимся так величественно, что не оставалось ни капли сомнений — перед тобой король. А рядом стоял Арагорн, он-то и окликнул меня. Я осторожно слезла с лошади, чувствуя, как облегчение накрывает меня, заставляя ноги задрожать.

— Я рад, что ты цела, — Арагорн положил руку мне на плечо и осторожно сжал его. — Мы волновались за тебя, — искренняя улыбка осветила его лицо, делая его моложе.

— Аля! Ты живая! — мелодичный голос эльфа раздался совсем близко, заставляя повернуться. Теперь пришла моя очередь улыбаться до ушей, глядя на спешащего ко мне Леголаса. Он был более несдержан в выражении своей радости: положил мне на плечи обе руки, глядя сияющими глазами. — Мы думали, что потеряли тебя, — лицо Леголаса помрачнело на миг, будто на него набежало маленькое облачко.

— Я жива, а значит, не будем о грустном, — я накрыла ладонью одну из сжимавших мои плечи рук. — А где остальные?

— Мне тоже интересно это знать, — проговорил Леголас, пытаясь скрыть тревогу в голосе. — Бой разделил нас несколько часов назад, так что остается лишь надеяться на лучшее…

— Где мой друг Леголас?! Я хочу рассказать ему о великолепии ваших пещер! — зычный голос Гимли разнесся над окружавшей нас толпой, а вскоре появился и его обладатель, расталкивая воинов. — Леголас! Ты должен это увидеть! Такую породу я встречаю впервые в жизни! А как она сияет и переливается, а… Аля! — гном наконец меня заметил, подходя ближе и беря за руку. Он крепко сжал ее в своих мозолистых ладонях, молча глядя на меня заблестевшими глазами. — Живая… — он смущенно отвернулся, вытирая глаза ладонью.

— Аля-я-я! — этот визгливый голос я не смогла бы спутать ни с чьим другим — Женечка налетела на меня, повиснув на шее, не переставая верещать от радости: — Живая! Я знала, знала, что ты выжила! Мы же в Средиземье! Разве может с нами что-нибудь здесь случиться?! — я мысленно закатила глаза: горбатого, видать, могила исправит… Но настроение было слишком хорошее, и портить его пререканиями с Женечкой совсем не хотелось. Тем более я действительно по ней соскучилась! Ну кто бы мог подумать?!

— А где Боромир? — я наконец отодрала от себя девушку, тревожно оглядывая друзей.

— Он еще в пещерах, — Гимли уже взял себя в руки и подошел к нам. — Его ранили, но не сильно, — поспешил добавить гном, заметив тревогу на наших лицах. — Жить будет, не волнуйтесь!

Мы сидели на крепостной стене, подставляя лица теплому весеннему солнышку. Гэндальф собирался в Изенгард, и теперь все, кто решил присоединиться к нему, готовились отправляться. Я ехать смотреть на Сарумана, как на обезьянку в клетке, желания не испытывала. Все, чего мне сейчас хотелось, — искупаться в горячей воде и заснуть в настоящей постели. Женечка, к моему удивлению, решила остаться со мной, и теперь мы ждали, когда соберут обозы с раненными, чтобы отправиться в Эдорас.

— Так здорово, что ты снова с нами, — девушка раздобыла где-то сухари и теперь с удовольствием хрустела ими. — Хотя странно, что ты не смогла нас найти! Мы бежали не очень быстро, Гимли постоянно отставал. Ты даже не представляешь, какой он неповоротливый! — Женечка фыркнула.

— А ты, конечно, бежала впереди всех? — я скептично посмотрела на нее.

— Я бежала сразу за Леголасом и Арагорном, — гордо ответила девушка, — хотя эльфийский князек и пытался доказать, что он лучше меня. То делал вид, что он слышит лучше, то может что-то разглядеть дальше… Высокомерный выскочка…

— Смотрю, твои чувства к нему ничуть не изменились, — я окинула Женечку внимательным взглядом.

— Теперь, когда во мне живет настоящая эльфийка, я точно завоюю его! Завоюю, а потом брошу, чтобы знал, как меня игнорировать! — девица гордо вздернула подбородок, кивая в такт своим словам. Бедный, бедный Леголас! Он даже не подозревает, какое коварное существо находится рядом с ним…

— Да ты прям роковая женщина! — протянула я, прикидывая, на сколько у Леголаса хватит терпения и воспитания не послать настырную Женечку.

— Смотри, вон раненых вывозят, — Женечка показала на вереницу носилок, на которых лежали люди. Их выносили из пещер и осторожно спускали по склонам, укладывая в повозки. — Пойдем, Боромир должен быть там!

Мы спустились со стены и выбежали за ворота, поджидая, пока повозки доедут до нас. Теоден уже распорядился, чтобы нас забрали с собой в Эдорас, так что возничие не удивились двум девам, замершим у дороги. Повозка ехала за повозкой, но Боромира ни в одной пока видно не было. Мы беспокойно переглядывались, с надеждой замирая у каждой новой телеги. Наконец наши ожидания увенчались успехом — в одной из телег на наспех сооруженном ложе из соломы ехал наш гондорец. Одна нога его была согнута в колене и перевязана, так же как и голова. Но в целом он выглядел бодрым для раненного воина и приподнимался на локте, пытаясь разглядеть что-то перед собой.

— Боромир! — я первой увидела его и побежала к повозке, жестом попросив возницу остановиться. Кроме Боромира в телеге больше никого не было, видно, места в ней оставили нам с Женей. Воин дернулся, ловя мой взгляд, и по лицу его разлилась такая радость, что мне даже стало неловко. Мы влезли в повозку, чтобы не задерживать вереницу таких же за нами, и устроились поудобнее, отодвинув свои мешки в сторону.

— Ну ни на минуту тебя оставить нельзя! Уже раненый лежишь! — проворчала я и, встретившись взглядом с Боромиром, не удержавшись, рассмеялась. — Я рада видеть тебя живым и почти невредимым.

— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — тихо сказал воин, откидываясь на подушку из соломы. Колеса тихо скрипели по дороге, когда мы въехали под своды таинственного леса. На удивление, внутри было светло и солнечно, кроны расступались, а вдоль дороги приветливо журчал ручеек. Неумолимо клонило в сон, Боромир давно уже дремал, а Женечка не уставая рассказывала об их путешествии. Я устроилась поудобнее на соломе, подложив ее под голову и накрыв себя плащом от солнца.

— И тогда я встала из-за камня и громко крикнула: «Всадники Рохана! Нет ли вестей с Севера?!», — после этой фразы я провалилась в долгожданный сон.

* * *

Эдорас встретил нас молчанием. Не тем замершим молчанием перед грозой, а тем, которое обычно сопровождает похороны. Скорбь и беззвучный плач накрыли наш обоз плотным покрывалом. Завтра будут песни и пляски, будет ликование и чествование вернувшихся воинов. Но сегодня жители позволили себе выказывать свою боль открыто, не стесняясь быть замеченными королем или придворными, не боясь быть осужденными за свою скорбь во время победы. Мы въехали в город в сумерках, мечтая поскорее добраться до замка. Тихие улицы, заполненные безмолвными взглядами, провожали нас, огни свечей в руках жителей освещали путь. Складывалось впечатление, что нас везут на катафалке на собственные похороны. Я передернула плечами, сбрасывая жуткие ассоциации, вглядываясь в темноту, из которой выплывал Медусельд.

Нас встречали советники и дева, при виде которой приходило на ум лишь одно сравнение: мороз и солнце — день чудесный! Она стояла среди них, тонкая, как тростинка, натянутая, как струна. Ее взгляд непрерывно скользил по прибывающим, и тепло от узнавания не могло спрятаться за льдом властности. Она знала многих своих подданных и искренне радовалась тому, что они остались живы. Подошла и наша очередь предстать перед племянницей короля.

— Ваше Высочество, — Боромир взял на себя переговоры, представляя нас Эовин и учтиво прося приюта. Принцесса давно было предупреждена о нашем приезде, что не помешало ей милостиво согласиться дать нам кров. Все эти церемонии прошли мимо меня, а в свои покои я уж точно двигалась на автомате. Теплая ванна… Боже, вот это настоящее счастье! Я погрузилась в воду, едва сдерживая крик от облегчения. Тепло, ароматно пахнет травами, рядом чистая одежда и, о боже! мягкая НАСТОЯЩАЯ постель с периной!!! Я в восторге упала на кровать, кутаясь в мягкое одеяло и проваливаясь в блаженный сон…

Когда я проснулась, за окнами уже был вечер. Заходящее солнце окрашивало комнату в розовый цвет, с улицы доносились крики слуг, ржание лошадей. Кто-то визгливым голосом отчитывал кого-то за пропажу окорока из дворцовой кухни. Кажется, именно эти голоса и разбудили меня. Я блаженно потянулась, чувствуя, что впервые за очень долгое время выспалась от души. Что никуда не надо подрываться и бежать сломя голову. За весь день меня никто не беспокоил, скорее всего, отряд короля еще не вернулся из Изенгарда, иначе суеты было бы в разы больше. Желудок напомнил о своем существовании, да и лежать больше не хотелось. Нехотя выбравшись из мягкого пухового плена, я прошлепала к столику, на котором стояли кувшин с водой и таз для умывания. Вода была ледяная, зато она помогла разогнать остатки сна. Крики на улице не прекращались, и я решила посмотреть, кем же является этот злостный вор мясных продуктов. Осторожно выглянув из окна, я наконец увидела их: маленького щуплого мальчишку и дородную кухарку, визгливо причитающую на весь двор. Дверь позади меня легонько скрипнула, заставляя испуганно обернуться и встретиться взглядом с не менее испуганной и смущенной служанкой, опустившей глаза в пол. Через секунду до меня дошла причина ее смущения, и я, взвизгнув, метнулась в кровать, прячась под одеялом, — кроме походной одежды и нарядного платья у меня ничего не было, так что спать я ожидаемо легла голой.

— Простите, я не знала, что Вы уже проснулись, — личико служанки постепенно приобретало нормальный оттенок. — Госпожа Эовин просила узнать, не надо ли Вам чего. Сегодня все заняты приготовлениями, король прибудет к утру, а вечером будет большой пир, так что она приносит свои извинения, что не может сегодня уделить Вам должное внимание.

— Передай госпоже, что я прекрасно ее понимаю, да и сама еще не оправилась после стольких дней, проведенных в походе. И пожалуйста, скажите моим спутникам, если они будут спрашивать обо мне, что я с удовольствием встречусь с ними завтра. (Нет, я, конечно, рада их видеть, но так хочется провести вечер в одиночестве, просто побыть с самой собой любимой.) Я бы с удовольствием что-нибудь поела, может, даже и выпила, — поймав недоуменный взгляд служанки, я поспешила добавить: — Чтобы спалось лучше...

Видно, мой ответ ее удовлетворил, потому что через полчаса я уже удобно расположилась у разожженного камина, разгонявшего весеннюю сырость. Передо мной аппетитно дымились пара жареных цыплят и несколько сладких клубней чего-то картофельного, ко всему этому великолепию прилагалась квашеная капуста с клюквой и, о чудо! переплетенная бутыль с вином, судя по пыли на лозе — из погребов Его Величества. Не иначе как сама Эовин, все еще пытаясь выказать свое гостеприимство, выбрала мне компанию на сегодняшний вечер. Покончив с ужином и уютно устроившись на кровати, на высоких пушистых подушках, я наконец решила отдать должное роханскому вину. М-да, не эльфийское, но все же не плохо…

За окном завели свои брачные песни лягушки, оглашая воздух непрерывными трелями. Огонь трещал в камине, а я думала о том, что так хорошо и спокойно я не чувствовала себя очень давно. Можно было наконец подумать о том, что происходило в моей жизни, в которую так настойчиво врывалась непонятная эльфийка Альффаин со своими тайнами из глубокого прошлого. Что я имею на данный момент? Судя по обрывочным воспоминаниям и ощущениям, эльфийка погибла в Эрегионе в ту пору, когда гномы разбудили Балрога Моргота. До этого она бежала от жениха, подарившего ей кольцо. Я задумчиво посмотрела на мутные камушки, переплетенные друг с другом. Как бы то ни было, но подаривший был ей дорог, хотя и не любим. Ведь она не расставалась с кольцом до смерти. Как бы узнать, кто есть кто? Может быть, если я найду следы эльфийки, то смогу узнать о ней побольше. Но вот где ее искать? Скорее всего, это обычная эльфийка, о которой вряд ли упоминается где-либо. Хотя Галадриэль знала того, кто сделал кольцо, но мне так и не сказала. Почему? Вопросы, сплошные вопросы!

Я раздраженно вздохнула и отпила вина, откидываясь на подушки и прикрывая глаза. Так ли уж мне надо знать личность той, что теперь делит со мной одно тело? Мое зрение и слух стали острее, к проявляющимся так вовремя боевым навыкам я тоже уже привыкла. Но на этом наш симбиоз заканчивается. Что ей надо, зачем она решила вернуться? Может, она хочет что-то исправить? Я распахнула глаза, резко садясь на кровати. Как же я сразу не поняла: она хочет попросить прощения у бывшего жениха! Вот что не давало ей покоя, вот что позволило вновь оказаться в Средиземье! Но как я смогу узнать его?! А когда она извинится, может быть, исчезнет и я снова останусь сама собой? Блин, ну как же все запутано-то! Где мне его искать, это же к эльфам надо ехать! А их тут как минимум три поселения! Это что, после войны мне ничего не останется, как колесить по Средиземью в поисках непонятного обиженного эльфа?! А может, его здесь и нет уже давно, может, он в Валинор уплыл и живет себе припеваючи! А, не думала о таком?!

Я усмехнулась: дожили, сама с собой на полном серьезе разговариваю! Что думать о том, что я не в силах изменить? Когда придет время, я пойму, что делать дальше, а пока можно подумать о завтрашнем пире. Благо, платье у меня есть, думать особо не придется. Если честно, душа давно требует большой и шумной гулянки, такой, чтоб под утро слабо помнить, что было ночью, и потом всем вместе сидеть и восстанавливать события по кусочкам. А еще очень хочется целоваться. Так сильно, что аж голова кружится! Мне как раз сегодня это снилось… Нет, к сожалению, только поцелуи, но даже они были безумно приятными, такими, что отрываться не хотелось. Отсутствие личной жизни потихоньку давало о себе знать. Если эротические сны начались, это уже тяжелая стадия…

* * *

Дворец проснулся и гудел, как растревоженный улей. Подготовка к пиру велась во всю, в коридор невозможно было выйти без боязни, что тебя кто-нибудь собьет с ног. Женечка забегала с утра, но почти сразу умчалась в конюшни — хотела встретить Леголаса, когда он вернется. Боромир прихромал на час, посокрушался, что не сможет танцевать, и ушел, заявив, что мне надо готовиться к пиру и он не хочет мне мешать. Готовиться, кстати, надо было. Я смогла выпросить у слуг небольшое зеркальце, его принесли с разрешения Эовин, и я припала к нему на час, не меньше. Само зеркальце едва ли было больше двух моих ладоней, мутное, но все же я в нем себя видела. А смотреть было на что: лицо похудело. Не знаю, как тело, опять же зеркала в полный рост нет, но лицо явно похудело, скулы выпирают так, как уже лет десять не показывались. Волосы опять отросли, мертвых окрашенных прядей становится все меньше. Кое-как отпилив еще несколько сантиметров своим кинжалом, я снова села рассматривать свои волосы. Мышиный цвет, появившийся у корней, постепенно выцвел и стал светло-русым, даже приятным для глаз. Но вот из-за постоянных обрезаний длина держалась на уровне лопаток, а до полного избавления от выбеленных волос было еще ой как далеко. Ну да ладно, мне не привыкать, заплету, наверх подниму — и дело с концом.

Платье, осторожно извлеченное из походного мешка, заняло свое место на кровати. Я благоговейно разглядывала его, проводя по вышивке, любуясь янтарными цветами. Как давно я его надевала… Стоило атласу коснуться кожи, как я снова почувствовала этот запах — каменного дворца, свежести, такой далекой хвои. Я глубоко втянула в себя этот аромат, чувствуя, как слегка закружилась голова. Интересно, помнит ли меня еще король? Едва ли ему часто такие нахалки бесстыдные попадаются! Вот с кем еще разок поцеловаться бы! Ухмыльнувшись воспоминаниям, я повернулась на стук и пошла открывать дверь. За ней уже пританцовывала от предвкушения Женечка. Кажется, я в платье видела ее впервые, и надо сказать, оно ей безумно шло! Жемчужно-серое, скроенное точно по хрупкой девичьей фигуре, оно так подчеркивало ее юную красоту, что я на миг почувствовала себя дуэньей при молодой воспитаннице. В отличие от меня, девчушка обладала роскошной шевелюрой, спускавшейся к пояснице, а ресницы уже оправились после варварского с ними обращения и очень даже симпатичненько обрамляли ее глаза.

— Тебе так идут платья! — не удержалась я. — Почему ты их не носишь?!

— Эовин не позволила пойти в штанах и рубашке, — поморщилась девушка, — жду не дождусь, когда сниму его! Как вы в них ходите?! Вот ты будто родилась в платье!

— А ты попробуй не сутулиться и шажки поменьше делать, сразу легче станет, — посоветовала я, следуя за Женечкой. Она, как всегда, успела уже все узнать, все разведать и со всеми познакомиться.

— Я сегодня ходила тренироваться, — я едва не закатила глаза, — поэтому пропустила, когда Леголас вернулся. Надеюсь, сегодня он наконец признается мне в своих чувствах!

— Все может быть, — рассеянно ответила я, оглядывая залу, в которой мы очутились. Вот уж действительно — у каждого народа свои обычаи. Семь огромных каминов жарко горели, по три с каждой стороны и один во главе зала. В каждом жарились целые тушки кабанов и баранов, жир капал на угли и шипел, разнося аппетитные ароматы. Столы, накрытые вдоль стен, казалось, вот-вот рухнут от избытка яств, а бочки, расставленные между ними, навевали на мысль о том, что мечты все-таки имеют свойство сбываться. Вокруг уже вовсю пили, ели, смеялись — здесь не было этикета как такового, кто когда пришел, тогда и начинал пировать. Король сидел во главе, рядом я заметила Эовин, Эомера и нескольких советников. Неподалеку стоял стол, за которым я с радостью заметила хоббитов и все наше Братство.

— Нам туда, — я потянула Женечку за рукав, маневрируя между веселящимися роханцами. Мерри и Пиппин радостно закричали, вставая на лавки и салютуя кружками, полными пенным элем. Мы не преминули присоединиться, оглядываясь в поисках тарелок.

— Гимли, а где тарелки? — я наклонилась к сидящему рядом гному, отважно сражавшемуся с бараньей ногой.

— А зачем они тебе? — искренне удивился гном, вытирая рот рукавом. — Тут и без них неплохо кормят!

Нет, ну это я, конечно, понимаю, но вот платье жалко — а ну как жиром заляпаю?! Отстирается ли оно потом? Я даже подумала, что неплохо было бы переодеться в походную одежду, все равно никто не заметит.

— Наши девы сегодня самые прекрасные, — гордо произнес Боромир, поднимая бокал с вином. — Хочу попросить у вас прощения, Аля и Евгениэль, за каждое обидное слово, что я сказал когда-либо. Я был неправ! Вы достойные спутники и верные друзья. За вас!

— За вас! — хором отозвались остальные члены Братства, с улыбкой глядя на нас. Наши бокалы и кружки со звоном столкнулись, выплескиваясь и перемешивая содержимое.

— Леголас! Ну так просто нельзя! — пир набирал обороты, кубки за погибших давно были подняты, равно как и бесчисленное количество их же за выживших. Мерри клевал носом, но не сдавался, пытаясь осилить пинту эля. С носа его капала белая пена, но стойкий хоббит мужественно отпивал по глоточку каждый раз, когда касался кружки. Принц заинтересованно посмотрел на меня, ожидая продолжения.

— Так нельзя! — повторила я. — Ты просто невыносимо прекрасен для мужчины! — я смотрела на эльфа глазами собаки, любящей всех вокруг. — Это несправедливо! Ты даже красивее меня, в конце-то концов!

— Да ты что, Аля, ты красивее! — возмутился гном, подходя с двумя новыми кружками к столу и плюхаясь на лавку рядом со мной.

— Конечно, Аля, не надо так говорить! — эльф опять смутился, как делал всякий раз, стоило мне заговорить о его внешности. — С женской красотой ничто не сравнится.

— А я тоже красивая? — подала голос Женечка, поднимая мутноватый взгляд, которым она буравила столешницу последние десять минут.

— Конечно, — поспешили согласиться гном, эльф и я. Дело в том, что еще недавно девушка внезапно устроила нам истерику, выкрикивая, что ее никто не понимает, что ее считают пацанкой (никто из мужчин так и не понял это слово), а она, может быть, только и мечтает, как о том, чтобы выйти замуж и вышивать у окна, ожидая любимого. После этого она замолчала, а мы тактично сделали вид, что ничего не произошло.

— Вы чего такие кислые сидите, будто зеленых яблок наелись?! — подскочил к нам запыхавшийся Пиппин. — Пошли танцевать, я уже несколько местных танцев выучил! Будет чем дома удивить!

— А пойдем! — мне тоже надоело сидеть на одном месте и ждать, когда алкоголь возьмет свое и я отправлюсь спать. Все-таки такой праздник не скоро повторится, так что надо пользоваться моментом. Я взяла Пиппина за руку и позволила увлечь себя в круг танцующих. Танцы и впрямь оказались легкими и незамысловатыми, и через полминуты я уже лихо отплясывала с рослыми русоволосыми воинами, подобрав юбки до колена и быстро перебирая ногами. Здесь было намешано все: и ирландский рил, и шотландская джига, и даже украинский гопак. То и дело раздавались громкие выкрики, все хлопали в ладоши и едва-едва успевали перестроиться под новый лад громко звучащей музыки. Я громко хохотала, чувствуя неземную легкость и эйфорию. Абсолютно незнакомые мне люди дружески улыбались и хлопали по плечам, подставляли руку или вместе прыгали — это было непередаваемо!

— Аля, если что, ты меня не видела! — из толпы на миг показалось прекрасное в своей алебастровой бледности лицо Леголаса, который поспешил скрыться за кругом танцующих. Секунду спустя я поняла причину его беспокойства — следом вынырнула красная Женечка.

— Ты Леголаса не видела?! Я сказала, что он должен признаться мне в любви, а он куда-то исчез! — девушка обводила взглядом веселящихся, пытаясь найти среди них серебряную фигуру принца. Я не успела даже ответить, как она уже исчезла из виду. Зато появился Гимли с двумя неизменными кружками пива, одну из которых он протянул мне. Я с благодарностью отхлебнула холодного эля (и как им это удается на такой жаре?!) и отошла к нашему столу передохнуть. Там уже дремал Мерри, победивший-таки свою пинту эля, и одиноко напивался Боромир. Мне вдруг стало совестно, что мы оставили его одного, забыв о том, что из-за ранения он не может танцевать.

— Ты чего такой хмурый? — громко спросила я, пытаясь перекричать царивший вокруг веселый шум. Боромир вздрогнул, посмотрел на меня и вдруг словно решился на что-то.

— Пойдем пройдемся, здесь жарко, — ответил он, поднимаясь и протягивая руку. Я пожала плечами, вставая следом. В зале действительно стало очень жарко, запахи еды, вина и эля, разгоряченных тел — все это вдруг навалилось разом, аж голова закружилась. В коридоре было хорошо, гулкая тишина дала отдых измученным ушам. Прохладный ветерок долетал из раскрытых окон. Некоторое время мы молча шли, занятый каждый своими мыслями. Я думала о том, что неплохо бы вернуться в зал, прихватить Гимли и маленький бочонок эля и посидеть, как в Ривенделле. Боромир остановился у одного из окон, всматриваясь в чернильную темноту. Наконец он тяжело вздохнул и повернулся ко мне.

— Я не знаю, что говорят в таких случаях, — начал он, а я вдруг забыла, как дышать, холодея от неясного предчувствия. — Когда я впервые увидел тебя, то мне показалось полнейшим бредом то, что дева может участвовать в таком тяжелом походе. Но шло время, и я понял, какой ты на самом деле друг, что на тебя можно положиться. А потом ты сражалась там, на той поляне, за меня… И когда ты исчезла, я вдруг испытал такой страх, какой никогда не испытывал… А потом… потом ты нашлась… и... — Боромир взял мои руки в свои, глядя на меня глазами, в которых отражался свет взошедшей луны, вынуждая меня смотреть на него. — Ты очень дорога мне, Алевтина (он назвал меня полным именем. Ой, Алька, жди беды!). Я полагаю, что из нас вышла бы замечательная пара. Пусть я больше не буду наместником Гондора, но... — тут он заговорил быстрее, будто боялся, что я начну возражать, — у меня есть большой дом в городе. Мы все равно будем почетными горожанами, да и золото у меня есть, я смогу содержать нашу семью.

— Боромир, я… — я с трудом попыталась вклиниться в его сбивчивую речь. Но он не дал мне закончить, вдруг наклонившись и коснувшись моих губ своими. От неожиданности я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Его сухие обветренные губы мягко и осторожно касались моих, робко умоляя открыться. Я приоткрыла губы, отвечая на поцелуй, но делая это скорее автоматически. В голове забилась одна мысль: «Не мое!». Я осторожно отодвинулась от Боромира, с сожалением глядя на него. Он вздрогнул и опустил голову.

— Твое сердце не свободно? Прости, я вел себя недостойно…

— Нет, мое сердце свободно, — я просто не могла этого не сказать, ох уж альтруистическая моя натура! — Просто… я не испытываю к тебе того, что скорее всего чувствуешь ты. А это неправильно.

— Но раз ты никому не отдала свою любовь, у меня есть шанс покорить его? — в голосе воина явственно звучала надежда. Я вздохнула про себя: нет, ну что с ними делать, с этими мужиками? Ну ведь сказала ему — нет, так ведь все равно он услышал то, что захотел.

— Пойдем выпьем, — я благоразумно решила не отвечать. Радостно кивнув, прикидывая, что сделать, чтобы меня завоевать, Боромир вернулся со мной в зал.

Как и ожидалось, пир продолжился душевными посиделками с Гимли, Леголасом и Боромиром. Женечку и Мерри мы отнесли и положили в кровати, Пиппин куда-то запропастился, Арагорн ушел пить с Эомером. Кажется, где-то неподалеку я видела Эовин, но она так и не присоединилась к брату. Мы же засели тесным кружком, делясь воспоминаниями о днях, проведенных не вместе. Так, например, я узнала, что меня долго искали, а вот вниз спуститься не догадались, лишь глянули один раз, да так ничего и не нашли. Тогда Арагорн предположил, что меня вместе с хоббитами унесли орки.

— Я думал, Гимли больше не встанет, когда он упал на первом привале, — смеясь, рассказывал Леголас, разливая по кружкам раздобытое где-то вино.

— Я просто прилег отдохнуть! — горячился гном. — Что ты можешь знать о способах гномьего восстановления сил?!

— Ну да, отдохнуть, лицом в землю, — продолжал Леголас. — А траву для бодрости жевал? Или чтобы подкрепиться?

— Да ну тебя, — надулся гном, прячась за кружкой.

— Не кипятись, — Боромир ободряюще похлопал гнома по плечу. — Ты лучше меня вспомни, как я последние метры до каждого привала на четвереньках доползал!

— Ну, не до каждого, а только до первого, — буркнул гном, но дуться перестал.

— А меня Эомер к маркитанткам определил, — заговорщическим тоном поведала я, глядя на вытянувшиеся лица друзей. Секунду-другую они молча переваривали полученную информацию, а затем одновременно загалдели.

— Я ему сейчас покажу маркитанток! — грозно крикнул Гимли, хватаясь за секиру, лежащую рядом на лавке. — Это ж надо, честную деву к таким… к таким…

— Продажным девкам, — мрачно закончил за него Боромир, медленно поднимаясь из-за стола и проверяя, легко ли выходит меч из ножен.

— Парни, вы того, успокойтесь, нормально все уже, — я с немалой долей страха смотрела на разгневанных мужчин, боясь, что своим болтливым языком с легкостью разорву дружеские отношения как минимум с Гондором, а там и с гномами недолго… Леголас с трудом помог мне их утихомирить и заставить выпить содержимое кружек, хотя поглядывать в сторону королевского стола они не перестали. Выдохнув и убедившись, что Боромир и Гимли успокоились, я продолжила свой рассказ.

— Эомер за это уже извинился, и я приняла его извинения, — я улыбнулась воспоминаниям, — как бы то ни было, я им всем благодарна, они мне очень помогли. Хотя никогда бы не подумала, что мужчины в армии такие чистюли! Столько стирать мне в жизни не приходилось!

— Они заставили тебя обстирывать все войско?! — тут уже не выдержал Леголас, изумленно поворачиваясь и глядя на Эомера, весело спорившего о чем-то с Арагорном. — Разве у них каждый воин сам не стирает свою одежду в походе?! Что за дикие нравы!

— Окажись ты в рядах воинов Гондора, тебе бы выделили отдельную палатку! — воскликнул Боромир, стукнув кулаком по столу.

— А если бы тебе довелось попасть к гномам, тебя бы посадили на самого смирного боевого барана! — добавил Гимли.

— В Лихолесье ты уже была, — сказал Леголас, — ты знаешь наше гостеприимство.

С этими словами все трое обернулись и выразительно посмотрели на Эомера, который наконец понял, что речь идет о нем, и, встретившись со мной взглядом, испуганно икнул. Благо, мои друзья ограничились взглядами и повернулись ко мне, продолжая наши посиделки.

* * *

Я едва успела положить голову на подушку, как требовательный стук в дверь нагло прервал мой сон. Что-то возмущенно пробормотав, я перевернулась на другой бок, накрываясь одеялом с головой. Однако стук не прекращался, и, завернувшись в одеяло, я побрела к двери, бормоча ругательства в адрес настырных роханских слуг, которые не дают спать дорогим гостям. За дверью стоял вышеозначенный слуга, глядя на меня испуганными глазами.

— Вас срочно просят пройти в Малый зал, госпожа, — пролепетал он. — Я провожу Вас.

Я молча закрыла дверь, тяжело вздохнула и принялась разыскивать свою одежду. Платье лежало на полу грустной кучкой, явно требовавшей чистки. Пришлось влезть в порядком надоевшие штаны и рубашку. Пока я пыталась отыскать куртку, взгляд случайно упал на маленькое зеркальце Эовин, лежавшее на столе. Я глянула туда и отшатнулась от ужаса: в неверном сером предрассветном полумраке на меня смотрело жуткое растрепанное чудище с мешками под глазами, с полосой от подушки на пол-лица. Не удивительно, что слуга испугался такой бабы-яги! Плеснув на лицо водой и причесав волосы, заплетя куцую косичку, я накинула на себя куртку и вышла в коридор.

Всю дорогу слуга странно мне улыбался, и я не удержалась и спросила причину его веселья. Оказывается, он был в числе тех, кто танцевал со мной, а также ему удалось узреть, как дева перепила гондорского воина, которого унесли раньше, чем нас с Гимли и Леголасом. Позорище…

И почему это чертово солнце светит так ярко?! Я прикрыла ладонью глаза, отхлебнув холодного эля, налитого предусмотрительным гномом. Мы сидели здесь уже полчаса, ожидая, когда соберутся оставшиеся члены Братства. Пока что кроме Теодена, Эомера, Эовин да пары роханских советников присутствовали я, Гимли, Леголас, Арагорн и понурый Пиппин. Гэндальф расхаживал по залу, вызывая почти неконтролируемое желание кинуть в него чем-нибудь тяжелым, чтобы он наконец остановился и не мельтешил перед глазами. О чем я не преминула сказать гному, на что тот согласно хрюкнул, пряча смех в кружке. Дверь открылась, впуская Боромира, который, едва завидев нас, похромал к столу, падая рядом с Леголасом.

— Может, мы начнем уже, а? — с надеждой спросил Эомер, завистливо глядя на нашу компанию. Видно было, что он мечтает присоединится к нам, но пока король здесь — не положено. Вслед за его словами в зале появились Женечка и Мерри, которых мы вчера уложили в одной комнате. Мрачные и помятые, они присели на краешек лавки и подняли на Гэндальфа больные взгляды.

— Теперь можно начинать, — удовлетворенно кивнул маг, грозно глядя на нас. — Сегодня ночью Пиппин заглянул в Палантир!

Мы дружно ахнули, глядя на опустившего еще ниже голову Пиппина. Палантир! Я со своими пьянками совсем забыла, что должно было произойти! Неужели так сложно было вспомнить об одном маленьком хоббите?! Ведь Мерри всегда был рядом с нами, а Пиппин после танцев куда-то исчез, и больше мы его не видели. Вот же ж я… Слов не хватает. Ну что мне стоило усадить неугомонного хоббита с нами пить и песни петь?! Рассказ Гэндальфа мы слушали в молчании, только Пиппин вздыхал все горше.

— Мы должны ехать в Гондор, — заключил маг. — Выезжаем немедленно, пока Саурон считает, что хоббит в руках у Сарумана. У нас есть небольшое преимущество, даже назгулам не одолеть это расстояние за несколько часов. Пиппин, собирайся, — маг обратился к хоббиту, радостно посмотревшему на Гэндальфа. — Да не злюсь я уже на тебя. Это даже к лучшему, что в камень заглянул ты. Я сам едва не поддался искушению посмотреть, на кого он настроен. Благодаря тебе мы это знаем, причем без особых потерь. Беги — собирайся, я дождусь тебя здесь!

Хоббит сорвался с места, сопровождаемый Мерри, а волшебник тем временем достал Палантир, передавая его Арагорну.

— Кроме тебя никто не может владеть им, — молвил маг, заглядывая в уставшее лицо дунадана. — Твой срок близок. Только позволь дать тебе совет: не пользуйся им пока. Будь осторожен.

— Когда я в последние годы был неосторожен? — горько спросил Арагорн, принимая аккуратно завернутый в ткань камень. Тем временем Боромир разве что не подпрыгивал от нетерпения. Наконец он не выдержал:

— Гэндальф! Ты едешь в Гондор, возьмешь ли меня с собой?

— Нам надо спешить, Боромир, ты же все слышал. Едва ли в конюшнях Рохана найдется еще один конь, равный моему по скорости и выносливости.

— Но я должен быть там! — в отчаянии выкрикнул воин. — Должен возглавить оборону города! А ведь я даже не знаю, что там сейчас происходит… — он опустил голову на руки, глубоко вздохнув.

— Я думаю, мы сможем найти еще одного коня под стать Сполоху, — задумчиво проговорил Теоден, поглаживая бороду, — только с одним условием: достигнув города, ты отошлешь его назад.

— Даю вам слово! — воскликнул Боромир, улыбаясь. Внезапно его лицо опять помрачнело, и он повернулся к нам. — Ты поедешь со мной? — вопрос адресовался мне, и я чуть не поперхнулась элем.

— Думаю, мне лучше остаться здесь, — осторожно ответила я.

— Ты уверена, что будешь здесь в безопасности? — нахмурился Боромир, игнорируя вопросительные взгляды друзей.

— Рядом с Гимли, Леголасом, Арагорном?.. Конечно, нет! Меня прирежут в первую же ночь! — не выдержала я. Нет, ну что за мужики?! Что теперь постоянно оберегать будет?! Поцеловала на свою голову… — Не переживай, — уже мягче сказала я, — здесь мне будет точно безопаснее, чем в городе, который в любой момент могут осадить полчища Врага.

Боромир тяжело вздохнул, соглашаясь, и пошел собираться в путь. Между тем вышеназванное Братство с удивлением посмотрело на меня, ожидая объяснений странному поведению воина. Я пожала плечами:

— Решил себя моим рыцарем назначить.

Вроде бы такой ответ их удовлетворил, а я вдруг поняла, как же сильно мне не хватает подруги. Такой, чтобы поделиться с ней всем, что здесь творится, всем, что происходит в моей жизни… М-да, не будем о грустном. Проводы Гэндальфа, Пиппина и Боромира были недолгими. Когда мы вышли, они уже сидели верхом, ожидая нас. Обмен скупыми улыбками, слова напутствия, и вот наше Братство стало меньше еще на троих. Мы вернулись во дворец, на душе было тяжело. Все-таки впереди нас не ждет ничего хорошего. Война — и этим все сказано. Теоден разослал гонцов по стране, в течение четырех дней должно собраться войско Рохана. Как только все прибудут, мы выступаем к Гондору. Остается только ждать…

* * *

Дни тянулись бесконечно долго, наполненные томительным ожиданием. Воины постепенно прибывали, за воротами Эдораса раскинулось бескрайнее море шатров: белых, красных, темно-зеленых. Казалось, им нет конца, но Теоден, поднимаясь на стены, каждый раз горько сокрушался тому, как мало откликнулось на его призыв. Срок, оглашенный королем, подходил к концу, и наутро мы готовились выступить. С сожалением прощаясь с мягкой постелью, я гнала от себя дурные мысли о том, что ждало нас впереди… Кто переживет эту войну, а кто останется там, у стен Гондора, на полях Пелленора? Я успела познакомиться с некоторыми из всадников. Не сказать, чтобы сдружилась, но иногда обменивалась шутками. Страшно все это…

Розовый рассвет едва занимался, когда звук многочисленных рогов наполнил степь. Мы выехали за ворота, держась во главе колонны, за Теоденом и Эомером. Я не смогла сдержать восхищенного вздоха от раскинувшейся передо мной картины. Сотни ровных коробок по сотне всадников в каждой стояли идеально ровными рядами, не шевелясь. Только звонкие рожки играли в хрустальном воздухе. Поднимавшееся солнце блестело на наконечниках копий, уходящих далеко вверх. Степь, насколько хватало взгляда, была занята войском. От всего это великолепия и мощи захватывало дух и почему-то по телу разливалось чувство беспричинной гордости от своей причастности к такому эпохальному событию. В глазах даже защипало, и я поспешила зажмуриться, чтобы не расплакаться от переполнявших меня эмоций.

Шеститысячное войско не могло похвастаться скоростью передвижения. Гул от топота сотен копыт сопровождал нас, а пыль, что мы поднимали, забивалась в горло, и постоянно хотелось кашлять. В сумерках всадники остановились на ночлег, отряд короля решил проехать немного вперед, чтобы найти место на возвышенности. Ночь давно опустилась на степь, и мы продвигались в полной темноте, полагаясь на всадников, проезжавших эти места в любую погоду, в любое время суток. Звонкий стук копыт отряда, шедшего бодрой рысью, раздался впереди, и наш отряд замер, напряженно всматриваясь во тьму. Звук нарастал, приближаясь, и, когда до нас осталось не больше двадцати метров, Эомер крикнул:

— Кто вы и что делаете на землях Рохана?

От отряда отделился всадник, подъехал ближе, и мы смогли различить темноволосого человека.

— Именно Рохан нам и нужен! — облегченно сказал человек. — Я Хальбарад, следопыт с Севера. Мы ищем Арагорна, сына Араторна. Мы знаем, что он должен быть в Рохане сейчас.

— Хальбарад! — радостно воскликнул Арагорн, спешиваясь с коня и подбегая к следопыту. Тот тоже спустился на землю, крепко обнимая давнего друга. — Вот уж действительно приятная неожиданность! Все в порядке, — Арагорн повернулся к Теодену, — это мои люди. Вот только сколько вас и как вы узнали, где нас искать?

— Со мной тридцать человек, столько, сколько удалось собрать, — ответил дунадан. — С нами Элладан и Элрохир. Мы выступили сразу, как узнали, что тебе нужна помощь.

— Но я не просил о помощи, — удивился Арагорн, — хотя в мыслях часто обращался к вам. Сейчас мы собираемся устраиваться на ночлег, а завтра двинемся дальше, к Гондору.

— Отец велел передать тебе: «Срок близок. Если придется спешить, воспользуйся Тропами Мертвых», — тихо сказал Элрохир, когда мы наконец остановились на привал и развели костры, рассаживаясь вокруг. Эовин поднесла следопытам по чаше вина, с интересом разглядывая эльфов. До этого единственным знакомым ей эльфом был Леголас, но эти оказались совсем другими, и дева тихонько присела рядом, слушая их мелодичные голоса.

— А что это у тебя, Элрохир? Для копья слишком велико, — заинтересованно спросил Леголас, потянувшись к таинственному свертку.

— А это, друг мой, подарок не тебе. Долго и втайне ото всех вышивала его Дева из Имладриса и передает Элессару Эльфиниту. А с какими словами — то я ему потом передам, — и эльф подмигнул Арагорну. Эовин переводила взгляд с эльфа на человека, и тень понимания мелькнула на ее лице. Она тихо встала и покинула нас, скрываясь в темноте.

— Я знаю, что там, — тихо сказал Арагорн. — Пусть пока побудет у тебя, — он исчез в противоположной от Эовин стороне, неотрывно глядя на звезды.

Что ж, чувствую, скоро нам тоже придется делать выбор: следовать с Теоденом и его войском или же идти с Арагорном Тропами Мертвых. Как-то ночью об этом думать совсем не хочется…

Как ни хотелось нам отсрочить принятие решений, но этот час все же настал. Арагорн объявил Теодену о намерении идти Тропами Мертвых, следопыты и эльфиниты собирались вместе с ним, Гимли и Леголас тоже. Мы с Женечкой накануне несколько раз обсудили все «за» и «против» этого пути, но сколько бы ни спорили, ответ был один: мы идем с Арагорном. Женечка — потому что Леголас следует за ним, а я просто больше не хотела оставаться одна среди незнакомых людей. Да, Мерри, став оруженосцем короля, отправлялся с ним, но с хоббитом у меня особо дружеских отношений не наблюдалось, а остальных я не знала. Хотя уверена, что Эомер уж точно про меня бы не забыл… Мы решительно вывели лошадей к уже собравшемуся отряду, взглядами пресекая любые попытки отговорить нас со стороны Гимли и Леголаса. Арагорн стоял чуть в стороне, с грустью глядя на Эовин, которая просила взять ее с собой. Мы не слышали слов, но горечь и отчаяние, написанные на ее лице, говорили сами за себя. Наконец принцесса замолчала, видимо понимая тщетность своих попыток, и Арагорн, поцеловав ей руку, решительно повернулся и пошел к нам.

Мы скакали уже больше часа, все выше взбираясь по горной дороге. Дорога, кстати говоря, была очень даже не плоха. Всадники спокойно могли ехать по трое в ряд. По сторонам иногда встречались странные статуи, поначалу принятые нами за камни. Но слишком уж периодично они появлялись, да и очертаниями все больше походили на людей, только маленьких и сгорбленных, сидящих на земле скрестив ноги и сложив руки на животе. Ветер и вода стерли их лица, но очертания еще угадывались, если присмотреться. Что это был за народ и сколько столетий назад оставил он память о себе — о том даже эльфам было неведомо.

Дорога разделилась, каменные истуканы вели налево и вниз, Арагорн направил коня вперед, к скалам, что смыкались, образуя узкое ущелье. Мы последовали за ним, с сожалением оглядываясь назад, на долину, оставшуюся далеко внизу. Ущелье встретило нас оглушительной тишиной. Корявые черные сосны цеплялись за камни, нависая над нами и грозясь обвалиться в любой момент. Ветер тихо и зловеще завывал в расщелинах, наводя на мысли о мертвецах, поющих свои печальные песни.

— Как-то не по себе от этого завывания, — Женечка поежилась, оглядываясь по сторонам.

— Это просто ветер играет в скалах, — пожал плечами Леголас. Он сохранял полное спокойствие и даже обменивался шутками с близнецами, вспоминая совместные походы по темным уголкам Средиземья.

— Ну, конечно, тебе все просто, — ядовито парировала девушка, — ты же у нас само совершенство, не знающее страха.

— Не стоит бояться мертвых, — Леголас оставался невозмутим, глядя прямо перед собой. — Они не могут причинить вреда тем, кто следует с наследником Исильдура.

— Успокоил, — хмыкнула я. В кои-то веки я была согласна с Женечкой — жуткое завывание действовало на нервы.

— Эти скалы давно мертвы, — пробормотал Гимли, выглядывая из-за спины Леголаса. — Я не слышу их голоса, и это пугает не хуже ветра.

Небо над нами сузилось и стало грязно-серого цвета, будто и не сияло пару часов назад яркое солнце. Ущелье закончилось черным проходом, уводившим вглубь гор. От него веяло могильным холодом, пробиравшим до костей. Эта тьма не была похожа на темноту Мории — зловещую, таящую множество опасностей, но все же живую. Нет, от этой тьмы исходил запах ужаса, если ужас вообще мог чем-нибудь пахнуть. И идти туда совершенно не хотелось. Кони хрипели и вырывались, с трудом удерживаемые нами. Но Арагон спешился и зажег факел, твердо глядя перед собой.

— Арагорн, лошади не слушаются! — Хальбарад тоже уже стоял на земле, уговаривая коня успокоиться. Мы поспешили последовать его примеру, чтобы не быть сброшенными на землю.

— Они пойдут с нами, — голос следопыта, наполненный небывалой мощью и силой, разнесся по ущелью. — Впереди еще немалый путь, мы не успеем, если пойдем пешком. За мной! — с этими словами он шагнул во мрак, ведя своего коня на поводу. Мы вереницей последовали за ним, ныряя во тьму, как в глубочайший омут. Я даже задержала дыхание, как перед прыжком в воду. Стоило мне вдохнуть, как слепящий ужас окутал меня, накрывая будто саваном. Сердце билось где-то в горле, липкий ледяной пот струился по спине, а зубы словно зажили сами по себе, отбивая непрерывную дробь. Факел моргал где-то впереди, маяком ведя нас сквозь тьму. Тишину, окружающую нас, можно было потрогать руками. Лишь наше тяжелое дыхание да тихий стук копыт раздавались вокруг.

Я чувствовала их. Незримую армию, встающую за нашими спинами и следовавшую за нами. Пути назад не было. Если мы остановимся, то останемся здесь навсегда. Внезапно шедший впереди Арагорн остановился. Мы догнали его, стремясь попасть под живой свет огня, прогонявшего наши страхи хоть на время. Перед нами на земле лежал человек. Вернее то, что от него осталось. Сухой воздух пещеры сберег его от разложения, высушив и превратив в мумию. Богатая кольчуга, пояс, украшенный драгоценными камнями, шлем с позолотой — на каменном полу лежал знатный человек. Перед ним была закрытая каменная дверь, а рядом лежал меч, сломанный, весь в зазубринах.

— Что же он искал здесь? — прошептал Леголас, цепким взглядом окидывая дверь и отмечая куски металла, застрявшие в ее проеме.

— Что бы то ни было, оно привело его к смерти, — тихо ответил Арагорн. — Покойся с миром, Балдор, сын Брего. Никогда не зацветут над тобой цветы симбелина, — он склонил голову, прошептав короткую молитву. Затем поднял ее и громко крикнул в темноту: — Нам не нужны ваши сокровища! Не за ними пришли мы! Я призываю вас к камню Эреха!

Сильный порыв ветра пронесся по пещере, задувая факел, и никому не удалось его разжечь. Кажется, что все звуки вокруг пропали, остался лишь бешеный стук сердца и звук воздуха, хрипло вылетавшего из легких. А спустя несколько секунд меня окружил шепот. Сухой, словно опавшие листья в ноябре, лишенный любых эмоций, пробирающий до мозга костей.

— Кто ты?.. кто ты?.. кто ты — кто ты — кто ты...

Шепот будто проходил сквозь мое тело, заглушив все остальные звуки, когда-то окружавшие меня. Ничего, кроме этого шепота, ничего, кроме ощущения своей полной бесполезности. Именно бесполезности, другого определения на ум не приходило. "Кто ты?", а и действительно — кто я? Тоска навалилась внезапно, придавливая, не давая сделать лишнего шага. Темнота вокруг уже не казалась такой страшной, хотелось остаться здесь, раствориться в вечном безмолвии, затаиться духом меж холодных скал… Я прикрыла глаза, казалось, что тело распадается на кусочки, оседая седой пылью под ногами.

«Не смей!» — чужой звонкий крик едва не разорвал барабанные перепонки изнутри, возвращая в реальность. Голос, звучавший внутри, был мне незнаком. «Кто я?» — я сама удивилась, как спокойно пришла эта мысль, словно я давно смирилась с поражением, принимая решение больше не пытаться что-либо узнать и изменить. Внутри опять что-то толкнулось, будто ток пробежал по венам. «Иди, иди вперед, не останавливайся!» — настойчиво уговаривал голос, будто подталкивая к выходу.

«Ты умерла уже два раза. Зачем ждать третьего?» — сухой шепот все еще пытался остановить, призывая назад. Я замерла, понимая, что не в силах поднять ногу для следующего шага. «Иди!» — почти истерически взвыл голос, и я, вздрогнув, мотнула головой и шагнула вперед. Звуки навалились сразу: шаги моих спутников, тихая поступь дрожащих коней, легкое звяканье сбруи, скрип кожи на седлах. Впереди забрезжил свет, заставляя нас радостно ускориться, почти бегом выбираясь из пещеры.

Узкое ущелье смыкалось высоко над головами, где-то в недосягаемой тишине мерцали звезды. Мы с облегчением садились на коней, обмениваясь робкими улыбками, словно это и не мы тряслись от страха на Тропах Мертвых несколько минут назад.

— Я никогда в жизни так не боялась! — первой не выдержала Женечка, даже не пытаясь оглянуться назад.

— Я думала, что останусь там, — тихо пробормотала я. Леголас повернулся и бросил на меня пытливый взгляд. Но промолчал. Гимли, пыхтя, устроился позади эльфа.

— Хватит, задержались мы здесь, пора и честь знать, — буркнул гном, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Мертвые следуют за нами, — спокойно сказал Леголас, обернувшись на черный провал, который мы с такой радостью покинули.

— Нам надо попасть к камню Эреха к полуночи! — Арагорн привстал в стременах, глядя на наш отряд. — Поспешим!

Не помню, когда еще я с такой радостью неслась на коне по камням, грозясь свалиться и расшибить голову. Ручей, сопровождавший нас, постепенно превратился в небольшую речушку. Горы наконец остались позади, выводя нас в зеленую долину, пересекаемую звонкой рекой. Солнце уже село, розовые сумерки ложились на землю, ниже впереди лежал город, приветливо мигая огнями. Мы пришпорили коней, спускаясь вниз, на дорогу. Ужас, следовавший за нами, передался жителям, которые бросали все свои дела и прятались, в ужасе зажмуривая глаза и затыкая уши руками. Колокола звонили, как заполошные, и, если бы не страх, который все никак не отпускал, я бы сказала, что появление наше было более чем эффектно. Город остался позади, а наша дорога повела наверх, на вершину невысокого холма. Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее вырисовывался на фоне чернильного неба камень в человеческий рост. Именно к нему и вел наш путь.

— Этот камень установил Исильдур, — Леголас рассказывал это Гимли, но мы услышали. — Его родина — Нуменор.

Тем временем Арагорн уже достиг вершины и спешился, останавливаясь рядом с камнем, который оказался выше его роста. Мы все последовали его примеру, образуя вокруг следопыта круг. Один из близнецов протянул ему рог, и его звонкий голос разнесся по склонам холма. Вокруг нас никого не было, но мы все чувствовали присутствие огромной армии за нашими спинами.

— Это самый жуткий день в моей жизни, — прошептала мне на ухо Женечка, пытаясь держаться поближе. — Я такие кошмарные голоса слышала, что думала, умру со страху прямо там! Может, стоило все-таки ехать с Теоденом…

Арагорн обратился к мертвому войску, которое до сих пор никак не давало о себе знать. Но когда призрачный голос раздался из пустоты, я почувствовала, как волосы на всем теле встали дыбом. Этот голос говорил со мной там, в горах. И сейчас этот же голос отвечал на призыв Арагорна исполнить давние клятвы. Впереди нас ждал еще один нелегкий переход, останавливаться на ночлег мы не могли, даже если бы и захотели. А ночевать окруженными призраками не хотелось никому.

Мы скакали всю ночь и весь следующий день, подгоняемые неутомимым Арагорном. Я чувствовала, что еще немного и я просто упаду с лошади прямо здесь, в предгорьях Гондора, на плодородных, но опустевших землях долины Кирила. Солнце садилось за горы, устали все: и кони, и люди. Было решено все же сделать привал, благо, дома в деревне, брошенные своими жителями при приближении войны, стояли нетронутыми. Мы расседлали уставших лошадей, от которых валил пар, напоили и отвели в конюшни, а сами разбрелись по домам, пытаясь хоть на время укрыться от окружавшей нас армии клятвопреступников.

Нам достался небольшой домик, стоявший неподалеку от некогда шумного трактира, в котором расположились Арагорн и его следопыты. Леголас и близнецы пошли побродить по селению, а мы с Гимли и Женечкой развели огонь в камине и чувствовали себя почти спокойно. Стоявшая на столах посуда, брошенное рукоделие, незаправленная постель — все в нашем доме говорило о том, что его покидали в спешке. Некоторые припасы оказались вполне съедобными, разнообразив наш скудный рацион последних дней похода.

— Мне всю жизнь будет стыдно вспоминать этот переход, — тихо сказал Гимли, отгрызая кусок засохшего хлеба. — Я боялся так, как никогда в жизни!

— И не говори, — я поежилась. — Ни за что в жизни не хочу такое повторить!

— Хорошо, что остроухого здесь нет, — Женечка отхлебнула горячего отвара из трав, нашедшихся в доме. — Он бы уже всем несколько раз сказал, что «мертвых бояться нечего»!

— Нечего, — эхом отозвалась я, поднимаясь из-за стола и стягивая порядком потрепанные сапоги. Кровать расстилать не стала, не хотелось ложиться в чужую чистую постель в пыльной и потной одежде. Поэтому я ограничилась тем, что натянула на плечи покрывало, отворачиваясь к стене. Тяжелый сон навалился и придавил к подушке, а в голове все звучал безжизненный голос: «Кто ты?.. кто ты — кто ты — кто ты».

— Кто ты? — шепот настойчиво блуждал в голове, призывая к ответу. Хотелось зажать уши руками, но в этой темноте у меня, кажется, не было рук.

— Откуда ты пришла? — хотелось кричать, но губы не размыкались, будто склеенные суперклеем.

— Я — Аля! — мне наконец удалось разжать рот, и крик прорезал окружающую меня тьму.

— Не-е-ет! — вкрадчиво прошипел голос. — Ты лжеш-шь!

— Я — Аля! — волны отчаяния накрывали с головой, заставляя течь из несуществующих глаз обжигающе сухие слезы.

— КТО ТЫ?!

— Аля! Просыпайся! — я резко открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем передо мной эльфе. Вокруг было темно, в углу шумно собирался гном, застегивая и поправляя многочисленные ремни и раскладывая ножи и метательные топорики. За окном ржали кони, перекрикивались люди. Я медленно опустила ноги с кровати на пол, пытаясь проснуться после удушающего кошмара.

— Все в порядке? — Леголас участливо дотронулся до моей руки, заставляя поднять глаза и слабо улыбнуться.

— Просто страшный сон, — я поднялась, пытаясь разглядеть в неверном свете почти угасшего камина свои вещи. Наконец мой взгляд выцепил из темноты мешок, и я прошла к нему, проверяя, ничего ли здесь не забыла.

— И не говори! — откликнулась Женечка, обходя Леголаса и ненароком его задевая. — Мне тоже всю ночь снились кошмары. Так хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный, кто-то, кто мог бы защитить меня… — она красноречиво повела бровями в его сторону и скрылась за дверью, покачивая бедрами.

Гимли хрюкнул, поспешно пряча лицо в своем походном мешке, Леголас закатил глаза и выскользнул из комнаты. Я вышла следом, надеясь, что холодный предрассветный ветер приведет в порядок и мысли, и голову. Но снаружи меня ждало разочарование — рассвет не наступил. Темные сумерки укрывали деревню, делая все вокруг расплывчатым и неверным. Воздух был спертым и тяжелым, даже вдыхать его казалось неприятной необходимостью. Тьма пришла быстрее, чем нам хотелось…

Позади осталось еще два тяжелых перехода, прежде чем наш отряд с призраками в авангарде не достиг Белфаласа. Бой кипел там, на берегах, где умбарские пираты теснили воинов. Войско мертвых без труда справилось с ними, сметя пиратов на своем пути, как порою пылинку сносит порывом ветра. Мы смотрели на их победу с пригорка, пытаясь надышаться свежим запахом, доносящимся с моря. Белые барашки катились по лазурной глади, южный ветер прогонял черные тучи, полуденное солнце отражалось от лазурной глади, искря и переливаясь.

— Оно превосходно, — шальная улыбка расплылась по лицу Леголаса, жадно впитывающего раскрывшуюся перед нами картину. — Оно волнующе, волшебно, прекрасно…

— Смотри, не захлебнись от восторга, — насмешливо перемигнулся со мной Гимли, в отличие от эльфа с интересом наблюдавший битву внизу. — Нет, ну ты смотри, какая армия! Да мы с такой легко Мордор за день возьмем! — гном нетерпеливо похлопывал себя по ляжкам, пытаясь сдержать себя и не броситься в бой.

— Леголас, смотри, чайки! — Женечка подняла руку, указывая на птиц, парящих над водной гладью недалеко от нас.

— Где?! — эльф вскинул голову, следя за ее рукой. — Чайки… — зачарованно прошептал эльф, провожая их взглядом. — Как я завидую им: свободным, парящим в вышине над бескрайним морем… А их крики… Они любого способны лишить покоя…

— Потом повздыхаешь, — вышло слегка раздраженно, но я не могла больше слушать, как здравомыслящий лесной эльф превращается в фаната моря. — Там уже все закончилось, пора спускаться к Арагорну. Он, кажется, собрался их отпускать.

— Отпускать?! Зачем?! Он растерял последний разум?! — возмущенный Гимли громыхающим железом колобком покатился вниз, мы с Женечкой поспешили за ним. Леголас же остался стоять на холме, не сводя глаз с моря.

* * *

Южный ветер гнал нас к Минас Тириту, и по дороге наше небольшое войско постепенно увеличилось. Войны Белфаласа, Либеннина, да что там — всей дельты Андуина, присоединялись к нам, и вскоре бывшие корабли умбарских пиратов заполнились бойцами. Ветер летел перед нами, наполняя паруса, гоня корабли вверх по течению быстрее, чем если бы мы шли на веслах. Ночь была свежей и ароматной, навевая легкую грусть и умиротворение, несмотря на то, что уже завтра нам предстояла битва у стен Минас Тирита. Черное облако ушло далеко вперед, сейчас сея мрак над полями Пелленора… Было более чем странно ощущать себя причастной к этому событию.

Я опустила в воду веточку камыша и наблюдала за следом, что она оставляет на черной воде Андуина. Вот так и я скольжу по течению, не задевая глубины, лишь создавая легкую рябь на поверхности. Хотелось опустить руки и скользнуть туда, в черную глубину, и остаться там навсегда.

«Кто я?!» — может, стоит поискать третьей смерти? Интересно, а если я умру, то куда денусь? В рай? Или в чертоги Мандоса, о которых уже наслышана? Куда денется моя раздвоенная душа? И будет ли ей пристанище хоть в одном из миров? Бре-е-е-е-е-ед...

— А ну верни мои пяльца! — громкий крик нехотя вырвал меня из задумчивости, заставив отыскать источник раздражения. Глаза его быстро нашли — один из близнецов, кажется Элрохир, бегал по палубе, размахивая странным сооружением, состоящим из ниток, лент и разноцветных тканей. За ним прыгала рассерженная Женечка, пытаясь вырвать из рук свое рукоделие. В конце концов ей это удалось, и она с рассерженным видом подошла ко мне.

— Это мое призвание, — она плюхнулась на скамейку рядом со мной, обреченно протягивая свое творение. Я взяла в руки вышивку, с удивлением глядя на золотые цветы, распускавшиеся на белоснежной ткани. — Там, в пещерах, я узнала себя и свое имя. Хотя я его и раньше узнала, — Женечка вздохнула, смахнув слезу, — вот только верить не хотела. Сериндэ! — почти выплюнула она. — Это мое имя!

— И? — я недоуменно смотрела на девушку, ожидая ответа.

— Рукодельница!!! — Женечка почти кричала. — РУКОДЕЛЬНИЦА! Не воин, не лучник, даже не лекарь! Рукодельница!!! — девушка опустила голову, теребя в руках ткань. — И знаешь, что самое противное? Я не могу сдержаться — мне это действительно нравится — сидеть и вышивать или делать что-то своими руками… Я нашла ткань в домике, в котором мы ночевали, а нитки были в подарке Галадриэль. Но это не мое! Я так не хочу!

— Слушай, — я постаралась успокоить девчушку, — ну это же не конец света! Да и эльфийка в тебе все же не ты! Посмотри, ты же сражалась недавно, тебя же не вышивать тянуло тогда?

— Д-да, — неуверенно протянула Женечка, поднимая на меня глаза, полные надежды. — Я просто хотела поубивать побольше орков! Получилось же! — она приосанилась, вспоминая последний бой у Лебеннина.

— Вот-вот! — обрадованно подхватила я. — Ты — это ты! Тебя никто не изменит! А если потянет вышивать — так в чем проблема? Бери и вышивай!

Успокоив таким образом девушку, я окунулась в омут своих, не слишком обнадеживающих, воспоминаний. Я почти увидела лицо дарящего мне кольцо, и печать узнавания настойчиво плыла перед глазами, не желая проясняться. Казалось, что стоит потянуть незримую ниточку и все распутается, распустится и станет ясным-ясным, как раннее утро летом. С такими мыслями я растянулась на деревянной палубе, подложив под голову мешок и глядя в мерцающую синеву, раскинувшуюся надо мной.

* * *

Обогнув последний поворот реки, мы наконец смогли увидеть Минас Тирит, хотя звуки сражения слышали уже давно. Огромный белый город-крепость пылал, закопченные стены осыпались на головы защитников, назгулы носились в небе, словно стервятники, навевая страх своими пронзительными криками. Но нам, прошедшим Тропами Мертвых, этот страх был теперь неведом. Корабли подходили к причалу, и Арагорн кивнул Хальбараду, который взял в руки странное древко, привезенное из Ривенделла, и снял чехол, скрывавший его навершие. Вздох прокатился по нашему войску, когда ткань расправилась и затрепетала на ветру: черное знамя поднималось у этих стен впервые за сотни лет, звезды сверкали бриллиантовыми каплями на солнце, древо, вышитое серебряными нитями, раскидывало свои ветви. Я с благоговением смотрела на Арагорна, казалось, он даже выглядеть стал иначе, будто мудрый король, что взирает на своих подданных. Но это ощущение долго не продлилось — корабли стукнулись о причал, заставляя нас покачнуться. Переглянувшись, мы ринулись за королем, спрыгивая с невысоких бортов на землю.

Битва обрушилась внезапно, оглушая криками, стонами, перебивая обоняние запахами крови и внутренностей, наполняя мозг чудовищным зрелищем убитых и разорванных. Казалось, разум не в силах вместить всю картину происходящего, выхватывая отдельные кусочки. Вот рохиррим окружили огромного слоняру, пытаясь свалить его, осыпая градом стрел и копий; слева орки сражались с гондорцами, огромные горные тролли теснили оборонявшихся, обрушивая на них осколки камней, грудой лежащих рядом; справа назгул на крылатом чудище огромной вороной засел на трупе лошади, поворачивая свою голову, увенчанную мраком, и что-то вещая. Гул, жар, смрад — все чувства отключались, не желая участвовать в этой вакханалии, и в блаженной глухоте я соскакивала с корабля следом за друзьями, обнажая свои кинжалы и не надеясь выжить. Последнее предположение было самым правдивым — я действительно не собиралась особо сражаться за свою жизнь. Более того, я всеми силами пыталась заглушить в себе протестующую эльфийку, рвущуюся в бой.

Хотя не думала, что мое тело само воспротивится моим приказам, не желая быть изрубленным на куски. Первую волну орков мы смели не глядя и не останавливаясь. Кажется, я даже что-то кричала, когда протыкала животы орков своими кинжалами. И кажется, даже не обращала внимания на горячую черную кровь, так щедро брызгавшую на мое лицо. Я вытирала ее рукавом, продолжая продвигаться дальше, но азарта, который гнал меня вперед у Хельмовой Пади, я не испытывала. Совсем. Это была бойня. Причем не важно, кого и кем. Мы все тут были животными, собравшимися или убить, или умереть. В голове не осталось ни одной мысли, кроме как: отрази, пригнись, проколи, убей, пригнись… Я не представляю, как можно сохранять хладнокровной голову в такие моменты. Как можно просчитывать каждый свой шаг, когда вокруг тебя враги, которые только и норовят тебя поскорее прикончить? А может, и не прикончить. Может, они так же обезумели и просто хотят уйти отсюда живыми.

Я только что убила своего первого человека. Всё. Это предел. Каждый рано или поздно подходит к своему пределу, так вот, мой настал. Я не знаю, как именно это вышло, я даже не успела понять, чье горло распороло мое лезвие, пока обжигающая бордовая кровь не хлынула на меня, заливая руку, делая скользкой рукоять. Я в испуге отскочила, глядя на застывшие карие глаза на смуглом лице, раскрашенном алой краской. Не было ни тошноты, ни страха — просто апатия. Я продолжала смотреть на тело, лежащее передо мной, не обращая внимания на битву вокруг, и, может быть, поэтому пропустила удар в спину. От человека. От сородича того, кого я лишила жизни пару минут назад. Острая сталь распорола кожу и мышцы на спине, и мозг еще успел отрешенно доложить: «Сейчас будет больно», когда ноги подогнулись и крик вырвался из груди. Боль пронзила, разрываясь в мозгу кровавыми кляксами, слезы хлынули из глаз, разом лишая зрения. «Мамочка! Как же больно!» Я уткнулась лицом в землю, тяжело и глубоко вдыхая ее, чувствуя, как жизнь с каждым толчком сердца покидает мое тело. «Дежавю», — промелькнуло в голове. Кажется, я так уже умирала. Только тогда вокруг были голые камни и луна, а сейчас ярко светило солнце, а ноздри заполнял на удивление вкусный запах земли. Маленькая травинка, крохотулечная, не больше пяти миллиметров, пробивалась прямо у моего носа, распустив первые два листочка. Земле было все равно, что идет война, наступают орки и приближается тьма. Для земли главное было то, что уже пришла весна. А вот теперь свет перед глазами потух окончательно…

Я приходила в себя с трудом. Было муторно, голова гудела, противный звон стоял в ушах. Зато во рту почему-то царил вкус мяты, вызывая желание вздохнуть поглубже. Что я и сделала, громко, как мне показалось, вдыхая, пытаясь открыть глаза, будто засыпанные песком. Наконец мне это удалось, хотя поначалу толку от этого было мало. Все вокруг плыло, отказываясь останавливаться, размытые силуэты склонились надо мной, а гулкая тишина и звон из головы не уходили. Я попыталась пошевелиться, но поняла, что не могу этого сделать. Кажется, мои целители заметили ужас, отразившийся в глазах, потому что одна из фигур склонилась ниже, кладя руку на плечо. Я узнала Арагорна, участливо заглядывавшего мне в глаза и что-то говорившего. Но я ничего не слышала! Хотела протянуть руку, но тело не слушалось, будто ниже шеи ничего не было. Я оглохла и, кажется, была парализована. Слезы беспомощности хлынули из глаз, а я даже вытереть их не могла! В глазах понемногу прояснялось, я смогла различить Гимли и Женечку, а также Леголаса и, кажется, Боромира?! Все они выглядели не лучшим образом — бледные и немного испуганные. Арагорн наклонился к моему лицу, проводя по нему рукой, и я закрыла глаза, падая в целительный сон.

В этот раз пробуждение было приятнее, в глазах больше не двоилось, и шума в голове не наблюдалось. Я посмотрела на потолок, перехваченный тяжелыми деревянными балками. Вероятно, наступало утро, сумерки окутали комнату, свечи трещали и гасли. Я осторожно повела головой, пытаясь разглядеть место, в котором находилась. Рядом со мной стояла еще одна кровать, на ней спиной ко мне лежала женщина. Разглядеть ее пока не получалось — было слишком темно. За кроватью шли в ряд четыре окна, ветер шевелил занавески, с улицы доносились звуки переклички. Звуки! Если бы я могла, то подпрыгнула бы на кровати: я снова могла слышать! Хотелось закричать от радости, но я побоялась разбудить лежащую рядом. Зато захотелось пить, благо кружка с водой стояла тут, на тумбочке, и стоило только протянуть руку, чтобы напиться вдоволь. Вот только руки меня не слушались. Так же, как и ноги и все остальное тело. Да, сомнений больше не было — я была парализована от шеи и ниже. Злые слезы снова потекли из глаз, мешая адекватно думать. А подумать было о чем. Я, конечно, сильно сомневаюсь в наличии нейрохирургов в Гондоре, да и во всем Средиземье в целом, но ведь как-то такие раны они лечат?! Может, Арагорну удастся мне помочь? А если нет? Даже думать об этом мне не хотелось. А вот пить хотелось и очень сильно. Слезы постепенно перерастали в тихие всхлипывания, похожие на скулеж, но остановить начинающуюся истерику не получалось. Зато на звук плача появилась женщина в сером платье, белом переднике и чепце. Она участливо склонилась надо мной, глядя добрыми глазами.

— Что-то случилось, девочка моя? — тихо и ласково прошептала она.

— Пить, — губы почему-то разом пересохли, равно как и слезы. Плакать при чужих людях было стыдно. Женщина с готовностью поднесла кружку, и я наконец смогла напиться. О том, что будет, когда вода захочет выйти, даже думать не хотелось. — Где я? — следующий вопрос был скорее данью вежливости — понятное дело, что меня отнесли в госпиталь.

— Ты в госпитале Минас Тирита, — с готовностью ответила женщина. — Меня зовут Иорэт, я здешняя целительница. Вчера тебя принесли с поля боя со страшными ранами, — она наклонилась ниже, шепча мне на ухо: — Сам король лечил тебя всю ночь! Тебя и ту деву, что лежит рядом, — Иорэт кивнула на кровать справа от меня. — Я впервые вижу, чтобы женщины сражались наравне с мужчинами! — было видно, что целительница изнывает от любопытства, но расспрашивать пока стесняется.

— Я не чувствую своего тела, — отчаянно пробормотала я, давно погрузившись в себя и не обращая внимания на шепот Иорэт. — Что об этом сказал Арагорн? — недоумение на лице женщины подсказало, что имени своего следопыт пока не называл. — Король, что он сказал?

— Сказал, что нужно ждать, — сокрушенно покачала головой Иорэт. — Время покажет, удалось ли залечить твои раны.

Я закусила губу, отворачиваясь, показывая, что больше не хочу разговаривать. Понятливая женщина поднялась и ушла, оставляя меня наедине со своими мыслями. Зачесался нос, очень хотелось лечь на бок и укутаться в одеяло, но оставалось только смотреть на потолок, чувствовать дуновение весеннего ветерка и пытаться думать о хорошем. Моя соседка по палате заворочалась, просыпаясь и слабо потягиваясь, затем повернулась ко мне и на миг нахмурилась.

— Я знаю тебя, — протянула она, разглядывая меня. Затем тень узнавания прошла по ее лицу, и девушка улыбнулась: — Ты Аля, одна из спутниц Арагорна?

— Это я, Эовин, — вздохнула я, тоже узнав собеседницу.

— Как он? Он жив? С ним все в порядке? — вопросы градом посыпались из уст влюбленной всадницы. Она даже приподнялась на руке, пытливо глядя на меня.

— Вчера был жив, — вздохнула я. — Да и сегодня, может быть, зайдет, — Эовин покраснела, откидываясь на подушки. Я же прикрыла глаза, вновь отдаваясь в руки жалости к себе. Солнце уже вовсю золотило нашу палату, когда пришли первые посетители. Эомер стремительно вошел в помещение, гремя доспехами, и в тревоге присел на край кровати сестры. Радостная улыбка озарила его лицо, когда он нашел ее живой, пусть и слабой, но в сознании. Он что-то тихо и нежно шептал ей, гладя ее волосы и заглядывая в глаза. Голос воительницы звучал сухо и безразлично, совсем не похоже на тревогу, с которой она расспрашивала меня об Арагорне. Эомер вздохнул, обведя взглядом палату, и встретился глазами со мной. Он вздрогнул, склонив голову в приветствии, осторожно поцеловал девушку в лоб и ушел. Разминувшись с роханцем в несколько минут, появились Женечка и гном с эльфом. Они тревожно смотрели на меня, подходя и становясь вокруг кровати. Женечка села рядом, беря мою руку в свои и всхлипывая.

— Что, все так хреново? — я даже попыталась улыбнуться. Зато друзья обрадовались — они боялись, что я не могу ни слышать, ни говорить.

— Т-ты главное н-не отчаивайся, — сдерживала рыдания Женечка. — Арагорн сказал, что ну-нужно время. Что… что… — она не выдержала и разревелась в голос, пряча лицо в моей безжизненной руке. Леголас с немым укором посмотрел на девушку и повернулся ко мне, проводя кончиками пальцев по моему предплечью. Я грустно покачала головой в ответ на его вопросительный взгляд.

— Я видел ранения и похуже, — тихо сказал эльф, участливо глядя на меня. — Времени требуется немало, но ты встанешь, я верю в это.

— Конечно, встанет, как-будто кто-то в этом сомневается! — буркнул Гимли, но волнение в глазах утаить ему не удалось.

— Послезавтра мы уходим к Черным Воротам, — Женечка наконец перестала всхлипывать и теперь смотрела на меня, будто извиняясь за то, что они уходят, а я остаюсь.

— У меня как раз будет время выздороветь, — я снова улыбнулась, но улыбка вышла кривая. — Буду встречать вас на ногах.

— Будешь обязательно, — твердо сказал Леголас. Они посидели со мной еще около часа, но было видно, что им тяжело смотреть на меня, неловкость нарастала, и я не выдержала, спросив, нет ли у них дел в городе. Друзья с облегчением переглянулись и, попрощавшись, ушли. Я вздохнула, поворачиваясь к Эовин.

— Они переживают за тебя и любят, — задумчиво произнесла воительница.

— Тебя тоже любят. Твой брат, например, — возразила я.

— Да, брат, — усмехнулась Эовин, отворачиваясь к окну.

День перевалил за середину, нас успели покормить, мы поспали. Кроме целителей больше никто не заходил, и от этого становилось совсем грустно. Словно все забыли о нашем существовании. Я понимала, что у друзей могут быть еще дела, да и сидеть у постели обиженной на весь мир парализованной девицы не самое веселое времяпрепровождение. Но все равно было обидно. Боромир зашел ближе к вечеру, запыленный и встревоженный. Он сразу пошел ко мне, опускаясь на колени у кровати и беря за руку.

— Я весь день думал о тебе, но не мог вырваться, надо было готовить войско к походу, — извиняющимся тоном проговорил гондорец. — Как ты?

— Бывало и лучше, — честно ответила я. Видеть Боромира было очень приятно, хотя его пыл меня смущал. Как бы не надумал опять чего.

— Мы выступаем через день, — сказал воин, — я ухожу с войском. Но перед этим я хочу познакомить тебя с моими братом и отцом.

— Зачем? — ох, не к добру это! Нет, ну я же сказала ему в Медусельде, что у нас ничего не выйдет…

— Я не знаю, вернусь ли, а так ты будешь под защитой, — просто ответил воин, пожав плечами.

— Ты не забыл наш разговор, — я пристально посмотрела в карие глаза, которые Боромир спешно опустил.

— Я помню, — глухо ответил мужчина. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Это плохо?

— Нет, — я по-настоящему искренне улыбнулась. — Спасибо!

Утренний осмотр заставил Иорэт и старшего Целителя изумленно вскрикнуть. Прошло чуть больше суток, а рана начала затягиваться, словно я лежала уже неделю. Если бы я могла, то пожала бы плечами: кожа срастется быстро, но кто восстановит спинной мозг? Толку от того, что рана заживает, — меня она и так не беспокоит. Меня вообще ничего не беспокоит, кроме головной боли! Может, попросить, чтобы мне ее отрубили? Сегодня злость пришла с самого утра, и я ничего не могла с ней поделать. Яркое солнце за окном словно издевалось надо мной, а Эовин, прямая, как стрела, весь день смотрящая в потолок, вызывала раздражение. Лежит тут, вздыхает о том, как бы погибнуть поскорее. Дура! Примерно в таком настроении меня застал Боромир, которого на этот раз сопровождали высокий пожилой мужчина в длинных серебристо-черных одеждах и молодой воин, похожий на самого Боромира. "Привел-таки семейку", — раздраженно промелькнуло в голове.

— Алевтина, позволь представить тебе Правителя Гондора — Денетора, сына Эктелиона, моего отца. А также Фарамира, моего брата, — мужчины чуть склонили головы, с интересом разглядывая меня.

— Большая честь для меня, — я прикрыла глаза. — Если бы могла встать, отвесила бы поклон.

— У тебя тяжелое ранение? — приподнял бровь Денетор, окидывая меня цепким взглядом стальных глаз. Ага, так я и поверила, что Боромир про это ничего не говорил!

— Ну-у-у, как Вам сказать… — преувеличенно задумалась я, — я теперь говорящая голова. А так ничего, все нормально. Желаю и Вам не хворать.

Правитель чуть скривился и бросил быстрый взгляд на Боромира. Пока продолжалась их молчаливая дуэль, Фарамир участливо улыбнулся:

— Выздоравливай, — он наклонился к моему уху, — ты дорога моему брату, а значит и мне, — он поднялся и, бросив быстрый взгляд на безучастно лежащую Эовин, ушел. За ним, фыркнув и не попрощавшись, прошел Денетор. Боромир, кипя от злости, выскочил следом.

Друзья пришли утром попрощаться. Все так же неловко переминаясь с ноги на ногу, они виновато смотрели на меня, словно прося прощения за то, что оставляют одну.

— Да не парьтесь вы так, — получилось почти весело, — как вернетесь, обязательно наверстаем! Да и я лучше тут полежу, чем опять непонятно куда и сколько времени ехать, спать на земле, не мыться, а потом и орков убивать! Хватит с меня, навоевалась уже.

— Если к нашему возвращению ты не поправишься, мы будем просить лорда Элронда, чтобы он помог тебе, — Леголас твердо посмотрел на меня. — Он не откажет и обязательно тебя вылечит.

— Ну вот, надежда у меня все-таки есть, — я ободряюще улыбнулась друзьям. — Идите уже, долгие проводы — лишние слезы, — но едва они скрылись, как вся моя храбрость улетучилась и горькие слезы побежали из глаз. Лучше бы я снова очнулась одна на Тол Брандире! Там я хотя бы ходить могла…

Шел четвертый день после моего ранения, войска ушли вчера. Эовин весь день слонялась по покоям, то начиная просить Целителей вернуть ей одежду, то гневно требуя, чтобы ее выпустили отсюда. Я безучастно смотрела на муху, сидящую у меня на носу. Маленькая черная тварь потирала ручки перед моими глазами. Несколько раз мне удавалось ее спугнуть, шевеля носом и дуя на нее, но муха все равно возвращалась.

— Я хочу догнать войска и сражаться вместе с Королем и моим братом! — звонкий голос воительницы долетел до моих ушей, спугнув наконец муху.

— Не будет никакого толку от того, что Вы погибнете там, — увещевал ее главный Целитель. — Вы слишком слабы, чтобы сражаться. Вас могут опять ранить, и так легко Вы уже не отделаетесь.

— Пусть ранят, но ранят рядом с Королем! — не сдавалась девушка.

— Эй, Эовин! — я не могла больше слушать этот бред. — Поменяться местами не хочешь?

Она смутилась и опустила голову, отворачиваясь. Целитель одобрительно посмотрел на меня, осторожно беря воительницу под локоть.

— Сейчас городом управляет Денетор, его младший сын, Фарамир, находится здесь же, в госпитале. Я провожу Вас к нему, может, он сможет развеять Ваши тревоги и успокоить.

Я снова осталась одна. С мухой. Зажмурив глаза, я пыталась вспомнить слова хотя бы одной молитвы, но чем сильнее я вспоминала, тем отчетливее приходило понимание того, что меня никто не слышит. И не услышит. Разве что…

«Ты же здесь, я знаю!» — какой бред — говорить сама с собой. Но что еще оставалось? После Троп Мертвых я почти не ощущала Альффаин и до сегодняшнего дня об этом особо не задумывалась. Но ведь она могла мне помочь, ведь не зря Леголас говорил, что после таких ран воины встают на ноги. «Откликнись! Прошу тебя!» — опять в слезы! Нет, ну что за жизнь такая! Когда они кончатся уже?! «Пожалуйста!» — я зло мотнула головой, чувствуя, как на лоб села еще одна муха. Как это унизительно! Как мерзко! За что?

«Ты решила добровольно со мной поговорить?» — прозвучал голос в голове. Тот самый, что отговаривал меня в пещерах Дунхарроу.

«Помоги нам!»

«Я пытаюсь, поверь мне, — грустно ответил голос. — Но в тебе слишком много человеческого. Ты не пускаешь меня, а я не могу насильно тебя менять».

«Если я пущу тебя, то навсегда перестану быть собой», — я вздохнула. Хотя не известно, что лучше: жить в своем теле, но на задворках разума, отдав себя эльфийке, или лежать здесь и жалеть себя, надеясь, что Элронд поможет когда-нибудь.

«Ты никогда не перестанешь быть собой, — прошептала эльфийка. — Я могу быть только духом. Я смогу стать собой лишь на то время, когда должна буду исполнить свое предназначение. После этого я останусь заперта в твоем теле, ни вернуться назад, ни стать полноценной эльфийкой…»

Я невольно содрогнулась от той тоски, что звучала в ее голосе. «И я больше никогда не увижусь с любимым. Пока ты не умрешь», — заключила она.

«А когда я умру?» — я ждала ответ с замиранием сердца.

«Когда я пришла в этот мир в твоем теле, то думала, что ты умрешь, стоит мне поговорить с Ним. И тогда моя душа вернется в Чертоги, а твоя, скорее всего, туда, куда ей суждено попасть после смерти. Но теперь я не знаю, что ждет впереди».

«Твой любимый давно умер, — вспомнила я. — Тогда зачем ты вернулась? Неужели попросить прощения у обиженного жениха — это так бесценно для тебя?»

«Я предала его, предала его доверие. Хотя никто не знал о том, что он сделал мне предложение, но я унизила его. Думала, смогу существовать с таким грузом. Но не получилось. Он давит на меня, не принося долгожданного покоя».

«Значит, я могу умереть после того, как ты с ним поговоришь?»

«Возможно», — сухо ответил голос. И снова я жалела, что не могу пожать плечами. Такой расклад меня не устраивал, но был не самым худшим. Если я уже умерла, то какая разница, третий это будет раз или первый. Зато решится вопрос о моем существовании в этом мире после войны. Лишь бы походить напоследок.

«Ты не поможешь?» — я замерла, ожидая ответа.

«Я не переставала тебе помогать», — прошелестел голос и затих.

Сад в госпитале Минас Тирита был прекрасен. Маленький островок зелени в суровом каменном городе-крепости. Упругие кустики тимьяна и розмарина перемежались с сиреневыми головками лаванды, мята и мелисса соседствовали с желтыми звездами шалфея. Яблони, груши, абрикосы уже раскрыли свои душистые цветы, гул пчел наполнял воздух — весна вовсю хозяйничала здесь. Я давно облюбовала небольшой закуток у восточной стены, в одной из самых высоких, не считая Цитадели, точек города. Здесь обычно стояло мое кресло, и здесь я сидела часами, наблюдая за чайками, изредка залетавшими от устья Андуина. Шли девятые сутки моего пребывания в госпитале, Эовин изредка проходила мимо меня, занятая неспешными беседами с Фарамиром. Верный своему слову, воин радушно общался со мной, искренне справляясь о моем самочувствии, иногда задерживаясь подольше, выспрашивая подробности нашего похода. Открытый и честный, Фарамир оказался не так похож на брата, как виделось мне раньше. Он был храбр и отважен, но не так суров, казалось, в нем еще живы детское любопытство и жажда знаний.

Сегодня рядом со мной сидел Мерри, с которым мы сдружились в последнее время. Хоббит скучал не меньше моего, в этом городе знакомых у него не было, все друзья ушли к Черным Воротам. Поначалу он просто робко сидел рядом. Когда я выпросила у целителей разрешения сидеть в саду, он приободрился, дожидался меня у кресла и подолгу рассказывал о жизни дома. Я прикрывала глаза и представляла себе Шир. Уютные норки, ухоженные садики, поля и луга… В моих мыслях он представал раем. Раем, в котором я мечтала хоть раз побывать.

— И тогда Тэд Песошкинс заявил, что сможет выпить больше, чем я, — продолжал Мерри рассказ о споре с мельником. — Больше, чем я, представляешь?! — я повернула голову к хоббиту, делая большие глаза.

— Вот и я так подумал, — продолжил Мерри, — поэтому спокойно поставил на кон новую трубку, подаренную дядей, — он замолчал, довольно улыбаясь воспоминаниям.

— И что дальше? — я наблюдала за хоббитом, полезшим в карман. Он извлек оттуда две трубки и показал их мне.

— Вот эта — моя, а эта — Теда! — Мерри гордо покрутил их перед моими глазами, пряча одну в карман, а вторую набивая табаком. — Ох и злился же тогда Тед! Три дня со мной не разговаривал!

— А ты?

— А меня Фродо с Пиппином на руках из «Дракона» выносили, — со смехом продолжил Мерри. Я не выдержала и засмеялась в ответ. Маленькому всаднику Рохана каким-то волшебным образом удавалось отвлечь меня от печалей, в которые я с такой готовностью погружалась по ночам. Несколько раз приходили мысли о том, что надо бы с этим покончить, но у меня не было возможности даже повернуться, чтобы уткнуться в подушку и задохнуться там.

Сегодня на улице было пасмурно и зябко. С неба срывался мелкий дождик, ветер гнал серые тучи по небу. Над нами поставили небольшой навес, но от ветра он не защищал. Я шмыгнула носом, чувствуя, как из него собирается вытечь капля. Мерри обеспокоенно посмотрел на меня, поправляя мой плащ и подоткнув его так, чтобы ветер не забирался внутрь. Я благодарно улыбнулась ему, кивая в сторону госпиталя.

— Шел бы ты в тепло, к камину, что со мной сидеть...

— Если я туда и пойду, то лишь чтобы принести тебе горячего вина, — сердито вскинулся Мерри. Он всегда обижался, когда я хотела отправить его в город. Видно, чувствовать себя нужным ему было не менее важно, чем мне. Он поднялся было, собираясь сходить на кухню, когда его глаза внезапно расширились от ужаса. Он побледнел и показывал рукой за стену. Я посмотрела туда, чувствуя, как холодеет все внутри: огромная черная туча поднималась на востоке, в ней сверкали молнии, она росла и ширилась с такой быстротой, что я невольно прикинула — меня отнести назад не успеют. Но порыв северного ветра налетел и развеял ее, будто и не было этого мрака в помине. Я переглянулась с хоббитом, чувствуя непреодолимое желание улыбаться. Он ошалело улыбнулся мне в ответ, все еще боясь поверить в случившееся.

— Они победили, Мерри! — хотелось плакать и смеяться одновременно. Хоббит кинулся обнимать меня, и я дернулась в ответ, желая обхватить его маленькие плечики. — Подожди, Мерри, подожди! — он отодвинулся от меня, а я глазами показывала на руку, на которой ощутимо подрагивали пальцы. — Они отвечают! Они начали слушаться меня! — я откинула голову и захохотала, не в силах остановиться. Этот день точно стал самым счастливым за всю мою жизнь!

Через несколько часов над городом закружился огромный орел, выкрикивавший с неба о том, что Саурон пал. Люди на улицах пели и смеялись, а я сидела в саду, глядя на свои руки и приказывая себе пошевелить пальцами. Медленно и нехотя они откликались, а Мерри взвизгивал от восторга всякий раз, когда это происходило.

* * *

Минуло еще шесть дней, гонцы из войска сегодня прибыли в город, и Мерри собирался ехать на Кормалленское поле, туда, где должны были встречать короля и Хранителя. Я уговорила Целителя отпустить меня с хоббитом, передвижение в повозке точно не могло мне навредить. Целитель, вздохнув, согласился, и я в нетерпении крутила в руках мешочек с фасолью и горохом, разрабатывая руки. Ходить удавалось пока с трудом, не больше пары метров, но зато я уже могла поворачиваться на бок и подтягивать колени, чтобы заснуть поудобнее. Жизнь потихоньку налаживалась.

Поле встретило нас пестрой радугой шатров, звонким смехом и запахом множества костров. Я втянула воздух, понимая, как на самом деле скучала по всему этому. Наша повозка медленно проехала вперед, к небольшому возвышению, на котором стояли шатры Арагорна, Эомера, князя Имрахиля и некоторых других, не менее прославленных, полководцев. Первой нас заметила Женечка, срываясь с места и кидаясь мне на шею.

— Ты здесь! Приехала! Я так рада! Там было так страшно! А когда земля начала проваливаться, я вообще испугалась! Но орлы прилетели!..

— Можно не сжимать меня так сильно? — я осторожно отстранилась от девушки, искренне ей радуясь. Две с половиной недели отчаяния сменились блаженным умиротворением, и сейчас я любила всех и вся. Мерри побежал разыскивать Пиппина и Фродо с Сэмом, а я с помощью Леголаса слезла с повозки, неуверенно держась на ногах. Эльф улыбался, Гимли пыхтел рядом трубкой, приговаривая, что с самого начала был уверен, что я поправлюсь. Мягкие сумерки укутали поле, а мы сидели у костра, не в силах наговориться. Боромир тихонько подошел и сел рядом, изредка бросая на меня задумчивые взгляды. Я кивнула ему, не собираясь никак выделять из остального Братства. Позже к нам присоединился и Арагорн, тепло улыбаясь и изредка поднимая голову к звездам.

— Коронация будет не раньше чем через месяц, — Гэндальф смотрел на огонь, поблескивая глазами. — Правителю надо подготовиться и подготовить город к приходу Короля.

— А мы все это время будем здесь? — удивилась Женечка.

— Если хочешь, можешь вернуться в город, — раздраженно бросил Леголас. Я удивленно посмотрела на него — обычно такой резкости за эльфом не наблюдалось. Но еще большее удивление вызвала Женечка, когда не стала отвечать, а просто вспыхнула и отвернулась. Позже, когда мы укладывались спать, она объяснила мне причину неприязни эльфа и своего молчания.

— Когда мы сюда прибыли и остановились на первый ночлег, все были такие радостные… — она вздохнула, — мы пили вино, пели песни… и я… я… Боже, я была такой глупой!

— Давай колись уже, хватит ходить вокруг да около. Что ты там натворила? — любопытство уже разъедало меня изнутри.

— Я пришла в палатку к Леголасу, — тихо сказала Женечка. — Легла под одеяло и стала ждать его, — она закрыла лицо руками и глухо продолжила. — Я же не думала, что он с Гимли в одной палатке спит. Они вместе зашли, и оказалось, что я легла на место Гимли. А он… он разделся и полез под одеяло, а я…

Тут я не выдержала и засмеялась в голос, икая от смеха и хватаясь за живот.

— Дай угадаю, — я постаралась отдышаться, глядя на смущенную девушку. — Ты там голая была?! — она сокрушенно кивнула. — А Гимли как закричал на меня, что я бесстыдница, что его глаза бы меня не видели… А Леголас, казалось, кипел от гнева. Он молча указал мне на дверь, сунув мои вещи мне в руки. Я быстро оделась и убежала. А они теперь со мной не разгова-а-аривают, — девушка сорвалась на рев, судорожно всхлипывая.

— Ну что ты, с кем не бывает, — я поглаживала Женечку по плечу, качая головой.

— С тобой такое было? — она с надеждой подняла на меня глаза.

— Со мной — нет, — она еще горше всхлипнула, — но все когда-нибудь бывает впервые!

* * *

Торжественная коронация у стен города была самым величественным зрелищем из всех виденных мною ранее. Денетор вынес венец королей, передавая его Арагорну. Но тот попросил сперва взять его Фродо, а затем передать Гэндальфу, чтобы тот короновал его. Пиры бесконечной чередой сменяли друг друга неделю, но постепенно город стал пустеть. Уходили воины Либеннина и Дол Амрота, засобирались всадники Рохана, обещая вернуться на празднества, о которых Арагорн говорил таинственно, не посвящая в причины. Нас поселили в большом белоснежном доме в верхнем круге Минас Тирита, и мы целыми днями предавались ничегонеделанию. Прошло почти полтора месяца со сражения на Пелленорских полях, и я уже твердо стояла на ногах и даже могла пройти пешком значительное расстояние. Я радовалась, как ребенок, каждому своему успеху, а вместе со мной радовались и друзья. Женечка старалась не отходить от меня ни на шаг. Хоббиты опять скучковались, подолгу засиживаясь на кухне и выкуривая тонну табака. Леголас и Гимли бродили по городу, отмечая места, которые требуют скорейших перемен и ремонта. Боромир иногда заходил в гости, но разговаривать со мной об отношениях не решался. Возможно, он наконец понял, что у нас ничего не будет, а может, и выжидал удобного момента. Второе казалось более правдоподобным, потому что взгляд его горел по-прежнему.

Фарамир собирался отбыть в Итилиен после праздников, Боромир же оставался с отцом в городе, с готовностью перейдя на службу к Королю. Их часто можно было увидеть вдвоем, скачущих по полям, объезжающих дальние деревни. Знания воина были неоценимы для Арагорна, ведь Боромир знал о жителях окрестных городов и деревень все. Так же, как и обо всех правителях близлежащих земель, их владениях, численности населения, припасах… День, когда Арагорн нашел последний уцелевший росток Белого Древа, подсказал нам, что праздник приближается и что будет он намного значимее для Короля, чем дни его коронации. Древо цвело, засыпая двор Цитадели розовыми и белоснежными лепестками, а Арагорн уже выслал воинов навстречу предполагаемому каравану.

Они вошли на закате: эльфийские всадники, окутанные звездным сиянием. Несмотря на то что я была лично знакома с некоторыми из них, я смотрела, разинув рот, на то, как они проехали во двор Цитадели, спешиваясь и подходя к Арагорну. Галадриэль и Келеборн, Глорфиндейл (вот черт!), свита лориэнских и ривенделлских эльфов, конечно же, Элронд с сыновьями и дочерью. Из-за нее ведь этот приезд и затевался, дошло наконец до меня. Но вот кого я совсем не ждала увидеть, так это Ар-Трандуила собственной персоной. Возможно, будь он на олене, я бы быстрее его заметила, а так серебро его волос затерялось на фоне лориэнских эльфов. Хотя что я говорю — оно никак не могло затеряться, это я слепая ворона, пропустила. Женечка, стоявшая рядом, тихо выдохнула, глядя на короля лесных эльфов. Я ревниво посмотрела на нее, но тут же одернула себя — мне какое дело до ее привязанностей? Я с ним даже целовалась вообще-то. Вот.

Ой, мамочка! — и точно, я же с ним целовалась! Как теперь в глаза смотреть?! Тем временем Элронд вложил руку дочери в руку Арагорна, и они, осыпанные нежными лепестками потомка Нимлот, не сводя друг с друга глаз, были провозглашены мужем и женой. Какая прелесть! И какая экономия на свадьбе! Я вздрогнула, возвращаясь на землю и глядя на Женечку, дергавшую меня за рукав.

— Там вот-вот пир начнется, пойдем уже! — зашептала она, потянув меня во дворец. Я слабо упиралась, желая и не желая встретиться с Трандуилом. В принципе за внешний вид я не особо волновалась, Арагорн еще с обеда предупредил нас о необходимости вечером быть «при параде». Но ни отросшие волосы, ни белоснежное, расшитое серебром платье не могли привести меня в благодушное настроение. Надо было срочно выпить.

Наши места ожидаемо были рядом с сильными мира сего, но не слишком близко, так, что всем было комфортно. Я с удовольствием повернулась к ненаглядным собутыльникам — гному и эльфу, изредка бросая недовольные взгляды на Женечку. Та не сводила глаз с Трандуила, сидевшего чуть поодаль от нас. То, что я совершила ошибку, сев рядом с его сыном, я поняла, когда впервые встретилась глазами с эльфийским королем. Тень узнавания мелькнула в его глазах, и он чуть склонил голову, насмешливо улыбаясь. Я покраснела и опустила глаза, проклиная себя за несдержанность годовалой давности. Но алкоголь смело делал свое черное дело, и спустя пару часов я уже сама бросала заинтересованные взгляды на Владыку, улыбаясь ему неотразимой пьяной улыбкой.

— Ты ведешь себя неподобающе, — одернул меня Боромир, поворачивая за локоть к себе. Я и не заметила, куда делся Гимли, самозабвенно пивший рядом еще… ммм… вроде несколько минут назад. А может, и больше.

— Какие-то проблемы? — я посмотрела на Боромира, улыбнувшись и ему заодно. Хороший мужик. Не мой только. Совсем не мой.

— Ты так пялишься на этого эльфа, что я удивляюсь, как на нем еще дыра не появилась, — воин пылал праведным гневом.

— И-и? — я ожидала продолжения. Пора уже расставить наконец все точки над «и».

— И то, что ты не должна так делать, — стушевался Боромир. Я философски пожала плечами и потянулась к стакану. — Может, хватит уже? — тихо спросил воин.

— Может, и хватит, — согласилась я. — Хватит вести себя как мой жених. Я тебе никаких обещаний не давала и впредь не собираюсь, — я положила руку на плечо гондорцу, заранее ненавидя себя за следующие слова: — Ты очень хороший, правда. Очень-очень. Только не будет у нас с тобой ничего. Я теперь вроде как эльфийка, а чтобы повторить судьбу нашей королевы, Арвен надо любить до беспамятства. А я тебя так не люблю. Прости.

Не в силах смотреть в глаза мужчине, я резко поднялась, слегка опершись на его плечо, подхватила кубок с вином и отправилась навстречу своей судьбе. По пути пришлось задержаться, наблюдая за состязанием Мерри и местного воина в «кто кого перепьет». Я поставила на хоббита свой кубок с вином и выиграла еще три, успешно с ними расправившись. Потом станцевала пару танцев с Гимли, учившем эльфов гномьим танцам, даром что музыкантов он уже научил. Дальше я наткнулась на Женечку, умиленно глядящую на эльфийских Владык, расположившихся за столом. Келеборн и Элронд сидели в сторонке, попивая, судя по цвету, местный самогон. Неплохой, кстати. Галадриэль загнала Арвен в угол, просвещая о подробностях первой брачной ночи. Арвен смущенно опускала глаза, но мне показалось, что она откровенно потешается над этими наставлениями.

Владыка Эрин Ласгален сидел в гордом одиночестве, цедя вино из высокого кубка. Я, взмахнув своим в воздухе и пролив немного жидкости на одного из лориэнских эльфов, прошептав: «Извините!» и честно попытавшись оттереть багровое пятно от камзола, прошествовала к королю.

— Грустите? — я подперла голову рукой, глядя на него влюбленными глазами.

— Есть варианты меня развеселить? — бросил король, даже не посмотрев в мою сторону.

И тут меня подкинуло. Нет, не так. Меня подбросило со стула, я почувствовала, как перестаю осознавать себя и свое тело, будто стала наблюдать за всем со стороны.

— Nae saian luume’ Ringduil*, — непонятные слова так привычно сорвались с губ. Трандуил вздрогнул, пристальнее глядя на меня. Или уже не на меня. Мое тело больше мне не повиновалось, теперь же оно встало, проходя мимо столов, скрываясь в коридорах, не оборачиваясь, но зная — король следует за ним. Вскоре он обогнал меня, по-прежнему не говоря ни слова, пока не очутился у своих покоев, жестом отправляя стражу, замершую перед ним, на отдых. Едва дверь за нами закрылась, как он повернулся, жадно разглядывая меня, не в силах вымолвить ни слова. /Дальше разговор идет на синдарине, но в нем я не сильна, так что включайте воображалку./

— Альффаин!— выдохнул король, осторожно беря мои руки в свои ледяные ладони.

Я почувствовала, как ноги мои подкосились и эльфийка (не я?) рухнула к ногам короля, не выпуская его ладонь из рук, судорожно прижимаясь к ней губами.

— Прости меня, прости, если в твоем сердце еще осталось место для прощения! — исступленно шептала Альффаин, покрывая поцелуями каждый палец, прижимая ладонь к щеке, поливая ее слезами.

— Я давно перестал обвинять тебя в чем-либо, — сухо произнес король, видимо, взяв себя наконец в руки и отходя от эльфийки. — Эти чувства были ошибкой. Эру отвел нас от них, иначе мы бы оба страдали, — Трандуил вздохнул, отворачиваясь к окну. — Зачем ты пришла? И зачем втянула в это человеческую девушку?

— Я пришла покаяться, — прошептала Альффаин. — Примешь ли ты мое раскаяние? А еще я пришла вернуть это, — непонятно, как и когда кольцо оказалось в ее руках, я ведь точно помню, что не брала его с собой на пир. Или брала? Король снова вздрогнул, протягивая руку к кольцу, но в последний момент он ее одернул, словно обжегшись.

— Оставь себе, — сухим льдом осыпался его голос. — Я простил тебя, покойся с миром, — он отвернулся, но Альффаин так просто не сдавалась. Она подошла к королю, кладя руки ему на плечи и требовательно разворачивая его к себе.

— Поцелуй меня. В последний раз, — она твердо смотрела в глаза цвета льда глубокой зимой, тянулась к губам, прикрыв глаза… Но стоило ему коснуться губ, как я отодвинула эльфийку куда подальше, уже сама чувствуя жар его языка, прижимаясь, как сумасшедшая, запуская руки в мягкие волосы. Мир разлетался на куски, а в животе отплясывали джигу огромные бабочки, когда его руки шарили по моей спине, прижимая к себе. Я отодвинулась на миг, чтобы глотнуть воздуха, и встретилась с горящим взглядом.

— Аля? — протянул Трандуил, глядя на меня смеющимися, с оттенком шального сумасшествия, глазами.

— Прошу любить и жаловать, — только и смогла прошептать я.

* Nae saian luume’ Ringduil — Давно ждала этой встречи, Холодная Весна.

День нехотя вполз в комнату, заставляя открыть глаза. Некоторое время я просто лежала, тупо изучая балдахин над головой. Спустя несколько минут до меня постепенно дошло, что с моей комнатой этот балдахин не имеет ничего общего. Томимая страшными предчувствиями, я заглянула под одеяло, с ужасом осознавая, что на мне ничего нет. Переведя взгляд на пол, я обнаружила свое платье, кучкой лежавшее у кровати. «М-ма-ма! Это я что?! Это я где?!» Я попыталась осмотреться, отмечая, что подушка рядом смята. "Божечки, это с кем же меня угораздило-то?! Твою ж мать!" — я увидела корону, стоящую на тумбочке у окна…

Я осторожно выбралась из-под одеяла, опуская ноги на пол и шаря по холодному камню в поисках туфлей. Легкое шевеление у окна заставило меня замереть, и я медленно повернула голову на это движение, молясь, чтобы это был просто ветер.

— Как самочувствие? — в холодном голосе отчетливо проступала насмешка. Его обладатель стоял у окна, даже не повернувшись в мою сторону, но я почувствовала дикое желание втянуть голову внутрь, как черепаха. А еще лучше — стать песчинкой и раствориться в воздухе.

— С-спасибо, — я попыталась глотнуть, но в «джунгли пришла великая сушь», и сухой глоток лишь поцарапал глотку. — Хорошо. Или..?

— Ты спрашиваешь меня, как тебе спалось? — король все же соизволил обернуться, и я поспешно опустила глаза, пытаясь спрятаться от смеха, искрящегося в льдистом взгляде. — После того, как ты просила тебя… поцеловать, — тут он немного замешкался, видно, воспоминания о поцелуи были постыдными для Трандуила, — ты прошла к кровати, разделась, легла в постель, похлопав по подушке рядом с тобой, и заснула.

Кажется, мое облегчение можно было потрогать рукой. Значит, у нас все-таки ничего не было! Спасибо тебе, Господи! Но как же сты-ы-ыдно! Я продолжала сидеть на кровати, отчаянно не зная, куда деть глаза, прижимая одеяло к груди и чувствуя, как кровь прилила к щекам. Трандуил медленно прошел мимо меня к двери и, взявшись за ручку, остановился.

— Это была самая удивительная ночь в моей жизни, — мне показалось, что он прыснул от смеха, поспешно скрываясь за дверью. Я глухо застонала от злости на саму себя, хватая платье с пола и спешно натягивая его на голову, путаясь в рукавах. Кое-как натянув его, дернув вниз, чтобы расправилось, я сунула ноги в туфли и поспешила покинуть королевские покои. В коридоре было пусто: скорее всего, король велел охране следовать за ним. Еще бы, едва ли мое появление из его спальни можно было считать уместным. Я выскользнула за дверь, пытаясь определиться, в какой именно части дворца я нахожусь. Не могу сказать, что успела хорошо изучить все многочисленные коридоры и переходы, поэтому пришлось полагаться исключительно на интуицию. Нужный коридор обнаружился спустя несколько минут и пару встреченных слуг, с понимающей улыбкой опускавших глаза. Судя по тому, что участников вчерашнего пиршества пока не наблюдалось, погуляли на славу вчера все без исключения.

Наконец очутившись в своей комнате, я глухо застонала, хватаясь за голову и сползая по стене. Я больше никогда не буду пить! Никогда, ничего и ни с кем. Это насколько можно было забыться, чтобы так вести себя перед королем эльфов?! Твою мать, он же меня голой видел! Пойду утоплюсь на хрен. Даже похмелье не желало приходить, отодвигаемое едким вкусом во рту, тошнотой в животе и мучительным чувством стыда. Мое самоуничтожение отдалил стук в дверь, который я уже не могла проигнорировать… Открыв дверь, я пропустила Женечку, сиявшую, как свежая роза.

— А я всегда говорю — нельзя столько пить! — безапелляционно заявила девушка с порога, окидывая взглядом мою жалкую фигуру. Я вздрогнула — неужели уже знает? Но откуда?!

— Опять с Гимли всю ночь пили? Только назад пришла? — я тихо выдохнула, про себя посмеиваясь от приступа паранойи. Молча мотнув головой, я с трудом оторвалась от пола, скрываясь за дверью купальни. Когда я вернулась, обмотанная длинным отрезом ткани, Женечка уже расположилась на моей кровати, закинув ногу на ногу и мечтательно размахивая ей в воздухе. Она грызла яблоко и пела «О боже, какой мужчина!».

— Ты еще здесь? — я мрачно прошла к шкафу, доставая оттуда зеленое платье. Ну да, еще и в зеленое теперь одеваться, решит, что я что-то себе возомнила… Я швырнула неповинное платье внутрь, доставая серо-голубое. Ну конечно, прям как его глаза, точно решит, что подкатываю… Это платье полетело следом, а я достала коричневое, то, что привезла из Лихолесья, и тупо уставилась на него, чувствуя, как на глазах закипают злые слезы.

— Только не говори, что тебе одеть нечего, — Женечка догрызла яблоко и выкинула объедок в окно, легко поднимаясь с кровати. — Хочешь, я тебе штаны с рубашкой притащу?

Я молча покачала головой, запуская руки в волосы и подходя к окну. Там вовсю светило солнышко, рыжий кот медленно пересекал двор, куда-то спешили трое слуг. А я даже выйти из комнаты теперь стесняюсь. Докатилась. А почему, собственно говоря, я должна запирать себя в четырех стенах до отъезда эльфов?! Всё, что могло случиться, уже случилось, так к чему теперь переживать? Начудила, но не вешаться же из-за этого… Я подошла к шкафу, вытянула первое попавшееся платье, оказавшееся серо-голубым, и натянула на себя.

— Знаешь, мне кажется, я влюбилась, — Женечка подошла к окну, выглядывая наружу.

— В кого? — я принялась расчесывать мокрые волосы.

— Ну как «в кого»? В Трандуила, конечно, в кого же еще!

— В кого? — я даже остановилась, глядя на улыбающуюся девушку. — А как же Леголас?

— При чем тут Леголас? — скорчила недовольную мину Женечка. — Пострадает немного и забудет меня. У него вон, Гимли есть. А Трандуил… он такой… — она мечтательно закатила глаза, — холодный, величественный, неприступный…

Я покачала головой, мысленно жалея короля и думая о том, как ему повезло, что скоро надо будет уезжать. Может, шустрая Женечка не успеет к нему в покои проникнуть. Думаю, второй голой девицы он не вынесет… Я хмыкнула, закончив наконец возиться с волосами.

— Он узнает меня получше и влюбится, — продолжала разглагольствовать Женечка, падая на кровать и раскидывая руки в стороны, — мы поженимся, и я рожу ему сына…

— Ага, и дочку, — добавила я. В полку тайных поклонниц короля прибыло…

* * *

На рассвете прибыл Эомер, за ним в город въехал Имрахиль. Коронация Арвен собрала на главной площади весь город. Народ смотрел на будущую королеву с восхищением, а на стоящих рядом с ней эльфийских Владык с благоговейным ужасом. Я же старалась в их сторону вовсе не смотреть. Ведь говорить себе о том, что не стоит переживать, — это одно, но стыд по щелчку пальцев тоже не пройдет. Стоило увидеть Трандуила, как щеки сразу запылали, а глаза усиленно начали искать какую-нибудь деталь, за которую можно было зацепиться, лишь бы не встретиться взглядом с Владыкой. Женечка же наоборот не сводила с него глаз, чем грозила свести на нет все мои попытки стать незаметной.

Боромир не смотрел в мою сторону, так же отводя глаза, как я — от Трандуила. Надо будет с ним поговорить, зря я вчера его обидела. Вот как раз и будет чем заняться перед пиром, а то Женечка вознамерилась поближе познакомиться с эльфами Лихолесья и собиралась втянуть в это меня. Спасибо тебе, Боромир, за предлог! Едва коронация подошла к концу и рев толпы начал приветствовать свою королеву, как я поспешила за гондорцем, явно не горевшим желанием меня видеть. Он быстро шел по коридору, явно заметив, что я пошла следом, но поворачиваться отказывался, ускоряясь. Я сделала то же самое, обойдя его и становясь перед воином.

— Нам надо поговорить, — Боромир остановился, отворачиваясь к стрельчатому окну.

— Поговорили уже, — горько проговорил он, усмехнувшись.

— Прости, но у меня сложилось впечатление, что ты не слушал меня, когда я говорила о том, что у нас ничего не получится, — нарастающее раздражение сводило на нет желание извиниться. — Я достаточно четко сказала о том, что у нас ничего не получится. И было это еще в Рохане. Но ты не только не услышал меня, ты начал считать меня своей собственностью!

— Ты сказала, что у меня есть шанс! — Боромир резко повернулся ко мне, яростно сверкая глазами. — Что твое сердце свободно!

— Про шанс ты все решил сам! — я повысила голос. — Если ты не смог затронуть мои чувства во время похода, что могло измениться за несколько дней?!

— Всё! — прорычал воин, подаваясь вперед. — Я ухаживал за тобой, всё могло измениться!

— Ухаживал?! — я чуть не задохнулась от возмущения. — Познакомил с семьей и запрещал пить?!

По коридору медленно проплыла делегация лихолесцев, возглавляемая последствием вчерашней попойки. Я опустила голову, раздраженно выдохнув.

— А что еще по-твоему я должен был делать? — понизил голос Боромир, смутившись, что иноземцы слышали нашу перепалку.

— Ничего, Боромир, — я устало вздохнула. Эльфы скрылись за поворотом, а мне стало отчего-то безумно грустно. Даже потянуло всплакнуть. — Прости за вчерашние резкие слова. Надо было объяснить всё по-другому, — я отвернулась и пошла к себе, оставляя воина в недоумении гадать о загадочном женском поведении. А я бы с удовольствием выслушала того, кто помог бы разобраться в перепадах настроения и неясной тоске, зарождавшейся где-то глубоко внутри…

* * *

— Он сегодня посмотрел на меня шесть раз! — жарко прошептала Женечка мне на ухо. Мы сидели на очередном пиру, где я в очередной раз изучала глубокий внутренний мир моей тарелки. Верная своему обещанию, с памятной ночи я больше не пила, поэтому все эти праздники просто поражали меня серостью и унынием. Гимли и Леголас несколько раз обеспокоенно спрашивали, что случилось, но после моих туманных объяснений о луне и вреде алкоголя в определенные ее фазы отстали. Я же никак не могла дождаться отъезда эльфов, дабы тихо-мирно надраться с горя, воя на эту самую луну.

— Это на два раза больше, чем вчера, — не унималась девушка, прожигая дыру в эльфийском короле. Рядом Леголас и Гимли обсуждали, куда отправятся сначала: в лес Фангорн или в Блистающие пещеры. Я тихо вздохнула: друзья тоже ждали отъезда эльфов, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения и желания отправиться в путь. Хоббиты тоже тосковали, все реже распевая песни на столах, хотя эль пили с неизменным энтузиазмом. Арагорн сказал, что дом, в котором живет Братство, останется за ним навсегда, а значит мы с Женечкой можем остаться и жить тут сколько захотим. А еще сегодня утром я нашла в своей комнате огромный букет полевых цветов на кровати. Не иначе как Боромир пытается ухаживать. Отношения с ним вроде бы наладились, хоть иногда я и ловлю на себе его задумчивый взгляд. Неужели опять придется все объяснять? Это была одна из причин, по которой мне совсем не хотелось в ближайшее время оставаться в Минас Тирите. Вторую причину я отказывалась называть даже самой себе, но она сидела глубоко внутри и уходить не собиралась, как я ни пыталась ее выгнать. И она-то и являлась причиной моего жгучего желания напиться до умопомрачения. М-да.

— Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? — в очередной раз спросил Леголас, видимо, договорившись о маршруте с Гимли. — Посмотришь на пещеры, а потом на чудесный древний лес Фангорн. Деревья, что растут там, не встретишь больше нигде в Средиземье!

— А Блистающие пещеры поразят тебя своим великолепием! — подхватил гном. — Увидев их, ты поймешь страсть гномов к горной породе. Эомер разрешил мне привести своих родичей для превращения подземных чертогов в настоящий дворец!

— Потом мы пойдем домой, — перебил Леголас, заранее предвидя разглагольствования друга, — я — чтобы отобрать саженцы деревьев, которые надо посадить в городе, Гимли — привести мастеров, восстанавливать город. Да и ворота сделать надо. А через год вернемся все вместе.

— Вы знаете, а я вот сижу и думаю: а почему бы и нет? — эльф и гном радостно переглянулись. — Хоть на Средиземье посмотрю нормально, без спешки.

— А я в Лихолесье поеду, — мечтательно протянула Женечка. Мы синхронно поперхнулись, глядя на нее. — А что? Я там не была, хочу на лес посмотреть. Да и на дворец тоже.

— Что-то я не припомню, чтобы я тебя приглашал, — Леголас недовольно смотрел на нахалку. — И навряд ли когда-нибудь приглашу.

— Буду я тебя спрашивать! — отмахнулась Женечка от бывшего возлюбленного. — Ваше Величество! Трандуил!

Кажется, я даже забыла, как дышать. Трандуил повернул голову на звук, пытаясь отыскать того, кто осмелился его окликнуть. Но Женечка не стала ждать, пока он ее найдет, и поднялась с места, привлекая к себе внимание.

— Ваше Величество! Вы же не будете против, если я погощу в Вашем дворце? — темная бровь недоуменно поползла наверх, грозя скинуть корону с чела. Король силился вспомнить, кто перед ним вообще стоит.

— Сядь уже, не позорься, — прошипела я, дергая ее за платье. Тут взгляд короля упал на меня, и он усмехнулся.

— Почему я должен быть против, — улыбаясь проговорил король. — Напротив, я буду рад видеть тебя и твою подругу в моем королевстве. К тому же она там уже была, насколько я помню. Да, Аля? — он выделил мое имя, не сводя смеющихся глаз. Все, сидевшие за столом, повернулись ко мне.

— Будем рады воспользоваться Вашим гостеприимством, — пробормотала я сквозь зубы.

— Вот и отлично. Мы как раз завтра собираемся уезжать, — жизнерадостно закончил король.

— Ну спасибо тебе, подруга, — я со злостью посмотрела на сияющую девицу. — Побродила, блин, по Средиземью с друзьями.

— Успеешь еще, — махнула рукой Женечка. — Побудешь со мной недельку, ну, может быть, месяц. А потом я замуж за короля выйду, и можешь ехать, куда захочешь.

— Ты с головой совсем не дружишь, да? — я сочувствующе погладила ее по плечу.

— Мы все равно через Лихолесье пройдем, — благо Леголас не расслышал последнюю фразу девушки, — и тебя заберем.

— И когда это произойдет? А пещеры? А лес? — я жалобно посмотрела на принца. Тот вздохнул, разводя руки, мол, «приказы короля не обсуждаются». Я опустила голову, пытаясь найти в ней хоть каплю грусти по поводу вынужденного путешествия в Лихолесье. Но почему-то её там почти не наблюдалось, разве что тоска по сорвавшейся одиночной попойке. А сердце стучало быстро-быстро, разгоняя кровь по венам…

Дорогие мои! Вот и закончилась первая часть. Вторая часть уже ждёт вас: "Вторая часть Мерлезонского балета"!