Что бы мы делали без Розмерты? (гет)

Сосредоточиться на учебных планах и программах Гермионе так и не удалось. Во-первых, любопытные коллеги со всех министерских уровней, как и вчера, ежеминутно отвлекали её, находя самые фантастические предлоги снова заглянуть к ней в кабинет и поглазеть на самую обсуждаемую ведьму магической Британии, а особо настырные — ещё и порасспрашивать об отношениях с Мироном: правда или нет. А, во-вторых, после того, что произошло между ней и Северусом, собрать мысли воедино никак не получалось. Ей по привычке нужно было всё обдумать, продумать, тщательно разложить по полочкам, но… не хотелось. Впервые в жизни.

Зато хотелось просто бросить всё и помчаться к нему. Забыть обо всём в его жарких объятиях. Растаять в его сильных руках. Утонуть в его восхищённом взгляде. Потерять голову от его страстных и нетерпеливых поцелуев. Сойти с ума от его нежности.

Время до обеда как назло тянулось мучительно долго. Гермионе даже показалось, что с настенными часами что-то не так.

— Грейнджер, такое ощущение, что ты сидишь на выводке пикси, — раздражённо бросила Симмонс. — Хватит уже подпрыгивать — отвлекаешь.

— Или так не терпится к Снейпу попасть? — сыронизировала Альтерн. — Брр, как ты его вообще выдерживаешь, а? Руки не распускает?

— Ты чего, с ума сошла? — захохотала Симмонс. — Снейп распускает руки?! Да он, скорее всего, вообще за другую команду играет.

Гермиона закатила глаза. Почти три недели она работала бок о бок с этими двумя девицами и никак не могла привыкнуть к их вульгарной манере общения. Что они вообще делали на Рэйвенкло? Всё, что их интересовало, это — кто с кем, как и сколько раз. За три недели Гермиона невольно наслушалась такого, что знала теперь о жизни магического сообщества даже то, что ей, в общем-то, знать не полагалось и не хотелось.

— Слушай, Грейнджер, ну если бы не Снейп, то эти коровы тебя растоптали бы в один миг, — округлила глаза Симмонс. — Я своими глазами видела, как они к тебе рванули. А Поттер потом из меня всю душу вытряс: «Это точно был Снейп? Точно он?». Можно подумать, я его с кем-то спутать могла. Вот правда — как вовремя он там оказался.

— Как вы меня достали, — мило улыбнулась им Гермиона. — Вас вообще, кроме сплетен, что-нибудь интересует? Личной жизнью не пробовали заняться?

— Ну не у всех же она такая захватывающая, как у героини всего и вся, — язвительно парировала Симмонс. — Мы люди простые, в газеты не попадаем, с Мироном любовь не крутим, в любимицах у министра не состоим, с Избранным не дружим. И вообще, Грейнджер, так, к сведению: будешь нос задирать…

Договорить она не успела, потому что в этот самый момент дверь распахнулась, и в кабинет неуклюже ввалился Рон, взволнованно уставился на Гермиону и, не обращая никакого внимания на её коллег, тихо спросил:

— Гермиона, мы можем поговорить?

До обеда оставалось каких-то полчаса, и Грейнджер, подхватив сумочку и плащ, вышла вместе с Роном из кабинета.

Едва за ними закрылась дверь, ошеломлённая Альтерн всплеснула руками:

— Нарасхват! И что они все в ней находят?!

* * *

— У меня всего полчаса, Рон, — виновато сказала Гермиона, — и здесь нам не дадут поговорить. Давай немного пройдёмся?

Рон молча кивнул, не сводя с неё глаз. Он был явно потрясён переменами, и дело здесь было вовсе не в суперкороткой стрижке, которая — он не мог не признать — очень ей шла. Дело было в другом — её глаза горели каким-то лихорадочным блеском, и она словно светилась изнутри.

Они вышли из министерства и неспешно двинулись по оживлённой улице.

— Гермиона, я… — неуверенно начал Рон, — мне подумалось… мне хотелось бы… попробоватьначатьвсёсначала, — выпалил он на одном дыхании. — После нашего разговора на Гриммо я всё время думал о тебе, и…

Гермиона остановилась и взяла его руки в свои:

— Рон, — мягко сказала она, смотря ему прямо в глаза, — у меня есть другое предложение. Давай станем лучшими друзьями. Из уважения к тому, что нас связывало. Ты навсегда останешься особенным для меня человеком, моим первым мужчиной. Мне бы очень хотелось, чтобы мы снова много значили друг для друга, но уже как друзья. Время изменило нас обоих, и я считаю, что возврата к прошлому быть не может — мы уже не те влюблённые подростки. Но я хочу такого друга, как ты, Рон. Потому что ты — замечательный, и я знаю, что всегда и во всём смогу на тебя положиться. Как и ты на меня.

Рон выслушал её с непроницаемым лицом, а затем притянул к себе и обнял.

— Спасибо, — прошептала она, стараясь не разреветься. — Ты же всё понимаешь, да?

— Конечно, — так же шёпотом ответил он. — Ты его любишь?

Гермиона замерла. Он знает?! Но откуда?

— Совсем стыд потеряли! Тискаются прямо на глазах у всех! Другого места не нашли, что ли? — раздался вдруг сердитый голос, и мимо них, ворча и испепеляя взглядом, проплыла весьма габаритная дамочка постбальзаковского возраста.

Рон расцепил руки, отступил на шаг и, не глядя на Гермиону, негромко произнёс с явным сожалением:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Она поймала себя на странном ощущении. Никакой неловкости, угрызений совести, чувства вины — ничего. Только благодарность ему за общее прошлое и за понимание, здесь и сейчас. А ещё за уверенность в том, что они смогут вывести свои отношения на другой уровень — останутся близкими друг другу людьми.

— Что ж, давай попробуем… просто дружить, — он всё же нашёл в себе силы посмотреть на неё и, поцеловав в щёку, быстрым шагом направился по улице дальше.

Гермиона выдохнула, быстро свернула в ближайший переулок, огляделась и аппарировала в Коукворт.

* * *

Забыть обо всём в его жарких объятиях. Растаять в его сильных руках. Утонуть в его восхищённом взгляде. Потерять голову от его страстных и нетерпеливых поцелуев. Сойти с ума от его нежности.

Забыть…

Растаять…

Утонуть…

Потерять голову…

Сойти с ума…

Впрочем, одна мысль всё же стучала набатом в висках — сколько бы им ни было отпущено, она будет благодарна за каждое мгновение рядом с ним.

От неё исходили волны блаженной, сладостной неги, безмятежной расслабленности и эйфории. Северус приподнялся на локте и вгляделся в её лицо. Невероятная, необыкновенная, ни на кого не похожая.

Настоящая. И она принадлежит только ему.

Он вдруг испытал довольно болезненное, крайне неприятное ощущение, что она могла чувствовать всё это с другим мужчиной, что кто-то другой обладал ею. Даже не имея представления о её бывшем муже, Северус люто возненавидел его в эту минуту. А заодно и всех мужчин, которые посмеют хотя бы допустить мысль о том, чтобы дотронуться до неё.

«Ты моя. Только моя».

Сигнальные чары безжалостно выдернули их обоих из умиротворённой истомы. Северус, чертыхнувшись, мгновенно оделся и спустился в прихожую. Ещё до того, как открыть дверь, он, применив заклинание обнаружения, изумился незваному гостю.

А, точнее, гостье. Ей-то что здесь понадобилось?

Помедлив несколько секунд, он всё же распахнул дверь.

— Добрый день, Северус. Прости за вторжение, но мне срочно нужно увидеть Гермиону.