Что бы мы делали без Розмерты? (гет)

— А вам не кажется, что так называемый «творческий кризис» слегка затянулся? — Гай Босс, продюсер группы «Ведуньи», сурово оглядел музыкантов. — Ближайшее шоу через неделю, а продано всего ползала. На Волшебном Радио нас совсем перестали заказывать, и понятно почему — новых песен нет, а старые давно уже всем приелись. Как и эти ваши драные мантии и вороньи гнёзда на головах.

В студии воцарилась мёртвая тишина. Музыканты переглядывались между собой, не говоря ни слова. Все и так понимали, что продюсер прав — за последние три года их популярность заметно убавилась.

— Но ты же наверняка знаешь, что делать? — капризно спросил вокалист «Ведуний» Мирон Вогтэйл, которому откровенно не нравился этот разговор.

— Знаю, — веско произнёс Босс. — После осенних концертов я лично запру вас в студии и не выпущу до тех пор, пока вы не запишете хотя бы пару новых песен. Да, Мирон, запру, — он повернулся к пытающемуся возражать солисту. — Мы оказались в этой заднице в основном из-за того, что кое-кто — не будем показывать пальцем — напрочь забыл дорогу в студию и пустился во все тяжкие!

— А ты что, завидуешь? — растянулся в довольной улыбке Вогтэйл. — Просто смирись: я — самый желанный мужчина в этой стране. Я, а не ты.

— Протри глаза, Мирон, — зашипел продюсер. — Нам на пятки наступают «Мандрагоры» с этим бездарным вертлявым мальчишкой на вокале. Это у них теперь полные залы! Это их теперь рвут на части! Ещё немного, и звание самой популярной группы уплывёт от нас к ним! Мы выходим в тираж, пока ты удовлетворяешь свои инстинкты и упиваешься собственной неотразимостью!

— Полегче, Босс, — приподнял тщательно выщипанную бровь Мирон. — Мои инстинкты, хвала Мерлину, тебя не касаются.

Он демонстративно посмотрел на массивные и явно недешёвые наручные часы.

— Ближе к делу. Что ты предлагаешь?

— А что тут думать? — Босс с трудом подавил желание оттаскать наглеца за волосы. — Нам нужна сенсация. Пиар — наше всё, как говорят в таких случаях магглы.

— Чего? — переспросил Вогтэйл и с недоумением уставился на Босса.

— Для особо одарённых повторю — нам нужна бомба, чтобы заставить всех снова говорить только о «Ведуньях». Если всё правильно продумать и рассчитать, то это поможет не просто продать оставшиеся до Рождества шоу, но и подготовить нужную почву для наших новых…

— Я тебя умоляю, — манерно протянул Мирон, бесцеремонно перебивая Босса, — к чему такие крайности? Ну можно же просто распустить слух, что я, например, собираюсь на ближайшем концерте… уложить всех новым зажигательным танцем.

Гай Босс закатил глаза и с убийственной иронией произнёс:

— Твои зажигательные танцы уже давно никого не укладывают, Мирон. Не льсти себе. Ещё идеи есть?

Вогтэйл обиженно фыркнул, пожал плечами и грациозным движением холёных пальцев откинул волосы со лба:

— Ну не знаю… может, я сменю причёску?

— Неплохо, но это сработает только на один концерт, а нам нужны аншлаги на все осенние шоу, — возразил Босс с ноткой сочувствия в голосе. — Боюсь, дела плохи настолько, что одной причёской ты не отделаешься.

— Ты на что намекаешь? — захлопал ресницами Вогтейл.

— Видишь ли, Мирон, мой опыт подсказывает, что наибольший интерес у публики вызывает личная жизнь кумиров, — вкрадчиво пояснил Босс. — А так как ты — единственный неженатый мужчина в группе, и твоя, скажем так, раскрепощённость ни для кого из нас не секрет, то тебе и отдуваться.

— Вот с этого места поподробнее, — напрягся вокалист. — «Отдуваться» — это как?

— Ты что, до сих пор ничего не понял? — Босс угрожающе понизил голос и впился глазами в Вогтэйла. — Ты же вроде как с Гриффиндора, а не с Хаффлпаффа. Мы должны ошеломить публику новостью о том, что у тебя головокружительный роман с какой-нибудь всем известной дамой. Ну или не дамой, это уж как ты решишь.

— Да что ты себе позволяешь?! — взвизгнул Мирон, подскакивая со стула.

— Ну-ну, не нужно так реагировать, — примирительно сказал продюсер. — Я не сказал ничего обидного или оскорбительного. Мы же не в Средневековье живём. Я столько лет в шоу-бизнесе — поверь, меня уже ничем не удивить. А вот публику мы зацепить должны. И чем скандальнее будет новость, тем лучше — всё пиар, кроме некролога. Так что решай сам, с кем ты будешь изображать любовь.

Солист «Ведуний» плюхнулся на место, всё ещё тяжело дыша.

— Что ты заладил — пиар, шоу-бизнес? — он обиженно вскинул подбородок и с вызовом посмотрел на продюсера. — Со мной эти маггловские штучки не пройдут. Моя постель — не проходной двор!

— Мерлин упаси! Причём тут твоя постель? От тебя всего-навсего требуется убедительно сыграть роль влюблённого мужчины, а всё остальное сделают «Пророк» и «Ведьмополитен». Ну? Что скажешь?

Вогтэйл неуверенно пожал плечами, всё ещё сомневаясь в успехе этой затеи.

Гай Босс сделал небольшую паузу, а затем продолжил:

— Итак. Прежде всего нам нужно спасти ближайшее шоу, поэтому завтра «Пророк» напечатает о том, что Мирон приготовил сюрприз поклонникам, и все, кто придут на концерт, смогут первыми оценить его новую причёску, и я очень надеюсь, что и оставшиеся билеты разойдутся. А сразу после выступления я с удовольствием выслушаю ваши предложения по поводу подходящей кандидатуры для нашей сенсации. Так что, думать всем. Особенно тебе, Мирон.

И, лучезарно улыбнувшись, он послал помрачневшему солисту воздушный поцелуй, отчего тот съёжился ещё больше и тихо выругался.

— Северус! — Розмерта чуть не сбила Снейпа с ног на пороге своего заведения, выскочив как раз в тот момент, когда он собирался войти. — Мерлин, как же ты вовремя! Пошли!

— Что случилось? — мужчина попытался высвободить локоть из её мёртвой хватки, но Розмерта вцепилась в него ещё сильнее.

— Там Грейнджер! — воскликнула она. — Одна! А у меня как назло полный паб! И на неё уже облизывается какая-то лихая компания!

— И что? — сверкнул глазами Снейп.

— А то, что девчонка не в себе! Пришла бледная, притихшая, будто её дементор поцеловал! Ну я и налила ей медовухи — так её с одного стакана развезло! Пошли, Северус, мне тут мордобой из-за неё не нужен! — и прежде, чем он успел что-либо возразить, она затащила его внутрь.

Трактирщица оказалась права — в «Мётлах» яблоку негде было упасть. Огневиски и медовуха лились рекой, разношёрстная публика пьяно галдела. Заметив вернувшуюся хозяйку, несколько магов поднялись со своих мест и, спотыкаясь, поспешили к ней.

Свою бывшую студентку он увидел сразу же. Грейнджер сидела, обхватив ладонями стакан и опустив голову. Пока Снейп пробирался к ней, проклиная манипуляторшу Розмерту и плохо представляя, что делать, над девушкой навис в стельку пьяный мужчина. Северус подоспел вовремя — тот схватил Грейнджер за руку и попытался вытащить её из-за стола. Снейп невербальным отбросил его на место и сел напротив Гермионы, которая, кажется, вообще ничему не удивилась — ни приставаниям пьянчуги, ни его появлению.

Северус поискал глазами Розмерту, и она мгновенно подлетела, поставила перед ним бутылку огневиски и стакан, а также тарелку с сэндвичами и большую кружку с чаем для Гермионы, и тут же исчезла, не сказав ни слова.

Девушка по-прежнему сидела, не шелохнувшись.

— Слушайте внимательно, мисс Грейнджер, — нахмурился Снейп, чувствуя себя полным идиотом. — Розмерта беспокоится за вас, поэтому налегайте на еду и пейте чай — вам надо протрезветь, и чем быстрее, тем лучше.

Гермиона медленно подняла на него глаза и совершенно серьёзно, даже с неким вызовом, сказала:

— Не понимаю, о чём вы, сэр. Я в порядке, и могу за себя постоять.

Снейп снова попытался отыскать хозяйку, собираясь высказать ей всё, что он думал об этой нелепейшей ситуации, в которую она его втянула, но Розмерты нигде не было видно.

— Прекрасно, — процедил он и чуть ли не залпом осушил стакан, — значит, я допью свой огневиски и откланяюсь.

Гермиона отхлебнула из кружки и принялась разглядывать своего бывшего профессора.

— А что Розмерта сказала вам обо мне, сэр?

— То, что вы пьяны, и вам угрожает опасность, — нехотя ответил Снейп.

— Я никогда не пьянею, — тихо сказала она, — хотя иногда хочется.

— И сегодня, судя по всему, именно такой день? — к собственному удивлению втянулся в беседу Северус, отметив про себя, как недобро на него и на Грейнджер поглядывают с соседних столиков.

— Не каждый день развожусь, знаете ли, — усмехнулась она. — Чем не повод напиться и забыться? Но не мой случай, к сожалению.

— Я начну потихоньку разгонять народ, — Розмерта вновь появилась внезапно и умоляюще посмотрела на Снейпа, — ещё полчасика, Северус, прошу. И, кстати, всё за счёт заведения, — она поставила перед ним ещё одну бутылку огневиски и исчезла.

— Мне пора, — вдруг поднялась Гермиона.

— Сядьте! — рявкнул Снейп. — Вы что, не видите, что вам не удастся уйти отсюда целой и невредимой? О чём вы вообще думали, когда решили заявиться в паб вечером одна, без сопровождения? Всё никак не избавитесь от своих безрассудных гриффиндорских замашек?

Гермиона зависла на мгновение, а затем запрокинула голову и захохотала, привлекая к себе внимание не только посетителей, но и хозяйки, удивлённо обернувшейся на них со Снейпом.

— Простите, сэр, — осеклась Гермиона и виновато посмотрела на Северуса. — Просто за несколько лет отсутствия в магическом мире я соскучилась не только по магии и некоторым людям из моего прошлого, но и по вашим замечаниям, оказывается, тоже. Хоть что-то осталось неизменным, — горько усмехнулась она.

— Что значит «за несколько лет отсутствия в магическом мире»? — не понял Снейп. — Подождите… так вы были замужем за магглом?!

Грейнджер кивнула и обхватила себя руками, словно замёрзла:

— Я с самого начала знала, что ничем хорошим это не закончится, но у меня не было другого выхода.

Северус недоумевающе смотрел на неё, словно не мог поверить в услышанное. А когда она подняла голову, острое чувство дежавю накрыло его: точно такую же обречённость он видел во взгляде матери, когда становился свидетелем очередной жуткой семейной ссоры или пьяной выходки отца.

— Можете не продолжать, — Северус покачал головой и снова наполнил свой стакан. — Я слишком хорошо знаю, что такое брак волшебницы и маггла. Но одно дело — моя мать, от которой отвернулась семья, у которой никого не было, и она терпела годами, но вы… как вы могли вляпаться в это?

Боковым зрением он уловил какое-то движение справа. Тот самый мужчина упорно пытался, путаясь в собственных ногах, подобраться к их столику, и Снейп опять приложил несчастного невербальным и пристально посмотрел на Грейнджер. Она по-прежнему молчала, и он снова потянулся к бутылке.

— Мисс Грейнджер, меня, как вы понимаете, не интересуют подробности, но я пытаюсь найти ответ на вопрос, который не даёт мне покоя с самого детства: как может ведьма решиться на брак с магглом? Как можно согласиться добровольно прятать свою истинную сущность? Ради чего?

Впоследствии Северус неоднократно спрашивал себя, что побудило его ввязаться в этот разговор, но ответа не было. То ли вторая бутылка оказалась лишней, то ли звёзды в тот вечер сошлись как-то по-особенному, но, так или иначе, уже через несколько минут он знал обо всём, что произошло с Гермионой после войны.

Чувство вины перед родителями — вот что мучило Грейнджер и направило её жизнь в совершенно другое русло. Ей удалось вернуть им память, а вот прежнюю теплоту и любовь, к сожалению, нет. Грейнджеры не смогли найти оправдания её поступку, и никакие аргументы дочери не заставили их изменить своё мнение. К тому же, в первое время после отмены Обливиэйта они страдали головными болями и бессонницей, чувство тревоги не покидало их. Гермиона поняла, что они не выкарабкаются без её помощи и, не задумываясь, покинула магический мир. Это были очень непростые недели и месяцы, и чтобы хоть немного отвлечься от семейных проблем, она поступила в маггловский университет.

Родители постепенно возвращались к нормальной жизни, их здоровье улучшалось, и через год они полностью отошли от потрясений и устроились в ту же клинику, где работали до этих событий. Казалось бы, всё должно было потихоньку наладиться, но отношения в семье оставались по-прежнему напряжёнными, и жить с ними под одной крышей Гермионе становилось всё тяжелее. Поэтому вскоре она переехала к своему однокурснику, с которым встречалась уже несколько месяцев, а через полгода вышла за него замуж безо всяких пышных церемоний, гостей и белого платья — так захотели они оба.

Жить без магии оказалось не так уж и трудно, но ей отчаянно не хватало друзей. Ради Гермионы Гарри и Джинни освоили мобильники, но разговоров по телефону, конечно, было мало. Несколько раз она выбиралась на Гриммо или просто встречалась с ними в кафе, но постепенно эти встречи сошли на нет — даже недолгое её отсутствие не нравилось мужу, он страшно ревновал, они ссорились, и спустя полтора года после свадьбы Гермиона решилась сказать ему правду о себе.

— Он молча выслушал меня, а потом начал кричать, что я сумасшедшая, что меня нужно упрятать в психушку, — она старалась говорить спокойно, но Северус почти физически чувствовал её боль. — Потом успокоился, и мы даже более-менее нормально поговорили, я немного рассказала ему о Хогвартсе, но после этого он снова разошёлся и…

— … ударил, — мрачно продолжил за неё Снейп. — Или даже избил, как часто делал отец, не щадя ни маму, ни меня.

— Дал пощёчину, — тихо сказала Гермиона. — Я обездвижила его и позвонила Гарри. Мы подправили ему память, Кингсли замял это, я вернулась к родителям и на следующий день подала на развод. С сегодняшнего дня я снова Грейнджер. И я вернулась. Потому что моё место здесь.

— Вы легко отделались, — печально усмехнулся Северус. — Далеко не всем так везёт. Моя мать, чистокровная ведьма из древнего рода, вышла за простого маггла и наивно полагала, что сможет быть счастлива с ним. А в результате прожила свою жизнь в нищете и терпела постоянные побои и унижения.

Паб постепенно пустел. Розмерта лихо выпроваживала артачившихся пьянчуг и время от времени бросала изучающие взгляды на Снейпа с Грейнджер.

— Но она любила его, — вдруг сказала Гермиона после минутного молчания.

— Вот этого я и не понимаю! — раздражённо бросил Снейп. — Как можно было продолжать любить… после всего того, что он творил?

— Она всё равно любила его и, наверное, надеялась на то, что всё изменится. А я… — она покачала головой и поёжилась. — Нельзя жить с человеком без любви, а тем более выходить за него замуж. Но тогда это показалось мне лучшим выходом из ситуации.

— У вас, я вижу, всё в порядке? — подскочила к ним Розмерта, выпроводившая, наконец, всех. — Нет-нет, Северус, я же сказала — за счёт заведения. Гермиона, если тебе нужно переночевать, вот, держи ключ, комната номер три. Можешь подниматься, а оплатишь завтра.

Собрав посуду, она удалилась, а Северус удивлённо посмотрел на Грейнджер.

— Вы останетесь здесь?

Гермиона помолчала несколько секунд, словно взвешивая все «за» и «против».

— Нет. Но и к родителям не вернусь, — твёрдо сказала она и посмотрела на часы. — Уже поздно, но я отправлюсь на Гриммо — поживу пока у Гарри с Джинни, а потом… Кингсли пообещал мне работу и жильё. Посмотрим.

Снейп не считал, что министерство — лучшее место для такой молодой и неглупой женщины, как Грейнджер, но ничего не сказал. Планы бывшей ученицы его никак не волновали.

— Что ж, с возвращением, мисс Грейнджер, — поднялся он и, сдержанно кивнув, вышел из «Трёх мётел».

Было уже около двух часов ночи, но сон не шёл, и Северус по-прежнему лежал, уставившись в непроглядную темноту. Он в сотый раз прокручивал в голове детали неожиданной встречи в «Трёх Мётлах». И дело было вовсе не в Грейнджер — просьба Розмерты его, в общем-то, никак не обременила. И общение с бывшей студенткой не было неприятным или раздражающим. Хотя нет — неприятным всё же было, но не из-за Грейнджер, а из-за воспоминаний, нахлынувших на него.

Он и в самом деле с раннего детства задавался вопросом, почему его мать выбрала себе в мужья самого заурядного маггла, который превратил её жизнь в ад, не приняв её «особенности»? Почему она обрекла себя и своего ребёнка на такое жалкое существование? Что удерживало её возле этого ничтожества столько лет?

Грейнджер сказала, что это из-за любви, но он не мог этого понять. Может быть, потому, что никого по-настоящему никогда не любил? Чувство к Лили не в счёт — это была всего лишь детская влюблённость, хоть и перекроившая всю его жизнь самым беспощадным образом.

Лили Эванс… С годами мысль о том, что всё могло сложиться иначе, стала навязчивой, но правда жестока и беспощадна — винить некого. Он всё испортил сам. За это и расплачивается.

И Грейнджер тоже расплачивается. За то, что попыталась отказаться от своей магии — и из-за кого? За то, что позволила чувству вины взять верх над здравым смыслом — это с её-то мозгами! Умная, решительная, столько всего хлебнувшая здесь, в этом мире — а, может быть, она надеялась поскорее забыть все ужасы войны там, среди магглов? Может быть, попыталась начать там всё с нуля? И всё-таки глупая. Глупая девчонка. Сколько ей лет? Двадцать один-двадцать два, не больше. И уже столько пережито.

Ей, конечно, досталось. Прав был Кингсли, заявивший как-то в беседе с ним, что доля Гермионы в так называемом Золотом трио вовсе не треть, а намного больше, если уж по-честному. Поттер Поттером, но кем бы он был без Грейнджер?

Окончательно распрощавшись с надеждами на сон, Северус встал, накинул халат и прошёл на кухню. Устроившись в старом кресле с чашкой чая, он всматривался в черноту за окном и думал.

Три послевоенных года были непростыми для всех, и для Снейпа, конечно, тоже. В первые дни после окончания этого многолетнего кошмара он был совершенно дезориентирован. Внезапная свобода от каких-либо обязательств его совсем не радовала — двойной шпион оказался просто-напросто не готов к мирной жизни, о которой даже помыслить не мог, так как не рассчитывал выжить в этой войне.

Но он выжил. И внезапно свалившаяся слава стала едва ли не самым тяжёлым бременем в его жизни. Он не дал ни одного интервью, хотя журналисты следовали за ним по пятам, пресекал на корню многочисленные попытки Поттера встретиться и поговорить с ним, игнорировал приглашения на любые торжественные мероприятия, отклонил довольно заманчивое предложение Кингсли занять одну из министерских должностей с неплохим жалованьем, отказал Минерве в просьбе вернуться в Хогвартс. Ничего этого Северус не хотел. И при этом совершенно не представлял, как жить дальше.

Но в подвешенном состоянии он пребывал недолго — буквально на следующий день после вручения Ордена его разыскал Блейз Забини, чья мать владела сетью аптек, и предложил зельевару очень выгодное сотрудничество. Особенно Снейпу понравилось то, что ему даже не нужно было выходить из дома — приготовленные им в домашней лаборатории зелья раз в неделю забирал курьер, а оговоренное — и весьма приличное — количество галлеонов миссис Забини исправно перечисляла на счёт Северуса в Гринготтсе.

И спустя несколько месяцев Снейп осознал, что послевоенная жизнь ему очень даже нравится, и он, наконец-то, может позволить себе свести к минимуму все коммуникации с окружающим миром, о чём давно мечтал.

Чуть ли не единственным, помимо Кингсли, человеком из прошлого, с которым Северус всё же продолжил общаться, оказалась школьная целительница Помфри, которая по-матерински опекала Снейпа с первых же дней его пребывания в Хогвартсе. Она же была одной из немногих, знающих о его истинной роли в войне. Северус навещал её раз в две недели, чтобы выпить чаю, поговорить и вручить очередную порцию свежесваренного зелья от боли в суставах, беспокоящей женщину уже долгое время.

Поппи Помфри всю жизнь посвятила Хогвартсу и слишком хорошо знала, что такое одиночество. Поэтому во время каждого визита Северуса она мягко, но всё же настойчиво заводила разговор о том, что такой мужчина, как он, заслуживает обычных человеческих радостей и счастья, и что ему давно уже пора задуматься о семье.

Северус, естественно, пропускал эти монологи мимо ушей — ни в роли мужа, ни, тем более, отца он себя не видел и никакой семейной жизни не желал. Волк-одиночка, всегда рассчитывавший только на себя, он понимал, что никогда не сможет впустить в свою жизнь женщину, какой бы достойной она ни была.

Когда-то в юности Северус даже немного завидовал Люциусу — Нарцисса казалась ему идеальной женщиной: умной, красивой, элегантной, понимающей, но с годами он понял, что заблуждался. Люциус иногда рассказывал, какие истерики жена закатывала ему по поводу и без, да и сам Северус видел, что Нарцисса на самом деле оказалась надменной, равнодушной, неспособной сопереживать и сочувствовать, и их брак с Люциусом вовсе не был союзом двух любящих и уважающих друг друга людей.

Однако, уже светало, начинался новый день, и нужно было заканчивать с лирикой и приступать к работе.

* * *

— Просидел с Гермионой целый час?! — переспросила Помфри, не веря собственным ушам.

— Не просто просидел, а охотно проговорил с ней, да ещё и отгонял от неё не в меру разошедшихся выпивох, — с явным удовольствием поделилась сногсшибательными подробностями Розмерта. — Я как увидела его на пороге, сразу смекнула, что надо бы его к Грейнджер подсадить, а то как бы чего не вышло с девчонкой. Одна, да ещё вечером, это ж разве дело?

— Она у Минервы, оказывается, была в тот день, — сказала Помфри, подливая Розмерте чай. — Пришла, чтобы рассказать, что развелась с этим своим магглом, ну и вернулась теперь окончательно. Минерва ей даже предложила остаться тут преподавать, но Гермиону вроде как уже взял к себе Шеклболт.

— Ну и правильно, Поппи. Хогвартс от неё никуда не денется, успеет ещё, если захочет, конечно. Всё же это нервная работа, а ей сейчас нужно поскорее в себя прийти. Ты бы видела её — кожа да кости, такая потерянная, на себя не похожа.

— До чего он её довёл, этот маггл! Я вот всё никак в толк не возьму, зачем она за него выскочила? Ведь мальчишка Уизли за ней хвостом ходил.

— Да ну его к соплохвостам, этого маггла, — хохотнула Розмерта. — Дело прошлое. Давай лучше о настоящем поговорим — тут всё намного интереснее.

— О чём это ты? — не поняла Помфри.

— Не о чём, а о ком, Поппи, — хитро подмигнула трактирщица. — О Северусе, смекаешь? Клянусь Мерлином, они так мило сидели и ворковали, что я подумала — может, что и выйдет, а?

Давайте всё же допустим, что мобильная связь потихоньку завоёвывает мир магии и, пусть и не повсеместно, но работает)

  

Гай Босс уже собирался лечь спать, когда ему позвонил Мирон и сказал, что ждёт его в кафе напротив дома, и это срочно.

— Ну и зачем ты меня сюда вытащил? — Гай Босс не любил незапланированных встреч и оттого пребывал не в самом благостном настроении. — Что случилось, Мирон? Мы виделись два часа назад.

— Я не хотел говорить при всех, — Вогтэйл явно чувствовал себя не в своей тарелке, и когда к ним подошла блондинка-официантка, даже как будто обрадовался паузе.

— Мне, пожалуйста, только чай, — отмахнулся от меню продюсер, — чёрный, с бергамотом.

— И мне, — кивнул Мирон, и, дождавшись, пока девушка отойдёт от них, выпалил. — Так вот, ничего не выйдет. Я против. Нет, дай мне сказать — ещё пару лет назад я бы первый поддержал этот твой… пиар, но сейчас не могу. Это затрагивает интересы…

Вогтэйл снова сделал паузу и огляделся. Он выбрал это заведение не только потому, что оно находилось рядом с домом Босса, но ещё и потому, что оно было из разряда дорогих, поэтому никакой праздношатающейся публики здесь не было и быть не могло. Но на всякий случай он напялил на себя капюшон, практически полностью скрывающий лицо.

Блондинка появилась снова, поставила перед ними чашки, чайник и удалилась.

— Так чьи же интересы это затрагивает? — с нетерпением спросил Босс.

— Моей девушки, — нехотя ответил Мирон. — И я не уверен, что она поймёт это правильно.

— С каких это пор тебя волнует мнение девушки? — удивился продюсер. — Ты же даже ни имён, ни лиц их не успеваешь запоминать.

— Это всё в прошлом.

— А в настоящем?

— А в настоящем я почти женат, Босс, — Мирон всё ещё нервничал и чуть было не расплескал чай. — Просто представь, если мы сделаем так, как ты задумал — пресса моментально разнесёт это всё и… Нет. Давай придумаем что-то другое.

— Так поговори с ней, объясни ситуацию, — пожал плечами Босс. — Чтобы это не стало неприятным сюрпризом.

— Ты не понимаешь, — устало произнёс Вогтэйл. — Она и так с ума сходит от ревности. А если все вокруг только и будут говорить о моём «романе»… Нет.

Что-то здесь было не так. Тот Мирон Вогтэйл, которого Босс знал все эти годы, никогда бы не поставил личные интересы выше профессиональных. С ним всегда было сложно общаться из-за его чрезмерной самоуверенности, но во всём, что касалось творчества, он был самым одержимым из всех ребят. И да, самым любвеобильным. И вот сейчас этот донжуан сидит перед ним и, смущаясь, мямлит, что он «почти женат».

— Мирон, что происходит?

Музыкант медленно снял капюшон и поднял глаза на продюсера.

— Я люблю её. И боюсь её потерять, понимаешь?

Вот оно что — Мирон влюбился. Кто бы мог подумать? Прожжённый циник, авантюрист, самовлюблённый павлин, ловелас, каких поискать — и влюбился.

Босс забарабанил пальцами по столу и задумался. План, который он придумал, был чертовски хорош. Это был бы лучший пиар-ход в их нынешнем положении, но у Мирона оказался очень сильный контраргумент — любовь. А Босс на собственной шкуре убедился, что с чувствами любимой женщины не шутят. Себе дороже.

— Может, ты всё-таки попробуешь поговорить с ней, Мирон? Хочешь, объясним ей всё вместе?

— Не думаю, что это хорошая идея. Давай так: я попробую. И если нет, то нет. Извини.

* * *

Гермиона давно уже не чувствовала себя такой счастливой. За разговорами, объятиями, воспоминаниями и планами на будущее пролетело полночи. Первым сдался и ушёл спать Гарри, которому нужно было рано вставать, а подруги просидели в уютной, изменившейся до неузнаваемости гостиной дома на Гриммо почти до рассвета. И тем не менее долго нежиться в постели ни Гермиона, ни Джинни не стали и уже в половине девятого с удовольствием завтракали яичницей с беконом и свежими булочками с кофе на некогда мрачной, а теперь отмытой до блеска кухне.

— «Новый имидж фронтмена «Ведуний»! Мирон Вогтэйл сменил причёску и готов принимать комплименты поклонниц уже на ближайшем концерте! Подробности на странице…» — Гермиона с раздражением отшвырнула газету. — Можно подумать, «Пророку» больше не о чем писать. Кого это вообще интересует?

— Ты шутишь? — Джинни округлила глаза. — Да это самая крутая новость — Мирон Вогтэйл в новом образе! И это всех интересует, Гермиона — оставшиеся билеты расхватают за считанные минуты! Хорошо, что Гарри позаботился обо всём заранее.

— Дешёвые уловки, — хмыкнула Гермиона. — Этот твой Мирон просто уже не знает, чем ещё завлечь публику.

— Мой Мииирон, — мечтательно протянула Джинни. — Не мой, а жаль, — вздохнула она и тут же засмеялась, увидев изумление на лице подруги. — Что? Уже и помечтать нельзя?

Гермиона фыркнула и, допив кофе, подошла к окну. Нет, ей тоже нравились «Ведуньи», но фанатеть от них? Это уж слишком.

— Не понимаю, что все нашли в Мироне? Лично мне больше нравится гитарист. Причём, когда я увидела его без грима, он понравился мне ещё больше.

— А где это ты могла его видеть без грима? — не поняла Джинни.

— В «Клубе Слизней», — пояснила Гермиона. — Слагхорн зачем-то позвал его и ещё кого-то из «Ведуний» на одну из своих вечеринок. Ту самую, на которую я умудрилась пригласить МакЛаггена и бегала потом от него весь вечер.

— Я с детства была их поклонницей. А уж когда увидела их на том рождественском балу… Они были в ударе, помнишь? — Джинни подошла к Гермионе. — Хотя, о чём это я? Ты же никого, кроме Виктора, в тот вечер не замечала.

— К твоему сведению, я замечала всё, — укоризненно ответила Гермиона. — И как Невилл отчаянно пытался не оттоптать тебе ноги, и как Каркаров испепелял взглядом Снейпа, и как злился Рон.

— Кстати, о Роне, — замялась Джинни. — Сказать ему, что ты вернулась? Я не настаиваю, — поспешно добавила она. — Если ты не готова…

Гермиона задумалась. Нет смысла оттягивать неизбежное, давно пора поговорить с ним и объясниться наконец. Он поймёт её. И, может, простит.

— Готова, — наконец ответила она, вздохнув. — Вот только вряд ли он захочет видеть меня.

Через несколько дней после битвы за Хогвартс Молли настояла на том, чтобы и Гарри, и Гермиона переехали в Нору. Она видела, что Джинни сходит с ума без Гарри, а Рон без Гермионы. Что ж, дети выросли, и Молли отлично понимала, что после всего пережитого им не хочется расставаться ни на минуту.

Рон не отпускал от себя Гермиону ни на шаг и совершенно не скрывал своих чувств. Он обнимал её, не стесняясь родных, всюду следовал за ней, словно боялся, что, если она исчезнет из его поля зрения, случится что-то непоправимое. Поэтому, когда в первую же ночь он пришёл в её комнату и, едва закрыв за собой дверь, наложил заглушающие чары, Гермиона не удивилась — то, что он не намерен больше довольствоваться только поцелуями и объятиями, было очевидно. И это казалось вполне логичным развитием их отношений. Казалось…

Засыпая в ту ночь на плече Рона, Гермиона впервые ощущала себя по-настоящему любимой и желанной. Тот месяц в Норе вообще стал лучшим в её жизни. Молли и Артур сдували с неё пылинки, Рон носил на руках, а Джинни поделилась с ней своей мечтой — сыграть двойную свадьбу через год, когда она завершит учёбу и закончится траур по Фреду. Но когда министерство разыскало Грейнджеров, и Гермиона вернула им память, стало ясно — этим планам не суждено сбыться.

Её решение вернуться на неопределённое время в маггловский мир Рон воспринял ожидаемо: он вспылил, наговорил лишнего и, хлопнув дверью, ушёл, но вскоре вернулся и со слезами на глазах заявил, что готов ждать её, сколько потребуется, потому что не представляет себе жизни без неё.

В ту ночь Рон был особенно нежен — он как будто прощался с ней навсегда, словно чувствовал, что она не вернётся. Гермиона же не просто чувствовала — она это знала.

Тем же вечером на Гриммо появился Рон. Гермиона часто представляла себе их встречу и продумывала, что скажет ему, но при одном только взгляде на него забыла обо всех заготовленных словах. Ей показалось, что он стал выше ростом и шире в плечах. Из неуклюжего юноши Рон превратился в крепкого молодого мужчину, и этот новый Рон был совершенно… чужим.

Неизвестно, сколько бы они простояли, рассматривая друг друга, но Рон спохватился первым, сделал шаг вперёд, сводя к минимуму расстояние между ними, и, немного помешкав, обнял её. Тут же обмякнув в его сильных руках, Гермиона дала волю эмоциям.

— Ну перестань, не надо, — успокаивал её Рон, прижимая к себе ещё крепче и гладя по спине. — Ты там совсем расклеилась, что ли, среди магглов? — он пытался шутить, но её плач перешёл в рыдания.

— Я виновата перед тобой… перед родителями… я так устала от этого чувства вины!

— Джинни сказала, что с ними теперь всё в порядке, да? Ну всё, всё, успокойся. Ты не могла остаться здесь, а я бы не смог жить там. Я всё понимаю. Что сделано, то сделано.

Гермиона затихла и, отстранившись, подняла на него глаза.

— Ты простил меня?

— Да. Я сначала ждал тебя, верил, что ты решишь все проблемы и вернёшься, а когда узнал, что ты вышла замуж…

Он отвёл взгляд, сделал паузу, а затем тихо сказал:

— Я встретил женщину. Она старше меня, и это очень не нравится маме, но Бонни вытащила меня, вправила мне мозги. Она очень здорово разбирается в людях, и когда я рассказал ей всё… в общем, Бонни убедила меня в том, что ты не могла поступить иначе.

— Я и не могла поступить иначе, Рон, — горько сказала Гермиона. — Но ты прав — что сделано, то сделано. Скажи, ты счастлив с ней?

Рон пожал плечами и так же тихо ответил:

— Это другое. А счастье… Счастьем был тот наш месяц в Норе. И лучше этого уже ничего не будет. Но прошлого не вернуть.

Гермиона выдохнула с облегчением. Рон, как ей показалось, тоже.

Концерт прошёл феерически — Мирон был в ударе, он с первых же минут завёл публику, а его стильная асимметричная стрижка произвела настоящий фурор. На первых же аккордах баллады «Акцио любовь» в зале началось массовое помешательство, а главный хит «Ведуний» «Танцуй как гиппогриф» пришлось исполнять на бис трижды.

Сразу после шоу разгорячённые музыканты собрались в студии, как и было запланировано. Но прежде, чем приступить к важному разговору, Босс вопросительно посмотрел на Мирона, и тот еле заметно кивнул. Значит, вопрос с дамой сердца улажен.

— Я тут подумал, а почему бы Мирону не замутить со Скитер? — предложил гитарист Керли Дюк. — А что? Чем не сенсация?

— Может, мне ещё и с МакГонагалл замутить? — окрысился на него солист. — Что ты мне старух подсовываешь? Есть кто-нибудь помоложе и поактуальнее?

Скандальную журналистку Вогтэйл терпеть не мог из-за её острого язычка и совершенно неприкрытого флирта — каждый раз при встрече с ним она пускала в ход все известные ей приёмы обольщения, но Мирон, к недоумению Риты, этим чарам никак не поддавался.

— Ну, не знаю, — задумался Керли, — может, Гермиона Грейнджер? Я видел её на прошлой неделе в «Трёх Мётлах». Она, конечно, не королева красоты, но героиня и всё такое…

— Тебе спьяну могло и почудиться, — отмахнулся от него Гай Босс. — Все знают, что Грейнджер уже несколько лет живёт среди магглов. А жаль. Вариант был бы очень даже неплохой.

— Говорю тебе, это была она, — настаивал на своём Керли. — Я, конечно, перебрал в тот вечер, но не настолько, чтобы не узнать Гермиону Грейнджер. Я её ещё на том балу в Хогвартсе запомнил, она же с Крамом была, как тут не заметить? А потом ещё через пару лет у Горация в «Клубе Слизней» видел её. Да Грейнджер это была, зуб даю! Я даже подошёл, хотел поздороваться, но к ней в тот самый момент вдруг подсел Снейп…

— Что?! — в ужасе воскликнул Мирон, опрокидывая на себя огневиски. Всем в группе было известно, что Вогтэйл до дрожи боялся профессора зельеварения и всеми фибрами своей утончённой души ненавидел его с самого первого курса.

— Да, Мирон, это был он, твой любимый Снейп, — расхохотался Керли, имитируя пальцами кавычки на слове «любимый», — и у них с Грейнджер в «Мётлах» было что-то вроде свидания. Розмерта так и плясала вокруг них. Я потом ещё раз попытался подойти, но… не смог.

— Значит, знаменитая Гермиона Грейнджер вернулась? — зацепился за эту информацию продюсер. — Мирон, а ты счастливчик! — он вдруг повернулся к недоумевающему солисту. — Нет, я скажу по-другому: ты — храбрец, каких не видывал этот мир.

Певец продолжал хлопать глазами, догадываясь, к чему клонит Босс, и в том, что ничего хорошего это ему не сулит, он не сомневался.

— Да, Мирон, храбрец, — сочувственно повторил продюсер. — Потому что увести девушку у Снейпа — это, знаешь ли…

— Мерлин, да за что мне всё это? — пролепетал Мирон, смертельно побледнев.

— А что нам остаётся делать? — картинно развёл руками Босс. — Или ты хочешь отправиться на свидание с Ритой Скитер?

— Нет! — забился в истерике Вогтэйл. — Грейнджер так Грейнджер!

* * *

— Она реально хочет изменить магический мир, Северус! — слегка захмелевший министр Магии Кингсли Шеклболт был необычайно воодушевлён и, к большому сожалению Снейпа, чересчур многословен. — И я сделаю всё, чтобы дать ей такую возможность. Какой характер! Какая целеустремлённость! Ярчайшая ведьма своего поколения!

Снейп сделал ещё один глоток превосходной розмертовской медовухи, принесённой Кингсли, и снова ничего не ответил, лишь скептически посмотрел на своего незваного позднего гостя. Тот уже битый час на все лады расхваливал Грейнджер и, похоже, всерьёз верил в то, что без гениальных инициатив магглорождённой Героини Войны магический мир просто не сможет существовать дальше.

— Я не просто дам Гермионе такую возможность, а всячески буду помогать ей, и пусть только кто-нибудь посмеет встать у неё на пути! — разошёлся не на шутку Кингсли. — Главное, чтобы она снова не наступила на те же грабли — я имею в виду замужество, — уточнил он, заметив недоумевающий взгляд Северуса. — Ну… Уизли … мало ли.

Северус фыркнул и закатил глаза, всем своим видом давая понять, насколько его волнует Уизли со своими видами на Грейнджер.

— Я в неё верю, понимаешь? И не только я. На днях был у Минервы, она же только о Гермионе и говорит. А на обратном пути встретил Розмерту. Ну, казалось бы, она-то вообще человек, далёкий от всего этого, но и она мне заявила: «Слышала, ты Грейнджер к себе взял? Наконец-то, хоть что-то изменится. Разворошит девчонка твоё сонное царство. Кто, если не она?». И ведь Розмерта права, Северус — перемены назрели. Что из себя представляет сейчас министерство? Штат раздут до предела, куча народа занимается какой-то бесполезной работой, расходы гигантские, концы с концами не сходятся. Так что, я полностью согласен — надо дать Гермионе шанс проявить себя. И она его получит, или я не министр Магии! — Кингсли словно не заметил сложносочинённого выражения лица Северуса и посмотрел на часы. — Время позднее, и, с твоего позволения, я перейду к основной цели моего визита.

Снейп напрягся. То, что Грейнджер, судя по всему, ловко воспользовалась моментом и каким-то образом запудрила министру мозги своими грандиозными прожектами, ему было совершенно очевидно, вот только при чём тут он? Но ведь не просто так Кингсли нагрянул в Паучий тупик на ночь глядя?

— Итак, Северус, Гермиона предложила абсолютно безупречный проект реформы школьного образования, — как ни в чём не бывало продолжил министр. — Думаю, ты согласишься с тем, что по некоторым дисциплинам давно уже назрела необходимость полного пересмотра программы обучения. Ну, например, прорицаниям, как считает Грейнджер, вообще не место в Хогвартсе, и я с ней полностью согласен. Что это за предмет? Дар — он либо есть, либо нет, как это можно развить с нуля? Поэтому тратить бесценное время на эту муть мы больше не будем. Далее, история магии — один из главных предметов, но, при всём уважении к Бинсу, здесь нужно поменять принципиально всё. Кому нужны все эти гоблинские восстания, да ещё и во всех подробностях? Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, как приходилось зубрить всё это. К твоему сведению, в министерство и раньше поступали замечания по поводу программы по истории магии, но ты же понимаешь, что в те времена у нас были совершенно иные задачи… Так вот, начать надо с главного — с новых учебников, и мы вот-вот объявим конкурс на лучшее учебное пособие по этому важному предмету. Идём дальше. Что касается травологии, то здесь всё не так печально, и Помона Спраут уже выразила готовность разработать новые учебные пособия вместе с Лонгботтомом и МакМилланом.

Услышав фамилию «Лонгботтом», Северус начал потихоньку закипать, а Кингсли тем временем пригубил медовухи и продолжил:

— Но особый акцент мы сделаем на маггловедении, и здесь я целиком и полностью надеюсь на Гермиону. Она взяла три недели на то, чтобы подготовить новую образовательную программу, а затем приступит к написанию учебников для каждого курса. Понятно, что лучше неё с этим не справится никто.

Северус, кажется, начал понимать, какую роль мисс-я-переверну-этот-мир уготовила ему в своём масштабном перформансе, но, на всякий случай, сделал удивлённый вид:

— Прошу прощения, Кингсли, я всё же не совсем понимаю, при чём тут я? — Снейп постарался вложить в свой голос максимум учтивости.

— Не скромничай, Северус, — лукаво улыбнулся Шеклболт. — Школьные курсы зельеварения и ЗОТИ тоже нуждаются в корректировке, и кто, если не ты…

— Исключено, — остановил его Снейп. — Я больше не преподаю, и мне нет никакого дела до всего этого.

— И это говорит Принц-полукровка, придумавший десятки защитных и атакующих заклинаний и усовершенствовавший практически все зелья школьной программы? — Шеклболт сделал паузу и вволю насладился изумлением на лице Снейпа. — Да-да, не удивляйся, я знаю об этом. Гермиона рассказала мне о ветхом учебнике, случайно попавшем в руки Гарри на шестом курсе. Пойми, Северус, — Кингсли подался вперёд, и его глаза лихорадочно заблестели, — в магической Британии настало время кардинальных преобразований, и пока ситуацией не воспользовались новые Амбриджи, Фаджи, Краучи и Скримджеры, мы должны взять все рычаги в свои руки. Потому что это мы победили Реддла, это мы безоговорочно верили Дамблдору, это мы сплотились вокруг Поттера. И это нам решать, чему и как будут учить наших детей.

На некоторое время в скромной гостиной Снейпа воцарилась абсолютная тишина. Северус напряжённо думал. Единственным его желанием было послать Шеклболта подальше вместе с его неуёмной новой подчинённой, ибо с преподаванием покончено окончательно и бесповоротно, и он не испытывал ни малейшего желания корректировать образовательные программы и писать учебники, да ещё и по двум предметам. Но, с другой стороны, он не мог ответить отказом человеку, который не просто спас ему жизнь, но и сделал всё для его последующей реабилитации в магическом сообществе. Просто не мог, при всём желании.

— Северус, прошу тебя хорошенько обдумать моё предложение, — поднялся Кингсли. — Я очень рассчитываю получить от тебя полный комплект новейших учебников по ЗОТИ и зельеварению. Да, я же ничего ещё не сказал о гонораре, — и он назвал весьма приличную сумму, немало удивившую Снейпа. — И это только за один предмет. Так что, удвой это, и ты поймёшь, как высоко мы ценим твой опыт и знания. Сообщи мне о своём решении в ближайшее время.

Кингсли не преувеличивал — Гермиона и в самом деле приступила к работе с таким рвением, что это, как и сам факт её возвращения, сразу же стало новостью номер один, обсуждаемой с утра до вечера в министерских кабинетах, лифтах и коридорах. Причём подавляющее большинство коллег лишь посмеивалось над планами Героини Второй Магической войны. Зато те, кто лично знал Гермиону Грейнджер, не сомневались в её способностях.

За три года, прошедших после войны, многое изменилось, и о Золотом Трио уже начали забывать: Гермиона покинула магический мир, а Гарри и Рон всячески избегали публичности — Рон почти не вылезал из их с Джорджем магазина, а Гарри сутками пропадал на заданиях Аврората.

И вот теперь Грейнджер снова, сама того не желая, заставила всех говорить о себе. К ней даже наведалась молоденькая, но очень настырная журналистка «Пророка», отчаянно пытавшаяся заполучить материал для первой полосы, но Гермиона попросила дать ей время, чтобы освоиться на новом месте, и даже пообещала эксклюзивное интервью, но не ранее, чем через пару недель. На том и порешили.

Рабочий день заканчивался, и Гермионе отчаянно хотелось снять эти адские туфли на каблуках — хоть и не высоких, но всё же не самых устойчивых и удобных. Сейчас она готова была убить Джинни за то, что поддалась её уговорам сменить стиль. На это ушёл целый день и внушительное количество галлеонов, но удовольствие от шопинга с подругой было незабываемым.

Благодаря усилиям Джинни её гардероб теперь состоял не из джинсов, кроссовок, толстовок и свитеров-оверсайз, а из платьев, юбок и блузок. И этих чёртовых каблуков, которые Гермиона терпеть не могла, но Джинни доходчиво объяснила, что мозги — это, конечно, здорово, но встречают всё-таки по одёжке, и правильно подобранный гардероб только поможет взять очередную карьерную высоту.

Гермиона доверилась Джинни ещё и потому, что та неожиданно для всех поступила после Хогвартса в магический университет моды и дизайна и всерьёз намеревалась через несколько лет запустить свою линию «повседневной, нарядной и деловой одежды для ведьм двадцать первого века». Она с головой ушла в учёбу, Гарри был занят карьерой, поэтому свадьбу решили отложить на неопределённое время. Это очень не нравилось Молли, но влюблённые сразу после выпускного Джинни переехали в особняк на Гриммо и чувствовали себя семьёй и без формальностей вроде регистрации брака и пышной свадьбы.

Было уже почти семь вечера, и Гермиона, наконец, вышла из министерства. Она жила теперь недалеко от работы — Кингсли сдержал слово и предоставил своей новой сотруднице небольшую, но уютную служебную квартиру.

— Мисс Грейнджер?

Гермиона обернулась и увидела высокого мужчину лет пятидесяти, почтительно поклонившегося ей.

— Гай Босс, продюсер группы «Ведуньи», — представился он. — Мисс Грейнджер, не могли ли вы уделить мне несколько минут? Поверьте, я не стану злоупотреблять вашим вниманием.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на Шона Коннери? — внезапно спросила она и тут же спохватилась. — Это очень популярный маггловский актёр, и когда вы окликнули меня, я даже подумала…

— О, я знаю, кто такой Шон Коннери, — улыбнулся Босс. — Я ведь тоже из семьи магглов, мисс Грейнджер. Скажу вам по секрету, — и он заговорщически понизил голос, — я специально ношу такие же усы и бородку, чтобы сходство было ещё более заметным. Только представьте, каким успехом я пользовался бы среди ведьм, если бы в магическом мире знали, кто такой Шон Коннери.

И он расхохотался так заразительно, что Гермиона не удержалась и тоже засмеялась, удивляясь самой себе — этого человека она видела впервые в жизни, и он буквально за минуту сумел расположить её к себе.

— У меня к вам деловое предложение, мисс Грейнджер, — посерьёзнел продюсер, — и оно напрямую касается будущего «Ведуний». Обещаю, я не отниму у вас много времени.

Быстро взвесив все «за» и «против», Гермиона всё же рискнула:

— Я как раз собиралась зайти вон в ту кофейню.

— Тогда позвольте пригласить вас на чашку кофе, мисс Грейнджер.

— Не буду ходить вокруг да около, — сразу приступил к делу Гай Босс, едва они заняли единственный свободный столик и сделали заказ. — «Ведуньи» впервые за всё время существования переживают что-то вроде творческого кризиса. Это, конечно, не уникальный случай — через нечто подобное проходят почти все музыканты. Лично я не вижу в этом ничего страшного, для меня это — некая точка для перезапуска карьеры. Поэтому на днях мы с ребятами собрались и стали думать, в каком направлении нам двигаться дальше.

Им быстро принесли кофе и пирожные, и, придвинув к себе белоснежную изящную чашку, Босс продолжил:

— Уже скоро мы приступим к записи нового альбома, поработаем со стилистами над обновлением имиджа, и после Рождества начнём новую главу в истории «Ведуний». Но до этого у нас запланировано несколько шоу с ещё старым материалом, и нам, как вы понимаете, очень нужны аншлаги, — он сделал глоток и посмотрел на Гермиону, которая внимательно его слушала, но, очевидно, всё еще не понимала, при чём тут может быть она.

— Но вы ведь уже придумали историю с новой причёской Мирона — я читала об этом в «Пророке». Почему бы не продолжить в том же духе? Пиар творит чудеса, разве нет?

— Какое счастье, что я могу говорить с вами на одном языке! — Босс с восхищением посмотрел на неё. — Вы совершенно правы, «Ведуньям» сейчас нужен грамотный пиар-ход, чтобы вернуть себе прежние позиции и, быть может, стать ещё популярнее, чем прежде. И поэтому я здесь. Нам очень нужна ваша помощь, мисс Грейнджер.

— Просто Гермиона, — разрешила она, и Босс почтительно склонил голову. — Но я до сих пор не понимаю, как именно могу вам помочь. Я настолько далека от всего этого…

— Гермиона, буду с вами предельно откровенен. Мы хотим погреться в лучах вашей славы, — тихо произнёс продюсер и поспешно добавил, — не безвозмездно, конечно же.

— Моей славы?! — воскликнула она. — О чём вы? Обо мне уже все давно забыли!

— Так давайте устроим триумфальное возвращение Героини! Публике нужны герои, нужны счастливые истории, если хотите, сказки. Да-да, Гермиона, сказки!

— Но мне не нужно никакого триумфа. Я не хочу публичности. Вообще. Я вернулась в этот мир безо всякой шумихи, работаю, у меня столько планов…

— Это никак не помешает вашим планам, уверяю вас! Скорее, наоборот, послужит отличным импульсом для их реализации. Поверьте, несмотря на консервативность магической Британии, в ней отлично работают все уловки из мира магглов. Любая мелочь из жизни «звёзд» вызывает огромный интерес у обывателей. А особенно подробности их личной жизни. Гермиона, так было, есть и будет — так почему же нам не воспользоваться этим?

Гермиона задумчиво посмотрела на мужчину, допила кофе и осторожно спросила:

— Что вы задумали, сэр?

— Грандиозную авантюру в духе Шона Коннери, чтобы вы точно не смогли отказаться, — хохотнул он и подмигнул ей совершенно по-джеймсбондовски. — Я хочу убедить публику в том, что у вас роман с Мироном — чем не сказочная, почти рождественская история? Мирон холост. Вы, насколько я знаю, разведены. Оба молоды, красивы, успешны, так почему бы… О нет, Гермиона, неужели я шокировал вас?

Гай Босс ожидал от неё какой угодно реакции: удивления, возмущения, гнева, но только не этой. Гермиона не удивилась, не возмутилась и не разгневалась. Она отвела взгляд, потёрла пальцами виски и от души расхохоталась, не обращая внимания ни на изумлённого продюсера, ни на то, что все, абсолютно все посетители кофейни разом замолкли и как по команде повернули головы в её сторону.

Ошеломлённый Босс молча смотрел на вытирающую слёзы Гермиону, не понимая, чего ожидать от неё дальше. В голове один за другим возникали возможные сценарии развития событий, и уверенность в успехе была уже не такой железобетонной, как раньше. Похоже, он всё-таки переоценил свои возможности: Грейнджер оказалась крепким орешком.

Но Гермиона снова удивила его. Вволю посмеявшись, она виновато улыбнулась и, скрестив руки на груди, деловито спросила:

— И как мы собираемся убеждать публику?

Снейп думал над предложением Кингсли всю ночь. По правде сказать, он и сам понимал, что перемены давно назрели. Проработав в Хогвартсе почти два десятка лет, Северус отчётливо видел — школьная программа по многим предметам требовала обновлений, вот только ни у кого в этом чудовищно консервативном министерстве Магии все эти годы и мысли не возникало что-либо изменить. А вот Грейнджер, судя по всему, готова совершить настоящую революцию, и Северус отчего-то был уверен — у неё всё получится.

Думай — не думай, а выхода нет, придётся соглашаться. К тому же, эта работа обеспечит ему безбедную старость, и от этого весомого аргумента отмахнуться не получится. Но всё это отнимет уйму времени, которое он планировал посвятить совершенно другим занятиям.

И вот тут Северус разозлился не на шутку. Он и так достаточно долго был марионеткой, причём сразу у двух кукловодов. И теперь, когда всё закончилось, в его только-только наладившуюся размеренную жизнь врывается Грейнджер. Вместо того, чтобы осчастливить, наконец, рыжего полудурка, нарожать с полдюжины таких же идиотов и позволить спасённому ею миру благополучно забыть о своей героине, эта выскочка высовывается с какими-то грандиозными инициативами и усложняет жизнь куче людей. И, прежде всего, ему.

Северус с раздражением откинул одеяло и сел в кровати. Нет уж, Грейнджер. Ещё посмотрим, кто кого за ниточки дёргать будет.

* * *

— У меня есть одно условие, — заявил с порога Северус, едва войдя следующим утром в кабинет министра Магии.

— Какое условие? — насторожился Шеклболт.

— Мне нужна толковая ассистентка, — решительно заявил Снейп, усаживаясь в кресло. — Кого ты можешь предложить мне в помощницы?

— О, конечно, Северус, — с облегчением выдохнул Кингсли. — Никаких проблем. Вместе с Гермионой в одном отделе работают Симмонс и Альтерн, да ты, скорее всего, помнишь их, они всего на несколько лет старше Грейнджер. Они полностью в теме, очень умные девушки, обе с Рэйвенкло, выбирай любую.

— Нет, это совсем не то, — поморщился Снейп. — Обе болтливы как сороки, к тому же, умственные способности Симмонс весьма сомнительны. Всегда был уверен, что шляпа однозначно ошиблась с её распределением.

Он сделал вид, что напряжённо думает о чём-то, и затем нарочито небрежно протянул:

— Вот, кстати, Грейнджер вполне подойдёт.

— Но… — замялся министр, — Гермиона крайне занята сейчас… она и сама работает над учебниками по маггловедению, я уже говорил тебе.

Но по одному только взгляду Снейпа Кингсли понял, что отговаривать того бесполезно. С минуту помолчав и прикинув в уме, как уломать Гермиону, он шумно выдохнул и кивнул:

— Хорошо, Грейнджер так Грейнджер. Я пришлю её к тебе сегодня же, после обеда, — пообещал он.

Северус удовлетворённо улыбнулся и тут же подписал контракт.

* * *

— С ума сойти! — сразу же завелась Гермиона, едва Кингсли озвучил ей условие Снейпа. — А меня кто-нибудь спросил?!

— Я пытался его отговорить, — поспешно сказал Шеклболт, — но он сам тебя выбрал. Ни Альтерн, ни Симмонс его не впечатлили.

— Да неужели?! То есть я должна быть польщена, да?

— Прошу тебя, Гермиона, — взмолился министр. — Если он хочет, чтобы ты помогала ему, что нам остаётся делать? Только соглашаться на его условия.

Гермиона задумалась.

— Слушай, ну зачем ему ассистентка? Чтобы он работал с кем-то в команде… ну кто угодно, только не Снейп. Да и как я смогу совместить это со своей работой?

— Давай сделаем так: всю первую половину дня ты занимаешься маггловедением здесь, на рабочем месте, а после обеда отправляешься к Северусу, — устало произнёс Шеклболт. — Я компенсирую тебе эти неудобства, обещаю.

* * *

Северус отчётливо помнил, как его, одиннадцатилетнего мальчишку из грязного и богом забытого Коукворта, поразило великолепие Хогвартса и красота окрестностей замка. Это был самый настоящий, реально существующий сказочный мир, в котором ему отчаянно захотелось занять своё место.

Дорога из Хогсмида в Хогвартс всегда вызывала у него желание замедлить шаг, чтобы насладиться роскошными видами, но это почти никогда не удавалось. В бытность студентом он вынужден был постоянно высматривать Поттера-старшего и компанию, чтобы в очередной раз не стать жертвой их жестокого розыгрыша, а став преподавателем, следил за вырвавшимися на свободу и разгулявшимися учениками.

Северус остановился, огляделся и прислушался к собственным ощущениям. Нет, всё уже совсем не так, как раньше. Никакого трепета при виде неприступно возвышающегося замка или бескрайней глади озера — ничего. Глаз замылился, да и он давно уже не тот долговязый и неуклюжий мальчишка, с восторгом смотрящий на новый мир. Те ощущения канули в Лету, но что пришло им на смену? В том-то и дело, что ничего. Да и что могло бы потрясти, взволновать его сейчас? И возможно ли это в принципе?

Поппи была в отличном расположении духа. Быстро организовав чай, она уселась напротив Северуса и вместо стандартных вопросов «Что нового?» и «Как твоя работа?» молча уставилась на него, загадочно улыбаясь.

— Что? — приподнял бровь Снейп, сразу уловивший перемены в её поведении.

— Расскажи мне о Гермионе, Северус, — просияла Помфри.

Так и застыв с поднесённой к губам чашкой ароматного чая, Снейп в свою очередь уставился на школьную целительницу. Даже его богатой фантазии, очевидно, не хватало для того, чтобы представить причину, по которой Поппи могла попросить его рассказать что-то о Грейнджер.

Первой битву взглядов не выдержала Поппи:

— Ну… Розмерта сказала мне, что ты и Гермиона… очень мило общались.

Снейп поставил чашку на блюдце, так и не сделав глотка.

— Мило общались? — переспросил он, и его голос стал опасно шёлковым, отчего улыбка тут же исчезла со счастливого лица Помфри.

Она виновато заёрзала на стуле, собралась с духом и предприняла ещё одну попытку наставить Снейпа на истинный путь.

— Ты должен меня понять! — взмолилась она. — Я имею право, Северус! Я тридцать лет люблю тебя как родного сына! Выслушай же меня, наконец — на свете нет ничего хуже одиночества! У каждого человека должен быть кто-то, кто ждёт его дома, кто делит с ним заботы, тревоги, радости.

— И поэтому вы с Розмертой решили сосватать мне Грейнджер? — с убийственным спокойствием то ли спросил, то ли констатировал факт Северус.

— Розмерта тут ни при чём, — Помфри вдруг всхлипнула и, к ужасу Снейпа, утёрла слезинку. — Это я, я мечтаю о том, чтобы рядом с тобой оказалась достойная женщина, умная, образованная — тебе под стать. И когда Розмерта рассказала мне о том вечере, клянусь Мерлином, я так обрадовалась! Гермиона — признанная умница, таких больше нет, и ты знаешь это не хуже меня. Симпатичная, молодая. Ужас сколько всего хлебнула, но не обозлилась, не опустилась, да ещё и хочет столько всего полезного сделать. Минерва в таком восторге от её планов!

Северусу отчаянно хотелось прервать эту оду Грейнджер, но он почему-то не мог. Слезинка, которую поспешно смахнула Поппи, словно парализовала его. Он никогда в жизни не видел её плачущей.

— Знаешь, у Гермионы ведь, можно сказать, никого нет, — тихо сказала целительница, не глядя на Северуса. — Минерва мне говорила, что с родителями у неё отношения так и не наладились, они как чужие друг другу. Она от них сбежала замуж, да только что из этого могло выйти, когда не по любви? Да ещё и с магглом. А друзья эти… что друзья? У них своя жизнь, у неё своя. Жалко мне её, понимаешь?

Она вдруг осеклась и испуганно посмотрела на него.

— Прости меня, Северус, — она достала из кармана фартука носовой платок и, отвернувшись, вытерла глаза. — Никакого права я, конечно, не имею. Ты разберёшься со своей жизнью и без меня. Да и девчонка одна не останется, Минерве уже шепнули, что там, в министерстве, кто-то за ней по пятам ходит. Да и не пара она тебе, Северус. В дочки годится, а их, молодых, не поймёшь, сам знаешь, — она слабо улыбнулась и прижала руки к груди. — Ты уж прости старуху. Не знаю, что на меня нашло.

Северус молча допил остывший чай и, попрощавшись, вышел из Больничного крыла. Поппи довольно улыбнулась и принялась убирать чашки со стола.

Выйдя из Хогвартса, Северус прямиком отправился в «Три Метлы». Трактирщица явно что-то задумала, и надо было задать ей пару вопросов, чтобы, во-первых, понять, с чего бы это ей вздумалось бесцеремонно вмешиваться в его жизнь, а, во-вторых, раз и навсегда отучить её от этого.

К Розмерте Снейп всегда относился нейтрально. Он отдавал должное её деловым качествам: пабом она управляла со знанием дела, посетителей там всегда хватало, а её фирменная медовуха давно уже снискала заслуженную славу. Розмерту уважали хогвартские профессора, министерские чиновники и, конечно, студенты. Северус не раз наблюдал, как ловко она окорачивала разгулявшихся старшекурсников и живо приводила в чувство.

Войдя в трактир, он был неприятно удивлён наплывом публики, нетипичным для полудня. Самый пик в «Мётлах» приходился обычно на вторую половину дня и вечер, а вот до обеда в пабе тусовалось разве что несколько завсегдатаев-пьяниц. Но сегодня здесь почему-то было многолюдно.

Снейп решительно направился к барной стойке и сразу же увидел хозяйку, протирающую стаканы белоснежным полотенцем.

— Какие люди! — воскликнула она и отложила стаканы в сторону. — Рада тебя видеть, Северус!

— Не могу сказать, что это взаимно, — и не подумал сдерживаться Снейп. — Ты теперь в свахи подалась?

— В свахи? — она так натурально изобразила изумление, что Северус почти поверил. — Ты о чём?

— О твоих жалких попытках влезть в мою жизнь. Я уже сказал Поппи, повторю и тебе — не смей, — угрожающе сказал он.

— Если ты о том вечере с Гермионой, то, клянусь Мерлином, это всё вышло совершенно случайно, — она развела руками. — Ну сам посуди, откуда я могла знать, что ты придёшь?

— Не уходи от ответа, Розмерта.

— И не думаю. Вот, держи-ка, — она ловким движением открыла бутылку огневиски и поставила перед ним. — Северус, ну какая из меня сваха? Я себя-то не пристрою никак, где уж мне другим помогать? — улыбнулась она.

— Я тебя предупредил, — так же сурово сказал он, не притрагиваясь к огневиски.

Улыбка тут же исчезла с её лица. Розмерта с воинственным видом подбоченилась и заговорила совершенно другим тоном:

— А теперь послушай меня, — отчеканила она. — Мне и в голову бы не пришло вас с ней сводить. Размечтался! Я, может, не шибко учёная, но в людях разбираюсь — жизнь заставила. Так вот, не знаю, как насчёт тебя, а Гермионе уж точно никакая сваха не требуется. Девчонка — огонь, вон какого шороху навела уже, а сколько ещё дел наворотит! На неё сейчас такая охота начнётся, сам увидишь — женихи к ней в очередь выстроятся, только выбирай. А в твою сторону она и не посмотрит, не льсти себе.

Брови Снейпа взметнулись вверх.

— Да ты не расстраивайся, найдёшь себе вдовушку или разведёнку, и будет тебе счастье. А то, может, и ко мне как-нибудь на огонёк заглянешь? — подмигнула она кокетливо. — А что? Мы с тобой хоть и не первой свежести, но поскрипим ещё, а?

И она захохотала так заливисто, что Северус в ужасе отшатнулся и на всех парах помчался к выходу.

— Дело сделано, — поздравила саму себя Розмерта, едва за ним закрылась дверь. — Не благодари, Северус.

Ни о какой работе в это утро и речи быть не могло. В голове то и дело всплывали обрывки разговора с Кингсли. И как бы Гермиона ни старалась, она никак не могла понять, почему Снейп поставил Кингсли, а значит, и ей такое условие.

То, что никакая помощница ему не нужна, не подлежало сомнению. Это, скорее, Локхарт мог бы затребовать секретаря, чтобы не утруждая себя и не пачкая рук, просто надиктовывать текст, заливаясь соловьём и красуясь. Да даже Слагхорн мог бы. Но не Снейп.

До обеденного перерыва оставались считанные минуты, и Гермиона усилием воли заставила себя не думать о Снейпе, подхватила сумочку и выскочила из кабинета. В паре минут ходьбы от министерства находилось уютное кафе с неплохими бизнес-ланчами, в котором они с Джинни условились пообедать вместе. Подруги не виделись неделю, и Гермионе не терпелось поскорее поделиться новостью.

— Что-то здесь не так, — насторожилась Джинни, едва Гермиона рассказала ей о своём разговоре с Кингсли. — Какая ещё ассистентка? Это же Снейп!

— В том-то и дело, — Гермиона поковыряла вилкой салат. — Я всё утро ломаю голову. В чём подвох?

— Он явно что-то задумал, — задумчиво произнесла Джинни. — Вы нормально расстались тогда, в «Трёх Мётлах»?

— Даже более чем, — живо ответила Гермиона. — Мы вообще на удивление неплохо с ним общались в тот вечер. Я же вам всё рассказала, и Гарри ещё переспрашивал меня — не мог поверить в это.

— Знаешь, если бы это условие выдвинул любой другой мужчина, то это выглядело бы так, будто он просто ищет повод, чтобы чаще видеться с тобой, — предположила Джинни и, увидев округлившиеся глаза подруги, тут же добавила, — я же говорю, любой другой.

— Но это не любой другой мужчина! — вспыхнула Гермиона. — Это Снейп! И что мне со всем этим делать? Бегать к нему каждый день как на работу?

Джинни не ответила. Она могла представить, что ждёт подругу.

— И самое неприятное — я не могу отказаться, — покачала головой Гермиона. — Это полностью мой проект, и я больше всех заинтересована в результате. Я же сама предложила Кингсли поговорить со Снейпом по поводу зельеварения и ЗОТИ, понимаешь? Я знала, что он не сможет отказать ему.

— А он, прекрасно понимая это, выдвинул вот такое условие. Всё сходится — Снейп просто мстит тебе за то, что ты загнала его в угол, — подытожила Джинни.

— Какой угол, о чём ты? — снова вскинулась Гермиона. — Ему, между прочим, заплатят за работу, причём столько, что я бы на его месте никаких условий не выдумывала! Мне такие гонорары и не снились!

— Ты забыла — этот человек почти всю свою сознательную жизнь был вынужден делать то, что ему велят! А теперь представь — только-только всё это кончилось, как появляется Кингсли и с твоей подачи навязывает ему огромный объем работы. И Снейп не может просто взять и отказаться. Как и ты.

Гермиона вздохнула и с отвращением оттолкнула от себя тарелку. К еде она почти не притронулась.

— В общем, отправляйся к нему и выясни всё, — резюмировала Джинни. — Вечером мы с Гарри нагрянем к тебе, поглядим, как ты устроилась, а заодно и про Снейпа расскажешь. Ни о чём не беспокойся, мы всё принесём с собой.

* * *

— Ещё бы она не согласилась, — ухмыльнулся Мирон. — Да на её месте любая…

— О да, — согласился Босс, еле сдерживая ярость, — ты, конечно, прав. Любая другая умерла бы от счастья, если бы ей светило свидание с тобой. Вот только Грейнджер — не любая другая.

— Да кто спорит-то? — небрежно махнул рукой певец. — Героиня, спасительница и… кто там она ещё?

— К твоему сведению, все официальные и неофициальные титулы и уважение магического сообщества она заслужила исключительно благодаря своим выдающимся личным качествам. Она такая одна, заруби это себе на носу, — Босс угрожающе понизил голос. — И я здесь для того, чтобы правильно расставить акценты — это не ты снизойдёшь до ужина с Гермионой Грейнджер. Это она делает тебе одолжение. Всем нам делает одолжение. Я доходчиво объясняю?

Вогтэйл попытался что-то возразить, но под испепеляющим взглядом Босса тут же стушевался и передумал.

* * *

Прежде, чем отправиться в Паучий тупик, Гермиона решила немного пройтись, чтобы продышаться и собраться с мыслями. Она никак не могла успокоиться — неужели он и в самом деле решил таким образом отомстить за вмешательство в его жизнь? С него, конечно, станется, но Гермионе всё же казалось, что Снейп выше этого. Тогда в чём дело?

Выход только один: попытаться поговорить с ним и объяснить свою позицию, хотя Гермиона заранее знала, что ничего из этого не выйдет. Когда это Снейпа интересовало чьё-либо мнение?

Её внимание вдруг привлекла красочно оформленная зеркальная витрина парикмахерского салона. В самом верху её были развешаны большие цветные и чёрно-белые фотографии, с которых на Гермиону смотрели ухоженные и уверенные в себе модели. А прямо под ними она увидела бледную и растрёпанную девушку, которая выглядела настолько расстроенной и подавленной, что стало ясно — с таким настроением и думать нечего отправляться на серьёзный разговор.

Решение пришло в ту же секунду.

Через час Гермиона вышла из салона, снова посмотрелась в ту самую витрину, подкрасила губы и довольно улыбнулась своему отражению.

Вот теперь она готова к разговору.

Оказавшись на пороге ничем не примечательного старого дома в Коукворте, Гермиона уже подняла руку, чтобы постучать, но дверь внезапно распахнулась, явив хозяина.

Северус не сразу понял, что именно не так с его бывшей ученицей, и даже немного растерялся. И было от чего — слишком уж радикальными оказались перемены в её внешности.

Волос не было. Почти. Грейнджер носила теперь короткую мальчишескую стрижку, которая делала её совершенно другим человеком. Аккуратные прядки блестящих каштановых волос причудливо обрамляли бледное лицо и придавали ему какое-то полудетское выражение, совершенно не сочетавшееся с глубоким взглядом всегда серьёзных карих глаз. И этот очевидный контраст сразу же притягивал и сбивал с толку.

Это, конечно, была Грейнджер. И в то же время в этой стильной молодой женщине, одетой в элегантную чёрную мантию, было почти невозможно узнать её.

— Я ждал вас, мисс Грейнджер, — быстро взял себя в руки Северус и, почтительно кивнув, посторонился, приглашая войти.

Теперь уже опешила Гермиона — таким учтивым и галантным своего бывшего профессора она ещё никогда не видела. В этом было что-то не столько странное, сколько подозрительное.

— Добрый день, сэр, — спохватилась она и осторожно переступила через порог, покачиваясь на каблуках.

Снейп тут же закрыл дверь и повернулся к гостье:

— Прошу.

Гермиона прошла из прихожей в небольшую гостиную и огляделась. Ей сразу же пришла в голову мысль о том, насколько точно убранство комнаты соответствует характеру хозяина дома: никаких горшков с цветами на подоконнике, легкомысленных безделушек, ярких деталей интерьера, пёстрых занавесок. Всё очень и очень аскетично — тёмные шторы, старый диван, два таких же древних кресла, низенький столик между ними. И — у неё перехватило дыхание — бесконечное количество книг на стеллажах вдоль каждой стены. Инстинктивно она сделала шаг в сторону ближайших полок, но её тут же остановил всё такой же спокойный голос:

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер.

Гермиона обернулась, сняла мантию, под которой оказалось тёмно-зелёное приталенное платье с длинными рукавами, и села на самый краешек кресла, скрестив лодыжки и держа спину прямо. Она всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке из-за непривычного поведения Снейпа, который тем временем устроился на диване напротив и сразу же приступил к делу.

— Министр рассказал мне о вашем грандиозном проекте и предложил принять участие в нём, — начал он ровным, ничего не выражающим голосом. — Я дал своё согласие с тем условием, что мне нужна ассистентка. А конкретно — вы, мисс Грейнджер.

Снейп закинул ногу на ногу и продолжил бесцеремонно разглядывать её. Гермиона подумала, что таким образом он пытается её смутить. Удивительно, но от этой мысли она почувствовала себя намного спокойнее и увереннее.

— Признаюсь, это условие очень удивило меня, — Гермиона даже позволила себе слабую улыбку. — Когда Кингсли заявил мне, что вас не устроили кандидатуры двух моих коллег, я не знала, что и думать. Позвольте спросить вас, сэр, почему именно я?

Снейп, конечно, был готов к этому вопросу.

— По-моему, ответ очевиден, — ни один мускул на его лице по-прежнему не дрогнул. — Ни Альтерн, ни Симмонс, если мне не изменяет память, никогда не отличались ни особым усердием, ни интеллектом. А мне нужна ассистентка, которая не просто будет записывать на пергаменте то, что я буду диктовать — с этим справилось бы и зачарованное перо. Мне нужен человек, который будет до мельчайших подробностей вникать в предмет, абсолютно точно понимать, что он делает, и за которым мне не придётся исправлять разного рода ошибки, описки и неточности. Вот поэтому я и сказал министру, что мне нужны вы.

Гермионе показалось, что её ударили под дых, так внезапно закончился воздух в лёгких. Это точно Снейп? Что с ним случилось?

— Как неожиданно, сэр, — только и могла вымолвить она. — Ваши оценки моих способностей всегда были, мягко говоря, не слишком высокими.

— Если вы заметили, мисс Грейнджер, я всегда был сдержан в оценках, особенно в отношении самых способных учеников, — он сделал многозначительную паузу, по-прежнему не сводя с неё глаз. — Нельзя давать им повод расслабиться и возомнить о себе слишком много — напротив, необходимо стимулировать их стараться ещё больше.

Гермиона усмехнулась и покачала головой:

— Сегодня просто день открытий. Спасибо, сэр, мне приятно это слышать. Лучше поздно, чем никогда.

Снейп пропустил её слова мимо ушей, и на некоторое время в гостиной повисла напряжённая тишина. Он всё так же беззастенчиво разглядывал её, и Гермиона многое бы отдала, чтобы узнать, что у него на уме.

— Я рада, что вы приняли предложение министра и присоединились к нашему проекту, сэр, — вскинув голову, всё же решилась высказаться Гермиона. — Не скрою, это была моя инициатива предложить именно вам обновить школьные курсы ЗОТИ и зельеварения. Но это ваше условие… оно заставит меня скорректировать свои планы на ближайшие несколько месяцев. Не знаю, сказал ли вам министр, но я сейчас практически с нуля готовлю курс маггловедения — и программу, и учебники. Это большая и кропотливая работа. Вы понимаете меня, сэр?

— Лучше, чем кто-либо, мисс Грейнджер, — совершенно спокойно, без тени раздражения парировал Северус. — Я тоже собирался посвятить ближайшие месяцы совершенно другим занятиям, а не вашей образовательной реформе. Как видите, мы с вами оказались в схожей ситуации. И я рассчитываю с вашей помощью как можно быстрее закончить с этим и вернуться к своим планам. Так же, как и вы — к своим.

Гермиона поняла, что Джинни оказалась права. Даже не верилось, что человек такого масштаба, как Снейп, будет мелко мстить за то, что не может отказаться от сделанного ему — и весьма щедрого — предложения.

Но Снейп нужен её проекту. Сразу две важнейшие школьные дисциплины нуждались в современных и точных учебниках, и только он мог написать их. Однако легче от этого не становилось. Хочешь — не хочешь, а придётся послужить ему Прытко-Пишущим Пером и угробить на это кучу драгоценного времени.

— Мисс Грейнджер, мне бы хотелось приступить к делу как можно быстрее, — прервал её размышления Снейп всё тем же нейтральным тоном. — Вы уже определились со временем, которое сможете уделять мне?

— Я буду приходить к вам в будние дни после обеденного перерыва, то есть в начале второго, — как можно спокойнее ответила она. — Полагаю, четырёх часов в день будет достаточно?

— Уверен, — коротко ответил он.

Гермиона стояла у окна и думала о том, как сильно изменилась её жизнь за последние две недели. И не просто изменилась, а стала принципиально другой. Такой, о которой она и мечтать не смела ещё совсем недавно.

Даже не верится, что она вернулась в мир магии, и это, пожалуй, самое большое счастье, как и то, что Гарри и Джинни теперь всегда рядом, и не нужно больше выдумывать предлоги для того, чтобы встретиться с ними.

А ещё у неё есть работа, на которую хочется бежать утром, и замечательная — пусть и не её собственная, а всего лишь служебная — квартира, в которую хочется возвращаться вечером, чтобы сварить какао или кофе, устроиться с книжкой на диване или просто постоять немного у окна, наблюдая за бешеным ритмом столицы, посмотреть по телевизору новости или какой-нибудь фильм. И чувствовать себя счастливой оттого, что в этом мире есть люди, которые тебя понимают, принимают и ценят.

И очень хотелось, чтобы нашёлся мужчина, который…

Замысловатая трель дверного звонка вырвала её из раздумий. Она вздрогнула и поспешила в прихожую.

— Я уже начала думать, что ты ещё не вернулась от Сне… — Джинни не договорила и замерла словно под действием Петрификус Тоталус. — Что это… зачем ты…

Гарри выглядел таким же ошеломлённым, как и Джинни. Похоже, все разговоры сегодня вечером будут исключительно о новой стрижке.

— Я тоже рада вас видеть, — Гермиона взяла из рук Гарри пакеты с едой. — Ну наконец-то меня покормят! Ого! А не много ли на троих?

Гости по-прежнему стояли как вкопанные и не сводили с неё глаз.

— Да входите же вы! — закатила глаза Гермиона. — Я умираю с голоду!

— Слушай, это так… — Гарри пытался подобрать нужное слово, но тщетно.

— Только честно — идёт или нет?

— Ты какая-то совсем другая теперь, — отмер наконец Гарри, — но мне нравится. Ну ты даёшь!

— Она ещё спрашивает! — пришла в себя Джинни. — Идёт — не то слово! А когда ты успела? Ты же после обеда должна была к Снейпу пойти?

— Я и пошла, но перед этим заскочила в салон. Хотела просто немного подровнять длину и сделать укладку, чтобы чувствовать себя увереннее. Ты же знаешь, что все эти заклинания с моими волосами почти не работают. А девушка-мастер как бы невзначай сказала, что длинные волосы, это, конечно, классика и всё такое, но мне бы очень пошла короткая стрижка, хотя вряд ли я захочу расстаться с таким богатством, — Гермиона хитро улыбнулась. — И что-то мне так захотелось попробовать. Это же так здорово — правила нарушать, помните?

 

— Так что там со Снейпом? — спросил Гарри, когда они расположились в небольшой гостиной.

— Джинни оказалась права — он просто мстит за то, что я осмелилась потревожить Его Величество, — Гермиона достала бокалы, а Гарри уже откупоривал бутылку вина.

— Ну, а чего мы хотели? — с сожалением произнесла Джинни, открывая коробку с пиццей. — Снейп есть Снейп. Ничего удивительного.

Гермиона пожала плечами:

— Я пытаюсь смотреть на это с другой точки зрения.

— А с какой ещё точки зрения тут можно смотреть? — не поняла Джинни.

— Просто представляю, что это работа, и её надо сделать. Чем быстрее, тем лучше. А всё остальное пусть будет на совести Снейпа.

— Совести?! — поперхнулась Джинни. — Да если бы она у него была, он не выдвинул бы никаких условий!

— Возможно, — согласилась Гермиона. — Но скажу вам честно — если он и дальше будет вести себя так же, как сегодня, о большем я и мечтать не смею.

— И как же это он вёл себя сегодня? — насторожился Поттер.

— Ну… если я скажу, что нормально, ты поверишь?

— Нет, потому что Снейп без придирок, раздражения, сарказма и яда — не Снейп. Он просто не может быть другим.

— Сегодня с ним явно что-то случилось, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ни придирок, ни раздражения, ни сарказма, ни яда.

— Хватит о Снейпе, а то у меня сейчас аппетит пропадёт, — перебила её Джинни. — Можно мне ещё вина?

Гарри подлил девушкам вина и открыл ещё одну коробку с пиццей.

— Извини, что спрашиваю, — неуверенно начал он, — но как насчёт Рона?

— А что насчёт Рона?

— Вы же виделись?

— Да. Вы не представляете себе, какой камень упал с моей души, когда он сказал, что простил меня. Мне кажется, что я даже дышать стала как-то по-другому, свободнее. И я рада, что он не одинок. Рон заслуживает счастья, хотя, если я правильно поняла, Молли не в восторге от этой Бонни, да?

Друзья переглянулись, и это не укрылось от Гермионы.

— Что? — она переводила взгляд с Гарри на Джинни. — Я чего-то не знаю?

— Рон приходил к нам вчера вечером, — опустила глаза Джинни. — Сказал, что они с Бонни расстались. И мы подумали — может, он хочет вернуть тебя?

— С чего вы взяли? — опешила Гермиона.

— Вопрос не в том, как это поняли мы, — тихо произнёс Гарри. — Вопрос в том, что об этом думаешь ты, Гермиона.

— Нет, это исключено, — ответила она, не задумываясь. — Он сам сказал: «Прошлого не вернуть». Подождите, — до неё потихоньку начало доходить, — вы… вы хотите, чтобы мы с Роном снова сошлись, да?

— Мама хочет, — пожала плечами Джинни. — Рон встречался с этой Бонни полтора года, и всё это время мама пилила его вовсе не потому, что ей не нравилась их разница в возрасте, а потому, что она никого, кроме тебя, не видит рядом с ним, понимаешь? Дело не в Бонни. Дело в тебе.

— Как Молли не понимает? Это невозможно! — воскликнула Гермиона. — Мы с Роном прожили свою историю и поставили точку. Я хочу, чтобы мы снова могли нормально общаться, но как друзья. Хорошо — как бывшие любовники, сохранившие нормальные отношения.

— Но, если Рон решится поговорить с тобой, — спросила Джинни, — ты дашь ему шанс?

— Джинни, — укоризненно посмотрел на любимую Гарри.

Гермиона взглянула на Гарри с благодарностью и выдохнула.

— У тебя здесь хорошо, — сменил тему Поттер, — уютно. Ты привыкла?

— Я даже Кингсли вчера сказала, что это моё лучшее жильё, и, если бы у меня была возможность, с удовольствием выкупила бы эту квартиру у министерства, — с восторгом ответила Гермиона. — Спальня, гостиная, кухня, ванная, две кладовки — что мне ещё нужно? Идеальная холостяцкая берлога. Я даже уже подумываю начать откладывать понемногу с каждой зарплаты.

— Ты не о том думаешь! Тебе нужно срочно заняться личной жизнью, — назидательно сказала Джинни. — Когда ты в последний раз ходила на свидание? В прошлом веке?

— Боже! — воскликнула Гермиона, прижимая ладони к лицу. — С этим Снейпом я совершенно забыла обо всём на свете! Джинни, ты только не падай — в воскресенье у меня свидание с Мироном.

* * *

После ухода Грейнджер прошло не меньше часа, а Северус по-прежнему сидел на диване в гостиной и сверлил глазами незажжённый камин.

С самого начала всё пошло не так, как он планировал, а этого Снейп не любил — постоянное хождение по лезвию бритвы на протяжении многих лет выработало у него привычку продумывать и предугадывать всё до мелочей. И, в первую очередь, собственную реакцию. И надо же было такому случиться — как раз собственная реакция его и подвела.

Конечно, он немного растерялся — всё-таки неожиданно было увидеть всегда всклокоченную Грейнджер почти без волос. И ладно бы только это — в конце концов, он же довольно быстро взял себя в руки. Но вот эта её элегантная одежда, каблуки, прямая спина и бьющая через край женственность совершенно сбили его с толку. Грейнджер выглядела сегодня как настоящая леди и держалась с истинным достоинством. Что все эти перемены означают?

Снейп давно уже не был так зол на себя. Почему он не сказал ей того, что хотел, а вместо этого рассыпался в комплиментах по поводу её интеллекта? И что это за учтивый тон, от которого он так и не смог избавиться? Как вообще такое могло произойти? Ещё бы чаю ей предложил и вызвался до дома проводить! Это что, мирная жизнь так расслабляюще действует? Или он просто давно уже был лишён удовольствия проводить время в компании молодой женщины?

Мерлин, какое удовольствие? Это же Грейнджер! Раздражающая своей вечно вытянутой рукой, своим всезнайством, своим талантом вляпываться во всевозможные истории, своим Поттером, своей вечно лохматой гривой…

И тут до него дошло.

Нет больше той Грейнджер. Вместо неё Северус увидел сегодня уверенную в себе молодую женщину в красивом платье, в туфлях на каблуках, со смелой, озорной стрижкой и яркой помадой. И эта Грейнджер почему-то не вызывала у него ни раздражения, ни злости, ни желания отомстить за бесцеремонное вторжение в его жизнь.

И пока она не начала пробуждать в нём совершенно другие желания, надо срочно взять себя в руки.

Докатился, Нюниус.

Примечания:

Автор считает своим долгом предупредить, что в этой главе читателя ждёт мощнейший ООС в виде Северуса, адекватно реагирующего на женские прелести (что вообще-то неудивительно для мужчины в самом расцвете сил) и поедающего маггловский фаст-фуд (ведь дело не в еде, а в правильной компании).

---

— Это было опрометчиво, — нахмурился Поттер. — К тебе на улице подходит незнакомый мужчина, и ты вот так запросто идёшь с ним в кофейню, а потом принимаешь его предложение отправиться в ресторан якобы с Мироном? Ты понимаешь, что он мог наплести тебе что угодно?

— «Постоянная бдительность!» — улыбнулась Гермиона. — Не переживай, Грозный-Глаз-Гарри, я уверена, что это был настоящий продюсер настоящих «Ведуний».

— Драккл с ним, с продюсером! — воскликнула Джинни. — Лишь бы Мирон был настоящим! Как бы я хотела оказаться на твоём месте! Может, Оборотное, а?

Но при одном только взгляде на Гарри её энтузиазм быстро угас, и она поняла, что погорячилась.

— Ты уже решила, в чём пойдёшь?

— Босс пообещал прислать мне в воскресенье днём стилиста с платьями, туфлями и аксессуарами, и мы выберем подходящий вариант. И он же сделает мне причёску и макияж.

— А я, значит, в пролёте, да? — обиделась Джинни. — Я, по-твоему, не смогу подобрать тебе то, что нужно?

— Это не мой выбор, Джинни, у них там своя команда, понимаешь? — оправдалась Гермиона. — Пока не забыла — у меня к тебе большая просьба: расскажи, пожалуйста, всем своим об этом «свидании» заранее, чтобы оно не стало для них неожиданностью, когда «Пророк» напишет, ладно?

Джинни кивнула.

— Не нравится мне эта затея, — гнул свою линию Гарри. — Даже если всё так, как ты говоришь, зачем тебе это? Ты готова к волне ненависти от обезумевших фанаток? Забыла уже, как тебе во время Турнира Трёх Волшебников досталось?

Гермиона, конечно, не забыла, но отступать было не в её правилах.

— К ненависти никому из нас не привыкать, Гарри. Я просто помогу людям. Босс сказал, что они хотят погреться в лучах моей славы, почему бы и нет? Тем более, — она постаралась произнести это как можно более безразличным тоном, — он пообещал, что отныне я и мои друзья смогут проходить без билетов на любой концерт «Ведуний».

— Да! — закричала Джинни, подскакивая и обнимая Гермиону. — Вот это новость! С этого и надо было начинать!

* * *

Пятничное утро удалось — в министерстве только и разговоров было о Гермионе Грейнджер и её новом имидже. В коридорах и лифтах коллеги испуганно вздрагивали при взгляде на неё, и Гермиона получала какое-то особое удовольствие от их удивлённых физиономий.

Перед самым обедом её вызвал к себе Шеклболт. Едва Гермиона вошла в его кабинет, Кингсли, улыбаясь, поднялся ей навстречу:

— Просто шик, Гермиона! — он обошёл её, чтобы со всех ракурсов оценить стрижку. — Ты свела с ума всё министерство — я только и слышу отовсюду эти два слова: «Грейнджер подстриглась», — он указал ей на кресло и вернулся на своё место. — Это что, Снейп на тебя так повлиял?

— Нет, я заскочила в салон перед тем, как отправиться к нему.

— Так что со Снейпом? Как вы пообщались?

— Нормально, — помрачнела Гермиона. — Я попыталась дать ему понять, что не хочу тратить на него своё время, но у меня ничего не вышло.

Министр отвёл глаза. Он, видимо, чувствовал свою вину за то, что не стал тогда особо отговаривать Снейпа.

— Я попробую ещё раз с ним поговорить, — неуверенно сказал Шеклболт. — У тебя и в самом деле много работы здесь…

— Не стоит, Кингсли. Я уже большая девочка, справлюсь.

Шеклболт нахмурился и перешёл к рабочим вопросам. За обсуждением незаметно пролетело около сорока минут, и Гермиона, посмотрев на часы, поняла, что не успевает пообедать.

Уже в дверях она обернулась:

— У меня день рождения девятнадцатого, в среду, и я буду очень рада, если ты придёшь, Кингсли. Будут ещё Гарри с Джинни. Просто немного посидим, выпьем. Отметим мои двадцать два.

— Я постараюсь забежать, — кивнул министр, явно продолжая думать о чём-то своём.

* * *

Северус всё утро провёл в лаборатории, готовя зелья, и, конечно, всё ещё размышлял о вчерашнем визите Грейнджер. Своё поведение он объяснил эффектом неожиданности от внезапных перемен в её внешности, поэтому сегодняшняя встреча не должна принести никаких сюрпризов. Главное — правильно настроиться и постараться сразу же поставить её на место. Пусть чувствует, что инициатива наказуема. Особенно, если это касается его.

Без четверти час. Северус накрыл котлы крышками, вышел из лаборатории и прошёл в гостиную. Он проголодался, но готовить совершенно не хотелось, да и времени уже не оставалось. Поэтому он просто устроился поудобнее на диване и закрыл глаза, прислушиваясь к шуму дождя.

Не прошло и десяти минут, как сигнальные чары оповестили о госте, а точнее, гостье. Северус не спеша поднялся, прошёл в прихожую, распахнул дверь и уже приготовился пригвоздить свою свежеиспечённую ассистентку фирменным, исполненным презрения взглядом, чтобы задать нужный вектор их сегодняшней, а также всем последующим встречам, но снова потерпел сокрушительное фиаско.

— Добрый день, сэр. Не могли бы вы помочь мне?

Грейнджер держала в руках два бело-зелёных стаканчика с крышками, умудряясь при этом прижимать к груди большой бумажный пакет и зажимать раскрытый зонт между плечом и ухом.

Северус и глазом не успел моргнуть, как она шагнула вперёд, всучила ему эти стаканчики, перехватила пакет одной рукой, а другой закрыла зонт.

— Что это? — процедил Снейп, переводя недоумевающий взгляд со своих рук на девушку.

— Это кофе, — объяснила Гермиона, снимая плащ. — А здесь сэндвичи, — указала она на пакет. — Я просто не успела пообедать и решила, что мы с вами могли бы перекусить перед началом работы. Если вы, конечно, не против, сэр.

Пока Снейп соображал, как эффектнее отреагировать на эту наглость, она в мгновение ока повесила плащ на вешалку, отправила туда же зонт, подхватила пакет с едой и, цокая каблуками, прошла в гостиную.

Северус невербально запечатал дверь и отправился за Гермионой. Она уже раскладывала на столике коробочки с сэндвичами и салфетки. Сегодня на ней была узкая чёрная юбка, едва прикрывающая колени, и тонкая голубая водолазка.

— Простите, что я у вас тут хозяйничаю, сэр, — смущённо улыбнулась она, принимая из его рук оба стакана. — Я уже собиралась на обед, но меня вызвал Кингсли, и… в общем, поесть я не успела. Пожалуйста, составьте мне компанию, — она дождалась, пока Снейп, всё ещё сбитый с толку происходящим, сядет на диван, и села в кресло напротив.

Северус, уже открывший рот, чтобы наконец поставить нахалку на место, тут же закрыл его, потому что Грейнджер, устраиваясь в кресле поудобней, немного поёрзала, отчего подол юбки устремился вверх, обнажая затянутые в прозрачный капрон колени. Усилием воли Северус оторвал взгляд от её ног, и тут Грейнджер снова удивила его:

— Я подумала, что два выходных в нашем с вами положении многовато, сэр, — она сняла крышечку со своего стакана и осторожно попробовала напиток. — Поэтому, если вы не возражаете, мы могли бы работать и по субботам.

— «В нашем с вами положении»? — переспросил Северус, собираясь вложить в свой голос как можно больше сарказма, но в этот самый момент Грейнджер сделала ещё один глоток и так блаженно зажмурилась от удовольствия, что у него мгновенно пересохло в горле, и вопрос прозвучал совершенно безобидно.

— Мы ведь оба хотим покончить с этим как можно быстрее, сэр.

И, взяв обеими руками большой сэндвич, она впилась в него зубами и аккуратно откусила кусочек.

Северус машинально последовал её примеру, даже не осознавая, что делает, лишь бы не сидеть истуканом и не пялиться на неё. А Грейнджер, прожевав, сделала ещё один глоток и снова прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом кофе.

Несколько минут прошли в тишине, и Северус, расправляясь с сэндвичем, не отказывал себе в удовольствии поглядывать на её колени и наблюдать за тем, как она ест. Это было красиво, эстетично и даже немного…

— Как вам маггловская еда, сэр? — спросила она, закончив есть.

— В качестве быстрого перекуса неплохо, — неожиданно оценил Северус, дожевав последний кусок.

— Магглы и называют это «быстрой едой», — пояснила она, допивая кофе.

Игнорируя его взгляды, Гермиона быстро собрала весь мусор в тот же бумажный пакет, отложила его в сторону и потянулась за своей сумочкой. Через несколько секунд на столике появились чернильница, перо и несколько свитков чистого пергамента.

— Так вы согласны, сэр?

Снейп вскинул брови, теряясь в догадках.

— Насчёт суббот, — подсказала Гермиона, снова пытаясь усесться поудобнее.

Северус поспешно кивнул, и, заставив себя не думать ни о чём, кроме дела, посмотрел на часы:

— Приступим.

МакГонагалл была в ярости. И вроде бы давно пора привыкнуть, что каждое последующее поколение студентов преподносит сюрпризы похлеще своих предшественников, но чтобы сопливые третьекурсники устроили массовое побоище из-за девочки — к такому она не была готова.

Директриса устало опустилась на стул в Больничном крыле. Сразу трое «львят» и один «змеёныш» нуждались сейчас в помощи школьной целительницы, а виновница всего этого безобразия, смазливая третьекурсница-хаффлпаффка, безутешно рыдала за дверью. С ней Минерве ещё предстоит разобраться, как и с причинами этой гормональной бури, накрывшей почти весь третий курс спустя всего две недели с начала учебного года. А уже завтра утром придётся держать ответ перед родителями этих Ромео, да и членам Попечительского Совета тоже нужно будет сказать что-то вразумительное. И со всем — со всем! — ей придётся разбираться самой.

МакГонагалл тяжело вздохнула. Она внезапно поняла, как устала быть «железной леди», устала разгребать в одиночку все школьные проблемы, устала от того, что нет человека, на которого можно было переложить хотя бы небольшую часть своих обязанностей.

Где его взять? Единственным, кто реально мог бы помочь ей, был Снейп. Школа нуждалась в таком директоре, как он, но что бы Минерва ни говорила, как бы ни уговаривала, он оставался непреклонен, и его тоже можно было понять. Вот только легче от этого не становилось. Должен же кто-то войти и в её положение?

При всей любви к Хогвартсу, который давно уже стал её домом, её семьёй, её жизнью, Минерва поняла, что взвалила на себя слишком много: директор, профессор трансфигурации и всё ещё декан Гриффиндора.

Помона Спраут заверила её, что через год Невилл Лонгботтом закончит обучение в университете и намерен вернуться в Хогвартс в качестве преподавателя травологии, значит, у «львят» появится новый наставник — хотя бы один камень с плеч.

И если представить, что Северус согласится возглавить школу, размечталась она, то ей осталось бы только сосредоточиться на преподавании трансфигурации. Просто сказка! Но в реальности вот уже четвёртый учебный год ей приходится тянуть все эти три лямки в одиночку, и МакГонагалл понимала — надолго её не хватит.

— Уфф, хвала Мерлину, всё не так страшно, как мне показалось вначале: всего-то два сломанных носа, ушибы и ссадины, — Поппи вытерла руки полотенцем и села рядом с директрисой. — Что же это такое делается, Минерва? Ведь совсем ещё дети, а туда же — любовь у них, понимаешь!

МакГонагалл лишь молча развела руками.

— Давай-ка чайку выпьем, — Поппи, кажется, всё поняла без слов, и уже через пару минут перед директрисой появилась большая чашка с дымящимся чаем и вазочка с печеньем. — Может, я попробую его уговорить?

— Ты знаешь Северуса лучше, чем я, — Минерва покачала головой. — Он ясно дал понять, что даже слышать не хочет об этом.

— Если бы он только согласился вернуться… — мечтательно произнесла Помфри. — Да где уж там! Если он что себе в голову вбил — всё, никто ему не указ! Сколько лет твержу ему — семья тебе нужна, Северус, осмотрись-оглядись, найди себе подходящую женщину, да что толку?

— Его ни одна женщина не выдержит, Поппи, — скептически посмотрела на неё МакГонагалл. — С его-то характером. Если только он сам не захочет измениться, а это возможно только при одном условии — любовь. Но, зная Северуса…

— Вот и я Розмерте говорю — не выйдет у него с Гермионой, нечего и стараться, а она говорит, что выйдет.

Услышав имя своей любимицы, директриса изогнула брови и недоумевающе уставилась на Помфри:

— Что выйдет?

— Ну как что? — всплеснула руками Поппи. — Розмерта задумала свести Северуса с Гермионой!

* * *

Снять плащ, сесть на мягкий пуфик, скинуть туфли, помассировать стопы, отлевитировать сумочку и пакет с продуктами на кухню, сварить кофе, согреть ладони о горячую чашку и не спеша сделать первый глоток. Медленно, чтобы прочувствовать все мельчайшие оттенки вкусовой палитры и ощутить восторг собственных рецепторов… Вот теперь можно подумать о том, что произошло.

Что произошло… В это трудно было поверить. Да что там трудно — почти невозможно. Если бы кто-то сказал Гермионе, что Снейп вот так запросто согласится есть с ней сэндвичи, пить кофе из бумажных стаканчиков и при этом, не скрываясь, пялиться на её ноги, как бы она отреагировала? Ну, возможно, позавидовала бы богатой фантазии этого человека. Потому что всё вышеописанное было бы абсолютно естественно для любого среднестатистического мужчины. Только не для Снейпа.

И, тем не менее, он повёл себя именно как среднестатистический мужчина. Никакого недовольства, никаких придирок. Не возмутился, не оскорбился. Напротив, с явным удовольствием поглощал фаст-фуд и периодически скользил заинтересованным взглядом по её ногам и фигуре. А потом целых четыре часа совершенно спокойно надиктовывал ей программу первого курса по зельям. И даже отметил скорость, с которой она конспектировала.

Уже в прихожей, провожая её, Снейп уточнил, в какое время ждать её завтра. И Гермиона, быстро восстановив в памяти свой план на субботу, вспомнила, что ничего особенного делать не собиралась, поэтому предложила встретиться в полдень. Снейп молча кивнул.

Гермиона машинально проглотила пару мармеладных долек, допила кофе и посмотрела на часы. Начало седьмого.

Скарлетт О`Хара никогда не была её любимой героиней, но именно сейчас Гермиона, кажется, поняла, почему в самых запутанных ситуациях та любила говорить «Я подумаю об этом завтра».

Именно так она и поступит — подумает об этом завтра, а сейчас её ждёт уютный домашний костюм из мягчайшего флиса, самое удобное в мире кресло, обожаемый Стивен Кинг и — после выпуска новостей — очередная серия «Секса в большом городе».

* * *

— Я, говорит, мужчин насквозь вижу, и Северус такой же, как все — как только поймёт, что на неё кто-то другой глаз положил, то всё, вопрос решённый. Никуда, говорит, он не денется, потому что Гермиона ему нравится, а иначе стал бы он с ней целый час сидеть да мило беседовать? — закончила свой рассказ о Розмерте целительница.

— Исключено, — отрезала Минерва. — С Северусом такие трюки не пройдут.

— Вот и я говорю — бесполезно это всё, а Розмерта отчего-то уверена, что получится, — с сомнением сказала Помфри. — Даже подсказала мне, как разговор с ним построить. А я и рада, Минерва, у меня же душа за него болит, ты знаешь. Вот только зря всё это.

Директриса задумалась, а затем встала и принялась нервно мерить палату шагами.

— Что мы имеем? — размышляла она вслух. — Северус на девятнадцать лет старше Гермионы, но эта разница вряд ли будет роковой — девочка умна не по годам, да и вокруг столько примеров счастливых браков, где муж намного старше жены — не будем далеко ходить, — она вздохнула и тут же продолжила. — Что ещё — он интеллектуал и педант, но Гермиона ему не уступает. Он, конечно, тот ещё дикарь и зануда, но при правильном уходе и кактус зацветёт, ведь так?

Помфри во все глаза смотрела на Минерву и не верила собственным ушам.

— Знаешь, Поппи, — МакГонагалл резко остановилась, и на её уставшем лице появилась слабая улыбка, — может, Розмерта и права. А если Гермиона к тому же уговорит его вернуться в Хогвартс…

— Это было бы такое счастье, Минерва! — Помфри вскочила с места с несвойственной её возрасту резвостью и с благоговением уставилась на МакГонагалл. — Да вот только как его переубедить?

Минерва посмотрела на неё поверх своих очков так, словно Поппи только что сморозила какую-то несусветную глупость:

— А никто и не собирается его ни в чём переубеждать. Мы просто слегка направим их друг к другу, а там — кто знает?

— Как это — «направим», Минерва? — не поняла целительница.

— Гермиону я беру на себя, — уверенно сказала МакГонагалл. — Так что передай Розмерте — я в деле.

Примечания:

Огромное спасибо вам за отзывы и комментарии, это невероятно вдохновляет)

---

Пятничный вечер не задался. Совсем.

Северус пробовал читать, но отложил книгу, не осилив и трёх страниц — какие-то посторонние мысли отвлекали и не давали сосредоточиться; попытался приготовить себе ужин, но снова погрузился в раздумья, не уследил, и отбивные оказались безнадёжно испорчены; собрался в ближайший маггловский продуктовый магазин, но сразу же вернулся — ливень хлестал с такой силой, что никакие чары не спасли бы его одежду и обувь от промокания.

Пытаясь всё-таки собраться с мыслями, Северус налил себе огневиски и расположился на диване в гостиной. Рука снова непроизвольно потянулась к пуговицам на сюртуке — его весь день не покидало ощущение, что они расстёгнуты. Но пуговицы были на своих местах и, как и всегда, отлично со своей задачей справлялись. Тогда откуда это ощущение?

Его взгляд остановился на свитках пергамента, оставленных Грейнджер на столике. Он отставил стакан и развернул их один за другим — ни единой ошибки. Сейчас казалось странным, что этот аккуратный, почти каллиграфический почерк так раздражал его целых шесть лет. Её эссе, как и она сама, всегда вызывали у него некое отторжение. Действительно, странно… Как и то, что за четыре часа их совместной работы Грейнджер ни разу не перебила его и не задала ни одного вопроса. Она просто молча — и довольно быстро — записывала за ним, и время пролетело так стремительно, что Северус даже не поверил своим глазам, когда посмотрел на часы.

Кстати, о времени. Только половина седьмого. Получается, с момента её ухода прошло около полутора часов, а по ощущениям намного больше. Это всё, конечно, очень субъективно, но Северус никогда не мог понять, почему время то ускоряется, то замедляется. Ведь от чего-то это зависит? Или от кого-то?

Он огляделся. Почти всё в доме оставалось таким, каким было ещё в его детстве, и он вдруг с удивлением понял, что ему ни разу не приходило в голову сделать ремонт, сменить мебель или хотя бы немного обновить интерьер. Убогость обстановки бросалась в глаза даже в скудном свете нескольких свечей и каминного огня, и Северус впервые в жизни посмотрел на свою гостиную критически.

Диван был настолько древним, что от него следовало избавиться по меньшей мере ещё лет двадцать назад. Как и от кресел. А оконное стекло закоптилось настолько, что Северусу стало даже интересно, удастся ли отчистить его вообще. Направив на него палочку, он произнёс заклинание, и стекло заблестело. Ещё пара взмахов, и такая же участь постигла подоконник и столик между диваном и креслами.

Остановился Снейп лишь тогда, когда все стеллажи и шторы были очищены от пыли, каминная доска сверкала свежей полировкой, ветхий, давно выцветший ковёр на полу вновь обрёл былые краски, а на диване и креслах красовались тёмно-зелёные накидки, трансфигурированные из полотенец.

Он снова огляделся — комната заметно преобразилась, стала намного чище и уютнее. Удивительно, почему ему раньше не было до всего этого дела?

* * *

Мирон нервничал. Ему по-прежнему решительно не нравилась затея Босса с липовым романом, но не признать его правоту он не мог — уже в понедельник все снова будут говорить только о «Ведуньях», как в лучшие годы их долгой карьеры, а именно это им сейчас и нужно.

Если честно, то к своим годам — а Мирону исполнился тридцать один — он уже начал уставать от работы в группе, от сумасшедших фанаток и всех связанных с популярностью неудобств. И не он один: остальные музыканты — давно семейные люди — тоже наелись этой славы. Но заканчивать с «Ведуньями» было всё-таки рано, и в этом все они были согласны с продюсером.

Роуз на удивление спокойно отреагировала на предстоящий ужин любимого мужчины с Гермионой Грейнджер, о которой много слышала, но поставила единственное условие — во время этого «свидания» она будет сидеть за соседним столиком. Мирон передал это Боссу, и тот, конечно, не возражал.

Чего только не сделаешь ради этого… как его… пиара.

* * *

Северус сделал вид, что не замечает удивления своей гостьи, и пока та разглядывала его заметно преобразившуюся гостиную, отметил, что в этой простой белой блузке и строгой тёмно-серой юбке Грейнджер выглядит школьницей, и лишь высокие каблуки и яркая помада добавляют ей «взрослости». Ну и эта её короткая стрижка, само собой.

— Сэр, вы проверили вчерашние записи? — спросила Гермиона, усаживаясь в кресло.

— В этом нет необходимости, мисс Грейнджер, — не моргнув глазом, соврал Снейп. — Я потому и настоял на вашей кандидатуре, чтобы избавить себя от проверок.

Гермиона ничего не ответила и достала из сумочки письменные принадлежности и пергамент.

— Итак, приступим, — бесстрастно произнёс Снейп. — План на сегодня — зельеварение, программа второго года обучения.

* * *

Субботнее утро не принесло министру ничего хорошего. Мало того, что через несколько минут должно состояться очередное заседание с руководителями всех направлений — а Кингсли очень не любил все эти бюрократические сходки — так ещё и мигрень просто сводила с ума. И, к тому же, прямо перед заседанием его внезапно перехватил Поттер для «очень важного разговора».

— Всё не так просто, Гарри, — потёр виски Шеклболт, выслушав его. — Я полностью с тобой согласен, но такие решения я не могу принимать единолично, понимаешь?

— Но она заслужила это, Кингсли! — горячо возразил Гарри. — Не мне объяснять тебе, какой вклад в победу внесла Гермиона! Ты прекрасно знаешь, что без неё мы не победили бы!

— Я отлично это понимаю, — Кингсли поморщился от раскалывающей череп боли, — я и сам уже подумывал над подарком, но пойми — это не может быть только моим решением. Я обязан вынести твоё предложение на обсуждение…

— Так в чём проблема? — перебил его Поттер. — Давай я прямо сейчас пойду с тобой на это ваше совещание и сам объясню всем, почему министерство должно сделать Героине Второй Магической войны именно такой подарок на день рождения!

* * *

Северус умолк на полуслове и выразительно посмотрел на закашлявшуюся Грейнджер.

— Простите, сэр, — смущённо произнесла Гермиона и снова попыталась прочистить горло.

— С вами всё в порядке?

— Да-да, всё хорошо, — севшим голосом ответила она и снова взялась за перо.

— Может, сделаем перерыв? — неожиданно предложил Северус.

* * *

МакГонагалл на удивление быстро — можно сказать, с особым вдохновением — разрулила неприятную ситуацию с массовой дракой студентов. Новоявленная Джульетта, рыдая на груди своего декана, профессора Спраут, клятвенно пообещала не назначать свидания сразу нескольким мальчикам одновременно, а Филч, плотоядно улыбаясь, заверил Минерву, что ему как раз нужны рабочие руки для уборки подсобных помещений, и он с превеликим удовольствием примет помощь четверых гормонально озабоченных оболтусов уже сегодня вечером. С родителями всех участников этого происшествия МакГонагалл предпочла ограничиться эпистолярным жанром, расписав во всех красках возможные последствия для каждого ученика, вплоть до исключения из школы. А с Попечительским Советом вышло ещё проще — хватило каминного разговора с одним из представителей этого сообщества, и инцидент можно было считать исчерпанным.

Выдохнув с облегчением, Минерва сделала себе чай и задумалась о том, как построить свою беседу с Гермионой. Если она подберёт нужные слова, девочка окажет ей неоценимую услугу.

* * *

Мята, ромашка и ещё что-то — такое же выразительное, пахучее… Невероятно ароматный чай и на вкус оказался таким же насыщенным, терпким, приятно обволакивающим сухое горло, и первый же глоток принёс не только удовольствие, но и облегчение.

— Спасибо, сэр, — благодарно улыбнулась Гермиона. — Это так вкусно. До сих пор не определюсь, что люблю больше — чай или кофе. А вы?

— Чай, — не задумываясь, ответил Снейп. — И дело не столько во вкусовых качествах, сколько в пользе. Вам полегчало?

— Да, заметно, — кивнула Гермиона.

— Я добавил немного шалфея, это должно смягчить ваше горло.

В первую секунду Гермиона решила, что ослышалась. Мало того, что он в принципе предложил ей чай, так выходит, что он ещё и специально подобрал травы, чтобы помочь её горлу?

И снова ощущение какой-то нереальности происходящего… Откуда вдруг такая забота?

Северус спокойно встретил её изумлённый взгляд и, видимо, решил окончательно добить её:

— Давно хочу спросить вас, мисс Грейнджер, эта ваша образовательная реформа, новые учебники, новые программы… зачем вам всё это?

Усилием воли Гермиона приказала себе больше ничему не удивляться сегодня. В конце концов, подобные вопросы ей довольно часто задают в последнее время, так почему бы и ему не спросить её о том же самом?

— В день семнадцатилетия Гарри в Нору прибыл Скримджер, чтобы ознакомить нас с завещанием Дамблдора, — слова давались ей на удивление легко, хотя внутри всё клокотало от воспоминаний о том дне. — И когда он спросил меня, не собираюсь ли я сделать карьеру в министерстве, я ответила ему: «Нет, не собираюсь. Я ещё надеюсь принести людям хоть какую-то пользу».

Она немного помолчала, сделала ещё один глоток чудодейственного чая и посмотрела на внимательно слушающего её Снейпа:

— С тех пор, конечно, многое изменилось, но я по-прежнему хочу приносить людям пользу и понимаю, что смогу сделать это, работая под руководством Кингсли. Я буду счастлива, если мне удастся довести задуманное до конца.

— Счастлива? — изогнул бровь Северус. — Мне всегда казалось, что женщины несколько иначе понимают счастье, разве нет?

Гермиона допила чай, всё ещё не понимая, к чему он ведёт. Когда пауза слишком затянулась, она подняла на него глаза и честно сказала:

— Сэр, если вы спрашиваете меня о моём видении счастья, то я не смогу дать вам однозначный ответ. Вы же понимаете, у каждого из нас свои представления о счастье. Например, девочки, с которыми я делила спальню в Хогвартсе, лет с тринадцати только и мечтали поскорее влюбиться и выйти замуж. Это был их эталон счастья. И такой… потолок, что ли? То есть, главным для них было удачное замужество, только в том случае они могли бы сказать, что жизнь удалась, понимаете? А мне всегда казалось, что женщина не должна ограничивать своё понятие о счастье только семьёй, — она перевела дух, всё ещё не веря, что вот так запросто сидит и разговаривает со Снейпом о таких вещах. — На следующей неделе мне исполнится двадцать два года. Я встречу их в статусе разведённой женщины. Это не означает, что я разочаровалась в браке. Я по-прежнему верю, что счастливые браки существуют. Просто в данный момент я хочу сосредоточиться на карьере. И если мне удастся сделать что-то действительно очень важное и нужное, я буду счастлива.

— Прошу прощения, мисс Грейнджер, но это путь МакГонагалл, Помфри, Спраут, — деликатно возразил Снейп. — Они ведь делают очень важные и нужные вещи, но я сомневаюсь в том, что их можно считать счастливыми женщинами. Неужели вы тоже готовы положить свою жизнь на алтарь карьерного роста? Войти в историю как Героиня войны и реформатор магического школьного образования, но не состояться как жена и мать?

Гермиона во все глаза смотрела на Северуса и готова была поклясться — перед ней сидел сейчас совершенно другой человек. С лицом вместо всегда непроницаемой маски, с богатой тембральной палитрой вместо привычного монотонного голоса — живой человек, а не застёгнутый на все пуговицы истукан.

Что ж, если мы дошли до такой степени откровенности…

— Помните, в «Трёх Мётлах» вы спросили, как меня угораздило вляпаться в замужество с магглом? Так вот, дело не только в том, что я сказала вам тогда — чувство вины перед родителями и так далее… Я должна была получить по заслугам, и ту пощёчину от мужа я заслужила. Потому что, уйдя из этого мира, я предала не только свою магию, но и своё понятие о счастье. А оно, как и магия, предательства не прощает. Теперь я точно знаю — моё счастье здесь. Оно, конечно, гриффиндорское, — улыбнулась она, и её глаза заблестели, — спасать, помогать, выручать, делать что-то не для себя, а для других. Но знаете, абсолютно счастливой я смогу назвать себя только тогда, когда в моей жизни появится человек, с которым мне захочется просто быть собой. Не героиней, не реформатором, не спасительницей, а обычной женщиной — Гермионой Грейнджер.

Она провела рукой по волосам, словно заправляя за ухо невидимый локон, и Северус заворожённо проследил взглядом за движениями её пальцев. Он осознал, что делает, только тогда, когда расстёгнутыми оказались уже три верхних пуговицы его сюртука — в гостиной вдруг стало очень жарко.

В комнате вдруг стало слишком жарко. Гермиона физически, кожей почувствовала взметнувшееся напряжение между ними и неосознанно, по давней привычке провела пальцами над ухом, будто заправляя локон. А затем встретилась глазами с Северусом.

Это было похоже на гипноз.

Просто невероятно, насколько сидящий напротив неё мужчина отличался от Снейпа, которого она знала. Внешний эффект от этого преображения был сравним с заканчивающимся действием Оборотного зелья, когда сквозь черты одного человека начинает вдруг проступать, проявляться совершенно другой.

И этот другой человек был живым, состоящим из плоти и крови. Такого Снейпа Гермиона ещё не знала и не ожидала, что он вообще может быть таким. Словно расстёгивая одну за другой пуговицы своего сюртука, он обнажал настоящего, совершенно другого себя.

А Северус в эти длящиеся так мучительно долго секунды не мог поверить, что сидящая в его гостиной женщина способна, оказывается, одним только жестом, одним взглядом всколыхнуть внутри него столько непрошеных, давно похороненных эмоций и чувств. Неужели он ещё способен удивляться?

Почему ему так хочется удивляться?

Сигнальные чары взревели с такой мощью, что Гермиона вздрогнула и на автомате потянулась за палочкой. Северус тут же поднялся, взмахом руки призвал откуда-то большую коробку с аккуратно сложенными и подписанными флакончиками и направился в прихожую.

Через пару мгновений в гостиную вошёл прежний, застёгнутый на все пуговицы Снейп, и работа продолжилась своим чередом, словно ничего и не было.

Субботний вечер Гермиона провела в парке, прогуливаясь под накрапывающим дождём и потягивая кофе из бумажного стаканчика, а затем заглянула в торговый центр и долго бродила по нему, разглядывая витрины.

Возвращаться в пустую квартиру ей сегодня почему-то не хотелось.

* * *

Воскресное утро не принесло никаких сюрпризов, к полудню Гермиона переделала все намеченные домашние дела, пообедала и стала ждать имиджмейкера «Ведуний», который должен был подготовить её к встрече с Мироном.

Стилистом неожиданно оказался довольно брутальный мужчина, больше похожий на байкера, нежели на специалиста по одежде, причёскам и макияжу. Едва войдя в прихожую, мистер Корн оторопел, увидев стрижку Гермионы, но всё же взял себя в руки, представился и приступил к работе.

— Гай не предупредил меня, что вы сменили имидж, мисс Грейнджер, — посетовал он, — поэтому большую часть принесённого мною барахла мы даже не будем примерять — и так ясно, что романтические образы к вашему новому стилю совершенно не подойдут. Никаких блёсток, перьев, рюшей и кружев.

— Он не предупредил вас, потому что ещё не знает об этом, — улыбнулась Гермиона. — Когда мы виделись с ним в последний раз, я была ещё с гривой.

— У вас есть какие-то предпочтения насчёт сегодняшнего образа? — поинтересовался Корн.

— Мне хотелось бы чего-то лаконичного, не слишком вызывающего. Сам факт свидания с Мироном и без того наделает шума, а если я ещё и разоденусь…

Стилист придирчиво оглядел её фигуру, пристально вгляделся в её лицо и задумчиво произнёс:

— Согласен насчёт лаконичности, мисс Грейнджер, но знаете, даже минимализм может быть дерзким и сексуальным, и вам, кстати, очень пойдёт этот стиль. Если вы готовы попробовать, у меня есть пара идей.

* * *

— Весело у вас учебный год начался, — протянула Розмерта, оглядывая Больничное крыло. — Что за эпидемия?

— Тренировки по квиддичу, будь они неладны, — недовольно проворчала Помфри, разливая чай по чашкам. — Столько переломов и ушибов, я с утра не присела ещё. Считай, месячный запас Костероста перевела за один день.

МакГонагалл наложила на них заглушающие чары и, не мешкая, приступила к важному разговору:

— Розмерта, Поппи рассказала мне о том, что ты задумала насчёт Северуса с Гермионой. Ты думаешь, из этого что-то может выйти?

— Что значит «может выйти»? — победоносно улыбнулась трактирщица. — Всё уже — процесс пошёл.

Помфри и МакГонагалл недоумевающе переглянулись.

— Так вы что, не знаете ничего? — в свою очередь изумилась Розмерта. — Мерлин, да вы тут совсем от жизни отстали? Такие новости пропустили!

— О чём ты? — насторожилась Минерва.

— О том, что Гермиона теперь каждый день приходит к Северусу домой, и они там вроде как… работают, — хитро улыбнулась Розмерта.

— У него дома?! — МакГонагалл чуть не выронила дымящуюся чашку из рук. — А как же министерство? И что это за работа такая у него дома?

Розмерта приосанилась и с явным удовольствием просветила ошеломлённую директрису:

— В министерстве она с утра работает, занимается этим своим… маггловедением. А после обеда к Северусу отправляется. Уж не знаю, Минерва, над чем они там трудятся вместе, но лично мне это всё о-очень нравится! — захохотала она. — Глядишь, скоро результаты заметны будут!

— Да откуда ж ты всё это знаешь? — обрела наконец дар речи целительница.

— Ну ещё бы мне не знать, Поппи! У меня кто только не околачивается с утра до вечера! И министерские захаживают, не без этого. Да и не секрет это — все уже в курсе, что Шеклболт предложил Северусу написать учебники, и тот согласился, но при одном условии: чтобы Гермиона стала его ассистенткой.

— Северусу?! Учебники?! — воскликнула Минерва.

— Гермиона?! Ассистенткой?! — всплеснула руками Поппи.

— Ну да! И что вы думаете — Кингсли ему других своих сотрудниц в помощницы предложить пытался, да только Северус ни в какую! Так прямо и заявил, что ему нужна только она. Смекаете?

Розмерта снова не отказала себе в удовольствии полюбоваться изумлением на лицах женщин и продолжила:

— Я же говорила — нравится она ему. Он, конечно, взбрыкнул сначала, когда я его к Гермионе подсадить решила, но зато потом всё как по маслу пошло — сидели и ворковали, голубки. Я ещё тогда всё поняла — увяз Северус.

— Ну и глаз у тебя, Розмерта! — с обожанием посмотрела на неё Помфри. — Девочка-то — умница, так ему подходит!

— А я в таких вопросах никогда не ошибаюсь, да вот только сапожник без сапог, — снова засмеялась трактирщица. — А то налетел на меня — не смей, говорит, в мою жизнь вмешиваться. Ну, я его, конечно, обработала как следует, так что теперь Гермиона его тёпленьким возьмёт. Если уже не взяла.

МакГонагалл пыталась осмыслить услышанное. Не верить Розмерте у неё не было оснований, а раз так — шансы на успех многократно увеличиваются. Ведь если Снейп поставил перед Кингсли такое условие, и, к тому же, Гермиона на него согласилась, то этому есть только одно-единственное объяснение — и оно очень нравилось Минерве. Всё складывается просто наилучшим образом. Остаётся только правильно всё преподнести Гермионе.

— Если всё так, как мы думаем, — воодушевилась Минерва, — то ей не составит труда убедить Северуса вернуться в школу.

— Я что-то в этом не уверена, — засомневалась Помфри. — Ты же его столько упрашивала!

— Я тебя умоляю, Поппи! — закатила глаза Розмерта. — Сравнила! Минерва может его упрашивать до посинения, да вот только ночная кукушка дневную перекукует, даже не сомневайся. Влюблённого мужчину уговорить проще простого. Главное — время для уговаривания выбрать правильное и аргументы поубедительнее, — подмигнула она, кокетливо поправляя бюст. — Ну да Гермиона и сама всё знает, она замужем побывала, не нам её учить.

Минерва понимающе улыбнулась, сняла очки и потёрла переносицу. Если всё получится…

— Ай да Розмерта! — восхищённо выдохнула Помфри и тут же спохватилась. — Это что же получается — пора пинетки вязать?

Помедлив, словно прикидывая что-то в уме, имиджмейкер «Ведуний» взмахнул палочкой и извлёк из недр огромного кожаного кофра несколько вещей. Гермиона с любопытством стала разглядывать платья, брюки, блузки и накидки, которые, повинуясь магии мистера Корна, разворачивались прямо в воздухе и уже в разложенном виде аккуратно укладывались на диван.

Бордовое атласное платье длиной до середины икры не понравилось ей из-за чересчур глубокого декольте. Стилист молча кивнул, соглашаясь.

Маленькое чёрное платье из плотной ткани она тоже забраковала — оно хоть и сидело как влитое, но было слишком коротким. Несмотря на убеждённость Корна в том, что с её ногами вполне можно позволить себе даже радикальное мини, Гермиона не захотела эпатажа.

Зато, когда она показалась ему в следующем наряде, мужчина восхищённо присвистнул. Едва взглянув на себя в зеркало, Гермиона и сама поняла — это именно то, что надо.

Чёрные брюки-скинни из тонкой, хорошо тянущейся ткани зрительно удлиняли ноги, а чёрный топ без рукавов с серебристой отделкой под змеиную кожу по горловине и проймам красиво драпировался на бёдрах. К комплекту идеально подошли остроносые туфли стального цвета на шпильках и клатч в тон.

— Я был уверен, что вам подойдёт этот стиль, — довольно прокомментировал Корн. — И это действительно дерзко и сексуально.

Он дополнил образ миниатюрными серёжками-гвоздиками, тонким браслетом-цепочкой и приступил к макияжу и причёске. Основной акцент в мейкапе Корн сделал на глазах, немного выделил румянами скулы и нанёс полупрозрачный блеск на губы, а затем уверенными движениями тонких пальцев взбил отдельные прядки и уложил волосы в художественном беспорядке.

Гермиона снова ахнула — узнать себя в зеркале было почти невозможно.

— Признаюсь, я вас именно такой и представлял себе, мисс Грейнджер. Решительной и смелой. И, если позволите, дам вам совет: никогда не бойтесь меняться. В конце концов, когда экспериментировать, если не в двадцать?

— Мне почти двадцать два, — улыбнулась Гермиона.

— Возраст — это всего лишь цифры, — туманно заметил он. — Женщине столько лет, на сколько она себя ощущает. Поэтому всем своим клиенткам я искренне желаю сохранять молодость в душе и не бояться примерять новые образы.

Корн достал из кармана визитку и с почтением протянул её Гермионе:

— Всегда к вашим услугам, мисс Грейнджер. Я очень рад нашему знакомству.

Он посмотрел на наручные часы:

— Без четверти пять, нам пора. Гай попросил меня сопроводить вас. Он выбрал весьма неплохой итальянский ресторан «Лили Росса» на Кенсингтон Парк Роуд. Я на машине, поэтому мы домчим минут за десять-пятнадцать.

— Вы водите машину? — изумилась Гермиона.

— А что вас удивляет? Я полукровка, и мой отец-маггл научил меня водить, когда мне ещё и пятнадцати не было.

Гермиона очень хотела спросить Корна о том, как смогли ужиться его мать-ведьма и отец-маггл, но не рискнула. В конце концов, это не её дело. Значит, бывают исключения из правил, подумала она, надевая плащ.

— А почему Босс выбрал маггловский ресторан? — поинтересовалась она, когда они с Корном уселись в его «Форд» и тронулись с места.

— Думаю, для того, чтобы вам с Мироном никто не мешал, — сразу же ответил он. — Ни его, ни вас почти никто не знает в маггловском Лондоне. Только представьте, что творилось бы в Косом? Да вас обоих разорвали бы на кусочки!

Несколько минут они ехали в тишине, а затем Гермиона всё же отважилась задать интересующий её вопрос:

— Я заранее прошу у вас прощения, мистер Корн, но, поверьте, мною движет не праздное любопытство. Дело в том, что я была замужем за магглом, и… мне просто хочется понять, как ваш отец воспринял то, что его жена — волшебница.

Корн совершенно не удивился её вопросу:

— Там была большая любовь, мисс Грейнджер. Была и, к счастью, есть — они вместе почти сорок лет и до сих пор берегут своё чувство. Они жили в соседних деревнях. Отец влюбился и целых два года добивался мамы, а она раз за разом давала ему от ворот поворот, потому что была уверена, что ничего хорошего из брака ведьмы и маггла не выйдет. Но он был чрезвычайно настойчив, буквально не давал ей проходу, и тогда она в сердцах призналась ему. Но это его не отпугнуло. Так что мой ответ — любовь. Настоящая любовь. Мне, к сожалению, так не повезло. Я дважды был женат, причём обе мои бывшие супруги — ведьмы, но ничего у нас не вышло. Дело не в статусе крови и не в наличии или отсутствии магии — дело в любви. Потому что настоящая любовь сильнее любой магии.

Гермиона молчала, не зная, что и сказать — Корн исчерпывающе ответил на её вопрос. И так точно сравнил любовь с магией… Возможно, он прав, и настоящая любовь действительно сильнее любой магии. Вот только доведётся ли ей испытать это?

— Мы на месте, — Корн припарковался ко входу в «Лили Росса» и увидел направляющегося к «Форду» продюсера. — А вот и Гай собственной персоной, и он, кажется, шокирован.

Босс открыл дверь и, поздоровавшись, помог Гермионе выйти из машины, всё ещё не веря собственным глазам.

— Уверяю тебя, эта стрижка — не моих рук дело, но не могу не признать: она идеально подходит мисс Грейнджер, — заметил Корн.

— Это так неожиданно, Гермиона, — потрясённо признался продюсер. — И очень впечатляет. Но почему вы решились на такие перемены?

Гермиона молча пожала плечами и улыбнулась, а Корн снова посмотрел на часы и попрощался:

— Мне пора. Передаю вас с рук на руки, мисс Грейнджер. Приятного вечера!

Босс пережил ещё один шок, когда, войдя в ресторан, помог Гермионе снять плащ. Судя по его восхищённому взгляду, её наряд не оставил его равнодушным.

Гермиона мимоходом посмотрелась в зеркало, улыбнулась симпатичному администратору, который услужливо распахнул перед ней и Боссом дверь, уверенно вошла в зал и… обомлела.

Такое впечатление, что весь Лондон этим вечером был здесь — все столики были заняты мило беседующими и никуда не спешащими горожанами, официанты бесшумно сновали по залу, разнося блюда и собирая посуду, играла приятная музыка, а в самом воздухе словно было разлито ощущение праздника и какого-то особенного шика — ресторан, очевидно, был дорогим и пафосным.

Босс подвёл её к столику, сервированному на двоих, и в мужчине, сидящем за ним и безучастно разглядывавшем интерьер ресторана, она сразу же узнала вокалиста «Ведуний».

— Гермиона, позвольте представить вам Мирона Вогтэйла. Мирон, я счастлив познакомить тебя с обворожительной Гермионой Грейнджер, — Босс был явно очень доволен.

Мирон, одетый в зелёный костюм и ярко-красную рубашку, тут же встал и, не скрывая удивления, вежливо поклонился:

— Мисс Грейнджер, я очень рад нашему знакомству. Прошу, — он помог Гермионе занять место за столом, всё ещё с интересом разглядывая её.

— Я буду сидеть недалеко от вас, — поспешил объяснить продюсер. — Компанию мне составит Роуз, невеста Мирона, и фотограф. Я бы хотел попросить вас обоих вести себя максимально естественно. Не нужно никаких натянутых улыбок и постановочных поз — просто ужин двух людей, которые много слышали друг о друге и вот, наконец, познакомились, решили поужинать вместе и, может быть, даже потанцевать. Я хочу, чтобы вы получали удовольствие от общения и от вечера в целом.

— Как ты мне надоел со своими подсказками, — в шутку возмутился Мирон. — Можно подумать, ты лучше нас знаешь, как нам вести себя. Иди уже отсюда.

Гермиона моментально расслабилась и поняла — вечер обещает быть приятным.

— Если вы не возражаете, мисс Грейнджер, мы могли бы перейти на более неформальный стиль общения и называть друг друга по имени, — предложил Мирон, провожая глазами Босса и заметив приближающегося к ним официанта.

— С удовольствием, Мирон, — сразу согласилась она. — Можно даже перейти на «ты», если, конечно, вы сочтёте это уместным.

— Супер, Гермиона! — восхитился Вогтэйл. — Вот это по-нашему. Я терпеть не могу официоз.

Подошедший официант подал им меню, и через пару минут они определились с заказом: Мирон выбрал пасту со шпинатом и салат с моцареллой, помидорами и базиликом, а Гермиона попросила принести ей лосося на гриле с запечёнными овощами. Официант посоветовал им попробовать отменное тосканское розовое вино и, получив их согласие, с поклоном удалился.

— Так вот ты какая, Гермиона Грейнджер, — склонив голову набок, протянул Вогтэйл. — Я вообще-то тебя представлял несколько иначе.

— И как же это? — вскинула брови Гермиона.

Мирон немного помедлил и ответил:

— Скажем так, я не представлял, что ты окажешься такой… простой в общении. И стильной, кстати, — он снова оценивающе посмотрел на неё. — Можно я сразу кое-что проясню?

— Конечно, — насторожилась Гермиона. — Что именно?

Но в этот момент официант принёс им сыр, оливки, брускетту и бутылку розэ и, откупорив её, разлил вино по бокалам.

— Давай сначала выпьем, — предложил музыкант. — За знакомство!

— За знакомство! — поддержала его Гермиона, сделала глоток и закрыла глаза от удовольствия — тосканское розовое оказалось превосходным, официант не преувеличивал. Пикантно-пряная свежесть и утончённый ягодный букет давали изысканное послевкусие. Такое вино Гермиона пробовала впервые.

— Так что ты хотел прояснить, Мирон?

— Да вот какая штука — Керли Дюк, наш гитарист, сказал, что видел тебя в «Трёх Мётлах» со Снейпом, — неохотно начал он, — и я хотел просто уточнить… ну… вы вместе, что ли?

Гермиона чуть не подавилась сыром. Она судорожно проглотила кусочек, сделала ещё один глоток вина и отрицательно замотала головой:

— Мерлин, нет! Это Розмерта подсадила его ко мне, чтобы на меня поменьше обращали внимание. Я была одна в тот вечер, и ко мне пару раз пытался подойти какой-то пьяница… что такое? Что смешного?

— Это был Дюк, — хохотал Мирон, — ну гитарист наш, он хотел к тебе подойти поздороваться, но, говорит, не смог.

Гермиона поняла, в чём дело, и тоже засмеялась:

— Конечно, не смог. Это ему ещё повезло, что Снейп не стал заморачиваться и всего лишь кинул в него Флиппендо. А мог бы и чем-нибудь посерьёзнее приложить.

Вогтэйл пристально посмотрел на неё и уточнил:

— То есть у Снейпа ко мне претензий не будет, я правильно понял?

Гермиона закатила глаза:

— Нет, никаких претензий. А ты что, испугался?

— Я его терпеть не могу, — помрачнел он. — Ты даже не представляешь, как я боялся его. Он реально ненавидел всех нас. Причём, мы были его первыми студентами, он пришёл в Хогвартс в тот же год, что и я. И сразу такая ненависть ко всем ученикам… Ну мы, конечно, отвечали ему тем же. Из всех наших к нему нормально относился только Билл. Билл Уизли, ты ведь знаешь его?

— Билл учился с тобой на одном курсе?! — изумилась Гермиона.

— Мы были лучшими друзьями шесть лет, — снова удивил Мирон, явно гордясь. — Только благодаря ему я более-менее тянул учёбу. А на седьмом курсе наши дорожки разошлись.

— Почему? Вы поссорились?

Мирон не ответил, потому что к ним снова подошёл официант. Он ловко расставил на столе тарелки с едой, подлил в бокалы вина и удалился.

— Мы не ссорились, нет, — задумчиво сказал Вогтэйл, приступая к салату. — Просто постепенно перестали понимать друг друга. Билл весь седьмой курс усиленно готовился к экзаменам, не вылезал из библиотеки и поначалу выносил мне мозг, а потом оставил меня в покое. А я к тому времени уже сколотил группу, мы даже тайно репетировали в Выручай-комнате, и Билл, будучи префектом, покрывал нас. Как староста школы он обладал большими полномочиями и сделал всё, чтобы нас ни разу не поймали. Так что, нет, мы не ссорились. Просто перестали быть друзьями. Слушай, там Босс подаёт мне знаки — видимо, нас сейчас снимают, поэтому давай-ка ещё выпьем.

Они подняли бокалы и улыбнулись друг другу. Гермиона с удовольствием пригубила вина и снова едва не замурлыкала от наслаждения — послевкусие было божественным.

— А знаешь, — продолжил Мирон, — из Билла получилась бы самая настоящая рок-звезда. Да-да, не удивляйся, Гермиона. Ему даже не пришлось бы что-то придумывать, изображать из себя, кривляться — у него сумасшедшая харизма. Ты ведь знаешь это маггловское слово? Ну конечно, знаешь. Так вот, ему достаточно было бы просто выйти на сцену и всего лишь посмотреть в зал — всё, он держал бы публику на своей ладони, поверь мне. То, чего я, например, добивался столько лет, Билл сделал бы играючи. У него по-настоящему бунтарское нутро. Он прирождённый рокер. Но… Билл всегда считал это всё несерьёзным, недостойным.

— А вы больше не виделись после Хогвартса? — осторожно поинтересовалась Гермиона.

— Нет. Но я надеюсь, он когда-нибудь придёт на наш концерт. Мы все ему будем рады. Если не возражаешь, давай сменим тему, — и он тут же стал прежним Мироном. — Скажи, почему ты согласилась на эту авантюру с нашим «романом»? Зачем тебе это?

Гермиона ответила, не задумываясь:

— Я не ищу никакой выгоды для себя, Мирон. Напротив, очень хорошо представляю, что начнётся завтра, когда все узнают об этом.

— Но тогда зачем?

— Захотелось помочь, — просто сказала она. — Босс сказал, что вы хотите погреться в лучах моей славы. Чушь. Какая слава? Я на целых три года пропала из виду, обо мне все давно забыли. Просто согласилась, и всё.

— Гриффиндорцы неисправимы, — понимающе усмехнулся он и прислушался к приятной мелодии. — Потанцуем?

Галантно подав ей руку, он помог ей подняться, и они направились в центр зала, где уже кружилось несколько пар.

— Я сто лет не танцевала, Мирон, — смущаясь, сказала Гермиона, кладя руки ему на плечи.

— Просто доверься мне, — шепнул он, обнимая её за талию. — Босс умирает там от счастья, наблюдая за нами.

— А как к этому отнесётся твоя невеста?

— Роуз очень ревнива, но Босс ей всё подробно объяснил. Она понимает, для чего нужна эта встреча. Я стараюсь не светить её нигде, потому что фанатки очень жестоки. Любую девушку рядом со мной они будут люто ненавидеть. Так что будь осторожна, Гермиона. Я серьёзно.

— Постараюсь, — кивнула она. — Но не все же такие больные. Моя подруга Джинни, кстати, младшая сестра Билла Уизли, просто обожает «Ведуний». И Босс пообещал, что отныне я и мои друзья смогут без билетов проходить на любой ваш концерт. Представляешь, как она обрадовалась?

Вогтэйл не успел ответить, потому что в этот момент к ним подошёл Босс с симпатичной блондинкой, и Гермиона сразу же отстранилась от Мирона.

— Позвольте разбить вашу пару, — Босс и в самом деле светился счастьем, чего нельзя было сказать о Роуз.

— Что, всё? — удивился певец. — Хорошего понемножку?

— Да, я отправил фотографа в редакцию, а статью написал сам, заранее. Так что дело сделано. Мы можем продолжить вечер вчетвером, если хотите.

— Мы, пожалуй, пойдём, — подала голос Роуз. — Мисс Грейнджер, я так много о вас слышала. Рада познакомиться.

— Я тоже, — протянула ей руку Гермиона.

— Что ж, это было круто, — улыбнулся Мирон. — Гермиона, увидимся на концерте. Приходи со своей компанией, может, замутим что-нибудь все вместе. Я люблю импровизировать на шоу.

— Непременно, — пообещала она. — До встречи!

Мирон и Роуз тут же ушли, а Босс предложил:

— Как насчёт десерта? Здесь подают отличное джелато, рекомендую.

— Обожаю мороженое, — согласилась она, подавая ему руку, и они вернулись к столику, за которым Гермиона сидела с Мироном.

Босс быстро сделал заказ и устремил на неё полный восхищения взгляд:

— Вы были великолепны, Гермиона. Со стороны всё выглядело очень естественно и непринуждённо. Завтра все ахнут.

— Но вы ведь и рассчитывали на подобный эффект?

— О да, — протянул Босс. — Играть так по-крупному. И я с самого начала не сомневался, что эта игра стоит свеч.

Когда с десертом было покончено, Босс расплатился, и они с Гермионой, взяв верхнюю одежду, вышли из ресторана.

— Какой прекрасный вечер! — вполголоса сказал он. — Как насчёт прогулки? Вы позволите мне проводить вас?

Дождь только закончился, и воздух был настолько свеж и чист, что Гермиона, несмотря на небольшую усталость, тоже захотела пройтись пешком. Быстро преобразовав шпильки в удобные балетки, она запахнула плащ, и они с Боссом не спеша двинулись по Кенсингтон Парк Роуд.

Дорога заняла около часа, и всё это время они спокойно болтали о самых разных вещах. Босс был в ударе — он то и дело шутил, рассказывал анекдоты, какие-то смешные истории, связанные с «Ведуньями», а Гермиона, не сдерживаясь, хохотала от души.

Уже на пороге её дома, прощаясь, Босс вдруг сжал её ладонь и, глядя прямо в глаза, серьёзно спросил:

— Гермиона, если я напрошусь на чашечку кофе, вы не сочтёте это чересчур дерзким?

---

Примечания:

Образ Гермионы навеян вот этим фото Эммы

https://i1.wallbox.ru/wallpapers/main2/201732/1502369754598c57da54a466.40119841.jpg

— Ну наконец-то! Мы уже полчаса нарезаем тут круги, ждём тебя, — голос Джинни прозвучал как гром среди ясного неба. — О, мы, кажется, не вовремя…

Гермиона готова была броситься подруге на шею за чудесное спасение из неловкой ситуации, в которую она попала с весьма недвусмысленным предложением Босса.

Мужчина резко обернулся, выпустив ладонь Гермионы, и увидел приближающуюся к ним парочку. Возникла напряжённая пауза.

— Мистер Босс, позвольте представить вам моих друзей, — Гермиона даже не пыталась скрыть радость. — Джинни Уизли и Гарри Поттер. А это тот самый мистер Босс, продюсер группы «Ведуньи».

Джинни приветливо улыбнулась, а вот Гарри, похоже, был не в восторге от увиденного.

— Мистер Поттер, я бесконечно рад познакомиться с вами лично, — мгновенно вернул самообладание Босс. — И с вами, мисс Уизли, разумеется. Наслышан, наслышан, — он демонстративно посмотрел на часы и развёл руками. — Мне, к сожалению, пора. Оставляю мисс Грейнджер в надёжных руках. Гермиона, спасибо за вечер. Мисс Уизли, мистер Поттер, позвольте откланяться.

Раздался хлопок, и Босс тут же исчез.

— Скорее в дом, — быстро сказала Гермиона, открывая дверь. — Вы даже не представляете себе, как вовремя пришли.

— Что это сейчас было про «надёжные руки»? — нахмурился Поттер.

— Гарри, умоляю, не смотри на меня так. Джинни, все вопросы после кофе.

* * *

Вот уже три года в жизни Северуса не было деления на выходные и будни. Свою нынешнюю работу он неспешно делал каждый день, трудясь всё утро в лаборатории, а послеобеденное время, как правило, не подчинялось какому-либо заведённому распорядку. Раз в неделю он выбирался в Косой или в Лютный за ингредиентами, почти каждый день гулял пару часов на каком-нибудь безлюдном побережье, а также обдумывал будущую книгу — Кингсли ещё в прошлом году предложил ему написать монографию по изобретённым им когда-то заклинаниям, но теперь это отодвигалось на неопределённый срок из-за участия Снейпа в масштабной реформе Грейнджер. Да и сама необходимость подобной книги в данный момент ставилась Северусом под сомнение: если он напишет новые учебники по ЗОТИ, то непременно включит в них какую-то часть этих заклинаний (не тёмномагических, разумеется), и следующие поколения магов смогут вовсю использовать их.

Теперь же шесть раз в неделю послеобеденное время он вынужден посвящать этой самой реформе, а значит, в его жизнь вернулись будни и выходные. Точнее, единственный выходной — воскресенье.

Выполнив намеченный на сегодня план работы, Северус пообедал и расположился на диване в гостиной с чашкой кофе. Перемены, произошедшие с комнатой, неожиданно вдохновили его на аналогичные «подвиги», и вчера после ухода Грейнджер он за пару часов преобразил спальню, кабинет, кухню и прихожую. Обновляя интерьер, избавляясь от пыли и скопившегося хлама, Северус усилием воли приказал себе не думать ни о чём, кроме уборки. Но сейчас, расслабленно потягивая кофе, он всё же мысленно вернулся к тому, что произошло.

А что, собственно, произошло?

Её ноги. Да, ноги. Стройные, изящные, точёные… Мерлин, ну это же, в конце концов, нормально, когда мужчина обращает внимание на красивые женские ноги!

Но он не просто обратил внимание на её ноги — позавчера он буквально не мог отвести от них глаз. А вчера вообще уподобился ловеласу Люциусу, которого женская красота всегда обезоруживала вплоть до полного размягчения мозга и потери ориентации в пространстве и времени, и один только её жест — поглаживание волос возле уха — сработал как спусковой крючок и заставил потерять контроль. И, если бы не курьер от Забини, неизвестно, чем бы это всё закончилось.

Северус похолодел.

А чем бы это закончилось? Неужели он смог бы окончательно потерять голову?

Что за чушь? Конечно, нет. Но ведь эти три несчастные пуговицы на его сюртуке не сами собой расстегнулись. Это сделал он, поддавшись…

Поддавшись чему?

Северус совершенно по-маггловски смачно выругался вслух. Он пытается сейчас проанализировать крайне важные вещи, а вместо этого закапывается ещё больше в возникающих к самому себе вопросах. И это уже невозможно игнорировать — если всего только после пары встреч с Грейнджер он уже не вполне контролирует себя, то что будет дальше?

* * *

— Ты выглядишь просто шикарно! — потрясённо выдохнула Джинни, когда Гермиона скинула плащ в прихожей. — Модель с обложки!

— Спасибо. Располагайтесь, а я пошла варить кофе.

Гермиона устремилась на кухню и достала турку, кофемолку и зёрна. Привычные движения успокаивали, а присутствие друзей дарило ощущение счастья.

— Этот запах… — блаженно зажмурилась Джинни, входя в кухню. — Как же я соскучилась по твоему кофе!

— Наслаждайся, — хозяйка ловко разлила по чашкам густую ароматную жидкость. — Вот теперь я готова к вопросам. Но прежде я хочу знать, как вы тут оказались?

— Мы были в Норе, — появился в дверном проёме Гарри. — Джинни рассказала всем о Мироне, как ты и просила. Они там, конечно, все в шоке. Никто не понимает, зачем ты это сделала.

— Но не волнуйся, я всем всё объяснила, — заверила подругу Джинни, потирая руки в предвкушении. — Ну давай, рассказывай, я сгораю от нетерпения! Какой он?

Гермиона пожала плечами:

— Ты не поверишь, но… обыкновенный, нормальный человек. Весь этот эпатаж, эта шелуха — для сцены, для публики. Мы как-то сразу перешли на «ты», — она задумалась, не видя разочарования на лице Джинни. — Что ещё? Поели, поговорили, потанцевали.

— Святой Годрик, вы ещё и танцевали?!

— Совсем немного, а потом они с Роуз ушли. Роуз — его невеста, она сидела вместе с Боссом за соседним столиком.

— Она бы на него ещё поводок нацепила, — засмеялась Джинни. — Что, так сильно ревнует, что не отпускает никуда одного?

— Так что всё-таки с этим Боссом? — вступил в беседу Поттер.

— Он проводил меня, мы прошли пешком весь путь от Кенсингтон Парк Роуд, болтали, смеялись.

— И, если я правильно понял, он рассчитывал на нечто большее?

— Видимо, да. За секунду до вашего появления он попытался напроситься на чашечку кофе.

— А ты что, дала ему для этого повод? — выпытывал Гарри.

— Что ты пристал к ней? — вскинулась Джинни. — Даже если и так, что с того? Ей нужно заняться своей личной жизнью!

— О нет… — простонала Гермиона, — никакой личной жизни сейчас, я к этому не готова. И потом Босс…

— Да я не имею в виду конкретно этого Босса, он тебе в отцы годится! — перебила её Джинни. — Я говорю о мужчинах в принципе. Ты должна выходить в люди, должна позволять за собой ухаживать. Надо расставаться с этой холостяцкой жизнью!

* * *

Северус поморщился точно от зубной боли — он вдруг вспомнил, как настойчиво Поппи все эти годы призывала его расстаться с холостяцкой жизнью, а неделю назад даже всплакнула, пытаясь убедить его присмотреться к Грейнджер: «Признанная умница, таких больше нет. Симпатичная, молодая. Она от родителей сбежала замуж, да только что из этого могло выйти, когда не по любви? Да ещё и с магглом».

И тут же в памяти всплыли слова Грейнджер: «Теперь я точно знаю — моё счастье здесь. Но абсолютно счастливой я смогу назвать себя только тогда, когда в моей жизни появится человек, с которым мне захочется просто быть собой».

Северус встал и принялся мерить шагами гостиную. Какое ему до всего этого дело? Поппи завела свою шарманку давным-давно и уже просто не может остановиться, а до личного счастья Грейнджер ему совершенно точно нет никакого дела. Пусть живёт как хочет! Почему он вообще об этом думает?

* * *

— А что со Снейпом? — полюбопытствовал Гарри. — Достаёт тебя?

Гермиона ответила не сразу. Как сформулировать то, что произошло между ними вчера? И стоит ли вообще говорить им об этом?

— Не особо, — уклончиво ответила она. — Я ни во что не вмешиваюсь и не задаю никаких вопросов. Он предельно чётко формулирует мысли, я конспектирую — всё.

Джинни недоверчиво уставилась на неё:

— Как это «всё»? Не придирается, не язвит, не унижает?

— Понимаю, что в это трудно поверить, но — нет.

— А в чём тогда заключается его месть? Просто в самом факте, что ты каждый день тратишь на него столько своего личного времени, да?

Джинни не унималась и продолжала возмущаться, но Гермиона её больше не слушала. Она не просто вспомнила то мгновенное, почти фантастическое преображение Снейпа, а буквально кожей ощутила ту наэлектризованность, возникшую между ними вчера, и её снова бросило в жар.

И тут она встретилась глазами с Гарри. Он смотрел на неё так, словно только что разгадал какую-то загадку и сам не мог поверить в это.

— Гермиона, — тихо позвал он. — Что у вас там вообще происходит?

* * *

И всё-таки что-то происходит. Что-то не так, как было раньше. Но что? Северус остановился и оглядел гостиную.

Всё теперь было не так.

С Грейнджер, неожиданно ставшей красивой женщиной с глубоким, пронзительным взглядом, сильной и хрупкой одновременно …

С ним самим, переставшим вдруг контролировать себя в её присутствии…

С этим бесконечно длящимся воскресеньем…

С этим бесконечно длящимся одиночеством.

И очень глупо, будучи превосходным легиллиментом и окклюментом и легко проникая в головы других людей, пытаться спрятать от самого себя собственные мысли.

Во втором часу ночи, отчаявшись уснуть, Снейп прошёл в гостиную, разжёг огонь в камине и просидел так до рассвета, напряжённо думая и стараясь быть абсолютно честным с самим собой.

Годами наблюдая за тем, как Люциус без зазрения совести заводит интрижки, будучи при этом законным супругом одной из самых красивых и благородных женщин страны, Северус всегда поражался той лёгкости, с которой Малфой пускался в приключения. Любвеобильный красавец-блондин необычайно гордился своей бешеной популярностью у дам и обожал подтрунивать над Снейпом, не выставлявшим свою личную жизнь напоказ.

До альфа-самца Люциуса ему, конечно, было далековато, но и монахом он не был. Вот только постоянное балансирование на грани жизни и смерти не позволяло даже мысли допустить о создании семьи. К тому же, ни одна из деливших с ним постель женщин так и не смогла вызвать в нём желание гнездиться и продолжить род.

И, конечно, никогда ещё Северус не терял голову. Просто не понимал, как такое вообще возможно — жизнь приучила его к жесточайшему самоконтролю. Поэтому произошедшее здорово выбило его из колеи: он оказался уязвим, а этого допускать нельзя.

Из сложившейся ситуации Снейп увидел для себя два выхода: либо прекратить видеться с Грейнджер, чтобы не поддаваться искушению, либо как раз-таки поддаться искушению и впервые в жизни позволить себе увлечься.

К рассвету он принял решение, показавшееся ему единственно правильным.

* * *

Утро новой недели выдалось каким-то особенно спокойным, словно затишье перед бурей, ведь Гермиона прекрасно понимала, что именно произойдёт, когда первые экземпляры свежего «Пророка» разойдутся по стране.

Выйдя пораньше, она сразу же установила на дом защитный барьер от сов и отправилась пешком на работу. Аналогичную защиту она наложила и на свой кабинет, не сомневаясь, что фанатская «любовь» настигнет её даже здесь, на рабочем месте.

До прихода коллег оставалось ещё около двадцати минут, и Гермиона, сверившись с заранее составленным планом, решила приступить к намеченному на сегодня объёму работы, но не тут-то было.

Не прошло и четверти часа, как едва пришедшие на работу министерские чиновники всех рангов стали массово жаловаться на большое количество самой разной корреспонденции, в том числе и чрезвычайно агрессивных вопиллеров, которые, не попадая к Гермионе из-за наложенных ею чар, оседали в соседних кабинетах и коридорах и совершенно не давали сосредоточиться на работе.

А когда в кабинет, размахивая свежим выпуском «Пророка» ворвались её коллеги, Симмонс и Альтерн, Гермиона лишь улыбнулась им невиннейшей улыбкой и вскинула брови в искреннем удивлении:

— Что случилось? Сами-Знаете-Кто воскрес?

— Хуже! — ухмыльнулась Симмонс и швырнула ей на стол газету. — И как ты только всё успеваешь?

Едва взглянув на первую страницу, Гермиона перестала дышать.

ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР И МИРОН ВОГТЭЙЛ: ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА?!

Сразу под огромным заголовком мелкими буквами было набрано: «Головокружительные подробности звёздного романа — на центральном развороте», а всё пространство ниже занимала колдография, на которой Гермиона, смущённо улыбаясь, робко кладёт руки на плечи Мирону, а он, обнимая её за талию, властно притягивает к себе и что-то шепчет на ушко.

С трудом выдохнув, она тут же открыла центральную вкладку «Пророка» и…

Мерлин, как же правдоподобно всё это выглядит!

Весь разворот занимали колдографии, в мельчайших подробностях освещающие «свидание века». На одном снимке Гермиона и Мирон, улыбаясь, поднимают бокалы, не в силах отвести глаз друг на друга; на другом она что-то радостно говорит, жестикулируя, а он, склонив голову набок, удивлённо смотрит на неё и жадно внимает каждому её слову; на третьем они медленно танцуют, прижавшись друг к другу. О, нет… Как это вообще могло получиться, если она точно помнит, что не прижималась к нему?!

Снова пробежавшись глазами по колдографиям, Гермиона, наконец, добралась до текста.

«Миллениум продолжает преподносить сюрприз за сюрпризом, но к такому, пожалуй, не был готов никто. И, если по каким-то причинам вы до сих пор убеждены, что в этом прагматичном и циничном мире нет больше места настоящим, искренним чувствам, у нас есть для вас нечто особенное.

Героиня Второй Магической войны, обладательница неофициальных титулов «Ярчайшая ведьма своего поколения» и «Золотая девочка» Гермиона Грейнджер (21) провела романтический вечер с самым завидным холостяком магической Британии Мироном Вогтэйлом (31), фронтменом популярнейшей группы «Ведуньи».

Для свидания молодые люди выбрали дорогой итальянский ресторан в маггловской части Лондона, очевидно, надеясь сохранить инкогнито. Но по счастливой случайности наш корреспондент оказался поблизости и не упустил возможность понаблюдать за влюблёнными, которые совершенно не скрывали своих чувств и не стеснялись демонстрировать их публично.

Корреспонденту «Пророка» удалось не только сделать эксклюзивные колдографии, не оставляющие никаких вопросов о характере отношений мисс Грейнджер и мистера Вогтэйла, но и получить инсайдерскую информацию о том, что внезапно вспыхнувший роман двух известнейших людей магической Британии является ничем иным, как любовью с первого взгляда. Что же, глядя на их счастливые лица, в это верится без труда.

«Пророку» также стало известно, что «Ведуньи» вот-вот приступят к записи нового альбома, и окрылённый Мирон Вогтэйл уже написал проникновенную и чувственную балладу о любви. Сомнений в том, кто именно вдохновляет музыканта, не возникает — достаточно просто посмотреть на снимки.

Напомним, что мисс Грейнджер после трёх лет жизни среди магглов недавно триумфально вернулась в магический мир и сразу же привлекла к себе всеобщее внимание, анонсировав масштабную реформу школьного образования и заручившись поддержкой Министра Магии Кингсли Шеклболта, а в его лице и всего магического сообщества.

Что же касается мистера Вогтэйла, то его неоднократно признавали самым…»

Гермиона мысленно досчитала до десяти и подняла глаза на девушек. Лица обеих выражали почти полный спектр чувств: изумление, шок, растерянность, недоумение и даже зависть.

— Что вы уставились? — перешла в наступление Гермиона. — Я что, должна отчитываться, с кем и как провожу вечера?

— Она ещё спрашивает! — прошипела Альтерн. — Разрази тебя горгулья, Грейнджер! И давно это у вас?

— Тебя что, интересуют подробности? — изобразила возмущение Гермиона.

— Грейнджер, — угрожающе нависла над ней Симмонс, — какого книззла ты строишь из себя цыпочку? А ну выкладывай, что там у него… под мантией?

* * *

Едва взяв в руки свежий выпуск «Пророка», Северус понял, что несколько часов назад принял правильное решение.

И теперь казалось даже странным, что он провёл всю ночь в размышлениях о возможных отношениях с женщиной, опустившейся до интрижки с одним из самых непроходимо тупых его учеников, кривлякой и пустозвоном Вогтэйлом. Худшей характеристики для ведьмы, по мнению Снейпа, просто быть не могло.

Что ж, очень вовремя, Грейнджер. Значит, он, как и планировал, отправится к Шеклболту и заявит ему о том, что больше не нуждается в ассистентке.

* * *

Если бы Гермиона не знала заранее, как аукнется ей эта авантюра с Мироном, она сошла бы с ума от такого пристального внимания к себе. Мало того, что все министерские работники сегодня как минимум по разу «ошиблись дверью» и глазели на неё как на какое-то невиданное заморское чудище, так ещё и Кингсли, вызвав её к себе, отчитал за то, что всё утро министерство не могло нормально функционировать из-за полчищ сов и тонн адресованных ей писем.

Выпустив пар, Шеклболт смягчился и уже другим тоном поинтересовался:

— Ну и куда тебя занесло, Гермиона? Неужели ты не видишь, что из себя представляет этот шут гороховый? Ему же нужно очередную галочку поставить в своём длиннющем победном списке!

Гермиона, ни секунды не сомневаясь, в двух словах рассказала ему правду. И без того большие глаза Кингсли чуть не выкатились из орбит:

— Ты с ума сошла, — только и смог выдавить из себя потрясённый министр.

* * *

Едва войдя в министерство, Снейп понял — что-то не так. На всех уровнях царило какое-то непривычное оживление, суматоха, и пока Северус добрался до кабинета министра, он раз десять услышал фамилии Грейнджер и Вогтэйл, и причина невиданного ажиотажа стала очевидна.

Кингсли был мрачнее тучи. Поприветствовав Северуса, он плюхнулся в своё кресло и обхватил голову руками. Снейп напрягся.

— У вас тут что-то случилось? — осторожно поинтересовался он, сев в предложенное ему кресло.

— Случилось, — буркнул министр, смотря исподлобья на Снейпа. — У нас тут Грейнджер решила поиграть в благотворительность и тем самым парализовала работу всего министерства.

Снейп споткнулся на слове «благотворительность»:

— И что она натворила?

— Ты ещё не знаешь? — удивился Кингсли. — Сегодняшний «Пророк» во всех красках расписал её вчерашнее свидание с этим штырехвостом из «Ведуний», и началось! Сотни сов, Северус! А может, и тысячи, не знаю. А сколько вопиллеров! Пока мы не установили самую мощную защиту, ни один отдел не мог работать. Считай, три часа рабочего времени книззлу под хвост!

— А при чём тут благотворительность? — всё ещё не понимал Северус.

— А при том, что никаким свиданием тут и не пахнет! Грейнджер мне всё рассказала, я её вызвал прямо перед твоим приходом и разнёс в пух и прах. Оказывается, её попросил об этой встрече их ушлый продюсер. Он и придумал этот «роман», чтобы всколыхнуть интерес у публики и получить аншлаги, как в старые добрые времена. Оставалось только ведьму поприличнее найти, чтобы все ахнули. Ну он и предложил Гермионе, а она и рада стараться! Ну что за люди эти гриффиндорцы?! И сама же теперь страдает — у этого Мирона ведь целая армия дурочек-поклонниц. Все эти письма и вопиллеры — полбеды. А если они напасть на неё вздумают? Да мало ли, что ещё?

Северус слушал и не верил собственным ушам.

— Я, говорит, просто помочь хотела, — продолжил Шеклболт, покачав головой. — Не понимаю. Просто помочь! Надо с аврорами поговорить — может, ей охрану выделить, пока всё не утрясётся? — он вдруг встрепенулся и заинтересованно посмотрел на Снейпа. — Извини, Северус, я тебя совсем заговорил. Ты что-то хотел?

— Ничего срочного, Кингсли. — Северус поспешно встал. — В другой раз.

* * *

А тем временем в Больничном крыле Хогвартса три ведьмы устроили экстренное совещание.

— Умница, девчонка! — громогласно восклицала Розмерта, не обращая внимания на траурные лица МакГонагалл и Помфри. — Это ж надо было так в точку попасть! Вот не зря я в ней никогда не сомневалась!

Минерва с Поппи недоумённо переглянулись.

— Да что вы кислые такие сидите? — изумилась трактирщица. — Всё ж по плану идёт!

— Я что-то не пойму, Розмерта, — еле сдерживаясь, отчеканила директриса, — ты на чьей стороне? И по какому такому плану всё идёт?

— Ну как же? Я же обещала Северусу, что за ней очередь выстроится! А тут даже лучше, чем очередь — главный жених, первый сердцеед страны не устоял! Гляньте-ка, как он её заграбастал, да ещё и на ушко нашёптывает, мерзавец!

— В том-то и дело, что сердцеед, — огорчилась Поппи. — Знает, как девчонок уламывать… Где уж Северусу с ним тягаться?

Розмерта закинула ногу на ногу и, лукаво улыбаясь, подмигнула расстроенным сообщницам:

— Северусу никто не соперник, успокойтесь уже. Гермионе настоящий мужчина нужен, а не этот… лукотрус вертлявый, — она брезгливо поморщилась, ткнув пальцем в «Пророк». — Девочка всё правильно сделала — Северус теперь ни минуты терять не будет. Я до этого срок им давала к Рождеству, а теперь — вот увидите — и месяца не пройдёт, как она к нему переедет, — пообещала она, — ну или он к ней. Тут они без нас разберутся, кто куда, — засмеялась она.

Минерва недоверчиво покачала головой:

— Главное, чтобы они потом оба здесь у меня оказались.

— Будут, не переживай, — махнула рукой Розмерта. — Готовь потихоньку директорские апартаменты.

— А что их готовить? Я их с радостью для него освобожу.

— Ты, главное, кровать ему организуй побольше да помягче. Что ты на меня уставилась? Молодой не была, что ли?

— Розмерта дело говорит, Минерва, — поспешила объяснить Помфри. — Северусу надо будет отдыхать как следует. У директора, сама знаешь, забот невпроворот.

Розмерта закатила глаза и захохотала так, что Пивз, отчаянно пытавшийся подслушать ведьм за одной из ширм, пулей вылетел из своего укрытия и в ужасе устремился прочь из Больничного крыла.

— Значит, так, — посерьёзнела, отсмеявшись, Розмерта, — Поппи, когда Северус к тебе должен прийти?

— В это воскресенье, он всегда после обеда приходит. А что?

* * *

Вернувшись в кабинет, Гермиона ещё около часа пыталась работать над программой по маггловедению, а затем, взглянув на часы, засобиралась на обед. Конечно, надо было заранее позаботиться о еде, но делать нечего — придётся добежать до любимого кафе, благо оно рядом, и, возможно, ей удастся увернуться от сов по дороге.

Но, выйдя из министерства, Гермиона поняла, что о вылазке в кафе придётся забыть — прямо у входа собралось десятка два женщин разного возраста, и, едва увидев её, воинствующие фанатки заулюлюкали и бросились к ней.

Совершенно не сомневаясь в характере их намерений, она сделала шаг назад, как вдруг откуда-то справа донеслось:

— Мисс Грейнджер, сюда!

Посмотрев в глаза своему спасителю, Гермиона ухватилась за протянутую ей руку и тут же оказалась тесно прижатой к широкой мужской груди. Не успела она и глазом моргнуть, как воронка аппарации закружила её и унесла в непроглядную темноту.

Ступив на твёрдую поверхность, Гермиона поняла, что перемещение закончено, но вместо того, чтобы открыть глаза, лишь плотнее сомкнула веки. Принять то, что Снейп оказался в нужном месте, в нужное время и, не раздумывая, выдернул её из рук каких-то безумных ведьм — буквально спас её — было невозможно.

Как невозможно было осознать и то, что именно Снейпа она обнимала сейчас, впившись ногтями в его спину, вжавшись щекой в его грудь, а он обеими руками прижимал её к себе так сильно, словно не собирался отпускать вообще. И ей совсем не хотелось покидать эти спасительные и успокаивающие объятия, а он, похоже, и не возражал.

Как давно её не обнимали такие сильные, надёжные руки.

Гермиона стояла бы так целую вечность, но пауза затягивалась, и она не без сожаления открыла глаза. Получается, они аппарировали с улицы прямо в его гостиную?

Северус выпустил её из объятий и отступил на шаг. Ей сразу же стало неуютно, исчезло это потрясающее чувство защищённости и покоя, которое только что дарили его руки. Она чуть не застонала от досады и опустила голову, опасаясь выдать себя, а когда всё же решилась посмотреть на него, её сердце забилось с удвоенной силой. Ещё ни один мужчина не смотрел на неё таким взглядом: тёплым, немного рассеянным, бездонным.

Полным восхищения и нежности.

Таким откровенным.

«Нет, этого не может быть», — ошарашенно подумала она.

— Может, — тихо ответил он, и Гермиона поняла, что произнесла это вслух. — Мисс Грейнджер, вы успели пообедать?

— Что? — растерянно спросила она. — Нет… я… я как раз…

— Располагайтесь, — так же тихо сказал Снейп. — Я вернусь через несколько минут.

Он исчез, а она некоторое время ещё стояла, расфокусированно уставившись в пол. Что это сейчас было? И что означает это его «может»?

Очнувшись от замешательства, она сняла плащ, села в кресло и достала из сумочки пудреницу. Зеркало отразило бледное, бескровное лицо, искусанные губы и испуганные глаза.

Снейп появился так же внезапно и бесшумно, как и исчез. В руках он держал большой бумажный пакет с логотипом того самого кафе, в котором Гермиона любила обедать. Молча поставив пакет с едой на столик между диваном и креслами, Северус скинул мантию, сел напротив Гермионы и, не глядя на неё, вполголоса произнёс:

— Мисс Грейнджер, предлагаю сначала пообедать, а затем я сделаю чай, и мы поговорим.

* * *

— Снейп?! — изумился Гарри. — Вы ничего не путаете?

— Мистер Поттер, по-вашему, его возможно с кем-то спутать? Я же семь лет у него училась! — обиделась Симмонс, поджав губы. — Это, конечно, был он. Я вышла сразу же за Грейнджер и увидела, как к ней бросились эти чокнутые. И вдруг откуда-то появился Снейп, схватил её за руку, и они аппарировали.

Поттер, не говоря ни слова, выскочил из кабинета и помчался к Кингсли.

— Мы задержали всех этих полоумных, Гарри, — министр уже был в курсе произошедшего. — Их сейчас допрашивают. И, клянусь Мерлином, если они имеют хоть какое-то отношение к «Ведуньям», я этому Мирону…

— Симмонс только что сказала мне, что Гермиону спас от расправы Снейп, — перебил его Поттер. — Меня интересует, как он там оказался?

— За несколько минут до этого он был у меня, — устало произнёс Шеклболт. — Правда, я так и не понял, зачем он приходил.

Гарри нахмурился. Одни вопросы и никаких ответов!

Всё это ему очень не нравилось.

* * *

Босс был в бешенстве. Он, словно раненый зверь, метался по квартире, не понимая, как это могло произойти.

Чёртов Снейп! Сорвал такое представление! А как бы красиво всё получилось — Грейнджер выходит из министерства, эти дуры набрасываются на неё, и в этот момент он возникает из ниоткуда и совершенно по-джеймсбондовски спасает её. Ну, а дальнейшее предугадать нетрудно — она в порыве благодарности падает в его объятия, и он, конечно, с радостью позволяет ей отблагодарить себя.

О, он сыграл бы эту роль блестяще! Сам Шон Коннери ему бы аплодировал.

Идеальный сценарий. Всё было продумано и просчитано до мелочей, и надо же! Проклятый Снейп! Откуда он вообще взялся?!

Теперь главное, чтобы эти идиотки не проболтались. Но они должны держать язык за зубами — обещанные им билеты на ближайший концерт заставят их молчать лучше любого Силенцио. Авроры не будут возиться с ними и быстро отпустят восвояси — в конце концов, что взять с обезумевших фанаток?

Нужно выждать время и отправиться к ней домой. Сделать вид, что он только что узнал о происшествии и сразу же поспешил справиться о её состоянии.

Босс остановился у большого зеркала в прихожей и улыбнулся своему отражению.

Неудачи только подстёгивают.

Ты всё равно будешь моей, Гермиона. Такая умная, красивая, смелая.

Идеальная девушка Бонда.

* * *

Еда была аккуратно упакована в пластиковые контейнеры, к которым прилагались одноразовые столовые приборы. Северус брезгливо поморщился, призвал из кухни тарелки и вилки с ножами, и они с Грейнджер молча приступили к трапезе.

Серебристый олень впорхнул в гостиную как раз в тот момент, когда обед был закончен, и Северус ушёл на кухню готовить чай.

«Гермиона, где ты? С тобой всё в порядке?»

Не мешкая, она достала палочку и наколдовала пушистую выдру:

«Всё хорошо, Гарри. Я у Снейпа».

Хозяин вернулся в гостиную с двумя кружками чая и, поставив их на столик, поудобнее устроился на диване и выжидающе посмотрел на явно чувствующую себя не в своей тарелке гостью.

Куда делась та элегантная, уверенная в себе молодая женщина с прямой спиной и цепким, пронизывающим взглядом? Перед ним сейчас сидела совсем юная девушка с удивлённо распахнутыми глазами, в которых до сих пор плескалась тревога. Короткие шоколадно-каштановые прядки ещё больше подчёркивали бледность лица. Вырез «лодочка» красивого синего платья открывал тонкую точёную шею и изящные выступающие ключицы.

Такая миниатюрная, беззащитная, хрупкая. Маленький встревоженный, растрёпанный воробушек.

— Спрашивайте, мисс Грейнджер, — негромко произнес Северус. — Я готов ответить на ваши вопросы.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить вас, сэр, — она наконец отважилась снова посмотреть ему в глаза. — Если бы не вы, они затоптали бы меня на месте. Я даже не успела бы достать палочку.

— На это и было рассчитано, — спокойно ответил он. — Годы мирной жизни немного усыпили вашу реакцию, а я всего лишь правильно оценил риски и вовремя сориентировался. По другую сторону от входа стоял какой-то мужчина, но я не уверен, что он успел бы к вам раньше меня. Я всего лишь оказался ближе и быстрее.

Он по-прежнему пристально смотрел на неё, и Гермионе отчаянно захотелось спросить его о том, что она прочла в его глазах сразу после того, как они аппарировали сюда, но в этот момент сигнальные чары оповестили о госте.

А, точнее, о гостях — через пару секунд после того, как Снейп поднялся с дивана и отправился открывать дверь, в гостиную вошли Поттер и Шеклболт.

Гермиона сразу же бросилась к Гарри, облачённому в аврорскую форму, и он поспешно распахнул ей объятия.

Северус жестом пригласил всех сесть. Гарри с Гермионой расположились рядышком на диване, а хозяин с Кингсли уселись в кресла.

— Гермиона, — начал министр, — мы задержали всех нападавших. Да они особо и не сопротивлялись.

— Но кто они? — взволнованно спросила она. — Что им от меня было нужно?

— Как я и предполагал, это сумасшедшие поклонницы мистера Вогтэйла, и таким образом они вздумали отреагировать на сегодняшнюю публикацию «Пророка».

В гостиной воцарилась зловещая, гробовая тишина.

— Мы с мисс Грейнджер как раз собирались выпить чаю, — сообщил гостям Снейп, чтобы немного снизить градус напряжённости. — Могу я предложить вам присоединиться к нам?

Поттер застыл, словно его приложили Ступефаем, а Кингсли, вскинув брови в недоумении, тем не менее выдавил из себя нечто утвердительное.

Северус вышел из комнаты, и Гарри с министром сразу же воззрились на Гермиону. Чтобы мизантроп Снейп вдруг превратился в радушного хозяина и стал угощать гостей — к тому же, незваных?

Но Грейнджер не обратила никакого внимания на их удивлённые взгляды. Она всё ещё переваривала слова Шеклболта. Соглашаясь на эту авантюру, она была готова к негодующим письмам и вопиллерам, но не к тому, что столкнётся с реальной угрозой физической расправы.

Северус вернулся и поставил на столик ещё две кружки с чаем. Едва он сел в кресло, Кингсли продолжил:

— Но это ещё не всё. Акция, оказывается, была тщательно спланирована и, можно сказать, умело срежиссирована. С минуты на минуту наши ребята должны взять идейного вдохновителя этого, с позволения сказать, шоу.

— С какой целью это было затеяно? — как можно спокойнее спросил Снейп, но Гермиона готова была поклясться, что он напрягся. — Всего лишь напугать мисс Грейнджер или…?

— Это мы и рассчитываем узнать у того, кто стоит за всем этим, — мрачно ответил министр. — Пока вопросов больше, чем ответов. Но что бы там ни было, Гермионе в любом случае нельзя сейчас оставаться одной. Это счастливое совпадение, Северус, что ты оказался рядом.

— Ты можешь пожить у нас с Джинни, пока всё не образуется, — предложил Гарри.

Гермиона крепче сжала его ладонь и благодарно улыбнулась.

Кингсли вдруг встал, щёлкнул пальцами и откуда-то из недр его мантии выскользнул свиток, украшенный красной атласной ленточкой.

— Вот, — он протянул его девушке. — Собирался вручить тебе послезавтра, в день рождения, но, похоже, пришло время сделать это сейчас, чтобы хоть немного поднять тебе настроение.

— Что это? — Гермиона машинально протянула руку и взяла пергамент, по-прежнему непонимающе смотря на Шеклболта.

— Служебная квартира, в которой ты живёшь сейчас, теперь твоя. Это — документ, подтверждающий твоё право на собственность.

Гермиона ошеломлённо смотрела на Кингсли, словно не понимая смысла только что сказанных им слов.

— Подарок от министерства. А благодарить за него нужно Гарри — это он ворвался в субботу к нам на совещание и очень доходчиво объяснил всем, какой именно подарок мы должны тебе преподнести.

Она наконец отмерла, выдохнула и спрятала лицо на груди Гарри. Затем встала и обняла Кингсли, и Северус увидел на её щеках влажные дорожки слёз.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом поблагодарила она. — Так неожиданно. Большое вам всем спасибо.

Рядом с ней и Шеклболтом вдруг образовалось небольшое серебристое облачко, тут же принявшее форму какого-то пушистого зверя, и в комнате раздался густой басовитый голос:

«Мы взяли его, Кингсли».

Поттер тут же поднялся, Снейп последовал его примеру.

— У меня к тебе личная просьба, Северус, — министр не скрывал беспокойства. — Мы оба понимаем, что ассистентка из Гермионы сегодня никакая, но, если это не слишком затруднит тебя, пусть она побудет здесь ещё немного. Рядом с тобой она в безопасности.

Снейп сдержанно кивнул.

— Гермиона, ты не возражаешь? — Шеклболт повернулся к стоящей рядом девушке.

— Н-нет, конечно, — немного растерялась она.

— Сейчас мы расколем этого урода, — пообещал Гарри, взяв её за руки. — Он пожалеет, что родился на свет. Ни о чём не беспокойся, хорошо? Я вернусь за тобой, как только смогу.

— Я в порядке, — прошептала Гермиона, — правда.

Поттер помедлил пару мгновений, а затем уверенно повернулся к своему бывшему профессору и протянул ему руку:

— Спасибо, сэр.

Северус немного опешил от подобной наглости и уже собрался, как минимум, вскинуть брови в своей излюбленной манере, но под пристальным взглядом Гермионы почему-то передумал и с готовностью пожал руку Гарри.

Проводив Поттера и Шеклболта, Снейп ураганом ворвался в гостиную и впился тревожным взглядом в стоящую у окна Гермиону:

— Мисс Грейнджер, у вас есть какие-либо предположения о том, кто может стоять за сегодняшним нападением?

— Нет, — ничуть не сомневаясь, ответила она.

— Вы уверены?

— Да. Моё возвращение наделало много шума, и на меня до сих пор глазеют и в министерстве, и в Косом, но… никакой агрессии не было. До сегодняшнего дня.

— И вы не получали записок или писем с угрозами? — не отступал Северус.

— Нет, сэр, — она снова покачала головой. — А, кстати, почему совы не атакуют меня здесь? Вы установили защиту?

— Сразу же, как только мы появились здесь, — кивнул Снейп, по-прежнему сосредоточенно её разглядывавший. — Поймите, даже если предполагаемый организатор нападения схвачен, у него могут быть сообщники, а значит, вы всё ещё в опасности. И сейчас главное — понять, кто и почему может желать вам неприятностей. Как вы думаете, это может быть какой-нибудь… отвергнутый вами мужчина?

Гермиона вдруг поёжилась и обхватила себя руками, и Северус тут же взмахом руки разжёг огонь в камине. Она посмотрела на него с удивлением:

— Это исключено. Мой бывший муж — маггл.

— Говоря об отвергнутом мужчине, я не имел в виду вашего бывшего супруга, — осторожно пояснил он.

Гермиона ничего не ответила, лишь снова поёжилась, пересекла гостиную и села в кресло. Снейп последовал за ней и устроился на диване напротив.

— Он был последним мужчиной, с которым меня что-то связывало, — тихо ответила она. — Я совершила так много ошибок… и это одна из них.

— Уверяю вас, мисс Грейнджер, это и не ошибка вовсе, — горько усмехнулся Снейп. — Во всяком случае, не фатальная. Я уже говорил вам тогда, в «Трёх Мётлах», повторю и сейчас — вы легко отделались. Всё могло быть намного хуже. Примеров тому много.

— Знаете, сэр, — неуверенно возразила она, — если возвращаться к тому нашему разговору у Розмерты, то, оказывается, бывают счастливые исключения. Вчера мне рассказали совершенно чудесную историю любви ведьмы и маггла, которая длится почти сорок лет. И мне, и вам в это трудно поверить, но его не остановила её «особенность», видимо, потому что это настоящая любовь, и она не зависит от того, есть ли у твоей половинки магия или нет. Выходит, она существует?

Снейп был, безусловно, последним человеком на планете, которому можно было задать подобный вопрос. И Гермиона это, конечно, понимала. Но отчего-то сейчас, в эту самую минуту, ей просто хотелось говорить с ним — говорить без оглядки на актуальность темы, на его отношение к такой тонкой материи, как любовь. Ей просто хотелось говорить с ним, узнавать его с совершенно другой стороны. Снова попытаться разглядеть в привычном, застёгнутом на бесчисленное количество мелких пуговиц суровом человеке чувствующего и понимающего мужчину. Теперь она точно знала — он именно такой: сопереживающий, сочувствующий.

Живой. Настоящий.

Она видела это в его глазах пару дней назад, когда её бросило в жар от одного только его взгляда.

Она видела это в его глазах в тот самый миг, когда он выпустил её из своих объятий сегодня.

Она видела это в его глазах сейчас.

А Северус поймал себя на парадоксальной мысли — в его негостеприимном, таком же, как и хозяин, доме сидит молодая женщина, его бывшая ученица, рассуждает о любви, а его это совершенно не раздражает. Не удивляет. Не вызывает желания выставить её сейчас же и снова закрыться наглухо, снова спрятаться ото всех.

Напротив, сейчас он отчётливо понял, что хочет спрятать её, защитить, укрыть. Следовать за ней повсюду, чтобы, как и сегодня, оказаться рядом в критическую минуту. Видеть её и знать, что с ней всё хорошо, что она в полном порядке. Сидеть с ней вот так и слушать её, что бы она ни говорила, потому что не в словах дело.

Дело, оказывается, в ней.

И все его длительные многочасовые ночные размышления оказались ненужными, напрасными, за исключением одного вывода: обмануть самого себя и в самом деле невозможно. И никакой дилеммы нет — есть только один путь.

Гермиона не выдержала первой, отвела глаза, а затем поспешно встала и подошла к камину. Северус в два шага оказался рядом.

— Мисс Грейнджер, — хрипло сказал он, сокращая расстояние между ними до минимума. — Поттер и Шеклболт прервали нас в тот момент, когда вы собирались спросить меня о чём-то, если я не ошибаюсь?

Очень медленно, словно заставляя себя, она подняла на него глаза и, призвав последние, жалкие остатки самообладания, смущаясь, почти шёпотом спросила:

— Что означало то ваше «может»?

И в ту же секунду получила абсолютно исчерпывающий ответ.

* * *

— Ты чуть не придушил его! — орал взбешённый министр, чуть ли не заталкивая Поттера в свой кабинет. — Ты что творишь?!

— Не могу поверить! — поражённый Гарри устало плюхнулся в кресло и обхватил голову руками. — Чтобы взрослый, почти пятидесятилетний мужчина задумал это всё ради того, чтобы покрасоваться перед Гермионой? Да он псих!

— Конечно псих! — Кингсли чуть сбавил обороты, но всё равно был неимоверно зол. — Но ты-то держи себя в руках!

Поттер мгновенно вскочил на ноги и сжал кулаки:

— Держать себя в руках?! — он еле сдерживал ярость. — Ты не понимаешь! Мы через такое прошли с ней вместе, как одно целое, что я физически ощущаю её боль! Я три года сходил с ума, зная, что ей плохо, и не мог ничем помочь — это был её выбор! И вот теперь, когда она вернулась… А если бы эти идиотки затоптали её? Кто дал ему право так рисковать её жизнью?! Ради чего? Чтобы поэффектнее уложить её в свою постель?!

Шеклболт застыл, поражённый фантастической догадкой:

— Гарри… — севшим голосом спросил он, сам себе не веря. — Ты любишь её?!

Поттер вдруг отвернулся, сгорбился и покачал головой:

— Я люблю Джинни, — тихо ответил он. — А Гермиону я… Я должен знать, что она в порядке. Что она любима, защищена… И пока рядом с ней нет человека, который даст ей всё это, я не могу быть спокоен, понимаешь? — он повернулся к Кингсли, и тот с изумлением увидел в его глазах слёзы. — Они с Роном оба свободны теперь, и я хочу, чтобы они снова сошлись. Рон всё так же любит её, — Гарри умолк и, сняв очки, вытер глаза тыльной стороной ладони.

Кингсли расстегнул мантию и скинул её с плеч. К такому он точно не был готов.

Что за день сегодня?

Поттер может сколько угодно убеждать самого себя, но всё было яснее ясного. И от таких откровений министру стало жарко.

* * *

Этого не может быть. Так не бывает. Это не может быть так правильно, так хорошо, так нежно…

Северус целовал её снова и снова, и Гермиона, закрыв глаза, тонула в этих поцелуях, не веря и не осознавая до конца, что происходит, заставляя себя не думать ни о чём, кроме этой нереальной нежности, которую дарил ей самый брутальный мужчина на свете.

Неужели так бывает?

А Северус, никогда не расслаблявшийся ни на мгновение, не теряющий контроль даже в постели, понимал, что не сможет оторваться от её губ, даже если Тёмный Лорд восстанет и прямо сейчас вместе со всей своей ордой окружит их.

Неужели так бывает?

Поцелуи становились более настойчивыми и жадными, но взревевшие сигнальные чары заставили их оторваться друг от друга. Гермиона перестала дышать: эти чёрные бездонные глаза, оказавшиеся как никогда близко, излучали то, что она отчаянно искала в двух своих мужчинах и не находила.

Северус неохотно выпустил её из объятий и ушёл открывать дверь. Через мгновение он вернулся в гостиную вместе с Поттером.

— Это Босс, — выплюнул Гарри, подходя к Гермионе.

— Босс?! — она не поверила в услышанное. — Но... зачем?

— Кто такой Босс? — нахмурился Снейп, прожигая Поттера взглядом.

— Это продюсер «Ведуний», — поморщился Гарри. — И он решил поиграть в Джеймса Бонда, маггловского киногероя: организовать нападение сумасшедших фанаток на Гермиону и эффектно спасти её. А вы, сэр, спутали ему все карты.

Гермиона ахнула, а Снейп продолжил расспрашивать Гарри:

— Вы применяли Веритасерум?

— Конечно, и ещё пригласили легиллиментов.

— И что они обнаружили? — допытывался Северус.

— То, что он с самой юности обивал пороги киностудий, проходил бесчисленное количество кастингов, пытаясь пробиться, но ему везде отказывали. Дело в том, что Босс очень похож на известного маггловского актёра, Шона Коннери, и со временем стал просто одержим им. В общем, он, можно сказать, не совсем здоров психически. Но к Гермионе у него возникло серьёзное чувство, хотя он общался с ней всего пару раз. И вот таким образом он решил впечатлить её, чтобы… заполучить.

— И что теперь с ним будет? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Ну, во-первых, в «Пророке» появится опровержение вашего с Мироном романа, Босс поклялся, что сделает это завтра же, причём в лучшем виде. А, во-вторых, ему подчистили память таким образом, что он больше не представляет угрозы для тебя. За это наши специалисты ручаются. Кроме того, он выплатит приличный штраф. В общем, собирайся, не будем больше злоупотреблять гостеприимством мистера Снейпа. Тебе больше ничто не угрожает, но моё предложение в силе — если хочешь, поживи пока у нас с Джинни.

В комнате повисла напряжённая пауза. Гермиона и Северус не сводили друг с друга глаз, и это не укрылось от Поттера. Он переводил взгляд с неё на него и ждал, что будет дальше. Ситуацию должна была разрулить Гермиона, и она это сделала:

— Гарри, мне нужно задержаться. Уверена, мистер Снейп проводит меня, когда мы закончим.

Поттер скользнул взглядом по столику, на котором не было ни книг, ни свитков, ни письменных принадлежностей, и, сдержанно кивнув, вышел.

---

Примечания:

да простят меня фанаты снейджера за элементы пампкинпая)

Ревность. Какое-то дурацкое слово. Оно совершенно не отражает тех страданий, мук и боли, которые сопровождают это состояние.

Внутри словно лопнула какая-то склянка с отравой, и разъедающая всё на своём пути горечь мгновенно выжгла нутро. Гарри уже и забыл, что это именно так и бывает — сначала заканчивается воздух, становится нечем дышать, а затем кипящая лава начинает бурлить внутри, отравляя и душу, и тело.

Он не имеет никакого права на ревность.

Это не любовь. Она как сестра.

Почему же тогда так больно? Когда это вышло из-под контроля? Как запретить себе это?

Запретить. Другого выхода нет.

Быть честным с самим собой — значит, потерять и её, и Джинни, а как быть, если они обе дороги, каждая по-своему?

Быть честным с самим собой — значит, предать большое количество очень хороших людей, с одиннадцати лет ставших его настоящей семьёй. Он никогда не сделает этого. Он не причинит им вреда, поддавшись слабости.

Это не любовь. Она как сестра.

Гарри отошёл на несколько метров от дома Снейпа и перенёсся на совершенно пустынный берег моря. Это место он облюбовал давным-давно и в минуты полного душевного хаоса всегда аппарировал сюда, чтобы собрать себя по частям. С каждым разом на это требовалось всё больше и больше времени, но другого способа Гарри не знал.

Это началось три года назад. Он видел там, в Норе, что Гермиона всего лишь позволяет Рону любить себя. Он предчувствовал, что их отношения вот-вот дадут трещину, но ему тогда было не до этого — у них с Джинни был свой «медовый месяц», и они наслаждались друг другом, мало обращая внимания на то, что происходит вокруг. А когда Гермиона приняла то самое, роковое для их с Роном отношений решение, Гарри словно очнулся от морока и вдруг осознал, что не готов к разлуке с ней.

Что было потом? Редкие встречи втроём в маггловских кафешках, которые лишь выворачивали душу наизнанку, потому что она и не скрывала, что несчастна в этой своей новой жизни, а он ничего не мог поделать. Гарри не солгал Кингсли — он и в самом деле чувствовал её боль, ощущал её страдания. Это было совсем не так, как с Джинни.

А как?

Он любил Джинни, и это именно любовь, во всяком случае, в том смысле, в котором он понимал это слово. Джинни абсолютно подходила ему во всём, и никакой так называемый «кризис трёх лет», о котором она вычитала недавно в «Ведьмополитане», и они вместе посмеялись над этой статьёй, им точно не грозил.

За эти три года их отношения вышли на новый уровень — они жили полноценной семейной жизнью, хоть и не были женаты, но свадьба предполагалась в ближайшем будущем, как и дети, о чём так настойчиво намекала в последнее время Молли.

А Гермиона?

А Гермиона — это обожание, уважение, восхищение и… Нет-нет-нет.

Это не любовь. Она как сестра.

Почему же его словно ножом полоснуло, когда, едва войдя в дом Снейпа, он кожей, буквально каждой клеточкой ощутил её ликование? Ему не нужно было видеть их со Снейпом поцелуй своими глазами — Гарри и так знал, что они целовались только что, и она была… счастлива?

Он сжал кулаки и стиснул зубы. Почему это всё так сложно?

Это не любовь. Она как сестра.

Гарри вдруг осознал, что уже несколько минут мечется по берегу, повторяя одни и те же слова словно мантру. Резко остановившись, он не удержался на ногах и рухнул в песок, перевернулся на спину и уставился в хмурое, готовое вот-вот разразиться дождём свинцовое небо, словно ожидая помощи.

Так нельзя. Так больше не может продолжаться. Нужно просто заставить себя воспринимать её как сестру. «Просто»? Нет, «просто» это не будет. Но другого выхода нет.

Первые тяжёлые капли упали на лицо одновременно с выступившими слезами. Удивительно, но, кажется, и в самом деле стало немного легче.

Она как сестра.

Увесистые капли превратились в хлёсткие струи, но Гарри и не думал о том, чтобы укрыться от ливня, да и сделать это на абсолютно пустынном побережье не получилось бы при всём желании. Напротив, ему казалось, что эти стремительные потоки смывают его терзания, уносят его боль, очищают его душу от невыносимой тяжести последних лет.

Она как сестра.

Снейп сможет защитить её, с ним она точно будет в безопасности.

Лишь бы она была счастлива. И любима. Это всё, что его должно его волновать. Счастлива, любима, защищена.

Сестра.

* * *

Запечатав дверь заклинаниями, Северус поспешил в гостиную.

— Я надеюсь, лимит гостей на сегодня исчерпан. Мисс Грейнджер… Гермиона, — он привлёк её к себе, и от этого жаркого бархатистого шёпота её бросило в дрожь. — Мне бы очень не хотелось, чтобы нас снова прервали.

Его руки обвились вокруг её талии, и в этом плотном кольце Гермиона сразу же обмякла, а вот Снейп, как ей показалось, напротив, был чересчур напряжён.

— Гермиона, я полагаю, нам нужно кое-что прояснить?

Она, не раздумывая, прошептала ему куда-то в шею:

— Вы позволите начать мне первой?

— Не могу дождаться, — сводящим с ума хрипловатым шёпотом ответил он.

Гермиона чуть отстранилась и, глядя ему прямо в глаза самым невинным из всех возможных в этой ситуации взглядов, привстала на цыпочки и впилась в его губы страстным, нетерпеливым поцелуем.

* * *

И снова одна и та же бешено бьющаяся в висках мысль — неужели так бывает? Да и, казалось бы, чему здесь ещё можно удивляться? Все её открытия остались там, в крохотной комнатке в Норе, когда Рон, торопливо целуя и неловко обнимая, дарил ей всю нежность, на которую был способен, пробуждая в ней женщину.

С мужем всё было иначе — он заботился в первую очередь о собственном удовольствии и, получив его, считал дело сделанным.

А, оказывается, это может быть и по-другому.

Оказывается, можно дотла сгорать от жара мужских ладоней и сбивчивого, исступлённого шёпота; плавиться и взрываться от откровеннейших ласк и опьяняющих, неистовых поцелуев; взлетать и возноситься всё выше и выше, подчиняясь какому-то первобытному языку слившихся воедино тел, когда исчезает весь мир, все мысли, слова, ощущения, и не остаётся ничего, кроме будоражащего кровь, разливающегося по венам жгучего, нестерпимого желания.

И отчаянной мольбы не останавливаться ни на миг.

Неужели так бывает?!

* * *

— Уже стемнело… Как ты думаешь, который час?

— Понятия не имею. Ты куда-то торопишься?

— Нет, но…

— Сейчас я что-нибудь быстро придумаю с ужином, а потом мы всё обсудим. Не вздумай вставать.

— О, это будет ужин в постель?

— Тысяча баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер.

---

Примечания:

Гарри справится, обещаю) он просто слегка запутался в своих чувствах

Оставшись одна, Гермиона нырнула под плед и свернулась калачиком. Есть ей совершенно не хотелось, но желание Северуса подкрепиться ничуть её не удивило. Пару лет назад в модном маггловском женском журнале ей попалась статья, в которой утверждалось, что подавляющее большинство мужчин сразу после секса хотят либо спать, либо есть. Да и её собственный опыт ничуть не противоречил этому исследованию — ни Рон, ни бывший муж исключением из этого правила не были.

Она непроизвольно улыбнулась своим мыслям: даже странно думать, что Северус тоже может подчиняться каким-то правилам, попадать в какое-то большинство и хоть в чём-то совпадать с другими мужчинами. Как вообще его можно сравнивать с кем-то? Это было невозможно даже до сегодняшнего дня, а уж после того, что произошло…

Сейчас я что-нибудь быстро придумаю с ужином, а потом мы всё обсудим.

Гермиона подскочила, словно её ужалили. Всю недавнюю эйфорию мгновенно смыло ледяной волной накатившего беспокойства.

Мы всё обсудим.

Что он намерен сказать ей? Интересно, а как он вообще расценивает произошедшее? Что это может значить для него? И значит ли вообще что-то?

А если для него это всего лишь… нет, это не может быть просто секс. В его взгляде было нечто большее, чем обычное мужское желание как можно быстрее уложить понравившуюся женщину в постель — там были нежность, теплота и даже восхищение. Не могло же это показаться…

Она поспешно встала, завернулась в плед и подошла к окну. С высоты второго этажа открывался довольно мрачный вид на утопающие в сумерках неприглядные окрестности некогда процветающего и густонаселённого, а ныне пришедшего в упадок промышленного города.

Точно такую же безысходность она внезапно ощутила внутри. Прижав обе руки к груди, удерживая плед, Гермиона почувствовала, как внутри образовывается и начинает стремительно разрастаться ледяной ком разочарования.

Мы всё обсудим.

С чего она вообще взяла, что для него эта близость может что-то значить? На что рассчитывала? Что он рухнет перед ней на колени и признается в любви? Боже, как же можно быть такой наивной дурой?

— Что с тобой?

Она испуганно обернулась. Как привыкнуть к этим его бесшумным внезапным исчезновениям и появлениям?

Облачённый в длинный чёрный халат Северус отлевитировал на прикроватный столик поднос с какой-то едой и быстро подошёл к ней, обеспокоенно вглядываясь в её лицо.

— Что случилось?

Гермиона опустила глаза и крепче сжала пальцы. Не имеет смысла молчать и держать в себе сомнения и домыслы. В конце концов, они же взрослые люди, и лучше сразу правильно расставить акценты.

— Я не знаю, что будет дальше, и будет ли, — она вскинула голову и сама поразилась собственной решимости, — но…

Договорить она не успела. Северус сгрёб её в охапку и прижал к себе с такой силой, что пальцы, вцепившиеся в плед, непроизвольно разжались, и клетчатая шерстяная ткань плотной грудой осела в ногах. Гермиона мгновенно покрылась мурашками — то ли от окатившего её с головы до ног холодного воздуха, то ли от обжигающих объятий.

— Ты дрожишь, — пробормотал Северус, покрывая поцелуями её губы, глаза, лоб. — Что, что ты успела напридумывать себе за эти несколько минут, ледышка?

Выпустив её на миг, он распахнул халат и прижал оцепеневшую Гермиону к своей горячей груди, укрывая её спину полами тёплой ткани.

Сколько они простояли так, вжавшись друг в друга, Гермиона не знала. В какой-то момент, выровняв дыхание и заметно успокоившись, она прижалась губами к его ключице и совершенно неромантично зашмыгала носом.

Не выпуская её из объятий, Северус сел в оказавшееся вдруг рядом с ним кресло и устроил Гермиону у себя на коленях. Она спрятала лицо на его груди, и Северус убаюкивающе обнял её. Ледяной ком внутри, кажется, начал таять.

— Рассказывай, — тихо попросил он. — Что тебя расстроило?

Гермиона медленно выпрямилась и решилась посмотреть ему в глаза. Угольно-чёрные, немигающие, пронизывающие — они словно вводили в гипнотический транс, и Гермиона заворожённо вглядывалась в них, пытаясь проникнуть в эту непроницаемую, бездонную глубину и найти в ней ответ на мучившие её вопросы.

— Гермиона, — едва слышно произнёс он, — давай сразу же договоримся: между нами не должно быть недосказанности. И ещё я не смогу простить лжи. Никогда, — он по-прежнему не сводил с неё глаз. — А то, что ты себе надумала, пока меня не было, полнейшая чушь.

— Ты… ты что, читаешь сейчас мои мысли? — попробовала возмутиться она. — Это нечестно!

Северус лишь усмехнулся:

— В этом нет необходимости — ты и так полностью открыта передо мной. Ты забываешь, что опытные легиллименты могут не просто читать чужие мысли, но и считывать эмоции. Я сразу же уловил исходящее от тебя беспокойство. Тревогу. Разочарование и даже отчаяние. Хотя еще несколько минут назад ты испытывала совершенно другие чувства. Получается, тебя смутили мои слова про то, что нам надо кое-что обсудить?

Она виновато кивнула.

— И что ты себе надумала? — его чувственный шёпот снова заставил её покрыться мурашками. — Хотя нет, не говори. Позволь сначала мне сказать то, что я собирался, а потом, если сочтёшь нужным, расскажешь, идёт?

* * *

— Ты совсем ничего не ешь, — удивилась Джинни. — Перехватил что-то по дороге?

Гарри молча покачал головой. После такого всплеска эмоций есть ему совсем не хотелось, но и обижать любимую было бы неправильно, поэтому он взял вилку и нож и приступил к большому сочному стейку.

— Как ты думаешь, — Джинни всё ещё пребывала в шоке от рассказа Гарри о событиях сегодняшнего дня, — если бы мы с тобой не помешали вчера вечером этому Боссу, и Гермиона впустила бы его…

— Я даже думать о нём не хочу, — отрезал Гарри. — Это какое-то невероятное совпадение, что мы решили дождаться её с этого «свидания».

— Это всё моё любопытство. Мне не терпелось узнать подробности. И какое счастье, что сегодня Снейп оказался рядом.

Гарри отодвинул тарелку:

— Прости, совершенно нет аппетита.

Он встал и, немного пройдясь по кухне, остановился, глядя в одну точку. Джинни подошла к нему и встревоженно заглянула ему в глаза:

— Гарри… Что тебя беспокоит?

— Снейп, — не раздумывая, ответил он. — Меня беспокоит Снейп. У них с Гермионой что-то происходит, и я не знаю, как к этому относиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уверен, что он не случайно оказался в министерстве в это время. Мне кажется, что он ждал её. Возможно, они собирались вместе пообедать. Или же он что-то заподозрил и решил проследить за ней. Не знаю. И потом… Я дважды был у него в доме сегодня, и оба раза не мог отделаться от ощущения, что Гермиона там вовсе не гостья и не ассистентка. Между ними точно что-то происходит, и они сами, скорее всего, ещё не до конца осознают, что именно. Но я это вижу. И я не ошибаюсь, Джинни. Вот скажи, ты можешь представить их вместе?

Она зависла на несколько секунд, как бы взвешивая и прикидывая, могут ли Снейп и Гермиона быть парой, а затем, изумляясь собственным выводам, огорошила любимого:

— Знаешь, могу. Даже удивительно, но… могу. Они же во многом совпадают. Единственное, он не из тех, кто может позволить себе увлечься, потерять голову — это точно. А вот способен ли он на серьёзное, глубокое чувство… Но мы ведь доверяем Гермионе, Гарри? Она обожглась так сильно, что теперь будет очень осторожна. И, если ты прав, и между ними что-то зарождается, то мы должны радоваться за неё — значит, ей хорошо. Значит, она нашла «своего» мужчину. Ведь для нас главное, чтобы она была счастлива, а со Снейпом или с кем-то другим — какая нам разница? Ты согласен?

Гарри поспешно кивнул и обнял любимую.

Она как сестра. Сестра. Сестра.

* * *

Она прижалась к его груди ещё сильнее и попыталась унять бешено бьющееся сердце. Ей очень хотелось услышать то, что он скажет сейчас, и, в то же время, было страшно, что это окажутся совсем не те слова, которых она ждала.

Господи, почему это так волнительно?

— Гермиона, то, что произошло… Я был готов к этому и хотел этого так же, как и ты. Пожалуйста, не жди от меня длинных речей и пылких признаний. Я вообще не люблю говорить о чувствах, потому что за мужчину должны говорить его поступки, а они для меня всегда были, есть и будут красноречивее любых слов. Давай воздержимся от каких-либо прогнозов и дадим событиям развиваться естественным образом, — он сделал небольшую паузу, за время которой перед Гермионой мысленно пронеслась вся её жизнь. — Я уже сказал тебе, что все твои чувства и переживания вижу, как на ладони, и ощущаю их так же ясно, как свои собственные. И могу сказать тебе точно — то, что происходит, имеет для меня не меньшую ценность, чем для тебя.

Он призвал из шкафа ещё один чёрный халат и положил его Гермионе на колени:

— Так и будешь сидеть, зажмурившись? — он поцеловал её в макушку, пустив по её телу электрический разряд. — Давай поедим. С обеда прошло уже почти шесть часов.

Гермиона, наконец, выдохнула и почувствовала какое-то невероятное облегчение, словно пружина, сжимающаяся внутри неё, стремительно разжалась. Опустив голову, чтобы скрыть совершенно дурацкую улыбку, против её воли приклеившуюся к губам, она встала с колен Северуса и поспешно запахнулась в халат, который он незаметным движением пальцев тут же подогнал по её фигуре.

— Сегодня всё немного сумбурно, поэтому у нас на ужин всего лишь немного овощей и курицы, но обещаю — я ещё удивлю тебя своими ужинами, обедами… и завтраками.

Примечания:

Автор снова считает своим долгом предупредить читателя о том, что в этой главе нас опять ожидает неслыханный ООС, ибо Северус, разрешающий себе быть счастливым, это самое что ни на есть Out of Character, то есть ООС.

---

- Прости, я совершенно не голодна, — Гермиона почти не притронулась к еде и не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за Северусом, с аппетитом поглощающим скромный ужин. — Вот от чашечки крепкого кофе я бы не отказалась. Я бы очень хотела угостить тебя своим фирменным кофе.

— Ты приглашаешь?

— Да, — просто ответила она. — Ты же проводишь меня?

— Что значит «проводишь»? — изогнул бровь Снейп. — Мы выпьем у тебя кофе, соберём твои вещи и вернёмся.

Гермиона ошеломлённо уставилась на него:

— Какие вещи? Зачем?

Северус вытер руки и губы салфеткой, встал и привлёк её к себе:

— Мисс Грейнджер, вы невнимательно меня слушали, — от его волнующего шёпота её тут же бросило в жар. — Я сказал, что намерен удивлять тебя своими ужинами, обедами и завтраками. Мне нужно объяснять тебе, что это значит?

Он отстранился и заглянул в её встревоженные глаза:

— Или ты против?

— Северус, — она впервые назвала его по имени и удивилась той лёгкости, с которой это получилось, — я не против, просто это всё так… стремительно. Ты сам сказал: «Давай дадим событиям развиваться естественным образом»...

— Что может быть естественнее мужского желания не отпускать от себя женщину? Я не хочу, чтобы мы встречались время от времени. Я и так ждал тебя слишком долго, — он коснулся губами её уха, и она почувствовала, как слабеют ноги. — Именно тебя.

— Сейчас чёрт знает сколько времени… — она запрокинула голову, открывая его поцелуям шею, — уже совсем темно… уже поздно… Северус…

* * *

— Она сказала, что Снейп проводит её, значит, не о чем беспокоиться, — Джинни вошла в гостиную с двумя большими чашками какао.

— Надеюсь, — Гарри придвинул кресло поближе к камину и благодарно кивнул ей, принимая свою чашку. — Рон прислал мне сегодня записку. Пишет, что есть разговор, хочет встретиться завтра.

— Думаешь, он хочет поговорить о Гермионе? — задумчиво спросила Джинни, устраиваясь на ковре у него в ногах.

— Конечно, — он сделал большой глоток и пожал плечами. — И даже не представляю, что ему сказать.

— Скажи всё как есть. В конце концов, они сами поговорят и разберутся между собой, если захотят. От тебя просто требуется сказать ему правду.

— Какую? — нахмурился Поттер. — Правду о том, что между Гермионой и Снейпом что-то есть? Ты уверена, что ему нужна такая правда?

— Гарри, если ты прав, и между ними действительно что-то есть, Рон и так рано или поздно узнает об этом. Все узнают. Не думаешь же ты, что они будут прятаться и скрывать свои отношения?

Поттер задумался. Если Рон хочет поговорить с ним о Гермионе, значит, умалчивать о своих наблюдениях и выводах было бы непорядочно по отношению к другу, надеющемуся начать всё заново. Вот только шансов у Рона, скорее всего, нет.

— Ты, как всегда, права, — он вымученно улыбнулся и допил какао. — Пойдём спать?

* * *

Домой Гермиона попала только к десяти часам. Пока Северус позволил себе лёгкую критику наложенных ею защитных чар, которые, к слову, отлично сработали, и, судя по всему, ни одна сова сегодня даже не приблизилась к окнам квартиры, Гермиона сварила кофе, и они медленно, растягивая удовольствие, выпили по чашечке, не говоря ни слова, наслаждаясь не столько напитком, сколько необыкновенной, какой-то особой интимностью момента.

— Северус, — нарушила блаженную тишину Гермиона, — давай отложим наш план до завтра. Мне утром на работу, да и день был такой, что я просто валюсь с ног.

Снейп на удивление легко согласился.

— Во сколько ты обычно встаёшь? — уточнил он.

— В половине седьмого.

— Я буду здесь в половине седьмого, — не допускающим возражений тоном сказал он. — Мы позавтракаем, я вернусь к себе и буду ждать тебя в обед. А потом мы определимся с нашими планами, — он снова перешёл на шёпот и притянул её к себе.

* * *

Было уже далеко за полночь, но Снейп всё ещё сидел на диване в гостиной, пытаясь дать хоть какую-нибудь оценку тому, что с ним происходило, но голова отказывалась работать, мысли разбегались, взгляд расфокусированно перемещался с бокала огневиски в руке на пустое кресло напротив.

Ещё совсем недавно, спеша к Поппи по дороге из Хогсмида в Хогвартс, он спрашивал себя, что может потрясти его, и способен ли он удивляться вообще.

Оказалось, что способен.

Северус удивил себя сам. В сорок один год потерять голову как какой-нибудь мальчишка-шестикурсник, как озабоченный красотой своих пёрышек павлин Люциус…

Но почему Грейнджер? Почему именно она? Уж с самим-то собой можно быть честным и не уходить от ответа. Почему именно она сделала то, что не удавалось сделать ни одной женщине — заинтересовать, заинтриговать, заставить ждать встреч, вызвать острое желание видеть её, касаться, защитить, укрыть, спрятать ото всех, не отпускать её от себя, исполнять её желания, заботиться.

Хотеть её.

Почему она?

Хрупкая и в то же время сильная. Открытая и в то же время несущая в себе какую-то тайну. Сразившая наповал своей чувственностью и темпераментом — такой податливой, нежной и в то же время страстной, сводящей с ума женщины у него ещё не было. Такой искренней и настоящей. Он чувствовал и пропускал через себя каждую её эмоцию, поэтому знал точно — она не фальшивит.

И решение, которое он так спонтанно принял, было впервые в жизни продиктовано не холодным умом и выверенным расчётом, а внезапно оставшимся без надёжных, годами выстраиваемых защитных стен сердцем, которое, оказывается, способно удивляться, чувствовать, желать.

А то, что казалось раньше недопустимым и немужским — иметь слабости и быть уязвимым — оказалось теперь вполне возможным и даже необходимым.

Неужели так бывает? Неужели всё это происходит с ним?

* * *

— А вот и самая обсуждаемая девушка страны собственной персоной, — подколола Гермиону Альтерн, едва та влетела в кабинет. — Ну и зачем надо было устраивать этот спектакль? Или это не спектакль, Грейнджер?

И она протянула недоумевающей Гермионе свежий номер «Пророка» с огромным заголовком:

ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР И МИРОН ВОГТЭЙЛ: МНОГОЛЕТНЯЯ ДРУЖБА, В КОТОРОЙ ВСЕ УВИДЕЛИ ЛЮБОВЬ

"Редакция газеты «Ежедневный Пророк» приносит свои извинения мисс Грейнджер и мистеру Вогтэйлу за вчерашний материал, в котором не оказалось ни слова правды об их действительных отношениях. Мы уволили репортёра, неверно истолковавшего дружескую встречу двух популярнейших людей магической Британии.

Продюсер группы «Ведуньи» Гай Босс дал эксклюзивное интервью нашему изданию, в котором рассказал, что мисс Грейнджер и мистер Вогтэйл знакомы с 1994 года, когда «Ведуньи» выступили на Святочном балу в Хогвартсе, и все эти годы их связывает настоящая и очень близкая дружба, но не более того. Как заявил мистер Босс…"

Гермиона фыркнула и, отшвырнув газету, уселась за свой стол.

— То есть вы с Мироном не любовники? — не унималась любопытная коллега. — А как же все эти эротические танцы, эти интимные нашёптывания на ушко? Чисто по-дружески, да?

— Грейнджер, — включилась в разговор Симмонс, — вот только не заливай — от тебя за милю пахнет сексом. И эта довольная физиономия… Или это не с Мироном ты так содержательно покувыркалась сегодня?

— Ещё одно слово о Мироне, и я за себя не ручаюсь, — попыталась состроить грозное лицо Гермиона, но ничего не вышло, потому что…

Потому что такого утра у неё ещё не было.

Проснувшись около шести часов безо всякого будильника, она сразу же направилась в ванную приводить себя в порядок. Северус, как и обещал, пришёл в половине седьмого с большим пакетом свежеприготовленной еды, которая, впрочем, мгновенно оказалась забыта, как только он увидел Гермиону в едва прикрывающем бёдра красном пушистом полотенце.

Этим утром образцовый министерский работник Грейнджер впервые опоздала на работу.

* * *

— Сто лет не был здесь, — Гарри, кажется, рад был снова оказаться в Хогсмиде. — Тут мало что изменилось.

На волне оглушительного успеха «Волшебных Вредилок Уизли» в Косом переулке Джордж и Рон приняли решение открыть ещё одну торговую точку, на этот раз в Хогсмиде, поближе к Хогвартсу. Ли Джордан и Симус Финниган лихо управлялись с наплывом покупателей, особенно по субботам и воскресеньям. Но иногда помощь в магазине требовалась и в будни, поэтому Рон оказался в этот вторник в Хогсмиде и встретился в обеденном перерыве с Гарри.

— Зато мы изменились, — пробурчал Уизли, ёжась от пронизывающего ветра. — Вот бы хоть на часок вернуться в наш четвёртый или пятый курс…

— Бон-Бон скучает по Лав-Лав? — хохотнул Гарри.

— С ума сошёл? — снова поёжился Рон. — Не напоминай. Давай зайдём к Розмерте? Там и поговорим.

В «Трёх Мётлах» оказалось довольно многолюдно — свободных столиков было немного, зато прямо у барной стойки пустовали два места, и друзья тут же заняли их.

— Мистер Поттер и мистер Уизли, — поприветствовала их удивлённая Розмерта, — какая честь!

— Пожалуйста, огневиски, мадам Розмерта, — попросил Гарри и повернулся к другу. — Как жизнь?

— Работы выше крыши, — нехотя ответил Рон, — Джордж всё фонтанирует идеями, новинки идут на «ура»… Но я тебя не за этим позвал.

Розмерта поставила перед ними две бутылки огневиски и пару стаканов и сделала вид, что пересчитывает какие-то коробки на столе и что-то записывает на клочке пергамента.

* * *

— Так и сказал?! — Поппи схватилась за сердце.

— Именно так и сказал: «Я тебя должен предупредить, что у них со Снейпом что-то происходит, поэтому решай сам, стоит ли», — не без удовольствия повторила Розмерта.

— Я так и знала, что мальчишка по ней до сих пор сохнет, — сокрушённо покачала головой Помфри, но под взглядами Минервы и Розмерты тут же стушевалась.

— Поппи, — ледяным тоном отчеканила МакГонагалл, — это всё, безусловно, очень трогательно, но, увы, мистер Уизли в нашу схему никак не вписывается.

— Жалко рыженького, чего уж тут, но Минерва права — здесь ему ничего не светит, — хохотнула Розмерта. — И Поттер ему открытым текстом заявил, что у Грейнджер теперь Снейп на уме.

— Ну, если даже Поттер это заметил… — обрадовалась Помфри.

— А я что говорила? Молодец, Гермиона — всё сделала правильно. Вот вам и доказательство — готов Северус.

— Просто не верится, — устало улыбнулась МакГонагалл. — Я уже несколько ночей толком не сплю, всё думаю, как к девочке подступиться.

— Да что тут думать-то уже, Минерва? Вызывай Грейнджер на разговор. Сдаётся мне, они вместе придут сюда в воскресенье: Северус к Поппи, а Гермиона — к тебе.

— Я уже посылала ей вчера сову, причём дважды, и оба раза безрезультатно, — посетовала МакГонагалл. — Видимо, Гермиона выставила защиту.

— Да посылай сразу к Северусу, — подмигнула Розмерта, — чего уж там. Как никак — не чужой теперь.

Лицо директрисы вдруг озарилось совершенно озорной улыбкой:

— Можно и так, но есть способ получше.

Сосредоточиться на учебных планах и программах Гермионе так и не удалось. Во-первых, любопытные коллеги со всех министерских уровней, как и вчера, ежеминутно отвлекали её, находя самые фантастические предлоги снова заглянуть к ней в кабинет и поглазеть на самую обсуждаемую ведьму магической Британии, а особо настырные — ещё и порасспрашивать об отношениях с Мироном: правда или нет. А, во-вторых, после того, что произошло между ней и Северусом, собрать мысли воедино никак не получалось. Ей по привычке нужно было всё обдумать, продумать, тщательно разложить по полочкам, но… не хотелось. Впервые в жизни.

Зато хотелось просто бросить всё и помчаться к нему. Забыть обо всём в его жарких объятиях. Растаять в его сильных руках. Утонуть в его восхищённом взгляде. Потерять голову от его страстных и нетерпеливых поцелуев. Сойти с ума от его нежности.

Время до обеда как назло тянулось мучительно долго. Гермионе даже показалось, что с настенными часами что-то не так.

— Грейнджер, такое ощущение, что ты сидишь на выводке пикси, — раздражённо бросила Симмонс. — Хватит уже подпрыгивать — отвлекаешь.

— Или так не терпится к Снейпу попасть? — сыронизировала Альтерн. — Брр, как ты его вообще выдерживаешь, а? Руки не распускает?

— Ты чего, с ума сошла? — захохотала Симмонс. — Снейп распускает руки?! Да он, скорее всего, вообще за другую команду играет.

Гермиона закатила глаза. Почти три недели она работала бок о бок с этими двумя девицами и никак не могла привыкнуть к их вульгарной манере общения. Что они вообще делали на Рэйвенкло? Всё, что их интересовало, это — кто с кем, как и сколько раз. За три недели Гермиона невольно наслушалась такого, что знала теперь о жизни магического сообщества даже то, что ей, в общем-то, знать не полагалось и не хотелось.

— Слушай, Грейнджер, ну если бы не Снейп, то эти коровы тебя растоптали бы в один миг, — округлила глаза Симмонс. — Я своими глазами видела, как они к тебе рванули. А Поттер потом из меня всю душу вытряс: «Это точно был Снейп? Точно он?». Можно подумать, я его с кем-то спутать могла. Вот правда — как вовремя он там оказался.

— Как вы меня достали, — мило улыбнулась им Гермиона. — Вас вообще, кроме сплетен, что-нибудь интересует? Личной жизнью не пробовали заняться?

— Ну не у всех же она такая захватывающая, как у героини всего и вся, — язвительно парировала Симмонс. — Мы люди простые, в газеты не попадаем, с Мироном любовь не крутим, в любимицах у министра не состоим, с Избранным не дружим. И вообще, Грейнджер, так, к сведению: будешь нос задирать…

Договорить она не успела, потому что в этот самый момент дверь распахнулась, и в кабинет неуклюже ввалился Рон, взволнованно уставился на Гермиону и, не обращая никакого внимания на её коллег, тихо спросил:

— Гермиона, мы можем поговорить?

До обеда оставалось каких-то полчаса, и Грейнджер, подхватив сумочку и плащ, вышла вместе с Роном из кабинета.

Едва за ними закрылась дверь, ошеломлённая Альтерн всплеснула руками:

— Нарасхват! И что они все в ней находят?!

* * *

— У меня всего полчаса, Рон, — виновато сказала Гермиона, — и здесь нам не дадут поговорить. Давай немного пройдёмся?

Рон молча кивнул, не сводя с неё глаз. Он был явно потрясён переменами, и дело здесь было вовсе не в суперкороткой стрижке, которая — он не мог не признать — очень ей шла. Дело было в другом — её глаза горели каким-то лихорадочным блеском, и она словно светилась изнутри.

Они вышли из министерства и неспешно двинулись по оживлённой улице.

— Гермиона, я… — неуверенно начал Рон, — мне подумалось… мне хотелось бы… попробоватьначатьвсёсначала, — выпалил он на одном дыхании. — После нашего разговора на Гриммо я всё время думал о тебе, и…

Гермиона остановилась и взяла его руки в свои:

— Рон, — мягко сказала она, смотря ему прямо в глаза, — у меня есть другое предложение. Давай станем лучшими друзьями. Из уважения к тому, что нас связывало. Ты навсегда останешься особенным для меня человеком, моим первым мужчиной. Мне бы очень хотелось, чтобы мы снова много значили друг для друга, но уже как друзья. Время изменило нас обоих, и я считаю, что возврата к прошлому быть не может — мы уже не те влюблённые подростки. Но я хочу такого друга, как ты, Рон. Потому что ты — замечательный, и я знаю, что всегда и во всём смогу на тебя положиться. Как и ты на меня.

Рон выслушал её с непроницаемым лицом, а затем притянул к себе и обнял.

— Спасибо, — прошептала она, стараясь не разреветься. — Ты же всё понимаешь, да?

— Конечно, — так же шёпотом ответил он. — Ты его любишь?

Гермиона замерла. Он знает?! Но откуда?

— Совсем стыд потеряли! Тискаются прямо на глазах у всех! Другого места не нашли, что ли? — раздался вдруг сердитый голос, и мимо них, ворча и испепеляя взглядом, проплыла весьма габаритная дамочка постбальзаковского возраста.

Рон расцепил руки, отступил на шаг и, не глядя на Гермиону, негромко произнёс с явным сожалением:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Она поймала себя на странном ощущении. Никакой неловкости, угрызений совести, чувства вины — ничего. Только благодарность ему за общее прошлое и за понимание, здесь и сейчас. А ещё за уверенность в том, что они смогут вывести свои отношения на другой уровень — останутся близкими друг другу людьми.

— Что ж, давай попробуем… просто дружить, — он всё же нашёл в себе силы посмотреть на неё и, поцеловав в щёку, быстрым шагом направился по улице дальше.

Гермиона выдохнула, быстро свернула в ближайший переулок, огляделась и аппарировала в Коукворт.

* * *

Забыть обо всём в его жарких объятиях. Растаять в его сильных руках. Утонуть в его восхищённом взгляде. Потерять голову от его страстных и нетерпеливых поцелуев. Сойти с ума от его нежности.

Забыть…

Растаять…

Утонуть…

Потерять голову…

Сойти с ума…

Впрочем, одна мысль всё же стучала набатом в висках — сколько бы им ни было отпущено, она будет благодарна за каждое мгновение рядом с ним.

От неё исходили волны блаженной, сладостной неги, безмятежной расслабленности и эйфории. Северус приподнялся на локте и вгляделся в её лицо. Невероятная, необыкновенная, ни на кого не похожая.

Настоящая. И она принадлежит только ему.

Он вдруг испытал довольно болезненное, крайне неприятное ощущение, что она могла чувствовать всё это с другим мужчиной, что кто-то другой обладал ею. Даже не имея представления о её бывшем муже, Северус люто возненавидел его в эту минуту. А заодно и всех мужчин, которые посмеют хотя бы допустить мысль о том, чтобы дотронуться до неё.

«Ты моя. Только моя».

Сигнальные чары безжалостно выдернули их обоих из умиротворённой истомы. Северус, чертыхнувшись, мгновенно оделся и спустился в прихожую. Ещё до того, как открыть дверь, он, применив заклинание обнаружения, изумился незваному гостю.

А, точнее, гостье. Ей-то что здесь понадобилось?

Помедлив несколько секунд, он всё же распахнул дверь.

— Добрый день, Северус. Прости за вторжение, но мне срочно нужно увидеть Гермиону.

Примечания:

Такой увидела Гермиону Минерва МакГонагалл https://c1.hotpng.com/preview/584/663/660/emma-watson-emmawatson-gajmeditions-4-png-clipart.jpg

---

МакГонагалл уверенно перешагнула через порог и втиснулась в небольшую прихожую, заставив и без того обескураженного хозяина отступить на пару шагов. Пока Северус с лихорадочной быстротой соображал, что может означать это внезапное вторжение, Минерва неожиданно потупила взор и извиняющимся полушёпотом произнесла:

— Поверь, я бы не стала беспокоить тебя по пустякам. Мне и в самом деле срочно нужно увидеть мисс Грейнджер.

Снейп сдержанно кивнул и сделал приглашающий жест вглубь дома, думая лишь об одном — успела ли Гермиона одеться и спуститься из спальни в гостиную.

— Мерлин и Моргана! Что ты сделала с собой, дитя моё? — МакГонагалл застыла на пороге гостиной и шокированно уставилась на свою любимицу.

Северус с облегчением выдохнул — Гермиона стояла у камина и смущённо улыбалась своему бывшему декану.

— Добрый день, профессор МакГонагалл, — сконфуженно поздоровалась Гермиона. — Надеюсь, вы позволите мне продолжать обращаться к вам так?

— Значит, мне не показалось это на тех колдографиях в «Пророке», — сокрушённо покачала головой Минерва, явно не одобряя новую причёску девушки. — Кстати, — спохватилась она, — я тебя поздравляю! Мистер Вогтэйл — весьма достойная пара. И хоть «Пророк» фактически дал опровержение, но меня не обманешь: вы оба такие красивые, молодые, счастливые! Смотреть на вас — одно удовольствие! Я так за вас рада!

Боковым зрением МакГонагалл заметила съехавшиеся к переносице брови и сузившиеся глаза мужчины, но, конечно, не придала этому никакого значения.

— Минерва, прошу, — сцепив зубы, проявил гостеприимство Северус и указал гостье на диван.

— Благодарю, — почтенная дама церемонно уселась и ловким движением пальцев стряхнула невидимые пылинки с мантии. — И, пожалуйста, останься, Северус, это отнюдь не конфиденциальный разговор. Гермиона, я очень рассчитывала поговорить с тобой в министерстве, но Кингсли сообщил, что ты теперь всю вторую половину дня работаешь с Северусом здесь, и мне бы сразу хотелось извиниться за то, что я помешала вам сегодня.

Грейнджер и Снейп сели в кресла, а МакГонагалл, сделав небольшую паузу, продолжила:

— Прежде всего, Гермиона, я несказанно рада, что ты решила посвятить себя такому важному делу, как реформа школьного образования. Ни у кого, кроме тебя, не хватило бы духу взяться за это, и я уверена, что у тебя всё получится, — она с нескрываемой гордостью посмотрела на любимую ученицу и вдруг зашлась резким, сухим кашлем.

— Северус, — еле произнесла она, пытаясь прочистить горло, — не сочти за наглость, но могу ли я попросить у тебя чашку чая?

Снейп тут же поднялся и вышел из комнаты.

— Представляю, как тебе с ним сложно, дитя моё, он же такой принципиальный, такой упрямый. Признаюсь, я была очень удивлена, когда узнала, что ты помогаешь ему, — Минерва сделала глубокий вдох и шумно выдохнула, пытаясь восстановить дыхание.

— Нет-нет, всё хорошо, — поспешила заверить её Гермиона, — мы очень продуктивно работаем, и я вполне комфортно себя чувствую здесь.

Директриса сделала удивлённое лицо, но тут же закашлялась снова:

— Как же я устала! Возраст, ничего не поделаешь. Да ещё и здоровье стало подводить. О, благодарю, Северус! — она приняла из рук вернувшегося в гостиную Снейпа чашку с блюдцем и сделала осторожный глоток.

Снейп поставил на столик ещё две чашки, себе и Гермионе, и уселся в кресло, всем своим видом выражая недовольство.

— Гермиона, я здесь потому, что мне нужна твоя помощь, — продолжила директриса. — Так вышло, что этот учебный год мы начали без одной очень важной дисциплины. Ещё в августе у нашего профессора маггловедения, мисс Стоун, возникли какие-то проблемы с законом где-то на материке. Она связалась со мной и попросила дать ей пару недель на то, чтобы уладить все вопросы. И я пошла ей навстречу — в конце концов, что такое полмесяца перерыва в учебном курсе? Мы наверстали бы всё с лихвой благодаря правильно составленному расписанию. Северус, ты же наверняка помнишь, как мы выкручивались, когда болел Филиус? Или когда Сибилла… скажем так, была не совсем в форме?

Снейп нетерпеливо кивнул, уже примерно понимая, куда клонит МакГонагалл.

— Так вот, сегодня утром мне стало известно, что мисс Стоун не вернётся в Хогвартс. Я даже не вникала в подробности, потому что сразу же начала искать выход из этой ситуации. Дело в том, что после войны маггловедению по понятным причинам стало уделяться исключительное внимание, и я отправилась в министерство, чтобы озвучить возникшую проблему. Но ни одной подходящей кандидатуры на это место у них пока нет. А значит, остаёшься только ты, моя девочка, — сокрушённо развела руками МакГонагалл.

— Но у меня же нет диплома, — возразила изумлённая Гермиона. — Разве министерство допустит…

— Дорогая моя, Гермионе Грейнджер не нужен диплом, чтобы приступить к преподаванию в школе, которой руковожу я, — перебила её директриса. — Ты на особом счету, не скромничай. Давай я расскажу, как это видится мне. Я хочу, чтобы ты взяла хотя бы пятый и седьмой курсы — им предстоят экзамены, сама понимаешь. Максимум к Рождеству мы точно найдём кого-то, а значит, твоя помощь нам понадобится на протяжении двух-трёх месяцев, не больше. Кингсли пообещал мне, что на всё это время, что ты проведёшь в Хогвартсе, за тобой сохранится и место в министерстве, и жалованье. Я настояла на этом, потому что зарплата учителя невелика, и это одна из главных причин, почему нам так трудно найти преподавателя.

Она снова перевела дух, полюбовавшись заодно на почти свирепое выражение лица Северуса и всё такое же изумлённое — Гермионы.

— Это было бы, к тому же, неплохой практикой для тебя. Возможно, благодаря этим урокам ты сможешь что-то подкорректировать в уже составленных планах и программах, ведь так?

Гермиона по-прежнему сидела молча, не зная, как реагировать. Снейп не сводил с неё глаз.

— Когда ты пришла ко мне в конце августа, я ведь сразу же предложила тебе остаться в Хогвартсе, помнишь? — продолжила МакГонагалл. — Тогда я мечтала, что, возможно, ты хоть немного разгрузишь меня с трансфигурацией, возьмёшь младшие курсы, и мне стало бы легче, — вздохнула она. — Мне уже не по силам быть одновременно директором, деканом и преподавать. Но что поделать? Если я только заикнусь об этом в министерстве, на следующий же день Хогвартс возглавит совершенно неподходящий человек, и я даже знаю, кто именно, и не допущу этого! — она воинственно вскинула подбородок и приосанилась. — Персиваль Уизли попадёт в кабинет директора только через мой труп!

— Перси?! — воскликнула в ужасе Гермиона.

— Уизли?! — перешёл на парселтанг Снейп.

— Мне шепнули, что он спит и видит, как бы прибрать школу к рукам, — нахмурилась МакГонагалл, — но пока я жива, этого не будет! Чтобы Хогвартс растерял свой неповторимый дух и превратился в бессловесный придаток министерства? Ну уж нет, мы не позволили это сделать даже Амбридж в те тёмные времена, а сейчас тем более не позволим! — она вдруг резко закашлялась, поднесла платок к губам, и мгновение спустя из её носа хлынула кровь.

— Эпискеи! — уверенно произнесла Гермиона, взмахнув палочкой, но заклинание почему-то не помогло. МакГонагалл вытащила из кармана мантии какую-то пилюлю, проглотила её, и кровотечение тут же остановилось.

— Минерва, — покосился на неё Снейп, — тебе не кажется, что нужно показаться…

— И не подумаю, — небрежно отмахнулась она, применяя очищающее заклинание, чтобы привести в порядок испачканную кровью одежду. — Я на днях уже была у Сметвика. Этот наглец прописал мне кучу зелий и пилюль и посоветовал уйти на покой или хотя бы снизить нагрузку до минимума. Как, интересно, я смогу бросить дело всей моей жизни на произвол судьбы? Удалиться в сельскую глушь и нюхать там цветочки, зная, что наши с Альбусом многолетние труды пошли прахом?

— Но, профессор МакГонагалл, так и в самом деле не может больше продолжаться! — не на шутку встревожилась Гермиона. — Вам действительно нужно поберечь себя! И насчёт Перси я полностью с вами согласна. Но кто, по-вашему мнению, смог бы возглавить школу? Может быть, профессор Флитвик? Или профессор Слагхорн?

— Не нужно так далеко ходить, дорогая, — загадочно улыбнулась Минерва. — Хогвартсу нужен только один директор — Северус Снейп. И я уже три года пытаюсь уговорить его вернуться на принадлежащее ему по праву место, но он раз за разом отказывает мне. А я убеждена — только он сможет вести школу правильным курсом. И не только я. Все в Хогвартсе хотят его возвращения.

Гермиона сосредоточенно посмотрела на Северуса. Его насупленные брови, плотно сжатые губы и убийственный взгляд не предвещали ничего хорошего, но Минерва, как ни в чём не бывало, продолжила, повернувшись к нему:

— А знаешь, Северус, я много думала об этом и пришла к выводу, что не стоит больше упрашивать тебя. Да-да, я отлично понимаю причины твоего отказа. Ты уже побывал в этой шкуре и прекрасно знаешь, как тяжела эта доля. У тебя теперь совсем другая жизнь: сам себе хозяин, живёшь в своё удовольствие и ни от кого не зависишь. И, конечно, не променяешь всё это на толпу неблагодарных учеников и их взбалмошных родителей, на разборки с непроходимыми министерскими тупицами и напыщенными индюками из Попечительского совета. Нет-нет, это ясно, как день, — она улыбнулась ему самой милой и очаровательной улыбкой. — Знаешь, буквально вчера мы с Филиусом, Помоной и Горацием говорили о тебе, и все они согласились со мной — ты никогда не вернёшься. Это мы, старики, уже вросли в вековые стены Хогвартса и жизни не представляем без них. Потому что Хогвартс и есть наша жизнь. А ты ещё молод, и у тебя совершенно другие интересы. Что ж, имеешь право.

Она сделала небольшую паузу, наслаждаясь произведённым эффектом: брови Северуса поползли вверх от удивления, а Гермиона как-то странно на него посмотрела, словно обдумывая что-то.

— Что-то я совсем заболталась, — спохватилась Минерва. — Гермиона, я не прошу тебя дать мне ответ прямо сейчас, я же понимаю, что тебе нужно всё хорошенько обдумать. И, конечно, обсудить это кое с кем, — она лукаво улыбнулась. — Если хочешь, я сама поговорю с ним, как никак, он — мой бывший ученик, и не откажет своему декану. Вы можете снять на это время дом в Хогсмиде, за счёт министерства, разумеется. Сама понимаешь, в Хогвартсе вам жить нежелательно. Я даже не представляю себе, что начнётся, если Мирон появится в школе — студентки с ума сойдут. И не только они.

Она поспешно встала и шагнула к подскочившей Гермионе:

— Я очень рассчитываю на твою помощь, девочка моя. В своих силах не сомневайся — ты со всем справишься: и с преподаванием, и с теми преобразованиями, которые задумала, — она распахнула объятия и с радостью обняла девушку. — Знаешь, Гермиона, я возлагаю на тебя большие надежды. В твоих руках будущее магического школьного образования. Хогвартс был, есть и, надеюсь, всегда будет твоим домом. Сообщи мне о своём решении как можно скорее.

Уже в прихожей, обернувшись к хозяину дома, МакГонагалл вполголоса произнесла:

— Северус, надеюсь, ты не слишком утомляешь мисс Грейнджер? Такой бриллиант нужно беречь как зеницу ока. Ты не представляешь себе, как мы все ждём её и рассчитываем, что она согласится помочь родной школе. В конце концов, кто, если не она, лучшая из лучших? Истинная гриффиндорка! Прости, но, может, тебе уже стоит начать подыскивать себе другую ассистентку?

Смертоносному взгляду Снейпа в эту минуту мог бы позавидовать василиск, но пожилая леди, ничуть не смутившись, продолжила:

— Я искренне желаю тебе счастья в этой твоей новой жизни. Ты, как никто другой, заслуживаешь спокойствия и тишины. Рада была увидеться, Северус.

— Что-то случилось?

Корн, работающий с «Ведуньями» почти десять лет, отлично знал Мирона и запросто мог отличить его состояние «звезда не в духе» от чего-то действительно серьёзного. Поэтому, едва взглянув на вломившегося в его салон певца, сразу же понял, что любимец публики не капризничает и не строит из себя утомлённую славой знаменитость — его явно вывело из себя что-то неординарное.

— Случилось! — взорвался Вогтэйл. — И зачем я вообще на всё это согласился? Пусть этот придурок Босс катится со своими идеями куда подальше!

— Да что случилось?

— Ты что, не знаешь? — Мирон рухнул на низкий диванчик и обхватил голову руками. — На Гермиону напали! Ты вообще можешь себе представить, чем бы это могло закончиться, узнай об этом пресса? Во всём был бы виноват я! Я!

— Как напали? Кто? — опешил Корн.

— Какие-то безмозглые дуры! — Вогтэйл вскочил и принялся пинать ногами манекены и коробки с одеждой, обувью и аксессуарами.

— Успокойся, Мирон, — Корн взмахом палочки вернул всё на свои места и навёл порядок в салоне. — Сядь и объясни уже, что случилось.

— Я и сам ничего не понимаю, — раздражённо выплюнул певец. — Босс говорил, что в воскресенье мы идём с ней в ресторан, мило общаемся, немного танцуем и всё — дело в шляпе. Главное, чтобы все поверили в наш роман. А сам сегодня на всю страну раструбил, что мы, оказывается, сто лет дружим с Гермионой, и всем всё показалось, никакого романа нет. Ты хоть что-нибудь понимаешь?

Корн в недоумении уставился на Мирона, пытаясь уложить в голове только что услышанное.

— Я ещё не видел сегодняшний «Пророк». Может, Босс решил, что две публикации лучше одной? — предположил он. — Пиара много не бывает.

— И ты туда же, — поморщился Вогтэйл. — Тоже веришь в этот маггловский бред, да? Взрослые люди, а…

— Погоди, — остановил его стилист, — так что там с Грейнджер в итоге?

— Джарвис — ну ты знаешь, мой кузен, который работает в министерстве — так вот, Джарвис рассказал, что всё случилось так быстро, что она даже не успела палочку вытащить. Но там каким-то чудом оказался Снейп, схватил её, и они исчезли. Всё. Больше я ничего не знаю. И Босс как сквозь землю провалился.

Корн пристально посмотрел на Мирона и осторожно спросил:

— Так ты из-за этого на взводе? Из-за нападения или что-то ещё произошло?

— Всё вместе, — опустил голову Вогтэйл. — Роуз вчера, как только увидела «Пророк», закатила такую истерику! И это несмотря на то, что она была там, в ресторане, и видела всё своими глазами от и до.

— Представляю, — задумчиво протянул Корн. — Надо бы навестить Грейнджер. Надеюсь, с ней всё в порядке.

— Переживаешь за неё? — сыронизировал Мирон. — У тебя далеко идущие планы?

— А почему нет? Я подумываю привлечь её для рекламы нового салона. И тебя, кстати, тоже. Босс прав — вы с ней отлично смотритесь вместе. Грех не воспользоваться этим для продвижения «КорнМагии», но это всё пока только в проекте. Да и неизвестно, как к этому отнесётся твоя Роуз.

— Это её проблемы, — Мирон вскинул брови и расправил плечи.

— Даже так? — удивился Корн. — Я думал, у тебя с ней серьёзно.

— Серьёзно, но дальше так продолжаться не может, — уверенно ответил Вогтэйл. — Я и так ей слишком много позволил. Пусть делает что-то со своей ревностью. Я не подкаблучник, Корн. Никогда им не был и не буду.

Он умолк, словно обдумывая что-то, а затем спросил:

— А ты знаешь, где живёт Гермиона?

* * *

С нескрываемым удовольствием выпроводив МакГонагалл, Снейп вернулся в гостиную. Гермиона так и стояла у кресла, и ещё до того, как заглянуть ей в глаза, он уловил весь спектр эмоций, исходящих от неё, и поразился.

Сколько всего и сразу.

Растерянность и в то же время полнейшая решимость. Сомнение и здесь же, рядом, железобетонная уверенность в себе. Какое-то дикое стремление всё изменить, исправить, всех спасти и всем помочь и в противовес этому страх, беспокойство и даже немного… отчаяния? А это-то почему?

Бледная, глаза в пол-лица, неуверенный, озадаченный взгляд, закушенная губа, напряжённые плечи — маленький встревоженный, растрёпанный воробушек.

«Моя. Только моя».

Северус прижал застывшую Гермиону к себе и приник губами к её лбу, отмечая не без удовольствия, как она расслабилась в его руках. Не выпуская её, он присел на подлокотник кресла. Она совершенно по-детски устроилась у него на коленях, ещё больше вжимаясь в его грудь.

— Я могу понять твоё стремление помочь, твою решимость свернуть горы, — негромко сказал он, — но почему страх и отчаяние?

Она вздрогнула, но ничего не ответила.

— Я отчётливо ощущаю их в тебе сейчас, — настаивал Северус. — Скажи, чего ты боишься?

Гермиона ещё ниже опустила голову. Её пальцы рассеянно перебирали пуговицы на его сюртуке.

— Ты ведь всё уже решила для себя?

Северус чувствовал, как бешено бьётся её сердце, как пульсирует и зашкаливает волнение, как разные, диаметрально противоположные эмоции переполняют её. Но он не мог не задать ей этот вопрос:

— Ты примешь предложение МакГонагалл?

Гермиона медленно подняла голову и, по-прежнему избегая встретиться с ним взглядом, нервно кивнула:

— Я готова приступить хоть завтра, — её голос дрожал от волнения, — но… если это не позволит нам быть вместе, я откажусь.

Северус перестал дышать и почувствовал, как горячая лавина нежности стремительно заполняет его изнутри.

Она говорила правду.

— Так чего ты всё-таки боишься, Гермиона? — хрипловатым, сводящим с ума шёпотом спросил он.

Северус знал, что она скажет, но всё равно хотел, очень хотел это услышать. Почему, с каких это пор ему, не нуждающемуся в словах, видящему людей насквозь, считывающему малейшие нюансы человеческих эмоций и состояний, вдруг потребовалось вербальное подтверждение своих безошибочно сделанных выводов? Почему ему так хочется, чтобы она озвучила сейчас то, что он и так уже безо всяких слов понял?

И она это сделала, глядя ему прямо в глаза:

— Я боюсь потерять тебя.

* * *

С чем сравнить это блаженное удовольствие? Может ли быть что-то лучше, ярче, сладостнее этих минут? Возможно ли вот так совпадать с другим человеком? Так тонко настраиваться на его волну и так точно улавливать все его колебания, резонируя с ними в унисон?

Почему именно она?

Какое счастье, что именно она.

* * *

— Что теперь будет?

— Предоставь это мне.

— Но я хочу знать…

— Ни о чём не думай.

— Но…

— Я знаю, как важно для тебя всё то, о чём попросила Минерва.

— Очень. Я уже говорила тебе, что хочу быть полезной. Хочу делать что-то действительно важное и видеть результаты. Но, Северус, это не важнее тебя. Что мне делать?

— Тебе не придётся выбирать.

— Ты… Что ты имеешь в виду?

— Я смертельно хочу кофе. Сваренный тобой. Это просто открытие века для меня.

— При чём тут кофе?! Ты не ответил! Северус, как понимать слова «тебе не придётся выбирать»?

— Сначала кофе, а потом разговоры. Одевайся.

* * *

Сидя у неё на кухне и наблюдая, как она священнодействует, готовя умопомрачительный напиток, Северус поймал себя на том, что где-то на уровне подсознания в голове всё ещё звучат эхом её слова «Хочу делать что-то действительно важное и видеть результаты». Он вдруг понял, что дело не в неудержимом гриффиндорском стремлении причинять добро налево и направо, а в том, что в жизни каждого человека наступает, очевидно, момент, когда почему-то становится важно понимать, для чего ты здесь, какая у тебя миссия, есть ли от тебя, грубо говоря, прок. Что ты отдаёшь в окружающее пространство и что бумерангом вернётся к тебе?

Раньше этих вопросов и быть не могло — он прекрасно знал, какова его миссия, да ему и не давали забыть об этом ни на минуту. Теперь же, в это мирное и спокойное время, когда он наконец уплатил по всем счетам и больше никому ничего не должен, вдруг появилось смутное, пока ещё не до конца осознанное ощущение, что в жизни нет чего-то главного. Чего-то поважнее заработка на безбедное, сытое существование. Чего-то поважнее вкусной еды, спокойного сна и прочих маленьких и больших удовольствий.

Из размышлений его вырвал её мягкий, вкрадчивый голос:

— Всё готово, наслаждайся.

Но насладиться отменным кофе не получилось — едва Северус поднёс чашку к губам, сигнальные чары оповестили хозяйку о госте.

— Мирон?! Какая приятная неожиданность!

— Тысяча извинений, Гермиона. Не в моих привычках вламываться вот так, без приглашения, но я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Эти ужасные слухи, знаешь ли…

Вогтэйл и в самом деле выглядел обеспокоенным и даже немного взвинченным: волосы взъерошены, в глазах неподдельная тревога, яркий удлинённый пиджак модного покроя застёгнут явно наспех — некоторые пуговицы пропущены.

— Что же я держу тебя на пороге! — спохватилась Гермиона, отступая назад и давая незваному гостю пройти. — Входи.

— Да я буквально на минуту, — сообщил он, войдя в её маленькую прихожую. — Слушай, ты случайно не знаешь, что всё-таки задумал Босс? Что означает это сегодняшнее интервью? Почему он вдруг отыграл назад всю эту историю? И самое непонятное — я весь день не могу его найти. У меня миллион вопросов…

— Какая жалость, что вы не проявляли подобную пытливость в учёбе, мистер Вогтэйл, — раздался исполненный убийственного презрения голос Снейпа.

Мирон медленно, как во сне, обернулся и оцепенел словно кролик, увидевший удава.

— П-профессор? — на его белом как мел лице застыло выражение вселенского ужаса.

— Кто знает, может быть вам и удалось бы получить хоть раз что-то выше «Отвратительно», будь вы столь же любознательны на моих уроках, — Северус окинул бывшего ученика откровенно брезгливым взглядом и сложил руки на груди.

Гермиона поспешила замять неловкую ситуацию:

— Мирон, я и сама ничего не понимаю. Думаю, Босс просто не озвучил нам с тобой все свои планы.

Молодой человек оторвал наконец ошеломлённый взгляд от Снейпа и уставился на Грейнджер так, словно видел её впервые в жизни:

— Я… да… в-возможно…

— Ваша минута закончилась, — подсказал ему Северус с обманчиво шелковистыми нотками в голосе. — Надеюсь, и вопросы к мисс Грейнджер тоже. Но, может, у вас возникли вопросы ко мне?

При виде характерно изогнутой снейповской брови Мирон отшатнулся, по его лицу пробежала судорога, и он, с трудом совладав с собой, едва кивнул хозяйке и выскочил за дверь.

— Северус, ну зачем? — во взгляде и интонациях Гермионы явно читался укор.

— Даже не начинай, — мягко остановил её Снейп, тут же привлекая к себе. — Я никогда не смогу относиться к этому безмозглому клоуну иначе. Откуда он знает, где ты живёшь? Он бывал у тебя раньше?

— Нет, но ему мог сказать мой адрес Корн — стилист их группы, — пожала плечами она, прильнув к нему ещё сильнее. В его объятиях было так уютно и спокойно, что не хотелось не то чтобы спорить, но и разговаривать вообще.

— Столько посторонних людей знают твой адрес, — нахмурился он. — Это небезопасно. Ты иногда делаешь какие-то совершенно нелогичные вещи, — его приглушённый, вкрадчивый шёпот сразу же запустил мурашки по её коже. — Как трудно понять вас, женщины…

— «Женщины созданы для того, чтобы их любить, а не для того, чтобы их понимать», — еле слышно процитировала она Оскара Уайльда.

* * *

За окном давно стемнело. Настенные часы продолжали как ни в чём не бывало отсчитывать минуту за минутой — начало десятого. В маленькой уютной кухне пахло мясным пирогом, свежесваренным кофе, корицей и ванилью.

Ни дать ни взять — идиллия.

Но нервное напряжение, возникшее между сидящими друг напротив друга мужчиной и женщиной, было настолько осязаемым и всеобъемлющим, что, казалось, оно вот-вот проявится, станет видимым и заискрит, словно магия, которая рождалась от их взглядов и прикосновений.

Гермиона во все глаза смотрела на Северуса, не дыша, и никак не могла поверить услышанному. Как такое возможно? Да кто угодно может поступиться своими принципами, но не он…

— Ты сделаешь это? — нервно сглотнула она.

— Я же сказал — тебе не придётся выбирать.

— Но ведь для тебя это означает полностью изменить свою жизнь…

— Я готов, — Северус говорил с такой уверенностью, что не оставалось никаких сомнений — назад пути уже нет. — Потому что миссия Гермионы Грейнджер — менять этот мир к лучшему, это же очевидно. И, если ты решила работать во благо школьного образования, то твоё место в Хогвартсе, а не в министерстве. А я не смогу остаться сторонним наблюдателем и видеться с тобой урывками, время от времени. Я уже говорил тебе — я слишком долго ждал тебя.

Чувствуя, как подступают предательские слёзы, Гермиона опустила голову.

Он сделает это.

Из-за неё.

Ради неё.

Для неё.

Во всём теле вдруг появилась неимоверная лёгкость. И это даже не облегчение, не камень с души. Это какое-то абсолютно новое ощущение — просто довериться мужчине. Просто довериться и откуда-то точно знать, что так и должно быть, что это правильно.

Что так, оказывается, бывает.

И она могла бы прожить целую жизнь и не узнать, что это возможно. Что мужчина, берущий на себя ответственность и принимающий важные решения — это не глупые фантазии бездарных писак, продающих тонны своих романов именно благодаря слишком идеальным персонажам, обладающим полным набором сверхкачеств.

Так, оказывается, бывает. Хотя Северус вовсе не идеален, как герой маггловского бульварного чтива. Он…

— Минерву и Кингсли я беру на себя, — негромко продолжил Снейп. — Завтра же утром я решу все организационные вопросы. Но есть одно «но», — он вернул её с небес на землю.

Гермиона вскинула голову, смотря на него во все глаза. Что бы он ни сказал сейчас, вряд ли это сможет поразить её так же сильно, как сказанное им пару минут назад.

Ну и денёк…

А Северус тем временем пытался справиться с волнением, но оно всё равно проявлялось хрипотцой в голосе, нервными движениями пальцев, крепко сжимающих пустую чашку, выступившими на лбу капельками пота. Его бледные щеки немного порозовели, и, когда он поставил наконец несчастную чашку на блюдце и встал из-за стола, она с ужасом увидела, что его пальцы — его тонкие, изящные пальцы гениального зельевара — дрожат.

— Северус, что с тобой? — повинуясь какому-то наитию, она тоже встала и сделала шаг ему навстречу.

Они стояли на расстоянии вытянутой руки и не сводили друг с друга глаз.

— Гермиона, — решительно произнёс он наконец, — Хогвартс, конечно, не цитадель целомудрия, но ты должна понимать, что директор школы может состоять в отношениях с преподавателем только в одном-единственном случае.

Прежде чем до неё дошёл смысл этих слов, Гермиона вдруг осознала, что ноги её больше не держат. В ушах противно зазвенело, перед глазами замелькали мушки и внезапно стало нечем дышать.

Северус подхватил её на руки и бросился из кухни в гостиную. Уложив резко побледневшую Гермиону на диван, он опустился на колено, вглядываясь в широко распахнутые карие глаза с нескрываемой тревогой, и, наколдовав стакан воды, осторожно поднёс его к её губам.

— Выходит, я ошибалась, — заключила она, сделав глоток.

Сложносочинённому выражению лица Снейпа в этот момент могли бы позавидовать все обладатели маггловского «Оскара», вместе взятые.

— Ошибалась в чём? — упавшим голосом спросил он.

— В том, что свои двадцать два встречу в статусе разведённой женщины, помнишь наш разговор? — слабо улыбнулась она. — Статус «невеста» мне нравится куда больше.

---

Примечания:

С новым годом, дорогие читатели! Пусть наступивший год станет для каждого из нас лучшим!

Какие только мысли не пронеслись в это мгновение в его голове! А она, оказывается, говорила про статусы.

Как же всё-таки трудно понять женщин!

— Со статусом «невеста» ты распрощаешься совсем скоро, — выдохнул с облегчением Снейп. — В Хогвартс мы приедем уже супругами, иначе никак.

— Северус, я никак не могу избавиться от ощущения, что… — она попробовала сесть, и он помог ей, — что это всё слишком быстро происходит, слишком поспешно.

— А я не могу избавиться от ощущения, что «самая умная ведьма своего поколения» слегка не в себе, — мягко пожурил Северус, сел рядом и обнял её. — То, что между нами… Это не требует слов. Люди могут обманывать друг друга словами, но они не могут лгать чувствами, понимаешь?

— Но брак, Северус… Это же так серьёзно. Неужели ты готов вот так запросто изменить свою жизнь?

Снейп ответил не сразу. Этот вопрос он и сам задавал себе в последние дни слишком часто, но никаких сомнений в том, что он делает, не было:

— Ты, конечно, поставила передо мной сложную, но выполнимую задачу, и я справлюсь, не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь, — сдалась она. — Завтра будет насыщенный день. Пойдём спать.

* * *

— Зачастила я к вам, однако, — Розмерта уселась на стул и с удовольствием вытянула ноги. — Да ничего не поделаешь — важные вопросы решаем. Как всё прошло, Минерва?

Её звучный голос отдавался эхом в Больничном крыле, где сегодня вечером было непривычно пусто: почти все кровати были застелены, за исключением двух, занятых перебинтованными школьниками.

— Даже лучше, чем я ожидала, — МакГонагалл явно была довольна собой. — Ты оказалась права, Розмерта — готов Северус. Глаз с неё не сводил, ловил каждое слово, каждый жест. Если бы не видела сама, ни за что не поверила бы.

— Думаешь, всё получится? — с надеждой спросила Помфри.

— Уверена. Я открытым текстом сказала ему, что мы на него больше не рассчитываем, и я не собираюсь больше его уговаривать, а вот Грейнджер, напротив, ожидаем с нетерпением и возлагаем на неё большие надежды. Видели бы вы лицо Северуса! Так что всё понятно. Как же ты всё правильно рассчитала, Розмерта!

— Да что бы мы вообще делали без Розмерты? — восхищённо воскликнула Поппи.

— Делов-то! — отмахнулась трактирщица. — Гермиона согласится, а одну он её сюда не отпустит. Мужчины — собственники, и Северус не исключение. Так что всё срастётся даже раньше, чем я говорила. Жди их обоих уже на этой неделе. А что же ты этой вашей мисс Стоун наплела?

— Да ничего особенного. Она попросила ещё неделю отпуска и клятвенно заверила, что этого времени ей хватит, чтобы уладить все свои дела. Я сказала ей, что она может не торопиться.

— Но ведь она решит свои вопросы и рано или поздно вернётся, и что тогда? — забеспокоилась целительница.

— Почему-то мне кажется, что она не вернётся, — поджала губы МакГонагалл. — А если и придёт, то всё — место занято. Хотя, посмотрим. Может, и возьму её обратно, а Гермиону попрошу помочь мне с трансфигурацией. Хотя бы с младшими курсами.

— Ты особо-то не планируй, — остановила её Розмерта. — Ещё неизвестно, что через несколько месяцев будет. Дело-то молодое.

Минерва понимающе улыбнулась, а Поппи вдруг зашмыгала носом, приложив платочек к глазам:

— Даже не верится, — всхлипнула она. — Вот как увидела его тридцать лет назад, волчонка, вечно голодного, оборванного, растрёпанного, так с тех пор и болит за него сердце, как за родного. Неужели будет мне счастье на старости лет?

— Не тебе, а нам с тобой, — дрогнувшим голосом сказала Минерва, пряча глаза. — Я эти три года, что её не было, каждый день молилась, чтобы она вернулась. Ты пинетки-то вяжи, Поппи. Может, и правда, будет нам с тобой маленькое кудрявое и черноглазое счастье?

* * *

Гермиона уснула практически моментально, устроившись у Северуса под боком, а он ещё долго лежал без сна, слушая её ровное дыхание и думая о том, что она была права: всё стремительно изменилось в его жизни. Но — удивительное дело — все эти перемены, и нынешние, и грядущие, были желанными и осознанными. Это были какие-то совершенно новые для него ощущения, переживания, и во всем этом был даже некий вызов самому себе, прежнему.

И уверенность в том, что он всё делает правильно.

А ведь ещё совсем недавно он был абсолютно точно уверен в том, что никого никогда не сможет впустить в свою жизнь; что отношения, брак, семья — не для него; что назад, в Хогвартс, пути нет.

И вот, пожалуйста. Впервые в жизни он пытается уснуть в чужой постели — с женщиной, которой только что сделал предложение, и ради которой собирается вернуться к директорству.

Всё перевернулось с ног на голову в его только что устроенной и продуманной жизни.

Вот уж действительно — никогда не говори «никогда».

* * *

— И снова эта довольная физиономия, Грейнджер, — вместо приветствия прогремела Симмонс. — Что же он с тобой делает, а?

— Кто конкретно тебя интересует? — невинно спросила Гермиона, раскладывая бумаги на столе.

— А у тебя их несколько, что ли? — съязвила Альтерн. — Хотя, чему тут удивляться? Знаешь, даже интересно — остался ли в этой стране хоть кто-то, не очарованный тобой. Ты вообще высыпаешься с такой бурной личной жизнью?

— Когда-нибудь я напишу мемуары и всё подробно опишу — с кем, где, как и сколько раз, — пообещала Гермиона. — Клянусь, первые два экземпляра я торжественно вручу вам. С автографом.

— Дождёшься от тебя, как же. Тут вот снова о тебе, — Симмонс потрясла свежим «Пророком». — Полгазеты поздравлений. Странно, что день рождения Героини до сих пор не сделали выходным. Надо бы Кингсли намекнуть. Так ты сегодня угощаешь или как?

Гермиона лишь закатила глаза. В другой раз она бы продолжила эту беззлобную пикировку, но не сегодня. Потому что сегодня Северус подарил ей восхитительное, полное нежности утро и роскошный завтрак в постель. А затем поспешил в Хогвартс, чтобы успеть перехватить МакГонагалл до начала занятий.

— Так мы будем отмечать, Грейнджер? — нависла над ней Альтерн, но ответить Гермиона не успела, потому что дверь распахнулась, и в кабинет вошёл сияющий Поттер с огромным букетом роз.

* * *

МакГонагалл впервые за долгое время отлично выспалась и проснулась не просто в превосходном расположении духа, но и с предчувствием, что грядущий день принесёт ей исключительно хорошие новости. Приведя себя в порядок, она перешла из личных покоев в кабинет и… замерла то ли от ужаса, то ли от восторга.

— Северус?! Но как?! Как ты вошёл?

Снейп как ни в чём не бывало сидел в одном из кресел у стены, закинув ногу на ногу:

— Замок подчиняется мне, и в этом нет ничего удивительного. Он всё ещё воспринимает меня как директора.

МакГонагалл мгновенно вернула самообладание и теперь всячески пыталась скрыть ликование, но не могла. Нет, она, конечно, ждала Снейпа, но не предполагала, что он придёт так скоро. Надо же, Розмерта снова оказалась права!

Глядя на её довольное лицо и лучащиеся счастьем глаза, Снейп и сам изобразил некое подобие улыбки:

— Прежде, чем мы приступим к цели моего визита, позволь выразить восхищение твоим талантом драматической актрисы, Минерва. Ты была великолепна, я почти поверил. И, кстати, почём нынче «Забастовочные завтраки Уизли»? Или это были «Кровопролитные конфеты»? Впрочем, неважно. Главное, эффективно. И очень по-слизерински. Просто браво!

МакГонагалл даже и не думала отрицать что-либо. Она по-прежнему счастливо улыбалась и смотрела на него хитрым и даже немного озорным взглядом.

— А теперь о главном, — Северус встал, поправил сюртук и вскинул голову. — Я принял решение вернуться в Хогвартс в качестве директора, а мисс Грейнджер — в качестве преподавателя маггловедения и в статусе моей законной супруги.

Вот теперь МакГонагалл удивилась по-настоящему:

— Уже?! Когда это вы успели, Северус?

— Мы уладим все формальности сегодня-завтра, — совершенно спокойно пояснил он. — Так что в конце недели жди нас.

Минерва не сводила с него глаз и, казалось, не верила собственным ушам.

— Северус, если не хочешь, не отвечай, — она подошла к нему и сцепила руки перед собой. — Это, в конце концов, твоё личное дело, но я ведь столько упрашивала тебя…

— Я делаю это не только ради Гермионы, Минерва, но и потому, что сам этого хочу, — не задумываясь, ответил он. — Но, если бы не она, я бы ни за что не вернулся.

Она сдержанно улыбнулась и с необычайной теплотой посмотрела на него:

— Вы оба настрадались, Северус. Пожалуйста, позволь себе наконец быть счастливым. И подари это счастье ей. Она ведь лучшая, и ты это знаешь. И как же я рада, что вы нашли друг друга!

Теперь уже изумился он — ещё ни разу за тридцать лет знакомства ему не доводилось видеть «железную леди» Хогвартса растрогавшейся. Она поспешно опустила голову, но Снейп готов был поклясться — в её глазах блестели слёзы.

— Пройдёт ещё несколько лет, и мы, старики, уйдём: я, Гораций, Филиус, Помона. Но мы должны знать, что это важное дело продолжат наши достойные ученики. Теперь я уверена — Хогвартс в надёжных руках. Спасибо, Северус.

* * *

— Мне так много нужно рассказать вам с Джинни, — счастливо выдохнула именинница, оторвавшись наконец от самого близкого друга. — Вы же придёте сегодня?

Но ответить Гарри не успел.

— Вы весьма кстати, мистер Поттер, — раздался вдруг сочный, бархатистый баритон, и все как по команде повернули головы к двери.

— Я очень рассчитываю, что вы с мисс Уизли окажете нам с Гермионой честь и согласитесь стать свидетелями на нашем бракосочетании, мистер Поттер, — проникновенно произнёс Северус, не отказывая себе в удовольствии наблюдать за весьма живописной реакцией Гарри и совершенно остолбеневшими Симмонс и Альтерн. — Мистер Шеклболт только что согласился лично провести церемонию завтра в полдень.

Оцепеневший Гарри не нашёл в себе силы даже кивнуть, а Снейп, снова оглядев присутствующих цепким взглядом, остановился на Гермионе и неожиданно для всех улыбнулся, чем вызвал ещё большую оторопь у девушек:

— Дорогая, у нас много дел. Думаю, тебе пора собирать вещи. Я подожду в коридоре.

С этими словами он вышел из кабинета, а Гермиона под пристальными взглядами потерявших дар речи коллег принялась собирать свитки и книги со стола и укладывать их с помощью уменьшающих заклинаний в свою сумочку.

Гарри ещё несколько секунд осмысливал всё услышанное, а затем бросился вслед за Снейпом.

Северус обнаружился в нескольких метрах от кабинета. Он стоял с совершенно непроницаемым лицом у стены и, как только Гарри подошёл к нему, нахмурился:

— У вас возникли какие-то вопросы, мистер Поттер? — его тон не предвещал ничего хорошего, но Гарри было плевать.

— Да, сэр, — он был крайне взволнован, но старался держать себя в руках. — Гермиона — особенный для меня человек, и мне нужно знать, что с ней всё будет хорошо.

— Вы что, требуете от меня каких-то гарантий? — не понял Северус. — Вы? От меня?

Но Гарри уже было не остановить:

— Именно так, сэр, — за видимым спокойствием скрывался самый настоящий клокочущий вулкан, и Северус, к своему удивлению, безошибочно «считал» это состояние своего визави. — Я уже допустил непоправимую ошибку, и на этот раз должен точно знать, что она будет счастлива, любима и защищена.

Северус, не говоря ни слова, достал палочку, и Гарри тут же выхватил свою.

— Значит, вы хотите гарантий? — вполголоса уточнил Снейп, продолжая буравить Поттера взглядом. — Что же, смотрите.

Не обращая ни малейшего внимания на снующих по коридору министерских сотрудников, Северус эффектно взмахнул волшебной палочкой:

— Экспекто патронум!

В ту же секунду из его палочки вырвалось серебристое облачко, мгновенно трансформировавшееся, к полнейшему ступору Гарри, вовсе не в лань, а в небольшую пушистую выдру, задорно проскакавшую по стенам и потолку и тут же растворившуюся в воздухе.

Вдоволь насладившись выражением лица молодого человека, Северус вкрадчиво поинтересовался:

— У вас ещё остались ко мне вопросы, мистер Поттер?

Но тот не ответил, заворожённо смотря куда-то мимо Снейпа. Северус обернулся и увидел совершенно потрясённую Гермиону. Он тут же бросился к ней и взял её за руки.

— Северус, — прошептала она, смотря на него во все глаза, — но ведь это же…

— Да, — он прижал её к себе, по-прежнему ни на кого не обращая внимания. — Мой патронус изменился, и ты, конечно, понимаешь, что это означает. Или ты хочешь, чтобы я произнёс это вслух?

— Хочу, — еле слышно прошелестела она.

— Я люблю тебя, — просто сказал он, поражаясь той лёгкости, с которой эти слова сорвались с его языка.

Он снова гипнотизирующе вгляделся в её широко распахнутые глаза и, торжествующе улыбнувшись, довольно промурлыкал ей на ушко:

— Дела подождут. Мы немедленно отправляемся домой. Мне очень нравится ход твоих мыслей.

---

— Вот, значит… принимай, хозяйка, — довольно улыбнулся Хагрид, вытряхивая мешок с тыквами на самый большой стол в «Трёх Мётлах», за который легко могли сесть одновременно человек двадцать, а то и больше. — Сладкие, сочные. Я тебе самых лучших принёс. Только это… не рано ли ты готовиться начала? До праздника-то, считай, ещё полторы недели.

Розмерта озадаченно смотрела на внушительную гору живописно рассыпавшихся по столешнице отборнейших тыкв, словно не веря, что всё это огненно-рыжее великолепие теперь целиком и полностью в её распоряжении.

— Ну спасибо, Хагрид, одарил так одарил. И ничего не рано, в самый раз. Те, что помельче, на гирлянды пойдут. Большие выставлю на подоконники — пусть народ любуется, праздник как-никак. Ну, а средние — в готовку, конечно.

— В готовку… — протянул Хагрид с мечтательной улыбкой. — Как же я люблю твою печёную картошку с тыквой! А ещё запеканку…

— И картошку с тыквой, и запеканку, и пироги, и даже тыквенные конфеты — вон сколько всего наготовить можно. Уже с понедельника у меня будет праздничное меню, так что заходи. Я тебе всегда рада, ты знаешь.

— Ну вот и славно, — кивнул лесничий. — Пошёл я, а то дел ещё…

— Да куда ты собрался так скоро? Постой! — встрепенулась хозяйка и потянулась за бочонком своей фирменной медовухи. Ловким движением откупорив его, она тут же наполнила огромный кубок, больше похожий на вазу, и сделала приглашающий жест:

— Давай-ка выпьем, а дела подождут. Успеется.

Великан неопределённо крякнул, завис на несколько секунд и всё же затопал к барной стойке, случайно опрокинув по ходу несколько столов со стульями.

— Заодно расскажешь, что там у вас да как, — Розмерта плеснула медовухи и себе, но на самое донышко стакана, — а то Минерва ко мне с тех пор только раз забегала, да и то на пару минут, а сама я к вам не ходок теперь. Нарвусь ещё на Северуса — оно мне надо?

* * *

Северус никак не мог отделаться от до боли знакомого ощущения, что всё время находится под прицелом. Хотя какое там ощущение — он прекрасно знал, что за каждым его шагом в замке наблюдают хитрые голубые глаза за очками-половинками, и не только они. Портреты директоров Хогвартса — все до единого — регулярно предпринимали попытки заговорить с ним, но Снейп ограничивался лишь вежливым кивком и одним только взглядом давал понять, что не намерен вступать ни в какие диалоги со своими предшественниками — наелся на всю оставшуюся жизнь, хватит.

Он отложил пергамент, перо и встал, чтобы немного размять затёкшую спину. В светлом и просторном кабинете стояла удивительная тишина, ни один звук не проникал сюда извне, и работать здесь было настоящим удовольствием.

Своё второе пришествие в этот кабинет Снейп не планировал. Более того, был абсолютно уверен, что этого не будет. Никогда. Но жизнь снова щёлкнула его по носу, приземлив и дав понять, что он — обычный мужчина с обычными, вполне объяснимыми, естественными потребностями, не сумевший устоять перед красивой, молодой и умной женщиной, по иронии судьбы так раздражавшей его некогда.

Ирония судьбы… Нет, не ирония. Это подарок судьбы, о котором он и мечтать не смел. Лучшее, что с ним могло произойти. И никто — кроме Трелони, конечно — не знает, что будет дальше, но то, что с ним происходит сейчас — самый ценный подарок за всю его жизнь.

Сегодня ровно месяц их браку. Саму церемонию Северус особо не запомнил — она длилась всего около двадцати минут, и всё это время он не отрывал взгляд от удивительной женщины, менее чем за неделю полностью перевернувшей его жизнь и сделавшей его во многом совершенно другим человеком. Ни шокированная Уизли, ни напряжённый Поттер, ни потрясённый Шеклболт его вообще не интересовали — он видел только Гермиону и чувствовал её волнение и радость, абсолютно созвучные тому, что переполняло его самого в эти торжественные минуты. Нехитрый магический ритуал, обмен кольцами, целомудренный поцелуй, шампанское, поздравления. Вылазка в маггловский Лондон — так захотела Гермиона. Прогулка по её любимым местам, столик на двоих в уютном ресторанчике. И незабываемая первая ночь в статусе супругов, настоящий фейерверк соединяющей их отныне магии, искрящейся и звенящей внутри и вокруг них.

А уже следующим вечером они прибыли в Хогвартс. Восторг Минервы и Поппи, радость Филиуса, Горация, Помоны и остальных, за исключением Трелони, на лице которой читалось то ли недоумение, то ли возмущение, а, скорее, и то, и другое.

Месяц пролетел стремительно, и Северус видел, насколько тяжёлым оказалось для Гермионы это время. Старшекурсники, особенно слизеринцы, ожидаемо отказывались видеть в ней преподавателя и позволяли себе слишком многое на её уроках. Он знал это, но принципиально не вмешивался, да она бы и не позволила ему это сделать. В конце концов, через это проходят все, и у неё, конечно, всё получится.

Часы пробили полдень. Скоро обед. А значит, она снова войдёт в Большой Зал и, отыскав его глазами, сдержанно улыбнётся и степенно прошествует к своему месту за преподавательским столом. Во время завтраков, обедов и ужинов все взгляды, как правило, прикованы к ним — любопытные, насмешливые и даже осуждающие, зато после ужина вдали от посторонних глаз можно наконец расслабиться, и эти драгоценные часы принадлежат исключительно им: спокойные, уютные вечера в роскошных директорских апартаментах и страстные, жаркие ночи.

Подарок судьбы, которого не ожидал ни он, ни она.

* * *

— Что и говорить, Розмерта, не ожидал такого никто, — Хагрид вдруг нахмурился и покачал головой. — Что Снейп вернулся, это ещё ладно, это я ещё могу понять. А вот то, что они с Гермионой… — он залпом осушил кубок и снова покачал головой. — Странно это, вот что я скажу.

— И ничего не странно, — возразила трактирщица, тут же наливая ему ещё. — Что с того, что Гермиона его бывшая ученица? Попробуй-ка найти в этой стране молодую ведьму, которую он не учил.

— Так в том-то и дело, что молода она для него. Слишком молода, Розмерта. Я ж её вот такусенькой помню, крошкой совсем…

— И я помню. И её помню, и его. Грейнджер всегда с Поттером и Уизли была, никаких подружек, девчонок, только с ними. А Северус всегда один заходил и всё зыркал по сторонам, потому что с Поттером-старшим и Блэком надо было держать ухо востро. Да что там, — вздохнула она, — как вчера всё было. Время летит…

Она пригубила медовухи, снова вздохнула и тихо произнесла:

— Так бывает: встретились спустя годы, пригляделись друг к другу, ну и чего тянуть-то? Будет им счастье, Хагрид, точно тебе говорю. Я в людях не ошибаюсь, ты меня знаешь.

— Я ж это… разве против? — прогудел тот, опустив голову. — Лишь бы её всё устраивало…

— Вот и выпьем за это, — подняла стакан Розмерта.

Дождавшись, пока лесничий опрокинет очередную порцию выпивки, она подалась вперёд и нетерпеливо спросила:

— Так что нового в Хогвартсе, Хагрид?

* * *

Брезгливо отодвинув от себя пергамент с вопросами, хорошенькая блондинка смерила презрительным взглядом нового профессора маггловедения и прошептала соседке по парте:

— Думаешь, у неё с Мироном ничего не было?

— В «Пророке» же писали — просто друзья. И потом — она сразу после того скандала за Снейпа выскочила.

— А может, они поссорились, и она это назло Мирону?

— С ума сошла? Да где она и где Мирон?

— А Снейп ей, можно подумать, пара!

— Мисс Коллинз, мисс Фрай, в чём дело? — Гермиона вопросительно посмотрела на семикурсниц-слизеринок, чуть ли не в открытую обсуждавших её личную жизнь прямо у неё под носом. — Вы уже закончили тест?

— Прошу прощения, профессор, — поднялась с места блондинка и вызывающе вскинула голову, — но я не совсем понимаю, почему мы должны знать всех этих маггловских художников и запоминать названия их картин? Зачем нам всё это?

— Вас никто не принуждает посещать уроки маггловедения, мисс Коллинз, — с олимпийским спокойствием ответила Гермиона. — Но если вы всё же снисходите до них, извольте делать то, что требуется.

— Но, профессор, я и в самом деле не понимаю, зачем мне, чистокровной ведьме, все эти да Винчи и Джоконды?

Гермиона внимательно оглядела класс и всё так же невозмутимо отчеканила:

— Всех тех, кто так же, как и мисс Коллинз, не понимает, зачем в Хогвартсе существует маггловедение, жду завтра после занятий. Будем разбираться, дискутировать, спорить. А сейчас возвращаемся к тесту. Мисс Коллинз, можете сесть.

* * *

Кое-какой информацией о том, что нынче происходит в Хогвартсе, Розмерта, конечно, обладала, но ей, ясное дело, хотелось большего. К счастью, Хагрид благодаря медовухе оказался настолько словоохотлив, что уже через полчаса она в мельчайших подробностях знала, что происходило в замке с момента возвращения Снейпа в директорское кресло.

Как и предполагала Розмерта, новоявленную чету Снейпов встретили очень радушно, и Минерва в тот же вечер устроила роскошный торжественный ужин, во время которого, не скрывая радости, представила студентам нового директора и нового профессора маггловедения. И Северус, и Гермиона, по словам Хагрида, были очень тронуты тёплым приёмом со стороны коллег. А вот студенты отреагировали сдержанно — старшекурсники прекрасно помнили Снейпа и были, мягко говоря, не в восторге от его возвращения, ну а те, кто помладше, затравленно смотрели на нового директора, не ожидая от столь сурового человека ничего хорошего.

А на следующий день грянул скандал. После занятий Северус собрал преподавательский состав и объявил, что со следующего года Хогвартс ждут большие перемены согласно масштабной реформе, которую готовит министерство с подачи новоиспечённой миссис Снейп, и в первую очередь это коснётся прорицаний. Не успел Северус договорить, как Трелони вскочила со стула и завизжала, что «ничего другого от этой сухой и бесчувственной Грейнджер она и не ожидала, и что это просто безнравственно и аморально для директора Хогвартса идти на поводу у своей узколобой жёнушки». Минерва быстро осадила разбушевавшуюся прорицательницу и в качестве утешения заявила, что она, Сибилла, всё же сможет остаться в школе и вести, скажем так, что-то вроде факультатива. Но Трелони, демонически расхохотавшись, закуталась плотнее в свою шаль и заявила, что не нуждается в этих жалких подачках и покинет Хогвартс немедленно. После чего удалилась, «одарив» напоследок Гермиону и Северуса уничтожающим взглядом и туманно намекнув, что их скоропалительный брак, само собой, обречён.

Так прорицания исчезли из школьной программы даже раньше намеченного срока, и, посоветовавшись с министром, МакГонагалл распределила высвободившиеся часы между другими предметами.

Что касается Снейпа, то первым делом он вместе с Флитвиком обновил защиту замка и его окрестностей и полностью поддержал революционную идею Горация переселить слизеринцев из вечно затапливаемых и мрачных подземелий куда-нибудь повыше. По соседству с хаффлпаффцами пустовало несколько классов, которые решено было превратить в спальни и общую гостиную «змеёнышей».

Впрочем, Розмерта уже знала об этом от МакГонагалл. Столь радикальные перемены были крайне негативно восприняты портретами директоров, и особенно, по словам Минервы, возмущался Финеас Найджелус Блэк, выкрикивавший в адрес Снейпа ругательства похлеще Вальбурги, но Северус тут же пригвоздил его своим фирменным взглядом, а характерно изогнутая бровь окончательно лишила разбушевавшиеся портреты всяческой охоты продолжать скандалить.

И, конечно, Хагрид рассказал Розмерте о Гермионе, которую МакГонагалл сразу же загрузила по полной, и которой пришлось с первых же дней проявить характер и волю, чтобы добиться дисциплины на своих уроках. Текущая программа Гермионе категорически не нравилась, и Кингсли разрешил ей вносить в неё изменения по своему усмотрению, что вызвало неоднозначную реакцию студентов, особенно старшекурсников, и даже их родителей.

Всё это, безусловно, было очень интересно, но Розмерту больше интересовали подробности несколько иного толка. Минерва во время своего краткого визита в «Три Метлы» шепнула ей, что у Северуса и Гермионы, кажется, и вправду всё хорошо, и Розмерте было приятно, что в этом есть и её заслуга.

Северус и не подозревал, насколько оказался близок к истине, когда назвал её свахой. На счету Розмерты действительно было несколько счастливых семей, образованных при её непосредственном участии — она и в самом деле обладала редким даром соединять людей, а вот саму себя в роли жены никогда не видела и на все предложения руки и сердца отвечала отказом — слишком дорожила личной свободой и независимостью. Хотя с возрастом ей стало казаться, что в этой своей убеждённости она, пожалуй, зашла слишком далеко.

Взмахнув палочкой, ведьма принялась сортировать тыквы, усиленно прогоняя мысль о том, что в погоне за устройством чужого счастья, возможно, проворонила своё собственное.

Квиддичные пробы на этот раз обошлись без особых происшествий и травм, за исключением пары ушибов и небольших растяжений. Убедившись, что пострадавшим ничто не угрожает, декан Гриффиндора прямо тут же, в Больничном крыле, произнесла краткую вдохновляющую речь для новых членов команды красно-золотых:

— Как вы уже знаете, в этом году у нас очень сильные соперники, но кубок должен быть наш, и это даже не обсуждается, — безапелляционно заявила МакГонагалл и подошла к новому гриффиндорскому ловцу Энтони Вуду. — Добро пожаловать в команду, мистер Вуд. Ваш брат был отличным вратарём и капитаном, а у вас я вижу задатки прекрасного ловца. Во всяком случае, то, что вы продемонстрировали на отборе, было весьма впечатляюще, и скажу честно — ваша манера игры напомнила мне Гарри Поттера.

Третьекурсник Вуд вытянулся в струну и вытаращил глаза на своего декана, словно не веря тому, что услышал:

— Того самого? Того самого Гарри Поттера?!

— Именно, мистер Вуд. Гарри Поттер был принят в команду в обход всех правил, будучи первокурсником, но поверьте — это того стоило. Ловцом он был превосходным. И у вас, как мне кажется, тоже есть все шансы вписать своё имя в славную историю гриффиндорской команды по квиддичу. Но это потребует от вас полной самоотдачи и готовности постоянно совершенствоваться.

— Я понимаю, профессор! — восторженно закивал мальчишка, не верящий, что его сравнили с самим Поттером. — Я сделаю всё возможное! А можно ли… можно ли нам как-нибудь пригласить мистера Поттера на тренировку? Может, он устроит нам мастер-класс? Если это возможно, конечно…

Не раздумывая ни секунды, Минерва уверенно кивнула:

— Неплохая идея, кстати. Я что-нибудь придумаю.

Обрадованные и окрылённые, гриффиндорцы устремились к выходу, а Минерва, пребывая в отменном настроении, опустилась на стул и приняла из рук школьной целительницы чашку чая.

— Давно не видела тебя такой довольной, Минерва. Ты просто сияешь!

— Ну, положим, до Северуса мне далеко, — многозначительно посмотрела на собеседницу МакГонагалл. — Вот уж кто действительно светится, хоть и всячески пытается это скрыть.

— А вот Гермиона что-то погрустнела, — заметила Помфри. — Как ты думаешь, у них и в самом деле всё хорошо?

* * *

— Всё хорошо, Джинни, — устало улыбнулась Гермиона. — Я не расстроена. Просто преподавать оказалось не так легко, как я думала. С младшими курсами ещё более-менее, а вот старшие… Слизеринцы чуть ли не в открытую игнорировали сегодня тест, представляешь?

— Ничего себе! — возмутилась Джинни, высовывая голову из камина. — И ты всё это терпишь?

— А что тебя так удивляет? Нынешние семикурсники — это те самые первоклашки, которых мы с Роном на пятом курсе опекали как старосты. Но мы, конечно, опекали своих, а слизеринцев — Малфой с Паркинсон, хотя Малфой, насколько я помню, всячески увиливал. Только представь, что этим детям вбивалось в голову. Они же застали и Амбридж, и Кэрроу, и прежние уроки маггловедения. Им трудно понять, что прошли времена, когда они могли кичиться своей чистокровностью.

— Ты железная, — покачала головой подруга. — Я бы давно уже сорвалась.

— Я справлюсь, не переживай, — Гермиона поспешила закруглить неприятную тему. — Каминные разговоры — это, конечно, здорово, но мы не виделись целый месяц. Я так соскучилась…

— Но это же был ваш со Снейпом медовый месяц, — подмигнула Джинни, — мы и не думали беспокоить вас.

— Какой медовый месяц? У меня его не было ни тогда, ни сейчас. Как и белого платья.

— А я предлагала, если помнишь.

— Не судьба. Ни мне, ни Северусу все эти условности ни к чему. Если бы не Хогвартс, то и свадьбы, скорее всего, не было бы.

— Я до сих пор не верю, что ты замужем за Снейпом. Ты вообще понимаешь, сколько всего должна рассказать мне? Давай уже что-нибудь придумаем, а? Я понимаю, что он вряд ли согласится прийти к нам, но, может быть, мы в Хогсмиде посидим? У Розмерты, например.

— Я всё организую, — уверенно пообещала Гермиона. — Так хочется обнять вас с Гарри…

* * *

Пуговицы, застёжки-«молнии», всевозможные пряжки, крючки, «липучки» и увесистые рулоны с самыми разнообразными тканями окружали Ника Корна с самого рождения. У его отца-маггла было небольшое ателье на окраине Лондона, и маленький Ник, не отличавшийся усидчивостью и образцовым поведением, чудесным образом преображался и мог часами сидеть паинькой, наблюдая, как вдохновенно творит отец, снимая мерки и превращая прямоугольный кусок ткани в платья, блузки, юбки или брюки. Это было похоже на волшебство, и мальчику даже казалось, что и магглы тоже могут колдовать.

Не то чтобы это стало его заветной мечтой, но юный Корн вовсе не исключал возможности пойти по стопам отца и так же, как и он, радовать и преображать людей отлично скроенной и сшитой одеждой. Однако в Хогвартсе всё это забылось, потому что Ник не на шутку увлёкся квиддичем. Крупного, широкоплечего второкурсника просто не могли не пригласить на пробы в команду, и целых шесть лет Корн защищал ворота Хаффлпаффа, всерьёз подумывая связать свою жизнь с «Пушками Педдл», «Уимбурнскими Осами» или «Татсхилл Торнадос». Но ни в одну из профессиональных команд квиддичной лиги его не взяли, и, в сердцах забросив метлу куда подальше, Ник решил вернуться к своей детской мечте. Сразу после Хогвартса он поступил подмастерьем к мадам Малкин и считал себя невероятным везунчиком, потому что хозяйка «Мантий на все случаи жизни» как-то сразу поверила в него и что-то такое в восемнадцатилетнем парнишке разглядела. Она научила его снимать мерки, подгонять одежду по фигуре, не используя магию (ибо далеко не каждая материя могла это выдержать), разбираться в фактуре тканей, фасонах, сочетаемости цветов, а главное — уважать клиентов вне зависимости от статуса крови и толщины кошелька.

Ухватившись за предоставленную ему возможность, Корн работал почти круглосуточно, принося заведению всё большую популярность. Он брался за любую работу и старался делать всё безупречно: кроить, шить, подбирать комплекты, составлять единый образ и помогать клиентам найти свой стиль. Именно эта одержимость послужила причиной краха двух его недолгих браков — с такой самоотдачей и полным погружением в любимое дело семейная жизнь оказалась несовместима.

За пятнадцать лет службы у мадам Малкин он прошёл невероятный путь от абсолютно «нулевого», неопытного подмастерья до стилиста с тонким вкусом и каким-то особым чутьём. Постепенно хозяйка бутика начала советоваться с ним и прислушиваться к его мнению и интуиции. Так, с подачи Ника она вскоре расширила ассортимент, и помимо мантий здесь теперь можно было купить и другую одежду, а также подобрать аксессуары.

Он во многом способствовал тому, что «Мантии на все случаи жизни» стали составлять приличную конкуренцию элитному «Твилфитт и Таттинг», владельцы которого даже предприняли попытку переманить амбициозного и очень талантливого молодого человека к себе, но получили отказ. Со временем одеваться у мадам Малкин стало престижно даже среди богатых и искушённых покупателей, а музыканты набирающей популярность группы «Ведуньи» на каждом концерте делали ей отличную рекламу, выступая в созданных ею и Корном экстравагантных костюмах.

А потом Ник загорелся идеей расширить комплекс услуг, чтобы их клиентки могли не только покупать одежду, украшения и сумочки, но и делать причёски и макияж. Пройдя соответствующие курсы и получив диплом парикмахера-визажиста, он озвучил своё желание хозяйке и был уверен, что она, как и прежде, полностью поддержит его, но неожиданно наткнулся на жёсткое «нет». Мадам Малкин даже слышать не захотела об этом, и Ник, шокированный и обиженный её непониманием и категоричностью, ушёл, не раздумывая, не забыв, впрочем, поблагодарить даму за всё, что она для него сделала.

Корн ушёл в никуда. Кое-какие средства у него, конечно, имелись, но их было недостаточно, чтобы сразу открыть своё дело. Поэтому он снял крохотное помещение там же, в Косом переулке, и начал продумывать собственную линию одежды и аксессуаров, параллельно выполняя частные заказы и, конечно, продолжая сотрудничать с «Ведуньями». Его имя уже было достаточно известно в магическом мире, поэтому он принял предложение журнала «Ведьмополитен» вести модную колонку, а также согласился пару раз в неделю заниматься со студентами в магическом университете моды и дизайна.

Так прошло ещё шесть лет, и вот теперь тридцатидевятилетний Ник Корн находился в шаге от воплощения своей заветной мечты. Коллекция полностью готова, помещение под салон куплено и отремонтировано, осталось лишь запустить рекламную кампанию бренда «КорнМагия».

— Как раз на Хеллоуин? А что, это круто! — Мирона явно воодушевило предложение Корна стать моделью в рекламе его модного салона. — И кто же разделит со мной это тяжкое бремя? Надеюсь, это будет достойная меня ведьма?

— А я разве не говорил тебе? Странно, — удивился Корн. — У меня была и есть только одна кандидатура — Грейнджер.

Певец вытаращил глаза, открыл рот, потом вскочил и принялся хохотать как сумасшедший. Корн спокойно наблюдал за этой истерикой, не говоря ни слова.

— Ну да, конечно, — отсмеявшись, вытер слёзы Мирон. — И пикнуть не успеешь… Ты бессмертный, что ли? Думаешь, Снейп позволит тебе, мне, ещё кому-то… хотя бы приблизиться к ней?

— А почему нет? — пожал плечами стилист. — И вообще, я не уверен, что она будет спрашивать его разрешения. Это же Грейнджер.

— Она теперь Снейп, — уточнил Мирон. Он покачал головой и, пожав руку стилисту, танцующей походкой направился к двери. — Забудь о ней, и начни искать кого-то ещё. Мне не нужны проблемы.

Мирон не сказал Корну ничего сверхъестественного — тот и сам понимал, что раз уж Грейнджер внезапно стала миссис Снейп — и эту сногсшибательную новость, кстати, до сих пор на все лады мусолила магическая пресса — это, возможно, всё усложняет. Шансов заполучить её в качестве модели, рекламирующей «КорнМагию», даже с учётом весьма приличного гонорара маловато, и дело здесь вовсе не в её профессорском статусе и занятости.

Северус Снейп — вот основная причина. Корн не был знаком с ним лично, хотя они, конечно, пересекались в Хогвартсе — их разделяли два курса, а также пропасть, лежащая между Слизерином и Хаффлпаффом.

Но если бы Корн боялся сложностей, он ни за что не стал бы одним из самых авторитетных специалистов в британской фэшн-индустрии. А «КорнМагия» — дело всей его жизни, для продвижения которого ему нужна именно Гермиона.

Даже если ради этого ему придётся объясняться с её грозным супругом.

Примечания:

С удивлением обнаружила, что за этой работой пристально следят в ВК-сообществах — реагируют на выход новых глав, размещают ссылки, комментируют. Это очень неожиданно и приятно, спасибо за внимание)

---

Спускаясь в Большой Зал на обед, МакГонагалл всё ещё размышляла над словами Поппи. Та не сказала ей ничего нового — Минерва и сама видела, что с Гермионой в последние дни что-то происходит. Внутреннее чутьё подсказывало ей, что это, скорее всего, не связано с какими-то личными проблемами, но спросить об этом в лоб она, естественно, не могла, поэтому решила пока просто понаблюдать за Снейпами. Однако сделать это во время обеда толком не удалось, потому что всё внимание Минервы против её воли было приковано к слизеринскому столу, за которым то и дело раздавались взрывы хохота, и вообще царило какое-то непривычное возбуждение. От неё не укрылось также и то, какие взгляды бросали «змеёныши» на преподавательский стол, а конкретно — на директора и его супругу.

Озарение пришло мгновенно, и, сложив все факты, МакГонагалл поняла причину, по которой Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке. И, с одной стороны, в этом не было ничего необычного — практически каждый молодой и неопытный преподаватель сталкивается с разного рода проблемами в начале своей карьеры. Но, с другой стороны, профессор маггловедения Снейп — это та самая Гермиона Грейнджер, которая в свои двадцать два имеет такой послужной список, что можно не сомневаться — ей по плечу справиться с любыми трудностями, в том числе и с неприятием жалкой кучки семикурсников-слизеринцев.

— Гораций, я что-то пропустила? — МакГонагалл повернула голову к сидящему слева от неё Слагхорну. — Что это за бурное веселье?

— Насколько мне известно, никаких особых поводов для радости сегодня нет, — развёл руками тот. — Но разве в столь юном возрасте для смеха нужен какой-то повод? Это молодость, дорогая Минерва, молодость… — мечтательно закатил глаза старик.

— Разумеется, — легко согласилась МакГонагалл, продолжая буравить взглядом слизеринский стол, — но что-то мне подсказывает, что у этого оживления всё же есть причина. И знаешь, Гораций, если мои подозрения подтвердятся, твоим весельчакам скоро будет не до смеха.

* * *

Проводив Вогтейла, Корн сделал себе кофе и уселся с чашкой на широкий подоконник. Единственное окно его крохотного офиса выходило на оживлённый перекрёсток Косого и Лютного переулков, и, бесцельно наблюдая за снующими туда-сюда магами, Ник принялся размышлять о том, как ему поступить с Грейнджер.

Он понимал, что просто написать Гермионе письмо и изложить в нём свою просьбу — плохая идея. Важные дела так не делаются, а значит, нужно встретиться лично, обстоятельно поговорить, привести нужные аргументы и постараться убедить её. В том, что у него это получится, Ник почти не сомневался — даром убеждения он владел в совершенстве. Но основная проблема, на его взгляд, состояла в другом — действовать за спиной её супруга было бы неправильно. Это не понравилось бы ни одному мужчине, а уж Снейпу тем более. И хотя Ник сказал Мирону, что вряд ли Грейнджер будет спрашивать разрешения у мужа, на самом деле он не мог быть в этом уверен, а разлада в только что созданной семье он совершенно точно не хотел. Поэтому, взвесив все «за» и «против», стилист принял показавшееся ему единственно правильным решение.

Он напишет письмо не Гермионе, а Снейпу, и попросит о встрече с ними обоими.

А там будь что будет.

* * *

Сразу после обеда, воспользовавшись «окном» в расписании, МакГонагалл вызвала к себе своих префектов и уже через несколько минут во всех подробностях знала о том, как ведут себя слизеринцы на уроках у Гермионы, во всяком случае, на сдвоенных занятиях Слизерин-Гриффиндор. Её подозрения полностью подтвердились, а особенно ей не понравился дерзкий демарш этой нахалки Коллинз, посмевшей в открытую, при всех поставить под сомнение необходимость маггловедения в Хогвартсе и тем самым унизить молодого преподавателя.

Отпустив старост, Минерва задумалась. На Горация не было никакой надежды, да он бы и не смог воздействовать на своих студентов, особенно семикурсников — Слагхорн сильно сдал в последние годы и старался ни во что особо не вмешиваться. Поэтому действовать нужно было самой, причём так, чтобы ни Гермиона, ни Северус ничего не заподозрили.

Долго думать не пришлось — в окно постучалась министерская сова, и, впустив птицу и прочитав письмо, Минерва сверилась с завтрашним расписанием Слизерина и довольно улыбнулась.

Что ж, посмотрим, будет ли завтра за «змеиным» столом так же весело, как сегодня. А сейчас надо найти Северуса и поговорить с ним насчёт приглашения Поттера.

* * *

— Это ещё зачем? — Снейп отложил бумаги и с подозрением уставился на МакГонагалл. — Поттер решил осчастливить своим вниманием и подрастающее поколение? Ему что, мало всеобщего обожания?

— Поттер ещё ничего не знает, — терпеливо начала объяснять Минерва. — Это желание игроков — они хотят, чтобы мы организовали что-то вроде мастер-класса с его участием. И лично мне эта идея сразу же показалась стоящей. Почему бы и нет, Северус?

— Ну хотя бы потому, что квиддич существовал ещё до Поттера, хочет он того или нет. С чего вообще все решили, что он — суперзвезда? И потом, мы же как-то обходились без его мастер-классов раньше, ведь так?

— Безусловно, но…

— К тому же, — не дал ей договорить Снейп, — этот прецедент рискует превратить закрытую школу в проходной двор, Минерва. Тебе известно, как серьёзно пострадала защита замка, и каких трудов нам с Филиусом стоило её обновить. Через ворота могут проходить лишь учащиеся и преподаватели, а открывать Поттеру камин я не собираюсь. Для меня, как для директора, безопасность студентов превыше всего.

— Совершенно с тобой согласна, Северус, — неожиданно сдалась МакГонагалл. — Нет так нет, обойдёмся. Но знаешь, в данном случае я действую не столько в интересах команды своего факультета, сколько в интересах особы, которая небезразлична нам обоим.

Снейп вскинул брови и снова впился взглядом в своего зама. Кажется, он начал понимать, к чему клонит МакГонагалл. А та, вздохнув, продолжила:

— Не знаю, поверишь ты мне или нет, но дело здесь вовсе не в квиддиче, а в том, что Гермиона, как мне кажется, была бы рада увидеться с друзьями. Ведь пока Поттер будет занят на поле, она сможет провести время в компании мисс Уизли, но если ты против, то и говорить нечего.

Женщина картинно развела руками, поднялась с кресла и направилась к выходу, но не успела она сделать и шага, как услышала:

— Думаю, мы могли бы пригласить мистера Поттера, Минерва. Действуй по своему усмотрению.

Воспользовавшись тем, что Снейп не видит её лица, МакГонагалл удовлетворённо улыбнулась, и этой улыбке могли бы позавидовать все чеширские коты, вместе взятые:

— Как скажешь, Северус.

* * *

— Я думала, этот день никогда не закончится. Полное расписание плюс проверка тестов у пятого и седьмого курсов, — устало произнесла Гермиона, входя в апартаменты директора и буквально падая в руки мужа. — Прости, я помню — ни слова о работе… боже, как хорошо…

Она вжалась щекой в его грудь, закрыла глаза и едва не замурлыкала от удовольствия. Его объятия дарили ей защищённость, тепло и какое-то железобетонное спокойствие.

— Я соскучилась…

Почувствовав, как Гермиона расслабляется в кольце его рук, Северус уже по привычке «отсканировал» её состояние. Усталость, раздражение, злость, досада и… неуверенность в себе? Но почему? Это что-то новое.

Месяц назад она, не раздумывая, бросила сама себе вызов и была настолько уверена в своих силах, что эта убеждённость ежедневно считывалась им без труда, и Северус был этому только рад — он отлично понимал, что без веры в себя преподавателем стать невозможно. Она с таким рвением готовилась к занятиям, настраивалась, продумывала всё до мелочей, и надо же — неуверенность… Кто был этому причиной, хотел бы он знать.

Гермиона подняла голову и привстала на цыпочки, обвивая руками его шею. Едва заглянув в её затуманенные золотисто-карие глаза, он, ни секунды не медля, накрыл её губы своими и прижал к себе ещё крепче. Жадный и страстный поцелуй распалил обоих, и, подхватив любимую на руки, Северус в два шага оказался на пороге спальни, не забыв, впрочем, тут же наложить все необходимые чары, к разочарованию пары десятков любопытных глаз, впившихся в них с портретов.

Северус, как всегда, безошибочно прочувствовал состояние Гермионы, в котором были и досада, и раздражение, и внезапно появившаяся неуверенность в себе. Тем вечером ей впервые за месяц работы в Хогвартсе захотелось бросить всё и вернуться в свой министерский кабинет к бывшим коллегам Симмонс и Альтерн. И на то была веская причина: «змеёныши» — все до единого — вместо ответов на вопросы теста нарисовали на пергаментах что-то вроде маггловских комиксов, изображавших чету Снейп в весьма откровенных и неприличных ракурсах. Листки, само собой, не были подписаны, но при желании авторство фривольных рисунков можно было легко установить, вот только делать это сейчас Гермиона не собиралась. Для начала ей нужно было отогреться в объятиях мужа, а затем уже прикинуть, как поступить с этими художествами, а точнее, с их авторами.

Удобно устроившись на плече Северуса и лениво выводя пальцем витиеватые узоры на его груди, она вдруг спросила:

— Сегодня ровно месяц… Скажи честно, ты ни о чём не жалеешь?

— Только о том, что мы не встретились на пару-тройку лет раньше, — не раздумывая, ответил Северус. — А ты?

Гермиона приподнялась на локте и долго, изучающе всматривалась в его лицо.

— Мне иногда становится страшно от мысли, что тебя могло бы не быть в моей жизни. Знаешь, а ведь именно у Розмерты тогда, в конце августа, я впервые посмотрела на тебя иначе. Именно как на мужчину, а не на своего бывшего профессора, понимаешь? Ты помнишь тот вечер?

— Конечно. До сих пор не понимаю, почему уступил Розмерте. Я был зол и на неё, и на себя. Но ты выглядела такой потерянной…

— Даже вспоминать не хочу, — зажмурилась она. — Мне было очень плохо.

Северус снова ощутил исходящую от неё волну безысходности и поспешил исправить ситуацию:

— Минерва собирается просить Поттера провести мастер-класс по квиддичу. Думаю, ты будешь рада увидеться с ним и мисс Уизли.

Гермиона замерла на мгновение, а затем подскочила и, упёршись кулаками в его грудь, нависла над ним:

— И ты молчал?! Это же... боже, да это лучшая новость в мире! Мы как раз вчера говорили с Джинни о том, что…

Но Северус не дал ей договорить — он перевернулся, властно подмял её под себя и умопомрачительным шёпотом прошелестел ей на ушко:

— По-моему, мы слишком увлеклись разговорами. Я предпочёл бы перейти от слов к делу.

* * *

Первым уроком у Гермионы стояло сдвоенное занятие Слизерин-Рэйвенкло у седьмого курса, и сразу же после завтрака она решительно направилась к своему кабинету, предвкушая серьёзный «разбор полётов» с окончательно обнаглевшими студентами. Что ж, если «змеёныши» хотят войны, они её получат. Гермиона, разумеется, рассчитывала исключительно на себя и не собиралась вовлекать в инцидент ни Минерву, ни Северуса, ни кого бы то ни было ещё.

— Я проверила ваши работы, — безо всяких вступлений начала она, выждав, пока ученики займут свои места. — Начнём с Рэйвенкло.

Повинуясь взмаху её волшебной палочки, с десяток пергаментов взмыли с учительского стола и переместились на парты к ученикам.

— Я очень довольна, — позволила себе улыбку Гермиона. — Результаты потрясающие, вы превзошли мои самые смелые ожидания, и я начисляю дополнительные пятьдесят баллов Рэйвенкло за успешное прохождение теста по живописи эпохи Возрождения. Поздравляю.

Она сделала паузу, пережидая восторг рэйвенкловцев, и, посерьёзнев, продолжила:

— Что же касается Слизерина…

Договорить она не успела, так как в дверь постучали, и в кабинет поспешно вошла Минерва МакГонагалл.

— Прошу прощения, профессор Снейп, но я вынуждена прервать ваше занятие. В кабинете директора вас ожидает министр магии с делегацией представителей иностранных учебных заведений. Они прибыли специально, чтобы ознакомиться с основными тезисами вашей образовательной реформы, — Минерва подошла к Гермионе, довольно улыбаясь. — Я очень горжусь вами, профессор Снейп. Слава о ваших преобразованиях вышла далеко за пределы нашей страны.

— Но… как же урок? — Гермиона немного растерялась и бросила быстрый взгляд на лежащие на своём столе слизеринские пергаменты.

— Не волнуйтесь, профессор, я с удовольствием проведу его за вас. Я, знаете ли, неплохо разбираюсь в… скульптуре позднего Ренессанса, — поймавшая кураж Минерва, конечно, не могла не заметить тему урока, записанную на доске, и груду свитков на столе. — А это, как я понимаю, уже проверенные работы?

— Да, это работы студентов Слизерина, я как раз собиралась раздать их, — неуверенно произнесла Гермиона. — А Рэйвенкло свои уже получили.

— Поспешите, профессор, вас ждут, — вскинула подбородок МакГонагалл. — А мы, пожалуй, приступим.

Едва за Гермионой закрылась дверь, Минерва подошла к её столу и наугад взяла один из свитков. Развернула, рассмотрела, брезгливо швырнула обратно на стол. Такая же участь постигла ещё пару пергаментов.

Как, оказывается, далеко всё зашло…

Недобро оглядев притихший класс, она усмехнулась:

— Я и не подозревала, насколько талантливы наши студенты. Такая точная прорисовка деталей, такие блестящие познания в анатомии, а какой полёт фантазии! Жаль только, что эти, с позволения сказать, шедевры не подписаны. Ваша скромность, безусловно, делает вам честь, но я всё же считаю, что пришло время воздать героям по заслугам.

Она взмахнула палочкой, и на каждом пергаменте ярко-красными чернилами наподобие водяных знаков проступили фамилии студентов.

— Значит, нагадить смелости хватило, а вот подписать свои непотребства вы испугались? Надеялись, что вам это сойдёт с рук?

Ещё один взмах, и свитки взмыли в воздух и, уменьшаясь в полёте, перекочевали в карман её мантии.

— Триста баллов со Слизерина за возмутительное и недостойное студентов Хогвартса поведение — это раз, — отчеканила МакГонагалл. — Месяц отработок у мистера Филча каждому — это два. Никаких походов в Хогсмид до Рождества — это три. И, разумеется, ваши родители будут проинформированы об этом вопиющем происшествии — это четыре. Довольны?

Возникла напряжённая пауза, во время которой Минерва переводила взгляд от одного ученика к другому, отмечая про себя, что в шоке пребывают не только нашкодившие слизеринцы, но и ни в чём не повинные рэйвенкловцы.

— Профессор, пожалуйста, не стоит говорить об этом родителям, — поднялся высокий худощавый блондин. — Я как префект гарантирую, что подобное никогда не повторится. Мы очень виноваты перед профессором Снейп и, конечно, извинимся. Мы готовы понести любое наказание.

— О, неужели вы переживаете за карьеру вашего отца в одном из крупнейших подразделений министерства, мистер Годдард? — всплеснула руками МакГонагалл. — В таком случае, где же ваше благоразумие было раньше? А вы, мисс Коллинз? Вы не думали о том, как всё это скажется на репутации вашего отца, главного зельевара больницы имени святого Мунго? А как насчёт вас, мистер Грант? Представляете, что скажет об этом проступке ваш знаменитый дедушка, один из самых уважаемых учёных в стране, академик? О чём вы вообще все думали?

Она перевела дух и, покачав головой, продолжила:

— Представители вашего факультета всегда отличались безупречными манерами и отменным воспитанием. Элита, цвет нации, сливки общества… Но к вам это, судя по всему, не относится. Я разочарована.

До конца урока Минерва успела лишить Слизерин ещё пятидесяти очков по мелочам и пообещала вынести на обсуждение администрации школы вопрос о недопуске до итоговых экзаменов тех, чьи результаты при повторном прохождении данного теста через неделю окажутся ниже оценки «Превосходно».

В этот день во время обеда и ужина за слизеринским столом стояла мёртвая тишина. А у факультетских часов то и дело толпились изумлённые студенты, недоумевая, куда же подевались почти все изумруды.

К концу дня погода окончательно испортилась. Ливень хлестал по окнам замка с такой силой, что впору было опасаться за сохранность стёкол, а мощные раскаты грома и ослепляющие вспышки молний добавляли нервозности и усугубляли и без того напряжённую обстановку в кабинете директора.

Вцепившись в подлокотники кресла, Гермиона еле сдерживалась, чтобы не дать волю клокочущей лаве внутри. Она весь день пыталась объясниться с МакГонагалл, но сделать это между уроками или во время трапез в Большом Зале не представлялось возможным. И вот теперь, после ужина, Северус пригласил её, Слагхорна и МакГонагалл для того, чтобы обсудить произошедшее, но прошло уже не менее получаса, а ей так до сих пор и не удалось вставить хотя бы слово.

Сидящие за столом друг напротив друга деканы ожесточённо спорили, а Снейп в лучших традициях «грозы подземелий» мерил комнату быстрыми шагами, рассекая воздух складками чёрной мантии и время от времени бросая свирепые взгляды на присутствующих. Атмосфера стремительно накалялась.

— Прошу прощения, но я всё же выскажусь, — решилась перебить спорщиков Гермиона. — Вы лишили меня права разобраться со сложившейся ситуацией самостоятельно, и я считаю, что это неправильно. Я вполне могу постоять за себя.

— Я нисколько в тебе не сомневаюсь, Гермиона, но, боюсь, это отняло бы у тебя слишком много сил, — покачала головой МакГонагалл. — Поверь моему опыту, это не тот случай, когда нужно вступать со студентами в какие-либо дискуссии. Никакой демократии! Здесь требовалось сразу же погасить конфликт. Жёстко и авторитарно. Поэтому я и взяла всё в свои руки.

— Но, Минерва, я всё же настаиваю на том, что ты должна была поставить меня в известность, — продолжил возмущаться Гораций. — Да, признаю: дети погорячились, но ты назначила слишком суровое наказание!

— А я считаю, что они отделались лёгким испугом, — изо всех сил пыталась сохранить спокойствие МакГонагалл. — Им ещё крупно повезло, что я не поставила вопрос об исключении.

— Что ты говоришь, Минерва? — вскинулся Слагхорн. — Исключение?!

— Именно. И оснований предостаточно. Ты и сам знаешь, что неуважение к преподавателю должно жёстко пресекаться. А это, — она показала рукой на разбросанные на столе пергаменты, — это не просто неуважение, а преднамеренное и циничное оскорбление молодой женщины. Которая, между прочим, является самой храброй и блестящей ведьмой своего поколения, но кучка отпрысков чистокровных фамилий ни в кнат её не ставит! Для них она не героиня и обладатель Ордена Мерлина, а «та самая гр… Грейнджер, магглорождённая подружка Поттера»!

МакГонагалл затрясло от гнева, и Гермиона, вскочив с места, быстро наколдовала стакан воды и протянула своему бывшему декану. Та с благодарным кивком приняла его и одним махом опустошила.

— Я хочу, чтобы все присутствующие поняли — дело не в том, что студенты не воспринимают молодого преподавателя, — вернула самообладание Минерва. — Вовсе нет. Проблема намного масштабнее — этих детей ничему не научила война, и они по-прежнему делят людей исключительно по статусу крови. И если мы не примем решительных мер здесь и сейчас, рано или поздно магический мир окажется на пороге очередной войны.

— Это всё твои домыслы, — вяло отмахнулся декан Слизерина. — И я повторюсь…

— А теперь послушайте меня, — веско произнёс Северус, сев в кресло и впиваясь взглядом в Слагхорна. — Я считаю, что наказание абсолютно соразмерно содеянному. И дело здесь действительно не в игнорировании профессора Снейп — всё намного глубже, и ты, Минерва, к сожалению, права. Семикурсники — это уже вполне взрослые люди, и внушить им что-либо крайне затруднительно, но…

Мощнейший раскат грома заставил всех обернуться к окну, а Гермиона вздрогнула и обхватила себя руками. Северус не сводил с неё глаз — он улавливал и пропускал через себя каждую её эмоцию и прекрасно знал, как ей нелегко сейчас.

— …но сделать это необходимо, — продолжил он. — Причём не откладывая.

Слагхорн округлил в ужасе глаза, понимая, что ему не удастся отвертеться от разговора с учениками, которого он всеми силами пытался избежать.

Северус сверился с часами и, не глядя на него, сказал:

— Встретимся через полчаса в слизеринской гостиной, Гораций. Надеюсь, там будут все твои студенты. Все до единого. Минерва, ты можешь быть свободна.

В глазах МакГонагалл читалось недоумение — она явно не рассчитывала на то, что Снейп решится на серьёзный — и, конечно, неприятный — разговор со слизеринцами, но, тем не менее, не говоря ни слова, встала и с достоинством удалилась. Вздыхающий и растерянный Слагхорн последовал за ней.

Как только за ними закрылась дверь, Гермиона мгновенно вспыхнула:

— На каком основании меня лишают возможности разобраться со своими студентами? Этот конфликт должна урегулировать я, Северус! Я! И никто другой!

Но Снейп не услышал её. Полностью погружённый в свои мысли, он потёр виски пальцами и медленно покачал головой:

— Как же я не видел этого раньше? Ведь это же так очевидно…

Гермиона решительно встала, но тут же застыла на месте, совершенно не понимая, что он имеет в виду.

Снейп не спеша подошёл к окну, всмотрелся в непроглядную темноту, изредка озаряемую очередной вспышкой, и, не оборачиваясь, негромко продолжил:

— Пришло время отдать и этот долг. Минерва три года просила меня вернуться, а я всё это время упивался долгожданной свободой, жил как хотел, даже не задумываясь о том, что для некоторых учеников и их родителей ничего ведь по сути не изменилось. Слизерин как был, так и остался отдельной вселенной со своими непреложными законами. Эти дети по-прежнему считают плебеями всех тех, кто не принадлежит к их чистокровному миру. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Если бы не покровительство Люциуса, то меня, первокурсника-полукровку, размазали бы по стенке свои же.

— Так было, есть и будет! В доме Слизерина нет места полукровкам, грязнокровкам и предателям крови! — разразился вдруг гневной тирадой портрет Финеаса Найджелуса Блэка, и Северус одним взглядом заставил его замолчать.

Гермиона во все глаза глядела на мужа и по-прежнему не понимала, к чему он ведёт:

— Но… о каком долге ты говоришь, Северус?

Он быстро подошёл к ней и притянул её к себе:

— Я должен был вернуться сюда сразу, понимаешь? Я должен был находиться здесь, и не только для того, чтобы вместе с Минервой, Горацием, Филиусом и Помоной восстановить Хогвартс из руин. Есть и ещё одна миссия, о которой я раньше и не думал.

— Миссия?

— У студентов, чьим деканом я был, произошёл чудовищный слом мировоззрения, полная переоценка окружающего мира. Их поголовно сделали изгоями за убеждения, которые они впитывали и дома, и в Хогвартсе — все эти опасные идеи чистокровного превосходства. Но ещё большую опасность являет собой то, что после войны с ними, судя по всему, так никто и не поговорил, им никто не объяснил, что возврата к прежнему миру уже не будет. Кто-то должен был дать им ответы на пусть и не высказанные напрямую, но очень серьёзные вопросы. Я… задолжал им этот разговор, Гермиона. То, что произошло, это не просто неприятие молодого учителя. Минерва правильно оценила масштаб проблемы — это всё те же классовые предрассудки, которые никуда, к сожалению, не делись, и с которыми давно пора разобраться. И поверь мне, я сделаю это.

Он зарылся носом в её немного отросшие за месяц вьющиеся шелковистые прядки и почувствовал, как она понемногу выдыхает и расслабляется.

— На Слизерине почти нет случайных людей, и я хорошо знаю все эти семьи. Так что, если потребуется, буду говорить с каждым на понятном ему языке. Лучше поздно, чем никогда.

— Северус, подожди, — запротестовала она, отстраняясь от него, — но как это всё выглядит со стороны? Вызов был брошен мне, а разбираетесь с этим ты и Минерва. Вы оба просто отодвинули меня в сторону! Разве это правильно? Разве это способствует укреплению моего авторитета? Что подумают ученики? Ты как хочешь, но я тоже должна присутствовать при этом разговоре, как и Слагхорн!

— Присутствие Горация — всего лишь формальность, но её необходимо соблюсти. Я уверен, что он не произнесёт ни слова. Очевидно, что он не вёл со студентами никакой разъяснительной работы, и винить его в этом я не могу — он действительно держится из последних сил.

— Северус, пожалуйста…

— Просто доверься мне, — тихо сказал он и снова обнял её, не обращая никакого внимания на оживившиеся портреты. — Тебе нужно отдохнуть. Я не знаю, сколько времени мне потребуется, поэтому не жди меня, ложись. Подожди-ка, — он вдруг достал из кармана мантии конверт и протянул его жене, — совершенно забыл. Я получил это сегодня. Ты знаешь, кто такой Ник Корн?

Ещё раз пробежавшись глазами по письму, Гермиона отложила листок и задумалась. Корн просил Северуса и её о встрече, утверждал, что это крайне важно для него, и он «очень рассчитывает на то, что они не оставят его просьбу без внимания».

Интересно, о чём именно он собрался говорить с ними?

Память услужливо подбросила «картинку»: крупный высокий мужчина в кожаной куртке и бандане — вылитый байкер — окидывает её цепким взглядом, задерживаясь на волосах: «Гай не предупредил меня, что вы сменили имидж, мисс Грейнджер, поэтому большую часть принесённого мною барахла мы даже не будем примерять — и так ясно, что романтические образы к вашему новому стилю совершенно не подойдут. Никаких блёсток, перьев, рюшей и кружев».

А вот он же за рулём своего «Форда» рассказывает историю любви своих родителей — отца-маггла и матери-ведьмы — и произносит слова, запавшие ей в душу: «Дело не в статусе крови и не в наличии или отсутствии магии — дело в любви. Потому что настоящая любовь сильнее любой магии».

Их знакомство было, в общем-то, мимолётным, но приятным, и впечатления о стилисте у неё остались самые хорошие. Но сферы их деятельности были настолько разными, что предположить, как именно они снова могут пересечься, Гермиона так и не смогла.

Переодевшись в любимый домашний костюм из мягкого флиса, она прошла в ванную комнату, ополоснула лицо холодной водой и ужаснулась, посмотревшись в большое, старинное зеркало: бледная кожа, тёмные круги под глазами, усталый взгляд, опущенные уголки губ. Усилием воли Гермиона приказала себе отрешиться от всех мыслей и переживаний, ибо голова буквально кипела от событий и эмоций этого дня, а разбушевавшаяся стихия за окном лишь усугубляла взвинченное состояние, от которого она не могла отделаться весь день. Поэтому она приняла единственно правильное решение — немедленно выпить кофе и настроиться на приятный вечер в компании любимого мужчины.

Переезд в Хогвартс хоть и был поспешным, но Гермиона не забыла взять с собой турку, кофемолку и запас зёрен — отказаться от любимого напитка она просто не смогла бы, тем более, и Северус пристрастился к нему тоже. Но, как она ни старалась, получить тот самый «свой», фирменный кофе ей ни разу за этот месяц не удалось: сваренный с помощью магии напиток разительно отличался от приготовленного на обычной маггловской газовой плите, и ничего поделать с этим Гермиона не могла — пришлось привыкать к тому, что есть. Кофе всегда был для неё своего рода антидепрессантом, поэтому уже через пару минут, грея ладони о горячую чашку, она устроилась с ногами в большом, уютном кресле и попыталась расслабиться.

Аргументы, которые муж привёл ей только что, были, безусловно, убедительными, но Гермиона всё же не совсем понимала, для чего ему понадобился этот явно непростой разговор. После войны прошло уже почти три с половиной года, и жизнь постепенно вошла в привычное русло, но Северус, конечно, был прав — очевидный курс на равенство, проводимый сейчас министерством магии, не мог поколебать вековую убеждённость слизеринцев (в большинстве своём — чистокровных магов) в своей исключительности и превосходстве над остальными. В конце концов, что такое три с половиной года против столетий предубеждений и предрассудков? Поэтому она очень сомневалась в том, что Северусу удастся хоть в чём-нибудь убедить «змеёнышей», но остановить его, конечно, не могла.

* * *

Несмотря на то, что до отбоя ещё оставалось какое-то время, в коридорах и на лестницах замка этим вечером было непривычно пусто. Слухи в Хогвартсе всегда разносились быстро, и новость о том, что директор отправился к нашкодившим слизеринцам на серьёзный разговор, облетела школу со скоростью золотого снитча. Само собой, смельчаков, желающих нарваться на Снейпа, не оказалось даже на Гриффиндоре, а тем более — на Рэйвенкло и Хаффлпаффе, поэтому студенты предпочли от греха подальше провести этот вечер в своих гостиных.

— Эх, не тот нынче пошёл студент, не тот, — вслух сокрушался полтергейст Пивз, летая по совершенно пустому коридору первого этажа. — Куда все подевались, я вас спрашиваю? Мне что, на самого себя доспехи сбрасывать? Не школа, а какой-то… пансион благородных девиц на радость этому маразматику Филчу! Ни тебе навозных бомб, ни фейерверков, ни хлопушек — ни-че-го! Скукота же невыносимая! Дожили! Ни самому развлечься, ни других попугать! А ведь ещё совсем недавно — то рыжики со своими выдумками, то Поттер с мантией-невидимкой… Эх, вот бы на денёк вернуть сюда близнецов, — мечтательно закатывал глаза он, паря под потолком. — Уж мы бы навели шороху на эту богадельню! Поплясал бы у меня старый кошатник! Ого, — он завис у стены и вгляделся в тёмный конец коридора, — а кто это у нас такой смелый? Так-так-так, кажется, не всё потеряно…

Он бесшумно взмыл под потолок и устремился туда, где секунду назад уловил какое-то движение, но, не пролетев и нескольких метров, ошеломлённо замер, выкатив глаза и зажав рот рукой.

И вроде бы ничего особенного в том, что нынешний директор школы, уставший и выжатый, нетвёрдой походкой шёл по коридору, не было.

Поразительным было то, что нынешний директор школы, уставший и выжатый, нетвёрдой походкой шёл по коридору и… улыбался.

Совершенно сбитый с толку Пивз решил не искушать судьбу и тут же просочился сквозь стену. С чем-чем, а с инстинктом самосохранения у него было всё в порядке, тьфу-тьфу-тьфу. Ведь если Снейп улыбается, это означает, что всем остальным однозначно не до улыбок. Снейп не Дамблдор, он шуток не понимает совсем, как и МакГонагалл, так что лучше уносить ноги, пока цел.

Вот ведь времена настали — приличному полтергейсту ни полетать, ни пошалить! Где ж это видано?

Дожили.

Ох, не тот нынче Хогвартс, не тот…

Выждав пару минут, раздосадованный Пивз проделал обратный манёвр и снова оказался в коридоре первого этажа. Снейпа там уже не было, но на одном из широченных подоконников полтергейст неожиданно обнаружил удобно устроившихся и оживлённо беседующих Кровавого Барона, призрака Слизерина, и его гриффиндорского «коллегу» Почти Безголового Ника. Видеться ни с тем, ни с другим совершенно не входило в его планы, но этим вечером, видимо, всё пошло не так, и Пивз сам не понял, как оказался рядом с факультетскими привидениями.

— Моё почтение, господа, — напустил на себя важности полтергейст и церемонно раскланялся. — Странный вечерок, не правда ли?

Кровавый Барон презрительно скривил губы, но всё же обозначил еле заметный кивок, а Почти Безголовый Ник, поклонившись в ответ, с энтузиазмом шагнул к Пивзу:

— Вы совершенно правы, сэр! Странностей хоть отбавляй! Мы с Бароном как раз обсуждали директора…

— Да кто он такой, чтобы распекать отпрысков священных семей? — грозно перебил его Кровавый Барон. — Мало того, что пригрел грязнокровку на груди — стыд и срам! — так ещё и вздумал всё с ног на голову перевернуть! Попрать все устои!

— Что… перевернуть? — не понял Пивз.

Барон поджал губы и надменно вскинул подбородок:

— Так вы что, не в курсе? Директор, — он вложил в это слово максимум презрения, — только что заявил обитателям Дома Слизерина о том, что отныне в магическом мире нет такого понятия как «статус крови»! Всё дело, видите ли, исключительно в наличии магического потенциала, а происхождение магов якобы не имеет никакого значения. Я был там и слышал всё собственными ушами — этот презренный выскочка так и сказал!

Почти Безголовый Ник сокрушённо покачал головой и предпочёл промолчать на всякий случай, а Пивз, которому, в общем-то, никогда не было особого дела до волшебной крови, тем не менее, вытаращил глаза и натурально изобразил возмущение:

— Неслыханно! Сдаётся мне, Хогвартс ждут тяжёлые времена…

— Тяжелейшие, — отчеканил Барон. — Хвала Салазару, у детей хватило мудрости не вступать с ним в дискуссии. Много чести!

— И что, все молчали? — осторожно поинтересовался Пивз.

— Разумеется. Но не думаете же вы, что он убедил их? Все отлично понимают, что он сейчас неуязвим — грязнокровка ведь героиня, — Барон брезгливо выплюнул эту фразу и поморщился, — а приспосабливаться Снейп всегда умел. Сразу пронюхал, как себя обезопасить, мерзкий проныра.

— О времена! О нравы! — патетично воскликнул Почти Безголовый Ник. — И всё же я разочарован — почему никому не пришло в голову возразить?

— Да потому что это Слизерин, а не Гриффиндор, — криво усмехнулся Барон. — Что толку в пустой браваде? Сидели, голубчики, молча и делали вид, что ловят каждое директорское слово. Ещё и извиниться пообещали.

— Извиниться?! Перед… ней?! — изумился Пивз.

— А что им оставалось делать? — Кровавый Барон обиженно надул губы и нахмурился. — Детям нужно благополучно закончить школу, и ради этой цели они, конечно, пойдут на всё. Но видели бы вы его довольную физиономию! Выродок-полукровка возомнил, что смог переубедить их!

Пивз и сам видел улыбающегося Снейпа, но, в отличие от Барона, вовсе не был так уверен, что в том разговоре каждый остался при своих. Он-то как раз понимал, что недооценивать нынешнего директора нельзя — Снейп непрост, да и как может быть иначе, если человек умудрялся столько лет вести двойную игру?

— Я крайне разочарован, — продолжил Кровавый Барон. — Ноги моей здесь больше не будет! Вот уж не думал, что когда-нибудь захочу покинуть Хогвартс. И из-за кого?

— Ну-ну, господа, — примирительно сказал Почти Безголовый Ник, — не стоит делать скоропалительных выводов. Переживали и не такое. В конце концов, директора приходят и уходят, а мы, истинные хозяева замка, остаёмся. И я уверен, что…

Но Пивз не собирался дальше тратить время на пустую болтовню, поэтому поспешно откланялся и полетел к директорским апартаментам, чтобы подслушать, как Снейп будет рассказывать своей драгоценной жёнушке о разговоре в слизеринской гостиной, но уже на подходах к резиденции Снейпов наткнулся на непреодолимый барьер предусмотрительно наложенных чар и, злобно выругавшись, отправился восвояси.

* * *

Северус замер на пороге гостиной, будучи не в силах оторвать взгляд от трогательной картины: совершенно по-детски свернувшись калачиком, в кресле спала любимая женщина, совсем недавно ворвавшаяся в его жизнь и всё в ней перевернувшая с ног на голову. Подарившая ему надежду и заставившая поверить в чудо.

Лучшая, единственная.

Его женщина.

Северус бесшумно подошёл к креслу и опустился на колени, по-прежнему не сводя с жены глаз. Каких богов благодарить за это позднее счастье?

Счастье, которое хочется беречь как самый драгоценный дар.

Счастье, которое нужно защитить от злых глаз, от людской зависти, от недоброго слова.

Счастье, которого он не ждал, и которое так боится потерять теперь.

Гермиона словно почувствовала его присутствие, вздрогнула и открыла глаза.

— Северус, — она подскочила и тут же села, опустив ноги, — давно ты вернулся? Как всё прошло?

— Разговора не получилось, — тихо ответил он, обнимая её. — Это был, скорее, мой монолог, но знаешь, я чувствую невероятное облегчение. Я наконец сделал то, что должен был сделать давно. Просто камень с души.

Она слегка отстранилась и внимательно посмотрела на него:

— Но если они просто молча выслушали тебя, Северус, выходит, все твои усилия были напрасны?

— Вот уж нет, — устало улыбнулся он. — Потому что в их глазах я сегодня впервые увидел сомнение, а это уже результат. На большее я и не рассчитывал. У меня, кстати, возникли кое-какие мысли относительно того, как убрать эту чудовищную межфакультетскую разобщённость, чтобы у студентов было как можно больше общих интересов и занятий, но это всё точно терпит до завтра.

Он подхватил её как пушинку, поднялся с колен и сел в кресло, крепко прижимая к себе всё ещё полусонную жену.

— Ты прочла то письмо? Кто такой этот Корн и что ему может быть нужно от нас?

Гермиона пожала плечами:

— Я понятия не имею, зачем он просит нас о встрече. Я виделась с ним только раз — он помогал мне собраться в ресторан… ну тогда, с Мироном.

Снейп предсказуемо нахмурился и впился в неё взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

— Корн — довольно известный в магической Британии стилист, модельер. Мы как-то сразу нашли общий язык. Он приятный и лёгкий в общении человек. И это именно его родители — те самые маггл и ведьма, которые счастливы в браке уже бог знает сколько лет. Помнишь, я говорила тебе?

Северус кивнул, но настороженность в его взгляде никуда не делась. А Гермиона продолжила:

— Он пишет, что эта встреча очень важна для него. Думаю, мы могли бы выкроить полчаса, чтобы встретиться с ним, скажем, в субботу или воскресенье в Хогсмиде. У Розмерты, например. Как считаешь?

— Мистер и миссис Снейп?! Вот это встреча!

В огромных чёрных глазах плещется настоящее безумие, рука крепко сжимает палочку, и до Гермионы вдруг доходит, что они с Северусом совершенно безоружны: их палочки — а точнее, то, что от них осталось — валяются в ногах Беллатрисы. Как это могло случиться? И почему они не могут сдвинуться с места?

— Что, голубки, думали — всё закончилось?

От её сумасшедшего хохота стынет кровь, но Беллатриса и не думает останавливаться — ей очень смешно.

— Северус, ты опять разочаровал меня, — отсмеялась наконец Лестрейндж и подошла вплотную к застывшей Гермионе. — Очередная грязнокровка, как предсказуемо… И что ты только в них находишь, извращенец? Ведь ни красоты, ни форм — ничего, — кончик её палочки скользит по щеке девушки, спускается к шее, груди и медленно движется вниз, к животу. — Но ведь что-то же тебя привлекает, Северус… Неужели она так хороша в постели? Тогда не жадничай — моим мальчикам тоже хочется развлечься.

И снова этот жуткий, безудержный хохот, который, впрочем, тут же смолкает. А дальше всё происходит настолько стремительно, что Гермиона даже не успевает ничего осмыслить: Беллатриса молниеносно разворачивается, выкрикивает два слова, в ту же секунду из её палочки вылетает ослепляющий зелёный луч, и Северус падает, подкошенный им.

* * *

— Это всегда один и тот же сон: Малфой-мэнор, я обездвижена, моя палочка сломана. Беллатриса дико хохочет, вырезает на моём предплечье это слово и, не мешкая, кидает в меня Аваду, — Гермиона вжалась всем телом в Северуса, ища защиты, словно боясь, что приснившийся кошмар прямо сейчас станет явью. — Но сегодня сон был немного другим — мы оба были там, и она убила тебя прямо на моих глазах. И всё так же безумно смеялась.

Её снова затрясло, и Северус призвал откуда-то крошечный хрустальный фиал с мутноватым содержимым, откупорил его и поднёс к её губам:

— Тебе сразу же полегчает, пей. Я разработал это успокаивающее зелье ещё в юности, оно почти не имеет побочных действий.

Терпкая, вяжущая горечь обожгла язык и нёбо. Гермиона зажмурилась и судорожно проглотила жидкость, и в тот же миг по всему телу разлилась удивительная лёгкость. От страха и оцепенения не осталось и следа. В голове прояснилось, но веки отяжелели, и, устроившись поудобнее на плече мужа, Гермиона практически мгновенно заснула.

* * *

Субботнее утро началось с сюрприза: едва Снейпы вошли в Большой Зал, к ним тут же направилась группа семикурсников-слизеринцев, и слово взял префект Годдард:

— Профессор Снейп, мы хотим извиниться перед вами за ту недостойную выходку, — он говорил очень уверенно, однако особого раскаяния в его голосе ни Гермиона, ни Северус не услышали. — Мы полны решимости переписать тест и надеемся, что вы не откажете нам в дополнительной консультации в удобное вам время.

Получив лаконичное согласие, Годдард коротко поблагодарил профессора маггловедения, хотя было очевидно, что обращался он не столько к ней, сколько к Северусу, и момент для извинений был, конечно, выбран неслучайно — слизеринцы явно хотели сделать это в присутствии директора.

Есть почему-то совершенно не хотелось, и Гермиона ограничилась чашкой чая. Сидя между мужем и МакГонагалл, она то и дело ловила на себе их изучающие взгляды.

— Я предложил этому Корну встретиться у Розмерты в воскресенье, в четыре, — тихо сказал Северус. — Он только что прислал ответ — благодарит за то, что мы пошли ему навстречу.

— Прекрасно, — улыбнулась Гермиона. — Я как раз хотела пройтись до Хогсмида. Вот и повод нашёлся.

Она посмотрела на часы и встала из-за стола, но далеко уйти не успела — уже у самых дверей её перехватила МакГонагалл:

— Не знаю, говорил ли тебе Северус, но я пригласила Поттера провести открытую тренировку по квиддичу, и сегодня в три часа они с мисс Уизли будут здесь.

— Уже сегодня?! — обрадовалась Гермиона. — А как же они попадут в замок?

— Северус разрешил мне действовать по своему усмотрению, и я открою им камин в своём кабинете, так что никаких проблем, — пожала плечами Минерва, внимательно вглядываясь в лицо своей молодой коллеги. — Ты не прикоснулась к еде. С тобой всё в порядке?

— Да, всё хорошо, профессор.

— Просто Минерва, привыкай, — напомнила МакГонагалл. — Ты нормально себя чувствуешь? Может, всё же заглянешь к Поппи?

— В этом точно нет никакой необходимости, пр… Минерва, — слегка поколебавшись, ответила девушка.

— Дорогая моя, я наблюдаю за тобой уже несколько дней, и мне не нравится эта бледность. К тому же, ты не притронулась к завтраку. Тебя что, тошнит?

До Гермионы наконец дошло, какие именно подозрения возникли у её бывшего декана, и она смущённо улыбнулась:

— Я не беременна, если вы об этом, Минерва. Я просто… переволновалась, вот и всё.

Гермиона готова была поклясться, что на лице пожилой женщины отразилось разочарование, но та тут же взяла себя в руки и всё так же назидательно продолжила:

— Постарайся не принимать произошедшее близко к сердцу. Поверь мне, студенты и не на такое способны, и так нервничать из-за их проделок — никакого здоровья не хватит. Пообещай мне, что сходишь в Больничное крыло. Поппи оценит ситуацию и даст тебе что-нибудь успокаивающее.

— Обещаю, — сдалась девушка и поспешила в свой кабинет, стараясь не думать о том, что они с Северусом весь месяц старательно обходили стороной одну очень важную для них обоих тему.

Но вот получится ли замалчивать её дальше?

* * *

К счастью, её субботнее расписание было щадящим — только два первых урока, которые пролетели очень быстро, и теперь Гермиону ожидали полтора выходных дня и две встречи: с Гарри и Джинни сегодня и с Корном в «Трёх Мётлах» завтра.

После зелья, выпитого ночью, она по-прежнему ощущала лёгкость во всём теле и вообще прекрасно себя чувствовала, однако синяки под глазами так никуда и не делись, что свидетельствовало о том, что месяц, проведённый в Хогвартсе, не прошёл даром, и ей всё же нужно больше отдыхать.

Гермиона не могла признаться в этом никому, даже Северусу, но по прошествии месяца ей было предельно ясно — она совершенно точно переоценила свои возможности. Преподавание вкупе с написанием новых образовательных программ и учебников по маггловедению отнимало у неё слишком много времени и сил. И если бы не любовь и забота мужа, неизвестно, захотела бы она продолжать…

— Ты освободилась? — Северус появился в её кабинете неожиданно, и Гермиона сразу же вынырнула из своих раздумий. — У меня откладывается встреча с членами Попечительского Совета, и я подумал, может нам прогуляться до обеда?

* * *

Погода словно решила извиниться за вчерашнее и сполна компенсировала все причинённые неудобства — день выдался неожиданно погожим и ясным для второй половины октября. Едва выйдя из замка, Гермиона с удовольствием подставила лицо скупым лучам осеннего солнца и взяла мужа под руку.

— Люблю, когда ты улыбаешься, — тихо признался Северус, откровенно любуясь ею. — Это из-за продолжающегося действия зелья или от предвкушения встречи с Поттером и Уизли?

— Это потому, что я счастлива, — не задумываясь, ответила она. — И никакие выходки учеников не омрачат этого. Знаешь, я всё больше убеждаюсь в том, что ничего случайного в жизни не бывает. Весь мой предыдущий опыт, та моя прошлая жизнь… Я должна была пройти через всё это, чтобы понимать и ценить то, что у меня есть сейчас, и то, что будет. Возможно, будет.

Она вдруг умолкла и остановилась. Северус сразу же уловил в ней перемену — на смену радостному возбуждению пришли беспокойство и сомнение.

— Что с тобой? — осторожно спросил он, вглядываясь в её помрачневшее лицо и пытаясь понять причину столь резкого перепада настроения.

Гермиона подняла на него глаза, в которых Северус увидел ещё и растерянность. А вот это уже совсем никуда не годится…

— Северус, мы никогда не говорили с тобой об этом, — отважно начала она, — но мне крайне важно знать, что ты об этом думаешь, — она медленно двинулась вниз, по направлению к озеру, и он последовал за ней, всё ещё не понимая, что именно её беспокоит. — Минерва сегодня вцепилась в меня мёртвой хваткой — ей не нравится моя бледность и отсутствие аппетита. И она, конечно, предположила, что я беременна, а я… — она остановилась и решительно подняла голову вверх, глядя ему прямо в глаза. — Я вдруг поняла, что не знаю твоего отношения к этому, Северус. Скажи, ты хотел бы, чтобы у нас были дети?

Северус изо всех сил пытался «держать» лицо, но, судя по всему, эта тема оказалась для него слишком неожиданной. Его выдающиеся брови устремились вверх, рот приоткрылся, и Гермиона поняла — она застала его врасплох.

— Ты… беременна? — хрипло спросил он, распахивая мантию и расстёгивая верхние пуговицы сюртука.

— Нет, — уверенно ответила Гермиона, настороженно вглядываясь в его резко побледневшее лицо. — Но мне нужно знать, допускаешь ли ты это в принципе, Северус. Потому что я…

Внезапно рядом с ними прямо из воздуха материализовалось лёгкое серебристое облачко и тут же превратилось в строгую, симпатичную кошку, заговорившую голосом МакГонагалл:

«Северус, срочно возвращайся, попечители будут здесь через пару минут».

— Потому что ты…что? — Снейп толком и не обратил внимания на патронус Минервы.

— Давай договорим позже, — отвела взгляд Гермиона. — Тебя ждут.

— Хорошо, — Северус неожиданно поднёс её руку к губам и запечатлел на тыльной стороне ладони нежный, неспешный поцелуй. — Увидимся за обедом.

Но за обедом они не увиделись. Делегация членов Попечительского Совета прибыла к новому директору Хогвартса с весьма обширной повесткой дня, поэтому обсуждение затянулось на несколько часов, и обед Северусу пришлось пропустить.

Всю трапезу Гермиона не могла отделаться от ощущения, что в их с мужем отношениях с сегодняшнего дня что-то должно измениться; что они — отношения — уже не будут такими, какими были до этого спонтанного, скомканного, но назревшего разговора. И надо бы ещё проверить одну маленькую, но крайне важную деталь из того самого страшного сна, о которой она умолчала, когда пересказывала кошмар Северусу. Но для начала им нужно расставить все точки над «i».

— Гермиона, — тихо позвала её МакГонагалл, — ты опять ничего не ешь.

— Я просто задумалась, — поспешно ответила девушка и положила себе немного рагу.

— В этом году состав Попечительского Совета практически тот же, что и в прошлом, и как же я рада, что моё общение с ними теперь сведено к минимуму, — позволила себе довольную улыбку Минерва. — Сборище напыщенных, самовлюблённых ослов, считающих, что весь мир должен вертеться вокруг их благословенных отпрысков.

— А они что, чем-то недовольны? — не поняла Гермиона.

— Да они вечно всем недовольны: качеством еды, постельным бельём, оценками, профессорами, директором… Если бы ты знала, сколько моей крови они выпили за эти три года! И это при том, что я тот ещё крепкий орешек, ты знаешь. Временами было очень трудно, но я держала удар, потому что верила — рано или поздно Северус вернётся, и с его возвращением всё встанет на свои места. Так и произошло. А что касается попечителей, то будь уверена — Северус им не по зубам. Ну что, если ты закончила, предлагаю подняться в мой кабинет. Подождём дорогих гостей вместе.

* * *

Глядя на МакГонагалл, разливающую крепко заваренный чай по чашкам, Гермиона вдруг подумала, что именно такого взрослого, мудрого, любящего человека ей иногда очень не хватает. Как жаль, что нельзя просто прийти к маме или папе, рассказать о своих сомнениях, о том, что не даёт покоя, и получить если не совет, то хотя бы поддержку и утешение.

Словно прочитав её мысли, МакГонагалл, немного колеблясь, поинтересовалась:

— Я давно хочу спросить тебя о родителях, дитя моё. Ты поддерживаешь с ними связь?

Гермиона ответила не сразу. Сделав глоток из протянутой Минервой чашки, она опустила голову и тихо сказала:

— Я позвонила маме в день свадьбы. Сообщила, что вышла замуж и переезжаю в Хогвартс в качестве преподавателя. Она… поздравила меня и пригласила на Рождество. Сказала, что они с папой будут рады познакомиться с новым зятем.

— Это же замечательно! — обрадовалась МакГонагалл. — Я так хочу, чтобы ваши отношения наладились как можно скорее!

— Они так и не простили меня, — покачала головой Гермиона. — Но вы правы — худой мир лучше доброй ссоры. Мы, конечно, поедем к ним на Рождество. Северус тоже переживает. И даже собирается поговорить с ними и объяснить им, почему я так поступила, и что у меня не было выбора.

— Он любит тебя, девочка, — счастливо улыбнулась Минерва. — И не надо быть прорицателем или легиллиментом, чтобы видеть это. У него же всё на лице написано. И у тебя, кстати, тоже.

Гермиона смутилась и сделала ещё глоток.

— Вы оба выросли на моих глазах, я прекрасно знаю и тебя, и его, — продолжила МакГонагалл. — И знаю, через что вам пришлось пройти. Поэтому и радуюсь вашему чувству. Но счастье — вещь хрупкая. Береги его, Гермиона.

Камин вдруг полыхнул зелёным огнём, явив держащихся за руки Гарри и Джинни.

— Ну наконец-то! — обрадованная Гермиона вскочила со стула и бросилась обнимать друзей.

— Мы вообще-то хотели сделать тебе сюрприз, — удивился Гарри, прислоняя метлу к стене. — А ты, оказывается, уже всё знаешь.

— Конечно, она знает, мистер Поттер, — подняла бровь Минерва. — Все знают. И все ждут с нетерпением, особенно наша команда. Это именно они попросили позвать вас на открытую тренировку. Диву даюсь, почему мне самой ни разу не пришло это в голову. Ну что же, без четверти три, пора выдвигаться на поле.

* * *

На небе не было ни облачка — погода идеально соответствовала планам гриффиндорцев, а тот факт, что знаменитый Гарри Поттер согласился устроить что-то вроде мастер-класса, произвёл настоящий фурор в школе. Многие студенты даже отказались ради этого от традиционного субботнего похода в Хогсмид. Исключением стали, конечно, слизеринцы, дружно проигнорировавшие присутствие Героя Второй Магической войны в Хогвартсе.

Сидя на почти заполненной трибуне рядом с Джинни, Гермиона с гордостью наблюдала за тем, как восхищённо перешёптываются студенты, отмечая каждый манёвр Гарри. Поттер и в самом деле поймал кураж: он с умопомрачительной скоростью гнался за снитчем, камнем падал с огромной высоты, молниеносно взлетал, филигранно уворачивался от бладжеров, фантастически исполнял финт Вронского — трибуны ревели от восторга, и Гермиона с Джинни сбили себе ладони, аплодируя ему. Игроки гриффиндорской команды просто светились от счастья, наблюдая за ним, а новый ловец красно-золотых, третьекурсник Энтони Вуд, не сводил восторженных глаз с Гарри, не веря, что ему довелось потренироваться с такой знаменитостью.

— Он совершенно не потерял форму, надо же, — отметила Гермиона.

— Ничего удивительного, — парировала Джинни. — Они там, в Аврорате, иногда играют на выходных, и даже Рон время от времени присоединяется к ним.

— Как он, кстати?

— Я его редко вижу, но мама говорит, что он, кажется, влюблён. Во всяком случае, у него совершенно точно появилась девушка, и мама надеется, что это всерьёз.

— Я рада за него, — искренне сказала Гермиона. — Пусть у них всё будет хорошо. Рон заслуживает счастья.

— Послушай, я не собираюсь обсуждать Рона! Можно подумать, нам поговорить больше не о чем? И не вздумай увиливать — выскочила замуж нежданно-негаданно, да ещё и за Снейпа! А я, лучшая подруга, так ничего и не знаю!

— Это всё произошло так быстро, что я и сама в шоке, — засмеялась Гермиона. — Ну правда!

— Грейнджер! — зашипела Джинни. — Я требую подробностей! Мы с Гарри были у тебя в то воскресенье, когда этот… как его… Босс попытался напроситься на кофе. И ты ни слова, между прочим, не сказала, что у вас со Снейпом роман!

— В то воскресенье между нами ещё ничего не было. Всё закрутилось на следующий день, когда произошёл тот инцидент с фанатками Мирона.

— Подожди-ка, — остановила её Джинни. — То есть в понедельник днём, когда Снейп спас тебя от этих чокнутых, между вами ещё ничего не было, а уже через два дня, в четверг, вы поженились… Ты можешь объяснить мне, что у вас произошло между понедельником и четвергом?

Гермиона лишь покачала головой.

* * *

Полтора часа пролетели незаметно, и, спустившись на поле, гриффиндорцы обступили Поттера и всей толпой потопали в раздевалку. МакГонагалл поспешила туда же, чтобы перехватить Гарри, а Джинни и Гермиона направились к замку.

— А где твой благоверный? — поинтересовалась Джинни, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Снейпа.

— У него делегация Попечительского Совета, — нахмурилась Гермиона. — Причём, они сидят там часов с одиннадцати, представляешь?

— Что-то случилось?

— Насколько мне известно, нет. МакГонагалл сказала, что они попытаются надавить на Северуса, чтобы выторговать для своих драгоценных детишек лучшие условия и более высокие оценки.

— Ну да, — усмехнулась Уизли, — хотела бы я посмотреть на это. Кучка не нюхавших пороху аристократов хотят заставить бывшего Пожирателя и двойного шпиона плясать под их дудку? Это даже не наивность — тут слабоумием попахивает.

Уже на ступеньках мраморной парадной лестницы Гермиона с надеждой спросила:

— Вы ведь останетесь на ужин, Джинни?

Но рыжеволосая ведьма не успела ничего ответить, потому что за неё это сделал внезапно появившийся в дверях Северус:

— Мисс Уизли, я надеюсь, вы примете приглашение Гермионы и проведёте в Хогвартсе этот вечер. К тому же, у меня есть разговор к мистеру Поттеру. А где он, кстати?

* * *

В Большом Зале творилось что-то невообразимое — учащиеся никак не могли поверить, что тот самый Гарри Поттер и его девушка Джиневра Уизли могут вот так запросто, плечом к плечу с обычными студентами сидеть за гриффиндорским столом и ужинать картофелем с мясной подливкой, пудингом и запеканкой с почками. И хотя МакГонагалл пригласила их обоих за учительский стол, гости скромно отказались и, не раздумывая, присоединились к красно-золотым, чем вызвали очередной взрыв восторга.

Гермиона подумала, что и сама бы с удовольствием составила им компанию как в старые добрые времена.

— Какие у тебя планы? — поинтересовался Северус, подливая ей тыквенный сок.

— Я очень соскучилась по ним обоим. Думаю, мы просто посидим в нашей гостиной, выпьем кофе, пошепчемся.

— Отлично, — кивнул Снейп. — Если ты не возражаешь, я ненадолго задержу Поттера, а потом приведу его к вам.

* * *

— Как давно я здесь не был, — заметил Гарри, устраиваясь в кресле напротив Снейпа и оглядывая портреты директоров. — Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

— Вы правы, мистер Поттер, — неожиданно легко согласился Северус, — с тех пор действительно многое изменилось. Многое, но не всё. К сожалению, и в наши дни в Хогвартсе существуют определённые, скажем так, пережитки прошлого.

Гарри с интересом уставился на директора, пытаясь понять, что тот имеет в виду. А Снейпа вдруг обожгло отчётливой мыслью, что сидящий перед ним мужчина больше не ассоциируется с его заклятым школьным врагом; что Поттер-старший остался в прошлом, в той жизни, где ещё не было Гермионы, его Гермионы. Потому что благодаря ей Северус начал всё заново, а значит, и все его предубеждения, враги и обиды теперь не что иное, как пыль, тлен, перевёрнутая навсегда страница.

— Я наблюдал некоторые моменты вашего мастер-класса отсюда, из окна, — сцепил перед собой руки Северус. — Не могу не признать — это было впечатляюще. Но лично для меня куда большую ценность представляет не ваше мастерство игрока в квиддич, а то, какой ажиотаж вызвало ваше появление здесь, и то, что вы, мистер Поттер, очевидно, пользуетесь авторитетом среди студентов.

Молодой человек по-прежнему недоумевающе смотрел на своего собеседника, теряясь в догадках.

— И мне представляется, что из этого, уж простите, можно было бы извлечь определённую пользу, — удовлетворённо откинулся на спинку кресла Снейп. — У меня к вам деловое предложение, мистер Поттер — почему бы вам не возродить в Хогвартсе Дуэльный Клуб?

В кабинете воцарилась почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем больших напольных часов. Гарри молчал, осмысливая услышанное, а Северус, скрестив руки на груди и вскинув подбородок, не сводил с него глаз в ожидании ответа.

— Я должен понимать, как это видится вам, сэр, — медленно начал Поттер. — Потому что Дуэльный Клуб в моём представлении — это клоунада Локхарта и подлая выходка Малфоя.

— Пару раз в месяц, скажем, по субботам или воскресеньям вы собираете в Большом Зале всех желающих освоить защитные и атакующие заклинания и овладеть навыками ведения боя, — охотно пояснил Снейп. — В этом я вижу не столько практическую пользу, сколько некий объединяющий момент для студентов разных факультетов. А это именно то, чего остро не хватает Хогвартсу — правильной объединяющей идеи. Поэтому я предлагаю вам выступить в качестве бесспорного лидера и авторитета для подрастающего поколения.

Поттер опешил. Ему на мгновение показалось, что Снейп издевается, до того неожиданно было услышать от него подобные слова.

— Это очень ответственная миссия, сэр, — оправился наконец от шока Гарри, — но, боюсь, с вашей идеей согласятся далеко не все в Хогвартсе. Особенно слизеринцы, ведь так?

— Да, но уверяю вас, это всего лишь вопрос времени. Слизеринцев я беру на себя. Ну так что, мистер Поттер, вы подумаете над моим предложением?

— Вот уж не думала, что когда-нибудь попаду в святая святых, — Джинни с нескрываемым любопытством разглядывала просторную гостиную директорских апартаментов. — Интересно, о чём Снейп разговаривает с Гарри, как думаешь?

— Понятия не имею, — ответила Гермиона, предлагая подруге кофе. — Вот, держи.

Уизли наконец отвлеклась от штор, ковров и мебели и взяла у хозяйки изящную чашку.

— Очень уютно, — резюмировала она. — Ты тут уже освоилась?

— Если честно, то нет. Я же весь день сижу в своём кабинете, — пояснила Гермиона, — а сюда прихожу только после ужина.

— Устаёшь?

— Очень. Я даже и не подозревала, что преподавать так тяжело.

— Жалеешь, что согласилась?

Гермиона опустила глаза и кивнула:

— Иногда накатывает. Но ты же понимаешь — я не могла отказать МакГонагалл. Ничего, справлюсь. Расскажи лучше о вас с Гарри. Что у вас нового?

— Что у нас может быть нового? — отмахнулась Джинни. — Гарри сутками пропадает в Аврорате, а я… я всё так же по уши в учёбе, начала дипломную работу — у меня выпускной курс, ты же знаешь. Так хочется сделать что-то действительно стоящее! Тем более, мне очень повезло с руководителем проекта. Он — лучший в своём деле, и я сделаю всё, чтобы после учёбы попасть к нему хоть самым последним подмастерьем — неважно, лишь бы к нему. У него настоящее чутьё — он своими руками создаёт моду, понимаешь? А ещё он готовит к открытию свой собственный бренд — «КорнМагия», и я…

— «КорнМагия»? — перебила её Гермиона. — Это случайно не Ник Корн?

Джинни округлила глаза:

— Ты слышала о нём?

— Не просто слышала — я с ним знакома. Это же он работает с «Ведуньями», и это он готовил меня к тому «свиданию» с Мироном. Скажу тебе больше — Корн хочет о чём-то поговорить со мной и Северусом, и завтра мы встречаемся с ним в «Трёх Мётлах».

— Вау! — подпрыгнула Джинни. — Интересно, что он задумал? Корн же, насколько я знаю, не имеет никакого отношения к Хогвартсу. Но ты ведь расскажешь мне потом?

— Само собой, — пообещала Гермиона. — И я тоже не понимаю, зачем мы с Северусом ему понадобились.

— Странно. Слушай, а как Снейп вообще согласился на эту встречу?

— А он и не возражал. Я просто сказала ему, что у меня остались самые хорошие впечатления от общения с Корном, и что мы могли бы выкроить время для него.

— О, конечно, — хохотнула Джинни. — Ты просто сказала, и он тут же согласился. Для уточнения: мы сейчас о Снейпе, да? Не знала, что летучие мыши поддаются дрессировке, — она вдруг посерьёзнела и устремила на подругу сосредоточенный взгляд.

— Что? — насторожилась Гермиона.

Но Уизли всё так же молча сверлила её взглядом, и Гермиона, отложив чашку, пересела на диван и взяла подругу за руку:

— Давай, Джинни, — она понимала, что та ни при каких обстоятельствах не будет сдерживаться и предпочтёт всё высказать в лицо. — Я же вижу, ты хочешь мне что-то сказать.

— Извини, но я не могу промолчать, ты знаешь мой характер. Ты только не обижайся. Мы обсуждали это с Гарри, и он, кстати, как-то спокойно воспринял всё, а я уже целый месяц не нахожу себе места, потому что не могу понять — ну как это вообще случилось? Ты и Снейп, самый странный, самый непонятный человек в этой стране?

— Всё так, — согласилась Гермиона. — Странный, непонятный, очень закрытый, но я просто в какой-то момент почувствовала, что он другой. Вообще другой. Не знаю, как объяснить. Это на каком-то глубинном уровне, понимаешь?

— Нет, — честно ответила Джинни. — Я ещё могу допустить, что у вас есть что-то общее, что вы вполне могли заинтересоваться друг другом, но брак, Гермиона! Почему сразу брак?

— Потому что МакГонагалл попросила меня хотя бы до Рождества вести в Хогвартсе маггловедение, а Северус решил вернуться на пост директора. И значит, мы должны были расписаться.

— То есть, если бы не Хогвартс, вы бы не поженились?

— Так быстро — точно нет. Мы бы, скорее всего, съехались и попробовали жить вместе, а там — кто знает? Но в итоге всё закрутилось так, что мы просто в один день начали совершенно другую жизнь.

— И она тебе нравится, эта жизнь?

— Нравится, — не задумываясь, ответила Гермиона. — И я ничего не загадываю. Но вот то, что есть сейчас… я не хочу это потерять. Я очень боюсь это потерять.

— То есть это любовь? — не спросила, а, скорее, констатировала факт Джинни.

— Не хочу никаких определений, — замотала головой Гермиона. — Магглы говорят: «Счастье любит тишину».

Джинни молча допила остывший кофе, поставила чашку на столик и вскинула ладони вверх:

— Ну хорошо, сдаюсь. Не обижайся. Просто всё так быстро произошло… Я даже грешным делом подумала, не опоил ли он тебя чем?

— Я тебя умоляю, — закатила глаза Гермиона. — Неужели ты думаешь, что я не почувствовала бы?

— Кстати, о зельях, — снова оживилась Уизли. — Ты же принимаешь противозачаточное? Или Снейп уже мечтает о наследниках?

— Я как раз об этом и хотела с тобой поговорить, — неуверенно начала Гермиона. — Дело в том, что я только сегодня задала ему вопрос — хочет ли он детей. Мы не обсуждали это раньше.

— И что он ответил?

— Нас прервали, и разговор пришлось отложить.

— И ты боишься, что он скажет «нет»? И вообще, я не поняла — ты пьёшь зелье?

— Я пью маггловские таблетки, — терпеливо ответила Гермиона, — мне их когда-то назначила мамина подруга-гинеколог после тщательного обследования. Они идеально мне подходят. И хотя ни одни таблетки не дают стопроцентной гарантии, они меня ещё ни разу не подводили.

— А сейчас подвели? — ахнула Джинни. — Ради всего святого, ты что, беременна?!

— Джинни, подожди, выслушай меня. Дело в том, что сегодня ночью мне приснился очередной кошмарный сон с Беллатрисой. И когда её палочка коснулась моего живота, я чуть не обезумела от страха, потому что точно знала, что беременна. Я это совершенно однозначно почувствовала. Не знаю, может, я схожу с ума, но я весь день думаю об этом.

— Ну так проверь, в чём проблема-то? Ты же знаешь заклинание!

— Знаю, — кивнула Гермиона. — Но я не хочу делать этого, пока не узнаю мнение Северуса. Вдруг он не хочет детей?

Джинни придвинулась к подруге и обняла её.

— Я тебя не узнаю, Грейнджер, — тихо сказала она. — Накрутила себя на ровном месте. Вот увидишь — если ты и в самом деле беременна, твой Снейп будет прыгать от счастья. Но я всё-таки не понимаю — ты же ведьма! Почему ты выбрала какие-то маггловские таблетки, а не нормальное зелье? Хотя… это тоже не всегда надёжно. Вон мама — за одиннадцать лет родила семерых, и никакое зелье не помогало: ни аптечное, ни собственноручно приготовленное.

— Как это? Почему?

— Да потому что магический брак — это не какой-то там бессмысленный ритуал. И супружеская магия иногда оказывается сильнее любых зелий. Вот почему я не спешу со свадьбой — я просто боюсь, что никакое зелье не спасёт, и я сразу же забеременею, а у меня пока другие планы.

— Но в таком случае все магические семьи были бы многодетными, а ведь это далеко не так. Может, всё дело в наследственности? В твоём случае, например, и Прюэтты, и Уизли всегда были многодетными.

— Возможно. Но мы с Гарри уже третий год живём вместе, и зелье пока — тьфу-тьфу-тьфу — срабатывает. А вот что будет, если мы оформим брак по всем правилам, кто знает?

Гермиона задумалась — она никогда не слышала о подобных эффектах магии и мысленно сделала пометку найти как можно больше информации об этом, а Джинни неожиданно предложила:

— Давай проверим. Вот прямо здесь и сейчас, для твоего же спокойствия. И каков бы ни был результат, я поддержу тебя в любом случае. Готова?

Гермиона отвела взгляд, взъерошила пальцами немного отросшие кудряшки и решительно тряхнула головой:

— Да.

Направив палочку на живот, она прочертила ею нужную руну и произнесла заклинание. В ту же секунду в воздухе вспыхнуло несколько искорок, которые, покружившись в причудливом магическом танце, очень быстро погасли все до единой.

— Ну вот, — обняла подругу Уизли. — Тебе просто показалось. И эти твои таблетки, кстати, работают, поздравляю.

Деликатный стук в дверь тем не менее заставил их обеих вздрогнуть, и мгновение спустя в гостиную вошёл Поттер:

— Не помешаю?

— А где Северус? — удивилась Гермиона, доставая ещё одну чашку.

— К нему зашла МакГонагалл, поэтому он проводил меня сюда и вернулся, — пояснил Гарри. — Нет-нет, не суетись, ничего не надо. Лучше скажи мне, что ты сделала со Снейпом?

* * *

За разговорами и воспоминаниями вечер пролетел незаметно, и, проводив друзей через камин, Гермиона поспешила в кабинет к Северусу.

— Как всё прошло? — поинтересовался он, вставая из-за стола и внимательно вглядываясь в её лицо.

— Замечательно, — счастливо выдохнула она, расслабляясь в его руках. — Мне этого так не хватало, Северус. Как хорошо, что Минерва это всё организовала.

— Я кое-что предложил Поттеру, и, если он согласится, вы сможете видеться намного чаще.

— Он уже согласился. Мы только что обсуждали это. И, если у него и были какие-то сомнения, мы с Джинни постарались его убедить.

— Женщины, — простонал Северус, зарываясь носом в её волосы. — Я так понимаю, у Поттера не было шансов?

— Никаких, — подтвердила она и потянулась к его губам.

Снейп, не разрывая поцелуй, подхватил жену на руки и сел в кресло, устраивая её на коленях, одновременно по привычке определяя её эмоции: приятная усталость, удовлетворение, а также слабые отголоски неуверенности и сомнения. Оторвавшись от её губ, он тихо сказал:

— Я видел, как ты пьёшь таблетки в одно и то же время утром и, конечно, догадывался, для чего они. Я сделал вывод, что ты не хочешь ребёнка, во всяком случае пока. Я прав?

— Да, — честно ответила она. — Беременность должна быть запланированной, к ней нужно готовиться. Тем более, нам обоим через многое пришлось пройти, и кто знает, какими могут быть последствия. Поэтому я сразу же стала предохраняться. Но я хочу, чтобы у нас был ребёнок, Северус. Или даже двое. А ты?

Удерживая любимую левой рукой, Снейп вдруг переместил ладонь правой на её живот. Гермиона подняла голову и непонимающе посмотрела на него, а он склонился к ней и понизил голос:

— Я никогда не видел себя ни мужем, ни тем более отцом, но это, к счастью, осталось в той моей жизни.

— А в этой? — неслышно спросила Гермиона, практически перестав дышать.

— А в этой — я люблю тебя и хочу, чтобы ты родила мне детей, но только тогда, когда ты сама решишь, что готова к этому.

Пружина, которая сжималась внутри неё весь день, стремительно разжалась, и наступившее облегчение было ни с чем не сравнимо. Гермиона шумно выдохнула и, понимая, что вот-вот расплачется, быстро спрятала лицо на его груди. А Северус, прочувствовавший каждый нюанс её состояния, замер, прислушиваясь к собственным ощущениям — он всё ещё никак не мог привыкнуть к этой новой для себя палитре, но одно знал точно: он сделает всё возможное и невозможное, только бы продолжать испытывать эти чувства снова и снова.

Взмах палочкой, и очередная гирлянда из мелких ярко-оранжевых тыкв взмыла в воздух и заняла своё место под потолком паба. Более крупные огненные «бомбочки» уже вовсю красовались на столах и подоконниках, привлекая восхищённые взгляды, вызывая улыбки и создавая правильную атмосферу в преддверии Хеллоуина.

Довольная Розмерта не спеша огляделась и мысленно похвалила саму себя — «Три Метлы» украшены на славу и к празднику готовы. Она никогда не скупилась на декор, и дело здесь было не только в самом Хеллоуине — эти несколько дней в конце октября имели для неё особенное значение ещё и потому, что праздник почти совпадал с днём её рождения. А так как паб был не только делом всей её жизни, но и домом, то, значит, и создавала это праздничное настроение Розмерта не столько для публики, сколько, в первую очередь, лично для себя.

Быстро осчастливив нескольких только что зашедших посетителей своей отменной медовухой и убрав посуду с пары освободившихся столиков, она снова погрузилась в ставшие почти навязчивыми в последние дни мысли. Пятьдесят лет для ведьмы это много или… всё же слишком много для того, чтобы ждать перемен? И вроде бы характер позволяет относиться к жизни так же легко и в чём-то беспечно, как в далёкой юности, и отражение в зеркале до сих пор радует — всё-таки у ведьм имеется приличный арсенал всевозможных ухищрений, дающих возможность сохранять молодость лица и тела, но пятьдесят…

Вниманием противоположного пола Розмерта никогда не была обделена, мужчины приходили и уходили, не задерживаясь надолго, а она всё так же продолжала упиваться собственной свободой и независимостью, умело ведя бизнес и пользуясь уважением магического сообщества, вплоть до сильных мира сего. Красивая, ухоженная, всегда улыбающаяся и острая на язычок, она уверенно шла по жизни, и, казалось, так будет всегда, но нынешняя осень всё же внесла сумятицу в её душу и поселила в ней сомнения.

А всё потому, что двадцать лет назад, накануне своего тридцатилетия, Розмерта имела несчастье разговориться с Сибиллой Трелони, заскочившей в «Три Метлы» переждать сильнейший ливень. Посетителей в тот ненастный осенний день было немного, и молодая трактирщица сразу же обратила внимание на промокшую до нитки странную девушку, жавшуюся у двери, дико вращавшую глазами и бормочущую себе под нос что-то невнятное. Высушив вмиг её одежду, Розмерта усадила чудачку поближе к камину и поставила перед ней большую кружку горячего чая и приличный кусок тыквенного пирога, а сама уселась напротив и потихоньку, слово за слово, вывела её из транса.

Дождь тем временем закончился, и Трелони, отогревшись и успокоившись, сердечно поблагодарила хозяйку, расплатилась и поспешила к выходу. А уже на пороге вдруг обернулась и со странным блеском в глазах напророчила: «Он придёт к тебе сам, дождись его. Рискнёшь — не пожалеешь. Вот только ждать придётся долго — ровно двадцать лет».

Розмерта отмахнулась от этих слов сразу же: во-первых, ни в какие пророчества она не верила, а, во-вторых, что такое «ждать ровно двадцать лет», когда тебе всего тридцать, и жизнь бьёт ключом? Но отмахнуться и забыть — разные вещи, и слова эти Розмерта, конечно, запомнила.

И вот теперь, за несколько дней до полувекового юбилея, она вдруг задумалась. Что, если эта Трелони, будь она неладна, сделала тогда настоящее пророчество? И хоть Розмерта по-прежнему ничему подобному не придавала значения, но любопытство пересилило — а что, если поверить? Публика у неё, конечно, постоянная, но и новички, бывает, захаживают. Приглядеться, присмотреться — в конце концов, богатый жизненный опыт и хорошо развитую интуицию сбрасывать со счетов не стоит, а если так, то чем, собственно, она рискует?

Не то чтобы ей очень хотелось что-либо изменить в своей налаженной и устроенной жизни, но то самое чувство, что нечто важное всё же было упущено, нехорошо грызло изнутри, и вот эту абсолютно несвойственную ей сентиментальность Розмерта отчего-то никак не могла вытравить из своего сердца в последнее время.

«Да нет же, это смешно», — усмехнулась она своим мыслям. Взрослая самодостаточная женщина, по кирпичику построившая свою жизнь, успешная владелица процветающего хогсмидского паба — ей ли ждать, что вот-вот откроется дверь и появится некогда напророченный полубезумной прорицательницей принц на белом коне? Ну, допустим, явится, и что?

И в тот же миг дверь действительно открылась, и в паб ввалилась шумная компания местных пьянчуг, оживлённо спорящих о чём-то.

Ведьма раздражённо тряхнула головой, прогоняя назойливые и ненужные мысли. Удерживающий причёску перламутровый гребень выскользнул из волос, и пшеничные локоны пышной копной рассыпались по плечам. Посмотревшись в зеркало и подкрасив губы, Розмерта довольно улыбнулась и озорно подмигнула собственному отражению — к нашествию принцев готова. Как говорится, добро пожаловать. Давно пора встряхнуться и прогнать эту невесть откуда взявшуюся хандру.

Она снова огляделась и поспешила к только что вошедшим гостям. Забавы забавами, а работу никто не отменял. Через пару минут, принеся им заказанные блюда и напитки, Розмерта вдруг захотела полюбоваться на празднично украшенные окна и подоконники паба с улицы, чтобы оценить плоды своих усилий, и она решительно направилась к выходу.

* * *

Вернуться в Хогсмид спустя вечность, прошедшую с момента окончания Хогвартса, оказалось отчего-то слишком волнительно. Корн поймал себя на мысли, что давно уже так не нервничал. А ведь здесь, по сути, мало что изменилось, разве что «Волшебные Вредилки Уизли» теперь возвышались на центральной улице деревни, привлекая внимание яркими вывесками и богато украшенными витринами. А в остальном всё было точно таким же, как и двадцать один год назад: «Кабанья Голова», здание совиной почты, кафе мадам Паддифут, любимый «Зонко» и, конечно, «Три Метлы», где через полчаса должна состояться встреча со Снейпами.

Корн то и дело ловил на себе удивлённые взгляды — он, конечно, выделялся на фоне одетых в одинаковые тёмные мантии магов, и отлично понимал это. Чёрные кожаные куртка и брюки, стильная бандана и высокие ботинки на шнуровке и массивной подошве были уместны, скорее, где-нибудь на Трафальгарской площади, нежели в Хогсмиде, населённом исключительно волшебниками, но Ника это ничуть не смущало. Мантию он в последний раз надевал на выпускном в Хогвартсе и с тех пор предпочитал исключительно маггловский стиль в одежде.

Подойдя к «Трём Мётлам», Ник уверенно потянул дверное кольцо на себя и еле успел подхватить буквально вывалившуюся на него из паба хрупкую ведьму. Лица её с высоты своего роста он не увидел — только влетевшее в его грудь облако вьющихся светлых волос. Женщина ойкнула и попыталась вырваться, а Корн, сообразив, что держит её слишком крепко, чуть ослабил хватку, легко поставил незнакомку на ноги и… опешил.

Перед ним стояла почти не изменившаяся за эти годы владелица заведения, легендарная мадам Розмерта, живое воплощение смелых пубертатных фантазий большинства его сокурсников. Да и сам Ник, что скрывать, курсе на шестом-седьмом восхищался её красотой и любовался ею.

Корн мгновенно пришёл в себя и, склонив голову, виновато улыбнулся:

— Мадам Розмерта, простите мою неловкость, вы в порядке?

Но ведьма ничего не ответила. Замерев в шаге от этого странно одетого мужчины, она не сводила с него широко распахнутых удивлённых глаз, шокированная их внезапным столкновением. Раскрасневшаяся, взволнованная и всё такая же красивая, не мог не признать он, снова чувствуя себя семнадцатилетним мальчишкой.

Сколько ей может быть лет? Она же всего лет на десять старше него, но выглядит при этом на тридцать пять, не больше. Роскошная женщина.

Пауза явно затягивалась, и Розмерта наконец очнулась:

— Что же мы стоим на пороге? Входите, прошу.

— Только после вас, — проявил галантность Корн и, придержав дверь, пропустил даму.

Хозяйка сразу же направилась к барной стойке и первым делом посмотрелась в висящее тут же зеркало, поправляя причёску. А Корн занял дальний столик в глубине паба и в очередной раз мысленно поаплодировал своей способности постоянно вляпываться в нестандартные и неловкие ситуации.

Ведьма же тем временем усилием воли приказала себе успокоиться и, наколдовав стакан воды, жадно его опустошила. Какая к дракклам разница, что там плела эта чокнутая Трелони? «Он» это или нет, неважно. Розмерта всё для себя решила ещё тогда, когда в мгновение ока оказалась прижатой к широкой мужской груди — недремлющее женское чутьё тут же однозначно дало понять, что упустить двухметрового красавца с такими сильными и в то же время нежными руками было бы непростительно.

Розмерта мысленно взвесила все «за» и «против», мгновенно продумала тактику и стратегию и уверенной походкой направилась к гостю, чтобы принять заказ. Однако не успела она сделать и пары шагов, как дверной колокольчик возвестил об очередных посетителях, и обрадованная ведьма тут же сменила курс и поспешила навстречу вошедшим:

— Северус! Гермиона! Какая честь!

Снейп, не забывший свой последний визит в «Три Метлы», ограничился сдержанным кивком, а Гермиона, немного смутившись, поздоровалась и даже позволила себя обнять.

— Я поздравляю вас от всего сердца, — искренне улыбаясь, сказала Розмерта. — Это было так неожиданно, так неожиданно!

Она метнула хитрый взгляд на Снейпа и, совершенно игнорируя его приподнятую бровь и плотно сжатые губы, вставила таки шпильку:

— Ты и тут всех вокруг пальца обвёл, Северус! Такую девушку отхватил! И ведь сразу женился, собственник! Выходит, не зря я тебя тогда к ней подсадила, помнишь? А ты ведь не хотел…

— Розмерта, — быстро перебил её Снейп, — у нас назначена встреча.

— Он уже здесь, — Гермиона сразу же увидела Ника, — вон там, за дальним столиком.

— Проходите, не стесняйтесь, — с довольной улыбкой промурлыкала хозяйка.

Снейпы тут же направились к столику Корна, а Розмерта, не показывая своего удивления, последовала за ними. Выходит, «принц» явился сюда на встречу с Северусом и Гермионой? Однако всей её богатой фантазии не хватало, чтобы представить, что этого мужчину и Северуса может что-то связывать.

— Мисс Грейнджер, то есть, миссис Снейп, я очень рад снова видеть вас, — сразу же поднялся Ник.

— Взаимно, мистер Корн. Позвольте представить вам моего мужа, Северуса Снейпа.

— Думаю, в этом нет необходимости, — неожиданно удивил всех Северус. — Мы с мистером Корном, конечно, узнали друг друга. Во всяком случае, я хорошо помню вас по Хогвартсу и удивлён, что вы не сделали спортивную карьеру — если мне не изменяет память, вы ведь несколько лет надёжно защищали ворота Хаффлпаффа, не так ли?

— Именно так, мистер Снейп, — изумился Корн. — Мы не были знакомы лично, но я тоже помню вас, мы ведь почти ровесники. И да, я всерьёз увлекался квиддичем, но вышло так, что потом меня привлекли совершенно другие перспективы, весьма далёкие от спорта. Прошу, присаживайтесь.

Снейпы сели напротив Корна, а Розмерта, приняв заказ, тут же исчезла.

— Спасибо, что откликнулись и согласились встретиться, мистер Снейп, я очень ценю это, — Ник волновался, но всячески пытался взять себя в руки. — Не буду злоупотреблять вашим временем и сразу перейду к делу. Когда я познакомился с мисс Грейнджер, простите, с миссис Снейп…

— Просто Гермиона, — разрешила она.

— Благодарю, Гермиона, — выдохнул с облегчением Корн, — и почту за честь, если и вы будете называть меня по имени — просто Ник. Так вот, когда я познакомился с Гермионой, мистер Снейп, я сразу же понял, что её героическая миссия отнюдь не завершена, и именно она должна встать во главе масштабных перемен в нашем обществе — чудовищно консервативном и, я бы даже сказал, затхлом. И, насколько мне известно, она уже преуспела в этом — да-да, я наслышан о вашей грандиозной образовательной реформе, Гермиона.

Супруги переглянулись, и по их озадаченным лицам было видно, что они пока не понимают, к чему ведёт Корн.

— Я действительно далёк теперь от спорта. Сразу после Хогвартса я решил пойти по стопам своего отца-маггла, который собственными руками творил чудеса — он так преображал людей умело скроенной и сшитой красивой одеждой, что я даже какое-то время думал, что и магглы тоже обладают магией.

Розмерта появилась внезапно и, ловко расставив на столе стаканы и напитки, удалилась, грациозно лавируя между столиками и лучезарно улыбаясь окружающим.

— Теперь я тоже преображаю людей и помогаю им найти свой стиль, — более уверенно продолжил Ник. — Через несколько дней я намерен презентовать свой бренд — «КорнМагия». Это современная и удобная одежда для идущих в ногу со временем женщин и мужчин, но… не только. Понимаете, больше двадцати лет шаг за шагом я иду к своей мечте — избавить наше общество от стереотипов, связанных с одеждой и с модой в целом. Просто оглянитесь, и вы поймёте, что я имею в виду. Одни и те же исключительно тёмные мантии, скроенные по одним и тем же лекалам, которым лет двести, а то и больше. Никаких ярких акцентов, аксессуаров — ничего. Даже не все женщины согласны на эксперименты со стилем, что уж говорить про мужчин. А всё потому, что правильный вкус нужно прививать ещё в детстве. Я преподаю в магическом университете моды и дизайна, и вы не представляете себе, с каким количеством стереотипов у студентов мне приходится сталкиваться, а ведь это им предстоит создавать моду в недалёком будущем!

Он сделал паузу, пригубив огневиски, и продолжил:

— Поэтому, когда счастливый случай свёл меня с вами, Гермиона, я понял — вы очень нужны мне. Именно вы — воплощение современной ведьмы, ведьмы двадцать первого века, которая способна повести за собой: стильная, современная, не боящаяся рисковать — я до сих пор в восторге от лёгкости, с которой вы решились радикально сменить причёску! И я хотел бы предложить вам объединить наши усилия и вместе менять этот мир к лучшему. Вот увидите — у нас получится!

Северус молча крутил в руке стакан с огневиски, переваривая услышанное, а Гермиона изумлённо уставилась на Корна:

— Простите, но какое я могу иметь отношение к миру моды? Вы что, предлагаете мне стать моделью и дефилировать по подиуму?

— Именно, — подался вперёд Корн, и его глаза загорелись надеждой. — Я предлагаю вам заключить контракт и стать лицом моего бренда, потому что только вам, Гермиона, по силам стать ориентиром для других, маяком, статуей Свободы, освещающей путь к новой, современной жизни. Как говорят магглы, под лежачий камень вода не течёт. Почему бы нам не попробовать убрать этот камень или хотя бы немного сдвинуть его? На дворе две тысячи первый год, новое тысячелетие, и перемены давно назрели! Когда, если не сейчас?

Снейп по-прежнему выжидающе молчал, время от времени бросая изучающие взгляды то на Корна, то на жену, а Гермиона решительно покачала головой:

— Ник, мне кажется, вы переоцениваете мои возможности. Профессор Хогвартса и по совместительству манекенщица? Исключено, — она разволновалась не на шутку и даже покраснела. — Как вы вообще себе это представляете?

— Я планировал открыть свой салон на Рождество, хотя в принципе готов сделать это уже на Хеллоуин, то есть на следующей неделе. Есть два варианта развития событий с вашим участием, Гермиона. Первый — это ваши полноценные выходы на подиум в качестве модели в течение всей презентации, и второй — мы заранее устраиваем фотосессию с вами, а затем на открытии демонстрируем колдографии на большом экране. Но мне, конечно, больше нравится первый вариант. Открытие салона продлится от силы два-три часа. Пожалуйста, уделите мне это время, и я не останусь в долгу, клянусь. Я готов вписать в контракт любую названную вами сумму.

Паб постепенно заполнялся посетителями, отовсюду раздавались возбуждённые голоса и взрывы смеха, и на беседующих за дальним столиком то и дело с любопытством оглядывались многие, в том числе и Розмерта.

— Прошу вас, Гермиона, не отказывайтесь, подумайте над моим предложением, — взмолился Корн. — Кто, если не вы — бунтарь, реформатор, ярчайшая ведьма своего поколения?

— Поймите, Ник, дело не в гонораре, — возразила она. — Я и в самом деле крайне занята сейчас: преподавание у семи курсов, написание учебников и образовательных программ. К тому же, я недавно вышла замуж. У меня действительно нет свободного времени. Боюсь, вам придётся презентовать свой бренд без меня. Простите.

Не надо было обладать сверхспособностями Снейпа, чтобы понять, что сейчас испытывает Корн — разочарование на его лице читалось невооружённым глазом. На него было больно смотреть — он опустил плечи, съёжился и невидящим взглядом уставился куда-то в стену. По всей видимости, он никак не ожидал услышать такой бескомпромиссный отказ.

Снейп тем временем огляделся и с удивлением отметил, что в пабе, оказывается, аншлаг, и улыбающаяся хозяйка всё так же легко и уверенно скользит между столиками, обслуживая народ, и движения её настолько плавные, выверенные и точные, что не оставалось никаких сомнений — Розмерта пребывала в своей стихии и получала настоящее удовольствие от работы.

— У меня к вам встречное предложение, мистер Корн, — неожиданно нарушил молчание Северус. — Как вы смотрите на то, чтобы устроить презентацию вашей одежды на Рождественском балу в Хогвартсе? Уверен, старшекурсницы с удовольствием попробуют себя в качестве моделей. А если Гермиона сочтёт нужным, она тоже примет в этом участие — это зависит только от неё, и мы с вами должны отнестись с уважением к любому её решению.

Лицо Корна вытянулось от удивления, он едва не выронил стакан из рук. Предложение Снейпа было не просто неожиданным — оно прозвучало как гром среди ясного неба и застало модельера врасплох:

— Я не верю своим ушам, — потрясённо пробормотал он. — Вы позволите мне устроить показ моих моделей… в Хогвартсе?! Да ещё и на Рождественском балу?!

Гермиона также ошеломлённо смотрела на мужа, не понимая, что на него нашло.

— Всё дело в том, что я тоже вижу необходимость перемен, мистер Корн, — пояснил Снейп. — Вы правы: консерватизм магической Британии подчас граничит со средневековым мракобесием. И я, как директор школы, крайне заинтересован в том, чтобы избавить подрастающее поколение от предрассудков и предубеждений их предков. А для этого их нужно занять чем-то стоящим и современным, дать им новых авторитетных лидеров, способных повести за собой. Лично я далёк от мира моды, но, не сомневаюсь, что это заинтересует молодёжь.

— Прекрасная идея, Северус! — воскликнула Гермиона. — Показ мод в Хогвартсе, да ещё и с участием студентов! На Рождество! Что скажете, Ник?

— Я польщён, Гермиона, — подал наконец голос потрясённый Корн. — Ваше предложение делает мне честь, мистер Снейп. Студенты Хогвартса и вообще молодёжь — моя целевая аудитория. Я даже и думать не мог о таком охвате. А если ещё и Гермиона решится выйти на подиум там, на балу…

— Я обещаю подумать, Ник, — улыбнулась Гермиона. — До Рождества времени достаточно. Но в открытии салона я точно не смогу принять участие.

— Значит, на следующей неделе мне придётся обойтись без вас, — уже без отчаяния резюмировал Корн. — А я ведь даже не рассматривал никакие другие кандидатуры, кроме вас и Мирона.

Снейп было поморщился, но тут же взял себя в руки:

— А почему бы вам не пригласить в качестве модели какую-нибудь другую ведьму?

— Никто не сможет сравниться в популярности с Гермионой, — вздохнул Корн. — Посудите сами, кого ещё так же уважает и знает в лицо почти всё население страны?

— Розмерту, конечно, — выдал вдруг Северус. — Уверен, она прекрасно справится с поставленной задачей. Да просто посмотрите на неё — по-моему, это очевидно.

Словно в подтверждение его слов Розмерта, изящно покачиваясь на каблуках, виртуозно прошлась между столиками недалеко от них, ловко разнося напитки, собирая посуду, при этом успевая ещё и коротко пообщаться с гостями. И всё это с неизменной улыбкой.

Корн ошеломлённо наблюдал за ней, всё больше убеждаясь в справедливости слов Снейпа. Пожалуй, Розмерта и в самом деле могла бы справиться с ролью модели: уверенная в себе, стройная, ухоженная, грациозная. И красивая — к этому выводу Ник пришёл сегодня уже не единожды. Впрочем, ничего удивительного — он с юности был к ней неравнодушен.

— По-моему, лучшей кандидатуры вам не найти, — вырвала его из размышлений Гермиона. — Не сомневайтесь, Ник, всё получится.

— И, кстати, по поводу того, что азы моды и стиля нужно было бы давать ещё в детстве, — заметил Снейп. — Подумайте насчёт факультативных занятий, скажем, пару раз в месяц по выходным, мистер Корн. Уверен, студенты Хогвартса оценят эту идею по достоинству.

Ник снова замер, словно получил удар под дых. Его брови взметнулись вверх, глаза округлились, а Северус обменялся взглядом с любимой и как ни в чём не бывало продолжил:

— Обдумайте мои предложения, мистер Корн, и сообщите о своём решении.

Он поискал глазами хозяйку, которая тут же подошла к их столику, с любопытством глядя на изумлённого Ника и довольных супругов.

— Это было неожиданно, мистер Снейп, — пришёл наконец в себя Корн. — Очень неожиданно. Я рад, что мы мыслим в одном направлении.

Расплатившись и попрощавшись, Снейпы покинули паб, а Корн не спеша допил свой огневиски и направился к барной стойке.

— Мне нужно поговорить с вами, мадам Розмерта, — с лёгкой полуулыбкой начал он. — Надеюсь, вы сможете уделить мне несколько минут?

Ведьма устремила на него долгий, сканирующий взгляд, а затем кокетливо заправила выбившийся локон за ушко и пожала плечами:

— С удовольствием. Вот только сегодня воскресенье, и народу, как видите, очень много. Боюсь, нам не дадут спокойно поговорить.

— Я зайду вечером, если не возражаете, — не раздумывая, ответил Ник. — Во сколько вы закрываетесь?

9 января 2002 года

Осторожно выскользнув из-под одеяла, Гермиона нащупала ногами тапочки и поспешила в ванную комнату. Закрыла дверь, присела на краешек ванны и положила ладони на живот, прислушиваясь к себе.

Невозможно поверить, что внутри неё уже целых три недели зреет новая жизнь. Интересно, а когда это будет заметно? Месяца через три-четыре или раньше?

После того памятного разговора в октябре они с Северусом больше ни разу не затрагивали эту тему, но Гермиона всё решила для себя ещё в тот же день. Поппи, пообещавшая сохранить всё в секрете, сделала ей полную диагностику, которая никаких особых проблем не выявила. Поэтому, пропив ещё один курс таблеток и дав себе, таким образом, ещё месяц передышки, в середине декабря Гермиона отказалась от них, и вот результат — трёхнедельная беременность.

Гермиона догадалась вчера вечером, когда они с Северусом и Минервой обсуждали меню торжественного ужина в честь дня его рождения — на этом настаивала МакГонагалл, и Снейпу не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Ну как догадалась — просто почувствовала, что магии стало как будто больше, словно появился ещё один её источник, и теперь каждое движение, каждый шаг ощущался совершенно по-другому. Отлучившись в ванную, она дрожащей рукой достала палочку, произнесла заклинание и чуть не закричала от радости — беременна!

Счастливую новость она приберегла на утро, чтобы преподнести её в качестве главного подарка на день рождения любимого. И вот сейчас ей нужно набраться смелости и, дождавшись его пробуждения, сказать ему.

Вернувшись в спальню, Гермиона нырнула под одеяло и тут же оказалась прижата спиной к горячей груди мужа, его сильные руки легко развернули её и проскользнули под пижаму.

— С днём рождения, — прошептала она, уткнувшись носом в его ключицу.

— Спасибо, я как раз собираюсь распаковать свой подарок, — его хриплый шёпот моментально запустил мурашки по её коже, и Гермиона ахнула, утонув в невероятной нежности его губ.

— Северус, подожди… мне нужно сказать тебе… я беременна.

Он замер, затем приподнялся на вытянутых руках и потрясённо уставился на неё, словно эти слова требовали каких-то пояснений или комментариев.

Её глаза горели каким-то особенным огнём, и, когда она обвила его шею руками и притянула к себе, Северус ощутил мощную волну абсолютно новой магии, исходящей от неё. Сокрушительная, жгучая, жаркая, эта волна сводила с ума и вызывала только одно желание, и он незамедлительно бросился с головой в этот омут.

* * *

Весь свой сорок второй день рождения Северус провёл как в тумане. Машинально отвечая на многочисленные поздравления и занимаясь ежедневной директорской рутиной, он не мог думать ни о чём, кроме беременности Гермионы. Как назло, у неё было сегодня полное расписание, и время тянулось так мучительно медленно, что, когда он увидел её за обедом, ему показалось, что с их страстного, сумасшедшего утра прошла целая вечность.

Северус не сводил с неё глаз и с трудом заставил себя проглотить пару кусочков запеканки. А после обеда ему пришлось принимать у себя представителей Попечительского Совета и целую делегацию чиновников министерского Департамента образования, и, бросая время от времени напряжённые взгляды на старинные напольные часы, он страдальчески морщился, мечтая о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась.

Явившийся на ужин Кингсли произнёс длинную торжественную речь, утонувшую в бурных аплодисментах студентов и профессоров Хогвартса. Любой другой на месте Северуса был бы счастлив, а он желал только одного — чтобы этот безумный день закончился. Но впереди было ещё одно испытание — разговор с Шеклболтом, ради которого тот, собственно, и явился. Северус, конечно, сразу понял, что Кингсли здесь не столько для того, чтобы поздравить его с днём рождения, а, скорее, для того, чтобы поговорить о насущном. Слишком много вопросов к нему должно было накопиться у министра за эти четыре месяца.

Почувствовала это и МакГонагалл.

— Мне кажется, что Кингсли захочет пообщаться с Северусом тет-а-тет после ужина, — шепнула она Гермионе. — Поэтому, если хочешь, пойдём со мной к Поппи. Посидим, поговорим. Ещё и Розмерта обещала прийти.

— Розмерта?! — изумилась Гермиона. — Но как она войдёт в замок? Северус ведь обновил защиту…

— Если очень захотеть, то можно, — хитро подмигнула ей Минерва. — В общем, я пошла, а ты, если надумаешь, присоединяйся.

МакГонагалл оказалась права — Шеклболт с готовностью принял предложение Снейпа подняться в кабинет, чтобы продолжить вечер за бокалом вина или огневиски. Гермиона подумала, что уйти сразу будет моветоном, поэтому она посидела с мужчинами для приличия минут десять, рассказала Кингсли о том, что программы и учебники по маггловедению почти готовы к печати, и узнала, что и остальные участники образовательной реформы тоже уже почти на финишной прямой.

— Прошу извинить меня, — поднялась она, как только в разговоре возникла пауза, — Минерве и Поппи нужна моя помощь, они ждут меня в Больничном крыле.

Обняв на прощание Кингсли и послав мужу полный нежности взгляд, она вышла из кабинета.

— А самое интересное, что в Больничном крыле сейчас не только Минерва и Поппи, но почему-то ещё и Розмерта, — задумчиво произнёс Северус, делая пассы волшебной палочкой. — Пять минут назад она воспользовалась камином в кабинете МакГонагалл.

— Поппи, Минерва и Розмерта? — удивился министр. — Что, в Хогвартсе появилось ещё одно Золотое трио?

— Мерлин упаси, — вскинул бровь Снейп. — Но проследить не помешает.

И он снова взмахнул палочкой, что-то проговаривая себе под нос.

* * *

— Два с половиной месяца абсолютно прекрасных отношений! Ну почему, почему надо было взять и испортить всё?! — гремела Розмерта. — Он дважды был женат! Казалось бы, его трясти должно от одного только слова «брак»! Так нет же, готов туда же и в третий раз — на коленях, с кольцом, всё как полагается!

— Но, Розмерта, что конкретно тебя не устраивает? — недоумевающе уставилась на неё МакГонагалл.

— Минерва, ему тридцать девять, а мне пятьдесят! Какая из меня невеста и жена?! Почему нельзя просто встречаться время от времени? Для здоровья, так сказать?

— И что, ты ему отказала? — воскликнула Помфри.

— Конечно, отказала, Поппи, — Розмерта выпустила пар и немного успокоилась. — Я сказала ему: «Ник, дорогой, меня всё устраивает в наших отношениях, поэтому давай сделаем вид, что никакого кольца не было», — она вдруг умолкла и внимательно посмотрела на Гермиону, сидящую с блаженной улыбкой на лице. — А что это мы светимся, словно начищенный галлеон? Дитя моё, ты, часом, не беременна?

* * *

— Казалось бы, мы виделись совсем недавно, Северус: в сентябре в твоём доме я рассказывал о грандиозных планах Гермионы и уговаривал тебя присоединиться к ним, — Кингсли поудобнее расположился в кресле и любовался рубиновыми бликами хрусталя в своей руке. — Отличное вино, кстати.

Снейп расслабленно кивнул и сделал ещё один глоток — вино и в самом деле оказалось отменным. Бутылка дорогого бургундского — подарок тестя на прошедшее Рождество — недолго стояла без дела. Вот и повод нашёлся.

— И вот я снова у тебя в гостях, — сдержанно улыбнулся министр. — Но как много с тех пор изменилось: ты женился на Гермионе, вернулся в директорское кресло и некоторые твои… нововведения уже вызывают, скажем так, беспокойство в определённых кругах.

— Ты имеешь в виду Попечительский Совет?

— Именно, — нахмурился Шеклболт. — Но можешь быть спокоен — я держу эту кучку бездельников в узде и по мере возможности перераспределяю их неуёмную энергию в другое русло. Ты знаешь, я на твоей стороне и отстаиваю все твои инициативы, даже если… даже если сам не очень понимаю, зачем они.

* * *

— Три недели, — счастливо выдохнула Гермиона. — Девочка.

— Ай да Северус! — воскликнула Розмерта, пока Минерва и Поппи наперегонки бросились обнимать будущую мамочку. — Ну что, бабушки, поздравляю! Как там ты мечтала, Минерва — маленькое кудрявое черноглазое счастье?

— Да, — кивнула МакГонагалл, прикладывая клетчатый платок к глазам. — Как только Розмерта рассказала нам о том, что вы с Северусом мило общались у неё тогда, в августе, и я, и Поппи сразу же размечтались о том, что у вас может что-то получиться, а значит, быть нам с ней бабушками.

— Северус ведь мне как сын, — тихо сказала Помфри, пряча глаза. — И вот… такое счастье… Мы так этого ждали! Я уже и пинеток навязала…

— Невероятно, — Гермиона почувствовала, что и сама вот-вот расплачется. — Выходит, между мной и Северусом ещё ничего не было, а вам уже всё было ясно?

— Ну не сразу, конечно, — возразила Розмерта, — но, когда мы узнали, что Северус согласился написать эти ваши учебники и затребовал в ассистентки только тебя и никого больше, всё стало яснее ясного — не зря я его к тебе тогда подсадила, и не показалось мне, что вы с ним ворковали. Я же говорю — у меня на такие вещи глаз намётанный!

* * *

— Давай обсудим это, — спокойно предложил Снейп, ожидавший подобного развития событий. — В октябре Минерва позвала Поттера провести мастер-класс по квиддичу. Я не был в восторге от этого, но согласился. И когда увидел, какой ажиотаж вызвало его появление в Хогвартсе, мне пришла в голову идея предложить ему возродить Дуэльный Клуб. Он согласился и уже четырежды собирал учеников. Я присутствовал на всех этих занятиях и ни разу не пожалел о своём решении. Мало того, что Поттер пользуется авторитетом среди студентов, его физическая форма выше всяких похвал, и не могу не признать — боевыми навыками он владеет превосходно.

— Что есть, то есть, — согласился министр. — Насколько я знаю, Гарри высоко ценят в Аврорате. Он на своём месте, и к Дуэльному Клубу у меня как раз никаких вопросов нет — это одна из традиций Хогвартса, и никто против неё не возражает. А вот эти модные уроки, Северус… Зачем они?

Снейп, конечно, был готов и к этому вопросу:

— Затем, что в послевоенном мире, к сожалению, мало что изменилось, несмотря на все усилия, прикладываемые министерством. А Хогвартс — это модель общества в миниатюре, и я вижу свою задачу в том, чтобы ликвидировать разобщённость уже на этом уровне. Упразднить распределение по факультетам было бы неправильно, на мой взгляд. А вот создать атмосферу всеобщего равенства вне зависимости от статуса крови можно и нужно, и для этого сгодится любая идея, лишь бы она объединяла и сплачивала детей.

— И этот Корн…

— …этот Корн подвернулся случайно, но из разговора с ним я понял, что он может быть полезен. Он просто обронил фразу, что неплохо было бы с детства воспитывать правильный вкус, давать все эти азы моды, стиля и так далее. Так вот, Гермиона побывала на каждом из трёх проведённых им факультативов, и она в восторге от того, как он занимается со студентами, как они его слушают. Причём, желающих с каждым занятием становится больше. А самое удивительное, что до этих уроков снизошли даже слизеринцы, и я считаю, что это свидетельствует о том, что мы на правильном пути. Я убедил тебя?

Кингсли молча кивнул и устремил на Снейпа внимательный, изучающий взгляд.

— Вот мы и добрались до главного, Северус — до вопроса, который я задаю себе всё это время. Я хорошо помню, с каким равнодушием ты слушал меня тогда, в Коукворте. И все эти инициативы Гермионы тебя ведь совсем не тронули.

— Да, — немного подумав, ответил Снейп. — Когда ты сказал мне, что в магической Британии настало время перемен, и именно нам нужно эти перемены инициировать и обязательно довести до конца, я не придал значения твоим словам. Я считал, что меня это уже не касается, и что на моём личном алтаре и без того достаточно жертв.

— И что же случилось потом? — не отставал министр. — Как вышло, что тебе вдруг стало не всё равно?

— А потом… всё изменилось, — Снейп вдруг почувствовал себя смертельно уставшим и выжатым как лимон. — Извини, но я не готов к подробностям.

— Северус, — понимающе улыбнулся Шеклболт, — мне и не нужны никакие подробности. Я же вижу, что в мире стало на двух счастливых людей больше. А там, где счастливы двое, со временем обязательно появляется третий, ведь так?

В Больничном крыле Хогвартса на маленьком стульчике, сложив ладошки на коленях, неподвижно сидела пухленькая девочка с длинными вьющимися чёрными волосами. Малышка не сводила огромных тёмно-карих глаз с двери и время от времени обречённо вздыхала.

— Надо же, — удивилась Розмерта, — это ж какое терпение надо иметь! Я тут уже полчаса сижу, и за всё это время она даже не шелохнулась!

— Она всё понимает, — тихо ответила Помфри. — Знает, как сейчас тяжело Гермионе, как переживает Северус… Я и сама извелась — почти сутки уже, и всё никак.

— Мерлин, да почему же так долго?

— Двойня всё-таки… Представляю, как бедняжка намучилась.

— Бабушка Поппи, — подняла глаза девочка, — вот скажи — им что, меня мало? Зачем им новые дети? И ладно бы один, так нет — сразу двое! Они теперь их будут любить вместо меня, да?

— Элли, ну что ты! — всплеснула руками целительница. — Просто ты теперь будешь старшей сестрой, и у тебя будут два младших брата.

— Я чем-то их разочаровала, — опустила голову малышка. — Что-то сделала не так.

— Деточка моя, — вмешалась Розмерта, — что это ты такое говоришь? Ты у папы с мамой всегда будешь на особом счету, не переживай! Ты мне лучше вот что скажи, — она подошла к Элли и присела перед ней на корточки, — я могу рассчитывать на твою помощь? Видишь ли, дядя Ник…

— …снова сделал вам предложение, знаю, — девочка хитро посмотрела на ведьму и её щёки немного порозовели. — Я слышала, как бабушка Минни и бабушка Поппи обсуждали это вчера.

— Ну раз ты всё знаешь, значит, догадываешься, что мне нужно платье. Невеста я или как?

— Но ведь дядя Ник сошьёт вам любое платье, разве нет?

— Сошьёт, конечно, куда он денется, — согласилась Розмерта, — но прежде, чем шить, надо же представить, каким это платье будет, и нарисовать его. А я, не поверишь, совершенно не умею рисовать. Да и с фантазией у меня как-то не очень… А у тебя вон как ловко получается всех этих принцесс придумывать и наряжать. Поможешь?

— Конечно, тётя Розмерта! — загорелась девочка. — Я вам такое платье нарисую, как у настоящей принцессы!

В этот момент дверь распахнулась, и в Больничное крыло, пошатываясь, вошёл белый как мел Северус.

— Папа! — Элли бросилась к нему, и мгновение спустя маленькие ручки обвились вокруг отцовской шеи. — Как мама?

Розмерта также поспешила к мужчине, а Поппи застыла на месте, прижав ладони к лицу.

— Всё хорошо, — выдохнул он, пряча лицо в волосах дочки. — И с мамой, и с мальчиками.

— Поздравляю, Северус! — расчувствовалась Розмерта. — Когда домой?

— Сметвик сказал, что понаблюдает их ещё несколько дней.

— Понаблюдать и я бы смогла, — поджала губы Помфри. — Полежали бы тут у меня. Всё лучше, чем в госпитале.

Северус ничего не ответил ей, опустился на стул и крепче прижал к себе дочку.

— Папа… — замялась малышка, теребя пуговицы на его груди, — вы с мамой не перестанете меня любить, правда?

Северус, переживший за последние сутки едва ли не столько же, сколько за всю свою жизнь, не был готов к подобному разговору, но его любимая девочка выглядела сейчас такой несчастной, что он поспешил успокоить её:

— Твоя мама когда-то открыла для меня целый мир, Элинор. Я и не подозревал, что такое возможно — любить кого-то больше всего на свете. А когда родилась ты, я вдруг понял, что в моём сердце появилась новая любовь. И сегодня я почувствовал то же самое, когда увидел твоих братьев. И знаешь, если у нас с мамой ещё будут дети, нашей любви точно хватит на всех — её просто станет больше, понимаешь?

Элли выдохнула с облегчением и снова обняла отца.

— Мама очень соскучилась по тебе, — прошептал он. — Если хочешь, мы прямо сейчас отправимся к ней.

— Правда? — не поверила она. — А можно?

— Вообще-то нельзя, но мама очень хочет тебя обнять. К тому же, она немного растеряна. Понимаешь, мальчики такие крошечные и совсем ничего не умеют. Их нужно будет всему научить. Вообще всему: ходить, говорить, играть, читать… Ты ведь поможешь маме, Элли?

— Конечно, помогу! — подпрыгнула она, и у Северуса совершенно не к месту промелькнула мысль, что у Распределяющей Шляпы через семь лет точно не будет никаких сомнений насчёт его дочери. — Тётя Розмерта! Я нарисую вам подвенечное платье, когда вернусь, ладно?

Снейп с удивлением перевёл взгляд на Розмерту.

— Да, Северус, — немного смутилась та, — через месяц свадьба, и, может, сейчас не совсем удобный момент, но я приглашаю вас с Гермионой. Мы ведь с Ником познакомились благодаря вам, и… если бы не вы, ничего бы не было.

Северус устало улыбнулся ей и еле заметно кивнул:

— Считай, что мы квиты, Розмерта.