О пользе сказок (джен)

В эту ночь не спал и Альбус. В ушах звучала отповедь Грюма: его саркастичные реплики в стиле Снейпа, вызвали еще один приступ бешенства, требующий немедленной разрядки. Поэтому он методично разнес свой кабинет, злобно вспоминая магов-зевак, авроров, пожирателей, Волдемортов — короче, всех, кто видел и слышал уничижительную речь Аластора.

«Нет, мальчишку надо немедленно уничтожить, — думал Дамблдор, — хоть на одного будущего Волдеморта станет меньше, сами потом «спасибо» скажут… А как же должность моя, опекунство? Кто будет доверять директору, убившему подопечного? Да и вопросы возникнут, как я не заметил крестраж в мальчишке, будучи его опекуном. Нет, тут нужна наихитрейшая хитрость»…

Чтобы немного успокоиться, он восстановил разрушенный кабинет, и, сидя за столом, наслаждался лимонными дольками, запивая любимое лакомство горячим чаем. «Под мантией-невидимкой меня не увидят, но вчера все слышали, что я собирался мальчишку убить…Думай, Альбус, думай! Нет, воистину я — воплощение Мерлина! (ох, уж эти лимонные дольки с добавками от Северуса!) Плащ! У меня есть плащ пожирателя!»

Он вспомнил день, когда Питер Петтигрю завалился к нему в кабинет прямо с собрания пожирателей. Он, спотыкаясь на каждом шагу, долго и нудно жаловался на Беллатрикс, нарочно подарившую ему, Питеру, слишком длинную мантию, чтобы потом издеваться над его попытками ходить, не наступая на ее края. Да еще и заколдовала ее так, что уменьшить невозможно! Питера тогда Альбусу пришлось отпаивать чаем с таким количеством успокаивающего зелья, что тот и думать забыл о злополучной мантии, небрежно брошенной на пол. Вчера, когда Дамблдор облачался в наряд необыкновенной красоты, готовясь посетить Гринготтс, черная мантия привлекла его внимание именно своей непохожестью на любимую яркую одежду.

«Гарри Поттера убьет из мести пожиратель смерти, — соображал Дамблдор, — значит, можно будет начинать аресты остальных последователе Тома, еще добавить к этому списку своих недовольных, да конфискацию имущества арестованых…Здесь складывается нормально. Галлеончики Поттеров жалко, кому уплывут? А никому не уплывут, наоборот, приплывут! Сириус — двоюродный брат Джеймса, а другой родни у Поттеров не осталось! Нет, какая я умница! Сообразил Блэка для крестража оставить, не убил сгоряча! Вот и пригодится балбес! К Дурслям пойду после завтрака, пусть какие-нибудь соседи разглядят, что подозрительная фигура в черной мантии вокруг дома шлялась. У меня будут свидетели преступления пожирателя смерти, а мальчишку надо попробовать в саду подстеречь, одного убить легче»…Остатку совести, не вовремя шевельнувшемуся в очередной раз, было заявлено, что это требует «Высшее благо», и что «совести у политиков не бывает». И она замолчала — возможно, уже навсегда.

Ежедневная утренняя битва младших Дурслей за право умываться первым окончилась вничью: оба обзавелись синяком под левым глазом и «модными прическами». Разница была в том, что Гарри оброс мелкими кудряшками, напоминавшими шкурку ягненка, а волосы Дадли окрасились в ярко-голубой цвет. Синяки хулиганы свели быстро, привычно исцеляя друг друга ладошками, а вот волосы восстановить они не смогли, несмотря на все попытки исправить безобразие. Поэтому завтракать они не спешили, зная, что наказание неизбежно. Петунья чуть не села на спящего на стуле котенка, увидев шевелюры двух разъяренных мальчишек. Все-таки накормив хулиганов завтраком, очень злая мама отправила детей гулять в сад.

— И не смейте возвращаться, пока не помиритесь, — приказала Петунья, — иначе вечером отец все о ваших проказах узнает!

Это была очень серьезная угроза, поэтому сыновья, исподтишка корча друг другу мерзкие рожи, сбежали по ступенькам с крыльца, торопясь продолжить ссору. А что, день только начинался, успеют помириться до прихода отца…

Петунья, поглядев на надутые мордашки сыновей, пожалела, что отправила Добби помочь Арабелле убраться в кошачьем питомнике, и мальчишки гуляют одни, без присмотра. Но обед готовить сегодня было некому, поэтому, стоя у плиты, она периодически выглядывала в окно, откуда была видна часть садика, невысокая живая изгородь, вокруг него, и цветник, около которого находились дети. Хлопок аппарации она не услышала, но мелькнувшую у калитки темную тень разглядела, и поняла, что в их дом пришла беда…

Войти во двор Альбус не смог, но дети хорошо просматривались с того места, где он стоял. Дамблдор потерял пару минут, соображая, который из двух мальчишек ему нужен, поэтому Петунья успела выскочить на крыльцо и добежать до детей. Споткнувшись о камешек, она потеряла равновесие и упала, но удачно, мальчишки теперь оказались спрятаны за ее спиной. Зеленый луч заклинания чудом прошел мимо, но ситуация стала еще опаснее: Дамблдор разворачивался, теперь собираясь атаковать Петунью.

— Сначала мать, потом дети, — решил он, уже поняв, что Гарри Поттер дорог Петунье не меньше, чем ее собственный сын и, поэтому, ему, Дамблдору, придется убить всех…

— Не смей обижать маму, — заорали мальчишки, направив на Альбуса пустые ладошки…

В это время послышались хлопки многочисленных аппараций, и авроры, появившиеся около дома вместе с Аластором-Бондом, увидели, как сорвались с кончиков пальцев младших Дурслей две цветные молнии, ударившие прямо в грудь человека в плаще пожирателя смерти. На месте, где стоял пожиратель, осталась лежать только мантия, под которой что-то шевелилось, видимо, пытаясь выбраться на свет. Бонд приподнял мантию и увидел довольно крупное странное насекомое, напоминающее одновременно паука и скорпиона.

— Похоже, это было Дамблдором. Надо же, какое совпадение формы и содержания, — сказал Джеймс, брезгливо отодвигаясь от омерзительного насекомого.

Он наколдовал большую стеклянную банку с крышкой и, взмахнув палочкой, отправил в нее бывшего директора, послал «патронус» Рите с просьбой явиться немедленно, захватив колдографа, приказал аврорам охранять дом и, наконец, подошел к Петунье. Снейп и Малфой, появившиеся одновременно с аврорами, уже осмотрели детей и не нашли никаких повреждений, за исключением легкого упадка сил. А Петунья, сидя на траве, плакала, судорожно обнимая сыновей, боясь отпускать их от себя. Джеймс осторожно помог женщине подняться и повел всю семью в дом. Северус помчался за укрепляющим зельем для детей, а Люциус изумленно рассматривал младших Дурслей:

— Если завтра узнают, что Дамблдора победили два малыша, представляешь, что будет?! — спросил он у Бонда.

— Не если, — ответил тот, — а обязательно должны узнать, кто его победил, я уже послал «патронус» Рите. А ты, Люциус, срочно тащи из дома думосбор, будем смотреть, что произошло. Сейчас Северус вернется, извлечет у всех троих воспоминания, затем сделаем колдографии, Рита напишет статью о происшедшем, а утром все сторонники Альбуса должны ее получить. А пока еще не все собрались, спросим Петунью, что все-таки произошло.

— Все-таки решился воевать с ребенком! — прокомментировал Джеймс услышанное от Петуньи. — А вчера зеваки слышали про крестраж Реддла в мальчике. Боюсь, найдется еще какой-нибудь фанатичный последователь Дамблдора и тоже попытается убить малыша. Опять нам с Ритой предстоит работа на всю ночь. Люциус, прошу, забери Дурслей в мэнор, в этом доме им оставаться опасно!

Пока Северус отпаивал всех успокаивающим зельем, Джеймс, обругав мальчишек непонятными словами («стилисты доморощенные»), с большим трудом привел волосы младших Дурслей в нормальное состояние, и теперь они, перебивая друг друга, рассказывали о внезапном появлении «Дарта Вейдера», который «запулил» в маму зеленым лучом.

— Я подумал: «Проклятый паук!»

— Я подумал: «Проклятый скорпион!» — и он превратился, — мальчишки переглянулись, вспомнив, как испугались за маму. Что опасность грозила и им, они понять не успели.

— Ну и дела! Дамблдора шестилетки прокляли! Придется ему доживать свою жизнь в этом виде, — лицемерно «посочувствовал» Люциус бывшему директору.

Впрочем, по просьбе Джеймса он попробовал отменить проклятье, затем со скептическим видом наблюдал, как проклятье попробовали отменить сильнейшие из присутствующих магов. Когда все попытки провалились, Джеймс отправил банку с мерзким насекомым в отдел Тайн под охраной верного отряда авроров. Теперь можно было ненадолго стать пиратом, исполняя просьбу детей. Мальчишки возбужденно обсуждали колоритного пирата Джона Сильвера, пришедшего им на помощь, жалобно упрашивая Джеймса поиграть с ними.

— Некогда, малышня, — засмеялся Джеймс-Аластор, — слишком много дел!

Северус осторожно извлек воспоминания о нападении из памяти Петуньи и детей, затем воспоминания поместили в думосбор, доставленный эльфом Люциуса из дома. Рита, бросив запланированную работу, просматривала происшествие вместе с волшебниками. Дети взахлеб рассказывали домовику страшные подробности покушения, а Добби, рыдая от жалости к семье Дурслей, испытавшей этот кошмар, пытался открутить себе громадные уши, подвывая, что он не смог никого защитить. Короче, все оказались при деле.

Зеленый луч третьего непросительного, летящий в Петунью, в ее воспоминаниях просматривался, а вот лица нападавшего видно не было. Зато воспоминания младших Дурслей показали все замечательно: и седую длинную бороду, и знаменитые очки-половинки, так хорошо маскировавших истинные чувства «добряка», и знаменитую палочку, из которой вылетела зеленая молния, направленная на маму…Все было ясно, вот только судить Дамблдора возможности не было.

— Кстати, не забыть проверить палочку Дамблдора, — подумал Джеймс, приказав одному из авроров принести ее. Палочка показала заклинание «Авада Кедавра».

Статья в газете, описывающая попытку убийства Гарри и его семьи, колдографии, к статье прилагаемые, а, главное, что эту статью подписали министр магии, глава магического правопорядка, глава отдела тайн, вызвали шок в рядах ярых приверженцев Дамблдора. Не поверить в такое было невозможно, поверить — страшно. А остальная, нейтральная часть магического мира восприняла статьи довольно спокойно — ведь многие волшебники, обсуждая изменения в законодательстве, принятые при правлении Дамблдора, недоумевали, как пропустили последователи Дамблдора, что борец за справедливость сделал жизнь оборотней, вейл, кентавров и прочих разумных еще хуже, чем раньше, своим законом приравняв их к животным. И разделение магии на светлую и темную, с последующим запретом темной, было делом его рук. Сколько нужных и полезных знаний утеряно из-за глупого закона… Вот уж где было столько вопросов без ответов! Короче, волшебный мир бурлил…

Тем не менее, дела понемногу продвигались: министр магии, следуя рекомендациям отдела тайн, готовил отмену самых одиозных законов; были опубликованы списки лордов, отрекшихся от Волдеморта. Авроры, используемые Дамблдором не по назначению, попали «на ковер» к начальнику аврората, где выслушали ненормативную лекцию о поведении, сильно навредившему имиджу настоящего аврора. Очередное пятно на репутацию Дамблдора «посадил» Артур Уизли, который, сверкая великолепным «фингалом», притащил в Отдел тайн маленькую клетку с крысой, подаренной директором его сыновьям несколько лет назад. Крыса оказалась анимагом, Питером Петтигрю, который после превращения, трясясь от страха и заливаясь слезами раскаяния, рассказал много интересного о шпионаже за Волдемортом для Дамблдора. И как он, Питер, стал предателем, проведя Темного лорда в дом Поттеров, подчиняясь приказу Альбуса. А еще и несправедливо обвиненный Сириус, действительно находившийся в Азкабане… Сириуса, срочно оправданного Визенгамотом, хищно уволокла к себе домой Нарцисса, обещав вылечить, а заодно — выбить всю «дурь» из непутевой головы Блэка.