План изменился (джен)

1 октября.

— Отвратительно, — тихо произнес я. — Я потерял лучшего последователя.

— Еще есть я, господин, — тихо пискнул Хвост.

— Ты не лучший.

Кресло было неудобным, свет был слишком ярким… Все было не так. Не так, как хотелось. Можно было думать, что во всем виноват случай, Хвост или судьба, в конце концов, но виноват во всем был я сам. И в том, что в знаниях о древних заклятиях жертвы оставалась огромная брешь, и в вере в какие-то пророчества, которые теперь уже, увы, не назовешь «какими-то»… Во всем был виноват я.

— Оставь меня, найди любого волшебника и приведи его, приготовься к ритуалу.

— Но, милорд, вы говорили: нам нужен мальчишка, — тихо возразил Хвост.

— Ключевое слово здесь «говорил». Выполняй, что говорю сейчас.

Навязчивая, но поэтому и полезная крыса ушла прочь, оставляя за собой эмоциональный след жуткого страха. Пора завязывать с этим: не будь он так боязлив, выполнял бы приказы гораздо лучше. Страх хорош в мерy, так говорил один некромант в северных землях. Впрочем, умер-то он от того, что недостаточно боялся меня… Глупая смерть.

Очевидно, меня переиграли; знать бы еще, как. Крауч продержался месяц, мне в какой-то момент даже стало казаться, что старик сдал настолько, что действительно не заметил подмены, ведь Барти очень серьезно подошел к заданию. Но нет. Увы.

Когда Хвост приволок министерскую работницу, казалось, что судьба стала наконец ко мне благосклонной. Такой шикарный подарок — ценные сведения и грязный секрет Крауча-старшего, принесший мне сильного и преданного последователя. Рискованная вылазка Барти и Хвоста против Грюма так же увенчалась успехом, хоть Хвост потом и провалялся в судорогах почти неделю.

Барти благополучно перевоплотился в Грюма, изучил его манеры, долго мучился с деревянной ногой, но в конце концов стал настолько убедительным, что его без зазрения совести можно было отправлять в Хогвартс. Другого плана не было — после выходки соратников на Чемпионате авроры перешли в усиленный режим, искать новых последователей было невозможно, рыскать по старым связям в Британии — тем более.

И так ли было это нужно было? Так много усилий ради того, чтобы добыть кровь мальчишки для ритуала возрождения. Умно ли это было? До сих пор не знаю. Иметь кровь врага в своих жилах казалось неплохой идеей. Ho, с другой стороны, это могло иметь и непредвиденные последствия. Пожалуй, риск не стоил того. Только вот осознал я это только тогда, когда Крауч уже не был рядом, а торчал где-нибудь в глубинах Министерства, если не Азкабана.

Стоило заметить, что вообще все мои планы, которые касаются Поттера, рушились.

Не в этом ли суть пророчества? Чтобы отказаться от навязчивой идеи?

Ответ пришел сам собой. Не зря я только что мысленно определил это как «навязчивую идею». Всего несколько секунд я потратил на то, что бы правильно расставить приоритеты, и отправил мысль о Поттере на задний план, присваивая ей статус «желательно, но не критично».

Хорошо все-таки иметь навыки менталиста. Наведение порядка в голове открыло мне глаза. Поттер слишком мне мешал ясно мыслить.

А Дамблдор? Нет. Нельзя повторять ошибки, я прежде концентрировался на людях, а надо — на целях. Цель — убрать власть, а не убрать Дамблдора. Пускай и кажется, что на данный момент это одно и то же.

Если в течение двух дней в газетах не будет новостей о том, что существует возможность моего возрождения, значит Фадж не рискнет это публично признать, пока я не станцую с ним танго в его же кабинете. Я помнил его: мы часто встречались во времена моих безуспешных попыток легализовать привилегии чистокровных. Радикальные методы не поддерживались Министерством, а нерадикальные не давали результатов. Осталось найти золотую середину.

Я прислушался к собственным ощущениям в руке. Мало… очень мало. Ближний круг, остальные нити безвольно повисли: на других концах, вероятнее всего, оболочки после поцелуя дементора или просто трупы.

Дал небольшую волну магии к метке. Отдача не заставила себя ждать — страх, радость, настороженность… и снова страх. Ладно, это проблема, которую я сам создал: меня слишком боялись, а это не преданность.

Сейчас стало совершенно ясно, что мне не хватало умных собеседников, разделяющих мои взгляды. А ведь анализ информации не мог постоянно проводиться только одним человеком. Различия в мышлении, контраст между мнениями открывали возможность гениальных решений. Но в последние годы войны я не считался практически ни с чьим мнением. Может, в этом и была ошибка?

Например, зачем было идти в дом Поттеров самому? Почему не послать боевой отряд, не уронить на их дом огромный камень или не использовать еще множество способов избавления от этой семьи? Пророчество… затмило разум. А ведь до этого все шло хорошо, пока Снейп не явился с дурными вестями.

Магия слишком двусмысленна, чтобы придавать её определенное значение. Пророчество — концентрация этой двусмысленности. За последний десяток лет я много думал об известных мне строках.

Это были ужасные годы; я не чувствовал, сколько времени пролежал в темноте, где не было ничего, кроме осознания своего существования. Могли пройти недели, годы, месяцы, уже потом я рассчитал, что провел в таком состоянии больше десяти лет, пока моя сущность не заметила нечто близкое, родственное. Неимоверными усилиями я вселился в это "нечто" и занял тело. Тут меня прибило множество разных ощущений, и несколько дней, пока не научился управлять всеми рецепторами змеи, я валялся в шоке.

Радость была велика: после столь долгого заключения во тьме, я наконец заимел хоть какое-то тело. На то, чтобы разведать обстановку, ушла неделя, а еще через неделю я почувствовал на себе сильнейший поисковый ритуал. Кто-то искал меня и не стеснялся использовать самые темные методы. Я ждал, и он пришел. Волшебник был достаточно сильного уровня, и мне повезло, что он был из Британии. Я сыграл на его зависти к силе Дамблдора.

Запудрить ему мозги было не особенно легко в том состоянии, что я был, но мне это удалось. Волшебник и впрямь был неплох, имел врожденный дар управлять троллями, чертовски хорошо разбирался со всякой нечистью...

Недели ушли на подготовку ритуала объединения. Еще неделя — на понимание того, что нужно делать. Дамблдор сам подбросил нам отгадку, ненароком упомянув в одной из бесед с Квирреллом о Философском Камне. Тогда казалось, что это мысль была естественной. Сейчас кажется, что Дамблдор уже тогда играл со мной.

Мы смогли добраться до сейфа, но опоздали. Пришлось искать временную замену. Хорошо, что рядом находилась одна из крупнейших в мире популяций единорогов. К несчастью, через несколько вылазок я начал чувствовать, что за нами следят. Кентавры. Несмотря на их дружбу с Дамблдором, они не поспешили сообщить ему, что кровопийца приходит из замка. А не знать они этого не могли. В какой момент ко мне даже закралась мысль, что я мог бы найти среди них союзников. Министерство теснило кентавров наравне с Темными тварями, но это была лишь перспектива.

Я продолжал действовать. Одна только мысль о том, что я все делаю под носом у Дамблдора, вызывала у меня триумф, затмевая здравую логику. Мог ли старик настолько ослабеть, что не почувствовал рядом эманации темной магии? Естественно, я максимально маскировался. Принимал зелья подавления ауры, запах слабой плоти Квиррелл убирал чесноком, сославшись на абсолютно глупую легенду.

Сейчас я понимал, насколько убого это все выглядело. Дамблдор бы на такое не повелся. На что он надеялся? Почему не уничтожил? Неужели он знал о крестражах и поэтому не хотел, чтобы я вновь возник в неизвестном месте? Или хотел, чтобы пророчество сбылось, когда Поттеру только одиннадцать? Как бы то ни было, мы оба ошиблись.

Защита Поттера все еще работала, и мальчишка смог уничтожить носителя всего лишь касанием. Неприятная мелочь, тем не менее, она напугала Квиррелла, и тот вышел из-под моего контроля. Я успел сбежать в бесплотной форме.

Дух — это нечто большее, чем ничто, колыхающееся во тьме, которым я был до вселения в змею. Всего неделя мне понадобилось на то, чтобы вновь вселиться в какую-то рептилию, но был и неприятный факт: в тело человека на этот раз я вселиться не мог. Сил не было, крови единорога — тоже, я поддерживал себя только собственной магией, которой, к счастью, хватало на то, чтобы занять тело змеи и даже выращивать из нее нечто большее. Появлялись конечности, какие-то элементарные органы…

Прошло два года, прежде чем до меня добрался Хвост; надо признать, весьма нетривиальным способом. Он пришелся весьма кстати, как и волшебница, которую он привел. Ведь именно она вывела меня на Барти. Все было прекрасно…

…и такой провал.

Дрожащий Хвост постучал в дверь, и я почувствовал, что с ним кто-то еще, излучающий не меньший страх, чем мой слуга. При ближайшем рассмотрении это оказался подросток-маггл, лет пятнадцати, как раз столько, сколько Поттеру… Странная ассоциация.

— Готовь ритуал.

Абсолютно не так, как я представлял себе это ранее. Ни торжества, ни соответствующей обстановки. Алгоритм действий я надиктовал давно, и, несмотря на страх, Хвост выполнил свои обязанности хорошо и ритуал провел отлично. По крайней мере, лучше, чем я от него ожидал.

Движением руки я сотворил зеркало. Определенно неплохо: худощавое тело, гораздо большее похоже на человека, чем та оболочка, в которой я был раньше. Немного бледный цвет кожи, не слишком ярко выраженный нос. Видимо, побочный эффект крестража. Мышц немного, однако внутренние чувства подсказывали, что благодаря магической поддержке мышцы сильные, гибкие. Обычные гениталии… Однако полное отсутствие волосяного покрова меня раздражало. В Хогвартсе я обладал незаурядной внешностью, и это во многом мне помогало добиться того, что хотел. А лысый мужчина, глядящий на меня в зеркале, никак не мог назваться красавчиком.

Какие еще есть побочные эффекты у крестража? Впрочем, я осознанно шел на риск, и еще никто не заходил так далеко, как это сделал я. Именно поэтому я — величайший волшебник. Взмахом палочки я трансфигурировал себе волосы и поправил нос. Высшая трансфигурация, Дамблдор был бы доволен.

Так гораздо лучше. По крайней мере, я был уверен, что страх возникнет не из-за моей жуткой внешности, а из-за неумения контролировать свою ярость и…

Экран, нужен какой-то экран. Я чувствовал, что моя магия сильна настолько, что окружающие её ощущают, и, похоже, её вкус ничуть не лучше, чем присутствие дементоров. Впрочем, на меня эти существа не действовали.

— Хвост, — холодно позвал я.

Слуга послушно ответил, и стоило признать, страха стало в нем чуть меньше, чем было ранее:

— Хозяин... Вы хорошо выглядите.

Я ожидающе посмотрел на Хвоста, который явно хотел что-то добавить, но боялся. Правильно поняв мой взгляд, он добавил:

— Лучше, чем раньше, гораздо лучше.

— Этого и добивался, — нейтрально ответил я. — Ты отдал руку за это тело. Я верну, подойди.

Еще одна высшая трансфигурация как проверка магических способностей прошла на отлично. Благодарный Хвост явно был ошарашен такой щедростью и спросил, когда я созову остальных.

— Рано, хотя им будет полезно знать, что я возродился, — с этими словами я прикоснулся пальцем к метке.

Сложно передавать приказы по дистанционному каналу, однако я постарался дать им понять, что я жив. У них осталось совсем немного времени, чтобы придумать себе достойные оправдания. Впрочем, у меня столько же времени, чтобы придумать план действий, отличный от бесконечной гонки за мальчишкой и пакостничества Дамблдору.

Отослав Хвоста, который еле держался на ногах после проведения ритуала, я сел в кресло… Что же, теперь гораздо удобнее.

* * *

Адское пламя, изолирующий щит, трансфигурация четырёх восьмиметровых столбов из сплавов титана с золотом. И их не развеять простыми заклинаниями. В лучшем случае придется колдовать Фините огромной мощью, либо проводить очищающий ритуал.

Сила. Магия. Волшебство. Давно я не чувствовал себя таким живым. Я сел в кресло, лениво повел палочкой, и магия, повинуясь мне, воплотила жидкость, еще одно движение — и жидкость загорелась, каскад сложных процессов был виден мне без всяких дополнительных заклинаний. Волшебник моего уровня чувствовал саму суть магию, он сам — магия.

— Магия — это маги, — произнес я, заставляя полыхающую жидкость застыть в форме чаши.

Хотелось размяться в дуэли, но Хвост на роль соперника не подходил, и даже не потому, что он отвратный маг, впрочем, и в этом приходилось сомневаться. Анимаг, проживший двенадцать лет в образе крысы и не сошедший с ума. Да, какие-то повадки остались — согнутая спина, скрюченные руки, но что-то подсказывало мне, что это образ. А значит, он не так прост.

— Хвост!

Он не заставил себя ждать.

— Какая у тебя специализация? — спросил я, глядя в глаза.

Поверхностная легилименция. Все как на ладони, даже не единого намека на щиты. Он вообще в курсе об легилименции? Я увидел его ответ раньше, чем он успел его произнести.

— Мне кажется, трансфигурация, милорд, — заискивающим шепотом ответил он.

— Кажется? — недовольно спросил я и вызвал бурную реакцию. Хвост упал на колени, разорвав зрительный контакт, и умоляюще произнес:

— Простите, милорд, я не пил зелье. Я не знаю, но я анимаг, поэтому подумал…

— Довольно! — я отпрянул от него и как никогда ощутил, насколько он мне противен. — Встань! И посмотри мне в глаза.

Тот послушался и с ужасом посмотрел на меня, с явным усилием не отводя взгляда. Я, стараясь не причинять вреда, мягко проник в его подсознание. В сущность, в душу, как выразился бы Дамблдор. Если бы душа была в мозгах…

Черт. Я прислушался к собственным ощущением; легилименция — сложный процесс, особенно глубокая. Она не показывает образы, она показывает структуры разума. Хаотичность, разбросанность мыслей — признак глупый людей, строгость и геометричность — высокого интеллекта. Но Хвост не относился ни к первой, ни ко второй группе. И дело было даже не в интеллекте. У меня под носом находился один из сильнейших менталистов, что я видел. Но его сила — не в легилименция и окклюменции. Структура его разума была бесконечно сложна, но он чувствовал себя в ней как рыба в воде. Я видел множество умов, но столь странно структурированного — никогда. Образ крысы, труса, человека и даже раба — потрясающе и… непробиваемо.

Я наставил на него палочку:

— Империо!

Магическая отдача появилась, я чувствовал, что он принимает приказы, но что-то тут не так... Я вновь посмотрел ему в глаза. И не выдержал…

— Серьезно?! — волна магии отшвырнула его от меня, и он, сгорбившись и пытаясь занять как можно меньше пространства, заскулил в углу комнаты:

— Простите, милорд. Простите, простите, простите…

— Простить что? — прошипел я. — Отвечай! Круцио!

Он в ужасе завизжал, корчась от боли. Ноги и руки сводило судорогой, но глаза… Я в мгновение ока оказался рядом с ним и не снимая заклинания пытки, в третий раз вторгнулся в его разум. Это тварь буквально умела разделять сознание и тело. Я понятия не имел, как. Ведь разум в мозгах, а мозги — это тело. Но, Мерлин! Сам по себе он не ощущал боли. Тело — да. Он… он её не осознавал, потому и Империо на него не действовало.

Если он разделял тело, разум, сознание, душу… назвать это можно как угодно, то на него не будет действовать то, что может окончательно разбить связь этих двух этих сущностей.

— Авада Кедавра!

Зеленая вспышка сорвалась с палочки и попала ему в плечо. Полный отчаянья крик. А затем наступила тишина… пока её не нарушили всхлипы Хвоста.

* * *

— Я не хочу видеть тебя два дня. Уходи, — в ярости прошептал я. — Исчезни!

Мгновение, и дверь захлопнулась. Я в бешенстве. Нельзя, нельзя, нельзя злиться. Злость — удел слабых. Метку кольнуло, кто-то посмел постучаться. Кто посмел?! Я сел на кресло и прислушался к ощущениям:

«Каркаров хочет сбежать, мой Лорд».

Мразь. Подумал, что получил директорское кресло и я теперь его не достану? К чертям эту русскую шавку. Он недостоин быть с тем, кто возродился!

«Убить». Краткий и лаконичный приказ. Северус не станет задавать вопросов.

Возродился вновь… пафосно звучит. Но кто-то умел и вовсе не умирать. Я сжал кулаки от бессилия. Всего полчаса назад я творил невероятное волшебство, которое, вероятно, никогда не будет доступно Хвосту. Высшая трансфигурация — это не просто область магии. Это способность чувствовать саму суть преображения. Но он… он без никаких усилий получил невероятную способность.

Зависть. Вот что это. Я опустился до зависти.

Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один…

Он подчинялся мне, и даже не из страха. Если бы он хотел, он убрал бы страх, как мотивацию. Он вообще способен был заставить себя делать все, что угодно. Но он мой слуга. Просто потому, что хотел служить мне. Да, он имел уникальную способность, но и она в моем распоряжении.

Оправдывался ли я перед собой? Волшебники моего уровня редко встречали на своем пути личные барьеры в изучении чего-то нового. Будь то рунология, зельеварение или какие-то узкие направление в стихийной магии — в достаточно короткие сроки Великому волшебнику становится доступно все. Пускай не в совершенстве, но из-за колоссальной силы, вкладываемой в магию, это не становится важным.

Однако ментальная структура Хвоста — это нечто иное, это внутренняя дисциплина, исключительный контроль над тем, что зовется сущностью… личностью. Можно ли этому научиться? Или это доступно лишь определенным волшебникам? Только одна мысль об этом смешила меня. Какое-то время первокурсников в Хогвартсе кормили сказками о том, что некоторые семьи владеют иной магией, недоступной другим, а в конечном итоге все оказывалось до банальности простым: эти семьи просто не говорили об этих заклинаниях другим, а овладеть ими на практике наверняка мог любой.

Значит, научиться можно. Стать еще могущественнее. Быть неуязвимым для Непростительных. Одна только демонстрация того, что Авада не убивает меня, смогла бы привести ко мне множество соратников… или даже продемонстрировать на Хвосте, в знак того, что я смогу научить делать так каждого. Не это ли нужно всем людям? Личное могущество, неуязвимость перед другими. Возможно, это начало нового плана. Плана, в котором не будет ошибок.

* * *

Очередная газета полетела на пол, Хвоста не было уже больше суток, однако еда и газеты с разных стран мира исправно появлялись в поместье. Ни в одной не было написано, что Каркаров пропал или его труп нашли в какой-нибудь подворотне. Снейп не спешил выполнять приказ… ненужный приказ. В голову настойчиво закрадывалась мысль, что убийство Каркарова — абсолютно излишний момент. Он директор довольно приличной школы, за его спиной должно быть множество ресурсов и такая связь… не помешает.

Очередная вспышка гнева — очередной опрометчивый поступок. Пускай и небезосновательный. Неужели только один факт того, что я возродился, не говорит о моем могуществе? Примитивные создания даже не могли понять, насколько это сложно и сколь могущественной магией я воспользовался. Все старания — даром. Почти. Я ведь остался жив после Авады. Связаться со Снейпом об отмене приказа? Или подождать еще более убедительных для самого себя аргументов? Пожалуй, так и сделаю.

Магический СССР. Ситуация развивалась там стремительно. Фактически маггловской страны под таким названием уже не существовало. Маги же настойчиво не хотели разъединяться. Все бы ничего, если бы не оппозиция Совету Магов, которая уже сделала несколько попыток накинуть Империо на правительство новой маггловской страны.

Помочь? Заручиться поддержкой русских магов, голосом в Международной конфедерации, набрать наемников, даже попробовать завербовать Знахарей?

Чтобы влезть в эту бучу, требовалось больше информации, а найти шпиона там — слишком тяжело. Отправить Хвоста? Теперь, когда его ценность стала гораздо больше, не хотелось отпускать его далеко. К тому же как боевик он хуже, чем ничего, пускай и разметал двенадцать магглов, пока отбивался от Блэка.

Призвать наконец ближний круг? У них наверняка есть связи на Востоке. Но чтобы не повторить ситуацию с Каркаровым, им нужен сильный лидер, не только устрашающий и… психованный. Да, я действительно психованный, осознание этого было едва ли отвратительней двенадцатилетнего прозябания во тьме. Если я буду убивать каждого, кто будет хоть немного сомневаться в моей адекватности, то я очень скоро останусь один. Без соратников.

Что они захотят увидеть? Сильного лидера, могущественного, но благодарного за то, что они пришли. Сильного, но требующего послушания… и советов. Нужно показать, что они ему нужны. Нужны для выполнения плана, которого нет. Можно, конечно, притвориться, что он есть. Но начинать с обмана — не лучшая идея.

Очевидно, рейдовую политику возобновлять не стоило. По крайней мере, не сейчас. Разрушить до конца свою репутацию я всегда успею. Но, после приличного перерыва, обо мне наверняка забыли в других странах, а значит, будут более лояльно относиться к незнакомому, но сильному магу, толкающего идею дать чуть больше привилегий тому классу общества, который держит магические традиции и имеет более глубокие корни в магическом сообществе. Никакой смены Статуса, легкая коррекция, не более.

Да, начинать с малого. Набрать союзников, связей, хорошо позиционировать себя в международном сообществе, дать консерваторам понять, что он на их стороне. Жесткую позицию встречать не менее жестким шантажом или Империо. Главное — сохранить баланс.

Но что делать здесь, в Британии? Судя по газетам за последний месяц Дамблдор имел вполне осязаемое влияние практически на все. Малфой также пользовался популярностью, растил сына, кидался деньгами в благотворительные фонды и успешно играл роль порядочного гражданина. Хорошо устроился, пускай молится, чтобы все это пригодилось.

Остальные из Ближнего круга сильно не отсвечивали, явно по настоянию того же Люциуса. Нотт… сбежал вместе с сыном, явно предвидел мое возвращение. Ладно, наступит время, я достану и его, тратить ресурсы на хлипкого старика сейчас точно не стоило.

Сейчас можно потратить силы на другое…

* * *

— И поверь, я придумаю способ, как доставить тебе боль, ты понял? — холодным, но без угрозы в голосе, сказал я.

Хвост вернулся, и, увидев его отвратительную подлизывающуюся манеру общения, меня передернуло. Теперь, когда я знал, что он вполне может играть кого угодно, всего лишь подвинув нужные связи в своем ментальном клубке нитей, я вполне внятно высказал ему, что думаю об этом.

— Никаких лобызаний и заиканий, найди нормальную одежду и будь достоин служить мне. Когда я созову всех, ты должен быть ровней им, их манерам и поведению. Понял?

— Да, мой лорд, но мне понадобится время.

В ответ я махнул рукой; пару дней справлялся без него, обойдусь и еще несколько. Уникальный Дар Хвоста вновь и вновь тревожил меня. Как правильно распорядиться такой вещью? Попробовать досконально изучить связи и повторить? Ментальные практики предполагали такой подход, но занять он мог месяцы, если не годы. Мгновенного результата ждать не стоило в любом случае, но потратить время впустую точно не хотелось.

Что точно необходимо делать, так это научить его классическим методам окклюменции. Если какой-нибудь менталист узнает, что есть возможность такой прогрессии… Хвоста придется защищать почище крестражей. И определенно Хвоста надо беречь от Снейпа. Способности мальчишки, которого я взял в Ближний круг, уже тогда определили Северуса как превосходного менталиста, с весьма нетривиальными подходами как в окклюменции, так и в легилименции. Было странно доверять такому волшебнику, особенно теперь, когда он крутился у Дамблдора. Но внутреннюю сущность не скроешь. Отец-маггл отвратительно обращался со Снейпом, погубил его мать и практически род, дав ему фамилию Снейп. Северус Принц определенно звучало лучше, и я до сих пор удивлялся, почему он не поменял фамилию.

Немного поразмышляв об этом, я пришел к выводу, что он просто не успел. Во времена его ученичества Визенгамот был занят другим, а после войны, вероятно, его вытащил Дамблдор. После судов вряд ли стоило надеяться на возвращение старой фамилии, хотя с поддержкой Дамблдора и Малфоя он мог бы попробовать.

Наверняка в сейфе Принцев, доступ к которому был запрещен для Эйлин Принц сразу после свадьбы, хранились интересные трактаты по зельям. Такие сокровища не должны пропадать. Пожалуй, стоило бы намекнуть об этом Северусу при встрече.

Я впервые решил пройтись по дому. Пыльные комнаты, неподвижные картины и стойкий запах затхлости. Полная тишина и практически не лучика света; несмотря на трансфигурацию тела, я не смог поменять чувствительность глаз, они плохо реагировали на яркий свет. Требовалось время, чтобы сварить зелье диагностики под мою сущность и узнать, в чем дело. Крестражи что-то поменяли. И это повлияло на тело, оно возродилось совсем не таким, каким было до моего развоплощения.

Большой зал и обеденный стол, потрепанная скатерть… да, здесь. Здесь и был создан один из крестражей, который до сих пор хранился неподалеку. Всего сотня метров отделяла меня от него, но при каждой мысли о том, чтобы посетить и проверить его целостность, во мне что-то противилось этому.

Сентиментальность? Вряд ли. Возможно ли, что наиболее цельная часть души, что находилась в этом теле, негативно относилась к тем кусочкам, что находятся в предметах?

— Аппаре Вестигиум, — из палочки вырвался золотой вихрь, принимая очертания того, что я хотел увидеть. Даже спустя столько лет здесь сохранились следы той магии, что я творил. Удивительно насколько я был неосторожен. Даже не замел следы.

Вот он — я. Красивое молодое лицо, серые глаза с толикой презрения, смотрящие на магглов. Очертания магглов появлялись не так явно, но даже этого хватало, чтобы разглядеть панику в глазах отца. Он понимал. Кто я, зачем пришел и всю безнадежность ситуации для него и семьи. Можно было бы пытать его и остальных родичей, которые даже не удосужились узнать, куда делась его жена, но он заступился за них. Предложил свою жизнь в обмен на его. За этого они просто получили Аваду. Без пыток. И она сработала.

Неужели все решило то, что я убил первым его родителей, а не его? Или ситуация с Лили Поттер отличалась чем-то еще? В нем было искреннее желание защитить своих родных, отдать за них жизнь, точно такое же было в глазах матери Поттера… Видимо, жертва не была принесена… либо все дело в том, что он был магглом. Что в очередной раз доказывало ничтожность этих созданий. Дамблдор мог часами распинаться о силе любви; интересно, что бы он сказал, что любовь маггла ничего не стоит по сравнению с любовью матери-волшебницы к своему сыну?

Золотая пыль тремя вихрями взметнулась в воздухе и внезапно почернела. Ну да… магия крестражей настолько уникальная и далека для обычных волшебников, что обычное заклинание не могло показать её следы во всей красе. Кольцо упало в руку молодого меня, втянув черную пыль.

— Не столь захватывающе, — пробормотал я.

Единственный мой страх тогда — это то, что от Ридлла останется призрак; развоплощение призрака, чье тело убил ты — весьма сложный процесс. И чем дольше с этим тянуть, тем сложнее будет это сделать. Но все обошлось, и я спокойно спрятал крестраж в доме предков.

Пожалуй, стоит сказать Хвосту, чтобы он прибрался сам или нашел домовиков для этого места. И предстояло поставить лучшую защиту. Для это понадобятся много ингредиентов для зелий, которые увеличивают потенциал рун. А уже на рунные круги придется накладывать чары. Завязанные лично на меня.

Если получится возобновить старые знакомства, неплохо бы провести и шабаш. Украинские ведьмы за пару моих умений с удовольствием сделают это. Старые чародейки не чурались самой черной магии, но зачастую им не хватало магической силы, чтобы провести некоторые ритуалы и тогда им приходилось обращаться к кому-то, кто не боялся бы им помочь.

Очевидно, понадобятся и артефакты, и хоть какое-то количество денег. К счастью, молодая версия меня позаботилась о нескольких тайниках на всех континентах на случай, если что-то пойдет не так. Вероятно, сейчас именно такой случай.

* * *

Глаза чуть расфокусировались на выходе из трансгрессии. Это тело еще не привыкло к такому процессу, и прыжок через пролив был слегка опрометчивым поступком. Я встряхнул головой, скидывая неприятное и… непривычное чувство. Я открывал себе новые ощущения практически каждый день, вспоминая, каково это — быть в полноценном теле.

Особенно интересным было довольствоваться вкусом. Поедание мышей и молока Нагини осточертели настолько, что только один анимагический образ Хвоста вызывал во мне нервное передергивание плечами. После получения тела я думал, что буду справляться без пищи, поддерживая оболочку магией. Но один раз запах еды Хвоста прорвал ментальный блок, активировав рецепторы, отвечающие за чувства голода.

Попробованный сандвич определенно подсказал мне способ, как быть ближе к людям и их потребностям. Манипуляции — это не только навык, но и знание психологии, стимулов и мотивации. Может, такое элементарное удовольствие, как открытие новых вкусов, поможет лучше понимать, что нужно людям?

Вокруг бушевал шквальный ветер, ближайший из тайников был спрятан во Франции. Большая каменная стена с одной стороны и море с другой. И исключительно не курортная погода. Тем лучше, обычно здесь полно туристов. Большая каменная арка в конце стены нравилась магглам, хотя собственного населения у Этреты не наберется и тысячи.

Сильный ветер трепыхал мантию и приносил с моря капли, больно впивающиеся в лицо. Взмах рукой, и щит уже оберегал меня и от ветра, и от капель. Но не от запаха. В интернате нас довольно часто выводили к морю. Это вызывало смесь благодарности и злости. Благодарности за то, что вывели. И злости — за то, что я настолько зависим от них. Однажды я попытался пробраться сам к морю, но оказалась, что ночью автобусы туда не ходят. Пришлось с позором возвращаться назад. Меня обсмеяли двое мальчишек, которые позже за это сильно поплатились. Становясь старше, я все чаще использовал магию осознанно.

Волны накатывали на берег, забирая себе все больше земли. Прилив. Сделав шаг, я с удивлением обнаружил, что стою без обуви. В доме был выстелен паркет, и я не задумывался об этом. Здесь же песок проник между пальцами ног, вызывая давно забытое ощущение. Щекотка?

Вода была холодной, почти ледяной, и я сразу же одернул ногу. Еще один взмах рукой, и согревающие чары окутали меня с головы до пят. Море же продолжало буйствовать, волны становились больше, а ветер сильнее. Настоящая буря, я уже чувствовал, что, не будь на мне щита, пришлось прилагать немалые усилия, что бы тело не снесло. Первородная стихия.

— Вингардиум Левиоса! — впервые за долгие годы я произнес это заклинание вслух; академически правильный взмах палочкой, как на занятии у Флитвика, и магия откликнулась. Сколько воды поднять? А как быстро и как высоко? Хорошего мага отличал контроль над всеми аспектами заклинания.

Вода, песок, камни! Все это вмиг взметнулось в воздух, создавая вечно бурлящую стену. Я продолжал вливать магию в заклинание, превозмогая стихию. Толща воды продолжала подниматься выше и выше, открывая взгляду илистое дно и поднимая еще больший ветер. Щит уже спал, и мантия, плотно облепив тело, беспорядочно развевалась. Поток магии бушевал вокруг, и я чувствовал, как через палочку проходит концентрированное могущество, способное управлять любой стихией.

Когда водная стена сравнялась с той, что была позади меня, я наотмашь взмахнул палочкой, отправляя волну в глубину пролива. По руке с палочкой прошла судорога, а в голову как будто что-то кольнуло. Волна ушла недостаточно далеко, и водная стена рухнула, несясь навстречу мне.

Я трансгрессировал в нужную мне пещеру.

Голова кружилась, капли моря стекали по лицу и попадали в глаза, замыливая пространство вокруг, я на ощупь подобрался к стене и оперся об нее спиной, чувствуя холод от камня.

Раз, два, три… взмаха палочкой. Кресло, согревающие чары и «Эванеско» на воду.

— Инсендио! — проговаривание заклинания вслух в этот раз почему-то доставило мне удовольствие. Пламя послушно вырвалось из палочки, без проблем прожигая сырой камень. Не важно, что будет гореть, если у тебя есть магия.

Я поднес пальцы к носу. Кровь. Как у простого смертного. Это мысль разозлила меня. Тело не полностью удовлетворяло моих запросам. Пуская я и пропустил через себя уйму магии, такой реакции бы не произошло с родной оболочкой. Значит, пропускная способность конкретно этого тела меньше. Смысл возрождаться за счет крестражей, если твоя сила при этом уменьшается?

Внезапно в стену что-то врезалось с обратной стороны. Тряска вызвала трещины со стены, и несколько камней с потолка почти успели долететь до меня, но рефлексы оказались быстрее. Потолок и стены продолжали покрываться трещинами, как будто на них что-то давило извне. Отследили? Но кто?

Быстрые чары разведки показали, что магами в округе даже не пахло, и потом меня осенило.

— Чертовая волна, — прошипел я и парой взмахов палочкой укрепил стены. Теперь их не пробьет и десяток таких волн. Создал проблемы сам себе, но при этом выяснил, что тело не способно пропускать больше магии. Можно считать, вышел в ноль.

Я внимательно осмотрел пещеру. Да, та самая. Один из камней взмыл в воздух, а под ним лежал маленький пыльный мешочек. Каскад трансфигураций, пару чар отмены, стабилизация пространства, и я внутри.

Чары расширенного пространства никогда не были моим коньком, но владел я ими на приличном уровне. Внутри мешка была больших размеров комната с парой стеллажей, заполненными разные предметами: книги, артефакты, зелья и ингредиенты. На одной из полок лежала невзрачного вида шкатулка.

Артефакты… Экранов среди них, к сожалению, не нашлось. Ладно, в любом случае их лучше делать на заказ. Зато два из тех, что есть, могли подойти для магического резерва защиты поместья. Хотя вряд ли кто-то будет нападать на него с драконами и осадными орудиями. Артефакты устарели, но лишними не будут. Возможно, можно придумать с ними что-то другое. На глаза попалось кольцо, в магическом спектре сияющее фиолетовой аурой. Чары трансфигурации. Изменяло внешность без оборотного и чар. К сожалению, только на две личности — женского и мужского пола. И оба пола европейцы. Должно работать на любое разумное существо… интересно. Может помочь одной особе.

Ингредиенты разочаровали: чары стазиса распались, и большая часть из них наверняка утратила свои свойства. Но некоторые до сих пор могли быть ценными, а остальное можно было купить у иных поставщиков. Но для этого нужны были деньги.

Я подошел к шкатулке, простенькие чары — видимо, я не думал, что кто-то сможет найти этот мешок. Шкатулка оказалось обычной, без чар расширения пространства, пускай и полностью заполненной галлеонами.

Тысяча галлеонов. Мелочь, но, когда я создавал тайники, для меня это казалось приличным состоянием. Что ж, этого хватит на первое время. Среди монет оказалась одна, гораздо более старая. И я припомнил её историю.

Когда-то мне понадобился Мастер Вероятностей. Ужасно редкий дар, не больше двух-трех человек на этот мир. Маги с таким даром могли частично управлять вероятностями. Если нужно было сделать так, чтобы где-то заклинило дверь, заклинание дало осечку или любую другую мелочь, зависящую от случайности — это к Мастерам Вероятностей.

В мою молодость казалось, что заполучи я такого союзника, я смогу добиться всего. Но все три колдуна чувствовали меня за версту и отлично прятались; найти их, с учетом их выдающегося дара, было практически нереально без их желания. По какому-то волшебному случаю, один решил все-таки со мной встретиться. Он оказался довольно активным мужчиной, с отвратительной манерой пускать саркастические шутки по любому поводу. Мне практически сразу показалось хорошей идеей убить его. Естественно, мне не удалось этого сделать. Вплоть до абсурдности ситуации — порыв ветра вырвал у меня монету из рук.

Маг явно наслаждался моей злостью, но, когда ему наконец надоело, бросил эту монету со словами: «Позови, когда падешь». Наверняка его кто-нибудь все-таки прикончил.

— Пал, но возродился, — произнес я и добавил: — Эванеско!

* * *

Хвост вернулся на следующий день, застав меня за трактатом по диагностическим зельям. Простая черная мантия, прямая спина, доброжелательный взгляд; с легким полупоклоном он поприветствовал меня:

— Милорд.

— Так лучше, — кивнул я в ответ и отлевитировал ему листок. — Нужно несколько ингредиентов, вот список.

— Слушаюсь, милорд. Что-нибудь еще?

— Да. Необходимо защитить тебя от менталистов; если кто-то узнает о твоем Даре, последствия могут быть… весьма нежелательными. Завтра мы сходим к одному артефактору, он сделает приличный амулет и заодно экран для меня. Все ясно?

— Предельно, милорд.

— И найди домовиков в этот дом, привяжи их на себя, — добавил я. — Свободен.

Ни издав не звука, Хвост ушел из комнаты, вновь оставив меня одного. Я продолжил чтение трактата. Любое тело имело свой лимит пропуска через себя магии. И по определению, человеческое тело должно выдерживать ту мощность, которые в принципе способен выдать маг. Этот лимит зачастую являлся измерителем силы магов. Если тело мага не выдерживало, значит, он использовал какие-то дополнительные артефакты или зелья. Или поменял тело, как в моем случае.

Поэтому Дамблдор вряд ли бы смог левитировать Хогвартс под оборотным зельем, а я не могу поднять приличную волну в море, пользуясь этой оболочкой. По той же причине начал гнить Квиррелл. И начну гнить я. Пускай и не скоро, ибо тело получилось довольно приличным, но если захочу выдавать что-то действительно мощное…

Варианты решения проблем было достаточно. Но большинство из них рассчитано на временный эффект и под определенную магию. Если человек знал, что ему надо будет колдовать запредельный для него Люмос, то и временный резерв у него будет настроен именно на это заклинание. Диагностические зелья помогали узнать, с какой магией у колдующего могли возникнуть проблемы. Так, у светлых магов явно не получилось бы колдовать приличные по силе темные заклинания.

Постоянным эффектом мог помочь обзавестись тот же шабаш. Но для этого надо было двигаться на Восток, либо достать портал. Можно было бы рискнуть сделать самому, но мои навыки в пространственной магии… не позволили бы сделать его качественным, особенно на такие расстояния.

Придется трансгрессировать. Но не в ближайшие три дня. Тело должно полностью оправиться, и, возможно, стоит запастить зельем для резерва на пространственную магию, коей трансгрессия и являлась.

Заодно попробовать попасть в Москву или Питер, пролегилиментить нескольких магов из правительства лично. Узнать, что с обстановкой и какую позицию занять, чтобы заручится поддержкой магического сообщества Востока. Очередной плюс в сторону Каркарова, у него там связей должно быть много. Может, стоить отменить приказ? Это надо обдумать отдельно. Позже, но сегодня.

Значит, намечалась единоличная экспедиция на Восток… Хм… Какое-то непонятное чувство, словно змея, свернувшаяся кольцами и готовящаяся к броску. Я встал из кресла и подошел к окну. Тишина, вдалеке гудела непонятная машина магглов. Но интуиция никогда не подводила. Что-то не так.

Диагностика легких защитных чар показала, что совсем недавно был легкий сбой в структуре. Но мои чары самовосстанавливающиеся. А успеть попасть в эту прореху никто не смог бы. Или..

Я резко повернулся к двери с уже направленной на нее палочкой, когда та открылась, и в комнату вошел тот самый старик с монетой. Маг Вероятности. Единственный в Британии.

— Надо же, сдох и возродился! — выдал он, противно улыбаясь. Мне тут пришлось поднять ментальные щиты от эмоций, чтобы не прибить его в первые минуты общения. Это… это тварь, но весьма полезная. А думать, что на него подействует Империо, даже смешно.

— Могу я попросить высказываться более… лояльно, — прошипел я, — дабы избежать повторения ситуации?

— Ну, даже не знаю, контроль эмоций у мага твоего уровня должен быть на высоте, — усмехнулся старик и сел в кресло.

Седые бакенбарды обрамляли лицо, и в целом, стоило признать, что он почти не изменился. Все тот же насмешливый взгляд и развязная походка. Интересно, сколько ему лет? Или он ежегодно прогуливался возле дома Фламеля и по какой-то вероятности ему всегда вылетала фляга с зельем бессмертия?

— С этим есть проблемы, — нейтрально признал я, наколдовывая еще одно кресло и садясь, напротив. — И у тебя тоже.

— Мне нет в этом необходимости, — пожал он плечами. — Меня трудно прибить.

— Я могу начать занятное исследование в этой области, Маг Вероятностей, — не удержался от угрозы я.

— Маг Вероятностей, чародей Фортуны… как нас только не называют, — кивнул старик, проигнорировав угрозу. — Черт, от тебя пахнет черной магией за версту, ты хоть знаешь об этом?

— Это чтобы такие, как ты, думали, как со мной разговаривать. Завтра пойду делать экран. И я сомневаюсь, что ты пришел, чтобы позлить меня. Что тебе надо?

— Без понятия. Раскрою страшную тайну — такие, как я, никогда до конца не знают, чего мы хотим. Мы просто идем… по зову сердца. И вот я приперся, — вновь одарил меня улыбкой маг.

— Как тебя звать?

— Зови меня Кроули. В общем, я могу тебе помогать время от времени. Но избавь меня от какой-нибудь пакости типа убийства. Не выношу трупов, окей?

— Ты можешь стать шпионом? — тут же прицепился я. Маг Вероятности в роли шпиона мог залезть куда угодно, хоть красть лимонные дольки под носом у Дамблдора.

— Э-э-э, нет-нет, парень. Ты не путай, я тебе не собачка на побегушках. Когда не можешь решить какую-то проблемы сам, тогда зовешь меня, ясно?

— Мне семьдесят, между прочим, — я с удивлением обнаружил в себе чувство, похожее на обиду; с эмоциями и вправду было что-то не так. Кажется, Кроули это заметил:

— Ну ты к психологу, что ли, сходи. Сейчас есть какие-то проблемы?

— Кроме эмоций? Тело, — уже нейтрально ответил я, вновь прикрывшись щитами. — Не выдержит хорошего магического потока.

— Любопытно, — задумался старик. Его взгляд устремился куда-то в сторону, а пальцы принялись пощипывать бороду. — Как планируешь решать?

— Шабаш?

— Вероятно, — кивнул Кроули. — Тогда справишься сам. Если не получится, подумаем вместе. Что-то еще?

Я чуть задумался, но работы для Мага Вероятности именно сейчас у меня не было. Все планы требовали качественной обработки. К тому же, похоже, он не собирался исчезать из виду, что несомненно было удачей… подозрительной удачей.

— Какие у меня гарантии, что ты не шпион Дамблдора?

— Никаких, — пожал он плечами. — Может, шпион, а может, нет. Если ты перешел на обвинения, значит, нерешаемых проблем пока нет. Позови Мага Вероятностей, как только понадоблюсь.

Он спокойно встал с кресла и трансгрессировал. С сигналок на чарах оповещения вновь пришел отчет о сбое в системе.

* * *

Хвост пришел с нужными ингредиентами через несколько часов после исчезновения Кроули. И притащил с собой испуганного домовика. Петтигрю инструктировал его по поводу дома и меня, вероятно, дав мне таким образом понять, что миссия выполнена. Спустя пару минут он постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел.

— Я также приобрел все для зельеварения, милорд. И нужные ингредиенты, — сказал он и заметил второе кресло, но вопроса не задал.

— У нас появился неожиданный союзник, — ответил я на его немой вопрос. — Однако о нем тебе знать еще рано.

— Как пожелаете, милорд, — поклонился Хвост. — Что-нибудь желаете на ужин?

— Ты помнишь Каркарова? — проигнорировал я его вопрос. Еда подождет.

— Да, милорд. Неплохой маг, хороший манипулятор, но …

— Но?

— Он трус, милорд.

— Снейп сказал, что он хочет бежать, — кивнул я.

— Если милорд позволит быть откровенным…

— Говори, — мнение любого сейчас не помешало бы. Размышлять в одиночку, без анализа несколькими лицами — эта ошибка зачастую обходилась мне дорого.

— Доверять Снейпу я бы тоже не стал. Лишь я позаботился о том, чтобы найти вас.

— А ты, я смотрю, топишь конкурентов, — я позволил себе холодную усмешку. — Я не забуду твоих начинаний, Хвост, особенно раз у тебя объявился такой интересный дар. Я хочу услышать беспристрастное мнение.

— Не делает ли Снейп сейчас то же самое? Топит конкурентов? — как можно нейтральней заметил Хвост, но по подрагивающим кончикам пальцев было видно, что он сильно нервничает. Даже полный контроль разума не способен управлять всеми инстинктами тела.

— Ты назвал меня только что предсказуемым? Думаешь, Снейп знал, что я отправлю его убивать Каркарова? — спокойно спросил я.

— Я не хотел…

— Не начинай, — скривился я. — Ты правда так считаешь?

— У вас есть проблемы с эмоциями, — пискнул он, на мгновение полностью растеряв образ дворецкого.

— Об этом мне не напоминает только ленивый. Свободен, — прошипел я уже в сторону закрывающейся двери.

Магия крутилась вокруг меня, темная и почти бесконтрольная. Газеты, валяющееся на полу, начали тлеть, а воздух заполнился темной дымкой. Что же такое, почему? Гормональный сбой в теле? Это оболочка отравляет меня эмоциями, или проблемы в ментальной сущности?

Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один…

Но злость не уходила. На себя, на мир, на ошибки и на Хвоста, ставшего вдруг таким нужным. На Кроули, кидающимся в меня своей нарочитой неуязвимостью. На такую предсказуемость, что мои действия смог продумать даже Петтигрю. На Каркарова, который мог принести пользу, но лучшим выходом нашел бежать, даже не посмотрев, в каком состоянии возродился сильнейший маг Британии.

Стены начали трястись, как совсем недавно в пещере Этреты. Побелка сыпалась сверху, но исчезала в черной всепоглощающей дымке. Так дом долго не продержится. Я сделал глубокий вдох и выдох. Иногда, единственное решение — самое простое. Крутанувшись вокруг своей оси, я трансгрессировал в маггловский район своего детства.

Невзрачный переулок, дома с осыпающимся кирпичом. За стеной слышны были крики детей, гоняющих мяч. В пределах одного квартала находился тот самый приют. Но пойти туда было бы слишком глупо. Даже то, что я нахожусь здесь, с распоясавшейся магией — уже глупо. Но злость переполняла меня. Палочка сама прыгнула в руку:

— Бомбарда максимум.

Магия, окружавшая меня, послушно преобразовалась в взрывную силу, вырвавшуюся из палочки. Стена ближайшего строения прогнулась под мощью магического снаряда и с громким звуком начала оседать, поднимая вокруг облако пыли. Маггловские крики не заставили себя ждать. Я видел, как с балконов начали выглядывать люди, а кто-то выбегал из дома, стойкость которого без одной стены вызывала сомнения. Вокруг поднялся невообразимый шум, облако пыли, уже достигшее высоты, закрывало обзор, вызывая среди магглов панику. Страх. Отчаяние.

Беспомощные и жалкие, способные только бегать… и подчиняться. Как такие могут выживать без контроля, еще и с такими технологиями, которые создают вещи страшнее Бомбарды. С технологиями, которые заставляют приютских детей собирать пожитки и бежать за воспитательницей, которая с паникой в глазах встречала непонимание своих подопечных. Потому что они не знали. Не знали, что есть люди, которые ради своих интересов, готовы пожертвовать ими.

— Конфриго. Вестигиум Эванеско.

Трансгрессия. В моей комнате уже вовсю орудовал Хвост, убирающий трещины на потолке и стенах. Услышав хлопок, он резко обернулся, с направленной прямо на меня палочкой. Увидев, кто перед ним, сразу же убрал её за спину.

— Простите, милорд.

— Очевидно, ты вряд ли этого хотел, — нейтрально заметил я. В голове царил странный и непривычный порядок. Тот, который должен быть всегда. — Сегодня на ужин хотелось бы что-то итальянского. К восьми часам.

— Будет исполнено, — поклонился Хвост и тут же исчез с хлопком.

Я поморщился от ненужного звука. Схлопывание трансгрессионого канала можно избежать, просто придержав его магией, но этому нужно учиться и, очевидно, хоть немного владеть пространственной магией.

Итак, Каркаров. Средний боевой маг, отличный лицемер и манипулятор. Плохая репутация на острове, но хорошая на континенте. Уважаемый человек на Востоке. Директор Дурмстранга и, вероятно, точно был вхож в эшелон власти Советов. Имел опыт контрабанды редких ингредиентов и магических существ. Профессионал в области темных тварей. Хорошо ладил с великанами. И при всем при этом трус. Принятое решение бежать навеяно паникой и глупое по своей сути. Пару дней перманентной боли заставили бы его идти на самые крайние меры: либо прийти ко мне с повинной, либо быстро уйти из жизни с помощью зелий.

Был еще вариант отрубить руку… но я не знаю, что бы произошло. Черная метка не просто татуировка, её отростки были связаны с магической аурой владельца и просто так от нее не избавиться; однако отрубив руку, он смог бы прятаться от меня на далеких расстояниях. Наверное. Этот вопрос предстояло изучить за старыми записями по Метке. Одно из моих гениальнейших творений.

Как же вернуть незадачливого беглеца и не испугать его до смерти? Отправить Хвоста? Отдать Снейпу приказ, уговорить Каркарова остаться до первой встречи? Или Петтигрю прав, и Северус действительно просто убирал конкурента, пытаясь заработать очки перед началом игры? Каким бы Хвост предвзятым к нему ни был, он сказал правду. Снейп способен пользоваться черными методами без зазрения совести, но убирать Каркарова тогда, когда он носился под носом у Дамблдора… навряд ли он бы не просчитал этот вариант. Зачем сообщил мне? Надеялся на более разумные решения от меня? Северус всегда уважал меня и знания, которые я ему давал. И, скорее всего, нашел бы более чистые методы выслужиться передо мной, тем более, находясь двенадцать лет рядом с Дамблдором. Так или иначе, приказ стоило отменить.

Я сосредоточился, выискивая Северуса среди десятка нитей, связывающих меня с Ближним кругом. Что сказать? «Приказ отменен», — передать через такой сомнительный канал слова практически нереально, но можно показать свою волю, ощущения того, что Каркаров пригодится, что возмездие ему придет, но позже. Убедится, что с другой стороны приняли сведения, так же не получится. Боль — единственное, для чего предназначалась метка, не считая намека на какие-то привилегии среди остальных Пожирателей Смерти. Однако с годами её функционал немного расширялся, открывая новые возможности для меня и моих соратников.

Следующей проблемой был Кроули. Его внезапное появление с желанием помочь сильно настораживало меня, хоть я и слышал, что у Магов Вероятности свои прихоти. То, что рядом со мной был бы такой человек, без рычага давления на него, угнетало. К тому же прямого ответа на вопрос о Дамблдоре он не сказал. Вероятно, я мог бы найти способ уничтожить Кроули, но очевидно, что пока что это и требовало много ресурсов, и элементарно не было нужным, тем более, что он пока что вел себя в рамках приличия… для самого себя.

Однако сейчас не помешает сделать так, чтобы этот маг не появлялся где попало, так легко проходя сквозь защиту.

* * *

Чары головного пузыря вмиг окружили меня, только я трансгрессировал на болота. Зелье пространственной магии успешно помогло перенести очередную дальнюю трансгрессию, но на месте прибытия был ужасный запах. И не удивительно. Зачастую ведьмы не особо волновались о том, куда скинуть тела, и просто утилизировали их недалеко от своего место жительства — в глубокой трущобе, далеко от какой-либо цивилизации, среди зеленых топей. Даже зная только примерное расположение, опытному магу-разведчику было бы нереально отыскать местечко ведьм, те не жалели сил и ресурсов, чтобы скрыть себя.

Шабаши — давняя специализации восточных магов, но именно украинские ведьмы были наиболее сведущи в них и, в особенности, в сокрытии местности. Мне довелось быть здесь лишь однажды, но и того раза хватило, чтобы понять, насколько выгодное знакомство мне перепало. Сфера их возможностей восхищала даже меня, а отсутствие щепетильности к методам говорило о том, что многие волшебники и не догадываются, какую магию стоит называть действительно темной. Но использование однотипной магии привело к плачевным результатам — магические способности начали вырождаться. Магическая сила ведьм стала уменьшаться, а большой процент родившихся оказывался сквибами. Вкупе с тем, что часть рождалась еще и мальчиками, у ведьм возникали большие проблемы.

На чистой интуиции я чувствовал, что брожу где-то рядом. Быстро отыскать край купола не стоило и надеяться. Хотя я всегда думал о том, как бы я действовал, если бы союзник оказался врагом; в случае ведьм самое сложное было — найти их. Пожалуй, пара ритуалов могла бы определить минимальные магические возмещения, но провести их быстро и незаметно не представлялось возможным. Вероятно, пришлось бы пользоваться услугами других ведьм, которые хоть примерно представляли, с чем бы предстояло иметь дело.

Наконец интуиция подсказала, что ко мне направляется проводник. И верно, всего через десяток секунд под неплохими маскировочными чарами ко мне кто-то подошел.

— Я чувствую, что ты здесь. Откройся, — без угрозы сказал я.

Чары спали, являя мне совсем еще мальчишку, лет пятнадцати. Видимо, забрали себе для потомства. Невысокого роста, но коренастый. Темные глаза, волосы, завязанные в небольшой хвост, и фартук, надетый на потрепанную рубашку.

— Вас ждали, милорд. Вы подошли довольно близко, — с почтением в голосе произнес парень. — Проследуйте за мной.

И не дождавшись ответа, развернулся. Я подошел действительно близко, проводник вел меня не больше двух минут, когда мы наконец прошли невидимую черту барьера — всего один шаг, и вязкие топи сменились непривычно приветливой для темных ведьм зеленой лужайкой, на которой сплошь и рядом стояли ветхие на вид избушки. Далеко на пустыре виднелся один большой котел, вокруг которого бегали три молодых девушки. Типичная картинка из маггловских сказок, все же авторы и вправду знали, что шабаши и ведьмы — это не сказки.

— Сюда, милорд. Вальбурга ждет вас, — повторил мальчишка и ушел.

Убедившись, что интуиция молчит и не посылает тревожных сигналов, я вошел в избу. Чары расширенного пространства делали своё дело — внутри было гораздо просторней, чем дом выглядел снаружи. Несколько комнат, но звуки доносились лишь из одной. Заглянув в её, я наконец увидел ту, кого искал. Однако в магическом спектре наблюдались крупные проблемы. Чары еле держались, наверняка в этом доме вещи перемещались по своей воле довольно часто. Нестабильная магия пространства — не самая приятная штука.

— Вальбурга, рад тебя видеть, — вежливо поздоровался я. Пускай по силе я их в сто крат сильнее, но смерть любой ведьмы из этого места могла надолго аукнуттся посмертными заклятиями. Ссориться я с ними не собирался.

— И я тебя, Волдеморт.

Женщина лет сорока, в цветастом фартуке, напоминала скорее домохозяйку. Но бледный цвет глаз, почти что прозрачный, и донельзя черная аура выдавали в ней самую настоящую ведьму.

— До сюда дошли слухи о том, что тебя развоплотило, — продолжила она и махнула на скамью, стоящую на против нее.

Я с легким презрением посмотрел на предложенное сиденье и взмахом руки наколдовал себе кресло, надеюсь, это не выглядело как оскорбление, хотя во взгляде женщины мелькнуло некое чувство. Жадность. Жадность до способностей.

— Так и было, — кивнул я, усаживаясь. — Но ритуал поправил это дело, однако…

— …Не без последствий, — перебила она.

— Вы что-то знаете об этом? — прищурился я, намеренно выдавая заинтересованность. Показать легкую зависимость от их знаний не помешает.

— Любая потеря тела будет аукаться, лорд. Жизнь, даже подкрепленная магией, не любит возвращения мертвых, — пространно произнесла ведьма.

— У тебя это какое тело по счету, ведьма? — холодно спросил я.

— Третье, — усмехнулась Вальбурга. — Но это не так-то просто. Я не могу выйти из-под купола. Привязана на крови и душой.

— Якорь?

— Не крестраж, — поморщилась она. — Сложно объяснить, у нас свои секреты.

— К слову, почему вы не делаете крестражи?

— Раньше делали, лет триста-четыреста назад. Ты ведь понимаешь, что деление души — это вызов и цельности разума? И его цельность зависит от магической силы мага. Ты представляешь, что станет с какой-нибудь ведьмой, у которой банальная левитация вызывает магическое истощение, если она сделает крестраж?

— Она станет сквибом?

— Хуже. Вероятнее всего, она превратится во что-то вроде дементора. Смеркута.

— Вырождение зашло настолько далеко?

— Достаточно далеко, — на лице отобразилась неподдельная грусть. — Не думаю, что нам осталось больше ста лет, Волдеморт.

— А…

— Моя очередь задавать вопросы, — вновь перебила меня ведьма. — Сколько сделал ты?

Некоторое время я молчал; притворяться, о чем идет речь, было бы настолько глупым поступком, насколько возможно. Отказать в ответе? Зачем? Тем более, она что-то об этом знает.

— Семь.

— Не зная я, что ты способен испепелить меня только движением брови, обозвала бы тебя глупцом, — почти что рявкнула она. — Семь! Ты хоть представляешь…

— Уже представляю, — холодно ответил я. — Хочешь помочь — помогай.

— Какие последствия?

— Ритуал был сделан хорошо, но тело не пропускает весь мой возможный объём магической силы. И… я не знаю, ментальная часть это или опять же сбоит гормональная система тела, но есть проблемы с эмоциями.

Ведьма резво поднялась со своего стула и подошла к одной из многочисленных полок в комнате. Все они были завалены белыми листками в клеточку. Такие я видел у магглов. В помещении была и целая прорва шариковых ручек, беспорядочно разбросанных везде, где только можно. Вальбурга шуршала листками, ковыряясь на одной из полок, пока не вытащила относительно целую тетрадку.

— Выкрали пару мальчишек из Колдостворца, они переписали наши старые записи. Точнее, придумали заклинания копирования на маггловские тетради. Честно признаться, превосходная вещь, у вас небось до сих пор на пергаментах пишут? — невзначай спросила колдунья, слюнявя палец и листая тетрадь.

— Тот парень, что меня провожал, тоже оттуда? Откуда он владеет английским языком? — проигнорировал её вопрос я.

— Да. Пару лет назад на нас наткнулся каким-то божьим чудом маг из Отдела Тайн Советов. В общем. В обмен на услуги дал нам артефакт, там основные языки записаны, сказал, хватит на шестерых человек.

— Как выглядит?

— Как-как? Как шлем, — оторвалась от пролистывания тетрадей Вальбурга. — Надеваешь, произносишь формулу, и ву-аля. Какой-то мальчишка сказал, что похоже на электрический стул. При чем тут стул, я так и не поняла, а электричества у нас отродясь здесь не бывало.

На это ведьма умолкла и вновь продолжила листать тетрадь. Спустя некоторое время она положила её обратно на полку. Я со спокойствием наблюдал за этими действиями; заметив мой взгляд, она намекнула:

— Не рекомендую, даже тебе. Десяток поколений отплевываться будет от проклятий.

— Ты думаешь, у меня будет потомство? — не выдержав, усмехнулся я. — Что там, ведьма?

— Вальбурга, — поправила меня она. — За эмоции можешь быть уверен — это дело в менталистике, гормоны тут не при чем. Я бы сказала, что ты достиг своего лимита, но, надеюсь, ты не собирался делать больше.

— Не твое дело. Это можно решить? — отрезал я.

— Очень вежливо, — фыркнула ведьма, поправляя фартук и садясь обратно на стул. — Это можно поправить, с учетом, что это только от крестражей.

Интересно. Тело новое, наслать проклятий конкретно на него никто не мог успеть, соответственно, дело скорее всего только в крестражах, если только не одна проблема…

— Что еще может дать такой эффект на новое тело? Проклятья, привязанные к ментальности? Ты представляешь, сколько раз меня могли проклясть, магический иммунитет успешно пожирает такие вещи.

— Что-нибудь действительно серьезное, — пожала плечами ведьма. — Какой-нибудь древний артефакт, кровь единорога или шабаш… Если шабаш, то это не мы. Мы вообще тебя ждали.

Угадал, значит. Кровь единорога. Не думал, что проклятье осядет на сущности; рассчитывал, что его заберет себе Квиррелл. Надо было проверять, но где в Хогвартсе найти книги о проклятии единорогов.

— Проклятье единорога.

Ведьма нагло присвистнула. Пожалуй, для нее с Кроули у меня будет отдельный мораторий на убийство.

— В мире есть два известных мне поселения ведьм, где могут снять проклятье единорога. И ты находишься в одном из них.

— Я, полагаю, ты намекаешь, что простым обновлением чар пространства здесь не обойдется, — я плавно перешел к торговле. Пускай просит хоть заново отстроить эту деревню — я потрачу на это пару дней, зато получу стабильные эмоции и ясный ум, который не надо будет поддерживать периодическими набегами на маггловские территории.

Ведьма посмотрела мне прямо в глаза, я не стал ждать и как можно мягче проник в ее разум: отчаянье, грусть, огромные черные пятна — выжженные эмоции и прошлое. Разум ведьмы казался до ужаса беспорядочным после Хвоста. Я закрыл глаза, завершая легилименцию.

— Весьма сентиментально, — холодно заметил я. — Но не проясняет ситуацию.

— Ну да, на что надеялась, — недовольно дернула носом Вальбурга. — Мы вымираем. Это не теория, это факт. Нам нужно решение.

— Решение? Вы сколько его ищете? Лет двести, триста?

— Твои эмоции могут тебя погубить, и тебе позарез надо решить эту проблему. Ты можешь либо пойти поискать другое поселение — и сам понимаешь, насколько велики у тебя шансы. Либо помочь нам. Великими магами не становятся… тупые.

— Я бы подумал, что это лесть, если бы не знал, что это шантаж, — прошипел я. — Ты ведь знаешь, что я убивал и за меньшее.

Вальбурга пожала плечами:

— Мне нечего терять. Даже если переселюсь в четвертое тело, то, скорее всего, мое поселение вымрет в ближайший век. Нам нужно решение. Помоги нам, Волдеморт. Мы темные маги. Ты темный маг. Мы годами копим знаниями, приумножаем их. Не даем темному искусству кануть в лету. Никто не сможет колдовать так, как это делаем мы.

Эти сантименты бы бесили меня, если бы не одно но. Это было правдой. Знания этих ведьм были важны, но знания по своей сути могли быстро обесцениться без тех, кто мог их использовать. И что еще более важно, ведьмы цеплялись за жизнь как могли; если она угрожала мне таким бесхитростным шантажом, значит, действительно отчаялась. Однако гарантировать решение проблемы, которые не смогли решить маги такого широкого масштаба… было бы опрометчиво даже с моими знаниями и возможностями.

— Сложный ультиматум, — ответил я. — Мне нужны будет все записи о проблеме. Сводки о последних четырех поколениях, об их количестве переселений, крестражей и иных способов продления жизни. Понадобится точные сведения о чистоте крови мальчишек, с которыми вы… сношались для зачатия, и статистика рождения.

— Я все подготовлю, — серьезно кивнула ведьма. — И список на проведение ритуала по эмоциям тоже. Самый сложный ингредиент мы сделаем сами, на его изготовление понадобится около месяца. Остальное достанешь сам. А теперь… зачем ты пришел?

— Надо поставить защиту на поместье, — назвал я первоначальную причину прибытия.

— Вот тут, может, и отделаешься стабилизацией чар пространства, — позволила себе улыбку ведьма.

* * *

Вернулся я на следующий день вечером. Ведьма напоила меня своим модифицированным зельем для работы с пространством и отправила стабилизировать чары в их хижинах. Однако на вопрос, что можно сделать, не напиваясь постоянно зельями, покачала головой:

— Если бы могли увеличивать проводимость тела, то сами колдовали бы в разы лучше.

Проводить шабаш они придут на следующей неделе, сказали подготовить всю остальную защиту, чтобы накрыть куполом и магические эманации. Так даже магам будет трудно найти поместье. Значит, одно дело будет решено, над вторым надо корпеть, а к решению третьего я даже не приблизился. Что не очень хорошо: накладывать фундаментальную защиту было бы лучше во всю силу, но придется довольствоваться тем, что есть.

Хвоста не было, хотя на кухне стояли спагетти болоньезе под чарами стазиса. Я кинул распознающие чары на блюдо и удивился результатам. Множественные следы пространственной магии. Он из Италии её, что ли, тянул? Как бы то ни было, вкус остался бесподобным. Еда приносила чувство того, что я жив. Не сгусток чего-то в пространстве, а имеющий тело и могущий ощущать.

Можно было начинать варить зелья для рунного круга. Процесс зельеварения всегда казался мне чем-то странным и удивительным одновременно. Почему при смешивании воды, глаз какого-нибудь животного и пряди их хвоста получается не отвратный бульон, а что-то, способное изменять ход привычных магглам вещей? Уже после второго сваренного зелья я решил экспериментировать, строгие алгоритмы могли быть вариативными, при знании последствий того или иного действия. Превосходная память помогала мне варить зелья на порядок быстрее других, но и помогло понять одну вещь — истинный Мастер зельеварения имеет собственное чутье. Ему не нужны таблицы совместимости или хорошая память, он чувствовал, он знал, что и когда нужно добавить. Наличие такого дара я всегда высоко ценил, и это было одной из причин, почему Северус мог рассчитывать на мое доверие… в меру.

Установка защиты поместья затянется на две недели, за это время я рассчитывал составить фундамент для плана действий, но большую его часть создать вместе с соратниками. Им не помешает понять, что они так же участвуют в процессе. Не только как исполнители. Любая лесть с моей стороны будет глупой, но только один факт того, что я позволю им вносить свои коррективы, должен показать, что они имеют дело с тем Темным Лордом, к которому пришли изначально. Кроме того, это моя собственная мотивация сдерживать свои эмоции. Они знали, каким я был, и я должен улавливать их знаки, если что-то пойдет не так.

Пощада Каркарова также сыграет свою роль. Если не поздно. Северус никак не показал свою реакцию на приказ, оставалось лишь надеяться, что я не опоздал… но это даже может быть на руку. Показное раскаяние в том, что я тоже совершаю ошибки, могло принести еще большей очков и полностью уберечь соратников от мысли о побеге.

План с поиском союзников в Магических Советах мне нравился еще больше после общения с Вальбургой, хотя её личная позиция была близка к тому, чтобы не разрывать магическую часть республики и позволить магам жить так, как раньше. На вопрос «А что же мешает?» она пожала плечами: «Не знаю, надо спрашивать у Министерства».

Сухая логика подсказывала, что никаких проблем от магглов быть не должно, сухопутные границы для магов ничего не значили. Разные названия у магической и маггловской территории — странно, но прецеденты бывали. Значит, единственным вопросом могло быть разделение внутри самого магического сообщества, однако понять логику тех, кто хотел бы быть Российской Федерацией, а именно так хочет наименоваться новая республика, я не понимал. Магическое сообщество и так не отличалось целостностью, разделение его на государства, с учетом того, что раньше так не было, не имело смысла.

Вероятно, радикальные группы сетовали на то, что магия смешивается, знания обобщаются, одну магическую нация сложно отличить от другой. В какой-то степени, их даже можно было понять. Впрочем, мне было абсолютно не важно, на чьей стороне выступать. С перспективой на победу, это надо делать с теми, кто принесет в будущем больше пользы, а это была сторона консерваторов. Лучше работать с одним крепким Министерством, чем с шестнадцатью разными.

И все бы было более-менее понятно, если бы не одно, но: конфликт длился уже больше трех лет, и если за такое время ничего с мертвой точки не сдвинулось, то требовался мощный катализатор для действий, над ним и предстояло подумать, но прежде всего — закинуть туда своих шпионов. И не только в магическую часть конфликта. Небольшие колонки в газетах Европы пестрели громкими заголовками о проблемах магглов, о силовом разгоне высокопоставленных лиц и прочем беспределе. Очевидно, что эти… точно не смогут справиться сами, но чей конфликт решать первостепенно, пока не было понятным.

«Темпус» показал, что уже почти поздняя ночь. Тело плохо подавало сигналы об усталости. Магическая подпитка, да и еда могли давать энергию на пару дней без последствий. Но я понял, что лучше не добавлять дополнительных триггеров для ослабления тела, и потому отводил пять часов на сон.

* * *

— Эти руны в подвальной части особняка, здесь и здесь, — я подсвечивал на объёмной проекции места, где следовало оставить рунный контур. Хвост внимательно кивал, запоминая места.

— Я бы добавил что-нибудь еще, милорд, — рискнул высказать он.

— Конкретней, — нетерпеливо махнул головой я; этап затянулся, я не отходил от котла практически два дня, что сделало меня значительно раздражительней.

— Что-нибудь от перемещения магических существ: эльфы и феи. Учитывая, что в будущем будет много врагов, возможно обзавестись и редкими видами защиты — от ходящих по теням, например.

Я задумался — Хвост говорил неплохие вещи, однако большое количество рун разной направленности лишали стабильность общего контура, а должны делать ровно наоборот.

— Я ставлю рунный контур, чтобы придать стабильность основным чарам. Туда вплету защиту, о который говоришь ты.

— Понял, милорд. Я могу приступать?

— Да, и зелья не забудь, — кивнул я на десяток склянок на столе, рядом с которыми уже почти сутки стояло какое-то блюдо под стазисом. За работой с зельями я напрочь игнорировал приемы пищи, вероятно, это тоже повлияло на общий настрой. В отличие от прошлого раза, сейчас Хвост использовал металлический клоше. Уголки губ сами собой потянулись вверх. Это было забавно. Под крышкой оказалась лазанья. Интересный выбор.

После потребления пищи мое настроение определенно поползло вверх, к тому же, скоро должна была вернуться Нагайна, она шпионила для меня с помощью других змей, как в свое время Хвост нашел меня, пообщавшись с другими крысами. Очевидно, что это были непростые крысы, но как только тема заходила в эту сторону, Хвост держал крепкую оборону, даже когда притворялся трусливым ничтожеством. Выяснить, что это были за крысы сейчас, было очевидно, еще сложнее и без силовых методов не представлялось возможным… а значит, не сильно и нужным.

На столике рядом с креслом… хм.. столик, которого не было. До этого в комнате было только окно, обычно завешенное шторами, и кресло, а пол устилал слой черного пепла, который появился после моей вспышки. Столик не представлял что-то особенное, но сам факт появления его здесь и клоше, используемый Хвостом для интриги в блюдах… Что-то похожее на заботу? Адекватное отношение к нему приносило положительные результаты. В кое-то веки можно было поверить Дамблдору и увидеть, что пряник лучше кнута. К сожалению, в меньшинстве случаев. Хотя если бы это работало в масштабах целой расы… Хм.

На столике лежали свежие газеты. Первым всегда был "Пророк". Я внимательно листал каждую страницу, в надежде выявить нужные мне детали и нашел… Каркаров пропал.

Опоздал… слишком долго думал… сомневался.

Газета сама рассыпалась в руках, покрывая черную мантию серым пеплом. Я крепко вцепился в подлокотники, не давая чему-то темному, сидящему глубоко внутри меня, управлять магией, но, очевидно, проигрывал. Кресло под мной начало вибрировать, и я чувствовал, как дерево трещит, как всего несколько дней назад трещали потолок и стены. Несуразная логика — если что-то хочет убивать, то оно должно быть довольно, ведь Каркаров, очевидно, мертв. Но дело не в смертях, дело в ошибках, которых стало непростительно много. Тупею? Потерял хватку? Последствия крестражей или стагнации во тьме? Магия души многими считалась неприкасаемой не просто так, но Вальбурга сама сказала, что я достиг предела, а не перешел. Неужели, будь у шесть крестражей, не было бы этих глупых неподконтрольных эмоций. Сдерживаемая магия бушевала внутри, что плохо сказывалось на теле; я видел, как по руке начали проявляться нездорового цвета вены. Магию требовалось выпустить. Но кусками, аккуратно, выпустив все сразу, можно было навредить себе… Хм, раз уж хотелось поколдовать, то почему бы и нет. Поместью нужна защита.

В следующие пятнадцать минут я расставил шесть маяков вокруг поместья, соединенные невидимой нитью. Каркас антитрансгрессионого купола довольно легок в исполнении, самое сложное — поднять сам купол. В Британии было не больше двадцати человек, которые могли бы в одиночку сотворить такое. Длинный речитатив на латыни я помнил наизусть — не дать противникам уйти с помощью трансгрессии всегда было моим приоритетом, и пускай магия пространства не являлась моей выдающийся стороной, с этим я справлялся довольно сносно. Еще несколько прыжков для закрепления. Магическое зрения показало, что купол готов и структура заклинаний выглядела академической правильной. Однако мне понадобилось бы личное окно; как его сделать, я пока что не знал, но абсолютно сомневался в этой возможности, мне понадобятся книги в этой специализации. От простых магов я себя точно обезопасил, впрочем, впереди еще много времени, чтобы все это укрепить.

* * *

— Она здесь, хозяин, — с этими словами Хвост открыл дверь, и в неё вползла в комнату и сразу же обвилась вокруг моих ног Нагайна. Скучала. И я, наверное, тоже.

Хвост деликатно вышел, заперев дверь. Я погладил Нагайну по голове, принимая легкий эмпатический отклик — она устала и расскажет все потом. Очевидно, ей надо было дать отдохнуть.

За последние полторы недели была проделана уйма работы, Вальбурга прислала своих подопечных два дня назад. И практически все двое суток ведьмы колдовали в подвале; одна из них, передала мне записи от Вальбурги, которые лежали на одной из полок. В комнате теперь были книги. Анализ шкафа показал, что Хвост его не трансфигурировал, а принес настоящий.

И спустя несколько часов после того, как они ушли, я позволил себе отдохнуть. От таскания на материк за ингредиентами и книгами. Бесконечным корпением над структурой чар и выискиванием информации о Магах Вероятности и решения, как обезопасить себя. В конечном итоге мне удалось создать непробиваемую для Кроули структуру, по крайней мере... я надеялся на это. Эльфы и иные магические твари так же не должны были проникнуть сюда. Осадные артефакты, которые я достал из пещеры, обеспечат поместью защиту от совсем уж средневековых методов. Хвост подсказал добавить исключительные меры безопасности — защиту от долговременного поискового ритуала, Табу, и дал целый ворох интересных методов разрушения защиты, от которых он надеялся также поставить защиту. Можно было подумать, что Хвост боится за свою безопасность, с таким скрупулезным подходом он смотрел на прорехи в безопасности. Я посчитал, что это не будет лишним, но немногим позже. Очевидно, что надо было переходить к следующим этапам: решение проблемы с проводимостью тела и первое собрание.

Возвращение Нагайны пришлось как нельзя кстати, она расскажет недостающие сведения и полностью дополнит картину сильного Темного Лорда. Зелье стабилизации эмоций немного помогало и сможет сдержать порывы агрессии. Первое собрание являлось слишком важным элементом в моей новой репутации, чтобы провалить его.

Можно было подождать, пока я не решу проблемы с эмоциями окончательно, но времени не хватало. По словам Хвоста, Дамблдор устроил какую-то деятельность в Аврорате, якобы собирает армию. Я бы подумал, что Петтигрю бредит, но его адекватность с некоторых пор весьма радовала. Но для Дамблдора сбор армии в Аврорате — слишком нетипичный для него шаг. На содержание армии требовались ресурсы, и её простаивание явно было не выгодно. Если кто-то все-таки присел на уши Дамблдору, намекнув, что можно атаковать первым самим… то кого они собираются атаковать? Всех, кого они могли засадить в Азкабан — в Азкабане. Предъявлять претензии к остальным спустя столько лет — глупо. Попытаться взять лично меня? Для этого армия не нужна, и Дамблдор как никто должен это понимать.

Такой шаг со стороны старика напрягал, но и вызывал сомнения, что это направлено в мою сторону и тогда оставался только один вариант — Магические Советы. У старика была идея, как использовать геополитические проблемы в своих целях, и, очевидно, для этого понадобились наемники. Этот вариант импонировал мне больше первого, но рассматривать только его было бы глупо. Так или иначе, задерживаться с первым собранием было глупо, и поскольку решения проблем с телом и эмоциями не ожидалось в ближайшем будущем, стоило действовать быстро и решительно, правда, подстраховка не помешает. Скажем… если бы большая часть авроров была занята. Полагаю, первый тур Турнира Трех Волшебника подойдет очень даже кстати. Пускай Малфою со Снейпом придется постараться, чтобы незаметно уйти, это их проблемы.

— Хвост! Бран! — позвал я.

Эльф возник мгновение спустя — только он и я имели права трансгрессировать на территории поместья. Хвост оскорбился такой привилегии для домовика, но виду не подал. Через несколько минут пришел и он.

— Милорд?

— Каково состояние поместья? Можем ли мы принять гостей через три дня?

— Да, милорд, главный зал готов. Остальные помещения так же готовы принять гостей, — пропищал эльф. Хвост с легким презрением посмотрел на него, но промолчал.

— Хорошо, тогда через три дня. К обеду должен быть готов приличный ужин, не оплошай, Бран.

— Да, милорд, — поклонился эльф и ушел.

Хвост перевел взгляд на меня:

— Ближний круг, милорд?

— Да, кто же еще, — откинулся я на спинку кресла. — Пришла пора начинать игру.

— Как будет организовываться трансгрессия? Может, имеет смысл сделать отдельный купол с трансгрессионной площадкой?

— Ты удивительно заботишься о безопасности, Хвост. У тебя появился кто-то, кто хочет достать тебя?

— Нет, милорд. Но мне не нравится активность Дамблдора. Замена Главного Аврора, который подружился с Главой Отдела Тайн, тоже вряд ли хорошо отразится на нашей деятельности.

— Отдел Тайн никогда не вмешается в наши дела — он не может. И это не какие-то моральные принципы, это магическая клятва. Про Кингсли Бруствера я раньше ничего не слышал, вряд ли он может быть опасен, хотя Боунс и Скримджер, вероятно, его натаскают, но на это нужно время.

— Как скажете, милорд, — с еле заметной долей недовольства вздохнул Хвост.

— Если хочешь, можешь сам все устроить? — предложил я.

— Если позволите.

— Делай, — коротко кивнул я. — И еще. Я надеюсь, ты продолжишь скрывать свой дар так же талантливо, как и раньше. Амулет носишь? Наши друзья наверняка заинтересуется такой неожиданной сменой образа.

— За последние годы меня видел только Снейп. Остальные — нет.

— Со Снейпом я разберусь сам, но если он пристанет — отмалчивайся и сразу докладывай мне. Ясно?

— Да, милорд. Могу идти?

— Свободен.

Хвост стал исключительно полезным после смены образа, думал я, поглаживая голову Нагайны. Когда-нибудь стоило вплотную заняться изучением его ментальной сущности, возможно, это поможет мне и с эмоциями, и тогда не придется помогать Вальбурге с её задачкой. Впрочем, терять таких союзников тоже не хотелось, поэтому изучить хотя бы поверхностные данные точно стоило.

Но это после собрания, после первого тура моей собственной Игры.

* * *

Выйти самому в запасной купол или подождать, пока всех приведет Хвост? Встретить с Нагайной, или пускай приползет позже. Продемонстрировать силу или сразу надеть экран? Казалось, если бы не зелье подавление эмоций, я бы сейчас барабанил пальцами по столу. Эта гиперактивность эмоций вызывала раздражение… тоже эмоцию, и получался какой-то порочный круг. Ментальная дисциплина сдерживала особо резкие порывы и купировала рефлексы тела, но этого было недостаточно. Истинный мастер-менталист должен уметь полностью отказываться от эмоций, как я и делал до встречи с Поттерами. Но и это не являлось идеальным решением. Люди действовали, не просто следуя логике, они придавали разные оттенки действиям: злость, радость или разочарование. Это помогало манипулировать ими. Купирование эмоций в полной мере не позволяло точно понять, как управлять человеком, но понял я это только сейчас. Может, в этом и была причина того, что Дамблдор часто меня обыгрывал? Но крайности — не выход, так как норма располагалась посередине.

Придут с Хвостом. Лишняя задержка принесет напряженность, если нервничаю я, они должны тем более, и лишний катализатор для этого им не помешает. Закатав рукав мантии и черного кардигана, я направил палочку на Метку. Спокойно, не давя, сначала просто намекая, а затем — только требовать. Это напомнит им, что у них есть обязанности. Я растянул Зов на семь минут — этого хватит для того, чтобы понять, чего я хочу, и определенно не оставит двусмысленности. Прислушавшись к своей метке, я нащупал один странный отросток. Он был жив, но как-то… неправильно жив. Еще один с крестражами? Неужели Каркаров? С этим стоило разобраться позже.

С хлопком появился Бран:

— Они идут, милорд.

Я кивнул и, закрыв глаза, сосредоточился на ментальных щитах; никто не должен прознать про проблемы с эмоциями и особенно Северус. Глаза открыл уже другой я. Сильный, властный и бессмертный Волдеморт. Дверь в комнату распахнулась, впуская нескольких человек в масках, скрывающих лица. Больше, чем я думал, но меньше, чем могло бы быть.

Последним вошел Хвост и, закрыв дверь, торжественно произнес:

— Пожиратели Смерти к вашим услугам, Темный Лорд Волдеморт.