Лучшая ведьма Хогвартса (гет)

Сейчас Гермиона почти с ужасом вспоминала, какой она была всего лишь полгода назад. Как мало она знала — не того, конечно же, чему учат в Хогвартсе, а вообще о магии, волшебниках и волшебном мире. И даже о самой себе. Тогда ей показалось бы чушью, что можно дружить с Лавандой и Парвати, не тащить Гарри с Роном в библиотеку, не добавлять бесконечное «профессор» перед простым, не уважительным «Снейп». Тогда она не поверила бы, что будет каждый день целоваться с Гарри, а иногда брать у Кэти метлу и летать с ним вдвоём, встречая закат в небе над Хогвартсом. Что Вальбурга Блэк, которая, по словам Сириуса, при жизни была яростной поборницей чистоты крови, примет в своём доме не только её — магглорождённую, но и её родителей-магглов, но взамен потребует обещание, что один из их с Гарри сыновей будет носить фамилию Блэк.

Их с Гарри сыновья! От одной только мысли Гермиона начинала мечтательно улыбаться.

От простого решения — измениться, чтобы завоевать любовь Гарри — вся её жизнь перевернулась с ног на голову. Или наоборот — с головы на ноги? Во всяком случае, сейчас Гермиона чувствовала себя гораздо уверенней и спокойней, чем раньше. Не скованной дурной привычкой бездумно соблюдать правила. Научившейся колдовать не по учебникам, не по жёстко заданным схемам, а так, как объясняла в Косом переулке та пожилая ведьма, миссис Фелпс: свободно, слушая прежде всего своё сердце. Удивительно, но так и в самом деле получалось лучше. А ещё она столько нового узнала, всего лишь болтая с Лавандой и Парвати! Теперь она знала и о чарах уюта, и о том, как защититься от любовных зелий, случайных сглазов и обманных клятв, и выучила не меньше сотни полезных заклинаний, чтобы следить за своим внешним видом и наводить порядок в доме, и разбиралась, кто есть кто, кто с кем в родстве, чья семья чем занимается. Но самое удивительное — все эти сплетни и девчачьи хитрости, которые раньше считала вселенской глупостью, каким-то образом вписывались в картину мира, делая её полнее и понятнее. Мисс «я иду в библиотеку» наконец-то поняла, что библиотека не даст и половины нужных знаний.

Поэтому Гермиона ничуть не удивилась посланию, которое передала Чжоу Чанг. Удивило скорей то, что и Гарри быстро сориентировался и ответил совершенно правильно. Пожалуй, только теперь она до конца осознала, что и Гарри за эти полгода изменился очень сильно. И эти изменения ей нравились.

Но сама идея мести… Гермиона вовсе не «страдала» всепрощением, однако в нормальном мире подобные разногласия решались бы через суд. В нормальном мире сам факт публичных угроз послужил бы поводом для обвинения, и совершенно неважно, что совершили те, кому угрожают. Есть правосудие, а есть самосуд. Первое законно, второе — нет. Но мир магов нормальным не был. И надо же — чуть ли не к концу четвёртого курса, несколько раз чудом не погибнув, обручившись с лучшим парнем на свете и приняв как факт, что она ведьма и потому останется в этом мире, Гермиона наконец-то смогла принять отличия.

Честно говоря, в голове ещё с первого курса складывался длинный список того, что здесь стоит изменить. Но сейчас Гермиона уже понимала, что слишком мало знает, что для начала нужно вырасти… и что, к примеру, прежде чем отправить на свалку истории право мстить, нужно обеспечить не возможность — железобетонную, стопроцентную вероятность, что справедливое, законное правосудие настигнет любого. Вообще любого, независимо от чистоты крови, толщины кошелька и длины бороды…то есть, простите, списка наград, должностей и былых заслуг. А пока вместо правосудия — оправданные под смехотворными предлогами Пожиратели и осуждённый без суда Сириус. Вместо эффективной службы охраны порядка — террор Волдеморта когда-то и хулиганские выходки его сторонников сейчас. Вместо равноправия — принимаемое почти как должное даже некоторыми преподавателями «грязнокровка». Честное слово, при таких порядках Гермиона и сама не отказалась бы встать на тропу войны; уж во всяком случае, она и не подумает упрекнуть Гарри в мстительности!

Между тем, в утреннем «Пророке» не нашлось ровным счетом ничего необычного. Необычное началось позже.

Профессор МакГонагалл не явилась на урок.

Трансфигурация у четвёртого курса Гриффиндора стояла сразу после завтрака. Обычно профессор ждала их в классе и даже за несколько секунд опоздания безжалостно снимала баллы. И уж точно никогда не опаздывала сама! Но прошла минута, две, пять, десять, а преподавательское место пустовало.

— А ведь профессора и на завтраке не было, — припомнила вдруг Лаванда.

— Может, заболела? — в голосе Рона сквозила неприкрытая надежда лентяя на отмену урока и хотя бы день без домашнего задания.

— Может, сходить в учительскую и узнать? — Гермиона было дёрнулась (слова у неё редко расходились с делом), но Гарри положил руку на плечо, останавливая мягко, но уверенно.

— Сиди. В этой школе есть директор, пусть он и разбирается.

— Ты что-то знаешь? — тихо спросила Гермиона.

— Я просто считаю, не нужно тебе волноваться за профессора МакГонагалл больше, чем она волновалась за тебя.

— Я и не волнуюсь, — покраснела Гермиона. — То есть… ну, у нас урок всё-таки!

— Волнуешься, — вздохнул Гарри. — Это же ты. Ничего с ней не случится… я так думаю.

— Ты что-то знаешь.

— Не больше, чем ты.

— То есть?

Взгляд, которым одарил её Гарри, больше подошёл бы профессору Снейпу с его фирменным «что за стадо баранов».

— Чанг. Боунс. Делакур. Блэк. Уизли вряд ли, но вдруг… Чжоу ты слышала. Больше я ничего не знаю, честное слово. Но предполагать могу, как считаешь?

— Боже… Но ты сказал, с ней ничего не случится!

— Конечно. Так же, как ничего не случилось с девочками. Ответ должен быть… — Гарри защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить. — Подскажи слово, ну! Ты точно знаешь.

— Адекватным? Симметричным?

— Вот! Точно.

Несколько мгновений Гермиона разрывалась между «но так же неправильно!» и «но и они должны были думать, к чему приведут их действия». Победило нечто среднее: вздохнув, она взяла Гарри за руку.

— Так неправильно, но если в этом мире не работает закон, наверное, нужно именно так.

— По крайней мере, так есть надежда, что в третьем туре хотя бы вас четверых не попытаются засунуть в пасть мантикоре. Неправильно вмешивать в турнир тех, кто на него не подписывался.

«Тебя, например», — подумала Гермиона. В этот момент она осознала, что, попади ей в руки тот, кто кинул в Кубок имя Гарри, мерзавцу точно не поздоровилось бы. Кем бы он ни был. Потому что даже великим волшебникам и самым ужасным тёмным магам лучше не становиться на пути разъярённой ведьмы.

— Эй, у тебя волосы трещат, — прервал её размышления Гарри.

— Что? — Гермиона подняла руки к волосам и тут же отдёрнула — её явственно ударило током. — Ой! Что это?

В глубине души она знала ответ: это очень, нет, ОЧЕНЬ сердитая ведьма. Кажется, и Гарри знал: его глаза смеялись, но он изо всех сил старался выглядеть серьёзным.

— А тебе идёт, — заявил он. — Хотя я считаю, ты с любой причёской красивая.

— Так, мне срочно нужно зеркало!

— Держи, — хихикнула из-за спины Лаванда. — Тебе и правда идёт.

Гермиона обернулась к подруге и замерла, неверяще глядя в небольшое круглое зеркальце, которое та всегда носила с собой. Какая-то… Медуза Горгона! Волосы не то чтобы дыбом, но близко к тому, по каштановым локонам бегут синеватые искры — совсем как огни святого Эльма. И потрескивают, как провода в грозу. Но самое удивительное — этот кошмар совсем не выглядит… м-м-м, кошмаром.

— Я буду Тёмной Леди, величественной и прекрасной, — вспомнила вдруг Гермиона и невольно рассмеялась. — Что это вообще такое?

— Всплеск эмоций, — как нечто само собой разумеющееся объяснила Лаванда. — На кого ты так разозлилась? Не на Гарри же?

— Думала, что хочу сотворить с тем, кто втравил его в турнир.

— Надо запомнить, что тебя лучше не злить, — Гарри широко улыбнулся и обнял её. А самое удивительное — все сделали вид, будто ничего не происходит. Только Лаванда мечтательно улыбалась, пряча зеркальце.

Так они и просидели до конца урока. Никто не пришел: ни МакГонагалл, ни кто-нибудь, чтобы её заменить. Только уже на перемене, когда они дошли до лестниц и собирались разделиться — кто на прорицания, а кто на нумерологию, подбежала запыхавшаяся бледная Алисия.

— Четвёртый курс, все здесь? Возвращайтесь в башню, уроков сегодня не будет. Обед подадут в гостиные. Бродить по школе запрещено!

— Что случилось?

— Потом, — отмахнулась Алисия, — мне ещё за первачками бежать. Идите.

Но и «потом» им ничего не объяснили, хотя бы потому, что никто ничего не знал. МакГонагалл не явилась на урок четвёртого курса, Стебль — на урок седьмого, а Флитвик — к пятикурсникам. У шестикурсников нумерология прошла как обычно, как и прорицания у третьего — Трелони предсказала мучительную смерть Гарри Поттеру, ничего нового. Второй курс отправил в гриффиндорскую башню Снейп, когда в середине урока к нему ввалился Каркаров с перекошенным лицом и что-то прошептал на ухо. А у первачков была история магии, так что они весь этот переполох благополучно проспали.

А уже после обеда — который и в самом деле подали в гостиную — сквозь дверь просочился Почти Безголовый Ник и объявил:

— Господа и дамы, директор просил передать весть, что сегодняшние уроки состоятся по расписанию.

— У-у-у, — хором взвыли Рон и Дин, — зелья!

И четвёртый курс печально поплёлся в подземелья. Конечно же, ждать каких-либо разъяснений от Снейпа было бы и вовсе наивно — всё равно что верить в Санта-Клауса.

Снейп был зол. Больше того — Гермиона бы сказала, он в бешенстве. В ярости. Но странности продолжались: за весь сдвоенный урок он ни разу, ни единым словом не зацепил ни её, ни Гарри. Хотя Гарри, привыкнув ждать от него ядовитых подначек, всё равно нервничал, ошибался и своё зелье запорол. Но даже тогда получил лишь короткое «тролль за урок, Поттер» без обычных комментариев.

— Что это с ним? — недоумевал Гарри, пока они заносили в башню сумки и спускались на ужин. — Где все эти «вы такой же дубоголовый кретин, как ваш отец», «стоите на одной ступени эволюции с баранами и Лонгботтомом» и прочее в том же духе? Сегодня нашему ядовитому ужасу отказала фантазия?

— Предполагаю, ему ампутировали ядовитые железы, — хмыкнула Гермиона. — Не знаю, что произошло, но подозреваю, его это сильно впечатлило. Вот и не хочет однажды оказаться на месте тех, кому ты сегодня мстил.

— Клевета. И эти… инсинуации, — Гарри легонько пихнул её в бок. — Я весь день провёл рядом с тобой, о прекраснейшая и грозная Тёмная Леди.

— Ой, ну хорошо — кому мстили с твоей подачи, Гарри Джеймс Поттер! Расскажешь уже, что вы придумали?

— Честное слово, не знаю! Сириус сказал: «Не хочу портить сюрприз, ждите прессу». Но выглядел довольным, словно нюхлер, докопавшийся до Гринготтса.

— До завтрашнего утра с ума сойду от любопытства, — честно призналась Гермиона. — Подхватила от Лаванды этот вирус, ничего не могу с собой поделать.

Но пресса не подвела — экстренный выпуск «Ежедневного пророка» доставили как раз к ужину. Оглядев полупустой преподавательский стол, Гермиона развернула газету. Рядом шуршали страницами Лаванда с Парвати, а от соседних столов уже донеслись первые изумлённые возгласы.

Всю первую страницу занимала огромная колдография, при взгляде на которую волосы у Гермионы снова чуть дыбом не встали, но теперь уже от ужаса. На фоне каких-то странных строений и растительности, в которой она не сразу опознала широкие ленты водорослей, колыхались, привязанные за ноги, как воздушные шарики, пять бесчувственных тел. По центру — огромная мадам Максим, слева от неё толстенькая Спраут и худощавая МакГонагалл, а справа — маленький Флитвик и пухлый Людо Бэгмен. Все они напоминали утопленников — с бледными лицами, плывущими в воде волосами и — самое ужасное — открытыми глазами, которые, однако, были пустыми, словно у мертвецов.

А над этим ужасом разместился весьма красноречивый заголовок: «Ничего страшного?»

Перелистнув страницу, Гермиона прочла:

Скандал, случившийся во время второго испытания Турнира Трёх Волшебников, сегодня получил неожиданное продолжение. Или наоборот — ожидаемое? Позволим себе напомнить слова Гарри Поттера: «Я уверен, после этого испытания у некоторых очень серьёзных людей появятся очень неприятные вопросы к организаторам. Идиотами надо быть, чтобы одновременно подвергнуть серьёзной опасности девушку из семьи Чанг, племянницу главы ДМП, маленькую дочь известного французского политика и невесту Гарри Поттера, находящуюся к тому же под покровительством семьи Блэк».

Итак, дорогие читатели, вот вам по возможности полная хроника сегодняшнего чрезвычайного происшествия. Тревога поднялась утром, когда деканы сразу трёх факультетов Хогвартса — Гриффиндора, Хаффлпаффа и Равенкло, плюс директор одной из приглашённых школ — Шармбаттона, сначала не появились на завтраке, а после — и на уроках, которые должны были вести. Организованные директором Хогвартса Альбусом Дамблдором поиски дали результат лишь через несколько часов, когда русалоиды Чёрного озера поинтересовались, долго ли ещё человеческие игры будут портить им вид на окрестности деревни. «Выяснив, что стоит за их словами, я немедленно отправил спасательный отряд и сообщил в Мунго, — рассказал нам А. Дамблдор. — От столь циничной демонстрации я пришёл в ужас и негодование. Кто бы это ни сделал и чем бы ни руководствовался, это недостойно гуманного человека и волшебника».

Спасательный отряд, состоявший из профессора С. Снейпа, директора Дурмстранга И. Каркарова и отставного аврора А. Грюма, преподающего в этом году в Хогвартсе Защиту от Тёмных Искусств, спустился на дно озера к деревне русалоидов и обнаружил там не четверых, а пятерых пропавших! Пятым оказался Людо Бэгмен, глава Департамента магических игр и спорта и один из организаторов Турнира. Показательно, что его отсутствия на рабочем месте никто даже не заметил.

Как только пострадавших доставили на берег, их осмотрели целители и угрозы для жизни и здоровья не обнаружили. Но, как только спасённые смогли говорить, первыми же их словами стало требование расследования и наказания виновных. Заметим, что мистер Бэгмен указал виновного, не дожидаясь вердикта авроров: «Это Поттер! Он угрожал мне, вы все это помните!» Однако, по словам многочисленных свидетелей, этой ночью мистер Поттер не покидал своей спальни в башне Гриффиндора, которую делит с ещё четырьмя юношами, а с утра постоянно был в компании своей невесты мисс Грейнджер и товарищей по факультету. Тем не менее, нетрудно догадаться, у кого был тот же повод, что и у мистера Поттера, устроить эту показательную демонстрацию. Все предельно прозрачно: жертвы — член жюри, придумавший ввести во второе испытание заложниц, и четверо ответственных лиц, которые накладывали чары на собственных учениц. Мы попросили прокомментировать это происшествие родственников девочек-заложниц, но получили комментарии лишь от Амелии Боунс, главы Департамента Магического Правопорядка.

«Зачем поднимать столько шума? Как говорит в таких случаях наш уважаемый председатель Визенгамота: «Но ведь ничего страшного не случилось». Все живы, здоровы и, судя по заключению целителей, могут немедленно возвращаться к работе. Чары, которые применили к пострадавшим, идентичны тем, которые сами пострадавшие — четверо из них с санкции пятого — наложили на несовершеннолетних учениц, не видя в этом ничего дурного. Обратите внимание — девочек после этого никто не называл «пострадавшими» и не требовал расследования».

На вопрос нашего корреспондента, значат ли эти слова, что расследования не будет, мисс Боунс ответила: «Можете считать, оно уже состоялось. Состава преступления не обнаружено».

Гермиона фыркнула и закрыла газету.

— Ты был прав, Гарри. Абсолютно… хм-м, симметричный ответ.