Конечно, это не любовь (гет)

В Министерстве магии ее никто не остановил — волшебник у входа только подскочил со своего места и воскликнул:

 — Здравствуйте, мисс Грейнджер!

Она кивнула ему и, не замедляя шага, поспешила в кабинет Кингсли — она уже была у него пару раз и знала дорогу. Только возле приемной она остановилась — как-то забылось, что он теперь не просто аврор и фениксовец, а Министр магии. Она замерла перед дверью, за которой сидел секретарь, но дверь открылась, и вышел Кингсли собственной персоны.

 — Привет, Гермиона, — улыбнулся он белозубой улыбкой. — Что-то случилось?

 — Привет, я…

 — Пойдем в кабинет, — махнул он рукой, и Гермиона проследовала за ним. — Не переживай, на свете есть люди, для которых мои двери открыты в любое время, и уж поверь, вы с Гарри и Роном однозначно первые в этом списке.

Кингсли сел за стол, Гермиона опустилась в кресло и произнесла:

 — Все-таки прости, что отвлекаю от дел, но я не знаю больше, к кому обратиться. Мне нужно найти пропавшего человека, срочно. С ним могло случиться что-то… — она осеклась. Не хотелось даже думать о том, что с Шерлоком могло случиться что-то плохое.

Кингсли нахмурился:

 — Есть заклинания, но они не слишком надежны. Любые чары сокрытия, дезиллюминационные заклинания, мантии-невидимки и прочее сбивают их.

 — Этот человек не пользуется ничем подобным. Он… маггл.

 — Тогда его нужно… — начал было Кингсли, но тут же сам себя перебил: — что за чушь я несу. Я дам тебе аврора, у него есть лицензия на поисковые чары. Тони!

В кабинет заглянул секретарь.

 — Тони, вызови кого-нибудь из дежурных авроров.

 — Спасибо, — произнесла Гермиона. Они найдут Шерлока, где бы он ни был.

 — Найдут твоего друга, — словно читая ее мысли, заметил Кингсли.

 — Почему думаешь, что друга?

Министр помрачнел и ответил:

 — Мне известно, где сейчас твои родители. Родственники у тебя только дальние. Остаются друзья. Главное, следи за соблюдением Статута.

 — Я слежу. Я ведь выросла в мире магглов, уже привыкла.

Дверь в кабинет снова открылась, и вместе с секретарем Тони вошел высокий парень со смутно-знакомым лицом — скорее всего, он учился в Хогвартсе на три-четыре года старше Гермионы.

 — Харрис, мисс Грейнджер нужно найти одного человека.

Лицо Харриса при имени Гермионы просветлело, он перевел на нее взгляд и едва сдержал широкую улыбку.

 — Мисс Грейнджер, — сказал он, — я счастлив буду помочь вам!

Гермиона почувствовала, что у нее сводит скулы — это была одна из причин, почему она редко бывала в общественных местах волшебной Британии. Вот такими взглядами на нее (так же, как на Гарри и Рона) смотрели все. Им жали руки, пытались сделать с ними колдографии и просили расписаться на свитках пергамента. Гарри подобное внимание просто игнорировал, Рон скорее получал от него удовольствие, а вот Гермиону оно раздражало — она не любила вторжение в свое личное пространство.

Тем не менее, она выдавила из себя улыбку, сказала:

 — Спасибо, господин министр, — и добавила: — рада познакомиться, мистер Харрис.

 — Удачи, — сказал Кингсли.

Вместе с Харрисом Гермиона поспешила к выходу.

 — Меня зовут Роберт, буду рад, если вы будете звать меня по имени, — произнес он, пока они ехали в лифте. Гермиона скрипнула зубами, но ответила, как того требовали приличия:

 — Тогда я для вас — Гермиона, Роберт.

 — Это честь для меня. Расскажите мне о деле. Кого мы ищем?

Гермиона хотела было начать объяснять, но одернула себя. Зачем Роберту Харрису лишние сведенья о ее жизни?

 — Давайте поступим иначе, — сказала она. — Какая информация вам нужна для поиска?

Харрису нужно было только имя и любая личная вещь. Что-то подобное Гермиона и предполагала, поэтому вытащила из сумочки старую перчатку Шерлока, которую все забывала выложить или отдать ему и зачем-то носила с собой, и протянула Харрису. Аврор как-то недовольно покосился на перчатку и сообщил:

 — Я наложу заклинание, и перчатка станет порталом. При активации именем человека он перенесет нас на расстояние от десяти до сорока футов до объекта, — под взмахом палочку Харриса перчатка засветилась привычным портальным голубоватым светом.

 — Меня, Роберт, — улыбнулась Гермиона и, прежде чем он успел что-то предпринять, забрала перчатку и сказала:

 — Шерлок.

Ее подцепило и потащило вверх, Атриум министерства растаял, и Гермиона, покачнувшись, поймала равновесие в полутемной прихожей незнакомой квартиры. Перчатка перестала светиться, Гермиона спрятала ее в карман и прислушалась. Было тихо.

 — Гоменум Ревелио, — шепотом сказала она.

На кончике палочки вспыхнула искра и, отделившись, просочилась сквозь стену слева. Следом еще несколько десятков почти невидных светлячков устремились вниз и вверх. Один человек рядом, много людей в здании.

Затаив дыхание, Гермиона сделала несколько шагов по коридору, нащупала ручку двери и оказалась в небольшой комнате с одним окном. Посредине стоял стол, на котором расположился большой комплект химического оборудования, пробирки, перегонный куб, микроскоп и несколько плотно закрытых бутылочек с жидкостями разных цветов. А возле окна на диване спал Шерлок. Он, похоже, сильно погрузился в исследования — на нем были сильно мятые рубашка и брюки, лицо заросло двухдневной щетиной. Но он был в порядке, жив и здоров.

Гермиона почувствовала, как на нее накатывает волна облегчения.

 — Шерлок! — позвала она.

Он не шелохнулся.

Она подошла ближе и аккуратно потрясла за плечо:

 — Шерлок, проснись!

Он дернул щекой. Она потрясла энергичней, но реакции не добилась.

 — Да что же такое. Шерлок!

Обычно он спал очень чутко и мог проснуться от любого постороннего шороха, такой глубокий сон был для него необычным. Гермиона дотронулась до его лба и вздрогнула — он горел. Вот почему Шерлок не приходил домой. Он решил провести какой-то опыт, но неожиданно заболел и был слишком слаб, чтобы даже выйти из дома.

Нужно было его разбудить, немедленно, и напоить лекарством, хотя бы Бодроперцовым зельем. Пусть от него и идет иногда дым из ушей, зато температуру оно снимет однозначно. Но для начала нужно было вытащить его из этого нездорового сна. Она направила на него палочку и произнесла:

 — Энервейт.

Шерлок дернулся, по лицу прошла судорога, и он резко распахнул глаза, коротко вздохнул и прохрипел:

 — Гермиона?

 — Шерлок, ты…

 — Помолчи, — велел он все тем же больным, хриплым голосом. — И вы оба замолчите.

Неужели температура настолько высокая, что он бредит?

 — Я сказал — замолчите. Гермиона, — он приподнялся на локте и сфокусировал на ней взгляд, — что ты здесь делаешь?

 — Тебя потеряли родители, Майкрофт с ног сбился. Я… нашла тебя…

 — С помощью магии, я понял. Как подготовка к экзаменам? Постой, — он мотнул головой, — поверить не могу, что ты все еще встречаешься с этим недоумком-Роном.

Он зажмурился, прижал руку к глазам, сжал зубы, борясь, видимо, с мучительной болью, а потом продолжил:

 — И ты зря все время сидишь правым боком к окну, скоро застудишь шею окончательно.

 — Шерлок! — оборвала она его. — Помолчи.

Она присела на краешек дивана рядом с ним, уложила Шерлока обратно на твердую подушку без наволочки и, порывшись в сумочке, вытащила флакончик с Бодроперцовым зельем — она по-прежнему брала с собой кучу необходимых в походе вещей, куда бы ни направлялась.

 — Нет-нет, — слабо покачал головой Шерлок, — на столе стоит лекарство, мне нужно сделать укол. Ты же дочь врачей, справишься?

Гермиона глянула на стол и не увидела ни одной сертифицированной аптечной упаковки.

 — Что за лекарство? — спросила она с подозрением.

 — Жаропонижающее. Сама же видишь, у меня высокая температура, — Шерлок скривился и снова прижал руку к глазам. Он выглядел совсем паршиво — нос покраснел и опух, глаза тоже были красными, с полопавшимися сосудами.

Гермиона подошла к столу.

 — Крайний флакон, коричневое стекло, белая крышка. Шприц в столе.

Гермиона не была знатоком химии, собственно говоря, она ее вообще не знала, разве что читала когда-то учебник для средней школы. Но она была дочерью врачей и прекрасно знала, как должны выглядеть лекарства. На флакончике с белой пробкой не было ни наклейки с названием, ни подписи или печати аптеки, вообще ничего. Она взяла его в руки и посмотрела на свет — прозрачная жидкость.

 — Гермиона, сделай, что я сказал, — почти шепотом, но властно сказал Шерлок.

 — Нет, — она поставила флакончик обратно, — извини, но колоть тебе непонятно что, синтезированное, судя по всему, твоими же руками из того, что было в наличии, я не стану. Предпочту проверенное средство.

 — Волшебное зелье, настоянное на крыле летучей мыши? — от раздражения Шерлок даже приподнялся с подушки, хотя было видно, насколько тяжело ему далось это усилие. — Сделай мне укол с моим лекарством.

 — Что это? Что именно я должна тебе колоть?

 — Лекарство, разве я не ясно сказал?

Шерлок закашлялся и снова упал на диван, у него не было сил даже на то, чтобы держать голову ровно.

Гермиона почувствовала подступающую панику. Чем он болен? Сильная простуда, грипп? Тогда нужно дать Бодроперцовое, что бы он там ни говорил. А если нет? Она ведь далеко не медик, что, если причина его заболевания в чем-то еще? Послушаться его? Но использовать непроверенные лекарства опасно и глупо, это она знала с раннего детства. Что Шерлок намешал в этом флаконе? Что, если он уже заболевал, когда готовил эту штуку, и она вышла неправильно?

 — Я не делал это лекарство, я его купил, — слабо простонал Шерлок и закашлялся. — Оно подействует, — и неожиданно добавил: — пожалуйста.

Это «пожалуйста» было ударом. Никогда Шерлок ничего не просил. Что за муки он испытывает, если снизошел до такой просьбы?

Гермиона рывком открыла верхний ящик стола и увидела новую упаковку стандартных одноразовых шприцев.

 — Сколько? — спросила она.

 — Ноль четыре, — раздался ответ. — Медленно.

Она сжала зубы, достала шприц и твердой рукой набрала нужную дозу, наколдовала вату и спирт. Подошла к Шерлоку. То выглядел еще хуже, чем пару минут назад, хотя хуже уже, казалось бы, некуда. Она расстегнула рукав его рубашки, закатала повыше и вздрогнула — вены на его руках были настолько отчетливыми, что не попасть в них мог бы разве что слепой. Это однозначно была не просто простуда.

Она аккуратно протерла горячую руку и ввела лекарство. Шерлок застонал от боли, по его вискам потекли струйки пота, глаза закрылись. Медленно. Она считала про себя, пока вводила неизвестный препарат. Один, два… сорок шесть, сорок семь… Мама говорила, если делаешь инъекцию медленно, нужно считать до ста сорока четырех. Сто девять, сто десять… Шерлок плотно сжал зубы, на щеках надулись желваки.

Сто сорок три, сто сорок четыре. Гермиона аккуратно вынула иглу и прижала к месту укола ватку. Замерла, дожидаясь хоть какой-то реакции. Конечно, лекарство не действует сразу, это не зелье, но ведь…

Оно подействовало почти мгновенно, только лучше Шерлоку не стало. Но скрючился, поджимая ноги к груди, повернулся на бок и снова громко застонал, схватился за горло и его вырвало.

Гермиона почувствовала, как сердце пропускает удары. Идиотка! Что она натворила?

 — Эванеско, — прошептала она очищающее заклятие и аккуратно провела пальцами по лбу друга.

 — Так… — прохрипел он, — так и должно быть. Скоро пройдет.

Он закрыл глаза и вскоре провалился в сон. Гермиона, не зная, что предпринять, сидела рядом и держала его за руку, считая пульс — слишком частый для здорового человека, но хотя бы не прерывающийся. Она оказалась совершенно бесполезной. Не знает ни заклинаний для лечения, ни способов вызвать скорую помощь в эту дыру, которая находится у Мордреда на рогах.

И все-таки, что с Шерлоком?

Прошло два часа, постепенно его пульс начал приходить в норму, Гермиона отпустила его руку и подошла к столу. Она, конечно, не гений аналитики, но может предположить, что случилось. Лишенный возможности экспериментировать у себя в комнате, Шерлок решил пораньше уехать из университета, снял на несколько дней эту квартиру и заперся со своим оборудованием. Он что-то проверял, что-то делал, а потом вдруг заболел. Вдруг? Гермиона мрачно посмотрела на флакон с лекарством. Заболел, точно зная, что ему понадобится лекарство? Готовя это лекарство заранее?

Кажется, она знает такую болезнь. И если она не ошиблась...

 — Я убью тебя, Шерлок Холмс, — произнесла она в пустоту.

Спящий Шерлок ничего не ответил.