Конечно, это не любовь (гет)

Сильный порывистый ветер ударил в лицо. Гермиона с трудом поднялась на ноги и тревожно огляделась вокруг. Остров был пуст.

 — Не понимаю, — пробормотала она. — Должна быть охрана… много.

 — Ну… — заметил Рон, кутаясь в мантию, — это нам вроде как на руку.

 — Не совсем.

Щит вокруг Шеринфорда — совершенная и бесподобная разработка Отдела тайн — не пропускал внутрь посторонних. Войти можно было только в сопровождении сотрудников. Будь у входа или на стенах охрана, был бы шанс проникнуть внутрь, но сейчас щит был непроницаем.

Гермиона еще раз оглядела такую близкую и такую неприступную крепость и отвернулась. Она достаточно читала о Шеринфорде, достаточно изучала документов о нем, чтобы не тратить напрасно сил — пробить окружавший его щит было невозможно. Пожалуй, какой-нибудь гений-конструктор из Отдела тайн сумел бы подобрать к нему ключ, но она явно с этим не справится.

Пожалуй, впервые в жизни обычная ее кипучая энергия пропала — не хотелось ни биться в щит, ни кричать, ни ругаться, ни плакать. Сделать было нельзя ничего.

 — Финита, — произнес Рон. — Да, я понимаю, что не поможет. Может… Фулминис!

Раздался неприятный треск, белоснежная молния впиталась в щит, не причинив ему никакого вреда.

 — Оскедере!

Рон перепробовал десятка два заклинаний и наконец сдался, раздраженно пнув булыжник.

 — Его создавали лучшие специалисты Отдела тайн, — сказала Гермиона, — не думаю, что нам под силу его разрушить.

 — Зачем? — спросил Рон.

 — Наша плата за то, что после окончания войны с Гриндевальдом нас не уничтожили. Волшебный мир ослаб, магглы узнали о нас слишком много. Мы не были готовы к еще одной войне — и согласились. Помогли построить Шеринфорд.

Рон хотел было что-то ответить, но вместо этого воскликнул:

 — Гермиона!

Она быстро перевела взгляд туда, куда он указал, и от ее апатии не осталось и следа. На длинных тросах на высоте ста футов над морем висели три человека. Тросы раскачивались из стороны в сторону и, казалось, готовы были вот-вот оборваться.

 — Мои — дальние, — рявкнула Гермиона, Рон кивнул, и в этот момент два троса оборвались.

Ее «Арресто моментум» прозвучало одновременно с роновым «Вингардиум левиоса» — люди, которые должны были разбиться о скалы, замерли в воздухе. Гермиона медленно опустила своего вниз и тут же подхватила третьего.

Едва все трое оказались в относительной безопасности, они с Роном аппарировали к ним.

 — Мерлиновы кальсоны, — прошептал Рон. Спорить с ним было трудно — трое мужчин выглядели ужасно. Они были связаны, на лицах виднелись синяки и кровоподтеки, во ртах торчали кляпы. Но они были Гермионе не знакомы. Шерлок, Майкрофт и, вероятнее всего, Джон все еще оставались внутри. Сложно было сказать, хорошая это новость или плохая.

 — Что будем делать?

 — Возвращаемся на остров.

Гермиона взяла за руки двоих спасенных и аппарировала обратно, подальше от ледяного бурлящего океана. Рон последовал за ней.

Они освободили пленников от кляпов и веревок, и те почти одинаково заскулили от ужаса.

 — Почему вас сбросили вниз? — спросила Гермиона, хотя и понимала, что это не очень хороший вопрос. Но он, пожалуй, звучал лучше, чем: «Почему вас хотели убить?».

 — Она… — пробормотал один из них. Второй всхлипнул — и вцепился в третьего:

 — Я тебя урою! Это из-за тебя!

 — Молчать! — гаркнул Рон. Подействовало.

Гермиона обвела взглядом всех троих, выбрала того, кто казался самым спокойным, и усыпила оставшихся сонными чарами.

 — Что произошло? Рассказывай!

Мужчина замотал головой и заплакал, продолжая бормотать: «Она!». Гермиона присела возле него, мягко взяла за подбородок и заглянула в красные заплывшие глаза, направила палочку и сказала:

 — Легиллименс.

Ее сознание наполнилось ворохом чувств, главным из которых был страх. «Она-видит-она-видит-она-видит», — билась в его голове мысль. Гермиона надавила сильнее, и перед ее глазами возникли длинные коридоры с отделанными металлом стенами и полами, по которым можно ступать совершенно беззвучно. «Она-видит…».

 — Кто она? — не то спросила, не то подумала Гермиона, еще немного нажимая на сознание.

Высокая дверь, несколько камер видеонаблюдения, четверо охранников в бронежилетах.

 — Кто она?

Режущая по ушам атональная музыка.

 — Кто?

Огромная белая комната, большая часть которой отгорожена толстой стеклянной стеной. В белой комнате — женщина в белой одежде, с черными волосами и пугающими кристально-чистыми голубыми похожими на топазы глазами, которые ничего не упускают.

«Она-видит».

 — Пожалуйста, — заплакал мужчина, и Гермиона покинула его сознание. Кто бы ни была эта «она», она напугала его до безумия.

Двое других знали еще меньше — их разумы были затоплены ужасом, болью и ожиданием смерти.

Гермиона усыпила всех троих и поднялась с колен. Рон вопросительно взглянул на нее.

 — Не знаю, — покачала она головой. — Они чего-то боятся. Чего-то внутри Шеринфорда.

Она обернулась в сторону крепости — охрана все-таки появилась. Из дверей осторожными шагами, чуть наклонившись и прижав к лицам и плечам оружие, слишком длинное для пистолетов и слишком короткое для ружей, двигались двое магглов в одинаковых костюмах.

 — Гермиона? — тихо дернул ее за рукав мантии Рон. — Что будем делать?

 — Руки за голову, — раздался трещащий искаженный каким-то прибором голос. — Двое на берегу, руки за голову!

 — Пуля летит быстрее заклинания, — шепнула Гермиона и первой подняла руки. Рон последовал ее примеру. Она не сомневалась, что изнутри щит простреливается, а опыты Рона показали, что заклинания снаружи он не пропустит.

 — Опуститься на колени!

Они подчинились, и охранники, не опуская оружия, приблизились к ним. Гермиона затаила дыхание, считая удары сердца. Она впервые поняла, что чувствовал Шерлок, когда начиналась игра — абсолютное, тотальное спокойствие, ни переживаний, ни сомнений. Только пульс чуть быстрее обычного — от предвкушения и ожидания. На двадцатом ударе охранники перешагнули через границу невидимого для них купола, Гермиона крепко сжала рукоять палочки и:

 — Протего максима! — белоснежный щит вспыхнул, и тут же задрожал под выстрелами.

 — Остолбеней! — раздалось справа. Маггл увернулся от красного луча и снова открыл огонь. Щит потемнел, и Гермиона заменила его новым, еще более мощным.

 — Импедимента! — второй охранник тоже увернулся, но недостаточно быстро, и отлетел назад, однако тут же снова поднялся на ноги.

Раздался визг сирены, и из дверей Шерифнорда выскочили еще трое и начали стрельбу, уже ни о чем не предупреждая. Щит почти поддался, но Рон успел укрепить его.

Шеринфорд охраняли не курсанты-недоучки. Даже не зная о магии, они умело ей противостояли. Будь на месте Гермионы кто-то вроде Волдеморта, он уничтожил бы их в несколько секунд, залив местность Адским пламенем или подняв цунами, но Гермиона не была готова убивать, и Рон считал также — они были вынуждены отбиваться короткими одиночными заклятьями.

Один из охранников окаменел, попав под заклинание Гермионы, а остальные пошли в обход.

 — Мордред! — ругнулся Рон. — Репелло инимикум! — вокруг них вспыхнул сферический светлый щит.

 — Дурацкая идея, — выдохнула Гермиона.

Щит защищал их от пуль, но не позволял им атаковать. Охранники начали окружать их. Гермиона прижалась спиной к спине Рона, судорожно пытаясь найти выход. Должен был быть способ, не предполагавший массовых убийств. Хотя бы один.

 — Гермиона, — Рон дернул ее за рукав. — Есть одна мысль… Но она безумная.

Он сунул руку в карман, потом опустил ее и разжал кулак. Сначала Гермиона не поняла, что произошло, но потом увидела едва заметную тень, шмыгнувшую из-под щита. Охранники не двигались и не стреляли, пытаясь понять, что за чертовщина мешает им добраться до противников. Рон и Гермиона тоже не шевелились — ждали, затаив дыхание.

Рон сжал руку Гермионы, призывая к готовности.

Громыхнуло, как будто на краю обрыва взорвалась волшебная петарда. Охранники рефлекторно рухнули на землю, на мгновение прикрыв головы руками, а потом и попытались оглянуться на источник грохота, но в воздухе уже прозвучало короткое:

 — Финита! — а следом:

 — Инкарцео! Иммобилус! Остолбеней! Остолбеней! — полыхнуло несколько раз — и короткая схватка закончилась.

Рон закашлялся, улыбнулся и заметил:

 — Ну, я все-таки в «Волшебных вредилках» работаю.

Гермиона тоже улыбнулась, но тут же снова стала серьезной.

 — Кажется, теперь мы можем войти внутрь, — сказал Рон и направил палочку на того охранника, который лежал ближе всех к нему: — Имп.

 — Стой! — прервала его Гермиона.

 — Не время раздумывать!

 — Я не об этом. У меня есть лицензия. Мою палочку не отслеживает Министерство. Империо!

Воля охранника была густой, липкой, как будто чем-то запачканной. Повинуясь мысленному приказу Гермионы, он встал, отложил оружие и без колебаний направился к щиту. Не желая рисковать, Гермиона положила руку ему на плечо, Рон поступил так же. Когда до щита оставалось каких-нибудь три шага, Гермиона поняла, что у нее нет никаких гарантий успеха. Охранник вводит их не по своей воле, ему ум затуманен — примет ли щит его как одного из сотрудников? Но останавливаться было поздно. Она не успела сказать Рону, чтобы он остался позади и не рисковал напрасно — щит раскрылся и впустил их, а потом снова сомкнулся едва различимой в сумерках пленкой магии.

 — Остолбеней, — произнес Рон, и охранник замер.

Гермиона оглянулась на охранника, но отбросила мысль использовать его как проводника — едва ли Шерлока и остальных захватили рядовые сотрудники, а тратить силы на легиллименцию и поддержание «Империуса» было бы глупо — неизвестно, что впереди.

 — Бей по любому движущемуся объекту, — сказала Гермиона и первой подошла к главному входу. Это были тяжелые металлические ворота с узкой прорезанной дверью. «Аллохомора» не сработала, и Гермиона просто взорвала замок. Рон прав — у них не было времени на раздумья и церемонии.

Едва дверь распахнулась, вспыхнули узкие лампы под потолком — коридор осветился белым тусклым светом. Тюрьма, служившая одновременно психиатрической лечебницей, была совсем не похожа на Азкабан. Ни каменных стен, ни сырости, ни плесени — только металл и бетон.

 — Эксп...— начал было Рон, но не закончил и пошептал: — это что, хорек?

Гермиона проследила за направлением его взгляда и тоже увидела его — Драко Малфоя, сидящего посреди коридора спиной к входу. Не узнать эти платиновые волосы и обтянутую дорогой шелковой мантией широкую спину было сложно.

Он медленно обернулся:

 — Гермиона? Уизли? Вы опоздали. Игра уже началась… — он улыбнулся и вдруг всхлипнул и разрыдался. Гермиона бросилась к нему, но споткнулась, едва увидела, что он сжимает в объятиях труп.

 — Мерлин… Драко, что.?

 — Игра, Гермиона, — Малфой опять всхлипнул и рассмеялся. — Игра, понимаешь?

Рон осторожно разжал его руки и забрал труп — тело женщины в строгом офисном костюме с простреленной головой. Малфой не сопротивлялся.

Гермиона пошарилась в сумочке, благодаря всех богов, что не забыла прихватить ее, и вытащила флакончик успокоительного зелья. Влила его в рот Малфою и отвесила следом пощечину. Он сглотнул, закашлялся, задыхаясь, и выдохнул. Зелье подействовало почти мгновенно, Малфой неловко вытер заплаканные глаза.

 — Что случилось?

Малфой еще раз сглотнул, скосил глаза в сторону трупа, но тут же зажмурился и отвернулся. Но зелье делало свое дело. Он сумел повторить почти твердым голосом:

 — Это все игра.

«Игра» — это слово ударило по разуму Гермионы как разряд молнии. Любимое слово Шерлока — и Лестрейнджа. Они оба все время играли в игры. «Он начал игру», — так сказал Шерлок о видеозаписи с лицом Лестрейнджа. Но Лестрейндж был мертв. Гермиона искала того, кто мог пронести видеозапись и запустить ее, но тщетно. Шерлок убедил ее в том, что никакой третьей силы не существует, но он ошибся. «Она-видит», — билось в мозгу у парня, едва не окончившего свою жизнь в ледяных волнах океана. Она вела игру. Шеринфорд — не просто тюрьма или психиатрическая лечебница, здесь с самого начала держали людей с особыми способностями — волшебников, которые по тем или иным причинам не сумели развить свой дар и не нашли места в магическом сообществе. Она — волшебница, не попавшая в Хогвартс. Находясь в Шеринфорде, она сумела выйти на связь с внешним миром. Немного стихийной магии — наверняка осознанной и контролируемой — и она получила власть над охраной. Она сумела встретиться с Лестрейнджем, и он наверняка решил помочь ей сыграть в игру.

 — В чем цель игры?

Малфой поднял на Гермиону глаза — его взгляд причинял почти физическую боль, настолько он был уставший, тяжелый и пустой.

 — Она ставит эксперименты. Мы все — подопытные кролики. Меня привел к ней Джейсон — сказал, она хочет поговорить с кем-то из наших. И мы говорили. Долго. Не помню, сколько. И… — он замолчал, словно решая, стоит ли продолжать.

— И? — помогла ему Гермиона.

 — И занимались сексом. Это был не «Империус», что-то другое, мягкое такое. Я просто делал то, что она хочет. Но больше всего она хотела Шерлока Холмса. Очень расстроилась, когда выяснила, что я не могу говорить. А потом спросила… Может ли кто-то помешать ее игре. Сказала, что этого не должно произойти.

«Я не понимаю, что на меня нашло», — это слова Малфоя.

«Я не желал ему смерти. Меня словно заставили».

«Я не могу рассказать, я поклялся. Но дам подсказку: Шеринфорд».

Малфой оказался кстати — не преступник, не осужденный, свободный волшебник, чьи передвижения никем не контролируются, к тому же с достаточно слабой волей. Он и «Империусу» сопротивляться не мог, а стихийное, почти животное колдовство волшебницы, не умеющей расходовать силу, сжигающей себя каждым заклинанием дотла, поработило его полностью. Он не мог рассказать ей про Гермиону и ее дружбу с Шерлоком из-за клятвы, но точно выполнил приказ — сделал все, чтобы волшебники не вмешались в беседу Шерлока и Лестрейнджа на крыше больницы святого Бартоломея.

Гермиона снова взглянула на тело женщины. Малфой догадался, что она видит, и, несмотря на успокоительное, затрясся.

 — Мария ничего не знала. Просто оказалась пешкой в игре, и ее съели. Как в волшебных шахматах.

 — Это ее ты искал в Мугно и у маггловского премьер-министра? — кусочки паззла, так долго лежавшие хаотичной кучкой, постепенно выстраивались в жуткую картинку.

 — Она сквиб, даже маггла, наверное — моя дальняя родственница. Малфой не может быть сквибом, мы исключаем их из рода и даем новое имя, деньги, поддерживаем, как можем. Я присматривал за ней… Ее муж работает, то есть работал здесь. Высокая степень секретности, безопасность на высшем уровне, — голос Малфоя срывался, он заговаривался, но Гермиона не перебивала его. — Я сразу пошел к их премьеру — это проще, чем обращаться в полицию. Он запустил расследование, но ничего не нашел, она как будто растворилась. У нее были проблемы в последнее время, галлюцинации, голоса. Я пошел в Мунго, но ее и там не было. А теперь она здесь…

Малфой все-таки расплакался снова, Рон возле тела боялся вздохнуть, Гермиона не знала, что сказать. Чья-то игра отняла жизнь у женщины, совершенно с ней не связанной. И, если только Малфой не оговорился, у ее мужа.

Часы призывно звякнули снова, и Гермиона машинально перевела на них взгляд.

 — Нет…

Паззл собрался целиком. Таинственная «она» из Шеринфорда была одержима Шерлоком, именно он был ключевой фигурой в игре. Шерлок ничего не помнил из своего детства, словно кто-то стер ему воспоминания, и, в то же время, в Шеринфорде содержалась мисс Э. Холмс.

Его родная сестра, о которой он ничего не помнил. Сестра-волшебница, которая так и не оказалась в Хогвартсе. И которой хватило влияния, чтобы запустить на все телеэкраны страны видеообращение от Лестрейнджа-Мориарти, чтобы не позволить брату пропустить заключительный раунд игры. Ведь он успешно выиграл предыдущий — не умер, падая с крыши.

— Малфой, — позвал Рон, и Гермиона мгновенно поняла, что именно он хочет спросить.

Малфой начал медленно, с явным трудом подниматься с пола, но Гермиона не позволила ему этого сделать.

Э. Холмс просчиталась — Драко Малфой, разбитый и почти уничтоженный зрелищем смерти ни в чем неповинной женщины, своей родственницы, не сумел оказать достойного сопротивления и встретить волшебников, которые могли бы помешать ее игре.

 — Петрификус тоталус, — произнесла Гермиона, и Малфой мешком рухнул обратно на пол. Поверх парализующего заклинания Гермиона накинула путы, а потом произнесла:

 — Гоменум ревелио, — с кончика ее палочки сорвалось несколько сотен голубых огоньков, два осталось возле нее, указывая на Рона и Малфоя, а остальные устремились вниз, вглубь Шеринфорда.

Гермиона вытащила из кармана булавку Майкрофта. Она еще едва заметно светилась — портал не закончил работу. Пользоваться им было небезопасно, но это будет быстрее, чем искать среди сотен людей троих.

 — Рон.

Он отвернулся от тела, глаза его были расширены от ужаса.

 — Ты ведь разбираешься в маггловской технике…

Он кивнул, не понимая, к чему она ведет.

 — Где-то здесь должен быть пункт управления щитами. Найди его. И вызови остальных. Гарри в первую очередь, авроров, Отряд Дамблдора. Здесь несколько сотен заключенных, недоученные волшебники, дети, возможно — обскури или то, что от них осталось. Надо прочесать Шеринфорд сверху донизу.

 — А ты?

Она подняла повыше булавку, чтобы он увидел портальное свечение. Рон приоткрыл было рот, явно собираясь начать спорить, но потом покачал головой и сказал:

 — Удачи. Береги себя.

Гермиона не сомневалась в том, что он вспомнил их совместные приключения. Кажется, это была традиция — рано или поздно кто-то из них троих должен был остаться, чтобы помочь остальным продолжить путь вперед. Гарри в этот раз отступил первым, теперь настала очередь Рона.

 — Хорошо, что в этот раз тебе не пришлось подставляться под удар здоровенного шахматного короля, — хмыкнула Гермиона.

 — Да, стареем, — в тон ей ответил Рон.

Гермиона коснулась портала палочкой и произнесла:

 — Майкрофт.