Я, Нотт (джен)

Позже я от всей души возблагодарил всех богов, демонов, Мордреда и Моргану, что прислушался к параноику Муди и решил добираться до Америки маггловским транспортом! Несмотря на все трудности по обеспечению конспирологии и контролю за моими подопечными-волшебниками, оно того стоило. Эта предосторожность буквально спасла нам жизнь.

Потому что стоило всей нашей гоп-компании сесть в самолет, и он поднялся в воздух, как маленькая записная книжка, снабженная протеевыми чарами, явственно нагрелась в моем кармане, сигнализируя о сообщении, пришедшем от Аластора.

Что интересно, протеевы чары в этом времени еще были штукой новой, свежеизобретенной и — под грифом секретности, наложенном Отделом Тайн. Точнее, как, новой… Просто европейские волшебники недавно отрыли что-то эдакое то ли в Греции, то ли в Италии — древнее магическое наследие, так сказать. Отсюда и античное название.

Тем более интересно — откуда элементы этих чар на визитках «Даркфорест Клаб»? Хотя, элите закон во многом не писан. Пока озлобившийся плебс не взбунтовался и не порвал эту элиту на части. Или до тех пор, пока тот же Отдел Тайн не посчитает, что элита слишком заигралась.

Конечно, до накала страстей маггловской Холодной Войны у волшебников дело не доходило, но, как я уже говорил, понятие «Красная Угроза» вовсю вертелось в массовом сознании. Да и такие прелести политики шестидесятых годов, как противостояние спецслужб и намеки на ядерную «кузькину мать» тоже присутствовали. С поправкой на магию, конечно. И потому столь мощный прорыв в сфере связи, как протеевы чары, естественно, секретили будь здоров! То, что Вуда с его визитками до сих пор не прижали, лишь указывало на его богатство и связи. Единое правило для обоих миров, магов и магглов: если ты достаточно богат, у тебя есть влиятельные друзья и внушительная родословная, то достать тебя куда труднее, чем рядового гражданина. Даже если ты каким-то образом спер информацию о засекреченных спецслужбами чарах и используешь их в частных целях.

Хотя, к лихим «канонным» девяностым протеевы чары, скорее всего, уже сильно устареют — иначе каким бы образом информация по ним оказалась в библиотеке Хогвартса? Тем более — в открытом доступе, в руках какой-то гряз… магглорожденной.

Я поморщился. Все-таки толерантность догоняет уже и меня. Вон, докатился, даже в мыслях стараюсь «фильтровать базар»!

Хотя, мне ли нос воротить? Оставаться ярым сторонником идеи «тотального превосходства волшебников» после того, как я дотронулся до Стрелы Сансары, было бы странно. В конце концов, мы, Нотты — это не какие-то Гойлы, Крэббы и прочие туповатые скинхеды! Мы — настоящая элита. Патриции мира магии! Наша семья не только заслужила, но и много раз подтвердила свое право на место на вершине общества. И потому мы считали и всегда будем считаться с тем, кто ниже нас. И уж точно не станем, подобно Гонтам или кое-кому из Блэков, воротить нос от простецов. Потому что знаем, чем это чревато.

Хотя каким-то же образом в «каноне» Нотты оказались Пожирателями Смерти?

Что касается толерантности и ханжества, то тем более глупо в моем случае презирать простецов, учитывая, что мы в данный момент сидим в маггловском авиалайнере, едим маггловскую еду и пьем маггловский алкоголь. Весьма неплохой алкоголь, надо сказать — бизнес-класс, как-никак!

Да-да. На этот раз я пошел наперекор Муди, который хотел нас чуть ли не в багажном отделении отправить, и настоял на том, чтобы мы передвигались в обстановке, более приличествующей нашему положению.

Хотя, прочитав сообщение Аластора, вся моя надменность и самоуверенность куда-то улетучились. Внутри возник жутковатый холодок. Тот самый холодок, возникающий, когда осознаешь, что разминулся со смертью буквально на волосок! Например, когда в полуметре от тебя проносится многотонная фура, под колеса которой ты не попал только потому, что замешкался на пешеходном переходе.

А все оттого, что в родной Британии произошел переворот: Министерство пало, взятое штурмом Пожирателями Смерти. Темный Лорд захватил власть, воспользовавшись резким ослаблением своих врагов.

Мда, если бы мы помедлили еще хоть день… Или решили воспользоваться порталом в Министерстве… Или…

Много «или». Каждое из которых лишний раз доказывает правоту высказывания «канонного» Грозного Глаза: постоянная бдительность! Впрочем, и нынешний Муди от себя-из-будущего не отстает — на самолет мы сели как раз по его настоянию.

Разумеется, официальные издания типа «Пророка» пока что будут молчать — до того момента, когда Лорд не решит объявить о смене власти открыто. Но шила в мешке не утаишь, и наверняка уже завтра произошедшее станет достоянием общественности. А не станет — в чем лично я очень сильно сомневаюсь — так Орден Феникса постарается донести этот факт до всех и каждого. Дамблдор, хоть и тяжело раненный Шреком, уже должен был немного оклематься. Не тот человек, чтобы долго отлеживаться. При его уровне магии вырастить себе новую руку — раз плюнуть.

Другое дело, что огры не просто жрут плоть других существ — с каждым куском они как бы откусывают кусок души, пробивая дыры в «ауре», и крадут частицу волшебной силы у магов. А вот это уже восстановить куда сложнее. Но тоже можно.

А вот палочку уже не вернуть. К сожалению. Хотя, может, и к счастью.

Легендарная Старшая палочка, к обладанию которой стремились все мало-мальски сильные волшебники мира, закончила свой длинный и кровавый путь в пасти болотного огра. И я был достаточно начитан, чтобы знать: даже у самого мощного магического артефакта мало шансов на то, чтобы уцелеть в желудке темной твари уровня Шк’ре’к’лат’цатля. А потому, когда я осознал, что за палочку сожрал мой телохранитель, то лишь горестно вздохнул и махнул рукой.

Конечно, существовало мнение, что пресловутые Дары Смерти — обычная фикция. Из серии маггловских суеверий и теорий заговора. Не было в них никакой особой мистики — просто три достаточно мощных артефакта, не более того. Сколько таких игрушек пылятся в сейфах и хранилищах различных семей — и не сосчитать.

Только эти мысли и отвлекали меня от осознания того, что я бездарно упустил один из трех Даров Смерти. Ну еще и понимание того факта, что опасность обладания Бузинной палочкой может и перевесить даваемые ею преимущества. Потому что вся её знаменитая мощь не спасла в итоге ни одного своего владельца от поражения.

Я снова пригубил виски из своего бокала и задумчиво провел подушечками пальцев по золотым запонкам на рукавах рубашки, надетой под пиджак — обычный, маггловский пиджак. Стоящим, правда, как новейшая гоночная метла, но да у меня вся одежда столько стоила. А то и дороже. Как я не раз говорил: по одежке встречают не только в мире волшебников, но и в мире магглов! Так что даже в авиалайнере простецов я был одет согласно своему высокому статусу. Равно как и мои новоиспеченные вассалы, что сидели здесь же.

— Вот интересно: грохнемся или нет? — отрешенно рассуждал Тобиас, теребя воротник непривычной ему столь же дорогой рубашки, надетой под столь же дорогой пиджак — все под стать моему. — Недавно в новостях было: случилась парочка аварий… Так, глупость, какая-то мелкая деталька выгорела. Но результат все равно один: бам! — стукнул он ладонью по подлокотнику, — и вся махина в лепешку!

Я не комментировал его спич, адресованный в основном юным волшебникам из моей «свиты». Те же, вжавшись в кресла, с бледными лицами внимали ужасным реалиям маггловского мира.

Наконец, Эйлин, глядя на совершенно позеленевших от ужаса Артура и Андромеду, не выдержала и воскликнула:

— Боже мой, Тоби! Они всего лишь дети!

— Да брось, Эли! — отмахнулся старший Снейп, с удовольствием прикладываясь к стакану с виски. — Кто еще им расскажет про обычный мир? Как говорится: здесь вам не тут!

Тобиас откровенно веселился, глядя на испуг юных волшебников. Его ухмылку копировал Патрик — эти двое неплохо так спелись. По крайней мере в нашей разросшейся в последнее время компании они общались в основном между собой. Два маггла, у каждого из которых был достаточно длинный зуб на волшебный мир — это что-то.

Я не препятствовал их веселью — мои мысли сейчас были сосредоточены на послании аврора и нашей дальнейшей судьбе.

А судьба была под стать главным героям «канона» в седьмой книге саги про Мальчика-Который-Широебился-По-Лесам. С поправкой на то, что «широебиться» мы будем не по лесам, а по заграницам, причем не в обшарпанной палатке, питаясь сухпайком, а в роскошном особняке с нормальным питанием и — надеюсь — выпивкой. Хозяева особняка, правда, вызывали здоровое такое опасение — но, как говорится, где наша не пропадала? В конце концов, я просто «друг семьи», а не её член, так что, дай Мерлин, Мамушку с Гомесом танцевать мне не придется.

Ладно, поживем — увидим. Адамсы Ноттам не враги. Более того — они явственно дали понять, что считают меня другом! А потому удара в спину опасаться вряд ли стоит. Опасность со стороны Лорда и Дамблдора тоже на время отступила. Остаются только проблемы внутри нашего «коллектива». Которые, как ни крути, а надо решать.

Я скосил глаза в бок. Туда, где, сидя рядом со мной, задумчиво глядела в иллюминатор Молли-пока-еще-Прюэтт.

— О чем думаешь? — негромко спрашиваю я, чуть дотрагиваясь до её запястья.

Девушка повернулась ко мне и чуть слышно вздохнула. После чего повела глазами в противоположную сторону салона. Там, будто отгородившись от остальных, молча сидела чернокожая Пандора Фримэн.

— Я не понимаю… ничего не понимаю! — снова вздохнула моя невеста. — Зачем она это сделала? Даже после той ссоры… Даже после этого я думала, что мы остались подругами! Что однажды мы помиримся — и все наладится… А тут…

Лоб девушки был нахмурен от напряженных мыслей и попыток осознать все, что произошло за последнее время.

Я не мешал ей думать. Пускай — думать вообще дело полезное. Глядишь, и надумает что-то интересное. Сам я пока решение проблемы нашей Черной Пантеры решил отложить до приезда в Америку — сейчас явно было не время и не место для того, чтобы донимать Пандору расспросами. Конечно, та первая истерика уже прошла. Но зато она сменилась вялостью и какой-то фаталистичной апатией. Будто чернокожая девушка уже знала свою судьбу и смирилась с нею.

— Она вообще как-то странно вела себя после того случая, — тут Молли стрельнула в меня глазами. — Ну… помнишь, когда мы ругались? Она не настраивала других против меня, не пыталась как-то уязвить. Просто… игнорировала, — тут Мелисса зябко поморщилась. — И это было еще хуже, чем если бы она сама лично возглавила травлю против меня! Мы… мы же… Мы с первого курса дружим! Я совершенно не представляла… и до сих пор не представляю жизни без дружбы с Дорой! Почему?...

— Возможно, потому, что она тоже не представляла жизни без тебя, — подал я голос, снова пригубив виски. На недоуменный взгляд Молли я ответил: — Знаешь, Молли, есть такой психологический феномен: когда кто-то решает, что лучше важный для него человек не достанется никому, чем достанется… кому-либо, кроме него, — чуть наклонил я голову на бок. — Тем более тому, кого этот человек ненавидит. Она же и на Артура реагировала достаточно… негативно?

— Ну, не настолько, — снова нахмурилась Молли.

Ну разумеется, я же упомянул её «бывшего», разговоров о котором она рядом со мной стеснялась! Даже его физическое присутствие в двух шагах от нас и его совершенно недвусмысленный отказ от любых притязаний на неё не смущали мою невесту так, как разговор про «бывшие» отношения.

А еще её хмурость означала, что она реально анализировала!

Мерлин Премудрый! Эта девочка была абсолютно гриффиндористой гриффиндоркой, но не была лишена ума, обстоятельности и хитрости! А ведь если бы я не повелся тогда, летом, на приглашение грязнокровок Гудбоди, и не коснулся Стрелы Сансары, все пошло бы по тому, заложенному Роулинг, «канонному», пути! И эта красивая, умненькая и во всех смыслах прекрасная маленькая леди превратилась бы в убогую, расплывшуюся и уставшую от всего мамашу Уизли! Готовую практически на все, лишь бы вернуть себе хотя бы банальное самоуважение.

Что уж говорить про её «канонного» мужа Артура Уизли! Кем бы он был? Забитым лысеющим мужичком, обреченным прозябать на низших должностях, жить на подачки Дамблдора и вечно балансировать на нижнем краю волшебного «среднего класса»?

Дерьмовая перспектива. Мы, мужчины, вообще существа гордые. Да, наши женщины — те, кто действительно ЛЮБЯТ нас — готовы порою и на рай в шалаше. Но вот загвоздка: мы, мужчины, к такому не готовы! В нас инстинктивно заложено, что НАША женщина должна быть обеспечена по высшему разряду! Иначе мы не мужчины.

Именно поэтому, во многом, наши предки пускались в дальние странствия, чтобы отнять у более богатых соседей «лишнее». На подарки женам и подругам, на обеспечение хозяйства, на будущее детей. А что там, где мы, мужчины, прошлись, горели города, рыдали вдовы и плакали сироты — так то не важно. Главное, что наши жены и наши дети получили то, что им причитается! А те, кто не смог защитить своих жен и детей… Что сказать? Vae victis — горе побежденным.

Я, безо всякого преувеличения, избавил Артура Уизли от незавидной участи побежденного. Точнее, от еще более горькой участи неудачника. Вроде как он тоже должен был стать победителем — по «канону» Уизли были в стане взявших верх «светлых» — но все равно они ничего не получили от этой победы. Обычная для таких, как «старик Крупский», политика пушечного мяса. Герои! Почести! Ленты и Ордена! Но… Нищета, безнадежность и «нечего этих убогих пускать на Праздник». Служи, дурачок — получишь значок. А умные дяденьки в высоких кабинетах, распределят между собой то, что ты добыл ценой своей крови, жизни и души.

Для Дамблдора и ему подобных человек — не более, чем инструмент. Вещь, которую можно использовать и отставить в сторону. Ну, может, немного поддержать — чтоб вещица совсем уж ноги с голоду не протянула. Ведь главное, по их словам — не человек! Главное — к «общему благу» идти! А когда там оно будет, «общее благо», пушечному мясу знать не обязательно. Да и будет ли вообще. Потуже затяните пояса — ну и вообще, чего вы желудком думаете, надо о духовном размышлять! О деле Света, например.

Хотя, судя по тому, что учудил Дамблдор в Больничном крыле, он реально верит в наступление этого «общего блага». И в праведность тех «великомучеников», что приняли смерть ради него. Невинной медведьмы, например, погибшей буквально ни за что!

Но, что интересно, такие, как «старик Крупский», становиться великомучениками не стремятся. Как легко те, кто болтает про всякие «правильные» вещи, пускают на компост своих же соратников и вообще всех подряд! Да и «затягивать пояса» что-то не очень спешат. Зато в процессе раскулачивания более-менее успешных слоев населения такие вот «благодетели» почему-то всегда чудесным образом оказываются главными выгодополучателями. Удивительное совпадение!

— Дора никогда особо не любила чистокровных, — задумчиво произнесла Молли. — На первом и втором курсах она, конечно, не особенно это показывала — мы тогда были детьми! Но потом… Потом начались все эти разговоры. Сначала про «злобных темных магов». Потом — про богатых чистокровных снобов и вообще мужчин, что спят и видят, как бы поработить свободную женщину, сделать её своей «кухонной рабыней», — последнюю фразу она произнесла с легкой иронией. — Но я не воспринимала эти слова всерьез. Ну как, не воспринимала… Мне просто было интересно послушать про нравы магглов. Тем более, отец…

Тут она запнулась и опустила голову. Я ободряюще сжал её ладошку. Все понятно и без слов.

А что тут понимать? Тираничный отец Молли видел свою дочь в первую очередь как способ породниться с какой-нибудь влиятельной семьей — Ноттами в данном случае. И её мнение его совершенно не волновало. Типично патриархальный подход — с его типичными же ошибками. Впрочем, большинство британских чистокровных семей придерживались как раз-таки сугубо патриархального уклада, так что ничего удивительного.

Бунтарке Молли такое отношение естественно не нравилось — потому-то рассуждения Пандоры Фримэн, хоть и воспринимались ею не слишком серьезно, но отклик в душе находили. Демонстративные отношения с Артуром Уизли, во многом, были результатом как раз влияния малышки Доры. Все логично.

— А в конце пятого курса, — шмыгнула Молли носом, — у её родных что-то стряслось. Дора наотрез отказывалась говорить об этом, но это что-то явно было связано с… чистокровными магами. Потому что после этого она стала ненавидеть их настолько яростно, что даже нам с Артуром становилось порой не по себе! А когда появился ты…

— Ясно, — задумчиво проговорил я. — Появляюсь я — квинтэссенция всего, что она ненавидит, и увожу у неё лучшую подругу. Когда она окончательно это поняла, то в порыве ревности решила тебя проклясть.

Ага, при помощи магии вуду. Инструменты для которой находились в оч-чень интересном ящичке, начиненном заклинанием поиска и каким-то жутким глобальным проклятьем. После открытия которого некоторые люди повели себя совсем не так, как от них ждали! Конечно, это может быть и не связано меж собой… Но в мире магии вера в совпадения выветривается в людях очень быстро. Так что надо выяснить, что это за «ящик Пандоры» и каким образом «магглорожденная» мисс Фримэн сумела его открыть. Что-то мне подсказывает, что ответы на все эти вопросы кроются в том, что случилось с семьей Пандоры в конце её пятого курса. Но если уж она лучшей подруге ничего не рассказала…

Впрочем, сейчас она явно подрастеряла свой кураж — вон, даже помощи ко мне прибежала просить. Безропотно согласилась перевестись в Ильверморни и уехать с нами — кто мог до этого предположить что-то подобное? И вот Пандора Фримэн, злюка и вечная заноза в моей «чистокровной заднице», как говорит Патрик, сидит смирненько, не нарываясь на конфликт. Может, стоит намекнуть Доре, что если ей нужна помощь — то стоит предоставить своим спасителям необходимую информацию? А то, понимаешь, спасаем её от кого-то, а кто этот «кто-то» — непонятно.

— А почему я так быстро оправилась от проклятья? — тем временем задала еще один вопрос Мелисса. — Ведь, как я понимаю, это было что-то… что-то очень мощное и… темное? — она непроизвольно сглотнула и передернулась.

— Именно, Молли, что темное! — поднял палец с заостренным ногтем я. — А какое главное условие того, чтобы темная магия подействовала в руках применяющего?

— Искреннее желание навредить, — полушепотом произнесла девушка, а потом вскинула на меня глаза: — То есть, Дора…

— Она злилась на тебя. Она отчаянно ревновала. Она хотела защитить тебя, уберечь от ошибки… но не навредить, — еще один глоток виски. — Как-нибудь поспрашивай мистера Муна — он у нас эксперт в малефицистике. Чтобы проклятие подействовало, мало просто выполнить формальное условие: собрать компоненты, провести ритуал, вычертить рисунок палочкой или произнести нужную формулу. Нужно намерение! Искреннее желание и целеустремленность, способные пробить даже самые крепкие стены!

— Так ритуалы демонологии…

— Действуют по тому же принципу, — киваю я. — Только в них нужно не стремление именно навредить человеку. Тут нужно стремление пронзить ткань Мира, схватить и удержать того, кто тебе за этой гранью приглянулся. Тоже вред, причем подчас куда больший, чем от любого проклятия — но опосредованный. В остальном же это в некотором роде то же самое, как… Ну, скажем, как Авада Кедавра.

— Это как это? — округлила она глаза.

— В процессе любого темного волшебства — будь то сложный демонологический ритуал или банальное убивающее заклятье — маг, как бы… переступает через себя. Он переходит границу сознания, поведения, общепринятой морали. Да даже собственного страха! — чуть махнул ладонью я. — В некотором роде это действительно изменяет душу, как заявляют «светлые», — чуть усмехаюсь я.

— Раскалывает её? — от этого вопроса я сам непроизвольно вздрогнул. А потом медленно ответил:

— Чтобы расколоть душу, мало просто убить кого-то или призвать демона. Нужны… определенные действия.

— Какие? — она, казалось, даже задержала дыхание от восторженного ужаса, и придвинулась ко мне с горящими глазами. Я чуть улыбнулся, вспомнив, что примерно такое же выражение лица было у Молли, когда я пригласил её поучаствовать в ритуале на Самайн.

— Определенные, — усмехнулся я. Напряжение от воспоминаний о Темном Лорде и его темной тайне как рукой сняло. — Молли, Мерлин Премудрый, я же не некромант! Ты что же, думаешь, что человек, сведущий в одном разделе темных искусств, разбирается и в остальных?

— Ну мало ли, — буркнула моя невеста чуть смущенно. — В вашей библиотеке чего только нет.

— Вот именно — чего нет. Например, специализированных трактатов по специфическим предметам. А так — в любой библиотеке, особенно принадлежащей древнему и богатому чистокровному семейству, есть очень и очень многое. Например, мой прапрадедушка Артемиус Баал IV обожал собирать вырезки маггловских газет с сообщениями о полетах по воздуху.

— Это как? — удивленно вскинула бровки девушка. Как же просто увести её от неприятной мне темы!

— Это вот как мы сейчас летим, — чуть посмеиваюсь я. — В начале века магглы только-только осваивали воздухоплавание. В те времена самолеты выглядели совсем иначе — это были хлипкие и достаточно ненадежные конструкции. Многие даже не верили, что эти штуки могут летать…

— Я до сих пор не понимаю, как у них получается, — пробормотала моя невеста, но развивать тему не стала.

Чуть позже, когда Молли задремала — десятичасовой перелет все-таки — я аккуратно встал и отошел в дальний конец салона.

— Что, Темнейшество, наскучило женское общество? — буркнул оборотень, что сидел отдельно ото всех, и с раздражением приложившись к виски. Третья бутылка, кстати — но на Патрике это почти не сказалось. Чтобы его свалить, нужно полъящика самого ядреного Огдена. Проверено.

— Да так, — неопределенно повел рукой я. — Хотел обсудить парочку… моментов. Ты ведь связывался со своим дядюшкой?

— Ага. Дядя Пит сказал, что нас встретят в аэропорту. Эти, как их… Ну, копы ваши волшебные!

— Авроры, — кивнул я.

— Во-во, — кивнул Патрик. — Дядюшка сказал, сейчас всё их ведомство на ушах стоит, усиливают наблюдение и все такое. Подробности у него сам спросишь.

— Непременно, — проговорил я. Чуть помедлив, я спросил: — Кстати, как тебе в качестве преподавателя? Понравилось?

— Показывать богатым папенькиным сынкам, где их место — это не работа, а развлечение! — осклабился он. — Тем более на глазах симпатичных школьниц.

— Надеюсь, насчет последнего ты не позволил себе никаких… лишних мыслей?

Лицо Патрик тут же утратило все свое добродушие, а зеленые глаза полыхнули желтизной. Я же про себя чертыхнулся — не стоило мне этого говорить! Память о том, что произошло во Вьетнами, еще была свежа в голове моего телохранителя.

— Я не Грейбек, — сквозь зубы процедил он, отворачиваясь.

— Брось, Пэт, — чуть виновато произношу я, легонько касаюсь его рукава. — Я ничего такого не имел ввиду. Просто ты сам видишь — у многих английских волшебников нравы достаточно пуританские. Мало ли: взглянешь как-то не так на одну из девчонок — и тебя уже под венец тянут!

Оборотень фыркнул, но я видел: попытка перевести все в шутку оценена, и он больше не обижается. Ну и слава Мерлину!

— Кстати, что тебе такого понаписали, — кивнул он на ежедневник, что дал мне Муди, — что ты начал виски глушить, а, Темнейшество?

— Да так, — чуть повел головой я. — Просто мы очень вовремя убрались с Острова.

— В смысле? — нахмурился бывший морпех.

— В смысле, что в родной Британии сменилась власть, — пожимаю плечами.

— Ф-ф-а-ак… — только и смог протянуть Пэт и залпом допил свой стакан. — А я-то думал, почему мы летим на самолете, а не просто… ну как там у вас это делается? Абракадабра, дзинь-чпок — и на месте, — он почесал затылок. — Значит, главный темный мазафакер взял власть, да?

— Именно.

— Мда… — он облокотил затылок на подголовник и потянулся к бутылке. — Кстати, а почему здоровяк не полетел с нами? — вдруг спросил он.

— Кто сказал, что он не полетел? — приподнял я бровь. — Просто в салон мы его не стали тащить — Муди сказал, что путешествия такой крупной группы магов маггловским бизнес-классом — и так риск. А уж в компании с темной тварью…

— Так он что, в багажное отделение пролез? — фыркнул оборотень. — Хотя, судя по его виду, ему это не доставит особых хлопот.

Снова недолгая пауза. Наконец, я её нарушил:

— Пэт, мне бы хотелось, чтобы ты присмотрел… за нашей беспокойной гостьей, — я покосился в сторону все так же сидящей в стороне Пандоры Фримэн.

— А что с ней за проблемы? — спросил Патрик. — Я что-то слышал краем уха, но…

— Да я и сам, если честно, пока не особенно представляю, — задумчиво глядя на прислонившуюся к иллюминатору чернокожую занозу, проговорил я. — А если совсем честно — то вообще не представляю, что творится в этой кудрявой головенке!...

Надо отдать должное «приятелям» шерифа Норвэя, сработали они очень профессионально. Из всех чар — только магглоотталкивающие, да и те по минимуму, чтобы электроника в аэропорту не сбоила. Как только мы сошли по трапу, к нам очень грамотно «подкатили» ребята в штатском и разными путями вывели из здания вокзала. Не знаю, кого уж там опасались эти парни — вряд ли Пожиратели целенаправленно стали бы выслеживать нас за океаном спустя всего несколько часов с того момента, как они взяли штурмом британское Министерство. Но, видимо, принцип «постоянная бдительность!», знали и в американском Аврорате.

До волшебного квартала Чикаго ехали на автомобилях, ничем внешне не отличающихся от своих маггловских аналогов. Разве что встроенными в салоны чарами расширения пространства и наложенными на окна иллюзиями — чтобы снаружи не было видно, кто сидит внутри салона.

Вход в волшебный квартал располагался в Чикаго на первом этаже отеля-небоскреба, построенного в стиле ар-деко — так нам сказал улыбчивый молодой волшебник в маггловской одежде, выполнявший роль гида в этой небольшой поездке. Над массивными крутящимися дверьми отеля виднелись золоченые буквы: «Pukwudgie Tower».

— Пакваджи Тауэр? — поднял брови я.

— Да, сэр, — кивнул наш гид. Кажется, он представился Джоном. Но я не был в этом не уверен. — Отель, как и все здание, принадлежит Союзу Племен Пакваджи. Здесь, на Севере, у них много недвижимости, — пояснил он.

— А разве их не согнали всех в резервации? — удивленно воскликнула выходившая в этот момент из машины Андромеда.

«Джон» явственно побледнел и дернул головой в сторону входа в отлель.

— Мисс, эээ…

— Блэк, — гордо вскинула подбородок девушка.

— Мисс Блэк, — несколько нервно и — вполголоса — произнес наш гид. — Мы стараемся не говорить о столь… тонких вещах. Особенно на пороге, эм… — он снова покосился в сторону входа в отель. — На пороге заведений, которые держат пакваджи.

Я чуть скривился, а стоящий рядом со мной Патрик в-открытую фыркнул. Недаром коротышки-пакваджи являются дальними родственниками гоблинов! Американские маги явно опасаются их гнева.

Правда, с гоблинами ситуация немного другая. Волшебники презирают их, не считают себе ровней, но показывать свое отношение открыто — боятся. Европейцы еще помнят гоблинские восстания, а в сочетании с тем фактом, что большую часть финансовых потоков в Европе контролируют как раз гоблины — провоцировать новый конфликт никто не рискнет. Но о статусе, который достигли в США пакваджи, злобные подземные коротышки могут только мечтать.

И кто знает, в чем тут больше дело: в том, что американцы более толерантны, чем европейцы, или в том, что пакваджи более дружелюбны, чем их братья гоблины — но факт остается фактом. Несмотря на то, что ряд особо непримиримых племен пакваджи были загнаны в резервации, расположенные по всему юго-западу США, больше половины из них — как раз тот самый Союз Племен — прекрасно интегрировались в общество волшебников и даже неплохо устроились в нем. Помимо многочисленной недвижимости, Союз владел монополией на поставку ряда уникальных игредиентов для алхимии и зельеварения — а это уже международный уровень бизнеса!

В любом случае, пакваджи были куда умнее и ловчее как гоблинов, так и еще одних аборигенов Северной Америки — сасквотчей, которые в конце девятнадцатого века восстали против МАКУСА и были практически истреблены. Кстати, парочка монополий на игредиенты перешли к коротышкам как раз от них. Так что местные волшебные «индейцы» были теми еще жуками.

Поэтому спрашивать на пороге отеля пакваджи о том, не всех ли их согнали в резервации, было, мягко говоря, недальновидно. Страх «Джона» был мне вполне понятен.

— Ладно, мисс Блэк все поняла, — улыбнулся я, улыбаясь гиду. — Надеюсь, все всё поняли? — оглядел я своих.

Когда все покивали, я развернулся ко входу в отель и толкнул двери.

Холл «Пакваджи Тауэр» был обставлен на стыке маггловского и волшебного стилей, с явным вкраплением туземных элементов. В общем же — обычный холл обычного современного отеля для волшебников.

За стойкой ресепшена нас встретил улыбчивый администратор. Человек, чему я слегка удивился — думал, что тут, как в Гринготтсе, работают по большей части аборигены.

— Добро пожаловать в «Пакваджи Тауэр», — улыбнулся он, оглядывая нашу компанию, сопровождаемую хмурыми парнями в штатском. -Желаете воспользоваться проходом в «Фар Эвей Сайд»?

— После, — чуть улыбнулся я. — Для начала я хотел бы снять несколько комнат. Желательно — на одном этаже.

— Разумеется! — администратор явно был доволен — видимо, большинство магов просто проходили в волшебный квартал и обратно, не задерживаясь в отеле. А значит — не принося его сотрудникам дивидендов. — Могу предложить вам номера уровня Люкс… Пентхаус, к сожалению, в данный момент выкуплен практически на две недели…

— Хватит Люкса, — снова улыбка. Вышколенный парень: видит, не те клиенты, чтобы предлагать им Стандарт или Эконом.

— Отлично, — снова улыбка. — Будут ли предпочтения насчет количества мест в номерах?...

В общем, когда вопрос с размещением в отеле и оплатой были решены, прошло не менее часа. Хорошо хоть маленький Северус, уставший во время перелета (и утомивший бесконечными «почемучками» родителей), уснул еще в машине, а потому спокойно посапывал на руках отца, не донимая взрослых. А то процесс мог затянуться.

И вот уже через час я стоял в полумраке своего номера и смотрел из окна вниз — на улицы Чикаго. В прошлый свой визит я жил в поместье американских Ноттов — до того момента, пока оно не было пущено с молотка — а потому в маггловскую часть города не выбирался.

А вообще — вдруг подумалось мне — когда я вообще выбирался к магглам до прошлого года? Пару-тройку раз за всю жизнь? Хотя, мне раньше это и не нужно было — всеми нашими глобальными делами занимался Мефистофель. В том числе — и взаимодействием с простецами.

Я вздохнул, возвращаясь к реальности.

Очень скоро ко мне придут Молли и Пандора — нам предстоял долгий и обстоятельный разговор.

В дверь номера постучались. Голосок Молли попросил разрешения войти. Сегодня мы, наконец-то, расставим с мисс Фримэн все точки над «i»…