Я, Нотт (джен)

Первой мыслью после того, как мои глаза обрели возможность видеть, была о том, что надо поменьше пить. Тот сон, что я только что увидел, был крайне… странным. Двадцать первый век, Россия, а я при этом — тридцатилетний маггл!

Хотя… То ощущение острой боли в груди, когда в неё попала пуля, было чудовищно реальным! И последняя мысль: «Нинка расстроится» — набатом колотила в голове умирающего… меня?

Я в ужасе попытался зажмуриться и тряхнуть головой, но понял, что… не могу. Я полностью и тотально обездвижен.

Насильно подавив разрозненные образы в голове начальными приемами окклюменции, я сосредоточился на окружающем меня пространстве.

За столом в обычной комнатушке, обставленной в стиле «ретро», сидели, помимо меня, три человека. Которые, все как один, в данный момент смотрели на меня, будто чего-то ожидая. Пользуясь повисшей паузой, я мельком оглядел присутствующих.

Ближе всех ко мне сидела бледная девушка с русыми волосами и светло-серыми глазами чуть навыкате. Одета она была в какой-то свитер, а на её плечи была накинута потертая цветастая шаль.

Сидящий рядом мужчина был гораздо старше девушки, и являлся обладателем обширной залысины, обрамленной волосами неопределенно-серого цвета. Он отчаянно потел, вытирая широкое красное лицо отвратительным клетчатым платком, и хлюпая носом-картошкой. На нем был надет костюм-двойка буро-рыжего цвета, почему-то навевающий ассоциации с каким-нибудь советским начальником завода или партийным функционером. Его образ довершал зеленый галстук-бабочка.

Третий мой сосед по столу был здоровенным мужиком с черной бородой, хмуро зыркающий из-под густых бровей. И именно он нарушил царившую над столом тишину:

— Ну что? Артефакт подействовал? — вопрос был явно задан не мне, хотя бородач продолжал пристально смотреть на меня в упор.

— Должен был, — проговорил «нос-картошка», вынимая из нагрудного кармана пенсне и начиная нервно его протирать тем же своим ужасным платком.

— Что значит «должен был»? — раздраженно покосился чернобровый на своего собеседника. — Это можно проверить?

— Послушайте, Мортимер! Я и так пошел на нарушение чертовой уймы законов, не говоря уж о Статуте Секретности, и не собираюсь контактировать с этой… штукой, — кивнул куда-то в сторону моих сложенных на столе рук лысый, — дольше, чем мы договаривались изначально! Я вообще не понимаю, как я согласился притащить сюда эту мерзость. Это же темный артефакт! Использовать подобные методы, пусть даже против таких, как Нотт, это же… это…

— Суровая необходимость, — впервые подала голос девушка. Голос этой бледной немощи, к моему немалому удивлению, оказался твердым и волевым. — Поверьте, если бы у этого чистокровного ублюдка была такая возможность, он бы применил что-то подобное и к вам, Арчи! Причем просто для развлечения, а не с… определенными целями, как в нашем случае. Так что отложите свое чистоплюйство подальше и делайте свою работу — на кону немалая сумма!

— Деньги, деньги, — недовольно поморщился «нос-картошка», но все же достал из-за пазухи волшебную палочку и начал вытворять какие-то пассы в мою сторону. — Вечно у вас на уме одни деньги! Вон до чего докатились: используем темные искусства, будто какие-то…

— Арчи, — сверкнул на него глазами бородач. — Заткнись.

После этого лысый продолжил свои манипуляции уже молча.

Я же, не имея возможности пошевелиться, снова утонул в странных образах другой жизни. Жизни успешного бизнесмена, что в реалиях маггловской России начала двадцать первого века было сродни чуду!

Пока мои визави продолжали препираться, я с удивлением и ужасом вглядывался в картинки, мелькающие перед внутренним взором: детство, отрочество, юность, зрелые годы… Воспоминания, принадлежащие НЕ МНЕ!

А не мне ли?

Нет, то, что я «попал», часть сознания зафиксировала еще в самом начале, просто теперь я это еще и в полной мере осознал.

Правда, было в этом «попадании» нечто странное. Будто это не я «попал». Наоборот — в меня «попали». Хотя тот, другой, который «попал», тоже вроде я, только другой?

Я понял, что, если немедленно не перестану метаться от одной своей личности к другой, то просто сойду с ума!

Так. Кто я? Балтазар Артемиус Нотт. Представитель древней чистокровной британской семьи. Как там в «Мстителях»? Миллионер, плейбой, филантроп? В отношении меня верно разве что первое. Мордред, откуда это сравнение?!

Странная раздвоенность сознания вызвала жестокую мигрень. Но, как и прежде, я не мог даже поморщиться, не то что пошевелиться. Усилием воли я попытался упорядочить мелькающие мысли и, пусть не сразу, но мне это удалось. Когда в голове воцарилась блаженная, порожденная окклюменцией пустота, я привычно распределил воспоминания и задачи по приоритетам.

И первым по важности в этом списке значилось: срочно разобраться, что со мной происходит вот прямо сейчас! Кто эти люди, где мои вещи, как говорится.

Итак, лишнее в сторону, начинаем вспоминать.

Где я? Соединенные Штаты Америки, пригород Чикаго, коттедж каких-то магглов. Насколько я мог вспомнить, хозяева сейчас были в отъезде, чем воспользовались мои визави при подготовке места встречи. Но это не объясняет, как здесь оказался я. Вспоминаем дальше.

Что я вообще забыл в Штатах? Ах, да, наследство…

Точно! Наследство!

Помнится, одна из ветвей Ноттов в начале девятнадцатого столетия мигрировала в США. Связи с британскими родственниками поддерживались, но не очень тесные. Здешние Нотты оказались не слишком плодовиты, и в конце концов род зачах. Несколько месяцев назад последняя представительница американской ветви нашей семьи умерла от старости, не оставив после себя прямых наследников.

Ну как, не оставив… Физически наследница была. Более того, насколько я понял, именно она сейчас сидит передо мной. Вот только был один нюанс: эта, с позволения сказать, «наследница» была выжжена с фамильного древа и более не имеет права на фамилию Нотт. А значит — и на наследство.

Но возвращаемся к вопросу «что забыл мистер Нотт в убогой маггловской конуре в компании пары грязнокровок и предательницы крови?». Ну конечно же, в извечной своей гордыне мистер Нотт и не подумал, что эти ничтожества смогут ему что-то сделать, а вот разобраться с претензиями наглой девчонки надо было.

Ага. Это, видимо, был отголосок того, другого меня. Русского маггла, жившего в 21-м веке и узнавшего про мир магии из книжек про Гарри Поттера. Потому что раньше подобного глубокого анализа своего поведения и самокритики за мной не водилось.

Каких-каких книжек?! Мордред и Моргана, да сколько еще сюрпризов преподнесет мне другой «я»!

О том, что это совершеннейшая дичь: осознавать себя магглом, читающим книжки про волшебников — я старался не думать. Если я сейчас сойду с ума от раздвоенности сознания, то это только сыграет на руку моим милейшим визави. В намерениях которых сомневаться не приходилось.

Итак. Каким-то образом эти пародии на волшебников сумели меня обездвижить и теперь собирались… ну, по всей видимости заставить переписать завещанное Вивернией Нотт имущество на них. Кажется, я, как уполномоченный представитель Рода, обладаю правом передавать собственность семьи сторонним лицам.

Что там они болтали про темный артефакт?

Я по-прежнему не мог пошевелить и пальцем, но, сосредоточившись на ощущениях в руках, почувствовал какой-то продолговатый предмет в ладони. Угу. То есть, эти куски драконьего дерьма прокляли меня? Странно. Если это темномагический предмет, простым обездвиживанием бы дело не ограничилось. К тому же…

К тому же я почувствовал, что потихоньку «отмираю». По крайней мере, я понял, что уже могу шевелить пальцами на ногах и напрягать бицепсы.

Тем временем тот, кого моя непутевая родственница назвала Арчи, все больше хмурился, то и дело поправляя пенсне и что-то бормоча под нос.

— Странно, — наконец произнес он. — Вроде бы проклятье подействовало. По крайней мере, заклинание диагностирует, что Стрела Сансары активировалась. Но в то же время…

— Оно либо подействовала, — поморщился бородач, — либо нет. Как вообще эта штука работает?

— Она вышвыривает душу из тела, — кратко ответила девушка. Её лицо было напряжено сверх меры. Я же почувствовал, что ноги окончательно «отмерли»: уже можно было напрячь ягодичные мышцы и чуть-чуть — спину. Главное, чтобы к тому времени, как «оживет» верхняя половина тела, я не подал вида, что обездвиживание уже не действует. По крайней мере, пока я не выхвачу палочку.

Тем временем Арчи, не прекращая своих манипуляций над моей головой, решил уточнить высказывание девушки:

— Довольно грубое и неточное объяснение, миссис Гудбоди, — нудным менторским тоном начал «нос-картошка». Судя по тому, что «миссис Гудбоди» и бородач дружно поморщились и закатили глаза — этот тон был им знаком не понаслышке. — Скорее уж, Стрела Сансары каким-то неведомым нам образом воздействует на индивидуальное духовное поле человека, его, эммм… память души, так сказать. То есть, Стрела отправила мистера Нотта на перерождение, то есть…

— Грохнула, — прервал «занимательную» лекцию бородач. — Арчи, будь добр, заткнись! Только твоего яйцеголового трепа мне не хватало!

Арчи обиженно поджал губы, но промолчал.

Наконец, диагностика была завершена, но лысый все равно не выглядел удовлетворенным.

— Ничего не понимаю! В схеме четко видно, что Карма мистера Нотта пришла в движение. То есть, если верить запискам брахмана Пурошоттаму…

— Арчи, а нельзя попроще?

— Ладно-ладно! — раздраженно махнул рукой тот. — В общем, его душа отлетела, оставив лишь «прах и пыль жизней прежних», которыми, в отличие от полноценной души, довольно легко манипулировать.

— То есть, — вкрадчиво поинтересовался бородатый Мортимер, — ты сейчас можешь внушить мистеру Нотту что угодно? И сделать так, что его смерть не будет выглядеть неестественно?

— Да, могу, — еще больше вспотел Арчи и промокнул лоб платком. — Мерлин! Не могу поверить, что подписался на все это. Темная магия и убийство человека!

— Ох, Арчи! — поморщился бородач. — Кончай скулить и больше думай о том, как будешь тратить заработанные денежки. И о том, что этот, — кивок в мою сторону, — наверняка был тем еще темным засранцем. Чистокровные, особенно лимонники, все такие, я-то знаю!

Препираясь, они отошли от стола, за которым я сидел. А потому мне удалось незаметно сдвинуть правую руку в сторону края стола.

Палочка. Главное — достать палочку до того, как они заметят, что я «ожил».

Еще сантиметр. Еще. Ну, почти!...

Первой удивленно воскликнула девчонка. Дьявол!

Опрокинув стул, ухожу в перекат. И вовремя: луч заклинания ударил в стену позади меня. Все же не зря я определил для себя, что бородач Мортимер — самый опасный среди этой троицы. Яйцеголовый Арчи вообще не боевик, девчонка мне явно не ровня, а вот здоровяк… Этот действительно представлял собой угрозу.

Мой Ступефай вынес сначала обладателя широкой залысины, а парой секунд позже — и мою блудную родственницу. Кстати, так и не вспомнил, как её там звали?

Сосредотачиваться на том, чтобы ударить чем-то более изощренным или мощным, чем стандартные обезоруживающие чары, времени не было, а потому шарахал я обычными безобидными связками вроде Ступефай-Экспеллиармус-Петрификус-Экспеллиармус.

Оставшийся противник тоже не спешил использовать что-то кроме стандартной школьной и аврорской программ. Непростительные понятно — их слишком легко отследить. Но неужели он настолько неумеха, что не знает ни одного мало-мальски действенного проклятья?

И только я об этом подумал, как мой противник рыкнул:

— Iratus apes*!

Из кончика его палочки с жужжанием вырвался рой пчел, который тут же ринулся на меня.

— Протего! Инсендио! — рявкнул я, перенастраиваясь на новую угрозу и тут же поджигая надоедливых насекомых.

Но пока я этим занимался, чертов Мортимер уже с ревом несся на меня, занося кулак!

Будь я прежним Балтазаром Ноттом, чистокровным магом, считающим обычный маггловский мордобой занятием, его недостойным, я бы в тот момент очень сильно огрёб! Но тут вмешалась та часть меня, что являлась странным магглом из будущего.

Привычным движением я скользнул в сторону, легко подхватил руку Мортимера и направил его инерцию таким образом, чтобы здоровяк, перекувырнувшись, со всей дури рухнул затылком об угол стоящей рядом тумбочки.

Труп. Впрочем, вскорости, как я рассчитывал, к нему прибавятся еще два.

Описывать процесс приведения в чувство незадачливой «наследницы», второго её приятеля, а также их последующий допрос, думаю, смысла нет. Тем более, как такового допроса и не было. Я попросту и без затей воспользовался легиллименцией.

В большинстве цивилизованных стран легиллиментное вмешательство без санкции суда являлось тяжелым преступлением. На бумаге. Потому что его так и не научились отслеживать, а, следовательно, и доказать ничего было нельзя. Хотя, после Гриндевальда в Европе и США был устроен настоящий крестовый поход по изоляции или уничтожению любых знаний в этой области, так что хороших легиллиментов здесь осталось раз, два и обчелся. К тому же, чтобы достичь чего-то существенного в этой науке, нужно было иметь четкую предрасположенность к ментальным искуссвам. Что тоже было достаточно редким явлением.

Семья Нотт по праву гордилась своими легиллиментами. А также тем, что в нашей библиотеке было одно из лучших собраний книг по этой теме, которую Министерство так и не смогло конфисковать.

Как я и предполагал, какой-то пародией на защиту разума обладала только «миссис Гудбоди», в девичестве Александра Нотт. И то, скорей уж это были просто остатки сырого родового таланта. А то беспомощное желе, что представлял собой разум Арчибальда Коуди, её дружка, даже упоминать не хочется.

Рыться в бесконечных воспоминаниях их жизни у меня не было никакого желания, а потому я ограничился памятью обо мне и той авантюре с наследством, что они затеяли.

Впрочем, и там не было ничего интересного: все так, как я предполагал. Когда старуха Виверния скончалась, её дочурка со своим муженьком-грязнокровкой (которым, как и ожидалось, оказался бородач Мортимер), попыталась отсудить имущество американских Ноттов по праву единственной родственницы. Что ожидаемо, безуспешно: все же завещание было написано при помощи старой, как мир, магии крови. И написано там было красным по белому: блудной дочери не достанется ни кната!

Тут-то наша Сашенька и вспомнила о том, как один из её дружков-полукровок (да, мистер Потная Залысина оказался полукровкой, а не магглорожденным, но извиняться за свои уничижительные мысли я перед ним все равно не стал) хвастался исследованиями недавно поступившей к ним в музей партии артефактов из Индии и Китая, в числе которых… правильно, числился некий темный предмет.

Я покосился на стол, где, никем не тронутая, спокойненько лежала украшенная эмалевыми и деревянными финтифлюшками стрела. Дернув уголком рта, я решил, что пора начать допрос второго нашего фигуранта.

Вот тут-то начались странности.

Нет, как я уже говорил, даже зачатками способностей окклюмента мистер Коуди не владел. Я проник в его разум, как раскаленным нож в масло. И пока я считывал информацию об их слежке за мной, подготовке «операции» и так далее, все было нормально.

Но потом я решил копнуть глубже, надеясь отыскать что-то про сам артефакт.

Тут-то меня словно ухватили за руку и потащили за собой! Я не мог вырваться, не мог разорвать контакт, не мог даже сменить просматриваемое воспоминание! Я мог только наблюдать.

Арчи соврал миссис Гудбоди. Зачем, правда, непонятно. Но факт остается фактом: Стрела Сансары не входила в число артефактов, которые Мискатоникский Магический Университет привез из экспедиции в Азию. Он купил его на одной из волшебных улочек в Дели: в Индии и Китае вообще магических кварталов гораздо больше, чем в Европе, да и заселены они куда гуще.

Но не факт этой глупой лжи и даже не невозможность разорвать ментальную связь больше всего удивили и, что уж греха таить, напугали меня!

Мало того, что Стрелу Арчибальд купил не просто у торговца. Это явно был индийский брахман: одежда, характерная раскраска для лица — все указывало на это! Он появился из ниоткуда и исчез в никуда, стоило незадачливому профессору взять артефакт в руки. Но перед этим… Перед этим у них состоялся чрезвычайно странный диалог.

— Что это? — с любопытством рассматривал странный предмет Арчи.

— Это — ключ, — улыбнулся брахман. — Ключ к знаниям прошлых жизней. Ключ к Пути между мирами.

— Э-э…, — протянул Арчи, явно раздумывая над тем, как отвязаться от стрёмного старика. — Мистер, я не совсем…

— Однажды ты захочешь избавиться от человека, — в лоб сказал ему индус, отчего несчастный мистер Залысина из воспоминаний вынул знакомый мне клетчатый платок и обмакнул выступивший пот. — Стрела Сансары откроет душе этого человека дверь к Перерождениям, если он коснется её острия.

— То есть, — воровато огляделся Арчибальд, — его что… эээ, убьет?

— Можно и так сказать, — улыбнулся брахман. После чего начал рассказывать, как это происходит внешне, почти полностью описав мое «попадание». То есть паралич и прочее. Плюс намекнул, где искать дальнейшие инструкции. Но больше всего меня ошеломила последняя фраза старика. Он повернулся к моей проекции в разуме Арчи и произнес, явно обращаясь персонально ко мне: — Не каждому дан шанс узреть прошлые рождения. Не каждому дана возможность исправить ошибки. Быть глухим и слепым — легко и удобно. Понять и осознать — неподъемно тяжело! Но прошедший этот путь станет чем-то куда большим, чем был до этого…

В этот момент воспоминания Коуди подернулись дымкой, и я рухнул на пол, наконец-то вырываясь из объятий чужого разума.

Я уже третий час сидел в маггловской забегаловке возле заправочной станции и цедил простой черный кофе.

Да, я, Балтазар Артемиус Нотт, чистокровный волшебник из древнего и благородного рода, сижу в заштатной закусочной у заправки и пью маггловский кофе! Пусть вся его «маггловость» заключалась в том, что готовили его без помощи магии.

Конечно, маглоотталкивающие чары вокруг меня были поставлены в строгом соответствии со Статутом Секретности, и лишь изредка симпатичная официанточка подливала мне новую порцию кофе и забирала чаевые.

Я смотрел по сторонам и размышлял.

Что ж, теперь, по крайней мере, стала понятна такая раздвоенность сознания. Когда на память о жизни нынешней накладывается память о жизни прошлой — еще бы ему не раздвоиться!

Теория реинкарнации — штука сомнительная, как раньше все думали. Многие исследователи волшебного мира, особенно на Востоке, долгие годы изучали эту проблему, строили догадки, даже целые теории! Но вот четких ответов дать не могли.

Что ж. Можно радоваться, я переплюнул их всех. Потому что могу дать четкий и однозначный ответ хотя бы на один из этих вопросов: реинкарнация — непреложный факт!

Прошлая жизнь… Странно было вспоминать её. Вроде бы это были мои собственные органичные воспоминания: жизнь в России двадцать первого столетия, учеба в школе, институте, первая любовь, брак, дети, второе высшее, карьера, бизнес…

И все же было дико даже представить себя магглом! Но…

Было между нынешним Балтазаром Ноттом и его прежним воплощением нечто общее. Некоторые жесты, черты характера, привычки — многое из того, что являлось для меня обычным в этой жизни, как оказалось, пришло ко мне из жизни прошлой. Что, в принципе, было ожидаемо: меняется тело и окружение, но душа и личность остаются теми же.

Но, тем не менее, это были абсолютно разные люди. Внешне — и вовсе небо и земля!

В прошлой жизни я был коренастым светловолосым крепышом, с волевым подбородком и простыми чертами лица. Ничего особенного, как мне кажется. Просто симпатичный молодой мужчина, не более того.

А вот своей нынешней внешностью я по праву гордился! Хотя, наверное, это просто жизнь в волшебном обществе повлияла на мои вкусы таким образом, что образ мускулистого маггла с простецким лицом в моих глазах решительно уступал тому мефистофелевскому образу, что я старательно поддерживал.

Тонкие черты лица в обрамлении густых, длинных темных волос. Аккуратная борода и усы, вокруг них — легкая щетина. Светло-зеленые, с желтыми вкраплениями, глаза, чуть светящиеся изнутри. Густые брови, изгибались вверх на концах, будто крылья летучей мыши, придавали лицу этакой дьявольщины. В общем — Мефистофель и есть! Прибавьте несколько перстней, заостренные ногти на руках, строгий черный костюм и длиннополую мантию того же цвета — и образ зловещего черного мага будет полным!

Думать о себе в третьем лице было странно, но необходимо: пока я не ассимилирую память и опыт предыдущей реинкарнации под нынешнюю свою жизнь, примерять их к себе от первого лица грозило безумием.

Хотя, кого я обманываю? «Ассимилировать», ха! Та маггловская жизнь уже настолько плотно въелась в подкорку памяти, что отделить её от меня-нынешнего было уже совершенно невозможно. Воистину, можно было действительно сказать, что прежний Балтазар Нотт умер. Родился другой, обновленный Балтазар Нотт. Вот только что теперь мистеру Нотту с этим своим обновлением делать, непонятно.

Что ж, как видно, придется в очередной раз прибегнуть к приемам окклюменции и разобраться в столь чудесно обретенном «наследии».

Фамилия, имя, отчество из прежней жизни, как ни странно, стерлись из памяти напрочь. Остался жизненный опыт, огромное количество всевозможных воспоминаний и, разумеется, знания.

В том числе те, что на первый взгляд кажутся какой-то незначительной глупостью.

Например, те самые книжки про Гарри Поттера и написанные по их мотивам рассказы-вариации, в просторечии фанфики. В прошлой жизни эти самые фанфики, как оказалось, были моим маленьким хобби. Отдушиной в бесконечных буднях, наполненных работой и семейными заботами.

Теорий о том, как так вышло, что я живу в выдуманном маггловской писательницей мире, было несколько. И все являлись не более, чем домыслами. То ли эта маггла каким-то образом увидела образы иных реальностей и воплотила их на бумаге, то ли это наш мир появился после того, как её писанина оставила отклик в Мироздании — кто знает? Никогда не интересовался настолько глобальными проблемами, да и зачем? Мне уже всей этой восточной мути про реинкарнации хватает за глаза!

Но если опустить пространные рассуждения о причинах, то передо мной в полный рост вставали следствия.

Фанфики… Коллективный, разносторонний анализ и интерпретация событий, взятых как «канон». Интересное чтиво. Вот только противоречивое и по большей части бесполезное. Опираться на них в своей жизни? Упаси Мерлин! Если бы дело происходило в 90-е, в разгар того самого «канона», я бы может и рискнул. Но у нас на дворе 1965-й год. Если память не изменяет, даже столь популярный у фикрайтеров мальчишка Снейп еще и в Хогвартс-то не пошел!

Что касается прочих знаний меня-прошлого…

Два образования: юридическое и финансовое — были уже куда более весомым бонусом от произошедшего «попадания». Вряд ли меня заинтересует маггловское законодательство, но сам принцип работы с законами и юридическая практика могли пригодиться. Уж в отношении этих крючкотворов из Министерства — точно!

Что касается образования финансового…

Перебирая все то, что я знал про финансовый менеджмент, бухучет и прочее, я невольно стал примерять эти знания к своим нынешним делам. И все больше хмурился.

Старуха Виверния умерла почти полгода назад. Я в Штатах меньше месяца, и то в основном просто обозначал формальное присутствие на ритуалах передачи имущества и подтверждения родства. Все это время золотом американских Ноттов распоряжался банк. То есть — гоблины.

Почившая старушенция, как и многие чистокровные мигранты из Британии, предпочитала хранить деньги в американском филиале Гринготтса, а не в местном волшебном банке, управляемом в основном людьми. Зная гоблинов, они выжали из ставшего временно безхозным золота максимум! Вот только вопрос — а имели ли они на это право? Конечно, можно быть уверенным на двести процентов, что все это было оформлено соответствующим образом, но вот только я подозревал, что таки смогу найти в их расчетах несоответствие. Эти коротышки столетиями вели финансовые дела волшебников, пользуясь тем, что последние в этом не особенно смыслили, а потому вряд ли потрудились в достаточной мере скрыть свои манипуляции.

В общем, одной из моих ближайших задач будет визит в чикагское отделение Гринготтса с рядом вопросов. Которые, как мне кажется, неприятно удивят тамошних гоблинов.

Мои размышления бесцеремонно прервали: за мой столик, прямо напротив меня, кто-то уселся.

Я поднял взгляд.

Мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, бритый почти наголо, с седоватой щетиной на резко очерченном лице. Светло-голубые глаза чуть прищурены и изучают меня с каким-то… профессиональным интересом.

Вуди Харрельсон! Точно, а я-то думал, кого этот парень мне напоминает? Правда, это было воспоминание из моей альтер-жизни: сейчас этому актеру было где-то лет пять и прежний Балтазар Нотт не мог его знать даже в теории.

Одет этот субчик был… мда, в бежевую униформу маггловской полиции. Но, судя по тому, что этот «Вуди Харрельсон» меня видел, то он либо волшебник, либо…

— Сквиб, — усмехнувшись, продолжил мою невысказанную мысль полицейский. — Вы об этом сейчас думали, мистер…

— Нотт, — с таким же непроницаемым выражением лица, как у него, ответил я. — Балтазар Нотт. И да, я как раз размышлял, кто способен смотреть сквозь магглоотталкивающие чары. И не думал как-то оскорблять ваше происхождение, мистер, эээ…

— Норвэй, — уже более заинтересованным тоном ответил полицейский. — Питер Норвэй, местный шериф. На полставки — наблюдатель от мракоборческого управления по штату Иллинойс.

Не Харрельсон — и на том спасибо. Только роялей в кустах мне для счастья не хватало. А вот то, что местный аврорат мной заинтересовался, уже неприятно. Пусть даже это интерес уровня провинциального шерифа-сквиба.

— Я могу чем-то вам помочь, шериф Норвэй? — приподнял я бровь.

— Хех! — усмехнулся сквиб. — Возможно. Но, для начала, не возражаете, мистер Нотт, если я тоже закажу себе кофе? Нет? Вот и славно. Нэнси! — крикнул он официантке. — Кофейку мне забабахаешь?

— Конечно, шериф! — лучезарно улыбнулась та. После этого законник снова повернулся ко мне и, пока девушка не принесла ему чашку с дымящимся напитком, не проронил ни слова, пристально изучая мое лицо. Наконец, когда Нэнси удалилась, он нарушил затянувшееся молчание:

— Знаете, мистер Нотт, — начал он, как бы подбирая слова. — Когда я шел сюда, я совершенно четко знал, что и кому буду говорить. А сейчас уже не знаю, что и думать…

— Дайте угадаю, — усмехнулся я. — Вы ожидали повстречать надменного мальчика-мажора, дрочащего на свою чистокровность и презирающего всех вокруг? Ну, простите, что разочаровал!

Что, Мордред меня возьми, я несу?! Раньше я бы ответил этому вонючему сквибу совершенно по-другому! Вот только…

Вот только он, по всей видимости, и ждал подобного ответа: презрительного, грубого, достойного… мда, «мальчика-мажора, дрочащего на чистокровность». Теперь же мне удалось его удивить!

— Ну да, что-то вроде того, — ответил тем временем он. Огонек интереса в его глазах разгорелся еще ярче. Он перевел взгляд на пару маггловских долларов, что я положил под кофейное блюдце. — Оставляете чаевые?

— Это запрещено законом? — усмехаюсь я. — Мне, наоборот, казалось, что в Америке это в порядке вещей.

— Не запрещено, — усмехнулся в ответ шериф. — Вот только волшебники, особенно чистокровные, редко снисходят до того, чтобы не то что чаевые магглу-официанту оставить, но и вовсе расплатиться. Проще ведь кинуть Конфундус — и проблема с оплатой становится проблемой «невнимательного» официанта.

— Вы и с этим боретесь? — прихлебнул я кофе.

— По мере сил, — неопределенно скривился он. — Все же сквиб может разве что пожурить нарушителя или, в крайнем случае вызвать патрульных авроров, не более.

— Это прискорбно, — нейтрально отвечаю я.

Снова молчание. Да сколько можно?!

— Вы слышали, что произошло вчера? — вдруг сменил тему Норвэй.

— Не имею ни малейшего представления, — улыбнулся я в ответ. — К сожалению, я здесь временно. Улаживаю дела семьи.

— Тогда вам, думаю, будет интересно, что вчера группа неизвестных напала на вашу родственницу. Как бишь её? Ах, да! Александра Гудбоди. Её мужа нашли рядом с ней. Мертвым, — выражение лица у шерифа при этом было холодным, жестким и непроницаемым. — А у самой миссис Гудбоди и её друга мистера Коуди стерта память. Подчистую!

— Это большая трагедия для всех нас. Уверен, что мой брат, лорд Нотт, уже выслал соболезнования…

— Кому? — как-то зло оскалился Норфэй. — Трупу её мужа? Или ей самой, превращенной в обеспамятившую идиотку? А может, это у вас такой тонкий английский юмор?

— Чего вы хотите от меня, мистер Норвэй? — устало вздохнул я, стараясь, чтобы тон был спокойным и уставшим. — Мисс…миссис Гудбоди была вычеркнута с фамильного древа и потому формально не принадлежит к нашей семье. Приглядывать за ней и её муженьком не входит в мои обязанности.

— Не входит, верно, — признал он. — А убивать грязнокровок и стирать память предателям крови, значит, входит?

Я зло сощурился. И встретил такой же ответный взгляд голубых глаз.

— Это очень серьезное обвинение, шериф, — медленно проговорил я.

— Это не обвинение, — смягчил взгляд двойник Талахасси из «Зомбилэнда». — Это рекомендация. Или предупреждение, как знать? — при этих словах шериф подался вперед: — Мистер Нотт, несмотря ни на что, вы вроде неплохой парень. Как бы для меня не было странно говорить это чистокровному богатею: но да, вы мне действительно чем-то нравитесь. А потому вот мой вам совет: будьте добры, воздержитесь от последующего… приглядывания за блудными родственниками.

Я вопросительно приподнял бровь. На мгновение прикрыв глаза, шериф пояснил:

— Никаких выкрутасов в Иллинойсе, особенно темномагических! Ни на моем участке, ни на других. Это ясно?

— Предельно, — процедил я. — Вот только непонятно: с чего вдруг такая забота обо мне, шериф?

— А вы считаете, что это забота, а не угроза? — откинувшись на спинку сидения, приложил палец к губам «Талахасси».

— Уверен, — ответил я. — Вы не из тех, кто просто так кидается обвинениями. Даже если предположить, что таким образом вы прощупываете меня — нелогично. Нет смысла: через какой-то час я аппарирую в Чикаго, а не ранее, чем завтра вечером и вовсе буду в Британии. Вывод: вы пытаетесь меня о чем-то… или о ком-то предупредить. Так?

— Воу. Да вы прямо Шерлок, мистер Нотт. Но прибавлять что-либо не стану.

Я кивнул. Скорее всего, Непреложный обет: местные авроры отличались от наших в лучшую сторону — те еще перестраховщики! Так что, когда до «Талахасси» доводили информацию о моих… недоброжелателях, то позаботились, чтобы он не проболтался.

— А теперь, — шериф тем временем выпрямился и, залпом осушив кружку с кофе, встал, — доброго дня вам, мистер Нотт.

— И вам, мистер Норвэй, — отвечаю максимально вежливо.

Когда за ним закрылась дверь, я тряхнул головой и замер в задумчивости.

Возникла мысль: а не переборщил ли я с чаевыми? Вроде как давать их за каждую порцию кофе было несколько... чрезмерно. Мордред разберет этих магглов!

Решив, что не обеднею, я положил на стол итоговую плату за кофе и вышел из ресторанчика. Найдя уединенный закуток позади кафе, я аппарировал.

— Здравствуй, брат, — раздался голос из полумрака гостиной. Пламя в камине весело трещало, выхватывая разные элементы обстановки: старинный комод, чайный столик, несколько кресел, обитых темным бархатом. В одном из них, придвинутом к самому камину, виднелся силуэт человека. А если точнее — моего старшего брата Мефистофеля, нынешнего лорда Нотта.

— Здравствуй, брат, — вторю ему я, проходя к огню и опускаясь в кресло напротив него. Рядом тут же материализовался один из домашних эльфов Нотт-хауса, кажется Олли, и протягивает мне бокал с огневиски, после чего неслышно испаряется.

Минуту мы молчали, чуть прихлебывая из бокалов.

— Ты вернулся, — чуть склонил голову Мефисто.

— Вот что меня в тебе больше всего умиляет, братец, — усмехнулся я, — так это способность озвучивать совершенно очевидные вещи тоном политика, зачитывающего тезисы своей предвыборной кампании на кресло Министра!

В ответ раздался тихий смех:

— Я тоже люблю тебя, братец. Но, думаю, у тебя есть, что сказать мне, помимо обычных твоих подколок?

— Есть, — неспешно проговорил я, кивая и пригубляя виски. — С чего мне начать?

— Ну хотя бы с того, как так получилось, что наследство Вивернии оказалось в полтора раза больше, чем мы предполагали?

— Ах, это, — неопределенно произнес я, делая вид, что рассматриваю пламя камина сквозь стекло бокала. — Наследство все то же. Просто прибавились компенсации и штрафы за злоупотребление доверием клиентов.

Мефисто даже поперхнулся.

— Ч-что?! — уставился он на меня.

— Что слышал, братец, — осклабился я. — Эти ушастые недомерки, пользуясь тем, что сейф Ноттов оказался в подвешенном состоянии, приписали к нему кучу лишних услуг, которые позволяли им брать оттуда золото якобы на их оплату. Будь жива владелица, каждую услугу банка, закрепляемую за её ячейкой, пришлось бы согласовывать с ней. А даже эта маразматичка Виверния вряд ли бы стала платить по пять галлеонов в день за персонального гоблина-протирателя реликвий!

— Протирателя реликвий? — непонимающе уставился на меня брат. — А разве на них не стоит пылеотталкивающее заклинание?

— Стоит. Это услуга, рассчитанная на магглорожденных простофиль, — скривился я. Лицо Мефисто чуть побледнело в тени кресла. Ну еще бы! Такая пощечина дому Нотт: сравнить их с какими-то туповатыми грязнокровками! — И таких «услуг» насчитывалось пара десятков. Пробудь сейф в подвешенном состоянии еще пару-тройку лет, и в нем не осталось бы ни кната!

Повисла тяжелая тишина. Лицо брата будто окаменело, взгляд устремлен на огонь в камине. Наконец, коротко вздохнув, он промолвил:

— Хорошо. Как я понимаю, ты все уладил?

— Да, — спокойно отвечаю я. — Гоблины так прониклись угрозой огласки их махинаций, что не только возместили почти все расходы за неправомерно приписанные услуги, но и выплатили крупную… компенсацию. Результат ты знаешь.

— Мда, — протянул Мефистофель, задумчиво отхлебывая виски. — Не буду расспрашивать, как ты это все вскрыл. Иначе времени на твой вопрос совсем не останется.

— А ты так уверен, что у меня есть какой-то вопрос? — напрягся я.

— Есть, — кивнул брат. — Я слишком хорошо тебя знаю, Зарри, так что давай, выкладывай!

— Ну хорошо, — поморщился я. Повертев бокал еще несколько секунд, я спросил: — Что это за странная история с помолвкой?

— Помолвкой? — попытался изобразить дурачка Мефисто.

— Да, помолвкой. Моей помолвкой с девицей Прюэтт. Почему я узнаю об этом всего за месяц до собственно события? — последнюю фразу я почти прорычал.

— Ну, во-первых, — сверкнул глазами он, — ты должен был знать об этом еще десять лет назад — с того момента, как наш отец сговорился об этой помолвке с лордом Прюэттом.

— Я думал, все давно отменилось!

— Разумеется, нет! — насмешливо фыркнул Мефисто. — Это же магический контракт, чтобы его отменить, нужны веские причины. Дома Прюэтт и Нотт давно искали возможность породниться — и вскорости наступит наиболее подходящий астрономический период. Девчонка Прюэтт как раз достигнет совершеннолетия.

— Как у тебя все просто, — буркнул в ответ я, залпом осушая бокал.

Что ж, этого следовало ожидать. И действительно, как-то я проворонил момент с помолвкой, хотя мне рассказали о ней еще когда я выпустился из Хогвартса, десять лет назад. Впрочем, тогда, будучи молодым и зеленым, я вряд ли задумывался об этом всерьез. Ну в самом деле! Моей невесте на тот момент было от силы лет шесть!

Теперь же, будучи вполне сформировавшимся взрослым мужчиной, мне предлагалось связать свою жизнь с шестнадцатилетней девчонкой, которая еще даже школу не закончила!

На каком она там курсе сейчас? На пятый или шестой вот-вот должна была перейти. Ну просто шик!

— Брат…

— Зарри, — устало вздохнул Мефистофель. — Ты прекрасно знаешь, что ни я, ни тем более ты, ничего не можем поделать с этой помолвкой. Нарушение магических клятв чревато.

— Эх, — устало прикрывая я глаза. — Мефисто, я не то чтобы так уж против… Но, Мордред возьми, у нашего Рода уже есть наследники! Твои дети вполне обойдутся без своры кузенов!

— Зарри…

— Да знаю я, знаю! Клятва. Мордредов договор между отцом и этим Прюэттом! — я несколько раз вдохнул и выдохнул. Раздражение уходило под напором привычных ментальных манипуляций. Наконец, более-менее приведя разум в порядок, я встал с кресла: — Моя комната готова?

— Уже неделю как, — кивнул брат. — Пойдешь отдыхать?

— Да, несколько устал вдали от дома. Да и обдумать, — быстрый взгляд в сторону брата, — есть что.

Уже в своих покоях, избавившись от верхней одежды и оставшись только в штанах и шелковой рубашке, я рухнул на широкую кровать и какое-то время просто лежал, ни о чем не думая. Все же окклюменция — отличная вещь! Помогает очистить разум, отделить мысли от эмоций и разложить все факты по полочкам.

Поняв, что достиг нужной кондиции, я начал размышлять.

Итак, что мне известно о Прюэттах?

Сильный чистокровный Род. Не так богаты, как Малфои и не столь влиятельны, как Блэки, но уважаемы и, в отличие от первых двух, имеют безупречную репутацию! Как говорится, не замечены, не привлекались.

Ричард Прюэтт, нынешний лорд, человек волевой, благородный и донельзя консервативный. Его жена Джиневра, в девичестве, кажется, Боунс, по характеру гораздо мягче, но все равно была, под стать мужу, достаточно принципиальной особой.

Детей у четы Прюэтт было трое. Старшие, близнецы: Гидеон и Фабиан. Про них я мало что знал. Вроде бы они занимались каким-то бизнесом, связанным с поставками редких ингредиентов из Австралии и островов Тихого океана.

Но больше всего меня интересовала младшая Прюэтт — Мелисса. По «канону» ставшая миссис Молли Уизли. Какового факта я собирался не допустить.

Нет, альтруизмом и бесполезной жалостливостью я никогда не страдал: ни в той жизни, ни в этой. Человек сам выбирает свою судьбу: с кем ему общаться, кем ему быть самому. Своё будущее. Если человек глуп, если он ленив — он никогда не займет достойного места под солнцем. Так что, на мой взгляд, то полунищее существование, на которое была обречена Мелисса после замужества — полностью её вина.

В том «каноне», который я знал из прошлой жизни, Молли Прюэтт, кажется, в конце седьмого курса сбежала из дома и, вопреки воле отца и уже заключенной помолвке, выскочила замуж за этого своего убогого Уизли. И было бы мне глубоко плевать на все это, если бы не одно маленькое «но»: в случае, если все будет так, как в «каноне», кинутым женихом буду я!

Не сказать, чтобы это был такой уж вселенский позор. Если клятва будет нарушена со стороны Прюэттов — то и откат, и общественное порицание падут на них. В первую очередь, конечно, на неумную нарушительницу, но и её Роду перепадет неслабо. Не это ли убило в конце концов её братьев? Хотя, помнится, в «каноне» и фанфиках они непременно погибали от рук Пожирателей Смерти.

Так вот, все это не имело бы ко мне никакого отношения. Нашел бы себе другую, менее проблемную невесту. Или и вовсе бы остался счастливым холостяком. Но я слишком долго и обстоятельно думал обо всем, что мне было известно из «канона» и многочисленных фанфиков, чтобы оставаться в стороне.

Я усмехнулся.

Как наивно и глупо выглядели события разворачивающегося политического противостояния в интерпретации этой маггловской писательницы Роулинг! Хотя, помнится, где-то читал, что наш мир изначально задумывался ею, как сказка для детей…

Устало потираю переносицу. За полторы недели, прошедшие с «попадания», я несколько свыкся с новой частью своей памяти. Более того: научился извлекать из неё выгоду. Чего только стоила моя эскапада с наследством! Чикагские гоблины еще долго меня не забудут.

И теперь, видимо, пришло время извлечь из памяти все, что я читал не только про Молли пока-еще-не-Уизли, но и о противостоянии Волди и Дамби.

Несколько мгновений я сидел, в ужасе замерев. Пусть мысленно, но называть столь уничижительными кличками двух могущественнейших волшебников Британии — это, батенька, уже диагноз…

Тряхнув головой, я покосился на левое предплечье. Пока что чистое. Мы с братом были слишком горды и разумны, чтобы вот так вот сразу склонить головы перед неизвестным выскочкой. Пусть харизматичным и могущественным, пусть говорящим правильные речи и выдвигающим симпатичные нам идеи — но выскочкой. А учитывая моё знание того, во что этот выскочка потом превратится и до чего скатится — и вовсе желание перед кем-то склоняться отпадает.

Путь от тайного общества, сплоченного вокруг харизматичного политика, до кучки подонков и психопатов, ненавидимых всеми. Отличная карьера! Просто зашибись! Вот только меня этот путь как-то не устраивал.

Хотя, путь «светлых» меня не устраивал еще больше! Доминирование магглорожденных, запрет на любые «темные» родовые ритуалы, неразборчивое «равенство» — пример такого магического общества уже был. Очень сильно деградировавшего магического общества, надо сказать. Недаром после 1917-го года большая часть российских чистокровных семей предпочло мигрировать с Родины, оккупированной невежественными магглокровками, дорвавшимися до власти.

Помнится, Долохов рассказывал, что уже в 30-х годах генеральный секретарь Всероссийского Магического Совета пытался договориться о том, чтобы хотя бы часть чистокровных вернулись обратно, но тщетно: древние Дома еще помнили, как их под прицелом палочек заставляли уничтожать Камни Родов, собственноручно обрекая самих себя на проклятие Магии и клеймо Предателей Крови.

Маггловский и волшебный миры во многом похожи. В первом в ответ на коммунистические зверства пришли зверства фашистские. Фашизм собственно и был болезненной реакцией общества, зараженного ужасом перед красными революциями. В волшебном же мире нарастающее влияние необученных магглорожденных, не понимающих и не желающих понимать устоев нового для себя общества, но стремящихся куда ни попадя пропихнуть свои маггловские правила, встретило достаточно агрессивную реакцию старых Родов. Что и породило движение Пожирателей.

Придурошные «рэволюцыонэры» с горящими глазами, во главе с улыбчивым «дедушкой Лениным» в очках-половинках — с одной стороны. «Весь мир волшебный мы разрушим…» — или как там пели их маггловские коллеги? Не очень-то вдохновляет, на мой вкус.

С другой стороны — такие же горячие юнцы, вроде Беллы Блэк или братьев Лестрейндж, которым волшебный аналог одного австрийского художника запудрил мозги пламенными речами про "превосходство волшебной расы". Сейчас-то, пока британские чистокровные Рода еще не были выкошены Первой Магической войной, сохранялись традиции отношений сюзерен-вассал, и вообще, было живо старшее поколение, помнившее времена до войны с Гриндевальдом, юных Пожирателей во многом сдерживали родители. Но надолго ли?

Насколько я могу судить из прочитанного «канона», к девяностым годам двадцатого века от чистокровных Родов Британии останется не слишком много. А те, что останутся, будут напрочь дискредитированы в глазах общественности. Ярлык «Пожиратель» будут навешивать уже со школьной скамьи, просто по признаку принадлежности к определенной семье или конкретному факультету.

Было огромное искушение вызвать Олли и велеть принести сюда еще выпивки: от столь глобальных рассуждений разболелась голова. Все-таки знания обитателя мира магии, который варился в нем с рождения, в сочетании со знаниями маггла, который читал про него и рассуждал со стороны, породили гремучую смесь!

Я с усмешкой заметил, что все мои окклюментные приемы не помогли сосредоточиться на том, с чего я начал свои пространные рассуждения. А именно — на помолвке с Молли Прюэтт. Волна глобальных теорий прорвала плотину, выстроенную мной внутри своего разума, и понесла за собой, не давая и шанса подумать о чем-то, кроме незавидной судьбы магической Британии.

И ведь куда ни кинь — всюду клин! Либо победа «света», угасание древней магии и деградация волшебного мира, либо победа «тьмы», сопровождаемая массовым террором, резким сокращением числа волшебников и той же деградацией.

Прям как та присказка про два стула. Один с пиками точеными, другой… ну вы поняли.

И что мне со всем этим прикажете делать? Мигрировать в какую-нибудь Австралию? Так не поможет. Если победит Темный Лорд, то до меня, как до «предателя», все равно однажды доберутся. Если же, наоборот, все пойдет по «канону» — то кто гарантирует, что деградантские идеи Дамблдора не доберутся в конце концов и до моей новой Родины?

Да и бросать родовое поместье, брата, друзей, родичей… Дерьмовый вариант, если честно.

— Ну куда я от завода, от жены и огорода полечу куда-то за свой счет…, — задумчиво пропел я и в который раз поморщился: все эти простоватые выражения, дурацкие маггловские песенки и прочий идиотизм то и дело рвались с языка, раздражая неимоверно! С другой стороны, я немного развеселился и зло усмехнулся.

Убегать? Прятаться? Не дождетесь, господа. Сидеть и покорно смотреть, как на моих глазах рушится привычный мир я не намерен. Значит, придется влиять на события и менять их. И начнем мы… Правильно. С моей помолвки.

Я устало вздохнул. Вот все и вернулось к изначальной точке рассуждений.

Мелисса-Молли Прюэтт. Что я знаю о ней? Ну, помимо «канона», который на истории второстепенных персонажей достаточно скуден? В принципе, ничего сверх того, о чем я рассуждал ранее. Что касается фанфиков, то там о её судьбе высказывались самые разные версии, с тем или иным градусом «дамбигадства». А так как с теорией «Дамбигада» что я-прошлый, что я-нынешний были полностью согласны, то…

Что ж. Видимо, все же мне каким-то образом придется связываться с Хогвартсом. Потому что первая переломная точка во всей этой истории заключалась как раз в судьбе нынешнего поколения тамошних школьников: Лестрейнджей, Блэков, Малфоя и…

И Прюэтт. Ну куда же без неё?

Встав с кресла, я направился в душ, намереваясь помыться и лечь спать. Завтра предстояло много дел…

— Мистер Нотт, сэр! — окликнул меня молодой голос в одном из коридоров Министерства. Недовольно обернувшись, я заметил чуть поодаль от себя юношу с кудрявой рыже-каштановой шевелюрой, клетчатом флисовом сюртучке и галстуке, спешащего по направлению ко мне. Очки в роговой оправе напомнили еще не родившегося в этом мире Перси Уизли. Кажется, сейчас, в шестидесятые, такие очки как раз входят в моду у магглов, но точно сказать я не мог.

— Прошу прощения, — перевожу холодный взгляд на юношу, отчего он, уже набравший воздуха для какой-то пламенной речи, тут же стушевался, — но я сильно спешу. А потому, будьте добры, покороче.

— А… я…, — захлопал глазами вьюнош. Впрочем, он быстро взял себя в руки. — Моя фамилия Мак’Пиклз. Эндрю Мак’Пиклз. Я, с-собственно, приставлен к вам от Департамента магического образования. Я в-ваш…

— Помощник. Ясно, — равнодушно разворачиваюсь я. — Следуйте за мной, — бросаю через плечо, поняв, что нескладный паренек продолжает переминаться с ноги на ногу, на том же месте, где произошла эта спонтанная встреча.

Что ж, будем надеяться, что он не будет и дальше так тупить. Из его резюме можно было заключить, что парень достаточно способный и расторопный, хоть и полукровка, но пока что я ничего подобного не заметил. Что ж, для первого раза спишем на шок от внезапного знакомства с суровым и зловещим начальством.

Чуть позади меня, ворча под нос, шустрил Мрачник — мой личный домовой эльф. Старого домовика почти не было видно за огромной стопкой книг и пергамента, которую он нес, но, когда мой новый помощник попытался забрать у него часть ноши, тот разразился такой бранью, что бедняга Мак’Пиклз покраснел, казалось, до самых корней волос, и отступил!

Я же поморщился. Что-то там в резюме этого парнишки было по поводу участия во всяких «обществах по защите прав эльфов». Но, учитывая описания остальных кандидатов, которых мне «рекомендовало» Министерство… Уж лучше этот полукровка с кашей в голове, чем те ничтожества, что Департамент магического образования стремился подсунуть новоиспеченному Главному инспектору Хогвартса в качестве помощника!

Да-да, я, как один из Совета попечителей, был назначен полномочным представителем оного Совета в школе чародейства и волшебства Хогвартс. «В связи с тяжелой внутриполитической обстановкой и рядом происшествий, имевшим место в последнее время», как гласило официальное постановление.

Заседание Совета по этому поводу было… коротким. Оно не включало в себя ни должностных лиц Хога, ни кого бы то ни было сторонне заинтересованного. Только попечители и наиболее активные родители. В том числе Августа Лонгботтом.

В «каноне» она уже старуха. А тут… Знаете, не будь я связан клятвами, присмотрелся бы к этой со всех сторон интересной вдовушке!

Кстати. Её муж точно так же, как мой отец, умер от драконьей оспы. С разницей в три года, но не суть… Драконья оспа же! Опасный, но уж всяко не безнадежный диагноз! Разве что в случае крайне редкой Жизнь Останавливающей Пандемии Антимагической. Аббревиатура Ж.О.П.А. рассмешила меня только в начале, а потом...

Потом напугала. И напугала всерьез.

Потому что эта Ж.О.П.А. — она именно ЖОПА и есть! Потому что не лечится. Никак. Магия была бессильна! Антимагическая волшебная болезнь!

И только гений Николаса Фламеля — гениального алхимика — сумел переломить ситуацию в лучшую сторону.

Что удивительно, про философский камень, изобретенный Фламелем, как раз, чтобы бороться с Драконьей Оспой в стадии Ж.О.П.А., сейчас по большей части ходили только противоречивые слухи и глупые статейки. Это потом, когда наш «дедушка Ленин» возьмет всю власть над СМИ и печатью, философский камень внезапно «станет» средством превращения любого металла в золото, а также источником бессмертия — да он эту байку у магглов содрал! Дурацкая пиар-кампания, на мой вкус, но я же не Дамблдор.

С Августой мы нашли общий язык. О, нет, безо всяких интимных подробностей! Эта дама действительно любила покойного мужа. По-настоящему, без дураков, любила. Редкость для чистокровных семей. Ну в самом деле, где благородные семьи, а где любовь? Я-прежний и я-нынешний вполне сходимся во мнении, что «стерпится-слюбится» — не оборот речи, а вполне себе неплохой рецепт любви.

Возвращаясь к философскому камню.

Анализируя «канон»…

Либо Волди — тьфу-тьфу-тьфу, полного имени не произносил, так что не считается! — совсем дурак, либо он…

Ах да. Он же полукровка. Хотя нет, это не причина. Слишком начитанный и слишком прогруженный в мире магии. Не мог не знать, кто такой Фламель!

Что-то очень странное вырисовывается насчет первого курса Гарри Поттера. Но, если я продолжу свою подрывную деятельность, эта хрень ведь и не настанет вовсе, верно?

Не могли же они вот так вот разом…

Так. А вот об этом чуть позже подумать надо всерьез. Позже. Но когда я подумаю — очень многим придется отвечать на очень неудобные вопросы! Недаром я фанфики читал. То еще конспирологическое чтиво, но все же…

Так вот. Заседание Совета попечителей прошло очень коротко, чем шокировало меня неимоверно! Моя идея насчет введения контролирующей должности в Хогвартсе встретила… равнодушие. Нет, все проголосовали «за» единогласно! Но они, будто бы… выжидали? Скорей всего что-то подобное уже давно готовилось. Я просто выступил, как повод. Ну и как иллюстрация поговорки «инициатива трахает инициатора».

Суки хитрожопые…

Если честно, то раньше, до обретения знаний о прошлой жизни, а также до прихода вестей о скорой помолвке, место в Совете попечителей было для меня скорее бременем, чем привилегией. Но отец с Мефистофелем в свое время положили слишком много сил и ресурсов на то, чтобы пропихнуть кандидатуру одного из Ноттов на освободившееся там место, так что пришлось мне смириться и с этим.

Теперь же, когда в голове набатным колоколом билась необходимость срочно повлиять на происходящее в Хогвартсе, эта должность была как нельзя кстати.

Вспоминая, как брат и отец насмерть бились за то, чтобы я занял место в Совете несколько лет назад, у меня родились нехорошие подозрения, что Дамблдор, на тот момент лишь пару лет являвшийся директором, сознательно позволил человеку в столь юном возрасте занять такой ответственный пост. Рассчитывал, что молодым да ранним попечителем будет куда сподручней, если не манипулировать, то уж оттереть от важных решений точно. И, как ни прискорбно, он оказался по большей части прав: я действительно ограничивался тем, что формально присутствовал на заседаниях и докладывал обо всем отцу, не особенно стремясь вникнуть в дела школы.

Возможно, если бы не скоропостижная кончина отца, я бы уделил этой своей должности куда больше внимания. Но через год после моего назначения Реджинальд Вельзевул Нотт умер от драконьей оспы. Лихорадка унесла старика за какие-то три дня…

С тех пор мы с братом в основном занимались тем, что укрепляли и приумножали благосостояние Рода, не особенно влезая в политику Министерства.

И, видимо, зря. Потому что, пока мы занимались делами семьи, многое успело поменяться. Не без помощи, как я теперь понимал, стремительно набиравшего силу «старика Крупского».

Чего стоил только новый министр магии: первый в истории Великобритании магглорожденный на этом посту! Помнится, после его победы на выборах 1962 года половина чистокровных работников Министерства в знак протеста подали в отставку. Глупо, конечно… Лишь освободили место для ставленников нового министра и его длиннобородого патрона. Но да сделанного не вернешь. Придется работать с тем, что есть.

Собственно, успех моей инициативы с введением в Хогвартсе должности Главного инспектора на целый учебный год, была принята как раз на фоне откровенной некомпетентности господина министра и большинства его назначенцев. Совершенно вопиющая неосведомленность магглорожденных о реалиях магического мира, а главное — нежелание эту неосведомленность исправлять, сыграло в этом решающую роль.

Ладно, с этой проблемой мы будем разбираться уже позже. Хотя воспитательные меры к отдельным личностям можно будет применить уже довольно скоро.

С этой мыслью я покосился на своего новоиспеченного помощника, который с завидным упрямством пытался каким-то образом облегчить ношу представителя «угнетенной разумной расы». Я лишь на мгновение закатил глаза и отвернулся: с парнем еще работать и работать.

Впрочем, Мрачник и сам справлялся. Таких изощренных трехэтажных оборотов: как обычных, так и маггловских — я ни от кого не слышал.

Вообще, этот эльф стал моим личным стюардом относительно недавно. Он являлся частью наследства старухи Вивернии, и ранее принадлежал её покойному муженьку-гангстеру. Кажется, МАКУСА ловили его почти двадцать лет, обвиняя в целом спектре всевозможных преступлений: от вооруженных нападений до сотрудничества с маггловской мафией. Пользуясь опытом последней, он в 1944 году даже ограбил «Трансконтинентал Мэджикал Бэнк», тот самый человеческий аналог Гринготтса, так популярный в Штатах. До этого ограбить его считалось совершенно невозможным, но моему родичу это таки удалось.

Кажется, после этого-то за него и взялись всерьез. Американский аврорат объявил общефедеральный розыск, и в конце концов в 1946 году последний лорд американских Ноттов получил Аваду в лоб во время перестрелки с мракоборцами. Уж американцы-то никогда не комплексовали насчет выписки разрешений на смертельные проклятия для своих шерифов. Да и дело было, кажется, в Техасе — там вообще, по-моему, Авада Кедавра законодательно не отслеживается.

Мрачник же сопровождал его все это время. Ну и нахватался гангстерских повадок от хозяина и его маггловских дружков.

До своего «обновления» я бы вряд ли взял себе в услужение это ехидное, грубое и отчаянно сквернословящее существо. Но я-новый находил его не только забавным, но и достаточно полезным. Где вы еще найдете домовика, сведущего в маггловских реалиях двадцатого века? Это еще не считая небольшого бонуса в виде несомненного таланта к вправлению мозгов подрастающему поколению.

Я, собственно, шел к кабинету, который мне временно выделили в Министерстве, как Главному инспектору. Временно, потому что большую часть времени я собирался проводить в Хогвартсе. Да и сама должность вводилась лишь на год, так что я не планировал особенно пускать здесь корни.

Саму идею этой должности я беззастенчиво скоммуниздил (или в волшебном мире лучше называть это сдамблдорил — по аналогии?) у Роулинг. Помнится, эта мерзкая дура Амбридж в пятой книге носила схожее звание. С другой стороны, я не собираюсь следовать её курсу: по-тупому замалчивать факты и пытаться контролировать каждый чих студентов. Тупое давление авторитетом и силой — не лучшая тактика при общении с толпой гормонально нестабильных подростков.

Но вот разобраться, что вытворяет хитрожопый «старик Крупский» на вверенном ему стратегически важном объекте, было жизненно необходимо! Хотя бы для того, чтобы ответить на извечный вопрос фанфикшена: гад Дамби или все же не гад? Если я даже не попытаюсь, будущие поколения фикридеров не простят меня!

О, Мерлин, опять этот маггловский маразм… Порою я сам не знаю, чего еще от себя ждать!

Устало вздохнув, толкаю дверь своего нового кабинета.

Что ж, хотя бы кабинет радовал. Обставленное в полном соответствии со всеми моими пожеланиями, помещение утопало в полумраке. Как и в Нотт-хаусе, здесь царили по большей части различные оттенки черного — в волшебном мире это считалось признаком солидности. Пёстрость — удел магглов и магглолюбов, а также просто нищебродов, не способных позволить себе мебель из напоенных магией пород дерева. Ну или впавших в маразм стариков, которые не только рядятся в мантии цвета вырви-глаз, но еще и увешиваются колокольчиками и прочей мишурой.

Я стремительно пересек кабинет, на ходу заклинанием зажигая огонь в камине, и с достоинством опустился на стул с высокой резной спинкой — место хозяина кабинета. Мрачник, продолжая ворчать (ну хоть браниться перестал), опустил несомую стопку на круглый столик в углу, возле книжного стеллажа. Эндрю же, перестав приставать к домовику, неловко мялся возле входной двери.

— Присаживайтесь, мистер Мак’Пиклз, — наконец, нарушил тишину я. Мой помощник вздрогнул, но поспешил опуститься на стул для посетителей. — Итак, — под моим небрежным жестом из принесенной Мрачником стопки на стол прилетел ворох пергаментных листов, которые я начал небрежно рассматривать. Точнее, делать вид, что рассматриваю — резюме этого парня я уже успел чуть ли не вызубрить. — Не самая впечатляющая карьера, надо сказать. Помощник второго счетовода при Отделе общей статистики. Через три года — перевод на практически идентичную должность в Департамент магического образования. Не слишком ли скромно для полукровки? — поднимаю насмешливый взгляд на втянувшего голову в плечи парня.

— Ну, эээ…, — протянул он, нервно сглотнув. — Как-то не было возможностей для повышения… эээ, сэр…

— Мистер Нотт — этого достаточно, — холодно произнес я. — Но продолжим. Как вы оцениваете ваше назначение моим помощником, Эндрю?

— Ну…, — отдать ему должное, парень быстро собрался с мыслями: — Я считаю, что для меня это большой шаг вперед, сэр!

— Правильно считаете, — снова перевожу взгляд на бумаги я. — Сумеете показать себя с лучшей стороны — далеко пойдете, Мак’Пиклз. Делайте то, что я говорю, не тормозите, смотрите и учитесь. Ну и, на будущее, — при этом я чуть приподнял уголки губ, — не стоит впредь домогаться Мрачника. Он этого очень не любит.

— Я не!... — выражение ужаса на лице Эндрю было настолько забавным, что я даже позволил себе по-настоящему улыбнуться. — Да я никогда!... Я просто!...

— Не тушуйтесь, Эндрю, я просто шучу. Но не стоит отнимать работу у эльфов. Особенно у моего стюарда. Характер у него не сахар.

— Прежний хозяин Мрачника, — раздался скрипучий голос домовика, — таким наглым фраеркам быстро организовывал бетонные тапочки на ноги и прогулку на дно Мичигана.

— Ч-что? — глаза несчастного Мак’Пиклза от изумления и ужаса стали и вовсе размером с галеон.

— Раньше мой домовик служил человеку, который очень плотно общался с магглами, — пояснил я. — Специфическими магглами, — добавил я непонимающе моргающему парню. — Если быть точнее — с мафией.

Судя по еще более посеревшему лицу моего собеседника, он был прекрасно осведомлен, что такое мафия. Все-таки он, как я понял, вырос среди магглов, несмотря на то, что один из его родителей был волшебником. Кстати, надо бы выяснить, кто были его родители. Но это можно было сделать позже.

— Но к делу, — со вздохом откладываю я резюме и откидываюсь на спинку стула. — Обязанности у вас будут достаточно простыми. На первое время это будут простейшие расчеты и помощь с разбором документации. В последующем, когда освоитесь, прибавится аналитическая работа, возможно какие-то отдельные поручения. Сейчас перед нами стоит следующая задача: разбор и анализ магического законодательства в области образования и соотнесения его с Уставом Хогвартса. Вы, вроде бы, должны быть достаточно подкованы в этом? Вот и славно. Приступим.

Так и началась моя подготовка к поездке в Хогвартс. Прытко пишущее перо скрипело по пергаменту, записывая под диктовку основные тезисы, вопросы и списки задач.

Что ж, как я понял, новый министр вместе с Дамблдором начали масштабное наступление на магическое образование. Нет, отмена физических наказаний в школе — еще куда ни шло. Не настолько я закоснелый поборник традиций, чтобы возмущаться подобным. Тем более учитывая маггловскую часть моего сознания, я эту реформу даже скорее одобряю.

Куда больше беспокойства вызывали изменения, вносимые в программу обучения. Мне-прежнему и в голову бы не пришло копаться во всех этих списках предметов, методах преподавания и прочем. Но я-обновленный в свое время проглотил слишком много фанфиков, где с той или иной степенью достоверности описывалась деградация школьной программы обучения под мудрым руководством «старика Крупского». И, судя по тому, что я успел накопать на пару с Эндрю и Мрачником за неделю, оставшуюся до первого сентября, эта деградация шла полным ходом!

Нет, пока что, разумеется, прошло не так много времени со времени избрания этого грязнокровного ничтожества — Нобби Лича — министром. Так что они с Дамби еще не успели слишком сильно накуролесить. И то, только потому, что Совет попечителей и чистокровные Роды, чьи отпрыски учились в Хоге, вставали на защиту каждой упрощаемой или отменяемой дисциплины насмерть!

Но, тем не менее, ряд предметов, вроде Основ Ритуалистики или Теории ментальной магии были отменены. А та же магозоология была сильно упрощена и переименована в Уход за магическими существами.

Зато такая второстепенная дисциплина, как Основы самозащиты, была усилена и переименована в пафосную Защиту от Темных искусств. Ну конечно же! Светлейший же взял курс на то, чтобы промыть британской молодежи мозги настолько, что ей только намекни на «темность» чего бы то ни было — и это «что-то» тут же будет категорично отвергнуто как вселенское зло. Даже если это обычный родовой ритуал.

В общем, наш «дедушка Ленин» вел партию и народ… то есть систему магического образования по пути максимального упрощения и универсализации, дабы магглорожденные студенты не чувствовали себя такими идиотами на фоне своих чистокровных одноклассников. Классика! Сколько раз я такое в фанфиках читал?

Конечно, оставались такие предметы, как «Магический этикет» или «Волшебное домоводство», но они являлись факультативами и преподавались максимально скучно, так что я сильно удивлюсь, если приеду в Хог и окажется, что на них записан хотя бы один студент! Чистокровным это ни к чему — они и так этому обучены. А магглорожденным и полукровкам вряд ли кто-то потрудился объяснить всю важность понимания, как себя вести в новом для них обществе.

Что ж. Работенка предстоит нешуточная. Но мне не привыкать: что в той жизни, что в этой я никогда не бегал от сложных задач, предпочитая встречать их лицом к лицу и держать удар.

А ведь еще оставалась проблема стравливания факультетов! За почти сорок лет на посту директора Дамблдор сумел сделать из Слизерина всеобщее пугало, факультет-изгой, исправно поставляющий пушечное мясо во всякие экстремистские группировки, вроде Пожирателей смерти. Играя на подростковых комплексах, гормонах и агрессии, он превратил здоровое соперничество четырех колледжей Хогвартса в откровенную вражду! Как далеко этот процесс успел зайти на данный момент, мне еще предстояло выяснить. Но если судить по отношению «канонных» Артура и Молли к представителям змеиного факультета, там уже сейчас все плохо.

Неделя прошла довольно быстро, но я погрешу против истины, если скажу, что прошла она зря. Я изучил магическое законодательство Великобритании, касающееся моего вопроса, а также исписал несколько свитков, сравнивая его с аналогичным законодательством США и ряда стран Европы. И по праву гордился этой своей работой: мало кто в современной магической Британии давал себе труд проделать что-то подобное, предпочитая оставить это на откуп гоблинам.

Конечно, тупо давить на директора с требованием вернуть необходимые студентам предметы, даже с приложением соответствующих аргументов, было абсолютно бесполезно. Старый фанатик вряд ли прислушается ко мне, только лишний раз убедится во враждебности моих действий по отношению к его «просвещенному» курсу.

Но кто мешает мне капать на мозги студентам и преподавателям точно так же, как это делает сам Великий Светлый? Правильно — ничто не мешает. И мы еще посмотрим, кто кого!

Оставался один-единственный вопрос: моя невеста.

Когда я пришел к брату и попросил его перенести помолвку до Рождества, он странно на меня посмотрел, но все же согласился. Правда, предупредил, что дальше переносить её возможности не будет: магический контракт предусматривал довольно жесткие рамки по срокам исполнения тех или иных пунктов.

Что ж. Значит, времени у меня остается четыре месяца. Для чего? Ну хотя бы для того, чтобы моя будущая невестушка не кривила губки при одном только слове «темный» или «чистокровный». Ну и от меня не шарахалась, как от воплощения абсолютного зла.

Что заставило меня пойти на то, чтобы перенести помолвку? Да все просто: я опасался, как бы Молли пока-еще-Прюэтт, после того, как ей объявят о помолвке, не решила отмочить какую-нибудь глупость. Назло родителям и «старперу-женишку». Заключить магический брак без разрешения родителей до совершеннолетия она не сможет. А вот отдать невинность своему рыжему недоразумению вполне способна, что автоматически расторгнет помолвку и долбанет откатом как по самой дурёхе, так и по всем Прюэттам. Учитывая, что я как раз-таки этого и хочу избежать, то помолвка — не вариант.

Хотя я не представляю, что такого нужно сотворить за четыре месяца, чтобы категоричная «рэволюцыонэрка», смотрящая в рот Дамблдору, с пониманием и тем более симпатией отнеслась к помолвке с представителем темного чистокровного семейства, который, к тому же, на двенадцать лет её старше. Но вариантов у меня сейчас немного.

На вокзал Кингс-Кросс я прибыл за час до отправления: хотелось найти подходящее купе до того, как здесь будет не продохнуть от детей, орущих, будто стая пикси в брачный период. Здраво рассудив, что вагон, наиболее удаленный от входа на платформу, останется свободным дольше всех, я устроился в нем.

Вопреки многим авторам фанфиков, на платформе 9 и ¾ каминов не было. И аппарировать туда было нельзя. Любой, кто хотел добраться до Хогвартса, должен был пройти через приснопамятный барьер на маггловском вокзале. Надо ли говорить, что этот барьер был напичкан таким огромным количеством сканирующих, обезвреживающих и идентифицирующих чар, что, по словам Мрачника, «искрился как Тедди Заточка, когда его посадили на ту маггловскую штуку, электрический стул». Домовикам не требовалась палочка, чтобы увидеть наложенные чары, а потому еще я-прежний старался везде таскать с собой эльфа. Ну так, на всякий случай.

Так вот, вопреки аргументам многих фикрайтеров, проход через маггловскую часть вокзала не было ни маразмом, ни халатностью, а как раз-таки требованием безопасности. Помнится, в начале девятнадцатого столетия, когда, после продолжительных и жарких споров, было все-таки решено взять на вооружение часть маггловских технологий, возникло несколько тайных обществ навроде Пожирателей, твердо убежденных в опасности этого решения. И тот факт, что Министерство решило централизованно доставлять учеников в Хогвартс на маггловском паровозе, вызвало у них ожидаемую истерику! И в день, когда Хогвартс-экспресс должен был в первый раз стартовать с платформы 9 и ¾, эти ребята устроили нападение.

Не знаю, на что они рассчитывали, но та бойня, что они устроили среди родителей и детей, ожидающих отправки, возымела эффект, прямо противоположный их устремлениям. То есть, к тому, что традиционалисты в глазах общественности еще долго ассоциировались со словами «безумец» и «детоубийца».

Так что камины действовали на платформе всего один день за всю историю Хогвартс-экспресса, а проход, изначально предназначенный для магглорожденных студентов, стал основным.

Разумеется, каждый год первого сентября весь вокзал Кингс-Кросс брался под усиленный контроль силами аврората, в сочетании с командами обливиэйтеров. Иначе столь массовое скопление людей в странных костюмах, которые двигаются к одной-единственной стене, после чего исчезают в ней, было бы трудно скрыть от взоров простецов.

Не зря, ох, не зря я сомневался в том, что Уизли специально караулили Гарри у барьера! Это распространенная в фанфикшене убежденность, что Рональд дружит с Гарри только по наущению «старика Крупского» или из-за выгоды, меня всегда раздражала. Ну не может подросток так долго притворяться и лгать! Пусть из сколь угодно нищей семьи, но дети никогда не смогут быть столь же циничными, как взрослые. Ни опыта, ни актерского мастерства не хватит.

Когда Мрачник рассовал мои чемоданы и сумки по полкам, я уселся у окна и выглянул на улицу. Там становилось все оживленней. Правда, здесь, в конце поезда, это пока не было столь заметно — мой расчет оправдался.

Почему я поехал на поезде, а не стал пользоваться порталами до Хогсмида и прочими изысками, более приличиствующими человеку моего положения и моих полномочий?

Все просто. Знакомство.

Знакомство с учениками. Я не учитель, да и вообще не могу быть к ним хоть как-то близок! «Всего лишь» инспектор от Совета попечителей. А надо! Для моих собственных целей.

«Всего лишь»… Надо подумать, как исправить это «всего лишь»…

Тогда-то, в момент наиболее тяжелых раздумий, дверь моего купе распахнулась.

Явив пред моим взором компанию из высокого, большерукого рыжего парня, нескольких ребят в гриффиндорской форме и девушки…

Рыжая, зеленоглазая, стройная, симпатичная. Ба! Неужто, моя невеста пожаловала?

Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда. Хотя чего это я? Какая любовь, о чем я?! Просто... просто засмотрелся. Ничего такого...

Четыре месяца, мужик! Четыре месяца. Дерзай!...

— Здесь свободно? — спросил рыжий, бесцеременно вваливаясь в купе. Вскользь пройдясь по его сознанию, я уловил свой образ со стороны: одетого в черную просторную мантию волшебника с инфернальной внешностью, опирающегося на инкрустированную серебром трость. Отлично выгляжу, между прочим! Вот только в мыслях этого молодчика тут же зажегся огонек неприязни. Ему явно не понравился ни мой мрачный стиль, ни дороговизна вещей на мне. Тут и легиллименция не нужна, все и так ясно: смесь гриффиндорского предубеждения против чернокнижников и банальной зависти — вот и весь рецепт ненависти.

— Разумеется, — чуть иронично улыбаюсь в ответ. Впрочем, похоже, моей иронии никто не заметил. — Думаю, места хватит на всех.

Уизли — а это, несомненно, был он — настороженно кивнул в ответ и уселся напротив меня. Он, походу, и сам уже был не рад, что выбрал именно это купе. Но отступать, тем более под взглядом девушки, не стал, хмуро уставившись на меня. Еще одна парочка: темнокожая девушка и белобрысый здоровяк — примостились на одно сиденье со мной, но старались все-таки отодвинуться поближе к двери.

Мелисса гордо прошествовала к Уизли и тот приобнял её за талию, отчего я, не удержавшись, скрипнул зубами. Впрочем, этого никто не заметил, а себе я пообещал, что постараюсь лучше контролировать эмоции. Но вид моей — МОЕЙ! — невесты, обнимающейся с этим рыжим!… Уфх, сдержаться было очень трудно!

Разумеется, мое лицо не выражало ничего, кроме вежливого равнодушия.

Повисло неловкое молчание. Мда, эти четверо явно уже не рады соседству странного взрослого: обсуждать какие-то свои дела при мне они опасались, но и молчать дальше было им в тягость. А учитывая неприязненные взгляды, которые рыжая парочка то и дело бросала на меня…

— Вы наш новый учитель Защиты от Темных искусств? — внезапно с вызовом выпалила Мелисса. При этом, что интересно, меня обдало совершенно другими её эмоциями: смесью смущения и странного волнения… хотя, скорее всего, показалось. Судя по сережкам-заградителям в её ушах, легиллименция в отношении юной Прюэтт была невозможна. Уж распознавать ментальные артефакты, способные наподдать по мозгам излишне самоуверенному легиллименту при попытке чтения мыслей их носителя, отец учил нас в первую очередь.

Что касается вопроса девушки… Поначалу я ему удивился. Но потом понял: на столике передо мной лежал новенький учебник по ЗОТИ. Помимо копошения в законах, я вдобавок изучал и школьную программу. То есть — учебники. И, надо же так совпасть, что в купе Хогвартс-экспресса настала очередь именно Защиты!

Когда там Темный Лорд должен был наложить проклятье на должность преподавателя ЗОТИ? Уже лет пять назад, вроде как. Так что, получается, в Хоге каждый год новый препод? Не припомню такого. Все-таки я достаточно глубоко анализировал ситуацию в школе с момента воцарения там Дамблдора. Может статься, что и вовсе никакого проклятья нет, просто суеверный народец предпочел таким образом объяснить ежегодную смену преподавателей. По «канону» она начнется то ли в семидесятые, во времена Мародеров, то ли уже в девяностые, при Мальчике-которого-еще-нет-и-в-проекте. В любом случае, что мешает проверить?

Кто у нас там сейчас учитель ЗОТИ? Ага, Мэтью Хопкирк, аврор в отставке, гроза темных магов и кумир молодежи. Немолодой, покрытый шрамами суровый мужик. Без прогрессирующего ПТСРа, как у Грюма, но с той же фанатичной преданностью заветам Ильича… Ну, то есть, здешнего «Ильича», который длиннобородый и в очках-половинках. Один из тех людей, что на словах будут разглагольствовать про отвратительность темных искусств, а потом без зазрения совести будут пытать Круциатусом хоть взрослого, хоть ребенка, без суда и следствия. Просто потому, что, ну они же вроде как из семьи темных магов! Значит — точно Пожиратели, независимо от пола и возраста!

По крайней мере, я понял, в чем причина неприязненных взглядов со стороны мисс Прюэтт. Они решили, что я пришел на место их любимого препода. Помнится, Амбридж в каноне как раз пустующее кресло учителя ЗОТИ и заняла. Правда, сейчас эта должность не вакантна: Хопкирк жив и здоров, в отставку не собирается, что, как раз, и заставило меня усомниться в существовании проклятья. Стоит спросить, с чего они взяли, что я еду на место старины Мэта?

— И откуда такие выводы? — приподнимаю бровь я. Прюэтт замешкалась лишь на мгновение, тут же снова вздернув нос и произнося:

— А то вы не знаете?

— Представьте себе, нет, мисс…

— Прюэтт. Молли Прюэтт, — поджала губки она. Как будто, куколка, я не знаю, кто ты! — У директора и мистера Хопкирка очень много врагов. Черных магов, которым запретили заниматься всякими мерзкими ритуалами благодаря расследованиям профессора — а потому их двоих постоянно поливают грязью! А тот случай с баньши в прошлом году был случайностью! — оттарабанила она так четко, что у меня почти не осталось сомнений: подцеплено это «мнение» было с чужих слов.

— Такой же случайностью, как все предыдущие инциденты в течение десяти лет? — приподнял бровь я. — Помнится, при директоре Диппете такого не было.

— Ага, и практиковались розги, будто в Средние века, — подала голос негритяночка, сидящая у входа.

— Что ж, спешу вас успокоить, мисс Прюэтт, — спокойно продолжаю я, игнорируя последнее высказывание. — Пока что, — эти слова я выделил, — никто не собирается смещать директора или увольнять мистера Хопкирка. Просто Совет попечителей, озабоченный нездоровой политической ситуацией в стране, решил на год ввести в школе должность Главного инспектора. Каковым назначили меня. В мои обязанности будет входить изучение методов преподавания всех учителей Хогвартса, составление характеристик на каждого из них и выдача рекомендаций Совету по поводу улучшения качества образования…

— Профессор Дамблдор и сам прекрасно справляется! — зло выпалил Уизли. Я снова поднял бровь, заставив того чуть покраснеть. Но, тряхнув головой, он упрямо продолжил: — Он лучший директор, и при нем школа процветает!

— Да? — ухмыляюсь. — Почему же тогда, по-вашему, Совет попечителей и Общее Родительское собрание направили в школу меня?

— А не для того, чтобы дискредитировать Дамблдора? — зло выпалила Молли. О, в ярости она была хороша! На мгновение я даже позволил себе залюбоваться. — Вы ведь тоже, — презрения в её взгляде хватило бы на целую роту таких, как я, — из «этих»…

— Если под «этими» вы подразумеваете представителей благородных чистокровных семей, то да, я из «этих», — улыбнулся я. — Но, вот загвоздка, вы, мисс, тоже из «них». Равно как и мистер Уизли, — кивок в сторону её нескладного ухажера. Уточнять про клеймо Предателя Крови я не стал. От моей фразы они запнулись и нахмурились. — Правда, не понимаю, что в этом плохого?

— Мы не такие, — буркнула Молли, чуть покосившись на свою чернокожую подругу, эмоции которой при слове «чистокровный» полыхнули самой настоящей ненавистью! Воу, девочка! Да что с тобой не так?!

— «Не такие» — это не какие? — продолжаю я издеваться.

— Мы не уничтожаем магглов и не считаем их животными, как некоторые!

— Никто их и не уничтожает. Не говоря уж про статус «животного». Или вы бредни этой дуры Араминты Мелифлуа воспринимаете всерьез? — насмешливо спрашиваю я, вспоминая скандал, разразившийся вокруг неуравновешенной волшебницы, раньше уже замеченной в довольно неоднозначных поступках. А уж эскапада с законопроектом, по которому разрешалась охота на магглов и их травля, покоробила даже самых закоснелых чистокровных снобов! Кажется, именно этот инцидент породил волну недовольства, приведшую магглорожденного на пост министра.

Тоже момент, на который стоило обратить внимание. Больно уж походит на провокацию. Но, учитывая, сколько этих моментов уже накопилось, не думаю, что получится уделить этому эпизоду внимание в ближайшее время.

Что ж, судя по хмурому выражению на лице Уизли и презрительной гримасе мисс Прюэтт, они мне не особенно поверили. Это я еще не упоминал про совершенно непримиримое выражение на лице их чернокожей подружки! Ладно, глупо было бы предполагать, что можно вот так просто прийти к этим горячим юнцам, которым лавры Че Гевары покоя не дают, и попытаться что-то сходу доказать.

Единственный, кто не принимал участия в споре, да и вообще, кажется, откровенно скучал, был тот светловолосый здоровяк. Он единственный из всей компании являлся не-гриффиндорцем: на его мантии красовался герб факультета Барсуков. Его поверхностные мысли были ровными, в основном нацеленными на то, чтобы половчее приобнять стройную соседку. Сам спор вызывал у него досаду: ну как же, пышущая гневом негритяночка вряд ли в такой ответственный момент обрадуется неуместным вольностям со стороны своего ухажера!

Ухмыльнувшись, я перевел взгляд на него.

— А что вы думаете по этому поводу, юноша? Вы ведь, насколько могу судить, тоже чистокровный? — спрашиваю его.

Пуффендуец, отвлеченный от своих мыслей, недоуменно посмотрел на меня.

— Эм… ну, да. Моя фамилия Диггори, — взгляд парня все же приобрел осмысленное выражение. — Амос Диггори, сэр!

— Приятно познакомиться, мистер Диггори. Ну так что? Вы тоже считаете, что представители старых родов все сплошь монстры, жаждущие крови маггловских младенцев? — произнесено это было настолько насмешливо, что я чуть ли не физически ощутил волну раздражения и злобы со стороны троицы гриффиндорцев.

— Эм… Нет, сэр… то есть, я хотел сказать…, — начал он мяться под суровым взглядом своей подружки. — Но это же, ну… не правильно, ну, делить людей по принципу крови. У всех же кровь одинакова, и все такое…

— О? Ясно, — вздыхаю я, но продолжать не стал. Читать этим ребятам лекцию про такие основополагающие вещи, как Магия Поколений и Родовые Накопители, было сейчас бесполезно. Слишком враждебно настроены гриффиндорцы и слишком зависим от мнения своей грязнокровной подружки этот Амос Диггори. Что она грязнокровка, я почти не сомневался: пылающие праведным гневом поверхностные мысли выдавали её с головой! Кипит наш разум возмущенный…

Кстати, фамилию Диггори я помнил только по воспоминаниям прошлой жизни, из прочитанного «канона». Прежний Балтазар Нотт если про них и слышал, то мельком. Это означало, что они были, может быть, и чистокровной семьей, но небогатой и самой простой. Кажется, что-то такое я все же читал в старых ленных реестрах. Они, вроде бы, в относительно недавнем прошлом были вассалами Уизли. Во времена, когда те еще не растратили свое влияние и не схлопотали клеймо Предателей Крови — веке этак в девятнадцатом. Сейчас же, когда Уизли исключены из списка «Священных Семей», Диггори получили «вольную», то есть утратили право на место в волшебной вассальной иерархии. Если выражаться маггловскими терминами, то они из пусть мелких, но дворян, стали простолюдинами.

Вот интересно, а сидящие передо мной юные воплощения книжных персонажей знают о том, в каких отношениях находились их семьи в прошлом? Вот уж вряд ли. А даже если и знают, то наверняка считают это мракобесием, дикостью и пережитками Средневековья.

Конечно, среди магглов все эти феодальные отношения действительно были бы дикостью. Как человек, помнящий свою маггловскую жизнь, готов под этим подписаться!

Другое дело — волшебники. У нас отношения «сюзерен-вассал» между Родами продиктованы не столько социально-политическими факторами, сколько самой Магией. Эти отношения изначально были придуманы для того, чтобы более слабые и менее древние семьи имели возможность продвигаться по иерархии магического общества под покровительством сильных патронов. Которые, в обмен на службу, защищали и поддерживали менее знатных подопечных. Классика феодализма!

Учитывая, что все это, в отличие от маггловского феодализма, сопровождалось магическими клятвами, нарушить которые было крайне затруднительно, то…

Более того: эта система была выгодна магглорожденным и полукровкам, которые могли, путем принесения присяг, устроить свою жизнь, а то и вовсе, при должном везении, стать основателями собственного Рода!

Конечно, это самое грубое и простое описание всех взаимоотношений. Я еще не упомянул кучу чистокровных-обывателей и гигантское количество полукровок той или иной степени вовлеченности в систему! Или возможность Единовременного Вассалитета, а по сути — наема на службу к семьям чистокровных для полукровок и магглорожденных. А чего стоят традиции некоторых особенно фанатичных Родов, которые, подобно древним спартанцам, уничтожали рожденных в их семьях сквибов прямо в младенчестве, за что остальные их откровенно побаивались и не любили? Тут нюансов и оттенков воз и маленькая тележка!

И везде, каждый шаг, каждое звание и каждые отношения скреплены и напоены самой Магией!

Так что магглорожденные, думающие, что все упирается в их примитивные понятия о социальном неравенстве и тупое деление по признаку формального статуса, богатства или семейной принадлежности, на фоне сложности реальных взаимоотношений выглядят просто смешно!

И ладно бы дети магглов сами оставались невеждами. Но их примитивное видение начала перенимать и волшебная молодежь! Вот не верю, что все вышеперечисленное не вбивалось родителями в ту же девчонку Прюэтт! Ладно Уизли, Предатель Крови из неблагополучной семьи, или Диггори, чья семья давно превратилась в невежественных обывателей. Но Прюэтты! Благородное древнее семейство!

Хотя, наверное, после воспитания двух близнецов, один из которых являлся наследником, родители просто расслабились, и избаловали младшую любимицу. А зря. Вокруг девки, наверняка, чуть ли не хороводы с детства водили, она всегда получала то, что хотела, безо всяких проблем. Так что, стоило вырваться из-под опеки родителей в Хогвартс, Мелисса тут же выпустила наружу весь свой бунтарский потенциал! Подростковые гормоны, дух противоречия, стремление «быть самостоятельной» — вот это вот все. А попытки родителей напомнить про долг перед Магией наверняка натыкаются на упрямое «я никому ничего не должна».

Да уж, без конкретных примеров и набивания собственных шишек тут никакие аргументы не помогут. И, если я не вмешаюсь, осознание того, какой она была дурой, придет к юной Прюэтт слишком поздно. Либо после гибели родителей и братьев от порожденного ею отката, либо позже, когда осознает себя обрюзгшей, неряшливой многодетной мамашей, живущей в разваливающемся доме, без особых перспектив для детей и какого-то будущего. Ну разве что подложить младшую дочь Избранному, надеясь таким образом хоть немного приподнять свою самооценку и социальный статус.

Мерзкое, печальное и пугающее будущее. При всем своем равнодушии и цинизме, глядя на эту пышущую жизнью девчонку, мне ужасно захотелось исправить его! А еще: затянуть петлю на шее того, кто обрекает всех этих мальчишек и девчонок на подобную судьбу…

— А… а что вы думаете про программу ЗОТИ? — решил сменить тему Диггори, кивая на лежащий передо мной учебник. Мое презрительное «О? Ясно», видимо, заставило его почувствовать себя еще неуютней, чем раньше. Да и последующие мысленные рассуждения, занявшие пять-десять секунд, видимо, отразились на лице.

— Занятное чтиво, — небрежно погладил заостренным ногтем по обложке я. — Правда, совершенно непонятно, как оно связано с приемами самозащиты, но это отдельный вопрос…

— Профессор Хопкирк — герой! И отличный дуэлянт, — непререкаемо заявил Артур. Причем таким тоном, что было ясно: он считает, что какой-то подлый чернокнижник вроде меня никогда не сравнится по силе и храбрости с их учителем по ЗОТИ.

— Как связаны дуэльные навыки мистера Хопкирка с предметом Защиты от, — тут я позволил себе насмешливо усмехнуться, — Темных Искусств?

— Ну, как же…, — растерялся рыжий.

— Если я правильно понимаю, этот предмет призван научить вас противостоять темным существам, нежити и нечисти, а также магии, которая получила официальный статус «темная», — тоном преподавателя, зачитывающим определение из учебника, произнес я. — Дуэль же — это проводимый по четко прописанным правилам поединок между волшебниками, с секундантами и судьями. Ну либо такой же поединок, только спонтанный, но при этом точно так же проводимый по общепринятым правилам. Данные правила проходятся в рамках совершенно другой дисциплины — Волшебный этикет. Или я не прав?

— А… э… ну, в принципе…, — Артур оглядывался в поисках поддержки то к Молли, то к соседке Амоса, но те точно так же, как и он, изумленно таращились на меня.

— О, Мерлин, — на мгновение прикрыл глаза я. — Если быть кратким, то я не нашел в этом вашем учебнике ни слова по заявленной на обложке дисциплине. Но тогда вопрос: что же вам преподает мистер Хопкирк?

— Ну…, — судорожно пытался сообразить Уизли. — Он учит нас сражаться…

— Вы собираетесь податься в боевики одного из Родов? — приподнимаю бровь я.

— Что?! Нет! — с удивлением и возмущением посмотрел на меня рыжий. — Но сейчас такие времена… Поэтому…

Мне, в принципе, было уже все ясно. То, в каком состоянии находился предмет ЗОТИ в девяностые, во времена Золотого Трио, объяснялось просто и понятно: это был непрестижный, мало кому нужный и пустой предмет, вести который никто не хотел. Видимо, «проклятье» на должности объясняется просто: никто просто не желал задерживаться на ней дольше, чем на год. Это было днищем, преподавать которое считал за счастье разве что депрессующий нищеброд Люпин. Единственный из персонажей «канона», кто мог превратить этот предмет во что-то удобоваримое, был Снейп. Но к шестому курсу Поттера он был слишком завязан на свою работу двойным шпионом, чтобы уделять преподавательской работе достаточно времени.

Что уж говорить про нынешнее плачевное состояние предмета? Ко времени «канона» уже была наработана какая-никакая программа. Сейчас же, когда «дедушка Ленин» и его дружок-грязнокровка на посту министра только-только заварили кашу с превращением британского образования в цирк-шапито с дурацкими квестами для Избранного, новоиспеченный предмет и вовсе преподавали как придется! Зато идеологическая обработка на этих «уроках» шла полным ходом. Недаром гриффы так налетели на меня, с пеной у рта доказывая безгрешность директора и преподавателя Защиты от Темных Искусств!

Что касается предмета, то он был настоящим монстром Франкенштейна! Сборная солянка из элементов магозоологии, приемов самозащиты и шапочного знакомства с теорией Темных Искусств — вот и всё ЗОТИ. То, что раньше преподавалось отдельными темами, углубленно и тщательно разжевывая, с обязательным разделением теории и практики, теперь занимало один-два урока!

Конечно, практики стало больше, никто не спорит! Но я подозревал, что эта «практика» сводилась к обычному шапочному изучению кучи обезоруживающих или обездвиживающих заклинаний типа Экспеллиармуса, без вдумчивой и долгой отработки. А уж щитовые чары, кроме банальнейшего Протего, даже в учебнике не упоминались! Про физическую подготовку я вообще молчу…

В общем, «старик Крупский» целенаправленно делал из своих студентов тупое пушечное мясо, способное только на то, чтобы бросаться грудью на амбразуру и заваливать врагов трупами! В «каноне» как раз описывалось, что Орден Феникса пулял в Пожирателей чуть ли не детскими шутихами и защищался картонным Протего, тогда как уступающие им в числе Пожиратели отвечали вполне себе серьезными проклятьями, в том числе смертельными! Оправдывалось это тем, что орденцы «хорошие» и им типа западло использовать «темные» искусства. Ну и, как закономерный итог, битва за Хогвартс превратилась в сущую бойню для «светлых»! Пиррова победа…

Спрашивается, а для чего Светлейший это делает? Зачем сознательно снижает качество своего «мяса» по сравнению с «мясом» чистокровных, которые наверняка проходили, помимо невнятного школьного ЗОТИ, еще и дополнительное обучение у боевиков своих семей?

Все просто: если ученики начнут изучать что-то сложнее Протего и Экспеллиармуса, то им придется читать огромное количество литературы, касающейся в том числе профессиональных Боевых чар, Гильдии Боевиков и прочих реалий магмира. А к чему незамутненному сознанию обычного магглорожденного такая информация? Еще решит, что ему скорее место в замке какого-нибудь чистокровного «буржуина», в качестве слуги, дружинника или вовсе, младшего вассала, чем в лагере мутного «Светлого воинства»!

Хотя сомневаюсь, что в Первой Магической войне, которая уже потихоньку разгорается, Дамблдор использовал именно эту схему отбора «мяса». Это к девяностым годам большая часть представителей чистокровных Родов либо погибли, либо мигрировали, либо чалились в местах не столь отдаленных, а их дружины частью полегли, а частью свалили за бугор следом за патронами — так что толпа грязнокровных недоучек и Предателей Крови вполне могли задавить то, что от них осталось. И то, помнится, эти «жалкие» остатки чистокровных вначале нехило так покуролесили, даже Министерство захватили!

Сейчас же каждый Старший Род содержал отряд боевиков, охраняющих членов семейства, а также покровительствовал десятку вассалов из Младших Родов, или Кланов, как их иногда называют. Те, в свою очередь, тоже содержат своих боевиков, так что каждый из «Священных двадцати восьми» обладал довольно внушительной силой! Против которой Дамби нужно было выставить что-то посерьезней бывших школьников с Экспеллиармусом наперевес.

Надо будет обсудить это все с братом. Насколько я знаю, «горячая» фаза войны придется на семидесятые. Время есть, но не так, чтобы много. К тому времени нужно определить, какими силами обладают Пожиратели, а какими — Орден. «Канон» выставляет это как противостояние чуть ли не молодежных группировок, но я-нынешний знал: это будет полноценная гражданская война, где схлестнутся полноценные армии профессиональных бойцов! А школьники будут скорее залогом сотрудничества их родителей с той или иной стороной.

— Мистер Уизли, — улыбаюсь я. — Могу вам ручаться, что, случись мне схлестнуться с мистером Хопкирком в поединке, победителем выйду я. Хотите доказательств? — быстро спросил я, видя, что он готов возразить. — Хорошо. Предлагаю пари.

— Эм, я…, — покраснел Уизли, косясь на заинтересованно сощурившуюся Мелиссу. — У меня нет…

— Я не предлагаю вам спорить на деньги, — мило улыбаюсь я. — Просто, как я предполагаю, когда настанет очередь инспектировать урок ЗОТИ, мистер Хопкирк захочет показать вам… настоящий взрослый поединок. И вызовет меня.

О, я действительно не сомневался в этом! Мэт Хопкирк, тупой служака, презирающий «изнеженных чистокровных аристократиков», уж точно не упустит шанса покрасоваться перед молодежью, положив на лопатки одного из «этих темных ублюдков».

В победе я тоже был вполне уверен. Та смесь Грюма с Локонсом, которой являлся нынешний преподаватель ЗОТИ, мне ровней не была.

— Если я выйду победителем, — при этой фразе в глазах Прюэтт, Уизли и их чернокожей подружки блеснуло злорадство. Диггори обреченно вздохнул. — Если я выйду победителем, — повторил я, — вы четверо будете ходить на дополнительные занятия со мной в течение этого учебного года. Если же победит мистер Хопкирк…, — судя по азартно заблестевшим глазам, предыдущую фразу они не расслышали, так им хотелось узнать, что я пообещаю. — Тогда я выплачу вам по сотне галеонов и оставлю профессора Защиты в покое.

— Идет! — выпалил Уизли, а следом за ним и Мелисса. Чуть помедлив, к ним присоединились Диггори и его пассия.

— Клянусь магией, — говорю я и в ладони загорается синее пламя.

— Клянусь! — нестройным хором ответила незадачливая четверка.

Эх, дети-детишки, непослушные чада… Как же вами легко манипулировать!...

Ну вот и Хогвартс. Знакомый и незнакомый одновременно.

Я лишь усмехнулся, когда в Большой Зале чуть было не повернул, по застарелой привычке, к слизеринскому столу. Можно выпустить человека из Хогвартса, но нельзя выпустить Хогвартс из человека! Вот уж точно, эта перефразированная маггловская пословица тут в самый раз!

Я вошел в зал вместе с преподавателями и уселся на место за учительским столом, которое мне указал вежливый домовик с гербом школы на наволочке. Когда же я попросил его наполнить мой кубок вином, он удивленно распахнул глаза и сказал, что до официального разрешения от директора ни тарелки, ни кубки наполнены не будут.

Подавив недостойный порыв применить на дерзкой домовой нечисти одно из специально разработанных для них пыточных заклинаний, я отправил его восвояси и вызвал Мрачника.

И вот теперь я рассматриваю гомонящих учеников за четырьмя столами, сидя на возвышении и попивая вино из погребов Нотт-хауса. Вспомнились последние сцены моей поездки на Хогвартс-экспрессе…

В какой-то момент четверо студентов ушли искать другое купе. Я, конечно, не Гриндевальд, чтобы при помощи легиллименции внушать людям нужные мне мысли, но и одними только намеками и словесными оборотами можно ненавязчиво подвести несколько школьников к мысли, что и дальше ехать в одном купе со мной — не лучшая идея. Так что, оставив свои вещи, они двинулись искать знакомцев в других вагонах. Благо, эльфам Хогвартса было по барабану, откуда вытаскивать чемоданы. Считывая отпечатки аур владельцев, эти создания безошибочно найдут, в какую комнату сгрузить найденные вещи.

Ну как, «безошибочно»… с точностью до комнаты вообще не вопрос, а вот с конкретными местами внутри комнат, бывало, ошибались. Был случай еще во время моей школьной юности, когда в вещи Абраксаса Малфоя каким-то образом затесались… кружевные панталоны. Он тогда яростно уверял, что это принадлежит не ему, а Фердинанду Гринграссу, нашему соседу по комнате. Тогда мы знатно поржали над обоими, и только сейчас я подумал, что, возможно, это была ошибка эльфов. Хотя даже в этом случае панталоны так или иначе принадлежали одному из этих голубков…

Учебник по ЗОТИ я пролистал практически по диагонали. Ничего интересного он, в принципе, не содержал: все те же беспорядочные осколки других дисциплин, подкрепленные яркими рисунками и байками из жизни бравых авроров.

Поняв, что и дальше читать эту беллетристику не имею ни малейшего желания, я решил прогуляться до вагона-ресторана: в это время он еще входил в состав Хогвартс-экспресса. Да и сам поезд был гораздо длиннее, чем в «каноне»: все же число учеников пока не успело так катастрофически сократиться по сравнению со временами Золотого Трио.

Попутно я хотел остановиться в тамбуре и покурить. Все же некоторые вредные привычки из прошлой, маггловской, жизни, настойчиво давали о себе знать. Накинув на себя дезилюминационные чары, чтобы не смущать студентов видом надменного чистокровного Инспектора, курящего обычные «Мальборо», я устроился возле приоткрытого окна и засмолил сигаретку.

Вопреки мнению многих фанатов «канона» из моей прошлой жизни, табакокурение среди волшебников было довольно распространенным явлением. Правда, курят они в основном трубки, а кто побогаче — сигары. Маггловские сигареты одно время, кажется, как раз во времена Мародеров, были популярны среди бунтующей молодежи, но после войны эта мода зачахла.

Табак вообще крайне полезная травка. Это растение аккумулирует в себе магию, накапливает её. Так что для магов курение — это не только вредная привычка, но и способ пополнить силы и избежать магического истощения. Такая вот сушеная «мана», карманный запас магии. Ну и, само собой, удовольствия от этой «вредной» привычки волшебники получают гораздо больше, чем магглы.

Я обычно предпочитал сигары. Но курить в тамбуре вагона дорогущую «кубинку» мне показалось как-то… странно. Все-таки это нужно было делать в непринужденной обстановке кабинета или гостиной, не спеша и под соответствующие напитки. А так, походя, на бегу, сойдет и «Мальборо». Тем более в Британии 60-х эти сигареты были в разы качественней той полусинтетической дряни, что продавали в России 2010-х.

Шум из-за двери, ведущей к открытой площадке, соединяющей вагоны, я услышал не сразу: все же стук колес в тамбуре громче, чем в купе или коридоре. Но, прислушавшись, я понял, что там, прямо рядом с дверью в мой вагон, находятся, как минимум, двое. Яростную возню в углу у двери сопровождал приглушенный диалог:

— ...Да брось, милая! Ну какая разница: годиком раньше, годиком позже… — развязно мурлыкал мужской голос.

— Отвали, Лейстрейндж! — зло ответила ему невидимая мне девушка. — Я скорее перед троллем ноги раздвину, чем добровольно лягу с тобой!

Заинтригованный, я рискнул выглянуть из вагона через неплотно закрытую дверь.

Статный юноша с густыми темно-русыми волосами и мерзкой ухмылкой на пол-лица, зажал в углу слева от двери девушку примерно одного с ним возраста.

Девушка, надо сказать, была настоящей красавицей! Алебастрово-белая кожа, грива густых черных волос, большие темные глаза.

Ба! Да это, никак, одна из сестер Блэк! Судя по всему, старшенькая, Беллатриса. А её «друг», стало быть, наследник Лестрейнджей, Рудольфус.

Пока я делал все эти выводы, со стороны перехода раздался какой-то шорох и приглушенный вскрик Лестрейнджа:

— Ах, ты, с-сука!... — просипел он, сгибаясь пополам. Ясненько, милашка Белла приложила его коленом по самому ценному и вырвалась, наконец, из хватки парня. Когда она уже почти протиснулась в тамбур соседнего вагона, Рудольфус злобно прохрипел ей вслед: — Посмотрим, как ты запоешь после свадьбы, сучка! Прикажу — и раздвинешь свои ножки хоть передо мной, хоть перед горным троллем! Ты еще пожалеешь!...

Бросив на ругающегося Лестрейнджа полный презрения взгляд, девушка исчезла за дверью соседнего вагона. Я же счел за лучшее ретироваться обратно в «свой» тамбур.

Дела-а… Не все ладно в датском королевстве…

А ведь точно, что-то такое Мефисто упоминал, когда мы с ним последний раз общались на тему союзов между Родами. Блэки, эти суровые «короли волшебной Британии», взяли четкий курс на выдачу своих дочерей за представителей крупнейших Священных Родов: Малфоев, Лестрейнджей и прочих. И по «канону» им это, в принципе, удалось. Младшая Нарцисса стала женой Люциуса Малфоя, а Белла — Рудольфуса Лестрейнджа. Отношения последней парочки между собой не особенно освещались, разве что в виде фантазий фикрайтеров. Но как оно было на самом деле?

Хотя, судя по тому, что молодая чета Лестрейнджей по «канону» так и не завела детей, их отношения были не самыми радужными. Подтверждение чему я и получил только что.

И вот я сижу и потягиваю вино в Большом зале Хогвартса, наблюдая за тем, как ученики занимают места за факультетскими столами. А в голове роились мысли и предположения насчет того, что же мне делать со свалившейся на меня информацией?

Хотя сейчас, первого сентября, что-либо решать и предполагать было бесполезным занятием. Слишком мало данных для полноценных суждений. Я со своей-то помолвкой не знаю, что делать, а тут чужие проблемы…

О, а вон и объект моих «воздыханий», гордо вздернув веснушчатый носик, шествует к столу Гриффиндора, сопровождаемая хвостом в виде Уизли. Встретив её взгляд, я ухмыльнулся и еле заметно отсалютовал девушке кубком. На мгновение Молли смутилась и даже чуть-чуть порозовела, но уже в следующий момент поджала губы и отвернулась.

Милашка, что уж говорить. Ничего, мисс Прюэтт, мы с вами еще найдем общий язык. Уж я постараюсь.

Распределение прошло, как обычно. Правда, в отличие от «канона», оно заняло несколько больше времени: первогодок было раза в три больше. Оно и понятно: магическая Британия в шестидесятые была заселена куда гуще, чем в «канонные» девяностые. Демографическая яма, порожденная Первой Магической войной, дала о себе знать.

Когда распределение закончилось, директор Дамблдор, загадочно сверкая глазами из-под очков-половинок, встал со своего места и призвал всех к тишине.

— Я рад, что в новом учебном году факультеты Хогвартса пополнились новыми учениками, жаждущими наполнить свои головы новыми знаниями, — при этих словах раздались разрозненные хлопки, в основном, как я заметил, со стороны столов Гриффиндора и Пуффендуя. — Хочу сообщить всем первокурсникам, а также освежить в памяти у старшекурсников, что походы в Запретный лес строго запрещены! — я только поморщился от этой тавтологии. — Также я хотел бы сделать одно объявление. В этом учебном году в нашей школе вводится новая должность, — приглушенный гул над столами. — А потому, с огромным удовольствием, хочу представить вам мистера Балтазара Артемиуса Нотта, Главного инспектора Хогвартса, который будет осуществлять контроль за качеством образования и поведением учеников!

Под жиденькие аплодисменты я встал и спокойно поклонился присутствующим, отметив, что более-менее дружно мне хлопали только слизеринцы. Но это скорее всего была обычная вежливость по отношению к гостю школы: представители змеиного факультета вообще отличались хорошими манерами среди колледжей Хогвартса. Ну и, разумеется, фамилия Нотт многое значила среди представителей аристократии, а потому они поспешили показать хорошее отношение.

Конечно, чистокровных было полно и среди других факультетов. Те же пуффендуйцы тоже достаточно громко похлопали мне. Ребята они хоть и не самые гениальные, но зато дисциплинированные и вежливые, независимо от происхождения. А потому послушно приняли факт появления жутковатого Инспектора. Когтевранцы же частенько витали в облаках, к тому же это был факультет, лидирующий среди остальных по количеству полукровок в своих рядах. Так что вялая реакция со стороны «орлов» была тоже вполне объяснима.

Ну и, конечно же, гриффиндорский стол ожидаемо сквозил неприязнью и злорадством. Подозреваю, что мои новые «друзья» во главе с девчонкой Прюэтт уже растрепали соседям по столу, что щеголь-инспектор не только темный маг, но еще и собирается бросить вызов их любимому учителю ЗОТИ. А уж фраза директора про «контроль за поведением учеников» и вовсе опустил отношение ко мне «львов» ниже плинтуса! За что я, конечно же, был ему благодарен. Смертельно благодарен!

Что касается Мэта Хопкирка, то он пришел в Большой зал позже остальных преподавателей и сел на противоположный конец стола. Интересно, меня специально усадили подальше от нашего бравого аврора, чтобы не провоцировать конфликт? Вот уж вопрос на миллион!

Преподаватель ЗОТИ выглядел в точности, как на колдофото в его личном деле: коротко стриженные седоватые волосы, квадратный подбородок, мускулистые руки, шрам на щеке. Ну просто образец крутого спецназовца, прошедшего энное количество горячих точек, и лично замочившего целую армию «плохих парней»! Как в том новом фильме «Джуманджи»: мощная харизма!

Ну-ну. Посмотрим, как он будет отбиваться от потомственного демонолога и мага Хаоса голой харизмой.

Кстати, надо бы на досуге подумать над словами брата о совместимости наших родовых талантов с талантами Прюэттов. А также, чему я буду учить незадачливую четверку школьников, на свою голову давших клятву перед Магией.

Вот что интересно: в прошлой жизни, помнится, какой фанфик ни возьму, так главный герой становится либо мастером артефакторики — самое распространенное — либо зельеварения. Хотя это и понятно, учитывая популярность разнообразных сюжетов про попаданцев в тела Гарри Поттера или Северуса Снейпа. Роды Певереллов-Поттеров и Принцев славились как раз своими артефакторами и зельеварами соответственно.

Что касается Ноттов, то мы издавна считались одной из «Древнейших и Темнейших» семей. Но, если Темнейший Род Слизерин, его ответвления и вассалы, тяготели к некромантии и спиритизму, то наш Род являлся одним из лучших в области оккультизма, демонологии и взаимодействию с силами Разрушения. Говорят, что в древнем родовом замке Ноттов, ныне утерянном, низшие демоны содержались чуть ли не как домашние питомцы!

Прюэтты же были классическими стихийниками, с ярко выраженным уклоном в школы Огня и Ветра. Встречались среди них, конечно, и целители, и зельевары, но откровенно темных даров никто из них никогда не получал.

И, тем не менее, отец по какой-то причине решил отойти от обычая Ноттов искать невест среди традиционно считающихся «темными» семей Европы, и женить одного из сыновей на представительнице «светлого» Рода. Интересный эксперимент, ничего не скажешь. Вот только, пока у Молли не пробудится её основной дар, говорить о том, как и что у нас с ней выйдет (если выйдет, ха!) рановато.

Кстати, по поводу демонологии. Через несколько дней надо будет выбраться в Запретный лес. Братец обещал передать мне одну презанятную вещицу, при помощи которой я собирался несколько… увеличить штат нашей прислуги.

За этими размышлениями я и удалился в свои покои, напрочь игнорируя грозные взгляды болвана Хопкирка и злорадные — гриффиндорцев. Первый урок ЗОТИ у шестого курса когда? Завтра? Ну вот и славно. Недолго вам радоваться, ребятки.

Наложив на выделенные мне помещения несколько специфичных охранных и оповещающих чар, я разделся и принял душ, после чего спокойно уснул. Прекрасный новый день ждет…

Что ж, согласен, «прекрасным» я первый день на новой должности назвать поспешил. Потому что, вместо того, чтобы идти на завтрак, я вынужден был присутствовать на внеочередном педсовете, который, в связи с загруженностью вчерашнего вечера, пришлось переносить на утро.

Не сказать, чтобы я не выспался. Но то, что внезапный вызов в кабинет директора выбил меня из колеи — факт! Не люблю менять свои планы в последний момент.

Разумеется, показывать свое замешательство я не стал.

Дамблдор полчаса заливался соловьем, говоря, по сути, ни о чем. При этом он явственно давил на мозг присутствующих легиллименцией. Для опытного окклюмента, вроде меня, это не было проблемой, но попотеть-таки пришлось! Надо ли говорить, что к концу этой игры в гляделки голова у меня откровенно раскалывалась. Терпеть не могу эти ментальные танцы!

Скорее всего, он и не рассчитывал продавить мои щиты, скорее просто досадить, вывести из равновесия и спровоцировать на какую-нибудь глупость. А вот мысли преподавателей он считывал просто за компанию, ну и для того, чтобы понять их отношение ко мне. В общем, обычное прощупывание противника и сбор информации, ничего более.

В общем, пришлось мне гонять Мрачника на кухню, чтобы он притащил мне легкий завтрак прямо в комнату. Быстро проглотив его, я двинулся в сторону класса ЗОТИ, где расположился за столиком в углу обширного зала, разделенного на две части: собственно класс, с партами и доской, и широкая площадка для спаррингов. Достав пергамент и установив на него Прытко Пишущее перо, я кивнул своему домовику, который принес мою чашку с недопитым кофе. Пара минут у меня еще оставалась.

Ну что ж. Мысленно перебрав свой арсенал проклятий и боевых чар, я усмехнулся. Посмотрим, что наш Мистер Крутыш сможет мне противопоставить.

Гул за дверью дал понять, что студенты уже кучкуются в коридоре. Надеюсь, что по случаю планирующейся «схватки века» даже безалаберные гриффы не будут опаздывать на первое занятие в этом году. Желательно, чтобы урок, который я собирался преподать здешней школоте, дошел до как можно более широкого круга учащихся разом.

И вот, двери распахнулись, и толпа студентов во главе с Мэтью Хопкирком ввалилась в класс. И застыла посреди зала, заметив меня.

— Как ты?!... — расширились от удивления глаза учителя ЗОТИ.

Ах, да. Я же вскрыл дверь класса, которую он запечатывал самолично. Конечно, не сказать, чтобы защита была совсем уж жиденькой, но и ничего особенного в ней не было. Стандартные охранные и запирающие чары из программы Академии Авроров.

Впрочем, отдать Хопкирку должное, с изумлением он справился довольно быстро.

— Что ж, мистер Как-вас-там, — нарочито насмешливо, явно играя на публику, произнес он. — Вижу, вы уже успели уютненько устроиться в теплом уголке. Готовы посмотреть, как готовят настоящих, — это слово он выделил, — волшебников?

— О, конечно, — с явно различимым сарказмом в голосе отвечаю я, широко улыбаясь. — Не сомневаюсь, нас ждет весьма занятное зрелище!

Экс-аврор дернул уголком рта, но продолжать перепалку и дальше не стал. Шестикурсники, судя по нашивкам на мантиях, слизеринцы и гриффиндорцы, рассаживались по местам. «Змеи» с любопытством косились на меня, а гриффы откровенно пялились, ухмылялись и перешептывались. Впрочем, опять же отдать Хопкирку должное, вели они себя гораздо тише, чем я мог предположить. Прытко Пишущее перо тут же сделало соответствующую пометку. В конце концов, я же пытаюсь быть объективным. Пока что.

Урок начался с пафосного спича преподавателя по поводу противостояния неким абстрактным «темным силам», гражданского долга каждого волшебника по борьбе с ними, а также о почетности и престижности работы аврора. Я потер пальцем висок, в то время как Перо вывело еще несколько пунктов, в том числе «ведение преподавателем рассуждений, не относящихся к теме урока». Я, конечно, «объективный» инспектор, но не стоило забывать, что гадить Дамби и его шестеркам — одна из моих священных обязанностей!

Шутка. Просто Хопкирк, в своем стремлении выпендриться перед школьниками и досадить мне, выглядел откровенно непрофессионально. О чем я совершенно честно и объективно настрочил.

— А теперь, коль уж господин Главный инспектор оказал нам такую честь, что присоединился к занятию, — ядовитым тоном закруглил свою речь бывший аврор, — не соблаговолит ли он, с высоты своего опыта, продемонстрировать, на пару со мной, настоящий, взрослый поединок?

Вот оно. Даже фразу, которой он пригласил меня, я предсказал почти в точности!

Краем глаза я заметил, как торжествующе заблестели глаза сидящей на первой парте Мелиссы. Смотри, девочка, и смотри внимательно!

Залпом допиваю свой кофе и с милой улыбкой встаю. В конце концов, я сюда зачем пришел? Правильно: пить кофе и надирать излишне самоуверенные аврорские задницы! И кофе я, заметьте, уже допил.

Мы встали друг напротив друга в той половине зала, что предназначалась для практических упражнений и спаррингов. Я вынул из ножен в рукаве свою палочку.

О, моя палочка… Пятнадцать дюймов, падуб. Начинка — чешуя саламандры. Совершенный инструмент разрушения! Прекрасно подходит для того, чтобы что-то расхреначить. Для мага Хаоса — прямо-таки идеальная вещица. Впрочем, обычные заклинания тоже выходили на должном уровне. По крайней мере в моих руках она функционировала вполне нормально.

Отсалютовав друг другу, мы начали.

Первым атаковал Хопкирк, начав сразу с парочки Бомбард. Благо, защитный барьер вокруг места поединка активировался сразу после начала дуэли. Увернувшись, я отгородился щитом Протего от летящей в меня тучи каменных осколков: заклинание попало точнехонько в то место на полу, где я только что стоял.

Я усмехнулся. Все-таки это не мелкий рэкетир Мортимер, вершиной мастерства которого было заклинание Злых Пчел. Это был цепной пес, профессионально натасканный на таких, как я!

Вот только таким, как я, эти цепные псы были обучены противостоять в составе групп по три, а то и по пять человек. Зазвездившийся, уверенный в своей непобедимости Мэт Хопкирк явно забыл об этом. И очень зря!

Потому что, увернувшись еще от парочки Бомбард и довольно мощного Ступефая, я метнул уже собственное заклинание под ноги экс-аврора. Тот, отскочив на полшага, произнес:

— Мимо, господин инспектор!

— Вы так в этом уверены? — насмешливо поднимаю я бровку и на мгновение перевожу взгляд на ноги преподавателя ЗОТИ.

А тот, вскрикнув, попытался отскочить еще раз. Но тщетно: невербальные чары Жидкого камня — и ноги Хопкирка увязли в чем-то вроде зыбучих песков, созданных прямо на каменном полу. А уже в следующее мгновение ему в грудь прилетел Петрификус Тоталус и…

Поединок закончился.

Сняв с раскрасневшегося Хопкирка все заклинания, я поклонился и отступил к своему столику, где Перо уже описывало оценку боевых качеств преподавателя ЗОТИ.

Скрип Пера звучал особенно громко в наступившей гробовой тишине. На меня пялились сорок пар глаз: кто с изумлением, кто с возмущением, а кто с восхищением — но равнодушных не осталось!

Особенно меня порадовала раскрасневшаяся мордашка в обрамлении рыжей шевелюры. Кому-то теперь точно не отвертеться от дополнительных уроков…

— Мисс Прюэтт, мисс Фримэн и мистер Уизли. А вас я попрошу остаться, — голосом Мюллера из «Семнадцати мгновений весны» произнес я, когда раздался звук колокола, и студенты потянулись к выходу.

После нашего с Хопкирком скоротечного поединка он молча встал, отряхнулся и, не глядя мне в глаза, продолжил урок. Но больше спаррингов в этот день не было, только теоретическая часть, что заметно разочаровало большинство учеников.

Прытко Пишущее перо продолжало строчить, я продолжал наблюдать за уроком. Единственное, что радикально изменилось по сравнению с началом занятия — это практически гробовая, давящая на мозги тишина. Ну и характер взглядов, которые на меня бросали студенты.

За пять минут до конца пары экс-аврор, по-прежнему не глядя на меня, скомканно пробурчал что-то на тему «домашнее задание на доске» и скрылся за дверцей, ведущей, видимо, в его апартаменты. Чуть заметно ухмыльнувшись, я убрал пергамент и Перо, наблюдая, как ученики начинают шевелиться, собирая принадлежности в сумки.

Прозвучал колокол, означавший конец первого урока, и они двинулись на выход, с любопытством поглядывая на троицу, которой я велел задержаться.

Наконец, когда даже самые любопытные посчитали за лучшее скрыться в коридоре, избегая моего тяжелого взгляда, мой взор обратился на троих гриффиндорцев.

— Итак, молодые люди, — начал я, откидываясь на спинку стула и поигрывая пальцами на навершии трости. — В какие дни вам будет удобнее всего? Учтите, что я смогу заниматься с вами только один или два раза в неделю.

Уизли сглотнул, Молли нахмурилась и покраснела, а чернокожая Дора Фримэн как всегда смотрела волком.

— Думаю, что для начала, — продолжил я, поняв, что реакции от них ожидать не приходится, — мы назначим занятия на вечер субботы. Никаких особых мероприятий, насколько мне известно, в это время не предвидится. Предупредите мистера Диггори, если не трудно.

Троица кивнула, и я жестом отпустил их восвояси.

Остаток недели: а поединок с Хопкирком состоялся в четверг — прошел более буднично. На последующих уроках второго сентября, а также в пятницу третьего, я не особенно выделялся, хотя ученики и учителя настороженно косились в мою сторону.

Если честно, то изначально на урок ЗОТИ шестого курса в первый же день я идти не намеревался, собираясь, в соответствии с составленным планом, начать с первокурсников. Но искушение как можно скорее поставить преподавателя Защиты на место, да еще и на глазах будущей невесты, было слишком велико!

Мальчишество? Пожалуй. Но ничего поделать с собой я не смог.

Профессор Флитвик на занятии вел себя крайне сдержанно и вежливо, урок вел грамотно и обстоятельно. Объяснял, правда, слишком просто и художественно, на мой вкус. Но оно и понятно: одиннадцатилетним детишкам, особенно магглорожденным, именно так основы и преподают. Так что полугоблина я оценил на этом занятии на высший балл.

На гербологии было довольно забавно наблюдать за молоденькой пышечкой, Помоной Стеббль, когда та, боясь даже смотреть в мою сторону, тараторила о свойствах мандрагоры и по десять раз проверяла, хорошо ли сидят на первогодках защитные наушники. Немного снизив оценку за суетливость, я, в принципе, остался ею доволен.

Правда, пришлось править написанное Пером фамилию преподавателя. Потому что я-прошлый, привыкший к русифицированным названиям, про себя называл Хаффлпафф Пуффендуем, Рэйвенкло — Когтевраном, а профессора Спраут — профессором Стеббль. Хотя на английском языке эти слова звучали в первом варианте. Видимо, прежний Балтазар Нотт, выпустившийся из Хогвартса больше десяти лет назад и не употреблявший названия факультетов в повседневной жизни, уступал в этом Балтазару-из-прошлой-жизни, который эти же десять лет читал тонны фанфиков.

Придется исправляться и активней вспоминать школьные годы. Не хватало еще брякнуть где-нибудь про Kogtevran или Puffendui! Выставлять себя дураком не очень-то хочется.

Последним предметом на этой неделе у первачков числилась трансфигурация.

Ну, что сказать? Минерва МакГонагалл произвела на меня двойственное впечатление. С одной стороны, дисциплину она навела на своем уроке прямо-таки железную — и это, прошу заметить, на самом первом занятии, со шкодливыми и непривычными к такому первогодками! Хотя, помнится, её отец был маггловским пастором-пуританином, так что таланты в подобных вещах были неудивительны.

С другой стороны, преподавала она откровенно скучно. Парочка девчонок с Рейвенкло, правда, чуть ли не в рот ей смотрели весь урок, но остальные дети явно маялись от скуки.

Правда, учитывая, что сейчас она была моей ровесницей, то есть молодой тридцатилетней ведьмой, я хотя бы развлекся, бросая на неё наглые заинтересованные взгляды. Отчего строгая профессорша периодически пожимала губы и немного розовела, не отвлекаясь, впрочем, от урока.

Прытко Пишущее перо, повинуясь моим мысленным командам, вывело строку в графе «достоинства»: отвлекающие факторы игнорирует, продолжает вести урок. Объективность, объективность и объективность! Хе-хе…

В общем зачете у преподавателя трансфигурации оценка работы с первогодками вышла где-то пятьдесят на пятьдесят. Ладно, остаются еще шесть курсов…

Тем временем первый урок Защиты от Темных Искусств в этом году не обсуждал только ленивый, немой или глухой!

Как я понял из услышанных на переменах разговоров, мнения насчет нашего с профессором ЗОТИ поединка разделились. Сторонники первого мнения, в том числе почти весь Гриффиндор, считали, что мне просто повезло или что мой приемчик с Жидким камнем был нечестным. Мда, зря я, наверное, ограничился обычным Петрификусом Тоталусом в финале, надо было приложить малыша Мэтью чем-нибудь посерьезней. Глупо и нефункционально, но зато вышло бы куда зрелищней! Юнцам нравятся спецэффекты в стиле голливудских боевиков, а тут я с каким-то жалким Петрификусом!

Хотя, жахни я чем-нибудь действительно темным, из арсенала демонолога например, то эффект был бы еще хуже! Потому что студенты, особенно гриффы, восприняли бы это как несомненное читерство. Это я еще не вспоминаю о проблемах с законом после такой выходки!

Вторая половина учеников осторожно высказывалась, что, вообще-то, все правила дуэли были соблюдены, и что победа была вполне себе честной. А что Хопкирк, будто сопливый новичок, отвлекся от противника и словил грудью банальное парализующее заклятье — так это его собственный косяк.

Впрочем, агрессивно настроенные гриффиндорцы чаще всего просто затыкали тех, кто высказывался в подобном ключе.

Третьей части учеников было откровенно плевать на отношения приезжего Инспектора и преподавателя ЗОТИ. Те же пуффен… то есть, хаффлпаффцы просто с любопытством ловили слухи и наблюдали за перепалками Гриффиндора и Слизерина. «Барсукам» не хватало только попкорном начать хрустеть при этом — картина была бы полной. Представители Рейвенкло тоже не особенно рвались участвовать в конфликте, выжидая и не вмешиваясь. Все же «орлы» были ребятами рассудительными, к тому же интересовавшимися в основном новыми знаниями и умениями, а не скандалами и межфакультетскими войнушками.

В общем, за какие-то два дня школа уже начала бурлить от обсуждений и конфликтов. О, Мерлин, как же я скучал по всему этому! Возможно, когда я учился в Хоге, таких страстей еще не наблюдалось, но уже тогда между «львами» и «змеями» нет-нет да мелькали искры.

Когда вечером пятницы я, наконец-то, сумел вернуться в свои апартаменты и, свалившись в кресло, вытянул ноги к горящему камину, меня уже ждал Мрачник со стопкой писем. Вздохнув, я отложил мысль о стаканчике — а лучше не одном — огневиски, в сторону, и потянулся к корреспонденции.

Первым же лежало письмо от Мефисто, который в нейтральных выражениях высказывал желание видеть меня на воскресном семейном ужине в Нотт-хаусе. Прищурившись, я еще раз перечитал послание брата. Если уж он начал писать таким ничего не значащим светским тоном, то на нашем личном негласном языке это означало: почту могут перехватить, ничего важного в письмах не указывай, остальное по плану.

Что ж. Ожидаемо. Ход с назначением меня Главным инспектором наверняка насторожил очень и очень многих. Аврорат же, после щелчка по носу в виде публичного унижения Хопкирка, и вовсе заимел на меня зуб. Гадать, кто конкретно из многочисленных недоброжелателей перехватывает почту и следит за мной, смысла не было. Во-первых, угадать не получится. Во-вторых, в стенах Хога отслеживать мои действия с тем или иным шансом на успех может только директор. Но даже «старик Крупский» вряд ли контролирует каждый мой чих! А потому…

Я потер переносицу. Что ж, видимо, поход в Запретный лес придется предпринять уже завтра ночью. То, что я задумал, не сотворить при свете дня, а потому придется тащиться туда сразу после дополнительного занятия с моими новоиспеченными падаванами.

Кстати, про них. Сейчас, когда я немного освободился от своих обязанностей Инспектора, стоило подумать, что я им могу дать?

Изначально я задумал эту эпопею с дополнительными занятиями в рамках своего плана по влиянию на студентов Хога в общем, и одной рыжей бестии в частности. Что-то вроде того «Отряда Дамблдора», который куролесил в «каноне» на пятом курсе Золотого Трио. Ну а что? Сдамблдорил у Роулинг одну идею, так нечего прекращать! Тем более, что цель у меня примерно такая же: улучшить навыки учащихся в тех дисциплинах, которые мне кажутся важными, а также вправить им мозги.

Правда на этот раз Отряд будет действовать не против Инспектора, а во главе с ним, но это уже частности.

Вот только вставал вопрос: а чему я буду их учить?

Вздохнув, я махнул рукой Мрачнику, чтобы тот тащил виски и сигары. Чапай думать будет.

После первого стакана голова прояснилась, и я потихоньку вошел в состояние легкого окклюментного транса, в котором привык обдумывать все свои действия и решения.

Итак. Цель занятий? Раскрытие врожденных талантов нашей «Великолепной Четверки», родовых даров и, само собой, идеологическая обработка. Точнее, обработка здравым смыслом, чтобы никакие престарелые «рэволюцыонэры» или психованные змеемордые фашисты не смогли запудрить им мозги.

В идеале, конечно, хорошо бы спровоцировать возрождение парочки Древних Родов, вроде тех же Уизли, но Мордред его знает, получится ли? Не станет ли мальчишка Артур сопротивляться этому благородному начинанию? Помнится, по «канону» они с Молли были не просто идейными Предателями Крови, а одними из самых преданных последователей Дамблдора и его бредней!

Самым проблемным персонажем в их компании была Пандора Фримэн — та самая грязнокровка с непонятными мне комплексами. Разъяснить этой непримиримой Черной Пантере традиции и порядки волшебного мира будет ох как непросто! Особенно тот факт, что нормально устроиться в нем ей удастся либо в поместье какого-то Рода, либо на панели, в местечке вроде Лютного переулка. А что, в последнем случае она пойдет нарасхват! Это в Америке чернокожие девочки — обычное дело, а тут, в консервативной Британщине, они пока что экзотика. Отбоя от клиентов не будет!

Жестоко, скажете? Ну простите, такие вот суровые жизненные реалии! Волшебный мир не так велик, как хотелось бы, а вот волшебников в нем пока что достаточно много, и у большинства есть дети и родичи, которых надо пристраивать. И они уж точно не станут жертвовать будущим и карьерой своих родных ради какой-то грязнокровки, которая, видите ли, «тоже человек и имеет права».

Я, конечно, утрирую, и работы для магглорожденных, в принципе, хватало. Но вряд ли перспектива работать «вечной официанткой» вдохновит мисс Фримэн больше, чем карьера в одном из борделей Лютного.

Потерев переносицу, я решил, что придумывать что-то изощренное для первого занятия — не лучшая идея. Для начала хорошо бы просто познакомиться и посмотреть, что ребята умеют. А там посмотрим. В конце концов, пускать пыль в глаза и красиво болтать я умею не хуже Дамби и его шестерки Хопкирка. А то и лучше.

Большую часть субботы я провел, готовясь к ночному походу в лес. Сходил в Хогсмид, забрал с общественной почты несколько свертков от брата. Затем пару раз гонял Мрачника в Нотт-хаус, Косой и Лютный переулки. Не напрямую, разумеется! Сам директор вряд ли настолько прогружен в магии домовиков, чтобы отследить точку их аппарации, но попросить какого-нибудь местного Добби он вполне может. Так что я не хотел рисковать.

Отследить все свертки и посылки, что я собрал в своей комнате, было практически невозможно. Тем более, что большая часть из них содержали в себе вполне обычные и безобидные ингридиенты, купленные в аптеках Косого переулка. Оставшаяся часть, хоть и была не совсем обычной, но вполне законной и неподсудной. Конечно, мог возникнуть вопрос: зачем Главному инспектору Хогвартса кровь вампира или, скажем, пыль с Калинова Моста?

Последняя, кстати, могла все же вызвать вопросы по поводу таможенных деклараций. Калинов Мост находился на территории Советского Союза, конкретно в Украинской ССР, и поставка ингредиентов, собранных в этом Месте Силы, являлась нерушимой монополией славянских, а потом и русских магов, вот уже на протяжении полутора тысяч лет! Ну и стоили эти ингредиенты, как взрослый дракон! Это еще без учета объема бюрократии, которую надо было собрать, чтобы протащить их через границу.

Но, к счастью, Мефисто знал пару шустрых ребят из Лютного, которые не только раздобыли нам Пыль впятеро дешевле, чем это было бы по официальным каналам, но и состряпали все необходимые бумажки под это дело.

Контрабанда — она и у волшебников контрабанда!

А помимо алхимических ингредиентов я в школу ничего и не протаскивал. Свиток, что прислал мне брат, и еще пару фонящих темной магией вещиц, я заранее отнес в Запретный лес, на место предполагаемого ритуала. Аура Леса, темная по своей сути, отлично скрывала любые эманации.

Чуть позже, ближе к вечеру, Мрачник перенесет оставшиеся ингредиенты к условному месту, где я их и заберу.

Время близилось к ужину, после которого, в одном из тренировочных залов Хогвартса, должно было начаться первое дополнительное занятие.

На месте я был за полчаса до начала. На пробу взмахнув палочкой, я ощутил отклик выбранного класса: механизмы помещения работали исправно, на мгновение проявив в центре светящийся круг-ристалище. Кажется, это был один из классов, предназначенных для уроков по самозащите и практике дуэлинга.

Трансфигурировав из одной из ветхих старых парт себе стул, я уселся и стал ждать.

Впрочем, ожидание продлилось недолго. Вскоре я услышал приглушенный голос, принадлежавший Молли:

— Вроде пусто. Заходим!

Аха. Они меня явно не заметили. Ну конечно, черная мантия и черные волосы на фоне полумрака помещения.

— А ты уверена, что это здесь? — раздался неуверенный юношеский басок. Ага, мистер Диггори.

— Амос! — раздраженно прорычала девушка. — Хватит уже ныть! Мы на месте, это точно.

— Какого Мордреда мы вообще здесь делаем? — раздраженно прошипела мисс Фримэн. — Как ты вообще повелась на разводку этого… чистокровного?!

Последнее слово она произнесла с такой ненавистью и болью, сквозящую не только в тоне голоса, но и в поверхностных мыслях, что я в очередной раз убедился: с девочкой что-то не так! Вот только что? Выяснить бы…

— Ну, Молли так смотрит на этого мистера Нотта, — пробасил здоровяк Диггори, даже не подумав, что его слова возымеют совершенно ошеломляющий эффект на окружающих. Молли вспыхнула, Уизли резко обернулся, хмурясь, я же…

Я снова уловил поверхностные мысли мисс Прюэтт. Хотя, ebaniy rott, как это по-русски говорят, не мог, никак не мог их улавливать! Но теперь я убедился точно: я слышу её мысли. Несмотря на серьги-блокираторы.

Если бы не хлынувший на меня поток разрозненных мыслей и девчачьих фантазий со мной в главной роли, я бы, наверное, обратил внимание на это маленькое несоответствие. Но я, признаться, несколько… растерялся.

Твою же ж мать, мисс Прюэтт… Мелисса… Молли!... Что за каша царит у тебя в голове?!

Тряхнув головой, я решил, что подслушивать разговоры молодежи дольше, чем это необходимо, не слишком этично в моем случае. А потому снова включил «подсветку» ристалища. «Великолепная четверка» как раз подошла к границе, разделяющей половину класса, заполненную остатками парт, и свободную от мебели.

— Ну что ж, — раздался мой голос, усиленный акустиков помещения. — Начнем, молодые люди!...

Поляна в глубинах Запретного леса была разведана нами с братом заранее, ещё когда Совет попечителей заседал по поводу кандидата в Главные инспекторы. Конечно, те же кентавры или расплодившиеся с подачи кретина Хагрида акромантулы, могли доставить мне неприятностей, но и с теми, и с другими я планировал справиться.

Кстати, скорее уж я опасался первых, чем вторых. Здоровенные, не особенно разумные пауки, вряд ли могли надолго задержать мастера Хаоса, способного, при столь знатном прикрытии, как аура Запретного леса, попросту распылять всё живое вокруг (да и не живое, да и вообще все что ни попадя) на молекулы.

А вот вполне себе разумные кентавры могли насолить не столько прямой агрессией, сколько банальным стукачеством. Народ Провидцев, они были чертовски непредсказуемы! С этих непарнокопытных пидарасов станется, как прикрыть мои похождения в Лесу, так и полностью выложить все подробности Министерству! Так что я вступал в Лес с очень противоречивыми чувствами.

Интересно, в Азкабане моё знание фени и тюремных «понятий» сыграют роль? Ох, что-то я сомневаюсь... Вряд ли дементоров разжалобит обращение «гражданин начальник».

Как же быстро две моих жизни слились воедино! Я уже даже не вижу особой границы между мной-прошлым и мной-… эээ, тоже-прошлым, но жившем-в-этом-мире-до-обновления.

Две жизни, два мира, два одинаковых, но в то же время разных человека! Они слились воедино, породив…

Породив меня. Меня, сохранившего имя одного из «них», живущего в мире и реалиями этого «одного», но при этом осознающего, что было в моей «прошлой» жизни...

Как-то само собой начали появляться образы из той жизни.

Отец и мать. Суровый советский военный и строгая школьная учительница.

Младший брат, рукастый мастеровой, способный сделать что угодно из, простите, nihuya! Будь он здесь, со мной, в этом мире, и обладай магией, он бы за какой-то год получил бы звание Мастера Артефакторики!

Нинка, жена. Спортсменка, комсомолка. Бойкая «общественница», журналистка, гражданская активистка. В обществе «Международного Красного Креста» прошла курсы первой помощи, теперь там подвизается. Когда началась заварушка в Сирии, думал, с ума сойду, когда она с этими ребятами туда отправились! Это же Ад!

Постоянные бомбежки со всех сторон, химатаки и прочие прелести. А это мы еще не берем в расчет исламистов, которые все вышеперечисленное применяют в сочетании с массовыми пытками и изнасилованиями!

Представили картину? Отправили бы туда свою любимую женщину? Вот уж сомневаюсь…

А эта рыжая дура!…

Стоп.

Рыжая. Дура. С шилом в заднице. С привычкой нарываться на неприятности! Способная дерзить в лицо и упоротым исламистам, и Ордену Феникса, и Пожирателям Смерти!

…Выстрел. Боль в груди.

Мысль: Нинка расстроится…

Итак. В очередной раз.

Я — Балтазар Артемиус Нотт. И никто иной. Никакие образы прошлого не повлияют на этот факт!

Или повлияют?

Ох… Я подумаю об этом завтра. Сейчас у меня куча дел...

Нычка с ингредиентами, которую устроил Мрачник, находилась под стволом поваленного дерева. Сундучок с кучей отделений, в которые было разложено все необходимое.

Отдельно лежал костяной ларец, покрытый тонкой рунической резьбой. Порошок внутри него невозможно содержать иначе, кроме как в окружении определенной последовательности рун, иначе через несколько часов он превратится в обычный песок. А учитывая время и силы, потраченные на его изготовление, не говоря уж про деньги…

Вообще, призыв демона — штука не только сложная и опасная, но еще и чертовски затратная! Мои предки выбрали весьма дорогостоящее хобби, ставшее впоследствии родовым талантом. Впрочем, учитывая возможности тварей из-за Кромки, оно того стоило! Главное, суметь этих тварей удержать.

На поляне я был за два часа до полуночи. За оставшееся время нужно было начертить ловушку для демона, разложить принесенные ингредиенты, да и вообще — приготовить все необходимое.

Вопреки сложившимся стереотипам, самой распространенной фигурой в прикладной демонологии была отнюдь не пентаграмма. Пять лучей — слишком мало для того, чтобы гарантированно удержать призванное чудовище. Нужно быть волшебником уровня как минимум Архимага, чтобы этого хватило! Так что большинство демонологов использовали септаграмму — семилучевую звезду.

Ну и я, конечно, тоже не стал выпендриваться. Все же Архимагом я не был, а жить еще хотелось.

Вы когда-нибудь чертили сложные геометрические фигуры на неровной, покрытой рытвинами и клочками травы, земле? Даже при помощи палочки — то еще удовольствие! Ведь нужно не просто начертить звезду четко и ровно, надо еще учесть её положение в пространстве, учитывая неровность ландшафта, а также сориентировать лучи по сторонам света!

Хорошо хоть, полянку эту мы с Мефисто выбрали в отдалении от различных Мест Силы, которыми так богат Запретный лес, а то пришлось бы еще делать зубодробительные расчеты по переориентации всей конструкции с учетом их близости!

Да, демонология — это вам не дурацкое махание палочкой, перефразируя «канонного» Снейпа. Сам ритуал занимает максимум полчаса, но его предваряет многочасовая подготовительная работа: расчет фигуры, места, ингредиентов, формул заклинаний призыва и удержания! В конце концов, не с розовыми пони дело имеем. Демонолог, он ведь как сапёр — ошибается всего один раз.

Наконец, когда луна оказалась почти в зените, я глубоко вздохнул и, перепроверив все еще раз, поднял палочку и начал нараспев зачитывать первую связку формул.

Приводить здесь перевод, а уж тем более оригинальное звучание произнесенных той ночью заклинаний, было бы не лучшей затеей. Все-таки додревние языки, вроде парселтанга или старшего гоблидука — не для ушей и глаз простых смертных. Что уж говорить про наречия Нижних Планов, на которых принято взывать к существам из-за Грани! Человек неподготовленный может повредиться умом, даже просто услышав пару слов на этих языках! Или схлопотать сильный ожог сетчатки, глянув на изображение одной из рун демонического алфавита!

Впрочем, в Европе правильно начертанные темные руны нынче можно отыскать разве что в парочке старинных гримуаров, хранящихся в некоторых темных семьях, вроде Виттельсбахов или Распутиных.

Повинуясь взмахам моей палочки, крышка костяного ларца распахнулась и золотистый порошок тонкой струйкой начал наполнять прочерченные в земле канавки, обрисовывая блестящий контур септаграммы.

В тот момент, когда, по моим расчетам, наступила полночь, воздух над поляной явственно потяжелел. Тени сгустились и исчезли все звуки, характерные для ночного леса.

Слова на демоническом наречии продолжали звучать, сопровождаемые пассами волшебной палочки, уже не расчерчивающей септаграмму, а набрасывающей все новые нити на появившийся в центре звезды черном сгустке энергии.

Наконец, последний каркающий слог был произнесен и пятно первозданной Тьмы как бы схлопнулось, оставив вместо себя…

Силуэт. Искореженный, покрытый иззубренными шипами силуэт, отдаленно напоминающий человеческий.

Демон явился на зов.

Тварь, которая стояла в центре септаграммы, походила на человека так же, как человек походит, скажем, на ежика. Нет, сходства есть: у обоих — четыре конечности, два глаза, нос, рот и жопа, например. Вот только на этом сходство, в принципе, и заканчивалось.

Призванное чудовище по комплекции напоминало, скорее, гориллу, чем человека. Короткие задние лапы, изогнутые коленями назад, заканчивающиеся мощными копытами, и длинные, похожие на огромные сучковатые дубины, передние конечности. Назвать их «руками» язык не поворачивался.

Демон был слеп: на месте, где у человека были бы глаза, располагались широкие костяные пластины, переходящие в витые козлиные рога. Впрочем, как я знал, «видеть» это ему совершенно не мешало. Шкура чудовища была матово-черной, а каждый её сантиметр покрывали шипы и рваные зазубрины.

Ну и, разумеется, давящая темная аура.

Так вот какой ты, северный олень…

Я поднимаю палочку и произношу:

— Повинуйся мне, Шех-Шеггах, Дитя Черного Козла! Девятью цепями, что держат Врата закрытыми, повелеваю: повинуйся!...

Впрочем, описывать процесс дальше смысла нет: Шех-Шеггах был тварюшкой полуразумной и, что уж греха таить, откровенно тупой. Так что для его подчинения нужно было просто «давить авторитетом», при этом давая по рогам за любую попытку прорвать барьер. В общем, почти обычная дрессировка дикого животного.

Предусмотрительно поставленные глухие окклюментные щиты не давали этой козлине залезть мне в голову. Будь на моем месте неподготовленный волшебник или вовсе маггл — он бы уже валялся на земле, брызгая пеной изо рта и извергая содержимое кишечника. Сородичи Шех-Шеггаха при встрече со смертными в первую очередь били по мозгам волной ужаса, а уж потом, когда жертва оказывалась обездвижена, неспешно её жрали.

Убедившись, что рогач полностью опутан подчиняющими и привязывающими заклинаниями, я вынул заветный свиток, что прислал мне брат. На нем был изображен сложный рисунок, больше всего похожий то ли на странный лабиринт, то ли на изломанную пентаграмму — переносная ловушка для демона.

Взмах палочки и тело Шех-Шеггаха подергивается дымкой. Он оборачивается облаком черного дыма, которое стремительно втягивается в пергамент, что я держу в руках. Когда всё облако втянулось внутрь, листок стал абсолютно черным. Лишь золотой рисунок ловушки поблескивал на поверхности.

Максимально аккуратно: на руки я предварительно надел специальные перчатки — скручиваю черный свиток и убираю в приготовленный контейнер. Демон порабощен и заточен. Можно возвращаться.

Разумеется, предварительно я уничтожил все следы ритуала, и двинулся не в сторону Хогвартса, а в Хогсмид: тащить темную тварь в школу было не самой лучшей идеей. Во-первых, банальная техника безопасности, все-таки дети вокруг. Во-вторых, Дамблдор учует Тьму, исходящую от пергамента, за версту от замка. Не говоря уж про сам замок, все управляющие линии которого были настроены на директора.

Вспомнив, сколько стоили только что уничтоженные мной остатки ингредиентов, я поморщился. Общая стоимость ритуала зашкаливала за пять тысяч галеонов. Пять штукарей! Пять!

Да, Страж Черного Леса — а именно так звалась эта разновидность демонов — был тварюшкой довольно сильной, и большинству магов с ним не справиться. К тому же обладал способностью идти по следу магической ауры, что делало его бесценным в качестве гончей!

Ну и, само собой, сторожевым псом он тоже был отличным. Правда, в отсутствие полноценного мэнора это было нам пока не нужно: наилучшим образом Страж проявлял себя как раз в лесу или просто в дикой местности. Был бы цел Нотт-мэнор, мы выпустили бы нашего рогатого друга гулять по угодьям вокруг поместья.

Наверняка возникает вопрос: зачем же братьям Нотт выбрасывать кучу галеонов, рисковать жизнью, здоровьем, репутацией и свободой, чтобы вызвать демона, который им был в общем-то и не нужен?

Ну, во-первых, такие тварюшки всегда в хозяйстве пригодятся. Говорят, у царя Соломона была целая библиотека, собранная из книг, каждая страница которых представляла собой вот такой вот черный листок с золотым рисунком. И в каждом из них был свой сиделец.

Во-вторых, порабощенный демон — это источник магических сил! Привязанный к Ноттам теми заклинаниями, что применил на нем я, Шех-Шеггах станет отличным источником для магии нашего Рода. Если же наловить их побольше и сшить в гримуар по типу соломоновских… О, это будет что-то с чем-то!

Если честно, этот план принадлежал не только мне. Мефистофель уже давненько грезил возрождением славы Ноттов в качестве Рода демонологов, а также восстановлением Нотт-мэнора. Правда, придется его строить где-нибудь в континентальной Европе, желательно Восточной. Непосредственно с волшебными Советами связываться не стоило — после волны экспроприаций в начале века веры им не было — а вот опосредованно, через одно из Министерств стран Варшавского договора, было вполне реально выбить разрешение на создание полноценного мэнора с правом практиковать родовую магию на его территории. Такой вот парадокс: русские покровительствовали и даже финансировали возрождение старинных Родов на территории стран коммунистического блока, но почему-то при появлении такого Рода на территории самого Союза начинали под него активно копать. Лезть в это и выяснять, почему так? Ну уж нет! Умом Россию не понять — удовлетворимся этой присказкой из прошлой жизни. Несмотря на то, что часть меня с некоторых пор представляет собой ту самую загадочную русскую душу, на бывшую Родину меня не особенно тянуло.

Хотя зарекаться от того, что в какой-то момент включится ностальгия меня-прошлого, не стоило.

Хе! Так и представляю лицо Мефисто, если он увидит меня в одной и комнат Нотт-хауса, одетого в шапку-ушанку с тельняшкой, и жрущего «Столичную» с закуской в виде селедки и соленых огурцов. Ага, прямо на расстеленном на столе «Пророке»!

От едрёной клюквенности представшей перед глазами картины меня аж передернуло. Меньше надо смотреть малобюджетных голливудских блокбастеров, где русских играют какие-нибудь Шварцнеггеры и Лундгрены. А то начнется: Stolitsa, vodka, sov`etski medved` nash — или как там в популярной компьютерной игре пелось?

Возвращаясь к своим мыслям, я перебрал несколько вариантов воссоздания мэнора. Даже в Восточной Европе нужно было быть очень разборчивыми в выборе партнеров в этом деле. В некоторых из тамошних стран, несмотря на сильное влияние идей уравнения магглорожденных и чистокровных, еще были сильны позиции старых Родов, которым не очень-то понравится приход каких-то стрёмных иностранцев.

Гриндевальдовские недобитки еще, говорят, по лесам и горам кое-где ныкаются — с ними и вовсе сталкиваться неохота! Придут такие, начнут агитировать вступить в ряды очередных «Пожирателей». И попробуй откажи!

Так что тут надо выбирать какие-нибудь относительное спокойные страны Восточного блока, где если и остались свои Рода, то слабые и малочисленные. Та же Венгрия — вполне себе хороший вариант. Правда, с Местами Силы там туговато, но на безрыбье...

Ну либо в Америку податься. Ну, а что? Законы некоторых Штатов, особенно вдоль границы с Мексикой, вполне лояльно относятся к чернокнижию, если ты не практикуешь его за пределами своего поместья. Налоги только плати. Да и, в отличие от Европы, там ни у магглородного, ни у чистокровного лобби не было особого преимущества. Уехать бы туда насовсем, возродить линию американских Ноттов... Все равно в Британии глава Рода — Мефисто. А в Штатах был бы я…

Что-то я слишком размечтался. Мэнор, новая ветвь Рода... До таких высот нам с братцем еще работать и работать!

К тому же, нельзя забывать и о материальной составляющей наших планов: чтобы тратить денежки, нужно их таки немножко зарабатывать. А вот с этим могут возникнуть проблемы.

Нет, пока что с деньгами у нас было все хорошо. Мы с Мефисто все-таки последние годы неплохо подняли отцовский бизнес и даже расширили его. Поставка алхимических ингредиентов — это непочатый край для импорта! Главное, знать, что сейчас востребовано и откуда это везти.

Но вот в чем фишка: объем прибыли от семейного дела выглядел вполне себе солидным раньше, до нашего решения вплотную заняться восстановлением родовой коллекции демонов. Теперь же, когда один-единственный ритуал призыва Младшего демона высосал из семейного бюджета пять тысяч галеонов, стало понятно, что нужно искать дополнительные источники заработка и объекты инвестиций.

Мелькнула идейка вложиться в маггловский бизнес, воспользовавшись памятью и знаниями из прошлой жизни. Но, скривившись, я пришел к выводу, что еще минимум лет десять от этих знаний будет мало толку. Потому что все ай-ти и прочие хай-тек фирмы, вроде «Эппл», ну и другие титаны бизнеса, которых я помнил, поднялись в 70-е или 80-е. Сейчас же и вовсе набирал обороты знаменитый экономический кризис 60-х годов, и ловить в маггловском мире было особенно нечего.

Оставался мир волшебный. Но и он был в не особенно хорошем состоянии, так что предстояло конкретно подумать и потрудиться, чтобы найти точки извлечения прибыли.

Основная проблема была в том, что в любом начинании, требующем привлечения профильных спецов: гербологов, зельеваров, артефакторов и прочих — было ровно два варианта. Либо наем не особенно квалифицированных вольных специалистов, по сути дешевой рабочей силы, либо обращение к Мастеру или соответствующей Гильдии. Первые не могли обеспечить приемлемый результат, за неимением родовых знаний и потомственных талантов, а использование услуг последних влетало в такую копеечку, что проще было сразу забыть про идею выйти на самоокупаемость ближайшие лет десять-двадцать!

Конечно, можно было обратиться к Родам-союзникам, предложить долю в бизнесе взамен на предоставление семейных Мастеров. Но вот незадача: нужные нам специалисты в союзных Родах почти отсутствовали.

Хотя нет, те же Долоховы по женской линии были превосходными гербологами. Вот только за помощь своей семьи князь Дмитрий наверняка начнет настойчиво тянуть нас с Мефисто в ряды сторонников Темного Лорда. Что, как я уже упоминал, было для нас неприемлемо.

С Мастерами зелий и вовсе было туго. Самой известной семьей зельеваров в Великобритании были Принцы, но с ними договориться будет крайне сложно, несмотря на, в принципе, сходные интересы. Старинные счеты между семьями наших вассалов наложили отпечаток и на наши собственные с ними отношения. Никакой вражды, тем более кровной, просто мы с ними друг друга... недолюбливаем.

Да и вообще с ними мало кто стремится иметь дела: нынешний лорд Принц — не особенно приятный в общении товарищ. Как говорится, если человек гандон, то отношения с ним могут быть только натянутые.

Я резко остановился прямо на пороге отчего дома.

Принцы. Принцы. Дерьмо! Ну конечно же! За своими далеко идущими планами я совершенно забыл, что все-таки кое-какое предзнание у меня есть. А именно — о печальной истории Эйлин Принц, что сбежала из дома с магглом-работягой Снейпом. Вот уж точно: за деревьями не увидеть леса!

Подробностей я, естественно не знал. «Канон» не особенно освещал эту историю, а прочитанные фанфики были слишком противоречивым и ненадежным источником данных. Но сам факт...

Даже если Эйлин вычеркнули с фамильного Древа, даже если на неё наложено родительское проклятье — в любом случае талант потомственного зельевара у неё должен был остаться. Тот же Северус Снейп по «канону» унаследовал его сполна. Так что, возможно, есть вариант решить нашу проблему с Мастером зелий малой кровью.

Усмехнувшись, я вошел под своды Нотт-хауса. Обдумаю эту идею попозже. Но то, что я вскорости вернусь к этому вопросу, не подлежало сомнению.

Нотт-хаус стоял в одном из наиболее старинных районов Лондона: Крауч-энде. Да-да, том самом, описанном еще Стивеном Кингом в одноименном рассказе! Как я знал, местечко под дом наши с Мефисто предки-демонологи выбрали не случайно. В древние времена, еще до того, как римляне основали здесь городок Лондиниум, это место являлось объектом поклонения некоторых британских племен. Это было одним из тех мест на планете Земля, где ткань мироздания была особенно тонкой, и существа из иных измерений могли заглянуть в наш мир, а реальность порою "плыла", порождая странные игры разума. Здесь в любое время года витал густой туман, в котором порою виднелись странные силуэты и очертания, а странные звуки прорезали зловещую тишину.

Особняк Ноттов располагался по адресу Крауч-хилл-роуд дом 5. Кованная ограда окружала трехэтажный мрачный дом со всех сторон, рождая ассоциации одна другой хлеще. В основном из маггловских ужастиков. Лично у меня тут же всплыло воспоминание из прошлой жизни о фильме "Призрак дома на холме". Домик реально был похож, хоть на вид и не был таким большим, как в кино.

— Хозяин Мефистофель ждет вас в библиотеке, — пропищал встретивший меня домовик в аккуратно черной наволочке.

Кивнув, я отдал ему трость и верхнюю мантию, после чего двинулся в указанном направлении.

У нас с Мефисто еще с детства был любимый уголок в библиотеке, на втором её ярусе, у дальнего окна. Сама библиотека представляла собой широкий колодец, образованный уходящими ввысь стеллажами с книгами, диаметром двадцать метров и высотой... А вот высотой — Мордред его знает! Расширенное с помощью чар пространство играло с человеческим восприятием такие шутки, что без бутылки тут не разберешься.

Так вот, слева от входа начиналась лестница, что спиралью поднималась ввысь, к расписанному фресками потолку. Поднявшись по ней на второй ярус, я нырнул в проем между стеллажами, образующими стены «колодца», и оказался в маленькой уютной комнатушке, с камином, круглым столиком и парой высоких кресел. Обычная английская гостиная в самом сердце библиотеки!

Мефисто уже сидел в одном из кресел, попыхивая сигарой и читая какую-то книжицу.

— Брат. Ты вернулся, — даже не повернулся он в мою сторону.

— Брат, ты когда-нибудь перестанешь изрекать очевидности? — закатываю глаза я и сажусь в кресло напротив. Мефисто милостиво махнул рукой в сторону коробки с сигарами, лежащей на столике между нами, и я с удовольствием закурил. В магическое ядро, сильно разряженное во время ритуала, вместе с табачным дымом хлынула струя свежей магии. Непередаваемое ощущение!

— Твое предприятие увенчалось успехом? — не став отвечать на мой риторический вопрос, в свою очередь вопросил он. Я же на это молча достал футляр с черным свитком. — Отлично! — Мефисто взмахнул палочкой и с одной из полок порхнул увесистый фолиант в черном переплете. Еще один взмах — и принесенная мной ловушка для демона вплетается в книгу, становясь одной из страниц. Другие страницы этого фолианта были такими же ловушками, только еще не заполненными. Что было теперь лишь вопросом времени. Ну и денег, конечно.

Какое-то время после того, как книга заняла свое место на дальней полке, мы молча дымили сигарами. Наконец, Мефисто произнес:

— Прилетела сова из Департамента магического правопорядка.

— О? — поднимаю бровь я. — Что пишут?

— Хотят тебя допросить, — усмехнулся брат. — По поводу случившегося в Штатах. Как я понял, американские авроры подали запрос по твоему поводу своим коллегам в нашем Министерстве, а те и рады стараться!

-Хм, — я скривил презрительную гримасу.

— Не хмыкай, Зарри. То, как ты унизил ставленника Аврората в Хоге, сильно разозлило наших бравых служителей закона! И если есть хоть шанс прижать тебя — они им воспользуются!

— Я же тебе говорил, что тогда, в Штатах, выступал в роли жертвы! — раздраженно поджал губы я. — Это меня хотели проклясть при помощи какой-то дряни! — я не стал рассказывать Мефисто подробностей про Стрелу Сансары. И про открывшуюся память тоже. Я пока не был к этому готов. Хотя и понимал, что однажды это сделать все равно придется.

— Зарри, иногда твоя наивность меня поражает, — устало прикрывает глаза Мефисто. Я нахмурился, понимая, что он, как всегда, прав, и что я пререкаюсь на одном только упрямстве. — То, что ты жертва, знаем мы с тобой. А вот доказать это аврорам: что нашим, что американским — будет ох, как не просто! Особенно с их нынешним отношением к тебе. К тому же, конкретно сейчас, с нашими планами по гримуару, привлекать к себе внимание нам совершенно ни к чему! А потому будет лучше, если они и дальше будут не в курсе твоей причастности к тому, что на самом деле произошло с четой Гудбоди и их дружком.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Тогда при допросе упираю на то, что ничего об этом не знаю и вообще рядом не стоял. Вот только как быть с алиби?

— Все давно организованно, вплоть до фальшивых воспоминаний у парочки якобы нейтральных людей. Думаешь, почему янки так просто выпустили тебя из страны?

— Оу…, — смутился я. Все-таки, несмотря на приобретенные воспоминания, мой брат мог дать мне значительную фору в деле плетения интриг и заметания следов. Я, к своему стыду, даже не задумался, почему мракоборцы МАКУСА в общении со мной ограничились подсылкой провинциального шерифа с мутными предупреждениями. Видимо, Мефисто понял это по смущенному выражению моего лица, потому что усмехнулся и покачал головой:

— Какой же ты все-таки ребенок, Зарри.

— Эй! — возмутился я. Терпеть не могу эту его фразу! Еще с детства! — Мне тридцать лет!

— А ведешь себя порою, как девятилетний, — уже откровенно скалился брат. Я на это ничего не ответил, только недовольно поворчал что-то невнятное. — Ладно, не дуйся. Лучше скажи, как там у тебя с девчонкой Прюэтт?

При этих словах я вспомнил свой первый урок с «Великолепной Четверкой»…

Когда круг ристалища загорелся в темноте класса призрачным синим светом, бросая зловещие блики на мою закутанную в черное фигуру, шестикурсники заметно вздрогнули.

— Мисс Фримэн, — намеренно обращаюсь к негритянке я, опасаясь смотреть в глаза своей предполагаемой невесте: мало ли какие еще девчачьи фантазии я прочитаю в её разуме? — Прошу в круг.

Подружка Мелиссы, сглотнув, шагнула вперед. Мое эффектное появление, похоже, на какое-то время поумерило её нрав.

— Скажите, мисс Фримэн, насколько хорошо у вас получаются защитные заклинания? — чуть улыбаюсь я. Чернокожая гриффиндорка нахмурилась и поджала губы, но ответила:

— Мистер Хопкирк считает, что мой Протего — самый сильный на нашем курсе!

Я не стал говорить, что имел ввиду не только Протего. Ничего, доберемся в свое время и до нормальных щитовых чар.

— Хорошо, — киваю я. — В таком случае вы можете мне сказать: может ли заклинание Экспелиармус преодолеть Протего?

— Нет, не может, — не понимая, к чему клоню, нахмурилась Пандора. Ничего, девочка, поработать с тобой и, может, будет толк.

— Проверим? — усмехаюсь я, поднимая палочку. Гриффиндорка быстро вынула свою и настороженно уставилась на меня. Её друзья внимательно наблюдали за нами. — Сейчас я попрошу вас выставить самый сильный Протего, который только вы сможете сделать. Я же, в свою очередь, постараюсь обезоружить вас Экспелиармусом. Готовы? Начнем!

— Протего! — выкрикнула девушка, быстро формируя вокруг себя мощный щит. Действительно неплохо. Обычными чарами такой не пробьешь. Да и что-то из более мощного этот щит вполне бы выдержал. Вот только сколько сил этот мордредов Протего жрет при этом!

Помня об этом, я не стал заставлять даму ждать:

— Экспелиармус, — четко и не спеша проговорил я, успев увидеть череду эмоций на лице Пандоры: презрение (ну конечно, так медленно творить дуэльные заклинания! это же уровень первачков!), тревога, а в конце — изумление. Последняя эмоция была вызвана тем, что палочка из рук мисс Фримэн перекочевала в мою ладонь. Щит Протего еще секунду мерцал, а потом погас, лишившись подпитки.

На меня уставились четыре пары глаз, круглых, как галеоны.

— Но как?... — ошарашенно бормотала негритяночка, машинально ловя брошенную ей назад палочку.

— И щит даже не дрогнул! — выдохнул Диггори. — Не понимаю…

Артур и Молли и вовсе молча хлопали глазами. О, Мерлин… Даже у хаффлпаффца внимательности больше, чем у этих двоих!

— Все просто, — чуть улыбаюсь я. — Маленькое усовершенствование к обезоруживающему заклинанию. Так называемая Малая Стрела Хаоса. Это не полноценные чары, а лишь дополнение для других, атакующих. Позволяет как бы «просверливать» отверстие в чужой защите, не пробивая её совсем. Обычные заклинания, вроде Протего, бессильны против него.

У них были такие ошарашенные лица, что я невольно усмехнулся. Да, ребята, это вам не соревноваться между собой в том, кто быстрее и метче произнесет десяток простейших чар! Это — основы настоящего магического боя, с многоступенчатыми стратегиями и сложносоставными заклинаниями! Которые вам в рамках укороченной современной школьной программы никто не станет преподавать. Да и в Академии авроров вряд ли учат на том уровне, на котором учили нас с братом.

Так что, детишки, готовьтесь. Вы еще у меня поймете, что все эти хероические «воины света» сильны, по сути, только своим количеством. И как только вы это поймете, так и начнется ваша социализация в волшебном мире. Настоящем волшебном мире, а не той иллюзии, которую пытается вам внушить директор и иже с ним.

— Так как Малая Стрела Хаоса не является полноценным заклинанием, а лишь присадкой, каких-то дополнительных движений палочкой или слов-ключей она не требует. Слово и жест остаются теми же, что в заклинании-основе, в данном случае — Экспелиармусе, — начал я лекцию, заложив одну руку за спину и начав шагать туда-сюда. Вторая рука неосознанно поигрывала палочкой в такт моим словам. — Для того, чтобы усилить свои чары при помощи Стрелы, необходимо следующее…

Собственно, я просто вольно пересказывал своим «юным падаванам» первую главу из средневекового пособия по магии Хаоса для юных неофитов. Стрела считалась самым простеньким заклинанием этой школы, но для них, выращенных на банальных Протего, Экспелиармусах и прочем примитивном шлаке, даже это казалось чуть ли не Высшей магией!

К концу нашего маленького занятия — а я ограничился полутора часами, все же надо было еще успеть закончить подготовку к ритуалу — что-то похожее на Малую Стрелу Хаоса получилось сделать только у мисс Фримэн. Что меня поначалу несколько покоробило: ну как же, старинная магия подчиняется какой-то грязнокровке, а юные чистокровные пыхтят впустую! Но потом пришел к выводу, что, скорее всего, бурлящие внутри девушки нешуточные страсти, злость и ненависть, позволили получить отклик от столь агрессивной стихии, как Хаос. Еще один аргумент за то, чтобы заняться Мисс-Ненавижу-Чистокровных всерьез. В конце концов, все Роды волшебников, даже Древнейшие и Темнейшие, когда-то начинались с вот таких вот магглокровок. Чем Мордред не шутит, пока Мерлин спит?

В конце занятия я взял со всех четверых Непреложный обет о неразглашении того, что они изучали со мной, что заставило их заметно сникнуть. Ведь, пока я не сниму с них обязательства по этому обету, они не смогут похвастаться перед однокурсниками новыми умениями! Ничего, пусть привыкают к самоконтролю и скромности. А то включат Грифиндор головного мозга и уже через неделю полшколы будет магию Хаоса практиковать. Такого, боюсь, Хогвартс не выдержит.

Когда обеты были принесены и я оповестил, что следующее занятие будет ровно через неделю в то же время, ребята потянулись было к выходу. Лишь Пандора Фримэн стояла на месте, со странным выражением лица глядя на меня.

— У вас возникли какие-нибудь вопросы, мисс Фримэн? — холодно спрашиваю я.

— Да, — вздернула носик она, возвращая на лицо прежнее презрительное выражение. — Я не могу понять: зачем вам эти занятия, инспектор?

Усмехаюсь. Умненькая девочка. Зрит в корень. Вот только правды ты от меня не дождешься, чернуля. Не сегодня, по крайней мере.

— Такова моя работа, — улыбаюсь я. — Моя задача — не только тестирование качества образования в Хогвартсе, но и его повышение. Каковым повышением мы с вами сегодня и занимались.

— Но..., — попыталась было настаивать она, но я решительно пресек эту попытку:

— Доброй вам ночи, мисс Фримэн. То, что завтра воскресенье, не значит, что отбой назначат на более позднее время.

На этом мы в тот вечер и расстались.

Брат затушил почти докуренную сигару о дно каменной пепельницы, покрытой замысловатой резьбой. Его лицо: почти точная копия моего, только старше и в обрамлении волос на тон светлее моих — ничего не выражало.

— Лорд Прюэтт тут написал пару строк, — наконец, проговорил он. Я напрягся, переведя взгляд в его сторону. — Есть вероятность, что времени на охмурение девчонки у тебя будет несколько меньше, чем четыре месяца.

— В чем дело? — спросил я.

— В том, что в этот Самайн может произойти кое-что крайне интересное. И это будет касаться мисс Прюэтт непосредственно. Малое Пробуждение Сил. Ну ты знаешь, родовые особенности...

— Знаю, знаю, можешь не уточнять! И что? — напрягаюсь еще больше. Да, разные наследственные таланты могут пробуждаться в представителях разных Родов в разное время. Вот только почему Мефисто решил заговорить об этом сейчас? Ох, не нравится мне это...

И брат не замедлил подтвердить мои подозрения:

— Прюэтт пишет, что у Мелиссы, по его расчетам, могут проявиться умения её прабабки. Друидессы из какого-то кельтского Рода, ныне зачахшего. Ты же знаешь, что начнется, когда об этом станет известно?

О, я прекрасно это представлял! Если об этом пронюхают — а об этом пронюхают самое большее через месяц после Самайна — драка за право принять в свой Род наследницу друидов начнется такая, что мама не горюй! А учитывая, что лорд Прюэтт связан с нами достаточно строгим договором, единственным способом безболезненно разорвать который — прикончить одну из сторон...

Мне резко стало очень неуютно в темноте библиотеки. Странное покушение на мою жизнь, приобретение памяти о прошлой инкарнации, проблемы с Авроратом. А теперь еще это наследие!

Песец подкрался незаметно! По-другому и не скажешь.

Две недели пролетели не то, чтобы незаметно, но довольно бодренько. Уроки по всем предметам у первачков я протестировал достаточно быстро, взявшись за вторые и третьи курсы.

Само собой, на переменах и по вечерам я не сидел сложа руки, стараясь проникнуться не только проблемами преподавания, но и школьной дисциплины. О, нет, я не начал с места в карьер задерживать учеников и лезть к ним со всякими правилами и морализаторскими наставлениями, как это делала Амбридж. За что, кстати, в конце концов поплатилась.

Нет, я просто по ночам иногда выбирался побродить по коридорам, прикрывшись дезиллюминационными чарами. Полетать, так сказать, на крыльях ночи. Безобидное хобби, на мой взгляд. Хотя, незабвенный учитель Онидзука наверняка бы душу продал за способность становиться невидимым! И уж этот извращенец начал бы с ванной старост или женских квиддичных раздевалок! Интересно, вселенная, где он — вполне себе живой человек, тоже где-то существует или мой мир уникален?

По коридорам Хогвартса завывали сквозняки. В темноте слышался шорох передвигающихся, даже ночью, зачарованных лестниц и сонное бормотание портретов.

Дезиллюминационные чары, если их правильно наложить, делали человека полностью невидимым. Но, к сожалению, не скрывали звука шагов и шороха одежды — для этого нужно было накладывать отдельное заклинание. Мало кто мог поддерживать сразу и чары невидимости, и чары беззвучности. Для этого нужно быть Мастером Иллюзий, коим я не являлся.

А потому я предпочитал передвигаться только под дезиллюминационкой, при этом стараясь ступать как можно мягче и тише. Ниндзя из меня тот еще, конечно, но хоть на то, чтобы не топать, как слон, меня вполне хватало.

Ночка в тот раз выдалась светлая. Бледный свет луны проникал сквозь витражи окон, причудливо играя с тенями в нишах. Если бы меня в этот момент кто-то мог увидеть, то ему наверняка бы пришло в голову сравнение с огромной летучей мышью. По крайней мере, развевающаяся на ходу черная мантия именно такие ассоциации вызывала у меня. Кажется, такой же, пусть и менее элегантный, образ поддерживал в «каноне» Снейп.

Крыло между башней Рейвенкло и Астрономической башней считалось чем-то вроде территории синего факультета. Это была самая высокая часть замка, состоящая из ажурных застекленных переходов, мостиков и маленьких башенок. Недаром все же на гербе Рейвенкло красовался расправивший крылья орел.

Астрономическая башня, самая высокая в Хогвартсе, была еще и наиболее популярным местом для свиданий. Ну еще бы! С неё открывался воистину волшебный вид на Запретный лес, озеро и горы в дали. Лепота! Единственное неудобство — пронизывающий ветер, но большинство учеников это не смущало. Согревающие чары еще никто не отменял.

У проема, ведущего к лестнице на вершину башни, я заметил мелькнувший во мраке мутный силуэт. О, в этом замке, походу, не только Главный инспектор умеет пользоваться чарами невидимости! Правда, у меня они наложены в разы качественней, но не суть. Кажется, кто-то из учеников тоже бродит по школе среди ночи.

Стараясь контролировать громкость шага еще пуще прежнего, я двинулся следом за таинственным нарушителем.

У проема, ведущего на площадку на вершине башни, я чуть притормозил и прислушался к происходящему там. Что ж, кажется, нарушитель был один. И, судя по доносящимся всхлипам, пришел он туда явно не для какого-то озорства.

Мягко ступая, я вышел на площадку и уставился на видневшийся у парапета силуэт высокой и стройной девушки. Дезиллюминационные чары она, видимо, решила снять.

Алебастрово-белая кожа, будто отражающая лунный свет, густые черные кудри. Что ж, вот мы и встретились с мисс Блэк вновь.

Плечи девушки то и дело вздрагивали, а сдавленные всхлипы и вовсе не оставляли сомнений в том, что она плачет. Да что там — она же просто-таки рыдала! Да, стараясь сдерживаться, чтобы её всхлипов не было слышно, но все же, это была самая настоящая тихая истерика, а не просто слезы!

Что ж, похоже, старший Лестрейндж довел её окончательно. Не хватало еще, чтобы она, по закону жанра, попыталась сброситься с башни! В «каноне» этого нигде не было, но в фанфиках, помнится, частенько встречалась характеристика Астрономической башни, как места, популярного не только у влюбленных парочек, но и у самоубийц.

Конечно же, я помнил, что последний случай, когда ученики падали с Астрономической башни с летальным исходом, был зафиксирован в Хоге то ли в конце 18, то ли в начале 19 века, но все равно, явственно напрягся, когда юная Белла, утерев слезы, шагнула к парапету.

Впрочем, мои опасения не оправдались: девушка несколько раз шумно вздохнула, устремив лицо к звездному небу и, худо-бедно успокоившись, развернулась к лестнице и двинулась на выход.

Я же, проводив её взглядом, тоже не стал задерживаться на промозглой площадке дольше обычного. Но то, что я запомню эту случайную встречу, можно было не сомневаться.

Впрочем, как оказалось, это был еще не конец. Уже внизу, у самого выхода с лестничной площадки, я услышал голоса. Поначалу напрягшись: мало ли, с кем встретилась мисс Блэк в такой час — я на всякий случай взял палочку наизготовку.

— …Басти, а тебе не кажется, что ты суешь свой нос не в свое дело? — холодно проговорила старшая Блэк.

— То, что ты убегаешь из гостиной Слизерина каждую ночь и рыдаешь на вершине Астрономической башни — не мое дело?! — раздался мальчишеский голос в ответ. — Что опять сделал Рудольфус? Да я его!..

— Ничего ты ему не сделаешь, — все тем же холодным тоном, правда, с толикой усталости, ответила девушка. Наконец, немного смягчившись, Беллатриса произнесла: — Рабастан, прошу тебя, не вздумай снова вызвать брата на дуэль! Я очень тебя прошу! Ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?

Судя по резкому выдоху собеседника Беллы, стало понятно, что он прекрасно помнил о том, чем же закончился предыдущий раз, но все равно решил назло всему бросить вызов Рудольфусу Лестрейнджу.

Стоп. Погодите-ка, что там мисс Блэк сказала про «брата»?

Чуть прищурившись, я попробовал разглядеть её собеседника. Густые, чуть взлохмоченные волосы, вроде бы каштанового цвета. Широкие плечи, сжатые кулаки… Мда, не особенно многое я увидел, но с большой долей вероятности можно было сказать, что передо мною Рабастан Лейстрейндж, брат-погодок жениха Беллатрисы.

— Иди в гостиную, Рабастан, — устало проговорила девушка, подтвердив мои выводы. — Я скоро подойду.

— Скоро? Это когда? — упрямо оставался на месте младший Лестрейндж. — Куда ты еще посреди ночи пойдешь? Я с тобой!

— Нет, Басти! — прежним холодным голосом ответила девушка. — Как я уже говорила: не суй свой нос в чужие дела! Я и сама прекрасно справлюсь.

— Подожди, Белла.., — попытался возразить юноша, но к тому времени мисс Блэк уже успела наложить на себя дезиллюминационные чары и, судя по стуку каблучков, стремительно удалилась, оставив расстроенного шестикурсника у подножия Астрономической башни.

Он со злостью ударил кулаком по стене и, по всей видимости, хотел ринуться на поиски сбежавшей девушки. Но тут рядом с ним возник я.

— Так-так, мистер Лестрейндж, — на звук моего голоса Рабастан среагировал мгновенно: его палочка тут же была нацелена прямо мне в лицо. Мда, мне бы такую реакцию. Хотя Лестрейнджи, кажется, славились умениями своих боевиков, так что неудивительно, что один из сыновей лорда обладает такими навыками. — Гуляете после отбоя?

Боевые реакции у него, может, и хорошие, а вот справиться с эмоциями он сумел не сразу. Но уже в следующее мгновение юный Лестрейндж уже смотрел на меня совершенно бесстрастно. Кто бы мог подумать, что секунду назад у него на лице были страх и растерянность?

— Господин Главный инспектор, сэр, — кивнул он, опуская палочку. Но не убирая её совсем. Молодец, уважаю!

— Мистер Нотт — этого достаточно, — мило улыбаюсь я. — Так что же вы тут делаете, мистер Лестрейндж?

— Прогуливался. Освежает, знаете ли, — не дрогнув, солгал мальчишка. Было видно, что ему чертовски хочется запульнуть в меня чем-нибудь и ринуться искать свою ненаглядную Беллу, но Рабастан сдерживался.

— Прогуливались после отбоя? — поднимаю бровь я. — Не с мисс Блэк случайно?

Младший Лестрейндж побледнел так, будто из него вдруг выкачали всю кровь.

— Я. Гулял. Один, — раздельно, сквозь сжатые зубы ответил он.

— Защищаете честь дамы? Похвально. Вашему брату бы такую галантность..., — вздыхаю я. На мои слова Рабастан дернулся и странно посмотрел на меня. Удивленно так. Ничего, мальчик, ты у меня еще научишься удивляться. — Впрочем, от наказания это вас не избавит.

— А у вас есть полномочия назначать наказания? — как-то даже нагловато спросил он. Стервец!

— Пока нет, — натянуто улыбаюсь в ответ. Но сделал себе в памяти зарубку: вытрясти из Совета попечителей это право. — Но я могу отвести вас к одному из преподавателей. Например, к профессору Макгонагалл, — при этих словах я с удовольствием увидел мелькнувшее выражение обреченности на физиономии юного наглеца. — А могу не отводить. Если...

— Если? — тут же среагировал Рабастан.

— Если вы с мисс Блэк явитесь в ближайшую субботу в пустующий класс Самозащиты. На дополнительное занятие, — одна из самых дьявольских моих улыбок пошла на «ура»: парень явственно вздрогнул. — Не очень обременительное наказание, как я думаю.

Судя по заблестевшим глазам младшего Лестрейнджа, это действительно было не слишком тяжело. Более того: оказаться на одном факультативе с неприступным предметом своих воздыханий...

Я же мысленно аплодировал своему неоспоримому гению, вкупе с везением: теперь у меня в учениках пропишутся и слизеринцы. Причем я планировал сделать так, что они останутся там надолго...

Вот что меня чрезвычайно забавляло что в той жизни, при прочтении «канона», что в этой, так это святая убежденность европейских магглолюбов в том, что магглы — это такие простоватые милые увальни, считай дети, чуть ли не сама невинность! И что их непременно надо защищать от плохих и нечистых на руку «темных» волшебников. Походу, ростки толерастии проникли и в волшебную Британию 60-х годов. Со своими нынешними знаниями о мире магглов, ох я бы понарассказал местным! И про кровавые революции, и про Мировые войны, и про взаимный геноцид. Концлагеря, ковровые бомбардировки, ядерное оружие, песни Билана — это ли не показатель опасности мира магглов? Слава Мерлину, последний еще не родился, а то я бы и вовсе стал сторонником самого жесткого изоляционизма!

К чему это я? А к тому, что прошло две недели с тех пор, как Мефисто «осчастливил» меня историей с друидским наследием моей будущей невесты. И сейчас, наконец-то, пришла пора тестировать преподавателей предметов, начинающихся с третьего курса. А конкретно — преподавателя маггловедения, мистера Квинтилиуса Варда.

Когда я впервые услышал его имя, я нервно хихикнул. А уж встретившись с этим пафосным джентльменом в дорогущей одежде, которая вряд ли была по карману простому преподу, и вовсе не удержался и пошутил на тему «как погодка в Тевтобургском лесу?». Он шутки не понял, только растерянно проблеял что-то вроде «неплохо, а как у вас?». На что я, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, вежливо ответил «да вот, жду, когда кое-кто вернет мои легионы». После этого он и вовсе выпал в осадок.

Знаю, что шутейка катит только среди фанатов Древнего Рима, и вообще сильно заумная, но уж очень хотелось как-то шуткануть по поводу его имечка. Тем более, если я уже рассказывал, что меня раздражает в сторонниках всеобщей уравниловки, то этот дяденька был живым воплощением того, что меня выбешивало в адептах «тотального превосходства волшебников и чистоты крови».

Сразу бросалось в глаза, что типчик, если и чистокровный, то явно происходил из простых обывателей, максимум из какого-то вассального клана. Но ладно происхождение, тут главное не оно. Главное — воспитание и комплексы!

А комплексов у мистера Варда был целый букет! Нет, ну видал я упоротых фашистиков, но нельзя же НАСТОЛЬКО явно показывать комплекс собственной неполноценности?

Представьте себе человека, который, в принципе мало что из себя представляя, пытается казаться кем-то значимым за счет принижения других. В случае с профессором Вардом — понося на чем Свет стоит мир магглов и третируя магглорожденных студентов.

И это чучело еще считается последним форпостом чистокровных Родов в Хогвартсе… Если это наш последний форпост — можно сразу поднимать лапки и идти сдаваться Дамблдору с его сворой! Потому что более дискредитирующего идеи чистокровных «форпоста» и представить трудно.

А не для того ли «старик Крупский» до сих пор его терпит? Может, как раз для того, чтобы студенты смотрели на него и думали, что все сторонники традиций такие же уроды?

Вот интересно, а не полукровка ли часом этот Вард? В конце концов, очень забавная параллель: известный австрийский художник, как-то раз захвативший Польшу, тоже, по слухам, был евреем-полукровкой. Это я еще не вспоминаю одного товарища, Чье-Погоняло-Реально-Не-Стоит-Произносить, по фамилии Реддл. Каковая фамилия досталась ему отнюдь не от отца-волшебника.

Комплексы... Комплексы — вещь страшная. Провоцирующая нас на воистину чудовищные поступки. Как бы смешно порой это ни звучало.

Наблюдая за преподавателем маггловедения, я открывал для себя и другие его черты.

Например, мистер Вард одевался явно не по средствам. Не припомню я ни одного богатого волшебного семейства с фамилией Вард! Что наводило на мысль, что, либо этот пижон живет в кредит, любой ценой пытаясь пустить окружающим пыль в глаза, либо за ним стоит кто-то богатый и влиятельный. Либо все вместе, такое тоже вероятно.

Ну и, наконец, я просто не перевариваю субчиков вроде него. Ни я-прошлый, ни я-нынешний. Вроде и рожа не особенно уродливая, но вот выражение этой морды лица... Чего стоят только вечно искривленные в нарочито презрительной усмешке губёнки! А учитывая контраст между тем, как он увивался передо мной и тем, как унижал любого магглокровку... Мерлин великий, ну что за сказочный мудак!

Так вот, в конце второй недели после памятного «воскресного обеда в семейном кругу», как официально объяснялось мое отсутствие в Хогвартсе, я, наконец-то, добрался до урока маггловедения.

Опять в наглую пользоваться положением Главного инспектора и напрашиваться на урок к шестому курсу я не стал. Не хотелось дразнить директора лишний раз. К тому же, мне, помимо мисс Прюэтт и её друзей, были чрезвычайно интересны судьбы ещё ряда персонажей «канона». Например, уже виденных мною братьев Лестрейндж и старшей Блэк. А ведь среди первокурсников я видел и белобрысую макушку мелкого Малфоя, сына моего школьного приятеля Абраксаса, и многих других, чьи судьбы по «канону» так или иначе решались в этот период.

Люциус, кстати, после одного из уроков первого курса даже подошел и вежливо поприветствовал меня. Я же в ответ поинтересовался у него самочувствием отца, ну и просто ввернул пару учтивых фраз. Ничего не значащие расшаркивания, скажите вы? Ну, не совсем. Рассказав сыну о том, что мы учились на одном курсе и даже приятельствовали, старина Бракси тем самым сподвигнул мальчика проявить вежливость. Таким образом, лорд Малфой ненавязчиво напомнил о себе и показал, что не против, если я как минимум напишу ему.

Тонкие намеки, обтекаемые фразы, послания, передаваемые через вторые-третьи руки — Слизерин чистой воды. Как мне этого не хватало все эти годы! Зря, ох, зря мы с Мефисто отошли от политики и общественной жизни!

Начало урока у мистера Варда чертовски напомнило мне ситуацию двухнедельной давности, только на ЗОТИ. Пафосный спич, призванный произвести на меня впечатление. Только если Хопкирк делал акцент на том, что никаким «темным ублюдкам» не одолеть подготовленного аврора и вообще «Родина может спать спокойно», да и просто пытался всячески меня уязвить, то теперь полюса сменились на противоположные.

Вард рассыпался в восхвалениях относительно волшебников вообще и чистокровной аристократии в частности, попутно с презрением отзываясь о «грубых нравах и примитивной культуре» магглов. Выходило у него на удивление складно, так что, если бы я тестировал ораторское искусство и умение подлизаться к сильным мира сего, преподаватель маггловедения получил бы высший балл!

К сожалению для мистера Варда, оценивал я качество преподавания. И агитационные речевки явно не входили в список того, что принято рассказывать на уроках маггловедения.

Остаток урока прошел так же нудно. По сути, это было продолжение все той же идеологизированной болтовни, только теперь Вард периодически просил то одного, то другого ученика подняться и что-то ответить. В основном на задаваемый в разных вариантах вопрос «чем волшебники лучше магглов».

Наблюдать за этим фарсом мне надоело уже на двадцатой минуте, а потому, когда Прытко пишущее перо перенесло все «лестные» характеристики преподавателя на пергамент, я стал наблюдать за учениками.

Большинство, как и ожидалось, слушали и отвечали без особого энтузиазма. Кто-то из магглорожденных с Гриффиндора попытались возражать Варду, но после пары десятков снятых баллов и назначения отработок, даже они притухли.

Со стороны слизеринцев: а на этом уроке присутствовали все четыре Дома Хогвартса — я заметил пару презрительных взглядов. Понятно, привычка гриффиндорцев лезть на рожон и нарываться на неприятности неизменно вызывала у представителей змеиного факультета как минимум недоумение! Наверное, потому Слизерин и Гриффиндор всегда были в натянутых отношениях: первые были чрезвычайно осторожны и закрыты, вторые — напротив, прямолинейны и вспыльчивы. Рейвенкло и Хаффлпафф в этом смысле были поспокойней.

Кроме гриффов никто, в большинстве своем, не горел энтузиазмом выступать с ответами на уроке Варда. Большинство и пришло-то сюда только потому, что с воцарением Лича на посту Министра маггловедение стало обязательным предметом для третьекурсников.

Мда. Мне все больше кажется, что проблема нынешнего Министра не в том, что он невежественный грязнокровка, а в обычной тупости. Ну не хочешь ты изучать мир, в который попал, Мордред с тобой! Вместо этого хочешь рассказать «закоснелым и отсталым» волшебникам про мир магглов — ладно, допустим! Ну так хоть проконтролируй процесс, дубина! Это же надо, поставить для «просвещения» молодежи упоротого и откровенно неумного расиста!

Дамблдора, в принципе, понять можно: он, как я уже говорил, играет на контрасте. Чтобы школьники увидели всю несостоятельность идей чистокровности. Но Министерству-то на кой ляд этот клоун?

Впрочем, если предположить, что Лич — ставленник директора, то все становится на свои места.

Лица гриффов, как и ожидалось, сквозили возмущением. Правда, перечить преподавателю никто больше не рвался. Слизеринцы отвечали сдержанно и нейтрально: им явно было скучно. Голословное обливание грязью чего-то, о чем они не имеют представления — что может быть тоскливее? Орлы хмуро помалкивали, барсуки и вовсе дурака валяли.

Я задержался взглядом на парочке лиц.

Найджел МакМиллан, полукровка. Отчасти поэтому, а отчасти из-за драчливого ирландского характера, попал на Гриффиндор. Способный, хоть и довольно вспыльчивый паренек — ну да среди гриффов это норма. Отец, кажется, какой-то клерк в маггловском мире, вроде бы даже не из последних. Мать работает в одном из департаментов Министерства. В общем мальчишка — потенциальный объект вербовки для сил «света» с перспективой давления на мать.

Высокий русоволосый слизеринец с широким лицом — Антонин Долохов. Сын князя Долохова, русского чистокровного иммигранта. Судя по тому, что я накопал, у него с отцом какой-то конфликт, но подробностей я пока не знал. Стоило присмотреться к парню, все же в прошлой жизни я был его соотечественником. К тому же, я в любом случае собирался взяться всерьез за «канонных» Пожирателей.

Темноволосая рейвенкловка Аврора Синистра. Тоже дочь иммигрантов и, как ни удивительно, тоже русских! Правда, магглов. Кажется, они сменили фамилию после переезда, для лучшей интеграции в англоязычную среду. Имечко, правда, у девчонки было прямо-таки… революционное. А мне-то казалось, что упоротые имена-лозунги в России было модно давать годах в 20-х, максимум в 30-х. Даздрапермы там всякие, и другие… хм, названия. А тут и вовсе… школьница-крейсер, хе!

Ладно, не мое дело. Да и не особенно это было важно. А важным было то, какие взгляды на Аврору бросал юный княжич Долохов!

Не из-за этого ли разгорелся конфликт Антонина с отцом? Зная князя Дмитрия, он скорее сам себе руку отгрызет, чем позволит сыну даже близко подойти к грязнокровке! Тем более происходящей из ненавистных ему Советов, да еще и со столь… кхм, краснознаменным имечком. Тот еще, знаете ли, фанатик-белогвардеец! Горячо поддерживал еще Гриндевальда, а ныне — один из вернейших последователей дядюшки Волди. Но ничего. Как говорится, сын за отца не ответчик. Может, еще удастся избавить Антонина от влияния всяких безносых маньяков?

Зря, конечно, Долохов-старший так горячится. Ну, потусует сынок с магглорожденной соотечественницей, не жениться же он собирался! Какая уж там в 13-14 лет женитьба? Так, влюбленность подростковая, не более того. А своими запретами князь добьется только того, что Антонин из упрямства сделает ему наперекор! Подростки же.

Интересно, что в «каноне» сделало мальчишку Долохова одним из преданнейших сторонников Темного Лорда? Влияние отца возобладало? Появились счеты к магглорожденным или Ордену Феникса? Точно я вряд ли уже это узнаю. «Канон» я сто процентов уже начал менять. А собирался и вовсе перекроить. Так что гадать бесполезно.

С урока маггловедения третьекурсники выходили с плохо скрываемым облегчением. Мда уж, более паршивый стиль преподавания был, пожалуй, только у профессора Бинса. Каковой стиль я имел сомнительное счастье испытать на собственной шкуре еще во время собственной учебы в Хоге. На его лекциях спали не только мои ровесники, но и парочка поколений до нас.

Вот, кстати: это был, пожалуй, единственный предмет, деградировавший без участия «старика Крупского». Вроде бы достаточно важная в смысле просвещения магглорожденных дисциплина, а так запущена! Но ни я, ни, наверное, кто-либо еще, не смог бы внятно объяснить, как так вышло, что Историю магии преподает тоскливо бубнящий текст учебника призрак. Если в состоянии других предметов прослеживалась борьба фракций Дамблдора и Темного Лорда, то История зачахла как-то сама собой. Еще пять копеек в кучу проблем. Ну, да, одной меньше, одной больше…

Кстати, на тему «одной больше»: мистер Квинтилиус Вард после урока решил увязаться за мной. Как раз наступило время большой перемены и, соответственно, обеда. И этот скользкий слизняк явно вознамерился подсесть во время трапезы ко мне и продолжить свой увлекательный квест под названием «подлизаться к Большой Чистокровной Шишке».

На всем пути от кабинета маггловедения до Большого зала я честно пытался помалкивать и не реагировать на продолжающего фонтанировать штампованными «откровениями» Варда. Но в конце концов терпение лопнуло и у меня:

— Квинтилиус... я же могу вас так называть? — в ответ на мой холодный тон этот придурок только радостно закивал. Ну как же, обращение по имени — это же такое доверие! Вот интересно, он случайно не на Хаффлпаффе учился? Уж точно не на Слизерине: на этом факультете уже ко второму-третьему курсу студенты учились понимать намеки, скрытые в интонациях и мимике собеседника. Хотя, вспоминая Крэбба и Гойла... — Так вот, Квинтилиус, вы действительно считаете магглов настолько примитивными и неопасными, как только что расписывали добрых полтора часа?

Не услышав сарказма в моем вопросе, он усмехнулся и попытался завести свою шарманку по новой. Но я его прервал:

— Знаете, Квинтилиус, что я понял из только что прошедшего урока? — тот вопросительно глянул на меня. — Что вы, как бы это помягче выразиться... хм-м, не в курсе преподаваемого предмета. То есть, — усмехаюсь я, глядя на вытягивающееся лицо собеседника, — что вы абсолютно не сведущи в мире магглов! Вы хотя бы раз были там? Изучали вопрос, так сказать, предметно? Нет? Что ж... Это очень прискорбно, — с легким презрением в голосе говорю я. И, уже пройдя чуть дальше по коридору и обернувшись, добавляю: — На следующем уроке постарайтесь выдать хоть что-то информативное. Иначе, боюсь, оценить вашу квалификацию в качестве преподавателя выше, чем на «Паршиво», у меня не будет ни малейшей возможности. Да и желания, если уж по-честному.

Раскланиваюсь и поворачиваюсь, чтобы идти в сторону Большого зала. И вижу стоящую чуть поодаль мисс Пандору Фримэн, пристально смотрящую на меня со странным выражением на лице. Она что, подслушивала наш разговор?!

Но я не успел ничего сказать: девушка скрылась в одном из боковых коридоров.

Вздохнув, я решил, что для анализа всего произошедшего мне, помимо окклюменции, не помешает еще кое-что. А именно — пожрать!

Я устремился к Большому залу. Надо было подумать, как мне использовать неуемное любопытство негритяночки. И вообще разобраться в её тараканах не помешает. Чую, если этого не сделать, проблем не оберусь.

Сказать, что атмосфера на третьем дополнительном занятии искрилась — значит ничего не сказать! Гриффиндорцы чуть не захлебнулись возмущением, когда поняли, что на их «тайную встречу» пришли двое слизеринцев. Беллатриса и Рабастан же надменно отмалчивались. Что ж, все как всегда...

Вообще-то, мотивировать юного Рабастана было достаточно просто, и дело было даже не в наказании от учителей, а следовательно — и от родителей. Нет. Его, скорей уж, привлекла возможность встречаться с мисс Блэк в тайне ото всех. Ничто так не сближает, как общие секреты.

Саму Беллатрису я поначалу хотел просто слегка пошантажировать тем, что выдам лорду Лестрейнджу отношение к ней Рабастана. О, учитывая и так напряженные отношения между братьями, можно было не сомневаться: малышу Басти придется после этого чертовски несладко! Скорее всего, его переведут в Дурмстранг или вовсе — на домашнее обучение.

Но этого не понадобилось. Рабастан каким-то образом справился сам. Уж не знаю, как, но он убедил старшую сестру Блэк ходить на дополнительные занятия вместе с ним.

Хотя предполагаю, что она, как истинная представительница своей фамилии, не могла пропустить столь удачный повод подтянуть свои навыки в области боевой магии. Дуралей Хопкирк в качестве учителя её явно не устраивал, а горячая кровь Блэков требовала выхода. Отрабатывать боевые чары в школе, где правит Дамблдор и его шестерки, таким, как малышка Белла, не стоило. За исключением тех случаев, когда у них есть легальное прикрытие.

В данном случае — я.

Началось занятие с того, что Великолепная Четверка около двадцати минут показывала то, чему они научились за два предыдущих урока. Учитывая, что Малая Стрела Хаоса была достаточно простой штукой, у всех она уже начинала худо-бедно получаться, хотя у Диггори и Уизли были проблемы с тем, чтобы на словах и жестах колдовать Экспеллиармус, а в мыслях при этом накладывать на выпускаемые чары модификатор Стрелы.

Слизеринцы со странными выражениями на лицах смотрели на эту комедию. Ну как же, это же просто гипертрофированная картина тотальной отсталости львов и барсуков! То, как медленно, с чуть ли не черепашьей скоростью Четверка творила элементарнейшее заклинание уровня курса этак второго, не могло не забавлять. Рабастан так и вовсе к концу этой «демонстрации» скривился: то ли жалостливо, то ли презрительно.

Я усмехнулся. Сейчас мы посмотрим, что ты сам можешь, мальчик. Я сознательно не стал требовать от Четверки отработки Стрелы на выставленных щитах, ограничившись трансфигурированными манекенами. А то какой же это сюрприз получится?

— Мистер Лестрейндж, — обращаюсь я к слизеринцу. — Я премного наслышан про боевые умения вашей семьи. Нет-нет, не смотрите так! — видя оживление на его лице, поспешил уточнить я. — Сейчас от вас потребуются только защитные чары. Которые гарантированно не пропустят сквозь себя заклинание Обезоруживания. Готовы? Прекрасно! В таком случае, мистер Уизли, мистер Лестрейндж — прошу!

То, с каким хищным предвкушением на лицах эти двое вышли в круг ристалища, даже описывать, я думаю, не нужно. Артур, правда, в самый последний момент неуверенно покосился на меня и Молли, но уже в следующее мгновение взял себя в руки.

— Итак, мистер Лестрейндж, по моей команде, ставит щит, — Рабастан при этом лениво приподнял палочку. — После чего мистер Уизли пытается обезоружить его при помощи приема, который мы изучали на предыдущих занятиях.

Младший Лестрейндж был настолько уверен в своем тотальном превосходстве над увальнем Уизли, что не обратил внимания на предвкушение, написанное на лицах гриффиндорцев и хаффлпаффца, а также на обеспокоенную Беллу Блэк. Уж она-то, в отличие от своего воздыхателя, заметила, с какой уверенностью Четверка следит за поединком одного из своих.

Рабастан чуть прищурился, и вокруг него замерцала зеленоватая сфера, посверкивающая искрами рун.

Невербальная магия такого уровня? Впечатляет! И хотя полностью опознать щит, примененный Лестрейнджем, у меня не вышло, но примерные функции определить я смог. Вроде бы эта штука не только прикрывала заклинателя от атаки, но и отражала эту самую атаку обратно в нападавшего. Вариации подобных щитов частенько применялись боевыми магами многих Родов. В том числе, видимо, и Лестрейнджей.

Артур медленно, будто перед ним учебный манекен, произнес «Экспеллиармус», аккуратно выводя палочкой нужный узор. В миг, когда красный луч заклятья вырвался из палочки рыжика и устремился в сторону выставившего щит слизеринца, последний успел торжествующе усмехнуться…

Но уже в следующий момент эта усмешка пропала, сменившись изумлением: пущенное Уизли заклинание, вместо того, чтобы отскочить обратно в Артура, на мгновение завязло в изумрудной стенке щита и продолжило свой полет. Прямо в грудь Рабастана!

Щит тут же погас, а слизеринец перекатом поднырнул под летящий в него луч, и в один прыжок оказался рядом с противником! Все-таки боевой маг, пусть и не доученный — это не только множество вызубренных заклятий, но и достаточно жесткая физическая подготовка в купе с вбитыми в подкорку рефлексами!

Лишь мой окрик остановил Лестрейнджа и Уизли, чтобы не сцепиться между собой в обычной маггловской потасовке. Только мордобоя мне на уроке не хватало!

Когда наши горе-дуэлянты вышли с ристалища, хмуро косясь друг на друга, я встал перед строем учеников и мельком оглядел их.

Блэк, Диггори и Фримэн, нахмурившись, о чем-то размышляли. Уизли, несмотря на несколько ошеломивший его уворот Рабастана, стоял, выпятив грудь. Херой, блин, нашелся! Стоящий чуть поодаль Лестрейндж хмуро поглядывал то на него, то на меня. Правильно: думает, чем же его так приложили, что даже навороченный щит не особенно помог?

Молли же Прюэтт, к моему крайнему неудовольствию, кинулась к Артуру, вполголоса выясняя, все ли у него в порядке и восхищенно таращась на своего… кхм, бойфренда.

Эй! А кто не далее, чем пару дней назад пялился на меня, при этом фантазируя черт знает что?! К тому же сейчас, почему-то, я не мог слышать мысли Мелиссы. Серьги наконец-то начали действовать?

Я в который раз покосился на мочки ушей своей предполагаемой невесты. Что-то я заигрался в школу, пора бы и делами заняться. Время, мужик, время! Его у тебя нет! Ты пытаешься заниматься всем подряд одновременно, хотя есть совершенно четкая и определенная первостепенная цель. Каковая рыжая цель сейчас стоит перед тобой и флиртует с другим мужчиной! Хоть этот мужчина по сравнению с тобой — сопливый юнец!

Ладно. Урок надо было, все же, довести до конца.

— Итак. Я думаю, что и мистер Уизли, и мистер Лестрейндж в полной мере осознали, что чертовски недооценили противника, — начал я, привычно прохаживаясь туда-сюда, заложив одну руку за спину.

Заметив самодовольное выражение лица Артура, я не удержался и заметил:

— В данном поединке, скорее всего, победил бы мистер Лестрейндж, — при этих словах радостное выражение сползло с физиономии рыжика. — Мистер Уизли, объясните нам, почему я так решил?

— Ну, эээ…, — не успев толком обидеться за спуск с небес на землю, пробормотал Артур. — Он сумел увернуться…

— Именно, — не став мучить беднягу дольше необходимого, продолжил я. — Вы настолько были уверены в превосходстве изученной вундервафли, — на лицах студентов промелькнуло удивление, но я не стал расшифровывать значение непроизвольно выскочившего слова. И так по тексту понятно, что я имел ввиду, а разжевывать им маггловский слэнг у меня времени нет, — что даже не подумали о возможности того, что противник просто увернется! А мистер Лестрейндж именно так и поступил.

Я дал им пару мгновений на то, чтобы осознать сказанное. Давайте, ребятки, думайте и анализируйте! И желательно — думайте и анализируйте самостоятельно, а не при помощи лозунгов и стереотипов.

— Что касается вас, Рабастан, — перевожу взгляд на слизеринца, — то у вас все то же самое. Вы посчитали, что в дуэлинге и боевой магии вы априори сильнее любого из присутствующих. Расслабились. И при этом не учли, что я, все же, не стал бы выпускать против вас мистера Уизли с банальным Экспеллиармусом наперевес. А даже если бы это была обычная стычка, то кто гарантирует, что противник не применит нечто, о чем вы не слышали и от чего не знаете, как защищаться? Единственное, что вас извиняет — то, что вы все же сумели увернуться.

Рабастан хмуро опустил голову. Прости, мальчик, но мне нужно было сбить спесь с вас обоих в равной степени. Хотя по всем статьям победил именно ты.

Но я, все же, намеревался подсластить пилюлю.

— Впрочем, я думаю, что все вы можете помочь друг другу в работе над ошибками и повышении качества обучения, — улыбаюсь я. Фирменной, очень мерзкой улыбкой…

Вернувшись в свои покои, я обнаружил довольно колоритную картину: плёнка эльфийских чар по периметру комнаты, стоящий посреди гостиной стул, а на нем…

На нем сидел, связанный обычными веревками, домовик, а рядом гнусно ухмылялся Мрачник, поигрывающий опасной бритвой. Судя по ужасу, который плескался в глазах незнакомого эльфа, мой стюард уже провел с пленником «воспитательную» беседу.

— Так, — произношу я. — И что тут происходит?

— Хозяин Балтазар, — проскрипел Мрачник, кланяясь. — Этого фраерка я обнаружил шпионящим за вами в коридоре возле ваших покоев. Слился со стеной и думал, что старина Мрачник не обнаружит его.

— Да, крайне наивно с его стороны, — задумчиво проговорил я, отдавая трость стюарду и садясь в кресло напротив связанного домовика. Все это — не прерывая зрительного контакта с огромными глазами-блюдцами пленника. Тот, как мне показалось, вот-вот готов был если и не опорожнить кишечник от ужаса, то уж точно расплакаться!

— Мистер Нотт, сэр! — плаксивым тоном пропищал незнакомый эльф. — Вилли готов сделать что угодно, готов наказать себя, бить себя… И… И…, — тут Вилли сглотнул. — Готов да-даже ви…, — бедняга все-таки расплакался. — Даже вилкой в глаз, только не…, — снова сглотнул и с ужасом покосился на Мрачника пленник, — только не делайте со мной ничего… противоестественного.

Я еле сдержался, чтобы не заржать и посмотрел на Мрачника. Вилкой в глаз или… Мда, что же за чудовище я приютил?

— Что ж… Вилли. Ты, конечно же, не откажешься от того, чтобы рассказать мне, зачем ты… наблюдал за мной?

Ответ бедняги был, в принципе, предсказуем. Дамблдор. Ну конечно! Кто еще может приказывать домовикам из общины Хогвартса, кроме человека, являющегося официальным Хранителем здешнего Места Силы? Даже захоти они ослушаться — старик быстро бы их укоротил. Как любой строгий босс укорачивает излишне наглых сотрудников: урезанием зарплаты и угрозой увольнения. С поправкой на специфику отношений Хранителя и домовиков.

Вилли не рассказал мне ничего особенно важного: все-таки директор не доверял своим шпионам, даже таким условно преданным, как домовые эльфы. Но главное я уловил: сейчас для «старика Крупского» основным полем боя являлся не Хогвартс. Он активно разъезжал по всяким международным колдовским конференциям, сколачивал коалиции и усиленно интриговал. Кажется, в руководстве Международной Конфедерации Магов — этом аналоге маггловского ООН — сейчас намечались масштабные перестановки. И Дамблдор, как глава британской делегации, собирался воспользоваться этим, чтобы занять место Президента. Рассуждать о том, чем это было чревато, бесполезно, пусть Мефисто глобальными вопросами занимается.

Это, кстати, было одной из тем, которые мы затронули с братом во время моего последнего визита в Нотт-хаус. Мефистофель выслушал мои рассуждения насчет намерений директора, его планов и судьбы волшебной Британии. После чего, покачав головой, порекомендовал не забивать себе голову лишними проблемами. И напомнил, что основной моей задачей является Хогвартс. Налаживание отношений с будущей невестой и капание на мозги молодому поколению.

Так что я решил выкинуть всю эту глобальщину из головы. А то последняя раздуется до размеров лошадиной от обилия проблем и вопросов, требующих решения.

Что касается Хогвартса, то увлечение Дамблдора геополитикой было мне на руку. Потому что, занявшись международными проблемами, директор почти не появлялся здесь, скинув проблемы школы на плечи заместителей и эльфов. Видимо, меня он пока особой угрозой не считал. И это было хорошо.

Именно поэтому шпионажем за мной занимался Вилли. И именно поэтому я ни разу после первого дня не удостоился встречи с Дамблдором. Да и мои падаваны, как мне кажется, тоже еще не успели побывать в кабинете за статуей горгульи.

Что касается падаванов, то тут ситуация была довольно неоднозначной. С одной стороны, они достаточно прилежно пытались постичь то, что я им давал. А вот что касается личного отношения…

Слизеринцы уже после первого занятия сполна прониклись полезностью уроков. Юный Рабастан даже не особенно ворчал, когда я попросил его преподать остальным парочку приемов, принятых у боевиков его семьи. Ну, в конце концов, это же была больше физкультура и единоборства, чем магия, а значит, никакого фамильного секрета он не выдаст. Теоретически.

Гриффы, особенно темнокожая Пандора, метались из крайности в крайность: с одной стороны, они явно оценили разницу между уровнем ранее преподаваемых им чар, и тем, что начал давать им я. С другой же стороны…

С другой стороны, они начали этим заниматься из-за того, что я, якобы обманом, вырвал у них клятву перед магией. К тому же, я являлся одним из так ненавидимых ими чистокровных темных магов, что также не добавляло мне популярности в их глазах.

В одном из подслушанных мною разговоров между троицей гриффиндорцев, даже мелькнули предположения мисс Фримэн о том, что я наверняка просто хочу попрактиковать на них свой темный арсенал. На что она получила неуверенный ответ Артура на тему того, а зачем тогда нас самих чему-то учить?

Наш рыжик, походу, таки почувствовал вкус Её Величества Победы. И то, что она в последний момент ускользнула от него, ничего не меняло: он понял, что обучение у меня сделает его в разы сильнее! И потому уже не спешил с ходу участвовать во всех нападках на содержание наших занятий.

А вот мои периодические замечания насчет магглов и магглорожденных воспринимались всеми троими в штыки. Хотя, по сути, ничего особенно я не говорил. Так, пара безобидных шуточек…

Ну ладно, ладно, не всегда безобидных! Но раздумывать над их смыслом и содержанием мои падаваны наотрез отказывались, сходу принимая позицию глухой агрессии.

Оторвавшись от своих невеселых дум, я перевел свой взгляд на съежившегося Вилли и, подняв палочку, произнес:

— Memoriae, — после чего взгляд домовика обессмыслился. Подправив ему память о последних полутора часах: с момента, как его схватил Мрачник — я усыпил пленника и велел стюарду перенести его туда, где шпион Дамблдора был обнаружен.

Решив, что на сегодня хватит с меня мозголомных размышлений и тревог, я взял трость, пачку Мальборо, и двинулся в сторону Астрономической башни. Как раз полчаса назад пришло время отбоя, а значит — и очередного ночного променада.

Вы спросите, почему опять именно эта башня?

Нет, можно было бы покурить у окна в каком-нибудь коридоре или туалете, а то и вовсе в своих покоях. Но, во-первых, большинство окон Хогвартса были зачарованными витражами, а потому не открывались. Во-вторых, даже в своей комнате, у открывающегося окна, я бы довольно сильно надымил, а мне ведь еще там спать. Астрономическая же башня продувалась всеми ветрами, а потому ни дым, ни пепел от сигарет не стали бы проблемой.

На этот раз на вершине башни никого не оказалось. Слава Мерлину! А то я уже приготовился к тому, что там снова будет какой-нибудь нездоровый аншлаг.

Все же я, на всякий случай, устроился так, чтобы оказаться в тени ниши, расположенной позади проема, ведущей к винтовой лестнице. Засмолив сигарету, я облокотился о каменную кладку.

А уже в следующий момент я проклял свои опрометчивые мысли насчет пустующей башни. Потому что с лестницы донеслись уже знакомые мне голоса.

— …ты их достал?! — восторженно-испуганный шепот принадлежал мисс Прюэтт. Дернув глазом, я сделал глубокую затяжку и, выбросив сигарету, снова накинул на себя дезиллюминационные чары.

— У Хиггинса, — горделиво ответил голос Артура Уизли. — Он магглорожденный, ну и привёз с собой целый блок!

Я раздраженно уставился на парочку, что поднялась на площадку башни. Да что же это такое?! Уже и шагу нельзя ступить без того, чтобы подслушать очередную охренительную беседу школьников! А уж в окрестностях Астрономической башни и вовсе бродят стада боянов и рояли пачками выскакивают из кустов!

Тем временем Артур, под восхищенным взглядом мисс Прюэтт, нарочито медленно вынул из кармана школьной мантии… маггловскую зажигалку.

Я скривился.

Нет, я и сам признаю, что сигареты магглов — штука практичная и удобная. Но поджигать их все же куда удобнее палочкой. Артур же использовал зажигалку не потому, что это удобно, а… а просто потому, что она маггловская! Мордред и Моргана, этот подростковый выпендреж скоро меня достанет!

— Ой! — невольно воскликнула Молли, когда Артур щелкнул кремнем и извлек огонь. Я закатил глаза: то, с каким выражением лица он закуривал, описать нереально! Будто демонстрирует публике величайшее чудо мира!

Как и ожидалось, после первой затяжки рыжик натужно закашлял. Мда, судя по запаху, сигареты были дешевенькими и препаршивыми. Это вам не Мальборо.

Но Молли продолжала смотреть на своего рыжего друга с неизменным обожанием, что заставило меня скрежетать зубами! Впрочем, никаких глупостей вроде выскакивания, будто черт из табакерки, я себе тоже не позволил. Не люблю повторяться. И так теперь каждый раз, проходя мимо Астрономической башни, я наверняка буду испытывать постоянное чувство дежавю.

Мисс Прюэтт тоже попыталась затянуться и точно так же, как Уизли, натужно закашлялась. Впрочем, уже минут через пять они немного освоились и вовсю делали вид, что пускание дыма в потолок доставляет им удовольствие.

Мерлин всемудрейший, я постоянно забываю, какие же они все-таки дети…

— Знаешь, — заговорил Артур. — Я все время думаю, как же круто все устроено у магглов! — на этих словах я закатил глаза. — Представляешь, они в открытую торгуют гвоздями и отвертками, и это у них считается нормой!

— Ага, — явно, не особенно понимая, о чем он говорит, восторженно кивала Молли. Я же понял, что, если продолжу слушать это и дальше, у меня уши в трубочку свернутся.

— А еще Хиггинс показывал мне их спортивные плакаты. Представляешь, у них даже свой спорт есть, прямо как наш квиддич! Называется… эээ, фрутбольд, во! Собираются две команды, каждому дают по мячу, и они начинают бегать по полю и гонять их!

Кто-нибудь, убейте меня….

— Что, прямо по земле бегают? А метлы? — ошарашенно спросила Молли

— Ну… — с сомнением протянул Артур. — А! Точно! Для этого у них есть специальная штука, — задрал нос еще выше Артур. — Мортопикл!

— Мотоцикл! — прорычал я сквозь зубы, не выдержав такого издевательства над своей психикой, и снял с себя невидимость. Молодежь подпрыгнула на месте и выронила недокуренные бычки на пол. — Эта «штука» называется мотоцикл! И в футболе

его, уж поверьте, не используют! Мистер Уизли, если уж вы так рьяно защищаете магглов и обожаете все, что с ними связано, то могли бы получше изучить предмет столь трепетной… любви.

Да уж, вывести из себя меня сложно. Я все-таки не какой-нибудь отбитый на голову Блэк. Но терпеть и дальше эти попытки рыжего охмурить девушку посредством столь отчаянной чуши — выше моих сил!

Хотя, возможно, во мне просто ревность сыграла? Маловероятно, конечно, но… Мордредов Уизли ведь совершенно беззастенчиво подбивает клинья к восторженной дурочке Прюэтт! Естественно, я немного приревновал… совсем чуть-чуть…

Да нет, чушь собачья! Ревновать свою практически уже невесту к какому-то мальчишке?! Пусть даже после прочтения «канона» — глупость и ребячество!

Хотя нельзя не признать, нахождение Уизли возле Молли меня бесит!

— Мистер Нотт! — то ли с возмущением, то ли с испугом воскликнула в это время девушка. — Что вы?...

— Вижу, вы решили не ограничиваться теорией в исполнении профессора Варда, — выразительно глянул я на лежащие на полу бычки. — Решили провести, так сказать, самостоятельное исследование. Хотя, судя по вашей речи, мистер Уизли, вам это не особенно помогает в изучении предмета…

Артур нахмурился.

— Впрочем, я могу вас понять, — не дав рыжику даже рта раскрыть, продолжаю я. — Квинтилиус не великий специалист в своем деле. Более того — чертовски не любит объект изучения! Что для преподавателя столь уважаемой школы — не самая лучшая рекомендация.

На какое-то время воцарилась тишина. Молли с Артуром явно пребывали в легком шоке от моего появления и не знали, что сказать. Хотя, учитывая, как постепенно прищуривались глаза девушки, она готова была вот-вот разразиться гневной тирадой. Но я не дал ей такой возможности:

— Возвращайтесь в гостиную своего факультета. В этот раз я, так уж и быть, сделаю вид, что ничего не произошло. Но выражаю робкую надежду на то, — на этот раз прищурился уже я, и судя по тому, как вздрогнули эти двое, мой прищур выглядел куда внушительнее, — что вы все-таки перестанете курить всякую маггловскую дрянь по ночам!

Артур аж побагровел!

— Да что вы можете знать про магглов?! Да вы! Да вы!…

Я молча достаю пачку Мальборо и кидаю её Уизли. Поймав, он уставился на неё сначала все с тем же праведным гневом. Но постепенно его физиономия приобрела совершенно непередаваемое изумленное выражение. Открывая и закрывая рот, он перевел взгляд на меня, не в силах ничего сказать.

— Мистер Уизли. Коль уж курите маггловские сигареты, то выбирайте что-то более качественное, чем та гадость, которой вы дымили до этого. А если не разбираетесь в вопросе — спросите тех, кто разбирается. Доброй ночи!

И, уже у входа на лестницу, чуть оборачиваюсь:

— Следующее дополнительное занятие, как вы, должно быть, помните, пройдет на западном берегу Черного Озера. Не опаздывайте.

Краем глаза я заметил взгляд Мелиссы, устремленный мне вслед.

Взгляд, полный восхищенного восторга!

Когда они уже не могли видеть моего лица, я позволил себе расплыться в широченной улыбке. Похоже, жизнь все-таки налаживается!

Уже на следующий день я зорко следил за мелькающей в толпе студентов рыжей макушкой. Пока что данных для оценки преподавателей мне вполне хватало, и я решил сделать небольшой перерыв в своих ревизорских рейдах. И заняться, наконец, тем, для чего вообще изначально приперся в Хогвартс.

Я не даром называл про себя Молли Прюэтт не иначе, как шилозадой оторвой. Она была не самой умной на курсе, училась серединка на половинку, но при этом знала кучу всяких достаточно пакостных мелких проклятий, вроде Летучемышиного сглаза, и совершенно не стеснялась ими пользоваться! В сочетании с острым язычком, что называется, «без костей», становилось понятно, почему с ней мало кто стремился связываться.

В то же время, она была веселой хохотушкой, легкомысленно флиртовавшей со всеми подряд безо всяких задних мыслей. Бедняжка Артур! Он-то, наверное, по отношению к себе воспринимает все в серьез! Хотя как-то же они в «каноне» поженились, так что, может, и не зря воспринимает…

Вообще-то, шел я к замковому холлу, откуда намеревался дойти до общественной совятни Хогсмида и отправить несколько писем. Отчет для Мефисто, кое-какие заказы в Лютный и Косой переулки. Ну и главное: письмо моему старинному приятелю Абраксасу Малфою.

Не к месту вспомнилась та история с кружевными панталонами и губы сами собой сложились в ехидную ухмылку. Надо будет как-нибудь вспомнить старине Бракси тот случай. Когда мы более-менее наладим общение, само собой. Было бы крайне невежливо вспоминать такие истории в компании полновластного лорда и главы Рода, когда лет десять особенно не общался с ним и вам предстоит, по сути, знакомиться заново. Заседания Попечительского совета — не в счет, я в них особенно и не участвовал-то всерьез до недавнего времени.

Текст письма по большей части пестрел вежливыми витиеватостями, вылавливать смысл из которых учат всех отпрысков волшебной аристократии. Суть сводилась к тому, что я чертовски рад снова начать общаться со своим однокашником, не прочь как-нибудь поболтать под стаканчик огневиски и прочее бла-бла-бла. Ну и, конечно же, я выражал глубокую уверенность, что «мой добрый друг» Абраксас поможет убедить Совет в необходимости наделить меня более широкими полномочиями в рамках моей деятельности в Хогвартсе.

Бракси, как любой слизеринец, оценит этот шедевр писчего искусства.

На обратном пути я зашел в «Кабанью голову», где назначил встречу своему помощнику. Усевшись в дальнем углу, я принялся ждать.

Мак’Пиклз за те почти два месяца, что проработал моим помощником, в основном меня радовал. Даже от Мрачника отвязался, что было особенно удивительно: обычно ребята, подобные ему, куда упрямее. Видимо, злющий домовик, служивший волшебнику-гангстеру, так напугал Эндрю, что бедняга решил запихать свои убеждения при общении с ним подальше.

А вот и он, легок на помине. Все тот же флисовый пиджачок неопределенно-коричневого цвета, те же очки в роговой оправе. Я отсалютовал ему бокалом со сливочным пивом — в этот раз я решил обойтись без горячительных напитков.

— М-мистер Нотт, — проговорил он. Я же чуть слышно вздохнул: робость в общении со мной до сих пор прямо-таки сквозила во всех жестах моего помощника. Ну хотя бы он не выглядел так, будто готов вот-вот грохнуться в обморок, как при первой нашей встрече!

— Эндрю! Присаживайся. Закажешь что-нибудь? — проявляю участие. Зря я, наверное, при этом улыбнулся — парень от этого как-то нервно закашлялся. Все-таки у нашей семейки не получаются добрые улыбки, никак не получаются.

— Н-нет, я, пожалуй, воздержусь, — покосился Мак’Пиклз на хмурую рожу кабатчика. — Собственно, вот ваша корреспонденция, мистер Нотт.

Когда речь заходила о деле, парень будто собирался и брал себя в руки. По крайней мере, с той памятной первой встречи, при обсуждении деловых вопросов он никогда не тушевался и не заикался.

— Это — от вашего брата, лорда Нотта, — передал он первый конверт. Его я, кивнув, отложил в сторону. — Здесь — основные расчеты и аудиторские выкладки, которые вы заказывали в Гринготтсе. Там, правда, не очень много, большую часть гоблины предоставлять отказались, ссылаясь на коммерческую тайну.

Я приподнял бровь. Какая, к дракклам, коммерческая тайна, если я заказывал расчеты по состоянию дел Департамента образования и Хогвартса в частности?!

Ладно, с этим я тоже разберусь. В свое время.

— И еще, — воровато оглядевшись, понизил голос Эндрю. — Мой приятель из Департамента международного сотрудничества… ну, вы помните, я вам о нем говорил. Так вот, он сказал, что вам велено отдать вот это. Передано в частном порядке из США, специально для вас. По… особым каналам. И на нем…, — Мак’Пиклз нервно глянул на меня. — На нем печать американского аврората.

Я в замешательстве глянул на простой маггловский конверт, запечатанный при этом волшебным воском. Действительно, эмблема американских авроров. Адресат не указан, отправитель тоже. Что-то как-то подозрительно…

Проведя над конвертом палочкой и проверив его на различные угрозы, я все-таки вздохнул и вскрыл его.

А уже в следующее мгновение снова задержал дыхание, прочитав послание, написанное обычной маггловской шариковой ручкой на обычном тетрадном листке.

Доброго вам дня, мистер Нотт! Как оно там, в вашей чистокровной Британии?

Не стал пользоваться совиной почтой, хотя, несмотря ни на что, имею к ней доступ. Через океан чертовы птицы не летают, а использовать официальные почтовые каналы — значит привлечь ненужное внимание.

Не буду расписывать здесь подробностей, на случай, если письмо попадет к кому не надо. Но если вам интересно узнать, кто стоит за произошедшим с вами в Чикаго инцидентом, то найдите человека по имени Саймон Слиппери. Насколько мне известно, в определенных кругах Лютного переулка он личность известная. Как нам стало известно, он что-то знает про тех, кто стоит за Мортимером Гудбоди.

С удивляющим меня самого уважением, Питер Норвэй, шериф Дюкстауна, штат Иллинойс.

Я какое-то время тупо пялился на листок, пытаясь осознать только что прочитанное.

Все интересней и интересней! Мордред и Моргана, и что мне теперь прикажете делать с этой информацией? То есть, хотите сказать, что это были не просто парочка жадных до золота грязнокровок, а нечто большее?!

Первым порывом было немедленно аппарировать в Лютный переулок и начать рыть землю в поисках этого Слиппери. Но я подавил в себе это опрометчивое желание, постаравшись мыслить рационально.

Лучшим решением, как я посчитал, немного успокоившись, было переправить данную информацию брату. В конце концов, у него, в отличие от меня, есть десяток вассалов и несколько десятков боевиков. Это еще не говоря про связи в Лютном. Пусть поднимает их всех, чтобы рыли вместо нас. У меня и без того дел невпроворот.

Но галочку в голове я поставил: угроза, нависшая надо мной, по ходу, гораздо серьезней, чем я предполагал.

Мордред! Из-за дракклова письма я чуть было не забыл о еще двух вопросах, которыми хотел озадачить своего помощника.

— Что ж, Эндрю, — сжимаю я листок, отчего тот вспыхивает и осыпается пеплом. — Этим вопросом я займусь позже, — ага, отправлю Мрачника к брату. — Пока что же от тебя потребуется кое-что еще.

С этими словами я извлекаю из внутреннего кармана мантии маггловский журнал моды и кладу его на стол перед охреневшим Мак’Пиклзом.

— Ми… мистер Нотт… сэр…, — бедняга переводил вытаращенные до размеров галлеона глаза с моего лица на журнал и обратно. — Что?…

— Во-первых, Эндрю, не стоит так широко открывать рот — муха может залететь, — усмехаюсь я. — Во-вторых, мне необходимо, чтобы ты сделал для меня следующее…

В принципе, все сводилось к тому, чтобы Мак’Пиклз нашел и купил для меня два комплекта маггловской одежды. Конечно, я мог бы сделать это и сам. Но одно дело — отойти на пару десятков метров от Дырявого Котла и, прикрываясь чарами, купить блок сигарет. И совсем другое — поехать в дорогой маггловский магазин, выбирать и мерять одежду. Если при этом слишком раскидаться магглоотталкивающими и отвлекающими внимание заклинаниями — можно нарваться на нездоровое внимание авроров. На допрос к которым я и так записан через две недели. А если обойтись без чар, то это породит лишние вопросы у магглов, и опять же авроров: Статут Секретности, бла-бла-бла.

Так что проще послать выращенного простецами полукровку Мак’Пиклза, у которого, как я подозревал, наверняка есть в чем выйти в маггловский мир.

Отдать моему помощнику должное: почуяв, что это тоже часть работы, он быстро собрал мозги в кучку и сосредоточился на задаче. Хоть я и видел, что удивление из его взгляда никуда не делось.

Да, я собирался сделать вылазку в мир магглов. Если конкретнее — в Эдинбург. И это только на первый взгляд кажется, что это так просто для меня, в прошлой жизни бывшего магглом! Все-таки мир магглов в России 2010-х и в Британии 1960-х — два разных мира. Мода, музыка, реалии, привычки — всего не перечислишь!

Достаточно сказать, что единственные маггловские музыканты, которых я помнил из 60-х, были Битлз. Конечно, чтобы впечатлить восторженную девчонку Прюэтт, этого должно для начала хватить, но…

Да. Я решил сводить свою будущую невесту на что-то вроде пробного свидания. В то место, которое, как мне казалось, ей понравится. То есть — в маггловский Эдинбург. Под видом… ну, скажем, прикладного урока маггловедения. Да, точно! В конце концов, она так хочет узнать магглов получше — вот пусть и изучает. Так сказать, из первых рук, а не через сомнительных посредников вроде Уизли.

Помимо одежды я поручил Эндрю узнать, какие маггловские заведения стоит посетить в Эдинбурге, какая музыка сейчас в моде, ну и просто по мелочи. Под конец я взял со в конец выпавшего в осадок парня клятву, что никто и никогда не узнает о моем интересе к простецам! Обычную, прикрепленную только угрожающим взглядом, клятву. Надеюсь, этого хватит. Все-таки парень должен осознавать, что от моего хорошего отношения зависит его карьера и дальнейшая судьба.

В конце беседы, когда он уже вставал из-за стола, оставляя меня допивать своё пиво, я добавил еще одно задание:

— И еще, Эндрю, — тот замер, заморгав глазами. — Мне нужна информация по одному местечку. Тоже маггловскому.

Он послушно сел и приготовился записывать.

— Пиши. Городок Коукворт, улица Тупик Прядильщиков, — он непонимающе глядит на меня. — Найди всю информацию по этому месту, в том числе список зарегистрированных там волшебников, перечень магических происшествий за последние…, — на мгновение задумался я, — …шесть лет. Плюс — состояние населенного пункта, экономическая ситуация и прочее. Ну и, конечно, координаты для аппарации. Записал? Свободен!

Когда донельзя удивленный и озадаченный Мак’Пиклз удалился, я снял все наложенные на столик до этого антишпионские барьеры и, допив пиво, вышел на улицу.

Ничего, мисс Прюэтт. Еще посмотрим, кто из нас лучше владеет прикладным маггловедением!

Что ж, надо признать, маггловская мода оказалась не настолько плоха и примитивна, как её рисуют мистер Вард и ему подобные. По крайней мере, на мне маггловский костюм сидел весьма неплохо.

Темно-синий пиджак, под ним белая водолазка. Внизу бежевые брюки и черные ботинки. Даже моя трость пришлась в тему, что меня особенно радовало.

Элегантно, стильно, аристократично. Хоть сейчас в какой-нибудь Оксфорд или Йель!

Шутка. Староват я для элитных маггловских университетов. Но аналогия, я думаю, понятна. Элитарность есть и в мире простецов, а одежда — один из её показателей. Хоть и не главный.

В костюме не хватало только одной детали — капитанской фуражки. Но я подумал, что, пока не куплю себе яхту, этот атрибут будет лишним.

Второй комплект одежды был рассчитан на девушку. Платье изумительного, насыщенного изумрудного оттенка отлично будет сочетаться с рыжими волосами и зелеными глазами. Туфли на высоком каблуке, сумочка, шарфик.

Из верхней одежды были два легких пальто: все же конец сентября — это не зима. Шотландия, конечно, это вам не Рио-де-Жанейро, но и не земля Франца-Иосифа какая-нибудь, чтобы в тулупы осенью рядиться.

Целей у меня на этой прогулке было несколько.

Во-первых, конечно же, налаживание нормального общения с будущей невестой. У меня осталось на это чуть больше месяца. При этом нужно было мягко и ненавязчиво донести до неё информацию, что мы практически помолвлены.

Во-вторых, выяснение, что же её так колбасит, что она то практически убить меня готова, то чуть ли не на шею вешается! Есть у меня парочка предположений, но их надо было проверять.

В-третьих... Вы не поверите, но рождественские подарки.

И первым с Рождеством я, пожалуй, поздравлю Мрачника. Не знаю как, но раздобуду автомат Томпсона — и вручу своему домовику. Ему точно понравится. Помимо простого умиления от его восторгов и ностальгии это будет носить и сугубо практический смысл. Верный мне эльф и верный мне эльф с автоматом — это вещи несколько разные.

Я бы ему и шляпу гангстерскую подарил, но, боюсь, такой дар его расстроит. Если хозяин эльфа дарит ему одежду — он автоматически увольняет беднягу, отправляя в свободное плавание. Ну, то есть, отрубает от Места Силы, к которому этот эльф прикреплен. У таких ребят два пути: или найти нового хозяина, или превратиться в упыря. Последние — крайне неприятные, жалкие и мерзкие существа. Именно они в маггловском фольклоре переродились во всяких бугименов, живущих в чуланах и похищающих детей. Детям волшебников они, конечно, вроде как не опасны... Но тут очень большой вопрос!

В общем, план нашего «недосвидания» был более-менее готов. Прогулка по магазинам и кофейня. Кино? Пожалуй. Возможно. Все же, в кинематографе 60-х я не разбирался от слова «совсем».

Я потер пальцами виски. В голове всплывали картины из таких фильмов, как «Аватар» или франшиза Марвел. Мда, местным магглам еще расти и расти...

Да, мне, несмотря на то, что это был первый выход Молли в маггловский мир со мной, хотелось произвести на неё наилучшее впечатление. Не от маггловской культуры, упаси Мерлин! От меня самого.

Точно! Музыкальный магазин!

Двадцатый век, шестидесятые годы... Продолжение того бума музыкальной культуры, что породили фокстрот и джаз в 20-е, 30-е и 40-е. На смену которым в 50-х пришел рок`н`ролл!

Жаль, до Хэви Металла оставалось еще то ли 10, то ли 15 лет. Но волшебники живут дольше простецов, и я был готов подождать.

Ну что ж. Пока что я готов довольствоваться Элвисом и Битлз. Ну то есть как, «довольствоваться»... Мордред! Моя маггловская половинка просто-таки вопила от восторга при одной мысли о том, что сможет вживую увидеть Короля Рок`н`ролла или Ливерпульскую Четверку!

Большую часть времени мои жизни были достаточно синхронизированы между собой: все же это были одни и те же характеры, только в разных инкарнациях. Но вот в таких специфических культурных моментах...

Балтазар Нотт и волшебную-то музыку особо не слушал никогда, кроме классической гоблинской оркестровой. Да и я-маггл никогда всерьез не увлекался роком. Так... накачивал в плеер парочку треков, чтобы скоротать время. Любил я, помнится, в бытность магглом, с наушниками в ушах пробежаться в парке...

Боль в груди...

Кофта от Найк, светло-серая, быстро напитывается кровью...

Боли нет, только стремительно расползающееся от сердца онемение...

Нина... Ниночка, прости... не расстраивайся! Хоть ты и оказалась права — однажды эти заигрывания с политикой не приведут ни к чему хорошему...

Рыжая моя дурочка... Твой муж оказался хреновым интриганом...

Я упираюсь лбом в зеркало и тяжело дышу. Все же, хотелось бы в дальнейшем оставить эти воспоминания где-нибудь... на задворках сознания. Потому что они чертовски мешают мыслить разумно!

Рыжая. Юная. Непосредственная. Вспыльчивая. Меня что, именно такие привлекают? Педофил вы, батенька! Разница у нас с ней была почти в 10 лет. Несмотря на то, что Нинке в той, прежней реальности, было 22 года, она выглядела, как... как...

Как Молли в 16. Может, чуть старше.

Совпадение? Не думаю!

Так и поверишь в высшие силы, богов, карму и прочее. Хотя уж мне-то, помнившему прошлую жизнь, сомневаться в существовании всего этого было бы странно. Переселение душ, древние артефакты, таинственные брахманы с ментальными посланиями — все это очень сильно походило на цепочку кем-то просчитанного плана. Но кто этот «кто-то»? И какова моя роль в его игре?

Мордред… Подумаю об этом завтра! С таким отношением недолго и в Скарлетт О’хара превратиться!

Бросаю взгляд на полку с виски и, поморщившись, отворачиваюсь. Хватит заливать проблемы бухлом, все равно не поможет. А то и хуже сделает. Потому что, по закону подлости, когда ты расслаблен и пьян, как раз и наступает форс-мажор, требующий трезвой головы!

Осталось только одно: выловить мисс Прюэтт так, чтобы она оказалась одна. Что было достаточно трудно: Великолепная Четверка всегда ходила вместе. Даже индифферентный к их заскокам Диггори редко тусовался отдельно.

Но мне удалось: мисс Фримэн как раз отправилась в библиотеку, Диггори — хвостиком за ней, а не любящие читать Артур и Молли как раз шли к Большому залу, когда Уизли окликнул кто-то из старших гриффиндорцев, кажется, из команды по квиддичу. Мелисса сказала, что будет ждать его в зале, и, наконец-то, осталась одна.

— Мисс Прюэтт, — проговорил я из тени ниши в коридоре, ведущем в Большой зал. — Можно вас на минутку?

Она вздрогнула от звука моего голоса и резко повернулась, шаря по мантии: искала волшебную палочку. Я чуть усмехнулся: по сравнению с боевыми инстинктами и реакцией того же младшего Лестрейнджа, гриффы оставались неуклюжими увальнями.

— Мистер Нотт, — чуть покраснела девушка. — Д-да, конечно, что вы хотели? — я снова уловил еле заметные отголоски её мечущихся мыслей: смущение, волнение, немного страха. Четче определить не получалось: все же её серьги хоть и отчаянно сбоили, но кое-как работали.

— Мисс Прюэтт, я тут подумал, что, учитывая чрезвычайно низкое качество преподавания маггловедения в нашей школе, — ага, о каковом низком качестве я уже успел наябедничать в Попечительский совет, — я решил, что неплохо бы провести с вами небольшую… ознакомительную прогулку.

— Про… прогулку? — мне на мгновение показалось, что я слышу её участившееся сердцебиение. Глаза Молли расширились, румянец покрыл все лицо, а дыхание стало то и дело срываться. Уставившись куда-то в сторону моих ботинок, она пролепетала: — В-вы приглашаете меня на… на…

— Прогулку, — бесстрастно повторяю я. Конечно, слово «свидание» было бы куда уместнее, но я посчитал, что пока что рано говорить о подобном. — В маггловский мир.

Она вскинула удивленный взгляд на меня. Мерлиновы панталоны, девочка! Можно же было легко догадаться, куда мы пойдем, учитывая мою фразу про маггловедение! О чем она думает?

— А разве, — тут она нахмурилась, — студентам не запрещено покидать Хогвартс? И… что с ребятами?

— Я смогу выбить у руководства школы разрешение на образовательную экскурсию. Правда, пока что только для одного студента, — внаглую врал я. Нет, разумеется, задним числом я пропихну в Попечительском совете еще и не такое, но уточнять это Мелиссе не стал. — Ну так как, согласны?

— Я… да…, — растерянно сглотнула девушка.

— Отлично. Но пока что, — поднимаю бровь, — будьте добры не рассказывать о нашем… нашей прогулке друзьям. По крайней мере, до тех пор, пока я не выбью разрешения и для них тоже.

Молли рассеянно кивнула. Я же проводил её удаляющийся силуэт задумчивым взглядом. Что-то ты как-то слишком влюбчива, девочка. Неестественно влюбчива. И меня это чертовски беспокоит! Пусть даже объектом твоей влюбленности являюсь я.

Ясный сентябрьский денёк был наполнен солнечными лучами, падающими сквозь золотистые кроны деревьев. Парк Холируд, бывший некогда частью охотничьих угодий шотландских королей, а ныне — городским парком Эдинбурга, выглядел в это время года особенно прекрасно. Здесь, у самой городской черты, это было не так заметно: шум машин и серые коробки маггловских домов несколько портили впечатление. Но если пройти в глубь парка, к рассыпанным по нему озерам, прогуляться у подножия Седла Артура*, то можно было увидеть пейзажи, от которых воистину захватывало дух!

Мы аппарировали на поляну, окруженную со всех сторон деревьями. Сквозь плотные заросли, окружавшие её, было невозможно разглядеть происходящее на ней. Такие уголки были повсеместно раскиданы по всей Британии, давая волшебникам, в первую очередь аврорам и командам обливиаторов, аппарировать, не привлекая внимания магглов.

Молли, стоявшая рядом со мной, нервно теребила подол непривычного ей платья. С легкой усмешкой я в очередной раз подумал, что самые ярые магглолюбы, оказывается, совершенно ничего не знают про маггловский мир.

Сам я в своем костюме и с привычной тростью в руке чувствовал себя вполне комфортно. Конечно, это было не очень честно: прожитые тридцать лет в качестве маггла давали мне преимущество перед этой «наивной нанайской девочкой». Но я не испытывал ни малейших угрызений совести. В конце концов, я циничный темный маг или кто?

Наложив отвлекающие чары, мы вышли из кустов на аллею. Зачем чары? А вы представьте картину: взрослый мужик и смущенно покрасневшая симпатичная школьница выходят из кустов, поправляя одежду. Был бы я магглом, при виде такой картины, сразу бы вызвал бобби — хватать педофила.

Но все это лирика. Уже подходя к выходу из парка, я снял чары и обратился к отчаянно краснеющей и закусывающей нижнюю губу Мелиссе:

— Что ж, мисс Прюэтт, вот мы и в маггловском мире. Город Эдинбург. Считайте, что наше… наша образовательная прогулка началась, — с этими словами я взял трость одной рукой, а вторую предложил девушке. Та, не поднимая глаз, облокотилась о мой локоть. Впрочем, это не мешало ей кидать любопытные взгляды на редких магглов-прохожих.

Когда мы ступили на брусчатку городских улиц, прохожих явственно прибавилось. Да и моя спутница явно оживилась, отбросив смущение. Более того, мне даже пришлось её одернуть:

— Мисс Прюэтт, если вы и дальше будете тыкать пальцем во все подряд, это привлечет ненужное внимание!

Она смущенно потупилась, а я в очередной раз недовольно покосился на поглядывающих в нашу сторону магглов. Все-таки Мелисса пару раз очень громко выразила свой восторг. Особенно сильно её, почему-то, поразил трамвай. Воистину, предпочтения магглолюбов выше моего понимания!

— Куда хотите пройтись в первую очередь? Мы можем посетить несколько магазинов, прокатиться на трамвае, — судя по заблестевшим глазам, это был правильный ход. — В конце же я с удовольствием пригл… покажу вам маггловское кафе.

Она лишь кивнула, соглашаясь. Её взгляд по-прежнему был прикован к блестящему на солнце трамваю, как раз заворачивающему за угол. Я еле заметно скривил губы, но посчитал за лучше промолчать.

Поход по магазинам Королевской Мили* вызвал ожидаемый восторг в глазах девушки.

Первой нам попалась лавка с сигарами, где я просветил Молли по поводу плюсов и минусов различных сортов маггловского табака, а также влияния курения на организм волшебников. Затем, разумеется, были несколько магазинов одежды, где я, с ироничной улыбкой выслушав смущенное «я верну вам деньги, как только напишу родителям», купил Мелиссе несколько маггловских нарядов, джинсы и теплую кофту с капюшоном.

В магазине традиционных шотландских килтов она со смехом указала на один из них и, лукаво стрельнув в меня глазками, сказала, что он мне очень пойдет. Вздохнув, я все же купил и его.

Так вот, тихо и мирно, проходило наше первое недосвидание с Молли Прюэтт. И все это время я внимательно присматривался к серьгам, что посверкивали в её ушах.

Как я успел выяснить, это был подарок её братьев: Гидеона и Фабиана. Единственных членов семьи Прюэтт, с которыми взбалмошная Мелисса более-менее ладила. С отцом она почти не общалась, а с матерью постоянно ссорилась. Близнецы же были ей куда ближе. Наверное, потому, что они были выпускниками Рейвенкло и Гриффиндора соответственно. А потому первый влиял на неё своей рассудительностью, а второй был близок по характеру и безбашенности, свойственной всем гриффам.

Все, что я мог сказать про серьги, так это то, что они явно были повреждены. Не сломаны, нет — иначе я бы шарил в голове Мелиссы как в своей собственной. Но и назвать их исправно работающими было нельзя: иначе бы я не мог периодически слышать поверхностные мысли девушки.

Впрочем, от меня в этом своеобразном тестировании состояния артефакта требовалось немного: только периодически проходиться по поверхности разума Молли щупальцами легиллименции и фиксировать результаты. То есть, уровень сопротивления в разных ситуациях и при условии изменения состояния разума носителя. Основную же работу должен был проделать Мрачник, что невидимым следовал следом за нами. Все-таки не зря я таскал за собой домовика еще до переноса памяти: их способность видеть магические потоки прямо-таки бесценна!

В остальном, это недосвидание меня позабавило. А в какой-то момент даже восхитило!

— Ого! — воскликнула Молли, углядев за огромной витриной выставленный там образец мотоцикла. — А это что???

Я скользнул по вывеске и мое сердце ёкнуло.

Харлей Дэвидсон. Мотоциклетная легенда. Так же, как Элвис или Битлз стояли у истоков рок’н’ролла, так «Харлей» был одним из символов байкерского движения. Которое, кстати, начало формироваться как раз в 60-е, насколько я помнил.

Конечно, это был не совсем тот «Харлей», который представляли современники меня-прежнего при слове «байкер». Но был очень близок.

— Это, мисс Прюэтт, — стараясь не выдать волнения, проговорил я, — то, что мистер Уизли ошибочно посчитал средством, на котором ездят по игровому полю маггловские футболисты. Мотоцикл. Новая, очень дорогая и, в некотором роде, легендарная модель!

Точнее, она станет легендарной. Спустя лет двадцать-тридцать. Говорить это я, конечно, не стал.

Судя по расширившимся глазам Мелиссы, она была впечатлена. Да и я был вынужден с досадой признать, что совершенно неподобающе разволновался при виде этой маггловской железяки! На всякий случай я даже перебрал свои воспоминания из прежней жизни, но нет: байкером я все же не был. Хоть у меня и были права категории «А», но что-то получше, чем дедушкин старенький «Урал», я никогда не водил. Вначале денег не было, потом — времени. К тому же, не солидно как-то преуспевающему бизнесмену разъезжать на байках, да еще и в косухе.

Но сейчас…

Я сжал зубы и заставил себя отвернуться и вежливо улыбнуться мисс Прюэтт, что-то восторженно щебетавшей и указывающей в сторону мотоцикла. Еще не хватало мне купить себе это убогое маггловское устройство! Во-первых, это было бы уже совсем недостойно благороднейшего Рода Нотт. Во-вторых, я совершенно не представлял, как ухаживать за этим стальным конем, и ни один эльф мне бы в этом не помог! Так что…

Но, уже отойдя от витрины мотомагазина, я понял, что червячок сомнений все-таки засел в моей душе.

Кульминацией же нашей прогулки стало посещение музыкального магазина.

Мерлин! Даже такого относительно равнодушного к музыке сноба, как я, проняла атмосфера этого Царства Винила! А уж Мелисса и вовсе на какое-то время выпала из реальности, вслушиваясь в звуки песен «битлов», льющиеся из проигрывателя.

Чуть позже, когда мы уже расположились в кафе и ожидали заказанный ранее легкий обед, Молли расспрашивала меня о маггловской музыке. И даже те скудные знания, что я смог ей передать, воспринимались с горящими глазами!

Ливерпульская четверка, как оказалось, вызывает щенячий восторг не только у маггловских дамочек, но и у юных волшебниц. Что ж, ожидаемо. Теперь, как мне кажется, в Хогвартсе стало на одну их фанатку больше. Хотя я сомневаюсь, что у мисс Прюэтт получится послушать их пластинки в школе: электроприборы в Местах Силы не работали, а все современные проигрыватели были именно электрическими. Оставались, правда, волшебные граммофоны, но, насколько я знаю, иметь их ученикам не полагалось.

Хотя, зная безбашенность гриффов, можно предположить, что они просто протащат граммофон в Хогвартс. Ну или сопрут его у Слагхорна — тот любил по вечерам слушать музыку, попивая эльфийское вино и закусывая засахаренными ананасами.

При воспоминании о своем бывшем декане, я невольно поморщился. Все прошедшие три недели с моего приезда в Хогвартс старый дуралей Слагхорн толсто намекал на то, что не прочь был бы увидеть меня на собрании своего Клуба Слизней. Помня еще по своим школьным годам, что представляет собой этот Клуб, и что меня туда пригласили за всю историю всего один раз, я не особенно рвался посетить его теперь. А потому старался игнорировать намеки профессора и отделываться нейтральными отговорками.

Тогда, много лет назад, я был приглашен только потому, что был представителем богатого и влиятельного Рода. Но после одного-единственного раза старина Слагги внезапно охладел ко мне. Видимо, прослышал о не самой приятной репутации Ноттов. Тогда еще свежи были воспоминания о войне с Гриндевальдом, и представитель темного семейства, к тому же известного занятием легиллименцией, был не лучшим объектом для общения.

Но теперь, когда бывший ученик стал членом Совета Попечителей, к тому же носил громкий титул Главного Инспектора, не подружиться с ним и не добавить его в свою коллекции для толстого зельевара было бы крайне обидно. Но я не собирался в ближайшее время посещать его Клуб. Слагги ведь не хотел меня там видеть, когда я учился в школе? Не хотел. Значит, я туда явлюсь только в самом крайнем случае!

Легким движением палочки под столом я наложил отводящие глаза чары. После чего вынул из внутреннего кармана пиджака пачку Мальборо и с наслаждением закурил от волшебного огонька. Я не знал, разрешено ли в этом кафе курить, а спрашивать хозяев не хотелось.

Кафешка была достаточно уютной. Если сделать скидку на то, что рассчитана она была на магглов, даже замечательной. Никаких кричащих расцветок, знамен футбольных команд или их пьяных фанатов. Хотя я, наверное, перепутал кафе с пабом.

Правда, в углу рядом с нами расположилась довольно крупная компания парней в строгих одинаковых костюмах и зеленых беретах. Маггловские военные? Хотя почему бы и нет. Может, у них отпуск?

Эти ребята недоуменно озирались, не понимая, откуда несёт табаком, но вскоре забыли об этом, продолжая свой, несомненно, чрезвычайно увлекательный разговор.

Как раз в этот момент в нашем с Молли разговоре наметилась пауза. Я молча курил, глядя на неё, она же изучала узоры на скатерти, рассеяно водя по ним пальцем.

На мгновение подняв на меня взгляд, она произнесла:

— Вы очень много знаете про магглов и их мир.

— Да, приходится, — нейтрально отвечаю я. К чему это она? — Глупо оставаться в неведении о тех, кто составляет большую часть населения Земли.

— Но вы же… ну, эээ…, — тут она мило порозовела, не зная, как сформулировать. — Ну… темный и, эээ…

— Чистокровный? — насмешливо поднимаю бровь я. — То есть, вы, как и многие в нашем обществе, считаете, что представитель Темного и Благородного Рода — обязательно тупой ограниченный сноб, не считающий необходимым изучать мир вокруг него?

Ну, таких тоже довольно много, но тебе, девочка, я этого говорить не буду.

После моих слов она покраснела.

— Ну… профессор Дамблдор говорит…

— Полную чушь, — отрезал я. Но, когда Мелисса гневно сощурилась, уже мягче пояснил: — Мисс Прюэтт, вы имели возможность убедиться, что, чтобы получить достоверные сведения о ком-либо, нужно получать их, общаясь с этим «кем-то». А не со сплетниками и фантазерами, которые и сами не знают, какую чушь несут!

Девушка упрямо сжала губы, но крыть было нечем: дурацкие байки Артура и других магглолюбов, которыми они описывали мир простецов, действительно оказались полной чушью. Неужто и в отношении Древних и Темных Родов все обстояло в точности так же?

— Да, мисс Прюэтт, с темными искусствами и Темными Родами тоже не все так однозначно, — улыбаюсь я, стряхивая пепел сигареты в трансфигурированную пепельницу. — Большинство Священных Семей не такие дураки, как их малюет людская молва. И приписывать нам стремление уничтожить или поработить магглов только на том основании, что мы — чистокровные волшебники, попросту глупо, не находите?

— Но темные искусства…

— …являются всего лишь одной из ветвей Древней Магии. Которая берет свое начало еще в тех временах, когда человечество ходило в шкурах, ело полусырое мясо и боялось по ночам выйти за границы круга света, отбрасываемого горящим костром, — размеренным, задумчивым голосом говорил я. Как мне было прекрасно известно, этот голос производил на собеседника влияние, сходное с гипнотическим. — Темные, грубые, первобытные времена. Темная, грубая, первобытная магия. Жестокие традиции, созданные для выживания племени. Рода, — добавляю я с нажимом. Она рассеяно кивнула. — Магия крови, обращение к зловещим силам, манипуляции с душой и телом — все это берет начало из тех времен.

Я сделал небольшую паузу, давая завороженной Молли переварить сказанное. При этом не забывая оказывать небольшое легиллиментное давление на её разум: задачу понять, что собой представляют её серьги, никто не отменял.

— Магия, мисс Прюэтт, это вполне реальная стихия. Назвать её разумной в нашем понимании трудно. Но на каждое действие человека она реагирует совершенно определенным образом. Человечеству понадобились десятки тысяч лет, чтобы понять и систематизировать все эти связки «действие-реакция»! Оттуда и пошли современные волшебные науки, — новая затяжка сигаретой, глоток кофе. — Вы совершаете последовательность действий: машете палочкой, произносите слова — и Магия откликается, собираясь в вязь заклинания. Но среагировать она может не только на такие… структурированные действия.

Она чуть вздрогнула, когда я вперил пристальный взгляд своих желто-зеленых гляделок в её лицо.

— Традиции Древних и Темных магических Родов берут свое начало на заре времен, мисс Прюэтт. Это основополагающие, фундаментальные принципы волшебного сообщества! Ведь Магия может среагировать не только на творимые чары. Она может ответить и на другие… действия.

— Нарушение клятвы, — прошептала Молли.

— В том числе, — улыбаюсь я. Умница, девочка! — А также многие традиции чистокровных, которые некоторые не слишком разбирающиеся в магии личности спешат заклеймить «темными искусствами» и запретить.

— Например, убивать младенцев-сквибов? — воскликнула она запальчиво.

Я раздраженно дернул щекой. Все-таки умницей я её окрестить явно поспешил. Это же надо, так бездарно выдернуть факт из контекста!

Так! Не поддаваться раздражению! Вдох-выдох… Выдаем объяснение.

— Насколько я помню, это считалось… не очень гуманным еще до принятия Статута о Секретности. А уж последние лет двести не просто противозаконно, а еще и может послужить поводом для остракизма со стороны других Священных Семей.

— Да? — сощурилась девушка. — А известный Убийца Младенцев в начале века? Говорят, Род Блэков до сих пор практикует его методы!

Ого! А с виду равнодушная к учебе девчонка проявляет неплохие знания истории.

— Мизантропиус Блэк был психопатом, — снисходительно поясняю я. — Паршивой овцой в стаде Блэков. Его уничтожила собственная семья. Помнится, тогда весь Род Блэк поднялся, чтобы прикончить безумца, когда его вина в произошедших убийствах оказалась очевидна.

— Ага, — упрямо хмурится Мелисса. — Одного урода прикончили, чтобы остальных не уличили в том же…

Впрочем, я уловил неуверенность в её словах.

Какое-то время мы снова молчали. Наконец, я решил взять быка за рога:

— Мисс Прюэтт. Если вы до сих пор сомневаетесь, то клянусь, что ни я, ни Древнейший, Темнейший и Благороднейший Род Нотт не поддерживает фанатиков, именуемых Пожирателями Смерти! Могу поклясться в этом своей магией.

Она вскинула на меня взгляд своих зеленых глаз. Что в них было? Изумление, пожалуй. А еще…

Облегчение? Ах, да! Её странная влюбчивость.

— Я могу еще немного рассказать вам о том, почему нападки на чистокровные традиции несколько… необоснованны. Но, — видя её резкий взгляд, уточнил я, — если вы не готовы услышать чужое мнение…

— Я готова, — поджав губы, ответила она. Что ж, уже прогресс. Похоже, наведенная кем-то влюбчивость играла не так, как хотел неведомый манипулятор: Молли Прюэтт явно настолько прониклась ко мне симпатией, что, несмотря на подростковый максимализм, готова была выслушать мнение самих чистокровных о ситуации на Британских Островах и в волшебном мире в целом.

Мордред и Моргана! Несмотря на то, что мне её симпатия была откровенно приятна и полезна, я чувствовал себя довольно неуютно.

Я чувствовал себя каким-то насильником, который трахает малолеток, накачав их наркотой. Точней, накачал их наркотой кто-то другой, но трахаю-то я… Хотя пока что не трахаю, но, надеюсь, аналогия понятна.

В общем… Было довольно мерзко вываливать на влюбленную в меня Молли Прюэтт своё видение мира, когда она, по сути, готова была поверить мне в чем угодно! Я, может, и злобный циничный чернокнижник, но все же не совсем подонок, чтобы не рефлексировать по этому поводу. А резкие замечания Молли и её попытки огрызаться добавляли девушке очков в том смысле, что воли ей не занимать, но от этого становилось еще хуже!

О, чем дальше, тем сильнее мне хотелось посмотреть в глаза того урода, что внушает черт-те что шестнадцатилетним школьницам!

Впрочем, не все было так однозначно. Влюбленность влюбленностью, но Мелисса воспринимала мои аргументы с заметным скрипом. «Старик Крупский» конкретно промыл молодежи мозги. Я-то думал, что объясняю нейтрально и доступно, так, чтобы потихоньку донести до Молли, что все не так однозначно, как она и её друзья гриффиндорцы себе воображают! Но Дамблдор Головного Мозга у девушки был, что называется, на лицо. «Есть два мнения: мое и неправильное». И даже неестественное стремление ко мне не могло компенсировать этого!

Какие же они предсказуемые… Полунамеки, а то и открытая пропаганда — и вот уже горячий юнец искренне верит в абстрактную «Справедливость» и победу «Светлых Сил». Дешевое пушечное мясо, служащее потом политическим и моральным инструментом для разного рода проходимцев. Дети, «героически» погибшие в войне, обманутые циничными взрослыми — не герои. Они жертвы. Причем жертвы, по большей части, «своей» стороны, которая и толкнула их на бессмысленную смерть.

Что касается Того-Чье-Имя-Слишком-Пафосно-Чтобы-Его-Произносить, то он действовал по той же схеме. Только вместо идей «равенства и братства» он лил в уши отпрысков Древних Родов ядовитые слова о превосходстве волшебников и о том, что «грязнокровки крадут нашу магию». Ведь юнцу так легко поверить, что он — исключительный! Представитель высшей расы, могучий маг в окружении жалких простецов, только и годных, чтобы служить рабами «истинному человечеству».

Большинством подростков довольно просто манипулировать. Чуть подтолкни их к тому, что твоя идея справедлива, и вот они уже считают её Единственно Верной и готовы ставить её противников к стенке без суда и следствия. Ну, ОНИ ЖЕ НЕПРАВЫ!

Вот и Молли, видимо, раньше рассуждала так же. Сейчас, когда она заморочена на влюбленность в меня, это было нивелировано. Но в общем случае это выглядело примерно так:

Аргументы? Аргументы против Единственно Верной Идеи можно пропускать мимо ушей. А тех, кто их выдвигает — смело назначать врагами народа.

Помнится, в прежней жизни тоже в юности страдал подобным, с пеной у рта доказывая свою правоту и болезненно реагируя на все, что мне казалось критикой моей позиции.

Молли Прюэтт требовательно смотрела на меня. И я решил, что влияние неведомого (хотя есть несколько предположений уровня «Дамбигад») пидараса, что пытается пудрить мозги моей невесте, можно не учитывать. Даже если сейчас она под ментальным влиянием, это все же не Империус, так что она должна четко помнить, что я говорю.

И я решил рассказать ей.

Хотя что рассказывать? Что мы не магглы, и потому не можем позволить себе «всеобщего равенства и братства»? Что там, где маггл может нарушить клятву, не подчиниться или вовсе отказаться от старых традиций — маг этого сделать не мог? Что это у магглов статус, благородство и прочая «инаковость» определяются, по большей части, грубой силой и деньгами, в то время как у волшебников все это подкреплено самой Магией?

И что эта Магия усиливается из поколения в поколение, потому-то чистокровные маги не считали магглорожденных равными себе. Для «уравнивания» по силе с представителями Древнего Рода нужно, чтобы от твоих магглорожденных предков тебя отделяло энное количество поколений. Принцип Накопления Магии.

Но, Мордред, это же основополагающие принципы! Не верю, что отец Мелиссы ничего ей не объяснял. По крайней мере, он точно пытался.

Ну и конечно, главным принципом волшебного сообщества был и остается Статут о Секретности. За отмену которого ратуют оба «Полюса Силы» Британии: Темный Лорд и директор Дамблдор. Не понимая, что это, с большой долей вероятности, станет началом конца.

Маги и магглы пытались существовать в одном мире. С потерями как для тех, так и для других. Первые частенько начинали считать себя чуть ли не богами, упиваясь своим отличием от простецов. Вторые завидовали могуществу первых и при первой же возможности отыгрывались на тех, кто не мог себя защитить: юных магглорожденных, еще не подчинивших себе свою силу и не имеющих покровителей из числа чистокровных.

Так что уже на протяжении пары тысячелетий маги постепенно уходили в тень. Статут о Секретности только официально закрепил длившийся все это время процесс на международном уровне.

Мы никогда не сможем объединиться с миром магглов. Никак. Ни по сценарию Дамблдора, ни по сценарию Темного Лорда. Потому что в первом варианте мы становимся безусловными рабами и подопытными кроликами магглов, а во втором — мы истребляем их всех и возвращаемся к первобытному состоянию. То есть уничтожаем почти пять миллиардов человек и пытаемся сами каким-то образом выжить на развалинах мира.

Впрочем, это не значит, что нужна абсолютная изоляция от магглов и отвержение магглорожденных.

Конечно, были и останутся, как среди аристократии, так и среди обычных волшебников, личности, которые искренне верят, что ни в коем случае нельзя разбавлять магическую кровь кровью магглов. А некоторые и вовсе считают магглов двуногим скотом, привет от Араминты Мелифлуа!

Нет, отчасти они были правы! Не в том пункте, где магглы объявлялись животными, разумеется, а в отношении крови.

Ведь способность взаимодействовать с Магией — это редкая, чудесная мутация. Причем мутация, касающаяся не тела, а души и разума! И она, эта мутация, как показала практика, имеет свойство совершенствоваться и порождать ещё более сильные свои вариации, если скрещивать между собой тех, кто сам ею обладает.

Проще говоря, ребенок волшебника и ведьмы будет потенциально куда сильнее магически, чем магглорожденный. И этот эффект накапливается из поколения в поколение! Чем больше поколений магов среди твоих предков — тем более сильным магом будешь ты сам: тот самый принцип Накопления Магии, что я упоминал ранее.

Так что идея чистоты крови действительно имела право на жизнь. Но, как и везде, были нюансы.

Ну, в первую очередь, феномен магглорожденных. Различные бездельники любят поорать про то, что «магглы крадут нашу магию», не разобравшись в вопросе. На самом деле — это просто люди, у которых проявилась та самая мутация, позволяющая взаимодействовать с Магией. Ну, то есть, точно так же, как и у далеких предков нынешних чистокровных, которые стали основателями их Родов. Кажется, какой-то маг-ученый в своих рассуждениях по этому поводу называл таких волшебников Нулевым Поколением. В том смысле, что их дети становились чистокровными магами Первого Поколения.

Во-вторых, помимо Накопления Магии, оставалась еще обычная генетика. Которую фанатики чистокровности частенько игнорировали. Отчего в последнее время в чистокровных семьях, особенно аристократических, назревала проблема банального кровосмешения! Ведь магов в разы меньше, чем магглов. Конечно, пока что наш мир не стал «большой деревней», как это описывается в каноне, но набор доступных генов, тем более в среде аристократии, был достаточно ограничен. Потому пополнение этих генов за счет магглокровок было настоящим спасением для волшебников!

Собственно, наилучшей матримониальной политикой для любого Рода было лавирование между Накоплением Магии и генетическим разнообразием. В то время как Тот-Кого-Ссут-Называть и Великий Светлый, наоборот, призывали впасть в одну из этих крайностей! Генетическое вырождение на фоне гибели мира магглов или растворение без следа в этом самом мире — не очень радужные перспективы!

Что-то я опять увлекся рассуждениями наедине с самим собой, забыв, что главный вопрос был не столько в содержании моего ответа мисс Прюэтт, сколько в его форме. Как мне преподнести ей все вышеперечисленное? Так, чтобы она не восприняла его, как очередную лекцию на тему «превосходства чистокровных», которыми наверняка считала любое рассуждение на эту тему. И её испытующий, пристальный взгляд не способствовал спокойным размышлениям!

— Мисс Прюэтт…, — начал было я, как прямо рядом со мной, слава Мерлину хоть в границах чар иллюзии, возник Мрачник.

— Хозяин! Беда! Опасность! Там!...

Я не сразу сообразил, что он имел ввиду, на автомате выставив несколько щитов и попытавшись, обогнув стол, шагнуть к изумленно вытаращившейся на эльфа девушке. Но все равно не успел.

В кафе стремительным шагом влетел низкорослый паренек, подробный облик которого я поначалу не рассмотрел, и, кинув какой-то предмет прямо на стол обедающих рядом с нами военных, крикнул:

— Свободу Ирландии!

После этого грянул взрыв…

Единственная мысль, которая мелькнула в моей голове в тот момент, была о том, насколько глупо для чистокровного волшебника погибнуть при взрыве банальной маггловской бомбы. Потому что я, дебила кусок, на автомате выставил щиты против магии, не подумав о защите от физического воздействия!

Впрочем, как оказалось, я родился в рубашке. Точнее ПЕРЕродился, хе.

А все потому, что в момент взрыва в события вмешалась Молли Прюэтт!

Время замедлилось. Я увидел, как стена огня остановилась в каком-то метре от нашего столика, упершись в купол, светящийся странным зеленым светом. Подняв глаза, я уставился на источник этого света.

Мелисса парила в воздухе, раскинув руки в стороны. Её лицо выражало неестественное спокойствие, а зрачки светились ярким зеленым светом. На какой-то момент мне показалось, что я слышу треск корней и какие-то голоса, напоминающие шелест листьев…

Но наваждение быстро прошло. В тот же миг исчезло и странное сияние, а Молли, тихо ахнув и закатив глаза, начала падать на пол.

— Mat’-peremat’! — выругался я по-русски, подхватывая легкое девичье тело и оглядываясь.

Взрыв сошел на нет, потушенный странным выбросом Мелиссы, и разрушительная волна не добралась до нас. А вот парням в военной форме повезло меньше: все, что от них осталось — это горелый фарш.

Где-то снаружи кричала женщина. Вдалеке уже слышались сирены полиции простецов. Вот только с маггловскими фараонами мне не хватало объясняться!

Рука Молли на моем плече судорожно сжалась. Глянув на девушку, я понял, что она все же в сознании. Более того: абсолютно остекленевшими глазами смотрит куда-то в сторону кафе.

Проследив её взгляд, я увидел покрытую копотью руку с остатками форменного рукава. Оторванную в районе плеча руку. Поморщившись, я покрепче прижал девушку к себе и направился к ближайшей подворотне — аппарировать.

Мы перенеслись прямиком к дверям Нотт-хауса: я здраво рассудил, что увиденная мною магия была не совсем обычной, а потому с Мунго можно и повременить.

Особняк на Крауч-хилл-роуд 5 встретил нас как всегда: зловещим молчанием. Чуть скрипнув, отворилась калитка в кованой ограде, пропуская меня на территорию.

Я почувствовал, как девушку на моих руках пробивает крупная дрожь. Мордред! У неё, походу, начинается откат! Неудивительно: сходу сотворить столь мощную магию. Которая, что-то мне подсказывало, являлась ничем иным, как первым выбросом её друидического дара! Мордред! Еще же больше месяца до Самайна!

Как бы то ни было, в больницу нельзя: как только целители поймут, ЧТО послужило причиной магического истощения девицы Прюэтт, этот факт станет достоянием общественности. И за рукой и сердцем наследницы друидов начнется настоящая охота! А я, тем временем, еще не добился благосклонности девушки, чтобы позволять другим включиться в гонку!

— Брат! — рявкнул я, со все большей паникой вслушиваясь в хриплое дыхание девушки. — Брат, срочно готовь ритуальную комнату!

Отдать должное Мефисто, лишних вопросов он не задавал, а потому уже через пять минут мы вместе с эльфами суетились вокруг высеченного из черного гранита алтаря, на котором лежала Мелисса Прюэтт. Глаза девушки были закрыты, лицо покрывала испарина, а волосы слиплись от пота. Дышала она судорожно и хрипло, при этом скребя ногтями по камню.

Мефистофель водил над ней волшебной палочкой, ругаясь сквозь зубы:

— Мерлиновы кальсоны! — ругнулся он в последний раз. — Она разом истратила весь магический резерв и ушла в минус!

— То есть…

— То есть с перепугу воспользовалась собственной жизненной силой. И теперь пробитая брешь стремительно расширяется! Если мы срочно не подключим её к какому-нибудь постоянному Источнику, она угаснет, как какой-нибудь эльф! — брат поднял на меня взгляд. — И какого Мордреда ты аппарировал её сюда, а не к её отцу?

— А я знаю координаты аппарации?! — вскинулся я. — К тому же как мы будем объяснять лорду Прюэтту, как так получилось, что я не смог защитить его дочь и она с перепугу выпустила силу Духов Леса?!

Мефисто скрипнул зубами, но решил прекратить перепалку, продолжая накладывать на девушку диагностические чары.

— Так, — наконец произнес он, отходя от алтаря. — Придется проводить обряд помолвки прямо сейчас.

— Что?!

— Что слышал! — огрызнулся Мефисто. — Как только вы будете помолвлены, наш Род сможет накачать её силой, как готовящуюся войти в семью!

— У неё пока что свой Род!

— Ага, свой. Только Прюэтт-холл, а, следовательно, и их камень Рода, на другом конце Британии! Она не переживет такой дальней аппарации!

Я скривился. Больше всего это походило на банальное похищение невесты. Говорят, среди магов такое практикуется разве что где-нибудь на Кавказе или в Южной Америке. Схема простая: девушка похищается и насильно вводится в Род, после чего её родители ставятся перед фактом. Конечно, в нашем случае присутствует согласие лорда Прюэтта, но…

Но вот сама Молли вряд ли будет довольна таким поворотом!

Хотя…

Хотя кто сказал, что так уж необходимо рассказывать, каким образом мы исцелили её?

В голове промелькнула мысль, что мне совесть не позволит промолчать. Совесть! Когда дело касается этой рыжей оторвы, черный маг из меня аховый.

— Дерьмо! — выругался я. — Ладно, начинаем ритуал. Ты уже подумал, как мы объясним старшему Прюэтту произошедшее?

— Не думаю, что это такая уж трагедия, — скривился Мефисто. И, в принципе, я был с ним согласен. Досадная случайность, преждевременный выброс наследственного дара. Но поди объясни это отцу твоей невесты, который уж точно ждет, что я буду присматривать за его дочерью и защищать её!

Мы встали по бокам от алтаря и, подняв палочки, начали зачитывать начальные строки ритуала помолвки.

Подобные обряды у разных Родов проводятся по-разному. Оно и понятно: аристократические семьи черпают силу из разных источников. Если у Прюэттов это в основном стихии Огня и Ветра, то у Ноттов — иные измерения, населенные тварями, которых простые смертные и представить-то не смогут!

Звук речитатива на демоническом языке гулко отражался от стен ритуальной комнаты. Воздух дребезжал, наполняясь какой-то потусторонней тяжестью. Свечи то полностью гасли, то зажигались снова, порождая пляску дьявольских теней по углам.

Наконец, я подошел к распростертой на алтаре девушке и приподнял за плечи, заставляя сесть.

— Молли. Молли! — позвал я. Девушка застонала и открыла глаза.

— Г… где я? Что… Вы? — мутным взглядом посмотрела она на меня. — Почему так… больно?...

— Нет времени объяснять, — со всей возможной мягкостью проговорил я. — Мисс Прюэтт, вы умираете. Умираете без подпитки Магией. Единственный способ этого избежать — срочно подключить вас к родовой магии Ноттов. Через, — я коротко вздохнул, будто перед прыжком в омут, — помолвку. Вы понимаете меня?

Слабый кивок. Мелькнувшие в глазах удивление и страх.

Я выпрямился и, продолжая одной рукой поддерживать Молли, второй взял кривой жертвенный нож.

— Слушай меня, Бездна, слушай. Слушай меня Пространство, слушай Время, слушайте! Я, Балтазар Артемиус Нотт, из Рода Ходящих-По-Грани, взываю к вам! Сим нарекаю я эту женщину, женщину юную и невинную, невестой своей! Пусть Магия будет мне свидетелем, пусть кровь скрепит наши узы!

С этими словами я резким движением провел лезвием по своей ладони и по ладошке Мелиссы, после чего соединил наши порезы, смешивая кровь.

Когда я порезал её ладонь, девушка вздрогнула. Когда же раны соединились, нас обоих пронзила судорога: Магия Ноттов, исходящая из алтаря, вливалась в Молли через меня. Воздух в ритуальной комнате буквально гудел от бушующей энергии!

Все прекратилось внезапно. Гул Магии оборвался, оставив звон в ушах.

Раздался судорожный девичий всхлип и короткий звон. На пол упали расколовшиеся сережки…

— Итак, мистер Нотт, — низким, густым баритоном произнес сидящий в соседнем кресле человек. — Как мне описал лорд Мефисто — ваш брат — поспешная помолвка с моей дочерью стала вынужденной мерой.

Напротив меня, в кресле одной из гостиных Нотт-хауса, сидел не кто иной, как сам Ричард Прюэтт, лорд одноименного Рода и мой предполагаемый тесть. Точней как, «сидел»… скорей уж он «возвышался»!

Здоровенный, широкоплечий, одетый в роскошную алую мантию, он производил воистину величественное впечатление! Черты лица, будто высеченные из камня, тяжелый подбородок, густые брови и грива каштановых с рыжиной волос — ну точно Ричард! Львиное Ухо, блин.

Его реакция на произошедшее была уж очень спокойной. Мне даже на какой-то миг почудилось, что он… доволен?

Про себя я зло усмехнулся. Ну конечно! Лорд Прюэтт посчитал, что ему, такому всему крутому и великому, невместно самому убеждать взбалмошную дочурку в необходимости помолвки и женитьбы. Тем более — на мне! А тут вон как все хорошо сложилось. Прямо само собой.

Ведь, по сути, Молли пошла на это по своей воле. Наведенная влюбленность, мороки и прочие ментальные изыски — ничто против древнего, как мир, страха смерти!

Сама Мелисса мирно спала в одной из гостевых спален Нотт-хауса. И, как я понял, Ричард Прюэтт совершенно не собирался забирать её домой.

— Магическое истощение, вызванное мощным всплеском древнего волшебства. Остатки ментального воздействия, с которым мы в данный момент разбираемся, — перечислял я. Мой собеседник слушал меня с непроницаемым лицом. — Кто-то регулярно пытался подточить контуры её защитных артефактов. Более того — переформатировать их из защитного амулета в ментального паразита! И этому «кому-то» это даже в некоторой степени удалось.

— Установки?

— Влюбленность. В последствии способная перерасти…

— Ясно, — бесстрастно кивнул Прюэтт. — Известно, на кого собирались завязать мою дочь? — он перевел на меня взгляд золотистых глаз.

— К сожалению, нет, — соврал я с милой улыбкой. Потому что, если судить по канону, то это был Уизли. Но это был мой козырь в давлении на мальчишку Артура, которым я не собирался делиться. — К тому времени, как я понял, что с сережками вашей дочери что-то не так, они оказались разрушены, а чары сняты.

Точнее, я как раз был близок к разоблачению того, кто влиял на девчонку, но случилась долбанная И.Р.А., и сережки были уничтожены выбросом неуправляемой друидической магии! Но я не собирался выставлять себя идиотом, планы которого могут разрушить какие-то магглы. Довольно было и того, что эти магглы спровоцировали Мелиссу на выброс.

— Ну, что ж, — равнодушно пожал плечами Прюэтт. — Раз все благополучно разрешилось, предлагаю сыграть свадьбу сразу после того, как моей дочери исполнится семнадцать.

То есть, уже следующей осенью.

— Что касается юной мисс…

— Пусть пока что поживет здесь, — все так же равнодушно кинул лорд Прюэтт, поднимаясь. — Невесте полезно прочувствовать атмосферу дома будущего мужа перед свадьбой.

Я незаметно скрипнул зубами. Кажется, начинаю понимать, почему Мелисса не общается с отцом и вообще терпеть не может все эти заморочки чистокровных аристократов. Я бы тоже возненавидел все это, если бы мой отец относился ко мне так равнодушно!

Ричард Прюэтт только что чуть ли не прямым текстом сбагрил мне свою строптивую дочурку. Ну типа «теперь вы с ней ебитесь». В прямом и переносном смысле.

Охеренный папаша! Он, походу, воспринимает Мелиссу как машину для производства наследников и способ породниться с другими семьями, а не как родную дочь! Не удивлюсь, если окажется, что единственным ребенком, чьим воспитанием он занимался всерьез, был Гидеон, наследник Рода!

Что я там рассуждал раньше на основании прочитанных досье и светских сплетен? Благородный и принципиальный «Ричард Львиное Сердце»? Три раза «ха»! Да это же очередная вариация Крауча-старшего, который в «каноне» засадил собственного сына в Азкабан, чтобы не пострадала его драгоценная репутация! А потом угробил собственную жену, чтобы по-крысиному выкрасть наследничка и посадить его под Империус.

А этот… Ричард Львиное Ухо торопится подложить родную дочь под представителя темного Рода, чтобы сразу подстрелить двух зайцев: породниться с Ноттами и избавиться от позорящей своим поведением его «светлое» имя младшенькой!

М-да уж, и эти чистоплюи еще губки кривят по поводу занятий демонологией или некромантией… А сами-то, политиканы недоделанные!

Хотя, наверное, это во мне говорит маггл 21-го века. У которого первая и последняя попытка влезть в политику закончилась пулей в сердце. Даже я, вот уж на что считал и считаю себя циничной сволочью, вряд ли когда-нибудь смогу так хладнокровно жертвовать счастьем родных людей в угоду политическим интересам. Точнее, жертвовать, скорей всего, смогу и буду, но вот равнодушным, как Прюэтт, остаться не смогу…

Ладно, все это сопливая лирика. Каждый начитавшийся фанфиков дурак может рассуждать, как бы он поступил на месте того или иного героя. Так что не мне судить Ричарда Прюэтта. У каждого человека своя голова на плечах.

Проводив будущего тестя до камина, я вернулся в гостиную и со вздохом махнул палочкой, призывая бутылку огневиски и стакан. Чапай думать будет. А без бутылки тут не разберешься.

Ниточка к злоумышленнику, пудрившему Молли Прюэтт мозги при помощи ментальной магии, утеряна. Но сказать, что я совсем уж ничего не выяснил, нельзя.

Первый факт: кто-то вскрыл сережки-артефакты Мелиссы и медленно, но верно переделывал их магические контуры, превращая защитный амулет в его противоположность — ментального паразита. Этакого «жучка», который в последующем позволил бы нашему Мистеру Икс (сходу грешить на Дамбигада я все же не стал, а потому назовем пока так) внушать девчонке нужные ему мысли.

Второй факт: расчет неведомого злоумышленника явно строился на том, что девушка, постоянно общавшаяся с Артуром Уизли, с которым они с первого курса творили всякий треш в стиле «канонных» рыжих близнецов, начнет влюбляться как раз именно в него. Насколько я успел выяснить, сережки были подарены Молли на прошлое Рождество. А уже к весне они с Артуром вовсю целовались по углам. Так что вопрос о том, кого наш неведомый кукловод наметил в женихи Мелиссе, можно считать решенным.

На этом моменте рассуждений мне понадобился нехилый такой глоток огневиски и пара окклюментных упражнений для успокоения. То, что я успел считать в мыслях и воспоминаниях Молли, пока она спала, меня не очень порадовало.

Вернув себе контроль над эмоциями, я продолжил рассуждать.

Факт третий: только один из известных мне магов имел настолько продвинутые таланты в легиллименции, чтобы уметь не только проникать в мысли других людей, но и направлять их в нужную ему сторону. Темный лорд Гриндевальд. Последний Мастер ментальной магии в Европе. Ну еще…

Еще его бывший друг и ученик. Альбус Дамблдор.

Я откидываюсь на спинку кресла и сжимаю переносицу пальцами. Голословные предположения, основанные на моем субъективном суждении и парочке косвенных улик. С другой стороны, я теперь более-менее уверен, что Дамби таки не гуд, а самый настоящий гад. Конечно, махинация с «жучком» — это не уровень старины Геллерта, который безо всяких приспособлений мог проникать в мысли и сны волшебников, доводя их до безумия и заставляя подчиняться. Но, тем не менее, это была гораздо более продвинутая легиллименция, чем та, что практиковал, например, я. Раскройся мои таланты менталиста — это бы прокатило по статье «хулиганство». А то, что творил наш Мистер Икс, тянуло лет этак на двадцать Азкабана! На самом нижнем уровне, в эцыхе с гвоздями.

Ладно. С ментальным воздействием на Молли мы временно разобрались. Теперь осталось понять, с какой целью оно оказывалось. И что пошло не так.

Если взять теорию Дамбигада, как рабочую, то вырисовывалась следующая картина. Молли под влиянием паразита отдает свое девичество Уизли вразрез с клятвами Рода. Прюэтты получают мощный откат и одной чистокровной аристократической семьей в Британии становится меньше. Надо бы выяснить, какие отношения у Львиного Уха с директором. Что-то мне подсказывает, что «старик Крупский» рассматривает лорда Прюэтта как одну из угроз своей политической линии.

Но, видимо, что-то у ментального паразита пошло не так. Как я уже заметил, Молли флиртовала практически со всеми подряд. С той или иной степенью откровенности. Но предпочтение отдавала Артуру, тут сомнений не было. Значит, чары были достаточно рассеянного действия, но все же с привязкой на Уизли. Почему эта привязка частично перекинулась на меня — вопрос.

Правда, уже по большей части риторический. Сережки уничтожены, морок развеян, помолвка заключена.

Что до целей директора, то, помимо избавления от очередного политического конкурента, старик получил бы семейство полностью зависимых от него людей. Верных по самое «не могу» и привязанных к нему всеми возможными способами. По «канону» ведь Уизли были безоговорочно верны Дамблдору и верили ему, не рассуждая! А сколько еще таких искусственно сведенных семей было и будет? Которые на протяжении нескольких поколений окучивались «стариком Крупским» на предмет ненависти ко всему «темному» и безусловного доверия директору? Вот вам и зарождение костяка Ордена Феникса.

Конечно, этот план кажется довольно нелогичным. Ну как же: потенциально довольно сильная волшебница Молли после отката станет куда слабее. По «канону» она, конечно, неплохо так сражалась, но по сравнению с тем, чего она могла достигнуть при нормальном развитии… На кой Дамблдору куча подобных ничтожеств?!

Хотя, кажется, я ответил на этот вопрос, ещё когда рассуждал про деградацию образования. «Старику Крупскому» не нужны сильные и умные. Ему нужны верные. Те, кому некуда больше податься. Обязанные ему всем. И многочисленные. Чтобы, в случае чего, могли без сомнений лечь на амбразуру и умереть «во имя Всеобщего Блага». Долбанные тау, Ордо Ксенос на них нет...

Что ж. Для себя можно считать доказанным факт виновности Дамблдора в этой истории. Интересно, конечно, почему лорд Прюэтт не стал докапываться до меня по этому поводу? Это же напрямую касается его политических интересов! Подумал, что это наша собственная афера? Или решил самостоятельно разобраться с тем, кто таким образом под него копает? Все же породниться через брак — это одно. А доверять новоиспеченному зятю, который по совместительству черный маг — совсем другое. Стихийники Прюэтты и им подобные всегда воротили нос от тех, кто занимается «всякой грязью». Например, якшается с потусторонними тварями.

Ранее мы уже все это обговорили с Мефисто, и он сказал, что попытается подергать за несколько ниточек, чтобы выяснить: есть ли Дамблдору выгода в том, что Прюэтты выйдут из игры. Ну и общую обстановку, расклады и прочее. Договоренность о том, что глобальщиной занимается он, по-прежнему была в силе.

Меня же ждали другие, более конкретные задачи. Например, моя уже не будущая, а самая настоящая невеста.

Я поднялся на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Третья справа спальня. Провожу заостренным ногтем по стыку двери и косяка. Створка бесшумно распахивается… И я тут же слышу возмущенное шипение Молли:

— Как это ты не можешь меня выпустить?! Да это натуральное похищение!...

— Хозяин не велел Прыгуну выпускать юную мисс! Хозяин сказал, что скоро вернется и, если с юной мисс все хорошо, то сам доставит мисс в Хогвартс, — испуганно пищал приставленный к моей невесте домовик.

Шелестя мантией — я успел переодеться из маггловского костюма в обычный — я вошел в комнату.

— Хозяин Балтазар! — с облегчением воскликнул Прыгун, радостно пританцовывая на месте. — Юная мисс хочет выйти из комнаты, хотя еще не до конца поправилась! Она…

— Я понял, — холодно бросаю я, не отрывая взгляда от гневно сверкающих глаз Молли. — Ступай, Прыгун. Приготовь мисс Прюэтт её одежду.

Когда домовик с поклоном исчез, девушка сложила руки на груди и произнесла:

— Мистер Нотт! Как это понимать?

— Мисс Прюэтт, — спокойно отвечаю я, присаживаясь на стул недалеко от кровати. — Вы разве ничего не помните?

— Я…, — нахмурилась она. — Я помню, мы сидели в маггловском кафе. А потом… Ой! — её глаза расширились от изумления. — Что со мной?...

— Спонтанный магический выброс при пробуждении родового таланта, — ровным голосом объясняю я. Главное говорить спокойно и уверенно, чтобы не допустить истерики с её стороны. — Такое случается.

— Да… да, случается…, — она бессильно опускается на кровать и бросает на меня взгляд из-под челки. — Так мы теперь с вами… ну…

— Да, — не стал я отрицать очевидное. — К сожалению, спасти вас еще каким-то образом на тот момент не представлялось возможным.

Она приложила ладонь ко рту и начала раскачиваться вперед-назад. Так! Кажется, истерики все же не избежать. Сейчас, когда её чувства не искажены паразитом, дурацкая наведенная влюбленность исчезла. А значит, передо мной не замороченная кукла, а просто девушка, у которой, помимо её воли, в жизни произошел крутой поворот. Слишком крутой, чтобы шестнадцатилетний подросток спокойно перенес его!

Вздыхаю. Не можешь предотвратить бардак — возглавь его.

Я сажусь рядом и обнимаю её за плечи. Мелисса, уже содрогаясь от рыданий, уткнулась мне в плечо.

— Ну все, девочка… Все будет хорошо… Поживем, подумаем, что с этим делать…, — сыпал я по большей части ничего не значащими фразами. Которые, впрочем, в подобных ситуациях были вполне уместны и даже необходимы. Главное — демонстрировать уверенность.

Вскоре всхлипы немного поутихли и Молли, последний раз судорожно всхлипнув и шмыгнув носом, неловко отстранилась от меня.

— Что я папе скажу? — снова скуксилась она. — Он говорил, что уже ищет мне жениха. А я… вот…, — еще один шмыг.

Я же, вздохнув, чуть наклонился, заглядывая ей под челку.

— Ваш отец уже был здесь.

— Да?! — испуганно вскинулась она. — И… что?

— Лорд Прюэтт спрашивал, как так получилось и, получив ответ, был им вполне удовлетворен. Как я понял, он был, в принципе, не против подобного… поворота дел, — обтекаемо говорил я.

Ну конечно он был не против! Потому что сговорился об этом «повороте» еще десять лет назад! Главное, чтобы Мелисса не узнала, что я был все это время в курсе предстоящей помолвки и приехал в Хог в том числе ради неё.

Для чего я это делал? Пощадить чувство девушки? Нет… наверное. Хотя, возможно, какая-то часть глубоко внутри меня понимала, что я просто отрицаю очевидное.

Официально для себя я решил считать, что просто опасаюсь, что Молли выкинет какой-нибудь фортель, узнав, что помолвка со мной и так уже планировалась, и я об этом знал. Помня, что было целью моего приезда в Хог: не дать девчонке Прюэтт наделать глупостей и заработать откат, вполне логичное объяснение. К тому же, теперь, когда она стала для меня полноценной невестой, при её измене я тоже получу свою долю дерьма. Нет, откат мне не грозит, клятв-то я при этом никаких не нарушу! Но вот прослыть в обществе неудачником, брошенным девицей ради какого-то Уизли, не особенно хочется.

Откат я получу, если притронусь к своей невесте до свадьбы — это было оговорено в нашем контракте с Прюэттами. Консерваторы же!

— Лорд Прюэтт еще сказал, что пока что вам будет лучше пожить в Нотт-хаусе, — улыбнулся я. Но увидев, что девушка поняла меня как-то неправильно, поспешно добавил: — Сейчас вы накачаны родовой магией Ноттов. Пока она немного не усвоится, вам лучше не появляться в Прюэтт-холле, чтобы случайно не схлопотать какое-нибудь гадостное проклятье. Ваш камень Рода может непредсказуемо среагировать на внезапный контраст…

Мерлин, что я несу? Какой контраст, какие проклятья?! Просто твой гребанный папаша, девочка, вышвырнул тебя из дома, наконец-то, как он считает, избавившись от надоевшей ему занозы, попутно поправив свои дела! Конечно, окончательно он сбагрит тебя Роду Нотт осенью, но уже сейчас мы, по сути, приняли тебя в семью! Обычная помолвка такого не предусматривала, но у нас был форс-мажор.

Судя по тому выражению паники, что на мгновение воцарилось на лице Молли до тех пор, пока я не начал нести ахинею про «родомагию», она об этом тоже подумала. Слава Мерлину, я вовремя наплел ей всякой чуши! А там, глядишь, даже если она узнает о заранее подготовленной помолвке, мне удастся сделать вид, что меня ни во что не посвящали.

Но где-то в глубине души ворочался подленький червячок, подсказывающий, что эта ложь когда-нибудь все же всплывет. И я о ней очень сильно пожалею…

В Нотт-хаусе мы не задержались. Все же на свое недосвидание мы ходили в субботу, и задерживать девушку дольше одной-единственной ночи было крайне неразумно. Особенно учитывая, что, по нашим расчетом, Дамблдор вернется из своего турне по заграницам как раз вечером воскресенья или утром понедельника. Не стоит афишировать перед директором мой интерес к девушке раньше времени. Он и так наверняка вскорости начнет всерьез шпионить за мной. Все же жалкий домовик, шухерящийся по углам вокруг моих покоев — не особенно серьезное наблюдение.

Магическое истощение — штука неприятная, но, в принципе, обычная. Хотя Молли Прюэтт с перепугу использовала волшебство, сильно превосходящее её магический резерв, чем довела себя до еще большего истощения, задействовав жизненные силы непосредственно. И чуть не умерла.

Но сердце поместья любой Священной Семьи может воистину творить чудеса! Перенаправь поток, введи человека в сферу доступа камня Рода и вуаля: пациент с насквозь пробитой душой исцеляется за одну ночь!

Правда, теперь Мелисса действительно одна из нас, Ноттов. Это вам не просто пометка на ауре, как при обычной помолвке! В её глубинной Магии, том самом пресловутом Ядре, теперь, помимо врожденной «прюэттовской» огненно-небесной составляющей есть маленький кусочек истинно «ноттовской» Тьмы.

Так как наше недосвидание и так было тайным: Молли сказала друзьям, что её вызвали домой — то и ночевку вне Хогвартса объяснить было просто. В случае чего, я знал, лорд Прюэтт подтвердит нашу версию перед руководством школы.

Уже у самых ворот, ведущих на территорию Хога, Молли как-то смущенно замялась. Я тоже остановился и вопросительно поднял бровь, слегка опершись на трость.

— М-мистер Нотт, — пролепетала она. — Можно вас попросить еще…

— Чтобы о нашей помолвке пока не было никому известно? — чуть усмехаюсь я в ответ. Девушка покраснела и, наклонив голову, еле заметно кивнула. — Хорошо, мисс Прюэтт. Как вам будет угодно. Пока вы не решите рассказать об этом сами, я — могила!

Она шмыгнула носом (черт, у неё это чертовски мило выходит!) и, буркнув что-то вроде «спасибо», побежала в сторону входа в школу. Я же, хмыкнув, не спеша последовал за ней.

После того, как всплыла история с сережками, переделанными престарелым долькоедом в ментальных паразитов, мы с Мефисто, разумеется, приняли соответствующие меры. А именно — сделали срочный заказ на создание более мощного блокирующего артефакта. Заказывали через лорда Прюэтта, который имел хорошие отношения с нынешним главой Рода Поттеров — лучших британских артефакторов. Все же Львиное Ухо оказался не совсем подонком, чтобы совсем забыть про свою дочь, а потому он не только взял на себя переговоры с Антиохом Поттером, но и настоял на том, чтобы оплатить половину запрашиваемой суммы.

Я понял, что чем дальше, тем меньше понимаю этого человека! Равнодушно, будто котенка, фактически вышвырнуть родную дочь из семьи, но при этом проявлять столь трогательную заботу на расстоянии — уму не постижимо! Как в нем это сочетается?! Хотя, возможно, он не хотел, чтобы Дамблдор снова взял Молли под ментальный контроль, и она из-за этого начудила что-нибудь этакое.

Ладно, о моральных качествах Ричарда Прюэтта и его взаимоотношениях с семьей подумаем как-нибудь в другой раз. Сейчас главное решить, что делать дальше.

А дальше у нас планировался Хеллоуин. Точнее, Самайн, День-Когда-Открываются-Врата. В этот день границы миров особенно хрупки, и через них в нашу реальность проникает… всякое.

В окрестностях Нотт-хауса в ночь на Хеллоуин и вовсе лучше не появляться. Район Крауч-Энд и в обычные-то дни балансирует на самой границе миров. Что уж говорить о Самайне, когда эту границу еще и активно расшатывают с той стороны!

И, тем не менее, я планировал провести этот праздник именно там. Затраты на первого демона, призванного в нашу будущую Черную Библиотеку, были действительно большими. Но Самайн — это Самайн! Для демонолога — это почти профессиональный праздник. А по совместительству — что-то вроде распродажи. Несколько демонов по цене одного!

Шутки шутками, но дела обстояли именно так. В обычный день я, после многодневных расчетов и горы дорогущих зелий и ингредиентов, смог вызвать одного-единственного Стража Черного Леса. В Самайн я практически с теми же затратами могу пленить пару-тройку его собратьев! Потому что в эту ночь их не надо искать и выманивать из Бездны. Они и так толпятся на пороге нашей реальности, ожидая малейшей бреши в её границах. Знай только силки ставь.

Конечно, я утрирую. Немногие демонологи решаются на подобное в Самайн. Малейшая ошибка в расчетах — и посреди Лондона откроется огромная дыра в такие черные глубины, что лучше и не знать! Вспоминаем сравнение демонолога с сапером.

Но мы с Мефисто были уверены в своих силах. Нет такого демона, которого не смог бы охомутать человек с фамилией Нотт!

Но до Хеллоуина оставался почти месяц. Пока же я наслаждался смущением Молли, когда мы сталкивались в коридорах Хогвартса и во время моих инспекций. А учитывая, что вскорости одна преподавательская должность должна освободиться в мою пользу — будем видеться на регулярной основе!

Разумеется, изменения в поведении Мелиссы заметили как друзья, так и однокурсники. Легкомысленная оторва, внаглую кокетничающая чуть ли не со всеми подряд, внезапно стала огрызаться на любую попытку заигрывания. Особо настойчивые индивидуумы, попытавшиеся шутить на эту тему, схлопотали Летучемышиный сглаз.

Больше всех опечалился произошедшей перемене Артур, который внезапно понял, что его «типа девушка» не особенно рвется уединяться с ним по углам.

Пару раз я застукивал Молли в компании Пандоры Фримэн и еще какой-то девицы с Гриффиндора. Они шептались о том, что произошло, и Мелисса выдала им версию с вызовом домой. После чего чертова негритянка шипяще выдавила:

— Дай угадаю: твой папаша решил, что пора сбагрить тебя замуж за какого-нибудь чистокровного старпера, и поставил тебя перед фактом! — а когда Молли зарделась на этих словах, удовлетворенно кивнула: — Так я и знала! Мужики не считают нас равными себе, особенно эти чистокровные ублюдки — попомни мои слова! А потому забей и…

Что она говорила дальше, я не расслышал. Но в этот момент я почувствовал жгучее желание ударить эту недоделанную феминистку. Это был первый раз в моей жизни, когда мне на полном серьезе хотелось ударить женщину.

В остальном следующая неделя шла, в принципе, нормально. Я наблюдал за учениками, вычленяя отдельных интересных мне личностей, и потихоньку обдумывая план грядущего дополнительного занятия. Но эта идиллия продолжалась недолго. В одну из ночей, когда я в очередной раз «летал на крыльях ночи», в одной из ниш в дальнем конце коридора мне послышался приглушенный вздох. Подобравшись ближе, я застал весьма пикантную картину: девушка с темно-русыми волосами стонала в объятиях какого-то парня с хаффлпаффским барсуком на мантии. Девушку я, вроде бы, видел среди слизеринцев. К тому же, хоть в темноте и сложно было это определить, её лицо мне показалось знакомым. Кого-то похожего я уже ловил в коридорах Хогвартса!

Впрочем, вскорости все встало на свои места. Парень залез ладонью под юбку девушки и та приглушенно пискнула.

— Тонкс! Ты уверен, что…, — немного испуганно пролепетала она. Впрочем, тут же закусила губу и томно потянулась: губы хаффлпаффца на её шее и волшебные пальчики под юбкой делали свое дело.

— Тшшш…, — страстно прошептал он. — Я буду нежен, как ветерок. Меда…

— Тед!... — простонала девушка, когда его губы перешли на её ключицы.

А меня осенило!

Ну конечно! Я уже видел эту девушку в ночных коридорах Хога! Точнее, её сестру, Беллу Блэк. Потому что прямо передо мной сейчас разворачивалось начало той драмы, которая должна была привести к упадку Блэков и рождению Нимфадоры Тонкс. А именно — соблазнение Андромеды Блэк Тедом Тонксом!

Вздохнув от настойчивого чувства дежавю, я щелчком пальцев снял с себя чары невидимости и произнес:

— Доброго вечера, мисс Блэк, мистер Тонкс! Неплохая ночка для прогулки, не правда ли?...

— Доброго вечера, мисс Блэк, мистер Тонкс! Неплохая ночка для прогулки, не правда ли?... — мда, прям как в том анекдоте про лося-извращенца получилось: «ЧПОК! Доб’гый вечег’!»

Девушка с приглушенным писком оттолкнула хаффлпаффца и судорожно запахнула полы мантии. Тонкс же с перекошенной рожей резко обернулся ко мне и…

И я только в последний момент поймал ладонью летящий мне в лицо кулак. После чего с приподнятой бровкой наблюдал за сменой выражений на лице Теда: от злобного к изумленному, а от изумленного к испуганному.

— Мистер Нотт, сэр…

— Мистер Тонкс. Нападение на должностное лицо Министерства — довольно тяжкое преступление, даже для несовершеннолетнего. А вы, насколько я помню, уже отметили свой семнадцатый день рождения.

В темноте побелевшее лицо несчастного парня выделялось особенно ярко. Пару мгновений с ухмылкой полюбовавшись на него, я отпустил его кулак.

— Это был первый и последний раз, когда я закрываю глаза на подобное, Тонкс, — мой голос сочился таким льдом, что бедняга побледнел еще больше, хотя еще секунду назад я мог бы поклясться, что это невозможно. Чем-то мой тон напомнил мне самому «канонного» Снейпа. — А теперь — марш в свою гостиную!

Он, вжав голову в плечи, сделал пару шагов, но потом неуверенно обернулся:

— Меда…

— Я сам провожу мисс Блэк к гостиной Слизерина, — отчеканил я. После этого Тонкс, кинув тоскливый взгляд на подругу, поспешил ретироваться.

Я обернулся к девчонке. Та, закусив губу и вперив взгляд в пол, переминалась с ноги на ногу. Похоже, то, как я говорил с её парнем, напугало бедняжку.

Но, на мой взгляд, так ей и надо! Одну дуру гоняю, пытаясь спасти от главной ошибки в жизни, а тут вторая! А если учесть проблемы Беллатрисы и младшего Лестрейнджа, то и вовсе, хочется рвать и метать! Нашли, Мордред их дери, ангела-хранителя в связке со службой психологической помощи!

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Окклюментный стазис на эмоциях. А то не хватало мне еще на школьницах злость срывать.

— Мисс Блэк, — холодно обращаюсь к ней я. — Просветите меня, что это только что было?

Молчит. Только еще больше склоняет голову. В полумраке не видно, но уверен: она залилась густой краской.

— Мне вот интересно, — задумчиво протягиваю я, — что скажет леди Друэлла, если узнает о ваших пикантных похождениях, мисс Блэк?

Она явственно вздрогнула и всхлипнула. Ну отлично! Вторая девичья истерика за неделю!

Выждав небольшую паузу, заполненную сдавленными рыданиями, я тяжело уронил:

— Сейчас, мисс Блэк, я провожу вас обратно в гостиную Слизерина. А в грядущую субботу вы явитесь в семь часов вечера в заброшенный класс Самозащиты на дополнительное занятие. И советую не опаздывать.

Судорожный кивок и тихий всхлип. Мда, это вам не Беллатриса.

К подземельям мы шли молча. Я — чуть постукивая тростью. Андромеда — обхватив себя руками и уперев взгляд в пол перед собой.

Когда же мы остановились перед стеной, за которой располагалась гостиная Слизерина, я, взмахнув полами мантии, развернулся к девушке, отчего она вздрогнула и подняла на меня испуганный взгляд.

— И еще, мисс Блэк, — все тем же холодным голосом произношу я. — Если не хотите, чтобы о ваших похождениях прознала ваша матушка, советую держаться подальше от мистера Тонкса.

Приближаю взгляд своих жутких желто-зеленых гляделок к лицу Меды.

— Вам все ясно? — раздельно произношу я. Она лишь кивнула, после чего пробормотала пароль и шмыгнула в появившуюся дверь.

Я же, какое-то время в задумчивости постояв, двинул обратно. На душе, почему-то, было гадостное чувство. Будто хомячка пнул. Хотя, казалось бы, сделал доброе дело.

Поморщившись, я решил отложить сеанс самокопания до лучших времен.

Атриум Министерства встретил меня уже привычным столпотворением. На дворе был четверг, рабочий день, а потому это было неудивительно.

Меня уже ждали. Бессменный МакПиклз, чуть бледнее, чем обычно, но с довольно боевым видом. Недовольно нахмуренный аврор — этот, видимо, был призван изображать «конвоирование подозреваемого на допрос». Но больше всех внимания заслуживал третий ожидающий.

Статный черноволосый мужчина, чем-то мне напомнивший почившего пять лет назад Кларка Гейбла, был одет в шикарный костюм-тройку темно-синего цвета и столь же шикарную мантию поверх него. Иссиня-черные густые волосы были уложены в модную прическу, щегольские усики гармонично смотрелись на загорелом лице.

— Мистер Нотт, чрезвычайно рад наконец-то встретиться с вами лично! — первым шагнул ко мне «Кларк Гейбл». Его лицо озаряла широкая белозубая улыбка. — Лесли Адамс, к вашим услугам!

Я благосклонно кивнул белозубому щеголю, пожимая протянутую мне руку и ненароком глядя на реакцию аврора. Слухи о том, кто этот парень с голливудской внешностью, должны были дойти и до британского Аврората.

И аврор меня не разочаровал: при имени «Лесли Адамс» он скривился, будто от зубной боли. И не мудрено: американец Адамс был известным волшебным адвокатом. Одним из тех, кого принято называть Адвокатами Дьявола.

Что интересно, этот сомнительный титул у Лесли был наследственным: его отец тоже был адвокатом и тоже прославился тем, что может оправдать даже того, чья вина была абсолютно неоспорима! Правда, Адамс-старший был магглом. Как и его жена. Так что мой новоиспеченный защитник был стопроцентным американским магглорожденным.

Все-таки волшебные Штаты чем-то таким меня зацепили. Недаром я то и дело ловил себя на мысли, что идея возродить линию американских Ноттов была не так уж и плоха. И вот у меня не только американский домовик, но и адвокат оттуда же!

Предложение о работе Адамс принял если и не с восторгом, то уж точно с большим интересом. Потому что, несмотря на довольно демократичные нравы по ту сторону Атлантики, и его собственные признанные таланты, он был магглорожденным. А значит, многие двери были для него закрыты. У американских чистокровных вообще была довольно специфическая система Малых Домов, завязанная не столько на классическом вассалитете, сколько на старых добрых рыночных отношениях. Да и МАКУСА на своей территории всячески сдерживали усиление чистокровного лобби за счет появления у тех новых вассалов.

И потому молодому, но амбициозному магглокровке, замахнувшемся не много не мало, а на основание собственного Рода, в родных Штатах делать было нечего. Как ни странно, именно консервативная Британия давала в этом смысле куда больше возможностей, чем вроде бы более демократичная Америка.

Но это все лирика. Главным в этой ситуации было то, что Адвокат Дьявола теперь стал адвокатом Ноттов. Символично, как мне кажется.

— Мистер Нотт, вы помните, о чем мы с вами договаривались в письмах? — с той же улыбкой спросил Адамс, пока мы шли к лифтам, ведущим на нижние этажи Министерства.

— Конечно, — кивнул я с непроницаемым лицом. Лесли имел ввиду его настоятельную рекомендацию дать ему возможность вести все переговоры, не ввязываясь в них самому. Я, как человек, в прошлой жизни получивший юридическое образование, был с этим доводом полностью согласен! Все-таки он был профессионалом, акулой буквы волшебного закона. А я, хоть и имел кое-какое представление о юридической деятельности, но не в ключе адвокатской практики, так что с удовольствием предоставлю этому янки возможность блеснуть талантами.

Сопровождающий нас аврор подозрительно зыркнул в нашу сторону, но придраться к короткому диалогу не мог.

Рядом со мной привычно семенил Мрачник, таща стопку папок и свитков: дополнительные документы, запрошенные Адамсом. МакПиклз неодобрительно покосился в его сторону, но подойти побоялся. Вот! Все-таки поддается дрессировке! Может, еще получится сделать из парня приличного человека.

Штаб-квартира мракоборцев или, в просторечии, Аврорат, находилась на минус шестом этаже Министерства. Как только двери лифта открылись, мы в сопровождении служебных записок-самолетиков вышли в широкий коридор.

Я с интересом оглядывался вокруг, стараясь, впрочем, не сильно крутить головой: еще не хватало выставить себя в глазах фараонов изумленной деревенщиной! Коридор, выложенный деревянными панелями, выходил в кабинеты с небольшими конторками, за которыми, собственно, и работали блюстители магического закона. Полумрак, разгоняемый тускловатым светом керосиновых (ну или волшебным аналогом, Мордред их разберет!) лампами, гомон голосов, топот ног спешащих в разные стороны людей. В другом конце коридора парочка авроров тащили куда-то свирепого на вид татуированного типа, который ругался на чем свет стоит. У одной из конторок сидела ярко размалеванная и… кхм, не очень одетая ведьма, и развязным голосом что-то диктовала отчаянно краснеющему стажеру. В общем, классический полицейский участок, будто скопированный из какого-нибудь маггловского фильма!

Дальше было поспокойней: ни галдежа, ни задержанных уголовников и проституток из Трущоб. Видимо, предыдущее помещение было чем-то вроде приёмки Департамента магического правопорядка, а здесь начинался уже собственно Аврорат.

Вообще, как я начал понимать, сравнивать авроров с маггловской полицией несколько некорректно. Несмотря на все мое пренебрежение к этим дуболомам, это были все же бойцы! Аналог российского СОБРа или западного SWATа. В общем, это были те ребята, которых вызывают, когда все становится совсем плохо.

Полицией же, в маггловском понимании этого слова, являлись патрульные отряды ДМП. Но многие путали эти два понятия и именовали аврорами и собственно мракоборцев, и патрульных. Ну, запутаться немудрено: форменные мантии что у тех, что у других, выглядели почти идентично. К тому же тяжесть противостояния с Пожирателями Смерти в «каноне» легла в основном как раз на плечи авроров, потому-то в книгах о Поттере упоминаются в основном они. Короче, авроры — это, грубо говоря, полицейский спецназ и контртеррористическое подразделение в одном лице.

Что ж, видимо, мне это должно льстить. Считаться террористом — это как-то попрестижней, чем мелким уголовником. Вот только приписывать человеку терроризм только на основании того, что он принадлежит к определенной семье — это, знаете ли!… Ладно, достаточно уже бомбить по этому поводу. Сто раз уже рассуждал на эту тему, менее острой она от этого не стала.

У входа в допросную стояли два шкафообразных субъекта в алой аврорской форме. Если местные таким образом пытаются меня впечатлить — то напрасно. Смерив меня угрюмым взглядом, один из них заглянул в допросную, и что-то произнес. После этого оттуда вышел третий аврор: не такой здоровенный, как эти дуболомы, но тоже достаточно накачанный. Чем-то он по типажу напоминал старину Хопкирка, правда был лет на десять моложе.

— Томас Хеклдон, старший аврор. Палочку, — добавил он, чуть кривя губы, и протянул руку.

— Мой клиент в чем-то обвиняется? — тут же встрял Адамс.

Хеклдон нахмурился и смерил волшебника в синей мантии угрюмым взглядом. Потом, мельком взглянув на стоящего позади нас «конвоира» (спорю на свою трость, что тот подавал сейчас начальству отчаянные знаки), нахмурился еще больше и нехотя произнес:

— Пока — ни в чем. Но…

— Никаких «но»! — жестко отрезал Лесли. — Согласно подпункту «а» пункта 325 Регламента работы Аврората при ведении допросов от «13» февраля 1953 года за номером…

Уже когда он только начал перечислять все эти пункты и подпункты, глаза у несчастного старшего аврора стали какие-то… обреченно-тоскливыми. Ну а чего ты ждал, дядя? Что я явлюсь сюда без защитника, и вы сможете вертеть мной как захотите? Ну нет! И то, что, пока мне не выдвинуты обвинения, вы не имеете права отбирать у меня палочку — лишь первое замечание адвоката!

Чтобы понять тот непреложный факт, что ущучить меня в присутствии Адамса не получится, у доблестных мракоборцев ушло около получаса. Не удалось ни помариновать меня ожиданием, ни особенно надавить: ушлый янки знал все правила и регламенты работы ДМП и Аврората лучше, чем они сами. А потому, промучавшись эти полчаса и с совершенно кислыми минами пробурчав «вы свободны, вас вызовут, если появятся еще вопросы», борцы с темными силами вынуждены были отпустить меня.

Но уже у самого лифта, ведущего обратно в Атриум, меня снова перехватили.

— Мистер Нотт, — раздался смутно знакомый голос из тени возле лифта. Шум приёмного отделения ДМП остался позади, а потому я прекрасно его услышал. — Можно вас на пару слов?

Я обернулся на голос и приподнял бровь. Что ж, вполне ожидаемая встреча.

— Мистер Малфой, — непринужденная улыбка. — Какая приятная встреча!

И правда, кого еще я ожидал? Ну не Дамблдора же! Он, конечно, тоже не чужд экстравагантных и, что уж скрывать, показушных эффектов, но манера появляться у него была несколько другой.

Всматриваюсь в собеседника. Лицо с тонкими чертами, но при этом достаточно жестким подбородком и линией рта. Твердый взгляд серых глаз, густые бакенбарды и грива платиновых волос: Абраксас Малфой во всей красе!

— Могу я пригласить вас на рюмочку бренди? — Малфой взял меня под руку как ни в чем не бывало: будто мы чуть ли не каждый день сталкиваемся на светских раутах. Это был явный знак того, что он хотел бы перейти на неофициальный уровень беседы. «Без чинов» так сказать. Ведь, хоть он и мой ровесник, но Абраксас полновластный лорд, а я — нет. Потому-то, если бы я самостоятельно предпринял такой жест, это выглядело бы фамильярностью. А в данном случае, даже если я отвергну его посыл, это не будет ничего значить. Но я, напротив, как раз очень ждал, что он свяжется со мной, и упускать такой шанс был не намерен.

— Разумеется, — киваю я. — Прямо сейчас?

— Если вас не затруднит, — приподнял он бровь. — В Стрендж-сквер есть весьма недурной ресторанчик, где можно поговорить, не опасаясь лишних ушей.

После этого я двинулся к Атриуму в компании Малфоя-старшего. Адамс, вежливо распрощавшись со мной, устремился в компании МакПиклза и Мрачника в мой кабинет: мутить что-то еще по инциденту в Штатах.

Что касается Стрендж-сквер, то это было одно из нескольких волшебных мест Лондона, о которых Мама Ро в «каноне» не упомянула. Но я её не виню. Если она и правда писала, основываясь на видениях иных миров, то либо не смогла объять своим сознанием целую Вселенную, то ли просто не стала морочиться и описывать в книжке, которая рассчитывалась как сказка для детей, все свои сны — часть из них явно для школьников не предназначалась.

Если же это именно Роулинг породила нашу Вселенную своими книжками, то скорее всего, «канон» послужил своеобразным толчком для Мироздания, чтобы создать реальный мир поттерианы. А то, что он оказался не совсем таким, как в книжках… Хотя кто сказал, что «не таким»? Не появись у меня воспоминаний о прошлой жизни, все пошло бы строго по «канону». То, что я наблюдал, анализировал и описывал ранее — не более чем оставшиеся за кадром этого куцего «канона» факты, никак ему не противоречащие. Та же раздражавшая меня в прошлой жизни «родомагия», которую авторы фанфиков совали в свои работы к месту и не к месту, оказалась неотъемлемой частью мира. Причем вполне вписывающейся в «канон». То, что она в нем не упоминалась, не значит, что её нет. А тем временем она объясняла очень и очень многое!

Мда, цитируя еще не родившуюся Полумну Лавгуд из какого-то фика: «Вот ты видишь мозгошмыгов? А они тебя видят…»

Ну да ладно, хватит многословных рассуждений, а то, будь моя история фанфиком, автора уже бы запинали тапками за многословные рассуждения. Вот что раздвоение личности с человеком делает!

Пометив себе в голове, что нужно все-таки посетить психотерапевта и уладить вопрос со сводящими с ума воспоминаниями о прочитанных фанфиках, я вернулся к реальности. А то не хватало еще вообразить себя Дедпулом и сломать несуществующую Четвертую Стену!

Магических кварталов в Лондоне, надо сказать, оказалось чуть больше, чем описала Мама Ро.

Лютный и Косой переулки — это, все же, не единственные обиталища волшебников в городе, который «is the capital of Great Britain». Были еще Трущобы, плотно прилегающие к Лютному переулку и имеющие, как говорят, альтернативный «Дырявому котлу» выход в маггловский район Вайт Чеппел. И если Лютный имел просто зловещую репутацию, то в Трущобы и вовсе даже авроры предпочитали лишний раз не соваться!

Стрендж-сквер же был прямой противоположностью этим местам. Конечно, нельзя было сказать, что это был прямо-таки элитный район. Нет, в этом волшебном парке прогуливались все более-менее приличные волшебные семьи Лондона и окрестных графств: все же, до Первой Магической войны волшебное население островов насчитывало почти миллион человек! Полноценное, пусть и немного урезанное общество, в котором четко прослеживалось деление на аристократию, многочисленный средний класс и так называемый люмпен-пролетариат. Слава Мерлину, последний сильно проигрывал в численности второму! Пока что. Уверен, Дамблдор затеял противостояние с Тем-Кого-Даже-Мне-Стремно-Называть в том числе для того, чтобы всякий сброд из Трущоб мог по количеству превзойти более-менее здравомыслящий средний класс и уж тем более почти уничтоженную к концу 20 века британскую магическую аристократию.

Абраксас протянул мне портал: небольшую визитку с вензелем — явно из раздаваемых только приглашенным гостям заведения. И уже через мгновение мы стояли на специальной площадке в окружении вековых дубов и грабов.

Стрендж-сквер… Территория, производящая впечатление одновременно облагороженного парка при каком-нибудь мэноре и дикого леса. Будто иллюстрации к книжкам Льюиса Кэрролла перемешались с такими же иллюстрациями в каких-нибудь сборниках скандинаво-кельтских мифов или сказок братьев Гримм.

Эльфы в форменных наволочках приняли наши трости и мантии. Мы с Абраксасом остались в строгих костюмах, которые напоминали костюмы-тройки у магглов, но все же больше смахивали на старый добрый сюртук 19 столетия — обычное повседневное одеяние среди консервативных волшебников. Нам подали меню и по бокалу воды.

Мы оба отстраненно изучали меню, но я знал: Малфой, как и я сам, нет-нет да и кидает изучающий взгляд в сторону визави. Но мне нарушать молчание было нельзя: как уже упоминалось, по социальной лестнице я находился на полступеньки ниже старого школьного приятеля.

Но он меня удивил.

— Скажи, ты не против, если мы перейдем к неофициальному общению в обход всему этому нудному расшаркиванию? Как в школе?

— Что ж,… Бракси, — оторвался я от меню и глянул на него, — изволь. А то, знаешь ли, до сих пор спать не могу: гадаю, чьи же это были кружевные панталоны на четвертом курсе?

Я произнес это с той самой ехидной усмешкой, которую тренировал в школе. И Абраксас меня не разочаровал: он откинул голову назад и расхохотался.

— Зарри, Мордред тебя дери, как хорошо, что некоторые вещи не меняются со временем! — откинулся он на роскошной кресле, которые здесь, в Дарк Форест Клаб (название вычитал на наволочках домовиков), были обычным явлением. Казалось бы, сидим на открытой веранде в летнем кафе, но на эту «веранду» наложено такое чудовищное количество заглушающих и ограждающих чар, что прослушать нас что внутри, что, тем более, снаружи, нет никакой возможности.

— Бракси, знаешь… — прикрываю я глаза рукой на мгновение. — На самом деле, к Мордреду эти подштанники! Я просто рад снова тебя видеть.

— Взаимно, — чуть улыбнулся он и щелкнул пальцами. Тут же рядом с ним появился эльф с весьма чопорным выражением лица и форменной наволочкой Клуба «Черного Леса» на тельце. — Хигги, нам нужно… Мордред и Моргана, ты знаешь, что я обычно предпочитаю! Зарри, ты доверишься моему вкусу?

— Да, Бракси, думаю, доверюсь.

— В таком случае, Хигги…

— Хигги знает предпочтения лорда Малфоя и исполнит их в полном объеме, — чопорно заявил домовик, после чего на столе появилась бутылка виски с потертой этикеткой. Это был явно чертовски старый и выдержанный напиток. Обычный, маггловский. Но такой, что, боюсь, какой-то среднестатистический волшебник или даже состоятельный маггл, не смогли бы себе его позволить.

Хотя что ожидать от посиделок Малфоя с Ноттом?

Вообще, именно волшебных крепких напитков было крайне мало. Вино или эль проще зачаровать на нужный вкус, но такая продукция считается ширпотребом. Куда дороже ценились напитки, сделанные из изначально магических сортов винограда или хмеля. Только старина Огден, который в свое время прославился маркой английского виски, был гением-зельеваром, создавшим чуть ли не единственный волшебный крепкий напиток, не теряющий магических свойств после многоступенчатой перегонки. Но и его творение было не сказать, чтобы элитарным напитком высокого качества — в этом смысле магглы нас опережали.

— Зарри, — поднял свеженалитый стакан Абраксас. — Думаю, первый тост — за нашу долгожданную встречу!

— Да, Бракси. Пожалуй, — чуть улыбаюсь я и, вслед за старым школьным другом поднимая свой стакан.

Какое-то время мы вели ничего не значащую светскую беседу, наслаждаясь вкусом виски и любуясь могучими деревьями вокруг веранды, в ветвях которых мелькали волшебные огоньки.

Так и представляю, как оживают на тот же Хеллоуин эти древесные исполины. Как там Шекспир писал: «Бирнамский лес пошел на Дунсинан»!

Хотя, помнится, в «Макбете» это было интерпретировано по-другому…

Я вздрогнул. Один из моих предков, современников великого поэта, действительно пытался провернуть этот фокус: оживить деревья и превратить их в этаких «темных энтов», чтобы взять штурмом мэнор своего соперника. Правда, «оживить» — не то слово. Скорей уж, довести духов леса до состояния безумия и бросить в бой. Помнится, тогда мстительные фэйри порвали на части самого незадачливого колдуна. Потому что не стоит путать демонов с лесными духами: друидизм и демонология таланты родственные, но все-таки разные!

— Зарри, — после короткой паузы произнес Малфой. — Ты, говорят, весьма рьяно взялся за свои обязанности Главного Инспектора Хогвартса.

Вот оно. Предисловия, вежливые расшаркивания и разговоры о прошлых годах кончились. Настало время поговорить о делах.

— Школа действительно в плачевном состоянии, Бракси, — задумчиво отвечаю я. — Система образования и так с начала века упрощается, а уж последние годы — и вовсе…

— Деградирует? — приподнял светлую бровь Абраксас.

— Ты сам это сказал, — усмехнулся я. Впрочем, тут же посерьезнел. — Конечно, пока что «деградация» — слишком сильное слово, но все к тому идет. Директор вместе с нынешним министром уже упразднили ряд условно «темных» предметов…

— Темным сейчас могут назвать любое заклинание, если его не может освоить среднестатистический магглорожденный, — усмехнулся Малфой, пригубив еще виски. — Ну ты знаешь, родовые таланты, дары и прочее…

— Бракси, ну хоть ты перестань говорить очевидностями! — поморщился я. — Лучше скажи: есть какие-то подвижки насчет моих полномочий?

— Есть. Более того: Попечительский Совет решил частично прислушаться к твоей идее о замене одного из преподавателей.

— Частично? — нахмурился я.

— Да, — посмотрел на меня в упор Абраксас. — Мы решили, что ты действительно сможешь заменить одного из преподавателей Хогвартса. Но…

— Но? — ох, не нравится мне эта пауза!

— Но это будет не преподаватель маггловедения, — мой собеседник сложил пальцы домиком перед собой, продолжая буравить меня взглядом серых глаз.

— То есть…, — сквозь зубы проговорил я, уже зная ответ на невысказанный вопрос.

— То есть, Совет решил, что мистер Хопкирк не слишком подходит для своей нынешней должности. И после Рождества ты, Зарри, начнешь исполнять обязанности преподавателя ЗОТИ. До тех пор, пока мы не найдем полноценную замену, разумеется.

Я же, прикрыв глаза, мысленно застонал.

Что ж, следовало ожидать. Для господ из Совета Попечителей скользкий подхалим Вард был куда предпочтительней, чем откровенно враждебный чистокровным семьям аврор Хопкирк. То, что первый дискредитирует саму идею чистоты крови и вообще аристократию в глазах учеников, их не интересовало. В конце концов, на что тогда Главный Инспектор? Вот пусть и одергивает излишне рьяного преподавателя маггловедения!

Какое-то время я молчал, вертя в руках стакан виски и любуясь, как свет от волшебных огней играет в янтарной жидкости. Была в точке зрения Совета некая сермяжная правда, но…

Но вот мои планы теперь придется срочно менять. И вместо того, чтобы выставлять старину Мэта идиотом в глазах студентов, мне придется нянчиться с этим Вардом! Чтобы последний не выставил идиотом уже себя. Ну и меня заодно.

— Бракси…

— Брось, Зарри! — поморщился тот. — Никогда не поверю, что ты не начал уже капать на мозги подрастающему поколению! Вы, Нотты, в этом мастера. А делать это в должности преподавателя ЗОТИ куда сподручней, чем на месте скучного маггловеда. К тому же…

— …К тому же есть другие политические причины. Даже могу перечислить их все, — ворчливо проговорил я. — Но не буду, и так очевидно.

— Кстати, — с преувеличенным интересом начал изучать свой стакан на просвет Малфой, — Люциус упоминал, что тебя частенько видели в разношерстной компании старшекурсников. Причем не только с разных курсов, но и факультетов, к тому же довольно пестрого социального происхождения и чистоты крови.

— Как ты уже сказал, Бракси, — чуть сощуриваю глаза, — я начал капать на мозги подрастающему поколению.

Больше мы в тот вечер не касались дел школы.

На этот раз Мефисто ждал меня в своем кабинете.

— Брат, — на мгновение оторвав взгляд от бумаг, произнес он. — Как прошел допрос?

— Как и предполагалось, — ответил я, садясь в кресло. — Ход с Адамсом был для них неожиданностью. Хорошо, что мы решили не связываться с гоблинами.

— Да, хорошо. Слишком очевидно.

— Именно, — произнес я и добавил после небольшой паузы: — Ты ведь не просто так меня позвал?

— Разумеется, — вздохнул он и придвинул ко мне черный футляр. — Пора продолжить наши… изыскания.

— Мефисто…, — поморщился я, поняв, что в футляре находится очередная ловушка для демона, но брат меня перебил:

— Зарри, я помню твои выкладки насчет того, что хорошо бы повременить, и прочая, и прочая. Но времени остается все меньше и меньше! — он откинулся на спинку кресла и нервно барабанил пальцами по столу. — Этот самозваный Темный Лорд все активней лезет в политику британских Родов, и очень скоро перед каждой Древней семьей встанет очень простой выбор: за или против? Отсидеться не получится, Зарри! — даже чуть подался вперед он.

— Мы же хотели провести очередной ритуал на Самайн, — вздыхаю я, устало сжимая переносицу пальцами. — А сейчас только начало октября.

— Хотели, — кивнул он в ответ. — Но до этого момента нам понадобится еще один… сиделец, — тут он покосился на сейф, где покоился наш Черный Гримуар. — Пойми, у нас есть шанс выйти сухими из воды, при этом не встав ни на чью сторону, только в том случае, если мы сумеем на равных противостоять обеим сторонам конфликта! А конфликт, как ты сам говорил, очень скоро рискует перейти в горячую фазу!

Я скрипнул зубами. Не от досады на свой длинный язык, нет. Скорее я досадовал на то, что, что бы я ни делал, шестеренки войны уже раскручивались вовсю! Оставалось только одно: попытаться смягчить последствия.

— Ладно, — буркнул я, забирая со стола футляр. — Ингредиенты?

— Будут, — поморщился Мефисто. — Я поднял некоторые… старые связи. Порошок Ибн Гази доставят уже через неделю прямиком из Аравии, остальное либо есть в хранилище, либо докупят домовики.

— По старой схеме?

— Нет. В таком деле нельзя повторяться: перемещения эльфов тоже можно вычислить. Не говоря уж про людей, — устало прикрыл глаза Мефистофель. Какое-то время мы молчали.

— Роксану с детьми ты поэтому отправил во Францию? — вдруг спросил я. Внезапно даже для самого себя.

— Да, — не удивился Мефисто моему вопросу. — Незачем им пока здесь находиться. Особенно на Самайн.

Я понятливо кивнул. Жену, не говоря уж про детей, мой брат все-таки любил. По-своему, как это заведено у аристократов, но любил. И беспокоился за них. В Крауч-энде и так в ночь на Хеллоуин будет опасно находиться, а при проведении планируемого нами ритуала — втройне!

Мысли вернулись к предстоящим ритуалам призыва.

— Что касается трат на ингредиенты и зелья, — проговорил я, — то есть у меня одна идея.

Мефисто вопросительно поднял бровь. Я же в ответ лукаво улыбнулся.

— Кажется, пора мне наведаться кое-куда. И, если все пройдет удачно, у нас будет штатный зельевар.

Улица Паучий тупик, что в городке Коукворт, производила совершенно гнетущее впечатление. Серые однотипные дома-коробки с двускатными крышами, смрад узких подворотен и вечный смог — вот краткое описание этого места. Одно слово — депрессивный промышленный район!

Стук каблуков и черной лакированной трости по грязной брусчатке отзывался эхом от возвышающихся вокруг стен. Царящая вокруг тишина была почти абсолютной: стояло туманное, зябкое утро, так что в столь ранний час никто, кроме меня, эту тишину не нарушал.

Я знал куда идти: Мрачник провел довольно скрупулезную работу, все-таки найдя то, что мне нужно. Точнее, кого.

Дом семьи Снейпов ничем не отличался от десятков других таких же. Обшарпанные стены из серого камня, мутные стекла окон, рассохшееся крыльцо. Ближе я подходить не стал: может Эйлин Принц и ослабла как волшебница за эти годы, может муж и запретил ей колдовать, но как-то не верилось, что она не повесила на дом каких-никаких сигналок! Чтобы, например, не проворонить появление своего милейшего папочки, который, как я уже упоминал, был тем еще… контрацептивом. И потому наверняка не отказался бы подгадить блудной дочери и её муженьку-магглу. В мои же планы пока что не входило показываться ей на глаза.

Я следил за домом Снейпов из подворотни рядом со зданием напротив, чуть наискось. Чтобы меня даже из окон не было видно. Несмотря на утренний туман и давящий фабричный смог, риск быть обнаруженным оставался довольно значительный. Дезиллюминационку же накладывать не особенно хотелось — опять же, а ну как почует волшбу?

Движение в тумане я разглядел не сразу. Но, слава Мерлину, заметил бредущего по улице человека раньше, чем он заметил меня. Тот шел, понурившись и засунув руки в карманы потертой коричневой куртки.

Вот-те на! Черные космы, крупный крючковатый нос, угрюмый взгляд. А не старшего ли Снейпа я имею честь лицезреть в данный момент? Что интересно: несмотря на все, что я знаю о нем из «канона» и «фанона», был он явно трезв. Хоть и возвращался домой очень ранним утром, явно где-то пробыв всю ночь.

— …чертова десятка. Жалкая гребанная десятка! Дьявол, скоро же на работу… поспать бы пару часов…, — донеслось до меня бормотание.

Не дойдя до дома каких-то ста метров, он умолк и остановился, с каким-то мучительным выражением лица вглядываясь в окна собственного жилища. Пользуясь тем, что он находился в каких-то паре метров от меня, я достал палочку и тихо произнес:

— Легилименс.

…Нельзя домой… Опять сорвусь на Эли… нельзя… Может, к Дункану на Грими-стрит?... Нет, пить сейчас точно нельзя… Да и денег впритык… Хотя может и черт бы с ним?... Нет, нельзя!... Надо поспать хоть пару часов… Как быть?… ТАК, А ЭТО ЧТО ЗА ЧЕРТ?!...

С последними мыслями меня резким толчком вышвырнуло из головы Снейпа! Но прежде, чем я сообразил, как такое возможно и просто прийти в себя, мне в лицо врезался тяжелый кулак!

Сказать, что я был ошеломлен — значит ничего не сказать! Уже в следующее мгновение я лежал на грязной мостовой, а чертов маггл, что называется, чистил мне физиономию!

— Ты, сука такая, колдунишка недоделанный, думал у меня в мозгах пошарить?! А хрен тебе! Нет, сэр, с Тобиасом Элиотом Снейпом этот номер не пройдет!

После третьего удара я все-таки сосредоточился и отшвырнул чертова маггла выбросом сырой энергии. Пока тот тряс головой и пытался встать на другой стороне улочки, я кое-как нашарил на брусчатке свою палочку и рявкнул:

— Torquem Inferni!

От меня к Снейпу рванулись несколько дымчатых черных цепей и обвили свою жертву за руки и ноги. Тот заорал: все же заклинание Цепей Ада было не особенно гуманным. Но, Мордред и Моргана, этот маггл посмел поднять на меня руку!

Не знаю, чем бы все закончилось, но мне пришлось резко прервать заклинание и выставлять щит: в него прилетел заряд какого-то простенького заклинания, кажется, Ступефай.

— А ну, отвали от моего мужа! — раздался срывающийся женский крик.

Я перевел взгляд с медленно, поднимающегося с земли Тобиаса Снейпа, на стоящую передо мной молодую женщину.

Надо сказать, Эйлин Снейп была довольно красива, по крайней мере по сравнению с тем, как её описывают в «каноне» и сопутствующих произведениях. Хотя, возможно, виной тому был гневный румянец на щеках и воинственно сверкающие карие глаза.

— Эли! — прохрипел Снейп, кое-как поднявшись и сверля меня недобрым взглядом. — Иди в дом!

— Ну нет! Думаешь, справишься с ним в одиночку?! — метнула она взгляд на мужа.

— Я же говорил тебе, — с какой-то мягкой усмешкой ответил Тобиас. — Я болею за Манчестер Юнайтед! Меня не так-то просто одолеть.

На это Эйлин только упрямо сжала губы. Вот уж парочка…

Я же мельком оглядел её. И нахмурился: что-то в этой женщине было не так! Какая-то странная дымка вокруг фигуры, что ли? Если подумать, такая же дымка была и у её мужа. Правда, из-за того, что он маггл, я заметил это не сразу. А вот от неё прямо-таки фонило чем-то таким… таким…

Нет, не понять. Хотя явно ничего хорошего это не сулило. Тут нужно быть мастером-малефиком, чтобы сходу разбираться с такими вещами.

Мой пристальный взгляд на Эйлин её муж интерпретировал по-своему:

— А ну отвалил от моей жены, мразь колдовская! — к этому он добавил еще парочку непечатных выражений. Эйлин же продолжала буравить меня взглядом, в котором страх перемешался с яростью.

— Даже не думал к ней лезть, — с милой улыбочкой ответил я, медленно приподнимая руки: мол, я не собираюсь нападать.

— Кто вы такой и какого дьявола вам нужно от моей семьи?! — срывающимся голосом прохрипела Эйлин, продолжая стискивать направленную на меня палочку. — Если вы от отца, то, кажется, я уже говорила ему!…

— Я не имею никакого отношения к лорду Принцу, если вы о нем, — ровно ответил я. — Здесь я по сугубо частному делу.

— И поэтому вы напали на моего мужа?! — скривилась Эйлин.

— Скажем так: произошло… недопонимание, — слегка улыбнулся я и повернулся к уже вставшему на ноги Тобиасу: — Мистер Снейп, приношу свои извинения за… доставленные неудобства, — при этих словах он зло сплюнул и произнес:

— Идите в задницу со своими извинениями! Если это все, что вы хотели, сэр, — последнее слово он издевательски выделил, — то сделайте одолжение: катитесь к дьяволу!

Судя по напряженному, буравящему взгляду Эйлин, она была полностью солидарна с мужем. Я вздохнул.

— Да-да, сэр, — снова выплюнул это обращение Тобиас. — Эли ушла из вашего сраного мирка, совсем! И обратно к этому гнилому сморчку, который родную дочь племенной кобылой считает, не вернется!

— Как я уже говорил, — холодно произношу я. — Я никак не связан с почтенным Элифасом Принцем. И мне крайне жаль, — это слово я жестко выделил, — что столь самоуверенно полез читать ваши мысли, сэр.

Какое-то время мы буравили друг друга взглядами. При этом я даже не думал читать мысли мордредова маггла: если он сумел распознать ментальное вмешательство один раз, сможет и второй.

— Собственно, я как раз пришел, чтобы сделать вам весьма заманчивое предложение. Ведь, как я понимаю…, — снова начал я разговор и попытался иронично поднять бровь, но наливающиеся синяки этого сделать не дали. Досадливо сплюнув про себя, я продолжил: — Как я понял, мистер и миссис Снейп, вам бы не помешал источник дополнительного заработка. Разве нет?

Судя по тому, как дернулся Тобиас и сжала губы Эйлин, я попал в точку.

— А не пошли бы вы знаете куда со своими подачками!... — начал было Снейп, но Эйлин, прикусив губу, сказала ему, неуверенно косясь на меня:

— Тоби, подожди! Может, все же послушаем, что он скажет?...

— Да что он нам скажет, это же сраный волшебник?! — зарычал Тобиас. — Он такой же, как твой папаша: ублюдок, который пудрит мозги порядочным людям!

— Я тоже волшебница, если ты помнишь, Тоби, — внезапно притихшим голосом произнесла женщина. Тот поморщился, но лишь пробурчал:

— И потому эти уроды однажды могут заявиться… За тобой и Севом… Ладно! — зло процедил он наконец. — Зайдёте на минуту, расскажете, какого дьявола вам надо, и свалите!

— О, непременно, — медоточиво ответил я, незаметно трогая языком передние зубы. Мне показалось, или парочка явственно шатаются?

— Благодарю, — улыбаюсь я Эйлин, когда она поставила передо мной чашку с горячим чаем. Мы сидели на кухне в доме Снейпов, после того как Эйлин все же уговорила мужа не прогонять меня сразу, а сначала хотя бы выслушать и понять, чего же я хочу.

Северуса я увидел лишь мельком: тощенький ребенок лет пяти с опаской выглянул из дверей гостиной, но тут же скрылся под строгим взглядом матери. Но ничего. Когда-нибудь пообщаемся и с ним.

— Ну? — бесцеремонно буркнул старший Снейп, скрестив руки на груди и буравя меня неприязненным взглядом. — И что вы хотели предложить?

Мда, после общения с Абраксасом, который был сама церемонность и обходительность, контраст немалый. Но раз уж Тобиас решил сразу брать быка за рога…

— Скажем так, мне кажется, что мы с миссис Снейп, — кивок в сторону Эйлин, — можем помочь друг другу. Так получилось, что мне понадобился… штатный зельевар. Предупреждая ваши вопросы, — вскинул я руку в тонкой черной перчатке, — скажу, что нужен мне не просто зельевар. Мне нужен Мастер! Ну или, — видя усмешку в глазах женщины, — кто-то близкий по уровню.

— Родовые таланты…, — горько усмехнулась Эйлин.

— Это что еще за дерьмо? — угрюмо переводил взгляд с жены на меня Тобиас.

— Передающиеся из поколения магические способности. Например, в случае с Родом Принц, это талант к зельеварению. Интуитивная предрасположенность, — бесцветным голосом произнесла она. Вздохнула и подняла на меня усталый взгляд: — И что вам нужно сварить?

— Эли…

— Нет, Тобиас! Нам совершенно необходимы деньги! Я тебе говорила про дом! Нам нужно нанять…, — тут она осеклась и испуганно покосилась на меня. Я же в свою очередь усмехнулся:

— Миссис и мистер Снейп. Могу предположить, что на ваш дом и семью было наложено некое проклятье: даже я, далеко не профессионал в этом направлении, смог это почувствовать! И, чтобы снять его, вам нужны деньги. Много денег!

— Проклятье? — нахмурился Тобиас. — Какого дьявола, Эли! Ты говорила, что просто нужно купить какую-то мелкую дребедень в этом вашем… где там все покупается? А тут…

— Я и сама не знала, — ошарашенно глядела на меня женщина. — Но как вы?…

— Как, что, почему — я готов ответить на все вопросы. Привести соответствующих специалистов. И, как я уже говорил, нанять вас, — откинулся я на спинку стула. Я почувствовал, что оседлал ситуацию. — Для начала на пару заказов. Позже, возможно, возьмемся сотрудничать на постоянной основе. А если вы опасаетесь, что лорд Принц каким-то образом попытается вам навредить или отнять ребенка — так на то у меня имеется отличный адвокат!

Лицо Снейпа перекосила какая-то странная гримаса. Не уверен, что недовольная, но Мордред разберет этих магглов!

— Нам… надо подумать, — неуверенно покосилась на хмурящегося мужа Эйлин.

— Подумайте, — бесстрастно обронил я и поднялся, обозначая, что разговор пока что окончен. — Кстати, мистер Снейп, напомните, а где вы сейчас работаете? — не то чтобы меня это так волновало, просто хотел уточнить пару деталей из «канона».

— Официально? — осклабился он. — На ткацкой фабрике. А так еще подрабатываю на полставки грузчиком и в автосервисе…

— О? — услышав последнюю фразу, я почувствовал, как чуть ёкнуло сердце. — Тогда, возможно, вы разбираетесь в мотоциклах?

— Леди и джентльмены! — улыбаясь, проговорил я, стоя посреди класса Самозащиты. — Позвольте представить вам новую участницу нашего маленького кружка: мисс Андромеду Блэк!

Сказано это было достаточно нейтральным тоном, а потому до пафосной речи не дотягивало. Но бедная Меда Блэк все равно смутилась и густо покраснела. Впрочем, под ледяным взглядом старшей сестры краска с её лица быстро сошла.

Мда, чую, объясняться с Беллатрисой ей будет куда тяжелее, чем со мной…

Это была, кажется, пятая или шестая суббота с начала семестра, и мы начали день с физподготовки у Хоглейка. Полноценные уроки вне заброшенного класса Самозащиты я проводить не решился, но обязал Рабастана по утрам гонять всю гоп-компанию по комплексу физических упражнений, принятому у бойцов Лестрейнджей. Я с преогромным удовольствием иногда присоединялся к их ежеутренним занятиям: надо же было проконтролировать, чтобы слизеринцы с гриффиндорцами не поубивали друг друга. Ну, и чтобы тот же Уизли не отлынивал.

Разумеется, «тренер» в лице слизеринца Рабастана при всем желании не смог бы выковырять Артура из гриффиндорских спален, если бы тот решил профилонить. Но тут дисциплинарным фактором выступали девушки. Пандора Фримэн и Молли Прюэтт, пинками заставляли ленивого рыжика вставать из теплой постельки и тащиться к Хоглейку на пробежку и зарядку. Как его соседи еще не просекли, куда они его таскают — не знаю. Хотя, зная лень и невеликую сообразительность представителей львиного факультета, можно было надеяться, что еще как минимум месяц они не донесут директору о странных занятиях этой троицы. Да даже если донесут, вполне возможно, что какое-то время их отлучки директор объяснит всегдашними шалостями неугомонной компании.

Конечно, мое внимание именно к этим ребятам могло насторожить Дамблдора. Но, как я понял, в столь ранний час никто к хогвартскому озеру не ходил, а значит, и засечь меня в компании подростков было некому. Класс Самозащиты я закрыл от чужой слежки, да и Мрачник бдил, так что и тут проблем не предвиделось.

План был откровенно дырявый, но что поделать: лучше я пока не придумал. Можно было бы задействовать Выручай-комнату, но…

Я дернул щекой и про себя грязно выругался. Точно! Выручай-комната! Место, закрытое от слежки во всех диапазонах и способное принимать любую форму, в том числе и спортзала!

Вот я конспиратор недоделанный… Решил, блин, погонять детишек по физической культуре в дополнение к Темным искусствам! Ага, у всех на виду! Чтобы директор уж точно мимо наших сборищ не прошел!

Мордред и Моргана! Это мне еще повезло, что у него в последнее время куча дел с Международной конфедерацией магов! Так бы нас за этот месяц сто раз бы уже засекли. И пресекли, как я подозреваю. Судя по тому, что я нарыл, «старик Крупский» имел далеко идущие и отнюдь не безобидные планы не только в отношении Прюэттов, но и в отношении Блэков, Лестрейнджей и прочих аристократов. И моя подрывная деятельность его уж точно не обрадует!

Хотя про «подрывную деятельность» чья бы корова мычала, а дамблдорова бы молчала… Потому что чуть копнуть — и такое открывается, что одновременно волосы дыбом и мат до небес!

Это с виду теория Дамбигада кажется заезженной конспирологической чушью. А авторы фиков частенько еще приправляют её всякой галиматьей про то, что слизеринцы на самом деле хорошие, а гриффиндорцы очень даже наоборот, уизлигадами всякими и вольными фантазиями на тему «все было совсем не так». Ну вроде тех охренительных историй про то, что старина Салазар на самом деле чуть ли не в десны целовался с грязнокровками!

Наверное, сторонники подобных сюжетов сильно бы разочаровались, попав в этот мир. Потому что я узнал кое-что из исторических трудов, содержащихся в библиотеке Нотт-хауса. Так, Салазар Слизерин, как это и указывалось в «каноне», действительно был черным магом, малефиком и некромантом. А еще жутким параноиком и упоротым расистом! Он в пух и прах рассорился со своим приятелем Годриком, когда тот заключил с тогдашними шотландским королем и епископом договор о том, что магглорожденные волшебники смогут обучаться в Хоге. Салазар же боялся, ненавидел и презирал магглов, всегда ждал от них подвоха, новых гонений и охот на ведьм. И потому был категорически против того, чтобы делиться с простецами секретами магии! Опасался, что однажды грязнокровки, наслушавшись пропаганды святых отцов, повернут оружие волшебников против них самих.

И на случай, если в стенах замка вспыхнет бунт, и магглорожденные попробуют открыть ворота карателям Инквизиции, он оставил в Хогвартсе Ужас из Тайной Комнаты, призванный уничтожить смутьянов. Каковыми смутьянами старина Салазар считал всех магглорожденных без исключения! И никакой розовой конспирологической воды по поводу «хорошего Салли» и «василиск ничего плохого не хотел, он просто одна из защитных систем Хогвартса».

Так вот, что касается Дамбигада, то, убрав всякий бред, получается вполне рабочая теория.

Если я правильно сопоставил факты, ДДД — то есть Добрый Дедушка Дамблдор — взялся готовить масштабный переворот в британском волшебном сообществе. Ведь, даже стань он Министром, переломить влияния разных политических полюсов, особенно могущественных и самостоятельных Древних Родов, ему было бы крайне трудно! А потому «старик Крупский» усиленно расшатывал и подрывал влияние чистокровных семей. И история с Мелиссой была лишь одним из кирпичиков масштабной операции!

То, что Прюэтты и Нотты — условно «светлый» и «темный» Роды — решили заключить брачный союз через меня и Молли, уже не самая тривиальная ситуация. И сказать, что наши семьи не доверяют друг другу — значит ничего не сказать! Потому-то договор о помолвке, заключенный десять лет назад между Ричардом Прюэттом и Реджинальдом Ноттом, был оформлен в виде магического контракта. Мера перестраховки, даже среди таких консерваторов, как мы, давно считающаяся архаикой!

И некто, не будем показывать пальцем, решил воспользоваться данной ситуацией и встроил в сережки Мелиссы Прюэтт ментального паразита, вынуждая нарушить клятву. А перед этим, наверняка, каким-то образом оказывал влияние на девушку через её факультет, друзей и задушевные беседы с мерзопакостными лимонными дольками!

На что он рассчитывал? Ну, в лучшем случае (в лучшем для ДДД) откат бы просто и без затей уничтожил Род Прюэттов. Все-таки магическая стихия, когда её призывают быть Стражем Чести, в силу своей неразумности не вникает в нюансы: кто там в чем клялся и насколько вынужденно было нарушение условий клятвы. Стихию запрограммировали на то, чтобы она покарала формального нарушителя — она и влупит по нему. Точнее, лупит она чаще всего по площадям, не разбирая правых и виноватых, так что досталось бы не только Ричарду, формально принесшему клятву, и не только Молли, эту клятву нарушившую, но и всем, в чьих жилах течет кровь их семейства!

Что самое интересное, Молли, скорее всего, в точности по «канону», досталось бы меньше всего. Конечно, она стала бы непосредственной нарушительницей. Но она-то про клятву ничего не знала! А вот её отец — знал. И мать тоже. Первый даже лично эту клятву приносил. Скорее всего, знали об обетах и братья Мелиссы. И заложенная в «программу» клятвы карательная система зацепила их всех как раз потому, что они, как знающие о взятых обязательствах, были обязаны обеспечить их выполнение. Чего все четверо не сделали! Не воспитали, не предупредили, использовали девчонку вслепую. За что и поплатились.

Наверное, именно потому подобные клятвы давно считались жутким анахронизмом, изжившим себя еще в Средних Веках! Мой отец и Ричард Прюэтт явно рассчитывали, что, в случае, если помолвка каким-то образом не состоится, они получат в свои руки инструмент для шантажа оппонента. Ну как же: контракт безболезненно можно расторгнуть только в случае обоюдного согласия сторон. Стоило одной стороне оступиться — и ей, этой стороне, пришлось бы пойти на огромные уступки оппонентам, чтобы те признали контракт расторгнутым по обоюдному согласию, а не в связи с его нарушением!

Но тут вмешалась сторона третья. Которая форсировала события и наверняка бы сделала так, чтобы Прюэтты нарушили клятву без шансов оправдаться перед Ноттами. И сгинули в итоге.

И что бы оставалось делать несчастной девчонке шестнадцати лет, оставшейся одной на всем белом Свете? Только цепляться за своего «возлюбленного» Уизли. А тут и добрый дедушка Дамблдор с сочувствующей улыбкой подоспеет, поможет и обогреет сиротку. Вот и получится еще один фанатичный штурмовик для Ордена Феникса, а по совместительству — ходячая фабрика по производству новых Уизли. Тоже преданных директору. Профит!

Меду Блэк я представил остальным вечером субботы, посчитав, что сходу вытаскивать девчонку на улицу в пять утра — не лучший метод воспитания. Потому утренние упражнения мы проводили в прежнем составе.

Сегодня Рабастан с непередаваемым выражением на лице заставлял Фримэн и Уизли отрабатывать кувырки через плечо. Что интересно: они его слушались! В младшем Лестрейндже пропадал талантливый педагог, это точно. Настолько точными дозами выдаваемое презрение к физической подготовке этих двоих, вперемешку с так же четко выверенной, крайне скупой похвалой (все равно приправленной насмешками), давали отличные результаты! Чтобы догнать «этого чертова слизня», Артур и Пандора лезли из шкуры вон. Раньше так же старалась Молли, но теперь, после нашей вынужденной помолвки, она ходила, будто пыльным мешком ушибленная, изредка бросая на меня отчаянные взгляды и густо краснея.

Чую, серьезный разговор не за горами... Но пока что я старался делать вид, что ничего не происходит. В конце концов, от нездоровой любвеобильности и стойки на Уизли я её излечил. Остальное — дело техники! Уж взрослый мужчина, особенно такой симпатичный и стильный, как я (да, от скромности не умру), всегда сможет охмурить юную девчонку. К тому же такую прямолинейную (заметьте, я перестал называть её недалекой!), как Молли. Особенно, если учесть флёр тайны, который нас объединяет!

Что касается Диггори, то он старался не отставать от мисс Фримэн и тем самым произвести на неё впечатление. А Белла, хоть и уступала Рабастану в подготовке, все же была кое-чему обучена: Блэки были ребятами довольно воинственными, так что неудивительно. За Беллатрису я не переживал.

Что касается её сестрицы... Тут было сложно.

Было бы, конечно, логично пригласить на эти занятия и хаффлпаффца Тонкса, по аналогии с Артуром. Но тут были нюансы.

Первый: как выяснилось, с Тедом Тонксом Андромеда встречалась и чуть не переспала не под влиянием какого-то ментального паразита, а по своей собственной воле. Точнее, по воле подростковых гормонов и девичьей дурости! Так что обычным снятием морока тут бы не обошлось.

Второе: если Артур был рохлей и, как только Молли отдалилась от него, только грустно вздыхал, то чертов Тонкс явно не оставил попыток затащить Меду Блэк в койку. Те четыре дня, что прошли с памятного вечера, когда я застукал их в нише коридора, он несколько раз пытался снова подкатить к девушке. Но та, помня мои угрозы, упорно не шла на контакт, отчего хаффлпаффец жутко бесился! Как бы глупостей не наделал...

Хотя делать выводы из всех этих отношений было рано: я наблюдал за школьниками всего полтора месяца. А за Андромедой и Тонксом — и вовсе несколько дней! Но, тем не менее, Теда я решил в эту компанию не приводить. Мне и резкой, как понос, Пандоры хватает за глаза. Хватит с меня грязнокровок с затаенными комплексами! А этот парень явно думает исключительно членом. Нафиг, нафиг!

Что касается помещения для занятий, то в следующий раз, когда мы соберемся все вместе, это будет Выручай-комната. Хватит палиться на виду у всей школы!

Лестрейндж не учил остальных ничему такому уж особенному. Простая зарядка, растяжка, кое-что из физического комплекса, упражнения на реакцию, перекаты и другие полезные в магическом бою приемы. В принципе, даже у магглов что-то подобное есть. Помнится, занимался я в прошлой жизни единоборствами — там было все то же самое.

Хотя мальчишка все равно стребовал со всех участников нашего междусобойчика Непреложный Обет: ему совсем не улыбалось выяснять отношения со старшим братом, если тот узнает, что Рабастан не только водится с гриффами и грязнокровками, но и шастает на какие-то закрытые собрания с Беллой! А потому все, кто ходил на мои дополнительные занятия, принесли клятву о неразглашении не только того, что тут происходит, но и самого факта занятий.

Текст Обета составлял я. Все-таки я потомственный демонолог, а в прошлой жизни ещё и юрист. А что с тварями Бездны, что с российской бюрократией нужно работать крайне аккуратно. Отслеживая, что и кому ты обещаешь, и под чем подписываешься. Да и то, с демонами все же попроще. Они хотя бы свято блюдут букву договора и не пытаются намеренно кинуть партнера по сделке.

После активного утра мои падаваны по одному-двое возвращались в замок. Директор директором, но внимание других учеников тоже было крайне нежелательно. Столь трогательная «дружба» между Слизерином и Гриффиндором даже в мое время показалась бы из ряда вон выходящим явлением, что уж говорить о временах нынешних, когда Дамблдор почти в открытую стравливает эти факультеты?

Так что Великолепная Четверка шла отдельно, Белла с Рабастаном — отдельно. Как долго эта конспирация продержится, не знаю. Но занятия по физподготовке перенести в Выручай-комнату все равно стоит.

В тот же день, вечером, вся компания традиционно собралась в классе Самозащиты. Там-то я и представил пополнение в виде Меды Блэк.

— Что ж, раз все мы перезнакомились, — мельком глянул я в сторону переглядывающихся сестер Блэк, — можно приступить и к занятию. Все вы — кроме младшей мисс Блэк, разумеется — до этого отрабатывали простейшую связку «заклинание-насадка» на примере Малой Стрелы Хаоса. И все вы в той или иной степени этим упражнением овладели. Так что теперь мы перейдем — за исключением, опять же, младшей мисс Блэк — к следующему уроку.

Выйдя в середину дуэльного круга, я оглядел собравшихся.

— Мисс Фримэн, прошу вас, — следя за каждым её движением, проговорил я и указал рукой на противоположный край ристалища. Темнокожая девушка вступила в светящийся круг и приняла среднюю боевую стойку — стандартную позу, из тех, что показал им Лейстрейндж на первых занятиях с его участием. — Хорошо. Малая Стрела Хаоса — это пример, упражнение, призванное натренировать вас выпускать связки заклинаний, не просто чередуя их, а смешивать и выдавать более сложные, усиленные их варианты. Вы продолжите отработку этого упражнения, но теперь мы добавим… кое-что еще. Мисс Фримэн! — девушка нахмурилась. — Прошу!

— Экспелиармус! — тут же крикнула она, не тратя времени на расшаркивания и подготовку: бить сразу я тоже успел их научить — бой все же не дуэль, противник не будет ждать, пока ты с ним раскланяешься.

Разумеется, обезоруживающее заклинание Пандроры было снабжено насадкой в виде Малой Стрелы. Но вместо того, чтобы поразить меня, алый луч был перехвачен на полпути черной дымчатой цепью, вылетевшей из моей палочки, после чего с жутким скрежетом и фонтаном искр рассеялся.

— Цепи Ада, — спокойно пояснил я удивленно замершим студентам и картинно усмехнулся: — Хм! А вы что, думали, выучили Стрелу и все, стали непобедимыми боевыми магами? Три раза ха! Малая Стрела Хаоса, может, и станет для вашего противника неприятным сюрпризом, но лишь в первые мгновения. Если вообще станет. Запомните: не существует универсального колдовства! Закрыться можно от любого заклинания!

— Даже от Авада Кедавра? — тихо спросила Пандора.

Я медленно повернулся к ней.

— Нет, мисс Фримэн, — произнес я спокойно. — От убивающего заклинания щита не существует. Но это — исключение, лишь подтверждающее правило. К тому же, — я чуть сощурился, видя, как навострила ушки девушка, — теоретически Аваду можно пережить.

Фримэн чуть округлила глаза, Молли с Артуром переглянулись, Меда Блэк тихо ахнула. Спокойствие сохранили только Амос, Рабастан и Беллатриса. Хаффлпаффец вообще, как мне кажется, был от природы непрошибаем, а слизеринцы не показали удивления в силу воспитания.

— Впрочем, вам еще рановато задумываться о подобном, — съехал я с темы. — Сейчас же ответьте: как думаете, почему большинство щитов, даже высокоуровневых, — я покосился на Рабастана, — бессильны перед Малой Стрелой Хаоса, в то время как Цепи Ада вполне с ней справляются? Ну, есть предположения?

— Возможно, потому что эти Цепи относятся к Темным искусствам? — зло прошипела Пандора. Несмотря на то, что мы занимаемся уже полтора месяца, на меня она реагировала по-прежнему агрессивно.

— Это довольно размытый ответ, мисс Фримэн. У кого еще какие идеи?

— Возможно, — отстраненно произнесла Белла, — это связано с тем, что Цепи Ада — атакующее заклинание, а Стрела рассчитана на пробивание именно щитов.

— Браво, мисс Блэк! Версия, очень близкая к истине. Ладно, хватит гадать! Записывайте или запоминайте: в случае, если вы с противником атакуете одновременно, и ваши лучи столкнутся в полете, оба заклинания будут остановлены на полпути. После этого все зависит от разных факторов: уровня столкнувшихся заклинаний, мощности палочек и могущества их владельцев! Если предположить, что примерно равные по силе волшебники столкнутся в битве таким образом, но один выпустит Экспелиурмус, а другой — Аваду, кто имеет большие шансы продавить противника?

— Тот, который выпустил Аваду, конечно! — выпалила Молли. Судя по тому, что она временно перестала краснеть от каждого моего чиха и сверкала глазами, урок увлек её.

— Именно, — отвечаю я. — Авада Кедавра — заклинание Темной магии, а Экспелиармус — низкоуровневое, почти бытовое заклятье, которым домохозяйки отбиваются от насильников в темных переулках, — при этих словах все прыснули. — Правда, — тут я чуть усмехнулся, — если последнее будет усилено Малой Стрелой Хаоса…

Гриффиндорцы восторженно переглянулись. Слизеринцы молчали, но тоже явно были заинтригованы. Я про себя хмыкнул. Дети, детишки, беспокойные чада…

— Не утруждайтесь бессмысленными гаданиями, леди и джентльмены, — прервал я начавших было спорить гриффов. — Скажу сразу: последняя задачка почти неразрешима: все зависит от слишком многих факторов. Для её решения вам понадобится куда больше данных. Но смысл, я думаю, вы уловили.

Ага, много факторов. Например, родственные палочки. Или ритуал Добровольной Жертвы — кстати, друидический, причем темный — неосознанно сотворенный матерью одного из дуэлянтов для защиты своего ребенка. Ну или крестраж в башке этого ребенка. Тут и Экспелиармус Аваде равным окажется, безо всяких заумных насадок!

— А мы…, — проговорил Артур, сглотнув. — Мы сможем научиться творить... ну, это…, — стушевался он под яростным взглядом Пандоры и хмурым — Молли.

— Цепи Ада? Сможете, мистер Уизли. Конечно, это потребует от вас куда больше усилий, чем кому-то из урожденных Ноттов или, — бросаю быстрый взгляд на Молли, — примкнувших к семье. Но учтите, демонология — это родовой талант. И даже если я захочу обучить вас этому — а я не захочу — вы не сможете освоить его на том же уровне, что и я. Нотты поколениями совершенствовались в этой области и углубляли свою предрасположенность к этой школе магии! Вам же придется начинать с самого-самого начала. Оказаться, так сказать, в шкуре моего далекого предка, который первым из Ноттов решил заняться демонологией. Зачем, если можно развивать собственные родовые таланты, которые у вас наверняка есть?

Пандора презрительно фыркнула.

— Мисс Фримэн, у вас есть какие-то вопросы? — елейно проговорил я. Ненавижу такие смешки!

— Все эти ваши таланты-хреланты, дары и прочая мутотень — обычный лохотрон! Вы, чистокровные, много болтаете про «могучую», — тут она изобразила пальцами кавычки, — родомагию, которая, как вы утверждаете, делает вас чем-то лучше простых людей! А на самом деле просто выдумали повод править остальными и иметь возможность мешать других с грязью!

Могу поспорить, эта речь у неё уже давно зрела. Но вырвалась только сейчас.

Какое-то время царила тишина. Лишь темнокожая Дора судорожно дышала, сверля меня злым взглядом.

Ну вот что ей ответить? Все доказательства, которые я приведу, наткнутся на всё ту же упрямую уверенность в том, что все это «лохотрон». Хотя…

— Мисс Фримэн… Как бы вам объяснить? — я по укоренившейся привычке начал расхаживать туда-сюда, заложив руки за спину. — Есть такая маггловская наука — генетика. Слыхали о такой?

Девушка настороженно кивнула, по-прежнему сверля меня взглядом.

— Так вот, — продолжил я. — В нашем мире существует нечто похожее. Называется этот явление Эффектом Накопления Магии. Только если обычная генетика изучает физическую наследственность, то данный Эффект объясняет наследственность магическую.

Я остановился перед притихшими учениками и выдержал секундную паузу.

— Магия имеет свойство накапливаться в геноме человека, — медленно продолжил я. — Надеюсь, все знают такой термин? Прекрасно. Так вот. Брак волшебника с волшебницей порождает потомство, которое получает частицу магии от обоих родителей. Скрещиваясь, эти частицы становятся сильнее. То есть, каждое поколение, рожденное от магически одаренных родителей, будет сильнее предыдущего. В ретроспективе целого ряда поколений у определенных семей вырабатывается что-то вроде… хм, волшебного генома. То есть магические особенности, таланты, способности, свойственные именно этой семье. А иногда, — я чуть наклоняю голову, всматриваясь в лица своих падаванов, — когда Накопление Магии достигает своего пика, представитель древнего волшебного Рода может получить некую особую способность.

Я заметил, как сощурился Рабастан, нахмурился Артур и распахнул глаза Амос. Беллатриса наклонила голову набок, будто в задумчивости, Молли и Меда Блэк сосредоточенно сверлили меня взглядами. Лишь Дора Фримэн продолжала презрительно кривиться. Правда, я явственно чувствовал: её уверенность начала потихоньку колебаться.

— Мы называем это Дарами Магии, — продолжил тем временем я. — Уникальные, недоступные для других возможности. К ним относят такие редкие вещи, как метаморфизм, спиритическое зрение, левитация, дематериализация и прочее. Это — примеры того, как накопленная магия прорывает некий предел и вырывается наружу. Правда, — встречаюсь взглядом с негритянкой, — есть и обратная сторона медали.

— Вырождение, — холодно произнесла Беллатриса. Я заинтересованно перевожу глаза уже на неё. Она отвечает спокойным взглядом и продолжает: — Род, излишне увлекшийся Накоплением Магии в погоне за Дарами, рискует скатиться в близкородственные браки и не только не получить желаемое, но и добиться физического вырождения своей крови. Вплоть до рождения сквибов.

— Именно, мисс Блэк! — улыбаюсь я. — Именно поэтому в нашей стране волшебное сообщество поддерживает и развивает систему вассалитета. Скажите, мистер Лестрейндж, — обращаюсь я к Рабастану, — каков статус крови вассалов вашего дома?

— Э-э…, — похоже, я несколько выбил его из колеи. Все-таки мои рассуждения были внове для них для всех. Чистокровные никогда не задумывались о сути таких явлений, а грязнокровки попросту о них не знали. — Ну… насколько я знаю, большинство из них… э-э, кажется, полукровки.

— Именно, — улыбаюсь я, наблюдая, с каким удивлением на Рабастана посмотрела Пандора. — А почему, вы можете мне сказать? Ладно, я объясню. Это — источник обновления крови для вашего Рода, мистер Лестрейндж. Этакий запас на черный день. Вассальному клану не так зазорно брать к себе магглорожденных. Да что уж там! Иные магглорожденные умудряются сами стать основателями таких кланов!

При последних словах я выразительно посмотрел на гневно пыхтящую негритяночку, которой явно нечего было сказать.

— А, в случае, если ваш Род исчерпает возможности для браков с такими же Древними Семьями, так как это будут уже близкородственные отношения, — снова вернулся я взглядом к Рабастану, — Лестрейнджи всегда могут найти пару для своего представителя из числа вассалов. Уж родниться с верными вам полукровками, носящими благородные фамилии, не будет считаться чем-то предосудительным, верно?

Юноша медленно кивнул. Что ж, детки, надеюсь, я заронил в вас хоть крупицу здравого смысла! В мисс Фримэн и гриффов — мысль о том, что магический мир неспроста выстроен именно так, как это имеет место сейчас. А в слизеринцев — что магглорожденные не случайные гости в нашем мире, а непреложная, жизненно необходимая его часть!

— Надеюсь, на сегодня посторонние вопросы закончились? — спрашиваю я у явно задумавшихся ребят. — В таком случае продолжим наш урок. Итак, эффект столкновения лучей…

Молли догнала меня возле одной из лестниц.

— М-мистер Нотт! Я…

— Молли! — оборачиваюсь я, перехватывая трость и слегка улыбаясь. — Могу же я вас так называть?

Грубовато, мужик, грубовато! Но Мордред бы с ним, надо же как-то и в наступление идти?

— Эм…, — немного стушевалась она. — Да… Да, конечно!

— Вот и славно! — новая улыбка. — Так что вы хотели?

— Ну… я…, — она залилась краской.

Понятно. Девочка хочет понять, в каких мы теперь отношениях: помолвка, к тому же магическая, это вам не шутки! Даже эта дурында осознает подобные вещи. Ну и что мне ей сказать? Кроме правды, пожалуй, и нечего. Не всей правды, само собой…

— Что я могу сказать вам, Молли? — отстраненно начал я. — Боюсь, выбор в нашем случае был невелик. Либо мы введем вас в свой Род, либо вы умираете. Кроме помолвки вариантов не было. А так как из всех Ноттов мужского пола присутствовали только я и мой брат Мефисто…

— А почему тогда не он сам вписался в это? — как-то сварливо буркнула девушка. Хотя, кажется, ониа это спросила чисто из вредности, чтобы хоть что-то сказать.

— Потому что он женат, — улыбнулся я. — К сожалению, или к счастью, нравы в старушке Британии не настолько вольные, чтобы общество поощряло многоженство, — при этой фразе девушка прыснула. — Да и вряд ли бы Роксана одобрила подобный ход!

— Это его жена, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Молли.

— Да, — улыбаюсь я. — Думаю, на Рождество вы с ней познакомитесь.

Она сглотнула. Да, девочка, одно дело формально заключить помолвку, а совсем другое на полном серьезе знакомиться с новой семьей и осознавать, что вот этот вот взрослый дядька — твой будущий муж! Хотя, как я слышал, некоторые девушки предпочитают мужчин старше их по возрасту. А у магов разница в тринадцать лет и вовсе не играет особой роли.

— А… а когда вы заберете меня в… м-м…

— В Нотт-хаус? — удивился я. — Ну, если вам так не терпится изучить свой… будущий дом, — чуть запнулся я. — То мы сможем уехать туда на выходные сразу после Самайна.

— Самайна? — нахмурилась она.

— Хеллоуина, — пояснил я. — В ноябре мы уже сможем навестить моего брата.

— А почему только после Хеллоуина? — прицепилась она к моей оговорке. Я дернул углом рта: ну что за рыжий клещ?!

— Скажем так, до тридцать первого октября я буду несколько… занят.

— А на сам праздник я могу приехать? — прищурилась она. Кажется, она не столько хотела провести Хеллоуин в моей компании, сколько почуяла, что я что-то скрываю.

— Боюсь, что нет, — сухо отвечаю я.

— Будете проводить какие-то темные ритуалы? — понизила голос она. Я вдохнул, выдохнул и… усмехнулся.

— Да, мисс Прюэтт. Будем. Но это будет очень…

— Опасно. Ну да, — обиженно пробурчала она, забавно надувшись. — Как замуж без моего ведомо тащить — так пожалуйста, а как поучаствовать в чем-то интересном…

Я про себя застонал! Да что ж за чучело мне досталось? И от того, что теперь она вместо дамблдоровских бредней заинтересовалась темными искусствами, было не легче!

С другой стороны…

Возникшая мысль была абсолютно безумной! Но недаром я не так давно вспоминал Шекспира. И связь друидизма с демонологией.

Коль скоро у Молли пробудился родовой талант, а возможно, и какой-то пока невыясненный пока Дар, почему бы не усилить и не проявить их получше? Близость разрыва между мирами уж точно поспособствует раскрытию способностей друида.

Ведь кто такой друид? Это маг, способный манипулировать силами духов природы, договариваться с ними и подчинять их. Особо сильные представители этой редкой школы магии могли и вовсе напрямую воздействовать на саму Жизнь, то есть энергетические потоки биосферы земли! Но основа — как раз взаимодействие с духами, их силой и их сутью.

А что такое духи природы? Те же демоны, только, как бы это выразиться… более цивилизованные, что ли? Более ассимилированные нашим миром, чем их собратья из-за Кромки. Или вовсе являющиеся плотью от плоти Мироздания.

Если мои предположения верны, то многие бесплотные существа, живущие в дикой природе, когда-то были демонами, по каким-то причинам попавшими в наш мир. Не имея возможности уйти, они либо погибали, растворенные враждебной средой, либо ассимилировались и превращались в часть мироздания. То есть в этаких… э-э, «оседлых» демонов.

И если «дикие» демоны были глубоко враждебны нашей вселенной, в 99-ти случаев из 100 стремясь навредить её обитателям, то их «оседлые» собратья давно служат интересам своего нового дома, являясь его неотъемлемой частью. Конечно, дать по щам тем, кто их тревожит, они никогда не откажутся, но вредить просто так вряд ли будут.

Что касается Самайна, то, помимо Изнанки и Мира Мертвых, в эту ночь открываются еще так называемые Холмы Фейри! То есть — обиталище непосредственных клиентов друида. А учитывая, что Крауч-энд стоит на месте древнего друидского святилища…

Я невольно тряхнул головой и сфокусировал взгляд на стоящей передо мной Мелиссе. Та смотрела на меня щенячьим взглядом, явно рассчитывая меня этим разжалобить. Еще раз вздохнув, я проговорил:

— Ладно, мисс… Молли, — поправился я, все ещё не до конца привыкнув к такому обращению. — На Хеллоуин я возьму вас с собой. Но! — уточнил я, видя, как по её лицу расплывается победное выражение. — До этого вы прочитаете одну книжицу. Как раз посвященную… предстоящему мероприятию, — закончил я, вглядываясь в довольное лице девушки.

Когда она удалилась, я снова вздохнул. Вот уж… счастье привалило! А ведь ещё предстояло объяснить все Мефисто. И следить, чтобы во время Самайна эта рыжая оторва не влезла куда-нибудь! Ведь точно влезет, к прорицателю не ходи…

— Эй, Нотт! — раздался голос слева от меня. Я как раз шел по коридору в сторону Большого зала, спеша на завтрак, привычно постукивая тростью. Обернувшись, я увидел прислонившуюся к стене чуть дальше крепкую фигуру.

Ба! Неужто малыш Мэтью решился наконец заговорить? Жаждет реванша? Или просто какую-то колкость отпустить в мою сторону?

Не успел я додумать свою мысль, как был прижат к стене, а Хопкирк крепко держал меня за грудки.

— Знаешь, что, парень? — прохрипел он, обдавая меня запахом какого-то жуткого одеколона и пробивающегося сквозь него перегара. — Не знаю, что ты, мать твою, задумал, но со мной этот фокус не пройдет, ясно тебе?!

Хопкирк явно был пьян и не особенно адекватен. Речь его была четкой, но не особенно связной. Спасибо и на том, что он не орал — лишь шипел мне в лицо, заставляя морщиться от жуткого запаха изо рта.

— Чего кривишься, рожа чернокнижья?! — прорычал он. — Думаешь, можно так просто избавиться от Мэта Хопкирка? А вот дудки! И то, что ты смог обдурить сопляка Хеклдона, ничего не значит! Я таких как ты зна-аю, — протянул он с пьяным смешком. Но, не закончив мысль, он внезапно встрепенулся и еще крепче стиснул мой воротник, встряхивая и рыча уже практически прямо в нос: — Ты, урод чистокровный, может, и можешь показать пару фокусов, чтобы впечатлить какую-нибудь домохозяйку! — при этих словах я поморщился, но все-таки смолчал. — А так, попросту, на кулачках, можешь что-то, нет? Так и знал…

Он чуть отстранился: то ли хотел ударить меня, то ли просто пошатнулся — но я получил простор для маневра. Несколько четких движений, вскрик — и бравый преподаватель ЗОТИ скорчивается на коленях с неестественно вывернутой за спину рукой. Которую держал я.

Хорошо, когда в прошлой жизни занимался единоборствами.

— Мистер Хопкирк, — елейным голосом говорю я. — Во-первых, я напоминаю, что в прошлый раз вы уже произносили речь, подобную этой, пусть и более связную. И результат был таким же. На вашем месте я бы задумался: может, вам стоит перестать недооценивать окружающих? А во-вторых, — тут я присел так, чтобы мое лицо приблизилось к уху отставного аврора, а тот взвыл, когда я чуть довернул взятую в захват ладонь, — вы сейчас совершили нападение на члена Совета Попечителей, назначенного Министерством Главным инспектором Хогвартса. Инспектором, который уполномочен, в том числе, решать вопрос об увольнении преподавателей! Так что вот вам совет, — тут мой голос стал и вовсе похож на змеиное шипение, — постарайтесь не попадаться мне на глаза, Хопкирк!

С этими словами я легонько оттолкнул его от себя и сделал шаг в сторону, нащупав за пазухой палочку.

Барахтаясь на полу, экс-аврор грязно ругался и пытался встать. Наконец ему это удалось и Мэтью, злобно сверкнув глазами, двинулся прочь. Лишь буркнул через плечо напоследок:

— Ничего, Нотт. Вот вернется Дамблдор, посмотрим, на чьей улице праздник! Мы еще доберемся и до тебя, и до таких, как ты!

Так и подмывало спросить, кто это «мы», но бывший аврор уже скрылся за поворотом, а догонять его было бы несолидно. Да и продолжать нашу перепалку не стоило: я уже слышал голоса студентов, что приближались к тому месту, где состоялась наша весьма информативная встреча.

Сказать, что оговорочка пьяного Хопкирка меня насторожила — значит ничего не сказать. Кажется, пора немного форсировать события и встретиться с этим загадочным мистером Слиппери и выяснить наконец, кто стоит за покушением на меня. А также как с этим связаны Дамблдор и его шайка.

К вящему изумлению студентов Хогвартса, Квинтилиус Вард как-то резко сдулся и растерял свой агитационный запал. Магглорожденные и полукровки, раньше ходившие на его уроки, как на каторгу, теперь с удивлением смотрели на что-то тихо бубнящего за кафедрой учителя.

Все-таки мое инспектирование дало свои плоды. Ярый фанат чистой крови показал свою истинную сущность: обычного подхалима и труса, давшего задний ход при малейшем намеке на недовольство Главного инспектора!

Я вздохнул. Не хватало еще, чтобы маггловедение превратилось в новую Историю Магии, где учащиеся по большей части спят или делают домашку по другим предметам! Но, учитывая бездарность Варда, вряд ли что-то изменится в лучшую сторону. Очень сомневаюсь, что он возьмется за голову и начнет всерьез изучать магглов, чтобы его лекции приобрели хоть какой-то смысл!

Но это была самая малая моя головная боль. Куда больше меня беспокоил предстоящий ритуал, который я запланировал провести ночью, с 21 на 22 октября, и к которому предстояло подготовиться куда тщательней, чем к первому. Не в последнюю очередь потому, что я видел, как на полянке, где я призывал Стража Черного Леса, крутились какие-то мутные типы в штатском. Сомневаюсь, что их прислал Отдел Тайн — больно уж непрофессионально они действовали. Скорей уж было похоже, что мной заинтересовались ребята Дамблдора — этот его доморощенный Орден Феникса. Но в том, что место для ритуала придется менять, сомнений не осталось. А значит — и нычку для ингредиентов, и способы их доставки в Хогсмид.

Я раздраженно стукнул кулаком по стене. Все-таки бдительность терять ох как не стоило! Даже в отсутствие директора слежка за мной продолжалась. Кому-то же стукачок Вилли бегает докладывать! Не Дамблдору, так Хопкирку. А помимо последнего у «старика Крупского» еще много шестерок. Большинство из которых я просто не знаю: «канонный» состав Ордена Феникса еще не подрос, а нынешний по большей части не дожил до событий книг Роулинг.

А сразу после ритуала я планировал визит в Лютный переулок. Нужно было найти этого таинственного мистера Слиппери, который, по словам шерифа Норвэя, был каким-то образом связан с теми ребятами, что подсунули мне Стрелу Сансары с целью убийства. И когда я его найду, ему лучше сразу начать выкладывать всю подноготную! Потому что миндальничать с кем-либо я был не намерен.

Молли тоже добавляла головной боли. Только если раньше она сторонилась меня и ходила насупленной, то теперь её поведение сменилось на противоположное. Ей вообще было свойственно менять настроение семь раз в неделю. Так что теперь она при любом удобном случае пыталась заговорить со мной, взять под локоток или заглянуть в глаза. В какой-то момент я даже заподозрил, что её опять взяли под контроль, но, пройдясь по её поверхностным мыслям, успокоился.

Артур, глядя на это, все больше мрачнел, но не сказал ни слова. Только скорбно вздыхал и бросал на Мелиссу щенячьи взгляды. Таскаться за ней хвостиком он не перестал, но теперь девушка резко пресекала любые намеки на какую-то близость, кроме дружеской, особенно если в прямой видимости маячил я.

Будет, наверное, лицемерием сказать, что мне это не импонировало. Это, безусловно, было приятно. Глупо, конечно, так реагировать из-за того, что обставил наивного мальчишку, но я старался быть честным хотя бы с самим собой. А потому отрицание своей радости от происходящего посчитал глупостью.

Но, разумеется, я старался держать руку на пульсе, ведь девушки в этом возрасте чаще всего эмоционально нестабильны. Не так, как в тринадцать-четырнадцать лет, но менять объекты влюбленности все равно им свойственно. Сейчас ей по приколу влюбиться в Уизли, с которым они с первого курса ввязывались во всякие хулиганские авантюры, потом — в экстравагантного тридцатилетнего мужика, от которого прямо-таки веет Темными искусствами. А кто будет следующим? Темный Лорд? Дамблдор?! Не думаю, что удивлюсь хоть чему-то…

Поэтому я решил, что буду и дальше подогревать интерес Молли к себе: все-таки до следующей осени еще ох, как много времени, куча всего может произойти! А потому нужно потихоньку начинать «приударять» за своей невестой, дабы подростковая влюбленность просуществовала как можно дольше, а возможно, и переросла в нечто большее. А после свадьбы ей уже некуда будет деться: магия Ноттов предполагает, что муж и жена никогда не смогут изменить друг другу.

Ну и, разумеется, раз уж я тоже после свадьбы подпишусь на верность одной-единственной рыжей оторве, мне будет гораздо комфортнее, если хотя бы не буду вызывать у супруги отвращения.

С моими планами по завоеванию Молли Прюэтт было связано и решение допустить её до участия в Самайне вместе со мной и Мефисто. Рискованное приключение, включающее в себя древние ритуалы и жутковатый флёр Темных искусств — гремучий коктейль, от которого невозможно отказаться!

Ну и, конечно, выказываемое мной доверие. Ни обожаемый молодежью директор, ни тем более отец Мелиссы, никогда не выказывали ей ТАКОГО доверия! Воспринимали её, как ребенка, оберегали, ограждали. А тут я, весь из себя крутой и красивый взрослый мужчина, недвусмысленно показывающий, что не считаю её ребенком, что она для меня уже взрослый, равный мне человек…

Ну и прочее психологическое дерьмо. В очередной раз понимаю, что тридцатилетний слизеринец почти всегда найдет способ манипулировать шестнадцатилетней гриффиндоркой. Я, конечно, испытываю определенную слабость к мисс Прюэтт. Но не настолько, чтобы забыть, что я циничная, хитрая сволочь! Хотя, наверное, именно эта слабость заставляет меня не стесняться в средствах достижения конкретно этой цели.

Стыдно ли мне? Возможно. Как я уже говорил, я и сам пока не разобрался в своем отношении к ситуации.

Глубоко вздохнув, я решил, что сейчас нужно сосредоточиться на обеспечении безопасности планируемого ритуала.

Мрачник несколько раз приносил мне кое-какие книги из библиотеки Нотт-хауса. Как это ни странно, но они были не темномагическими. Более того: они почти не касались магии в принципе! Потому что являлись… географическими справочниками по окрестностям Хогвартса.

Разумеется, у волшебников подобные справочники, особенно составленные в девятнадцатом веке и ранее, содержали помимо обычной информации еще и характеристику описанного ландшафта, его влияние на собираемые там ингредиенты, варимые там зелья и проводимые там ритуалы.

Конечно, юридически прикопаться к этим справочникам было трудно. Не знаю, насколько талантлив и въедлив должен быть следователь, чтобы убедить Визенгамот в незаконности хранения географического (!) журнала (!!). Но я подозреваю, что для Хопкирка и Дамблдора уже сам факт того, что эти альманахи были составлены в «дикую» викторианскую эпоху, время последнего расцвета Темных искусств в Британии, стал бы доказательством моей вины. Не говоря уж о том, что в них содержалось упоминание о некоторых… неблаговидных ритуалах.

В общем, хорошо, что директор и отставной мракоборец — не единственные люди в Визенгамоте и Аврорате. Остальных подобные рассуждения вряд ли вдохновят. Ну еще бы! Тогда ведь получится, что людей надо сажать уже просто за хранение старинных выпусков газет, где слово «грязнокровка» еще считалось вполне себе литературным и толерантным. Ну или вовсе за малейшее упоминание чего-то запрещенного, а то и просто за то, что они носят определенную, «темную», фамилию!

В любом случае, чтобы просто найти у меня эти справочники, нужно провести полноценный обыск. Потому что темный фолиант-то при помощи магии засечь можно. А вот обычный справочник или журнал — нет! На чем, собственно, и строился расчет. Кто в здравом уме, пусть даже это пьяный идиот Хопкирк, станет настаивать на обыске Главного инспектора Хогвартса?

И тут наверняка возникнет весьма логичный вопрос: а на кой мне эти справочники?

Все очень просто: в каждом альманахе из принесенной Мрачником подборки были карты предгорий, на которые выходила опушка Запретного леса, противоположная замку. Хог все-таки располагался в Шотландии, причем именно в горной её части, считающейся менее обжитой и более дикой. И раз ближайший к школе район леса для меня временно закрыт, придется изгаляться и тащить все ингредиенты к горам. И там уже проводить ритуал призыва.

Я мысленно снова пересчитал смету ритуала и вполголоса выругался. Мы, конечно, не нищие, но такими темпами очень скоро ими станем!

Вдох-выдох, вдох-выдох… Небольшая окклюментная связка для успокоения… Я снова в норме.

Как я надеялся, это будет последний ритуал, который сожрет СТОЛЬКО денег и при этом выдаст довольно посредственный КПД. Почему я в этом был уверен? Да потому что ко мне прилетела потрепанная сова с общественной почты, несущая весточку от Эйлин Снейп. В котором она выражала готовность к сотрудничеству.

Когда я читал это письмо, я усмехался. Все-таки голод — не тетка! Снейпам пришлось проглотить свою пролетарскую гордость и согласиться на подработку в волшебном мире. Тем более, что я предлагал им не подачку и уж тем более не милостыню, а полноценный заработок! Сначала только для Эйлин, а в перспективе и Тобиасу дело найдется. Так что, если все пойдет, как надо, то ко временам Мародеров малыш Северус будет уже не тем жалким оборванцем Нюниусом из «канона». А Нотты обзаведутся собственной Черной Библиотекой.

Мелькнула мысль о том, что можно было бы обойтись и, так сказать, традиционными методами экономии. Которые, скажем так, не блистали гуманностью. Ну там, гекатомбы жестоко умерщвленных жертв, кровь девственниц и христианские младенцы на алтарях — в этом случае ритуал призыва того же Стража будет стоить раз в семь, а то и десять дешевле! А магглов для этой цели наловить просто — все равно, что самим магглам червяков для рыбалки накопать.

Но, поморщившись, я отмел эту мысль почти сразу. Не из-за какого-то чистоплюйства, нет: магглы ведь тоже бывают разные, и наловить таких подонков, которых не будет особенно жалко, было тоже не сложно. Про девственниц и младенцев это я для красного словца на самом деле ляпнул — потусторонним силам было плевать, чья кровь лилась на алтарь. Лишь бы она лилась.

А вот проблем с законом тогда было бы не избежать. Наши доблестные стражи правопорядка вполне могут спустить на тормозах факт свершившегося темного ритуала, проведенного на заменителях. Ну демона призвали, ну опасного, приходите, когда убьют — знакомая песня?

Но расследование ритуала, проведенного по всем правилам, с настоящими жертвами — а их нужно немало! — очень быстро станет для Министерства делом №1. И вести его будет отнюдь не ДМП — оно пойдет прямиком в Аврорат! А уж мракоборцы будут землю рыть, чтобы найти того, кто у них под носом в наглую мочит магглов и призывает всякую гадость! И разбираться, кто был выбран в жертву: невинная школьница или насильник-педофил, не будут. Маги не лезут к магглам — и точка! Статут Секретности, все дела…

Помнится, последнего юного мстителя, который при помощи магии пытался вершить справедливость в мире простецов, упекли на пожизненное в Азкабан. Просто за сам факт нарушения Статута. И мотивы его поступков на суде даже не рассматривались.

А если бы он не просто мочил гангстеров и всякую шваль, а еще и проводил при этом темные ритуалы, его, как пить дать, и вовсе к поцелую дементора приговорили!

Я не настолько безбашенный и самоуверенный, чтобы провоцировать Министерство и Орден Феникса таким идиотским образом. По крайней мере, пока — нет. Уж лучше раскошелиться и найти альтернативные способы сэкономить. Когда демонов будет больше, станет проще. Но и в этом случае не уверен, что решусь на жертвоприношения.

Просидев пару вечеров над картами предгорий, я вроде как наметил местечко, подходящее для ритуала. Объемная волшебная картинка позволяла рассмотреть неглубокую пещеру на склоне одной из гор. Если верить составителям журнала — а волшебники девятнадцатого века были ребятами скрупулезными — то рядом не наблюдалось каких-либо мощных Мест Силы, так что проблем с этим быть не должно.

Что ж, осталось решить вопрос с ингредиентами. Вряд ли, конечно, орденцы смогли найти предыдущую нычку, но появляться в этой части Запретного леса я в ближайшее время совершенно не собирался.

Что ж. Хорошо, что у меня есть домовик. Учитывая этот фактор, все становилось гораздо проще. За оставшееся время я вполне найду местечко у подножия гор, где можно будет на пару дней оставить тот же порошок Ибн Гази, не боясь, что в тайник заглянет какой-нибудь излишне любопытный оборотень или голодная мантикора.

Вечер перед ритуалом почти полностью походил на предыдущий раз, когда я готовился к вызову демона. Только теперь я не стал скрытно пробираться в лес, а совершенно официально уведомил директора, что на выходные собираюсь домой. После чего, выйдя за границы антиаппарационного барьера, перенесся к Нотт-хаусу.

Там уже ожидал чуть бледный Мефисто, который молча передал мне костяной ларец с порошком Ибн Гази. После этого я двинулся вглубь дома, к специальной комнатушке, из которой можно было незаметно аппарировать.

Нет, разумеется, были методы, чтобы отследить и эту аппарацию. Но для этого нужно было как минимум ворваться в Нотт-хаус, что было, по очевидным причинам, достаточно трудно. А уж если учесть, что перед финальным перемещением я еще намеревался рандомно поскакать по старушке Британии, дабы запутать возможных преследователей…

Забегая немного вперед, могу сказать, что мой случай оказался наглядной иллюстрацией фразу «сам себя перемудрил».

Но по порядку.

Выпотрошив свою нычку, я двинулся к месту назначения. По мере продвижения вперед почва становилась все более каменистой, а тропа — все более узкой и крутой.

И вот, после очередного поворота, из-за скалы показался вход в намеченную мной ранее пещеру.

Хм. Все-таки даже мастера-картографы викторианской эпохи способны ошибаться. То, что на волшебной карте выглядело, как просто очень большая ниша в каменной стене, сейчас являлось глубоким, теряющимся во мраке, проходом в толще горы.

Хотя, подозреваю, причина в том, что на момент составления карты это и была всего лишь ниша. Просто за сотню лет ветер, вода и интенсивные магические эманации Запретного леса выточили из неё полноценную пещеру.

Не теряя времени даром, я вынул палочку и, пройдя чуть вглубь, быстро очистил каменный пол от мусора и каменных обломков, после чего положил ларец с порошком на землю и откинул крышку. Время начинать.

Взмахи волшебной палочкой, рисующие на каменном полу септаграмму. Звуки демонического языка, разносящиеся под сводами пещеры. Золотистый порошок, что тонкой струйкой тянется из ларца, заполняя начертанные канавки.

Я понял, что что-то не так, только когда в центре моей фигуры начал формироваться знакомый комок первозданной Тьмы. Нет, сам ритуал шел своим чередом! Но что-то не давало мне покоя…

И уже через пару мгновений я понял — что!

Слух, обостренный близостью к Потустороннему, уловил шорох камней и приглушенные шаги у входа в пещеру.

— Дик, если ты ошибся, и окажется, что я зря встал посреди ночи с постели — то, клянусь Мерлином, ты пожалеешь! — послышался до меня знакомый голос.

Мэт, мать его, Хопкирк! Что он-то здесь делает?!

На этот вопрос отвечать было совершенно некогда. Не прерывая речитатива, я параллельно пытался судорожно высчитать промежуток между формулами контроля и призыва, в который можно было втиснуть какое-нибудь отвлекающее заклинание. Мордред! Вот сейчас бы очень пригодился перуанский порошок мгновенной тьмы! Мне и надо-то всего ничего: пара мгновений на завершение ритуала, причем так, чтобы двое крадущихся сюда магов не увидели моего лица и не успели передать весточку Дамблдору! Ну и не прервали сам ритуал, конечно. Уж на это их дурости и необразованности хватит!

Лоб покрылся холодной испариной. Это был один шанс из тысячи, но я готов был рискнуть! Если Хопкирк и этот неведомый Дик ворвутся на стадии запечатывания демона в пергамент — будет куда хуже! Потому что тогда-то я точно ничего сделать не смогу: ни прерваться, ни метнуть в них что-нибудь, ни защитить себя. А потому, когда шаги и голоса раздались у самого входа в пещеру, я, подгадав мгновение между формулами, рявкнул, направив палочку в их сторону:

— Flagellum Tentacles!

Шар Тьмы закрыл собой вход в пещеру, заставив Хопкирка и его дружка вскрикнуть. И было отчего: из шара начали появляться дымные щупальца, чем-то напоминающие мои любимые Адские Цепи, которые со страшной силой били во все стороны, со свистом рассекая воздух и кроша камень.

Отвлекся я, казалось бы, на пару мгновений… но и этого хватило, чтобы ритуал потерял стабильность!

Я стиснул зубы, судорожно пытаясь удержать дестабилизированный портал Вовне. Сущности, что обитают там, уже явно почуяли слабину и, помимо призванного мной Стража, на которого собственно и были рассчитаны все расставленные мной ловушки, в наш мир ломилась еще целая стая неведомых мне тварей! И если сам Страж, опутанный мною сдерживающими путами, наоборот пытался убраться от своего мучителя подальше, то неучтенная мной орда вовсю старалась расширить проход и попасть в наш мир!

Возможно, я бы сумел удержать Врата. Возможно, я бы даже смог не потерять почти стреноженного Стража. Но тут со стороны входа в пещеру, еще занимаемого призрачным спрутом, раздался разъяренный голос Хопкирка:

— Ну нет уж, Нотт, сука! На этот раз ты не отвертишься!

И почти сразу после этого сквозь призванный мной шар Тьмы полетел красный луч какого-то заклятья.

Время как будто замедлилось. Хотя, скорее уж, это мои мысли при приближении опасности приобрели фантастическую скорость. Я видел летящее в меня заклятье, как в замедленной съемке, и думал, что, даже если это банальный Экспелиармус, то мне все равно конец. Стоит хоть на мгновение ослабить контроль — и ворвавшиеся через Врата твари порвут меня на тысячу маленьких Ноттов!

А потому, за мгновение до того, как красный луч коснулся меня, я аппарировал.

Переместился я несколько неудачно. Хотя, учитывая, что аппарировал я по случайным координатам в пределах Британских островов — неудивительно. А потому уже через секунду после моего появления в каком-то лесу, я кубарем покатился по склону глубокого оврага, измазываясь в земле, мокрой глине и нещадно расцарапывая о торчащие корни всё, что только можно расцарапать.

Наконец, я с руганью рухнул в мелкий ручей, что тёк на дне оврага. Роскошная мантия была разодрана в клочья, а волосы представляли собой склизкое нечто: смесь глины, черной земли и осенних листьев. Судя по вспышке боли в ноге при попытки встать, я повредил голень. Ссадины и ушибы на всех частях тела тоже не добавляли оптимизма. Одно хорошо: палочку я каким-то чудом умудрился не сломать.

Правда, это была единственная хорошая новость. Потому что почти сразу же над моей головой, на гребне оврага, куда я аппарировал, раздался жуткий потусторонний вой!

Я сглотнул. Потому что так выть может только одна-единственная тварь из всех мне известных.

Гончая. Адская Гончая.

Я судорожно заковылял на другой берег ручья. Бежать я даже и не думал: и здоровый-то человек не способен уйти от этих тварей, а уж с поврежденной лодыжкой…

Но проточная вода даст мне небольшую фору, чтобы попытаться как-то сдержать преследующего меня демона до тех пор, пока я не найду способ срочно связаться с Мефисто!

Что ж, это был хоть какой-то план. Жаль, не вышло его воплотить.

Существа из иных миров вообще в принципе могут хоть как-то существовать в нашем измерении только в одном-единственном случае: если что-то, хоть какая-то мелочь, роднит их родной мир с нашим. В случае с демонами это почти всегда Магия!

Ведь демон — это тварь, которая существует на физических и энергетических принципах, совершенно невообразимых в нашем мире! Чтобы удержать демона в нашем мире и тем более сделать так, чтобы он приобрел какую-то форму, нужно приложить огромное количество усилий. И все эти усилия построены на том неоспоримом факте, что и у нас, и там, в неведомой Бездне за пределами нашего мира, есть Магия!

Так вот, о проточной воде. Вода для демона не то чтобы не опасна… Для него сама по себе вода просто не существует! Но зато существует Магия, которая так или иначе взаимодействует на окружающую действительность, и сама меняется вслед за ней.

Ручеек, который тек у моих ног, когда-то был полноводной рекой. Которая веками несла свои воды куда-то в сторону океана. И Магия, которой был наполнен этот лес, подстроилась под это движение.

Так что в магическом, кхм… «диапазоне», сейчас между мной и Гончей располагалась сплошная движущаяся стена Магии, повторяющая изгибы ручья.

Хороший был план… Но, как я уже говорил, он не сработал.

А все потому, что рассчитан он был на одну, максимум две твари. Но когда я уже перевел дух и начал обшаривать карманы в поисках чего-нибудь, что поможет наладить связь, Адские Гончие появились на дне оврага. И было их не две, не пять, и даже не десять!

Их было несколько десятков. В голове промелькнули строки из средневекового учебника по основам демонологии, где говорилось, что шесть — число Дьявола, и Гончие в своем мире всегда ходят стаями, в которых их всегда ровно шесть раз по шесть…

Тридцать шесть инфернальных тварей, которых я же сюда и призвал. Которые, на вполне законных основаниях, жаждут моей крови. Потому что, стоит им прикончить призвавшего их демонолога, у этих демонов будет открыт карт-бланш на полный и тотальный беспредел в нашем мире! Ну, до тех пор, пока британские маги уровня Дамблдора или Фламеля не засучат рукава. Ну или пока Министерство не наймет соответствующих специалистов по демонологии (профессия запрещена на территории Соединного Королевства) за границей.

Питаемые силой Стаи, Гончие медленно, будто издеваясь, пересекли ручей. Я же, судорожно дыша и выставив бесполезную теперь палочку, отступал к противоположному склону оврага.

Как выглядят Адские Гончие?

Сходу определить породу этого, с позволения сказать, пса, не представлялось возможным. Возможно, из-за размытых очертания — все порождения Изнанки были какими-то нечеткими, будто излучающими черный дым. Как Цепи Ада, которые я призвал против Снейпа, как Плетеног, которым я закрылся от Хопкирка.

Так и здесь.

Очертаниями эти чудовища напоминали Большую Венди — читал как-то я про эту собаку, рекордсмена-бодибилдера среди собак. Силуэт гончей, но как будто скрещенной с догом или ротвейлером, настолько массивными они казались!

Но, тем не менее, это были гончие. Точнее, Гончие! Черные дымные силуэты, горящие алым глаза, капающая на землю ядовитая слюна — все намекало на то, что их Охота достигла своей кульминации.

Я скрипнул зубами. Как жаль, что этой гребанной «кульминацией» оказался я.

Из строя обступивших меня полукругом тварей вышла самая крупная. Вожак? Похоже.

Я сглотнул. Похоже, приходит конец Балтазару Артемиусу Ноту…

Не тратя время на прелюдии, вожак прыгнул, сопровождаемый воем стаи!

Вопреки всем инстинктам волшебника, в тот момент во мне победила моя маггловская половинка, что вот уже несколько месяцев отравляла и одновременно оживляла мою жизнь. Потому что, вместо того, чтобы поднять палочку и попытаться заколдовать существо, на которое обычная магия попросту не действует, я рефлекторно выставил перед собой руку!

И заорал от боли… в пальце.

В пальце?!

Я резко открыл глаза (я что, зажмурился?!) и уставился на следующую картину.

Вожак, тряся головой, отступал от меня, а его стая неуверенно порыкивала в мою сторону. Мой безымянный палец на левой руке вдруг покрылся странным черным дымом — явно демонического происхождения. Волны боли расходились именно от этого пальца!

Да что там, боли… БОЛИ, мать вашу через пень да в «канон»!

Адские Гончие заметно заволновались, но я уже не особенно обращал на это внимание: боль в пальце распространилась на всю руку, а оттуда — на грудину и голову. И эта боль нарастала в арифметической прогрессии!

В какой момент я заорал — уже не помню. Просто боль перешла из разряда «просто мучительная» в разряд «адская»!

Уже проваливаясь в обморок, я успел увидеть, что из дымного облака, обхватившего мой палец, в сторону мечущихся Гончих устремляются светящиеся зеленые нити, свивающиеся в странный узор.

«Экие занятные глюки можно словить на пороге смерти» — мелькнула дурацкая мысль. Последняя мысль в этот день.

По закону жанра, очнулся я не сам по себе. Очнулся я оттого, что мой слух что-то раздражало. Какой-то рваный шелестящий звук, прерываемый завываниями! Ну и, конечно же, вода. Много воды. На руках, на лице, на... кхм, да, одеяле. Ну и ощущение чьей-то слюнявой физиономии в обрамлении пушистых волос на моем плече.

Ч… что-о-о?!

Распахиваю глаза и резко вскакиваю… Точнее, пытаюсь резко вскочить. На самом деле я просто дернулся чуть вверх и тут же глухо застонал и рухнул обратно на подушки, стараясь воспринять мир, который вертится вокруг меня, не извергая содержимое желудка.

— М-мистер Но-отт!!! — провыл чей-то зареванный голос мне на ухо, вызвав просто жесточайший приступ головной боли. Правда, тошнота при этом как-то резко отступила. Да и голос я узнал.

— Мисс Прюэтт, — кое-как прохрипел я. Это что, мой голос? Да инферналы четче разговаривают! — Ч-что вы здесь… делаете? — говорил я с перерывами, но уже потихоньку приходил в себя. — Что пр… произошло?

— Вы… Вы-ы-ы!..., — снова не смогла сдержать истерики рыжая и внезапно обняла меня, уткнувшись носом куда-то в район шеи.

Спустя минут двадцать обнимашек (приятность которых я, в силу состояния полной прострации, оценить в полной мере не смог), всхлипываний и причитаний, у меня в голове сформировалась некоторая картина происходящего.

Во-первых, я жив. Не знаю, как вам, а для меня эта новость была просто как ангельская песнь! Мордред возьми: Я — ЖИВ! После того, что я пережил, весьма неожиданный выкрутас судьбы.

Во-вторых, я лежу в своей комнате в Нотт-хаусе. Кто меня сюда притащил из того маггловского леса, каким образом, и вообще где гребанные Гончие — вопросы, ответы на которые я бы не отказался получить.

Ну и в-третьих. Как Мефисто допустил до меня Молли? Пустить её на Самайн в Нотт-хаус, на совершенно официальный ритуал (Да, мы регистрируем демонологические обряды, проводимые на Самайн, Йоль и прочие годовые вехи, в Министерстве, и что? Эти олухи реально думают, что это чисто дань традиции. По крайней мере, до этого года всё так и было…) — это одно! Но ввязывать её в откровенно криминальную историю, с нелегальным Темным ритуалом, у которого внезапно появились ненужные свидетели — о чем мой брат думал?!

Я устало закрыл глаза и застонал. Не знаю, что я за слизеринец и черный маг такой, но в данный момент — да, в тот самый момент, когда лежу пластом, чуть не расставшись с жизнью и душой — я думаю о Молли Прюэтт. Которая сейчас попросту рыдает на моем голом плече. Испытывая истинно гриффиндорское облегчение от того, что я, Балтазар Артемиус Нотт, темный маг, демонолог и просто циничный урод, остался жив. Жив, не смотря ни на что.

В какой-то момент я притягиваю это рыдающее рыжее чудо к себе и баюкаю в кольце своих рук, при этом не прерывая размышлений.

Циничный урод, да? Маг или маггл — я все равно остаюсь тем самым циничным уродом, мудаком и гандоном. В той жизни, в этой — разницы нет.

Что я там на лорда Принца гнал по поводу контрацептивов? Так вот, батенька, чья бы корова мычала! Я, по сути, втянул Молли в настоящую кабалу!

Возможно, это маленькое рыдающее чудо, которое я сейчас поглаживаю по алым волосам, не осознает, ЧТО произошло, когда… когда!...

Когда Стая кинулась на меня, и я рефлекторно поднял руку в защитном жесте, сработало ни что иное, как мое кольцо. Да, помолвочное кольцо. У магглов на помолвку только жених дарит кольцо невесте. У магов же это — одна из стадий ритуала по соединению двух людей, а потому кольца дарятся взаимно.

Ну мы с Молли, по ходу, и подарили… Мда, неосознанно. Темные кольца.

Суть в том, что «кольца», которыми мы с Мелиссой, ввиду форс-мажорных обстоятельств, обменялись, не принадлежали миру людей. Они принадлежали миру демонов.

Специфика ритуалов на родовом камне Ноттов, что поделать!

Но, опять же, во-первых, я не помню никакого обмена кольцами. Мордред! Невеста вообще была без сознания, её свели со мной практически помимо воли! Какой уж обмен…

Но кольца все-таки были. И, как бы я ни хотел отмести от себя эту мысль, они… были странными.

Скажем так, я почти не сомневаюсь, что именно внезапно появившееся на безымянном пальце левой руки кольцо — то самое, не принадлежащее нашему миру «серебряное» помолвочное кольцо — стало причиной жуткой боли, пронзившей меня во время нападения Адских Гончих.

Но, Мордред…

Я ранен и на моем голом торсе лежит и плачет прекрасная девушка, которую я…

Которая небезразлична мне и моей семье! Точка. И хватит уже думать о себе лучше, чем я есть на самом деле.

Все же, демонолог — это сапер не только в жизни. Это сапер и в собственной психике. Мы, Нотты, может, и не призывали демонов каждый день со времен принятия Статута Секретности, но медитировали и погружались в ИХ мир точно!

Интересно, может именно поэтому на меня подействовала Стрела Сансары?

Трудно остаться вменяемым, когда твари, будто сошедшие со строк книг По, Лавкрафта и Кинга — говорят с тобой. На полном серьезе вторгаясь в твои сны, в твое сознание, в твои повседневные мысли.

И тут вопрос: кто кого. Три варианта.

Первый: покориться и сгинуть. Имена тех Родов даже произносить противно! Они уже, по сути, даже не люди.

Второй: сопротивляться и проиграть. Ну, там, силенок не хватило, мозгов или воли, но результат один — безумие и смерть. У Лавкрафта этот вариант описан чуть ли не в каждом рассказе. В общем, тоже ничего хорошего.

Ну и третий: победа и порабощение твари, с которой ты схлестнулся. Этот вариант практикуется Ноттами вот уже на протяжении тысячи лет.

Хотя, если так уж подумать, то моему Роду повезло. Сколько волшебников пытались заниматься демонологией? Подчинить себе тварей Изнанки? Сотни! Но получалось далеко не у всех. Точней, почти у всех НЕ получалось!

А мои предки смогли. У них получилось. Они смогли вычислить методологию поимки и дрессировки чудовищ, которые были чужды самой ткани нашего мира! Так что предками я гордился — они были воистину гениями.

Сколько при этом погибло магглов, магов и самих Ноттов, я предпочитал не думать. Первые два варианта оставались актуальны даже для нашей семьи. Для отдельных её членов точно. Примеров было множество! И основная победа нашего Рода была в том, что членов семьи, пошедших по первым двум вариантам, было за всю историю все же в разы меньше, чем по третьему.

И я не собирался менять эту статистику. Особенно теперь, когда я понял, что такое невеста-друид!

Но я подумаю об этом завтра. Сейчас, когда Молли, перестав всхлипывать, отрубилась и теперь мирно сопит у меня под боком, я и сам понял, что глаза слипаются. Слишком велико было истощение, слишком мирная и спокойная обстановка окружала меня теперь.

Уже вырубаясь, я почувствовал какое-то шевеление в безымянном пальце. А вместе с ним — скулёж тридцати шести собачьих глоток, доносящийся как будто из самой глубокой части сознания. Будто свора щенков просила простить их и не наказывать за изгаженный ковер и опрокинутый сервиз.

Если бы я не был настолько уставшим и истощенным, я бы, наверное, обратил внимание хотя бы на тот факт, что я откуда-то знаю, что воображаемых собак было именно тридцать шесть. А потом соотнес бы этот факт с предыдущими событиями.

Но в тот момент этот щенячий концерт только ускорил приход сна. Всю прелесть и неоднозначность возникшей ситуации я смог оценить только наутро…

— Какие новости? — вот первое, что спросил я у Мефисто, когда уселся напротив него в кресло у камина. Дело происходило в нашем любимом закутке в библиотеке.

Проснувшись поутру, я постарался аккуратно выбраться из-под спящей на моей груди Молли и, одевшись, спустился вниз. И вот я сижу и под внимательным взглядом брата поглощаю завтрак.

— Пока что никаких, — чуть напряженно ответил он. — Еще и суток не прошло с пропажи Хопкирка и этого, как его…

— Дика, — коротко уточнил я.

— Вот-вот, — устало подтвердил Мефисто. — Но у нас все равно будут проблемы.

Я кивнул. Да. Проблемы будут, всенепременно. Конечно, доказательств у Дамблдора нет, но все же…

А что, логическая цепочка вполне однозначная вырисовывается: я отпрашиваюсь на выходные домой, в эти же выходные два члена Ордена Феникса найдены мертвыми (в то, что они каким-то образом выжили, верится с трудом: Адские Гончие — это вам не шпана из Лютного, даже обученный аврор не справится) на месте проведения темного ритуала. Который несколько недель назад уже был проведен неподалеку от Хогвартса. И в котором Орден Феникса подозревает меня.

Как там выражалась конспирологическая желтая пресса из прежней моей жизни, по недоразумению называющаяся Федеральными каналами? «Совпадение? Не думаю!»

Хотя, есть надежда, что Хопкирк со своим дружком рванули следом за мной спонтанно, никого не уведомив. Вполне в характере малыша Мэтью. Тогда появлялся шанс, что у Дамбигада нет пока доказательств моего участия… в чем-либо.

Хм, а это ведь идея.

— Мефисто, а ты посылал кого-нибудь проверить место ритуала? — обратился я к брату.

— Зачем? — нахмурился он в ответ. — Ты считаешь, что…

— Да, — кивнул я. — Нужно убедиться, что все следы заметены до того, как Дамблдор найдет место упокоения своих шестерок!

На последнем слове Мефисто как-то странно на меня посмотрел, и я мысленно выругался: чуть не спалился. Все-таки надо ограничивать свои пришлые маггловские привычки, особенно специфический простецкий слэнг. Когда-нибудь я, конечно, расскажу брату о Стреле Сансары и появившихся из-за неё воспоминаниях прошлой жизни… Но не сейчас. Сейчас я просто не готов.

Чтобы сменить тему, я щелкнул пальцами и сказал появившемуся домовику:

— Мрачник, у меня есть для тебя задание, — эльф глубоко поклонился, давая понять, что он весь внимание. — Ты должен аппарировать к месту, где я проводил последний ритуал и незаметно, — это слово я выделил, — осмотреть окрестности. Мне нужно знать: был ли там кто-нибудь после… инцидента.

— Будет сделано, хозяин Балтазар, — проскрипел Мрачник и испарился.

Какое-то время мы просто сидели, ожидая. Наконец, спустя четверть часа, раздался новый хлопок аппарации и мой домовик доложил:

— После того, как вы… удалились с места ритуала, в радиусе восьми миль никто не появлялся, — сказал он. Затем, чуть задумавшись, он уточнил: — Никто из волшебников.

Я не стал уточнять, кого он имеет ввиду под не-волшебниками: Мрачник был достаточно компетентен, чтобы не умалчивать что-то важное.

— Трупы? — только и спросил я.

— Оба на месте. Даже окрестное зверье еще не успело попировать.

Я хмыкнул: зверье явно чуяло остаточные эманации Тьмы, а потому не совалось в опасное место. Хоть Запретный лес и сам фонил изрядно, что позволило мне провести предыдущий ритуал без свидетелей, но все равно в последующем орденцы каким-то образом нашли то место. Оно выбивалось даже на фоне Леса. Так что…

— Надо замести следы, — проговорил я, вставая и направившись к аппарационной камере.

Уничтожение улик на этот раз заняло несколько больше времени, чем в прошлый раз. Все-таки в этот раз в довесок шли трупы Хопкирка и Дика — оказавшегося лысоватым рыхлым субъектом неопределенного возраста. Неопределенного, потому что его лицо было настолько изуродовано, что не только возраст — даже личность его теперь лишь при помощи магии можно было определить.

Мда, Гончие постарались на славу. Хотя, если бы они не спешили за мной, то уделили бы телам этих двоих больше внимания: тогда кровавые клочья и вовсе были бы раскиданы на милю вокруг.

Еще раз внимательно оглядев окрестности, я приготовился переместиться обратно, как вдруг снова почувствовал укол в безымянном пальце левой руки. Раздраженно зашипев, я поднял палец к глазам.

Кольцо на пальце, которое так и не исчезло, сейчас клубилось и переливалось Тьмой, меняя очертания. Еще один болезненный укол — и темное облако растекается от костяшки до заостренного ногтя, образуя что-то вроде узорного напалечника, популярного у готов из моей прошлой жизни.

Когда странное украшение более-менее приобрело форму, я, нахмурившись, осмотрел его.

Сделанный из того же темного серебра, что и кольцо, которое я видел до этого, металлический коготь был покрыт вязью рун и угловатым орнаментом. На сгибе пальца, ближе к его основанию, располагался ярко-алый камешек, напоминающий жутковатый глаз, неотрывно следящий за носителем.

Когда мой взгляд упал на этот камень, меня снова пронзило чувство, будто на грани сознания завозилась свора скулящих собак… псов…

Гончих. Мерлинова борода!…

— Ohrenyet’! — не удержался я, когда понял, почему вчера мне показалось, что скулящих на грани сознания голосов именно тридцать шесть. Да потому что каким-то образом я поработил целую стаю Адских Гончих!

И сделал я это без каких-то подготовительных процедур и дополнительных инструментов, вроде пергамента с печатью-ловушкой, на чистой магии! А если быть точнее, то на смеси демонологии с друидизмом.

Малышка Молли преподносит все больше сюрпризов. Хотя, чего я ожидал? Недаром же наш с Мефисто отец так настаивал на том, чтобы мы породнились с Прюэттами: магия друидов, даже если бы она так окончательно и не пробудилась в девчонке, в сочетании с наследственными талантами Ноттов, как демонологов, позволяла очень и очень многое.

Я уже говорил про различия демонов и духов? Так вот, смешение демонологических приемов по пленению тварей Изнанки, совместно с магией «цивилизованных» демонов, позволяли облегчить их порабощение. И если обычные плененные демоны, тот же призванный мной ранее Страж Черного Леса, оставались все теми же демонами, то есть существами хоть и могущественными, но чуждыми нашему миру. Эти же Гончие…

Мда, я теперь и сам не знал, как классифицировать полученных в мое распоряжение существ. Назвать их стопроцентными демонами уже язык не поворачивался — магия друидов достаточно «цивилизовала» их, так что они накрепко связаны с нашим миром. Конкретно — со мной. Ну, и с Молли, наверное.

Прислушавшись к доносящейся до меня собачьей возне и поскуливанию, я тряхнул головой и поднял палочку, аппарируя.

Когда Мефисто выслушал мой рассказ, то смог лишь неаристократично присвустнуть.

— Мда-а… — протянул он. — Наш старик все-таки был ох, как не прост!

— Если об этом кто-нибудь узнает…

— Никто не узнает! — жестко оборвал он меня. — Потому что одно дело — редкий и могущественный родовой Дар. И совсем другое — Дар, способный сделать нас!… вознести нас!… О-о, мне срочно нужно выпить! — так и не смог оформить свои чувство в слова Мефистофель.

Я лишь поморщился, продолжая прихлебывать кофе. Вот еще, глушить вискарь с утра пораньше! Пусть даже в воскресенье. Свалившиеся на нас откровения — не настолько весомый повод.

Впрочем, мой брат тоже ограничился тем, что опрокинул в себя полстакана Огденского и занюхал сигарой. Воу, даже без закуски! Не подозревал у него таких талантов, если честно! Помнится, в нашей семье только дедушка Астарот мог жрать виски литрами и при этом оставаться трезвым, аки стеклышко. Может, этот Дар через поколение передается, причем не всем отпрыскам дома Нотт?

Досадливо мощусь. Родовые Дары — не самый лучший объект для шуток. Хотя способности Астарота Нотта реально смахивали на полноценный талант…

— У нас возникает еще одна проблемка, — после небольшой паузы произнес Мефисто. — Как мы среагируем на пропажу преподавателя ЗОТИ? Если Дамблдор подозревает тебя…

— Да, подозревает, — киваю в ответ я. — И прекрасно осведомлен о том, что мы с ним были на ножах. Но я уже продумал этот вопрос.

— Лучшая защита — нападение? — усмехнулся Мефистофель.

Я лишь отсалютовал ему кофейной чашкой. Директор не успеет еще ничего понять, а мы уже сделаем первый ход.

Лютный переулок оказался куда отвратительней, чем я мог бы предположить. Хотя «канон» писался от лица мальчика двенадцати лет, так что неудивительно, что многие подробности главный герой просто не заметил. Да и вообще «Гарри Поттер», особенно в первых книгах, по большей части представляет собой детскую сказку. Так что кучи мусора, чумазые беспризорники и стреляющие глазками из подворотен шлюхи остались в «каноне» за кадром.

Во многом этот райончик напоминал киношные Файв Пойнтс из «Банд Нью-Йорка», или Вайт Чеппел из небезызвестной картины про Джека Потрошителя, с Джонни Деппом в главной роли. Учитывая, что реальный Вайт Чеппел находился очень близко отсюда, неудивительно.

В общем и целом, Лютный переулок производил мрачное и, пожалуй, депрессивное впечатление. Пару раз я замечал «бобби» из ДМП в алых форменных мантиях, которые кучковались тут и там, переругиваясь с беспризорниками или перебрасываясь шутливыми фразами с девочками из подворотен, которые демонстрировали голые ножки из-под призывно распахнутых мантий.

Но было видно, что патрульные не стремятся особенно встревать в жизнь Лютного. Точь-в-точь маггловская полиция! Видимо, люди везде остаются людьми…

Конечно, Лютный переулок был не настолько жутким местечком, как Трущобы, куда разве что обученные авроры решаются заглядывать. Но и здесь, если зазеваться, можно было получить каким-нибудь гадостным проклятьем в лоб или, что куда вероятней, заточкой в печень. После чего твой раздетый и обглоданный крысами труп найдут где-нибудь в канализации.

— Богатый мистер хочет развлечься? — призывно улыбнулась мне ярко размалеванная дамочка, чуть раскрывая свободную мантию, под которой виднелся довольно фривольный наряд.

— Богатый мистер ищет кое-кого, — поворачиваюсь к ней я. В моей ладони, затянутой в тонкую черную перчатку, как бы между прочим появился галеон, который я перебирал между пальцами.

— Возможно… — не отрывая взгляда от мелькающей в моих руках золотой монеты, проговорила девица. Наконец, невероятным усилием подняв глаза на мое лице, она нервно сглотнула. — Возможно я смогу вам подсказать?

Наклоняюсь поближе и тихо произношу:

— Саймон Слиппери. Знаешь такого?

— А? — испуганно распахивает глаза она и резко бледнеет. — Н-нет, такого я не знаю. Всего хорошего, сэр…

Я успел схватить её за запястье, прежде чем она успела вынуть палочку из потертой сумочки на поясе. Грубо прижав шлюху к стене подворотни, я с любезной улыбочкой прошипел:

— А мне показалось, девочка, что ты этого господина прекрасно знаешь.

— Пустите! — пискнула она и попыталась двинуть мне коленом в промежность. Но я недаром в прошлой жизни занимался единоборствами. Не особенно успешно, но для непривычных к подобному представителей волшебного мира пока хватало. Да что там: если мне удалось завалить здоровяка Гудбоди, то уж тщедушная шлюшка из подворотни точно мне не соперник!

Прижав её к стене так, чтобы она уткнулась в камень носом, и завернув её руку за спину, я промурлыкал девчонке прямо на ухо:

— Ну вот, теперь, если нас кто-нибудь и заметит, то подумает, что ты обслуживаешь очередного клиента. Но к делу, — уже жестко произношу я. — Что ты знаешь про Саймона Слиппери?...

Спустя почти пятнадцать минут слез, причитаний и мольб мне все же удалось узнать кое-что.

Мистер Слиппери не был каким-то сильно крутым боссом среди банд Лютного и Трущоб, скорее, он имел репутацию скользкого дельца. Но ходили слухи, что у него имеются влиятельные покровители.

Ну и причина, почему пойманная мной шлюха так упорствовала в своем молчании: малыш Саймон чертовски не любил, когда кто-то посторонний лез в его дела. А потому, хоть его и знала каждая крыса в Лютном переулке, все здесь предпочитали держать это знание при себе. Мистер Слиппери чертовски хорошо умел затыкать излишне болтливые рты.

Конечно, о колумбийском галстуке волшебники не слышали, но, подозреваю, его прекрасно заменяют какие-нибудь мерзопакостные проклятия. Авада, все-таки, не единственное смертельное заклинание. Но при этом самое милосердное.

Я досадливо дернул щекой: наверное, можно было пойти более цивилизованным путем. Ну там, притвориться очередным клиентом, найти посредника, через него выйти на Слиппери… Но, во-первых, это было бы куда дольше, а во-вторых, слишком много людей узнало бы о моей повышенном интересе к этому человеку. Если мне придется его ликвидировать, то и вовсе не стоит никому знать о моем интересе.

Шепотом поблагодарив всхлипывающую девицу, я изящным жестом кладу два галеона в её декольте и, наконец, отпускаю. Подхватив полы мантии, она поспешила скрыться в темноте подворотни.

Я же, перехватив трость, выхожу обратно в Лютный. Мне предстояло небольшое путешествие.

Лавка «Горбин и Беркес», расположенная на полпути между Косым переулком и входом в Трущобы, выглядела именно так, как её описала в свое время тетушка Ро. Мутные стекла, за которыми мало что можно разглядеть, скрипящее крыльцо — в общем, довольно подозрительное местечко. Не удивлюсь, если окажется, что мистер Горбин и его заведение находится на карандаше у шефа ДМП, как рассадник контрабандистов и прочих темных личностей. Но даже если Горбин контрабандист, то чертовски хороший, раз уж за уйму лет существования этой лавочки её владельца так и не схватили на чем-то горячем.

Взойдя на скрипнувшее крыльцо, я поморщился: старые доски явно специально не чинили, чтобы они своим звуком предупреждали хозяев о нежданных гостях. Сигнальные-то чары можно при желании обойти.

Покачав головой, я толкнул дверь и вошел, наконец, в магазин.

— Чем могу служить, мистер…

— Смит, — ничтоже сумняшеся вру я. — Могу ли я увидеть мистера Саймона Слиппери?

— Простите, но не имею представления, кто это, — почти сразу с улыбкой ответил Горбин.

Но судя по тому, как забегали глазки торгаша, он прекрасно знал, о ком я говорю. Ну и легиллименция в этом смысле очень помогает разобраться. А потому, не убирая с лица милой улыбочки, я молниеносно взмахиваю палочкой, невербальным Экспелиармусом обезоруживая собеседника. Который, надо сказать, явно собирался швырнуть в меня чем-то неприятным: точно я определить не смог, все-таки легиллименция — не панацея. Но понять чьи-то враждебные поползновения — вполне.

Связав побледневшего торговца Инкарцеро и наложив Силенцио, я с легкой улыбочкой произнес:

— Империо.

Взгляд торговца обессмыслился, а сам он заметно расслабился: заклинание подчинения начало действовать.

Разумеется, если верить пропаганде Министерства, то любое применение одного из трех Непростительных заклятий тут же повлечет за собой рейд Аврората. Ну типа колданул Империус — и вот уже тебе на голову сыплются красные человечки. В смысле в красных мантиях, но не суть.

На самом деле — это разводка для лохов по большей части. Чтобы всякие обыватели не бузили и не доставляли проблем. Ведь основная опасность Непростительных даже не столько в том, что они влияют на душу волшебника непосредственно, а в своей простоте.

Только представьте: любая домохозяйка может прикончить человека, просто захотев! Пущенная в состоянии аффекта Авада — самое распространенное бытовое преступление в волшебном мире. Для этого заклинания необходимо только одно: реально пожелать убить — а какой-то особо великой силой убивающее заклятие не требует. Хочет ли убить человека ревнивая женщина? Думаю, вопрос очевиден.

Разумеется, можно возразить, что любая маггла способна точно так же прикончить неверного муженька обычным кухонным ножом. Но вот только, во-первых, это будет потруднее Авады, а во-вторых — не отслеживается специальным заклинанием.

Разводка же в том, что отслеживается только Авада Кедавра. А вот Империус и Круциатус — нет! У Министерства просто нет на это ресурсов!

Все-таки убивающее заклятье — это очень мощный всплеск структурированной магии. А вот первое и второе Непростительные — штуки деликатные и не столь заметные.

Именно поэтому во время «канонной» войны волшебники так боялись Империуса: не заметно, почти не отслеживаемо, а жертвой может стать каждый! После чего эта жертва творит такое... Вплоть до того же убийства. Найти истинного виновника которого — чертовски сложно!

Конечно, методы обычных маггловских детективов ДМП тоже не игнорировал — что в деле обнаружения редисок, применяющих Империус, было весомым подспорьем. Но даже при этом раскрываемость таких дел была весьма скромной.

Я же почти ничем не рисковал. Даже если Горбин выживет после того, что я собираюсь заставить его сделать, он вряд ли побежит жаловаться законникам: ничуть не сомневаюсь, что рыльце у него настолько в пушку, что даже мысль об обращении в ДМП вызовет у контрабандиста изжогу!

Я отошел в сторону и шевельнул палочкой, отчего несчастный торгаш деревянной походкой вышел из-за прилавка. Ну да, я не такой уж мастер Непростительных! И наложенный мною Империус определит даже первоклашка — настолько неестественно выглядел Горбин, с отсутствующим взглядом и дерганной походкой! Но от него и не требовалось многого: только доковылять пару кварталов до нужного мне места и открыть мне дверь. А походка… Ну, мало ли наркоманов в Лютном? Может и старина Горбин решил приложиться к очередной партии того же Мозгопырного зелья? Где-то я читал, что почти все наркоторговцы и сами употребляют собственный товар. А то, что «Горбин и Беркес», помимо контрабанды, используется и как перевалочный пункт для подобных зелий, я почти не сомневался.

Хотя в таком состоянии к нему мог пристать первый же «бобби» в мантии ДМП. Не сказать, чтобы их тут было множество, но…

Оставалось надеяться на удачу и умение Горбина скрываться.

Впрочем, торгаш меня не разочаровал: вышли мы с черного хода, ведущего на узкую замусоренную улочку, параллельную Лютному. Я предусмотрительно наложил на себя дезиллюминационные чары, так что беспокоиться о том, что какие-то местные бродяги увидят меня, идущего следом на Горбином, не стоило. В конце концов, это вам не мастодонты уровня Дамблдора, который, вроде как, даже сквозь мантию-невидимку видеть может.

Горбин все той же скованной походкой топал по узкой улочке, вызывая насмешливые взгляды обитающей здесь шантрапы и смешки чумазых мальчишек, копающихся в мусоре. Но, что интересно, ничего сказать или сделать сверх этого никто не посмел. Даже «под кайфом» Горбин оставался человеком Слиппери, а потому задирать его явно не стоило.

Наконец, мы остановились в узеньком тупичке, заваленном грудами отходов. Оглядевшись, я никого вокруг не увидел, так что снял дезиллюминационку и дал замороченному торговцу новую установку.

Тот начал крупно дрожать, открывая и закрывая рот, но ничего больше заставить его сделать я не сумел! Попытавшись чуть надавить, я добился лишь того, что из носа у торгаша потекла струйка крови.

Что ж, ожидаемо. Глупо было надеяться, что Горбина не заставят принести Непреложный Обет. И сейчас инстинкт самосохранения вовсю боролся с моим Империусом, не давая контрабандисту нарушить клятву и тем самым навлечь на себя кару.

Глубоко вздохнув, я заставил Горбина повернуться к себе лицом и, взглянув ему в глаза, прошептал формулу легиллименции.

В чем недостаток различных клятв и обетов по сравнению с той же ментальной магией: они гарантируют лояльность самого человека, но не гарантируют сохранность доверенных ему тайн. Да, можно быть уверенным, что сам человек ни о чем не проболтается, опасаясь отката. Но вот от насильственного извлечения информации прямо из головы это спасти не могло.

Все-таки ментальная магия после поражения Гриндевальда была, как я уже говорил, крайне непопулярна в Америке и Европе. Да и до этого вряд ли местный криминалитет увлекался такими сложными дисциплинами. Так что я беззастенчиво залез в голову Горбина, совершенно не заботясь о том, что будет с ним самим.

Конечно, может возникнуть вопрос: что мне мешало сделать так с самого начала. Все просто: я опасался, что мордредов барыга загнется раньше, чем я доберусь до воспоминаний о нужном месте. А Империус… Скажем так, возможность обходить Непреложный Обет при помощи Империуса — еще один фактор, почему стоит считать это заклинание самым страшным среди Непростительных!

Хорошо, что это его свойство мало кому известно даже среди Древнейших и Темнейших семейств. Да и те, кто в курсе, не особенно часто используют его. Потому что прекрасно понимают, что Непреложные Обеты — один из столпов волшебного общества. И даже самые отмороженные чернокнижники осознают: стоит начать нарушать Обеты, и весь мир магии рухнет, как карточный домик! А уж если об этой возможности узнают радикальные магглокровки…

Я аж передернулся при мысли о такой перспективе. Если и есть что-то, что я для себя могу назвать Апокалипсисом, то это — один из вариантов.

Хотя это скорее из области конспирологии. Даже если такая возможность станет известна общественности, то сколько-нибудь широко пользоваться ею вряд ли смогут. Все-таки Непростительное заклятие. И дело тут даже не в том, что это криминал. Просто многократное использование подобной магии реально расшатывает душу, а с нею — и психику применяющего. Вспомните «канонную» Беллатрису Лестрейндж! Вот что злоупотребление с человеком делает.

Империус в данном случае можно сравнить с героином: да, лечить им кашель, может, и можно, но вот только последствия от лекарства получаются хуже изначальной болезни. А именно, привыкание и поехавшая крыша!

В общем, Империус, как и любая магия — не панацея. Особенно такой жиденький, как у меня: вон как Горбина заколбасило, стоило только приблизиться к цели. А ведь были еще и ограничения: например, если бы жертва добровольно согласилась на аферу с наложением на себя Первого Непростительного с целью обойти Обет, клятва бы сработала уже на стадии согласия. Но в основном…

Бедняга Горбин рухнул к моим ногам, корчась в жутких судорогах и пуская пену изо рта. Походу, лишением магии он уже не отделается. Ну да и Мордред с ним. Когда же он, наконец, утих, я проверил пульс.

Как и ожидалось: труп. Ну вот и славно.

Спрятав тело в близлежащей куче мусора, я двинулся к дальней стене тупичка, которую и углядел в голове торговца. Еще раз оглядевшись, я постучал палочкой по потертому кирпичу в стене за ржавым мусорным баком.

Как и ожидалось, кирпич «поплыл», открывая маленькое окошко, в котором зажглись два злых оранжевых глаза.

— Кто? — пробасил раскатистый голос из-за стены.

— Приятель приятеля, — отвечаю я условной фразой, выуженной из разума Горбина.

— К кому? — еще один лаконичный вопрос.

— К мистеру Весельчаку, — вторая условная фраза.

— Зачем? — все тот же раскатистый бас.

— Посмотреть на зверушек, — улыбаюсь я.

Окошко исчезает, но уже через мгновение в стене передо мной появляется прямоугольный контур двери, которая бесшумно отворяется, обнаруживая за собой мрачный коридор.

Войдя в проход, я вздрогнул, увидев, КТО открыл мне дверь. Огромный, почти трехметровый силуэт, покрытый иззелено-черной чешуей, мощные лапы и здоровенная лысая башка, на которой выделялся широкий нос и усеянная длинными и очень острыми зубами пасть. А, ну еще, конечно же, горящие оранжевым злобные буркала, перепонки на пальцах и явственная вонь застоявшегося болота.

Огр. Самый настоящий болотный огр.

— Чего уставился, козявка? — прорычало чудище, явно довольное моей реакцией, тем самым выводя меня из ступора.

— Да так, — пробормотал я, не придумав ничего лучше, чем двинуться вперед по коридору, нервно косясь на довольно ухмыляющегося привратника.

С другого конца коридора раздавались возбужденные крики, рычание и какой-то жуткий лай. Я встряхнулся и постарался взять себя в руки: что-то меня слишком уж сильно впечатлила встреча с огром. Казалось бы, обычная разумная тварь, хоть и темная. Да и я не нежная фиалка, а демонолог, привыкший ко всяким жутким чувырлам. А поди ж ты, как эффект неожиданности сработал…

Открывшееся мне помещение представляло собой довольно крупный то ли амбар, то ли склад, с деревянными стропилами и крышей, теряющейся в густом табачном дыму. Этот «склад-амбар» был переделан во что-то вроде бойцовой арены: глубокая круглая яма посередине и места для зрителей по её периметру.

А зрители, надо сказать, имели место. Причем в достаточно большом количестве. В основном совершенно безобразного вида подозрительные субъекты с уголовными рожами, гнилыми зубами и в замызганных мантиях. Эти толпились вплотную к бойцовой яме, вопя и толкаясь, стараясь перекричать друг друга, чтобы гоблин-букмекер, записывающий информацию по ставкам на меловой доске, принял от них очередную порцию монет.

Глянув на вторую группу зрителей, я чертыхнулся и взмахнул палочкой, наколдовывая на лицо бархатную полумаску с эффектом рассеивания внимания. Потому что сидящие на галёрке, все, как на подбор, щеголяли как раз в них. И одеты были куда дороже, чем сброд у бортиков арены.

Ну конечно же! Где злачные места и сомнительные развлечения, там и скучающие аристократы, пришедшие сюда инкогнито. И то, что я чуть не засветил в этом вертепе свою физиономию, можно было считать невероятной удачей!

Огр не в счет: темные твари не видят разницы между человеческими лицами, больше ориентируясь на запах и отпечатки души, в просторечии ауры. И маска, пусть со встроенной иллюзией, на него вряд ли бы подействовала. В конце концов, я уже говорил, что не являюсь Мастером Иллюзий.

Интересно, конечно, откуда у Слиппери огр? Он же обычный криминальный делец, а не какой-то крутой черный маг или представитель могущественного Рода, чтобы закабалить его магией. И вряд ли настолько сведущ в обычаях и традициях огрских племен, чтобы попытаться сделать это обманом.

Ладно, к Мордреду посторонние рассуждения! Выясню все по ходу пьесы.

А на Арену вышли первые бойцы: два оборотня различной степени потрепанности. Причем в облике волколаков!

Мерлиновы панталоны! Но сейчас же не Полнолуние! Урожденные оборотни? Что-то мелковаты. Но тогда…

Мда. Тут уголовных статей на пять пожизненных в Азкабане, в эцыхе с гвоздями! Незарегистрированные оборотни вне резервации (сомневаюсь, что у этих ребят на арене есть документы), подпольные бои, огр в черте города, да еще и запрещенные зелья!

Да-да, только так я могу объяснить, как обращенные оборотни могут трансформироваться не в Полнолуние. Явно запрещенные стимуляторы и прочие забавные зельица. Интересно, а этих волчат постоянно под наркотой держат, или все-таки дают возможность отдохнуть иногда?

Я не особенно вглядывался в происходящее на арене, но судя по вновь раздавшемуся злобному реву, визгу и крикам толпы, поединок начался. Я же, стараясь не особенно светиться встал в дальнем углу, в тени стропил, и стал осматриваться.

Что ж, вход во внутренние помещения я нашел почти сразу. Все-таки двое громил, ошивающихся у неприметной дверки, наводили на совершенно определенные мысли.

Ну, и что мне теперь делать? Продолжать ломиться напролом, интересуясь у каждого встречного-поперечного про мистера Саймона Слиппери? Так везение когда-нибудь кончится. Та шлюшка вряд ли кому-то расскажет про встречу со мной — потому что, если узнают, что именно она сдала подельника Слиппери, ей несдобровать. А Горбин благополучно кормит крыс в той подворотне. Но теперь…

Я снова почувствовал шевеление в перстне.

«Хозяин… хозяин… я могу… разведать… посмотреть… узнать…»

От неожиданности я тряхнул головой и в очередной раз поднес руку к глазам. От перстня так и веяло преданностью и готовностью услужить: я будто наяву видел сидящего на задних лапах пса, высунувшего язык от усердия и виляющего хвостом. Остальные Гончие маячили на грани сознания, но помалкивали. Неужто на контакт пошел непосредственно вожак? Хм. Интересненько. Раньше они подлизывались всей стаей, а теперь-то что изменилось?

Пожав плечами, я мысленно потянулся к сознанию пса в своем перстне, стараясь наладить ментальный контакт. Что интересно, каких-то сверхъестественных усилий для этого не понадобилось: я тут же почувствовал отклик, выражавшийся в ощущении, будто глажу меховой загривок.

«Проникни за ту дверь» — обратил я внимание своего «питомца» на вход во внутренние помещения — «и выясни расположение комнат, число охранников и местонахождение их… эээ, вожака».

При общение с Гончей приходилось подстраиваться под их образ мира и словарный запас. Но, кажется, я был понят, потому что уже в следующий миг вдоль стены метнулась черная тень, силуэтом смутно напоминающая огромного пса.

Почему бы, как и раньше, не послать домовика, спросите вы? Да потому что у барыг уровня Слиппери наверняка найдутся умельцы, способные настроить защиту против эльфов. А вот нашествие Адских Гончих предугадать они ну никак не могли!

Впрочем, радовался я недолго. Потому что громилы у дверцы внезапно вздрогнули и ринулись внутрь. Несколько волшебников, до этого рассредоточенных по залу, переглянулись и тоже начали пробиваться сквозь толпу в ту сторону. А спустя пару минут, даже сквозь шум и гам арены, почти все смогли услышать совершенно посторонние звуки: ругань, треск заклятий и жуткий вой.

Зал на мгновение притих. А потом какой-то кретин завопил:

— Редсы* нагрянули!

Ой, что тут началось…

Как я понял, облавы авроров были не в новинку завсегдатаям такого рода заведений, но, видимо, не всем. Потому что давка у выхода возникла все равно: никто из присутствующих явно не хотел оказаться в руках органов магического правопорядка. Мрачник, незримо следовавший за мной с приказом не вмешиваться, наверняка сейчас с ностальгией вспоминал времена Сухого закона, когда маггловские фараоны проводили такие же облавы на подпольные кабаки.

В первые же мгновения раздалось несколько хлопков: это сидящие на галерке богачи в масках один за другим использовали порт-ключи, чтобы убраться из компрометирующего местечка. Я же, чертыхнувшись, начал продвигаться в сторону намеченной дверцы.

Шагнув в неё, я сразу понял, что авроры совершенно не виновны в возникшем переполохе. Потому что привратники, которых я видел ранее, валялись прямо у порога, порванные на лоскуты! Авроры так не убивают.

А вот Адские Гончие, которым дали неточный приказ, вполне себе могут! Все-таки цивилизуй их-не цивилизуй, а эти твари останутся в какой-то мере демонами. Которые исполняют приказы дословно. Я же не запретил в процессе разведки убивать и жрать находящихся за дверью волшебников? Ну вот и результат: огромный пес, объятый черным дымом, воспринял людей Слиппери, как свою законную добычу!

Я ускорил шаг. Мордред, только бы успеть, пока Вожак не прикончил самого дельца! Иначе все мои похождения в Лютном теряют всякий смысл!

Я успел к финалу этой эпичной битвы. В помещении с низким каменным потолком, уставленном какими-то ящиками и свертками, развернулась следующая картина.

Вожак, ощерив призрачную шерсть, медленно наступал на строй бледных волшебников, выставивших перед собой палочки.

— Саймон, какого Мордреда?! — вопил колдун с аккуратной бородкой и зализанными назад темными волосами. — Что это за подстава?!

— Грей, клянусь, сам не знаю, откуда взялась эта тварь! — горячился стоящий рядом с ним светловолосый человек с водянисто-голубыми глазами и угловатыми чертами лица — как я понял, Слиппери собственной персоной.

— Да ей неоткуда было взяться, кроме как из одного из твоих схронов!!! — завопил в ответ обладатель бородки. — Выживем — и ты пожалеешь, что!…

Договорить он не успел, потому что в этот момент Вожак прыгнул.

Я лишь успел дать ему мысленную команду «Этого — не убивать!», подкрепленную образом Слиппери. После этого началась резня…

Я вышел из тени только когда наша цель осталась в гордом одиночестве, прижатая к стенке склада рычащим чудовищем, буквально фонящего жаждой крови!

— Мистер Слиппери, если не ошибаюсь? — медовым голоском пропел я, кладя ладонь на загривок Адской Гончей.

— А ты что за хер?! — истерично взвизгнул делец за секунду до того, как я рявкнул:

— Экспеллиармус! — обезоруживая его.

Вот уж воистину, даже у самого отмороженного гангстера поджилки затрясутся, если в каком-то метре от него возникнет оскаленная пасть демона, с клыков которого капает ядовитая слюна. А Слиппери крутым гангстером отнюдь не был. Контрабандистом, содержателем притона, скупщиком краденного — пожалуй. Но не отморозком из Трущоб. А уж без палочки он и вовсе напомнил мне кусок трясущегося бледного холодца.

— Да так, мимо проходил, — улыбаюсь я. — Дай думаю, проведаю уважаемого человека… — но уже в следующий момент улыбка с моего лица пропадает: — А сейчас, мистер Слиппери, мы поиграем в увлекательную игру под названием «Саймон говорит», — мой собеседник нервно сглотнул. — Я буду задавать вопросы, а вы — правдиво на них отвечать. Итак…

Не знаю, на что я в итоге рассчитывал. Если уж Горбина, который был замешан самое большее в контрабанде и наркоторговле, при попытке вытянуть информацию так скрутило, то что говорить о Слиппери, вовлеченном в некую международную Организацию, преследующую странные цели!

Хотя, как оказалось, «Скользкий Саймон» оказался куда умнее и изворотливей своего дружка Горбина, а потому под обещание «не дать своей твари до меня добраться» он готов был выложить… ну, не все, а лишь то, что не касалось данных им клятв.

Ну, например, что Организация действительно есть, и это что-то вроде маггловского Коминтерна или типа того. Конкретно про покушение на меня Слиппери ничего не знал, но в его поверхностных мыслях я уловил парочку образом, ассоциировавшихся у него с ней. В том числе…

Именно. Семейку Гудбоди и некоего мудрого старца в попугаистой мантии и длинной седой бородой.

— Что же делал Великий Светлый в Америке? — усмехаюсь я.

— А я почем знаю! — тут же окрысился Слиппери. — Приехал на очередную конференцию! Интервью в Атриуме МАКУСА давал, автографами рассыпал, фанаток за задницы щупал, почем я знаю?!

«Скорей уж фанатов» — мелькнула гнусненькая мыслишка.

Но по разрозненным видениям в его разуме я видел, что ДДД у Саймона четко ассоциируется с Гудбоди и другими членами американской ячейки Организации. Названия которой я у него так и не выяснил! Говорить сам отказывался, а насильно выяснять было чревато: на участках, где хранилась информация об этом, в мозгу Слиппери стояла защита, вскрывая которую, я не только гарантированно убью его, но и сам получу нехило!

А потому, уже спустя полчаса увиливаний, посулов, словесной эквилибристики и сеансов относительно легкой легиллименции, я, в принципе, выяснил все, что мне хотелось.

Спросите, почему я не применил тот же метод с Горбином, просто взяв того под Империус, а потом грубо вломившись в голову? Так от него мне было нужно только местоположение притона Слиппери и способ проникновения туда, можно было не церемониться. А тут, попытавшись повторить подобный подвиг, выяснил бы я не слишком много: малыш Саймон сдох бы в крови и слюнях, как до этого владелец «Горбин и Беркес», а я при этом остался ни с чем. А так хоть что-то прояснилось. Правда, остался один маленький штришок…

— Эй, мы договаривались! — проверещал Слиппери, когда я поблагодарил его и поднял палочку.

— Я обещал убрать свою тварь, — мило улыбаюсь я. — И я её убрал.

Что правда, то правда: с трудом, но я заставил-таки Вожака убраться обратно в кольцо. Правда, зарубку в памяти на тему того, как трудно контролировать призванных Гончих, я себе сделал.

— Ах, ты, мразь! — истерично проблеял Слиппери, с отчаянием глядя на кончик моей палочки.

— Прости, ничего личного, — мило улыбаюсь я. — Авада Кедавра!

Тело «Скользкого Саймона» еще не успело коснуться пола, а Мрачник уже схватил меня за руку и...

...и ничего не произошло.

— Хозяин, барьер! — в панике прижал уши руками к голове Мрачник. — Барьер против эльфийской аппарации!

Мордред! Я же только что рассуждал об этом всратом барьере! Как, ну вот как я мог так просчитаться?!

Я лихорадочно забегал взглядом по рядам ящиков и корзин, заполняющих склад.

Что делать? Что делать?! Что делать??!! Думай, голова, шапку куплю!

Откуда-то извне послышался взрыв — кажется, подоспевшие авроры занялись вскрытием защитных чар притона Слиппери. А так как здесь далеко не Хогвартс, то это не займет у них много времени.

— Blyadstvo! — ругнулся я, рванувшись в глубь зала, где виднелась какая-то дверь. По здравому размышлению я решил, что возвращаться тем же путем, каким я сюда проник — не самый здравомыслящий поступок.

Резко открыв указанную дверцу, я черной летучей мышью ворвался в обшарпанный коридор, являвшийся почти точной копией того, что я видел при входе в сие заведение.

В ноздри тут же ударил противный прелый запах. Пот, кровь, моча, блевотина и прочий непередаваемый букет, свойственный наркопритону… или темнице.

Темнице? Ах, ну конечно же...

Коридор вывел меня в почти такой же зал, что и тот, где проходили бои, только поменьше. Каменный пол, стальные решетки. А за решетками...

Ага. Полный набор. Оборотни, акромантулы, парочка вампиров, даже кентавр! Видимо, здесь держали бойцовое «мясо». Всего около тридцати клеток.

Оборотни в образе волколаков выли дурниной и пытались грызть прутья клеток. Вампиры царапали каменные стены своих темниц, а кентавр просто безучастно смотрел в пространство. Я растерянно оглядывался по сторонам, ища выход. И не находил.

— О, ниче — ИК! — себе! Волш-эбник, оп-па! — донесся заплетающийся голос откуда-то справа. Посмотрев туда, я увидел, пожалуй, единственного более-менее нормального обитателя местной тюрьмы. Человека.

Одетый в какие-то странные лохмотья субъект был грязен, небрит и, как я понял, безбожно пьян. Впрочем, учитывая, что в его клетке валялось несколько пустых бутылок из-под огневиски, то и неудивительно. От него за несколько метров несло перегаром, потом и псиной.

Псиной? Странно. Хотя, возможно, это просто духман от тех оборотней идет.

Пошатываясь, странный человек кое-как встал на ноги, опираясь на решетку. В меня вперся взгляд зеленых глаза, а сам человек, тряхнув головой, продолжил уже почти трезвым голосом:

— Влш... влшебник. Открой дверцу, а?

У меня совершенно не было времени болтать с этим типом, но я приподнял бровь и чисто на автомате ответил:

— С чего бы это вдруг?

— Ну... — нарочито задумался пленник. — Может потому, что я знаю, где чертов выход?

Я прищурился.

— И с чего мне верить тебе?

— Да ни хрена ты не должен мне верить! — внезапно заорал оборванец, резко дернув прутья решетки. — У тебя и выбора-то нет! Открой чертову дверь!

Тут я понял, почему от этого парня так несет мокрой псиной. Когда его лицо исказилось яростью, в зеленых глазах загорелся опасный желтый огонек. Волчий.

Все-таки не человек. Оборотень. Точно такой же, как те бедолаги в соседних клетках. Только их явно готовились выставить на арену в ближайшее время, а потому накачали соответствующим зельем. А этого приберегали на потом.

Интересно, почему? К тому же такая привилегия, как алкоголь, обычному «мясу» не полагался. Фаворит боев? Весьма похоже. Правда, «привилегия» у него была весьма сомнительной: судя по этикеткам на валяющихся бутылках, владельцы притона расщедрился только на самое дешевое пойло для своего чемпиона.

Снова взрыв.

— Хозяин! — противным голосом заверещал Мрачник, и я решился.

Грязно ругаясь по-русски и по-английски, я вынул палочку и направил её на дверь клетки, за которой находился оборотень.

— Алохомора! — и клетка отворилась.

Я невольно отступил назад, когда оборотень в лохмотьях очень ловко для пьяного тела выскочил из клетки. По-волчьи дернув носом и оглядевшись, он махнул рукой в какую-то темный закуток между клетками, где и вправду обнаружилась неприметная дверца.

Я чуть замешкался возле неё, оглянувшись на зал темницы. После чего гнусно усмехнулся и произнес:

— Алохомора Максима! — отворяя все клетки, что оставались там, и скрываясь вслед за Мрачником и освобожденным оборванцем за окованной сталью дверью.

Надеюсь, что взбесившиеся волколаки, вампиры и акромантулы займут редсов на достаточно долгое время, чтобы мы успели свалить.

А наш новый приятель уверенно вел нас темными коридорами, в которых то и дело мелькали какие-то оборванцы, видимо сбежавшие из главного зала. На нас не обращали внимания, так что никаких проблем не возникало. Надо признать, что я в этих катакомбах, заставляющих вспомнить знаменитые хитровские лабиринты в Москве девятнадцатого века, заблудился бы как пить дать! Но оборотень, мало того, что шел явно по неведомому запаху, так еще и явно прекрасно видел в темноте.

Несмотря на царивший полумрак, нарушаемый лишь изредка синеватым светом зачарованных факелов, я уловил некую странность в той, с позволения сказать, одежде, что была на нашем проводнике. Что-то в этих лохмотьях было мне неуловимо знакомо, и это «что-то» брало свое начало отнюдь не из волшебной моды!

Когда же мы, наконец, выбрались под своды очередного склада, почти один в один похожего на тот, где я заавадил Слиппери, я понял, в чем дело.

На оборотне красовались военные камуфляжные штаны. Камуфляжные, Мордред их дери, штаны! Из-под накинутой на голый торс драной длиннополой накидки это было не сразу заметно, но теперь, при свете множества факелов и парящих в воздухе свечей я разглядел вполне узнаваемый по прошлой жизни узор «джангл».

Пока я с удивлением разглядывал нашего спутника, он уже развил бурную деятельность, вороша какие-то мешки и ящики. Наконец, когда я уже начал нервничать и собирался напомнить ему, что мы, вообще-то, выход искали, наш новый приятель издал победоносный вопль и выудил из вороха тюков...

Кофр. Обычный такой на вид армейский маггловский кофр. И начал в нем копаться, извлекая на свет божий различные пожитки.

— Эти хреновы ублюдки, такое ощущение, вообще не знали, что с этим всем делать, — рассуждал он вроде как сам с собой. — Они даже поначалу и винтовку-то у меня отобрать не догадались, тупые мазафаки! Только когда я подстрелил одного из шестерок засранца Слиппери, они всполошились и расплавили её у меня в руках, — при этих словах он нервно хохотнул. — Но ничего. Теперь, — произнес он, выудив из недр кофра здоровенный штык-нож и армейский жетон на цепочке, — теперь-то все наладится. Да, точно, все наладится! Наладится...

Поняв, что абонент завис, я громко кашлянул.

— А? — встрепенулся он. — Я что, еще не проснулся? А... Да, я ж хотел вас к выходу отвести. Точно! Вперед!

Что означала последняя фраза, я решил пока что не выяснять. Наш своеобразный Сусанин был единственным моим шансом выбраться из этой передряги, и отвлекать его лишний раз не хотелось.

Где-то за стеной раздался очередной взрыв, и почти сразу — рев, бешеная ругань и треск заклинаний, рикошетящих от стен. Ясно, редсы столкнулись с теми, кого я выпустил из клеток. Отлично! Главное, по пути не встрять в эпицентр этой заварушки!

Ну, натолкнуться мы не натолкнулись, но увидели все своими глазами с высокой галереи, открывающей вид на общий зал. В котором, как и ожидалось, шел самый настоящий махач!

Я заметил несколько неподвижных тел в алых мантиях. Ясно, значит волшебному спецназу все-таки досталось. Но количество трупов разных тварей было несоизмеримо больше, так что пока авроры вели по очкам.

Глянул я на это лишь мельком, юркнув следом за оборотнем в очередной проем. Несколько поворотов и...

И мы в тупике.

— Дерьмо! — выругался наш Сусанин. — Я точно чую, что здесь гребанный выход! Но тут сраная каменная кладка! Фак, фак, фак!

Я отметил еще одну особенность оборотня: явственный американский акцент. Но, тряхнув головой, решил, что и об этом пока рано думать.

— Мрачник! — рявкнул я. Старому домовику не нужно было что-то объяснять. Он просто начал водить тонкими пальцами возле стены, что-то про себя бормоча.

— Охренеть, — донесся до меня хриплый возглас оборотня, со странным выражением лица глядещего на Мрачника. — Точно не надо было столько того жесткого вискаря жрать, тем более без закуси. Уже черти мерещатся. Хотя, видел же я кентавра, чем черти хуже?

Оч-чень интересный случай! Оборотень в маггловском камуфляже, явно долго просидевший в волшебном притоне, но по-прежнему убежденный, что ему мерещится? Неужто маггл?!

Только обращенного в ликантропа маггла мне и не хватало! А судя по его оговоркам и вещам, то он был военным и его выдернули чуть ли не прямо с поля боя. А где у нас такое место, где актуальна расцветка «джангл» и где на данный момент воюют американцы?

Вьетнам…

Просто. Шик.

Горько вздохнув, я постучал палочкой по камням, на которые указал эльф, и кладка раздвинулась, выпуская нас на улицу.

— Ну, что дальше? — преувеличенно бодро спросил оборотень, успевший к этому времени снять с себя тот ободранный балахон и остаться с голым торсом. С шеи у него свисал виденный мной ранее жетон, а штык-нож покоился на поясе. — Эвакуация? Или как это у вас происходит? Как Дороти, стукнешь каблуками туфелек и перенесешь нас в страну Оз?

— Почти, — криво ухмыляюсь я. — Мрачник!

Домовик без лишних слов схватил нас за руки и мир завертелся в вихре аппарации.

Знаете, что может быть хуже пьяного вонючего оборотня? Пьяный вонючий оборотень, блюющий вам на дорогую мантию!

— Мордред и Моргана! — ругался я, стоя в прихожей Нотт-хауса, пока домовики суетились вокруг меня, пытаясь отчистить одежду. — К дементорам это все! Забирайте мантию и катитесь!

Избавившись, наконец, от испорченной вещи, я двинулся в свои покои. Отрубившегося пьяным сном нового гостя особняка расторопные эльфы уже оттащили в отдельную комнату.

Нужно было придумать оправдание перед Мефисто. И что-то мне подсказывало, что придется признаваться в произошедших во мне... изменениях.

Зайдя в комнату, я устало опустился в кресло у погасшего камина. Покосился на бар, но все-таки решил воздержаться: запашок и общее состояние моего нового знакомого напрочь отбивали всяческое желание пить.

Молли мы отправили в Хогвартс еще в воскресенье, в тот самый момент, когда она проснулась. Надеюсь, Дамблдор не заметит её отсутствия. Сейчас был вечер понедельника, в который у меня было «окно» в обязанностях Главного Инспектора. Надеюсь, в мое отсутствие ничего не произойдет.

Я энергично потер лицо ладонями, пытаясь сосредоточиться. Не прошло и двух дней с момента пропажи Хопкирка и второго орденца по имени Дик. Конечно, ДДД мог и не хватиться его до сих пор, но что-то я в это не верю. Уж точно не после прогулянного Мэттью рабочего дня. Хотя, учитывая, что Великому Светлому сейчас было не до школы — играл в политику — то, возможно, он и не знал еще ничего.

Оставалась еще надежда, что Мефистофель озаботился дополнительными мерами. Как мы там планировали? Лучшая защита — нападение?

Обвинить Орден Феникса в нападении на меня? Тогда придется демонстрировать место нападения и трупы нападавших. Палить перед кем бы то ни было место темномагического ритуала с риском попасть под подозрение? Ну уж нет!

Тогда что?

Я нервно побарабанил пальцами по столешнице. Усмехнулся. Была у меня идея, но для её воплощения нужно было, опять же, переговорить с братом.

Вздохнув, я встал и подошел к стене возле своей кровати — огромного сооружения с тяжелым темным балдахином на резных столбах — и привычно провел заостренным ногтем по одному мне видимой линии. А именно — по щели между собственно стеной и дверцей встроенного в неё сейфа.

Палец кольнуло — это защитные чары взяли образец крови. Контур сейфа на мгновение вспыхнул синим цветом, и дверца открылась. Пару раз вздохнув, решаясь, я аккуратно вынул завернутую в несколько слоев ткани Стрелу Сансары. Время откровений пришло.

— Вот значит, как… — протянул Мефисто, задумчиво разглядывая Стрелу, лежащую перед ним на столе. — В принципе, что-то подобное я и предполагал.

Я вскинулся при этих словах и удивленно уставился на брата.

— Что? — спросил он. — Ты что же, братец, думал, я не замечу в тебе перемен? Странные оговорки, непривычная задумчивость, проскакивающие то и дело знания о мире магглов, которым неоткуда было взяться — тут поневоле призадумаешься. Хотя, признаться, такого поворота я как-то не предполагал…

— Это ты еще самого смачного не слышал, — со вздохом откинулся на спинку кресла я. — В прошлой жизни… — опять глубокий вдох для решимости. — В общем, там у магглов было описание нашего мира.

-О? Магглы про нас знают? — удивленно вскинул бровь Мефисто.

— Ну как, знают... Есть там одна писательница…

Через полчаса, когда я рассказал брату про книги Роулинг и свои идеи насчет того, как так оказалось, что мы живем в «книжной» вселенной, его взгляд был затуманен, а пальцы выбивали чечетку на столе, как недавно и мои.

Наконец, он дернулся и «отмер».

— Мда, — выдавил он. — Чего только не бывает в мире… И что, ты прочитал в прошлой жизни все эти книги?

— Да, — кивнул я. — Их и еще кучу… эээ, размышлений на тему вариантов развития событий.

Еще минут двадцать ушло на объяснения, что такое фанфики.

— Магглам действительно заняться нечем, раз они увлекаются подобной ерундой, — проворчал брат, наливая себе виски. Я, вздохнув, снова отказался: опыт общения с вонючим пьяным оборотнем еще был слишком свеж. — Но ты прав: эти… «фанфики» в нашем с тобой случае дают неплохую пищу для ума. Ты много их прочитал?

— Достаточно, — поморщился я.

— В любом случае, братец, — отсалютовал мне стаканом Мефистофель, — тебе стоит посмотреть на возникшую ситуацию с положительной стороны, — при этих словах я хмуро поглядел на него. — О, Зарри, брось! Скажи еще, что недоволен тем, что с тобой произошло! Подумай сам: благодаря тупости этих грязнокровок Гудбоди мы получили огромное преимущество. Знание примерных событий будущего, анализ возможных угроз, пусть и противоречивый. Ну и главное: ты получил возможность взглянуть на окружающую действительность свежим взглядом! Многие за это готовы были продать души… — он отхлебнул виски. — И продавали.

Я поднял на брата изумленный взгляд.

— Ты хочешь сказать, что я не первый такой?

— Ну, если вспомнить историю нашей семьи — то не первый. Но первый — столь удачливый. Помнится, один наш предок даже ставил эксперименты в этой области…

— Ты про своего тезку? — вспомнил я. — Мефистофеля Баала I?

— Именно, — кивнул брат, задумчиво разглядывая янтарную жидкость в стакане. — Его самый удачный эксперимент в этой области даже нашел отражение в маггловской литературе.

— Да, старине Фаусту не повезло оказаться подопытным кроликом, — пожал плечами я. Но уже в следующее мгновение до меня дошло. — Стоп! Погоди-ка! То есть, те перемены в характере Фауста и те знания, что описывает Гёте…

— Следствие манипуляций с памятью прошлых жизней, — кивнул Мефисто. — Фауст, как ты помнишь, был магглорожденным, многого не знал. Наивный, излишне самоуверенный грязнокровка, думающий, что предок взял его в ученики благодаря великому таланту!

— Вот оно что… — в свою очередь задумался я.

Что ж, в старые времена так вот «развести» магглокровку, ничего не сведущего в реалиях волшебного мира, было в порядке вещей. Хотя даже тогда это считалось не особенно благовидным поступком: все же Фауст был полноценным магическим вассалом нашего Рода. Поступать таким образом со своими считается моветоном даже среди самых беспринципных темных магов.

Но тезка моего брата вообще был странным парнем. Этакий классический «безумный ученый». К тому же, тогда наш Род еще не перебрался в Британию, а на континенте, особенно в Германии и Восточной Европе, темные искусства всегда были в почете. Так что выходки Мефистофеля I могли вполне сойти ему с рук. Хотя количество желающих стать учеником или вассалом старого чернокнижника, после истории с Фаустом, изрядно уменьшилось.

— К сожалению, записи почти не сохранились, — тем временем продолжил брат. — После бегства нашего Рода на Острова, многие манускрипты были утрачены.

— И как это нам тогда поможет? — поморщился я.

— А никак, — пожал плечами Мефисто, допивая виски. — Я просто привел этот пример, чтобы ты не комплексовал. Все в порядке вещей, и даже подобную… паранормальщину, как ты уже сам убедился, можно повернуть себе на пользу. К тому же, тебе досталась полноценная память, органично вписавшаяся в твою нынешнюю жизнь. Бедняге Фаусту не так повезло. Цени это.

— Ценю, куда уж деваться… — поморщился я.

Какое-то время мы молчали. Наконец, я вздохнул и проговорил:

— Раз с этим разобрались, то вернемся к нашим… Дамбигадам.

При этих словах Мефисто коротко рассмеялся: некоторые термины фанфикшена его откровенно забавляли.

— Все просто, Зарри, — махнул рукой он. — Наедем на директора в том смысле, что Хопкирк был замечен пьяным в школе, а потом и вовсе пропал. В то время, как сам Дамблдор шляется по международным выставкам и занимается чем угодно, кроме управления вверенным ему заведением. Единственным на всю Британию, заметь!

— Как-то жиденько…

— Ничего, — гнусно усмехнулся мой братец. — Мы же не собираемся прямо сейчас скидывать директора с его поста — силенки не те. Но занять его настолько, что ему будет не до копания под нас — вполне реально.

Я кивнул. Все вполне логично и правильно. Конечно, Дамблдор еще не настолько непререкаемый авторитет, каким он стал в «каноне», но уже довольно могущественная фигура. Но отвлечь его от наших дел было крайне необходимо: уж очень нехорошие звоночки прозвучали в последнее время. Тот же Орден Феникса, оказывающийся на месте наших ритуалов во второй раз — уже крайне неприятно. А пока «старик Крупский» занят продвижением себя любимого в Международную Конфедерацию Магов, репутационные риски ему ни к чему. А потому скандал в прессе будет его основной головной болью. И на какое-то время он конкретно так отвлечется от наших дел.

Хотя, Мордред его знает, что он решит. Если на него наедут за пренебрежение обязанностями директора, он может и усилить контроль за происходящим в Хоге, чего мне по понятным причинам, не хочется. Но это вряд ли. Судя по тому, что рассказывал Мефисто и что я вызнал сам, МКМ для Дамблдора сейчас в приоритете. Если он — один из лидеров своеобразного магического «Коминтерна», то пролезть в волшебный аналог ООН для них куда важней, чем капать на мозги юным британским магам. К тому же, даже в «каноне» директор был мастером отмазок, способный остаться весь в белом, даже если его буквально припирали к стенке доказательствами!

— В общем, насчет директора пока что стратегия понятна. Так что ты, Зарри, продолжаешь действовать по плану.

А по плану у нас — Самайн! Который, учитывая имеющихся у меня Гончих, обещал стать куда как более продуктивным, чем предполагалось…

Паучий Тупик за прошедшие две недели ничуть не изменился. Разве что теперь я явился туда не ранним утром, а вечером, когда уже сгущались сумерки. Ну и, конечно, явился я туда не один.

— Убогая маггловская клоака, — презрительно процедил идущий рядом со мной господин лет сорока. Пуританского вида темная мантия, постное худое лицо и обширная залысина — вот то, что первым бросалось в глаза при взгляде на этого желчного человека, рекомендованного Мефисто как Эмертон Мун, дипломированный специалист по проклятьям. Я мило улыбнулся и ответил ему:

— Мистер Мун. Спешу вам напомнить о моей маленькой просьбе. Вы же помните о ней? — от моего медоточивого голоса Эмертон скривился, но кивнул. — Вот и славно. Тем более, что мне не доставляет ни малейшего удовольствия напоминать вам о вашем долге.

Мун скрипнул зубами, но все же придержал дурной нрав при себе. Ну еще бы! Учитывая, сколько галеонов этот субчик просадил за карточным столом, в какие долги влез, и тот факт, что все эти долги были выкуплены в свое время Мефистофелем — то вполне логично, что он вынужден прислушиваться ко мне. А я чуть ранее недвусмысленно намекнул ему, чтобы был повежливей с магглами, к которым мы идем. Все-таки я планировал наладить хорошие отношения со Снейпами, и не хотел, чтобы Эмертон все испортил в самом начале.

Вообще, как я понял, таких вот зависимых от нашей семьи, как этот Мун, было достаточно много. Что поделать: была у нашего Рода привычка заключать с людьми кабальные договоры, когда им и деваться-то некуда! Профдеформация, что тут поделать. Тем более, что желающих продать душу дьяволу всегда найдется немало: во все времена. Не удивлюсь, если окажется, что и в мире магглов у нас есть парочка должников. Отец и брат в этом вопросе никогда не страдали излишней брезгливостью.

К дому Снейпов мой спутник подходил уже с совершенно невозмутимым выражением лица. Ах, да, он же заядлый картежник, так что покер-фейс для него — вполне привычное выражение лица. Даже интересно стало, как он с такими талантами сумел проиграться в пух и прах.

Дверь открыла Эйлин.

— Здравствуйте, миссис Снейп, — мило улыбнулся я, получив в ответ холодный взгляд. — Собственно, позвольте вам представить мистера Эмертона Муна, Мастера-малефика. Мистер Мун вызвался заняться вашей проблемой по моей просьбе.

В дверях гостиной появилась массивная фигура.

— Тоби! Я же говорила… — холодная маска сменилась на Эйлин обеспокоенностью. Она с тревогой оглянулась на нас, но тут слово взял сам хозяин дома:

— Ну нет уж, Эли, — проскрипел он, не отрывая неприязненного взгляда от вошедших. — Как хочешь, а наедине… с ЭТИМИ я тебя не оставлю.

— Но… — как-то беспомощно оглянулась она на меня.

— Не беспокойтесь, миссис Снейп, — снова улыбнулся я. — Мистер Мун здесь… скажем так, с неофициальным визитом. И как только мы закончим здесь, он даст Непреложный Обет о неразглашении. Верно ведь, мистер Мун?

Под моим пронзительным взглядом Эмертон только в очередной раз досадливо поморщился и буркнул:

— Давайте уже покончим со всем этим.

После этого он вынул палочку и прошел в глубь прихожей.

— Целенаправленно наведенная порча, — ровным холодным тоном вещал спустя полчаса малефик. — Достаточно мощная темная магия. Цель -мисс… миссис Снейп, — под моим прищуром Мун не рискнул озвучивать свои догадки о том, кем в девичестве была стоящая перед ним женщина. — Но из-за длительности воздействия проклятье перекинулось на дом. А после совершения таинства брака, — он покосился на все еще маячащего в дверях Тобиаса, — и на мужа. Последствия… изначально последствия непредсказуемы. Но в лучшем случае — это всяческие жизненные неурядицы, вроде семейных ссор, неудач, алкоголизма. Если бы запустили, становилось бы все хуже. Апатия, безнадега, нищета… Тот, кто накладывал на вас эту мерзость, очень сильно вас за что-то невзлюбил, миссис Снейп! — в голосе малефика проскользнула нотка уважения. Ну, еще бы! Если полукровная семейка смогла сопротивляться влиянию такого проклятья столь продолжительное время — значит у этих людей как минимум железная воля и стальные яйца!

— Основные узлы проклятья я распутал, — консультировал уже в прихожей Мун. — В дальнейшем просто следуйте инструкциям, которые я оставил, и остатки выветрятся из дома. Что касается миссис Снейп… и мистера Снейпа, — все-таки не удержался, покривил губки. Вот же индюк, говорил же ему повежливей! — То вам стоит пройти полный курс лечения по программе больницы Святого Мунго. Пока что влияние порчи я нивелировал, но уже пробитые бреши в душе и теле нуждаются в том, чтобы их подлатали. Советую с этим не затягивать.

Обет о неразглашении любой информации по Снейпам Эмертон принес еще раньше. Хотя после моих похождений в Лютном я уже не был так уверен в надежности всех и всяческих Обетов. Но Мефисто говорил, что о неразглашении он позаботится. Интересно, как? Неужто он этого Муна собирался… того? Хотя, оставался ещё Обливиэйт, но хрен знает, какие там отношения у брата с должниками. Конкретно этот имел не самый приятный характер, но и разбрасываться подобными спецами не стоило. Ладно, чего голову ломать — все равно это человек Мефисто, а не мой.

Проводив Эмертона, который, как мне показалось, с преогромным облегчением свалил из этой «маггловской клоаки», как он выразился ранее, я повернулся к хозяевам, которые настороженно переглядывались между собой. Решив, что надо сразу прояснить пару вопросов, я произнес:

— Миссис Снейп. Вы не обидитесь, если эта маленькая… услуга, назовем это так, — в очередной раз улыбаюсь я, — будет чем-то вроде… жеста доброй воли с моей стороны?

Чета Снейпов нахмурилась и снова переглянулась. Ну что за параноики, ей-Мерлин! Решив, что лучшим способом избежать дальнейших объяснений — сменить тему, я проговорил:

— Скоро прибудет целитель, который может вас осмотреть и выяснить, какое влияние оказало проклятие на ваше здоровье. Он тоже из, кхм, — тут я чуть насмешливо поднял бровь, — друзей семьи.

— Вы что, типа мафиози каких-то? — буркнул Тобиас.

Я удивленно поднял брови, а Эйлин непонимающе уставилась на мужа.

— Эм… — смущенно поморгал я. — Не совсем, мистер Снейп. Хотя, признаться, у чистокровных семей много общего с маггловской мафией.

Снейп как-то странно хмыкнул, а я почуял, что исходящие от него эмоции стали какими-то более… дружелюбными? Что ж, видимо, он понял, что волшебный и маггловский миры имеют все же что-то общее. Куда проще смириться с чем-то знакомым, чем с тем, что тебе непонятно, а от того кажется опасным.

Сам же я при упоминании мафии вспомнил про один из самых любимых своих фильмов — Крестного Отца. Который должен был выйти только через долгих семь лет — в 1972-м году. Хотя, книжка будет издана раньше — в 1969-м — но как-то даже в той жизни не удосужился её прочитать. Может, в этой наверстать упущенное?

Хотя зачем проводить несколько лет в ожидании каких-то книг и фильмов, если уже вышло достаточно шедевров? Как на Западе, так и на моей бывшей Родине. Впрочем, последние вряд ли я смогу смотреть с кем-то из моих близких: насколько я знаю, русским языком из моего окружения мало кто владеет.

Тем временем Снейпы, вроде как, немного оттаяли. Даже на чашку чая пригласили.

Чай, кстати, у Эйлин был потрясающий! Сделанный из каких-то душистых травок, он обладал насыщенным цветочным вкусом и ароматом. Хотя неудивительно: все-таки миссис Снейп была Мастером зельеварения.

— Миссис Снейп, — начал я, отхлебнув чая. Я решил сразу перейти к делу: уже убедился, что Снейпы не особенно любят всяких светских расшаркиваний. — Как вы, наверное, уже поняли, мне необходим штатный Мастер-зельевар. Причем, — приподнял бровь я, — умеющий держать язык за зубами.

— Все-таки мафия, — хмыкнул Тобиас, на что я тоже слегка улыбнулся.

— Вы занимаетесь чем-то незаконным? — спросила Эйлин, снова непонимающе покосившись на мужа.

— С точки зрения Министерства — да, — ответил я. — Но, согласитесь, это несправедливо: запрещать людям заниматься ремеслом, которое оттачивалось и совершенствовалось многими поколениями наших предков!

— А ваше ремесло… ой! — глаза Эйлин приобрели форму блюдец. Ну конечно! Кто не слыхал про Ноттов — сильнейших демонологов по эту сторону Ла-Манша?

— Именно, миссис Снейп, — мило улыбнулся я, от чего уже настала очередь Тобиаса непонимающе хмуриться и коситься на жену. Та же, хоть и побледнела, но упрямо сжала губы. — Конечно, если подобный уровень для вас слишком…

— Не стоит брать меня «на слабо», мистер Нотт, — вздернула носик Эйлин. — Я прекрасно умею создавать зелья для подобных… увлечений.

— Да чем они таким занимаются, черт их подери?! — воскликнул, наконец, Снейп.

— Они… — начала было Эйлин, но я её перебил:

— Демонов вызываем, мистер Снейп. Прибыльное, знаете ли, дело, хоть и опасное.

— Пф! И что там еще вам нужно? — как-то даже развеселился Тобиас. — Кровь девственницы? Христианские младенцы?

— Если миссис Снейп изготовит все необходимое, то младенцы не понадобятся, — растянул я губы в фирменной ноттовской улыбке. Почему-то после этой фразы Снейпу веселиться резко расхотелось.

Неловкую паузу прервал стук в дверь: пришел ожидаемый нами целитель.

— Прошу минутку тишины, — постучав вилкой по бокалу, произнесла МакГонагалл и встала со своего места. Большой зал Хогвартса притих, повинуясь её голосу. — В связи с отсутствием профессора Хопкирка, Попечительским Советом было принято решение о его временной замене. Позвольте представить вам исполняющего обязанности преподавателя Защиты от Темных искусств… — эффектная пауза, — мистера Аластора Муди!

С левой стороны стола поднялся молодой мужчина с копной светлых волос.

Вот кто бы мог подумать, а? Помнится, в «каноне» этот аврор был уже седым ветераном, к тому же одноглазым, одноногим и покрытым жуткой сеткой шрамов! И это я ещё не говорю про прогрессирующий ПТСР! Тем удивительней было смотреть на него в молодости — а местному Аластору едва ли двадцать пять стукнуло — когда все части тела еще были у него на месте, волосы еще не седые, а просто светлые, ну и когда он еще не страдает жуткой паранойей.

Хотя, судя по угрюмому виду, русский перевод его фамилии «Грюм» подходит этому типу как нельзя лучше.

Зал зааплодировал новому преподавателю. Видимо, все уже знали, что он тоже аврор.

Ладно, будем присматриваться. К тому же, присутствие Муди в Хогвартсе на должности учителя ЗОТИ означало, что «старик Крупский» успел и переиграл Малфоя с компанией. Видимо, понял, что Хопкирк не вернется, а потому извернулся и потряс связи в Аврорате и Министерстве.

И вот он результат: молодой аврор сменяет старого. Но результат все тот же: у меня под боком по-прежнему упоротый спецназовец, а по совместительству — человек Дамблдора.

Впрочем, это было мне даже на руку. Потому что помимо Хопкирка произошла еще одна замена…

— Также мистер Вард, преподаватель маггловедения, подал заявку на увольнение, в связи с, э-э-э… — тут МакКошка сверилась с какой-то бумажкой, — непреодолимыми идеологическими противоречиями с преподаваемым предметом.

Я еле сдержался от смешка. Потому что текст заявления диктовал Квинтилиусу я лично.

— И теперь, — продолжила МакГонагалл, — решением Попечительского Совета преподавать маггловедение до конца семестра будет мистер Балтазар Нотт, Главный инспектор Хогвартса. Спасибо за внимание!

Я с преогромным удовольствием встал и раскланялся перед залом. Зал же среагировал по-разному. Слагхорн и стол Слизерина сдержанно похлопали, их нестройно поддержали редкие хлопки учеников Хаффлпаффа и Рейвенкло.

Гриффиндор переглядывался и роптал. В принципе, для них-то с моим назначением ничего почти не изменилось. Их больше занимал новый преподаватель ЗОТИ: многие девчонки с алого факультета уже кидали на молоденького аврора заинтересованные взгляды. Ну да, Муди в молодости оказался парнем весьма симпатичным.

Но и я удостоился нескольких взглядов. Заинтересованных было большинство, но хватало и откровенно неприязненных. Последними меня в основном награждали в основном, разумеется, гриффы. Кто же еще? Правда, они так постоянно на меня пялятся в Большом зале, так что, как я и говорил, мое назначение мало что изменило.

Разве что…

Ну конечно же, наша непримиримая Черная Пантера чуть ли не дырку готова взглядом во мне прожечь! Думает, что я теперь буду на маггловедении гадости почище Варда говорить. Ну-ну. Очень скоро её ждет сюрприз. Приятный или нет — решать ей самой.

Ну да ладно. Все равно надо было уже потихоньку начинать заниматься проблемой по имени «Пандора Фримэн». Такой чистой ненависти я не видел еще ни у кого! И это было достаточно странно.

Еще я заметил, что Артур с Молли как-то угрюмо поглядывают то на своих однокурсников, то на меня. Ясно. У этих двоих как-то уже не получается меня ненавидеть. А потому высказывания соседей по столу в мой адрес — явно нелицеприятные — их откровенно коробят.

Взглядом нашел младшего Лестрейнджа за столом Слизерина. Тот поднял на меня взгляд и чуть заметно кивнул. Я кивнул в ответ, после чего сощурился и влез в его поверхностные мысли.

«Субботнюю тренировку провели самостоятельно» — мысленно отчитывался мне Рабастан. «Уизли пришел сам, что удивительно. Отрабатывали уклонение, быструю установку щитов и говорили про Родовые Дары. Рыжий в задумчивости».

Я снова кивнул и прервал связь. Хорошо, что малыш Басти смог организовать остальных в мое отсутствие. Правда, в ближайшую пятницу или субботу придется-таки заняться этим мне.

Я досадливо цыкнул, вспомнив, что в эту субботу буду чертовски занят. Потому что приближался, так сказать, День Икс.

Самайн.

Несмотря на весьма немалое подспорье в виде друидических способностей Молли и прирученных мною Гончих, задуманное нами все равно остается чудовищно опасным!

Неделя пролетела незаметно. Уроки маггловедения на это время были отменены по уважительной причине: меня снова таскали на допросы. На этот раз в связи с пропажей Мэта Хопкирка.

Разумеется, Адамс сделал так, что каждый допрос носил скорее формальный характер, но так как происходили они почти каждый день, мне едва хватало времени даже на обязанности Главного инспектора! Так что я ограничился тем, что написал задание каждому курсу для самостоятельной подготовки.

Вообще, как и в маггловском мире, существовал определенный срок, до которого пропавшего человека не начинали искать. Но тут был исключительный случай.

Во-первых, Хопкирк был аврором в отставке, и у них какая-то особая программа была предусмотрена на этот счет.

Во-вторых, как я понял, вмешался Дамблдор. Ну еще бы! Это ж не просто отставной силовик, Хопкирк был еще и видным членом Ордена Жареного Петуха!

Так что расследование началось уже во вторник, когда пропажа подтвердилась окончательно.

Я надеялся, что хотя бы пятничный вечер у меня освободиться, чтобы наконец, спустя две недели, провести очередное занятие с моим кружком по интересам.

Весть о разгроме крупного контрабандистского притона в Лютном переулке, о котором наши бравые правоохранители гордо отчитались еще в воскресенье, померкла перед известием о пропаже без вести преподавателя Хогвартса. Причем какого! Отставного аврора!

Разные волшебные издания уже строил теории одна красочней другой. То называл это «местью криминальных боссов», недовольных вторжением на их территорию. То рейдом неизвестных темных магов. Договаривались даже до иностранных разведок: особенно популярны были в этом смысле теории про агентов МГБ — Магической ГосБезопасности, аналога Отдела Тайн в волшебных Советах!

Хотя, это же шестидесятые годы, Холодная Война, все дела. Было бы странно, если общая паранойя и идеи «Красной Угрозы» не затронули бы мир магов.

Движение Пожирателей Смерти, как я понял, еще не особенно заявило о себе, пока оставаясь обычным политическим кружком радикальных сторонников чистоты крови. Хотя Тот-Кто-Не-К-Ночи-Будь-Помянут по «канону» уже вовсю клепал крестражи и, скорее всего, на данный момент в достаточной мере потерял человеческий облик. Так что ждем начала «пожирательского террора».

Я вздохнул. Когда Вальпургиевы Рыцари свяжутся с нами — лишь вопрос времени. И что отвечать этим радикалам, которые, что ни год, будут становиться все наглее и отмороженнее, ни я, ни Мефисто не знали. Надежда оставалась только на Самайн.

Подумав о Мефисто, я невольно вспомнил и о новом постояльце Нотт-хауса.

В школу я вернулся до того, как он окончательно проспался, а потому вся информация по нему поступала мне через сов. С Мефистофелем мы договорились, что подробно допросим этого янки после Самайна, когда оба будем дома. Сейчас же ни у меня, ни у брата времени на это не было: Мефисто носился по инстанциям и знакомым, копая под Дамблдора и одновременно занимаясь повседневными обязанностями Лорда, а я, как уже упоминалось, был занят школой и допросами.

Единственное, что пока выяснил мой брат об оборотне, это имя и фамилию. Но, учитывая, ЧТО это была за фамилия, то я уже с нетерпением ждал предстоящей беседы с нашим гостем.

А звали его Патрик… барабанная дробь!... Норвэй. Патрик, мать его, Норвэй! То-то шериф взялся помогать мне с поисками Слиппери. Совпадение? Не думаю!

Неделя прошла достаточно быстро. В коридорах не случалось ничего особенного. Даже уроки проходили уже не так нервозно, как в первые недели: все же, во-первых, к моим проверкам уже привыкли, а во-вторых, интенсивность самих проверок снизилась. Допросы, разработка программы занятий по маггловедению и в нашем кружке, а также подготовка субботнего ритуала сжирали львиную долю моего времени.

Единственным более-менее значимым событием в эти дни стала ссора Молли с несколькими товарищами по факультету. Не знаю уж, что стало тому причиной, но явно в этом каким-то образом был замешан я. Скорее всего, эти ребята говорили обо мне что-то нелицеприятное, вот Мелисса и взбеленилась.

Нет, мне, конечно, льстит, что красивая девушка защищает меня. Но сходу лупить Летучемышиным сглазом… Скажем так, иногда моя невеста меня пугала.

И вот наступил пятничный вечер. С каким-то затаенным трепетом я поднялся на восьмой этаж, где нашел, в точном соответствии с «каноном», картину с изображением Варнавы Вздрюченного, пытающегося научить троллей танцевать балет.

Многие фанаты, начитавшись «канона» и фанфиков, очень любят порассуждать над неадекватностью волшебников. Ну или придумывают дикие теории, оправдывающие эту неадекватность.

Что могу сказать по этому поводу: магия действительно не способствует психической стабильности индивидуума, её использующего. Но дураками или психами большинство магов все же не были.

Другое дело — некоторая экстравагантность у многих представителей нашего сообщества была. Особенно при неумелом взаимодействии с миром магглов. Но речь не о том.

Многие исследователи и ученые, не обязательно маги, вообще частенько бывают не от мира сего. Они постоянно мыслями где-то далеко: в своих идеях, расчетах и мечтах. Те же Лавгуды из «канона» были этакими чудаковатыми исследователями-натуралистами. Правда, с явными чертами уфологов-контактеров с элементами конспирологии, но подобное и у магглов не редкость.

Вот и Варнава Вздрюченный тоже, скорее всего, был таким… натуралистом. Если уж мистическая история Фауста и Мефистофеля объяснялась обычным научным экспериментом, пусть и достаточно аморальным, то, думаю, и этот любитель балета проводил какой-то опыт с троллями. А то, что огреб в процессе — так экспериментальная наука дело рискованное.

Что-то я отвлекся.

Трижды пройдя мимо стены напротив картины, я представлял тренировочное помещение по типу того, в котором проходили наши занятия раньше. Ну то есть большой зал с отдельным ристалищем и уголком для письменной работы. Но на этот раз я дополнительно представил шкафы с книгами по нужным темам и несколько спортивных снарядов из тех, что используются в чистокровных семьях при подготовке боевиков.

Выручай-комната не подвела. В стене появилась резная дверь с витой ручкой, которую я незамедлительно открыл и вошел в созданный моим желанием зал.

Мои подопечные явились почти без опозданий. На этот раз не хватало только Диггори — как я понял, он схлопотал отработку у завхоза Прингла.

Амосу повезло. Лет восемь назад, до того, как Дамблдор отменил телесные наказания в школе, Прингл вовсю баловался розгами*. Правда, драить сортир без помощи магии — тоже то еще удовольствие, но хоть следов не оставалось.

Рабастан сразу же, как зашел и огляделся, начал раздавать задания прибывшим. Разминка, растяжка, упражнения для кистей рук — многие заклинания требовали довольно сложных движений, с непривычки можно было и растяжение схлопотать.

И вот, наконец, вся честная компания выстроилась перед ристалищем. Пришло время для собственно урока.

— Дамы и господа, — мило улыбаюсь я, оглядывая учеников и чуть задержавшись взглядом на мисс Фримэн. — Сегодня у нас с вами будет чуть больше теории, чем обычно. Но не беспокойтесь, к практике мы тоже в свое время перейдем, — легкая улыбка. — Мисс Фримэн, — поворачиваюсь к негритянке. — Ответьте мне на такой вопрос: может ли магглорожденный основать магический Род?

Вот тут она и зависла. Умею я внезапно огорошить, умею.

— Не трудитесь, я отвечу сам. Да, может. Более того: большая часть старых чистокровных семей как раз магглорожденными и закладывались, — вот тут уже на меня ошарашенно смотрят все. Особенно явное неверие отразилось на лицах слизеринцев. Ну как же! Столько гордости чистокровными предками! А откуда что берется, не знают.

Дерьмо! Я же вроде уже объяснял им все это. Хотя говорили мы про вассальные кланы, а не Священные Семьи. Мда, ошибочка вышла.

Налюбовавшись выражениями их лиц, я продолжил:

— Все просто. Магглорожденные, новички в волшебном мире, не имея за спиной кучи поколений, веками накапливавших магию, как правило, магически слабее чистокровных, особенно родовитых, — при этих словах глаза Пандоры зло сощурились, но я предпочел это проигнорировать. — С другой стороны, подавляющее большинство из них, в силу своего положения, весьма амбициозны и решительно настроены. Не имея влияния и денег, всегда будешь стараться получить больше! — я прохаживался туда-сюда, привычно заложив руки с палочкой за спину. — Помните, мы говорили о системе вассалитета и вассальных кланах? Так вот: во времена, когда ваши предки создавали свои Рода, этой системы еще не было. Да и с магглами мы тогда общались куда теснее.

— Многие писатели, как волшебные, так и маггловские, пишут о том, что простые люди более решительны, чем богатые и родовитые, — продолжил я. — Отчаянный простолюдин, сворачивающий горы, поднимающийся с самых низов и становящийся если не королем, то уж всяко его зятем — популярный персонаж любых сказок. В то время, как представители уже существующих семей, выросшие в достатке и признании, не так уж и часто являли чудеса смекалки и храбрости. Зачем, если богатство и могучая магия уже заработаны поколениями предков?

Я заметил, как Артур вскинул на меня взгляд. Если я не ошибаюсь, то в нем мелькнуло какое-то осознание и надежда. Но я могу ошибаться, все же в тот момент я был сосредоточен не на нем.

Усмехнувшись, я продолжил:

— Ну и, разумеется, магглорожденные приходят в наш мир не только без денег, связей и великой магической силы, но и без каких-либо обязательств. Вот скажем у мисс Фримэн, — поворачиваюсь я к Пандоре, — вариантов обустройства своей судьбы куда больше, чем, скажем, у мисс Блэк, — киваю Беллатрисе, отчего та чуть побледнела и сжала зубы. — Потому что семья Блэк на протяжение долгих веков копила не только магию, но и обязательства. Родовые проклятья, клятвы, кровная вражда, политические и иные интересы — всего этого у мисс Фримэн пока что нет, — снова взгляд в несколько ошарашенные глаза негритяночки. — Но со временем… Кто знает, может через несколько поколений ваши потомки войдут в число Священных Семей? Как говорится, чем Мордред не шутит, пока Мерлин пьян?

Я оглядел смотрящих на меня с непередаваемыми выражениями на лицах учеников и, чуть вздохнув, произнес:

— А теперь о том, к чему я, собственно, веду. Отныне на наших занятиях, помимо ЗОТИ и теории темных искусств мы будем пытаться понять, каковы ваши личные таланты и предрасположенности. Если у мисс Блэк и мисс Блэк, — кивок в сторону Беллы и Меды, — мистера Лестрейнджа, — Рабастан нахмурился, — и мисс Прюэтт более-менее все понятно, то у мистера Уизли, мисс Фримэн и отсутствующего сегодня мистера Диггори есть, над чем поработать. А сейчас, — улыбаюсь фирменной улыбкой, — разбейтесь на пары и начнем наш урок…

Утро субботы выдалось ясным и достаточно холодным. От дыхания изо рта вырывались облачка пара, а ветер так и норовил проникнуть под мантию. Тем не менее, такую погоду я особенно ценил: звенящая осенняя ясность, наполненная запахами прелой листвы, желудей и прочих неотъемлемых октябрьских ароматов, очищала сознание получше всякой окклюменции.

В отличие от предыдущих отлучек Молли из Хогвартса, теперь легально это сделать получилось бы едва ли. Минерва МакГонаналл, хоть и не обладала властью и влиянием Дамблдора, дурой не являлась. А потому на слишком частую беготню своей ученицы из школы и обратно могла среагировать доносом директору или Попечительскому Совету. Привлекать к нашим делам такое внимание отнюдь не входило в мои планы, так что было решено схитрить.

Я вышел из замка утром, направляясь к антиаппарационному барьеру. Молли же должна была провести этот день в Хогвартсе, в ожидании отбоя. Когда же её соседки по комнате уснут — а они уснут, ибо усыпляющие чары никто не отменял — к ней явится Мрачник. Благо, моему домовику, как слуге Главного инспектора, был открыт доступ в школу.

Достав палочку, я крутанулся вокруг себя и аппарировал.

Дом Снейпов на этот раз меня приятно удивил. Недели не прошло, а кое-что изменилось в лучшую сторону. По крайней мере, их жилище уже не было таким неухоженным, как раньше, не говоря уж об ауре нищеты и безнадеги, что витала в нем ранее.

В прихожей пахло свежей выпечкой, а из гостиной доносился детский смех.

Поневоле я улыбнулся. Кажется, благодаря мне судьба одного мрачного зельевара уже становится куда более радужной, чем её описала мама Ро. Но лучше пока не загадывать наперед, а то мало ли…

Ящик с рядами подписанных склянок, костяной ларец с порошком Ибн Гази — все как заказывали.

— Миссис Снейп, примите мою глубочайшую благодарность, — чуть склоняю голову перед хозяйкой дома. — Все на месте и все — высочайшего качества! Мало кто в Британии умеет делать подобные зелья, не говоря уж про порошок.

Эйлин лишь сдержанно кивнула, но, судя по зарумянившимся щекам, ей была приятна моя похвала. Тобиас, мельком выглянувший из гостиной, поприветствовал меня кивком и снова скрылся. Привыкает потихоньку. Ну ничего, это я еще мотоцикл не купил…

Эйлин тем временем, взвесив протянутый мной мешочек с галеонами, удивленно вскинула брови:

— Но тут явно больше, чем мы договаривались! Я не могу…

— Считайте это своеобразной премией за срочность и качество, — улыбаюсь. — Мрачник!

Эльф тут же материализовался посреди гостиной и, ухватив ящик с ларцом, аппарировал.

— Я свяжусь с вами в ближайшее время насчет дальнейшего сотрудничества, миссис Снейп, — новый поклон и я разворачиваюсь к двери.

— Но, мистер Нотт…

— Миссис Снейп, — устало говорю я, чуть поворачивая к ней голову. — Скажем так, я ценю скромность, но то, что вы сварили, в Британии является эксклюзивом. А потому выплаченный мной гонорар — вполне адекватная плата за такую работу. Не стоит прибедняться.

После этой фразы я постарался как можно быстрее ретироваться. Не хватало мне еще долгих пустопорожних споров. Гребанный рабочий класс с его гребанной гордостью!

Взмах палочкой, рывок аппарации.

Меня ждал Самайн.

Над Крауч-эндом стелился туман. Сказать бы, что «как всегда», но сейчас, в ночь Самайна, это будет неправдой.

Это был не просто туман. Это был Туман! Та самая потусторонняя Мгла, что описывал незабвенный Стивен Кинг. И даже мы, потомственные демонологи, не знали всех ужасов, что могли прятаться По Ту Сторону.

Дымка над домом, стоящим по адресу Крауч-хилл-роуд дом 5, была особенно густой, порождая странные игры разума. Зловещие тени, жуткие звуки, образы на самом краешке восприятия, тихие шепотки в голове — обычное явление в обиталище таких, как мы, в этот день.

Улицы опустели: на Хеллоуин даже магглы подсознательно чувствовали, что в Крауч-энде лучше ночью из дома не выходить. А большинство и вовсе старались уехать на праздники куда подальше, не рискуя оставаться здесь даже под защитой родных стен.

Молли явилась в точно назначенный час: бледная, сосредоточенная, со сжатыми в тонкую линию губами. Видимо, даже безрассудная гриффиндорская храбрость на время отступила перед осознанием, в чем ей предстоит сегодня участвовать.

Я встретил её в прихожей, молча кивнул и отвел в комнату, где расторопные эльфы с испуганно прижатыми к голове ушами уже заканчивали готовить ей специальную ритуальную одежду.

— Я выйду, а вы, мисс Прюэтт, пока что переоденьтесь, — ровно, уже безо всяких «фирменных» улыбок, произношу я.

— Ой! Так я только мантию…

— Ритуальный балахон, — киваю я на одеяние из беленого льна, — надевается на голое тело, мисс Прюэтт.

Смотря на её разом заалевшую физиономию, я все же позволил себе приподнять уголки губ.

— Жду вас в ритуальном зале. Тикки покажет вам дорогу, — кивнул я в сторону быстро поклонившегося эльфа и, эффектно развернувшись, вышел за дверь. Мне еще cамому предстояло переодеться.

Наконец, мы все собрались в зале для ритуалов. Молли я еще несколько дней назад дал полную инструкцию: что можно и нужно делать, чего делать совершенно не стоит — так что я почти не сомневался, что все пройдет нормально.

Почти. Ключевое слово — почти.

Мы с Мефисто встали по торцам родового камня, Мелисса — у длинного края, чуть в стороне. Брат, одетый в точно такой же льняной балахон, как и мы с Молли, глянул мне в глаза и чуть заметно кивнул. Я кивнул в ответ и поднял руку с палочкой: настало время начинать.

Из моих уст потекли первые фразы языка демонов, а стоящий рядом костяной ларец раскрылся, давая возможность нанести порошок Ибн Гази на линии сложной одиннадцатилучевой звезды: на этот раз мы решили перестраховаться по полной программе, благо ритуальный зал хранил в себе заранее начерченные матрицы подобных звезд.

При первых звуках моего голоса Молли, до этого красневшая и теребившая льняную ткань — явно стеснялась того, что под ней ничего нет — тут же снова побледнела и вскинула глаза на меня. Так она и стояла какое-то время, пока я не закончил первый речитатив.

— Ту-ум-м-м-м! — гулко отозвалась земля под нашими ногами, стоило мне произнести последнее слово. Черный перстень на безымянном пальце подозрительно зашевелился, а в подсознании жутко завыли Гончие. Примерно так же обычные собаки реагируют на землятресение.

Я уловил изумленный взгляд Молли, брошенный сначала на свою руку, а потом на меня. Что ж, видимо я оказался прав: Гончие были связаны не только со мной, но и с моей невестой. Правда, сейчас думать об этом было не время: нужно было сосредоточиться на ритуале.

— Нууш’хаз хеннаа’узг… — завел низким, вибрирующим и то и дело скачущим из тональности в тональность голосом Мефистофель основную Песнь. Воздух, как и во время предыдущих ритуалов, сгустился вокруг алтаря. Несмотря на то, что мы продолжали все прекрасно видеть, я чуть ли не физически ощущал заклубившийся Мрак.

Не тот мрак, который суть обычное отсутствие света, а именно Мрак! Истинная, кромешная Тьма, враждебная самой сути нашего Мироздания. Та Тьма, которую наши предки когда-то смогли обуздать и поставить себе на службу.

Та Тьма, которую волшебники древности имели ввиду, когда составляли определение «темные искусства».

Та Тьма, которая поглотит нас при малейшем признаке слабости или неуверенности.

Когда линии звезды начали светиться, Песнь брата была подхвачена мной. На два голоса мы начали формирование Врат.

Это была тонкая, крайне опасная работа. Если в обычные дни это было не то чтобы не опасно — один только случай с Гончими чего стоил! — но умелый демонолог вполне мог справиться в одиночку. В конце концов, просверлить дырку в Реальности, цапнуть кого-то по-быстрому и заделать отверстие — не особенно сложное действо. К тому же отработанное поколениями Ноттов до автоматизма. Но сейчас любая брешь в Мироздании будет тут же замечена По Ту Сторону. И толпы желающих попытаются насильно расширить её, влезая к нам без мыла и масла!

Именно поэтому ритуалы призыва на Самайн были особенно опасны! Именно поэтому лишь единицы магов по всему миру рискуют проводить их. Потому что нужно было постоянно контролировать Врата.

Чтобы они максимально долго не привлекали внимания потусторонних тварей — какое-то время это все же было возможно, достаточно, чтобы мы успели завершить приготовления.

Чтобы у Врат «не сорвало резьбу» и они не открылись в полную ширь — помните, я упоминал про огромный портал в Бездну посреди Лондона?

Ну и чтобы не схлопнулись слишком быстро — иначе на кой тогда было вообще огород городить?

Наконец, Врата стабилизировались в четко отмеренной позиции: не аморфное нечто, которое любой мелкой бес расшатает, но и не узкая форточка, через которую хрен протащишь даже того же беса.

Я чуть заметно выдохнул и повернулся к Молли. Она в ответ кинула отчаянный взгляд и, судорожно вздохнув, запела свою часть. На древнекельтском.

Мелодичные звуки Песни Друидов породили вокруг Врат изумрудное сияние, которое, по мере того как голос девушки креп, становилось все гуще, смешиваясь с окружившей портал Тьмой и как бы… разбавляя её.

Когда же Тьма вот-вот должна была отступить под натиском силы друида, подключились мы с братом, вновь вплетая в узор заклинания катрены на ломанном, неправильном и непривычным человеческому слуху демоническом языке.

Это была странная, зловещая песня! Чистый девичий голос, который на мелодичной языке пел Песнь Жизни и Возрождения, на фоне чередовался зловещим карканьем двух мужских голосов, что перечисляли имена Хаоса и самой Бездны.

Я невольно сжал руку с черным кольцом, когда Гончие разом зарычали и забились в своей темнице. Что-то происходило!

В какой-то момент наши с Молли голоса взлетели чуть ли не на октаву выше, переводя Песнь на новый уровень. А все потому, что Стая в наших кольцах внезапно вырвалась на свободу и ринулась во Врата!...

…Лавина запахов и красок навалилась на меня, отчего я непроизвольно замотал туда-сюда длинной мордой, когти на лапах непроизвольно заскрипели по черному камню, а хвост непроизвольно дернулся вниз…

Вот тут-то меня и настиг шок!

Я завертелся, стараясь каким-то образом рассмотреть себя, но у меня это не очень-то вышло. Тогда я огляделся и…

И застыл.

Потому что предо мной простиралась Бездна!

Я стоял… ну да, наверное, все-таки «стоял» на чем-то вроде утеса, выдающегося далеко в бескрайнюю равнину черного камня, усеянную иззубренными черными же скалами и утесами, навроде того, на котором находился я.

Условное «небо» этого странного места было затянуто тем самым Мраком, сквозь который проглядывали очертания странных «небесных» тел: летающих в неведомом пространстве гор, растущих друг из друга планет, и китообразных созданий величиной с континент, медленно плывущих между ними.

Оглянувшись, я невольно зажмурился и попятился: позади меня нестерпимым светом сияли Врата!

Что ж, неудивительно, что в этом наполненном серостью и странными цветами мире проход в наш мир сияет, как тысяча маяков.

Голову все больше заполняли странные, несвойственные мне мысли, образы и инстинкты. Моя собственная личность немного отошла на второй план…

… Стая… моя Стая… они близко… чую… чую…

…Вон они… загоняют добычу… С ними самка… Моя самка!... Она тоже… со мной… ОТТУДА…

…Зеленое свечение… у неё красивый Шлейф… у всех черный, дымчатый, а у неё — изумрудно-зеленый… Моя... Только моя!…

…Они гонят их сюда… да… целое стадо!... Хорошо… Больше дичи… больше добычи… больше силы!...

Последнее, что я запомнил в этом странном видении, была огромная толпа жутких тварей, больше всего похожих на смесь диплотоков с кальмарами, что неслась по тропе рядом с Вратами. Я выскакиваю прямо на пути этого «стада», задираю псиную морду к небесам и издаю леденящий душу вой! Стадо в панике поворачивает и устремляется прямо в арку Врат.

Прежде, чем отключиться, я подумал: «Только бы Мефисто справился»…

Пробуждение было… нет, не неприятным. Что удивительно, учитывая, сколько сил мы должны были потратить. Вселение в тела демонов — это вам не шутки! А имело место, как я предполагал, именно оно.

Воспоминание о приключениях там, за Гранью, еще были достаточно свежи, и я далеко не сразу смог осознать себя в привычной реальности, в собственном теле…

…И с асболютно голой Мелиссой Прюэтт, сопящей на моей обнаженной груди.

Что-то как-то это уже превращается в традицию. За два месяца с начала учебного года это уже… второй раз? Третий? Причем, заметьте, каждый раз на мне и на ней все меньше и меньше одежды. Такими темпами до свадьбы дотерпеть бы…

Стоп! А что, если мы уже?!...

— Успокойся, потомок, — раздался насмешливый голос со стены. Повернувшись туда, я углядел один из портретов с изображением кого-то из наших предков: ими были увешаны все коридоры и комнаты Нотт-хауса. — Ничего у вас с этой девчонкой не было. Просто после ритуала вы так вцепились друг в друга, что разъединить вас не представлялось возможным.

— А почему мы?…

— Голые? — фыркнул предок. Кажется, его звали то ли Арчибальд, то ли Абаддон, точно я бы в своем состоянии не вспомнил бы. — Так, когда вы впали в тот свой транс, одежда на вас вспыхнула дымным адовым пламенем. У девчонки, говорят, — он кивнул на ворочащуюся Молли, — оно еще и зеленым отливало. Занятная вы парочка! — усмешка. — Зря этот придурок Асмодей ворчит, что нынешние Нотты измельчали. Такие силы пробуждаются… И это я не говорю про вашего отца, юноша! Это же какой тонкий расчет!... Пожалуй, его идея породниться с Прюэттами была самой гениальной за последние полвека!

— Да, с Прюэттами папа не прогадал, — прикрываю глаза я. Портрет на это только хмыкнул и ушел из рамы. Видимо, докладывать брату.

И тут я со все нарастающим беспокойством понял, что Молли как-то… напряжена.

Она что… слышала?

— Эм… Молли…

— Тонкий расчет, значит, — тихо прошептала она. Она вся дрожала, а я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. — Гениальная идея, так?!

Последнюю фразу она уже гневно выплюнула мне в лицо, привстав, упершись руками о мою грудь.

— Молли, я…

Несмотря на то, что она сейчас предстала предо мной, что называется, во всей красе, ничуть не стесняясь обнаженной груди, единственным, что я замечал сейчас, был полный ярости взгляд зеленых глаз.

Она молча, какими-то деревянными движениями, встала с постели и устремилась к двери ванной комнаты.

— Молли, постой! — попытался было последовать за ней я, но тут она резко развернулась и взмахнула невесть когда прихваченной палочкой.

И уже через мгновение мне стало не до своей невесты: стая злобных крылатых тварей атаковали меня со всех сторон! Недаром я боялся Летучемышиного сглаза…

— Брат, ну ты и!... — не нашелся, что сказать, Мефисто. Вместо того, чтобы продолжить фразу, он просто безнадежно махнул рукой. К чему слова, если и так все ясно? Младший Нотт, несмотря на две прожитые жизни и свое «предзнание», все равно умудрился накосячить.

После того, как Мелисса более-менее успокоилась, привела себя в порядок и оделась, она с абсолютно непроницаемым лицом попросила переправить её в Хогвартс. На меня она не смотрела, упрямо уставившись куда-то за моим плечом.

Мефистофель, узнавший перед этим причину подобного поведения, лишь покачал головой и велел одному из эльфов проводить «юную мисс».

Но как только моя невеста аппарировала с домовиком, мне был устроен форменный допрос вперемежку с разносом.

Досталось и излишне болтливому предку с портрета. Впрочем, тот только фыркнул, буркнул что-то типа «предупреждать надо» и гордо удалился из рамки.

Какое-то время мы с Мефисто просто сидели и думали каждый о своем. Наконец, я решился нарушить молчание:

— Помолвка не даст ей наделать глупостей.

— Не даст, — кивнул брат. — Или, наоборот, подстегнет к тому, чтобы наделать их еще больше.

— В смысле? — немного охренел я.

— В прямом, — вздохнул Мефистофель. — Ничего ты не понимаешь в женских чувствах, Зарри. Я уж не говорю про женскую логику, — но, видя непонимание на моем лице, пояснил: — Вот смотри. Девочка уже была увлечена тобой до ритуала помолвки. Сам ритуал только усилил это увлечение, раскрывая в ней дремлющие чувства. И ты, конечно, думаешь, что это удержит её от необдуманных шагов?

— Эм… ну… да? — как-то неуверенно отвечаю я. Чего-то я точно не понимаю. Ни пятилетний опыт семейной жизни в предыдущей реинкарнации, ни тем более нынешняя холостяцкая жизнь, ничего не могли мне подсказать.

— Скорей уж, наоборот, — со вздохом откинулся на спинку кресла Мефисто. — Её, как ей кажется, «поруганные» чувства будут нуждаться в отмщении. Так что не удивлюсь, что она всеми силами будет стараться заставить тебя ревновать. А на фоне приближающейся подковерной борьбы за руку и сердце наследницы друидов…

— Блеск, — прикрываю глаза я.

Снова пауза. В голове ни одной здравой мысли. По большей части — просто пустота…

Мордред и Моргана! После таких приготовлений и тщательно составленных планов, после всего, что мы с ней пережили, закончить… вот так?

Ну уж дудки! Нотты не пасовали даже перед самыми жуткими тварями Бездны, так что справиться с какой-то девчонкой не составит мне труда!

Я лишь кисло скривился своим самоуверенным мыслям. Хорохориться можно сколько угодно. Но что-то мне подсказывало, что эта бравада мне не поможет. Нужно было пойти и…

Что? Извиниться перед ней? Да с чего бы это вдруг?! Я — представитель Древнего и Темного чистокровного семейства, я старше её, опытнее и, к тому же, являюсь её официальным женихом! Как ни крути, а она должна просто склонить голову и принять неизбежность предназначенной ей судьбы! Жена да убоится мужа своего — разве не так у магглов говорят? И вообще!…

Мордред, какая же чушь в голову лезет! Да если я даже заикнусь в общении с ней в таком тоне — можно сразу и окончательно ставить крест на каких-либо теплых отношениях между нами! Если сейчас ещё есть шанс, что Молли не нарушит данных клятв, мы поженимся и как-то поладим, то в случае, если я начну давить на неё, все рухнет, как карточный домик!

Да даже если она проявит благоразумие и не предпримет ничего предосудительного, но при этом я ляпну что-то из того, что только что себе напредставлял в голове, семейная жизнь у нас будет крайне безрадостной.

Вдох. Выдох. В очередной раз благодарю отца, что розгами вгонял в нас с братом усердие при занятиях окклюменцией. Как знал, что я буду вляпываться в подобные истории раз за разом. Хотя, скорее уж Арчибальд Нотт готовил нас к тому, что нам придется защищаться от ментального напора призванных демонов, но для меня, в принципе, разницы не было.

Хотя, для аристократа, причем не только демонолога, окклюменция — весьма полезная дисциплина. Помогает удерживать свои мысли и чувства при себе.

— Ладно, Зарри, — снова вздохнул Мефистофель. — С этим мы разберемся чуть позже. Сейчас у нас есть дела поважнее. Например, — тут он поморщился, — тот оборотень, которого ты зачем-то притащил с собой. Он уже от безделья чуть ли не на стенку лезет в своей комнате. И пьет. Постоянно пьет!

Я усмехаюсь и с тоской вглядываюсь в потолок библиотеки. Как бы мне ни хотелось ринуться следом за Молли: то ли ругаться, то ли оправдываться — но у меня были дела. Куда более важные, чем какие-то личные переживания. Как бы ни странно было говорить так о бухом в сосиску оборотне, которого я выцепил в грязном волшебном притоне.

И чего меня так колбасит от малолетней девчонки, с которой я знаком всего пару месяцев? Тем, что похожа на мою зазнобу из той, прошлой жизни? Или чем-то еще?

Наверное, ритуал помолвки тут сыграл не последнюю роль. Даже учитывая все факторы, тридцатилетние мужики не влюбляются без памяти, подобно прыщавым подросткам! Или это кризис среднего возраста так подкрадывается незаметно? Самое время, надо сказать. А то, если сложить обе мои жизни, с натяжкой можно посчитать, что мне уже за полтинник перевалило.

В общем, если бы в это время и в этом мире существовали социальные сети, у меня бы в графе «Семейное положение» стояла фраза «Все сложно».

Пока я предавался черным раздумьям, Мефисто вызвал Тикки и, вручив ему антипохмельное зелье, отправил готовить дорогого гостя к встрече с нами.

Мы как раз переместились в рабочий кабинет Мефистофеля, как дверь открылась и склонившийся в поклоне домовик доложил о прибытии мистера Норвэя.

Про себя я немного поморщился от официальности подобного представления, но от комментариев воздержался: брат знает, что делает.

В дверном проеме появился чуть помятый, но вполне себе свежий и трезвый Патрик: антипохмельное, если не злоупотреблять им, вызывая привыкание, творит настоящие чудеса! Оборотень был одет в памятные мне камуфлированные штаны, армейскую майку, обтягивающую могучий торс, и высокие шнурованные ботинки на толстой подошве.

— Эм… — выдавил из себя он после повисшей паузы. — В общем, парни… сэры… пэры… Черт! Прощенья прошу, но, Бог свидетель, я перестал что-либо понимать в происходящем уже когда увидел гребанного кентавра! Кентавра, черт его дери!

— Мистер Норвэй, — спокойно начал брат. — Прежде, чем мы начнем наш разговор, давайте вы присядете. Может, чаю? — участливо спросил он, когда оборотень сел напротив нас, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Эм… Я это, может, немного этого…

— «Немного этого», думаю, можно будет позволить чуть позже. После, — тут Мефисто чуть наклонил голову, будто выделяя это слово, — нашего разговора. Сейчас вы должны быть трезвы и предельно сосредоточены.

— Ну, ок, ладно. Чай так чай… Файф-о-клок, или как там у вас, лаймов, принято… — пробормотал тот.

Мефистофель никак не отреагировал на «лаймов». Отпустив домовика, он взмахнул палочкой и разлил чай по чашкам.

Оборотень неотрывно следил за парящим в воздухе чайником напряженным взглядом, не моргая.

— Мистер Норвэй, — снова заговорил Мефисто. — У нас с братом возникли к вам некоторые… вопросы.

— А уж у меня сколько вопросов! — как-то нервно хохотнул наш собеседник, нервно косясь на чайник. — Это же, — Патрик указал сначала на заинтересовавший его элемент сервиза, а потом на палочку Мефисто, которая теперь лежала на столе возле его чашки, — типа магия такая, да?

— Типа магия, — кивнул брат.

— Фа-ак… — протянул оборотень. — А я-то думал, что это какой-то газ наши пустили... Думал, что вот-вот проснусь в медчасти… А оказалось… Точно не газ? — с какой-то отчаянной надеждой снова глянул он на нас. Мы синхронно повертели головами, и он снова воскликнул: — Фак!

— Мистер Норвэй, — снова вкрадчиво заговорил брат. — Скажите, как так получилось, что вы, эээ… стали оборотнем? Надо сказать, очень странно… для маггла.

— Как вы сказали? — тут же весь собрался оборотень. — Маггл? Да тот ублюдок, мать его, сраный грязешлеп, так же меня назвал! Я еще думал, что за слово такое…

— Кто? — тут же свел брови к переносице Мефисто.

— Гэ, гэ… Что-то там на «гэ»… Дьявол, какая-то у него пушистая такая фамилия была! — ругнулся Патрик. — А, точно! Грейбек! Сержант Грейбек!...

К моему совершеннейшему изумлению я выслушал историю о том, как Патрик Норвэй, мастер-сержант морской пехоты США, столкнулся в джунглях Вьетнама с самым настоящим вервольфом. Причем с вервольфом, которого я по «канону» прекрасно знал…

— Я, черт возьми, так и знал, что с этим Грейбеком что-то не так! А ведь мелькнула мысль: обычная пехтура, а силища зверская и ловкость какая-то… запредельная! Почему его в Корпус* не взяли? Но потому присмотрелся: нет, нам таких двинутых на голову не надо, — тут Патрик опрокинул в себя чашку с чаем и как-то тоскливо глянул на сервиз. Но Мефисто предпочел проигнорировать его намек. — Это я о чем, — поняв, что ничего крепче чая ему не нальют, продолжил Норвэй. — Этот урод, как я понял, запугал собственное подразделение до усрачки, так что даже офицеры предпочитали закрывать глаза на его художества! А он, между прочим, развлекался тем, что еще в Сайгоне, где их выгрузили первоначально, несколько малолеток изнасиловал и прикончил! И никто даже слова не сказал!...

Я нахмурился. Пока что все совпадало с описанием Грейбека из «канона» и «фанона». Как там поется у Васи Ложкина?

«Злой разбойник Бармалей,

Наркоман и педераст,

Шизофреник и садист,

Зоофил и людоед…»

Заменить зоофила на педофила — вообще точная картина будет!

Подозреваю, что обычными изнасилованиями и последующими убийствами дело во Вьетнаме у него не ограничилось. Не удивлюсь, если Грейбек «в порыве страсти» жрал жертв прямо в процессе.

Ага, а это уже память из этой жизни. Ловили как-то парочку съехавших с катушек Урожденных оборотней. Так что описанная картина — это скорее из леденящей кровь криминальной хроники в магической желтой прессе, чем «фанон», и тем более «канон».

Что старшие по званию закрывали глаза — оно и понятно. Оборотни, конечно, не маги, без обучения и палочки корректировать мысли магглов не могут. Но Урожденные обладают некоторыми ментальными плюшками, так что подозрения в зверских убийствах как-то сами собой обходили Грейбека стороной. Просто сама мысль об этом человеке вызывала у командования лютое отвращение и стремление не трогать его лишний раз.

И ведь, что особенно паршиво, отследить такую магию очень сложно! Тем более, что в хаосе войны местные волшебники наверняка были заняты делами поважнее, чем отслеживание гибели маггловских подростков!

А потом подразделение Фенрира отправили на поле боя, в джунгли. Где и вовсе, кроме сослуживцев, которые на подсознательном уровне старались не лезть в дела стремного сержанта, отследить его делишки было некому.

До тех пор, пока их подразделение не повстречало отряд морпехов. В составе которого находился мастер-сержант Патрик Норвэй.

То ли американский «маринад»** оказался психологически покрепче обычной пехтуры, то ли конкретно старина Пэт обладал какими-то задатками окклюменции — все-таки у него как минимум один сквиб в родне — но на мастера-сержанта звериная ворожба не подействовала.

В общем, когда в очередной деревеньке «гуков» Грейбек вздумал поразвлечься в своей привычной манере, морпехи, мягко говоря, охренели.

— Мы тоже не святые, сэр, — говорил Патрик. — Бывало, что ребята местных девок… ну, того, вы поняли. Но ведь без членовредительства, а иногда и вовсе добровольно! — непонятно усмехнулся он. Я недоверчиво поднял бровь, но промолчал. — Так на то и война… Сам я, если что, таким не баловался! — тут же поднял ладони перед собой он. — Ну так вот… Когда мы увидели, что этот мазафакер вытворяет, то взяли его на мушку, сказали: «Отойди от девки, мать твою, а то стрелять будем!» А он к нам рожу свою окровавленную поворачивает и говорит хрипло так: «Ты смотри, какие-то магглы пытаются угрожать старине Фенриру!» — а потом прыгнул…

На этой фразе Патрик нервно дернул за воротник своей майки.

— В общем, я единственный выжил тогда. Его же пули не брали! Таких что, и правда только серебром?... Ну, ладно. Шел я, значит, весь подранный, через джунгли… Не знаю, сколько шел. Сутки, может, двое. Думал, сдохну, ан нет! Выжил, даже раны заросли почти сразу. Слабый правда был, да и лихорадило… Заражение крови, думал, все, хана… А потом слышу — голоса. И Грейбек этот тоже с ними! А дальше — спеленали меня, как младенца. Винтовку расплавили, сраные мазафаки! — как-то особенно зло выплюнул Норвэй. — Ну и продали меня в ту дыру. Я даже не знал, где она находилась, пока этот, — он мотнул головой в сторону двери, — ушастый не сказал, что мы все это время в Лондоне были. Вот, собственно, и все…

Какое-то время мы молчали.

— Так это, — снова проговорил Патрик. — Я теперь что, тоже как этот… — он неопределенно повертел рукой перед собой. — Такой же зверский мазафакер, да?

— Не совсем, — чуть снисходительно улыбнулся Мефисто.

— Что значит «не совсем»?! — вспылил оборотень, и в его глазах снова, как тогда в темнице, блеснула желтизна. — А если мне завтра тоже захочется какую-нибудь малолетку отыметь и сожрать?! Я не хочу!

— Успокойтесь, мистер Норвэй, — жестко проговорил я. — Во-первых, Грейбек сам по себе конченный псих, так что если сами не спятите, то сможете держать своего зверя при себе. Во-вторых, вы, Патрик — так называемый Обращенный оборотень. У вашего зверя активная фаза — только Полнолуние. В остальное время… ну, как я уже и говорил, если сами крышей не потечете, все будет хорошо.

Норвэй посмотрел на меня с каким-то уважением. Ну да, всякие слэнговые фразочки про «протекшую крышу» в устах надменного «лайма» звучат… своеобразно.

— Так что же, — снова заговорил оборотень. — Это что же, все взаправду: магия-шмагия, ведьмы, котлы, черные кошки?

— Именно так, мистер Норвэй, — кивнул Мефисто в ответ.

— Что, и дьявола на перекрестках призываете? — поднял брови Патрик.

— Ну, конкретно мы — призываем, — переглянулись мы с братом. — Правда, на перекрестках — довольно редко.

— Ого… — только и проговорил Норвэй.

— Волшебники еще и на метлах летают, — усмехнулся я.

— Кру-уть… — восторженно протянул оборотень. А потом как-то странно посмотрел на меня: — Так это что… про туфельки Дороти тоже правда?...

В итоге, как-то само собой вышло, что я взял этого кадра в качестве телохранителя. Мефисто только покачал головой на это:

— Зарри, на кой тебе, сильному темному магу, телохранитель? Тем более маггл!

— Именно, что маггл, братец, — усмехаюсь я. — Помнится, Патрику удалось прикончить одного волшебника чисто на эффекте неожиданности — это потом боевики Слиппери его обезоружили. А сколько обитателей нашего мира до сих пор свято убеждены, что магглы сражаются мечами и копьями? Это я еще не говорю о повышенной магической сопротивляемости оборотней!

— Ну, как знаешь, — отступил Мефистофель.

В Хогвартс я, правда, нового члена своей команды брать пока не стал. Все-таки я не Дамблдор, чтобы без подготовки тащить оборотня в школу! Это только кажется, что они опасны лишь в Полнолуние, но, на самом деле, волшебное сообщество недаром сторонится этих ребят: зверь внутри них никуда не девается и в другие дни. Примеров внезапно съехавших с катушек Обращенных, не говоря уж об Урожденных, полно. Так что не стоит искушать Пэта видом сочных детишек. По крайней мере, пока его состояние в качестве ликантропа не стабилизируется. Люпин же как-то сдерживался? Значит, и мой американский друг сможет.

За завтраком в Большом зале Молли упрямо отводила взгляд от преподавательского стола. Я же внешне делал вид, что ничего не произошло, а про себя лихорадочно придумывал одно оправдание за другим, но почти каждое с негодованием отметая.

В конце концов, так и не сумев затолкать в себя ни ложки, я встал и двинулся в сторону класса маггловедения. Мне предстояло испытание в виде двух пар у третьекурсников всех факультетов.

В класс я пришел заранее: проверить, не забыл ли чего. Все-таки эта чехарда со скачками из Хогвартса и обратно сильно отвлекает! И сосредоточиться на основном своем занятии: влиянии на молодое поколение — становилось все труднее. А это только третий месяц моей работы в школе пошел!

Наконец, прозвучал колокол, и двери аудитории отворились, впуская учеников.

Я восседал на возвышении, за столом преподавателя, и мог видеть, как рассаживаются третьекурсники. И мой взгляд невольно остановился на парне с зеленой нашивкой Слизерина и симпатичной рейвенкловке, которые, переговариваясь вполголоса, сели вместе на первый ряд.

Так-так. Княжич Долохов все же решил наплевать на мнение отца и начать общаться с грязнокровкой? Мда, а судя по взглядам, которые кидают на своего сокурсника слизеринцы, этот факт очень скоро дойдет до самого князя Дмитрия. Вмешиваться или не стоит? Ладно, время покажет.

Гриффиндорцы, усевшиеся тесной кучкой по левую руку от меня, тоже в первых рядах, с любопытством оглядывались. Впрочем, оглядывались не только они. Девчонки со всех факультетов восхищенно пялились на созданные мной по периметру иллюзии, изображающие фигуры людей в костюмах различных эпох. Фигуры сменяли друг друга, позволяя оценить моду человечества, начиная с Античности, и заканчивая современностью. Их восхищение можно понять: в данный момент мои «манекены» показывали костюмы времен века этак 17-18. То есть пышные кринолины, кружева и умопомрачительные прически.

— Что ж, дамы и господа, — начал я. — Так как мистер Вард внезапно решил… сменить сферу деятельности, — ага, особенно после того, как Попечительский Совет по моему настоянию толсто намекнул ему на необходимость подобной смены, — предмет маггловедения до конца семестра буду вести я. А поскольку меня совершенно не удовлетворило качество преподаваемого вам ранее материала, — тут я сделал небольшую паузу, — то будем считать, что маггловедение вы начинаете изучать с нуля.

По классу разнесся тихий ропот. Похоже, я смог их удивить! На меня смотрели заинтересованно — даже гриффы в кои-то веки снизошли до того, чтобы изобразить на лицах внимание.

— А начнем мы, пожалуй, с небольшого опроса, — я склонился над классным журналом, пробегая глазами фамилии, расположенные в алфавитном порядке. Напротив каждой фамилии красовалась цифра три — номер курса — и герб факультета. — Итак… мисс Скитер!

Если честно, мой выбор был довольно спонтанным: просто увидел знакомую фамилию и от неожиданности произнес её вслух. Но да ладно, чего уж там! Все равно интересно посмотреть на очередного персонажа «канона» до того, как он станет тем, кем стал.

Что удивительно, на будущей специальной корреспондентке красовался гриффиндорский галстук. Сама же она производила двойственное впечатление.

С одной стороны, ну подросток и подросток. Симпатичная стройная девочка… точнее, уже почти девушка, лет четырнадцати, с милым личиком и золотистыми кудряшками — ну просто кукла Барби! Этакая типичная недалекая блондинка. Но в глазах нет-нет да вспыхивают озорные гриффиндорские чертенята!

Почему-то при прочтении фанфиков я был свято убежден, что в Хогвартсе Рита училась либо на Рейвенкло, либо на Слизерине. Ну да, умная, изобретатпельная, изворотливая, пронырливая и беспринципная. Да какой там Рейвенкло — Слизерин чистой воды! А поди ж ты, Гриффиндор…

Хотя некоторая безбашенность ей свойственна точно. Вообще, по всем независимым журналистам, что пишут про политику, так или иначе Гриффиндор плачет. Потому что, если это реально независимый журналист, а не прикормленная кем-то из политиков кликуша, то храбрости такому человеку не занимать! Люди в политике вообще не любят независимых журналистов. И при попытке написать свое мнение о первых, с последними частенько случаются всякие неприятные вещи.

Учитывая манеру «канонной» Риты поливать грязью всех и вся, в том числе очень влиятельных и могущественных дядей… В общем, её принадлежность к «львам» неудивительна.

— Мисс Скитер, — обращаюсь я к студентке, смотрящей на меня лучезарным взглядом зеленых глаз, — скажите: по вашему мнению, когда человечество впервые познакомилось с таким явлением, как магия?

Снова шепотки по классу: я в очередной раз сумел их озадачить. Вопрос-то, на первый взгляд, не особенно касается маггловедения.

— Насколько я могу судить, — непринужденно отвечает Рита, — то еще в Каменном Веке, сэр. Во многих книгах упоминается, что древние люди применяли какое-то примитивное колдовство. Что-то подобное можно ныне встретить разве что среди племен крайнего Севера или джунглей Амазонки…

— Благодарю, мисс Скитер. Три балла Гриффиндору, — с улыбкой прерываю её я. Пожав плечами, довольная девушка садится на место. — Все верно. В седой древности, когда человечество представляло собой примитивные племена, бегающие в шкурах и боящиеся темноты…

Я сел на своего любимого конька про первобытные племена и их магию. И вот перед третьекурсниками предстает мрачный мир, где люди живут в постоянном страхе, ютясь на небольших островках света, который отбрасывают костры их стойбищ. Где не то что не было разделения на магглов и магов — не было самой магии!

Но вот в некоторых людях начала появляться некая Искра — та неведомая энергия, что до сих пор позволяет единицам делать то, что недоступно тысячам и миллионам!

Повинуясь взмаху палочки, фигуры в кружевах сменяются одетыми в шкуры пещерными людьми.

— …Так человечество впервые познакомилось с магией, — сказал я, оглядывая лица завороженных моим рассказом учеников. — В последующем наши далекие предки — причем под словом «наши» я подразумеваю «и нас, и магглов» — называли эту силу и относились к ней по-разному. Долгое время маги и магглы жили бок о бок и колдовство не считалось чем-то необычным. Но чем дальше, — быстро оглядываю класс, запечатляя в памяти выражения лиц, — тем сильнее проявлялось различие между волшебниками и не-волшебниками.

— Человек, — продолжил я, — по сути своей довольно ленивое существо. Ленивое, жадное и амбициозное. Ему всегда и всего мало! И потому, чтобы достичь новых высот, добыть больше богатств, обеспечить себе больше комфорта, он находится в постоянном движении! Совершенствование! — на этом слове я немного повысил голос, отчего слушающие меня ученики невольно вздрогнули. — Постоянное совершенствование: окружающего мира, быта, даже самого себя! Но уже в древности, — чуть прищурился я, — наметился некоторый… конфликт между путем магглов и путем волшебников в достижении этих целей.

Присутствующие окончательно скинули с себя тот медитативный транс, что навеял мой рассказ, и начали хмуро переглядываться. Хорошо. Я уже почти подобрался к сути.

— Статут Секретности — это всего лишь окончательный, официально закрепленный разрыв между миром магическим и миром обычным, — с расстановкой произнес я. — Но разошлись эти миры гораздо, гораздо раньше! Они развивались и совершенствовались — привыкайте, на моих уроках вы будете слышать это слово постоянно! — отдельно друг от друга. И, несмотря на свою чрезвычайную схожесть, в том числе в принципе Совершенствования, у них есть три фундаментальных отличия.

Беру мел и подхожу к доске. Черчу простенькую таблицу из двух столбцов. Левый называю «Волшебники», правый — «Магглы».

— Итак, даю вводную, — снова оглядев аудиторию, говорю я. — Существуют так называемые три «О», — ага, которые я только вчера придумал: — Обязательность, Ответственность, Осознание. Кто ответит мне, в чем различие мира магглов и магов по отношению к такому понятию, как Обязательность? — но, видя некоторое недоумение на лицах сидящих, уточняю: — Под «Обязательностью» я подразумеваю различные обещания, клятвы, обязанности и прочее. Вы поняли? Да, мистер… э-э…

— Долохов, сэр. Антонин Долохов, — акцент у мальчишки едва заметен — видно, что с рождения живет в англоязычной среде. Я специально сделал вид, будто узнал его, только когда он представился — незачем показывать, что я интересуюсь кем-то из чистокровных. И так уже меня видят постоянно с девицами Блэк и младшим Лестрейнджем. — Я думаю, что в отношении такого понятия, как «Обязательность» различие в следующем. У волшебников есть магические клятвы, которые волей или неволей, но приходится выполнять. У магглов такого нет. То есть… — он помотал рукой перед собой, пытаясь сформулировать более точно.

— Два балла Слизерину, мистер Долохов. Все верно: первое отличие магов и магглов — отношение к клятвам, обещаниям и вообще к словам. Первое из трех «О»: Обязательность, — под моим взглядом студенты спохватились и стали записывать. Сам же я развернулся к доске и написал на стороне «Волшебники» — Обязательность, на стороне «Магглы», соответственно — Необязательность.

— Итак, второе «О» — Ответственность. Кто скажет, на ком лежит бОльшая ответственность: на магглах или на магах?

На этот раз вверх взметнулось сразу несколько рук.

— Давайте вы, — кивнул я девочке с двумя пышными русыми косами по плечам, скрывающими значок факультета.

— Хелен Литлби, — чуть покраснела она. Мельком глянув в журнал, уточняю для себя: Хаффлпафф. — Думаю, что у волшебников куда больше ответственности. Ведь нам и дано куда больше, чем магглам.

— Один балл Хаффлпаффу. Не совсем корректный ответ, но, по крайней мере, аргументированный, — чуть кивнул я, но не дал ей снова сесть: — Мисс Литлби, вы имеете возможность заработать еще пять баллов, если порассуждаете на тему, какая часть человечества серьезней относится к возложенной на него ответственности: волшебная или маггловская?

— Я… я думаю… — заволновалась хаффлпаффка под пристальным взглядом моих желто-зеленых гляделок. — Думаю, что это некорректный вопрос, мис… профессор Нотт! — наконец, выпалила она. Я с интересом наклонил голову на бок. — Потому что как те, так и другие склонны к крайней безответственности!

Личико девушки совсем раскраснелось: видно, она и сама уже не рада была своей смелости. Я же кивнул и произнес:

— Что ж, мнение, весьма близкое к истине. Пять баллов ваши, — улыбаюсь и взмахом ладони. — Но вопрос о том, кому дано больше, не столь однозначен, мисс Литтлби. Магглы развиваются семимильными шагами: их наука, техника, культура не стоят на месте! Прошли те времена, когда самые чудовищные экологические катастрофы порождались экспериментами волшебников. Теперь эта ответственность за наш мир лежит и на магглах. Но мы, маги, по-прежнему во многом ответственны за самих простецов, ведь мы вполне можем влиять на них, направлять в нужную сторону, исправлять их ошибки. Так что их недочеты — в том числе наши недочеты. А мир, в котором мы с ними живем — так или иначе один. Так что, — снова беру мел, — второе «О», Ответственность, мы с ними делим поровну.

В обеих графах ставлю одно и то же слово: ответственность.

— Ну, и последнее, — разворачиваюсь к классу. — Кто ответит по третьему «О»: Осознание?

Ни одной руки. Все задумались. Что ж, в таком случае придется самому.

— Это, пожалуй, самое трудное «О», — говорю я, пройдясь туда-сюда. — Осознание… Ни у кого нет идей, что означает это понятие?

Тишина. Что ж, странно ожидать от подростков какого-то глубинного анализа. Подождав еще пару секунд, продолжаю:

— Осознание, в первую очередь — это способность понять, изучить и проанализировать то, при помощи чего наш мир, наше общество вообще существует. Магглы, — поднимаю я палец, — сделали на это ставку. Маггловская наука, их понимание мира, базируется на Осознании! Точное понимание мира, его законов, причинно-следственных связей — вот секрет простецов. Секрет, который волшебниками был, увы, по большей части утрачен.

Класс притих, забывая, как дышать. Дети понимали далеко не все из того, что я говорю, но общий посыл, надеюсь, уловили.

— Еще Основатели Хогвартса, — продолжаю я, — наверняка вполне владели всеми тремя «О». В том числе и Осознанием того, что же есть магия. Для них она была не просто повседневным инструментом, которым можно пользоваться, не задумываясь о принципах его действия. Нет! Они знали, как она действует, откуда берется, её оттенки и нюансы. Могут ли современные маги похвастаться подобным? — оглядываю класс. — Не думаю. А потому, — снова скрип мела по доске, — имеем мы следующее.

«Осознание» в графе «Магглы» и «Неосознанность» в графе «Волшебники».

— Вот такова теоретическая схема различия мира магглов и магов, — улыбаюсь я, окончательно выводя аудиторию из транса. — Все переписали схему? Нет? Тогда вперед, чего ждете! А после, — сажусь за стол и наблюдаю, как ученики лихорадочно переписывают с доски мою табличку, — мы поговорим немного о маггловской моде…

Что ж, надеюсь, хоть что-то из моих заумных выкладок отложилось в головах третьего курса. Тем более, что я сам очень много и скрупулезно над этим думал.

Логичность магглов и нелогичность магов — вот основа моих рассуждений. Почему так? И почему, в то время как магглы все время находятся в движении, мир волшебников превращается в застоявшееся обывательское болото? Болото, расшевелить которое способна только война!

Словосочетание «мир волшебников» и «волшебный мир» — не одно и то же. Забитому магглами Мальчику-Который-Попал-В-Сказку мир, где одним взмахом палочки можно сделать уборку или летать на метле, и правда покажется волшебным. Но настоящее чудо — не в этом! Истинное чудо — это открытия, переворачивающие мир. Это кибернетика, полеты в космос, биоинженерия. Ну или тот же философский камень — вот уж чудо так чудо!

Давно ли волшебный мир создавал что-то и вправду Чудесное? Давно… Да и неудивительно, учитывая, что Чудеса давно и плотно потонули в болоте обывательщины и чиновной бюрократии.

Конечно, я утрирую, и маггловский мир тоже не настолько чудесен. И там серость с повседневностью ведут целенаправленное наступление на любое проявление творчества и прогресса. И точно так же, как у нас, лучшим стимулом к этому самому прогрессу является война.

Но у магглов есть преимущество: их много. Они могут позволить себе воевать и убивать друг друга. А волшебники — нет.

Кажется, мне еще самому многое предстоит переосмыслить. Недаром же тот странный брахман, что продал Стрелу Сансары Арчибальду Коуди, говорил о том, что не каждому представляется такой шанс.

Шанс посмотреть на жизнь с совершенно нового угла.

— Мужик, поправь меня, если я ошибаюсь, — посмотрел на меня Патрик, когда я закончил говорить. — Ты — какая-то шишка в Департаменте образования вашего Министерства, так?

— Да, — отвечаю я.

— А также -учитель в школе для… ну, для таких как вы.

— Для волшебников, — киваю.

— Ага. Причем еще и член Попечительского Совета этой школы?

— Именно.

— Ага, — ответный кивок. — И тебе, — медленно, аккуратно и проникновенно, будто опасаясь за мое душевное здоровье, заговорил оборотень, — для твоих уроков нужны образцы армейского вооружения? Тяжелое в том числе? Ты, мать твою, серьезно сейчас?!

Я усмехнулся. Этот янки был чрезвычайно экспрессивным парнем. Как я понял, ирландский темперамент наложился на ликантропию, так что Патрик Норвэй то и дело прямо-таки фонтанировал эмоциями!

— Пэт, — произнес я спокойно. — Пулемет мне в школе нужен только для одной демонстрации. А потом, — усмешка, — он пойдет на личные нужды.

— Для каких, мать их, «личных нужд» может понадобиться пулемет калибра 7,62?!

— Для, мать их, агрессивных переговоров! — не выдержав, в тон ему рявкнул я.

Мы переругивались в тени старых портовых складов у набережной Темзы, предварительно прикрывшись магглоотталкивающими чарами. Полукруглый ангар, у входа в который мы, собственно, и стояли, был покрыт потеками ржавчины, а кое-где в его стенах красовались и откровенные проплешины. До прибытия второй стороны нашей сделки оставалось минут пять.

— А это вообще законно? — снова нарушил молчание Пэт. Ну не может он и минуты постоять в тишине!

— В мире магглов — нет, — коротко отвечаю я.

— О, спасибо, просветил! А то я не знал, что подобные сделки с оружием запрещены! Колись, давай, твое темнейшество, в мире магов это ведь тоже криминал? — усмехается оборотень.

— Патрик, если я отвечу, что — да, криминал! — ты отстанешь? — устало вздыхаю я. Не прошло и нескольких дней после нашего разговора, а этот мохнатый ветеран Вьетнама уже достал меня до печенок!

— Окей, вопросов больше нет, — пожал плечами он.

В темноте переулка раздались приглушенные шаги. Наш продавец явился.

— Значит, так, Патрик, — обращаюсь к нему я. — Я беру на себя переговоры, ты — оцениваешь качество товара. Что берем, помнишь?

— Да, да, — закатывает глаза оборотень. — Пулемет, несколько пистолетов и винтовок, парочку комплектов обмундирования. Ах, да! Еще гранаты…

— Гранаты-то зачем? — как-то обреченно вздыхаю я.

— Эй, твое темнейшество, давай я буду решать, что из оружия мне нужно для прикрытия твоей чистокровной задницы, окей?

Я лишь скрипнул зубами, но промолчал: с моим доморощенным телохранителем спорить было бесполезно.

А тем временем из туманного полумрака появился хозяин склада.

Не думаю, что стоит описывать провернутую мной сделку. Найденный нами мелкий торговец оружием тащил сюда, на берега Темзы, объедки крупных оружейных картелей Южной Америки и Европы. Так, обычный шакал, ничего серьезного. Но, думаю, если бы какой-нибудь международный оружейный барон, напрямую наживающийся на противостоянии Запада и Советов, вдруг потерял кусок памяти, было бы куда неприятнее. А так… Кому интересен мелкий барыга, толкающий левый товар уличной шпане?

Так что информацию об Особом заказе этот скользкий тип просто позабыл. Обливиэйт наше все.

Отдельно я купил маленький дамский пистолет с пружинной системой, при помощи которой он выскакивал из рукава прямо в ладонь — подарок Молли. Хотя, пока я не придумаю, как преподнести наше примирение, этой пукалке придется дожидаться своего часа в выдвижном ящике моего стола.

Не успели эльфы под руководством Патрика разложить все купленное добро в специальном помещении, как передо мной возник Тикки:

— Хозяин Балтазар! — со странным волнением в голосе произнес он. — Лорд Нотт просит вас срочно явиться к нему в кабинет!

Внутри непроизвольно родился противный холодок. Если брат вот так вот срочно меня вызывает — не к добру это.

И мое предчувствие меня не обмануло.

Войдя в кабинет Мефисто, я приметил, что он не смотрит на меня, упершись взглядом в какой-то белый предмет на столе. Если точнее, то в конверт.

Я сглотнул, чувствуя, что кровь отливает от щек.

На конверте красовалась печать черного сургуча. В виде змеи, выползающей изо рта стилизованного черепа…

— Брат… — только и смог произнести я, сглотнув.

— Да, — кивнул бледный, как полотно, Мефисто. — Они добрались и до нас.

Я рухнул в кресло напротив. Значит, все-таки отсидеться не удастся. А так хотелось…

— Ты же знаешь, что там написано? — тихо проговорил Мефистофель.

— Уж явно не приглашение на светский раут, — фыркнул я.

— Как ни странно, но именно приглашение и именно на раут, — уже менее похоронным голосом произнес брат. — В середине ноября Орден Вальпургиевых Рыцарей собирает, — тут он развернул конверт со сломанной, как оказалось, печатью, — «всех представителей достойных кругов» по случаю именин лорда Волан-де-Морта.

Последнее имя брат произнес, поморщившись. Нет, пока что еще самозваный Лорд не успел создать себе настолько жуткую репутацию, что его имя боялись произносить. Просто настоящих лордов, в числе которых был и мой брат, коробило, что какой-то выскочка так уверенно величает себя титулом, который сам же себе и присвоил.

Впрочем, уже сейчас Томас Марволо Реддл успел доказать, что считаться с ним таки стоит. И бояться — тоже. А потому высказать ему в лицо все, что аристократия думает о его «лордстве», вряд ли кто-то осмелится. Он уже не был нищим полукровкой Реддлом, приютской крысой и безродным сиротой. Он окончательно стал Лордом Волан-де-Мортом. За которым, между прочим, уже сейчас горой стояли такие семьи, как Долоховы и Лестрейнджи. Не говоря уж про Рода помельче, вроде всяких Эйвери и МакНейров.

В общем, проигнорировать подобное приглашение — значило огрести очень большие неприятности. Его принятие, впрочем, тоже ничего хорошего не сулило. Особенно учитывая мои знания «канона».

Сколько там малыш Томми уже успел крестражей наделать? Пять? Шесть? Хотя разница небольшая: их в принципе не стоит делать больше одного. А лучше вообще не делать, особенно если психика и без того расшатанная.

— Брат, — прервал мои размышления Мефисто. Я перевел на него взгляд и нахмурился: у него было какое-то отсутствующее выражение. Я бы даже сказал — отрешенное. — Вон там, — он указал на книжный шкаф, — в ряд выставлены книги Ноктюрны Малефины «Наследие Ночи», с первого по четвертый том. Если положить на верх корешков пальцы и одновременно потянуть, откроется тайник. В нем — все документы на дом, банковские бумаги, фамильные перстни. Если со мной что-то…

— Заткнись! — прошипел я почти что на парселтанге. От этого шипения Мефистофель дернулся, но только еще ниже опустил голову, отчего его темно-русые патлы закрыли лицо. — Не смей говорить, будто собрался умирать! Ничего еще не понятно, ничего!

— Зарри…

— Что — Зарри?! Уже тридцать лет как Зарри! Умирать он тут собрался! А мне что предлагаешь тогда делать? Взваливать на себя всё это дерьмо с противостоянием Дамблдору и Реддлу?! Мордред и Моргана, Мефисто! Я не стратег, я, самое большее, тактик! Я просто не вытяну все это в одиночку! — выпалил я почти на одном дыхании. Живот от страха стянуло ледяным обручем. — Ты что, хочешь оставить меня одного против толпы этих злобных мазафак?!

И тут Мефистофель рассмеялся. Нет, не так: он расхохотался!

И нет, это была не истерика. Это был искренний, веселый смех!

— Зарри… О, Мерлин, не могу!... Ты явно переобщался с этим неотесанным магглом! Да и вообще, что-то тянет тебя на все американское в последнее время, — немного отсмеявшись, проговорил брат. — Что, в прошлой жизни варился в культуре янки?

— Больше, чем нужно, как мне иногда кажется, — смущенно пробурчал я. Если раньше я следил за языком, чтобы не выдать пробудившуюся память предыдущей реинкарнации, то теперь, видимо, придется фильтровать базар, дабы не ляпнуть какой-нибудь американской слэнговой гадости в приличном обществе.

— Кстати, — тоном, четко дающим понять, что тема сменена. — Ты уже связывался с тем шерифом? Как он объяснит тот факт, что его родственничек оказался аккурат в том самом притоне, куда он тебя направил?

— Я ему написал, — кивнул я. — И передал письмо через МакПиклза. Ответа пока нет.

— А своего телохранителя не спрашивал? — приподнял бровь Мефисто.

— Эм… как-то не до того было, — поджал губы я. На самом деле я просто об этом не подумал, но это были уже частности. — Кстати, что-то за всеми этими стрессами и ссорой с Мо… с мисс Прюэтт, — поправился я под ироничным взглядом брата, — как-то забыл спросить: удалось ли пленить тех демонов, что мы с ней загнали во Врата на Самайн?

— Удалось, — довольно промурлыкал Мефисто, вроде как забывая про злосчастное письмо и последующие похоронные мысли. — Больше десяти ловушек заполнил. Мощные твари, ничего не скажешь! Причем, это тебе не какие-то Стражи Черного Леса! Это что-то посущественней. Конечно, не столь явные хищники, как те же Гончие, но все же…

— Ты что, даже не знаешь, что мы поймали? — недоуменно вскинул брови я.

— Зарри, — снисходительно хмыкнул Мефисто, — большинство демонов вообще не поддаются классификации. Так что я могу только примерно определить, кого мы пленили. Хотя точно можно сказать, что по разумности они все равно где-то на уровне Стража.

— То есть обычные животные, ведомые инстинктами, — киваю я. Ну, было бы странно, если бы мы случайно пленили какого-нибудь архидемона. Для призыва сущностей такого уровня нужно готовить ритуал за несколько лет, подгадывая его к определенной астрономической дате и прочим факторам — и то не факт, что получится.

— Брат, — снова посуровел Мефисто. — И все же, если со мной что-то случится… В общем, Роксана с мальчиками останутся во Франции. Разве что Тео, как подрастет, отправится в Хогвартс — все же традиция. Ну и, раз тебе так неохота становиться Лордом, — в ответ на это я фыркнул, — то Теодор с одиннадцати лет будет назначен Наследником, а ты — регентом Рода. Уж до семнадцатилетия моего сына ты сумеешь продержаться?

— Как-нибудь постараюсь, — раздраженно ответил я. Повисла напряженная пауза. И в этой тишине я будто со стороны услышал собственный голос, напевающий: — Возьмите коня, соберите сбрую, расскажите семье, как я погиб…*

— Что? — изумленно уставился на меня Мефисто. Я же насмешливо глянул на него.

— Да так, музыка будущего, — отвечаю. Не знаю, с чего вдруг я стал напевать Manowar, просто... как-то к слову пришлось. Все-таки маггловская музыка шестидесятых человеку двадцать первого столетия казалась излишней мягкой и скучной. Ну вот тянущая тоска после слов брата и наложилась на ностальгию по нормальной музыке. — Брат, давай так, — вздыхаю я. — До этого… раута еще больше двух недель. Мы успеем решить, что делать и как быть дальше. Может, у тебя получится как-то избежать всего этого?

В тот момент я еще даже не подозревал, каким образом Мефистофелю удастся избежать этого раута. Когда же я это пойму, мне захочется вырвать собственный болтливый язык! Потому что я, не иначе, накаркал…

— Профессор Нотт, — услышал я чуть хрипловатый голос при выходе из класса маггловедения после очередного занятия. — Будет минутка?

Медленно поворачиваюсь в ту сторону и встречаюсь глазами с угрюмым взглядом светловолосого мужчины.

— Профессор Муди, — чуть улыбаясь, по своему обыкновению, говорю я. — Чем обязан?

— Да так, — прищурил глаза молодой мракоборец. — Редко видишь человека, о котором ходят настолько противоречивые слухи и который в реальности производит не менее противоречивое впечатление.

Склонив голову к плечу, я с куда большим интересом смотрю на собеседника.

Вот уж от кого-кого, а от будущего Грозного Глаза ожидать подобного тона не приходилось! Хотя сейчас он был вполне адекватен и еще не страдал кучей нервных расстройств, но у меня с детства сложилось довольно стереотипное мнение об аврорах, как о неумных дуболомах, готовых кидаться на всех и вся по малейшему подозрению в «темности». А уж если наложить этот стереотип на мои знания «канона»…

Муди же смотрел на меня, хоть и напряженно, но все же скорее изучающе, чем враждебно. Интересно, в «канонное» состояние его привели потери в грядущей войне, или дело в промывке мозгов? Хотя, возможно, и то, и другое в равной степени верно.

— И что же за слухи ходят про скромного Главного инспектора Хогвартса? — облокотившись плечом о стену, приподнимаю бровь я.

— Разные, — усмехнулся Муди. — Например, молодые кадеты в аврорате на полном серьезе говорят, что это вы стоите за пропажей Мэта Хопкирка.

Вот так, просто и без затей. В лоб, так сказать. Интересно девки пляшут…

— Правда, мнения о том, что вы с ним сделали, немного разнятся, — усмехнулся мой собеседник. — Одни говорят, что вы его прикончили и скормили своим домашним демонам, — ясно, слухи о Нотт-мэноре до сих пор ходят. — Другие утверждают, что он еще жив, сидит в темнице, и вы с ним вытворяете… всякое.

Судя по его гнусной усмешке, молодые кадеты явно не страдали отсутствием фантазии.

Почему-то вспомнилась четвертая книга «канона», где похитили самого Муди и тоже вытворяли с ним… всякое. В смысле держали под Империусом и стригли на оборотку. А не всякая гнусь, которая обычно лезет в голову любителям жаркой слэшовой НЦы!

— Интересные сплетни ходят между кадетами Аврората, — протянул я. — Только, вот, боюсь, разочарую ваше молодое поколение.

— Это в том смысле, что вы просто и без затей грохнули Мэта, или в том, что вообще не виновны в его пропаже? — быстро спросил Муди.

— Я не буду отвечать на такие вопросы без своего адвоката, — улыбнулся я, глядя на то, как при этих словах его корежит. Слава Адамса шла впереди него!

— Мистер Нотт, — как-то устало протянул аврор. Ха, уже не «профессор»! — Никто вас ни в чем не обвиняет. Пока, — уточнил он, на что я иронично поднял бровь. — Но Мэта многие в Арорате уважали, несмотря… на определенные моменты его биографии, — поморщился Муди.

Вот-те на! А эта личинка Грозного Глаза, кажется, не так уж безоговорочно верит в репутацию Хопкирка. Что же такого должно было произойти в «каноне», что молодой и, в принципе вполне адекватный мужик стал полусумасшедшим калекой с жесточайшим ПТСРом?

— И многие рвутся в бой, желая, как они говорят, «взять этого Нотта за его чистокровную задницу», — спокойно продолжил он. Я фыркнул.

— А вы, мистер Муди, что же, не относитесь к этим «многим»? — спрашиваю с прохладцей .

— Пока что — нет, — покачал головой мой собеседник. — К тому же… — небольшая пауза. — Мне тут сорока на хвосте принесла, что некий чистокровный маг не так давно помог одному старому сквибу из Америки, у которого племянника похитили какие-то подонки. Так получилось, что этот сквиб тоже пользуется уважением… в определенных кругах, — глядя мне прямо в глаза, проговорил Муди. — А потому, пока рекомый чистокровный маг не пересекает некой черты, я в число этих «многих» и не войду.

После этой фразы он развернулся и молча ушел, оставив меня молча охреневать…

— Так дядюшка Пит, что, все это время знал про магию и прочее дерьмо? И молчал?! — возмущался Патрик, когда я рассказал ему, кем является на самом деле его родственник. Точнее, как — рассказал… Так получилось.

Я начал расспрашивать Патрика о том, кем ему приходится шериф Дюкс-тауна Питер Норвэй. Тот удивился, откуда я знаю «дядюшку Пита». Ну и, слово за слово…

Конечно, тайной это не было, и нельзя было сказать, что я «проговорился». Но сейчас я уже почти жалел об этом: очень уж бурно мордредов янки реагировал!

— Патрик, — спокойно произнес я. — Если бы он тебе рассказал, у него были бы серьезные проблемы с законом! Статут Секретности, я же тебе рассказывал. Причем у вас в Штатах законы на эту тему не в пример жестче, чем в Британии!

— Да все равно! — ерошил волосы американец. — Выходит, это волшебное дерьмо все время было прямо под носом!... Ну, дядюшка, ну, старый хрен! Мы еще встретимся и поговорим по душам!

Пока Норвэй разорялся, я развалился в своем кресле и, глядя на огонь в камине, ждал остальных участников своей… кхм, команды. Ну, то есть МакПиклза, Адамса и…

— Разрешите, мистер Нотт? — медоточиво проговорила пухленькая девушка с милыми каштановыми кудряшками — моя новоиспеченная секретарша.

— Проходите, Долорес. Что там у нас? — поднимаю на неё глаза. Патрик же вынужден был умолкнуть.

— Приглашения от мистера Малфоя и мистера Эйвери, — положила в одну стопку два конверта Долорес. — Выписки из архива и отчеты о тратах Хогвартса, — другая стопка состояла из пачки пергамента — этим документам предстояло отправиться прямиком на стол к МакПиклзу, он у нас штатный аналитик и аудитор. — Здесь — последние резолюции министра магии и актуальные методички…

Итого — пять стопок с документами различной степени зубодробительности. Особенно тоскливо было смотреть на кучу министерских брошюр с очередными Регламентами и Протоколами. В прошлой жизни я уже накушался кондовой бюрократии, но, видно, даже смерть и перерождение не избавят меня от этого ужаса.

Хорошо хоть, аналитическую часть взял на себя Эндрю, а юридическую — Адамс. Еще не хватало мне копаться в цифири и рыться в пыльных фолиантах с перечнями волшебных законов!

А, надо сказать, что пока я прохлаждался в Хогвартсе (ну как, «прохлаждался», все ж таки заняться мне было чем!), нарыли они изрядно! И то, что они нарыли, рисовало весьма интересную картинку!

Нет, наш Добрый Дедушка Дамблдор не обворовывал школу и не тырил галеоны из сейфов доверившихся ему богатеньких сирот, как это обожали описывать любители Дамбигада в моей прошлой жизни. Тут применялись куда более интересные схемы.

Школу директор не обворовывал. Он просто при помощи неё занимался, по сути, отмыванием денег. Ну и теневыми трансферами тоже.

МакПиклза изначально очень сильно насторожили завышенные объемы денежного оборота в бюджете Хогвартса. Даже для волшебного мира, с его повышенной дороговизной экономики, связанной с малыми её объемами и ограничениями на связь с магглами, это было крайне подозрительно!

Точнее, подозрительно это было для человека, знакомого с маггловской экономической и преступной практикой. Будь я прежним Балтазаром Ноттом, мне бы и в голову не пришло вообще копать в этом направлении! Ну, проходит через единственную в Британии школу магии в три раза больше денег, чем по логике должно, так это ж хорошо! Больше денег идет на детей, будущее страны!

А тут наложилось сразу два фактора: мои новые знания прошлой жизни и происхождение моего помощника. Полукровка, выросший по большей части в мире простецов, получивший одновременно два образования: волшебное и маггловское — этот парень был действительно находкой! Ему бы побольше уверенности в себе и поменьше всякой дури в голове — цены бы ему не было.

Таким же самородком был Адамс, азартно подключившийся к нашим делам. Репутация семейного адвоката Ноттов вкупе со значительными гонорарами и перспективой закрепиться в Родовой системе Британии лишь подстегивали его энтузиазм. Правда, в отличие от МакПиклза, вот уж кому на нехватку самоуверенности грех жаловаться, так это моему адвокату!

А еще с недавних пор у меня появилась секретарша: миловидное, низенькое и пухленькое создание с выдающимся бюстом и любовью к розовому цвету. И зовут её… барабанная дробь… Долорес Амбридж!

В общем, парад «канонных персонажей в молодости» продолжается. На этот раз мне выпала честь познакомиться с той самой «министерской жабой», которую в «каноне» на пятом курсе так ненавидело Золотое Трио.

Ну что могу сказать… Уже сейчас, в возрасте девятнадцати лет, у девочки ярко выражено стремление лезть вверх, делать карьеру и пробивать (бюстом, хе!) себе дорогу в жизни. Нет, пока что не «любой ценой»: циничной и разочаровавшейся в жизни «жабой» она еще стать не успела. Но определенная целеустремленность у мисс Амбридж явно присутствовала.

Ко мне в команду она попала примерно так же, как и МакПиклз. После моего назначения на должность учителя маггловедения и увеличившегося объема бумажной работы Министерство попыталось навязать мне своих кандидатов в секретари. Я же выбрал из них наиболее меня устроившего. Да и попросту было любопытно поглядеть на такого… яркого персонажа поттерианы в тот период, когда она только-только закончила Хог.

И, скажем так, пока что малышка Долли производила на меня весьма благоприятное впечатление. Если так пойдет и дальше, из неё вполне можно будет слепить что-то удобоваримое.

К тому же, наблюдая во время своих не столь частых визитов в Министерство за своей командой, я заметил, какие взгляды бросает на эту симпатичную пышечку МакПиклз. А эта кокетка еще и глазками стреляет в его сторону, заставляя густо краснеть! Дела-а…

Дни шли за днями, время приема у Волан-де-Морта приближалось. Брат становился все более нервным и бледным. Еще бы: мы так и не смогли придумать, как нам быть. Если какие-нибудь Гринграссы еще могли мямлить что-то там про нейтралитет — они не считались однозначно «темным» семейством, поддерживая, как и Малфои, репутацию тех, кто «и нашим, и вашим». Но мы, Нотты, были, что называется, «темнее некуда». А потому Волан-де-Морт всерьез рассчитывает на то, что мы встанем на его сторону. И в случае отказа может… обидеться.

Обиженный Темный Лорд, причем уже неадекватный из-за переизбытка крестражей на одну душу... Не очень хочется представлять эту картину. Особенно применимо к моей семье.

Тем временем вторая неделя ноября подходила к концу, и скоро мне предстояло столкнуться с Молли, так сказать, нос к носу: наши дополнительные занятия никто не отменял. Первую неделю-то я успешно свалил на младшего Лестрейнджа, благо мальчик неплохо справлялся.

Рабастан же продолжал в тайне ото всех вытаскивать пеструю компанию старшекурсников на пробежку и зарядку. Он отчитывался, что особых конфликтов внутри межфакультетской компании больше не случалось.

А потом наступило то событие, которое и послужило причиной, по которой на прием к Темному Лорду в итоге пришлось идти мне. Мефисто внезапно стало плохо и его срочно госпитализировали в Мунго. Диагноз: Драконья Оспа.

Когда я, будто какой-то бэтмен, влетел в приемный покой больницы, ко мне тут же кинулась медведьмочка в лимонном халатике и гербом госпиталя:

— Простите, сэр! Но без записи…

— Мефистофель Нотт. — обрываю её я. — Куда его доставили? — и что-то, видимо, на моем лице было такого, что несчастная дежурная осеклась, захлопала глазами и нервно пробормотала номер палаты.

Но к брату пробиться мне не дали.

— Куда?! — перехватил меня прямо у входа в палату целитель в странном одеянии, похожем одновременно на современные маггловские костюмы химзащиты и экипировку чумных докторов века этак 16-17. — Совсем спятили! Там же зараженный с Драконьей Оспой! В стадии Ж.О.П.А.! Умереть захотели?!

— Там мой брат… — пробормотал я, все еще пытаясь вырваться из рук двух дюжих санитаров в таких же костюмах, и осознать свалившееся на меня откровение. — Там…

— Посещения запрещены для всех без исключения! — отрезал целитель. — Даже для родственников! Пока не пройдет карантинный период, к больному нельзя! Это опасно!

Наконец-то успокоившись, я постарался взять себя в руки.

Рухнув на стул напротив двери в палату, я бессильно оперся лбом о свою трость и застыл.

Спустя какое-то время — я не считал — из палаты показался усталый целитель и, проведя палочкой по костюму, видимо окончательно дезинфецируя, заговорил.

— Вы — Балтазар Нотт? — полуутвердительно произнес он, когда я вскинул на него взгляд. — Пройдемте. Не в коридоре же обсуждать… — он неопределенно махнул ладонью, но я понял его и так.

— Что ж, обнадежить мне вас нечем, мистер Нотт, — сухо начал целитель, назвавшийся Агриппиусом Крейвеном. — Драконья Оспа — заболевание крайне мерзопакостное и опасное, но в большинстве случаев только для стариков. Ваш брат, конечно, далеко не старик! Но есть… неприятные исключения из общего правила, — пожевал губами Агриппиус. — Обычная Драконья Оспа протекает плавно, и даже у старшего поколения достигает стадии Ж.О.П.А. только после хотя бы пары недель с момента выявления первых симптомов. Но иногда… Иногда развитие болезни происходит скачкообразно. Как и в случае с вашим братом. Как и…

— Как и в случае с отцом, — бесцветным голосом протянул я. Целитель Крейвен лишь вздохнул и развел руками. Все и так было понятно.

— М-мистер Нотт? — раздался знакомый голосок со стороны двери. Я перевел мутный взгляд туда, и из-под неаккуратно упавших на глаза прядей углядел бледное девичье личико в обрамлении огненно-рыжей копны волос.

— А… — отвернулся я и неверным движением поднял очередной стакан огневиски к губам. — Мисс-с Прю-ю… эт! — усмехнулся я.

— Что вы делаете?! — растерянно спросила она.

— Я-то? — удивляюсь. — Уг… угораю во мраке ада… тащемта например, — опрокидываю виски в рот. Вкуса уже почти не чувствуется. Да и вообще ничего не чувствуется.

— А… а зачем? — не нашла она вопроса получше.

А и правда — зачем? Почему я сижу здесь, в полумраке своего кабинета, наливаясь огневиски, в то время, как мой брат мечется сейчас в бреду в палате больницы святого Мунго, медленно, но неотвратимо умирая под той же болезни, что унесла в свое время Реджинальда Нотта, нашего отца?

Почему я так... беспомощен?

А потому что я — обычный дурак. Много о себя мнящий идиот! Что в той жизни, что в этой.

Зарвавшийся бизнесменишка, вопреки советам друзей и жены влезший в дела Больших Дядей и получивший вполне закономерную пулю в сердце.

Надутый чистокровный аристократик, настолько презирающий окружающих людей, что поперся на разборки с изгнанной из семьи родственницей, даже не предположив, что у парочки грязнокровок и одной Предательницы Крови хватит силенок и духу подсунуть ему опаснейший темный артефакт.

И даже после всех этих уроков, когда мне был дан еще один шанс — третий по счету! — я все равно продолжаю самоуверенно переть вперед, как паровоз. Считая, что уж я-то, весь из себя такой крутой темный маг, «попаданец», знающий все наперед, запросто обведу вокруг пальца двух крутейших магов в Британии.

И в итоге я, как в случае и с пулей, и со Стрелой Сансары, оказался совершенно не готов… к такому.

К потерям. К тому, что, несмотря на все предосторожности, всю самоуверенность и все имеющиеся ресурсы, удар врага достиг своей цели. Но в этот раз, когда я интуитивно, по опыту прошлых неудач, ждал удара по себе, он пришелся мимо…

И ударил по моим близким.

Ну вот не верю я в естественную природу болезни, унесшей жизнь отца и сейчас стремительно пожиравшей брата! «Наследственная предрасположенность» — так, кажется, сухо проинформировал меня дежурный целитель Крейвен?

Брат был еще жив. «Состояние стабильное, делаем все возможное» — и прочие врачебные отговорки, единые как для маггловского, так и магического миров — вот чем меня кормили целители. Но я-то знал, что счет пошел на недели. Если не на дни. По сути, он сейчас держался только на эссенции Философского камня, которой его накачивали через капельницу.

Выхода не было.

— Мистер Нотт, я… — судорожно вздохнула Молли, снова попытавшись начать разговор. — Я… я узнала… мне очень жаль!… — всхлипнула она.

Я горько усмехнулся. Идеальный момент попросить прощения за наш обман. Надавить на жалость, цинично воспользоваться сочувствием девушки. Я же всегда считал себя беспринципной сволочью? А в этой жизни я теперь еще и темный маг, которому просто на роду написано быть беспринципной сволочью в квадрате!

И к Мордреду все эти рассуждения про откаты, кары «матушки Магии» и прочий фанонный шлак про родомагию, который я так ненавидел в прошлой жизни! Мне действительно нравилась эта непосредственная рыжая девчонка, что по «канону» влезла, подобно мне, в жернова игр Больших Дядей. Но, в отличие от меня, влезла не по своей воле.

Нет, разумеется, я хотел в том числе и откатов избежать. Точнее, чтобы она их избежала. А теперь...

— Мисс Пр... Молли, — не стал испытывать свой заплетающийся язык я. — Я... мне т... тоже ж-жаль, — голова неловко «клюет» вниз. — М-мой от... отец и лорд Пррр... П-р-ю-э-т-т, — по буквам произнес я, кое-как удерживаясь в относительном адеквате. — К-который ва-аш отец, в общем они...

Рассказ пьяным неверным голосом занял около двадцати минут. Или больше — в том состоянии, в котором я пребывал после почти двух бутылок огневиски, сложно было следить за временем. Она же стояла передо мной со слезами в глазах. С чего бы? Вот уж не предполагал в Прюэттах таких эмоций! Хотя, Огонь с Воздухом всегда были стихиями эмоциональными...

— В общем, — еще один бокал огневиски, — как только я з`вершу кой-какие... дела, — злая усмешка, — я, если будет н`то ваша воля... д`говорюсь с л... лордом Прю-юэттом о... р`сторжении помолвки!

Тишина. А потом — стук каблучков в моем направлении и...

Болезненная пощечина.

— Ну нет уж... Лорд Нотт, — я возмущенно вскинулся при слове Лорд, но слова мне не дали. — Я не позволю вам вот так вот... со мной! — её голос сорвался на крик. — Не после всего, что вы нам показали! Не после того, как я, дура, — всхлип и уже совсем тихо: — влюбилась в вас...

Пауза. А потом яростное:

— И потому мой ответ — нет! «Моей воли» на то, чтобы разорвать помолвку, не будет!

Громко хлопнувшая дверь, звенящая тишина. А я отставляю подальше очередной стакан с огневиски. Главное, Мрачника не забыть вызвать, чтобы притащил антипохмельное. Наутро Чапай снова думать будет...

Что ж, очередное занятие нашего «Бойцовского клуба» началось с того, что присутствующие заценили сразу две чрезвычайно бледные морды лица: мою и Артура Уизли. И если я, после пьяной ночи и тонны антипохмельного зелья, просто еще не восстановил силы, то рыжий...

Как-то он был уж очень бледен! И нервозен. Будто оставил дома включенный маггловский утюг.

Привычно скользнув в мысли мальчишки, на мгновение замер...

«...Карантин... Драконья Оспа... Деньги! Где же раздобыть денег на вытяжку?!...»

— Мистер Уизли, — вроде как спокойно, но, как потом мне расскажет Молли, совершенно жутко прошипел я. Интересно, а возможно так выучить парселтанг? Так, к Мордреду посторонние мысли! — Кто у вас болеет Драконьей Оспой?

— Я... — растерялся Артур. — Моя матушка, сэр, — зажмурился, будто вот-вот заплачет, рыжий.

Ясно. Отец умер еще Мордред знает когда. Остался только Артур и его мать. И вот она...

Вспышка понимания.

— Занятие отменяется. Уизли! — Артур вздрогнул под моим грозным взглядом. — Сейчас мы с вами срочно переносимся в больницу Святого Мунго.

Мы опоздали. Мы опоздали! Мордред и Моргана, мы чертовски опоздали!

Если мой брат, полноправный Лорд, богач и все такое прочее, тут же был обеспечен всем необходимым для нивелирования его состояния и продления жизни, то в случае с Цедреллой Уизли...

-Простите, мистер Нотт, — вежливо... слишком вежливо объяснял мне целитель Гиппократ Сметвик — дежурный по Общим Палатам. Ну, то есть, палатам для тех волшебников, что не могли заплатить за дорогие препараты и прочий дорогостоящий индивидуальный уход. — Миссис Уизли сейчас вряд ли что-то сможет спасти. Если бы она смогла вовремя оплатить эссенцию Философского камня — смогла бы протянуть чуть дольше... мгм, на пару месяцев, — это явный намек на моего брата, который сейчас как раз лежал под капельницей. — Но теперь...

— Ясно, — пробормотал присутствующий при разговоре Артур. — Сколько ей осталось? — бесцветным голосом спросил он.

— Самое большее — неделя, — в голосе Сметвика прозвучало настоящее сочувствие. — Это даже с учетом той дозы эссенции, что оплатил мистер Нотт. Помощь, увы, пришла слишком поздно, — грустно улыбнулся целитель. — Мы выпишем справку в Хогвартс, чтобы вас, мистер Уизли, отпустили прости... пообщаться, — вовремя поправился Гиппократ.

Но рыжий большерукий парень понял, что тот имел ввиду. Сжав кулаки, зажмурив глаза, он резко кивнул.

Мальчик взрослеет. Быстрее, чем хотелось бы, но...

Мордред и Моргана! Черт, Хуй и прочие маггловские демоны!

Почему я — Я! — должен присутствовать при том, как у этих мальчиков и девочек рушится жизнь? Почему я — Я! — должен утешать их и вести, будто собственных детей? Восстанавливать эту самую жизнь? Рассказывать, поучать и наставлять?

Не для того ли мне дали этот третий шанс?...

Я скрипнул зубами.

Ничего. Что Ж.О.П.А., что просто Жопа — не приговор. Мы еще посмотрим, кто кого...

— Гал, — кивнул Артур подошедшему к нам юноше чуть за двадцать, с такими же рыжими, как у него самого, волосами: разве что прядка черных волос в челке закралась.

— Арти, — отозвался старший брат рыжего гриффиндорца — Галахад* Уизли.

По одному слову от каждого, рукопожатие — и все, оба хмуро замолчали, исподлобья зыркая на нас с Адамсом, пока мы обозревали окрестности «Норы». Патрик попыхивал сигаретой, стоя чуть позади меня. Через его плечо обманчиво-небрежно была перекинут ремень винтовки.

Что касается дома… Мда, это вам не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже.

Высокое деревянное строение держалось буквально на честном слове. Я не стал уточнять, что стало с родовым поместьем Уизли. Скорее всего, вынуждены были продать за долги и перебраться в этот… с позволения сказать, дом.

Ну не может же быть, что этот сарай — и есть Уизли-кастл! Или может?

Надо прошвырнуться по округе. Если поблизости найдутся какие-нибудь каменные развалины, то, скорее всего, поместье просто рухнуло без подпитки магией, когда Уизли отхватили клеймо Предателей Крови. И они перебрались вот в эти вот… хоромы. Которые наверняка были частью хозяйственных пристроек замка. Сараем там или конюшней — кто знает?

Когда там рыжие выпали из обоймы Священных Семейств? В первой половине 19 века? Вот, видимо, за эти сто с лишним лет от семейной твердыни ничего и не осталось. Это обычные каменные замки могут стоять и сто, и тысячу лет после того, как их забросят. А напитанные магией от подвалов до крыши поместья волшебных Родов, при исчезновении этой самой магии, рушатся почти сразу. Потому что настолько ею пропитываются, что сам камень становится её частью. Ни одно строение, даже сколь угодно капитальное, не выдержит, если разом пропадет в никуда половина стройматериалов, которые его составляют. А при схлопывании Родового источника именно так, чаще всего, и бывает.

Выяснять, каким образом Уизли просрали свой Камень Рода и стали Предателями Крови, не особенно хотелось. А надо! Если я хочу получить себе верного вассала — нормального, а не увечного — придется вытаскивать малыша Артура из той жопы, в которую его предки загнали и себя, и своих потомков.

Да, я решил, что, помимо накопления силы Рода посредством сбора Черной Библиотеки, мне стоит обзавестись парочкой новых вассалов. В верности которых я был бы уверен на сто процентов!

Нет, в лояльности уже имеющихся вассальных семей я не сомневался. Все-таки магические клятвы не оставляют лазеек для открытого предательства. Но вот сесть на шею излишне мягкому или слабому главе Рода они вполне могли. Или начать строить козни друг против друга — это ведь не прямой вред сюзерену, верно? А неприятностей из-за этого ого-го!

Те же Маклаггены или Керстнеры очень даже могли доставить проблем. Первые — вспыльчивым горским нравом. Вторые — неуемной жадностью.

Хорошо хоть, сейчас не Средние Века, когда межклановые склоки частенько выливались в открытую поножовщину! Особенно в Шотландии — ну да там это даже среди магглов было чем-то вроде традиции.

Сейчас я смотрю на двоих Уизли и тихо радуюсь, что старшие братья Артура уступили ему место Главы: все-таки заморочить шестнадцатилетнего рохлю-школьника куда проще, чем взрослого и состоявшегося мужчину.

Еще раньше, в приемной Мунго, Артур рассказал мне, что Галахад уже давно жил в Румынии, работал в драконьем заповеднике, а восемнадцатилетний Билиус — второй брат, который собирался приехать позже, уже на сами похороны — учился на целителя где-то во Франции. И возвращаться они оба, по всей видимости, не собирались.

Да и что их тут держало, помимо младшего брата? После смерти матери — ничего. Камень Рода уничтожен еще сто лет назад, так что титул главы Рода в их случае никак магически не подтвержден. Кто будет главой, фактически, без разницы. Так что старшенькие, конечно, присмотрят за Артуром, но им самим оставаться на Острове смысла не было.

Восстанавливать Род? Зачем? Это долго, муторно, да и опасно: придется влезать в политические расклады, начнется передел ушедшего в иные семьи наследства и так далее. Ни властью, ни золотом нынешние заправила волшебной Британии делиться просто так уж точно не станут. А там, за бугром, у них уже устоявшаяся жизнь, работа, перспективы и все такое прочее.

Клеймо Предателей Крови, разве что, могло доставить им неприятностей. Но и тут все было не так страшно. Если после стольких лет Уизли выжили и даже сквибами не стали — то через пару-тройку поколений клеймо и вовсе само сойдет.

Предки практически всех европейских Родов предусмотрели в механизмах своей магии систему наказаний для отступников и ренегатов, отсеченных от семьи — таких, как Сириус в «каноне». А при гибели Камня Рода отсеченными считаются все его члены! И то, что Камень угас сам по себе — скорее всего из-за излишнего увлечения Уизли браками с магглами — не являлось уважительной причиной для прощения со стороны предков. Прародители магических Родов были людьми суровыми, детьми Средневековья, а то и более ранних эпох — а тогда за предательство считалось и пренебрежение делами семьи. В случае с Уизли — пренебрежение правилом Накопления Магии в угоду личной приязни (ах, пусть она маггла, но я люблю её!). Статус Древнего Рода дает очень и очень многое, но и требования к таким семьям соответствующие. Те же, кто не смог потянуть эти требования, становился Предателем Крови.

И ждало таких несчастных горемык, чаще всего, довольно безрадостное будущее: бедность, ослабление магии, постепенное вырождение сначала в сквибов, а потом и вовсе в магглов. Их, что называется, прибивало к обочине жизни. Если не сбрасывало в кювет.

Сколько оборванцев Лютного и Трущоб — опустившиеся представители некогда богатейших и могущественнейших чистокровных Родов? Вот уж не удивлюсь, если та шлюшка, что я зажал в подворотне во время рейда в притон Слиппери, имеет в не столь уж отдаленном прошлом общих предков с богатеями Малфоям, снобами Гринграссам или даже с нами — Ноттам. И дело тут далеко не всегда в малочисленности волшебников…

Так что Уизли еще повезло. Видимо, кто-то из их предков тогда, в сороковые годы девятнадцатого столетия, сумел как-то выкрутиться, проявить смекалочку, деловую жилку, да просто включить мозг — и рыжее семейство таки не скатилось совсем уж в махровую нищету и не лишилось магии. По крайней мере, оплачивать своим детям отнюдь недешевое обучение в Хогвартсе они были способны даже в «каноне»! А там — должность в Министерстве и ниша «средней руки чиновничков» — в самый раз.

Настолько отчаянная ситуация, как сейчас, возникла у них с тех пор впервые. Ну, в смысле, раньше-то они не особенно стремились последовать примеру поросенка Петра и «свалить из сраной Бриташки, спиздив сраного гиппогрифа!». А тут, смотри-ка, разом двое сыновей Цедреллы Уизли, урожденной Блэк, покинули страну почти сразу после Хогвартса! Совпадение? Не думаю!

Может, тут дело было в том числе в их матери. Сбежавшей, кстати, с их отцом, Септимусом Уизли, и вышедшей за последнего замуж вопреки воле семьи. Горячие Блэки могли и обиду затаить.

Так что смерть Септимуса, бегство Галахада с Билиусом — все это приобретало некоторые… связанные черты. Видимо, старшие братья предполагали, что по окончании Хога Артур тоже свалит за бугор, но…

Но по «канону» случилась Молли. И Артур остался на туманном Альбионе. Под покровительством «старика Крупского», который не дал жаждущим мести Блэкам добраться до него. А потом самим Блэкам стало не до мести — самим бы выжить под давлением со всех сторон.

Я вздохнул. Опять я позволил себя задуматься, пока окружающие что-то обсуждали.

— Вам принадлежит не только этот участок, — в своей чуть насмешливой манере «аля Кларк Гейбл» говорил Лесли. — Вон те поля, — жест в сторону обширных, до горизонта, пшеничных полей, — юридически принадлежат семье Уизли. А вон там, — палец указывает на лес и дорогу в сторону Литл-Хэнглтона, — ваш лес и деревня, вся земля на территории которой также принадлежит вам. Точнее, — быстрый взгляд в мою сторону, — Дому Уизли. И его Главе.

— Мистер Адамс… мистер Нотт, — наконец-то нарушил молчание Галахад. — Мне очень лестно, что столь… именитые личности озаботились судьбой моего брата, но…

Хмурый, прищуренный подозрительный взгляд.

— Но мне очень и очень любопытно: по какой причине?

Да, это вам не школьников окручивать. Это уже взрослый, жесткий, самостоятельный мужчина. Который, наверняка, пробил свою дорогу в жизни сам, взявшись за чертовски опасную работу с драконами!

То есть жил в полевых лагерях в негостеприимных Карпатах, ел всухомятку, отправлял каждый свободный кнат матери: на обучение младшего и просто на жизнь. Ну и каждый день пахал, как проклятый, рискуя при этом головой: будь то работа с обитающими в заповеднике агрессивными огненными ящерами, или взаимодействие с тамошними бандитскими группировками. В том числе, кстати, и магическими — остатками отрядов Гриндевальда, которые, не сумев сбежать в Южную Америку, кучковались в основном как раз в этих горах.

И что отвечать такому человеку?

— Скажем так, мистер Уизли, — произношу я. — Недавно мой брат, Мефистофель, тоже… заразился. Той же Драконьей Оспой, тоже сразу в острой стадии. Целители сказали, — тут я посмотрел прямо в глаза Галахада, — что подобное случается крайне редко. И что, скорее всего, это наследственное — ведь наш отец умер от точно такого же заболевания. И тут я узнаю, — глаза старшего Уизли сощурились, — что матушка моего ученика больна тем же самым. Мне это показалось… странным. Мягко говоря.

Какое-то время мы мерялись взглядами. Наконец он, вздохнув, отвел глаза.

— Ясно. Что ж, Арти, — обратился он к младшему брату, который хмуро наблюдал за нашей игрой в гляделки. — Если ты хочешь лезть в эту кашу с наследием Рода и прочим — флаг тебе в руки. Я, правда, думал… Да ладно! — махнул он рукой. — В конце концов, — как-то грустно вздохнул он, — отец был бы счастлив, узнав, что хотя бы один из его сыновей задумался о том, чтобы вернуть нашей семье доброе имя.

Когда мы осматривали дом, сверху раздался душераздирающий вой. Мы с Адамсом от неожиданности вздрогнули и выхватили палочки, а Патрик вскинул винтовку.

— Не обращайте внимание, — чуть улыбнулся Артур. — Это наш домашний упырь. Он не опасный.

Упырь семейки Уизли, как я мог забыть!

У меня дернулся глаз. Не опасный, ага. Да эта тварь наверняка поколениями тянула силы из всего рыжего семейства! Как никто серьезно не пострадал — особенно дети — ума не приложу!

Хотя, наверное, пострадали, и не раз — за столько-то лет! Просто мордредовы рыжики не соотносили эту тварь с тем, что некоторые отпрыски как-то подозрительно болеют и теряют силы.

Ведь дети волшебников — это вам не магглы. Даже если эта тварь и тянула из Уизли силы, то большинство могло и не заметить этого. К тому же рядом расположена маггловская деревушка Литтл-Хэнглтон, упырь мог подкармливаться тамошней ребятней. Не удивлюсь, если среди местных простецов бытуют страшные сказки про Бугимена, который безлунными ночами крадет детей.

Впрочем, моя теория оказалась неверной. Потому что упырь был… заперт.

Именно так — заперт на чердаке! Когда я подошел к двери, ведущей в его обиталище, я почти сразу увидел очень знакомые связки рун, наложенных на неё.

Оп-па! Как интересно…

Украдкой покосившись на идущего следом за мной Артура, я решил, что пока что оставлю здесь все как есть. Но позже, когда никого рядом не будет, я вернусь к этой двери. И приведу Молли. Потому что рунные цепочки, начертанные на двери, были напоены очень знакомой, родственной мне магией! Нет, не демонической. Друидической.

Вот такие пироги с книззлами. Внезапный нежданчик. Хотя среди Священных Семей, как нынешних, так и бывших, преимущественно рыжеволосыми были только две: Уизли и Прюэтты. Вполне можно сделать вывод, что происходили они от одного предка-друида.

А не для этого ли Добрый Дедушка Дамблдор так настойчиво сводил Молли с Артуром? Надеялся, что они родят ему друида? Хотя, после того, как Мелисса в «каноне» схлопотала откат, ни о каком наследии мастеров магии Духов Леса речи уже быть не могло. Но, а вдруг? Недаром же они с таким упорством клепали детей — снова и снова пытались выполнить «просьбу» своего патрона, не иначе.

Занятное предположение. Проверять мы его, конечно же, не будем

Что касается упыря — то все логично. Как я понял, этот бедняга был когда-то домовиком Уизли-кастла. Единственным оставшимся в живых: видимо, он работал в этом сарае, что ныне является домом для рыжего семейства. Ну и, за неимением постоянного источника Силы, эльф начал хиреть, пристрастился черпать жизненные силы людей и деградировал до упыря. А потом один из Уизли, в ком еще оставалась искра родовых талантов, запечатал эту тварь на чердаке — изгнать, видимо, силенок уже не хватило.

Домовики же относятся к народу фейри. Взаимодействие с которыми и является основным предназначением друидизма. Бинго!

Молли же, в отличие от неведомого предка Артура, силушкой обделена отнюдь не была. Так что привести её точно надо. Не приручит, так изгонит, чтоб не мучился. А я заодно протестирую её возможности.

Что касается Уизли… Что ж, когда мы с Адамсом немного приведем их дела в порядок и Артур, что называется, встанет на ноги, мы потихоньку начнем восстанавливать Род Уизли. Правда, уже в качестве вассального Ноттам.

На самом деле, снятие клейма Предателей Крови — не такое уж редкое в магическом мире явление. Прецедентов не сказать, чтобы много, но они есть.

А вот случаев восстановления статуса семьи было действительно мало. В Британии, кажется, и вовсе ни одного не было! Чтобы семейство, уже однажды вычеркнутое из числа Благородных, вернулось в вассальную систему Великобритании — такого за всю известную историю Острова не случалось.

А мы планировали провернуть именно это.

Еще я, конечно, хотел прибрать к рукам Снейпов, но тут были… трудности.

Тобиас меня мало интересовал — маггл он и есть маггл, пусть и рукастый. А вот Эйлин и Северус, с потомственным талантом Принцев к зельям, уже были немалым ресурсом! Вытяни их из грязи, отмой, привяжи к себе — и вуаля! Вассальный клан гениальных зельеваров в вашем полном распоряжении! А что глава клана маггл… так это только до совершеннолетия Северуса. Зато лорд Принц, это человеческое воплощение известного резинового изделия, не будет иметь никакого влияния на семью дочери и внука!

Но, как я уже говорил, со Снейпами были трудности. Потому что, если я приближу к себе маггла — а основание вассального клана с простецом во главе не пройдет мимо внимания общественности уж точно — то я вполне могу прослыть магглолюбцем! А учитывая интерес, который лорд Волан-де-Ну-Вы-Поняли проявляет к нашей семье, то проще уж сразу намалевать на груди мишень и подписать «Место для вашей Авады».

Может, выдать Тобиаса за сквиба? Хотя нет, слишком легко проверить… Что ж, видимо, придется повременить со Снейпами до тех времен, когда Темный Лорд отстанет от меня.

А уже когда я вернулся из «Норы» домой, Мрачник с поклоном подал мне конверт, принесенный, по его словам, два часа назад маленькой неприметной совой. Конверт, с которого на меня издевательски скалился восковой череп с выползающей изо рта змеей.

…Темный Лорд выражает соболезнования… не соблаговолите ли… бла-бла-бла… бал в ночь с 18 на 19 ноября… Ожидаем вас с невестой…

Прочитав последнюю фразы, я почувствовал, что задыхаюсь.

— Vashu ebannuyu mat’! — прорычал я, вскакивая. Кровь отлила от лица. Руки тряслись.

Это катастрофа…

Нет. Нет, нет, нет!

Молли нельзя туда тащить, ни в коем случае! Но если Темный Лорд знает о ней, то скрывать её уже смысла нет. Но я ведь ей поклялся, что не имею никакого отношения к Пожирателям Смерти! Хотя официально политическая партия «Орден Вальпургиевых Рыцарей» к радикальной группировке Пожирателей отношения не имеет, но так то официально! Все и так прекрасно знают о связи между этими организациями.

И что теперь прикажете делать?!

Мои панические мысли прервал жуткий грохот — это двери в мои покои слетели с петель, а в комнату ворвался смерч цвета «джангл» с М-16 наперевес. Зыркнув по углам горящими желтым глазами и не увидев явной опасности, Патрик сплюнул и грязно выругался.

— Твою мать, Темнейшество! Ты чего орешь, как черная мамаша в очереди к прачечной?!

Я же судорожно дышал, стараясь успокоиться. Пока я додумался применить окклюменцию, прошло около минуты. Но вот, наконец, у меня получилось более-менее прийти в себя.

— Ничего, Патрик, — я рухнул в кресло. — Так… ничего особенного.

— Плохие новости? — покосился бывший морпех на конверт.

— Не то слово, — потер глаза пальцами я. — Придется идти на бал.

— Пф! Что, разучился превращать тыквы в кареты? — хмыкнул он в ответ, а я лишь поморщился. Шутить настроения не было.

Какое-то время мы молчали. Я нервно барабанил заостреннными ногтями по столу, а Патрик молча подпирал плечом стену.

— Чего тебе? — наконец, не выдержал я.

— Да вот жду, когда ты расскажешь, что случилось. Я же, — ухмыляется он, — твой телохранитель.

Я снова поморщился, но, вздохнув, выложил урезанное описание ситуации, в которой мы оказались.

— Фью-ю! — присвистнул морпех. — То есть, я правильно понимаю: тебя приглашает в гости Главный Темный Мазафакер Британии? Мда, в такое говно вляпаться — уметь надо! И что делать? — поднял брови он.

— Вариантов маловато, — уже куда спокойней произношу я. — В любом случае, — поднимаюсь со стула, мне надо в Хогвартс. Предупредить Молли.

— Мужик, я очень сильно сомневаюсь, что этот ваш Лорд-Который-Заставил-Всех-Пересрать пришлет ей отдельное письмо. Этот-то, как его… Дамб-Запор наверняка бдит, и вскрывает письма, которые приходят к молоденьким школьницам от всяких темных мазафак.

Я некоторое время молча разевал и снова закрывал рот: как у него получается так запросто обливать грязью двух могущественнейших чародеев Европы?! Хотя, Патрик до недавнего времени был магглом, так что проникнуться уважением и пиететом к мастодонтам уровня Реддла с Дамблдором еще не успел.

Впрочем, учитывая его характер, даже спустя десятилетия в волшебном мире он вряд ли станет относиться с уважением к кому-либо лишь на основании наличия у того большой магической силы.

Я же, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, щелчком пальцев вызвал своего стюарда и велел подать одеться. Не стоило откладывать дела — особенное неприятные — в долгий ящик. Тем более, что я примерно определился, как вести неприятный разговор…

— …Таким образом, мисс… Молли, — поправился я, бесстрастно глядя перед собой, — может так статься, что наша помолвка будет расторгнута… самым радикальным способом.

Мы сидели у меня в кабинете. Была суббота, занятия закончились почти сразу после обеда, а потому времени поговорить было более чем достаточно.

Между нами, на дубовой столешнице, лежало злополучное письмо.

— Мой брат, скорее всего, — продолжил я, стараясь не смотреть на белое, как полотно, лицо невесты, — пал жертвой этого противостояния. От чьих рук — не знаю. Хоть и догадываюсь, — уточнил я. — Тем не менее, на меня, скорее всего, постараются надавить через вас. Мне жаль.

Последняя фраза прозвучала настолько жалко, что я сам скривился. Жаль ему, ага. Ладно, сам попал, как кур в ощип, так и девчонку за собой тянешь!

— Мистер Нотт… — хоть и бледная, как смерть, Мелисса неплохо держалась. — Я… Мне тоже… написали…

Я вскинулся. Неужели?!...

Но нет, на протянутом мне конверте не было символа Пожирателей. Лишь оттиснутый на красном сургуче герб Прюэттов и печать Министерства.

— «Официальное уведомление об… отсечении от Рода» — хриплым голосом прочитал я. — …В связи с состоявшейся помолвкой… малое отсечение… Мордред и Моргана!

Вот это Ричард Прюэтт учудил… Не удовольствовавшись обычной магической клятвой, он отрезал своей дочери и мне все пути к отступлению! Если раньше у Молли и был шанс избежать замужества со мной, то теперь и этого шанса не осталось.

Понять его мотивы вполне можно: теперь, когда Мефистофель вне игры, и шансов на то, что он выживет, мало, я могу вот-вот стать полноправным лордом, и попытаться в связи с этим поднять ставки в нашем маленьком уговоре. Начать брыкаться. И он просто и без затей пресек подобную возможность.

Хотя, может он просто подстраховался на случай, если Молли-таки что-нибудь начудит? Видимо, когда я расписал ему ситуацию с ментальным влиянием на неё, Львиное Ухо проникся угрозой. Теперь же, когда непокорная дочь отсечена от Рода Прюэтт, в случае её неповиновения Ричард и его семья не пострадают. Раньше, до заключения нашей магической помолвки, он не мог провернуть подобного — иначе Мелисса оказалась бы просто-напросто на улице, безо всякого толка и выгоды для отца. А так — её просто окончательно передавали Ноттам в качестве невесты. Шито-крыто, как говорится.

Глянув на то, как трясутся пальцы моей невесты, я быстро встал и подошел к ней. Обняв её, я просто стоял, гладя её по волосам, по содрогающимся в сухих рыданиях плечам. Молча. Что я мог сказать? Какую-нибудь пошлость вроде «добро пожаловать в реальный мир, детка»? Или «вот такой твой папаша козел»? Не смешно даже.

Что ж, по крайней мере теперь вопрос с другими женихами отпадает, хоть и не окончательно. Нет худа без добра, мда… Хотя, если со мной что-то случится, Молли останется практически в одиночестве.

Так мы и стояли, боясь разомкнуть объятия. Ведь тогда придется что-то решать, объяснять, действовать! А так хотелось просто постоять и насладиться блаженной пустотой в голове…

Как я и предполагал, раут проходил в особняке Лестрейнджей, наиболее лояльных к Темному Лорду представителей аристократии. Арахниус Лестрейндж, отец Родольфуса и Рабастана, хозяин дома, старался подчеркнуть это в кругах «темной» аристократии при каждой возможности, а уж теперь, когда Лорд доверил им организацию столь знакового мероприятия, и вовсе готов был лопнуть от гордости!

«Орден Вальпургиевых Рыцарей» стал в последнее время чертовски популярен среди старых семей, особенно тех, что традиционно считались «темными». Это было связано с беспрецедентным подъемом магглорожденного лобби, вылившегося в назначение министром магии Нобби Лича — человека, не связанного со старыми семьями, но абсолютно зависимого от Дамблдора и его партии.

Многие старые семьи пока колебались: примыкать к никому ранее не известному лидеру «Рыцарей», или все же пока погодить? Даже откровенно «темные» Рода, никогда не чуравшиеся марать руки, вряд ли были готовы так вот сходу пойти за молодым радикалом, про которого уже ходили зловещие слухи.

И потому, как я понял, он перетягивал такие семьи постепенно, по одной. Лестрейнджи и Долоховы были его первым крупным уловом. Мелкие рыбешки, вроде МакНейров и Эйвери, не в счет. Эти как раз не только с удовольствием присоединялись к «Рыцарям», но и вступали в их боевое крыло — Пожиратели Смерти — стоило только намекнуть, что таким образом они «займут достойное чистокровных место под солнцем».

А вот Нотты, Блэки, Малфои и прочая высшая аристократия требовала определенных усилий для перетягивания их на свою сторону. Слишком многое они теряли в том случае, если что-то пойдет не так. И эти «усилия», помимо «пряника»: посулов, обещаний и перспектив — включали также и «кнут». То есть угрозы, той или иной степени откровенности.

Угрозы, которые самозваный Лорд совершенно не побоится, в случае чего, воплотить в жизнь.

И сегодня, видимо, наступило время начать обрабатывать Ноттов. В лице меня.

Интересно, как это было в «каноне»? Мефисто выжил и склонился-таки перед Лордом? Или так же, как сейчас, слёг и угас, а Метку принял уже «канонный» Балтазар Нотт? Кто может знать?

Да и так ли это важно, если вечером 18 ноября я прошел под руку со своей невестой через главный вход Лестрейндж-холла. В парадной черно-зеленой мантии, белоснежной кружевной рубашке, безупречном платке-галстуке и начищенных до зеркального блеска туфлях драконьей кожи, с черной лакированной тростью в руках и бесстрастным выражением на лице — именно такой образ я избрал для себя на этот вечер.

Мелисса выглядела как фарфоровая статуэтка: с белоснежной кожей, застывшим взглядом и высокой прической. Струящееся бальное платье выгодно обтекало стройную девичью фигурки, а легкая мантия, накинутая поверх — добавляла этакой невинности. Все — в зелено-голубой цветовой гамме. Или это называется «цвет морской волны»? Мордред его разберет! В любом случае выглядела она великолепно: будто сказочная обитательница морского дна! Этакая русалочка Ариэль.

— Мистер Нотт! — воскликнула встречающая нас женщина с бледно-голубыми глазами и светлыми волосами, над которыми порхали зачарованные заколки-бабочки — Папиллия Лестрейндж, хозяйка дома. Рядом с ней стоял статный господин с длинными темно-русыми волосами и глазами цвета мокрого асфальта — Арахниус Лестрейндж. — Так отрадно видеть вас! Замечательно, просто замечательно, что ваша семья наконец-то, после стольких лет затворничества, возвращается к светской жизни!

— Миледи, — чуть улыбаюсь я и киваю, целуя воздух над протянутой мне ручкой. — Милорд, — кивок Арахниусу. Тот вернул мне надменный кивок молча.

— А это прелестное создание?... — сделав вид, что не знает, с кем я пришел, перевела взгляд на Молли Папилллия.

— Позвольте представить вам, леди Лестрейндж, лорд, — наклонил голову я, изящно указывая на свою спутницу, — мисс Мелиссу Прюэтт, мою невесту.

— М-миледи! — чуть порозовела Молли, сделав книксен. — Милорд!

— Очень приятно, — улыбнулась Папиллия, изучающе вглядываясь в лицо Мелиссы, отчего та опустила взгляд и еще пуще покраснела.

— Лорд Нотт, — проговорил Арахниус, на что я поморщился — брат еще был жив, а меня уже все, кому не лень, именуют лордом! — и мисс Прюэтт. Позвольте присоединиться к моей дражайшей супруге и выразить свое восхищение вашим визитом!

— Мы оба в восхищении! — подхватила Папиллия.

Я снова поморщился, только уже про себя. «Мы в восхищении! Королева в восхищении!» — ничего не напоминает?

Хотя да, этому мероприятию в самый раз называться балом у Князя Тьмы. Прям в точку.

Еще несколько ничего не значащих фраз — и мы с Молли вошли в бальный зал.

Огромное помещение, явно обработанное чарами расширения пространства. Фуршетные столы вдоль стен. Круглые столики со стульями вокруг — для тех, кто устал стоять и танцевать. Все, как это обычно обустраивается.

Кроме нас в зале присутствовали лишь несколько человек. В том числе…

— Лорд Нотт! — я понадеялся, что скрип зубов не был слышен в тот момент. Ей-Мерлин, еще парочка завуалированных намеков на предсмертное состояние моего брата, и я начну швыряться Авадами! — Чрезвычайно рады вас видеть!

Что ж, ожидаемо, что наследник дома Лестрейндж будет развлекать редких гостей, пока не начнется собственно бал.

Родольфус Лестрейндж гордо вышагивал по залу под руку с Беллатрисой Блэк, которая с бесстрастной физиономией смотрела перед собой. В то время, как её жених прямо-таки лучился энтузиазмом!

Родольфус жадно всматривался в нас с Молли. Ну еще бы: такая новость! Главный инспектор и преподаватель маггловедения, оказывается, помолвлен со школьницей! Причем довольно известной на всех четырех факультетах: в первую очередь вздорным нравом.

— Вас можно поздравить? — улыбнулся он, отчего у меня пальцы зачесались ударить наглого мальчишку — настолько мерзкой была эта улыбка! — Такая новость! Совет да любовь, лорд Нотт!

Краем глаза я уловил чуть искривившиеся в презрении губы Беллы.

— Благодарю… мистер Лестрейндж, — спокойно ответил я, лишь чуть сощурив глаза. — Я так понимаю, что и вас вскорости можно будет… поздравить, — уже прямо посмотрел я на старшую Блэк.

— О, да, — тоже посмотрел на свою невесту Родольфус. Его улыбка при этом стала напоминать хищный оскал. — Сразу после Рождества. Сразу же, как я… — тут он многозначительно глянул на меня, а потом на Молли. — Впрочем, это не важно, — типа «сменил тему» он. — Говорят, что Лорд желает лично встретиться с вами? — чуть прищурился Лестрейндж. Улыбка с его лица исчезла, будто по мановению палочки. — С вами и с вашей, — усмешка, — невестой.

— Будем надеяться, что он и вас удостоит подобной встречи, — возвращаю усмешку наглому мальчишке, показывая, что заметил его оговорку по поводу Рождества. — И что она действительно… произойдет.

Лестрейндж зло дернул уголком рта, но все-таки сдержался от резких высказываний — воспитание взяло свое. Быстро закруглив разговор, Родольфус повел свою невесту прочь. На лице у Беллы при этом было совершенно победоносное выражение!

Когда мы чуть отошли в сторону, Молли не выдержала и прошептала:

— О чем он вообще? Что такое произойдет на Рождество?

— Скорее всего, — так же тихо, не меняя выражения лица, ответил я, — юному Лестрейнджу предстоит вступление в ряды сторонников Темного Лорда.

— Пожирателей Смерти?! — округлила девушка глаза, но тут же спохватилась и прикрыла рот рукой.

— Именно, — отвечаю я, прислонившись к мраморной колонне. — При этом Родольфус очень переживает, что его не примут. Именно поэтому его раздражает тот факт, что меня Лорд вызывает к себе раньше.

— Но ему же всего семнадцать! А вы…

— Молли, кажется, мы перешли на «ты», — чуть усмехаюсь я, поворачиваясь к невесте.

— Ой… прости, — чуть порозовела она. — Но все равно! Ты — взрослый волшебник и… ну…

— Сильный темный маг, — чуть усмехаюсь я.

— Ну да, — кивнула она. — А этот Лестрейндж даже школу еще не окончил! — нахмурилась Молли.

— Все просто, — отвечаю я. — Его отец, Арахниус Лестрейндж, наверняка постоянно твердит, что они — самые верные, самые приближенные и самые сильные союзники Лорда. Если уж даже мы, Нотты, знаем об этом — то своим домашним он и вовсе уши прожужжал! И если я, человек, вообще впервые появившийся в окружении Темного Лорда, сходу обойду Родольфуса, это станет сильным ударом по его гордости!

— А вы… ты, — снова поправилась Молли. — Ты собираешься его… обойти?

— Будем надеяться, что все же обойдется, — скривился я. — И мне вообще удастся избежать чести быть приближенным к Темному Лорду.

— А… а что Лестрейндж говорил, что Лорд хочет встретиться с… со мной? — совсем притихшим голосом произнесла она.

— Я пойду на встречу один, — отрезал я. — Тебе там делать нечего!

— Но…

— Никаких «но»! — прошипел я, разворачивая девушку к себе. — Молли, — продолжаю уже мягче, — пойми: твой дар… если Лорд сейчас узнает о нем…

— …То захочет заполучить меня себе, — побледнела Мелисса.

— Именно, — киваю я. — А потому пока что тебе лучше не встречаться с ним. Да и вообще… никогда не встречаться. Уже само твое появление на этом… мероприятии — чудовищный риск! Так что давай не будем усугублять. И помни: все будет хорошо.

Самому бы поверить в собственные слова… Зачем-то ведь Лорд позвал сюда Молли.

Мелькнула мысль, что стоило оставить девушку в Хогвартсе — все же одно из самых защищенных мест в Британии.

Но мысль эта мелькнула и ушла. Потому что так внаглую проигнорировать приглашение одного из сильнейших волшебников современности было бы не самым умным поступком.

Я вернулся к идее о том, что пригласить Молли Темного Лорда сподвигли слухи о её Даре. Если это так — дело швах! В лучшем случае нас окрутят вдвоем. В худшем — меня ототрут от неё или вовсе прикончат, а девчонке найдут более лояльного жениха.

Вдох. Выдох. Окклюменция — наше все! И сегодня она мне пригодится не только для успокоения. Беседа с самим Темным Лордом — это вам не педсовет у Дамблдора!

Хотя, не будет же он мне приказывать снять окклюментные щиты, как приказывал в «каноне» Снейпу? Я пока что не его слуга. Да и вообще, как я понял, времена, когда он окончательно превратит своих союзников в клейменных рабов, еще не настали. Или настали? Пожиратели уже щеголяют Темными Метками или пока что Лорду достаточно простой верности?

Скоро узнаем.

В перстне заворочались Гончие, даря хоть какое-то успокоение. Если дело запахнет керосином, у меня есть козырь в рукаве! С почти четырьмя десятками адских тварей даже Темный Лорд не сразу справится. Так что в самом крайнем случае у нас с Молли будет время сбежать.

К Мордреду! Нечего накручивать себя раньше времени. Мы же на балу, разве нет? Вот и будем заниматься тем, чем принято заниматься на таких мероприятиях.

А зал тем временем наполнялся гостями, и мы с Мелиссой ходили по его периметру, раскланиваясь со знакомыми. Моими знакомыми по большей части — Молли еще не была, что называется, представлена высшему Свету. Как рассказывала сама девушка, отец по какой-то причине не водил её на балы и рауты. Хотя, учитывая, что сговорена Мелисса была уже с шести лет, то Ричард Прюэтт попросту не видел в этом смысла.

О том, что можно сводить дочь на бал просто потанцевать, этому человеку, видимо, даже в голову не пришло.

Мы раскланялись с Абраксасом Малфоем и его супругой.

— Мои соболезнования, мистер Нотт. Все мы так беспокоимся о вашем брате! Это будет ужасно — потерять столь выдающегося волшебника! — наклонил платиноволосую голову он. Здесь, под множеством взглядов, он не стал называть меня фамильярным «Зарри». Впрочем, у моего старого приятеля хватило такта не называть меня лордом, в отличие от мальчишки Родольфуса. — Вам уже говорили, для чего мы собрались сегодня? — сменил он тему.

— Насколько я знаю, по поводу именин мистера Реддла, главы «Вальпургиевых Рыцарей», — бесстрастно отвечаю я, употребив официальную фамилию Темного Лорда.

О том, что террорист Волан-де-Морт и политик Томас Марволо Реддл — один и тот же человек, доподлинно знали только его сторонники и те, кому он раскрывал эту тайну. Хотя слухи ходили — и много! Впрочем, я ничуть не сомневался, что все присутствующие сегодня знают правду. Потому что в приглашении значился именно Лорд Волан-де-Морт. Пригласи меня оппозиционный лидер Реддл, я бы так не нервничал.

— Хм, — слегка улыбнулся Абраксас. — Мой вам совет, мистер Нотт, — чуть наклонился он вперед, сбавляя тон, — не произносите эту фамилию поблизости от него. Темный Лорд ненавидит как её, так и свое настоящее имя. И может… обидеться.

Я прекрасно понял намек. Что там я говорил про обиженных Темных Лордов? Вот-вот. Лучше лишний раз не провоцировать. Да и Бракси выглядел крайне встревоженным под маской холодной вежливости.

— Чрезвычайно рады были увидеться, — наконец, улыбнулся Малфой, раскланиваясь. — Мистер Нотт… Мисс Прюэтт…

Мы еще немного походили, когда домовик-дворецкий громко объявил:

— Лорд Волан-де-Морт!

Зал притих, во все глаза смотря на вошедшего высокого и худого волшебника в черной, как ночь, мантии.

Кто-то побледнел, кто-то улыбнулся, но все, как один, ощутимо напряглись. Вошедший, явно почувствовав это, усмехнулся и милостиво кивнул хозяйке вечера, после чего та объявила о начале танцев!

Сам Темный Лорд отошел в сторону в окружении нескольких человек мрачного вида, и изучающе рассматривал присутствующих.

Молли, пока я её не одернул, нет-нет да поглядывала в его сторону. Ну как же, один из набирающих популярность жупелов магической Британии! Полулегендарный лидер таинственной террористической группировки, что, как говорят, похищает и убивает магглорожденных! Еще бы не пялиться.

Я предложил своей невесте руку, и мы закружились в вальсе…

— Мистер Нотт, — окликнул меня кто-то уже через час. — Prince** Дмитрий Долохов, к вашим услугам, — чуть клонил голову русоволосый статный мужчина с чертами лица, будто высеченными из камня.

— Балтазар Нотт, к вашим, — слегка улыбаюсь в ответ.

— Мисс Прюэтт, если не ошибаюсь, — надменно глянул он на Молли и та спокойно кивнула — она потихоньку осваивалась. — Кажется, вы уже знакомы с моим сыном, Антонином, — чуть повел он рукой в сторону одетого в великолепный сюртук мальчика.

— Да, юный мистер Долохов проявляет чудеса усердия как на моих уроках, так и на прочих, — чуть улыбнулся я мальчику, краем глаза наблюдая за реакцией его отца.

Тот же ожидаемо поморщился — видимо, вспомнил, что я, вообще-то, веду маггловедение.

Тем временем, повинуясь быстрому взгляду отца, Антонин вежливо пригласил Молли на очередной танец. Глянув на меня и увидев мой ободряющий кивок, она благосклонно приняла приглашение.

— Это большая честь, быть приглашенным на бал Ближнего Круга «Вальпургиевых Рыцарей», — произнес князь, когда они удалились. — Темный Лорд действительно выделил вас… обоих, — быстрый взгляд в сторону вальсирующей с Антонином Молли.

— Вы так считаете? — не глядя на собеседника, вежливо спрашиваю я.

— Я в этом уверен, — отрезал Долохов. — Темный Лорд не из тех, кто делает что-либо просто так. Мистер Нотт, — впервые прямо глянул на меня князь, — могу я, на правах старого друга семьи, дать вам совет?

Я, в свою очередь, тоже поднял на него глаза.

— Если лорд Волан-де-Морт сделает вам некое… предложение, — четко и внятно произнес Долохов, — то не стоит отказываться. Даже если вам по какой-то причине кажется, что у вас есть такая возможность — поверьте, это опасное заблуждение!

Я чуть прищурился. Ну конечно же! Не могут же меня допустить, так сказать, «к телу», не проведя перед этим небольшую обработку. Нагнетание зловещей таинственности, скрытые угрозы — похоже, вот и тот самый «кнут». А как же «пряник»?

— К тому же, — продолжил князь, — как я слышал, у Лорда есть, чем всерьез заинтересовать вас. Например, — маленькая, но эффектная пауза, — ему вполне по силам найти способ спасти вашего брата.

Я про себя скрипнул зубами. Бьют по самому больному, уроды!

— Разумеется, — продолжил Долохов, будто не заметив моего выражения лица, — это будет лишь авансом. Жестом доброй воли, так сказать, — улыбнулся он, а я почему-то вспомнил свой собственный «жест доброй воли» по отношению к Снейпам. Методы привязывания людей у нас с Темным Лордом на удивление схожие.

— Благодарю за совет, — удивительно ровным голосом произношу я. — Уверен, что мы придем… к соглашению.

— Я тоже в этом не сомневаюсь, — снова улыбнулся князь Дмитрий. — Помните: Темный Лорд всем воздает по заслугам. Чем выше заслуги — тем выше награда. Подумайте над моими словами.

Вежливо кивнув, Долохов удалился, а я нервно сглотнул.

Воздает по заслугам, да? Как там в песне «Арии» поется?

«…Каждому воздаст

По делам его.

Слишком много зла

Здесь на одного…»

Взяв с ближайшего подноса бокал с шампанским, я осушил его залпом и нашел взглядом кружащуюся с младшим Долоховым Молли. До полуночи оставалось пять минут…

Гостиная в недрах Лестрейндж-холла утопала в зловещем полумраке. Отсветы пламени от ярко горящего камина заставляли тени танцевать по стенам, не давая разглядеть, кто и что скрывается по темным углам.

Мой взгляд скользнул по столику у самого камина, бутылке огневиски и двум бокалам. Рядом лежала коробка сигар. Одно из двух высоких кресел было занято.

— Мистер Нотт, — раздался шипящий голос, после чего худая фигура в черной мантии поднялась из кресла.

Так вот ты какой, северный олень…

Лорд Волан-де-Морт… внушал. Нет, он не обладал какой-то особо могучей статью или габаритами. Высокий, худой, с болезненно-белой кожей — он, при этом, будто излучал ту самую «мощную харизму»!

Его движения — плавные, хищные — вызывали ассоциации с рептилией. А обритая наголо голова и мелькающие в глазах алые огоньки лишь усиливали это впечатление.

— Милорд, — чуть склоняю голову я, обозначая уважение, но не подобострастие. Пока была возможность сохранить лицо — я собирался воспользоваться ею.

— Прошу вас, мистер Нотт, — повел рукой в сторону кресел лорд. — Присаживайтесь. Нам предстоит преинтересная беседа

О, я нисколько в этом не сомневался. Особенно учитывая возросшее давление на окклюментные щиты.

— Позвольте еще раз выразить свои соболезнования в связи с состоянием вашего брата, — продолжил Темный Лорд, когда мы уселись друг на против друга и наполнили бокалы. — Так прискорбно, что самые лучшие покидают нас в расцвете сил!

— Благодарю, милорд, — ровно отвечаю я.

— Древние Рода уже не те, что раньше, — задумчиво проговорил Лорд. Давление на мозг, впрочем, только нарастало. — Они малочисленны, ослаблены, некоторые — на грани исчезновения. А ведь они — столпы, опора мира магии! Соль земли! — сыпал он словами. — Мы стоим на границе пропасти, мистер Нотт, — как-то нарочито горько произнес он. — Вы ведь знаете соотношение числа магов и магглов? — задал он вопрос, прихлебнув огневиски.

— Один на сотню, если брать Европу, — осторожно ответил я.

— Именно! — поднял палец он. — И магглы не стоят на месте, они развиваются. Возможно, вы мне не поверите, но они уже научились стирать с лица земли целые города! Это уже не те беспомощные и жалкие существа, с которыми мы имели дело до принятия Статута. Кто может сказать, что будет дальше?

Я настороженно слушал. И удивлялся. По «канону», вроде бы, Томас Марволо Реддл настолько ненавидел и презирал магглов, настолько верил в тотальное превосходство волшебников, что не давал себе труда изучать простецов. Этот же…

— …И главное — их много. Гораздо больше, чем нас! И однажды мы проснемся в мире, где не будет места не то, что магам, но и самой Магии! Магглы окончательно оттеснят нас, загонят в подполье, где мы и вымрем.

Что ж, по крайней мере ненависть к магглам у «этого» Волан-де-Морта в наличии имеется.

— А современные маги… Один на сотню, говорите? — усмехнулся Лорд, отчего в его глазах снова мелькнул красный всполох. — Учитывая, что большая часть магов — это жалкие, бесполезные обыватели, можно смело говорить об одном на тысячу! Один настоящий маг на тысячу злобных, грубых и алчных магглов! И это не считая мерзкого гибридного отродья — грязнокровок, которые только и ждут, чтобы в случае чего, ударить нам в спину!...

Вот мы, кажется, и пришли к сути его пафосной речи, по экспрессии сходной речам одного известного австрийского художника.

— И потому-то гибель каждого из нас, — последнее слово он выделил, видимо, не включая в это понятие «бесполезных обывателей», — трагедия! Чудовищная утрата, которую так трудно восполнить…

Да переходи ты уже к сути, ублюдок!

Держать щиты на своем разуме становилось все труднее и труднее. Но я верил, что продержусь еще какое-то время — все-таки давил Темный Лорд грубой силой. Я же постоянно лавировал, применяя различные изощренные приемы окклюменции для сглаживания его ментальных ударов.

Но вот в его речи наметилась пауза и… давление прекратилось.

— Вы очень сильны, мистер Нотт, — без перехода произнес он. — Да и чувствуется немалое мастерство. Браво! Хотя, чего еще ждать от потомственного демонолога?

Так это что… было испытание? Он прощупывает пределы моих сил? Как интересно…

— Долохов говорил, что, возможно, я смогу помочь… в вашей беде? — снова сменил тему Лорд, откинувшись в кресле. Он явно хочет запутать меня, смутить, дезориентировать, перескакивая с одного на другое. Но для бывалого менталиста это были детские игры.

— Да, князь упоминал об этом, — бесстрастно отвечаю я.

— И что вы об этом думаете? — насмешливо поднял бровь Лорд.

— Пока что ничего... милорд, — настороженно отвечаю я. — Вы не уточнили, как... как это вообще возможно.

— Спокойны даже в такой момент, м? — змеиная рожа моего собеседника искривилась в усмешке. — Прирожденный окклюмент! Что касается вопроса с... состоянием вашего брата, то вопрос по большей части не в том, как его исцелить — это-то как раз решаемо. Вопрос в том, кто виноват в его болезни!

Я прищурился. Нет, я и сам подозревал... одного человека. С которым мы уже ведем молчаливую войну за умы юных британских магов. Ну в самом деле: кто еще мог вывести штамм Драконьей Оспы с мгновенным переходом болезни в острую стадию, как не один из известнейших исследователей свойств драконьей крови? Не Фламеля же подозревать — этот и вовсе в британских разборках ни разу не светился, ему родной Франции хватает.

Так что вариант только один. Дамблдор!

В голове выстроилась вполне себе стройная картина. Мефистофель, как и ранее наш отец Реджинальд — глава темного Рода Ноттов, являющегося априори врагами Великого Светлого и конкурентами на политической арене. Потенциальные Пожиратели. До Наследника Дамблдору пока было не добраться, а меня он считал послушной марионеткой брата, которая станет беспомощна с его смертью.

Смерть матери Артура — для того, чтобы привязать его к себе, как ранее он планировал привязать через него Молли.

А я подозревал, что вскорости «эпидемия» Драконьей Оспы поразила бы очень и очень многих глав Родов, что так или иначе противились «прогрессивному» пути «старика Крупского». А то и членов их семей. Те же Блэки...

Я новым взглядом посмотрел на Волан-де-Морта, ожидающего моей реакции. Вот оно что... Значит, вот и еще одна причина, по которой многие аристократы пошли за ним. Страх. Причем не только перед ним, а и пред лицом вполне вероятной смерти от рук агентов Дамблдора. Не болезнь, так что-то более топорное. Старый добрый апоплектический удар табакеркой по голове, например!

Вот старые семьи и объединились под привычным лозунгом чистоты крови и под руководством сильного вожака. Восстановить пошатнувшееся влияние, занять достойное их место, ну и обезопасить себя и своих родных.

Алчность, амбиции и страх — гремучее сочетание!

Тем временем Лорд продолжил:

— Догадываетесь, о ком я?

— В Британии есть только один человек, настолько продвинувшийся в изучении драконьей крови, — я поднял глаза на собеседника. — Директор Дамблдор.

Темный Лорд ответил мне торжествующей улыбкой. Он считал, что уже заполучил меня.

— Поймите меня правильно, господа, — со вздохом проговорил пожилой джентльмен в дорогом сюртуке и с роскошными седыми усами — лорд Кастор Гринграсс. — Я не самый сильный и волевой человек. Меня легко убедить и запугать, и я не смогу отказать! Темный Лорд же... — тут он нервно огляделся, хотя здесь, на приватной веранде «Даркфорест Клаб», никто не смог бы подслушать нас. — Темный Лорд же был более, чем убедителен.

На этот раз мы пришли сюда втроем: я, Абраксас Малфой и присоединившийся к нам лорд Гринграсс. Это была та же веранда, где мы ранее выпивали с Малфоем — как я понял, она была его излюбленной. Домовики уже подали нам выпивку, сигары и соответствующие закуски.

— В общем, господа, — как-то грустно улыбнулся Гринграсс. — Даже несмотря на вашу поддержку, я не вижу особой возможности избежать.... сотрудничества с... известной организацией.

Он имел ввиду Пожирателей Смерти. В которые нас троих крайне недвусмысленно пригласили.

Повертев бокал с виски (маггловским, тем самым, что предпочитал Абраксас), я сделал глоток и проговорил:

— Лорд Гринграсс, не стоит так уж сходу отчаиваться. Тем более, что вас-то Темный Лорд уж точно не будет втягивать в какие-то... столкновения, — еще глоток. — Вы — герболог, причем не из последних. Так что...

— Вы не понимаете, мистер Нотт! — воскликнул лорд Кастор. — Лорда крайне интересуют не только редкие ингредиенты! Ему нужны мои таланты как химеролога и селектора! Если радикалы получат в свои руки мои разработки...

— Мда, какая-нибудь гигантская росянка или корнелев... — пробурчал Малфой.

— Вот-вот! — кивнул Гринграсс, вытирая вспотевший лоб. — Мало того, что они получат в свои руки мощное оружие, так еще и... — он махнул рукой, не договорив.

— Так еще при использовании чего-то подобного для совершения теракта законники тут же заинтересуются, кто же предоставил Пожирателям это оружие, — закончил за него я. Кастор снова горестно вздохнул. — А, так как помимо вас и Лонгботтомов в Британии нет настолько продвинутых Мастеров-гербологов, вывод будет очевиден.

— А Долоховы? Они, вроде бы, тоже неплохи в этом, — задумчиво проговорил Абраксас.

— У них это пока не закрепившийся талант, — отмахнулся я. — Он пришел к ним лет пятнадцать назад по женской линии.

Какое-то время мы помолчали.

— Так что же мне делать? — как-то потерянно глянул на нас Гринграсс.

Мы с Малфоем переглянулись. Я чуть кивнул ему, давая понять, что говорить лучше Абраксасу.

— Лорд Гринграсс, — начал тот. — Мы с Балтазаром уже обсуждали этот момент. Ни Малфои, ни Нотты не горят особенным желанием присоединяться к радикалам Реддла. И если вас агитируют ненавязчиво, то нашим Родам выдвинуты довольно жесткие условия. Но, тем не менее, — он чуть прищурился, отчего Гринграсс невольно сглотнул. — Но, тем не менее, мы считаем, что шанс избежать вербовки у нас все же есть.

Снова небольшая пауза, во время которой Кастор дрожащей рукой поднес бокал с виски ко рту.

— На данный момент, — снова заговорил Малфой, — существует, как вы знаете, два политических полюса: властвующее ныне магглорожденное лобби во главе с Дамблдором, и противостоящая им оппозиция во главе с Реддлом. Если с первыми нам не по пути по вполне очевидным причинам, то вторые не устраивают нас по причине своих варварских методов и радикализма, граничащего с безумием!

— Я н-не совсем... — дернул себя за воротник рубашки Гринграсс.

— Все просто, — вступил в разговор я. — Лорд Малфой и я предлагаем вам присоединиться к... третьей стороне конфликта. Которая не даст растлевающим идеям Дамблдора и его грязнокровок возобладать, но при этом не приведет к войне, геноциду и уничтожению британского сообщества магов.

— То есть, — нахмурился Кастор, — не вступать в ряды фанатиков-Пожирателей, но и не отдаваться на откуп Дамблдору и его банде. И что же это?...

— Поэтому, господа, — Малфой перевел взгляд куда-то за наши спины, — я с огромным удовольствием представляю вам мистера Альбертуса Вуда, владельца сего замечательного заведения.

К столу подошел высокий господин крепкого телосложения и чуть кивнул нам.

— Джентльмены, — произнес он. — Я рад приветствовать вас в своем Клубе. Так как мистер Малфой рекомендовал вас, как весьма достойных и, — тут он слегка прищурился, — неболтливых волшебников, то скажу откровенно. У меня и моей семьи в данный момент возникли... схожие с вашими проблемы. Представители некоей организации, известной как Орден Феникса, давненько ищут возможность завербовать меня и ряд других, условно «светлых» и «нейтральных» семей. И у меня есть основания полагать, что, в случае моего однозначного отказа, со мной или с моими родичами может произойти нечто... неприятное.

Какое-то время мы молчали. Чуть ранее Малфой уже ввел меня в курс дела, но уточнил, что все подробности мне выложит как раз Вуд. А потому я был само внимание!

— А так как сейчас вовсю разгорается противостояние сторонников этого «лорда» Волан-де-Морта, — продолжил Альбертус, — и сторонников Дамблдора, давление на нас будет только нарастать. Нас либо вынудят принять чью-нибудь сторону, либо прикончат. Третьего не дано. Разве что...

— Разве что те, кого не устраивают ни те, ни другие, не объединятся, — закончил за него я.

— Они уже объединились, мистер Нотт! — улыбнулся Вуд. — Прошу следовать за мной.

Я уверенно встал со своего места и двинулся следом за ним. Кастор Гринграсс чуть замешкался, но, все же, под ободряющим взглядом Малфоя, тоже встал и пошел за нами. При этом, правда, скорбно и устало вздыхая.

Шли мы не сказать, чтобы долго, но запомнить дорогу было достаточно проблематично: полутемные коридоры, освещаемые лишь тусклыми свечами в потемневших от времени канделябрах, не давали возможности разглядывать окрестности.

Мы вошли в такой же полутемный зал, посреди которого стоял длинный стол. За которым уже расположились с десяток человек.

Вуд оставил нас у дверей и прошел к торцу стола. Следом за ним двинулся Малфой, чуть заметно кивнув мне — мол, все нормально, все идет, как и планировалось.

Мы стояли так, чтобы все присутствующие видели меня и Гринграсса. Вуд щелкнул пальцами и перед нами появился домовик, с поклоном протянувший ему поднос.

Поднос, на котором красовались две черные визитки.

— Каких-то особых церемоний на такие случаи у нас пока что не было выработано, — улыбнулся он. — Все присутствующие проголосовали за ваши кандидатуры практически единогласно. А потому сразу к делу! Я, Альбертус Вуд, председатель сего высокого собрания, имею честь пригласить вас в Тайное общество «Клуб Черного Леса»...

— Мистер Нотт, — чуть удивленно произнесла Эйлин, когда я вновь показался на пороге дома Снейпов в Коукворте. Её недоумение понятно: это был внеочередной визит, вызванный...

А хрен знает, чем он был вызван! Скорее всего — обычной лихорадочной надеждой на чудо. Я ведь перебрал кучу разных вариантов, связался со множеством специалистов как на Острове, так и на континенте. Но тщетно! Драконью Оспу в такой запущенной стадии никто не брался лечить.

Что уж говорить про наше доморощенное «дворянское собрание», как я про себя обозвал новоиспеченное тайное общество, в которое на днях вступил. Несмотря на то, что «Дарк Форест Клаб» существовал уже, почитай, лет двести, и принимал в свои ряды далеко не всех, формат именно тайного общества он приобрел только в этом году. Когда нынешний владелец, Альбертус Вуд, понял, что пора уже что-то предпринимать в грядущем замесе. Так что каких-то особенно великих ресурсов наше «общество» накопить не успело. И по-настоящему гениальных зельеваров или целителей в нашем распоряжении пока не было.

Зато у меня были. Да и то... скорей уж, мое прибытие в Коукворт действительно было жестом отчаяния. Попыткой оттянуть неизбежное.

— Миссис Снейп, — натянуто улыбнулся я. — Сказать по правде, не уверен, что вы сможете мне помочь...

Оказавшись на кухне и получив чашку неизменного ароматного чая, я вздохнул и... рассказал черноволосой ведьме о своей проблеме. Хуже все равно не будет.

— То есть, вы подозреваете некий искусственно выведенную разновидность Драконьей Оспы? — нахмурившись, проговорила она. Я кивнул. — Это интересно и, наверное, я бы смогла что-то придумать, но... — Эйлин развела руками.

— Ясно. Нужно время, — поджал губы я.

— Простите, мистер Нотт, — снова развела руками женщина. — Я никогда специально не интересовалась исследованиями драконьей крови. Что касается философского камня и его свойств — то это скорее алхимия, чем зельеварение. Чтобы вывести устойчивую формулу усиления вытяжки камня, нужно время... Много времени! Исследования, расчеты, опыты...

Со стороны двери кухни раздался грохот, будто что-то упало на пол, и тихое «ой!».

— Северус! — вскочила Эйлин. — Что ты там делаешь?!

— Прости, ма, — пристыженно шмыгнул носом черноволосый мальчик в детской пижаме — он явно проснулся и спустился в кухню, услышав голоса. — Здравствуйте, мистер Нотт! — кивнул он, снова шмыгнув носом.

Я невольно улыбнулся. «Ужас подземелий», кошмар нескольких поколений учеников Хогвартса, сейчас выглядел сущим маленьким галчонком: растрепанным и сонным. Шестилетний мальчик сверкал любопытными черными глазенками из-под длинной челки.

— Мистер Снейп, — чинно кивнул я, отчего мальчик аж надулся от гордости. Ну как же: настоящий взрослый маг обратился к нему, как к равному!

— Ой, а я читал про философский камень! — безо всякого перехода воскликнул маленький Северус, выдавая себя с головой.

— Северус Тобиас Снейп! — строго сощурила глаза Эйлин, отчего её сын втянул голову в плечи. — Ты что же — подслушивал?

— Нет-нет! — невинно захлопал мальчик глазами. — Ну разве что чуть-чуть, — состроил он еще более умильную физиономию.

— Ох, Сев! — насмешливо и чуть устало вздохнула хозяйка дома. — Вот папа вернется с работы — все ему расскажу!

— Да я только спросить хотел! — еще раз, уже обиженно, шмыгнул носом маленький Снейп. — Философский камень же — универсальное исцеляющее средство! А я вот подумал — ведь ты, мама, говорила, что есть еще одно такое средство!

— Ну да... — как растерянно проговорила Эйлин. — Кровь единорога...

— А что будет, если их совместить? — невинно захлопал глазами маленький чертенок.

Повисла звенящая тишина, во время которой глаза мальчика недоуменно переводил взгляд с меня на мать.

-Мам? — чуть испуганно произнес Северус. — Мистер Нотт?...

-Мистер Снейп, — бесстрастно произношу я. — Кажется, вы только что сделали шаг к первому в своей жизни открытию...

Нанятый мною мастер-ритуалист размахивал палочкой, занудно гундося формулы Магии крови. Трое братьев Уизли, стоящие неподалеку, периодически отвечали ему нестройным хором, как того требовал проводимый ритуал.

Я откровенно скучал. Как и Молли, пристроившаяся рядом — все-таки, помимо обряда восстановления Камня Рода, нужно было осуществить вассальную привязку, а для этого было необходимо присутствие будущих сюзеренов. Причем, чем больше членов семьи присутствует — тем лучше. А учитывая состояние Мефистофеля...

Артур, хоть и смотрел совершенно больным взглядом на Молли, все же продолжал твердо исполнять свою партию. Что ж, хоть я и отчаянно не хотел приводить её сюда, мои опасения пока не подтвердились — мальчик держался молодцом. А там, глядишь, школьная влюбленность пройдет, появится в его жизни кто-то другой...

Хотя, вон, у «канонного» Снейпа влюбленность нихрена не прошла, даже приобрела какой-то... гипертрофированный оттенок. Но там, скорее, сыграло то, что для полунищего мальчишки его Лили была светом в конце тоннеля, идеалом и ангелом. А потом — обычные психологические приемчики, направленные на то, чтобы укоренить это болезненное чувство и густо приправить его жгучим чувством вины! Играть судьбами, как я уже убедился, Добрый Дедушка Дамблдор умел всегда и со всеми.

Уизли же не Снейп. «Канонный» Северус вообще был достаточно депрессивен по характеру. Этакий эмо-гот, классический. И одевался, кстати, весьма похоже. Так что трястись над старой ранкой и постоянно расковыривать её — вполне в его духе.

Но не в духе Артура. Рыжик в этом смысле отличался куда большей... твердостью. Правда, по «канону» рядом с Молли все равно стал подкаблучником, но с её жутким характером — неудивительно!

О чем это я? Ах, да!

Если уж у откровенного эмо Снейпа получилось забыться в пусть нелюбимой, но работе, то уж Артур точно быстро придет в себя, стоит только нагрузить его обязанностями Лорда. Причем по полной так загрузить — в конце концов, это вам не принимать бразды правления уже существующим Родом! Род Уизли нужно восстанавливать практически с нуля — так что работы непочатый край.

Справится. И в процессе надо не упустить момент, чтобы подсунуть ему какую-нибудь подходящую бабенку. С Молли он сошелся на тему совместных шалостей? А с этой пусть сойдется на тему совместной борьбы за восстановление доброго имени своей семьи!

Правда, учитывая только-только снятое клеймо Предателей Крови, эта «бабенка» должна быть строго чистокровной. И пару поколений Уизли еще нельзя будет брать себе в жены и мужья не то, что магглов, а даже полукровок! Пока Магия Рода окончательно не стабилизируется. А к тому времени Уизли, надеюсь, разработают себе оптимальный Кодекс Рода. Да-да, ту самую толстенную книжищу, которая есть у каждого Священного Семейства, и включающую, помимо прочего, индивидуальную программу селекции, наиболее оптимальную для данного конкретного семейства. Ну, там, как часто можно разбавлять гены маггловской кровью, в какой пропорции и прочие зубодробительные селективные расчеты.

Так что, прикидывая, кто из окружения Артура способен составить ему подходящую партию, я почти тут же исключил взрывную Пандору Фримэн. Грязнокровка, к тому же плохо воспитанная. Разобраться с проблемами которой я клятвенно обещаю себе почти каждую неделю, но каждый раз находятся проблемы поважнее — и я откладываю это решение в долгий ящик.

Ящик Пандоры, ага.

Был другой вариант. Куда как более подходящий. Но я решил подумать об этом чуть позже — настала моя очередь вступить в ритуал и начертить на Камне Рода Уизли небольшую руну. Руну Ноттов.

— Вот, подпишите здесь и здесь, — широко улыбался Адамс, когда мы пришли в гостиную новоявленного... эээ, Уизли-мэнора, и уселись за стол с бумагами. Назвать эту хибару «кастлом», то есть «замком», язык не поворачивался! Даже слово «мэнор» — то есть «поместье» — несколько резало слух применимо к этому недоразумению, что уж говорить про помпезное название, которое носило родовое гнездо рыжих в прошлом.

Вассальный договор, дарственные, документы о вступлении в права собственности — Артур и два его брата тщательно изучили каждый документ, прежде чем ставить подписи.

— А что делать с деревней... как бишь её? Оттери-Сент-Кэчпоул? — проговорил Билиус, средний брат Уизли. — Там же вся земля принадлежит нам.

— Да, со времен короля Ричарда, а то и раньше, ваши предки были феодалами средней руки. Не самыми богатыми, надо сказать, но и не последними в графстве, — разъяснял Адамс, не забывая подкладывать братьям новые и новые бумаги. — А это поселение было одной из принадлежащих им деревень. Населяющие её ныне люди — потомки ваших крестьян-арендаторов.

— Ого... — впечатлился Артур. Он, видимо, даже не предполагал, что когда-то его семья была достаточно богата. Настолько, что ей принадлежали целые деревни!

— В общем-то, вариантов масса, — продолжил адвокат. — Вы можете предъявить права на землю, долго судиться и просто согнать жителей с насиженных мест. Это долго, тяжело, малоперспективно для волшебников, да и... — тут он увидел нахмурившихся Уизли, — ...да и непорядочно. Другой вариант — опять же предъявить права собственности, но никого не сгонять, а договориться об арендной плате. Можно повернуть так, что это будет выгодно и самим местным.

— Но если земля под домами жителей деревни — не их собственность, то кто все это время считался собственником? — удивился старший, Галахад.

— Вы и считались, — пожал плечами Адамс. — Такое часто случается, когда собственник земли — маг. Могу перечислить кучу прецедентов! — ухмыльнулся адвокат, видя по нашим лицам, что лучше не стоит. — Но, если вкратце, то суть проста: очень многие маги и до принятия Статута далеко не всегда занимались своими делами и своей собственностью в мире магглов, все больше полагаясь на магическое хозяйством и волшебные способы получения прибыли. После принятия Статута же и вовсе... махнули рукой. А так как магглы, в том числе стряпчие, арендаторы и все остальные, массово, хм... «забыли» про существование магов, то и о том, что земля тут никакая не ничейная, а очень даже чья-то, тоже не помнят. Точнее, помнят, что она кому-то там принадлежит, но вот кому именно, и почему вместо этого «кого-то» деньги за аренду уходят в кубышку государства — нет.

— А почему... — снова старший Уизли.

— Почему аренда уходит государству? — предвосхитил вопрос Лесли. — Потому что ваши предки... ну, которые жили в девятнадцатом веке и внезапно лишились всего, каким-то образом умудрились продать права арендодателя английской Короне. Правда, срок действия этого договора истек лет двадцать назад, так что вы имеете права стребовать с казны деньги за этот период. Не забывайте, — поднял он руку, видя, что братья снова готовы задать вопрос, — магглы не помнят, кто владелец! А потому деньги просто копятся и лежат мертвым грузом на отдельном счете. Ни присвоить их в бюджет, как если бы владелец умер, они не могут, ни отдать их наследникам — тоже, так как магглоотталкивающие чары не дают им вспомнить о вашем существовании!

— Чудно... — протянул Билиус, качая головой.

— Такое сплошь и рядом, — махнул рукой Лесли. — Не поверите, сколько таких дел я вел! Особенно много таких случаев среди мигрантов в США из более... консервативных стран. Из Европы, например...

Дальше все подписывали в молчании. Лишь перья скрипели по пергаменту.

— Сэр, я хотел с вами... — шмыг носом. — Я хотел с вами поговорить.

Мы с Артуром стояли в коридоре неподалеку от моего кабинета в Министерстве. Прошло около двух часов, как мы закончили подписывать все бумаги, и теперь готовились к тому, чтобы официально представить Министерству новый вассальный Ноттам Род. А чего тянуть? Тем более, что, как и в случае с Молли, найдется куча народу, который захочет заполучить такой кусок себе.

Молли... Собственно, тему разговора с Артуром можно было и не угадывать.

— Мистер Уизли, — оборачиваюсь я к нему. — Я прекрасно представляю, о чем вы хотите поговорить.

— Да? Но тогда... — вскинулся рыжий. Что «тогда», Артур не успел уточнить, потому что я прервал его жестом руки в черной перчатке.

— Мистер Уизли, боюсь, что наша с мисс Прюэтт свадьба — дело решенное и пересмотру не подлежит. К тому же, — я пристально вгляделся в его глаза, незаметно проникая в его мысли и слегка давя на сознание, — насколько я знаю, Мелисса и сама... не против такого расклада.

Он опустил голову. Ну вот, снова-здорово!

— Я... я просто думал... Ну, мы с ней...

— Мистер Уизли, — чуть снисходительно улыбаюсь я, кладя руку ему на плечо. — Школьные влюбленности, поцелуи по углам — это одно. Но серьезные отношения, подкрепленные нерасторжимыми клятвами — совсем другое!

Он вскинулся, уставившись на меня ошалелым взглядом.

— Да, мистер Уизли! Клятвы. И, если бы я не подоспел вовремя, и вы с мисс Прюэтт успели наделать глупостей... — последнюю фразу я, не удержавшись, произнес холодно и жестко. — Я спас вас обоих от крайне неприятных последствий!

— Но это... это же!... — с ужасом смотрел на меня Артур.

— Это темная магия, мистер Уизли, — по-прежнему холодно произношу я. — И да, отец Мелиссы, сам, сознательно пошел на это. И разумеется, это должно остаться тайной. Иначе...

— Я понял, — шмыгнул носом он и снова опустил голову. — Я теперь ваш вассал и не должен вредить Роду сюзерена.

— Не только поэтому, — чуть смягчил тон я. — Еще и потому, что это сильно ударит также по Молли. Что касается непосредственно вас... — я чуть помедлил, ожидая, когда он снова посмотрит мне в глаза. — Что касается вас, то вам нужно как можно быстрее подобрать себе чистокровную невесту. Да послушайте же! — я был вынужден пресечь его попытку возразить. — Мордред и Моргана, Уизли! Я только-только вытащил вас из ямы, а вы опять готовы, ради каких-то мутных идеалов, загнать свою семью обратно?!

Он отвел взгляд. Я же какое-то время сверлил его взглядом, после чего отвернулся.

— У меня уже есть парочка вариантов на этот счет, — жестко сказал я. — Несколько чистокровных девушек из вассальных Ноттам кланов, еще одна... из Священных Семей.

— Кхм, сэр, — поморщился Артур. — Я все понимаю, я... — как-то сник он. — Я многим вам обязан, да и... — тут он явственно скрипнул зубами, — да и я ведь не слепой, вижу, что Молли... Что Молли вы понравились, а меня... меня она теперь избегает, — горько закончил он. — Но женитьба... К тому же на девушке из Священной Семьи, с которой мы даже не знакомы... даже если вы все устроите...

— Почему же незнакомой? — поднимаю я бровь и улыбаюсь той самой «фирменной» улыбкой, которой еще Мефистофель I искушал Фауста. И сразу же, без перерыва, я спрашиваю: — Что вы думаете о мисс Блэк?

Вот тут рыжик закашлялся по-настоящему.

— М... мисс Блэк?! Но она же... это... помолвлена с Лестрейнджем!...

— Я имел ввиду, — снова улыбка, — мисс Андромеду Блэк.

Каюсь, с шокирующими заявлениями я немного перестарался: на пресс-конференции, посвященной новому вассалу Ноттов, Артур пребывал в состоянии некоторого... охренения. Ну да ничего, зато сердечные страдания пока что отошли для него на второй план. Как я и говорил, будучи главой Рода, он у меня будет пахать, как проклятый, постепенно забывая о своей влюбленности в Молли Прюэтт!

Что касается Блэков...

Конечно, сводя Андромеду с Артуром, я, откровенно говоря, дергаю дракона за хвост. Ну или тигра за усы, как магглы говорят. Но, надеюсь, на этот раз, в отличие от случая с отцом Артура, они все же не будут столь же оскорблены. В конце концов это уже не какие-то безродные нищеброды Уизли. Это Уизли, вассалы Темнейшего и Древнейшего Рода Нотт!

Хотя хрен этих Блэков знает... Берсерки — они берсерки и есть.

Было еще одно соображение против подобного брака. Близкие родственные связи. Мать Артура — урожденная Блэк, так еще и жена из них же!

Но чуть ранее МакПиклз раздобыл мне копию генеалогического древа этого Рода, и я подуспокоился. Линии родства Цедреллы и Андромеды пересекались в последний раз в том же девятнадцатом веке, на лорде Финеасе Найджелусе Блэке. Который был пра-пра-пра... в общем некоторое количество «пра» перед словом «дедушка». У Цедреллы этих «пра» было поменьше, но тем не менее...

В общем, это вам не какие-то троюродные брат и сестра, как в случае с Орионом и Вальпургой.

А уж рычаг влияния на Блэков был... ммм, закачаешься!

Хотя, вполне возможно, что, выздоровев, Мефисто мне по голове настучит за подобное самоуправство!

Да, я получил надежду, что Мефистофель все же оправится и вернется на место Лорда Нотта. А все благодаря маленькому шестилетнему мальчику с не по годам светлой (в переносном смысле) головой на плечах!

Идея совместить вытяжку из философского камня с кровью единорога была срочно переправлена тому самому «семейному» целителю, что лечил Снейпов ранее. К нему были прикомандирован целый консилиум специалистов, что, оказывается, были должниками нашего Рода. Среди них в том числе был и надменный засранец Эмертон Мун, призванный консультировать наше собрание по поводу «проклятья единорогов».

— Кровь единорога, отданная добровольно? Какая бульварная чушь! — с места в карьер осадил он нас. — Ну да, можно воспользоваться доверчивостью жеребят и подобраться к ним вплотную. Но даже если они до последнего ничего не будут подозревать — это все равно кровь, отданная помимо воли! Если единорог при этом остается жив, проклятье, разумеется, смягчится, но будет наложено все равно!

На резонный же вопрос, каким же образом эта самая кровь попадает на рынок, последовал ответ:

— Оборотни-браконьеры, — сказал он, будто о само собой разумеющемся. Я тяжело вздохнул, но все же сдержался. Мун же продолжил: — Как, вы не знаете? А вы думаете, чем они живут? На работу-то их никто не берет, — стоящий в углу помещения Патрик при этом как-то подозрительно забулькал. — Да вот как раз такими вот... мягко говоря, неприглядными делами. Тем более, что вервольфам проклятье единорогов не страшно — они и так прокляты.

При этих словах Патрик перестал давиться смехом и дернул щекой. Веселость с него, как рукой сняло.

Эйлин, присутствующая тут же, на пару с Дэреком Стоуном склонилась над грудой пергаментов, бурно обсуждая какие-то расчеты.

Дэрек был алхимиком. Нет, не Мастером. По-моему, даже сертификата Подмастерья у него не было. Но не зря же Мефисто взял его в свое время под крыло, вытащив из Трущоб? Как говорится, жемчужина в куче дерьма...

Так вот, эти двое как раз и были основной нашей ударной силой в деле исцеления Мефистофеля! Ну, еще был конечно, Авиценус Бан — круглощекий смешливый целитель. Остальные были скорее на подхвате, консультантами.

На время этих бдений — а наша «сводная команда» работала и совещалась практически круглые сутки — Эйлин с Северусом переехали в Нотт-хаус. Чуть поморщившись и тяжело вздохнув, я разрешил то же самое и Тобиасу, который ни в какую не хотел отпускать семью «в пасть этим вашим колдунам». Хотя маггл в обители Ноттов — это было... болезненно для моего самолюбия.

Хотя, Патрика-то я воспринимал нормально. Так что, батенька не будьте ханжой! После того, как выяснилось, кем вы были в прошлой жизни — неактуально.

К тому же, учитывая, что Эйлин была увлечена совместными со Стоуном и Баном экспериментами по созданию новой, усиленной сыворотки, способной спасти не только моего брата, но и еще множество жизней, её любознательный сын оставался без присмотра! И на одних домовиков его не скинешь. Тут-то старший Снейп и пригодился.

У меня мелькнула мысль, что надо бы все же поспешить с охомутанием Снейпов. Так, чтобы грядущее феноменальное открытие было сделано не просто какой-то там ранее безвестной — и, главное, самостоятельной — Эйлин Снейп, бывшей Принц. А, опять же, вассалами Ноттов! Потому что, опять же, оценив по достоинству идею и скорость её воплощения, очень многие захотят заполучить мать и сына — талантливых зельеваров!

Все в дом, все в семью. И Уизли, и Снейпов, а если повезет — то и Блэков, хе.

В какой-то момент я удалился с этого научного собрания. Домовики получили достаточно инструкций, так что гости дома будут обеспечены всем необходимым. Ну и, конечно, не залезут куда-нибудь по незнанию.

Последнее я упомянул потому, что неугомонный Северус уже успел пролезть в ритуальный зал — еле успели перехватить на полпути к Камню! Ответственные за него эльфы еще сутки бились головой об стену, настолько я был зол!

Так что теперь они не подведут — контроль за малолетним экпериментатором был утроен.

Я же аппарировал в Министерство — предстояло еще куча дел.

Впрочем, спокойно поработать мне не дали. Стоило Адамсу и МакПиклзу начать свой доклад, в дверь аккуратно постучали.

— Что там, Долорес? — недовольно поморщился я. Эти неколько дней выдались для меня крайне нервными. А раз уж моя секретарша решила меня побеспокоить в такой момент...

— Мистер Нотт, там... — как-то неуверенно пролепетала мисс Амбридж, и я нахмурился. Конечно, напуганной она не выглядела, скорее уж озадаченной. Но...

Но тут дверь распахнулась и в кабинет влетела почти точная копия Лесли!

— Кузен!!! — восторженно возопила копия, тут же заключая охреневшего в конец адвоката в объятия. — Наконец-то я тебя нашел!

Вошедший был одет в старомодный, но при этом — сразу видно — очень дорогой костюм-тройку. Правда, расцветка этого костюма была... Скажем так, продольная черно-белая полоска — не самый популярный цвет. Даже среди волшебников. Щегольская трость была украшена серебряным черепом, а туфли драконьей кожи начищены прямо-таки до зеркального блеска!

Когда шок от столь громкого появления незнакомца прошел, я все же смог вклиниться в громкие восторги гостя:

— Простите, милейший! — быстро прерываю его я. — Собственно, с кем имеем честь...

— Ах, конечно же! Где мои манеры? — развернулся он к нам, широко улыбаясь. — Моя фамилия Адамс. Гомес Адамс!

В повисшей после этого тишине раздался стук — это кто-то дернул рукой, отчего тяжелое пресс-папье упало на пол. Но мне сначала показалось, что это моя нижняя челюсть, пробив столешницу, соприкасается с паркетом...

— Кузен! Наконец-то я тебя нашел!

Знаете, у каждого из нас случаются в жизни ситуации, когда кажется: это какой-то наркоманский сон! Вот сейчас ты ущипнешь себя побольнее — и проснешься в палате с мягкими стенами, а добрые дяденьки санитары скажут: «Добро пожаловать в реальный мир!»

Правда, в моем случае окклюменция не оставляет шансов на самообман. Передо мной действительно разворачивалась трогательная сцена воссоединения семейки Адамс. Той самой.

Хотя, может, это я себе уже навоображал невесть чего, а на самом деле это просто невероятное совпадение? Ну там, полный тезка киношного Гомеса, такой же эксцентричный и сумасшедший, нашелся и в волшебном мире?...

Признаюсь, эта попытка удержать действительность в рамках хоть какой-то нормы, изначально была жалкой. И когда за пазухой у нашего шумного гостя что-то зашевелилось, а потом на свет божий показалась самостоятельно двигающаяся отрубленная кисть руки, я в этом только окончательно убедился.

— Вещь! А ну, место! — строго прикрикнул Гомес, а я по бледным лицам своих подчиненных понял, что пора что-то предпринимать. Иначе сейчас кто-нибудь поднимет крик и начнется кавардак!

— Мрачник, — обреченным голосом вызвал я стюарда. — Огневиски… на всех, — уточнил я, видя, с каким выражением лица стоят Амбридж и МакПиклз.

Когда же все наконец-то расселись и выпили, я снова задал свой вопрос:

— Я очень… рад, мистер Адамс, что вы столь внезапно, эээ… обрели родича, но…

— О, мистер Нотт! — будто только заметив меня, произнес Адамс в полосатом пиджаке таким растроганным голосом, что у меня даже глаз задергался. — Вы даже не представляете, как это прекрасно — воссоединиться с семьей! Как гроза на кладбище, как влюбленный инфернал, как…

— Я понял, — пытаюсь изобразить улыбку. К сожалению, фирменный ноттовский оскал на этот раз изменил мне, и выдавить я смог только его бледную тень. Слишком много впечатлений в последнее время, слишком много напряжения. И этот экзальтированный полосатый рояль в кустах стал последней каплей…

— Когда я потерял своего брата Фестера, — с какой -то нарочитой скорбью продолжил тем временем Адамс, — я задумался: что есть семья? Где она? Что она для меня? И хотя мы старались никогда не забывать ни об одном из своих родственников, многие из них потерялись, как и мой брат. Выпали из гнезда! Оказались один на один с этим ужасным, несправедливым миром!...

Когда мой помощник и моя секретарша немного пришли в себя, я жестом отправил их в приемную. Во-первых, чтобы отслеживали других… внезапных визитеров. А во-вторых, чтобы не грели уши при разговоре, который мог вылиться во что-нибудь более серьезное, чем обсуждение семейных проблем. Два темных мага в одной комнате — кто знает, какие темы будут подняты?

А Гомес Адамс разорялся еще какое-то время, и из его эмоциональной речи стало понятно одно: отец Лесли был отнюдь не магглом, а сквибом! Что послужило причиной тому, что он не стал рассказывать сыну о волшебном мире, было неясно, но, по словам Гомеса, «дядюшка Джером» всегда был со странностями.

Хотя, учитывая то, что я знаю про семейку Адамсов, то можно предположить, что в их понимании определение «со странностями» как раз означает нормального человека с точки зрения обычных людей.

— Кузен, ты обязательно должен поехать со мной! Мартиша так переживала, так переживала!…

— Эм… Простите… прости, э-э, кузен, — Лесли впервые изменило его красноречие. Он явно не особенно понимал, что делать и как реагировать. — Но я, э-э, в данный момент работаю на мистера Нотта, и…

— У нас сейчас долгосрочный политический проект, — снова выдавил я улыбку. На этот раз она получилась не такой натужной. — Вы же знаете, сейчас в нашей стране неспокойно…

— Ах, да, припоминаю! — оживился Гомес, до этого хмуро слушавший про невозможность увезти новоиспеченного кузена в Америку. — Все это так интересно, так интересно! Я в Британии всего неделю, но уже успел познакомиться с таким количеством интереснейших людей! Меня даже пригласили на несколько вечеринок!...

Вот тут я насторожился.

— Вечеринок? — приподнял бровь я.

— Да! Такие приятные люди! — восторженно всплеснул руками Адамс. — Этот милый старичок — директор Дамблдор — даже угостил меня отличнейшим ядом! В наше время так редко можно встретить подобную обходительность!...

Я сидел с каменным лицом, краем глаза фиксируя вытянувшееся лицо Лесли. Патрика я не видел — тот стоял позади — но я был уверен, что на его физиономии тоже отразилось выражение «меня окружают психопаты».

Насчет яда я даже не сомневался, что это правда — с директора станется. Если и не отрава, то сыворотка правды точно! Правда, если судить по тому, что я знаю про «канонных» Адамсов, нужно что-то посущественней, чем обычный яд, чтобы их убить. Хотел бы я видеть лицо Дамблдора, когда Гомес благодарил его за угощение!

Что касается причин поступка директора…

— А обаятельнейший мистер Реддл! — восхищенно продолжил Адамс. — Он так красиво говорил: и про волшебную кровь, и про магглов с их оружием! Вот вы знали, что у них появилась такая милейшая вещица — атомная бомба? Это было так занимательно! Мистер Реддл — просто душка!...

Темный Лорд — душка. Душка, Моргану мне в постель! Этот Адамс и правда спятил!

Что касается смысла сказанного, то вырисовывается оч-чень интересная картина! Помнится, Мефисто слег как раз после того, как получил письмо с меткой Пожирателей Смерти. Думается, и Гомеса «старик Крупский» решил убрать сразу же, как Темный Лорд проявил к тому интерес. До того, как такой сильный игрок встанет на сторону «темных сил». И плевать на американское гражданство!

Правда, в случае с Адамсом, скорее всего, имел место обычный веритасерум. Вряд ли Дамблдор стал бы травить гостя, который пришел к нему на чай — больно уж топорная работа. Или яд был долгоиграющий, убивающий потом, пусть и через несколько дней.

В любом случае, если даже директорские лимонные дольки оказались Гомесу нипочем… То я даже гадать не возьмусь, что за силы подвластны этому человеку! Хотя, была парочка предположений — чисто догадки уровня «что-то такое помню из канона».

Но уж точно, ДДД не стал бы травить кого-то безобидного. Нотты — сильные демонологи, способные устроить «светлым силам» такое, что выжившие потом вскакивали бы по ночам от кошмаров! Значит, и Адамсы были для него так же опасны.

Вот кстати, надо бы все же выцепить нашего бравого шерифа на разговор. Во-первых, спросить за подставу с притоном Слиппери, во-вторых, позволить Патрику поорать на дядюшку за то, что скрывал от племянничка интересные подробности окружающей действительности. Ну, а в-третьих — расспросить, что американский Аврорат думает и знает про Адамсов. Чего от них ждать, в случае чего. А то память прошлой жизни — это одно. Но я уже нарыл кучу недосказанностей в произведениях мамы Ро, что уж говорить про поверхностный комедийный мир «семейки Адамс»?

Я тряхнул головой, возвращаясь к нашим баранам.

— И что же… вы ответили мистеру Реддлу? Он ведь наверняка предлагал вам… сотрудничество? — осторожно проговорил я.

— Да-да, что-то такое он упоминал, но я сказал ему, что в данный момент очень занят! — отмахнулся Гомес. — Конечно, всегда мечтал сделать татуировку — да и рисунок он предлагал интересный. Но на руку, — поморщился Адамс, — это как-то скучно. Вот мой дедушка Арчи сделал себе тату на…

— Это весьма занимательно, мистер Адамс, — поспешил прервать еще одну волн словоизлияний я. Тем более, что уже выяснил все, что мне было нужно. — Уверен, Лесли с удовольствием проводит вас и вы сможете о многом поговорить, — с намеком посмотрел я на своего адвоката. Тот же, перед тем, как светящийся, как новенький самовар, Гомес утащил его прочь из кабинета, ответил мне отчаянным взглядом. Ничего, это он еще Мамушку с новоиспеченным кузеном не танцевал…

— Мда, — произнес Патрик, когда за Адамсами закрылась дверь. — Скажи, Темнейшество, а все маги такие же двинутые?

— Не все. Но очень многие, — уточнил я. Больше в тот день у меня так и не получилось перенастроиться на работу.

— Его состояние стабилизировалось, — удовлетворенно проговорил Авиценус Бан, закончив накладывать диагностирующие чары на Мефистофеля, лежащего на кровати в своих покоях — я перевез его домой в тот же день, когда появилась надежда на исцеление. Не в последнюю очередь для того, чтобы не светить экспериментальным зельем в Мунго.

— Хорошо, — бесстрастно отвечаю я, наблюдая за белеющим в полумраке комнаты лицом брата. Его грудь еле заметно поднималась под одеялом в так дыханию.

У кровати, чуть поодаль, также стояли Эйлин и Дэрек. Я мог бы поклясться, что при словах Бана они переглянулись. Ну еще бы: сложный, неожиданный и интересный проект, к тому же ведущийся в авральном режиме — и завершился успехом!

Я покосился на Эйлин, рядом с которой, уцепившись в край платья, стоял маленький Северус. Ему тоже позволили присутствовать, как автору идеи.

Тобиас, нахмурившись, подпирал собой косяк двери.

Вздохнув, я поручил домовикам присматривать за состоянием брата, после чего развернулся и вышел.

— Мистер Снейп, — улыбнулся я здоровяку, проходя мимо. — Могу я поговорить с вами и с вашей женой?

— О чем? — настороженно переглянулись супруги.

— Не здесь, — снова улыбка. — В моем кабинете.

Нужно было решить еще один неотложный вопрос.

Когда Мефисто слег, я продолжал работать в кабинете, что прилегал к моим покоям. Занять кабинет брата показалось мне равносильным признанию, что он мертв. Все равно, как если бы я назвался лордом — как меня и называли все эти уроды, что старались ужалить побольнее!

— Мистер и мисси Снейп, — начал я, усевшись за свой стол. — Не буду разводить славословий и перейду сразу к делу. Недавно на одной из вечеринок в Министерстве я встретил некоего господина, — тут я пристально посмотрел на сидящую передо мной пару, — который назвался Говардом Принцем. Скажите: он вам знаком?

Судя по враз побледневшим лицам моих собеседников — да, этого человека они определенно знали! Хотя, было бы странно, если бы Эйлин не знала собственного отца, и не рассказала Тобиасу, каков его тесть.

А тесть был… своеобразный.

Вот я постоянно сравниваю Говарда Принца с тем самым прекрасным маггловским резиновым изделием, что хоть как-то ограничивает их и так раздувшуюся популяцию!

Потому что этот человек был действительно Гандоном с Большой Буквы!

Более мелочного, злобного, скандального старикашки вы не найдете ни в маггловским, ни в волшебном мирах! Это просто что-то с чем-то!

На том рауте, где я удостоился встречи с Темным Лордом, старый Принц тоже присутствовал. И я почти не сомневался, что к «шефу» Вальпургиевы Рыцари его не допустили. Потому что говорить гадости и творить их же — вот то, ради чего жил противный старикан! И ему было плевать кто перед ним — Волан-де-Морт или продавщица в маггловском супермаркете!

Причем, он искренне считал себя «честным человеком, который говорит людям правду в лицо».

Ага. Повидал я таких «правдорубов» еще в прошлой жизни. Такие, вместо того, чтобы, например, наплести внезапно осиротевшему ребенку какую-нибудь успокаивающую чушь на тему того, что мама заснула или там ушла на небо, тут же ляпнут «твоя мать сдохла в муках» — и будут искренне удивляться, почему окружающие считают их мудаками!

Наша жизнь вообще состоит из лжи. Малой, большой, серьезной и не очень. Мы лжем родителям, друзьям, супругам, детям, всем подряд. Ради их спокойствия, ради своего комфорта, просто так — но лжем, порою сами не осознавая своей лжи. И те, кто искренне считает себя «правдивым и принципиальным» человеком — еще больший лжец. Потому что лжет в первую очередь самому себе.

Ведь ложь — это далеко не всегда произнесение неправды или искажение фактов. Ложью может быть даже чистейшая истина — только сказанная в определенный момент и определенному человеку. Ложью может стать поведение, да даже молчание! Каждое слово человека, каждый его жест, поступок и мысль — это, так или иначе, ложь кому-либо. Хотя сам человек может искренне считать, что говорит чистую правду! Все дело в точке зрения. Обтекаемые фразы, недоговорки, иносказания — тоже ведь, по сути, форма лжи.

Так что всякие крикуны-«правдорубы» — обычные мудаки, либо из-за глупости, либо из-за мерзкого характера любящие говорить людям гадости. Только и всего.

Таковым был и Говард Принц.

При этом он был одним из самых ярых сторонников чистоты крови.

Из разговоров на приеме у «Рыцарей» я понял, что старик объявил свою дочь мертвой. Видимо, про её брак с магглом он не упоминал — это же позор и поношение в среде сторонников Лорда! Хотя я почти полностью был уверен, что с гобелена Эйлин вычеркнута не была.

Вот примерно эти факты я и выложил чете Снейпов.

— Я очень сильно подозреваю, что проклятье, которое обнаружил мистер Мун — дело рук лорда Принца, — спокойно говорил я, видя, как Эйлин поджимает губы, а Тобиас стискивает кулаки. — Не знаю, чего он хотел этим добиться, учитывая тот факт, что вы, миссис Снейп, так и не были выжжены с Древа Принцев…

— Заставить вернуться, — еле слышно проговорила женщина, и её пальцы побелели, стискивая край стола. Её муж обеспокоенно глянул в сторону Эйлин. — Он всегда считал, что «показав мне все дерьмо магглов», — она, скривившись, явно передразнила кого-то, — сможет отвадить меня от общения с простецами…

— Со мной, — буркнул Тобиас. — Но Эли упрямая…

— Я не упрямая, — устало вздохнула молодая женщина. — Просто я не могла оставить вас с Северусом. Не могла!

Тобиас сжал руку жены и улыбнулся ей, а я про себя поморщился. Как трогательно! Аж зубы сводит.

— Собственно, о чем я хотел поговорить, — вернул я беседу в более конструктивное русло. — Коль скоро вы, Эйлин, решили вернуться в волшебный мир, то должны понимать, что ваш отец почти наверняка захочет предъявить свои права если не на вас, то на вашего сына…

— Эй! Какие еще права этот старый козел собрался предъявлять на мою жену и сына?! — зарычал Тобиас.

— Обычные, — так же спокойно, с каменным лицом, отвечаю я. — Родовые, — и, предупреждая новую вспышку яростной отповеди, поднимаю ладонь. — Мистер Снейп. Послушайте меня очень внимательно! Маггловсий брак и смена на его основании фамилии не имеют особенной силы в мире волшебников…

— Я провела обряд по всем правилам! — вскинула голову Эйлин.

— На Камне Рода? — поднял бровку я.

На этом моменте она явственно смешалась. Я же вздохнул.

— Миссис Снейп. Мистер Снейп. Формально, с точки зрения министерских законов, маггловские браки действительно учитываются в нашем мире. При проведении обряда — тем более! Но когда дело касается Благородным Семей, и особенно — Священных Родов… Сами догадаетесь?

Эйлин явственно побледнела.

— То есть, наш брак что — недействителен? — побагровел Тобиас.

— О, Мерлин, конечно нет! — поморщился я. — Но… — эффектная пауза. — Но это не значит, что Принц не сможет, хм… расторгнуть его. Ну или, если у него не получится, то добиться опеки над Северусом.

Повисло тягостное молчание. Наконец, я продолжил:

— Брак, заключенный против воли главы Рода — уязвим. Как магически, так и юридически. И никакое Министерство тут не поможет! Тем более — брак с магл… с человеком, не обладающим магическими способностями, — на ходу поправился я. — Ваш отец, Эйлин, явно неспроста не стал вычеркивать вас из семьи — он рассчитывал, что вы вернетесь. Либо сама, когда действие проклятье сломит вашу волю. Либо он вернул бы вас силой — если бы нашел. Но вы все это время скрывались, — я мельком глянул на Снейпа, — и поэтому Принцу приходилось возложить все надежды на проклятье. Теперь же, когда оно снято, а вы возвращаетесь в волшебный мир…

— С чего вы взяли, что мы вернемся? — как-то очень неуверенно буркнул Тобиас.

— С того, что ваша жена, мистер Снейп, да и ваш сын тоже, принадлежат нашему миру. Они — гениальные зельевары! Особенно юный Северус, — с воистину мефистофелевской улыбкой вкрадчиво говорю я. — Здесь его ждет прекрасное будущее, признание, достаток! Всего-то и нужно, что не упустить своего шанса и… найти влиятельных покровителей.

— А что ждет его в мире магглов? — продолжаю я искушать Тобиаса. — Вряд ли вы даже сейчас, когда Эйлин начала варить зелья для аптек, сможете накопить ему на достойное образование. Как я слышал, в мире простецов сейчас бушует экономический кризис, верно? Как долго вы сможете сохранять свою работу, мистер Снейп?

На это фразе он скрипнул зубами и опустил глаза. Уж я-то прекрасно знал, что в Коукворте с работой было все хуже и хуже: ткацкая фабрика протянет еще пару-тройку лет, может дольше — и с каждым годом все больше рабочих будут вышвырнутыь на улицу! Да даже сейчас, пока она еще функционирует, Тоби вынужден искать постоянные подработки — зарплата фабричного рабочего была, мягко говоря, невысокой.

Для Снейпов частичное возвращение в волшебный мир стало буквально глотком свежего воздуха! Эйлин, получившая возможность варить и продавать свои зелья, мало того, что расцвела и будто бы светилась изнутри — так это еще был и существенный вклад в семейный бюджет!

Но мои слова напомнили супругам, почему они боялись появляться в мире магов.

Говард Принц, мерзопакостный старикашка, не задумываясь, воспользовался бы своим правом Главы Рода и заграбастал бы Эйлин и Северуса! А Тобиас бы в лучшем случае удостоился Обливиэйта, причем тотального. Но скорее всего — просто бы отправился в мир иной. Кто там будет расследовать смерть работяги-маггла в неблагополучной районе? Да сами простецы не будут этим заморачиваться! И никакие законы Министерства, никакие обряды не смогли бы остановить Говарда!

Впрочем, возможно, они и смогли бы каким-то чудом отмахаться, прикрываясь ритуалом брака — даже такой упоротый мудак, как лорд Принц, вряд ли пойдет на то, чтобы грубо разрывать магическое замужество своей дочери, пусть даже это непрочный союз с магглом. Но вот Северус…

Я более, чем уверен, что у старика нашлись бы и связи, и адвокаты, чтобы по Праву Крови и по статусу Главы Рода отсудить опеку над мальчиком — последним Принцем.

Но если оформить семью Снейпов как вассалов — даже он не посмеет к ним подойти! Брак волшебницы и простеца — одно дело. Брак волшебницы и главы вассального Ноттам клана — уже совсем другие расклады! А что этот самый глава — маггл, так это уже частности.

Конечно, подобные «частности» могут принести мне и моей семье кучу неприятностей. Пожиратели уж точно воспримут это как пощечину! Если узнают, конечно. Точнее — когда узнают. А учитывая тот фурор, что произведет усовершенствованная вытяжка из философского камня — узнают они ой, как скоро!

Но, проанализировав ситуацию, я все-таки понял, что не все потеряно и меня многие поддержат. И что, раз уж появилась структура навроде нашего тайного общества, то идеи Волди не так уж и популярны среди волшебников. Еще бы! Тогда огромное количество Родов и кланов лишатся возможности обновлять свою кровь через сквибов и полукровок — того самого «банка новой крови», что составляют для Родов их вассалы! Это не говоря уж про банальную численность Родов.

— Что вы предлагаете? — нахмурился Тобиас, глянув на побледневшую и напряженную Эйлин.

— Я предлагаю вам, — чуть наклонился я вперед, — основать полноценный магический клан.

И, уже откинувшись на спинку стула, уточняю:

— Вассальный Роду Нотт, разумеется!

Тобиас поморщился.

— Вассалы, семьи, крестные отцы… вот уж точно, связались с мафией!

— Да что такое эта ваша мафия?! — не выдержала, наконец, Эйлин. Видимо, этот вопрос сидел в ней с самого первого упоминания слова «мафия». И сейчас, во время напряженного серьезного разговора, её, наконец, прорвало.

— Это такие люди, Эли, — угрюмо уставился на меня исподлобья Тобиас, — которые делают людям предложения, от которых невозможно отказаться.

Те несколько дней, что я отсутствовал в Хогвартсе, ознаменовалась неприятным событием. А именно — возвращением Дамблдора.

Вот, казалось бы, только прошла пятница, когда мы с Молли имели сомнительное удовольствие присутствовать на рауте «Вальпургиевых Рыцарей», а вот уже среда — и на золоченом директорском троне вновь восседает благообразный старик с длинной седой бородой.

Если бы не мой опыт общения с тем гадюшником, что обычно называют «Высший Свет» и не мои познания в ментальной магии, я бы решил, что «старик Крупский» утратил ко мне интерес сразу же, как сумел вывести из игры Мефистофеля. Но нет: мимолетные взгляды из-под кустистых бровей давали понять, что Дамблдор бдит и наблюдает за мной. Да и аккуратные легиллиментные прикосновения к разуму не давали в этом усомниться все время, что я поглощал свой завтрак.

Я чуть подосадовал на себя, что не являюсь истинным Мастером в окклюменции, иначе бы решился на то, чтобы подсунуть директору сфабрикованные эмоции и мысли. Но для этого нужно было изобразить прорехи в ментальных щитах, при этом не раскрывая разум окончательно — а на такое моих умений могло и не хватить. Так что моё сознание в глазах Великого Светлого выглядело, как глухая монолитная стена.

А так, было бы хорошо показать, что я в смятении и не знаю: что же делать дальше — и так далее. Хотя, чисто вербально я все равно пытался это демонстрировать: при совершенно каменной физиономии мои пальцы дрожали, а лицо было белым, как снег. Судя по довольному виду директора, на какое-то время его удовлетворит и это.

Так как хозяин всея Хогвартса вернулся, я не решался глянуть ни на один из факультетских столов, чтобы не выдать интереса к тому или иному ученику. И если про помолвку с Молли директор очень скоро узнает, то мою связь с младшим Лестрейнджем, Уизли и сестрами Блэк была не той информацией, о которой ему стоило знать.

Впрочем, я попытался, в силу своих способностей, навесить на Артура парочку ментальных закладок-щитов. И выдал кулон-артефакт для защиты сознания — в конце концов, сюзерен я или где?

Сам-то я на учеников напрямую не особенно смотрел. А вот на меня смотрели. И некоторые очень даже пристально.

Родольфус Лестрейндж, нет-нет, да и поглядывал на меня и Молли с какой-то загадочной физиономией, прямо-таки сквозящей превосходством! Ах, да… Его же распирает рассказать всем и каждому о нашей с Мелиссой помолвке! Видимо, он ждал только моего возвращения, чтобы запустить эту сенсационную новость.

Тут у меня мелькнула довольно занятная мысль — опередить их всех. И Дамблдора, и Лестрейнджа — всех! Черные начинают и выигрывают, или как там правильно в шахматах?

И только я хотел обратиться к директору с просьбой объявить о нашей с Молли помолвке… как тут же оборвал себя. Я ведь обещал своей невесте, что, пока она сама не захочет, я не буду распространяться на этот счет.

Мордред! Надо было подумать раньше и обсудить с ней этот момент! Теперь-то придется сидеть и смотреть на то, как новость распространяется сама собой, из торжественного объявления превращаясь в сплетню!

Впрочем… Сейчас ужин. За ночь вряд ли это известие облетит всю школу — а там можно будет и поговорить с директором, чтобы за завтраком об этом было объявлено. Ну там, поздравляем и бла-бла-бла.

Как говорится: не можешь предотвратить бардак — возглавь его.

Выходя из Большого зала, я постарался тут же незаметно свернуть в узкий коридорчик, ведущий на верхние этажи.

Несколько таких же неприметных коридоров, потайной ход за старым доспехом — и вот я оказываюсь в темной нише, выходящей на коридор, ведущий к гриффиндорской гостиной.

Дезиллюминационные чары, пара минут терпения — и вот я затаскиваю изумленно пискнувшую рыжую девушка в эту самую нишу. Расчет оказался верным — галдящая толпа школьников даже не заметила исчезновения одной из них. Темнота и шум сделали свое дело.

— Профес… То есть, Балтазар, что ты творишь?! — скорее удивленно, чем сердито, выпалила Молли.

— Хотел поговорить, — серьезно проговорил я. Оглядевшись по сторонам, я сделал ей знак следовать за мной. Пробравшись парой коридоров, мы забрались в один из заброшенных классов.

— Что-то случилось? — излишне спокойно спросила она, стрельну в мою сторону глазками.

— Почти, — нейтрально ответил я, усаживаясь на обшарпанный старый стул, предварительно очистив его от пыли. — Ты же помнишь, что Родольфус Лестрейндж видел нас вместе на фуршете в своем доме?

— Да, — тут же нахмурилась девушка.

— Догадываешься, что он сделает?

— Растрезвонит всем и каждому? — поморщилась Молли.

— Именно.

— Мордред! — совсем неаристократично выругалась девушка. Мельком я отметил, что гневное выражение ей очень идет. Впрочем, долго любоваться к меня времени не было.

— Тебя скоро хватятся в общей спальне, так что перейду сразу к делу, — произнес я, нервно наблюдая, как Молли с самым невинным видом, придвигается ближе — вроде как чтобы лучше слышать. — Я подумал, что было бы неплохим ходом самим раскрыть факт нашей помолвки. Это будет достаточно неожиданно как для Лестрейнджа, так и… Мордред и Моргана! Молли, что ты делаешь?!

— А что? — захлопала глазами девушка, поудобней устраиваясь у меня на коленях. — Я внимательно тебя слушаю!

Я дернул уголком рта, но не стал её прогонять. Надеюсь, магия брачного контракта не среагирует на наше поведение откатом. Все-таки мы же не позволяем себе ничего совсем уж… предосудительного.

— В общем, — кашлянул я, — если я попрошу Дамблдора, он даст мне возможность объявить о нашей помолвке официально, пресекая слухи и домыслы.

— Ясно, — снова поерзала у меня на коленях Молли, внаглую прижимаясь всем телом. Будь я её ровесником, то есть бурлящим гормонами подростком, я бы, наверное, смутился или потерял контроль. Но я лишь хмыкнул и, вздохнув, отстранился.

— Молли, тебе пора, — аккуратно спустив девушку на пол, я встал следом за ней. Она нахмурилась и, обиженно развернувшись, двинулась было к выходу. Но я снова её окликнул: — Молли!

Когда она обернулась, я уже был рядом с ней и, приподняв подбородок девушки, поцеловал её.

— Доброй ночи, — отстраняюсь и прохожу мимо своей ошарашенной невесты, весело помахивая тростью.

Да, мисс Прюэтт, я тоже могу играть в эти игры. И куда лучше вашего!

Что последовало за нашим объявлением? А ничего особенного. Нет, ученики Хогвартса отреагировали — и как всегда очень по-разному. Но, надо сказать, реакция эта была достаточно вялой, и была достаточно разной.

Сколько раз я уже был свидетелем совершенно различного отношения колледжей Хогвартса к новостям и раздражителям? За неполные три месяца работы — не менее десятка раз.

Надо ли говорить, что опять все факультеты среагировали по-разному.

Хаффлпафф изумленно пучил глаза. Рейвенкло поглазел немного, но и только — эти и так уже обо всем догадались, недаром самый умный факультет.

Слизерин хранил абсолютное спокойствие. Лишь старший Лестрейндж злобно зыркал в мою сторону: ну еще бы, ведь успев первым объявить о помолвке, я его, по сути, переиграл.

Гриффиндор возмущенно пялился то на уткнувшуюся Молли, то на меня. Ну конечно же, кто бы сомневался… Они вообще редко одобряют хоть что-то из того, что я делаю. Хотя и тут какой-то особенно бурной реакцией отличился всего один студент. Точнее, студентка.

Возмущенные вопли Пандоры Фримэн я расслышал, отойдя от Большого зала всего ничего.

— Да как ты могла?! С ним — с этим чистокровным уродом?!! — ярилась негритяночка, совершенно не заботясь о том, что её кто-то мог услышать. Я поморщился и наложил на коридор, ведущий в Большой зал, чары от подслушивания — благо, я был уверен, что первым нашел ругающихся девчонок.

— Дора! — раздавался в ответ звонкий голос моей невесты. — Ты будешь меня слушать или нет?! Мой отец дал клятву Ноттам — от такого не отвертеться!

— Это он тебе так сказал? — прошипела Пандора в ответ. — И ты, дура, поверила? Сколько я тебе говорила, что вся это чушь про «родомагию», клятвы и прочий чистокровный бред — обычная лапша, которую эти сраные мужики вешают тебе на уши, чтобы поработить и загнать в стойло! Чтобы ты стала их игрушкой и родильной машиной?! Или… — тут её голос и вовсе задрожал от еле сдерживаемой ярости. — Или ты просто делаешь вид, что поверила, а на самом деле решила нас предать?

— Дора, я… — как-то чуть растерянно попыталась снова возразить Молли.

— Шлюха, — припечатала Пандора. — Я ошибалась в тебе: ты — такая же, как все они. Обычная чистокровная шалава!

Раздавшиеся после этого торопливые шаги заставили меня отступить в тень таким образом, чтобы оказаться за дверью, когда та распахнется. Так что, когда это все-таки произошло и мисс Фримэн стремительно унеслась прочь, меня она не заметила.

Выждав пару мгновений, когда стук каблучков затих вдалеке, я аккуратно зашел в заброшенный класс, что обнаружился за несчастной дверью.

Молли сидела, ошарашенно уставившись в одну точку. Когда хлопнула закрывшаяся дверь, она вздрогнула и посмотрела на меня.

— Трудно было вас не услышать, — предупреждая её вопросы, улыбнулся я. Сев напротив девушки, я выдержал небольшую паузу. — Давно хотел спросить, Молли: что с мисс Фримэн? Отчего она так… резко реагирует на чистокровных?

Мелисса всхлипнула. Она, видимо, до сих пор не отошла от произошедшего.

— Дора никогда не скрывала, что терпеть не может все, связанное с чистокровными, — неестественно-ровным голосом произнесла она. — Но вот так вот… так злобно… Я не понимаю!... — растерянно бормотала она.

Вздохнув, я подсел к своей невесте и снова помолчал. А потом проговорил:

— Кто знает, может, у неё и вправду есть веские причины не любить чистокровных магов… Скажи, а эта ненависть у неё давно перешла в… острую стадию?

— Ну, — задумалась Молли, явно отходя от шока. — Кажется… Кажется, только в этом году она так обозлилась, — удивленно вздернула брови Мелисса.

— Ясно, — встаю я. — В любом случае, от занятий в нашем маленьком клубе ей не отвертеться. Даже если эта дурочка не верит в силу клятвы и прочий, — тут я ухмыльнулся, — «чистокровный бред». Клятва от этого не перестанет быть клятвой.

— Но, — вскинула на меня полные слез глаза Молли, — мне теперь как быть? Мы… мы с первого курса дружим… Дружили, — новый всхлип.

— Предоставь это мне, — улыбнулся я в ответ. — Думаю, если выяснить причину столь негативного отношения, можно попробовать и поправить ситуацию. Как считаешь?

Девушка кивнула, а я развернулся и вышел из класса. Видимо, разбираться с проблемой по имени «Пандора Фримэн» придется уже в самом скором времени.

А тем временем в коридорах Хогвартса разгоралось сразу несколько любовных драм. Угадаете, каких?

Первая, и самая громкая, грянула прямо посреди Большой перемены, в будний декабрьский день.

— Что значит, мы расстаемся?! — орал Тонкс. Вот казалось бы: основательный хаффлпафец, мужчина в конце концов — а орет, будто базарная торговка на площади Мерлина. — Меда, что это значит?!!...

Несчастная Андромеда мало что могла сказать своему бывшему возлюбленному. Думаю, там и любви-то особенной не было. Так, подростковые гормоны. И малышка Меда действительно была не такой умной, как её младшая сестра Нарцисса, и не такой волевой, как старшая Беллатрисса. А потому могла только мямлить что-то неудобоваримое.

А плебей Тонкс разошелся не на шутку! Орал, топал ногами, ругался так, что не то, что при дамах, а и в компании пьяных оборотней не было принято ругаться!

Впрочем, к моему вящему облегчению, вмешался Рабастан, что с невероятным презрением на лице отшил идиота и увел готовую расплакаться бледную Андромеду в гостиную Слизерина. А разбушевавшегося Тонкса оттащили прочь... Амос Диггори и Артур Уизли!

Вот уж не знаю, что там понарассказал малыш Артур своему другу-хаффлпафцу, но тот как-то... проникся атмосферой нашей компании. Хотя, возможно, после того, как я железной рукой начал перекраивать судьбы доверившихся мне школьников, он рассчитывает на то, что я смогу помочь и ему? Ну, с нашей Черной Пантерой?

Впрочем, с мисс Фримэн, после той истерики, что она устроила Молли, все было сложно. Но об этом после.

Что касается второй истории — то она касалась Беллатрисы и Рабастана.

Да-да, я снова похвалил себя за привычку «летать на крыльях ночи» по Хогвартсу. Потому что в очередной раз сумел стать свидетелем самого интересного.

В одном из отдаленных коридоров Хога, где-то на полпути между башнями Гриффиндора и Рейвенкло, у окна стояла девушка с иссиня-черными волосами и белоснежной кожей — Беллатриса Блэк. Рядом с ней стоял Рабастан, судорожно вцепившись руками в подоконник.

Впрочем, встретил я их не сказать, чтобы случайно. Во-первых, в отличие от учеников, я имел возможность поручать своему домовику шпионить в коридорах. А учитывая, что местные эльфы чертовски боялись Мрачника, то заступать мне или ему дорогу они не рисковали. Так что мне не было нужды опасаться, что меня самого заметит один из них и донесет Дамблдору.

А во-вторых, я вычислил местонахождение двух слизеринцев по специфическим маскирующим чарам, которыми они покрыли как тот коридор, в котором они остановились, так и парочку прилегающих. Так что, если бы я не приглядывался к юному Лестрейнджу и его манере колдовать, и если бы не тот же Мрачник, я мог бы и не заметить этих двоих.

Как всегда укрытый дизиллюминационкой, я остановился чуть поодаль и прислушался.

— Басти, — мертвым голосом проговорила Белла, обхватив себя руками. — Перестань. Ты знаешь, что это бессмысленно. Все бессмысленно. Наши родители никогда на это не пойдут.

— Бель, — отозвался Рабастан абсолютно больным голосом. Больным не в смысле физического недуга, а с той болью, что шла прямиком от сердца. — Бель, я…

— Что — ты? — так же равнодушно отозвалась девушка. — Что ты можешь изменить? Две недели. Две недели, Баст. За такой срок пересмотреть клятвы или как-то их обойти не получится. Ты готов стать Предателем Крови? — с совсем уж арктическим льдом в голосе произнесла она, поднимая взгляд на Лестрейнджа. — Даже зная, что… — тут её голос все-таки дрогнул, но Белла быстро взяла себя в руки, — … что представляет собой твой старший брат, и что меня ждет в браке с ним, я… Я не пойду против своей семьи, — почти прошептала она.

— Тогда мне остается только одно, — отталкиваясь от подоконника, произнес Рабастан. — Я вызову Родольфуса на дуэль и убью его!

— Не смей! — резко прошипела Беллатриса. — Не смей, слышишь! Даже если тебе каким-то образом удастся при этом выйти победителем -этого не простят! Темный Лорд будет в ярости, что его последователей стало на одного меньше! Это верная смерть!

— Тогда сбежим! — выпалил Рабастан, схватив девушку за плечи. — Когда я убью Родольфуса, то стану наследником! Отец не посмеет выжечь меня с Древа! Будем скрываться какое-то время, переждем…

— А обо мне ты подумал? — ледяным голосом проговорила Беллатриса. — Я — отнюдь не единственная дочь дома Блэк. У отца, помимо меня, есть Андромеда и Нарцисса. А у лорда Ориона подрастает наследник, Сириус. Учитывая привычки мое семьи…

На какое-то мгновение воцарилась тишина. Наконец, Белла устало произнесла:

— Забудь обо мне, Басти. Закончи школу, езжай на материк учиться, как мечтал. Оно того не стоит. Выхода нет…

— Выход. Есть. Всегда! — прорычал в ответ младший Лестрейндж. Но я прекрасно понимал, что говорит он это скорее из упрямства. Что делать, Рабастан явно и сам не особенно представлял.

Понаблюдав за двумя влюбленными, я неслышно удалился. Нужно было подумать.

Вот и еще одна головная боль! Тут не сразу поймешь, с какой стороны приступиться к решению.

И это я даже еще не касаюсь возможных последствий такого финта ушами: подмены старшего брата младшим. Если Родольфус будет при этом живым, то Блэки мне этого не простят уж точно! Они-то рассчитывают на наследника Лестрейнджей, а тут — всего лишь младший его брат. После моего покровительства Артуру и его сведения с Андромедой, поступить так — все равно что пройтись по лезвию ножа.

И все-таки шанс на то, что «короли волшебного мира» проглотят и это, существовал. И завязан он был все на то же. На успех или поражение Темного Лорда в грядущей войне.

Победит Лорд — и Блэкам, которые сейчас наверняка очень сильно раздумывают над тем, чтобы присоединиться к нему, ничто не помешает стереть меня в порошок. Но если Лорд проиграет…

Если он проиграет, то тут у нас открываются многочисленные варианты. А учитывая, что я собираюсь также не допустить победы Дамблдора, то влияние Блэки подрастеряют, конечно, но основных позиций не сдадут!

Короче — все сложно…

Но об этих последствиях стоит начинать думать только и исключительно в том случае, если я вообще приму решение начать влиять на ситуацию еще и через Беллу с Рабастаном.

Стоит ли обострять отношения с Блэками, давать Лорду повод прикончить меня и вообще зарываться в дерьмо еще глубже, чем я уже зарылся?

Я откинулся на спинку кресла, что стояло у камина в моем кабинете. Стиснув пальцами переносицу, я крепко зажмурился.

Мордред! Кого я обманываю? Если взялся менять «канон», принимая активное участие в судьбе школьников, то пройти мимо истории старшей Блэк и младшего Лестрейнджа, не попытавшись что-то сделать, я просто не смогу. Даже не столько из какой-то особой жалости или симпатии к несчастным влюбленным, сколько по причине, указанной выше: взялся гнуть одну линию — гни до конца. Иначе и браться не стоило.

А недовольство Блэков с Лестрейнджами… Первые возненавидят меня уже за Артура с Медой. Вторые — за то, что я вскорости якобы «предам» их ненаглядного Лорда. Так что мне даже выгодны отношения Беллатрисы и Рабастана.

Остается вопрос: каким образом сделать так, чтобы эти двое были вместе, не нарушив заключенных договоров? Это, конечно, не те железобетонные клятвы, что дали Реджинальд Нотт и Ричард Прюэтт друг другу, когда заключали договор о нашей с Молли помолвке. Белла с Басти боялись больше остракизма со стороны собственных семей, выжигания с Древа и прочих репрессий. И напрямую переломить упрямство представителей этих семей было практически нереально. Вот только разве что…

Тут на лицо у меня наползла та самая, фирменная ноттовская улыбка.

…Разве что вмешается сама Магия.

Я даже подскочил со своего кресла и несколько раз прошелся по кабинету, довольно потирая руки.

Что там у нас по сезонным праздникам ближайшее? Йоль? Прекрасно! Свадьбу наверняка решат приурочить к этому дню. И если вмешаться в процесс на середине…

О, даже отмороженные Блэки и охреневшие от собственного мнимого величия Лестрейнджи не посмеют противиться.

Осталось только проработать детали и воплотить план в жизнь.

— Мрачник! — щелкнул пальцами я, снова усаживаясь в кресло. — Виски. Сегодня мне есть за что выпить!

Дверь в ранее абсолютно ровной стене появилась сразу же, как только я прошелся мимо неё условленные три раза, усиленно думая о месте, где можно что-то спрятать. Нажав на витую ручку, я вошел внутрь.

На этот раз Выручай-комната встретила меня в наиболее популярном «фанонном» облике: в виде гигантского склада забытых вещей.

Вообще, если вспомнить прочитанные мной в прошлой жизни фанфики, то создастся впечатление, что любой уважающий себя попаданец обязательно должен сделать три вещи: проверить свой статус крови у гоблинов, купить у них же кошелек с расширением пространства и обнести Выручай-комнату.

Хотя, на самом деле, путь «типичного попаданца» в «фаноне» про родомагию должен включать в себя гораздо больше стандартных вешек: чего стоит только выбор волшебной палочки! Тут тебе и куча непонятно откуда выдуманных альтернативных мастеров палочек, которые, оказывается, в разы круче Олливандера, и «особые» палочки из самых изощренных материалов, или и вовсе беспалочковая магия, которой попаданец слегонца размахивает чуть ли не с первого курса школы.

И это еще не говоря про сыпящиеся на главного героя, будто из рога изобилия, многочисленные поместья, титулы, сейфы с горами золота, и про взрослых, которые почему-то резко начинают всерьез относиться к малолетнему прыщу, пусть и начавшему вдруг что-то там относительно разумно попискивать.

Но ладно, все это лирика. Одно дело — хохмить над штампованными фанфиками про «родомагию», сидя на диване в теплой квартирке в Москве двадцать первого века. А совсем другое — родиться в окружении этой самой «родомагии», вариться в ней всю сознательную жизнь, а потом внезапно вспомнить, как подтрунивал над авторами, пишущими в этом жанре. Не то удовольствие, которое вы стремитесь испытать, поверьте.

Несколько поворотов между грудами мусора и…

Вот оно.

Обшарпанный манекен, на голове которого, сверкая камнями, покоится…

Правильно. Диадема Ровены Рейвенкло.

Крестраж. Точнее, если придерживаться английского произношения — хоркрукс.

Я невольно скрипнул зубами, когда вспомнил все то, что узнал из «канона» о Томе Реддле. Безотносительно к моему нынешнему взгляду на него, но…

Я ведь и сам отец. Точнее… был им когда-то. В той, прошлой, русской бытности магглом. И я никогда, ни при каких обстоятельствах не хочу даже представлять, ЧТО пережил маленький Томас Реддл, попав в сиротский приют начала двадцатого века. Да и в принципе любой другой ребенок в любом сиротском приюте любого столетия.

Какое-то время я стоял возле упомянутого бюста с затуманенным взглядом. Имена, что я внезапно обнаружил в своей памяти, били по голове скорбным набатом.

Сашка, Валерка, Димка… Дочь и два сына. А еще любящая жена. Ну и прочие радости обычной… ОБЫЧНОЙ жизни! Не омраченной разлукой, сиротством и прочей дрянью.

МОИ дети, мои мальчики, моя девочка — принцесса! — и в грязном, холодном приюте? Зовущие маму с папой? Да в ТОПе кошмарных снов этот был бы для меня первым! Раньше, до «попадания».

Сейчас я, не помня даже собственного имени из прежней жизни, не особенно беспокоюсь за своих отпрысков из прошлого-будущего. В конце концов, человеком я был небедным, с кучей родственников, да и Нинка не даст в обиду ни себя, ни мелких. К тому же та жизнь... не то, чтобы стала забываться. Нет. Просто память о прежней инкарнации остается памятью. А настоящая жизнь кипит здесь и сейчас.

Так вот. Безотносительно моего отношения к реальному Реддлу и тому, что он с собой сделал, я в какой-то мере могу его понять. Жизнь сделала все, чтобы из него выросло то, что выросло. Людей, которые сохраняют в себе Свет даже после всего дерьма, что окружающий мир на них вываливает — исчезающе мало. И глядя на представший моему взору темный артефакт — порождение злой, извращенной магии — я не мог найти в себе сил осудить создавшего его мага.

Хотя, признаться, надо быть конченным психом, чтобы связаться с хоркруксами!

И вот теперь вопрос: как прикоснуться к такой вещи без риска запалиться или схлопотать проклятье? Ну не верю я, что Темный Лорд оставил столь ценную для него вещь без присмотра!

Помнится, Золотое Трио некисло так пострадало от медальона, который конкретно расшатал им нервы. Не знаю, каким образом они отделались так легко. Может, это природное свойство гриффиндорцев: каменные лбы, непрошибаемые даже магией хоркрукса? Один из этих лбов даже Аваду выдержал, так что неудивительно.

Хотя, скорее всего, тут дело было в том, что на медальоне как раз охранных чар не было: учитывая, как он и без того охранялся, нужды в них не было. А вот злополучное кольцо Гонтов, которое «старик Крупский» так неосторожно напялил на палец в «каноне», лежало чуть ли не у всех на виду. Потому-то и навешано на него было много всякой дряни.

И, как я подозреваю, диадема тоже увешана проклятьями и следящими чарами, как рождественская ёлка игрушками. Выручай-комната, конечно, не заброшенная лачуга Гонтов — в ту-то приходи кто хочешь, бери что хочешь — но и с кишащим голодными инферналами подземным озером не сравнится. Зайти может кто угодно и в любой момент. И даже если не опознает в диадеме Ту Самую, все равно может польститься — цацка даже на вид дорогая.

Я внимательно огляделся, запоминая окружающую обстановку. Не знаю, как и когда я вернусь сюда, но возвращаться придется: хоркруксы сами себя не уничтожат, как ни банально это звучит.

Да-да, я принял решение о том, что пора потихоньку копать в сторону нашего доморощенного Темного Лорда. Потихоньку, полегоньку искать осколки его души, обезвреживать, а в конце — разом уничтожить. Чтобы уж точно исключить вероятность того, что Тот-Кто-Заставил-Всех-Пересрать засечет меня за этим богоугодным занятием и схватит за руку в самый ответственный момент.

Почему не сделать этого сразу? Да все просто: во-первых, быстро это не делается, а во-вторых, если я так вот разом замочу старину Волди, то кто, спрашивается, будет сдерживать Дамблдора? Сейчас, когда эти двое лаются между собой, готовясь сцепиться уже по-настоящему, существует немаленький шанс, что третью силу они какое-то время не заметят. Так что вместе с Темным Лордом нужно будет сразу скидывать и директора — чтобы тот не смог воспользоваться исчезновением своего главного врага и не прижал меня сотоварищи.

Мефисто потихоньку восстанавливался, не приходя, впрочем, в сознание. Чует моя задница, что когда это случится, он отчихвостит меня за самоуправство по полной программе! А до наступления сего славного события я считал себя в праве поступать, как считаю нужным.

А нужным я считал подготовку к следующим вехам текущего года — Рождеству и Йолю!

Вопреки все тому же «фанону», подавляющее большинство волшебников действительно отмечали Рождество, а никакой не Йоль. Обыватели, что с них взять. Йоль, Самайн, Бельтайн и прочие вехи были скорее не столько праздниками, сколько функциональными астрономическими датами — подспорьем для чародеев, знающих, что это такое и как это применять.

Ну и, конечно же, эти даты отмечались старинными Родами, алтари которых были рассчитаны как раз на древнюю, языческую магию. Хотя те же Прюэтты или Поттеры вряд ли отмечали Йоль — все же это была «темная» традиция, а они у нас сука «светлые», хе.

Вот интересно: волшебники воротят нос от магглов, считая их варварами и мракобесами, а их религии — наивными дикарскими заблуждениями. Но христианское мировоззрение все же основательно проникло в подкорку волшебников-обывателей. Ведь маги тоже привыкли считать, что языческие традиции — это «тьма», а христианские — наоборот «свет». Все же Статут Секретности окончательно утвердился уже в те времена, когда христианство твердо доминировало в Европе.

Я же решил, что, раз с Уизли проблема решена, а со Снейпами это решение уже на подходе, то надо развить наступление на третьем фронте. То есть — воплотить тот самый план по осчастливливанию Беллы и Рабастана.

Осталось одно-единственное маленькое препятствие. Рудольфус Лестрейндж.

Как я уже упоминал, отец сестер Блэк задался целью породниться с наиболее значимыми представителями чистокровной британской аристократии: Малфоями, Лестрейнджами и прочими. По «канону» ему это даже отчасти удалось: младшенькая и старшенькая выскочили замуж за тех, на кого им указал родитель. Средненькая же — Андромеда — разрушила такой замечательный план, опозорив и предав семью замужеством с Тонксом.

Разумеется, я ничуть не сомневался, что скандальное расставание с Тедом не прошло мимо внимания Сигнуса и Друэллы Блэков — её родителей. Но, как я понял, восприняли они эту ситуацию в ключе «девочка поумнела и сама порвала с мерзким грязнокровкой».

Почему я так в этом уверен? Да просто иначе бы родители сестер давно бы уже связались со мной. С благодарностью или, как минимум, с настороженным интересом. Ведь с одной стороны я спас их от скандала. С другой — зачем я это сделал?

Но они промолчали, из чего я сделал вполне очевидные выводы. Первый — что Сигнус с Друэллой действительно поверили во внезапно поумневшую Андромеду. Второй — что укреплению их в этом мнении поспособствовала Беллатриса. А это, в свою очередь, означает, что малышка Белла окончательно восприняла меня как своего союзника. А себя — как часть нашей маленькой «команды».

Что касается последней, то за прошедшие три с лишним месяца ребята достигли внушительных результатов. Тренировки, которые они начали посещать по принуждению, теперь увлекли их по-настоящему. Да что говорить: даже злюка Пандора с трудом могла скрыть восторг от того, что показывали я и Рабастан. Сложносоставные заклинания, активная защита, другие приемы, принятые в Гильдии Боевиков — ребята впитывали все это как губка.

Молли и Артур понятно — у них были достаточно мощные стимулы. Первая хотела подтянуться до моего уровня, и вообще была по натуре довольно боевитой. Уизли же всерьез воспринял свою миссию по возрождению своего Рода — я, как и все Нотты, умел убеждать. И если я сказал, что парень будет пахать, то он будет пахать! В том числе наращивая свои умения и развивая таланты.

Белла с Рабастаном, как более подкованные во всем этом, лидировали в нашей компании. Как ни удивительно, Андромеда тоже показала неплохие результаты с первых же занятий. Хотя, почему удивительно? Она такая же Блэк, как и её сестра Беллатриса. И, несмотря на невеликий ум и внешнюю нерешительность, боевыми приемами она владела довольно неплохо. Ну да «короли волшебного мира» вообще были ребятами драчливыми, так что неудивительно, что даже самая тихая из них была способна накостылять большинству своих сверстников.

Оставались Амос Диггори и Пандора Фримэн. Но и они старались не отставать. Амос — чтобы выпендриться перед Дорой. А она сама отрабатывала все хитровывернутые проклятья с таким выражением лица, что я почти не сомневался, кого перед собой она при этом представляла. Так что и у неё мотивация была ого-го!

Впрочем, в связи с наступлением Рождества и связанных с ним событий решение проблемы Пандоры Фримэн снова придется отложить.

«Коварный план» по замене жениха был разработан мною практически на коленке. Патрик, когда я озвучил ему этот план, пробурчал что-то про «чокнутого чернокнижника», но в принципе, сам план одобрил. Даже название пытался придумать, но на это я лишь закатил глаза, и идея обозвать операцию «Чокнутый Гринч» заглохла.

До Рождества оставалось меньше месяца — успеть нужно было немало.

Как я предполагал, на Йоль над Беллатрисой будет проведен обряд «введения в Род» — то есть привязка к семейству Лестрейнджей. Так как приготовленный мною «замещающий» жених принадлежал к той же семье, то никакой проблемы не было. Но к Рождеству планировалась полноценная свадьба — а это уже привязка к конкретному человеку!

Конечно, если бы спросили меня, я бы посоветовал перенести свадьбу на осень — это время года было куда более магически благоприятным периодом для бракосочетаний. Но кто будет меня спрашивать? Уж точно не Блэки с Лестрейнджами, которые явно торопились объединиться, чтобы…

А вот чтобы что? Явно они знали о чем-то важном, неизвестном мне. И это «что-то», скорее всего, было как-то связано с делами Темного Лорда.

Неужто война наконец-то перейдет в горячую стадию? А не рановато ли? Не мог же я настолько изменить «канон»! Или мог? Эффект бабочки, все дела…

Хотя, внедрившись в Хог, прикончив Хопкирка и разнеся притон Слиппери, я мог и спровоцировать какую-то реакцию противоборствующих группировок. Чем Мордред не шутит, пока Мерлин пьян?

В любом случае, после Рождества все точки над «i» будут расставлены. И в новый год мы, скорее всего, вступим уже в окружении многочисленных перемен. Только непонятно: в лучшую или в худшую сторону?

Мне пришло официальное приглашение на свадебную церемонию в Лестрейндж-холл, которая планировалась сразу после Рождества. Снова с печатью Пожирателей, что характерно, так что можно было ожидать очередной попытки меня завербовать. Но главным было не это. Главным был тот факт, что я вполне легально смогу присутствовать на церемонии и в случае чего контролировать процесс.

Надо, кстати, уточнить у остальных участников нашего «тайного общества»: кто из них тоже приглашен? И каковы планы, если нас начнут прессовать, силой заставляя принять Метку?

Кстати, о Клубе. Вынув черную визитку, я провел заостренным ногтем по матовой поверхности. Кожу слегка кольнуло, будто слабеньким электроразрядом. Эта штучка была, само собой, зачарована, причем достаточно заковыристо. Протеевы чары, портал, идентификатор «свой-чужой» — даже эти три функции трудно было соединить в одном предмете, тем более таком крошечном. Так что визиточка была самым настоящим артефактом — такие делаются только и исключительно на заказ. Хотя, учитывая уровень «Даркфорест Клаб» — ничего удивительного.

Так вот. С того момента, как я был представлен Клубу, прошло почти три недели — и ничего не происходило. Так что я решил сам связаться с Малфоем и уточнить: каковы наши планы? Пожиратели явно что-то замыслили на Рождество, и свадьба Беллатрисы с Рудольфусом здесь — не более, чем прикрытие. И если мы не вмешаемся — ситуация грозит выйти из-под контроля! То есть — взорваться открытым противостоянием.

Все-таки зря я так топорно полез к Слиппери… Наверняка же и Пожиратели Смерти, и Орден Феникса имели выход на Лютный! А потому устроенный мною переполох могли воспринять как активность противной стороны.

Теперь-то поздно пить боржоми. Но делать все равно что-то было нужно!

Вызвать Малфоя я не успел — визитка в моих руках нагрелась, оповещая, что меня успели вызвать первым. Золотые завитушки сложились в слова.

— Общий сбор, значит, — пробормотал я и сжал визитку пальцами, активируя портал.

— Что ж, вижу, вы более-менее в курсе темы нашего нынешнего собрания, — улыбнулся Вуд, сидящий во главе стола. По бокам расселись другие члены нашего маленького Общества.

Малфой, Гринграсс, еще восемь человек включая меня — все те, кто, собравшись вместе, составили ту самую воспетую «фаноном» Третью Сторону. Настоящую, а не уголки школьной самодеятельности, что описывались в фанфиках моей прежней жизни.

Реплика Вуда относилась к письму со взломанной черной печатью, которую я, не скрываясь, кинул на стол перед собой. Почти сразу то же самое сделали еще несколько человек, в том числе невозмутимый Абраксас и то краснеющий, то бледнеющий лорд Гринграсс.

— Что-то грядет, — сразу же решил я выложить свои предположения. — Темный Лорд и его сторонники что-то готовят на конец года.

— И я почти уверен, что нам всем уже отведены четкие роли в этом спектакле, — обронил Вуд. На мой вопросительный взгляд он улыбнулся: — Со мной уже связывались… эти, из Ордена. Намекали на кое-какие мои активы на континенте, — скривился он. — Не важно! Главное то, что и те, и другие будут сейчас активно давить на нас. Угрозы семьям и бизнесу, посулы, а то и вовсе Империус — развязка как никогда близка, все средства хороши! Так что нужно думать, как нам вырваться из этого порочного круга.

Присутствующие запереглядывались. Было видно, что всем им тоже пришло по предложению от одной из сторон, той или иной степени ультимативности.

— Необходимо ликвидировать как Темного Лорда, так и директора, причем одновременно, — произнес мужчина с глазами странного сиреневого оттенка — Итан Розье. На его фразе я чуть слышно хмыкнул — не только я рассуждал на тему устранения лидеров «света» и «тьмы».

— Вот так вот сразу… ликвидировать?... — побледнел Гринграсс, поправляя галстук, будто тот его душил.

— Боюсь, иного выхода нет, — жестко отрезал сидящий напротив меня высокий мужчина с аккуратно прибранными каштановыми волосами с заметными седыми прядями и такой же бородой-эспаньолкой. Каспер Крауч. — Тут два варианта: либо мы их, либо они нас. Компромиссов тут быть не может!

Кажется, знаю я, в кого Барти Крауч-старший пошел своим радикализмом. Правильно — в папашу! Тот самый типаж «сурового слизеринца». Хитрый, амбициозный, не стесняющийся в средствах, но жесткий и несгибаемый, как подошва маггловского армейского сапога!

Кстати, о Барти-старшем. Кажется, будущий «Самый Суровый Начальник ДМП» уже работает в Министерстве, а его сын — «канонный» Пожиратель смерти — еще в памперсах ходит. Хотя нет, четыре года ему вроде — какие памперсы?! Тем более в волшебном мире 1960-х годов.

Но тем не менее…

Про себя я хмыкнул. Если задуманное мною воплотится в жизнь — то Бартемиус-младший вполне может избежать своей печальной судьбы. Как и многие, многие другие!

Что-то у меня прямо день умиления детишкам. То в Выручай-комнате разнюнился над судьбой маленького Темного Лорда, то вот теперь про «канонного» Крауча-младшего вспомнил. Хотя, учитывая, что их фамилия звучит одинаково с названием улицы, на которой я живу…

Дурацкая ассоциация.

А тем временем лорд Крауч положил перед собой не одно письмо, а целых два! Первое — все с тем же черным восковым черепом с выползающим изо рта змеей, а второй…

Второе письмо было запечатано сургучом веселенького красного цвета, изображающим какую-то птицу.

Орден Феникса, ну конечно.

— Как видите, ко мне интерес проявили как те, так и другие, — под скрестившимися на нем взглядами произнес Крауч, раздраженно поджав губы. — Орден Феникса — из-за моей репутации, — эту фразу Каспер произнес с явственной гордостью. — А этот… «Лорд» — просто потому, что я учился на Слизерине.

— Какая глупость! — недовольно буркнул толстяк с густыми усищами и обширной залысиной — Джастин Булстроуд. — С каких пор факультетская принадлежность в школе влияет на политические взгляды взрослых волшебников?!

— С тех пор, как «истинных» чистокровных возглавляет полукровка с тараканами в голове, — произнес я. Все засмеялись.

Ах, да. Шуточка про «тараканов в голове» в этом мире если и известна, то только на территории знакомой мне России. И то — не факт. А тут, смотри-ка, вообще зашла на «ура!».

— Мистер Вуд, — обращаюсь я к, так сказать, «председателю» собрания. — Скажите, столь долгий период между выдачей нам с лордом Гринграссом наших визиток, и вызовом на собрание — следствие того, что вы проверяли нас?

Судя по прищуренным глазам Вуда — так оно и было. Ясно, боялся, что мы — агенты Пожирателей. Но да винить его в этом глупо. Я и спросил-то чисто для затравки.

— Впрочем, можете не отвечать, все и так очевидно, — снова на лице привычная улыбка. — Настоящий вопрос в другом. Насколько мы готовы? Точнее: как скоро мы будем готовы нанести… удар?

Все умолкли, снова начав переглядываться. А спустя пару мгновений слово опять взял Вуд. Все-таки недаром именно он затеял все это и недаром являлся владельцем столь значимого заведения — шутка ли, половина британской магической аристократии ходит на «приватные обеды» именно к нему!

— Удар… — задумчиво проговорил он. — У кого какие предложения?

Я на мгновение прикрыл глаза. Судя по тому, что присутствующие снова играют в переглядки и не спешат фонтанировать идеями, более-менее оформленный план есть только у меня. Посвящать их во все его подробности я, само собой, не собираюсь. Но обозначить общую цель, поиграть интонациями, выцарапывая себе поддержку — вполне!

— Мистер Вуд… господа, — проговорил я в полной тишине, краем глаза углядев, как дрогнули в улыбке губы Малфоя — тот явно ждал, что я заговорю. — Прежде, чем мы продолжим, я хотел бы поделиться… пренеприятными сведениями, что дошли до меня… из приватных источников! О том, что мистер Реддл, в узких кругах известный как Темный Лорд Волан-де-Морт, — мне удалось произнести последнее имя, не запнувшись и не поморщившись — достижение, однако! — ставил на себе некие… темномагические эксперименты.

Присутствующие загудели и снова стали переглядываться — такое ощущение, что именно за этим они сюда и пришли! Вуд с Краучем хищно прищурились, Малфой уже в открытую ухмылялся — он явно ожидал подобного развития событий. Интересно, откуда бы?

— Какие именно эксперименты? — нервно пробормотал Гринграсс.

— Боюсь, лорд Гринграсс, — обворожительно улыбнулся я, — некоторые обязательства не позволяют мне вдаваться в подробности. Могу сказать только одно — эти эксперименты напрямую касаются манипуляций с душой волшебника!

Со всех сторон раздался испуганно-возмущенный гул. Ну еще бы: темные искусства темными искусствами, но шутить со столь опасной субстанцией, как человеческая душа — уже за гранью разумного! А уж ставить опыты в этой области на самом себе — и вовсе попахивает безумием.

Я вот в прошлой жизни, помнится, удивлялся, чего это волшебники так испугались Тома Реддла: мало ли Темных Лордов было в прошлом? Учитывая, что многие чистокровные сами баловались черной магией — и вовсе странно.

А ответ лежал на поверхности: манипуляции с душой были одним из тех табу, которые установились не один и даже не два века назад! И пусть в древности многие маги — тот же Мефистофель I — баловались с этим разделом магии, современные маги боялись такого колдовства как огня!

Кстати, что касается Мефистофеля I, то это как раз была одной из причин зловещей репутации Ноттов. Давно мы уже ничего такого не практикуем, но, как говорится, осадочек-то остался!

Что касается Темного Лорда: да, никто точно не знал, что именно сотворил с собой Реддл — хоркруксы, как я понял, оставались тайной вплоть до «канонных» событий пятого-шестого курса Гарри Поттера. Но изменения в поведении, ауре, уровне силы, а также странная неуязвимость Того-Кто-Явно-Поехал-Кукушкой — все это говорило само за себя.

Одни ужасались и боялись даже произносить имя жуткого существа, когда-то бывшего волшебником. Другие избрали его своим мессией, пошли за ним, верили в его «инаковость» и «избранность» — да-да, Избранные бывают разные и частенько не в одном экземпляре!

Люди вообще склонны подчас больше полагаться на иррациональную веру, чем на сухие факты и знания. Вот казалось бы — чистокровные волшебники, сведущие в темных искусствах и знающие много такого, что простым обывателям даже в самых жутких кошмарах не снится! А туда же — несмотря на вполне очевидные симптомы, идут следом за безумцем, порубившем собственную душу на куски. Неуравновешенным маньяком-убийцей, который чем дальше, тем больше будет сходить с ума.

Так что тревога присутствующих была вполне объяснима: одно дело иметь дело с пусть отбитым на голову, но обычным радикалом-чернокнижником и кучкой его прихлебателей, и совсем другое — противостоять неведомой твари с мутировавшей душой!

Я вот рассуждал на тему диванных пересмешников, любящих похохмить как над «фаноном», так и над «каноном». А также на тему их антагонистов: тех, кто «варится» в мире магии с рождения. Сейчас я особенно остро ощутил разницу между ними: потому что оба типажа столкнулись прямо внутри меня!

С одной стороны, где-то в глубине души, той её части, что шла из детства и юности, я чувствовал себя не очень комфортно при мысли о столь противоестественном вмешательстве в мироздание, как хоркруксы. Именно эта часть заставляла меня дрожать, как осиновый лист, перед встречей с Темным Лордом — и лишь в последний миг я сумел взять себя в руки.

Та же часть, что принадлежала магглу из прошлой жизни, воспринимала манипуляции с душой и создание крестражей-хоркруксов довольно скептически. Ну, учитывая количество перечитанных фанфиков — неудивительно.

В любом случае, обе части меня снова пришли в равновесие, а потому я, с одной стороны, мог воспринять серьезность угрозы, а с другой — не впасть в панику от осознания, КОМУ придется противостоять!

Ну и заодно — не дать запаниковать окружающим. А то Гринграсс уже, походу, примеривается рухнуть в обморок.

— Спокойно, господа, спокойно! — поднимаю ладонь в успокаивающем жесте. — Я и моя команда уже начали полноценное расследование в данном направлении! Так что к тому моменту, как мы поймем, что делать с Дамблдором, будьте уверены: проблема Реддла тоже будет близка к разрешению.

Что ж, надеюсь, я достаточно их напугал и насторожил. А заодно — окончательно подтвердил, что не являюсь шпионом. Такими вещами не шутят, а выданные мной факты — не тайна даже, лишь намек на тайну — были слишком важны, чтобы шпион выдал их без ущерба для своего хозяина.

— Что ж, открываются все более любопытные факты, — с бесстрастным выражением лица проговорил Вуд, когда голоса присутствующих утихли. — Любопытные и… пугающие, чего уж там. И тем актуальнее становится наша повестка дня: готовящийся удар Пожирателей Смерти.

— Мы даже не знаем, что они планируют! — воскликнул Булстроуд, вытирая вспотевший лоб — его тоже проняло открывшимися фактами. — Свадьба эта… Зачем им этот балаган?!

— Арахниус перестраховывается, — усмехнулся Крауч. — Лестрейнджи, конечно, фанатики, но фанатики рассудительные! Перед тем, как его мерзкий наследничек влезет с головой в дела Пожирателей, он хочет быть уверен, что союз с Блэками заключен. Ну и повысить вероятность появления внука перед началом открытого противостояния, конечно же. Законного внука, я имею ввиду, — как-то презрительно ухмыльнулся Каспер.

— Законного? То есть предполагается, что есть и незаконные? — поднял бровку я.

— А вы не знаете, какие слухи уже сейчас ходят про Рудольфуса Лестрейнджа? — фыркнул Крауч. — И его самого, и компанию его дружков уже несколько раз пытались прижать за нападения на маггловских девушек и многочисленные изнасилования! Безуспешно, разумеется. Максимум, чего удалось добиться — это штраф за хулиганство. А ведь это, помимо обычных уголовных статей, прямое нарушение Статута Секретности!

Каспер Крауч говорил с такой неожиданной злобой, что я вспомнил: он же как раз работает в ДМП! И, несмотря на статус чистокровного аристократа, был не особенно богат. Хитер, амбициозен, отчасти беспринципен — это да. Но все же — честный служака, которого безмерно бесят подонки вроде наследника Лестрейнджей!

В общем, подозреваю, что, знай он о моих планах… устранить старшего из братьев Лестрейнджей, Каспер бы меня поддержал всеми конечностями!

Так! Стоп! Что он там говорил на тему нападений на магглов? Стоит расспросить Крауча подробней. Попозже, не при всех. Но, похоже, у меня есть все шансы встретиться с Рудольфусом до, так сказать, дня Икс, и привести свой план насчет него в исполнение. Вот только…

Я засомневался.

Я и так уже наломал дров, спровоцировав начало открытого противостояние между Пожирателями и Орденом. Что случится, если я просто и без затей грохну Рудольфуса?

А ничего принципиально нового не будет. Правда, тупо убивать его было бы плохим решением: его недееспособность, как жениха, должна вскрыться прямо перед алтарем. Если это произойдет раньше, Блэки успеют дать задний ход, и мой план пойдет псу под хвост!

Конечно, в случае смерти Рудольфуса следующим в очереди на наследование стоит Рабастан. Но, во-первых, его не готовили быть лордом, во-вторых, он, насколько я знаю, в опале у Арахниуса — да мало ли к чему еще могли прицепиться родители невесты? И привязка на Йоль, если к тому времени она уже будет создана, все равно мало что решит — говниться «короли волшебного мира» могут до второго пришествия, благо статус им это позволяет.

А мне нужно было решить этот вопрос как можно быстрее — пока ни те, ни другие не прочухались!

Впрочем… Вылазки Рудольфуса за развлечениями все равно стоит принять во внимание. Грех не воспользоваться фактом того, что юнец хотя бы на короткое время уходит из поля зрение отца и телохранителей!

Импровизированный «совет» закончился практически ничем. Никто не решался предложить чего-то конкретного, лишь продолжали переглядываться и вздыхать.

Тайное общество, Мордред его дери! Сборище слюнтяев, которые ждут, когда им скажут, что делать, а лучше и вовсе решат за них все проблемы!

Хотя, я слишком строг и предвзят. У нас просто пока маловато фактов — даже мои откровения насчет Темного Лорда мало что прояснили. Скорей уж напугали и ошарашили — неудивительно, что боевой дух тех же Гринграсса с Булстроудом упал еще ниже, чем был в начале. Если он в принципе способен упасть ниже нуля.

Но, с другой стороны, Крауч, Вуд и остальные наоборот преисполнились решимости идти до конца. То, чего еще не знали даже Пожиратели, для них уже было очевидно. Другого пути нет: борись или склонись перед неадекватным чудовищем, ведущим нас всех к гибели!

Уже в коридоре, ведущем в сторону аппарационной площадки Клуба, меня догнал Малфой.

— Зарри, — окликнул он меня. — Уделишь мне пару минут?

— Не здесь, Бракс, — мотнул головой я. Чуть подумав, хватаю его за рукав и вступаю на площадку, тут же аппарируя в Нотт-хаус.

Отдав верхнюю одежду домовикам, мы устроились в том самом закутке в библиотеке, где раньше я обычно обсуждал дела с Мефисто.

— Здесь нас не подслушают даже спецы из Отдела Тайн, — пояснил я с любопытством оглядывающемуся Абраксасу. — По крайней мере, для них это будет чертовски непросто!

— Впечатляет, — протянул мой гость, усаживаясь в предложенное мной кресло. Наконец, когда мы уже раскурили по сигаре, а эльфы подали нам кофе, он заговорил, сразу взяв быка за рога: — Зарри, что ты раскопал?

— Хоркруксы, Бракси, — глядя прямо перед собой, отвечаю я.

— Мордредов ублю… — не закончил фразы Малфой, но вовремя оборвал себя, лишь в сердцах стукнув по подлокотнику кресла ладонью.

— Все не так страшно, на самом деле, — легко улыбаюсь ему в ответ. — Могло быть и хужу.

— Что уж хуже?! — воскликнул Абраксас, закрывая глаза ладонью. — Мерлин Премудрый, хоркруксы! Ты же знаешь, ЧТО это значит? — глянул он на меня.

— Это значит, Бракси, что у нас есть конкретный шанс, — поджимаю раздраженно губы. — Я, если честно, очень опасался, что Темный Лорд сотворил со своей душой что-то более заковыристое. А хоркруксы… Их можно уничтожить.

— Ты так просто об этом говоришь, будто речь идет о травле насекомых! — простонал Малфой. — А тем временем это далеко не насекомые! Это один из темнейших разделов магии!

— С каких это пор ты тушуешься перед темными искусствами? — приподнимаю бровку я. — Брось, Абраксас! Расклады таковы, каковы есть. Наша задача — соответствующе среагировать и решить проблему.

— Проблему… — откинулся он на спинку кресла. — Основная проблема в том, как пройти меж двух огней и не обжечься!

— Бракс, — улыбка исчезла с моего лица. — Если не хочешь в этом участвовать, просто дай мне доступ в библиотеку Малфой-мэнора.

— Что? Зачем? — не сразу врубился Абраксас.

— Некромантия — не самая сильная сторона Ноттов, — язвительно проговорил я в ответ. — А в твоей библиотеке наверняка найдется что-нибудь небезынтересное!

— Ах, да… конечно же, — потер переносицу Малфой. — Хорошо.

Какое-то время мы помолчали. Наконец, он со вздохом спросил:

— Ты наверняка и насчет Рождества знаешь больше, чем говоришь остальным?

— Разумеется, — выпускаю кольцо сигарного дыма. — Я пока что не настолько доверяю нашему «тайному обществу», чтобы раскрывать все карты. Посмотрим, не утечет ли на сторону информацию о моем знании насчет экспериментов Темного Лорда.

— Думаешь, кто-то из Клуба побежит докладывать Лорду или Дамблдору? — нахмурился Абраксас. — Несмотря на все клятвы?

— Тебе ли не знать, что способов обойти клятвы — воз и маленькая тележка. К тому же не обязательно утечка будет добровольной. Начнут прессовать того же Гринграсса с использованием легиллименции… Сам додумаешь?

Мой собеседник лишь поморщился в ответ — видимо, представил эту картину. А я вспомнил лицо Горбина, когда я влез в его башку, чтобы узнать о местоположении притона Слиппери: с вылезшими из орбит глазами, испещренными прожилками сосудов, с кровавой пеной, текущей изо рта, искаженное чудовищной агонией… Мда, если «старик Крупский» или его антагонист возьмутся за нас всерьез, то, скорее всего, так и будет выглядеть мой конец. Никакого Круциатуса не надо.

Передернувшись от таких мыслей, я вернулся к реальности.

— Бракси, — серьезно проговорил я. — Скажу тебе честно: я примерно представляю, где находятся некоторые хоркруксы…

— Мордред и Моргана, так я в начале не ослышался — их действительно больше одного?! — снова хлопнул по подлокотнику Малфой.

— Больше, — поджал губы я. — На данный момент… — я прикинул в уме: дневник, медальон, чаша, перстень, диадема, — на данный момент их пять. Местоположение двух из них я доподлинно знаю и, теоретически, могу до них добраться.

— И вопрос только в том, как их уничтожить, — вернулся к деловому тону Абраксас.

— И при этом сделать так, чтобы Лорд об этом не узнал. В общих чертах план такой: в нужный момент собрать все хоркруксы в одном месте и уничтожить.

— И при этом сделать все таким образом, чтобы сразу после этого славного события Темный Лорд схлестнулся в открытую с Дамблдором, — хмуро разглядывал чашку мой собеседник. — Кто бы там ни победил — он будет достаточно ослаблен, чтобы добить выжившего.

— Шах и мат, что называется, — ухмыльнулся я.

— Зарри, — вздохнул Абраксас. — Ты понимаешь, что мы пытаемся манипулировать главными манипуляторами? И что цена провала может быть непомерной!

— Бракси, — ухмыляюсь я. — Ты прибедняешься. Как-то легко ты вычеркнул себя из числа… главных манипуляторов.

— Я имею ввиду, — наклонился вперед Малфой, — что наши противники — не те, с кем стоит играть.

— А мы и не играем, — сощурился я. — Мы пытаемся выжить.

Оставшиеся три недели я посвятил… поиску подарков на Рождество.

Да-да, знаю: у него тут война намечается, хоркруксы надо искать — а он ходит по магазинам. Но парочка подарков несла в себе вполне себе прагматичный смысл, да и, как говорится, война войной, а праздники никто не отменял.

Подарок Молли уже был готов — тот самый маленький дамский пистолет с механизмом выхватывания из рукава. Прибавив к нему средних размеров потрепанный фолиант «Комментарии к Некрономикону почтенного мудреца Абдула аль-Хазреда» за авторством Генриха Крамера, я посчитал, что для рождественского подарка Молли — вполне достаточно.

Что касается книги, то это была, что называется, основа основ демонологии! В самый раз для невесты, что вот-вот вольется в Род.

У найденного нами с Патриком поставщика маггловского оружия оказался прекрасный образец автомата Томпсона с запасом боеприпасов — отличный подарок для верного домовика, что до сих пор ностальгировал по временам маггловского Сухого Закона и приключениям с прежним хозяином. К нему я добавил коробку хороших кубинских сигар — существу, что буквально питается магией, сушеная «мана» была чем-то вроде рождественского печенья.

Для Патрика я приготовил ящик выдержанного огневиски — как я понял, прибухнуть он чертовски любил. Пойло было не таким элитным, как то, что пили мы с Абраксасом в свое время, но тоже весьма неплохим.

Ну и, конечно, же пачки открыток: родственникам, друзьям, просто знакомым, которым стоило уделить внимание.

Не забыл я и про племянников, что сейчас жили вместе с матерью во Франции. Старшему — Теодору — я приготовил метлу для детского квиддича, а младшему — Астароту — набор «Маленький зельевар».

Самой Роксане я купил симпатичную брошь в виде розы, что раскрывала лепестки и начинала источать приятный аромат, когда мысли собеседника по отношению к носителю были доброжелательны, и наоборот — закрывалась в тугой бутон, если собеседник нес в мыслях негатив. Большинству волшебниц такие безделицы нравятся.

В общем, к Рождеству я был готов. Что касается свадьбы, на которую я был приглашен, то в этом вопросе я решил воспользоваться некоторыми своими новыми связями.

— Мистер Адамс, — обворожительная улыбка, адресованная импозантному мужчине в белоснежном костюме аля «южный плантатор», с которым я столкнулся в одном из коридоров Министерства. — Как ваше здоровье?

— Благодарю вас, ужасно, — жизнерадостно отозвался Гомес, разворачиваясь ко мне. — Мистер Нотт! Я чрезвычайно, чудовищно, монструозно рад вас видеть!

— Взаимно, — чуть вымученно улыбаюсь я в ответ — все же этот брызжущий энтузиазмом во все стороны человек меня напрягал. — Лесли сказал, что вы решили ненадолго задержаться в Британии?

— О, да! — округлил глаза Гомес. — Кузен все равно раньше весны не сможет выбраться в Америку, а я, к тому же, обнаружил столько всего интересного! Старушка Англия — просто кладезь достопримечательностей! Вот, скажем, Азкабан — милейшее место! Бывали там?

— Н-нет, не доводилось, — у меня снова начинал дергаться глаз. В голове мелькнул образ того, как Гомес по-русски расцеловывается с дементорами — после чего я тряхнул головой, отгоняя шизофренические мысли. — Кстати, — вернулся я к деловому тону, — мистер Адамс, вы, помнится, упоминали что-то про… вечную благодарность, разве нет?

— Ах, мистер Нотт! — сжал ладони на уровне сердца Адамс. — То, что вы вернули мне кузена — не имеет цены! И я, в меру своих сил…

— О, не беспокойтесь, мистер Адамс, — улыбаюсь я, беря Гомеса под локоток. — Думаю, если мы пройдем в мой кабинет и за стаканчиком Старого Огдена обсудим пару вопросов — никому не будет в том ущерба. Кстати, — будто только что «вспомнив», говорю я, — как поживает почтенная миссис Фрамп? Кажется, она приходится вам тещей?

— Это так, — расплылся в улыбке Адамс. Ему явно доставляло огромное удовольствие обсуждать свою многочисленную родню. — Но мы зовем её попросту — бабуля. И если у меня все замечательно, то она и вовсе при смерти!

— Славно, — стараюсь улыбнуться более непринужденно, чем в начале, что у меня не совсем получается. — А правду ли говорят, что миссис Фрамп — один из известнейших зельеваров обеих Америк? — закидываю я еще один крючок.

— О, да! — горячо подтвердил Гомес, усаживаясь в кресло для посетителей в моей кабинете. Долорес я велел никого не пускать — как и в прошлый свой разговор с Адамсом. И по тем же причинам. — Одно из колен Фрампов берет свое начало в лесах Амазонки, среди тамошних племен каннибалов! А им нет равных в создании самых смертоносных ядов!

Мелькнула мысль, что «канонному» Снейпу бабуля бы понравилась. Как и все Адамсы.

— И что же, — продолжил я, разливая виски по стаканам, — она может сварить любой яд?

На мой пристальный взгляд Гомес ответил взглядом своих лучистых и абсолютно безумных глаз.

— О, мистер Нотт! — шутливо погрозил он мне пальчиком. — Похоже, этот ваш «политический проект» начинает приобретать весьма интересные черты!

— О, что вы, я всего лишь… — кисло кривлю рот я — не каждый день тебя раскусывают на «раз-два».

— Согласен, — широко улыбнулся Адамс. — На все! Если уж тут замешан яд — я в деле!

Мда. Не было у Мерлина забот — купил он соплохвоста…

— Ну что, Темнейшество? Готов увидеть в деле настоящего Пса Войны? — браво сверкал глазами Патрик, собираясь на предстоящую нам вылазку.

— Скорей уж Волчару, — недовольно пробурчал я под нос: оборотень болтал без перерыва уже второй час, не давая сосредоточиться на предстоящей операции. Операции по устранению Рудольфуса Лестрейнджа.

Наступили двадцатые числа декабря. Миновал Йоль, на который, по моим прикидкам, Беллу должны были привязать к Роду её будущего мужа. Впрочем, понять по лицу или поведению девушки, так ли это, было невозможно — когда мы встречались в коридорах школы или на тренировках в Выручай-комнате, она хранила совершенно невозмутимое выражение лица. Она не реагировала даже на откровенно похотливые, с толикой издевки, взгляды своего женишка. Истинная аристократка, вот уж точно!

Хогвартс украсился цветными шарами, еловыми ветвями и игрушками в виде полосатых леденцов. Чуть ли не над каждой нишей и аркой висела омела, а лесничий Хагрид притащил из Запретного леса несколько разлапистых живых ёлок.

Впрочем, сейчас мне было немного не до всего этого великолепия.

Наша компания, в составе собственно меня, Патрика, Мрачника и Гомеса Адамса, расположилась в номере дешевого маггловского отеля в Ливерпуле — именно здесь, по моим данным, Рудольфус и его компания прихлебал планировали справлять «мальчишник». То есть похитить несколько молоденьких маггловских студенток и устроить безобразную оргию.

А мы, соответственно, собирались им помешать.

Мрачник выяснил, что эта развеселая компания сняла через подставное лицо коттедж в пригороде. Та защита, которую Лестрейндж и Ко удосужились поставить на дом, была рассчитана максимум на случайный патруль ДМП. В конце концов, никаких темных ритуалов тут проводиться не будет, а в остальном… Кому из магов какое дело, что происходит в одном из миллионов коттеджей в пригороде не самого крупного города Британии? Да никакого. Даже если Крауч организовал за Лестрейнджем слежку, вряд ли у него есть полномочия вламываться на чужую вечеринку.

До полуночи двадцать четвертого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года оставалось почти двенадцать часов.

Адамса я задействовал неспроста. Потому что сварить смертоносный яд может почти любой зельевар-Подмастерье. Яд с отложенным действием — уже удел Мастера. А вот чтобы рассчитать концентрацию яда таким образом, чтобы он подействовал с точностью до минуты, нужно либо иметь за плечами опыт зельеварения в несколько десятилетий, либо быть истинным гением!

Бабуля Адамс же была одновременно и гением, и зельеваром с многолетним опытом. И, помимо точно рассчитанного времени действия яда, могла обеспечить третий и, пожалуй, самый важный эффект — отсутствие следов!

Большинство известных на данный момент в Старом Свете волшебных ядов можно было так или иначе отследить в организме жертвы. Не знаю уж, что там было в «каноне», раз Снейпа так боялись, но в шестидесятые годы не оставляющие следов яды были еще не особенно распространены. И все как один приносили мгновенную смерть — безо всяких временных изысков.

Так что снадобья бабули Адамс, привезенные её предками с берегов Амазонки, были для меня настоящей находкой! И если для того, чтобы воспользоваться этой находкой, мне придется терпеть рядом с собой чудика Гомеса — что ж, я готов на эту жертву. Тем более, что никто низ нас не владел индейской духовой трубкой, метающей острые иголки, при помощи которой мы и собирались ввести яд Рудольфусу.

Одежда, которую нам подобрал Патрик, заставила меня поморщиться. Маггловский зимний камуфляж, какая пошлость! Но надо отдать мне должное, вслух возражать я не стал. Куда больше я опасался, что Гомес решит пойти «на дело» в каком-нибудь эксцентричном наряде. Например, в костюме тех же амазонских индейцев: одной только набедренной повязке и боевой раскраске. Ну, а что: к духовой трубке в самый раз!

Но обошлось. Более того: к месту сбора Гомес явился в самом обычном маггловском костюме с галстуком. Даже безо всяких вырвиглазных оттенков, которые заставляли меня иногда задумываться: а Дамблдор часом не является каким-нибудь дальним кузеном Адамсов?

В общем, к «часу Икс» мы были полностью готовы и экипированы. Последний раз окинув взглядом свое маленькое воинство, я кивнул Мрачнику и он перенес нас в ранее намеченную точку.

Домовик тут же снова исчез — у него было свое задание. Патрик, перехватив свою неизменную М-16, пригнулся почти к самой земле и неслышно заскользил к невидимому пока что для нас в декабрьской темноте дому. Его глаза светились при этом ярким желтым светом — после полнолуния прошло две недели, что, впрочем, не особенно сказалось на волчьих повадках бывшего морпеха. Зато оборотень был бодр и полон сил, что было немаловажно, ведь я помнил, в каком жутком состоянии он находился после каждой полной луны — будто с похмелья после месячного запоя.

Мы с Гомесом наложили на себя дезиллюминационные чары и двинулись следом.

Дом выглядел пустым — защита против волшебников действовала. Это, конечно, далеко не Фиделиус, но если не знать, что внутри на самом деле куча народа — вряд ли догадаешься. Ну, и магглоотталкивающие чары действовали вовсю, но для двух магов, домовика и оборотня они, естественно, не были препятствием.

По моим прикидкам, внутри коттеджа находилось до тридцати человек. Если бы стояла задача схлестнуться с ними в открытую и зачистить помещение — вряд ли бы у нас что вышло. Лестрейндж и его дружки, конечно, всего лишь кучка малолетних шалопаев. Но если хотя бы половина из них прошла ту же боевую школу, что Рабастан…

В общем, под проклятья подставляться не было никакого желания совершенно! А потому мы просто устроим переполох, достанем кого сумеем, отвлечем внимание, отравим Рудольфуса — и скроемся.

Не сказал бы, что операция была «спланирована посекундно», как любят вворачивать разные авторы, пишущие о всяких спецназовцах и ментах. В конце концов, даже Патрик — наиболее сведущий в подобных вещах среди нас — был обычным сержантом, то есть в планировании участия никогда не принимал. Что мог — то он посоветовал, а в остальном пришлось импровизировать.

Коттеджик… впечатлял.

Три этажа, два изогнутых крыла, обширная территория — да это настоящее поместье, а не коттедж! Где там, внутри, искать цель нашего вояжа — Мордред его знает! Но, если уж взялся — иди до конца, как говаривал в свое время Реджинальд Нотт, мой отец.

Патрик, помимо винтовки, тащил с собой связку гранат — в тот первый раз, когда мы закупались маггловским оружием, оборотень все-таки настоял на их покупке. И теперь он затаился в кустах у левого крыла особняка, ожидая, когда Мрачник снимет ту жиденькую защиту, что наложил на дом Лестрейндж. Мы с Адамсом ждали того же самого — только у черного хода.

В какой-то момент тихая зимняя ночь резко озарилась светом и звуком! Несколько окон на первом и втором этажах коттеджа засветились, оттуда раздались пьяные голоса, музыка и звон стекла. В какой-то момент взвизгнула девушка — и сразу взрыв глумливого гогота.

Я поморщился. Безнаказанность — лучшее средство по превращению человека в скота. Впрочем, конкретно этим скотам радоваться осталось недолго.

Мы с Адамсом бесшумно скользнули внутрь.

Темная кухня. Выход в коридор, в другом конце которого теплится синеватый огонек и слышатся два голоса. Мы двинулись в ту сторону, и я, к своей досаде, понял, что Гомес двигается практически бесшумно. В отличие от меня.

Впрочем, судя по тихому стеклянному звону, бульканью жидкости и чуть заплетающимся голосам, эти «часовые» (а кем еще могли оказаться эти двое?) не особенно усердствовали.

Я жестом остановил Адамса и вышел в коридор в-одиночку. Но идти далеко не стал, сразу же дотронувшись до черного перстня и потянувшись мыслями к Гончим.

Незадачливые «дозорные» даже пикнуть не успели, как две черные тени попросту отгрызли им головы. Два трупа с еле слышным стуком сползли на пол.

На этот раз я рискнул выпустить сразу двух Гончих — причем без Вожака. И при этом жестко контролировал, что и как я им приказываю — не хватало мне еще повторения того провала в притоне Слиппери! Два адских пса скользили в тенях, вынюхивая мне дорогу.

Когда путь более-менее был разведан, я объяснил Гомесу, где он должен будет засесть в засаде. Тот кивнул и легким шагом двинулся к лестнице на второй этаж.

Что ж, дело за малым — дождаться, когда Патрик начнет фейерверк.

И оборотень не заставил себя ждать: здание содрогнулось от нескольких взрывов, за которыми последовали испуганные крики и топот — участники «мальчишника» явно переполошились, думая, видимо, что коттедж штурмуют авроры.

В общем, я постарался воспроизвести ту же ситуацию, что и тогда в Лютном: переполох, паника, и я сотоварищи на гребне этой волны. Мрачник какое-то время сможет заблокировать аппарацию из поместья — уж перенастроить чужие защитные чары для домовика не было проблемой. А дальше, как я надеялся, Рудольфус выберет самый очевидный путь к отступлению. Да-да, именно тот, что выбрали мы для проникновения в особняк!

Прибавив шагу, я почти вылетел в обширный холл, окруженный открытыми балкончиками галереи. Десяток юнцов в дорогих мантиях как раз бежали к главному выходу — видимо, мозги от страха заклинило, и если бы это действительно был аврорский штурм, на крыльце они бы попали под перекрестный огонь!

К счастью — или к сожалению — выйти на крыльцо им не дали. Потому что на их пути стоял Мрачник. С дымящейся сигарой во рту и автоматом Томпсона, закинутым на плечо.

— Домовик?! — воскликнул один из гостей Лестрейнджа, видимо думая, что ему чудится по пьяни. — А ну прочь с дороги!

— Хозяин не велел никого выпускать, — проскрипел Мрачник, криво усмехнувшись.

— Ах, ты!... — побагровел юный волшебник, поднимая палочку. Мой выход.

Намеренно шумно выскакиваю в холл и снимаю невидимость, сходу вырубая Ступефаем ближайшего ко мне юнца. Тот, что шел первым и обнажил палочку, развернулся в мою сторону и метнул какую-то явно темную дрянь. Легко увернувшись, я ухмыльнулся: все, как и задумано.

В комод, за который я спрятался, прилетело еще несколько заклинаний от не столь расторопных противников. А после этого…

После этого заговорил «Томпсон».

Крики боли и изумления заполнили холл. Да, мальчики, это вам не беспомощных магглок насиловать. Это, мать вашу, домовик с автоматом!

Наконец, грохот выстрелов смолк. На полу валялся десяток изрешеченных тел. Мрачник менял диск на автомате, когда один из юнцов пытался ползти. И уперся взглядом в меня.

— Прошу… не надо… не надо!... — с расширенными от ужаса глазами затряс он головой.

— Мрачник! — щелкнул я пальцами. Домовик ухмыльнулся — и прямо в лицо выжившему уставилось безжалостное дуло.

— С Рождеством, грязное животное! — проскрипел домовик, пыхнув сигарой, и нажал на спусковой крючок. А когда очередь отгрохотала и тело юнца опрокинулось назад, к другим трупам, добавил: — И счастливого Нового Года!

Очень скоро дом заполыхал. Но мы к тому времени были уже далеко…

— Фараоны, — как-то равнодушно произнес Патрик, когда мы укрылись под кронами заснеженных деревьев. И правда: вдалеке уже раздавался вой сирен маггловской полиции. Как я знал, авроры подоспеют с небольшим опозданием — Крауч мне это гарантировал.

На самом деле, убедить его в том, что Рудольфус Лестрейндж еще как минимум сутки нужен мне на свободе, было не так трудно, как я опасался. Он лишь смерил меня прищуренным взглядом и веско произнес:

— Вуд доверяет вам, мистер Нотт. Так что и я готов в определенной степени поверить вам. Но...

«Но я хочу знать, что ты задумал» — читалось на его лице.

Что ж, вполне ожидаемо. Каспер Крауч хотел увидеть, на что я способен и на что гожусь. Ну и заодно по-свойски проверить меня на вшивость. А для этого проще было принять участие в моих делишках, чем оставлять все на самотек.

В общем, после этого рейда ДМП и Аврорату достанется не так много: два десятка перепуганных девчонок, сгоревший особняк с неопознаваемыми трупами — вот и весь улов. Единственное, что они смогут установить — что все трупы принадлежат молодым волшебникам и как эти самые волшебники до пожара развлекались. С Краучем мы это обговорили отдельно. Хоть он и остался недоволен, что не удастся по результатам этого дела прищучить несколько особо зарвавшихся семей, но я был непреклонен. Взять за жабры отдельные кланы в то время, как их союзники и сюзерены останутся в тени — все равно, что дергать дракона за хвост. Тем более, что, как я понял, единственной уликой станут воспоминания никому не интересных магглок. Вряд ли Визенгамот примет столь скудное доказательство вины. Мутные, подернутые страхом и искаженные шоком воспоминания — против авторитета многих уважаемых семей. Даже не смешно.

Так что сейчас на место преступления аппарирует бригада авроров и следователи, которые после долгих потуг родят какую-нибудь устраивающую всех версию. Например, про очередной притон, принадлежащий криминальным боссам Лютного и Трущоб.

Ну а дальше дело техники: правка памяти всем присутствующим. Особенно, конечно, жертвам тех ублюдков, что мы разогнали: хоть «мальчишник» во время нашего появления только разгорался, парочку магглок малолетние подонки успели изнасиловать. Да и остальные были в сильном шоке: шутка ли, попасть в руки настоящих колдунов, которые сначала пробуют на тебе разные пакостные заклятья, а потом еще и насилуют! У любой магглы крыша поедет.

В общем, обливиаторам предстояло сильно потрудиться, чтобы вернуть этих студенток в нормальное состояние. Не зря же они проедают деньги налогоплательщиков, в конце-то концов?

Отступали мы в сторону, противоположную той, с которой изначально пришли. Нужно было отойти подальше, чтобы даже самый дотошный из авроров не смог наткнуться на след аппарации. Крауч, конечно, мог задержать появление законников на месте преступления и частично уничтожить улики, но заткнуть каждого из присутствующих там авроров у него получилось бы вряд ли. А значит — предосторожности и еще раз предосторожности!

Главное, что мы достигли основной цели: Рудольфус Лестрейндж, отступающий к черному ходу вместе с парочкой своих дружков, успешно получил ядовитую стрелку в незащищенную шею.

— Дойдем до той стороны долины и аппарируем, — указал я тростью на другой конец заснеженной низины, внизу которой серела полоса замерзшей речки.

Что интересно, сейчас наибольший дискомфорт испытывал оборотень: мы с Адамсом наложили на себя согревающие и облегчающие чары, позволяющие не бояться холода и на замечать глубоких сугробов, а Мрачник и вовсе исчез, ожидая моего зова. Впрочем, если бы Патрик был, как и прежде, обычным человеком, он бы давно отхватил воспаление легких. А так — ничего. Матерится, как сапожник, сверкает янтарем глаз, но идет себе, не спотыкается.

— И все же, не стоило давать стольким из них уйти, — ворчал оборотень. — Мы прикончили дай Боже десяток. Из сорока этих сраных мазафак — жалкий десяток! Остальные просто апре... препа...

— Аппарировали, — поправил его я, оглянувшись. — Но не беспокойся. У нас ведь и не было цели убивать там всех и каждого. Проредили, напугали, мистер Адамс, — кивок в сторону шагающего с задумчивым видом Гомеса, — успел пустить в малыша Рудольфуса ядовитую стрелку. Все цели дости...

Закончить я не успел, потому что в следующее мгновение Патрик резко подскочил ко мне и с силой толкнул в бок, опрокидывая на снег и закрывая собой.

Какое-то время я с руганью барахтался в сугробе, отплевываясь от мешанины моих собственных длинных волос и рассыпчатого снега, но, наконец-то, сумел вскочить.

В темноте между деревьев мелькала какая-то крупная тень, слышалась ругань Патрика и короткие очереди из М-16. В какой-то миг я услышал низкое то ли кряхтение, то ли визг — так в знакомых мне по прошлой жизни фильмах изображали рев Годзиллы или динозавров ил «Парка Юрского периода».

Разбираться, что там и как, я не стал: просто схватил за рукав восторженно приплясывающего Адамса, кинулся на намеченной нами точке аппарации.

— Мрачник! — рявкнул я, когда мы достаточно удалились от места, где бывший морпех схватился с неведомым чудищем. Непонятно, откуда взявшимся!

Верного домовика не пришлось звать дважды: он явился в то же мгновение и тут же перенес меня с Гомесом в Нотт-хаус.

А уже через минуту к нам присоединился и отчаянно матерящийся оборотень.

— Фак! — вот было первое, что он сообщил присутствующим. — Говно и Преисподняя! Что это, нахрен, только что было?!

— Мы думали, ты нам расскажешь, — совершенно спокойным голосом произнес я, приглаживая растрепавшиеся волосы и отряхивая снег с мантии. — Что ты видел?

— Какая-то чешуйчатая мазафака! — сплюнул морпех. Я только сейчас заметил, что его майка и куртка разодраны, будто бы когтями. Крови, впрочем, не было. — Плотный такой, здоровенный, с круглой башкой. Черный весь, пасть на поллица. А зубищи — вообще мрак!...

— Еще что-то разглядел? — нахмурился я. Что-то мне это описание напоминало.

— Не... — мотнул Патрик головой. — Глазищи только оранжевым горят — вот что еще!

— Мда... — непонимающе поджал губы я. В аппарационной комнате уже суетились эльфы особняка, очищая нашу одежду от снега. Поморщившись, я отдал одному из них трость и верхнюю мантию, после чего шагнул за порог.

С Адамсом мы распрощались за четыре часа до Рождества. Тот загадочно сверкал глазами, не говоря практически ни слова. Но я безо всякой легиллименции мог сказать, о чем тот думает: о том, как он удачно съездил в Британию за кузеном! И, кажется, я в его глазах становлюсь по уровню интересности в один ряд с Темным Лордом и Дамблдором. Ну как же: такие приключения, к тому же можно убивать людей!

Этот маньячный взгляд ни с чем не спутаешь… Б-р-р! У меня от этого человека мурашки по коже!

Рождество в Нотт-хаусе в этом году встречали не совсем семейным кругом. Что неудивительно: обитателей дома на Крауч-хилл-роуд 5 за последние полгода изрядно прибавилось!

Мы с Молли, по сути, были единственными, кто представлял собственно семейство Ноттов. Мефистофель по-прежнему не приходил в сознание, Роксана с мальчишками оставались на континенте, а других близких родственников в Британии у нас и не было.

Впрочем, все равно торжество получилось на удивление уютным. Семейство Снейпов во главе с явно нервничающим Тобиасом расположились вдоль длинного стола по левую руку от меня. С правой стороны стола сидели Молли, Патрик и… Артур Уизли.

Да-да! Я решил пригласить своего новоиспеченного вассала провести рождественские каникулы в Нотт-хаусе. С одной стороны, конечно, общение с Молли, девушкой, которую он еще относительно недавно считал своей, могло быть ему неприятно. С другой — ну общаются же они как-то в школе? Постоянно сталкиваясь в гостиной своего факультета хотя бы.

К тому же я рассудил: а куда бедняге Артуру еще податься? Мать умерла, братья за границей живут своей жизнью. Оставаться в холодном и опустевшем на каникулах Хогвартсе? Возвращаться в еще более холодный и пустой дом, где вся компания — спятивший взаперти упырь на чердаке? Как ни посмотри — пригласить его было отличным решением. Пусть мальчишка привыкает в буквальном смысле есть с рук, хе!

К тому же, раз у меня появились новые вассалы, стоило пообщаться с ними, ввести в курс некоторых раскладов и вообще — познакомиться поближе. Если с Артуром я достаточно регулярно общался в школе, то Тобиас пока что оставался для меня по большей части незнаком. И раз уж я пошел на такой риск, как признание маггла своим вассалом, то стоило хотя бы получше изучить, что он из себя представляет.

Сам я занял место во главе стола, имея возможность разглядеть каждого сидящего передо мной.

В начале за столом царила некоторая неловкость. Ну еще бы — все же собрались не особенно знакомые друг с другом люди. Но потом, потихоньку, атмосфера разрядилась и присутствующие разговорились. Этому немало поспособствовали поданные домовиками вино, шампанское и глинтвейн.

Малыш Северус к одиннадцати часам начал клевать носом и уснул, так и не дождавшись Санта Клауса. Так что Эйлин с приставленной к ним эльфийкой отправились укладывать его спать. Молли под моим пристальным взглядом вызвалась ей помочь, а я в компании Тобиаса, Артура и Патрика удалился в одну из гостиных, чтобы поговорить в неформальной обстановке.

— Прошу, господа, — повел я рукой в сторону столика у горящего камина, где стоял графин с виски. Маггловским, причем весьма неплохим. Там же лежала приоткрытая коробка дорогих сигар, которые предпочитали мы с Мефисто.

Все расселись, разобрали бокалы — впрочем, Артур вертел свой с не очень уверенным видом. Тем более, что я весь вечер следил, чтобы он не особенно увлекался алкоголем. Маловат еще, все-таки.

А вот Тобиаса с Патриком упрашивать нужды не было — те с удовольствием приложились к благородному напитку.

— Что ж, господа, с Рождеством, — произнес я, когда тяжелые напольные часы пробили полночь. Мы отсалютовали друг другу бокалами, после чего я срезал конец одной из сигар и закурил.

Какое-то время царила тишина, и я, воспользовавшись паузой, задержал взгляд на каждом из присутствующих.

Патрик был демонстративно расслаблен и лениво мусолил сигару в зубах, пуская в потолок кольца дыма. Тобиас хмурился, явно чувствуя себя не в своей тарелке, причем алкоголь скорее еще больше взвинтил его, нежели успокоил. Малыш Артур и вовсе сидел, как на иголках, хотя он был в этой компании единственным волшебником, помимо меня.

Хотя, по иронии судьбы, он был единственным из них троих, чьи мысли я мог легко прочитать. Тобиас обладал какой-то врожденной окклюментной защитой, все прелести которой я ощутил на собственной шкуре еще в нашу первую встречу в Паучьем тупике. Как и тяжесть его кулаков. Так что испытывать судьбу, снова пытаясь пролезть в голову этому фанату Манчестер Юнайтед, я не стремился.

У Патрика же проявлялись способности вервольфа: помимо увеличившейся силы, выносливости и скорости у него резко возросла ментальная сопротивляемость — зверь внутри ревностно охранял свою территорию.

Впрочем, читать Артура я не видел особого резона. По его лицу и так все было прекрасно видно.

— Что ж, джентльмены, — начал я. — У нас были очень насыщенные несколько месяцев. И у каждого из вас произошли в жизни значительные перемены! — на этой фразе Патрик насмешливо хрюкнул, Тобиас поморщился, а Артур вздохнул. — И, я верю, эти перемены были к лучшему! Однако, — не переставая улыбаться, снова оглядываю я всех троих, — к этим переменам нужно быть готовыми. И потому я взял на себя труд подобрать для вас некоторую… познавательную литературу.

Взмах палочкой — и перед каждым из моих собеседников возникает стопка брошюр. Что интересно, Снейп при этом поморщился, но все-таки не вздрогнул. Привыкает человек, чего уж там!

— Эти пособия разрабатывались для магглорожденных студентов Хогвартса в начале века. Основы жизни в мире магии: элементарные правила поведения, полезные привычки, повседневная техника безопасности. Впрочем, некоторым чистокровным тоже не помешает их изучить, — насмешливо гляжу на Артура, отчего тот густо краснеет.

— И что там? — проворчал Тобиас, хмуро вертя перед глазами первую из предложенных мной брошюр. — Расшаркивания-политесы и прочая ваша аристократическая муть?

— Ну, все не настолько плохо, — хмыкаю я. — Просто небольшие советы по выживанию среди волшебников, только и всего.

Патрик с Тобиасом как-то странно посмотрели на меня и практически синхронно открыли методички, лежащие сверху их стопок.

— Твою мать! — выругался Снейп спустя минут пять перелистывания брошюры. — Мне что, каждую пылинку, которая с меня падает, подбирать обратно? Чтобы никакой сраный ублюдок не смог использовать её в каком-нибудь своем ублюдочном ритуале?!

— В первую очередь речь идет о так называемых «носителей индивидуальности», вроде крови или волос. Реже — о ногтях или частицах кожи. В одном из пособий приведен полный перечень всего этого. С примерами, как нечистые на руку волшебники могут этим воспользоваться, — отвечаю я. — Это что касается техники безопасности. А вот здесь, — беру из стопки Патрика следующую книжицу и демонстрирую присутствующим, — описан один из краеугольных камней мира магии. Принцип чистокровности и накопления магии, — улыбаюсь я.

Артур шмыгнул носом, но как-то комментировать эту реплику не стал — все-таки я успел уже немного прополоскать ему мозги. А вот Тобиас презрительно скривился.

— Это типа этих… как у нацистов были брошюрки про «унтерменшей» и «превосходство арийской расы»? — зло сплюнул он. — Мне папаша, когда с фронта вернулся, рассказывал, — пояснил он на мой вопросительный взгляд. — И на кой мне читать это дерьмо? Чтобы сразу уяснить, где мое место, так?!

Было видно, что Снейп реально начал закипать. Все-таки не рассчитал я с алкоголем — этого человека он не успокаивает, а наоборот распаляет. Но надо было как-то его успокоить. Все же мне нужен конструктивный диалог, а не переругивания.

— Успокойтесь, мистер Снейп, — мягко произношу я, сопровождая свои слова легким ментальным касанием — ровно настолько, чтобы это не стало заметно. — Ничего такого вы в этих пособиях не найдете. Там лишь разжевывается, кого и по какой причине считают магглом, волшебником, сквибом и так далее. Кстати, — хлебнув виски, «вспомнил» я, — вы в курсе, что уже являетесь не магглом, а сквибом?

— Что?! — Тобиас так удивился, что напрочь позабыл о том, что только что пылал праведным гневом.

— Ну, вы же с Эйлин прошли ритуал вассальной присяги? — неторопливо изучая ногти на левой руке, отвечаю я. — А магический вассал должен обладать необходимым минимумом способностей — ну хотя бы банально видеть сквозь магглоотталкивающие чары. Вот магия Рода Нотт и восполнила некоторые… недочеты, — милая «ноттовская» улыбка. — Колдовать вы, конечно, в общепринятом смысле не сможете, но, например, вполне способны немного помочь жене с тем же зельеварением. Так что… мои поздравления!

— Охренеть, — взгляд Тобиаса стал отсутствующим. Мда уж, новость была сродни удару обухом по маковке. Но ничего: Снейпу пора осознать, что теперь он тоже часть магического мира.

— А что насчет меня? — обратился ко мне Патрик, подняв брови.

— А ты вообще перестал быть человеком после того, как тебя покусал Грейбек, — махнул рукой я.

— И кто я тогда по этой вашей классификации? — пролистал несколько страниц морпех.

— Вообще-то, темное существо, — снова улыбнулся я. Патрик поморщился. — И любой аврор, встретив тебя вне резервации, по закону имеет право сразу же открыть огонь на поражение.

— Ну, если все оборотни такие же маньячные мазафаки, как Грейбек, — нахмурился Норвэй, — то я вполне понимаю ваше правительство.

— Не беспокойся, — улыбнулся я. — Тебе я тоже выдам парочку занятных примочек, чтобы даже если в тебе опознают вервольфа, то сразу прикончить не посмеют.

— «Сразу», да? — проворчал Патрик, морщась. — Все равно звучит стремно.

— Если оборотень находится на службе благородному Роду и на нем не висит какого-нибудь криминала, то трогать его — значит огрести немалых неприятностей. Тот же Грейбек, например, вполне легально шатается по Лютному переулку. Правда, не могу точно сказать, кому он служит, но…

На самом деле я прекрасно знал, кто наниматель этого любителя малолеток, но незачем пока что раскрывать перед Патриком сей занимательный факт. Он и так реагирует не очень адекватно при упоминании Фенрира. Незачем ему так же реагировать на имя Темного Лорда. Совершит еще какую-нибудь глупость…

Я перевел взгляд с бормочущего что-то недовольно Патрика на Уизли.

Артур во время всего нашего разговора тоже активно листал выданные брошюры, но в обсуждении не участвовал. На его лице читалось такое искреннее удивление, что я не удержался и спросил:

— Мистер Уизли, вам что-то непонятно?

— А? Ну да… — поднял на меня пустой взгляд Артур. На мгновение сощурившись, он снова открыл глаза — но на этот раз на его лице было нахмуренное выражение. — Я вот подумал… А почему никто не объяснял нам… Да ничего этого не объяснял!

На последней фразе в его взгляде уже сквозила откровенная обида.

— Отец… Отец все время твердил, что волшебники с магглами равны, что все различия — это выдумка богатых чистокровных задавак, пытающихся таким образом выделиться, оправдать свое нахождение на вершинах власти, — проговорил он, теребя в руках несчастное пособие. — Выходит, что это… что это не совсем…

— Что это обычное самовнушение, — закончил я фразу за него, под фырканье Тобиаса. — Ваш отец, мистер Уизли, очень переживал, что его Род задвинут на задворки светской и политической жизни Британии. А потому пытался найти для себя и окружающих объяснение, почему все сложилось именно так. Но, как вы знаете, это объяснение было… некорректным.

Артур лишь кивнул. Я же, отхлебнув огневиски, продолжил:

— После того, как вы изучите данные материалы, я бы хотел обсудить с вами прочитанное. Пока что все разговоры про дальнейшее… сотрудничество, — это слово я выделил, — бессмысленны. Прочитайте все это, — жест в сторону одной из стопок с брошюрами, — и подготовьте вопросы. Я постараюсь на них ответить по мере сил. И после этого мы обсудим ваше будущее более предметно.

Когда мы с Патриком уже шли к моим покоям, рядом с которыми обитал и сам оборотень, он спросил:

— Скажи, Темнейшество: а я тоже что-то вроде твоего вассала?

— Не совсем, — я остановился и обернулся к телохранителю. — У нас с тобой что-то вроде разового контракта, который в любой момент можно расторгнуть.

— Эм… Ну, тогда…

— Подумай, Патрик. Хорошенько подумай, прежде, чем принимать какие-либо решения, — я посмотрел прямо в глаза бывшему морпеху. — Ты больше не принадлежишь обычному миру. Это среди магглов все просто: захотел — дал обещание, захотел — взял обратно. В волшебном мире это не прокатит.

— Снейпу и этому пацану Уизли ты тоже об этом говорил? — поморщился оборотень.

— У них выбора особого не было, — отвечаю я. — А у тебя он есть.

— Какой? — поморщился Патрик. — Я тут поспрошал малыша Эндрю на тему оборотней. В общем, он почти слово в слово повторил то, что сказал ты: у таких, как я, прав-то, по сути, и нет никаких! Гнить в резервациях, как какой-нибудь последний из Могикан? Вот уж нахрен такую перспективку!

— Патрик, спокойней, — вздохнул я. — Я понял твою мысль и, если тебе так уж неймется, после Нового Года проведем ритуал. Доволен?

В общем, через неделю мне предстоял очередной геморрой. Ну прекрасно!

Моя комната утопала в полумраке: камин прогорел, лишь немного углей алело в его глубине. Устало вздохнув, я скинул мантию на стул и присел на край кровати…

И почти тут же, без перерыва, резко развернулся, подминая прятавшегося в тени балдахина человека под себя и прижимая его к простыням.

Точнее, её.

Рука с палочкой застыла на середине движения.

— Молли?! — удивленно вскидываю брови я. — Что ты?!...

Вместо ответа эта рыжая бестия резко подалась вперед и впилась поцелуем мне в губы!

Поначалу я на автомате даже ответил, а потом опомнился и отстранился.

— Молли, — вопросительно подняв бровь, навис я над девушкой. — Можно поинтересоваться, что ты делаешь в моей постели посреди ночи. К тому же, кхм… — я оглядел её, отметив, что одета Мелисса была лишь в полупрозрачный пеньюар, — в таком наряде?

— А разве не очевидно? — захлопала глазами девушка. — Тем более, что мы жених и невеста, разве нет?

— Так и есть, — терпеливо проговорил я, чувствуя, что её шаловливые ручки пытаются проникнуть мне под рубашку. — Но я, кажется, доходчиво объяснил тебе, чем грозит поспешность в… интимных вопросах.

— Ой, да кому интересны эти условности! — рассмеялась она и я подозрительно сощурил глаза. — Плюс-минус полгода, кому какая разница? Мы же помолвлены и…

Дальше я слушать не стал, а просто обхватил ладонями виски Молли и, впившись взглядом прямо в её глаза, вторгся в разум.

Что я хотел там обнаружить? Очередную вскрывшуюся легиллиментную закладку Дамблдора? Ментального паразита, навроде тех сережек? Что ж, меня ждало разочарование.

Все оказалось куда банальней: моя невеста просто накачалась вином для храбрости и попыталась меня соблазнить. Сама, по своей собственной воле. И я был настолько ошеломлен этим открывшимся фактом, что какое-то время просто тупо пялился на неё.

А что ты хотел, дебила кусок? Влюбил в себя шестнадцатилетнюю девчонку, а теперь держишь дистанцию, будто ничего не происходит? Мимолетные намеки, один-единственный поцелуй — это ли надо юной девушке, которая как раз находится в возрасте, когда хочется романтики, прогулок под луной и обжимашек под омелой?

А что ей предлагаешь ты? Интриги, темные ритуалы и ношение масок! Прекрасная замена, особенно после той истории с излишне болтливым портретом.

Бесчувственный чурбан вы, батенька, по-другому и не скажешь.

Нет, разумеется, у Молли такой характер, что, попробуй я «зажать» участие в моих махинациях и интригах, она бы смертельно обиделась и все равно, с поистине гриффиндорским упрямством, попыталась бы во все это влезть. Но помимо этого ей хотелось и самых обычных девичьих переживаний, свиданий… любви.

Со стороны девушки послышались звуки, подозрительно напоминающие всхлипывания. Глубоко вздохнув, я плюхнулся на бок рядом с ней и сгреб Молли в охапку, прижимая к груди.

Которая это уже по счету слезливая сцена с момента нашего знакомства? Вторая? Третья? По мне, так они происходят чаще, чем хотелось бы.

— Тише, тише, — глажу её по непослушным кудрям. — Обещаю, как только будет возможность вырваться из всего этого дерьма хотя бы на полдня, мы проведем это время вместе. Идет?

Кивок, сопровождающийся шмыганьем носа. Когда же она немного успокоилась и перестала вздрагивать в рыданиях, я наощупь погладил её по щеке и осторожно спросил:

— Молли, ты же помнишь, что я тебе говорил насчет условий, которые включил твой отец в наш… в нашу помолвку?

— А, это когда вы с ним договорились за моей спиной о моей же судьбе? — она попыталась сказать это со злостью, но получилось скорее жалобно. Особенно жалко при этом прозвучал запоздалый всхлип.

— Лорд Прюэтт — человек крайне консервативный. И жесткий. Он очень не хочет, чтобы до нашей свадьбы что-то… что угодно, — с нажимом уточнил я, — скомпрометировало его дочь.

— А точнее — чтобы ничего не бросило тень на его блистательную репутацию! — а вот это Молли прошипела с явной злостью. Я даже удивился — эк её проняло! Хотя, сам же относительно недавно рассуждал на тему холодности и даже жестокости Ричарда Прюэтта по отношению к собственной дочери. Так что неудивительно.

— Как бы то ни было, рисковать не стоит, — мягко произношу я. И, не удержавшись, чуть укоризненно уточняю: — Я же говорил об этом!

— Да знаю я! — буркнула девушка в ответ, зарываясь носом мне в грудь. — Но я тут почитала кое-что в твоей библиотеке…

Мои брови поползли вверх. Молли — и почитала что-то в библиотеке?! Что-то крупное сдохло в Запретном лесу!

— И что же ты там такое прочитала? — нейтрально спрашиваю я.

— Как обойти второстепенные условия в магических контрактах, — уже более спокойно ответила Мелисса. — На первом ярусе библиотеки полно книг про это…

Оп-па… Вот тебе и пустоголовая рыжая оторва.

Хотя, первый ярус библиотеки Нотт-хауса — это все же самая элементарная литература. Никакой Высшей или даже просто темной магии. Более того — из магии там только общие принципы и теория. Остальное — в основном юридическая и географическая литература, всякие энциклопедии, астрономические атласы и справочники. Ну и стеллаж с художественной литературой, но это вообще отдельная история.

Но и трудов по магии там хватало. А учитывая специфику нашего Рода, то на первом ярусе было также очень много трудов по волшебной контрактной системе. Ведь она действовала и при заключении сделок с демонами.

В общем, все вполне логично. Молли, видимо от скуки, заглянула в библиотеку (а может и не от скуки, а пытаясь найти «что-нибудь эдакое») и наткнулась на стеллажи с книгами по магическим контрактам. А потом у неё включилась ассоциативная цепочка с нашим с ней контрактом — и вуаля, самоуверенная гриффиндорка уже считает, что при помощи парочки абзацев из какой-нибудь «Памятки для неправомерно задержанных аврорами» можно обойти договоренность, заключенную двумя взрослыми и достаточно могущественными магами. Святая наивность…

Эту мысль я и попытался донести до своей невесты, которая подозрительно притихла в моих руках.

— Пф! — фыркнула она наконец. — Я же не просто так что-то придумала! Я полистала кое-что по друидизму и нашла там…

И чем больше она рассуждала своим слегка заплетающимся голосом, тем выше поднимались мои брови. Потому что, несмотря на еще не выветрившиеся винные пары, Мелисса явно знала, о чем говорила! И оперировала при этом такими терминами, что, если бы сам не проверил её парой минут ранее на ментальные закладки, подумал бы, что ею кто-то управляет!

Заключение договоров с фейри, суть и основа искусства друидизма, предполагает, как и в демонологии, хождение по тонкому льду словесных формулировок и трактований. И, судя по тому, что накопала Молли, парочку пунктов нашего брачного контракта действительно можно было пересмотреть!

Другой вопрос — откуда она взяла книги по друидизму?!

— Так мама мне часть моего наследства прислала, — непонимающе хлопая глазами, ответила на этот вопрос Молли. — Книжки моей пра-пра-пра-пра… ну той прабабушки, которая была друидессой, — махнула она рукой.

— Ekarniy babai… — простонал я, не зная, что еще сказать.

То есть этой дурынде пришла пачка древних темных фолиантов и она, ничего мне не сказав, просто и без затей открыла их, прочитала и даже пытается пользоваться прочитанным! А если бы там было что-то посерьезней общих принципов?! А если бы?!...

Впрочем, полноценно возмутиться мне не удалось — девушка на моем плече просто и без затей уснула. Глубоко вздохнув, я подавил жгучее желание растормошить её и высказать все, что думаю.

Потом. Когда обдумаю все факты и пойму, как к этому относиться.

Ведь, даже если Молли окажется права, и условие насчет близости с женихом до свадьбы можно обойти…

Не подумайте ничего такого: в конце концов, я не импотент, так что красивая и фигуристая Мелисса вызывала у меня вполне прогнозируемую реакцию. Но спать с шестнадцатилетней школьницей…

Осторожно освободившись из-под уснувшей девушки, я какое-то время молча стоял над нею и размышлял. Точнее, в очередной раз копался в себе, проводя ревизию чувств и устремлений.

Лгать самому себе, что совсем не думал о Молли в интимном плане — глупо. От этой дурацкой человеческой привычки — самообмана — я постарался избавиться уже много лет назад.

Тогда что меня останавливает? Маггловские предрассудки из прошлой жизни? Глядя на вполне сформировавшуюся фигурку девушки, которой через полгода исполнится семнадцать, трудно было воспринимать её подростком. Скорее уж, полноценной маленькой женщиной. В этом возрасте ровесницы Мелиссы уже вовсю приобретают сексуальный опыт — чем она сама хуже?

Так что, вроде бы, никаких препятствий для близости не было. Что же мешает?

Наверное, то самое полуатрофировавшееся еще в прошлой жизни качество, которое обычно называют совестью, скреблось из подсознания.

Честно ли это? Правильно ли? Странные мысли для такого, как я: взрослого слизеринца, манипулирующего юной гриффиндоркой, попутно занимаясь черной магией и играя в опасные игры с ведущими политиками страны.

Снова вздыхаю и взмахиваю палочкой, накрывая полуголую Молли одеялом. Переночую сегодня в гостевой комнате. Хотя, чувствую, уснуть не смогу. Так и просижу до утра у камина, пытаясь собрать мысли в кучу и понять, что делать дальше. Не в смысле противостояния Темному Лорду и Дамблдору, а в куда более запутанном вопросе. В вопросе собственной личной жизни.

— Мистер Нотт, — поприветствовала меня Папиллия Лестрейндж, когда утром следующего дня я вошел через парадный вход поместья Лестрейнджей. Быстрым взглядом окинув хозяйку дома, я с удовлетворением отметил бегающий нервный взгляд, заламываемые руки и прикушенную губу. Кажется, не все в порядке в датском королевстве…

Вежливые расшаркивания не заняли много времени, и вот я уже в сопровождении домовика иду в Малый зал, где для гостей, ожидающих начала ритуала, был организован небольшой фуршет.

Ни Арахниуса, ни его наследника видно не было. Впрочем, оно и понятно — сейчас малышу Руди было чертовски плохо! И я очень удивлен, что Папиллия не дежурит у его изголовья в данный конкретный момент. Видимо, Лестрейнджи еще не поняли, что болезнь, так внезапно поразившая их наследника, смертельна. Просто неприятное недомогание, вызванное вчерашней беготней по снегу в одной легкой мантии. Правда, не прошедшее даже после лошадиной порции бодроперцового зелья — но такое тоже бывает.

Проблема, как всегда, крылась в несвоевременности недуга! Еще бы: до свадебного ритуала остается чуть больше часа, а жених не готов!

Пряча улыбку, я прошелся по залу, раскланиваясь с несколькими волшебниками, что также отдавали должное легкой закуске. Я чувствовал небольшой мандраж — шестеренки задуманного мной плана уже вовсю вертелись, и мне оставалось только наблюдать за разворачивающимися событиями.

Наконец, эльфы пригласили всех в ритуальный зал.

На сам свадебный обряд были приглашены немногие — лишь ближайшие друзья семьи и родственники. И я, видимо, по настоянию Темного Лорда. Которого, к своему немалому удивлению, я среди гостей не заметил. Какой вообще смысл был меня приглашать, если не собираешься зажать в темном уголке и поставить перед ультиматум: Метку раз или…

Я чуть заметно тряхнул головой и обновил окклюментные щиты, чтобы очистить разум от ненужных мыслей. Сейчас это было не актуально. У меня была цель: привязка будущего наследника Лестрейнджей к себе. Вместе со старшей из сестер Блэк. И все это зависело от одного: качества сваренного бабулей Адамс варева, которое мы ввели вчера в организм Родольфуса.

Ритуальный зал представлял собой вытянутое помещение, выложенное необработанным камнем. По сути, это была скорее пещера в подземельях Лестрейндж-холла, вытянутая, будто католический собор. В одном конце этого зала находился вход, а с другой — собственно алтарь с родовым камнем Лестрейнджей.

Гости расположились таким образом, чтобы образовать своеобразный коридор от дверей до алтаря. Я постарался встать чуть позади первых рядов и поближе к выходу — все же я тут по большей части чужак, причину присутствия которого на церемонии знал, наверное, один лишь Темный Лорд.

Блэки, явившиеся на свадьбу своей дочери, выделялись даже на фоне собравшихся разнаряженных гостей. Несмотря на темные оттенки одежды, они каким-то образом умудрялись выглядеть ярче, богаче, выше других. «Короли», ничего не скажешь. И кавычки тут только по той причине, что их титул — полуофициальный, нигде юридически не зафиксированный. Но король — это не только трон и корона. Это — признанный прочими равными статус! И если остальные Древние Рода так или иначе оглядываются на Блэков, признают их старшинство — по мне, так это вполне сойдет за «коронацию».

Родольфус вошел в зал в сопровождении Арахниуса. Гости зашушукались, когда поняли, что Наследник Лестрейнджей тяжело опирается на руку отца и явно прилагает значительные усилия для того, чтобы не упасть. Я сдержал ухмылку: яд вовсю действовал, и болезнь Родольфуса стремительно прогрессировала — бабуля Адамс действительно оказалась гением! И то, что план свадьбы надо срочно менять и тащить юношу в Мунго (вряд ли поможет, но Лестрейнджи-то этого не знают!), было непонятно только упрямцу Арахниусу! Собственно, я на это и рассчитывал. Если бы они всполошились, то Блэки могли дать заднюю… Хотя нет, уже не могли. Помолвка-то уже состоялась. Так что, в любом случае мой план бы сработал.

Когда пришло время, двустворчатые двери зала отворились и вошла невеста. Белоснежное, с голубыми вставками, платье прекрасно сочеталось с гривой угольно-черных кудрей. Бледное личико светилось той спокойной, обреченной красотой, что бывает только у идущих на казнь.

Хотя, последнее сравнение я, скорее всего, выдумал. Знание того, в каких отношениях Родольфус находится с Беллатрисой, искажает восприятие и подгоняет реальность под себя. Так что, на секунду зажмурившись, я стряхнул ненужные мысли и вернулся к происходящему.

Невесту подвели к жениху, который силился делать вид, что все в норме. Но я-то видел, с каким подозрением Блэки щурятся и переглядываются между собой. Правда, что-то сказать никто из них не попытался. Оно и понятно: магический брак — не та церемония, которую стоит прерывать. Даже на такой ранней стадии. Наверняка они утвердили с Арахниусом что-то вроде брачного контракта — и попытка вмешаться могла быть расценена магией договора как нарушение со стороны Древнейших и Темнейших. К чему такие хлопоты? Больной жених — проблема стороны жениха.

Арахниус Лестрейндж и Сигнус Блэк — отцы новобрачных — синхронно вынули палочки и встали по бокам от алтаря, по правую и левую руку от своих детей, лицом к залу. Повернувшись лицом к алтарю, они отсалютовали друг другу палочками, после чего вскинули их над камнем Лестрейнджей, застыв в такой позе, будто собирались устроить дуэль.

— Я, Сигнус Блэк III, лорд Темнейшего и Древнейшего, Чистейшего и Благороднейшего…

Ритуал начался. Лорд Блэк четким, размеренным голосом зачитал свои титулы, тем самым как бы представляясь магии договора, а потом начал произносить формулы окончательного отсечения от Рода Блэк.

Я затаил дыхание. Помолвка помолвкой, но если Сигнус сейчас не успеет закончить…

Он успел.

Внешне я оставался абсолютно безучастен, но внутри медленно выдохнул. Удалось!

По сути, сейчас на моих глазах совершалось то, что провернул Ричард Прюэтт с Молли, когда мы заключили с ней вынужденную помолвку, и он отрубил её от Рода. Разница была только в том, что Блэки, в отличие от «светлых» Прюэттов, наверняка сделали так, чтобы принудить свою дочь соблюдать условия контракта, независимо от её желания. Это Молли была предоставлена в Хогвартсе практически самой себе — и потому в «каноне» сумела начудить с Артуром. И только мое вмешательство помогло переломить это предназначение. Беллатриса же возможности соскочит не имела. И потому у неё все этапы передачи невесты в семью мужа шли по плану, плавно и последовательно, а не как у нас — скачками и в режиме форс-мажора.

Теперь главное, чтобы яд свалил Родольфуса после отсечения от Блэков, но до того, как Беллу привяжут лично к нему. Несмотря на все таланты бабушки Гомеса, я все равно нервничал: все же Нотты никогда не были гениальными зельеварами. Точнее, совсем не были зельеварами. Все наши знания в этом направлении ограничиваются тем, как эти самые зелья применять в нашей работе. А как их варить — пусть вон Снейпы, мать и сын, разбираются! Я в свое время получил свои «Выше ожидаемого» по ним на С.О.В. — и хватит с меня.

Дальше все прошло почти так, как мы и планировали. В тот момент, когда Родольфус должен был взять руку Беллы и окропить её кровью камень рода, он захрипел и рухнул на пол, содрогаясь всем телом.

Собравшиеся ахнули! Сигнус скрипнул зубами и вперил злобный взгляд в Арахниуса, а тот, бледный как полотно, мог лишь нервно сглатывать и пялиться остекленевшим взглядом на умирающего сына.

Впрочем, отдать должное лорду Лестрейнджу, сообразил он быстро.

— Рабастан! Быстро занял его место! — то ли прорычал, то ли просипел отец незадачливого жениха. Блэк хотел было что-то возразить, но лишь яростно дернул щекой, не решаясь прервать ритуал. Видимо, Блэки решили, что это такая грязная уловка со сторону Лестрейнджей, чтобы вместо Наследника подсунуть им второго сына. Что ж, надеюсь, когда они поймут, что все это не спектакль, устроенный Арахниусом, они с ним помирятся, хе-хе.

Басти не нужно было просить дважды. Вынырнув откуда-то из толпы, он с сияющей физиономией быстро занял место жениха. Он позволил себе лишь один мимолетный взгляд в мою сторону и легкий, почти незаметный благодарный кивок. Я в ответ так же незаметно приподнял уголок рта, показывая, что благодарность принята. Впрочем, я рассчитывал на более весомые проявления признательности от этих двоих. Пожалуй, провернутое мной даже тянуло на Долг Жизни!

Ритуал продолжился, а я чуть расслабился, поняв, что все прошло без сучка без…

И тут на мои окклюментные щиты обрушилась такая волна, что я чуть не осел на пол — ощущения были, будто от огромной каменной плиты на плечах!

— Ш-ш-што с-с-заа игру ты ведеш-ш-ш, Нотт-с-с? — прошипел, распространяя вокруг себя волны боли, холодный голос в моей голове. Я поднял глаза и уперся в пару светящихся алым угольков, что буравили меня взглядом с другой стороны прохода.

Я сглотнул. Каким-то образом я пропустил появление на торжестве Темного Лорда...

«Штирлиц никогда еще не был так близок к провалу» — мелькнула совершенно неуместная в данном случае мысль.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что донесшийся до меня шепот в голове — это лишь отголоски громких, яростных мыслей Темного Лорда. Походу, он не собирался таким образом «обращаться» ко мне. Просто, так сказать, «громко подумал».

Змееподобное лицо отвернулось от меня и давление на мозг сошло на нет. Внешне Лорд ничем не показал свою ярость. Он, кажется, даже не понял, что его стихийный ментальный выброс случайно приоткрыл мне его собственные особо «громкие» мысли.

Какая мощь!… И какая неуравновешенность! Настолько сильный, жуткий, первобытно-непреодолимый натиск — это уровень даже не мастера, это… Это что-то запредельное!

Мне понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться и привести свои собственные мысли в порядок.

И тогда я осознал: каким-то образом, при всей мощи только что пережитой легиллиментной волны, я все же устоял! А это значит…

Значит, это было не спланированное вторжение, а просто вспышка ярости. Стихийная магия, неконтролируемая и спонтанная. Если бы Тот-Кто-Только-Что-Чуть-Не-Поджарил-Мне-Мозги мог сознательно концентрировать такую мощь и направлять её, он бы вывернул меня наизнанку! А так…

Все еще пребывая в некоторой прострации, я настороженно наблюдал за высокой фигурой Темного Лорда, который, отвернувшись от меня, наблюдал за церемонией, которая уже скоро должна была подойти к своему завершению.

Тело Рудольфуса так и осталось лежать в проходе — никто не двинулся, чтобы убрать его, а домовики не осмелились бы аппарировать в ритуальный зал, пока обряд не будет завершен. Да и вообще, войти или выйти отсюда было крайне проблематично — сейчас все помещение представляло собой один большой замкнутый контур.

Присутствующие, конечно, косились, не понимая, жив Наследник Лестрейнджей или нет. Я нашел взглядом стоящую с застывшим лицом Папиллию — по её щекам текли слезы. Еле заметно поморщившись, отворачиваюсь. Все матери всегда до конца любят своих детей. Несмотря на то, какими подонками они выросли.

В конце концов, и у Темного Лорда была мать. Которая, доживи она до наших дней, наверняка любила бы его даже таким: змеемордым, безумным маньяком с разорванной душой.

Я дернул щекой: не о том думаю. Нужно решить, что предпринять, если меня попытаются-таки заклеймить татуировкой с черепом и змеей, а не рассуждать о гипотетических чувствах мамаши Лорда!

Мелькнула мысль, что зря я, все-таки, не взял с собой Патрика. Но почти сразу же она была признана глупой: тащить в это гнездо Пожирателей Смерти маггла, пусть и оборотня — более тупой шаг придумать трудно.

Ритуал завершился и новобрачные двинулись направо — в ту сторону зала, где сгрудились родственники жениха. Там виднелась другая дверца, через которую, видимо, новоиспеченные муж и жена должны были удалиться на брачное ложе.

Стоило им выйти, и миссис Лестрейндж с приглушенным вскриком кинулась к распластавшемуся на полу Рудольфусу, а Сигнус Блэк решительно двинулся к Арахниусу. В воздухе запахло скандалом. Толпа заволновалась, и я, пользуясь этим, бочком двинулся к выходу.

Я почти поверил в то, что обо мне забыли, и у меня получится слинять! Как наивно с моей стороны…

— Мистер Нотт, — раздался холодный голос за мое спиной, когда я уже пересекал холл поместья Лестрейнджей. — Куда-то спешите?

Я остановился. Нервно сглотнув и натянув на лицо улыбку, оглядываюсь.

— Милорд, — склоняю голову. — Боюсь, неотложные дела Рода не позволяют…

— Не позволяют даже выяснить, что случилось с юным Рудольфусом и выразить соболезнования его родителям? — сарказм, сочившийся из каждого слова Волан-де-Морта, можно было буквально пощупать руками.

Я снова невольно сглотнул. Попался! Бездарно, совершенно по-тупому попался! Хотя, наши переглядки с Рабастаном вполне еще можно было объяснить… А вдруг он залез в голову мальчишке?! Тогда отпираться бесполезно… А тут еще и мое поспешное бегство! Мордред и Моргана, что делать?!

— Впрочем, — чуть заметно усмехнулся Лорд, — это не мое дело. В конце концов, вы не настолько приближены к семье Лестрейндж, чтобы лезть под руку… в такой момент.

Я напряженно смотрел на змееподобное лицо собеседника, пытаясь сообразить, что он имеет ввиду. Хотя глупый вопрос. Просто, похоже, пришла пора…

— Пришла пора давать ответ, мистер Нотт, — не стал ходить вокруг да около Темный Лорд с мерзкой усмешкой. — Вы готовы присоединиться к нашей благородной борьбе?

Краем глаза я заметил, что чуть в стороне, справа и слева от нас, расположились парочка крепких фигур в темных мантиях — явно страховка на случай, если я попытаюсь сопротивляться или сбежать.

Что ж, видимо, выбора не остается. Нервно улыбнувшись, я произнес:

— Я всегда был и буду на стороне истинных волшебников.

— Прекрасный ответ, достойный настоящего слизеринца! — снова усмехнулся Лорд. — В таком случае вы не будете против принести парочку клятв?

Его усмешка стала совсем уж гнусной. Я понял, что выбор у меня остался весьма небольшой: либо покориться и принять Метку, либо начать сопротивляться. В последнем случае, даже если сейчас я отобьюсь (а с Адскими Гончими это было отнюдь не невозможно), я автоматически буду окончательно переведен Лордом в разряд врагов. То есть — начну открытую войну с одной из основных сторон конфликта!

И что дальше? Сидеть в Нотт-хаусе, не показывая носа наружу, до самых восьмидесятых? Пятнадцать лет?! Не вариант, мягко говоря.

Да и то — смогу ли я отбиться, даже с Гончими в запасе, на территории Лестрейнджей, ближайших соратников Лорда на данный момент?

Пока в моей голове проносились все эти мысли, Лорд как-то странно дернулся, глядя невидящим взором в пространство. Наконец, он с чуть презрительной гримасой снова повернулся ко мне.

— Думаю, это немного подождет, — проговорил он. — Сейчас, — он снова прислушался к чему-то, мне недоступному, — у меня возникли небольшие… дела. Но я все равно жду от вас, мистер Нотт, — алые глаза злобно вспыхнули, — большей лояльности, чем вы пока что изволили показать. Война началась, — прошипел он, приближая свою жуткую харю к моему лицу, — и отсидеться не удастся. Время выбирать свою сторону.

Взмахнув полами своей мантии, он развернулся и эффектно удалился. Следом за ним поспешили и те двое, что контролировали меня по бокам.

А сам я, ни жив, ни мертв, стоял и никак не мог поверить, что до сих пор жив…

— Очнулся? — хрипло проговорил я, увидев, что Мефисто открыл глаза.

— Вроде бы, — слабо простонал он. На секунду брат прикрыл глаза, но почти сразу снова распахнул их. — Зарри… помоги встать.

Я помог ему приподняться на кровати.

— Зарри, ты что… пил? — чуть сморщил нос Мефистофель.

— Да вот… — смущенно отворачиваюсь я, чтобы не дышать перегаром на него. — Немного сорвался. Были… причины.

— Рассказывай, — нахмурился Мефисто.

И я рассказал. Про все, что он пропустил за неполные два месяца.

— Мордред… — устало прикрыл глаза Мефисто, когда я закончил. — События закручиваются слишком быстро… Нужно… нужно будет действовать более… стремительно…

Он был вынужден пару секунд отдыхать после каждой фразы — восстановление после болезни шло медленно. Но все же шло. А ведь раньше считалось, что после драконьей оспы в летальной стадии не восстанавливаются вовсе!

— Темный Лорд понял, что я плету какие-то свои интриги, но пока решил, что это касается только моей собственной выгоды, — проговорил я, прикрыв глаза. — Если бы он понял, что мы собираем силы для противостояния ему — я был бы уже мертв.

Мефисто лишь обессиленно кивнул.

— Таким образом, — продолжил я, — у нас, как ты правильно сказал, остается очень мало времени. Он либо вынудит меня принять Метку, либо уничтожит — и то, и другое, как ты понимаешь, означает конец игры.

— Нужно уже сейчас… начинать искать… хоркруксы… — прохрипел Мефистофель.

— Да. Придется, — я досадливо поморщился.

— Еще… раз, — открыл брат глаза. — Перечисли все… хоркруксы…

— Диадему я нашел, — начал я. — И в любой момент могу изъять её из Выручай-комнаты. Перстень Певереллов найти чуть сложнее, но все равно достаточно просто: деревенька Литтл-Хэнглтон, лачуга неподалеку от леса. Ориентир — дом помещиков Реддлов. Третий по сложности нахождения хоркрукс, — я вздохнул, — это медальон. Насколько я помню, пещера, в которой он находится, располагается неподалеку от места, куда вывозили приют, в котором вырос Том Реддл. Определить его уже сложнее, но, в принципе, при должном старании…

— Есть… способы… — прервал меня Мефисто. — Дальше!...

— Ну и, самое сложное: чаша Хельги Хаффлпафф и дневник самого Реддла. Десять против одного, что они пока остаются у Лорда на руках! Ну и последний хоркрукс — змея. Но я не уверен, что она уже у него есть, никто никогда не видел рядом с ним никаких змей.

— Тогда… остановимся… на этом… — прошелестел Мефисто и расслабился на кровати, давая понять, что последние силы покинули его и теперь он будет отдыхать.

Я вздохнул, но все же вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

В гостиной, где я выпивал на пару с Патриком до этого, уже сидел Тобиас.

— Салют, Темнейший, — угрюмо буркнул Снейп, косясь на бутылку огневиски, стоящую на столе. Несмотря на «канонные» и «фанонные» клише, он не особенно активно прикладывался к алкоголю. Выпивал, конечно, но не так часто. И категорически не понимал, как можно пить днем! Вот как мы с Патриком, например.

Хотя, мы и не пили. Так, чуть-чуть прибухнули после обеда. Тем более, что и повод был. Хотя, Патрику и повода не нужно…

— Я тут прошелся по парочке заведений, — продолжил Снейп. — В общем, твоя задумка влетит тебе в копеечку!

— Не думаю, что сумма будет настолько существенной, — спокойно отвечаю я.

— Ну, для тебя-то точно! — угрюмо усмехнулся Тобиас — он вообще был тем еще хмурым типом. — В общем, выкладывай капусту — и я начну сборку.

Речь шла о том, чтобы собрать мне Харлей — тот самый, о котором я мечтал. Разумеется, проще было купить уже готовый. Но тогда будет достаточно проблематично вплести в механизм мотоцикла нужные мне чары.

Мда, не быть Сириусу Блэку первопроходцем в рядах летающих байкеров, не быть. Сейчас ему только пять лет стукнуло — пока вырастет, пока сможет создать что-то подобное, это уже давно станет мейнстримом.

Все же старший Снейп действительно был чертовски рукастым парнем! Даже безнадежно сломанная маггловская техника будто получала в его руках вторую жизнь! И это не говоря уж про совершенно ошеломительные столярные, слесарные и ремонтно-строительные таланты. Если бы не проклятие старого сморчка Принца, этот работяга точно бы вытянул и себя, и семью из любой жопы, несмотря на все и всяческие кризисы! Так что в моих планах (правда, пока что отдаленных) этот угрюмый черноволосый мужик с большущим шнобелем начинал занимать куда более значительную роль, нежели раньше.

Ведь, когда закончится вся эта эпопея с войной, нужно будет налаживать мирную жизнь. И я прекрасно понимал, что довольно ограниченный мир магии — не чета куда более обширному и полному возможностей маггловскому миру! Роду Нотт предстояло вклиниться в него, занять в нем свое место и выжать максимум пользы.

А для этого нужна была легализация. Так почему бы не подготовить заранее вассальную семью, которая жила бы на два мира и обеспечивала своего сюзерена всем необходимым из мира простецов? Дешевле, лучше и быстрее.

Когда Тобиас ушел в сопровождении старого домовика, что на протяжении последних пары веков отвечал за делопроизводство и бухгалтерию семьи, мы с Патриком какое-то время молчали.

— Что, босс, наконец-то идем мочить главного темного мазафакера? — ухмыльнулся оборотень, криво ухмыляясь и опрокидывая в себя стакан виски.

— Можно сказать и так, — устало прикрыл глаза я. — Но, в любом случае, надо привлекать Клуб. В-одиночку найти все хоркруксы будет затруднительно.

— Ну, ты ж вроде откуда-то знаешь про эти хрусы… хруксы… А, к дьяволу! В общем, проблем же возникнуть не должно, так?

— Может, и не должно, — задумчиво кручу бокал в руке я. Наконец, вздохнув, ставлю его обратно на столик и встаю. — Если помнишь, я завтра отправляюсь обратно в школу. Вечером. А вот днем…

Выразительный взгляд в сторону морпеха. Тот лишь усмехнулся, сверкая желтыми глазами.

— Понял, Темнейшество! — радостно осклабился оборотень. — Снова на дело — это по-нашему!

Ох, хорошо, что Молли вернулась в Хог еще вчера! Иначе мне пришлось бы задействовать и её тоже. А мне и так проблем хватало…

Наш поход к хибаре Гонтов не стоил бы даже упоминания, если бы все прошло, как по маслу. Но когда это у меня все шло «как по маслу»? Да почти никогда…

Нет, началось все вполне пристойно! Мы аппарировали на окраину Литтл-Хэнглтона ранним утром, в серых предрассветных сумерках — специально, чтобы нас не засекли местные. Потом пересекли сонный поселок и вышли к подножию холма, на котором высился особняк.

— Поместье Реддлов, — проговорил я, оглядывая окрестности. Чуть в стороне виднелось упомянутое в четвертой книге «канона» кладбище, а еще дальше начинался лес.

— Это не оно? — кивнул в сторону заснеженной опушки Патрик. Присмотревшись, я понял, на что он указал.

Лачуга Гонтов почти сливалась с черно-белой стеной леса, издалека похожая на особенно крупный сугроб. Быстро оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, мы спустились с холма и приблизились к ней.

— Ничего так хоромы, — насмешливо приподняв брови Патрик, оглядывая заваленное разным хламом помещение, куда мы вошли после того, как я удостоверился, что на двери и стенах не стоит никаких охранных чар. — Кто жил в этом бомжатнике?

— Ты не поверишь, — задумчиво протянул я. — Одна из древнейших и знатнейших семей волшебников.

— Что, реально? — поднял брови морпех, не забывая, впрочем, о бдительности: мало ли, что могло притаиться в полумраке заброшенного дома.

— Да. А теперь не мешай, — проговорил я и сосредоточился. Запустив в пространство поисковые чары, я прислушался к ощущениям.

Ага. Вон там, под половицей.

— Темнейшество, — настороженно проговорил Патрик, внезапно подобравшись. — Что-то не так.

— Что именно? — повернулся к нему я. Вот только неожиданностей мне не хватало!

— Там, — кивнул мой телохранитель на дверь, — кто-то есть.

Ругнувшись, я перевожу кончик палочки на дверь. Если это Лорд пришел проведать свой тайник…

Дверь распахнулась и в проем шагнула массивная фигура. Это точно не Лорд! Но тогда что?...

Существо, ввалившееся в лачугу Гонтов, я уже определенно где-то видел. Даже в полумраке можно было разглядеть влажно блестящую темно-зеленую чешую, перепончатые плавники на месте ушей и…

И горящие злым оранжевым светом угольки глаз.

Огр. Болотный огр-вышибала из притона Слиппери!

Мордред… Что ему нужно? Пришел мстить за хозяина? Как не вовремя…

Какое-то время мы стояли молча: огр у входа, мы посреди комнаты, наставив на него палочку и винтовку. Нарушил эту паузу, что характерно, сам огр:

— Твоя — тот колдун с палкой-ломалкой? — пророкотало чудище на ломанном английском.

— Э-э… — только и смог выдавить я.

— Твоя убить злой колдун, — ткнул в меня когтистой лапищей огр. — Твоя освободить Шк’ре’к’лат’цатль от неправильный клятва! Шк’ре’к’лат’цатль приносить твоя правильный клятва! Шк’ре’к’лат’цатль защищать и служить колдун с палкой-ломалкой!

— Ого, — прокомментировал этот спич Патрик. — Темнейшество, походу здоровяк тебя знает. Откуда бы?

— Оттуда же, откуда и тебя, — сквозь зубы процедил я. И, уже обращаясь к огру: — Эм, милейший…

— Шк’ре’к’лат’цатль — не милейший! Шк’ре’к’лат’цатль — это Шк’ре’к’лат’цатль! — ткнул себя в грудь монстр.

— Шкре… крац… Шрек! — махнул рукой я, не сразу осознав, насколько двусмысленному совпадению стал свидетелем. — Могу я звать тебя Шрек? — уточнил я и, дождавшись настороженного кивка огра, продолжил: — Так что ты там говорил про… эээ, клятву?

— Злой колдун-слизняк, — это он так, видимо, на свой лад перевел фамилию Слиппери*, — обманул Шк’ре’к’лат’цатля, заставив принести неправильный клятва! Шк’ре’к’лат’цатль служить слизняк, но Шк’ре’к’лат’цатль помнить, кто пленить и обмануть Шк’ре’к’лат’цатля! И Шк’ре’к’лат’цатль помнит, что есть честь народа Гро’ль’гму’гуль, то есть Большой-Великий Болото! Твоя освободить Шк’ре’к’лат’цатль от нечестной клятвы — Шк’ре’к’лат’цатль принесет тебе правильный клятва! Шк’ре’к’лат’цатль служить!

Повторенное не менее десяти раз подряд гулким, вибрирующим голосом зубодробительное имечко собеседника вызвало в голове неприятный зуд. Но смысл я примерно понял.

Понял его и Патрик:

— Охренеть! — заржал оборотень, не убирая, впрочем, винтовки. — Признавайся, Темнейшество, сколько еще народу явится к тебе клятвы вассальные приносить? Такое ощущение, что тебе вся старушка Британия по жизни задолжала!

— Заткнись, Патрик, — вздохнул я. — Просто заткнись!

Я напряженно думал. Огр молча пялился на нас своими жуткими оранжевыми гляделками, ожидая ответа.

Что же получается, эта тварюшка все это время меня искала, чтобы… принести клятву служения?

Я устало потер переносицу. С тех пор, как я «попал», на меня, такое ощущение, так и сыпятся многочисленные рояли из кустов. То подслушанные разговоры, то морпех-оборотень… И вот нате вам, пожалуйста: здоровенный чешуйчатый прототип мультяшного Шрека. Даже имя практически то же самое!

И что с ним делать? Драться с ним? А смысл? Времени мы потратим изрядно: огры, как и их дальние родственники великаны, имеют повышенную сопротивляемость магии. Так что пока я расковыряю его шкуру заклинаниями, сюда на переполох успеет явиться весь Аврорат в полном составе, в компании с Пожирателями Смерти на закуску!

— Эм, — вздохнув еще раз, принял неизбежное я. — Правда, не уверен, что понимаю, как правильно приносить… правильную клятву. Никогда не клялся огру…

— Моя научить! — важно кивнул лысой башкой Шрек. — Твоя давать своя кровь Шк’ре’к’лат’цатль, Шк’ре’к’лат’цатль давать твоя свою — колдунство действуй!

— А если кто-то из нас… нарушит клятву? — на всякий случай спросил я.

— Если твоя нарушить клятва — моя твоя живым кушай, — отмахнулся, как от чего-то несущественного, огр.

Что будет, если клятву нарушит он сам, наш зеленокожий друг не стал уточнять. Видимо, не рассматривал такой вариант в принципе.

В общем, мы оба порезали ладони, и моя кровь смешалась с серым ихором Шк’ре… Шрека. Не уверен, что даже после тысячи повторений сумею правильно произнести его полное имя.

— Правильный клятва принесен! — торжественно пробасил огр. Наши руки, что еще были соединены, окутало черное пламя. — Колдунство действуй!

Я высвободил свою руку из когтистой лапищи огра и жестом велел Патрику опустить винтовку. Тот поморщился, но повиновался.

Принесенная клятва была странной смесью Непреложного обета с вассальной клятвой, только какой-то… примитивной. Если не сказать -первобытно-грубой. Сырая, необработанная Сила, сковавшая нас с этим Шреком в пару «хозяин-слуга».

Хотя, ничего удивительного. Для существ, что сохранили память о тех временах, когда и людей-то еще не было, подобная грубая магия была абсолютно естественна.

Потому-то это и называется — Темные Искусства. И было бы странно, если бы темная тварь — огр — не владела этой магией на уровне инстинктов.

— Твоя пришел сюда за тем-этим? — указал пальцем в сторону тайника с хоркруксом Шрек. — Там — злое колдунство!

— Да, мы в курсе, — тихо фыркнул Патрик, заслужив тем самым мой недовольный взгляд.

— Моя собираться… тьфу ты! — тряхнул головой я. — То есть, я собирался забрать отсюда это… эээ, злое колдунство. Забрать и уничтожить.

— Шк’ре’к’лат’цатль говорить: хорошо! Тот, кто делать злое колдунство — злой колдун! Кусок злого колдуна — очень злое колдунство!

Ну что ж, в логике моему новому телохранителю точно не откажешь…

А вы думали — куда мне еще пристроить эту гору чешуйчатого мяса? Телохранитель, без вариантов. Еще один. Что характерно — вторая темная тварь, еще менее восприимчивая к магии, чем Патрик. Ох, чую, мордредов янки уже на днях начнет плеш проедать насчет клятвы… Ну как же: какой-то огр теперь — вполне себе полноправный вассал, а он, весь из себя крутой и верный (ага, пару месяцев прослужив!) — и на птичьих правах.

Будет тебе клятва, Пэт, будет! Еще успеешь наплакаться на потерянную свободу…

— Эндрю, доклад по нашей... по нашим делам, — еще даже не сев в кресло, бросил я МакПиклзу.

— Да, сэр, — нервно сглотнул мой помощник.

За те несколько месяцев, что мы работаем с ним, он так и не перестал робеть при разговорах со мной. Впрочем, на его работоспособности это по-прежнему не сказывалось, так что жаловаться мне было не на что.

— Удалось проследить активы интересной вам организации в Европе и Индии, — при обсуждении здесь, в моем кабинете в Министерстве Магии, мы не называли Орден Феникса вслух — мало ли, кто из местных чинушей имел доступ к системе безопасности святая святых магической политики Великобритании, а потому мог подслушать что-то из нашего разговора. Чары от подслушивания, все же, не панацея. А беседовать в «Кабаньей Голове» — и вовсе блажь! — Некто Раджнеш Патил, из индийских волшебников, с удовольствием принимает, кхм… инвестиции в свои предприятия от некоей благотворительной организации «Слезы Феникса». То же самое в Китае, Восточной Европе, даже в СМСР!

Я откинулся на спинку кресла. Прямо интернациональные бригады какие-то…

Сомневаюсь, конечно, что за Дамблдором стоят волшебные Советы или иное магическое государство соцблока: несмотря на всю паранойю вокруг «Красной Угрозы», которая уже заразила и волшебную Британию — Союз по большей части был поглощен внутренними проблемами. И с иностранными державами старался общаться поаккуратней, несмотря на всю свою идеологическую болтовню.

А вот для нашего Доброго Дедушки это была отнюдь не болтовня, а самая настоящая истина в последней инстанции! Так что все эти шашни на востоке — не более, чем способ финансирования террористической деятельности Ордена Феникса. МГБ наверняка знает об этих делишках и совершенно точно пасет «фениксовцев» на своей территории. Но поддерживать — увольте. Русские уже не те наивные дурачки, что в 1917-м орали про мировую революцию. Поняв, как накосячили с уничтожением Древних Родов, они вовсю стараются реабилитироваться на мировой арене. Что у них только-только начало получаться! А потому подозрение в финансировании одиозной магглофильской группировки им совсем ни к чему.

После того, как устроенная Грин-де-Вальдом в Европе мясорубка чуть не привела к рассекречиванию магического мира перед магглами, волшебные правительства вообще нервно реагировали на любое движение, связанное с простецами. Что магглофилы, что радикальные чистокровные — все они в глазах чиновников были равнозначно опасными.

Большинство Министерств Магии были кровно заинтересованы в сохранении текущего статуса-кво, без перекоса в сторону магглорожденных или чистокровных. Что, само собой, не устраивало Дамблдора с Реддлом.

Конечно, «канонные» разборки этих двоих не дотягивали до той бойни, что устроил Грин-де-Вальд на пару со своими друзьями-нацистами. Но Статут Секретности все равно оказался под угрозой — чудо, что ни одна из сторон так и не смогла продавить свои идеи до конца! Иначе бы никакого «канона» бы и не было — была бы война с магглами.

Но отсутствие поддержки Ордена извне не делало легче мою задачу.

Задачу скинуть Дамблдора.

Я нахмурился и фыркнул. Ну конечно же! Мерлин Премудрый, ну разумеется!

Размышляя, как одновременно с хоркруксами Лорда уничтожить директора, я совсем забыл, что первоначально вообще собирался позволить этим двоим столкнуться лбами, а потом тупо добить победителя.

Что может спровоцировать Ну-Вы-Поняли-Кого к прямой агрессии против Ордена Феникса? Правильно — угроза хоркруксам. Так что начинаем операцию «Подставить Дамблдора»!

Остается сущая малость: найти оставшиеся хоркруксы. Что ж, до весны время у меня есть. Будем надеяться, что все получится.

— Добрый день, класс! — проговорил я, входя в аудиторию. — Домашнее задание — мне на стол!

Третьекурсники загудели, выстраиваясь в очередь к доске — сдавать пергаменты с эссе, которые они писали на каникулах.

С января я планировал от различий между магами и простецами, а также общего обзора маггловской истории после принятия Статута, с которой я начал, перейти к более частным вещам: как ориентироваться в мире простецов, как взаимодействовать с маггловскими общественными институтами вроде полиции, как звонить по телефону — и так далее.

Тема эссе, на самом деле, была относительно простенькой: описать форму государственного устройства Великобритании. Учитывая все то, что я успел дать третьему курсу в течение месяца — вполне посильная для школьников задача. Впрочем, я не особенно обольщался: судя по некоторым откровенно скучающим взглядам, большинство не особенно заморачивались. Правда, парочка чистокровных с разных факультетов, нахмурившись, смотрели на меня.

Я про себя ухмыльнулся. Ну конечно же: эти детишки с детства были вышколены и приучены к поиску дополнительной литературы. Многие старые семьи прививали своим отпрыскам привычку докапываться до более глубинных пластов знаний, чем давали учителя, искать альтернативные источники информации по интересующим темам. И, судя по всему, некоторые ученики третьего курса на каникулах озаботились более скрупулезным изучением маггловского мира, чем изначально требовалось.

Четыре пары глаз, светящихся любопытством. Два рейвенкловца, гриффиндорец… и слизеринец. Юный княжич Долохов.

Интересно, откуда он смог найти дополнительную литературу по магглам? Конечно, у князя Дмитрия, как и у любого другого чистокровного аристократа, наверняка есть обширное собрание классической литературы, в том числе маггловской. Но, тем не менее, разбираться в современных маггловских реалиях среди подобных снобов считалось моветоном. Кажется, они искренне считали, что все эти книги так или иначе написаны волшебниками: ну, право, не могут же какие-то грязные простецы создать что-то вроде «Айвенго» или «Войны и мира»?

На Антонине я задержал взгляд не более, чем на долю секунды — не стоит показывать излишнюю заинтересованность. Конечно, мальчишке только тринадцать лет, но не стоит забывать, в какой семье он рос и на какой факультет попал. Он уже сейчас вполне способен делать определенные выводы из поведения окружающих.

Когда прозвенел колокол, обозначающий конец урока, четверо замеченных мною любопытствующих ожидаемо задержались. Рейвенкловка Аврора Синистра тоже замедлила было шаг, но Антонин еле заметно мотнул головой, и она послушно вышла.

Занятно… Когда это они успели так спеться? Хотя, три года же учились вместе. Как отец мальчика до сих пор ничего не предпринял по этому поводу — непонятно. Хотя, скорее всего, просто светлейший (ха!) князь, как и многие аристократы, слишком увлечен играми в политику и разгорающейся войнушкой между Пожирателями и Орденом.

В общем, стандартная ошибка обеспеченных родителей. Ребенок обеспечен репетиторами? Завален подарками? Одет-обут по статусу? Что еще-то нужно-то?! А что ребенку нужно еще и любовь с вниманием — забывают.

А потом все эти олигархи удивляются, почему вырастает то, что вырастает? Говнистое нечто (или ничто — тут как повезет), которое творит что заблагорассудится, ни в грош не ставит авторитет родителя и только и ждет, когда папаша откинет копыта, чтобы прибрать к руками наследство.

Хотя, Антонин и прочие дети аристократии, даже если и были обделены вниманием родителей, держались в достаточной строгости. Так что, хоть и характер имели специфический, но все же были вполне сносно воспитаны.

Впрочем, не мое дело. Под моей ответственностью и так слишком много народу, чтобы влезать еще и в это.

Вопросы у этих четверых были различными.

Гриффиндорец — МакМиллан, кажется — настороженно косясь на Долохова, спрашивал про маггловское кино. Которое, вообще-то, имело довольно опосредованное отношение к проходимой теме, так что я, хоть и ответил на его вопрос, но все же постарался показать, что не одобряю праздного увлечения маггловскими развлечениями. Кажется, он понял.

Рейвенкловцы интересовались электричеством и его взаимодействием с эфирными потоками — ну и прочими естественно-научными подробностями. С дьявольской улыбкой я посоветовал им несколько работ конца восемнадцатого века — в те времена маги сами были сильно увлечены исследованием электрическтва и его влияния на магию, так что работ на эту тему было достаточно. В Хогвартсе они если и были, то разве что в Закрытой Секции. Но вряд ли: как я уже говорил, волшебные правительства тряслись на Статутом Секретности, как курица над птенцами — а потому исследования, которые могли бы породить гибрид магии и маггловских электрических устройств, вызывали у них нервный тик.

Порой доходило до откровенного маразма: одного волшебника оштрафовали за зачарованный чайный сервиз — ах, а вдруг им могли бы воспользоваться магглы?! Что уж говорить про электроприборы…

В общем, парни в синих галстуках ушли от меня довольные: я не сомневался, что уже скоро волшебные букинистические магазины Британии и континента будут завалены запросами на указанные мной книги — ребята выглядели достаточно решительно. Ну, флаг вам в руки. Сумеете на третьем курсе зачаровать хотя бы тостер — считайте, что по окончании Хога ученичество в Гильдии Артефакторов у вас в кармане.

Антонин терпеливо дождался, когда рейвенкловцы вышли и только после этого задал свой вопрос:

— Профессор, скажите… — он секунду помялся, но все же произнес: — Скажите, то, что вы сегодня рассказывали… Получается, у магглов тоже есть свои дворяне, система титулования… И я тут подумал… — мальчик сглотнул и, нахмурившись, выдал: — Может ли быть так, что благородные Роды волшебников связаны с маггловскими дворянскими родами?