В лабиринте кривых зеркал (джен)

— Так ты именно это и хотел здесь найти? — прошептал Дрейк.— Подтверждение тому, что Прэтт — Железный Дровосек, да? Тот мерзкий тип, с которым у тебя старые счеты?

Антиплащ пристально смотрел на злосчастные раскрашенные маски, держа их по одной в каждой руке. Губы у него странно кривились.

— Ну, поздравляю, — пробормотал Дрейк. — Хотя, знаешь ли, то, что здесь лежит этот дурацкий карнавальный реквизит, еще не значит на сто процентов, что именно Прэтт — твой давний обидчик…

— Что в книжке? — спросил Антиплащ отрывисто.

Дрейк разглядывал бессмысленные на первый взгляд ряды букв и цифр в черном кожаном блокноте, найденном на дне тайника.

— Здесь какой-то шифр… криптограммы, тайнопись… Провалиться мне, если Прэтт не записывал сюда всю хронологию своих тайных делишек и не вел черную бухгалтерию. Имена, даты, номера счетов… Ну да, он же аккуратист, который привык все свои дела держать в идеальном порядке! Если я прав, то эта книжица — как раз то, что надо, чтобы прижать его к ногтю. Нужно только расшифровать записи…

В этот момент в кармане Антиплаща басовитым шмелем загудел телефон, поставленный на беззвучный режим. Дрейк обернулся:

— Ого! Кто это тебе названивает посреди ночи?

— А твое какое дело? — Главарь вынул телефон и, мельком взглянув на экран, нахмурился: — Странно…

— Что? — Дрейк почему-то насторожился. — Откуда звонок?

Двойник метнул на него неприязненный взгляд.

— Если я скажу, что, например, из Белого дома, это даст тебе право без зазрения совести развесить уши, коп?

— Ну-ну, давай без глупых обидок. — Дрейк поморщился — но все же отступил на несколько шагов, чтобы показать, что приватные разговоры двойника его и не особенно-то интересуют. Телефон все продолжал гудеть — настойчиво, назойливо, требовательно; Гейл — а звонок был именно от неё — не стала бы трезвонить посреди ночи по пустякам… неужели, черт возьми, что-то случилось? Как всегда — не вовремя! Антиплащ вполголоса ругнулся; шагнул в укромный уголок, образовавшийся между стеной и открытой дверцей сейфа, и нажал зеленую кнопочку.

— Да?

И трубка тотчас ответила — неспешным, низким и вкрадчивым мужским баритоном, так не похожим на приветливый и мягкий, такой знакомый и родной голос Гейл:

— Ну, здравствуй, Антиплащ.

* * *

Красный глаз ВОРГа смотрел из темноты так насмешливо и одновременно всепонимающе, что Кваге стало не по себе.

Лаборатория осталась позади, за створкой металлической двери; на полутемном складе Квага был один — и чувствовал себя здесь знобко и неуютно, будто маленький мальчик, потерявшийся в глухом лесу из стеллажей и каких-то всеми позабытых, никому не надобных древних ерундовин. Только вместо коварной ведьмы, злобного гнома или огнедышащего дракона тут, в этом дремучем непроходимом подвале обитал жуткий ВОРГ или, скорее, его бледный призрак, витающий над хоронящимся в недоброй тьме металлическим трупом… Уныло отираясь «на шухере» возле пролома в кирпичной стене, Квага настороженно прислушивался к густеющему вокруг безмолвию и, проклиная себя за собственную нервозность, то и дело бросал опасливые взгляды через плечо. «Ну и какого черта я здесь торчу? — с раздражением, переминаясь с ноги на ногу, тоскливо спрашивал он себя. — Допустим, явится сейчас сюда какая-нибудь левая праздношатающаяся личность — и что я сделаю? Буду кричать «гей-гоп, ребята, нас обнаружили, пора сваливать»? Какой во всем этом толк…»

Он вздрогнул — в темноте ему послышалось какое-то легкое движение. Из того угла, где, будто умирающий хищник в логове, прятался истерзанный и поверженный ВОРГ.

Умом Квага прекрасно понимал, что робот разбит и обесточен и никакого вреда причинить ему не может, но это не мешало ему сейчас то и дело нервно ёжиться и боязливо оглядываться через плечо: соседство жуткого механического убийцы сказывалось на нервах Кваги не лучшим образом, взгляд ВОРГа, исходящий из полумрака, давил на него неотрывно, мучительно и угрожающе, точно приставленное к затылку дуло пистолета. Некоторое время, присев на корточки возле ближайшего стеллажа, Квага настороженно подглядывал за роботом в щель между ящиками: чертова искореженная махина, презрительно сваленная у стены, не подавала признаков жизни, только неподвижно смотрела из темноты, не в силах причинить кому-либо какой-либо физический вред — и наконец Квага все-таки осмелел. Осторожно, на цыпочках, прячась за ящиками, коробками и грудами неведомой рухляди, он подкрался к ВОРГу и, млея от собственной храбрости, от всей души пнул изувеченную груду металла — так, что от неё со скрежетом отвалилась какая-то недораздавленная железная болванка и с дребезжанием покатилась прочь по цементному полу.

— Вот тебе, тупая консервная банка! Чертов механический урод! Будешь знать, как за мной гоняться и свинцовым душем меня поливать, жестянка поганая!

ВОРГ молчал. Таращился в пространство по-прежнему холодно и равнодушно, с мрачной насмешкой и наглым неприкрытым цинизмом. На все оскорбления Кваги ему было сто раз наплевать вонючим машинным маслом.

И Квагу это неимоверно бесило.

— Ну, ты! Железная рожа, чего уставился? Дырку во мне проглядишь… Все остальные грабят, варварствуют, развлекаются, значит, на полную катушку, а я должен тут торчать в темноте и тебя караулить, да? Чтоб тебя!.. Чтоб тебя в утиль сдали и металлических пуговиц из тебя понаделали, железяка проклятая!

Он уже занес ногу, чтобы пнуть робота еще раз — но остановился.

В тишине ему вновь почудился какой-то звук, доносящийся сзади, со стороны пролома в кирпичной стене; на этот раз Квага расслышал его совершенно отчетливо. Ему даже показалось, что он различает шаги — тихие, осторожные… На складе, за стеной, кто-то был? Только этого не хватало! Квага метнулся обратно, на свой наблюдательный пост возле пролома, прижался к холодным шероховатым кирпичам, замер и весь обратился в слух.

Колени у него тряслись от волнения.

Кто-то был совсем рядом, по ту сторону стены.

Квага ясно различал в тишине чье-то шумное взволнованное дыхание; незваный пришелец издал едва слышный возглас — не то изумления, не то испуга. Видимо, он тоже разглядывал странную дыру в кирпичах — оттуда, снаружи, со стороны склада. На секунду в проломе сверкнула вспышка света — и тут же пропала; кто-то, почти неразличимый в мутном желтоватом полумраке, просунулся в лаз, подсвечивая себе фонариком, и, с недоумением крутя головой, в растерянности разглядывал открывшуюся картину.

Да что же это за дотошный субъект?!

Квага затаился, влип в стену, спина его мгновенно взмокла от пота, сердце бухало в висках тяжелым паровым молотом. Какого черта сюда принесло этого поганого типа? Значит ли это, что их присутствие на фабрике обнаружено? Если этот субчик, кто бы он ни был — охранник, обходчик, шальной ремонтник — сейчас благополучно выберется отсюда и вернется назад, то... что? Ясно как белый день, что он немедленно поднимет тревогу и позвонит в полицию! Но этого нельзя было допустить. Вот просто абсолютно нельзя!

И что мне теперь делать, в смятении спросил себя Квага. Ну вот что?!

Нутро у него свело холодной судорогой. Спасите-помогите, отчаянно, с ужасом подумал он, как же мне сейчас поступить? Бежать за подмогой, предупредить ребят… поздно, я не успею… и что тогда… попросту огреть этого бедолагу камнем по затылку? Вот прямо здесь и сейчас? Оглушить его, связать, упаковать под стеллаж, засунуть кляп в рот, чтобы в ближайшие полчаса он отсюда не выбрался и на красную кнопочку не нажал? А если он тут не один?

Или все-таки — один?

Квага прерывисто перевел дух… Нашарил рядом какой-то попавшийся под руку угловатый обломок кирпича… Незваный визитер тем временем что-то негромко буркнул под нос и торопливо дал задний ход, чтобы выбраться из пролома и поручить дальнейшие, явно небезопасные исследования доблестным ребятам из службы спасения. Медлить было нельзя — и, стиснув зубы, Квага решился… рывком бросился вперед, стремясь навалиться бедолаге на плечи, придавить его к полу и как следует достать по темечку кирпичом…

Увы. Обуреваемый волнением и нездоровым азартом охотника, он в своем отчаянном броске совершенно позабыл посмотреть под ноги — и это его подвело. В решающий момент его самовольная ступня подвернулась на той самой металлической болванке, которая минутой раньше отвалилась от ВОРГа и волею какого-то злого рока предательски оказалась на пути прямо перед Квагой. Чертов металлический демон сумел досадить былой жертве даже сейчас… Квага запнулся о злосчастный кусок железа, промахнулся в прыжке, и его устрашающее орудие, нацеленное противнику в затылок, изменив траекторию, только слегка оцарапало незнакомцу ухо. Пришелец взвизгнул от боли и неожиданности — и резко отпрянул, отшатнулся; Квага по инерции, увлекаемый кирпичом, пролетел мимо него и, потеряв равновесие, плашмя растянулся на полу, пребольно ударился подбородком о бетонный выступ. Он тут же извернулся, как кот, и попытался вскочить на ноги, но было уже поздно — над ним мелькнуло бледное, перекошенное ужасом лицо, и посыпались из глаз искры от удара, нанесенного резиновой дубинкой; но, прежде чем мир вокруг него подернулся дурнотной сумеречной дымкой и безоглядно умчался в неведомые дали, Квага еще успел почувствовать себя окончательным и беспросветным болваном…

* * *

Антиплащ похолодел.

Он узнал этот голос. Тотчас, мгновенно, хотя в последний раз слышал его больше года назад. Мягкий, неторопливый, вкрадчивый… «Ты, Антиплащ — тварь хитрая и опасная… и этим мне категорически неугоден…»

Он сразу все понял. Телефон Гейл мог оказаться в лапах Дровосека только в единственном случае.

— Т-ты… — Он схватился рукой за дверцу сейфа, потому что земля внезапно покачнулась и сделала коварную попытку уйти у него из-под ног. — К-как…

— Неважно. Тебе действительно интересно это знать? — Дровосек негромко посмеивался — где-то там, далеко, в неведомом пространстве, в десятке миль от Антиплаща, в спокойном, уютно потрескивающем эфире. Посмеивался удовлетворенно и самодовольно, как сытый кот, заглотивший особенно жирную и вкусную мышь. — Я думаю, тебе достаточно знать то, что твоя девка — у нас, а каким образом мы её нашли… да бог с ним, какое это сейчас имеет значение?

— Ч-что… вам надо?

— Твой двойник.

Ну, этого следовало ожидать. Антиплащ нисколько не удивился.

Он быстро обернулся. Дрейк, Бушрут и Мегс стояли чуть поодаль, возле одного из лабораторных столов и разглядывали шифр в найденной записной книжке. Черныш небрежно перелистывал страницы, Репейник что-то пояснял, водя пальцем по надписям, Мегавольт не то согласно кивал, не то нервно дергал шеей… Они — счастливчики! — пока не знали, что мир вокруг них внезапно растрескался на кусочки и грозил вот-вот безнадежно обрушиться. По крайней мере, для Антиплаща.

Он прислонился спиной к стене. Отрадно было ощутить хоть какую-то опору в этой пьяно шатающейся, хрупкой, рассыпающейся на части вселенной, которую, оказывается, можно было вот так запросто разрушить одним подлым, нанесенным исподтишка беспощадным ударом.

— Ты! — яростно плюнул он в трубку. — С чего ты взял, что я что-то должен об этом уроде, моём двойнике, знать?

— Брось, Антиплащ. — Дровосек в ответ издал не то короткий смешок, не то сухо покашлял в микрофон. — За кого ты меня принимаешь? Я бы не стал беспокоить тебя по пустякам.

— Я… тебе не верю. — Антиплащ все еще судорожно старался взять себя в руки, опомниться, хоть как-то прийти в себя и собраться с мыслями… тщетно — этот предательский удар настиг его слишком неожиданно для того, чтобы он сейчас мог всецело удержаться на ногах и сохранить ясность сознания.

— Я сейчас дам мобилу твоей девке, и она сама тебе все расскажет, о’кей?

Послышалось какое-то суматошное движение, потрескивание, возня, и в динамике зазвучал сдавленный, дрожащий голосок Гейл:

— Дирк, боже! Дирк! Это ты?..

— Гейл! — сипло каркнул Антиплащ — и сам испугался своего неузнаваемого голоса. — Что произошло? Ты где?

— Я… я не знаю! Нас похитили! Я…

— Кого «нас»?

— Хватит! — в разговор вновь ворвался насмешливый говорок Дровосека. — Ну, убедился теперь, что твоя деваха здесь, рядом со мной, и составляет мне и моим ребятам приятную компанию?

Да. Убедился. Это был полный и окончательный нокаут. Антиплащ лежал на ринге, избитый, полуослепший и поверженный, лицом вниз, и в голове у него гудело, и склонившийся над ним рефери в полосатой футболке равнодушно отсчитывал утекающие секунды: одна, две, три…

На счете «восемь» Антиплащ очнулся.

— А если я скажу, что меня это мало волнует? — спросил он хрипло.

Дровосек засмеялся. Негромко и сдержанно — как смеется человек, который на самом деле весьма далек от веселых шуток.

— В таком случае ты бы уже давно повесил трубку, дорогой мой. Деваха твоя ни малейшей ценности для меня не представляет, но, сам понимай, отпускать её целой и невредимой у меня никакого резона нет. А ведь мы с тобой могли бы договориться… наверное. Ну да ладно. — Он понимающе хмыкнул. — Раз уж тебе плевать на её судьбу и я обратился не по адресу, я, пожалуй, не стану тебе навязываться… Хаста ла виста, амиго! — Его мягкий выразительный голос, исполненный неподдельного сожаления, разочарованно поутих и слегка отдалился — видимо, считая дальнейшую беседу бессмысленной и излишней, он намеревался выключить телефон.

— Стой! — выцедил Антиплащ — прежде, чем в трубке раздались короткие безучастные гудки.

Дровосек чуть помедлил.

— Да? Ты что-то хочешь сказать?

— Сколько… у меня времени?

— Два часа.

— Этого мало! Я не успею…

— А ты постарайся, — спокойно сказал Дровосек. — И, кстати, когда отыщешь этого поганого копа, передай ему, что Джесси тоже у нас. Это наверняка сделает его более покладистым и сговорчивым.

— Какая Джесси?

— Он знает, какая. Даю тебе два часа, чтобы его найти. Если по истечении этого срока никаких сведений о нашей перелетной птичке не будет, я пришлю тебе фотку твоей девчонки. Вернее — части твоей девчонки. Отрубленную руку, например. — Он коротко усмехнулся — и в голосе его угрожающе лязгнул металл: — Если ты и после этого не почешешься, то, полагаю, через пару дней сможешь собрать весь пазл, о’кей?

— Ты, сволочь! — Антиплащ задохнулся. — Да если хоть один волос…

Дровосек выключил телефон.

* * *

Рация запищала минут через десять. Уорнер схватил трубку.

— Ну?

Голос Бёрка дрожал от волнения.

— Гарри, у нас проблемы.

— Я знаю, но…

— На фабрике посторонние!

Уорнер замер.

— Что?

— На меня напали.

— Кто?!

— Да не знаю я… Я нашел пролом в стене.

— В какой стене?!

— Склад номер тринадцать. В той самой стене, понял?

Уорнер молчал. Видимо, вопросительные слова у него закончились.

— Я спустился в подвал, — торопливо пояснил Бёрк, — чтобы посмотреть, что там и как. И обнаружил тут… сюрприз. Стена склада разобрана по кирпичику, точно конструктор лего! Только это еще не все… Я подошел посмотреть, что происходит, и… в общем, какой-то тип набросился на меня со спины!

— Какой тип?

— Да не знаю я, какой! Тощий и рыжий… Некогда мне было его разглядывать! Он, видимо, хотел огреть меня кирпичом, только промазал, кретин… А я, знаешь ли, тоже не лыком шит! Кажется, мне удалось оглушить его дубинкой и вырваться…

— Господи! — Уорнер ахнул. — Почему же ты сразу не нажал на «тревожную кнопку»?

— Нажал бы… если бы речь шла не об этом складе. — Бёрк прерывисто перевел дух. — Надо сначала позвонить…

— Кому? Кому позвонить-то, если не в полицию? — в смятении пробормотал Уорнер. — Начальнику безопасности? Баррису? Кому?

Бёрк как будто задумался на секунду.

— Слушай, если бы проблема была в чем-то другом, то, да — надо в случае ЧП звонить Баррису, а потом — в полицию. Только не тогда, когда в деле фигурирует этот склад. У нас же четкие инструкции… В случае чего сообщать сразу Самому.

— Прэтту?

— Ну да. Или этой лысой обезьяне.

Уорнера передернуло.

— Узнала бы эта «лысая обезьяна», как ты о нем отзываешься…

— Отзываюсь о нем так, как он того и заслуживает, — проворчал Бёрк.

— Ладно. Телефон у тебя есть?

— Посмотри в служебном блокноте. Там все необходимые номера записаны…

* * *

— Полагаю, это какая-то очень простая криптограмма, аффинный шифр, метод подстановки. Шифр Цезаря, например, когда первая буква алфавита заменяется на последнюю, а вторая — на предпоследнюю, и так далее…

Бушрут задумчиво разглядывал строки букв и цифр в прэттовском блокноте.

— Не похоже на шифр Цезаря… Сдвиг для каждой буквы разный…

— Может, метод этого... Тритемиуса? — предположил Мегавольт, почесав переносицу. — Почти то же самое, как и Цезарь, только чуть посложнее. Или обычный шифр с числовым ключом…

Бушрут пожал плечами.

— Прэтт мог использовать цифровые таблицы. Буквы сначала переводятся в цифры, а затем в символы согласно определённой схеме, известной только ему…

— Все возможно, Репей, — заметил Дрейк, — криптологи из ШУШУ разберутся. Будь у меня побольше времени, я бы, уж поверь, и сам это сделал. — Сунув книжицу в кожаном переплете за пазуху, он поднял голову и мимоходом взглянул на подходящего к ним Антиплаща. — Ну что, голубок наш сизый, наворковался о своих насущных делах? Пора и… — он осекся.

Антиплащ был бледен, как смерть.

— Что с тобой? — с тревогой пробормотал Дрейк. — Что случилось?

Главарь не ответил. Он шел прямо на двойника — шел, глядя перед собой невидяще, как слепой, двигался размеренно, механически и неумолимо, словно подбитый из миномета и потерявший управление тяжелый танк. Правая щека его едва заметно подергивалась.

Дрейк невольно смешался — и отступил. Что-то с двойником явно было не так.

— Да что с тобой такое? На тебе лица нет…

Антиплащ по-прежнему не произносил ни слова. Подошел к Дрейку почти вплотную. Остановился. И вдруг вскинул руку и резким, коротким ударом почти без замаха врезал Черному Плащу в челюсть.

Это было так жутко, необъяснимо и неожиданно, что все на секунду остолбенели… Бушрут испуганно охнул, Мегавольт вскрикнул, отшатнулся и оторопело заморгал. Дрейк, сбитый с ног, повалился в проход между лабораторными столами — и вместе с ним посыпались приборы, стекляшки, пластиковые детали, картонные папки, за которые он пытался схватиться в безуспешном старании удержаться на плаву… Остановила его падение металлическая ножка стола, о которую он с глухим звоном припечатался затылком; но пронзившая его резкая боль, от которой перехватило дыхание и потемнело в глазах, была ничем по сравнению с тем недоумением и неописуемым шоком, которые он в эту секунду испытал: почему? отчего? зачем? Что происходит?!

В голове его царил полный кавардак.

— Т-ты… ты что? — Он схватился за затылок, съёжившись возле стола, непроизвольно клацая зубами от внезапной боли и абсолютнейшего непонимания. — Совсем спятил?

Антиплащ тяжело дышал — и лицо его было серовато-бледным, осунувшимся, совершенно больным.

— С-сукин сын! Всё из-за тебя!

Бушрут с тревогой схватил его за плечо.

— Что случилось? Что с тобой, Антиплащ?

Главарь стоял, скорчившись, судорожно обхватив левой рукой запястье правой, точно опасаясь его выпустить — как бы его своевольный кулак не натворил еще каких-нибудь ужасающих глупостей. Помотал головой.

— Не сейчас… Нам надо… надо… выбираться отсюда…

— Нет уж давай объяснись! — яростно прохрипел Дрейк, стирая кровь с разбитой губы. Барахтаясь среди осколков и обломков, он с трудом поднимался на ноги, пошатываясь, сбитый с ног не столько чисто физическим ударом, сколько этой дикой и ошеломляющей неожиданностью произошедшего. — Если уж я получаю от кого-то кулаком в морду, то, по крайней мере, хочу знать, за что!

Антиплащ бросил на него быстрый взгляд — тяжелый и исполненный такой черной беспросветной ненависти, что Дрейк содрогнулся… Ему вдруг стало по-настоящему страшно.

— Кто такая Джесси? — резко спросил Антиплащ.

Дрейк растерялся.

— Что?.. Джесси? — Он настолько не ожидал услышать это имя из уст маловменяемого на вид двойника, что на секунду просто оторопел. — Т-ты… Откуда ты…

Антиплащ пристально смотрел на него.

— Кто такая Джесси? Твоя дочь?

— Зачем тебе… зачем… это знать?

— Мне — незачем. Но эта Джесси, кем бы она там ни была, сейчас в руках Дровосека. — Он секунду помолчал. — И Гейл — тоже.

Гейл! Ага! Наверно, это она рассказала Антиплащу про Джесси… Вот только — зачем? И что это сумасшедший тип там бормотал насчет какого-то дровосека? Или даже так — Дровосека?

Дрейк облизнул разбитую губу, которая неумолимо растекалась по подбородку дрожжевым оладьем и ужасающе распухала с неописуемой скоростью. Я сплю, сказал он себе. Это просто какой-то дурацкий сон, грозящий вот-вот перейти в жуткий кошмар, навязчивый бред измученного сознания… Ему вдруг отчаянно захотелось проснуться.

— Ч… что? — заикаясь, прошептал он. — Джесси в руках… Дровосека? Что ты… несёшь? Кто тебе звонил?

Антиплащ не ответил.

Потому что в этот момент появился Квага.

* * *

— И что? Что будем делать? — Томб раздавил окурок аккурат на белой линии баскетбольной разметки. — Ждать?

Дровосек неопределенно пожал плечами.

— Я дал ему два часа.

Томб раздраженно фыркнул.

— Больше мы его не увидим.

— Ты думаешь?

— Этот прохиндей наверняка постарается улизнуть и залечь на дно… Или, хуже того, выкинет какой-нибудь дурацкий фокус! Нельзя было давать ему времени на раздумья!

— Посмотрим… В любом случае мы ничего не теряем.

«Я дал ему два часа». Два часа! Вот, значит, сколько времени жизни пленницам еще отведено… А что будет потом? «Я пришлю тебе фотку твоей девчонки. Вернее — части твоей девчонки…» Кровь у Гейл стыла в жилах — почему-то она ни на грош не сомневалась, что Дровосек осуществит своё намерение, и рука у него не дрогнет, несмотря на всю его светскую обходительность, галантные манеры и предупредительное благодушие. А Антиплащ… стоит ли на него надеяться? Успеет ли он что-то предпринять за эти жалкие оставшиеся два часа… да и захочет ли он хоть что-нибудь предпринять? Когда-то, полтора года назад, он рискнул свободой и жизнью, чтобы спасти подругу от этого хладнокровного мерзавца в пластиковой маске, и она узнала-то об этом только постфактум, когда все уже было закончено — и притом отнюдь не лучшим для Антиплаща образом. Но тогда опасность Дирка не пугала, да и Гейл, наверно, была для него свежа, привлекательна и интересна, как доселе не ведомый и заманчивый приз… а сейчас? Сейчас Дровосек для Антиплаща — частый гость его кошмарных снов, а Гейл — просто привычная, милая домашняя кошечка, потерять которую, конечно, неприятно и досадно, можно по этому поводу даже слегка взгрустнуть пару дней… а потом — так, для души — завести новую кошечку, ничуть не хуже прежней. И вновь надежно приручить её с помощью какого-нибудь дурацкого шарика от подшипника...

Гейл не хотелось ни о чем думать. Ей хотелось уснуть мертвым летаргическим сном, потерять сознание, впасть в кому — вот прямо здесь и сейчас и вплоть до того момента, пока вся эта мучительная и невыносимая ситуация каким-либо образом наконец не разрешится. Пусть даже образом самым отвратительным и паршивым.

Они с Джесси по-прежнему сидели на матах в углу зала, прижавшись друг к дружке, будто замерзшие котята; бритоголовые ребята их как будто особенно и не караулили, но в то же время и из поля зрения не выпускали. Тем более Гейл нет-нет да и ловила на себе пристальные взгляды Томба — плотоядные, бросаемые исподтишка масленые взгляды, исполненные темных недвусмысленных умыслов: он так мерзко облизывал кончиком языка свои тонкие слюнявые губы, что её с головы до ног передергивало от отвращения… Она вздрогнула и сжалась, когда Томб внезапно подался ближе, подсел рядышком на край мата и сделал грубую бесцеремонную попытку ухватить её за грудь.

— Чего приуныла, милаха? Поразвлечься не желаешь? Хочешь, мы тебя сейчас живенько займем интересным делом, нас тут много! Чего время впустую терять, а? — Он весело осклабился и заржал, многозначительно подмигивая своим ухмыляющимся парням, которые с ленивым интересом наблюдали за этой сценой. И раздраженно полез лапой в карман, где внезапным зудением напомнил о себе сотовый телефон. — Что за черт, кому там неймется посреди ночи? — Сердито бросив взгляд на экран, он с недоумением выпятил и без того выдающуюся вперед тяжелую челюсть. — Слушайте, босс, это с фабрики.

Дровосек повернулся к нему всем корпусом:

— С фабрики?

— Ну да, с поста охраны. Что у них там… Ну? — По мере того, как Томб выслушивал сообщение, его мрачное обезьянье лицо вытягивалось и мрачнело все больше и больше, и в нем все явственнее проступало нечто сумеречное, опасное, по-настоящему звериное. — Дьявол!.. Нет! В полицию не звонить! Я сам этим займусь, слышите! — Он поспешно вскочил — и Гейл, наконец избавленная от его тягостного соседства, с невыразимым облегчением перевела дух.

— Что там? — быстро спросил Дровосек.

Томб обернулся. Рывком, как настороженный хищник.

— Проблемы, босс! Кто-то взломал лабораторию в подвале.

Дровосек вздрогнул.

— Лабораторию? Ту самую лабораторию, ты хочешь сказать?

Томб бешено рубанул воздух ребром ладони.

— То-то и оно, что ту самую! Дурни-охранники заподозрили неладное слишком поздно… Они нашли пролом в кирпичной стене! Преступники, возможно, еще внутри…

— Сколько их?

— Незвестно. Но один из них рыжий…

— Рыжий? — пробормотал Дровосек себе в нос.

Томб лихорадочно выхватил из чехла рацию.

— Ничего, я сейчас подниму ребят с Базы, они через пять минут будут на месте! Ни одна сволочь не уйдет! Кулак, Бура, остаетесь здесь, остальные — за мной! — Он уже бежал к выходу, бранью и жестами отдавая команды своей кодле, что-то повелительно рявкал в рацию, вызывая подмогу, поднимая войска и разворачивая бурную боевую деятельность… Надо отдать бритоголовым должное — они враз оживились и подхватились; вялость и равнодушная ленца сползла с них в в одно мгновение, будто ненужная вылинявшая шкура, они повскакивали со своих мест, словно свирепые бойцовые собаки, наконец дождавшиеся команды «фас». Гейл казалось, что они готовы вот-вот наперебой залаять от возбуждения.

— Томб! — негромко сказал Дровосек вслед своему сообщнику.

Томб на секунду приостановился.

— Рыжий? — быстро переспросил Дровосек. — Ты сказал, один из этих мерзавцев, проникших на фабрику — рыжий?

— Ну да, это слова охранника. А что?

— В шайке Антиплаща есть один рыжий…

Томб замер.

— О черт! — Он быстро взглянул на босса, и глаза его расширились от мысли, внезапно пришедшей ему на ум. — Так по-вашему, это Антиплащ, что ли, взломал лабораторию? То есть этот прохвост сейчас там, на фабрике, вместе со своими дружками? — Он отрывисто присвистнул сквозь зубы. — Это невозможно… что-то слишком уж невероятное совпадение…

Дровосек сидел, сгорбившись, обхватив плечи руками.

— Совпадение? Может, и нет… Все вполне закономерно. Это белобрысый паршивец давненько отирался возле фабрики, и то, что он наконец нашел способ туда пробраться, меня не удивляет. Но если он в данный момент действительно там… и ничего мне об этом не сказал… гнида!

— Антиплащу неизвестно о нашем тайном анклаве!

— Зато этому поганому беглому копу — известно. А если он спелся с двойником и его шайкой, то нет ничего удивительного в том, что Антиплащ внезапно пронюхал и о нашем маленьком секрете…

— Черт побери! Так значит у нас, возможно, есть шанс ухватить всех наших птичек в одной клетке? — По-волчьи приподняв верхнюю губу над крепкими желтыми зубами, Томб кровожадно ухмыльнулся. — Ну знаете, это было бы слишком хорошо.

— Едем! — Дровосек энергично поднялся: угрожающе восстал со своего трона, облаченный в холодную ярость, решимость и беспощадность, точно в развевающуюся за плечами темную мантию. — На фабрику! Тут, к счастью, недалеко. Возьмем этих болванов в клещи и уничтожим всех крыс в одной крысоловке! Нельзя упустить такую великолепную возможность разом со всем покончить!

Томб оглушительно захохотал — и, подскакивая от нездорового возбуждения, бросился к выходу.

— Невероятно! Нам везет, босс! Все яйца сами запрыгнули в одну корзину, осталось только чуть-чуть подсуетиться и разом сделать из них яичницу!

— Эй! — сипло окликнул Кулак. — А с этими девками-то теперь чего делать? В расход пустить, что ли?

Томб — уже на пороге — на секунду обернулся.

— Давай их тоже в машину, возьмем с собой на всякий пожарный, пусть будут под рукой. В расход пустить завсегда успеется…