Избыток душ / Souls Abound (гет)

Настроение в гостиных Гриффиндора, Когтеврана и Хаффлпаффа царило почти праздничное — всех объединило презрение к некоему Северусу Снейпу. Да и обилие хорошей еды, само собой, тоже помогло. Настроение же в Большом зале съехало на другой конец шкалы, причём аж на самый край. Кое-кто даже поглядывал на флаги на стенах — не окрасились ли они, под стать похоронному настроению, в чёрный цвет.

Три из четырёх столов опустели, а слизеринцы, казалось, хотели быть где угодно, только не здесь. Правда, высказаться боялись. За преподавательским столом обстановка была ничуть не лучше — Дамблдор сидел посредине, Снейп — на своем обычном месте с краю, а остальные места пустовали. За исключением обычных звуков, сопровождавших трапезу, в зале было тихо как кладбище.

Альбус печально наблюдал, как на его глазах гибнет школа. И пока это не перешло в агонию, надо срочно что-то делать. Сидеть сложа руки и надеяться, что каким-то чудом всё наладится, никак нельзя — процесс уже явно набрал ход. И вот-вот перейдёт в лавину, угрожающую смести Хогвартс. Нет, как директор он не мог этого позволить.

Итак, завтрашний день будет решающим — во имя спасения Хогвартса ему придётся принять решение, которое принимать вовсе не хочется. Старый волшебник надеялся, что это не предвестье грядущих событий, ведь вскоре заодно предстоял разговор с мистером Поттером. Впрочем, придётся сюда включить и мисс Грейнджер ‒ наверняка она придёт с ним.

* * *

После чисто слизеринского завтрака Северуса поджидал чисто слизеринский урок Зелий, ибо с других факультетов никто не явился. Напряжение нарастало — дошло до того, что профессор наорал на студентов своего же факультета. А когда появилась следующая группа учеников — все как один с зеленой каймой на мантиях — Снейп встал на дыбы.

Чтобы высказать претензии, он помчался к директору. Не то чтобы ему не нравились чисто слизеринские уроки — просто хотелось, чтобы остальных за прогул постигла достойная кара.

С развевавшейся за спиной мантией он ворвался в кабинет Дамблдора.

— Директор, я требую, чтобы вы применили серьёзные меры к студентам, которые прогуливают уроки зельеварения. Кто, в конце концов, управляет школой — вы или они?

Альбус пропустил последнее замечание мимо ушей.

— Северус, ни один ученик не прогуливает твои уроки.

Фраза подействовала как красная тряпка на и без того разъяренного быка.

— Тогда как вы объясните, что на первые два урока пришли только слизеринцы?

Дамблдор устало вздохнул.

— Присядь, пожалуйста, и я постараюсь объяснить.

Северусу не очень-то хотелось присаживаться, но он всё-таки опустился на предложенный стул. Альбус тем временем продолжал:

— Я сказал, что ни один ученик не прогуливает твои уроки, потому что их родители подписали им освобождение от зельеварения.

Снейп вскочил на ноги, а его лицо приобрело цвет вышеупомянутой тряпки.

— Это абсурд! Они хотят выжить меня из Хогвартса! Да к чёрту их всех! Когда они поймут, что для приличной карьеры их драгоценным отродьям нужна оценка по зельеварению, быстро образумятся. Пусть пока пар выпустят!

Альбус не мог себя заставить взглянуть на собеседника.

— Родители прекрасно знают, насколько для их детей важно зельеварение. Только вместо того, чтобы выпустить пар, большинство уже присматриваются к другим школам. Я уже получил немало запросов о переводе учеников в другие школы, и их число растёт. Скоро дойдёт до того, что плата за учёбу перестанет покрывать расходы на содержание Хогвартса. И если я не предприму никаких мер, Попечительский совет меня тут же уволит, а затем пошлёт за тобой. Как директор я не могу ставить интересы одного человека выше интересов всей школы.

Северусу хотелось бушевать, устроить грандиозный скандал и разнести этот чёртов кабинет. Однако вряд ему это поможет, поэтому он ограничился мрачной гримасой высшей категории. Ну а директор нанёс вполне ожидаемый удар:

— Прости, Северус, у меня нет другого выхода, кроме как отпустить тебя в конце семестра.

— Хотите сказать, я уволен?

Альбус не ожидал столько яда в такой короткой реплике.

— В сентябре твой контракт не будет продлён. Разумеется, можешь это понимать как сочтёшь нужным. Благодарю тебя за долгую и верную службу Хогвартсу.

Снейп не мог не понять, что разговор окончен, только вот на сей раз для него закончен не только разговор. Выходя из кабинета, он упорно размышлял, что теперь делать. И его злость даже не находила привычного выхода — все ученики, на которых можно её сорвать, отказывались посещать его уроки.

Покончив с этой неприятной обязанностью, Альбус начал вносить завершающие штрихи в план «Задержи юного Поттера в Хогвартсе». Любой другой вариант немыслим, так что ошибаться категорически нельзя.

* * *

Статья о Снейпе появилась в «Пророке» через несколько дней и вызвала взрыв всеобщего негодования и требования справедливости. Вскоре Гарри и Гермиона вновь оказались в директорском кабинете. К счастью, своего декана ставить в известность не пришлось — МакГонагалл тоже пригласили.

— Профессор, вы не знаете, к чему это?

Минерва покачала головой.

— Как обычно, мисс Грейнджер, директор не раскрывает своих карт. Знаю только, он вызвал нас троих, и больше ничего.

Альбус заметил встревоженные лица приглашённых. Что ж, он надеялся, к концу разговора они будут улыбаться. После подобающих приветствий и когда все расселись, директор начал речь, которая, как он рассчитывал, позволит ему спасти будущее магической Британии:

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, наша последняя встреча закончилась не слишком хорошо. Сегодня я намерен хоть немного загладить боль, которую нечаянно причинил мистеру Поттеру. Понимаю, поступки важнее слов, но хочу получить от вас заверения, что всё сказанное здесь останется в тайне. По крайней мере, пока хотя бы частично об этом не будет объявлено официально.

Гарри и Гермиона решили, что терять им всё равно нечего, и согласились.

У Дамблдора для них нашлись три хороших новости, но начал он с главной. В конце концов, в основном по этой причине эти двое не желали после каникул возвращаться в Хогвартс.

— В следующем учебном году контракт Северуса Снейпа продлён не будет. Надеюсь, вы сумеете удержать это в тайне до официального объявления. Обещаю — оно не заставит себя долго ждать.

Дети переглянулись и только тогда заметили, что и для МакГонагалл это новость.

Перейдя к следующему пункту, Альбус вручил каждому из них небольшую карточку.

— После ваших очередных героических действий по спасению школы я подумал, что вот это вам больше придётся по вкусу, чем школьная награда за особые заслуги. Эти удостоверения освобождают вас от ограничений на колдовство несовершеннолетних вне школы, хотя обычные правила секретности всё равно соблюдать следует.

Гарри сразу понял, насколько огромным событием это станет для Гермионы — её родители впервые увидят, как она колдует. С тех пор, как она оправилась от окаменения, а из его головы улетучился кусок Тома, они гораздо лучше понимали друг друга и сблизились как никогда ранее. Он знал, что в обычной ситуации Гермиона бы уже плясала по кабинету словно тасманийский дьявол из мультика, а сейчас героически сдерживает эмоции. Надо же узнать, чего хочет Дамблдор в обмен на этот "дар". Придётся подождать, пока не выяснится цена этого благодеяния, а то вдруг она окажется чрезмерной?

Альбуса всерьёз беспокоило это спокойствие — в конце концов, ему не так-то просто было этого добиться. А за следующий пункт он вообще платил из собственного кармана. Если и это не сработает — запасного плана у него нет!

— Ещё могу пообещать, что в следующем году у вас будет весьма квалифицированный профессор ЗоТИ. И чтобы это доказать и в связи с пророчеством, я попросил его провести этим летом в доме мисс Грейнджер дополнительные занятия с вами обоими.

Гарри был восхищён — его столь прилежной в учёбе подруге предложили индивидуальные занятия, а она и бровью не повела! Хотя наверняка хотела завопить от радости. Пытаясь понять, что у них на уме, Дамблдор наверняка уже голову сломал.

— Гарри, волшебник, о котором идёт речь, был близким другом твоих родителей. Ремус был соседом твоего отца по комнате и старостой Гриффиндора, как и твоя мать. Он действительно хочет с тобой познакомиться. Я понимаю, что мисс Грейнджер придётся написать родителям и выяснить, можно ли это устроить. Буду очень признателен, если это произойдёт до конца семестра.

Изо всех сил стараясь не выдать возбуждения, Гермиона чуть помедлила перед ответом:

— Господин директор, если это награда, мне кажется, разрешение колдовать нужно распространить на Рона. А возможно, ещё и на Джинни. Да и в занятия их стоит включить. А когда я свяжусь с родителями, можно будет составить расписание. Кстати, возможно, часть занятий стоит проводить в «Норе» — тогда миссис Уизли будет меньше возражать.

Альбус был поражён проницательностью девочки. Заодно это позволит хоть как-то умиротворить Молли. Если бы экзамены не отменили, он не сомневался — мисс Грейнджер, как и год назад, побила бы рекорд для своего курса.

— Блестящая мысль, мисс Грейнджер! Могу я ещё раз попросить вас никому об этом не рассказывать? Мне нужно обсудить детали со старшими Уизли, и только потом подтвердить. Им может не понравиться, что младшим детям позволено колдовать, а старшим — нет. Вас это устраивает? — в голос директора вкрались едва заметные просительные нотки.

На этот раз ответил Гарри:

— Профессор, мы вам благодарны, потому что вы признали, что по отношению ко мне совершили серьёзные ошибки и пытаетесь их исправить. Только, пожалуйста, не думайте, что заслужили полное прощение, — в лучшем случае это даёт вам ещё один шанс.

Альбус знал, что эти двое умны, но всё-таки считал, что с ходу его «взятку» не раскусят.

— Спасибо вам — это лучшее, на что сейчас я могу надеяться. И приложу все усилия, чтобы воспользоваться этим шансом. Надеюсь, мы сможем оставить наши разногласия позади.

Когда студенты вышли из кабинета, Минерва не удержалась от шпильки:

— Ты опять их недооценил — они же насквозь тебя видят! Возможно, этот красивый жест и удержит их в Хогвартсе, но только если ты опять что-нибудь не сотворишь. Мисс Грейнджер — одна из умнейших ведьм, каких мне приходилось учить; ну а мистер Поттер — один из сильнейших волшебников. Добавить мистера Уизли — эта троица уже дважды спасла школу! Будешь обращаться с ними как с выдающимися молодыми людьми — и всё будет в порядке. Но если опять возьмешься за свои игры, они сразу уйдут в другую школу. Да ещё наверняка немало друзей с собой прихватят.

Когда его заместитель вышла из кабинета, директор пребывал в глубоком раздумье. Минерва дала хороший совет, и на сей раз он ему непременно последует.

Стоило двум студентам добраться до подножия винтовой лестницы, как плотина, сдерживавшая напор чувств Гермионы, оказалась прорвана, и её воодушевление выплеснулось прямо на Гарри. Едва не приплясывая от возбуждения, она с визгом повисла у него на шее.

— Ох, подумать только! Мы сможем на каникулах колдовать и заниматься ЗоТИ с профессором. Это будет моё лучшее лето! Можно отправить письмо с Хедвиг? — не дожидаясь ответа, Гермиона обняла Гарри ещё крепче и поцеловала прямо в губы.

— Сейчас же напишу письмо. Как только придут с работы, они его получат. Гарри, это же восхитительно!

Она его отпустила и унеслась по коридору.

Когда МакГонагалл спустилась по лестнице, Гарри по-прежнему изображал ещё одну сторожевую горгулью.

— Всё в порядке, мистер Поттер?

А у того из головы никак не выходил поцелуй.

— О да, профессор. Всё просто замечательно!

Вскоре он вернулся в гостиную. Правда, подруге в скорости сильно уступил.

Гермиона уже строчила, когда наконец-то до неё дошло, что она натворила. Боже мой — она поцеловала Гарри! Поэтому приписала ещё одну строчку специально для мамы, что им обязательно надо поговорить. Мама поймёт, о чём речь, и при первой же возможности побеседует с ней наедине. Гермиона Грейнджер поцеловала Гарри Поттера! Мало того — ей хотелось это делать снова и снова.

* * *

Когда жена прочла вслух последнее письмо дочери, Дэн Грейнджер был явно недоволен. И даже не пытался этого скрывать:

— Дополнительные уроки летом? Этот мальчишка настолько тупой, что ему нужны летние занятия, чтобы не отстать? Я-то думал, у Гермионы вкус получше. Да, противоположности притягиваются, но не обязательно же заводить друга, который не только беден, так ещё и глуп!

Эмма пришла в такую ярость, что в запале выдала секрет, который дамы семейства Грейнджер столько лет тщательно скрывали от Дэна.

— Ему дают дополнительные уроки защиты, потому что он — знаменитость. Гермиона сказала, наверняка он самый известный человек в волшебном мире. О нем даже книги написаны! — А для людей с такой тягой к знаниям, как у Грейнджеров, выше похвалы не бывает.

Однако Дэн по-прежнему был настроен весьма скептически:

— И чем же этот тощий пацан так знаменит?

Эмма попыталась объяснить как смогла:

— Был у них по-настоящему злой волшебник, который убивал всех, кто с ним не соглашался. И когда Гарри был ещё младенцем, убил его родителей. А когда попытался убить самого Гарри, заклинание отразилось от ребёнка и убило этого волшебника. Такого больше не случалось ни до, ни после. Поэтому в их обществе Гарри известен как Мальчик-Который-Выжил.

Дэн разозлился не на шутку, и теперь каждое слово буквально сочилось сарказмом:

— И кто же написал эти книги? Братья Гримм? Чем больше я слышу об этих людях, тем больше убеждаюсь, что мы имеем дело с сумасшедшими!

Тон Эммы моментально стал ледяным:

— Ты, наверно, забыл, что в число «этих людей» входит твоя дочь. Она — ведьма, и ничего тут не поделать. И я не собираюсь стоять и слушать, как ты называешь мою девочку сумасшедшей! И она в эту историю верит — тогда-то мальчик и заполучил свой шрам. Лучший друг твоей дочери — самый знаменитый человек в магическом обществе, а ты видишь только потрёпанную одежду. Твоё ослиное упрямство наводит меня на мысль, что следовало послушаться родителей. И если из-за тебя наша дочь от нас отвернётся, переселишься в запасную спальню!

Дэн начал понимать, что перегнул палку. Они женаты уже шестнадцать лет, но подобная угроза прозвучала впервые. И совершенно очевидно, что угроза-то не пустая — он никогда ещё не видел жену в таком гневе. Пора давать задний ход, да побыстрее.

— Прости, дорогая. Ты же знаешь, для нашей принцессы я хочу только лучшего. И никогда не сделаю ничего такого, что причинит ей боль. Значит, её маленький друг знаменит? Ну что ж, быть знаменитым не так уж плохо. По крайней мере, для начала. Обещаю вести себя хорошо. Хоть посмотрим, чему её учат в этой школе.

Эмма и Гермиона боялись именно такой реакции — если окажется, что впридачу к славе у Гарри есть деньги, её муж устроит обручение ещё до конца лета. А, судя по последнему письму дочери, возможно, она его ещё и поблагодарит. Однако с этой частью письма Эмма знакомить мужа не собиралась. Она знала, что он горячо любит свою дочь и хочет как лучше, но понимала, что всё это может закончиться большими слезами.

* * *

В любом ином случае, если бы в конце семестра три преподавателя ушли, заместитель директора рвала бы на себе волосы, но только не в этот раз. Сибилла студентов ничему не учила, и Минерва до сих пор праздновала её отставку. Да и этот шарлатан Локхарт не лучше. Северус официально пока не ушёл, но поскольку три четверти школы перестали посещать его уроки, с таким же успехом можно вычеркнуть и его. Эх, ещё бы Биннса заставить отправиться в следующее «Большое приключение»… Вот тогда, возможно, школе удастся вернуть её былую славу.

И она несказанно рада, что Ремус стал профессором ЗоТИ. Ну а золото за летние уроки (вот тут спасибо Альбусу) позволит ему уверенно встретить новый учебный год. Не хотелось бы, чтобы бедняга прибыл в Хогвартс в поношенной одежде. В конце концов, первое впечатление — это очень важно, особенно если имеешь дело с подростками.

А у Альбуса, похоже, идея-фикс — уговорить Горация Слизнорта снова преподавать Зелья и взять на себя обязанности декана Слизерина. Тут она не возражала, хотя и не могла себе представить, что вышеупомянутый волшебник откажется от сытой и спокойной жизни. Гораций всегда вызывал у неё слегка неприятное ощущение. И хотя для преподавателя естественно завести себе любимчиков, заявлять об этом во всеуслышание, по её мнению, совершенно непрофессионально. Его всем известный «Клуб Слизней» противоречил её врожденному шотландскому представлению о равенстве. Поэтому на случай, если план директора сорвётся, Минерва решила связаться кое с кем, кого может заинтересовать должность профессора зельеварения. Ну а пост декана Слизерина можно доверить кому-нибудь из более опытных коллег.

Только идиот мог пригласить мага без капли педагогического опыта и сразу же сделать его деканом. В своё время она долго против этого выступала. Да, идею предоставить молодому человеку шанс выяснить, сумеет ли он преподавать Зелья так же хорошо, как их варить, Минерва одобряла. А вот назначить недавнего выпускника Хогвартса деканом, как она считала, с самого начала гарантировало неприятности.

И только благодаря полной и неизменной поддержке со стороны директора Северус Снейп держался на этом посту. Но как только утратил эту поддержку, увольнение стало неизбежным. Так что теперь, когда придут компетентные преподаватели Зелий и ЗоТИ, а Прорицания из учебного плана исчезнут, Минерва МакГонагалл впервые за много лет с энтузиазмом ждала нового семестра.

* * *

А вот Фрэнк Брайс уже забыл, что такое энтузиазм, — слишком давно его не испытывал. Даже заглянуть в паб за пинтой пива и чем-нибудь на обед ему не так уж легко. И только глупые представления о гордости по-прежнему заставляли его туда ходить. Местные не желали его там видеть, однако Фрэнк не собирался доставлять им удовольствия. Ещё не хватало, чтобы эти ублюдки радовались, что он перестал приходить из-за них.

Пожилому солдату всё тяжелее становилось возвращаться в свой дом — старость пустила в ход особое колдовство. К сожалению, шрапнель, много лет назад засевшая в ноге, мешала всё сильнее.

Давно исчез молодой солдат, считавший себя бессмертным. А армейские будни вообще подарили ощущение неуязвимости и власти над миром. Однако первый же бой не оставил от этих мыслей камня на камне. Ну а снаряд, «подаривший» мизерную пенсию по инвалидности, перечеркнул мечты о военной карьере. Фрэнк вернулся домой — зализывать раны и привыкать, что его списали в утиль в столь юном возрасте. Он вспомнил, как обрадовался, что может вернуться на старую работу. Наверняка судьба над ним хохотала до мокрого исподнего.

Ну а последним ударом стали три трупа в усадьбе его нанимателя. Он был всего лишь садовником, да ещё и только что вернулся с войны. Считай, на лбу написано «Это сделал я». Правда, полиция так и не смогла доказать, что это его рук дело. Хотя нельзя сказать, что эти ублюдки не старались изо всех сил! В деревне и вообще в округе тоже никто не сомневался, что именно он убил этих троих. К сожалению, тут уж ничего не поделать.

Слухи поползли ещё до этого печального события: «война меняет людей», «не тот, каким был»... Конечно, не тот. А кто, чёрт возьми, не изменится?! Как и все молодые люди, Фрэнк мечтал о жене и детях, мечтал о собственной семье. Но когда новые реалии стали очевидны, эти мечты так мечтами и остались.

У него не было ни образования, ни опыта, ни рекомендаций. Да и средств, чтобы уйти с нынешней работы, тоже не оказалось. Само собой, ни одна местная девушка и близко бы не подошла к человеку, который совершил убийство и вышел сухим из воды. Осталась ему только доля садовника и сторожа. Ну хотя бы есть жалованье и крыша над головой, пока он ухаживал за поместьем Риддлов. Столько лет прошло, а на двадцать миль в округе все по-прежнему считали его сумасшедшим стариком, который убил Риддлов, да только так и не был пойман.

От этих размышлений его отвлекла заброшенная лачуга. Развалюха развалюхой, а к двери прибита высохшая мёртвая змея. Столько лет здесь жил, а этого места ни разу не видел. Уж такое бы точно запомнил. Впрочем, если подумать, он и этой дорогой-то никогда не возвращался. И похоже, что-то в этой хибаре его зовёт. Откуда-то он уже знал, что обязательно туда заглянет. Однако совершенно не беспокоился — терять Фрэнку Брайсу точно нечего.

* * *

А вот у Альбуса была другая проблема — как сообщить об отставке Северуса всем, кого это касалось. В обычной обстановке он бы просто объявил за ужином, и дело с концом. Однако сейчас есть загвоздка — три четверти учеников при этом бы отсутствовали. Причём именно те, оповестить которых важнее всего. А если он попытается созвать общешкольное собрание, это может обернуться против него — если школьники опять-таки не придут, ему придётся наказать как раз тех, кого он пытался задобрить.

Вот Альбус и стоял только перед слизеринцами и единственным профессором. Что ж, пожалуй, это даже к лучшему — по крайней мере, Северус сможет уйти хоть с каким-то достоинством.

— С грустью вынужден сообщить, что хогвартскую семью покидает ещё один профессор. Профессор Снейп решил, что его будущее лежит вне этих стен. Следовательно, в будущем году к нам он не вернётся. Я уверен, вы присоединитесь к моим благодарностям за все годы, которые он верой и правдой служил Хогвартсу, и к пожеланиям всего наилучшего.

Альбус сам задал тон вежливым хлопкам, которые, в конце концов, поддержали за слизеринским столом. Ну Снейп в это время демонстрировал окружающим «фирменный» мрачный вид. Директор и думать не хотел, каким образом отреагировал бы на это объявление полный Большой зал. И живо представил близнецов, танцующих на гриффиндорском столе. Ну а Минерва, скорее, присоединилась бы к ним, чем сделала замечание.

Всё равно призраки и портреты быстро разнесут эту новость по остальным факультетам. В конце концов, как им ещё развлекаться? В основном сплетничать. Ещё придётся тактично поговорить с Минервой, чтобы домовики не так рьяно поддерживали студентов, не желавших появляться в Большом зале. Бутерброды и сок, так уж и быть, пусть и дальше доставляют в общие гостиные, а вот за горячей едой придётся идти куда положено. Своим бойкотом они уже добились, чего хотели — самое время научиться проявлять великодушие победителя. Именно научить прощать Альбус считал одной из своих главных задач.

Директор изо всех сил старался не думать о банкете, куда откажутся прийти три четверти учеников и большинство преподавателей. И это особенно обидно, поскольку он снова собирался в последний момент распределить кое-какие баллы. Многих студентов здорово смутило собственное поведение во время этой неприятной истории с «наследником Слизерина». Вполне возможно, так поддержать бойкот не в последнюю очередь они решили именно по этой причине. Поведя себя крайне некрасиво по отношению к одному из своих, теперь ребята получили шанс публично искупить свою вину. Так что в этом году только Слизерин будет жаловаться, что Гриффиндор опять в последний момент вырвал кубок.

А если бы не отменили последний матч, они бы наверняка и квиддичный кубок взяли. К сожалению, проводить его потом просто не осталось времени. Трудно себе представить лучший способ вернуть расположение Минервы и юного Поттера, чем дать им возможность выиграть кубок по квиддичу.

* * *

Гарри и Гермиона изо всех сил делали вид, что после поцелуя между ними ничего не изменилось, когда к ним подбежали счастливые Рон и Джинни.

— Слышали про Снейпа? Как думаете, это правда?

Выслушав Рона, пара обменялась взглядами. От Джинни это не ускользнуло.

— Вы уже знали? Если да, нам почему не сказали?

Ответил Гарри:

— Слухи не врут — мы сегодня узнали. Просто до официального объявления нам велели остальным не говорить. Ну а мы прикинули, что объявят самое позднее завтра.

Рон заметно расстроился.

— Ага, так мы уже «остальные», дружище? Ну, спасибо!

Гермиона не привыкла к роли миротворца, но больно уж не хотела, чтобы это переросло в ссору.

— Ну извини. Мы сегодня ещё кое-что обсуждали, о чём хотели вам рассказать, но сначала Дамблдор должен спросить разрешения у ваших родителей. Всё, что я могу сказать — это жутко интересно и касается лета.

Прежде чем ответить, Рон смерил лучшую подругу внимательным взглядом.

— Гермиона, насколько я знаю, единственное, что может привести тебя в такое возбуждение — дополнительные занятия на каникулах. Пожалуйста, скажи, что я неправ!

Та сразу же покраснела, и Гарри не сумел сдержать смех.

А вот Джинни недоумевала:

— Дополнительные занятия на каникулах? И ты в таком восторге?

Теперь Гермиона расстроилась:

— Дело не только в занятиях — мои родители ни разу не видели, как я колдую.

Рон нахмурился — настал его черёд недоумевать. Пора, как обычно, когда они решали очередную загадку, включиться в «ритуал» размышлений вслух:

— Даже на дополнительных уроках ты не сможешь колдовать. Разве что...

Остальные трое сообразили, что до него дошло. Но Джинни стояла ближе, поэтому в порядке расплаты рот братцу зажала именно она.

— Это явно не то, о чём Гарри и Гермиона захотят рассказать всем. Сможешь не заорать во всю глотку?

Рон энергично закивал, а его глаза снова загорелись. И когда Джинни убрала руку, не сумел сдержать восторг:

— Да ты хоть понимаешь, что это значит? Этим летом нам не страшны проделки близнецов — мы сможем колдовать, а они нет!

Гермиона покачала головой.

— Вот поэтому-то нас и попросили ничего не говорить — сначала должны разрешить ваши родители. Директор боится, что именно из-за этого ваша мать скажет «нет» — не захочет, чтобы младшие могли колдовать, а старшие — нет.

Рон почувствовал себя так, словно у него из рук выхватили квиддичный кубок и отдали Слизерину. Джинни тоже испугалась, что родители откажут.

— Думаешь, папа и мама не разрешат нам дополнительно учиться летом?

Настроение Рона сразу улучшилось.

— Джинни, ты гений! На этом и сыграем — скажем, что нам не терпится научиться. Тут уж мама не откажет. Кстати, а что за уроки?

Гермиона ответила совершенно серьёзно:

— История магии!

На лице у Рона появилось выражение ужаса. Остальные трое хохотали до тех пор, пока до него не дошло, что мисс Чопорная Отличница Грейнджер его разыграла. Нет, общество их с Гарри явно пошло ей на пользу.

* * *

После ужина в «Норе» Молли и Артур не спешили покидать кухню. Итак, пора решать. Однако сначала глава семьи обратился к жене с вопросом:

— Дорогая, а почему ты так ухватилась за эту идею? Мне казалось, ты всегда была категорически против, чтобы дети колдовали на каникулах.

От его взгляда не ускользнул лёгкий румянец на лице супруги.

— Ну он же такой хороший мальчик! Прошлым летом Джинни так радовалась его приезду.

Артур с трудом сдержал смех.

— Радовалась? По-моему, пока он здесь был, наша дочь ему и двух слов не сказала. Кстати, твоё решение никак не связано, что он будет гостить у своей подруги — этой Грейнджер?

Теперь лицо Молли оказалось краснее любого яблока из их сада. И слепому ясно, что их крошка Джинни по уши влюблена в юного Поттера. Когда речь идёт о собственной семье, Артур мало что упускал из виду.

— Нашей Джинни будет двенадцать, а Гарри вот-вот станет подростком. Кроме дружбы, для всего остального они слишком молоды. Поэтому я не желаю, чтобы ты вмешивалась.

Молли попыталась изобразить обиду, однако попытка с треском провалилась. Теперь её лицо, главным образом, выражало досаду, что муж так быстро её раскусил.

— Я прекрасно знаю, сколько лет нашим детям. И мы оба знаем, что наша дочь до безумия влюблена в мальчика. Я всего лишь хочу им помочь узнать друг друга. Ведь именно с дружбы начинается всё остальное. Посмотри, как дружба с этими двумя повлияла на Рона. Я так им гордилась, когда в прошлом году он спас Гарри от этих его мерзких родственников! А теперь он помог спасти свою сестру. Он становится прекрасным юным волшебником, который уже чего-то стоит в нашем мире. И тут большую роль сыграли его друзья. Так вот, для Джинни я хочу того же. Не стану врать — если в будущем Гарри и Джинни станут больше чем просто друзьями, я буду в восторге. На это надеется мать любой девочки в нашей стране. Он — прекрасный молодой человек.

Артуру оставалось только согласно кивнуть — большинство отцов юных ведьм рассуждали бы так же. И это ещё до того, как познакомились бы с мальчиком. А дальше сразу же занялись бы брачными контрактами. Но пока он глава семьи, Уизли такими вещами заниматься не будут.

— Ладно, я ничего не имею против, чтобы Джинни с ними подружилась. А вот дальше не вздумай вмешиваться — эти трое и так уже сплочённая команда. Джинни будет не так просто в неё вписаться. Не хватало ещё, чтобы ты толкала её и Гарри навстречу друг другу. А если всё-таки так поступишь, Гарри и Гермиона от неё отвернутся. А мне бы очень не хотелось, чтобы Рону пришлось выбирать между ними. Бедный мальчик в любом случае пострадает. Так вот, я этого не допущу!

Когда муж говорил таким тоном, Молли знала, что решение принято. Вдобавок когда Артур пускал в ход «голос главы рода», у неё прямо колени подгибались. Ладно, детям и Альбусу она отправит краткие послания — авось удастся отправиться в постель пораньше.

* * *

У Северуса Снейпа не осталось ни работы, ни возможности сорвать злость. Ему запретили даже приближаться как раз к тем ученикам, которых ему больше всего хотелось придушить. Вдобавок они же и добились его увольнения. Как бы Альбус ни приукрашивал, факт тот, что его выгнали с работы.

Да и дальнейшие перспективы весьма туманны — после статьи в «Пророке» никто в Британии его не наймёт, а сбережений надолго не хватит. И едва ли не он один понимал, какое сокровище лежит прямо у него под ногами, дожидаясь, пока кто-нибудь приберёт его к рукам. Северус не сомневался, что это должен быть он. Останки василиска принесли бы ему более чем достаточно средств, чтобы открыть свою аптеку. Правда, он ни на минуту не верил рассказу о размерах этой твари. Нет, это явное преувеличение. В конце концов, не может же она быть настолько большой, если даже Поттер с ней справился? Так, пора навестить Альбуса — может, его ручная пичуга доставит их в Тайную комнату?

* * *

Наконец-то Том прибыл в Литтл-Хэнглтон — после поезда пришлось добираться автобусом, да ещё и с пересадкой. На улице было уже совсем темно, поэтому он сильно сомневался, что сумеет найти усадьбу. А тут ещё эта сука опять заканючила насчёт граммульки на ночь. Вдобавок Том не знал, появился ли здесь кто-нибудь ещё — после встряски от уничтоженного крестража он до сих пор был взвинчен до предела. Впрочем, всякий, кто прибыл сюда до него, будет в таком же состоянии. Не хотелось бы наткнуться на них в темноте с одной лишь пустой бутылкой из-под хереса в руке.

При упоминании о хересе Сибилла приободрилась. Наверняка придётся остановиться в ночлежке при местном кабаке, а перед сном — посидеть в баре и пропустить несколько стаканчиков. Иначе эта женщина совсем ему житья не даст. Оставалось надеяться, что деревенские обычаи заставят местных держаться от необычных посетителей подальше, а уж необычней Сибиллы Трелони ещё поищи! Ещё ему позарез нужно хоть какое-то оружие. Удар сумочкой трудно назвать достаточным наказанием для магла, у которого хватит нахальства лапать Тёмного лорда.