Избыток душ / Souls Abound (гет)

Фрэнк упорно пытался убедить Сибиллу, но без особого успеха. Да и факт, что она беременна и потому способна закатить истерику на «раз-два», тоже не помогал.

— Милая, ты же знаешь — я просто обязан так поступить. Если Волдеморт раздобудет себе тело, ты, я и наш малыш всё равно что мертвы. И я могу спасти вас обоих. Чтобы наш ребёнок жил, я должен это сделать, понимаешь? Выбора нет.

Сибилла была безутешна.

— Выбор есть всегда, — выдавила она сквозь слёзы. — Я не хочу, чтобы ты так поступал. Я хочу, чтобы у нашего ребёнка был отец. В одиночку мне не справиться. Без тебя я не смогу. Ты мне нужен!

Фрэнк всем сердцем желал её обнять и сказать, что всё будет в порядке, но всё-таки сдержался. А то обнимешь, и вся решимость растает. Нет, этого допустить нельзя.

— Я тоже не хочу, чтобы ты осталась одна. Напиши этой МакГонагалл. Расскажи, что мы сделали, чтобы избавить их мир от Волдеморта. После такого они просто обязаны позаботиться о тебе и о нашем ребёнке. И это самое малое, что они должны сделать! — Судя по всему, переубеждать бесполезно — для себя он уже всё решил. — Всю свою жизнь я мечтал о семье. И не позволю какому-то больному ублюдку отнять её у меня, когда мечта почти сбылась. В армии я сражался за королеву и страну, но тут и сравнивать нечего. Потому что за тех, кого люблю, я готов умереть!

Сибилла стиснула его в объятиях и снова разрыдалась. Только когда она выплакалась, Фрэнк её отпустил. Затем усадил на диван, поцеловал на прощание и медленно вышел из комнаты. В ожидание звука, который возвестит, что тот, кого она любила, покинул этот мир, Сибилла едва могла дышать. И вот раздался выстрел… Не помня себя от горя, она сползла с дивана и свернулась калачиком прямо на полу. Сил не осталось даже плакать — теперь она способна только всхлипывать. Ну почему жизнь так жестока?! Кажется, ещё минуту назад у тебя было всё, и вот… Один выстрел, и всё рухнуло.

* * *

Миллисент потрясённо уставилась на взволнованных родителей. Они ещё и улыбались, словно деревенские дурачки! А этот ухмылявшийся призрак… просто мороз по коже. Он смотрел на неё как на кусок говядины в лавке мясника. Нет, здесь ответить можно только одно:

— Вы правда хотите, чтобы я отдала своё тело этому мертвецу? Совсем из ума выжили?

Её отец наконец-то сообразил, что дочь расстроилась, поэтому попытался показать плюсы этой сделки:

— Миллисент, только представь — ты станешь Тёмной леди, а наш род — всё равно что королевским. Неужели ради этого не стоит принести небольшую жертву?

Однако Грэхем Булстроуд оценил ситуацию в корне неверно — отметку «расстроилась» настроение дочери уже проскочило, а за ней и «разозлилась», и теперь уверенно приближалось к «в ярости».

— Да на кой чёрт мне становиться Тёмной леди? Всякий раз, когда этот неудачник сталкивался с Гарри Поттером, тот надирал ему задницу. Даже младенцем! И вы ждёте, что я позволю этому существу мной обладать? Тогда у вас мозгов ещё меньше, чем у этого призрачного урода!

Грэхем ушам своим не верил. Какое неуважение, да ещё и на глазах у самого Тёмного лорда!

— Миллисент Булстроуд, я твой отец и глава рода. Поэтому требую… — тут его отповедь внезапно прервалась, поскольку слова стали неразборчивыми. А дело в том, что правая нога его дочери с убийственной силой и точностью врезалась ему в пах. И теперь он жалобно скулил на полу, свернувшись калачиком.

Настала очередь Милли сказать пару «ласковых»:

— Как вы могли? Вы же мои родители — вы заботиться обо мне должны! Как вам в голову пришло, что так для меня будет лучше?

Волдеморт решил вмешаться. По крайней мере, дух у этой девчонки силён. А если всё получится, станет ещё сильнее.

— Всё совсем не так. Если мы объединимся, я сделаю тебя самой могущественной ведьмой в Британии. Ты ведь этого хочешь? Власть — это воистину потрясающе!

Если Миллисент не собиралась выслушивать эту чушь из уст собственного отца, разве есть хоть один шанс, что она послушается этого призрачного ублюдка?

— Если ты настолько силён, почему раз за разом тебя побеждает ребёнок? Нет, ты и близко ко мне не подойдёшь. А теперь вон из моего дома!

Волдеморт уже собирался заставить мать усмирить эту мелкую сучку, как вдруг почувствовал, что его последний крестраж уничтожен. С дикими воплями, обещавшими страшную месть всем, кого только сумел припомнить, самопровозглашённый лорд медленно растаял.

А Гленда Булстроуд и впрямь уже обнажила палочку, собираясь приструнить непокорную дочь. В чистокровной семье каждый обязан повиноваться её главе! Да ещё и перед таким важным гостем! Однако стоило призраку исчезнуть, как её рука сама собой опустилась. Миллисент только что разобралась с её мужем и прогнала Тёмного лорда. А как внушительно она выглядела, стоя над распростёртым телом собственного отца и наблюдая, как исчезает незваный гость! Может, чтобы стать Тёмной леди, ей и не нужен никакой злобный дух?

И если она права, сейчас самое разумное — держать себя в узде. А то кто в здравом уме станет сердить будущую Тёмную леди?

Гленда подняла мужа чарами левитации и только потом обратилась к дочери, словно ничего не случилось:

— Скорее всего, ужин немного запоздает. Когда будет готово, я позову.

Только вот Милли сильно сомневалась, что в ближайшее время способна хоть что-нибудь съесть. Кишки словно узлом завязались, и её здорово тошнило. Конечно, она давно подозревала, что её родители — далеко не столпы мудрости, но такого даже представить не могла. И что, Мордред и Моргана, теперь делать?

Только что прямо у неё на глазах исчез Тот-Кого-Нельзя-Называть. Поэтому первая дилемма — кому можно рассказать? Любой из её друзей тут же побежит к родителям, и ей тогда грозят серьёзные неприятности. Конечно, она не считала, что сыграла хоть какую-то роль в кончине Тёмного лорда, но поди докажи это его последователям. А ещё есть Министерство… а кто, будучи в здравом уме, станет доверять министру?

Остаётся только Хогвартс, причём один-единственный человек. Эта ведьма публично поддержала Поттера в борьбе против Снейпа и Дамблдора, да ещё и уволила обоих! Да, МакГонагалл декан Гриффиндора, однако справедливо относилась абсолютно ко всем студентам независимо от факультета. И она единственная, кто не просто приходит в голову, но и помочь сможет. Плюс наверняка сумеет связаться с Гарри Поттером. А если Тёмный лорд в один далеко не самый прекрасный день всё-таки вернётся, Миллисент Булстроуд спасёт только Гарри Поттер. Её родители с этой задачей явно не справятся. Если вообще попытаются.

Твёрдо для себя решив, она взяла перо и пергамент. И выходило не просто письмо, а отчаянная мольба о помощи. Милли уже описала всё в подробностях, но тут забеспокоилась по иному поводу: а что, если МакГонагалл ей не поверит? И вряд ли её стоит винить — она это видела собственными глазами и сама до сих пор не верила.

* * *

Одна только мысль, что Фрэнк лежит там один, заставила Сибиллу собраться с силами и подняться. Ради неё он пожертвовал всем и точно не заслужил, чтобы его бросили. Зайдя в соседнюю комнату и увидев, что любимый лежит мёртвым, она почувствовала, как сердце разрывается на мелкие кусочки. Скорбящая женщина опустилась на пол и аккуратно устроила голову Фрэнка у себя на коленях. И тут её мир перевернулся вверх тормашками — то, что поначалу она приняла за кровь, оказалось уже знакомой чёрной слизью. А если эта мерзость здесь, значит, Волдеморту конец! Правда, сейчас её больше волновало, что крови-то совсем не видно. Больше того, осмотрев Фрэнка, она не обнаружила ни единой раны. И только тут заметила, как его грудь мерно поднимается и опускается. Любимый жив! Жив!!! Она снова заплакала, но на сей раз это были слёзы облегчения.

Сибилла начала аккуратно вытирать слизь.

— Дорогой, ты ещё увидишь нашего малыша!

На его лицо капали слёзы радости, и вот веки наконец-то затрепетали. Открыв глаза, Фрэнк явно удивился:

— Сибилла? Что случилось? — И пока та тщетно пыталась ответить, на него снизошло: — Риддла нет. Я его больше не чувствую. Он ушёл!

Сибилла изо всех сил старалась взять себя в руки. Может, момент не слишком подходящий, но она просто обязана высказаться:

— Фрэнк Брайс, если ты ещё хоть раз попытаешься нас бросить, я сама тебя убью!

А тот считал, что жить по-настоящему начал только после встречи с этой замечательной женщиной. И, похоже, ему эту жизнь только что продлили. И теперь он собирался наслаждаться каждым мгновением.

— Милая, больше я от тебя никуда не денусь. Знаешь, когда я нажимал на курок, Риддл сражался как сумасшедший, пытаясь меня остановить. И тогда я представил тебя с нашим ребёнком на руках. Эта мысль и придала мне сил. Я помню ужасный вопль, а потом… ничего. А дальше очнулся и увидел тебя.

— Я же слышала выстрел. Да я хотела умереть вместе с тобой! Я не могу снова остаться одна. Просто не могу, понимаешь?

Тут Фрэнк увидел лежавший на полу пистолет. Наверно, когда Риддл ушёл, оружие выпало из руки и выстрелило благодаря удару об пол. Ладно, пулевое отверстие он поищет позже, потому что прямо сейчас нужно кое о ком позаботиться.

— Милая, давай-ка тебя поднимем. А то для вас с малышом сидеть на холодном полу неполезно. Сейчас я приготовлю чашку чая. А с капелькой бренди наш ребёнок точно справится. У его будущей матери выдался тяжёлый день.

Вскоре Сибилла уже сидела на диване с кружкой в руке. А второй буквально вцепилась в руку Фрэнка. Нет, больше он никуда от неё не уйдёт!

— Думаю, всё-таки надо написать Минерве. Волшебный мир должен узнать, что Риддл уничтожен навсегда. А ещё я с удовольствием увидела бы Поппи. — В ответ на вопросительно поднятую бровь она пояснила: — Поппи Помфри — целительница в Хогвартсе. Это как у вас врач. Она сможет рассказать, как там наш малыш, и даже определить, мальчик это или девочка.

Фрэнк посчитал это отличной идеей и быстро согласился. Оставалось надеяться, что его предложение тоже одобрят.

— Сибилла, дорогая, я хотел это сделать давным-давно. Однако это существо у нас в голове не давало. Но теперь-то мы свободны. Ты сказала, больше не хочешь никуда меня отпускать? А я не хочу отпускать тебя. Так что предлагаю сделать следующий шаг. Сибилла Трелони, ты окажешь мне величайшую честь, став моей женой?

Та считала, что сегодня испытала все известные эмоции, но, кажется, ошиблась. На самом деле, она уже давно рассталась с мечтой завести семью и детей. И вот, похоже, мечта сбывается. Временно лишившись дара речи, она сумела только слабо улыбнуться и кивнуть. И это надо непременно добавить в письмо Минерве. Она, Сибилла Трелони, выходит замуж и станет матерью! Какой провидец мог такое предсказать?

* * *

Гарри поприветствовал Хедвиг и быстро отвязал от её лапки письмо. А пока с ним знакомился, бекон с его тарелки словно корова языком слизнула. А между тем послание оказалось весьма неожиданным.

— Рон пишет, родители разрешили им с Джинни приехать ко мне домой. И они вместе с нами смогут посетить Шармбатон.

Новость встретили хорошо. А Сириус так вообще с энтузиазмом.

— Если разоблачить крысу, французское Министерство нам поможет. Думаю, для меня гораздо безопасней организовать суд здесь, а не дома.

А вот Гермиона выглядела озабоченной.

— По поводу суда согласна — где угодно, только не в Британии. Но есть другая проблема. Рон знает, что моя мама боится крыс, поэтому не возьмёт Коросту с собой. Мне кажется, он Перси её оставит. А если намекнём Рону, что надо её захватить, предатель может насторожиться.

Компания заметно пригорюнилась. Правда, Сириус попытался всех приободрить:

— Ничего страшного. Я столько лет ждал — подожду ещё несколько недель. А мне как, прятаться придётся? Или маскироваться?

Как оказалось, на этом неприятные соображения Гермионы не закончились. Похоже, над этой ситуацией она долго ломала голову.

— Думаю, это ещё не всё. Представьте, нам очень понравится Шармбатон, и мы решим учиться там. И у Рона появится новая мантия, книги и, скорее всего, метла. — Она почувствовала себя последней сплетницей. Честно говоря, вот почему раньше не поднимала этот вопрос.

Все с ней согласились, однако никто пока не понял, к чему она ведёт.

Первым сообразил Гарри:

— Новая не только школа, но и всё остальное. Так зачем брать с собой старую вонючую крысу? Скорее всего, Короста просто останется в «Норе»!

Невилл два года делил с Гарри и Роном спальню, поэтому сразу догадался, о чём речь:

— Я тоже считаю, что во Францию он её брать не станет. Была бы у меня сова или кошка, Тревор тоже остался бы дома. И я уж точно не взял бы его с собой в Шармбатон. А у Рона начнётся новая жизнь. Нет, в таком случае крыса точно останется дома.

В этот момент в разговор вмешался Сириус:

— Извините, ребята, но я против, чтобы от этого зависело, в какую школу вы пойдёте.

Однако Гарри его перебил:

— Это, конечно, серьёзное соображение, но только одно из многих. На самом деле, мы с Гермионой склоняемся вернуться в Хогвартс. Считай, теперь это новая школа, где учить будут гораздо лучше. Ремус, мистер Уизли и твоя кузина — профессора, тётя Сьюзен — директриса, а Дамблдора, Снейпа и Малфоя там больше не будет. И вдобавок одна из крупнейших магических библиотек Европы и наш самый большой друг Хагрид. Я уже это говорил, но повторю: Шармбатону придётся сильно постараться.

Ремус попытался вернуть беседу в прежнее русло:

— Так что мы скажем Рону и Джинни?

Чтобы решить окончательно, Гарри с Гермионой оказалось достаточно переглянуться. За обоих высказался первый:

— Ничего. Мне жутко не нравится им лгать, но Рон хранит секреты не лучше Хагрида.

Гермиона с ним согласилась:

— Зная, что его питомец — анимаг, благодаря которому погибли родители Гарри, Рон не сможет относиться к нему как прежде. Когда он узнал, что Волдеморта на них натравил Снейп, Джинни пришлось за ним бежать и чуть ли не за руки хватать. Я тоже не хочу им лгать, но поймать Петтигрю гораздо важнее.

Гарри взял её за руку. Обращался он ко всем, но говорил именно для неё:

— Конечно, поначалу они обидятся. Это же Уизли! Но потом, когда немного успокоятся, сами поймут, что выбора у нас не было. Может, когда разоблачим Петтигрю, подарить им по сове?

Своеобразный итог рассуждениям подвела Луна. И все с ней согласились.

— Мне кажется, ты прав. Если бы от меня такое скрыли, я бы тоже обиделась. И только потом бы сообразила, что вы правы. И я точно знаю — спокойно рядом с этой крысой находиться не смогла бы. И Рон с Джинни тоже. Как считаешь, а в Хогвартс он её захватит?

— Почти уверен — хотя бы по привычке. До сих пор в голове не укладывается — я два года делил спальню с этим предателем!

Тут вмешалась Эмма:

— Только вот проблему с Роном и Джинни по поводу Сириуса мы так и не решили. Что будем делать? Или пока они здесь, придётся следить за каждым словом? Представляете, как сложно? И мы правда хотим, чтобы следующие две недели он провёл в облике Бродяги?

У Луны появилась идея:

— А что, если сказать правду? Только не всю. Нам всего-то нужно скрыть, что Короста — это анимаг Питер Петтигрю.

Гарри идея понравилась.

— Если бы мы ничего от них не скрывали, лично я чувствовал бы себя гораздо лучше. Но это же Рон. Больше всего боюсь, что он расскажет Джинни, не сообразив, что его домашний питомец ничего слышать не должен.

А Гермиона принялась рассуждать вслух:

— А что, если мы не станем называть его Сириусом? Бродягой тоже нельзя — крыса сразу сообразит. Может, Нюхач?

Скривившийся Блэк вызвал взрыв смеха.

— Нюхач? Как ты можешь назвать такого потрясающего мага, как я, Нюхачом?

Перемежаясь приступами хохота, предложения посыпались, словно из рога изобилия:

— Мелкий?

— Брехун?

— Блохастый?

— Беда?

— Везунчик?

— Малютка?

— Блондинчик?

— Глупыш?

После Снежка («отличилась» Луна) Сириусу только и оставалось, что капитулировать.

— Ладно, пусть будет Нюхач. Рем, а Блохастого я тебе ещё припомню!

Ханна решила удостовериться, что всё поняла верно:

— То есть, когда говорим о Сириусе при посторонних, называем его Нюхачом?

Вокруг закивали.

Теперь Гарри чувствовал себя гораздо спокойней и хотел ответить Рону как можно скорее. Правда, оставался ещё один вопрос:

— А как Рон и Джинни нас найдут? Мы едем в мой дом, а Рагнок сказал, его увидим только мы с Гермионой. Как быть?

— Как насчёт встретиться с ними прямо в Шармбатоне? Туда они легко закажут порт-ключ, а оттуда поедут с нами в автодоме.

Идея Ремуса всем пришлась по вкусу. Так что сегодня же вечером Гарри отправит Хедвиг с письмом. А пока пусть отдохнёт на насесте, который Добби установил в их с Невиллом комнате.

Кстати, вечером их ждёт ещё одна остановка, а завтра днём они доберутся до дома. Правда, возможно, придётся поездить туда-сюда — дом-то магически спрятан. Его увидит только Поттер или Гермиона как его невеста.

А вот остальным, чтобы попасть внутрь, придётся давать разрешение. А после визита в Шармбатон видно будет, как поступить. Впрочем, что бы ни случилось, неделю под крышей они проведут.

* * *

Минерва МакГонагалл читала самое странное письмо в своей жизни. Правда, так она считала до тех пор, пока чуть позже не получила послание от Сибиллы Трелони. И что самое загадочное — письмо пришло магловской почтой (да-да, в Хогвартс можно писать и так). А уж когда прочла невероятную историю, которую поведала бывшая коллега… Как Гарри сражался с хоркруксом в больничном крыле, она не забудет никогда. Поэтому представив, с чем столкнулись Сибилла и этот магл, Минерва пришла в ужас. Правда, узнав, что Того-Кого-Нельзя-Называть больше нет, испытала невероятное облегчения. Кстати, очень похоже, что это радостное событие подтвердила мисс Булстроуд. Надо немедленно поговорить с Амелией. Конечно, как только она оправится от потрясения, что Сибилла Трелони не только собирается замуж, но и скоро станет матерью.

* * *

С того момента, как Гарри «разрешил» Эмме увидеть свой дом, та буквально в него влюбилась. Окружённый виноградниками, с искусственным озером… да это больше дворец напоминает! Самое настоящее шато. Один взгляд на мужа, и она поняла, почему автодом никак не тронется с места.

Дэн сидел за рулём и не то что действовать — мыслить оказался неспособен. Этот, с позволения сказать, дом, принадлежит скромному застенчивому мальчику, который совсем недавно стал частью его семьи? Честно говоря, в голове не укладывалось. Как можно владеть ВОТ ЭТИМ и не задрать нос? Впрочем… вспомнить хотя бы их с Невиллом совместный день рождения. Всего-то торт и самые простые подарки, а мальчик от счастья едва не расплакался. Нет, Гарри Поттер по-прежнему оставался загадкой, которую в ближайшее время надо непременно разгадать.

Тем временем Ремус перехватил руль и направил машину к внушительным воротам. Те явно «сообразили», что приехал хозяин, и потому открылись сами. Усадьба выглядела безукоризненно. Благодаря кому, выяснилось быстро — на широких ступенях крыльца выстроилась целая команда домовиков.

Как только вновь прибывшие вышли из автодома, один из тамошних эльфов подошёл к Гарри и низко поклонился. Точнее — одна. На ней была маленькая красная мантия с вышитым гербом Поттеров на груди. К счастью, по-английски она говорила хорошо.

— Лорд Поттер вернулся домой. Я Полли. Очень рада всех приветствовать.

Узрев такое великолепие, у Эммы само сорвалось с языка:

— Гарри, кажется, я не захочу отсюда уезжать.

— Мама, ты ещё в доме не была.

— Дочка, если там хотя бы наполовину так замечательно, ни за что не передумаю.

Как только Полли познакомила всех с остальными домовиками, гости вошли внутрь. И обнаружили, что обстановка превосходит любые ожидания. С точки зрения Эммы, совершенно непохоже, что всё это великолепие появилось недавно. Нет, о доме явно заботились далеко не одно столетие.

А Гарри позвал занервничавшего Добби, собираясь представить его собратьям.

— Полли, это наш очень хороший друг Добби. Этим летом он просто замечательно о нас заботился. Я бы хотел, чтобы он немного отдохнул, но хорошо знаю, что ему это не по нраву. Пожалуйста, подбери ему такую работу, чтобы он был доволен. Он — член нашей семьи.

Не слишком понимая, как поступить с этим странным эльфом, Полли оглядела его с головы до пят.

— Лорд Поттер, вы хотите, чтобы Добби носил официальные одежды вашего рода?

— Это уж как он сам выберет. И, пожалуйста, зови меня по имени.

— Хорошо, лорд Гарри. Добби, тебе нравится официальная мантия рода Поттер?

Представив себя настолько великолепно одетым, малыш едва не расплакался. Однако всё-таки справился с эмоциями. Сейчас он одет как эльф Хогвартса, только по размеру подогнал да герб Поттеров нашил. А вот такую потрясающую мантию, как на Полли, он ещё не видел ни на одном домовике. Заодно все увидят, как он предан Гарри Поттеру, сэру. Нет, это слишком сильный соблазн.

— Для Добби будет величайшая честь носить официальные одежды рода Поттер.

Тем временем Гермиона упорно старалась не поддаваться окружавшему величию. Хотя назвать это домом… ну да, василиск — тоже змея. Правда, поведение родителей изрядно смущало.

— Мама, папа, ну хватит уже!

Последний всё никак не мог прийти в себя.

— Гермиона, у твоего жениха собственные виноградники. Интересно, а собственная марка у него есть?

За Гарри ответила Полли:

— Да, сэр, есть. Но с тех пор, как умер дедушка лорда Гарри, мы не могли продавать вино, поэтому наши погреба переполнены. Обед будет чуть позже, а пока предлагаю показать вам комнаты. Там отдохнёте и переоденетесь. Или хотите осмотреть усадьбу?

Эмма успела первой:

— Комнаты — это замечательно. Когда я была маленькой, как-то отдыхала во Франции с родителями. Помню потрясающий дом. Правда, до этого ему далеко. И с тех пор мечтала пожить в таком. Похоже, благодаря Гарри и эта мечта сбылась.

Дэн молча последовал за остальными. Похоже, и его желание сбудется. Да, летние события в основном придется держать в секрете, однако теперь тема для беседы в гольф-клубе появилась. Он же легко может невзначай бросить, что у парня его дочери свои виноградники и собственная марка. И вряд ли Эмма станет возражать — он же не про шато собирается рассказывать.

В начале отпуска они лишь рассчитывали, что на сей раз всё выйдет немного по-другому. Ну там, какие-нибудь неопасные приключения… А на деле… благодаря этому мальчику о лучшем отпуске можно даже не мечтать. Потрясающе красивые места, автодом, волшебная палатка, Добби, а теперь ещё вот это! Дэн никак не мог собраться с мыслями. И как раз в этот момент Полли заметила, что они проходят мимо двери в библиотеку. Жена и дочь тут же сделали стойку под стать хорошей охотничьей собаке. А Дэн внезапно сообразил, что, возможно, похвастаться в гольф-клубе не выйдет, ведь Грейнджеры запросто могут переехать во Францию.

Тут Гарри обратил внимание, что Луна явно забеспокоилась. И не мог не поинтересоваться, в чём причина.

— Нет, всё в порядке. И дом очень красивый. Просто мне очень нравилось жить в автодоме — всем вместе. Это были лучшие каникулы в моей жизни. А всё потому, что провела я их с друзьями.

Гарри обнял её за плечи.

— Поверь, я тебя прекрасно понимаю. Полли, здесь есть смежные комнаты?

— Есть комнаты с детскими. Можно туда поставить кровати для четверых юных мисс.

— Скоро здесь появится пятая и ещё один мальчик. Это ведь не проблема?

— Лорд Гарри, у нас тридцать две спальни, не считая четырёх детских. Думаю, справимся. Домовики очень рады, что здесь снова живут люди. И жаждут исполнить любой их каприз.

Они очутились в апартаментах с собственной гостиной и двумя спальнями. В большой обнаружились три кровати, в маленькой — ещё две. Так что девочки остались довольны. Тем более, в гостиной можно устроиться с комфортом и поболтать о своём.

А вот у мальчиков в каждой спальне оказалось всего по одной кровати. Да и спален почему-то только две. Гарри уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, с какой стати, однако Полли его опередила:

— Конечно же, лорд Гарри будет спать в хозяйской спальне.

— Я считаю, надо отдать её Дэну с Эммой.

— Там может спать только хозяин. Комнаты для Грейнджеров — лучшие гостевые апартаменты, как и подобает родителям вашей невесты.

Вся компания потянулась смотреть хозяйскую спальню. Эльфийка открыла дверь, и Гарри потерял дар речи. Да здесь же заблудиться можно! Из ступора его вывела Ханна:

— О, Мерлин! Да в твоей спальне в квиддич играть можно!

Остальные тут же пожелали полюбоваться этим чудом.

— Ханна Аббот, не смей ему подавать такие идеи! — вскинулась Гермиона. — А то я уже представляю, как они с Роном тут круги на мётлах нарезают. — В знак поддержки она взяла жениха за руку. Нет, не светит ему быть «просто Гарри».

Большую часть гостей Полли увела смотреть апартаменты Грейнджеров, а с Гарри остались только Гермиона и Мародёры. И хозяин дома очень хотел услышать от взрослых ответ на один вопрос:

— Сириус, Ремус, вы случайно не знаете, моя мама жила здесь? А то я смотрел на взволнованную Эмму и представлял, как Полли показывает дом маме.

У Бродяги ком в горле встал, но он всё-таки справился:

— К сожалению, не знаю. На медовый месяц твой отец куда-то её увёз, но почему-то они так и не признались, где были.

Лунатик подтвердил:

— Понимаю — странно, но времена такие были. Шла война. А твоя мама в восемнадцать вышла замуж, в девятнадцать забеременела, а всего в двадцать один её убили.

— Они бы точно тобой гордились. Я-то тебя знаю всего лишь несколько недель, но уже горжусь своим крестником.

До сих пор державшей Гарри за руку Гермионе в голову пришла неплохая мысль:

— Полли должна знать. Может, спросить у неё?

Эльфийка тут же появилась и ответила, даже не спрашивая:

— Леди Лили действительно была здесь. Да, реакция мадам Грейнджер напомнила Полли леди Лили, когда она впервые увидела дом. Ваши родители, лорд Гарри, поженились в сентябре семьдесят девятого года и провели здесь шесть недель, прежде чем уехать обратно в Британию. К сожалению, сюда они так и не вернулись.

Нет, эту комнату он не променяет ни на какую другую! Тем более, когда Гермиона выпалила:

— Твоя мама наверняка забеременела здесь!

На глаза у Гарри навернулись слёзы. Теперь он понял, откуда эти тёплые ощущения. И хотя еле слышно прошептал, окружающие его всё-таки услышали:

— Мама, папа, я вернулся домой!

В это же время Эмма распахнула французские двери своей спальни и вышла на балкон. Кованая решётка с перилами… настоящее произведение искусства, но что это в сравнении с потрясающим видом? Эльфы постарались на славу — такой красоты она ещё не видела. Знакомая рука обвила её талию, и она привычно откинулась мужу на грудь.

— Я уже защипал себя до синяков, но это всё настоящее. С начала лета это сильнее всего напоминает сказку.

— Да, принц-оборванец в своей стихии.

Только вот ни один из них не рассмеялся. Оба окончательно поняли — как только в их жизни появился Гарри Поттер, та изменилась навсегда. Эмма развернулась, обняла мужа и от души поцеловала.

— Идём, нас ждёт экскурсия. Но если ты и дальше будешь в подобном настроении, за ужином обещаю не пить много вина. — Она прижалась к супругу покрепче. — Как думаешь, Гарри разрешит нам остаться здесь? Даже если дети вернутся в Хогвартс, всё равно не увидим их девять месяцев в году. Можно перенести наш кабинет во Францию и жить здесь.

— Мне кажется, тебе Гарри позволит всё что пожелаешь. Давай сначала дождёмся, что они решат по поводу школы. А потом сядем и всё обсудим.

— Вот таким я тебя особенно люблю. Идём, посмотрим, что ещё тут интересного, а то из комнаты не выпущу.

Да уж, более чем прозрачный намёк, что на самом деле любимая не желает, чтобы он отвёл её к остальным.

* * *

Альбус Дамблдор всегда утверждал, что есть на свете вещи и похуже смерти. И вот теперь убедился лично. На него не просто перестали обращать внимание — о нём вообще забыли! И он знал безо всякой легилименции, что именно о нём думают охранники. Если в двух словах — ничего хорошего.

Их мысли в духе «Гарри Поттер то, Гарри Поттер сё», уловить несложно, а вот Том их совсем не интересует. То есть, он, великий гроссмейстер, теперь не более чем пешка в чужой игре. Министерство его арестовало и наверняка предъявит такие обвинения, какие выгодны им. Вот почему недоумение и беспокойство постепенно превращались в ненависть.

Да как они посмели забыть о его многочисленных заслугах?! Как посмели обращаться, словно с обычным преступником? Он же Альбус Дамблдор, знаменитый и могущественный волшебник! На своём веку он повидал всякого, поэтому давно уяснил, что даже публичные насмешки гораздо предпочтительней забвения. Да, будучи самым сильным и влиятельным магом в стране, чаще он играл по собственным правилам, однако попутно сопротивлялся любым соблазнам. А если ты настолько силён, поверьте — их немало. И что получил взамен? Торчит в этой осточертевшей камере уже несколько недель! У них даже хватило наглости после допроса в первый же день больше вообще с ним не разговаривать!

Да, Фоукс его покинул, а Старшая палочка, похоже, пропала, однако Альбус Дамблдор по-прежнему оставался силой, с которой стоило считаться. И если магическое сообщество перестанет относиться к нему с почтением, которого он, без сомнения, заслуживал, пусть дрожат от одного его имени. Ну и что с того? В конце концов, не разбив яиц, омлет не приготовишь. Да, люди пострадают, но это же ради высшего блага!