Лучшая ведьма Хогвартса (гет)

Пасхальных каникул Гермиона ждала с огромным нетерпением. Обычно эти каникулы отводились на подготовку к экзаменам, и, сложись всё иначе, Гермиона осталась бы в школе и помогала Гарри отрабатывать заклинания для третьего испытания. Но Сириус сказал, что этим полезным делом можно заняться и в особняке Блэков — тем более и библиотека под рукой, не хуже запретной секции в Хогвартсе. И погулять по Лондону время останется, и, кстати, родителей Гермионы он пригласит тоже.

К тому же, что скрывать, ей хотелось провести хоть несколько дней наедине с Гарри, без посторонних глаз и ушей. Сириус и родители не в счёт — они семья. А вот любопытные, ревнивые, ненавидящие взгляды в Хогвартсе с каждым днём всё больше выводили из равновесия. Грызло предчувствие, что рано или поздно или её снова попытаются убить — и ведь не факт, что не получится! — или она сама кого-нибудь убьёт. Почему-то с тех пор, как Гермиона полюбила летать, убедилась, что колдовать можно лишь силой желания, и начала целоваться с Гарри, ей стало труднее сдерживать эмоции. Ведьмы — не сдерживаются. Ведьмы — не «держат лицо», когда их оскорбляют, а отвечают ударом на удар. Ну… некоторые сначала «держат лицо», а только потом отвечают исподтишка, но она ведь не на Слизерине, чтобы мстить втихую. Так что… Тот день, когда Гермиону Грейнджер окончательно выведут из себя, Хогвартс точно запомнит надолго. А Гермиона этого не хотела.

К МакГонагалл они подошли вечером последнего учебного дня.

— Профессор, мы с Гермионой уедем на каникулы.

— Нас ждут мои родители, профессор.

МакГонагалл недовольно поджала губы. Гермионе показалось, она ищет хоть какие-то доводы против, повод запретить, но через несколько очень долгих мгновений декан всё-таки кивнула:

— Хорошо. Хотя надо сказать, в этом учебном году вы оба слишком часто покидаете Хогвартс.

— Но это ведь не мешает нам учиться, профессор, — голосом пай-девочки и отличницы возразила Гермиона. — Конечно же, мы с Гарри сделаем все задания.

— Единственный, кто в этом году мешал Гермионе учиться — тот, кто её проклял, — с вызовом глядя декану в глаза, заявил Гарри. — Вы нашли его, профессор? Или Гермионе ждать следующего нападения?

— Мистер Поттер, не сгущайте краски, — нахмурилась МакГонагалл. — С тех пор прошло достаточно времени, и никто больше не пытался причинить вред мисс Грейнджер. Вполне очевидно, тогда нападение произошло из-за бала. К сожалению, некоторые девушки в своей ревности не видят границ дозволенного. Вы популярны, мистер Поттер.

— Ещё скажите, как Снейп, что я нарочно привлекаю внимание, — пробормотал Гарри. — Пойдём собираться, Гермиона.

— Спасибо, что отпустили, профессор МакГонагалл, — всё тем же голосом идеальной ученицы пропела Гермиона. Декан, мгновенно впадавшая в раздражение от агрессивных выпадов Гарри, почему-то терялась от её нарочитой вежливости, как будто начиная чувствовать вину перед своей лучшей ученицей. Гермиона не понимала, отчего так, но ведь не обязательно понимать, чтобы пользоваться, правда?

Трястись в Хогвартс-экспрессе совсем не хотелось, и на перроне, отойдя в сторону от гомонящей мелкоты — на эти каникулы уезжали в основном младшекурсники — Гарри шёпотом позвал Кричера. И уже в следующий миг они стояли перед портретом Вальбурги на Гриммо.

— Добрый день, мадам Блэк, — первой поздоровалась Гермиона. Несмотря на помолвку и на то, что в этом доме принимали её родителей и с ними не случилось ничего плохого, она всё ещё побаивалась Вальбургу. Правда, очень старалась этого не показывать.

— Бабушка! Я так скучал, — кажется, не будь мадам Блэк портретом, Гарри повис бы у неё на шее. Гермиона переглянулась с Сириусом: тот, похоже, до сих пор изумлялся и любви крестника к «бабушке», и её ответным чувствам.

— Всё та же невоспитанная бестолочь, — беззлобно проворчала Вальбурга. — Приличный молодой человек должен в первую очередь позаботиться о невесте, а не болтать с портретами, пока девушка мнётся в прихожей. Ступайте в гостиную или в столовую — там есть для меня картины.

День прошёл в обмене новостями. К удивлению Гермионы, то, что произошло в Хогвартсе, оказалось не самым интересным. Слушая соображения Сириуса по поводу третьего тура, она всё крепче прижималась к Гарри. Будто уже сейчас никак нельзя его отпускать — чтобы не потерять навсегда. Почему-то заверения Сириуса, что о безопасности позаботятся не только организаторы, не слишком успокаивали.

Вечером, сразу после работы, появились Грейнджеры — и оказалось, что главную новость приберегли напоследок. Ни Гермиона, ни Гарри не поняли, почему Сириус первым делом, едва те вошли в дом, спросил:

— Эмма, как себя чувствуешь сегодня?

— Лучше, — та неторопливо сняла пальто, Дэн тут же его перехватил, однако рядом возник Кричер, и с одним щелчком пальцев пальто очистилось от грязного лондонского дождя и сухим и чистым повисло на вешалке. — Была в Мунго. Сказали, всё идёт как надо.

— Мама?! — перепугалась Гермиона.— Что случилось?

— Здравствуй, доченька, — счастливо улыбнувшись, Эмма её обняла, и все отправились в гостиную. И только там, взяв в руки чашку крепкого горячего чая, Эмма объяснила: — Случилось невероятное, но хорошее. У тебя будет сразу два братика. Или две сестрички. Двойня уже определяется, но мальчики или девочки, смотреть рано.

— Ух ты! — Гермиона знала, что мама с папой хотели второго ребенка, но… Что-то не получалось. — А почему ты ходила в Мунго?

— Малыши чудят, — ухмыльнулся Дэн. — Слава богу и вашему Мерлину, что с тобой такого не творилось. Иначе даже не знаю, что бы мы с твоей матерью делали.

— Требуют маму целиком себе. Срок почти четыре месяца, а мне уже пришлось уйти с работы, — Эмма погладила едва заметный под лёгким платьем животик. — Им не нравится брокколи.

— И что?! — не поняла Гермиона.

— И тарелки с овощами улетают в стену, — Эмма развела руками.

— Так бывает?!

— С магглорождёнными — никогда, — ухмыльнулся Сириус. — Но мы уже выяснили, что малыши зачаты в этом доме, да ещё и в непростую ночь. Видать, хватанули силы Блэков. Матушка в шоке, да и не только матушка — все наши портреты с неделю, наверное, скандалили.

Гермиона покраснела, сообразив, о какой «непростой ночи» идёт речь, и вспомнив, чем в ту ночь занимались они с Гарри. Но, выходит, если бы не их помолвка, братики или сестрички могли и не случиться? Раз так — всё очень удачно сложилось!

— Не мели ерунды, сын, — чопорно поправила Вальбурга. Присев за стол на картине с вином и фруктами, она задумчиво резала на дольки большое красное яблоко. — Мы не скандалили, а вспоминали прецеденты и решали, что делать.

— И что решили? — спросил Гарри. Честно говоря, Гермиона хотела поинтересоваться, почему это вдруг портреты Блэков решали, что делать с беременностью её мамы, но, наверное, хорошо, что не успела.

— Сириус введёт детей в род младшей ветвью, по праву магии.

— То есть в Хогвартс они пойдут с фамилией Блэк-Грейнджер, — подмигнул Сириус.

— А пока мы с папой почти переселились сюда, потому что, оказывается, малышам нужна подпитка магией, — вздохнула Эмма. — Когда ночуем дома, под утро чувствую себя совершенно разбитой. И это несмотря на то, что в Мунго меня обвешали амулетами, словно рождественскую ель, и прописали зелья. Боже, зелья! И мне приходится врать обычному врачу. Не могу же я сказать, что мою беременность ведут в магической клинике!

Все рассмеялись, хотя Гермионе совсем не показалось это смешным. Она помнила, как ещё на первом курсе предложила родителям зелье от простуды, а они, засмеявшись, ответили, что предпочтут проверенные таблетки. Позже Гермиона искала в библиотеке Хогвартса, можно ли давать обычным людям зелья, а если нет, существуют ли зелья, адаптированные для магглов, но ничего не нашла.

— А это не опасно?

— Мы думаем, целителям из Мунго можно доверять, — мягко ответила Эмма. — Тебе же они помогли.

— В войну в Мунго привозили магглов, пострадавших от проклятий, так что опыт у них есть, — добавил Сириус.

Эмма с аппетитом ела булочки, и Гермиона вдруг подумала, что мама выглядит очень-очень счастливой, несмотря на уставший вид и круги под глазами.

До библиотеки в эти короткие каникулы они так и не добрались. Задания и те едва успели сделать. Оказалось, Эмме нужно много гулять, и Гермиона не хотела отпускать её одну.

— Что за глупая паника, — смеялась Эмма, — кто меня, по-твоему, за ручку водит, когда твой папа на работе?

— Пусть даже и никто — пока каникулы, я могу о тебе немножко позаботиться. — На самом деле Гермиона не удивилась бы, узнав, что Сириус приставил к маме Кричера. Но домовик — это одно, а дочка, по которой соскучилась и с которой можно поболтать и расспросить о волшебстве и о Хогвартсе — совсем другое!

Гарри тоже гулял с ними. Отчаянно смущался, кажется, не столько самого общества будущей тёщи, сколько того, что миссис Грейнджер беременна. И краснел, переводя взгляд на Гермиону, будто уже представляя своей женой, ждущей его детей. Гермионе это нравилось, но всё-таки она при случае напомнила, что рожать сразу после Хогвартса не планирует, а хочет сначала получить образование. «Я и не сомневался», — пробормотал на это будущий супруг.

В последний день каникул Сириус шепнул Гермионе, что хочет поговорить с крестником «по-мужски» — насчёт турнира, а Эмма предложила:

— Не хочешь проводить меня в Мунго?

Очевидно, они сговорились, но почему бы и нет? Гермионе стало интересно сравнить то отделение магического госпиталя, в котором лечили их с Гарри, с «родильным домом». Ну а Гарри совсем не повредит выслушать лишний раз наставления крёстного.

А возвращаться пришлось Хогвартс-экспрессом: Кричер, конечно, мог перенести их снова прямиком к воротам школы, но Сириус и Вальбурга в один голос заявили, что выпячивать «особые возможности» — дурной тон и неосторожность.

— И ещё неизвестно, что хуже? — спросил Гарри.

— Конечно, известно — неосторожность! — не выдержала Гермиона, заработав сразу четыре одобрительных взгляда.

И только в поезде, закрыв купе на коллопортус, она добавила:

— А ещё это последняя возможность до лета побыть только вдвоём, и чтобы точно никто не помешал. Расскажешь, чего хотел Сириус?

— Чтобы я не рвался вперёд. Да я и сам не собирался. Гермиона, иди ко мне, — он притянул её ближе, уткнулся лицом в растрепавшиеся волосы. — Твой шампунь так вкусно пахнет. Ты не волнуйся, правда. Мне не нужна победа. Она в любом случае будет нечестной: мне помогли с драконами, а это ведь против правил, и второе испытание я слил. А в лабиринте просто не смогу оказаться лучшим, если снова не помогут. Пусть старшие соревнуются, как и должно быть.

— Знаешь, я горжусь тобой, — Гермиона развернулась к нему и обняла. — Сейчас, вот этим твоим решением, я горжусь больше, чем если бы ты рвался всем доказать, что сильнее Седрика и Крама. Пожалуйста, помни это!

Турнир они больше не обсуждали. Зачем, если есть более приятные и интересные занятия? Например, целоваться — не наспех и не тайком, а долго, вдумчиво и нежно. Гермиона даже разрешила Гарри запустить руки себе под блузку — совсем немного, но у неё и от такой малости голова пошла кругом, от смущения заполыхали уши, а ещё стало очень-очень приятно. И она «отомстила» — вытянула рубашку Гарри из-под брючного ремня, провела ладонями под ней, по его спине, и как-то так получилось, что Гарри обнял её, прижав к себе так крепко, что не вздохнуть.

— Герми…

Не то чтобы Гермиона совсем не знала, что может произойти между мальчиком и девочкой, но знала исключительно по книгам и маминым очень осторожным, с медицинским уклоном рассказам. Ей вдруг стало интересно, что и как рассказал Гарри Сириус — ведь крёстный должен просветить крестника, верно? Сейчас она чувствовала себя очень странно: ей было стыдно и неловко, страшно и приятно одновременно, и хотелось… чего-то, она сама не знала, чего, но большего, чем просто поцелуи. Может, чтобы Гарри снова залез ей под блузку? Но от него так и полыхало смущением, и, похоже, такие вот объятия — пока что их потолок. С другой стороны, зачем спешить? Мама вчера даже не намекнула, а прямо и подробно объяснила, что торопливость в любви им с Гарри сейчас не нужна и даже опасна.

— Сделай так ещё, Герми… Гермиона… это так здорово!

— М-м-м, тогда и ты тоже?

Они ведь и не торопятся, правда? Но трогать друг друга не через одежду… она и подумать не могла, насколько это приятно!