Половина лета (джен)

Вскоре жизнь стала входить в привычное русло. Лошади успокоились. В середине поляны горел костёр, возле которого с одной стороны сидел Хаурун, вымытый в ручье, забинтованный и переодетый в новую рубашку, а с другой — Лия, которая не поднимала глаз, только изредка подбрасывала в огонь сучья. Толя рассеянно помешивал в котелке похлёбку. После опасного приключения на него навалилась усталость, и он даже не замечал, что Люциус сидит рядом с ним. Заметил он это лишь тогда, когда Хаурун наконец повернулся к ним и с затаённой надеждой спросил:

— А у меня шрамы останутся?

Раны уже даже не кровоточили, но видно было, как король гордится четырьмя неровными полосами на груди.

Толя и Люциус оценивающе посмотрели на него, и министр ответил:

— Останутся, не переживайте, — после чего Хаурун загордился окончательно и даже задрал нос, снисходительно поглядывая на Лию, и лишь потом, видимо вспомнил, что отметины есть и на ней.

От усталости тянуло спать, а от дыма щипало глаза, и Толя пошёл к ручью умыться. Люциус догнал его в овражке, на дне которого журчала вода.

— Что скажете, милорд? — негромко спросил Толя, когда они оба склонились к воде.

— Вы пытались добраться до оружия? — вопросом на вопрос ответил министр.

— Да, — подтвердил Толя, — но не смог, лошадь шарахнулась.

— Моя шпага застряла в ножнах, — задумчиво промолвил герцог. — Верите вы в такие совпадения?

— Хотите сказать, нам что-то помешало? — нахмурился Толя.

— Не знаю, — ответил министр и наклонился ещё ниже, чтобы плеснуть водой себе в лицо. — В последнее время я сам не знаю, во что верить.

— Это вы про… — начал Толя и осёкся. Не было похоже, чтобы он хотел с кем-то обсудить своё приключение у пещеры. Вместо того, чтобы в очередной раз сболтнуть глупость, Толя эту глупость совершил: подхватил волосы Люциуса, которые уже коснулись кончиками поверхности воды. Тот, как будто не заметив этого, спокойно умылся и лишь тогда обжёг менестреля взглядом:

— Что это вы, сударь, делаете?

— Я… Простите, — тяжёлые пряди выскользнули из пальцев, Толя отвёл глаза. — Иногда всё-таки вспоминаю, что я слуга и моё дело — прислуживать, вот…

Герцог на это только хмыкнул, подождал, пока Толя умоется сам.

— Я думаю, что всё это важно, — негромко произнёс он, выпрямившись и стоя над присевшим у воды менестрелем. — Что все события, что с нами происходят, закономерны. Но в чём эта закономерность и к чему она приведёт, я не могу вам сказать… Я, кстати, предполагал… — Люциус внезапно замолчал, и Толя понял, что он сказал то, что не хотел говорить.

— Продолжайте, милорд, — вежливо попросил он. — Вы хотели сказать, что предполагали, что случится нечто подобное?

— Я предполагал, что будет такая ситуация, в которой король покажет себя, — неохотно признался герцог. — Медведя отпугнула его решимость, жажда жить и готовность сражаться за свою жизнь. Если интересно, понаблюдайте за Хауруном. Впрочем, вы только и делаете, что наблюдаете…

Толя на замаскированную насмешку не поддался.

— Знание — оружие, милорд, сами знаете.

Но Люциус и тут обошёл его:

— А ещё говорят: меньше знаешь — крепче спишь.