Мечта длиною в жизнь (гет)

Этот долгий день наконец-то закончился, Гермиона себя чувствовала эмоционально истощенной. Сразу после занятий она пошла в библиотеку, чтобы узнать как можно больше о том времени, в каком предположительно жил дух подселившийся в Гарри. Она уже несколько раз пролистала всю историю Хогвартса, перебрала дюжину книг, но докопаться до истины так и не смогла.

Уже было поздно, но Гермиона продолжала сидеть, обложившись книгами, глаза ужасно болели от перенапряжения, но сдаваться она все равно не собиралась. Грейнджер настойчиво листала учебник за учебником, в надежде найти что-нибудь стоящее. Она уже в который раз постаралась вспомнить все необычное и странное, что случилось с ее возлюбленным за последнее время. Список, как ни странно, был внушительным. Чего только стоили его сны.

«Сны — это единственная зацепка, которая может помочь выяснить, что за душа подселилась в Гарри, — про себя стала рассуждать Грейнджер. — Я даже не сомневаюсь, что во всех сновидениях Гарри видел себя в теле подселенца, именно воспоминания души породили подобные сны. Итак, нам известно, что подросток, которого Гарри видел во сне, учился в Хогвартсе в то время, когда директором школы была Элизабет Бёрт. Именно ее фамилию он упомянул при разговоре. Судя по всему, мальчик очень хотел участвовать в Чемпионате по зельям. Парень просил директора позволить ему принять в нем участие, но она не разрешила, ссылаясь на его возраст. Несложно догадаться, что главная цель души — участие и, соответственно, победа на Чемпионате. Что-то мне подсказывает, что решение об участии в игре принимал отнюдь не Гарри. Но как душа смогла проникнуть в его тело?» — это для Гермионы пока оставалось загадкой.

Мадам Пинс время от времени поглядывала на Грейнджер и улыбалась. Она любила прилежных учениц, а Гермиона была одной из немногих, которые засиживались в библиотеке допоздна. А сейчас, когда на улице потеплело, так студентов вообще сюда было не загнать. Вот и сейчас ее любимая гриффиндорка совершенно одна уже несколько часов с интересом изучала книги.

Гермиона тем временем продолжала рассуждать.

«Несложно предположить, что мальчик на момент проведения магической игры в стенах Хогвартса еще не достиг семнадцати лет. Ну и, соответственно, очень жаждал участия и победы на Чемпионате, — подытожила Грейнджер. — Ну и что это мне дает? Да любой нормальный мальчик хочет участвовать в подобных играх. И этих мальчиков за время правления Элизабет Бёрк было великое множество! Как же мне найти нужного? Это все равно, что искать иголку в стоге сена!»

Похоже, Гермиона зашла в тупик, но неожиданно для себя вспомнила еще кое-какие подробности из снов Гарри.

«Почти во всех сновидениях мальчика обзывают уродцем, даже его мать не скрывает досады и сетует, что сын не вышел лицом. Да и Гарри говорил, что взглянув во сне в зеркало, он действительно увидел там, мягко говоря, непривлекательного парня. Хотя в другом сне, про остров, там его внешностью наоборот восхищались. Думаю, без магии здесь не обошлось».

С каждым разом Гермиона вспоминала все новые и новые факты о человеческой жизни подселенца. Но ей все равно было этого недостаточно.

«Ну и этот факт уродства, к сожалению , мало чем может мне помочь. Сомневаюсь, что в статистических данных школы Хогвартс некрасивые ученики учитываются отдельным списком», — стоило ей представить подобную летопись, как ее губ коснулась еле заметная улыбка.

«Ой, как же я могла забыть! Мальчик же учился на факультете Слизерин! Гарри видел во сне, как парнишка собирал вещи и находился он тогда в слизеринской спальне. После этого он, предположительно, покинул школу. Думаю, мальчишка мог это сделать на эмоциях, сразу после того, как узнал, что не сможет участвовать в Чемпионате. Его душевное состояние, обиду и боль Гарри в своем сне прочувствовал тогда во всех красках".

Грейнджер, как сейчас помнила рассказ Гарри. Это сновидение на ее взгляд было самым запоминающимся и эмоциональным. Вот именно эти факты на ее взгляд могли существенно облегчить поиски. Ей только осталось раздобыть книгу учета Хогвартса. Но вот только где она может быть?

Конечно, Грейнджер подозревала, что подобная книга не будет находиться в общем доступе, но все равно поднялась со своего места и пошла вдоль стеллажей. Она осмотрела все полки, прошлась по всем рядам, но нужной книги так и не нашла. С тяжелым сердцем она пошла на поклон к мадам Пинс. На ходу придумывая, причину, по которой ей могла понадобится эта летопись.

Заметив приближающую Грейнджер, библиотекарь оторвала взгляд от книги, которую еще мгновение назад с интересом читала.

— Мадам Пинс, мне поручили выполнить исследовательскую работу. Я уже почти все сделала, осталась самая малость. Но мне не хватает некоторых данных. Я нигде не могу найти книгу учета учеников Хогвартса.

— Конечно, ты ее здесь не найдешь. Она находится в особой секции, — ответила ей библиотекарь, удивленно приподняв брови.

— Ох, как жалко, — тяжело вздохнула Гермиона и перед уходом на свое место сделала такое выражение лица, будто от этой книги зависела ее жизнь. Хотя по хорошему счету так и было, только жизнь была отнюдь не ее.

Мадам Пинс замешкалась, решая, может ли она осознано пойти на нарушение конфиденциальности подобных данных или нет. Взвесив все за и против, она вышла из-за стола и на мгновение исчезла из поля зрения. Вскоре библиотекарь появилась, левитируя в воздухе огромный том старинной летописи. Она подошла к Гермионе и аккуратно приземлила на стол такую желанную для нее книгу.

— Думаю, не будет ничего плохого, если ты ознакомишься с ней. Хотя странно, что профессора дают такие задания, заведомо зная, что получить нужны сведения будет весьма проблематично, — с этими словами библиотекарь медленно удалилась на свое место.

— Спасибо вам огромное! — не скрывая улыбки крикнула ей вслед Грейнджер. Она не была уверена, что ее план с мадам Бинс сработает, но к счастью все вышло, как нельзя лучше.

Гермиона не могла отвести взгляд от книги. Она была не просто большой, а огромной. Переплет был сделан наполовину из темно-бордового бархата, а наполовину из черной грубой кожи. Золотыми буквами выведены слова: «Летопись учеников Хогвартса, начиная с десятого века — …». Судя по всему, многоточие в названии означало, что учет учеников в этой книге ведется и по сей день — летопись просто зачарована.

Грейнджер с замиранием сердца открыла книгу. Ее переполняли особые чувства. Прикасаться к подобным изданиям ей доводилось нечасто. Листы были очень тонкие, как папиросная бумага и с верху до низу исписаны мелким шрифтом. Данные об учениках умещались всего в несколько строк. После фамилии, имени и отчества, указывалась дата зачисления, а через тире дата выпуска. Ниже был написан факультет, на котором учился студент и его успехи за годы обучения. Последним значилось, то кем стал студент после окончания школы. По сути ничего лишнего.

«Нужно подумать, какие года мне необходимо просмотреть, — Грейнджер стала рассуждать, чтобы ее поиски наконец-то привели к положительному результату. — Если учесть, что Элизабет Бёрк была директором Хогвартса с тысяча пятьсот сорок девятого года по тысяча пятьсот восемьдесят шестой год, то на ее правление выпало два Чемпионата по зельям. И проводились они в тысяча пятьсот пятидесятом и тысяча пятьсот семьдесят восьмом году. Так-так, круг поиска немного сужается", — не скрывая радости, подытожила она.

Данные подсчета Гермиона уже вела раннее, но из-за Чемпионата ей пришлось остановить свои расследования. О чем теперь очень сожалела. Выясни она все гораздо раньше, самого страшного можно было бы избежать, но как говорится после драки кулаками не машут. Самое страшное уже произошло и ей нужно было сделать все, что бы как можно скорее помочь Гарри.

Гермиона продолжила.

«Предположим, что мальчику на момент проведения Чемпионата было от четырнадцати до шестнадцати лет. Значит мне нужно изучить следующие года зачисления: от тысяча пятьсот сорок третьего по тысяча пятьсот сорок седьмой год и с тысяча пятьсот семьдесят второго по тысяча пятьсот семьдесят пятый, — довольная собой, улыбнулась она. — Ни много ни мало, а просмотреть мне нужно восемь лет".

Стоило Гермионе взмахнуть палочкой, как книга открылась на нужной странице. Перечень из разных фамилий был четко написан в ряд. Грейнджер стала просматривать все по порядку, в надежде на то, что очень быстро вычислит нужного ей парня. Ведь он покинул школу раньше времени. Как же она ошибалась. На факультете Слизерен, как и на других факультетах у студентов срок обучения редко превышал пять, шесть лет. Выходит, что весь курс обучения в то время проходили единицы. И это не могло не расстраивать Гермиону.

Действительно, в то время обучать своих детей в школе было большой роскошью, и не каждая семья могла себя позволить учить ребенка все семь лет. Раньше базовых знаний полученных за пять лет обучения хватало, чтобы определиться с профессией и начать работать и финансово помогать родителям. Семейные династии тогда были очень популярны и у детей не было зачастую другого выбора, как продолжить дело своих отцов и праотцов. За редким, конечно, исключением. Было и такое, что дети откалывались от семьи, найдя свое призвание в другой магической сфере.

«Да, а я думала, что покинувших школу раньше времени будет гораздо меньше. Ладно. Тогда пойдем другим путем», — Грейнджер взяла лист пергамента и вновь стала листать летопись Хогвартса, одновременно делая пометки.

«В год, когда проводился первый Чемпионат по зельям в Хогвартсе, из школы выпустились сто сорок два студента. Из них восемьдесят четыре выпускника и пятьдесят восемь досрочно выбывших. Слизеринцев мальчиков среди них шесть человек, — Гермиона улыбнулась. — Во время следующего Чемпионата по зельям, который проводился в Хогвартсе школу покинули сто пятьдесят восемь человек из них сто девять выпускников, а досрочно выбывших сорок девять. Слизеринцев мальчиков среди них всего четыре. — Гермиона красивым почерком вывела фамилию, имя и отчество последнего обнаруженного ученика и улыбнулась. Она была довольна результатом. Теперь ей нужно было отыскать информацию о десяти волшебниках, чтобы определить, с кем ей предстоит иметь дело.

Грейнджер наконец-то оторвала голову от книги, за окном было уже темно. Она оглянулась. Мадам Пинс терпеливо ждала, когда Гермиона закончит. Из-за этого ей стало жутко неудобно. Она быстро вернула учебники на полки и выбрала еще несколько книг для изучения, которые планировала взять с собой. Затем с помощью палочки переправила по воздуху раритетную летопись Хогвартса прямо на стол библиотекарю.

— Спасибо вам огромное! — произнесла Гермиона, держа в руках охапку с книгами. — Если позволите, это я хотела бы взять с собой.

— Да, конечно, — мадам Пинс улыбнулась ей в ответ, что делала довольно редко. Она всегда была очень сдержана и все эмоции держала при себе. Но для Гермионы иногда делала исключение.

— До свидания, — с этими словами Грейнджер развернулась и пошла к выходу. Она шла очень быстро по коридорам школы, ей не терпелось продолжить поиски. В каждом, кого она выписала, Гермиона подозревала духа, который вселился в Гарри. Преодолев все лестничные пролеты, Грейнджер замерла у портрета Полной Дамы. Пароль. Она его забыла.

«И зачем она меняет их каждый месяц?» — про себя подумала Гермиона и ненароком вспомнила Невилла, который все время их забывал. Грейнджер никогда не страдала от этого, пароли для входа она помнила всегда, и за семь лет это случилось впервые. Все дело в проблемах, которые так неожиданно свалились на ее голову.

— Милочка, неужели забыла пароль? — зевая, проговорила Полная Дама.

— Похоже на то, — ответила Гермиона, перехватив книги, другой рукой, уж очень они были тяжелые.

— Прости, но нарушить правила я не могу. Увы, дверь откроется только после пароля. Подумай, какое лакомство я люблю больше всего, — прошептала она. — Тсс. Только я тебе этого не говорила, — Полная Дама поднесла указательный палец к носу и при этом оглянулась.

— Ну не знаю, — протянула Грейнджер. — Может быть пудинг?

— Оу, нет! — воскликнула Дама да так громко, что даже сама испугалась. — Какая гадость. Ненавижу пудинг!

— Ясно, значит мармелад тоже отпадает, — проговорила Гермиона, пытаясь вспомнить традиционные английские лакомства. — Может быть Баноффи?

— Баноффи! Я очень его люблю: сгущенное молоко, банан, карамель и взбитые сливки. Что может быть лучше? Но к сожалению это не он.

Гермиона уже успела обрадоваться, но не теряя надежду, продолжила вспоминать сладости.

— Баттенберг, — с надеждой произнесла она.

— Вкуснятина, вкуснятина! — закричала в восторге Полная Дама. — Бисквитный тортик в марципановой глазури. Бесподобно! Но это тоже не он.

Описания ингредиентов, да еще в исполнении эмоциональной Дамы заставило Гермиону вспомнить, что она сегодня не ужинала.

— Итон месс. Но только сразу говорите да или нет, — строго проговорила гриффиндорка. У нее уже и так сосало под ложечкой.

— Ладно. Не итон месс. Но этот десерт такой нежный, что просто пальчики…

— Я же вас просила! — вспылила Грейнджер. — Баноффи, — без особого энтузиазма произнесла Грейнджер.

— Верно, проходи, — поникшим голосом произнесла Полная Дама, похоже она расстроилась. Видимо ей очень понравилось вспоминать разные лакомства.

Гермиона не могла поверить, что это наконец произошло. Не теряя времени, она прошмыгнула в приоткрытую дверь и тут же оказалась под пристальными взглядами гриффиндорцев. Грейнджер так надеялась, что в гостиной в это время уже никого не будет и она со спокойной душой продолжит свое расследование, но не тут то было. Несколько десятков глаз с сочувствием уставились на нее. А одна девочка имени, которой Гермиона даже не знала, подошла к ней и, похлопав по плечу, произнесла: «Не переживай, все наладится».

В этой немой толпе Грейнджер быстро нашла своих друзей и, подойдя к ним, сразу поинтересовалась.

— Я не поняла. Что здесь происходит?

— Мы все знаем, Гермиона, — траурным голосом произнесла Джинни, — Поверь нам всем очень жаль, что так произошло. Ты только держись.

— Да, что все-таки произошло? — уже не выдержала Грейнджер, перейдя на крик. Судя по разговорам, и кислым лицам вокруг произошло что-то очень страшное, а она до сих пор об этом не знает. «Только бы ничего не случилось с Гарри», — эта мысль словно комета промелькнула у нее в голове и ей сразу стало не по себе. Она пошатнулась.

— Ты присядь, — Рон усадил ее на диван и аккуратно пристроил книги, которые она держала в руках, рядом на столик. — Гарри все нам рассказал. Ну, то что вы с ним расстались и все такое. Я еще вчера заподозрил неладное. Его поведение с трудом можно было назвать нормальным, — Уизли присел на спинку дивана и продолжил. — Теперь понимаю, в чем было дело. Он очень переживает, ушел в себя. Просил его сейчас не трогать, — тяжело вздохнул Рональд, поглядывая на подругу. — Ну хоть ты расскажи, что у вас стряслось?

От услышанного Гермиона была конечно в шоке, но она смогла выдохнуть с облегчением — с ее возлюбленным ничего не стряслось. «Вот значит что. Выходит, подселенец, сидящий в теле Гарри, оповестил всех о нашем расставании. Неплохой ход. Ну хорошо. Ты решил поиграть со мной в игру. Ну а я тебе в этом пока подыграю. Только играть мы будем по моим правилам», — про себя подумала она и, сделав серьезное выражение лица, произнесла.

— Да, друзья. Это правда. Видимо, не судьба. Только не надо из-за этого делать трагедию. Ну расстались и расстались. С кем не бывает. Предлагаю сделать вид, что ничего не произошло и жить, как жили. Договорились? — она поднялась с дивана, сгребла в охапку свои книги и не оглядываясь пошла в сторону лестницы.

— Бедняжка, как же ей сейчас тяжело, — Джинни проводила подругу взглядом. Она не понаслышке знала, что расставания пережить не просто. И это несмотря на то, что почти во всех своих отношениях инициатором разрыва всегда была она. Уизли-младшая с сочувствием относилась к парам, которые расставались, так как считала, что расставание — это маленькая смерть. Сравнивая ушедшие отношения с чем-то неизбежным.

— Может, они погорячились и просто поссорились? Может, у них все наладиться? — предположил Рональд, плавно соскользнув со спинки на сидение дивана.

— Было бы неплохо, — проговорила Джинни, крепко обхватив себя руками. — Но ты слышал, как об этом заявил нам Гарри. Такой холод сквозил в его голосе. Меня до сих пор от его слов трясет.

— Ты тоже заметила это? Гарри охладел к Гермионе и словно сам стал излучать холод, — предположил Рональд, поежившись. — Но что между ними могло произойти?

— Не знаю. Думаю, они пока не готовы об этом говорить. Но и мы их расспрашивать не будем. Действительно, сделаем вид, что ничего не произошло.

Грейнджер на ватных ногах поднялась в свою комнату. События стремительно сменялись одни другими и она до конца не могла их осознать. Конечно, умом Гермиона понимала, что это не Гарри заявил об их расставании, а подселенец, но на душе все равно оставался осадок. От всего происходящего она до сих пор не могла прийти в себя. Принять это Грейнджер никак не могла, не хотела и просто отказывалась принимать! Нет, она не собиралась мириться. Гермиона была настроена решительно. Борьба с незримым противником — с уже ненавистной для нее душой, ей давалась не просто, но сдаваться было не в ее правилах.

Гермиона вошла в комнату, но и там ее встретили сочувственные взгляды соседок. Собрав всю свою волю в кулак, Грейнджер пообещала себе не обращать на них внимание и все свои силы направить на расследование. Она так и сделала, разложила книги на столе и стала их изучать. Как ни пыталась Гермиона сосредоточиться, у нее никак не получалось. Разговоры, смех и шушуканье за спиной постоянно ее сбивали и, не выдержав, она была вынуждена спуститься в гостиную. И только там в полной тишине она смогла немного поработать, но так продолжалось недолго.

Неожиданно Грейнджер стало как-то неуютно и тревожно, она оглянулась. Гермиона прямо спиной ощущала на себе чей-то взгляд. Она поднялась со своего места, обошла всю комнату, посмотрела на лестнице, но ни там, ни у спален никого не было. Гостиная была пуста, но хоть убей, Гермиона чувствовала чье-то присутствие.

«Не нравится мне все это», — подумала Грейнджер, прислушиваясь к каждому шороху. Вокруг не было ни души. Она попыталась списать все на свою нервозность и вновь села за стол, и только Гермиона это сделала комнату стал заполнять едкий, удушающий газ.