Дочь Селестии (джен)

Она прижалась к мощной груди жеребца, закрыв глаза. Было так хорошо, что веки казались бархатными, но очень тяжёлыми.

— Люблю тебя.

— И я тебя, — он чмокнул её в макушку.

— Интересно, столько лет мы прожили поблизости, а я и не знала , какой ты…

— Какой?

— Ну, ты... Благородный… Я себя чувствую рядом с тобой злобной и истеричной.

— Родная, — он улыбнулся в темноте, — ты не злобная. Тебе просто приходилось быть сильной. Ты отвечала за свой народ. Любая подлость и безжалостность в таких условиях оправдана, если продиктована общими интересами… А теперь я могу быть сильным вместо тебя.

— Негодяй, — она сладко потянулась, — Как оно так получилось, что я не держу сейчас на пусковой стадии сто пятьдесят убийственных заклинаний? Может, и ты не держишь?

— Не держу, — он улыбнулся. — Даже одного. Я тебе верю.

— А мне очень странно быть безоружной, когда всю жизнь воевала.

Он толкнул её носом в шею:

— Может, пришло время для мира?

— Наверно, да… Жалко лишь, что столько лет мы потеряли.

— Ну, у нас с тобой впереди века.

Она опустила глаза.

— Да, это так… Ты знаешь, у нас будет прибавление.

Он осторожно прижал её к себе и поцеловал ещё раз.

— Почему-то я не могу тебе ни в чём отказать, — сказала она. — Ладно, разрешаю тебе на это время завести любовницу… Но только одну, смотри мне!

— Любимая, — жеребец улыбнулся ей, — лучшей жены, чем ты, просто не может быть.

— Льстец, — она улыбнулась, и чмокнула его в нос.

— Поспи ещё, если хочешь. Я посторожу твой сон, как тогда.

* * *

Старлайт проснулась и непроизвольно ощупала живот. Да нет, вроде она не беременна. Сейчас не время для этого… Она покосилась на Санбёрста. Да, в отличии от сна, где она снова была всемогущей (но это всемогущество ей там уже особо и не требовалось) — в их паре сильной быть приходилось как раз ей. С другой стороны, не факт, что она смирилась бы с сильнейшим, или равным партнером, когда её в самом деле брали бы…

«Во мля, — мелькнула мысль, — Алое смирилась, а ты, великая, нет…»

Тут она снова задумалась о том, кто такая Алое, и почему она опять чувствовала своё тело, как шагающий экскаватор, да ещё беременный… Наверно, это какой-то гормональный сбой, вызванный недолюбом. Поэтому Старлайт решительно ухватила зубами Санбёрста за ухо. Ну-ка вставай…

Когда Санбёрст вышел из ванны, она сидела у компа, так как ложится заново спать смысла уже не было.

— Что пишешь?

— А… Статью в газету. Там колонка есть…

Он подошёл сзади, заглянул через плечо и произнёс:

— «Через расстреляние...»

— Что? Где?… А, это ты так шутишь.

— Ну да. Ты как напишешь что-нибудь, так меня потом на работе спрашивают: «как ты с ней живёшь?» и «не ест ли она по ночам сырое мясо?»

— Но ты же вступился за мою честь?

— Конечно. Сказал, что ты ешь только термически обработанное мясо.

— Ну, сам посуди, — она хмыкнула. — Вот возьмем какую-нибудь певицу ртом, о чём я сейчас пишу. Она за один концерт получает, как я за полгода. И хрен бы со мной — мне на жизнь хватает, но какая-нибудь земнопони-крестьянка получает еще в пятьдесят раз меньше. При том, что пользы приносит много больше, чем она, и может быть даже, чем я: я-то и одной ложки каши не наколдую, а только убивать и ломать горазда. Дурное дело, оно, как говорят, нехитрое… Вот и пишу, что нефиг вот такой разврат заводить.

Санбёрст вздохнул.

— Ну да, поскольку они в газете сами медийные персоны, то от кого другого такой текст бы не приняли, но поскольку, когда ты заходишь в помещение, все писаются и даже немного какаются, то примут. А потом придут ко мне жаловаться, что де не знают, закрывать ли уже газету или ещё подождать? А я отвечу, что, поскольку ты сегодня мяса ещё не ела, то я подходить к тебе боюсь.

Они рассмеялись.

— А если серьёзно — урежешь им содержание, они же сдёрнут. Ну вот хоть в ту же Зебрику.

— Скатертью дорога. — Не смутилась Старлайт. — Ещё очередь из автопушки дать поверх голов.

— Так гадить будут. Прямо оттуда. Всеми доступными способами.

— Да пёс с ними… Как ты правильно сказал: через расстреляние.

— Ага. — Кивнул Санбёрст. — Уже представляю: долго ли, коротко, станешь ты самой могучей магессой этого мира. И перестроишь его в казарму. Чтоб все ходили в колону по шесть и хором тебя славили.

— Ну, не обязательно по шесть, — улыбнулась Старлайт. — И необязательно хором. Это как командир роты решит. Но славить обязательно, иначе, для кого я блин стараюсь?.. Шучу. Просто обидно мне за простых пони. Я ведь часто в командировках бываю, и не сказать, чтоб они как сыр в масле катались… Не, хвала гипариону, не голодает никто, но стиралку, которую ты вчера материл и даже бил, многие семьи восприняли бы как дар небес.

— И один твой гонорар за эту статью составит десять таких стиралок, — как бы между прочим заметил Санбёрст. — Потому что они просто побоятся заплатить меньше. А в случае всяких медийных персон механизм другой, но тоже подобен. Подожди хотя бы пару дней. Это ты спросонья и после наших игрищ не остыла, и полезла мир переделывать.

— Ну хорошо, — сказала Старлайт, — я оставлю файл на рабочем столе. Через два дна прочитаешь, и решишь сам, публиковать ли его, или нет… А я не смогу. Уезжаю сегодня. Будет одно мероприятие… Извини, раньше сказать не могла — государственная тайна.

Санбёрст вздохнул.

— Вот как мы с тобой будем жить? Заведём жеребят, я пообещаю, что на выходных мы с мамой поедем на пикник, а мама не поедет, потому что свинтит на переговоры в Зебрику, а раньше сказать не сможет, потому что тайна…

Старлайт задрала брови.

— Да не удивляйся. Все, у кого мозги есть, понимают, что после последних финтов ушами со стороны Зебрики, саммит обязательно будет. И так уже много времени прошло. И ты, конечно, туда поедешь, как одна из самых могущественных магов.

Она чуть усмехнулась.

— Это ж в том году нам будет тридцать.

— Угу. В тот же день поженимся, или ещё подождём с моря погоды?

— Как сам решишь… Знаешь, меня в последнее время всё задрало. Рожу я от тебя и буду жеребёнка выкармливать. И пусть эта политика идёт в преисподнюю… Вот переподпишем только этот проклятый договор, чтобы никто не сказал, что я трусливо сбежала.

* * *

Как и в прошлый раз Рейн Шайн сидела на ковре перед входом в переговорную, только вместо Людвига теперь был Сепп Чон, а вместо той молодой зебры-магессы, весьма даже старая, но куда более сильная, по имени Элис.

Старлайт была спокойна, пока не заметила на шее у кирины примечательное украшение — точную копию того кулона, что сама таскала немало лет. Только дипломатический статус помешал ей полезть с расспросами. Она покосилась на Луну, но учительница, конечно, сохраняла непробиваемо-каменное выражение лица.

Без одной минуты час Шайн подняла голову.

— Я призываю обе стороны к сдержанности. Не совершайте необдуманных жестов. Помните, что мир хрупок.

Потом, как в прошлый раз, встала и отошла в сторону. Старлайт на миг встретилась с ней глазами, и, по ощущениям, её охватил арктический мороз.

Она впилась взглядом в кирину: «неужели нет той цены, чтоб это остановить?»

Но Шайн уже равнодушно таращилась в пол.